Потерявшиеся в мирах бесплатное чтение
Потерявшиеся в мирах
Валентина Ульянова
Редакция 2-я
Радоплес
Больше всего на свете Ася не любила ходить с родителями в гости. У взрослых начиналось застолье и горячий, всех увлекавший, но решительно непонятный ей разговор, а дети, чаще всего незнакомые, собирались в кружок и не знали, что делать друг с другом целый долгий вечер. В детские игры ей играть было уже неинтересно, а разговоры случайных друзей обычно получались еще скучнее, чем игры. Нет, Ася вовсе не была необщительной или глупенькой, просто то, о чем обычно говорили в таких компаниях, её не трогало, а навязываться другим с тем, что занимало её, она не любила. В конце концов всегда получалось так, что она, побродив по чужой квартире, ожидала родителей с книгой или альбомом где-нибудь в уголке, чтобы никому не мешать.
Вот такой совершенно никчёмный вечер ожидал её, видимо, и теперь, потому что родители собрались идти к незнакомым ей людям. Ася, обреченно вздыхая, натянула выходные джинсы и свитер и в который раз с умоляющим видом подошла к отцу.
Он брился в ванной.
– Па… ну зачем я там нужна? – протянула она, снизу вверх заглядывая в его сосредоточенные глаза, устремленные в зеркало.
Отец выключил бритву и улыбнулся:
– Не кисни, Синеглазка! Мы приглашены всей семьёй. Да и сын у Николая Ивановича – редкий мальчик, серьёзный и умный, и всего на год старше тебя. Думаю, вы найдёте общий язык.
«Только зануды мне не хватало! – вздохнув, подумала Ася. – Да разве папе понять?!»
И она отправилась восвояси заплетать «гостевую» косу. Волосы, легкие и длинные, не слушались, рассыпались, и Ася намаялась, пока справилась с ними. Её бы воля – давно бы обрезала их, насколько легче стало бы жить! Но отец и мама без ума от них, светлых как лён и таких же мягких, и ни за что не позволят. А ей мучиться, особенно перед таким вот визитом в гости!.. И снова вздыхала Ася: столько мороки, и ради чего?!..
Но все оказалось совсем не так, как ожидала она. Совсем не так!
Сюрпризы начались прямо от подъезда. В самом буквальном смысле: таксист привёз их не к обычной многоэтажке, а в заснеженный сад, в глубине которого высился деревянный старинный дом с высоким крыльцом, резными синими ставнями и круглой башней, похожей на терем.
– Это музей? – не удержалась Ася.
– Почти, – улыбнулась мама. – Это дом профессора Смирнова, там ещё и не такое увидишь!
– Вот-вот, сама всё увидишь, – вставил папа, – сейчас не время рассказывать: нас ждут.
И они поднялись по высоким деревянным ступеням к гостеприимно распахнувшейся двери.
Потом все пошло, как обычно бывает в гостях: радостные приветствия, знакомство, оживленные разговоры о политике и погоде, живописно накрытый стол, вкусное угощение… Сын хозяев, Сергей, высокий темноволосый мальчик с ясным, живым и быстрым взглядом тёмно-серых глаз и порывистыми, хотя и сдержанными, движениями, сидел рядом с Асей. Но он все время воспитанно молчал, только слушал. Молчала и Ася.
Наконец степенный профессор обратился к сыну:
– Сережа, покажи Асеньке дом: я вижу, вы уже сыты. Что вам с нами, стариками, сидеть!
Мальчик кивнул и застенчиво обернулся к Асе:
– Пойдем?
Она с радостью выбралась из-за стола, и вправду устав сидеть «со стариками».
Они направились к двери, и последнее, что услышала Ася, были слова отца:
– Что же, Николай Иванович, теперь можно и дела обсудить?..
В узком холле, куда выходило несколько дверей, внимание Аси сразу привлекла к себе крутая винтовая лестница.
– Это лестница в башню? – робко спросила она.
– Да, – просто ответил Сергей, – там кабинет отца. Вообще-то посторонним туда нельзя, но ведь твои родители будут с нами работать, и ты всё равно всё узнаешь. От друзей у нас нет секретов: пойдём.
И он рыцарским жестом пригласил Асю подниматься первой.
Кабинет оказался круглой, очень большой и очень странной комнатой. От удивления Ася даже забыла о своём провожатом. Чего здесь только не было! Первым бросался в глаза огромный металлический пульт со множеством приборов, кнопок и лампочек, загадочно мигавших. Он занимал всё пространство справа и изгибался дугой, повторяя линию стены. Перед ним стояло высокое чёрное офисное кресло. Левее пульта тянулся длинный стол с какими-то приборами, таинственно блестевшими открытыми схемами из мелких, похожих на разноцветные бусинки, деталей. Среди приборов, как будто им тут и было место, рядами лежали кольца, браслеты, ремешки со вставленными в них цветными камнями и какие-то еще, явно старинные, украшения.
Рядом, слева от двери, стояли книжные шкафы, битком набитые книгами и художественными альбомами! В изумлении Ася повернулась к Сергею, – но тут же забыла все свои вопросы, потому что увидела за его спиной высокий металлический ящик, больше всего похожий на… лифт.
– Это… лифт?! – воскликнула Ася.
– Лифт? – загадочно улыбнулся Сергей. – Пожалуй, в некотором роде… Это – лифт… в прошлое. Отец назвал его «Темо темпестатис». Колесница времени!
– То есть – машина времени?! Ты шутишь?!
– Нисколько! – Сергей улыбнулся, довольный эффектом. – Отец – профессор, серьёзный человек. Он посвятил этому жизнь.
Ася ещё раз огляделась. Да, всё в кабинете подтверждало слова этого необычного мальчика: соединение здесь множества, казалось бы, неподходящих вещей становилось понятным.
– И… он там был? – переведя вдруг сбившееся дыхание, спросила Ася.
– Нет… – вздохнул Сергей. – Что-то пока не срабатывает. Отец говорит, что есть какой-то пока неизвестный фактор, который влияет на переход. Его надо найти. Это сложно… Я ещё не очень-то разбираюсь… Но скоро буду, – с уверенностью добавил он.
И Ася почему-то сразу поверила, что это не пустая мальчишеская похвальба.
– А эти кольца, браслеты, – зачем они? – обернулась она к столу.
Сергей подошёл поближе, взял один из браслетов и объяснил:
– Это аппаратура. Смотри! – он нажал на одну из бляшек, составлявших браслет, и она раскрылась, точно шкатулка. Под крышкой оказались часы, и он объяснил: – Здесь показано не только время, но и месяц, и год, – тот год, в который попадёт человек. И каждое звено браслета – маленький аппарат или кнопка. Ведь, понимаешь, нельзя же расхаживать среди древних людей с компьютером! Надо всё замаскировать… – он закрыл овальную крышечку и надел браслет на своё запястье. – Видишь, ни за что не догадаешься, что это не примитивная безделушка!
– А вот это кольцо? – неудержимо втягиваясь в беседу, точно в игру, спросила Ася и примерила серебряное колечко с тремя камнями – белым, алым и розовым, – расположенными треугольником. Оно подошло к среднему пальцу правой руки, и девочка залюбовалась им.
– Это кольцо возвещения, или кольцо тревоги, определитель. Оно реагирует на отрицательные энергии. На ненависть или угрозу…Чем краснее цвет, тем больше опасность. К сожалению, положительные энергии оно почему-то не фиксирует, хотя белый кристалл и должен бы был…
– А зачем фиксировать положительные? – удивилась Ася.
– Потому что они – это ключи от будущего. Обратно из прошлого, где не будет кабины темо, можно вернуться только с их помощью, как бы на их волне, – как о чём-то само собой разумеющемся непонятно сказал Сергей.
Ася помолчала. Ладно. Она потом разберётся. Не всё сразу.
А Сергей уже протягивал ей металлический обруч с тёмно-синим камнем посредине:
– Можешь надеть, – (она послушно надела его на голову). – Это видеокамера. Её монитор – на пульте.
– Да… – в восхищении протянула Ася, осторожно снимая обруч. – А вот эти… серёжки?
