Жизнь через запятую: история одного филолога. Школьница бесплатное чтение
Введение
Как становятся филологами? Ими рождаются или в них превращаются от избытка любви к русскому языку и литературе? Что в голове у этих безумных русичек, которые придираются к каждой запятой? Они люди вообще? Или бездушные словари и справочники? Эти вопросы наверняка крутились и продолжают крутиться в головах учеников и их родителей. А сколько мифов ходит о филологах… От некоторых иногда боишься сама себя, думаешь: «Может, я какой-то неправильный филолог?». Все коллеги очень умные и слишком серьёзные, а я люблю шутить и валять дурака. Я вообще нормальная?
Однажды меня спросили: «Как тебя занесло в филологию? С виду ж нормальная, весёлая девчонка». Как? Это целая история, которую и хочу рассказать.
В этой книге мы копнём очень глубоко, в самую душу одной филологички – меня. Вскроем и посмотрим – какая же там начинка. Во время этого «самовскрытия» я расскажу о своём непростом пути в филологи, почему выбрала эту профессию, и вообще – на каких дрожжах поднялось это придурковатое тесто.
Но я не хочу быть главной героиней этой книги. Впервые в жизни я рада отойти на второй план, чтобы рассказать о человеке, без которого точно не было бы меня такой, какая я сейчас. Книга посвящается моей учительнице русского языка и литературы – Ольге Анатольевне. Она великий человек и педагог, которого искренне люблю и восхищаюсь.
Я поделюсь своими чувствами, переживаниями и ситуациями, которые закалили, воспитали меня и указали на выбор жизненного пути, а также воспоминаниями о школе, которые особенно ярко засели в моей голове. Узнать меня настоящую получится, если при чтении удастся собрать все части этого эмоционально-событийного пазла. Я писала максимально откровенно, с юмором и самоиронией, слезами и обидами – такая попытка раскопать в самой себе что-то новое или же глубоко схороненное от недружелюбных глаз.
*****************************************
В младших классах училась я хорошо, но не отлично. Предметные предпочтения ещё не сформировались – любила и читать, и решать задачки по математике. Русский язык меня не очень интересовал, но в то же время и не отталкивал. Даже представить тогда не могла, что захочу связать свою жизнь с филологией.
Всё перевернулось с ног на голову в один миг – когда я перепрыгнула в пятый класс, минуя мифический четвёртый, и увидела её – нашего классного руководителя, учителя русского языка и литературы. Это была любовь с первого взгляда – я сразу почувствовала что-то близкое и родное, необыкновенную мощь и силу духа.
Знакомство состоялось до начала учебного года, когда нас, бывших третьеклассников, собрали в нашем новом кабинете. Не помню уже подробностей той встречи. В памяти навсегда осели: образ классного руководителя и тот самый класс – тридцать третья. От учителя я не могла оторвать глаз, долго рассматривала её: стройная, высокая, статная, со светло-пшеничными волосами, аккуратно собранными и крепко-накрепко зафиксированными заколкой так, что не выбивалось ни единой пряди. С другой причёской я не видела её никогда. Всегда было интересно: какой длины у неё волосы, а как она выглядит с распущенными? Красиво, наверное. Бледное аристократическое лицо, не испорченное килограммами косметики, строгие, умные и одновременно добрые глаза, на которые она надевала очки, – образ настоящей холодной королевы. Невозможно забыть её голос: простой, приятный, с едва уловимой улыбкой. Это была она – моя будущая любимая учительница – Ольга Анатольевна.
Кабинет, выделенный нашему классу, был абсолютно новый – до нас в нём не то что никто не учился, его не существовало в принципе. Нам досталась «новостройка», которая находилась в узеньком коридорчике. Кабинет был небольшого размера, не предметный – только доска да столы со стульями. С левой стороны располагалось два больших окна, завешенных простенькими шторами. В классе было очень светло и солнечно, даже электричество там было ни к чему. В воздухе витало необыкновенное чувство свежести и чистоты. Стены ещё пахли деревом, а столы и стулья – краской, они стали теперь моего любимого ярко-синего цвета, как безоблачное весеннее небо. Именно такой я запомнила нашу тридцать третью – свежей и неповторимой, ни у кого же такой не было, она такая одна.
Ольга Анатольевна чуть позже пересказала нам разговор с Галиной Ивановной – учительницей французского и классным руководителем параллельного класса. Нужно было определиться с кабинетами для двух пятых классов. Дано: необжитая тридцать третья и красивая просторная восемнадцатая – кабинет истории. Считалось, что последний вариант намного лучше. Галина Ивановна спросила у Ольги Анатольевны: «Что, монетку кидать будем?» – на что получила гордый ответ: «Она (восемнадцатая) мне не нужна, не буду я за неё бороться». Представляю, как удивилась этому Галина Ивановна.
