Посметь мечтать бесплатное чтение

Время покажет, кто ты такой, в первую очередь тебе самому.

Ты станешь тем, кем должен стать. Несмотря ни на что.

Кто бы тебя ни сдерживал и чем бы ты ни соблазнялся.

1. Когда будет растоптана последняя искра,

Ни зелени травинки, ни единого проблеска цвета, отличного от серых тонов пустых земель. Во все стороны, насколько хватало глаз, простиралась пустынная равнина. Редкие клочки высохшей травы исчезли, давным-давно засыпались циолиевой крошкой и сухим песком. Среди нагромождений острых камней бродили лишь айсерги, пульсировали светом обнаженных огненных сердец. Их острые крылья, раскрываясь, казалось, цепляли плотные низкие тучи, что заволокли небо и неизменно нависали над вечными призраками разрушенного Нарсама. Ни малейшего просвета. Уже несколько веков подряд никто не видел солнца в Сирамизе.

Нет дорог. Нет выхода. Нет надежды. Развеялось движение времени в нескончаемой картине замершего упадка. В последнем пристанище изувеченных древней войной существ.

Глухие удары цепей снова взметнули столбы сухой пыли. Серый песок облепил ржавые клинки, выбил слезы из глаз, заскрипел на зубах.

Сайя резко согнулась на стуле и ее вырвало на пол. Часто задышала, сглатывая все лезшую наружу тошноту. Так и осталась сидеть, свесив вниз голову. Давно бы уже свалилась на пол, в розовую лужу у стула, если б не наручники, сцепившие руки со спинкой стула и удерживающие на месте.

Она затряслась. Никак не могла согреться; свитер не успевал сохнуть, как вновь пропитывался холодным потом слабости. И страха. Перед одним из находившихся в крохотной бетонной камере людей.

Гвардеец, ведущий допрос, поморщился от третьего уже по счету приступа. Глянул на металлический стол с простаивающим без дела лэптопом, на экране которого светился чистый лист. С того момента, как переступил порог, не было напечатано ни единого слова.

Ничего полезного для записи вызванный психоделик так и не сообщил. Время шло, заключенная продолжала с ним бороться своими методами, так что гвардеец уже начал приходить в отчаяние, подозревая, что и этот допрос не завершится протоколом.

– Откуда кровь? – ровно осведомился Дайтор Риз, разглядывая красные разводы в воде, которую пила перед этим узница и которую не удержала в себе, извергнув под ноги гвардейцам. – Кто посмел допрашивать ее кроме меня?

Психоделик помертвел.

– Инспектор Риз. Никто не посмел. Сайя Синора плохо переносит воздействие, ее тошнит. Желудочная кислота могла повредить пищевод, по этой причине в рвотных массах кровь.

– Ее осматривал медик?

Направленный для допроса гвардеец этого не знал. Украдкой вытер мокрый лоб. Продираться сквозь бессмысленные картины он уже устал. Позволил себе тихий выдох в сторону и моментально выпрямился, стоило заметить движение инспектора Риза в свою сторону.

– Не уверен, инспектор Риз, – по виску поползла капля, зачесалось. Утереть не решился. К лицу резко прилил жар и, был уверен, следователь по делу заметил разрастающиеся красные пятна на коже. То, что вызовет из лаборатории машину для него, не подвергал сомнению. – Астир Нур не распространяется о своих решениях относительно заключенных и их здоровья.

Это Дайтор знал и сам.

– Что вы видели, инспектор? В ее воспоминаниях?

– У Сайи Синоры как блок стоит, – твердо доложил психоделик. – Она показывает одну и ту же картину, думает лишь о ней и не пускает дальше.

– У нее нет блока, – прохладно напомнил Дайтор. Психоделик смотрел прямо перед собой.

Он не справился, причем уже повторно. При первом допросе блуждал в том же самом песке под тем же самым беспросветным небом. И все, что обнаружил – осколки стекла под ногами, которые вира Синора изучала с маниакальной упертостью. Ни мысли более, ни поворота в иную сторону – как родилась и выросла в той пустыне, не зная ничего другого.

Дайтор Риз понизил температуру в камере еще на несколько градусов одним только своим молчанием. Перевел взгляд на лэптоп, неторопливо захлопнул крышку. Сайя вздрогнула. Дайтор не оставил это без внимания.

– Вас ждет машина, инспектор, – проговорил. И проводил взглядом психоделика, не позволившего себе ни единой эмоции при оставлении места содержания виры, уничтожившей гвардейский криобанк.

Ненавидел их, имеющих практически безграничные возможности манипулировать чужим сознанием. И презирал за то же. Обладая таким потенциалом, все до единого мозгоправы не имели даже крошек той свободы, позволенной остальным гвардейцам. Во всех отношениях управлялись гвардией и лабораторией.

В некоторой степени надеялся, что с уничтожением будущих зародышей психоделиков их станет намного меньше. Допросы можно вести и отличными от общепринятых методами. Ему, как никому, было известно, насколько охотно при определенном подходе люди расстаются со своими секретами. Да и с чужими тоже.

Дайтор имел крайне богатый опыт в таких допросах. Перевел взгляд на неподвижную Сайю.

Особо опасная заключенная, как ее охарактеризовали негласно в коридорах Первого штаба.

Тощая, грязная и больная, как видел ее Дайтор. Она все еще не могла согреться, тряслась в ознобе и сжималась на стуле в комок. Не поднимала головы, не смотрела на него сама; только если насильно задирал ей голову, мог заглянуть в покрасневшие, абсолютно пустые глаза. Будто маленькой танцовщице было без разницы, что с ней сделают и насколько затянутся допросы и следствие. Чем в итоге разрешится ее арест.

Подобное безразличие не могло доставить ожидаемого удовлетворения.

И, несмотря на это, Дайтор невольно восхищался характером, сокрытым в столь тщедушном теле. Кэт определенно напоминала ему другого заключенного, год назад так же лежащего у его ног, но при этом умудрявшегося кусаться, и иногда довольно ощутимо. Утерянный ультрамарин его глаз по сей день вызывал острое недовольство тем, что выскользнул из рук. А был так близок, что в любой момент мог трогать свой трофей.

Хамира так и не отыскали в пепелище. Ни целого, ни частями. Его камера находилась над самым архивом, и взрывом ксура попросту уничтожило, размазало по обломкам, а после смыло водой.

Что и записали в его личном деле. А после сдали в другой архив.

– Сайя Синора, – Дайтор Риз поглядел на испачканные плиты пола. Топтать рвотные массы подошвами не хотел, поэтому зашел за спину заключенной и оттащил ее вместе со стулом ближе к стене. Голова Сайи опустилась еще ниже. – Или нам больше по нраву милое прозвище? Кэт?

Дождался лишь почти незаметного движения; скорее судороги, пробежавшей по телу. Еще одна сотрясшая скрюченную фигуру дрожь качнула слипшиеся пряди волос, падающие вниз, на лицо; доставшие пола. Вздохнув, Дайтор сел перед Сайей на корточки, собрал волосы и заправил их под резинку на затылке.

– Тебе холодно? – теплая ладонь легла на мокрую щеку, по губам прошлась салфетка, стирая остатки слюны. Дайтор нагнулся еще ниже и заглянул в лицо узницы. – Ты вроде одета. Я бы понял твой озноб, если б сидела без клочка одежды на морозе, но…

Температура в камере не поднималась выше десяти градусов. Столбик термометра держался на одной отметке, как и в любом подземелье, отопление на нижних этажах отсутствовало.

Сайя же усмотрела в его словах отчетливую угрозу.

– Нет, – просипела обожженным желчью горлом. – Не холодно. Совсем нет.

– Рад, что тебе комфортно, – Дайтор встал. Вернулся за стол, к лэптопу, вновь открыл его. – Кэт, ты ведь понимаешь, что тебе придется выложить и цель, и мотивы своего… преступления?

Сайя крепко зажмурилась, прокручивая в голове бесцветный пейзаж Сумрачной пустыни Сирамизы.

– Что рассчитывала получить в результате уничтожения криобанка? Неужели избавиться от конкретного человека?

Негромкий, бесцветный голос инспектора искажался голыми бетонными стенами, лишь нагнетал мучительное ожидание следующего вопроса, действия. Дайтор Риз был непредсказуем – больше стабильности можно было ожидать от шатающегося камня на выступе скалы; этот человек не станет обуздывать свои спонтанные желания, будучи наедине с ней, за закрытой дверью камеры. В которую никто войти не посмеет, пока идет допрос, что Сайя прекрасно сознавала. Потому не надеялась на видеокамеры, которые могли бы его сдержать, однако, более чем уверена была, сейчас отключены.

Затряслась нога, придавила ее к полу. Вскинула голову, щурясь в ярком свете.

– Да! – выплюнула в сторону гвардейца. Горечи на языке стало больше. – Веонка! Ее! Поэтому и сказала ей проверить баки! А сама хотела сбежать!

– Не вижу логики, – спокойно возразил Дайтор. – Она каждый раз пела тебе оды и утверждала, что ты ее лучшая подруга.

– Ложь! – теперь-то можно и не притворяться. Сайя за спиной сжала кулаки. – Ее бесконечное нытье и мертвого с ума свело бы! То ей денег не хватало, то с ней нужно было таскаться везде, а у меня своих дел… Полно. Работа.

– Две работы, – понимающе качнул ногой гвардеец. – Три работы. Куда уж везде успеть с таким графиком?

Сайя опустила глаза в пол и задышала ровнее.

– Что держало тебя в таком случае рядом с настолько раздражавшей подругой? – в голосе Дайтора прозвучало искреннее любопытство.

Заключенная помертвела, поняв, куда загнала себя подобной откровенностью. Придумать что-то правдоподобное становилось все сложнее. Опять зажмурилась, совсем как ребенок, прячась в темноте за закрытыми веками, в своем Нарсаме.

Инспектор Риз постучал пальцами по столу. Потом по клавиатуре. Записал что-то либо скрашивал ожидание – Сайя не поняла, уж слишком быстро прощелкали кнопки.

– Кэт, ты ее терпела, потому что она была полезна? – вкрадчиво подсказал гвардеец. – До определенной поры? В чем же заключалась ценность моей знакомой для тебя?

Пески Сирамизы не пожелали укрыть ее с головой. Ворота деревни Торн остались заперты для маленького сина, сколько бы ни молила впустить ее. Стражник грубо вытолкал Айсо за пределы игры.

Сайя передернулась от ощущения тяжелой руки на голове.

– Ревность! – выпалила. Гвардеец не единожды приходил в бешенство при упоминании любого другого мужчины рядом со своей игрушкой. Ему должен быть близок такой мотив. – Из-за ревности!

Дайтор недобро вскинул брови.

– Не советую пытаться манипулировать мной, – сухо предупредил.

Сайя сглотнула. Кивнула. Не стала сопротивляться давлению его пальцев под подбородком, вместо этого открыто взглянула в разноцветные глаза. Реакцию на свое признание угадать не смогла: что льдистый холод, что теплый мед одинаково не читались.

– Это к кому, интересно, относилась ревность? Уж не со мной ли связана она?

– Да… – заторможенно проговорила Сайя. Пока путалась в мыслях, решая, может ли упомянуть в этой камере Рифа Шатизара, об отношениях с которым гвардеец уже наверняка все выяснил, Дайтор Риз вдруг сам подсказал ответ. Недолго думала, в один миг заменила начальника на самого Дайтора. – Терпела, потому что могла следить так за ней. Веонка бесконечно восхваляла тебя. С языка не сходил ее давний друг, а у самой глаза пылали! Да и висла она на тебе далеко не как подруга!

Дайтор склонил голову, следя за движением губ Сайи. Хмурился, слушая сбивчивые объяснения. Почесал висок, заправил за ухо разноцветные пряди волос.

– С чего бы перемена такая тебя настигла? В борделе, как помнится, стремилась избежать моего внимания. Не так это было?

– Так, – прошептала Сайя, не став врать. Он не поверит. – Но вдруг я обнаружила, что тебя могут увести.

– Где радость по такому поводу?

– Ты платишь, – убежденно пояснила Сайя. – У тебя есть деньги.

Дайтор сузил глаза, моментально согнав нейтральное выражение с лица. Против воли взгляд Сайи пополз к пальцам инспектора, отбивающим ритм по бедру, как когда-то. Хотя… что одетый, что раздетый – он был одинаково опасен. В то время как ее саму отсутствие одежды превращало в дрожащую трусиху, ему плевать было, в каком виде доводить жертву до нервного срыва.

– Вот мы добрались и до следующего вопроса – зачем тебе столько денег? Танцы в борделе ведь преследовали цель обогащения? Как и работа в Тауртимс?

– И в хранилище, – быстро добавила Сайя. – Я хотела уехать из страны.

– Твой мужчина, – несколько раздраженно протянул Дайтор, пристально следя за бледностью, после его слов проступившей на и без того бесцветном лице заключенной. – Он покинул Тельальху? Хочешь его отыскать и осчастливить собой? Все же он жив?

– Не знаю, – выдавила Сайя.

– Что насчет виара Шатизара?

– Он ходит к управляющей борделем, – если гвардеец разузнал и об игре, то связка Риф – Нарсам – Мия его не должна насторожить. По крайней мере, очень надеялась на то, что начальника и Мию гвардия не отнесет к числу ее сообщников. А Дайтор не станет мстить Рифу. – Виар Шатизар переживает, что его отец узнает о визитах в бордель, поэтому попросил меня прикрыть его, стать его девушкой на время.

Инспектор мягко улыбнулся. Неожиданно и совершенно не к месту.

– Сейчас я вынужден оставить тебя. Поищу более умелого психоделика. Который не станет вытаскивать наружу твои кишки. Крайне неприятное зрелище, знаешь ли. Омрачает всю прелесть воспоминаний о наших встречах.

Сайя резко выпрямилась, плечом обтерла рот, подавила стон от движения затекшими руками. Силуэт гвардейца расплылся, стоило ему отойти дальше.

– Дайтор! Подожди!

Дайтор постучал по двери, грохот отдался вспышками под черепом заключенной. По щеке Сайи поползла слеза, заставившая гвардейца смягчиться. Он даже вернулся, ласково погладил ледяную кожу. Нагнулся, заглядывая в глаза, полные слез.

– В следующий раз захвачу с собой воды. Ты ведь хочешь пить?

Он ей, конечно же, не поверил. Ни единому слову, взгляду, жесту. Доверчивым олухам не место в Первом штабе. Не служил бы здесь, если б велся на подобный вздор каждого арестованного.

Первым делом Дайтор Риз направился в уборную и тщательно вымыл руки. Долго смотрел на себя в зеркало, выравнивая дыхание и унимая злость. На девушку, запертую в камере, и этим лишившую острых ощущений и преследующего постоянно ожидания визитов в бордель. На Веонку, умудрившуюся умереть в хранилище. На бесполезного психоделика, не совладавшего с заключенной, которая и голову-то не могла держать ровно, полностью обессилев от голода, холода и обезвоживания. От страха, замкнутого тесного пространства.

Если она не получит послабление, вполне вероятно, что тронется рассудком. Она и так уже тускло реагировала на окружающую обстановку.

– Развязать, накормить и дать ей поспать, – приказал первому же увиденному в коридоре гвардейцу. – Сайе Синоре.

Чем выше поднимался Дайтор Риз, тем теплее становился воздух. Шаг за шагом оставлял за спиной нижние этажи, возвращаясь из затхлых и сырых камер к поверхности. В отличие от штаба Третьего центра в Первом заключенных содержали намного ниже. И условия были намного хуже. Получить назначение в Первый центр на службу считалось престижным. Попасть туда же в качестве узника оказывалось незавидной участью.

Сайе Синоре не повезло. Устроенный ею хаос вогнал в шок гвардию, заставил анатомиков корчиться в конвульсиях бессильной ярости. Безусловно, теперь белые медики желали крови. И по странной случайности преступнице удалось остаться единственной выжившей. Чего она сама не ожидала, судя по ее реакции на свое пробуждение на стуле.

Танцовщица надеялась скрыться там, где ее не достанет ни гвардия, ни ее возмездие. Ни разочарование Дайтора Риза, обнаружившего у заключенной несколько секретов. Разглядевшего, наконец, личность Кэт из борделя. Однако в первый день допроса психоделику удалось достать из путаницы в ее голове достаточно оснований для ареста, поэтому Сайя Синора была переправлена в один из нижних кабинетов штаба Первого центра, где до сих пор и проживала.

Дайтор остановился перед дверью в кабинет руководителя. Постучал. Выровнял спину.

– Войдите, – послышался голос Астира Нура. Руководитель штаба Первого центра сидел за своим рабочим столом. Обхватил лоб ладонью и немигающий взгляд его не отрывался от горы бумаг, сквозь нагромождение которых не проглядывало ни части полированной поверхности. Подобная неразбериха царила, видимо, по всем центрам. Исподлобья руководитель Нур глянул на вошедшего, и на долю секунды самообладание покинуло его, не смог сдержать неприязни. – Инспектор Риз. Проходите.

Как бы мимолетна ни была мелькнувшая гримаса, Дайтор уловил ее. Сжал губы в тонкую полосу, сделал два шага внутрь, едва переступив порог, и остановился. Заложил руки за спину и его высокая фигура превратилась в неподвижную статую.

– Руководитель Нур, – бесстрастное лицо обратилось к начальству. Тон не вышел за рамки официальной вежливости. – Вызванный психоделик покинул штаб по причине плохого самочувствия. – Оба гвардейца поняли, куда отправился больной, уточнять не требовалось. – Могу ли запросить психоделика более высокого ранга? Сайя Синора не выглядит слишком выносливой и методы допроса переносит с трудом. Мы рискуем остаться без показаний и самого преступника.

Вопреки ожиданиям, Астир Нур не сообщил следователю по делу, был ли вызван медик вире Синоре. И получила она хоть какую-либо помощь после обморожения. Только перестал жать свой лоб, а вместо этого принялся копаться в бумагах.

Дайтор подавил еще одну вспышку злости, внешне никак не отразив свое настроение. Добавил только:

– Глава Хоён собирается лично приехать в центр.

Астир Нур вытащил на свет тонкую папку, протянул ее Дайтору Ризу.

– Список психоделиков, которых можно привлечь, только более способных, чем тот, что есть, вы там не обнаружите. Остальные в лаборатории, придется ждать их восстановления и возвращения к службе. Проверьте еще, с кем контактировала Сайя Синора. Места ее работы, друзей, родственников.

– Да, – ровно ответил Дайтор. Принял из рук руководителя папку и пальцы его чуть дрогнули. – Я могу идти?

Так и не понял, всерьез ли Астир Нур полагал, что без подсказок инспектор гвардии не справится, не сообразит сам, как ему выстроить ход следствия, либо позволил себе тонкую издевку под видом наставления.

Руководитель штаба Первого центра на самом деле терпеть не мог хладнокровного, ничем не пробиваемого гвардейца. Ранг Дайтора Риза не был высок настолько, чтобы смотреть на всех сверху вниз, но инспектор ухитрялся делать именно это. И, что любопытно, практически каждый гвардеец соблюдал эту негласную субординацию. Будто инспектор Риз и являлся настоящим руководителем штаба, а вовсе и не Астир Нур.

А еще он был в курсе пристрастий разноцветного демона. Довести человека до отчаяния и стать для него единственным выходом из того мрака для него не составляло никакого труда. То, что другим внушало отвращение, Дайтор Риз выполнял с особым рвением. И Астиру Нуру казалось, что службой он лишь прикрывался, на деле получая извращенное удовольствие от манипуляций всеми вокруг себя.

Нахождение инспектора в своем кабинете воспринимал как неизбежность, но старался как можно скорее отделаться от его присутствия. Поэтому вручил ему папку и указал на дверь. Понадеялся на скорый приезд главы Хоёна, который возьмет под свой контроль дело Сайи Синоры, а заодно и приструнит ее следователя.

Дайтор вышел из кабинета, закрыл дверь, скользнул по ней пальцами. Челюсти его сжались, опустил взгляд на бумаги, которыми от него отвязались. Усмехнулся.

Начать, наверное, обход окружения стоило с родителей Синоры, которые как раз оббивали порог штаба. Третий день караулили под воротами следователя их дочери в надежде узнать хоть что-то.

Вызов психоделика можно было отложить. На некоторое время, в течение которого дать возможность заключенной прийти в себя, и подлечить ее, чтобы не спешила так легко расставаться с жизнью. Чем здоровее человек, тем сильнее проявится инстинкт выживания. Его-то Дайтор и ждал – когда он наконец-таки сработает в Сайе. Однако сама она выздоравливать не спешила. Наверное, полученные травмы оказались серьезнее, чем предполагал. А повторять ошибку, допущенную с инспектором Хамиром, не намеревался.

Инспектор Риз подошел к дежурному стражнику.

– Вызовите медика к заключенной Синоре. Сейчас же.

– Инспектор Риз, – стражник аж привстал со стула. – Из лаборатории?

Анатомик вряд ли соизволит не то что лечить, а даже осмотреть узницу: отношение к ней белых людей оставляло желать держать их подальше от камеры.

– Медика из медцентра будет достаточно.

Ни слова о том, что кто-то из лекарей уже был в штабе. Значит, никого и не затребовали до сих пор.

Дайтор обвел взглядом приемную, расходящиеся в обе стороны коридоры. Всех людей, что толпились у стен. И вдруг захотел оказаться в закрытой комнате борделя наедине со смуглой девушкой, так будоражащей его холодный рассудок своими тайнами, коих у нее еще осталось немало, как подозревал. Которая на любую попытку что-то выведать втягивала его в такой водоворот своих чувств, что не мог отпустить после, желал держать ее в руках и знать, что лишь ему достается подобное чудо.

Никогда и никому Дайтор не позволял спать рядом с собой. Ни с кем не оставался настолько уязвим. Не так уж ему и нравилось подобное привыкание, однако пока что притягательность разногласий танцовщицы с самой собой превышала голос разума.

Рано или поздно он все выяснит, тогда она потеряет свое очарование.

Дайтор усилием воли вернулся в приемную штаба. Дослушал окончание телефонного разговора с медцентром, после чего направился к выходу, к воротам.

Аята и Сенар Синора, как прочитал в собранных материалах по делу. Жители кварталов, откуда и явилась в Третий центр Сайя Синора. Изучать живопись, чем добросовестно занималась целых три года, не отвлекаясь особо. А на четвертом курсе помимо таланта к искусству у нее вдруг открылось еще множество иных способностей. Можно смело заявлять, что обрела страстное признание мужского населения Третьего центра.

– Ваша дочь попала в скверную историю, – прямо сообщил инспектор Риз убитым горем родителям, ребенку которых грозила пожизненная каторга в каменоломнях. И отметил ужас в широко раскрытых глазах матери, слепую панику, под напором которой схватилась за рукав куртки мужа, высокого жилистого трудяги, совершенно не имевшего сходства с дочерью. Сенар Синора стащил с головы шапку и подставил лицо ледяному ветру, сразу же взъерошившему русые волосы, посеребренные сединой. Его крупные, мозолистые ладони поддержали супругу.

– Она признала вину?

– О да, – медленно проговорил Дайтор, следя за все сильнее бледнеющим лицом Аяты Синоры. Простым и открытым; на нем спокойно читалось каждое переживание этой женщины. Непонятно, от кого Сайя унаследовала свою необычно удивительную внешность, ведь и ее сходство с матерью заканчивалось на глазах и волосах, так же скрученных в узел на затылке. – Инспектор воспроизвел все ее действия по ее же воспоминаниям.

Сайю допрашивал психоделик. В таких случаях ошибок следствие не допускало, а протокол допроса приравнивался к чистосердечному признанию без возможности отказаться от показаний.

Голубые глаза тельальхарца потускнели, едва сообразил, как именно проходил допрос. Дайтор видел, что отец Сайи пытался совладать с собой, принять известие мужественно и стойко. Однако Сенару Синоре трудно было вообразить своего ребенка кем-то, отличным от знакомого ему образа упрямой, но открытой и доброй девочки. Не мог представить, что Сайя убила стольких людей. Не в силах был поверить, что его дочь работала в борделе.

Гвардеец, давая время родителям уложить все в сознании, перестал их сканировать взглядом и оглядел улицу, присыпанную редкой белой крупой, таявшей практически сразу, как соприкасалась с любой поверхностью. Тротуары купались в грязи, в холодных лужах отражалось хмурое небо. Погода стояла отвратительная, под стать его настроению.

– Мы… – мать Сайи подняла на невозмутимого следователя мокрые глаза, еще крепче ухватила рукав мужа. – Можем ее увидеть?

– На данном этапе, боюсь, что нет.

Аята Синора крепко зажмурилась.

– Про тот дом… Серый особняк, как его называют. Здесь. – Глубоко вдохнула стылый воздух, а Дайтор с интересом ждал продолжения. Судя по заиканию матери, ей стыдно было даже упоминать о борделе. – Наша Сайя… Это правда, что она работала? В том месте?

Дайтор выдержал паузу.

– Да, это так. – Уточнять, что девушка там только танцевала, пока он ее не приметил среди толпы проституток, не стал.

Отец Сайи отвернулся, крепко поджав губы. Мать, уже не сдерживая потрясения, открыто рыдала, спрятав в ладони лицо. На их примечательное собрание оглядывались прохожие, равнодушно смотрели гвардейцы у ворот. Дайтор еще раз подивился раннему снегу, кружившему над Первым центром.

– Прошу прощения, – перевел взгляд на несчастных родителей, мокнувших и даже не замечавших этого. – Как только вире Синоре будет предъявлено обвинение, вам сообщат. Тогда будут разрешены встречи.

* * *

– Кто тот человек? – напряженно спросил Риф. Части деревянных палочек для еды уже усеяли стол, а он все продолжал ломать их. Пока Таир Химитсу не переставил поднос на другой стол, чтобы нервный виар не дотянулся до столовых приборов. Тогда Риф принялся за салфетки. – Тот виар, который приходил в начале недели? Говорил с Сайей в твоем кабинете, а после исчез?

– Он-то здесь при чем? – глухо произнес Ши Андо.

– Ши! – Риф швырнул салфетку на пол. С трудом сдержался от дальнейшего крика, вместо этого заговорил еще приглушенней: – Во время этого тайного разговора о каких-то знакомых или родственниках Сайя определенно услышала плохую весть. Все же заметили странную тишину с ее стороны? Что он ей сказал? – Развернулся к хозяину таверны. – С чего бы ей устраивать после встречи теракт в криобанке гвардейцев??

Ши Андо уперся руками в стол. Внешне сохранял спокойствие, обмирая от страха внутри.

– Это лишь твои догадки, выхваченные из воздуха.

– Кто он, Ши? – отрывисто повторил Риф, не собираясь забывать о незнакомце. Как наяву представил смертельную бледность Сайи и цепкие объятия, более походившие на взятие мужчины в плен; будто увидела того, кого уже и не чаяла встретить.

– Пришел договориться о доставке еды. Спокойней будь, – невозмутимость Ши немного отрезвила Рифа. Под взглядами бармена и видеокамер он откинулся на спинку стула, в то время как ньянец смотрел ему прямо в лицо. В таверне царил привычный полумрак, и освещение не позволило разобрать выражение раскосых серых глаз. – Имени его я не знаю, человек не представился. Узнавал, что, сколько и по чем. Обещал вернуться, если после обхода другого общепита наши условия покажутся ему выгодными. Кто ж знал, что Сайя с ним знакома?

– Почему не спросил у нее сам? – вставил слово Таир. Риф заморгал и быстро опустил взгляд вниз.

Никак не мог собраться с мыслями, никак не выходило у него размышлять здраво. Понимал, что без причины кидается на всех, и на месте Ши Андо уже вышвырнул бы сам себя за пределы таверны. Но стоило представить Сайю в камере, череду проверок, допросов и экспертиз, а также бездушное отношение к заключенным, как готов был биться о стену, чтобы только вытравить эти картины из головы.

– Она убила в том числе и Веонку Бйанду, – напомнил ньянец. Поглядывал на посетителей и подмечал каждое их движение. Хоть и занятый их компанией столик не прослушивался, а лишь просматривался, вместо техники шпионить могли люди. А потом донести в штаб. Проводить же виара в свой кабинет не решился, зная, что причина приватных бесед двух свидетелей обязательно заинтересует гвардейцев. – Это же одна из твоих коллег? Могла ли та девушка быть целью?

Риф оцепенело качнул головой.

– Они вроде подругами были. Да и делить им особо нечего.

– Тогда целью был кто-то другой? Один из гвардейцев? – бармен пожал плечами в ответ на косой взгляд Рифа. – Думаю, что Сайе смысла не было уничтожать именно хранилище. Зачем?

– Там мог быть тот Дайтор Риз? – спросил Ши. Риф задержал дыхание при упоминании гвардейца.

– Не знаю, – выдавил из себя. Проклятый урод каким-то образом затесался следователем по делу Сайи. И сейчас она находилась в его полном распоряжении. Никто не мог до нее добраться без ведома инспектора Риза. – Если бы я знал хоть одного человека, способного прижать ублюдка к ногтю! На коленях бы молил его! Передать Сайю другому гвардейцу!

Ши Андо растерянно перебирал пальцами под столом, машинально продолжая следить за гостями таверны.

Дверь открылась, разрушая уютную атмосферу Ньяна группой людей, при виде которой хозяин резко вдохнул и выпрямился. Бармен встал из-за стола. Риф обернулся, чтобы сразу же замереть. В нос внезапно полез назойливый запах кухни, не ощутимый до этого.

– Не суетитесь, – краем губ шепнул Ши и отодвинул свой стул. Отчетливо прозвучал скрип в тревожной тишине, сам поморщился.

– Оставайтесь все на своих местах! – один из сине-черного строя повысил голос, когда по полу торопливо простучали ножки стульев. Посетители стремились убраться подальше с пути гвардии.

Хозяин таверны послушался приказа точно так же, как и его гости. Остановился, ожидая.

– Виар Андо? – склонив голову, вперед выступил один из гвардейцев. На плечах его мундира поблескивал таявший снег, свой берет инспектор держал в руке. Его темные пряди перевились светлыми, так что живописный беспорядок уложился в неумышленную прическу.

Ши помертвел, встретившись с разноцветными глазами визитера. Про себя начал молить Рифа не делать глупостей. А молча сидеть на месте, похоронив всю свою ненависть, нетерпимость и ожесточение так глубоко, чтобы инспектор Риз не засек и остаточного шлейфа.

