Удержать Лето бесплатное чтение

ВМЕСТО ПРОЛОГА

В необъятной Галактике курсирует среди звезд одна маленькая Планета. Имя ей – Метеосводка. Именно здесь контролируют привычный всем природный цикл – зиму, осень, весну и лето. А если этого не делать, Вселенную либо засыплет снегом, либо засуха иссушит все вокруг, а может, грозовые дожди затопят мироздание. Если мы не будем ежедневно следить за метеосводкой и не пожелаем исправлять отклонения от нормы, Галактике конец. И нас ведь тоже тогда не станет, потому мы ответственно относимся к своим обязанностям.

ГЛАВА 1. ИВЕТТА ЕДЕТ УЧИТЬСЯ

Мое пробуждение, как всегда, начинается с прогноза погоды.

Радио включается автоматически ровно в ту минуту, когда диктор-синоптик зачитывает метеосводку.

– Сегодня все еще лето, – оповестил жителей Планеты мистер Дог. – Температура воздуха комфортная, облачность низкая, неожиданностей не предвидится.

– Отлично, – свесила я ноги с постели и рассмеялась на последнюю реплику диктора.

– У меня в голове пасмурно, но с прояснениями.

Несмотря на внешнюю серьезность, свойственную в целом его собачьей породе, мистер Дог любит похохмить.

Я Принцесса Лето. Во всяком случае, известна большинству жителей Метеосводки под таким именем. На самом деле меня зовут Иветта.

Почему именно я отвечаю за лето? Потому что умею немножечко колдовать, исключительно с природными явлениями и исключительно летними. Могу остановить затянувшийся дождичек, уменьшить радиоактивность солнечных лучей, не допустить выпадения с небесной тучи ледяных глыб вместо града. Иногда колдую просто так, для поднятия настроения. Вчера, например, в поле ромашек поместила ромашковое дерево. Красиво получилось.

С наступлением осени мои полномочия заканчиваются до наступления следующего «моего» сезона. Осенние катаклизмы – прерогатива Принцессы Осени, моей подруги Доры. Мы дружим с Дорой и не очень ладим с Зимой и Весной. Ясмин слишком холодна, как и полагается быть Принцессе Зиме. Липа или просто Веснянка светлая девочка, только она, кажется мне слегка не от мира сего.

Но мы не самые главные. Главная у нас Ханни. Самая сильная и может исправить все то, что не получается у нас. И у нее есть самый настоящий дракон. Говорящий. Она подобрала его совсем маленьким, ослабленным, раненым. Ханни его выходила и теперь это огромный ящер, от которого мы стараемся держаться подальше. Кто его знает, когда ему захочется плюнуть пламенем. Она назвала его Тимом. Тим стал ее магическим животным. Хотя, я не уверена, что дракон – это животное.

Каждой Принцессе служит свой зверь. Зверь сам появляется в нашей жизни, когда этой самой жизни впервые по-настоящему грозит опасность. Со своим магическим компаньоном я познакомилась в пятнадцать лет, когда мне пришлось противостоять стихийным девам. Тогда-то и появился волк. Только он не совсем волк, морда Олеси похожа на кошачью. Да… мой зверь девочка.

– Иветта, проснулась? – заглянула в комнату новая жена моего отца. – Ханни приехала.

– Сейчас спущусь, – пообещала, отложив гребень с синими каменьями, подарок Доры.

– Заплести тебе красиво? – предложила Клара.

Я кивнула, и мачеха принялась заплетать мои длинные белокурые локоны.

Клара не заменила мне мать, погибшую в битве со стихийными девами, но мы с ней вполне ладим.

– Она с Тимом?

– А как же…, – отразилась в широком зеркале улыбка на лице женщины. – Ее дракон сейчас пугает рыбу на нашем пруду. А твоя Олеська под шумок рыбку ту вылавливает.

Я тоже улыбнулась. На Метеосводке проживает целый драконий клан. Живет особняком от всего остального населения. Драконы не умеют говорить, только отдельные слова. Но они умеют общаться между собою мысленно. Никто не знает, о чем они там между собою переговариваются. Очень любят деньги – красочные маеры, монетки и бумажные прямоугольнички, что много лет в ходу на Планете. За деньги драконов можно завербовать, нанять на работы. Просто так за спасибо чешуйчатые ничего не сделают. И от них можно ожидать чего угодно, никогда не знаешь, чью сторону они примут в конфликтной ситуации. Ты можешь заплатить им, но драконы не держат слова. Если твой оппонент заплатил больше, то ящеры без зазрения совести и у него возьмут оплату, и поддержат его. А ты останешься без денег и без помощи. Поэтому надо сто раз подумать, прежде чем к ним обращаться.

