Властители магии. Книга 2 бесплатное чтение

I часть

Выбор

Кармен

Я открыла глаза и уставилась на дверь. Мысли в голове перепутались и я никак не могла в них разобраться, как будто я всю ночь только и делала, что думала. Состояние было странное – я совершенно не чувствовала себя отдохнувшей. В следующее мгновение воображение нарисовало картинку сегодняшней ночи и я вздрогнула. Какой реалистичный сон! Я перевернулась на другой бок и глаза мои расширились от изумления.

Ой! Рядом со мной, лёжа на спине, заложив одну руку за голову, безмятежно спал Алек. Его красивое лицо выражало глубокое удовлетворение, губы слегка трогала лёгкая улыбка.

Ой‑ой‑ой! Мы что, переспали? Я прислушалась к телу, нащупала на себе пижаму и облегченно выдохнула. Нет, просто рядом спали… Просто! Ой, что же я наделала! Что вообще происходит? Ведь я люблю другого мужчину! Люблю?.. Но ведь…если бы я тогда не отправила Алека в… за грань… мы ведь могли бы быть вместе! И он был бы моим единственным мужчиной… А что сейчас?.. О, что же делать? Как разобраться в себе?

Я осторожно выбралась из кровати, взяла халат и удалилась в ванную. Прохладный душ сразу привёл меня в чувства и придал новый заряд сил и бодрости. Неминуемо дал о себе знать и мой желудок, жалобно заурчав. Надо сходить позавтракать. Может…на полный желудок мозг соображать начнёт.

Я положила в карман халата сотовый и тихонько ступая вышла из комнаиы. Прикрыв за собой дверь, я легко сбежала вниз по лестнице, и вошла в кухню. Я приготовила кофе, взяла себе пирожных и, щедро залив творог клубничным вареньем, села, наконец, за стол.

Но невеселые мысли вернули меня на землю. Кусок в горло не лез. С отчаянным стоном я уронила голову на стол, обхватив ее руками.

Не смотря на то, что между мной и Алеком ничего не было я чувствовала себя предательницей. И я…теперь не знала чего хочу. Мне нужно было время, чтобы разобраться в собственных чувствах. Может мы с Алеком действительно должны быть вместе и если я останусь с Никитой, то… Не знаю… Разрушу будущее?..

Что же делать?!

Как же теперь сказать обо всём Никите? У меня просто не хватит смелости лгать ему, да и зачем? Можно, конечно, потянуть время и избегать его телефонных звонков, чтобы потом всё рассказать ему с глазу на глаз. Но это будет просто ещё большая подлость с моей стороны! Свинство уже то, что я спала в одной постели с другим мужчиной!.. Сказать, что мне нужно время, чтобы всё обдумать? Ведь чувства к нему не менее искренние, чем к Алеку. Что же со мной такое творится? Может, я люблю их обоих?.. Нет, глупости. Не может быть… О, Господи! Что же мне делать?.. Помоги мне, Боже мой!..

– Доброе утро!.. Не выспалась? Чего на столе лежишь? – в кухню впорхнула в весьма хорошем настроении Тэш и сразу направилась кофеварке.

– Да так… – я подперла голову рукой и уставилась в кружку с кофе.

– Таааак… – моя сестрица развернулась и скрестила руки на груди, облокотившись на столешницу. – Завтрак не тронут. Кофе остыл. Взгляд в никуда. Хммм… ты заболела?

– Нет…

– Тогда что? В голове твоей явно тараканы разгадывают кроссворд. Причем на чужом языке. Сама на себя не похожа. С Никитой поругалась?

– Нет, не поругалась…

– Ну тогда не понимаю. С ним ты всегда сияешь. – она развернулась и налила в чашку кофе. – Кстати, могла бы и сказать нам, что Кит должен возвратиться.

– Так он… не вернулся ещё.

– Кармен… Ты меня извини, конечно, но я заглядывала к тебе в комнату, когда мы приехали. И ты была не одна в постели.

– Это не Никита.

– Вот сейчас не поняла… – глаза Тэш шире распахнулись, она отхлебнула кофе и тут же зашипела, обжегшись. – Кать, ты меня пугаешь.

– Это Алек… – тихо призналась я.

– Алек?.. Он вернулся?

– Да…

– И ты вот так просто променяла на него Никиту? Что у тебя в голове?

– Я ожидала поддержки от тебя…

– Поддержки? Да ты вообще с ума сошла? Сразу переспала с ним, как вернулся?! А ведь ты его почти не знаешь!

– Мы просто спали. Спали и всё.

– Суть этого не меняет. Судя по твоему виду – чувствуешь себя виноватой, значит, что‑то было.

– Тэш… всё так сложно… Я же виновата, что он исчез! Мы могли бы ведь быть вместе и…

– Ой, только не занимайся самобичеванием. – моя сестра поморщилась и откусила кусок пирожного. – Вот! Меня на нервах на сладкое тянет! Жуть! А ты… дура будешь, если бросишь Кита.

– Но я… мне надо разобраться в себе…

– Пока ты будешь разбираться, поезд уйдет. Я едва не потеряла Криса, потому что дура была. Не верила, что любит! А Никита тебя любит. И не на словах. Да что я говорю! Включи ты голову, выгони своих тараканов!

– Я… всё расскажу Никите. Попрошу взять паузу…

– Паузу? – моя сестрица вдруг расхохоталась, а затем уставилась на меня пронзающим взглядом. – Фильмов насмотрелась? Либо любишь, либо нет. Катя, это твоя жизнь, но не пусти ее под откос. Слушай свое сердце.

Я моргнула, стараясь прогнать подступившие слезы и пыталась осмыслить что делать. Да, может, Тэш права, но…чувства в смятении. Нет, я определённо должна услышать свое сердце. Нельзя одинаково любить двух мужчин. И я не смогу не сказать Никите о том, что….было ночью. Хотя, поцелуй – не секс, но…ведь он был!

– Кстати, у меня новости! Твоя мама, кажется, ждёт ребёнка! – возбуждённо воскликнула Тэш.

– Прекрасно… – пробормотала я, совершенно её не слушая.

– Кармен, вернись на бренную землю! Если тебя не устраивает положение вещей сейчас – останься там, где было хорошо.

Я вздрогнула, услышав треньканье моего телефона.

Бросив взгляд на дисплей, я встала и ушла в гостиную. Звонил Никита. Он как будто почувствовал, что все мои мысли заняты сейчас им. Сердце забилось в груди словно раненая птица, услышав его голос.

– Доброе утро, моя родная. Как спалось? – радостный голос Никиты заставил меня вздрогнуть.

– Кит… я… – я не могла подобрать нужных слов и замолчала.

– Катюша, что случилось? – напряженный взволнованный голос заставил меня выдавить из себя признание.

– Алек вернулся… – в трубке повисла гнетущая тишина. Пауза затянулась и я подумала, что он бросил трубку. – Кит?..

– А… – он прочистил горло и будничным тоном ответил. – Да, я здесь. Говори, не тяни. Мы взрослые люди и в состоянии друг друга выслушать.

– Я… всё так сложно… Мне кажется, мы должны взять паузу…

– Паузу? – Кит усмехнулся и я прямо представила как он опирается рукой о стену, хмуря брови. – Катюша, как я уже сказал тебе, мы взрослые люди. Отношения двух людей либо ведут к логическому началу их совместного пути – ЗАГСу, либо в этих отношениях ставится точка. Я уже говорил тебе, что никогда не обижу, и никогда ни к чему не буду принуждать…

– Значит, мы ставим точку?.. – голос мой дрожал, по щекам текли слезы.

– Катюша, ты только что вышла и закрыла за собой дверь. Значит, так выбрало твое сердечко… – он говорил так, словно ему всё равно, а мне было больно. – Хммм… жизнь сложная и иногда нам приходится выбирать. Пора взрослеть.

– А ты позвонишь мне, когда вернёшься?

– Зачем? Ты молодец, что не стала тянуть с разговором до моего возвращения. Так лучше.

– Но… я хочу увидеть тебя.

– Мы соседи, в конце концов, так что случайно столкнуться не малый шанс.

– Ты ненавидишь меня?

– Нет. Скорее себя. За то, что не хватило сил расстаться раньше. Будь счастлива. Мне пора. – и в трубке раздались гудки.

Я должна была радоваться, что всё произошло вот так, без скандала, но не получалось. В груди как будто зияла огромная дыра. Я сама все решила, но отчего так больно?..

Я была разбита и повержена собственными чувствами. Обратного пути больше нет. Он просто…отпустил меня. Я не нужна ему.

Со злостью отшвырнув трубку на диван, я сползла на пол и, закрыв лицо ладонями, разразилась рыданиями.

Руки сестры обвили меня как спасение. Я прижалась к ней, дрожа всем телом от всепоглощающей боли, заполнявшей всю меня. Я сама всё разрушила и может так будет правильно, но тогда почему так больно?

– Никита звонил?

Я кивнула, всхлипывая.

– Расстались?

– Никакой паузы… он просто поставил точку…

– Он взрослый мужчина… я же предупреждала… Ты поэтому ревешь?

– Всё не важно… – прошептала я, не желая делиться ни с кем тем, что чувствую. Это было слишком личное. И впервые я не хотела делиться ни с ней, ни даже с Крисом.

Тэш погладила меня по голове, как маленькую:

– Поплачь… Легче станет…

Когда я успокоилась, моя сестрица заставила меня пойти умыться на кухне и привести себя в порядок. В конце концов да, жизнь не закончилась. И моя боль – только моя. И Алек не должен ничего знать. Моя обязанность сейчас нацепить улыбку на лицо.

Тэш налила нам обоим ещё по чашечке кофе и вновь расположилась напротив меня. Я отпила горячего напитка, который подействовал как успокоительное. Вздохнула и блаженно прикрыла глаза. Надо выкинуть всё лишнее из головы и сосредоточиться на том, что осталось. Слезами ничего не решить.

– А что ты там говорила о моей маме?

– Ну… Она вчера разговаривала с моей тётей и обмолвилась, что ждёт ребёнка… от Юры. Ну а я случайно услышала.

– Что‑о‑о? От этого… этого… – я буквально задохнулась от возмущения, не в силах подобрать слова. – Это просто не мыслимо! А ведь сама мне говорила: брак по расчёту!..

– Может, они полюбили друг друга… – предположила моя сестрица, пожимая плечами.

– Ты что, смеёшься?.. Мама не могла полюбить этого… Юру!

– Да почему же? – искренне удивилась Тэш, не разделяя моего мнения. – Сначала они, может, действительно собирались вступить в брак по расчёту, а потом… Ты же совсем не знаешь этого человека. И потом, твоя мама – сама себе хозяйка. Чего ты кипятишься? Не веди себя как ребёнок!

– Я? Я просто в не себя! – внезапная мысль отрезвила меня и я воскликнула: – Бог мой, она решила похоронить свою карьеру!

– Ты что, с ума сошла? Твоя мама в жизни этого не сделает! Мне кажется она и в девяносто лет будет носиться по командировкам!

– Да нет же. Мама мне как‑то сказала, что если когда‑нибудь она выйдет замуж и у неё появится ещё ребёнок – она всегда хотела ещё детей, она расстанется со своей работой и всецело отдаст себя на воспитание чада. – уже более спокойно пояснила я. – Всё сходится. Мужчина может ее обеспечить, а значит…

– Ты меня извини, но это очень не похоже на твою маму…

– Я знаю, но она такая у меня… разная… Ладно, ты права. В конце концов, всё не так и плохо…

В кухню, зевая, вошел Алек и плюхнулся на стул рядом со мной.

– Привет, девочки.

– Привет! С возвращением! – улыбнулась Тэш. – Расскажешь где был?

– За гранью – между жизнью и смертью. Гиблое место… – он поморщился и пододвинул к себе мою чашку, сделав большой глоток кофе. – Кать, сообрази мне завтрак. – я кивнула и поднялась, а он продолжил. – Там всегда тихо и ни одной живой души. Там обитают души…темные души…или какие‑то сущности, не знаю. Их не видно и не слышно, но я их ощущал. Там можно сойти с ума, но я боролся…я искал выход и нашел его вчера.

– А почему тебя выбросило отсюда – туда? Я думала…по правде говоря, что тебя убило…

– Думаю, Катя попала в меня своим огнем, когда дверь за грань была открыта, как вчера. Поэтому я остался жив.

– А если там ничего нет… чем ты питался?

– Хммм… думаю, вам не нужно это знать.

– Почему это?

– Потому что я не хочу говорить. Кать, давай только посытнее. Творог и прочую хрень ешь сама.

– Когда просят говорят «пожалуйста». – заметила Тэш и я прямо почувствовала, что она злится.

– Я не прошу. Она – моя девушка, так что это ее обязанность.

– Твоя?.. Алек, ты…

– Тэш, не надо… – я резко развернулась и бросила умоляющий взгляд на сестру.

– Не надо – что? Я в курсе, что у нее был другой мужчина. – он почти рыкнул, сверля глазами мою сестру. – Нет, я не видел, я чувствую. Но теперь он в прошлом, так? – и взгляд его остановился на мне. – Если бы не ты, были бы давно вместе.

– Да, всё так. – тихо отозвалась я и снова отвернулась, занимаясь завтраком. Слезы сами подступили к глазам. Я сглотнула, прогоняя их. Нет, нельзя плакать.

– Либо ты стал другим, либо мы тебя плохо знали. – рыкнула Тэш, не сдержавшись.

– Я такой, какой был всегда.

Сестра, фыркнув, вышла из кухни. Повисло молчание, затем я услышала шаги и Алек развернул меня в кольце своих рук. Его глаза сверкнули как морские волны на солнце и он впился в мои губы жестким поцелуем.

В кухню впорхнула Кошка и я чуть не вздохнула с облегчением. Она присела на стул и, отпив из чашки на столе, расплылась в улыбке.

– Катюша… Ух, ты!.. Какой у тебя мальчик! Какое тело – Бог мой, всё при нём! А в постели он так же хорош?

– Кошка! У тебя Руслан есть! – оборвала её Тэш, буквально выдернув из‑за стола. – Алек, оденься! Ты не на пляже! – фыркнув, словно недовольный своими подопечными учитель, она вытолкала Кошку из кухни.

– Это кто?..

Я порадовалась, что нас прервали и вернулась к готовке. В окно пробивались лучи солнца и я отдернула штору, подставляя лицо теплу. Удивительно – после такого количества дождливых дней, непогода наконец‑то прекратилась. Во всяком случае, сейчас по голубому небу, затянутому белоснежными облаками, порхали чёрные птицы, то устремляясь на встречу ласковому солнышку, то вновь припадая к земле. Да… чудесная погодка!..

– Это Светка – наша третья сестрица. Мы все зовём её Кошкой… – пояснила я.

– Значит, вы нашли третью сестру?.. – он опустился на стул. – Это хорошо… Давно?

– Чуть меньше года назад. Кстати, она из будущего… И Светка уже замужем.

– Шустрая девушка. Ну и с кем же ты её познакомила?

– Она сама себе нашла жениха и в первую же ночь их знакомства соблазнилась его обаятельностью. – я недовольно повела плечами.

Пусть Руслан и муж Светки, но я ещё долго, наверное, к нему не привыкну. Хотя, конечно, он теперь наша семья и вариантов у меня нет. Отбросив их размолвку…всё же должна признать, что он любит её.

– Я вижу тебе он не очень‑то нравится…

– Да нет… Просто я устала немного. – мне не очень‑то хотелось вдаваться в подробности о суженом Кошки.

Я поставила перед ним завтрак и ахнула, когда он притянул меня к себе на колени. Бесцеремонно сжал под халатом бедро. Кит зажигал меня своими прикосновениями, а сейчас…ощущения были иными. И я…не хотела продолжения. Напряглась и уперлась руками в его плечи.

– Хммм… а десерт мне светит? – и я поняла, что он говорит не о еде. Опустила глаза, пытаясь не показать, что мне… страшно.

– Я… эммм… не сегодня…

– Оу, нельзя, да? Ну что ж… я подожду. – он заставил меня спрыгнуть и я чуть радостно не вздохнула. Сам всё придумал. Хорошо. Отсрочка это хорошо.

– Я пойду постель застелю. Сейчас вернусь. – получив согласный кивок, я поспешила наверх.

Едва я вошла в комнату, кто‑то фыркнул и передо мной на тумбочке возник Коллин.

– Не в моих правилах тебе читать нотации, но он мне не нравится! – произнёс горгулит, потешно нахмурившись.

– Почему?

– Не знаю. Не нравится и всё. По‑моему, Никита к тебе относился более уважительно и намного ласковее. А этот… не для тебя он!

– Ты будешь меня отчитывать? – я упёрла руки в боки, смерив его суровым взглядом.

– Хм, и не собираюсь! Я просто сказал то, что думаю.

– Ты давно вернулся?

– С полчаса где‑то. Я не хотел появляться, пока ты с ним.

– Он такой же маг, как и я, так что его стесняться нечего!.. – заметила я, совершенно поражаясь тому, как ведёт себя это крохотное существо. Как человек! С характером!

– Я никого не стесняюсь! – возмущённо воскликнул Коллин. – Попомни моё слово: не будет тебе от него ничего хорошего.

– Я лучше знаю что будет, а что – нет. – хмыкнула в ответ я. – Лучше расскажи как слетал.

– Нормально. Все тебе передают большой привет… Эльдина наказала тебе хранить и оберегать Никиту, но, думаю, тебе это теперь не интересно. – он замолчал и с укором посмотрел на меня.

Опустившись на кровать, я вздохнула:

– Я не виновата, Коллин, что так всё получилось. Я… сама не могу разобраться в своих чувствах. Совсем недавно звонил Кит и я всё рассказала ему… Мы… расстались… Но у меня всё сердце рвёт от боли… Возможно ли любить двух мужчин?.. Так не бывает и я… совсем не понимаю что со мной творится…

– Ладно, не расстраивайся, Катя. Всё образумится… Всему своё время. – успокаивающе проговорил Коллин и вспрыгнул мне на плечо. – Знаешь, больше всех по тебе скучает Сюзони. Она сказала, что ты без неё пропадёшь, что ты стала для неё как дочь…

Я улыбнулась, понимая, что к ней я сама очень сильно успела привязаться.

– Да, она очень хорошая.

– Кстати… – он хлопнул в ладоши.

На тумбочке мгновенно появилась небольшая глиняная баночка и пожелтевший лист бумаги, сложенный вдвое. Я взяла в руки баночку и вдохнула приятный аромат хвои. На вид это нечто было красновато‑зелёного цвета, отчего пробовать его даже не возникало желания.

– Что это?

– Это всё передала Сюзони. То, что ты сейчас держишь в руках поможет привести окончательно в чувства Кошку. Я ей сказал, что она всё ещё не восстановилась от пережитого ею потрясения.

– По‑моему, всё идёт очень не плохо. – вспоминая, как моя сестрица ворвалась на кухню. – Во всяком случае, побывав у моей мамы на свадьбе, Светка сегодня утром, держу пари, если бы не Тэш, бросилась бы отбивать у меня Алека.

Коллин фыркнул, но промолчал. Я и так поняла, что его недовольство касается упоминания мною Алека.

– Тем более, это пойдёт ей только во благо. Вот это зелье ты должна строжайшим образом держать от неё в секрете и каждый день: утром и вечером по чайной ложке добавлять в какой‑нибудь напиток…

– Ага, ты думаешь, она ничего не сообразит? Оно же хвоей пахнет!

– Сюзони заверила меня, что в малых дозах, а, тем более, в смеси с напитком, не будет ни постороннего запаха, ни вкуса.

– Ну, хорошо. А это что? – я поставила обратно на тумбочку баночку и развернула листик. – Очень похоже на рецепт каких‑то блюд…

Коллин захихикал:

– Почти угадала. Первое – это рецепт вот этого самого зелья, а то, что имеет название "Мандра" – предназначено тебе.

– Мне? Но… по‑моему, со мной всё в порядке…

– Сюзони сказала, что это лучше ваших химических таблеток. Это предотвратит нежелательную беременность. – пояснил Коллин и я почувствовала как заплели щеки:

– Что‑о? Сюзони так тебе и сказала?

– Нет, но я её прекрасно понял. Я просто знаю что это такое и насколько оно… эффективно. Не первый год живу и слух у меня отличный.

– Слушай, а это… мне не повредит?

– Сюзони сказала: тебе ничего плохого от этого зелья не будет. По её словам, оно даже на вкус очень приятное. Ты должна принимать его каждое утро перед завтраком и ни в коем случае не пропускать ни дня, иначе всё это будет бесполезным… Кстати, за нужными ингредиентами можешь посылать меня – я отлично разбираюсь в растениях…

– Буду иметь в виду. А…

Коллин вдруг встрепенулся и пробормотав: "Он идет!..", – исчез.

Я поспешно спрятала и бумагу, и баночку в ящичек тумбочки, решив, что сохраню всё в тайне от всех, и буквально тут же в комнату вошел Алек.

– Мне показалось, или ты тут с кем‑то разговаривала?

– Тебе показалось. Это я напевала себе под нос…

– Ты долго не спускалась. Пойдем, завари мне кофе.

Я натянуто улыбнулась и вышла следом за ним из комнаты.

* * *

В институте у нас занятия закончились и все ждали только сессии. Я же, не раздумывая, оформила нужные бумаги с заявлением и сдала экзамены досрочно. Пропустив некоторые (да уж чего кривить душой – большинство) занятия из‑за гастролей, я буквально спала в обнимку с учебниками и освоила даже Высшую математику. Ох, спасибо за природное умение всё схватывать на лету!

Освободившись от груза института, я погрузилась в работу. Я почти ежедневно ездила в студию, где мы записывали новый альбом. Концертов сейчас не было, потому как мы полностью посвятили себя созданию новых песен, активному раскручиванию меня, съекам нового клипа, – в общем, было весело. Ещё Женя на несколько дней летал в Рим по делам, куда пригласил и меня. Я, само собой, согласилась! Я там ни разу не была, но по рассказам моей мамы и Жени, там очень красиво. Кроме того, можно накупить новых шмоток и…это лишний повод сбежать из дома.

Я не решилась на близость с ним. Не могла побороть себя. Он…настаивал, но я не чувствовала того, что хочу этого. И я находила любой повод сбежать из дома и приезжала поздно. Пока училась – зубрила ночами, только чтобы занять себя и сильнее утомить.

В Рим Алек отпускал меня со скандалом. Он ревновал меня к Жене и даже слушать не хотел, что у нас с ним лишь деловые отношения. В общем, уезжала я в скверном настроении, но поездка вернула меня к жизни и я провела эти дни с восторгом.

Кошка постепенно приходила в норму, правда, всё ещё сторонилась ласки Руслана и каждый раз вздрагивала, когда он к ней прикасался. Но процесс выздоровления шел активно – она начала заниматься магией! Снова. Запиралась в подвале и что‑то химичила с природными силами. Мы не вмешивались. Мы были рады, что всё налаживается.

Вернулся Никита. Во всяком случае, я видела его машину. Он въехал во двор, и я внимательно прислушалась, ожидая телефонного звонка. Но не дождалась. Через несколько минут чёрный джип покинул владения хозяина особняка напротив нас и стремительно скрылся из виду. Несмотря ни на что, я надеялась, что он позвонит. И да, я скучала… И пусть наши отношения остались в прошлом… Мне хотелось услышать его. Увидеть хоть одним глазком.

Но ни вечером, ни наследующий день, ни через неделю Кит не позвонил. Мало того, он как в воду канул. Набравшись мужества, я сама ему позвонила на сотовый. Женский голос на том конце заунывно твердил: "Аппарат абонента временно заблокирован. Попробуйте перезвонить позднее…". Никита всегда всё делал вовремя и никогда не позволял случиться такому, чтобы средства на его телефоне закончились. Он сам неоднократно мне твердил: "Мой сотовый всегда находится в рабочем состоянии, потому что мне в любой момент могут позвонить…". Это на него просто не похоже!..

Я была обеспокоена не на шутку. Сердце замирало при каждом телефонном звонке. В конце концов, я не выдержала и ринулась обзванивать всех наших с ним общих знакомых. Но тут меня постигла неудача. Одни были "заблокированы", другие – "вне зоны действия сети", а третьи понятия не имели, где может быть Кит. Даже Димка, с которым Кит дружил. Он был занят, коротко сообщив, что с Никитой не разговаривал и не знает где он. Последним я набрала номер Шурика. Он ответил стразу же весьма недовольным голосом:

– Ну, что надо от меня?

– Никто тебе не разрешал со мной так разговаривать! – наигранно сердито фыркнула я.

– А! Кармен!.. А я думал это кто‑нибудь другой мне мешает… Что стряслось?

– Ты не знаешь где Кит? – я сразу перешла к делу.

– А мне почём знать? Он с тобой должен быть, а не со мной! – Шурик от души расхохотался.

– Мы расстались.

– Расстались? Ну охренеть можно! Хотя… сейчас, погоди… – он крикнул куда‑то в сторону: – Алёна!.. – потом раздалось недовольное ворчание девушки, какое‑то шуршание и, наконец, Шурик вновь обратился ко мне: – А я думаю, о чём мне Алёнка уши все прожужжала! О тебе и тараторила целое утро!.. Купила журнал, а там о тебе статейка. Вот, зацени: "Кармен рассталась со своим молодым человеком ради известной фотомодели, имя которой пока остаётся в секрете для нас всех…". И тут вот фотка этой фотомодели. Со спины правда, но… Я вот не понимаю: что вы все находите в этих накачанных белобрысых болванах?

– Ты, кстати, сам у нас такой же сногсшибательной внешностью обладаешь. – ехидно заметила я. – Хотя… может, ты успел перекраситься?

– Я что, с ума сошёл? – возмущённо воскликнул он. – Мне Алёнка тогда так накостыляет – мама родная не узнает!.. – слегка приглушённым голосом пробормотал мой бывший одноклассничек.

– Ну да, она может…

– Вот‑вот. Что касается этой твоей фотомодели: они все там развратники, грубияны и козлы.

– Это откуда же тебе знать? – немедля отреагировала я и ехидно заметила: – Налево от Алёнки ходишь?

– Кармен, ты офонарела?!.. Это мне Алёна рассказала… – он вдруг понял что только что сказал и гневно пробормотал: – Ну, я ей покажу!.. А Кита ты зря бросила! Такого терпеливого мужчину ты нигде больше не отыщешь! У меня с Алёной, во всяком случае, разговор был короткий в этом отношении…

– Не сомневаюсь! – фыркнула я и бросила в трубку: – Позвони мне, если Кит объявится. – и отсоединилась.

Знаю, знаю! Это не прилично и на такую дерзость и обидеться можно, но Шурик у нас из другого теста сделан. Он сам всегда бросает трубку в тот момент, когда ему хочется. Шурик вообще у нас некультурный и безбашенный бандит. Хотя, есть в нём и кое‑что положительное, можно сказать, его слабое место. Он просто обожает всю женскую половину человечества. Ну да, у него немного, на первый взгляд, грубоватый метод общения с девушками, но вот когда он с ними наедине – просто другой человек! Алёнка вообще его описала как ласкового и нежного. Кстати говоря, из‑за этой своей слабости он не единожды являлся в школу то с синяком под глазом, то с разбитым носом или губой. Нет, это не девушки его разукрашивали. Это он самозабвенно дрался с другими пацанами за право встречаться с понравившейся девушкой. Причём, в большинстве случаев, даже если он не выходил в схватке победителем, мамзели сами вешались ему на шею. Ну, он на самом деле, если ведёт себя прилично и не болтает на жаргоне, просто лапочка! Ну, как устоять перед ним? Даю голову на отсечение, если бы он вот уже третий год не встречался с Алёной, его бы вмиг охмурила Тэш (если бы, конечно, не Крис).

Что касается Алёны – она ему как раз подходит. Оба независимые, безбашенные пофигисты! Ну, совет да любовь, как говорится! Вообще, когда она появилась у нас в классе, сразу же нашла там себе тёплое место, а Димка вообще сказал: "Клон Шурика в юбке!". Сказать честно, Шурик поначалу её воспринял в штыки, гневно восклицая, что никакого сходства у него с "этой тигрицей" нет и быть не может. Но не прошло и полугода, как они вдвоём появились на одной из дискотек в клубе. Алёна, мало того, что разговаривала с ним на его же лексиконе, так ещё и полностью подчинила Шурика себе. В том смысле, что обычно он управлял своими подружками так, как хотел, а тут всё получилось почти наоборот. Они, правда, частенько ссорились по этой причине, но тут же мирились. Что меня радовало: я‑то понятно, провела все свои школьные годы в компании с Шуриком и спокойно могла его "шутя" стукнуть, зная, что мне ничего за это не будет, а Алёна, едва вступив в ряды наших одноклассников (ещё даже не встречаясь с ним), сразу поругалась с Шуриком и со всего маху отвесила ему подзатыльник. Шурик был в ярости и, держу пари, поколотил бы её, если бы не вмешались мы, пришедшие просто в шок – он никогда раньше руки на девушку не поднимал. И вот теперь он немножко стремается Алёны (ведь он не бьёт девушек и боится не сдержаться): она оказалась невероятно ревнивой и чуть что – могла его стукнуть наотмашь. Короче, весёленькая у них жизнь: один другого немного боится, но при этом они искренне обожают друг друга.

С мамой мне после её свадьбы ещё не довелось встретиться, а по телефону мне не хотелось ничего выяснять. Они в отпуске на Кипре. Ладно, пусть развлекается, а поговорить с ней всегда успею.

Женька купил журнальчик, о котором говорил Шурик. Он его привёз в студию и очень долго смеялся. Не издевательски, конечно. Он мне сообщил, что я всё‑таки талант по созданию вокруг себя всё новых и новых статей и сплетен, а потом, шутя, сказал:

– Может, ты за меня замуж выйдешь? Вот это Пи‑ар будет!

– А запросто! Когда свадьбу играть будем?.. – со всей серьезностью отреагировала я.

Хиппер сначала малость растерялся, но тут же покатился со смеху, потому что расхохоталась Ангелина. Женя всё‑таки классный мужик. Я к нему настолько привыкла, что даже не представляю, чтобы делала без него. Он со мной проводит почти всё своё время и даже иногда просто так звонит: мол, что делаешь, какие планы и тому подобное. Вот так и живём.

Кстати, мне очень интересно каким образом журналисты умудрились заснять меня и Алека вместе? Мало того, мы были у Жорика в клубе, а он, по правде сказать, не очень любит журналистов. Впрочем, проникнуть в клуб постоянным клиентам не составляет труда, а кто сказал, что такими клиентами не могут быть журналисты? Это с нами Жорик общается очень по‑дружески и в курсе кто, чем занимается, а о тех, кто просто приходит сюда потанцевать и никак не отличается, он ничего, в принципе и не знает. А кроме клуба Алека за это время я никуда вытащить не смогла. Он не хотел тратить свободное время на «бестолковые гулянки». Поэтому поймавший нас журналист – это чудо.

Вот так вот, в ожидании появлении Никиты я провела целый месяц. Я даже отправляла Коллина к Эльдине – сестре Кита. Однако, он прилетел ни с чем. Только принёс недовольное послание от возлюбленной короля горгулий. Она меня ругала, на чём свет стоит. Не осуждала, а говорила, что погоня за внешностью ни к чему хорошему не приведёт, а у её брата очень доброе и ранимое сердце. В общем, всё в этом духе. Я знаю, я поступила отвратительно, но ведь все же встречаются и расстаются – что в этом такого? Но… да, на душе было паршиво.

Кармен

Часы показывали начало десятого вечера. За окном сгустились тёмные тучи, угрожающие вылить на наш посёлок несметное количество дождя и поэтому было довольно‑таки темно, несмотря на "белые" питерские ночи. Я лежала на диване и задумчиво листала журнал. Внезапно мой сотовый, лежащий на журнальном столике, требовательно запиликал. Я подскочила как ошпаренная и от неожиданности едва не выронила трубку из рук.

– Кит! Ты где? – заголосила я вне себя от радости, что он наконец‑таки объявился.

– Дома… – прошелестел тихий, едва узнаваемый голос Кита. – Мне сказали ты меня искала…

– Искала? Да я в панике просто! Тебя не было больше месяца!..

– У тебя что‑то случилось?..

– Нет‑нет, всё в порядке! Можно я к тебе сейчас приду?..

– Зачем?

– Поговорить… – соврала я. На самом деле мне просто хотелось его увидеть. – Можно, а?..

– Поздно уже…

– Детское время!

– Ну… – он глубоко вздохнул. – Ладно…

– Я сейчас приду! – радостно воскликнула я и отсоединилась.