Как же я была рада услышать эту историю. Восемнадцатая мне тоже не очень нравилась. Вроде хороший, тёплый и просторный кабинет, на стенах рисунки разных исторических эпох, но в глаза всегда бросались только обезьяны над дверью. Со временем они начали меня раздражать – сидишь на уроке, а тут обезьяны эти отвлекают. Восемнадцатая была ещё очень тёмной и мрачной, страшно не хватало дневного света, поэтому приходилось включать искусственное освещение. За окнами росли деревья, которые и перекрывали дневной свет. Неуютно.
После того, как начался наш первый учебный год под крылом Ольги Анатольевны, я резко полюбила русский язык и литературу. Стало очень интересно и всё понятно, в начальной школе эти предметы меня так сильно не цепляли, задачки по математике решать было куда занимательнее: считаешь, пишешь в конце ответ и радуешься. Что случилось? Почему? Но с математикой у меня, наоборот, не задалось с первого урока. Я перестала её понимать вообще. Хотела, учила, старалась – но получала тройки да двойки. В чём дело? Не понимаю, ничего не понимаю, как ни стараюсь. Обидно до слёз. Вроде хороший опытный учитель – Татьяна Егоровна, добрая, позитивная, улыбчивая. Но почему математика стала для меня чем-то непостижимым? Нет у меня ответа на этот вопрос. Разлюбила я математику, а она меня…
В пятом классе у нас появилась новенькая – Оля, которую оставили на второй год. Хорошая скромная девочка, я бы даже сказала забитая, молчаливая. Меня посадили с ней за одну парту, чтобы я помогала, подсказывала на уроках. И вот однажды вышла неприятная история с историей. Такая вот тавтология.
Проходили историю Древнего мира, как обычно на дом задали читать параграф и отвечать на вопросы в конце него. Наша учительница Таисия Леонидовна всегда спрашивала строго по ним. Я прочитала параграф, ответила на все вопросы кроме одного. Почему? В учебнике не было прямо ответа. Вопрос начинался примерно так: «подумайте, порассуждайте, почему…» Я с ужасом прочитала его. Как отвечать? Я не знаю… Мы вчерашние третьеклашки, нас не учили так рассуждать. А вдруг я «нарассуждаю» как-то не так, стыдно ж будет. Подумала: «Ну не могут меня завтра спросить и задать именно этот вопрос». Ага, конечно…
Урок традиционно начался с проверки домашнего задания. Остался последний, тот самый вопрос, моё сердце колотится где-то в пятках, хочу спрятаться в шапку-невидимку, а Таисия Леонидовна в этот момент водит ручкой по журналу, эти секунды кажутся вечностью. И не пронесло – звучит моя фамилия. Встаю, опускаю голову и молчу. Этот стыд не передать словами, хочется провалиться сквозь землю. Я учила, знала ответы на все вопросы, кроме этого. Почему спросили именно меня? Получаю двойку, сажусь и не стараюсь не подавать вида, что внутри меня разрывает от досады.
Через пару дней Ольга Анатольевна листает журнал, видит мой двояк, спрашивает с улыбкой и удивлением: «Ань, какую ты там историю не рассказала?». Рассказала всё как было. Ольга Анатольевна пообещала поговорить с Таисией Леонидовной обо мне. А то меня уже в двоечницы записали, и даже не из-за того моего ответа, а потому что сижу с Олей – двоечницей-второгодницей. Раз мы соседки по парте, значит, я такая же. Логика железная… Но всё закончилось хорошо. Ольга Анатольевна объяснила Таисии Леонидовне ситуацию, поэтому из списка двоечниц меня благополучно вычеркнули.
С Олей мы хорошо общались, я старалась ей помогать, подсказывать, только сложная это оказалась задача. Бывало, спрашивают Олю, и с двух соседних парт подсказывают правильный ответ. А она молчит. Ольга Анатольевна удивлённо спрашивает: «Даже я слышу подсказки, почему не повторяешь?». Однажды Олю спросили: «Как подчёркивается дополнение?» – ответ: «Мелом». Весь класс полёг от смеха, не один год ещё вспоминали ту забавную историю. Ольга Анатольевна часто шутила: «Оля, ну как так? По русскому у тебя два, а по французскому три?».
