Самые жестокие преступники. Психологические профили нацистов, диктаторов, сектантов и серийных убийц бесплатное чтение

Vicente Garrido

Rostros del mal (2^aed): Los perfiles psicológicos de las mentes contemporáneas más perversas y sus crímenes

© Shackleton Books, 2023

© Бахтиярова Н., ООО «ТРАНСЛЕЙШН СТЕЙШН», перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Пролог

Читателю не составит труда узнать в этом дьявольском списке военных преступников, разжигателей геноцида и серийных убийц, но здесь также фигурируют мафиози и лидеры сект. Однако мы не стремились представить эти профили как изолированные категории, поскольку в действительности Зло в его абсолютном смысле проявляется через схожие черты у тех, кто его воплощает, и не поддается четкому разграничению по категориям.

После прочтения различных глав становится очевидным, что печальная известность персонажей этой книги стала возможна благодаря сочетанию двух факторов. С одной стороны, это личность, преданная преступлению как средству утверждения могучей идентичности, выстроенной на уничтожении своих жертв, как будто «я» злодея обретало в убийстве и садизме единственный способ оставить след в мире или достичь эмоциональной полноты, которая была бы недоступна ему иным путем. С другой стороны, это удачное сочетание его убийственной ментальности с обстоятельствами, при которых его преступления стали возможны. Вероятно, первые семь глав, посвященные известным палачам нацизма, лучше всего иллюстрируют это трагическое соединение личности с контекстом. Все исследователи сходятся во мнении, что монструозность, представленная Гитлером и его приспешниками, угрожавшая миру в период 1933–1945 годов, не может быть объяснена без учета последствий, с которыми столкнулась Германия после Версальского договора по итогам Первой мировой войны, и тех жесточайших экономических условий, которые переживал немецкий народ. Именно в этой питательной среде смогли процветать антисемитизм и насилие как способ утверждения национальной идентичности. Но в то же время, если бы Гитлер не родился и не жил в те годы, вполне вероятно, что не было бы ни Второй мировой войны, ни холокоста, так как его соратники не обладали тем мессианским уровнем, необходимым для того, чтобы ввергнуть мир в величайший конфликт в истории. То же можно сказать о любых других персонажах. Аль Капоне смог создать мафию как организованное предприятие, потому что оказался в нужное время и в нужном месте – в беззаконном Чикаго на заре одного из самых неудачных социальных экспериментов XX века (запрета алкоголя из-за сухого закона). Чарльз Мэнсон появился как раз тогда, когда молодежь Западного побережья США искала свою идентичность в любви и наркотиках, стремясь следовать за кем-то, кто освободил бы их от конвенциональных и устаревших ценностей их родителей. И так можно продолжать: Эскобар создал свою империю в стране, страдавшей от внутренних войн и крайне несовершенного правового государства, которое не могло контролировать ни джунгли, ни трущобы, а силы правопорядка едва могли соперничать с головорезами наркоторговцев. И если мы обратим внимание на серийных убийц, то все они процветали в обществах, которые еще не разработали достаточные полицейские и правовые меры для их идентификации и поимки.

Что же определяет личности этих злодеев? У всех них, хоть и в разной степени, присутствуют психопатия, патологический нарциссизм, склонность к садизму, параноидальная ментальность и большая способность скрывать свои преступления или казаться благодетелями народа. Психопатия позволяет злодею убивать, шантажировать, пытать и обманывать без малейшего чувства вины; его скудная эмпатия ограничивается в лучшем случае его семьей. Садизм позволяет ему наслаждаться тем, что он делает или что приказывает делать. Крайний нарциссизм облекается в мессианские идеи и манию величия, в рамках которой реальность становится лишь тем, что он сам интерпретирует. Параноидальные идеи – если перед нами политические лидеры или лидеры сект – заставляют их быть начеку, чтобы подавить в зародыше любую измену или мятеж против их замыслов, даже если это иногда требует жертв среди верных последователей. Наконец, они способны транслировать свою ауру, созданную вокруг их личности, на массы людей, которые жаждут, чтобы кто-то взялся за их проблемы и сделал их жизнь более сносной, это ведет к тому, что мало кто желает видеть вождя чудовищем и осознавать преступления, к которым он их ведет.

Я уже говорил, что эти психические и личностные черты проявляются по-разному. Вряд ли можно назвать Чикатило мегаломаном с мессианской аурой, хотя мы знаем, что он был психопатом и садистом и ему удавалось долгое время скрывать свои страшные преступления от семьи и знакомых. Но Тед Банди действительно умел притвориться идеальным политиком. В действительности он политиком не был и стремился своими садистскими убийствами подпитывать нарциссизм, который не мог удовлетворить в обычной жизни. В то же время Ильзе Кох, Клаусу Барби или Радовану Караджичу не требовалась никакая внешняя маска доброты, ведь они видели свою задачу в том, чтобы пытать и убивать своих открытых врагов.

