Ключ к теософии бесплатное чтение

«Е.П.Б. посвящает всем своим ученикам, чтобы они могли учиться и, в свою очередь, учить»

Предисловие

Назначение этой книги точно выражено в её названии, «Ключ к Теософии», и требует лишь нескольких слов пояснения. Она – не полный или исчерпывающий учебник по теософии, а лишь ключ, чтобы отпереть дверь, ведущую к более глубокому изучению. Она прослеживает общие контуры Религии Мудрости и объясняет её фундаментальные принципы, отвечая, в то же время, на различные возражения, выдвигаемые средним западным человеком, и стараясь изложить незнакомые понятия в насколько возможно простой форме и как можно более ясным языком. Было бы преувеличением ожидать, что эта книга сделает теософию понятной без всякого умственного усилия со стороны читателя, но мы надеемся, что причиной оставшихся неясностей будет сама идея, а не язык, и глубина предмета, а не путаница в его изложении. Для ленивых умом или тупых теософия должна остаться загадкой, ибо в мире мысли, как и в мире духовном, каждый должен продвигаться своими собственными усилиями. Писатель не может думать за читателя, да и читатель не станет сколько-нибудь лучше, будь такое мышление за другого возможно. Среди интересующихся Теософическим Обществом и его работой давно ощущалась необходимость такого изложения, и мы надеемся, что оно предоставит информацию, свободную, насколько возможно, от технических подробностей, многим из тех, чьё внимание было пробуждено, но кто всё ещё просто озадачен и не убежден.

Рис.0 Ключ к теософии

Е.П. Блаватская

Некоторое внимание было уделено и отделению того, что есть истинного в спиритуалистическом учении о посмертной жизни от того, что ложно, и объяснению истинной природы спиритических явлений. Предыдущие объяснения этого рода навлекли много гнева на голову автора; ведь спиритуалисты, как и очень многие другие, предпочитают верить в приятное скорее, чем в истинное, и очень злятся на всякого, кто разрушает приятное заблуждение. В течение последнего года теософия была мишенью для всяческих отравленных стрел спиритуализма, будто обладатели полуправды чувствуют больше вражды к обладателям всей правды, чем те, кому вообще нечем похвастаться.

Автор от всего сердца благодарит многих теософов, приславших предложения и вопросы, или оказавших иную помощь в процессе написания этой книги. Благодаря их помощи эта работа станет более полезной, что будет для них самой лучшей наградой.

Е.П. Б.

I. Теософия и Теософическое общество

Смысл названия

Спрашивающий. Теософию и её учения часто называют новомодной религией. Религия ли это?

Теософ. Нет. Теософия – это Божественное Знание или Наука.

Спрашивающий. Каков истинный смысл этого термина?

Теософ. Это «Божественная Мудрость», θεοςοφια (Теософия) или мудрость богов, как θεογονια (Теогония) – родословие богов. Слово θεοσ по-гречески означает «бог», одно из божественных существ, но, конечно же, не «Бог» том смысле, какой ему придают в наши дни. Следовательно, это не «мудрость Бога», как переводят некоторые, а божественная мудрость – такая, какой обладают боги. Этому термину много тысяч лет.

Спрашивающий. Каково происхождение этого названия?

Теософ. Оно пришло к нам от александрийских философов, называвшихся «любящими истину», филалетами, от φιλ – «любящий», и αληθεια – «истина». Слово «теософия» датируется третьим веком нашей эры, и в употребление его ввели Аммоний Сакк и его ученики[1], положившие начало эклектической теософической системе.

Спрашивающий. Что было целью этой системы?

Теософ. Во-первых, внушить ученикам и всем «любящим истину» некоторые великие нравственные истины. Отсюда и девиз, принятый Теософическим Обществом – «Нет религии выше истины»[2]. Главной целью основателей эклектической теософической школы была одна из трёх целей их современного последователя – Теософического Общества, а именно – примирить все религии, секты и нации общей системой этики, основанной на вечных истинах.

Спрашивающий. Как вы сможете продемонстрировать, что это не является несбыточной мечтой и что все мировые религии действительно основываются на одной и той же истине?

Теософ. Их сравнительным изучением и анализом. «Религия Мудрости» в древности была единой, и тождество изначальной религиозной философии доказывается идентичными доктринами, передаваемыми посвящённым во время мистерий – учреждения, некогда распространенного повсеместно. «Все древние культы указывают на существование предшествовавшей им единственной теософии. Ключ, открывающий одно, должен открывать всё, иначе он не может быть верным ключом» («Эклектическая философия»).[3]

Политика Теософического общества

Спрашивающий. Во времена Аммония существовало несколько древних великих религий, и в одних только в Египте и Палестине было множество сект. Как мог он их примирить?

Теософ. Делая то, что мы снова стараемся делать сейчас, неоплатоники составляли большую группу и принадлежали к различным религиозным философиям;[4] так же и наши теософы. В те дни иудей Аристобул утверждал, что этика Аристотеля представляет собой эзотерические учения Закона Моисея; Филон Иудей пытался примирить Пятикнижие с пифагорейской и платоновской философией; а Иосиф доказал, что ессеи Кармела были лишь последователями египетских терапевтов (целителей) и просто их копировали. Так же и в наши дни. Мы можем показать путь происхождения каждой христианской конфессии, каждой, даже самой маленькой, секты. Последние – это веточки или побеги, выросшие на более крупных ветвях; но побеги и ветви берут начало от одного и того же ствола – РЕЛИГИИ МУДРОСТИ. Доказать это и было целью Аммония, который старался убедить язычников и христиан, иудеев и идолопоклонников отбросить свои споры и борьбу, помня лишь, что они владеют одной и той же истиной, только облачённой в разные одежды, и что все они – дети одной матери.[5] Такова же и цель теософии.

Спрашивающий. Чьим авторитетом можете вы подтвердить сказанное вами о древних теософах Александрии?

Теософ. Почти бесчисленным множеством хорошо известных авторов. Мосхайм, один из них, говорит:

«Аммоний учил, что религия народа шла рука об руку с философией и вместе с ней разделила судьбу быть постепенно искаженной и затемненной простым человеческим тщеславием, предрассудками и ложью; что поэтому её нужно вернуть к первоначальной чистоте путём удаления этих загрязнений и изъяснения её на философских принципах; и всё, что намеревался сделать Христос, – это восстановить мудрость древних и вернуть её к своей первобытной целостности, уменьшить до определённых пределов преобладающую повсюду власть предрассудков, и частью исправить, а частью и искоренить различные ошибки, которые проникли в различные народные религии».

Это опять в точности то, что говорят современные теософы. Но тогда как как великого филалета поддерживали двое Отцов Церкви, Климент и Афинагор, все учёные раввины Синагоги, Академия и «роща»,[6] помогая ему в проводимой политике, и в то время, как он учил общей доктрине для всех, мы, продолжатели его линии, не получаем никакого признания, а наоборот, подвергаемся оскорблениям и преследованиям. Таким образом, оказывается, что 1500 лет назад люди были более терпимыми, чем сейчас в этой просвещенной стране.

Спрашивающий. Не поддерживала ли его Церковь потому, что, несмотря на его ересь, Аммоний учил христианству и был христианином?

Теософ. Вовсе нет. Его происхождение было христианским, но сам он никогда не принимал церковного христианства. Как сказано нём у того же автора:

«Ему нужно было лишь давать наставления в согласии с древними столпами учения Гермеса, о которых ещё раньше знали Платон и Пифагор, и на которых основали свою философию. Найдя то же самое в прологе к Евангелию от Иоанна, он справедливо предположил, что намерением Иисуса было восстановить Великое Учение Мудрости в его изначальной целостности. Библейские повествования и истории богов он считал аллегориями, указующими на истину, в противном же случае – выдумками, которые следует отвергнуть». Более того, как говорится в «Эдинбургской Энциклопедии», «он допускал, что Иисус Христос был прекрасным человеком и „другом Бога“, но полагал, что в его планы не входило полностью отменить культ даймонов (богов) и что его единственным намерением было очистить древнюю религию».

Религия мудрости, сокровенная во все века

Спрашивающий. Поскольку Аммоний никогда не передавал своих учений письменно, как можно быть уверенным, что его учение было именно таким?

Теософ. Но ведь ни Будда, ни Пифагор, ни Конфуций, ни Орфей, ни Сократ, ни даже Иисус тоже не оставили никаких сочинений. Тем не менее, большинство из них – исторические личности и учения всех их уцелели. Ученики Аммония (среди которых были Ориген и Ириней) писали трактаты и объясняли его этику. И несомненно, они столь же историчны, как и писания апостолов, если не более. Более того, его ученики – Ориген, Плотин и Лонгин (советник знаменитой царицы Зенобии) – все оставили значительные записи о системе филалетов – во всяком случае, насколько это касается верований, исповедуемых ими публично, ибо учения этой школы делились на экзотерические и эзотерические.

Спрашивающий. И как могли последние дойти до наших дней, если, как вы утверждаете, всё достойное называться религией мудрости действительно было эзотерическим?

Теософ. РЕЛИГИЯ МУДРОСТИ всегда была одной, и, будучи последним словом возможного человеческого знания, тщательно сохранялась. Она существовала уже за века до александрийских теософов, дождалась современных и переживёт любую другую религию и философию.

Спрашивающий. Где и кем же она так сохранялась?

Теософ. Среди посвященных каждой страны; среди основательных искателей Истины – их учеников; и в тех частях света, где такие знания всегда ценились и развивались больше всего: в Индии, Центральной Азии и Персии.

Спрашивающий. Можете ли вы предоставить какие-либо доказательства её эзотеризма?

Теософ. Лучшим доказательством, которое вы можете получить, является то, что каждый древний религиозный или, скорее, философский культ состоял из эзотерического, или тайного, учения и экзотерического богослужения (предназначенного для широкой публики). Более того, хорошо известно, что мистерии древних у всех народов включали в себя «великие» (тайные) и «малые» (публичные) – например в знаменитых торжествах в Греции, называвшихся Элевсинскими. От иерофантов Самофракии, Египта и посвящённых брахманов древней Индии вплоть до позднейших еврейских раввинов, все, опасаясь профанации, сохраняли свои настоящие, внутренние верования в тайне. Еврейские раввины называли свои общедоступные религиозные учения меркавах (внешним телом), «колесницей» или оболочкой, которая содержит скрытую душу, их высшее тайное знание. Ни у одного из древних народов настоящие философские тайны никогда не сообщались жрецами массам, которым предназначалась лишь внешняя оболочка. У северного буддизма были свои «великая» и «малая» колесницы, известные как махаяна, эзотерическая, и хинаяна, экзотерическая, школы. И нельзя порицать их за такую скрытность – ведь конечно же вы не стали бы кормить своё стадо овец диссертациями по ботанике вместо травы? Пифагор называл свой гнозис «знанием вещей сущих» или η γνωςισ των οντων и сохранял это знание лишь для давших обеты учеников – тех, кто мог усвоить такую умственную пищу и чувствовать удовлетворение; и он брал с них обет молчания и тайны. Оккультные алфавиты и тайные шифры происходят от древнеегипетского иератического письма, секретом которого в древности владели только иерограмматики, посвященные египетские жрецы. Аммоний Сакк, как говорят его биографы, связывал своих учеников клятвой не разглашать никому его высшие учения, исключая лишь тех, кто уже был наставлен в подготовительном знании и тоже был связан обетом. Наконец, разве мы не находим того же даже в раннем христианстве, среди гностиков, и учении самого Христа? Разве он не говорил с массами притчами, имеющими двойной смысл, и не объяснял скрытого смысла лишь своим ученикам? «Вам, – говорит он, – дано знать тайны царствия Божия, а тем внешним всё бывает в притчах» (от Марка, IV, 11). «Ессеи Иудеи и Кармела проводили подобное разделение своих приверженцев на неофитов, собратьев и совершенных, или посвященных» («Эклектическая Философия»). Примеры этого можно найти каждой стране.

Спрашивающий. Можно ли достичь «тайной мудрости» просто путём изучения? Энциклопедии определяют теософию почти так же, как и словарь Вебстера, а именно, как «предполагаемое общение с Богом и высшими духами и последующее достижение сверхчеловеческого знания физическими средствами и химическими процессами». Это так?

Теософ. Думаю, что нет. Да и никакой лексикограф не объяснит, ни себе, ни другим, как это сверхчеловеческое знание может быть достигнуто физическими или химическими процессами. Если бы Вебстер написал «метафизическими и алхимическими процессами», определение было бы приблизительно верным; в приведённом же виде оно абсурдно. Древние теософы утверждали – и это же говорят современные – что бесконечное не может быть познано конечным – то есть воспринято конечным существом – но что божественная суть может быть передана высшему Духовному Я в экстатическом состоянии. Это состояние, в отличие от гипнотического, вряд ли достижимо «физическими и химическими средствами».

Спрашивающий. Каково же ваше объяснение?

Теософ. Истинный экстаз определён Плотином как «освобождение ума от своего конечного сознания, его единение и отождествление бесконечным». Это высшее состояние, говорит профессор Уайлдер, но оно не вечно и достигается лишь весьма и весьма немногими. В действительности оно тождественно состоянию, известному в Индии как самадхи. Последнее практикуется йогами, которые физически облегчают его достижение строгим воздержанием в еде и питье, а умственно – непрестанным старанием очистить и возвысить ум. Медитация – это безмолвная и неизречённая молитва, или, как говорил о ней Платон, «устремление души к божественному, не просьба о каком-то личном благе (в общепринятом значении молитвы), но обращение к самому Добру – к вселенскому Высшему Благу», частью которого мы являемся на земле, и из cущности которого все мы возникли. Поэтому, добавляет Платон, «оставайся безмолвным в присутствии божественных, пока они не снимут туманную пелену с твоих глаз, и благодаря исходящему от них свету, не дадут тебе возможность увидеть то, что действительно является благом, а не кажется тебе таковым».[7]

Спрашивающий. В таком случае теософия не является, как считают некоторые, недавно изобретенной системой?

Теософ. Только невежды могут так её называть. Она стара, как мир, в своём учении и этике, если не в названии, а также является самой широкой и всеобъемлющей системой из всех.

Спрашивающий. Почему же тогда так вышло, что теософия оставалась неизвестной народам Западного полушария? Почему она должна была стать книгой за семью печатями для рас, признанных самыми культурными и передовыми?

Теософ. Мы считаем, что в древние времена существовали нации столь же культурные и уж, конечно, опережавшие нас в духовном отношении. Но этому добровольному невежеству есть несколько причин. Одну из них открыл Св. Павел культурным жителям Афин – это потеря на долгие века настоящего духовного озарения, и даже интереса, из-за слишком сильной их привязанности к предметам чувств и долгого рабства у мёртвой буквы догм и обрядности. Но основная причина в том, что истинная теософия всегда сохранялась в тайне.

Спрашивающий. Вы привели доказательства, что такая секретность существовала, но каковы её истинные причины?

Теософ. Причины её следующие: Во-первых, извращённость обычной человеческой природы, её эгоизм, всегда стремящийся к удовлетворению личных желаний в ущерб своим ближним и сородичам. Таким людям никогда нельзя доверять божественные тайны. Во-вторых, их неспособность сохранить священное и божественное знание от профанации. Именно последняя привела к извращению самых возвышенных истин и символов и постепенному превращению духовного в антропоморфное, конкретное и сведённое к грубым образам – иными словами, к принижению представления о божественном и к идолопоклонству.

Теософия – не Буддизм

Спрашивающий. О Вас часто говорят как об «эзотерических буддистах». Все ли вы в таком случае – последователи Гаутамы Будды?

Теософ. Не более, чем все музыканты являются последователями Вагнера. Некоторые из нас – буддисты по вероисповеданию; и всё же среди нас гораздо больше индуистов и брахманов, и больше европейцев и американцев, рожденных христианами, чем обращённых буддистов. Ошибка возникла из-за неверного понимания истинного смысла названия прекрасного труда Синнетта «Эзотерический буддизм», последнее слово в названии которой следовало бы писать с одной, а не с двумя буквами «д», так как имелся в виду «будхизм», производное от слова «бодхи» (разум или мудрость), а не буддизм, религиозная философия Гаутамы. Теософия, как уже было сказано, – это РЕЛИГИЯ МУДРОСТИ.

Спрашивающий. В чём же разница между буддизмом, религией, основанной принцем Капилавасту, и будхизмом, «учением мудрости», который, как вы говорите, есть синоним теософии?

Теософ. В том же, в чём разница между тайными учениями Христа, которые назывались «тайнами царства небесного», и позднейшей обрядностью и догматическим богословием церкви и сект. «Будда» означает просветлённый бодхи, или постижением, мудростью. Корнями и ветвями это уходит в эзотерические учения, которые Гаутама передал лишь своим избранным архатам.

