Снежные волки для Красной Шапочки бесплатное чтение

– Ну надо же было так вляпаться! – прошептала одними губами, затравленно оглядываясь вокруг. Среди зеленых низких ветвей пока не мелькала серая волчья шкура. За спиной раздался далекий протяжный звук. Я не для того прошла через тернии развода и все судебные унижения, чтоб помереть сейчас от волчьих зубов!

– А-у-у-у!

Кровь застучала в ушах. Быстрее! Нужно двигаться быстрее! Едва не срываясь на бег, я зачем-то продолжала волочить неудобную корзинку, проклиная ее тяжесть, периодически проваливаясь кроссовками в снег. Сложности добавлял внушительный рюкзак за спиной с оставшимися после развода вещами. От испуга из головы вылетели все здравые мысли. И то, что от хищников нельзя убегать, и то, что здесь полно деревьев, на которые можно было бы попробовать взобраться.

Нет, идеи спасения плескались где-то на уровне подсознания, а вот в сознании творилась настоящая неразбериха! Дикий страх гнал вперед, волчий вой постоянно слышался ближе, и вскоре я поняла – он со мной играет. Хищник, взявший след случайной путницы, то приближался, то отдалялся. Он намеренно загонял меня куда-то, но прежде, чем я успела что-то предпринять, на дорогу, преградив мне путь, выскочил огромный грациозный зверь.

Я резко затормозила, глядя на него во все глаза. Подумалось, что если я сегодня умру, растерзанная им, то это будет не напрасная смерть, ведь я увидела самое прекрасное, что можно вообще иметь счастье видеть в этом мире. А еще успела стать свободной женщиной, подписав чертово свидетельство о расторжении брака.

На меня взирал синеглазый белый волк, в холке достающий взрослому человеку до пояса, огромный по меркам семейства псовых. Должно быть, гигант истребил в округе всех кроликов, раз не побоялся замахнуться на крупную жертву. И где его стая? Я хотела было посмотреть по сторонам, но поняла, что совершила ошибку, отведя взгляд.

Волк кинулся вперед, целясь в горло. Вскрикнула, попятилась назад, бросая чертову корзинку, зверь проскочил мимо, сделал полукруг и снова нацелился на меня.

– Волчок, ну ты чего? Разве я вкусная?

Зверь пустил слюну, подтверждая свои намерения. В его глазах стоял такой дикий голод, что я поежилась. Тем не менее зверь отчего-то не спешил нападать, поэтому я решила его заговорить. Знаю, дурацкий способ спасаться от волка, но так уже получалось.

– Здесь наверняка водится много гораздо более интересной дичи, – продолжила уговаривать его, увидев в синих радужках искры осмысленности. Этот волк был очень умен. Зверь мотнул головой, словно говоря «нет».

Видать, у меня заморозились последние мозги, или отказали от страха, раз я всерьез думала, что волк может понять человеческую речь.

Хищник тихо рыкнул и снова начал обходить меня по кругу.

Мамочка!

– Эй! Не двигайся! – откуда-то из-за елки появилось новое действующее лицо. Я как в замедленной съемке перевела на него взгляд, успев выцепить общие детали: высокий рост, светлые волосы, сильное поджарое тело, кожаная жилетка на голое тело, приятный голос.

– Вы кто? – пискнула, снова глядя на волчищу. Тот усиленно скалился, причем не на меня, а на мужчину, вышедшего из-за сосны. – Он сейчас кинется, осторожнее!

– Тише, Красная Шапочка, – мужчина приближался к волку, – я сейчас ему уши намылю!

Тот оскалился сильнее, показав внушительные клыки, повертел хвостом и прыгнул на моего внезапного защитника. Завязалась драка. Волк намеревался укусить мужчину, а тот, поигрывая мускулами, ловко уворачивался от своего врага. Теперь я боялась уже не за себя: шутка ли – справиться с хищником, который уже не надеется вкусно поесть. Он не воспринимал крупного человека как обед – эта была драка за жизнь.

– О нет, вы не должны… – запричитала, глядя как эти двое валяют друг друга. Весь страх выветрился, сменившись тревогой за незнакомца. – Да стойте же!

Зверь рычал, показывая клыки, но, как ни странно, человек отвечал ему тем же. На красивом лице застыла поистине животная гримаса. Он угрожающе оскалился, отчего волк вдруг перестал нападать и поджал хвост, повинуясь. Мордой ткнулся в снег, а потом и вовсе завалился на спину, показывая живот и виляя хвостом, словно домашний пес.

– Вали, давай, отсюда, Белый, – агрессивно велел охотник.

Мне подвернулся шанс рассмотреть нового знакомого получше. За его широкой спиной висела двухстволка, а на поясе – охотничий нож. Кожаная жилетка на голое тело в пылу драки распахнулась, показывая ровный ряд идеальной мускулатуры. Восемь кубиков пресса беззастенчиво смотрели на меня. А я увлеченно рассматривала их, пытаясь посчитать каждый и ни одного не упустить. После схватки с волком по груди спасителя медленно стекали капельки пота, задерживаясь в ямке пупка. Когда мужчина делал вдох могучими легкими, капли устремлялись ниже, под пояс штанов, куда вела полоска белоснежных волос.

Я шумно сглотнула. Да, у меня давно не было хорошего секса. С Олегом искрило в первые месяцы, а потом все переросло в невнятную супружескую рутину. Женское нутро отреагировало на образчик мужественности, стоящий передо мной. Облизнув вдруг пересохшие губы, я вспомнила про хищника, все еще валяющегося в снегу.

Что-то жалобно проскулив, и заискивающе глядя на охотника, волк ретировался под ближайшую елку, а затем белая шкурка и вовсе исчезла из поля зрения.

– Фух, – облегченно выдохнула я, расслабляясь. – Ловко вы с ним обошлись.

Охотник молниеносно возник рядом. Вторгся в личное пространство, обдавая запахом мужского пота, от которого у меня колени резко ослабели, и я потеряла всякие ориентиры в пространстве, а низ живота прострелило горячей молнией внезапного влечения. Совсем не как с Олегом, там все было очень пресно и предсказуемо. Как же хорошо, что мы развелись!

Спаситель поддержал меня, не давая упасть. Мысли о бывшем сразу вылетели из головы, когда ощутила жар пальцев незнакомца даже сквозь куртку и свитер: в таком холодном лесу невольно цепляешься за любой намек на тепло, видимо я слишком замерзла.

Стало жутко неловко. «Агата, ну в самом деле? Ты же не животное, чтоб кидаться на первого приглянувшегося самца? Это просто воздержание играет с тобой в жестокие игры».

Я уже собиралась продолжить разговор, когда огромный полуголый мужчина вдруг произнес низким вибрирующим голосом одно слово:

– Жарко.

Сделал шаг в сторону и скинул безрукавку в снег. Моему зрению сразу предстали тугие жгуты спинных мышц, гипнотически перекатывающие под светлой кожей. Он альбинос? Ну точно…

Охотник аккуратно сложил на жилетку ружье, расправил плечи так, будто ему стало удобно и свободно двигаться. Повернулся ко мне, прожигая горячим взглядом изумрудных глаз.

– Спасибо, что защитили от этого чудовища. Никогда не видела таких больших особей, – пискнула я, не узнавая собственный голос.

Холод, сковывающий до встречи с волком, испарился, сменившись жаром, гуляющим по телу. Даже боль, поселившаяся в груди во время развода, приутихла, сменившись тягучим нетерпением.

– Это не бесплатно, – он шагнул ко мне, распространяя свой терпкий, пропитанный чистым тестостероном запах, от которого мигом закружилась голова.

– Д-да? – промямлила, понимая, что давно не стою на месте, я куда-то пячусь под напором этого огромного невероятно сексуального мужчины. Мне бы следовало испугаться, убежать, но я лишь продолжала отшагивать, пока не уперлась в сосновый ствол.

– Расплатишься натурой, – припечатал молодой мужчина, настигая. От его голоса по спине побежали мурашки, спустились на ягодицы, и ниже, безумно разгоняя по телу кровь. Сердце забилось как у загнанного зайца.

0.1

– Натурой? – переспросила, ощущая, как меня начинает потряхивать от неприличного возбуждения. «Конечно, теперь я свободная женщина. И могу?.. Могу ведь, верно?»

– Да, Шапочка.

Незнакомец подошел еще ближе, буквально прижимая меня к дереву массивным накачанным телом. Он наклонил голову и втянул носом воздух, разом меняясь в лице.

Сквозь мужественные красивые черты проступило что-то звериное. Рука охотника взметнулась вверх, стиснула подбородок, заставляя посмотреть в глаза, сияющие изумрудным пламенем.

– Я чую, как ты течешь от меня, – выдохнул он практически в мои губы.

Его резкое вторжение без спроса в мое личное пространство ни чуточки не возмутило, наоборот, я словно бы ждала, когда он сделает первый шаг, заинтригованная его напористыми действиями.

Мамочки! Эта дикость и правда меня заводила. Может свою роль сыграл адреналин от встречи с волком, или близость природы, но я вдруг поняла, что охотник-мужлан очень даже прав. В трусиках было, как никогда, мокро, заострившиеся соски натянули свитерок под пуховиком, к низу животу прилила кровь, томительно взывая к исполнению горячего замысла. Облизнула губы, не в силах сопротивляться влечению, поймав потемневший взгляд изумрудных радужек.

Охотник быстро наклонился и лизнул меня, обводя нижнюю губу влажным языком.

От этого действия я застонала, испугавшись звука собственного голоса. «Агата! Да что с тобой происходит? Неужели ты готова вот так отдаться первому встречному?» Но тело жило собственной жизнью, руки сами рванули молнию пуховика, бросая его в снег вместе со свитером и бесполезной шапкой, а потом ладони устремились к мужскому телу, жадно ощупывая мускулистый живот, сильную спину. Жарко. Как же жарко!

Все внутри звенело от примитивной дикости происходящего, я ловила ртом чужие жесткие губы, вздрогнув, когда его ладони вдруг накрыли мою грудь, еще скрытую лифчиком.

Со звериным рыком он рванул лиф, застежки не выдержали, мгновенно лопнув, крючки отлетели куда-то в сугроб, я на секунду отрезвела, давая себе шанс остановить это безумие, но в решительных изумрудах, с жадностью изучающих сейчас мою грудь, не было и намека на то, что мужчина может отступить.

