Крест, увитый розами. История, символы и традиции ордена розенкрейцеров бесплатное чтение

ROSE-CROIX

Histoire et mystères

Christian Rebisse

© Diffusion Rosicrucienne, 2017

© Григоренко М. В., перевод на русский язык, 2024

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2024

КоЛибри^®

Предисловие

Орден розенкрейцеров – один из самых загадочных посвященческих орденов Запада. «Крест розами увит и облицован. По чьей он мысли розами увит?»[1] – задается вопросом Гёте. Этот символ объединяет два элемента, наделенных противоположными значениями: объявший перекладинами четыре стороны света крест символизирует материальный мир, в то время как тонкий аромат розы говорит о неуловимом аспекте вещей, о духовном мире. Таким образом, роза и крест символизируют тайну соединения противоположностей, брак тела и души.

Роза на кресте символизирует не только эволюцию человека, этот символ также говорит об эволюции творения в целом. XVII в., золотой век розенкрейцерства, видел в браке розы и креста процесс, посредством которого человек помогает возрождению всей природы. Несомненно, именно это имел в виду Жозефен Пеладан, когда формулировал знаменитый девиз: Ad rosam per crucem, ad crucem per rosam, in ea, in eis gemmatus resurgam[2]. Через мистический брак розы и креста, человека и творения, божественное проявляется во всем своем великолепии. Эти предварительные замечания позволяют понять, какой притягательной силой начиная с XVII в. обладает символ розы и креста для тех, кто задается вопросами о тайнах Бога, человека и Вселенной.

История розенкрейцерства начинается в 1614 г. с публикации Fama Fraternitatis, загадочного текста, заявившего о существовании Братства розенкрейцеров. В то время, когда Европу терзали кровавые религиозные войны и разрушительные эпидемии, а новые научные открытия поколебали привычную картину мира, этот текст приглашал ученых присоединиться к братству, основанному Христианом Розенкрейцем. Розенкрейцеры обещают передать ученым мужам Европы удивительные знания, которые помогут спасти общество в условиях кризиса. За первым манифестом вскоре последовал второй, Confessio Fraternitatis, а затем третий, «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца». Они были опубликованы в 1615 и 1616 гг. соответственно. Эти три текста имели огромный успех. Они распространились по всей Европе, благодаря им было написано и опубликовано огромное количество книг. А 1623 г. парижане увидели на стенах своего города плакаты, извещающие о том, что братья розенкрейцеры пребывают «видимыми и невидимыми» в столице Франции.

Кто же они, эти как будто бы невидимые и неуловимые розенкрейцеры? Откуда они взялись? Те ли они люди, которые, по пророчеству Иоахима Флорского, должны основать новую религию в преддверии эпохи Святого Духа? Представляют ли они Илию Художника, того, который, по предсказанию Парацельса, откроет человечеству все тайны Натуры? Что это за таинственная универсальная наука, которой владеет братство, по его утверждению? Эти вопросы будут в центре внимания многих ученых, философов и мыслителей XVII в., таких как Рене Декарт или Исаак Ньютон.

По мнению одних, орден розенкрейцеров так же стар, как и мир. По мнению других, он возник во времена фараонов и, по-видимому, впоследствии вобрал в себя наследие пифагорейцев, Элевсинских мистерий, персидских магов, ессеев, тамплиеров и ордена Золотого Руна. Некоторые считают, что он появился в результате заговора иезуитов. Другие убеждены, что такого ордена не существует, что это всего лишь легенда, придуманная в XVII в. кругом интеллектуалов, чтобы заставить современников задуматься о пороках своего времени. Наконец, некоторые говорят, что это принадлежащее к невидимым мирам братство состоит из «Неизвестных Высших», которые следят за судьбами человечества.

Историю розенкрейцерства изучают начиная с XVII в. Множество книг, написанных на эту тему, свидетельствует о сложности тайны, окружающей его происхождение. Некоторые авторы, путая легенду и историю, публикуют необоснованные домыслы. Другие, опираясь только на документально подтвержденные факты, порой упускают из вида то важное, что вплетено в самую суть культуры посредством легенды и мифа. Следовательно, они не принимают во внимание неочевидные, но тем не менее важные силы, которые приводят в движение исторические события. За последние несколько десятилетий академические исследования осветили многие аспекты розенкрейцерства, благодаря этому были пересмотрены многие традиционные точки зрения на этот вопрос. Однако предстоит сделать еще очень много.

Настоящая книга не претендует на полное раскрытие темы, однако она пытается разделить легенду и историю, факты и домыслы. Она преследует две основные цели: рассмотреть розенкрейцерство в контексте истории западного эзотеризма для того, чтобы лучше понять его, а затем рассмотреть историю возникновения и развития Античного Мистического Ордена Розы и Креста, известного во всем мире под аббревиатурой АМОРК[3] в контексте истории розенкрейцерства. Этот орден является самым значительным розенкрейцерским объединением, а также одним из основных посвященческих движений современности, именно поэтому мы считаем важным максимально ярко осветить его происхождение.

Поскольку история розенкрейцерства является частью истории западного эзотеризма, важно уточнить, что мы понимаем под этим понятием. Прилагательное «эзотерический» происходит от греческого слова ἐσωτερικός, буквально «внутренний», и обозначает то, что недоступно напрямую. Это вызывает в сознании идею движения, направленного внутрь. Таким образом, эзотерика – это наука о том, что находится внутри вещей, о том, к чему невозможно приблизиться только с помощью интеллекта. В конечном счете, это гнозис, знание, которое ведет к трансформации, преображению души.

С другой стороны, как показал Антуан Февр, эзотеризм представляет собой в первую очередь способ подхода к вещам, а не конечный свод доктрин[4]. Его основные направления, такие как алхимия, магия, астрология, каббала, магнетизм и различные связанные с ними духовные практики, возникли не сразу. Они постепенно оформлялись и проникали на Запад, подвергаясь различным влияниям. Таким образом, исследование приведет нас и к тем местам – мифическим или реальным, – где они родились, и к тем, в которых они расцвели. Мы посетим Египет, Грецию, арабские страны, средневековую Европу, Европу эпохи Возрождения и Просвещения, Францию «прекрасной эпохи», а затем Америку. На нашем пути мы встретим таких выдающихся людей, как Гермес Трисмегист, Марсилио Фичино, Джордано Бруно, Джон Ди, Теофраст Парацельс, Франц-Антон Месмер, Жозефен Пеладан, Харви Спенсер Льюис, а также тех, встреча с которыми в контексте этой книги может удивить читателя, это, например, Эрик Сати. Мы рассмотрим многие посвященческие организации, сыгравшие более или менее важную роль в западном эзотеризме или в розенкрейцерском движении. Наконец, дабы удовлетворить интерес читателя, который захочет углубиться в тему, мы сочли полезным дополнить это исследование тематической библиографией и содержащей важные даты истории розенкрейцерства и эзотеризма хронологической таблицей. Как показывает эта книга, розенкрейцерство уходит своими корнями в незапамятное прошлое, поскольку его сущность выходит за рамки материального порядка вещей. Следовательно, как только мы, кажется, достигаем истоков розенкрейцерства, мы сталкиваемся с загадкой: с загадкой происхождения человека и всего творения.

Страница из книги Михаэля Майера «Symbola aureæ mensæ duodecim nationum», 1617

1. Египет и Первичная Традиция

«Наша философия не есть нечто новое, но та же, что получил Адам после своего падения, в которой и Моисей, и Соломон упражнялись».

Fama Fraternitatis (1614)

Вопрос об истоках розенкрейцерства не однозначен. Хотя большинство исследователей согласно относят его исторические корни к XVII в., тем не менее начало этого движения можно обнаружить в гораздо более далеком прошлом. Таково мнение Михаэля Майера. В своем труде Silentium post clamores («Молчание после шума», 1617) он говорит о египетских и брахманических истоках розенкрейцерства, а также о том, что оно вышло из Элевсинских и Самофракийских мистерий и включает в себя знания магов Персии, пифагорейцев и арабов. Через несколько лет после выхода Fama Fraternitatis (1614) и Confessio Fraternitatis (1615) Иреней Агностик в труде «Щит истины» (Le bouclier de la verite, 1618) без колебаний представляет Адама как первого представителя ордена. Розенкрейцерские манифесты прямо указывают на свой источник: «Наша философия не есть нечто новое, но та же, что получил Адам после своего падения, в которой и Моисей, и Соломон упражнялись»[5].

