Триумвират: Нити прошлого бесплатное чтение

Глава 1

Восход солнца.

От начала сотворения мира и до наших дней, проживают свой век многочисленные поколения. Знатные династии явленые в свет, столетиями соперничают друг с другом, и мало кто задается вопросом – почему не утихают народные распри, тлеющие веками, готовые вспыхнуть пожаром новой войны.

Ныне здравствующие герои и злодеи, отважные войны – не ведающие страха, и беспринципные убийцы, томимые жаждой наживы, все они не зависимо от титулов и регалий, продолжают искать мимолётной славы, в надежде увековечить громкие деяния в летописи времен. Хроники истории, подвластной росчерку пера, когда великий подвиг, или коварное злодеяние сокращается до пары строчек из равнодушных слов – чернеющих клеймом, на страницах старого пергамента.

Время бурной рекой вымывает из памяти молодых поколений все знания, стирая правду о прошлом, дабы вновь повторились легкомысленно забытые беды. Спираль повторяющихся событий, виток за витком играет на руку недугам вероломства, обмана и сребролюбия, оставляя низменным инстинктам очередной шанс для реванша.

Эверест власти, стал пределом желаемого и все кто стремятся к вершине, продолжают мечтать о неделимом мировом господстве, покорных умах и раболепствующих сердцах! Благо наш мир устроен сложнее, чем можно себе вообразить, а коварные планы легко рушатся, разбиваясь о “копья” в руках критично мыслящих личностей – стоящих за правду родного простора, чего не скажешь о сторонниках новых “ценностей”, чьи идеалы предсказуемы, а главное легко меняются в угоду правящему классу.

Можно сколько угодно сыпать фактами перед вольными умами, желая убедить слушателей в “честолюбивых” интересах, либо “благих” намереньях, но если общество понимает грядущие тенденции и замечает расхождение между словом и делом, оно проигнорирует амбициозные речи наглого выскочки, оставив манипулятора без народной поддержки. Обесценив тем самым сложную и продуманную игру, лишив ее всякого смысла, толкая предприимчивого вруна к последнему варианту, попытке захватить не окрепшие умы молодого поколения, путем распространения романтической идеи о “справедливости” закона, утопии “равноправия” между сильным и слабым, богатым и бедным, разумным и глупым.

Доверчивые охотно будут слушать сладкие речи, искренне веря сказкам о чудесном мире грез, который вот – вот должен быть построен! в то время как новоиспечённый “вождь” не забыв про себя, вытянет из карманов одурманенных зевак и ротозеев последние гроши, надувая положительный образ – “беспринципного борца” радеющего за все хорошее. Разрывая на груди рубаху с истошными воплями:

–Как ужасна жизнь! манипулятор спешно переходит от громких лозунгов, к пылким обещаниям. Намереваясь убедить окружающих в “искреннем” стремлении помочь всем и каждому. Предлагая “В считаные часы выправить гиблое положение дел! Изменив город, край, страну и даже мир! к лучшему, словно по щелчку пальцев или взмаху волшебного посоха!”

Хитрые методы “контроля толпы”, постоянно обновляется, они усложняются и дополняются новыми приемами, уловками, следуя в ногу со временем.

Идеальные тактические решения выстраиваются в целые стратегии, которые под стать “нитям", обвивают марионетку по рукам и ногам, избавляя пленную “куклу” от свободы действия.

“Струны” чужих умыслов, дело рук не терпящих огласки ловчих, скрывающих истинные намеренья и попутно расставляющих новые “сети” для будущих жертв. На протяжении тысячелетий, всегда были, есть и будут коварные “Ловчие” чья цель останется неизменной, преследуя “Идеалы” мирового господства, безграничной власти над всеми формами жизни и последующими поколениями, такой горе властелин становится заложником собственных страстей. Опьяненный безнаказанностью, под пагубным влияньем власти, гордый и надменный злодей, в итоге становится жертвой последствий, а иногда даже невольным свидетелем, крушения всех своих надежд, расплачиваясь за содеянный обман, собственным благополучием, свободой, а не редко и жизнью.

В надежде избежать трагической участи предшественников, все будущие вожди формирует в своих соратниках безропотное подчинение, граничащее с фанатичной преданностью “общему” делу. Если выразится точнее, умственное помешательство, обрекающее толпу безумцев, покорно шагать вслед за своим “героем”, не разбирая пути под ногами, всецело доверяя идейному лидеру, отбросившему за не нужностью все зачатки здравомыслие.

Толпа безумствует, переполняемая бравадой и бахвальством, выкрикивая простые лозунги, неизменные на протяжении тысячелетий, находясь в плену ложных ценностей, наивные глупцы шагают в пропасть, завершая “триумфальное” шествие жертвенной гибелью.

Вскоре голоса смолкают, поглощённые темнотой бездны, дабы их сменили новые “герои” нашего времени, готовые охотно перехватить знамя мирового бардака и разрухи. Очередные жертвы маршируют гибельной тропой своих предшественников, горькая смерть которых, увы не учит и не останавливает приемников бунтарских традиций, а даже напротив! ложно утешает их, заставляя практиковать самовнушение: “Мы лучше!” “Мы умнее!” “Нас это не коснется!”

Фанатизм обманутых, слепая преданность лидеру и наивные мечты – предсказуемая ставка новых вождей. В мышлении манипулятора, орудие (толпа) должна слышать желаемое, рисуя в воображении новую парадигму: основанную на справедливости среди представителей разных сословия и народа, достатке, благополучии, сытой, а главное мирной жизни! “Где общество объединено идеалами созидания и находится в центре мироздания.” Представители “новой” власти, один за другим придумывают разные формы правления, ограничивая либо и вовсе лишая народ оставшихся прав и свобод.

Мир не изменился, власть начавшаяся с обмана, не чего кроме лжи предложить не сможет, в то время как поколения великого множества, будут сменять друг друга, уходя в мир иной, под траурные фанфары, и на месте прошлого триумфа все отчётливей звучит громогласный “хор” черной стаи… воронье – вы глашатае мрачных перемен? или вестники смерти… грядущей по пятам, в след за нами?

Восход: Для многих это время ассоциируется с летним солнцем. Проблеском ярких лучей, едва осветившим долину, и не успевших обогреть ее как следует. Тусклый небосклон, багровеющий от утреннего зарева, медленно расцветает, уподобляясь бутону цветка, окружённому чутким вниманием и любящей заботой. Свет рассеивает отступающую тьму на окраине границ: зеленых лугов, золотых полей ржи и лесных угодий – последнего “пристанища” для всякой тени, бегущей прочь от яркого, небесного светила. Пламя прогоняющее ночью дремоту, низвергающее мрак в небытие пустоты, яро осыпает холодный лик земли, множеством ласковых поцелуев, пока горемычный бедняк ловит себя на мысли о скоротечности “личного восхода” и мимолётности прожитых лет, упущенных на выживание тела, в ущерб развитию души.

Изможденное тоской сердце, больно сжимается в груди, при мысли о грядущем закате жизни. Всякая печаль, как радость в противовес друг другу, были и остаются многогранными.

Подводя итоги хорошему и плохому, значимым и бесполезным событиям, разумно оценивать все произошедшее целиком. Избегая участи быть затянутым в омут неблагодарных разбирательств, задаваясь наивными вопросами когда? и самое важное где? была допущена роковая оплошность – положившая начало далеко идущим последствиям. Торжеству яростной стихии, подобной вихрю ураганной силы, сметающему все на своем пути, включая привычный уклад жизни, обрекая некогда свободного потомка, продать свою волю за сытое рабство.

Равнодушный к чужим страданьям мир, слеп и глух, он быстро меняется, дабы вчерашние общины стали народами, способными привнести новый уклад жизни, обогатив единое наследие.

Вслед за растущим обществом, возводятся новые поселки, величественные города с множеством аккуратных домов, выстроенных рядами, точно перед парадом, разделённых на кварталы вереницей белокаменных улиц и садовых бульваров, ухоженных цветников утопающих в красочных соцветиях, на фоне пылкого багрянца, игривого жемчуга, и бежевой легкости, цветущих яблонь, веющих сладким ароматом.

Весенние грезы, в преддверии летней поры, будят нежные чувства, своим неспешным торжеством и очарованием, они словно бросают вызов всему миру! Призывая его замедлить буйный бег, дабы каждый из ныне живущих, мог вдоволь насладится торжеством гармонии.

Не успевая в полной мере оценить красоты, вновь упущенной весны, образованная молодежь с умным видом рассказывает своим родным из глубинки о торжестве просвещения, над сельской простотой мышления, желая выручить очередную помощь из родительских карманов, прикрывая студенческие “слабости” новым благовидным предлогом, чаще всего выдуманным на ходу, снова и снова опустошая семейную казну до последней “Меры”. Получив желаемое, расточительная молодежь спешит покинуть отчий дом, желая поскорее окунуться в Столичную роскошь, одна мысль о беззаботной жизни, с дармовыми мерилами в кармане, да в компании друзей и подруг, заставляет великовозрастных бездельников лететь к белым башням как на праздник, пока не наступил очередной учебный год.