*****************************************
Ольга Анатольевна была, наверно, самым обсуждаемым человеком в нашей школе. Кто только ни судачил о её личной жизни. У всех «нормальных» учителей семья, свои дети – всё как положено. А она? Одинокая, бездетная, требовательная и высокомерная. Ходили слухи, что когда-то к ней сватался простой парень, а она его отшила, потому что он неграмотный, и осталась одинокой. Общество осуждало этот её поступок, мол, какая разница, пусть недостаточно образованный, вдруг оказался бы хорошим человеком, создали бы семью. А так… Я часто слышала в адрес позиции Ольги Анатольевны бесконечный поток критики и утверждения, что она неправильно живёт.
Ещё в детстве я начала задумываться и рассуждать на эту тему. Сначала казалось, что осуждающие, наверное, правы. Нам прививали отовсюду семейные ценности, и неважно, что там под обложкой: жизнь без любви, побои, оскорбления и прочие прелести создания навязанной ячейки общества. Только ради чего? Чтобы тебя не обсуждали, и ты не выделялся из общей массы, которая живёт «правильно»? Другого объяснения я не вижу. Пойти против правил и не изменять своим чувствам и принципам – это очень смело, достойно уважения и восхищения. Не каждый так сможет. Со временем я поняла это решение.
В будущем мне самой прилетело за отсутствие семьи почти в тридцать лет. Тогда я на сто процентов всё поняла, бунтовала и отвергала все попытки выдать меня замуж непонятно за кого. Расскажу коротенькую историю из своей взрослой жизни.
Моя мама страшно давила на меня из-за неустроенности моей личной жизни. Даже пыталась подговорить бабушку, чтобы та присоединилась к внушению мне традиционных семейных ценностей. Однажды мама обманом заманила меня в гости к потенциальному жениху прямо в новогоднюю ночь. Жених к моменту нашего прихода накидался в дрова и творил какую-то дичь. Я посидела там немного и сбежала, при этом страшно обиделась на маму за это глупое сводничество. Удивительное совпадение – жених жил на той же улице, что и Ольга Анатольевна. Вот это знаки судьбы.
Я в тот момент окончательно поняла Ольгу Анатольевну. Подобное сводничество и навязывание – нечто крайне омерзительное. Ни за что и никогда я не пойду замуж, потому что надо и давно пора. Буду ждать только своего человека, настоящей любви, которая приведёт к свадьбе, детям и долгим годам совместной жизни. И никак иначе.
*****************************************
Принципиальность и бескомпромиссность Ольги Анатольевны на многих наводила страх и ужас, даже моя первая любовь неожиданно оборвалась из-за этого.
В младших классах случилась у меня недолгая школьная любовь, казалось, даже взаимная. Правда, в будущем объект моего обожания опроверг эту информацию. Одноклассника звали Максим. Дружили мы с ним почти все младшие классы и часто сидели за одной партой. Разлучил нас пятый класс – его перевели в параллельный, где была другая учительница русского языка и литературы, которая, кстати, ещё у моей мамы преподавала.
Максима перевели, чтобы он не попал к Ольге Анатольевне, потому что его родители этого очень сильно не хотели. Их старший сын – Егор, учился у неё, закончил школу с медалью, но, якобы, были какие-то проблемы и потратили много нервов из-за русского и литературы. Повторения им не хотелось, вот и приняли такое решение. После перевода в другой класс наше общение с Максимом прекратилось навсегда. Прошла любовь…
*****************************************
Русский язык мне давался легко. Правила запоминались практически сами собой, я улавливала в них какую-то простейшую логику и искренне удивлялась, когда кто-то её не понимал. Это же очень просто! Помогало ещё и языковое чутьё, если слово не подчиняется никаким правилам. Ольга Анатольевна сказала, что оно у меня есть, чему я безумно обрадовалась и вдохновилась. Оказывается, я не просто заучиваю правила, я чувствую и понимаю свой родной язык, его законы для меня вполне объяснимы и не кажутся чем-то непостижимым.
Я обожала писать диктанты, на них я всегда чувствовала себя спокойно, ничуть не волновалась и была уверена в своих силах. Знала, что напишу хорошо: на пятёрки или четвёрки. А главное – не нужно рассказывать никакие орфограммы, только писать. При ответе у доски или проверке домашнего задания Ольга Анатольевна всегда спрашивала несколько правил из пройденного: это могли проходить вчера, а могли и несколько лет назад, всё нужно было чеканить наизусть. У меня была большая общая тетрадь с пушистым котиком на обложке, в ней на каждой странице я записывала по одной орфограмме. Потом регулярно повторяла эти правила, а они всё пополнялись и пополнялись, листы исписывались всё быстрее и быстрее, а память норовила что-нибудь выбросить и выделить местечко какой-нибудь ерунде.