Адам, Египет, Персия, мудрецы Греции, арабы напрямую связаны с корнями розенкрейцерства. Эти корни соотносятся с концепцией, которая была широко распространена еще до того, как ее назвали Первичной Традицией. Это понятие появилось в период Ренессанса[6]. Именно тогда был вновь открыт Герметический корпус (Corpus Hermeticum), собрание мистических текстов, приписываемых египетскому жрецу Гермесу Трисмегисту. С этого времени становится все более значимым представление о том, что колыбелью изначального откровения был Египет.

В мои намерения вовсе не входит рисовать общую картину египетского эзотеризма, я вижу свою задачу в том, чтобы показать, каким образом было передано это наследие. Дорога, связывающая Египет с Западом, длинна, и пейзаж ее изменчив. Мы не сможем здесь описать все ее изгибы, поскольку это заняло бы целый том. Тем не менее несколько промежуточных остановок на этой дороге позволят понять истоки Розы и Креста. Для нашего путешествия необходим искусный проводник, и наиболее подходящей кандидатурой на эту роль мне представляется Гермес. Действительно, история и мифы, имеющие отношение к Гермесу, изобилуют сведениями об интересующем нас предмете.

Начиная со времен Античности египетская цивилизация вызывала восхищение европейцев. Таинственные культы египетской религии возбуждали любопытство путешественников. Ее школы мистерий, одновременно и университеты, и монастыри, были хранилищами древних знаний. Эти школы пережили период расцвета во времена и под руководством фараона Эхнатона (ок. 1353 – ок. 1336 гг. до н. э.), в это время была предпринята попытка введения монотеизма в египетской религии.

Египет, колыбель Первичной Традиции, Гермес Трисмегист и Герметический корпус.

Хотя фигура Гермеса отчасти происходит от египетского бога Тота, в первую очередь он греческий бог, сын Зевса и нимфы Майи. Греки считали его богом пастухов, воров, торговцев и путешественников. Ему приписывалось изобретение астрономии, музыкальных ладов, гимнастики, мер и весов, а также искусства выращивания оливковых деревьев. Но прежде всего он посланник Зевса и проводник, который ведет мертвых в мир Аида. Его атрибуты – кадуцей и крылатые сандалии.

В египетском пантеоне Тот – особый бог. Его изображают человеком с головой ибиса или павианом (например, в Книге мертвых). Вооруженный палеткой для разведения краски, палочкой для письма и папирусом, он всегда готов записывать слова бога Ра. Он не просто писец, его считали изобретателем иероглифов. Тот – заступник писцов, он покровитель медицины, астрономии и искусств. Ему открыты секреты магии, и он делится тайным знанием с достойными людьми. «Я был посвящен в Книгу Бога, я видел прославление Тота и проник в ее Тайны», – сказал Аменхотеп (любимый сын Аменхотепа III) около 1360 г. до н. э.

Уже во времена Древнего царства (ок. 2705 – ок. 2180 гг. до н. э.) Тота считали посланником богов, он сохранит эту функцию, придя в греческий мир под именем Гермеса. В качестве судьи он стоит между Сетом и Гором. Он – защитник Ока Гора.

В Среднем царстве (ок. 1987 – ок. 1640 гг. до н. э.) Гор олицетворяет мудрость. Его особенно чтили в Гермополе, жрецы этого города считали его автором «Книги двух путей», древнейшего путеводителя по загробному миру. Надписи, которые можно найти на саркофагах этого периода, также говорят о «божественной Книге Тота». Начиная с этого времени Тот упоминается как составитель священных писаний, всеведущий учитель, знающий тайные обряды магии. В это время появляется сюжет: те или иные священные тексты находят у подножия статуи Тота. Этот же сюжет мы обнаружим в истории, как была открыта гробница Гермеса Трисмегиста Аполлонием Тианским. В «Книге мертвых» Тот играет роль судьи, взвешивающего сердца умерших.

Во времена Нового царства (ок. 1540 – ок. 1075 гг. до н. э.) фараон Эхнатон (ок. 1353 – ок. 1336 гг. до н. э.) упразднил старый египетский пантеон, чтобы установить культ Атона, однако и тогда почитание Тота в определенной мере сохранялось. После смерти основателя египетского монотеизма Тот вернул свои позиции и опять стал всеведущим мудрецом и мастером тайного знания. Эпоха Нового царства стала временем расцвета сочинений оккультного характера. Несомненно, именно по этой причине Харви Спенсер Льюис видел в Яхмосе I, первом фараоне этого периода, создателя братства посвященных, из которого позже произошло розенкрейцерство. Он также считает Гермеса мудрым современником Эхнатона. Оккультные знания египтяне сохраняли в тайне. Им обучали в «домах жизни», которые также можно назвать школами мистерий. Мнения специалистов в отношении важности оккультизма и магии во времена фараонов разнятся, однако египтолог Эрик Хорнунг, сотрудник Базельского университета, указывает, что многие историки считают бога Тота со всеми присущими ему атрибутами символом египетских мистерий, это мнение современной науки. Он уточняет: «неоспоримо, что самое позднее с начала Нового Царства преобладает духовный климат, благоприятный для зарождения герметической мудрости». Говоря о значении исследований этой темы в эпоху рамессидов известного египтолога Яна Ассмана, он добавляет, что именно в той эпохе «имеются наиболее благоприятные условия для возможных египетских корней герметизма»[7].

Бог Тот, атрибуты и качества которого стали символом египетских мистерий

В Поздний период египетской истории (ок. 664 – ок. 332 гг. до н. э.) Тот считался великим магом. На одной стеле он назван «дважды великим», иногда его называют «трижды великим (величайшим)» или даже «пятикратно великим» (см. позднеегипетские рассказы о принце Сетне). Во времена Птолемеев греки и римляне были очарованы Гермополем и процветавшим в нем культом Тота. Именно в это время развивается своеобразный синтез египетской и эллинистической культур.

Мы имеем достаточно свидетельств взаимоотношений, установившихся между мудрецами Греции и Египта. В V в. до н. э. Геродот посещал Египет и встречался с египетскими священниками. В его текстах упоминаются мистерии Осириса, совершаемые в Саисе. По мнению Геродота, греческие мистерии многим обязаны мистериям Египта. Сравнивая греческий и египетский пантеоны, он обнаруживает, что некоторые греческие божества происходят из страны фараонов. Существовала традиция, согласно которой мудрецы Древней Греции приходили искать знания у мудрецов долины Нила. Считается, что многие из них были посвящены в египетские мистерии и, таким образом, способствовали передаче египетских знаний эллинскому миру. Говоря о таких посвященных, Геродот упоминает только Солона (ок. 640 – ок. 558 гг. до н. э.). Платон (ок. 427 – ок. 347 гг. до н. э.), который тоже побывал в Египте, рассказывает о беседах Солона с египетскими жрецами в «Тимее» и «Критии». В «Политике» он также подчеркивает престиж египетских жрецов. Кроме того, он упоминает Тота в «Федре». В то же время Исократ называет Египет источником философии и указывает, что Пифагор ездил туда учиться. Аполлоний Родосский (ок. 295 г. до н. э. – ок. 230 г. н. э.) утверждает, что Гермес через своего сына Айталида является прямым предком Пифагора.

Больше всего информации о влиянии Египта на мудрецов Греции нам дает Диодор Сицилийский (ок. 80 – ок. 20 гг. до н. э.). Его сообщения основаны, с одной стороны, на том материале, который он смог собрать сам во время своих встреч с египетскими жрецами, а с другой – на книге «О египтянах» Гекатея Абдерского. Диодор утверждает, что Орфей путешествовал по Египту и был посвящен в мистерии Осириса. Вернувшись в свою страну, он ввел новые обряды, Орфические мистерии (ок. VI в. до н. э.). Диодор также говорит, что афиняне совершают в Элевсине обряды, аналогичные египетским. Позже Плутарх будет утверждать, что Орфические и Вакхические мистерии на самом деле имеют египетское и пифагорейское происхождение. Диодор также упоминает о путешествиях Солона и Фалеса Милетского (ок. 624 – ок. 548 гг. до н. э.) в Египет. По его сведениям, они встречались со жрецами и проводили измерения пирамид. Считается, что Платон пробыл в Египте три года и был посвящен в жрецы. По свидетельству Плутарха (ок. 50 – ок. 125 гг. н. э.), Фалес принес в Грецию египетскую геометрию. Диодор говорит, что Фалес посоветовал Пифагору отправиться в Египет и что именно там последний разработал концепцию переселения душ. Позже Ямвлих напишет о том, что Пифагор учился в египетских храмах в течение 22 лет и после возвращения из Египта основал свою школу в Кротоне, Италия. Он перенес в эту школу систему образования, принятую в египетских школах мистерий. Наконец, Диодор сообщает, что Демокрит (ок. 460 – ок. 370 гг. до н. э.), первооткрыватель атома, был учеником придворных египетских геометров и был посвящен в египетские мистерии. Один из учеников Платона, Евдокс Книдский (ок. 405 – ок. 355 гг. до н. э.), математик и геодезист, также совершил путешествие в долину Нила, где получил научное образование и духовное посвящение. Плиний уточняет, что он принес в свою страну важные астрономические знания, в частности о точной продолжительности года (365 с четвертью дней). Его теория гомоцентрических сфер стала отправной точкой для традиционной астрономии. Плутарх, член священнической коллегии и великий жрец храма Аполлона в Дельфах, также отправляется за знаниями на берега Нила. Там он получает посвящение от Клеа, жрицы Исиды и Осириса. В своей книге «Об Исиде и Осирисе» Плутарх упоминает «труды, именуемые как Книги Гермеса» и подчеркивает важное значение египетской астрологии. Он также приводит авторитетные мнения о том, что Исида была дочерью Гермеса.