Спрашивающий. Но некоторые востоковеды отрицают, что Будда вообще учил чему-либо эзотерическому.

Теософ. Они могут с таким же успехом отрицать, что у Природы есть секреты от людей науки. Далее я докажу это, исходя из беседы Будды с его учеником Анандой. Его эзотерические учения были просто гупта видья (тайным знанием) древних брахманов, ключ к которым их современные последователи, за немногими исключениями, полностью потеряли. И эта видья перешла в то, что сейчас известно, как внутренние учения школы махаяна северного буддизма. Те, кто отрицает это – лишь невежды, претендующие на восточную учёность. Я советую вам почитать «Китайский буддизм» преп. Эдкинса – особенно главы об экзотерической и эзотерической школах и учениях – а затем сравнить их с письменными свидетельствами всего древнего мира по этому вопросу.

Спрашивающий. Но разве этика теософии не тождественна той, которой учил Будда?

Теософ. Конечно, потому что эта этика – душа Религии Мудрости, и некогда была общим достоянием посвященных всех народов. Но Будда был первым, кто включил эту возвышенную этику в свои общедоступные учения, и сделал её основой и самой сущностью своей публичной системы. Именно в этом огромная разница между экзотерическим буддизмом и любой другой религией. Ибо тогда как как в других религиях первое и самое важное место занимают обрядность и догмы, в буддизме всегда больше всего настаивали именно на этике. Этим и объясняется сходство между этикой теософии и этикой религии Будды, доходящее почти до тождества.

Спрашивающий. А есть ли моменты, по которым есть значительные расхождения?

Теософ. Одно из больших различий между теософией и экзотерическим буддизмом состоит в том, что последний, представленный его южной школой, полностью отрицает: а) существование каких-либо божеств; и б) какую-либо сознательную жизнь после смерти или даже какую-либо самосознающую индивидуальность, сохраняющуюся в человеке. По крайней мере, именно таково учение таиландской секты, которое сейчас считают самой чистой формой экзотерического буддизма. И это так, если рассматривать лишь общедоступные учения Будды; причину такой сдержанности с его стороны я объясню далее. Но северные буддийские школы, учрежденные в тех странах, куда удалились посвящённые архаты после смерти своего Учителя, учат всему, что сейчас называется теософическими доктринами, потому что они образуют часть знания посвященных – таким образом доказывая, что слишком рьяная ортодоксия южного буддизма пожертвовала истиной ради мертвой буквы. Но насколько более величественным и благородным, более научным и философским оказывается это учение, даже в своей мёртвой букве, в сравнении с любой другой церковью или религией! И всё же, теософия – не буддизм.

II. Экзотерическая и эзотерическая теософия

Чем современное Теософическое общество не является

Спрашивающий. В таком случае, ваши учения не являются ни возрождением буддизма, ни полной копией неоплатонической теософии?

Теософ. Не являются. Но на эти вопросы я не могу дать лучшего ответа, чем цитата из доклада «Теософия», прочитанного доктором Дж. Д. Баком, членом Теософического Общества, на последнем теософическом съезде в Чикаго, в Америке (апрель, 1889). Ни один из ныне здравствующих теософов не выразил лучше подлинную сущность теософии, чем наш глубокоуважаемый друг доктор Бак:

«Теософическое Общество было организовано с целью распространения теософического учения и поощрения соответствующего ему образа жизни. Нынешнее Теософическое Общество – не первое в этом роде. У меня есть книга, озаглавленная: „Теософические протоколы Филадельфианского Общества“, опубликованная в Лондоне в 1697 году, и другая, со следующим названием: „Введение в теософию, или науку о таинстве Христа, то есть о Божестве, Природе и Творении, охватывающую философию всех действующих сил жизни, магических и духовных, и дающую практическое руководством по достижению высшей чистоты, святости и евангельского совершенства; а также по достижению божественного видения и священных ангельских искусств, возможностей и других преимуществ возрождения“, опубликованная в Лондоне в 1855 году. Вот посвящение этой книги:

«Студентам университетов, колледжей и школ христианского мира; профессорам метафизики, механики и естественных наук во всех формах; образованным мужчинам и женщинам фундаментальной ортодоксальной веры; деистам, арианам, унитариям, сведенборгианцам и другим последователям всех неполных и малоосновательных вероучений, рационалистам и скептикам любого рода; правоверным и просвещенным мусульманам, иудеям и верующим в восточные древние религии; но особенно проповедникам и миссионерам как варварских, так и интеллектуальных народов с превеликим смирением и любовью посвящается это введение в Теософию, науку о сути и тайне всех вещей».

В следующем году (1856) вышла другая книга, «Теософический сборник», в 600 страницах большого формата шрифтом «диамант». Было издано только 500 экземпляров этого труда – для бесплатного распространения по библиотекам и университетам. Эти ранние движения, которых было множество, начинались внутри Церкви людьми большого благочестия и безупречной репутации. Все эти труды имели ортодоксальную форму, использовали христианские выражения, и подобно трудам выдающегося деятеля Церкви Уильяма Лоу, с точки зрения рядового читателя отличались лишь глубоким благочестием и набожностью. Они лишь были попытками извлечь и объяснить более глубокое значение и изначальный смысл Священного Писания, а также пояснить и раскрыть теософический образ жизни. Эти труды скоро предавались забвению и сейчас практически неизвестны. Они пытались реформировать духовенство и возродить подлинное благочестие, и никогда не приветствовались. Одного слова «ересь» было достаточно, чтобы похоронить их вместе с всеми прочими подобными утопиями. Во времена Реформации Иоганн Ройхлин предпринял аналогичную попытку, и с таким же результатом, хотя он был близким и доверенным другом Лютера. Ортодоксы никогда не хотели, чтобы их наставляли и просвещали. Реформаторам было сказано, подобно тому, как Фест сказал Павлу, что слишком большая учёность довела их до сумасшествия, и что двигаться дальше было бы опасно. Если оставить в стороне терминологию, которая была отчасти следствием привычки и образования этих авторов, а отчасти результатом религиозных ограничений, проводимых через светскую власть, и обратиться к сути этих трудов, то они были в самом строгом смысле теософическими и относились исключительно к познанию человеком своей собственной природы и высшей жизни души. Нынешнее теософическое движение иногда объявляли попыткой обратить христианский мир в буддизм, что означает просто то, что слово «ересь» потеряло свой устрашающий смысл и силу. Отдельные люди во все времена более или менее верно понимали теософическое учение и вплетали его в ткань своей жизни. Это учение не является исключительной принадлежностью какой-либо религии, и не ограничено тем или иным обществом или временем. По праву рождения оно – принадлежность каждой человеческой души. Такую вещь, как символ веры, каждый должен выбирать сам, в соответствии со своей природой, потребностями и различным жизненным опытом. Вот почему представлявшие теософию новой религией напрасно охотились за её символом веры и ритуалом. Её кредо – верность Истине, а её ритуал – «чтить каждую истину её применением».

Насколько мало этот принцип Всеобщего Братства понимается массами человечества, и как редко признается его высшая важность, можно видеть на примере разнообразия мнений и вымышленных интерпретаций, касательно Теософического Общества. Это Общество было основано на единственном принципе – сущностном братстве людей, как здесь коротко описывается и несовершенно излагается. На него нападали как на буддийское и антихристианское, будто бы оно могло быть и тем и другим, тогда как и буддизм, и христианство, с момента их зачинания вдохновенными основателями, провозглашают братство единственной принципиально важной частью учения и жизни. Теософию также считали чем-то новым под солнцем, или, в лучшем случае, старым мистицизмом, маскирующимся под новым названием. И хотя верно, что многие Общества, основанные на принципах альтруизма или братства, и их поддержки, носили различные имена, также верно то, что многие назывались теософическими, и их принципы и цели были теми же, что и у современного Теософического Общества. В этих обществах суть учения была одной и той же, а всё остальное – случайным, хотя это не отменяет того факта, что многие люди бывают привлечены поверхностными частностями и не замечают или игнорируют сущность учения».

Нельзя дать более ясного и четкого ответа на ваш вопрос, чем дал этот человек, являющийся одним из наших самых искренних и ценимых нами теософов.

Спрашивающий. В этом случае, какую систему, кроме буддийской этики, вы предпочитаете или какой следуете?

Теософ. Никакой – и всем. Конкретно мы не придерживаемся никакой религии, как и философии – мы отбираем то хорошее, что находим в каждой. Но здесь, опять же, нужно констатировать, что подобно всем другим древним системам, теософия подразделяется на экзотерическую и эзотерическую.

Спрашивающий. Какова же разница?

Теософ. Члены Теософического Общества вольны исповедовать любую религию или философию, которая им нравится, или никакой, если они это предпочитают, при условии, что они симпатизируют трём его целям и готовы выполнять по меньшей мере одну из них. Общество – филантропическая и научная организация для распространения идеи братства в практическом, а не теоретическом плане. Его члены могут быть христианами или мусульманами, иудеями или парсами, буддистами или брахманистами, спиритуалистами или материалистами – это не имеет значения; но каждый должен быть либо филантропом, либо исследователем арийской и иной древней литературы, или изучать психические явления. Короче говоря, ему следует, по возможности, помогать выполнению хотя бы одной из целей нашей программы. В противном случае у него нет причин присоединяться к нам. Таково большинство экзотерического Общества, состоящего из «прикрепленных» и «не прикрепленных» членов[8]. Они могут стать, а могут не стать теософами в действительности. Они являются членами, благодаря вступлению в Общество; но последнее не может сделать теософом того, у кого нет чувства божественного лада вещей, или того, кто понимает теософию своим собственным – если можно так выразиться – сектантским и эгоистичным образом. Поговорку «не место красит человека, а человек место» можно, в данном случае, перефразировать так: «теософ тот, кто теософию практикует».

Теософы и члены Теософического общества

Спрашивающий. Это относится к рядовым членам, как я понимаю. А как насчёт тех, кто занимается эзотерическим изучением теософии – они-то настоящие теософы?

Теософ. Не обязательно, пока они сами не доказали, что являются таковыми. Они вступили во внутреннюю группу и дали обет выполнять правила оккультной группы так строго, как только могут. Это трудное дело, ибо первейшее правило – полное отречение от своей личности. То есть давший обеты должен стать полным альтруистом, никогда не думать о себе, позабыть собственное тщеславие и гордость, мысля о благе всех своих ближних – не только о благе собратьев по эзотерическому кругу. Он, если эзотерические наставления принесли ему хоть какую-то пользу, должен жить жизнью воздержания во всём, самоотречения и строгой нравственности, исполняя свой долг по отношению ко всем людям. Немногие истинные теософы, имеющиеся в нашем Обществе, находятся в этом круге. Это не значит, что вне Теософического Общества и его внутреннего круга нет теософов – они есть, и их больше, чем думают люди, и уж конечно, гораздо больше, чем среди мирских членов Теософического Общества.

Спрашивающий. Какая в таком случае польза от вступления в так называемое Теософическое Общество? В чём стимул?

Теософ. Пользы никакой, кроме преимущества в получении эзотерических инструкций, подлинных учений «Религии Мудрости», и, если выполняется его истинная программа, в получении помощи от взаимной поддержки и симпатии. Союз – это сила и гармония, и слаженные одновременные усилия творят чудеса. В этом был секрет всех сообществ и союзов с тех пор, как существует человечество.

Спрашивающий. Но почему уравновешенный и целенаправленный человек, обладающий неукротимой энергией и стойкостью, не может стать оккультистом и даже адептом, работая в одиночку?

Теософ. Может; но есть десять тысяч шансов против одного, что ему это не удастся. И первая среди многих причина в том, что в наши дни нет книг по оккультизму или теургии, которые бы излагали секреты алхимии или средневековой теософии простым языком. Все они символичны или даны притчами; а поскольку на Западе на протяжении веков ключ к ним был утерян, то как может человек узнать верный смысл того, что он читает или изучает? В этом самая большая опасность, которая ведет к неосознанной чёрной магии или к самому беспомощному медиумизму. Потому тем, у кого нет посвящённого, с которым можно было бы сверяться, лучше бы оставить эти опасные исследования. Оглянитесь вокруг и понаблюдайте. В то время, как две трети цивилизованного общества высмеивают саму мысль о том, что в теософии, оккультизме, спиритизме или каббале что-то есть, оставшаяся треть состоит из самых разнородных и противоположных элементов. Некоторые верят в мистическое и даже в сверхъестественное (!), но каждый верит по-своему. Другие бросаются без руководства в изучение каббалы, психизма, месмеризма, спиритизма или какой-либо формы мистицизма. Результат: нет двух людей со сходным мнением, согласных друг с другом в основных оккультных принципах, хотя многие притязают на достижение предела знаний и хотели бы заставить других поверить в то, что они являются вполне состоявшимися адептами. На Западе не найти не только доступного, научного и точного знания оккультизма – нет даже знания настоящей астрологии, единственной ветви оккультизма, которая, в её экзотерическом изучении, имеет определенные законы и систему, – но и ни у кого нет даже представления о том, что такое истинный оккультизм. Некоторые сводят древнюю мудрость к каббале или иудейской книге «Зоар», которые каждый трактует по-своему, в соответствии с мертвой буквой методов раввинов. Другие считают конечным выражением Высшей Мудрости труды Сведенборга или Бёме, тогда как третьи опять же усматривают великую тайну древней магии в месмеризме. Те же из них, кто применяет свои теории на практике, из-за невежества скатываются к черной магии. Счастливы те, кому удаётся этого избежать – ведь у них нет ни мерила, ни критерия, чтобы отличить истинное от ложного.

Спрашивающий. Следует ли понимать это так, что внутренняя группа Теософического Общества претендует на то, что её наставления исходят от настоящих посвящённых или учителей эзотерической мудрости?

Теософ. Не непосредственно. Личного присутствия таких учителей не требуется. Достаточно, если они дают наставления некоторым из тех, кто годы проучился под их руководством и посвятил всю свою жизнь служению. Тогда, в свою очередь, они могут передавать полученные знания тем, у кого не было такой возможности. Крупица истинных наук лучше, чем масса непереваренной и непонятой учёности. Унция золота стоит тонны пыли.

Спрашивающий. Но как узнать, действительно ли это унция золота, а не просто подделка?

Теософ. Дерево узнают по плодам, а систему – по её результатам. Когда наши противники смогут доказать нам, что за всю многовековую историю хоть один ученик, изучавший оккультизм в одиночестве, стал святым адептом, как Аммоний Сакк или даже Плотин, или теургом, как Ямблих, или совершил подвиги, такие как Сен-Жермен, без какого-либо учителя, который руководил бы им, и всё это – не будучи медиумом, психистом, обманывающим самого себя, или шарлатаном – тогда мы признаем, что ошибались. Но до тех пор, теософы предпочитают следовать доказанному естественному закону традиции Священной Науки. Есть мистики, сделавшие великие открытия в химии и физике, почти граничащие с алхимией и оккультизмом; другие, лишь с помощью своего гения, заново открывшие частично, если не полностью, потерянный алфавит «языка мистерий», и потому способные правильно читать древнееврейские свитки; и ещё те, кто, будучи ясновидящими, смогли уловить чудесные проблески сокровенных тайн Природы. Но все они – узкие специалисты. Один – теоретик-изобретатель, другой – сектантски настроенный каббалист, третий – Сведенборг нашего времени, отрицающий всё и вся вне его собственной науки или религии. Никто из них не может похвалиться, что принес своей деятельностью пользу и всему миру, или хотя бы своему народу, а не только самому себе. За исключением немногих целителей – того класса, который Королевская Коллегия врачей или хирургов назовет шарлатанами – никто не помог своей наукой ни человечеству, ни даже нескольким окружающим его людям. Где халдеи прошлого, совершавшие удивительные исцеления, «не чарами, но простотой»? Где Аполлоний Тианский, лечивший больных и воскрешавший мёртвых при любом климате и обстоятельствах? Нам известны несколько специалистов первого рода в Европе, но ни одного – последнего рода, за исключением Азии, где секрет йогов, как «жить в смерти», всё ещё сохраняется.

Спрашивающий. Является подготовка таких адептов-целителей целью теософии?

Теософ. У неё несколько целей, но самые важные – те, что могут привести к облегчению человеческих страданий любого рода – как физических, так и нравственных. И мы считаем, последнее гораздо важнее. Теософия должна внушать этику; она должна очищать душу, ибо это принесет облегчение и физическому телу, болезни которого, за исключением несчастных случаев, являются лишь следствиями. Изучая оккультизм из эгоистических побуждений, для удовлетворения личных амбиций, гордости или тщеславия, нельзя достичь его истинной цели – помощи страдающему человечеству. Точно так же нельзя стать оккультистом, изучая лишь одну единственную область эзотерической философии – этого достигают, изучая (если не практикуя) все области.