– Микропереводчики. Такое кольцо могли носить и мужчины, не только женщины…
Девочка примерила серьги и на этот раз не спешила их снимать. Это оказалось интереснее всякой игры! Очень скоро Сергей и Ася были полностью экипированы для путешествия в неизвестность. Вот только одежда на них была неподходящей…
– Это дело твоей мамы, – улыбнулся Сергей: восхищение гостьи увлекало и радовало его. – Она обещала отцу и нарисовать, и сшить всё, что будет нужно.
– Мама – классный дизайнер! – заверила Ася, в восторге оттого, что она здесь, оказывается, не совсем посторонняя.
Её собеседник это почувствовал и добавил:
– А ты не знала?! И твой отец тоже в нашей команде: куда же без врача!
– Надо же, – даже чуть-чуть обиделась Ася, – а они мне ничего не рассказывали!
– Не расстраивайся! Теперь-то ты всё знаешь! – утешил её Сергей и обернулся к пульту: – Видишь, какой!
Ася подошла к установке, робко глядя на кнопки и огоньки: подумать только, настоящая машина времени! Ей даже на мгновение показалось, что сейчас она проснётся в своей постели, и всё это окажется обыкновенным сном. Но «темо» блестел перед ней металлической дугообразной панелью, мирно мигая разноцветными лампочками, – совершенно реальный. И ей захотелось продолжить игру: ведь машина ещё не действует, решила она, стало быть, им не грозит опасность нечаянно перенестись куда-нибудь в прошлое, и всё, что они здесь делают, вполне безобидно.
– Ну, вот мы как бы собрались, что же делать дальше? – спросила она.
И её «экскурсовод» подхватил:
– Дальше надо активировать браслеты и вступить в контакт с аппаратом. Вот так…
Он положил свою правую руку, на которой был браслет, ладонью в небольшое углубление пульта. Углубление сразу же засветилось. Быстрее замигали огни, и машина внезапно произнесла женским невыразительным голосом:
– Назовите ваше имя.
– Сергий, – серьёзно ответил мальчик.
– Сергий. Контакт установлен, – размеренно и чётко объявила машина, и свет в углублении померк.
Мальчик отступил на шаг и сказал:
– Теперь – ты.
Углубление оказалось упругим и тёплым, может быть от света.
– Назовите ваше имя, – снова предложил механический голос.
– Анастасия, – ответила Ася и почувствовала себя космонавткой, отправляющейся в неведомый путь.
– Анастасия. Контакт установлен, – отчеканила машина.
– И… всё? – почти разочарованно спросила маленькая гостья. Ей было жаль обрывать такую замечательную игру.
Тогда юный хозяин нажал большую красную кнопку в середине пульта – и за спиной у девочки что-то зашуршало. Она обернулась…
Лифт открылся! Внутри него горел мягкий свет, стояли два кожаных кресла, на стене висело большое зеркало и что-то похожее на калькулятор.
– Ты думаешь… мы можем войти? – переведя дыхание, спросила Ася.
Ей этого очень хотелось, но она никогда не делала ничего недозволенного. Из чувства собственного достоинства.
Сергей успокоил её:
– Я много раз в него заходил. Правда, вместе с отцом… Аппарат отчего-то ещё не работает, ты ведь знаешь. И мы ничего не тронем. Входи.
И он как настоящий джентльмен пропустил Асю вперёд.
Сдерживая волнение, она вошла. За ней шагнул через порог и Сергей.
И вдруг… случилось невероятное! Двери у них за спиной захлопнулись, свет начал медленно гаснуть, и женский бесстрастный голос сказал:
– Движение начинается. Займите места. Займите места.
Невольные пассажиры, пытаясь выйти, мигом обернулись к дверям, изо всех сил стали их раздвигать… Безрезультатно!
– Займите места, – как ни в чём не бывало, повторяла машина.
– Подожди! – воскликнул Сергей. – Темо не чувствует дверь! Садись. Я попробую отменить пуск, – и он бросился к пульту, висевшему на стене.
Девочка беспомощно посмотрела на него и на пульт широко распахнутыми глазами – и молча села. Но прежде, чем Сергей успел поднять руку к кнопкам, равнодушный голос безучастно оповестил:
– Движение закончено. Переключаю управление на людей. Счастливого пути.
Свет погас совсем. Ася вскочила. Странная, оглушающая тишина обступила их, так что даже заложило уши… И вдруг, почти сразу, снова стало светло, подул свежий ветер, и ребята увидели, что стоят на опушке леса, по-летнему шелестящего зелёной листвой.
Никакой кабины рядом не было.
Ася почувствовала, как у самого горла бешено колотится сердце.
– Не бойся, – твёрдо сказал её провожатый.
– Что случилось? Куда мы попали? Что теперь будет?! – разом выпалила она.
– Надо как можно скорее вернуться, ведь ты согласна? – вместо ответа спросил Сергей, поворачивая браслет на своей руке.
Ася совсем не была трусихой. Но ей не казалось привлекательным безответственно осматривать таинственные окрестности с риском для жизни и невесть ещё какими последствиями для истории. А что будет с родителями?! Нет, легкомыслием Ася никогда не страдала. И она отвечала, тоже повернув свой браслет:
– Согласна, – и вслед за Сергеем открыла звено с зелёной меткой.
Внутри оказалась зелёная кнопка, а на внутренней стороне маленькой круглой крышки –экран.
– Это кнопка возврата. Нажимаем одновременно на счёт три, – скомандовал мальчик. – Раз, два… три!
На обоих экранах одновременно засветилось красным слово «ошибка».
– Ох! – не удержалась Ася.
Сергей подавил вздох и молча захлопнул крышку. Ася сделала то же. Губы её задрожали. Мальчик нахмурился:
– Не бойся! Наверное, этот сбой оттого, что белый свет на кольцах-определителях не горит, значит, ключи от будущего не найдены и нет энергии для возвращения в темо… Но ведь всё-таки наша аппаратура работает. Стало быть, всё не так уж и плохо, не пропадём! Отец что-нибудь придумает, – он открыл другое звено браслета и в удивлении замолчал. Ася ждала, затаив дыхание. Он поднял на неё глаза, расширенные от недоумения: – Если верить хронометру, мы сместились во времени всего на несколько лет! Но Москвы-то нет… Ничего не понимаю… Это странно… Но ты не пугайся, мы скоро вернёмся. А пока… – он прищурился, вглядываясь куда-то вдаль, – вон там какой-то город! Пойдём-ка туда, поглядим, куда нас занесло. Надо же что-то делать!
Ася оглянулась. Действительно, вдали между холмами виднелись блестящие крыши и розовые ажурные башни какого-то города. Ей вдруг сделалось холодно, и она поняла, что это – страх. Что их там ждёт? Друзья? Враги? Безразличие?
– Идём, – как могла спокойнее, сказала она. – Не будем терять времени.
Ни единой живой души не было видно вокруг. Они долго шли прямиком по траве, потом заметили в стороне дорогу и зашагали по ней. Похоже, здесь было лето в разгаре. Солнце пекло как в июле, и сначала Ася, а следом за ней и Сергей, стянули свитера. Асина голубая маечка и белая рубашка Сергея были признаны самой подходящей одеждой для подобного путешествия. Они всё ближе и ближе подходили к неизвестному городу, но по-прежнему ни на дороге, ни на полях не было видно ни людей, ни животных. Только кузнечики заливисто стрекотали в траве, да время от времени жужжала, пролетая мимо, пчела. Юные путешественники, скрывая друг от друга тревогу, вглядывались вперёд.
Теперь хорошо было видно, что город окружает бледно-розовая, кораллового оттенка стена с круглыми башнями, увенчанными высокими арками и островерхими, ослепительно сверкающими на солнце оливково-зелёными шатрами.
– Как красиво! – обрадовалась Ася. – Мне кажется, в таком удивительном городе должны жить добрые люди.
– Не пойму, чем это они кроют крыши? – с любопытством истинного путешественника ответил на это Сергей. – Похоже на стекло. Никогда о таком не слышал!
Наконец дорога подвела их к открытым воротам. Сразу за ними начиналась узкая улица с красивыми небольшими домами. Никакой охраны здесь не было.
– Никого! – испуганно воскликнула девочка, озираясь вокруг. – Странный город!
– Нет, посмотри, вон там кто-то есть! – её спутник кивнул на палисадник крайнего домика.
