По следу солнечного зайчика бесплатное чтение

Глава 1

Глава 1

Дина смотрела в иллюминатор на медленно проплывавшую внизу тайгу и старалась запечатлеть в памяти эту картинку. Она нисколько не жалела, что съездила на тренинг-ретрит в места силы. Сначала мероприятие показалось ей сомнительным – смесь эзотерики с дешевыми курортными развлечениями. Да и ведущая Ирина напоминала массовика-затейника советского образца, какими их показывают в кино. Но рискнула, уж очень хотелось сбежать из Москвы. Программа, однако, получилась активная – съездили на снегоходах на Байкал, снимая на айфоны причудливо замерзший голубой байкальский лед. Красота просто божественная! На льду же и пообедали, причем чай заварили растопленным льдом. Экзотика! Места силы в числе других туристов они исходили вдоль и поперек. В музее полюбовались на байкальских зверей и рыб. Прошерстили и здешний рынок, изобилующий деликатесами, которых в Москве не встретишь. Само собой, без сакральных хороводов и заклинаний-аффирмаций не обходился ни один день, но Дина старалась в них не участвовать. Поэтому в целом неделей на Байкале была довольна.

Она оглядела салон вертолета – не всех участников тренинга запомнила по имени. С Ириной их девять человек. С Ольгой жила в одной комнате небольшой гостиницы, в которой собирались на ужин за одним большим столом. Обсуждали в основном дневные события и строили планы на другой день, так что о своих попутчицах Дина почти ничего не знала. А теперь и вовсе ни к чему знакомиться ближе. Сейчас у них было последнее мероприятие тренинга – обзорный полет над тайгой, после которого планировался ужин, а утром выписка из гостиницы и отъезд в аэропорт.

Это напомнило Дине, что вскоре она увидит – если увидит! – Игоря. Их ссора и заставила девушку спешно уехать куда глаза глядят. Она проветрилась и готова встретиться с ним. Но правда ли готова? Больше всего боялась, что даст слабину, что он уговорит ее в очередной раз, заболтает, занежит в объятьях. Дина понимала, что его не переделаешь. Как бы ни клялся он в своих чувствах, но пройдет какое-то время, и вновь его унесет в романтические неизведанные дебри – взгляд отсутствующий, мечтательный. Муж станет забывчивым, порой улыбающимся чему-то своему. И тогда она поймет: вот опять! Сейчас это уже третий раз. А может, и больше было, просто сначала она не умела распознавать признаки его очередной влюбленности. Ждать, когда он натешится и вновь обратит свое внимание к ней, – очень унизительно. Игорь говорил, что ему эта влюбленность нужна для вдохновения, как любому художнику.

Может, уйти и остаться друзьями? Но у нее, наверно, не получится. И трудно представить свою жизнь без его ласковых губ, теплого дыхания и крепких рук. Без щетины, которая щекотно колется по утрам, когда он целует ее в щеку. Без его сюрпризов, когда в любом месте квартиры может найтись для нее небольшой подарок. А их разговоры! С ним можно было обсудить все на свете. И как это вычеркнуть? Как себя лишить такой наполненной жизни? Дина никак не могла определиться. Точнее, она знала, что надо наконец проявить гордость и настойчивость. Нельзя допустить, чтобы тобой помыкали и использовали. Но что лучше лично для нее? Если отбросить гордость? Она тряхнула головой, словно отгоняя непрошеные мысли, и вновь уставилась в иллюминатор.

Вертолет вдруг закачался. Его повело. Пассажиры заволновались, а кто-то и вскрикнул. Пилот попытался выправить машину, которую болтало и норовило бросить на верхушки деревьев. Но потом сдался: будем садиться! У Дины тут же мелькнула мысль: «А если разобьемся, будет ли Игорь горевать?» – но тут же мысль ушла, потому что посадка была жесткой.

Вертолет приземлился боком, дверца люка оказалась наверху. Кто-то упал, синяки получили многие, но все, слава богу, оказались целы. Надо было выбираться наружу. Из люка пришлось прыгать в снег. Мужчины помогали.