Спрашивающий. Тогда в достижении этой самой важной цели помогают лишь тем, кто изучает эзотерические науки?

Теософ. Вовсе нет. Каждый светский член Общества имеет право получать общие инструкции, если только он этого хочет; но очень немногие изъявляют охоту стать «работающими членами» – большинство предпочитают оставаться трутнями теософии. Однако, нужно понимать, что личные исследования в Теософическом Обществе поощряются, если только они не переходят предела, отделяющего экзотерическое от эзотерического, слепую магию от сознательной.

Разница между теософией и оккультизмом

Спрашивающий. Вы говорите о теософии и оккультизме; тождественны ли они?

Теософ. Никоим образом. В действительности, человек может быть очень хорошим теософом, внутри или вне Общества, никоим образом не будучи при этом оккультистом. Однако, никто не может быть истинным оккультистом, не будучи настоящим теософом; иначе он будет просто черным магом, сознательным или бессознательным.

Спрашивающий. Что вы имеете в виду?

Теософ. Я уже говорила, что настоящий теософ должен воплощать на практике самые возвышенные нравственные идеалы, стремиться осознать свое единство со всем человечеством и непрестанно трудиться для других. Таким образом, если оккультист так не поступает, он действует эгоистически, для своего собственного благополучия; а если он приобрёл больше практических способностей, чем обычные люди, он становится гораздо более опасным врагом всему миру и окружающим, чем простой смертный. Это очевидно.

Спрашивающий. Тогда, может быть, оккультист – это просто человек, обладающий большей силой, чем другие люди?

Теософ. Гораздо большей – если он практический и действительно учёный оккультист, а не просто называет себя таковым. Оккультные науки вовсе не являются, как пишут в энциклопедиях, «теми воображаемыми науками средневековья, которые изучают предполагаемое действие или влияние оккультных качеств или сверхъестественных сил, как алхимия, магия, некромантия и астрология», ибо науки эти реальные, действенные и очень опасные. Они учат о тайных возможностях вещей в Природе, развивая и культивируя скрытые силы, «спящие в человеке», тем самым давая ему огромные преимущества перед более невежественными смертными. Хорошим примером этого является гипнотизм, ставший теперь предметом серьезного научного изучения. Сила гипноза была открыта почти случайно, и путь к ней был подготовлен месмеризмом; а сейчас способный гипнотизер с её помощью может добиться от человека практически чего угодно: может принудить его, бессознательно для самого себя, валять дурака, – или совершить преступление, часто вместо гипнотизера и для целей последнего. Разве не ужасная это сила, если она окажется в руках людей, неразборчивых в средствах? И пожалуйста помните, что это лишь один из малых разделов оккультизма.

Спрашивающий. Но разве самые культурные и образованные люди не считают все эти оккультные науки, магию и колдовство, пережитками древнего суеверия и невежества?

Теософ. Позвольте мне заметить, что в этом высказывании куда ни кинь, всюду клин. «Самые культурные и образованные» среди вас и христианство, и любую другую религию также считают пережитком невежества и суеверия. Сейчас люди, по крайней мере, начинают верить в гипнотизм, а некоторые – даже среди самых культурных – в теософию и необычные явления. Но кто из них, кроме проповедников и слепых фанатиков, признается в вере в библейские чудеса? Вот тут-то и находится точка расхождения. Есть очень хорошие и чистые теософы, которые могут поверить в сверхъестественное, включая божественные чудеса, но никакой оккультист в это верить не станет. Ибо оккультист практикует научную теософию, основанную на точном знании тайных трудов Природы; но теософ, использующий силы, называемые паранормальными, без света оккультизма, будет склоняться к опасной форме медиумизма, потому что, хотя и придерживаясь теософии и её самых высоких этических принципов, он работает с этими силами в темноте, из искренней, но слепой веры. Всякий, будь он теософ или спиритуалист, кто пытается заниматься одной из ветвей оккультной науки: гипнотизмом, месмеризмом или даже секретами производства физических феноменов и так далее, без знания философской рациональной основы этих сил, подобен лодке без руля, пустившейся в бурный океан.

Разница между теософией и спиритуализмом

Спрашивающий. Но разве вы не верите в спиритуализм?

Теософ. Если под «спиритуализмом» вы имеете в виду объяснение, которое спиритуалисты дают некоторым сверхъестественным явлениям, тогда решительно не верим. Они утверждают, что все эти явления производятся «духами» ушедших смертных, в основном их родственников, которые возвращаются на землю, по их словам, для того, чтобы общаться с теми, кого они любили или к кому были привязаны. Мы полностью отвергаем такую возможность. Мы утверждаем, что духи умерших не могут вернуться на землю – разве что в редких и исключительных случаях, о которых я, возможно, расскажу позже; также они не могут общаться с людьми, за исключением совершенно субъектных средств. То, что видится объектным, или предметным – лишь фантом внефизического человека. Но психический или так сказать «духовный» спиритуализм мы признаём самым решительным образом.

Спрашивающий. Спиритические явления вы также отрицаете?

Теософ. Конечно, нет – за исключением случаев сознательного мошенничества.

Спрашивающий. Чем же вы тогда их объясняете?

Теософ. Мы объясняем их по-разному. Причины подобных проявлений вовсе не так просты, как хотели бы верить спиритуалисты. Чаще всего движущей силой, «deus ex machina» так называемых «материализаций» является астральное тело или «двойник» медиума или кого-то из присутствующих. Это астральное тело также является действующей силой при появлении надписей на закрытой доске, явлений, типа имевших место в Дэйвенпорте и так далее.

Спрашивающий. Вы говорите «обычно», а что же служит причиной в остальных случаях?

Теософ. Это зависит от природы явлений. Иногда это астральные останки, «оболочки» бывших личностей из камалоки; в других случаях – элементалы. «Дух» – слово разнообразного и широкого значения. Я действительно не знаю, что имеют в виду спириты, используя этот термин; но как мы понимаем, они утверждают, что физические явления осуществляются перевоплощающимся «я», духовной и бессмертной «индивидуальностью». А эту гипотезу мы полностью отвергаем. Сознательная индивидуальность развоплощённого человека не может материализоваться; не может она и вернуться из своей собственной ментальной сферы дэвачана на план земной предметности.

Спрашивающий. Но многие сообщения, полученные от «духов», демонстрируют не только разумность, но и знание фактов, неизвестных медиуму, а иногда и фактов, скрытых от сознания исследователя и всех присутствующих.

Теософ. Это вовсе не обязательно доказывает, что разум и знания, о которых вы говорите, принадлежат духам или исходят от развоплощённых душ. Известно, что сомнамбулы сочиняют музыку и стихи, решают математические задачи, находясь в состоянии транса, при том, что они никогда не учились ни музыке, ни математике. Другие разумно отвечали на заданные им сложные вопросы, и даже, в некоторых случаях, говорили на таких языках, как древнееврейский и латынь, ранее им совершенно незнакомых – и всё это в состоянии глубокого сна. Станете ли вы утверждать, что всё это было вызвано «духами»?

Спрашивающий. А как бы это объяснили вы?

Теософ. Мы утверждаем, что божественная искра в человеке, будучи единой и по сути своей тождественной со Всеобщим Духом, наше «духовное Я», практически всеведуща, но не может проявить своё знание в силу препятствий со стороны материи. Чем больше этих препятствий устранено, то есть чем больше блокированы собственная независимая деятельность и сознание физического тела, как в глубоком сне, трансе или при болезни, тем более полнее сможет проявить себя на этом плане внутреннее Я. Вот наше объяснение тех действительно удивительных явлений высшего порядка, в которых проявляются несомненные разум и знание. Что до явлений более низкого порядка, таких как физические явления и банальные сообщения большинства «духов», то даже для объяснения самых важных моментов потребуется больше места и времени, чем можно им сейчас посвятить. У нас не больше желания вмешиваться в веру спиритуалистов более, чем в какую-либо другую. Путь бремя доказательств пусть ляжет на верующих в «духов». Будучи пока что убеждены, что явления высшего типа происходят благодаря развоплощённым духам, лидеры спиритуалистов и самые разумные и учёные из них, уже признают, что не все явления производятся духами. Постепенно они признают всю правду; но пока у нас нет ни права, ни желания навязывать им свои взгляды. Тем не менее, в случаях чисто психических и духовных проявлений мы верим в возможность взаимного сообщения духа живущего человека с духами личностей, находящихся вне воплощения.[9]

Спрашивающий. Это означает, что вы отвергаете философию спиритуализма в целом?

Теософ. Если под «философией» вы имеете в виду их сырые теории, то отвергаем. Но по правде говоря, у них нет философии. Так говорят их лучшие, самые образованные и честные защитники. Их фундаментальную и единственную безупречную истину, а именно то, что явления происходят через медиумов под управлением невидимых разумов и сил, никто не будет и не сможет отрицать, за исключением, разве что, слепого материалиста из школы «большого пальца ноги Хаксли». Что же касается их философии, то разрешите мне процитировать редактора журнала «Light», так как более ревностного и мудрого поборника идей спиритуализма найти трудно. Вот что «М.А. Оксон», один из немногих спиритуалистов-философов, пишет о недостатке их организации и слепом фанатизме:

«Стоит пристально изучить этот момент, ибо он жизненно важен. Мы обладаем опытом и знанием, по сравнению с которым все другие знания незначительны. Обычный спиритуалист разражается негодованием, если кто-либо осмеливается подвергать сомнению его знание грядущего и его абсолютную уверенность в жизни будущей. Там, где другие люди протянутыми вперед слабыми руками нащупывают дорогу в тёмное будущее, он идет бодро, как тот, у кого есть карта и кто знает свой путь. Там, где другие остановились в силу своего благочестия или удовлетворившись верой отцов, он может гордиться тем, что знает то, во что они только верят, и может из своих богатых запасов пополнить увядающую веру, основанную только на надежде. Он великолепен в том, как обращается с самыми возвышенными ожиданиями человека». «Вы надеетесь, – говорит он, – на то, что я могу просто продемонстрировать. Вы верите в предания о том, что я могу экспериментально доказать в соответствии с самым строгим научным методом. Ваши старые верования увядают, оставьте их и освободитесь. В них столько же лжи, сколько и правды. Ваши построения могут быть надёжными, лишь будучи возведены на надежном фундаменте продемонстрированного факта. Все старые верования вокруг вас рушатся. Постарайтесь избежать краха и выбирайтесь оттуда».

Но когда кому-либо приходится иметь дело с этой замечательной личностью, каков же результат? Очень любопытный и весьма разочаровывающий. Этот человек так уверен в своих посылках, что не дает себе труда проверить те интерпретации, которые дают его фактам другие. Мудрецы много веков занимались объяснением того, что он считает доказанным; но он даже и не взглянет на эти исследования. Он даже не во всём согласен со своим братом спиритуалистом. Это снова похоже на историю о старой шотландке, которая, вместе со своим мужем, основала «церковь». У них были эксклюзивные ключи от рая, вернее, у неё, потому что она не была «уверена насчет Джеми». Точно так же, бесконечно делящиеся, разделяющиеся и подразделяющиеся секты спиритуалистов качают головами и «не уверены» одна насчет другой. В то же время коллективный опыт человечества в этом вопросе твёрд и неизменен: сила в единстве, а разъединение – источник слабости и поражения. Плечом к плечу, обученная и дисциплинированная, толпа становится армией, где каждый человек стоит сотни нетренированных людей, которые могут выступить против нее. Организация в любой области деятельности человека означает успех, экономию времени и труда, средств и подготовительных работ. Недостаток метода, плана, случайная, время от времени, работа, проявляющаяся вспышками энергии, недисциплинированные усилия – всё это означает неизбежный провал. Голос человечества подтверждает правду. Принимает ли спиритуалист этот вывод, действует ли согласно нему? Поистине, нет. Он отказывается от организации. Он сам себе закон и ощетинился колючками против своих ближних». («Light». 22 июня 1889 г.)

Спрашивающий. Мне говорили, что Теософическое Общество изначально было основано, чтобы сокрушить спиритуализм и веру в сохранение индивидуальности в человеке?

Теософ. Вас дезинформировали. Все наши убеждения основаны на этой бессмертной индивидуальности. Но вы, подобно многим другим, путаете индивидуальность с личностью. Ваши западные психологи, похоже, до сих пор не установили чёткой разницы между этими двумя понятиями. Однако, это как раз то самое отличие, которое дает ключ к пониманию восточной философии, и которое лежит в основе расхождения между теософическим и спиритуалистическим учениями. И хотя это может навлечь на нас ещё большую враждебность некоторых спиритуалистов, всё-таки я должна заявить здесь, что именно теософия является истинным и чистым, без примесей, спиритуализмом, тогда как как современная система, практикуемая ныне массами под этим названием, является просто трансцендентальным материализмом.

Спрашивающий. Пожалуйста, растолкуйте вашу мысль яснее.

Теософ. Я имею в виду, что хотя наши учения утверждают тождество духа и материи, и хотя мы говорим, что дух есть потенциальная материя, а материя – просто кристаллизованный дух (подобно тому, как лед – это затвердевший водяной пар), всё же изначальное и вечное состояние всего есть не дух, а так сказать, мета-дух (а видимая и твердая материя является лишь его периодическим проявлением); кроме того, мы утверждаем, что термин «дух» применим только к истинной индивидуальности.

Спрашивающий. Но в чём разница между этой «истинной индивидуальностью» и «я», которое все мы сознаём?

Теософ. Прежде, чем я смогу вам ответить, мы должны выяснить, что вы имеете в виду под «я». Мы различаем простой факт самосознания, простое ощущение «я есть я» и более сложную мысль «я – мистер Смит», или «миссис Браун». Если верить в последовательность рождений для одного и того же Я, или в перевоплощение, как верим мы, то это различие оказывается основным стержнем всей идеи. «Мистер Смит», как можно видеть, в действительности означает длинную серию ежедневных переживаний, связанных вместе нитью памяти, и образующих то, что мистер Смит называет «собой». Но ни одно из этих переживаний на самом деле не является «я», также не дают они «мистеру Смиту» и ощущения того, что это и есть он сам, потому что он забывает бóльшую часть своих ежедневных переживаний, и они создают у него ощущение самости только пока длятся. Мы, теософы, однако, делаем различие между этой связкой «переживаний», которую мы называем ложной (поскольку такой конечной и мимолётной) личностью, и тем элементом в человеке, которому он обязан ощущением «я есть я». Последнее и есть то Я, которое мы называем истинной индивидуальностью; и мы говорим, что это Я, или индивидуальность, играет, как актёр, много ролей на сцене жизни.[10] Давайте сравним каждую новую жизнь одного и того же Я на Земле с одним спектаклем на сцене театра. Один раз актер, или «Я», выступает как «Макбет», потом как «Шейлок», в третий раз как «Ромео», в четвертый как «Гамлет» или «Король Лир», и так далее, пока не пройдёт через весь цикл воплощений. Я начинает свое странствие по жизни как эльф, «Ариэль» или «Пак»; оно играет роль статиста, изображая солдата, слугу, хориста; затем поднимается до «ролей со словами», играет ведущие роли, перемежая их эпизодическими, до тех пор, пока в финале оно не удаляется со сцены как «Просперо», маг.

Спрашивающий. Понятно. Значит, вы утверждаете, что истинное Я не может вернуться на землю после смерти. Но ведь актер свободен в своем выборе, если он сохранил чувство индивидуальности, вернуться, если захочет, на сцену прежних действий?

Теософ. Мы говорим, что нет, просто потому, что такое возвращение на землю было бы несовместимо с любым состоянием чистого блаженства после смерти, что я готова доказать. Мы говорим, что человек в течение своей жизни страдает так много и незаслуженно по вине ближних, с которыми он связан, или из-за окружающей среды, что он безусловно имеет право на полный отдых и покой, если не на блаженство, прежде чем снова принять бремя жизни. Однако, подробности этого можем обсудить потом.

Почему теософия находит признание?

Спрашивающий. До некоторой степени я понимаю; я вижу, что ваши учения являются гораздо более сложными и метафизическими, чем спиритуализм или современная религиозная мысль. Можете ли вы тогда сказать, почему система теософии, которую вы поддерживаете, вызывает такой большой интерес и в то же время такую враждебность?

Теософ. Я считаю, что тому есть несколько причин, и среди прочих можно указать следующие: Во-первых, сильное разочарование в грубых материалистических теориях, преобладающих сейчас в науке. Во-вторых, общая неудовлетворённость искусственными теологиями различных христианских церквей и ежедневно растущим числом конфликтующих сект. В-третьих, всё возрастающее понимание того факта, что символы веры, так явно противоречащие друг другу и самим себе не могут быть истинными, а недоказанные притязания не могут быть реальными. Это естественное недоверие к общепринятым религиям только усиливается в результате их полной неудачи в деле сохранения нравственности и очищения общества и масс. В-четвертых, это убежденность какой-то части многих и точное знание нескольких людей, что должна существовать философская и религиозная система, которая будет научной, а не просто спекулятивной. В-пятых, это, возможно, вера в то, что такую систему, следует искать среди учений, задолго предшествовавших любому из современных вероучений.