Очевидно, что каждый злодей должен адаптироваться к своей среде. Люди во всем мире ужасаются преступлениям, которые они совершили, и по мере того как в сознании человечества укрепляется убеждение о необходимости сделать все возможное, чтобы их яд не распространился на новые поколения, эта мысль становится все более значимой. Я твердо верю в эти две идеи. Макиавеллизм крайне необходим военным преступникам и геноцидным главам государств; для серийного убийцы это преимущество, но не обязательное условие. Им нужно оставаться незаметными, казаться хорошими людьми, но не требуется убеждать или манипулировать социальными слоями или учреждениями, чтобы достичь своей цели. Наоборот, мессианская аура и макиавеллистская хитрость жизненно важны для Гитлера, но они важны также и для преподобного Джонса или Чарльза Мэнсона, потому что их сила проистекает из способности влиять на массы или группы и эмоционально манипулировать своими последователями. Точно так же мафиози, такие как Аль Капоне, Эскобар или Риина, как и главы государств или гуру сект, должны были управлять соперничеством и соглашениями, часто двигаясь в мутных водах, поэтому им была необходима хитрая ментальность и способность чувствовать потенциальных предателей, желающих отнять у них власть.

Эти обличья Зла представляют собой группу психопатов XX века, ответственных за страдания, с трудом поддающиеся учету. Некоторые из них – массовые убийцы, чьи жертвы исчисляются миллионами; другие убили всего несколько человек (в сравнении), но это не ставит их на более низкую ступень Зла, поскольку в зависимости от обстоятельств они, как и остальные, сделали все возможное, чтобы унизить и обесчеловечить свои жертвы и распространить боль в мире. Великий урок, который преподносит нам эта галерея зловещих личностей, заключается в том, что Зло с большой буквы возможно только тогда, когда его носитель перестает (или неспособен) воспринимать другого как человека, как личность.

Интересно, обернемся ли мы в конце XXI века назад – те, кто смогут это сделать, – и сможем ли составить такую же отвратительную коллекцию злодеев, как та, что легко составляется при обзоре XX века. Будем оптимистами! Книга, подобная этой, имеет смысл, если подавляющее большинство людей во всем мире ужасается совершенным ими преступлениям и если в сознании человечества растет убежденность в том, что необходимо сделать невозможное, чтобы их яд не воспроизводился в новых поколениях. Я твердо верю в эти две идеи.

Адольф Гитлер

Гитлер родился 20 апреля 1889 года в Браунау-ам-Инн, австрийском городе близ Линца. Его детство было омрачено мучившим его авторитарным отцом и чрезмерно опекающей матерью. Он был плохим учеником и не окончил среднюю школу. Также ему не удалось осуществить свою мечту стать художником, так как в 1907 и 1908 годах он не смог пройти вступительные экзамены в Академию изобразительных искусств Вены.

В последующие годы он практически был бедняком, живущим в австрийской столице. Именно тогда у него зародилась идея, что евреи и их коррумпированная власть виноваты в его трудном положении.

С началом Первой мировой войны в 1914 году Гитлер вступил в немецкую армию. В ее рядах он дважды получил ранения, был удостоен наград и произведен в унтер-офицеры, хотя по иронии судьбы никогда не смог продвинуться выше этого звания из-за того, что начальство считало его неспособным к командованию.

После окончания войны в 1918 году Гитлер не признал ни поражение Германии, ни возникшую Веймарскую республику. Недовольство привело его в одну из многочисленных экстремистских групп, возникших в пивных Мюнхена, – в Немецкую рабочую партию. Именно там он обнаружил в себе врожденный уникальный дар к коммуникации. Это наряду с харизмой сыграло свою роль. Его речь мало отличалась по содержанию от речей других ораторов, так как представляла собой набор агрессивных националистических, антисемитских и антикоммунистических лозунгов, но способ, которым он выражал их через неожиданные вспышки гнева, тревожные паузы и целый спектр театральных жестов, отличался магнетизмом, привлекавшим все больше и больше людей. Таким образом, в 1921 году переименованная Национал-социалистическая немецкая рабочая партия НСДАП[1] уже имела тысячи сторонников. К тому времени Гитлер стал неоспоримым лидером этой организации, придав ей свой отличительный знак – свастику.