– Я Ши Андо, – подтвердил, все так же оставаясь на месте. Дайтор Риз сузил свои холодные глаза.

– Ньянец.

Прозвучало как приговор. Едва заметным жестом Ши остановил шагнувшего было к нему Таира. И подумал о том, что гвардеец, по всей видимости, к его соотечественникам относится особо.

– Так вышло, – развел руками, с трудом унимая стук сердца. Понял, для чего явился следователь. – Я переехал в Тельальху еще в раннем детстве. С той поры другой родины не знаю.

Риф окинул взглядом выстроившихся в ряд людей, точь-в-точь копирующих друг друга отсутствием какого-либо выражения на лицах. Безупречно владеющих собой, неестественно неподвижных, тогда как любой человек трясся бы, зайдя в теплое помещение с ощутимого мороза, обнявшего центр. Безучастно они смотрели перед собой, как незапитанные механизмы. Однако стоило хоть кому из посетителей шевельнуться, моментально головы поворачивались в ту сторону.

– Я бы предположил, что вы лепите из территории Тельальхи кусочек Ньяна, – Дайтор приподнял бровь и обвел рукой зал таверны.

Ши Андо побледнел.

– И в мыслях не было, инспектор! Я прекрасно сознаю, где проживаю!

– Смотрите, – пробормотал Дайтор, заставляя ньянца вздрогнуть. Прошелся по залу к столику хозяина и закончил, встав точно напротив него: – Не спутайте страны. И не подвергайте сомнению свою лояльность правительству одной из них.

Ши Андо подозревал, что ответа предостережение не требует. А от последствий неверного выбора он попросту не отойдет.

Покосился на сопровождающих.

– Инспекторы согласятся погреться горячим чаем? – осторожно спросил. Дайтор заправил за уши волосы.

– Инспекторы на службе, – коротко проинформировал. Риф предположил, что им запрещено есть и пить в общественных местах, пока они одеты в форму. Весь разговор гвардейца с Ши старался смотреть на стол. Отодвинул от себя пиалу с сайхвой, уже давно остывшей. А при следующем вопросе понял, что стать незаметным у него не получилось.

– Риф Шатизар?

Риф поднял голову и вынудил себя подтвердить свою личность. Тогда Дайтор повернулся к третьему, к Таиру.

– Бармен, – спешно пояснил Ши Андо на безмолвный вопрос.

– Пусть возвращается к работе, – сухо бросил Дайтор и отодвинул стул. – Присяду, не возражаете?

Один из сопровождающих гвардейцев занял соседний столик сбоку, избегая разделения его и Риза ажурной решеткой, после чего открыл лэптоп.

– Попрошу включить верхний свет, – обратился он к Таиру, вернувшемуся за барную стойку. Бармен без промедлений щелкнул рубильником, добавив к мягкому освещению яркий электрический свет. Полосы мощных светильников, замаскированные в каркасе стеклянного потолка, вспыхнули над головами, разогнали полумрак, и Дайтор сложил губы в усмешку, разглядев своих свидетелей.

– Виар Андо, – сказал он. – Расскажите, как вы познакомились с Сайей Синорой. И какая причина была столь частых посещений вашей таверны.

– Миримиз, – с готовностью ответил Ши Андо. Сел за столик, сложил на его поверхности руки, одна на одну. И начал с того дня, когда впервые увидел виру. Без запинки выложил все, за исключением интереса девушки к его внешности и их виртуальной дружбы. Риф восхитился самообладанием товарища, засыпавшего временного стенографиста подробными описаниями каждой мелочи при посещении Сайей таверны, вплоть до семян миримиза и количества выпитой ею сайхвы.

Дайтор молчал. И слушал. Или делал вид, что слушал. Рифа не отпускало чувство, что главной целью был совсем не виар Андо, а он сам, потому как оценивающий взгляд инспектора не раз ловил на себе. Разбитую им губу гвардеец уже подлечил, но удар так просто из памяти не отпустил. И Риф знал, что Дайтор Риз припомнит ему тот момент, может, даже не единожды.

– Виар Шатизар, – легкий прищур разноцветных глаз заставил Рифа напрячься. – Сайя Синора работала в вашем подчинении?

– Так и есть. Она еще не уволена, поэтому до сих пор я являюсь ее руководителем.

Ши Андо заметно покривился сбоку. Риф умерил запал и добавил более спокойно:

– Пока ее не признали виновной, компания решила оставить в штате талантливого художника.

– Талантливого. – Гвардеец медленно протянул слово. И его бровь насмешливо поползла вверх. – Художника? Виар Шатизар, насколько мне известно, Сайя Синора числится вашей девушкой. И вы определенно в курсе, что в качестве ее второй сферы занятости фигурирует бордель.

– В курсе, – процедил Риф, краснея и при этом понимая, что гвардеец запоминает малейшую реакцию.

– Все же задам вопрос, – мягко проговорил Дайтор. – Вы поощряли такое ее занятие?

Риф уставился на свои руки, на передавленные, побелевшие пальцы. Лихорадочно пытался сообразить, задавался ли тот же вопрос Сайе и что она на него ответила.

– Нет. Конечно же, нет.

Дайтор хмыкнул.

– Пытались отговорить? Вы ругались? Ссорились?

Риф медленно кивнул, не уверенный в ответе.

– Прошу озвучивать, – заметил Дайтор и указал на соседний стол, где без остановки печатал гвардеец. – В протоколе недопустимо описывать жесты, ведь их можно трактовать как угодно. Согласны? Так что только слова.

– Пытался отговорить. Ссорились.

– А она?

Риф опять замолчал. Ши Андо рассматривал стены. Стенографист прервался и вопросительно уставился на свидетеля. По вискам виара Шатизара поползли капельки пота.

– Она обещала больше туда не ходить.

– И?

– И я ее вновь там увидел! – вскипел Риф.

– Тогда и ударили меня, – подсказал Дайтор. Глянул на хозяина таверны, удивительно спокойного, не к месту напомнившего главу Хоёна. – Что вы сами делали в борделе, уважаемый виар? Имея невесту?

Вопросы стали походить на экзамен по семейным ценностям.

– Обсуждал условия договора с управляющей борделем.

Настала очередь Дайтора запнуться. Он тряхнул все еще влажными после улицы волосами.

– Имеется в виду договор на передачу прав на игру? Который Тауртимс подписал с борделем?

– Он самый. Я приходил поговорить с управляющей Мией.

– Только поговорить?

С нетерпением Дайтор ждал ответа: правду ли озвучила маленькая Кэт или солгала в стремлении уберечь начальника от его мести. Следил за колебаниями этого слишком привлекательного человека, за его мимикой, за подрагиванием углов жестко сжатых губ, как будто виар решался, что именно сообщить следователю. И с досадой в который раз подумал, что психоделик в отряде ему бы не помешал. Некто наподобие Джуна Хоёна. Чтобы ни один из свидетелей даже не понял, что ответы вытягиваются из них параллельно с их байками.

– Только поговорить, – наконец выдохнул Риф. И Дайтор, уловив облегчение в голосе, сразу ему поверил. Задержал дыхание сам. Крепче сжал кулаки. И сразу же расслабился.

Риф Шатизар не стал отрицать своих отношений с Сайей Синорой. Более того, вел себя в точности как ее парень. И этот момент нестыковки с утверждением заключенной Дайтор сохранил в памяти. Еще один человек, которым можно простимулировать нервы и разнообразить свой досуг.

Неожиданно Дайтор улыбнулся.

– Что ж… Цель приобретения игры раскроет следствию управляющая. Виар Шатизар, вам, конечно же, известно, где Сайя Синора хранила заработанные деньги?

Ни в ее квартире, ни в банке, ни у ее родителей никаких денег обнаружено не было. Преступница упрятала свои миллионы. Вот только куда – не знал никто. Дайтор даже не мог предположить, где она могла бы устроить тайник. Знал, что однажды поздним вечером она приходила на территорию Койе Канхёдже, при этом ученики, видевшие ее, в один голос утверждали, что при себе она не имела даже маленькой сумочки, не говоря уже о чемоданах. Так что в той зоне искать смысла не было, поэтому школу Дайтор оставил в покое. В планах была встреча только с одной из учениц, Тоири Куной. Подругой Сайи, с которой на пару они и вошли в ворота старинного учебного заведения. А привез их, судя по всему, тот самый Риф Шатизар, который и силился держать лицо сейчас перед ним.

Дайтор задался вопросом, кого сейчас виар видит перед собой – следователя по делу, гвардейца? Или соперника, вновь и вновь уводившего его девушку на второй этаж борделя? Что заставляет его скрипеть зубами – страх проговориться или уязвленное самолюбие вкупе с желанием избить удачливого любовника?

– Дышите глубже, виар Шатизар, – посоветовал. – Вы как сознание собрались терять? – Поднял руку, привлекая внимание. – Воды принесите.

Один из гвардейцев покинул строй и, сопровождаемый взглядами продолжающих стоять и молчать посетителей таверны, зашагал к стойке, на которую Таир уже поставил стакан с ледяной водой, хотя сомневался, что это поможет: Риф совершенно не владел собой. И навлек уже кучу неприятностей, как думалось; и на себя, и на свое окружение.

Риф принял стакан из рук гвардейца. Сделал глоток, обморозил глотку. Немного прояснилось в голове.

– По требованию следствия компания подготовит все реестры на перечисление заработной платы вире Синоре.

– Речь идет о других деньгах, – мягко возразил Дайтор. – Реестры ваши следствию не нужны, у нас есть отчеты банка.

– О других деньгах мне неизвестно, – твердо ответил Риф.

Инспектор Риз подпер рукой щеку. Меланхолично жал на клавиши лэптопа гвардеец, конспектируя все, что влетало ему в уши. По залу жались граждане Тельальхи, которым не повезло оказаться в таверне; и опасались лишний раз обратить на себя внимание суровых людей в сине-черной форме.

Дайтор глянул на свой браслет. Время близилось к вечеру, дорога обратно в Первый центр долгая. А он собирался еще спуститься к Сайе. И хотел расспросить медика о ее здоровье.

Встал.

– Надеюсь, напоминать о невыезде вам не требуется? – осведомился у свидетелей. Оба виара немедленно кивнули. Дайтор надел на голову берет. – Тогда оставляю вас. – И добавил совсем тихо, обращаясь исключительно к Рифу: – У вас есть шанс согласовать за это время ваши показания.

Он точно насмехался над ним. Выражение необычных глаз не оставляло ни малейшего сомнения, что думает о нем этот человек. Однако Риф проглотил рвущийся наружу ответ и вернул Дайтору невозмутимый взгляд. Надеясь, что тот не разглядит, насколько его соперник парализован. Казалось, острый запах безысходности забил все просторное помещение под самый потолок, нестерпимо лез в ноздри, заглушив даже вонь паленого кофе, за которым не уследил бармен.

Таир проводил гвардейцев. Люди в зале оттаяли по щелчку закрывшейся за гвардией двери.

– Он уничтожит тебя, глупый влюбленный Риф, – без промедления предрек бармен, бросив выкипевший кофе и вернувшись к столику. Посетители начали торопливо покидать таверну, забыв о заказанной еде. Что было к лучшему, так как ни хозяин, ни бармен не в состоянии были торчать у плиты и чайников.

Неизгладимое впечатление оставил после себя инспектор Риз.

– Я всего лишь чай предложил, а этот демон так глянул, будто взятку им пытался всучить, – отдал должное гвардейцу Ши Андо. – Запугивать он умеет.

– Причем особых усилий он к этому не прикладывает, – добавил Таир.

– Ты… – Ши неосознанно, в растерянности почесал лоб. Медленно поднял глаза на Рифа. – Если попадешь к психоделику, нам всем конец, понимаешь это? Только что ты поставил под удар всех. Потому как инспектор Риз попросту издевался под видом допроса. А ты… Неужто не мог сказать, что та Мия твоя любовница?

Таир дернул щекой, тогда как Риф хмурился все сильнее.

– Ши прав, – обронил бармен и проследил за последним виаром, закрывшим дверь со стороны улицы. В таверне остались они втроем и два официанта. – В данной ситуации предпочтительней выглядеть гулящим козлом, чем верным женихом. Ши, отпусти людей, пусть идут домой. Сами приберемся здесь.

Ши Андо вскинул руку и вяло махнул своим работникам.

– Парни, на сегодня все. Можете идти по домам.

– Предлагаешь просто откреститься от Сайи? – процедил Риф, не обратив внимания на досадливое шипение ньянца.

– Предлагаю не копать ей яму еще глубже!

– Что говорил Матис? – негромко напомнил Таир. – О танцовщице и этом гвардейце? Да и сама Сайя не отрицала его зацикленности на ней. Чем сильнее машешь перед этим Ризом своим положением парня… Да и не парень ты ей. Так, к слову… Тем более он будет звереть. А отыграется, угадай, на ком?

– На том, до кого может добраться в любое время, – мрачно заключил Ши. Риф уже ничего не разбирал, перед глазами опускался мрак. – Кто беззащитен перед ним.

Риф опустил ресницы.

– Я все исправлю, – глухо произнес после нескольких секунд мучительных поисков решения проблемы. Тяжелое молчание товарищей стало ему ответом.

* * *

Растерзанная душой, пораженная тяжелым оцепенением, без кровинки в лице. Остекленевший взгляд уперся в стену и вызванный штабом медик подозревал, что сознание заключенной в данный момент очень далеко от камеры, холодного пола и тюремщиков, перекладывавших безвольное тело с плит, куда оно свалилось после снятия наручников, на узкую кровать.

Сколько раз видел он людей в похожей прострации. Сначала их упорно подводили к кризу, а когда появлялась угроза срыва следственного процесса, гвардейцы раз за разом требовали, чтобы медики приводили узников в рабочее состояние.

Та же участь постигла и Сайю Синору. Три дня заключения повлекли за собой обезвоживание – пересохшая слизистая рта и носа, вязкая слюна. Слабость, сонливость при повышенном давлении. Немного распух язык. Все эти признаки медик выучил наизусть за время посещения заключенных, допросы которых поручали психоделикам. На вид вира не справилась бы и с кружкой воды, поэтому медик, приподняв голову девушки, сам ее напоил.

И ее снова вырвало. Стражник у двери глазом не повел. Медик растер замерзшие руки, тяжело вздохнул.

– Ей нужно тепло, не могли бы вы распорядиться принести обогреватель? И сменное белье, одежду. Мне придется ввести ей раствор внутривенно. Где могу вымыть руки?

Сайя повернула набок голову, пытаясь унять очередной приступ тошноты. Ничего не ела уже два дня, желудок противно ныл. Но не могла осилить даже питье, поэтому в сторону миски с кашей не смотрела. Уж лучше обливаться водой, чем полупереваренной пищей.

Попыталась сесть; медик, казалось, понял и помог. Подложил подушку повыше. Про себя ужаснулся, трогая мокрый свитер, внешне же ободряюще улыбнулся.

– У вас нет температуры, вира. И это хорошо. Сейчас согреетесь, восстановим жидкость в организме. Очень скоро придете в доброе здравие.

Сайю заметно перекосило от подобного обещания.

– Моим родителям… – задавая вопрос, не смотрела на медика. Только на серые, без единой трещины стены, ярко освещенные электрическим светом. Близко видела их очень четко, от их однообразности рябило в глазах, взгляд ни за что не мог зацепиться. На миг Сайя зажмурилась, стирая эту картину. – Им же… сообщили?

– Да, вира.

Стражник втолкнул в камеру насос, негромко зажужжал двигатель. Прошуршал скребок, очищая пол.

– Они здесь? – еще тише спросила Сайя.

– Да, вира.

Сайя закрыла глаза окончательно. Сперло дыхание, кровь прилила к лицу. Попыталась представить реакцию родителей на свой арест и на обстоятельства, ему предшествующие. На душе стало еще муторнее.

– Мне жаль, – добавил медик, глядя на заключенную сверху вниз с острой жалостью. Насос заглох и был убран гвардейцем обратно в коридор. – Но пока идет следствие, вам не разрешат увидеться.

И слава Богу, с внезапным облегчением подумала Сайя. Оказаться перед родителями, выдержать их осуждение ее образа жизни – или, что еще хуже, увидеть в их глазах прощение и принятие, когда сама себя не могла оправдать, – представлялось неподъемным сейчас. На глаза навернулись слезы, стоило подумать только о матери. Ее ласковых руках, гладящих волосы лицемерной дочери. О напутствии отца учиться хорошо.

«Я должна была умереть там», – мелькнула мысль. В том хранилище. Ей нужно было пойти вместе с Веонкой к бакам вместо трусливого бегства в раздевалку. Джуна нет, по словам Райера, уже давно, поэтому смысл всех ее поступков враз потерялся. Все, что сделала с момента его смерти – так это принесла море проблем всем, кого знала. И большую часть из них причинила умышленно.

Теперь же ей никто не позволит отделаться быстрой смертью.

Сайя не сразу поняла, что быстро проговаривает про себя одно слово. Прости. Заглушает им все другие мысли. Только вот кому предназначалась эта сумбурная молитва, и сама не понимала. Может, маме и папе. Или Рифу, которому не посчастливилось встретиться с ней. Может, Тоири, законопослушной и спокойной девушке, которую теперь затаскают по допросам просто потому, что дружила с преступницей.

Джуну. С которым провела так мало времени, что даже гвардия не отыскала ничего подозрительного и не связала их вместе. С которым не попрощалась. И кто до сих пор не оставлял ее голову и сердце в покое. Даже мертвый. Не отпускал, не позволял оставить прошлое в прошлом. По сей день в квартире, в ящике стола хранился тот расплавленный его жаром батончик шоколада. Если гвардия не выбросила его при обыске, что казалось очень даже вероятным.

– Что же за силу ты имеешь? – прошептала, забывшись. Вдруг отчаянно возжелала почувствовать ту обертку в руке, будто мятая упаковка могла что-то изменить.

– Что вы сказали? – обернулся от своего саквояжа медик. Сайя вздрогнула, поняв, что вопрос прозвучал в камере, и его услышали и лекарь, и стражник, вернувшийся со стопкой в руках. Одеяло и сухая одежда упали на кровать, придавили ей ноги.

– Ничего, – Сайя прокашлялась, злясь на себя. Развела стиснутые пальцы. – Простите.

Второй гвардеец занес в камеру обогреватель. Подключить его к питанию внутри камеры не представлялось возможным, на гладких стенах не виднелось ни единого разъема. Провод протянули через решетку крохотного окошка в двери.

Медик вернулся к узкой кровати.

– Вира, вам нужно переодеться. Снять мокрые вещи, иначе недолго вам и до пневмонии останется. Сможете?

– Наверное… Да.

Грубая кофта из чистой шерсти немилосердно кусалась, пока Сайя надевала ее вместо своего свитера. Однако она была сухая и ничем не пахла, одно только это казалось счастьем. Медик отвернулся, стражник и не подумал оказать такой милости. Сайя вспомнила замечание Сафа Ниотира в тот день, когда он впустил ее в кабинет криобанка, где хранилась информация о донорах. Стража не видит в ней человека, сказал он тогда. Этим знанием Сайя сейчас и утешилась. Ничего другого ей не оставалось.

Штаны оказались слишком широкими, однако завязанная узлом резинка решила это неудобство. Толстые носки, принесенные в камеру, Сайя долго рассматривала, прежде чем надеть. Точно ручной работы, из разноцветных ниток, как из остатков пряжи вязались. Удивительно, что в штабе хранились подобные предметы роскоши для узников.

– Приговоренные к каторге не могут брать с собой личные вещи, – негромко пояснил медик, заметив, как пристально вира вглядывается в одежду. И как близко подносит ее к глазам. Заподозрил плохое зрение, о чем ему не сообщали.

Сайя медленно провела руками по кофте, поняв, откуда и она. После чего сунула ноги в толстые носки. Не оденется сама – ее оденут. Не захочет пить – напоят. И накормят. У нее нет сил и возможности оказать сопротивление. А биться головой о стену ради самого процесса показалось ей лишенным толка занятием. На ее счету подобных поступков и так насчитывалось с избытком.

– Как чувствуете себя?

– Лучше, – отозвалась Сайя. И с удивлением поняла, что так и есть. Немного участия и заботы, пусть и проявленные в приказном порядке, направленные не лично ей, а безликой больной заключенной, однако, заметно прогрели атмосферу в подземелье.

Медик кивнул.

– Обогреватель должен помочь согреться. А после капельницы пройдет тошнота. Сможете тогда поесть.

Вира Синора вместо еды уснула.

Вечером медик докладывал о здоровье заключенной инспектору Ризу, слушавшему немного рассеянно. То и дело тот отвлекался на принимающий сообщения браслет и, казалось, мало разбирал речь бормочущего человека из медцентра.

– Что? – гвардеец вскинул брови и оторвался, наконец, от своего приемника. – Повторите еще раз.

– Дегидратация средней степени тяжести, – медик безропотно начал свой отчет заново. – Вира Синора потеряла много жидкости, ее желудок не может удержать даже воду. Пришлось вводить раствор внутривенно. Ей требуется время…

Дайтор отключил экран браслета и опустил влажный рукав мундира, спрятав запястье. Выяснил расписание уроков в Койе Канхёдже, получил график занятий Тоири Куны. Вызвал машину в Третий центр. Теперь мог все внимание уделить медику.

– Сначала и подробнее, – сказал.

Медик с огромным удовольствием ударил бы гвардейца, если бы мог. Но он не мог, поэтому принялся в третий раз пересказывать подробности посещения нижней камеры.

– От выброса азота вира почти не пострадала. Легкое обморожение кожи, однако принесенный обогреватель и одеяло позволят ей не мерзнуть. У нее обезвоживание…

Дайтор взмахом руки оборвал медика.

– Оставьте отчет в приемной, я прогляжу позже. Она в состоянии говорить?

– Да, но…

Остальное в данный момент его не слишком интересовало. Дайтор повернулся к человеку спиной и направился к лестнице. Практически весь день просидев в салоне автомобиля, нуждался в физической активности, поэтому лифт проигнорировал.

А медик зашагал к дежурным стражникам. Передал им папку для инспектора Риза, после чего поспешил к выходу, раз отпустили. Был рад оставить эту крепость, от каждого камешка которой тянуло промозглым холодом произвола. Неважно, какой триместр был на улице – пекло ли, снег, дождь, – здесь, внутри штаба, погода что внизу, что наверху застыла в одном моменте.

Дайтор Риз, спустившись на этаж, подождал, пока стражники распутают конструкцию из провода, проходящего через решетку окна, и откроют дверь. Переступив через порог, застал странную картину.

Сайя, сидя на кровати, обрывала грязные волосы. Заскорузлые, вонючие концы длинных прядей с одной стороны укоротила почти до плеч, в то время как на полу росла темная горка отходов.

– Совсем заняться нечем? – осведомился Дайтор, проходя внутрь. Носком ботинка пошевелил оборванные волосинки.

В камере определенно стало теплее. И заключенная выглядеть стала намного лучше, вернулось немного красок на лицо. И сил заниматься ерундой, как увидел.

– Нет воды отмыться, – Сайя не прервалась. Дайтор усмехнулся и присел на корточки.

– Позволь вымыть твои волосы, – сказал он почти шепотом, в момент заморозив кровь узницы. – И тебя саму.

Пальцы Сайи дрогнули.

– Мне и так хорошо! – вырвалось у нее. Откинула назад волосы и поспешно укрылась одеялом по подбородок. Напряглась. – Правда. Честно!

Дайтор окинул ее взглядом, а после улыбнулся и протянул руку.

– Сама пойдешь?

Весь выбор состоял из способа доставки к воде. Искры возмущения в карих глазах потухли так же быстро, как и вспыхнули. Сайя недолго размышляла. Выпустила из рук одеяло и схватилась за предложенную ладонь. Теплую и крепкую. Потянувшую ее с безопасного, как возомнила себе, островка кровати на ледяные плиты пола, от стужи которого не спасала плотная вязка носков.

Беспомощно огляделась, ожидая помощи, любой. Спасения, пусть даже в виде психоделика с его выворачивающими наизнанку допросами.

Гвардеец как догадался. Взгляд Дайтора стал колким, улыбка – неприятной. Хотелось закричать, ударить его, увидеть выражение боли на его бледном, фантастически красивом лице. Однако Сайя вместо бунта насилу сглотнула и опустила глаза на разноцветные носки, ставшие вдруг отвратительными своей разномастностью.

– Сама пойду.

Тихий и глухой коридор полнился ровным отдаленным гулом. Тянулся из неизвестного начала в невидимый конец, и казался безграничным; как существовал вне мира Тельальхи.

Словно одно из бесчисленных порождений темной фантазии Нарсама. Осталось только рассеять бьющий в глаза свет.

Неслышные шаги Сайи сливались с четким ритмом подошв гвардейских ботинок. За одной из ряда одинаковых дверей пряталось помещение, судя по убогости интерьера – общего пользования, для водных процедур. Туда Дайтор и отвел заключенную, не став поднимать ее наверх и этим выставлять напоказ их особые отношения.

– Раздевайся, – сказал, едва запер узницу вместе с собой внутри.

Сайя быстро заморгала. Вцепилась в грубую шерсть кофты. Глаза ее оббежали выложенный белой плиткой санузел, в котором едва помещались они вдвоем, и остановились на второй двери, за которой, видимо, находился душ, ванна или крохотный тазик – Дайтор не уточнил, в чем именно он собирается ее отмачивать.

– Инспектор… – голос сорвался на тонкий писк. Сайя прикусила язык и подняла умоляющий взгляд на гвардейца. Обреченно поправилась: – Дайтор.

Он так велел его называть и, судя по суженным глазам, помнил об этом. Расслабился, услыхав свое имя.

– Кэт, мы это уже проходили, – пожал плечами и принялся расстегивать свой мундир. – Но если ты предпочитаешь опять быть второй… Что ж. Мне не сложно.

На крючке повисла верхняя часть формы, пальцы Дайтора уже сражались с пуговицами рубашки. Сайя прислонилась к стене, не зная, следует ли ей по обыкновению не спускать глаз с процесса обнажения либо встреча в штабе отличается от встречи в борделе. Ноги замерзали. Зубы принимались стучать, стоило расслабить челюсть.

Дайтор сел, чтобы расшнуровать ботинки. Задрал голову и послал мертвеющей Сайе улыбку.

– Там, – указал на вторую дверь, – теплее. Горячая вода. Ну же! Только представь, как быстро согреешься.

За ботинками последовали носки. Теперь Дайтор стоял на ледяном полу голыми ногами. Так спокойно, будто зарылся в теплый песок у моря и млел от блаженства. Расстегнул форменные брюки, стащил их. Нижнее белье либо не носил, либо незаметно снял его вместе со штанами. Выпрямился в полный рост.

– Кэт… – в голосе прорезался металл. Дайтор буквально затрясся от злости при виде неподвижности заключенной. Сайя попятилась назад, чтобы через шаг натолкнуться спиной на дверь. Тут же справилась с собой, рывком сдернула с плеч кофту, бросила ее на пол. И глянула на гвардейца, на его реакцию.

Дайтор негромко рассмеялся в ответ на такой ничтожный показ своеволия. Сайя прекрасно понимала границы дозволенного: швыряться вещами, и то не в своего следователя. На это он мог закрыть глаза.

– Давай быстрее, – сказал уже веселее. Купание определенно обещало стать более захватывающим мероприятием по сравнению с долгой и нудной повесткой уходящего дня. Нагнулся, поднял кофту и повесил ее на соседний со своим крючок на стене. – Зря так вещами разбрасываешься. Если я ничего не путаю, то на этом твой гардероб и заканчивается.

Сайя вздернула подбородок, с трудом сдерживая слезы. Конечно же, демон был прав. Само собой, надеть ей больше нечего. Разумеется, он ничего не путал. Пришлось со штанами обращаться бережнее.

Уже давно пора было бы прекратить умирать со стыда перед Дайтором Ризом, но в который раз выставленная напоказ нагота заставляла жмуриться в ужасе и неизменно цепенеть. Сайя чувствовала себя жутко глупо в одних лишь шерстяных носках, однако мысленно уцепилась за них как за единственную свою реальность. Узоры вязки упорно расплывались перед глазами, смешались в пестрое пятно. Рядом с ногой на пол шлепнулась капля.

– Кэт, – со вздохом произнес Дайтор. Открыл дверь, ведущую, как оказалось, к ванне. Довольно просторной. – У меня был тяжелый день. Я устал.

Не решившись более испытывать его, Сайя сняла носки и тут же поджала пальцы от холода. Свесила руки по бокам. Опустила голову, не разбирая ни плит пола, ни своих ног. Десять шагов отделило ее от металлической емкости, от которой начал подниматься пар, стоило лишь инспектору повернуть ручку крана и пустить горячую воду. Перелезать через высокий бортик под контролем Дайтора тоже оказалось тягостным процессом. Не сразу почувствовала температуру воды; а когда мозг обработал сигналы, вскрикнула и едва не выпрыгнула обратно на пол, обжегшись. Поскользнулась, неловко взмахнула руками.

Гвардеец в тот же момент оказался рядом, поймал, удержал от падения. Забрался в ванну сам, постоял немного.

– Тише, спокойнее, – увещевал, медленно усаживаясь на дно вместе с Сайей, больно сжавшей пальцы на его плечах. Совсем как заботливый друг. Давал привыкнуть к температуре окружившей их воды, поднимавшейся все выше, почти накрывшей ноги. Хмыкнул, заглянув в напряженное лицо, погладил прикушенную губу и прижал к себе затылок девушки. – Ты замерзла. Нужно привыкнуть. Просто не двигайся.

Крохотная комнатушка довольно быстро заполнилась густым влажным паром. Через неплотно прикрытую дверь проникал свежий воздух. Сайя, сидя на коленях Дайтора и обняв его за шею, мелко дрожала, согреваясь в его тепле. Мрачно смотрела в стену, по которой стекали уже ручейки конденсата. И думала о том, что бы сказали сейчас другие гвардейцы, обнаружив заключенную в ванне в обнимку со своим следователем.

– Дыши носом, – посоветовал Дайтор, когда его мокрой кожи коснулось быстрое дыхание. Рука его прошлась по укороченным с одной стороны волосам; жест, после которого Сайю вновь обдало холодом. Против воли превратилась в камень, рискуя в сотый раз разозлить гвардейца.