Пилот сообщил на базу координаты. Сегодня спасатели вылететь не могли – все задействованы на другом маршруте: заблудились дикие путешественники из центральной России, у них положение более отчаянное, чем у вас, они в глубокой тайге, с ними нет проводников и рядом никакого жилья, отчаянная молодежь шла по картам из гугла. Это опасно в любое время, а зимой просто гибельно. Экскурсовод выругался – сажать бы таких безмозглых идиотов или жестко штрафовать, одни неприятности от них. А пилот попросил сообщить организаторам, что завтра группа может не улететь домой. Чтобы уладили с билетами и переносом рейса. Он затруднился назвать причину аварии – это надо исследовать. Перед вылетом все проверили – вертолет был исправен и готов к работе.

Группа оказалась в трех километрах от поселка Верный. Район знали только пилот и экскурсовод, Ирина тоже на Байкале впервые, как и все участники. Поэтому пилот шел впереди, затем по одному и след в след по глубокому снегу пробирались участники тренинга, а замыкал процессию бабьего царства экскурсовод.

Одеты все тепло, но идти по глубокому снегу оказалось тяжело. Брюки быстро промокли, у кого-то и обувь дала течь. Да и сами взмокли от усилий, даже жарко становилось. Делали частые остановки: то ждали отстающих, то устраивали «перекуры», в итоге добрались до Верного лишь за два часа. Стало темнеть.

В центре стоял деревянный гостевой дом в два этажа. Пилот и экскурсовод отыскали хозяйку и узнали, что им повезло: гостей она ждет через три дня, поэтому пустит их до этого времени. А так бы просились на постой к местным, разместились бы по избам. Сибиряки народ отзывчивый, понимающий, в таких условиях без чувства локтя никак нельзя.

Ирина, как руководитель, повела переговоры об оплате за ночлег. Может, она и эзотерик, но торговаться явно умела. Да и хозяйка Елена Константиновна проявила сибирское гостеприимство – взяла по минимуму, белье же надо будет менять после незапланированных путешественников, да и голодными их не оставишь.

В гостиной горел камин, и все собрались там сушиться. От мокрой одежды тех, кто устроился ближе к огню, шел пар. Хозяйка предложила занять четыре комнаты на двоих каждая и одна – для руководителя. Еще одна комната – для мужчин. Оставалось в запасе 4 номера. Жилье располагалось на втором этаже. На первом – гостиная, столовая, квартира хозяйки, подсобные помещения. Все быстро распределились, выбрав прежних партнеров, с которыми жили на ретрите. Дина опять поселилась с Ольгой.

Пока хозяйка с помощницей готовила ужин, все приняли душ и загрузили свою одежду в стиралку мини-прачечной, расположенную в подвале.

Когда все гости собрались в столовой, сразу стало смешно – все, как снеговики, в белых гостиничных халатах и мягких шлепанцах. Униформа! Елена Константиновна угощала ухой и котлетами с картофелем и маринованными овощами, травяным чаем с печеньем.

Потом перешли в гостиную к камину, а мужчины ушли к себе, сказав, что будут переговариваться с базой. Со связью было не очень хорошо, она прерывалась, а то и вовсе пропадала. Сигнал лучше ловил на втором этаже, но тоже не идеально. Это особо никого из туристов не смущало, ведь дома их ждут лишь завтра к вечеру.

Хозяйка вдруг внесла в комнату графин с коричневой жидкостью, а помощница – стаканы.

– Это чтобы не простудились, девочки. Моя фирменная настойка – на грецких орехах. – И она всем плеснула на дно стаканов немного красивой жидкости.

Провозгласив тост «За приключения!», все дружно выпили. Настойка оказалась крепкой. Кто-то даже охнул. Но все явно повеселели, зарумянились. И вот уже налили по второй порции лечебного напитка, посыпались шутки, голоса стали громче. Не хватало только песен и танцев, чтобы была настоящая вечеринка.

Хозяйка попрощалась и ушла – у нее полно дел, в том числе и завтрак постояльцев надо организовать, а девять попутчиц остались.