(Мерила – именуемые в простонародье коротко – мера, во множественном числе “меры” – это тэлаинская единица аргентума, которую чеканили в виде небольшого слитка. Размер такой “монеты” не превышал по своей длине и толщине указательного пальца.)

С открытием аргентума и последующей его добычей, многое в цивилизации переменилось, так рост благосостояния – стал во главе угла, а малый достаток – поводом для насмешек, со стороны “друзей” и знакомых, кичащихся своими успехами и достижениями друг перед другом.

Вскоре столица из центра просвещения, превратилась в торговый оплот – отчий дом: для предприимчивых дельцов, ушлых караванщиков, вечно усталых рабочих и хмурых грузчиков, любопытно глазевших, на опрятных и величественных дам, прогуливающихся в компании пестро одетых кавалеров. Вездесущие парочки влюбленных, частенько шли под ручку, радуя друг друга забавными историями, всегда уместными для обсуждения со своей семьей, дальней родней, друзьями либо соседями.

Городская жизнь богата событиями, она бурлит точно похлебка в котле! Норовя обжечь кипящим паром, любого кто будет не осторожен в своих действиях, мыслях или речах.

Особенно в переломные моменты, когда “житейский муравейник” вот-вот лишится идейного лидера, основателя и не гласного правителя.

В преддверии грядущей смуты, вызванной отсутствием законного наследника и выбранного приемника, между Столичными сословиями назревает борьба за власть. Соперники, ведомые желанием перехватить бразды правления, действуют по принципу каждый сам за себя, пока основатель города – школы, он же ее правитель – став добровольным затворником, укрылся от суетливого мира и вечных дворцовых интриг, за стенами белой твердыни. Триумфальная башня – подобная “острию” копья, брошенному с небес на землю, метко поразившее “сердце” столичного города молча торжествует над ним. Не преступная, круто горная вершина, сложенная из белого камня, у ее подножья царит обманчивая идиллия, способная перехитрить разве что наивного и не внимательного гостя прибывшего издалека.

Горожане лишенные душевного покоя в плену повседневной суеты, не видят счастье довольствоваться малым, они стали верными пленниками своих прихотей и слугами вечно растущих амбиций.

Разговор на кухне, обустроенной на первом этаже белой башни – речь ведут две служанки:

–Напрасно ты переводишь еду Элен! Посетовала кухарка, стирая со своих ладоней пшеничную муку. Повариха была не высокого роста, ее грубые черты лица выдавали склочный характер, а длинный нос с завидным усердием лез в чужие тайны. Склочница редко удосуживалась разобраться в подслушанном разговоре, она с легкостью перевирала чужие секреты, создавая удивительные небылицы. Будучи одной из “великого” множества переселенцев, покинувших родные края, кухарка в погоне за столичными амбициями, под стать своим предшественникам, прокутила в городе все свое наследство, вырученное с родительского имения, проданного с глаз долой из сердца вон.

–Старик уже несколько месяцев не принимает гостей! Кто знает, может он давно… решив не продолжать мысль, селянка замолчала. Почувствовав на себе осуждающий взгляд со стороны, она спешно прикусила язык, мысленно посетовав на свою болтливость.

В ответ на чужие домыслы, Элен взяв в руки сверкающее серебряное блюдо, ответила с присущей ей уверенностью и спокойствием:

–Основатель жив и здоров, я буду ходить к его двери каждый день, если это будет нужно!

После сказанного добавить было не чего. Упрямая девушка, сложив на поднос фрукты, свежеиспечённый хлеб, поставив кувшин сладкого меда, направилась к вершине башни, она надеялась увидеть правителя в добром здравии, вопреки дурным предположениям болтливой поворихи.

–Может он будет в лучшем настроении, нежили обычно? и примет меня? – думала про себя Элен.

–Вот упрямая дура!….еле слышно проворчала себе под нос, недовольная кухарка. Вынимая очередную порцию караваев из горнила печи.

Шаги звучавшие по лестнице, не торопливо приближались к двери, становясь все отчетливей. Раздавшийся после не долгого затишья стук в дверь, пробудил старика – основателя, от гнетущей задумчивости.

Из комнаты донесся скрипучий голос, с не добрым повелением:

–Уходи прочь! я не желаю, кого-либо видеть!

Впав в замешательство от прохладного приема, служанка досадно поджала губы. Сдерживая волнение Элен робко помалкивала.

Об упрямстве основателя говорили больше чем о его заслугах перед народом. Шутившие за спиной завистники, часто упрекали старика, сетуя о его возрасте, отразившимся на вредном характере, поднявшим самомнение и ворчливый нрав правителя к макушке белой твердыни, выше которой оставался только небосвод!

Подобным язвительным россказням девушка не верила, ей было ясно, основатель мрачен и сварлив не по причине личного намерения обидеть тех, кто рядом с ним, а из-за тяготящих душу событий, которые он старательно прячет, за отталкивающей грубостью.

–Не нужно меня навещать, забудь сюда дорогу! И передай это другим!

–Но основатель! Робко перебила служанка.

–Город нуждается в вас! мы все нуждаемся…. Ответа на призыв Элен не последовало, правитель упрямо молчал, а мир вокруг будто остановился и от оглушительной тишины становилось не по себе. Только биение сердца, уподобившееся вечному звону часов, неуемно стучало в груди, выдавая девичье волнение.

Тук, тук, тук – вторило сердце глухому затишью, разбиваясь о безучастие по другую сторону двери.

–Прошу вас Аретфолл, не губите себя. Оставив поднос с завтраком на столе возле окна, служанка, грустно выдохнув, забрала с собой вчерашний ужин, к которому затворник так и не притронулся.

Прежде чем Элен успела перешагнуть порог кухни, любопытная повариха стала досаждать ей вопросами:

–Он снова тебе не открыл?! Раздосадовано поморщившись кухарка продолжила: –Вот старый упрямец!… проводив хрупкую Элен взглядом, заметив в ее руках серебряное блюдо с не тронутым, вчерашним ужином, лицо склочницы растянулось в язвительной гримасе.

Оставив без внимания чужое любопытство, служанка молча подошла к столу, намереваясь поскорее очистить грязную посуду и покинуть злачное место, во избежание лишних расспросов.

Быстро сообразив, что ее прямолинейность не возымела желаемый результат, повариха ловко сменила тактику, решив расположить к себе Элен, она предприняла новую попытку, желая начать разговор издалека:

–Слушай, иногда я могу наговорить лишнего! Ты не сердись, ведь у меня нет желания тебя обидеть! Примирительный тон настораживал.

–Если попытки накормить упрямого затворника для тебя так важны, то я могу помочь! Элен – ты ведь ночами не спишь! Каждый день у тебя много дел, разных поручений, обязанностей! К чему лишние хлопоты?! Попроси меня, и я легко найду того, кто будет ходить к основателю вместо тебя, навещая старика каждое утро, в обед и вечером!

–Не нужно, все в порядке. Кротко вымолвила служанка, отмывая одну из тарелок.

–Хорошо… не уверенно согласилась ее собеседница.

–Как пожелаешь.

На следующий вечер, упрямая девушка снова принесла ужин к закрытым дверям. Элен весь день была сама не своя, погруженная в личные раздумья, ей не давала покоя мысль, о добровольных мучениях пожилого основателя. Образ голодной смерти старика, навязчивым видением преследовал впечатлительную телеику, занимая все ее внимание и воображение.

Страшная участь – чужого выбора, мириться с ней, Элен не хотела.

Оставив поднос с новой порцией еды, она в отличии от прошлого раза, была настроена решительней, ее пылкое сердце взывало к справедливости:

–Я не уйду! Хватит! Решительно заявила сама себе служанка.

–Основатель губит себя! Он должен одуматься! Собравшись с духом, девушка начала разговор, пусть ее не желают слушать, но она все же попытается изменить ход событий.

–В мире живет множество тэлэинов и тэлэик, которым не все равно …они помогают друг другу, даже сейчас, когда все вокруг меняется. -У меня нет умысла опорочить вас основатель. Выдержав паузу, она продолжила.

– В прошлом здесь возникло бы столпотворения, неделями скитальцы со всего простора стремились бы попасть сюда, желая помочь вам, в вашей нужде, разделить горе, переживания, а вместо этого сейчас все ждут от вас ухода. Правитель, зачем вы губите себя?