Несмотря на свою бесконечную любовь к русскому, отличницей по этому предмету я не была. Стремилась к этому всей душой, но постоянно не дотягивалась до заветной отметки совсем чуть-чуть. Какая-нибудь нелепая орфографическая ошибка или заковыристая запятая и всё – пятёрка ускользнула от меня, как карась в руках неумелого рыбака. Я чувствовала себя сильной ученицей, но какой-то неудачницей – даже если не допустила ни одной ошибки, во время устного ответа обязательно расскажешь правило своими словами, а не наизусть, да ещё зависнешь на приведении примеров. Я больше всего ненавидела приводить примеры во время устного ответа, хуже только упражнения, где нужно придумывать предложения и словосочетания. Для меня это было лютой пыткой, стеснялась я, вдруг кто будет смеяться надо мной из-за этих примеров. Бывало, всё знала, но зажималась – либо отказывалась отвечать, либо мямлила что-то невнятное, сгорая от стыда. Я готова была написать целый диктант, лишь бы не мучили приведением примеров, я и без них всё прекрасно понимаю, дайте мне готовое упражнение, и я всё выполню. Но так было нельзя.
Получить пять за устный ответ было не так-то просто после всех этапов опроса, не завалиться на теории – испытание ещё то. За те пять лет, когда у меня преподавала Ольга Анатольевна, несколько раз мне удавалось получить ту самую заветную пятёрку. О, как она красиво стояла в дневнике, я потом очень долго открывала дневник и рассматривала эту аккуратно выведенную циферку. Идя домой с пятёркой по русскому, я чувствовала себя невероятно крутой, будто подвиг какой совершила. Думала, приду домой, а меня как начнут хвалить, но этого почему-то не случалось. Мои маленькие победы оставались незамеченными и недооценёнными, приходилось самой за себя радоваться и хвалить саму себя. Пятёрка по русскому от самой Ольги Анатольевны – это ли не повод для гордости?
В четверти у меня всегда вырисовывалась стабильная четвёрка, кроме одного-единственного раза. И это была, увы, не пятёрка, которой я грезила и готова была продать за неё душу дьяволу. Мне влепили сокрушительный трояк. Для меня до сих пор загадка – как я пережила такой удар. Как я умудрилась так накосячить?
Однажды на дом задали упражнение, в котором нужно было выписать из книги «Герой нашего времени» из главы «Тамань» сложносочинённые и сложноподчинённые предложения, соответствующие таким-то схемам. Я радостная шла домой, зная, что это произведение у меня точно есть, в библиотеку идти не надо. Села вечером за «Тамань», пришлось прочитать главу практически целиком. Выписала всё, как полагается, и довольная собой отправилась спать, думала, что сражу завтра всех выполнением этого сложного задания и заработаю заслуженную пятёрочку.
Наступил следующий день. Ничего не предвещало беды. И тут откуда ни возьмись – Юлька. Одноклассница попросила дать ей списать. Мне сложно что ли? Дала, товарищам же нужно помогать и выручать их в трудную минуту. А Юлька, как сейчас помню, сидела за второй партой рядом с дверью. Всё бы ничего, только назначили вдруг какую-то срочную линейку, Ольга Анатольевна зашла на перемене в класс, чтобы нас собрать, и увидела, как Юлька что-то бесстрашно сдирает. Подошла, взяла в руки две наши тетради, прочитала мою фамилию. Оценки мы обе получили досрочно… каждой по двойке в журнал. Мне хотелось провалиться сквозь землю, бежать, кричать и плакать, умолять этого не делать, не губить мою успеваемость по русскому, но я погрузилась в полнейшее оцепенение, да и гордость не позволила бы мне показать свои бушующие и переливающиеся через край чувства. Я застыла, как глыба льда, ушла в себя, просидела этот урок ни жива ни мертва, сгорая от стыда и досады. Казнила сама себя. Удивительно, но меня даже дома не ругали за это. Я не могла пережить, принять, простить себя и перестать прокручивать в голове эту ситуацию. Я была морально раздавлена.
Ольга Анатольевна в это время смотрела на меня равнодушно и безжалостно. Она никак не прокомментировала этот инцидент: не ругала, не кричала, не высмеивала, будто наказывала своим безразличием. Когда подошло время узнать оценки за четверть, я уже догадывалась, что по русскому меня не ждёт ничего хорошего. Всё подтвердилось – у меня трояк… У меня!? Ольга Анатольевна тогда коротко прокомментировала мою оценку: «Есть двойка – четвёрки уже быть не может». Не имеет значения, что двойку я получила не за знания, а в моём случае – за их избыток и помощь однокласснице.