За окном усилился ветер, который остервенело гонял поземку, а в гостиной уютно пылал огонь, от которого глаз не оторвешь, и тянет к откровенным разговорам.

Первой на удивление начала Дина.

– Только бы завтра улететь. Меня муж будет встречать. Для меня это важно.

– Ну позвонишь, объяснишь, позже встретитесь, – утешил кто-то из попутчиц.

– Нет, вы не понимаете…

И она вдруг рассказала этим по сути незнакомым людям (а может, именно поэтому?), что муж ей изменяет, а она никак не решится уйти от него. Все почему-то загрустили. Потом заговорила Ирина. Ей было, наверно, к 40 или чуть за сорок.

– А мы с девчонками одного ходока проучили, да едва не перестарались. Это не ваш случай, Дина. Наш кобель был вообще просто спортсмен – собирал трофеи.

История Ирины

На встречу выпускников этой осенью я собиралась с радостью: некоторых сокурсников встречала за эти годы, а кого-то не видела и все 15 лет. Хотелось вспомнить былое, золотые студенческие дни – ведь столько всего было! И еще одна мысль у меня была, не скрою: на встрече я рассчитывала позондировать почву насчет более денежной работы, ведь некоторые из выпускников нашего гуманитарного факультета давно не работали по специальности – трое в банке трудились, еще двое в совместных фирмах, а один, по слухам, у депутата в помощниках служил, в общем, было кого поспрашивать…

Сначала нас собрали в актовом зале, и постаревший декан сказал довольно теплую речь, а потом мы ходили по факультету, общались, много смеялись. Столы накрыли в буфете – мы его столовой в свое время называли. После первого тоста мы с бокалами шампанского начали броуновское движение от столика к столику, довольно панибратски обнимая преподавателей. После третьего бокала я таки умудрилась выхватить из толпы беседующих Генку Масленникова, он в банке уже дослужился до менеджера среднего звена, был весь такой холеный и немного самодовольный, но на волне студенческих воспоминаний пообещал мне подыскать теплое местечко. Я обрадовалась: раньше он всегда слово держал. Но на всякий случай еще кого-нибудь попрошу.

Я вернулась за столик к Ане и Оксанке. Мы были дружны в студенчестве, но Аня с дипломом вернулась к себе на родину, она не москвичка, а Оксанка выскочила замуж и какое-то время жила за границей. Потом обе вернулись в Москву, мы встречались, но не так часто – жизнь нас все же развела в разные стороны. А тут встретились – и словно не было этих 15 лет. Как мы зажигали, эх!..

И тут я увидела старичка, который слюнявил руку одной из наших, изображая галантный поцелуй, и спросила: «А это кто?» Девчонки начали вглядываться. Аня говорит: «Неужели не помните? Да я его вовек не забуду!» Оксанка воскликнула: «Батюшки! Да это ж Долгих!» Тут и я признала профессора. За эти годы практически о нем не вспомнила, а тут… Мы как заговорщики переглянулись. Чтобы сохранить интригу и сразу не выдавать финала, расскажу вам эту историю как бы со стороны.

…Мы смотрели, как пожилой профессор литературы Николай Васильевич Долгих идет по привычному маршруту в институт. Его походка уже не была легкой, как раньше. Но он по-прежнему заглядывался на молоденьких, свеженьких девчушек. Особенно ему нравились их попки, обтянутые джинсами или короткими юбчонками. Все знали, что сдать ему любой зачет или экзамен хорошенькой студентке с первого раза было невозможно. Переэкзаменовка обычно происходила у него дома. «Неудачнице» он объяснял, что, мол, дел у него в институте больше нет, но он, так и быть, чтобы не портить студентке зачетку, готов принять ее дома. Редко его затея срывалась. Если и было что-то известно в деканате о похождениях Николая Васильевича, то никак ему об этом знать не давали: не пойман – не вор. К тому же и специалист он был классный: на его лекции приходили студенты даже других отделений. И вот сегодня предстоял экзамен по русской литературе второй половины ХIХ века. Кандидаток на домашнюю переэкзаменовку было много, судя по его виду – у него глаза разбегались.

