Гибискус и Герда: последние дни бесплатное чтение

© Меллиса Костровая, 2024

ISBN 978-5-0064-5177-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Это заключительная часть о Гибискусе и Герде, которую я хочу вам рассказать. Опять же, я не желаю создавать призыв и разрешение «так делать можно, несмотря на законы». Я считаю, наши законы следует чтить и уважать, чтобы не было хаоса и разрухи – эта книга содержит в себе такие моменты, как ночёвки на улицах и митинги в защиту чьих-либо прав. Очень прошу не повторять почти всего, что Вы здесь прочтёте: в реальной жизни это не срабатывает в положительную сторону. Спасибо всем, кто читает мои работы!

Приятного прочтения!

Глава 1

Озабоченно улыбаясь, Джек схватил запястье почти закричавшей Вероники.

– Что ты здесь делаешь? – осуждающе спросил Дениелс, схватив вторую руку вырывающейся Вероники, – Будешь кричать, я вызову полицию и тебя вернут в детский дом.

– Не надо! Я думала, Вы маньяк! – ужаснулась Вероника, не нарочно заплакав, – В детдоме меня все обижают. Называют уродиной. А мне нравится моё лицо!

– Какой ещё «маньяк»? У меня дочь от рака желудка умирает, хотя ей всего пять лет отроду, – Джек был достаточно пьян, чтобы не зарыдать во всё горло, – я не плачу об этом сейчас, потому что выпил коньяк за восемь тысяч триста сорок пять рубля. Неважно, что я сделаю, она все равно умрёт. Химиотерапия убьёт её в три раза быстрее и мучительнее. Тем более, она очень гордится своими волосами.

– Почему Вы мне об этом рассказываете? Пожалуйста, отпустите меня, – Вероника проследила как Джек сел на корточки, но руки её не отпустил, – я не знаю, как помочь Вам.

– Я могу тебя спасти. Пластическая операция. Знаешь об этом? – Дениелс с надеждой посмотрел на бледную Веронику, очень горько улыбаясь, – раз моя Сашечка все равно скоро умрёт, я могу дать тебе её лицо, и гарантирую… Тебя кто-либо не тронет.

– Бред какой-то. И когда Ваша дочь должна умереть?.. – осторожно спросила Вероника, перестав сопротивляться.

– Через пять дней по заключению врачей. Далеко ты забрела, конечно… А я просто хотел покончить с собой, – нервно посмеялся Дениелс через горло, отпустив Веронику. Та присела на корточки, – моя жена, тоже Сашенька, является пластическим хирургом. Пока ты ребёнок, мы оба очень быстро закончим корректировку твоего лица, и до смерти моей дочери ты будешь прятаться у нас в доме. Как только Саша погибнет, ты встанешь на её место и будешь вести себя как ни в чём не бывало… Вылечилась от простуды, скажем так, образно. Не пойми меня неправильно, но мы не сможем официально тебя оформить по некоторым причинам.

– Каким ещё причинам? – чуть склонила голову в бок Вероника, едва заметно щурясь.

– А вот этого тебе необязательно знать, – улыбка Дениелса стала в два раза горестнее, – ну что? По-тихому дойдём до моего дома? Моя жена нас встретит, без меня она не спит.

Выпрямившись, оба взялись за руки и сели в чёрный кабриолет.

Веронике некуда было деваться, кроме как доедать грибы и мусор – в ожидании полиции и ищеек. Сидя в машине, она сжимала ткань на своей чёрной юбке-солнце и наблюдала за проносящимися видами из окна. Сердце бешено забилось об рёбра особенно тогда, когда они остановились у красивого двора и зашли в двенадцатиэтажное здание.

– И где тебя носит… – Александра одарила мужа видом «так и знала, изменить мне пытаешься», скрещивая руки на груди и опираясь спиной об дверной косяк. Но завидев прячущуюся за Дениелсом Веронику, ударила ладонью себя по лицу, – Джек, ты же знаешь, я уже не переношу присутствие детей.

Дав Александре пощёчину, Джек зашёл вместе с пикнувшей Вероникой.

– Вот тебе надо было испортить мне настроение, когда я чуть с собой не покончил? – Дениелс холодно обратился к Александре, смотря на неё через плечо, – Ты знаешь, что делать. Я помогу тебе, Саш, только прошу… Если ты и дальше продолжишь рукоприкладствовать, ей Богу, ты на улице будешь ночевать. Совсем как…

– Совсем как в тот день, когда я тебе нечаянно изменила, – закатила глаза Дениелс, уходя на кухню, – у тебя в тот день была стрижка как у девяносто семи процентов мужчин в мире. Говорила же, ты мне мерещился.

– Это не оправдание! – Джек ударил кулаком по стене, жестом руки приказав Веронике идти на кухню. Она послушно кивнула, уходя с Александрой, – Всё. Идите пить чай, обе, только не доводите меня до белого каления.

– Я что-то сделала не так? – Вероника остановилась, посмотрев на Джека и сжав голову в плечи.

– С тобой всё в порядке, Вероника. Просто не расти шлюхой, вот и мужчина будет тебя всегда носить на руках, – Дениелс с издевательской ухмылкой оттянул воротник чёрной кофты, показывая обнажённый участок Александре. Она жадно, но едва заметно облизнула губы, – Саша, как уложишь спать Веронику, иди в ванну. Я приготовлю розы и свечи.

– Не обращай внимания, Вероника. Он психически нестабилен, – положила руку на бок Александра, послав воздушный поцелуй Джеку. Он его поймал, «положив» на левую щёку, на что Дениелс послала ещё второй и третий поцелуи, – как скажешь, бейба.

В кухне Александра разливала чай на четверых.

– Ваша Саша ещё не спит? – шептала Вероника.

– Она не хочет спать, боясь умереть. Гм, – на уголках глаз Александры блестели слёзы, – мы уже привыкли к этому.

– А она хорошая? Можно мне с ней пообщаться? – Вероника взяла белую кружку с радугой и надписью «счастья всем», слегка покачивая в ней содержимое.

– Да, думаю. У неё нет подруг с тех пор, как рак сломил её, – пожала плечами Дениелс, поставив две кружки с чаем на железный поднос, – идём. Познакомлю вас, что ли…

***

– Валентин, я вот-вот сотру свои стопы в хламину, – ныла Настасья, глядя в телефон. Пол пятого, – люди на нас не косятся, что мы из леса вышли?

– И что. Пусть смотрят, мы же в масках. Тупица, – Валентин держал Настасью за руку, идя с ней в Бургер Кинг, – посидим здесь какое-то время и пойдём в контактный зоопарк. Надо потратить время с пользой, чтобы на нас не вызвали полицию.

– Господи, Валентин. Почему ты не мог снять чертов отель?! – Герда была в бешенстве, едва не наступая Гибискусу на ногу, – Ты же мужчина, а значит, ты, как и все мужчины, очень богат!