Гермес, руководящий хором сатиров. Ваза из Дуриса, V в. до н. э.

Плутарх

Проводя параллель между Зороастром и Моисеем, Диодор формулирует концепцию, которая расцветет в эпоху Возрождения и будет называться «вечной философией» (philosophia perennis), суть ее в том, что существуют философские истины, которые передаются через великих мудрецов с незапамятных времен. Начиная со II в. мы обнаруживаем в греческих текстах утверждение, что у Тота был сын Агатодемон, который родил сына и нарек его Гермес. Последнего, которого считают вторым Гермесом, называют Трисмегистом, то есть «трижды величайшим». Таким образом, в III в. н. э. греки приняли Тота под именем Гермес.

Перегонные кубы и сосуды для ферментации. Иллюстрация из алхимической рукописи Синезия на грече ском языке (Национальная библиотека, Париж; документ из собрания текстов древнегреческих алхимиков Марселена Бертло, 1887)

Поскольку Тот был мастером слова и письма, для греков было естественно назвать его отцом своего величайшего поэта – Гомера. Гелиодор в III в. утверждал, что Гомер был сыном Гермеса и жены египетского жреца. Впоследствии каждая эпоха добавляла по одной детали к картине египетского влияния на греко-римский мир, так постепенно сформировалась идея, что Египет является источником мудрости и знаний.

После завоевания Египта Александром Великим (ок. 333 г. до н. э.) египетская культура активно ассимилируется культурой греческой. Примерно в 331 г. до н. э. там, где воды Нила сливаются с волнами Средиземного моря, появляется город Александрия. Перекресток культур – египетской, еврейской, греческой и христианской – Александрия становится интеллектуальным центром Востока. Учения терапевтов, гностиков и многих других мистических течений найдут в этом городе многочисленных последователей. Его богатейшая библиотека, насчитывающая более 50 000 томов, аккумулирует все знания эпохи. Так Александрия становится тиглем, в котором соединится сплав греко-египетской алхимии.

В Александрии зарождается алхимия, которая станет продолжением или, вернее, переработкой наследия древней египетской практики, переосмысленной в лоне греческой культуры. Оригинальной чертой этой алхимии станет то, что она предложит конкретный универсальный научный метод, освобожденный от влияния религии. Гермеса Трисмегиста александрийские алхимики станут почитать как основателя этого нового искусства и нового направления развития древней Традиции. Отметим, что алхимия существовала ранее в Китае и Индии. Среди алхимиков Александрии следует особо выделить Болоса из Мендеса (III в. до н. э.). Многие исследователи называют его основателем греко-египетской алхимии.

Порт древней Александрии (рисунок, 1885)

В 30 г. Александрия становится столицей римской провинции Египет. Римляне, в свою очередь, ассимилируют греко-египетского Гермеса и отождествляют его со своим Меркурием, богом торговли и путешествий. Меркурий-Гермес – это вестник богов и проводник душ. Рим легко принимает египетскую культуру и египетские культы.

За три века до христианской эры началась работа над сводом текстов, который сейчас принято называть Герметический корпус (свод) (Corpus Hermeticum) или «Герметика» (Hermetica), то есть текстами, приписываемыми Гермесу Трисмегисту. Эти тексты стали широко известными начиная с I в. до н. э. Создание «Герметик» продолжалось до III в. н. э. в районе дельты Нила. Написанные по-гречески, они служили распространению египетского эзотеризма. Клемент Александрийский говорит о 42 книгах Гермеса, которые египтяне выносили во время особых церемоний. Ямвлих приписывает Гермесу 20 000 трудов, в то время как Селевк и Манефон доводят их число до 36 525. Наиболее известными, написанными между I и III вв. н. э., являются 17 трактатов, они составляют основу Герметического свода[8]. Как правило, они представляют собой диалоги между Гермесом, его сыном Татом и Асклепием. Первый из этих трактатов, «Пэмандр» (возможны варианты написания, напр. «Поймандр»), посвящен созданию мира.

Еще один важный трактат Герметического свода – «Асклепий». Он говорит о религии египтян и описывает магические ритуалы, которые они используют для привлечения космических сил с целью оживления статуй богов. Еще одна важная часть Герметического свода – фрагменты, вошедшие в Антологию Стобея. 39 текстов, вошедших в эту антологию, представляют собой диалоги Исиды и Гора о сотворении мира и происхождении душ. Тексты, в основе своей приписываемые Гермесу Трисмегисту, кажутся переведенными с египетского языка, однако в действительности они содержат мало подлинно египетских элементов. В этих текстах очевидно влияние греческой философии, а также иудаизма и религии персов. Между многими из них отсутствует связь, часты доктринальные противоречия. Позже мы будем говорить об этих текстах подробнее.

В то время как влияние Египта на Грецию ограничивалось сферой культуры, мы обнаруживаем его в основном в греческой литературе, влияние Египта на Рим было другим и протекало в других условиях. Римляне не ограничиваются путешествиями по землям фараонов. В 30 г. до н. э. после завоевания Египта Октавианом и самоубийства Клеопатры эта страна стала римской провинцией. Начиная с этого времени римляне контролируют долину Нила, в то же время они перенимают его культуру, император даже уподобляется фараону. Победители ассимилировали некоторые обряды завоеванной страны, так культ Исиды утвердился в Риме.

Рим знакомится с египетской архитектурой. До нашего времени дошло одно из свидетельств того времени – пирамида Гая Цестия в Риме. Еще одна, ныне несуществующая, возвышалась в некрополе Ватикана. В те времена город украшали многочисленные обелиски, привезенные из Карнака, Гелиополя и Саиса. Сейчас мы можем восхищаться более чем десятью из них. Существование почитающей Исиду общины в Риме засвидетельствовано около 80 г. до н. э. Посвященный культу Исиды храм уже существовал в Помпеях в 105 г. до н. э. Наиболее значимым свидетельством присутствия египетских культов у римлян является двойной храм на Марсовом поле в Риме, посвященный Исиде и Серапису. Однако встреча двух религий не проходит гладко. Так, Цезарь не благоволил богам Египта. Вергилий (70–19 гг. до н. э.) и Гораций (65–8 гг. до н. э.) описывают битвы богов-чудовищ, таких как Анубис, с Нептуном, Венерой и Минервой. А вот Овидий (43–17/18 гг. до н. э.) менее нетерпим к египетским богам. Культ Исиды был дозволен в Риме, и Нерон (37–66 гг. н. э.) ввел в римский календарь посвященные Исиде праздники. Марк Аврелий (161–180 гг. н. э) строит храм египетскому Гермесу.

Во II в. н. э. наступил период Рах Romana («Римского мира»), период, когда в Средиземноморье стараниями римской власти прекратились войны. В эту эпоху проявляется интерес к цивилизациям прошлого: индийской, персидской, халдейской и особенно египетской. Этот интерес подогревался тем, что храмы религий этих цивилизаций продолжали действовать. Богатые римляне начинают ездить в страну фараонов. Апулей, интересовавшийся всяческими тайнами римский писатель, тоже посетил Египет и описал египетские мистерии в своем «Золотом осле».

Помимо алхимии в это время переживают расцвет магия и астрология. Клавдий Птолемей, грек, живший в Александрии, пишет «Тетрабиблос», в котором он подробно систематизирует основы греческой астрологии, а также предшествующей ей египетской и халдейской: знаки, дома, аспекты, четыре стихии. Птолемей, не только астролог, но и астроном, разработал определявшие научную парадигму вплоть до XVII в. геоцентрическую теорию и теорию эпициклов. Именно он принес на Запад греческие познания в астрономии. Клемент Александрийский (150–213 гг. н. э.), один из отцов греческой церкви, создает в «Строматах» портрет египетских астрологов своего времени. По его свидетельству, каждый из них обязан был знать наизусть все четыре астрологические книги Гермеса.