Первую – Аню Липатову – он завалил легко. Глаза девушки наполнились слезами.

– Ну-ну, – утешил ее профессор, – мы что-нибудь придумаем.

И назначил домашнюю переэкзаменовку. Девушка успокоилась и благодар-но улыбнулась.

Вторая – Дашенька Перлова, свежий персик, который так и просился в руки, не справилась с элементарным вопросом и тоже получила домашний адрес профессора. С третьей – волоокой красавицей Оксаной Гнатенко – пришлось профессору повозиться: девица была явно в теме. Срезал на вопросе: как звали лошадь Вронского? Пока хватит, видимо, решил Николай Васильевич, потому что с оставшимися студентами разобрался быстро и довольно объективно.

На следующий день в назначенное время появилась Анечка. Трепетная, как молодая кобылка, волосы стянуты в хвост, что усиливало сходство, глаза настороженные.

– Не волнуйтесь, дитя мое, – снисходительно, мягким голосом проговорил профессор Долгих. – Сейчас кофейку сначала попьем…

В кофе он щедро плеснул коньяку – чтобы студентка расслабилась, да и самому, наверное, надо было сил набраться. Когда щеки девушки разрумянились, Николай Васильевич погладил ее круглую коленку. Девица смотрела во все глаза. Рука профессора, задрожавшая от нахлынувшего на него желания, потянулась выше. Анечка встала.

– Николай Васильевич, я хотела с вами поговорить. Я давно вас искала, а когда узнала, где вы работаете, специально поступила в этот вуз и на этот факультет… – Профессор с интересом посмотрел на девушку, на ее молодые упругие грудки, задорно упирающиеся в маечку, и его взгляд стал мечтательным…

– Дело в том, что вы мой отец…

Не сразу дошли эти слова до сознания Николая Васильевича.

– Что? Ты что, милая? Что ты говоришь! Здесь какая-то ошибка…

– Моя мама училась у вас в 1992 году – Татьяна Петрова. Помните? – Девушка достала из пакета конверт, вынула из него старую фотографию, на которой запечатлена группа студентов, а в центре он сам. – Вот она, третья слева, видите?

Девушка на фотографии была хорошенькой и смутно знакомой – наверняка не раз сдавала ему на дому экзамен.

– Почему вы решили, – сбиваясь то на «ты», то на «вы», проговорил Долгих, – что ты моя дочь?

– Мне мама рассказывала…

Профессор внимательно посмотрел на студентку, и теперь ему почудилось какое-то сходство между ними. Тот же высокий лоб, голубые глаза…

– Мне нужно подумать. Давай зачетку.

Поставив «отлично», он расписался и проводил Анечку до двери. Конечно, на свете все возможно. Николай Васильевич редко пользовался презервативами, считая девиц достаточно грамотными, чтобы позаботиться о себе. Долгих был вдов, детей не имел (до этого), по хозяйству за небольшие деньги хлопотала соседка – жизнь была без проблем: и работа интересная, и досуг приятный.

Дашеньку Николай Васильевич встретил совсем другим человеком: окрыленным, помолодевшим, полным сил. Мысль о том, что у него есть дочь, доставила ему странное удовольствие. Конечно, он заставит Анечку сдать соответствующие анализы, чтобы уж наверняка знать. Но как человек одинокий, поди уж представил себе их совместные чаепития, прогулки за город, беседы о литературе, как потом внуки пойдут…

Вот в этих грезах Даша его и застала. Профессор усадил студентку, предложил традиционного кофе с коньяком. Девушка вызвалась помочь и стала разливать ароматный напиток по чашкам, наклонившись и выставив перед профессором аппетитную попку. И вновь желание заполнило профессорское тело, глазки его заблестели. Когда расселись, Даша спросила:

– Вы помните Екатерину Орлову?