– Не говори глупостей. В лесу переночевать было куда экономнее, учитывая цены на жильё в Стальных Камнях. Если бы я потратился здесь на место, где можно было бы спокойно переночевать, в Стальных Камнях мы остались бы бомжами, – Валентин поправил волосы на макушке, – тем более, осень тёплая.

– У нас зима на носу, оптимист! – Настасья грубо сжала ладонь Валентина, пихнув его бок, – Просто приди в себя, прошу тебя, пока я санитаров не вызвала здесь и сейчас.

Немного подумав, Гибискус отпустил руку Герды и быстрым шагом ушёл вперёд. Настасья побежала за ним, на что тот слегка побежал дальше.

– Это так ты меня одну оставить собрался?! Гибискус! Перестань убегать от меня, оставляя без денег и билетов на следующий автобус! – разрыдалась Настасья, споткнувшись об собственную ногу и упав на асфальт, – Валенти-ин!

Повернувшись к Настасье, Валентин обречённо цокнул языком.

– Ну ты и артистка, Герда. Я читал твою пьесу, но не знал о твоей любви вживаться в роли, – ласково и немного громко сказал Гибискус, обращая внимание на любопытных прохожих, – я слишком проникся к одному из твоих персонажей. Прости за это.

– Ты. Ты-ы… Ты, просто… – Настасья показала Валентину кулак, приняв его помощь и замолчав.

Позволив взять себя под локоть, Гибискус зашёл с Гердой в Бургер кинг. Оба заказали большое капучино с карамельным сиропом, луковые кольца с двумя сырными соусами-«Пармеджано» и баскет с креветками на двоих.

– Хорошо. Признаю, я очень много истерю, – начала Настасья, когда Валентин забрал заказ, – просто я ненавижу насекомых.

– Как и они ненавидят тебя, – слабо поднял уголки губ Валентин, – если бы ты меня послушалась и разбросала бы кусочки хлеба по земле, комары не имели бы тягу к твоей крови.

– Что за бред ты несёшь… – вздыхала Настасья, идя рядом, – А если бы там жило семейство медведей?

– Если это мужчина-медведь, он так и так нападёт… Но можно его подкупить кусками колбасы, например. Я бы откупился от любого медведя заранее взятой рыбой и банкой мёда, после чего быстро бы ушёл с места. А хлеб это не только птицам еда, но и насекомым. Не поверишь, но я как бывший учёный знаю о возможности клещей кушать хлеб в редких случаях. К примеру, если ты решил прилечь в лесу, сначала поспи рядом с хлебом, а утром рассыпь его по земле. Так ты отблагодаришь насекомых за то, что тебя не тронули, – Гибискус нашёл свободное место, направившись туда.

– Валентин… – Герда ласково погладила Гибискуса по бедру, – Тш-ш-ш. Всё хорошо, мы уже в цивилизации.

Сказать, что Валентин обиделся – ничего не сказать.

Сев за столик, оба принялись обмакивать креветок в соус. Все их мысли были заняты о предстоящем пути – Герда уже представляла себя королевой танцпола в любом металл-клубе и то, как она находит кучу друзей с достойными профессиями.

– Ты чего замолк? – приободрилась Настасья, коснувшись кончиком подошвы ботинка Валентина. Он дрогнул, – Как ты?..

– Мы останемся жить здесь, – строго заключил Гибискус, вытерпев удар Герды по столу, – извини за это, пожалуйста. Мне нужно время, чтобы накопить денег.

Герда хотела закатить истерику, но промолчала. Она честно не понимала, почему Гибискус стал очень непостоянным в решениях.

Доев креветку, Настасья взвесила происходящее и подошла к боку Валентина. Немного приподняв его маску, она заметила влагу на его щеках и подбородке.

– Сладкий, ну ты чего-о, – грустно улыбнулась она от понимания, что спокойной жизни не будет. Положив волосы на макушку Гибискуса, она поспешила погладить его, – извини, что нагрубила. Сам знаешь, я очень хочу сесть на тебя… Но я не могу этого сделать в автобусе или лесу, слишком много людей и насекомых.

Валентин молча встал из-за стола, взяв за руку отчего-то рассмеявшуюся Настасью. Осмотревшись по сторонам, он затолкал сопротивляющуюся её в женскую уборную и отряхнулся при виде недоумённых людей.

– Иди, мойся. Мне нужно вымыть руки после еды, – Гибискус быстрым шагом ушёл в мужскую уборную напротив, но не успел: Герда схватила его за волосы, – тебе нужно быть менее привередливой в местах для секса, если ты хочешь и дальше путешествовать вместе со мной.

– Ты меня бросаешь?! Но я ли виновата, что у меня всё чешется от прогулок в лесах и что тёплая осень это самый сок для разгула клещей?! – багровая от ярости Герда тянула схваченные волосы на себя, негромко шлёпнув Валентина по ягодицам, – Да я если бы разделась хоть раз, простудила бы почки, несмотря на солнце!

– Ты дура, Настасья. Осенью клещи засыпают, а укусить могут оводы в жаркую погоду, – Гибискус даже не повернулся, идя в уборную, – всё. Отпусти меня, будь добра.

Герда, боясь остаться одна из-за очередного конфликта, только-только хотела отпустить Гибискуса – но прижалась к его спине, левой рукой крепко-накрепко сжав ягодицу. Злой и слегка лохматый Гибискус дрогнул.

– Ну, хорошо. Давай сейчас пойдём в лес и займёмся жарким сексом, – попыталась помириться Настасья, не выпуская громко и раздражённо вздохнувшего Валентина, – только тщательно проверь наличие насекомых на мне, потому что один раз я проснулась с муравьём почти под носом.

– Когда это было-то? – скептически поднял бровь Валентин, повернувшись и прижав мурлычащую Настасью к себе.

– Когда я ходила на летний сплав, ещё учась в школе, – Герда смотрела в глаза Гибискуса под маской, очень быстро и плавно огладив его пах, – вот ты говорил о хлебе и лесных обитателях. Я была ответственной за предоставление древесины, поэтому я топором рубила деревья… А как проснулась рядом со скалами Екатерины Донской, мы там остановились ночевать, просыпаюсь от лёгкой щекотки. Смотрю, а у меня на бедре три больших муравья сидело!

– Это как такое возможно?.. – не поверил Валентин.

– Да наша палатка оказалась с крошечной дыркой внизу. До сих пор не знаю, как так получилось, – пожала плечами Настасья.

– Должны найтись веские причины того, зачем кому-то портить ваши вещи, – Гибискус без раздражения погладил Герду по голове, попытавшись отстраниться, – всё, пусти.

– Нет. Ты уйдёшь от меня, если я тебя отпущу, – Настасья сняла маску, слезливо и умоляюще посмотрев на Валентина. Последний попытался отойти влево, но Герда только сильнее схватила его за ягодицы.