Средневековое изображение Птолемея (ок. 90 – ок. 168 гг. н. э.)

Олимпиодор (V или VI в. н. э.) говорит об алхимии как о священном искусстве, практикуемом египтянами. Папирусы II в., находящиеся сегодня в музеях Лейдена и Стокгольма, ясно показывают связь металлургических процессов и магических формул[9]. В III в. Зосима Панополитанский приезжает в Александрию, чтобы посвятить себя алхимии. Алхимические труды Зосимы повествуют не только о лабораторной работе, но и о трансформациях души и мистических поисках. Эти книги Зосимы – первые известные нам, в которых сформулированы концепция и символика алхимии. В III в. увлечение алхимией приняло такой размах, что обеспокоенный возможным обесцениванием драгоценных металлов, император Диоклетиан выпускает эдикт, запрещающий занятия ею, и предает огню алхимические трактаты.

Египет очень интересовал неоплатоников. Посвященный в халдейские, египетские и сирийские ритуалы Ямвлих (240–325) – фигура для нас весьма загадочная. «Божественному Ямвлиху», главе неоплатонической школы, приписывали необыкновенные способности. По многочисленным свидетельствам, во время молитвы его тело поднималось больше чем на десять локтей над землей, а кожа и одежды сияли чудесным золотым светом. Египет занимает в его трактатах важное место. В трактате «О египетских мистериях»[10] он представляет себя в образе Абаммона как мастера египетской священной иерархии и как проводника мудрости Гермеса. Благодаря Ямвлиху получили распространение теургия и египетские гадательные практики. Позже другой неоплатоник Прокл Диадох (412–485), также интересовавшийся теургией, заявит о своей принадлежности к «цепочке Гермеса». В будущем он окажет огромное влияние на суфизм и таких христианских мыслителей, как Иоанн Скот Эриугена, Майстер Экхарт и многих других.

Ямвлих (ок. 240 – ок. 325 гг. н. э.)

Тем не менее в эту эпоху египетское наследие уступает дорогу зарождающемуся христианству. Александрия играет важную роль в различных дискуссиях, отмечающих первые шаги этой установленной Константином новой государственной религии. В III в. египтяне отказываются от иероглифов, на смену им приходит коптское письмо. Копты приспосабливают тайные науки фараонов к христианству. Вскоре император Феодосий издаст эдикт, запрещающий нехристианские культы, и египетские жрецы и их церемонии окончательно уйдут в прошлое.

Интерес к Гермесу сохранился в эпоху приобретающего все большее влияние христианства. В середине II в. своего рода христианский Гермес появляется в книге «Пастырь», автором которой считается вольноотпущенник Гермас[11]. Автор этой книги, «посланник покаяния и кающийся», описал в ней явленые ему пророчества. «Пастырь» – произведение апокалиптического характера, в нем мы найдем все черты этого жанра. В раннем христианстве Иисуса часто изображали пастырем, Гермесу также приписывали эту роль. В книге Гермаса пастырь представляет не Иисуса, а Ангела покаяния. Изначально «Пастырь» был неотъемлемой частью канонического Писания, но в IV в. он переходит в статус апокрифического.

Отцы Церкви любили исследовать мифологию, чтобы обнаруживать в ней предпосылки Евангелия. Гермес Трисмегист неизменно вызывал у них уважение. Лактанций (250–325) в своих «Божественных установлениях» видит в Герметическом своде христианскую истину, сформулированную еще до христианства. Блаженный Августин (354–430), отец Церкви, в трактате «О Граде Божьем» делает Гермеса потомком Моисея. Он знаком с «Асклепием» в переводе Апулея Мадорского. Правда, восхищаясь Гермесом Трисмегистом, он отрицает описанную в «Асклепии» магию. Клемент Александрийский любил сравнивать Гермеса-Логоса и Христа-Логоса.

Св. Августин, фреска Боттичелли

Во время правления императора Юлиана Отступника (361–363) культы мистерий ненадолго возвращаются. Юлиан ввел меры против христиан и восстановил язычество. Находясь под влиянием неоплатонизма, он проповедует идеи древней теургии. Этот возврат был коротким, и в 387 г. христианский патриарх Теофил приступает к разрушению египетских храмов с тем, чтобы возвести на их развалинах христианские церкви. Однако египетское святилище еще долго будет существовать на острове Фила. Его закроют только в 551 г. по приказу императора Юстиниана. Можно утверждать, что египетские храмы еще действовали между I и VI вв., то есть в период, к которому относится составление «Герметик». Не трудно заметить, что эти тексты достаточно пессимистичны в отношении будущего египетской религии. Это наводит на мысль о принадлежности их авторов к египетским кругам, точнее к священническому классу, который еще владел фрагментами египетской мудрости, но уже был подвержен процессу эллинизации и был вынужден изъясняться в иносказательной форме.

Александрия была точкой сопряжения египетской традиции и греко-римской культуры. Она стала очагом переосмысления этой традиции посредством алхимии, астрологии и магии. В VI в. освещавший бо́льшую часть Востока свет этого очага погаснет, но его огонь перейдет в руки арабов.

В 642 г. арабы захватили Александрию. Звезда славного города закатилась, но момент открытия ее эзотеризма арабами еще не наступил. Любопытно, что первая встреча арабов с Гермесом произошла задолго до этого события. Это произошло в полумифическом царстве сабеев, древние авторы видели в нем рай земной и называли его «Счастливая Аравия». Там же якобы находилась страна Феникса. Христиан Розенкрейц позже посетит эту страну, чтобы получить чудесное знание. Библия рассказывает о правившей в этой стране царице Савской и ее встречах с царем Соломоном. В Библии не указывается точное расположение ее страны, однако Коран утверждает, что речь идет о Южной Аравии (территория современного Йемена).

Счастливая Аравия считалась страной Феникса

Сабеев считали искусными астрологами, Маймонид отмечал, что эта наука играла у них важнейшую роль. Существует освященное традицией мнение, что волхвы, пришедшие поклониться младенцу Христу, были именно из этой легендарной страны. Сабеи были знакомы с трактатами Гермеса об алхимии и Герметическим сводом. Обладающие глубоким научным знанием, именно они привнесли науку в исламский мир, хотя и оставались вне этой религии. Сабеи почитали Гермеса как своего прародителя, а содержание многих своих книг считали полученным от Гермеса откровением, таковы, например, «Трактат о душе» («Рисала фи н-нафс») и «Литургические установления Гермеса» Сабита ибн Курра, выдающегося ученого-сабея, жившего в Багдаде в IX в.

VII в. отмечен зарождением ислама. Хотя Коран не делает ссылок на Гермеса, агиографы первых веков ислама идентифицируют пророка Идриса, упоминаемого в Коране, с Гермесом и Енохом. Это сочетание позволяет исламу протянуть нить к эллино-египетской традиции. В исламе Идрис-Гермес представлен одновременно как пророк и как вневременная личность. Иногда его связывают с Аль-Хезром[12], таинственным посредником, мудрецом, давшим посвящение Моисею, который играет основополагающую роль в суфизме, являясь проявлением личного наставника.

Идрис посещает рай и ад. Иллюстрация из персидской рукописи 1577 г., посвященной истории пророков. Агиографы первых веков ислама отождествляли Идриса с Гермесом и Енохом

Абу Машар аль-Балхи, персидский астролог VIII в., известный в Европе под именем Альбумазара, написал трактат, описывающий генеалогию Гермеса. Этот текст, хорошо известный в арабском мире, говорит о трех Гермесах. Первый, Гермес Старший, жил еще до Потопа. Альбумазар идентифицирует его с Тотом и утверждает, что он дал человечеству знание, возвел египетские пирамиды и начертал на них священные иероглифы. Второй жил в Вавилоне после Потопа. Он был знатоком медицины, философии и математики. От этого Гермеса принял посвящение Пифагор. Наконец, о третьем Гермесе Альбумазар говорит как о продолжателе дела своих предшественников и учителе человечества. По его свидетельству, он был знатоком оккультных наук, и именно он познакомил человечество с алхимией.

В тот же период появляется Изумрудная скрижаль – текст, имеющий для Традиции очень большое значение. Его наиболее древняя версия написана на арабском языке и датируется VI в. Многие рассуждают об этом тексте, на самом деле не зная его, поэтому нам кажется уместным привести его здесь.