Глухое молчание по другую сторону двери тревожило ее, от горькой тоски и собственного бессилия девичьи руки опускались, открывая дорогу отчаянью, застигнувшему юную особу врасплох.

–Мои усилия тщетны, напрасно я пытаюсь изменить его решение своими жалкими попытками увещевания.

Служанка не торопливым шагом направилась к лестнице ведущей вниз, в голове ее мелькали мысли о скором сне, а усталые веки предательски смыкались на ходу.

Черные ресницы, усилием воли вздымались вверх, пока Элен зажигала новую свечу от огарка догорающей. Завтрашнее утро встретит ее очередной кипой перепачканных нарядов, множеством ссадин на руках, заноз от дощатого пола, который придется драить в каждой комнате, пока толпы местных образованных умов будут горделиво рассуждать о высшей материи, споря о прошлом своего народа на подмостках Зеленого квартала.

Затем кухарка снова заворчит: -Кормим зря бездельников! Считая Аретфолла одним из них, так размышляла о предопределенности будущего дня юная Элен, не заметив, тихонько приотворившуюся дверь, ту самую, вечно закрытую для посетителей.

Мимолетное чувство окрыляющей радости, изгнало прочь мрачную тоску, девичье сердце озарило яркое пламя надежды, не так давно ее тревожили сомнения касаемо основателя: “может ли он передвигаться по комнате? есть ли у него силы подняться с постели и отварить дверь?”

За дубовой, обитой железом преградой, скрывалась холодная ночь, по коже невольно бежали мурашки.

–Может мне мерещится? И это наваждение предо мной? Обман? желание? Которым рада я поверить?…терзаемая неверием служанка, осторожно подняла зажжённую свечу повыше. Но нет, в ярком свете огня, дверь была едва приоткрытой. Проникающий через дверную расщелину свет врывался не званым гостем в стариковскую обитель.

–Чего страшусь я в этом мрачном месте? Ведь я была не раз готова, порог заветный, в один миг переступить!

Борясь с малодушием и осторожностью, не решаясь сделать шаг вперед, девушка мешкала, ощущая как перед ней, высится барьер, сложенный из надуманных тревог, четных переживаний, леденящего кровь страха, сковывающего нутро.

–Нет! Я должна! Основателю нужна моя помощь! Убедив себя, Элен взяв со стола серебряное блюдо с приготовленным для Аретфолла обедом, аккуратно толкнула плечом преграждавшую путь дверь, та нехотя поддалась напору незваной гостьи, осмелившейся войти.

Из обители доносился приятный запах летней листвы, скошенной травы, такой редкий для городских мест. Не придав этому должного значения, гостья продолжала идти вперед, за ее спиной медленно закрылась дверь, а темнота окружавшая все вокруг, быстро рассеивалась, с каждым седланым шагом в направлении к панорамным окнам. Они словно зоркие очи белой башни, не меньше тридцати локтей в высоту, с резными, деревянными рамами – под стать “не смыкаемым векам”, всегда ясные и широко раскрытые “очи” молчаливой твердыни, возвышались до купольных сводов, обрамлённых арочным полукругом, едва различимым во мгле.

Эта была не каморка, привычная для большинства слуг своими крохотными габаритами, перед взором Элен был целый этаж, включающий в себя личные покои основателя, его книга хранилища, обсерваторию, столовую, зал аудиенции, где правитель принимал гостей, все перечисленное и много другое таила в себе эта вершина.

Остановившись у обеденного стола, девушка тихонько поставила на его поверхность блюдо с ужином, приготовленным для основателя.

Аретфолл не обращая внимания на гостью, многозначительно молчал, он сидел в кресле у самого окна, погруженный в личные раздумья. Вскоре голос старика нарушил тишину, прозвучав спокойным тоном.

–Подойди ближе дитя. Пригласив юную гостью хозяин обители продолжил: -Присядь рядом со мной, мне хочется разглядеть твое лицо получше.

Мешкая у второго кресла, девушка не смела присесть.

–Основатель, я не одета для приема подобающим образом, моя одежда черна от копоти и сажи…тэлэике было стыдно и не уютно. Она напрасно пыталась отряхнуть свое истрепанное платье, но ткань становилось грязнее, а сажа предательски марала юные ладони.

–Какой вздор! Произнес правитель со спокойствием и уверенностью в голосе. –Современное общество судит о нас по внешнему виду, чистоте одежды, учтивости речи, достатке мер в кошельке – забывая о том как все это ничтожно. Наряды стираются, меры тратятся, а учтивость пропадает, когда тебе нечего съесть. Закончив фразу, старик нахмурил брови. Аретфолл не походил на измученного голодом затворника, его лицо украшало присущая старости мудрость, подкреплённая ясным взором. Он подолгу всматривался вдаль, предаваясь размышлениям известным только ему одному.

Ноги служанки дрожали, она под гнетом усталости расслабленно погрузилась в кресло с высокой спинкой, сдерживая чувство окрыляющей ее радости.

Посмотрев на юное личико гостьи, старик снова отвел свой грустный взор, устремив его к дальним просторам, раскинувшимся за переделами панорамных окон.

–Если твои слова также правдивы и неоспоримы как восход солнца с востока, тогда я оказываю своим недругам добрую услугу, тратя остатки жизни здесь, в заточении…посетовал Аретфолл, испытывающий взгляд которого снова переключился на служанку.

–Да… это на самом деле так! Я вижу замешательство в твоих глазах, ты не понимаешь зачем я так поступаю. Отдавая на откуп разорителям самое ценное и дорогое – оплот порядка и знаний нашей цивилизации! Некогда хранимую мной Столицу, на протяжении всей эпохи просвещения.

Молчание, длившееся пару минут, снова нарушил основатель.

–Не тебя я представлял на этом месте дитя. Кого угодно, от именитого искусствоведа, либо педантичного зодчего, а может красноречивого поэта, пивца дорог – вечного скитальца исходившего весь мир вдоль и поперек, в поиске капризного вдохновения. Хотя, справедливости ради сгодился бы и драматург! Горькая и мимолетная усмешка на губах основателя скрылась бесследно, точно ее и не было, вторя угрюмости, легко читаемой в разочарованном взгляде правителя.

–Типичный заголовок современности “Выживший из ума старик” или “Последний день Основателя” Название помпезное, вычурное в порядке вещей для избалованного общества, максимум грубости, минимум честности, с избытком колкостей…подытожил хозяин башни.

–Во все времена брюзжащие моралисты вроде меня, будут свидетелями “рассвета” и “заката” великого многообразия эпох, а подобные тебе дитя… Указав на служанку основатель продолжил: -Будут вынуждены претерпевать невзгоды, тяготы лишений и сыплющихся на голову бед, проверяющих на прочность принципы и убеждения. Не сводя взгляд с молчаливой слушательницы, старик снисходительно улыбнулся, теперь уже по-настоящему. Толи из жалости к юной девушке, то ли из чувства превосходства над ней, ведь его закат не за горами, а Элен еще многое предстоит пережить.

–Ты вынуждена меня слушать, вместо того что бы лечь спать пораньше. Посетовал Аретфолл.

–Я готова слушать вас дни и ночи напролет! Глаза Элен были исполнены восторгом, ее трепетное сердце билось все сильнее, а на щеках играл румянец.

–Знай дитя! Таким как ты предстоит сохранить и нести доброту в этот мир, не смотря на провокации и противодействие нынешнего общества. Приумножать хорошее – тяжелый и не благодарный труд, многие современники злословят честность и отзывчивость, потешаются над милосердием и бескорыстностью, тебе предстоит сделать не легкий выбор дитя, преобразить мир вокруг себя на пути к славному будущему, или уподобится остальным, утратив надежду на спасение, созерцая крушение цивилизации во мрак.

–Каждый день ты безропотно трудишься, претерпевая невзгоды выбранной стези, веря в общее благо! Тяжело вздохнув основатель продолжил.

–Так же было и со мной дитя, конечно мне не приходилось убеждать самовлюбленного упрямца открыть мне дверь, дабы он не заморил себя голодом, дикая невидаль! Снова усмехнулся старик.

–У каждого жизнь одна, и она особенная, моя не была исключением, но была легче благодаря моей жене, ныне усопшей, грусть и тоска о ней омрачает меня больше всего на свете. Лоэрия, моя Лоэрия…она всегда строила мосты взаимопонимания между мной и другими, находила возможность померить меня…

На мгновение правитель замолчал, оказавшись в плену воспоминаний прошлого, чуть позже он продолжил свой рассказ, минуя лишние объяснения:

–Ее любовь ко мне, укрепляла веру в преодолении любых мирских ненастий, житейских трудностей, которые нам еще предстояло пройти вместе, когда мы шли в этот дикий край рука об руку, к великой цели. Построить первую в мире школу, для тех, кто отличался от остальных детей. Ведь среди тэлаинских селян нам не было места. Душа и разум тянувшиеся к познанию мира – не мыслили себя за первобытным плугом и сохой.