– Прости, – торопливо пробормотала, через силу расслабляя сведенные мышцы. И задышала носом, как и было приказано. Прямо перед глазами струились разноцветные пряди, поражающие своим причудливым природным цветом. От Дайтора Риза шел ощутимый жар. Вода, поначалу казавшаяся кипятком, потихоньку становилась приятной, утопила уже их двоих почти по грудь. Тогда гвардеец потянулся перекрыть кран. И откинулся назад, уложив Сайю поверх себя так, что она практически вся погрузилась под воду. Лишь голова оставалась лежать на его плече.

– Хорошо? – спросил. Сайя кивнула, на миг позволив сознанию стать пустым, а телу – насладиться столь живительным теплом. – Вернемся теперь к нашему разговору.

Желудок противно взлетел вверх, столь же резко провалился обратно. Короткие ногти впились в спину Дайтора, ничем не давшего понять, что заметил это. Продолжал размеренно поглаживать вымокшие темные волосы заключенной.

– Я встретился с виаром Шатизаром, – негромко сообщил. Прижался губами к уху Сайи и нежно поцеловал. Чтобы следом шепнуть: – Крошка Кэт, все ломаю голову. Где же я мог так оплошать, что ты отважилась делать из меня идиота?

Сайя подпрыгнула, сильные руки Дайтора сдавили ребра жестче, не позволяя отстраниться.

Он не тот человек, которого можно пронять любовью. Лаской или слезами. Ему наплевать на чувства и симпатии. Наверное, ни один психоделик не разберет, что происходит в его голове в ту или иную минуту. Как хамелеон он мгновенно менял цвет, подобно змее скидывал кожу и на глазах обрастал новой. Травил с трогательной заботой во всем облике. Ласкал с невероятной ненавистью.

В замедленном скольжении Сайя повернула голову и скосила на него глаза. То же самое сделал Дайтор, немного отклонившись.

– Он не мой парень, – глухо повторила Сайя сказанное гвардейцу ранее. – И никогда им не был. Можешь хоть десять психоделиков вызвать – они только подтвердят.

Резкая линия бровей изогнулась в недоверии. Щека дернулась – то ли он улыбнулся, то ли выказал раздражение. Пальцы возобновили движение по затылку. Дайтор откинул голову на бортик, так легко открыв шею, что Сайя поразилась: один удачный удар – и может сломать ему кадык. Гвардеец попросту задохнется в ванне. Одним убийством больше…

– О чем думаешь? – лениво спросил Дайтор, не открывая глаз. Сайя задержала дыхание, напуганная собственным порывом. Крепче обхватила спину гвардейца, чтобы руки не опередили сознание. – Как эффективнее убить меня?

– Что я здесь делаю? – безжизненно произнесла Сайя. Крепкие мышцы шеи напряглись, когда Дайтор чуть приподнялся, чтобы взглянуть на нее.

– Точно, – проговорил. – Тебя ведь нужно вымыть.

Полежав еще немного, перевернулся, уложив в воду уже Сайю, а сам навис сверху.

– Знакомая ситуация, – криво улыбнулся. Нагнул голову, коснулся дрогнувших губ узницы. – Помнишь?

Дайтор редко к ней прикасался. В основном смотрел. И заставлял смотреть ее. Больше ценил нетактильные отношения. Поэтому рука, заскользившая по телу, поглаживающая, ласкающая, стала для Сайи неожиданностью.

– Дайтор??

– Ты похудела, – ей показалось, что в его голосе прозвучало разочарование. Сочувствие? Его обычное участие, не стоящее ни гроша. Поэтому промолчала и только смотрела, как Дайтор наполнил ладонь жидким мылом. – Встань, Сайя.

В помещении заметно потеплело. Либо ее уже не колотил лихорадочный озноб. Хотя кожа все равно покрылась мурашками, как только выбралась из-под защиты теплой воды. Дайтор также поднялся на ноги и принялся на самом деле ее мыть. Быстро и умело намылил с ног до шеи и потянул обратно в воду.

– Волосы, – сказал. Сел на колени. – Клади голову мне на ноги.

– Я могу… – начала Сайя.

– Не можешь, – холодно возразил Дайтор.

– Не могу, – согласилась Сайя и, опустившись в ванну, уложила голову на его колени, выступающие из воды. Закрыла глаза, и, так как ничего другого больше ей не позволялось, отдалась мягкому массажу головы, которому Дайтор уделил вдруг серьезное внимание. Едва не уснула.

– Если это не Риф Шатизар, – сверху упали тяжелые слова, мгновенно вырвав разморенную заключенную из дремоты. – Тогда кто же он?

– Он уехал.

– Ты его любишь? – ровно спросил Дайтор.

Сайя судорожно вздохнула. Поморщилась, когда Дайтор дернул ее за волосы, вынуждая ответить. Открыла глаза и уставилась в его покрасневшее лицо. Голубой глаз отливал льдом, желтый яростно сверкал. Ноздри быстро раздувались. Машинально Сайя скосила глаза вбок и уже поняла, что он хочет узнать. Услышать. Почувствовать.

– Дайтор… Нет. Не люблю. Просто…

Гвардеец шумно выдохнул.

– Ты лжешь, крошка Кэт, – почти пропел. Неясное еще, смутно тревожное предчувствие натянуло струны нервов узницы. Невыразительная белая комнатка превратилась в уродливый мокрый склеп, в стенах которого множился тихий голос. – С ума сходишь по нему. Хотела бы, чтобы он был здесь? Вместо меня?

Сайя затрясла головой, мыло попало в глаза. Машинально вскинула руки, чтобы протереть их, однако Дайтор спихнул ее со своих ног, с головой погрузил в воду. Придавил за шею, удерживая у дна. И сквозь слой мыльной воды рассматривал широко открытые глаза, устремленные на него. Руки, вцепившиеся в его локоть и сжимающие его.

Любопытно, что от борьбы отказалась, освободиться не спешила. Одна, а потом вторая ладони отпустили его и с плеском упали в воду. Встревожилась гладь поверхности, заплелось темной паутиной волос дно ванны.

Прежде чем начала захлебываться, Дайтор с яростным рыком выдернул ее на воздух. Встряхнул. Сильнее, а Сайя надрывно закашлялась, закрыв лицо руками.

Наглотаться воды не успела, от щелочи сильно щипало глаза. Темнота постепенно отступала, вместе с тем осталось дикое сожаление, что следователь не довел дело до конца. Еще минута, всего лишь шестьдесят быстрых ударов стрелки, и ее мучения бы закончились. Кто-то бы поплакал, кто-то порадовался. Подавляющее большинство людей и не заметило бы ее отсутствия.

Дайтор выглядел непроницаемым. Холодным. Статуей, наблюдающей за ее попытками отдышаться.

Сайя вытерла слезы, и они тут же собрались снова.

– Ты же сделаешь все, чтобы меня осудить, – хрипло выговорила. Начала дрожать. Вода остывала. – Меня отправят в каменоломни в лучшем случае. Либо убьют.

– Так и будет.

Сайя с трудом проглотила спазм, сковавший горло при насмешливом ответе. Абсолютно обнаженного мужчины, который еще пять минут назад дарил ей ласковую заботу. И который сейчас занимал место в ванне напротив нее и равнодушно соглашался с ее скорой участью каторжницы.

– Почему ты меня не убил? – прошептала, до боли сжимая под водой руки.

Дайтор вздохнул. Как сожалел, только вот неясно, о чем.

– Я как-то потерял одного обвиняемого, – сказал. – Довольно глупо вышло: он взлетел на воздух. Второй раз такого не случится. Страдает моя репутация, знаешь ли.

Сайя вытерла нос. Умыла лицо, добавив к мыльной воде еще немного соли. Ждать от него эмоций было бесполезно.

– Вода уже грязная, – сказала. Хотелось отключиться и ничего не ощущать. Но кто бы ей позволил такую роскошь. – И холодная. Если нет цели меня заморозить, то нужно заканчивать с мытьем.

Невесомая улыбка пробежала по лицу Дайтора. По всей видимости, он еще не закончил с ней. С собой, скорее. Все еще был возбужден и намеревался насытить свое эго, привести себя в норму единственно предпочитаемым им способом. Не просто так начал вновь выпытывать о Джуне. По-иному, казалось, он не может, без боли, которую причиняет сам себе.

Сайя рассматривала мутную воду, слушала, как срывались с потолка редкие капли воды, чтобы через секунду расплескаться по плитке пола, и ожидала вопросов, намеков, предложений, в которых гвардеец упражнялся на ней со страшной проницательностью. А, ничего не дождавшись, совершенно растерялась от молчания Дайтора. Нерешительно подняла голову, отвела от лица мокрые волосы.

– Надо тебя подстричь, – заметил ее следователь, будто занятия важнее не существовало. – Уравнять до одной длины. Я сделаю это.

– Хорошо, – оторопело отозвалась Сайя.

– Добавим горячей воды?

Они сидели в этой комнате уже часа два. Из-за чего Сайя задалась вопросом, не станут ли ее разыскивать. Да и гвардеец остался без всех своих браслетов и телефонов, которые наверняка нужны были для быстрой связи с ним. Однако вопреки здравому смыслу он намеревался продолжить водные процедуры. Первым делом открыл слив, чтобы спустить мыльную воду. После вернул пробку на место и открыл кран, наполняя ванну чистой горячей водой. Притянул Сайю к себе спиной, обнял и сидел так, пока уровень воды едва ли не достиг бортиков, после чего перекрыл вентиль.

Сил сопротивляться уже не осталось, организм сам пытался защититься от постоянного стресса, внушая какое-то подобие безопасности в крепких руках. Сайя закрыла глаза, уложив затылок на теплую грудь. Конечно, знала, что Дайтор Риз в любом случае получит желаемое, что бы она ни делала. Его могла взбесить и остудить апатия, только ее-то без таблеток изобразить не выходило.

Дайтор пошевелился и сразу ощутилась температура воды, которая стала первым толчком к выходу из лабиринта вялых мыслей в ванную комнату. Следом Сайя почувствовала легкие касания на шее. Он ее целовал. Дайтор Риз, избегающий по возможности физических контактов, трогал ее губами.

– Дайтор?

– Тихо, – шепнул гвардеец, не прекратив своего занятия. – Я захотел тебе кое-что показать.

– Что? – голос Сайи разбился на тревожные ноты. Инстинктивно сжала его руку на своем животе. Дайтор усмехнулся.

– Ты останешься жива. Относительно цела. Наверное.

Поверхность воды сверкала под светом лампы, как и капли на холодных стенах. И эти искры намертво врезались в память вместе со словами Дайтора. Его рука с живота заключенной двинулась ниже, при попытке сдвинуть ноги зашипел и прикусил плечо. Сайя сжала зубы и сдавила мужские пальцы еще и своими, не пуская их дальше.

– Ты не спрячешься в этот раз, – пообещал Дайтор. Очередная стремительная смена цвета, тона и настроения. Сайя ему поверила. – Несмотря на существующие утверждения, подкрепленные вагонами научных экспериментов и тестов, что женщина возбуждается через голову, уверен, что есть обходной путь. Животный инстинкт, например, который вынуждает самку откликнуться на сильное мужское начало независимо от ее желания. Ей природой предписано подчиниться грубой силе.

Как ненужный привесок он выбросил из рисуемой им идиллии доверие к такому мужчине, без которого Сайя представлялась себе вещью, средством. Марионеткой, которую следователь дергает за веревочки исключительно в своих целях и для своего удовольствия.

Однако он был прав в одном – силы у них и близко не пребывали на одном уровне. Ее сопротивление подавил моментально, одной лишь рукой сжав обе ее кисти и вывернув их за спину. Сайя вскрикнула, выгибаясь дугой. Вода из ванны плеснулась на пол.

– Поиграем так.

Дайтор не упустит возможности добить ее, раз паника уже проявилась. На этот раз под угрозу поставил понятное желание познать мир любви с неизвестным и ненавистным ему мужчиной. Хоть и просила раньше его, а он оставил ее нетронутой. На что настроен сейчас, по нему не было понятно. Вторую руку насильно вклинил между сведенных коленей узницы, разводя в стороны ноги, чтобы после удерживать их уже своими ногами.

Сайя с силой прикусила губу, запрещая себе молить его. Боялась только, что, как и предупреждал, может оставить ее целой только относительно, а медика, приходившего к ней, она вряд ли осмелится попросить о столь интимной помощи, ведь тот может разнести слухи о жизни заключенной с тюремщиками. Родителям только этого позора не хватало.

Не слышала ничего кроме хриплого дыхания за спиной и стука своего сердца, бившего в висках. Закрыла глаза, услышала приказ смотреть.

Как предсказуемо, обреченно подумалось Сайе. Только так. По щекам поползли слезы и она обрадовалась, что гвардеец их не видит, что вода их спрячет.

Замотала головой, отказываясь участвовать добровольно. Дайтор в ответ резко двинул пальцем вглубь ее тела, вырвал вопль. Сайя дернулась, застонала от боли в вывернутых руках.

– Смотри, я сказал! – прошипел на ухо. Вода слегка покраснела между их ног. Голос чуть смягчился, но все равно отливал сталью. – Ты все же не обманула. Что ж…

Получив передышку, Сайя выдохнула. Опасалась шевелиться. Не подозревала, что проникновение может быть настолько болезненным, как кожу снял изнутри. И теперь все горело огнем.

– И как же мне теперь знать, что ты не станешь спать со всеми подряд? – между тем поинтересовался Дайтор. – Барьера больше нет и просочиться туда может каждый. Кэт, Кэт…

Он точно издевался. Кто может просочиться в запертую камеру к заключенной без ведома следователя, кроме него самого, Сайя не представляла.

Он пошевелил пальцем, заглянул в скривившееся лицо своей жертвы.

– С инстинктом не вышло, – пришлось ему подвести итог своему прощупыванию. – Не в этот раз. Тогда просто закончим.

Выпустил ее руки, вытащил палец. Развернул Сайю к себе лицом, приподнял подбородок. Она старалась не кричать, крепко держала в себе ужас под его изучающим взглядом. Болезненно обостренно ощущала каждый сантиметр его тела и умирала от гадливости. К нему, к себе. К процессу, предусмотренному природой для размножения, воспетому в книгах как нечто прекрасное, но мерзостному на самом деле в исполнении. Смотрела прямо в глаза, хоть и била ее крупная дрожь. Со всеми ли женщинами он так лютовал или только танцовщица борделя выступала подобным раздражителем, не знала. Не бил и не калечил физически, но его эмоциональный фон оставлял пожелать ему хорошего медика.

– Закончим, – повторил Дайтор и опустил вниз руку. Сайя, придавшая другое значение его словам, замерла.

– Не надо!

– Мне надо. Можешь кричать, – блестящие глаза Дайтор прикрыл ресницами, продолжив расширять вход в ее тело под скрип зубов самой узницы. – Никто не услышит. А если и услышит – не обратит внимания.

К насилию здесь все привычны, перевела для себя Сайя. Обычная вещь в этих бетонных стенах. Осталось только вытерпеть и это, после ее оставят в покое. До следующего раза. Или попробовать задушить его здесь, что у нее, естественно, не выйдет.

Дыхание перехватило, помимо воли вцепилась в Дайтора изо всех сил, когда он начал насаживать ее на себя. Медленно, как натягивал тугую перчатку не по размеру. Всхлипнула, прикусила губу. Глаза гвардейца заволокла тьма, брови сдвинулись, на лбу выступили капли пота. Сдерживался, но благодарностью за это проникаться отказалась.

Испытание мужским членом оказалось серьезнее пальца. Дав ей привыкнуть не больше минуты, в полную силу начал долбиться снизу, разбухая, казалось, все сильнее с каждым ударом, не обращая внимания на жалкие попытки своей любовницы уклониться. Вода вокруг них порозовела, при толчках волнами заливала пол, оставляя лужи у ванны.

Сайя прокусила щеку, болью перебивая внутреннее избиение; испачкала плечо Дайтора в крови, которую размазала своей же щекой. Обхватила его напряженную шею в поисках поддержки любого живого существа рядом. И плакала навзрыд, пока он подводил себя к очередной своей бесчеловечной победе.

Не так представляла себе близость. И близко не помышляла о подобном, когда думала о Джуне, рядом с которым хотелось воспарить.

Сейчас же мечтала убить. Всех, и сероглазого ньянца в том числе.

* * *

Романтика серого особняка протекала своим чередом. Нижний зал заполнили толпы томящихся нетерпением людей, на вечер забывших, кто они и какова их цель в мире. Поддавшихся тщательно скрываемым от общества желаниям тела, что было странно, потому как все то общество и находилось в одном месте, прячась друг от друга под масками. Торжественный блеск зеркал и загадочный шепот, звон хрустальных бокалов писали особую безмятежность борделя. Мягкие шаги босых ног официантов, разносящих угощения и напитки, шелестели среди обрывков разговоров и тихого смеха. Одним только своим видом работники, на чьей умасленной коже отражалось мерцание тысяч свечей, услаждали взор прекрасных и не очень вир, таившихся под искусственными лицами. И заставляли просчитывать, сколько денег они готовы оставить здесь, на втором этаже за закрытыми дверями комнат.

– Перца много не жуй, – шепнул Матис, глядя, как Риф Шатизар без меры сыпет в тарелку жгучую приправу. – Гореть будешь весь.

– Надо поговорить, – напряженно произнес Риф. Поняв, как выглядит его занятие со стороны, оставил перечницу. Его глаза просканировали зал. – Мия где?

– Позову, – краем губ отозвался официант и ушел. Риф откинулся на спинку дивана. Не в состоянии был расслабиться, весь издергался уже. От настойчивого взгляда женщин, гуляющих по залу, разнервничался еще сильнее, застучал пальцами по столу. Ни еда, ни вода не лезли в глотку. После визита инспектора Риза места себе не находил, в итоге сорвался и понесся в бордель. Чтобы стать здесь объектом охоты.

К нему подошел Кейл, оперся обеими руками о столешницу. Риф едва не ослеп от пожара на его обнаженной коже.

– Ты как фонарь.

– Работа такая. В масле перламутр, – пожал плечами Кейл и скупо улыбнулся. Действительно, смазка подчеркивала весь узор мышц, ведь работник должен поражать собой клиенток и притягивать их руки к себе. Риф вздохнул и наклонился вперед.

– Ребята, вам нужно прекратить посещения таверны. Сегодня приходила гвардия. За местом следят.

Кейл прищурился.

– Будет подозрительно, если постоянные клиенты резко перестанут там появляться. Удалось узнать, что с Сайей?

Риф поднял на товарища тяжелый взгляд, подмечая скрытую тревогу на смуглом лице, и отрицательно качнул головой. Карие глаза Кейла незаметно прошлись по сторонам, губы растянулись в улыбке, демонстрируя окружающим легкую и непринужденную беседу.

– Все боятся, – шепнул Риф, даря официанту ответную фальшивую улыбку. – После визита гвардии люди разбежались. Молва разнесется быстро и, уверен, с этого дня в таверне появятся только слепые и глухие, игнорирующие новости и слухи. Или совсем отбитые на голову вроде вас. Уходи, Кейл, на нас смотрят.

Кейл едва не столкнулся с двумя разодетыми по последней моде вирами, благоухающими цветами до помутнения сознания; подошедшими ближе рассмотреть крайне привлекательного виара, не спешащего пользоваться маской. В горле запершило, как только вдохнул рядом с ними. Однако пересилил себя, повернулся к гостьям. Оказался им неинтересен и взмахом руки был послан от столика подальше.

Уже и Риф привстал с дивана, насторожившись более прежнего. Кейл поклонился вирам, после чего растворился в толпе: здесь он был бессилен, посетителю придется выкручиваться самому.

Среди гостей прошуршал атлас длинной юбки Мии, явившейся для Рифа изумрудным проблеском спасения. Мелькнули светлые локоны, притихли голоса, поубавился звон бокалов. Люди теснились к диванам, пока не образовали коридор от лестницы в центре зала к одному из столиков. Во все глаза Риф разглядывал бывшую любовницу – к тяжелой благопристойной юбке управляющая подобрала открытый кожаный корсет. На этом ее одежда кончилась.

Бровь поползла вверх, быстро вернул ее назад.

– Мия! – «Прошу, избавь меня от внимания своих клиентов» повисло в воздухе. Угол пухлых, ярко накрашенных губ управляющей насмешливо изогнулся.

– Виар, – держала в памяти отбой с его стороны, когда контакт стал резко недоступен. – Добро пожаловать в наше заведение. Надеюсь, хорошо проводите время?

Злопамятная и обидчивая, не упустит теперь случая потешить свое самолюбие за его счет. Риф не явился бы с повинной, если б ему не нужна была ее помощь. И куча свидетелей его измены. Понадеялся только, что не заставит его прилюдно вымаливать ночь с ней.

Отодвинул в сторону двух пытавшихся привлечь его внимание вир, подошел к Мие.

– Идем, – сказал, протягивая ей руку. – Кажется, я справился со своей недавней проблемой. И обнаружил, что дико скучаю по тебе.

– Виар чересчур высокого мнения о себе, – бесстрастно отозвалась Мия, и не подумав принять предложенную ладонь. Риф переждал скачок сердца и мысленно посчитал примерное количество людей в зале. Усмехнулся совсем безрадостно.

Похоже, у местных сплетников появился-таки шанс донести до его отца довольно занимательные подробности об отпрыске.

2. Отчаяние погрузит мир во тьму,

– Как он?

– Нормально…

Рихана сердито зарычала в сторону кровати. Таймин сцепил зубы, попытался сесть. Схватился за перекладины и весь вспотел от такого мизерного усилия. Райер успел заметить отчаяние во взгляде Риханы, прежде чем она неспешно приблизилась к ректору, хотя едва сдерживала себя, чтобы не броситься на помощь.

– Все же простыл, – сообщила Райеру, а Таймину протянула стакан воды. Который тот чуть не пролил на себя, не в силах поднести ко рту. Его рука мелко тряслась и пальцы заскользили по гладкому стеклу; Рихана была готова, осторожно придержала под донышко. Обернулась к угрюмо наблюдающему за ними ксуру. Быстро заморгала, пока не видел Таймин, при этом тон не изменился ни на оттенок. – Так что, как и сказала вира Хисару, этот раз он пропустит.

– Райер, – выдохнул Таймин, с трудом протолкнув через горло глоток воды. Жестом показал Рихане, что достаточно, жажду не испытывает. – Ри сказала, вы встретили Сайю.

– И она меня узнала, – подтвердил Райер. Подошел ближе, придвинул стул к кровати и сел. Про себя ужаснулся: ректор на самом деле выглядел худо. Он как собрался составить компанию Джуну и готовился выпасть из жизни на время их спецоперации, чтобы проснуться потом в новом мире. – Мы поговорили даже.

– Она спрашивала о Джуне?

– Я сказал ей, что он мертв.

После слов Райера в квартирке повисла зыбкая тишина. Таймин открыл рот, желая что-то сказать; закрыл, не отыскав нужных слов. Сдвинул брови, ожидая пояснений; Рихана, прислушиваясь, неслышно меняла воду в тазу и полоскала полотенца. Райер прочесал волосы, вновь темные, почти как у самого Таймина. Прощелкал бионическими пальцами.

– Я не уверен. Ни в чем не уверен. Даже в том, имел ли право лгать ей. Или должен был сказать, что он жив. Почти жив. Но это приблизительно, потому как в любой момент может и… – осекся и пожевал губу. Обвел глазами стены, заставленные полками, заваленными книгами. – Ректор, в тот момент я посчитал, что ей будет лучше начать без него. Вряд ли они увидятся.

А Рихана вспомнила слова виры Хисару. О любви к психоделику.

– Сайя, – поставила таз с чистой водой на пол у кровати и выпрямилась. Заправила в хвост выбившиеся волосы. – Вы же о ней? – Дождалась кивков. Начала догадываться, откуда та вира нахваталась знаний о жаре психоделиков. – Она была с Джуном? Там, наверху?

– Не то чтобы была, – уклончиво отозвался Райер. Таймин промолчал. – Помогала нам, покрывала нас. С психоделиком никто не может быть…

Гвардейский постулат, вдалбливаемый в голову, вырвался по многолетней привычке; тут же посмотрел на Таймина, с которым была Рихана.

– Когда ты с ней ушел в кабинет в таверне – она узнавала о Джуне? – уже резче спросила Рихана.

– Разумеется, узнавала! – воскликнул Райер.

– И ты сказал, что он умер? Как она себя повела после?

– Никак. Сообщила адрес серверов Нарсама. Попросила сохранить данные. И, – Райер перевел взгляд на ошеломленного Таймина, – раскрыла имена некоторых наших друзей. Таймин, я с ними встретился там, наверху. Наши два сина, Аномалия, Таниас, Уэст.

– Быть не может! – подбирая слова, медленно проговорил Таймин. Даже немного порозовел от волнения. – Сайя передала тебе Руины Нарсама?? Как? Это может быть?

– Меня одну волнует, что эта девушка осталась наверху со знанием того, что тот, кого любила, погиб? – закричала Рихана, перебив непонятный ей восторг по поводу обретения злосчастной компьютерной игры.

– Ри, успокойся, что ты в самом деле, – Райер не понял ее раздражения. – Она тебе настолько хорошая подруга?

– Не в этом дело, – отрезала Рихана. Опомнившись, глянула на Таймина, как вытащенного из воды. При нем точно не станет говорить, чем чревата любовь к таким особенным людям, он не должен чувствовать себя обязанным. Например, оставаться с ней, если не захочет. И без того смерть девушки той никак не мог простить себе.

– А в чем? – моментально Таймин понял, что он является лишним слушателем. Рихана ровно и спокойно ответила, без уверток:

– Нельзя просто выключить любовь. А когда умирает надежда – это настолько больно, что весь кровишь внутри. И мне не нравится, что Райер вот так просто убил ее веру.

– Если… – Райер втянул в себя дальнейшие слова и уставился на свои руки. Поправился: – Когда. Когда Джун поправится, он найдет ее. Я уверен в этом. Теперь он свободен. Может делать, что хочет.

Кашлянул в сторону, прочистил горло. Таймин вздохнул. Рихана отошла к столу, повытряхивала из баночек таблетки, с которыми вернулась к кровати.

– Пей, – могла гордиться собой. Ни руки, ни голос не дрожали, а Таймин ничего не заподозрил. – После будешь спать.

Незаметно двинула Райера ногой и, пока его товарищ давился таблетками, глазами указала на дверь. Снова Райер уловил тень подавленности в потухшем взгляде. Встал.

– Вернешься – погоняем? – Таймин изо всех сил стремился не показать, насколько ему паршиво, и Райер поддержал его игру. Похлопал по руке, лежащей поверх простыни. Тем более сам с нетерпением ждал, когда подземные техники смогут запустить сервера.

– Обязательно, ректор. Возьмем Карсо и пробежимся по всем локациям. Только чтобы стоял на своих двух к моему возвращению!

Райер вышел из квартиры Риханы, не оглядываясь. Закрыл дверь, прислонился спиной к стене. Машинально кивал проходящим мимо знакомым, хмурясь при этом все сильнее.

Дядя сказал, что Таймин не появляется уже и на тренировках.

Это не было похоже на простуду. Файен отчитался, что в результатах анализов ректора нет ничего необычного, ни намека на воспалительные процессы. И Рихана, конечно же, знала об этом. При всем том сам Таймин уже и голову поднять не мог от подушки. Бледнел и худел, практически ничего не ел и не вставал.

Даже маму, просветившую больного с головы до ног и не отыскавшую ни единой патологии, поставило в тупик странное недомогание. Верил бы Райер в суеверия, сказал бы, что на ректора навели порчу.

Рихана нашла Райера уже на ступенях между уровнями, где он бездумно ковырял ногтем камень и думал. Вздрогнул от оклика, поднял голову.

– Что с ним? – прямо спросил. Рихана тяжело опустилась рядом. Уронила голову на колени.

– Я не знаю, – тихо сказала. – Никто не знает. Он просто тухнет, как огарок свечи, огонек все слабее. При этом он вполне в рассудке. Сам все понимает.

Райер похолодел.

– Ри! Что ты такое говоришь??

Рихана вместо ответа сжала руки вокруг колен и совсем сгорбилась. Плечи ее задрожали и Райер понял, что она плачет. Делает то, чего не может позволить себе перед Таймином. Сбежала на лестницу, когда ее мужчина уснул. Сколько времени она проводит здесь?

Ему стало по-настоящему страшно. В голове воцарился жуткий ад. Он не был медиком, ничего не знал о болезнях кроме той, что отнимала у него брата. А теперь еще и Таймин решил испытать его на прочность.

В который раз устыдился, сообразив, что вновь думает о грядущем одиночестве. О своем, личном. Посерел под цвет окружающей его толщи камней.

– Рихана! – вскочил на ноги. Готов был сейчас поверить и в любой предрассудок, ведь молитвы дяди помогли. – Есть в лагере эти… Как их? Шаманы? Черт, как же их звать-то?

Рихана посмотрела сквозь слезы в стремительно теряющие цвет глаза.

– О чем ты?

Бредовейшие идеи и несусветный абсурд. Райер представил белое лицо Таймина, сливающееся с подушкой. Взмахнул рукой, зацепил стену, отколол выступающий камень. С грохотом осколок скатился вниз по лестнице.

– Раньше были народные целители, – торопясь, пытался объяснить свою мысль. Сунул правую руку в карман, боясь разнести тут все ненароком. – Ворожеи, травницы.

– Шарлатаны? – Рихана с силой обхватила лоб.

– Пусть будут шарлатаны. Неважно. У них есть вроде дара. По крайней мере, так в истории записано.

Рихана вытерла лицо. Посмотрела на Райера и отвернулась.

– Здесь нет магии. Нет сказок, – убито произнесла в стену. – Люди верят в технологии и силу металла.

– На него могли наслать порчу! – выкрикнул Райер. Рихана вздрогнула от заметавшегося по штольне эха. – Если ничего не можете обнаружить! Но ведь он нездоров!

– Порча, – прошептала Рихана. Для медика это слово выражало насмешку над наукой. Для отчаявшейся женщины означало еще один шанс. Глупый, пустой, но надежду нельзя отпустить. Шмыгнула носом. – Знахарка, говоришь? Дар? Вроде как психоделик с даром?

– Да. Да! Спрошу у мамы, она всех здесь знает.

Райер выхватил из кармана рацию, чтобы узнать, где сейчас Хисару. Рихана поднялась на ноги.

