Тайный абиссинец. Стихи бесплатное чтение

ISBN 978-5-0064-5829-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступление

Неспокойно. Кажется, куда-то надо
Ехать, бежать, идти,
Провожая отсутствующим взглядом
Родину… птица домой летит.
Я встречаю вернувшуюся птицу.
Хорошо! Будет нам веселей!
И несут журавли по небу синицу,
Направляясь к тебе,
Сергей…

Тайный абиссинец

Мой друг был тайным абиссинцем,
И потому носил в кармане
Отточенный багровый камень
Для умерщвления зверей.
И даже маленькие звери —
Клопы, и пауки, и мошки —
Завидев рог его кровавый,
Дрожали телом и душой.
И если женщины и дети
Вставали под багровый камень,
Он резал их без промедленья,
Без перерывов на любовь,
Поскольку тайный абиссинец
Не знает слабости минутной.

Вчера он в дверь мою вошёл,
Переступив порог высокий,
И поднял правую ладонь,
И бросил камень свой старинный,
Сказав при этом:
– Cher ami!
Тебе в подарок я принёс
Большую плитку шоколада.
Давай же мы её разделим,
И, размочив, как сухари,
В стакане лондонского чаю,
Введём прекрасный шоколад
В круговорот веществ природных!

Но я не дал ему ввести
Вовнутрь предательскую сладость,
А взял гитару и сыграл
Семь песен Вологды печальной,
И мой герой первоначальный,
Рыдая, кожи белой пласт
С себя содрал, и вдруг предстал
Открытым, явным абиссинцем!..
Тогда я заиграл опять,
И судорога прокатилась
По телу чёрному его,
И побелел он, как солдат
С внезапно выпущенной кровью;
Преобразились губы, нос,
Пружины скрученных волос,
Как прежде, мягко распрямились…

Так был спасён от колдовства
Мой друг – хороший русский парень.
Теперь, как бывший абиссинец,
Он получил отдельный дом
С большой трубой, и в доме этом
Жена гремит посудой за обедом,
И дети лезут под ноги гостям,
Провозглашая хором, что их папа
Есть самый лучший в мире паровоз.

Держу дела в порядке

Держу дела в порядке.
На случай неожиданных событий
Держу дела в порядке. Извините
За почерк – неразборчивый, корявый,
Ужасный почерк – вы, конечно, правы.
Не выходили палочки в тетрадке,
И не выходят. Но дела в порядке.

Вот письма – их вернуть от адресата.
Меня забыли? Это виноват
Неправильный режим труда и пищи.
А письма – сжечь! Не горячитесь, тише.

Вот то, что я посмел назвать стихами —
Негромко, про себя и между нами,
Как говорят друзьям. Глядите, их
Не жечь! Я не для этого пытал
Укрытый в сердце редкостный кристалл,
И бред его выслушивал, упрямо
Сгибая спину у порога храма.
Стихов не жечь! Вы лучше почитайте,
И выберите каждому в удел.
Но, отделяя зёрна от плевел,
Не тяготитесь тем прискорбным фактом,
Что автор лишь с ему присущим тактом
Не возразит, когда б и захотел.

Теперь остались деньги, вещи и
Как будто, всё. Однажды, в забытьи
Бродя по городу, я видел старика.
По скрипке медленно ползла его рука,
И вечер нудно в лужи моросил…
Старик был стар. Он даже не просил
Холодной меди в паузах игры.
Моим богатством полные кофры
Ему отдайте для поддержки сил.
Да-да, ему – он всё же не просил.

А пиджаки повесьте на крюки,
И вам мои помогут пиджаки
Следить, чтоб память вас не подвела.

Люблю в порядок приводить дела!

Циклическая импровизация I

Трава полегла.
От ливней трава полегла.
Четыре ствола
Глядят на неё свысока,
А рядом река
Течёт, остывая.
С подножки трамвая
Ты сходишь на берег реки,
И твои голубые зрачки
отражают
Сентябрь со всем урожаем
Дождей, понурых людей
И призрачных истин,
Которые вдруг возникают в мозгу
Так резко, что хочется на бегу
Застыть и понять: в самом деле,
Душа бывает одна в единственном теле,
И жизнь бывает одна,
И в любую минуту
Ты можешь порвать
Свои прекрасные путы,
Сойти на берег реки
С подножки трамвая,
Когда дымятся листки,
В кострах догорая,
И жёлтый их дым летит над травой,
Которая, словно бы головой
Поникнув, под ливнями полегла…
Осень настала.
Такие вот, брат, дела.

Циклическая импровизация II

А снег в сентябре означает,
Что скоро зима нас опять опечалит
Пустыми причалами и кораблями,
Безжизненно вросшими в лёд.
И будет воскресный поход
На стареньких лыжах
По этому ровному льду,
И я в сотый раз
От тебя далеко не уйду,
И в сотый же раз
Ты ко мне не приблизишься так,
Чтоб наше сожительство
Стало похожим на брак.
Наверно, ты просто не хочешь
Будить меня ночью
словом «люблю»,
А, может быть, я
Слишком крепко и праведно сплю.