Дракон Ханни исключение. Тим преданно служит своей хозяйке, и его невозможно подкупить маерами.

– Ну вот, – закончила плетение Клара. – Посмотри, какая красавица.

Получилось действительно превосходно. Косички причудливого плетения вплетались в распущенные до самой талии пряди. Мачеха умела создавать такие великолепные прически. Сказывалось прошлое парикмахера модного салона, где мой граф отец ее и приметил.

– Иветта, тебе исполнился двадцать один год, – помогла она застегнуть замочек золотой цепочки, перешедшей мне в наследство от бабушки. Кулон волчонка спрятался в круглом вырезе моего кремового платья с рукавами фонариком и кожаной отделкой. – Я в твои годы была уже замужем за своим первым мужем. А ведь я далеко не такая хорошенькая, как ты. Посмотри на себя – брови изогнуты лебедем, носик, ну что за носик…прямой, аккуратненький, а глаза – чистая лазурь.

– Клара, не начинай, – поднялась я с излюбленного кресла, вырезанного из старой сосны. Когда года четыре назад обнаружила умирающую сосну, собиралась вдохнуть в нее силы, но дерево прошелестело об усталости, попросило дать вторую жизнь уже в мебели. Мы всегда прислушиваемся к просьбам природных творений.

– Почему не начинать? – не сдавалась женщина. – Надо озаботиться поиском достойного жениха, а то будешь, как Ханни.

– Ханни всего тридцать один, – напомнила я. – И у нее есть заботы поважнее, чем идти под венец.

– Лето, дорогая, я понимаю, обязанность сохранять погодный баланс в Галактике давит, но это же не значит, что Принцессы должны жить исключительно ради метеосводки.

Не стала отвечать Кларе. Мама говорила, Принцессы не ищут любовь, она сама их находит.

– Твое сердце подскажет, – уверяла мамочка, и я ей верила.

Ханни обнаружилась в столовой. Болтала с моим отцом и налегала на стряпню нашей замечательной кухарки.

Она такая хрупкая, маленькая, изящная. Кто не знает и не поверит, что видит перед собой главную Принцессу Метеосводки. Мое мнение – Ханни совершенна. Породистое лицо, копна густых каштановых волос, огромные черные глаза и губы бантиком. Только она почти никогда не улыбается. А жаль. Улыбка делает ее безупречное лицо таким красивым.

– Иветта, ты отправляешься в Академию на повышение квалификации, – сразу перешла Ханни к делу. В этом она вся, не любит терять попусту ни одной свободной минуты. Наверняка и с папой они толковали не о вкусных блинчиках, а об изобретении нового эффективного оружия против стихийных дев. – На прошлой неделе у тебя не получилось устранить лишнюю тучу, а еще раньше по твоей милости чуть не засохли поля пшеницы во всей Галактике, – продолжала моя старшая наставница. – Так что завтракай, собирайся и прямиком на дневной поезд. В Академии тебя уже ждут. Курс «Природоинженерия».

– Олесю можно с собой взять?

– Угу, – дожевала последний блинчик Ханни. – Я предупредила, что ты с подобием волка явишься.

Я знала, возражать бесполезно. Да и не собиралась возражать. Почему бы не подучиться? К тому же в Академии я уже бывала, проходила два курса в разное время. Все мне там знакомо. Потому без сожалений собрала свой дорожный саквояж, попрощалась с родными, раскрасила напоследок в фиолетовые тона всю растительность вокруг нашего фамильного особняка и поспешила на вокзал.

ГЛАВА 2. ЗНАКОМСТВО С РИКСТОНОМ

Особняк моей семьи располагался в малонаселенном поселке, значительно удаленным от ближайшего города с вокзалом, куда меня подвез Армик из службы дилижансов. Армик наш сосед, и я пользуюсь его восхищением, направленным в мой адрес. Для меня всегда находится свободный дилижанс в любое время суток.