Я быстро вскочила и помчалась в холл, где тут же буквально врезалась в Алека. Он заключил меня в кольцо своих рук. Нахмурился.

– И куда же ты собралась в такое время?

– Как будто бы сейчас ночь на дворе!.. – попыталась мягко высвободиться, но потерпела неудачу. – Мне нужно с Никитой поговорить…

– Значит, он объявился?

– Да.

– А по телефону?

– Зачем по телефону, когда мы соседи?

– Отпущу, если ты отдашься мне. Сегодня. – взгляд его потемнел.

Я судорожно сглотнула. Набралась смелости, чтобы спросить:

– Почему ты заставляешь меня?

– Потому что мы вместе, а ты бегаешь от меня. От него ты не бегала.

Я не стала уточнять, что с ним было всё по другому. И он… добивался моей взаимности.

Я тряхнула головой, отгоняя не нужные мысли.

– Алек, я же говорила тебе… я не готова…

– Это всё чушь. В какую игру ты играешь?!

– Не заводись. Прошу. Я скоро вернусь и мы… поговорим.

– О жизни? – он хмыкнул. – Ты ведешь себя как дура. Иди, общайся с ним. Учти, задержишься дольше необходимого времени – пеняй на себя. – он впился в мои губы жестким поцелуем и отпустил.

Схватив с полочки ключи от дома Никиты, которые всё ещё были у меня, я выскочила из дома.

Железная дверь, заменяющая калитку забора, была открыта, предоставив мне возможность беспрепятственно проникнуть во двор. А вот входная дверь оказалась запертой. Не решившись, всё же, открыть её ключами, я решительно надавила на звонок.

Спустя не больше минуты, Кит открыл дверь, впустил меня в мрачный холл и я машинально щёлкнула выключателем, чтобы зажечь здесь свет. Увидев его, я чуть слышно вскрикнула. Он был не похож на себя. Сощурился от яркого света. На щеках и подбородке появилась колючая тёмная щетина; некогда белая майка сейчас была почти серой и мятой; спортивные штаны тоже выглядели не лучшим образом… Мало того, всегда ухоженные тёмные волосы сейчас свисали на нём грязными сальными прядями. И от него ужасно разило перегаром. А ведь он не пьёт!.. Нет, не так. Его не берёт алкоголь, поэтому он не пьёт. И это – Никита?! Да как такое вообще возможно? Что случилось?

– Ну… давай в гостиную пройдём что ли… – пробормотал он и, не дожидаясь меня, сам туда отправился.

Подавив вздох, рвущийся изнутри и желание пойти и самолично привести его в порядок в ванной, я последовала за ним. Подумав секунду, села рядом на диван. Даже не смотря на его…странный…вид, мое сердце побежало всякая рядом с ним. И я мысленно пнула себя, что это всё лишь отголоски былого. Дом был пропитан счастливыми воспоминаниями – вот почему у меня такая реакция. Да, точно поэтому.

– Кит, ты сам на себя не похож… – с трудом выдавила из себя я.

– Да ну? – он уставился на меня отсутствующим стеклянным взглядом.

– А что случилось? Почему?..

– Почему… – эхом повторил Кит. – А мне всё равно как я выгляжу. И тебе должно быть тоже.

– Ты не должен так говорить… Ты должен…

– Должен? – каким‑то чужим сердитым голосом воскликнул Кит. У меня замерло от страха сердце. Он довольно резко поднялся на ноги, нависнув надо мной и буравя взглядом. Он был реально пьян! Да как такое вообще возможно? – Я должен?! Я ничего никому не должен! У меня была лишь одна цель, одна единственная радость, ради которой я жил, а ты её у меня отобрала! Осталась только боль… О, эта проклятая боль не даёт мне нормально жить!.. – простонал он, схватившись за голову, и на его лице отразилась невероятная мука. Я впервые видела его таким. Он всегда мастерски управлял эмоциями.

– Никита, я…

– Ты? Снова ты?.. Ты итак затмеваешь весь мой разум!.. Ты забрала у меня мою жизнь!.. Зачем? Зачем ты это сделала?.. – разъярённо простонал он с невероятной болью в голосе. – Ещё никогда я не испытывал такой всепоглощающей боли!.. Меня тысяча раз ранили, но это не идет ни в какое сравнение. А ты… О, ты не знаешь что это за боль! Ты никогда никого не любила и жила только ради себя одной!.. Ты – дьяволица, уничтожающая всё, чего касаешься…

Я вскочила на ноги и, не в силах больше его слушать заткнула руками уши. По щекам покатились горячие слёзы. Мне было больно видеть его таким и тем больней было слышать его слова.

– Замолчи! Пожалуйста, замолчи!.. Ты ведь сам от меня отказался! – простонала я, не в силах слушать его.

Но, он, словно совершенно ничего не слышал и не видел, продолжая говорить:

– Ты сама выбрала его! Ты не настоящая… не настоящая!!! Ты никогда не знала что такое любить… никогда…

Его голос перешёл в глухое рычание, а потом в мучительный стон.

Решив, что мне лучше навсегда исчезнуть из его жизни, навсегда выкинуть его из головы, я швырнула ключи, которые всё ещё сжимала в руке, на диван и ринулась в холл.

Не знаю, отрезвил ли его звон ключей, глухо упавших на диван или же что‑то другое, но, едва я приблизилась к двери, я услышала его отчаянный оклик, голос, полный боли и мучения:

– Катя!.. Не уходи, пожалуйста… – он опустился на пол, голова его упала на грудь. – Прости…

Молча, я медленно опустилась рядом с ним и обняла его. Он прильнул к моему плечу, как к чему‑то спасительному. Вдохнул мой запах полной грудью. Я не достойна того, чтобы из‑за меня этот человек поставил на себе крест, закрылся от всего мира и зачах час за часом, день за днём. Он поставил точку и, наверное, был прав. Наши дороги разошлись, но это не повод больше не видеться.

Мне показалось, что вот так, обнявшись на полу в холле мы просидели целую вечность. Мне было уютно в его руках и я…на миг представила, что можно всё вернуть. Ведь я была счастлива с ним. Но назад дороги нет. Я построю свое новое будущее.

Первым пришёл в себя Кит. Он решительно поднялся, помог встать мне и, на секунду прикрыв глаза, снова открыл их. Неожиданно улыбнулся.

– Прости меня, Катюша. Я глупостей наговорил, да и… подожди меня чуть‑чуть в гостиной, я пойду, приведу себя в порядок. Как не крути, а ты права – я превратился в бомжа.

– Я этого не говорила… – пробормотала я, опустив голову.

– Но так и есть. Сейчас перевоплощусь и скажешь мне всё, что хотела… В конце концов, чему быть, того не миновать… – он не дал мне больше ничего сказать и быстро зашагал наверх.

Я опустилась на мой любимый большой мягкий пуфик, обшитый искусственным мехом леопарда, и принялась ждать. Время тянулось томительно медленно. Просидев в оцепенении минут пять я уже не знала куда деваться. Взяла в руки один из журналов о машинах, валявшийся на журнальном столике и легла на диван, вытянув ноги. Да, чтобы расслабиться – такая поза всегда помогала. И о машинах тоже люблю почитать. Я всё‑таки, росла, по сути, с пацанами и кое‑что от них переняла. Например, немного разбираюсь в этих железных творениях человека и люблю сравнивать их друг с другом по качеству и цене. Впрочем, не мне одной кое‑что передалось от наших пацанов. Тэш, например, очень давно состоит в прекрасных дружеских отношениях с Максом, а он у нас мастер на все руки: может разобрать, собрать и починить что угодно. Так вот, я уже как‑то говорила, что она частенько проводила с ним время в гараже и не только – помогала. Как результат – она тоже многое умеет, а во внутренностях машины разбирается не хуже механика!

Вобщем, я невольно увлеклась чтением и размышлением и перестала замечать что‑либо вокруг. Меня отрезвил голос Кита:

– Ну, а теперь я тебе как?

Я опустила журнал и глянула на своего бывшего возлюбленного поверх глянцевых страниц. Увиденное меня на столько поразило и обрадовало, что я невольно ахнула.

Вот теперь узнаю Никиту! На сей раз он переоделся в свои любимые тёмно‑синие джинсы и белую футболку с надписью: "New York". Побрился и вымыл голову: слегка влажные тёмные пряди были взъерошены, но предавали ему ещё больший шарм. Теперь от него вместо отвратительного запаха перегара, приятно пахло моими любимыми мужскими духами "Фаренгейт". Этот аромат меня просто сводил с ума. Вода исцелила его, как и всегда.

– Кит, ты просто великолепен!.. – восхищённо воскликнула я.

Он улыбнулся своей самой обаятельной белоснежной улыбкой и сел рядом со мной, повелительно заставив меня не спускать ноги на пол, легко скользнув своей рукой по моим обнажённым лодыжкам, положив мои ноги себе на колени. Как раньше. Я вздрогнула от его прикосновения и почувствовала, что невольно покраснела. Правильно ли это? Ведь мой мужчина…сейчас не здесь…

Кит звонко рассмеялся и я тихонько вздохнула. Слава Богу, он опомнился.

– Так о чём ты хотела со мной поговорить?

Я потупила взор под взглядом его серых глаз. Он снова держал под контролем свои эмоции и теперь сложно было сказать что творится у него на душе. Чувствуя как сердце ускорило темп своего биения, а ноги буквально горят в месте, где их касались его ладони, я сглотнула и выдавила из себя:

– Знаешь, мне бы не хотелось, чтобы мы навсегда с тобой расстались…

Он усмехнулся, а я, сообразив, что сказала, поспешила исправиться:

– Я хотела сказать, что мне очень не хотелось бы потерять тебя… Я бы хотела, что бы мы остались с тобой друзьями.

– Я наговорил тебе сейчас кучу глупостей, потому что… Прости за это. Это было недостойное поведение. Ты предпочла другого – я тебя не виню. Это твой выбор, твой билет на счастье, так будь счастлива. Но знай – в этом доме ты всегда найдешь поддержку. И я никогда тебя не обижу. Скажи мне, ты счастлива с ним?

– Счастлива? Ну да, как же иначе… – этот вопрос загнал меня в тупик.

– Я слышал, твой Саша очень ревнив…

– Да… Он даже к Жене ревнует…Ну ничего, со временем он поймет, что это глупо.

Я в который раз удивилась его осведомлённости. Он всегда знал где я и с кем, кто меня окружает и что я люблю… Откуда Кит обо всём узнаёт – для меня загадка. Он всегда непостижимым образом заранее знал ответы на мои вопросы и словно бы умел читать мои мысли. Честно признаться, мне это даже нравилось.

– Тогда тебе стоит пойти домой.

– Ты меня выгоняешь? – невольно игривым тоном поинтересовалась я.

– Нет, конечно!.. – засмеялся Кит. – Знаешь, столько времени провести в доме своего… бывшего парня без особого повода – подозрительно. Странно, что он ещё не вынес мою дверь.

– Так я же сказала, что иду к тебе поговорить!.. – искренне удивилась я. – Что за глупости?

– Всё‑таки, плохо ты знаешь мужчин, Катюша.

– Но ты не ревновал!

– Ревновал. Но твоё тело, твой запах всегда тебя выдавали. Я знал, что кроме меня никто не посмеет тебя касаться. Ты не позволишь.

– В таком случае, – я невольно грациозным движением опустила ноги на пол и взяла его за руку, – пойдём со мной.

– С тобой?

– Да. В конце концов, надо вас познакомить, чтобы не было больше никаких подозрений!

– Они всё равно будут.

– И слушать ничего не желаю! – замотала я головой. – Сейчас! Идём!

– Ну, что ж…

Мы вошли в холл дома Властителей, где нас встретил хмурый Алек. Увидев со мной Никиту, он недовольно поморщился, сверля взглядом соперника.

– Ты?

– Я. – уверенность в голосе и взгляде.

– Тебя не звали сюда. – Алек взял меня за руку и притянул к себе. Как собственность. Мне снова показалось, что меня окутывает невидимая сила. Словно в кокон. Притягивает к нему, словно магнитом.

– Ошибаешься. Катерина позвала меня. Будем знакомы. Как соседи.

– Знаю я, что ты за сосед. Объездил мою…

– О, Кит! – по лестнице сбежала Тэш и дружелюбно обняла его. – Рада видеть!

Я едва заметно облегченно выдохнула, ведь моя сестра только что предотвратила скандал.

– Привет. Как вы? – на секунду мне показалось, что он метнул убийственный взгляд в Алека, но затем он перевел глаза на мою сестру и улыбнулся.

– О, всё хорошо! Пойдем с нами чай попьем? Катюша булочки испекла!

– Крис дома или опять уехал?

– Дома‑дома. Сейчас спустится. И Кошку сейчас позову. Руслан сегодня не приедет. – она поманила его за собой в кухню, мы отправились следом.

Пока мы все мирно беседовали за столом, я вся перенервничала. Зря, ох зря я это затеяла! Кит был прав. Не стоило сейчас затевать это знакомство. Он непринужденно поддерживал беседу, в то время как Алек всё время молчал и то и дело метал глазами молнии то в сторону Кита, то в меня. Я чувствовала себя так ужасно, словно находилась в аду. В конце концов, Кит, по‑моему, сам уловил недовольство Алека и, вежливо распрощавшись, направился к выходу. Я обняла его и сказала, чтобы он нас навещал хоть иногда. Он не отпрянул, а крепко обнял в ответ.

Я обернулась к Алеку и тут же встретила его холодные как лёд глаза.

– Не говори только, что ревнуешь!.. – отчеканила я, закрыв за Никитой дверь.

– Какого чёрта он сюда припёрся, да ещё и расфуфыренный как пижон?

– Потому что это я его захотела с тобой познакомить! – немедля огрызнулась я и, стараясь сгладить обстановку, прильнула к нему. – Меня тянет только к тебе…

– Да он же пожирал тебя взглядом!

– Мы только друзья…

– Он был с тобой! Он владел твоим телом, а я – нет!

– Не заставляй меня… – тихо попросила я.

– Ты должна быть моей! Полностью! Ты бы была моей, если бы не отправила меня за грань! – прорычал он, довольно больно стиснув пальцами мои плечи.

– Алек, пожалуйста… прости, я…

– Я устал. Иди к себе. – он оттолкнул меня и я поспешила наверх, стараясь не смотреть на Криса, появившегося в холле. Меня душили слезы и хотелось лишь одного – оказаться одной.

Никита

Я открыл дверь и удивленно уставился на Криса. Протянул руку, здороваясь. Вечерний визит был неожиданным.

– Привет! Какими судьбами?

– Привет! Можно войти?

– Конечно. – я посторонился, пропуская Криса внутрь. – Я как раз ужинать собирался. Будешь со мной? Правда, ужин скудный, но… съедобный. – по правде говоря, последнее время я не ел, а буквально насильно впихивал в себя еду.

– Нет, спасибо, я уже отужинал.

– Ну тогда составь мне компанию за кружечкой пива. – я похлопал его по плечу, подталкивая к кухне.

– Ты же не пьёшь. – Крис усмехнулся, присаживаясь на стул.

– Так и ты тоже. Но иногда почему бы и нет. – ловко наполнил два бокала янтарным напитком и поставил себе тарелку с макаронами.

– Не богатый у тебя ужин. Где мясо? – Крис в притворном ужасе охнул.

– Не хочу готовить. – я лениво поковырял вилкой в тарелке и отпил из бокала. – Да и аппетит не очень. Простыл, наверное… – я кашлянул, как бы подтверждая свои слова. Так себе отмазка, конечно.

– Ага. Наверное. – Крис недоверчиво прищурился и отпил из своего бокала.

– Как дела в твоей фирме?

– У меня хороший управляющий. Да и рынок пока стабилен. Дом вот наконец выставил на продажу… всё не мог решиться.

– Понимаю. А не думал переехать туда?

– Думал когда‑то… но нет. Я родился здесь и люблю наш сырой Питер. К тому же, мои девочки ни за что отсюда не уедут.

Я повертел в руках бокал и поднял взгляд на Криса:

– Я много где бывал, иногда достаточно долго, но дом всё‑таки здесь. Думал продать и уехать… но меня всё равно будет тянуть сюда.

– Побег не выход.

– Что?

– Я понимаю от чего ты хочешь бежать. Не выйдет. – Крис сложил руки в замок на столе, не сводя с меня взгляда, а я не спешил отвечать. Да, я думал, что побег – выход, но жить вдали от неё ещё большая мука. – Новая обстановка не облегчит тебе…жизнь. Когда‑то я сам бежал, но это не помогло.

– Ты пришел поговорить о том как мне жить? – я нахмурился. Мне не нравился этот разговор. Ещё мне тут нравоучений не хватало!

– Я пришел поговорить как друг. Её и твой.

– Что ты хочешь от меня?

– Совета. Решения за вас двоих. Мне кажется…вы оба поспешили…

– Она. Выбрала. Его. – отчеканил каждое слово. Принял на лицо маску холодной отстраненности. – Пусть будет счастлива. Ступень со мной она перешагнула. Я никогда никого не принуждал быть со мной и не собираюсь.

– Уверен?

– Обратной дороги нет. Пусть будет с тем, кого любит. Он согревает теперь ее постель. – последняя фраза, как ни старался спрятать чувств, прозвучала довольно зло.

Крис изучал моё напряженное лицо. Только глупец бы не заметил истины. Увы, как бы не старался, эти эмоции прорываются наружу. Боль никуда не уходит. Он видит и понимает меня. Но как он не поймет, что пути назад нет?

– Знаешь, Кармен всегда была со мной откровенна. Даже больше чем с Тэш. И я всегда знал и знаю больше, чем кто‑либо. Вот и когда‑то… – Крис улыбнулся своим мыслям. – …она спрашивала у меня совета… о вас. Она боялась, что ты переспишь с ней и бросишь её. Спрашивала, как долго мужчина сможет ждать.

– Мужчина всегда ждёт женщину. Во всех смыслах. Такова наша природа. Она не была готова к близости и с ней я бы так не поступил. – парировал я, но улыбнулся. Воспоминания нахлынули как океанская волна. – Странный разговор, конечно, у вас состоялся… Обычно девочки такое между собой обсуждают.

– Ты же знаешь, мы больше чем друзья с ней. Мы как брат с сестрой. Не спорю, тема разговора меня немного удивила. Не ожидал я, что буду такое с ней обсуждать. Но Катя никогда не лезет за словом в карман. К тому же, ты её первый мужчина… До тебя у нее никого не было, ты же знаешь.

– Но она встречалась с Алеком. Не спала, но они были вместе.

– Не смеши меня. Они первый и единственный раз поцеловались в тот день, когда… он исчез. До этого она не рассматривала его как мужчину. Я, честно признаться, в растерянности после того, как он вернулся… То, что она отстранилась от тебя и осталась с ним – не укладывается в моей голове.

– Значит, чего‑то ты не знаешь. – я устало усмехнулся и залпом опрокинул в себя остатки пива. – Значит, у них были отношения. Пусть даже едва зародившиеся.

– Я ничего не буду утверждать. Я видел как она сияла рядом с тобой и вижу что происходит сейчас.

– А что происходит? Все встало на круги своя. Все счастливы.

– Кит, откровенно говоря, я не уверен, что всё так радужно. Она избегает с ним близости. Он настаивает. Я не лезу в их жизнь, но живя под одной крышей сложно не слышать лишнее… А сегодня утром она рыдала, запершись на чердаке… Может, чувство вины толкнуло её к нему и она шагнула в бездну, не думая, когда он вернулся.

– Вины? За что?

– Она винит себя в том, что он исчез…

– Чушь. Что случилось, того не изменить. Обижаться мужчина не имеет права. Природой заложено ему быть сильным, служить опорой и стеной плача для своей любимой. Крис, мы же взрослые люди. Что ты от меня хочешь? Говори прямо. Между мной и Катей всё кончено. Она так решила и должна быть счастлива. А я… у меня все прекрасно. Мне не нужны были раньше отношения, не нужны и теперь.

– Ты уверен, что всё перечеркнул? Она ведь совсем девчонка. Запуталась и натворила глупостей.

– Сердце либо любит, либо нет. Иного не дано. Ты сам‑то вернул бы всё? – я поднялся, достал из ящика стола сигарету. Прикурил и затянулся, облокотившись на столешницу. Последнее время я много курю. Как ни странно, так легче.

– Я вернул. Я два долгих года жил как в тумане, пытаясь забыть Тэш. Потом смирился с болью, но когда увидел её…понял, что совершу большую ошибку, чем в прошлый раз, если не верну её. Мне было плевать что было до этого и кто был между нами. Главное – она моя. Я никому никогда больше ее не отдам.

– Не знал, что вы… расходились.

– Она увидела меня в чужой постели. – Крис поморщился от воспоминаний. – Решила все за двоих. Не стала слушать и разорвала отношения. Я уехал. А достаточно было заставить ее услышать меня. Я жалею о том, чего не сделал, ведь я потерял два года вдали от нее. Ты не будешь потом жалеть?

– Крис. Твой Хэппи энд впечатляет. Я рад. Правда рад. Но мы не вы. Я не заставлю себя никого любить. Она выбрала сама свою жизнь. Мне в ней не место, хотя я обещал остаться другом ей. На этом всё.

– Я не прошу тебя вернуть всё. У меня нет на это права и я не лезу в ваши отношения. Поговори с ней. Как друг, раз уж на то пошло. Она не делится ни со мной, ни с Тэш. Она закрылась от нас. А мне кажется причина всего в тебе.

– И что ты предлагаешь? – гневно затушил сигарету о раковину и облокотился ладонями на стол, сверля взглядом Криса. – Спросить: какого хрена ты мучаешься? Почему ревёшь и не спишь с ним? Так?!

– Ты знаешь ее не хуже меня. Ты ведь любишь её, неужели тебе всё равно?! – он поднялся на встречу, буравя меня взглядом в ответ.

– Наши отношения – не твое дело. Так же как и мои чувства. Любви – нет! И быть не может. Романтические отношения – не мой конек. Я попытался, увлекшись ею, не срослось.

– Значит, ты не будешь помогать?

– У нее есть мужчина, который должен вникать в её проблемы!

– Её мужчина – хочет затащить ее в постель и больше ничего! – рыкнул Крис и мы замерли, метая в друг друга молнии глазами.

Я дышал так, словно сейчас у меня вырвется пламя, как у дракона. Резко оттолкнулся от стола и отвернулся, глядя в темное окно. С эмоциями удалось совладать. Черт с ним! Голос прозвучал неожиданно ровно и спокойно.

– Знаешь… у меня кое‑что осталось. Её. Скажи… пусть зайдет ко мне.

Несколько долгих минут мы молчали, а затем Крис подошёл и положил руку мне на плечо.

– Ты можешь сколько угодно это скрывать и лгать себе, но ты любишь её. Я знаю на сколько это больно. Она юная девчонка. Всегда делает, потом думает. – он развернулся и через несколько мгновений хлопнула входная дверь.

Кармен

Крис вошел в дом и почти сразу мы столкнулись нос к носу. Я собиралась попить чай и для меня стало неожиданностью, что он куда‑то уходил. Один.

– А ты где был?

– Заходил к Киту. Вернул ему инструменты, брал на днях починить замок на чердаке.

– Понятно.

– Кать, он просил зайти тебя. Там что‑то осталось твоё.

– Да? – сердце пропустило удар, я немного растерялась. – Я… сейчас?

– Думаю, можешь и сейчас. – он уставился на меня с беспокойством. – Всё в порядке?

– Да когда у меня было иначе? Ладно, я скоро вернусь. Алек ещё не вернулся, так что…

– Я не буду говорить, что ты у Никиты.

– Крис, ты не обязан…

– Мне не нравится то, что между вами происходит. Хотя это не мое дело…

– Да, ты прав. Это не твое дело. – перебила я, стараясь не смотреть на него. – У меня все хорошо, Крис. – и я поспешила на выход.

Выскочив из дома, я замедлила шаг у дома Никиты. Сердце неистово колотилось в груди. Всё смешалось в мыслях. И я уже в который раз задавалась вопросом. Да, мы остались друзьями… но так ли уж правильно это всё? Мне было странно сейчас идти в его дом. Слишком много воспоминаний. Сладких воспоминаний.

Я надавила на ручку и вошла в холл. Прикрыв за собой дверь, обернулась и замерла. Серые глаза буквально прожигали насквозь, посылая мурашки в пляс по коже.

– Привет. – с трудом выдавила из себя, не в силах отвести взгляд. Мои любимые драные джинсы, обнаженный торс… Он это специально? Я сглотнула и тряхнула головой, отгоняя наваждение.

– Привет. Зайдешь или на пороге стоять будешь?

– Я… Крис сказал… я что‑то оставила у тебя…

– Хммм… да… – походкой хищника он шел ко мне и замер не позволительно близко. Я через ткань своего легкого сарафана чувствовала жар его тела. – …возможно.

– Возможно? Кит…

– Я говорил тебе, что никогда не обижу тебя. И никому не позволю обидеть. – мне показалось, что одним своим взглядом он может прочесть мои мысли. О, а там было что скрывать! Горячая ладонь коснулась моей щеки, большой палец прочертил линию губ, а я не могла пошевелиться, широко распахнув глаза. Я не хотела отстраняться! – Скажи мне… ты счастлива?

– К чему… ты спрашиваешь это?

– Я хочу знать, счастлива ли ты. Простой вопрос требует простого ответа.

– Всё хорошо. – только и смогла выдавить из себя я. Внутри всё кричало, что всё, что происходит не правильно, что я сделала не правильный выбор. Но он… просто согласился со мной. Отдал меня другому, не собираясь бороться…

– Ты любишь его?

Я дернулась как от удара, но он взял руками мою голову в плен, не позволяя отвернуться, заставляя тонуть в его глазах. Словно под гипнозом, я не могла пошевелиться. Не хотела. Рядом с Алеком меня окутывали странные силы, лишая возможности здраво мыслить. Там я понимала, что мы должны быть вместе. Сейчас же… я словно надорвала эту нить между нами. Я хотела закрыть глаза, а, открыв их снова, увидеть, что всё как прежде. Что это – снова мой дом… и мой мужчина. Но он… больше не мой. Он отказался от меня.

–Ты… не должен спрашивать об этом. – прошептала я, боясь выдать истинные чувства.

– Почему? – пальцы очертили круги на моих скулах, на губах его играла лёгкая полуулыбка, от которой сердце предательски сжалось. – Просто ответь мне. Любишь ли ты его?

– Это не имеет значения…

Он подался вперед и губы сомкнулись на моих в требовательном поцелуе. Я не могла и не хотела шевелиться, с ума сходя в плену сладких губ. Руки взлетели к нему на шею, пальцы запутались в волосах. Господи, это какой‑то бред! Наваждение, которое я не хотела и не могла остановить. Внизу живота разгоралось пламя. Я чувствовала себя живой с ним.

Его руки скользнули по моей спине, буквально впечатывая в тело, заставляя чувствовать каждый изгиб. Горячая ладонь обожгла бедро, поднимая мою ногу и прижимая к своему бедру. Мне не хотелось, чтобы это мгновение вдруг оборвалось. Губы проложили дорожку от лица к ложбинке между ключиц и я не смогла сдержать сладкий стон, прикрывая глаза и прижимаясь к нему всем телом. Тело хорошо помнило его и радостно откликнулось. О, черт! Так нельзя, но…

Горячий шепот прямо в губы отрезвил меня не хуже холодного душа, довольно быстро вернув с небес на землю:

– Ты лжешь сама себе… Он… лучше меня в постели? – злость и ревность слетели с языка раньше, чем он успел сообразить что сказал. Раньше он бы не позволил себе такого! Губы снова прижались к моим.

Я охнула и укусила его за губу, отпрянув как от огня. Я не верила, что он это сказал. Это прозвучало как пощечина. Сглотнула подступивший к горлу комок, силясь не заплакать.

Он слизнул кровь с губы и глаза вновь пронзили меня.

– Крис попросил тебя, да? Не отвечай. Я знаю, что это так. Кто дал вам право вмешиваться в мою жизнь?

– Ты лжёшь сама себе. – снова повторил Кит. – Уверена, что тебя всё устраивает?

– Меня. Всё. Устраивает. – процедила я, пятясь назад. Было больно от его слов. Ведь я так и не смогла перешагнуть черту с Алеком, но он… не должен об этом знать.

– Твое тело считает иначе.

– Мое тело помнит тебя лучше, чем мне хотелось бы. Только и всего. – голос предательски дрожал, я опустила взгляд.

Он в считаное мгновение снова сократил между нами расстояние и взял в плен мою ладонь. – Отпусти! – получился отчаянный писк.

– Прости, если я не прав. – ласковый успокаивающий голос заставил меня поднять на него глаза. – Не злись. Я не позволю себе никогда больше лишнего. Хотел проверить… Впрочем, не важно. Мои двери всегда открыты для тебя, ты же знаешь.

– Ты не должен был…

– Не должен. – согласился он и поцеловал костяшки моей руки, не сводя с меня глаз. – Но за поцелуй просить прощения не буду. Ты знаешь…да, Крис просил поговорить с тобой. Просто поговорить. Пожалуйста, не злись на него. Он любит тебя и хочет видеть тебя счастливой… И, Катюша, не всегда слова выражают действительность. Слова лишь пустой звук. И да, я уверен, кое‑что ты здесь оставила.

И я поняла, что речь не о вещах. Да, оставила. Но выбор сделан и другой дороги нет и не будет. Надо ставить точку. Будущее с Алеком…да, возможно, нужно время. Всё наладится.

– Ты любишь его?

– Люблю. – я вздернула подбородок, пытаясь подавить в себе истинные чувства.

– Надеюсь, он это ценит. – по его тону я поняла, что он хотел сказать другое.

– Спасибо за заботу. Увидимся. – и я чуть не бегом вылетела из его дома.

Вернувшись домой, немедля поднялась по лестнице и влетела в спальню Криса и Тэш. Мой друг был один и я тут же набросилась на него.

– Ты не имел права!

– О, вижу, что‑то пошло не так! – он вскинул брови, а я подошла к нему и толкнула кулаками в грудь. Потом ещё и ещё. Хотелось выместить на нем всю боль, чтобы стало легче.

– Ты не должен был! Как ты мог?! – он рывком прижал меня к себе, поглаживая по волосам, а я уткнулась носом в его плечо и заплакала. Сил бороться с чувствами больше не осталось.

– Что он сделал?

– Кто?..

– Никита.

– О, ничего!.. Ненавижу вас обоих! Зачем? Меня всё устраивает!

– Так ли это?..

Я подняла на него глаза, всхлипывая.

– Крис, пожалуйста… оставь всё как есть. Моя жизнь… только моя. Я сама со всем разберусь.

– Тогда почему ты плачешь?

– Ты не привык? Я всё время плачу… – я положила голову ему на грудь, цепляясь руками за футболку. Слезы лились рекой и мне хотелось, чтобы кто‑то пожалел меня. Кто‑то сильный и родной. Обнял и забрал все печали.

– С ним ты не плакала. Ты была счастлива.

– Я и сейчас счастлива…

– Кать, надо жить здесь и сейчас. Потом может быть поздно.

– Крис… я знаю. Всё знаю и понимаю, но там больше нет меня… Я здесь и будет все так, как оно есть. Пожалуйста, не возвращайся больше к этой теме.

– Вы два упрямых барана. Но я надеюсь, твой выбор правильный и всё наладится.

– У меня все хорошо.

– Не закрывайся от меня. – он поцеловал меня в макушку и крепче обнял. Было уютно, как будто его объятия могли оградить от всех печалей. – Я больше не сделаю того, что сделал. Я считал так будет лучше и всё ещё так считаю. Ты же знаешь, я всегда пойму и не буду осуждать тебя. Твой выбор он только твой. Но любое решение в жизни имеет свои последствия.

– Спасибо…

Дверь распахнулась и в комнату заглянул Алек.

– О… Эй, а что тут происходит? – он нахмурил брови, окидывая нас взглядом. – Ты чего рыдаешь?

– Я… – я отпрянула от Криса, размазывая слезы по щекам.

– Ты же знаешь Катю. Обе ноги левые. Споткнулась и ударилась.

– И рыдает?

– Больно… – честно призналась я, чувствуя как рвётся на части сердце в груди.

– Хммм… Понятно. Я приехал, уже собирался искать тебя, а ты тут… ревешь. Кать, а мы ужинать будем сегодня?

– Да, конечно. Сейчас остальные как раз приедут и сядем ужинать.

Ложь…

Опять сплошной обман.

Упрямо смотришь мне в глаза

И повторяешь: "Ты опять мне солгала".

Я знаю, в чём‑то, может,

Я была и не права,

Но лгать тебе в глаза?