Спрашивающий. Но почему эта система предлагается только теперь?

Теософ. Просто потому, что время приспело, и это подтверждается тем фактом, что так много искренних искателей стремятся узнать истину, чего бы это ни стоило, и где бы она ни скрывалась. Видя это, её хранители позволили обнародовать хотя бы некоторые её части. Будь образование Теософического Общества отложено ещё на несколько лет, за это время половина цивилизованных народов стала бы отъявленными материалистами, а другая половина – антропоморфистами и феноменалистами.

Спрашивающий. Можно ли считать теософию откровением?

Теософ. Никоим образом – даже в смысле нового и непосредственного откровения со стороны неких высших, сверхъестественных или, по крайней мере, сверхчеловеческих существ; но только в смысле «снятия завесы» со старых, очень старых истин для умов, ранее пребывавших относительно их в неведении, и не знавших даже о самом существовании и сохранении этих древних знаний.[11]

Спрашивающий. Вы говорили о «гонениях». Если теософией представлена истина, как она есть, то почему её встречают таким сопротивлением, а не всеобщим признанием?

Теософ. Опять же по многим и различным причинам, одна из которых – ненависть людей к «нововведениям», как они это называют. Эгоизм по сути своей консервативен и терпеть не может, когда его беспокоят. Он предпочтёт уживчивую, нетребовательную ложь величайшей истине, если последняя требует пожертвовать хоть толикой комфорта. Сила умственной инерции огромна, если только что-либо не сулит немедленной выгоды и награды. Наш век в выдающейся степени бездуховен и прозаичен. К этому добавляется незнакомый характер теософических учений и сложная природа доктрин, некоторые из которых прямо противоречат многим человеческим предрассудкам, взлелеянным сектантами и въевшимся в самую сердцевину популярных верований. Если мы прибавим к этому личные усилия и высокую чистоту жизни, которые требуются от тех, кто хотел бы стать учениками внутреннего круга, а также очень ограниченное число готовых следовать нашим правилам, требующим полного бескорыстия, станет понятно, почему теософия обречена на такое медленное продвижение и такой трудный подъём. По сути это философия лишь для тех, кто страдал в трясине жизни и потерял всякую надежду выбраться оттуда иным способом. Более того, история всякой системы веры или нравственности, впервые высаженной на незнакомую почву, показывает, что её первые ростки встречали все препятствия, которые только могли учинить мракобесие и эгоизм. Воистину, «венец новатора – терновый венец!» Разрушение старых, изъеденных жучками зданий никогда не обходится без некоторой опасности.

Спрашивающий. Всё это, скорее, относится к этике и философии Теософического Общества. Можете ли вы дать мне общее представление о самом Обществе, его целях и уставе?

Теософ. Это никогда не держали в секрете. Спрашивайте, и вы получите точные ответы.

Спрашивающий. Но я слышал, что вы связаны обетами?

Теософ. Только в тайной (arcane) или «эзотерической» секции.

Спрашивающий. И всё-же, некоторые члены, покинув вас, не считают себя связанными этими обязательствами. Правы ли они?

Теософ. Это свидетельствует о том, что их понятия о чести несовершенны. Каким образом могут они быть правы? Как хорошо сказано в журнале «Path», нашем теософическом органе в Нью-Йорке, о таких случаях: «Представьте, что солдата судят за нарушение присяги и дисциплины и увольняют со службы. В своём гневе на правосудие, хотя о наказаниях он был предупреждён, и чтобы отомстить своему прежнему начальнику, он переходит на сторону врага, становясь предателем и шпионом, и объявляет, что наказание освободило его от клятвы верности». Оправдывает ли его это, как вы думаете? Не кажется ли вам, что его можно назвать бесчестным человеком, трусом?

Спрашивающий. Я думаю, что так, но некоторые считают иначе.

Теософ. Тем хуже для них. Но мы поговорим на эту тему позже, если вам будет угодно.

III. Рабочая система Теософического общества

Цели общества

Спрашивающий. Каковы цели «Теософического Общества»?

Теософ. Их три, и такими они были с самого начала.

1. Образовать ядро Всеобщего Братства Человечества без различий расы, цвета кожи или вероисповедания.

2. Способствовать изучению арийских и других писаний, мировых религий и разных наук, отстаивать важность значения древних азиатских источников, а именно, принадлежащих к браманистской, буддийской и зороастрийской философиям.

3. Исследовать скрытые тайны Природы во всевозможных аспектах, и в особенности психические и духовные способности, скрытые в человеке. Вот в общих чертах три основные цели Теософического Общества.

Спрашивающий. Можете ли вы сообщить о них более подробную информацию?

Теософ. Мы можем подразделить каждую из этих трёх целей на столько отдельных пунктов, сколько окажется необходимым.

Спрашивающий. Тогда давайте начнём с первой. К каким средствам можете вы прибегнуть, чтобы распространить чувство братства среди рас, весьма различных в своих религиях, обычаях, убеждениях и образе мысли?

Теософ. Позвольте мне прибавить к этому то, о чём вы, похоже, умалчиваете. Ведь мы знаем, что за исключением остатков двух древних наций – парсов и евреев, – каждая не только имеет распри с другими, но и разделена даже внутри себя самой. Этим особенно отличаются так называемые христианские нации. Поэтому вы удивляетесь, и наша первая цель представляется вам утопией. Не так ли?

Спрашивающий. Да, но что же вы на это скажете?

Теософ. Против самого факта – ничего, но могу сказать очень многое о необходимости устранения причин, делающих Всеобщее Братство в настоящее время невозможным.

Спрашивающий. Каковы же, на ваш взгляд, эти причины?

Теософ. Первая и главнейшая – это естественный эгоизм человеческой натуры. Вместо того, чтобы искореняться, он повседневно стимулируется и укрепляется религиозным образованием, превращаясь в яростное и непреодолимое чувство, и образование это склонно не только способствовать ему, но и решительно его оправдывать. Представления людей о правильном и неправильном были полностью извращены буквальным принятием еврейской Библии. Всё бескорыстие альтруистических учений Иисуса стало просто теоретическим предметом ораторских упражнений с кафедры, тогда как принципы практического эгоизма, которым учит Моисеева Библия, и против которых Христос столь тщетно проповедовал, прочно укоренились в самой жизни западных наций. «Око за око, зуб за зуб» стало первой заповедью вашего закона. И я заявляю, открыто и бесстрашно, что извращённость этой доктрины, как и многих других, может искоренить только теософия.

Общее происхождение всех людей

Спрашивающий. Каким образом?

Теософ. Просто продемонстрировав логические, философские, метафизические и даже научные основания того, что: а) Происхождение у всех людей, как духовно, так и физически, одно и то же, что является фундаментальным положением теософии; б) Поскольку человечество по сути едино, и эта суть его одна – бесконечная, несотворенная и вечная, называем ли мы её Богом или Природой – ничто, таким образом, не может повлиять на одну нацию или одного человека, не повлияв на все другие нации и всех других людей. Это так же достоверно и очевидно, как то, что камень, брошенный в пруд, раньше или позже, приведет в движение каждую каплю воды в нем.

Спрашивающий. Но это же не учение Христа, а скорее, пантеистические взгляды.

Теософ. Вот в этом и ваша ошибка. Взгляды эти – чисто христианские, хотя и не иудейские, поэтому ваши библейские нации предпочитают их игнорировать.

Спрашивающий. Это огульное и несправедливое обвинение. Где ваши доказательства для подобных заявлений?

Теософ. Они у нас под рукой. Считается, что Христос сказал: «любите друг друга» и «любите врагов ваших», «ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?[12] И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете? Не так ли поступают и язычники?» Это слова Христа. Но в Книге Бытия (гл. 9, ст. 25) говорится: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих». Но, тем не менее, библейские христиане предпочитают Моисеев закон Христову Закону Любви. Они опираются на Ветхий Завет, который потворствует всем их страстям, с его законом порабощения, захвата и тирании всех рас, которые они называют низшими. Какие преступления совершались силой этого дьявольского (если оно понято буквально) высказывания Книги Бытия, может поведать нам только история, хотя представление это будет и неполным.[13]

Спрашивающий. Я слышал, вы говорили, что тождество нашего физического происхождения доказано наукой, а духовного – Религией Мудрости. Но пока мы не находим, чтобы дарвинисты демонстрировали великую братскую любовь.

Теософ. Вот именно. Это и демонстрирует несостоятельность материалистических систем и доказывает, что мы, теософы, правы. Тождественность нашего физического происхождения не взывает к нашим высшим и более глубоким чувствам. Материя, лишённая души и духа, или своей божественной сущности, не может воззвать к человеческому сердцу. Но тождество души и духа, истинного бессмертного человека, как учит нас теософия, будучи раз доказанным и глубоко укоренившись в наших сердцах, поведет нас далеко по пути истинного милосердия, братства и доброй воли.

Спрашивающий. Но как теософия объясняет общее происхождение всех людей?

Теософ. Учением о том, что корень всей Природы, объектной и субъектной, и всё, что вообще существует во Вселенной, видимое или невидимое, было, есть и всегда будет навсегда одной абсолютной сущностью, из которой всё исходит и к которой всё возвращается. Это арийская философия, вполне представленная лишь в системах ведантистов и буддистов. С учётом первой нашей цели, долг всех теософов – любыми практически доступными путями, во всех странах, способствовать распространению несектантского образования.

Спрашивающий. Что же предписывают уставы вашего Общество своим членам кроме этого? Я имею в виду, на физическом плане.

Теософ. Чтобы пробудить среди народов братские чувства, мы должны способствовать международному обмену товарами и технологиями, помогая советами, предоставлением информации и взаимодействием со всеми заслуживающими внимания личностями и ассоциациями, однако, при условии, добавляет Устав, что «Общество или его члены за эти услуги не должны получать никакой прибыли и процентов». Возьмем практический пример. Организация Общества, отраженная Эдвардом Беллами в его великолепной книге «Оглядываясь назад», прекрасно представляет теософическую идею о том, каким должен быть первый большой шаг в направлении полной реализации идеи всеобщего братства. Состояние вещей, которое он рисует, далеко от совершенства из-за эгоизма, всё еще существующего и владеющего сердцами людей. Но, в основном, эгоизм и индивидуализм преодолевается чувством солидарности и всеобщего братства; и схема жизни, там описанная, способствует сведению причин, ведущих к возникновению и воспитанию эгоизма, к минимуму.

Спрашивающий. Тогда вы, как теософ, будете принимать участие в усилиях по воплощению этих идеалов?

Теософ. Конечно, и мы доказали это на деле. Разве вы не слышали о Национальных клубах и Партии, которые возникли в Америке со времени публикации книги Беллами? Их деятельность становится все более и более заметной и со временем будет ещё расти. Так вот, эти клубы и эта партия начали свою деятельность прежде всего под влиянием теософов. В Национальном Клубе Бостона, одном из первых, теософами являются президент и секретарь, и большинство его правления принадлежит к Теософическому Обществу. В Уставах всех этих клубов и партии, которую они образуют, влияние теософии и Общества очевидно, поскольку все они берут за основу первый и фундаментальный принцип – братство человечества – как тому учит теософия. В своей Декларации Принципов они провозглашают: – «Принцип братства человечества – одна из вечных истин, ведущих мировой прогресс по путям, отличающим человеческую природу от животной». Что может быть более теософичным, чем это? Но и этого недостаточно: что еще необходимо внушить человеку, так это мысль, что раз корень человечества един, то должна быть, также, единая истина, которая находит выражение во всех религиях, при всём их разнообразии – кроме иудейской, в которой вы не найдете её в выраженном виде даже в каббале.

Спрашивающий. Это относится к общему происхождению религий, и здесь вы может быть правы. Но как это применимо к практическому воплощению братства на физическом плане?

Теософ. Во-первых, то, что верно на метафизическом уровне, должно быть правдой и на физическом. Во-вторых, нет более благодатного источника раздоров и ненависти, чем религиозная рознь. Если та или иная партия считает себя единственной обладательницей абсолютной истины, то это лишь естественно, что она считает своего соседа находящимся полностью во власти Заблуждения или Дьявола. Но дайте людям однажды увидеть, что ни одна из них не обладает всей истиной, но что они взаимно дополняют друг друга; что полная истина может быть найдена только в совмещении всех взглядов, после того как всё ложное в них будет отсеяно – и тогда настоящее братство религий будет установлено. То же приложимо и в физическом мире.

Спрашивающий. Пожалуйста, поясните подробнее.

Теософ. Возьмем такой пример. Растение состоит из корня, стебля и множества побегов и листьев. Поскольку человечество, как целое, является стеблем, растущим из духовного корня, то стебель и составляет единство этого растения. Повредите стебель – и, очевидно, пострадает каждый побег и лист. Так же и с человечеством.

Спрашивающий. Да, но если вы пораните лист или побег, вы же не повредите всё растение.

Теософ. И поэтому вы думаете, что нанося вред одному человеку, вы не вредите всему человечеству? Но откуда вы это знаете? Известно ли вам, что даже материалистическая наука учит, что любое повреждение, нанесенное растению, как бы мало оно ни было, будет влиять на весь ход его будущего роста и развития? Следовательно, вы ошибаетесь, и аналогия совершенная. Если вы же упустили из виду, что порез на пальце может заставить страдать всё тело и вызвать ответную реакцию всей нервной системы, тем более я должна напомнить вам, что вполне могут быть другие, духовные законы, действующие на растения и животных, а также и на человечество, хотя, если вы не признаёте их действия на растениях и животных, вы можете отрицать их существование.

Спрашивающий. Какие законы вы имеете в виду?

Теософ. Мы называем их кармическими, но вы не сможете понять полный смысл этого термина, если не изучали оккультизма. Однако, моя аргументация была основана не на допущении, что эти законы существуют, а именно на аналогии с растением. Распространите эту идею, доведите её до всеобщего приложения, и скоро вы обнаружите, что в настоящей философии каждое физическое действие имеет свои нравственные последствия, которые остаются навсегда. Заставив человека страдать, нанеся ему телесное повреждение, вы можете думать, что эта боль и страдание никоим образом не распространятся на его ближних, и менее всего – на людей других наций. Мы же утверждаем, что в должное время это свершится. Потому, говорим мы, что если каждый не поймет и не примет за незыблемую истину то, что причиняя зло одному человеку, мы вредим не только себе, но в конечном счёте и всему человечеству, никакие братские чувства, проповедовавшиеся всеми великими реформаторами, и в первую очередь, Буддой и Иисусом, на Земле невозможны.

Другие наши цели

Спрашивающий. Не могли бы вы теперь объяснить методы, которыми вы предполагаете осуществить вашу вторую цель?

Теософ. Мы будем собирать для библиотеки в нашей штаб-квартире в Адьяре, Мадрас (Индия), (а члены местных отделений – для своих библиотек) все достойные труды о мировых религиях, какие будут доступны.[14] Сводить воедино в письменной форме достоверные сведения о различных древних философских учениях, традициях, и легендах, распространяя затем эту информацию различными доступными способами в виде публикаций переводов представляющих ценность оригинальных работ, извлечений из них и комментариев к некоторым из них, в том числе пользуясь и устными наставлениями лиц, сведущих в своих областях.

Спрашивающий. А как насчет третьей цели – развития в человеке его скрытых духовных и психических способностей?

Теософ. Это может быть достигнуто в том числе и распространением литературы, особенно в тех местах, где невозможны никакие лекции и личное общение. Наш долг – поддерживать в человеке жизнь его духовной интуиции. И при этом противостоять и противодействовать – после соответствующих исследований и получения доказательств их иррациональной природы – предрассудкам в любой форме – религиозной, научной или социальной и, прежде всего, ханжеству, будь то религиозное сектантство или вера в чудеса и нечто сверхъестественное. Главное же, что мы должны делать – стараться получать знания обо всех законах природы и распространять их; поощрять изучение тех законов, которые меньше всего понимаются современным людьми, так называемых оккультных наук, основанных на настоящем знании природы, вместо популярных нынче суеверных представлений, основанных на слепой вере и авторитете. Фольклор и народные предания, хотя порой в них и много вымысла, будучи тщательно отфильтрованы, могут привести к открытию давно утраченных, но важных тайн природы. Таким образом, Теософическое Общество стремится проводить эту линию исследования в надежде расширить область научных наблюдений и философии.