– На нас уже смотрят. Пожалуйста, перестань, – глас Гибискуса звучал холоднее перезвона сосулек.

– Ты стал так холоден ко мне! Признайся, я тебя надоела? – негромко прошептала она, руками взяв руку Валентина, – Ты хочешь уйти от меня? Прошу, если ты хочешь уйти от меня, оставь мне немного денег на возвращение в Верховое Морездоривание… Там, хотя бы, цены на комнату неплохие.

Осмотрев едва ли не вставших из-за столов прохожих, Гибискус поспешил натянуть маску на лицо Герды – оба спешно покинули Бургер Кинг, захватив недопитые капучино.

Солнце нагревало макушки прохожим, пока Валентин и Настасья стояли в тени и допивали кофе. Напротив Бургер Кинга стоял красивый торговый центр-«Мария», где были знакомые им магазины одежды – Нэммо, Кэтти, Мальвина, DanceNight и Листвичка, откуда они часто покупали повседневные наряды и красивое нижнее бельё. Два дня назад закрыли их один из любимых секс-шопов, «Лавелас», и его место занял ювелирный магазин «Четыреста карат» – думая об этом, Гибискус и Герда понимали о своей смертности.

– Там реально был «Лавелас», да?.. – Настасья пальцем указала на торговый центр, намекая, что нынешний «Четыреста карат» был за ним, – жаль, мы здесь недолго тогда посидели. Я так и не сходила туда, чтобы купить что-нибудь новое. Одна только мысль, что сотрудники в пунктах выдачи видят содержимое в упаковке восемнадцать плюс, выбешивает меня.

– Как говорил мой отец, не покупай рейтинговые вещи в городах, куда ты, возможно, однажды вернёшься. Мол, если купишь, то это «плохая примета», – вспомнил Валентин, отпив глоток, – пусть смотрят, Насть. Им-то какое дело, если это не бомба и не петарда какая-нибудь?

– Ну просто… Стыдно. Немного, – Герда почесала затылок, – прям вмешательство в личную жизнь какое-то.

– А. То есть, тебе не стыдно за тот кошачий концерт, который ты устроила минутами ранее? – изогнул бровь Валентин, прожигая взглядом глаза Настасьи.

– Не стыдно. Мне казалось, ты чуть от меня не ушёл, – Герда мрачнее тучи, слегка сжав стакан с капучино, – я тебе мозг выношу, потому что очень волнуюсь за тебя и твоё психическое состояние, Валюш. Ты нестабилен. Я просто пытаюсь помочь тебе, пока ты не потерял связь с реальностью.

Гибискус хотел шумно вдохнуть и выдохнуть, чтобы всем видом показать безмолвное «лучше не трогай меня, пока я тебя не ударил. Ей Богу, бесишь меня уже одним своим видом, прилипала» – но закашлялся, шмыгнув носом. Ему было слегка тяжело дышать из-за насморка.

– Ещё и болеешь. Заботиться о тебе нужно, пока ты коньки от температуры не отбросил, – любяще ворковала Настасья, нежно огладив пресс недовольного Валентина, – давай посидим где-нибудь, а то животных заразишь чем-нибудь.

Глава 2

Сидя в палатке, Герда делала массаж плеч Гибискусу.

– Валентюш, ты уверен, что мы не можем снять номер в отеле? Мне холодно, – ворковала Настасья, мня широкие плечи. Валентин шумно выдохнул, будучи без верхней одежды, – что такое? Тебе неприятно? А мне-то как неприятно от мысли, что мы должны ночевать нос к носу с насекомыми.

– Дыр в палатке нет. Я проверял, – Гибискус был непреклонен, – и да. Я хочу секса, Насть. Я слишком долго терплю его отсутствие.

– Мало ли что я тебе обещала, нищеброд, – Герда раздражённо цокнула языком, закатив глаза.

– Хочешь сказать, ты больше не держишь свои обещания? – Валентин смотрел на чёрную футболку у себя под правой коленкой.

– Я надеялась, в тебе проснётся совесть… И ты потратишься на самый жалкий однозвёздочный отель, который есть в этом городе, – Настасья чуть не ударила кулаком по левому плечу Валентина, услышав тихий смех, – Не смешно!

– Прости. Ты такая сексуальная, когда злишься, – Гибискус воспользовался убранными руками Герды, будучи в маске, и в тотчас развернулся к ней, – раздевайся.

– Ага. Сейчас. Разбежался, кобелина, – подняла бровь Настасья, скрестив руки на груди, – я устала терпеть твои выходки. Либо в следующем городе ты снимаешь комнату, либо неделя без секса.

Герда с ужасом пискнула, когда Гибискус замахнулся на неё кулаком.

– Тебе так сложно, что ли, снять даже самое дряхлое койко-место на двоих?! – Настасья поспешила снять с себя белый бюстгальтер. Её лицо тут же побагровело, стоило руке Валентина оказаться на её правой груди, – Что о нас люди говорить будут?!

– Плевать я хотел на их мнение, – он снял маску и отложил её за спину, начав зачарованно массировать груди Герды, – проклятье. Ложись, я сам сниму с тебя джинсы.

– В смысле, плевать… В смысле, плевать?! Ты хочешь, чтобы нас в тюрьму посадили с твоим «позитивным» отношением к жизни?! Валентин, черт тебя подери! Смотри мне в глаза, когда я с тобой разговариваю! – Настасья, немного боясь Валентина, послушно легла на спину и показала второму кулак, – Послушай меня, пожалуйста! Сейчас мы должны были заниматься сексом в какой-нибудь комнате, хотя бы, но никак не здесь! Мы что, средневековые супруги, которые решили пешком добраться из одной деревни в другую?!

Живот Гибискуса забурлил. Настасья замолкла, покраснев.

Не став отвечать, Валентин навис над смущённой Гердой и поцеловал сосок её левой груди.

– Я делаю всё, чтобы мы с тобой не пропали. Как-никак, мне придётся кормить пятерых человек, включая себя. Устроюсь грузчиком или разнорабочим, а там будем получать пособия от государства, – Валентин выдохнул над затвердевшим соском, пока Настасья обречённо глядела вверх, – на одного ребёнка выплата в размере трёх тысяч рублей. Учитывая, что их будет трое, мы получим отличный достаток для покупки еды и ещё чего-нибудь по мелочи.

– Потрясающе, – терпеливо выдала она, закатив глаза.

– Настя. Пожалуйста, роди мне их. Я буду совершенно другим мужчиной, когда они у нас появятся, – Гибискус прильнул к шее Герды, на что она случайно хихикнула от щекотки.

– Мгм. Все мужчины дают такое обещание, прежде чем навсегда исчезнуть в походе за хлебом? – больше не почувствовав своих джинсов, как и черных трусов, Настасья послушно обняла Валентина за шею.