Не хочешь ничего понять,

Не хочешь ничего ты знать,

Не хочешь ничего ты слушать…

А, знаешь, надоело унижаться пред тобою,

Без устали твердя, как быть хочу с тобою.

Вернуть любовь ты проиграл последний шанс,

Когда во лжи ты обвинил меня в последний раз.

Хочу оставить лишь в себе

Те чувства тёплые, что берегла к тебе.

Во сне увидишь ты меня в своих объятиях,

Но никогда ты не услышишь больше…

Тревожный стон моей любви к тебе.

До чего же я не люблю все эти звёздные сборища! По определению Жени Хиппера эти "звёздные вечеринки" – непременный атрибут всех начинающих звёзд, но по мне это просто сборище тем, кому скучно, да и повод себя показать всем. Всего полгода я таскаюсь по этим тусовкам и меня уже, извините, тошнит от этого всего! Я понимаю, что здесь всегда полным полно журналистов, следящих за каждым твоим шагом и обязательно отмечающих, если тебя не было или же ты что‑нибудь натворил. И я не отдыхаю толком, потому что слежу за каждым своим шагом – меня же хлебом не корми, дай только что‑то натворить. Большинство из людей, которых я тут вижу, мне совершенно не знакомы и мне даже не с кем поговорить, да и не о чем, собственно говоря. Кстати говоря, здесь всегда организовывают шведский стол, в связи с чем очень многие приходят сюда лишь чтобы на халяву поесть, попить и покрасоваться перед камерами. Меня же не привлекает ничто из этого. То есть, поесть‑то я всегда рада, но здесь это сделать просто невозможно! Тебя обязательно затопчут и затолкают, не дав даже подойти к столу. Те, кто уже освоились здесь, без проблем расчищают себе дорогу к еде, а я сразу же поставила на этом крест. Лучше дома поесть, чем портить себе настроение, пихаясь в толпе. Как дикари, честное слово! Тем более, начни я так же, как самые ушлые, пробираться к столу, со мной обязательно что‑нибудь случится и выйдет очередная "сенсация" о Кармен.

Для меня эти сборища в последнее время очередной повод подольше не быть дома. А последние дни…после поцелуя Никиты…я не находила себе места. Я поняла, что с Алеком у нас нет и половины тех чувств, что с ним. Я всегда была онем в его руках, а с Алеком…я должна переселить себя. Шагнуть в пропасть и плыть по течению. Возможно, чем дольше я оттягиваю, тем тяжелее мне будет. Я решила, что пора. Ведь обратной дороги нет. И того, что было больше никогда не будет. Надо перелистнуть страницу и жить новыми воспоминаниями и чувствами.

Женя, как обычно, оставил меня одну и утонул в толпе – в отличие от меня он был здесь как рыба в воде. Я бесцельно шаталась по роскошным залам. Задумавшись, я внезапно за что‑то зацепилась ногой, споткнулась и неминуемо упала. Ну почти. Крепкие руки поддержали меня, не дав позорно растянуться на полу. Какого же было моё изумление, когда я, подняв голову, утонула в серых глазах.

– Ты что тут делаешь? – изумилась я, вместо приветствия и благодарности.

– Работаю… – шепнул он, всё ещё сжимая меня в объятиях и лучезарно улыбнулся.

– Здесь?.. – удивлённо пробормотала я и поспешно отстранилась. – Спасибо, что не дал упасть.

– Всегда удивлялся твоей грации и одновременному умению упасть на ровном месте. – он подмигнул мне совсем как мальчишка и поманил за собой. – Пойдём что ли выпьем шампанского за неожиданную встречу?.. Оно здесь превосходное. – не дожидаясь моего ответа, он подхватил меня под руку, утягивая в соседний зал.

– Пойдём… – охотно согласилась я, радуясь, что на этот раз я тут не умру от скуки. –Ты же не пьешь?

– А я и не буду. Я выпью лимонад.

Единственное, к чему на этой вечеринке был свободный доступ – к всевозможным напиткам. Их носили несколько официантов, проворно снующих в толпе.

В половине девятого нас нашёл Женя и объявил, что можно отчаливать домой. Кит любезно предложил меня подвезти: во‑первых, он и сам уже собирался уезжать, а, во‑вторых, мы всё равно с ним живём в соседних домах. Конечно же, мой продюсер не стал настаивать на своих правах отвезти меня домой. Он, честно сказать, выглядел немного уставшим и, держу пари, очень хотел спать. Я надеялась, что ушлые журналисты не последуют за нами и я не привлеку внимания тем, что еду домой не с Женей.

Мы остановились на дороге у высокого забора дома Никиты. Кит вышел из автомобиля и распахнул мне дверцу. От выпитого шампанского у меня немного кружилась голова, хотя я всё же выпила чуть‑чуть. Отсутствие еды, очевидно, сказалось. Пока я ехала меня разморило и я была как пьяная. Выходя из машины, я запуталась в собственных ногах и упала прямо в объятия Никиты. Он широко улыбнулся, поймав меня, и сердце у меня загрохотало так, что кажется его стук можно было услышать. Меня всегда бросало в дрожь от его необыкновенно обаятельной улыбки и от блеска серебряных глаз: я поймала себя на мысли, что и сейчас ещё люблю это в нём.

– Зайдёшь к нам? – невольно игривым тоном поинтересовалась я.

– Нет. – он улыбнулся и поставил меня на ноги, придерживая за локоток. – Уже поздно. Твой Отелло с ума сойдет от ревности. Держу пари, он ничего хорошего о нас двоих не подумает. Меня это, конечно, не смущает…

– Ну что ж… Тогда спокойной ночи!.. – я улыбнулась, сбрасывая босоножки с ног. Блаженно зажмурилась, подхватив их в руки. Поднялась на носочки и, запечатлев на щеке Никиты поцелуй, неуверенной походкой направилась к своему дому.

Я вошла в тёмный холл и зажгла свет. Наверное, все уже разошлись по комнатам отдыхать. Что ж…пора перелистнуть страницу.

Однако, не успела я и шагу сделать, как у подножия лестницы чудесным образом возник предмет моего обожания. Он расплылся в самой прелестной улыбке и направился ко мне.

– Ну что, как отдохнула?

– Замечательно!..

– А что же Женя не зашёл? – он обнял меня за талию и привлёк к себе.

– А он… очень устал и поехал домой… – я решила умолчать про Никиту: вдруг это вызовет очередной скандал, а я совсем сейчас на это не настроена. Мне бы на другое настроиться.

– Ага, ясно… Знаешь, солнце, я пойду прогуляюсь перед сном. Освежусь на ночь глядя… – Алек мельком поцеловал меня и выпустил из своих объятий.

– Пойдешь прогуляться? – искренне удивилась я.

– Да. Душно что‑то…

– Только не долго… – улыбнулась я, не заподозрив ничего подозрительного в его словах и действиях.

Он только лишь кивнул и ушёл.

Быстро ополоснувшись под душем, я одела самый на мой взгляд сногсшибательный из пеньюаров. Пора сдаваться. Возможно, в нужном наряде будет нужный настрой. Хмель от шампанского слетел почти полностью – контрастный душ все‑таки прекрасная штука.

Я села в кресло, поджав ноги под себя, и принялась читать очередной роман, решив так убить время ожидания. Главное, не передумать пока его нет.

Часы хладнокровно отсчитывали минуту за минутой. Прошёл уже час с тех пор, как ушёл Алек: время приближалось к половине двенадцатого, а его всё ещё не было. В душу стало закрадываться беспокойство. Я отложила книгу и стала нервно прохаживаться по комнате, то и дело поглядывая на часы. Когда они протикали десять минут первого, я решила переодеться и отправиться искать его. «Ну куда он мог деться в нашем посёлке?.. Где столько времени одному гулять?…», – внезапный стук входной двери остановил меня на полпути и я, бросив так и не надетый спортивный костюм в кресло, стремглав помчалась в холл.

Едва увидев Алека, я потеряла всякую способность говорить и ахнула, закрывая ладонями рот. Вид у него был, мягко сказать, как у человека, вернувшегося с поля боя, а не с прогулки. Футболка вся в земле и разодрана в нескольких местах, на колене спортивных штанов тоже дырка, на локте ссадина, нос разбит, верхняя губа рассечена… Всё свидетельствовало о том, что он только что с кем‑то дрался. И я почему‑то сразу поняла с кем. Не хотела верить, но мысль упорно возвращалась.

Обретя, наконец, способность говорить я воскликнула:

– Что случилось?

– Ничего. Иди, спи. – процедил он сквозь зубы и, не обратив ни на меня, ни на мой откровенный наряд никакого внимания, направился вверх по лестнице.

Совершенно не понимая что происходит, я последовала за ним, чтобы выяснить что всё‑таки произошло. Даже если он подрался с Никитой…я тут причем вообще? Однако, едва я собралась войти следом за ним в его комнату, как дверь захлопнулась прямо перед моим носом. Я ошалело уставилась на нее. На наш шум в коридор никто не вышел – привыкли к ним скандалам. Минут пять я не решалась войти в его комнату, а потом, собрав всё своё мужество в кулак, распахнула дверь.

Алек сидел буквально на воздухе у самого потолка спиной к двери и глядя в окно. Когда я вошла, он не соизволил ни то что спуститься, а даже не обернулся!.. Впрочем, я решила не накалять обстановку и, приняв на лице самую обаятельную улыбку, самым нежным голосом спросила:

– Алек, что произошло?

Он вздрогнул, словно бы не знал, что я здесь и, не оборачиваясь, буркнул:

– Иди спать. Завтра поговорим.

– Что значит завтра? По‑твоему, я смогу спокойно спать, не узнав, что с тобой приключилось? Впрочем, – игривым тоном добавила я, не желая ссориться, – если ты ко мне присоединишься, я не буду больше ни о чём спрашивать.

Он резко спрыгнул на пол и вперился в меня тёмно‑синими глазами, холодными, словно Арктический лёд. На миг мне почудилось, что в них мелькнула темная тень и я поежилась. Мне стало не по себе и я сделала шаг назад. Признаться, такой взгляд далеко не назовёшь дружелюбным.

– И ты ещё смеешь мне об этом говорить?! Мне?!..

– Да что я такого сказала?.. – ошеломлённо пробормотала я, совершенно ничего не понимая.

– Ты опять… опять лжёшь! Лжёшь мне!!.. – вскричал он, не сводя с меня злого взгляда.

– Лгу? Да о чём ты?..

– Ты всё время лжёшь!.. – орал он, заставляя меня отступать, пока я не уперлась спиной в дверь.

– Да что я не то сказала? Объясни в чем дело! – я пыталась говорить не громко, однако голос вот‑вот был готов сорваться на высокие ноты.

– Ах, ты не понимаешь?! А здесь всё предельно просто! Ты же мне солгала, что приехала сюда с Женей? Я ведь видел с кем ты была!..

– Да потому что я вот этого и побоялась! Знала, что будет скандал! – взорвалась я, растерянно разведя руками. – Ты бы всё равно взбесился, даже если бы я сказала тебе правду. Ты злишься и не знаешь на ком выместить свой гнев! Такое впечатление, что это я тебя так разукрасила!..

– Считай, что это сделала ты! – фыркнул Алек и поморщился так, словно бы я была ему омерзительна.

– Я?!.. – буквально задохнувшись от гнева, я готова была броситься на него с кулаками и вдруг поняла, что мои опасения подтвердились. Голос мой неожиданно Осип, словно стал чужим: – Ты подрался с Никитой?..

– Да, с твоим драгоценным Никитой! – рявкнул он и, резко схватив меня за запястья рук, встряхнул. – Ты всеми так пользуешься ради развлечения, или это я такой чести удостоился?!

– Опомнись, что ты несёшь? Я ведь… – Алек с силой сжал мне руки и слова прервались стоном. – Пусти меня… больно…

– Больно? Ах да, простите, ты же у нас изнеженная девица! Твой Никита никогда не причинял тебе боли… – он скривился в презрительной усмешке и, брезгливо оттолкнув меня, отвернулся.

Не веря в происходящее, я прижалась к двери, не сводя глаз с мощной мужской фигуры. Алек был сам не свой. Да, мы ссорились уже не раз, но ещё никогда ничего подобного он мне не говорил. Я не могла понять что происходит и молча ожидала развязки скандала. Ведь ничего не было! Ничего, что послужило бы поводом для ревности.

Алек, застыв, словно статуя греческого бога, стоял спиной ко мне, шумно дыша и сжав руки в кулаки. Затем, словно откуда‑то издалека, до меня донёсся его резкий грубый голос:

– Чего ты ждёшь? Шла бы уже к своему драгоценному!.. По‑моему, ему не помешало бы сейчас твоё утешение!

– Боже, ну что ты несёшь!.. Твоя ревность скоро сгрызёт тебя изнутри! – простонала я, не зная как успокоить его и не понимая за что мне досталось. – Хочешь знать по какой я причине не сказала тебе о том, что меня привёз Никита? Да потому что ты мне всё равно не поверил бы. Я случайно встретилась с ним на вечеринке, а потом он предложил меня подвезти – мы ведь всё равно рядом живём… Ведь не веришь же, да?

– Конечно, нет.

– Тогда чего ты от меня хочешь?

– Чтобы ты от меня отстала! – резко бросил он и обернулся, пронзив меня злым взглядом. – Можешь продолжать ходить «по рукам» и дальше, а мне пользованный товар не нужен!

– Что‑о‑о? – я задохнулась от возмущения, услышав его обвинение. Сжала кулаки и выпрямилась, отлепившись от двери. – Я что, шлюха тебе? Да какое право ты имеешь так разговаривать со мной?!

– А разве нет? Да я уверен, что путь на сцену ты пробила себе через диван! Уж твой продюсер наверняка хорошо тебя объездил!

– Да как ты… ты… Ты… Кретин!.. – выдохнула я, не найдя подходящих слов.

– Заткнись! Пошла вон из моей комнаты. – зло прошипел Алек и наклонился ко мне так, что его лицо оказалось в паре сантиметров от моего. – Видеть тебя не желаю, шлюха!

– Ты ничтожество! – взвизгнула я в полном негодовании от такого обращения со мной. – Как ты смеешь так разговаривать со мной? Ты что о себе возомнил?!

– Никогда не смей говорить со мной в таком тоне! – рявкнул он, прервав меня, и со всего маху наградил мою щёку пощёчиной.

Я отшатнулась, не ожидая ничего подобного, и едва устояла на ногах. Он ударил меня наотмашь, словно бы я была какой‑то уличной девкой, привыкшей к подобному обращению. В глазах на миг засверкали звездочки. Было чертовски больно. Машинально я поднесла к щеке, вспыхнувшей от пощёчины, ладонь. Слёзы, рвущиеся наружу от его обидных слов я сдержала. Не буду больше из‑за него реветь! К черту всё! Было и больно, и обидно. Да, именно обидно. За то, что это сделал именно он – тот, ради которого я рассталась с Никитой, потому что решила, что это правильно. Никогда этого ему не прощу.

Алек стоял напротив меня, сверкая синими огоньками глаз. Он вдруг протянул ко мне руку, словно собравшись извиняться, черты его лица неожиданно смягчились. Только теперь уже я презрительно повела плечами, отступив на шаг назад, и, гордо вскинув голову, холодно бросила:

– Никогда тебе этого не прощу.

– Кать…

– Меня зовут Екатерина Игоревна. Во всяком случае, для тебя – раз и навсегда.

– Дура!.. – фыркнул он, тут же вернув себе на лицо искажённую ненавистью маску.

Я уже взялась за дверную ручку, но усмехнулась, услышав это слово, и посмотрела на него через плечо:

– И ты ещё смел говорить мне о любви? Тебя не интересовало ничего, кроме постели.

С этими словами я распахнула дверь и вышла в коридор. Видимо привлечённые нашей ссорой, здесь собралось всё наше дружное семейство. На лицах Тэш и Кошки застыло обеспокоенное выражерие, а Крис, скрестив на груди руки хмурился.

– Кармен, вы так кричали… – поинтересовалась Тэш и, увидев, мою щеку, ахнула. – Что с лицом?

– У него спроси. – бросила я небрежно.

– Алек, ты что… ударил её? – Кошка, ошеломлённо захлопала глазами.

– Ты совсем рассудок потерял?! Пойдем, я надеру тебе зад! – рявкнул Крис.

– Крис, не опускайся до этого. – попросила я, заставляя посмотреть на меня. – Все пройдет. Не вмешивайся.

– Катя, иди приложи холодное и ложись отдыхай. Я разберусь.

Я знала, что он не послушает. Он сделает то, что считает нужным. Защитит меня. Как всегда.

Поднялась на носочки, обняла и поцеловала его в щечку.

– Спасибо за заботу. Но в этом доме я больше не останусь. Я надеюсь, меня… будут рады видеть в другом месте.

– В борделе. – немедля отреагировал Алек и захлопнул дверь.

Крис зарычал, а я поспешила в свою комнату. Надо уходить. Скорее. Рыдания рвались наружу и я не хотела, чтобы мои слезы видел кто‑то. Я надеялась, что на улице всё пройдёт и ночная прохлада сотрет все печали.

Да как вообще я могла променять нормальные отношения вот на это? Паузу? Дура глупая! Как вообще я сразу не увидела его истинной натуры! Ведь он столько времени винил меня, каждый раз подчеркивая, что я виновата в том, что он оказался за гранью. А я…мать Тереза! Нашлась великомученица! Ну да, так вышло, сам ведь под огонь попал! А сейчас…хорошо, что все вышло так, как вышло. Давно пора было прекратить эти отравляющие отношения. Никогда ещё никто меня так не оскорблял!.. Резко застегнув молнию на кофте, я принялась нервно расчёсывать волосы, собираясь сделать хвостик. Он думает, что я не переживу расставанье с ним?! Ха! Как бы не так!.. Никогда я больше и слезинки из‑за него не пророню! Если мне не удастся вернуть Кита, значит, найду себе другого! Ничего, одна не останусь!.. И буду ещё счастлива!

Я швырнула расчёску на тумбочку, завязала волосы в хвост и вышла из комнаты, гневно шарахнув дверью. Широко улыбнувшись, я прошла мимо сестёр, направляясь к лестнице. Крис вышел из комнаты Алека, потирая кулак. За дверью была тишина.

– Ты его прибил? – я не смогла сдержать довольную улыбку.

– Отправил отдохнуть. Ему полезно. – он шикнул на Тэш, когда та попыталась осмотреть его рассеченную бровь. – Таня! Угомонись, всё в порядке. Жалею только, что раньше ему не вломил, потому что ты, – он выразительно посмотрел на меня, – не давала.

– Дура была. – я пожала плечами и направилась к лестнице.

– Катя, а ты куда? – почти хором воскликнули Тэш со Светкой.

– Домой. – коротко ответила я.

– Куда?!

– До‑мой. – отчётливо повторила я. – К тому, кто меня по‑настоящему ценит и действительно хочет видеть меня счастливой. Раз уж мне приписали распутство, то может у меня есть шанс хорошо провести остаток ночи. Я была как слепая дурочка. Всё верила, что всё наладится. Слепо верила в большую любовь, оказавшуюся всего лишь иллюзией, мигом бурного воображения. Но мое будущее не связано с ним. Во всяком случае, не в отношениях. Всем приятных снов. – и я почти бегом сбежала по лестнице и выскочила из дома.

Кит открыл дверь почти сразу, словно находился здесь же, в полумраке холла. Его брови поползли наверх, увидев меня на пороге своего дома. Он держался за бок рукой. Рассечённая бровь, разбитая губа и наливающийся синяк под глазом, как ни удивительно, делали его ещё более привлекательным. Сам он даже не показал виду, что что‑то произошло, словно бы это его обыденный вид. Очевидно, исцелиться ещё не успел. Лучезарно улыбнувшись, он пригласил меня в дом. А я не могла сдвинуться с места. К горлу подступил ком.

– Ты чего так поздно? Твой… – он щёлкнул выключатель, озаряя пространство вокруг. – Мама дорогая! – ошеломленно воскликнул он, когда моё лицо оказалось на свету. – Только не говори, что это ты об дверь стукнулась!..

Я постаралась улыбнуться, но почему‑то именно здесь, с Никитой, мне стало трудно сдерживать себя и свои эмоции. Невидимая рука разжалась, выпуская на волю чувства – по щекам покатились слёзы. Я сделала шаг ему на встречу и судорожно вздохнула. Прижалась к нему, уткнувшись лбом в плечо, как всегда ища защиты и поддержки в его объятиях. Он обнял меня одной рукой и погладил по голове, как дитя. И стало так хорошо в его объятиях, что захотелось, чтобы время остановилось.

– Ну не плачь, Катюша… Ты же сильная…

– Нет, я слабая, Кит. Слабая и глупая. А он…

– Приревновал. Это я уже понял. Видать, я мало ему врезал, раз рука на женщину у него поднялась. Сломаю к чертовой матери обе руки! – он рыкнул и я прямо почувствовала, что он злится.

– Крис тоже с ним подрался… – всхлипнула я. – Он – животное… Он ни на что, кроме как причинять другим боль, не способен. Вот и с тобой подрался и меня… – я судорожно вздохнула и не смогла договорить, давясь слезами.

– Ладно я, – мне не в первой, и я мужчина, но поднять руку на девушку?! – казалось Никита был просто вне себя от возмущения. – Тем более, на тебя…

– Как будто бы я особенная…

Кит отстранил меня и посмотрел в глаза, придерживая за плечи. Нежно улыбнулся:

– Ты как всегда напрашиваешься на комплимент!.. – звонко рассмеялся он, стараясь этим как‑то поднять мне настроение. – Да, ты – особенная и я знаю это как никто другой… Пойдем…

Я машинально последовала за ним и послушно опустилась на диван в гостиной. Кит мгновение внимательно на меня смотрел, как будто обдумывая что со мной делать, и вдруг сказал:

– Надо приложить лёд к твоей щеке, иначе завтра будет синяк!..

– Ну и ладно…

– А вот и не ладно. – наиграно нахмурился он. – Я, конечно, понимаю, что ещё одна статейка в журнале это только очередной Пи‑ар для тебя, но, мне кажется, Женя всё же будет не в восторге… – он усмехнулся и ушёл в кухню.

Через пару минут Кит вернулся и осторожно приложил к моей красной скуле холодный пакет со льдом. Я ощутила приятный холодок и закрыла глаза. Зря отказывалась, синяк на лице – ничего хорошего, а лёд производит очень приятное действие… Когда я вновь открыла глаза, первое, что я увидела, а точнее, кого, был Кит. Ну, да, ничего здесь удивительного нет, но… Он так на меня смотрел. Знаете, так люди смотрят на что‑то запретное: вроде бы хочется, а нельзя. Мне стало не по себе и сердце заколотилось в груди как бешеное. Сможет ли он простить и принять меня? Хотя и будет сложно, после того, что я сделала.

– Ну что, красавица, так лучше? – полюбопытствовал Кит, улыбнувшись. – По‑моему, тебе даже понравилось…

– Ну да… – хрипло пробормотала я и тут же замолчала, не сводя своих глаз с его.

Я коснулась его руки и освободила щёку из объятий холодного льда. Повинуясь зову сердца, прильнула к губам Никиты, заставив его откинуться на спинку дивана. Он с готовностью и сладострастным стоном ответил на поцелуй и я в душе обрадовалась, что его чувства ко мне не перегорели, но вдруг Кит отстранился и выругался в полголоса.

Я удивлённо уставилась на него:

– Что‑то не так?

– Не так?.. – он вздрогнул и встал, даже не взглянув в мою сторону. – Да, не так. Не правильно это всё. Ты – с ним, а я не хочу потерять тебя ещё раз. Ты можешь всё отрицать, но ты не сможешь противиться себе и вернёшься к нему, когда обида пройдёт…

– Это не так. – упрямо замотала я головой. – Я не хочу быть с ним, мне нужен один ты… Я знаю, нет мне прощения, но… прости меня… Я поступила глупо, как ребенок, а ведь здесь… здесь я была по настоящему счастлива…

– По‑моему, ты сама не знаешь, что говоришь.

– Я не знаю? – я вскочила с дивана и, приблизившись к Киту, обвила его шею руками. – Я всё прекрасно знаю. Можешь не верить мне, но я…я могу доказать, что не перестала тебя любить.

Он вздохнул и легонько отстранил меня.

– Не нужно мне ничего доказывать.

– Но я хочу быть с тобой…

– Катя, замолчи. – довольно резко перебил меня Кит. – Ты сама на себя не похожа. Ты всегда была выше этой низости, а сейчас пытаешься упасть на самое дно… Я не знаю что за чувство в тебе говорит, но мне не нравится то, что ты говоришь. Знаешь, чем ты меня всегда привлекала? Тебя очень не легко добиться и ты всегда была не покорной, но я ждал, я заставлял тебя ощутить всю мою любовь и в конце концов достиг своей цели – ты сама отдалась на волю чувствам, но при этом не покорилась мне. Хотя, мне сначала так и казалось. Даже на поле любви за тобой было последнее слово… Ты всегда была рассудительной и практичной. И ты никогда не использовала людей для каких‑то твоих собственных целей. А сейчас что ты делаешь? Ты покорилась обиде, которая заглушила в тебе весь здравый смысл, и хочешь через меня отомстить ему! А я не хочу быть пешкой в этой игре, не хочу, слышишь?

Я поражённо смотрела на него. А ведь он отчасти прав. Только я сама знаю одно: к Алеку я ни за что не вернусь! Между нами, по сути, ничего и не было.

– Я никогда больше не причиню тебе боль. – решительно заявила я, гордо вскинув голову. – Говори мне что хочешь, но я всегда буду такая как есть. Если я тебе не нужна, тогда я… лучше уйду. Так будет лучше для нас обоих. Сейчас вызову такси и уеду к маме…

– По‑моему, пора спать. Ты несёшь чепуху.

– Кит! – я была готова обидеться теперь и на него.

– Ты действительно говоришь глупости. За тебя говорят эмоции, а не здравый смысл. Самое лучшее, что мы можем сейчас сделать – это пойти спать… И твоя комната в полном твоём распоряжении.

Вся готовность к обиде полностью прошла. Я улыбнулась и поцеловала его в щёку:

– Спасибо.

– Какая же ты ещё девчонка! Ты – прелесть! – засмеялся Кит, обнимая меня за плечи.

– Тогда почему ты от меня отказываешься?

– Знаешь что, Катюша?.. – он показательно зевнул, словно не услышав моего вопроса. – Давай поговорим обо всём утром, а там решим что нам делать? Идёт?

– Слушаюсь и повинуюсь.

– Прекрати… – он хотел что‑то ещё сказать, но лишь покачал головой и, добавив: – Пошли спать, – взял меня за руку, увлекая за собой.

Кармен

Я проснулась и открыла глаза. Комнату окутывал приятный полумрак – через плотные занавески не проникал ни единый лучик света. Не возможно было понять день сейчас или ночь, но я почему‑то не хотела больше спать, словно проспала много часов подряд. Хотя выспавшейся себя не чувствовала.

Не смотря на вчерашние события, на душе было легко. Здесь, с Никитой, я чувствую себя всегда в полной безопасности, потому что знаю, что он никогда не причинит мне зла и не обидит даже словом, а с Алеком моя жизнь будет в постоянном напряжении. Была бы. После всего произошедшего эта страница моей жизни закрыта…

Бросив взгляд на часы, я несказанно удивилась: половина пятого! Значит, ещё ночь. Теперь понятно, почему я не чувствую себя выспавшейся. Я зевнула и выбралась из‑под одеяла. Натянув поверх нижнего белья, в котором я уснула, спортивный костюм, я отправилась в комнату к Никите. Он потратил не мало времени, завоёвывая меня, он любил меня так, как никто больше не умеет, а я повела себя как дура. Теперь я вернусь… нет, верну его себе. Я хочу быть счастливой и по‑настоящему любимой. И я знаю, что это возможно только рядом с Никитой. Не верю, что он откажется от меня.

Я не собиралась будить его. Сейчас мне просто хотелось быть рядом с ним. Ощущать его присутствие рядом. Тихонько приоткрыв дверь в комнату Кита, чтобы ненароком не разбудить его, я вошла и забралась в кресло. Свернулась калачиком и смотрела как он спит. Следов вчерашней драки на его лице не было, как будто невидимая рука всё стерла во сне. Его тёмная чёлка небрежно разметалась по лбу.

Часы шли минута за минутой, но сон ко мне не шел. Мне было просто хорошо.

– В твоей комнате достаточно большая кровать для сна. – совсем не сонный голос заставил меня вздрогнуть. Кит даже не пошевелился. Глаза были всё ещё закрыты.

– Извини, что разбудила… Я тихонько полежу здесь, мне так… спокойнее…

Обаятельно улыбнувшись, он открыл глаза, опёрся на локоть, перевернувшись на бок.

– Я не спал. А ты чего не спишь?

– Проснулась и сон не идёт…

– Очень на тебя не похоже. – Кит мельком бросил взгляд на часы. – Ещё ночь…

– Я знаю который час… Просто… не могу там спать… одна…

– Катюша, ну мы же обсуждали это уже. – устало вздохнул Кит.

– И что? Вот что мне теперь прикажешь делать? Просто вернуться к этому извергу, чтобы он ещё раз меня чем‑нибудь огрел? Если ты этого хочешь, я сейчас же это и сделаю. – да, несу чушь, но я вообще не знаю что сейчас можно сказать. Любит ли он ещё меня? Сможет ли простить?

– Ты так говоришь, как будто я зверь какой и нарочно тебя толкаю в его руки!.. – Кит недовольно повёл бровями. – Ты сама выбрала его.

– Я знаю… – я приняла сидячее положение, не сводя с него глаз. – Давай попробуем сначала? Я не вернусь к нему. А я не просто не хочу этого, а никогда ни за что на свете не сделаю это, слышишь меня? Я люблю тебя и всегда любила, хочу любить только тебя и быть только с тобой… Черт возьми, я совершила глупейшую ошибку, что ушла от тебя… Мне нет прощения, но я прошу тебя дать мне шанс…

– Детка… мы не должны…

– Да почему? Я ненавижу его всем сердцем и не хочу, чтобы он… чтобы он… – я закусила губу, не зная, как подобрать слова.

– Вновь причинил тебе боль? – закончил за меня Кит и резко сел. – А ведь он ревнует, значит – любит тебя хоть и странной любовью.

Я почувствовала как по щеке предательски скатилась слеза.

– Человек не может любить и при этом, в порыве ревности, говорить о своей возлюбленной всякие гадости и…подымать на любимую руку… Или ты считаешь, что я заслуживаю такой любви?! Я не хочу жить в постоянном страхе и он… он сам разрушил всё! Да собственно, что – всё? Между нами толком ничего не было. Пусть тебе покажется, что я эгоистка и забочусь только о себе, но это не так! Я просто хочу счастья и любви и знаю, что это можешь мне дать только ты и никто другой.

– Катюша… – в очередной раз вздохнул Кит и взъерошил волосы рукой. – Ты напрасно считаешь, что любовь можно легко вырвать из сердца. Любовь – величайшая из мук и я считаю, что эта ваша ссора всего лишь испытание, выпавшее на вашу долю. Ты же всегда боролась с трудностями с высоко поднятой головой, неужели сейчас ты сдашься?

– Да, я сдаюсь, потому что мне не нужна такая любовь!.. Я не люблю его. Не хочу так жить и не хочу терпеть! Я решила, что между нами что‑то есть, но на самом деле я просто винила себя за то, что случилось. Я считала что если бы не отправила его за грань…мы были бы вместе. Всего год назад я понятия не имела, что такое любовь. Мужчины в моей жизни были лишь друзьями. Потом в моей жизни появился он. Мы и не встречались, в общем‑то… А ведь я даже его толком не знала: он был для меня таким, каким хотел казаться. Потом судьба разлучила нас и в моей жизни появился ты. Ты показал мне какая она – любовь. Сразу как я встретила тебя ты ворвался вихрем в мою жизнь и не отпускал. Каждый день я ждала нашей встречи как чудо! Ты научил меня любить и дал понять, что любовь это нежная наука, которую нужно изучать постепенно, с наслаждением пробуя на вкус каждый её момент. Вчера… сердце само подсказало идти к тебе, потому что знало, что ты как никто другой поймёшь меня и утешишь. Я люблю тебя… – я вздохнула, понимая, что я несу бред. Унижаюсь, как дура, только потому, что хочу вернуть то, что, возможно, уже никогда не вернется. Да, он принял меня вчера, разрешил остаться, но… Может, он вообще уже с другой? А я тут распинаюсь о чувствах. Ну точно дура! – Прости, я отвратительно себя веду. Как эгоистка… может, твои чувства ко мне перегорели, а я… Может быть, ты встретил уже другую… О, какая же я дура! Ты не беспокойся, я сейчас уйду… – я закрыла лицо руками и поднялась.