1. Истинно – без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно.

2. То, что находится внизу, соответствует тому, что пребывает вверху; и то, что пребывает вверху, соответствует тому, что находится внизу, чтобы осуществить чудеса единой вещи.

3. И так все вещи произошли от Одного посредством Единого: так все вещи произошли от этой одной сущности через приспособление.

4. Отец ее есть Солнце, мать ее есть Луна. Ветер ее в своем чреве носил. Кормилица ее есть Земля.

5. Сущность сия есть отец всяческого совершенства во всей Вселенной.

6. Сила ее остается цельной, когда она превращается в землю.

7. Ты отделишь землю от огня, тонкое от грубого нежно, с большим искусством.

8. Эта сущность восходит от земли к небу и вновь нисходит на землю, воспринимая силу высших и низших (областей мира). Так ты обретаешь славу всего мира. Поэтому от тебя отойдет всякая тьма.

9. Эта сущность есть сила всех сил: ибо она победит всякую тонкую вещь и проникнет всякую твердую вещь.

10. Так сотворен мир.

11. Отсюда возникнут всякие приспособления, способ которых таков (как изложено выше).

12. Поэтому я назван Трижды величайшим, ибо владею тремя частями вселенской Философии. Полно то, что я сказал о работе произведения Солнца[13].

Начиная с XVII в. это изображение, называемое Tabula Smaragdina Hermetis, обычно ассоциируется с текстом Изумрудной скрижали, например в книгах Aureum Velleus (1599) или «Тайные фигуры розенкрейцеров XVI–XVII вв.» (1785). Однако оно не является адаптацией текста, который должно иллюстрировать. Самая ранняя версия этого изображения, по-видимому, принадлежит перу К. Видемана, последователя Парацельса из Аугсбурга (1588–1589). Его первую печатную версию можно найти в книге Aurei Velleris Order Der Güldin Schatz und Kunstkammer, Tractatus III, 1599, Rorschach. См. об этом: Telle J. L’art symbolique paracelsien: remarques concernant une pseudo-Tabula Smaragdina du XVI^e siècle и Faivre A. Note sur la pseudo-Tabula Smaragdina et sur Le Secret des sages, dans Les Cahiers de l’Hermétisme, Présence d’Hermès Trismégiste. Paris: Albin Michel, 1988. Р. 184–235

Авторство Изумрудной скрижали приписывается философу и чудотворцу I в. Аполлонию Тианскому. По свидетельству Юлия Руска, этот текст стал известен в Европе благодаря переводу с арабского, сделанному Сагиусом, христианским священником из Наблуса. Он приведен в «Тайной книге сотворения» («Китаб Сирр аль-Халика») Балинуса (так арабы называли Аполлония Тианского)[14]. В этой книге Аполлоний Тианский рассказывает, как он нашел могилу Гермеса. В некоем склепе он обнаружил старца, восседающего на троне и держащего в руках табличку из изумруда, на которой был начертан текст удивительной Изумрудной скрижали. Перед ним лежала книга, объясняющая тайны сотворения сущего и науки о причине всех вещей. Этот рассказ позднее найдет отклик в Fama Fraternitatis.

Роль арабов в знакомстве средневекового Запада с алхимией широко известна. Им же мы обязаны словарем этого искусства (аль кемия – химия, ал таннор – атанор и т. д.). Исламский мир не ограничился ролью посредника. Как подчеркивает Пьер Лори в книге «Алхимия и мистика на земле Ислама», арабы создали концепцию алхимии, которая позже утвердилась повсеместно[15]. Арабская алхимия – это не только лабораторное искусство, это способ открыть сокрытые законы Творения, она обладает мистическим и философским измерением. Арабская алхимия претендует на египетские истоки, однако ее история началась еще до завоевания Египта арабами в 639 г. Арабы заимствовали греческую алхимию через сирийцев, но их первыми учителями в этом искусстве были иранцы, унаследовавшие эзотерические традиции Месопотамии.

Аполлоний Тианский, иллюстрация из книги De Divinatione et magicis (1615) Жана-Жака Буассара

Первым известным арабским алхимиком был омейядский принц Халид ибн Язид (?–704), принявший посвящение от александрийского христианина Моринуса. Алхимия быстро распространилась в исламском мире, вскоре были переведены многие греческие трактаты. Самой яркой фигурой арабской алхимии стал Джабир ибн Хайян (ум. ок. 815), известный на Западе под именем Гебер. Он сформулировал базовые понятия Великого Делания. Его размышления подводят к глобальным вопросам духовной алхимии. Ему мы обязаны также многочисленными открытиями в химии. Свод Джабира содержит более 3000 трактатов, большинство из которых являются апокрифами. Вероятно, они представляют собой плод трудов школы, сформировавшейся вокруг его учений. Арабская алхимия насчитывает многих мастеров, из которых мы назовем лишь нескольких: Абу Бахр Мухаммад ибн Захария, называемый аль-Рази или Разес (X в.), Сениор Задит (Мухаммад ибн Умайл аль-Тамими); ибн Умайл (X в.), Абд Алла аль-Джалдаки (XIV в.). Их труды станут известны в Европе через посредничество Испании, они будут очень важны для ученых латинского Запада.

Магия также является центральным аспектом арабской духовной науки. Ислам использовал похожую на древнееврейскую каббалу магию букв для того, чтобы раскрыть тайны Корана. Кроме того, арабская магия, о которой Христиан Розенкрейц скажет позже, что она не очень чиста, охватывает многие области: медицину, астрологию, мастерство использования талисманов и т. д. Астрология была весьма популярна в исламском мире. Хотя ее происхождение, по всей вероятности, было языческим, активнее всего она стала развиваться с VIII в., когда «Тетрабиблос» Птолемея был переведен на арабский. Астрология в эпоху Аль-Мансура, второго аббассидского халифа (754–775), обязана не только грекам. Она испытала влияние индусов, сирийских христиан, иудео-арамейцев и, без всякого сомнения, ессеев. В целом, многие эзотерические науки, как это показал Анри Корбен[16], сыграли значительную роль в исламе, в частности в шиитской среде. Поэтому можно понять, почему Христиан Розенкрейц отправился именно в арабские страны в поисках тех элементов, которые будут заложены в фундамент ордена Розы и Креста.

В IX в. Ибн Вахшия в своем трактате «Тайные иероглифы и алфавиты»[17] представляет многие оккультные алфавиты, приписываемые Гермесу. Он также дает описание четырех классов египетских жрецов, берущих начало от Гермеса. Он называет Ishrâqîyûn (т. е. с Востока) тех, кто принадлежит третьему классу, то есть детей сестры Гермеса Трисмегиста. Вскоре Сухраварди (?–1191), один из великих мистиков иранского ислама, вновь использует выражение Ishrâqîyûn в смысле «восточные теософы», говоря об учителях, получивших просветление. Для него философия и мистический опыт неразрывны, и в своей «Книге восточной мудрости»[18] он показывает восточных теософов – посвященных прошлого. Для него эта цепь берет начало от Гермеса, которого он делает предком, Отцом мудрецов. Эти философы-экстатики, которых он называет «столпами Мудрости», – Платон, Эмпедокл, Пифагор, Зороастр, Мухаммед и пр. Особенно интересно, что в противоположность авторам, о которых мы говорили до сих пор, Сухраварди пытается установить не историческое, человеческое родство между Гермесом и мудрецами различных традиций, но родство посвященческое, небесное, основанное на внутреннем опыте.

Алфавит Гермеса. Илл. из «Тайных иероглифов и алфавитов» Ибн Вахшии. Под знаками герметического алфавита указаны их соответствия арабским буквам

Наследство Гермеса огромно и разнообразно. Его сокровища (алхимия, магия и астрология) составляют основные элементы традиционного эзотеризма. Они пронизывают разные культуры, а матерью традиций повсеместно признается Египет. В Средние века это наследие Античности проникло на Запад. В период Возрождения оно приняло новый облик, чтобы создать то, что мы сейчас знаем под названием «западный эзотеризм». Он будет самостоятельно развиваться и достигнет критического состояния накануне появления розенкрейцерских манифестов.

Титульный лист Basilica Chymica (1609), книги ученика Парацельса Освальда Кролла (1560–1609), украшенный портретами шести мастеров алхимии: Гермеса Трисмегиста, Гебера, Мориена, Роджера Бэкона, Раймона Лулля и Парацельса, каждый из портретов сопровожден девизом

2. Герметизм и Philosophia Perennis

«Энергию, эмоциональный подъем все великие прогрессивные движения Ренессанса получали от взгляда, обращенного вспять […] Поиски истины неизбежно оказывались поисками раннего, древнего, исконного золота, порчей и вырождением которого были менее благородные металлы настоящего и недавнего прошлого».

