Подари мне надежду бесплатное чтение

Глава 1

Над морем тихо спускалась ночь. Солнце медленно, как будто зацепившись за тучи, опускалось к линии горизонта, подсвечивая небо, где-то жёлтым, где-то оранжевым, а ближе к кромке воды, багровым цветом. Вода быстро, как по мановению волшебной палочки меняла цвет, становясь темнее и темнее. Лёгкий ветерок доносил солоноватый приятный морской воздух.

На набережной было тихо. Санаторий постепенно начинал засыпать. На пляже оставались любители ночной тишины и прохладной воды.

Надя, уставшая за день, стояла, держась за металлическое ограждение. Ветер раздувал белокурые волосы, собранные шарфом. Поправив сползающую кофту, она печально смотрела вдаль, наблюдая за солнцем, утопающим в темнеющих, почти чёрных волнах моря, и слушала бесконечную музыку прибоя.

Спать не хотелось. Такой красивый закат, такая тишина! От всей этой красоты на душе должно быть истинное блаженство, ощущение счастья, но его нет. Нет ни блаженства, ни счастья. Есть только боль и страдания, от которых хочется уплыть далеко, далеко, опустится на глубину и раствориться там, забыв обо всём.

– Я думаю о величие Бога, сотворившего эту красоту, – неотрывно глядя на небо, размышляла Надя, – и о том, как мы должны быть счастливы, что живём, дышим, видим всё это, но нет ни радости, ни наслаждения, ни счастья. Ничего нет! Только одна пустота, наполненная такой же темнотой, как ночное море. Доченька, родная моя, где ты, что с тобой, куда судьба забросила тебя, зачем разлучила нас? Как тяжело жить и ничего не знать о тебе. Господи, только бы тебя нашли живой!

Надя тихо вздохнула. Слёз, чтобы плакать уже давно не было. За последний год она, кажется, выплакала все до капельки. Ещё немного постояв и дождавшись, когда солнце полностью скроется за линией горизонта, не спеша, пошла в санаторий.

– Закончился ещё один день, а вместе с ним и все хлопоты, – медленно шла по центральной аллее и думала Надя. – Нужно ложиться спать, завтра приезжает Ольга, – вспомнив лучшую подругу, улыбнулась.

Они давно не виделись. Но при первой же возможности, узнав, что у Нади случилась беда, Ольга едет поддержать подругу.

Подумав об Ольге, Надя вспомнила годы, проведённые вместе. Как это было давно?! Какое лёгкое и свободное было время. Впереди – целая жизнь!

– Сколько мы мечтали о будущем, о семье, о любви и, конечно, как хотели простого женского счастья, – думала Надя. – Мы были уверены, что у нас будет всё, что нужно женщине! И что в итоге? Пройдена лучшая половина жизни, а ни я, ни Ольга, так и не познали счастья, любви.

Надя познала счастье материнства, но вырастив дочь, потеряла её и не знает, как с этим жить дальше. Она вообще перестала что-то чувствовать и уже привыкла жить как робот: просыпаясь, заставляла себя встать, встав, заставляла умыться и позавтракать. В свободные от работы дни, не вспомнив, что нужно поесть, могла просидеть у окна, глядя в одну точку, целый день. А когда что-то делала или говорила, то просто не осознавала и не понимала своих действий, мысленно витая где-то далеко-далеко. Всегда весёлая, активная женщина перестала проявлять эмоции и радоваться жизни. Вроде бы живёт, но не осознано, на автомате и чувствует, что с каждым днём становится всё тяжелее и тяжелее. Просыпаясь утром и до боли сжимая зубы, заставляла себя встать и идти в следующий день. Её удерживает на этом свете только одно – это надежда и вера! Несмотря ни на что, Надя верит, что дочь найдётся и они ещё будут счастливы!

Ольга, по своей глупости, потеряла возможность стать матерью и теперь живёт одна и только мечтает о счастье.

Глава 2

Подруги учились в медицинском институте и не расставались ни на один день. Девушки быстро сблизились не только из-за того, что вместе учились и жили, но и из-за того, что у них много общего. Они любили читать одни книги, смотреть одни и те же фильмы, одинаково не любили ходить на шумные дискотеки, а предпочитали уединение и тишину. Все интересы у них были общими, хотя внешне девушки очень разные.

Ольга, в шутку называла Надю «Златовлаской», потому что у неё были светло-русые волосы, с каким-то необычайным золотым оттенком, и красивыми природными кудрями. Она была какая-то светлая: светлые волосы, светло-зелёные, даже бирюзовые глаза, но она не была бесцветной, потому что природа ярко очертила чёрные с красивым изгибом брови и подарила густые, длинные ресницы. Надя не красила глаза, потому что в этом не было необходимости, только подкрашивала полноватые, приподнятые к уголкам, губы. Из-за этой особенности строения губ она всегда выглядела улыбающейся. Надя и в самом деле раньше всегда улыбалась, была весёлой и интересной девушкой!

Ольга же от природы была яркой. Тёмно-каштановые волосы выглядели так, как будто лёгкий ветерок приподнимает их. Большие серые глаза и ресницы хоть и были чёрными, но не такие красивые, как у подруги и Ольга обильно подкрашивала их тушью. Что раскрасила ей природа так это-губы! Они всегда были алыми до блеска.

Девушки не расставались даже на каникулах, которые проводили то у одной мамы, то у другой. Но окончив институт, судьба развела подруг по разным дорожкам, и встречи стали редкими. Живя вдали, они продолжали беспокоиться друг о друге, а главное – помнить, что где-то живёт человек, который в трудную минуту придёт на помощь и поддержит.

После окончания института Ольга осталась в Москве и работала в частной стоматологической клинике, а Надя вернулась на родину, в деревню Радостная.

Как Ольга не уговаривала, подруга не захотела оставаться в столице и уехала. Решив, вернутся туда, где провела детство у любимой бабы Кати. Надя пыталась объяснить, почему отказывается от жизни в столице, но Ольга, никак не соглашалась и не хотела принимать её решения.

– Пойми, я маме обещала! – в очередной раз с досадой произнесла Надя.

– Ты совершаешь большую глупость. Кем ты там собираешься работать? – искренне удивляясь такому решению, в полном несогласии, спросила Ольга.

– Врачом, конечно.

– Но ты же сказала, что родители переехали из Снежинска в деревню!

– Ну и что?

– Как «что»? Ты же едешь в деревню?!

– Да, Оля, в самую настоящую деревню.

– Разве там будет нормальная работа? – не желая расставаться, растерянно произнесла та.

– Во-первых, я соскучилась и хочу домой, – видя полное непонимание близкой подруги, Надя ещё и ещё раз пыталась объяснить желание вернуться к родным. – Во-вторых, у нас в деревне большая больница, для меня работа уже есть. Мама написала, что Семён Григорьевич, наш главный врач, сделал заявку на стоматологическое оборудование. У меня будет свой кабинет, так что не переживай, у меня будет своя стоматологическая клиника!

– Не смеши, пожалуйста, «стоматологическая клиника»! Мне кажется, что ты, когда всем вылечишь зубы, будешь работать там обычным фельдшером.

– Нет, Оля, ты не представляешь масштабов нашей деревни. Она только по названию деревня, а по документам – рабочий посёлок. В нашей больнице есть операционная и стационар. Я буду работать на две ставки. Наши с тобой курсы и, приобретённая практика массажиста, помогут, а дальше будет видно!

– И что? Мы теперь будем только переписываться?! – с досадой проговорила Ольга. – А как же наша дружба? Как я без тебя?!

За проведённые вместе годы девушки сблизились и сроднились, стали как сиамские близнецы, но наступил момент, когда нужно расстаться, а от предстоящей разлуки так грустно и печально, что хоть плачь!

– Оля, мы будем не только переписываться, будем ездить друг к другу в гости, – улыбнувшись ответила Надя, подсев на кровать к подруге. – Пойми, меня ждут дома! Я одна из сестёр не замужем, свободная, не привязанная к семье. Вот на меня и надеются родители. Папа говорит, что я их единственная надежда! Сёстры давно устроили свою жизнь, а я, как говорит мама, мыкаюсь по белу свету, как неприкаянная. Поэтому хочу вернуться в родной дом, к маме с папой. Кроме, меня просто некому! Бабушка у нас уже старенькая, помощи требует. Ей трудно одной содержать большой дом и хозяйство. Поэтому родители перебрались к ней.

– Всё равно не могу понять почему? Почему именно ты должна возвращаться и, вообще, зачем? С бабушкой сейчас родители, они ей и помогут. Тебе-то, зачем туда ехать, что за самопожертвование?!

– Никакое это – не самопожертвование. Ты не представляешь, как там красиво, а главное, тихо и спокойно. Там совсем другая жизнь, другой ритм. Да, что я тебе рассказываю, ты и сама всё видела!

– Видела. Мне и в самом деле понравилось, но это было на каникулах, когда мы отдыхали, а чтобы постоянно там жить – нет, ни за что!

– Оля, бабушка с нетерпением ждёт, чтобы я приехала. Она столько лет прожила одна, хотя всю жизнь мечтала о большой семье под одной крышей. Устала она от одиночества, от пустоты в доме. Я хорошо её понимаю и счастлива, что могу порадовать таким малым.

– Надя, многие старики живут одни, и это нормально!

– Оля, подруженька моя дорогая, подумай только, что в этом нормального?! Живёт семья, в которой есть всё, а главное – дети. И вдруг ничего не остаётся! Дети вырастают, у каждого своя жизнь, своя семья. Любая опека и забота теряет всякий смысл, потому что не о ком заботиться и некого опекать. Дети разъезжаются, и родители остаются одни. Ты только представь, как это тяжело?! Было всё и вдруг ничего не осталось. Пока с бабушкой жил сын, мой дядя, родители не волновались, но он уехал в Крым, и она осталась одна. В жизни любого пожилого человека наступает момент, когда он, как маленький ребёнок, уже просто не справляется, казалось бы, с привычными, ежедневными делами. Баба Катя и так очень долго прожила одна и никого собой не обременяла, а сейчас, ей просто необходима наша помощь.

– Ладно родители – это я понимаю и поддерживаю. Пошли на пенсию и переехали. Им, может быть, в деревне, на свежем воздухе будет лучше, но тебе-то, зачем туда ехать? Молодой, красивой, в полном расцвете сил, дипломированному специалисту и похоронить себя в деревне?!

– Я не собираюсь себя там хоронить, я собираюсь там жить и работать! – переведя взгляд на быстро бегущие облака за окном, Надя проговорила: – Ты знаешь, Оля, я хорошо помню рассказы бабушки о том, как тяжело жить одной в большом доме, особенно зимой. Летом огород, хозяйство отвлекает, а как заканчиваются все заготовки, все летние хлопоты по хозяйству, так и наступает тоска, страшная тоска, чувство ненужности и одиночества просто съедает.

– Всё равно не понимаю!

– Оля, я удивляюсь твоему отношению к родителям. Я не хочу тебя обидеть, но моя семья для меня всё, и жить в Москве мне совсем не хочется! Я устала от большого города, от постоянного гула огромного количества всевозможного транспорта, уж про воздух я и не говорю. А дома меня ждут. Я соскучилась, ты не поверишь, так хочу домой! – закончив, Надя задумалась.

– Не обижаюсь, но верю с трудом! – Ольга посмотрела на неё и, вздохнув, подумала: – Не отговорить, потому что она всей душой, всем сердцем, там – дома, со своей семьёй, – искренне переживая из-за предстоящей разлуки, с грустью произнесла: – Я думала, что по окончании института ты всё-таки передумаешь. Надеялась, что столичная жизнь тебе понравится, и не сможешь отсюда уехать.

– Нет, я всегда знала, что вернусь домой! Пойми, у меня там всё: мама, папа, бабушка и сестра с семьёй. У меня племянник растёт, а я видела его последний раз в пять лет. Мы же семья и должны быть рядом. Я по-другому не могу!

