Звездная эскадрилья бесплатное чтение

1

В тот день, когда пришел делвер, я стояла и смотрела на звезды.

Даже после стольких месяцев я все еще не привыкла жить на небе. Я выросла под землей, в такой глубокой пещере, что из нее надо подниматься не один час. Там, погребенная под километрами камня, я чувствовала себя в безопасности: другие пещеры создавали буфер над той пещерой, в которой я жила, – внизу, где ничто не могло до нас добраться.

Теперь все зовут меня ФМ, но родители нарекли меня Фрейей, в честь богини-воительницы наших предков. Я никогда не была воином. Все ждали, что я сдам экзамен на пилота, и надеялись, что я получу диплом, но я удивила их, продолжив летать и после этого. Став полноправным пилотом, я могла бы получить любую работу, какую пожелаю, в безопасных пещерах. И все же я решила переместиться с поверхности планеты – открытой, чужой и незащищенной – на одну из огромных платформ, которые вращались над ней, охраняя ее от неба. Мой отец говорил, что я страдаю от тоски по небу, но все было наоборот: небо меня пугало. Оно было настолько необъятным, что я могла упасть в него и оно бы меня поглотило.

У меня над головой другие платформы, господствующие в небе, снова пересеклись, закрывая вид на вечную черноту, усеянную таинственными белыми звездами, о которых я лишь слышала до того, как присоединиться к Силам самообороны Непокорных.

Вдруг я услышала сигнал тревоги: по рации прозвучала сирена, означающая, что наше звено должно немедленно вылететь. Это было обычным делом, когда звенья вызывали в произвольном порядке; я откликалась на сирены в любой момент с моего первого дня в качестве курсанта.

Но сегодня половина моего звена отсутствовала. Остальные полагали, что это дает нам неофициальную возможность отдохнуть; пока наш командир, Йорген, находится на планете, нас наверняка должны вызвать последними.

По всей видимости, мы ошиблись. Когда я добралась до посадочной площадки, то сразу поняла причину. Все истребители были готовы; техники проводили предполетную проверку в удвоенном темпе, пока пилоты бежали к кораблям и запрыгивали в кабины.

Я огляделась в поисках моих товарищей по звену. Без командира мы не могли взлететь, не выяснив, кто будет командовать. Сейчас на платформе Прима находилось еще четверо: Киммалин, которая была членом изначального звена, и трое присоединившихся позднее: Сэди, Ти-Столл и Мята. Нед и Артуро находились на поверхности планеты вместе с Йоргеном, так что самыми вероятными кандидатурами на роль командира были мы с Киммалин, но я этого не хотела, и, насколько я знала, Киммалин тоже.

В тот момент я не видела никого из своих товарищей по звену, но моя подруга Ящерка из звена «Кошмар» помахала мне рукой из открытого люка своей кабины. У Ящерки были ярко-голубые глаза и черные волосы до талии. Я не знаю, как она умудрилась отрастить их такими длинными, – мои начинали мне мешать, если я позволяла им вырасти до плеч. Настоящее имя Ящерки было Лейко, но, как и я, она почти все время пользовалась своим позывным.

– ФМ! – окликнула меня Ящерка. – Наше звено объединяют с вашим. Нос велела помахать вам, когда вы прибудете, и попросить настроить рации на наш канал.

Хвала звездам. Я бы последовала за любым командиром звена, но с Носом мы уже летали, и многие члены «Кошмара» были моими друзьями. Ящерка была примерно моих лет – она прошла обучение как раз передо мной. На втором курсе сурово относились к новичкам, но звено «Небо» было своего рода легендой благодаря одному из членов нашего звена: Юла завоевала нам уважение, о котором большинство новоиспеченных пилотов могли только мечтать.

– Ты не в курсе, что такое творится? – спросила я Ящерку.

– Понятия не имею, – ответила она. – Но Нос уже в воздухе. Нам лучше поторопиться.

– Спасибо, Ящерка, – сказала я.

Затем побежала к своему истребителю и обнаружила, что Киммалин уже сидит в кабине напротив. Забравшись в свою кабину, я увидела мигающий огонек и переключила рацию на ее канал.

– ФМ, ты знаешь, что происходит? – спросила Киммалин, пока я готовила истребитель.

– Без понятия, – ответила я. – Нападение какое-то?

Мы часто имели дело с небольшими группами истребителей креллов, но вызов всех сразу могла оправдать лишь действительно массированная атака.

– Я тоже не знаю, – сказала Киммалин. – Но только что видела Юлу. Она вернулась.

Я моргнула, и мои руки на панели управления замерли. Спенсе удалось использовать свои странные экстрасенсорные способности, чтобы покинуть нашу обреченную маленькую планету и выполнить сумасшедшую шпионскую миссию, украсть технологию гипердвигателя у врага. Пока у нас не было этой технологии, мы сидели здесь, как рыба в чане для выращивания, ожидая, когда ее проткнут гарпуном.

Юла отсутствовала несколько недель, и я знала, что Йорген и адмирал Кобб боялись, что она никогда не вернется.

– Она доставила нам гипердвигатель? – спросила я.

– Не знаю, – ответила Киммалин. – Но думаю, нас не случайно вызвали именно сейчас. Предполагаю, что она принесла с собой неприятности. Как говорит Святая, «проблема следует за проблемой».

Возможно, Киммалин была права. Как бы я ни была рада услышать про возвращение Спенсы, для нас это вряд ли было добрым знаком. Если происходила катастрофа, Юла, как правило, оказывалась в эпицентре. Не то чтобы Юла была ее причиной, но казалось, что катастрофы шли за ней по пятам.

Я включила подъемное кольцо и поднялась над посадочной площадкой, присоединившись ко множеству других кораблей в воздухе. Сама платформа находилась высоко над планетой и была частью массивного слоя платформ и обломков, которые почти полностью перекрывали небо при взгляде с поверхности планеты.

Скад, ну и много же здесь было кораблей! Какие бы угрозы ни пришли к нам следом за Юлой, адмирал Кобб не щадил никого, чтобы остановить их. Если Верховенство выбрало сегодняшний день, чтобы уничтожить нас, придется продемонстрировать ему, насколько мы опасны.

Я настроилась на канал звена «Кошмар», и мы с Киммалин полетели по координатам, которые выдала Нос, – в карман между несколькими соседними платформами. Почти все остальные пилоты из звена «Небо» были уже там, включая Мяту и Ти-Столла – классных ребят, с которыми приятно было тусоваться, но которым малость не хватало здравого смысла, – и Сэди, которая летала моим ведомым все эти недели, пока Юла отсутствовала.

– Добро пожаловать в звено «Кошмар», – сказала Нос нам пятерым. – Жучик, сегодня ты летаешь в паре с Суши.

– Вас поняла, – отозвалась Киммалин.

– Мы все здесь, – сказала Нос. – Мы собираемся следовать по нашему навигационному маршруту за платформы и пересечь правый фланг поля боя. Связь отключаем.

Члены звена «Кошмар» отзывались один за другим, называя свой номер и позывной. У нас в «Небе» номера менялись несколько раз. На данный момент я была «Небо-5», и мы назвали наши номера по порядку, после того как звено «Кошмар» закончило перекличку.

Мы летели на Маг-3 боевым строем «колонна поодиночке», лавируя между слоями платформ, а затем Нос указала нам направление на дальнюю сторону поля боя. Мы ослабили строй, летя широким клином и удаляясь от автономных артиллерийских платформ Россыпи, а затем срезали путь через скругление планеты, чтобы выйти навстречу приближающимся кораблям.

Когда мы это сделали, я увидела два боевых корабля, которые наблюдали за нами последние несколько недель в черноте космоса, их громоздкие силуэты были совершенно не похожи на обтекаемые формы наших истребителей и явно не предназначались для борьбы с атмосферой и сопротивлением воздуха. На Россыпи у нас ничего подобного не было. Наши самые большие транспортные корабли вмещали не более нескольких десятков пассажиров.

Вдали я увидела еще один большой квадратный корабль, только что прибывший. На фоне черноты было трудно что-либо разглядеть, но там были и корабли поменьше, собравшиеся в группу. Вероятно, они приближались к нам на большой скорости, хотя на таком расстоянии это было сложно заметить даже на моих мониторах.

– Нам приказано выйти на правый фланг и вступить в бой с врагом, – сказала Нос. – Они выставляют сегодня множество дронов, а также пятьдесят пилотируемых космических кораблей.

Пятьдесят? Мы привыкли сражаться с большим количеством дронов, сопровождаемых несколькими асами противника, а не с пятью десятками пилотируемых кораблей.

– Командование ВВС сообщает, что у них есть информация о том, что в пилотируемых вражеских кораблях сидят не асы, – продолжила Нос. – Но мы также не знаем, что это за корабли, поэтому наша задача – отвлечь как можно больше кораблей противника от платформы Прима.

Некоторые звенья собрались недалеко от артиллерийских платформ, ожидая приказов. Видимо, этот первый подход будет экспериментом. Если командование не знает, что это за корабли, придется сперва изучить их поведение, прежде чем задействовать все наши силы. Это имело смысл со стратегической точки зрения.

Но быть объектом эксперимента гораздо менее утешительно. В пещере, где я выросла, располагался исследовательский центр, проверявший все – от новых рецептов зубной пасты до воздействия токсичных химикатов. Некоторые из моих друзей-Спорщиков поговаривали, что когда-нибудь совершат набег на этот центр и выпустят всех лабораторных крыс, чья жизнь была печальной и часто короткой. Однажды я видела сбежавшую крысу. Она содрала почти всю шерсть со своих задних лап, покрытых фурункулами в результате какой-то химической реакции. Надеюсь, не из-за зубной пасты.

Иногда я казалась себе такой крысой.

Когда мы пролетали над платформами, моя ведомая, Сэди, связалась со мной по выделенному каналу.

– Что имела в виду Нос, когда сказала, что они не знают, что это за корабли? – спросила Сэди. – Откуда тогда они знают, что это не асы?

– Понятия не имею, – ответила я. – Но думаю, что мы будем первыми, кто это узнает.

Сэди замолчала, а через мгновение огонек ее канала снова вспыхнул.

– Я бы хотела, чтобы остальные были здесь.

– Под «остальными» ты имеешь в виду Юлу? – спросила я.

Я старалась не дразнить Сэди за ее неприкрытое обожание Спенсы. Остальные – особенно Нед – старались меньше.

– Я имею в виду, что она невероятный боец! Тебе не кажется, что наши шансы были бы выше, если бы она была здесь?

– Жучик сказала, что видела Юлу прямо перед тем, как нас вызвали. Так что она, вероятно, здесь.

Но не летит с нами. Что это значит?

– Правда? – спросила Сэди. – Это должно увеличить наши шансы, верно?

Сэди успела немного повоевать с нами вместе, но в последнее время, особенно после прибытия боевых кораблей, мы видели все меньше и меньше атак креллов.

– Наверное, – сказала я. – Но наши шансы намного возрастут, если мы не будем думать о них, а сосредоточимся на том, что перед нами.

– Верно, – произнесла Сэди. – Сосредоточиться. Именно это и сделала бы Юла.

– А еще кричала бы в адрес врагов что-нибудь образное и жестокое. Так что, думаю, ты можешь попробовать тоже.

– Верно! «Долой вас, мерзкие… премерзкие кораблишки… мерзости! Да постигнет вас мучительная огненная смерть!» Ну как?

– Что-то в этом определенно есть, – сказала я. – Ну как, ты почувствовала себя лучше?

– Немного. Думаю, мне нужно потренироваться. «Чтоб вам всем испариться в огромном взрыве, приближающиеся корабли не асов!»

– Слушай, Страж. Может, ты потренируешься сама и потом просто поделишься лучшими образцами?

– А, да, – сказала Сэди. – Конечно.

И рация замолчала, оставив меня наедине со своими мыслями. Я сказала Сэди чистую правду – насчет того, что надо сосредоточиться, – но у меня всегда получалось лучше давать советы, чем следовать им.

– Звено, готовы? – спросила Нос.

– «Небо-пять» готова, – ответила я.

Я слышала, как другие голоса в канале точно так же доложили о готовности. Нас было больше, чем обычно, но отсутствие Йоргена, Неда и Артуро до сих пор ощущалось странно. Не думаю, что хоть кому-нибудь из нас – за исключением разве что Ти-Столла – хватило бы глупости поверить в официальное объяснение их отсутствия. Никто не отправляет командира звена и двух его заместителей на отдых одновременно без очень веской причины.

Когда мы приблизились к правому флангу вражеского построения, несколько кораблей оторвались от общей массы и направились прямиком к нам.

– Страж, ФМ, – сказала Нос в общем канале, – возьмите курс и атакуйте противника, затем переходите к маневрам уклонения. Ти-Столл, Мята, следуйте за ними. Посмотрим, получится ли у вас заставить их клюнуть на приманку и переключиться.

Мы с Сэди вылетели из строя и на форсаже помчались навстречу врагам. Четыре корабля тут же погнались за нами, и мы повели их вдоль платформ, окружающих планету.

Мы с Сэди начали маневры уклонения, лавируя так, чтобы преследующие нас корабли не могли как следует прицелиться. Я проверила датчики приближения. Из четырех кораблей, следовавших за нами, два были дронами и два – пилотируемыми кораблями, которые мы обычно называли асами противника.

– ФМ и Страж, держите курс, – сказала Нос. – Жучик, перехвати их.

– Есть! – отозвалась Киммалин, и через несколько секунд ближайший ко мне корабль получил попадание и отклонился, чтобы избежать огня Киммалин.

– Мы собираемся пройти над орудийной платформой, – сказала я Сэди. – Давай посмотрим, сможем ли мы обеспечить Жучику небольшую автоподдержку.

– Я тебя прикрою, – пообещала Сэди.

Она заняла такую позицию, чтобы я оказалась ближе всего к планете, паря над множеством платформ и обломков, окружающих Россыпь, словно рыхлая осколочная оболочка. Я продолжала свой беспорядочный курс, уклоняясь от очередей деструкторов. С каждым поворотом к планете я продвигалась немного дальше, используя показания приборной панели, чтобы точно определить, насколько близко подошла к артиллерийской платформе. Большинство этих платформ были автономными и нацелены на нас так же, как и на противника. Инженерный корпус еще не смог проникнуть в системы и взять их под контроль. Вражеские корабли – как дроны, так и пилотируемые – знали достаточно, чтобы избегать артиллерийских платформ, но иногда, когда мы вовлекали их в погоню, мы могли заставить их…

Вот оно!

Один из преследовавших меня кораблей слишком сильно накренился вправо, и артиллерийская установка на ближайшей платформе открыла огонь; корабль исчез из поля зрения моих датчиков, сгинул в бесшумном взрыве. Киммалин открыла огонь по другому дрону, в то время как Сэди принялась ловко маневрировать перед последним кораблем, чтобы он занял удобную для меня позицию. Я выпустила в него энергокопье, а затем резко развернулась вокруг него, используя инерцию, чтобы отправить его в зону досягаемости автотурелей. Платформа выстрелила, и корабль разлетелся на куски, баллоны с воздухом вспыхнули ярким пламенем.

– Отличная работа, – похвалила Сэди.

Я была почти уверена, что это сносная работа, но не собиралась говорить ей это посреди битвы. Сэди могла воспринять это как оскорбление, а ей нужно было поддерживать боевой дух.

– Спасибо, – сказала я. – Ты тоже молодец.

– Ты сделала бо́льшую часть.

Сэди была лучшим пилотом, чем она о себе думала, но этот разговор я тоже не собиралась вести посреди битвы. Мы круто развернулись и помчались в сторону нашего звена и правого фланга боя. Другие звенья теперь атаковали вражеские корабли, и, судя по всему, битва шла хорошо.

Если это лучшее, что Верховенство могло послать против нас, возможно, у нас все-таки был шанс.

Мы с Сэди полетели к Носу и ее напарнику, помогая им стряхнуть пару хвостов. Сэди подлетела близко к одному из вражеских кораблей и использовала ИМИ, чтобы уничтожить его щит, а затем рванула к краю поля боя, пока я продвигалась вперед, стреляя из деструкторов по теперь уже беззащитному кораблю.

– Жучик, ты можешь прикрыть Стража? – спросила я Киммалин по общему каналу.

– Жучик занята, – сказала Ящерка. – Я за нее.

Корабль передо мной взорвался над подъемным кольцом, и за отсутствием сопротивления воздуха, способного замедлить обломки, они продолжили плыть в том же направлении, в котором шел корабль. Я направилась к Сэди и Ящерке и добралась до них как раз в тот момент, когда Сэди снова включила щит.

– Отличная работа, – сказала Нос по общему каналу. – Звено «Небо», работать с вами – одно удовольствие.

Я улыбнулась. Мы хорошо работали в группе, хотя и не летали вместе регулярно. До того как я присоединилась к ССН, я не понимала менталитета, заставляющего людей сражаться как единое целое и продолжать сражаться, даже когда рядом умирают друзья. Я никогда не считала, что насилие – лучший способ решения проблем, хотя и понимала, что насилие – единственное решение, позволяющее нам выжить, когда креллы упорно пытались уничтожить нас бомбардировками. Тем не менее меня тревожила риторика о славе, а также то, как Национальная ассамблея, казалось, оправдывала все, что хотела, заявляя, что это поможет нам бороться с креллами. Я думала, что пилоты – овцы. Опытные, решительные, уважаемые овцы, которые делали то, что были вынуждены делать, потому что не знали ничего лучшего.

Однако теперь я поняла, что́ связывало нас вместе, и это была не глупость. Это была связь, объединяющая людей, которые вместе встречали смерть. Это было чувство сопричастности, ощущение себя частью чего-то большего, чего-то важного, хотя я все еще не была уверена, что все в этом было хорошо. Я никогда раньше не чувствовала, что мне нужна армия, чтобы указать мне мое место в мире, и до сих пор так не думала.

Но было что-то такое в осознании того, что без меня моим друзьям было бы хуже, и это заставляло меня летать, даже когда мне было страшно.

– Новый приказ, – объявила Нос по общему каналу. – Перейти исключительно к маневрам уклонения и выключить коммы.

Что-что?

– Нос, ты велела выключить коммы?

– Таков приказ, ФМ, – ответила Нос. – Отключить всю связь. И не включать ни при каких обстоятельствах.

Этого не могло быть. Без возможности связаться друг с другом мы не могли работать вместе, как звено. В конечном счете мы окажемся рассеяны по полю боя. Хороший пилот – тот, кто хорошо умеет держать связь. Я узнала это от Кобба. Без возможности говорить друг с другом…

Ну, это не то чтобы полет вслепую, но неприятно близко к нему.

– Мы собираемся отступать? – спросила Ящерка.

Это было бы более приемлемо. Если бы мы отправились обратно, за орудийные платформы, мы как минимум могли бы спрятаться или пробраться обратно к платформе Прима, под прикрытие пояса обломков.

– Ответ отрицательный, – сказала Нос. – Отключить коммы. Придерживайтесь маневров уклонения. Постарайтесь сделать так, чтобы противник был занят, и ждите дальнейших указаний.

– Указаний? – переспросила я. – Но как ты собираешься давать нам указания с отключенными коммами?

– Пилоты, мы должны смолкнуть, – произнесла Нос. – Приказ самого адмирала Кобба. Держитесь своего напарника. Если отстали от него, найдите другого члена звена и держитесь его. Собираемся с обратной стороны. Конец связи.

Скад!

– Страж, – передала я по выделенному каналу, – ты слышала, что сказала Нос. Нам надо держаться вместе. – Я понятия не имела, что задумало командование, но Кобб никогда не отдал бы такого приказа без веской причины. – Следуй за мной.

Я – старший пилот. Это моя работа – сохранить ведомого живым.

– О… ладно, – ответила Сэди.

Судя по голосу, она была близка к панике, и я не могла ее за это винить. Ужас сковал меня изнутри, когда я коснулась кнопки связи.

И отключила ее.

2

Мир погрузился в тишину, за исключением гула моих приборов. Корабли вокруг меня не издавали ни звука, а битва продолжалась. Я впервые позавидовала Спенсе – ее корабль был оснащен ИИ. Он болтал, как Киммалин, съевшая слишком много десертов, но, по крайней мере, он не был… немым.

Мы с Сэди держались рядом, чтобы не терять друг друга из виду. Передо мной развернулась битва: корабли, летевшие вместе, разбились на пары, в то время как враги в основном сохранили прежнее построение, гоняясь за нашими истребителями группами по трое-четверо. Они превосходили нас численностью, но мы летали лучше и водили их кругами.

Сэди будет ждать, куда я ее поведу. Мне нужно было придумать план, как использовать этот новый приказ к нашей пользе и сообщить это во время полета, поскольку разговаривать мы не могли.

Но, звезды, я не могла выносить эту тишину!

Я потянулась к петле для ремня на моем комбинезоне. Я никогда не использовала свой передатчик во время полетов. Йорген не одобрил бы, если бы я посылала в комм лишний шум. Мой передатчик не передавал дальних сигналов, но он делал кое-что получше.

Он транслировал музыку. Ручные передатчики были редкими и дорогими. Отец подарил мне его, когда я стала пилотом, я пользовалась этим подарком куда чаще, чем отец, когда жила дома. Сегодня мне захотелось чего-то бодрого, что точно не сможет сыграть на моих похоронах группа из трех человек.

Поэтому я включила одну из своих любимых песен, которую отец называл «биг-бендом», хотя во многих других песнях звучало гораздо больше инструментов. Мне показалось, что я поняла: эта группа была большой не из-за количества музыкантов (которых все равно было больше, чем когда-либо играли вместе в пещерах Россыпи), но из-за звуков, которые они издавали, громких и резких, как будто сама музыка пыталась вас раскачать и подбросить.

Я притопывала ногами по полу, прислушиваясь к ритму, летая по окраинам поля боя, наблюдая и ожидая своего хода. Приказано было придерживаться маневров уклонения, но можно было использовать множество уловок, которые могли бы нанести урон врагам, но при этом считались бы уклонением.

Я получила свой шанс, когда три корабля отделились от основной массы сражающихся и помчались к нам. Я выскочила вперед, кивая в такт барабанам, а корабли погнались за мной, оставив Сэди стрелять из своих деструкторов. Она все еще злоупотребляла ими – в бытность свою кадетом она училась не у Кобба, поэтому нам пришлось позаниматься с ней дополнительно, после того как она стала пилотом, чтобы ввести ее в курс дела.

От деструкторов было мало толку, пока креллы закрыты щитами, но у меня не было возможности использовать ИМИ и продолжать утверждать, что я уклоняюсь. ИМИ уничтожил бы вместе с крелльскими и мой щит, а я не осмеливалась сделать это при отключенной связи – у меня не было бы возможности позвать на помощь, если бы я попала в настоящую беду.

Нам полагалось обороняться, но это не означало, что я должна была позволить этим кораблям расстреливать нас. Я покачала головой в такт ударным и обошла какие-то обломки, плавающие над платформами вне досягаемости огневых точек.

Я подхватила один из вражеских дронов энергокопьем и, развернув двигатель в его направлении, потащила его за собой на каменную глыбу. Сэди бросилась вперед, увлекая за собой два других корабля, а я помчалась среди обломков. Затем развернулась и в последний момент отключила энергокопье, нырнув вниз, под обломки, а корабль креллов врезался в глыбу надо мной.

Я просчиталась. Мои гравикомы исчерпали себя, и по мне ударила перегрузка, заставившая кровь прилить к голове. На мгновение у меня все покраснело перед глазами, но я снизила скорость и сумела не потерять сознания, хотя музыка искажалась в моих ушах, а огоньки на пульте управления расплывались.

Я начала приходить в себя; голова у меня все еще кружилась, я обнаружила, что Сэди летит ко мне, уже без двух вражеских кораблей на хвосте. Не знаю, оторвалась ли она от них или уничтожила, пока я отвлеклась, но в любом случае я была рада. Я подняла палец, чтобы вызвать Сэди и сказать ей об этом, но потом вспомнила: молчание. Мы летели в молчании.

И я так и не поняла почему. Мы с Сэди развернулись, когда музыка достигла крещендо, и мы снова взлетели к главному полю боя.

Мои датчики приближения подали звуковой сигнал поверх музыки, предупреждая о кораблях, летящих прямо ко мне на высокой скорости. Я не осмелилась сделать музыку громче, хотя и хотелось, и приняла схему полета, двигаясь в такт звукам горна. Первый вражеский корабль повторил мой маневр, как будто хотел врезаться прямо в меня. Я ушла в пике, Сэди последовала за мной. Затем я метнулась вправо, когда один из наших истребителей прошел прямо у меня перед носом.

«Кошмар-7». Корабль Ящерки. Четыре истребителя Верховенства неслись за ней по пятам, и лишь один из них отвлекся, чтобы обрушить на меня огонь деструкторов.

Скад. Где напарник Ящерки? Она пролетела так близко, чтобы привлечь мое внимание, потому что не могла позвать на помощь по рации. Я развернула ускорители, поворачиваясь в сторону Ящерки. Сэди позади меня дала залп по одинокому кораблю рядом с нами; казалось, будто выстрелы следуют такту малого барабана. Сэди исполнила петлю Альстрома, чтобы развернуться и последовать за мной. Тот корабль мог погнаться за ней, но я решила, что она уж как-нибудь справится с одним противником.

Ящерка с четырьмя преследователями на хвосте попала в гораздо бо́льшую беду, и ей требовалась помощь. Мы были лучше обучены, но у сил Верховенства всегда были более мощные деструкторы и более прочные щиты. Я ускорилась до Маг-4, чтобы догнать противников. Впереди меня Ящерка крутанулась в «двойных ножницах», пытаясь стряхнуть хвосты, но они прилипли к ней. Вся эта группа состояла из пилотируемых кораблей, и они работали вместе лучше, чем крелльские дроны, с которыми мы обычно сражались. Когда Ящерка вышла из «ножниц», один из креллов поразил ее выстрелом из деструктора.

Мы должны были помочь ей. У нее еще был щит, но он слабел. Ящерка знала, что делает, – она летела в сторону артиллерийской платформы, где можно было подманить противников достаточно близко, чтобы платформа открыла огонь. Но мы были слишком далеко от нее. Ящерка не успела бы.

Содрогаясь всем телом в такт музыке, я открыла огонь по ближайшему креллу, заставив его уклониться и оторваться от преследования Ящерки. Сэди нагнала меня, а потом, ускорившись, вырвалась вперед.

Она становилась мишенью, давая мне возможность разобраться с другими кораблями, пока она и Ящерка принимали на себя огонь деструкторов. Это был рискованный шаг: хотя щит Сэди все еще был полностью заряжен, деструкторы креллов могли быстро его уничтожить. Если бы у меня была рация, я бы крикнула ей, чтобы вернулась обратно и перестала вести себя так безрассудно. Йорген никогда бы не одобрил такого маневра.

Но я не могла. Я ничего не могла ей сказать. Вместо этого я последовала за ней, бросившись вперед, чтобы вступить в бой с одним из крелльских истребителей.

Мы уже приближались к артиллерийским платформам, когда один из истребителей креллов клюнул на наживку и погнался за Сэди. Она выполнила идеальный сдвоенный маневр уклонения, уйдя от огня деструктора.

Я бросила энергокопье, но промахнулась, и два других корабля направились к Ящерке, одновременно ударив по ней из деструкторов. Ящерка уклонилась от многих разрывов – но не от всех. В мгновение ока ее щит отключился.

Я потянулась к кнопке связи, затем отдернула руку. Мы были одни. Я врубила форсаж и промчалась перед Ящеркой, пытаясь отвлечь истребители креллов. Если бы они последовали за мной, я могла бы уклониться от них, пока Ящерка сбежит и перезарядит свой щит.

Но уловка не сработала. Креллы сосредоточились на Ящерке, и удар деструктора поразил ее ускорители, заставив корабль развернуться в сторону планеты. Я беспомощно наблюдала, как корабль Ящерки приблизился к орудийным платформам и превратился в огненную вспышку. Звук цимбал, казалось, усилил взрыв.

– Нет, – прошептала я. – Нет!

Корабль Сэди приблизился к моему. Ящерка исчезла, просто исчезла. Она никогда больше не скажет мне, что мои ботинки глупо смотрятся с комбинезоном, и никогда не вызовет Неда на конкурс по строительству башни из полосок водорослей. Ничто не могло этого изменить.

Я даже не могла связаться с Нос и сообщить ей об этом. Мы не сможем вернуть значок Ящерки – корабль, разрушенный таким образом в вакууме, даже не годится для спасения. Ей достанется лишь символическая церемония, а не настоящие похороны пилота.

Я сосредоточилась на музыке, хотя песня уже приближалась к концу, музыка нарастала, барабаны били в нестандартной синкопе. Корабли, уничтожившие Ящерку, теперь разворачивались, хотя Сэди, кажется, стряхнула преследователя с хвоста. Мы принялись петлять взад-вперед, пока противники не махнули на нас рукой и не отправились искать более легкие цели.

Песня закончилась, и мои уши заполнила тишина.

Ящерка исчезла. Я больше никогда не услышу ее голоса. Я потянулась к рации, чтобы найти новую мелодию. Я выбрала запоминающуюся пьесу, исполненную на инструменте, который мой отец называл «фортепиано». Он показал мне его изображение, сохранившееся в записях, но я не могла себе представить, как большая скамейка с клавишами воспроизводит ноты, подобные тем, что в композиции – проворные и ритмичные, – и все это работает вместе, как хорошо настроенный механизм.

Эта музыка была более уравновешенной, чем то, что играл биг-бенд, но я внезапно утратила желание бодриться. Я двинулась к Сэди, уводя ее с поля боя. Мне нужно было несколько мгновений, чтобы очистить голову. Если не сосредоточимся, мы обе погибнем. Я могу горевать позже – сейчас мне нужно было сосредоточиться. Я должна была сохранить Сэди жизнь. Мне пришлось…

Внезапно чернота космоса, казалось, изменилась – словно слои самого пространства разрывались; вся битва передо мной пошла рябью, один слой отделялся от другого, идя волнами и изгибами. Я встряхнула головой, на мгновение испугавшись, что перегрузка могла иметь отсроченные психические эффекты. Что бы я сделала, если бы у меня здесь возникла чрезвычайная ситуация? Я не могла обратиться за помощью по радио. Не могла попросить разрешения отступить.

И поэтому, даже несмотря на то, что Сэди летела за мною вслед, я все еще ощущала себя одинокой, когда огромная тень заполнила черноту космоса, окутав его, как саван. Вдалеке, за кружащимися кораблями, появилась некая масса – возможно, еще один корабль, но я никогда не видела ничего похожего. Ядро с торчащими из него остриями, похожее на навершие булавы, огромное – возможно, такое же большое, как Россыпь, но достаточно далекое, чтобы размер можно было определить. Эту массу тут же затмили пылевые облака, которых не существовало – не могло существовать – и которые колебались, когда складки реальности, казалось, разделялись и менялись на поле битвы, растекаясь рябью в безбрежность космоса. Фортепианная музыка то делалась громче, то стихала, создавая жутковатое звуковое сопровождение.

Скад, да что это такое?!

Мой дрожащий палец завис над кнопкой связи. Взрыв корабля Ящерки снова и снова проигрывался в моей голове, даже когда я пыталась его изгнать. Я сошла с ума? Может, это какая-то реакция на травму? Мне нужно было с кем-то поговорить. Я должна была сообщить о том, что я видела, хотя, наблюдая за реакцией других кораблей на поле боя, я все больше убеждалась, что это не галлюцинации.

Я была не единственной, кто колебался. Корабли, вовлеченные в маневры, сбились с курса и разбежались. Поле боя расширилось, поскольку многие корабли бросились врассыпную от места основной схватки – вероятно, чтобы их не сбили, пока они осознают увиденное.

Или пытаются осознать. Я не знала, как можно с этим смириться. Это не могло быть реальностью – цвет и форма были слишком безумными, слишком невозможными.

Должно быть, это была голограмма или иллюзия, подобная той, которая обманула отца Спенсы, убедив его напасть на своих. За исключением того, что такая тактика должна была воздействовать только на цитоников, людей с дефектами – или, как мы начали понимать, с достоинствами – в их разуме, которые позволяли им путешествовать и общаться через просторы Вселенной. Это не должно влиять на всех.

А если это голограмма, то она просто огромна. Что могло бы ее проецировать? Вражеские боевые корабли? Они не делали ничего подобного за те недели, что стояли над Россыпью; и, кроме того, видение, похоже, оказывало одинаковый эффект как на пилотов Непокорных, так и на корабли Верховенства. Я один раз выстрелила из деструкторов и увидела, как пыль колеблется на пути взрыва, реагируя на силу.

По крайней мере, пыль была настоящей. Но что это и откуда оно взялось?

Я вздрогнула, когда корабль Сэди пронесся передо мной, а затем отступил. Она летела в опасной близости от меня, настолько близко, что я смогла заглянуть в ее купол.