В скорее мои знания оказались не нужны даже тем, кого я раньше мог назвать своим народом. Река “Разлучница”, разделила нас, на тех кто отправился вперед, и оставшихся позади. За нашими спинами притаилось прошлое – в виде скромных поселений, да затерявшихся деревушек, мирно дремлющих среди лесных угодий. У южных берегов, меня и мою любимую ждал не обжитый, диковинный край. Могла ли неизвестность этих земель остановить нас? Испугать в дороге? Заставить повернуть назад? Нет!… Голос основателя на миг смолк.

–В нас не было тени сомнения дитя. Готовность отстаивать дело всей жизни, крепла с каждым днем. Вскоре вокруг нас стали собираться единомышленники.

– Идеалисты, покинувшие родные земли, все они шли вперед, следуя проторённым путем на юг, вот так мы стали большой семьей, общиной, названых сестер и братьев. Нас объединила мечта – ставшая общей целью, тогда мы боялись спугнуть ее, обсуждая шёпотом, благоговея перед одной только мыслью о достижении желаемого.

Город школа вырос на месте избушки…кто бы мог подумать, а попытки развивать заложенные в нас умения открыли новую эпоху, названную не иначе как путь Просвещения…. но полно на сегодня! Скоро начнет светать, к тебе будет много вопросов дитя, хоть ты и неразговорчива, прошу, выполни мою просьбу, сохрани нашу встречу в тайне.

–Основатель…уверяю вас! о нашем разговоре никто не узнает! Робко ответила юная девушка. Она некоторое время смущенно смотрела по сторонам, прежде чем осмелилась добавить: -Только прошу вас, расскажите мне еще… о том, что было дальше!

–Всему свое время. Сухо произнес старик, переведя отрешённый взгляд к горизонту, ожидая скорого восхода солнца.

Глава 2

Не прощенные.

Как Элен вернулась в комнату прислуги, ей припоминалось с большим трудом, ноги девушки гудели от усталости, угнетенная физическим трудом и постоянным недосыпом, она спала крепко, но не долго.

Ранее утро с его первыми лучами солнца, под характерный шум, доносившийся с кухни первого этажа, нарушили покой Элен. Нехотя смирившись с наступлением рассвета, она медленно встала с постели.

Внизу давно шумела прислуга, повара готовили завтрак, стучали посудой, громко переговаривались, обсуждая разные блюда, делясь секретами приготовления между собой.

Весь первый этаж, был преисполнен вкусными, летучими запахами сдобы, укрыться от которых было не возможно. Сладкие пироги, ватрушки, пряники и бублики, блины и оладьи, смешивались с ароматами фруктового и ягодного варенья, разыгрывая аппетит у голодной Элен, спешащей как можно быстрее пройти во двор, минуя рассадник соблазнительных запахов, до тех пор, пока голоса с кухни, не привлекли к себе ее внимание.

Замедлив шаг, служанка крадучись приблизилась к кухонной двери, стараясь не выдать своего присутствия, она тихонько прислушалась к чужому разговору, звучавшему в привычной для местного быта манере.

Из разговора неизвестных:

“–А я ее спрашиваю! –Зачем ты его кормишь!? А она! Она знаете…. как посмотрела на меня!?

–Да ну! А ты чего? Прервала рассказчицу, задав свой вопрос одна из слушательниц.

–Я? не чего! Усмехнулся до боли знакомый голос, принадлежавший кухарке.

–Связываться с ней! Зачем мне это нужно? Она странная! Коротко пояснила последняя.

Решив не тратить даром время на подслушиванье глупых сплетен, Элен махнув рукой, поспешила во двор.

Подняв из колодца ведро студеной воды, поёжившись от холода, Элен мысленно произнесла. –Бррр! Когда уже в белой башне починят водопровод!? Разве это так сложно? – Ай! Ай! Ай!…какая холодная! Поморщившись девушка, зачерпнув в озябшие пригоршни воду, спешно умывая лицо. –Это же настоящая беда – жить с перебоями в водоснабжении! А еще каждое утро умываться холодной водой! Завершив под эти раздумья все утренние процедуры, Элен поймала себя на мысли:

–Пришло время навестить склочниц! От этой идеи служанке стало не по себе, чужие разговоры задевали ее за живое, меньше чем того следовало ожидать, а вот козни, учиняемые “некоторыми” из местных обитателей белой башни, все чаще будили в Элен не характерные для нее злость и негодование, сдерживать дурные эмоции под контролем становилось все тяжелее.

–Меньше всего мне охота идти на кухню! Брезгливо поморщившись Элен призадумалась: –Может они уже ушли? Утешая себя напрасными ожиданиями юная особа продолжала мысленно рассуждать. –Если там одна кухарка, это ерунда! Меньше всего мне хочется встречаться с остальными, ее собеседницами, ведь я догадываюсь кто это!

–Все…хватит размышлений…вот она кухня! Пора Элен! Соберись! Расправь плечи! Иди вперед и только вперед! Подбодрив себя, тэлэика смело переступила порог кухни.

Стоило ей войти, как общее внимание склочниц переключилось на гостью, умевшую держать себя в руках. Сохраняя невозмутимое самообладание, служанка молча направилась к обеденному столу, намереваясь позавтракать, но стоило ей только приблизиться к нему, как девушка потеряла дар речи от возросшего возмущения, ее порцию съели другие, оставив после себя только грязную посуду.

–В приличном обществе сначала говорят доброе утро! Ехидно произнесла одна из сплетниц.

–С каких пор клубок ядовитых змей, ровня приличному обществу? Гордо усмехнувшись Элен снисходительно обратила взор на склочниц.

–Клубок змей? Раздраженно произнесла вторая сплетница. –Да кем ты себя возомнила?!

–Посмотрите на нее! Перед нами дочь дворянского происхождения! Захихикала третья смутьянка.

–Кланяюсь перед вами госпожа! Подыграла злым подругам четвертая девица, взявшись за края своего платья, она наигранно подогнула колени и едва наклонила вперед аккуратную головку, дразня Элен вызывающим поступком.

–Знаешь дорогуша! Мы поговорили о тебе и решили, что дворянка не достойна, вкушать пищу рядом с нами! Тебе в пору жрать из одного корыта с дворовой скотиной! Злобно усмехнулась зачинщица травли, на шее которой сверкнула драгоценность.

Разглядев на воровке фамильный медальон, Элен позабыв про завтрак и оскорбления, направилась вперед, с намереньем вернуть свою драгоценность обратно.

–Ты рылась в моих вещах Фрида! Верни медальон мерзавка!

Смелой одиночке преградили путь злобные “гарпии” – все это время верная свита Фриды, “кружила” близь Элен они язвили и клокотали от злости, отталкивая девушку в сторону, заслоняя собой наглую воровку.

–Попробуй отбери! Раззадоривала самоуверенная злодейка, чувствовавшая себя в безопасности за спинами подруг.

–Дворянская кровь! Тьфу! Одна из грубиянок плюнув в лицо ослабевшей Элен, снова толкнула ее в сторону. Не удержавшись на ногах, юная служанка упала на пол.

Склонившиеся над ней “хищной стаей” обозлённые сплетницы стали держать Элен за руки и за ноги. Ожидая пока Фрида достанет из льняного мешочка на поясе, круглую, деревянную шкатулку. –У нас для тебя подарок дворянка! Такой что ты нас на всю жизнь запомнишь! –Держите ее крепче! Приказала своим подругам Фрида.

Открыв крышку деревянной шкатулки, злодейка взяв в руки шелковый платок, зачерпнула дурно пахнущую мазь.

Элен пытаясь вырваться, в предчувствии беды, стала брыкаться из последних сил. Схватив ее за шею что бы она не мотала головой в разные стороны, одна из склочниц закричала: -Быстрее Фрида!

Мазь на щеке Элен, стала впитываться, проникая под кожу, втирая ее при помощи лоскутка ткани в красивое личико пойманной девушки, воровка процедила сквозь зубы:

–Не чего! не чего! Пожжётся и перестанет! Зато поумнеешь!

–Втирай побольше! Тогда ее лицо распухнет и будет походить на спелый помидор! Ядовито усмехнулась одна из смутьянок. Закончив издевательства, злобные бестии выбежали из кухни, оставив Элен мучится от жгучей боли, терзавшей ее лицо и руки

Некогда милое, нежное личико юной девушки, мгновенно потемнело, на ее щеках после ожога, вызванного мазью, появились дюжины волдырей, кожа стала дряблой и не ровной. От былой красоты не осталось и следа, слезинки медленно бежали из глаз изувеченной служанки, обжигая багровые щеки. Элен тяжело дыша поднялась на ноги. Кухарка наблюдавшая за происходящим со стороны, брезгливо отвернувшись к печки, искоса поглядывая на униженную девушку.