– Не все. Зависит от того, насколько сильно мужчина любит свою женщину, – он удобно устроился меж её ног, игнорируя стояк, – а ты что, сомневаешься в таком уроде, как я?

– Не урод ты. Из-за ожогов страшненький немного, но от тебя и не тошнит, – Настасья пожала плечами и густо покраснела, когда Валентин властно прижал её к стояку, – ох, ну и перенервничал ты сегодня.

– С тобой я не умею нервничать всерьёз. Попросту не успеваю, пока ты мой мозг грызёшь, – распустив свои волосы, Гибискус задрал голову вверх, – отлично, ещё и дождь начался.

– Ну, наконец-то. Пошли снимать комнату или номер в отеле, – Настасья хотела податься назад, но ойкнула от цепкой и болезненной хватки за ляжки, – Валентюш, ну выживем мы так и так. Ты же мужчина умный, поди придумаешь что-нибудь.

– Думаю, ты права. Собирайся, я чувствую вдалеке чьё-то присутствие, – быстро отстранившись от возмущённой Настасьи, Валентин поспешил надеть чёрную футболку и собрать первые попавшиеся вещи в походный рюкзак.

– Так и знала, что всё этим закончится. Поди полиция пришла, так как на нас настучали, – Герда поспешила надеть трусы и джинсы, – Гибискус, вот почему ты такой проблематичный? Можешь же ты послушать меня хотя бы раз, или я, по-твоему, то и дело бред несу?

– Я просто хотел сэкономить, потому что цены растут как на дрожжах раз в неделю. Сама знаешь, нынешняя война с Китаем и Францией высасывают из нас последние копейки, а тебе работать нельзя… Надо подождать пару лет, как минимум, чтобы о тебе все забыли. Твоя родня, кстати, по слухам, вчера звонила в Корею и спрашивала, не мог ли какой-нибудь приметный кореец пойти с тобой, раз они были в твоём вкусе раньше, – Валентин прислушался к гневному сопению Настасьи за спиной, – ты для них даун или кто-нибудь вроде этого?

– Я их знать не хочу. Извращенки они все, и всё тут, – Настасья надела чёрную водолазку, принявшись собирать носки и еду в свой рюкзак, – они мне всегда говорили…

– На эскорт ты пойдёшь, Настя. Знаю, ты говорила, – Гибискус не повернулся к ней, аккуратно складывая чёрную кофту.

Нахмурившись, Настасья обиженно посмотрела на Валентина. На уголках её глаз скопились слёзы.

– Они говорили, что мужчины будут только пользоваться мной, потому что я выгляжу как потенциальная изменщица, – доложив шоколадный кекс в прозрачном пакетике, Настасья застегнула рюкзак.

– Да?.. В таком случае, ошибочное мнение. Возможно, они просто завидовали твоей красоте. Как по мне, это глупо. Красивых женщин не любят. Например, я красоток не любил когда-либо по-настоящему, потому у меня детей не было до появления ожогов, – вспоминал Гибискус и тут же сгорбился, когда рюкзак прилетел его в голову.

– Да ты просто был зазнавшимся кобелём, который не хотел расставаться со свободой! Вы только посмотрите на него! Как только лишился своей красоты, так всё, кого угодно теперь любит, лишь бы в одиночестве не доживать! – дойдя до Гибискуса, Герда ударила его по голове белой футболкой, – Скотина ты такая, Валентин!

Доложив в походный рюкзак всё остальное, кроме палатки, Валентин посмотрел на бледную Настасью – та стояла справа от него, скрестив руки на груди, пока он разбирал палатку.

– Потаскуха. Сама всё ждёшь, когда я сам всё сделаю, – сказал он, будучи в эстрадной маске с фиолетовыми цветами сирени и розовых яблонь.

– Я не намерена позориться перед тобой, – Настасья недовольно посмотрела на Валентина.

– В следующий раз сама палатку ставить будешь, придурошная, – он разобрал палатку, свернул и привязал к своему рюкзаку. Дождь ощутимо усилился, – а про моё уродство спасибо, будто бы я не смотрю на себя в зеркало и не рыдаю из-за опущенного века.

– Но я же красивая вполне. А значит, ты меня не любишь. Ну или самоутверждаешься за счёт моего «лишнего веса». Либо ты просто ходишь с заниженной самооценкой и не знаешь, какая модель может тебя полюбить, – зло хмыкнула Герда, но тут же осеклась, – Валентин, ты чего?

Достав из рюкзака какую-то синюю папку, он протянул её Настасье.

– Держи. Это все твои документы, плюс деньги на два месяца вперёд для оплаты аренды. Видеть тебя больше не хочу, – спокойно произнёс Гибискус, на что Герда отошла от него на пару шагов назад, – держи скорее, пока всё не промокло.

– Не буду я это брать. Ты гонишь, – взгляд Настасьи потух, – а как же наши дети?

– Деньги на аборт там тоже есть. Если честно, Насть, я давно хотел это сделать. Ну не по вкусу ты мне, ещё и мозг треплешь по мелочам, – Валентин с раздражением пронаблюдал за Настасьей, послушно подошедшую и принявшую папку, – мне надоело это, Насть. Пожалуйста, живи счастливо, но без меня. Тем более, ты уже совершеннолетняя.

– Ты сам говорил, что мне нельзя работать! Меня же ищут, черт бы тебя побрал, Валентин! – будучи вне себя от бешенства, Герда ударила папкой по левому запястью Гибискуса. По её щекам текли слёзы, – Что мне делать теперь?! Я не хочу ночевать с бомжами за кусок заплесневшего хлеба, а аборт делать не хочу тем более!

– Я тоже противник абортов, особенно когда это касается моих детей. И да, глянь внутрь, – подмигнул Валентин.

Ошарашенная Настасья достала паспорт.

– Ты что, недоумок, снял обложки с наших паспортов? – выпучила глаза она, – Это же твой паспорт!

– Ну и куда бы ты пошла с моим паспортом? – Гибискус вяло улыбнулся, мягко положив ладонь на плечо дрожащей Герды, – Вот видишь, я люблю тебя по-настоящему. Не любил бы, даже денег бы не дал.

– То есть… Подожди, подожди, я не совсем поняла… – Настасья хотела закончить речь, но была перебита указательным пальцем Валентина у её губ.

– Пошли уже. Пойдём по кустам, по этому направлению… От него у меня сердце так сильно не колотит, как от тропинок, – грубо выхватив папку и положив её в свой рюкзак, Гибискус застегнул его и накинул на спину. Герда рассматривала щеку его маски, сама не замечая, разинув рот, – маску надень.

Послушно надев белую театральную маску с тремя анютиными глазками на правой щеке, Герда поспешила взять Гибискуса за руку и отправиться шагать по длинной траве и кустам. Начался ливень, чьи капли размочили тушь и тени для век оттенка «капучино» на глазах Настасьи.