Сэди посмотрела прямо на меня круглыми от ужаса глазами. Я не знала, что делать; я не могла с ней поговорить. Вместо этого я просто покачала головой.

Я не понимала, что происходит. Судя по всему, никто этого не понимал.

А затем без каких-либо предисловий складки пространства словно бы задрожали, и странное явление исчезло. Поле битвы снова преобразилось, стало ясным и четким, вся пыль ушла, как будто засосанная в трещины реальности, откуда она явилась.

Мой палец дрожал над кнопкой связи, но затем я опустила руку и схватилась за приборную панель. Мне приказали отключить связь, и приказа включить ее снова не было.

На мгновение казалось, что корабли перегруппировались: и вражеские, и дружественные собрались вместе, как будто все они вспомнили, что мы должны были сражаться друг с другом.

А затем силы противника развернулись почти как один и начали отступать к огромному кораблю-носителю. Обычно, когда противник отходил, мы его не преследовали, но и не отходили без приказа.

Безопасно ли было снова включить связь? Я осмотрела поле боя в поисках других членов нашего звена и обнаружила, что Нос с ее напарником включили форсаж и устремились к нам. Приблизившись, Нос поменяла направление движения, чтобы замедлиться, и полетела рядом со мной; Ти-Столл и Мята следовали за ней. Нос отчаянно замахала рукой, указывая на собственную рацию.

Я выключила передатчик и включила рацию.

– Нос, – спросила я, – что это была за чертовщина?

– Командование сказало – делвер, – отозвалась Нос. – Я не знаю, что это значит, но до меня доходили слухи.

Слухи доходили до всех. Киммалин и некоторые другие члены звена «Небо» присутствовали при том, как инженерам удалось взломать шифры на видеозаписи того, что случилось с людьми, жившими когда-то на нашей забытой планете. Я пропустила эту запись, но слышала о ней. Какая-то гигантская тварь материализовалась в космосе за пределами планеты и пожрала всех и вся, кто здесь жил. Я ожидала, что оно будет более… вещественным, что ли. Более материальным. То, что мы видели, вообще не походило на существо.

Если это вправду был делвер, то почему мы все еще живы?

– Нос… – сказала я. – Ящерка спустилась к артиллерийским платформам. Креллы загнали ее. Мы пытались спасти ее, но…

– Поняла тебя, ФМ, – ответила Нос. – Ты уверена, что она не выжила?

Я сглотнула.

– Так точно. Она по спирали приблизилась к орудийной платформе. Ее корабль был уничтожен.

Рация снова замолчала. Нос была командиром звена Ящерки. Мне не удалось спасти Ящерку, но Носа там даже не было.

Она будет чувствовать себя такой же виноватой в этой потере, как и я, а может быть, даже больше.

– ФМ, Нос… – подала голос Сэди, только сейчас получив сообщение, что можно снова включить рацию. – Что это было?

– Я уверена, что скоро мы узнаем больше, – сказала Нос. – Нам приказано перегруппироваться, подождать, пока мы не убедимся, что враг уходит, а затем возвращаться на базу.

Это имело смысл. Мы не могли покинуть поле боя, если противники намеревались сплотиться и продолжать сражаться.

Беспокойство оказалось напрасным. Флот Верховенства собрался у корабля-носителя, а затем корабль-носитель исчез, как будто его здесь вообще не было.

– У них был гипердвигатель, – сообщила я Киммалин по выделенному каналу. – Наверное, нам следовало выкрасть его.

– Возможно, Юла его уже добыла, – сказала Киммалин.

Я надеялась, что она это сделала, потому что неразбериха, царившая в этой битве, яснее, чем когда-либо, показала, что происходящее нам не по зубам. Да, как пилоты мы были лучше, чем враг, и мы добились определенных успехов, выйдя в космос. Платформа Прима была удобным местом для боя, но она тоже была уязвима для атак. Это был один маленький шаг, едва ли имеющий смысл, если мы не нашли способ выбраться с этой планеты, если мы не смогли найти способ сражаться с врагом, а не просто защищаться.

В общем, я считала самооборону гораздо более достойным занятием, чем вторжение, но рыба может жить в чане только до тех пор, пока ее не поджарят.

Мы оказались в ловушке на Россыпи, в то время как враг мог путешествовать в любую точку Вселенной, имея в своем распоряжении все ресурсы. Нам нужно было больше. Больше ресурсов. Больше пилотов. Больше помощи. Больше, чем осталось от флота «Непокорного», разбившегося здесь почти столетие назад. Больше, чем мы вообще могли собрать.

Сегодня мы потеряли Ящерку, нас становилось все меньше. Я была пилотом. Я могла выполнять приказы. И моя команда была лучшей, даже когда была неполной. Но я и не была глупа.

Пускай у меня нет опыта Кобба или видения Спенсы, но я знала: если мы не придумаем, как изменить ход войны, и поскорее, человечество не выживет.

3

Через четыре дня после битвы я брела в столовую сквозь лабиринты платформы Прима. Не знаю, для чего было построено это сооружение, но тот, кто его построил, очевидно, не чувствовал острой потребности быстро или легко добраться куда-либо без очень подробной карты.

Я все еще была в каком-то тумане. Почти все сочли битву большим успехом, потому что делвер не стер нас с лица Вселенной. Но это было всего лишь удачей – мы оказались удачливее тех, кто умер во время предыдущего визита делвера на Россыпь, когда он полностью уничтожил цивилизацию, существовавшую здесь до нас. И хотя мы не знали толком ни почему он явился сюда, ни почему ушел, мы были живы – ни делвер, ни Верховенство нас не уничтожили. Мне следовало бы чувствовать себя счастливой.

Но не все мы были живы. Ящерка была не первым другом, которого я потеряла в бою, и даже не первым, за которого я винила себя, хотя логически я понимала, что ни в смерти Бима, ни в смерти Биты не было моей вины. Делвер исчез, но он мог снова появиться в любой момент. Силы Верховенства скрылись, но они тоже могут вернуться без предупреждения. И когда это случится, мы с друзьями будем сопротивляться. Мы – пилоты. Мы – единственное, что стоит между последними представителями нашего вида и полным вымиранием.

Я знала, почему мы так действуем, и верила в это с той же силой, с какой ненавидела то, во что это превратило нас как народ. Казалось бы, я должна почувствовать себя лучше.

Но мне не было лучше. Единственное, что я чувствовала, – это опустошенность.

После смерти Биты всему нашему звену дали обязательный отпуск. Но на этот раз отпуск не дали никому – ни звену «Кошмар», ни нам, – вообще никому. А значит, командование опасалось, что делвер вернется, что Верховенство снова атакует. Однако при этом Йорген, Нед и Артуро по-прежнему пребывали в своем загадочном путешествии по планете. Спенса исчезла снова, вслед за делвером, и Киммалин сказала, что на этот раз даже Кобб не знает, куда она отправилась.

Поэтому, когда я в первый раз услышала негромкую трель любимицы Спенсы, Погибели, я подумала, что она мне мерещится.

Звук доносился из-за угла, в противоположной стороне от столовой. До того как Спенса отправилась на свое секретное задание, Погибель попадалась то тут, то там на всей территории базы на платформе Прима. Однажды я нашла ее в женском туалете спящей в одном из вентиляционных отверстий, рядом с чистящими капсулами. Ей понравилось сидеть у меня на плече и слушать музыку из моего передатчика через наушник, и, пока я предлагала ей икру камбалы, она просидела так целый час.

Мои родители, возможно, пришли бы в ужас, узнав, что я скормила их дорогой подарок слизне, но Погибели нравилась икра, мне нравилось делиться, а мои родители ничего не узнали, так что все остались в выигрыше.

Я повернула за угол и увидела Погибель, свернувшуюся у вентиляционной решетки; теплый ветерок обдувал ярко-голубые шипы, сбегающие по ее спине.

– Привет, малышка, – сказала я, присев рядом с ней.

Слизня повернулась на звук голоса – я точно не знала, видит она меня или только ощущает, – и я отдернула руку.

У этого слизня по бокам мордочки были голубые пятна, формой похожие на жабры, а у Погибели мордочка была целиком желтая. Это была не Погибель, а другой слизень такого же вида.

Я удивленно моргнула. Я никогда не видела подобных существ до того, как Спенса принесла своего питомца на платформу Прима. Она нашла его в пещере у поверхности планеты – она жила там, когда ей отказано было в праве жить на базе Альта вместе с остальными кадетами.

– Эй, приятель, – сказала я, вытянув пальцы и позволив слизню изучить их своей выпуклой мордой.

По правде говоря, я понятия не имела, как определить пол слизня – и вообще, есть ли у этих существ пол. Я даже не знала, то ли Спенса как-то определила пол Погибели, то ли по своей прихоти назвала ее девочкой.

Я протянула пальцы к подбородку слизня – у него была скорее мясистая луковица, чем голова, без каких-либо костей внутри, но там, где мог бы располагаться подбородок, действительно имелся небольшой выступ. Сначала его плоть отодвинулась от моего прикосновения, а потом слизень скользнул вперед и наклонился, пока я почесывала его кожистую шкурку.

– Что ты здесь делаешь?

– Делаешь, – тихонько пропел слизень.

Погибель тоже так делала – повторяла слова и звуки. У этого экземпляра голос был потише, ну или он был поспокойнее.

В соседнем коридоре раздались шаги, и слизень вздрогнул. Шаги приблизились, и слизень скользнул к моим коленям и прижался ко мне всем телом – хотя он был великоват, чтобы спрятаться так. Из-за угла вылетел Йорген Уэйт, мой командир звена. Мы с Йоргеном росли в одной пещере и ходили в одну школу, так что были знакомы с детства. У Йоргена были темно-коричневая кожа и вьющиеся черные волосы, и сейчас он вспотел так, будто только что наматывал круги вокруг фруктового сада на базе Альта. Он резко остановился и уперся руками в колени, тяжело дыша.

– Вот он! – сказал Йорген, глядя на слизня. – Это последний. Надеюсь.

– Последний?

Слизень снова прижался ко мне, и я взяла его в руки, держа пальцы подальше от мордочки. Его рта не было видно, но у Погибели там появлялось отверстие, когда она поедала икру. Я видела два ряда острых, но гибких зубов и не знала, склонны ли это зверюшки кусаться, но проверять не хотела.

– Собираешь еще питомцев для Спенсы? – спросила я.

Это казалось немного жалким, даже для Йоргена. Они со Спенсой были без ума друг от друга еще до того, как мы покинули Альту. И я почти уверена, что Йорген считал это тщательно охраняемым секретом.

– Не совсем, – сказал Йорген.

– Серьезно, где вы были? – Должно же быть какое-то объяснение, помимо того, что сказало нам командование.

Йорген вздохнул:

– Ладно. Если ты сможешь вернуть эту зверюгу обратно в ящик к остальным, я тебе расскажу, в чем дело.

Я посмотрела на слизня, и его мордочка послушно повернулась ко мне. Я хотела знать, что Йорген и остальные делали на планете, а вернуть слизня в ящик не казалось особенно сложной задачей. Я умела узнавать хорошую сделку, когда видела ее.

– Договорились. – Я пошла следом за Йоргеном.

Мы пришли в почти пустую комнату, в центре которой стояло два больших ящика и еще несколько у стены. На верхнем ящике в центре сидел Нед, один из заместителей командира звена. Он был высоким и широкоплечим – рядом с ним я чувствовала себя маленькой, а это чувство мало кому удавалось мне внушить. Артуро, второй заместитель командира, прислонился к стене у дверей. Он был на несколько дюймов ниже меня, смуглый и черноволосый.

– ФМ! – воскликнул Нед куда громче необходимого. – Рад тебя видеть!

– И я тебя, – произнесла я с куда меньшим энтузиазмом.

Артуро бросил взгляд на Неда. Нед не умел понимать намеков. Примерно месяц назад во время увольнительной он загнал меня в угол и спросил, не хочу ли я куда-нибудь сходить. Я уже какое-то время знала о его интересе. Нед милый и все такое, но он не в моем вкусе, так что я наконец прямо сказала ему, что предпочитаю, чтобы мы с ним остались друзьями. Нед воспринял это довольно хорошо, но с тех пор относился ко мне с чрезмерным дружелюбием, словно хотел доказать, что ситуация не странная, делая ее… еще более странной.

Именно поэтому я с самого начала и проигнорировала его заинтересованность.

Йорген жестом велел Неду слезть с ящиков высотой по колено.

– Ну что, теперь все на месте?

– Не знаю, – сказал Нед. – Я подумал, что, может, если сесть сверху, они останутся на месте, но крышка была закрыта с самого начала, так что я не знаю, как мы их растеряли.

– Они скользкие, – сказала я. Хотя это было не так – ну, в буквальном смысле. Когда я провела рукой по спинке слизня, по ощущениям было похоже, будто я глажу хорошо начищенный ботинок. – Погибель постоянно выбиралась из комнаты Спенсы даже при закрытой двери. – Я повернулась к Йоргену. – Кажется, ты задолжал мне объяснение.

– Только после того, как слизень окажется в ящике, – сказал Йорген, поднимая крышку и показывая внутрь.

– Ящике! – пропела парочка слизней; их голоса перекликались друг с другом.

Я так и не поняла, что такого особенного в том, чтобы поместить слизня в ящик, но еще раз погладила его по голове и положила в ящик, где оказалось так много слизней, что они заполнили его почти целиком, ползая друг по другу. Там было несколько желто-голубых, но были и цветов, которых я никогда не видела, – фиолетовые с оранжевыми шипами и красные с черными полосками.

– Где ты их взял? – спросила я. – И почему они здесь?

Вряд ли Кобб организовал какую-то программу поддержки пилотов посредством животных – не то чтобы я была против того, чтобы обзавестись слизнем. Для существ, настолько отличающихся от людей, они были чрезвычайно дружелюбные и располагали к себе.

Ну или я слишком истосковалась по домашнему уюту.

– Я не знаю, что Кобб говорил вам насчет того, где мы были… – начал Йорген.

– Что вас отправили отдохнуть, – сказала я. – Всех троих. Одновременно. Чему я ни на минуту не поверила.

– Хорошо, – сказал Нед. – Потому что если это путешествие должно было пройти спокойно…

– Мы кое-что искали внизу, в пещерах, – сообщил Йорген. – Нечто, издающее такие же вибрации, какие Спенса улавливает от звезд.

Я уставилась на него:

– Вас послали искать то, что производит вибрации, которые не слышит никто, кроме нее?

Йорген нервно уткнулся взглядом в пол.

Я охнула.

– Ну да, – сказал Йорген. – У меня такой же дефект, как у Спенсы.

– Говорю вам, не надо это так называть! – вмешался Артуро. – Если ты способен перемещаться по Вселенной силой мысли, то никакой это не дефект. Это потрясающе!

– Теоретически я могу перемещаться по Вселенной, – сказал Йорген. – Практически же я понятия не имею, как это делать. Спенса это умеет, но ее тут нет, чтобы объяснить. А вибрации, которые я ощущал, исходили от… – Он с сомнением взглянул на ящик, полный слизней. – Вот от них.

Я подавила смешок.

– То есть Спенса разговаривает со звездами, а ты – со слизнями? – Судя по виду Йоргена, он уже успел пожалеть, что сказал мне это, так что я продолжила, стремясь исправить ситуацию: – Ну, в смысле, они очень милые. А у тебя их целый ящик, так что это…

– Хорошо, – послышалось из коридора. Кобб, в адмиральском мундире, возник в дверном проеме и строго посмотрел на нас. – Очень хорошо. – Кобб, прихрамывая, вошел в комнату. За ним последовал Тор – он был в нашем звене в начале учебы, но потом перешел в инженерный корпус. По-настоящему его звали Родж, но внутри звена его все называли по позывному, как и меня. Тор был почти такой же высокий, как Нед, с бледной кожей и ярко-рыжими волосами. Он был симпатичным ботаником. Все говорили, что он, по сути, гений. Жаль, что у нас не было возможности получше узнать друг друга до того, как он покинул звено «Небо». Кобб посмотрел на слизней: – Видимо, эти существа называются тейниксами. Почему они разного цвета?

Йорген явно испугался того, что у него нет ответа на этот вопрос.

– Я не знаю. Думаю, они разного вида. Почему у нас волосы разного цвета, сэр?

– Извини, что спросил, – сказал Кобб. – Но все ли они цитоники? Ты уверен?

– Мы нашли их в одном месте, – сказал Йорген. – В пещере, в которой я слышал… звуки. Мне труднее их услышать, когда их один-два, но целая группа создает своего рода… вибрацию. Это трудно описать.

Тор задумчиво посмотрел на них:

– Возможно, лишь один вид – цитоники по своей природе, или, возможно, цвета случайны и все они родственны.

Хм… Впервые слышу от Тора такую пространную речь. Видимо, он все-таки не из породы немых гениев.

– Я понятия не имею, что за родство это может быть, – сказал Йорген. – Но я принес их сюда, чтобы вы могли поэкспериментировать с ними.

– Поэкспериментировать? – переспросила я. – Ты же не собираешься причинять им вред?

– Нет, – сказал Кобб. – Они слишком ценны, чтобы изводить их впустую. Они – гипердвигатели.

Мы все уставились на него – кроме Тора, который, видимо, это уже знал. Тор оглядел всех нас, но, встретившись взглядом со мной, внезапно заинтересовался своими ногтями.

– Сэр! – заговорил Йорген. – Эти слизни – гипердвигатели? Откуда вы это узнали?

– Мне сказала Спенса, – ответил Кобб.

– Спенса вернулась? – спросил Йорген. В его голосе звучала такая восхитительная надежда, что даже Нед, каким бы социально глухим он ни был, должен был ее заметить.

– Она возвращалась, – ответил Кобб. Я была на девяносто девять процентов уверена, что Кобб тоже знал про взаимную влюбленность Йоргена и Спенсы, но предпочитал помалкивать. Или, может быть, что-то и сказал, но не при нас. – Она появилась прямо перед прибытием флота Верховенства и ушла одновременно с ним. Ей не удалось украсть технологию гипердвигателя, но она узнала, что вот эти существа, – Кобб указал на ящик, – ключ к двигателю.

– Она ушла, – проговорил Йорген. – Куда?

– Мы не знаем, – сказал Тор.

Лицо Йоргена мгновенно вытянулось, и Тор посмотрел на него с сочувствием. Они со Спенсой росли вместе. Они были очень близки, и я подозревала, что Тор в нее влюблен, потому что он ходил за нею повсюду, как щенок. Интересно, сказала ли ему Спенса о том, что происходит между нею и Йоргеном? Трудно представить Спенсу говорящей о своих чувствах когда бы то ни было.

– Я люблю Юлу так же сильно, как любого другого из наших, – произнес Нед, хотя я была почти уверена, что это не так. – Но разве нас не больше беспокоит тот факт, что мы сидим на ящике, полном гипердвигателей?

– Ты больше на нем не сидишь, – заметил Артуро.

– И хорошо, потому что, если это правда, значит слизни стоят больше, чем все корабли ССН, вместе взятые.

– Так оно и есть, – сказал Кобб. – Но эти твари не стоят ничего, если мы не разберемся, как они работают.

Это было верно с тактической точки зрения, но мне не нравилось, что он думал об этих живых существах как о частях оборудования, которые не имели никакой ценности, если не были полезны. Мне очень не нравилась идея, что на них могут экспериментировать, как на лабораторных крысах у нас на родине.

– Не знаю, – задумчиво произнес Тор. – Возможно, Верховенство каким-то образом извлекает из них цитонические органы и использует их для создания гипердвигателей. Но гипердвигатель М-Бота находился в коробке. Может быть, это клетка, в которой они содержали слизней, прежде чем использовать их для перемещения?

– Эй, Йорген, – окликнул Нед, – интересно, где ты хранишь свои цитонические органы?

– Заткнись, Нед, – грубо среагировал Артуро – возможно, потому, что Йорген был слишком сдержан, чтобы при Коббе сказать Неду, куда ему надо засунуть свои шуточки. Впрочем, Кобб и глазом не моргнул.

– Эти слизни на самом деле довольно умны, – вмешалась я. Погибель в основном просто повторяла звуки, но однажды я научила ее говорить «пожалуйста», прежде чем дать ей поесть икры. Это было восхитительно. – Они определенно не твари.

– Твари, – произнес из ящика один из слизней.

– Ты себе не помогаешь, – сказала я.

– Да будь они хоть гении, – буркнул Кобб. – Нам нужно разобраться, как с их помощью убраться с этой планеты, пока Верховенство не вернулось с силами, с которыми нам не справиться. Один раз они уже сделали это. Если бы они не развернулись и не ушли сами, это могло стать нашим концом. Вам ясно?

– Так точно, сэр, – произнес Йорген, и остальные повторили за ним.

По правде говоря, это не было моим решением. Как и мои друзья, я мало что могла сделать, чтобы защитить слизней.

– Тормоз и Йорген, я поручаю вам вести изучение.

– Сэр, – смущенно ответил Йорген, – я совершенно не разбираюсь в животных…

– Ассамблея хочет, чтобы мы сосредоточили внимание на самозащите, и я не могу ее за это винить. Итак, инженерный корпус занят работой по защите платформы. Они одолжили нам Тора, потому что у него больше всего опыта взаимодействия с этой технологией благодаря работе с М-Ботом. И ты цитоник, и слизни – цитонические… твари.

Кобб махнул рукой в сторону слизней, каким-то образом умудряясь звучать авторитетно, хотя и не знал подходящего термина. Я не была уверена, что правильный термин существует. Это была совершенно новая территория для всех нас.

– Сэр, я хотела бы помочь, – сказала я.

Кобб оглядел меня:

– Хорошо. ФМ вам помогает. Я жду доклада о ваших успехах через двадцать четыре часа.

Тор побледнел:

– Я не уверен, что у нас будут результаты через…

– Просто сообщите все, что узнаете. Я понимаю, что вам с вашими приятелями-инженерами хотелось бы получить месяц, чтобы покопаться и поэкспериментировать, но у нас нет этого времени. Все ясно?

– Так точно, сэр, – сказал Тор.

– Для начала нам надо понять, как не давать им сбегать, – заметил Йорген. – Они продолжают выбираться из ящика.

– Надеюсь, к завтрашнему дню у вас будет что-то помимо того, удалось ли вам удержать животных в клетке, – произнес Кобб.

– У вас нет опыта общения с этими животными, сэр.

Странно, что они продолжали сбегать. Ящик выглядел вполне надежным, и я не думала, что слизни достаточно сильны, чтобы поднять крышку. И уж точно не тогда, когда на ней сидел Нед. Даже Нед такое заметил бы.

– Думаешь, они совершают гиперпрыжки? – спросила я. Йорген с Коббом уставились на меня, а потом все мы посмотрели на слизней. Один из фиолетово-оранжевых слизней вскарабкался на спину своего товарища и задумчиво сморщил выпуклую мордочку. – Погибель постоянно удирала с койки Спенсы, – добавила я. – Кто-нибудь когда-нибудь видел, как эти существа перемещаются? Такое впечатление, что они просто… появляются.

– Да, это все объяснило бы, – сказал Йорген. – Тот, которого нашла ФМ, быстро скрылся.

– Если это так, – произнес Тор, – возможно, нам не стоит сдерживать их, а вместо этого надо наблюдать за ними – и тогда мы сможем заметить, как они перемещаются.

Кобб хлопнул Тора и Йоргена по плечам:

– Оставляю это на вас.

– Сэр! – Одна из адъютантов Кобба заглянула в комнату. – Вас в командном центре ждут гости.

– Какие еще гости? – спросил Кобб.

Адъютант посмотрела на нас с таким видом, словно не была уверена, что ей можно сказать.

– Национальная ассамблея прислала нескольких представителей, чтобы обсудить с вами вопросы обороны, сэр. С ними Джешуа Уэйт.

Мы дружно посмотрели на Йоргена. Его мать была знаменитым пилотом, сражавшимся бок о бок с Коббом в битве за Альту. Она была легендой даже среди пилотов. Сейчас она в основном работала вместе со своим мужем, отцом Йоргена и лидером Национальной ассамблеи.

– Ты знал, что твоя мама здесь? – спросил Нед.

– Нет, – ответил Йорген. – Я несколько дней пробыл с тобой – ты что, забыл?

– Ну, я не знаю, – сказал Нед. – А бабушка Спенсы вроде бы говорила, что она может… ну, типа читать чужие мысли.

– Я этого не могу! – огрызнулся Йорген. Он был сердит скорее на себя, чем на Неда, как будто к цитонику должна была прилагаться инструкция.

В этом весь Йорген. Вполне возможно, он и вправду думал, что, раз он цитоник, должна быть и инструкция.

– Я не собираюсь заставлять ее ждать, – сказал Кобб. – Жду доклад завтра. – И он вышел из комнаты, оставив нас стоять вокруг ящика, полного слизней.

– Ладно, – сказал Йорген и кивнул с целеустремленным видом. – Тор хотел понаблюдать за слизнями, чтобы посмотреть, что происходит, когда они сбегают. Нед, Артуро и я отнесем ящики в инженерный отсек, а Тор сможет настроить свое оборудование.

– А мне что делать? – спросила я. Не то чтобы я жаловалась, что меня не позвали таскать ящики, но я не собиралась позволить Йоргену оттеснить меня.

– Ты можешь отвечать за хранение слизней в ящике, – сказал Йорген. – Находить их, если они сбегут, возможно, как-то пометить их, чтобы мы могли их отслеживать.

Он посмотрел на Тора. Я предположила, что он выдумывал, когда сказал, что Тор установит «оборудование», и я мало что знала про дела инженеров, но не собиралась говорить об этом, чтобы не демонстрировать свое невежество.

Тору внезапно стало не по себе.

– Отличная идея, – сказал он.

Но по его виду непохоже было, чтобы он считал эту идею отличной. Скорее, думал, что я могу оказаться слишком некомпетентной для ухода за тейниксами. Но Йорген кивнул, как будто ничего не случилось.

– Ну что ж… Вы слышали, что сказал Кобб. Давайте пошевеливаться. – Йорген пересчитал слизней в ящике. – Скад, опять одного не хватает!

Они дружно посмотрели на меня. Возможно, было бы проще, если бы мне поручили таскать ящики.

– Пожалуй, я пойду его искать.

– Мы, вероятно, захотим, чтобы она пометила маркером все места, где обнаружит слизней, – сказал Тор. – Так мы сможем получить информацию о привычных для них расстояниях.

– Она стоит прямо здесь, – сообщила я. – И если ты дашь мне маркер, я отмечу место, когда найду его.

– А… хорошо, – сказал Тор. Он выглядел смущенным, но при этом упорно отказывался смотреть мне в глаза.

Видимо, мое желание познакомиться с ним поближе не было взаимным. Жаль. Здесь, на платформе Прима, ощущалась острая нехватка симпатичных ботаников моего возраста, с которыми можно было бы общаться. Особенно таких, которые в последние несколько месяцев не состязались бы у меня на глазах в количестве позывных, которые удавалось произнести за одну отрыжку.

Я сказала себе, что это не имеет значения. У меня было дело, так что я развернулась и пошла прочь, чтобы найти тейникса.

4

За следующие несколько часов я убедилась, что слизни телепортируются из ящика. Желто-голубые периодически исчезали, вне зависимости от того, опущена крышка или поднята. Иногда я обнаруживала их ползающими по другой части инженерного отсека. Иногда находила их в холле или дальше по коридору. Несколько раз мне приходилось добираться до командного центра или до посадочной площадки, чтобы обнаружить слизней, прохлаждающихся на чьем-то стуле или на крыле корабля.

Казалось, что нет никакого способа воспрепятствовать им, но склонность к странствиям проявляли только желто-голубые. Остальные оставались в ящике и ползали друг по другу. Телепортирующиеся слизни, кажется, исчезали реже, когда я включала им музыку на своем приемнике, так что я оставила его рядом с ящиком, поставив на повтор медленную мелодичную песню. Слизни издавали трели, подражая нотам. Если музыка и беспокоила инженеров, они, похоже, воспринимали ее как необходимую часть научного процесса, потому что не просили меня выключить ее.

Я вернулась в инженерный отсек с моим самым энергичным путешественником, слизнем с голубыми отметинами вроде жабр. Слизень слегка вздрогнул – как многие из них, когда я находила их, особенно если я делала это быстро. Они вздрагивали при моем приближении, как будто пугались чего-то.

Не то чтобы собирать их по всей платформе было моим любимым занятием, но это помогало мне не думать о Ящерке, и я была за это им благодарна.

– Что ж, – сказала я Тору, – по крайней мере, теперь у тебя много данных о том, как далеко они забираются.

Тор сидел за своим столом и изучал, как я предположила, тот самый массив данных – хотя это могло быть и что-то другое. Он даже не поднял глаз.

– Ага, – сказал он. – Спасибо.

Я хмуро посмотрела ему в затылок. Поскольку Йоргена вскоре после нашего прибытия в инженерный отсек вызвали поговорить с матерью, Тор снова вернулся к односложным предложениям.

Возможно, я не самая блестящая личность в окрестностях, но все же меня уязвляло то, что он едва замечал мое присутствие – или, хуже того, замечал и был ему не рад.

Я погладила по голове своего последнего на данный момент беглеца – я назвала его Жабром по понятным причинам, – потом пересчитала слизней. Все были на месте – по крайней мере, все, имевшиеся на тот момент, когда я вызвалась отвечать за них. Со временем они стали исчезать все чаще, и, думаю, я знала почему.

– Пожалуй, пора покормить их, – сказала я Тору, не отрывая взгляда от слизней. Я все пыталась поймать кого-нибудь из них в момент телепортации, но они, похоже, никогда этого не делали, пока я смотрю. – Ты знаешь, как это сделать?

Тор наконец поднял глаза, но лишь для того, чтобы взглянуть на меня круглыми от ужаса глазами – в точности как Йорген, когда Кобб спросил, почему слизни разного цвета.

– Ты знаешь, как их кормить? – спросила я еще раз. – Я думаю, они стали исчезать быстрее, потому что они проголодались, а у меня не хватит икры на всех.

– Икры? – переспросил Тор. – Почему ты…

– В одном из этих ящиков – грибы, – сказал Йорген, и я, повернувшись, увидела его в дверном проеме. – Мы предположили, что слизни едят их, потому что в пещере, где мы их нашли, грибов была целая тонна. Кажется, они им вполне нравятся.

Он подошел к одному из ящиков и снял крышку. И да, ящик был полон грибами с широкими шляпками всех оттенков кремового и коричневого.

Жабр издал нетерпеливую трель. Я дала ему гриб на пробу и бросила еще несколько штук в ящик к слизням. Они тут же дружно мигрировали к грибам. Надеюсь, это побудит их хоть ненадолго остаться на месте.

– Как там дела у твоей матери? – спросила я Йоргена.

– Все сложно. Очевидно, Национальную ассамблею сильно напугало появление делвера, и теперь они хотят иметь больше влияния на то, что делают ССН. Коббу это не нравится.

И я его прекрасно понимала. У Национальной ассамблеи не было ни малейшего опыта взаимодействия с Верховенством, не говоря уже о делверах.

Впрочем, как и у всех нас.

– Это еще не все, – сказал Йорген. – Ассамблее удалось раздобыть некую информацию из инфонета Верховенства. Они говорят, что именно Спенса отогнала делвера от Россыпи. Потом она, судя по всему, обратила его против Верховенства.

Мы с Тором уставились на него разинув рот.

– Ты думаешь, это правда? – спросила я.

– Возможно, – ответил Йорген. – Если кто и мог придумать, как справиться с космическим монстром, так это она.

Это верно. В том, что делала Спенса, было нечто мифическое. Не знай я ее так хорошо, подумала бы, что она нечто большее, чем человек.

– Если это и вправду так, – сказал Йорген, – нам нужно, чтобы она вернулась. Верховенство, похоже, не знает, куда она отправилась. Но похоже, знает, что ее здесь нет. Оно обращается ко всем своим людям с призывом мобилизоваться и уничтожить нас, пока наш цитоник отсутствует.

– Они не знают, что у нас есть ты, – заметила я.

По лицу Йоргена пробежала тень.

– И от меня нет никакой пользы, если я не пойму, как использовать свои силы. Или пока мы не научимся использовать слизней.

– Так вот чего желает твоя мать, – спросила я, – контролировать работу над гипердвигателями?

– Она хочет контролировать все, – сказал Йорген. – Или этого желает Ассамблея. Думаю, они решили, что, раз мама так долго состояла в ССН, она станет хорошим связующим звеном, когда начнутся переговоры.

– И ты с этим не согласен?

– Думаю, в этом есть свой смысл, – произнес Йорген. – Но она… не слишком довольна, что я рассказал Коббу про свой дефект. Предполагалось, что это должно быть семейной тайной.

Я понимала, почему они так долго держали это в тайне. В конце концов, Верховенство сумело одолеть отца Спенсы, используя его силы, и заставить его обратиться против своих же. Этого не могло случиться с Йоргеном. Или могло?..