Внезапно резкий, но вместе с этим удивительно мягкий голос заставил меня остановиться и обернуться:

– Катя!.. Я долго и внимательно слушал тебя, теперь ты меня выслушай. – я застыла как вкопанная, завороженная взглядом серых глаз. – Начнём с того, что я не давал тебе никакого повода думать, что я так быстро нашёл тебе замену. Я уже говорил, что лишь ты одна занимаешь моё сердце и, наверное, так будет всегда. Не смотря на то, что я тебе сказал, я считаю что твой Алек не достоин твоей любви. Ты создана для того, чтобы тебя любили и окружали лаской и нежностью. Почему я тебе говорил тогда всё это? Потому что не хочу, чтобы ты была со мной, но думала о нём и страдала. Я хочу тебе счастья. Никогда ещё до тебя я никого не любил так горячо и никогда ещё не позволял себе буквально опуститься на дно, пытаясь забыть облик любимой и заглушить боль в алкоголе. Я прогнал свою магию, пытаясь напиться так, чтобы ничего не чувствовать. Дурак. Всегда считал слабаками тех, кто прячется на дно бутылки, а сам…не смог найти в себе силы, чтобы жить дальше без тебя. Я сам всегда расставался со всеми девушками и ни капли не жалел об этом. В моей жизни был только секс. Когда я увидел тебя, я уже говорил тебе, я твёрдо решил затащить тебя в постель. Думал ты такая же как все, а меня никогда не настигнет любовь.. Мне хотелось просто переспать с тобой, это факт. Да, у меня были далеко не благородные намерения, но когда ты дала мне отворот поворот после нашего первого свидания, если его так можно назвать, я был немного шокирован. Ты просто оттолкнула меня, хотя твое тело кричало, что готово к большему. И с того момента я поставил себе задачу – во что бы то ни стало заставить тебя быть моей. Это был как инстинкт охотника. Загнать добычу, достать трофей. Я даже не предполагал, что сам себя поймал этой целью в капкан. Чем больше я был рядом с тобой, тем больше я сходил с ума от навязчивой мысли, чтобы ты была только моей. А потом… я сначала с ужасом, а потом с неожиданной радостью осознал, что влюбился в тебя до беспамятства. Как мальчишка. И мне понравилось то, что я чувствовал к тебе. Мне не хотелось больше просто переспать с тобой, мне хотелось подарить тебе всю любовь и нежность, на которые я способен. Ты притягивала меня как магнит, как запретный плод, и мне даже нравилось ждать, пока ты сама отдашься чувствам. Я знал, что рано или поздно это случится, по крайней мере, искренне этого хотел добиться. Ты даже не представляешь какими чарами обладаешь. Ты можешь свести с ума одним лишь взглядом… Я с великим трудом могу держать себя в руках, когда ты рядом – даже не представляешь каких мук мне это стоит… Зачем, ты спросишь, я всё это говорю тебе? Да я и сам не знаю. Я просто хочу, чтобы ты сейчас для себя решила чего тебе действительно хочется: остаться здесь, со мной, или вернуться к нему. Знай, если я нужен тебе. Я буду с тобой, но больше никогда никому тебя не отдам. Ты должна сразу – раз и навсегда во всём разобраться и не жалеть потом об этом. Я не буду тебя ни к чему принуждать – это не по‑мужски. Теперь выбор только за тобой. Чтобы ты не решила я уверен, что ты не ошибёшься в своём решении. Слушай не голову, слушай сердце – оно не обманет. А сейчас меня накрывает лишь одной мыслью, которая разъедает меня изнутри, что он владел твоим телом. Кровь приливает к вискам от осознания того, что он касался тебя, целовал тебя… – в голосе слышались рычащие нотки. Он на мгновение нахмурился, прикрыл глаза и снова посмотрел на меня.

По‑прежнему продолжая сидеть на кровати, спустив ноги на пол, Кит замолчал и уставился на меня, очевидно, ожидая от меня решения сейчас.

Я стояла под впечатлением его речи, и с виду это, наверное, могло сойти за колебание. Но я уже всё решила для себя, а когда поняла, что он всё ещё любит меня, только закрепила это решение. Я останусь с Никитой и буду жить в любви и счастье, потому что уверена, что этот человек никогда не причинит мне боль. Сделав шаг в его сторону, я слегка прикусила нижнюю губу от волнения и улыбнулась.

– Ты можешь считать меня полной дурой, но я в который раз тебе повторю: я всей душой хочу остаться с тобой… – я сделала последний шаг, отделяющий нас друг от друга и почувствовала, как бешено заколотилось сердце в груди.

– Главное, чтобы ты потом не жалела об этом… – он улыбнулся и его глаза вспыхнули серебристым свечением.

– Никогда… – прошептала я, упрямо качнув головой. Обняла его, пропуская сквозь пальцы шелковистые волосы, а он уткнулся головой мне в живот, шумно вздохнув. Горячие ладони обожгли кожу под кофтой. Я едва не застонала от удовольствия. На его прикосновения всегда остро реагировало тело. – Я не спала с ним. Так и не смогла пересилить себя… – мне показалось важным, чтобы он знал это.

Его глаза встретились с моими и улыбка озарила лицо.

– Да, детка… твоё тело принадлежит лишь мне… Больше я тебя не отпущу. Никогда. Бог мой, как же я соскучился!.. – простонал Кит и легонько потянул за «собачку» на молнии моей кофты.

Я закрыла глаза, отдаваясь в его власть. Вот теперь всё так, как должно быть. Крис был прав. Мы два упрямых барана.

В который раз за стол сажусь,

В который раз хоть строчку написать пытаюсь.

Зачем пишу?

Сама не знаю.

В глаза тебе сказать всё это не сумею,

А лгать любви я не умею.

Прости меня, что так в тебе заблуждалась,

Жила одним тобой и больно обожглась.

Не верю больше я ни чувствам, ни словам,

И сердце вновь стучит спокойно, словно по часам.

Хочу, чтоб между нами не было неясностей,

Хочу, чтоб «стоп» сказал ты ревности своей.

А впрочем, знаешь, всё равно теперь,

Другою стала я, поверь.

Не надо слов пустых напрасно говорить,

Не надо прошлое пытаться возвратить.

Ты думаешь, злопамятна я слишком?

Нет, милый, это ты ревнивый слишком.

Теперь увидела тебя без маски,

И это я должна была винить тебя во лжи.

Была глупа, не скрою,

И думала, что создана, чтоб быть с тобою.

Теперь я вижу что любовь –

Создание, что будоражит кровь.

Теперь я знаю: между нами не было её,

Я глупо верила в неё.

Прошу тебя ‑

Забудь меня.

Моя любовь отныне не с тобою,

Его, а не тебя, люблю я всей душою.

Кармен

Уже почти в обед я собралась сходить домой хотя бы за частью вещей. Кит порывался пойти со мной, но я, опасаясь драки, заверила его, что справлюсь сама и скоро вернусь. Мне хотелось поскорее всё вернуть на свои места, как было. Как должно быть. Никита же остался за главного на кухне, обещал сделать наивкуснейший завтрак. Ну, собственно, скорее обед уже, но по мне: когда проснулся, тогда и завтрак.

В доме было тихо и меня выбежал встречать лишь Данди. Ага, значит, мама утром привезла его. Мне не хотелось ни с кем столкнуться, поэтому из холла я переместилась в свою комнату, собрала нужные мне вещи в спортивную сумку и перенеслась в кухню. Зелье Сюзони нужно было забрать. Кое‑что ещё осталось, а рецепт я итак наизусть знаю. Размешав ложечкой в стакане воды чудодейственный рецепт, я залпом опустошила его, а остальное убрала в боковой карман сумки.

Моя собаченция, увидев, что хозяйка что‑то выпила, а ему даже не дала понюхать, отчаянно завиляла хвостом и дотронулась до моей ноги лапой.

– Зайчик мой, тебе это нельзя. – улыбнулась я, присаживаясь на корточки и ласково гладя его по голове. – Хорошо, что только ты пришёл. Очень не хочется сейчас с кем‑то встречаться…

– Особенно со мной. – раздался голос Алека со стороны холла и я, вздрогнув, поднялась. Переместиться? Да что я, позорно бегать от него теперь буду? Не дождется!

– И особенно с тобой. – холодно отозвалась я.

– А я уж решил, что разум к тебе вернулся и ты решила возвратиться домой. – так же холодно отозвался он.

– Я ещё не на столько сбрендила, чтобы вернуться к тебе. – фыркнула я и попыталась пройти мимо него, однако он схватил меня за запястья рук и встряхнул как куклу.

– Хватит идиотничать! Ты остаёшься здесь! – гневно прорычал Алек.

– Даже не подумаю. – я попыталась вырваться, но он только сильнее сжал мне руки.

– Что, всю ночь тебя объезжал этот пижон? Явилась только в обед! – зло прошипел он.

– Не твоё дело!

– Не вырывайся. Я ведь мог бы принудить тебя, если бы захотел! Я не хуже…

– Ты в подмётки ему не годишься! – рявкнула я и застонала от боли. – Пусти меня, синяки будут!

– Ах вот ты как запела!.. Синяки, значит, будут! – хмыкнул он и буквально ошеломил меня следующей фразой: – Знаешь, я решил забыть всё, простить тебя, и ты можешь возвратиться ко мне.

– Что‑о‑о? Что ты сказал?! – гнев закипал во мне с нарастающей силой. – Ты решил простить меня?! Да как ты смеешь мне это говорить? – я начала теперь яростно вырываться из его рук, пиная его ногами. – Я никогда не буду твоей и это ты должен просить у меня прощения!.. Пусти меня сейчас же!

– Ты всё равно будешь моей! – прошипел он и выволок меня в холл как куклу, сжав ещё сильнее руки.

Я не выдержала и истерически взвизгнула:

– Отпусти меня сейчас же, иначе ты пожалеешь об этом…!

Только что стоявший в стороне Дандик начал рычать и угрожающе приближался к Алеку. Очевидно, осознал, что хозяйке причиняют боль и она совсем с этим не согласна.

– Думаешь, я боюсь этой псины? Я могу уничтожить его одним движением, а ты, дорогуша, сейчас же пойдёшь к себе в комнату и останешься со мной!..

Я, наконец, изловчилась и укусила его за руку со всей силы. Он вскрикнул, однако не выпустил моих рук. Из раны тут же потекла кровь.

– Я тебя ненавижу! – со злостью процедила я сквозь зубы.

– А мне это не мешает. Ты будешь моей хочешь ты того или нет.

– Ты не сможешь меня заставить!

– О, ты ошибаешься, моя милая! Я смогу это сделать!

– Коллин… – в отчаянии простонала я, зная что сейчас он появится рядом где бы не находился.

Немедля горгулит возник на моём плече и, быстро оценив ситуацию, зарычал, присоединяясь к моей собаке. Алек расхохотался, увидев его:

– Ну только не говори мне, что эта крошка защитит тебя!..

– Отпусти её! – рявкнул Коллин и в голосе его звучали стальные нотки.

Я сама испугалась его голоса, потому что ни разу его не видела и не слышала разозлённым. Он рычал далеко не как маленькое существо.

– И не подумаю! – мой обидчик и не собирался обращать внимания на моего маленького защитника.

Внезапно горгулит спрыгнул с моего плеча и завис в воздухе прямо перед нами. В тот же миг он стал стремительно увеличиваться в размерах и вымахал буквально до метра в высоту или чуть больше того. Широко расправив крылья Коллин оскалил зубы и мгновенно вцепился своими лапами с острыми как бритва когтями в руку Алека.

Волей не волей ему пришлось отпустить меня, иначе он рисковал остаться просто без руки. Он свирепо сверкнул в мою сторону глазами, но Коллин вонзил когти ему в руку, заставив скривиться от боли.

– Никогда не смей прикасаться к ней, иначе я убью тебя. – горгулит брезгливо оттолкнул его руку. – А я, даже являясь всего лишь волшебным существом, имею полное право убить того, кто причинил зло моей хозяйке.

– Ах ты гадёныш! – прошипел Алек и взмахнул на него рукой.

Теперь уже раскатисто расхохотался Коллин:

– Забыл тебя предупредить. На меня действуют только чары горгулий или моей хозяйки. – и, приняв свою обычную форму, вспорхнул ко мне на плечо.

Я в который раз потёрла горящие от боли запястья и гневно сверкнула в сторону Алека глазами.

– Никогда не смей приближаться ко мне. Я тебя ненавижу и никогда, слышишь, никогда не буду твоей!..

Я бегом вернулась в кухню за вещами и переместилась к Никите. Рухнула на стул в кухне и спрятала руки под стол, бросив сумку рядом. Меня била мелкая дрожь.

Кит обернулся и улыбка сошла с его лица. Он недовольно бросил лопатку на сковородку и навис надо мной.

– Детка, что случилось?

– Я… Кит, прошу, не ходи туда… – тихо попросила я. Голос дрожал.

Окинув меня придирчивым взглядом, он попросил:

– Покажи руки.

И я нехотя повиновалась. Он закатал мои рукава, и тут же нежно коснулся губами покрасневшей кожи. Затем подхватил меня на руки и сам сел за стол, кутая меня в своих объятиях. Зарылся носом в мою шею и шумно вздохнул.

– Мне хочется стереть его в порошок.

– Не надо. Пусть мучается, ведь я твоя и ему никогда не достанусь.

– Я реально сломаю ему руки, если это снова повторится. Вообще, я и сейчас готов это сделать. Должен.

– Кит… – я поерзала у него на руках и поцеловала. Этот прием всегда работал. – Давай не будем о нем. И… да, ты был прав. В следующий раз пойдем за вещами вместе.

– Ты знаешь, да, моё лекарство от ярости? – он поднял на меня глаза и прищурился, вычерчивая пальцем круги на моей спине.

– Даааа, и бессовестно этим пользуюсь. – я хитро улыбнулась.

– А дома никого больше нет?

– Не знаю. Но нас сложно было не услышать, так что, видимо, да, он дома один.

– Детка… а давай махнем в отпуск? – вдруг предложил он.

Я отстранилась и удивленно уставилась в его глаза.

– С твоим Женей я вопрос решу. – сразу добавил он, прежде чем я успела ответить.

– А куда?

– Куда угодно. Выбирай.

– Хммм… Рио?

– Я закажу билеты. Тебе надо отвлечься и отдохнуть.

– Мы можем туда просто переместиться… – заговорщически прошептала я.

– Ммм… будем нелегалами? – он улыбнулся и чмокнул меня в нос. – Нет. Без магии. Самолет, отель олл инклюзив и карта развлечений…

– А…

– А сейчас давай завтракать, а то всё остынет.

Я натянула на себя халат и вышла на балкон. Время приближалось к полудню и солнце уже высоко поднялось, освещая своими лучиками весь посёлок. На улице было довольно тепло, дул приятно холодящий кожу ветерок и я, облокотившись на перила улыбнулась, вдыхая полной грудью.

– Катюнь!..

– Я здесь, Кит! – отозвалась я, не оборачиваясь.

Позади меня послышались шаги. Он обнял меня со спины, притягивая к себе и целуя в ушко.

– Может, поедем куда‑нибудь сегодня?

– А куда ты хочешь?..

– Ну, не знаю. Просто погулять… И потом, это ты должен меня куда‑нибудь пригласить, а не я тебя. В конце концов, кто из нас мужчина: ты или я? – усмехнувшись, шутя укорила его.

– Я. – засмеялся он и, найдя губами мои губы, поцеловал. – Поэтому прекрати меня дразнить…Я слишком долго был без тебя и теперь мне всё время мало…

– А я ничего не делаю. – нарочито игривым голосом ответила я.

– Детка!.. – он отпустил меня, рассмеявшись, и сделал шаг назад. – Завтракать будешь?

– Буду.

– Тогда я пойду что‑нибудь приготовлю. Жду тебя на кухне.

Я кивнула и собралась уже последовать за ним, но что‑то заставило меня обернуться и посмотреть на дом Властителей. Отсюда отлично было видно часть второго этажа и я отчётливо увидела в окне чью‑то фигуру, и безошибочно узнала. Это, без сомнения, был Алек и он наблюдал за мной. За нами.

Стараясь не подать виду, что я его заметила, я улыбнулась на встречу ясному солнышку и покинула балкон. Пусть грызет себя изнутри!

Домой мы вернулись почти в десять часов. Я блаженно скинула с ног босоножки и со стоном опустилась на пуфик прямо в холле. Раздался звонок в дверь и мы с Никитой переглянулись, не ожидая никого так поздно.

– Не против поздних гостей? – на пороге стояли Крис с Тэш.

– О, конечно, нет! Мы только приехали, пойдемте чай пить? – я улыбнулась и поднялась на ноги.

– Ребят, извините, мне надо освежиться. Катюша, я быстро в душ. Организуешь всё сама?

– Да, иди, конечно. – Кит чмокнул меня и поспешил наверх.

– Как ты? – спросил Крис, располагаясь на кухне и с любопытством оглядывая меня с ног до головы.

– Не сканируй меня. Тут с меня пылинки сдувают. – я расплылась в счастливой улыбке и поставила на плиту чайник.

– Я говорил тебе, что ты не права. А вы оба меня не стали слушать.

– Два барана. Я помню. Теперь всё так, как должно быть.

– Где были сегодня? – поинтересовалась Тэш, взяв из фруктовой корзинки яблоко и звонко его надкусывая.

– О, мы гуляли по набережной. – я всплеснула руками и закружилась по кухне. – А потом попали на праздник танго! О, я в восторге!

– Я смотрю танго тебя увлекло не на шутку.

– Тэш, это неописуемые ощущения! Вы тоже должны обязательно с нами как‑нибудь съездить в школу танго или в закрытый клуб. Я уже не первый раз затащить вас пытаюсь!

– Ну, в следующий раз поедем с вами. – улыбнулся в ответ Крис. – Ты же хочешь этого, детка?

– Да, очень хочу! – она довольно сощурилась. – Между прочим, Катя с Никитой куда больше гуляют, чем мы с тобой!

– Детка, мне слышится это? Ты же сама сказала, что не готова так отрываться, как Катя.

– А меня не надо слушать. Я же девушка – семь пятниц на неделе! – и она показала ему язык, озорно подмигнув мне.

– Вы обе хулиганки!

– Ещё какие! – Кит вошел на кухню и обнял меня за талию, привлекая к себе. – Ребят, а как насчет совместного отпуска?

– Отпуск? Кать, а твой продюсер тебя отпустит? – Тэш перевела на меня удивленный взгляд.

– Отпустит. С ним я сам решу вопрос.

– А куда?

– Катюша хочет в Рио.

– Ой, а у меня загранника нет… – Тэш потупила взор и закусила губу.

– Ну мы и едем не завтра. Я возьму на себя весь спектр путешествия – от самолета до развлечений. А документы вообще не проблема. Завтра утром сделаем тебе паспорт.

– В смысле подадим документы? – уточнила Тэш.

– Когда я говорю «сделаем» – это значит домой ты приедешь с паспортом. Связи хорошая штука.

– То есть со мной ты вообще никакие обязанности делить не собираешься? – Крис перевел взгляд со свистящего чайника на Никиту.

– Без обид. Отдохнуть вас пригласил я, так что и организовывать должен всё тоже я. А у тебя будет миссия поважнее – отвезешь девочек по магазинам. Уверен, без обновок они не поедут.

– О, вот в чем был подвох! Под амбразуру меня кидаешь.

– Мы управимся за один день! – тут же заверила я, невинно моргая глазами.

– День! О, ненавижу таскаться по магазинам! С меня сегодня с лихвой хватило.

– О, вы ездили по магазинам? – обрадовалась я. – Что купили интересного?

– Зеркало искали. Видите ли простое не подходит, надо под стать интерьеру.

– А для чего? В каждой комнате же есть зеркало на двери.

– Да Алек сегодня утром зеркало разбил в соседней с твоей комнате. – я напряглась при этих словах, вспомнив фигуру в окне утром. Он никогда не успокоится… – Ух, я думала прибью его! – Тэш не заметила моего изменившегося настроения и продолжала щебетать, красочно описывая произошедшее. – Я осколки по всей комнате собирала руками, пока Кошка не пришла па помощь. Хорошо, когда есть опытные ведьмы в доме! Заклинанием помогла все это собрать, а я и не знала, что так можно. Удобно, скажу я вам. Так вот, я на него как налетела, говорю «какого хрена натворил?». Знаешь, что он мне ответил?

– Что? – хрипло спросила я. Сердце пустилось вскачь. Я сжала руки в кулаки, шумно вздохнула.

– Он сказал, что якобы убил там муху. Спрашивается, это ж как надо ненавидеть мух, чтобы с такой силой ударить по несчастному зеркалу? – она хихикнула, как ни в чем не бывало.

Меня всю заколотило от гнева, потому что я поняла что послужило причиной разбитого зеркала. Кит заметил моё состояние и, обняв за плечи ласково пробормотал:

– Катюша, всё нормально? На тебе лица нет.

– Нормально?.. – я отпрянула и сделала несколько шагов вдоль кухни. Дрожащими руками схватилась за голову. – Нет, не нормально! До каких пор он будет меня преследовать?! Это же никогда не кончится! Я не игрушка! Он наблюдал за нами сегодня утром… Ненавижу его! О, как я его ненавижу! Будь проклят тот день, когда я встретила его!! – я гневно топнула ногой и почувствовала как пол уходит из‑под ног, а лица вокруг становятся размытым пятном…

Никита

Мы одновременно дёрнулись к девочкам и замерли, уставившись друг на друга. Их обоих в секунду растворило в воздухе.

– Крис? Это… какого хрена?

– Я… уверен, что их снова перенесло во времени. В прошлый раз я не видел как это случилось.

– В прошлый раз их не было сколько? Несколько часов если не ошибаюсь?

– Да, верно… – телефонный звонок нарушил тишину. Звонил Руслан. Крис поставил на громкую связь и из динамика вырвался обеспокоенный голос:

– Крис! Скажи мне, что Тэш тоже исчезла!

– Да, и Кармен тоже…

– Что за хрень вообще? Это что за ведьминские приколы в такое время?

– Вы меня спрашиваете, как будто я лучше вашего знаю! – прорычал Крис в ответ.

– А кто ещё может знать?

– Рус, у меня только догадка. В прошлый раз так их отправило во времени на поиски Кошки. Возможно, сейчас пришло время найти четвертую сестру.

– На долго?

– В прошлый раз их не было несколько часов.

– Хорошо. Столько я переживу. А Кит…

– Здесь я, Рус. Мы тоже в шоке. Подождем. Путешествие во времени – не самое худшее, что могло случиться.

– Да. Будем на связи.

Крис устало потер лицо, молча глядя на меня. Осипшим голосом негромко произнес:

– Не худшее, да… Тэш в прошлый раз едва не сожгли на костре. Как ведьму.

– Катя мне не говорила. – ахнул я. Это что за чертовщина?!

– Я вытащил из них признание. Видок у них был соответствующий…

– А ты… почувствуешь их там, если…если что‑то случится?

– Не знаю. Но даже если и так – это не поможет. Единственный маг у нас сейчас – Алек, а он не перемещается во времени.

– Что ж… не будем думать о плохом. Они скоро вернутся.

II часть

Новые приключения. Приговор судьбы.

Едва успев почувствовать почву ногами, всецело ощутила её всем телом. Не удержавшись на ногах, я с диким криком покатилась кубарем куда‑то вниз, словно по склону. То ли ветки, то ли камни больно впивались в тело, и я интуитивно заслоняла голову руками, не переставая катиться по земле, и искренне желая наконец остановиться. В конце концов, моё желание было исполнено. Я со всего маху приложилась обо что‑то головой и канула в пучину небытия. Не очень приятно, конечно, но, во всяком случае, я всё‑таки остановилась…

Я пришла в себя и застонала от боли. Моя несчастная голова просто раскалывалась на части, как будто бы по ней только что колотили молотком. Хотя, это, наверное, мягко сказано. С трудом разлепила тяжелые как свинец веки. Когда глаза привыкли к небольшому полумраку и в них перестали мелькать разноцветные точки, я не смогла сдержать вздох удивления. Во‑первых, сама собой возникла мысль: "Почему я опять ударилась головой при перемещении? Так положено, что ли? Так ведь и последние мозги выбить можно!.. Ох, до чего же башка трещит…", – а, во‑вторых, я была поражена, увидев где нахожусь. Помните Робинзона Крузо? Там у него домик из листьев и соломы был. Так вот, я находилась в чём‑то подобном. Окон, естественно, нет, дверь заменяет какая‑то грязная тряпка или шкура какого‑то зверя (не разберёшь в полутемноте, да ещё и с больной головой), вместо нормального пола – чёрная притоптанная земля… Что касается интерьера… что можно сказать? Хуже спартанской комнатушки. Одна единственная кровать, хотя её даже и словом‑то таким не назовёшь: узкое невысокое "ложе", явно из сена, на которое была наброшена серая шкура какого‑то животного. Тело просто ломит, как будто я спала на камнях Хотя, может, это потому, что я так "мягко" переместилась и «кровать» всё‑таки тут не причём?

В хижину просунулась чья‑то рука и отодвинула в сторону шкуру животного, заменяющую здесь дверь, а затем внутрь вошла тёмноволосая девушка. Её лица мне разглядеть не удалось из‑за полумрака, царившего здесь, зато я успела заметить, что на улице сейчас точно не день: либо раннее утро, либо вечер – слишком темно для дня и слишком светло для ночи. Я не успела издать и звука, как девушка, заметив, что я пришла в сознание, упала на колени и припала лбом к земле, начав бормотать что‑то бессвязное. Через короткое мгновение я с удивлением и с некоторым ужасом поняла: я понимаю всё, что она говорит! А она говорила далеко не на русском или английском – я вообще первый раз такой набор звуков слышала!..

– Да продлятся вовеки веков твои дни, о, прекрасная Богиня Тахейн!.. – провозгласила она в конце своей речи.

– Простите, пожалуйста, а где я… – не успела я произнести и часть из того, что хотела (говорила я, опять к своему собственному удивлению, на её же языке), как девушка, подскочив как ошпаренная, выбежала из хижины.

Ох, неужели самой придётся всё узнавать идти? Я села, держась за голову. Помещение тут же завертелось вокруг меня. Я на секунду зажмурилась, а затем медленно снова открыла глаза. Стены совершили последний танец и замерли. "Уже легче. Теперь надо вылезти на свежий воздух и попытаться узнать всё‑таки где я и если я снова переместилась во времени …где остальные? Очевидно, что меня выкинуло сюда ни одну… Надо найти кого‑нибудь более сговорчивого, чем эта девушка, чтобы мне объяснили хоть что‑нибудь…", – подумала я и, медленно поднявшись, побрела к выходу неуверенной походкой.

Я отодвинула шкуру в сторону и вышла из хижины. Честно сказать, я не ожидала увидеть то, что увидела. Я находилась в какой‑то деревне, окружённой со всех сторон лесом и лишь с одной стороны от неё простиралось огромное поле, впрочем, и его границы завершались тёмными зарослями деревьев. Широкая дорога как бы разделяла деревню на два части. По обе ее стороны хаотично выстроены такие же «дома» как и тот, в котором я проснулась. Жизнь в этой деревеньке во всю кипела: туда‑сюда сновали женщины и несколько девочек подростков, где‑то ржали кони и слышался птичий гомон. Малых детей или же хоть кого‑то из лиц мужского пола я не заметила вовсе. Если рассуждать логично, то мужчины должны здесь разделяться на три категории… хотя, нет, даже на четыре: шаман, старейшины племени, воины (охотники) и, само собой, дети. Включаем логику: в деревне могут отсутствовать только воины, а здесь находились только женщины, кстати, очень даже привлекательные. Все они, по большей части, являлись обладательницами тёмных волос, и лишь несколько из них были со светлыми волосами. Кожа у них переливалась равномерным бронзовым загаром, под которым отлично угадывались невероятные для обычных женщин мускулы. У всех на головах тёмно‑коричневые повязки с какими‑то красными и белыми символами; длинныегустые волосы собраны несколькими косами в высокий хвост; из одежды – некое подобие замшевой мини юбки, разрезанной с двух сторон на бёдрах и топ с одной лямкой и ободранными краями, словно бы его шили второпях; что касается какой‑либо обуви – я не заметила ни у кого из жителей хоть какого‑то намёка второпях. Было и несколько женщин в довольно внушительных кожаных доспехах и длинных плащах с капюшонами. Лук, стрелы, маленькие топорики и короткие трезубцы‑кинжалы были у каждой из них. А, кроме того, как у любой уважающей себя женщины у жительниц деревни на шее, на руках и на щиколотках болтались самые различные украшения. Кто такие? Амазонки? Индейцы? Майя? Эээммм…запас моих познаний иссяк довольно быстро.

Как только меня заметили, деревня вся замерла и множество пар глаз уставилось на меня. У меня появилось огромное желание броситься отсюда бегом куда глаза глядят, и я с трудом удержала себя на месте. В конце концов, не убьют же они меня, раз уж ещё этого не сделали!.. Надеюсь.

Прежде, чем я успела произнести хоть слово, всё женское население упало на колени, взывая к Богине Тахейн, о которой я буквально только что слышала в хижине. Затем прямо ко мне, вначале торжественно поклонившись, направилась высокая красивая женщина с тёмными как сама ночь волосами – одна из тех, что были в плащах. Только ее голову ещё украшала витая золотая корона. Ага, главная, значит.

– Мы благодарны вам, что вы так скоро откликнулись на наши молитвы. – произнесла она голосом проповедника.

– А… пожалуйста? – осторожно ответила я, боясь сказать что‑нибудь лишнее.

Мозг уже прокручивал тысячу вариантов: где я могу находиться, кто это такие и что будет со мной. Причём последнее меня волновало куда больше. Согласитесь, не очень‑то приятно осознавать, что твоя жизнь находится в чужих руках и с тобой в любой момент могут сделать то, что захотят. Начни я даже себя защищать, мои усилия будут немедля подавлены по той простой причине, что я – одна, без своих магических сил, а их – много. К тому же, у меня не милосердно всё болит, как будто меня били палкой. Не очень‑то приятное ощущение. И главное – где Кошка и Тэш? Явно не в этой деревне! Черт возьми, почему нельзя бросать нас в прошлое в одно место? Что за магические проколы?!

– Мы много дней молились вам, о, всесильная Богиня Тахейн! Молились, чтобы вы пришли к нам на помощь!.. И вы пришли…

– А‑а‑а… – медленно протянула я, как можно убедительнее пытаясь сделать вид, что я знаю о чём идёт речь. – Ну да… Только, знаете, я на самом деле дочь Богини Тахейн. Меня зовут Каролина. – всё‑таки, по‑моему, это имя сюда лучше вписывается, чем имя "Катя". – Богиня сейчас очень занята и потому отправила на помощь к вам меня. Только… ничего толком не объяснила. Может, просветите меня?

Я решила, что лучше не испытывать судьбу, а просто играть отведённую мне роль. Раз они решили, что я – Богиня, то пусть уж я хоть как‑то косвенно к ней отношусь. В конце концов, долго это всё равно не продлится: найду сестёр (надеюсь) и мы вернёмся домой – думаю, это не займёт много времени, вряд ли они где‑то далеко. А пока… надо как‑то суметь здесь выжить. А вдруг они ещё чего доброго взбесятся, если узнают, что я к Богам вообще никакого отношения не имею?.. У этих, вооруженных, видустрашающий. Точно топориком «хрясь!» в случае чего и поминай как звали.

Женщина на секунду задумалась, с любопытством изучая меня, а потом произнесла:

– Я очень рада, что Боги пошли к нам на встречу. Меня зовут Люсиад‑Ир. Вы находитесь в племени амазонок и я их королева. Мы постоянно терпим посягательство на нашу землю от индейцев племени Конды. А несколько дней назад они похитили мою дочь. Как бы мы не были сильны, без вашей помощи справиться с ними мы не сможем…

– Угу, ясно. – я приняла самое серьёзное выражение на лице, делая вид, что обдумываю дальнейший план действий. – Я попробую помочь вам… И… вы не могли бы попросить всех подняться с земли…

Королева амазонок снова изумлённо уставилась на меня, но это удивление вмиг испарилось с ее лица и она сделала знак рукой: девушки тут же нерешительно поднялись с земли, переглядываясь

– А теперь позвольте преподнести вам наши дары.