Прошёл час, как они вышли из леса. Сначала они обошли автозаправку, сходили погреться и попить карамельное латте в кафе «Бакалейка», а потом у них разрядились телефоны. Вот так. Внезапно. Хотя у Герды оставалось пятьдесят девять процентов зарядки, а у Гибискуса тридцать три. Прошёл час и сорок пять минут их поисков ближайшего отеля или комнаты… Теперь, было даже неясно где искать место для зарядки телефонов.

– Нам конец. Конец, – всхлипывала Настасья, обнимая себя за плечи. Оба стояли под крышей жилого девятиэтажного здания, – Валентюш, я так спать хочу. Я есть хочу. Хочу просто спать без задних ног под тёплым одеялом. А не вот это всё.

– Возможно, мне показалось, и мы могли спокойно ночевать в том лесу. Но было важно подстраховаться, на всякий случай. Извини. Просто сердце что-то заколотилось так, будто нас двоих должны были поймать толпами, – обречённо вздохнул Гибискус, пожав плечами. Посмотрев на опущенную руку Герды, он мизинцем обхватил её мизинец, – но теперь всё хорошо, мы можем снова пойти ночевать в другой лес.

– Чтобы и там у тебя сердце едва не остановилось?! Ну уж нет, спасибо! – оскалившись, Настасья грубо наступила на ногу ойкнувшему Валентину. Но хотев было извиниться, сама не заметила как захлебнулась в слезах, – Куда мы теперь пойдём ночевать?!

– Сказал же, в другой лес. Пошли вон в тот, самый близкий к нам отсюда, – он указал пальцем на далёкие деревья, перед которыми были расположены две автозаправки. Взяв зарёванную Настасью за руку, он демонстративно пошёл туда вместе с ней, – там и переночуем.

– Валюш. Пожалуйста, прости меня за мои слова. Я не считаю тебя уродом, но и себя уродкой я не хочу чувствовать… Ты красивый даже с ожогами по всему телу, но красивый по-своему, – Герда вымученно улыбнулась под маской, глядя с надеждой на Гибискуса, – только прошу, давай сначала переночуем где-нибудь. Меня всю ломит от усталости.

– Тогда давай сперва остановимся где-нибудь в ближайшем лесу и переночуем в палатке. Сейчас должен быть первый час утра, поэтому нас не должны беспокоить… – Гибискус не договорил, остановившись при виде стоящей Герды.

– Чтобы что? Чтобы нас маньяки разлучили и зарезали? – спросила она.

– Не случится такого. У меня очень чуткий сон и острый слух, – Валентин грубо потянул пискнувшую Настасью на себя, – пошли.

Не выдержав, Герда шлёпнула Гибискуса по ладони – даже в полумраке она заметила, как его болотового цвета глаз дернулся.

– Ты меня закопать в лесу решил, скотина?! – рявкнула она, багровея от ярости. На мгновение ей стало до того дурно, что сердце остро кольнуло, – клянусь, я покажу тебе силу толстухи прямо здесь и сейчас, одной правой, если ты меня втягиваешь во что-то нездоровое.

– Что за бред ты несёшь… – обречённо вздохнул Валентин, грубо потянув Настасью за собой, – идём, пока нас не нашли полицейские.

Держась за руки, оба бежали по лужам мимо фонарных столбов и толком не разбирали дороги – ресницы собрались в крохотные треугольники, позволяя влаге стекать на кожу. Продрогшая кожа отлилась белизной, став гусиной; оба продрогли до костей, осматриваясь и стараясь не попадаться прохожим на глаза. Надев капюшоны, Гибискус и Герда побежали на красный светофор, не обращая внимание на отливающие красным капли дождя. В лесу их чуть не заметил курьер на электросамокате, либо если и заметил, проехал мимо.

– Я сейчас простыну. Спасибо, Валя, это было ужасно, – Герда шмыгнула носом, жмурясь от сильного ливня. Её руку настойчиво тянул Гибискус.

– Потерпи, мы почти пришли, – Валентин изучал окрестности, принюхиваясь к чему-то. Остановившись, он отпустил руку Настасьи и присел на корточки, – следа почти не ви… Стой. Тут что-то есть.

– Только не говори, что ты будешь ставить здесь палатку, – простонала Герда, стараясь не кричать в небеса. Ей было горько даже не за себя, сколько за психическое состояние Валентина.

Выпрямившись, он вручил ей окровавленный ножик для срезки грибов.

– Пошли отсюда. Нам нельзя оставаться в этом и ближайших лесах, – строго и мрачным голосом объяснил Валентин. Его зрачок был отчего-то сужен, – поспим на помойке, помоемся завтра в реке. Времени будет полно.

– Валентин, я сейчас санитаров вызову по твою душу, если ещё раз услышу подобную бредятину с твоих уст!! – развернувшись к Гибискусу спиной, она выкинула ножик и беспомощно обняла себя за плечи. Первый побежал за находкой, – Валентин! Ты что как пёс, в конце-то концов?! Не трогай такие вещи, слышишь?!

Не сказав чего-либо, Гибискус положил ножик во внутренний правый карман своего плаща.

– Это я оставлю себе, пригодится. Плащ я потом сожгу, на всякий случай, – пробормотал как в бреду Валентин, игнорируя ударившую лоб своей маски Настасью.

– Ну давай, давай… Мы же такие богатые, скоро новый плащ тебе купим. Будущий грузчик, – Настасья закрыла руками глаза и простонала, – всё, я согласна здесь остаться. Не нужны мне Стальные Камни, в принципе, здесь тоже неплохо.

– Нет. Мы поедем в Стальные Камни, там работы полно и очень много веток метро, – задумался Гибискус, прижавшись боком к боку стонавшей Герды, – я передумал идти на помойку… Оно того не стоит.

– Спасибо, Господи… – убрала руки с лица Настасья, не размыкая век.

– Но палатку я всё же поставлю, – он поставил рюкзак на землю, и Герде послышалось, будто бы он улыбался.

– Так. Всё, – подойдя к туристическому рюкзаку, Настасья невозмутимо поволочила его по земле дальше, – я не буду ночевать там, где ты обнаружил эту вещь.

Гибискус ошарашено посмотрел в сторону уходящей Герды, после чего подбежал и пнул свой рюкзак – так, что вторая вскрикнула от ужаса, когда сам рюкзак повалился на землю.

– Валентин, да что с тобой не так?! – не на шутку испугалась Настасья, подобрав рюкзак Валентина.

– Ты будешь делать то, что я скажу! Ты поняла меня, истеричная сука?! – Гибискус выхватил рюкзак, отчего Герда зажмурилась и сжалась в преддверии удара. Обезумевши посмотрев на Настасью, он больно схватил её за запястье и повёл назад, – попробуешь позвать на помощь кого-нибудь, я тебя землю заставлю жрать.