– Но ты же не можешь продолжать хранить это в тайне, ведь так? По сути, ты – наша единственная надежда.

– Спенса была большей надеждой, чем я, – сказал Йорген. – Я думаю, мама беспокоится о том, что будет со мной, если я начну экспериментировать со своими способностями.

В этом тоже был смысл. Интересно, не стараниями ли родителей Йоргена инженеров заставили сосредоточиться на защите, а не на гипердвигателях, что было бы более опасно для Йоргена?

– Спенса найдет дорогу домой, – сказала я. – Она уже делала это прежде и сделает снова.

Йорген посмотрел на меня с подозрением, как будто удивился, с чего вдруг я пытаюсь успокоить его насчет Спенсы. Не будь тут рядом Тора, я бы могла объяснить Йоргену, что знаю о его чувствах к ней. Тор с любопытством смотрел на нас из-за своего стола, – думаю, это был самый большой отрезок времени, в течение которого он смотрел на меня.

– Конечно, с ней все будет в порядке, – пообещал Йорген. – И Кобб с Национальной ассамблеей придумают, что делать. Нам просто нужно научиться превращать этих слизней в гипердвигатели.

– Никакого давления, – сказала я.

Мы дружно посмотрели на слизней: те как раз прикончили грибы и теперь скользили по ящику в поисках новых. Я бросила им еще несколько штук, и слизни принялись их поедать, а я тем временем покормила их сородичей в другом ящике.

Йорген вздохнул и повернулся к Тору:

– Что нам известно на данный момент?

– Не много, – сказал Тор. – Я собрал данные, полученные с помощью трекеров. Слизни не склонны уходить далеко. Самая большая дистанция составляет около двухсот метров, но большинство перемещается на расстояние до двадцати метров.

– Но мы думаем, что они совершают гиперпрыжки, – сказал Йорген.

– Я не знаю, как иначе это объяснить, – сказала я. – Если только они не начинают двигаться стремительно, когда мы не смотрим. И вероятно, делаются невидимыми. И могут открывать крышку ящика и закрывать обратно.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Раз они уже совершают гиперпрыжки, нам не придется их резать. Нам просто нужно понять, как заставить их переноситься на большее расстояние и идти туда, куда нужно нам.

– И взять тебя с собой, – проговорил Тор.

– Верно.

– Ну и как заставить их двигаться туда, куда хотите вы? – спросила я. – Непохоже, что ты можешь давать им указания. – Слизни достаточно умны, чтобы подражать основным словам и перемещаться на малые расстояния, но лично мне бы не хотелось дать кому-нибудь из них карту, а потом сидеть и надеяться, что он перенесет меня через Вселенную.

– Когда Спенса отправилась на Звездовид, эта инопланетянка, Аланик, каким-то образом вложила координаты в ее разум, – сказал Йорген. – Она сделала это цитонически, я думаю. Бабушка Спенсы также говорила, что слышала, как Спенса разговаривала с Аланик всю дорогу со Звездовида. Я не знаю, как это сделать, но если бы мы могли сообщать координаты слизням…

– Плохо, что мы не можем поговорить с этой инопланетянкой, – сказал Тор, и Йорген кивнул.

Когда Аланик прибыла к нам, она угодила под огонь артиллерийских платформ, поэтому, тяжело раненная, до сих пор оставалась в медицинском отсеке, без сознания. Я думаю, что медики просто надеялись, что она выздоровеет сама, поскольку не имели достаточной информации о ее анатомии и не могли сделать ничего, кроме как держать ее под снотворными и ждать.

Слизни доели вторую порцию грибов и принялись шарить по сторонам в поисках добавки. Нам определенно придется отправлять команду, чтобы добыть еще грибов. Надеюсь, где-нибудь в пещерах их достаточно. Слизням, похоже, там жилось неплохо.

Я вытащила еще несколько грибов из ящика и увидела, что верхний слой грибов шевелится. Подняв его, я обнаружила двух желто-голубых слизней. Они сидели на недоеденной большой шляпке и выглядели толстыми и довольными.

– Ну не умницы ли вы? – сказала я.

Если слизни отправлялись искать еду, по крайней мере некоторые из них ее нашли. Я вытащила этих слизней – у одного из них был особенно длинный голубой гребень, перевалившийся набок, когда слизень задремал, – и посадила их в ящик к остальным.

– Ну вот, – сказал Тор. – Я сконструировал ящик из того же металла, что и тот, который, по словам М-Бота, был его гипердвигателем.

Йорген внимательно осмотрел предложенное творение.

– И что он делает?

– Ничего, – ответил Тор. – Это просто ящик.

– Ладно, – сказал Йорген. – Так каково было его предназначение в конструкции М-Бота?

– Я предполагаю, – сказал Тор, – что в нем полагалось держать слизня, чтобы тот не скакал по всему кораблю или не телепортировался за пределы корабля и не умер в космосе. Даже если они способны выжить без атмосферы, пилот может застрять, если слизень куда-то подевается во время полета.

Теперь, когда Йорген вернулся, Тор снова сделался разговорчивым. Я что, чем-то обидела его? Я понятия не имела, что это могло бы быть.

– Ладно, – произнес Йорген. – Получается, что слизни не могут совершить гиперпрыжок из этого ящика.

– Это теория, – сказал Тор. – Ее нужно проверить. Я также думаю, что ящик может заставить слизня забрать с собой во время гиперпрыжка весь корабль.

– То есть мы не знаем, как заставить слизня перемещаться, но если он-таки решит прыгнуть, то может телепортировать ящик?

– Возможно, – сказал Тор. – Нам придется попробовать и выяснить.

– Отлично, – решил Йорген. – ФМ, возьми пару слизней и посади их в ящик Тора.

– Есть, сэр, – сказала я.

Это прозвучало саркастичнее, чем я намеревалась. В конце концов, я сама вызвалась присматривать за слизнями. Йорген бросил на меня острый взгляд, но я проигнорировала его и достала из коробки еще двух желто-голубых слизней. Эти двое были менее пугливыми, чем остальные, и позволили мне несколько мгновений поглаживать их, а затем я положила их в ящик Тора и закрыла темную металлическую крышку.

Тор и Йорген дружно уставились на ящик.

– Думаю, мы заметим, если коробка совершит гиперпрыжок, – сказала я. Что, вероятно, и произошло бы, если бы я не накормила слизней только что. Я решила не привлекать внимание к этому моменту.

– Хорошая мысль, – кивнул Йорген.

Тор нервно посмотрел на меня, потом на Йоргена:

– Может, тебе следовало бы попытаться заставить одного из них двигаться целенаправленно? Даже если ты не знаешь никаких координат, может, ты попытаешься выяснить, как с ним связаться?

– Ты хочешь, чтобы я поговорил со слизнем? – Йорген уставился на слизней в ящике.

– Я разговариваю с ними, – сказала я. – И это не бред сумасшедшего. Возможно, легче это сделать со слизнем, которого ты видишь. Так ты сможешь сблизиться с ним.

Йорген посмотрел на меня так, будто думал, что я, возможно, чокнутая. Но все-таки он наклонился над ящиком, рассматривая слизней. Красно-черные быстрее всего расправились со своими грибами, и теперь бездельничали, издавая негромкие трели. Трели эти звучали почти как музыка, хотя и более низкая, чем у желто-голубых. Тональность фиолетовых была чем-то средним между этими двумя. Вместе их пение каким-то странным образом звучало успокаивающе.

– Есть какие-нибудь предложения насчет того, как мне это делать? – спросил Йорген.

– Ты мог бы для начала подружиться с одним из них, – сказала я. – Возможно, дать ему имя.

– Они мне не друзья, – сказал Йорген. – Мы не даем имен подопытным.

– Я уже это сделала, – заметила я, указывая на одного из слизней. – Вот этот вот – Жабр. А эти двое… – я указала на особо толстеньких слизней, которых я нашла в ящике с грибами, – Счастливчик и Бычок.

Тор улыбнулся, и на его щеках появились восхитительные ямочки. Он был и вправду милый, когда не пренебрегал мной.

Сосредоточься, ФМ.

– Твоя очередь, – сказала я Йоргену. – Придумай имя кому-нибудь из них.

– В самом деле? – спросил Йорген. – Это должно помочь мне понять, как мысленно разговаривать со слизнями?

Я подбоченилась. Я понимаю, что Йоргену нравилось все изучить, прежде чем делать, но он был все равно что младенец.

– У тебя есть идеи получше?

Йорген застонал, но все-таки взял из ящика фиолетово-оранжевого слизня. Тот пронзительно пискнул.

– Ты слишком сильно сжимаешь его, – сказала я.

– Не думаю, что я причиняю ему непоправимый вред.

– Нет. Но если ты будешь более мягок с ними, возможно, ты больше им понравишься.

– Да мне плевать, нравлюсь ли я им! – воскликнул Йорген. – Я хочу только знать, как их использовать, чтобы получить необходимые инструменты для борьбы с Верховенством!

Я прищурилась. Обычно я думала, что Йорген действительно хороший командир. Пожалуй, чересчур зажатый, чересчур заинтересованный в том, чтобы все шло по правилам, но он заботился о пилотах своего звена и изо всех сил старался убедиться, что с нами все в порядке, даже когда ему лично это доставляло неудобства.

Но Спенса прозвала его Заразой в первый наш день в качестве курсантов, и оно превратилось в его позывной; сейчас мне казалось, что он полностью заслуживает его.

– Все в порядке, – сказала я слизню на руках у Йоргена – в основном для того, чтобы заставить его задуматься. – С нами тут обращаются точно так же.

– Ну ладно, – произнес Тор. – Итак, Йорген, ты что-нибудь чувствуешь? Вроде той вибрации, о которой ты говорил раньше.

– Не знаю, – сказал Йорген. – Ну, в смысле, я слышу, как они все вместе… ну, гудят. Поют у меня в мозгу.

– Ты можешь спеть им в ответ? – спросила я.

Йорген свирепо посмотрел на меня, хотя это был совершенно резонный вопрос.

Я подняла руки:

– Нам полагается экспериментировать с ними, ведь так? Ты можешь хотя бы попытаться.

– Ладно, но я не стану давать ему имя.

– Ладно! – пропел слизень Йоргену.

– Думаю, ты только что именно это и сделал, – сказала я. – Ладно.

– Ладно! – с энтузиазмом согласился слизень.

– Ну что ж… – сказал Йорген. – А теперь помолчите. Я собираюсь спеть ему.

Йорген покосился на Ладно, потом закрыл глаза. Мгновение спустя он открыл глаза и принялся напевать – я назвала бы этот звук фальшивым, не будь он настолько немелодичным.

На пороге появилась Киммалин.

– У него запор? – спросила она.

Вероятно, Нед и Артуро рассказали ей, что мы тут делаем со слизнями, и она заглянула посмотреть, как у нас идут дела. Йорген выпучил глаза и бросил Ладно в ящик – с высоты в добрых два фута.

Слизень издал низкую ворчливую трель. Я погладила его по спинке в качестве извинения за Йоргена, хотя сам Йорген, судя по его виду, вовсе не собирался извиняться.

– Нет, – сказала я Киммалин. – Он пытается общаться со слизнями. Цитонически.

– Закройте дверь! – велел Йорген. – Нам вовсе не следует объявлять об этом всем!

– Ну как, твое пение на что-нибудь повлияло? – спросил Тор.

– Оно заставило меня почувствовать себя глупо, – сказал Йорген.

– Вот и Святая так говорит, – добавила Киммалин. – Я чувствую, следовательно, я существую.

Йорген покосился на нее, но Киммалин лишь улыбнулась ему с невинным видом.

Йорген вздохнул и посмотрел на ящик с гипердвигателями:

– Что с этими слизнями? Они все еще там?

Я открыла крышку и заглянула внутрь.

– Да. Оба. И кажется, они спят. – (Один из слизней издал тихое кряхтение – возможно, захрапел.)

Йорген все смотрел на ящик.

– Возможно, будет проще, если их будет немного. Я не могу сосредоточиться на всех сразу. ФМ, достань троих, по одному каждого цвета.

По крайней мере, я обращалась с ними бережнее, чем он. Тор подал мне картонную коробку, и я осторожно взяла фиолетового Ладно, желтого Жабра и одного красно-черного, пока еще безымянного слизня.

– Я буду петь им, – сказал Йорген. – А вы все будете держать свои комментарии при себе. Это приказ.

– Благослови тебя звезды, – произнесла Киммалин.

Я прикусила губу, чтобы не хихикнуть. Напев Йоргена наводил на мысль о раненом животном.

Наконец Йорген вздохнул:

– Это не работает. Возможно, мне следует некоторое время побыть наедине с ними.

– Я все еще думаю, что тебе надо попытаться относиться к ним получше, – сказала я. – Установить связь с ними.

Йорген закатил глаза:

– Не вижу, чем это может помочь.

– У Спенсы есть связь с ее слизнем, верно? Возможно, именно благодаря этому она узнала, что это гипердвигатель.

– Мы понятия не имеем, как Спенса выяснила, что Погибель – гипердвигатель.

– Я просто пытаюсь помочь, – сказала я. – Ты сам назначил меня ответственной за благополучие слизней.

Йорген уставился на меня:

– Что?

Мне казалось, я говорю очевидные вещи.

– Ответственной за благополучие слизней. Я здесь для того, чтобы заботиться о них.

– ФМ, – сказал Йорген, – ты не больше нашего знаешь об этих слизнях.

– Нет, больше, – возразила я. – Я дружила со слизнем Спенсы.

– Что ты?..

– Дружила, – повторила я. – С Погибелью. Ты помнишь ее?

– Конечно я ее помню, – сказал Йорген. – Этому существу полагалось сидеть на койке Спенсы, но оно вместо этого моталось по всей платформе. Однажды я нашел его в собственной кабине и никак не мог оттуда выставить. Каждый раз, как я пытался поймать его, он визжал: «Зараза!» Клянусь, Спенса нарочно обучила его этому!

– Вот видишь! – сказала я. – У тебя определенно нет навыков обращения с этими животными. Но у нас с Погибелью были взаимоотношения. Она часто сидела у меня на руках и мурлыкала, когда я кормила ее икрой.

Йорген посмотрел на меня так, будто я сошла с ума:

– Слизни что, мурлыкают?

– Нет, я имела в виду, что они издают трели, но эта трель была похожа на мурлыканье…

– И ты кормила ее икрой? Где ты вообще взяла икру?

– Родители прислали, ясно? Суть в том, что я второй после Спенсы человек, способный помочь тебе управляться со слизнями. И я думаю, что если ты обеспечишь им удобства…

– Мы не пытаемся обеспечивать им удобства. Мы пытаемся создать гипердвигатель. Спенса сказала, что эти штуки…

– Они животные, а не штуки.

– …что эти животные – ключ к нашей возможности покинуть Россыпь. И если ты не заметила, нам нужно создать двигатель как можно скорее, потому что у нас только что побывал делвер и он может вернуться в любой момент, чтобы уничтожить нас.

– Я не думаю, что он вернется, – сказал Тор; мы оба посмотрели на него. – Ты говоришь, что Спенса отогнала его, верно? – продолжил Тор. – Она найдет способ не подпускать его к нам.

Что ж, ладно. Он определенно влюблен в Спенсу. Это нормально. Не то чтобы я пыталась встречаться с этим парнем – с креллами на пороге есть и более насущные проблемы, – но поговорить было бы неплохо.

Йорген вздохнул:

– Возможно. Но даже Спенса не в состоянии вечно держать Верховенство на расстоянии. Эти слизни – наш самый важный козырь.

– Именно, – согласилась я. – И поэтому нам нужно убедиться, что мы обращаемся с ними со всем уважением, которого они заслуживают.

– Я просто думаю, – заметил Йорген, – что мы не должны позволять твоей симпатии к слизням мешать нам продвигаться вперед.

– Я и не знала, что ты продвинулся вперед, – съязвила я.

– Возможно, мы продвинулись бы, если бы сосредоточились на слизнях, а не вели пустые разговоры, – ответил Йорген. – У нас в ящике три слизня…

– Два, – сказал Тор.

Йорген удивленно посмотрел на него.

– На самом деле, – пояснил Тор, – в этом ящике всего два слизня.

Йорген заглянул в коробку. Там и правда было всего два тейникса – Ладно и красно-черный.

– Очевидно, что специалист по благополучию слизней не справляется со своей работой, – сказал Йорген. – Ты должна была заставить их оставаться в ящике.

– Ладно, – ответила я.

– Нет, – возразил Тор. – Ладно на месте, исчез другой слизень.

Киммалин рассмеялась. Возможно, у Тора все-таки есть чувство юмора. Но когда я улыбнулась ему, у него покраснели щеки, как будто он облажался, пошутив со мной.

Ему что, кто-то велел не разговаривать со мной?

Я огляделась по сторонам, но Жабр, похоже, прыгнул за пределы видимости.

– Хорошо, я пойду его искать, но…

– Эй! – воскликнул Йорген.

Я посмотрела вниз и обнаружила, что красно-черный слизень выбрался из ящика и теперь тщательно изучает шнурок на ботинке Йоргена. Йорген наклонился, чтобы поднять его, и снова сжал слишком сильно.

– Йорген, тебе нужно быть более…

– ФМ, – сказал он, повысив голос, – мне нужно…

– Нужно, – пропел слизень.

Йорген посмотрел на него со страдальческим выражением на лице.

А потом слизень взорвался.

То есть он остался целым и невредимым, но что-то рванулось из него, как будто сам воздух завращался во всех направлениях.

Йорген выронил слизня и отпрыгнул, а на его предплечьях, щеках и носу появились красные полосы. Тор вздрогнул, и даже Киммалин выглядела испуганной. Порезы были не особо глубокими, но их было много, как будто кожи слегка коснулось множество лезвий бритвы.

Мы изумленно уставились на Йоргена. Слизень невозмутимо полз по полу.

– Ты как? – спросила я.

– Я думаю, этого вам надо назвать Бабах, – сказала Киммалин.

– Я думаю, тебе надо сходить в лазарет, – добавил Тор.

Йорген прижал пальцы к носу, размазывая кровь по лицу.

– ФМ, ты как, сможешь посадить этого слизня обратно в ящик?

– Конечно. – Я наклонилась и дала Бабаху изучить мою руку, а потом осторожно подняла его и посадила к остальным.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Совещание переносится.

А потом он размашистым шагом вышел из комнаты, а по его щекам все еще стекали ручейки крови.

5

Положив Ладно обратно в ящик и закрыв крышку, я пошла следом за Йоргеном в лазарет. Я понятия не имела, что слизень сотворил с ним – Погибель ничего такого не делала, – но Йоргена достаточно пугнули, прежде чем нарезать на ленточки. Это не могло пойти на пользу.

Когда я добралась до дверей лазарета, медики наклеивали крохотные пластыри на его порезы и расспрашивали, что случилось.

– Это секретная информация, – сказал им Йорген.

Наверное, это было правдой – и заодно означало, что ему не придется объяснять, что он обзавелся этими порезами, потому что напугал слизня. Я заглянула через стекло в комнату, где на каталке спала инопланетная девушка. Она была гуманоидом, но со светло-фиолетовой кожей и неестественно белыми волосами, под стать наростам на ее щеках. Она выглядела так странно, с ее высокими скулами и широким лбом, – почти человек, но при этом определенно не человек. Эффект получался тревожащий, даже когда она спала.

– Можете передать командованию, что с ним все будет в порядке, – сказал мне один из медиков, выходя вместе с остальными из комнаты.

Ну да, логично – они подумали, что я жду результата, чтобы доложить о нем, но на самом деле командование пока вообще было не в курсе проблемы.

Но это должно было скоро измениться – со всеми-то пластырями на лице Йоргена, – и меня волновал вопрос, что это будет значить для слизней.

Я повернулась и оглядела комнату. Йорген все еще сидел на койке.

– Ты как, нормально? – спросила я.

– Угу, – сказал Йорген и посмотрел на свое отражение в оконном стекле. – Просто потрясающе. – Уголок его рта приподнялся. – Хотя мне определенно следовало прислушаться к тебе, когда ты советовала не сжимать слизней слишком сильно.

– Я не думала, что он поранит тебя, – сказала я. – Погибель достаточно времени проводила со Спенсой, чтобы испугаться разок-другой, но она никогда не взрывалась. Опять же похоже, что только желто-голубые слизни совершают гиперпрыжки, так что, возможно, только красно-черные… взрываются?

– Я не знаю, в этом ли было дело, – сказал Йорген. – Я все еще пытался сосредоточиться на этой вибрации, понимаешь? Но с этим слизнем я определенно не смогу сблизиться при помощи пения.

– Это ясно.

Улыбка Йоргена сделалась более искренней, но она потянула порез на губе, и он скривился.

– Но я чувствую это у себя в сознании. Трудно выделить одного из них, потому что вибрация очень тихая, но я пытался убедить этого слизня… поговорить со мной, пожалуй. Как ты и говорила.

Судя по его словам, это было чрезвычайно трудно. Неудивительно, что он был расстроен.

– Так ты думаешь, что, поговорив с ним, ты убедил его взорваться?

– Иногда я и на людей так действую. Спроси у Спенсы.

Я рассмеялась, и Йорген присоединился ко мне. Несмотря на то, что́ о нем думают, у Йоргена есть чувство юмора. Просто он бо́льшую часть времени слишком напряжен, чтобы позволить ему проявиться.

– Я думаю, делу помогло бы, если бы ты наладил отношения с ними, – сказала я. – Они – не детали машины. Нельзя ожидать, что ты просто подключишь их и заставишь работать. Они живые.

– Так говорит специалист по защите слизней.

– Верно. И кстати, об их защите… – Я вздохнула. – Как ты думаешь, это не рискованно для них? Если люди решат, что они опасны…

Йорген покачал головой:

– Это не имеет значения. Если тейниксы и вправду ключ к межгалактическим путешествиям, нам придется и дальше экспериментировать с ними, какими бы опасными они ни были. Хотя, возможно, в следующий раз я надену перчатки. И маску.

– Может, Кобб найдет для тебя бронежилет.

– Это было бы неплохо.

– Возможно, гипердвигатели только желтые, – сказала я. – У других цветов могут быть свои способности. Погибель никогда не взрывалась.

Йорген кивнул:

– Это правдоподобная теория. У нас достаточно желтых, чтобы поработать сперва с ними. Остальными можно заняться позже. – Он посмотрел на меня темными глазами, словно видел насквозь. – И вообще, почему ты так беспокоишься о тейниксах?

Я пожала плечами:

– Я не беспокоюсь.

– Ты назначила себя специалистом по защите слизней и хочешь мне сказать, что они тебе безразличны?

– Ты сам меня назначил специалистом по защите слизней.

– ФМ, я велел тебе держать их в ящике. То есть назначил тебя специалистом по локализации слизней. Защиту ты добавила сама.

Я скрестила руки на груди и прислонилась к дверному косяку.

– Я просто думаю, что нам не следует относиться к ним как к машинам. Если они могут унести нас с этой планеты, прежде чем Верховенству удастся уничтожить нас, мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы добиться этого. Но они живые. Нам же не обязательно быть монстрами, пока мы будем это делать, верно?

– Конечно нет. – Йорген снова скривился. – И если бы я прислушался к тебе, то не сидел бы сейчас с изрезанным лицом. Скажи честно: насколько ужасно это выглядит?

– Медики сказали, что с тобой все будет в порядке.

– Да, но я выгляжу нелепо.

Его лицо было скреплено кусочками пластыря, так что он был по-своему прав.

– Слушай, девушкам ведь нравятся шрамы, разве не так?

Йорген прикрыл глаза.

Ну да. Есть лишь одна девушка, чье мнение его интересует, и ее нет здесь, чтобы оценить картину.

Хотя… теперь, когда я подумала об этом…

– Ну, в смысле, если кто из девушек и способен оценить шрамы, так это Спенса, верно же?

Йорген посмотрел на меня с таким потрясением и ужасом, что я поняла: потревожила его раньше, чем он пришел в себя и не перевел разговор снова на меня.

– Я думал, мы обсуждали твою внезапную одержимость правами животных.

– Я думала, мы обсуждали твое лицо, но если ты хочешь поговорить о правах животных…

Йорген перевел взгляд на что-то позади меня, и я, повернувшись, обнаружила, что в коридоре стоит адъютант Кобба.

– Адмирал Кобб вызывает вас в командный центр, – сказала она Йоргену. – Мне передать ему, что вы нездоровы?

Йорген застонал:

– Нет, скажите ему, что я иду. Он все равно рано или поздно об этом узнает.

– Как ты думаешь, зачем он тебя зовет? – спросила я. – Для доклада еще рано.

– Пойдем со мной – и сама все узнаешь, – сказал Йорген. – Ты можешь помочь мне объяснить, что случилось с моим лицом. Ну, раз уж ты специалист по защите слизней и все такое.

Мне нужно было отыскать Жабра и всех, кто успел освободиться за это время. Но я не собиралась упускать возможность узнать о планах Кобба. Я пошла следом за Йоргеном вниз, в командный центр адмирала – большую комнату с широким столом и голопроектором перед ним.

Кобб сидел за столом, с двумя адъютантами по бокам от него. Напротив Кобба сидела темнокожая женщина с черными волосами, как у Йоргена, только свои она укладывала вокруг головы.

Джешуа Уэйт, мать Йоргена, была одним из самых титулованных пилотов, когда-либо ушедших из ССН. Ее политическое влияние лишь возросло, когда в состав Национальной ассамблеи вошел ее муж. С ней было еще два человека – по их дорогой одежде я предположила, что это либо менее важные политики, либо другие представители, которым поручено говорить от имени Национальной ассамблеи.

Тор вместе еще с одним инженером стоял во главе стола, нервно переминаясь с ноги на ногу.

– Мы думаем, что близки к тому, чтобы заставить работать систему планетарной обороны, – сказал Тор. – Этот шифр с трудом поддается расшифровке, но мы взломали часть кода и пытаемся разобраться в том, что видим. Он намного сложнее всех программ, которые мы используем в пещерах, и мы не знаем, что именно многие из этих программ делают.

Тор, по-видимому, был способен говорить в присутствии Кобба, хотя я видела, что он нервничает. Люди склонны полагать, что любой, прошедший тест на пилота, будет чувствовать себя комфортно при проявлении общественного внимания – или, по крайней мере, привыкнет к нему, – но, думаю, в случае с Тором это было не так. По крайней мере, он не пытался сделать вид, будто представителей Ассамблеи не существует, хоть и выглядел так, будто ему хотелось, чтобы его самого не существовало.

– Вероятно, именно этот код заставляет орудийные платформы стрелять по кораблям в небе, так? – ровным тоном произнесла Джешуа. – Так что, если вы сумеете взломать его, мы сможем использовать эти орудия для собственной пользы. Нам бы очень помогла возможность использовать эти огневые установки так, как мы используем зенитные орудия вокруг Альты.

– Мы на это надеемся, – сказал Тор. – Мы также работаем над возрождением старых систем обороны, которые могут помочь нам защитить планету от будущих атак. Но многое из этого остается для нас загадкой, поэтому мы ничего не можем обещать.

Джешуа услышанное явно не порадовало, но Тор и остальные инженеры делали все, что могли.

– Спасибо за доклад, – сказал Кобб. Потом он посмотрел на нас с Йоргеном, стоящих у двери. – Сынок, что, во имя Полярной звезды, с тобой случилось?

Йорген скривился:

– Случился небольшой инцидент с одним из тейниксов. Очевидно, с ними нужно обращаться с осторожностью.

Джешуа встревожилась.

– Вы мне не говорили, что эти существа опасны, – сказала она Коббу.

– Они – гипердвигатели, – объяснил Кобб. – Я уверен, что они очень опасны.

Это заявление явно не порадовало Джешуа.

– Возможно, эти эксперименты должен проводить кто-то более квалифицированный.

Она посмотрела на Йоргена с неодобрением. Йорген одновременно вытянулся по стойке смирно и словно бы сжался. Ну да, ведь его мать фактически заявила, что он не способен выполнять свою работу. Не то чтобы мне полагалось говорить на этой встрече, но Йорген просил меня помочь объясниться.

– Слизень плохо отреагировал, когда Йорген попытался связаться с ним цитонически, – сказала я. – Но мы разрабатываем некоторые теории, чтобы это не повторилось.

Джешуа, прищурившись, посмотрела на меня:

– Вы кто такая?

– Пилот из звена Йоргена, – сказал Кобб. – Она помогает Йоргену и Тору в экспериментах со слизнями.

– У ФМ есть некоторый опыт работы с тейниксом, – сказал Йорген. – Она помогает нам разобраться, как лучше с ними обращаться.

Джешуа посмотрела на залатанное лицо Йоргена и цокнула языком.

– Она явно не очень хорошо справляется со своей работой.

Я ощетинилась, но промолчала.

– Тут нет ее вины, – вмешался Тор. – Такова природа научного процесса. Мы должны предпринимать какие-то попытки, чтобы получить результат.

Фух! Очевидно, Тор меня не ненавидит, раз готов защищать перед начальством. Ему явно было комфортнее говорить о том, в чем он разбирается, а никто из нас не мог похвалиться, что хорошо разбирается в тейниксах и гипердвигателях. Возможно, если бы я выбрала минутку для разговора о другой его работе, он бы перестал относиться ко мне как к изгою.

– У нас пока нет отчета для вас, – добавил Йорген. – Мы еще работаем над ним.

– Ничего, – сказал Кобб. – Я вызвал вас не за этим. Мне нужно, чтобы вы кое-что услышали.

Кобб кивнул адъютанту, и та нажала несколько кнопок на голопроекторе. Однако вместо голограммы зазвучала аудиозапись.

«Адмирал Кобб, – произнес голос. Неизвестный говорил с акцентом, и голос его звучал странно ровно, словно он был не совсем реален. – Говорит министр Куна. Я сожалею, что наш предыдущий разговор прервался. Меня предали те же существа, которые наслали делвера на вашу планету, и я больше не имею возможности совершать гиперпрыжки. У меня есть информация от вашего агента Спенсы. Она просила меня прибыть на вашу планету и предложить помощь, но меня атаковали наши общие враги, и я не могу теперь добраться до вас, как планировалось. Вместе этого я вынужден просить о помощи вас. Мы с моим народом застряли на заброшенном аванпосте на Солнцекрае, и радикалы, захватившие контроль над правительством Верховенства, охотятся на меня. Боюсь, у нас очень мало времени. Если вы сможете добраться до нас, в ответ я предложу вам любую помощь, какая только будет в моих силах. Мы находимся в…»

Голос начал называть координаты – и запись оборвалась.

– Это все? – спросил Йорген.

Кобб кивнул.

– Даже если бы у нас были полные координаты, я не знаю, как добраться до них без работающего гипердвигателя. Я хочу знать, не почувствовал ли ты чего. Что-нибудь из вибраций, о которых ты говорил.

Лицо Джешуа потемнело, когда Кобб заговорил с Йоргеном о его цитонических способностях, но вмешиваться она не стала.

– Нет, – ответил Йорген. – А должен был?

– Предыдущие сообщения от министра Куны приходили по радио, – сказал Кобб, – но это пришло по старым системам связи платформы. Возможно, они использовали какое-то устройство связи, работающее быстрее скорости света. Мы подумали, что, если они использовали цитонические технологии, возможно, в сообщении есть какой-то компонент, который может ощущать только цитоник.

Йорген покачал головой:

– Мне очень жаль, сэр. Я ничего не почувствовал.

– Как мы получили это сообщение? – спросила я. – У нас есть прибор связи БСС?

Наверное, у меня не было права задавать этот вопрос, но Тор все равно ответил:

– Насколько нам известно, нет. Но в системах платформы есть много такого, чего мы пока не понимаем. Это сообщение поступило по одному из приемных устройств в системе связи.

– Итак, мы получили сообщение, – сказал Кобб, – но мы в точности не знаем, как именно оно поступило. Инженеры пытаются выяснить, есть ли у нас возможность ответить.

Интересно. Если бы мы могли подняться сюда много лет назад и исследовать платформы, выведенные на орбиту планеты, мы, возможно, могли бы вычислить, как лучше защитить себя.

Возможно, это одна из причин, по которым Верховенство так старалось удержать нас в пещерах под поверхностью планеты.

– Что мы станем делать, если появится возможность ответить? – спросил Йорген.

– Мы не знаем, каковы подлинные намерения этого существа, – ответил Кобб. – Возможно, это ловушка. С другой стороны, это, может быть, наш единственный способ приобрести союзника, и, видят звезды, союзники пригодились бы нам прямо сейчас.

– Если это существо действительно является министром, – сказала Джешуа, – возможно, мы сумеем воспользоваться его связями, чтобы связаться с более высокопоставленными чиновниками и найти способ достичь соглашения с Верховенством.

Соглашения?

Йорген был шокирован не меньше, чем я.

– Ты собираешься попытаться договориться с Верховенством?