–Вмешиваться, ради “дворянки” в конфликты? нет уж! Думала про себя кухарка. “Я не хочу для себя подобной участи! Нужно быть как все! Нельзя выделяться!”

Этот день тянулся еще дольше чем предыдущий, и казалось ему не будет конца, постоянные насмешки за спиной, уродливая внешность – как приговор. Новые козни и издевательства. Ночь, которую ждала Элен, была желанней всего на свете, с наступленьем темноты она снова украдкой поднимется на вершину башни, к основателю, который примет ее, поможет, а главное выслушает.

На этот раз она не говорила стоя у закрытой двери, ей едва хватало сил добраться сюда.

Услышав заблаговременно быстро смолкнувшие шаги, основатель некоторое время молчал, старик долго прислушивался, прежде чем решился открыть дверь для ночной гостьи.

–Дитя это ты?!…Настороженно спросил Аретфолл.

Привычный скрежет несмазанных петель, прерывался едва заметными всхлипами. На полу, перед самым порогом, лежала служанка, прятавшая свое лицо за ладонями, съёжившись жалким комочком, подогнув под себя колени, она лежала неподвижно, словно застывшая фигура. Склонившись над ней, основатель заботливо провел рукой по девичьим локонам. –Не плач…произнес он утешающим тоном.

–Обиды причиняемые тебе другими, суть испытания, перед грядущими событиями, они призваны укрепить твое сердце. Поднимайся дитя…протянув свою ладонь ночной гостьи, старик помог ей встать на ноги. Войдя в покои, дверь за ними закрылась.

–Ты голодна? Заботливо осведомился правитель

Служанка робко кивнула, продолжая боязливо прятать свое лицо.

–Пойдем со мной…позвав следовать за собой, хозяин намеревался отужинать в компании долгожданной гостьи. Обеденный стол был украшен и полон еды, ломясь от многообразия.

На мгновение потеряв дар речи, девушка протерла глаза, от недоумения с ее уст сорвалось робкое признание, звучавшее как вопрос: –Не сплю ли я? Это диво наяву?!

Основатель только поднял брови, указывая на стол он спокойно ответил:

–Если я не кого, у себя не принимаю, это еще не значит, что я голодаю.

–Простите основатель, я много слышала о разных чудесах, даже событиях связанных с вами и вашим именем, признаюсь честно, все эти рассказы были услышаны мной с чужих слов….девушка заметно робела, в ее голосе слышалось волнение.

От неловких речей, старик только улыбнулся.

–Готов искренне тебе ответить! Многое преувеличено! После ответа правитель вымыл руки в одной из оловянных чаш, наполненной водой с лепестками цветов.

–Вы так спокойно говорите об этом! а все же мне хочется верить в обратное! отдав полотенце основателю служанка уважительно склонила свою голову сделав шаг назад, желая скрыть в сумраке отягощающее ее уродство.

Подойдя к девушке по ближе, намереваясь рассмотреть ее лицо, старик дотронулся до подбородка Элен. Тэлэика нехотя приподняла свою голову, потупив печальный взгляд в пол, не желая встречаться с суровым взором основателя, внимательно осматривавшего терзающий ее недуг.

–Кто позавидовал твоей красоте? Строго спросил Аретфолл.

–Жаловаться на них я не смею. Кротко ответила Элен, то ли из опаски, то ли из сострадания к обидчицам.

–Мстительность и жадность… принес аргентум нашему народу. Теперь все готовы унижать друг друга, заискивая перед богатством и властью. Сегодня ты убедилась в этом очередной раз. Старик нахмурив брови отвел свою руку в сторону, после чего медленно направился к столу.

Служанка не уверенно последовала за основателем.

–Мир и общество поступающее так с ближним, обречены на худшую участь. Подытожил затворник. –К этому разговору мы еще вернемся дитя! Сначала мне хочется узнать о тебе подробнее. Вчера я позволил себе лишнего, поведал о своей жизни, больше чем следовало. Теперь расскажи ты мне, кто ты дитя? кто твои родные? откуда ты? за столом наш разговор пойдет не принужденно, вкусная еда, доброе вино, приятная и располагающая к беседе обстановка.

Девушка ела охотно, при этом не теряла манер за столом, ее осанка была ровной, выдавая в ней хорошее воспитание. Зная как обращаться со столовыми приборами, знакомая с этикетом, она не позволяла себе лишнего в присутствии основателя.

–Мой дом город школа. Здесь я появилась на свет, моя мама будучи сиротой воспитывалась в Столице, в то время когда еще не было величественных белых башен, а школа была сложена из отёсанных камней и бревен.

–Стало быть ты дочь Элины? Верно? (По обычаю древности имена тэлэинских дочерей иногда были схожи с именем матери.)

Служанка согласно кивнула.

–Элина, она была способной ученицей, как она поживает? Здравствует?

–Да основатель. С моей мамой все хорошо, я рада что вы вспомнили ее.

–А твой отец? Кто он?

–Он северный исследователь, ныне живет с нами в Столице.

–Ах, да! Первооткрыватели, достойные мужи прошлого. Нас многое роднит с ними, они тоже не нашли себе места в родном краю.

Решив поддержать беседу, Элен расчувствовалась:

–Сложно удержать себя, когда хочется увидеть все красоты мира и рассказать о них другим, ведь не возможно перестать мечтать о бескрайних просторах зовущих в след за собой, всех смелых сердцем странников, отринувших соху и плуг в угоду путешествий.

Основатель не довольно поморщился, точно в его кубке было не вино, а лимонный сок, он не громко произнес: -Даже в сохе и плуге есть некое очарование дитя, разумеется для честного селянина! Добавил Аретфолл. –Для тех кто не избалован городским бытом, открыт душой и не прячет за пазухой камень, в отличии от амбициозных переселенцев – променявших родной дом, на поиск мнимой славы и звонких мер в застенках Столицы.

–Жаль я не знакома с честными поселенцами. Угрюмо ответила девушка. -Меня все чаще окружают амбициозные. Решив не переходить к оскорблению переселенцев, Элен робко улыбнулась.

Не обратив внимания на милую улыбку тэлэики, затворник сухо произнес:

–Всех нас давно окружают чужаки, мы романтики уходящей эпохи дитя, наше воспитание, нравственность, культура и наследие, не нужны обществу приспособленцев. Большинство тяготеет к удовольствиям, сытой жизни в комфортных условиях, а вместе с тем к накопительству. Элен….все они боятся одного! И это не смерть! Современники бояться потерять иллюзию обеспеченной и счастливой жизни: купленные титулы, дорогие усадьбы, породистые табуны лошадей, серебро запрятанное по сундукам – для пленников своих страстей все выше перечисленное дороже жизни. Страх движет современниками, одно из подлых чувств тянущее наш народ к пропасти забвения.

Без радостный ответ затворника навеял тоску, не желая поддаваться горестному унынию Элен осмелилась задать волнующий ее вопрос.

–Основатель, расскажите почему наш мир так быстро переменился, ведь раньше все было по-другому? Разве аргентум корень перечисленных вами бед? Страха? Корысти? Неуемной жажды удовольствий?

–Он часть единого целого, ведь для коварного разрушения не обязателен сиюминутный крах в пропасть. Куда больше бед принесет медленное уничтожение, время способно обрушить стены многовековых башен, как вода точит камень, так же время стирает следы нашего народа, и кто придет нам на смену, унаследует вековые знания, культуру и сокровища. Народы – приемники, не остановятся на достигнутом. Они будут алчно преумножать доставшееся от нас наследие, обретая новое, смотря сквозь пальцы на уроки прошлого и приближая свою гибель в будущем.

–Мы на самом деле обречены? Не выдержав спросила девушка.

Старик молчал.

–Если все так скверно, можем мы хоть как то повлиять на ход событий? Переменить грядущее к лучшему?

–Нет. Мы можем только не допустить худшего, отодвинув срок неизбежного краха. Произнес задумчиво основатель. –В наших силах не допустить безумия в мире, единственная привилегия и благо свободной воли дарованные нам свыше, право выбора между лучшей и худшей участью. От сотворения мира Творцом прошло много поколений и веков.

В прошлом наш славный народ возделывал землю, жил по северный стороне от реки Разлучницы, удил рыбу, не зная забот. Нас не тревожил дикий зверь, а время только подталкивало к размышлению, зачем мы здесь?!

Тогда на свет появилось поколение будущих мыслителей и просветителей тэлэинских земель. Сызмальства мы подвергали мир доскональному изучению, трепетно оберегая результаты своих изысканий. От родных нам достались знания о прошлом. Вскоре поколение просветителей превзошли своих предков, отцов и матерей, переданные ими знания стали для нас начальной ступенью, отправной точкой на пути к триумфальным открытиям.