– Без защиты не буду! – из последних сил выдохнула я.

На что охотник только медленно улыбнулся и полез в карман штанов, выудив оттуда знакомый фольгированный квадратик. Я сглотнула. По сути, своим заявлением я уже дала карт-бланш на любые действия эротического характера.

– Да не дрожи ты, мелкая. Сейчас утолю твой голод.

Одним быстрым движением блондин стянул штаны, заодно и тяжелые сапоги, которые тут же полетели в сугроб. Остался стоять в снегу босиком, но его этот факт совершенно не смущал.

А я… смотрела на него пониже пупка, офигевая от ближайших открывающихся перспектив. Красивый крупный член, гораздо внушительнее того, что мне доводилось видеть прежде, уверенно стоял, направленный на меня. На яркой, подрагивающей от нетерпения, розовой головке блестела прозрачная капля смазки, сам ствол обвили напрягшиеся вены, создавая притягательный рельеф.

Охотник натягивал презерватив, и все это время я не могла оторвать от члена взгляд. «Сантиметров двадцать? Может больше?» Я нерешительно придвинулась к нему, но охотник не дал этого сделать.

– Дай попробовать тебя на вкус, – рыкнул он, и звук его голоса заставил меня вздрогнуть от нетерпения.

Он повернул меня к себе спиной, быстро спустил мои штаны, вместе с насквозь мокрыми трусиками, и надавил на поясницу ладонью, заставляя выпятить попку. В следующий миг я ощутила горячий язык на промежности. Слизав смазку, он обвел горошинку клитора, две сильные ладони развели ягодицы в стороны, жестким хозяйским жестом, а я всхлипнула от накатившей слабости в коленях.

– Сладкая, – прошептал он внизу, а потом обрушился градом чувственных движений, не оставив мне и шанса на возражения.

Я бы просто не смогла отказаться. Ощущая, как слегка шершавый влажный язык скользит по складочкам, я сходила с ума от нетерпения. Все то животное во мне, что прежде спало и пряталось за маской цивилизованности, бесстыдно вылезло наружу, заставляя забыть обо всем. О том, что я направлялась к бабушке с пирожками и корзинкой, где-то сиротливо валявшейся на тропе, о лесном холоде, от которого недавно сводило пальцы, а теперь его будто и не стало вовсе, о правилах приличия и собственной неприступности. Он пил меня, продолжая ласкать, а после нагло проник языком внутрь, имитируя половой акт.

Вперед-назад, потом чуть глубже и снова назад. Я вцепилась в ствол дерева, стараясь не упасть, только постанывала от резких движений языком внутри себя. Блондин на миг оторвался, распрямился, а потом я почувствовала горячий палец, заменивший язык.

Теперь он склонился над моим ухом, вдыхая запах волос, пробуя на вкус мою кожу.

– Знала бы ты, как долго я тебя ждал, – проговорил мне прямо в ухо, но я едва ли понимала смысл слов, растворяясь в его движениях.

Одна из ладоней провела по груди, взвешивая на ладони, и теребя пальцем чувствительный сосок, и внизу добавился еще один палец, и проникновения стали жестче и смелее.

– Жаль ты меня не дождалась, – вдруг рыкнул охотник, убирая пальцы и поворачивая одним рывком к себе лицом. Он наклонился, стянул с меня сапоги и джинсы. – Не волнуйся, твои ножки не коснутся снега.

0.2

Мужчина не соврал. Пока я ошарашенно хлопала глазами, думая, где мы могли прежде встречаться, и почему это я его «не дождалась», мои ягодицы подхватили, а член уперся прямиком куда надо, заставив задохнуться от нахлынувших ощущений. Почему так жарко? Отчего сердце отбивает чечетку, когда он вот так тесно прижимает к себе?

Пока соображала, горячие губы накрыли мой рот. Язык, слегка солоноватый, раздвинул губы, находя мой. Я ответила. Жарко. Вот-вот сгорю.

Проникновение вышло грубым, резким. Из-за обилия смазки член легко скользнул внутрь, заполнив меня на всю длину.

– Ай! – протестующе вскрикнула я, пытаясь оттолкнуть мужлана, но он лишь сильнее прижал к дереву, совершая еще один рывок. Ладони уперлись в горячую могучую грудь незнакомца. Он замер, покрывая мое лицо нежными мягкими поцелуями.

– Прости, Шапочка, наверное, я великоват для такой малышки. Постараюсь быть нежнее.

Удивленно распахнув глаза, почувствовала, как он медленно начинает двигаться внутри, максимально сдерживаясь. Я это видела: на руках мужчины вздулись вены, на шее билась жилка, несмотря на поцелуи, челюсть напряжена. И мне вдруг стало так хорошо. Было приятно, что он способен на сдержанность и нежность в отношении женщины, которую видит впервые. Давно никто не относился ко мне так.

Но… не такого секса я ожидала, когда соглашалась. Все ж, пусть он и был крупным, но хотелось совсем иного. Глубоких, грубоватых размеренных движений, способных напомнить мне о том, как все должно быть между мужчиной и женщиной.

– Можешь… быть смелее, спаситель, – сказала, пряча взгляд от радужек цвета молодой хвои.

Стало как-то неловко. Я призналась ему в том, что хочу погорячее? Какому-то незнакомцу?

Но охотника ни чуточки не смутило мое признание, совсем наоборот, он с рыком наклонился к моей шее и начал… лизать ее? Дикая первобытная ласка отозвалась внизу живота вместе с чувствительным толчком. Потом еще и еще.

Потом язык заменили зубы, легкие покусывания он тут же зализывал и снова кусал. Наверняка, потом останутся засосы, но мне было плевать. Этот огромный мужчина постепенно наращивал скорость, и, в итоге, я обхватила его талию ногами поудобнее, надавила пяткой на мужскую ягодицу, с удовольствием впиваясь ноготками в его плечи. Это мотивировало охотника начать вбиваться в меня сильнее, с каким-то диким остервенением, словно он изголодался по женщинам, и у него не было секса очень давно.

Спина терлась о сосновую кору, но я вообще не ощущала никакой боли, только концентрированную потребность в диких ласках незнакомца. Наслаждение достигло пика, и я зашлась в судорогах оргазма. Но он не собирался останавливаться, продолжая входить жесткими размашистыми движениями на всю длину, от чего я вскрикнула и снова кончила.

А когда осознала себя, меня уже заботливо одевали: посадив на теплые колени, осторожно всовывали ножки в штанины.

– Вот так, Шапочка, все хорошо, – заботливо мурлыкал огромный мужик, не скрывая довольной улыбки. – Я же говорил, твои ступни не коснуться снега.

Мужчина критически осмотрел мои кроссовки, подбитые синтетическим ворсом.

– Хм-м, эти городские сапоги не лучшая обувь в наших лесах, то ли дело унты из оленьего меха, они сохраняют тепло гораздо лучше.

Потом на меня напялили свитер. В это время я уже начала снова ощущать холод. Трескучий мороз никуда не делся. Оказывается, просто от возбуждения моя кровь устроила в сосудах жаркий марафон.

– Почему? – сонно спросила я, зевнув.

Секс и переживания отняли все моральные и физические силы.

– Что, милая? – он поднялся, продолжая держать меня на руках.

Как был нагишом, так и проследовал к тропе, подхватив мою корзинку.

– Почему называл меня Красной Шапочкой? – снова зевнула, привалившись к теплой груди.

– Потому что это ты… Наша маленькая Шапочка, которую мы давно ждали.

Удивившись его ответу, я тем не менее позорно ускользнула в долгожданный сон, окончательно обессилев. Под мерное покачивание чужих шагов не заметила, как провалилась в темноту, которую потом сменило недовольное ворчание.

– Ты что с моей внучкой сделал, паршивец? – бормотал кто-то, не скрывая своего гнева. – Напугал до полусмерти, а потом… Это никуда не годится, Борислав!

Кажется, охотник что-то ответил, но я ничего не разобрала. В нос ударил травяной дух.

– Выпей девочка, заморозил тебя, негодяй. Простуда уже закрепилась в теле, от того и спать хочется. Надо выгнать ее. С моим отваром за пару часов в себя придешь, Агатка. Пей.

Я послушно разомкнула губы, язык обжег горячий взвар. От неожиданности и глаза раскрыла, глядя на совсем нестарую женщину, сидящую на кровати рядом со мной. На вид ей было около сорока лет. Моложавая, с прямой спиной, и двумя длинными белыми косами, она неуловимо походила на мою мать. Только выражение на ее серьезном лице, совсем не вязалось с привычной маминой легкомысленностью.

– Бабушка Ведана? – ошарашенно выдала я, глотая травяной чай.

Сомнительно, что за пару часов он поднимет меня на ноги, но хлебнуть горяченького было приятно.

– Она самая. А ты, я смотрю, успела с волками познакомиться?

– Ага, – привстала, отдавая ей глиняную чашку. – Только почему с «волками», одного видела, жуткий такой, страшный и белый как снег.

– Одного, говоришь? – прищурилась бабка. – Ох, негодяи…

Десять часов назад.

– На вот, держи, – мама передала мне объемную корзинку, доверху наполненную гостинцами для бабули. – Здесь шарлотка с белковым кремом из лучшей кондитерской, домашняя пастила и пирожки (взяла у тетушек на рынке), вяленое мясо, килограмм дорогих шоколадных конфет. А еще вот, отдельно упаковала душистое мыло и шампунь, у нее там в Перепутино с магазинами совсем плохо. И себе возьми в дорогу косметику и банные принадлежности, пригодятся, – она всплеснула руками. – Поверь, это лучшее решение.

– Жаль, что так вышло, да? – грустно отозвалась, наматывая на палец прядь волос. – Не хочу вас стеснять своим присутствием.

В груди застыла льдом уже ставшая привычной боль. За два года моего неудавшегося брака родители подарили мне братика, Ванюшку. Места в их небольшой однушке для еще одного человека совсем не было, а у меня не осталось любимой работы ветеринаром и никаких сбережений, и связей. Все сгубил Олег. Едва я закончила колледж и устроилась в веткабинет, как он опустился на одно колено и сделал предложение. Молодой неопытной девчонке это показалось хорошим вариантом, к тому же, я действительно его любила. Так мне казалось.

Олег же с момента нашей женитьбы запрещал мне работать. Ну и что, что у тебя образование? А кто будет следить за домашним очагом, когда я мотаюсь по командировкам? Он верил, что место женщины в доме, на кухне с поварешкой наперевес или в спальне, где положено надеть красивое белье и вытянуться на покрывале в ожидании супруга. Желательно уже разогретой и с раздвинутыми ногами.