Джешуа кивнула:

– Мы слишком долго ведем эту войну. Если продолжать в том же духе, это приведет лишь к нашему уничтожению. Теперь, когда мы больше знаем о силах, с которыми столкнулись, Национальная ассамблея полагает, что нам пора начать оценивать и политическую сторону ситуации, а не только военную.

В принципе я была согласна с этим тезисом, но не видела ни малейших признаков того, что Верховенство хочет договариваться с нами. Особенно если делвер появился тут их стараниями.

Кобб прокашлялся. Все это наверняка было ему ненавистно, но он был профессионалом высокого класса и не мог позволить чувствам отразиться на лице.

– Мы попытаемся ответить, но получение координат не принесет нам никакой пользы, если мы не сможем туда добраться, а мы не сможем, пока у нас не будет гипердвигателя. – Кобб переключился на Йоргена. – Спенса ощутила координаты в своем разуме и потом оказалась способна переместиться по ним. Я надеялся, что эта запись окажет на тебя аналогичное воздействие, но если нет, нам придется реализовать другой план.

– Другой план, сэр? – переспросил Йорген.

Джешуа кивнула. Очевидно, они уже обсуждали этот вопрос.

– Да, – сказала она. – Разбившаяся здесь инопланетянка – единственная, кто сможет предоставить координаты, которые позволили бы нам связаться с этим существом. Нам придется ее разбудить.

6

На следующее утро меня вызвали в медицинский отсек почти сразу после пробуждения. Йорген уже был там – стоял и заглядывал в палату Аланик через стекло. Пластыри на его лице были новыми и чистыми, но все еще многочисленными.

– Врачи говорят, что ее раны почти зажили, – сказал он. – Ей давали успокоительное, но теперь ее приводят в чувство. Кобб предложил мне поговорить с ней, поскольку мы оба цитоники. Мне может пригодиться твоя помощь. Ты… лучше меня находишь общий язык с другими.

– Конечно, – сказала я. Это было настоящим признанием со стороны Йоргена, который терпеть не мог выглядеть неидеально. Но ситуация была щекотливая: Аланик пребывала без сознания уже несколько недель, а мы мало что знали о ней. – А мы сможем поговорить с ней?

Йорген показал мне значок:

– Тор сказал, что это переводчик. Спенса забрала тот, который был у Аланик к моменту катастрофы, но инженеры нашли на ее корабле еще несколько. Он должен обеспечить нам возможность понимать друг друга.

Это сильно упрощало дело.

– Как по-твоему, какой тактики разговора нам следует придерживаться?

– Понятия не имею. У тебя есть предложения?

– Я думаю, первым делом надо попытаться убедить ее, что мы друзья. Помочь ей почувствовать, что мы на одной стороне. – Мне мало что было известно о том, что произошло между Спенсой и Аланик. – Мы же друзья, верно?

– Надеюсь, что так, – сказал Йорген. – Это хорошая тактика. Спасибо.

Один из врачей вышел из медицинского отсека и кивнул Йоргену:

– Она просыпается. Она может сначала оказаться дезориентирована, так что не удивляйтесь, если сперва она не сможет говорить.

Йорген коротко кивнул врачу, и мы вошли в палату Аланик и остановились у кровати.

Желтые потолочные светильники отбрасывали жутковатые тени на лицо Аланик. С ее странно выделенными щеками, фиолетовой кожей и белыми наростами, торчащими из ее кожи как кристаллы, она была красива пугающей красотой. Она пошевелилась, что-то пробормотала и открыла глаза.

Они выглядели как человеческие, не считая их фиолетового цвета. Я никогда не видела человека с такими светлыми и вместе с тем приковывающими внимание глазами. Аланик в замешательстве посмотрела на нас.

Йорген бросил взгляд на меня. Он хотел, чтобы я высказалась на этот счет.

– Аланик… – сказала я. – Меня зовут ФМ. Я рада, что ты проснулась.

Йорген неловко держал значок между нами, и тот перевел мои слова на ритмичный язык, которого я никогда не слышала. Возможно, мне следовало использовать мое настоящее имя, но я уже привыкла, что все зовут меня по позывному. Кроме того, для инопланетянки «ФМ», возможно, казалось ничуть не более странным, чем «Фрейя».

Аланик «жмурясь» посмотрела на меня, все еще пребывая в замешательстве. Если ее и встревожило покрытое пластырями лицо Йоргена, она никак этого не выказала. Возможно, здесь все казалось настолько странным, что еще одна странность не имела значения.

– Человек… Где… другая? – спросила она.

– Спенса, – сказала я. – Она ушла. Ты дала ей координаты, и она отправилась туда вместо тебя.

Аланик на мгновение закрыла глаза. Когда она снова открыла их, то выглядела уже более сосредоточенной. Более настороженной.

– Где я?

– В медицинском отсеке, – сообщила я ей. – На платформе над планетой под названием Россыпь. Тебя сбили автономные платформы. Это не были наши люди. Мы не можем контролировать эти платформы. Они стреляют и по нам тоже.

Аланик кивнула.

– Люди, – сказала она. – Как вы выжили?

– С трудом, – ответила я. – Мы уже многие годы обороняем эту планету от Верховенства.

– Когда-то мы были союзниками, – сказала Аланик. – Мой народ наказали за сотрудничество с вами. Верховенство… Они говорят, что хотят мира, но на самом деле они угнетают нас. Их мир – это всего лишь контроль.

– Да, – сказала я. – И они хотят смерти моему народу. Нам нужна ваша помощь.

Аланик чуть сузила глаза.

– Мне нужно связаться с моими соплеменниками, – сказала она. – Та, другая… Спенса… возможно, уже прибыла на Звездовид. Они будут ждать от меня подтверждения, что все в порядке, и мне нужно рассказать им, что произошло.

Мы с Йоргеном переглянулись. Аланик думала, что сегодня все еще тот самый день, когда она появилась здесь.

– Тут такое дело, – сказала я. – Ты пострадала во время крушения, и наши врачи пытались помочь тебе, но они мало что знают о твоей физиологии. Они держали тебя в коме, давая тебе возможность выздороветь.

Аланик посмотрела на нас с ужасом:

– Сколько времени прошло?

Сколько? Я посмотрела на Йоргена.

– Девятнадцать дней, – ответил он.

– Так много?

Аланик попыталась сесть, но трубки и провода, соединяющие ее с медицинским монитором, мешали ей. Она схватилась за них тонкими руками, и я заметила, что ее ногти состоят из того же белого вещества, что и наросты на щеках. Они были острыми, почти как когти.

– Нам нужна твоя помощь, – повторил Йорген. – Мы все заперты здесь, как в ловушке.

Аланик посмотрела на него с удивлением.

– Ты не заперт, – сказала она. – Ты цитоник, как и Спенса. Ты можешь…

Йорген покачал головой:

– Я ничего не могу. Я только-только узнал о своих силах и не понимаю, как их использовать. Мне нужно, чтобы ты научила меня, как увести мой народ с этой планеты. Мне нужна твоя помощь.

Он посмотрел на меня, но я не знала, что ответить. Йорген привел хорошие аргументы.

– Пожалуйста, – добавила я. – Ты сказала, что мы были союзниками, верно? Что ж, нам нужны союзники сейчас, и, похоже, твоему народу они тоже нужны. Нам пришло сообщение от одного из чиновников Верховенства, из фракции, которая хочет помочь вам. Но мы не знаем, как до него добраться…

– Не верь им! – воскликнула Аланик. Она потянула за трубочки, присоединенные к ее груди, выдергивая их. К счастью, это были всего лишь датчики, но у нее еще была игла в руке, присоединенная к капельнице. Когда Аланик сдвинула ее, на повязке, удерживающей иглу, появилось темное пятно крови. – Им нельзя доверять. Они говорят, что хотят помочь, но это не так. Они хотят лишь контроля. Вам нельзя…

Она замолчала, когда чья-то тень заслонила окно в коридор. Я обернулась и увидела, что там стоит Кобб с матерью Йоргена. Они говорили тихо, так что мы не слышали слов, но вид у Джешуа Уэйт был нерадостный.

– Хорошо, – сказала я, пытаясь привлечь внимание Аланик. Я взяла ее за руку, надеясь что не нарушаю этим их культурного табу, но она не отдернула руки. – Мы не можем доверять им. Потому-то нам и нужна твоя помощь. Ты знаешь гораздо больше, чем мы, и потому нужна нам, чтобы вести нас. Мы не умеем использовать наши силы, но у нас есть корабли и ресурсы. Мы тоже могли бы помочь вам.

– ФМ, – сказал Йорген.

Он предостерегающе посмотрел на меня, и я поняла, что зашла слишком далеко. Мы не могли обещать ей ресурсы. Это зависело от командования и Национальной ассамблеи. Возможно, я только что солгала Аланик. Это могло быть тактически обоснованным решением – дать обещания народу Аланик, – но у меня не было на это полномочий.

Джешуа постучала по стеклу и указала на дверь, которую я закрыла за нами. Йорген вздохнул, положил значок на край постели Аланик и вышел в коридор, чтобы поговорить с матерью.

Аланик все еще держала меня за руку. Ее лавандовая кожа смотрелась так странно рядом с моей, но анатомия руки у нее была человеческая. Она была человеком, как и я. Чуждой, но знакомой. Она была вдали от дома, одинока и напугана. Я вполне могла себе представить, каково это.

– Что ты собираешься делать, когда прибудешь на Звездовид? – спросила я ее.

Аланик заколебалась.

– Я – шпион своего народа, – заговорила она. – Нам нужна их технология гипердвигателей. Без нее они изолируют нас на нашей планете. Они отказывают нам в посадке на свои корабли. Они контролируют наш импорт, нашу экономику, саму нашу возможность прогрессировать. Нам нужно знать их тайны.

– Итак, гипердвигатели, – сказала я. – Ты не знаешь, как они работают.

– Нет, – сказала Аланик. – Я собиралась узнать это. Но если прошли недели, возможность, наверное, упущена.

Так оно и было. Спенса заняла ее место, притворяясь Аланик. Если поделиться информацией, добытой Спенсой, – той самой тайной, которую надеялась украсть Аланик, – это может сыграть важную роль в укреплении добрых отношений между нами.

Но у меня точно не было на это разрешения. Я посмотрела в окно. Йорген разговаривал с матерью и Коббом. Судя по всему, больше говорила Джешуа.

– Ты тоже пленница здесь? – спросила Аланик.

Я посмотрела на нее.

– Ты не пленница, – возразила я. – Мы пытаемся помочь тебе.

Аланик покачала головой:

– Вы все пленники на этой планете, зависящие от Верховенства.

А, вот она о чем!

– Думаю, мы зависим больше, чем твой народ, – сказала я. – С нами они не торгуют. Они атаковали нас много лет, и нам приходилось сражаться, чтобы выжить. Мы живем под землей, используем только ресурсы этой планеты и те средства, которые были у нас при себе, когда здесь разбились наши корабли, – это было несколько поколений назад.

– Значит, вас довели до отчаяния, – ответила Аланик. – Вы сделаете все, что угодно, чтобы сбежать.

Это было правдой, но мне не понравилось, как она это сказала.

– Мы хотим сотрудничать, – добавила я.

– Вы хотите говорить с Верховенством. Ответить на их сообщение.

– Мы не знаем, от кого это сообщение, – пожала плечами я. – Если бы ты послушала его, возможно, ты смогла бы помочь нам понять, что за существо…

– Вы заключите сделку с ними. Вы сделаете это, потому что их фальшивый мир лучше вашей войны.

Это звучало поразительно похоже на то, что, по словам Джешуа Уэйт, хотела сделать Национальная ассамблея.

– Другие планеты пробовали так поступить? – спросила я.

– Да, – ответила Аланик. – Мой народ наказали за то, что мы сражались бок о бок с твоим. Некоторые на моей планете думают, что лучше примкнуть к Верховенству. Принять их мир. Но этот мир – лишь инструмент сохранения их власти.

– Нам не нужен такой мир, – сказала я. Решение зависело не от меня, так что я сама удивилась той решимости, с которой дала ответ. – Они убили моих друзей, наших людей. Они пытались уничтожить всю нашу планету, и я до сих пор толком не понимаю, как мы выжили. Я не хочу сотрудничать с ними, Аланик, и не думаю, что другие захотят. Мы – не мирный народ. Мы будем сражаться.

Это должно было быть противоположно тому, чего я хотела. Это было противоположно тому, за что выступают мои друзья-Спорщики.

Возможно, время, проведенное в ССН, изменило меня так, как они и предполагали. Некоторые из них пытались отговорить меня от сдачи теста на пилота. Они говорили, что ССН заставят меня смотреть на жизнь по-другому, изменят мои идеалы. Я же думала, что, став пилотом, получу больше возможностей отстаивать свои идеалы, и поэтому все равно сдала тест.

И вот я выступаю за войну вместо мира.

Аланик была права. Не всякий мир ценен. Я не желала менять одну клетку на другую. Я надеялась, что в конечном счете воинственный характер Лиги Непокорных защитит нас от таких тюрем, даже если у этого есть свои недостатки.

Наши взгляды встретились, и Аланик пристально посмотрела на меня. И на мгновение я подумала, что она верит мне.

Дверь открылась, и Йорген подошел ко мне.

– ФМ, – сказал он, – командование хочет поговорить с ней.

Аланик посмотрела на меня, словно оценивая мою реакцию, и я постаралась не выказать тревоги. Я пожала ее руку и отошла, но осталась в комнате. Я не собиралась уходить отсюда, если только Кобб не прикажет мне.

Он и Джешуа вошли в палату, и Джешуа уставилась на Аланик с явным пренебрежением. Я посмотрела на Йоргена, стоящего у двери, и он пожал плечами. Он ничего не мог сейчас поделать, как и я.

– Это Аланик, верно? – спросил Кобб.

Аланик посмотрела на него, сузив глаза:

– Кто вы такой и почему держите меня здесь?

– Мы пытаемся помочь тебе, Аланик, – сказала я. – Мы просто…

– Нам нужно знать, кто вы такая, – вмешалась Джешуа. – И откуда взялись.

Аланик выпрямилась. Она удалила все датчики, осталась только игла в руке, и, судя по ее виду, чем дольше она бодрствовала, тем сильнее и бдительнее становилась. Надеюсь, она достаточно поправилась и мы не подвергли ее опасности своими действиями.

– Я Аланик из УрДейлов, – сказала она. – А вы?

– Я адмирал Кобб. А это…

– Не важно, кто мы такие, – перебила его Джешуа. – Нам нужно, чтобы ты рассказала нам то, что знаешь о гипердвигателях и системе сверхсветовой связи Верховенства.

Я прикрыла глаза. После разговора с Аланик я была совершенно уверена, что нам известно о гипердвигателях больше, чем ей. Я посмотрела на Йоргена. Надо нам было согласовать свои действия еще до этого разговора, составить план.

Йорген покачал головой. Мы не могли остановить происходящее.

– Тогда я ваша пленница, – сказала Аланик. – Вы собираетесь использовать меня.

– Мы хотим лишь обменяться информацией, – возразил Кобб. – У нас общий враг.

– Это не обмен, – снова перебила его Джешуа. – Расскажи, что ты знаешь, и мы отпустим тебя.

Аланик вскинула голову.

– Вы отпустите меня, – повторила она. – Вы думаете, что способны удержать меня здесь?

– Твой корабль у нас, – заявила Джешуа. – Если ты будешь сотрудничать с нами, мы обсудим вопрос о твоем освобождении.

Нужен ли Аланик корабль, чтобы добраться до своей планеты? Слизням явно не требовался корабль для гиперпрыжков.

– Мама, – сказал Йорген, – я думаю…

– Вы ничего не знаете, – перебила Аланик.

Джешуа выпрямилась во весь рост – не слишком-то большой – и посмотрела на Аланик свысока:

– Ты действуешь сейчас во вред себе.

– Мама… – повторил Йорген.

Аланик посмотрела на него, и Йорген вскрикнул, зажмурился и прижал руку ко лбу между пластырями. Я шагнула к Аланик – я не знала, что она делала с ним, но она явно была опытным цитоником. Мы практически ничего не знали о том, на что они способны.

– Что ты делаешь с моим сыном?! – воскликнула Джешуа, схватив Йоргена за руку.

Йорген натолкнулся на дверной косяк и широко распахнул глаза.

А потом Аланик исчезла. Вот только что она сидела на кровати – и вот ее не стало. Повязка и игла капельницы упали на простыни, и по белой ткани расплывалось темное пятно ее крови.

– Серьезно, – спросила я, – зачем вы это сделали?

– ФМ, – предостерегающе произнес Кобб.

Мне явно не полагалось разговаривать с Джешуа Уэйт таким тоном, но сейчас мне было плевать на это.

– Я почти договорилась с ней, – сказала я. – Она могла помочь нам.

Джешуа по-прежнему была сосредоточена на Йоргене.

– Что она сделала с тобой?

– Она заговорила со мной, только и всего, – сказал Йорген. – У меня в разуме.

– Что она сказала?

Мы дружно уставились на него, и Йорген заколебался.

– Не многое, – ответил он. – Только то, что она нам не доверяет.

Кобб посмотрел на него, приподняв бровь. Йорген плохо умел врать, но, если он решил утаить информацию от старшего по званию, у него должна была быть чертовски веская причина для этого.

– Что она сказала, когда вы с ней разговаривали? – спросил меня Кобб.

– Она сказала, чтобы мы не доверяли никому из Верховенства. Она сказала, что они будут лгать нам, что мы отдадим им нашу свободу, если попытаемся заключить мир с ними.

– Нам нужен полный доклад о том, что она вам сказала, – проговорила Джешуа. – Мы предоставим его Национальной ассамблее, чтобы она могли решить, что нам делать.

– Мы составим этот доклад, – пообещал Кобб. – А потом я решу, чем поделиться с Национальной ассамблеей. – Джешуа сердито посмотрела на Кобба, но он продолжил: – ФМ, Йорген – со мной в командный центр для разбора полетов.

Он вышел из палаты, размашисто шагая, и мы с Йоргеном двинулись за ним, оставив Джешуа позади.

7

Выйдя из командного центра, я направилась к инженерному отсеку, проверить, как там тейниксы. Я рассказала Коббу все, что помнила из разговора с Аланик, но с Йоргеном Кобб говорил отдельно, так что я все еще не знала, что Аланик сказала ему мысленно. Джешуа не присутствовала ни на одной из встреч, и я была уверена, что это ее разозлило.

Я ни капли ей не сочувствовала. Я была в ярости из-за ухода Аланик – а с ней и нашего единственного шанса связаться с Куной и поучить Йоргена на цитоника. Бабушка Спенсы могла чем-то помочь, но ее знания были ограниченны.

Национальная ассамблея слишком привыкла командовать людьми и заставлять всех делать то, что она велит. Я была рада, что Йорген взял меня поговорить с Аланик, но это выявило огромную слабость нашего правительства. У нас не было дипломатов. Мы не привыкли к сотрудничеству. Ассамблея хотела рассматривать эту ситуацию как политическую, но у нее это не получалось. Мы должны были быть Непокорными, но какая нам от этого польза, если все, что мы делали, – это бросали вызов другим в ущерб себе?

У меня не было возможности узнать, что Аланик скажет своим соотечественникам – нашим бывшим союзникам – о людях Россыпи, но подозреваю, что ничего хорошего.

Я остановилась в конце коридора, ведущего в инженерный отсек. Металлический ящичек для слизней, сделанный Тором по образцу предполагаемого гипердвигателя М-Бота, лежал на полу.

Больше никого не было видно, и я предположила, что это не Тор оставил его тут. Я присела и открыла ящик и обнаружила там двух желтых тейниксов; они принюхивались, как будто были голодны.

Если один из них совершил гиперпрыжок, он перенес с собой ящик и второго слизня. Тор, должно быть, не заметил их исчезновения, иначе он пошел бы искать ящик и нашел бы его, как только вышел из инженерного отсека.

Я не знала, насколько это поможет, но сейчас любые новости казались хорошими. Я оставила на полу один из трекеров Тора, подняла ящичек со слизнями, сунула под мышку и открыла дверь в инженерный отсек.

Несколько человек из команды Тора возились с куском металла с проводами, который, похоже, был извлечен с одной из платформ. Тора было не видать.

– Вы не видели Роджа? – спросила я их.

Один из них махнул рукой:

– Он у пульта управления платформой в секторе Чарли.

Мои инстинкты требовали первым делом накормить тейниксов из ящика. Но если голод заставляет их чаще телепортироваться, я бы предпочла немного подождать и посмотреть, не поймаем ли мы их на горячем.

Я взяла ящик и отправилась в сектор Чарли на поиски Тора. Проходя мимо череды внешних окон, я посмотрела на платформы, парящие над нашей. Я точно не знала, как они изначально строились, но технологии людей, живших здесь до нас, были куда более продвинутыми.

До той поры, пока делвер не уничтожил их всех до единого, оставив планету бесплодной и безлюдной.

Я не совсем понимала, почему люди изначально поселились на Россыпи. Я родилась в пещерах, но предания повествовали о других планетах, зеленых деревьях, огромных океанах, плодородной почве, на которой можно было выращивать пищу – а не в чанах в пещерах. Поверхность Россыпи представляла собой скалистую пустошь, заполненную мусором, как природным, так и металлическим. Мы сумели насобирать достаточно плодородной почвы, чтобы вырастить сады вокруг базы Альта, но я не могла представить, чтобы Россыпь когда-либо была раем земным. Казалось странным, что люди с такими превосходными технологиями выбрали это место для своего дома.

Интересно, куда бы мы отправились, если бы с помощью тейниксов сбежали с Россыпи? Как нам найти место, куда можно было бы уйти, а если мы найдем такое место, как убедиться, что оно безопасно? Россыпь была негостеприимной, но знакомой. Идея жить на планете с океаном, как на Старой Земле, казалась несколько пугающей. Как вся эта вода не поглотила земли вокруг?

Я посмотрела на платформы наверху, представляя себе звезды за ними – белые огоньки, ярко горящие на фоне черноты. Вокруг некоторых из них вращаются планеты, которые мы могли бы посетить в мгновение ока во время сверхсветовых путешествий. Но если Верховенство контролирует их все, сможем ли мы действительно сбежать? Сможем ли мы убежать достаточно далеко или просто будем искать лучшую боевую позицию?

Аланик, казалось, была согласна с основной философией ССН. Она не верила в возможность мира и опасалась, что мы смиримся с очередными цепями ради ложного обещания безопасности, а Национальная ассамблея, похоже, к этому и склонялась.

Я придерживалась того, о чем сказала. Я знаю мой народ. Мы верим в мир не больше, чем Аланик. На самом деле я опасаюсь, что мы никогда не пожелаем сложить оружие. Можно чувствовать себя в пустоши комфортнее, чем в раю, если привык к этому. Хотя я была согласна со Спорщиками, жаждавшими мира, я не знала, смогу ли верить в него.

Я добралась до сектора Чарли и принялась лавировать между длинными прямоугольными блоками, в которых стояло множество механизмов, поддерживающих работу платформы. Энергетические матрицы кипели жизнью, работал водяной насос, питающий нашу внутреннюю водопроводную систему. Бо́льшую часть остальных устройств мне идентифицировать не удалось. Я нашла Тора, стоявшего сбоку от одного из таких блоков. Он сдвинул обшивку, и под ней открылся набор проводов и монтажных плат. Пол вокруг него был завален деталями.

Здешний начальник Тора, женщина с длинными светлыми волосами – звали ее, кажется, Цзымин, – стояла рядом, глядя на эти завалы.

– Я поручу Тэдвику подхватить твою работу на платформах, – сказала она. – Мы близки к тому, чтобы заставить эти огневые точки работать. У тебя есть еще что-нибудь по шифрованию?

Тор покачал головой:

– Извините. Я работал над гипердвигателями и потому не успел.

– Мы продолжим эту работу, – сказала Цзымин. – По крайней мере, теперь мы в системе щитов. Пока еще слишком много вопросов, чтобы проводить тест, но мы к нему приближаемся. Продолжай в том же духе.

Цзымин прошла мимо меня, и я кивнула ей. Тор продолжал смотреть на открытую панель как на сложную проблему.

– Тор! – позвала я.

Тор вздрогнул и уставился на меня круглыми глазами.

– Привет, – сказал он. – Привет.

Что ж… Не односложное высказывание, но одно и то же слово дважды. Не самое благоприятное начало.

– Я нашла это в коридоре. – Я подняла ящичек, чтобы его лучше было видно. – Так что если ты там его не оставлял, то, думаю, слизни его телепортировали.

– О! – воскликнул Тор. – Здорово! Они все еще там?

– Ага, – ответила я. – Они уже почти сутки не ели, так что, вероятно, голодны, но я решила оставить их ненадолго так, чтобы посмотреть, сделают ли они это снова.

– Отлично! – воскликнул Тор. Он потер ладони о штаны своего комбинезона. – Спасибо.

Он посмотрел на меня с таким видом, будто плохо понимал, что́ я до сих пор делаю здесь, и я вздохнула. Я не для того проделала весь этот путь, чтобы просто развернуться и пойти обратно.

– Ты слышал, что случилось с Аланик?

– Я слышал, что она исчезла, – сказал Тор и скривился. – Думаю, нам стоило вести себя более деликатно, допрашивая цитоника.

– Я старалась быть деликатной, – произнесла я. – Но у меня не то звание, чтобы потребовать того же от других. Я поговорила с ней немного и поняла, что Верховенство угнетает и ее народ. Хотя, судя по всему, их Верховенство не бомбило. Должно быть, это хорошо.

Тор отвел взгляд от меня и снова посмотрел на стену, с которой он возился. Там было множество проводов и несколько блочных устройств, похожих на те, которые он уже снял. Слои за слоями электрических цепей и механизмов, уходящие далеко вглубь. Интересно, есть ли какой-то способ проникнуть вглубь, или это просто массивный технологический блок?

Я хотела подловить момент, когда можно будет расспросить Тора о его работе, и сейчас, кажется, самое время.

– Что там говорила твоя начальница? – спросила я. – Вы близки к тому, чтобы заставить артиллерийские платформы работать?

– Пока недостаточно близки, – ответил Тор. – Шифрование на артиллерийских платформах намного сложнее, чем на других платформенных системах. Оно и логично. Если кто-то собрался украсть вашу систему водоснабжения – это плохо. Если же взломают орудийные точки – это будет намного хуже.

– Логично, – кивнула я. – Хотя я бы предпочла работающую воду работающим орудиям.

– Это зависит от того, нужно ли во что-то срочно стрелять, – сказал Тор. – Вода сохранит тебе жизнь в долгосрочной перспективе, но это будет не важно, если ты не переживешь этот момент.

– А что такое она сказала о щитах? – спросила я. – Это что-то экспериментальное?

Тор вздохнул:

– «Экспериментальное» предполагает, что мы экспериментировали с этим. Некоторым моим коллегам удалось взломать систему планетарного щита. Мы не совсем понимаем, что делают многие из устройств, но некоторые из них явно предназначались для того, чтобы превратить обломки в щит от орбитальных атак. Но у нас нет представления о том, что должен делать щит, не говоря уже о том, будет ли он работать.

Я улыбнулась. Много слов подряд. И даже связных слов. Это определенно был прогресс. Возможно, Тор никогда ничего не имел против меня. Возможно, у него просто трудности с общением.

– Что ты сейчас делаешь? – спросила я.

– Пытаюсь найти коммуникатор, – ответил Тор. – Мы получили это сообщение, а это значит, что у нас есть какой-то гиперком. Если он способен принять сообщение, значит когда-то он был предназначен и для отправки – так что, если мы его найдем и изучим, сможем заставить работать.

– И ты его нашел? – спросила я. – Откуда ты узнал, где искать?

– Я прошел по цепочке оповещений, которые мы получали в главной системе. – Тор застенчиво взглянул на меня. – Это, вероятно, скучно, но цепочка привела меня сюда. Я думаю, коммуникатор где-то в этом блоке, но не знаю, как он выглядит. – Тор посмотрел на беспорядок вокруг. – Не хотелось бы его сломать – вдруг Куна пришлет нам еще одно сообщение, но, если бы мы смогли заставить коммуникатор работать, мы могли бы ему ответить. И это, возможно, наш единственный способ связи – теперь, когда…

– Теперь, когда мы отпугнули Аланик, – сказала я. – Это действительно была не моя вина.

Тор в ужасе посмотрел на меня:

– Я не говорил, что твоя! В смысле – я так не думаю. В смысле – я уверен… – Он покраснел. – Я уверен, что ты отлично справилась с разговором. Слушай, я, наверное, поработаю тут еще некоторое время, так что ты можешь отнести ящик обратно в лабораторию. Ну или оставь его здесь, я присмотрю за ним. И так и этак хорошо.

Он повернулся обратно к машине, отсоединил какие-то провода, а потом вытащил очередной блок и стал изучать то, что находилось за ним.

Я поставила ящик со слизнями. Да, мы добились определенного прогресса, но теперь от меня отмахнулись.

– Я могу чем-нибудь помочь?

– Нет! – выпалил Тор. – Ну, в смысле – тебе же полагается наблюдать за слизнями, верно? Мне не хотелось бы тебя задерживать.

Ну да, он определенно пытается избавиться от меня. Меня уже тошнило от мысли, что с ним такое творится.

– Почему ты ко мне так плохо относишься? – спросила я.

Тор посмотрел на меня круглыми глазами:

– Я вовсе не отношусь к тебе плохо!

– Что, правда? Ты явно не хочешь, чтобы я находилась здесь. Ты практически не разговариваешь со мной, даже когда предполагается, что мы должны работать вместе. Йорген тебе вроде бы нравится, но со мной ты даже не говоришь. Что я тебе такого сделала, что ты меня так невзлюбил?

Тор пригладил волосы и прикрыл глаза.

– Я вовсе не невзлюбил тебя, ФМ.

– А что? – негодующе сказала я.

Мне, вероятно, стоило бы вести себя более разумно, но последний человек, с которым я пыталась быть разумной, растворился в воздухе – возможно, прыгнул через Вселенную, лишь бы подальше от нас. И хотя я знала, что Аланик бежала не от меня, осадок все равно остался поганый.

По крайней мере, Тор не мог совершить гиперпрыжок.

– Нет, – тихо произнес Тор. – Я… скад, Спенса тебе не сказала? – Он посмотрел на меня жалобно, как будто умолял понять, о чем он говорит; у меня стало появляться ощущение, что я упускаю что-то огромное. – Тор вздохнул. – Видимо, не сказала. Я не хотел, чтобы ты думала, что ты мне не нравишься, потому что на самом деле…

Скад!

Я действительно что-то упускала, что-то настолько очевидное, что определенно должна была это увидеть.

Тор не боялся меня. Он…

– Ты мне – ну, нравишься.

Это… Ох! Мое лицо вспыхнуло. Я вела себя сейчас так же скверно, как Нед. Я не ожидала такого. Я, конечно, знала, что Нед питает интерес ко мне, знала и про Йоргена со Спенсой, но никто из них не вел себя так. Я привыкла думать, что хорошо понимаю людей, но…

– А почему Спенса должна была сказать мне об этом? – спросила я.

– Я просил Спенсу спросить у тебя, интересен ли тебе, – пробормотал Тор. – Я думал, что она, возможно, спросила, и я тебе неинтересен, и ни одна из вас не хочет говорить об этом мне, что, возможно, и к лучшему. Но я так понял, она вообще об этом не упоминала? Должно быть, отвлеклась на спасение мира и все такое. Я понимаю.

Но по голосу непохоже было, что он понимал. Он явно был уязвлен.

– Нет, – сказала я. – Она ничего такого не говорила. Но… тебя не интересует Спенса?

Тор поперхнулся:

– Спенса? Я что, похож на любителя помучиться?

Я бы рассмеялась, не будь я в состоянии шока. Мы с Тором посмотрели друг на друга – никогда еще он не смотрел так долго мне в глаза.

Тор поморщился:

– Извини, что я заставил тебя думать, будто ты мне не нравишься. Я просто смущался и все такое. Нам никогда больше не придется об этом говорить, и я постараюсь не вести себя так, будто я тебя ненавижу, и не умирать от смущения – идет?

– Идет, – сказала я.

Мое лицо все еще пылало, и лицо Тора было ярко-красным, и, возможно, я оказала бы услугу нам обоим, сохранив то, что осталось от нашего достоинства, и ушла. Я чувствовала себя полной идиоткой из-за того, что атаковала его в лоб, когда он изо всех сил пытался этого избежать. Нед поступил точно так же со мной, и это принесло массу неловкостей, как только было озвучено.

Только вот я не хотела уходить. Я хотела узнать Тора поближе и продолжала этого хотеть, несмотря на неловкость. Тор стоил того, чтобы преодолеть неловкость.

– Я действительно могу остаться и помочь? – спросила я снова.

Тор посмотрел на меня так, будто я сошла с ума, и, возможно, так оно и было.

– Ты вправду хочешь помочь? – тихо переспросил он.

– Да, – ответила я. – В смысле – я хочу помочь тебе разобраться, как ответить на это сообщение.

– Конечно.