–Справедливости ради стоит заметить, мы были не одни! Наравне с просвещением, развивалось и духовенство. Среди нашего народа стали встречаться дети, чьи лица светились точно солнце. Эти дети своим появлением несли великую волю, которую мы стремились понять, заключив в приемлемые для себя рамки. Так мы отличались друг от друга, они знали, а мы хотели узнать, на чем строится вера духовенства и убеждения в высшей воле, нам нужны были доказательства, и чем больше мы пытались изучить этот вопрос, тем сильнее ширилась пропасть между духовенством и научным просвещением.

–Спустя два десятилетия все кто не нашли себя в сельской жизни, перешли Разлучницу, в надежде построить новый дом, для ученых – идеалистов. Нам хотелось верить, в возможность закрепить истину как формулу, в то что вера это пережиток наследия предков, и теперь достаточно накопить знаний, с помощью которых легко добиться величия, признания, власти – а вместо этого мы плодили бездельников и болтунов, желающих вкусно и сытно есть, богато жить, кичась на право и на лево, своими достижениями, не взирая на выбранное мошенником поприще, будь то наука – как памятник вечного тщеславия, либо искусство – обслуживающее светские интересы.

–Очень скоро эпоха плуга и сохи сменилась духовной, как крестьянские лачуги – заменили добротные дома из камня и дерева, с опрятной черепичной крышей, так и мы, став переселенцами, продолжали тешить свою гордыню, раздувая щеки, толкая камень псевдо – знаний в гору.

Для нас духовная эпоха открыла возможности материализовать твёрдые формы, так тэлэинская архитектура стала невероятной для будущих подражаний, многие умы будут спорить о том какие знания сокрыты от них, в древних книгохранилищах, они будут искать ответы на свои вопросы, тратя тщетно свои жизни.

– Наши зодчие стали гордостью! они могут воплотить из мысли в реальный мир любую форму. Все кроме живой материи, которая так и оставалась нам не подвластной, мы не можем уподобиться Создателю, а все наши попытки явить в мир новую форму жизни – тщетны и нелепы настолько, что вызывают горькую усмешку не только на моих устах.

–Наступила пора когда каждый тэлаин может забыть про каменную мотыгу. Нами был воссоздан особый предмет названый До’Ланго – это литая палка из аргентума, длиной в один локоть, с сердцевиной из сиреневого кристалла. Творение менялась под влиянием мысли. Нужен топор – Ланго становилось им, и лезвие топора в полу прозрачном синем свете, своим острием было способно рассечь камень на двоя. Вилы, мотыга, соха, грабли, кирка…все что угодно принималось за форму нашим изобретением, достаточно было подумать об этом, как серебро не подвержено коррозии, так и духовная эпоха – распаду, нам хотелось в это верить.

–Хотелось чувствовать себя значимыми для народа, мы этого добились. Упустив важную деталь, сиреневый кристалл, срабатывал как накопитель, он собирал энергию своего носителя для поддержания орудия труда, столько времени насколько развит тэлаинских дух, изматывая его силы.

–Тогда многодетные семьи стали встречаться реже. До’ Ланго собирал энергию отцов, для семей ее оставалось не достаточно. Нас стали упрекать в коварном стремлении погубить селян, часть из которых отказалась применять До’Ланго, вернувшись к каменой сохе и плугу, они совершили быстрый переход сначала к медным инструментам, затем к железным и сплавам из стали, бесцеремонно отринув плоды эпохи просвещения наши соседи приумножили свое число, многократно превзойдя нас – жителей столицы. Так некогда единое общество раскололось еще сильнее, а нрав селян огрубел под стать металлу, из которого чаще куют оружие и доспехи нежили серпы для уборки хлеба, или плуги для распашки полей.

Они по-прежнему не верят нам, обвиняя Столицу – белых башен во всех своих невзгодах, хоть война и давно миновала, но ее зачинщики не дремлют, они не случайно выбрали Столицу своим пристанищем. Заговорщики спровоцировавшие пол века назад захват и разорение Приграничных земель, умышленно перебросили пожар войны к Низинам Ветроломья и границам Сереброграда.

Пока мы, гордились своим мастерством и знаниями, за стенами нашего города множилась скорбь, до которой горожанам не было дела, как не было дела и мне, тогда я был упрям и наивен, верил что нас защитят знания и крепкие стены, пока завидующие столичному благополучию недруги, собирались в разбойничьи орды, совершая набеги и походы друг на друга.

Духовная эпоха, стала для жителей столицы капканом Элен, наш триумф обернулся далеко идущими последствиями, одно из которых, наше дето явление, сошедшее на нет, посмотри вокруг Элен. Даже без участия в войне, в Столичном городе, среди коренных жителей все чаще встречаются семьи с одним ребенком, у них обеспеченная жизнь, достаток, уют и комфорт, но… ребенок только один…в отличии от наших соседей, с завидной плодовитостью коих не поспоришь! А ведь процесс воплощения, у всех тэлэинов одинаковый и развитие ребенка требует постоянной отдачи энергии, при этом процессе мать связана с ребенком незримыми нитями. Оба родителя формируют энергетический шар, парящий над землей. “Сфера знаний всех поколений предков” ребенок развиваясь в “Cфере” еще до своего воплощения изучает родной язык, общаясь со своими близкими телепатически. Прекрасное и не вероятное зрелище, к сожалению после воплощения эти воспоминания стираются из нашей памяти. Зато они остаются в памяти наших родителей. Когда мой сын должен был воплотится в этот мир, я …я был счастлив и переполняем радостью настолько, что сейчас сложно представить, для меня это были грезы наяву. Нахмурившись основатель замолчал.

–Ты поймешь мою радость и печаль, когда придет твое время Элен, все увидишь сама. Но полно, уже светает…тебе пора идти. Перед тем как ты покинешь меня, я хочу подарить тебе одну вещь, вот возьми ее. Старик протянул девушке лоскут ткани.

–Зачем он мне? Недоумевая произнесла служанка, принимая подарок.

–Смочи этот лоскут ткани студеной водой из колодца, и укрой свое лицо перед сном, твоя боль стихнет, а увечья сгинут без следа, вернув юную красоту которой тебя некогда лишили. Много лет назад, эту вещь подарил мне один монах – отшельник, он перетянул этим лоскутком ткани, мою раненую ногу, хм….помогло мне, поможет и тебе дитя. После сказанных слов основатель поднялся на ноги, дабы проводить гостью до двери.

–Спасибо вам основатель, вы…вы не вероятный, поддавший чувствам Элен обняла старика на прощание, она стирая выступившие на глазах слезы радости, поспешила уйти, стесняясь нахлынувших эмоций.

Следуя наказу Аретфолла, укрыв свое лицо лоскутом ткани, смоченным студеной водой, служанка быстро забылась крепким сном.

На утро ее лик преобразился, став еще красивее чем до вреда причинного жгучей мазью, все отеки спали, раны затянулись, не оставив шрамов и следов. Юные глазки блестели от восторга. -Ценная вещь, подумала про себя тэлэика. -Обязательно верну ее основателю при встрече! Сегодня ночью я навещу его! Может не зря Аретфолла сторонятся и побаиваются горожане, значит им есть что скрывать, дурные мысли подталкивает их считать себя не прощенными…

Глава 3

Наследие.

–Я не мстительна! Думала про себя Элен. –Месть оружие слабых, зато открытое противостояние выбор сильных! Если перед тобой недруг, говори об этом прямо, глаза в глаза, о своем отношении к нему, или к ней, так учили меня с детства. Странно наблюдать когда за твоей спиной стихли все обсуждения, а вместо них в глазах заговорщиков встречаешь зависть. Они напуганы, я это чувствую. Им хотелось меня унизить, а вместо этого я стала лучше. Моя внешность преобразилась, да до красавиц прошлого мне далеко, зато уродкой теперь меня назвать не смеют. Один из поэтов, недавно восторгался моей красотой. Интересно он всем девушкам делает такие лестные комплементы?! Элен невольно улыбнулась, вспоминая приятное событие.

–Что до бунтарок, так они теперь сами перемазались этой мазью в надежде обрести сказочную привлекательность. Глупые гусыни. Кожа сплетниц раздулась неравномерными участками и стала походить на фиолетовые виноградные гроздья. Кто там сказал о “красоте требующей жертв?” хотя, какая разница?!