Фрэнсис А. Йейтс. «Джордано Бруно и герметическая традиция» (1964)

В первой главе нашей книги мы видели, как Тот пришел из Египта в эллинистический мир. Науки Гермеса – магия, алхимия и астрология – расцветают в это время в садах Александрии. В VI в. арабы обогатили это наследие собственными идеями, и Гермес Трисмегист отправится в путешествие на христианский Запад. Испания, а затем Италия примут и, в свою очередь, разовьют эти науки. Этот новый этап в истории эзотеризма принесет нам элементы, необходимые для понимания паломничества Христиана Розенкрейца и смысла розенкрейцерских манифестов.

В 711 г. арабы завоевывают Испанию. Кордова вскоре становится сердцем мусульманской Испании, находящейся под управлением омейадского халифа Абд ар-Рахмана. Христиане, как и евреи, которых в Испании немало, все это время сохраняют свободу отправления культа. Сложившаяся ситуация имела позитивные последствия, поскольку сделала возможным обмен между этими культурами. Испания, таким образом, стала способствовать распространению на Западе культурного наследия арабской цивилизации, которая во многих областях в эту эпоху была более продвинута, чем европейская. Значительная часть греческих текстов, сохраненных арабами и еще не известных в Европе, теперь становится доступной на Западе благодаря сделанным в Испании переводам на латынь.

Через Испанию проникают на Запад и эзотерические науки. В Толедо переводятся многие трактаты по алхимии, магии, астрологии, и вскоре этот город обретет репутацию «кафедры оккультных наук»[19]. Открытие мощей святого Иакова в Компостеле в начале XI в. дает новый импульс Реконкисте – отвоеванию Испании христианами. Реконкиста заканчивается только в XIII в. Однако ранее, в XI и XII вв., паломничество в Компостелу приобрело большой размах, это связало Испанию с европейским христианством и содействовало распространению свода эзотерических знаний.

Арабская цивилизация во многих областях была более развитой, нежели европейская

Как утверждает Робер Алле в работе «Обретение арабской алхимии Западом», именно перевод текстов по арабской алхимии открыл дорогу для ее развития на Западе[20]. Испания явилась тем путем, по которому алхимия проникла в Европу. Общепринято считать началом истории европейской алхимии 1144 год. Это дата перевода труда, известного под названием Morienus[21], сделанного архидиаконом Робером Честерским в Памплоне. В предисловии к этому тексту приводится легенда о трех Гермесах. Кроме того, в Испании в 1140–1150 гг. Хьюго де Санталла переводит с арабского «Тайную книгу сотворения». В этом сочинении Балинус, он же Аполлоний Тианский, рассказывает об открытии захоронения Гермеса Трисмегиста и о нахождении там Изумрудной скрижали. В Толедо Жерар Кремонский (1114–1187) переводит тексты огромного свода Гебера и Разеса, в то время как Хуан Толедский, обращенный еврей, переводит «Тайную книгу тайн» (Secretum Secretorum; Sirr al-Asrar) Псевдо-Аристотеля, фундаментальный текст по алхимии.

Параллельно с развитием алхимии в XII в. происходит возрождение магии. В Средние века она была, главным образом, связана с остатками язычества и не имела какого-либо прямого источника. Ее «вульгатой» служил в основном текст, приводимый Исидором Севильским (ок. 560–636) в «Этимологиях». Начиная с XII в., и особенно в XIII в., на Западе появляются переводы арабских и еврейских фундаментальных текстов по этой теме. Таким образом утверждается ученая магия, она пользуется спросом у князей и королей, это позволяет ей избегать осуждения церковью.

Страница «Пикатрикса»

По приказу Альфонса Мудрого был переведен трактат по еврейской магии «Книга ангела Разиэля» (ספר רזיאל המלאך‏‎; Сефер Разиэль ха-малах), а в 1256 г. он же стал инициатором перевода трактата «Цель мудреца» (Ghâyat al-Hakîm fi’l-sihr), более известного как «Пикатрикс» (Picatrix). Это текст исключительной важности, поскольку «он помещает обширное магическое и астрологическое наследие Античности, а затем и Средневековья в теоретические рамки: неоплатоническую философию с одной стороны, и герметизм – с другой»[22]. Этот арабский трактат, приписываемый Масламе аль-Маджрити, был, по-видимому, написан в Египте между 1047 и 1051 гг. «Пикатрикс» окажет огромное влияние на Пьетро д’Абано, Марсилио Фичино и Генриха Корнелия Агриппу. В нем трактуются связи, существующие между растениями, камнями, животными, планетами и рассматриваются способы их использования в магических целях. «Пикатрикс» раскрывает также силу магических изображений, автором которых называет Гермеса Трисмегиста. Кроме того, последний предстает как основатель идеального города Адосентина, существовавшего в Египте до Потопа. В этом городе, посвященном культу Солнца, жрецом был сам Гермес. Именно в этом трактате Томмазо Кампанелла вскоре почерпнет основные идеи своего «Города Солнца»[23].

Важную роль в распространении каббалы сыграли испанские евреи, однако в XII в. она развивалась, прежде всего, на юге Франции, в Лангедоке, а ее главной книгой была «Книга яркого света» (סֵפֶר הַבָהִיר; Сефер ха-бахир). В этом регионе жили многие каббалисты, такие как Авраам бен Исаак (ум. 1180), главный судья в Нарбонне, или Исаак Слепой (1165–1235). Немного позднее каббала распространяется и в Испании, главным образом, в Жироне, в Кастилии и в Толедо. Там созерцательный аспект каббалы Лангедока оплодотворяется еврейской мыслью, вышедшей из греко-арабской традиции, а также из учения Плотина. В Сарагосе Авраам Абулафия, первостепенная фигура экстатической каббалы, разработал связанную с дыханием технику медитации на буквах еврейского алфавита. Вскоре, в XIII в., появляется книга «Зогар», чрезвычайно важный для истории эзотеризма объемный труд. Считается, что оригинал этого трактата хранил, а в 1305 г. переписал Моисей Леонский[24] в Вальядолиде в Испании.

Титульный лист латинского перевода книги «Врата света» (Portae Lucis) каббалиста Иосифа Гикатиллы (1248 – ок. 1325)

Начиная с XII в. в результате распространения переведенных на латынь арабских текстов в Европе расцветает астрология. Несмотря на то что астрология на Западе известна с VI в, до указанного времени она была относительно мало развитой наукой. Импульсом к развитию астрологии стал перевод таких текстов, как «Китаб ал-Улуф» Альбумазара (так его называли в Европе, настоящее имя: Абу Машар Джафар ибн Мухаммад ал-Балхи). Эта книга, воспроизводящая легенду о трех Гермесах, кратко излагает персидскую, индийскую и греческую астрологию. Значительному развитию этой науки способствовало то, что фундаментальные тексты античной астрологии теперь становятся все более доступными. В это время становятся необыкновенно популярными календари, альманахи, предсказания, а также иллюстрации, в которых используется символика, связанная с планетами. Однако латинский перевод главного текста астрологии – «Тетрабиблоса» Птолемея – появится только в XIV в.

Труды Абу Машара способствовали развитию астрологии в Европе в Средние века.

Завоеванная христианами в XIII в. Испания прощается с установленной мусульманами веротерпимостью. Теперь евреев ждут трудные времена. Им предлагается выбор между ссылкой, смертью или обращением в христианство. В 1391 г. многие из них предпочтут креститься, дабы избежать уничтожения. Некоторые евреи – марраны – примут крещение только для видимости, они будут продолжать исповедовать свою религию тайно. Вскоре начнутся изгнания, сначала в 1483 г. только из Андалусии, затем в 1492 г. из всей Испании. Некоторых евреев приютит Италия. Они принесут сюда тайные знания, которые расцветут на новой почве. Это достояние добавится к уже полученному Италией. Действительно, в 1439 г. восточные христиане под угрозой исламской экспансии ищут сближения со своими братьями на Западе. Эту задачу должен был решить Ферраро-Флорентийский собор. Во Флоренцию приезжают видные византийские ученые, такие как неоплатоник Георгий Гемист Плифон. Они привозят в Италию тексты греческих философов. Усилия по сближению, предпринятые слишком поздно, не смогли предотвратить грозившую Византийской церкви катастрофу: в 1453 г. турки завоевывают Константинополь. Как мы увидим в дальнейшем, вовсе не случайно автор «Химической свадьбы» называет 1453 год тем годом, когда Христиан Розенкрейц получает через видение сообщение о грядущей свадьбе.