"Дары – это хорошо!.. – подумала я, чувствуя как урчит в животе, как будто я не ела уже целую вечность. – Сейчас бы что‑нибудь съесть…". И ведь с этим ничего не поделаешь: моему желудку абсолютно всё равно что происходит с его хозяйкой и где она находится. Проголодался – значит, надо поесть. Богам обычно какие дары преподносят? Да по‑любому едой, а значит, сейчас мне удастся поесть. Логично? По‑моему, вполне.

Меня проводили к высокому бамбуковому трону и стали обмахивать большими листьями: прямо как султана в индийских фильмах. Впрочем, жара стояла такая, что я была искренне рада такому .

К моей величайшей радости, мне первым делом преподнесли уйму фруктов и овощей, и, чему я была несказанно рада, предложили немедля всё попробовать. Естественно, я не отказалась и с радостью стала есть какой‑то неизвестный мне оранжево‑жёлтый фрукт, на вкус похожий на смесь дыни с ананасом. А что, очень вкусно!

Подарков оказалось очень много: шкуры животных, серый волчонок двухмесячного возраста (хотя я всё равно не понимаю как может быть ручным это дикое животное, пусть и совсем маленькое), различные самодельные украшения, лук со стрелами и прочая дребедень. В самом конце мне преподнесли ещё два необычных подарка. Красивую белую птицу, очень похожую на сокола, только меньшего размера и с пронзительным холодным взглядом, казалось взирающую на всех с презрительным пренебрежением. У меня даже мороз по коже пробежал.

– Это Кахэйю. – пояснила девушка, преподнёсшая мне это чудо, немедля вспорхнувшее на спинку трона, над моим плечом. – Он будет самым преданным и верным вашим другом. Всегда придёт на помощь и уничтожит вашего врага. Он всегда находится не далеко от своего хозяина и всегда начеку. Вы можете доверять ему как самой себе и не найдёте более достойного защитника. Это жестокие, но невероятно храбрые, преданные и умные птицы.

Люсиад‑Ир, да и все остальные, с некоторым удивлением смотрели на птицу, мирно сидящую надо мной с прикрытыми глазами. Я, заметив это, решила поинтересоваться в чём причина:

– Что‑то не так?

– Просто… Кахэйю сразу признал хозяина. Обычно их нужно приручать и учить доверять, прежде чем они привыкают к человеку… Кроме того, он сразу сел за вашей спиной… это великая честь…

– Ну… я же не совсем человек… – вымолвила я, войдя в роль, а сама подумала: «Может, Кахэйю просто чувствует кто я такая?».

Мои мысли прервало яростное лошадиное ржание, сопровождаемое шумным тяжёлым дыханием. Я подняла глаза и замерла в немом восторге. Хотя я ничего не понимаю в лошадях, но этот красавец точно затмит всех своей грацией и красотой. Чёрная как смоль шкура переливалась в свете заходящего солнца, длинная пышная грива развевалась на ветру, а два огромных чёрных глаза смотрели на меня с вызовом. Передним копытом конь недовольно бил по земле. Весь его вид говорил, что он необыкновенно силён и вынослив, а ещё с норовистым характером. Длинные ноги ясно давали понять, что сие чудо природы должно обладать скоростью и силой ветра, носящегося по полям и лесам и безжалостно срывающего листья с деревьев. Совершенство.

Словно находясь под гипнозом этих тёмных глаз, я встала и подошла к великолепному животному. Мир как будто перестал существовать и на мгновение мне даже показалось, что все вокруг замерли в страхе. Я подняла руку и погладила коня по носу. Сначала он вздрогнул от прикосновения, фыркнул, а потом согласно поддался ласке, настойчиво ткнувшись мне в ладонь и не сводя с меня огромный глаз.

– Его зовут Таранн… – сдавленным голосом прошептала девушка, которая и привела ко мне этого красавца.

– Он великолепен. – только и сумела ответить я.

– Это самый молодой, своевольный и неукротимый конь в нашей деревне. – сказала королева амазонок.

– И вы специально подсунули его мне? Убить меня хотите? – невольно пошутила я.

– Простите, я никак не ожидала, что Ун‑Лишь выберет Вам в подарок именно его. Я накажу её. – королева явно растерялась и попыталась исправить положение.

– Но он самый лучший! – протестующе воскликнула девушка, приведшая коня и, по‑видимому, обладательница имени Ун‑Лишь. – И он… никому ещё не давал к себе прикасаться!.. – она указала на меня рукой. – А ей он разрешает, вы только взгляните! Это же невероятно!

– Как ты смеешь так не подобающе обращаться с Богиней! – гневно воскликнула Люсиад‑Ир и сделала знак двум воинам‑женщинам.

Они молниеносно метнулись к Ун‑Лишь, которая, виновато потупила взор. Мне показалось, что она младше меня года на три‑четыре. Ребёнок, по сути. Я немедля заслонила её собой и смело взглянула на королеву. Это из‑за меня они стали ругаться, а я не позволю обидеть эту девочку. Я же пошутила, что за бред здесь творится? Воительницы замерли в нерешительности, поглядывая на королеву и ожидая.

– Она должна понести наказание за свою дерзость! – пророкотал голос Люсиад‑Ир, казалось, заставивший в миг затихнуть всё вокруг.

– А в чём она виновата? – как ни в чём не бывало, повысила голос и я. – В том, что выбрала самого лучшего коня для меня? Может, вы хотели преподнести мне самого худшего, да не посвятили в свои тайны этого ребёнка?

Мои слова и тон, казалось, привели королеву амазонок в совершенное замешательство.

– Как Вы могли подумать такое?.. Я бы никогда… я бы ни за что… не позволила себе так оскорбить Богиню…

– Тогда в чём же проблема?

– Ун‑Лишь проявила непочтение к Вам. Она показала на Вас рукой…

– А что ей надо было сделать? По‑моему, даже кивни она просто в мою сторону, вы бы приняли это за дерзость! – я уже поняла, что мне перечить или противостоять она не решится и смело ринулась в словесный бой. – Ун‑Лишь всего лишь ребёнок, к чама все эти сложности?

– Мне уже четырнадцать лет! – встряла в наш спор девочка, выглядывая из‑за моей спины.

– Молчи… – процедила я сквозь зубы.

– Она обязана понести наказание. – упрямо стояла на своём Люсиад‑Ир.

– С этого момента она – моя подопечная и если кто‑нибудь тронет её хоть пальцем, будет иметь дело со мной! Так понятно?

На мгновение повисла гнетущая тишина, а потом всё женское население, за исключением королевы амазонок, рухнуло на колени и припало к земле с воплями: "Не гневайся, о, могущественная! Пощади нас!". Люсиад‑Ир покорно поклонилась мне:

– Я прошу у Вас прощения. На всё Ваша воля и отныне Ун‑Лишь подчиняется только Вам… Проводите Богиню в её хижину.

Ун‑Лишь, гордо вскинув головку, обрамлённую тёмно‑каштановыми слегка вьющимися волосами, пригласила меня следовать за ней. По дороге мы завели Таранна в загон к остальным лошадям. Кахэйю вспорхнул ко мне на плечо, чем меня сначала несколько напугал; волчонок Смок преданно последовал за нами, гоняясь одновременно за своим хаостом. Меня привели в ту же самую хижину, где я не так давно пришла в себя. Ун‑Лишь по моей просьбе набросала на постель побольше звериных шкур и, пообещав принести мне через некоторое время ужин, ушла. Смок лёг спать у изголовья моего ложа, а птица взлетела на спинку внесённого сюда же несколькими амазонками бамбукового трона. Кахэйю вжал головки прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что пора бы отдохнуть.

Минут десять я без толку бродила взад вперёд по своему новому дому в ожидании ужина. Я терпеть не могу быть без дела! Ладно ещё, если можно просто поваляться на диване с журнальчиком или книжицей в руках, телик посмотреть, но просто так гонять балду?! Нет, это выше даже моих сил!

Ун‑Лишь вернулась, поклонилась и поставила прямо на пол деревянную миску. Сообщив, что ей нужно накормить лошадей, девушка пожелала мне спокойной ночи и ушла. Смок, очевидно учуяв запах еды, проснулся и сел, сладко зевнув, словно проспал уже много‑много времени. Я подняла миску с земли и села на "кровать". Честно сказать, на вид это вряд ли можно назвать едой. Нечто зеленовато‑коричневого цвета, да и аромат источает не из приятных. Однако, мой желудок явно считал, что одних фруктов на ужин – маловато и стал усиленно ворчать. Что ж… надо всё‑таки это попробовать. Ещё неизвестно сколько времени я здесь пробуду, так что к еде надо пытаться привыкать!

За неимением ложки или вилки, я запустила пальцы в миску и, поморщившись, облизала их. Ну, что могу сказать? Хоть и не очень вкусно, но вполне съедобно. Помните, как в Диснеевском мультике "Король лев": "Скользкие, но сытные"? Вот и тут почти тоже самое. На вкус это нечто напоминает смесь улиток, рыбы и… травы. Гадостно и очень похоже по виду на манную кашу с комками, только зелёно‑коричневого цвета, но… надо же чем‑то питаться! Надеюсь, мясо они едят в нормальном виде. На одних фруктах я тут не выдержу.

Заставить себя съесть всю предложенную мне еду я не смогла, но, дабы не обижать амазонок и обрадовать облизывающегося от нетерпения волчонка, я поставила миску на землю и Дымок с воодушевлением стал доедать предложенную ему еду. При этом он смешно чавкал и похрюкивал, придерживая обеими передними лапами миску. Я мгновенно вспомнила Дандика: ну точно так же ест, разве что миску держать не умеет… или не хочет.

Я попала в дикую природу,

И красоты такой я не видала сроду.

Я не верю собственным глазам –

Мир чудес предстал моим очам.

Ночью полная луна

Как серебро горит огнём,

Освещая лес густой, что сотворила тьма,

Заставляя призраков лесных забыться в танце диком.

О начале дня оповещает звонкий гомон птиц,

Что поют о солнце ясном в небе,

Чьи лучи горят в лесной листве.

Сладок голос у лесных певиц.

Целый день готова проводить верхом я на коне,

Целый день летаю по лесным просторам как во сне.

В глубине лесной есть озеро прозрачное, как лёд,

Там водопад серебряный неистово шумит.

Я вжилась в эпоху эту,

И так жаль её мне будет покидать.

Полюбила всей душой я жизнь эту,

Но суждено покинуть землю эту.

Время шло, день пролетел ща днем, а я понятия не имела где мне искать сестёр. В соседних племенах? Я не знала на каком вообще континенте и в каком времени нахожусь. Ворваться в соседние племена рисково – убить могут. Оставалось надеяться на случайность, как и в прошлый раз, а пока наслаждаться каждым днем. Мне здесь даже понравилось. Никогда в жизни я ещё не чувствовала такой безграничной свободы!..

Конечно, я сообщила амазонкам, что для того, чтобы помочь им, сначала я должна изучить их обычаи, образ жизни – стать одной из них. Это было необходимо, потому что магической силой я не обладала, а без неё я чувствовала себя слабой. Амазонки меня облачили в свои традиционные одежды.

После переодевания в местный наряд началось посвящение меня в амазонки и обучение всему тому, что должна уметь настоящая воительница. Ежедневно утро и вечер я проводила верхом на Таранне (хочу заметить – я никогда не сидела верхом раньше), днём училась искусству рукопашного боя, умению драться с шестом, управляться с кинжалами‑трезубцами, а так же училась стрелять из лука… Последнее мне давалось сложнее всего. Меткость по началу очень хромала, но чуть больше чем через месяц, я уже стреляла как прирождённая лучница и, держу пари, могу похвастаться этим перед самим Робин Гудом! Лааадно, это я утрирую, конечно, но с меткостью у меня было довольно не плохо.

Таранн мне кажется вел себя как пацан‑хулиган. Терпеливо давал мне себя объезжать, гладить, но в то же время я никогда не знала когда ему вздумается сбросить меня. Каждый раз мне казалось, что он смеется надо мной, ибо ржание его напоминало дикий смех. Смешно ему, а я и убиться могла! Но я же упертая! Коню точно не дам собой манипулировать! Впрочем, надо отдать ему должное, он сбросил меня поначалу всего раз десять – а ведь могло бы быть и больше… Всё‑таки, я первый раз сидела верхом на лошади и, к тому же, без седла и вообще каких‑либо приспособлений для верховой езды. Признаться честно, падать было жутко больно и пару раз я даже потеряла сознание, неудачно ударившись головой (по‑моему, страдать у моей головы начало входить в привычку), но… сдаваться не в моих правилах. С каждым разом я всё ловчее и ловчее взлетала на спину коня и, цепляясь за его гриву, в конце концов, научилась держаться на нём мёртвой хваткой, как настоящая наездница. Со временем я уже даже и забыла, что не умела ездить верхом, словно всю жизнь провела в седле. Ун‑Лишь сказала, что мы с Таранном отличная команда, ведь если всадник и конь не дружат – ничего не пя. А мы…да, мы подружились с ним. Он слышал меня и словно чувствовал что и как нужно делать. Я научилась на ходу взлетать на спину Таранна, совершенно не боясь промахнуться или попасть ему под копыта.

Что касается рукопашного боя: ооо давалось мне на удивление легро. Впрочем, может, это сказались наши постоянные потасовки на дискотеках и улице. Я, во всяком случае, домой ни раз приходила с синяками (это не красит девушку, конечно, но я росла в мужской компании – что тут поделаешь? Что выросло то выросло, как любит повторять моя мамуля). А вот умению драться с шестом и трезубцами я училась долго. За всё время я ни раз думала бросить всё к чёрту и отказаться от этой затеи, но каждый раз брала себя в руки. В конце концов, пара шишек на голове и немного синяков – ещё не повод, чтобы сдаваться. И моё терпение было вознаграждено. Ун‑Лишь даже сказала, что я – прирождённая амазонка. Я, кстати, даже кричать по‑Тарзаньи научилась и свистеть так, что у меня у самой даже уши поначалу закладывало.

Ко всему прочему, меня гоняли физически так, словно если я не научусь отжиматься, стоять на руках и выписывать сумасшедшие акробатические трюки – жизнь моя закончится. Немножко посопротивлялась, но в конце концов пришлось мужественно взять себя в руки. Чего уж там, хуже от этого всего мне не будет. Конечно, я надеялась в скором времени отсюда убраться ну а пока мне нужно быть как все, а слабой быть я не привыкла. Одно хорошо – часть акробатических трюков со мной тренировали в воде, так что риск свернуть себе шею был минимальным. Не далеко от деревни находится потрясающее озеро с водопадом, куда я ежедневно хожу мыться (спасибо, хоть грязной ходить не приходится!). Как ни удивительно, мне даже доставляет удовольствие каждый день приезжать к озеру, купаться… Даже не смотря на то, что я, как уже говорила, терпеть не могу какие‑либо водоёмы, это озеро с кристально‑чистой прозрачной водой мне очень понравилось. Такого чуда в наше время, наверное, и не сыщешь. Тем более, другого выхода у меня нет, не могу же я ходить грязной!

В воде тренироваться долго мне не пришлось. Мои "учителя" быстро поняли, что я достигла больших успехов и немедля "перевели" меня на сушу. Странно, но на суше у меня получалось ничуть не хуже, чем в воде. Было страшно, но тело подчинялось легко, словно я всегда всё умела, но забыла.

По моим подсчетам, примерно через два с половиной месяца, проведённых мною в этой деревне, меня можно было смело считать урождённой амазонкой. Во всяком случае, я чувствовала во всём теле невероятную силу и кожа приобрела красивый бронзовый загар – такое ни одним солярием не добьёшься!..

Конечно, можно посчитать, что я потратила больше двух месяцев впустую и за это время уже могла разыскать сестёр и вернуться домой. Вовсе нет. Во‑первых, я ни секунды не потратила впустую. На мой взгляд, всё чему я научилась, мне может пригодиться, когда мы вернёмся домой. Ну, может быть, езда на лошади не очень‑то понадобится… Впрочем, я и об этом ничуть не жалею. Мне безумно нравится ездить верхом. Столько энергии и бодрости! И свобода, бесконечная свобода! Кажется, сейчас оторвёшься от земли и взлетишь прямо в облака! Ну а, во‑вторых, я же обещала помочь амазонкам (правда, пока смутно представляю как сумею это сделать), а своё слово я привыкла держать. И потом, времени у меня навалом! Это здесь у нас два месяца прошло, а там, в настоящем, наверное, прошло всего несколько часов. Надеюсь что это так.

Я очень скучала по Никите и надеялась, что для него не прошло столько времени. Мне не хотелось, чтобы он сходил с ума от неизвестности. Днем, конечно, скучать было некогда, но ночи…казались холодными и бесконечными. Со сном были проблемы и я научилась высыпаться за несколько часов.

Едва зародился рассвет, я нашла Ун‑Лишь и мы, взлетев на лошадей, умчались кататься. Первой точкой назначения было лесное озеро. Вдоволь наплававшись, мы помчались на перегонки через лес. Смок и Кахэйю, неизменно сопровождали нас: один – на земле, другой – в небе. Волчонок хорошо подрос и ему не составляло труда догонять нас. Я на столько к ним привыкла, что просто не представляла как смогу жить без них. Впрочем, я старалась не думать об этом и наслаждаться жизнью, пока есть время.

Таранн действительно обладал быстротой ветра и ещё никогда меня никому из амазонок, оседлавших своих преданных животных, не удавалось обогнать. Вот и сейчас, преодолев лес, мы очутились в поле, а Ун‑Лишь на своей Искре осталась далеко позади. Развеселившись, я притормозила коня и обернулась. Таранн недовольно зафыркал. Я знала – он ещё не выпустил весь пар и готов был ещё порезвиться. Девушка поравнялась со мной и проворчала:

– Ну так ни честно! Ты всегда выигрываешь!.. Могла бы хоть раз поддаться!

– С чего это? Ты сама мне подарила это сокровище, – я ласково похлопала Таранна по шее, – а я люблю побеждать.

– Даже Смок вон запыхался! Ты нас загоняла!..

Волчонок, уже находившийся рядом с нами, словно услышав её слова, притворно глубоко вздохнул и, рухнув на бок, высунул язык. Артист!

– Хватит уже, притворщик! – рассмеялась я и, подмигнув волчонку, немедля вскочившему на ноги, обернулась к Ун‑Лишь: – Ну что, теперь наперегонки через этот лес?..

– Этот лес уже не наши владения.

– И что? Меня там убьют? – усмехнулась я, испытующе глядя на девушку. Азарт захлестнул меня и мне хотелось очень туда, куда нельзя.

– Нет, я так не думаю, но… могут захватить в плен.

– Меня не так‑то просто поймать! – воскликнула я, заставила Таранна встать на дыбы и весело рассмеялась. – Так ты едешь?

– Нет, если Люсиад‑Ир узнает – нам конец.

– Ты забыла кто я и под чьей опекой ты находишься. – мило улыбнулась я, чувствуя как кровь закипает в жилах от притока адреналина, ведь «запретный плод – сладок». – Трусишь?

– Ни капельки! Но нам туда нельзя!

– А я хочу поиграть с судьбой. Ну раз ты не хочешь… Жди меня здесь, скоро вернусь. – объявила я и, ударив Таранна пятками по бокам, рванула в лес.

Я даже не успела заметить, как пролетела через густые деревья и оказалась по ту сторону леса. Отсюда вниз шёл небольшой обрыв, у подножия которого находилась деревня. Из леса по самому краю круто вниз шла узенькая тропинка. Значит, эта деревня принадлежит индейцам, а не очередному клану амазонок. Во‑первых, как мне объяснили, существовало всего два племени амазонок: наше и ещё одно, находящееся далеко отсюда, у реки. А, во‑вторых, это племя состояло как из женщин, так и из мужчин. Причём, последние были весьма привлекательны собой. Не знаю, правда, как они на лицо – отсюда мне мало что видно, но вот фигуры у них отточены как у греческих Богов, только что кожа бронзового ровного загара. Я сидела, приникнув к шее притихшего Таранна, спрятавшись за высокими кустами, так что меня (да и его тоже) вряд ли можно было оттуда заметить. Прищурившись, я с любопытством разглядывала жителей деревни. Раздавшийся за спиной мужской голос заставил меня вздрогнуть :

– Ну вот мы и встретились!..

Резко обернувшись, я поймала взгляд индейца. Круто развернула коня и через мгновение во всю прыть мчалась через густой лес, лавируя меж деревьев, пригнувшись к самой шее жеребца. Индеец тоже был на коне и, по‑моему, ни на шаг не отставал от меня – я не хотела оглядываться, чтобы знать наверняка, но слышала как хрустят позади меня ветки. Где‑то совсем близко. У меня не было другого выхода, кроме как гонять его по лесу как можно дольше, а потом, оторвавшись, вынырнуть в поле и умчаться восвояси – туда он точно за мной не последует. Почему сразу туда не рвануть? Да потому, что в поле меня ждала Ун‑Лишь – почти что ребёнок и я могла навлечь на неё беду. Так что, придётся спасаться своими силами. В конце концов, я же амазонка и ведьма (хоть и без магии сейчас), так что справлюсь!..

Сложно сказать сколько прошло времени с начала бешеной скачки, когда я, наконец, обернулась и с ужасом заметила, что индеец почти нагнал меня. Лес, казалось, сгустился и Таранну приходилось всё сложнее и сложнее лавировать между многочисленными деревьями. Из‑за этого он немного сбавил скорость. Ещё мгновение спустя сильные руки схватили меня за плечи и резко сдёрнули с коня. Прокатившись вместе с преследователем кубарем по земле, я оказалась прижатой его довольно тяжёлым телом к земле без всякой возможности пошевелиться. Его карие глаза лихорадочно блестели, каштановые волосы небрежными прядями спадали на лоб, лоснившийся от испарины, и он, улыбаясь, тяжело дышал. Я заёрзала под ним, тщетно пытаясь вырваться и возмущенно воскликнула:

– Ну и на кой чёрт ты меня стянул с коня? А если бы я себе шею свернула?

– Ты? – он рассмеялся, как будто бы я сказала что‑то забавное. – Начнём с того, что это отнюдь не в моих интересах.

– Да? А что же тогда в твоих интересах? – скривилась я, совершенно не поддержав его веселья.

Он улыбнулся и, прежде чем я успела вымолвить ещё хоть слово, поцеловал меня. Увлекаемая каким‑то странным чувством – можно назвать его даже любопытством, я поддалась этой ласке и ответила на его поцелуй. Было не противно, но странно. Поцелуи Алека были жалящими и даже несколько болезненными. Никита заставлял меня терять голову от одного его прикосновения. Наши поцелуи быстро отправляли меня в нирвану. Но здесь… Мне индеец сам обалдел от того как может быть. А мне было на руку. Пусть успокоится, потеряет бдительность и тогда посмотрим кто кого. Ишь ты! С женщиной справится решил! Конечно, силы‑то не равны. Я успокоилась и даже чувство паники, понемногу начавшее охватывать меня, исчезло. Индеец в свою очередь, освободив мой от своих настойчивых губ, изумлённо уставился на меня.

– Ты совсем не похожа на амазонку…

– Почему?

Я заметила появившегося рядом с нами волчонка и взглядом приказала ему отойти. Он шмыгнул в кусты так же неслышно, как появился, но я была уверена, что остался рядом. Вряд ли что‑либо заставит его бросить меня на произвол судьбы. Он хоть и маленький, но уже активно защищает меня и быстро учится всему. Что же касается Кахэйю, он не кинется ко мне, пока я не позову или пока не окажусь в действительной опасности. Хотя вряд ли ему что‑то видно в этой чаще леса с высоты.

– Потому что ни одна амазонка не даст поцеловать себя мужчине и уж тем более, не поцелует в ответ. – ответил индеец, теперь с ещё большим интересом разглядывая меня.

– Что ж мы, бесчувственные брёвна? – невольно брякнула я.

– Амазонки живут своей жизнью и не терпят проникновения мужчин на свою территорию. Ты – другая.

– Ну а вы, конечно, считаете за честь изнасиловать амазонку!.. – тут же нахмурилась я.

Он ничего на это не ответил и, глядя мне в глаза, сказал:

– Я очень давно наблюдаю за тобой и лишь сегодня ты осталась наконец‑то одна. Ты действительно совсем не похожа на амазонок, впрочем как и не похожа ни на кого из индейцев, но именно это мне и нравится.

– Я за тебя рада. Может, слезешь, наконец, с меня?

– Хитрая какая! – рассмеялся индеец. – Ты же сбежишь!

– Нет. – покачала я головой с самым серьёзным видом. – Даю слово амазонки. – и что я делаю? Ведь есть шанс убежать, хоть и крохотный.

Я понятия не имела, подействует это или нет, но попробовать стоило – очень уж не удобно быть скованной в движениях. Однако, видимо, слово амазонки даже для индейцев хоть что‑то, но значит. Индеец вздохнул, но немедля слез с меня и, облокотившись на локоть, лёг рядом на мягкий зелёный лесной мох, не сводя с меня горящих глаз янтарного цвета.

Ун‑Лишь

Я сидела на земле в поле, жуя зелёную травинку, как вдруг из леса выскочил, как ошпаренный, Таранн. Без наездницы. Смело предполагая, что Каролину схватили индейцы, я свистом подозвала Искру и, вскочив на лошадь, быстро догнала чёрного как смоль коня. Он позволил себя успокоить, хотя и недовольно фыркал, а потом помчался рядом с Искрой.

Мы как вихрь влетели в деревню и, на ходу соскочив с лошади, я помчалась со всех ног к Люсиад‑Ир. Королева, словно почувствовав переполох в деревне, сама вышла из своей хижины прежде, чем я успела до неё добежать.

– Что произошло?

– Мы… были… мы… катались… – запыхавшись, мне с трудом удавалось говорить. – Каролина… она…

– Что случилось? На вас напали? – королева амазонок схватила меня за плечи и с силой тряхнула.

Я отрицательно покачала головой.

– Я… не знаю. Я отстала… от неё и… осталась ждать в поле… а потом из леса вылетел Таранн… один…

– Вы были за пределами наших владений?

– Я думаю… её захватили в плен…

– Значит, индейцы проникли на нашу территорию? – вполне логично предположила Люсиад‑Ир.

– Нет, я… я не знаю… – растерялась я, не желая откровенно лгать королеве.

– Ладно. Я хочу посмотреть на Таранна. Может, он ранен…

Мы вдвоём прошли к загону. Таранн взволнованно метался из стороны в сторону, разрывая копытами землю и издавая громкое ржание.

Королева, едва взглянув на него, приказала мне не входить в загон, объявив, что Таранн в порядке и волноваться за него нечего. Да, если бы он был ранен – мы бы сразу это увидели. Во всяком случае, ничего серьезного с ним точно не случилось.

– Если бы он был ранен, он бы дал об этом знать… хотя бы тебе. Он явно всего лишь сильно взволнован.

И вдруг Таранн встрепенулся и встал на дыбы. Амазонки разом шарахнулись в стороны от загона. Этого жеребца боялись как огня, потому что он был столь же непредсказуем как и обжигающие языки пламени. Он отступил назад, а затем, разогнавшись, одним махом перескочил деревянную ограду и умчался в сторону леса. Я рванулась к Искре, решив нагнать его и вернуть, но была остановлена Люсиад‑Ир:

– Его позвала Каролина.

– Откуда вы знаете?

– Я просто искренне надеюсь на это, он повёл себя именно так, словно его позвали. Слушайте меня все! – она подняла руки вверх, заставив амазонок прислушаться. – Если к полуночи Богиня не вернётся, мы отправляемся на её поиски… Я не намерена терять ещё и её. – последнее предложение она произнесла в пол голоса и быстрым шагом направилась к себе в хижину.

Кармен

Я расслабилась и, слегка потянувшись, спросила:

– Как тебя зовут?

– Эльгрено‑Тор из племени Кондо.

"И что же их так прёт всех на эти заковыристые имена? Фиг выговоришь ведь!.." – подумала я и тут же поймала себя на мысли, что где‑то раньше слышала название этого племени, но вот здесь или в книжках дома я не могла вспомнить.

– А что оно означает?

Я понимала и его язык, и язык амазонок – они мало друг от друга отличались, но вот в переводе имён я вообще ничего не могла сообразить. Может, они вообще имена дают на каком‑то другом языке?

Индеец удивлённо взглянул на меня, но затем, улыбнувшись, ответил:

– Дикий волк… А как твоё имя, или это тайна, как и у всех амазонок?

– Да нет, чего скрывать? Меня зовут Каролина… – заметив недоумение на его лице, я быстро добавила: – Оно означает "Богиня Огня".

– А с какого это наречия?

– Не важно. – небрежно бросила я и прикрыла глаза.

В лесу было так прохладно и спокойно, что хотелось просто лежать и слушать голос леса и ни о чём больше не думать. Всё здесь как‑то само собой уходило на задний план и оставляло тебя в мягких объятиях леса, давая полностью насладиться его звуками и красотой. Я не боялась этого индейца. Хотел бы убить – уже сделал бы это.

– Ты останешься со мной. – внезапно, даже не вопросительно, а более чем утвердительно, произнес Эльгрено‑Тор, заставив меня открыть глаза и сесть.

– Что? С чего это вдруг?

– Я хочу, чтобы ты была моей. – спокойно ответил он, по прежнему не сводя с меня глаз. – Если ты не сделаешь это по доброй воле… мне придётся взять тебя в плен, а уж тогда, будь уверена, я возьму тебя в жёны.

– Ещё чего! – возмущенно воскликнула я, но тут же меня что‑то кольнуло в сердце и я непроизвольно произнесла: – А если я добровольно стану твоей? – Не знаю почему, но мне казалось, что он – ключ ко всему.

– Добровольно?.. – индеец кинул на меня не доверчивый взгляд и пожал плечами: – Тем лучше. Я заслужу уважение своего племени, как мужчина, сумевший по доброй воле склонить к себе амазонку, а ты, Каролина, станешь женой будущего вождя. Тебя тоже будут все уважать: и как мою жену, и как амазонку…

– Уважение… М‑да, не густо… – нарочно с досадой в голосе пробормотала я и поднялась.

Если я правильно припоминаю, это Люсиад‑Ир говорила мне об этом племени, и она же мне сообщила, что именно они похитили её дочь, значит, у меня есть шанс её выручить и… возможно, примирить эти два вечно враждующих племени. Пока не знаю как, но думаю, я сумею это сделать. Это всё – главное сейчас, а со всем остальным я как‑нибудь сумею справиться. В конце концов, может быть, это моя задача здесь и следом я сразу разыщу всех сестер.

Громко свистнув, подзывая тем самым Таранна (наши животные были обучены призыву свистком хозяина), я обернулась к тоже поднявшемуся с земли индейцу.

– Вечером я сама приеду к тебе.

Эльгрено‑Тор взял меня за запястья рук и притянул к себе, намереваясь вновь поцеловать, но я ловко выкрутилась и, смеясь, отступила назад.

– Ты не вернёшься…

– Я всегда держу своё слово. – я гордо вскинула голову и посмотрела прямо ему в глаза. – Будь спокоен, вечером, ближе к закату, я приеду.

– Ты обещаешь?

– Да.

– Позволь поцеловать тебя…

Я щёлкнула пальцами и из кустов мгновенно выскочил Смок. Он преданно встал передо мной, не сводя взгляда с индейца и готовый в любой момент кинуться на него.

– Видишь ли, он – против.. Я буду вечером у тебя, но не обещаю, что ты вот так просто сможешь подчинить меня себе. Я никогда не позволю тебе сделать первый шаг. Я – амазонка.

– К утру ты будешь принадлежать мне. – пообещал индеец, переведя взгляд с волчонка на меня, но не посмел приблизиться.

Передо мной появился Таранн, как дьявол возникший, казалось, из‑под земли. Не смотря на то, что он находился в деревне, мой свист долетел до него вместе с попутным ветром и дал чётко понять где я нахожусь.

– Даже не надейся. Ещё никто не владел мною без моего разрешения. – спокойно ответила я и легко взлетела на коня.

– У тебя великолепный жеребец.

– Самый лучший! – с гордостью воскликнула я и, присвистнув, рванула в чащу леса.

Смок, выразительно фыркнув, помчался за нами.

Солнце уже давно ярко светило с самого центра неба, освещая своими всё вокруг. Время, должно быть, перевалило за полдень.

Тёплый ветер свистел у меня в ушах, развевая за моей спиной непривычно длинные для меня волосы. Они росли буквально как на дрожжах. Нет, можно было, конечно, подстричься с помощью острого ножа, неизменно болтавшегося на моей талии в кожаном чехле, но меня отчего‑то эта идея не очень привлекала. Я решила, что лучше повременю со стрижкой до возвращения домой. Конечно, весьма странно, что волосы росли с такой скоростью, но, быть может, это в следствие того, что я всё‑таки путешественница во времени? Сейчас длина моих волос уже почти достигала талии. И это всего почти за три месяца! Было очень не привычно с такими волосами, но… что поделаешь?