Под колесами паровоза в виде морды льва стелился синеватый дым, значит, поезд готовится к отправлению. Требовалось поспешить с покупкой билетов.

Отдала кассирше нужное количество маеров и получила взамен два посадочных жетона.

– Олеська, твоя перевозка стоит гораздо дороже моего билета. Надо было тебя дома оставить, – пошутила я.

– А я сколько раз тебе говорила, оформляй меня, как обычное животное. Для обычных тариф в два раза дешевле, чем для магических.

– Рассмешила. С твоей наружностью каждый поймет, что ты не обычный зверь.

– Можно соврать, будто я помесь волка и рыси.

– В следующий раз так и сделаю.

Поезд состоял из трех вагонов, и нам надо было в последний. Желающих прокатиться оказалось предостаточно, пришлось занять места согласно покупке, не самые удобные, в ряду по центру. Поглазеть в окошко не получится. Конечно, я могла бы предъявить кассиру документы не Иветты Балтийской, а Принцессы Лето и получить билет-жетон на роскошное место в форме львиного трона. Однажды я совершила такую глупость, не желаю повторения подобного. Все пассажиры тогда не просто глазели на меня, они приставали с расспросами, просили показать какое-нибудь колдовство и ни на секунду не оставляли в покое.

А так… можно сохранять инкогнито, хотя бы какое-то время.

Олеся свернулась колечком на бархатном сиденье и засопела. Из ее раскрытой пасти отдавало рыбным душком.

Я же принялась разглядывать попутчиков по двухчасовому путешествию до единственной остановки. Молодежь явно направляется в Академию. Те, кто постарше, скорее всего, в многочисленные поселения вокруг учебного заведения. Приезжали в большой город на ярмарку. Несколько породистых собак и котов группировались в одном секторе. В отличие от людей, они чуяли, кто я такая, но в отличие от людей, звери никогда не донимали меня.

Возможно, тоже едут на курсы повышения квалификации. В Академии коты, псы и крупные ящерицы могли обучиться на диктора, синоптика, продавца, телохранителя, могли освоить множество других профессий посильных для их братии. Эти три вида были такими же гражданами, как и обычные люди, потому что от людей их отличала только звериная оболочка и более обостренное чутье. Остальные животные говорить не умели и вели себя, как самые обычные козы, коровы, лошади. За исключением магических представителей.

Магические животные появлялись в результате погодных сбоев. Такой парадокс. На Метеосводке усиленно боролись со всеми сбоями, но именно после них можно было обнаружить у калитки своего дома крылатую лошадь или единорога.

Приручить подобную аномалию не получалось и держать в неволе не получалось. Эти товарищи исключительно сами выбирают к кому прибиться.

Моей подруге Доре досталась как раз лошадь с крыльями, а заодно и удобный способ передвижения. Ее Максим расправляет фантастически красивые крылья и парит в небе быстрее поезда. Только он часто ленится и сбивается с маршрута. А еще до полуобморока боится драконов, когда их чудовищные тени появляются над ним в небесном пространстве.

Пассажиры занимались кто чем – увлекали себя разговорами, спали, читали книги или слушали радио через наушники. Я тоже решила послушать.

Как и у большинства жителей Метеосводки, на моем запястье красовался витой радио-браслет. Не любила привлекать к себе излишнего внимания, потому браслет был не самым приметным и массивным, какой можно было заметить, например, на руке Доры. Принцесса Осень обожала впечатляющие образы и эффектные появления.

Но все же мой браслет цвета граната из драконьей чешуи, как и у каждой Принцессы, отличался от всех тех, что продаются на любой ярмарке. В нем имелась отдельная радиочастота, настроенная на беседы внутри мира природы, недоступные слуху обычного человека.

Открыла в браслете экран сообщений.

«Дора, ближайшие три месяца меня можно найти в Академии», – написала подруге.

«О! Ханни и до тебя добралась», – поступил мгновенный ответ.

Я улыбнулась. Осень не так давно тоже проходила обучение, и в Академии были рады избавиться от ученицы провокаторши. Она подбивала студентов к участию в боях без правил и здорово подзаработала на тотализаторе.