– Ничего и не жаль! – ответила мама. – Я изначально была против ваших отношений. Олег увидел в тебе удобную женщину, запудрил мозги, а ты… Не желала меня слушать.

Это правда. Два года назад все казалось красивой сказкой, желанным сном. Играли гормоны, он водил меня в кафе, ухаживал и дарил подарки. Если бы я знала, что каждое колечко, цепочку, и букет цветов мне придется вернуть… Да, он выставил мне счет. Оказалось, он собирал чеки с первого нашего свидания. Одно хорошо, адвокат отлично поработал, чтоб не учитывать чеки до росписи. Как можно было так жестоко обмануться? Не знаю.

Но быстро выяснилось, в командировках мой возлюбленный ни в чем себе не отказывал. В том числе и в сексе. В одном городе была Маша, в другом – Оксана, а в третьем… Милена. А ведь я свято верила, что он хранит мне верность. Обнаружила данный факт абсолютно случайно. После быстрого, довольно унылого секса, он пошел в душ, а телефон оставил лежать на подушке. Тогда ему пришло сообщение, на периферии зрения мелькнули красные сердечки и смайлики-поцелуйчики. Дальше – все как во сне. Мне потребовалось десять минут, чтоб вычислить всех его пассий. И да, я собой не горжусь. Никогда не считала нормальным рыться в телефоне супруга.

Наверное, именно поэтому я продержалась так долго. Два года. Потеря практики. Домашнее хозяйство и раздвинутые ноги. В кого я превратилась?

– Но ты ведь не думала всерьез, что я воздерживаюсь, Агата? Я ведь мужчина! – кричал он мне в спину, когда я уходила, собирая вещи.

С тех пор в нашей общей квартире я не появлялась.

Да, по глупости, мои родители вложились в покупку жилплощади, и теперь мне светил в перспективе раздел имущества с Олегом. И хорошо, если я смогу вернуть деньги. Бывший же, показал свою неприглядную сторону не только во время измен, но и в суде. А потом в личных сообщениях, рассказывая, как сделает все, чтоб не отдавать мне квартиру.

Я развелась с мужем и мне негде жить. Перекантовалась у родителей пару месяцев, пока оформляли развод, но далее находиться здесь я не могу. Резюме разослала, но никто не желал брать к себе на работу девушку без опыта.

О, я была очень опытной в том, что касалось ведения домашнего хозяйства и соблазнения, но по части проф. опыта получился полный затык.

Перебирая в голове все возможные варианты, я выбрала переезд к бабуле, как самый удовлетворительный. Правда я ее последний раз видела, когда мне было пять! То есть пятнадцать лет назад.

Грустно улыбнулась. Так глупо. Мне всего двадцать, а я уже в разводе. Но неожиданно бабушка откликнулась, воспользовалась единственным в Перепутино телефоном и с живым интересом пригласила меня к себе, попутно уверив, что работа для меня найдется, а также чистый воздух и лесная глушь, которая хорошо помогает в лечении душевных ран.

Единственным размытым воспоминанием с детского визита в деревню остались симпатичные белые щенки, жившие во дворе деревянного дома. Тогда стояла яркая июльская жара, и два ушастых брата-сорванца, гонявшие по лужайке на пару с маленькой мной, совсем не знали усталости. Кажется, было очень даже весело, и мне тогда понравилось гостить у бабушки. Одна проблема: мне давно не пять лет, и я слабо представляла себе жизнь в захолустье, летом утопающем в комарах, крапиве и мухоморах, а зимой – в трескучих морозах, снегах и сосульках. К тому же туда придется тащиться на перекладных полдня.

Тоскливо посмотрела на высокую, наполненную доверху, тяжелую корзинку. Взялась за ручку, ощущая ее неприятную тяжесть, погладила сплетение старой лозы. Этому доисторическому шедевру лет больше, чем мне. Факт. Наследная реликвия, что ли? Что-то я раньше не замечала эту рухлядь…

– Понимаю, ты не в восторге, но бабушка уже старенькая, ее нужно навестить, и, как бы это не звучало, может, твой развод и к лучшему. Потом, когда Ванечка подрастет, я устрою его в садик, выйду на работу…

– Нет мам, я взрослая. Я справлюсь. К тому же заявление о разделе имущества уже в суде, мне только нужно будет приехать на заседание через месяц.

– Хорошо, милая. Как скажешь, я в тебя верю. В крайнем случае поживешь пока у бабушки Веданы. А Олег, вот увидишь, еще будет локти кусать! Никогда он мне не нравился!

– Ага, – рассеянно отозвалась, поглядывая на корзинку. Боль в сердце за последние два месяца так никуда и не делась. Никогда не думала, что предательство – это настолько мучительно.

1.1

Моя мама – невысокая блондинка с нежным взглядом. И даже в декрете она выглядела потрясающе. Я же эффектной внешностью не отличалась, косметику откровенно недолюбливала, волосами и цветом глаз пошла в отца, только рост достался от мамы. Олег часто говорил, что его очаровали мои волосы.

Папенька выглядел как ирландский горец: рыжий, с яркими голубыми глазами и развитой мускулатурой. Он, как и положено любому городскому двухметровому великану, покорял вершины. Только не горные, а бизнеса. Родители приобрели квартиру в мегаполисе, но цены здесь не позволили купить ничего крупнее однушки. В общем, еще много вершин ожидали его.

– Ладно, давай сюда свои гостинцы, больше мне все равно некуда идти. Только четко опиши точный маршрут и где пересаживаться, – попросила тут же просиявшую маменьку.

Та ловко выудила из кармана халата записку.

– Вот, на бумаге записала маршрут, осторожнее там, милая, интернет и связь особо не ловят, жителей мало. Как приедешь, обязательно позвони. Но не переживай, я там выросла, и как видишь, со мной все отлично, – закончила она свою речь на позитивной ноте.

– Не волнуйся мам, я уже не маленькая, двадцать один год вот-вот стукнет, – схватила бумажку, вчиталась в маршрут.

Две пересадки с одной электрички на другую. Если верить написанному, то ехать около восьми часов, по четыре часа на каждой. Не так уж и плохо, по крайней мере точно могло быть и хуже. К вечеру я буду на месте.

– Бабушка тебя ждет, я ей позвонила на деревенский телефон. Он у них там один на всю деревеньку.

Мама поцеловала меня в щеку и упорхнула на любимую работу, оставив меня стоять в прихожей с корзинкой в руках. Немного подумав, я решила собрать рюкзак и для себя. Фонарик, пауэрбанк, наушники и портативная колонка, влажные салфетки, смена белья и легкий перекус. Не точить же бабушкин пирог?

Через полчаса я уже ехала на вокзал, а спустя сорок минут вовсю тряслась в пригородной электричке. За толстым стеклом мелькали сосенки, припорошенные снегом, вставшие льдом пруды и речки, высокие, со снежными шапками, сухие борщевики, захватившие себе территорию вдоль железной дороги, изредка попадались и спящие в снегу березки. И чем дальше мы удалялись от большого города, тем гуще становился хвойный лес, тем реже в нем виднелись просветы.

Почему-то глядя на это буйство зимы, мое сердце тихонечко сжималось, то ли от тревожности, вызванной внезапной поездкой, то ли от предчувствия перемен в жизни. Так задумалась, что едва не пропустила станцию, на которой нужно выходить.

На худенькой скромной платформе почти никого не было, лишь пожилой мужчина сидел на лавочке, с задумчивым видом подпирая подбородок тростью.

– Простите, скоро электричка до Перепутино, не знаете? – сверилась с бумагой, которую дала мама, но решила на всякий случай уточнить у местного жителя.

– Перепутино? Давненько я этого названия не слышал. Никак ты к Ведане едешь? Болит чего? – дед приоткрыл один глаз и лениво посмотрел на меня.

– Да нет, – пожала плечами. – Вы мою бабушку знаете?

– Слышал о ней, бывал однажды, почитай годков двадцать назад, когда никто хворь мою не мог вылечить. Мучили боли головные, такие сильные, что в глазах темнело. Никакие лекарства не помогали, а Ведана справилась. Хорошая женщина…

Не знала, что бабушка моя местной целительницей подрабатывает. И мама не упоминала об этом. Смутно и расплывчато в голове возникли картинки из далекого прошлого. Запах ромашки, развешанные по дому пучки трав, вкусный чай с медом, и как кто-то тихонько приговаривал убаюкивающим шепотом, когда я ложилась спать. Череда непонятных ровных слов, смысла которых я не могла разобрать, быстро помогала маленькой девочке провалиться в здоровый сон.

– Так скоро электричка?

– Скоренько, минут через пятнадцать будет, – улыбнулся дед. – Не долго тебе мерзнуть, красавица. Хорошо, что ты к ней едешь, не хватает молодой крови в наших местах, ох как не хватает.

И так, покачивая головой, он медленно прошел по заснеженному перрону, макушка старика скрылась, когда он окончательно спустился по высокой лестнице и проследовал куда-то в лес, по одному ему ведомой тропе.

Я подула на руки, согревая их. Дурная привычка носить перчатки со срезанными пальцами сейчас сыграла со мной злую шутку. Оглянулась и сообразила, что я стою на платформе совсем одна, вокруг простираются лишь сосновые вершины, в воздухе витает аромат хвои, такой смутно знакомый и умиротворяющий. Улыбнулась. Было одновременно радостно и тревожно.

Да-а-а, Агата, и какой из тебя ветеринар, если ты так неуютно себя чувствуешь вдали от города?

Мобильник издал звуковой сигнал, показывая, что заряд батареи почти сел. А мне еще два часа ехать, а потом пешком идти неизвестно сколько. Последний лучик, связывавший меня с цивилизацией, постепенно затухал, от чего в груди зарождалась легкая паника.

Ничего, сейчас доберусь до бабушки, там согреюсь и заряжу телефон…

Потопталась на месте. Красная куртка и шапка ей в тон согревали неплохо, но не были рассчитаны на долгое стояние на морозе. Декабрь как-никак. Помниться, мама рассказывала, как надеялась, что мое рождение придется на пору после Нового года, а не до него, не желая портить себе праздник кричащим младенцем. Да уж. До сих пор не понимаю, почему родители решили завести ребенка, когда не были к этому готовы?