– А я, как ни странно, могу! Могу и не хочу возвращаться домой. Что я там увижу: серые дома, одни старики, молодёжи совсем не осталось. Хоть и городок, не деревня как у тебя, но всё-таки провинция. Я хочу остаться в Москве, хочу здесь жить и работать, а к маме буду ездить в гости.

– В этом нет ничего удивительного, каждый выбирает свой путь, по нему и идёт. Может быть, это и есть судьба?!

– Эту судьбу ты запросто можешь изменить, оставшись в Москве!

– Не хочу я ничего менять, Оленька!

– Но ты же там никого не знаешь? – проговорила Ольга с унынием глядя на подругу, цепляясь хоть за маленькую, но надежду.

– Почему? – удивлённо посмотрев, ответила Надя. – Я до поступления в институт гостила у бабушки каждое лето и, вообще, все каникулы проводила там. Мы с Любашей больше всех жили в деревне. У нас с сестрой там много друзей и знакомых. У меня была одна близкая подруга – Зойка. Мы с ней крепко дружили, до сих пор переписываемся.

– Да знаю я.

– Что же тогда говоришь, что у меня там никого из друзей не осталось?

– Мне обидно!

– Оленька, подружка моя дорогая, тебя мне никто не заменит, и я всегда буду тебе писать, а по возможности приезжать в гости.

– Надя, мне так не хочется с тобой расставаться! – уныло проговорила та.

– Через год пойдёшь в отпуск, вот и приезжай ко мне погостить, хоть ненадолго.

– Приглашаешь? – с грустью спросила Ольга.

– «Приглашаю»!

Загрустив, Ольга села у окна, глядя на быстро бегущие облака, и печально думала о том, что предстоящая разлука неизбежна – такова жизнь. Подруга уезжает, и видеться они будут редко. В то же время понимала, что каждый человек идёт по выбранной им дорожке и как бы она ни мечтала, но Надя уедет. Уедет туда, где живёт её семья, где провела детство, где остались друзья, о которых она тоже вспоминала и грустила, особенно первые годы обучения.

Глава 3

Продолжая собирать вещи, после разговора с Ольгой, Надя вспомнила подругу детства.

Готовясь к выпускным экзаменам в школе, девушки строили планы, мечтая о будущем. Для Нади вопрос, где учиться, никогда не стоял, она с детства играла в доктора. Лечила сначала кукол и любимого плюшевого мишку, а когда подросла, несла раненых птичек, котят, щенят. Из-за желания всем помочь, всех вылечить в доме всегда было много животных. Мама никогда не возражала и не ругала дочь, а помогала и поддерживала. Последние годы Надя увлеклась стоматологией. Кукол уже не лечила, а вот подруг, родителей и младшую сестру замучила, проверяя зубы.

Зоя, с детства, мечтала стать актрисой, но самокритично относилась к себе. Она понимала, что со скромной внешностью, маленьким ростом, рыжими, как огонёк, волосами и курносым, вздёрнутым носиком, независимо от времени года, обсыпанным веснушками, эта мечта может так и остаться неосуществимой.

– Ну и что, что я рыжая, – приговаривала Зоя, сидя перед зеркалом и подводя серые глаза чёрным карандашом, – в любом случае я совсем нестрашная, я даже очень симпатичная и интересная девушка. А цвет такой, как раз для того, чтобы выделить меня в толпе. Может быть, как раз это и понравится приёмной комиссии?

До последнего момента Зоя не могла решить, куда поступать. Мама настаивала на серьёзной профессии.

– Зоя, доченька, посмотри на свою подружку, – ставя Надю в пример, говорила мама. – Она будет врачом. Куда как с добром и зарплата хорошая, и уважение людей.

– Мама, я люблю театр!

– Зоя, дочка, подумай! Из тебя же не выйдет артистка, ты уже взрослая, должна это понимать.

– Мама, я думала над этим и не раз. А как посмотрю кино, так опять охота в артистки. Напрасно ты думаешь, что я не подойду по внешним данным. Ведь ты именно поэтому меня отговариваешь?! Мама, но там, не все красавицы. В кино нужны всякие: и красивые, и не очень. Главное – талант! Так что не ругайся, но я всё-таки попробую.

С досадой глядя на дочь, мама понимала, что, когда рухнут мечты, она будет переживать и сокрушаться. Она жалела Зою и хотела предостеречь от разочарований.

– Зря ты всё это затеяла, ох зря, – пытаясь отговорить дочь, в очередной раз убеждала мама. – Подумай хорошенько, а если всё-таки не поступишь? Целый год потеряешь.

– Как обидно, что ты не понимаешь меня. Мамочка, ну, пожалуйста, не сердись, я ведь отучусь и вернусь домой – это же всего несколько лет.

– Если поступишь в артистки, то уже не вернёшься никогда.

– Спасибо, что всё-таки веришь в меня! – заулыбавшись, произнесла Зоя.

Качая головой, мама печально смотрела на дочь отлично понимая, что её не переубедить, и она сделает по-своему. Хотя знала, что всё напрасно! С наступлением весны и без того веснушчатое лицо у Зои, стало совсем рыжим и выглядела она не как девушка, а как подросток.

– Доченька, ты хотя бы подумай заранее, что будешь делать, если не поступишь в артистки! – отчаявшись произнесла мама.

– Я что-нибудь придумаю!

– Что, Зоя? Времени думать уже совсем не остаётся.

– Есть у меня одна мысль, так что не переживай. Если не поступлю в артистки, то пойду в Культпросветучилище.

– Кем ты будешь, когда отучишься?

– Окончу училище и смогу работать директором клуба!

– Сразу директором?

– Ну не сразу, конечно. Смогу вести театральный кружок, и сама участвовать в спектаклях.

– Дак у нас и клуба нет, сколько лет, как закрыли? – удивлённо глядя на дочь, проговорила мама. – Где же ты будешь работать?

– Потом буду думать над этим вопросом, нужно сначала отучиться.

– Ой, Зоя, Зоя, нет, чтобы пойти куда-нибудь и получить нормальную профессию, чтобы потом работать на хорошей должности, а клуб – это баловство! – расстраиваясь из-за выбора дочери, причитала мама. – Когда наиграешься, что будешь делать?

Но у подруг уже всё было решено, и что-то менять они не хотели. Хотя и профессии выбрали совершенно разные. Всё-таки характер очень влияет на выбор! Спокойная, рассудительная Надя решила посвятить себя медицине, хотя в семье врачей не было никогда. А задорная и энергичная Зоя и в будущем не хотела останавливаться, всё неслась куда-то. Поэтому её выбор и был связан с театральными подмостками.

Успешно сдав экзамены в школе, Зоя и Надя уехали в Москву. Поселились в небольшой, дешёвой, по Московским ценам, гостинице и на следующий же день пошли по своим учебным заведениям.

Надя сдала документы в Московский государственный медико-стоматологический университет и поступила. Получила место в общежитии и зажила студенческой жизнью.

Зоя не поступила. Завалилась на первом же туре. Рассердившись на весь белый свет, сдала документы в Культпросветучилище и была зачислена. Но из Москвы пришлось уехать. Это для неё было неприятным сюрпризом, потому что приёмная комиссия работала в Москве, а училище находилось в пригороде, там было и общежитие. Она никак не ожидала, что будет жить и учиться в небольшом городке!

Первое время подруги виделись часто. Каждые выходные Зоя приезжала в Москву на электричке, и девушки гуляли. Постепенно эти встречи становились всё реже и реже. У Зои появились новые подруги, общие интересы и учёба сблизили их. А Надя много времени посвящала занятиям, и когда Зоя приезжала в гости, встречи были уже недолгими.

Учиться Наде было трудно. Многое приходилось заучивать наизусть, зазубривая сложно выговариваемые слова, огромное количество формул, всевозможных задач, особенно по химии. У неё по химии в школе всегда была пятёрка, и, казалось, она знает предмет хорошо, но химия в институте и в школе – это совершенно разные вещи.

У Нади если и было свободное время, то она тратила его на дополнительную подготовку к очередной лекции. Благодаря тому, что быстро усваивала материал, училась хорошо, экзамены и зачёты сдавала в срок. Но, несмотря на тяжёлые, порой непосильные нагрузки, учиться было интересно!

Постепенно, подруги, увлечённые каждая своим ремеслом, разошлись по разным дорожкам, но часто созванивались и интересовались жизнью друг друга. Сообщая о новостях, Надя всегда повторяла одно и то же: зубрю, никуда не хожу, с утра до ночи сижу в институте или в библиотеке. Зоя же весело рассказывала, как ей нравится всё, что преподают и то, кем она будет в дальнейшем. Надя слушала подругу и радовалась, что она всё-таки смогла найти себя и воплотить мечту детства в реальность. Казалось, совсем рядом, но одновременно так далеко друг от друга были теперь девушки.

Учёба развела близких подруг, которые с самого детства дружили и расставались, когда Надя уезжала домой в Снежинск, на очередной учебный год. Пока они были вместе, думали, что никогда не расстанутся, не смогут друг без друга, но время не стоит на месте, детство закончилось, началась взрослая жизнь. Рядом с Надей теперь каждую минуту была Ольга. Они познакомились ещё на вступительных экзаменах: сидели рядом в одной аудитории, вместе волновались в ожидании зачисления, вместе радовались, когда поступили. Учились девушки в одной группе и, сдружившись, попросились жить в общежитии вместе. Всегда и во всём поддерживали и помогали друг другу.

Но окончилась учёба в институте, они получили профессии и расстались. Надя уехала работать в родную деревню, а Ольга осталась в Москве. Обе, переживали из-за предстоящего расставания, но, увы, жизнь развела по разным дорожкам. Развела, но не разорвала отношения! Несмотря на расстояние, девушки остались подругами и несли дружбу через всю жизнь.

Как это замечательно, когда есть друзья! Друзья, от воспоминания о которых, чувствуешь внутреннюю радость. Радость оттого, что ты не один. Важно знать, что ты кому-то нужен, осознавать свою хоть и небольшую, но значимость для кого-то. Есть родители, сёстры, но этого недостаточно.

В жизни Нади не было обид и разочарований, не пришлось испытать предательства. Всегда рядом был надёжный друг – сначала Зоя, потом Оля и та и другая, если было плохо, одинаково говорили: «Не раскисай, ты справишься! Вот увидишь, завтра будет лучше!» Надя считала себя счастливой.

На определённом этапе жизненного пути нам встречаются разные люди. Некоторые проходят мимо, не оставив в нашей судьбе никакого следа, а некоторые живут если не рядом с нами, то в наших душах всю жизнь! И неправда, если говорят, что детская и юношеская дружба должна оставаться в детстве, что всё это – баловство. Если дружба настоящая, то она может пройти с человеком через всю жизнь! Хотя понимание своих чувств, эмоций и отношения друг к другу, люди начинают постигать, взрослея и только повзрослев, могут понять – где друг настоящий, а где лживый и завидующий тебе человек. Если человек искренне рад тому, что у друга жизнь складывается лучше, чем у него и при этом, не завидует чёрной завистью и не желает зла более успешному другу, а стремится сделать для себя выводы и добиться такого же успеха, то такой человек, такие отношения настоящие!

Глава 4

После окончания училища Зоя возвращалась домой. У неё было столько планов, что она мысленно расставляла их в очередь, чтобы планомерно воплощать в жизнь.

Она так долго прощалась с подругами, что опоздала на поезд. Пришлось поменять билет на следующий день. Предстояло ждать целые сутки! Из общежития выписали, подруги разъехались, даже Нади не было в Москве. Она гостила у Ольги. Как ни прискорбно, но поехать некуда! Пришлось ждать на вокзале. Несколько раз у неё проверяли документы, билет и несколько раз пришлось объяснять причину нахождения в зале ожидания вокзала вторые сутки. Она сдала вещи в камеру хранения и слонялась от безделья. Чтобы убить время и подышать воздухом, часто прогуливалась.