Я знаю, что лыжи, причал
И река подо льдом —
Всё это случится
Не завтра, скорее всего, а потом.

Но даже на завтра
Не надо загадывать зря,
Поскольку вечерняя в тучах пропала заря,
По радио крутят
Стихи об осенней поре,
И падает, падает, падает снег в сентябре.

Сестра

Приди, приди ко мне, сестра!
Уже осенняя пора
Берёт меня в стальные клещи,
И дождь в окно ночами хлещет,
А черви скользкие минут
Так нескончаемо ползут,
Что я устал их гнать с постели.
Приди, сестра, чтоб мы успели
Обнять друг друга за стволы,
Пока деревья, как столы,
Сукном зелёным приодеты…

Сестра, ты исполняешь где-то
Живую музыку для тех,
Кто помнит беззаботный смех,
Но обожди, прерви игру:
Она приносит мне страданье,
Не уменьшая расстоянье
Меж проводами наших рук;
Они гудят под ветром, звук
Печальной песни издавая….
Сестра, придешь ли ты? Не знаю.

Мы едем в Ленинград

Мир огней струит прохладу.
За окном стоит зима.
От давлений перепада
Снег чернеет как хурма.

Зайцы движутся к востоку,
Выплетаясь из петель.
К неожиданному сроку
Подступает оттепель.

Подъезжает на каталке
Обезноженный февраль.
Ёлки, голые как палки,
Убегают мрачно вдаль.

Убегают вслед, вдогонку
Солнца огненной лисе.
Мы же катимся легонько
На вагонном колесе,

С каждым кругом ударяясь
Головой о потолок.
Шпал волнительная завязь
Упадает на песок.

Все летит, сгорая, гаснет,
И уносится назад,
И в заре напрасной казни
Расцветает Ленинград.

А на питерском перроне
Вдруг застыл городовой,
Словно алчущие кони
Над бензиновой водой.

«Матросская шапка, верёвка в руке…»

«Матросская шапка, верёвка в руке,
Тяну я кораблик по быстрой реке…»
Агния Барто

над берегом в тумане
маячит огонёк
то вспыхнет то обманет
не близок не далёк

но и во тьме буруны
меня не устрашат
кораблик мой чугунный
не ведает преград

он волны режет носом
отлитым на века
а ржавые матросы
играют в дурака

красивые обводы
высокие борта
пыхтит и стонет рота
молоденьких солдат

толкать им trueдно тяжко
кораблик славный мой
в шинелях и фуражках
к тому же под водой

К троллейбусу

Спаси меня от темноты, троллейбус!

В твоём чудесном электрическом желудке

Так хорошо сидеть на драном кресле

Из кожи голубого динозавра.

Спаси меня от холода, троллейбус!

Твоих зрачков запыленные стёкла

Согрею я дыханием своим, а ты за это

Не дай ему растаять в небесах.

Троллейбус, не вези меня за реку!

Там улицы темны, а духи грозны;

Там головы, как давленные гроздья

Налившегося кровью винограда…

О, не вези меня в тот дикий край!

Возьми меня с собой в ночное стадо,

Громоздкое, счастливое дитя

Не знающего промедлений века!

Троллейбус, ты – звезда моих скитаний.

Дай, я пожму упругий твой контакт!

«если бы я был рыбой…»

если бы я был рыбой
я бы молчал
если бы я был зверем
я бы рычал
если бы я был птицей
давно улетел бы я
туда где Бог не выдаст меня
и не съест свинья

если бы я был пулей
я бы разил
если бы я был золотом
я бы лежал в грязи
если бы я был доброй пчелой
я бы любил цветы
если бы ты не любила меня
это была бы не ты

если бы я был деревом
я бы рос
если бы я был женщиной
я никогда не лил бы слёз
если бы я был цепью
я бы тёрся о чью-то шею…
но только кроме себя самого
ничем иным я быть не умею!

В поздний час

в синем небе ночь и звёзды
а в ночи дрожат кусты
разрывают плоть коросты
неумелые кроты.

погасив глаза и фары
в стан морфеевых рабов
отправляются устало
обитатели домов

увозящие из плена
академий на пленэр
электрические вены
отдыхают от ампер

жёны ластятся к владыкам
африканские цари
оглашают землю рыком
где-то к югу от Твери

мир летит легко и кротко
я один во тьме огней
барабаню по решёткам
дробь бессонницы моей

Соперник

на розы денег нет
и на любовь лелеемой мимозы
ах кадет
зачем ты вырвался на волю
идя в коровьих сапогах
ты причиняешь боль и страх

Продолжение книги