Немного посплетничали с Дорой о частной жизни наших общих знакомых, затем я подключила наушники. Можно было бы вообразить, что я самая обычная пассажирка и включить музыкальный канал. Или радио-юмор, или мемуары граждан Метеосводки, или новости Планеты. Но я подключила ту самую скрытую волну.

Мне нравилось слышать морской прибой.

– Я докатилась раньше тебя, – смеялась волна.

– Зато я вынесла на берег краба, – отвечала другая.

Нравилось слушать шелест листвы.

– Солнечный луч сегодня слишком прожигает меня, – пожаловался кленовый листочек, – Боюсь, оставит ожог.

– Я приподниму свои ветви повыше и прикрою тебя, – пообещала раскидистая ива.

Самыми интересными казались мне порывы ветра. Они все время ставили себе задачи.

– Сдую всю мошкару с этого цветка!

– Тогда я закручу вихрь пыли перед носом того рыжего кота! Он выглядит слишком спесивым.

На перрон мы с Олесей сошли одни из последних, основной поток пассажиров уже растворился в солнечном дне.

– Красавица! Два места осталось! Как раз для тебя и твоего зверя! – зазывал меня рулевой воздушного шара.

– Нет, спасибо, – покосилась я на вместительную корзину с белесым шаром над ней.

Куда идти, я знала. Не так далеко. А воздушный шар будет приземляться на остановки по требованию, и путь до Академии может затянуться. К тому же всегда существует вероятность того, что шар спалят драконы. Или просто попугают народ в корзине. Развлечение у них такое.

Через пятнадцать минут пешего хода стали видны бежево-песочные стены.

Академия Природы – не стандартное учебное заведение с обязательной программой и каникулами. Она работает круглый год. Сюда набирают разновозрастных слушателей на спецкурсы. Их продолжительность – три месяца. И обязательный квалификационный экзамен по завершении.

Стражи проверили мои документы, сверились со списком и пропустили внутрь через кованые ворота.

К зданию общежития вела дорога из мелкой брусчатки. Я остановилась, радиобраслет оповестил о входящем сообщении.

«Тим доставил твой саквояж», – извещала Ханни.

«Очень вовремя. Я уже на месте».

«Учись прилежно. Но не забывай о своих обязанностях».

«Слушаюсь, босс».

– Кто-то плачет, – дернула ушами Олеся.

– Не слышу.

– В беседке за кустами сирени.

Я и беседку-то пока не видела и смутно помнила, что она вообще тут была, но двинулась в направлении, указанным волчицей. А в уединенной старенькой беседке с подгнившими досками и взаправду рыдала беловолосая девушка. Если мои волосы были просто светлыми, то ее – белее снега. Эта незнакомка родилась зимой. Не обязательный признак, например, у самой Ясмин локоны под цвет сосновых шишек, но все-таки у большинства рожденных в снежные месяцы волосяной покров, как и у этой расстроенной чем-то студентки.

– У тебя что-то случилось? – проявила я вежливость.

Девица продолжала рыдать.

Тогда я наколдовала ярко-желтый пион, который украсил карман ее бежевого пиджачка.

– Ой. Как ты это сделала?

– Фокус. Знаю несколько фокусов. Так что у тебя стряслось?

– Дела сердечные. Не обращай внимания, – задержалась девушка заплаканным взором на Олесе.

– Ой, а это у тебя кто?

– Иногда ей нравится быть волчицей, иногда рысью.

– Здорово, – шмыгнула моя собеседница носом. – Ко мне вот никак не хочет магический зверь прибиваться. Я их часто вижу, но пока никого не приманила. Ты новенькая?

– Ага. Приехала на курс «Природоинженерии».

– Самый сложный выбрала. А я уже вторую неделю аграрное дело изучаю. Аня, – представилась она.

– Иветта. Проводишь меня до общежития?

– Прости. Не могу. Мое лицо после слез всегда покрывается отвратительными красными пятнами, а глаза превращаются в узкие щелочки.

– Тогда действительно стоит переждать, прежде чем показываться на людях. Увидимся, Аня, – шагнула я обратно к брусчатой дорожке.

– Увидимся, Иветта, – уже не плакала моя новая знакомая. – И… спасибо за цветок.

– Пустяки.