Проходя по полупустому перрону, Зоя заметила на скамейке одиноко сидевшего молодого, симпатичного парня; у ног стояла небольшая дорожная сумка. Несколько раз пройдя мимо, Зоя подсела на лавочку. Он, не заметив этого, даже не шелохнулся.

– Здравствуйте! – посидев молча, проговорила Зоя.

Парень повернулся, взглянул, и в ответ только кивнул. Та пододвинулась ближе.

– Я смотрю, вы давно сидите, тоже поезд ждёте? – осторожно поинтересовалась она.

– Ну, не самолёт же! – не глядя, холодно ответил парень.

– Ну да, глупый вопрос, что можно ждать на железнодорожном вокзале? – не обращая внимания на то, с какой неохотой парень отвечал, Зоя продолжала спрашивать: – А вы, на какой поезд?

– До Снежинска, – не поднимая глаз, проговорил парень.

– Надо же, мы ждём один поезд! – обрадовавшись, что встретила попутчика, воскликнула Зоя. – Здорово!

Парень посмотрел, не понимая, чему она так обрадовалась.

– Я еду до станции Радостная, она перед городом Снежинск! – продолжала возбуждённо говорить Зоя.

Парень улыбнулся, глядя на непонятно чему обрадовавшуюся девушку.

– Долго до него ехать? – поинтересовался он.

– Почти двое суток, – с готовностью продолжать начатый разговор, ответила Зоя.

– Далеко.

– Вы что, едете и не знаете, сколько ехать? – с удивлением спросила девушка.

– Нет! – печально улыбнувшись, произнёс парень.

Зое было интересно узнать, почему он едет в Снежинск, если даже не знает, где он находится.

– Вы в гости или домой? – продолжала она спрашивать.

Вздохнув и почему-то отвернувшись в сторону, парень свёл брови.

– Вам не всё равно? – ответил он сердито вопросом на вопрос.

Зоя обиделась. Было не очень приятно услышать грубый ответ. Надув губы, отодвинулась. Видя, что парень не хочет разговаривать, замолчала, глядя на редко проходящих пассажиров. Но обида была напускной, потому что она отлично понимала, что лезет не в своё дело и молодому человеку это не понравилось. Парень взглянул на её веснушчатое, как солнце – лицо, и улыбнулся.

– Вы обиделись? – спросил он.

– Нет, сама виновата! – изображая полное безразличие, задрав курносый носик, ответила Зоя. – Вяжусь к незнакомому человеку. Просто я здесь уже почти сутки, скучно.

– Мне тоже скучно, давайте познакомимся, – чтобы как-то загладить вину, улыбаясь, предложил парень. – Я Слава, а вас, как зовут?

– Зоя! – забыв об обидах, повернувшись, обрадованно ответила девушка.

Парень ей понравился: тёмные волосы, серые глаза и смотрел он как-то по-доброму.

– Вы, к кому едете? – пододвинувшись ближе, спросил Слава.

– Я домой!

– Домой – это хорошо! Что в Москве делали?

– Закончила учёбу и возвращаюсь. Буду в родной деревне работать директором клуба!

– О-го-го, – с улыбкой посмотрев, пропел Слава.

– Сначала, правда, клуб нужно восстановить, – застеснявшись добавила девушка.

– А-а, понятно, – сдерживая улыбку, проговорил молодой человек.

– Зря вы иронизируете! Мне в отделе культуры нашего района обещали помочь всем необходимым.

– Ну, если так, то здорово! – поняв, что своими словами опять обижает девушку, посерьёзнев, поправился Слава. – Интересная у вас работа – живая.

Почувствовав одобрение и поддержку, Зоя пододвинулась ближе.

– Да, очень интересная! – с радостным восторгом произнесла она. – У меня столько планов, просто громадьё! Не терпится начать воплощать их в жизнь.

– Увлекательная у вас будет жизнь.

– Да, очень! А вы к кому едите в Снежинск?

Слава замолчал, опустив голову. Зоя наклонилась и с интересом заглянула ему в глаза.

– Ни к кому, просто купил билет туда, потому что название понравилось, – посмотрев в её тёмно-серые, немного кошачьи глаза, ответил Слава.

Зоя смотрела в растерянности, от удивления широко раскрыв глаза.

– Как? Что вы там будете делать? – с изумлением спросила она.

– Ещё не знаю.

Слава отвалился на спинку лавочки, и со спины съехала наброшенная ветровка. Зоя увидела, что у него по локоть нет левой руки. От испуга даже откачнулась в сторону. Лицо стало сочувственным, жалостливым.

– Где же вы сможете работать с одной рукой? – медленно со страхом проговорила Зою.

– Посмотрим! – поправляя куртку, ответил Слава, печально улыбнулся и виновато взглянул на девушку, понимая, что напугал.

Объявили посадку на их поезд.

– Я побежала за вещами, – заспешив протараторила Зоя. – Ой! Они же у меня в камере хранения. В поезде увидимся! – и бегом поспешила в здание вокзала.

– Я в восьмом вагоне! – услышала вдогонку.

Не сообразив, что они едут в одном выгоне, Зоя изо всех сил бежала, в страхе опоздать ещё и на этот поезд. Успев, к вагону подбежала за десять минут до отправления. Запыхавшись, остановилась, судорожно вытаскивая билет.

– Куда так торопитесь девушка? – проговорила, следившая за ней, проводница. – Отдышитесь, у нас ещё уйма времени.

– Да? – недоверчиво уточнила та, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы.

Проверяя билет, проводница только кивнула. Зоя, пытаясь унять волнение, старалась успокоиться. Огляделась по сторонам и вошла в вагон. В поисках места медленно шла по узкому проходу, перешагивая через вытянутые ноги пассажиров. Найдя нужный номер, спрятала вещи под лавку и села, печально глядя в окно. С непонятной тревогой думала о парне, с которым познакомилась.

Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, бросила взгляд на вокзал, прощалась с Москвой, с училищем и с друзьями. В голове, как в ускоренном кадре промелькнули самые запомнившиеся моменты. Загрустив, Зоя понимала, что нескоро всё это увидит вновь, да и увидит ли когда-нибудь?! Вспомнила дом, Надю и подумала о том, что закончился очередной этап пути и впереди целая жизнь.

Поезд тронулся, резко дёрнув с места. За окном сначала медленно, потом быстрее и быстрее удалялись дома. С грустью и одновременно радостью Зоя провожала мелькающую за окном Москву.

Глава 5

Глядя в окно, Зоя сидела, задумавшись, пока не услышала громкий голос проводницы:

– Приготовили билеты на проверку!

Повернулась, и только тогда увидела, сидящего на боковом сидении, Славу. Зоя лишь сейчас, вспомнив его слова, сообразила, что они едут в одном вагоне. Он подошёл, сел на свободный диван и, улыбаясь открыто, по-доброму смотрел на удивлённую девушку.

Проводница проверила билеты, поворчала, что он сидит не на своём месте, но выгонять не стала, вагон был полупустой.

– Правда, хорошо, что пока нет соседей? – проговорила Зоя, когда ушла проводница.

– Да, поболтаем дорогой.

Слава снял ветровку и сидел в кофте с заправленным рукавом в брюки. Невольно Зоя опять бросила взгляд на руку.

– Что, страшно смотреть? – заметив это, спросил он.

Не зная, что ответить, Зоя виновато пожала плечами.

– Да ты не стесняйся, я уже привык, – спокойно объяснил Слава. – Это поначалу было неприятно, а позже думал, хорошо хоть неправая.

– Это у тебя травма? – со стеснением, осторожно поинтересовалась Зоя.

– Да, поездом отрезало, – спокойно ответил Слава.

– Как поездом? – задрожавшим голосом, произнесла девушка.

– Сам виноват, дурак! По своей же глупости.

– Расскажи.

– Тебе, правда, интересно? – обрадовавшись спросил парень.

– Да, конечно, и интересно, и жалко!

– Вот жалеть меня, как раз и не надо, – посерьёзнев, сведя брови, твёрдо произнёс Слава. – Главное, что я остался жив, а рука, что; проживу как-нибудь.

Видя, что Зоя с интересом ждёт, пододвинулся и навалился на стол, чтобы никто не услышал.

– Ты, точно хочешь, чтобы я рассказал? – тихо уточнил Слава.

– Точно! – пододвинувшись вперёд, уверенно ответила Зоя.

Он посмотрел по сторонам и, убедившись, что на них никто не обращает внимания, почему-то отвернулся к окну и начал рассказывать.

– Я на заводе работал в кузнечном цеху. Завод был большой, можно сказать, огромный. По территории ходили поезда, железнодорожная развязка как на вокзале. Порядок передвижения рабочих очень строгий. Поэтому поводу даже отдельный инструктаж проводится. Для людей специальные переходы настроены, всевозможные указатели. У меня перерыв обеденный начался, а накануне мы с ребятами были в кино, и я не успел до закрытия магазина купить сигарет. Дотерпев до обеда, решил сбегать в киоск за проходной, а ребята пошли в столовую занимать очередь. Торопился и рванул напрямик – через пути. Как нарочно, шнурок развязался! Я на него наступил и запнулся, упал и ударился головой. Очнулся от гудка приближающегося паровоза. Кинулся, да ни в ту сторону, не успел и поезд зацепил меня. Руку, как бритвой отрезало; ровненько так, не поверишь, сначала даже больно не было! Стою, смотрю на свою руку, лежащую на земле, и понять не могу, что произошло, а ноге тепло-тепло стало, это кровь так сильно бежала. Очнулся через несколько часов в больнице.

Услышав тоненький писк, Слава прервал рассказ. Повернулся и увидел, что Зоя залезла на диван с ногами, обхватила их руками и тихо плачет, глядя на него огромными глазами. Он, не зная, что делать смотрел на девушку в растерянности. Посмотрел по сторонам и увидел на боковом сидении пожилого мужчину. Тот, глядя укоризненно, указательным пальцем сильно постучал себе по лбу. Слава понял, что испугал девушку.

– Зоя, ты что? Не надо, не плачь! – потерянно проговорил Слава. Вытащил из кармана измятый платок и подал.

– Почему тебе её не пришили? – вытерла глаза, всхлипывая, поинтересовалась Зоя.

– Хватит об этом, не надо.

– Нет, ты мне ответь. Я теперь хочу всё знать!

Покосившись на мужчину, Слава молчал. Тот постучал по карману, проверяя наличие спичек, и ушёл в тамбур.

– Лето было – жара. Да и крови много потерял.

– При чём здесь жара?

– Если бы была зима, можно оторванную руку сохранить в снегу. Нервные окончания замерзают, но остаются живыми, а так…

– Что потом было?

– Зоя, может, не нужно больше? – поглядывая на неё и не зная, как себя вести в данной ситуации, спросил Слава.

– Нет, рассказывай! – твёрдо ответила та.

– Потом я долго лежал в больнице, много начальства приходило, – вздохнув, с тревогой поглядывая на девушку, неуверенно продолжал Слава, – Это же непроизводственная травма, хорошо хоть больничный оплатили. Я же в обед по собственной инициативе, не обращая внимания на предупредительные щиты, полез туда. Из больницы вышел, на проходную определили работать, но я не смог. Все, особенно девчонки, идут мимо, улыбаются, глазки строят, а как увидят руку, сморщатся и отворачиваются, будто я прокажённый. В общем, решил уволиться и уехать. Рванул в Москву, – печально наблюдая, за быстро мелькающим лесом за окном, замолчал.

Глядя на грустно смотрящего вдаль и, ничего там не видящего, Славу, Зоя терпеливо ждала.

– И как Москва? – спросила, не дождавшись продолжения рассказа.

– Да никак! Помыкался полгода, ничего не нашёл, деньги заканчивались, вот и поехал куда глаза глядят, – он замолчал, продолжая смотреть в окно.

– Вот ты говоришь, что жалеть тебя не надо, а я не могу, мне жалко, – посидев молча, с грустью сказала Зоя. – Так жалко, что хоть плачь!

Слава растерянно взглянул на девушку. Та вытерла наполнившиеся слезами глаза и, навалилась на стол.