Уверенный в силе своего движения, 8 ноября 1923 года Гитлер возглавил государственный переворот в Мюнхене. Он потерпел неудачу, но последующий процесс позволил ему прославиться и за пределами Баварии. Тринадцать месяцев, проведенные в тюрьме, он посвятил написанию книги Mein Kampf[2] («Моя борьба»), которая в дальнейшем стала самой продаваемой книгой в нацистской Германии после Библии.

Провал переворота заставил Гитлера изменить стратегию и принять участие в парламентской игре, которую он так презирал. После разочаровывающего начала, в 1932 году нацистская партия стала самой голосуемой; в 1933 году ее лидер был назначен канцлером. До конца того же года он сосредоточил в своих руках все полномочия государственной власти.

С момента своего возникновения нацистский режим демонстрировал склонность к насилию. Его действия направлялись не только против политических оппонентов: в ночь с 30 июня на 1 июля 1934 года, в «ночь длинных ножей», Гитлер приказал устранить членов собственной партии, которых он считал угрозой своей власти. В ходе этого мероприятия погибло не менее 85 человек.

В том же году были приняты законы о евгенике, позволявшие стерилизацию или даже уничтожение физически и психически недееспособных, считавшихся обузой для достижения расовой чистоты, к которой стремился нацизм. До 1945 года более 275 000 человек были убиты, а еще 400 000 стерилизованы в соответствии с этими законами.

Одержимость чистотой расы также вдохновила Нюрнбергские расовые законы 1935 года, которые запрещали смешанные браки между арийцами и евреями и лишали последних немецкого гражданства.

Но антисемитская риторика режима Гитлера на этом не остановилась; напротив, она спровоцировала насильственные действия против еврейской общины.

Самым серьезным инцидентом стало событие 9 ноября 1938 года, известное как «Хрустальная ночь» – настоящий погром, в ходе которого были разгромлены сотни синагог и тысячи еврейских магазинов и домов по всей Германии. Погибло не менее 91 еврея, а более 30 000 человек были арестованы и отправлены в различные концлагеря.

К тому времени Германия была готова воплотить в жизнь великую мечту Гитлера – завоевание Lebensraum, или «жизненного пространства», представляющего собой экспансию на Восток для обеспечения рейху территорий для новой расы, создаваемой его политикой.

В 1939 году, спустя год после аннексии Австрии и Чехословакии, немецкая армия вторглась в Польшу. Франция и Великобритания объявили Германии войну, но это не остановило Гитлера: его стратегия Blitzkrieg, или молниеносной войны, позволила немецким войскам в 1940 году оккупировать Данию, Норвегию, Люксембург, Нидерланды, Бельгию и Францию.

Нацистская экспансия привела к огромным человеческим жертвам. Целые населенные пункты были жестоко уничтожены, особенно на Востоке, где большинство жителей были славянами и считались недочеловеками. Вопрос существования евреев стал центральным для фюрера. Уже в начале войны были созданы отряды, задача которых заключалась в уничтожении евреев на территориях, присоединенных к Третьему рейху. Самая жестокая из этих операций развернулась в овраге Бабий Яр на окраине Киева. Там с 29 по 30 сентября 1941 года эти «эскадроны смерти» убили 33 771 еврея. Других загоняли в гетто, как в Варшаве, где многие умирали от болезней, голода и жестокого обращения со стороны охранников.

В 1942 году необходимость найти «окончательное решение еврейского вопроса» привела к созданию лагерей смерти, где массовые убийства планировались в промышленных масштабах. Евреев, а также представителей других расовых, политических или сексуальных «нежелательных» групп, таких как цыгане, коммунисты и гомосексуалы, сажали в товарные вагоны и отправляли в эти лагеря, где большая часть из них сразу же уничтожалась в газовых камерах, а затем сжигалась в больших печах.

Тем временем армия Гитлера отступала на всех фронтах. В апреле 1945 года советская Красная армия уже стояла у ворот столицы рейха.

29 апреля того же года в бункере рейхсканцелярии Гитлер вступил в брак со своей партнершей, с которой был вместе более десяти лет, Евой Браун. Вскоре после этого оба покончили с собой: она приняла дозу цианида, а он застрелился.

Число жертв безумия Гитлера трудно поддается точному подсчету из-за его гигантского масштаба. Тем не менее, по оценкам, только во время Второй мировой войны погибло от 15 до 17 миллионов человек[3], среди которых 6 миллионов евреев, около 7 миллионов славян, от 300 до 500 тысяч цыган.