Действительно, на скамеечке между двумя кустами поникших роз сидела, понурясь, старушка. Она смотрела прямо перед собой грустным потухшим взглядом и явно ничего не замечала вокруг. Ася подошла к ней поближе и молча поклонилась. Старушка печально на неё посмотрела, и, даже не кивнув, вновь погрузилась в свою безотрадную думу.
– Наверное, у неё какое-то горе, – вернувшись к Сергею, шепнула Ася.
– Она не удивилась, увидев нас, и то хорошо, – тоже шёпотом отозвался он. – А то я уж боялся, что тут не осталось никого живого! Пойдём!
Город оказался очень красивым. Улицы, мощенные серовато-розовым камнем, обрамлённые цветниками и нарядными, словно игрушки, домами, сияли чистотой. Большинство особняков были сложены из красивого кораллового камня, но встречались и белые, и светло-серые, и тёмно-красные домики, и ни один из них не походил на другой. Их арочные, с затейливыми переплётами, веранды и окна сверкали в полуденном солнце разноцветными стеклами. Высокие крыши домов и башен были покрыты стеклянными плитками, то – оливково-зелёными, то – тёмно-вишнёвыми. Солнечный свет играл и искрился на них сполохами разноцветных огней, отбрасывая вокруг весёлые зайчики-блики. Перед каждым особняком красовался садик с цветами, но сами дома казались ярче цветов.
Сергей и Ася так залюбовались всем этим великолепием, что не заметили, как дошли до центральной площади. Улица, по которой они шагали от дома к дому, повернула, и они оказались на открытом пространстве, окружённом несколькими дворцами. Здесь были люди. Мимо них пробрела мрачная женщина в белом чепце и длинном свободном платье, едва не задев Сергея корзиной с фруктами и овощами, – и даже не посмотрела на них. Невдалеке возле повозки с яблоками стояли двое бородатых мужчин, явно – покупатель и продавец. Один рассеянно рылся в кожаном кошельке, другой апатично накладывал яблоки в холщовый мешок. Оба молчали.
Ребята изумлённо оглядывались. В этом городе жили странные люди! Они занимались обычными для горожан делами – покупали и продавали, обсуждали свои дела, куда-то шли – но всё это словно в каком-то печальном замедленном сне. Как не вязались между собой этот солнечный летний день, город, сверкающий, как рождественская игрушка, – и беспросветное уныние горожан!
Юные путешественники пересекли всю площадь, не встретив ни единого удивлённого взгляда, и подошли к ажурному белокаменному дворцу. Высокие двери его были приветливо распахнуты настежь, и дети встали невдалеке от них в прохладной тени галереи. Ася вновь озадаченно осмотрелась.
– Знаешь, я думаю, у них случилась какая-то очень большая беда, иначе всё это просто необъяснимо, – сказала она Сергею.
Но ответил ей не Сергей.
– Да, девочка, ты права, великое горе постигло нас, – раздался возле неё глухой и печальный голос, и из дверного проёма выступил, опираясь на посох, высокий седобородый старик в пунцовой широкой ризе.
Дети застыли на месте. А старец величественно продолжал:
– Приветствую вас, пришельцы. Наш Радоплес исстари славился гостеприимством, но вы застали нас в наши худшие времена, и поэтому, как я вижу, до сих пор вас никто не приветил и не накормил. Окажите мне честь: отдохните под моим кровом!
– Мы простые путешественники и не заслуживаем такой чести, – не растерявшись, с вежливым поклоном ответил Сергей. – Тем более высоко мы ценим вашу доброту, и тем с большей благодарностью принимаем приглашение.
Старец внимательно посмотрел на него тёмными задумчивыми глазами:
– Ты хорошо сказал, юноша. Как тебя зовут?
– Сергей, а это – Ася.
– А моё имя – Мэджер. Прошу вас, пойдёмте со мной.
Они обогнули дворец и вошли в маленький домик, приютившийся во дворе.
Судя по всему, старец жил здесь один. Он провёл детей в опрятную кухню, повелительно усадил их за стол, открыл стоявший рядом огромный, с резными дверцами, шкаф и достал из его необъятных недр два овальных блюда, на которых лежали большой кусок холодного мяса, полголовки сыра, кубик масла, прикрытый капустным листом, и сваренные вкрутую яйца. Потом он поставил перед каждым по чистой стеклянной тарелке и стакану, нарезал ломтиками белую булку, мясо и сыр и водрузил на середину стола стеклянный кувшин с яблочным соком. Смущённые дети только теперь почувствовали, насколько проголодались. Пока они ели, хозяин молчал, грустно посматривая на них. И лишь увидев, что гости сыты, он заговорил.
– Вы, должно быть, издалека, если не знаете о наших несчастьях. Как называется ваша страна?
Дети переглянулись, и Сергей сказал:
– Россия.
– Не слыхал о такой. Однако примите совет старика: возвращайтесь назад. Оставаться у нас опасно.
– Мы бы с радостью, – не удержалась Ася. – Но у нас не выходит! Наш… Те… – она запнулась, забыв название машины времени, – наша… Колесница сломалась! И… мы её потеряли…
– Колесница? – повторил задумчиво Мэджер. – О, если бы Игнис не оставил нас, стоило бы только его попросить, – и вы были бы дома…
Он помолчал, медленно перевёл тёмные проницательные глаза с Аси на Сергея и вдруг произнёс с тихой надеждой:
– Может быть, Само Провидение прислало вас сюда. Я вижу, что ваша совесть чиста, и гизлы над вами не властны. Мой народ погибает, и только такие как вы могут помочь ему. Если бы вы вернули к нам Игниса, он помог бы и вам. Однако я вижу, что пора рассказать историю нашего города. Слушайте же…
–…В далёкие времена, когда кочевники разоряли окраины нашей страны, пришли сюда несколько стекольных дел мастеров и так полюбили эти места, что решили остаться здесь навсегда. В пещере под одним из холмов они нашли месторождение кораллового камня и начали возводить из него дома, украшая их любимым произведением своего мастерства – разноцветным стеклом. Очень скоро здесь вырос город, потому что все, приходившие полюбоваться на невиданные блистающие дома, уже не хотели жить в других городах. Но никто не знал, что пещера, из которой все брали камень, таила в себе страшное зло. В недрах её был заключён Эдакс, один из властителей гизлов, вечных врагов людей. И вот в один несчастнейший день каменщик, работавший там, разрушил стену темницы Эдакса. Тот вырвался на свободу точно тёмный вихрь и помчался к городу, чтобы воцариться в нём и превратить горожан в рабов. Однако в этот же самый миг сверкающий Игнис, Огненный Пламень, испокон веков хранивший эти места по воле Благословенного, как белая молния обрушился на Эдакса, оковал его и заточил в подземелье самой крепкой из башен. И взял под свою защиту наш город. Благодарные мастера построили в честь его белоснежный храм, на пороге которого я сегодня увидел вас. По велению Игниса они отлили из драгоценного рубинового стекла прекрасный Цветок, и он даровал ему свой огонь. И долгие, счастливые годы пылал в Рубиновом священном Цветке на белокаменном алтаре яркий живоносный огонь – благословение Игниса. Он дарил свою добрую помощь всем, приходившим к нему, стоило лишь попросить. Каждый, кто прикасался к Рубиновому Цветку, исцелялся от любого недуга. Люди приходили к нему в горе и в радости. Храм никогда не пустовал, а утром первого дня недели в нём непременно собирался весь город – ради благодарности Игнису. И не было на земле людей более радостных и счастливых, чем жители Радоплеса, города мастеров стекольного дела!
Но вот однажды за городской стеной раскинул шатры никем не виданный прежде странный бродячий цирк. Я, хранитель храма, должен был догадаться, что здесь что-то не так! Но недуг беспечности поразил и меня, как и всех нас, живших так долго в неомрачаемой радости! Все «циркачи» были одеты до самых кончиков пальцев. Трико, перчатки и маски скрывали их целиком, – но мне и в голову не пришло, что под масками скрыто нечто ужасное! С ними был огромный дракон, изрыгавший шаровые цветные молнии, и они жонглировали ими, восхищая зевак. О, как я не догадался!