– Не могу я так, – глядя ему прямо в лицо, не мигая, сказала девушка. – Мне тебя жалко, очень! Хочется прижать к себе, посочувствовать, – она замолчала, но видя удивлённый взгляд, тронутого её словами, парня, опустила глаза и добавила: – Как брата.

– А-а! – улыбнувшись, нараспев выговорил Слава, поняв смысл слов и, видя, как она застеснялась, молчал и улыбался.

– Почему ты не поехал домой к родителям? – не обращая внимания на его реакцию, задала вопрос Зоя.

– Нет у меня никого, – посерьёзнев сказал Слава.

– Как это? – растерявшись, часто заморгав, в буквальном смысле, простонала Зоя.

Он отвернулся и, не отрывая взгляда, смотрел на пейзаж за окном.

– Детдомовский я, – спокойно, как-то отрешённо пояснил Слава.

– Навалится же всё на одного! – в сердцах произнесла девушка, от сочувствия и сострадания даже сморщившись.

– Да уж.

Они замолчали и, сидели, задумавшись.

– Хорошая ты девчонка, Зайка! – не поворачиваясь, изрёк Слава. – Жаль, что выйдешь в своей деревне «Радостной» и не увидимся мы больше никогда.

Она разволновалась от его слов сильнее, чем от рассказа. Сидела, украдкой поглядывая на Славу, понимая, что чувствует в нём родного человека, требующего помощи и поддержки, и лихорадочно думала, что делать, как помочь? Ей казалось, что если она выйдет на своей станции, а Слава уедет дальше, то всю оставшуюся жизнь она не сможет забыть его и будет от этого мучиться. Ей стало страшно за его и своё будущее.

– Вот что, Слава, поехали со мной! – успокоившись, предложила Зоя.

– Куда? – удивлённо вскинул глаза и спросил Слава.

– В нашу деревню, – не мигая и, не отводя взгляда, уверенно ответила девушка.

Понимая всю безнадёжность ситуации, он промолчал.

– Ты не думай, у нас уже давно не деревня, а большой посёлок, – пытаясь убедить, возбуждённо продолжала Зоя. – Мы просто привыкли так называть. У нас там хорошо, красиво, а какая тишина, ты не представляешь!

– Что я там буду делать, в вашей деревне? – посмотрел на неё и спросил Слава.

– У нас председатель очень хороший, – пристально глядя ему в глаза, ответила Зоя. – Он для тебя обязательно что-нибудь придумает, ты не сомневайся!

– Спасибо, тебе Зайчонок! – произнёс Слава, ласково посмотрел на девушку и взял за руку.

Услышав второй раз такое необычное, нежное к себе обращение, Зоя застеснялась и покраснела. Казалось, что покраснела даже кожа на голове и от этого волосы стали ещё рыжее.

– Какая солнечная, добрая девчонка, – с грустью смотрел на неё и думал Слава. – Если бы меня такая душевная девушка смогла полюбить?! – но посерьёзнев, резко приказал себе: – Не мечтай об этом – ты инвалид и ты, никому нужен!

Они долго сидели молча. На следующей станции вошло много пассажиров и заняли все свободные места. Зоя и Слава подолгу стояли в тамбуре разговаривая. Вместе ели пирожки, которые разносила по поезду буфетчица, и о чём-то смеялись.

Приближалась станция Радостная. Оставалось меньше часа пути. Зоя засуетилась, готовясь к выходу.

– Пора, пошли собирать вещи, – посмотрев на Славу так, как будто у них уже всё было решено, позвала Зоя.

Удивлённо и в то же время радостно, Слава смотрел на девушку, до конца не осознавая происходящего.

– Чё стоишь как вкопанный? – видя его замешательство, уверенно повторила Зоя. – Скоро наша станция, иди за сумкой.

– Я думал, ты пошутила! – нерешительно произнёс Слава.

– Какие шутки, я говорю серьёзно, пойдём, а то опоздаем!

Он продолжал стоять, внимательно глядя на девушку.

– Что стоишь, опоздаем, пошли собираться! – быстро проговорила Зоя, но, видя, что тот не может решиться, тихо пояснила: – Славик, пойми, я не могу отпускать тебя одного. Я теперь буду постоянно думать о тебе, переживать. Избавь меня от этой муки, пожалуйста!

– Я согласен, я тоже не хочу с тобой расставаться! – крепко сжав кисть Зои, радостно сказал тот.

На удивление проводницы, они вышли из поезда вдвоём.

– Молодой человек, это ещё не ваша станция, заходите скорее в вагон, сейчас поезд тронется, вам нужно ехать дальше! – увидев в руках Славы сумку, громко прокричала проводница.

– Нет, мне не нужно дальше, я приехал домой! – повернулся и громко ответил тот.

Поезд тронулся, а они ещё долго стояли, провожая его взглядом. Последний вагон скрылся за поворотом и стало тихо.

– Зой, как-то страшновато! – повернувшись и, нежно глядя на девушку, спросил Слава. – Ты уверена, что мы поступаем правильно?

– Да, уверена! – твёрдо ответила та.

– Где же я буду жить, вдруг ничего не найдётся? – со страхом и волнением, усомнился Слава.

– Знаешь что? А пойдём сразу ко мне! – глядя на него и, борясь с застенчивостью, робко предложила Зоя.

Он подошёл ближе, поставил сумку и взял девушку за руку.

– Что скажешь родителям? – пристально глядя в глаза, спросил Слава.

Стесняясь, но не отворачиваясь, Зоя смотрела на него. Слава чувствовал, как ей тяжело, но сам не решался что-то предложить. Напряжённо ждал.

– Скажу, что приехала не одна, – несмело произнесла Зоя.

– А с кем? – горячо дышал в лицо, взволнованно продолжал спрашивать Слава.

Зоя молчала, боясь решиться, хотя сердцем чувствовала, что он хочет того же.

– С женихом! – стыдливо промолвила девушка, и зардевшись, быстро, скороговоркой добавила: – Если ты, конечно, не возражаешь?

– Зайка, я, с большим удовольствием! – видя, как ей неловко, Слава ласково проговорил: – Ты мне очень понравилась, ещё на вокзале, но я бы сам никогда не решился это предложить.

– Почему? – стараясь унять дрожь, спросила Зоя.

– Не хочу навязываться, кому нужен инвалид?! – нежно сжимая её пальцы, ответил он.

– Во-первых, ты не инвалид, – уже немного успокоившись, серьёзно ответила Зоя. – Во-вторых, ты нужен мне!

Слава прижал её голову к груди.

– Знаешь, как мне страшно было предлагать? – продолжала говорить Зоя. – Ты такой красивый парень, а я всегда была невзрачной, несимпатичной девчонкой. Удивляюсь, как решилась на такое?!

– Ты самая симпатичная и самая лучшая девчонка на всём белом свете, – сказал Слава, плечом отодвинул её голову и посмотрел в глаза. – Ты молодец, Зайка, спасибо тебе!

– За что?

– За то, что решилась! Ты хотя бы понимаешь, что определила нашу судьбу?! Если бы промолчала, постеснялась или побоялась, то я, как бы этого ни хотел, не предложил. Я за это время столько видел и слышал, что давно решил – буду один, что никогда не смогу кого-то сделать счастливым, если даже полюблю. Спасибо тебе, моя хорошая! – и ещё сильнее прижал к себе.

Они постояли немного и направились на автобусную остановку.

– Слава, я ведь случайно села на этот поезд, – на ходу говорила Зоя. – Опоздала, пришлось сдать билет и ждать сутки.

– Я думаю, что это произошло не случайно – это судьба! – посмотрев на неё с улыбкой, ответил Слава. – Зоя, ты об этом не думала?

– Нет, ещё не думала. У меня в голове всё перепуталось от счастья, так что я вообще мало о чём сейчас могу думать.

Первые нежные поцелуи и признание в любви, пришли позже. Сначала была симпатия, забота и доброта, а позже пришла любовь! На свадьбе при криках горько они оба стеснялись и опускали глаза, удивляя гостей своей скромностью. Только через полгода от первой, по-настоящему счастливой ночи, у них родился сын Илья.

Родители полюбили Славу, и он им платил тем же. За три года совместной жизни на их участке поставили дом и жили рядом, с заботой и вниманием относясь друг к другу. Жили счастливо, они любили и это была настоящая любовь. Ни жалость, ни благодарность, а любовь!

Глава 6

Надя вернулась домой, в родную деревню Радостная. Бабушка не болела, но сильно изменилась, похудела. Даже не похудела, а высохла, стала ниже ростом и двигалась только при помощи батожка, но бодрилась и старалась не показывать слабости. Увидев внучку, обрадовалась, обняла и расцеловала.

– Как хорошо, когда птенцы возвращаются в родное гнездо! – проговорила бабушка и тяжело вздохнув, ушла в комнату.

– Мам, что с ней? Почему плачет? – проводив её взглядом, отошла в сторону, и тихо спросила Надя.

Анна Семёновна, позвав дочь на улицу, вышла на крыльцо.

– Это она от радости, – шёпотом, чтобы не услышала бабушка, пояснила. – Ничего, успокоится. Ты вернулась, теперь будет не так одиноко.

– Мама, а с папой что? – озабоченно поглядывая по сторонам, тихо поинтересовалась Надя.

– А что с ним? – посмотрев на мужа, насторожившись, спросила Анна Семёновна. – Он ни на что не жалуется!

– Давно у врача были?

– Зачем туда ходить, если ничего не болит? – пожала плечами и задумавшись проговорила мама.

– Ну вот что! Мне это совсем не нравится. Устроюсь на работу, всё узнаю и вам, как пенсионерам, проведём обследование.

– Почто время на нас тратить-то?

– Мама, ты как маленькая!

– Наденька, доченька, – ласково улыбнулась и, покачивая головой, с упоением произнесла Анна Семёновна, – я всё никак поверить не могу, что ты у нас доктор. Чудно как-то!

– Привыкай, мамочка! – обняв её за плечи, нежно сказала Надя.

– Всё-таки хорошо, что ты вернулась! – прижавшись к дочери, радостно проговорила Анна Семёновна.

Приезд Нади был праздником не только для родных. И Зоя с нетерпением ждала её возвращения. Все годы, они переписывались, и несмотря на разлуку, продолжали чувствовать себя подругами.

Девушки встретились в тот же вечер. Зоя накрыла стол и с мужем ждали гостью. После праздничного ужина, когда Слава забрал сынишку и ушёл, подруги разговаривали. Просидели до самого утра; говорили и говорили без умолку. Казалось, им не хватило ночи, чтобы рассказать о жизни, вдали друг от друга.

Когда Надя вернулась в деревню, Зоиному сыну было уже больше двух лет. За это время подруга сумела не только построить семью и родить сына, но и восстановить клуб. На крыльях любви Зоя развила такую бурную деятельность, что в кратчайшие сроки получила всё необходимое для строительства и дальнейшей работы клуба. У неё проявились такие организаторские способности, что под руководством совсем молоденькой девчонки из руин поднялся клуб и в нём забурлила жизнь.

Из бывших одноклассников нашлись соратники, которые помогали ей. Для работы в клубе Зоя нашла себе помощника. Списавшись с ребятами из группы по училищу, отыскала того, кто ещё не нашёл своё место в жизни и с согласия председателя колхоза, вызвала на работу. Приехал парнишка небольшого роста, худенький, маленький, с крупными очками, но так виртуозно играющий на баяне и на фортепьяно, что его сразу все полюбили. Вдвоём они организовали хор, из числа голосистых односельчан, и проводили многочасовые репетиции, почти поселившись в клубе. Зоя преподавала вокал и наконец-то осуществила мечту детства – организовала театральный кружок. Через полгода после открытия клуба они подготовили такой концерт, что приехали представители районной администрации, а после выступления в районной газете им посвятили первую страницу.

Подруги виделись часто. Всё свободное время, Надя проводила в клубе. С интересом слушала эмоциональную, возбуждённую подругу и восхищалась её энтузиазмом.