Психологический профиль Адольфа Гитлера

Фигура Гитлера – и основанный им нацизм – символизирует современное воплощение Зла, связанного с массовыми убийствами и геноцидом, несмотря на таких других знаменитых убийц, как Мао Цзэдун. Так, например, политический теоретик Майкл Уолцер (р. 1935) утверждал, что «нацизм мы видим (…) как объективизацию Зла на Земле», как «радикальную угрозу человеческим ценностям»[4]. С одной стороны, самая очевидная причина его выдающейся уникальности заключается в том, что он развязал самую жестокую и разрушительную войну в истории, причиной которой стало его иррациональное желание стать повелителем мира. Война привела к гибели от 50 до 60 миллионов человек, а ее завершение стало началом гонки ядерных вооружений и холодной войны, которые сформировали современный мир.

С другой стороны, в Гитлере мы видим геноцидальную одержимость уничтожением евреев и других «недолюдей» с лица земли, ксенофобию, ставшую питательной средой для беспрецедентных массовых убийств. Для этой цели его соратники создали целую индустриальную систему, идеально рационализированную с точки зрения современного подхода к эффективности, в которой оценивались затраты и результаты, и постоянно стремились улучшить процесс, как в любой бизнес-структуре.

Философ Ханна Арендт писала, что нацизм определило то, что он достиг невиданного ранее уровня Зла, который она назвала «абсолютным Злом», поскольку лагеря смерти характеризовались полным отрицанием человеческого достоинства. В этой резне, осуществляемой с пугающей эффективностью, заключенных лишали человеческой сущности, их полностью превращали в объекты. Это Зло, которое невозможно простить, в отличие от обычного, даже тяжкого зла – например, убийства, – где виновный лишает жизни другого человека, но не отрицает его человеческой природы[5] и в некоторых случаях может быть прощен[6].

Чтобы составить профиль Гитлера и лучше понять его как «самого злого человека в истории», мы должны остановиться на двух аспектах. Во-первых, на том, как он выстраивал свою фигуру и нацистскую партию. Во-вторых, на анализе его психологии.

Создание мессианского образа

С самого начала Гитлер был личностью с ярко выраженной драматической нагрузкой: он старался придать своим действиям, начиная с момента своего публичного появления, глубокий смысл трансцендентности, постоянно поддерживая высочайшую интенсивность, которая никогда не придавалась целям, не связанным с его руководящими намерениями. Ничто в его карьере – возможно, за исключением плохо задокументированной любовной связи с племянницей Ангелой (Гели) Марией Раубаль – не отклонялось от его колоссальной воли, направленной на завоевание власти и подчинение сначала Германии, а затем и мира. Именно в этом ключе следует понимать его способность очаровывать и завораживать массы, на что так часто указывают историки. Когда Гитлер произносил свои речи, мы видели человека, который безоговорочно верил в то, что говорил; более того, он был тем или воплощал то, что произносил. Это тем более примечательно, учитывая, что его внешность была далека от идеала арийца, которого он провозглашал высшим существом творения, что так блестяще показал Чаплин в фильме «Великий диктатор» (1940).

Этот драматизм с самого начала был неразрывно связан с чувством спектакля. С помощью неоценимого злого гения Йозефа Геббельса нацизм облек себя в символику и образы, которые превращали массовые мероприятия в театрализованные представления с грандиозными парадами при свете факелов. В создании этой хореографии с мифической аурой значительную роль сыграла выдающаяся кинематографистка Лени Рифеншталь (1902–2003) своими прославленными (и ненавидимыми за их талантливое восхваление нацизма) фильмами «Триумф воли» (1933) и «Олимпиада» (1936).[7] Идея о том, что Гитлер продал немцам, униженным Версальским миром, эзотерическую мечту, сказание об их происхождении, возводящее их на вершину рода человеческого, хоть и кажется в наши дни абсурдной, на мой взгляд, служит ключом для объяснения того, как этот лидер, набравший незначительное количество голосов на первых выборах, стал объектом поклонения для значительной части немецкого народа.

Кроме того, нацизм нашел в лицах художников и мыслителей мирового уровня обоснование своих заблуждений, начиная с опер Вагнера (которые позволяли возвысить мечты немцев до идиллического происхождения арийской расы с помощью эпической музыки) и заканчивая философией таких интеллектуальных титанов XIX и XX веков, как Ницше и Хайдеггер. В частности, первый со своей концепцией сверхчеловека независимо от того, насколько строго она трактовалась, предоставил почву для искажений, на которой нацизм смог построить свое представление о высшей расе, где воля к власти и творчеству заменила идеалы разума, универсальности и равенства, которые зародились в эпоху Просвещения и питали идеологию либеральных демократий[8].