Мои мысли прервал гудок поезда, приближавшегося к платформе. Протяжный гул разошелся по лесу, потревожив мирные сосны. Откуда-то ему вторили волчьи голоса.

– А-у-у-у! – послышалось вдалеке завывание, от которого у меня по спине побежали мурашки, и весь холод, скопившийся в теле, мигом смыла волна адреналина.

Как ветеринар я знала, волки предпочитают загонять стаей одиночных жертв, поэтому появление электрички случилось как нельзя кстати. Подволакивая тяжелую корзинку, мысленно негодуя на импульсивную просьбу родительницы навестить бабулю, я с трудом залезла в электричку, делая, как мне показалось, последний рывок. Вагон приехал пустым, за исключением одной дамы среднего возраста. На удивление, пассажирка не выглядела как деревенская жительница, ее одежда выглядела вполне современной и элегантной, из-под пол теплого пальто, отороченного натуральным мехом, выглядывало шерстяное платье, на голове у пассажирки была суперская шапка-ушанка, не вязавшаяся с образом, но наверняка лучше подходящая для зимы, чем кокетливая шляпка.

Я уткнулась носом в окно, привалившись к нему. И сколько мне теперь томиться у бабки? Надеюсь, пары дней хватит, чтоб уважить старую родственницу.

– Вы к нам в Перепутино путь держите? – вдруг послышалось сбоку. Пассажирка переместилась из конца вагона ко мне и подсела на длинную лавку. – Редко у нас появляются новые лица.

Да что ж они тут все такие общительные? Видимо, и правда изголодались по общению. Я положила в карман разрядившийся мобильник, и криво улыбнулась даме. В отличие от многих, я предпочитала проводить поездки с наушниками в ушах и любимой музыкой, но раз уж техника приказала долго жить, можно и поболтать.

1.2

– Ага, бабуля пригласила у нее погостить, заскучала, наверное, по родственникам.

Не хотелось вдаваться в подробности о моем позорном бегстве из большого города.

– Бабуля? Но у нас в Перепутино нет… хотя… Ведана? – женщина зашлась смехом. – Но ее в здравом уме бабулей не назвать. Вот насмешила. Я и не знала, что у нее есть такая симпатичная внучка. Ты переняла ее умение?

Я нахмурилась, не совсем понимая какое такое «умение» имеется в виду, поэтому лишь ответила:

– Нет, мы с ней давно не виделись, последний раз я сюда приезжала, когда мне пять лет было. Особо ничего и не помню.

– Совсем ничего? Ах, как жаль, – сразу погрустнела соседка. – Меня зовут Милослава, я содержу небольшую ферму в Перепутино, занимаюсь особым, экологичным фермерством, – добавила она с гордостью.

– Ферма? – переспросила я. – А я как раз выучилась на ветврача. Можно будет осмотреть ваших зверей, мне практика лишней не будет, а может проблемы какие-то есть? К вам в Перепутино медикаменты для животных хоть привозят?

– Ох, конечно, милая… И не все так гладко, это верно…

Так я узнала, что у Милославы целое натуральное хозяйство, которое кормит всю деревню. И молочко, и творог, и масло – жители покупают у нее за небольшую плату, которая почти вся уходит на содержание экофермы. Мясо тоже – в основном птицу – разводят на подножном корме. Милослава утверждала, что никогда не пользовалась химией, якобы в этом ей помогает моя бабка, правда, в чем именно, я так и не поняла. Да и, в целом, все у нее хорошо, не считая любимого жеребца, захворавшего с началом холодов.

Попросила ее перечислить симптомы. Слабость, одышка, потеря аппетита. Мне решительно не нравилось, как Милослава описывала любимого конька.

– Давайте я сегодня же вечером к вам приду его осмотреть?

– Конечно, Агата, приходи. Переживаю я за своего любимца, лекарства у меня все есть, в прошлом году заказывала на всякий случай.

Я успела представиться во время разговора и узнала, что ее экоферма находится в получасе ходьбы от дома моей бабки, а в Перепутино это считай, что очень близкие соседи.

За разговором не заметила, как электричка начала тормозить.

– Вот мы и приехали, – сообщила женщина, элегантно поднимаясь. Расправив пальто, она проследовала к выходу, будто не фермерша, а великосветская дама. Я же порадовалась, что встретила хоть кого-то в этой глуши. Пусть и немного странноватого.

Кое-как выволокла корзинку, сделала глубокий вдох, втягивая носом лесной воздух. В Перепутино было еще холоднее, чем на предыдущей станции, мороз быстро проник под тонкий красный пуховик, забрался под вязаную шапочку. Вот бы мне сейчас ушанку, как у Милославы, хотя и она зябко поежилась.

– Ну, я побежала к себе, Агата. Заходи, как сможешь, посмотри Бруно. Он хоть и старенький жеребчик, но всегда отличался веселым нравом, не в его характере отказываться от радостей жизни. Даже от хрусткой свежей морковки нос воротит.

– Хорошо-хорошо, обязательно приду, сегодня же, только от корзинки тяжеленной избавлюсь, уважу бабулю…

Но пока я ворчала себе под нос, соседка куда-то подевалась. Ее следы быстро скрыл лениво падающий снег. В любом случае мне нужно в другую сторону. Припомнив маршрут из маминой записки, я разглядела среди высоких елок, нужную мне тропу, уводящую вправо. Удивительно, но снег, начавший срываться с тяжелых свинцовых облаков, не смог ее замести.

– Что ж, это мне даже на руку, – засеменила по ней, поджимая замерзшие пальцы на ногах. Блин, ну что не так с местным климатом? Здесь гораздо холоднее, пальцы быстро замерзают, стылый ветер, гуляющий меж коричневых древних стволов, залетает за пазуху, сколько ни прижимай воротник. А тропка вьется, будто заяц петляет – нелогично, то к одному дереву идет, то к другому. Из-за тяжелых облаков в лесу было темнее, чем обычно. Но все же здесь кипела своя жизнь.

Слышался «тук-тук» дятла, выискивающего червячков под потрескавшейся корой гнилого дерева, переговоры местных птиц, не боявшихся снега, в густых ветвях одной ели я заметила серую белку, сменившую шубку с рыжей на светлый, зимний вариант. Вот бы и мне так.

Моя рыжая шевелюра порядком наделала шума, когда я ходила в школу. Ко мне быстро прилепилось издевательское прозвище Рыжая Бесстыжая, хотя оно вовсе не соответствовало характеру отличницы. Но детям было все равно, и на протяжении одиннадцати лет, я то и дело слышала обидные высказывания в свой след только из-за цвета волос.

Завистливо вздохнув, я опустила корзинку на землю и стала прыгать, чтоб согреться. Не хватало еще насмерть замерзнуть в лесу этом.

Разогнав кровь, я подняла корзинку, но вдруг среди деревьев раздался протяжный, леденящий посильнее холода, волчий вой.

Мое сердце мигом ухнуло в пятки, ведь звук, где бы ни был его источник, слышался гораздо громче, чем там, на станции.

Постоянно оглядываясь, я поволокла корзинку в три раза усерднее и быстрее, забыв о холоде и замерзших пальцах. Но не прошло и двух минут, как вой повторился, на этот раз гораздо ближе.

Борислав

– Красная Шапочка приезжает в Перепутино, – сказал брат, плюхнувшись задом на сосновое бревно рядом со мной.

Я сидел на опушке леса и смотрел на запорошенные белым снегом елки. На непокрытую голову и на одежду медленно опускались снежные хлопья. Зима вступила в свои права и в душе окончательно поселилась тоска. Как и все оборотни, я не ощущал холода, а снежинки, едва касаясь участков обнаженной кожи, сразу превращались в капли воды.

– Я не уступлю, – отрезал тихо, не собираясь давать Яромиру даже шанса опередить меня.

– Эй! Почему всегда ты – первый? – он порывисто взлохматил длинные пряди. Белоснежные волосы доходили ему до плеч.

– Я крупнее и родился вперед тебя. Хоть твоя внешность и привлекательнее для самок.

Брат недовольно присвистнул, но быстро опустил голову. Знак покорности перед более сильным. Действительно, из нас двоих, именно он постоянно находил себе романтические приключения в соседних деревнях. И его не останавливало даже то, что до них волчьего хода два дня. Он частенько исчезал на четверо суток, предварительно опустошая аптеку на предмет контрацепции, а потом возвращался, хвастаясь сытой улыбочкой и действуя мне на нервы. Безответственный.

– Вообще-то я часто вспоминаю девчонку, – непривычно серьезно произнес он, – нам было по шесть лет, и мы оборачивались щенками, бегая вокруг домика ведьмы. Мелкая гладила мой живот и иногда целовала в мокрый нос мягкими сухими губами, – мечтательным голосом Яр рассказывал о давнем времени.

– У нее был особый запах. Будто первые цветы распустили бутоны и подул мягкий ветерок прямо в нос. Свежий аромат, напоминающий тот цветок, что отец приносил с охоты в горах и дарил матери. Эдельвейс.

Воспоминания пятнадцатилетней давности оставались свежими благодаря волчьему нюху. Маленькая человеческая девочка, рыжеволосая дикарка, с вечно израненными коленками, прыгающая по кустам наравне с двумя белыми щенками.

– У нее волосы красные были, верно? – спросил брат, заговаривая мне зубы. Отвлекающий манёвр.

– Да, темно-рыжие на самом деле, – задумчиво пнул подвернувшуюся под сапог шишку. – Мы ее тогда Красной Шапкой прозвали. И постоянно разыгрывали, помнишь? Один оборачивался волчонком, когда она не видела, а другой – спасал.

– Точно, – рассмеялся Яромир, но вдруг посерьезнел, – еще бы. Конечно, помню. Отец часто рассказывал, как мама приехала в Перепутино к Ведане лечить бесплодие и осталась с ним, а болезнь сказочным образом прошла, и появились мы. Может быть, и нашей Красной Шапочке понравится здесь? Она ведь наша ровесница.

Предположение брата мне приглянулось. Тем более у деревенской ведьмы имелось одно слабое место – отсутствие наследницы. Я слышал, что ее дочь оказалась никуда не годной в этом плане, вышла замуж за какого-то городского мужчину и не собиралась возвращаться в глушь. Так что Ведана приложит все силы, чтоб Красная Шапочка осталась в Перепутино. И да, девочка давно выросла, наверняка стала красоткой.