– Зойка, какая ты молодец! – как-то сказала Надя.

– Да, я собой горжусь, – с радостью и полной самооценкой своей деятельности, ответила та.

– Откуда у тебя такая организаторская жилка появилась? – искренне удивляясь, спросила Надя. – Ты же в детстве была как все, ничего особенного не замечалось в твоём поведении?!

– Знаешь, мне, кажется, это после того, как я услышала рассказ Славы о его жизни. Я, как подумала, что он пережил и что его ждёт впереди: один, ни друзей, ни семьи и едет в никуда, вот и решила тогда, что не дам ему сгинуть. Так захотелось сделать всё, чтобы он жил как человек, чтобы о нём заботились. Как вспомню своё душевное состояние тогда, понимаю, что что-то во мне перевернулось, будто крылья развязались и я была готова сотворить любое чудо!

– Молодец, Зойка, главное, что ты счастлива оттого, что сделала и делаешь не только для родных и близких, но и для всех нас. Ты бы слышала, как про тебя говорят мои родители?! Папа вообще сказал, что благодаря таким людям, деревня никогда не умрёт! – приобняв подругу, радостно сообщила Надя.

– Мне, когда в районе вручали грамоту, сказали, что молодые специалисты начали проситься в наш колхоз. Слух о том, что у нас есть чем заполнить досуг, разнёсся быстро. У меня в планах гастроли!

– Какие гастроли?

– Районные власти просят проехать по соседним деревням с концертами! Хочу подобрать программу так, чтобы было задействовано немного народу, но всесторонне и организовать выезды.

– По-моему, желающих выступить будет предостаточно.

– Желающие-то будут, я и не сомневаюсь, но все же работают! Вот закончится уборочная, дороги встанут и поедем.

– Здорово!

– Да здорово! Только ты, Надюха, в стороне не оставайся, приобщайся к искусству.

– Я-то с какого боку к искусству? – засмеявшись, спросила Надя. – Я ничего не умею.

– Ты в самом деле так думаешь? А стихи?! Вспомни, как ты читала Пушкина. Слёзы на глаза наворачивались. Я вообще считаю, что это – твоё. Так что готовься, будешь в концертах читать стихи.

– Не смеши, подруга, кому интересно слушать стихи? А ты молодец, и Слава мне твой понравился, а Илюша – просто прелесть!

– Да уж, моя семья – моя гордость и моё счастье! Думаем о втором ребёнке, но на кого я клуб оставлю, кто будет вести кружки, готовить концерты? Вот оно служение искусству!

Подруги замолчали, услышав, подъехавший к клубу мотоцикл. Подскочив, Зоя подбежала к окну.

– Мой Славик приехал! – радостно сообщила она.

– Он что один на мотоцикле? – выглянув в окно и, не скрывая удивления, спросила Надя.

– Да, он с одной рукой ездит на папином мотоцикле. Да так лихо получается!

Надя смотрела на подругу, на её вдруг ставшее нежным и заботливым лицо, и улыбнулась.

– Зой, ты его сильно любишь? – спросила она.

– Да, очень! – не отрывая взгляда от мужа, ответила та. – Я его просто безумно люблю! Правда по-настоящему поняла, что такое любовь, только после свадьбы и то ни сразу.

– Как это?

– Я никому не говорила, да и не скажу никогда, мы же с ним всего двое суток были знакомы!

– Как двое суток? – в изумлении посмотрев на подругу, спросила Надя.

– Вот так, подруга! – повернулась и, улыбнувшись, ответила Зоя. – Мы познакомились на перроне перед посадкой в поезд на Снежинск. Дорогой он рассказал про свою жизнь, и я влюбилась. Наверное – это судьба, потому что он не поехал дальше, а вышел со мной. Привела его домой и представила, как жениха. Мама сначала плакала, а потом свыклась. Сейчас в нём души не чает!

– Ну, ты даёшь, Зойка! – с восхищением произнесла Надя. – Это что, как в кино – один день и вся жизнь?

– Получается, что так. Ты не поверишь, мы первый раз поцеловались на свадьбе. Это позже над собой смеялись. Славик говорил, что я хороший режиссёр, а срежиссировать репетицию с поцелуем заранее не смогла. Он мне так и говорит, что я режиссёр нашей жизни. Не раз думала о том, как я смогла так смело позвать его с собой? Получается, что это я ему предложение сделала?!

– Зойка, подружка моя дорогая, какая разница, кто кому сделал предложение?! Главное – вы любите, и смогли навстречу друг друга сделать шаг, а всё остальное – ерунда, кем-то придуманные правила, – с улыбкой глядя на счастливую девушку, ласково сказала Надя.

– Ты права! Я теперь точно знаю, что когда принимаешь человека таким, какой он есть, когда не можешь без него дышать, когда сердце наполняется радостью только оттого, что он рядом, вот это, подруженька, и есть настоящая любовь!

Глава 7

По возвращении Надя решила сразу же выйти на работу и начала со знакомства, с главврача – Семёна Григорьевича. Усадив её, напротив, он долго молча смотрел. Она была симпатичной девушкой: длинные золотистые волосы собраны в косу, из-под чуть косой чёлки поглядывали красивые, необычного цвета глаза. От стеснения она постоянно опускала их, взмахивая густыми чёрными ресницами как веером. Её внешность притягивала обаянием и застенчивостью.

От длительного молчания стало неловко, и от волнения Надя начала покусывать нижнюю губу. Изредка вскидывая на Семёна Григорьевича глаза, осторожно рассматривала его: добрый, но суетливый мужчина, с приятным, но печальным лицом, немолод, седоват, внешне уставший и унылый, но с огоньком в глазах.

– Милости просим в наш коллектив, – наконец-то произнёс Семён Григорьевич, – с нетерпением ждали вашего приезда Надежда Анатольевна! – в ответ та только кивнула. – Оборудование для вашего кабинета привезут через неделю, – продолжал он. – Так что, пока отдыхайте! Вы ведь недавно приехали?

– Да! – коротко, ответила Надя.

– Вот и отдохните, ещё наработаетесь.

– Хорошо, спасибо! – немного поколебавшись, спросила: – Я хотела узнать?

– Спрашивайте не стесняйтесь, – внимательно посмотрев, сказал Семён Григорьевич.

– Я хотела бы проверить состояние здоровья своего отца!

– Что с ним, он заболел?

– Он ни на что жалуется, но по всем симптомам у него сахарный диабет.

– Вот как?! В таком случае завтра утром приводите его. Положим на пару деньков, и возьмём все анализы, сделаем сахарную кривую. Обследуем и всё выясним. Проблем нет, я это только приветствую! Их – пенсионеров, знаете ли, в больницу не зазовёшь.

– Спасибо! Вопросов больше нет, – встав со стула, Надя застенчиво попрощалась: – До свидания! – и не оборачиваясь вышла из кабинета.

Семён Григорьевич проводил девушку взглядом и ещё долго сидел, задумчиво глядя на дверь. В коридоре Надю встретила полная брюнетка в белом халате. Она почему-то зло взглянула на неё и не ответив на приветствие, дёрнув плечами, прошла мимо. Надя в недоумении проводила её взглядом. Рядом остановилась молоденькая девушка.

– Не обращайте внимания – это жена Семёна Григорьевича – поправляя завернувшийся воротник халата, не поздоровавшись полушёпотом, проговорила она. – Нина Ивановна в каждой женщине видит потенциальную соперницу, – повернувшись и с интересом рассматривая Надю, девушка выпалила как из пулемёта: – Ой, простите, я не поздоровалась. Здравствуйте! Вы наш новый доктор?

– Да, – улыбнувшись, ответила Надя.

– Вы, будете лечить наши зубы?

– Да.

– Здорово! Не нужно будет ездить в район. Но ваш кабинет ещё не готов?!

– Я знаю, через неделю начну работать, а пока займусь здоровьем отца, завтра приведу его на обследование.

– Это хорошо! Меня Семён Григорьевич отправлял весной с заданием, и я обходила пенсионеров, приглашала пройти полное обследование, но пришли единицы. Им же некогда, у них же хозяйство!

– Как вас зовут? – спросила Надя.

– Я Лена – медсестра. А вы Надежда Анатольевна?

– Да.

– Надежда Анатольевна, а можно я к вам попрошусь медсестрой? Хочу поработать в стоматологии. Надоели эти уколы, капельницы. Пожалуйста! – Лена сложила перед собой руки домиком, умоляющи, глядя на Надю.

– Не знаю, как главврач решит! – пожав плечами ответила та. – Извините, Леночка, но это ни в моей компетенции.

– Но если что, вы не будете возражать?

– Не буду возражать, – улыбнувшись, ответила Надя.

– Спасибо, спасибо, Надежда Анатольевна!

Не попрощавшись, девушка быстро пошла по коридору. Постояв в одиночестве, Надя ушла домой.

Родители с бабушкой сидели за накрытым столом под большим кустом сирени и ждали её возвращения.

– Всё, мои дорогие, хочу доложить, что меня ждут в больнице, – Надя вошла в калитку и на ходу весело рассказывала. – Меня очень ждут и всё готовят к моему выходу! Через неделю, как только прибудет оборудование, приступаю к работе. Для меня приготовили отдельный кабинет, отремонтировали и покрасили. Честно говоря, я даже не ожидала, что всё так быстро получится. Я так рада!

– Ну и славненько, доченька, значит, скоро всё наладится! – ласково произнесла мама. – Мы тебя ждали, садись обедать.

Глава 8

На следующий день, как и было условлено, Надя привела отца в больницу. На её удивление тот даже не спросил зачем?! Молча кивнул, побрился и пошёл.

Два дня, пока отец находился на обследовании, Надя, большую часть времени, провела рядом с ним. Сестричка Леночка с удовольствием знакомила со всеми и всё показывала. Как не старалась, как не просилась, но её не перевели в помощь Наде. Мало того, из-за нехватки персонала стоматологический кабинет остался без медсестры!

– Семён Григорьевич, как я буду работать одна? – взволнованно спросила Надя, зайдя к главврачу, после очередного посещения отца. – Мы с вами не обсудили этот вопрос?!

– Надежда Анатольевна, персонала в больнице катастрофически не хватает, поэтому, голубушка, начните работать одна, а дальше посмотрим, – понимая её беспокойство, вздохнув, ответил Семён Григорьевич.

– Но есть такие операции, которые в две руки просто не сделать! – растерянно, со страхом и тревогой, проговорила Надя.

Семён Григорьевич, понимая, что она слишком молода, не имеет опыта, ей трудно и страшно, поэтому пытался поддержать.

– Надежда Анатольевна, не волнуйтесь! – как можно спокойнее произнёс главврач. – На особые случаи будете брать в помощь операционную медсестру Аллу. Об этом не беспокойтесь, мы не бросим вас на произвол судьбы, во всём будем помогать. На необходимые операции у вас будут помощники! Только о таких больных я должен знать заранее, чтобы поставить в график плановых операций. Главное – начинайте, Надежда Анатольевна, постепенно, всё рассосётся.

Надя вышла из кабинета расстроенная. Но делать нечего, эти первые трудности, нужно преодолеть и начинать работать.

Пройдя в конец коридора, к своему кабинету, и открыв дверь, увидела двух мужчин, монтирующих оборудование.

– Посмотрите, так будет удобно? – взглянув, спросил один из них.

– Да, хорошо, – ответила Надя, подойдя к уже установленному креслу и держась за высокую мягкую спинку.

– Ну, тогда, ещё пара часов и мы закончим, – сказал мужчина. – Вот бумаги, подпишите пока у главного врача.

– Сделаете, я проверю, тогда и подпишу, – покачала головой и твёрдо ответила Надя. – Не нужно спешить, соберите сначала установку.

Мужчина, молча отложил бумаги и продолжил работу. Чтобы не мешать, Надя вышла из кабинета. Нужно зайти к терапевту, узнать результаты обследования отца.