Мой медальон снова вернулся ко мне, мне пришлось за него немного побороться, сорвав его с шеи мерзкой Фриды, она верещала, кричала, шипела как змея. Зато у меня было ведро холодной воды, и окатив ее с макушки до пят, я надела ей ведро на голову. После чего повалила заговорщицу на пол, сделать это было не трудно, сейчас после мази она была не в силах сопротивляться, не буду скрывать! Легкая победа – доставило мне удовольствие. Фрида получила по заслугам, заступиться за нее было не кому, все ее подруги с обожжёнными руками и лицами прячутся от меня по углам, бояться.

–Слуги стали поговаривать о моих “тайных” навыках, которыми я “как будто” обладаю, и могу быть опасной, их доверчивая глупость вызывает у меня искренний смех! Поэтому я постоянно сдерживаю себя, пытаясь сохранить серьезное лицо. Весь ученый свет потешается над бабскими сплетнями. -Да! я из обедневшего славного рода, и моему образованию далеко до научных высот современности, но даже я не смогла бы поверить в подобные слухи, при всем своем желании.

–Одна рассказывает как я каждую ночь вылетаю в трубу! Верхом на перевернутом котле. –Догадываюсь кому это пришло в голову. Другая говорит всем как видела меня ползающей по потолку точно я паук. Следом ей поддакивает еще одна склочница, якобы заметившая меня в сумраке ночи, где я холоднокровно плету струны ядовитой паутины, с коварным умыслом поймать очередную жертву.

–Какой бред! Хотя мой отец часто повторяет, лучше пусть тебя боятся и презирают, нежили унижают и смеются над тобой. Он прав, страх заставляет их придумывать небылицы, на потеху всему народу. Фольклор и богатое воображение – очередное наследие от предков, но полно! Уже близится ночь, так где там мой котел? Ха….усмехнувшись служанка покинув свою комнату поспешила к основателю.

В этот раз старик впустив гостью в обитель, без долгих раздумий, он плотно закрыл за ней дверь, предварительно убедившись в том, что за девушкой не было слежки. Элен сияла от не спадающей с ее губ улыбки. Основатель медленно подойдя к ней дотронувшись до ее подбородка, с важным видом доктора, бегло осмотрел юное лицо в свете холодных лучшей далекой луны. Одобрительно подытожив затворник вымолвил:

–Хорошо…нет ссадин, нет кровоподтеков, очень хорошо…после сделанных выводов, Аретфолл отвел свою руку в сторону и направился к походной сумке, стоявшей на столе.

–Основатель, я…запинаясь служанка чувствуя сильную взволнованность проглатывала слова, ей хотелось смеяться, петь и танцевать от переполняющей сердце радости и без устали благодарить доброго правителя, за его щедрость и сострадание, которым он проникся к ней. –Вы помогли мне, кто я? Я всего лишь служанка….

–Ты тэлаика, не забывай об этом! Поправив девушку, старик продолжил увлеченно собирать походный рюкзак, пока гостья в недоумении следила за каждым движеньями Аретфолла.

–Основатель? Вы… покидаете нас? С опаской в голосе спросила девушка.

Старик молчал.

–Нет…нет…не в коем разе вы не можете нас оставить…разве настало ваше время? Запротестовала юная гостья, не желавшая верить в увиденное.

–Все тэлаины прошлого называли такой уход последним. С грустью в голосе произнес основатель.

–Они желали достичь таким образом вознесения. Явленые в этот мир “огоньками” потоком яркого опаляющего света Творца, каждый из нас надеется вернуться обратно и я не исключение, даже при всем моем отступничестве, мне хочется уповать на искупление, прощение. Недавняя грусть, звучавшая в голосе правителя, сменилась проблеском надежды.

–Я покидаю родной край, и отправляюсь дорогой предков, к реке Разлучнице, и дальше насколько хватит сил. Взяв с собой пресного хлеба, воды, походный посох, и старый плащ. Так меня примут за бродягу, значит не будут разыскивать, а ты дитя, выполнишь мою последнюю просьбу.

Элен молча слушала, не смея перебивать основателя.

–Найдешь Веконта, и передашь ему послание… такова моя последняя просьба, надеюсь старый друг окажется мудрее меня и позабыв канувшие в лета распри, примет тебя без долгих раздумий, оказав мне тем самым добрую услугу.

Вручив конверт в руки служанки, старик замешкался, он тяжело вздохнув, мысленно прощался с родным домом, накинув поверх скромного одеяния, видавший виды плащ, перебросив походную сумку через плечо, старик в новом обличии походил на бедняка – попрошайку, коих было множество в окрестностях приграничных земель.

–Я не хочу вас отпускать…сдерживая слезы девушка сжимала послание в руках.

–Не тебе меня задерживать Элен. Основатель положив на плечо девушки свою ладонь, по отцовски улыбнулся.

–Не забудь, имя получателя: Веконт, он живет в квартале ремесленников, передашь ему послание завтра утром. Лично в руки.

Служанка одобрительно закивала в ответ.

–Знаешь о чем я сожалел все эти годы Элен? Хотя, откуда тебе знать. Задал сам себе риторический вопрос основатель, не теряя тонкую нить повествования, он продолжил.

–Моя тоска связана с дорогими мне родными – все они были вынуждены мирится с причиняемыми мной обидами. Я не был хорошим мужем, да и отцом был никудышным, а про почетный титул дедушки – лучше вовсе промолчать, ведь мой упрямый нрав разрушил в миг больше хорошего чем довелось создать за всю прожитую жизнь. Мой единственный сын заслуженно стыдится меня, ведь я отрекся от него, выгнал прочь, лишив права преемственности, обрекая на вечное скитание в чужом краю, вместе с невесткой и моим внуком, которого я так и не увижу. Жаль во мне не нашлось сил, принять его выбор – породнится с неугодной мне телеикой, которую он полюбил и взял в жены. Будь сейчас жива его мать, она бы смогла нас примерить.

–Мне не кого винить в собственных бедах, кроме себя самого, поэтому выслушай мое последнее напутствие Элен, не оставляй свою семью, будь с теми кто тебя искренне любит, с теми кто тебе дорог, береги их. Родные – истинное сокровище, которое дается многим, но ценят его единицы. После этих слов основатель тяжело вздохнул, скрыв мрачную грусть за напускной улыбкой, он быстро сменил тему разговора:

–Но полно тебе слушать о чаяньях старого ворчуна вечно всем не довольного, сейчас ты пойдешь вперед, и если что-то пойдет не так, начнешь разговор со встречными, это даст мне время что бы я мог скрыться из башни. Справишься?

–Я не подведу вас. С уверенностью произнесла служанка. –И…я хотела вернуть вам это, он может вам понадобиться в дороге…девушка протянула целебный лоскуток ткани.

–Вздор! Произнес недовольно Аретфолл. -Это мой подарок тебе. Положив свою ладонь на руку служанки, основатель отодвинул протянутый лоскут по направлению к девушке.

–Он слишком дорог…Вторила Элен, на что старик только отмахнулся.

–Мне не доводилось покидать башню ночью, это странное чувство, когда ты живешь двойной жизнью, утром в твоих руках мыло и тряпка, ты стираешь грязь с каменного пола, полируя его до блеска. А ночью осторожно прячешься в тени от любых посторонних глаз, хотя кого можно встретить ночью? – Размышляла про себя Элен.

–Стражников в башне можно перечесть по пальцам одной руки, тэлаинские дозорные – все больше следят за улицами, их патрули вылавливают нарушителей спокойствия, возвращают беглецов в родные покои, а утром пишут донесения на пойманных бездельников, сообщая об их проступке наставникам – при условии если это студент, родителям – если это ученик, работодателям – если это слуга. Попадаться им Элен не хотелось, для нее такая встреча сулила беду. Отец и мать перебивались случайными заработками, обучая молодую поросль грамматике, древним наречиям, истории и геологии, но здесь в городе школе, таких учителей как ее родители – с избытком, да и работы на всех не хватает. Поэтому Элен готова была терпеть участь служанки, что бы ее семья не потеряла последнее, за рент и еду нужно платить не мало мер.

–Чего мне бояться? думала про себя Элен, ведь со мной основатель, все дозорные обязаны ему подчиняться, хотя…если он выбрал такое не спокойное время желая покинуть город еще до рассвета, значит даже стражам он не доверяет. Добравшись до выхода, девушка попыталась открыть дверь.

–Вот ключ….произнес шёпотом основатель, он поспешно достал связку из своей походной сумки, аккуратно придерживая её, стараясь скрыть звон металлических предметов.

Радостная новость! Им не придется искать другой путь, основатель явно готовился к своему побегу заблаговременно.

–Элен, я не смею просить тебя рисковать еще больше, дальше я справлюсь один, без посторонней помощи, думаю мне удастся покинуть Столицу еще за светло, а тебе надлежит поскорее вернуться в свои покои, береги себя дитя. Напутствие основателя подкрепил добрый взгляд прощанья.

–Если бы вы только знали, как я желаю последовать за вами основатель! Жаль что это не возможно…Шепотом молвила девушка.