– Но она не будет нашей. Только моей, – повернулся к брату, резко спуская его фантазии с небес на землю.

Два взгляда схлестнулись. Мой, зеленый, как первая весенняя зелень, и его синий с оттенком серого. Он мне всегда напоминал темные набухшие перед грозой облака.

– Нет уж. Хочу, чтоб она снова приласкала меня, только пониже, – Яр весь ощетинился, на плечах начала пробиваться белая шерсть. Брат был более импульсивным, ему всегда с трудом давался контроль над второй ипостасью в человеческой форме. Этим я и воспользовался.

– Победишь в драке, так и быть, разрешу быть охотником, а не волком.

– Мы снова ее разыграем? – у брата челюсть от удивления упала. Мех вернулся под кожу.

– Почему бы и нет. А за спасенье попрошу расплатиться натурой.

Эта мысль будоражила. Стоило представить, как мы вдвоем загоняем жертву, как не раз поступали в детских играх, и по загривку прошлась волна диких мурашек, а в штанах потяжелело. Я помнил ее запах. Наверняка, теперь она пахнет еще слаще, став юной женщиной.

– Но, Борислав. У нее может кто-то быть, там в большом городе…

– И что?

– Ну… это как-то… неэтично, что ли.

Мой брат защищает девчонку? Да он видел ее последний раз пятнадцать лет назад!

– Мы – оборотни, у нас своя этика и нормы морали. Драться будешь?

Яромир без слов начал раздеваться.

– Если проиграю, второй раз дашь мне сыграть охотника.

– Договорились.

Я встал, разминая застывшие мышцы. Тело требовало движения, а возбуждение от мысли, что скоро увижу Красную Шапочку, нуждалось в агрессивном выходе. Намылить брату уши? Привычное развлечение, он всегда проигрывал, но уступал мне лишь на кончик хвоста, так что драки выходили кровавыми, и бабуля Ведана не раз и не два залатывала наши раны.

Снял плотные кожаные штаны, избавился от нижнего белья, сбросил сапоги, стащил жилетку, аккуратно пристроив рядом охотничий нож. Одежда будет только мешаться. Прикрыл веки, взывая к внутреннему зверю. Запахи вокруг стали ярче, шелест снежинок – громче, а лапы уже пружинисто опустились на вытоптанный у бревна снег. Напротив меня скалилось отражение с глазами другого цвета.

Он бросился первым. Метил в шею, но я легко предугадал его манёвр, пригнувшись и обойдя его сзади. Зубы щелкнули рядом с хвостом братца, тот издал глухой рык, умело уходя от моей атаки, как-то быстро вывернулся и снова атаковал, показав небывалую прыть. Видимо, очень хотел первым встретиться с девушкой. Но на правах альфы, я не должен был допустить его победы. Мое гибкое сильное звериное тело легко избежало атаки. Мы долго кружили друг напротив друга, изматывая мнимыми и настоящими укусами, но в какой-то момент, я мордой нырнул под пузо Яромира, задевая зубами ребра, брат заскулил, оборачиваясь человеком.

2.1

Яромир

Конечно, он победил, как и всегда. В одном Борислав был прав, мы – оборотни, наполовину звери, и у нас в стае другие правила, отличные от людских общин и семей. Я инстинктивно вынужден подчиниться сильнейшему, мой волк покорно поджимает хвост и ползает на брюхе по земле после поражения.

Раньше альфой являлся отец, но буквально прошлым летом Борислав смог одолеть и его в честной схватке. Брат уже тогда был немного крупнее и в человеческом облике, в том числе.

К тому же я все равно поимел выгоду. Вовремя успел договориться с ним быть охотником во второй раз. Звериное желание отступило, когда я получил грубый усмиряющий укус в районе ребер, осталось только ждать, когда приедет девушка и уступить старшему брату дорогу.

Мы распланировали все четко, электричка приходила в районе трех часов дня. Борислав заранее оставил одежду в низких еловых ветках рядом с платформой Перепутино, а сам предложил пробежаться. Мы выли, пугали птиц, и играли со снегом, ближе к назначенному времени погнались за поездом, в шутку стараясь его обогнать.

Нам это почти удалось. Проминая лапами хрустящий снег возле станции, мы дышали, и из пастей валил белый пар. Заметно похолодало.

Брат протяжно завыл, давая мне сигнал, и ринулся к вещам, я же установил слежку за добычей. Сначала прошла наша соседка, она пахла фермой. Немного навозом и лошадиным потом, молоком и козьей шерстью. Милослава выбрала тонкую тропу, ведущую к ее дому. Потом были легкие пружинистые женские шаги, я разглядел силуэт девушки в красной куртке, про себя отметив, что она одета слишком легко для зимнего леса. Порыв ветра принес смутно знакомый запах. Он мне понравился и не понравился одновременно.

Да, это были те же горные цветы, легкий, едва уловимый приятный аромат, но к нему примешивался и другой, совсем невызывающий приятных ассоциаций, грубый и мужской. Он напоминал кислую прогорклую горчицу, залежавшуюся в холодильнике. Значит, моя догадка оказалась верна, и у нашей Шапочки уже кто-то есть. Тихо рыкнув, я потрусил за ней.

За очередным поворотом тихо взвыл, придерживаясь плана. Но девушка испугалась и довольно сильно ускорила шаг. Своими скудными звериными мозгами я понял – потом буду жалеть, но договор есть договор. Снова вой, она опять ускорилась, мне пришлось перейти на бег трусцой, чтоб поспеть за жертвой. Выпрыгнул на дорогу перед ней. В нос ударил кисловатый запах страха.

– Волчок, ну ты чего? Разве я вкусная?

Смешная. Разговаривает с животными. И да. Она определенно относится к числу самых редких деликатесов. Я даже головой мотнул вниз, отвечая на ее вопрос. Стройные ножки, обтянутые черными джинсами, казались мне очень даже вкусными. Так бы и облизал, если бы не брат. Сделал вид, что готов вцепиться в горло, делая большой длинный прыжок. Девушка попятилась, поэтому атака прошла мимо. Кружил возле нее, пока не появился брат.

Якобы, спасая девчонку, он картинно скалился и порычал, а потом я сделал вид, что проиграл схватку, спрятавшись в еловых ветвях, запорошенных снегом.

– Спасибо, что защитили от этого чудовища. Никогда не видела таких больших особей, – пискнула Красная Шапочка, потоптавшись на месте.

От нее начал исходить одуряющий флер возбуждения. А как же тот парень, чей противный запах я на ней ощутил? Неужели брат настолько понравился?

– Это не бесплатно, – Борислав шагнул к ней, от чего она безумно сексуально закусила губу и подняла взгляд на спасителя. Потом попыталась сбежать, но он не позволил, загоняя жертву.

Я одобряющие вздохнул, вывалив язык. Волку становилось жарко и завидно. К паху прилила кровь.

– Д-да? – Шапочка уперлась спиной в ствол сосны, ее ладони попытались преградить путь оборотню, сделав только хуже.

Девушка чувствительно реагировала на присутствие самца. Мне это нравилось.

– Расплатишься натурой, – сказал он.

И я услышал, как сердце жертвы забилось чаще. На этот раз не от страха. Это была страсть, аромат редких горных цветов усилился, приняв узнаваемый оттенок. Конечно! Эдельвейсы!

Но я не успел полностью проанализировать запах, так как следил за самым интересным и завидовал.

– Я чую как ты течешь от меня, – выдохнул брат в лицо девчонки, приподняв ее подбородок.

Как грубо! Но, кажется, ей понравилось! Вон как покраснела, и губы дрожат, пальцы жадно ощупывают твердую грудь Борислава, наслаждаясь мускулами. Пф! У меня они ничуть не хуже!

Не думал, что мой брат настолько хорош в соблазнении, ни разу не видел его с женщинами. И да, я тоже это чуял. Неповторимый аромат смазки, которую выделяет партнерша, когда хочет случки. Если бы не звериная форма, я бы давно сорвался и присоединился к ним. На деле мне оставалось только прижимать возбужденный пах к снегу, надеясь охладить звериный пыл.

Брат попробовал малышку на вкус, а потом овладел ею. Красная Шапочка не сильно сопротивлялась, и это не очень вязалось в моей голове, ведь от нее пахло другим мужчиной. Но я решил не думать об этом. Когда девушка на руках брата задремала, измученная любовной игрой, обернулся человеком и помог ему донести корзинку, ее вещи и нашу одежду до жилища ведьмы.

– Яромир, как ты мог позволить брату сделать такое? – проницательная женщина все поняла с первого взгляда.

Инстинкты не позволяли мне противоречить брату, и она прекрасно это знала, но все равно каждый раз подначивала оспорить его лидерство.

– Вылечите девушку, – хрипло произнес, ощущая, что снова хочу натянуть шкуру и спрятаться в белом снегу подальше от укоризненных голубых глаз.

– Ох, заморили внучку, негодяи… Как же так…

– Она сама хотела, – сказал брат как отрезал. – Хотя на ней был запах другого мужчины. Уверены, что ваша внучка настолько невинна, как вы думаете?

– А перед оборотнями не так-то и просто устоять, милок. Не смотри на меня так, я уже стара для ваших брачных игр, молодость давно отгремела, а она – молоденькая совсем, к тому же с мужем развелась недавно, страдает, поди. Неси ее на кровать, и чайник в печь поставь, буду выхаживать… Зима нынче суровая, не могли найти местечка потеплее для своих выходок?

– Нам пора, – окликнул брата, когда тот выполнил требуемое. Но он застыл на пороге, смотря на тонкую фигурку под теплым одеялом долгим задумчивым взглядом.

– Развелась, значит. Так она сейчас свободна? – Борислав облизнул губы, показав кончики выдающихся белых клыков.

– Иди отсюда, Белый, чай не весна, – отмахнулась ведьма, выпроваживая нас за порог.

К сожалению, парой часов не обошлось. Всю ночь бабуля старательно изгоняла из меня простуду, проклиная волков и в особенности какого-то Борислава. То отпаивала травяным чаем с медом, то делала прохладный компресс от температуры, продолжая причитать.

Моя родственница оказалась совсем не такой, как я ее себе представляла. Думала приеду к старенькой бабуле семи десятков лет, но по ее быстрым движениям и блеску в глазах невозможно было предположить этот возраст. Моложавая, поджарая и отнюдь не напоминающая старческую развалину, сложившуюся в моем воображении, женщина порхала по кухне, цокая языком от недовольства. В остальном мои воспоминания очень даже походили на реальность.