Ирина Максимовна приятная, средних лет женщина, внимательно посмотрев на Надю маленькими, глубоко посаженными глазами, выглядывающими из-под узеньких, как ниточки бровей, с грустью вздохнула.

– Проходите, Надежда Анатольевна! – предложила Ирина Максимовна, взяв новую, подписанную карандашом, папку. Подождала, пока Надя опустится на стул, и тихо произнесла: – Надежда Анатольевна, извините, что приходится говорить неприятные вещи, но вынуждена сообщить…, – и замолчала недоговорив.

Остановив дыхание, Надя со страхом замерла, понимая, что сейчас сообщат что-то страшное. Где-то далеко в глубине души надеясь, что подозрения напрасны и у папы не нашли ничего серьёзного.

– Я, как доктор доктору хочу сказать, что дела у вашего папы не очень хорошие, – слова прозвучали как приговор.

– Что вы обнаружили? – с трудом проговорила Надя.

– Надежда Анатольевна, только не волнуйтесь раньше времени! С сахаром вы оказались правы – скачки до семнадцати. Диабет и сильно запущенный, отсюда всё вытекающее.

Держась за сиденье стула, Надя сжимала его с такой силой, что заломило пальцы.

– Но это – не приговор! – видя, что та уходит от сути вопроса, сказала Надя. – Сахар можно стабилизировать и поддерживать в дальнейшем. С этим живут! Что ещё?

– Да, вы правы! – с сожалением произнесла Ирина Максимовна. – Мне очень жаль, но вторая совершенно не зависящая от сахара болячка уже намного серьёзнее.

– Что, что???

– Слишком поздно привели его!

У Нади выступили на глазах слёзы. Ирина Максимовна подала бумажную салфетку.

– Как ни прискорбно, но у него рак пищевода, – вздохнув произнесла она.

– Но он хорошо кушает, глотает без труда, – в растерянности проговорила Надя.

– Голубушка, вы же понимаете, что стадия, на которой он сейчас находится, видимых признаков просто не подаёт.

– Тогда операция?!

Доктор, понимая её состояние, старалась говорить как-то помягче. Но как помягче можно сообщать такие страшные новости? В данной ситуации, как ни подбирай слова, они в любом случае будут приговором.

– Поздно!

– Сколько ему осталось?

– Полгода, год. Счёт пойдёт с того момента, как он откажется от пищи, будет только пить.

Закрыв лицо руками, Надя заплакала. Ирина Максимовна подошла и села на стул рядом.

– Надюша, держитесь! – ласково, по-матерински произнесла она. – Нужно набраться терпения, сил, вам ведь придётся рассказать маме.

– А как же папа?

– Я, как лечащий врач, поговорю с ним сама. Завтра утром пусть придёт.

Надя поднялась и, забыв попрощаться, вышла из кабинета. Ушла в туалет, умылась, смыв небольшой макияж, подержала лицо над сушилкой для рук и, немного успокоившись, пошла в свой кабинет.

Мужчины закончили монтаж и собирали инструменты. Она молча села на высокий стул и проверила работу стоматологической установки. Проконтролировав исправность аппарата, взяла бумаги и ушла к главврачу.

Семён Григорьевич был в кабинете. Постучав, она тихо вошла и положила перед ним Акт выполненных работ и товарную накладную. Он, не задавая вопросов, подписал. Забирая документы, Надя заметила на столе медицинскую карту отца.

– Надежда Анатольевна, – поймав её взгляд, спокойно сказал Семён Григорьевич, – проводите механиков и возвращайтесь. Есть о чём поговорить.

Ничего не спрашивая, Надя быстро ушла. С нетерпением дождавшись, когда мужчины соберутся, закрыла кабинет и кинулась к главврачу. У двери остановилась, чтобы перевести дыхание, и услышала голос Ирины Максимовны.

– Семён Григорьевич, это чистой воды авантюра! – возбуждённо говорила та. – На такой стадии операции не делают, да при таком сахаре. Вы что, хотите, чтобы он на столе умер? Вам это нужно?

Надя замерла, перестав дышать.

– Но если есть хоть один шанс, – явно взволнованно отвечал Семён Григорьевич, – я считаю, его нужно использовать!

Боясь пошевелиться, Надя сжалась. Подошла медсестра Леночка и замерла рядом. Надя показала знаком, чтобы та молчала.

– Я согласен с Семёном Григорьевичем, – нараспев, не спеша, сказал Андрей Васильевич, молодой, но уже довольно опытный хирург. – Если есть хоть один шанс – его нужно использовать!

– О ком они? – наклонившись к Наде, пропела в ухо Леночка.

– Надежда Анатольевна, – из-за двери раздался громкий голос Семёна Григорьевича, – что вы там стоите? Заходите!

Надя осторожно вошла в кабинет. Собрались все врачи больницы, и пришёл, в свой выходной, Андрей Васильевич. Семён Григорьевич, глядя на взволнованную Надю, указал на стул.

– Мы здесь посоветовались с коллегами, – начал он говорить, – но сразу скажу, что не все согласны с моим мнением, – Надя молча ждала. Тот, обвёл присутствующих взглядом и произнёс: – Я предлагаю сделать операцию вашему отцу, – посмотрел на взволнованную Надю и настойчиво продолжил. – Могу сразу сказать, что шансов немного, но если получится, то он ещё поживёт и не один годок!

– Что для этого нужно? – сжимая руками кромку стула, выдавила из себя Надя.

– Его согласие и согласие членов семьи.

– Хорошо, я согласна! В остальном тоже не сомневайтесь. Если есть хоть малейший шанс, я готова его использовать.

– Ну, ещё одна революционерка в нашей больнице! – взмахнув рукой, произнесла Ирина Максимовна. – Ладно, раз так, я тоже даю согласие.

– Наталья Ивановна, – повернувши к сидящей в стороне жене Андрея Васильевича (работает невропатологом), сказал Семён Григорьевич, – оформите как заседание комиссии, и вызовите из отпуска анестезиолога, – взглянув на Надю, добавил: – вам, Надежда Анатольевна, нужно завтра привести родителей ко мне. Жена обязательно должна дать согласие.

Надя, взволнованная вышла из кабинета. Переодевшись, поспешила домой. Шла, готовясь к встрече с родителями, пыталась настроиться на спокойный разговор. Но как не старалась, психотренинг, когда касается родного, близкого человека, не помогал.

У дома, увидела сидящего на лавочке отца. Подойдя ближе разволновалась так, что не смогла даже поздороваться. Молча села рядом, теребя ручку сумки.

– Надя, доченька, не волнуйся всё нормально, – не поворачиваясь, спокойно проговорил отец. – Ты просто скажи, сколько мне осталось? – закусив губу, чтобы не разрыдаться, та сидела молча. Отец опять спросил: – Надюша, я уже давно знаю, что чем-то болею, скажи, я хоть годок-то ещё потопчусь? – Надя расплакалась. Обняв её и, похлопывая по плечу, отец ласково сказал: – Тихо, тихо, маму испугаешь.

– Потопчемся, папка, потопчемся, – всхлипывая и вытирая льющиеся из глаз слёзы тыльной стороной ладони, сбивчиво начала говорить Надя. – Я в этом просто уверена! Семён Григорьевич берётся за операцию.

– Ну, тогда, что же ты плачешь, Надюша?

– Операция слишком сложная. Почему ты как заболел не пошёл в больницу?

– Думал, само пройдёт, рассосётся.

– Завтра тебе к Семёну Григорьевичу, будут оформлять в стационар. Начнут готовить к операции. У тебя ещё сахар высокий, его нужно привести в норму, потом всё остальное.

– Вот видишь, дочка, всё не так плохо, ещё поборемся!

– Поборемся, обязательно поборемся! Как-то нужно сказать маме, её согласие на операцию потребуется.

– Может, скажем, что у меня аппендицит? – задумавшись предложил тот.

– Нет, папочка, нельзя, – прижимаясь к отцу, ответила Надя.

Оба замолчали, услышав где-то за спиной тихий писк. Вошли во двор. За забором на корточках, прижавшись спиной к столбу, сидела мама и плакала тихо, беззвучно, закрывая рот двумя руками, а из глаз катились слёзы. Надя, не выдержав, кинулась к ней и упала на колени.

– Мамочка, милая, не надо! – стараясь не плакать, уговаривала она. – Не плачь, всё будет хорошо!

– Аннушка, родная, не плачь! – сказал папа, подойдя и присев рядом на корточки. – Григорич сделает операцию и всё будет нормально.

Но мама, переводя взгляд с мужа на дочку, продолжала плакать, но уже не закрывая рот. Услышав, плач во дворе, из дома вышла напуганная бабушка.

– А ну, пока не переполошили всех собак в деревне, быстро в дом! – с крыльца громко скомандовала она.

Мама от этих слов немного пришла в себя и, взявшись за руку мужа, встала. Вместе, медленно пошли в дом. Пропуская их мимо себя, бабушка вошла последней, плотно прикрыв дверь. Опередив всех на кухне, сильно опираясь на костыль, прошла в комнату и закрыла окно. Села за, накрытый красивой гобеленовой скатертью, стола.

– Садитесь, сказывайте, что случилось? – строго сказала она.

Надя чувствовала, с какой тревогой мама ждала её слов и от этого волновалась ещё больше.

– Папа болен, нужна срочная операция! – стараясь держаться, проговорила она.

– Что, ты, рёв устроила на всю деревню? – обратившись к дочери, строго сказала бабушка. – Сделают операцию и будет как новенький!

Надя посмотрела с благодарностью. Умеет же она всех успокоить и вселить надежду!

Вечер прошёл в полном молчании. Никто не мог и не хотел разговаривать. Все переживали и пытались переболеть последние нерадостные новости. Надя чувствовала, что как будто разделилась на две половинки. Одна ходит по дому, делает дела, а вторая смотрит на происходящее как бы со стороны. Выбрав удобный момент, чтобы никто не услышал, позвонила сёстрам и сообщила неприятную новость.

Вечером, когда легли спать, её, как накрыло тоской и страхом. Понимая, что придётся об этом говорить и обсуждать, а ей так страшно и не хочется, чтобы это происходило с ними, что она не сдержалась и тихо заплакала.

– Я не хочу, чтобы папа умирал! – закрыла глаза и, пытаясь успокоиться, шептала Надя. – Почему мой добрый и заботливый папа? – стараясь держаться, ругала и убеждала себя: – Молчи, не смей даже думать о чём-то плохом. Всё будет хорошо, всё получится! У нас ещё есть время, операция пройдёт удачно, и он будет жить. Мой папа будет жить ещё долго, долго и мы ещё будем счастливы. По-другому, просто, не может быть! – уговаривала себя, но страшные мысли лезли в голову как червь.

Утром, настроившись на трудный день, Надя повела родителей в больницу. Папу сразу же положили в палату, а с мамой долго разговаривала Ирина Максимовна, пытаясь настроить, не думала о плохом, а ждать и надеяться. Но ничего не помогло и только после того, как ей сделали укол, затихла и на машине скорой помощи уехала домой. А там ждала, приехавшая, старшая дочь Вера и телеграмма от младшей дочери Любы.

Глава 9

Наступил первый рабочий день. Надя с нетерпением ждала пациентов. Несколько раз выходила из кабинета с бумагами, изображая занятость, чтобы посмотреть есть под дверью люди или нет, но прошло три часа, и ни один человек не постучался в дверь. Она не расстраивалась, понимая, что это нормальная практика, потому что к новому врачу люди боятся идти, а здесь не просто врач, а Надя, молоденькая девчонка, которая совсем недавно носилась на велосипеде с мальчишками и была первой заводилой в деревне.

Сидя на высоком стуле, Надя смотрела в окно, когда в дверь постучали.

– Войдите! – встав, громко произнесла она.

В кабинет вошёл главврач без халата.

– Это вы, Семён Григорьевич, – вздохнула и, опустившись на стул, сказала Надя.

– Да, – ответил тот и оглядевшись спросил: – вы, что ещё не начали работать?