Тор как-то ухитрился выглядеть еще более удрученным. Очевидно, это был не тот ответ, которого он хотел. Я даже не была уверена, что это тот ответ, который я хотела ему дать.

Учитывая это и мой опыт с Аланик, становилось ясно, что я куда хуже умею общаться с людьми, чем привыкла думать.

– И мне хотелось бы еще поговорить с тобой, – быстро сказала я. – Как ты думаешь, мы сможем вести себя по-человечески, пока беседуем?

Тор посмотрел немного испуганно, но потом улыбнулся:

– Возможно? В смысле – если считать этот разговор показателем, я бы сказал, что это маловероятно.

Я рассмеялась:

– Угу. Как думаешь, сможем мы вести себя как уроды, но такие, которые не ненавидят друг друга?

– Это звучит чуть более достижимо. – Он посмотрел, прищурившись на следующую панель. – Если схема, которую я видел, верна – не то чтобы я ее полностью понял, заметь, – то я думаю, что гиперком должен находиться где-то в этом блоке. Хочешь помочь мне снять его?

– Конечно, – сказала я и обошла некоторые механические детали, которые он уже удалил. – Понятия не имею, что это такое.

– И у меня есть лишь смутные представления, – произнес Тор. – Честно говоря, возможно, потребуется целая жизнь, чтобы разобраться во всех вещах, которые обеспечивают работу этой платформы. Не пойми меня неправильно – это увлекательная работа. Мне просто хотелось бы, чтобы мы делали это при лучших обстоятельствах.

– Не все мы, – возразила я.

Тор отсоединил пару кабелей, затем поднял половину панели, а я взялась за вторую половину. Вместе мы опустили все на пол.

Тор обтер руки в смазке о комбинезон.

– Это было действительно не по-мужски с моей стороны, да? Просить тебя помочь мне поднять эту штуку. Нед сделал бы это одной рукой, просто чтобы похвастаться.

– Да, но Нед меня не интересует, – сказала я.

Тор посмотрел на меня, и в нем было что-то такое милое и уязвимое, что мне захотелось протянуть руку и прикоснуться к нему.

Я застыла на месте. Я старалась не думать о парнях с тех пор, как присоединилась к ССН. Бои и смерти делали свидания нелепыми, как будто в летной школе они занимали такое же место, как и маскарадные костюмы, которые люди надевали на вечеринки.

Но сейчас я думала об одном конкретном парне, и мне не очень хотелось останавливаться.

– Есть кто-то, кто тебе интересен? – тихо спросил Тор.

Он выглядел так, будто приготовился к плохим новостям. Я хотела сказать «да», но не хотела давать ему ложную надежду. Он мне нравился, да. Но могло ли это действительно к чему-то привести? Какое будущее было бы у любого из нас, если бы все шло так, как есть?

Мы не могли рассчитывать ни на кого, это уж точно.

– Я не знаю, – ответила я.

– Да ладно, – сказал Тор. – Без проблем.

Он воспринял это как отказ, но я не была в этом уверена.

Тор откашлялся и повернулся, чтобы посмотреть на механизмы за панелью, которую мы только что сняли.

И охнул.

Там, среди проводов, цепей и посторонних устройств, был ящик, идентичный тому, который Тор построил по проекту М-Бота.

– Вот как они это сделали, – сказал Тор, и я кивнула.

У нас был сверхсветовой коммуникатор.

Но для работы требовался тейникс.

8

– Так вы уверены, – сказал Йорген, – что БСС-коммуникатор спроектирован так, чтобы помещать туда одного из этих слизней?

Он сидел на металлическом стуле в инженерном отсеке, а на коленях у него растянулся Ладно, фиолетовый тейникс. У Йоргена было уже мало пластырей на лице, но немногие оставшиеся резко выделялись на фоне его темной кожи.

Йорген рассеянно провел пальцами по оранжевым шипам Ладно, и тот слегка задрожал, как будто был этому рад.

– Совершенно уверен, – ответил Тор. – ФМ обнаружила, что слизни действительно уносят ящик с собой, когда совершают гиперпрыжки. Если ящик на корабле М-Бота был построен для размещения слизня, то ящик в сверхсветовом коммуникаторе, вероятно, имеет ту же цель.

– Но вы бы не хотели, чтобы слизень прыгнул вместе с коммуникатором, – заметил Йорген.

– Мы предполагаем, – объяснила я, – что у разных видов слизней разные цитонические способности. Фиолетовые и красные слизни не сбегают, как желтые, значит желтые – телепортаторы.

– Верно, – подтвердил Тор. – А красные – они… ну, взрываются. Возможно, что у фиолетовых своя, третья способность.

– Способность к коммуникации, – сказал Йорген. – Вроде того, как Спенса связывалась с Бабулей через много световых лет.

Тор улыбнулся:

– Точно. – Он повернулся и посмотрел на меня.

Он, похоже, после нашего разговора мог смотреть на меня гораздо дольше. На этот раз мне пришлось сдерживаться, чтобы не отвести взгляд. Мне становилось не по себе, когда он обращал внимание на меня, – мое сердце словно пропускало удары. Это заставляло меня нервничать и беспокоиться, как бы не навредить ему, что было глупо, ведь я уже сделала это, разве не так? Тор, кажется, думал, что я бы легко его подвела, и, возможно, так оно и было. Сейчас мне просто нужно было оставить все как есть.

Но мне все еще было не по себе, и я чувствовала немалое разочарование.

– Но зачем строить один и тот же ящик на корабле и в коммуникаторе? – спросил Йорген. – Если вы не собираетесь телепортировать коммуникатор, а фиолетовые слизни не могут убежать, вам не нужно такое же устройство в коммуникаторе, как на корабле. Нет, если цель ящика – обеспечить гиперпрыжок корабля вместе со слизнем.

– Это так, – согласился Тор, – если единственное назначение коробки – переместить корабль вместе со слизнем. – Он указал на фрагмент, который извлек из устройства, перед тем как мы обнаружили коробку. – Но думаю, что внутри коробка могла иметь еще одну функцию. Это голографический проектор. Не такой совершенный, как у М-Бота, но лучше тех, которые используем мы. Думаю, его можно использовать, чтобы проецировать изображение внутри коробки.

– Разве внутри ящика М-Бота не было такого же устройства? – спросил Йорген.

– Технологии М-Бота позволяли ему проецировать изображение почти что на любую поверхность, – пояснил Тор. – Поэтому он мог пересылать изображение внутрь коробки без отдельного голопроектора.

– И цель проектора в том, чтобы дать понять слизням, что надо делать, – добавила я.

Тор улыбнулся мне. На его щеках появились ямочки, и мое сердце снова подпрыгнуло. Мне определенно нужно разобраться, как взять это под контроль.

– В этом и вся идея, – сказал он.

Йорген кивнул:

– И если у нас есть слизни, ящик и проектор…

– Тогда мы сможем сделать то же самое.

– Хорошо, – проговорил Йорген. – Отличная работа. Но не думаю, что заставить коммуникатор работать – так же просто, как посадить в него фиолетового слизня.

– Я пробовал, – сказал Тор. – Слизень сидит там внутри, и, возможно, если мы подождем достаточно долго, он сможет отправить куда-то сообщение…

– Но нам нужно иметь возможность направить то, что он говорит, – заметил Йорген. – Как нам это сделать? Мы вообще знаем, куда отправить это сообщение?

– Думаю, да, – сказал Тор. – Есть определенные метаданные, поступившие вместе с сообщением от министра Куны. В коммуникаторе есть аппаратное обеспечение, похожее на значок-переводчик Аланик, и я думаю, что можно отправить сообщение с помощью тейникса, даже если сам тейникс не понимает его. Вот в чем я пока не разобрался, так это как заставить слизня участвовать в общении.

– Вероятно, это как-то связано с цитониками, – предположил Йорген. – Бабах взорвался, когда я пытался мысленно поговорить с ним. Так что мне, возможно, придется, – он искоса взглянул на меня, – попросить его отправить сообщение.

– Или как-то его заставить, – сказал Тор.

– О чем ты думал, когда Бабах взорвался? – спросила я. – Ты сказал, что пытался поговорить с ним. Что ты ему говорил?

Йорген потер шею.

– Ничего особенного. Ты сказала, что мне надо подружиться с ним, и я пытался… ну, наверное, сопереживать ему.

– Сопереживать ему, – повторил Тор.

Йорген застонал:

– Да, именно так. ФМ сказала, что я должен сблизиться с ним…

– А ты мне сказал, что это глупо…

– Потому что я думал, что это глупо. Но ничего больше не работало, и я подумал, что стоит попытаться. Я сказал ему, что сожалею, что забрал его из дома и теперь вторгаюсь в его разум и разговариваю с ним через это жуткое место, где полно глаз.

– Подожди, – сказала я. – Полно глаз?

– Глаза, – повторил Тор. – Ты сказал, что они жуткие, так? И ты их боишься?

– Я их не боюсь, – ответил Йорген. – Но да, в те разы, когда я их видел, они… ну, нервировали. Это неудобно, когда все смотрят на меня. Я стесняюсь.

– Стесняешься, – повторила я. – Потусторонние всемогущие существа, способные в одно мгновение уничтожить твою жизнь – вместе со всей остальной жизнью на нашей планете, – смотрят на тебя, и ты из-за этого стесняешься.

– Ну да, а что? – отозвался Йорген. – Я же не выбираю, что мне чувствовать. Это трудно описать тому, кто никогда этого не испытывал.

– А вот слизни испытывали, – возразил Тор. – И когда ты подумал об этих существах, Бабах испугался.

– Возможно, – ответил Йорген. – Так что, когда я подумал о глазах, слизень использовал свои цитонические способности. Думаю, мы могли бы попробовать еще раз, чтобы подтвердить… – Он пощупал пластыри на лице. – Возможно, стоит попробовать это с другой разновидностью – например, с телепортирующимися слизнями. Возможно, мне удастся… напугать слизня до гиперпрыжка.

– Кажется, стоит попробовать, – предложил Тор.

Они оба посмотрели на меня, словно ждали моего мнения.

– Хм… – сказала я. – Мне не нравится идея пугать слизней, но, поскольку это наша единственная зацепка, я думаю, попробовать стоит.

– Верно, – кивнул Йорген. Он осторожно снял Ладно с колен и положил его в ящик. – Возможно, стоит использовать одного из слизней из металлического ящика. Ты сказала, они уже раз переместили его, правильно?

– Правильно, – подтвердила я и повернулась, чтобы взять ящичек – мы оставили его рядом с большим ящиком со слизнями.

Ящичек исчез.

– Что ж, мы доказали, что они совершают гиперпрыжок вместе с ящиком, – сказал Йорген.

– Да, – согласилась я. – Куда они перенесли ящик – это уже другой вопрос. – Я выглянула в коридор, но там его не было.

– Мы можем использовать другого слизня, – сказал Тор, – а ящик найти позже.

Я достала Жабра из ящика.

Йорген взял его в руки.

– Как думаешь, мне нужно попытаться сначала… создать узы с ним?

– Я не уверен, что это поможет тебе напугать его, – ответил Тор.

Он посмотрел на меня, словно ожидал, что я стану спорить.

– Да, – сказала я. – Не думаю, что тут нужна связь.

Мне не хотелось, чтобы слизни чувствовали себя несчастными, но, если подружиться с ними, они станут чувствовать себя более комфортно и меньше будут склонны двигаться.

– Похоже, это пойдет на пользу всем, – сказал Тор.

– Ну, я не знаю, – засомневалась я. – Если наша цель – напугать слизня, твой напев может помочь.

И снова ямочки на щеках.

Скад, у меня определенно проблемы.

– Ну, начали, – сказал Йорген.

Он закрыл глаза, но ничего не произошло.

Мы с Тором переглянулись. При экспериментах с цитониками проблема заключалась в том, что бо́льшую часть времени мы понятия не имели, что происходит.

А потом Жабр исчез – без предупреждения.

Йорген ойкнул:

– Получилось!

– Угу, – сказала я. – Только… а куда отправился Жабр?

Мы дружно огляделись, но в пределах прямой видимости слизня не было.

– Теперь мне пришло в голову, – продолжила я, – что если ты преуспеешь в экспериментах, то добавишь мне работы.

– Эй, ты сама вызвалась! – возмутился Йорген.

Это так. Я вышла в коридор и принялась обыскивать примыкающие комнаты в поисках Жабра. В соседней комнате я нашла коробку с двумя другими желтыми тейниксами, принесла ее и поставила за дверью. Но ни в примыкающих холлах, ни в коридорах за ними Жабра не было.

Я уже собиралась сдаться, когда в коридоре появился один из адъютантов командующего; он нес холщовую сумку, из которой раздавались трели.

– Адмирал Кобб прислал вам это, – сказал адъютант. – Судя по всему, оно материализовалось посреди его голопроекции.

– Спасибо, – сказала я, доставая Жабра из сумки. – А сумку лучше оставьте себе – вдруг они вам попадутся еще.

– Хорошо, – сказал адъютант, настороженно глядя на тейникса.

Жабр слегка вздрогнул от моего прикосновения, и я полезла в карман, вытащила баночку с икрой, открыла и предложила Жабру. Даже мои родители одобрили бы это, если бы знали, что слизни – ключ к спасению всех живых на Россыпи.

– Хорошо, – произнес Тор, когда я вернулась. – У нас появилась идея нового эксперимента. Жабр готов?

– Он еще не достаточно настрадался? – спросила я.

– Мы знаем, что он боится глаз, – сказал Йорген. – И мы хотим посмотреть, сможет ли он переместить ящик.

Тор уже вынул слизней, сидевших в нем. Я подошла к слизням и дала им пару грибов. Если бы мы не рассчитывали, что голод побудит их телепортироваться, бедолагам не пришлось бы голодать.

– Ладно, – проговорил Тор, вручая Йоргену ящичек с посаженным туда Жабром. – Держи. Посмотрим, получится ли добиться, чтобы он забрал и тебя туда, куда отправится.

– Туда, куда отправится? – переспросил Йорген. – Мы понятия не имеем, куда он отправится, но хотим, чтобы он взял с собой меня?

– У этой тактики может быть свое применение, – сказала я. – Например, вытаскивать из неприятностей пилота, на хвост к которому сели креллы. Но это не поможет нам встретиться с Куной. – Я все еще переживала: а вдруг Аланик права – и Куна всего лишь очередной инструмент Верховенства, желающего контролировать нас?

Однако без Аланик Куна был нашим единственным вариантом. Если народ Аланик не захочет быть нашим союзником, нам все равно понадобится помощь, если мы хотим сбежать от Верховенства.

– Не думаю, что он унесет тебя куда-то далеко, – предположил Тор. – Ни один тейникс не покидал ближайшие окрестности. Тебя не унесут с платформы.

– Поэтому заставить их путешествовать по Вселенной – это отдельная проблема, – сказала я.

– Верно, – согласился Тор. – Но не всё сразу.

– Ладно, – сказал Йорген.

– Ладно! – пропел из ящичка Ладно.

Йорген сжал ящик в руках и глубоко вздохнул. Ничего не произошло.

После очень долгого молчания Йорген открыл глаза:

– Не получается.

– Может, он больше не боится, – сказал Тор. – Ты показал ему глаза, и ничего не случилось. Если бы кто-то показывал мне одну и ту же страшную картинку раз за разом, я бы перестал ее бояться.

– Хорошая мысль, – согласился Йорген. – Возможно, нам надо придумать что-то другое, чтобы пугать их.

– Или взять другого слизня, – сказала я, запустила руку в ящик и выудила оттуда Счастливчика. – Давайте попробуем с ним.

Когда Счастливчик оказался внутри коробки, Йорген закрыл глаза.

А потом без предупреждения исчез.

– О! – сказал Йорген.

Мы с Тором развернулись и обнаружили его в одном из закутков, заполненных рулонами с чертежами. Рулоны были смяты, а Йорген – сплющен, его колени были прижаты к подбородку. Ящик со слизнем застрял перед ним, и он вытолкнул его наружу; тот с грохотом полетел на пол. Йорген выругался.

Я хихикнула, а Тор фыркнул, а потом расхохотался.

– Ничего смешного! – возмутился Йорген.

– Мне кажется, факты против тебя, командир, – сказала я, хотя он был прав.

Конечно, то, что он так скрючился в этом закутке, было забавно, но что, если бы слизень прыгнул куда-нибудь, где места было бы еще меньше, или в более опасное место? Слизни привыкли находить место для своей собственной массы тела, и мы даже не знали, насколько хорошо им это удается.

Кажется, Тор подумал о том же, потому что пересек комнату и помог Йоргену выбраться. Тот потер забинтованный порез на локте.

– Не думаю, что нам надо повторять опыт, – произнесла я.

– Согласен, – сказал Йорген. – Хотелось бы мне знать – проявляют ли слизни больше осознанности, когда телепортируют корабль. Не лучший замысел – использовать для телепортации существо, которое норовит засунуть тебя в крохотное пространство.

Тор кивнул:

– Я все еще впечатлен тем, что нам все-таки это удалось.

– Нам удалось, – сказала я. – Но смысл?

– Смысл? – удивился Йорген. – Научиться использовать слизней как гипердвигатели.

– И получить гипердвигатели, которые телепортируют только цитоников, – сказала я. – Если для использования гипердвигателя требуется цитоник, а сами цитоники могут телепортироваться без гипердвигателей…

– Возможно, все дело в проекциях, – предположил Тор. – Они проецируют что-то пугающее внутрь ящика, и тогда цитоник не нужен. Моя команда поработает с проектором и посмотрит, сможем ли мы проецировать изображение внутрь ящика, который мы установим на корабле.

– Кроме того, – произнес Йорген, – я цитоник, но не умею совершать гиперпрыжки. Если я смогу заставить слизней это сделать, мы все равно останемся там, где были, даже если есть более простые пути.

Это было правдой, но что-то в этом продолжало беспокоить меня.

Тор задумался на мгновение.

– Возможно, ты прав и слизни лучше осознают свой размер, когда забирают с собой целый корабль. У М-Бота также мог иметься способ справиться с размещением в небольшом пространстве, хотя я не понимаю, что это могло бы быть.

– И что мы будем теперь делать? – спросила я.

– На самом деле у нас нет выбора, – отозвался Йорген. – Опасно это или нет, но мы должны попытаться попробовать это с кораблем.

9

Мы сошлись на том, что лучше бы Йоргену для первого раза не пытаться использовать гипердвигатель одновременно с пилотированием корабля. Кобб предоставил нам один из двухместных истребителей класса «Дуло», в которых сиденья пилота и второго пилота располагались рядом. Кабина «Дула» была узкой, а фюзеляж – лишь немного шире, чем у самолетов класса «Ларго». Несмотря на это, когда я забралась в кабину, она показалась мне меньше, чем обычно, как будто фюзеляж сжимал меня.

Тор закрепил свой металлический ящик под приборной панелью, между нею и полом, чтобы слизни не могли прыгнуть, не забрав с собой остальной корабль. Он уже работал над дубликатами ящиков на тот случай, если у нас получится.

По крайней мере на этот раз мы не летели в темноту. Креллы не прорывались через пояс обломков уже несколько месяцев, так что шансы на то, что сегодня мне не придется наблюдать, как кого-то из моих друзей сбивают, были велики.

Но от этого было ничуть не легче снова занять кресло пилота.

– Ты уверен, что мы к этому готовы? – спросила я Йоргена, когда мы забирались в корабль.

– Нет, – ответил Йорген. – Но не думаю, что мы можем позволить себе ждать. Инженеры работают над системой обороны, но они говорят, что у них нет способа узнать, заработает ли она когда-либо.

Йорген устроился в кресле второго пилота, плечом к плечу со мной. К этому еще надо было приспособиться. Я привыкла, что во время полетов мой командир находится подальше.

Йорген проверил слизней в ящике. Там сидели Жабр, Счастливчик и еще пара желтых слизней. Мы все сошлись на том, что надо брать больше одного слизня, на тот случай, если что-то пойдет не так и мы потеряем кого-то из них при транспортировке.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Приступим.

Я надела гарнитуру и включила рацию, канал связи с командованием – в данном случае он соединял нас с Тором.

– Мы готовы, – сказала я ему.

– Вас понял, – ответил Тор. – Звено «Небо»: вылет разрешен.

Я включила подъемное кольцо, и несколько кораблей взлетели с посадочной площадки вместе с нами. Все звено мы не собрали, но Сэди, Киммалин, Нед и Артуро сопровождали нас на всякий случай – вдруг что-то пойдет не так. Йорген подключился к общему с ними каналу – он все еще оставался командиром звена, даже если сам напрямую не управлял кораблем.

– Звено «Небо», – сказал он. – Вы должны снизиться до ста тысяч футов и встретиться в точке с координатами 334-1280. Жучик и Страж, вы двое летите вперед, чтобы разведать местность на предмет неожиданного падения обломков. Амфи и Аспид, следуйте за нами в боевом порядке.

Наши товарищи по полету отключились, а затем я ускорилась. Мы летели со скоростью пол-Мага, пока не проскользнули вниз через разрыв в поясе платформ и не полетели под огнями, которые освещали планету сквозь слой обломков.

Йорген нервно потеребил пластырь под подбородком.

– Ты боишься, что у нас ничего не получится? – спросила я.

– Да, – отозвался он. – И еще того, что получится.

Что ж, резонно. Нам надо было иметь возможность выбраться с Россыпи, но я не завидовала Йоргену, который был ключом ко всему этому. Мы знали, как спрятаться в этой дыре и сражаться, чтобы выжить. Все остальное было сплошной неизвестностью.

– Что тебе сказала Аланик? – спросила я. – Когда мысленно говорила с тобой перед самым уходом.

Йорген мгновение помолчал, и я подумала, что он скажет, что это засекречено, но нет.

– Она сказала, что я сильный. Что я не должен позволять другим контролировать себя.

Хм…

– И все?

– Да, это все.

– Почему ты соврал насчет этого?

Йорген вздохнул:

– Мне показалось плохой идеей говорить об этом в присутствии моей матери. Но я все рассказал Коббу, когда он увел меня для разговора.

– Как ты думаешь, почему она сказала это?

У Аланик, похоже, были проблемы с авторитетами, что позволило бы ей хорошо вписаться в Лигу Непокорных. Но нам она не доверяла. И вряд ли я могла ее за это винить.

– Я не знаю, – ответил Йорген. – Может, на ее планете заправляют цитоники? Ей могло показаться странным, что люди, способные телепортироваться через всю Галактику по своей прихоти, будут подчиняться цепочке командования.

– Однако ты с этим не согласен, – сказала я.

Йорген был чемпионом по субординации. Он знал протокол от и до, даже лучше, чем Кобб.

Йорген покачал головой:

– Обладать властью – это одно, но если ты не будешь направлять ее, то можешь совершить огромные ошибки и навредить другим. Есть причина, по которой командование все контролирует.

– А Национальная ассамблея? – спросила я. – Ты думаешь, им следует отнять власть у ССН?

Йорген пожал плечами:

– Я думаю, в этом есть смысл. Наши военные не должны возглавлять дипломатию Лиги Непокорных. – Я посмотрела на него. Йорген вздохнул. – И моя мать тоже. Ее послали сюда как связующее звено с военными. Она не дипломат.

– А у нас вообще есть такие люди на Россыпи? – спросила я.

– Я не знаю, – ответил Йорген. – У тебя вот хорошо получалось.

Я фыркнула:

– Меня не учили на дипломата.

– Нет, – произнес Йорген. – Но никого из нас не учили. Ты намного лучший дипломат, чем моя мать, это точно.

Эта мысль не утешала. У нас была система подготовки пилотов для борьбы с креллами. Мы совершенствовали ее на протяжении поколений. Что же нам делать теперь, когда внезапно понадобились другие навыки, которые мы не привыкли ценить.

– Нам придется это выяснить, – сказала я. – И быстро, если у нас это получится.

Йорген посмотрел на приборы:

– Мы приближаемся к нашему курсу. Я сейчас сосредоточусь на слизнях.

– Хорошо, – сказала я. – Просто… попытайся не телепортировать нас в какое-нибудь опасное место.

Йорген не ответил. Он все еще не знал, как передавать цитонические координаты, а это означало, что он не сможет контролировать, куда он нас отправит.

Здесь было гораздо больше обломков, в которые можно было врезаться, если бы слизни решили телепортировать нас в ограниченное пространство, как они это сделали с Йоргеном в инженерном отсеке, но мы не осмелились провести этот эксперимент за пределами атмосферы, где нас могли заметить оставшиеся аванпосты Верховенства.

Тем не менее в лаборатории слизни телепортировались всего на несколько метров. Ни один из них не ушел за пределы платформы Прима. Так что вряд ли они выбрали бы сейчас момент, чтобы перенести нас на несколько световых лет. Но если бы они и сделали это, у нас все равно оставался бы гипердвигатель. Мы бы смогли сообразить, как вернуться.

Только вот Спенса уходила с этим же самым намерением, и теперь никто не знал, где она, – еще одна причина того, почему Йоргену не следовало пытаться совершить гиперпрыжок в одиночку.

Не думаю, что, если мы потеряемся в космосе, это станет шагом вперед.

Когда мы добрались до района, который наметили для эксперимента, Киммалин и Сэди рванули вперед на своих обтекаемых кораблях-разведчиках. Разведчики мне нравились больше, чем корабли более тяжелых классов, и мне будет не хватать их маневренности, если та вдруг потребуется.

– Свяжись с Тором, – сказал Йорген. Его глаза под визором были закрыты. – Скажи ему, что мы готовы.

– Тор, – сказала я по общему каналу, – мы готовы начинать.

– Здесь все чисто, – добавила Киммалин. – Ни обломков, ни транспортных кораблей – ничего.

– Зараза, ты готов? – спросил Артуро.

– Скажи им, что я готов, – проговорил Йорген. Но он так вцепился в свое кресло, словно ему было страшно. Не думаю, что это было оскорблением моих летных способностей.

– Зараза сосредоточивается, – сказала я. – Он говорит, что готов.

– Постарайтесь не врезаться в нас, – попросил Артуро.

– Она сказала, что Зараза концентрируется, – вмешалась Киммалин. – Как говорила Святая, «молчащий дурак – незаметный дурак».

– Ты кого это назвала дураком, а, Жучик? – возмутился Нед.

– Не тебя, – сказала Сэди. – Ты никогда не молчишь.

– Хорошо, что я слишком туп, чтобы понять, что она имела в виду, – проворчал Нед.

– Скажи им, чтобы прекратили болтовню, – велел Йорген.

– Народ, марш из канала, – сказала я. – И следите за своими датчиками приближения. Возможно, мы переместимся недалеко, но нам понадобятся доказательства того, что это действительно было.

В канале стало тихо, и я посмотрела на Йоргена.

– Ты выглядишь так, будто тебя сейчас вырвет, – произнесла я. – Только не в моей кабине!

– Я постараюсь, – сказал Йорген. – Как ты думаешь, мы не слишком спешим?

– Нет. Я думаю, мы делаем то, что должно быть сделано. Но если ты не расслабишься, ты можешь напугать слизня так сильно, что он перенесет нас куда дальше, чем нам хотелось бы.

– Возможно, – отозвался Йорген. – Я не знаю, как это работает. Я пытаюсь расслабиться.

– Ты мог бы снова начать напевать.

Йорген открыл один глаз и сердито посмотрел на меня.

Я шутила, но это натолкнуло меня на другую идею.

– Сейчас, – сказала я и полезла за моим передатчиком. – Вдруг это поможет.

Я включила передатчик и выбрала медленное, красивое музыкальное произведение. Его исполняли несколько струнных инструментов. У нас на Россыпи были банджо и скрипки, но звуки, которые они издавали, были лишь слабым подобием долгих мелодичных звуков, доносившихся из моей рации.

Йорген открыл глаза, и его плечи немного расслабились.

– Где ты это взяла?

– У отца, – сказала я. – Правда, красиво? Я слушаю эту вещь, когда нервничаю.

Йорген глубоко вздохнул:

– Она прекрасна.

Очень грустно, что, хотя у нас и была эта музыка, мы не играли ее во всеуслышание. На Земле музыка постоянно звучала по радио. Настройтесь на FM-канал – и можете слушать все, что захотите. Для меня было невероятным, что воздух когда-то был наполнен этими волнами. Вот почему я выбрала ФМ в качестве своего позывного: мне очень нравилось, что инициалы моего имени – Фрейя Мартен – совпадают с названием музыкального канала, который раньше был так широко доступен.

– Ты готов? – спросила я.

Йорген кивнул. Он казался чуть более расслабленным.

Я снова включила радио, не удосужившись выключить передатчик.

– Тор, нам разрешен гиперпрыжок?

– Разрешен, ФМ, – ответил Тор. – По вашей готовности.

– Скад, ну поехали! – сказал Йорген.

На мгновение музыка заиграла громче, но больше ничего не произошло. Я сжала рычаги управления, глядя на бесплодную поверхность планеты. Мы были слишком высоко, чтобы увидеть скалистые узоры на поверхности, и слишком далеко от пояса обломков, чтобы различить что-то, кроме крупнейших платформ и глыб. Подвешенные посредине, мы летели сейчас на Маг-1, чтобы у меня было больше свободы действия, если придется уклоняться. Сидящий рядом Йорген глубоко вздохнул, и музыка превратилась в серию быстрых низких нот, совпадающих с биением моего сердца.

Возможно, идея не сработала. Возможно, что-то пошло не так. Возможно…

Я моргнула, и металлическая глыба возникла перед моим кораблем, приближаясь к нам.

Нет. Это мы неслись к ней.

Я подлетела к ней, едва не задев обломки, и проскользнула в трещину между двумя большими кусками металла, свободно вращавшимися в поясе обломков – остатки систем здесь, наверху, которые уже давно начали распадаться. Сидевший рядом со мной Йорген резко открыл глаза и ахнул от удивления, когда я проскользнула мимо обломков и полетела вниз, – по крайней мере, я думала, что это был низ. Я потеряла ориентацию, когда мы телепортировались.

– Берегись! – крикнул Йорген, и я слишком поздно увидела, что к нам несется каменная глыба, дестабилизированная нашими ускорителями.

Мы врезались прямо в нее, лишившись щита, и я бросила корабль в сторону, чтобы избежать столкновения с очередным обломком.

– ФМ! – донесся по радио голос Тора. – Ребята, вы в порядке?

Йорген схватил рацию:

– Тор, скад, где мы?!

– Я обнаружил вас в поясе обломков. Вы находитесь глубоко в нестабильной зоне. Я пытаюсь найти лучший курс, по которому вы сможете выбраться.

– Скад! – сказала я, замедляя скорость и лавируя между большими обломками, которые выглядели как платформа, разломанная по швам. – Скажи ему, чтобы поторопился.

– Срочно, Тор, – сказал Йорген. – Нам нужен курс срочно!

Я пронеслась между двумя частями платформы, но они двинулись ко мне, а не прочь, складываясь друг на друга, как на шарнирах.

Я прибавила скорость, но Йорген положил руку мне на плечо.

А потом мы внезапно материализовались за краем складывающихся платформ. Я смотрела на мониторах, как чудовищные обломки схлопнулись позади нас.

– Что ты сделал? – спросила я, уворачиваясь от очередной глыбы.

– Я сосредоточился на том месте, куда я хотел, чтобы мы попали, – сказал Йорген. – Думаю, я смогу дать слизням указание, куда им прыгнуть, если буду видеть пространство, куда хочу, чтобы они прыгнули. Возможно, я буду способен это сделать, если смогу представить себе нужное место и они его узнают. Однако нам придется поэкспериментировать с этим.

Часть поля обломков перед нами была немного свободнее, и я продолжала пробираться между обломками, пока музыка нарастала длинными и медленными глиссандо. «Спокойно, – подумала я. – Сосредоточься». Я нашла участок с более широкими и открытыми пространствами и кружила над ним, пока Тор работал над курсом.

– Мы могли бы поэкспериментировать прямо сейчас, – предложила я. – Ты мог бы представить себе пространство над платформой Прима и посмотреть, доставит ли слизень нас туда.

Сквозь визор видно было, что Йорген поморщился. Он не ответил.

– Зараза, – спросила я, – ты в порядке?

– Да, – ответил Йорген. – Но думаю… думаю, что во второй раз что-то меня услышало.

– Услышало? – переспросила я. – Цитонически?

– Да, – сказал Йорген.

У меня сердце ушло в пятки.

– Делвер?

– Не думаю. Это было похоже… на удивление. Это что-то услышало, как я потянулся к тейниксу, и было потрясено, обнаружив меня. Как если бы я открыл дверь и поразился, увидев кого-то за ней.

– Если это был не делвер и не тейникс… – Единственным известным нам цитоником на планете была бабушка Спенсы, но она знала про Йоргена и не удивилась бы. – Еще кто-то из вас? Нам бы пригодилось…

Йорген покачал головой.

– Я не думаю, что это были мы, – произнес он. – Я думаю, что это были они.