– Погоди минуту, – сказала. Поморгала, прогоняя слезы. Глаза покраснели, и Таймин мог заметить, что она плакала. Он расстроится. – Насчет той девушки. Сайи.

Райер дернул головой, не желая сейчас тратить время на поучения.

– Я понял. Врать плохо.

– Мне твоя мама сказала, – Рихана придержала руку ксура, прося уделить ей чуточку внимания. – Что чувства к психоделику отличаются от любви к обычному человеку.

Райер помимо воли насторожился. Знал шестерых психоделиков, трое из которых состояли в отношениях. Двое еще были малы для девушек, а с сердцем Джуна дела обстояли неясно.

– Чем отличаются?

– Вира Хисару сказала, что это на всю жизнь. Живого, мертвого ли – Сайя будет любить Джуна всю жизнь. Она не начнет что-то с начала, с конца или с середины, чего ты, видимо, ей искренне желал. С того момента, как ты ей сообщил о смерти своего брата, ее жизнь закончилась.

Райер в замешательстве уставился на Рихану.

– Ты… – опустил глаза в пол, укладывая в голове новость. Лоб прорезала глубокая складка.

– И твоя мать, – добавила Рихана со вздохом. – Наиль. Нам нельзя разлучаться с нашими мужчинами.

– Сайя? – Райер начал понимать. Она без сомнений любила его брата. Ради Джуна совершила невозможное, причем не зная, понадобится ли ему это или все бестолку. На одной голой вере. Растерянно поднял глаза. – И что теперь?

– Думаю, ей нужно сообщить о твоем благородном порыве.

Райер покрылся неприятными мурашками, едва вспомнил замерзшее выражение лица Синоры. Прошло уже три дня. Случиться могло все что угодно.

– Я пойду! – выпалил. Джун не забудет ему такой благотворительности. – Сейчас же!

– Ты не можешь бегать, к тому же у тебя встреча назначена под Пятым центром, – Рихана вдавила лоб в холодный камень. – Я не пойду, извини. Ищи посыльного.

– Карсо.

– Бейзар тебя скрутит в спираль, – Рихана растерла щеки, чтобы придать лицу одинаковый цвет и скрыть красные пятна. – Проверю Таймина и пойду опрашивать соседей, кто тут у нас искусен в чудесах.

Хисару встретила Райера на верхнем уровне. Ласково потрепала его по перекрашенным волосам.

– Было бы неплохо, – сказала, – если бы ты взял цвет волос от отца.

– Рихана мне рассказала об отношениях с психоделиками, – ответил Райер. Сразу мать изменилась в лице. – Это правда?

Хисару кивнула после некоторого колебания. Райера перекосило.

– Почему у нас всегда так мало времени? – прошептал. Хисару встревожилась, но спросить не успела. Райер начал быстро говорить: – Я не сказал тебе. Джун оставил девушку наверху. И он к ней неравнодушен. Он точно хотел бы быть с ней. Только не мог. Я ее встретил. Когда ходил к Ши Андо.

Хисару мрачнела все стремительнее, начиная догадываться об окончании такой встречи. Райер повел глазами по сторонам, не зная, как сообщить об услуге, оказанной Джуну его милостью; но на выручку никто не явился.

– И что? – поторопила его мать.

– Она теперь уверена, что брат погиб. Год назад.

– Боже, – потрясенно проговорила Хисару, опираясь спиной на стену. – Джун, говоришь, привязан был к ней?

– Думаю, больше чем привязан, – Райер крепко зажмурился. – Он, конечно, отмалчивался, что еще ему оставалось? Мам, – быстрый взгляд на закрытую дверь, за которой лежал Джун, – я совершил ошибку. Огромную. Джуну лучше, и я верю, что он вернется. Как смогу сказать ему?

– Никак, – Хисару покачала головой, но выразительная гримаса ее бледного лица говорила о многом. Она пришла в такой же ужас, как и ее сын, едва подумала о судьбе несчастной неизвестной. Едва поставила себя на ее место. Вытерла ладони о брюки. – Как ее имя?

– Сайя. Ее зовут Сайя Синора. Мы можем привести ее сюда? – вскинулся Райер. Умоляюще заглянул матери в глаза. – Показать ей Джуна? Она никто, не интересна для гвардии. Не станут ее искать так, как Тиена и Наиль. Сайя может уехать, например, в другой центр, вернуться домой. Да что угодно придумать – поверят!

Хисару смотрела в пол.

– Ты не можешь туда идти.

– Знаю. Карсо…

– Таймин, само собой, тоже. Как и Рихана.

– Карсо…

– Поверит ли она чужому человеку после твоих слов?

– Мама! – голос Райера разлетелся по коридору. – Она знает Карсо!

– Карсо не пойдет, – перебила его мать. – Джун, как же так… Бейзар ее не отпустит даже ради тебя, так что забудь!

Райер сник. Время насмехалось над ним, уносясь вдаль и увеличивая расстояние между его словами и настоящими событиями в жизни Сайи, которые мог только со страхом представлять.

– Файен, – внезапно нарушила молчание Хисару. – Он может связаться с Ши Андо. Если ты ее встретил у него, они знакомы. Если они знакомы – она поверит. Ши может спустить ее вместе с провизией, там и заберешь девушку.

– Файен, – эхом повторил Райер. Конечно же, тельальхарец мог это сделать, ведь связывался с ним, тогда еще гвардейцем, для обмена и передачи лекарств для Джуна. – Сейчас же иду к нему!

– Даже к Джуну не зайдешь? – Хисару откровенно удивилась. Райер помотал головой.

– Сначала исправлю все. Иначе… Боюсь, что могу опоздать. Джун… Он подождет меня, – Райер уже развернулся бежать, но замедлился. Еще нужно было спросить: – Насчет Таймина.

– Мы ищем, – коротко ответила Хисару. На данном этапе другого ответа не было. Они и так уже все головы сломали над загадкой ректора.

– Я подумал, что надо показать его народным целителям.

Хисару непонимающе сдвинула брови.

– Кому, прости? Это кто такие?

– Люди, знакомые с силой трав. С какими-нибудь старинными обрядами, – Райер старался не смотреть на мать, боясь, что ее скепсис напрочь уничтожит и так хлипкую надежду. Тогда он замолчит и даже не станет спорить, потому как сам в глубине души силой вынуждал себя верить.

Однако, к его изумлению, Хисару его не высмеяла; более того, задумалась над новой идеей.

– Кажется, – почесала висок несколько рассеянно, – кое-кого я знаю. Повар в столовой, Санис. Он хорошо ладит с травами и даже варит отвары. Которые действительно помогают.

Повар в столовой. Райер болезненно поморщился, вспомнив, как тот человек следил за Таймином во время спуска. Как хищник, ожидающий любую оплошность жертвы, не выпускал его из виду. И к нему придется идти описывать беду, еще и просить осмотреть ту самую жертву. Согласится ли повар выслушать его, Райер не мог даже вообразить.

– Мам, – быстро обнял Хисару и почти бегом направился к лестнице на нижние ярусы. – Спасибо! Сначала Файен, потом повар. Я вернусь к Джуну позже.

Когда был между ярусами, в кармане затрещала рация. Райер ответил, надеясь, что это Файен.

– Бейзар, – послышалось из динамика. – Где ты?

– Дядя… – невовремя. Райер на ходу не смог придумать отговорку.

– Спустись ко мне. Быстро!

Райер почти смял корпус в руке.

– Но…

Ответные треск и шипение сказали, что дядя сообщил все, зачем вызывал. Остальное выяснится при личной встрече.

Сначала Файен, упрямо сказал Райер рации и свернул к жилищу тельальхарца.

Тот по обыкновению был поглощен разрушением своей комнатки. Со времени своего последнего визита Райер обнаружил немало изменений: стол с одной стороны обуглился, выщербленная стена приобрела стойкий цвет безлунной ночи, уменьшилось количество стульев до одного. Пол усеялся мелкой каменной крошкой, в потолке появилась новая ниша.

– Почему мама разрешает тебе жить с людьми?

Файен оторвался от изучения бумаг, разложенных на кровати. Реакция Райера на обстановку его, казалось, позабавила.

– Сравниваю ваши записи, – потряс листами. – Нашел несколько человек, в отношении которых твои краденные данные и мнение Тиена сходятся. Перетянем их на свою сторону?

– Психоделиков не трогай, – сразу предупредил Райер. Файен фыркнул.

– А то не знаю. Что у них мозги залиты анимилантиксом.

Райер заставил себя не обращать внимания на справедливое, в общем-то, замечание химика, который не имел в виду Джуна.

– Ты можешь связаться кое с кем наверху?

– Могу, – Файен вопросительно глянул на Райера. – А сам что?

– Люди ждут. У меня времени час. Потом вниз. Хочу попрощаться с братом еще.

Файен перевернул один из листов бумаги и добыл из-под подушки перо.

– Кто, что передать?

– Ши Андо, таверна одноименная, Третий центр. Говори, что ты от Райера, – продиктовал Райер. – Пусть передаст Сайе, что я солгал. Она поймет. И скажет ей, что он ее ждет. Она также поймет. Спустит ее под Пятый центр. Я заберу.

Файен сильно заинтересовался, прищурил глаза.

– Кто такая?

– Девушка Джуна, – со вздохом произнес Райер, тогда как у Файена глаза на лоб полезли.

– Девушка?? – он запрыгал на кровати, взбудораженный новостью. – Сайя?

– Подбери челюсть и сделай прям сейчас. Я ушел. А. – Остановился на пороге. – Файен, твои спецы скоро все настроят в Нарсаме?

– Умник, – проворчал Файен. Слез с кровати, поискал свои ботинки. – Если я тебе сейчас дам инструкцию на дирижабль, ты ее почитаешь – с обеда в небо взлетишь? А что? – спросил, когда Райер растерялся. – Делов-то…

– Понял, – и сам сообразил, что глупость сболтнул. Но так не терпелось увидеть протектора брата, что понадеялся на количество рук.

Не успел выйти из жилища химика, как столкнулся с дядей, явившимся по его душу.

– Что ты приволок? – закричал тот. – Что это? Ни одного техника не отыскать, все заперлись в зале с серверами и ничем их оттуда не выманить!

Не сразу Райер понял, чем так возмущен Бейзар. И чем так заинтересовались парнишки, выглядывающие из-за углов.

– Для Джуна, – мысленно простонал, встретив недоверчивый взгляд дяди, не признающего никаких виртуальных побоищ и считающего их напрасной потерей времени. – Позже, как придет в себя. Ему это будет нужно. Игра.

– Ваша вон та, что ли? – взбешенный ксур угрожающе навис над племянником. – Ты всерьез считаешь, что нам здесь больше заняться нечем? Кроме игрушек??

Дети, как показалось Райеру, очень даже обрадовались намеку на игры. Перевел взгляд на Бейзара.

– Она… – невольно струсил, почувствовал себя неразумным дитем, увиливающим от домашних обязанностей.

– В чем смысл? – процедил Бейзар. – Заходите, бьете морды друг другу и выходите? При этом реальные враги наступают вам на пятки?

– Даже Карсо в теме! – выкрикнул Райер. Бейзар и вовсе задымился.

– Думаешь, я здесь по какой причине?? – взлетел его голос до потолка.

Очевидно, Карсо заперлась вместе с техниками и помогает оживить сервера. Райер попятился к лестнице. Лагерный молодняк успел попрятаться раньше него.

– Дядя, – врезался спиной в стену, взял левее, – таких игроков через одного у нас, можешь проверить, чего на нас взъелся? – Неверное направление успокоения, понял Райер, когда ментор двинулся за ним. – Меня группа ждет. И Джун. Встретимся позже. Как-нибудь.

Взлетел по лестнице наверх, отталкиваясь от стены рукой для ускорения, промчался по коридору и занесся в столовую.

– Где Санис? – задыхаясь, оглядел зал. Увидел повара сам. Побежал к нему.

К его изумлению, кашевар покрылся красными пятнами, после чего моментально скрылся в одном из ответвлений от зала, где установлены были непосредственно плиты для готовки.

– Санис? – Райер завалился в кухню, все высокие стены которой увешались кастрюлями, сковородами необъятных размеров и разнообразными черпаками любых видов и для всяких целей. Помощники повара уставились на него как один, замерев у огромной плиты. Отыскав среди них самого багрового по цвету, направился к нему. – Разговор есть. Быстрый и срочный. Слышал, ты разбираешься в лечении нетрадиционном?

– Райер… Послушай…

Повар едва не залез под чан, заставив своим странным бормотанием и поведением Райера остановиться. Нелепый тип, еще с похода он ему не понравился.

– Ты должен осмотреть Таймина, – просить не стал. Знал, что получит отказ. – Он приболел, медики не могут разобраться. Я подумал, что несколько мнений, пусть и не научно обоснованных, лишними не станут. Так что чтобы сегодня же занялся.

Не дав ошарашенному приказом человеку возможности отвертеться от задания, развернулся и покинул кухню, прошелся между столами столовой. Осталось совсем мало времени для Джуна. Потом пора покинуть лагерь.

Райеру хотелось думать, что брат ждал его. Пусть и принадлежал Джун все еще иному, недоступному другим миру; затянувшийся сон, как надеялось, подходил к завершению. Сердце наполнялось отчаянным трепетом каждый раз, как приближался к заветной операционной.

Открыл дверь, наверное, теперь уже жилища брата, переделанного из хирургического бокса в жилую комнату. Место узкой кушетки, где ютились сиделки, заняла полноценная кровать, появился рабочий стол, несколько кресел для удобства толпы, нередко здесь собиравшейся. Медицинские шкафы сдвинули к одной стене, остальные камни задрапировали тканью.

Вполне уютно. Такая композиция Джуну должна понравиться.

Хисару обернулась, поманила сына ближе.

– Джун, – шепнула, возвращая внимание обратно к аквариуму. – Райер здесь.

Райер глубоко вдохнул и натянул на лицо улыбку. Подошел к емкости. Глаза остановились на трубке, все еще помогавшей кормить больного. Улыбка на миг дрогнула.

– Джун, – наклонился, отыскивая, куда в этот раз устремился взгляд брата. – Я все еще жду, когда ты соизволишь пообедать со мной. Пробовал я твою еду – дрянь редкостная, замечу. Понимаю, почему выплевываешь эту кашу.

Хисару хмыкнула, похлопала Райера по каменной спине.

– Он, кстати, на этот раз все съел. Оставлю вас. Десять минут, – напомнила, сверившись с часами. Сын кивнул. Мать вышла за дверь.

Райер придвинул к аквариуму стул, вытянул из геля обтянутые белоснежным хрупким пергаментом кости, должные быть пальцами. От вида которых сжалось все внутри. Бережно обхватил своими, крепкими и теплыми.

– Джун. Я очень сожалею, но мне придется уйти. Помнишь, я говорил о Дорайнуриме? – поискал хоть какой-то отклик; постарался не расстраиваться, не обнаружив его. – Не знаю, сколько времени займет наш спуск в этот раз, ведь мы замахнулись на выработки за Пятым центром. Надеюсь, что меньше чем половину триместра. – Райер замолчал, прогоняя повисший перед глазами безумно долгий промежуток времени. Дни, которые проведет вдали от лагеря. Часы, наполненные ожиданием, смешанным с жутким страхом перед вестями от матери. – Оставлю здесь Таймина, пусть развлекает тебя, хорошо? Ты видел Тиена?

Быстро прижал руку Джуна к своей щеке, без единого звука отчаянно молясь, чтобы за время его отсутствия не изменилось состояние в худшую сторону. Чтобы эти проблески сознания не оказались попытками попрощаться.

– Ты должен меня дождаться! – произнес как можно жестче. Желал, чтобы Джун расценил тон как угрозу и остерегся умирать. – Я приведу с собой кое-кого. – Затаил дыхание, почувствовав, как дрогнули пальцы брата. Стальные глаза наполнились сознанием, заблестели. По поверхности геля пробежала рябь, когда Джун двинул головой на голос.

Вопрос. В такие минуты возвращения он общался вопросом, отражая его во взгляде. И сейчас Райер прикусил губу, зачарованно вглядываясь в ожившее лицо.

– Боже, – прошептал, сберегая в памяти эти редкие мгновения. – Сайя. Джун, я приведу Сайю. Помнишь ее?

Джун долго смотрел на него. Точно на него, и брат мог поклясться, что понимал каждое слово. А потом медленно опустил ресницы.

Райер в ту же секунду утратил выдержку, и без того насилу натянутую; спазм сдавил горло. Не поверил своим глазам, когда из-под закрытого века скатилась слезинка. Крошечная, она сразу исчезла в геле, поддерживающем голову. После которой остался след, блестящей полосой прочертивший острую скулу.

* * *

Мия ждала визита представителей закона с того самого момента, как стала известна личность врага гвардии, основательно проредившего строй гвардейцев об стены медцентра. И до того измотало ее это ожидание, что начала вздрагивать от каждого стука, звонка. Громких голосов, доносившихся с первого этажа. Заметила за собой, что раздраженно кричит на уборщиц, стучащих по полу швабрами. На бармена, под утро расставляющего бокалы после мойки. Несется на кухню, чтобы высказать поварам, гремящим посудой.

По истечении третьего дня ареста одной из танцовщиц в борделе после закрытия работники перемещались только на цыпочках и говорили исключительно шепотом. И лишь о произошедшем. О Кэт, доброжелательной и скромной коллеге, на которую каждый из борделя показал бы пальцем в последнюю очередь, и то будучи не в своем уме.

Она не могла. Ее оклеветали. Подставили просто потому, что на нее положил глаз один из сросшихся с сине-черной формой. Разноцветный демон, покалечивший немало душ и тел. Уверены были в этом все. Мия продолжала трястись, ни на минуту не расставаясь с бокалом вина. С таблетками успокоительного.

И все поглядывала в сторону сейфа, где среди прочих бумаг закопался договор с Тауртимс, благодаря которому приобрела права на игру, заплатив за них деньгами, ей не принадлежавшими. С ужасом представляла себе сценарий, по которому гвардия выясняет, чьи банкноты оседали на счете борделя и из каких чемоданов, а после прикрывает прибыльное заведение, следом изымает все средства в пользу страны. А управляющую запирает в соседней с Сайей камере как сообщницу. Светлых умов в гвардии хватает, от превращения ее в преступницу казна Тельальхи только выиграет. С Таймином Кридом поступили подобным же образом.

– Зачем ты это сделала? – истерично завизжала в пустой зал. Швырнула бокал в стену, получила мгновенное удовлетворение при виде красных потеков, россыпи осколков. На втором этаже скрипнула дверь и сразу же закрылась: кто-то не решился спуститься вниз. Мия всхлипнула, опустив трещавшую голову на стол. – Трусы! Все лицемеры!!

Даже Риф Шатизар надолго не утихомирил нервный мандраж. Судя по нему, точно так же переживал, как бы его не связали с Сайей Синорой и ее скверно сложившимися делами. Картина грядущего формировалась неутешительная. Наверное, не спасет даже благотворительность, которой занималась.

«Будь проклят тот день, когда этот недомерок переступила порог особняка», – отчаявшись, Мия уже не знала, кого ей винить. Танцовщицу ли, к которой приклеился намертво Дайтор Риз, себя ли, принявшую ее на работу и согласившуюся на ее авантюры, или Рифа, показавшего Сайе Синоре дорогу в бордель.

Оцепенело наблюдала за винным узором на стене. Подпрыгнула от быстрых ударов по входной двери, по ту сторону которой почти сразу раздалось требование открыть.

Сердце упало. Дрожащей рукой Мия провела по лбу. Дайтор Риз; его голос не замолкал в голове управляющей даже во сне.

– Мне открыть? – тихо спросил Кейл, остановившись возле стола.

Мия выпрямилась. Глубоко вдохнула и пригладила волосы.

– Впусти их.

Дайтор привел с собой двух гвардейцев и Мия понадеялась, что не для обыска. Сопровождающие инспектора замерли за его спиной, сам Дайтор Риз расположился за столом напротив хозяйки. Внимательно посмотрел на нее.

– Соберите ваш персонал, – коротко сказал. – Их опросят.

И сам поставил на стол лэптоп.

Не психоделики, билось в мозгу Мии. Его спутники не имеют дара, раз будут вести обычный допрос. Либо мозгоправы, которые станут прикрывать друг друга, чтобы свидетели расслабились. По каменным лицам пришедших невозможно было определить, знакомы ли те люди с эмоциями.

– Вира, – Дайтор постучал по столу, привлекая внимание к себе. – Где ваши работники?

– Я позову, – Кейл поклонился. – Они спят. Прошу пять минут, я их подниму.

Мия старалась дышать ровно. Дайтор это заметил.

– Нервничаете, вира? – негромко спросил. – С чего бы?

– В моем заведении работала преступница, – выдавила управляющая. В глаза инспектора смотреть не могла, как ни заставляла себя. Вместо этого уставилась на его нос. Потом на руки. На крышку лэптопа. – Конечно же, я боюсь! Что ее свяжут со мной!

Дайтор двинул бровями.

– А вы откровенны, – заметил. И не так невозмутима, как при прошлом его визите в качестве представителя гвардии. – Рассказывайте. С самого начала. Как Сайя Синора появилась здесь.

О том, кто привел Сайю, Мия умолчала. На самом деле, она и знать об этом не была обязана – девушку доставили к ней ее работницы, отловив в служебной уборной, что и зафиксировал инспектор в протоколе. Помимо этого эпизода и чемоданов с деньгами, управляющей скрывать было нечего.

– Вы были с вирой Синорой в таверне Ши Андо, – оказывается, было; о чем Мия совершенно забыла. Дайтор остановил скольжение пальцев по клавиатуре. И поднял глаза поверх лэптопа на помертвевшую виру, вид которой его интриговал все сильнее. Пожал плечами. – Юрист, что был с вами и виаром Шатизаром, дал показания.

– Я попросила ее показать дорогу в таверну, – чуть слышно произнесла Мия, стиснув руки под столом. Краем глаза заметила, что со второго этажа спускаются разбуженные Кейлом работники, наспех одетые и кое-как причесанные.

Дайтор кивнул и что-то допечатал. Повернул голову к веренице заспанных людей, столпившихся у нижних ступеней в центре зала. Особо его взгляд задержался на Матисе, опустился к его руке.

Матис отыскал в себе силы выпрямить спину и остаться стоять. Дайтор помедлил, изогнул бровь. Вернулся к Мие.

– То есть, – уточнил любезно, – вы не знаете адрес таверны Ши Андо, я верно понял? Поэтому вам понадобился проводник?

– Примерно знаю, – быстро ответила Мия. – Однако я попросила виру Синору составить мне компанию, потому что она знакома с виаром Шатизаром, представлявшим вторую сторону в договоре.

– Разве вы сами не знакомы с виаром? – вопросительный взгляд инспектора уперся в свидетеля.

Мия начала потеть.

– Знакома. Только… Сайя-то его знала с иной стороны… Как представителя…

– Значит, – инспектор делал вид, что не замечал волнения свидетеля, ее отчаянных взглядов в сторону своих работников. Она только что проговорилась и, по всей видимости, даже не поняла этого. – Вы говорите, что были осведомлены о работе Сайи Синоры под руководством Рифа Шатизара в компании Тауртимс?

Паника, охватившая женщину, принесла ему настоящее удовольствие.

– Нет! – резко вскричала Мия. На нее обернулся каждый в зале. – Никто меня не осведомлял!

– Поясните, – спокойно произнес Дайтор, напугав ее еще сильнее.

Взгляд виры затравленно заметался по пустому столу, рукой потерла щеку, шею. Выдавая такими жестами себя с головой. Даже зеленый гвардеец разглядел бы полный беспорядок в голове свидетельницы, после чего вцепился бы в нее мертвой хваткой. Либо управляющая натворила что-то покрупнее совращения чужого виара Шатизара, либо выпила лишнего. Битое стекло и аромат спиртного он отметил еще на пороге.

Мия сжала руки.

– Он привел ее сюда. В первый раз. Сайя Синора была в маске, но…

– Но вы ее разглядели, – мягко закончил Дайтор. Мия опустила голову. – Риф Шатизар ваш клиент?

– Был, – глухо ответила Мия.

– И вы испытываете к нему нечто большее, чем желание вытянуть деньги? – Цыкнул сам на себя и поправился: – Простите, получить прибыль. Конечно же, исключительно в интересах заведения.

– Нет!

– Именно поэтому заставили его вчера практически на коленях ползти за вами на второй этаж на глазах у всего зала? Так дела не ведутся, если хотите заработать, знаете ли. Или все же это была месть обиженной женщины?

Мия закусила губу до крови. Так допросы не проводятся, могла бы сказать инспектору в ответ: это она вполне понимала, пусть и покосившимся умом. Однако не посмела. К тому же и не слушал их никто, потому как два гвардейца увели работников почти к самой барной стойке, скорее всего по указанию инспектора, и оттуда Мия не могла разобрать ни слова. Также как и обращенные к ней вопросы оставались для остальных скрытыми. Сомневалась, что они фиксировались в протоколе в том виде, в котором задавались.

Дайтор Риз играл с ней. И попробовала бы она брыкаться.

– Он мой любовник, – отрицать не было смысла. Дайтор удовлетворенно откинулся на спинку дивана. – Уже давно.

– Разве он не состоит в отношениях с Сайей Синорой? – вкрадчиво поинтересовался.

– Нет, – пусть это поможет Рифу избежать мести гвардейца за посягательства на его территорию. Мия потрясла головой, разгоняя хмельной туман. Сжала виски. – У него заключен контракт, он должен жениться, как подрастет его невеста.

– Вам известно даже о семейных делах клиентов? – Дайтор на самом деле поразился степени близости проститутки и безупречного начальника из Тауртимс. Контракт на брак? Дремучий обычай; не думал, что его еще кто-то придерживается.

– Мы познакомились давно, – хмуро ответила Мия. Ее трясучка проходила. Либо вира трезвела. В любом случае, она смогла убедить Дайтора в правдивости своих слов. – Занимались благотворительностью. Потом он стал слишком занят. А я продолжаю помогать приюту.

– Тому, что на окраине? – уточнил Дайтор. Поставил локти на стол, уложил на сцепленные пальцы подбородок и начал улыбаться. Мия вздрогнула и поняла, что все это время сидела не шевелясь: разболелось все тело, под черепом хором завывали промахи при допросе.

– Да, – подтвердила, меняя позу. Приют был в единственном экземпляре в Третьем центре. Инспектор мог и не спрашивать. – Продукты, вещи. Тем людям много чего требуется, а никто не спонсирует.

– Медик. Рихана Сорхат. Знакомы с ней?

– Конечно. Замечательная вира, – отозвалась Мия. – Столько сил и времени отдает попавшим в беду, притом совершенно бесплатно.

Дайтор глянул на Мию более внимательно.

– Замечательная, – повторил серьезно. – В таких же близких отношениях с ней, как и с Сайей?

– Сайя моя работница, – напомнила Мия. – Рихана – хорошая знакомая.

Дайтор со стуком опустил обе ладони на стол. Двинул в сторону лэптоп, куда занес лишь самое начало разговора. Перегнулся через стол к отпрянувшей назад управляющей. Попал под лучи редкого в это время года солнца и его волосы вспыхнули цветными огнями.

– Еще одна преступница, с которой водите дружбу? – Покачал головой. – Вира, вира…

Мия похолодела. Дайтор не сводил с нее глаз, в глубине которых горела насмешка над всеми уморительными для него попытками избежать хватки гвардии. На положении, на деньгах. На ее горле, в конце концов.

Могла бы напомнить о приватных танцах и обо всех танцовщицах, которых лишилась по его вине. Попробовать возразить против порядка ведения допроса. Но Дайтор тщательно подошел к их разговору – ее ничтожное слово, которое в свете последних событий не имеет никакой цены, против слова следователя. К тому же не раз заверяла гвардию, что в особняке ничего не происходит, что ее работницы пострадали где-то вне стен заведения и без ее ведома.

– Что вира Сорхат сделала? – только прошептала. – Недавно же встречалась с ней, она была в полном порядке.

– Желаете ее предупредить? – учтиво осведомился Дайтор Риз. – Чтобы успела скрыться?

Мия молчала. Загнала сама себя в угол. Будто не знала, что происходит с имеющими дела с гвардией. На что надеялась – непонятно. Что Сайя задобрит собой гвардейца? Он не тот случай, который будет зависеть от женщины.

Тяжелая голова отказывалась работать, да и резона уже трепыхаться, будучи пойманной, управляющая не видела.

– Что вы хотите? – голос прозвучал пусто. В момент, когда приняла неизбежность ареста, охватило странное спокойствие. Страшно было только оставлять своих людей на милость Дайтора. Их все еще продолжали расспрашивать два гвардейца. О чем – Мия не знала; возможно, даже о погоде, так как работники не выглядели напуганными. Девушки флиртовали. Глупые. Управляющая отвернулась.

– Сдается мне, что не все вы еще раскрыли, – Дайтор постучал пальцем по монитору лэптопа. – Я любопытен, вира. Но в некоторых случаях могу держать свое любопытство под контролем.

Мия хотела спросить, в каких случаях, но голос ее не слушался. Рот пересох, а перед глазами смазалась и поплыла вбок эмблема штаба Первого центра, выбитая на крышке лэптопа.

Упала, плечом зацепила край стола. Не сразу Мия поняла, что свалилась она, а не лэптоп. Снова привлекла внимание своих работников и двух гвардейцев. Матис дернулся было к ней, но Кейл его остановил.

Дайтор Риз отклонился, чтобы видеть лежащую на полу хозяйку борделя.

– Так и быть, – сказал. Одним движением захлопнул крышку лэптопа и встал. – О том, что собираетесь делать с приобретенной вами игрой, я спрошу в следующий раз. Вы устали, вира. И плохо выглядите. Вместо того чтобы напиваться и рыть себе дорогу в камеру штаба, легли бы вы спать. Не здесь только, спина будет болеть.

Сайя, скорее всего, выдумала про отца Шатизара. Но сказала правду об отсутствии ухажера. Дайтор сделал вывод, что виар ей симпатичен, это она и хотела скрыть от следователя; но дальше приятельства они не захаживали. Риф не являлся тем загадочным мужчиной, по которому скорбела ее душа.

Сделал знак сопровождающим, что они закончили в сером особняке. Он получил все, что хотел. Расположил и крепко привязал к себе заносчивую хозяйку, раз за разом вынуждающую его прежде униженно клянчить время с Кэт. А теперь замершую на полу и с ужасом следящую за каждым его жестом.