– Пожалуйста, не надо, – её голос дрогнул.

Закинув рюкзаки в готовую палатку, Валентин грубо пихнул ойкнувшую Настасью внутрь. Только она, вся бледная, мокрая и перепуганная, хотела попытаться сбежать – Валентин тут же присоединился к ней, застегнув палатку. Кажется, судя по его скрещенным рукам на груди и потухшему взгляду, он был в ожидании чего-то.

– Раскидай вещи, я пока осмотрюсь. И не спи без меня. Поняла? – нервно улыбнулся Гибискус, удовлетворившись быстрыми кивками Герды, – Умница. Знала бы ты, как мне жалко тебя убивать.

Глава 3

Проснулись Гибискус и Герда от моросящего кожу воздуха, до этого крепко обнимаясь во сне. Оба были одеты в чёрные свитера, под которыми пропахли потом футболки, и расстёгнутые джинсы – но даже весь этот комплект не спасал от факта, что они и их вещи промокли от прошедшего ливня.

– Прекрасно. Просто прекрасно, – спокойно сказала Настасья, изогнув левую бровь.

– Не истери. Пойдём, зарядим телефоны сначала, а потом разберёмся с автобусом, – не менее невозмутимо попросил Валентин, сев и начав собирать первые попавшиеся носки в свой рюкзак.

– Я хочу написать такую книгу, чтобы все знали о том, насколько весело могут жить бомжи вроде нас, – несмотря на скучающий глас, Герда чуть не избивала несчастную тёмно-синюю футболку Гибискуса. В попытке запихать её в его рюкзак, – суйся нормально.

– Отдай, дура, – Валентин резко выхватил футболку из рук Настасьи, аккуратно сложив и положив в походный рюкзак, – ещё помнёшь мне её, а утюг я не планирую покупать ближайшие девять месяцев.

– Так, ну из бомжатника ты давно вышел. Осталось вывести бомжа внутри тебя, Валентюш, – Настасья пустым взглядом смотрела на стекающую воду, отжимая чёрный носок Валентина, – шик. Блеск. Полный восторг. Я ни в коем случае не расскажу нашим детям и внукам, как мы оба позорились перед людьми.

– Я в армии и не так выживал, когда меня отправили на горячую точку в Мельховку, и я пытался не попадаться на глаза танкистам-истребителям… Чудом не потеряв две руки и правую ногу, когда почувствовал запах малинового мармелада в метре от себя, – Гибискус поджал губы в тонкую линию, сев лотосом, – меня хотели отвести от армии. Но как говорил мой отец, если ты не служил, ты придурок и всё тут.

Впервые сердце было полно приятного тепла – Настасья подняла брови в немом потрясении, пока доставала из своего рюкзака круассаны с шоколадной начинкой и два бананового сока в маленьких розовых коробочках.

– Подожди. Ты что, наконец-то решил мне рассказать что-то о твоей жизни? – не меняя выражения, Герда подошла к Гибискусу и протянула коробочку.

– Если честно, я просто сдохнуть хочу, Насть. Но зная тебя, я понимаю, что тебя съест стая бомжей в случае моей смерти, – вяло улыбнулся он, приняв коробочку с соком, – спасибо.

– Расскажи подробнее. Как ты выживал? – Настасья прижалась к боку Валентина, пытаясь согреть его и себя.

Гибискус некоторое время молчал, но всё же проткнул тёмно-зелёной трубочкой коробочку.

– Я был в плену, так или иначе. Но меня отпустили, потому что члены моей семьи были очень важными шишками и моя поимка гарантировала появление новой войны с Россией, – он откашлялся, шмыгнув носом от насморка, – до этого я ел ревень, лопухи и обычную траву, когда по своей глупости и наивности отстал от своих ребят. И да, в армии меня постригли на лысо. После армии я не хотел быть похожим… На тех ребят. И начал носить парик из настоящих волос, а спустя три года нарастил себе волосы. Прямо как сейчас.

Вина острием швейной иглы залезла куда-то под сердце, сочувствие и адреналин вылились воедино – Герда чуть не заплакала, представив всевозможные картины из Ада, который успел пережить Гибискус в период службы.

Прижавшись к нему сильнее, она нежно погладила его по бицепсу.

– Мне нравятся мои волосы, с ними теплее и приятнее на публике. Сама же замечаешь, как мужчины и женщины ведутся на мой образ в маске? – сухо поинтересовался Валентин, внимательно посмотрев на румяную Настасью.

Она пожала плечами, хмыкнув.

– Дело даже не в маске и волосах. У тебя настолько печальный голос и взгляд, что жалеть тебя охота, – Настасья любяще поцеловала бицепс Валентина, на что он поднял бровь.

– Как ты можешь меня любить? У меня даже брови нарисованные. Тобой же, между прочем, – Гибискус хмуро посмотрел влево, игнорируя существование Герды.

– Люблю и всё тут. И да, давай поскорее соберём вещи и погреемся где-нибудь, не то почки отморозим, – ещё раз чмокнув бицепс Валентина, Настасья поднялась на ноги, – я права же, нет?

– Это не ответ. За что ты меня любишь, когда я общаюсь с тобой как… С малознакомой женщиной? – сдвигал брови он, поднявшись на ноги тоже.

– В смысле? У нас секс три раза в день. Ежедневно, причём, – округлила глаза Настасья при виде Валентина, подобрав свой чёрный свитер за воротник, – этого недостаточно?

Гибискус сам толком не понял, что в её словах так сильно рассмешило – он хотел зло пошутить, но мужественно заменил юмор на нервный смех.

– Ты меня только за секс любишь? – прекратил смеяться он, звуча очень сурово и гневно.

– Ну-у… Ты, конечно, нищеброд, но очень щедрый, – засунув свитер в походный рюкзак, Герда взяла его ладонь и чмокнула указательный палец, – ты ж моя булочка с малиновым вареньем.

– Не сюсюкай меня, – вырвал свою ладонь из хватки Валентин, поправив волосы на затылке, – я должен знать, как нам жить дальше.

– Валя. Я промокла. Мне холодно. А с твоими ожогами тебе явно хуже, чем мне, – Настасья шумно вздохнула, аккуратно застегнув ширинку на чёрных джинсах Валентина, – ты чего?

Сказать, что он чуть от страха не умер – ничего не сказать.

– Ничего. В следующий раз я сам себе всё застегну, – серьёзно задумался над жизнью Гибискус, позволив Герде вернуться за круассанами и бутербродами с мясом из копчёной курицы, – сперва перекусим. А то я в темноте не очень понял, насколько далеко мы ушли от дешёвой хлебопекарни.