Я галопом влетела в деревню, и, притормозив коня, соскочила с него на землю. Моё появление вызвало громкие радостные возгласы и свист. Само собой, я сразу догадалась, что Таранн, небось, вылетел из леса (без меня) прямо на Ун‑Лишь и, конечно же, девушка решила, что меня схватили индейцы. Дальнейшее понять не сложно: она вернулась в деревню и сообщила, что меня похитили. Нет, оно, конечно, всё и было примерно так, но ведь я смогла уйти от индейца живой и невредимой, даже не смотря на то, что мне придётся к нему вернуться сегодня же вечером.

Погрузившись на какой‑то миг в свои мысли, я даже не заметила, как ко мне подошла королева амазонок и невольно вздрогнула от её голоса:

– Мы думали, что тебя схватили индейцы.

– Ну да… почти…

– То есть как это "почти"?

– Ну как‑то так. Я познакомилась в лесу с индейцем, мы поговорили и я вернулась сюда. – я подавила смешок, понимая комичность сказанного мной.

– "Познакомилась"… "поговорили"?! Ты что такое говоришь? – своим видом она мне сейчас очень живо напомнила мою маменьку и я невольно поёжилась.

– Как – что? Что спросили, то и говорю… – я посмотрела в застывшие холодные глаза амазонки и вздохнула: – Ну что сказать? Я каталась в лесу и случайно выехала к индейской деревне, где меня выследил один из индейцев. Он погнался за мной, настиг и стащил с лошади…

– Ты убила его? – её глаза вспыхнули от восторга прежде, чем я успела договорить. – Ты – настоящая амазонка!..

– Нет, я не убила его. – покачала я головой и жестом заставила замолчать. – Не хочу вас разочаровывать, но… вечером я вернусь к нему. Я обещала.

– Ты дала слово индейцу?! Это не допустимо!

– А вы что же, будете мне указывать что делать? – я вспомнила, что я для них "дочь Богини" и решила этим воспользоваться. – По‑моему, вы забываетесь. Я сделала то, что считала нужным. Я пришла, чтобы помочь вам и мне представился удобный момент… Сегодня я смогу спокойно въехать в племя Конды и, возможно, выручу наконец‑таки вашу дочь.

– Простите меня, Каролина. – Люсиад‑Ир опустила глаза. – Я просто беспокоюсь за вас. Мужчины – животные и вы, как и моя дочь, слишком юны, чтобы попасть к ним в лапы.

– Не вам меня учить. – ответила я. Свистом подозвала Смока и Кахэйю, и направилась в свою хижину.

Ун‑Лишь принесла мне, волчонку и птице ужин, и ушла, не сказав ни слова. Похлебка была со странным привкусом и запахом, но я, уже привыкшая к местной еде, довольно быстро всё слопала, закусив фруктом, похожим на апельсин.

Что ж, пока посплю, а к вечеру буду свежа и полна сил. Кто знает, что может произойти? Спать с индейцем я не собираюсь, но надо придумать план действий. Мой мужчина ждет меня в моем времени, а здесь индейцу придется искать себе жену среди своих.

Когда я въехала в лес, ночь уже смело вступала в свои права, почти полностью окрасив в чёрный цвет небо. Само собой, я как всегда, опоздала. В привычку уже вошло это опоздание, – в привычку, от которой не возможно отделаться. Как ни удивительно, став амазонкой, я научилась безошибочно ориентироваться на месте и словно шестым чувством знала в какую сторону ехать, тогда как там, в настоящем, я в трёх берёзках могла спокойно заблудиться. Ну вот, есть свои плюсы в этих путешествиях.

До слуха донеслись отчаянные женские крики и боевые кличи воинов со стороны деревни. В мозг тут же ударило «Опасность!». Я что есть духу припустила коня. Там что‑то случилось, а, значит, моя помощь не помешает. Я подъехала к кустам, из‑за которых сегодня утром наблюдала за деревней и остановила Таранн. В деревне происходило что‑то жуткое. Воины, очень похожие на ирокезов (всё‑таки, из кино много чего интересного узнать можно, да и из книг тоже), поджигали одну за другой вигвамы индейцев, стреляли из луков в сопротивлявшихся людей – не задумываясь ребёнок это или женщина, маленькими топориками метко одного за другим убивали воинов… Кроме того, практически все они были на лошадях, в то время, как индейский загон для лошадей был сломан и, естественно, ни одного животного там не было.

Я пришла в ужас, глядя на этот вандализм и, не долго думая, натянула тетиву лука стрелой и выстрелила в одного из ирокезов. Он рухнул, как подкошенный. Моё преимущество было в том, что здесь, в темноте леса, защищённая густой листвой деревьев и кустов, я не видима для того, кто находился внизу, в деревне, но при этом я видела всё – благо обладаю, к тому же, хорошим зрением. Мысленно я обрадовалась, что сообразила прихватить с собой всю свою боевую экипировку (включая даже шест). Я выпускала стрелу за стрелой, попадая точно в цель. Вдруг взгляд выхватил знакомую фигуру (хотя я и видела его всего лишь однажды – я узнала его безошибочно) и сердце похолодело от ужаса. Он отчаянно сражался с двумя ирокезами, в то время как третий осторожно подкрадывался с томагавком в руках за его спиной. Молниеносно я выхватила одну за другой три стрелы и все три ирокеза были убиты прежде, чем успели что‑либо сообразить. Эльгрено‑Тор бросил взгляд в мою сторону. Он меня вряд ли видел, но, по‑моему, понял, что внезапно пришедший на помощь лучник никто иной как я.

Выпустив последнюю стрелу, я сжала в руке шест и, испустив боевой клич, припустила Таранна вниз, к деревне. В меня не полетело ни единой стрелы пока я мчалась. То ли я, верхом на чёрном жеребце, появившись из лесного мрака, сильно походила на дьяволицу, то ли все были в некотором недоумении. Амазонка скачет на помощь – не мыслимо! Амазонки всегда сражались только за своих и никогда не вступались за мужчин. Однако, едва я одним ударом шеста уложила сразу двух ирокезов, моё плечо порезала стрела. Я немедленно соскочила с Таранна и шлёпнула его по спине – не хватало ещё, чтобы его убили. Мой верный конь мгновенно умчался обратно в спасительную чащу леса. Мощный удар по моей спине заставил меня рухнуть на землю. Впрочем, я не дала себе забыться – что могло привести к самым печальным последствиям – и, мгновенно перекатившись в сторону, вскочила на ноги. Незамедлительно на место, где я только что лежала, приземлился томагавк. В следующую секунду на меня кинулся ирокез, сжимавший в руке толстую дубину (топор что ли потерял?). Я успела пригнуться и, не разгибаясь, двинула ему шестом сначала в живот, заставив согнуться пополам, потом по ногам, заставив свалиться на землю, и, конечно же, по голове, от чего он потерял сознание. Сложно сказать сколько времени я боролась то с одним, то с другим ирокезом – время летело незаметно, а потом я увидела, что они медленно отступают. Женские крики и детский плач не умолкали: ирокезы уводили с собой женщин, детей и связанных воинов, оставшихся в живых. Я громко свистнула, перекрывая шум и гам, стоявший в деревне. Словно появившись из‑под земли, Таранн очутился передо мной и я тут же вскочила верхом на него. Меня окликнули. Обернувшись, я увидела Эльгрено‑Тора. Он что‑то пытался мне объяснить, указывая на ирокезов. Я почти ничего не поняла и протянула ему руку, предлагая вскочить ко мне на коня. Он ловко взлетел на спину Таранна, обнял меня за талию и воскликнул:

– Они увезли Шу‑Мину!

Я кивнула в знак того, что поняла и припустила коня в погоню за ирокезами. Правда, очень скоро я сообразила, что поступила довольно‑таки глупо. Мы оказались окружены ирокезами. Одни уже ускакали вперёд, а другие только‑только покидали деревню и, таким образом, нагоняли нас. Плохо. Нас сейчас, если не убьют, то возьмут в плен, я развернула коня и направила его между двумя потоками ирокезов к лесу.

Через мгновение мы уже мчались сквозь лесную чащу. Выскочив в поле, и поняв, что нас не преследуют, я притормозила Таранна и он сбавил темп. В следующий миг я почувствовала, как руки Эльгрено‑Тора буквально лапают меня. Резко расправив плечи, я впилась в его руки ногтями, отпустив на какой‑то миг гриву Таранна. Индеец резко отдёрнул руки, зашипев от боли, а я расхохоталась.

– Я тебя предупреждала. То, что ты едешь сейчас со мной в мою деревню ещё ничего не значит…

– В твою деревню?

– А ты предпочитаешь сейчас вернуться к себе? Подвезти?.. Выброшу на краю леса – дальше сам дойдешь.

– Ты же знаешь, что там всё сожгли! – прорычал он мне в спину.

– Знаю. Поэтому мы едем в нашу деревню. А завтра я собираюсь выручать из плена Шу‑Мину и мне нужна твоя помощь. Тем более, что тебе тоже нужно как‑то выручить своих соплеменников. Так что… у нас можно сказать одна цель. Я разве не права?

– Ты права. – согласился он. – Тем не менее, я никогда не сдаюсь. Ты будешь моя к утру.

– Ха! Размечтался!.. – хмыкнула я и слегка присвистнула.

Появился Смок, а с неба, как молния, прямо мне на руку (она у меня от запястья до локтя всегда была обвязана толстой кожей какого‑то неизвестно мне животного), приземлился Кахэйю.

– Думаешь, меня испугают твои животные? Я знаю как с ними обращаться. Я же волк.

– Я не собираюсь тебя запугивать и уж, тем более, напускать их на тебя. Я великолепно могу постоять за себя сама.

– Ещё посмотрим кто кого.

Я закатила глаза. В деревне он мне ничего не сможет сделать. Поселю его в домик на окраине, где амазонки держат пленных и поставлю охрану… хотя, нет, достаточно будет посадить на стражу Смока и Кахэйю. Не думаю, что он наберётся наглости проникнуть ко мне ночью. Во всяком случае, он зря надеется, что я сдамся без боя. Действительно, "посмотрим кто кого". Он не похож на того, кто опустится до насилия. Меня тешила надежда, что всё произошедшее не просто так и в скором времени я вернусь домой.

Мы въехали в деревню. Было тихо. Должно быть, все разбрелись по своим хижинам. Впрочем, тем лучше. Сейчас найду Ун‑Лишь и попрошу её принести нам поесть. Оставлю индейца под охраной, а потом… надо будет съездить на озеро: освежиться и вымыться…

Выглядела я действительно не лучшим образом: волосы спутались и пропахли гарью, на руке запеклась кровь, на лбу, по‑моему, тоже царапина (во всяком случае щиплет неимоверно), да и вообще я вся грязная и копченая. Как раз под цвет коня!..

Спрыгнув с лошади, я попросила Эльгрено‑Тора подождать меня, а сама завела Таранна в загон.

– Я скоро вернусь мой хороший… – я нежно погладила коня по носу и налила ему воды в деревянный бочонок. Он ткнулся мордой мне в бок и фыркнул, недоверчиво поглядывая на индейца.

Внезапно возле нас вспыхнул факел, затем ещё один и ещё… Я резко распрямилась и обернулась. Деревня вся осветилась словно днем и на секунду я застыла от ужаса, решив, что ирокезы добрались уже и сюда. Машинально я отступила к индейцу, а он, не упустив момент, обнял меня за плечи. Взгляд выхватил фигурку Ун‑Лишь с факелом в руках, я облегчённо вздохнула и тут же повела плечами, заставив Эльгрено‑Тора отпустить меня. Амазонки расступились и вперед вышла Люсиад‑Ир. Она смерила презрительным взглядом индейца и обратилась ко мне:

– Что случилось?

– На племя Конды напали ирокезы… – сообщила я и принялась рассказывать ей всё в мельчайших подробностях.

И как я услышала крики, находясь в лесу, и как стреляла из лука, как бросилась на помощь к индейцам… В конечном итоге, я объявила ей о печальном исходе:

– И Шу‑Мину увезли эти разукрашенные…

– А зачем ты привела его сюда? – даже не глядя в сторону Эльгрено‑Тора, она ткнула в него пальцем. – Судя по всему не в качестве пленника.

– Во‑первых, его зовут Эльгрено‑Тор и он – сын вождя…

– Я прекрасно знаю кто это. –довольно резко перебила меня королева амазонок. – Я спрашиваю зачем ты привела его сюда?

– У него в плен угодило почти всё племя, включая и нашу Шу‑Мину. Так что, наши дорожки волей не волей пересекаются. Завтра‑послезавтра мы пойдём их отвоёвывать…

– Не вижу связи между нами и этими индейцами. – холодно ответила Люсиад‑Ир. – Амазонки ещё никогда не сражались плечом к плечу с индейцами, и уж, тем более, мы не будем вызволять их из плена. Уведите его с глаз моих долой! – она резко развернулась и зашагала прочь.

Двое амазонок‑воинов двинулись к Эльгрено‑Тору, но я заслонила его собой, и воскликнула:

– Если этого индейца кто‑нибудь хоть пальцем тронет, вы на себе почувствуете мой гнев! – я, конечно, блефовала (силы‑то у меня сейчас нет), но они‑то об этом не знают. – Люсиад‑Ир, ты слышишь меня?!

Королева амазонок остановилась как вкопанная и резко обернулась.

– Что ты хочешь?

– Что я хочу? – немедля вскипела я. – Да мне абсолютно всё равно, что с вами будет, а если бы не я, ты бы никогда не узнала, что твою дочь похитили ирокезы! Помнится, ты благодарила Небо за то, что оно услышало ваши молитвы! – я чувствовала как гнев со всё большей яростью нарастает во мне. – Я здесь, чтобы примирить ваши соседствующие, но постоянно враждующие племена! И ещё я хочу, чтобы Шу‑Мина вернулась сюда живой и невредимой!.. Эльгрено‑Тор не менее храбрый и сильный, чем амазонки и нам понадобится его помощь. Мы должны не только помочь себе, но и ему!..

– Может, ты хочешь, чтобы я ему упала в ноги и благодарила за то, что он похитил мою дочь?! – не отступила Люсиад‑Ир, глядя на меня прищурив глаза.

– Это был именно он?

– А есть разница? Они все одинаковые!

– Если ты хочешь спасти свою дочь, ты должна хотя бы наполовину забыть, что ты амазонка и принять хоть какую‑то помощь…

– Каролина… – окликнул меня Эльгрено‑Тор, явно не довольный создавшейся ситуацией, но я тут же оборвала его:

– Молчи! – и вновь обратилась к королеве амазонок. – Что плохого в том, что он проведёт какое‑то время в нашей деревне?

– Он – мужчина, – выдохнула она с возмущением, – а в племени амазонок никогда не будет мужчин!..

– В таком случае, я отказываюсь помогать вам и считаю, что вы не достойны помощи Богов! – нанесла решающий удар я и обвела недовольным взглядом амазонок. – Гордыня – один из семи самых страшных грехов, а в вашем племени её переизбыток. Вы не хотите пожертвовать ничем… Когда моя мать узнает об этом, она обрушит весь свой гнев на ваше племя, а тогда поздно будет призывать к молитвам!..

Я так разошлась, что, по‑моему, даже несколько перегнула палку. Со стороны я, наверное, выглядела, как одержимый проповедник, пытающийся изгнать из глупых людских голов всех демонов и всю нечистую силу. Но тем лучше. Эффект я произвела тот, на который рассчитывала. Амазонки – все как одна – рухнули на колени и стали призывать к милосердию. Склонила колени и сама королева амазонок. Она взглянула на меня потускневшим взглядом и пробормотала:

– Я не права, простите меня…

– Ты разрешаешь ему остаться?

– Да, но… у меня нет для него места. – глаза её вдруг сверкнули дьявольским огоньком, ясно дав понять, что она не смирилась, а только подчинилась. – Пусть спит на улице…

– А как же хижина для пленников?

– Она занята. Там живёт Юригна.

– Она жила вместе с матерью раньше… – не доверчиво прищурилась я, уперев руки в бока.

– Ей исполнилось четырнадцать и теперь ей положено жить в своей хижине. Мы ещё не успели построить новую.

– Что ж. В таком случае, он будет спать в моей хижине. – объявила я и беспечно пожала плечами.

– Что? Но это не возможно! Он же… может…

– А, по‑твоему, я не могу отдать себя на одну ночь во власть мужчины? – вновь прищурилась я, смерив её взглядом так, как будто я общалась со своей ровесницей. – Я, как ни как, тоже человек… сейчас. – последнее слово я произнесла одними губами, но Люсиад‑Ир и так поняла меня.

– Но ты слишком молода…

– А это уже моё дело. – отбрила я и, кивнув Эльгрено‑Тору, направилась к своей хижине. – Ун‑Лишь! Принеси нам еды, пожалуйста.

– Хорошо, я сейчас…

Мы вошли в хижину и я блаженно растянулась на бамбуковом троне. Смок тут же лёг у моих ног, не доверчиво наблюдая одним глазом за индейцем, а Кахэйю мгновенно взлетел на спинку моего сидения и тут же закрыл глаза.

– Я ещё никогда не видел, чтобы кто‑нибудь говорил так с вождём своего племени. – поражённо пробормотал индеец.

– Не вздумай об этом кому‑нибудь сказать. – холодно отозвалась я.

– Да у меня и в мыслях даже этого не было!.. Но… Люсиад‑Ир… она как будто испугалась тебя… они все…

– Считай, что это так. Советую и тебе тоже не играть со мной.

– Ну, я‑то тебя не боюсь. – хитро улыбнулся Эльгрено и бросил в костер сухую траву. Пламя зашипело, в воздухе запахло неизвестным, но приятным запахом. – У нас целая ночь впереди. Ты и сама так сказала…

– Я это сказала не для тебя, ясно тебе?.. – гневно воскликнула я.

– Да‑да, конечно… Но… чему быть – того не миновать… – он шагнул в мою сторону, но был тут же остановлен грозным рычанием волчонка.

Смок продолжал наблюдать за ним всего одним глазом, но готов был в любой момент вскочить и вцепиться в него мёртвой хваткой.

– Он меня укусит?

– Он тебя съест, если это потребуется. – беспечно пообещала я.

– Да? А ты говорила, что ни он, ни твой сокол меня не тронут.

– Если ты сделаешь что‑то против моей воли, я не смогу удержать волчонка. Это Кахэйю подчиняется моей только команде, если ты, конечно, не нападёшь на меня исподтишка, а Смок действует по своему желанию. Если он решит, что мне угрожает опасность с твоей стороны – тебе конец, но пока ты не приближаешься ко мне, тебе нечего бояться…

– Всё равно ты будешь моей.

– И не надейся…

В хижину вошла Уна. Она улыбнулась, поставила на землю две миски и погладила Смока. Он одобрительно лизнул ей руку.

– Я сейчас принесу вам отвар. Похлебка сегодня довольно острая.

– Спасибо.

Она вышла, а когда вернулась протянула нам палки с жидкостью по аромату похожей на травяной чай. Руки ее дрогнули, взгляд девушка не подняла. Меня это насторожило. Присутствие мужчины пугает? Или…

Девушка пожелала спокойной ночи и собралась уходить, но я её остановила, надеясь, что ииндеец также отвлечется:

– Я надеюсь королева не собирается отравить его? – я взяла пиалку Эльгрено‑Тора как бы невзначай, отпила, наблюдая за реакцией девушки. Она даже не вздрогнула. Что ж, значит, это у меня уже мания преследования. Всё в порядке.

– О, нет! Как можно?!

– Я решила уточнить. Тебе я доверяю. Ты не могла бы покормить волчонка. Держу пари, он проголодался…

Я была уверена, что Кахэйю нашёл себе еду в лесу. Он постоянно так делает. Он ведь хищник, по сути, а Смок у нас полностью одомашненный и даже не знает что такое охотиться на животных, чтобы покормить себя.

– Ты куда‑то уходишь?

– Да, надо привести себя в порядок. И рану на плече не мешало бы промыть…

– С тобой поехать? – спросила девушка.

– Нет, я поеду одна. А ты покорми волчонка и отдыхай.

Ун‑Лишь позвала с собой Смока. Он, взглянув на меня и получив моё согласие, вильнул хвостом и вышел вслед за ней.

– Вот мы и одни. Твоя охрана ушла… – расплылся в улыбке индеец.

– Не надейся. Я поем и уеду на озеро, а ты остаёшься здесь… с соколом. Он не менее надёжная охрана, чем волк. – я надеялась, что он не поймёт подвоха, ведь птица может напасть на него только если будет угрожать мне опасность, а меня‑то не будет сейчас здесь и Кахэйю не будет обращать на индейца никакого внимания.

– Всё продумала?

– Конечно. – я буквально выпила обжигающую похлебку и почти залпом опрокинула в себя отвар.

– Но ты ведь вернешься.

– Да, а ты будешь спать. Я решаю быть мне с мужчиной или нет и никак иначе.

Не дожидаясь, пока он мне ответит, я поднялась и вышла из хижины, направляясь к загону. Вскочив на Таранна, я рысцой припустила его к лесу, в глубине которого находилось заветное озеро. Голову слегка кружило и в голове был словно туман. Надышалась дыма – точно! Да ещё усталость сказывалась. В сражении я участвовала впервые. Ощущение страха, опасности и адреналина просто не передаваемый! А тут ещё с королевой повздорила. А, всё одно к одному.

Сбросив с себя всю одежду, я с разбегу нырнула в искрящуюся в свете луны воду, надеясь, что она приведет в порядок сознание и мысли. Лунный свет, отражавшийся на тёмной поверхности озера, дрогнул и, казалось, отразился на окружавших озеро деревьях.

Вода освежающе подействовала на меня, подарив заряд бодрости. На какое‑то время я полностью отдалась во власть тёмного омута лесной воды и, раскинув руки, лежала на спине. Волны приятно покачивали меня и, казалось, перенесли совсем в другой мир – мир тишины и спокойствия. Так поздно я ещё никогда не бывала здесь, а сейчас поняла, что много потеряла. Нет ничего лучше, чем поплавать здесь в свете луны, в полном одиночестве, прислушиваясь к тихому шуму водопада. Голова кружилась, а зрение словно затуманилось, но вместе с тем чувством эйфории и невесомости окутывало меня, словно тёплые объятия.

Где‑то вдали выли волки и ухали филины, на берегу в траве стрекотали кузнечики и тихо шумела вода, как будто перешёптываясь о чём‑то с природой… Просто волшебно… Ветер практически стих и лишь тихонечко шевелил листья деревьев, которые, казалось, о чём‑то тихо переговаривались. Луна словно звала нырнуть в серебряно‑жёлтую дорожку на воде. Я перевернулась на живот и, подплыв к этой сказочной тропинке, нырнула в самую глубину. Вода поглотила меня целиком, я проплыла несколько метров под водой и, вынырнув, рассмеялась. Волосы прилипли к лицу, а вода приятно защекотала нос. Бережно рассекая водяную гладь озера, я поплыла к водопаду. Там вода мне была по плечи и я полностью расслабилась, почувствовав как струи воды забили по телу. Эффект душа, только во много раз лучше. Я даже не представляю, как смогу расстаться с этим чудом природы. Придётся что‑то придумать дома… Стихия Никиты…он бы точно оценил…

Решив больше не занимать мысли ничем, я отдала себя во власть воды, неторопливо смывая с себя остатки моего первого сражения.

Я почувствовала чьи‑то руки у себя на талии и инстинктивно дёрнула согнутую в локте руку назад. Послышался сдавленный вздох. Я развернулась, отскочив в сторону от падающих струй воды, чтобы нанести ещё один удар, но была безмерно удивлена.

– Ты?.. О, что ты здесь делаешь? – я прижалась к любимому телу, ищая спасительных объятий, как всегда.

– Я пришел за тобой… – тихо отозвался Никита.

– Голова кружится… – пожаловалась я, закрывая глаза. – Как же ты попал сюда?

– Так же как и ты.

– Родной мой… мы обязательно выберемся… теперь ты со мной…

– Да! Навсегда!

Любимые губы сомкнулись на моих и я перестала что‑либо соображать, отдаваясь во власть умелых рук. Не важно как то попал сюда, важно, что он со мной. Мой Никита.

Я задыхалась от переполнявших меня чувств, а мой крик, вероятно, всполошил всю лесную живность. Мне было все равно. Я не контролировала ни свои чувства, ни свое тело. Оно словно не принадлежало мне в этот миг.

Я открыла глаза на берегу. Уже занимался рассвет. Туман в голове рассеялся и мысли были довольно ясными. Со спины мое обнажённое тело обнимали мужские руки. И это был не Никита черт возьми!

Я охнула в непритворном ужасе и, вскочив на ноги, стремительно нырнула обратно в воду. Какого черта? Что это было? Я же видела Никиту! Или…Глюки? Ой, мамочки! Меня накачали наркотиками! Головокружение, туманность сознания, глюки… Да, всё сходит я! Чет ‑черт‑черт! От этого не легче! Я переспала с другим мужчиной!

Вынырнув, я услышала раскатистый смех Эльгрено‑Тора и как можно быстрее поплыла в сторону берега, где оставила свою одежду. Быстро натянув на себя дрожащими руками немногочисленные шмотки, я вскочила на коня и тут же ощутила руку индейца на своей ноге.

– Ты оставишь меня здесь?

– Чтоб тебе пусто было. – процедила я сквозь зубы и рявкнула: – Садись!..

– Ты разве не довольна?

Я решила промолчать, дабы не разжигать в себе ещё больший огонь гнева. Того и глядишь, ещё прибью его ненароком в порыве ярости.

В деревню я влетела в бешенстве. Оставив индейца в своей хижине, я заглянула к Ун‑Лишь и попросила позвать королеву. Люсиад‑Ир не заставила себя долго ждать. Она вошла в хижину и поклонилась.

– Что за дрянь вы подмешали в отвар индейцу?

– А….

– Я выпила его. – заверила я. – Пришлось ехать на озеро, чтобы мозг не взорвался. Но легче не стало. Глюки – это побочный эффект?

– Глюки? – ошеломленно переспросила королева амазонок.

– Да, я видела того, кого здесь быть не может! И на столько реально, что… Что… Черт возьми, как вы могли?!

– Я… приказала подмешать ему дурман‑траву. Он должен был уснуть!

– Ун‑Лишь не знала, так?

– Да. Я сама отдала ей отвар и сказала какой отдать индейцу.

– Отлично. Просто отлично!

– Случилось что‑то не поправимое?

– Случилось то, что случилось! И надеюсь без последствий. В следующий раз – ставьте меня в известность!

– Я поняла. Больше такого не повторится… Простите…

– Я пойду посплю несколько часов. А вы готовьтесь к походу. – я поднялась и быстрым шагом вышла из хижины.

Спала я отвратительно. Мне виделись какие‑то кошмары, сестры, хмурый Кит и я все время от кого‑то убегала. Когда я распахнула глаза было уже утро. Через штору из звериной шкуры проникал яркий солнечный свет. Я потянулась, села на кровати и тряхнула головой. Дурман в голове полностью рассеялся и мысли снова были ясные как никогда. Дымок лизнул меня в ногу и я вздрогнула от неожиданности.

– И чего ты не будишь меня? Давно вставать пора… – я потрепала волчонка по голове, зевая.

– Ну как спалось? – с порога донёсся бодрый голос Эльгрено‑Тора

Он вошёл, неся в обеих руках миски с едой. Я обвела его гневным взглядом и встала.

– Великолепно, но тебя это ни коим образом не касается. И вообще, что ты тут делаешь?

– Принёс завтрак. – просто ответил он, как будто не замечая ни моего настроения ни интонации в голосе.

– Я спрашиваю: что ты делаешь в моей хижине? Почему мне принесла еду не Ун‑Лишь?

Индеец поставил миски на землю рядом с моей «постелью».

– Ты сама вчера объявила, что я буду спать в твоей хижине. А Ун‑Лишь я сказал, что ты слишком утомлена после сегодняшней ночи и я сам принесу тебе завтрак.

Оторопев от такой наглости, я тут же бросилась на него с кулаками:

– Да как ты посмел?! Как ты посмел сказать ей это? Я… – он властно обнял меня и поцеловал прежде, чем я успела договорить.

Я укусила его в ответ и вырвалась из его объятий. Отскочила в сторону и закричала на него не своим голосом:

– Ты не имел никакого права на меня! Ты… ты… Люсиад‑Ир была права: тебе нельзя доверять!.. – заключила я, не сумев больше подобрать слов.

– В конце концов, ты прекрасно знала о моих намерениях.

– Ничего я не знала!

– Нет, я ясно дал тебе понять, что намерен заполучить тебя во что бы то ни стало. Я сказал, что к утру ты будешь принадлежать мне – так оно и есть. – его самодовольная улыбка раздражала меня и я едва сдерживалась, чтобы не разукрасить ему лицо

– Нет не есть. Ты завладел мною силой…

– А ты не особо и сопротивлялась. Ты просто сама хотела меня, а теперь отрицаешь очевидное.

Я топнула от досады ногой и, зарычав, затрясла головой, не в силах ничего ответить на это. Да, позволила, но не ему!

– Ешь, – он протянул мне миску с едой.

– Не буду! – рявкнула я, даже не взглянув на него.

– Ты делаешь хуже себе, а не мне. Ну чего ты злишься?

– Чего я злюсь?! – немедленно возмутилась я. – Да потому что ты мерзавец!..

– Нет, ты злишься лишь на себя. Потому что ты не захотела мне сопротивляться, а сама отдалась в мою власть. И бесполезно отрицать, это именно так. Ты не сопротивлялась, потому что тебе этого не хотелось, потому что ты хотела меня. Думаешь, я настолько глуп, чтобы не понять, что чувствует женщина? Я ни за что не взял бы тебя силой, ты сама отдалась мне. Твои движения, твои слова… тебя выдаёт всё… А ты как ребёнок, как будто сама этого не понимаешь! – он шагнул в мою сторону, но наткнулся на рычащего Дымка, вставшего между нами, а я машинально отступила назад. – Ты будешь отрицать мои слова? Хочешь сказать, что я не прав? Ты противоречишь сама себе! Ты теперь моя и с этим тебе придётся смириться. Ты полюбишь меня, даже если будешь продолжать отрицать это. А теперь садись и ешь!..

– Не бывать этому… – пробормотала я в пол голоса, опускаясь на кровать и покорно взяв в руки миску. Да, поесть стоило. Как ни крути, но силы мне понадобятся.

– Я и не сомневался, что ты так скажешь.

– Я никогда не буду твоей…

– Ты уже моя.

Я отрицательно покачала головой и посмотрела ему в глаза.

– Нам не суждено быть вместе. У меня есть мужчина и это не ты. Дурман, которым хотели опоить тебя, затмил мой разум. Я думала, что ты это он.

– Ну конечно. Сейчас ты придумаешь что угодно, чтобы отрицать очевидное.. Мне всё равно, что ты – амазонка. Это, наоборот, хорошо для меня, я же говорил уже.

– Ты должен найти себе подходящую жену в своем племени. У нас разные судьбы: твоя – здесь, а моя – далеко отсюда… – я машинально стала гладить одной рукой волчонка, чувствуя как мысли уносятся к дому.

– Ты сама не знаешь что говоришь. Наши судьбы нигде не записаны, чтобы ни говорили шаманы. Человек сам творец своей судьбы, а я хочу, чтобы наши судьбы соединились. Я мужчина, ты женщина, а женщина должна следовать за своим мужчиной. Всё просто.

– Как бы тебе этого не хотелось, я никогда не буду с тобой.

– Это мы ещё посмотрим.

Мы вихрем налетели на деревню ирокезов. Их воины оказались на охоте далеко отсюда и в деревне остались лишь пленники, старики, женщины и дети. Они не предполагали, что кто‑то придет на подмогу племени Конды, ведь кроме племени амазонок других близко не было.

Мы всё‑таки очень удачно выбрали момент, да и эффект неожиданности тоже сработал нам на руку.

Индейцы из племени Конды немедля были освобождены и кинулись на борьбу с теми, кто отчаянно защищал свою деревню. Сейчас им было не важно, что они сражались плечом к плечу с амазонками. Люсиад‑Ир на пятнистом коне пронеслась через всю деревню, заглядывая в каждый вигвам и лишь последний она разгромила в пух и прах, выехав на лошади вместе со смуглой девушкой с большими зелёными глазами и тёмно‑каштановыми длинными волосами. Чего уж не скажешь, а дочка у неё просто красавица. "Видать, папаша тоже красавец был…", – мысленно подумала я и невольно улыбнулась.