Изгнание евреев из Испании началось в 1483 г., а апогея достигло в 1492 г., когда Фердинанд и Изабелла приказали изгнать из Испании всех евреев.

Благодаря падению Константинополя в 1453 г. греческая культура, в частности произведения Платона, до сих пор известные на Западе только по отрывкам, проникли в Италию. Козимо де Медичи, понимая всю важность этих текстов, создает во Флоренции Платоновскую академию и просит Марсилио Фичино (1433–1499) заняться переводом Платона. Неутомимый труженик, Фичино даст Западу первые переводы Платона, а также Плотина, Прокла, Ямвлиха, Дионисия Ареопагита и многих других. Но вскоре произойдет нечто чрезвычайно важное. Герметический свод, хоть и цитируемый в Средние века, был потерян задолго до этого времени, сохранился только диалог «Асклепий». В 1460 г. служащий у Медичи монах обнаружил в библиотеке рукопись Герметического свода. Козимо Старший посчитал эту находку настолько важной, что попросил Марсилио Фичино прервать работу над переводами трудов Платона ради переводов текстов Гермеса Трисмегиста. В 1471 г. Фичино издает первый перевод Герметического свода. Это издание получило огромную популярность, только в течение ста лет оно переиздавалось 16 раз[25].

Флоренция. Старинная гравюра изображает город, в котором Марсилио Фичино перевел Герметический свод, произведение, оказавшее большое влияние на философскую мысль эпохи Возрождения

Марсилио Фичино был убежден, что оригинал Герметического свода был написан по-египетски. Таким образом, в Гермесе Трисмегисте он видит стоявшего у истоков всех тайных наук египетского жреца, от которого эти науки и начали передаваться. Фичино в своей «Платоновской теологии о бессмертии души», опубликованной в 1474 г., приводит генеалогию философов, через которых после Гермеса передавались эти науки: Зороастр, Орфей, Аглаофем, Пифагор, Платон и прочие[26]. Из такого видения предмета родилось новое понятие: Первичная Традиция, то есть изначальное откровение, которое передается непрерывно из века в век от посвященных к посвященным. Эта идея, высказанная ранее святым Августином, вновь возродилась благодаря Фичино. Окончательную форму она обрела в 1540 г. благодаря Августину Стехусу в концепции Philosophia Perennis, то есть вечной философии.

Считается, что после потопа Ной основал 12 городов в Этрурии, то есть в Тоскане. (Кстати, одна легенда утверждает, что его тело покоится недалеко от Рима.) Отсюда происходит идея о превосходстве тосканского языка над латынью, ведь тосканский язык древнее, он напрямую наследует этрусскому языку[27]. Этого было достаточно, чтобы связать Флоренцию с истоками цивилизации и, следовательно, с автором Герметического свода, ведь Флоренция в соответствии с этой идеей была основана во времена этрусков, а Гермес Трисмегист был современником Ноя. Эта идея активно обсуждалась во флорентийской Академии и была особенно дорога Козимо Медичи, так как она позволяла доказать превосходство Флоренции и Тосканы над остальной Италией.

Герметический свод, повествующий о тайных знаниях египтян, очень мало говорит об их конкретном применении. В XIII трактате Свода Гермес Трисмегист обучает своего сына Тата принципам мистического обновления, достичь которого возможно лишь заставив умолкнуть свои чувства, защитив себя от рокового влияния звезд и позволив родиться в себе Божеству[28]. Марсилио Фичино в первую очередь священнослужитель, но он еще и врач, он склонен к конкретному научному мышлению. Поэтому он будет искать пути применения этих теорий у неоплатоников, но особенно в «Пикатриксе», в текстах Альбумазара и в трактатах своего соотечественника Пьетро д’Абано, его предшественника в изучении арабской магии. Фичино разрабатывает натуральную магию, которая свяжет эти теории с христианской идеей творящего Глагола. Натуральная магия – изящная утонченная система. Она обращается к симпатическим связям, например, проявлению свойств планет в стихиях, минералах, растениях, более того, она использует связи, проявляющиеся в благовониях, винах, поэзии и музыке (орфические гимны) для того, чтобы уловить тонкие энергии Творения, spiritus mundi[29]. Марсилио Фичино – важнейшая фигура в истории западного эзотеризма не только вследствие своей роли переводчика и комментатора древних текстов, но также благодаря оказавшим огромное влияние на последующие поколения эзотериков трудам, таким как, например, «Триединая Жизнь» (Triplici Vita). Как говорит Антуан Февр, именно благодаря Фичино «эзотеризм вскоре станет философией и, как следствие, неотъемлемой частью идей Возрождения»[30].

Марсилио Фичино, мыслитель, без которого не было бы Платоновской академии, многое сделал ради союза неоплатонизма и христианства.

Марсилио Фичино (1433–1499), бюст работы Андреа Ферруччи, кафедральный собор Флоренции

Самый известный ученик Фичино – Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494). Исключительно одаренная личность, уже в 23 года он изучил уже все, что было в его время известно о различных религиях, философиях и эзотерических науках. Фичино относился к каббале снисходительно, а Пико делла Мирандола нашел в ней дополнение к магии своего учителя. Он посчитал полезным усилить натуральную магию магией каббалистической, основывающейся на энергиях эмпирея. Эта наука призывания ангелов и архангелов через их имена на древнееврейском языке (понимаемом как язык Бога), по мнению Мирандолы, чрезвычайно эффективна. Обратившись к теориям св. Иеронима и Николая Кузанского относительно имени Иисуса, он показал, что каббала позволяет доказать божественность Христа. Он также заложил основы «христианской каббалы»[31]. Обладая энциклопедическими знаниями, Мирандола стремился доказать общность всех философских систем. С этой целью он опубликовал в 1486 г. «900 тезисов по диалектике, морали, физике, математике для публичного обсуждения». Приведем несколько его тезисов. Он утверждает, что магия и каббала являются взаимодополняющими частями христианства (седьмой тезис); а использование каббалистической магии оправданно и возможно (11-й тезис). Эти тезисы должны были стать объектом дискуссии, которую Мирандола предполагал провести. Мы можем представить себе реакцию на это намерение! Мирандола был вынужден бежать из Италии, однако в июне 1493 г. весьма благосклонно относящийся к магии и астрологии папа Александр VI реабилитировал его.

Пико делла Мирандола (1463–1494)

В этот период Италия становится активным центром эзотеризма. Венеция играет важную роль в распространении каббалы, астрологии, нумерологии и алхимии[32]. В XIII в. заимствованный у арабов свод алхимических текстов был полностью переведен, теперь эти книги вдохновляют Альберта Великого, Фому Аквинского, Роджера Бэкона, Арнольда из Виллановы, Раймунда Луллия, Никола Фламеля и других в их творчестве. В XIV и XV вв. мы наблюдаем возрождение алхимии, которая теперь понимается в духе христианских аллегорий и вместе с тем обретает дополнительное мистическое значение. По ее поводу у современников возникает закономерный вопрос: «Это алхимическая практика, выраженная в религиозных терминах, или же это мистический опыт, находящий свое выражение в терминах алхимических?»[33] Эта тенденция определяет новое течение в алхимии, начавшееся во второй половине XIII в. и представленное прежде всего приписываемым святому Фоме Аквинскому трактатом «Восходящая Аврора» (Aurora consurgens), который представляет алхимический процесс как внутренний опыт духовного перерождения[34]. В 1478 г. в Венеции Джованни Агостино Пантео публикует книгу Voarchadumia, объемный труд, в котором подчеркивается трансцендентный аспект алхимии. Согласно легенде, Voarchadumia – это также название некоего венецианского тайного общества. Как бы то ни было, Италия в это время притягивает многих исследователей оккультных наук, таких как Иоганн Рейхлин или Генрих Корнелий Агриппа, которые будут содействовать дальнейшему распространению эзотеризма в Европе.