Каждый вечер после работы жители Радоплеса начали собираться к цирку на представление. Иные даже бросали работу посередине дня. В городе только и говорили, что о приручённом драконе и ловких жонглёрах. А храм пустел. Беда наступала. Она разразилась в первый день следующей недели. Как всегда, ранним утром пришёл я в храм – и увидел, что он совершенно пуст! Они забыли, что наступил День благодарности! В гневе я бросился за городскую стену, уговаривал, убеждал, даже кричал, – но меня едва ли и слушали. «Мы придём, как только закончится представление, ничего не случилось страшного», – отвечали мне, не отрывая глаз от летающих в небе сверкавших шаров.
Я решил вернуться и молиться один и почти побежал назад. Однако, когда я проходил мимо темничной башни, странные резкие голоса заставили меня задержаться. Дверь в башню была открыта, и никто её не охранял. Я вступил под тёмные своды, прислушался. Голоса раздавались из подземелья, из провала замшелой лестницы, оглушая дробящимся эхом древних каменных сводов.
– Скорее, скорее! – скрежетал кто-то внизу, и ужас пронзил меня от звука этого нечеловеческого голоса. – Давайте сюда это вино! Это не то, что лень и беспечность, что вы приносили раньше! Я чувствую запах неблагодарности и предательства! Это вино вернёт мне силы, и я порву наконец мои цепи!
– Пожалуйте, господин, – отвечали визгливые голоса, от которых мороз прошёл у меня по спине, – вот целый кубок самых свежих грехов!
Несколько мгновений спустя внизу раздался грохот падающих оков и по ступеням что-то застучало и зашелестело. Я отшатнулся в нишу под лестницей, и вовремя – мимо меня вихрем смердящего мрака пронёсся Эдакс, а следом за ним промчались два «циркача». Едва владея собственными ногами, я добрался до двери и посмотрел им вслед. Они удалялись по направлению к храму. При этом один из них на ходу скинул маску и капюшон. Я оцепенел: он был невидим! Там, где должна была быть голова, зияла кривая пустота. Да-да, кривая: сквозь этих тварей можно видеть, как сквозь кривое стекло, всё искажается и смещается. Я стоял, прижавшись к холодному камню башни, и смотрел, как по солнечной улице убегает фигура без головы… Это были гизлы, нечисть, ненавистники всех живых! И они освободили Эдакса! Я понял, что зло захватывало город.
«О, Игнис! – взмолился я. – Помоги!» И во мгновение ока Игнис предстал передо мной. Впервые за всю свою жизнь я увидел его! Высокий, с огромными крыльями, он сиял ярче солнца, и я, не в силах смотреть на него, пал на колени.
– Священный огонь угас, – возвестил он со скорбью, – потому что мой храм и город погрузились во тьму. Во тьму неблагодарности. Народ отвернулся от правды, от Благословенного и от меня, и теперь я не властен остаться здесь. Мы, Силы Света, не заставляем – и я не могу помочь твоим людям, потому что они не просят меня об этом. Тебе, просившему, я дарю защиту от гизлов, – моего плеча коснулся его сверкающий меч, и я почувствовал, как силы вернулись ко мне, а ужас прошёл. Игнис горько добавил: – Помни, что покаяние исцеляет всё, и что в мире людей есть вещи, которые могут сделать одни лишь люди – и никто, кроме них. Вот, ты знаешь, хранитель, как вернуть священный огонь в опустевший храм и радость в сердца.
И он исчез. А я бросился в храм. Но и тут я опоздал! Я только успел увидеть, как из дверей вылетел чёрным смерчем Эдакс, держа перед собой, точно трофей, священный Цветок! Хорошо, что я знал, что Эдакс пришёл в опустевший храм и не застал в Лампаде огня, а то бы, наверно, я умер на месте!
С тех пор город стекольщиков стал таким, каким его увидели вы. Радость оставила нас. Здесь заправляют гизлы. Они внушают людям чувства безнадёжности и тоски – и собирают, как урожай, уныние и отчаяние человеческих душ. Они упиваются им, как вином! И постоянно, послушные своему властелину, они носят это чудовищное «вино» ему, в чёрный замок Тенебру, и злодей становится всё сильнее, а бедные люди – всё несчастнее и слабее… И я бессилен!.. Нет, я не бездействовал. Я беседовал с каждым и убеждал, что избавление от беды возможно и близко, надо только признаться в своей вине и призвать на помощь Огненный Пламень, милосердного Игниса. Я ходил из дома в дом, умоляя, требуя, ободряя, – но гизлы тоже ходят везде и внушают, что Игнис не возвратится в храм, лишённый Рубинового Цветка. И они верят внушениям гизлов! Они думают, что это их собственные мысли! И живут во тьме безнадёжности и отчаяния, а тем только того и надо! У меня осталась только одна надежда: что кто-нибудь сможет вернуть Цветок. Я стар и немощен, и не выдержу тягот пути. Но вам это по силам. Гизлы не властны над тем, у кого чистая совесть. И я вижу, что они даже не приближаются к вам. Вы можете нам помочь, а если вернётся Игнис, он поможет вам. Решайтесь.
Ребята переглянулись. Ася опустила глаза, стараясь скрыть почти панический страх. Отправиться прямо в лапы к какому-то Эдаксу-Кощею!
– Мы согласны, – неожиданно заявил Сергей. – Скажите, куда нам нужно идти.
– Я нарисую вам карту. И дам припасов в дорогу. Завтра утром вы можете выйти. А сегодня отдохните здесь у меня, я вижу, как вы устали.
И Мэджер провёл их наверх, в маленькую комнатушку с покатым потолком, где только и было, что два узких дивана и круглый низенький столик. Впрочем, им ведь больше ничего и не было нужно.
– Неужели ты не боишься Эдакса и гизлов? – спросила Ася, когда они с Сергеем остались одни. – Я, конечно, не знаю, кто они, но похоже, что это действительно какая-то нечисть! А ты так легко согласился!
К её удивлению, мальчик снисходительно улыбнулся.
– Я думаю, старый хранитель несколько преувеличивает. Какой-то уголовник украл у них Рубиновую Лампаду, жители перестали ходить в его храм, и он от горя обвиняет во всём нечистую силу. Ну, на то он и хранитель храма, чтобы верить во все эти штуки. А мы просто найдём этого вора и купим или выкрадем у него их стеклянный Цветок! А тем временем мой отец починит темо и вызволит нас отсюда.
– Так ты… думаешь, что всё это сказки?! – в ошеломлении протянула Ася. – Фантазии?! И Ангел, и нечисть?.. – она растерянно помолчала, не в силах понять, как можно не верить горестному рассказу седого хранителя, а потом, поняв, тихо спросила: – Так ты… и в Бога не веришь?!
– И отец не верит, – пожал плечами Сергей. – Как истинные учёные, мы верим лишь в то, что поддаётся опытному исследованию.
– Вера даёт такой опыт, – ответила Ася. – Поверь, я знаю на опыте, что Бог – есть! И злые духи, и добрые!
– Это голословное утверждение, твой опыт субъективен, – неожиданно вспыхнул он. – А я вот не знаю на опыте – и что?!
Девочка помолчала. Потом осторожно сказала:
– Боюсь, что тебе очень скоро придётся на опыте убедиться, что духи есть… и этот опыт будет не из приятных…
– Ну… не будем спорить, – отмахнулся Сергей. В его голосе послышалась скука. – Неужели тебе не хочется спать?
– Да… Утро вечера мудренее, – поникла Ася, шагнула к одному из диванов и развернула мягкий и толстый плед.
От этого разговора с Сергеем она вдруг почувствовала себя настолько одинокой и беззащитной, что ей захотелось спрятаться с головой под этим пушистым пледом, укрыться под его тёплой защитой от стерегущего за окном странного и страшного мира – совсем как она поступала в детстве, когда ей снились страшные сны… И, засыпая, она подумала с тоской и надеждой: «Если бы завтра профессор отыскал нас здесь и вернул нас домой!» – но даже на грани сна в это не получалось поверить…
Асе снился мамин молящийся голос. Совсем такой же, как дома, когда она засыпала под её молитву. «Не остави мене, Господи Боже мой, не отступи от мене. Вонми в помощь мою, Господи спасения моего… Ты еси прибежище мое от скорби обдержащия мя: Радосте моя, избави мя от обышедших мя»,* – просил родной мелодичный голос, и Ася чувствовала себя по-детски уютно, под надёжной защитой. С этим чувством она и проснулась. Солнечный свет лился сквозь разноцветные стёкла окна, падая весёлыми бликами на светлые стены и пол. Ася с удивлением огляделась, вспомнила всё – и резко села. Чувство уютной защиты мгновенно исчезло, и в горле как будто застрял холодный колючий ком.