Набег мы совершили довольно быстро и, не мешкая, покинули деревню, пока не появились воины‑ирокезы.

Первым делом мы приехали в совершенно разрушенную деревню племени Конды. Жить здесь было не возможно. Те, кто остались в живых и не попали в плен прошлой ночью, бродили по пеплу, оставшемуся от деревни и встретили наше появление громкими одобрительными возгласами.

Люсиад‑Ир обвела всех холодным взглядом и воскликнула:

– Тихо!

Не смотря на то, что здесь присутствовали и индейцы и амазонки, замолчали и те и другие, устремив все свои взгляды на королеву амазонок.

– Эрилей‑Берту! – позвала она, глядя только на одну фигуру.

Из толпы вышел высокий мужчина с тёмными, чуть тронутыми сединой волосами и посмотрел на неё. В его взгляде не было высокомерия, которое сквозило сейчас во взгляде амазонки. Скорее, в его глазах читались мудрость, любопытство и благодарность.

– Я предлагаю заключить мир между нашими племенами.

– А что ты хочешь взамен?

– Чтобы ваши воины больше не нападали на моих амазонок и не брали их в плен. Мы, в свою очередь, поможем вам восстановить деревню…

Я была крайне удивлена, но вместе с тем очень обрадована, что Люсиад‑Ир решилась на это.

У вождя не было другого выбора, кроме как согласиться, да и сама эта бесконечная вражда ему порядком надоела. Кроме того, лишь вместе они могли противостоять ирокезам.

– Хорошо, я согласен.

На том и порешили. Но для начала решено было, что племя Конды на время, пока отстраивается их деревня, перейдёт под опеку амазонок в нашу деревню. В конце концов, хижин у нас много (почти все амазонки живут по одной), так что места всем хватит, если чуток потесниться. Я не понимала одного: каким образом королева амазонок так легко согласилась, чтобы мужчины жили в её племени? Неужто все мои слова так подействовали на неё? Впрочем, для меня это навсегда осталось загадкой.

Мы приехали в нашу деревню, я завела Таранна в загон и решила, наконец, познакомиться с дочерью Люсиад‑Ир. Однако, приблизившись к ней и её матери, меня словно током ударило и я машинально отскочила назад. Этого никто не успел заметить. Мы же смотрели друг на друга изумденными взглядами. Она тоже почувствовала, я уверена. Что ж. Очевидно, поиски завершились успешно. Я уверена, что не ошибаюсь. Теперь осталось найти только Кошку и Тэш. Королева амазонок улыбнулась мне:

– Знакомься, Каролина, это моя дочь – Шу‑Мина.

– Очень рада. – я вновь отступила на шаг назад и прикусила на секунду нижнюю губу, глядя на них обоих и размышляя как поступить. Нельзя просто так отнять у нее дочь. Скажу сейчас.

– Что‑то не так?

– Как бы ты отреагировала, если бы я взяла твою дочь с собой?

– Куда?

– Туда, откуда пришла.

– А с чего это ты взяла, что я пойду с тобой? – с вызовом в голосе спросила девушка.

– Разве ты не хочешь обладать силами Богов? – поинтересовалась я, зная, что это уж её точно заинтересует.

– Хочу, но разве это возможно?

– Более чем. – улыбнулась я и взяла девушку за руку.

Яркая вспышка и всё вокруг завертелось, закрутилось и кануло во тьму… Собственно, всё случилось так, как обычно в таких случаях и происходит со мной. Привет, новое время.

Кармен

То ли от страха, то ли от неожиданности перемещения мы уцепились друг за друга мёртвой хваткой и, в конечном итоге, одновременно рухнули на что‑то раскалённое и шершавое, словно наждак.

Мы молниеносно вскочили на ноги и к нам вернулась цветная картинка реальности. Сначала какие‑то непонятные жёлтые очертания чего‑то, а потом картина стала чёткой и я не смогла сдержать возглас ужаса. Вокруг нас был песок. Много песка, просторы которого были бескрайними и то возвышались в виде холмов, то уходили куда‑то вниз. Солнце нещадно палило с голубого неба, словно пытаясь поджарить всё вокруг и перенасытить землю своим обжигающим теплом. Песок был раскалён до предела и я почувствовала как горят мои босые ноги, частично зарытые в него. Вместе с тем я услышала как Шу‑Мина начала самозабвенно ругаться, перепрыгивая с ноги на ногу.

– Как горячо! Куда ты меня притащила?! Я хочу обратно и мне совсем не хочется обладать какими‑то невероятными способностями! Мне здесь не нравится!

– Думаешь, мне нравится? Я вообще не ожидала, что нас ещё куда‑нибудь забросит!

– Да? Но ты же сама сказала, что заберёшь меня с собой!

– Я была в полной уверенности, что для начала мне нужно найти ещё двух наших сестёр, а потом мы все вместе переместимся домой!.. Чёрт, как жжёт!.. – я застонала и запрыгала на песке, предполагая, что так будет менее горячо.

– Ну и где мы находимся?

– А я‑то откуда знаю? Пустыня какая‑то… Мы сваримся заживо, если не найдём место, где укрыться от солнца!..

Я схватилась за голову и вскрикнула от потрясающей, на мой взгляд, идеи. Стянув с головы повязку, я развернула её на столько, насколько это было возможно и замотала вокруг правой ступни. Потом, не долго думая, стянула повязку с ноги и замотала её вокруг левой ступни.

Шу‑Мина всё это время удивлённо смотрела на меня, продолжая морщиться от жгучей боли и перепрыгивать с ноги на ногу. Да, повязки символизировали у амазонок определенные кастовые принадлежности, но здесь нет амазонок! Здесь нам надо как‑то выжить!

– Ты останешься без ног, если не сделаешь тоже самое. – пообещала я, стянула с её головы повязку и протянула ей. – Быстро делай тоже самое, что и я. Нам надо двигаться дальше в поисках хоть какого‑нибудь укрытия или людей. Так не долго и солнечный удар получить…

Девушка, что‑то недовольно бормоча себе под нос, всё же решила последовать моему примеру и затем мы побрели куда глаза глядят. Даже и не сообразишь тут, где север, где юг… На небо глаза не поднимешь, солнце немедленно лишает зрения, так что по нему не сориентируешься. Только одному Богу известно куда идти в этой пустыне! А если вдруг случится какая‑нибудь песчаная буря – что нам тогда делать? Если судить по тому, что я знаю, на открытом пространстве без возможности спрятаться, выжить в этой стихии невозможно. А уж в таком виде, как мы не то что в бурю не возможно выжить, вообще не возможно находиться в пустыне. Так что, хочешь не хочешь, нам надо где‑то укрыться, пока ничего не случилось и пока мы не поджарились как два цыпленка.

Пока мы брели куда глаза глядят, я рассказала ей о том, кто я и кто она, что мое имя в нашем времени Катя, и что мы должны отыскать ещё двух сестёр: Светку, то есть Кошку и Тэш, то есть Таню. Шу‑Мина слушала меня очень внимательно, не перебивая, а потом спросила:

– Значит, я – четвёртая сестра? Одна из влас… власти… тьфу ты! В общем, шаманов? – не сумев выговорить заковыристого слова, она выразилась более понятно для самой себя.

– Можно сказать и так, но у нас мы называемся ведьмами и об этом лучше никому постороннему не знать.

– Почему?

– Ну… просто…

– Чтобы никто не пожелал захватить нас в плен? – высказала своё предположение девушка.

Я усмехнулась и кивнула, решив что этого объяснения ей пока достаточно. В нашем времени ее ждёт и так масса потрясения.

– И ещё… знаешь, в моём времени твоё имя будет звучать очень странно и не привычно…

– Почему?

– Потому что… наши люди не привыкли к такому звучанию имени. Нужно будет дать тебе другое имя.

– Какое?

Я задумалась на секунду, вспоминая какое имя было у четвёртой сестры. Я – Каролина, Тэш – Лорелея, Кошка у нас… А Розелла! Значит, Шу‑Мина… Ка… как же там?.. О! Касандра!..". Однако, подумав чуток, я решила, что Касандра – тоже чересчур, хотя в нашем времени и любят нарекать детей чудными именами, и объявила:

– Сандра тебя устраивает? Это сокращённо от имени Александра.

– А что… по‑моему, звучит красиво. А что оно означает?

Она загнала меня в тупик своими вопросами и я, на секунду задумавшись, порылась в памяти в поисках ответа. У меня одноклассницу звали Сашей, и имя её с греческого переводилось как… кажется, "надежда и помощь"!

– Надежда. – озвучила я. Хорошо, что когда‑то я готовила доклад об именах и их значении. Много интересного узнала, а кое‑что ещё и запомнила.

– Ну, не так здорово, конечно, как "Зеленая стрела", но тоже ничего. Ладно, Сандра так Сандра… У меня уже очень болит голова… – вдруг простонала она.

– У меня тоже…

– И пить хочется…

– Мне тоже… – я облизнула пересохшие губы и провела рукой по горячей, словно огонь, голове. – У меня сейчас солнечный удар будет…

Не знаю сколько мы так брели… час, или больше, но пустыня даже не собиралась преподнести нам какой‑нибудь подарок в виде Оазиса или хоть какого‑нибудь дерева. Взявшись за руки, мы молча передвигали ноги в надежде, что в конечном итоге удача нам улыбнётся.

Совсем отчаявшись, почувствовав что силы почти иссякли, я безвольно опустилась на горячий песок, уже не чувствуя обожжённой кожей его жара. Голова переставала соображать, в глазах начинали плясать чёрные точки.

– Вставай, нужно идти… – прошептала Сандра, пытаясь меня поднять, хотя сама буквально валилась с ног.

– Не могу… Делай со мной что хочешь, но я больше не могу…

Сандра вздохнула и вдруг сдавленно вскрикнула осипшим голосом:

– Смотри! Дерево!..

Я проследила за её взглядом и довольно резво вскочила, ощутив прилив энергии и сил:

– Там колодец под ним!!! Вода!

Не чувствуя под собой ног, мы бросились к спасению, наконец, возникшему у нас на пути, даже не думая о том, что это может быть мираж. Дерево и колодец оказались самыми настоящими, неизвестно как тут оказавшимися. Мало того, здесь было и деревянное ведро на цепи, чтобы зачёрпывать воду.

Не думая больше ни о чём, кроме воды, я опустила вниз ведро, послышался плеск и мы вдвоём вытащили его наружу. Выпив одним махом по полведра ледяной воды, мы вновь опустили ведро в колодец. Визжа от радости, с ног до головы окатили друг друга водой и без чувств рухнули под дерево с редкими листочками.

Когда я вновь открыла глаза, солнце почти закатилось за горизонт. Стало заметно прохладнее. Я осторожно толкнула Сандру. Девушка подняла опухшие от жары веки и тряхнула головой.

– Неужели мы всё ещё живы… как хорошо…

Я чувствовала, как печёт кожу, обгоревшую на солнце, и молила Бога спасти нас. Пошатываясь, мы с трудом поднялись на ноги и, вновь выпив воды, побрели дальше. Правда, почти не соображая, в том ли мы идём направлении, в котором шли. Надо было в любом случае двигаться, бездействие приведёт нас к гибели куда быстрее.

Слух уловил посторонние звуки и я заставила Сандру притормозить. Мне показалось, что я слышала чьи‑то голоса и шепот песка под чьими‑то ногами. Считая, что это уже игра воображения, я всё же покрутила головой, надеясь, что это не глюки. Внезапно, о чудо, из‑за очередного пригорка вынырнул большой караван на верблюдах. Люди, замотанные с ног до головы в тёмные одежды, восседали верхом на этих больших горбатых животных и казались сейчас чем‑то нереальным. Я готова была разрыдаться от счастья, даже не думая о том, что это могут быть пустынные бандиты. Я была уверена, что они точно не плод моего воображения и нас спасут, а что будет потом было не важно. Когда случится, тогда и буду думать. Ещё немного времени в пустыне я просто не выдержу.

– Неужели я вижу людей… – прошептала я, медленно оседая на песок.

– Что это за животные? – так же шёпотом спросила Сандра.

– Верблюды… – шепча ответила я, так как говорить в голос мы обе уже были не в состоянии.

Не смотря на то, что нам удалось выпить воды и немного охладить тело, силы всё же оставили нас окончательно. Конечно, виной этому безжалостно палившее солнце, лучи которого едва нас не уничтожили. Голова кружилась, ноги отказывались слушаться и огнём горела обожженная кожа.

Чёрная фигура соскочила с одного из верблюдов, склонившего колени и через короткое мгновение приблизилась к нам. Человек что‑то воскликнул и мой мозг в один миг перевёл всё, что он сказал. Вот и опять я понимаю новый для меня язык. Сандра, похоже, тоже всё поняла и тихонько тронула меня за руку.

– Они удивлены, что нашли здесь женщин… почему?

– Глупый вопрос… – с трудом пробормотала я, пытаясь удержать ускользающее сознание.

Сильные руки подхватили меня и я канула в тёмную пустоту небытия. Единственное, что я успела почувствовать, это приятный аромат мяты и какое‑то тёплое чувство облегчения и спокойствия на душе. Не важно что будет дальше. Главное – есть спасение от палящего солнца.

Негромкие голоса ворвались в сознание и я открыла глаза. Сначала всё поплыло и все цвета смешались перед глазами в размытое пятно, а потом картинка восстановилась и стала чёткой. Первое впечатление было всепоглощающим чувством недоумения. Взору предстала огромная комната, а точнее просто царские апартаменты, зал. На стенах висели шёлковые драпировки с самыми различными рисунками пейзажей – могу поклясться, что ручной работы, и несколько изящных подсвечников со свечами, потолок украшала потрясающая лепнина кремового и золотистого цвета, окна закрывали тёмно‑лиловые занавески с вышитыми золотом розочками – всё просто кричало о богатстве хозяина. Сама я возлежала на большой кровати с балдахинами, окружённая ворохом мягких подушек и под шелковым малиновым покрывалом. Было настолько хорооо, что не хотелось больше ни о чём думать.

А как вообще я сюда попала? Память постепенно восстановила произошедшие события. Всё был не сон. Точно не сон. Амазонки… Ирокезы… Девушка с зелеными глазами. Сандра! Точно, четвертая из нас!.. А дальше?.. Песок и солнце… Сшком много солнца…

Я сомкнула веки, чтобы легче соображалось. Мы брели по раскалённому песку, нашли колодец… Потом появились люди в чёрных одеждах и… А что случилось потом?.. Дальнейшие события словно стёрлись из моей памяти и я не могла больше ничего вспомнить. И где Сандра?

Я снова распахнула глаза и тут же услышала голоса.

Чей‑то мужской голос говорил с невидимым для меня собеседником на неизвестном мне языке. Затем распахнулась белая дверь с золотой лепниной как на потолке и в комнату вошёл человек. Увидев его, мне тут же захотелось провалиться куда‑нибудь или исчезнуть. Я ещё никогда не видела подобных людей и мне стало немного не по себе. Бесспорно, это был мужчина, но какой внушительный! Он был не толстый, а просто очень огромный, как медведь. Его загорелое, чересчур тёмное лицо украшала тёмная маленькая бородка и усы. Одет он был и вовсе необычно для меня: просторные красные шаровары, подвязанные ярко‑рыжим… ну, чем‑то вроде шёлкового широкого шарфа, красная рубашка, застёгивающаяся под самым подбородком и шёлковый красный халат с короткими рукавами. Всё это щедро расшито золотыми, серебряными и чёрными узорами, а края халата вообще окаймлены золотой оборкой и усыпаны сверкающими драгоценными камнями. Человек прошёл мимо меня, открыл занавески, а уже потом подошёл к кровати и расплылся в белоснежной улыбке.

Мужчина внимательно глядел на меня, словно изучая, а потом спросил что‑то на неизвестном мне языке. Я молчала, удивлённо уставившись на него. Должно быть, выглядела, как полная дура. Не дождавшись от меня ответа и, видимо, сообразив, что я ничего не поняла, незнакомец повторил вопрос, но на другом языке. Я опять молчала и мне ещё больше захотелось исчезнуть сию же минуту. Мужчина вздохнул и спросил в третий раз:

– Как ты себя чувствуешь? – я, наконец, поняла его, потому как именно на этом языке тогда говорил человек в чёрной одежде.

– Хорошо… – пробормотала я на том же языке.

Лицо человека просияло и он воздел руки к потолку:

– О, хвала Аллаху! Ты говоришь на языке тюрков!.. О, алмаз моих очей, ты заставила нас поволноваться за тебя!

– А где моя сестра?

– Сестра?

Я испуганно уставилась на него. Надеюсь, что она жива и всё‑таки тоже где‑то здесь.

– Девушка, с которой я была…

– А, это прелестное создание с изумрудными очами? Она находится в соседних покоях, но ещё не пришла в себя… Я зайду к ней чуть позже…

– А что с ней?

– Вы обе пролежали в лихорадке больше двух недель.

– Две недели? О, мой Бог, это невероятно!.. – я со стоном закрыла глаза.

– Шутка ли обгореть на солнце и напиться ледяной воды!.. Каким образом, позволь узнать, красавица моя, вы оказались одни посреди пустыни? Какое чудовище подвергло вас таким мукам?..

Что тут было ответить? Я решила, что самое лучшее промолчать и отвела взгляд от мужчины.

– Бедное моё дитя!.. Ничего, я позабочусь о вас… Ох, прости, моя драгоценная, я совсем забыл представиться! Имя моё Хандиб‑бей, я главный евнух в гареме Великого султана Османской Империи Селима.

Я открыла от удивления рот. Из прочитанных мною бесчисленных романов я отлично знала кто такие евнухи, а тем более главные, и уж начиталась о жизни женщин в гаремах. Не дай Бог угодить туда, да ещё к какому‑нибудь престарелому султанишке! Да, велика радость… Искренне надеюсь, что нам не грозит попасть в гарем. Иначе мы застряли здесь навсегда.

– А как твоё имя, яхонтовая моя?

– Каролина.

Хандиб‑бей скривился, словно я сказала какую‑то гадость и произнёс:

– Что ж, ладно. А откуда вы родом? Вы не очень‑то похожи на турчанок… И ваша одежда…

– Вам что‑то не нравится в моей одежде? – немедля надулась я, недовольно сверкнув глазами.

– Она просто… очень необычная… – деликатно объяснил он и улыбнулся, – и совсем не подходит для путешествий по пустыне.

Я решила, что лучшее, что я могу сделать – промолчать в ответ на это. Он прав, но объяснить ему как мы оказались в пустыне я всё равно не могу, а придумывать что‑то мне просто не хочется.

– А сейчас я провожу тебя в бани… Подымайся…

Услышав его слова, я ещё плотнее замоталась в покрывало и отрицательно замотала головой. Хандиб‑бей звонко рассмеялся.

– Неужели ты стесняешься? Меня как раз не нужно стесняться… Я же…

– Да знаю я, что вы евнух! – воскликнула я, резко перебив его. – Тем не менее, я не собираюсь ни перед вами, ни перед кем‑то другим щеголять без одежды!..

– Прекрати сейчас же эти капризы. Бани находятся рядом, а посторонних в этом доме нет.

– Если вы меня туда потащите силой я начну так сопротивляться, что мало вам не покажется! – фыркнула я, тем не менее понимая, что против него я что котёнок против льва.

– О, Аллах! – он вновь поднял руки к потолку и закатил глаза. – Воистину ты послал мне дикую кошку!.. В таком случае, ты можешь завернуться в это покрывало и следовать за мной.

Что ж, сопротивление бесполезно. Вздохнув, я плотно замоталась в малиновую шелковую ткань и, легко спрыгнув с кровати, босиком побежала следом за евнухом по пушистому ковру. Едва выскочив в коридор, я натолкнулась на чёрнокожего человека и вскрикнула от неожиданности.

– Не волнуйся, это всего лишь мавр, охраняющий твои покои. – пояснил Хандиб‑бей.

Мне от этого пояснения легче не стало. Чёрт возьми, что же это творится? Евнухи, мавры, мои собственные покои, похожие на царские апартаменты, турецкая баня… Кошмар какой‑то!.. Боже, убереги нас от участи стать наложницами!

Меня привели в огромную мраморную комнату в центре которой находился небольшой бассейн. Евнух, не говоря мне больше ни о чём, подал знак женщине, находившейся здесь и она приветливо улыбнулась мне.

– Приведи её в порядок и помоги одеться, Бесма. – сказал Хандиб‑бей.

Прежде, чем я успела что‑либо сообразить, женщина сдёрнула с меня моё "одеяние" и я, естественно, завизжала. Женщина засмеялась и немедля вытолкала главного евнуха за дверь.

– А ты и впрямь хороша собой… – заметила она, возвратившись. – Сейчас приведу тебя в порядок и станешь просто красавицей… Полезай… – она кивнула в сторону бассейна и мне пришлось влезть в тёплую, почти горячую, воду. – Я Бесма.

– Меня зовут Каролина…

– Не на долго, скоро Хандиб‑бей даст тебе новое имя. – она принялась сосредоточенно тереть меня мочалкой.

– Зачем?

– Потому что это имя совсем не подходит для гарема нашего султана. Оно режет слух туркам.

– Для гарема? – испугалась я, снова услышав это слово, и сердце заколотилось в ужасе. – Значит я – наложница?..

– Я думаю, если ты станешь послушной и ещё умной в придачу окажешься, у тебя есть все шансы стать любимой женой султана Селима.

– Но я не хочу…

– Ты замужем за турком?

– Нет, но…

– А тогда и говорить не о чем. Хандиб‑бей спас тебя и намерен сделать из тебя жемчужину гарема.

– Я…

Я не успела договорить, так как за дверью послышались яростные крики и звуки борьбы. Затем в бани втолкнули, замотанную в тёмно‑зелёное покрывало, Сандру, а за ней вошёл и сам Хандиб‑бей. Не думая ни секунды, моя новоявленная сестрица со всего маху ударила его ногой под колено. Евнух охнул и, что‑то процедив сквозь зубы, быстро удалился.

– Урод! – выкрикнула Сандра ему вслед. – Никто не смеет меня касаться без моего позволения!..

– Кажется, с ней будет ещё больше проблем, чем с тобой… – тихо сказала Бесма.

Банщица поднялась на ноги и подошла к Сандре. Девушка свирепо обвела её взглядом и с ловкостью кошки отскочила в сторону.

– Сандра! Иди сюда!.. – позвала я, решив её успокоить хотя бы своим присутствием.

– О, Каролина! – радостно воскликнула девушка и подбежала к краю бассейна. – А я думала меня сюда одну притащили, я думала, что больше не увижу тебя, ведь я ничего… – она не успела договорить и вскрикнула, потому что Бесма одним быстрым движением сдёрнула с неё покрывало и толкнула в бассейн.

Едва Сандра вынырнула из воды, как тут же разразилась проклятиями на языке амазонок, ругая банщицу на чём свет стоит. Я от души расхохоталась. Если судить по моим познаниям из любовных романов, то таких неподготовленных девушек как я и Сандра сразу султану не покажут, а это уже хорошо. Таким образом, у нас есть в запасе… около месяца, я надеюсь. За это время можно разработать какой‑нибудь план и попытаться убежать. А пока… можно немного расслабиться. И баня эта, кстати, очень приятная, и пахнет тут потрясающе…

Моя новоявленная сестрица гневно сверкнула в мою сторону глазами:

– И что смешного?

– Ты лучше садись рядом со мной, вот увидишь баня – это здорово!..

– Да? – Сандра вновь перешла на свой родной язык. – Я совсем не трусиха, но я боюсь этих людей, Каролина… Тот страшный мужик называл меня какими‑то странными словами: "жемчужная", "яхонтовая" – язык сломать можно, а потом сказал следовать за ним… представляешь, без одежды!

– И что ты сделала? – хихикнув, спросила я на том же языке.

– Замоталась в это… ну, вот в эту гладкую шкуру, а потом попыталась убежать от него. Но меня остановил чёрный как Таранн человек! Нет, это просто не вероятно! Меня даже ирокезы так не охраняли!.. А этот огромный человек ещё и притащил меня сюда силой, да всё возмущался, что со мной ему будет сложно… Ха! Со мной ещё никто просто так не справлялся!.. Я амазонка, как ни как! – она выпрямилась в воде, гордо вскинув голову, но тут же банщица её спустила с небес на землю:

– Хотя я и не понимаю, о чём вы говорите, но тем не менее всё вижу. Не зачем возвышать свою гордость передо мной!.. Её надо будет показывать и применять в гареме.

– Зачем? – тут же спросила я, сидя с закрытыми глазами и намыленной головой.

– Потому что там нужно не просто завоевать место кадины, а ещё и суметь выжить.

– Выжить? Вы хотите сказать, что нас там могут… отравить, к примеру? – я всегда считала, что это всё сказки о гаремной жизни.

– Вы обе, думаю, очень быстро привлечёте к себе внимание султана, потому что вы удивительно красивы и, я думаю, умны. А это женщины в гареме любят меньше всего. Чем меньше у них конкуренток, тем лучше. Кадины обладают большими привилегиями, а многие девушки годами борются просто за то, чтобы хоть раз разделить ложе с султаном, из кожи вон вылезают, но не всем предоставляется такое счастье… Вот они и делают друг другу всевозможные пакости. В основном это – медленно или быстродействующие яды. Как правило, виновника в таких случаях не находят. Ещё вам нужно усвоить сразу важнейший урок. Как только вы разделите ложе с султаном, в первую очередь вам нужно будет потребовать для себя личную служанку и сделать так, чтобы её не возможно было подкупить… Ну да, я думаю, Хандиб‑бей вам сам всё расскажет.

– А кто такие кадины? – спросила Сандра.

– Ну, это девушки, разделившие ложе с султаном и родившие ему ребёнка.

Моя новоявленная сестрица передёрнула плечами, но промолчала.

Внезапная мысль пронзила моё сознание и я решила, что это шанс не попасть в гарем:

– А мы ведь не можем быть наложницами! Мы ведь не невинны!

В голосе банщицы не было ни капли удивления:

– Я знаю, Хандиб‑бей сказал мне.

– Но… откуда он знает? – я ахнула, чувствуя как краснеют щеки.

– Вас осматривал лекарь. Он сообщил, что вы обе не невинны, а так же ничем заразным не больны.

– Но ведь в гарем должны попадать только девственницы! А мы…

– Я думаю, Хандиб‑бей вам сам всё объяснит. – прервала она меня, дав тем самым, понять, что разговор на эту тему окончен.

Бесма смыла с моей головы воду, вновь смазала чем‑то волосы и, приказав мне не окунать голову, принялась за Сандру. Она отпрянула было от банщицы, но я сказала ей расслабиться и пока ничего не предпринимать (на языке амазонок, конечно же) и Сандра, надув губы молча подчинилась женщине.

– А зачем нам нужны личные служанки? – я решила расспрашивать о том, о чём можно.

– Чтобы только они и никто другой одевали вас, приносили и пробовали вашу еду, готовили для вас специальные мази и масла… Чтобы обезопасить вас самих.

– Ясно…

– Скажите мне, а откуда вы родом? Я ещё никогда не видела, чтобы у белых женщин была такая тёмная кожа.

– Мы из… мы много времени провели в путешествиях… – вымолвила я, быстро найдя в голове нужный ответ.

– Да? И где же вы были?

Я решила, что обычная банщица не должна задавать так много вопросов своим подопечным и холодно ответила:

– По‑моему, это не имеет никакого значения.

Бесма покраснела и замолчала. Лишь минут через десять она пробурчала себе под нос:

– М‑да… Долго же придётся провозиться, чтобы осветлить вашу кожу…

– Осветлить?! – так и подскочила я в полном ужасе. – Да я всю жизнь мечтала обладать таким великолепным загаром! Не позволю себя уродовать!..

Женщина, казалось, была в шоке. Она замерла, удивлённо уставившись на меня, продолжая тем не менее машинально мыть голову Сандре.

– Но это просто не мыслимо! Вы едва ли отличаетесь от мавров!

– И что? Я себе нравлюсь! – отозвалась я.

– Ну, это мы ещё посмотрим кто кого. – пообещала банщица.

Банные процедуры в общем целом заняли, наверное, часа два, если не больше. Нас активно отдраивали мочалками и губками, втирали какие‑то пахучие жидкости в кожу и волосы, подстригли ногти на руках и ногах (сказать честно, прибывая столько времени в лесных дебрях, и не имея под рукой ножниц, мне приходилось обкусывать ногти на руках, если они ломались, а на ногах… они были в жутком состоянии: одни обломанные, другие не привычно длинные), а потом удалили все лишние волосы на теле. Последнему обстоятельству я была чрезвычайно рада. Живя как дикарка, я даже забыла, что такое эпилятор и бритва, а тут вообще вся процедура довольно приятная. Бесма нанесла мне на кожу какую‑то приятно‑пахнущую густую пену, а потом просто стёрла её губкой. Кожа после этого была гладкой, как шелк и ни одного не нужного волоска. Сандре, правда, эта процедура не очень понравилась. Она всё вопрошала: "Зачем это делать? Я итак себя чудесно чувствую!".

Потом нас одели. Я, честно говоря, никогда не думала, что когда‑нибудь буду носить такую одежду. Шёлковые шаровары ярко‑малинового цвета, жёсткий широкий пояс, расшитый золотыми нитками, точно такой же лиф и сверху – кафтан. Сандру облачили в точно такой же наряд цвета морской волны. Волосы, слава Богу, оставили распущенными.

После всех этих процедур нас, наконец‑то, повели кушать. Мы вышли на улицу в просторную беседку, стороны которой обтянуты материалом, чем‑то похожим на шёлк с виду, но грубоватым на ощупь. Поверх деревянного пола был расстелен мягкий ковёр, а в центре расположился изящный низкий столик, вокруг которого разбросаны разноцветные подушки. Мой нос тотчас почувствовал запах кофе и я едва не запрыгала от радости. "Кофе!.. О, как я скучала!..", – пронеслось в голове. На столике стояло три чашечки дымящегося напитка, вазочка с пастилой, три вазочки с джемом и большая вазочка с фруктами.

Хандиб‑бей улыбнулся и предложил нам присесть. Я заколебалась, соображая как лучше приземлиться на подушки, чтобы было удобнее, ну а Сандра, естественно, заметив моё колебание тоже не стала садиться. Лицо главного евнуха вновь осветилось улыбкой:

– Скрестите ноги и садитесь на подушки… – произнося эти слова он сам показал как это сделать.

Аромат кофе на столько манил, да и желудок так жалобно заурчал, что я, не колеблясь более, села по‑турецки и взглянула на всё ещё стоявшую Сандру.

– Садись, чего ты?

– Я так не умею сидеть… – процедила сквозь зубы девушка.

– Да садись, как обычно и не задумывайся больше над этим!.. – улыбнулась я и махнула рукой, приглашая её присесть рядом.

Сандра издала лёгкий вздох и опустилась на колени. Хандиб‑бей хлопнул в ладоши и слуги проворно поставили перед нами ещё блюда. Я с жадностью вдохнула аромат жареного мяса. Сыр, свежеиспеченный хлеб и яичница! О, Боги! Какой аромат! Я подняла глаза на хозяина и получила согласный кивок.

Когда мы расправились с едой, я едва не урчала от удовольствия. Ну теперь время сладкого!

Хандиб‑бей с удивительной грацией взял в руки чашечку с кофе и я немедля больше схватила свою и поднесла к губам. Горячий чёрный напиток приятно разлился внутри меня и я прикрыла от наслаждения глаза. В жизни ещё не пробовала столь потрясающего кофе!.. И, хотя все и говорят, что этот напиток у нас просто великолепно готовит Тэш, то, что я попробовала сейчас ни шло ни с чем в сравнение.

Снова открыв глаза, я удивлённо перевела взгляд с Хандиб‑бея на свою новоявленную сестрицу. Теперь ясно, почему этот главный евнух так пристально с полуулыбкой рассматривает Сандру. Наморщив нос, она держала в руках фарфоровую чашечку, принюхиваясь к незнакомому запаху. Но, это ещё ничего. Привыкшая всю еду отправлять в рот руками, девушка окунула в напиток палец и тут же выдернула его обратно, едва не опрокинув на себя чашку с обжигающим кофе. Оно и понятно: человек никогда в жизни не пил ничего, кроме воды и отваров и, само собой, не знает что такое кофе и что с ним делать – пить или есть. То, что я пила из чашки ещё не было примером для неё, поэтому‑то она и решила сделать по‑своему. Поставив свою чашечку на столик, я отобрала у неё чашку с чёрным дымящимся напитком и поставила туда же. Мне не хотелось, чтобы Хандиб‑бей знал лишнее и я заговорила с ней на языке амазонок. Я была уверена, что этот язык никто не знает:

– Ты забыла, что находишься не в родном племени? Здесь принято пить из чашек, а не окунать туда пальцы!..