***

Немного побыв в тепле, телефоны вновь заработали. Сами же Гибискус и Герда сидели в хлебопекарне «Яблочный восток», жадно уплетая слоёные косы с курицей и грибами-опятами. Горячий латте с карамельным сиропом дурманил обезумевшие разумы пары. Но ещё больше, их успокаивали персикового цвета обои с золотыми тюльпанами, красивый круглый столик белоснежного цвета и вид на автобусную остановку справа.

– Валя, я скоро так ноги в кровь разотру, – простонала Герда с немного приподнятной театральной маской, дотронувшись пальцем до пончиков посередине. Взяв один, она положила его на салфетку, – ты уверен, что мы вовремя придём и не потратимся на заживляющую мазь?

– Потратимся. Но отправимся мы только завтра. Это плохая новость, – Гибискус отпил глоток и поставил стакан перед собой, – хорошая, это отсутствие дождя сегодня.

Казалось, молчание Герды было способно убить всё на свете.

– Хорошо. Нет, правда. Всё хорошо, Валюш. Если мы проведём этот день в общепитах и кофейнях перед очередным сном в лесу, я не против, честно, – без эмоций заверила она, но Валентин ясно услышал нотки ярости и сарказма в её голосе.

– Предлагаю отсидеться в трёх хлебопекарнях до окончания дня, а лес я выберу рядом с нужной нам остановк… – Гибискус не успел договорить, будучи прерванным властным ударом по столу со стороны Герды.

– Валентин… – негромко, но чётко и нерадостно произнесла Настасья, – сними чертову комнату. Тебе жалко, что ли? Просто пойми, мы простудимся, я беременна, а мы на мокрых вещах спать будем?!

– Я собирался сегодня купить матрас, – Гибискус взял стакан, слегка повертев содержимое по часовой стрелке, – это будет для нас самым экономным решением, чтобы не пропасть в Стальных Камнях.

– Господи… – расплакалась Герда, посмотрев на потолок, – Ну почему ты такой жмот…

Глава 4

Стальные Камни встретили Сиреньевых серыми тучами и неприятной влагой, отчего обоим не хотелось жить. Осенние листья шуршали под ногами, утопая в лужах и слякоти, будто бы создававший этот пейзаж художник страдал многолетней депрессией. У Стальных Камней была особенность не в только старинной архитектуре и граффити в виде средневековых дам на обшарпанных дверях – дело было в раздвижных мостах и самой вкусной восточной выпечкой в России. Соответственно, Валентин потому и не хотел ехать сюда.

Настасья хотела кричать от радости, но у неё не было и капли энергии в теле: а возможно, она простудилась тоже.

– Валюш, смотри как… – оглядевшись, Герда не нашла Гибискуса, – Валентин? Не поняла. Ты куда делся? Валентин!

Ответом последовал вдалеке проехавший джип чёрного цвета.

– Валентин!!! – Настасья в слезах побежала за джипом, успев увидеть заторчавшую руку в знакомых ожогах, – Валенти-ин!!!

***

– Настя, проснись.

Лениво простонав, Настасья нехотя разомкнула веки.

Гибискус нависал над ней, прогибая матрас под ними.

– Ты кричала во сне. Меня звала, что ли? – промурлыкал он, уткнувшись в шею Герды.

Происходящее казалось галлюцинацией, нежели сном или сказкой – Настасья только сейчас задумалась, насколько же уродлив Валентин с этими изюмчатыми ожогами по всему телу и опущенным веком. Не человек. Сплошной кусок чудовища. Хотелось оттолкнуть его от себя так, чтобы он ни за что не посмел вновь приблизиться, и вообще чтобы он нашёл себе другую – либо, как сочла сама Настасья, она ещё не пришла в себя после тщательного выбора матраса для палатки.

– Жмот. Скотина. Чудовище, – невольно расплакалась в руки Настасья, после положив ладонь ему на левое плечо, – ещё и заставил резать этот чертов матрас, чтобы он в палатку влез. Мог просто снять комнату, а не вот это всё. Спасибо на том, что матрас толстый оказался.

Ответом последовал лишь жадный поцелуй в правое плечо.

– Валя, я так больше не могу. Отстань от меня. Лучше кофе мне налей, пожалуйста, – Герда положила ладонь на его макушку, слегка «похлопав» по ней, – потомство хочет кофеина.

Не ответив, Гибискус молча отстранился и направился к её рюкзаку.

– Пока ты спала, я изучил некоторые улицы… Всё достаточно тихо. Это хорошо. Мы явно на верном пути, – Валентин достал термос, открутил крышку и налил в неё латте с ванильным сиропом, – кстати, что насчёт твоего сна? Ты меня звала?

– Мне приснилась твоя рука, торчащая в мимо проехавшем джипе… – Настасья сладко потянулась, сев лотосом, – Надеюсь, в том сне ты просто изменил мне с какой-нибудь богатенькой фифой.

Отдав крышку с кофе, грустно улыбнувшийся Гибискус сел напротив и вытер слёзы с щёк Герды. Та даже не смотрела на него, слегка дуя на кофе.

– Настя, скажи честно. Я урод? – вкрадчиво спросил он, игнорируя щебетание птиц вне застёгнутой палатки.

– Моральный, – вновь подула на кофе, отпив маленький глоток, – ты моральный монстр и чудак, Валя. Тебе надо лечиться. Серьёзно. Я не знаю, насколько меня хватит с тобой.

По всей палатке раздался звук громкой пощёчины.

– Да отстань ты от меня уже, скотина, сил у меня на тебя нет! – Герда чуть не вылила кофе прямо на пах Гибискуса, коснувшись горящего пятна на правой щеке. Сердце глухо стучало, отдаваясь в ушах, – Мы живём как бомжи, и будем жить как бомжи, хотя я хочу палетку теней от Флёр!

– Ты цену на них видела, Флёр? Три нюдовых цвета за семь тысяч триста пять рублей. Хорошо, можешь в будущем приобрести их, но зачем? Ты все равно носишь маску, это раз. Два, мне будет без разницы, накрашена ты будешь этим бежевым нюдом или нет, – нервозно улыбнулся Валентин.

– Я хочу ту, что называется «Сон дикой лисицы». Там целых семь цветов и стоит всего-то три тысячи три рубля, если заказывать на Амстердли или на Номстердам, – отставив кофе влево, Герда отодвинулась от Гибискуса, – что такого? Я тоже хочу быть красавицей, на ком вся косметика ложится идеально!

Не сказав чего-либо, Валентин расстегнул палатку и вышел на улицу. Герда вышла за ним.

Ночной сумрак пробирал до костей не только холодом осенней погоды, но и вводил ужас в ослабевшее сердце Герды. Даже сейчас она плакала, от бессилия – ей казалось, Гибискусом управляет непонятная сущность, и от этого он страдал всезнанием на фоне оголевших деревьев в преддверии зимы. Огонь, который рос в ней с рождения, погас: она понимала, что Валентин навсегда испортил ей репутацию перед народом. За такое нормальные люди не прощают, размышляла Герда, но Гибискуса не прощать было страшнее прихода в Ад.