Ох! Верховенство? Мы знали, что у них есть цитоники, и логично, что к боевым кораблям, стоящим возле Россыпи, прикрепят одного-двух из них, особенно если они используют цитоников для управления своими гипердвигателями.

– Если они тебя услышали…

– То они знают, что мы делаем, – сказал Йорген. – Они могли почувствовать, что мы только что сделали. Я не уверен, хочу ли я попробовать снова прямо сейчас, пока они слушают.

Это выглядело неразумно. Если бы они узнали, что мы разрабатываем гипердвигатели, что бы они с нами сделали?

– Ладно, – проговорил по рации Тор. – Координаты для вас готовы. Вам надо отойти дальше от платформы Прима, в более стабильную часть пояса обломков, через который вы сможете спуститься обратно.

Тор назвал нам координаты, и Йорген ввел их в навигационную систему. Я немного прибавила скорость и проскочила между обломками размером почти с платформу Прима, только измятыми и покореженными.

Йорген переключил рацию на общий канал, и я приглушила громкость приемника, но не выключила его.

– Амфи, – позвал Йорген. – Аспид! У вас все в порядке?

– Ты живой! – отозвался Артуро. – Скад, Зараза, ты просто исчез!

– Ну так он именно это и пытался сделать, что не так? – спросил Аспид.

– Ну да, но я не ожидал, что он действительно это сделает. Вы где, ребята?

– Выше вас, в поясе обломков, – ответил Йорген. – Я пришлю вам координаты точки, куда мы собираемся выйти, и вы сможете проводить нас до платформы Прима.

– Ты вправду совершил гиперпрыжок? – спросила Сэди. – На что это похоже?

Я включила свой комм:

– На то, что ты находишься в одном месте и вдруг оказываешься в другом.

– Ребята! – позвал Тор. – Командный центр заполняется народом. Думаю, они вскоре отберут у меня канал.

– Отберут канал? – переспросил Йорген. – Почему?

– Подожди. Дай разберусь.

Мы с Йоргеном переглянулись.

– Мы получили координаты, – сказал Артуро. – Идем в вашу сторону.

– Звено «Небо», – донесся из рации знакомый голос. Тора сменил Кобб. – Мне нужно, чтобы вы немедленно отчитались платформе Прима.

– Почему, сэр? – спросил Йорген.

– Мы заметили движение боевых кораблей, – пояснил Кобб. – Похоже, они выводят на боевую позицию самый большой свой корабль – тот, на котором есть планетарное оружие.

Звезды!

– Что? – переспросила я.

– Сэр, – сказал Йорген, – вы сказали – планетарное оружие?

– Подтверждаю, – произнес Кобб. – Мы знаем из их переговоров, что у них есть ракеты, которыми можно обстреливать планету. До сих пор они не проявляли намерения их использовать, но сейчас они выходят на боевые позиции.

– Думаешь, это из-за нас? – спросила я Йоргена.

– Не знаю, – ответил он. – Но для совпадения это чересчур.

– Тогда надо рассказать Коббу, – сказала я.

Йорген кивнул.

– Сэр, мы успешно выполнили задание, но, я думаю, в процессе цитоники Верховенства услышали нас. – (За этими словами последовала пауза, и я представила себе, как Кобб сыплет ругательствами.) – Возможно, они решили, что пора нас уничтожить.

– Ты можешь с помощью тейникса перенести кого-то из нас с планеты?

– Нет, – сказал Йорген. – Думаю, я могу телепортироваться в пространство, которое вижу или, возможно, которое могу вспомнить, но это и все.

– Понял тебя, командир звена. Возвращайтесь как можно быстрее.

Я сглотнула и подавила желание снова включить музыку. Мы не готовы. Мы не можем бежать без полного контроля над гипердвигателями, а Верховенство хочет уничтожить нас, пока мы не зашли слишком далеко.

Если они сейчас ударят изо всех сил, уцелеет ли хоть кто-то из нас?

– Мы идем, – сказал Йорген Коббу, когда я вышла на край пояса обломков.

Артуро и Нед встали по бокам от нас, а Киммалин и Сэди первыми пошли к платформе Прима.

– Должен быть какой-то способ использовать гипердвигатели в наших интересах, – сказала я.

Йорген кивнул.

– Адмирал, – проговорил он в рацию, – мы не можем использовать гипердвигатели для бегства, но, думаю, они могут пригодиться нам в бою.

Кобб помолчал.

– Ты слишком ценен, чтобы рисковать тобой, – произнес он наконец.

– Возможно, – отозвался Йорген. – Но если мы не справимся с нынешней ситуацией, это уже не будет иметь значения.

Это было хорошее замечание, отрезвляющее.

– Ладно, – сказал Кобб. – Рассказывай, что ты задумал.

10

Когда мы прибыли на платформу Прима, на посадочной площадке царил хаос. Как и перед битвой, в которой появился делвер, пилоты мчались к своим кораблям, получив последние инструкции, и в воздухе витала нервозность. Я приземлилась рядом с «Небо-1», обычным кораблем Йоргена. Тор и двое его товарищей-инженеров стояли рядом с откинутым куполом, и Тор энергично помахал нам рукой.

Йорген открыл люк и выпрыгнул.

– Кобб сказал, что ты переходишь на свой корабль, – сказал Тор. – Мы сняли модуль помех с корабля Аланик и поставили на твой. Если информация из ее базы данных верна, это помешает врагам проецировать иллюзии в твой разум. Еще у тебя пять тейниксов в ящике под твоей приборной панелью. Смотрится некрасиво, но я прикрутил ящик болтами, так что слизни не смогут телепортироваться без тебя. Ты справишься, если никто не поможет тебе с ними?

– Со мной все будет в порядке, – заверил Йорген. – Нам нужно, чтобы ты полетел с ФМ на «Дуле».

Тор в ужасе уставился на Йоргена:

– Йорген, я не пилот! Я только лишь поступил в летную школу.

– Тебе и не надо пилотировать корабль, – сказал Йорген. – Мы хотим попытаться использовать гипердвигатели для неожиданной атаки на корабль с планетарными штурмовыми пушками. Цель – вывести их из строя, чтобы они не могли уничтожить платформу Прима или нанести удар по поверхности Россыпи. Дело в том, что мы не знаем толком, как работают эти орудия. Мы не знаем, как их уничтожить и вообще сможем ли мы их уничтожить. Но если мы пошлем туда тебя и ты присмотришься к этим пушкам…

– Тогда, возможно, я смогу помочь разобраться, как вывести их из строя, – кивнул Тор.

– Командование не позволит мне сделать это самому, – продолжил Йорген, – но я мысленно чувствую слизней на расстоянии. Мне не нужно находиться рядом со слизнями, чтобы общаться с ними. Итак, мы собираемся отправить вас с ФМ. Ты будешь там не один – они готовы позволить мне командовать звеном «Небо», чтобы поддержать тебя, потому что мне придется взглянуть, куда я тебя отправлю. Кроме того, я смогу использовать гипердвигатель, чтобы вытащить тебя, если что-то пойдет не так.

Я была не в восторге от этого плана, поскольку должна была участвовать в нем. Теоретически Йорген должен быть способен телепортировать меня оттуда, если дела пойдут неладно. Но все это было чистой теорией. Это не была самоубийственная миссия, но самое близкое к ней из всего, что мне когда-либо доводилось делать.

Я – не Спенса. Мне не нравится мчаться сломя голову навстречу опасности и выяснять все по ходу дела. Но я не собиралась допустить, чтобы вся моя планета была уничтожена из-за того, что я не пожелала сделать то, что следует. Я пилот. Я на это подписалась. Я намеревалась сделать все, что могла, чтобы как можно больше людей вышло из этого живыми, даже если меня среди них не будет.

Но вот тащить с собой Тора – это совсем другое.

– Он не может тебе приказывать, – сказала я Тору. Тор это знал, конечно же, потому что не находился в подчинении Йоргена, но мне показалось, что самое время об этом напомнить. – И Кобб тоже не приказывал тебе сделать это.

Кобб понимал, что есть причины, когда пилот не в состоянии снова повести корабль. Кобб сделал это, когда почувствовал необходимость, но не собирался принимать решение за других. Он и мне не приказывал – слишком это было экспериментально, слишком непрочно.

Тор кивнул:

– Я знаю. Я все сделаю.

– Ты уверен? – переспросила я.

Йорген пристально посмотрел на меня. Тор только что согласился, и это, очевидно, было то, что нам нужно.

Но мне было неприятно брать кого-то с собой на столь опасное задание, если человек не уверен, что сам этого хочет.

– Да, – подтвердил Тор. Он указал на ящик рядом. – У нас есть еще один тейникс – вдруг понадобится.

Он убрал ящик в «Дуло», Бычок задумчиво смотрел через край. Тор забрался в кресло второго пилота рядом со мной. Он немного поерзал, чтобы примоститься на дальней от меня части сиденья, хотя мне хотелось, чтобы он сел поближе. Он надел шлем.

Скад, я ненавидела это! У него была причина покинуть летную школу, и он никогда не хотел вернуться, в отличие от Киммалин или Неда. Если его убьют, это будет на моей совести. Я снова увидела, как взрывается корабль Ящерки, как обломки по спирали летят к планете.

Только не Тор. Я не хотела, чтобы это случилось с ним. Я не могла этого допустить.

И меня не утешала мысль о том, что, если он погибнет в этом бою, я, вероятно, умру вместе с ним.

– Ты правда не обязан делать это, – сказала я, надеясь, что Тор отступит, хотя мне и нужна была его помощь.

Вот почему это плохая идея – в такой ситуации испытывать к кому-то сложные чувства.

– Я знаю, что не обязан, – отозвался Тор. – Но Йорген прав. Ты не должна работать с гипердвигателем одна, особенно если учесть, что на самом деле ты его не контролируешь.

– Все будет в порядке, – заявила я с уверенностью, которой вовсе не чувствовала. – У меня безупречный послужной список неумирания в бою.

Тор рассмеялся, но смех получился вымученный. Он снова старался не смотреть мне в глаза. По крайней мере на этот раз было ясно, что он боится боя, а не меня.

– Сделаю все, что в моих силах, чтобы тебя там не убили, – пообещала я. Я сделаю это. Мне придется.

– Я тебе верю, – сказал Тор. – Но это же не всегда зависит от тебя.

Конечно не всегда. Я никогда не могла быть уверенной, что вернусь с задания, и уж тем более – что уберегу кого-то.

Это-то меня и беспокоило.

Рядом с нами я видела Йоргена, который проверял свой корабль и готовился к взлету. Киммалин, Сэди и другие парили в воздухе, ожидая координаты места встречи. Ти-Столл и Мята присоединились к ним.

– Это новое планетарное оружие… – произнесла я. – Разве от него не должен защищать тот щит, над которым вы работаете?

– Мог бы защитить, если бы действовал, – сказал Тор. – Но мы его еще не испытывали. Если мы включим его, возможно, ничего не произойдет. Или часть системы может включиться, но другие участки могут оказаться слишком сильно поврежденными. Обломки вокруг Россыпи в плохом состоянии. Система может дать сбой. Или, что хуже, она может выйти из строя, и ее станет еще труднее использовать в будущем.

– А что самое худшее? – спросила я.

– Я не знаю, – ответил Тор. – У нас не было времени разобраться в возможных последствиях. Если на важных платформах случатся короткие замыкания, они могут нанести значительный ущерб.

– И платформе Прима? – спросила я.

– Я не знаю, – повторил Тор. – Поэтому слишком рискованно что-то пробовать, пока у нас не было времени проработать возможные сценарии. Но мы подали командованию полный доклад обо всем, что нам известно. Теперь уже Коббу решать, что с этим делать.

Йорген был прав насчет командной структуры. Имело смысл организовать власть таким образом, чтобы ее можно было использовать эффективно. Но затем все зависело от решения, которое примет человек на верхушке цепочки. Коббу я доверяла. Джешуа и Ассамблее – в меньшей степени. Корабль Йоргена взлетел, и я включила подъемное кольцо, поднимаясь вместе с ним.

– Звено «Небо», – сказал по рации Йорген, – нам приказано вступить в бой с истребителями, защищающими линкоры. Нельзя допустить, чтобы они уничтожили платформу Прима или пробрались сквозь пояс обломков и нанесли удар по поверхности планеты.

– «Небо-пять» готова, – проговорила я по рации.

Когда остальные пилоты отозвались, мы отправились по рассчитанному маршруту сквозь лабиринт верхних платформ.

– Сегодня мы будем в центре битвы, – сказал Йорген. – Нам приказано держаться за звеньями «Победа» и «Валькирия», пока они будут пробиваться к линкору. – Йорген не собирался говорить о другой части нашего задания, пока существовал хоть малейший риск, что противник может перехватить сообщение. – ФМ сегодня идет на «Дуле» вместе с Тором.

– Скажи им спасибо, – произнес Тор.

Я указала на его кнопку радиосвязи:

– Скажи сам.

Он включил рацию.

– Спасибо, Жучик, – сказал Тор. – Я… гм… не совсем против того, чтобы быть здесь.

– Для Тора это громкое одобрение, – заметила я, и Тор слабо улыбнулся мне.

Он немного расслабился в кресле, так что наши плечи соприкасались, и это, по крайней мере, утешало.

– Я намерена сохранить тебе жизнь, – сказала я ему.

– Мы летим навстречу куче инопланетян, которые хотят прямо противоположного, – сказал Тор. – Особенно когда они поймут, что у нас есть гипердвигатель, пусть и не очень эффективный, и что мы намерены уничтожить их пушки.

– Тор, ФМ, устройство готово? – спросил Йорген по выделенному каналу, когда мы прошли платформы и вылетели в черноту.

Сидящий рядом со мной Тор открыл ящик и посмотрел на тейниксов.

– Ты не в курсе, которого Йорген уже использовал? – спросил он.

– Не в курсе, – сказала я. – Может, поменять их всех?

– Да, так я и сделаю. – Он вытащил четырех тейниксов из коробки и заменил их на тех, что принес с собой.

Счастливчик растянулся у него на коленях, издавая негромкие трели. Я потрепала его за жабо.

– Готово, – сказала я Йоргену.

– Это преувеличение, – пробормотал сидящий рядом Тор. – Но мы настолько готовы, насколько это возможно прямо сейчас.

Я рассмеялась. Это звучало одновременно глубокомысленно и пугающе. Я потянулась к своему передатчику.

– Как ты относишься к музыке? – спросила я.

– Мне понравилась песня, которую ты включала в лаборатории. У тебя есть еще?

– Есть, – ответила я и включила передатчик, проглядывая короткий список мелодий, прежде чем выбрать одну.

Эта вещь была тяжелее той, которую я выбрала для Йоргена. Я понятия не имела, какие инструменты могли издавать такие звуки. Мелодия была погребена под множеством выкриков на неизвестном мне языке. Но ритм был четким, а звуки – странно привлекательными, какими бы громкими и злыми они ни казались.

Тор послушал какое-то время, потом сморщил нос.

– Это музыка? Ты уверена?

– Музыка, – подтвердила я. – Просто чтобы ее оценить, нужен изысканный вкус.

Звено одновременно прибавило скорость, мы шли стандартным клином по направлению к линкорам. Мои датчики приближения вскоре начали засекать чужие корабли: их было много, хотя и не столько, как в тот раз, когда явился делвер.

Еще сильнее меня тревожило то, что более крупные корабли двигались в сторону Россыпи. До сих пор они оставались на месте и были скорее ориентирами, чем непосредственной угрозой.

Музыка неумолимо шествовала своим путем, пока мы продолжали прибавлять скорость до Маг-8. За пределами поля обломков было много… ну, пространства. Корабли маячили в отдалении, и даже на высокой скорости нам потребовалось немало времени, чтобы приблизиться к ним.

Некоторое время я все сильнее осознавала, что Тор сидит рядом со мной. Наши руки теперь соприкасались от плеча до локтя, согревая меня целиком. Скад, мне вовсе не об этом нужно думать, идя в бой! Ровно об этом я говорила Сэди во время прошлой битвы: мне нужно было сосредоточиться. Я не привыкла, чтобы во время боя в моей кабине сидел кто-то еще, и уж тем более не парень, которому я нравлюсь.

Я же все еще нравлюсь ему, верно?

– Я не уверен, что от этой музыки становится лучше, – сказал Тор.

– Хорошо, – согласилась я. – Я ее выключу.

– Нет, не обязательно, – быстро сказал Тор, но я уже потянулась к передатчику в поисках другой мелодии.

Я мало с кем делилась своей музыкой, – возможно, это было эгоистично. Я не то чтобы хотела оставить ее всю себе – скорее я не хотела ею делиться с теми, кто не оценит. Она была единственным, что связывало меня с теми, кем мы были до того, как наш народ потерпел катастрофу на Россыпи и жизнь свелась к выживанию.

Наверное, мне не стоило выбирать одну из самых странных вещей в моей коллекции, чтобы поделиться с Тором. Так что я решила выбрать что-то такое, что будет легче оценить.

Я выбрала хорал, тоже на незнакомом языке – отец говорил, что он вышел из употребления задолго до того, как люди покинули Землю. Десятки, если не сотни голосов сливались воедино, пели на разных тональностях и высоте, громко, но в то же время как-то тихо.

– Ох! – сказал Тор. – Звезды, как же это прекрасно! Тут играют какие-то инструменты?

– Думаю, нет. Только голоса.

– Ух ты!

Тор рассеянно погладил Счастливчика, который примостился у него на коленях, и слизень начал подпевать музыке, вплетая в общий мотив еще один высокий голос. Жабр прополз немного и ткнулся носом мне в бедро.

– Это должно тебе понравиться, – сказала я. – Даже слизни ценят эту музыку.

Тор посмотрел на меня, прищурившись, а я засмеялась и шлепнула его по руке.

Хотела бы я, чтобы у меня хватило духу сделать больше. Хотела бы я, чтобы битва не приближалась так быстро. Скад, прибыл еще один корабль-носитель, и из него высыпали новые истребители. Казалось невероятным, что они добрались сюда так быстро, но у Верховенства были работающие БСС-коммуникаторы. У них были гипердвигатели, которым они могли указывать, куда отправляться, а также возможность переносить своих пилотов и транспорт через просторы космоса в считаные мгновения.

Мы добились успехов, но все еще отставали от них так сильно, что мне хотелось плакать.

Не сейчас. Не тот момент, чтобы терять самообладание. Мое звено зависело от меня. Тор зависел от меня. Россыпь зависела от меня.

Мои датчики приближения улавливали все большее количество кораблей, по мере того как мы приближались к месту схватки. На этот раз мы шли сражаться. Мне хотелось думать, что это даст нам достаточное преимущество, чтобы победа стала решающей.

– Мы настолько готовы, насколько это возможно сейчас, – произнесла я.

Тор кивнул:

– Не больше, но и не меньше.

Несколько вражеских кораблей оторвались от стаи и направились к нам.

– Ну что, поехали! – сказала я, и мы помчались навстречу им сквозь черноту.

11

Наше звено прорвалось через центр поля боя следом за «Валькирией» и «Победой». Их задачей было провести нас достаточно близко к артиллерийскому кораблю, чтобы Йорген мог увидеть четкий путь к нему. Йоргену требовалось увидеть место, в которое он собирался нас послать, и быть уверенным, что мы действительно там окажемся.

Вражеские корабли разошлись веером, наперехват нашим истребителям, идущим к транспортнику. Наверное, существовал способ вывести его из строя, иначе силы Верховенства не рвались бы так защищать его. Нам не нужно было его уничтожать – только вывести из строя его орудия, прежде чем они успеют ударить по Россыпи.

Я вместе с музыкой взмыла навстречу приближающимся вражеским кораблям и открыла по ним огонь из деструктора. Двое из них тут же пристроились мне в хвост, но Сэди и Киммалин встали за мной, готовые открыть огонь, как только я лишу противника щитов.

Я переключила ускорители, замедляясь. В атмосфере сопротивление воздуха сделало бы эту работу за меня, но здесь приходилось действовать самой. Чужие корабли быстро нагнали меня, и я сделала «бочку», чтобы уйти от огня их деструкторов, но несколько их выстрелов заставили мой щит потрескивать.

– Скад! – вырвалось у Тора. Он вцепился в приборную панель. Я и забыла, насколько это дезориентирует. Однако же он наклонился над бесконтактным монитором, быстро оценивая картину. – Сверни вправо, – сказал он. – К ним присоединился друг. Если пройдешь между этими двумя, то сможешь накрыть всех троих ИМИ.

– Готово, – сказала я и ушла перекатом в сторону, а потом включила ускорители, чтобы послать свой корабль обратно сквозь вражеский огонь.

Мой щит снова затрещал, но это не имело значения. Я включила ИМИ, разрушив свой щит вместе со щитами всех трех противников. Сэди и Киммалин открыли огонь, а я провела серию маневров уклонения, чтобы избежать вражеского огня.

Сидящий рядом Тор зажмурился:

– Да, не пропускай эту часть.

– Наверное, куда хуже, когда не контролируешь ситуацию.

– Ох нет! – сказал Тор. – Лучше контролируй ты, а не я.

– Звено, – позвал Йорген. – Сходимся к артиллерийскому кораблю. «Победа» и «Валькирия» проложили нам путь.

Я перезарядила щит, и мы, встав строем в виде буквы «М», начали пробираться через поле боя.

– Чужие! – сказал Артуро, и я, посмотрев на мониторы приближения, увидела пять кораблей, идущих нам наперерез.

Враги не были глупы. Они понимали, что мы пытаемся подобраться поближе к линкору, чтобы уничтожить его.

Хотя, если они введут в бой все свои резервы, им нечем будет защитить орудия, когда мы до них доберемся. Звено «Небо» рассыпалось и перешло к маневрам уклонения.

– Амфи, Аспид, – сказал Йорген, – уведите эти корабли от остального звена. Ти-Столл, Мята, поддержите их.

– Это работает, – сказал Тор, глядя на мониторы. – Они не оставили в запасе ничего для защиты артиллерийского корабля. Почему они это делают, если знают, что у нас есть гипердвигатель?

– Не знаю, – ответила я. – Возможно, потому, что они не используют гипердвигатели таким образом. Можешь себе представить, что случилось бы, если бы они телепортировали биобомбу и взорвали ее над базой Альта? Но они никогда так не делали.

– Кобб говорит, что они трясутся над этой технологией, – сказал Тор. – Они не доверяют ее отдельным пилотам из страха потерять контроль над секретом БСС-путешествий. Стоит кому-то узнать, как это работает, менее значительные планеты смогут его использовать, и Верховенство не сможет их контролировать.

Если это так, контроль стоит очень дорого. Должен быть какой-то способ использовать его против них.

Но сперва нам нужно выжить.

Вдалеке показался линкор, и Йорген обратился ко мне по выделенному каналу.

– Хорошо, ФМ, – сказал он. – Я уже достаточно четко вижу пространство перед линкором и, думаю, могу направить устройство. Вы готовы?

– Готовы, насколько возможно быть готовыми сейчас, – произнесла я.

– Я не знаю, что это означает, – отозвался Йорген.

– Готова, сэр, – сказала я. Правильный ответ, хоть и не совсем правдивый. К этому нельзя быть готовым.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Я сосредоточиваюсь на устройстве на вашем корабле.

Счастливчик исчез с колен Тора.

Скад!

Йорген взял не того слизня!

– Извини! – крикнул Йорген по рации, и тут один из кораблей, которых отвлекали другие, развернулся и дал по нам залп из деструктора.

Огненная дуга приблизилась к нам, и Тор зажмурился.

А потом вдруг линкор оказался прямо передо мной – настолько близко, что мне пришлось свернуть вбок, чтобы не врезаться в него.

Линкор был квадратным и явно не предназначался для полетов в атмосфере. Две массивные двери впереди разошлись в стороны, открывая круглое глянцевитое дуло.

– Я думаю, эта штука и есть планетарное оружие, – сказала я Тору. – Есть идеи, куда мне начинать стрелять?

– Не в само орудие, – ответил Тор. – Оно сделано с таким расчетом, чтобы выдерживать огонь. Твоих деструкторов не хватит, чтобы его разрушить. Пульт управления должен быть куда более уязвимым, но его не ставят снаружи корабля, где до него легко добраться. Попробуй еще раз пролететь перед ним, чтобы я мог присмотреться.

– ФМ, – позвал по рации Йорген, – доложи.

– Прыжок удался, Зараза, – сказала я. – Сейчас оцениваем цель.

Я развернулась и направилась к носовой части корабля, избегая пространства непосредственно перед орудием. Я не знала, с какой скоростью эта штуковина может начать стрелять, и совершенно не хотела, чтобы для выяснения мой корабль разнесло на куски снарядом, рассчитанным на разрушение планеты.

– Э-э… ФМ, – позвал по рации Нед. – Куда ты делась?

– Я занята, Аспид, – ответила я.

– ФМ, чужие! – предупредил Йорген. – Группа креллов развернулась и летит прямиком к тебе. «Победа» и «Валькирия» хватают их за пятки.

– Разрешите атаковать, сэр? – попросила Киммалин.

– Разрешаю. Отвлеките столько их кораблей от ФМ, сколько получится.

– Вот. – Тор указал на что-то на мониторе. – Пониже пушки – там щит для отражения входящего огня. Я не уверен, что пульт управления там, – это может быть подъемное кольцо линкора, если он у него есть, или силовая установка.

– Давай выясним, – сказала я и нырнула под переднюю часть корабля, рассматривая подбрюшье, где Тор увидел щит.

Как и следовало ожидать, большой красной кнопки с надписью «Чтобы уничтожить пушку, жми сюда» не было.

Но там был плотно закрытый люк шириной с мой размах крыльев, и я ударила по нему из деструктора. Щит продержался какое-то мгновение, потом отключился, и дверь оторвалась, влетев в полость за ней. Но я не успела рассмотреть, что там внутри, – меня атаковали с шестерки, и я нырнула под дверь и описала круг, петляя, чтобы приближающиеся враги не разнесли меня на куски.

– Что ж, они нас нашли, – сказала я. – Вот и все наше первенство.

– Они по-прежнему в невыгодном положении, – возразил Тор, просматривая свои мониторы. – Они пытаются защитить корабль, а ты только что проделала в нем дыру. Ты можешь заглянуть внутрь?

Огонь деструктора устремился ко мне, когда я повернула к передней части корабля. Вокруг пушки собиралась жутковатая синяя энергия, поэтому я заложила вираж и снова прошла под ней.

И тут же столкнулась со шквальным огнем деструкторов. Там точно должно быть что-то важное, потому что три вражеских истребителя кружили вокруг выбитого люка, защищая его, пока пушка заряжалась для выстрела по планете. Несколько истребителей из «Победы» и «Валькирии» подоспели и окружили вражеские корабли, заставив их рассыпаться – или разлететься на куски.

– ФМ! – позвал Йорген. – Вражеские силы разворачиваются к тебе. Мы делаем все, что можем, чтобы не подпускать их к тебе, но противник превосходит нас численностью. Дай мне знать, когда надо будет выдернуть тебя оттуда.

– Пока не надо.

Я присоединилась к остальным пилотам, разгоняющим вражеские корабли, а Тор открыл ящик и достал дрожащего Бычка, явно ошеломленного после гиперпрыжка. Я забрала у него Бычка и посадила себе на плечо. И только тут я осознала, что понятия не имею, куда делся Счастливчик.

О звезды, неужели слизень сейчас болтается где-то в вакууме? Некоторые существа могли выжить без атмосферы, но я понятия не имела, относятся ли к ним тейниксы. От мысли о бедном Счастливчике, затерянном где-то в черноте, мне снова захотелось плакать.

Но у меня не было такой роскоши – возможности поплакать прямо сейчас.

Хорал был длинным – музыка все еще лилась из моего передатчика. Я снова по кругу вернулась к выбитому люку, паля из деструктора и уклоняясь от вражеских кораблей. За взорванной дверью виднелось какое-то оборудование, хотя я не имела представления, для чего оно.

– Тор? – спросила я.

– Без понятия, – отозвался Тор. – Я говорю: стреляй.

Я открыла огонь. Днище линкора вспыхнуло, часть взрывов отразилась от корпуса и срикошетила наружу, а часть прорвалась сквозь технику за выбитой дверью.

Огонь деструктора пробил мой щит, и я дала задний ход, пытаясь уйти от преследователей. Но три вражеских корабля держали меня в поле зрения, и они последовали за мной, когда я бросилась прочь от днища линкора.

Идентификация корабля с гипердвигателем была лишь вопросом времени. К моим преследователям присоединились еще двое, и я ринулась в сложную серию приемов, не дающих им окончательно поджарить мой щит.

Но это было все.

– Зараза, – сказала я в рацию, – мне нужно отступление.

– Вас понял, – отозвался Йорген.

Очередной заряд уничтожил мой щит. Еще одно попадание – и нам конец.

Мое лобовое стекло внезапно потемнело.

Тор выругался.

– Мы мертвы?

Тысячи искр смотрели на меня. Не глаза, а прекрасные белые звезды в далеких мирах.

– Нет, – отозвалась я.

Отдышавшись, я заново запустила щит, а потом проверила датчики приближения. Возможно, мы были слишком далеко, чтобы Йорген сумел вернуть нас обратно, особенно с нашими измученными слизнями. Силы обороны Непокорных отыщут нас, когда у нас закончится топливо, но только при том условии, что после последней атаки останутся ССН.

И мое звено. Что будет с ними?

– Вот, – сказал Тор, указывая на монитор.

Я включила ускорители, чтобы развернуть корабль в его сторону. Мы оказались достаточно близко, чтобы видеть битву, хотя сами теперь находились за линкорами, со стороны открытого космоса.

Желтая вспышка – и на приборной панели появился тейникс. Счастливчик.

Он вернулся, целый и невредимый.

– Эй, дружище, – сказала я, почесав слизня под шипами. – Рада, что с тобой все в порядке.

Переговоры по рации снова стали слышны:

– Я его достал!

– Ти-Столл, Мята, помогите Стражу стряхнуть хвост.

– Есть!

– Звезды, их там еще больше!

– Кто-нибудь что-нибудь слышал от ФМ?

Последняя реплика принадлежала Йоргену.

– Мы здесь, – сказала я. – В тылу у битвы в…

– В двух минутах, – подсказал Тор.

– В двух минутах.

– Так далеко? – спросил Йорген. – Я велел слизню перенести вас к платформам, но, видимо, это не сработало.

– Нет, – сказала я. – Он перенес нас в противоположном направлении. – Это вызывало беспокойство, но чего можно было ожидать от существа, действующего в испуге.

– Рад, что с вами все в порядке, – проговорил Йорген. – Мы направимся к вам. Вы можете встретить сопротивление на этом фланге. Звено, выйдите из боя и обогните левую сторону поля боя, чтобы встретить ФМ. ФМ, дай нам ориентир.

Тор зачитал его, и остальные члены звена подтвердили, что идут в нашу сторону.

– Оперативная сводка? – спросила я Йоргена.

– Неважная, – ответил Йорген. – Битва разделилась надвое. Одна часть вражеских кораблей защищает линкоры, а вторая прорывается через наши силы в сторону платформы Прима. Остальные звенья не смогли уничтожить то орудие, и…

Он не договорил – белый раскаленный луч энергии вырвался из артиллерийского корабля и врезался в одну из артиллерийских платформ Россыпи. Фрагменты, дестабилизированные ударом, разлетелись по поясу обломков.

– Они стреляют по планете, – произнес Тор. – Наша защита не может этого остановить.

– Скад! – выругался Йорген. – Кобб приказывает отступать. Всем силам велено выйти из боя и вернуться к платформе Прима.

А сохранится ли платформа Прима, чтобы к ней вернуться?

– Гм… – протянул Тор, изучая монитор. – Похоже, пять их кораблей движутся в нашу сторону. Возможно, они знают, что мы совершили гиперпрыжок, чтобы очутиться здесь.

– Мы идем за вами, – сказал Йорген. – ФМ, уклоняйся, пока мы не доберемся до вас. Мы не собираемся оставлять вас позади.

– Вас поняла, – сказала я. Потом обратилась к Тору: – Сколько этим кораблям потребуется времени, чтобы настигнуть нас?

– Немного, – ответил Тор. – Они идут быстро.

Я переключила ускорители, замедлившись до скорости воздушного боя.

Пять кораблей. Я не могу ни обогнать их, ни превзойти в стрельбе, а на таком расстоянии у меня было не так уж много места, где можно работать. В обычных обстоятельствах я могла бы полететь прочь и надеяться, что меня не сочтут достойной погони, но если враги знают, что я совершила гиперпрыжок, они примут меня за цитоника и будут безжалостно преследовать.

– Они приближаются, – произнес Тор. – Скад, это пилотируемые корабли, все до единого!

– Подожди, – сказала я.

Я выполнила последовательность Баррета – комплекс маневров уклонения, благодаря которому в меня было почти невозможно попасть. Тор застонал и схватился за приборную панель. Я могла бы извиниться перед ним, но была занята – спасала наши жизни. На мгновение мне показалось, что его сейчас стошнит, – и не только мне. Счастливчик скользнул к Тору на колени и прижался к нему, издавая тихие трели.