Вход в студенческое общежитие сделали с другой стороны, не там, где он был раньше. Да и вообще облик здания поменялся в сравнении с моим последним пребыванием здесь. Тут явно сделали ремонт. Песочные стены с розовым отливом еще сохраняли запах краски. Все оконные рамы сверкали белизной, а не обсыпавшейся штукатуркой. И новая, без прорех крыша.

Не знаю почему, но у меня неожиданно зачастил пульс, и в ожидании забилось сердце, но не так, как бывает, когда я собираюсь усмирить погоду. То ожидание напряженное, с примесью страха, что не справлюсь. А это ожидание было каким-то новым, тягучим, приятным.

Причина моего состояния стала понятна мне буквально через минуту.

Толкнула тяжелую дверь, предъявила крупной женщине вахтерше документы, и пока та переписывала мои данные в толстый журнал, сцепилась взглядом с незнакомцем.

Двое молодых мужчин, старше меня года на три-четыре, вели меж собой какой-то свой разговор в круглом холле, заставленном информационными стойками-стендами, столиками и диванчиками, на одном из которых они и устроились.

Один темноволос, слегка небрит, хорош собою. Второй… Второй не совсем блондин. Скорее, темный блондин с пепельным оттенком. Кажется, такой цвет называется русый. Волосы убраны в короткий хвост. Тонкие черты лица, резко очерченные скулы. И серые, как мокрый асфальт, глаза. Он не отводил от меня этих глаз. А я от него.

Как и говорила мамочка, сердце подскажет. Почему именно он? Не знаю. Просто он и все. Так сердце решило.

– Твои ключи и пропуск, – вернула меня в реальность вахтерша. – Тебя велено поселить в улучшенные комнаты. А улучшенные у нас на шестом этаже. И, смотри, чтобы зверь твой без тебя не шастал.

– Не будет шастать, – пообещала я.

Шагнула в холл и наткнулась на преграду.

Он оказался высок. Фигура не атлетическая, но шея и торс привлекали внимание своей мощностью. Одет неброско, но дорого и с легким шармом.

– Привет. Я Рикстон Омильяди, – смотрел он на меня так, будто между нами все уже решено.

– Привет, Рикстон Омильяди, – немного дрожал мой голос, дрожал от предчувствия наступления новой главы в моей жизни.

ГЛАВА 3. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ

– Иветта, – представилась я. – Иветта Балтийская.

– На каком этаже тебя поселили, Иветта? – продолжал держать меня в плену взгляд мужчины.

– Шестой. Шестой этаж, – заставила себя сделать шаг в сторону в попытке обойти Рикстона.

Но он опять преградил мне путь.

– Я тоже живу на шестом. Как и мой друг.

– Дмитрий Кампанеец, – приблизился к нам друг.

Брюнет поцеловал мои пальчики, без опаски погладил Олесю и сказал, весело глядя на своего товарища:

– Рик, увидимся в зале.

Он ловко перепрыгнул через ограждающий турникет и скрылся за пределами общежития. Дежурная вахтерша только рукой махнула. Видимо, Дмитрий не первый раз игнорировал правильный выход через ограждающие перила. Всего-то и надо было приложить пропуск к специальной панели на турникете.

– Отнести твой багаж? – предложил свои услуги Рикстон.

– Ты не похож на слугу, – позволила я себе немного подразнить его.

– Почему же? – краешком губ улыбнулся Омильяди. – Мужчина всегда слуга той женщины, которая вскружила ему голову.

– И как часто кружится твоя голова?

– Только от вина, – рассмеялся он. – И совсем не часто. Но сегодня таким вином стала ты.

– Тогда мне жаль, что мой багаж уже доставили в комнату. Хотелось бы посмотреть на то, как сын герцога и прославленного воеводы самолично таскает сундуки.

– Знаешь, кто я? – прищурился он.

Говорил Рикстон негромко, но с той интонацией, которая обычно заставляет собеседника слушать и слушаться. Это обстоятельство, как и его фамилия, как и то, что поселили Рика на том же этаже, что и меня, позволили сделать предположение о его личности.

– Нетрудно догадаться. В радионовостях часто фигурирует имя Кристофера Омильяди, руководителя заслона. Мелькает и имя его сына Рикстона.

– Все так, – вдруг сжал он мое запястье. – Только вот девчонки обычно не слушают тех новостей, где мелькает фамилия Омильяди. Пойдем, потолкуем в другом месте, – кинул Рикстон быстрый взгляд на шумную компанию студентов, появившихся в холле.