В итоге перед нами лидер с поразительной способностью вдохновлять и восстанавливать подорванное самовосприятие своего народа[9], предлагая мифическую картину их места в мире как членов расы, призванной доминировать. Обедневшая Германия, ослабленная репарациями после Первой мировой войны и биржевым кризисом 1929 года, который привел к Великой депрессии, могла предложить своему гражданину лишь возможность выживания в условиях огромной политической нестабильности, не дающей никаких обещаний на улучшение. Приход такого харизматичного лидера, как Гитлер, который предлагал рассказ о силе и процветании в будущем, стал для немцев выходом из этой ситуации. Однако цена за это оказалась крайне высокой – участвовать в одном из величайших убийственных режимов в истории и за каких-то 12 лет (1933–1945) пережить собственное разрушение.

Наконец, этот квазибожественный мессианский образ не смог бы быть создан без других важных черт его личности (о которых мы поговорим далее), а также без группы соратников, готовых следовать за ним в его агрессивной военной политике: Геринг, Гиммлер и Геббельс, среди прочих, были настоящими нарциссами, злыми существами, которые без колебаний поддерживали вождя ради укрепления своих карьер[10] и удовлетворения собственного эго.

Идеальный целостный преступный психопат

Целостный преступный психопат совершает преступления так, что в культуре он не считается убийцей. В этот список можно включить и других глав государств: Сталина, Саддама Хусейна, Бокассу, Иди Амина, – но Гитлер, несомненно, был самым ярким примером в этой категории. В своей незаменимой работе по психологии Гитлера канадский историк Роберт Уэйт (1919–1999) описал его как «психопатического бога»,[11] имея в виду как его мессианскую природу, способствовавшую захвату власти, так и психопатическую сущность, которая проявилась в трех ключевых чертах: способности манипулировать и лгать в угоду величественному и нарциссическому восприятию себя; полной неспособности к эмпатии и утрате связи с базовыми человеческими ценностями, что лишило его даже минимальной самоцензуры перед лицом невообразимых преступлений; и его «воле к власти», которая выражалась в стремлении завоевать мир через систематическое уничтожение всех, кто противился его вере и воле.

Единственный друг юности Гитлера, Август Кубичек, в письме к знакомому заявил: «Гитлер всегда останется для меня психологической загадкой»[12]. Манипуляции, ложь и предательства, сопровождавшие его приход к власти, хорошо известны: убийство влиятельного Эрнста Рёма во время «Ночи длинных ножей», когда лидер многотысячных штурмовых отрядов СА стал для него обузой; систематический обман, которому он подвергал либеральные демократии перед началом мировой войны, уверяя их, что не желает новой войны (особенно британского премьер-министра Невилла Чемберлена) – все это яркие примеры. Нарциссический комплекс и самовозвеличивание не требуют дополнительных комментариев: в радиообращении к немецкому народу после покушения на него в июле 1944 года в рамках операции «Валькирия» Гитлер заявил, что его спасло Провидение.

Очевидно, что для настоящего психопата Бог – незначимая фигура, но Гитлер использовал этот образ, чтобы внушить, что он избранное существо, поскольку чудом выжил после покушения; большинство его народа исповедовало христианство, и Гитлер никогда открыто не противостоял религии, а, скорее, стремился адаптировать ее к мистической и мифической концепции нацизма.

Что еще можно добавить к словам о его жестокой неспособности к эмпатии и отсутствию значимых человеческих связей, полной аморальности, кроме того, что уже было сказано о холокосте? Тем не менее важно отметить, что ни в частной жизни, ни в своей должности он не имел настоящих связей, что объясняет, почему в последние дни режима, когда часы его жизни были уже сочтены, он отправлял немецких подростков на верную смерть[13]. Или почему он так и не признал, что именно он почти уничтожил свой народ, поскольку, как известно, перед смертью он обвинил народ в провале, заявив, что у него не хватило зрелости для того, чтобы принять ту славу, которую он якобы им вручил.

Манипулятор, соблазнитель, жестокий, без малейшего чувства жалости или сострадания, без намека на угрызения совести, Гитлер стремился стать властелином мира, потому что, как и любого психопата, его мотивировали власть и контроль, ощущение обладания силой, что одновременно ослепляло его. Уэйт упоминает, что после провала его планов по завоеванию Англии и особенно после отступления из России разум Гитлера начал давать сбои и он стал принимать нелогичные и абсурдные решения[14], которые его офицеры не осмеливались оспаривать. В конце концов он приказал казнить своего величайшего генерала, Роммеля, который ранее проявил честь, отказавшись выполнять приказ об уничтожении всех врагов, захваченных за немецкими линиями, из-за подозрений в его участии в операции «Валькирия», и стал подозревать всех, кто не соглашался с его решениями, что лишь затянуло агонию страны и всех ее бойцов.