– Я-то начала, только пациентов нет.

– А я не спешу, думаю подойти попозже, когда будете посвободнее.

Не понимая, Надя вопросительно посмотрела на него. Семён Григорьевич, переминаясь с ноги на ногу, стоял у двери.

– С таким нетерпением ждал, когда начнёте работать, – произнёс он. – Зуб замучил, а ехать в район некогда, да и не хочется. Вас ждал! – Надя удивлённо смотрела на него. Проходя вперёд, Семён Григорьевич спросил: – Можно?

– Да, конечно, проходите, садитесь! – поняв, обрадованно ответила она.

Тот сел в кресло и пальцем ткнул в рот, показывая на больной зуб.

– Сидите спокойно, я посмотрю сама, – надевая перчатки, попросила Надя.

Осматривая, она что-то записывала в карточку.

– Что же вы, Семён Григорьевич, так запустились? – закончив, произнесла Надя. – У вас шесть проблемных зубов! Один на удаление и камни, их обязательно нужно убрать.

– Я думал, у меня только один зуб проблемный, – дослушав, с сожалением произнёс тот, – Остальные же не болят?!

– Зачем ждать, когда заболят? Мы всё вылечим, вы за ними правильно будете ухаживать и не будет больше проблем. Ну, что лечим?

– Да, только начните с больного.

– Конечно! В него я на три дня заложу лекарство, а пока вылечим соседний.

Семён Григорьевич в ответ только мигал, боясь кивнуть. Надя больше часа колдовала над ним.

– На сегодня всё! – закончив, сняла перчатки и радостно сообщила она. – Я прочистила каналы, заложила лекарство, через три дня на приём. Если всё будет нормально, поставим постоянную пломбу. Час не кушать. Не советую оттягивать и обязательно подойти, даже если перестанет болеть. Помните, что лекарство разрушит зуб, если держать дольше.

– Спасибо, Надежда Анатольевна, я всё понял. Вы знаете, а мне совсем не было больно!

– Не всегда больно. К тому же у нас хорошее обезболивающее.

– Не скажите, Надежда Анатольевна, это у вас руки такие! – глядя ласково, произнёс Семён Григорьевич.

Надя, в ответ, улыбнулась. Но понимая его пристальный взгляд, отвернулась, засмущавшись.

Глава 10

Операция прошла удачно и отцу дали гарантию на несколько лет жизни! Постепенно забылись пережитые тревоги и опасения, прошёл страх, и в семье наступил покой.

Надя радовалась, что всё удачно закончилось. Мама с папой занимались садом и домашним хозяйством, а бабушка уже не могла помогать: ослабели глаза, руки, ноги долго не держали, поэтому она коротала время у телевизора; даже в город к старшей внучке – Вере, перестала ездить, но радовалась, когда та приезжала в деревню. Особенно бабушка любила, когда к ней привозили правнука. Лёша был добрым и умным мальчиком. Приезжая не носился с мальчишками, а тихо сидел с книгой или разговаривал с бабушкой, с интересом слушая бесконечные рассказы.

Люди в деревне приняли Надю, поверили и без страха приходили на приём. Первые полгода о дополнительной работе массажистом, не было сил даже думать. Так уставала, что, приходя домой, падала на кровать без сил.

– Надюша, разве так можно? – наблюдая за дочерью, однажды посетовала мама. – Ты вся в работе! Нужно и о себе подумать, личную жизнь пора налаживать, да и нам с отцом давно хотелось бы твоих деток понянчить, а то Лёша вырос, Кирюша вдалеке от нас растёт. На тебя одна надежда.

В ответ Надя только улыбалась. Они жили тихо, размеренно, не было ни беспокойства, ни волнений! Жизнь ровно, как вода по стеклу, текла дальше.

Однажды вечером, вернувшись с работы, Надя подсела к маме и виновато посмотрела на папу.

– Мам, пап, я хочу с вами поговорить, – со стеснением сказала она.

– Давай, доченька, сейчас налью чайку и рассказывай, что стряслось, – улыбнулась мама. – Толя, пододвигайся поближе.

Семья расположилась за столом. Надя, пряча глаза, долго не могла решиться.

– Надюша, говори, – удивляясь поведению дочери, поддержал папа. – Смелее, мы же все свои!

– Мама, папа, мы с Семёном любим друг друга и хотим пожениться, – подняв глаза, покраснела и проговорила Надя.

Анна Семёновна посмотрела на мужа с непониманием.

– Подожди, подожди, я не поняла, какой Семён? – спросила мама.

– Надя, он женат и у него дети, – посмотрел на дочь и, покачав головой, строго произнёс папа. – Ему их нужно растить и поднимать, а не на молоденькой девчонке жениться!

– Доченька, да как же так?! – поняв, о ком идёт речь, мама взмахнула руками и чуть не плача проговорила: – Почему он, ведь он же старый?!

– Сердцу не прикажешь!

– Аня, возраст здесь ни при чём, – проговорил папа, сурово посмотрев сначала на жену, потом на дочь. – Здесь в другом проблема – у него семья, дети. Так что, Надя, в данной ситуации хочешь не хочешь, а сердцу приказать должна!

– Доченька, ты только подумай, они с женой прожили всего десять лет, а ведь он её тоже когда-то любил, – качая головой, приговаривала мама, – а сейчас, что, встретил тебя и разлюбил?

– Мама, он её никогда не любил! Женился, потому что она была беременна. Он сказал, что женился из чувства долга.

– Он ещё такие вещи тебе говорит?! – отец не на шутку рассердился и ещё строже произнёс: – Сама подумай: первый сын у него по чувству долга, а второй? Второго он родил, по какому долгу или может быть всё-таки по чувству?! Надя, ребёнку всего три года! Дочка, подумай, разве тебе такой нужен муж? Это, во-первых, а во-вторых, подумай о его репутации. Главврач и связался с молоденькой докторшей!

– Надюша, девочка моя, на чужом несчастье счастья не построишь, – вытирая слёзы, тихо вставила мама. – Господи, стыд-то какой!

– Но я не могу, мне нужно за него замуж.

– Чего ты не можешь? Почему нужно? – не поняв, переспросил отец.

Мама, закрыв ладошкой рот, смотрела на дочь с нескрываемым ужасом.

– Я беременная, – опустив глаза, со страхом произнесла Надя.

– Ах, вот в чём дело, – отец сердито смотрел на дочь. Вздохнув, резко сказал: – Он опять решил выполнить долг!

– Папа, ну зачем ты так? – растерянно произнесла Надя, посмотрела на отца и заплакала.

– В общем, такое наше решение! – не обращая внимания на слёзы жены и дочери, твёрдо подытожил тот. – Ты его забудь и никому про вашу любовь не говори, а ребёнка вырастим без него.

– Но я люблю его!

– Надя, девочка моя, не нужно, – с сочувствием посмотрел на дочь, погладил по голове и смягчившись, сказал отец. – Не разбивай семью. Ты позже поймёшь, что, отказавшись от него, поступила правильно.

Надя плакала. Мама подсела к ней и обняла за плечи.

– Не плачь, не надо, – ласково сказала мама. – Папа прав. Вот увидишь, пройдёт немного времени, и ты поймёшь это сама. Сейчас тебе кажется, что мы рушим твоё счастье, мешаем тебе, но потерпи немножко и сама во всём разберёшься.

– Не плачь, Надя, не надо, – тяжело вздохнув, произнёс папа. – Ты мне лучше скажи: о вас с ним кто-нибудь знает?

– Нет, никто, – всхлипывая, сквозь слёзы ответила та.

– А он знает? – одобрительно кивнув, опять спросил папа, не уточнив, о чём должен знать Семён Григорьевич.

– Нет, – коротко ответила Надя, поняв вопрос.

– Вот и хорошо! – вздохнув с облегчением, сказала мама. – Хорошо, что никто не знает кто отец ребёнка. Ты, дочка, не обижайся на нас, но это единственно правильное решение. Родная моя, Наденька, не сироти двоих детей!

– Сейчас иди спать, – папа встал, погладил по голове дочь и ласково проговорил: – Завтра выходной, обо всём и потолкуем, а на сегодня нервов всем достаточно. Утро вечером мудренее!

Вопреки ожиданию родителей, на следующий день Надя встала бодрой, весёлой и с улыбкой вышла к завтраку.

– Надюша, что ты решила? – с опаской поглядывая на дочь, поинтересовалась мама.

– Мои дорогие, вы, как всегда, правы! – присаживаясь к столу, спокойно ответила та. – Поэтому больше говорить на эту тему нет смысла. Будем дальше жить и ждать ребёнка.

Мама, улыбнувшись, посмотрела на мужа. За спиной послышались шаги бабушки.

– Я не поняла, почему к нам кто-то приезжает, а я не знаю? – строгим голосом спросила баба Катя, подошла и опустилась на стул с помощью зятя. Удобно устроившись, посмотрела на внучку и спросила: – Ну, сказывайте, кого мы ждём?

– Бабуля, дело в том, что у меня будет ребёнок, – пододвинулась и заглядывая, в когда-то такие же, как у неё глаза, с улыбкой ответила Надя.

Бабушка, глядя на внучку, замерла на секунду и улыбнулась.

– Ребёнок! – радостно проговорила она. – Я дождусь ещё одного правнука?! Ну и, слава Богу, а то уже и не чаяла, – помолчала, подумав о чём-то, и спросила: – Отец-то, кто?

– Бабуль, а зачем нам отец? Мы без него вырастим и воспитаем!

– Тебе виднее, внучка, – вкрадчиво посмотрела на Надю и сказала бабушка, – сама смотри: тебе жить, тебе перед людьми и ребёнком держать ответ.

– Я вот что решила! – все замерли в ожидании, а Надя спокойно объяснила: – Завтра оформляю отпуск и уезжаю в Москву к подруге. Срок у меня две с половиной недели, поэтому, когда вернусь никто и не догадается.

– Папаша-то знает о ребёнке? – с пониманием кивая, спросила бабушка.

– Нет, никто, кроме вас, не знает!

– Ну, если не хочешь, чтобы он прознал, то правильно придумала.

Обдумав слова родителей, Надя поняла, что они правы и приняла единственно верное решение. Отдавая отчёт своим действиям, осознавала, что, не сообщив Семёну о беременности, по собственной воле отнимает у этого мужчины право знать и заботиться о ребёнке. Не только заботиться, но и нести ответственность и за неё, и за ребёнка. Понимая, что, полностью отняв у отца эту возможность, берёт бремя заботы на себя и в одиночку будет воспитывать ребёнка. Принимая это решение, Надя знала, что справится, потому что рядом любимые родители и они всегда помогут. Единственное, что волновало, так это то, что ещё не рождённого ребёнка она уже лишила отца в любых его проявлениях!

Глава 11

Вечером, когда семья закончила ужин, и Надя убирала со стола, в гости зашла Зоя. Пригласив подругу, налила чай и, пододвинув вазочку с клубничным вареньем, села, напротив. Зоя, обильно намазывая варенье на кусок чёрного хлеба и припивая чаем, возбуждённо рассказывала про новую постановку, которую начала ставить.

– Надя, у меня в спектакле будет роль доктора, который ухаживает за больным мужчиной, он лётчик, – с полным ртом говорила Зоя. – Потом они влюбляются, мужчина выздоравливает, и они женятся.

Надя молча слушала, наблюдая за Зоей. Та, доев варенье, пододвинула тарелку с квашеной капустой, заправленной репчатым луком с маслом и, не поднимая на подругу глаз, чайной ложкой с аппетитом продолжала есть.

– Так вот, я хочу пригласить тебя на главную роль! – продолжала Зоя.

– Почему меня? – удивилась Надя. – Сама играй.

Доев капусту, гостья принялась, за оставшиеся на блюдечке, два солёных огурчика.

– Я не могу, по сюжету героиня красивая! – чмокая от наслаждения, ответила та.

У плиты на стуле сидела бабушка и улыбалась. Всё доев, Зоя окину пустой стол взглядом.