Подчинилась ему, послушно двинулась за ним к широкой лестнице, думая лишь о том, как приятно мне его прикосновение – твердое, крепкое и в то же время… ласковое.

Олеся послушно трусила рядом. Если бы от сына герцога исходила явная угроза, ее поведение выглядело бы совсем иначе.

Лестница оказалась оживленным местом. В мой прошлый приезд в Академию, она была узкой и сумрачной, а теперь на ней можно было совершать променад, между пролетами даже латунные скамейки установили и лежаки для зверья.

– Почему мы не воспользовались подъемной кабиной?

– Замкнутое, тесное пространство. Вот почему, – ответил Рикстон.

Он так и держал меня за руку. Шел чуть впереди.

– Не переносишь замкнутых пространств?

Омильяди остановился на ступеньку выше. Обернулся. И мне пришлось хорошенько приподнять подбородок, чтобы видеть его лицо.

– Ты очень вкусно пахнешь, Иветта, – сказал он совсем не то, что я предполагала услышать. Сказал и вновь потянул за собою идти дальше.

– Это объяснение?

– Догадайся сама, – не стал ничего пояснять он.

У высокой входной двери на шестой этаж Рикстон приложил свой пропуск к панели замка. Покой важных или просто богатых персон принято оберегать. Войти посторонним в эту часть общежития не получится, лишь по приглашению кого-то из проживающих здесь.

Длинная галерея, но дверей не так много. Тишина. Только и слышно, как работает коридорный вентилятор.

– Номер твоей комнаты?

– Девять, – сверилась я с пропуском.

– Тогда все сходится, и я не ошибся, – вновь улыбнулся он краешком губ. – Только почему никто не предупредил меня, что ты такая красивая, Принцесса Лето?

Комната – это скромно сказано. Просторные хоромы. Идеальная чистота и все необходимое для комфортного проживания.

Мой вместительный перламутровый саквояж, оставленный у трехстворчатого трюмо, вписался в интерьер с серебряной цветовой гаммой.

Олеся вихрем оббежала пространство временного дома. Скорость волчицы гораздо выше скорости любого зверя. Девочка удостоверилась, что все в порядке и забралась на мягкое кресло-подстилку.

Я же сняла бежевые туфельки, босиком прошла к модно стилизованному диванчику.

Расправила складки широкой юбки, присела и приготовилась слушать объяснения Рикстона.

Принцессы не особо таились. Мы свободно появлялись в обществе и вели в сущности обычную жизнь. Нас ведь не знали в лицо. По большей части мы старались соблюдать инкогнито, но нам и не возбранялось выдавать себя. Люди не причинят вреда тем, от кого зависит их жизнь. Только вот младшему Омильяди я представилась своим настоящим именем и не колдовала при нем. Как же он догадался? Неужели сделал вывод лишь на основании того, что я слушаю военную радиосводку?

Он смотрел на мои голые ступни. Они у меня маленькие, изящные.

Почему я так поступила? Почему осталась босой перед ним? Неосознанное кокетство? Я, конечно, флиртовала с мужчинами, но еще никому не показывала своих ножек.

– Что означают твои слова о том, что все сходится, и ты не ошибся?

Рикстон остался стоять в дверном проеме между прихожей и огромной комнатой. Он был так высок, что почти упирался головой в верхнюю раму двери. Ноги широко расставлены, руки спрятаны в карманах серых брюк.

Мой вопрос вызвал у него улыбку. Он оторвался от созерцания того, что я позволила ему увидеть, и сосредоточился на моем лице.

Постаралась дышать ровно, хотя в его присутствии это едва было возможно. До встречи с младшим герцогом Омильяди еще ни одному мужчине не удавалось взволновать мое сердце. А теперь… а теперь я пропала.

– Отец отправил меня в Академию неделю назад, – принялся объяснять Рикстон. – Официально на курс «Военное противостояние», неофициально – охранять Принцессу Лето от возможных неприятностей. Он сказал, ты скоро прибудешь учиться и договорился с ректором, чтобы нам дали смежные номера. Моя комната десять, а в девятый номер должна была вселиться Принцесса.