Я вышла из Баррета и сразу же перешла к сдвоенным ножницам, когда все пять кораблей креллов устремились ко мне; пространство передо мной было заполнено огнем деструкторов. Один удар пришелся в мой щит, ослабив его.

– Зараза, тебя еще долго ждать? – спросила я.

– Мы видим тебя на мониторах, – отозвался Йорген. – Держитесь.

Я не могла задействовать ИМИ из-за такого жара на хвосте. Удары деструкторов сыпались на нас со всех направлений. Противник придумал такой порядок, при котором уклониться от огня было практически невозможно. По их манере летать я могла сказать, что они не так хороши, как я. Но их было больше. Гораздо больше. Еще один удар попал в мой щит, потом еще. Я ушла в бочку, но этого было недостаточно.

Мы бы не выбрались из этого.

Внезапно слева от меня возникли новые корабли – Нед и Артуро использовали ИМИ, чтобы лишить противника щитов. Один из вражеских кораблей продолжил преследовать меня, но остальные оторвались, чтобы ответить на новую угрозу. Киммалин двумя точными выстрелами уничтожила корабли с опущенными щитами.

– Сказали же тебе, что мы идем, – произнес по рации Нед.

Ти-Столл и Мята уничтожили мой последний хвост, затем развернулись и помогли Йоргену догнать один из двух последних кораблей. Йорген приблизился к нему, чтобы оказаться в пределах досягаемости ИМИ…

И тут корабль Йоргена внезапно дернулся в сторону.

Я попыталась связаться с ним по выделенной линии, но Йорген не ответил.

– Зараза, у тебя все нормально? – спросила я по общему каналу.

Молчание.

Враг воспользовался тем, что Йорген отвлекся, развернулся и нанес прямой удар. По тому, как затрещал щит Йоргена, я поняла, что его уровень опасно низок. Но Йорген наконец-то начал реагировать, принялся уклоняться и все-таки оторвался от противника.

– Звено «Небо», переходим к обороне, – скомандовал наконец Йорген. – ФМ, прикрой меня, пока я перезапущу щит.

– Конечно, – сказала я и последовала за ним, когда Йорген сбросил скорость и встал в оборонительную позицию.

Остальные члены звена преследовали последние два корабля, а потом присоединились к нам, пока мы ждали восстановления щита Йоргена. Он все еще направлялся прочь от планеты, хотя нам было приказано идти в противоположную сторону. С ним определенно было что-то не так, и он по-прежнему не отвечал на мои вызовы по выделенному каналу.

– Что с ним такое? – спросила я Тора.

– Без понятия, – отозвался он.

Наконец щит Йоргена снова вспыхнул, и тот вновь появился в общем канале.

– Извините, – произнес он, хотя я толком не поняла, за что он извиняется. – Звено «Небо», разворачиваемся. Пора возвращаться на платформу Прима.

Мы все развернулись и полетели обратно – с Йоргеном в центре строя.

– Кобб сказал, что артиллерийский корабль пробил дыры в поясе обломков, достаточно большие, чтобы дотянуться до поверхности планеты, – сказал Йорген. – Еще один удар может уничтожить аппаратуру и обвалить пещеры. Всем звеньям следует отойти за пояс платформ – они собираются вводить в бой планетарный щит. Я понятия не имею, что это значит. Тор?

– Это может не сработать, – отозвался Тор. – Но если получится, платформы должны будут занять такое положение, чтобы защитить поверхность планеты от бомбардировки.

Я посмотрела в сторону планеты. В поле обломков теперь появились еще две дестабилизированные зоны. Пока я отвлеклась, линкоры продолжали стрелять.

– А что насчет платформы Прима? – спросила я. – Она разве не будет по-прежнему уязвимой?

– Мы не знаем, – ответил Тор. – Но платформа Прима контролирует некоторые жизненно важные системы планетарной защиты. Кобб сказал, что это будет нехорошо с точки зрения тактики и стратегии – установить ее за пределами щита.

– Несмотря ни на что, – сказал Йорген, – они полагаются на орудийные платформы, чтобы защищать платформу Прима, пока они запускают щит, а мы должны лететь домой на полной скорости.

Я увеличила скорость до Маг-9, и остальные члены звена держались вровень со мной. Мы шли вместе.

И вместе увидели, как вдруг во всем поле обломков пришли в движение платформы.

– Звезды, это все-таки происходит! – воскликнула Киммалин.

– Похоже на то, – отозвался Артуро.

С нашего места в отдалении нам было отлично видно, как платформы начали перестраиваться и их края тянулись друг к другу. Они раскинулись по поверхности поля обломков, словно корабли, распростершие крылья во все стороны, и над ними тонкой пленкой возникло потрескивающее голубоватое свечение.

– Это что за скад? – спросил Ти-Столл.

– Энергетическое поле, – пояснил Тор. – Платформ недостаточно, чтобы прикрыть всю атмосферу. Энергетическое поле простирается между ними, чтобы закрыть пробелы. Оно также прикрывает платформы от… Вот от этого.

Пока он говорил, линкор перезарядил орудие и в формирующийся щит ударил белый луч энергии.

И отлетел, рассеявшись по сторонам. На этот раз никаких обломков не образовалось.

– Работает! – воскликнул Тор. – Клянусь Полярной звездой – он работает!

– Хм… ребята, – сказал Нед. – А как нам пройти через это поле?

Скад! Когда мы подлетели поближе, я осмотрела планету. Были области, где платформы явно были повреждены, или не функционировали, или вообще отсутствовали. Оно и понятно, учитывая количество обломков, много лет падающих из атмосферы на поверхность планеты. Но энергетические щиты простирались над этими областями, закрывая бреши. Следующий удар артиллерийского корабля сосредоточился на одной из этих областей, но щит не пробил.

– Работает! – сказала я.

– Поверь, я сам больше всех удивлен, – отозвался Тор.

– Тор, что будет, если мы коснемся щита? – спросил Йорген.

– Хм… – сказал Тор. – Я бы не рекомендовал. В лучшем случае он подействует на работу приборов или они вообще выйдут из строя. В худшем – энергия может вас поджарить.

– Ладно, – сказал Йорген. – Тогда как нам попасть внутрь?

– Хм… – проговорил Тор. – Может, при помощи наших уставших гипердвигателей?

– Ребята, – спросил Нед, – а что мы будем делать с тем, что там, куда мы направляемся, болтается изрядное количество вражеских кораблей?

Я видела их на своих датчиках приближения: они все еще пытались стрелять по планете или преследовали немногочисленные корабли, оказавшиеся за пределами щита.

– Я получил сообщение от Кобба, – сказал Йорген. – Нам приказано бежать и спрятаться.

Ну а что нам еще оставалось?

12

Йорген указал нам направление к скоплению космических камней, которое находилось слишком далеко, чтобы артиллерийские платформы могли сшибить его с неба, но было достаточно большим, чтобы мы все могли спрятаться внутри.

– Кобб согласен, что нам придется использовать гипердвигатели, чтобы перебраться на другую сторону щита, – сказал Йорген. – Он не может себе позволить отключить щит, пока над ним болтаются артиллерийские корабли. Инженеры разбираются, как можно отключать отдельные секции щита, но на это требуется время.

– На это могут уйти месяцы, – сказал Тор. – Мы можем умереть от голода, дожидаясь этого, если до того у нас не закончится топливо и мы не замерзнем.

– Верно, – согласился Йорген. – И нам нужно несколько свежих тейниксов, прежде чем предпринимать попытки, чтобы в конечном счете мы не заблудились или не застряли там, где Верховенство может добраться до нас. Так что нам придется подождать, пока все слизни… остынут? Успокоятся? У нас есть время, потому что Кобб отправляет наши координаты другим кораблям, оказавшимся за пределами щита. Слизни переносят все, что касается их ящика, так что мы все прижмемся друг к другу, соприкоснемся крыльями и попытаемся совершить гиперпрыжок под щит, никого не потеряв.

– Было бы проще, если бы у нас был какой-то способ сцепиться между собой, – сказал мне Тор. – Как это делали корабли флота Непокорных до того, как потерпели крушение здесь. Когда все закончится, моей команде нужно будет поработать над этим.

Я сняла Счастливчика с колен и взяла на руки.

– Зараза, – сказала я по рации, – тебе, возможно, стоит попытаться успокоить твоих слизней. Возможно, тогда их можно будет использовать раньше.

– Успокоить их? – переспросил Йорген. – Что, по-твоему, я должен для этого сделать? Рассказать им сказку на ночь?

– Ты мог бы попытаться напеть им еще раз, – сказала я, главным образом потому, что знала, что это его обеспокоит.

– Не надо! – вмешался Тор. – Ты же не хочешь, чтобы они решили, что лучше столкнуться с космическим вакуумом, чем остаться с тобой?

– Очень любезно с твоей стороны, – сказал Йорген. – Напомни мне потом, чтобы я тебя поблагодарил.

– Возьми их на руки, – предложила я. – Погладь их. Пусть они чувствуют себя комфортно.

Нам определенно стоило прихватить с собой немного грибов, но у меня была с собой икра. Я достала ее из кармана, подцепила немного пальцем и предложила Счастливчику. Жабр у меня на коленях издал взволнованную трель. Он забрался на сиденье, влез на подлокотник и приподнял верхнюю часть тела, попрошайничая. Я засмеялась и дала и ему порцию.

– Я чувствую, что должен сообщить вам, – сказал Йорген по рации, – у меня теперь по слизню на каждом плече и три на коленях, и всем им, похоже, как-то не по себе оттого, что я к ним прикасаюсь. А все ты, ФМ.

– Будь нежнее, – сказала я. – Хватит их давить.

– Я их не давлю! Имейте хоть немного веры в меня.

– Ты всегда можешь испробовать сказку на ночь, – добавила Сэди. – Мне бы не помешала сейчас одна.

– Давай я тебе расскажу, – предложил Нед.

– Не надо, – возразил Артуро. – Истории Аспида всегда заканчиваются тем, что всех съедают космические монстры.

– Эй! – возмутился Нед. – Все лучшие истории заканчиваются тем, что людей съедают. Правда же, Страж?

– Э-э… я пас, спасибо, – сказала Сэди.

– Может, кому-нибудь другому рассказать? – предложил Нед. – Жучик? ФМ?

– Спасибо, мне и так неплохо, – отказалась я.

– Благослови тебя звезды, – добавила Киммалин.

Я откинулась на спинку кресла. Судя по датчикам приближения, креллы нас не засекли. Они, несомненно, искали сбежавший корабль с цитоником, но, поскольку им было известно, что у нас есть гипердвигатели, они, вероятно, решили, что мы уже спрятались за щит.

– Я думаю, мы действительно это переживем, – сказал Тор. В его голосе звучало удивление.

– Ты так мало веришь, что я умею летать? – спросила я, улыбаясь.

Тор робко улыбнулся, и я поймала себя на том, что уделяю слишком много внимания его губам.

Сегодня он оказался ценным приобретением, даже без пилотской подготовки. Наверное, мне следовало сказать ему об этом, но вместо этого я перешла на выделенный канал связи с Йоргеном.

– Зараза! – позвала я. – Что случилось? Ну, после того, как твой щит отключился в последней стычке. Это выглядело так, будто твой корабль вышел из строя.

Йорген помолчал с минуту.

– Я видел Спенсу.

Мы с Тором переглянулись.

– Что?

– Я увидел Спенсу в отражении на приборной панели. Но это было не отражение. Это была она. Я чувствовал ее так же, как чувствую эти глаза. Точно так же, как я нашел слизней под поверхностью.

– Серьезно? – переспросила я. – Где она?

– В «нигде», – ответил Йорген. – В том месте, через которое мы проходим, когда совершаем гиперпрыжок. Она там застряла и говорит, что выбраться оттуда невозможно.

Сидящий рядом со мной Тор закрыл глаза.

– Она сбежит, – сказала я Йоргену ради них обоих.

– Так я ей и сказал, – отозвался Йорген. – И я верю, что она это сделает. Но мне бы хотелось, чтобы она уже вернулась.

– И мне тоже, – произнесла я, хотя у меня на то были совершенно другие причины. – Но это же Юла. Она выживет.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Йорген и вышел из канала.

Некоторое время мы с Тором молчали. Моя рука согрелась там, где она соприкасалась с ним, и тепло разошлось по всему телу. Наконец Тор пробормотал:

– Поверить не могу, что ты думала, будто я сохну по Спенсе.

Я рассмеялась:

– Ну вы же с ней близки, верно? Так что я просто предположила…

– Мы выросли вместе. Она мне как сестра. Не то чтобы у меня вправду была сестра, но если бы все-таки была, такая… хм… пугающая, думаю, это ровно так и ощущалось бы.

– Ладно-ладно, – сказала я. – Мне не следовало это предполагать.

Тор покраснел.

– А можно мы снова послушаем эту песню? – сказал он, возможно, чтобы сменить тему разговора. – Ту, где одни голоса.

– Конечно, – сказала я и снова включила передатчик.

Хорал снова заполнил кабину, и слизни принялись подпевать с идеальной гармоничностью. Я погладила Жабра по гривке, надеясь, что это поможет ему расслабиться.

Чтобы мы могли напугать его снова. Это все еще заставляло меня чувствовать себя монстром. Эти существа спасали наши жизни, возможно, им предстояло спасти всю нашу цивилизацию.

И что мы делаем в ответ? Терроризируем их.

На коленях Тора в кресле второго пилота растянулись два слизня, а один, особенно длинный, устроился у него на плечах.

– Думаю, вот эту нам надо назвать Драпа, – сказала я.

– Мне нравится, – отозвался Тор и провел рукой по животику более толстого слизня на коленях – тот перевернулся, подставляя пузико для поглаживания. – А вот этот – Твист.

– Симпатично.

– Эй, – сказал Тор. – У тебя превосходный послужной список по неубиению, и я ценю, что ты не сделала исключение на этот раз.

Я улыбнулась:

– Спасибо за помощь. У нас получилась хорошая команда.

– Ага. – Тор улыбнулся, но выглядел он немного задумчивым, и я, кажется, понимала, в чем причина. – Я рад, что мы друзья, – сказал он тихо.

Я никогда не говорила, что хочу быть ему лишь другом. Он сам это предположил, и, я полагаю, вполне справедливо.

Просто это не было правдой.

– Это определенно лучше, чем игнор с твоей стороны, – сказала я.

Тор скривился:

– Ох, извини за это.

– Тебе не за что извиняться. Я понимаю.

– И все-таки. Мне не следовало поступать странно. Ничего страшного, если я тебе неинтересен.

– Интересен! – радостно пропел Счастливчик.

– Спасибо, Счастливчик, – сказал Тор.

Скад, ну и что мне на это сказать? Тор определенно был мне интересен. Мне нравилась его компетентность, нравилось, как уверенно он говорит о том, что любит. Он добрый и сообразительный, и из нас получилась хорошая команда.

И эта улыбка. Звезды, я хотела бы видеть эту улыбку каждый день в течение долгого-долгого времени.

Нет, меня удерживало не отсутствие интереса. Дело было в ситуации, в осознании того, что я в любой день могу отправиться на задание и не вернуться. Это едва не произошло сегодня – и могло произойти в любой момент. Я зависела от моего звена и от других пилотов. Я еще не знала, кого мы потеряли сегодня, но готова была поспорить, что в этой битве были жертвы – люди, которых я знала и любила. Такие, как Ящерка, которые внезапно исчезли, как погасшие звезды.

Я не знала, готова ли я сформировать более глубокие привязанности, чем те, которые у меня уже были. Я не понимала, как Йорген справился с этим, зная, что Спенса всегда будет бросаться навстречу опасности. Если бы Тор не сидел прямо здесь, я могла бы связаться с Йоргеном и спросить его.

Тор слушал музыку, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Он не дулся – просто был печален.

Мне не нравилось причинять ему боль, особенно когда он ошибался. Но готова ли я?

«Я готова настолько, насколько готова прямо сейчас», – подумала я.

Возможно, в этом опасном существовании это был максимум, которого я могла достичь.

– Я не говорила, что ты мне неинтересен, – сказала я наконец.

Тор распахнул глаза.

– Правда? – спросил он с сомнением.

– Да, – сказала я. – Я сказала, что не знаю.

– Ага, – сказал Тор. – Хорошо.

Он продолжал гладить Твиста по животику, и слизень пел высоким сопрано в такт альту Драпы на плечах у Тора. Он так мягко обращался с ними, так мило.

Я буду идиоткой, если не дам этому шанс, невзирая на обстоятельства.

– Возможно, теперь у меня есть идея получше, – сказала я. И взяла Тора за руку.

Его резкий вдох чуть не заставил меня выпустить эту руку, но потом он расслабился и заулыбался. Его щеки порозовели, но он тоже не отпустил мою руку.

Мы сидели и слушали то нарастающую, то стихающую музыку. Никто из нас не говорил ни слова. Тихий покой снизошел на меня, и я закрыла глаза, наслаждаясь им.

Возможно, не только слизни нуждались в успокоении.

Наконец из рации снова зазвучал голос Йоргена:

– Кобб говорит, что щит держится и что артиллерийский корабль на данный момент прекратил стрельбу. Когда слизни будут готовы, с вами пойдут еще четыре корабля. Сейчас они прячутся с другой стороны скопления камней. Я подключил их к этому каналу.

С нами связались все пилоты – двое из звена «Плющ» и по одному из «Прилива» и «Рейнджера», звена разведчиков, мы с ними уже работали прежде. Голос подал Жеребец, заместитель командира звена «Рейнджер»:

– Какой у нас план? Командующий сказал, что вы собираетесь доставить нас домой. Мы ищем дыру в щите?

– Нет, – сказал Йорген. – Мы собираемся использовать гипердвигатель.

Тишина в канале.

– «Небо-один», повтори. Ты сказал – гипердвигатель?

– Да. У нас на борту гипердвигатель, и мы собираемся использовать его, чтобы пройти под планетарным щитом.

Йорген говорил с уверенностью, которой, возможно, не испытывал, если учесть наши приключения с гипердвигателем до сих пор. И все же со щитом, перекрывающим подступы к планете, нам оставалось либо использовать слизней, либо дождаться, пока у наших кораблей закончится энергия для обеспечения нашего существования.

– Да в чем дело-то? – спросил Нед. – Ты что, никогда не использовал гипердвигатель?

– Э-э-э-э… – протянул Жеребец.

– Где ты был? – добавил Мята. – Я постоянно пользуюсь гипердвигателями. Вот сегодня утром использовал один по пути к очищающим капсулам – верно, Ти?

– Абсолютно верно, – отозвался Ти-Столл. – Я думал, сейчас гипердвигатели есть у всех.

– Довольно! – приказал Йорген.

На некоторое время в канале воцарилась тишина, но потом Жеребец сказал то, что остальные пилоты, видимо, думали:

– Но ты серьезно? Гипердвигатель?

– Он серьезно, – сказала я.

– Ну, если ты так говоришь… – протянул Жеребец.

Я улыбнулась:

– Говорю.

Йорген перешел в наш выделенный канал:

– ФМ, как поживают твои слизни?

Жабр, кажется, немного обиделся, когда я перестала его гладить, чтобы взять Тора за руку, но остальные выглядели расслабленно.

– Хорошо, – ответила я. – Может, они готовы? Может, попробуешь?

– Я думаю, нам придется использовать одного из ваших. Мои все кажутся очень недовольными.

– Перестань их сжимать.

– Да не сжимаю я их! Честное слово!

Я рассмеялась, и Тор присоединился ко мне.

Если мы в ближайшее время готовимся к гиперпрыжку, мне придется отпустить его руку. Я имею в виду, что у меня болел локоть из-за того, что рука лежала под неудобным углом на подлокотнике, и моя ладонь вспотела. Но мне все равно не хотелось отпускать его руку.

Вероятно, это что-то значило, но мне было спокойнее думать о попытке гиперпрыжка, чем об этом.

Я разжала пальцы и выпустила руку Тора.

– Давай посадим их всех в ящик, чтобы Йорген не промахнулся снова.

– Меня немного беспокоит, что они начнут ожидать чего-то страшного, как только их положат в ящик, – сказал Тор. – Я вот думаю: может, держать их в подобных ящиках, когда они не на работе, – пускай привыкают.

Мне не хотелось, чтобы бедные слизни всю свою жизнь проводили в темных ящиках, но в предложении Тора был смысл. И мне понравилось, что он сказал про их работу, а не про использование, как будто они существа, а не предметы.

– Будем надеяться, что они еще не полностью установили эту связь, – сказала я. – Потому что я не знаю, есть ли у нас время приучать их к этому сейчас.

Мы с Тором посадили пять слизней в ящик и закрыли его.

– Хорошо, – сказала я Йоргену. – Мы готовы.

– Звено «Небо», – сказал Йорген, – и… гости. Строимся на вершине вот этой скалы. Нам нужно встать достаточно близко, чтобы корабли соприкасались крыльями.

Я посмотрела через стекло кабины на то, о чем говорил Йорген, – речь шла о зловещем крюкообразном выступе на вершине этого куска космического камня. Я включила подъемное кольцо, чтобы поднять нас туда, и остальные корабли сгрудились вокруг нас. Корабль Йоргена встал справа от нас – так, чтобы наши крылья касались друг друга, и я увидела слизней, ненадежно пристроившихся на его плечах.

– Им действительно как-то неуютно, – сказал Тор.

Киммалин подошла к нам на ускорителях слева и одарила меня широкой улыбкой, подняв вверх большой палец.

– Всем пилотам: подтвердить, что вы готовы к гиперпрыжку, – сказал Йорген.

Все подтвердили, хотя голоса новых пилотов звучали неуверенно: они сомневались, что мы действительно уйдем в гиперпрыжок.

– «Небо-пять», марш! – скомандовал Йорген.

А потом звезды исчезли.

13

Йоргену удалось заставить слизня совершить гиперпрыжок в точку на расстоянии нескольких километров от платформы Прима, которая находилась на несколько слоев ниже щита – потрескивающей светящейся сети, протянувшейся через промежутки между платформами у нас над головой. На посадочной площадке нас встретили Кобб и мать Йоргена – на этот раз она выглядела счастливой. Она забрала Йоргена, сказав, что им нужно подвести итоги.

– Я сама посажу слизней в ящики, – сказала я Тору. – Думаю, ты хочешь поговорить со своими друзьями-инженерами про щит.

– Ты уверена? – переспросил Тор.

– Да, я справлюсь.

Остальные пилоты моего звена направились в столовую сбросить напряжение после боя, но от них я тоже отмахнулась.

Обычно мне нравилось дружеское общение после боя, но сегодня хотелось побыть одной.

– Не знаю, что со мной такое, – сказала я Жабру; он ехал на моем плече, пока я несла остальных слизней в ящике в сторону инженерного отдела. – Мне следовало бы быть счастливой.

– Счастливой! – пропел Счастливчик из ящика.

– Вот именно, – произнесла я.

Никто из моего звена не пострадал, невзирая на несколько опасных ситуаций. Мы с Тором стали… кем-то, хоть я и не знала, кем именно. Я не жалела, что взяла его за руку, – и вряд ли когда-то пожалею. Мы заставили гипердвигатели работать – ну как-то. Недостаточно, чтобы одержать победу в битве, но достаточно, чтобы дать нам надежду.

Но дело было именно в этом – я поняла. Я не знала, что будет дальше. У нас не было цитоника, который мог бы научить Йоргена задавать координаты слизням. У нас был щит, который пока работал, но это не могло продолжаться бесконечно, и целая куча врагов поджидала нас за дверью.

Мы выжили, но остались все так же заперты на Россыпи, если не хуже. На какое-то время мы смогли выйти в открытый космос – и если бы свобода измерялась километрами, а не световыми годами, она была бы нашей.

Теперь мы все это потеряли, и единственным выходом было полагаться на прихоти существ, которые хоть и очаровательны, но непросты в управлении. Многое мог сделать лишь Йорген. Даже если инженеры смогут воспроизвести голографическую технологию для оснащения каждого корабля функциональным блоком, наверняка есть предел количеству гиперпрыжков, которые он мог отслеживать одновременно. Слизни обычно уходили туда, куда он их просил, но во время одного прыжка слизень отправил меня в противоположном направлении. Все кончилось хорошо, но мы не могли гарантировать, что так будет всегда.

И будет лишь вопросом времени, когда Верховенство выяснит, как отыскать и убить Йоргена. Без него мы пропадем. Нам нужно добиться большего. Я должна добиться большего.

Когда я добралась до инженерного отдела, то нашла там Кобба на встрече с Цзымин и несколькими другими инженерами. Тор помахал мне рукой, но адъютант Кобба выпроводила меня, указав на соседнюю комнату.

– Мы решили предоставить тейниксам собственное пространство, – сказала она. – В этой комнате мы делали ящики для кораблей, но Тор сказал, что ты хочешь теперь постоянно держать слизней в них. Можешь начать с уже имеющихся, и постепенно мы сделаем больше.

Я вошла в комнату и обнаружила, что она заполнена металлическими ящичками размером с тот, что установлен на «Дуле». Большие ящики со слизнями и грибами по-прежнему стояли посреди комнаты, а вокруг них были разбросаны инструменты и материалы для изготовления маленьких ящичков. Нам, вероятно, нужно было найти способ удерживать ящички, чтобы не собирать их со всей платформы, но на данный момент это сработает.

– Спасибо, – сказала я адъютанту, а потом поставила ящичек с тейниксами на большой ящик и закрыла за собой дверь.

– Спасибо! – пропел Жабр с моего плеча.

– Тебе спасибо, – сказала я и полезла в карман за банкой икры. Ее уже почти не осталось, но я отправила Коббу запрос на получение новой порции, и он пообещал это ускорить. Мне хотелось бы иметь достаточно икры, чтобы вознаградить каждого тейникса, который помог нам сегодня, но я чувствовала, что должна сохранить оставшееся до тех пор, пока не придет приказ о реквизиции.

Однако я могла их накормить. Открыла ящик и предложила Счастливику, Твисту и другим немного грибов. Их тоже должны были привезти с реквизиционным ордером, а пока что из столовой прислали на пробу коробку водорослевых полосок.

Я вытащила одну полоску из упаковки.

– Что скажешь? – спросила я Жабра; он ткнулся в полоску мордочкой, но рта не открыл, а принялся обнюхивать мой палец в поисках икры. – Да, я так и думала.

Я предложила Жабру гриб, а потом села, наблюдая, как слизни радостно едят, и оттягивая время, прежде чем мне придется запихнуть их в темные ящики, чтобы они устроились в жестких кубических контейнерах.

Они будут заперты там, пока снова не понадобятся нам, а у нас даже не было устройства, чтобы построить космический корабль и дать отпор Верховенству.

Я села и прислонилась к ящику, невыплаканные слезы жгли глаза.

Было глупо беспокоиться о судьбе слизней. Продолжали умирать люди – люди, которых я знала, которых любила. Если мы не научимся нормально использовать гипердвигатели, все они погибнут, а слизней заберет Верховенство, чтобы использовать в своих кораблях.

Слезы потекли из глаз.

Возможно, в этом и была проблема. Хотела бы я беспокоиться только за слизней или только за мой народ. Но я беспокоилась обо всех.

– Извини, что тебе приходится участвовать в этом, – сказала я Жабру.

– Этом! – восторженно пропел он.

Дверь отворилась. Я вздрогнула и вытерла лицо тыльной стороной ладони. Но Тор все равно заметил. Он вошел и закрыл за собой дверь.

– Тебе нехорошо? – спросил он, сев на край стола рядом с ящиком.

– Вовсе нет, – сказала я. – Все в порядке.

– Порядке! – более низким тоном пропел один из красных слизней в ящике за моей спиной.

– Моя команда забрала Ладно в коммуникатор, – сказал Тор. – Кобб хочет попытаться напугать слизней, чтобы они отправили сообщение Куне – теперь, когда мы знаем, как это должно работать. Сейчас они готовят Йоргена к этому.

– Замечательно, – сказала я. Это прозвучало как-то неубедительно, и я действительно не была уверена в успехе.

Тор сочувственно посмотрел на меня. Мне следовало бы оценить это, но почему-то захотелось спрятаться. Вот что я делала здесь с самого начала – поняла я. Пряталась от друзей, от командования – от всех.

– Хочешь поговорить об этом? – спросил Тор.

Я пожала плечами:

– Я не знаю, что тут можно сказать.

– Давай я начну, – предложил он. – Сегодня это было ужасно. Гипердвигатели сработали, и политики в восторге, но это потому, что их не было на корабле, телепортировавшемся в самое сердце битвы. Это было чертовски страшно.

– Извини, – сказала я. – Я не хотела, чтобы ты в это ввязывался.

– Мы все втянуты в это, – возразил Тор. – И я не жалею, что был там.

Его щеки порозовели, так что я не думаю, что это относилось лишь к тому, что он хотел помочь в военных действиях.

– Это было страшно, – тихо сказала я.

Я обычно не признавала этого после битвы. Звено любило собираться вместе и воспроизводить наши успехи с помощью обеденных булочек и полосок водорослей в качестве имитаторов кораблей. За исключением боев, когда мы кого-то теряли, мы все делали храбрые лица, издевались друг над другом и смеялись, пока наши нервы не сдавали.

Возможно, именно этим мне следовало бы сейчас заниматься. Так почему же мне этого не хотелось?

– Хочешь, чтобы я продолжил? – спросил Тор. – Я могу составить целый список того, что я считаю пугающим.

– Это должно помочь? – поинтересовалась я. – Ну, составленный список.

– Разговор о нем может помочь. Если ты не готова, я продолжу. Я боюсь за Спенсу. Застрять в «нигде» – похоже, очень скверная штука; и хотя все мы говорим, что Спенса выберется, можем ли мы быть в этом уверены?

– Нет, – сказала я.

– Нет, – согласился Тор. – А несколько дней назад к нам на порог приперся делвер, и я до сих пор не знаю ни почему он нас не убил, ни вернется ли он.

Тор настаивал на том, что делвер не вернется, если это будет зависеть от Спенсы. Я не удивилась, поняв, что это по большей части бравада.

– Здесь, на мониторе, делвер выглядел так же жутко, как там? – спросила я. – Потому что я никогда не видела ничего подобного и надеюсь никогда больше не увидеть.

– Это было ужасно! – произнес Тор. – Я чуть не обделался.

Я засмеялась.

– Теперь твоя очередь, – сказал Тор. – Чего ты боишься?

– Не вернуться, – ответила я. Я не понимала, насколько глубок этот страх, пока не высказала его вслух. Я чувствовала его в своих костях. – Умереть в бою. Перестать существовать. Стать шрамом, который мои друзья не признают и о котором не говорят. – Я помолчала. – И наоборот, остаться последней выжившей.

– Да, этого достаточно, чтобы по ночам снились кошмары.

Я кивнула:

– Неудивительно, что так трудно держать себя в руках.

– Серьезно? – спросил Тор. – Ты выглядишь так, будто всегда держишь себя в руках.

– Это то, что тебе во мне нравится? – спросила я. – Потому что я не держу себя в руках. Я просто не говорю об этом.

– Конечно, ты должна так держаться, – сказал он.

Это не было ответом на вопрос, и я внезапно почувствовала себя неловко. Я скрестила руки на груди и привалилась к ящику.

Почему меня волнует, что во мне нравится Тору? Я обычно не задавалась вопросом, какое впечатление я произвожу на других. Я приходила, выполняла свою работу и старалась защитить своих друзей. Если лично я людям не нравилась – тем проще. Чем ближе я схожусь с кем-то, тем хуже чувствую себя, когда его теряю.

Всегда ли я так думала? Нет, до летной школы такого не было. И даже там не было. Это недавнее. Защитный механизм, наверное.

Не то чтобы он мне особо нравился.

– Думаешь, ты поэтому мне нравишься? – спросил Тор. – Я не знаю. Может, немного и из-за этого. Мне нравится, какая ты спокойная, уверенная в себе. Я вечно из-за всего нервничаю. И задавался вопросом, каково это.

– Ты разочарован, узнав, что я вовсе не такая?

– Нет, – сказал Тор. – Испытываю облегчение.

Я удивленно уставилась на него.

– Что? Ты думаешь, мне хотелось бы, чтобы ты была бесчувственным роботом? Иметь чувства – это хорошо, ФМ. И выражать их – хорошо. И приятно узнать, что не одному мне страшно.

– Не одному, – подтвердила я.

– Я знаю. Но все мы выражаем это по-разному. Спенса затевает драку и угрожает тебя убить. Йорген запутался в своем своде правил. Ты притворяешься, что все в порядке.

– Порядке! – пропел Жабр.

– Да, нормально, – сказала я. – А как насчет тебя?

– Я нервничаю, – признался Тор. – И работаю над сложными проблемами и пытаюсь их решить. Когда Спенса пропала в первый раз, я целую неделю пытался разобраться с навигационной системой, которую мы нашли в планетарной защите. Я думаю, она должна взаимодействовать с корабельными навигационными системами, чтобы можно было координировать свои действия во время полета.