«Нет! – возразила она себе. – Так не пойдёт. Это был не случайный сон. Надо не трусить, а крепко держаться и молиться, как мама. Я же знаю, какая это охрана. Вот так: «Ты еси прибежище мое от скорби обдержащия мя: Радосте моя, избави мя от обышедших мя»»*.
От молитвы сразу сделалось легче. Пришли спокойствие и уверенность. Что ж, кто-то ведь должен помочь бедным людям, попавшим в беду. И если здесь не нашлось никого более подходящего, – она постарается сделать всё, что только сумеет. А там – что Бог даст! И она перекрестилась. На Божию помощь она надеялась больше, чем на себя.
После завтрака Мэджер дал каждому по холщовой, похожей на колокольчик шляпе для защиты от солнца, по заплечному мешку с провизией и водой, вручил Сергею нарисованную на плотном листе желтоватой бумаги карту и сказал на прощанье:
– Помните, дети, гизлы бессильны против того, чья совесть чиста. Храните совесть, и они не смогут причинить вам ни малейшего зла. И ещё: не думайте о суетном, чтобы ничто не увело вас с правильного пути. Да поможет вам Благословенный!
Они вышли из города и зашагали между изумрудно-зелёными благоухающими холмами по той же самой дороге, что привела их сюда.
– Если всё будет хорошо, мы дойдём до чёрной Тенебры за два-три дня, – прикинул Сергей. – На карте обозначены поля, лиственный лес, деревня, хвойный лес и горная гряда, и только через горы придётся идти без дороги, но, кажется, совсем недолго. А там будем действовать по обстановке.
Он ободряюще улыбнулся Асе:
– Думаю, никакие опасности нам не грозят. Считай, что мы просто пошли в поход! – он окинул взглядом солнечную долину. – А хорошо здесь, верно?!
– Очень! – кивнула Ася. – Но хотелось бы всё-таки знать: куда мы попали?
– А! У меня есть теория! – обрадовано сообщил Сергей. – Смотри: они знают русский, но не слышали о России. По-моему, только одна гипотеза объясняет всё: это осколок времени!
Девочка озадаченно посмотрела на него.
– Ну, Ася, представь, что время может расколоться так же, как раскалывались когда-то материки! Раз – и получилась Австралия, и жизнь на ней стала развиваться своими, особыми путями. Так и здесь: это тоже Земля, только отколовшаяся во времени от нашей! Наши приборы показывают тот же век, то же десятилетие, что и дома, а здесь – никаких следов развитой техники!
– Значит, мы переместились и во времени, и в пространстве? – спросила Ася.
– Нет… Или да? – Сергей рассмеялся. – Надо подумать…
Обсуждение новой теории так увлекло юных путников, что они и не заметили, как миновали холмы и вступили в светлый, шелестящий серебристой листвой, прохладный лес. По лесной дороге идти было настолько приятней и легче, чем под палящим полуденным солнцем, что ребята прошагали по ней не меньше пары часов, прежде чем поняли, что пришла пора сделать привал и перекусить. Ася села на упавшее возле дороги дерево и почувствовала, как толчками пульсирует кровь в уставших ногах. Проголодавшийся Сергей вынул несколько свёртков из своего мешка и принялся с любопытством разворачивать их, раскладывая рядком на дереве между собой и Асей.
– Присоединяйся! Здесь мясо, его надо съесть в первую очередь, пока не испортилось на жаре. Сейчас перекусим, а вечером разделим еду так, чтобы хватило ещё дня на четыре. Как думаешь?
Ася только кивнула. Ей даже и есть не хотелось, только пить. Кожаная фляга, лежавшая в её мешке, показалась уж очень маленькой, и действительно, ей пришлось удержать себя, чтобы не выпить сразу всю воду. Сергей быстро опорожнил свою флягу и нахмурился:
– Надеюсь, что здесь есть ручьи.
– Впереди – деревня, – напомнила Ася.
Только теперь, чуть отдохнув, она ощутила голод. Мясо оказалось очень нежным и вкусным, сыр просто таял во рту. А спутник её уже закончил свою нехитрую трапезу и принялся перекладывать свёртки из её рюкзака к себе.
– Надо было мне раньше сообразить, прости, – сказал он ей. – Я ведь сильнее.
– Мне тоже что-нибудь оставь, – благодарно улыбнулась она. Усталость проходила.
Она завернула последний свёрток, убрала его в свой мешок и кивнула терпеливо ждавшему другу. И они отправились дальше. Они шли и шли, а лесу, казалось, не будет конца. Наконец впереди в просветах между деревьями показалось чистое небо, и скоро ребята вышли в другую долину. Невдалеке вдоль дороги стояло несколько деревянных домов обещанной деревушки.
Ни одного человека не было видно ни на улице, ни на огородах, но стоило путникам приблизиться к крайнему дому, как из него вышел седой, страшно худой старик и слабой, ковыляющей поступью направился к ним. Сергей и Ася остановились. Следом за стариком показалась женщина, из других домов тоже вышли крестьянки – и скоро вокруг ребят столпилось не меньше двадцати человек, едва державшихся на ногах. Бесцветными, слабыми голосами они умоляли:
– Помогите! Мы умираем от голода! Хлеба, прошу! Гизлы напали, отобрали всё для дракона, наслали болезни… Наши мужья вернутся с дальних полей через несколько дней, но мы… не доживём! Мы умрём, если вы не поможете нам!
Ася торопливо раскрыла рюкзак и стала раздавать им свёртки. Изголодавшиеся, они тут же, дрожа и плача, начали есть. Но большинство, откусив кусочек-другой, останавливали себя, снова бережно заворачивали еду в бумагу и, благословляя Асю, неровной походкой уходили в свои дома. Девочка догадалась, что они понесли еду совсем ослабевшим детям, и по щекам её покатились слёзы. Мешок её опустел, а вокруг всё ещё стояло так много измождённых людей, с надеждой смотревших на неё! Она обернулась к Сергею – он уже стоял с раскрытым мешком, и теперь тоже принялся раздавать свои свёртки.
– Да благословит вас Благословенный! – шептали крестьяне и медленно расходились.
Вскоре ребята снова стояли на безлюдной дороге. Возле дальнего дома они увидели сруб колодца и поспешили туда. Пока они пили и наполняли фляги, к ним подошла худая крестьянка с маленькой девочкой на руках.
– Умоляю, дайте и нам хоть чуточку хлеба! Мы не дождёмся возвращения моего мужа! – плача, попросила она.
– У меня ничего не осталось! – в отчаянии воскликнула Ася. – Серёжа, посмотри у себя!
– У меня… тоже больше нет ничего, – странным, глухим и охрипшим голосом, отозвался он.
Женщина зарыдала, прижала к груди ребёнка и, сутулясь, медленно побрела назад. Ася расплакалась, глядя ей вслед. Спутник её угрюмо молчал, стоя рядом. Однако надо было идти. Девочка судорожно вздохнула, усилием воли взяла себя в руки, вытерла ладошками слёзы и снова закинула рюкзак за плечо.
Молча вышли они из несчастной деревни. Молча пошли по нагретой солнцем дороге, петлявшей между холмами, которые становились всё выше. Да и сама дорога, хоть и выбирала места пониже, всё равно поднималась в гору.
Может быть поэтому, подумал Сергей, идти ему становилось всё трудней и трудней. Определённо, никогда ещё ему не было так трудно передвигаться. Точно самый воздух стал гуще и сопротивлялся ходьбе. Нет, думал он, это не просто усталость, что-то странное происходило вокруг него. Он огляделся, прищурился, заморгал… То ли от утомления, то ли от жары ему вдруг показалось, что всё вокруг искривляется и дрожит. Точно кривое стекло встало меж ним и окружающим миром. Нет, множество искривлённых стёкол! И все они двигались!