О святости обета

Спрашивающий. Есть ли у вас какая-либо этическая система, которой следуют в Теософическом Обществе?

Теософ. Этика у нас есть, и достаточно ясная для всех, кто бы захотел ей следовать. Это суть или сливки мировой этики, собранные из учений всех великих реформаторов мира. Потому вы обнаружите в ней идеи Конфуция и Зороастра, Лао-цзы и Бхагавад-гиты, заповеди Гаутамы Будды и Иисуса из Назарета, Гиллеля и его школы, равно как и Пифагора, Сократа, Платона и их школ.

Спрашивающий. Соблюдают ли члены вашего Общества все эти заповеди? Я слышал о значительных разногласиях и даже ссорах между ними.

Теософ. Это вполне естественно, ведь хотя наши принципы (в их нынешней форме) можно назвать новыми, всё же люди, которым надлежит измениться, остаются теми же самыми, с прежней грешной человеческой природой, что и ранее. Как уже было сказано, серьёзно работающих членов не так уж и много, но есть много тех, кто искренне старается жить согласно идеалам Общества и своим собственным идеалам, как позволяют им их силы. Наш долг – ободрить отдельных членам своего Общества, оказав им помощь и поддержку в их интеллектуальном, нравственном и духовном самосовершенствовании, а не порицать и не осуждать тех, у кого это не получается. Мы, строго говоря, не имеем права отказывать в принятии, особенно в эзотерическую секцию, поскольку «входящий в неё будто рождается заново». Но если кто-либо из членов Общества, несмотря на священный обет, честное слово и свое бессмертное «я», после такого «нового рождения» предпочтёт сохранять пороки и недостатки своей прежней жизни и даже будет потворствовать им, тогда, конечно, его скорее всего попросят отказаться от членства и удалиться; или же, в случае его отказа, исключат. Для таких случаев у нас имеются самые строгие правила.

Спрашивающий. Можно ли упомянуть некоторые из них?

Теософ. Можно. Начнём с того, что ни один член Общества, эзотерической его секции или экзотерической части, не имеет права навязывать свое личное мнение другим членам Общества. «Любое официальное лицо центральной организации Общества не вправе выражать публично, словесно или действиями, какую бы то ни было враждебность или предпочтение какой-либо секции,[15] религиозной или философской. У всех равные права на выражение сущности своих взглядов по религиозным верованиям, предоставляемых на беспристрастный суд всего человечества. И ни одно из официальных лиц Общества, будучи при исполнении обязанностей, не имеет права проповедовать членам Общества свои собственные сектантские взгляды и верования, за исключением случаев, когда собрание состоит из его единоверцев. Если после предупреждения он продолжит нарушать это правило, он может быть наказан временной отставкой или исключением». Ибо это считается в Теософическом Обществе одним из самых серьёзных проступков. Относительно же внутренней секции Общества, называемой теперь эзотерической, еще в 1880 году были введены следующие правила: «Ни один из членов не может использовать в своих корыстных целях какие-либо знания, сообщенные ему любым членом первой секции (теперь обозначаемой как высшая „степень“); нарушение этого правила наказывается исключением». Однако теперь, прежде чем такого рода знания могут быть сообщены кому-либо, кандидат на это должен связать себя торжественной клятвой не использовать их в своекорыстных целях и не раскрывать что-либо ему сообщенное, кроме как с особого разрешения.

Спрашивающий. Но может ли человек, исключённый или вышедший из этой секции, раскрыть то, что он узнал, или нарушить иные условия принятого им обета?

Теософ. Конечно нет. Его исключение или снятие полномочий освобождает его лишь от обязательства послушания своему наставнику и от необходимости принимать активное участие в работе Общества, но, конечно же, не от священной клятвы сохранять тайны.

Спрашивающий. Но разве это разумно и справедливо?

Теософ. Несомненно. Для любого человека, у которого есть хотя бы малейшее чувство чести, клятва сохранять тайну, данная под честное слово, и в большей степени своему Высшему Я – Богу внутри – связывает его до самой смерти. И хотя он может покинуть секцию или Общество, ни один человек чести и не подумает причинять вред той группе, с которой он (или она) был связан клятвой, или нападать на неё.

Спрашивающий. Но не заходит ли это слишком далеко?

Теософ. Возможно да, если судить по низкому стандарту нынешней морали. Но если это не связывает именно настолько, какая польза тогда от клятв вообще? Как может кто-либо рассчитывать на получение каких-либо тайных знаний, если он считает себя вправе освободиться от принятых обязательств, когда ему вздумается? Какая гарантия, уверенность или доверие могла бы существовать среди людей, если бы клятвы, подобные этой, в действительности не имели бы связывающей силы? Поверьте мне, что закон воздаяния (кармы) очень быстро настигнет того, кто нарушит свою клятву, и возможно столь же быстро, как и презрение всякого честного человека, даже на физическом плане. Это хорошо выражено в Нью-Йоркском журнале «Path», который мы только что цитировали по этому вопросу: «Однажды данный обет связывает каждого в нравственном и оккультном мирах навечно. Если мы однажды нарушили его и подверглись наказанию, то это не будет оправдывать повторного его нарушения, и сколько бы мы ни продолжали так действовать, могущественный перст закона кармы будет нас настигать». («The Path», июль 1889 г.).

IV. Отношение Теософического общества к теософии

О самосовершенствовании

Спрашивающий. Тогда нравственный рост является принципиальной вещью, на котором в вашем Обществе настаивают?

Теософ. Несомненно! Тот, кто хотел бы стать истинным теософом, должен научиться жить, как подобает таковому.

Спрашивающий. Если это так, то тогда, как я замечал ранее, поведение некоторых членов Общества странным образом противоречит этому основному правилу.

Теософ. И действительно. Но мы не можем помочь этому не в большей степени, чем удаётся это тем, кто называет себя христианами, а действует, как изуверы. Это недостаток не наших уставов и правил, а человеческой природы. Даже в некоторых экзотерических общедоступных секциях члены дают обет перед своим Высшим Я жить жизнью, предписанной теософией. Они должны сделать так, чтобы их Божественное Я вело их во всех их мыслях и действиях каждый день и миг их жизни. Истинный теософ должен «поступать справедливо и вести себя скромно».

Спрашивающий. Что вы под этим подразумеваете?

Теософ. Попросту вот что: одно «я» должно забыть о себе ради многих «я». Позвольте мне ответить вам словами истинного филалета, члена Теософического Общества, прекрасно выразившего это в журнале «Theosophist»: «Что каждому человеку нужно прежде всего – так это найти себя, а затем произвести честную инвентаризацию всем своим субъективным приобретениям, и даже если такая оценка покажет плохое состояние дел или банкротство, ситуация вовсе не является непоправимой, если серьёзно взяться за дело». Но многие ли так делают? Все хотят работать для своего собственного развития и прогресса, и очень немногие для прогресса других. Процитируем того же автора снова: «Люди уже достаточно долго обманывались и заблуждались, они должны разбить своих идолов, отказаться от подделок и приступить к работе над собой – нет, одно это маленькое слово означает слишком много и слишком многое, поскольку работающий лишь для себя лучше бы не не работал и вообще, так что пусть он работает над собой ради других, ради всех. Ибо каждый цветок любви и милосердия, посаженный им в саду ближнего своего, изгонит отвратительный сорняк из его собственного сада, и так сей сад богов – Человечество – расцветет, как роза. Во всех писаниях, во всех религиях это ясно сказано, но человек исхитряется сначала это истолковать неверно, затем выхолащивает, приземляет и, наконец, доводит до полного абсурда. Нового откровения не нужно. Пусть каждый человек станет откровением для самого себя. Пусть бессмертный дух человека однажды овладеет храмом своего тела, изгнав оттуда менял и всякую нечисть, и его собственная божественная человечность освободит его, ибо став един с самим собой, он узнает и „строителя Храма“».

Спрашивающий. Признаться, это же чистый альтруизм.

Теософ. Да. И если хотя бы один из десяти членов Теософического Общества проводил это на практике, оно было бы действительно собранием избранных. Однако, среди сторонних наблюдателей всегда найдутся те, кто откажется видеть существенную разницу между теософией и Теософическим Обществом, между идеей и её несовершенным воплощением. Такие будут распространять каждый огрех и любой недостаток проводника, человеческой организации, на чистый дух, проливающий на него свой божественный свет. Разве справедливо это по отношению к тому и другому? Они бросают камни в ассоциацию, которая в крайне неблагоприятных условиях старается продвигать свой идеал и работать для его достижения. Некоторые очерняют Теософическое Общество лишь потому, что оно пытается осуществить то, в чём другие системы – такие как церковь и государственное христианство, прежде всего, – потерпели самую вопиющую неудачу; другие – потому, что хотели бы сохранить существующее положение вещей – это фарисеи и саддукеи на престоле моисеевом и высокопоставленные мытари и грешники, пирующие, как во времена упадка Римской Империи. Здравомыслящие люди во всяком случае должны помнить, что человек, который делает всё, что может, делает столько же, сколько и достигший самого большего в этом мире относительных возможностей. Это простейший трюизм, аксиома, а для верующих можно привести в её поддержку евангельскую притчу о талантах: слуга, который удвоил свои два таланта, был вознаграждён так же, как и другой, который получил пять. Каждому человеку даётся с учётом его способностей.

Спрашивающий. И всё же в этом случае довольно трудно провести демаркационную линию между абстрактным и конкретным, ведь составить своё суждение мы можем лишь на основании последнего.

Теософ. Зачем же тогда делать исключение для Теософического Общества? Справедливость, как и милосердие, должна начинаться дома. Станете ли вы издеваться и насмехаться над «Нагорной проповедью» только потому, что вашим социальным, политическим и даже религиозным законам не удавалось проводить в жизнь её заповеди не только по духу, но даже по мёртвой букве? Отмените клятву в суде, парламенте, армии и повсюду, и поступайте, как квакеры, если вы хотите называть себя христианами. Отмените сами суды, ибо если бы вы следовали заповедям Христа, то вы должны были бы отдать свою одежду тому, кто вас раздевает, и подставить левую щеку хулигану, который ударит по правой. «Не противьтесь злому, любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас», ибо «кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в царстве небесном», «а кто скажет: `безумный’, подлежит геенне огненной». Да и зачем вам судить, если и вы, в свою очередь, не хотите быть судимы? Настаивать на том, что между теософией и Теософическим Обществом нет различия, значит сделать систему христианства и саму её суть уязвимой для тех же обвинений, только в более серьёзной форме.

Спрашивающий. Почему в более серьёзной?

Теософ. Потому что в то время как лидеры теософического движения, полностью признавая его недостатки, стараются сделать всё, что могут, чтобы исправиться и искоренить зло, имеющееся в Обществе; и в то время как их уставы и постановления составляются в духе теософии, законодатели государств, национальных церквей и отдельных наций, называющих себя христианскими, делают наоборот. Члены нашего Общества, даже худшие среди них, не хуже среднего христианина. Более того, если западные теософы испытывают так много трудностей в ведении истинно теософской жизни, то всё это только потому, что они являются детьми своего поколения. Каждый из них был христианином, вскормленным и воспитанным на софистике своей церкви, своих социальных обычаях и своих парадоксальных законах. Он был таким, прежде чем стать теософом, а вернее, членом Общества, которое носит это название, так как не будет слишком частым напоминание, что между абстрактным идеалом и его носителем есть в высшей степени важная разница.

Абстрактное и конкретное

Спрашивающий. Пожалуйста, поясните эту разницу несколько подробнее.

Теософ. Теософическое Общество является довольно большой группой людей, состоящей из самых разнородных элементов. Теософия, в абстрактном её значении, это Божественная Мудрость, или совокупность знаний и мудрости, лежащих в основе Вселенной – единым вечным БЛАГОМ; в конкретном же смысле это та сумма этой же мудрости, которой наделён от природы человек на этой Земле. Некоторые члены искренне стремятся реализовать теософию на практике, так сказать, предметно воплотив теософию в своей жизни, тогда как другие желают только познать её, не практикуя; иные же могут примкнуть к Обществу просто из любопытства, из-за случайного интереса или, возможно, только потому, что к нему принадлежат их друзья. Как же тогда можно судить обо всей системе по тем, кто присвоил себе это имя безо всяких на то оснований? Можно ли судить о поэзии или её музе лишь по тем, кто хочет стать поэтом, но от чьих произведений лишь вянут уши? Наше Общество можно считать воплощением теософии лишь в плане его абстрактных мотивов, и оно не сможет позволить себе называться её конкретным проводником, пока в его теле представлены все человеческие слабости и несовершенства – иначе оно бы только повторило огромную ошибку и святотатство так называемой Церкви Христовой. Если допустить восточное сравнение, то теософия – это безбрежный океан всеобщей истины, любви и мудрости, отбрасывающий своё сияние на землю, тогда как Теософическое Общество – лишь видимый пузырёк на поверхности этого отражения. Теософия – это божественная природа, видимая и невидимая, а её Общество – человеческая природа, старающаяся вознестись до своей божественной родительницы. И наконец, теософия – это незыблемое вечное солнце, а её Общество – это мимолетная комета, пытающаяся закрепиться на орбите, чтобы стать планетой, всегда вращающейся в пределах притяжения солнца истины. Оно было образовано, чтобы помочь показать людям, что такая вещь, как теософия, существует, и помочь им приблизиться к ней путем изучения и усвоения её вечных истин.

Спрашивающий. По-моему, вы говорили, что у вас нет собственных догматов или доктрин?

Теософ. Да, больше нет. У Общества нет собственной мудрости, которой оно должно придерживаться и которой могло бы учить. Оно – лишь хранилище всех истин, изречённых великими провидцами, посвящёнными и пророками исторических и даже доисторических времён; по меньшей мере, насколько они нам доступны. Потому оно – просто канал, через который, в большей или меньшей степени, проистекают в мир истины, которые можно найти в совокупности сказанного великими учителями человечества.

Спрашивающий. Но разве недоступны такие истины вне вашего Общества? Не провозглашает ли то же самое любая из церквей?

Теософ. Вовсе нет. Несомненное существование великих посвящённых – истинных «сынов божих» – показывает, что такая мудрость часто достигалась отдельными индивидуальностями, однако здесь никогда не обходилось без начального руководства учителя. Но большинство их последователей, став в свою очередь учителями, принижали всеобщность этих учений до узкого русла собственных сектантских догм. Они следовали лишь избранным заповедям отдельных учителей, отбрасывая все остальные, если следовали вообще – вспомните, как они выполняются в случае с «Нагорной Проповедью». Таким образом, каждая религия – лишь кусочек божественной истины, использованный, как фокус для проектирования обширной панорамы человеческой фантазии, претендующей на то, чтобы представлять и заменять эту истину.

Спрашивающий. Но теософия, как вы говорите, не является религией?

Теософ. Конечно, нет, ибо она – суть всех религий и абсолютной истины, одна капля которой является основой каждого вероучения. Если ещё раз прибегнуть к метафоре, то на земле теософия подобна лучу белого света, а каждая религия – это только один из семи цветов спектра. Игнорируя все остальные, осуждая их как ложные, каждый отдельный цветовой луч, таким образом, провозглашает не только своё первенство, но и претендует на то, что он и есть тот самый белый луч, предавая анафеме даже свои собственные оттенки, от светлых до тёмных, как еретические. Всё же, по мере того, как солнце истины поднимается всё выше и выше над горизонтом человеческого восприятия, каждый цветной луч постепенно блекнет, пока не будет вновь полностью поглощён; человечество освободится от проклятия впадения в крайности и, наконец, обнаружит, что купается в чистом, неокрашенном солнечном свете вечной истины. Это и будет теософия.

Спрашивающий. Значит, вы утверждаете, что все великие религии произошли от теософии, и что именно ассимиляцией их мир будет наконец спасён от проклятия своих великих иллюзий и заблуждений?

Теософ. Именно так. И мы добавим, что Теософическое Общество – лишь скромное зерно, которое, если его поливать и позволить ему жить, в конце концов, произведёт древо познания добра и зла, которое привито на Древе Жизни Вечной. Ведь лишь путём изучения различных великих религий и философий человечества, беспристрастного их сравнения непредубеждённым умом, может человек надеяться достичь истины. В особенности достигается это поиском и выявлением точек совпадения. И не ранее, чем мы достигнем – путем ли изучения или будучи обучаемы кем-то знающим – их внутреннего смысла, мы почти всегда будем обнаруживать, что такая точка выражает какую-либо из великих истин Природы.

Спрашивающий. Мы слышали о золотом веке, который был когда-то, а то, что вы описываете, должно стать золотым веком, который будет осуществлен в будущем. Когда это будет?