Попробовал глянуть на нее с иной стороны… Страх в голубых глазах, покусанные губы, с которых съела всю помаду; дрожащая и покорная. Но нет, эта холеная женщина его не привлекала. Быстро сдалась, сломалась. Да и принимать мужчин для нее делом было привычным. Общественная уборная, как верно определила статус для таких, как Мия, его покровительница.

Работники борделя не двигались с места до тех пор, пока не утих вдали рев двигателя автомобиля. Тогда только бросились к управляющей. Кейл помог ей подняться, усадил на диван. Бармен прибежал со стаканом воды, который Мия от себя оттолкнула. Потухшим взглядом обвела напряженные лица. Сегодня им всем дарована жизнь, цену которой она согласилась выплатить гвардии.

– Вернитесь в свои комнаты, – проговорила, наконец. – И выспитесь. Работаем в обычном режиме.

* * *

Тоири, сцепив руки в замок, умоляюще вглядывалась в узкое, острое лицо ректора Лигуры. Натянутая бледная кожа виры неестественно блестела, совсем как масляная пленка. Темные провалы глаз сверлили ученицу с тем же упорством, с каким и ученица пыталась разжалобить ректора.

– Сайя Синора отчислена, – в который раз повторила Айта Лигура для Тоири Куны. – Приказ подписан и отправлен в институт искусств. Вира Синора более не является ученицей старшей школы искусств Койе Канхёдже.

– Ректор Лигура!

– К тому же, – и без того тонкие губы вытянулись еще сильнее, – вам больше не придется сдавать за нее работы, ученица Куна. Подумайте лучше о том, что вам самой нужно закончить школу.

Тоири испуганно втянула в себя воздух. Ректор понимающе постучала пером по столу.

В дверь тоже постучали.

– Войдите, – отозвалась ректор. Показалась голова сторожа.

– К вам инспектор! – прошептал он так громко, что инспектор, стоящий точно за его спиной, без сомнения расслышал, что о нем доложили. Отодвинул старика с дороги и прошел в кабинет.

Айта Лигура моргнула. Быстро встала.

– Дайтор? – недоверчивый возглас разнесся по кабинету. Старик Ризеру замешкался на пороге, не спеша закрывать дверь. Тоири перевела взгляд с ректора на гвардейца. И задержала дыхание, рассмотрев посетителя. А когда разноцветные глаза встретились с ее заурядными голубыми, вдруг покраснела и смутилась.

– Простите, – вскочила со стула, подхватила свой рюкзак. Щеки загорелись факелом, чувствовала это как никогда остро. Попятилась к выходу. – Простите…

Вытолкала наружу недовольного сторожа и аккуратно закрыла дверь. Прижала ладони к лицу.

– Бог ты мой, – прошептала, таращась на виара Ризеру. – Кто это??

Дайтор усмехнулся в кабинете.

– Вира Лигура, – склонил голову. – Вы ничуть не изменились.

– Сочту это за комплимент. В моем-то возрасте, – ректор слегка пожала плечами и указала на стул, с которого так внезапно вскочила ученица. – А ты стал еще чудеснее. И по-прежнему шокируешь собой всех, кто имеет глаза, хоть так, хоть иначе. Присаживайся. Как поживаешь, Дайтор?

– Служу, как видите, – гвардеец обвел взглядом светлый, не совсем обычный кабинет, вместо четырех стен имеющий шесть. Интересное архитектурное решение. – Я назначен следователем по делу ученицы Койе Канхёдже.

Ректор помрачнела.

– Она отчислена, если ты о Сайе Синоре.

– Вот как? – протянул Дайтор. – Копию приказа предоставите для дела?

Айта Лигура взяла со стола запечатанный конверт и протянула гвардейцу.

– Собиралась отправить посыльным в штаб. Но раз уж ты сам здесь, то так будет даже лучше.

Дайтор вытянул ноги и скрестил их. Принял бумаги, повертел в руках.

– Вира Лигура, могу попросить вас дать свою оценку этой ученицы?

– Почти ее не знала, – с сожалением ректор развела руками. – Она талантливый художник и я сразу порекомендовала ее в Тауртимс. В школе она лишь сдавала экзамены, а училась заочно.

– Талантливый художник, – задумчиво повторил Дайтор, вспомнив цену ее картин в борделе. Айта Лигура, видимо, подумала о том же. Тяжело опустилась в свое кресло.

– Никогда бы не подумала. Что эта девочка… Что у нее столько тайн.

Поступки и скрытая жизнь Сайи шокировали всех, кто ее знал. Дайтор и сам иногда поражался, как смогла молодая девушка так безупречно проиграть свои роли и обмануть каждого. Где набралась столько опыта в притворстве.

Поднял глаза на ректора.

– Почему? – спросил. – Вы ее рекомендовали в компанию? Ничего о ней не зная?

– Ученица Синора напомнила мне тебя, – просто ответила вира. Она симпатизировала Сайе; Дайтор, казалось, почувствовал это. Сел прямо, испытующе глянул на хозяйку кабинета. Которая неожиданно улыбнулась и превратилась в добрую тетушку. – Ее увлечение рисунком сродни твоему. Видел бы ты, как достоверно изобразила она…

– Вира… – Дайтор поморщился, отказываясь вспоминать, с каким пылом растрачивал свое время на марание бумаги. Айта Лигура шутливо погрозила ему пальцем.

– Лучше бы ты развил свой талант, а не бегал за преступниками и днем и ночью. Сидел бы сейчас в кабинете. Потягивал бы кофе.

Дайтор встал, обрывая развитие неинтересной ему темы. Потягиванием кофе пусть занимается кто-то другой, как и сочинением эмоций на бумажных лицах нереальных людей. Его же ожидало более волнующее его кровь занятие – такие эмоции он создавал сам. И они были очень даже реальны.

– Спасибо, вира Лигура, – сжал в руке конверт. – Не буду отнимать ваше время. Меня ожидают мои люди.

Ректор вздохнула.

– Дайтор Риз. Будь добрее к Сайе.

– Добрее уже некуда, – прохладно сообщил Дайтор, злясь на себя за оправдания перед этой женщиной. Однако грубить ей не поворачивался язык. Единственная из наставников детдома, которая смогла найти подход к нему. Время прошло, а уважение к этой вире осталось неизменным. – Заключенная, уложив в могилу кучу гвардейцев, сама осталась жива, при этом ее никто не избивает, не пытает. Кормят, даже обогревают камеру.

– Я понимаю, – вира Лигура поджала губы, и вновь перед Дайтором предстал образцовый ректор школы. – Прими мои соболезнования. Ты потерял друга.

Дайтор кивнул. Веонка, ее потерю имела в виду вира Лигура. Попробовал покопаться в себе, но ничего похожего на глубокую скорбь не отыскал. Была да и была. Как щенок привязалась к нему, а по мере их взросления ее взгляды и намеки на флирт начали порядком тяготить. Даже Сайя раскусила замаскированную под дружбу влюбленность.

Покидая кабинет ректора, испытал давно забытое чувство облегчения. Как выбежал из класса после окончания урока, предвкушая несколько минут тишины на одном из старых деревьев, куда забирался, чтобы понаблюдать за беготней детей по двору. Отказников. Таких же, как и он сам.

– Ученица Куна! – крикнул на весь коридор. Рыжая ученица остановилась. Дайтор ускорил шаг, догнал ее. – Дайтор Риз, следователь по делу Сайи Синоры. Ответьте на несколько вопросов.

Бледнела рыжая вира так же быстро, как и краснела. Спустя несколько секунд она стала по цвету напоминать свежевыкрашенный потолок.

– Как Сайя? – выпалила, схватив Дайтора за руку. Бровь гвардейца поползла вверх. – С ней все хорошо?

Дайтор выразительно двинул подбородком и Тоири, спохватившись, отпустила его, спрятала руки за спину. Заметно сжалась под уже не таким дивным взглядом, как ей показалось ранее.

– Простите! – воскликнула, вдруг вспомнив, что этот нереальный мужчина – гвардеец. Такой же, как и те, кто явился незваными гостями на Снежный бал. Добавила еле слышно, все еще надеясь узнать что-нибудь о подруге: – Сайя? В порядке?

– Следователь задает вопросы, а не наоборот.

Тоири сникла.

На нее Дайтор потратил час, о чем потом жалел, так как не выяснил ничего. Ощущение складывалось, что это милое собрание веснушек и огненных прядей Сайя Синора умудрилась защитить от себя незнанием. Не делилась с ней ничем. Не водила никуда. Не знакомила с иной своей личиной. Тоири на все вопросы растерянно кусала губу, а во всем ее облике Дайтор разглядел одно большое смятение.

За потерю времени был вознагражден столкновением на крыльце школы с парнем, затянувшим свой капюшон почти у самого носа. Гвардейца не увидел, врезался в него. Поднял голову.

– О! – вымолвил, упершись в синий мундир. Шагнул назад и окинул взором уже всего гвардейца. Дайтор скрестил на груди руки. – Вы из-за Сайи здесь?

Медленно Дайтор кивнул. Тирик Кайн сдвинул капюшон на затылок, и холод пробрал до костей самого еще сильнее при виде человека, одетого лишь в форму. Гвардеец даже не покрылся мурашками, как стоял не на пронизывающем ветру, а в соседний класс зашел.

Жуть, подумал Тирик, как их муштруют.

Давай, подумал Дайтор, говори, от чего тебя так и распирает.

– Она уже призналась? За Хамира мстила?

Дайтор подавился своей жаждой познания. Закашлялся, прикрыв рот рукой, на глазах выступили слезы. Тирик встревоженно заметался, оглядываясь, но никто не спешил к школьной арке с помощью. Тогда осмелился легонько постучать по спине гвардейца.

Дайтор сглотнул. Как мог упустить эту деталь? Школа искусств, где группа Хоёна была на задании.

– Хамир?

– Они миловались тут весь триместр, – с готовностью выложил Тирик. – А после того, как его арестовали, ушла в Тауртимс, откуда пошла эта игрушка, из-за которой все и началось.

Определенно, в Койе Канхёдже он заглянул не зря. Разнервничался так, что с непривычки застучало в висках. Едва удержался, чтобы не схватить налетевшего на него парня за плечи и не начать трясти, требуя ответы.

Райер Хамир. Белый человек, которого не смог додавить. Его провал, позор для следователя. Ни одного протокола, ни буквы признания.

– Вы не друзья, как погляжу, – заметил, полностью сбитый с толку. Не нашелся даже, что спросить в первую очередь. Пока Тирик исподлобья оглядывал заоблачные башни школы, пытался прибраться в голове, ибо завалило мыслями и догадками.

– Этот Хамир убил моего друга, – процедил ученик достаточно зло. – Зендана Рина. Ору Саид. Гвардия объявила об этом. А Синора с ним путалась. Ни капли ее не жалко. Предательница.

Дайтор глубоко вдохнул морозный воздух и пристроил спину на один из пилонов, поддерживающих арку над входом. Бывает же такое, проскочила мысль.

Зендан Рин этот выполз откуда-то, все никак не уляжется в могиле, напоминает о себе. Ора Саид. Райер Хамир, при одном упоминании о котором вновь и вновь гадко сжималось все внутри. И Сайя с ним миловалась со слов одноклассника. А после его ареста отправилась в место, имеющее отношение к расследованию – неужели искать его? Его следы? Что рассчитывала обнаружить в Тауртимс? Либо нет особой причины ее работы там, а ухватилась за предложение Айты Лигуры и сбежала из школы, чтобы не вспоминать Хамира?

Неполноценный ксур, сравнением с которым Тиса Верена весь мозг ему вынесла. Дайтор воскресил в памяти выражение лица танцовщицы в тот момент, когда она мыслями уносилась из комнаты борделя, телом оставаясь с ним. Кэт и не отрицала, что проводит какие-то свои параллели между гвардейцем и тем неизвестным, имя которого все пытался выведать у нее. Только вот подобного не ожидал никак.

Ученик и сам не понял, насколько бесценную информацию преподнес инспектору, перед этим едва не сбив того с ног на ступенях крыльца.

Хотя Дайтор до сих пор не разобрался, что общего две виры проследили между ним и Хамиром – они были абсолютно разные. И лицом, и мышлением. Привычками, предпочтениями. Однако, это уже прецедент.

Те несколько часов, что заняла дорога в Первый центр, Дайтор изнывал от желания скорее оказаться в штабе. Прижавшись щекой к холодному стеклу, смотрел на проносящиеся мимо дома, улицы центров, поселения кварталов, присыпанные легкой снежной крупой, попрятавшей все неровности и грязь. И до боли в животе представлял реакцию танцовщицы на имя ксура, которое он обязательно произнесет. Выбрав самый подходящий момент, когда она максимально расслабится.

У входа в штаб его встретила Тиса Верена. Ее кошачьи глаза хищно следили за заехавшей на стоянку служебной машиной. За добычей. За инспектором Ризом, который совершенно не желал ее видеть сейчас. Не ее.

– Дайтор, – Тиса остановила его, когда проходил мимо. Риз напряг челюсть, пригнул голову, отметив полное игнорирование инструкции со стороны более низкого ранга.

– Тиса Верена, – прошипел ей в лицо. – У вас мозги в отключке?

Предвкушение в ее желтых глазах разбавилось опасением. Тиса отступила назад, угодила прямиком в лужу.

– Инспектор Риз! – от дверей штаба к нему бежал стражник. Внезапно Дайтор ему обрадовался. – Вам необходимо срочно явиться к вире Архан! Только что поступил приказ!

Обрадовался рано. С досадой Дайтор глянул на низкое здание штаба, после чего повернулся обратно к машине. Зная виру Архан, понял, что сегодня уже до нижней камеры он не доберется.

Огромный, резкий, как высеченный из цельного камня дом правителя высился в конце улицы. Единственный здесь, к нему вела длинная аллея, обсаженная кустарниками и освещенная яркими фонарями. По которой проехал служебный автомобиль, чтобы остановиться у ажурных металлических ворот, где уже поджидала инспектора охрана.

Дайтор, выбравшись из салона, расставил в стороны руки и ноги, давая себя обыскать. Оружия у него не было, изымать охранникам у него оказалось нечего. После проверки они провели инспектора к вире Архан.

Войдя внутрь, Дайтор вдохнул знойный, пропитанный запахом цветов воздух, к которому должен был уже привыкнуть, но все одно каждый раз задыхался, заходя с улицы.

По всему холлу расставлены высокие вазоны, неизменно с красными розами. У одного из них вира Архан занимала себя садоводством. Отложила ножницы при появлении гвардейца, в стоящий рядом таз кинула горсть обрезанных листьев.

– Подойди, – обронила.

Воздух рябил перед глазами, пока шагал мимо алых брызг как крови, усеявшей весь холл. Дайтор хотел бы дышать не так глубоко, но волнение выдавливало последний кислород из легких. Не осталось воздуха в этом розарии.

Вира недовольна, это видно по легкому прищуру серых глаз, очень похожих на глаза главы гвардии. И, как только гвардеец остановился перед ней, вытянувшись, отвесила ему пощечину. В изящных руках скрывалась немалая сила, скула заныла сразу.

Дайтор Риз и глазом не моргнул, продолжив смотреть перед собой.

– Риф Шатизар! – угрожающе прошипела сквозь зубы. Дайтор сдвинул брови, не поняв причины гнева своей покровительницы.

Одна горящая щека на фоне бледной кожи гвардейца выглядела странно. Наверное, с целью уравнять цвет вира ударила его и по второй. Охрана у дверей украдкой переглянулась между собой.

– Вира Архан? – Дайтор рискнул опустить взгляд на супругу правителя. Ее серые глаза яростно блестели. За спиной стояли люди из гвардии и он всем телом ощущал их злорадство по поводу публичного избиения фаворита.

– Ты знаешь, кто его отец? – это, наверное, и довело ее до крайности.

Представления Дайтор не имел о родственниках одного из свидетелей, он не составлял семейные древа всех, кого допрашивал. Качнул головой и весь сжался внутри. Против воли моргнул, еще и дыхание сбилось. Хотелось думать, что из-за проклятых цветов, однако тремор в конечностях розы вряд ли могли вызвать. Вира, конечно же, заметила его с трудом сохраняемую стойку.

– За мной, – бросила. Дайтор помертвел и чуть было не оглянулся назад, на далекую дверь, выход из этого холла. Вопреки мелькнувшей мысли ноги его уже двигались за хозяйкой дома.

Она привела его в подвал. Дайтор и сам знал конечную цель пути, так что даже не удивился. Остановился в центре этого подземного склада его прошлого. Среди рисунков, детских вещей и книг, старых, пыльных. Привезенных из детдома и сложенных здесь, имеющих целью вечно его вразумлять. Над потолком покачивалась единственная тусклая лампочка, почти ничего не освещая, а только добавляя нежеланных воспоминаний.

Вира Архан подошла к Дайтору.

– Ты помнишь? – резко спросила.

– Помню, вира, – глухо произнес гвардеец.

– Сядь.

Дайтор послушно опустился на низенький, детский стульчик, вытянув ноги. По волосам прошлась рука виры Архан, пропустила сквозь пальцы цветные пряди, а затем сжала их на затылке и потянула назад. Нагнулась над гвардейцем. Почти нос к носу, глядя в его широко открытые глаза.

– Я помогла получить тебе образование. Я дала тебе возможность проявить себя. Я поддержала тебя в желании служить.

– Да, вира.

– Я дала тебе пропуск в жизнь! – выкрикнула вира Архан. Дайтор заставлял себя не отводить глаз от искаженного яростью лица. Поверхностно дышал и не обращал внимания на выступивший над губой пот. Который вира сама вытерла и отпустила волосы. Отошла.

Сложила на груди руки. Ее длинное синее платье в тон его мундиру заслоняло все перед глазами. Дайтор замер в одной позе, отчетливо чувствуя ее разочарование им. Болезненно тянуло нервы от этого понимания. Моргнул, пытаясь рассеять пелену перед глазами.

– Отец Рифа Шатизара – один из магистров, близких к правителю. И небрежным отношением к его сыну ты оскорбил Катара Шатизара. Как и моего супруга.

Дайтор изо всех сил сжал ножки крохотного стульчика, на котором едва умещалось его взрослое тело. Начал понимать. Что до сих пор не усвоил уроки виры о недопущении легкомыслия в делах. А теперь такой промах грозил ему изрядной головной болью. Может, даже чем посерьезней.

Риф Шатизар, над которым он смеялся в таверне, оказался не тем, кем казался. Обрел смысл его договорной брак.

– Я не знал, – выдавил из себя. Вира Архан холодно глянула на него. Стук в ушах стал громче.

– Ты женишься, – сказала вира. Дайтор смотрел на синее пятно ее одежды. Резко двинул лопатками, меж которыми скатились нервные капли потрясения.

– Что? – тупо переспросил. Впервые за время встречи обмякла его спина, как сломался стержень, загнанный в позвоночник. – Вира…?

Взмахом руки Зеира Архан оборвала его лепет.

– Семейство Чарушей. Возьмешь в жены их дочь. Мой супруг одобрил.

– Вира!

– Они потеряли сына, а ты до сих пор не отыскал ни Тиена Чаруша, ни его убийцу, – вира Архан не прервалась, как не слышала ужаса Дайтора. – Поэтому я отдам им тебя в качестве компенсации. К тому же, у них в семье был психоделик. Есть вероятность, что ваш ребенок наследует дар.

У Дайтора задрожала губа, прикусил ее. Как компенсацию? Сдержал внутри крик протеста, затормозил его в глотке. Не сводил глаз со своей покровительницы, надеясь, что это один из ее методов воспитания. Что даст ему сполна проникнуться положением пешки, вынужденной и в свободное от службы время исполнять приказы, а после отпустит его. Велит извиниться перед младшим Шатизаром и впредь не терять осмотрительности.

Молчал. Молчала и вира, лишь болезненно отзывался в мозгу монотонный стук ее туфли по полу. Пора было начать раскаиваться.

Дайтор судорожно вздохнул и выпрямился.

– Вира Архан. Я осознал свою ошибку. Готов понести наказание. Больше близко не подойду к виару Шатизару, а если и окажусь рядом, буду вести себя предельно корректно. Если нужно, я принесу извинения и…

– Я в курсе твоего увлечения преступницей, – снова оборвала его вира. Испуганно Дайтор вскинул на нее глаза и тут же опустил их.

– Это не так, – ровно проговорил. – Следствие…

Усталое восклицание виры Архан заставило гвардейца умолкнуть. Проследил за ее руками, сжавшими виски.

– Та дурочка уже мертва. Ей от силы остался триместр, если протянет столько в каменоломнях.

Неожиданно Дайтору не понравилось, как прозвучал этот на самом деле факт: Сайя и недели не проживет в тех условиях. Если ее, конечно, не возьмет под свое одеяло один из старожилов тех гиблых мест. А вот это ему не понравилось еще сильнее.

Ньянка наблюдала за внутренней борьбой гвардейца, обреченной на проигрыш с самого начала. Ему не следовало потакать своим желаниям. И ей нужно было пресечь эти отношения, только вот девушка подкупила своей скромностью. Фальшивой, как оказалось на деле.

– Осуди ее и отправь на каторгу, где ей место, – приказала. Дайтор опустил голову ниже. – Ты меня слышишь??

– Да, вира.

– Не тяни время.

– Да, вира.

– И завтра мы едем на обед к Чарушам.

Дайтор открыл рот и запнулся. Прокашлялся.

– Да, вира.

– Поэтому сейчас ты поднимешься в комнату и ляжешь спать. Чтобы к утру привел себя в порядок, выглядел здоровым и безумно довольным оказанной тебе честью. Безродный инспектор войдет в семью магистра.

– Да, вира.

* * *

Донатан не успел расстегнуть мундир, как раздался телефонный звонок. С досадой застыл, глядя перед собой. Если он не ответит, то ничего и знать не будет. Если он сделает вид, что его нет в кабинете…

– Глава Хоён! – дверь распахнулась после быстрого стука. Заглянул дежурный стражник штаба. Перепуганно-взбудораженный, он держал в руке трубку телефона. Донатан перевел взгляд на тот аппарат, что стоял в кабинете и уже молчал. – Вира Архан! На связи!

Не успел сбежать. Уже и поездку в кварталы подготовил себе как оправдание отсутствия в штабе.

Протянул руку за телефонной трубкой; показал дежурному, чтобы тот вышел из кабинета.

– Слушаю, – бесцветный голос главы Хоёна мог принадлежать и роботу.

– Почему ты еще не здесь? – требовательный голос так соответствовал характеру супруги правителя. Позвонить за полночь и ожидать, что ее прихоти будут тотчас же исполнены.

– Я здесь, – устало отозвался Донатан. Сел на ближайший стул и расстегнул-таки верхние пуговицы мундира.

– Первый центр! – раздраженно уточнила Зеира. Донатан вздохнул.

– Я владею информацией, что криобанк находился в Третьем центре. До того, как его уничтожили. Логично, что и я нахожусь там же.

– Преступница в Первом центре, – надменно возразила Зеира. Не к месту главе вспомнилось кривляние младшей сестры за спиной матери, когда ей удалось повесить на него побег их кота. Которого она же выволокла на улицу, пока брат делал уроки. И Донатану пришлось почти час выслушивать нотации, а после стаскивать зверя с дерева.

– Для чего ты ее забрала? Все здесь – свидетели, улики, следы, жертвы. Одна только заключенная что-то делает у вас под задницами в подвале штаба.

– Ее следователь в Первом центре, – глава Хоён почти видел, как Зеира пожимает плечами, обтянутыми какой-нибудь дорогой тряпкой, не видя ничего предосудительного в разбрасывании преступниками по всей Тельальхе. Усмехается и советует ему: – Не глупи.

– Следователь должен быть на месте преступления! – обозлился Донатан. – А не место должно таскаться вслед за следователем! Хочешь вознести своего выкормыша – так награди его каким-нибудь рангом и успокойтесь оба!

– Ты получил приказ! – голос виры Архан заледенел. – От правителя. Будь добр, выполняй!

Донатан стиснул в руке трубку, медля с ответом, который и не требовался. Не подчинится – будут последствия.

– Да, вира, – процедил. Услыхал на той стороне провода смешок и глубоко вдохнул.

– Глава Хоён, перед тем, как вы со следователем приступите к работе, мы посетим семью Чарушей.

– Это еще зачем? – не понял Донатан.

– Покажем свое почтение родителям, потерявшим сына, – пояснила Зеира. – И у них есть дочь. Дайтор Риз возьмет ее в жены.

Донатан откровенно зарычал в микрофон:

– Мне плевать, кому ты его сосватаешь…

В трубке раздались короткие гудки. Долго и ошеломленно глава смотрел в стену.

– Ушам своим не верю, – пробормотал наконец. Сразу же открылась дверь в кабинет.

– Глава Хоён, машина вас ожидает, – с порога отчитался дежурный и Донатан стиснул зубы, в который раз убедившись в том, что им распоряжаются так же, как и рядовым гвардейцем.

Хотел ехать сам, но передумал, решив хоть поспать в дороге. Чтобы не уснуть на обеде у Чарушей.

Водитель сильно не гнал в ночи, поэтому глаза глава открыл уже утром, когда гвардеец, притормозив на светофоре, негромко позвал его.

– Глава Хоён, мы в Первом центре. Через полчаса подъедем к дому правителя Архана.

Донатан осторожно пошевелил шеей. Протер глаза. Глянул в окно, на уже запруженные автомобилями улицы, присыпанные снегом тротуары, сплошь забитые толпами спешащих на работу людей. Подозревал, что надолго он застрянет здесь. Если не поторопится с той вирой Синорой. Осудить и отправить на каторгу – тогда сможет вернуться в Третий центр, а оттуда исчезнуть ненадолго.

Сестра поджидала его на пороге. Едва вышел из машины, как она лично распахнула дверь в дом.

– Вире Архан не спится? – спросил, проходя внутрь и морщась при виде огромного количества цветов. Он их ненавидел; сестра же жить, казалось, не могла без этой вони.

Охрана будто слилась со стенами; казалось, люди не дышали, когда глава гвардии проходил мимо.

– Вира Архан ждала гостя, – в тон главе ответила Зеира, ступая рядом.

– Гостей так не приглашают, – Донатан вскинул седую бровь.

Зеира сделала вид, что последних слов не расслышала.

– Глава позавтракает со мной?

– Глава примет душ и приведет себя в порядок после поездки. Посетит обед, а потом займется делами, ради которых приехал.

Серые глаза виры Архан гневно сузились.

– Донатан…

Донатан остановился.

– Зеира. Я спал в машине, согнувшись на заднем сиденье. У меня все болит, и голова в том числе. Я еще не умывался и не чистил зубы, а мои расческа и бритва остались в Третьем центре. И все для того, чтобы ты смогла в который раз показать свою власть. Дай мне вымыться и побриться, иначе потащишь на обед не главу гвардии, а бродяжку из переулка. Или так, или я поеду в казарму.

Зеире пришлось отступить.

Почти всю жизнь проведя в рядах гвардии и попадая при этом в разной степени спешки ситуации, Донатан мог бы привести себя в надлежащий вид за десять минут. Стремясь же избежать совместных семейных трапез, копался почти до самого выезда. Спустился обратно в холл, только когда за ним отправлен был один из охранников, напомнить о времени.

К великому удивлению, рядом с вирой Архан находился и Дайтор Риз. Безупречно одетый, идеально причесанный, отлично выспавшийся судя по его виду. Не ожидавший увидеть главу гвардии, а потому стремительно побледневший, но быстро взявший себя в руки.

– Глава Хоён, – произнес, глядя по обыкновению сквозь человека, которого приветствовал.

– Инспектор Риз, – Донатан не разглядел радости на лице жениха. – Слышал, вы решили создать новую ячейку общества?

Ему точно не показалось: инспектор Риз неуверенно покосился на его сестру, прежде чем ответить:

– Да, глава.

Вира Архан ослепительно улыбнулась.

– Инспектор Риз и дочь Чарушей станут прекрасной парой! Тем более, в покровителях у него сам правитель и глава гвардии.

Донатан сердито уставился на Зеиру. Дайтор метнул тревожный взгляд на главу Хоёна. Зеира продолжала улыбаться.

– Инспектор Риз, вы переходите с этого момента в подчинение главы гвардии. После обеда доложите ему о ходе расследования.

– Да, вира, – обреченно произнес Дайтор. Окончательно теряя надежду, что она передумает в отношении него и брака.

* * *

– Ну что??

– Отойди. Не мешай, – Рихана попыталась отодвинуть брата от кровати, но тот упорно лез вперед, чтобы видеть все, что делал приглашенный чудотворец.

– Санис! Что с ним? Ты уже видишь?

Хисару утомленно переглянулась с Риханой и промолчала. Таймин попытался выдавить улыбку, но сил хватило только дернуть уголком губ. Это бессилие заставило сердце Риханы замереть.

– Таймин!

– Я в порядке, – выдавил Таймин для нее.

Санис весь вспотел у кровати больного. Рукавом оттер лоб. Покачал головой.

– Открой рот, – попросил лежащего. Таймин открыл рот. Санис попросил принести свет. Файен тут же сунул в зубы ректору фонарь.

– Вроде… – начал Санис.

– Погоди! – резко остановила руку Файена Хисару. И нагнулась сама. – Стой-ка… Что это?

Таймин закрыл глаза, мечтая, чтобы вся эта толпа убралась отсюда с осмотрами и советами, оставила его в покое. Хотел только спать и ничего более. Болели руки, исколотые иглами, на ягодицах места живого не осталось; лежать на спине стало сплошным мучением. А его все лечили и лечили непонятно от чего. Еще и притащили человека, который мечтал бы его потерять под горами, а не поставить на ноги.

Очнулся от похлопывания по щекам.

– Таймин. Таймин, слышишь меня?

Голос виры Хисару. Расслышал сдавленный плач Риханы и через силу открыл глаза. Кивнул. Поискал свою женщину глазами.

– Файен ее увел, – ответила Хисару на беспокойство в мутном взоре. С ним остались только она и повар Санис, жавшийся где-то у изножья кровати. Таймина тревожило его частое дыхание.

– Пусть… уйдет, – прошептал.

Хисару не обратила внимания на его просьбу. Вместо этого сжала щеки с двух сторон. Резко. В уголке губ показалась кровь. Осторожно Таймин потрогал ее языком.

– Больно? – быстро спросила Хисару. – Шире рот открой.