– А мне об этом кто‑нибудь говорил? – тут же огрызнулась Сандра на том же языке. – Ты ни слова не сказала против, пока я ела руками! А тут тебе не нравится! И, вообще, что это такое?

– Кофе. Сначала может показаться гадостью, но потом быстро привыкаешь и уже жить без него не можешь.

– Он странно пахнет…

– Но приятно. Попробуй… И, впредь, если ты что‑нибудь не понимаешь: либо следуй моему примеру, либо просто спроси. Хорошо?

– Ладно… – Сандра вновь взяла в руки чашку и, осторожно отхлебнув из неё, поморщилась: – Фу, гадость какая!..

– Ничего, привыкнешь.

Всё это время Хандиб‑бей наблюдал за нами с пристальным вниманием и когда мы замолчали, заговорил:

– Скажите мне, на каком языке вы общаетесь?

– На очень… очень древнем языке. – с самым серьёзным видом ответила я.

– Я знаю несколько древних языков, но ни один из них не похож на ваш.

– Тем лучше. Вероятно, кроме нас его не знает никто. На мой взгляд, это очень пригодится в чужой стране. Если хочешь быть лучшей, постарайся, чтобы все твои тайны не ушли за грани твоей головы.

– Мудро сказано, Сайра. – вымолвил Хандиб‑бей, отхлебнув из чашечки и одаривая меня улыбкой.

– Почему – Сайра? – удивилась я, понимая что меня нарекли новым именем.

– Сайра значит "огненная"…

– Ну, ладно… – согласилась я и вполне логично решила: "Пусть будет так как есть и не за чем сейчас спорить об этом».

Сандра тем временем наблюдала за мной, и, очевидно, не дождавшись от меня никаких действий, взяла вазочку с оранжевым джемом окунула в него палец и тут же облизала его. Главный евнух чуть не подавился кофе, увидев это. Держу пари, не часто ему таких девушек встречать приходится. Что ж, тем лучше, обучение Сандры, судя по всему, займёт много времени, а, значит, есть ещё больше шансов разработать план побега. А это будет не просто…

Я рассмеялась, а Хандиб‑бей мгновенно взял себя в руки и, улыбнувшись, обратился к моей новоявленной сестрице:

– Джем стоит есть ложечкой, так куда удобнее…

Девушка широко распахнула глаза и нахмурилась:

– По‑моему, это моё дело! Там, откуда я родом принято есть руками!.. – и она посмотрела на меня, как будто ища поддержки или объяснения его словам. –Пока я ела мясо и остальную еду – вы и сказали!

Само собой, откуда ей знать что такое эта ложка? Джема мне не хотелось, но ради неё пришлось взять в руки маленькую серебряную чайную ложечку и вазочку с тёмно‑красным джемом. Я поднесла кусочек этого желе ко рту… Едва ощутив вкус этой восточной сладости, я чуть не выплюнула его обратно. Мало того, к горлу сразу начала подниматься тошнота. Я ещё в жизни не пробовала такого отвратительного джема!.. Как это можно есть? На вкус как резина с сахаром, если не хуже… Однако, увидев, что взгляд Хандиб‑бея устремлён на меня, мне пришлось проглотить эту гадость, поставить вазочку на место и быстро запихать в рот кусочек пастилы, надеясь перебить неприятный привкус. Однако, стало не лучше, а ещё хуже. Вы когда‑нибудь пробовали пожевать резину с сахаром, а потом заесть её кокосовой пастилой с арахисом? Надеюсь, что нет. Мой желудок не оценил совсем. Ужасно противно. Причём, я с самого детства терпеть не могу кокосы и арахис! Я с трудом сдерживала тошноту и закрыла лицо ладонями.

– Что с тобой, Сайра? – забеспокоился Хандиб‑бей.

Как полоумная я замотала головой в разные стороны, не отрывая ладоней от лица.

– У тебя что‑нибудь болит? – продолжал евнух.

Я вновь отрицательно замотала головой, понимая что меня сейчас просто стошнит.

– Может, твой организм плохо воспринимает сладкое?

"Сладкое!.. Разве это сладкое? Предложи ты мне сейчас пирожное, я бы его съела с большим удовольствием, да ещё бы добавки потребовала! А это вообще ни с какой нормальной едой в сравнение не идёт!..", – подумала я, пытаясь сообразить, чем заглушить отвратительный привкус резины, кокоса, арахиса и подступающую к горлу тошноту.

– Может воды?.. – предложил Хандиб‑бей.

Оторвав руки от лица, я радостно закивала головой и чуть не запрыгала от радости. Евнух немедля отдал приказ невесть откуда возникшему здесь мавру.

Через минуту я с благоговением опустошила стакан прохладной воды и не стесняясь рухнула на подушки, протянув ноги вдоль столика.

– Тебе лучше? – тихо спросила Сандра.

– Всё чудесно!.. – ответила я и тут же села, услышав звонкий смех главного евнуха. – Что смешного?

На его лице играла самая невероятная улыбка, при этом он не отрывал от нас обоих взгляда и с трудом успокоил смех.

– Прости меня, о, жемчужина моего сердца!.. Я просто в восторге от вас обеих и очень надеюсь, что вы не подведёте меня. Вы сёстры, но вы такие разные, как будто бы росли порознь.

– Так и есть. Мы только недавно нашли друг друга. – бодро сообщила я.

– А чем мы не должны подвести вас? – спросила вдруг Сандра и я, поняв, что она права и нам, похоже, что‑то не договаривают, вместе с нею уставилась на Хандиб‑бея.

– Я расскажу вам позже. Ещё не время и не место… – сразу посерьёзнел он. – Учтите, мои красавицы, до Константинополя путь не близкий, так что за это время я возьмусь обучению вас языкам. Вы должны уметь как свободно владеть, так и писать на турецком, французском и итальянском языках. Если будет желание, я смогу научить вас и другим языкам. Что касается остальных уроков – этому вас обучат уже после прибытия в Константинополь.

– Всё ясно. – быстро ответила я, а про себя отметила: "Знание ещё нескольких языков – это хорошо… – а потом радостно подумала о другом: – Выходит, мы сейчас далеко от Турции. Отлично!.. Это даёт нам ещё время. Возможно, в пути нам удастся сбежать".

– Хочу так же заметить, что здесь мы проведём ещё несколько недель. У меня ещё остались незаконченные дела.

Я хотела было спросить где мы находимся, но передумала. В общем‑то, это не так уж и важно. Тем более, это глупо спрашивать где находишься, когда тебя нашли в пустыне. Ясно, что ты не просто так там оказалась!.. Мой вопрос может невольно вызвать множество других вопросов в ответ, на которые совсем не хочется отвечать.

Дни, проведённые в этом дворце, оказались довольно приятным времяпровождением. Хотя меня и Сандру никуда без сопровождения не выпускали, а для посещения рынка в городе заставляли надевать чадру, полностью скрывавшую нас от глаз людей, здесь было здорово. После первого (и последнего) похода на рынок я пришла к выводу, что это занятие меня жутко утомляет (хотя и покупали мы исключительно различные восточные наряды и украшения для нас) и решила, что буду днём просто бродить по дворцу и плавать в бассейне. Впрочем, долго нам обеим расслабляться не дали. Через несколько дней после нашего выздоровления начались занятия иностранными языками. Надо сказать обучение шло ускоренными темпами, мы занимались очень много и интенсивно. Каждый день повторяли пройденный материал и переходили к новому.

Сандра показала отличные способности к языкам. Но только к устной речи, а вот с письмом ей пришлось туговато. Ладно я – хотя бы по‑русски и по‑английски писать умею, а она‑то вообще без понятия что оно такое эти странные символы и буквы. После первого же урока она начала стонать, что ей никогда этого всего не постичь, что она хочет домой и ей уже всё это надоело. Я знала как подстегнуть ее к обучению и сообщила ей, что она не достойна быть амазонкой, потому что сразу сдалась и считает себя не способной ни к чему, что присуще не её миру, а короче – слабачка. Как я и предполагала, сработало это безотказно. Сандра наорала на меня, заявив, что она докажет, что она – самая лучшая из амазонок и затем принялась усиленно "грызть гранит науки", причём весьма успешно.

В конце концов, заставить её учиться чему‑нибудь здесь было для меня не просто заботой о её грамотности, а главным образом облегчением задачи для себя и остальных наших родственников в настоящем. Так или иначе, она ведь не может быть безграмотной в нашей семье! Да и вообще, куда сейчас без образования? Ну, ладно, какой‑то школьный минимум мы вдвоём с Тэш дать ей сможем, с помощью мужа Кошки состряпаем ей весёленькое прошлое и аттестат об окончании среднего учебного заведения сделаем, но ведь Высшее образование мы ей дать не сможем! Во‑первых, она моя ровесница и, естественно, нет никакого резона увеличивать ей возраст с помощью цифр, а, во‑вторых, я сама только первый курс ВУЗа закончила, Тэш вообще никуда не поступала и, конечно, дать нужных знаний Сандре мы не сможем. Если посудить, из всех наших домочадцев, кроме моей мамы, её мужа и тёти Любы, никто не имеет Высшего образования. Так уж вышло. Даже наш умный и всеми любимый Крис проучился всего два курса в своей Америке, а потом поехал сюда и больше не вернулся. Он, правда, собирался поступить на заочку в Питере, но это пока были только разговоры.

Я всё ещё надеялась сбежать и вернуться домой. Не могли же мы застрять навсегда! Ведь не можем же?..

Самой мне учить языки доставляло огромное удовольствие. Возникли, впрочем, трудности с письмом языке, но и их я решила преодолеть во что бы то ни стало.

Наконец, мы отправились в долгое утомительное путешествие в Константинополь.

За несколько недель до этого, Хандиб‑бей познакомил нас ещё с тремя девушками, которые тоже предназначались для султанского гарема. Довольно‑таки милые, похожие на испуганных овечек и с небольшой толикой детской наивности. Этих деток выставляли на открытом аукционе буквально за копейки. Худые, с впалыми щеками и исполосованными плетью телами. Жалкое зрелище. Меня крайне удивило, что Хандиб‑бей позарился на них, но через какое‑то время поняла, что была не права. Девушки буквально расцвели в стенах дворца и одна из них даже заявила, что первой из нас пятерых удостоится чести стать султанской кадиной. Мы все дружно рассмеялись и забыли об этом. В конце концов, это было чем‑то вроде брошенной вскользь шутки. Впрочем, неизвестно во что перерастёт эта шутка, когда мы окажемся в гареме. Во всяком случае, я думаю, и мне и Сандре надо держаться начеку. Всегда. Ну это на случай, если не удастся сбежать по дороге. А во дворце…может, сумею уговорить султанскую жену помочь нам бежать? В конце концов, не думаю, что женщины у него не ревнивые, а кому нужна лишняя конкуренция?

Сначала мы передвигались большим караваном по пустыне. Причём мы вместе с девушками ехали в отдельных паланкинах, закреплённых между горбами верблюдов – в центре каравана. Все остальные рабы шли пешком или ехали верхом на мулах – в зависимости от их статуса.

Во время путешествия по пустыне на караван несколько раз нападали разбойники, но всякий раз главный евнух вступал с ними в переговоры и откупался. Мне казалось, что разбойники вполне могли бы разгромить нас при желании, но предпочитали щедрый откуп. Сомневаюсь, что наш караван справился бы с шайкой свыше сорока бандитов с длинными саблями, верхом на лошадях – нас бы разбили в два счёта. Должно быть я не совсем понимаю местные порядки. Но в душе я всякий раз надеялась, что мы сможем сбежать при нападении. Но все мои надежды разбивались на осколки, врезаясь в вооруженную охрану. Нас, девушек, охраняли словно царскую сокровищницу.

Ночью мы всегда останавливались на ночлег, образовывая из нашего каравана круг. Женщины, предназначенные для султанского гарема, и сам Хандиб‑бей устраивались в центре, затем самые ценные из рабов и уж потом все остальные люди и охрана. Вокруг нашего ночлега выкладывалась овечья шерсть и разжигались костры. Всю ночь караул нес вахту, не смыкая глаз и чуть слышно переговариваясь. Шерсть предназначалась для отпугивания скорпионов. Ей‑Богу, лучше бы я не спрашивала для чего это делают! Спать, даже находясь в паланкине, я попросту не могла. Мне всё время мерещилось, что по мне кто‑то ползает.

Мы прибыли в гавань и уже через несколько дней отправились в море на большом корабле. Наше плавание продлилось около месяца и я за всё это время ни разу не выходила на палубу. Не потому, что нельзя было, а потому, что не хотела. Ненавижу морской воздух и само море! Солёное, отвратительно пахнущее и… холодное!.. От одного его вида меня всю передёргивает, чего уж говорить о запахе, исходящем от него. Оно только по телевизору красивое. Внизу, конечно, тоже чувствовался воздух, пропитанный морскими запахами, но всё же не так явно как на верхней палубе.

Когда Хандиб‑бей сообщил нам, что мы вошли в порт во владения Турецкого султана, я едва не завизжала от восторга. Всё, что я сейчас желала – сойти на берег.

Сбежать, конечно, по дороге во дворец было не возможно. Мы так и двигались большим караваном в окружении теперь ещё и султанских янычар. Время тикало, а шансы на побег были всё меньше. К тому же, где искать Тэш и Кошку я просто не представляла. Надежда была, что нас притянет друг к другу. А там…магия должна вернуть нас домой.

Троих девушек сразу препроводили на женскую половину в бани, а меня и Сандру отвели в другое крыло. Нас проводили в отдельную баню, где мы в одиночестве вымылись после долгой дороги и переоделись. Затем вновь появился Хандиб‑бей и повёл нас за собой по длинному широкому коридору.

– Куда мы идём?

– Вы будете жить в моей части дворца, чтобы вас никто не видел.

– Но нас же уже видели другие девушки…

– Твою прелестную головку не должен волновать этот вопрос. Я сам обо всём позабочусь.

– А зачем мы должны жить отдельно?

Он не ответил, как будто не услышав моего вопроса. Я решила повременить с вопросами и вместе с сестрой молча следовала за ним. Наконец мы вышли во двор, повернули за угол и через несколько минут слуши распахнули перед нами огромные двери, впуская в другую часть дворца. Хандиб‑бей препроводил нас в покои, но я мгновенно воспротивилась, поняв, что сестру ведут в смежные покои:

– Я хочу, чтобы Сандра жила со мной!..

– Хорошо. Я распоряжусь. – не стал возражать главный евнух.

– Может, теперь вы сообщите, зачем мы нужны вам?

– Вы узнаете об этом позже. Я надеюсь, что двух месяцев вам хватит для обучения… – он замолчал, нахмурился, задумался о чём‑то и вполголоса добавил: – К сожалению, больше времени у нас не будет. Не подведите меня. А сейчас – отдыхайте. С завтрашнего дня начнём занятия. – он одарил нас улыбкой и ушёл.

Что за интриги? Хандиб‑бей явно что‑то замышлял. Готовит переворот? Но тогда причём тут мы?

– Что ж, завтра так завтра. – я повернулась к сестре и заговорила на языке амазонок. – Сандра, поскольку теперь мы имеем «план местности», так сказать, с завтрашнего дня начинаем разрабатывать план действий для возвращения домой или, по крайней мере для побега отсюда. Думаю, что здесь, в городе у нас больше шансов чем в пустыне.

– И как же ты собираешься отсюда убежать? Нас охраняют как пленников и не позволят сбежать. Я бы справилась с парой стражников, но мы без оружия. И куда бежать? Может, твоих сестёр и в живых нет, а здесь не так и плохо.

– Наших сестер. – поправила я. – Я не верю, что они погибли. Перспектива жить в золотой клетке не для меня. Моя магия дала сбой и нас раскидало так, что следов не отыскать. Но мы должны попытаться. Мы нужны Хандиб‑бею для чего‑то, но мне не очень хочется участвовать в его планах. И уж, тем более, разделить ложе с султаном… Я намерена раздобыть нам путь к свободе. Я рождена для неё и не намерена сидеть взаперти.

В этот же вечер к главному евнуху в сопровождении нескольких мавров, прибыл худощавый мужчина не определенного возраста, разодетый в роскошные белые одежды, усыпанные разными драгоценными камнями и расшитые золотыми нитками. Он обнял Хандиб‑бея как старого друга и прошел вместе с ним в другой зал. Мы наблюдали за всем этим со второго этажа, так, что нас было не видно.

Когда гость удалился, мы вышли из своего укрытия и поспешили к хозяину дворца.

– А что это за старик был только что здесь? – выпалила я, сгорая от любопытства.

Хандиб‑бей даже закашлялся и покраснел под тёмным слоем кожи, услышав мои слова. Потом, взяв себя в руки, спокойно ответил:

– Это султан Селим.

– Что‑о‑о? – я не поверила собственным ушам.

– Сайра, не надо строить из себя дурочку. Ты отлично меня расслышала.

– Да, но… он же такой старый! Он, небось, передвигается с трудом – куда ему с гаремом справиться!..

– Ты не права, наш правитель в самом расцвете сил. Да продлят Аллах его годы! В прошлом году у него родился крепкий здоровый сын, и это говорит само за себя.

– А сколько же ему лет?..

– Пятьдесят два.

– Так мало? Я думала ему уже за семьдесят!

– Ты ведь толком даже не видела его лица, ведь так?

– И что?

– Да, борода его посеребрилась… Он только сегодня утром приехал из похода вместе со своей армией. Дорогая, наш султан довольно вынослив, силен, и его тело все ещё молодой. Обсуждать его не положено никому, но вам я прощаю ваше невежество.

– Короче, он не такой уж и старик, каким нам показался?.. – спросила Сандра, как будто о чём‑то раздумывая.

– Да, Фируози. – он нарёк её ещё во время нашего пребывания во дворце, где‑то в пустыне.

– И хороший воин?

– Наш султан – великий воин!

– Сайра, а тебе не всё равно тогда?.. – её сверкающий взгляд обратился ко мне.

– Да в принципе "чему быть, того не миновать"… – вздохнула я и подумала: "Тем более, что я собираюсь выбраться отсюда".

Мой план выбраться отсюда любыми путями провалился с крахом. Выйдешь на балкон – охрана, выйдешь за дверь – опять охрана… Нас охраняли, берегли и лелеяли как бесценные жемчужины. Как ценный товар… Оставалась одна надежда бежать уже попав в гарем с помощью жены султана. Наверняка, она знает как выбраться из дворца незамеченными.

А главный евнух определенно что‑то задумал. Во‑первых, все, с кем мы общались были: сам Хандиб‑бей, банщица и наша наставница Зулейка, которой было поручено научить нас всему, что она знает сама. Когда‑то давно сама она была такой же как и мы, а, постарев, её не отправили во дворец стареющих женщин, а назначили наставницей в гареме. Хандиб‑бей доверял ей как самому себе и был уверен, что она лучше умрёт, чем предаст его. Значит, она была точно посвящена в тайну для чего мы здесь. Охрана, я заметила, так же была одна и та же. Никого лишнего, а гости главного евнуха всегда препровождались подальше от нас. Нас скрывают от султана? Для чего?

И, во‑вторых, у нас всего два месяца па обучение. Не больше. Почему только два? И к чему нас готовят? У меня было множество вопросов и ни одного ответа.

Я старалась не думать о том, что возможно мы никогда не выберемся отсюда и навсегда останемся здесь, но мысли упорно возвращались. Особенно ночью. Мне снился Никита и каждый раз утром после таких снов я просыпалась в смятой постели на мокрой от слез подушке. Уверена, он бы нашел способ меня вызволить…но его здесь нет. И магии, что перенесла на сюда тоже нет.

Каждый наш новый день начинался и заканчивался в бане. Этот процесс обычно продолжался чуть больше часа, и доставлял мне не сказанное удовольствие. Бесма, ещё когда мы находились в пустыне, всё‑таки осветлила немного и мне и Сандре кожу лимонным соком. Когда же мы прибыли сюда, я собственными ушами слышала как Хандиб‑бей приказал оставить цвет нашей кожи в покое. Я чувствовала, причиной этого приказа послужил тот, для кого мы и предназначались, это был его приказ, озвученный устами главного евнуха. Кожа у нас после всех этих банных процедур стала нежной как шёлк, ногти у меня и без всякого французского маникюра стали блестящими как натёртый до блеска хрусталь, с белыми кончиками. Мало того, мои волосы приняли более насыщенный оттенок: не просто рыжий, а огненно‑медный. Мои короткие волосы они сами по себе завивались задорными мелкими кудряшками, а теперь. Сейчас же, кажется их стало больше, они завивались крупными красивыми локонами, ниспадая до самой талии.

Мы продолжили изучать языки. Самым лёгким для изучения оказался французский. Турецкую письменность я в конечном итоге более менее освоила (хотя очень ещё много изучать) и пришла к выводу, что всё не так уж ужасно как казалось сначала. Итальянский язык тоже поддался мне довольно‑таки быстро. Так что в результате теперь я вполне сносно объяснялась на французском и итальянском, и почти свободно говорила на турецком. Про то, что я ещё знаю английский и русский языки, я решила умолчать. Надо будет – скажу, а так лучше пока хоть что‑то оставить про запас. В отличие от меня Сандре пришлось долго мучиться с письменностью, тогда как устную речь она довольно‑таки быстро освоила на всех трёх языках. Впрочем, моя новоявленная сестрица оказалась из той категории людей, которые идут к поставленной цели не взирая ни на что и она упорно пыталась изучить языки во всей их сложности. В конце концов, на мой взгляд, для себя она добилась фантастических успехов. Я, во всяком случае, никак не ожидала, что она сможет постичь эти знания, тем более, так быстро. Может, у нас все в роду гениями были?..

Ещё нас учили вести государственные дела: как с экономической, так и с политической стороны. Мы изучали историю Турции, и досконально изучали каждое сражение, в котором эта могучая страна принимала непосредственное участие: в чём были военные удачи, в чём – неудачи, цена победы или, к примеру, "плюсы" проигрыша. Учить историю страны, в которой мы должны будем жить – ещё куда ни шло, но зачем посвящать обычных жён султана в политику и войну? Сколько я прочитала о жизни женщин в гаремах (в коллекции прочитанных мною романов их не мало), но почему‑то не помню, чтобы это входило в обязательные предметы изучения. Признаться честно, далеко не всех женщин там чему‑то обучали, кроме искусства любви. Хотя, конечно, дамские романы – тот ещё исторический справочник.

До изучения всех тонкостей любви на постели мы тоже дошли.. Этот "предмет" нам преподавала Бесма. Я чувствовала себя полной идиоткой на этих занятиях, краснела до кончиков ушей, и мне всегда хотелось испариться куда‑нибудь с глаз долой. Как ни крути, сколько не читай, но я никогда бы не подумала, что когда‑нибудь меня будут учить искусству любви. Да, в хорошее я место угодила, ничего не скажешь!.. Сандре, наоборот, по‑моему, это всё нравилось. В отличие от своей матери, девушка весьма положительно относилась к противоположному полу, хотя и казалась с виду недотрогой.

– Я люблю мужчин, но никогда не лягу в постель с тем, кто мне не приятен. Мой мужчина должен быть мужественный и честный, не обязательно красивый, а просто… о!.. такой как Эльгрено‑Тор!.. Ты ведь его хорошо знаешь, ведь так?..

– Ну… знаю немного… – нерешительно замялась я.

– Ха! Я ведь спросила маму что у вас с ним!.. – рассмеялась девушка. – Она сказала мне, что он провёл ночь в твоей хижине.

– И что?

– Ну только не говори, что избежала его чар!.. Даже я не устояла… Он просто великолепен…

– Тьфу ты, глупости какие‑то мелишь! – проворчала я и села на кровати, обняв колени руками. – И вообще, это моё дело что я с ним делала. Меня опоили и я вообще была не в себе.

Сандра хмыкнула, но ничего не ответила на это. Не поверила.

– А, знаешь, хотелось бы вновь вернуться туда… – задумчиво проговорила она. – Представляешь, они уже и думать о нас забыли, а тут мы появляемся!.. Учёные всему, едим с тарелочки вилкой и ложкой, пьём из чашки кофе…

– Не сильно в мечты углубляйся. – резко прервала её я. – Даже если бы мы захотели, не смогли бы вернуться туда.

– Почему?

– Это может нарушить баланс между мирами и может разрушиться прошлое, настоящее и будущее. Мир погибнет и будет поглощён тьмой без всякой надежды на возрождение.

– Откуда тебе знать?

– Я знаю это, потому что способна путешествовать между этими мирами. Моя бабушка могла перескакивать из настоящего в будущее или прошлое без всяких препятствий, но не могла оставаться в другом мире больше суток. Я же, как видишь, могу пробыть здесь хоть всю жизнь, но не могу вернуться туда, где уже была – будь то прошлое или будущее, и где я оставила хоть какой‑то отпечаток о своём присутствии… – видя вытянувшееся лицо сестры, я отмахнулась: – Ладно, не вникай! Главное, пойми, что не ты, ни я не можем вновь вернуться в тот мир.

– А жаль…

– Нам бы отсюда домой вернуться… Думаю, тебе там понравится!.. Вот там действительно свобода и никаких ограничений. Бери от жизни всё!

– Так не бывает. Бесма говорила, что если человек что‑то хочет от жизни, он должен дать что‑то взамен. Она говорила, что ничего просто так не бывает.

Я в который раз подивилась её памяти и решила, что она действительно права:

– Да, это так. Я просто не правильно выразилась. У нас так заведено: если чего‑то хочешь добиться от жизни, трудись и пробивайся всё выше и выше, но меньше доверяй свои секреты окружающим.

– Почему?

– Потому что все твои замыслы должны остаться лишь в твоей голове, чтобы никто не отнял у тебя идею и не опередил тебя. Ясно?

– Да…

Мы частенько болтали с ней в наших покоях на языке амазонок. Сандра узнавала о моём мире, обо мне и о Кошке с Тэш, а я о ней. По характеру, мы с ней оказались очень похожими и это мне даже нравилось. Теперь будет, кому встать на мою защиту у нас в семейке! В конце концов, амазонка за амазонку и этим всё сказано!..

О! А ещё мы углубились в изучение Корана! Они решили сделать из нас мусульманок! Сандра‑то ещё ладно, она – язычница, по сути, а я‑то христианка!.. Когда Хандиб‑бей сказал нам о том, что нам придётся учить Коран, я упрямо закачала головой и сказала, что я – христианка и не собираюсь предавать свою веру. Как ни странно, отговаривать он меня не стал. Главный евнух сказал мне так: "Тебе не обязательно предавать свою веру. Ты можешь оставаться хоть всю жизнь христианкой, но ты живёшь теперь в Турции, в гареме и обязана знать Коран, как его наложница, и жить по нашим обычаям… Со временем, возможно, ты переменишь свое мнение. Не важно как называть Всевышнего – главное верить, что всё происходит по его воле". Подумав немного, я согласилась с ним и… добилась, чтобы и Сандре не меняли веру. Ну, пусть она не христианка, об этом ведь никто кроме нас не знает, а в настоящем, дома она уже сама решит какая вера ей ближе. Я же согласилась с главным евнухом: "Бог он везде един. Просто его называют по‑разному…". В конце концов, у меня просто нет другого выхода. Если… мы не сможем бежать… мы должны не просто выжить, а быть лучше других.

Я сбилась со счета сколько дней прошло с тех пор как попала в прошлое. Дни сплетались в недели, недели в месяцы и казалось так будет бесконечно. По меньшей мере полгода моей жизни прошло вне моего времени и не известно как долго ещё мы здесь пробудем… И вернемся ли.

С момента нашего появления во дворце прошло по моим подсчетам уже три недели. Урок истории был в самом разгаре, хотя я бы предпочла сегодня нежиться где‑нибудь у воды. Жара стояла невыносимая и даже прохладительные напитки не спасали. Я честно пыталась внимательно слушать Бесму, но через некоторое время поняла, что в голове ни укладывается ровным счетом ничего. Тааак, сегодняшний урок истории точно не удался. Спрошу потом Сандру – она явно слушает.

Сколько же драгоценных камней на кафтане Бесмы? Один, два, три… на пятьдесят шестом она повернулась и я сбилась счета. Вздохнув, уставилась на свои ногти на руках. Надо же! Я совсем отвыкла от всевозможных лаков! А ведь я всегда старалась выделить свои ноготочки как можно ярче! А здесь…даже воспринимается всё иначе. Даже отсутствие окон в доме меня больше не напрягает (хотя после хижины амазонок везде хорошо). Белоснежные стены затянуты разноцветными тканями и это так гармонично! Кажется, будь здесь обои в цветочек – наложницы бы не вписывались!

Я подавила смешок.

Время шло, а занятие всё не заканчивалось. Я, конечно знала, что в конце занятия наша наставница будет спрашивать нас о том, что мы усвоили, но так же и знала, что можно прикинуться будто я мало что поняла и завтра она расскажет то же самое, а мне ведь всё равно ничего не сделают, если я сообщу, что ничего не поняла.

Взгляд блуждал по стенам и остановился на потолке с причудливой золотой лепниной… Окно?

Я изумленно прищурилась, вглядываясь в потолок и убедилась, что там действительно есть небольшое окошко. Оно располагалось так, что никакой дождь не смог.

Я тихо охнула. Прямо сверху за нами наблюдал мужчина. Не Хандиб‑бей и не кто‑то из охраны. Я была отчего‑то уверена, что вижу этого человека впервые. На нем были белые одежды и даже лицо было скрыто. Он с кем‑то разговаривал, когда я заметила его и это дало мне возможность удостовериться, что он не плод моей фантазии. Молодой. Явно молодой мужчина. Из‑под капюшона были видны темные как вороново крыло волосы и ни единой морщинки на лице. Должно быть, он красив…

Я одернула себя, сама удивившись своему неуместному любопытству и невольной оценки мужчины. Что со мной? Долгое отсутствие Никиты повлияло? Или откровенные темы на любовных занятиях?

Интересно, кто же он? С какой целью наблюдает за нами, как прошёл мимо охраны и с кем, в конце концов, разговаривает.

Я не сводила глаз с незнакомца и кажется совсем потеряла связь с реальностью.

Мужчина, продолжая что‑то говорить невидимому для меня человеку, повернулся и наши глаза встретились. Его слова оборвались на полуслове и он замер. Мы просто прожигали друг друга взглядами. Не знаю, сколько времени продолжались наши глядроки, но из окаменевшего состояния меня вывел голос Бесмы:

– Что ты скажешь нам по этому поводу, Сайра?..

Я вздрогнула и дрожащей рукой провела по лбу. Фух! Как марафон пробежала! Но какой взгляд!..

– Я… мне что‑то не хорошо… – пробормотала я и, поднявшись на ноги, бросила взгляд в замаскированное окошко в потолке.

Он исчез. Не говоря больше ни слова я вышла из зала. Один из евнухов, неизменно стерегущих нас, проводил меня до покоев.

Как во сне я опустилась на кровать. Перед глазами стоял образ того незнакомца. Его глаза просто пронзили меня насквозь, как будто заглянув в душу. Не успела я окончательно прийти в себя, как в наши покои вошел Хандиб‑бей. Он прикрыл за собой двери и направился ко мне:

– Сайра, свет моих очей, Бесма сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Что с тобой?

– Ничего… голова просто закружилась…

Главный евнух пристально изучал меня несколько долгих минут и вдруг расплылся в улыбке. Его огромные руки опустились мне на плечи, а серо‑зелёные глаза уставились с какой‑то иронией… или, нет, скорее, с облегчённой радостью.

– Он тебя впечатлил?

– Что? – я удивлённо хлопала ресницами.

– Это был принц Карим. Уже совсем скоро ему исполнится двадцать один год и во дворце будет организован большой праздник в честь его Дня Рождения. Он первый и любимый сын султана Селима, и в будущем займёт его место. Это самый отважный, мудрый и необыкновенно добрый молодой человек и я считаю, что он достоин такой же жены.

Офигевшая от услышанного, я ошарашено хлопала глазами, пытаясь переварить информацию. Ой‑ой, похоже тут всё намного сложнее, чем я думала.

– Значит, мы предназначены для него?

Хандиб‑бей улыбнулся ещё шире:

– Конечно, о, изумруд моего сердца! Я ценю и уважаю султана Селима, но не хотел бы, чтобы вы после его смерти (да продлит Аллах его годы!) отправились в гарем для престарелых женщин или перешли к одному из его других сыновей. Я хочу, чтобы вы втроём помогали Кариму и был уверен, что вы обе понравитесь ему. А ты, моя красавица, поразила его в самое сердце…