Теософ. Не ранее, чем человечество, как целое, ощутит потребность в этом. Персидский афоризм из «Джавидана Хирада» гласит: «Истина бывает двух видов – одна явная и самоочевидная; другая – непрерывно требующая новых доказательств». Когда этот последний вид истины станет для всех настолько очевиден, насколько он сейчас туманен, и потому подвержен искажению софистикой и казуистикой, лишь тогда эти два вида истины снова смогут стать одной, и только тогда все люди будут видеть схоже.

Спрашивающий. Но наверняка те немногие, кто чувствовал потребность в этих истинах, пришли к вере во что-то определённое? Вы говорите мне, что раз у Общества нет собственной доктрины, каждый его член может верить, во что ему хочется, и принимать то, что ему нравится. Это выглядит так, как если бы Теософическое Общество склонялось к тому, чтобы возродить смешение языков и верований, какое было в древности при вавилонском столпотворении. Неужели у вас нет общих верований?

Теософ. Под тем, что у Общества нет собственных догматов или доктрин, подразумевается лишь то, что нет особых доктрин или верований, обязательных для его членов; но, конечно, это относится только к организации в целом. Общество, как мы вам уже говорили, состоит из внешней и внутренней части. У принадлежащих к последней, конечно же, есть определенная философия, или, – если вы предпочитаете такое определение, – своя собственная религиозная система.

Спрашивающий. Можете ли вы рассказать нам, в чём же она состоит?

Теософ. Мы не делаем из этого тайны. Она была очерчена несколько лет назад в журнале «Theosophist» и в «Эзотерическом буддизме», и то же самое вы можете найти в более разработанном виде в «Тайной доктрине». Она основана на древнейшей философии мира, называемой Религией Мудрости или Архаической Доктриной. Если хотите, то можете задавать вопросы и получить по ним разъяснения.

V. Основные учения теософии

О Боге и Молитве

Спрашивающий. Верите ли вы в Бога?

Теософ. Смотря что вы подразумеваете под этим термином.

Спрашивающий. Я имею в виду Бога христиан, Отца Иисуса, Творца, короче говоря, моисеева библейского Бога.

Теософ. В такого Бога мы не верим. Мы отвергаем идею личностного, внекосмического и антропоморфного Бога, который – всего лишь гигантская тень человека, да к тому же, человека не в лучших своих проявлениях. Бог теологии, говорим мы, и доказываем это – совокупность противоречий, и невозможен логически. Потому мы не имеем к нему никакого отношения.

Спрашивающий. Будьте добры, приведите ваши аргументы.

Теософ. Их много, и невозможно уделить внимание всем. Но вот некоторые. Этого бога его приверженцы называют бесконечным и абсолютным, не так ли?

Спрашивающий. Думаю, он таков и есть.

Теософ. Тогда, будучи бесконечным, – т.е. не имеющим границ – и, особенно, абсолютным, как может он иметь форму и быть создателем чего-либо? Форма предполагает ограничение, начало, так же как и конец, а чтобы творить, существо должно думать и строить планы. Как же Абсолют может думать, то есть иметь отношение к чему-либо ограниченному, конечному и обусловленному? Это философский и логический абсурд. Даже иудейская каббала отвергает эту идею и потому делает из этого единого и абсолютного Божественного Принципа бесконечное Единство, называемое Эйн-Соф[16]. Чтобы творить, Создатель должен стать активным, а это невозможно для АБСОЛЮТНОСТИ. И нужно было показать бесконечный принцип так, чтобы он становился причиной эволюции (не творения) непрямым образом – то есть через эманацию сефирот из себя самого (другой абсурд, на этот раз уже благодаря переводчикам каббалы).[17]

Спрашивающий. А как насчет тех каббалистов, называя себя таковыми, всё же верят в Иегову, или Тетраграмматон?

Теософ. Они вольны верить, во что им угодно, поскольку их вера или неверие вряд ли смогут повлиять на самоочевидный факт. Иезуиты говорят нам, что два плюс два не всегда обязательно четыре, поскольку в воле божией сделать 2+2=5. Примем ли мы их софистику?

Спрашивающий. Значит, вы атеисты?

Теософ. Не такие, каких вы знаете, или вовсе не атеисты, если конечно эпитет «атеист» не использовать по отношению к тем, кто не верит в антропоморфного Бога. Мы верим во Вселенский Божественный Принцип, корень всего, из которого всё происходит и которым всё будет поглощено в конце великого цикла Бытия.

Спрашивающий. Это старое-старое положение пантеизма. Если вы пантеисты, вы не можете быть деистами, а если вы не деисты, тогда вас следует называть атеистами.

Теософ. Не обязательно. Термин «пантеизм» – это опять же из многих терминов, которым злоупотребляют, извратив слепым предубеждением и односторонним взглядом его первоначальное значение. Если вы принимаете христианскую этимологию этого составного слова и производите его из pan «всё» и teos «бог», а затем воображаете и учите, что это означает, что каждый камень и каждое дерево в Природе есть Бог или ЕДИНЫЙ Бог, тогда, конечно, вы будете правы и сделаете из пантеистов фетишистов, вдобавок к их законному названию. Но вряд ли вам это удастся, если вы будете определять этимологию слова «пантеизм» эзотерически, как это делаем мы.

Спрашивающий. Тогда каково же ваше определение его?

Теософ. Позвольте мне, в свою очередь, задать вам вопрос. Что вы понимаете под словом Пан, или Природа?

Спрашивающий. Природа, как я полагаю – это общая сумма вещей, существующих вокруг нас; совокупность причин и следствий в мире материи, мироздании или вселенной.

Теософ. Отсюда Пан – это олицетворенная сумма и порядок известных причин и следствий, сумма всех конечных факторов и сил, совершенно разобщенная с разумным Создателем или создателями, а возможно, «понимаемая как единственная и отдельная сила», как даётся в ваших энциклопедиях.

Рис.1 Ключ к теософии

Блаватская в молодости

Спрашивающий. Да, думаю, так.

Теософ. Замечательно. Мы же как раз не рассматриваем эту предметную и материальную природу, которую мы называем кратковременной иллюзией, не подразумеваем мы под словом pan и природу в смысле общепринятого производного от латинского слова natura (происходящего от nasci, быть рожденным). Говоря о Божестве и считая его тождественным Природе, а следовательно и совечным ей, мы подразумеваем вечную и несотворённую Природу, а не вашу совокупность мимолётных теней и вещей конечных и нереальных. Мы оставляем сочинителям гимнов назвать видимые небеса Престолом Господним, а нашу грязную Землю – подставкой для его ног. Наше БОЖЕСТВО – ни в раю, ни в каком-то конкретном дереве, здании или горе: оно везде, в каждом атоме, как видимого, так и невидимого Космоса, внутри, снаружи и вокруг каждого невидимого атома и делимой молекулы, ведь ОНО – таинственная сила эволюции и инволюции, вездесущая, всемогущая и даже всеведущая возможность творения.

Спрашивающий. Постойте, ведь всезнание – это прерогатива чего-то мыслящего, а вы вашей Абсолютности в способности мыслить отказываете.

Теософ. Мы отрицаем её у АБСОЛЮТА, поскольку мысль – это нечто ограниченное и обусловленное. Но вы, очевидно, забываете, что в философии абсолютная бессознательность является также абсолютным сознанием, поскольку иначе оно не было бы абсолютным.

Спрашивающий. Тогда ваш Абсолют думает?

Теософ. Нет, ОН не думает, по той простой причине, что он и есть сама Абсолютная Мысль. По той же причине и не существует, поскольку он – абсолютное существование, Бытийность, а не существо. Прочтите великолепную каббалистическую поэму Соломона Бен Иегуды Гебироля, в Кэтер-Малькут, и вы поймете: «Ты – Един, корень всех чисел, но не элемент перечисления, ибо единство не допускает умножения, изменения или формы. Ты – един, и перед тайной твоего единства теряются мудрейшие из людей, ибо они не знают её. Ты един, и твоё единство никогда не убывает, не возрастает и не может быть изменено. Ты един, и никакая мысль моя не может установить тебе предела или определить тебя. Ты ЕСТЬ, но не как нечто сущее, ибо понимание и зрение смертных не может ни достичь твоего существования, ни определить для тебя где, как и почему», и т.д. Короче говоря, наше Божество – это вечный, непрестанно развивающийся, но не творящий, строитель вселенной; эта вселенная сама разворачивается из своей собственной сущности, не будучи сотворенной. Символически это сфера без окружности, имеющая лишь один вечно действующий атрибут, охватывающий все прочие существующие или мыслимые атрибуты, – СЕБЯ. Это единый закон, дающий импульс проявляющимся, вечным и непреложным законам внутри этого, никогда не проявляющегося, ибо абсолютный ЗАКОН в своих периодах проявления есть Вечное Становление.

Спрашивающий. Однажды я слышал, как один из ваших членов заметил, что Мировое Божество, будучи везде, как в сосудах достойных, так и недостойных, присутствовало, таким образом, в каждом атоме пепла моей сигары! Это ли не отъявленное богохульство?

Теософ. Я так не думаю, ведь простую логику вряд ли можно считать богохульством. Если мы исключим Вездесущий Принцип из одной единственной математической точки вселенной или из частички материи, занимающей любое мыслимое пространство, сможем ли мы всё ещё считать его бесконечным?

Необходимо ли молиться?

Спрашивающий. Верите ли вы в молитву и молитесь ли вы?

Теософ. Нет. Вместо того, чтобы говорить, мы действуем.

Спрашивающий. Вы не возносите молитв даже Абсолютному Принципу?

Теософ. Зачем нам это делать? Будучи весьма занятыми людьми, мы вряд ли можем позволить себе тратить время на обращения со словесными молитвами к чистой абстракции. Непознаваемое допускает лишь связи своих частей между собой, но не существует для каких-либо конечных отношений. Видимая вселенная в своем существовании и явлениях зависит от своих взаимодействующих между собой форм и их законов, а не от молитв и молящихся.

Спрашивающий. Вы вообще не верите в действенность молитвы?

Теософ. Мы не верим в молитву заученную, многословную и повторяемую чисто внешне, если под молитвой вы подразумеваете внешнюю просьбу, обращённую к неизвестному Богу, торжественно возведенному на престол иудеями и популяризированному фарисеями.

Спрашивающий. А есть какой-то иной вид молитвы?

Теософ. Несомненно; мы называем её волевой молитвой, и это скорее внутренняя команда, чем прошение.

Спрашивающий. Кому же тогда вы так молитесь?

Теософ. Нашему «Отцу Небесному» – в эзотерическом его понимании.

Спрашивающий. Это нечто отличное от того, что вкладывается в это понятие в богословии?

Теософ. Совершенно. Оккультист или теософ обращается к своему Отцу, который в тайне (прочтите и попытайтесь понять 6 стих VI главы Евангелия от Матфея), а не внекосмическому и потому конечному Богу; и этот «Отец» – в самом человеке.

Спрашивающий. Тогда вы делаете из каждого человека этакого бога?

Теософ. Пожалуйста, говорите «Бога», а не «этакого бога». В нашем понимании внутренний человек и есть тот единственный Бог, которого мы можем познать. И как может быть иначе? Если принять наш постулат, что Бог – это распространенный повсюду бесконечный Принцип, тогда как может человек избежать того, чтобы не быть полностью проникнутым Божеством и быть в нём? Мы называем нашим «Отцом Небесным» ту божественную сущность, которую сознаём внутри себя, в нашем сердце и духовном сознании, и которая не имеет ничего общего с антропоморфной концепцией бога, которую мы можем создать в нашем физическом мозгу или его воображении: «Разве не знаете, что вы – храм Божий и Дух Божий живёт в вас?»[18] Но пусть никто не антропоморфирует эту пребывающую в нас сущность. Пусть никто из теософов, если он желает держаться божественной истины, а не человеческой, не говорит, что этот «Бог, который в тайне», внимает лишь конкретному человеку, или отличен от конечного человека или же от бесконечной сущности – ибо всё едино. И молитва, как только что отмечалось, – не просьба. Это скорее таинство, оккультный процесс, которым конечные и обусловленные мысли и желания, негодные для восприятия абсолютным духом, который необусловлен, переводятся в духовные повеления и волю; и называется этот процесс «духовной трансмутацией». Сила наших пламенных устремлений превращает молитву в «философский камень» или то, что претворяет свинец в золото. Единственная однородная сущность, наша «волевая молитва» становится активной или творящей силой, по нашей воле производящей следствия.

Спрашивающий. Вы хотите сказать, что молитва – это оккультный процесс, вызывающий физические результаты?

Теософ. Да. Сила воли становится живой силой. Но горе тем оккультистам и теософам, которые вместо истребления желаний низшего личностного эго, или физического человека, и обращения к своему высшему Духовному Я, погруженного в свет атма-буддхи, «не моя воля, но твоя да будет», будут посылать волны силы воли для эгоистичных или низменных целей! Ведь это – чёрная магия, мерзость и духовное колдовство. К несчастью, всё это является любимым занятием наших христианских государственных деятелей и генералов, особенно когда последние посылают две армии убивать друг друга. Все они, прежде чем взяться за дело, прибегают к такого рода колдовству, вознося молитвы одному тому же Господу, умоляя его помочь им перерезать глотки своих врагов.

Спрашивающий. Давид молился Господу Саваофу, чтобы тот помог ему разбить филистимлян и сразить сириян и моавитян. «И хранил Господь Давида везде, куда он ни ходил». В этом мы лишь следуем тому, что находим в Библии.

Теософ. Конечно. Но раз уж вам нравится называть себя христианами, а не израильтянами или иудеями, насколько нам известно, то почему бы вам лучше не следовать тому, что говорит Христос? А он ясно велит вам не следовать законам, «сказанным древним», то есть Моисеем, но призывает делать так, как он говорит, и предостерегает, что все, взявшие меч, от меча и погибнут. Христос дал вам одну молитву, из которой вы сделали скороговорку и предмет хвастовства, и которой не понимает никто, кроме истинных оккультистов. В ней вы говорите, утратившую для вас смысл и ставшей мёртвой фразу «и оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим», чего вы никогда не делаете. Далее, он учил вас любить врагов ваших и благотворить ненавидящим вас. И уж точно, что не «кроткий проповедник из Назарета» учил вас молиться вашему «Отцу» об убийстве и даровании победы над врагами! Вот почему мы отвергаем то, что вы называете «молитвами».

Спрашивающий. Но как вы объясните тот повсеместный факт, что все нации и народы молились и почитали Бога или богов? Некоторые поклонялись и старались умилостивить демонов и злых духов, но это лишь доказывает всеобщность веры в действенность молитвы.

Теософ. Это объясняется тем упомянутым уже фактом, что у молитвы есть и некоторые другие значения, помимо тех, что придают ей христиане. Она означает не только мольбу или просьбу, но давние времена значила скорее повеление и призыв. Мантра, или ритмически распеваемая молитва индусов, имеет именно такой смысл, поскольку брахманы считали себя выше обычных дэв или «богов». Молитва может быть призывом или вредоносным заклинанием, и даже проклятием (как в случае двух армий, одновременно молящихся о взаимном уничтожении), так же как и благословением. А поскольку в огромном большинстве своём люди весьма эгоистичны и молятся только о себе, прося о том, чтобы им был дан «хлеб насущный», вместо того, чтобы трудиться для этого, и просят Бога не ввести их во «искушение», но избавить их (только молящихся) от зла, то такая молитва приносит вдвойне вредный результат: а) она убивает в человеке способность полагаться на себя; б) развивает в нем ещё более яростный эгоизм и эгоцентризм, чем присущие ему от природы. Я повторяю, что мы верим в «сообщество» и одновременное действие в согласии с нашим «Отцом, который в тайне», и в редкие моменты экстатического блаженства, в слияние нашей высшей души с вселенской сутью, при котором она привлекается к своему истоку и центру – состояние, называемое при жизни самадхи, а после смерти – нирваной. Мы отказываемся молиться тварным конечным существам – т.е. богам, святым, ангелам, и тому подобным, так как считаем это идолопоклонством. Мы не можем молиться АБСОЛЮТУ по причинам, разъяснённым выше; потому мы стараемся заменить бесплодную и бесполезную молитву достойными и плодотворными делами.

Спрашивающий. Христиане назвали бы это гордыней и богохульством. Они неправы?