Aurora consurgens, трактат по алхимии, приписываемый Фоме Аквинскому (иллюминированная рукопись, Центральная библиотека, Цюрих). На этой странице изображен мудрец, изучающий Изумрудную скрижаль. Орлы, сидящие на крыше, намекают на сублимацию, один из этапов Великого Делания

Среди покинувших в 1492 г. Испанию и нашедших убежище в Италии евреев был Иегуда Абарбанель, известный также как Леон Еврей (1437–1508), медик и каббалист. Обратившись в католичество, он увлекся идеями неоплатонизма. Его книга «Диалоги о любви» расширила поле, открытое Пико делла Мирандолой и Марсилио Фичино, и продемонстрировала новый синтез неоплатонизма и каббалы. Еще один человек, внесший значительный вклад в создание единого целого из идей этих великих итальянцев, – житель Бадена Иоганн Рейхлин (1455–1522). Он приехал в Рим в 1482 г. с целью изучения иврита, а затем отправился во Флоренцию к Пико делла Мирандоле. По возвращении в Германию он становится инициатором распространения христианской каббалы. В 1494 г. выходит в свет его трактат «О чудодейственном Слове» (De Verbo mirifico), в котором он развивает идеи Пико делла Мирандолы о Глаголе יהשזה (Иешуа). Эта книга получит широкую известность, так как станет первым европейским произведением, целиком посвященным каббале. В 1517 г. он дополнит ее трудом «Об искусстве каббалы» (De Arte cabalistica), эта книга станет одним из фундаментальных текстов по христианской каббале. Существенные дополнения Рейхлина к ангелологии, приведенные в этой книге, снимают с магии обвинения в демонизме, такие обвинения предъявляли натуральной магии М. Фичино.

Титульный лист книги Voarchadumia contra alchemiam ars distincta ab Archemia et Sophia (1530) Джованни Агостино Пантео

Натуральная магия базируется на симпатических оккультных связях, существующих между всеми частями Творения. Эта идея получает новое развитие благодаря францисканцу Франческо Джорджи из Венеции (1450–1540). Он публикует в 1522 г. книгу «О мировой гармонии» (De Harmonia Mundi), фундаментальный текст христианской каббалы. Его оригинальность состоит в том, что он сумел добавить к каббале Пико делла Мирандолы и неоплатонизму Марсилио Фичино нумерологическую пифагорейскую традицию, алхимию и архитектуру Витрувия (I в. до н. э.). Это произведение будет иметь огромное влияние на английских розенкрейцеров, особенно на Роберта Фладда, и благодаря переводу Лёфевра де ла Бодри, – на французскую группу поэтов «Плеяды».

Титульный лист трактата De Arte Cabalistica (1517) Иоганна Рейхлина

Ангелическая магия получила усилиями Рейхлина достаточно точное содержание, однако она все еще оставалась не столько практической, сколько теоретической. Генрих Корнелий Агриппа (1486–1534) благодаря медицинскому образованию и практическому уму придаст магии более конкретный характер, опубликовав настоящий учебник практической магии «Об оккультной философии» (De Occulta Philosophia). Первое издание этой книги (1510) целиком отмечено влиянием «Пикатрикса», Герметического свода и произведений Фичино. В следующем издании 1533 г. большое место занимает каббала. В то время как для Рейхлина магия является средством единения с Божественным, у Агриппы она направлена на другие области и предназначена для преодоления многочисленных проблем человеческой жизни. Вместе с тем, его магия – естественная, небесная и церемониальная – теряет утонченность, которую мы находим у Марсилио Фичино. Агриппа соединяет ангелологию и нумерологию арабской магии, чтобы составлять магические квадраты, планетарные печати и таблицы связей между растениями, минералами, числами, ангелами и т. д. Книга Агриппы была запрещена папой Пием VI, но это не помешало ее популярности как во времена Агриппы, так и в наше время[35].

Доминиканский монах Джордано Бруно (1548–1600) много путешествовал и был одним из тех, кто наиболее активно содействовал распространению эзотеризма в Европе. Находясь под сильным влиянием произведений своих соотечественников Марсилио Фичино и Пико делла Мирандолы, а также Генриха Корнелия Агриппы, он переосмысляет Герметический свод. В книге «Изгнание торжествующего зверя» (1584) он приходит к утверждению, что египетский герметизм превосходит христианство. В начале этой книги он описывает совет богов, обсуждающих всеобщую реформу человечества, которая предполагает возвращение к религии египтян[36]. Тема необходимости глобальной реформы окажет огромное влияние, в частности на Траяно Боккалини и его «Новости Парнаса». Одна из глав этой книги вскоре будет использована как предисловие к Fama Fraternitatis. Бруно более близок к Фичино, нежели христианские каббалисты, он недолюбливает евреев и, как следствие, отвергает каббалу. Он отказывается от фигуры христианского мага и отдает предпочтение египетской магии Асклепия. Он считает, что христиане заимствовали символ креста у египтян и предрекает возвращение к египетской религии. Бруно проповедовал свои идеи в Германии при дворе императора Рудольфа II и в Англии. Джордано Бруно – яркая личность, он написал множество книг на самые разные темы. Его теологические и научные концепции (например, представление о бесконечности Вселенной, заимствованное у Николая Кузанского) станут причиной преследований со стороны инквизиции, он закончит свою жизнь на костре в 1600 г.

Страница из книги De Occulta Philosophia (1510) Генриха Корнелия Агриппы

Герметизм поначалу почти не был известен в Германии. Он приобретает большое влияние при дворе императора Рудольфа II, которого современники называли также немецким Гермесом Трисмегистом. Это произошло благодаря алхимику Михаэлю Майеру и астроному Кеплеру, которые были знатоками Герметического свода. История европейской алхимии делится на два больших периода: XII в., время, когда она возникла, и Ренессанс, эпоха ее расцвета и развития, причем особую роль в этом сыграла Германия, в которой в XVI в. случилось настоящее «спагирическое наводнение»[37]. Именно в это время появляются большие антологии алхимических текстов, такие как знаменитый «Химический театр» (Theatrum chemicum, 1602), и первые алхимические словари, потребность в которых определялась проявившейся тогда необходимостью углубления и синтеза знаний. Важным представляется тот факт, что алхимия в XVI в. обогатилась новыми характерными чертами. Теперь она почти не интересуется изготовлением золота и переключает внимание на мощную духовную составляющую, она включает медицинский аспект и стремится стать всеобъемлющей наукой. Она также претендует на объяснение истории Творения, трагической космогонии, приведшей к грехопадению не только человека, но и Природы. Таким образом, алхимик теперь становится целителем человека, он помогает ему обновиться, возродиться для духовной жизни, но он также и целитель Природы, заботящийся о ней и совершенствующий ее. Познание, рассматриваемое как «со-рождение», «воз-рождение», и Природа теснейшим образом связаны в этой алхимии (термин «природа», «натура» происходит от лат. natura – причастие будущего времени от nascor – рождаться).

Титульный лист Theatrum Chemicum, том 1, издание 1659 г. Это монументальное произведение впервые было опубликовано Лазарем Цецнером в 1602 г. (3 тома). Эта книга – энциклопедия алхимии – переиздавалась несколько раз в период с 1613 по 1661 г., к последнему изданию она увеличилась до шести томов

Парацельса (1493–1541) можно с уверенностью назвать самой яркой фигурой ренессансной алхимии. Его труд представляет собой колоссальную по приложенным усилиям попытку систематизации всех знаний своей эпохи. Он смог чрезвычайно глубоко проникнуть в саму сущность астрологии, алхимии, магии и народных традиций[38]. Как врач он выступает против малоэффективных идей Галена, царивших в медицине того времени. В трактатах Volumen medicinae paramirum и Opus paramirum он излагает основы новой медицины. Теория о человеке как микрокосме, предложенная Эриугеной, теперь обретает новый смысл. По Парацельсу, философия есть открытие невидимой Природы. Для него Природа имеет важнейшую функцию, поскольку, как ранее Господь говорил с человеком через Писания, так сейчас Он говорит с нами через Природу. Поэтому следует внимательно изучать Книгу Природы. Согласно Парацельсу, человек способен раскрыть Природу в ее полноте. Действительно, Природа пребывает незавершенной, непознанной, в то же время она может прийти к полноте в человеке, рожденном, чтобы вести ее к совершенству. Алхимик, стремясь понять законы Природы, ведет диалог с Творением. Таким образом, свет, сокрытый в Природе, открывается и просветляет человека. Но человек не может достичь этого без специальной подготовки, без духовного перерождения. Как отмечает Ролан Эдигоффер, Парацельс своеобразно раскрывает эту трансформацию в «Книге о воскресении и теле славы» (Liber de resurrectione et corporum glorificatione, 1533). Он могократно комбинирует (17 раз на десяти страницах!) символы Розы и Креста, связывая их с алхимической трансмутацией и воскресением. Он пишет: «Истинное золото есть то, что выходит очищенным из огня […] Таким образом, во время воскрешения, когда нечистое будет отделено от чистого, родится новое тело, которое, будучи более светозарным, чем солнце, будет названо телом славы». Воскресение Христа – «прообраз нашего воскресения, […] от него и в нем мы воскреснем, как роза возрождается из подобного ей семени»[39]