В срубленном доме пахло разнотравьем, повсюду висели пучки полыни и, бог знает, чего еще, на подоконнике дозревали зеленые яблоки (хотя откуда им тут взяться посреди зимы), а возле печки разлегся огромный черный кот, посверкивая зелеными глазищами.

– Бабушка Ведана, – хрипло произнесла я, заливая в больное горло горячи1 отвар, – а ты совсем не такая, как я думала.

– Понятное дело. Мамка твоя, наверное, ничего обо мне и не рассказывала, – Ведана обиженно поджала губы. – Ох, знала я, не стоит рожать от того проходимца, только кровь разбавит!

– Ты о ком? О дедушке? Никогда о нем не слышала.

– Конечно, ведь он однажды появился в Перепутино, соблазнил меня и был таков. Но, признаться, красавец был знатный: высокий брюнет с широченными плечами… Было на что посмотреть и повестись, поверь, милая. Вот прямо как ты с этим волком…

– Ты про охотника? Сама не понимаю… – я покраснела отнюдь не от простуды. – Наверное, близость природы сыграла. А еще опьяняющее чувство свободы от прошлых душных отношений.

– Близость, конечно, играет, – философски заметила бабуля, – но в следующий раз не давай ему целовать себя на снегу. Мы, люди – народ хрупкий, и любовью лучше заниматься в тепле возле печки, а не посреди промерзшего насквозь леса. У нас в последнюю неделю лютый мороз разыгрался. Твоя городская одежонка не годится никуда. Кстати, ты когда ко мне ехала, никому обещания не давала?

И тут я заметила, что глаза у бабушки точь-в-точь как мои: похожи на ясное голубое небо ясным морозным днем. А когда в них появляется хитринка, они становятся по-лисьи красивыми.

Смысл вопроса, заданного Веданой, не сразу до меня дошел.

– Ох, блин, точно! Жеребец! Я обещала посмотреть его вечером… Как же так.

Бабуля на миг прикрыла глаза.

– Не волнуйся, любимому коню Милославы срок еще не вышел, до утра точно доживет. Но тут такое дело, внученька, не сильна я по части животных, моя сила больше к людям расположена, да к другим разумным созданиям, так что Милославе я редко, чем помочь могла. Мошкару заговариваю раз в полгода, чтоб гнус не донимал коров бедных, над курами чуть поколдовала, чтоб неслись хорошо. Пожалуй, на этом и все.

М-да, а бабуля-то у меня с приветом! Думает, что она ведьма местная, что ли?

– Мне не понравились симптомы, которые она описывала… – я приподнялась на локтях, поняла, что вся противно пропотела. – Где у тебя тут помыться можно?

– Посреди ночи? До утра погоди, Агатка, печь натоплю…

– Нет, некогда ждать, конь, пока я тут прохлаждаюсь, копыта отбросит.

– Ну тогда, давай на печи водицы нагреем, тазик принесу. Ох, что делается-то… Такая взрослая стала и характером вся в деда…

Ведана немного поворчала, но сделала требуемое, и спустя минут двадцать я сносно обмылась. Благо, хоть электричество в этой дыре имелось. Бабуля вышла, чтоб не смущать меня, но сказала, что в частном доме самое теплое место возле печки, отвела меня в закуток, где имелось что-то вроде умывальника, с раковиной и зеркалом, пол в этом месте устилала прохладная плитка, на стыке четырех больших квадратов зиял черной дырой слив. Не отель пять звезд, но жить можно.

В конце концов, я ведь хотела себе частный домик. Вот и надо привыкать. Не такой, конечно, я представляла, а современный, со всеми удобствами, чтоб два этажа, нормальная ванная, где можно отмокать по вечерам после рабочего дня, и много книг в гостиной. За окном – садик с лучшими сортами роз и тепличка с помидорками и огурчиками.

Вдруг в мутном зеркале возле умывальника я углядела что-то странное. Моя шея вся сплошь была покрыта темными фиолетовыми засосами и следами зубов. В голове промелькнули страстные картинки из леса, как охотник, будто зверь какой-то, оставляет жгучие поцелуи на плече и выше, а потом прикусывает, и я, пьяная от страсти, думаю о том, что останутся синяки.

Остались! Ё-мае!

Стараясь поменьше вспоминать спонтанный секс в лесу, я нервно выдохнула, крикнула бабушке, что готова. Если бы Олег узнал о моих похождениях, точно с ума бы сошел. Боже, как хорошо не оглядываться на мужа и не думать о каждом своем мимолетном действии. Конечно, привычка иногда вспоминать о нем все еще осталась, но чем больше времени проходило с момента подписания бумаг, тем сильнее образ бывшего мужа размывался в моем сознании. Неприятное ощущение было лишь от предстоящей встречи с ним в суде по разделу имущества. Я собиралась отстоять свою половину и вложить деньги в мечту о собственном доме.

Милая родственница решила позаботиться обо мне на свой лад. Принесла мне хлопковые панталоны до середины бедра, которым проигрывали мои трусы. Кстати, как оказалось, охотник их где-то потерял либо внаглую присвоил – напялил на меня джинсы на голое тело. Честно, я в тот момент мало что соображала, поэтому пропажу обнаружила, только когда пошла мыться.

Боясь думать, зачем ему мои трусы, или что те до сих пор валяются где-то в сугробе, я перешла к меховым штанишкам, которые полагалось надевать поверх панталон. Там же, на стуле, лежали шерстяная жилетка, льняная рубаха, достававшая мне до колен. Мда, в таком наряде на меня ни одни охотник не позарится. Но, может, оно и к лучшему. Слишком стремительно все случилось.

3.1

Облачившись в выданное, подумав, что местным жителям лучше знать, что именно положено носить в такую погоду и не замерзнуть до смерти, направилась в прихожую, где Ведана, не переставая всплескивать руками, презентовала мне валенки, теплые рейтузы и тяжеленный тулуп.

– А вот еще, – подала мне шапку-ушанку. – Голову надо беречь, Агата. Тем более такую светлую, как твоя. И правильно, что развелась с тем, кто тебя не ценил.

Я насторожилась. Неужели все это время?..

– Внученька моя, я звонила раз в месяц, узнавала, как твоя учеба и жизнь, всегда радовалась за тебя. Особенно мне понравился твой выбор, лечить животных – благородная профессия. Многие люди не способны на сострадание к братьям нашим меньшим. А по поводу развода… Он сильно ограничивал тебя, ведь ты не такая, вижу по глазам. Посмотри на меня. Да, я живу в глуши, но я счастлива.

– Мама мне не говорила… – рассеянно призналась я. Оказывается, у меня был близкий человек, искренне переживающий за меня. А я искала поддержки непонятно, где и у кого…

Бабушка гневно сомкнула губы.

– Она считает меня… сумасшедшей. А все потому, что ей не передался дар, понимаешь?

Я не понимала, но для вида кивнула.

– Она там корзинку передала… с пирожками, – вспомнила вдруг про многострадальную ношу.

Ведана вздохнула.

– Толку мне от этого наполнения, я лишь хотела вернуть фамильную реликвию и передать ее тебе.

Женщина подошла к моей недавней ноше, выложила из нее все гостинцы, критически осмотрев каждый предмет.

– Любит, конечно, дочурка моя, всю эту мишуру. Шампунь я варю сама, впрочем, и мыло тоже. Да и пироги чай получше вашей химической дряни, – вынесла вердикт родственница. А корзинка… На, возьми. Передай Милославе от меня травки кое-какие и микстурку от простуды.

– Ладно, надеюсь, на этот раз гостинцы не будут столь тяжелыми. Ты мне объясни, куда идти.

Бабуля озабоченно выглянула за порог, запуская в дом острый холодок. Посмотрела вверх на небо, где сиял желтый кругляшок Луны.

– Леса у нас тут густые, полны всякого, особенно в последнее время неспокойно стало. Может, обождешь до утра?

– Нет. Сердце у меня не на месте, конька надо спасать, – я стояла на своем.

Не знаю, откуда во мне с малого возраста такая любовь к животным на грани безрассудства, но я исправно притаскивала домой полуживых убогих котят, щенят и даже однажды нашла раненого ежика. Мама каждый раз кривилась, однако несла несчастных спасенышей в веткабинет, где я с детским восторгом наблюдала за действиями врачей. Вскоре я поняла, когда котику нужны были антибиотики, а когда хорошая глистогонка, а еще… когда уже ничем нельзя помочь.

Такие случаи запоминались на всю жизнь. Может быть, именно из-за этого я всегда волновалась о крохотных жизнях, находящихся, по сути, в моих руках. Философия вышла такая: я – человек, и могу помочь, а значит буду это делать. Сам себя маленький новорожденный щенок никак не выходит. Как и больной конь.

Подхватив корзинку, я выслушала наставления бабули.

– Ночь светлая, луна хорошо отражается от снега. Видишь ту дорожку, вправо петляет. По ней и ступай, минут через двадцать-двадцать пять хода будет дом с зеленой крышей и коричневый забор, это и есть обитель Милославы. А уж если унюхаешь навоз, то точно на место пришла.

Вот такой незатейливый ориентир.

– Ладно, я пошла.

– Ой, погоди, Агаточка, – бабушка нагнала меня у самого выхода. Пригнулась над корзинкой, докладывая туда всякий хлам. В полутьме я смогла рассмотреть крупный клубок ниток и пакет с каким-то бусинами. – Никогда не знаешь, что пригодится.

На том и попрощались.

Снег хрустел под ногами, свежий воздух врывался в легкие, а мне было ужасно тепло шагать по тропе в тяжелом тулупе. В городе я пыхтела в тренажерном зале, чтобы привести тело в форму, а тут одна прогулка равняется хорошему кардио, да еще и бане заодно. Но вспоминая, как добиралась с электрички, я была ужасно благодарна своей моложавой на вид бабуле.

Корзина на этот раз не оттягивала плечо невероятным весом и нести ее не составляло труда. Знала бы заранее, что тяжелое наполнение Ведане совсем не интересно, отказалась бы от пирогов еще в городе. Ведь отчасти именно из-за корзинки, я попалась в лапы вол… охотнику.