Теософ. Совершенно. Это они, напротив, проявляют сатанинскую гордыню в своей уверенности, что Абсолютное или Беспредельное, даже если бы существовала возможность каких-то отношений между обусловленным и необусловленным, снизойдет до того, чтобы прислушиваться к каждой глупой или эгоистичной молитве. И, опять же, именно они на самом деле богохульствуют, уча, что всезнающий и всемогущий Бог нуждается в изречённых молитвах, чтобы знать, что ему делать! И наша позиция подтверждается и Буддой, и Иисусом, если понимать их эзотерически. Первый говорит: «Ничего не просите от беспомощных богов – не молитесь, но лучше действуйте, ибо тьма сама не рассеется. Не просите ни о чём безмолвие, ибо оно не может ни говорить, ни слушать». А другой – Иисус – советует: «И если чего попросите во имя мое, то сделаю». Конечно, эта цитата, взятая в буквальном смысле, противоречит нашим утверждениям. Но если понимать её эзотерически, с полным знанием смысла слова «Христос», которое представляет атма буддхи—манас, Высшее Я, то она сведется к следующему: единственный Бог, которого мы должны признавать и которому мы должны молиться (а точнее, действовать в согласии с ним) – это тот Дух Божий, храмом которого является наше тело, где он и пребывает.

Молитва убивает веру в себя

Спрашивающий. Но разве Христос не молился сам и не советовал молиться?

Теософ. Так написано, но эти «молитвы» имели именно характер общения со своим «Отцом, который в тайне». Иначе, если отождествлять Иисуса со Вселенским Божеством, было бы что-то чересчур абсурдно нелогичное в неизбежном заключении, что именно «сам Бог» молился себе самому и отделял волю того Бога от своей!

Спрашивающий. Еще один аргумент, более того, аргумент, часто используемый некоторыми христианами. Они говорят: «Я чувствую, что неспособен преодолеть какие-либо страсти и слабости своими собственными силами. Но когда я молюсь Иисусу Христу, я чувствую, что он даёт мне силы и что в его власти сделать так, чтобы я смог победить их».

Теософ. Ничего удивительного. Если «Иисус Христос» – Бог, причём независимый и отдельный от молящегося, то конечно, для такого всемогущего Бога всё возможно и должно быть возможно. Но тогда в чем заслуга и справедливость такой победы? Почему такой псевдопобедитель должен быть вознаграждён за нечто совершённое, что стоило ему только молитв? Станете ли даже вы, простой смертный, платить своему рабочему за весь день, если вы сделали за него бóльшую часть работы, пока тот всё это время сидел под яблоней и умолял вас сделать это. Эта идея о том, что всю жизнь можно провести в праздности душевной, а всю самую тяжелую работу и долг за нас исполнит кто-то другой – будь то Бог или человек – в высшей степени возмутительна для нас и весьма унизительна для человеческого достоинства.

Спрашивающий. Может быть и так, но именно вера в личностного Спасителя, который поможет и поддержит в жизненной битве, является основополагающей идеей современного христианства. И нет сомнения в том, что субъективно такая вера действенна, то есть верующие действительно чувствуют поддержку и облегчение.

Теософ. Также не в меньшей степени нет сомнения, что некоторые пациенты «христианской науки» и «ментальных учёных» – великих «отрицателей»[19] – также иногда излечиваются; а так же и в том, что гипнотизм и внушение, психология и даже медиумизм столь же часто дают такие же результаты, если не чаще. Вы принимаете во внимание и нанизываете на нить вашей аргументации только успехи. А как насчёт в десять раз большего числа неудач? Вы ведь не решитесь утверждать, что неудачи неизвестны, даже при достатке слепой веры среди фанатичных христиан?

Спрашивающий. Но как же вы объясните случаи, увенчавшиеся полным успехом? Где ищет теософ силу для обуздания своих страстей и эгоизма?

Теософ. В своём Высшем Я, божественном духе, или Боге в нём, и в своей карме. Как долго нам придётся снова и снова повторять, что дерево познаётся по своему плоду, а природа причины – по её следствиям? Вы говорите о подчинении страстей, о том, чтобы стать хорошим через Христа и с его помощью. Но где, спрашиваем мы, вы находите больше добродетельных и безупречных людей, воздерживающихся от греха и преступлений, в христианском мире или буддийском – в христианских странах или в «языческих» землях? Есть статистика, отвечающая на этот вопрос и подтверждающая наши заявления. Согласно последней переписи на Шри Ланке и в Индии в сравнительной таблице преступлений, совершенных христианами, мусульманами, индусами, евразийцами, буддистами и т.д., на два миллиона жителей, взятых наугад из приверженцев каждого вероисповедания, и включающей преступления нескольких лет, количество преступлений, совершенных христианами находятся в отношении 15 на 4 к количеству преступлений, совершенных буддийским населением. (Смотри «Lucifer», апрель 1888, статья «Христианские лекции о буддизме».) Никакой востоковед, историк, или путешественник по буддийским странам от епископа Биганде и аббата Хука, до сэра Уильяма Хантера и любого непредвзято мыслящего чиновника не может не отдать пальму первенства добродетели именно буддистам, а не христианам. Однако первые (кроме последователей сиамской секты, во всяком случае) не верят ни в Бога, ни в будущее вознаграждение вне этой земли. Они не молятся – ни жрецы, ни миряне. «Молиться!» – воскликнут они в удивлении, – «кому или чему?»

Спрашивающий. Тогда они настоящие атеисты.

Теософ. Это невозможно отрицать, но также они наиболее любящие добродетель и самые добропорядочные люди во всем мире. Буддизм учит: «уважайте религии других людей и будьте верны вашей», а христианская церковь, осуждая всех богов других народов как дьяволов, обрекает каждого нехристя на вечную погибель.

Спрашивающий. Разве буддийское духовенство не делает того же самого?

Теософ. Никогда. Они слишком твердо придерживаются мудрых заповедей из Дхаммапады, чтобы делать так, поскольку знают, что «если какой-либо человек, учёный или нет, считает себя таким великим, что может презирать других людей, он похож на слепого, держащего свечу – слепой сам, он освещает других».

О происхождении человеческой Души

Спрашивающий. Тогда как вы объясните то, что человек наделён духом или душой? Откуда они?

Теософ. От Мировой Души. Конечно, они не дарованы личностным Богом. Откуда у медузы водный элемент? Из окружающего её океана, в котором она живет, дышит и существует и куда она вернется, когда растворится.

Спрашивающий. Так вы отрицаете учение, что душа дана или вдохнута в человека Богом?

Теософ. Мы обязаны это сделать. Душа, о которой говорится в главе II «Бытия» (стих 7), – это, как там сказано, «душа живая» или нэфеш (то есть жизненная или животная душа), которой Бог (мы говорим «природа» или непреложный закон) наделяет человека, так же, как и всякого животного. Это вовсе не мыслящая душа или ум, и менее всего это бессмертный дух.

Спрашивающий. Хорошо, давайте сформулируем иначе: это Бог ли наделяет человека человеческой разумной душой и бессмертным духом?

Теософ. При такой постановке вопроса мы снова должны отрицать это. Раз мы не верим в личностного Бога, как можем мы верить, что он чем-то наделяет человека? Но допуская, ради аргументации, существование Бога, который берёт на себя риск создавать новую душу для каждого вновь рожденного младенца, то всё, что можно сказать – так это то, что такого Бога вряд ли можно считать наделенным хоть какой-либо мудростью или предвидением. А некоторые другие трудности и невозможность примирить это с заявлениями о милосердии, справедливости, беспристрастии и всеведении такого Бога, уж точно являют собой смертоносные рифы, на которых эта богословская догма разбивается ежедневно и ежечасно.

Спрашивающий. Что вы имеете в виду? Какие трудности?

Теософ. Я имею в виду неопровержимый аргумент, однажды предложенный в моём присутствии знаменитым сингальским буддийским проповедником христианскому миссионеру, которого вовсе нельзя было назвать невежественным или неподготовленным к той публичной дискуссии, на которой этот аргумент был выдвинут. Это было недалеко от Коломбо, и миссионер попросил старейшину Мегаттивати привести свои доводы, почему христианский Бог не может быть принят «язычниками». Ну и миссионер занял в этой достопамятной дискуссии почётное второе место, впрочем, как обычно.

Спрашивающий. Хотел бы я знать, каким образом.

Теософ. Очень просто. Буддийский проповедник начал с вопроса к падре, давал ли Бог Моисею заповеди, которых должны были придерживаться только люди, а сам Бог нарушал бы. Миссионер с негодованием отверг это предположение. «Хорошо, – сказал оппонент, – вы говорите, что Бог не делает исключений из этого правила, и что ни одна душа не может родиться без его воли. Но среди прочего Бог запрещает и прелюбодеяние, и всё же вы говорите, что это он создает каждого рождающегося младенца, и он наделяет его душой. Должны ли мы понимать это так, что миллионы детей, рожденных в преступлении и прелюбодеянии, являются делом Бога? И что ваш Бог, запрещая и карая нарушение своих законов, тем не менее, ежедневно и ежечасно творит души как раз для таких детей? Согласно простейшей логике, ваш Бог – соучастник преступления, поскольку без его помощи и вмешательства такие „дети греха“ родиться бы не могли. Где же справедливость, когда не только виновные родители, но и невинный младенец караются за то, что сделано самим Богом, чью полную невинность вы оправдываете?» Миссионер посмотрел на свои часы и вдруг нашёл, что уже слишком поздно для продолжения дискуссии.

Спрашивающий. Вы забываете, что все такие необъяснимые случаи являются таинствами, и что нашей религией нам запрещено совать нос в таинства Бога.

Теософ. Нет, мы не забываем, а просто отвергаем такие невозможные вещи. Не хотим и вас заставлять верить в то же, что и мы. Мы лишь отвечаем на заданные вами вопросы. У нас, однако, есть другое название для ваших «таинств».

Буддийское учение о Душе

Спрашивающий. Что говорит буддизм о душе?

Теософ. Это зависит от того, имеется ли в виду экзотерический, популярный буддизм, или его эзотерические учения. Учение первого раскрывается в «Буддийском катехизисе» таким образом: «Душа рассматривается как наименование, используемое невеждами для выражения ложного представления. Если всё подвержено изменениям, то не является исключением и человек, и каждая материальная часть его должна меняться. То, что подлежит переменам, непостоянно, так что не может быть бессмертия для переменчивой вещи». Это кажется простым и определенным. Но когда мы подходим к вопросу о том, что новая личность в каждом последующем рождении представляет собой совокупность скандх, или принадлежностей старой личности, и спрашиваем, является ли она новым существом, в котором ничего не осталось от старого, мы читаем: «В одном смысле это – новое существо, в другом – нет. В течение жизни скандхи постоянно изменяются, и тогда как сорокалетний мужчина А.Б. считается тождественен по своей личности восемнадцатилетнему юноше А. Б., всё же в силу постоянного разрушения и восстановления тела и изменения ума и характера, он уже другое существо. Тем не менее, человек в пожилом возрасте справедливо пожинает плоды, награды или страдания, последовавшие из его мыслей и поступков на всех предыдущих стадиях его жизни. Так и новое существо нового воплощения, будучи той же самой индивидуальностью, что и раньше (но не той же личностью), но в изменённой форме, или с новой суммой скандх, справедливо пожинает последствия своих действий и мыслей в прошлом существовании». Это трудная для понимания метафизика, но она, никоим образом, прямо не выражает неверия в душу.

Спрашивающий. Разве не говорится подобного и в «Эзотерическом буддизме»?

Теософ. Говорится, поскольку это учение принадлежит и эзотерическому буддизму или Тайной Мудрости, и экзотерическому буддизму, или религиозной философии Гаутамы Будды.

Спрашивающий. Но нам ясно сказали, что большинство буддистов не верят в бессмертие души?

Теософ. И мы тоже, если под душой вы подразумеваете личное эго, или жизненную душу – нэфеш. Но каждый учёный буддист верит в индивидуальное или божественное Я. Те, кто не верят в него, ошибаются в своих суждениях. Здесь они так же заблуждаются, как и те христиане, которые путают богословские вставки более поздних редакторов Евангелий о преисподней и адском огне, с дословными высказываниями Иисуса. Ни Будда, ни даже «Христос» никогда ничего не писали сами, но оба говорили аллегориями и «притчами», как делали настоящие посвященные и будут делать ещё долго. Оба Писания очень осторожно трактуют эти сложные метафизические вопросы; и буддийские и христианские записи грешат избытком экзотеризма, и в обоих случаях мёртвая буква в своём значении хватает через край.

Спрашивающий. Вы хотите сказать, что ни учение Будды, ни учение Христа до сих пор не были правильно поняты?

Теософ. Именно это я и имею в виду. Оба благовествования, и буддийское, и христианское, проповедовались с одной и той же целью. Оба реформатора были горячими филантропами и практическими альтруистами, несомненно проповедовавшими социализм благороднейшего и высочайшего типа, самопожертвование до самого, пусть скорбного, конца. «Пусть грехи всего мира падут на меня, чтобы я мог облегчить беды и страдания человека!» – взывает Будда… «Я не допущу, чтобы плакал кто-либо, кого я мог уберечь!» – восклицает принц-нищий, облачённый в кладбищенские лохмотья отречения. «Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и я успокою вас» – таков был призыв к бедным и обездоленным «Человека Скорбей», которому негде было преклонить голову. Учение обоих составляют безграничная любовь к человечеству, милосердие, прощение обид, забвение себя, сострадание к заблуждающимся массам, оба проявляют одинаковое презрение к богатым и не делают никакого различия между своими и чужими. Их стремлением было, не открывая святых мистерий посвящения всем, дать невежественным и введенным в заблуждение, чьё бремя в жизни было слишком тяжелым для них, веру и намёк на истину, достаточные, чтобы поддержать их в тяжелые часы. Но цели обоих реформаторов не были достигнуты из-за избытка рвения их позднейших последователей. Слова Учителей неверно поняты и истолкованы – взгляните на последствия!

Спрашивающий. Но Будда уж точно должен был отрицать бессмертие души, если так говорят все востоковеды и его собственные жрецы!

Теософ. Архаты начали, следуя политике своего Учителя, а большинство последующих священнослужителей не были посвящены, в точности как и в христианстве; и так, мало-помалу, эзотерические истины были почти утрачены. Доказательство этому – то, что из двух существующих шри-ланкийских сект «сиамцы» верят, что смерть – это абсолютное уничтожение индивидуальности и личности, а другие объясняют нирвану так же, как и мы, теософы.

Спрашивающий. Но почему, в таком случае, в вопросе веры в душу буддизм и христианство представляют два противоположных полюса?

Теософ. Потому что условия, в которых они проповедовались, не были одинаковыми. В Индии брахманы, ревнители своего высшего знания и отлучавшие от него все касты, кроме собственной, повергли миллионы людей в идолопоклонство и почти фетишизм. Будда должен был нанести смертельный удар избытку нездоровой фантазии и фанатичных предрассудков, проистекающих из такого невежества, какое редко наблюдалось и до, и после. Для «тех, кто взывает к своим богам, но остаётся неуслышанным или не удостаивается внимания», кто живёт и умирает в умственном отчаянии, уж лучше философский атеизм, чем это невежественное поклонение. Ему первым делом пришлось пресечь этот грязный поток предрассудков и искоренить заблуждения, прежде чем он мог давать истину. А поскольку он не мог дать всего, по той же самой причине, что и Иисус, который напоминал своим ученикам, что Тайны Царствия Небесного – не для необразованных толп, но только для избранных, и потому «говорил с ними притчами» (Матф. XIII, 11), предосторожность заставила Будду сокрыть слишком многое. Он даже отказался сказать монаху Ваччхаготте, есть ли в человеке «я». Принуждаемый к ответу, «Возвышенный хранил молчание».[20]

Спрашивающий. Это относится к Гаутаме, но каким образом это касается Евангелий?

Теософ. Читайте историю и размышляйте над ней. В те времена, к которым относят евангельские повествования, во всём цивилизованном мире имело место похожее интеллектуальное брожение, но на Востоке и на Западе оно дало противоположные результаты. Старые боги умирали. В то время, как в Палестине цивилизованные классы дрейфовали за неверующими саддукеями к материалистическому отрицанию и мёртвой букве закона Моисея, а в Риме – к моральному разложению, низшие и беднейшие классы бросились в колдовство и устремились за чужими богами, или становились лицемерами и фарисеями. Снова пришло время для духовной реформы. Жестокий, антропоморфный, и ревнивый Бог иудеев со своими кровавыми законами типа «око за око, зуб за зуб», с кровопролитиями и жертвоприношениями животных, должен был быть отодвинут на второе место и заменен милосердным «Отцом, который в тайне». Последнего нужно было показать не как внекосмического Бога, но как божественного Спасителя обычного, плотского человека, скрытого в его собственном сердце и душе – у бедного, как и у богатого. Здесь тайны посвящения могли быть разглашены не более, чем в Индии, дабы не бросать святыни псам и не метать бисер перед свиньями, ибо и Открывающий, и его откровения неизбежно будут попраны ногами. Таким образом, сдержанность Будды и Иисуса – вне зависимости от того, жил последний в приписываемый ему исторический период, или нет – которые равно воздерживались от раскрытия Таинств Жизни и Смерти – привела в одном случае к полному отрицанию в южном буддизме, а в другом – к трём ссорящимся конфессиям христианской церкви и 300 сектам в одной только протестантской Англии.