Но в итоге реальность оказалась столь неумолимой, что у него не осталось другого выхода, кроме как покончить с собой. Бог никогда не извиняется. Предшественник ЦРУ тех лет (Офис стратегических служб, OSS) поручил в 1943 году психиатру Уолтеру Лангеру подготовить психологический профиль Гитлера и оценить его реакцию на поражение. Лангер писал, что фюрер мог встретить разрушение своей «священной миссии» только через самоубийство[15]. Он не смог бы вынести заключение в тюрьму и суд. Этого и не случилось.

Йозеф Менгеле

Одной из главных одержимостей нацистского режима было улучшение так называемой высшей арийской расы, как это представляли себе его лидеры и идеологи. Для достижения этой цели они не колебались в применении самых разнообразных лекарств и методов лечения на других людях, неарийцах, которых считали низшими и ненужными. Среди врачей, забывших о клятве Гиппократа и участвовавших в этом проекте, выделялся один, чьи фанатизм и крайняя жестокость экспериментов сделали его особенно известным.

Этого врача звали Йозеф Менгеле, он родился в буржуазной семье в Гюнцбурге (Бавария) 16 марта 1911 года. Он хорошо учился и в 19 лет поступил в Мюнхенский университет, чтобы изучать медицину и философию. В 1935 году он защитил докторскую диссертацию по физической антропологии, утверждая, что расу человека можно определить по морфологии его челюсти.

Когда началась Вторая мировая война, Менгеле добровольно поступил на медицинскую службу СС. Его первым назначением стало Управление расы и переселения в Познани (Польша), где он должен был оценивать расовую чистоту претендентов на признание их германцами. В 1941 году его направили служить на Украину, а через год – в 5-ю танковую дивизию СС «Викинг», где он служил медицинским офицером. Во время одного из сражений он был тяжело ранен и возвращен в Германию.

Признанный негодным для службы, Менгеле начал работать в Институте кайзера Вильгельма по антропологии, человеческой генетике и евгенике в Берлине. Его пребывание там было недолгим: в начале 1943 года его повысили до капитана СС, а вскоре после этого направили в Освенцим в качестве врача. Когда он прибыл на место, главный врач лагеря, доктор Эдуард Виртс, назначил его ответственным за сектор, предназначенный для семей цыган.

Менгеле быстро понял, что это назначение дает ему возможность продолжать свои исследования в области генетического наследования и расовой инженерии, используя людей в качестве подопытных. Ведь Освенцим был не только концентрационным и трудовым лагерем, но и лагерем смерти. Менгеле лично участвовал в отборе заключенных: по словам очевидцев, он делал это с полной бесчувственностью, словно мужчины, женщины и дети, выходившие из вагонов на станции Освенцим, были не более чем подопытными кроликами. Безупречно одетый, в черных начищенных сапогах, с улыбкой на лице и даже насвистывая, он одним взмахом трости разделял тех, кто шел прямо в газовые камеры, и тех, кто направлялся в трудовые лагеря или на его эксперименты. Так он заслужил прозвище, под которым его знали в лагере: Todesengel, «Ангел смерти»[16].

Для своих экспериментов Менгеле преимущественно выбирал близнецов, так как был убежден, что они предоставляют уникальную возможность доказать, что наследственность важнее среды в развитии человека. Другая причина его интереса к близнецам заключалась в том, чтобы разгадать тайну их зачатия и тем самым увеличить рождаемость среди арийских женщин. Он также отбирал людей с особыми чертами, такими как глаза разного цвета, карликовость или физические уродства. Изучая эти аномалии, Менгеле надеялся с помощью генетической инженерии найти способы улучшения характерных черт арийской расы: голубые глаза, светлые волосы, крепкое и здоровое телосложение.

Список злодеяний, совершенных Менгеле в Аушвице, столь же длинный, сколь и ужасающий. С близнецами, попавшими в его руки, большинство из которых были детьми, он проводил жестокие исследования. Он подвергал их измерению физических характеристик, после чего начинал так называемые эксперименты, которые на деле представляли собой чудовищные пытки: хирургические вмешательства, нанесение ран, ампутации, проколы, заражение вирусами, такими как тиф, введение наркотиков, переливание крови между разными парами близнецов… Все это делалось для того, чтобы выяснить, одинаковы ли их реакции и в какой степени. Когда один из близнецов умирал, даже если смерть была естественной, Менгеле приказывал убить второго, чтобы можно было вскрыть тела обоих и сравнить различия между ними.