– Значит, ты мой телохранитель? – припомнилось мне, что Ханни дружна с герцогом Кристофером. Выходит, она попросила герцога отправить кого-нибудь приглядывать за мной, а тот отправил сына.

– Выходит, что так, – судя по довольному тону, Рикстона не смущала подобная роль.

– Но мне не нужен телохранитель.

И это было правдой. Мои способности помогут защититься мне самой. Если потребуется. Но потребуется вряд ли. Звери чуют, кто я – не подойдут. Драконы – тоже чуют. И, хотя и ведут себя частенько как полные балбесы и придурки, Принцессам никогда не навредят, понимают всю важность нашей миссии. Люди… люди не чуют. Но в случае крайней опасности мне достаточно начать колдовать. Да и Олеся, опять же. То ли волк, то ли рысь, я как-то видела ее в деле. Впечатляющее зрелище.

Единственными по-настоящему опасными существами для меня являются стихийные девы со своими жуткими обезьяноподобными воинами. Но их нашествия сдерживает заслон, во главе которого и стоит родитель Рикстона.

– Я лишь выполняю волю отца, – пожал плечами младший Омильяди.

– А Дмитрий? Твой друг. Он тоже здесь с целью охранять меня?

– Нет. Так совпало, что Кампанеец приехал в одно время со мной. Но при необходимости, Дмитрий тоже поможет в твоей защите. Только вот что, Иветта, – вдруг даже сурово произнес Рикстон. – Не смей с ним заводить шуры-муры.

– Почему? – как всякая женщина радовалась я мужской ревности.

– Дмитрий охоч до женского пола. Не пропускает мимо себя ни одной симпатичной девчонки, а тем более красавиц.

Уж не из-за него ли плакала горючими слезами беловолосая Анна? – вспомнилась фигурка опечаленной девушки в спрятанной от посторонних глаз полуразрушенной беседке.

– И на него найдется своя крышка.

– Ты о чем? – не понял моего высказывания Рикстон.

– О том, что для каждой кастрюли своя крышка. Дмитрий – кастрюля, а крышка – та дева, что по-настоящему взволнует его сердце.

– И этой крышкой будешь не ты, – заявил, будто отрезал, Омильяди.

– Почему? – состроила я невинное личико.

– Потому что у тебя уже есть кастрюля, – усмехнулся Рикстон и собрался было уходить, но я остановила его, так как вдруг осознала слова, сказанные им ранее.

– Подожди-ка, ты сказал, твой отец договорился о смежных номерах. Между нашими комнатами, что, есть проход?

– Там, – кивнул Рик в сторону массивного зеркала. – Зеркало – потайная дверь.

ГЛАВА 4. НОВЫЙ ДЕНЬ

– Сегодня все еще лето, – проснулась я под знакомую всем жителям Планеты мелодию, оповещающую о том, что сейчас начнут передавать метеосводку. – Температура воздуха выше нормы, облачность низкая. Неожиданностей не предвидится, но мой ревматизм подсказывает, что к вечеру случится гроза.

Улыбнулась. Сводку передавал один из трех постоянных дикторов-синоптиков – мистер Ящер. И если мистер Дог хохмил в эфире, то Ящер всегда говаривал, что приборы – это хорошо, но подстраховка не помешает, надо и к организму прислушиваться.

Я не сразу поднялась с постели, до занятий еще достаточно времени, можно немного полежать и помечтать о Рикстоне.

Воспоминания прошедшего дня отозвались учащенным сердцебиением. Рикстон установил в моем браслете сигнальный вызов, который в случае опасности поступит и на его браслет, а также завел свой личный код. Теперь я смогу отправлять ему сообщения. Пока ни одного не отправила, зато он прислал десяток.

«Получила в деканате лист с расписанием?»

«Не стоит выходить за стены Академии. Я тебя видел. Твоя Олеся может бегать и на поле для тренировок.»

«Фиолетовые цветы на старой беседке твоих рук дело?»

«Иветта, почему ты меня игнорируешь? Я же вижу, что мои сообщения прочитаны.»

«Почему не появилась в столовой на ужине?»

«Не стоит пускать на наш этаж посторонних. Эта беловолосая девушка может начать завидовать тебе.»

«Ты ведь не серьезно пообещала Дмитрию пойти с ним на фестиваль? Зачем ты вообще открыла ему дверь?