Валентин разжёг костёр палками, маленьким мешком угля и свежей газетой, которую он купил по пути в третье кафе. Настасья так и не успела её прочитать из-за него, когда он был так занят чтением и вслух мгмкал. Единственное, что узнала Герда, не в слух зовя себя бесполезной, это продолжение войны России с Францией и Китаем. Норвегия вступилась за Россию слишком поздно и Китай сумел напасть на Таёжницу, одну из полузаброшенных деревень в Талицкой области. Жителей Таёжницы эвакуировали, но их питомцев забрали на передержку, либо приютили.

– Валя. Что с нами будет? – спросила Герда, смотря на языки пламени.

Гибискус не нашёлся с ответом, втыкая маршмеллоу в обработанную влажной салфеткой палочку.

– На картах всех городов России появились схемы, указывающие самые короткие пути к бомбоубежищам. Но если мы спрячемся там, нас подорвут. Не так ли? – Настасья с надеждой посмотрела на Валентина справа, сидящего к ней боком, – Что нам делать?

– Умирать, так под мелодию, – Гибискус выглядел не менее измученным, – вот поэтому я думаю, стоит ли нам жить вместе дальше. Все равно умрём.

Оба неловко замолчали, вслушиваясь в шум природы. Никого кроме них.

– Мы с тобой как выжившие в период зомби-апокалипсиса, – Настасья откашлялась через горло, подвинувшись вплотную к Валентину, – а как бы ты провёл свои последние дни, если бы у тебя была такая возможность?

– Снимал бы домашнее порно с лесбиянками, – ответил он, рассмотрев подгоревший маршмеллоу.

Пронаблюдав за трапезой Гибискуса, Герда раздражённо чуть отодвинулась от него.

– Ты отвратителен, – Настасья достала маршмеллоу из большой пачки и откусила кусок, прожевав, – я, конечно, бывшая яойщица, но у меня не было подобных мыслей касательно…

– Тебе нравились геи?.. – Валентин ошарашено взглянул на Настасью, – Серьёзно, Насть?

– Ну, да. А что такого? Молодость всё прощает, – она вновь подвинулась к нему, положив ладонь на его грудь, – тебе раньше нравились мужчины?

– Нет. Мне не нравятся мужчины до сих пор, – сглотнул он, осторожно убрав руку Герды с груди, – перестань меня трогать, пожалуйста.

– Ну ты и гей, конечно, – искренне обиделась она, хлопнув его по ляжке и сжав, – или я тебе настолько не нравлюсь?

– Не знаю. Но в моём порно ты бы не участвовала, – Валентин доел подгоревший маршмеллоу и зло посмотрел на бледную Настасью, – что-то ты бледная вся стала.

– Не уходи от темы. Я тебе не нравлюсь, но наши дети тебе зачем-то нужны. Я права? Всё дело в пособиях от государства? – побагровела Герда, встав с бревна.

– Сядь. Дело не в этом. И да, яойщиц я на дух не переношу, чтобы ты знала. Даже бывших. Ты хоть представляешь, как на самом деле выглядит секс двух мужчин? Это не то чтобы мерзко и аморально, это… Как сношение осы и улитки. Также непонятно и отвратительно, – Гибискус воткнул пять маршмеллоу, опустив их над костром, – на ваших аниме-артах всё выглядит великолепно, но на деле это зрелище для самых смелых.

Герда хитро улыбнулась, густо покраснев.

– Естественно, ты натурал. Я тебя ублажаю три раза в день, о каком гействе может идти речь, – возгордилась она, положив руки на колени, – говорю же, я бывшая яойщица, так как после тебя невозможно представить секс двух мужчин.

– Это намёк на то, что я уродливый? – терпеливо осведомился Гибискус.

– Нет, – тянула гласную Герда, поцеловав его бицепс и погладив, – тебя невозможно представить геем.

– Давай закроем тему. Я ненавижу геев и говорить о них не хочу. Пожалуйста, – Валентин положил ладонь на макушку Настасьи и снисходительно чмокнул её в румяную щёку, – тебе самой не противно о них говорить?

– Не знаю. Не думала об этом, пока ты не спросил, – честно призналась Герда, уткнувшись носом в его бицепс, – пошли спать уже?

– Да. Доем последние пять штук и лягу спать, – беззвучно зевнул в ладонь, – если ты сыта, можешь идти спать. Мне нужно обдумать план завтрашних действий перед отъездом.

***

Настасья проснулась в пол восьмого, но не обнаружила Валентина рядом.

– Валя?.. – сонно пробормотала Герда, сняв с себя плащ Гибискуса вместо одеяла, – Валя, ты здесь?

Не найдя его, Настасья оделась в чёрные джинсы, свои сапоги, чёрную футболку и свитер, и вышла из палатки. Справа от той, спиной к Герде, стоял Гибискус и что-то делал руками.

– Валя, что делаешь? – пошло и лукаво поинтересовалась Герда, раскрасневшись и заблестев во взгляде.

Валентин повернулся к ней с маленьким ножиком и полуочищенным огурцом.

– Огурцы чищу. Закусим ими и кукурузой, пойдём до нужной нам остановки. Сто сорок пятый автобус на остановки Флёра Вильгельмивича, – отдав полностью очищенный огурец рассмеявшейся Герде, Гибискус строго посмотрел на неё, – чего смеёшься?

– Ты просто чистил огурец. А мне показалось… – расстроилась Настасья, но виду не подала. Лишь голос выдал её, – Неважно.

– Понял я, что тебе показалось. Извращенка, – сев на бревно, он поставил тарелку с консервированной кукурузой и огурцом на колени, – ешь давай.

Последовав примеру Валентина, Настасья взялась за трапезу. Смотря на деревья и кустарники вокруг, она чувствовала себя как запертой в какой-то картонной коробке – самое странное, она не ощущала каких-либо эмоций, думая об этом.

– И это лишь второй автобус из четырёх до Стальных Камней. Превосходно, – Настасья зачерпнула чайной ложкой кукурузу, смотря перед собой, – Нам точно надо туда ехать?

Валентин откусил огурец и неохотно прожевал его, затем без эмоций посмотрел на Настасью.

– Уедем отсюда в Сидельниково, делать нам нечего в Стальных Камнях, – Гибискус подвинулся к Герде, на что вторая изогнула бровь, – посёлок, но жить там можно.

– Что мы там будем делать, Господи… – устало вздохнула Настасья, потерев глаза.

– Тоже, что и обычно. Жить-поживать, да добра наживать. Устроюсь сварщиком или физиком-ядерщиком, я разбираюсь в этом достаточно неплохо, – философски заверил он, приобняв хмурую её за плечо, – дворники и грузчики там очень мало зарабатывают, я смотрел вакансии.