Судя по всему, он помнил. Катя Орлова училась у него, еще студенткой не раз посещала эту квартиру, а уж когда защищала кандидатскую под его руководством… Она была девушкой бедовой. Приятные воспоминания явно обожгли профессора. Стоп! А при чем здесь Даша?

– Помню. И что с того?

– Она моя мама.

– Какая мама, что вы несете, уважаемая?

– Николай Васильевич, помните, как она внезапно уехала из Москвы?.. Она не хотела вам досаждать и ничего вам не сказала. Я ваша дочь.

Наступило гробовое молчание. Не может быть! Еще одна? Он представил, как идет вместе с двумя девушками в клинику сдавать анализ на отцовство. Случай комичный. Вторая дочь, судя по всему, почему-то не вызвала в душе бурю радости, как первая. Напротив, сразу запульсировала в висках острая боль, и профессор почувствовал усталость.

– У меня даже родинка есть у пупка, как у вас. – Даша задрала футболку и предъявила доказательство родственной связи, оголив идеальный живот. Но сейчас было не до него.

– Идите, – устало сказал он, – мне нужно отдохнуть.

– А экзамен?

– Давайте зачетку.

Влепив и Даше «отлично», Николай Васильевич проводил ее до двери.

А утром пришла Оксана. Профессор явно чувствовал себя бодрее, чем с Дашей. Наверняка уже все разложил по полочкам: во-первых, отцовство еще не установлено, а во-вторых, две дочери – тоже неплохо. Видимо, мечтает, что будет кому в старости стакан воды подать… Потому и счастливый.

Пройдя в квартиру, Оксана сразу сказала:

– Мне нужно с вами серьезно поговорить.

Николай Васильевич при этих словах похолодел. Господи, неужели опять? Он в поисках опоры схватился за кресло. Оксана смотрела серьезно и как будто осуждающе. Эта и квартиру отсудит, глазом не моргнув, и на факультете ославит, если что.

– Николай Васильевич, – строгим голосом продолжила студентка. – Так как все же звали лошадь Вронского? И какое отношение кличка лошади имеет к литературе?

Профессор облегченно рассмеялся.

– Какая разница, деточка? Проходи, сейчас кофейку попьем.

– А экзамен?

– Давай зачетку. – Расписавшись после «отлично», повеселевший Долгих даже решился пошутить на опасную для него тему:

– Я уж думал, ты скажешь, что ты моя дочь…

Студентка подняла брови:

– Ну что вы, Николай Васильевич… Я вам не дочь. Я жена вашего сына. Хорошо, что вы сами об этом заговорили, а то я не знала, с чего начать. – И полезла в сумочку. Достала пачку фотографий, какой-то кулон и протянула профессору. – Помните Наташу Гаврилову?..

Профессор упал в кресло и слабо замахал руками. Пришлось вызвать ему «неотложку».

За углом Оксану ждали Аня и Даша.

– Не круто мы с ним, девчонки?

– Но проучить старого козла стоило. Когда, Анька, твоя тетка рассказала про него и дала фотографии, такую возможность упускать было глупо. Давно же он девчонкам житься не дает!

– Ишь ты, лошадь Вронского!

Профессор Долгих тогда целый месяц провалялся в неврологическом отделении. И мы переживали, не переборщили ли. Когда он вернулся на факультет, все заметили, что он здорово сдал, на пересдачу больше никого не звал. Мы вздохнули с облегчением – свою роль мы выполнили, да и ему не так чтоб сильно навредили.

ххх

И вот сейчас, видя старичка, приложившегося к ручке нашей однокурсницы, мы расхохотались. Жив курилка! Еле двигается, а все туда же… У нас уже не было былого возмущения. Специалист он был, конечно, хороший, но пользовался своим служебным положением, как свинья, – это ж ни в какие ворота. Мы с Аней решили подойти к нему, но Оксанка сказала: «Не надо. Вдруг он нас тоже помнит, и его любвеобильное сердце не выдержит. Тогда чуть не добили, так еще не хватало сейчас угробить старого ловеласа». Действительно, и мы остановились на полпути, свернув к нашим мальчишкам, которые встретили нас громким «Ура!». Веселое было времечко!