Его поведение выглядит еще более бесчеловечным и чудовищным, если учесть его доброе обращение с этими детьми: он размещал их в чистом и просторном помещении, обеспечивал хорошим питанием, а также проявлял заботу, приносил шоколад и другие сладости. Дети его обожали. Для них Менгеле был «дядей Пепи». Однако это доброжелательное отношение было лишь средством для того, чтобы его подопытные оставались здоровыми до начала экспериментов. Согласно свидетельствам еврейского врача Миклоша Нисли, ассистировавшего «Ангелу смерти» при вскрытиях, сам Менгеле лично убил 14 цыганских близнецов, введя им хлороформ в сердце.

Менгеле проводил и другие эксперименты, не связанные с близнецами. Одним из его любимых был эксперимент по изменению пигментации радужной оболочки. Чтобы выяснить способ изменения цвета глаз на более голубой, он вводил различные пигменты прямо в глаза. Многие жертвы в результате получали серьезные инфекции, приводившие к слепоте или даже к смерти. Затем Менгеле удалял эти глаза и отправлял их в Институт кайзера Вильгельма в Берлине для анализа и хранения.

Другие эксперименты были направлены на проверку сопротивляемости человеческого тела электрическим разрядам. Также он подвергал женщин сильному рентгеновскому облучению, после чего удалял им яичники для изучения необходимой дозы радиации для стерилизации. Многие из этих женщин в процессе умирали.

Эти эксперименты не мешали Менгеле исполнять свои обязанности врача Аушвица. Так, например, он сумел вылечить детей, страдавших болезнью, известной как нома и вызывавшей болезненные язвы во рту, с помощью разработанного им экспериментального лечения, но затем отправил их в газовую камеру. В другой раз проблема вспышки тифа была решена путем отправки больных в те же камеры, после чего бараки, где они жили, были очищены и дезинфицированы для того, чтобы их заняли другие заключенные. Таким образом погибло более 1600 человек. За такие действия в 1944 году Менгеле был награжден Крестом за военные заслуги, а после ликвидации цыганского сектора и убийства всех его жителей был повышен до должности главного врача лагеря Биркенау, который входил в состав комплекса Аушвиц.

Ко всему прочему Менгеле обвиняют также в актах беспричинной[17] жестокости. Самым жестоким из них было убийство 300 детей младше пяти лет, которых он велел сжечь на открытом воздухе, поскольку в газовых камерах их было сложно уничтожить.

В начале 1945 года контрнаступление Красной армии заставило немцев эвакуировать Аушвиц. Менгеле был среди тех, кто бежал, чтобы избежать попадания в руки советских войск. В июне он был арестован американцами, которые освободили его, несмотря на то, что его имя уже фигурировало в списках военных преступников, так как не смогли правильно идентифицировать. Менгеле снова сбежал и под вымышленным именем устроился на ферме в баварском городе Розенхайм. Тем временем в Нюрнберге его преступления рассматривались наряду с преступлениями других нацистских лидеров и командиров. В 1949 году ему удалось бежать в Аргентину. В 1959 году он поселился в Парагвае, а через год – в Бразилии.

Все предпринятые попытки его поймать, включая операции, проведенные израильской разведкой «Моссад», закончились неудачей. Менгеле умер 7 февраля 1979 года от инсульта, который случился с ним во время плавания в Бертеге, в штате Сан-Паулу, Бразилия. Он был похоронен под именем Вольфганг Герхард, которым пользовался с 1975 года. По словам его сына Рольфа, Менгеле до конца оставался верен нацистским убеждениям и никогда не проявлял ни малейших признаков раскаяния[18] за то, что совершил во время войны.

Психологический профиль Йозефа Менгеле

Невозможно понять жизнь и поступки Менгеле в отрыве от нацистского режима[19] и той колоссальной системы завоевания и уничтожения, с помощью которой Гитлер на несколько лет смог воплотить свою безумную идеологию в реальность. Менгеле был исключительным военным преступником, но одним среди многих. Известность, которую приобрел «Ангел смерти», объясняют два фактора: во-первых, его дьявольская способность причинять страдания телам узников Освенцима в экспериментах, которые могли бы способствовать улучшению арийской расы. В этом отношении Менгеле был высшим воплощением обширной программы евгеники, начатой задолго до начала войны, еще с момента прихода Гитлера к власти. В этот период было проведено 40 000 стерилизаций по физическим, психическим причинам или из-за принадлежности к «низшей» расе[20]. Ужасные эксперименты, которые он проводил, были логическим продолжением обезличенного обращения с врагами «тысячелетнего рейха».