Он не жаловался, они заглядывали в горло через раз, и то не глядя почти. А, случайно рассмотрев полость рта, пришла в ужас.

Вся слизистая, в норме имеющая розовый цвет, выглядела буро-черной, покрылась мелкими, но многочисленными язвочками. Хисару взяла с лотка ложку и потрогала одну из них.

– Больно?

Таймин отрицательно качнул головой. Медик сдвинула брови. Надавила с внешней стороны уже пальцем. Дождалась только еще нескольких капель крови. Обернулась к приглашенному специалисту.

– Знаешь, что это? Видел похожее?

– Не… Нет. Не видел, – испуганно отозвался Санис и отодвинулся от кровати.

– Ты даже не посмотрел! – прикрикнула Хисару, начиная злиться на его трусость. – Не думаю, что это заразно, раз никто из нас не получил что-то подобное за столько времени! Иди ближе! Файен?

Файен просунул голову в дверь.

– Вира?

– Возьми соскоб и быстро изучи, что это такое. Санис?

Повар затряс головой.

– Не видел. Не знаю!

– Травник нашелся! Иди к своим кастрюлям!

Кажется, в непроглядной полосе тумана наметилось какое-то подобие дороги.

Хисару приложила ладонь к ледяному и мокрому лбу Таймина, вновь уплывающему куда-то. У него не было даже сил держать открытым рот, поэтому вставила между его зубами два пальца и удерживала так, пока Файен срезал ткани на анализ. При процедуре ректор даже не поморщился.

– Странно это, – заметил Файен. Упаковал черный кусочек в пробирку, закрутил крышку. – Ты вообще чувствуешь что-то во рту?

– Язык, – выдохнул Таймин. – Да.

Хисару взглядом велела химику поторапливаться. Он унесся с пробиркой в свою лабораторию. В квартиру вернулась Рихана. Сумела справиться с собой, в чем ей помогла, скорее всего, ледяная вода: вся голова намокла, как под краном ее полоскала. Потерла щеки.

– Я побуду здесь, – показала губами, чтобы не беспокоить зыбкий полусон Таймина, в котором он, хотелось думать, чувствовал себя лучше, чем в реальности. Хисару кивнула, пригладила темные волосы ректора, тусклые и ломкие, в которых уже ржавчины стало больше, чем каштановых прядей. Как выцветали сами по себе – выгорание, обычно происходящее под воздействием солнечных лучей. Которых под землей и в помине не было.

– Разрушается пигмент, – напряженно проговорила, более внимательно разглядывая длинные пряди. Таймин уронил голову набок, а в пальцах у нее осталась та самая прядь, которую изучала. Рихана зажала рукой рот и ее затрясло, когда белая вира подняла в воздух волосы и показала ей, а потом быстро встала. – Это уже симптомы. Которые можно хоть с чем-то сравнить. Останься с ним и не вздумай реветь! Не можешь – позови Тиена.

Рихана задрала голову вверх, прогоняя слезы, которые все никак не заканчивались. Постояла так немного, продышалась.

– Я в порядке. Я смогу, – сказала вире Хисару. Медик, проходя мимо, крепко обняла ее и подтолкнула к кровати.

Белее он стать уже не мог, однако за те полчаса, что боролась со своей паникой под ледяной водой, он сделал это. Рихана слепо схватилась за деревянные перекладины кровати. До боли сжала руки.

«Господи, Господи, пожалуйста! Только не он! Только не он… Пусть я, забери меня вместо него…»

– Ри? – Таймин разобрал ее потуги не дышать так громко. Увидел ее молитву? Или почувствовал дрожь, ее сотрясавшую, которую она передала кровати? Рихана отдернула руки.

– Как ты? – тихо спросила. Легчайшим движением убрала мокрые волосы с его лица. Посиневшие веки чуть дрогнули.

– Наверное, я все же… Мне жаль. Оставлять тебя… – пока пытался объяснить, Рихана молча глотала слезы.

Райер ей как-то рассказал, по какой причине ректор избегает любви. О том, что он не хочет оставлять после себя разбитое сердце. И теперь его смутные тогда, но реальные сейчас опасения почти сбылись. Рихана видела немало людей в различных состояниях, и могла бы с уверенностью сказать, что этот человек не дотянет до следующего дня. Но не могла это признать, только не с Таймином.

Он криво усмехнулся, все так же не открывая глаз, а Рихана едва совладала с надрывным воем, рвавшим все внутри.

– Не говори, – вымучила. Как хорошо, что он не смотрит, не видит, насколько перекосилось ее лицо. – Ты не оставишь. Это просто… – дыхание перехватило, продолжить не смогла. Только отыскала его руку и сжала ее. Такую ледяную, как кусок льда.

И снова он слабо улыбнулся. Рихана с силой прижала зубами губу. Умоляя себя не плакать над Таймином. Не расстраивать его еще сильнее. Надо было позвать Тиена, он бы точно не стал рыдать над живым еще товарищем.

Таймин едва слышно выдохнул, а у нее сердце остановилось.

– Таймин! – истерично закричала, схватив его за плечи. – Таймин, нет!!

Не сразу сообразила, что ее оттаскивают назад, а она все не может выпустить Таймина, что вцепилась в него ногтями, раздирая кожу. Расчертила его красными полосами, пока Файен не рявкнул на ухо:

– Отпусти его! Больно же!

Больно. Машинально Рихана разжала хватку. Брат рывком отдернул ее назад.

– Благодаря твоей заботе он помрет, даже если не должен был! – зло проговорил. Поставил на стол бутылочку и плеснул в стакан воды. – Поэтому родственникам не дают лечить родственников! Отойди!

– Файен…

Следом за Файеном влетела Хисару. Мельком глянула на Рихану и забыла о ней.

– Нашел?

– Попробуем, – сосредоточенно Файен отсчитывал капли в воду. Смешал все. – Должно снять интоксикацию. Не сразу, правда, но… Легче станет точно. Если не… – запнулся, оглянулся на сестру. Не стал заканчивать. – Вира Хисару, придержите ему голову. Он должен выпить.

Пить Таймин не хотел. Просто потому что не мог нормально глотать.

– Как я сама не догадалась, – прошептала Хисару. Файен осторожно вливал по ложке лекарство, ждал, пока мышцы горла расслабятся и оно попадет внутрь ректора. И заново. Рихана подобралась с другой стороны кровати, следила. Держала Таймина за руку. – Его не тошнило. Ни расстройства никакого, ни болей.

– Плесень. Он мог притащить ее с одеждой, вещами из глубин. Что-то, чем он каждый день пользовался. Долго же она его травила, – Файен допоил Таймина и вернул на стол пустой стакан. Поднял глаза на Хисару. – Это первая помощь. Его нужно теперь основательно почистить от яда.

– Яда? – чуть слышно повторила Рихана. Таймин так незаметно дышал, что почти не видела движения легких; грудь оставалась практически неподвижной. Всхлипнула, тогда как Файен покосился на сестру.

– Ри… Не впадай в истерику только, умоляю! В язвах я нашел споры. Осицила. Эта дрянь угнетает нервную систему. Отсюда апатия, притупление всех основных рефлексов, дисфункция органов. И разрушение пигмента. Потому он и белый такой, и волосы обесцвечиваются. Ко всему прочему работает как обезболивающее. Ректор ни на что и не жаловался просто потому, что ничего не чувствовал.

3. Никто уже не верит ничему.

Изучил отчет, оставленный медиком в приемной штаба. Ничего серьезного в нем не обнаружил и успокоился. Направился к лифту, экономя время. Глава Хоён после обеда, на котором отсидел гранитным памятником самому себе, направился обустраиваться в казарму, отклонив предложение виры Архан остановиться в ее доме. А Дайтор, на время оставив невесту за кругом своих забот, поспешил в штаб.

Невыносимо зудел от нетерпения увидеть Сайю Синору. В новом для нее статусе женщины. После того, как отпер ее потайной вход, так и не довелось понаблюдать за ней. Лишь на прощание выполнил обещание и подровнял ей волосы. Ножом, потому как ничего другого под рукой не оказалось. К тому же вышло очень даже неплохо, должно в любом случае отбить у нее желание в дальнейшем заниматься подобной ерундой.

У нижней камеры его встретили два стражника. При виде следователя принялись вытягивать из решетки провод обогревателя.

– Оставьте, – придержал их инспектор. Чтобы попасть в камеру, ему не нужна была настежь открытая дверь. Только вот решетка, пропускающая голоса, сейчас была некстати. – Покиньте этаж. Вернетесь через час.

Стражники переглянулись. В какое-то мгновение Дайтор приготовился к тому, что они начнут цитировать инструкцию. Порядок проведения допроса, который инспектору и так был известен.

Однако они ушли, их шаги затихли у лифта, прошуршал подъемник.

Дайтор убедился, что люди исчезли с этажа, только после этого открыл замок камеры. Лязгнула металлическая дверь.

Сайя спала.

Они вновь вдвоем закрылись в бетонных стенах. Одни, казалось, в безмолвном мире отчаявшихся. В месте, где безраздельно господствовала гвардия.

В его владениях. Инспектор Риз невольно задрожал в натянутой тишине, где различалось только его дыхание и ее. Подошел ближе к узкой кровати, где свернулась под одеялом вира, на которую он должен собрать столько компромата, чтобы судьям хватило не испытывать угрызений совести при отправке ее на каторгу.

Стул не стал использовать, сел на корточки. Отвел от ее лица короткие волосы. Больной узница не выглядела, значит, условия ей созданы были сносные для жизни. Виру Лигуру он не обманул.

– Сайя, – погладил ее по щеке.

Сайя шевельнулась. Задышала глубже. Не открыв глаз, потянулась, нащупала его руку на своем лице и прижалась к ней сильнее. Будто скучала? С жадным нетерпением ожидал Дайтор ее первых слов.

– Это ты? – шепнула, приоткрыв глаза. Ровные стрелы ресниц почти скрыли карие глаза, Дайтор видел лишь мерцание. Так до конца и не проснувшись, ластилась к его ладони, и гвардеец неверяще уставился в лицо перед собой. Как убило его это сияние.

Самообладание покинуло Дайтора. Что случалось редко, и в большинстве случаев причиной выступала маленькая танцовщица. Ни во что не ставя его личность, сочиняя для себя другую сказку.

– Райер Хамир, – негромко произнес, руша иллюзию.

Сайя расслышала. Своим сонным еще сознанием осмыслила. И замерла. Медленно открыла глаза. Затаила дыхание, напуганная диким выражением разноцветных глаз инспектора. Пальцы на его руке, все еще ласкающей ее лицо, мелко задрожали.

– Дайтор…

Порывалась сесть, он не позволил. Поднялся с пяток, перебрался на кровать. Навис над заключенной, подавленной им и без этой демонстрации силы и власти. Черные зрачки поглотили оба цвета его глаз, запульсировали в такт его бешенству. И в следующую секунду гвардеец начал целовать бескровные губы. Неожиданно нежно трогать их своими, отлавливая и поглощая каждый судорожный выдох Сайи. Потерся носом о нос, почти замурчал.

– В школе, – пробормотал, обжигая дыханием ухо заключенной и зло поджимая губы в ответ на напряжение в удерживаемых им руках. – Спуталась с ним? Гвардеец, проклятье… Да кто угодно, но… Хамир??

Сайя вздрогнула от вопля и зажмурилась. Дайтор в голос засмеялся, что прозвучало далеко невесело.

– Это не так…

– Ты оказалась в Тауртимс почему? – зло процедил. Отклонился. – На меня смотри! Что хотела отыскать там? Его? Думала, он продолжит свое расследование и появится в компании? Не знала, что его закрыли в точно такой же камере? – Одна рука инспектора рассекла воздух и замерла перед открытыми по приказу глазами Сайи. Она сглотнула. Перевела взгляд на сжатые пальцы.

– Не он…

Дайтор с силой впечатал кулак рядом с головой узницы. Сплющил подушку, Сайя вскрикнула; вся сжалась. Вдавилась в кровать от легкого поглаживания скулы, ощущаемого прелюдией к так ценимым гвардейцем играм. С ее разумом.

Скатилась слеза по щеке, смочила его руку. Дайтор искривил рот.

– Не смей мне лгать! Твои приятели из школы и не скрывали вашу интрижку!

– Дайтор, – прошептала Сайя, боясь пошевелиться. Судорожно просчитывала его ответные меры на свое признание. Боясь, что он ей не поверит и приведет психоделика. Который сломает ее наконец, и вытащит то, что поставит гвардию в стойку. Тогда они откроют охоту. Райер окажется в большой опасности. Начала быстро говорить: – Я не знала, что он один из вас. Он пришел как ученик. Он отличался. Обратил на себя внимание. Всех. И я… Тоже.

– Самки, – презрительно оглядел узницу Дайтор. – О чем и говорил: ведетесь на внешность и силу на уровне инстинктов.

Он начал успокаиваться. Сайя безотрывно смотрела на гвардейца и ужас стыл в ее блестящих глазах. Скатывался по щекам, проползал под волосами, прятался в мокрую уже подушку, но она не отводила взгляда, как и приказал.

– И ты отличаешься!

– Это нас связало в твоей недалекой голове? – вкрадчиво проговорил Дайтор, его прямые брови изогнулись. – Из-за того, что мы иные?

– Нет… Нет! – или да? Сайя искала хоть какой намек на правильный ответ, который должна дать.

– Сдается мне, опять ты лукавишь, Кэт…

Сайя замотала головой, Дайтор двинулся ближе. Ноздри его раздулись, втягивая аромат страха перед ним.

– Тот преступник, которого я потерял. Райер Хамир. – Сайя едва справилась с ледяной дрожью, заставляя себя слушать. Дайтор прижался поцелуем к соленым губам, рвано вдохнул: – Обожаю это… Он остался бы без руки. Если бы выжил. Но вот не повезло – взлетел на воздух вместе со штабом.

Ее так колотило, что любое притворство оказалось ненужным. Открыть и показать свое горе, чтобы гвардеец видел, как она убита. Чтобы не вызвал психоделика, который мог вытащить из ее головы тот факт, что Райер и вовсе не погиб. Белоснежный Хамир, оказавшийся во власти этого больного человека. Зачем только она погналась за ним в таверне и оставила его в памяти?

Сайя без раздумий поцеловала гвардейца в ответ. Прекрасно зная, как ненавидит он ее любовь, предназначенную для другого. Ужасаясь своим надеждам на такой конец и в то же время желая довести Дайтора Риза до помутнения разума. Пусть бы освободил от дальнейшего существования и этим спас всех ее скрывающих тайны знакомых.

Захлебываясь слезами, задыхаясь рыданиями, от которых уже болела не только грудь, но и пылал мозг, отчаянно его целовала, обнимая за шею. Дайтор расценил по-своему внезапный порыв. Приподнялся над ней, рассматривая опухшее, пошедшее пятнами лицо.

Уродливая дрожащая любовная поэма по ушедшему. Склонил голову, роняя свои блестящие пряди на Сайю.

– И теперь мне досталась роль утешителя для брошенной им виры, – проговорил, медленно протягивая горячей рукой от шеи узницы и ниже. Задрожал сам, угадав слова протеста, с которыми боролась узница. – Какая печальная у нас с тобой судьба, крошка Кэт – тосковать по Хамиру.

Рывком поднял вверх кофту, не обнаружил под ней ни клочка белья. Вдавил ноющий член в бедро Сайи.

– И теперь я имею то, что мог иметь он. Если бы не сдох раньше времени, – понизил голос до хрипа: – Вы точно бы встретились в каменоломнях. И любили б друг друга до конца жизни. Что заняло бы примерно дня два-три при везении, ведь гвардейцев там не жалуют, а их подстилок и того больше, просто растаскивают на части: тому кусочек, тому… Кто успел. Хочешь, я шепну кое-кому из той охраны, с кем ты встречалась на воле?

Цель имел довести до истерики, а после любовался делом рук своих и больной фантазии. Сайя не выдержала его вида, закричала и попыталась сбросить с себя. Дайтор засмеялся, придавив слабые женские руки над головой, а ноги сжав своими коленями.

– Можешь хоть горло порвать, никого здесь нет.

Хотя ему следовало поторопиться. Отведенное ему время заканчивалось, не к добру будет, если его застанет глава без штанов в камере преступницы сразу после того, как отмечал помолвку с уважаемой дочерью Чарушей.

Десять минут еще позволит себе. Потом пора готовиться к встрече главы Хоёна.

Девушка под ним извивалась всем телом, заводя сильнее. Плакала, лютовала. Дайтор с некоторым удивлением разобрал угрозы в свой адрес: она не сдается, даже будучи в окончательном тупике.

Эта дерзость вызывала уважение. Против его воли, но оно гнездилось где-то внутри и вынуждало смотреть на танцовщицу иначе, чем на ту же Мию и ее проституток, ноющих при первом же шаге в их сторону.

Встряхнул Сайю сильнее, чтобы угомонилась хоть немного.

– Умолкни! – рявкнул. Она плюнула ему в лицо. Дайтор расхохотался и вытерся плечом. – Ты поражаешь. Своей глупостью, Кэт.

Стоило ему дернуть шнурок ее штанов и забраться внутрь, как в камере наступила мгновенная тишина. В первый момент неприятно оглушил звон в ушах. Сайя напряглась, вполне чувствуя, где находятся уже знакомые ей пальцы. Ненавидя себя за этот страх боли, за стыд, который выжигал душу. За свою физиологию, сознательно созданную природой для пользования сильными особями.

В мыслях вдруг всплыла Карсо Амира, какой она увидела ее впервые в центральном зале школы. Сильная, рослая. Такая вряд ли дала бы себя вот так скрутить, по крайней мере точно гвардеец получил бы от нее что-то ощутимее плевка. Стоило бы всерьез заняться силовыми тренировками.

Дайтор коснулся губами ее век, закрыв ей глаза. В той же позе и замер, в долгом неподвижном поцелуе.

Казалось, потворствовал нарочно, поощрял, дал ей забыться. Жила лишь его рука.

Что толку уже тренироваться перед смертью.

Сайя дернулась, почувствовав нечто отличное от прошлых ощущений. Поглаживания настойчивые, но не причиняющие боль. Посылающие странные волны по телу. Не хотела даже представлять, где и как гуляют его жесткие пальцы, но на щеках вспыхнул жар. И каждое его скольжение ощущалось так отчетливо, что отрешиться от нарастающих, разбегающихся по венам молний не удавалось. Стон против воли сорвался с губ. Дыхание сбилось. А мужчина все не позволял увидеть его, держал ее в темноте, соблазняя одной лишь рукой, а второй удерживая свою узницу в одной позе.

Не более десяти минут, подумал Дайтор, сам насилу вспомнив о времени. Браслет на поднятой вверх руке размывался, с трудом сфокусировал взгляд на цифрах. Почти потерялся в пространстве, бешено пульсировали виски. Отлепил губы от век Сайи.

Она дышала часто, тяжело, как после бега, хотя не покидала пределы кровати. Чувствовал, как ее сердечко вылетало из груди, как рвались из горла хрипы. Вся натянулась под ним, и в тот же миг Дайтор убрал пальцы, провел ими по своим губам и слегка прикрыл глаза. Шумно выдохнул, наблюдая из-под ресниц за Сайей, ерзающей по простыне. Понемногу она возвращалась к нему, в камеру. Растерянная и потрясенная, дрожащая от новых для нее желаний.

– Я тебе говорил о животном инстинкте: ты подчинишься мне. Потому что я сильнее, а твоя слабость толкает тебя ко мне. Точно так же влечет меня твоя хрупкость. При должной хитрости, может, даже смогла бы повлиять на своего следователя. – Закончил зловещим шепотом: – Если бы у тебя осталось на это время.

В пекле и во льду. Лихорадочная лава, метавшаяся по венам, сменилась мерзлым ознобом. Сайя молчала, отвернувшись к стене. Всей кожей ощущая собственную реакцию на опыты следователя, насмешливый взгляд Дайтора. Недвусмысленное вылизывание им своих влажных губ. Его ноги до сих пор сжимали ее с двух сторон. В голове все еще плавал туман, заставляя желать постыдных вещей.

– Отложим развязку на следующий раз, – внезапно и быстро Дайтор отодвинулся. – Твою. Введение в мир соблазнов и удовольствий, которых ты вскоре станешь жаждать с той же силой, что и я.

Не сразу Сайя поняла, что он скидывает с себя одежду. Не сразу смогла проглотить ужас, когда поняла.

– Дайтор! – испуганно выкрикнула. Стиснула в пальцах ткань. Попытку замотаться в одеяло гвардеец высмеял, без особых усилий стащил с нее смешную защиту вместе со штанами; бросил на плиты пола. Взвинченные нервы узницы на смех отозвались слезами. Хотела бы разозлиться, прийти в ярость, чтобы заглушить предстоящее, но, напротив, с головой тонула в отчаянии. – Не надо!

– Не надо, – хрипло возразил Дайтор, коленом раздвигая ее ноги, – умолять. Это не в твоем стиле. Будь интереснее, крошка Кэт.

Жалобный вопль проник в камни, впитался стенами, слышавшими подобное неоднократно. Дайтор стиснул зубы, проталкивая себя все глубже. Как мощный механизм, работал быстро и точно. Причиняя грубое неудобство, но уже без прежнего кошмара.

Сайя, наконец, перестала терзать его уши, осталось лишь сорванное его толчками дыхание. И ее пальцы, до боли стискивающие его мокрые от усилий плечи.

– Я хотела сбежать оттуда! Из школы! – голос Сайи взлетал и падал, обрывался на шипение, в то время как Дайтор распадался на части, придавив ее всем своим весом. Глухо и ритмично бился о стену металлический каркас кровати. – Поэтому сразу согласилась на предложение ректора! Мне нужны были деньги, чтобы уехать… Забыть все… Ты их давал… А Веонка могла отобрать тебя вместе с твоими деньгами!

Поверил ли в ее любовь к Райеру, которого достать уже не мог и волей-неволей должен был оставить все как есть? Слышал ли он вообще что-либо?

Дайтор низко простонал, изгибая спину. Напрягся, нещадно травмируя мышцы. Зажмурился, зарычал, пытаясь удержаться на краю. Сайя знала, насколько он любовался этим моментом перед тем, как позволить себе освободиться. Как и то, что никакой душевности, интимности это действо не подразумевало, пусть он и обнажал тело. После без задержки отдаст ее под пытки, не испытывая ни капли жалости, расположения; немедленно приведет в исполнение приговор.

Чувствовала, как с каждым содроганием спадает его накал. Неспешность, ленивость пробились в его движениях, все расслабленное тело выражало блаженство. Выглядел полностью удовлетворенным. Нехотя провел рукой по своему влажному лбу. Сел, потянулся за одеждой, снятой перед этим, чтобы не оставлять на ней следов. Широкая спина напряглась, заблестела, отчетливее являя паутину тонких шрамов.

– Так и быть, – ровно сказал, не оборачиваясь. – Поищу для тебя психоделика поспособнее, чем тот, последний. Тебе не слишком комфортно было с ним, верно?

С тем, последним, она хоть понимала, что ей перетряхивают мозг в поисках информации. Со способным она и этого не заметит. Сайя заморгала. По ноге на простыню потекла горячая струйка гвардейского семени, которую стереть побоялась.

– Дайтор! – ничего в голову не лезло, чем его отвлечь. Там билась только одна мысль, что он не доверяет заключенной ни на секунду. Не верит и протащит ее через все допросы, что только сможет придумать. Открытые и те, о которых она даже не узнает. А в перерывах будет истязать своими способами, пока она сама не взмолится осудить ее скорее.

Инспектор оделся, застегнул мундир, тогда только обернулся. Хладнокровный и неприступный страж закона, ледяные глаза которого не выражали ничего.

– Оденься, – бросил. – Сейчас же!

Сайя поспешно натянула широкие штаны на голое тело, пачкая их. Следом кофту. Дайтор собственноручно пригладил обрезанные им волосы и накрыл одеялом, поднятым с пола.

– Отдыхай.

Сайя мечтала вымыться. Пока думала, как попросить его о воде, гвардеец открыл дверь камеры. И резко остановился.

Бесстрастно взирал на него своими раскосыми глазами глава Хоён, в которого Дайтор почти врезался, собираясь выйти. Побледнел.

– Глава Хоён, – голос прозвучал потрясающе спокойно, тогда как сердце начало проламывать ребра. Сайя вытерла лицо и невольно прислушалась. – Вы…

Сколько он здесь стоял, Дайтор представления не имел. Вытянувшись, смотрел сквозь серые, презрительно суженные глаза, а все мысли тянулись через решетку окна, совсем как провод обогревателя.

– Приведите себя в порядок, инспектор, и приступайте к оценке ущерба, причиненного гвардии действиями виры Синоры, – прохладно произнес глава. – Сегодня вы внизу не понадобитесь.

У Дайтора задергался глаз.

– Да, глава.

Донатан оглядел пустой коридор.

– Где охрана?

– Я их отпустил.

Резкая линия подбородка главы Хоёна стала еще жестче, придав ему вовсе устрашающий вид.

– Верните стражников вниз, инспектор Риз, – тона не повысил, однако Дайтор невольно дрогнул. Все иные помыслы были тут же оставлены им как неважные. – А сами поднимитесь наверх.

– Да, глава.

Трудно было ничего не услышать, пока стоял под дверью камеры. Еще труднее было не сорваться и не прекратить допрос, как обозначили занятие инспектора Риза наверху. Донатан пришел в крайнее бешенство, поняв, для чего Сайю Синору перевезли в Первый центр подальше от места преступления. Поближе к подопечному виры Архан, не отпускавшей от себя этого гвардейца.

Только вот с супругой правителя ссориться ему сейчас было лишним. Поэтому, окаменев, ждал. Когда Дайтор Риз сам откроет дверь и покинет камеру.

Девочку ему на самом деле было жаль. Особого преступления в том, что уничтожила горы будущего экспериментального материала, не видел. Вот только действовать ей следовало аккуратнее, не хоронить вместе с намеками на зародыши живых людей.

– Вира Синора, – сказал, заходя в бетонный мешок. Отметил сырость и отчетливый запах несдержанности Дайтора Риза. Тихонько вздохнул и отыскал среди одеяла заключенную, не спускавшую с него огромных глаз. Чем дальше он отходил к стене, где стоял стол, тем больше она щурилась, стараясь его разглядеть. Припомнил, что в ее деле имелось упоминание о проблемах со зрением. Посчитал нужным объяснить: – Очки не положены, вира. В них имеются стекла, которыми вы можете нанести себе увечье.

Сайя в ответ крепче прижала к груди одеяло, тогда как Донатан, не дождавшись от узницы ни слова, нахмурился. Оставил на столе лэптоп и документы, подошел ближе к заключенной.

– Вы меня понимаете?

– Не надо! – вырвалось у нее. Донатан остановился, вняв не столько словам, сколько тону, позе: казалось, она вознамерилась срастись со стеной, так жалась к ней. Догадаться о ее мыслях не составило труда, от отвращения перехватило дыхание. Шагнул назад, подальше от кровати.

– Вира. Я задам вам несколько вопросов, – спокойно проговорил. – И больше ничего.

Сайя уже успела догадаться, что она далеко не первая, с кем обращались подобным образом, к тому же все гвардейцы были в курсе и ничего особенного не видели в таком времяпровождении. Разницы между Дайтором Ризом и главой не видела, и тот и другой были мужчинами.

– Не хотите ли… – пожевал губу Донатан, выстраивая предложение как можно более прилично. – Перед тем как начну, умыться? Могу проводить вас к воде.

– Нет!

От нервного выкрика у главы дернулась седая бровь.

– Хорошо. Если нужно будет, скажите охране. Я предупрежу…

– Нет, – уже спокойнее повторила Сайя, все сильнее кутаясь в одеяло. Боялась, что ее заставят встать, показаться. Сесть напротив, за стол. В испачканной одежде, а смены у нее не было. Водные процедуры в компании гвардейца ужасали.– Не нужно. Воды. Пожалуйста.

Донатан не стал лезть в голову узницы. Надобности не было – ее признание имелось. Интереса не было – видеть, что тут происходило до него, не хотел; не желал забиваться чужим и лишним для него грузом воспоминаний. Отодвинул стул и сел.

– Вира Синора, – открыл лэптоп, рядом положил папку. Поверх нее сложил замком пальцы и устремил взгляд на узницу, которая таращилась на него с выражением ужаса на хорошеньком лице. Этот взгляд заставил почувствовать себя маньяком с топором в руке. – Не отыскал в протоколах информации о вашем имуществе. На которое должен быть наложен арест. Судя по бумагам – вы нищая, вира.

– Судя по бумагам – вы мертвы, виар Хоён, – неслышно прошептала Сайя, вжимаясь спиной в стену. Отец Джуна сидел перед ней. Тот самый человек. Поседевший с возрастом и заимевший немало морщин, но, без сомнений, это лицо было запечатлено на фотографии в деле, что находилось в хранилище. Те же раскосые глаза, тот же вытянутый овал, та же суровость черт.

Донатан, уже начав печатать, поднял голову от лэптопа.

– Что вы сказали?

– У меня ничего нет. Ни одной виры. – Как же такое могло быть? Ошибка? Живого главу разве могли по небрежности списать как погибшего? Притом, что он первый человек в гвардии и постоянно на виду? Сайя потрясла головой. Донатан Хоён уже открыто изумился ее поведению.

– И где же они?

Сайя непонимающе заморгала.

– Кто?

Глава Хоён не был готов к такой преступнице. Откинулся на спинку стула, сложил руки на груди и принялся разглядывать Сайю Синору, которая жадно изучала его самого. Не мог припомнить подобного интереса к своей устрашающей персоне у других заключенных, которых доводилось допрашивать. Те обычно не знали, куда себя деть в его присутствии.

Однако первое же движение в ее сторону вновь загнало виру под одеяло.

После первого шока Сайя вытянула из памяти еще и то, что этот человек является помимо всего прочего психоделиком. Способным или не очень – об этом в его деле не упоминалось. И он в данный момент мог говорить одно, а делать совершенно другое. Он мог увидеть Райера. Историю с Руинами Нарсама. Мию, помогавшую ей. Ши Андо с его компанией.

– Вира Синора, – позвал ее Донатан. Нагнулся на своем стуле, пытаясь отловить ее взгляд. – Вира? Где вы храните деньги?