М-да. Никогда не думала, что в моей семье найдется место для драм и тайн. Ну а насчет того дикого красавчика-блондина и жарких воспоминаний, то и дело всплывающих в голове, я сделала такой вывод: у меня просто давно не было мужчины – это раз, сыграла свою роль близость природы – это два, ну и… я теперь свободная женщина, и секс был с защитой – это три.

Откуда у охотника взялся презерватив я предпочитала не думать.

Вместо этого, просто наслаждалась видом ночного леса и слушала тишину, так резко отличающуюся от городских звуков, среди которых я прожила всю жизнь. Нужная тропинка неспешно петляла между сосен. Волки, видимо, тоже предпочитали спать в это время, одна я ненормальная шла к больному коню. Когда вдалеке показался забор и описанный бабушкой домик, я ускорила шаг. За спиной захрустел снег, но не было слышно знакомого воя, или каких-либо звуков, пугающих до глубины души, только пыхтение.

В одном из окон вполне современного дома все еще горел свет, чему я очень обрадовалась. Оглянулась на бегу, но заметила лишь массивную тень между деревьев, побежала быстрее вдоль забора, нащупывая калитку, в нос ударил острый навозный дух. Что ж. Я определенно там, где нужно. Рванула на себя дверь, быстро закрывая за собой.

Существо с тяжелым дыханием осталось стоять за калиткой. Оно сделало несколько долгих выдохов, а потом развернулось и снова отправилось в лес. Луна, спрятавшаяся было за тучи, снова выплыла, освещая все вокруг серебристым светом.

На шум вышла хозяйка.

– Кого там леший принес? – недовольно пробурчала Милослава. – Я уже спать ложусь.

– Это я, Агата, ветеринар. Извините, что так поздно, но не могла оставить Бруно без помощи. Могу я его посмотреть? – мой голос все еще дрожал.

А бабка-то не шутила, говоря, что ночью по лесам бродит кто-то. Но почему-то признаваться в произошедшем Милославе мне казалось очень малодушным.

– Ох, – сразу всполошилась она. – Погоди минутку, сейчас я оденусь и провожу тебя в конюшню. До последнего ждала, – призналась женщина, – потому и не ложилась.

Я нерешительно потопталась на снегу, разглядывая фермерский домик. Сразу за ним открывался вид на пастбище, а в отдалении я заметила пару приземистых строений, видимо, там и располагались хлев с конюшней.

– Корзинку поставь свою. Помню по молодости Ведана часто ходила с ней, а тут тебе доверила, надо же… – сказала хозяйка, и я мигом вспомнила о бабулиной передачке, кратко рассказав Милославе о содержимом.

Та, отчего-то задумчиво глянула на наш семейный реликт, с благодарностью вытащила из него гостинцы и отнесла в дом.

– А теперь идем, уж очень я волнуюсь о Бруно.

Шли недолго, по пути Милослава поведала мне еще о трех конях, живущих у нее. Все они были мужского пола, и приобретались исключительно для работы по ферме.

– Иногда катаюсь на них, они все с добрым нравом, не скинут. Ежели надо будет, приходи тоже.

– Если погода позволит, – пожала плечами.

Про себя я отметила, что Милослава больше не наряжалась в красивое пальто, а выглядела почти как я, только внизу под тулупом у нее болтался синего цвета объемный комбинезон для работы на ферме.

– Где у вас тут можно помыть руки перед подходом к животному?

Меня заботливо провели к умывальнику с подведенной водой в углу конюшни. Там же нашлись антисептик и мыло.

– Ну вот он, мой страдалец, – Милослава указала на первое стойло.

Внутри разместился огромный статный тяжеловоз, и вид мне его не понравился с первого взгляда, как только Милослава зажгла тусклый свет в конюшне. Я быстро отметила наличие согревающих инфракрасных ламп по углам потолка: значит, лошадь едва ли могла переохладиться.

3.2

Дышал конек часто, хотя на вид не затрудненно, из носа у него навязчиво подтекало, явно показывая на наличие инфекционного заболевания. Он фыркал и вращал глазами. Я потянулась к носу Бруно, давая ему обнюхать ладонь, и он было потянулся к ней, но уже на подходе сильно чихнул. Хозяйка заботливо подсунула мне кусок морковки, но животное отказалось от еды.

– Обычно он дружелюбный. Вы не смотрите на его большой размер и грозный вид, Бруно – самый ласковый конь на свете.

– Позволите я войду.

– Пожалуйста.

Отодвинув задвижку, я прошла в стойло, осматривая пациента.

– У вас есть стетоскоп? Он похрипывает, это слышно даже без инструмента.

– Да, есть. Сейчас все принесу.

– И градусник, будьте добры, – добавила, поглаживая гладкий коричневый бок. Милослава отошла, а я стала размышлять. Скорее всего, я появилась слишком поздно, и обычная простуда прогрессировала в бронхит, а может и вовсе в плевропневмонию. Вялое поведение, вкупе с повышенной температурой – я ощущала это даже просто ладонью. Плохо.*

– Бедняга, да ты совсем расклеился, – поцокала языком, принимая от фермерши необходимые инструменты. Стетоскоп у меня был, но я по глупости оставила его в рюкзаке. Впрочем, кроме него, там не осталось ничего полезного.

Надела на шею, вставив дужки прибора в уши, и приложила диск к массивным бокам. Конь не возражал. Вообще, он был поразительно безразличен и спокоен. И это мне тоже не нравилось.

– Вы его прививали?

– Нет. Честно говоря, когда я завела Бруно, вакцину было очень сложно найти. А потом как-то забылось… – в голосе женщины сквозила вина.

К сожалению, данная ситуация не была чем-то из ряда вон выходящим. Владельцы часто забывают про вакцинацию, либо считают, что опасные вирусы никогда не коснутся их питомца. Например, нередки случаи, когда владельцы не вакцинируют домашних кошек, считая, что если зверь не выходит на улицу, то никогда не заразится. Однако, это суждение в корне не верно, ведь сами они регулярно покидают дом, ходят подошвами ботинок по асфальту, земле и лужам, принося домой бактерии, вирусы и само собой яйца гельминтов.

Под стетоскопом я слышала хрипы массивного коня в верхней доле легкого. Слизь не успела опуститься, а значит лечение должно будет помочь. Но все же измерение температуры никто не отменял. Я подобралась к хвосту конька, осторожно отвела его в сторону и ввела термометр. Бруно не сопротивлялся, оправдывая слова хозяйки о спокойном нраве. Через пять минут посмотрела результат. Сорок градусов. Повышена на полтора градуса выше нормы.

– Милослава, Бруно необходимо дать антибиотики широкого спектра. Покажите вашу аптечку. Вы ему уже что-нибудь давали?

Глаза хозяйки фермы забегали.

– Н-нет… Я вообще никогда не даю животным лекарства. Приходит Ведана и… применяет свои умения.

Но эти слова в корне не вязалась с тем, что мне сказала бабушка. Как она выразилась? Что с животными у нее получается не очень?

– Вообще никогда не давали? – уточнила я.

Это едва ли вязалось с моей картиной мира. Тем более ферма эта хоть и небольшая, но здесь четыре коника, коров точно больше, а может и бычок есть.

– Агата, мне кажется, вы не в полной мере понимаете, как у нас тут все устроено, – запинаясь, произнесла Милослава. – Давайте пройдем в дом, посмотрите аптечку.

– Хорошо.

Внутри было тепло, поэтому я разделась. Там, заботливая хозяйка пригласила меня на современную кухню, где включила привычный мне электрический чайник, а сама умчалась в комнату за аптечкой. Я сидела за столом, разглядывая скатерть в цветочек, но мне это быстро надоело и внимание переключилось на стены, шторы, мебель, сервант с посудой, где за стеклом притаилась семейная фотография в рамке.

Милославу обнимал за плечи высокий статный мужчина с широкими плечами, выразительным скуластым лицом и каштановыми волосами до плеч. Он взирал с изображения строгим, решительным взглядом. Голубые глаза его горели, чем-то неуловимо напомнив мне об охотнике из леса. Может быть, муж Милославы тоже занимался этим ремеслом?

– Вижу, ты нашла фотографию моего супруга, – женщина незаметно оказалась рядом. – Увы, его нет со мной уже год. Несчастный случай.

И так это сказано было… Словом, я сразу поняла: Милослава очень любила его так, как может делать это преданная женщина, всем сердцем, без оглядки, так остро, что после смерти супруга, жизнь теряет всякие краски.

– Примите мои соболезнования, – мне стало неловко.

– Спасибо, Агата. Хозяйство помогает мне не расклеиться окончательно. Но с тех пор, как Бруно заболел, я места себе не нахожу. Даже в город ездила, много чего купила из лекарств. Ведана сказала, что коньку моему не время еще, но при расспросах дальше загадочно отмалчивалась. Я тогда и поняла, что не от меня зависит его судьба, должны вмешаться силы посерьезнее.

– Вы знаете, думаю роль сыграло сильное похолодание, и обычная простуда перешла в бронхит. Конечно, без точных анализов я не могу дать гарантию его излечения, тем более вы не прививали его в детстве… Давайте закажем вакцину для взрослых, набор для забора крови и, если получится выходить Бруно, поставим ее ему и остальным коням?

Я отвлеклась от рассматривания фотографии и переключилась на аптечку. Нашла нужную бутыль. Внимательно пробежалась глазами по инструкции.

– Так как вы прежде никогда не давали ему лекарство, начнем с дозы поменьше, чтоб не спровоцировать аллергию, да и вообще посмотреть, как он будет реагировать на антибиотик. Кроме того, такие заболевания требуют комплексного подхода, я напишу вам список рекомендаций, он будет включать в себя увлажнение воздуха, тепло и покой животного, в солнечную спокойную погоду возможны краткие прогулки. А еще… да, пожалуй, попрошу у бабушки сделать травяной настой подорожника, она вроде увлекается травами…

По мере того как я говорила, Милослава менялась в лице.

– То есть, Агата, мы действительно будет лечить его ЛЕКАРСТВАМИ?

– Само собой, вы ведь не хотите потерять коня?

Женщина смешалась.

– Я, кажется, поняла. У вас ведь экоферма. Вы из-за этого боитесь использовать химию?

– Да нет, просто… я привыкла к другим методам. Может вы заговор сделаете? Или руки приложите к больному месту – и все пройдет? Или отвар зачаруете, чтоб конь выпил его да поправился? – голос хозяйки звучал неуверенно.