«Зря я ввязался в это, – неожиданно пронеслось в его голове. – Отправиться неизвестно куда за какой-то Лампадой… и зачем? Кому это надо?! И ещё неизвестно, что нас ждёт впереди, а потом ещё надо как-то и возвращаться, без еды, без надежды на помощь… Может быть, лучше где-нибудь пересидеть, пока нас не найдёт отец? Неужели ему так уж трудно активировать эти ключи от будущего?! Сколько можно ждать?!»
Сейчас же ему стало стыдно за своё малодушие, но неприятно-тревожные мысли, как назойливые осенние мухи, возвращались опять и опять. В этой странной борьбе он не заметил, что стал отставать от Аси. Несколько раз она замедляла шаг, оглядываясь на него, и наконец спросила:
– Серёжа, у тебя что-то болит? У тебя такое лицо…
– Отстань! – неожиданно для себя грубо ответил он. – Думаешь, твоё лицо лучше?
– Что с тобой?! – испугалась Ася. – Что случилось?! На что ты обижаешься?
– Чем пялиться на меня, лучше бы подумала, где мы будем спать! – не находя, что ответить, и от этого ещё больше злясь, попытался он перевести разговор. – Вон, солнце садится!
– Нет, оно сядет ещё не скоро, мы, может быть, успеем дойти до леса и набрать грибов и ягод на ужин, разведём костёр…
– Нет уж, чтобы отравиться незнакомыми грибами! – разозлился ещё сильнее Сергей. – Я поумнее тебя и сберёг полбуханки хлеба! Ведь мы идём в неизвестность! Разделим на шесть частей…
– Что?! – Ася даже остановилась, и её синие, широко распахнувшиеся от изумленья глаза оказались прямо перед глазами Сергея. – Так у тебя оставался хлеб?!
И снова ему показалось, что он видит всё через кривое стекло. Он провёл рукой по глазам, пошатнулся.
– Что это с воздухом? – вместо ответа выдохнул он. – Всё кривится вокруг… Даже кружится голова…
– Кри-вит-ся?! – переспросила она, вглядываясь в него. И вдруг, точно сдерживая испуганный вскрик, прикрыла ладошкой рот. В синих глазах плеснулся ужас.
– Серёженька, – прошептала она. – Прошу тебя, послушай меня! Я, кажется, знаю, что случилось с тобой. Всё можно исправить, только прошу, прошу, спокойно послушай меня!
Он с усилием преодолел непонятное ему самому раздражение и кивнул.
Ася как-то странно, вздрогнув, огляделась вокруг и прошептала:
– Это – гизлы! – выговорив страшное слово, девочка перевела дыхание и заговорила быстро-быстро, точно боялась, что её прервут: – Понимаешь, ты отказал крестьянке, просившей о хлебе, пожалел и обманул, это грех, – ты только не обижайся, это ведь правда, – твоя совесть перестала быть чистой – и гизлы получили власть над тобой! Помнишь, хранитель нам говорил, что видел голову гизла как кривящуюся пустоту? Это их ты видишь сейчас! Они вокруг! Это они мешают тебе идти, забирают силы и внушают и раздражение, и недобрые мысли. Разве ты не видишь?! Ты перестаёшь быть самим собой!
Сергей огляделся. Воздух по-прежнему двигался и кривился вокруг.
– А ты… это видишь? – хрипло выдавил он, удивляясь на самого себя, ведь он всегда был уверен, что духи – лишь вымысел.
– Вижу, – поёжилась Ася. – Но у меня не кружится голова. Они не причиняют мне зла… Только страшно…
Он понял, что верит ей. И кто бы ни были эти гизлы – духи зла, или кто-то ещё – приходилось поверить, что они действительно есть. И вдруг ему стало невыносимо стыдно за свою жадность и ложь. Как он мог так поступить?!
– Что же делать теперь? – мучительно заливаясь краской, беспомощно спросил он у Аси.
– Надо вернуться, – решительно сказала она. – Надо отдать этой женщине хлеб и попросить у неё прощения. И… если бы ты мог попросить прощенья у Бога! Тогда совесть снова будет чиста.
– Пойдём, – согласился он, и ему сразу же стало легче. Те как будто отступили подальше. И тогда он сказал: – Но сначала… прости меня ты. Я тебе нагрубил, я виноват. Знаешь, я сам не знал, что говорил.
– Бог простит! – радостно ответила Ася, и мальчику показалось, что вокруг прибавилось света. И появились силы идти. Идти назад.
Оранжевое солнце медленно опускалось за горизонт, когда дети снова вошли в деревню. Они направились прямо к крайнему дому и вошли в открытую дверь. Крестьянка лежала на лавке, обнимая спящую дочь. Увидев нежданных гостей, она с усилием села, без слов, огромными, угасающими глазами взглянула на них. Сергей подошёл, молча достал из мешка оставшуюся половину буханки и протянул её ей. Говорить он не мог, горло перехватило от жалости и стыда. Она приняла этот хлеб как драгоценность, встала и молча поклонилась ему.
– Простите меня, – пряча глаза, ломким, неверным голосом проговорил Сергей. – Теперь мы пойдём…
– Да воздаст вам Благословенный за ваше добро! – сказала крестьянка. – Переночуйте здесь, куда же вы на ночь глядя? Разделим кров и еду. Меня кличут Милавой, а вас?..
Она отрезала два ломтя и протянула их Сергею и Асе.
Никогда не ели они такого сладкого хлеба и не спали так мирно, как под бедным кровом этого крестьянского дома.
Ася проснулась первой. Солнце светило в маленькие окошки избы, какая-то птичка снаружи радостно посвистывала, празднуя возвращение света. На полу возле лавки, на которой лежала она, на набитом сеном матрасе мирно спал Сергей. Ася встала, опустилась на колени возле него и тихо-тихо, чтобы не разбудить хозяйку, прошептала ему в самое ухо:
– Сергей, проснись, нам надо уйти, пока они спят!
Мальчик открыл сонные глаза и непонимающе посмотрел на неё. Ася приложила палец к губам и кивнула на дверь. Он удивился, но спорить не стал, и через минуту они уже стояли возле колодца, держа в руках опустевшие рюкзаки.
– Нам не надо завтракать, – объяснила Ася, – понимаешь?! Им нужен этот хлеб, а мы найдём что-нибудь в лесу.
Сергей покраснел, молча кивнул и, чтобы скрыть смущение, стал опускать в колодец ведро. Они напились, быстро умылись, набрали во фляги воды и, торопясь, почти побежали прочь из деревни. Только когда дорога завернула за холм, друзья облегчённо вздохнули, переглянулись и рассмеялись.
– Операция удалась! – весело воскликнул Сергей. – Знаешь, я никогда не чувствовал себя таким счастливым, как сейчас, когда отказался от завтрака без надежды на обед!
– Да уж, не хлебом единым жив человек, – ласково улыбнулась Ася.
И они пошли по знакомой уже дороге, огибавшей радостно зеленеющие холмы и медленно поднимавшейся в гору. Сергей удивлялся, насколько легче, чем накануне, было ему идти, даже не смотря на голод, который очень скоро дал о себе знать. Время от времени мальчик внимательно осматривался вокруг, но воздух не кривился и не дрожал. Гизлов, кажется, поблизости не было. Ася заметила это и рассказала:
– Знаешь, вчера, на обратном пути, когда стало особенно страшно, я про себя начала молиться. И страх исчез. И гизлы тоже. Я думаю, они боятся молитвы… – Сергей смущённо молчал, и она продолжала: – Они были вокруг, обступали нас, и мне вспомнились слова из псалма: «…Радосте моя, избави мя от обышедших мя», и Он – избавил!
Мальчик не проронил ни слова и не смотрел на Асю, но слушал очень внимательно. Он уже испытал на себе, как простое «Господи, помилуй», которому раньше безуспешно пыталась научить его мама, может прибавить спокойствия и силы. А его собеседница понимала, что иногда нужно время, чтобы научиться верить, и не ждала ответа. Она поделилась с ним своею защитой, и это было самым главным сейчас.
Долго вилась дорога между холмов. Солнце миновало зенит и стало клониться к закату, когда наконец вдали показался лес. Путники ускорили шаг в надежде на тень и воду, которой у них уже не осталось ни капли, и на какую-нибудь еду.