VI. Теософические учения о природе и человеке

Единство всего во всём

Спрашивающий. Рассказав о том, чем Бог, душа и человек, по-вашему, не являются, можете ли вы теперь сообщить, что они собой представляют, согласно вашим учениям?

Теософ. В своем происхождении и в вечности эти три, как и сама вселенная и всё, что в ней существует, составляют одно целое с абсолютным Единством, непознаваемой божественной сущностью, о которой я уже говорила выше. Мы верим не в сотворение, а в последовательные и периодические явления вселенной с субъектного на объектный план бытия, происходящие регулярно и охватывающие периоды огромной продолжительности.

Спрашивающий. Не могли бы вы рассказать об этом поподробнее?

Теософ. В качестве первого примера, который поможет вам приблизиться к верному представлению, возьмите солнечный год, а в качестве второго – две половины этого года, которые на Северном полюсе составляют день и ночь продолжительностью по шесть месяцев. А теперь, если можете, вместо солнечного года длиной в 365 дней представьте себе вечность. Пусть солнце в этом примере представляет вселенную, а полярные дни и ночи длиной по 6 месяцев станут символом дней и ночей, длящихся по 182 триллиона или квадрильона лет, а не 182 дня. Как солнце каждое утро восходит на нашем предметном горизонте, возникая из непроявленного (для нас) и противоположного по отношению к нам пространства, так и Вселенная периодически проявляется на объектном плане, возникая из плана субъектного, противоположного первому. Это и есть «Цикл Жизни». Как солнце исчезает с нашего горизонта, так же регулярно исчезает и Вселенная, когда наступает «вселенская ночь». Индусы называют эти чередования «днями и ночами Брамы», или периодами манвантары и пралайи (растворения). Люди запада, если им больше нравится, могут называть их днями и ночами Вселенной. Добавлю, что во время этих ночей Всё пребывает во Всём; каждый атом растворён в единой Однородности.

1 Также называемые аналогетиками. Как объяснил в своей «Эклектической Философии» профессор А. Уайлдер (член Теософического Общества), их называли так из-за практики интерпретации всех священных легенд и повествований, мифов и мистерий по принципу аналогии и соответствия: так что события, о которых рассказывалось, как о случившихся во внешнем мире, рассматривались, как выражающие действия и опыт человеческой души. Их также называли неоплатониками. Хотя теософию, или эклектическую теософическую систему, обычно относят к третьему веку, всё же, если можно доверять Диогену Лаэртскому, её источник значительно древнее, поскольку он приписывал эту систему египетскому жрецу Пот-Амуну, жившему в ранний период династии Птолемея. Тот же автор сообщает нам, что название это коптское и обозначает то, что посвящено Амуну, богу мудрости. Теософия является эквивалентом брахма-видьи, божественного знания.
2 Эклектическая теософия подразделялась на три составные части: 1) Вера в единое абсолютное, непостижимое и высшее Божество или бесконечную сущность, корень всей природы и всего сущего – видимого и невидимого. 2) Вера в вечную бессмертную природу человека, которая в силу того, что является излучением Всеобщей Души, единосущна ей. 3) Теургия, «божественная работа», или выполнение работы богов; от θεοι, «боги», и εργειν, «работа». Термин этот очень стар, но поскольку он принадлежит к словарю мистерий, он не был общеупотребительным. Существовала мистическая вера – практически доказанная посвященными адептами и жрецами – что, сделавшись столь же чистым, как и бестелесные существа – то есть вернувшись к изначальной чистоте природы – человек может побудить богов передать ему знание божественных тайн, а иногда даже сделать их видимыми – субъективно или объективно. Это было высшим аспектом того, что сейчас называют спиритуализмом; но, но в силу злоупотреблений и непонимания его в народе, он стал рассматриваться некоторыми как некромантия и в общем был запрещён. Искаженная практика теургии Ямблиха всё ещё сохраняется в церемониальной магии некоторых современных каббалистов. Современная теософия избегает обоих этих видов магии и «некромантии», и отвергает их, как очень опасные. Настоящая божественная теургия требует почти сверхчеловеческой чистоты и святости жизни; иначе она вырождается в медиумизм или чёрную магию. Непосредственные ученики Аммония Сакка, которых называли теодидактосами, «богом наученными», – такие как Плотин и его последователь Порфирий – поначалу отвергали теургию, но затем примирились с ней благодаря Ямблиху, написавшему труд, посвященный этому явлению, озаглавленный «Мистерии», под именем своего учителя, знаменитого египетского жреца Абаммона. Аммоний Сакк был сыном родителей-христиан, и, поскольку с самого детства его отталкивало догматическое христианство, стал неоплатоником. Говорят, что ему, как Якобу Бёме и другим великим провидцам и мистикам, в снах и видениях открылась божественная мудрость. Отсюда и его имя – Теодидактос. Он решил примирить все религиозные системы, и показав их общий источник, установить одно всеобщее вероучение, основанное на этике. Его жизнь была столь безупречной и чистой, а учение – столь глубоким и обширным, что несколько отцов церкви стали его тайными учениками. Климент Александрийский был о нём очень высокого мнения. Плотин, «святой Иоанн» Аммония, также был всеми уважаемым и почитаемым, человеком самой глубочайшей учёности и порядочности. В возрасте 39 лет он сопровождал римского императора Гордиана и его армию в походе на Восток, чтобы получить наставления от мудрецов Бактрии и Индии. У него была школа философии в Риме. Его ученик Порфирий, настоящее имя которого было Малек (эллинизированный иудей), собрал все труды своего Учителя. Он сам был великим писателем и дал аллегорическую интерпретацию некоторым частям сочинений Гомера. Система медитации, к которой прибегали филалеты, была экстатической, родственной практике индийской йоги. Тем, что известно об Эклектической Школе, мы обязаны Оригену, Лонгину и Плотину, непосредственным ученикам Аммония. (Смотри «Эклектическую философию» А. Уайлдера.)
3 A. Wilder, «Eclectic Philosophy».
4 Именно при Филадельфе иудаизм утвердился в Александрии, и эллинские учителя сразу же стали опасными соперниками Коллегии Раввинов Вавилона. Как уместно отмечает автор «Эклектической Философии»: «Буддийские, ведантические и магические системы в тот период излагались вместе с греческими философиями. Неудивительно, что думающие люди полагали, что борьба из-за слов должна прекратиться и считали возможным выделить из этих различных учений одну гармоничную систему… Панен, Афинагор и Климент были основательно обучены платонической философии и понимали, что по сути она едина с восточными системами».
5 Мосхайм говорит об Аммонии: «Понимая, что не только философы Греции, но и философы различных варварских народов были в совершенном согласии друг с другом в отношении каждого существенного вопроса, он решил так истолковать тысячи догматов всех этих различных сект, чтобы показать, что все они возникли из одного источника и все ведут к одной и той же цели». Если автор статьи об Аммонии в «Эдинбургской Энциклопедии» знает, о чём говорит, тогда, там, где он пишет о Теодидактосе, он описывает современных теософов, их убеждения и работу: «Он взял учения, полученные в Египте (а эзотерические – индийские), касающиеся Вселенной и Божества, рассматриваемых как составляющие одно великое целое; а также учение о вечности мира… и установил систему нравственной дисциплины, в общем, позволявшую людям жить согласно законам своей страны и требованиям природы, но требовал, чтобы мудрые возвышали свой ум созерцанием».
6 Так называли Афинскую Академию – прим. ред.
7 Это то, что учёный автор «Эклектической философии», профессор А. Уайлдер, назвал «духовной фотографией»: «Душа – это фотоаппарат, в котором факты и события, будущие, прошлые и настоящие, все запечатлеваются, и ум сознаёт их. За пределами нашего повседневного мира ограничений всё – лишь один день или состояние – прошлое и будущее включены в сейчас… Смерть – последний экстаз на земле. Душа тогда освобождается от ограничений тела, и более благородная её часть соединяется с высшей природой и начинает быть причастной мудрости и предвидению высших существ. Для мистиков истинная теософия – это состояние, которое Аполлоний Тианский вынужден был описывать следующим образом: „Я могу видеть настоящее и будущее, как в ясном зеркале. Мудрому для предвидения событий не нужно ожидать ни испарений земли, ни порчи воздуха… Qeoi, или боги, видят будущее, обычные люди – настоящее, мудрые – то, что уже собирается произойти“. Та „теософия мудрых“, о которой он говорит, хорошо выражена в утверждении „Царство Божие внутри нас“».
8 «Прикреплённый» член – это тот, кто присоединился к какой-то определенной секции Теософического Общества. «Не прикрепленный» или свободный член – тот, кто принадлежит к Обществу в целом, имеет свидетельство из Штаб-квартиры Теософического Общества (Адьяр, Мадрас), но не связан ни с каким отделением или ложей.
9 Мы заявляем, что в подобных случаях не духи умерших спускаются на землю, но духи живущих возносятся к чистым духовным душам. В действительности это не вознесение или нисхождение, а изменение состояния медиума. Его тело парализуется, входит в транс, а духовное Я становится свободно от своих оков и оказывается на одном плане сознания с развоплощёнными духами. Поэтому, если между двумя людьми существует духовное притяжение, они могут сообщаться, как часто и случается в снах. Разница медиумической и нечувствительной натур состоит в следующем: освобождённый дух медиума имеет возможность и способность влиять на пассивные органы физического тела, находящегося в трансе, чтобы заставлять их действовать, говорить и писать по его воле. Его Я может подобно эху повторять и излагать на человеческом языке мысли и идеи развоплощённого существа, равно как и свои собственные. Но невосприимчивый или нечувствительный организм человека, который слишком позитивен, не может подвергнуться такому влиянию. Потому, хотя вряд ли есть человеческое существо, чьё Я не ведёт такого свободного сообщения во время сна физического тела, всё же в силу положительности и невосприимчивости физической оболочки и мозга у таких людей по пробуждении не остаётся либо никаких воспоминаний об этом, либо очень смутные.
10 Смотри дальше «Об индивидуальности и личности».
11 Стало модным, особенно в последнее время, считать, что в мистериях таких великих и цивилизованных народов, как египтяне, греки и римляне, не было ничего, кроме обмана и плутовства жрецов. Даже розенкрейцеры считаются не более, чем наполовину фантазёрами, наполовину мошенниками. О них написаны многочисленные книги; и новички, которые едва ли слышали эти имена несколько лет назад, выступали как глубокие критики и знатоки в вопросах алхимии, философии огня и вообще мистицизма. И, всё-таки, известен целый ряд иерофантов Египта, Индии, Халдеи и Аравии, которые вместе с величайшими философами и мудрецами Греции и Запада относили к тому, что называлось мудростью и божественной наукой всё знание, так как считали основу и источник любого искусства и науки по своей сути божественными. Платон считал Мистерии самыми священными, а Климент Александрийский, который сам был посвящён в Элевсинские Мистерии, объявил, «что учения, дававшиеся в них, являются пределом человеческого познания». Как вы думаете, были ли Платон и Климент двумя мошенниками или двумя глупцами, или и тем, и другим?
12 Мытари тогда считались почти что ворами и грабителями. У евреев профессия мытаря была самой позорной на свете. Им не было разрешено входить в Храм, и в Евангелии от Матфея (18, 7) одинаково говорится, как о язычниках, так и о мытарях. И всё же они были всего лишь римскими сборщиками налогов, занимая такое же положение, как и британские чиновники в Индии и других покоренных странах.
13 К концу средневековья под влиянием моральных факторов рабство в основном исчезло из Европы; но затем произошло два важнейших события, которые подорвали нравственные силы европейского общества и навлекли на человечество столько проклятий, сколько редко бывало. Одним из таких событий был первый поход к населенным варварским берегам, где человеческие существа были обычным предметом торговли, а другим было открытие Нового Света, где были обнаружены неистощимые источники богатств, для разработки которых требовалась привозная рабочая сила. На протяжении четырех сотен лет мужчин, женщин и детей отрывали от всего, что они знали и любили, и на берегах Африки продавали чужеземным торговцам; закованными в цепи их перевозили в трюмах, часто живых вместе с мертвыми, на всём продолжении этой ужасной, так называемой, «переправы»; и, согласно Банкрофту, которого можно считать объективным историком, 250 тысяч человек из трёх с четвертью миллионов во время этих фатальных рейсов были сброшены в море, тогда как остальные были обречены на бедственное существование, будучи отправлены на рудники и под плети на тростниковые и рисовые плантации. Вина за это величайшее преступление лежит на христианской церкви. «Во имя Пресвятой Троицы» испанское правительство, находившееся под влиянием римско-католической церкви, заключило более десяти договоров, дающих полномочия на продажу в рабство пятисот тысяч человеческих существ; в 1562 году сэр Джон Хоукинс отплыл в свою дьявольскую экспедицию для закупки рабов в Африке и продажи их в Вест-Индии на судне, которое носило священное имя Иисуса; тогда же Елизавета, протестантская королева, наградила его за успех в этом первом предприятии англичан в такого рода бесчеловечной торговле, разрешив ему носить в качестве герба «полумавра, с его истинным цветом кожи, в путах», или, другими словами, в виде закованного негритянского раба. («Завоевания Креста», процитировано из «Agnostic Journal».)
14 Это в значительной мере уже осуществлено, и библиотека Штаб-квартиры считается сейчас одним из крупнейших в мире собраний санскритских текстов – прим. пер.
15 «Отделение» или ложа, составленная исключительно из единоверцев или отделение in partibus (среди иноверцев), как они несколько напыщенно себя величают.
16 Эйн-Соф, το παυ = επειροω – бесконечное или безграничное, в природе и с природой, не существующее, которое ЕСТЬ, но не является cуществом.
17 Как может неактивный Вечный Принцип эманировать или испускать? Парабрахман ведантистов ничего подобного не делает, равно как и Эйн-Соф халдейской каббалы. Это вечный и периодический закон заставляет в начале каждой махаманвантары, или нового цикла жизни, активную и творящую силу (логос) эманировать из вечно скрытого и непостижимого единого принципа.
18 (1 Кор., 3: 16). Часто в теософической литературе встречаются противоречивые утверждения о принципе Христа в человеке. Некоторые называют таковым шестой принцип (буддхи), а другие – седьмой (атман). Если теософы-христиане хотят пользоваться этими выражениями, то пусть делают это философски корректно, следуя аналогии с символами древней Религии Мудрости. Мы говорим, что Христос – не только один из трёх высших принципов, но все три, рассматриваемые как Троица. Эта Троица представляет Святого Духа, Отца и Сына, что соответствует духу абстрактному, дифференцированному и воплощённому. Философски Кришна и Христос – это тот же принцип в его тройственном аспекте проявления. В Бхагавад-гите мы обнаруживаем, что Кришна называет себя и атманом, и абстрактным духом, и кшетраджней, Высшим или перевоплощающимся Я, и Вселенским Я. Все эти названия, будучи перенесены со Вселенной на человека, соответствуют атме, буддхи и манасу. Анугита полна тех же доктрин.
19 Новая секта целителей, которые, отрицая существование всего, кроме Духа, который не может ни страдать, ни болеть, утверждают, что могут лечить решительно все болезни, если только пациент верит, что отрицаемое им не может существовать. Новая форма самогипноза.
20 Будда дал Ананде, своему посвящённому ученику, который поинтересовался причиной этого молчания, простой и недвусмысленный ответ в диалоге, переведенном Ольденбургом из Самьюттака Никаи: «Ананда, если бы я, когда странствующий монах Ваччхаготта спросил меня: „Существует ли «я»? “ ответил: „я существует“, тогда это, Ананда, подтвердило бы доктрину шраманов и брахманов, верящих в постоянство. Если бы я, когда странствующий монах Ваччхаготта спросил меня: „Никакого „я“ нет? “ ответил: „Я не существует“, то это, Ананда, подтвердило бы доктрину тех, кто верит в уничтожение. Если бы, когда странствующий монах Ваччхаготта спросил меня: „Существует ли я? “, я ответил: „я существует“, то разве послужило бы это моей цели – привести его к знанию того, что все существования (дхармы) это не-я? Но если бы я ответил: „я не существует“, то это, Ананда, только бросило бы странствующего монаха Ваччхаготту одной путаницы в другую: „Моё я, оно что, разве не существовало раньше? А теперь его больше нет! “». Это лучше, чем что-либо, показывает, что Гаутама Будда скрывал эти сложные метафизические доктрины от народа, чтобы не запутать его ещё больше. То, что он имел в виду, было разницей между личным преходящим эго и Высшим Я, изливающим свой свет на постоянное, духовное «я» человека.
Продолжение книги