– Я могу. Конечно, могу. Только животное никогда не поправится от того, что я пошепчу над ним и плюну за левое плечо. Так что, лечить будем? И остальных нужно осмотреть, больного лучше изолировать в другом месте. Найдется такое?

Милослава обреченно вздохнула и кивнула.

– Раз Ведана мне тут не поможет, придется положиться на тебя, девочка.

*Автор ни в коем случае не призывает к лечению лошадей без специалиста, не дает практических советов и не несет ответственности в случае, если читатель захочет повторить описанное в книге. Написанное не является инструкцией либо призывом к действию.

Сложилось впечатление, что Милослава мне не особенно доверяет. Конечно, по-хорошему, мне нужно было забрать кровь у коня и отправить ее в лабораторию, дождаться результатов, и только потом начинать лечение, но боюсь к тому времени бронхит перейдет в пневмонию, а вероятность летального исхода сильно возрастет. Остальных лошадей мы тоже проверили, они оказались здоровы на первый взгляд, но я сделала себе заметку взять у них анализы, когда приедут наборы для забора крови.

Бруно решено было переселить в просторный хлев, где имелось теплое и сухое стойло именно на подобный случай. Коровы смерили нового соседа безразличными взглядами и дальше продолжили спать. Овцы нестройно бекнули на появление людей.

– Какие они у вас все спокойные, – удивилась я.

– Это да. Муж много занимался воспитанием скота до того, как… В общем, у него отлично получалось ладить с животными, ведь он сам… то есть, они чувствовали в нем вожака, понимаете?

Это я могла легко представить. Животные хорошо чувствуют силу, и необязательно для этого ее открыто демонстрировать.

– Ну, поехали.

Я набрала в шприц нужное количество лекарства и отправилась делать укол. Брунчик был хорошим мальчиком и не помешал мне, дав спокойно совершить все манипуляции. Но глядя как жеребец тяжело вздыхает, я решила остаться на ночь рядом с ним. Тем более недалеко имелись заготовленные тюки с сеном, на которых даже лежала подстилка. Я боялась, что конь обезвожен, и собиралась регулярно допаивать его на протяжении всей ночи, о чем и сообщила хозяйке.

– Хорошо, я тебе принесу термос с горячим чаем. Корзинку твою захватить? Я там нитки видела, это вязание, наверное? Чтоб скучно не было?

Сначала предложение показалось мне не к месту. Но потом, представив, как буду здесь сидеть и ничего не делать, боясь заснуть, согласилась. Посмотрю, что бабушка положила.

Когда к тюкам, на которых я удобно расположилась, Милослава принесла корзинку и термос, я заглянула внутрь семейного реликта. Бабуля Ведана оказалось на редкость предусмотрительной женщиной, ведь там нашелся целый набор для рукоделия. Моток шерстяной натуральной нити, крючок, крупные бусины из… да, кажется, из натуральных камней. Бирюза, агат, яшма и даже янтарь красиво переливались в скудном свете конюшни и приятно оттягивали ладонь. Совсем даже не легкие.

Я бросила взгляд на Бруно, но конь пока умирать не собирался, после укола чувствовал себя нормально, попозже я подойду еще раз измерить температуру. В ответ на проявленное к нему внимание, он тихонько заржал. Мирно и ласково.

Эх, надеюсь, болезнь не успела зайти слишком далеко. Не знаю уж, как Ведана угадала, но единственным разделом рукоделия, который мне более-менее давался, было именно вязание. Будучи подростком, я увлекалась макраме, одаривая браслетами всех подруг, а крючком частенько вязала яркие разноцветные резиночки. Возможно, мама и об этом рассказывала ей?

Но все же почему у них такие странные неблизкие отношения? Бабушка имела своеобразное мировоззрение, а, может, верила, что сама имеет дар или является ведьмой. Разве это повод ограничивать общение?

А для меня было бы очень полезным ощутить поддержку родственницы в сложный период жизни. Впрочем, она пригласила меня к себе, это ли не лучшая помощь сейчас?

Вот бы Бруно поправился! Незаметно для самой себя я отрезала от мотка нужную длину, завязала петлю, а руки сами вспомнили, казалось бы, давно забытый навык. Крючок мелькал в пальцах, петли складывались и упругие рядки, способные легко растягиваться. Подхватилась одна бусина, другая, а изо рта полилась тихая приятная песня.

В совершенно медитативном состоянии, я шептала и пела о золотых пшеничных полях, по которым можно так живо скакать, о вкусной сочной траве, манящей насыщенным зеленым соком, о том, как радостно общаться с заботливой хозяйкой, когда она расчесывает гриву или чистит копыта.

То ли песня, то ли стих лился из меня неконтролируемой волной, пальцы мелькали все быстрее и быстрее, а бусины чуть ли не сами запрыгивали на нить. Когда я пришла в себя, в руках держала шнурок для волос, украшенный бусинами.

Бруно бодро заржал, привлекая к себе внимание. Я подошла к конику, измерила температуру. С неудовольствием отметила, что он все еще остался горячим, предложила ему воду, от которой тот отказался, пришлось вручную заливать в рот через большой шприц для кормления. Полезный инструмент. Попутно посмотрела десны и небо. Зубы коня упирались в щеку, провоцируя ранки, нужно их подпилить.

После всех манипуляций, устало опустилась на свою импровизированную кровать. Что ж, шнурок… отлично подойдет для конской гривы. Я расчесала ее и заплела в косу на боку, закрепив ее самодельной резинкой.

Поежилась от холода. Все же здесь не курорт, нашла попону и накинула на коня. Бруно благодарно заржал, а потом опустился на колени и начал засыпать. С одной стороны, я понимала, что ему необходим отдых, с другой же – я очень боялась за него. Порой больные лошади ложатся и больше не могут подняться. В такой ситуации шансы на исцеление полностью исчезают.

Вернулась на тюки и тоже задремала. Посреди ночи мне показалось, что я слышала странные звуки.

Будто кто-то настойчиво скребся в двери хлева, пытаясь их открыть. Ветер завывал и в нем проскальзывало зловещее рычание. Списав все на диких зверей, все ж Перепутино находится посреди леса, я снова провалилась в сон.

Когда открыла глаза, ночь уже давно отступила, а сквозь застекленные окна хлева заглядывало радостное яркое солнце.

– Ну как ты, мой хороший? – потянулась и побежала к лошади.

Конь, на удивление был весел. Стоял на всех четырех ногах, с нетерпением гарцуя на месте. Он хотел гулять.

– Ой, погоди, сейчас позову хозяйку твою. Удивительно, какой хороший антибиотик оказался. Но все равно надо пройти курс. А значит, мы с тобой будем часто видеться еще неделю.

Он не возражал.

4.1

Я сбегала за Милославой, женщина нашлась на конюшне, она занималась другими конями, меняя им воду и сено. Сообщила ей счастливую новость о том, что Бруно идет на поправку, даже быстрее чем я думала. Гораздо быстрее.

– Ну вот, Агата, так и знала. Признавайся, ты заговорила его? Руки наложила? А может… прочитала молитву силам природы?

– Оставьте. Я не ведьма какая-нибудь, – отмахнулась. – Главное ему стало легче, погода хорошая, смотрите, какое солнце. Давайте его погулять выведем? Хоть немного. Только попону оставим, чтоб не простыл, сейчас иммунитет у него ослаблен, лучше не рисковать.

– Ох, милая… Конечно-конечно. Кстати, ночью тебя ничего не беспокоило?

Вспомнились подозрительные шорохи под дверью в хлев, но я помотала головой. Мало ли какие звери тут гуляют. Милослава облегченно вздохнула.

Я осталась на улице ждать появления лошади, постоянно зевая. Вскоре Бруно, гарцуя от нетерпения, появился во дворе в зимнем облачении. Коричневая гладкая шерсть красиво отливала на солнце, особенно мне нравились в его облике меховые щетки возле копыт. Он заржал и потрусил вокруг большого двора, разминая ноги.

– Агатка, ты не ведьма, а волшебница! – рассмеялась хозяйка коня. – И не говори, что шнурок на косе Бруно не имеет никакой силы!

– Глупости, мне просто было нечем заняться. За пациентом еще неделю нужно наблюдать. Я буду приходить каждый день вечером делать укол. Не забудьте заказать то, что мы обсудили.

– Хорошо-хорошо, – отмахнулась женщина, не отрывая взгляда от любимого коня.

А я… тоже радостно смотрела на них. Милослава не отпустила меня, пока не накормила завтраком, и не рассказала несколько небылиц про Перепутино. Речь случайно зашла про волков, и от нее я узнала о том, что местность эта лесистая, славится обилием дичи для хищников, поэтому они и чувствуют себя тут вольготно. Но белые волки особенные, охотятся не стаей, а в одиночку, редко – парами. Ведут себя прилично, на людей не нападают.

Ясненько. Значит, мне попался неприличный волк. Покраснев, вспомнила, что было после этой роковой встречи, быстро попрощалась, и предпочла поскорее вернуться назад к бабуле. Позевывая и иногда вздрагивая от незнакомых звуков природы, я брела по хрустящему снегу, щуря глаза от слепящего солнца. Лучи отражались от застывшего наста, рассыпаясь солнечными зайчиками по всему лесу.

Утром лес смотрелся совсем по-другому. Исчезло сказочное ощущение волшебства, никто не шептал на ухо сексуальное «Красная Шапочка», и встреча с волком показалась странным далеким сном, воспоминанием из иной жизни.

Невольно мне вспомнился и бывший. Он никогда не любил природу и походы, я же была вынуждена подчиняться ему, иначе он сильно обижался, если проводила время не с ним, а гуляла одна. Единственное, на что его хватало – это выбраться на шашлыки с друзьями за город, но и там, мне приходилось заниматься подготовкой самостоятельно: закупить овощи, мясо, проверить шампуры. С него только требовалось доставить на место проведения мероприятия, а мне после не забыть ублажить в постели во всех позах.

По позвоночнику пробежался неприятный озноб.

Иногда, вспоминая Олега, меня начинало подташнивать от омерзения. Как я могла позволить так с собой обращаться? Как?!

Солнце пригревало, захотелось стащить теплый тулуп, но я лишь распахнула его на груди, впуская под одежду прохладный воздух. Стало полегче.

Вдруг где-то за спиной послышался протяжный волчий вой. Я оглянулась, ничего не увидев, ускорила шаг. Ну нет, Милослава сказала, что эти волки не нападают на людей. Не нападают! И это точно не тот зверь, который напугал меня ночью…