По прозрачным осколкам ксамантиса невозможно было определить, что за оружие оставили герцоги в Сумрачной пустыне. Чем сражались они в своей войне; что за силу имели, сумевшую превратить некогда цветущий край в песчаную пустошь. И куда делось солнце. Веками Сирамизу накрывают лишь угрюмые плотные массы туч.

– Сайя Синора! Скрывать долго не сможете, следствие в любом случае отыщет ваши сбережения! – Донатан повысил голос. Не мог сообразить, что поглотило ее внимание, чем заинтересовало так сильно одеяло, что головы не поднимала. Встал. Сделал шаг к кровати, другой.

Цепи айсергов – они наверняка из циолия. Сами безглазые сторожа пустыни могли быть ранее псами из герцогских домов, мутировавшими, усовершенствованными в катакомбах Лабиринта.

Донатан остановился, когда его колени уперлись в каркас кровати. Все ждал, когда же заключенная закатит истерику, но она подозрительно игнорировала его перемещения по камере. Тогда нагнулся, заглянул в лицо. Поморщился от исходившего от нее запаха и в который раз проклял Дайтора Риза.

Дотронулся до плеча заключенной, потом потряс сильнее.

– Сайя! Вы слышите меня?

Инспектор Риз умело ломал психику переданным на его попечение людям. Стоило только представить, что вынес Райер, будучи оставленным своим отцом на милость разноцветного демона, как хотелось разнести все эти клетки.

Напряженно наблюдал, подаст ли вира хоть какой знак, что находится здесь, в камере, но отсутствующее выражение ее лица, сжатые в линию губы, пустые глаза показали, что он зря тратит свое время.

Разговорить ее не вышло. Применять силу глава Хоён поостерегся. Не после того, что застал при своем появлении. Наиболее разумным представлялось вызвать медика, что Донатан и сделал первым делом, поднявшись наверх.

* * *

Таир поставил перед Рифом кофе.

– Зачем пришел?

И бармен, и гость одновременно обернулись на голос. Ши Андо выглянул из своего кабинета, упер руки в бока. Таир жестом показал, что хозяин не в духе. Риф искоса глянул на видеокамеры. Скрытые от глаз, но выучил расположение каждой. И неизменно занимал один из столиков, стоявших в глухой зоне. Картинка фиксировалась, при этом ни слова невозможно было разобрать на записи.

– Кажется, я стряхнул с себя подозрения, – сообщил Риф, когда ньянец подошел ближе.

– Наслышан, – коротко ответил Ши. Отодвинул стул, сел. Оглядел пустой зал и вздохнул. – Надеюсь, это не отразится на твоей работе.

Риф почесал в затылке. Не стал упоминать обо всех шепотках и взглядах исподтишка, с того дня сопровождающих его в офисе. Совет, к его облегчению, молчал по поводу сцены на центральной лестнице борделя, могущей украсить собой любой эротический фильм.

Риф протяжно выдохнул, разглядывая поставленный перед ним кофе. Краска ползла по щекам, как только перед глазами вставали лица всех, кто был в сером особняке на демонстрации акта раскаяния. Странно было, что не давал знать о себе отец, ведь он без сомнений был поставлен в известность.

– У вас что?

– Пусто, как видишь, – Таир пытался пошутить. – Наконец-то мы взяли отпуск. Спасибо гвардии за первый за столько лет отдых.

– Наши сины?

– Заходили, – Ши недоволен был их визитом. – Сказал им, чтобы нашли себе другое место для посиделок, так нет же. Как нарочно приходят сюда пить.

– Они приходят из-за тебя, Таира, – возразил Риф. Хлебнул кофе. – Мы все еще команда, пусть уже и без клана.

– Думаете, Хён вернется? – негромко озвучил Таир вопрос, занимавший их умы. – Кто он вообще? Кем может быть?

– Сайя знает его, – хмуро ответил Риф. Два изумленных взгляда остановились на нем. – Разгладьте лбы, тут камеры. Она надеется, что он вернется в игру, поэтому и приложила столько усилий, чтобы сохранить Нарсам.

– С ума сойти, – потрясенно прошептал Таир, прячась от камер в ладонях.

– И она ненавидит гвардию, – добавил Ши. – Так что он вряд ли оттуда.

– Теперь она в беде! – резко бросил Риф. – А мы можем только следить за новостями? Которых нигде нет?

Ши Андо обхватил лоб. Мечась в мыслях. О Сайе и Донатане Хоёне. О том, что есть человек, к которому можно обратиться. Только вот вряд ли глава гвардии станет рисковать своим положением. Вправе ли он вообще просить о таком?

Выдохнул, так и не решившись поделиться с товарищами.

– Мне жаль. Но она сама это сделала. Даже никому не сказала, чтобы ее могли отговорить и помешать такой дурости.

Риф вскинул на ньянца зло блеснувшие глаза.

– У нее храбрости больше, чем у нас всех!

Таир легонько постучал по столу, придерживая темп растущей ссоры.

– Еще идет следствие, ход которого может повернуться прямо наоборот. Ничего точно не известно.

Ши Андо тяжело оперся руками на стол, помедлил, прежде чем подняться. Риф стиснул пальцы на кружке. Русые волосы небрежно упали на лоб и он тряхнул головой, откидывая их. Таир сбоку наблюдал за раздражением виара Шатизара.

– Мне нужно будет уехать через неделю, – сообщил Ши Андо, заканчивая разговор. – В Пятый центр. Таверну закрою, так что не ломайте двери.

Таир насторожился.

– Это связано с теми звонками?

– Какими звонками? – пробурчал Риф. Сложно было обуздать себя и не начать орать в ответ на равнодушие ньянца к ситуации с Сайей. Но вынужден был признать, что его собственная реакция обусловлена исключительно его чувствами. Будь на месте Сайи любая другая вира, он, как и Ши, пожал бы плечами. Про себя восхитился безрассудством и забыл.

– Незнакомые номера. Угрозы, пожелания скорейшего отъезда и тому подобные рекомендации по дальнейшей работе таверны. Перестал отвечать на звонки.

Задумчивый вид ньянца не позволил понять, воспринимает ли он всерьез телефонный террор.

– Почему в Пятый центр? – спросил Риф.

– Дела там. С поставками продуктов.

– Это связано с тем человеком, который приходил к тебе?

Ши Андо с досадой глянул на Рифа.

– Понятия не имею, кто он. Больше не появлялся. Что он тебе покоя не дает?

– Он знает Сайю. Сайя знает его. После их встречи…

Ши развернулся и пошел в свой кабинет, не став слушать. Таир развалился на стуле, уставился в стеклянный потолок, покрытый с внешней стороны плотной снежной занавесью, отчего зал без включенного света, без тихих голосов гостей казался брошенным. Печальным и огромным.

– Опять снег, – перевел взгляд ниже, на окно. – И кто-то пришел.

Дверь открылась и быстро закрылась, не успев впустить холод улицы. Риф обернулся на возникшую на пороге виру, отряхивающую липнущие к куртке снежинки. Настроение быть вежливым отсутствовало, поэтому просто кивнул.

– Вира Куна.

– Все проклятые собираются в одном месте. – Таир встал. – Надо дверь закрыть, пока еще кого не принесло.

Тоири робко улыбнулась хмурому бармену, поджавшему губы, когда проходил мимо, к двери. Щелкнул замком и ушел за барную стойку. Так как работник не сказал ей ни слова, то предположила, что ей позволено остаться. Неслышно прошла по залу.

– Я увидела вашу машину, – сказала виару Шатизару вместо приветствия. Уловила еще один кивок, присела на край стула. – Виар. Вы не знаете, как Сайя?

Риф нервно рассмеялся.

– Тоири. Не поверите, то же самое хотел спросить у вас.

– В школу приходил инспектор Риз, – почти прошептала Тоири, встречаясь взглядом с виаром, которому, судя по его виду, также было непросто. Сидеть и ждать. – Он расспрашивал о Сайе. Был у ректора. Я не знаю, о чем они говорили, но… – сдвинула брови, припоминая восклицание Айты Лигуры, – мне показалось, что они хорошо знакомы.

Недоумение Риф быстро спрятал под кривой улыбкой, играя на камеры, которые наверняка просматривались.

– Тоири, вы сбежали с уроков, чтобы сообщить мне это?

– Я подумала… – Тоири прикусила губу, вглядываясь в глаза, казавшиеся совсем темными в полумраке таверны. Хотя цвет их обычно напоминал безоблачное небо. – Вы же из Тауртимс. И ректор наш оттуда. Может…

Риф выпустил из рук холодную уже кружку с давно остывшим кофе, встал.

– Я отвезу вас на занятия, вира. И попрошу больше меня не беспокоить такими вещами.

Понадеялся, что его тон отобьет желание у подруги Сайи копать дальше: не хватало еще и этой ученице попасть за решетку за излишнюю сообразительность.

Выходя, Риф услышал звонок телефона, убранного под барную стойку. Никто и не подумал поднять трубку.

Тоири дулась на него всю дорогу до школы. Риф леденел все сильнее, представляя, о чем думает сейчас подруга Сайи, которой он совсем недавно сам прохода не давал, надеясь прояснить отношение виры Синоры к своему начальнику. Укоряющий взгляд почти прибил его к сиденью, потому Риф испытал неимоверное облегчение, разглядев впереди высокие школьные ворота.

– Вира Куна. До свидания.

Тоири открыла дверь его серой Акстеры. В салон немедленно ворвались мелкие снежинки. Осели каплями на панели, на самом Рифе. Порыв ветра заставил поежиться.

– Я знаю о том, что вы делали в сером особняке, – проговорила Тоири, не оборачиваясь. – Виар Шатизар, я была лучшего мнения о вас.

Ответа не ждала; вышла и осторожно захлопнула дверь. Риф прикрыл глаза. Глубоко вдохнул. Выдохнул. А чего он ожидал? Аплодисментов?

Прыгающая доска приборов перед глазами, учащенный пульс. Не в состоянии вести машину, Риф довольно долго оставался у школы. Пока не привлек к себе внимание охраны.

– Простите, – выговорил на вопрос подошедшего человека в форме, с какой целью машина стоит под школой. – Ученицу подвозил. А тут с работы позвонили. Пришлось задержаться. Уже уезжаю.

Идея заехать домой перед работой не помогла привести мысли в порядок. У коттеджа его поджидал отец. Бывший гвардеец, сменивший службу на кресло магистра. В иное время Риф был бы рад видеть родителя, однако сейчас, остановившись перед Катаром Шатизаром, опасливо косился на натянувшийся шрам, пересекавший его щеку. Правильные, крупные черты лица отца застыли.

– Твоя помолвка разорвана! – с ходу сообщил он сыну, чей пульс, едва выровнявшись, подскочил уже от другого известия. – Семейство Чарушей открестилось от нашего позора!

Какое счастье. Риф быстро опустил голову, не веря своему везению. Всего-то нужно было собрать полный зал людей и оставить всю одежду под ногами проститутки, пока карабкался на второй этаж. Поднял глаза и сразу их опустил.

– Пока ты не выделялся среди толпы, все закрывали глаза! – отец изо всех сил старался не кричать. На его щеке без остановки дергался мускул, еще сильнее натягивая белый шов тканей. Руки он сложил за спиной и, Риф подозревал, этим спасал сына от рукоприкладства на пороге собственного дома. – Никто не собирался требовать от тебя верности до момента заключения брака!

– Папа…

– Но такое! – Катар Шатизар задохнулся, глядя на макушку Рифа. Бессильно зарычал, задрав голову к небу: – Отпрыск уважаемой семьи! На глазах всего центра! В чем мать родила! На коленях полз за проституткой!

Уже сделано. Рифу оставалось только корчиться от реального стыда и изображать несуществующее раскаяние. Сердце колотилось все быстрее.

– Мама знает?

Отец побагровел и смерил сына взглядом с головы до ног. Столько презрения Риф от отца еще не получал.

– Даже видела. Нашла множество отличий между младенцем, какому меняла пеленки, и взрослым мужиком.

Господи, простонал Риф мысленно. Шагнул назад, привалился к своей машине. Утопил лицо в ладонях, запылали даже уши.

* * *

Застал больного, о чудо, восседающим в кровати с горой подушек под спиной. Сузил глаза – с лэптопом на коленях. Начал тихо ругаться на сестру. Рихана в тот момент вытаскивала из руки Таймина иглу. Услышав много всяких слов от брата, сразу все простила и улыбнулась ему.

– За то, что спас Таймина, ты теперь мой кумир.

– А раньше был кем? – сердито проворчал Файен. Подошел ближе, указал на Таймина. – Кто дал?

– Он не подключен к сети, – Таймин вздохнул и показал экран. Файен не счел нужным даже смутиться.

– Не потому что не доверяю. Ты обычный пользователь, совершенно случайно можешь…

– Я изучаю карты Дорайнурима, – перебил его Таймин. – Ри закачала их сюда. Можешь не рвать свои прекрасные волосы, не то станешь похожим на меня. – Волосы все еще выпадали с устрашающей скоростью, и Таймин замечал, как Рихана вертела в руках ножницы. Но предложить ему состричь их еще не решилась. Хотя уж проще было бы побрить голову, чем собирать комки с кровати и пола, а потом втихаря плакать над ними. Верно вира Хисару сказала когда-то: волосы отрастут.

Против воли Файен глянул на заметно поредевшую шевелюру ректора. Получил тычок в плечо от Риханы и перевел внимание на принесенную им кружку с очередным выведенным лекарством. Быстро протянул его Таймину.

– Это тебе. Пей.

– И почему мне кажется, что ты экспериментируешь на мне? – спросил Таймин. Но послушно выпил, даже не покривившись. Передернулся сам Файен, забирая посуду обратно. Сглотнул слюну.

– Лимонный сок! – похоже, увиденное стало для него какой-то драмой. – Ты его даже не почувствовал, что ли?

Таймин посмаковал вкус, оставшийся на языке, после чего поднял глаза на перекошенного химика. И покачал головой.

– Проверка?

– Восстановления рецепторов, – Файен не обратил внимания на сердитое шипение Риханы. – И немного сорбента. Но мне не нравится, что ты все еще похож на снеговика.

Продвигались они в лечении крайне медленно, но, к счастью, теперь в обратном направлении, с каждой капельницей оттягивая Таймина все дальше от критического рубежа, который он едва не перешагнул. Семь дней прошло со времени обнаружения причины болезни. За эти дни Таймин заметно улучшил свое состояние, но все еще слабость одолевала его. Вставая на ноги и опираясь на Рихану, вспоминал, как подобным же образом волокла она его в приют, подобрав перед этим на улице.

Утомленно уложил голову на подушки.

– Как бы я ни выглядел, это все преходящее. Радует, что теперь я хоть не лежу бревном. – И Рихана перестала шептать над ним молитвы, о чем говорить не стал. – Ри на меня кричит, а это значит, что вскоре снова залезет мне на спину и заставит носить по этажам.

Рихана ласково погладила Таймина по щеке. Файен умилился этой картине, уверенный, что сестра сама готова таскать ректора на спине, лишь бы с ним ничего не случилось.

– Зачем тебе карты?

– Сложный лабиринт. Могут быть скрытые лазы, пустоты, куда можно заглянуть. Не думаю, что с поры составления этих карт что-то намеренно менялось в рудниках, разве обвал случался.

Рихана попыталась отобрать лэптоп.

– Ты никуда не пойдешь! Достаточно! Притащил эту дрянь оттуда!

Файен потер подбородок.

– Ри. Я нашел споры в его бритве. Крохотный очажок, где они размножались между лезвиями.

Рихана нахмурилась и дернула на себя лэптоп. Таймин от неожиданности выпустил его из рук.

– Я ведь промывал ее!

– Но он не брился каждый день! В лучшем случае раз в неделю!

Таймин машинально потрогал подбородок, заколовший пальцы.

– Это его и спасло, – заключил Файен и незаметно потер собственную щеку, тоже не видевшую бритву уже давненько. – Дезинфицировать, понятное дело, никто не заморачивается. Уж тем более кипятить станок в голову не придет.

– Выкинул? – буркнула Рихана.

– Еще чего. Стану я разбрасываться добром, – проворчал Файен. Таймин начал улыбаться, уже зная, какое применение его бритве отыскал химик. – Разведем свою колонию. Из Осицилы отличный анестетик готовится.

Досадливый стон Риханы вызвал усмешку и у ее брата.

– Ты дозвонился наверх?

Файен вздохнул. Повертел в руке пустую кружку.

– Тот человек не отвечает на звонки. Не пользуется сетью. Я не знаю, как до него добраться. А Райер будет ждать. Может, сообщить ему сейчас? Или пробовать еще, – здоровый тельальхарец выглядел странно растерянным. Прочесал свои светлые волосы. Потер шею. – Ри, что думаешь?

– О чем вы?

– Райер попросил перед уходом связаться с одним виаром. И через него передать послание. Нужно забрать кое-кого сюда, – пояснил Файен. Таймин вопросительно глянул на Рихану.

– Девушка Джуна, – ответила Рихана и тут Таймин напрягся. – Сайя Синора.

– Сайя? – невольно повысил голос.

– Ты ее знаешь? – поднял бровь Файен.

– Еще бы я ее не знал! – выдохнул Таймин. На миг перенесся в свой кабинет и занял ректорское кресло, а напротив увидел Сайю с пером в руке, которым хотела его продырявить. Потряс головой, разгоняя легкий туман в голове. – Она моя ученица. То есть… Бывшая. Когда я был ректором в Койе Канхёдже.

Странно далеко прозвучало название школы. Будто чужое нечто, вытащенное из забытой старины.

– Надо же, – немного напряженно произнесла Рихана, поразившись заблестевшим темным глазам. Воскресила в памяти смуглое лицо хорошенькой виры. – Ты никогда не говорил.

Таймин потянулся, ухватил ее за свитер и усадил рядом с собой.

– Должен был? – мягко спросил. – Ты и не спрашивала меня обо всех учениках.

– Ревность? – ехидно осведомился Файен. Под взглядом сестры мгновенно сориентировался и отступил назад. – Ректор, держи ее крепче. Мне еще лекарство тебе готовить нужно.

Рихана зло поджала губы.

– Убирайся отсюда, Файен. Пока я тебя не вышвырнула сама.

– А как же кумир?? – начал Файен и сразу осекся. Счел нужным согласиться с тем, что загостился. – Ладно, схожу к вире Хисару, посоветуюсь насчет Сайи.

Рихана подождала, пока за братом закроется дверь.

– Иногда мне хочется его треснуть.

– Не тебе одной. Он… – Таймин подумал, подыскивая слова. – Интересный человек. С некоторой… изюминкой, что ли.

– С большой прорехой в голове, – резко ответила Рихана. Таймин слабо хмыкнул и прикрыл глаза, слушая ее голос. Пусть сердитый, пусть раздраженный. Но он был тем звуком, который хотел слышать всегда.

– Ри. Твоя ревность мне безумно приятна, поверь. Она показывает, что я важен для тебя. Что я не…

Рихана с тревогой склонилась над Таймином, когда он запнулся.

– Таймин??

– Не просто… Красивая картинка… – мысли путались, как Таймин не силился выстроить их связно. Наверное, Файен добавил в лимонный сок помимо сорбента легкое снотворное. Со вздохом сжал в слабеющей руке свитер Риханы. – Опять усыпил. Ты просила?

Рихана на миг ощутила вину.

– Ты слишком напрягаешься. Тебе нужно набраться сил.

– Лежа на спине, я их только теряю, – сонно возразил Таймин. – Мне нужно двигаться.

Рихана легла рядом, обняла его. Поцеловала шею, где мерно бился пульс. Таймин уже спал и не чувствовал, как палец невесомо проводит по его носу, гладит небольшую горбинку. Прочерчивает линию бровей от переносицы к вискам.

– Красивая картинка, – шепотом повторила Рихана его слова. – Вот кем ты себя считаешь, Таймин Крид?

* * *

– Давай повременим немного ставить зонд.

Хисару с сомнением перевела взгляд с вытащенной тонкой трубки, точно змея свернувшейся в металлическом лотке, к Джуну.

– Думаешь, он согласится пожевать кусок курицы вместо своей смеси?

Бейзар пригладил скользкие от геля волосы Джуна.

– Думаю, нужно его вытаскивать отсюда. Давать ему обсыхать. Создать какое-то неудобство, на которое он может отреагировать.

Джун моргнул и двинул бровями, как обдумывал прозвучавшие слова. Хисару дернула Бейзара, кивком указала вниз. Ксур опустил глаза. Задержал дыхание. И улыбнулся.

– Ну привет, – проговорил, глядя в серые глаза. – Как насчет того, чтобы узнать нас?

Джун продолжал смотреть на него. Точно на него. Определенно видел перед собой человека. Лицо его дрогнуло.

Хисару сжала перед собой руки, не спуская глаз с этих едва заметных попыток контактировать. Страшась нарушить сосредоточенность Джуна.

Бейзар судорожно выдохнул. Губы Джуна приоткрылись. Медленно повел глазами по сторонам.

– Райер сейчас не может прийти, – быстро проговорил Бейзар, зная, кого ищет его племянник. Вопросительный взгляд снова ощупал его лицо. – Он говорил тебе, помнишь? Приходил перед спуском.

Пальцы в геле пошевелились и Хисару сразу же подняла их вверх.

– Джун, – прошептала, перемещаясь в поле зрения приемного сына. – Сынок, ты видишь меня? Понимаешь меня?

Медленно Джун опустил веки. Хисару всхлипнула, прижав худую ладонь к губам.

– Не реви! – грубовато приказал Бейзар, сам с трудом сдерживаясь. – Сходи лучше за ложкой и смесью. Попробуем. Нет – так вернем обратно зонд.

Хисару не готова была отпустить Джуна. Его пальцы обернулись вокруг ее ладони и не расслабились, даже когда он закрыл глаза. Он держался за нее. Сам. Он так хотел. Проявил активность.

Несмотря на то, что Бейзар не забыл, никогда он не говорил о том постыдном моменте, когда поставила жизнь Райера выше жизни Джуна. Когда хотела оставить его анатомикам, потому что испугалась. Когда мысленно списала его в утиль.

Украдкой взглянула на брата, воркующего над племянником. Так трогательно мощный ксур заботился о Джуне, что ей по сей день не верилось, как такое возможно.

В такие мгновения особенно ярко вставали перед глазами собственные выкрики Бейзару, когда у разгромленного штаба, в крохотном салоне легковушки, под вопли гвардейцев и в клубах дыма пыталась убедить брата не вламываться в лабораторию. Оставить Джуна там.

Помнила об этом каждую секунду. В который раз поцеловала хрупкие пальцы, роняя на них слезы, молча прося прощения за малодушие.

Бейзар минуту смотрел на племянника, кусая губу, потом решился. Оглядел капельницы, к которым остался подключен Джун, трубку катетера.

– Положим его на кровать. Сейчас подтащу ее ближе. Пусть побудет на воздухе.

Хисару испугалась.

– Не стоит!

Ксур уже волок тяжеленную мебель по полу, ближе к аквариуму. Придвинул почти вплотную к емкости, выпрямился, отряхнул ладони. После плеснул на них антисептик.

– Он у нас вполне самостоятельный мальчик, – приговаривал, просовывая руки под спину и колени Джуна.

– Не надо! Положи его обратно!

– Голову придержи, – бросил ей Бейзар, вытягивая тело из геля. Про себя ужаснулся его весу и ощущениям от острых костей, которые, казалось, вот-вот хрупнут под его пальцами. Побоялся сжимать Джуна. И ободряюще улыбнулся посеревшей сестре. – Ему понравится, вот посмотришь.

Хисару подхватила затылок Джуна, вдвоем они бережно уложили больного на кровать, тут же намокшую. На что внимания не обратили. Посмотрели друг на друга, точно перепуганные дети, сотворившие нечто запретное. Потом – на неподвижного человека, потерявшегося в простыне. Перестали дышать, выжидая. Чтобы ничего не изменилось в показаниях, выводимых на экран.

Хисару проверила прикрепленные к Джуну внешние датчики, бросила беглый взгляд на четкую линию сердцебиения на мониторе. Напряжение все не отпускало; не заметила, как крепко стиснула пальцы, все еще лежащие в ее руке.

– Джун, – Бейзар сел, почти упал, на край матраца, склонился над племянником. Придавил немного подушку вокруг головы, поправил накрывающую его бедра полоску ткани. Дотронулся до кусочка металла, вживленного в его голову. Теплого, прочного. Под ним двигалась живая кровь. Руки дрожали от понимания того, что сделал. Голос был тверд. – Сынок, как тебе? Ведь здесь удобнее лежать?

Уже и Хисару ждала отклика, сканируя сына глазами. Смотрела с таким пристальным вниманием, что вздрогнула, подпрыгнула от восторга Бейзара:

– Он волнуется! Это точно отличается от его обычного состояния!

Хисару прижала руку к сердцу, переводя дыхание. Тогда только заметила, как изменился пульс Джуна. Мелкую рябь закрытых век. Движение глаз под ними. Его пальцы сжались. Кадык дернулся. По всей влажной коже пробежала волна дрожи; от движения заблестел, ярко освещенный лампами.

Открой глаза, молила его. Открой глаза и дай понять, что ты с нами. Что ты чувствуешь изменения. Приятны ли тебе такие перемены? Не забыл ли ты, как ощущается на коже движение воздуха?

Джун пошевелил другой рукой. Провел по простыне, как изучал, что это. Потом замер, вытягивая из памяти схожие образы. Разлепил ресницы, несколько раз моргнул. Вздохнул.

А Хисару облегченно рассмеялась, ловя каждое его движение, пусть и такое мизерное. Голова шла кругом от избытка впечатлений, не знала, что и думать.

– Боже!

– Тебе удобно? – живо пристал к Джуну Бейзар. Джун снова моргнул. Не слишком уверенно, да и вообще это могло ничего не означать. – Ты знаешь, кто я?

Джун долго смотрел на Бейзара. Так долго, что и ментор, и Хисару занервничали, усомнившись в своих выводах о вменяемости больного. Пока тот не скользнул взглядом по белоснежным волосам находившегося рядом человека. Тогда только Бейзар сообразил, в чем состоит вопрос. Часть уверенности в своих решениях вернулась.

– Точно, ты ведь не знаешь, – улыбнулся, глядя в расширившиеся глаза. Умирая от желания обнять Джуна. Согреть его, такого мокрого, невыносимо худого, бессильного. Нащупал одеяло, подтянул его выше, накрывая племянника. – Я ксур. Все то время, что я был твоим ментором, я носил линзы и красил волосы.

Губы Джуна дрогнули. Перевел глаза на второго человека. Задышал чаще.

– Да, сынок, – сквозь слезы Хисару плохо разбирала сына. Вытерла глаза. – Я ваша мама. Твоя и Райера. Все это время я была рядом с тобой.

Джун все смотрел и смотрел, а по его щекам растекались яркие пятна. На лбу выступили крупные капли пота, заблестела шея.

Первым тревожные признаки заметил Бейзар.

– Хисару, – позвал сестру. Уже не так радостно, как минуту назад. В голове начало вибрировать понимание. – Хисару! Его температура!

Всматривался в цифры на мониторе, ползущие вверх. Перевел помрачневшие глаза на Джуна. Его сестра осторожно высвободила руку, уложила кисть сына поверх одеяла. Серые глаза безотрывно следили за ней.

За пузырьком, который достала из шкафа. С ним подошла к кровати. И остановилась, не зная, как быть дальше.

– И как? – растерянно спросила. Бейзар схватил ее за руку.

– Амилазиум?

– А что еще? – огрызнулась сестра, судорожно придумывая, как Джун сможет его принять.

– Это наркотик, – глухо обронил Бейзар. Температура поднималась, парень перед ними пылал все ярче. Хисару нервничала, мечась между зондом и стаканом. – Может, он и есть та причина, которая не позволяет Джуну питаться? Поэтому его организм отторгает смесь?

– Что ты предлагаешь? – процедила Хисару и схватила стакан. Отмерила туда настойку. – Посмотри на него. Вспомни Тиена. И скажи мне, Джун сможет?

Не сможет. Перенести стадию ломки он не сможет. Для этого требовались силы и сознание, которыми Джун не обладал. Пока же зелье крепко держало свою жертву в невидимых тисках. Бейзар сгорбился, против воли принимая этот факт.

– Ты же уменьшала дозу?

– Есть минимум, который ему требуется! Что с ним делать? Не давать?

Бейзар прикусил язык. Просунул руку под спину Джуна, чтобы приподнять его.

– Сможешь выпить? – тихонько спросил. – Джун, открой рот.

Простое глотательное движение, которое он должен был сделать, чтобы получить свое лекарство от жара. Однако и Бейзар, и Хисару сомневались, что его тело помнило, какие органы и мышцы нужно для этого задействовать.

– Одна попытка, – предупредила Хисару. – Если он не выпьет, ставим зонд. Без промедлений.

Джун прикрыл глаза и Бейзар почти оставил эту затею с самостоятельным питанием как в данный момент нерабочую. Начал опускать парня обратно на подушку, как сухие губы приоткрылись, дотрагиваясь до края стакана.

Джун попробовал даже вытянуть шею.

– Постой! – выпалила Хисару. Бейзар замер с висящим на его руках племянником. – Кажется, он показывает, что выпьет.

Наклонила стакан так, чтобы настойка попала в рот сына.

В первый момент создалось ощущение, что в горло Джуна проходил не глоточек жидкости, а широкая труба. И мать его, и дядя помертвели, следя за прилагаемыми для проталкивания амилазиума через глотку усилиями. Почти уверились, что он не сможет.

Как он сглотнул. Рефлекторно еще раз, уже попусту.

– Давай, – велел Бейзар, и Хисару повторно наклонила стакан, вливая в рот Джуна настойку амилазиума.

Он все выпил. Сам. И, мысленно глотая вместе с ним, после этого немудреного действия обе сиделки Джуна стали такими же мокрыми, как и до этого больной, вытащенный из геля. Умылись, достали лед.

Ледяные обтирания оставались неизменной процедурой, которую они проводили большей частью механически. Спал Джун или нет – не поняли; лежал он тихо и неподвижно. Вполне вероятно, что слушал их тихие переговоры.

Нераспакованный, чистый зонд так и остался лежать на столе. Без этой трубки, торчащей из носа, открытое лицо стало казаться еще изможденнее.

– Это уже не кома, – шепнула Хисару. Бейзар согласно кивнул. Но и не полноценное нахождение в сознании. Нечто среднее. – Как думаешь, спит ли сейчас? Или сканирует нас? Читает наши головы?