– Слушай подруга, а ты к врачу не хочешь сходить, – усмехаясь поинтересовалась Надя.

– К кому, к невропатологу?

– Почему к невропатологу?! – засмеялась Надя.

– Не знаю, может быть, думаешь, что я ненормальная! – пожав плечами, ответила Зоя.

– Да нет, подруга, ты вполне нормальная, – поглядывая на бабушку, сделала заключение Надя, – только беременная!

– Ты, с чего взяла? – шёпотом спросила Зоя, поглядывая на неё и бабу Катю.

– Заметно, невооружённым глазом.

Девушка задумалась, глядя в потолок, что-то подсчитывая.

– Слушай, а ведь у меня задержка и уже не первый месяц!? – кивая, произнесла она.

– И что ты сидишь?

– Я со своей работой совсем забыла обо всём!

– Зойка, завтра же к врачу! Поняла?! Пообещай, что сходишь обязательно.

– Обещаю, схожу. Вот для Славика будет сюрприз! Он меня уже целый год уговаривает, а я всё подожди да подожди. Вот и дождались, получается?! Слушай, Надь, а я ведь совсем ничего не чувствую, меня не тошнит, ничего не кружится, ничего не изменилось во мне, почему?

– Это потому что девку носишь под сердцем, – вместо подруги, ответила бабушка, – девочка она что? Красавица, умница, вот бабоньки и расцветают, как цветы, а не мучаются всякими там вашими токсикозами.

– Девочка – это хорошо, значит, Иришка будет! – нараспев произнесла Зоя, заулыбавшись, погладила живот и как будто вспомнив то, за чем пришла, спросила: – Дак что, будешь героиней?

– Нет! Через три дня еду в отпуск в Москву, – виновато улыбнувшись, ответила Надя.

– Что за спешка? – не скрывая удивления, спросила Зоя. – Ты же не планировала никуда?

– Письмо получила от парня, с которым встречалась раньше, зовёт приехать.

– Ты ж говорила, что у тебя никого не было, – с подозрением глядя на неё и бабушку, уточнила Зоя, – что зубрёжкой занималась всё годы и даже смотреть ни на кого не было времени?!

– Мы расстались нехорошо, хотя планировали пожениться, – видя подозрения подруги, спокойно придумывала на ходу Надя. – Я думала, что больше не увидимся, поэтому и рассказывать ничего не хотелось.

– Ну раз так, то поезжай, – удовлетворившись ответом, провозгласила Зоя. – Счастливого свиданьица!

Поняв, что она поверила, Надя успокоилась. План начал действовать! Провожая подругу, подумала, что и ей не нужно знать истинную причину незапланированной поездки.

Утром в больнице, Надя написала заявление на отпуск.

– Мама, ближе к концу отпуска я пришлю телеграмму вам и на больницу, о продлении отпуска. – уезжая сказала она. – Не пугайтесь, в тексте будет сообщение о том, что я выхожу замуж.

– Надя, не поняла, зачем? – в недоумении глядя на дочь, спросила мама.

– Я решила, что так будет лучше. Сама же знаешь, что тётя Шура, прежде чем принести телеграмму вам, покажет всей деревне. Потом я вернусь без мужа, но с ребёнком. К этому времени вся деревня будет в курсе, что у меня был жених. Не хочу лишних объяснений с Семёном. По-другому я не смогу объяснить, что это не его ребёнок.

– Поняла, доченька! – грустно вздохнув, ответила мама. – А если у нас спросят про твоего жениха, что говорить-то?

– Скажите, что это парень, с которым я училась в институте и больше вы ничего не знаете, – и улыбнувшись добавила: – Не переживай, мамочка, если что, то Зойка всем объяснит, она же теперь в курсе про жениха! Я не захотела ей говорить всей правды. Думаю, что и ей ни к чему знать.

– Правильно сделала, что не сказала. Зоя – девочка хорошая, но жизнь длинная, мало ли что. Так что не волнуйся, мы всё сделаем как надо.

Глава 12

Ольга встречала подругу в Шереметьеве. Увидевшись, первый раз после окончания института, девушки радостно обнялись. Так, мешая проходящим мимо людям, и вышли из аэропорта на автомобильную парковку. Ольга подвела Надю к красной, новенькой машине.

– Смотри, подруга, – это моя машина! – радостно сообщила Ольга.

– Какая красивая! – восторженно произнесла Надя. – Здорово, и ты сама водишь? – спросила, видя радость и гордость подруги за себя.

– Конечно, с моей работой без машины нельзя.

– Почему?

– Иногда приходится выезжать на дом к клиентам.

– Вот как?! И как ты лечишь зубы без стоматологической установки?

– Очень просто! Сейчас вся установка помещается в небольшом чемоданчике и работает от обычной розетки. Мобильно и удобно.

– Здорово, я о таких даже не знала.

– Поехали, ты ещё моей квартиры не видела!

– Ты купила квартиру?!

– Нет, что ты, мне таких денег быстро не заработать. Снимаю, но хорошую и отдельную жилплощадь. Я тебе говорила не уезжай! В Москве перспективы, а что у вас в деревне?

– У нас в деревне жизнь, Оленька, со своими радостями и горестями. Ты лучше расскажи, замуж не выскочила?

– Нет, что ты, Надюша! Я ещё не жила, чтобы связывать себя цепями. Не хочу пока. А ты?

– Я уже, наверное, не выйду.

– Почему на себе ставишь крест?

– Беременная я, Оля.

– Да, ты, что?! Какой срок?

– Маленький, почти три недели.

– Приехала сделать аборт?

– Нет, собираюсь рожать.

– Рожать? Отец-то ребёнка в курсе?

– Нет, я для этого и уехала. Хочу, чтобы он не понял, что это его ребёнок.

– Ну, ты даёшь! Не ожидала от тебя таково. Он хоть нормальный?

– Конечно, он вполне нормальный, образованный, здоровый, без вредных привычек человек, только с женой и двумя детьми!

– Вот это да! Ты всегда говорила нам с девчонками, что последнее дело отбивать отца у детей, а сама?

– Я и не собираюсь его отбивать. Пусть живёт, как и жил с женой и детьми, а это мой ребёнок и он никогда не узнает о нём.

– Ну, подруга, ты даёшь, вот это сюрприз!

Подъехали к новой высотке. Надя вышла из машины и подняла голову на дом, но сквозь бьющие в глаза лучи солнца, так и не увидела крышу. Поднялись на семнадцатый этаж. Квартира Наде понравилась: просторная, светлая, уютная, хотя мебели мало и выглядела полупустой.

Ольга усадила подругу за стол и включила чайник. Когда вода закипела, раздался свисток.

– Какой интересный чайник, у нас таких ещё нет! – Надя повернулась и посмотрела на него. – Нужно будет маме купить в подарок.

– Ладно, про чайник потом. Рассказывай!

– Что рассказывать?

– Кто он такой и почему ты не хочешь делать аборт?

– Оля, какая разница, кто он такой, главное, что у меня будет ребёнок!

Надя сказала это с таким упоением, что Ольга улыбнулась, глядя на неё.

– На второй вопрос можешь не отвечать и так всё ясно, – произнесла она. – Родители знают?

– Да, конечно! Они одни и знают.

– Ты надолго? Я поняла твой план, думаю двумя, что двумя, тремя неделями тут не обойдёшься.

– Ты права, я планирую прожить у тебя не меньше двух месяцев. Не выгонишь?

– Ты, что? Я только рада буду! Может быть, за это время найдём тебе жениха, и ты по-настоящему выйдешь замуж.

– Нет, не надо никого искать, – рассмеялась в ответ Надя. – Достаточно и того, что я скажу, что был жених и сплыл.

– А давай придумаем какую-нибудь романтическую историю, чтобы тебя ещё и пожалели.

– Зачем? Я не собираюсь никому, ничего рассказывать.

– Жаль, а то так могло бы интересно получиться!

Ольга выставила на стол коробку конфет и, сев напротив, смотрела на подругу, понимая, как соскучилась.

– Оля, ты совсем не изменилась ни внешне, ни по характеру, всё такая же мечтательница! – отпив ароматный чай и съев конфету, сказала Надя.

– Изменилась, ещё как изменилась, ведь целый год прошёл!

– Нет, я же вижу, что ты такая же, как и была.

– А ты изменилась, стала какой-то серьёзной, что ли?

– Беременной я стала! – засмеявшись, ответила Надя. – Ладно, что мы всё обо мне, да обо мне, расскажи о себе, о своей жизни.

– В моей жизни нет ничего интересного: работа и дом, – пожав плечами, проговорила Ольга. – В последнее время – это вся моя жизнь.

– И что, за целый год у тебя не было ни одного ухажёра? Ни за что не поверю!

– Почему? Были два романа. Особенно от первого я долго отойти не могла. Влюбилась по уши! – Ольга замолчала.

– Что дальше? – подождав, спросила Надя.

– Всё!

– Как всё?

– Так! Он оказался женатым.

– Что дальше?

– Да ничего! Я ему сказала, что люблю и хочу ребёнка. Я не писала тебе, что была беременная.

– Как была? – с испугом посмотрев на подругу и с дрожью в голосе, осторожно спросила Надя. – Что случилось?

Надя взволнованно сидела в ожидании. Ольга, вздохнув, долго молчала.

– Он заставил сделать аборт! – не поднимая глаз, наконец-то ответила.

– Как он мог заставить тебя?

– Он сынок нашего главного врача, если бы я не согласилась, он выгнал меня из клиники.

– Ну и зря! Нашла бы другую работу, а ребёнок был бы уже.

– Чтобы я с ним сейчас делала? Где бы работала, на что, на какие деньги снимала квартиру?

– Уехала бы к матери.

– Не поверишь, стыдно было ей сказать.

– Глупая ты, она же мама, поняла бы!

– Не знаю, не знаю, но я, пока думки разные думала, не зная, что делать, ездила домой.

– И что?

– Приехала, увидела, как она работает с утра до ночи, измотанная, постаревшая. Пыталась уговорить сократить хозяйство и пожить для себя. Даже пробовала убедить, что невыгодно держать столько живности, особенно корову! Я ей и так и сяк. На листке бумаги разложила всю арифметику: сколько тратит на содержание коровы и сколько нужно молока в год. Цифра получилась такая, что даже я ахнула, а она нет, и всё. Так что ничего не получилось!

– При чём здесь корова и твой ребёнок?

– Притом, что мы поругались! Она сказала, что это её жизнь и она как хочет, так и живёт, что в мою жизнь не лезет и не хочет, чтобы я лезла в её. Я уехала и сделала аборт.

– Всё равно зря!

– Я испугалась. На какие деньги жила бы и растила ребёнка?

– В таком случае приехала бы ко мне. – категорически не соглашаясь с подругой, проговорила Надя.

– Нет, я ни для того в Москве осталась, чтобы через год уехать с ребёнком. Ещё успею, вся жизнь впереди!

Надя, прожив в Москве два месяца, вернулась домой. Подруги расстались и увиделись вновь, только через несколько лет.

Глава 13

После возвращения Нади домой, с обменной картой и полным обследованием, ни у кого, кроме гинеколога, не возникло подозрений. Молоденькая, но пытливый доктор, поправляя постоянно съезжающие очки с маленького, вздёрнутого носика, при очередном обследовании не соглашалась со сроком беременности.

– Каждый раз, когда осматриваю вас, удивляюсь, – говорила гинеколог, – если бы не московский светила, то я поставила срок больше чем указано в карте.

– Может быть, у меня богатырь будет! – улыбаясь отвечала Надя.

Через шесть месяцев после возвращения из Москвы Надя родила девочку: маленькую, хорошенькую, как куколка! После смерти бабушки, которая так и не успела увидеть правнучку, девочку назвали Катюшей. Она была единственной отрадой и отдушиной для бабушки Ани, и помогла переболеть смерть матери.

Смерть бабы Кати Анна Семёновна долго оплакивала. Надя ощущала себя в тупике, не зная и не понимая, как помочь матери.