Лес сразу же окутал их сумраком и влажной прохладой. Огромные вековые ели тёмным шатром смыкались над головой, подлеска в их вечной тени не было вовсе, лишь кое-где росла какая-то бледная неприхотливая травка. Дети сразу стали искать грибы и скоро нашли целый выводок сыроежек. Мальчик, недолго думая, снял свою шляпу, и они быстро наполнили её до краёв. После короткого совещания решено было попробовать есть их сырыми, («Сыроежки же всё-таки!» – пошутил Сергей), потому что никому из них не хотелось застревать в этом мрачном лесу, собирая хворост и разводя костёр. К тому же они сомневались, что, подсушенные на веточках над огнём, сыроежки будут вкуснее, чем в натуральном виде. И снова им повезло: возвращаясь к дороге, они услышали журчанье ручья и скоро уже плескались, и пили, и ополаскивали сыроежки, перекладывая отмытые в Асину шляпу. Друзья были так голодны, что грибы показались им вкусными. Однако наедаться ими досыта они не решились.
– Хватит с нас того, что нашли. Лучше поищем ягод или орехов, – предложил Сергей, и Ася, вздохнув, согласилась. Кое-где вдоль дороги росли кусты, и там мог оказаться орешник.
После еды оба повеселели и бодро зашагали вперёд, вглядываясь в листву встречавшегося кустарника. Но постепенно кусты исчезли совсем, ели подступили вплотную к дороге, погрузив её в таинственный полумрак. И в этом сумраке Ася краешком глаза увидела вдруг мелькнувший розовый огонёк. Она всмотрелась – это светился розовый камень кольца тревоги на руке у Сергея. Она кинула взгляд на своё кольцо – оно так же светилось.
– Серёжа! – воскликнула Ася, подняв руку с кольцом перед собой. – Что это значит?!
– Или кто-то выслеживает нас, – мальчик порывисто огляделся, – или… – голос его прервался, глаза расширились, тревожно вглядываясь во что-то не видное Асе.
– Опять… они?! – догадалась она и прошептала: – Гизлы?!
Ребята остановились. Кривящийся сгусток воздуха двигался впереди, между ними и лесом, медленно приближаясь. И вдруг камни на кольцах загорелись тревожно-красным огнём.
– Господи, помилуй! – вырвались у Сергея слова, о которых он думал весь день.
Прозрачная кривизна метнулась в лес, и кольца погасли.
Друзья перевели дыхание.
– По крайней мере, стало ясно, как узнать об их приближении и как с ними бороться, – ошеломлённо проговорил Сергей.
– И всё-таки хорошо бы до вечера выбраться из этого леса, – приглушённым голосом отвечала Ася. – Он такой… неуютный… Пойдём побыстрее, а?
Теперь они уже не искали орехов, а то и дело взглядывали на кольца. Но камешки не светились.
Зато стало быстро темнеть. Наверное, солнце уже садилось. А конца лесу не было видно. «Неужели придётся здесь ночевать?! – с замиранием сердца думала Ася. Костёр привлечёт гизлов, а без костра ночью в лесу…» – она почувствовала, как по спине пробежал озноб. И вдруг вдалеке раздался волчий протяжный вой.
– Ай! – охнула девочка и схватилась за руку Сергея.
– Дерево! Надо залезть на дерево! – вскрикнул он, оглядываясь вокруг.
Легко было сказать! Ветви старых елей были слишком высоко. Да и не просидеть на ели всю ночь, свалишься! – сейчас же подумала Ася. Видно, её спутник рассудил точно так же, потому что сказал:
– Вот если бы дуб найти… Побежали!
И они побежали по тёмной дороге, отчаянно вглядываясь в совсем уже тёмный лес. Девочке показалось, что вдалеке мелькнули две жёлтые горящие точки – волчьи глаза. Она задохнулась, остановилась, не чувствуя ног, не в силах двинуться с места… И увидела прямо перед собой раскидистое дерево. Она и сама не поняла, как очутилась на нём. Ведь она никогда не лазила по деревьям! Однако, опомнившись, оказалась в удобной развилке ствола. Чуть пониже, на толстой ветке, сидел Сергей.
– Смотри! – глядя вниз, еле слышно воскликнул он.
Ася уцепилась за ствол: к подножию дерева приближались волки. Два огромных волка с холодными, злыми, безжалостными глазами. Один из них посмотрел прямо на Асю, облизнулся – и сел между корней. Девочка закрыла глаза, чтобы только не видеть его. Когда она вновь посмотрела вниз, оба волка сидели рядом, глядя вверх. Караулили. Лес погрузился во мрак, и только четыре жёлтые глаза внизу горели смертельной угрозой.
– Может быть, они утром уйдут, – прошептал Сергей. – Главное – не заснуть.
Скоро, действительно, им захотелось спать. Ведь они так устали за долгий день нескончаемого пути! Ночь тянулась, беспросветная, бесконечная и холодная. Дети замёрзли и осторожно, помогая друг другу, натянули свои свитера. От этого сон прошёл.
– Хоть бы они забыли про нас! – тихо вздохнула Ася.
Впрочем, надежды на это было так мало… Наконец стало светать. Весёлым хором запели птицы. «Счастливые! – подумала девочка. – Могут лететь, куда захотят!» Всё тело её затекло. Сергей, оседлав свою ветку, осторожно разминал руки и спину. Вдруг оба волка вскочили, глядя куда-то в сторону. Ребята всмотрелись – по лесу медленно шёл огромный лось. Волки как по команде рванулись к нему, он – от них, и вот уже все они скрылись в чаще!
– Бежим отсюда! – вскрикнул Сергей, и они как заправские акробаты мигом спустились вниз и, хромая на затёкших ногах, быстро, как только могли, бросились прочь.
Лес закончился неожиданно, сразу. Друзья отбежали от него подальше, остановились и огляделись. Справа за лощиной между холмами виднелись тёмные скалы, зубчатой неровной грядой закрывавшие горизонт. Слева простиралась долина. Дорога вела налево. И там, невдалеке от дороги, стоял чёрный бревенчатый двухэтажный дом.
Сергей достал из кармана карту:
– Нам направо. Туда, в скалы. Здесь надо сходить с дороги.
Ася вдруг поняла, что сил у неё совсем не осталось. Каждая клеточка её уставшего тела болела, хотелось и пить, и есть, и спать. Ей показалось, что она не может сделать дальше ни шага.
– Серёжа, мы должны отдохнуть. Мы не спали ночь. Я совершенно без сил, а там, – она кивнула налево, – люди живут. Там можно поесть и поспать!
– Понимаешь, – нахмурился мальчик. – Я ведь тоже устал, что я, железный что ли… Но этого дома нет на карте хранителя. Это странно! И он ясно нарисовал, что после леса нам надо сразу свернуть направо. Мне кажется, всё это не случайно, в этом доме нас может подстерегать какая-нибудь опасность!
– Я просто сейчас упаду! – воскликнула плачущим голосом Ася. – Он наверно забыл, что здесь есть этот дом, вот и всё! Ему-то не приходилось ходить пешком через лес!
– Ну, не плачь… – Сергей колебался. – Хорошо, пойдём поглядим, кто там живёт, может быть, нам повезёт.
Одинокий, сложенный из почерневших от времени брёвен, дом выглядел мрачно, несмотря на чистые стёкла окон. Друзья неуверенно приблизились к двери, и мальчик после недолгого колебания постучал. И сразу же дверь открылась, как будто их поджидали за ней. Невысокий, кряжистый, странно одетый мужчина с горбатым носом, глазами навыкате и тёмно-русой козлиной бородкой заулыбался, увидев их:
– Входите, входите, мы ждали гостей!
– Ждали?.. – растерянно повторила Ася.
– Да! Этой ночью силы сказали мне, что придут уставшие молодые люди, нуждающиеся в нашем гостеприимстве! И – вот и вы! Проходите в столовую. Да, вы можете звать меня просто Эш. А это моя жена, Зита, и завтрак уже на столе – прошу!