Старик не чего не ответил, он скрылся в темноте улиц, бодро зашагав вперед, и трудно было вообразить в его малоприметном, сутулом образе, величественного правителя Столичных земель. Сколько в нем было сил и жизни, способных увлечь за собой.

–Раньше я думала наследие моего народа это знания, открытия, достижения….нет….наследие моего народа это сила духа, искренняя вера, стремление, непоколебимая воля, а такие яркие личности как Аретфолл, они приумножают наше наследие. Для меня его уход стал неожиданностью, оставить все чем дорожил на протяжении долгих лет, ради искупления которое может не произойти, похоже на шаг безумца, или храбреца, способного начать жизнь – сначала. Проводив старца взглядом, Элен тихо закрыла парадную дверь, оставшись не замеченной.

Глава 4

Утро доброе? Или городской переполох.

Элен разбудил шум, все галдели точно стаи лесных пичуг. –Ушел! Сбежал! Нет ушел! Да нет же следов его! УМЕР ОН! И ОКНО ОТКРЫТО!

–Вознесся! Ушел! Сбежал! Спорили все кому не лень. Одним хотелось верить что Аретфолл – умер, другие это отвергали, желая броситься разыскивать сумасбродного основателя по полям, лесам, нивам и дубравам. Слуги шумели, кричали, спорили, казалось башня превратилась в большой улей, полный пчел. Элен решив не ввязываться в чужие догадки и рассуждения, спокойно направлялась к кухне, где едва лицом к лицу не столкнулась с Фридой. Обменявшись парой колких взглядов, девушки молча прошли мимо друг друга. Элен гордо вошла в кухню, а Фрида торопливым шагом, вышла вон. Заметив происходящее со стороны, Кухарка язвительно усмехнулась, спешный побег “Змеи”, вызывал в поварихе приступы злорадства.

Встретив Элен доброжелательно, сплетница быстро засуетилась, она достала припрятанную крынку с молоком, выставив ее на стол, в печи румянился яблочный пирог, аромат которого будил аппетит. Словом все поджидало Элен, с намереньем расположить ее к предсказуемому расспросу об исчезновении правителя.

–Элен! Проходи! У меня уже пирог готов! Ай…с пылу с жару! Повариха взяв в руки хлебную лопату, вынув из горнила печи свежи испечённое угощение, оставила его на столе.

–С чего тебе быть такой радушной? Мелькнуло в мыслях служанки, чувствуя что дело не чисто, она решив подыграть, спокойно присела за стол.

В то время как девушка с голодным взглядом смотрела на пирог, кухарка гротескно высунувшись за порог кухонной двери, внимательно оглядывалась по сторонам, рядом не было ни души, лишь из главного зала башни доносился шум то ли от студенческого спора, толи от восторга победы в любимой игре Дэко (это тэлаинская игра сродню шахматам, только на пятерых игроков, в которой один защищает крепость другие пытаются захватить ее штурмом). В игре предусмотрена дипломатия, переговоры, взаимодействия, студенты проводят за ней много времени.

–Фух! Облегченно выдохнув, кухарка затворив с силой дверь, так что раздался характерный хлопок, поспешила составить компанию Элен, будучи не терпеливой тэлэикой, селянка сразу начала разговор:

–Элен ты слышала новость?

Не удостоив чужой вопрос должным интересом, юная гостья начала свой завтрак без участия поварихи, налегая на пирог и молоко, точно не ела целую вечность.

–Какую новость? Наконец отозвалась служанка, максимально без различно, продолжая есть очередную порцию угощения, стоит отдать должное: пирог вышел на славу. -Кому сейчас нужен этот этикет? Перед кем? Перед лицемерной сплетницей, вечной обитательницей кухни? Нееет! Я буду убеждать ее в своей не осведомленности. Пусть расскажет слухи, будет повод посмеяться. Думала про себя молчаливая гостья.

–Арефолл! Произнесла чуть слышно сплетница поднеся ладонь к своим губам. –Он исчез! Сегодня утром, я отправила другую служанку к его покоям, ты не пришла во время! первый раз за долгое время, а мне…да.. …мне стало совестно! Гадко отнимать последний кусок хлеба у старика! Невольно поежившись, суеверная селянка подозрительным взглядом окинула парадную дверь, видно ей мерещились чьи то шаги. Выждав достаточно времени, она вернулась к своему рассказу:

–Показалось! Так о чем это я? видя что Элен молча слушает ее, повариха продолжила:

–Так вот! Когда Фрида отправилась к заветной двери, та была отворена настежь! Она сначала опешила, подумала – старик вышел, но куда и как! Он два месяца не чего не ел! Тогда Фрида стала искать его следы, но…он словно в воду канул.

Элен лишь пожала плечами, подливая в свою кружку очередную порцию молока.

–Слушай, ты ходила к его двери все это время, а сегодня он исчез! Ты спишь как не в чем, не бывало, я теряюсь в догадках Элен! Тебе явно известно больше, чем остальным слугам! Поварихе не терпелось узнать подробности ночного побега, дабы “состряпать” очередную небылицу.

От услышанных подозрений у Элен пирог комом встал в горле. Она чуть не подавилась. –Селянка не умеющая читать и писать проявляет чудеса сообразительности! Промелькнуло в мыслях у воспитанной гостьи. Осушив перед ответом стакан молока, победив ком в горле, Элен внимательно взглянула на сплетницу.

–Думаешь я этой ночью, тайно пробралась на твою кухню? умыкнула вон тот котел? Показав пальцем на самый большой из не чищеных котлов, гостья продолжила свой упрек в адрес поварихи. – Затем оседлав его, как седлают лошадь! взмыла в небо через печную трубу, и направилась к вершине белой башни! С намереньем вызволить затворника на свободу? или вероломно сбросить вниз? Так? После сказанных слов, глаза Элен зловеще сверкнули.

–Нет! Нет! И мысли не было! Отодвинувшись, на безопасное расстояние запричитала собеседница, стыдливо потупив свой взгляд. –Даже если это правда, ты можешь брать мой котел в любое время! Я и слова лишнего тебе не скажу! Вот только…

–Что только? Злобно усмехнулась Элен. –Боишься сплетница?! Пытаешься меня задобрить, выведать чужие секреты!?

Разозленная служанка, громко вымолвила фразу на древнем тэлаинском наречии, повергнув тем самым в шок суеверную кухарку, глаза которой округлились со страху точно чайные блюдца. Закрыв уши ладонями, повариха мышью юркнула под стол. Боязливо выглядывая из своего укрытия, она несмела обратить свой взор, к воинственной Элен.

–Прошу не заговаривай меня! Жалобно взмолилась трусливая склочница.

–Дура не образованная! Подумала про себя Элен. Она просто повторила пословицу на древнем наречии предков, звучавшую на нашем языке как –Не суй нос в чужие дела! Селяне давно позабыли первую речь. Зато отец Элен долгое время изучал тэлэинское наречие, охотно передавая часть накопленных знаний родной дочери. На самом деле “Первая речь” великолепна, зато для не знакомых с ней обывателей говор первоявленых звучит – таинственно, внушая чувство трепета и опасности. Применяя древние знания “Первой речи” нежный голос хрупкой и миловидной Элен, заметно преображался, становясь величественней и уверенней. У девушки не было желания представлять, о чем сейчас думает испуганная до смерти кухарка. -Нужно развивать свой успех! Пусть боится!

–Мне не чего не известно об исчезновении основателя! –Произнесла спокойным тоном Элен.

–Но если ты и дальше будешь распускать обо мне слухи, я обещаю тебе! ты на самом деле полетишь верхом на пресловутом котле, даже не смотря на твою увесистую комплекцию, мне хватит сил запихнуть тебя внутрь и спустить по лестнице! Будь уверена! Озвученная угроза до того перепугала селянку, что она стала заикаться.

–Д..д…даа…последовал прерывистый ответ из под стола.

–Спасибо за пирог. Сухо поблагодарила Элен, прежде чем покинула кухню.

–В очередной раз расцелую своих мамочку и папочку при встрече в выходные. Подумала про себя торжествующая победительница. -Первая речь, способная повергать в шок, кто бы мог подумать! жаль действует только на непробиваемых суеверов.

Служанке нужно было отправиться в город по поручению основателя, она охотно вызвалась купить в торговой лавке свежих овощей и фруктов, для предстоящего обеда, и вооружённая большой плетеной корзиной, к полудню смогла вырваться из “плена” белой башни. На улице то и дело обсуждали не давнюю новость, всюду рыскали дозорные, им похоже дали команду разыскать беглеца во что бы то ни стало. Для девушки не составило труда купить все не обходимое, и заглянуть по пути в ювелирную лавку Веконта, находящуюся в квартале ремесленников.