Во-вторых, его побег от правосудия победителей, который, в отличие от того, что случилось с Эйхманом, позволил ему остаться живым и превратиться в зловещую легенду, которую не смогли поймать ни охотник на нацистов Симон Визенталь, ни израильские спецслужбы.

Прежде чем переходить к психологическому профилю Менгеле, необходимо обратить внимание на социальные и психологические условия, определившие нацистский режим и яростное сотрудничество стольких немцев в его геноцидной деятельности.

Психопатический режим

Марк Гоулден, британский журналист и редактор, участвовал в симпозиуме, посвященном холокосту, организованном Симоном Визенталем через 25 лет после окончания Второй мировой войны. В книге, изданной впоследствии, ему удалось лучше других отразить вопрос, который потряс саму суть человечества: «Действительно ли немцы привели в газовые камеры 960 000 невинных детей? (…) Обманывают ли нас наши глаза, когда мы видим репортажи, где живые скелеты бродят среди гор увядших тел в лагерях Бельзен, Освенцим, Биркенау, Треблинка?.. Были ли эти люди когда-либо нормальными, такими, как мы с вами? Размышления об этих вопросах подобны погружению в невыносимый кошмар».

Сегодня мы знаем многие важные факторы, объясняющие случившееся. Хуан Антонио Марина указывает, что массовое убийство зиждется на трех столпах: утрате человеческой чувствительности, разрыве с моральными ценностями, которые связывают всех нас как людей, и отсутствии государства, гарантирующего основные права человека[21].

Начнем с последнего. Очевидно, что нацисты устроили психопатическое государство, где жестокость и убийство невинных были возведены в ранг закона. Таким образом, часть граждан, а именно евреи, представители других «низших» рас, гомосексуалы, люди с различными отклонениями, по мнению Рейха, получали статус нелюдей. Общество, превратившееся в модель тоталитарного режима, оказалось полностью поглощено идеологией, которая проникла в повседневную жизнь. Перед немецкими гражданами встал выбор: поддаться лозунгам, обещавшим славу и богатство, или прислушаться к своей совести. Как метко отметила философ Ханна Арендт, большая часть немецкого народа предпочла покориться, послушно следуя нацистским законам, которые на первых порах явно шли ему на пользу, ведь люди получали рабочие места и занимали позиции, оставленные заключенными и изгнанными. Тем не менее солдатам и другим мобилизованным на службу режиму пришлось действовать напрямую и именно здесь начали проявляться большие различия: далеко не все были готовы совершать зверства[22].

Так, если солдаты могли чувствовать себя патриотами, когда сражались с вражескими войсками, проблема возникала, когда речь шла о военных преступлениях. Это вызывало глубокую тревогу у тех, чьи моральные убеждения оставались прочными, однако в лагерях смерти не было пути назад. Сама сущность этих учреждений заключалась в совершении геноцида, не имеющего аналогов в истории.

Именно здесь проявляются два других аспекта, указанных Мариной: чувства и человеческие ценности. Среднестатистический человек вынужден был участвовать в действиях, которые вызывали у него отвращение. Как же ему удавалось это пережить?

Моральная диссоциация и двойник

Верховный начальник Менгеле, Генрих Гиммлер, в своей речи перед группой нацистских офицеров в Познани сказал: «Большинство из вас знает, каково это – собирать 100 тел, 500 или 1000. Справляться с этим и, несмотря на отдельные проявления человеческой слабости, сохранять выдержку – вот что делает нашу работу чрезвычайно трудной». Комментируя эти слова, эксперт по преступлениям против человечности Джошуа Рубенштейн заметил: «Нацисты не были бесчувственными монстрами. Они проявляли доброту к своим матерям, щедрость по отношению к детям, заботу к женам. Для того чтобы убить миллионы людей, нужно было прибегнуть к исторической необходимости. Трюк заключался в том, чтобы оставаться порядочным и нормальным человеком, как с гордостью объяснял Гиммлер своим подчиненным»[23].

Хорошо, но как именно этот трюк работал? Поскольку Менгеле был самым жестоким примером нацистских врачей-убийц, остановимся на объяснении процесса, который привел их к такому состоянию. Но помните, что первый элемент уже известен: власть находилась в руках режима, легитимировавшего свои убийственные действия, требовавшего подчинения этим идеям и законам. Иными словами, геноцид был оправдан в контексте необходимости уничтожить часть населения мира, которая выступала врагом народа и, что еще важнее, не была по-настоящему человеческой.