– Способен ли? Нужно быть аккуратнее в словах, – почти беззвучно ответил Бейзар. И уже громче: – Кровать вся мокрая. Джун, пора возвращаться в свою водную стихию.

С губ Джуна слетел звук. Неразборчивый шелест, который заставил двух человек бросить таз, полотенца, и нависнуть над кроватью.

Тихий, но настойчивый писк аппаратов лез в уши, забирая внимание.

– Послышалось? – напряженно спросила Хисару. Отмахнулась от лезших в глаза волос.

– Сдуешь его, будешь так сопеть, – Бейзар прищурился, не сводя глаз с губ Джуна.

Хисару опустила голову еще ниже, почти теряя сознание от ожидания. Пальцы Джуна сомкнулись на простыне по обе стороны тела. Собрали ее в комок, зажали в кулаки.

– И что это значит? – растерялся Бейзар.

В кармане затрещала рация. Хисару едва не бросила ее в стену, разобрав голос Файена.

– Позже! – не слушая отвязалась от вызова. Подняла глаза на брата, сжимая голову руками. – Я уже в любом жесте начинаю выискивать какой-то смысл. Он точно что-то хотел сказать?

Бейзар глянул на показатели температуры тела племянника, пришедшие в норму. Вздохнул, все острее ощущая тяжесть разочарования, сменяющую прежнюю эйфорию.

– Лежит в луже. Весь мокрый. Переложу его обратно в гель.

И вновь это подергивание в руках, попытка еще сильнее удержать ткань, окружающую его. Джун уронил голову набок, натянув на шее тонкую кожу так сильно, что Хисару испугалась ее разрыва. Быстро подложила ему под щеку подушку. Бейзар сдвинул брови, переводя взгляд с одной руки племянника на другую.

– Джун, – позвал. Происходящее уже не казалось чистой случайностью. Джун рвался из своего мирка, напрягался, чтобы о чем-то их оповестить. – Ты хочешь остаться в кровати?

Он расслабился. Определенно он это сделал. И в этот раз Бейзар полагал, что верно разгадал желание Джуна. Сев на корточки у кровати, дотронулся до прохладного колена.

– Умеешь довести до трясучки, мальчишка, – проговорил, начиная улыбаться. – А понимаешь ли ты, что тебе придется двигаться? Просто продавливать спину никто тебе не позволит.

Джун не показал, что услышал. Не открыл глаз, а Хисару по его ровному, стабильному пульсу предположила, что сын уснул.

– Он говорил с нами! – тогда неверяще прошептала. Бейзар потер высохший на Джуне гель, ссыпавшийся белесой шелухой.

– Его нужно вымыть. В таком случае. – Не мог удержать ползущую по лицу улыбку, отчего она становилась все шире. Протяжно вдохнул, потер руки, как озяб. Хисару понимала, что это нервное, избыток эмоций, который брат не знает, как выразить.

– О Джун, Джун! – сама протанцевала по комнате, не став сдерживаться. – Он не хочет в гель! Джун не хочет в гель! Райер вот удивится, когда вернется!

Бейзар глупо улыбался, глядя на нее. Спохватился.

– Действительно, неожиданность… Но нужно сменить белье. Принесу. И Файена попрошу помочь с мытьем.

Уперся в кровать, поднялся на ноги. Постоял еще с минуту, изучая Джуна. Уже и не мог припомнить, каким тот был год назад. Вдруг безумно захотелось ускорить время, пропустить это еле ползущее ожидание чуда, дергавшее все нутро. Встретить обоих племянников в столовой и…

– Мы поставим его на ноги, – ни тени сомнения не отразил его твердый голос. – Он станет тем, кем должен стать. Легендой гвардии. Он и Райер. Два брата, сгоревших в огне, восстанут.

Хисару замерла у стены.

– Ты не посмеешь! – стремительно теряла радость. Побледнела. Не смогла побороть животный ужас, едва вникла в смысл предсказания. – Стравить их с гвардией! Не позволю!!

Бейзар перевел взгляд на сестру, но белая ярость, растущая в ее глазах, его не затронула. Пожал плечами.

– Уже начали и ты, как помню, одному дала благословение. Или был минутный порыв, теперь жалеешь? – Склонил набок голову. – Ну посмотрю я, как удержишь их. – Развернулся, собираясь уходить. – Под своим крылом. Ты на Райера-то узду надеть не можешь. Теперь представь их вдвоем.

Хисару смотрела в спину брата, пока он шел к двери. Дернула щекой.

– Ты их знаешь лучше меня.

– Как сказать, – не согласился Бейзар, чуть замедлившись. Сестра возвращала рассудительность, смогла взять под контроль извечный материнский инстинкт, что обнадеживало. – Они настолько молодцы, что я сомневаюсь уже во всем. Если раньше я хоть что-то знал… Думал, что знаю. Теперь полагаю, что этого недостаточно. Но в любом случае, ты и представления не имеешь, на что они способны.

– Поэтому так говоришь? – Хисару точно не показалось: брат гордился своими воспитанниками. Даже тем, как они его дурили.

– Они не станут сидеть на месте. Не в их характере просто принять. Только они молоды и… Все же они не привыкли полагаться на кого-то, поэтому могут вновь просчитаться. Мы должны их поддержать. Это лучшее, что можем сделать.

Открыл дверь.

– Бейзар, – снова остановила его Хисару. – Там. В лаборатории. – Ей нужно было знать. – Если бы я не смогла сломать датчики. Как бы ты поступил?

Бейзар вспомнил слова Таймина Крида.

– Остался бы, – не пытался что-то придумать, сказал как есть. Поступил бы так тогда, не отказался б от своих убеждений и сейчас. – И защищал его до смерти. Его, а следом моей. Живым не отдал бы. Пусть и не родной он мне по крови – я не делаю различий между Джуном и Райером. Оба они мне за сыновей.

– Спасибо.

Хисару послала брату дрожащую улыбку. «Что не послушал меня. Что сдержал слово, данное Райеру. Забрал Джуна».

Бейзар понял.

Толчком в спину в следующую секунду был втиснут обратно в комнату, из которой почти ушел. Сжал зубы, оборачиваясь.

– Файен! Чуточку уважения…

Файен вытер вспотевшее лицо, проигнорировав ксура, которому это не понравилось. Бейзар вздернул белые брови и сложил на груди руки. Навис бы над тельальхарцем, но тот не уступал ему ни в росте, ни в размерах.

– Что за срочность? – спросил. Задержался, заинтересовавшись вопросом Файена, из-за которого тот даже не заметил небольшие изменения в обстановке.

– Вира Хисару! Вас пока найдешь… Все этажи оббежал.

– Сказала же, позже, – Хисару не была настроена выслушивать истерию становления серверов и обеспечивать неотложные потребности настройщиков. – Вы как помешались с этой игрой. Есть более важные дела.

Ксур задышал раздраженнее. Файен замахал руками.

– Не в этом дело. Райер…

– Позже, Файен, – Бейзар подтолкнул его к двери. Химик уперся.

– Раз ты здесь, вот и спрошу! Карсо…

Бейзар завелся всерьез:

– Она и так там сидит днями и ночами! Что еще надо?

Хисару немного отклонилась, чтобы целиком увидеть этот редкий взрыв негодования. Еще и по поводу Карсо. Обычно Бейзар был более сдержан.

– Сайя Синора! – Файен вышел из себя, почти выкрикнул имя в лицо отпрянувшему ксуру. – С ней проблемы! При чем здесь игра?

Хисару, только услышав о Сайе, рванула вперед и зажала химику рот ладонью. Быстро оглянулась на Джуна.

– Не здесь, – показала губами и указала на коридор. – Идем.

– Ложку принеси! – крикнул ей вдогонку Бейзар. – И белье сменное. И побыстрее!

Хисару кивнула. Закрыла дверь снаружи. Обратила все внимание на химика. И его нетерпеливое переступание с ноги на ногу принесло ощущение смутной тревоги.

– Я не могу дозвониться до того человека, – прямо сообщил Файен. – Ши Андо. Есть информация, что таверна закрыта после визита гвардейцев.

– Закрыта? – машинально повторила Хисару. И похолодела. – Гвардейцы?

– Люди туда не заходят судя по наружным камерам.

– А внутри? – быстро спросила Хисару.

– А внутри находятся два, иногда три человека, – Файен был подавлен своей неудачей. – Но я не могу контактировать с ними. Только наблюдать.

– Райер там был, – сердце упало. Хисару шатнулась к стене, почти упала на нее, не отпуская взгляда Файена. – Неужели…

Мрачно химик покачал головой. Его глаза утратили свой привычный смешливый блеск.

– Не думаю, что в этом причина. Больше склоняюсь к тому, что их допрашивали. Из-за той истории с криобанком.

– Таверна-то здесь причем? – вырвалось у Хисару.

– Сайя Синора была там постоянным посетителем, – проговорил Файен.

– А Сайя как сюда вписывается?? – Хисару зажала себе рот, поняв, что уже кричит, не в силах выносить крохи информации, которые выдает тельальхарец. – Говори быстрее, что ж ты тянешь?

Файен глубоко вдохнул пахнущий каменной пылью воздух. И бедой; ее-то запах они все знали наизусть.

– Мы так хохотали над гвардией.

– Файен! – с угрозой рявкнула Хисару, сжимая кулаки.

– Сайю эту обвинили в подрыве гвардейского хранилища, вира. Она арестована и находится в Первом центре. Психоделик ее расколол судя по нашей информации.

Хисару мертвела по мере того, как сознавала сказанное.

Несколько минут смотрела себе под ноги, тяжело дыша. Не в состоянии связно думать и что-то решать.

Джун. Сайя. Джун. Его девушка. Вспомнилась невеселая усмешка Райера на вопрос, не ошибся ли он, спутав любовь с симпатией, которая уже забылась. Не притащат ли они для Джуна наказание вроде той несчастной, что повесилась из-за любви к Таймину?

Он солгал ради нее, сказал тогда Райер. Джун фальсифицировал протокол допроса, что для психоделика было немыслимо.

В груди заныло отчаяние.

– Почему только сейчас об этом говоришь? – глухо спросила у Файена.

– Только узнал. Еще раз решил позвонить. Проверил информацию о таверне. И всплыло ее имя в клиентских чатах. Официальная гвардия по этому поводу молчит.

– Тебя это не смутило? – ах ну да, конечно, как она могла забыть. – Вы же все скатились до уровня детей и скачете вокруг тех серверов! Когда вам смотреть за жизнью центров и кварталов? – Файен неловко молчал. Орать бесполезно. Хисару пошла к лестнице, за ней поплелся ее спутник. – Мы можем провернуть то же, что и в Третьем центре?

– Невозможно. Там у нас был Бейзар внутри. Здесь нет никого.

Хисару ускорилась. Заметила в одном из штольных залов Тиена с молодыми психоделиками. Окликнула его.

– Отнеси наверх ложку и постельное белье. И помоги Бейзару.

– Понял, вира, – отозвался Тиен. Ложку? Бейзару? Зачем? – Сделаю сейчас же.

Исполнительность и годами вбиваемое повиновение все еще крепко сидели в нем, что иногда раздражало. Но сейчас Хисару была благодарна этому темненькому, мягкому по характеру парню за отсутствие вопросов.

– Мы куда? – рискнул спросить Файен, едва поспевая за белой вирой, несущейся по уровням все ниже.

– Покажешь мне, что есть по Сайе. Потом надо решить, что делать. Кого послать к Донатану, потому что помочь может ей он один. И станем ли говорить Райеру.

– Он с группой, – еще тише напомнил Файен.

– Вот именно! – вскричала Хисару, остановившись. Закрыла глаза. Прогнала видение неизвестной девушки в окружении бесчувственных следователей. Паникой она ничего не добьется, понимала это, но сердце грохотало так, что едва расслышала гул промчавшихся где-то в недрах гор вагонеток. – Райер будет ждать там ее вместе с провизией. У нас есть две недели, чтобы либо доставить ее в Пятый центр, либо сообщить моему сыну, что она здесь. С Джуном.

* * *

Таймин не сразу понял, чем конкретно это пробуждение отличается от остальных.

Рихана, выйдя из ванной, застала его осторожно трогающим свою голову. И поджала губу, так комично выглядел он, изучающий свой неожиданно приобретенный новый образ.

– Это ищешь? – подняла со стола пакет, завязанный узлом, полный темных волос.

– Ты что сделала?

Рихана смотрела на него с мягкой улыбкой: ошеломленный, коротко стриженный Таймин был более очарователен, чем ругающийся длинноволосый искуситель, сражающийся по утрам со спутанным клубком на голове.

– Обрезала твои волосы, пока спал.

Таймин оставил стрижку в покое. Поднял брови, пораженный до крайности тем, что Рихана сама, лично, лишила его значительной доли привлекательности.

– Они ведь тебе так нравились, – нерешительно проговорил.

Рихана перестала улыбаться. Подошла к сидящему в кровати Таймину и подняла его подбородок.

– Никаких красивых картинок, – сказала, глядя прямо в теплую глубину карих глаз. Чуть раскрывшихся после ее слов. – И ты мне важен, а не твои волосы, поэтому я избавила тебя от мучений с их мытьем и… – Бросила короткий взгляд на его голову. – Будь благодарен, в общем.

– Наверное… Я хочу на это посмотреть.

– Наверное, – Рихана погрызла ноготь. – Не нужно. Позже посмотришь.

Он лежал, стричь было неудобно. Не мешало бы подровнять, прежде чем показывать ему зеркало. Понадеялась, что к тому времени волосы немного отрастут и это скроет ее дизайнерский провал.

Таймин начал подозревать что-то.

– Выгляжу не очень, верно?

– Бледный, черные круги под глазами. Вид как у древнего старика, – охотно описала его Рихана. Угол губ ректора дрогнул. – Какая тебе разница, как выглядишь?

– Наверное, никакой, – удовлетворенно отозвался Таймин. Чем страшнее, тем лучше. Рихана не стала смотреть на него иначе. – Можно мне встать, вира? Мечтаю о теплой воде. Зеркала можешь все поснимать со стен.

Рихана придвинулась ближе.

– Конечно, помогу.

– Иди сюда, – ректор, вместо того чтобы ухватиться за протянутую руку, потянул ее к себе. – Мой лекарь, уставший, не спавший. Прости, что причинил столько беспокойства.

– Беспокойства, – вздрогнув, пробормотала Рихана, прижавшись ухом к груди Таймина. Оно билось, его сердце. Сильно, ровно. Ее молитвы были услышаны, этот мужчина был оставлен на земле. – Не представляешь, как это. Смотреть. Следить. Отмечать и сличать анализы. И понимать, что ничего сделать не можешь.

Таймин крепче вдавил Рихану в себя, как боялся, что она отодвинется, уйдет. Ее тепло выжигало холодную дрожь.

– Этого я и боялся, – негромко проговорил в потолок. – Самый большой мой страх – оставить тебя одну. Что заставляет меня увлекаться довольно бредовыми занятиями.

– Например?

Таймин улыбнулся, почувствовал, с какой силой Рихана сжала руки вокруг него. Чуть приподнял спину, чтобы не давить так сильно своим весом.

– Например, начал следить за тем, что ем, а еще регулярно вира Хисару меня проверяет. Ну и больше тренировок.

Чтобы сохранить себя. Чтобы быть в состоянии защитить ее. Однако не ожидал, что сами горы коварно ударят в спину.

Услышать такое от довольно беспечно относящегося к своему здоровью человека было неожиданно. Рихана подняла голову.

– А я? Почему не я тебя проверяю?

Рука Таймина пригладила белокурые волосы своей женщины. Светлой, воздушной. И уязвимой на первый взгляд, но имевшей внутри стержень из Атмы Верден.

– Чтобы ты лишний раз не переживала. Говорю же, бредовые занятия. Почитываю твои медицинские книжки. На всякий случай. Чтобы знать, как оказать первую помощь в случае чего.

Желудок Риханы скрутился узлом в ответ на это признание. Преподнесенное шутливо, оно несло смысл намного больший, чем Таймин хотел показать.

Они люди, слабы телом. Они преступники, и их слабые тела желала получить гвардия, а в случае с Таймином – еще и анатомики имели его в виду. Они ходили по острию. И каждый день мог быть последним для них.

– Идем, – выпуталась из объятий. Здравый смысл отчаянно сигналил прекратить этот разговор, пока не скатились. К признанию тщетности их борьбы, к зарождению желания бросить всех и сбежать вдвоем. Подальше от опасности. А это уже трусость и эгоизм. – Ты хотел воду.

Таймин вытащил из ладоней ногти.

– Да. Вода. А потом я хотел бы пройтись. Надолго выпал из жизни. Давно не болтал с Джуном. – У его постели успели потоптаться все, кроме ньянца.

Рихана нахмурилась, представив, как еле передвигающий ноги Таймин будет забираться на верхний уровень.

– Я медленно, – ищущий любую возможность выйти из душащей уже его комнаты Таймин готов был привести без разницы какие аргументы в пользу прогулки. Сменить тему. Сменить место. Восстановить прежний рабочий настрой. – Тем более у Джуна есть и кровать свободная, и кресла. Полежим с ним рядом, нагружу его уши чем-нибудь. Да и вам проще будет, если два пациента в одной палате соберутся.

Рихана разглядывала чрезмерно активного пациента с сомнением. После некоторых раздумий пришлось отдать должное его мастерству – уговаривать он умел как никто другой. Не в пример лучше, чем она управлялась с ножницами.

Согласилась.

Однако, постояв в душе, распарившись под горячей водой, на трясущихся ногах Таймин едва добрел обратно до кровати. Прилег на минуту и уснул. Сам, без лекарств.

Рихана не стала нависать над спящим. Приглушила свет, оставив лишь тусклую лампу у стены, и использовала появившееся время, чтобы сначала сходить в столовую, где Санис передал ей собранный для Таймина контейнер с едой. Набрался смелости осведомиться о здоровье виара, после чего принялся оправдываться в своем испуге у кровати больного.

Рихана вздохнула. А после направилась за лекарствами. На складе брата не отыскала, как и в его квартире. Его рация была выключена. А Рихар с Лиасом, отловленные у двери, перекрывающей один из нижних уровней, оба указали на эту дверь.

– Он там. С вирой Хисару.

Рихана уже удивилась. Что там делал Файен – ей было понятно. Как и любопытство подростков к компьютерам. А вот вира Хисару и сервера игры, при одном упоминании о которой у нее начинал дергаться глаз?

Постучала, сильнее. Камера у потолка сняла гостя и передала картинку внутрь. Спустя несколько секунд тихо загудели механизмы, запирающие проход в глубины электронного центра их лагеря.

Оставив парнишек и дальше следить за дверью, прошла по длинной каменной галерее, мимо открытых мастерских, блоков, залов. Тишины, которую можно было ожидать под высокими, резкими сводами в глубине гор, не было и в помине. Голоса перекликались, гудели машины, ни на миг не ослабевала суета людей в коридоре; рабочая атмосфера превратила подземелье во вполне обычный офис. Никто здесь ничего не запирал: люди, имеющие доступ к сети, свободно перемещались по нужным им помещениям.

Думала, что Файен и вира Хисару в серверной зоне, однако брат выглянул из операторной. Грубо вырубленной в камне глубокой нише, ярко освещенной, заставленной техникой, как и все на этом уровне.

– Ри. Мы здесь.

Рихана рядом с братом обнаружила и белую виру. Файен лицом не отличался от скалы за спиной, закопался в компьютере; Хисару, облокотившись плечом о массивную балку, подпирающую потолок в центре помещения, не отрывалась от мониторов, целиком занимающих единственную ровную стену. Вид у обоих не вдохновлял.

– Ты говорил с Бейзаром? – негромко спросила Рихана. Файен мотнул головой. Хисару кивнула пришедшей и вновь перевела взгляд на, похоже, чаты, которые оператор вывел на мониторы. Их белая вира и изучала.

– У нас огромная беда, – проговорила, параллельно вчитываясь в обсуждения. Рихана насторожилась. – Взрыв в гвардейской сокровищнице устроила, если верить людям, Сайя Синора. И ее поймали там же. Вынесли из-под завалов.

– Точно, она же там работала, – прошептала Рихана больше для себя. – Все хотела спросить – к чему там столько охраны?

– Потому что доноры там – одни психоделики, – нервно ответила Хисару и указала на один из мониторов. – Увеличь немного.

Рихана вдавила в ладони ногти. Редчайший материал. Уникальный в своем роде, который просто так не получить и не повторить. Теперь начала понимать. Смерть оплошавших сотрудников хранилища приобрела смысл.

Отпустила дыхание и в голове немного прояснилось. Проморгалась, тоже присмотрелась к колонкам слов, застывших на стене.

– Это что?

Файен практически прилип к небольшому экрану, читая то же самое, что и выводил на верхние мониторы. Молчала белая вира, тяжелый взгляд которой переползал со строчки на строчку, чтобы вновь вернуться к началу. Будто расположение букв могло измениться и выдать совершенно другой смысл.

Рихана резко фыркнула, ломая безмолвие. Ее брат растерянно почесал щеку.

– И это девушка Джуна? Райер ничего не попутал? – глянул на Хисару и продолжать не осмелился.

– Рихана, закрой дверь, – сухо велела Хисару.

Рихана без разговоров заперла их троих в помещении. С горой информации, верить которой или нет – никто из них не понимал. Отрезались чужие голоса, сразу стало тихо.

– Сайя Синора, как выясняется, работала не только в криобанке и в Тауртимс, – заметно брезгливо подвела итог белая вира. Уже и не так сильно стала волновать ее судьба той девушки, как ранее. Невольно Рихану пробрала дрожь при звуке ее голоса. – Что за человек она такой? Как вообще мой Джун мог обратить внимание на… такую?

– Не стоит судить по тому, что пишут, – справедливо заметила Рихана. И у борделя она с этой Сайей встречалась. Любопытной она оказалась, с еще более интересным послужным списком. Интерес к ней все возрастал. – Я знакома с управляющей того борделя.

Хисару зашипела при упоминании о сером особняке вслух. За ее спиной Файен скорчил мину.

– Может, мне стоит встретиться с Мией и расспросить ее? – предложила Рихана уже более осторожно. – Или вначале…

Договорить о предварительной проверке девушки Джуна не успела; Файен хлопнул по столу, привлекая внимание.

– В этот раз пойду я. К Донатану, само собой, я не подберусь, а вот Ши Андо может. Устроить, например, себе еще один допрос. Глава Хоён не упустит возможности повидаться с ним под предлогом расследования, – помолчал, искоса глянув на так и висевший на стене чат с обсуждением мест работы задержанной виры, после чего добавил: – Если, конечно, ничего не изменилось. Мы будем забирать Сайю Синору?

Хисару помедлила. Вспомнила слова Райера, его абсолютную уверенность в чувствах Джуна. Представила Джуна в момент, когда узнает о том, что Сайю Синору осудили и отправили на каторгу, где она внезапно умерла.

– Если Райер ошибся, мы всегда можем…

– Что можем? – нахмурилась Рихана. – Отпустить ее? Выгнать? Вернуть в штаб, сказать – ошиблись, забирайте обратно?

– Убить, видимо, – выговорил Файен, пряча глаза. Разглядывая стол. – Чтобы не доставала Джуна. Вира Хисару это имела в виду.

* * *

Ши Андо был немало удивлен, когда ранним утром, едва из белесого тумана за окнами проступили очертания схваченных морозом улиц, в дверь таверны постучали. Тихо, настойчиво. Наверняка ранний посетитель знал, что заведение закрыто.

Сам хозяин встал уже давно и вновь сверял списки запрошенной сыном главы Хоёна провизии с тем, что отыскал у поставщиков. На свое усмотрение исключил скоропортящиеся продукты, заменил их наборами более длительного хранения. Меньше упаковок, отбросил сразу все банки, которые нельзя будет оставить в местах привалов и, следовательно, придется таскать с собой лишний груз.

Сидел с бумагами в своем кабинете, однако перед этим в зале варил кофе, который стоял сейчас рядом на столе. Глянул на кружку. Мелькнула мысль, что гостя принесло на запах кофе.

Никого не приглашал, поэтому решил отсидеться, дождаться, пока человеку надоест скрестись в закрытую дверь, он замерзнет и поищет более гостеприимное кафе.

Человек уходить не собирался. Выждав минуту, снова застучал. Торопливо и как можно тише. Ши Андо уже всерьез напрягся. И вдруг предположил, что это может быть связной, которому нужна конкретно эта таверна.

Самым разумным виделось узнать причину настойчивости у самого гостя. Если выяснится, что заблудился, то отправить восвояси.

Гость как знал, что внутри кто-то есть. Ши Андо, открыв дверь, увидел перед собой громадного тельальхарца. Надвинутая на глаза шапка не позволяла целиком рассмотреть лицо, подбородок гость спрятал в высоком воротнике обычной куртки, руки держал в карманах. Может, грелся, может, что-то сжимал в кулаках. Сосредоточенно осмотрел ньянца, в глубине светлых глаз мелькнуло удовлетворение.

– Ши Андо, – голос хриплый, как простуженный. Виар даже не спрашивал, он точно его знал. – Могу войти?

– Мы не работаем, – сообщил Ши Андо, так же изучая виара, как и тот хозяина.

– Мне это известно, – отозвался Файен, украдкой оглядывая стены. Отключать камеры они не стали, это могло дать гвардии лишний повод вцепиться в ньянца и выяснить нечто совсем уж нежелательное. – Могу воспользоваться вашей уборной? Очень нужно. Долго шел, приспичило жутко.

Ши Андо чуть склонил голову. Быстрое волнение спрятал под бесстрастной маской и отошел в сторону, пропуская виара внутрь.

– Прошу.

Файен ступил в таверну. Огляделся, не заметил остальных людей, которые обычно мелькали на камерах.

– Укажите дорогу, виар. Замерз, голова не соображает. Я быстро, не стану вас слишком беспокоить, раз вы закрыты еще.

С трудом Ши Андо сохранял спокойствие, проводя тельальхарца по безлюдному темному залу, мимо пустых столиков, никем не занятых стульев. К двери уборной, внутри которой отсутствовало наблюдение. И можно было сказать несколько слов, не опасаясь, что они станут известны тем, для чьих ушей не предназначались.

Не успел открыть дверь, как виар громко посетовал на оледеневшие руки.

– Не могли бы вы помочь с горячей водой?

Ши Андо шагнул внутрь уборной, оставив открытой дверь. Файен быстро развернулся к нему.

– Он просил передать. Он хочет забрать Сайю.

Ши Андо испытал огромное облегчение. Что все же открыл таверну в такое раннее время суток для неизвестно кого.

Вот только связной опоздал с посланием.

– Мне жаль. Она под арестом.

– Мы в курсе, – быстро отозвался Файен.

– Тогда вы понимаете, что я ничем помочь здесь не смогу. Передайте…

– Он еще не знает, – прервал ньянца Файен, избегая озвучивать имена. – Мы должны забрать ее оттуда, чтобы и не узнал. Времени у нас крайне мало.

Ши Андо сдвинул брови.

– У меня нет такого влияния.

– Влияние есть у другого человека. Мы с вами его знаем, – быстро сказал Файен. Вымыл руки, стряхнул воду. – Найдите способ привлечь его внимание. Например, еще одним допросом. Передайте ему, что там заперта девушка Джуна. Он поймет.

Ши Андо ощутил дурноту.

Айсо, ассасин, которого неизменно прикрывал и поддерживал Хён. Ясно давший всем понять, что у него особое отношение к этому игроку. Сайя, до помешательства ждущая возвращения того, кто носит этот ник в Нарсаме, и совершающая ради этого человека безумные поступки. Риф сказал, она знает хозяина протектора.

– Что вы сказали??

Файен досадливо дернул щекой.

– Нет времени, долго в туалете торчу, – нажал на слив на стене, зашумела вода. Снова открыл кран, в пятый раз сунув руки под воду. – Вам известно что-то о ней? Хоть слухи?

– В штаб Первого центра иногда ходит медик из медцентра, – ошеломленно выговорил Ши Андо, никак не в состоянии собраться с мыслями. – Видели его у ворот. На контакт не идет. Понятия не имею, к кому из арестованных его вызывают, это может быть и не Сайя.

Хён оказался гвардейцем. Сайя попалась в сети гвардейца. Второго сына главы гвардии. Риф понятия не имеет, с чем ему предстоит бороться. Мертвый психоделик. Виару Шатизару с живым-то не удалось сладить, и Ши сильно сомневался, что под силу будет превзойти мертвого.

4. Взметнется пламя тлевшего костра.

Собрать все улики, предоставить их суду. Дальше не его дело, он не может из-за одной девочки торчать в Первом центре неизвестно сколько времени, только чтобы вырвать ее из рук Дайтора Риза. И уж тем более не станет рисковать, помогая ей, пусть и сочувствовал ее положению.

Инспектору Ризу пришлось подчиниться приказу и по уши влезть в экспертизу оценки здания вкупе с находившимся там имуществом. При этом тесно контактировать с анатомиками, главными распорядителями в криобанке. Чему глава, осведомленный об отношении гвардейца к особенным служащим гвардии и лицам, негласно их контролирующим, радовался более всего.

Сидя в кабинете, в который раз перечитывал протокол первого допроса заключенной, составленный сразу после того, как ее достали из разрушенного хранилища. И листал ее дело, отмечая назначение нескольких последующих допросов, при этом не отыскал ни одного результата более.

Просмотрел информацию о допросах свидетелей. Пробежался взглядом по бумаге с именем Ши Андо на верхней строчке. Потер глаза в попытке разогнать усталость. Протокол ни о чем. Ши Андо подтвердил, что вира Синора часто заходила в таверну.

– Позовите инспектора Риза, – бросил стоявшему у двери стражнику.

Дайтор Риз явился так быстро, словно под дверью ожидал вызова. Несся со всех ног от экспертов. Видимо, нисколько ему не давались мудрости счетоводства.

– Глава Хоён.

Донатан вернулся к первому протоколу.

– Пройдите ближе, инспектор. Сайя Синора, как видно из этого документа, признала свою вину?

– Да, глава.

– После были инициированы еще допросы с участием психоделика.

– Да, глава.

– Где результаты?

Дайтор забылся, повел глазами в сторону. Тут же вернул прежнее положение головы.

– Заключенная Синора не выдерживает допроса. Вызванный инспектор не смог увидеть ничего, что возможно было бы зафиксировать.