Дети ошеломлённо кивнули улыбавшейся им худой черноволосой женщине. Она была одета так же, как Эш, в красные шаровары и чёрную, в белых странных узорах-иероглифах, широкую блузу. Она дружеским жестом подозвала гостей к рукомойнику, подала им чистое полотенце, и через минуту они уже уплетали восхитительно нежный омлет, и жареную картошку с тушёным мясом, и салат, и хлеб с вареньем, и запивали всё это каким-то горячим, ароматным напитком. Накормив, радушные хозяева проводили их на второй этаж, каждого в отдельную комнату, и оставили наедине с пуховыми постелями…
Дети проснулись только за полдень. Едва они встали, как им предложили обильный обед в компании по-прежнему улыбающихся хозяев. На этот раз они принялись развлекать гостей учтивой беседой. Поддерживая и дополняя друг друга, они рассказывали, как решили оставить город ради природы, и тишины, и нерассеянной жизни, и медитации, как нашли этот дом, отремонтировали его… – («Весь, сверху донизу!» – гордо вставил Эш), – как сажали фруктовый сад и огород… Сергей и Ася только ели да слушали, зачарованно переводя глаза с хозяина на хозяйку и обратно. Те были так приветливы, и обед оказался ещё вкуснее, чем завтрак. Здесь было и жаркое, и овощи, и рыба в тесте, и земляничный пирог. Словом, изголодавшиеся путешественники снова наелись до отвала.
«Ох, – сонно подумала Ася, – что-то я совсем перестала соображать, хорошо ещё, что они такие разговорчивые, и не надо поддерживать беседу…»
– Но не подумайте, что у нас здесь нет дела поинтереснее садоводства! – добродушно хвалился Эш. – Моя хозяйка покажет тебе, милая девочка, замечательные вещички, которые она мастерит, а я, уверен, сейчас удивлю Сергея! Пойдём-ка! У меня здесь лаборатория, которой позавидует каждый учёный!
И он куда-то увёл Сергея, а Зита поманила Асю к окну, к небольшому освещённому солнцем столику с деревянной шкатулкой. Усадив её рядом, она тоже присела, открыла шкатулку – и алые, синие, зелёные и золотые огни брызнули девочке прямо в глаза. Шкатулка была полна украшениями тончайшей работы, усыпанными изумрудами, и рубинами, и топазами, и сапфирами!
У Аси перехватило дух. А Зита принялась доставать одно изделие за другим и поворачивать их в солнечном свете, объясняя особенности оправы… Ася забыла обо всём на свете. Только когда в комнате стало совсем темно, хозяйка зажгла свечу и закрыла шкатулку. Однако горсть украшений она протянула Асе:
– Можешь перед сном полюбоваться на них при свете свечи! – милостиво предложила она. – Спокойной ночи!
Ася, очарованная обилием впечатлений, только кивнула в ответ. Перед её глазами кружились, блестели, мерцали разноцветные огоньки.
Поднявшись к себе, она точно заворожённая сейчас же села возле столика со свечой и вновь принялась любоваться затейливыми каскадами драгоценных камней. «Какая красота! – думала девочка. Какая мастерица эта Зита! Какой гостеприимный дом! Как же здесь хорошо!» Камни сверкали и переливались в её руках, но тут другое мерцание заставило Асю забыть про них.
На её руке ярким розовым светом горело кольцо тревоги. Целый день она провела, даже не взглянув на него!
Ася испуганно огляделась, губы сами шепнули: «Господи, помилуй! Радосте моя, избави мя от обышедших мя!» Однако никакого прозрачного передвижения не было в комнате, хорошо освещённой тремя толстыми свечами. Ася перевела дух. Но рано обрадовалась она: кольцо продолжало гореть, настойчиво и тревожно.
«Господи! – шёпотом закричала Ася. – Помоги мне!»
И тут её взгляд упал на кучку драгоценностей на столе. Они выглядели как-то странно. Ася всмотрелась, потом, не доверяя себе, подняла одно ожерелье и поднесла поближе к свече… Камни не блестели! Они сделались тусклыми, как дешёвые стекляшки. Девочке стало холодно. Ей вдруг вспомнились рассказы хозяина о медитации и о говорящих с ним «силах». Они были в доме колдуна экстрасенса! Ася уронила колье, словно оно её обожгло, и, подхватив рюкзак, кинулась в комнату друга.
Сергей сидел на кровати, как зачарованный глядя на что-то, стоявшее на его столе. Совсем как она пять минут назад. Он даже и не заметил, как она подошла. В круглом шаре, точно на компьютерном мониторе, она увидела незнакомый город, парусники на берегу, потом – морскую глубину с косяками невиданных рыб… и чуть не забыла, зачем пришла. Но, вспомнив, тут же решила проверить своё предположение и мысленно произнесла:
– Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися!*
И тут же на её глазах изображение замутилось, потускнело, и не успела она окончить стих псалма, как «компьютер» превратился в обычный непримечательный шар из мутно-зелёного стекла.
Только теперь мальчик заметил Асю.
– Эх, жаль, ты не видела! – лихорадочно вскрикнул он. – Тут такое было! Это что-то вроде компьютера с визуальным управлением!
– Я видела, – мрачно сказала она. – Этот «компьютер» сломался, как только я помолилась.
Сергей вскочил, несколько раз перевёл быстрый, недоверчивый взгляд с неё на шар и обратно. Ася рассказала ему о превращении своих «самоцветов». Показала на кольца тревоги, горевшие у обоих розовыми огнями.
– Это настоящее наваждение! И это не может быть добрым или хотя бы безопасным, раз меняется от молитвы! Ты понимаешь, это же значит, что «силы», которым он служит, – помнишь, утром он говорил? – это силы зла. Может быть, он и учёный, но всё-таки – и колдун.
– Но они оба такие добрые, гостеприимные, – с сомнением покачал головой Сергей.
Ася вздохнула:
– Да! Только боюсь, они добрые не ради нас, а ради каких-то своих собственных целей. А мы, наши дела им не интересны, ты не заметил? Нас задержали здесь на целые сутки, заставили забыть, куда и зачем мы идём! И ведь предупреждал нас Мэджер не думать о суетном! А я так жалела себя, потом объедалась, игралась с этими побрякушками! Забыла обо всём, ни разу не взглянула на кольцо возвещения. А ведь оно предупреждает!.. Это не добрый дом!
Сергей, хмурясь, смотрел на тусклое стекло своего загадочного «компьютера», на беззвучный крик розового огонька на кольце, на неподвижный воздух комнаты, в которой не видно было гизлов.
– Похоже, ты права… – согласился он. – Давай постараемся потихоньку убраться отсюда.
Они натянули свои свитера, закинули рюкзаки за плечи и на цыпочках двинулись по тёмному коридору к лестнице на первый этаж. Дверь комнаты, выходившей на лестничную площадку, была приоткрыта, и узкая полоска света падала оттуда на пол. Не решаясь вступить в этот свет, ребята остановились, прижались к стене возле двери и прислушались. В комнате разговаривали.
– Девчонка внушаема, – послышался голос Зиты.
– И мальчишка тоже, – ответил ей Эш. – Через несколько дней обработки они будут полностью покорены. Они будут боготворить меня, а потом, глядя на них – и другие! Я буду властвовать!
– Надо быть повнимательнее, – заметила Зита, – чтобы не получилось, как с гизлами. Ты вызвал их из пустынных мест для себя, а они сбежали…
– К этому своему Эдаксу! – с досадой перебил её Эш. – Да, с силами иногда трудно договориться! Людьми управлять попроще. Уж эти-то не сбегут! Однако ты права, пока они не подчинены, мы должны не спускать с них глаз!
Сергей и Ася в ужасе переглянулись.
– Давай, на цыпочках, пока они не спохватились, быстро отсюда! – прошептал почти беззвучно Сергей. – Ты – первая!
И они метнулись мимо двери – на лестницу и вниз, как можно тише ступая, сдерживая рвущееся дыхание.
«Господи, пусть они не услышат нас! Пусть дверь будет открыта!» – мысленно взмолилась Ася и нажала на ручку входной двери. Дверь отворилась! Они выскользнули, осторожно прикрыли её – и бросились наутёк что только было сил. Сначала они не видели в темноте почти ничего, но вскоре различили неподалёку светлые колеи знакомой дороги и побежали по ней, то и дело оглядываясь на освещённые окна страшного дома. Но бежать долго им не пришлось. Дом стоял позади спокойный и тихий, но зато впереди стеной поднялась непроницаемая громада леса. Беглецы поневоле остановились и растерянно огляделись, часто и тяжело дыша. Страшно было свернуть с дороги в полной тьме, но оставаться у леса было не менее страшно…