– Но так и не разобрался? – спросила я.

– Нет, – ответил Тор. – Там слишком много фрагментов, которых мы пока не понимаем. Некоторое время это помогало мне оставаться в здравом уме, но потом я просто почувствовал себя неудачником.

– Ничего ты не неудачник. Ты рассчитал, как улучшить наши корабли по примеру М-Бота. Ты – главная причина, по которой мы вообще смогли использовать гипердвигатели, даже если они еще не идеальны.

– Мы все работали над этим, – возразил Тор.

– И все равно это не неудача.

– Я знаю, – сказал Тор. – Просто я всегда чувствую, что должен сделать больше. Если бы я мог разобраться во всем быстрее, было бы спасено больше жизней. Каждый раз, когда кто-то погибает в бою, я чувствую, что мог сделать больше, чтобы предотвратить это.

Хм… Я чувствовала то же самое, но не думала, что люди, оставшиеся здесь, на земле, чувствуют ответственность за нашу смерть.

– И все равно ты делаешь все, что в твоих силах. Никто не может требовать большего.

– Ну да. Но тебе становится легче от этой мысли, если твои друзья не возвращаются?

– Нет, – сказала я.

– Вот именно.

– Именно, – согласился Жабр.

– Какой ты сегодня болтливый, – сказала я, предлагая ему еще один гриб.

Я посмотрела на Тора. Мне хотелось, чтобы он сел поближе, но я не была уверена, что готова предложить это. Он был прав. Поговорить – это действительно хорошо. Но чем больше я говорила с ним, тем более уязвимой себя чувствовала, как будто он мог видеть меня насквозь.

Мне не нравилось, что кто-то видит, какая у меня внутри мешанина, тем более – он.

– А ты чувствовал себя неудачником, когда ушел из летной школы? – спросила я.

– Да не то чтобы, – ответил он. – Это была мечта Спенсы, а не моя. Скорее, я почувствовал, что лишился цели. Я не знал, кем хочу быть, но точно не пилотом.

– Сегодняшний день, вероятно, подтвердил это.

– И да и нет, – сказал он. – Это было больше похоже на окно во все, от чего я отказался, понимаешь? Инженеры – это команда, но это не одно и то же. Вы, ребята… вы зависите друг от друга, чтобы выжить. И все по-прежнему хорошо ко мне относятся, хотя я не участвую в полетах. Было приятно испытать это снова, даже если я знаю, что поступил правильно, бросив учебу.

– Наше выживание зависит от тебя, – сказала я. – Сегодня нас спасли инженеры, не пилоты. Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

Я оставила ящик открытым, и слизни медленно выбирались оттуда. Твист уселся на краю и распевал, пока Тор не взял его на руки.

– Как бы то ни было, – сказала я, – не думаю, что остальные члены звена считают тебя недоучкой. Большинство из них сами бросили школу. Только мы с Йоргеном закончили обучение.

– И как это ощущается? – спросил Тор.

– Одиноко, – призналась я. – Кобб сразу, в первый день, сказал, что у большинства из нас ничего не получится. Я чувствовала вину за то, что у меня получилось, а у других нет.

– Но никто больше не перестал летать, – сказал Тор. – Только я.

– Ты сожалеешь об этом?

Я посмотрела на него. К моему удивлению, он задумался над этим вопросом. Он сказал, что знает, что поступил правильно, и мне было ясно, что его призвание – инженерное дело. У меня также не вызывало неприязни то, что в обычный день он не подвергался бы такой же опасности, как все мы.

– Нет, – ответил он. – Но все равно иногда больно. – Он посмотрел на меня сверху вниз. – Если бы тебе пришлось все начать сначала, ты бы все равно стала пилотом?

– Да, – сказала я. И удивилась тому, как легко пришел этот ответ, даже после всего, через что нам пришлось пройти. – Если бы я этого не сделала, я бы не смогла защитить своих друзей, понимаешь? Они все еще летали бы, но меня бы там не было.

Тор кивнул:

– Ты поэтому стала пилотом? Чтобы защищать других?

– В конечном счете да, – ответила я. – Я не собиралась оставаться в ССН навечно. Мне не нравится, что Лига Непокорных ведет себя так, будто война – самое великолепное явление на свете, будто чинить насилие прекрасно, хотя на самом деле оно причиняет столько боли. Но я думала, что если стану пилотом, то получу полномочия и уважение, чтобы говорить об этом, понимаешь? Что я смогу заступаться за тех, кого никто больше не защищает, и людям придется ко мне прислушиваться.

– К тебе прислушиваются, – сказал Тор. – Я всегда уважал это в тебе. Когда ты говоришь, другие слушают. Не потому, что ты – пилот. Просто потому, что ты – это ты.

Жар прилил к моему лицу.

– Я этого не чувствую, – сказала я.

– Угу, – проговорил Тор. – Думаю, никто из нас не верит хорошему о себе, ведь так?

– Спенса, быть может.

Но нет, это не было правдой. Даже Спенса иногда чувствует себя неуверенно. Это лишь делает ее громогласнее и опаснее.

– Она хотела бы, – произнес Тор.

Жабр бодал мой локоть, пока я не положила руку ему на голову и не стала поглаживать.

– Чего хотела бы я, – сказала я, – так это гарантировать вот этим ребятам жизнь, не заполненную тем, что мы сможем напугать их максимальное количество раз. Хотелось бы мне, чтобы был другой путь.

– Хорошо бы мы смогли что-нибудь придумать, – сказал Тор. – Потому что, если промежутки между пуганиями будут становиться все больше, нам понадобится больше слизней, иначе мы будем очень ограниченны в использовании гипердвигателей. У Верховенства в распоряжении целая Галактика планет, на которых они могли добывать слизней. У них, возможно, есть и программа разведения. А у нас пока что лишь население одной пещеры.

– Если мы выясним, как использовать их более эффективно, мы, возможно, сможем получить преимущество перед Верховенством. – Я смутилась. Теперь я говорю о слизнях как о ресурсе. – Это также улучшит качество жизни тейниксов. Если бы их можно было убедить совершить гиперпрыжок, пусть даже это и страшно, нам не пришлось бы полагаться на их первобытные импульсы.

– Достойная цель, – согласился Тор. – Мы могли бы провести эксперимент и посмотреть, получится ли что-нибудь найти.

Я посмотрела ему в глаза – глубокие, ярко-голубые – и поддалась собственным первобытным импульсам.

– Я участвую, – сказала я.

Тор встал из-за стола и протянул мне руку, чтобы помочь подняться. Встав, я ее не выпустила.

Мы были примерно одного роста, так что наши лица оказались рядом, и никому из нас не пришлось наклоняться. Я определенно удивила Тора, потому что он немного запнулся, но не отошел.

Я сочла, что это хороший знак. Однако слизень у меня на плече оказался не способен считывать эмоции людей.

– Хорошо! – заявил Жабр.

– Тсс, – прошептала я ему. А потом подалась вперед и коснулась губами губ Тора.

– Хорошо! – пискнул Жабр и телепортировался.

Еще один беглец, которого мне придется искать. Но попозже.

Я улыбнулась, не отрываясь от губ Тора.

– Лучше, чем хорошо, – сказала я.

Тор рассмеялся:

– Намного лучше!

Возможно, этот слизень все-таки умеет считывать эмоции.

14

К экспериментам Тор относился серьезно.

Нам потребовалась бо́льшая часть вечера, чтобы спроектировать нечто, соответствующее его стандартам, хотя инструментарий эксперимента состоял всего лишь из пары ящичков, установленных в противоположных углах комнаты.

На следующее утро мы готовы были начать сбор данных. Мы рассортировали слизней, отделив красно-черных, потому что не готовы были заняться еще и ими. Наша новая идея состояла в том, чтобы научить слизней совершать гиперпрыжок в знакомое место по команде. Это не помогло бы нам прямо сейчас связаться с Куной, потому что они никогда там не бывали, но Тор сказал, что большие достижения надо разделять на успехи поменьше. Научить слизней делать что-то, не пугая их при этом, было важным шагом. Потом, если мы научимся сообщать им координаты, у нас будет еще один способ убедить их перемещаться.

Конечно, если эксперимент удастся.

– Ну что, – сказал Тор, – думаю, мы готовы к первой фазе.

Я достала Бычка из ящика. Пока мы готовились к эксперименту, всех слизней мы держали в закрытом ящике, чтобы они не могли наблюдать за нами. Я сомневалась, что они вообще обратят на нас внимание, но Тор настаивал на том, что это может свести все результаты на нет. Я открыла один из ящичков и показала Бычку ложечку икры на блюдечке.

– Домой, – сказала я ему.

– Домой! – пропел Бычок.

Я позволила ему съесть икру, потом положила новую порцию на блюдце так, чтобы он видел, и закрыла крышку ящика. Затем я отнесла Бычка к другой стене и посадила в другой ящичек, глядящий на первый, с икрой. Он был деревянным, с прозрачной передней стенкой, чтобы мы могли наблюдать за слизнем внутри и увидеть, когда он исчезнет. Бычок не мог добраться до икры иначе как посредством гиперпрыжка.

Бычок стал ползать по ящичку; когда он посмотрел на меня через прозрачный пластик, его мордочка сморщилась.

– Он ничего не делает, – сказала я.

Тор стоял надо мной с блокнотом и делал заметки. Не знаю, что он там записывал, – ничего не происходило.

– Все еще ничего, – произнесла я.

– Так и работает наука, – сказал Тор. – Ничего, ничего, ничего. Кажется, что-то! Ой нет, опять ничего.

– Не представляю, как ты это терпишь.

– Ты что, шутишь? Это же увлекательно.

– В самом деле? Ничего – это увлекательно?

– Иногда, – сказал Тор. – Думаю, зависит от того, что это за ничего. Попробуй теперь дать ему подсказку.

Я прижала палец к пластику, привлекая внимание Бычка.

– Домой, – сказала я ему.

Бычок не шелохнулся.

– Домой, – повторила я. – Иди домой, и получишь икру. Из-за тебя я выгляжу как идиотка.

– Домой! – пропел Бычок; пластик приглушал его голос. – Домой, домой!

– Попробуй отвернуться, – предложил Тор. – Кажется, они не хотят гиперпрыгать, когда на них смотрят.

– Ладно, – сказала я, разворачиваясь. – Я не смотрю.

Мгновение спустя слизень ткнулся мне в ногу. Это был Бычок, он выжидающе смотрел на меня с пола.

– Думаю, он видит в тебе источник икры, ФМ, – сказал Тор.

– ФМ! – повторил Бычок.

– Не я, – сказала я, взяла Бычка на руки и еще раз дала ему заглянуть в ящик-дом. Потом я отнесла его обратно в наблюдательный ящичек и закрыла за ним прозрачную дверцу.

– Домой, – сказала я и отвернулась.

Тор изучал свой блокнот. Когда я посмотрела на наблюдательный ящичек, Бычка там не оказалось. Я нашла его в «домашнем» ящичке жующим икру.

– Ага! – воскликнула я. – Ты молодчина! Домой.

– Домой! – радостно пропел слизень.

– Хорошо, – сказал Тор. – Итак, он отправился искать еду, потому что знал, где та находится. Теперь посмотрим, сможешь ли ты заставить его сделать это, если он не будет предварительно видеть еду.

Я подождала, пока Бычок доест икру, а потом перенесла его обратно к наблюдательному ящичку и посадила внутрь.

– Домой, – сказала я ему.

– Домой, – отозвался слизень.

А потом исчез и снова появился в «домашнем» ящичке и принялся вынюхивать икру.

– Ура, работает! – Я достала уже почти опустевшую баночку с икрой и дала Бычку ложечку.

– Хорошо, – сказал Тор. – Теперь давай попробуем с другим слизнем.

Когда я обернулась, Драпа уже взобралась на плечо Тору и тыкалась носом ему в щеку.

– Похоже, Драпа вызвалась добровольцем для участия в эксперименте.

Я сняла слизню с плеча Тора. Мы с ним оказались так близко друг от друга, что у меня стало покалывать кожу, и не только у меня – Тор покраснел так, что даже тыльная часть шеи сделалась красной. Потом дверь внезапно отворилась, и мы отскочили друг от друга. На пороге возник Йорген с Жабром в руках. Он с любопытством посмотрел на нас.

– Эй, у вас тут все в порядке? – спросил он.

– Все хорошо! – слишком громко ответил Тор.

– Хорошо! – заявил Жабр со своего насеста на согнутой в локте руки Йоргена.

– Ой, ну вот не начинай, – сказала я Жабру, забирая его у Йоргена. – Хорошо, что ты здесь. Ты как раз вовремя, чтобы поучаствовать в нашем эксперименте.

– Боюсь, у меня нет на это времени, – проговорил Йорген.

Я пожала плечами:

– А я тебе и не предлагаю.

Йорген посмотрел на меня так, словно я свихнулась, но по крайней мере не стал комментировать, что мы с Тором стояли так близко друг от друга, когда он вошел.

– Вообще-то, я собирался сказать вам, что они почти готовы попробовать использовать коммуникатор, чтобы связаться с Куной, – продолжил Йорген. – Они собираются использовать голопроектор для питания коммуникатора, но Кобб по-прежнему хочет, чтобы мы все присутствовали, поскольку работаем со слизнями. Тэдвик хочет, чтобы Тор проконсультировал его по поводу коммуникатора, а затем мы с ФМ должны доложить об этом.

– Конечно, – отозвался Тор. – ФМ может показать тебе, над чем мы сейчас работаем. – И он выскочил из комнаты быстрее, чем обычно. Надеюсь, он спешил убраться подальше от Йоргена, а не от меня. Возможно, дело было не во мне.

Йорген посмотрел на меня, приподняв бровь:

– Работаем? Так вот чем ты тут занята?

– Вообще-то, да, – сказала я. – Мы разработали эксперимент.

– Это так теперь называется?

– Заткнись, – сказала я ему.

Йорген ухмыльнулся.

– Может, мне сейчас посмеяться над тобой и Спенсой? – поинтересовалась я. – Потому что, если это честная игра, я сейчас…

– Забудь, что я сказал, – быстро проговорил Йорген. – Показывай ваш эксперимент.

– Я уж думала, ты никогда о нем не спросишь. – Я дала ему блокнот Тора, хотя Йорген с ним выглядел вовсе не так мило. – Вот тебе записи.

Йорген углубился в записи Тора, пока я использовала остаток икры для эксперимента с Драпой и Жабром. Драпа не телепортировалась в коробку, сколько бы я ей ни показывала икру, а вот Жабр переместился тут же, радостно пропев: «Домой!»

– Хм… – сказал Йорген. – Возможно, некоторые из них лучше стимулируются едой, чем другие.

– Возможно, – согласилась я. – Но даже Бычку потребовалось некоторое время, чтобы выполнить команду. Не знаю, получится ли из этого надежный способ убеждать их прыгать, но похоже, что они способны делать это снова и снова, не ожидая, чтобы мы их испугали.

Йорген сверился с часами:

– Нам пора к командованию. Я вижу, что ты здесь делаешь, ФМ, но не уверен, что это лучше того, что есть у нас.

– Пока нет, – заметила я. – Тор говорит, что науке нужно время, чтобы получить результат.

– Ну а я о чем! – сказал Йорген.

Ему не нужно было ничего уточнять. Мы оба знали, что времени-то у нас и нет.

Командный центр кишел штабистами, инженерами, а также людьми из свиты Джешуа Уэйт, присланными Национальной ассамблеей. Йорген пробрался сквозь толпу и встал за спиной у матери, а я последовала за ним, чувствуя себя не в своей тарелке. Мне стало получше, когда к нам присоединился Тор – перед этим он что-то обсуждал с несколькими другими инженерами.

– Ладно посадили в коммуникатор, – сказал Тор. – И голопроектор подключили. Кобб записал сообщение, и мы настроили данные в коммуникаторе так, чтобы они соответствовали метаданным первой передачи Куны. Это все сплошная теория, и мне бы хотелось иметь больше времени, чтобы все проверить, но, вероятно, это должно сработать.

– Ты когда-нибудь к этому привыкнешь? – спросила я. – Запускать проекты в эксплуатацию прежде, чем почувствуешь себя спокойно благодаря объему проведенных испытаний?

Тор вытер ладони о комбинезон.

– Пока точно не привык.

– А теперь тишина! – сказал Кобб со своего места в центре комнаты. – Мы собираемся отправить сообщение.

Он кивнул Цзымин, и та нажала кнопку на панели управления, а потом Кобб произнес в свою гарнитуру:

– Говорит адмирал Кобб, человек с планеты Россыпь. Министр Куна, пожалуйста, подтвердите прием.

Цзымин нажала другую кнопку.

– Сработало? – спросил ее Кобб.

– Думаю, да, – ответила Цзымин. – Сообщение ушло, но было ли оно получено…

– Адмирал Кобб, человек с Россыпи, – зазвучал из динамиков все тот же жутковатый голос, что и в первом сообщении. – Подтверждаю прием. Спасибо, что ответили.

Кобб кивнул, и Цзымин возобновила трансляцию.

– Министр Куна. Мы хотели бы встречи с вами, но не можем определить ваше местонахождение. Наш цитоник не обучен, а гипердвигатели примитивны. Мы будем рады любой помощи, которую вы сможете предложить, чтобы связаться с вами. Ждем указаний.

– Боюсь, что время на исходе, – ответил Куна. – Верховенство послало свои силы бомбить то место, где я сейчас нахожусь. Пока что наша минимальная артиллерия сдерживает их, но я опасаюсь, что они в любой момент могут послать за подкреплением.

– Сколько у них кораблей? – спросил Кобб.

Последовала пауза.

– Двадцать истребителей. Мы знаем из сети, что силы Верховенства рассредоточены. Боюсь, они вскоре соберутся у вашей планеты.

– Они уже собрались, – сказал Кобб. – На данный момент мы их сдерживаем.

– Двадцать кораблей, – пробормотал Йорген. – С этим мы можем справиться. Если сумеем туда добраться.

– Я передаю координаты через мой гиперком, – сказал Куна. – Пожалуйста, подключите вашего цитоника к коммуникатору, чтобы получить их.

– Подключить нашего цитоника? – заговорила Джешуа. – Что, ради Полярной звезды, это значит?

Большинство присутствующих уставились на смутившегося Йоргена. Больше всего на свете он ненавидел, когда у него не было ответа на вопрос.

– Возможно, ему надо пообщаться с тейниксом, – сказала я. – С тем, через которого мы отправили сообщение.

– С Ладно, – сказал Тор. – Он в коммуникаторе, в секторе Чарли.

– Тебе же не обязательно прикасаться к Ладно, да? – сказала я Йоргену. – Ты можешь напугать слизня на расстоянии, так что должен смочь…

– Погоди, – сказал Йорген, закрывая глаза. – Я работаю над этим.

– Давай, – сказал Кобб, придвигая микрофон поближе. – Говорит адмирал Кобб. Мы работаем сейчас над подключением цитоника.

– Ну? – тихо спросила я Йоргена.

– Я пытаюсь, – ответил он. – Возможно, если бы я… – Йорген дернулся назад, словно его ударили по лицу. – Я получил их! Адмирал, я получил координаты! Я знаю, где они находятся. Звезды, ну и больно же!

Йорген потер виски. Мать смотрела на него с беспокойством.

– Мы получили ваши координаты, – сказал Кобб. – Мы пришлем вам звено для защиты. Йорген, бери звено «Небо» и…

– Мы должны сперва связаться с Национальной ассамблеей, – перебила его Джешуа. – Пусть они примут решение, прежде чем мы отошлем куда-то одного из наших цитоников. Мы не знаем, сумеют ли они вернуться.

Кобб посмотрел на Йоргена.

– Это правда, сэр, – сказал Йорген. – Я не уверен, что смогу снова найти Россыпь самостоятельно. Слизни, возможно, способны инстинктивно вернуться с такого большого расстояния, но я не уверен. Но эти инопланетяне разбираются в гипердвигателях лучше, чем мы. Возможно, они смогут научить нас.

Кобб повернулся к Джешуа:

– Вы хотели иметь возможность контактировать с нашими врагами. Это единственная инопланетная сила, которая предлагает нам разговор. Нам нужно использовать этот шанс.

– Я согласна с вами, – сказала Джешуа. – Но это должна решать Национальная ассамблея…

– Сэр, – вмешался в разговор Йорген. – Координаты исчезают. Это происходит медленно, так что у нас есть немного времени, но это то же самое, что было со Спенсой. Я не знаю, как их удержать.

– Бери звено, – сказал Кобб Йоргену. – Летите.

Джешуа нахмурилась.

Йорген заколебался на мгновение. Потом кивнул.

– Слушаюсь, сэр, – сказал он, и я последовала за ним на выход из командного центра.

Мы вместе побежали к посадочной площадке.

15

Остальные члены звена встретились с нами у кораблей. Ти-Столл еще дожевывал жареные полоски водорослей из столовой, а Мята застегивал летный комбинезон, но Киммалин и Сэди уже забирались в кабины.

– Что происходит? – спросил Артуро, встретивший нас у корабля Йоргена. – На этот раз летим только мы?

– Мы собираемся спасти бежавшего министра Верховенства, – сказал Йорген. – Летит только наше звено, но нам нужно поторопиться. Министра Куну уже атакуют. У меня есть координаты для гиперпрыжка туда, но мы все еще думаем, как нам вернуться.

Эта новость явно встревожила Артуро.

– Это приказ?

– Это приказ, – подтвердил Йорген. – Так что все на взлет.

Артуро кивнул и направился к своему кораблю, крикнув по пути Неду, чтобы он сделал то же самое.

Примчался Тор с ящиком, полным слизней, и сунул его мне в руки. Там уже сидели Жабр, Счастливчик, Бычок, Драпа и Твист.

– Кобб хочет, чтобы голопроектор оставался подключен к коммуникатору, – сообщил он, – тогда мы сможем связаться с вами, когда вы туда доберетесь, потому что и у нас, и у Куны будет коммуникатор.

– Возможно, ты больше не сможешь напугать Ладно, – сказала я. – Тебе придется использовать другого фиолетового слизня. Хотя мы с одного захода получили от Куны несколько сообщений, так что, возможно, связь сохраняется некоторое время после того, как она установлена.

– Я попробую это сразу после вашего отлета. – Тор прикусил губу с таким видом, будто он хотел что-то сказать, но передумал.

– Я помогу тебе загрузить слизней в корабль Йоргена, – сказала я, глядя на тейниксов.

Там был еще один фиолетовый слизень, и я подумала, что Тор запутался, но, когда мы добрались до кабины Йоргена, он положил его в металлический ящик под приборной панелью вместе с остальными.

– Я думаю, вам следует взять с собой передатчик, – произнес он. – Я точно не знаю, сколько тейниксов будет у Куны. Теоретически Йорген может общаться цитонически без слизня, но думаю, что у тебя должны быть все ресурсы, которые мы можем предоставить на случай… – Его голос сорвался, и он глубоко вздохнул.

Я поняла. Я уходила, а он оставался, и ему было страшно. Возможно, за нас всех, но мне нравилось думать, что за меня он боялся чуть больше.

– Я вернусь, – пообещала я. – Безукоризненный послужной список неумирания, помнишь?

– Угу, – сказал Тор. – Я помню.

Я хотела взять его за руку, но Йорген уже карабкался в свою кабину.

Пора выдвигаться.

– У нас не было времени соединить корабли, – сказал Тор Йоргену, – так что вам придется, как в прошлый раз, соприкасаться крыльями.

– Понял, – отозвался Йорген. – Мы заставим это работать. ФМ, пора.

Тор сжал мою руку, а потом поспешил прочь. Я помчалась к своему обычному «Поко» и забралась в него, с ходу включая подъемное кольцо и взлетая. Когда мой корабль поднялся до предельной высоты платформ между полями потрескивающей голубой энергии, что скрепляла щит по швам, я оглянулась и увидела, что Тор смотрит нам вслед.

«Я вернусь», – мысленно сказала я ему. Но эти слова, даже будь они сказаны вслух, не стали бы правдивыми. Никто из нас не мог дать такого обещания.

Возможно, мне не стоило ничего начинать – так ему будет только больнее, если произойдет самое худшее. Или, быть может, я придавала этому слишком большое значение. Возможно, на самом деле никто из нас не имел значения. Что изменится, если нас не станет? ССН по-прежнему обучали новых курсантов. Если новички закончатся, они снизят возраст тестирования на пилота, и курсанты будут все моложе и моложе. Мы продолжали отправлять группы с подобными заданиями, никогда не зная, вернутся ли они назад, потому что наше выживание как сообщества имело большее значение, чем выживание отдельных лиц. Я не могла с этим не согласиться – видела в этом логику.

Но все равно задавалась вопросом: если мы не имеем значения как личности, то для чего сохраняем сообщество?

Я присоединилась к остальным участникам полета менее чем в полукилометре от платформы. Сквозь щель между платформами видна была потрескивающая сетка щита. Как бы я ни боялась звезд – они вызывали у меня ощущение, что я могу упасть с лица мира, – теперь, когда они исчезли, я скучала по ним.

Думаю, скоро я снова их увижу.

– Звено «Небо», – произнес Йорген, – сходимся ближе. Все корабли должны соприкасаться, или кто-то из вас останется здесь.

Я аккуратно встала между кораблями Сэди и Киммалин. Наши крылья соприкасались, и я увидела, что Сэди смотрит на меня из своей кабины. Я попыталась успокаивающе улыбнуться ей. Вспомнила слова Тора: «Ты всегда выглядишь такой уверенной в себе».

Я поняла, что хочу казаться такой. Спенса выходила из себя, Йорген расстраивался, Тор говорил о страхе так, словно это был его лучший друг.

А я?

Быть тем, на кого все смотрят, – есть в этом некая безопасность. Я чувствовала все, но не хотела, чтобы об этом кто-то знал.

– Ну что, – сказал Йорген. – Выглядит хорошо. Запускаем гипердвигатель.

Я закрыла глаза. Мы собирались прыгнуть намного, намного дальше, чем пробовали до сих пор. Интересно, займет ли это больше времени. Интересно…

– Звезды! – раздался из рации голос Ти-Столла. – Ребята, вы это видите?

– Да, – отозвался Йорген. – Думаю… Думаю, это и есть наше место назначения.

Я открыла глаза и посмотрела через стекло кабины на черное пространство перед собой. Свет ближайшей звезды шел у нас из-за спины, освещая объект вдалеке – большую скалу, над которой возвышались десятки белых щупалец, торчащих из нее, как лепестки полевого цветка.

Невозможно было понять, насколько это велико или насколько далеко. Я никогда не видела ничего, с чем можно было бы сравнить это место. Я включила мониторы приближения на максимум.

– До этой штуки сто пятьдесят километров, – сказал Артуро. – Нам же она нужна?

– Погоди, – потребовал Йорген. – Я принимаю сообщение.

Мы зависли в пространстве. Наши корабли немного сместились после прыжка, так что мы больше не соприкасались друг с другом, но никто пока не включил ускорители, чтобы двигаться дальше.

Моя рация издала потрескивание, и я потянулась к регулятору. Сейчас не время выходить из строя.

А затем из динамика раздался ровный, чуждый голос Куны:

– Звено «Небо», – сказал инопланетянин, – спасибо, что пришли к нам на помощь. Ваш лидер разрешил мне обратиться к вам. Как вы можете видеть, мы с моей командой застряли на старом аванпосте Верховенства в Солнцекрае – заброшенном исследовательском центре, построенном здесь для изучения этого редкого вида гигантских звездоподов. Вам захочется этого избежать. Он приближается к циклу линьки, что делает его особенно голодным.

– Он голодный? – произнес Мята. – Зараза, что она имеет в виду, говоря, что он голодный?

– Я понимаю, что вы, люди, не часто встречали представителей иных рас, – продолжил Куна. – Мой биологический вид называется «они», потому что мы не соответствуем человеческим понятиям о полах. Дионейцы…

– Йорген, – сказал Нед, – о чем этот инопланетянин говорит?

– Он просит не называть его «она», – сказала я. – Но может, мы отложим официальное представление до того момента, как доберемся туда?

– Верно, – согласился Йорген. – Спасибо за… хм… урок этикета. Моя команда постарается изучить язык, который вы предпочитаете. А пока что вы можете сказать, как до вас добраться? Вы говорите, что эта гигантская звезда… цветок… эта штука собирается нас съесть?

– Да, гигантский звездопод. Обычно он предпочитает минералы и другую космическую материю, но щупальца на его конечностях не смогут отличить металл ваших кораблей от более питательных разновидностей, так что вы можете попасть в его жвала прежде, чем он поймет, что захватил вас по ошибке. Я рекомендую полностью избегать его конечностей, облетая заднюю часть… Ох, как неудачно!

Из-за гигантского звездопода в нашу сторону направилось несколько объектов. Судя по датчикам приближения, это, вероятно, были корабли, ждущие подкрепления от Верховенства. Вот только они, должно быть, заметили нас, потому что перестали ждать.

– Пожалуйста, поторопитесь, – попросил Куна.

– Звено «Небо», – заговорил Йорген, – мы собираемся пролететь… с той стороны этой махины, которая не может нас съесть. Кто-нибудь понял, что это за сторона?

– Та, с которой нет симпатичного космического монстра, – сказала Киммалин. – Это же ясно.

– Хорошо, – сказал Йорген. – Избегайте кораблей противника, но, если кто-то откроет огонь по вам, стреляйте в ответ.

– Совет на все времена, – хмыкнула я. – Построение?

– Двойное V, – ответил Йорген. – Ориентируемся так, чтобы этот гигантский космический монстр был наверху… гигантской космической скалы.

Поскольку поблизости не было планеты, у которой мог бы быть условный низ, я решила, что об этом стоило бы договориться заранее.

– Почему сверху? – спросил Нед. – Разве космический смертоносный монстр со щупальцами не может располагаться внизу?

– Да потому, что цветы растут вверх, – пояснила Сэди. – Даже гигантские смертоносные цветы. Это же все знают.

– Она тебя уела, Аспид, – усмехнулся Артуро.

– Меньше болтовни, – вмешался Йорген. – Давайте посмотрим, во что мы летим.

Мы притихли и разошлись в стороны, развернувшись так, чтобы звездопод смотрел щупальцами в темное небо, а потом, разбившись на пары, прибавили скорость и двинулись к Солнцекраю: Артуро и Нед – с одной стороны, мы с Сэди – с другой. Мои датчики приближения стояли сейчас на минимуме, и я видела с десяток вражеских кораблей, приближающихся к месту недалеко от центра нижней части скалы. Еще десять кораблей приближались к нам. Они превосходили нас численностью, но мы к этому привыкли.

– ФМ и Страж, – скомандовал Йорген, – отвлеките на себя столько, сколько сможете. Ти-Столл и Мята, поддержите их. Остальные попытаются прорваться к другой группе кораблей. Разделяй и властвуй.

Разделение команды на две группы ослабило и нас тоже, но, учитывая все обстоятельства, это казалось хорошим выбором. Если бы мы потратили слишком много времени на перехват, у оставшихся кораблей было бы больше времени, чтобы уничтожить или захватить Куну.

– Вас поняла, – сказала я, и мы с Сэди помчались к приближающимся кораблям.

Подойдя ближе, мы развернули ускорители, чтобы снизить скорость до скорости воздушного боя. Сэди следовала моему примеру, а это значит, что конкретная форма маневра зависела от меня. Для этих кораблей было бы разумнее отказаться от наживки и держать периметр, чтобы не дать нам приблизиться к базе, где укрылись Куна и его команда. Мне пришлось изобразить, будто я пытаюсь прорваться мимо кораблей, а не отвлекаю их от выполнения задания, и надеяться, что они увидели во мне достаточную угрозу, чтобы это сработало.

– Прикрой меня, – велела я Сэди.

– Есть! – отозвалась она.

Я приступила к сложной последовательности маневров уклонения, от которых Тор позеленел бы. Я проскользнула мимо вражеских кораблей под ливнем огня деструкторов. Некоторые развернулись, их трассы красного огня последовали за мной. Я получила удар, но он отлетел от моего щита. Я помчалась к месту нахождения Куны, собирая на ходу хвосты.

– Молодец, ФМ! – похвалил Йорген.

– Мы вас прикроем, – добавил Мята.

Теперь пришло время симулировать панику. Я позволила своим маневрам уклонения стать шире и неряшливее, но не столько для того, чтобы дать врагам слишком легкую цель, сколько для того, чтобы они могли подумать, будто я теряю контроль. Затем я переключила ускорители, почувствовав резкое сопротивление, когда силы перегрузки сокрушили гравикомы. Я сменила направление, метнувшись обратно к вражеским кораблям, что было невозможно сделать в атмосфере, но прекрасно работало в вакууме. Я загарпунила вражеский корабль энергокопьем и, используя собственную инерцию, выполнила поворот, а затем отлетела в сторону, позволяя кораблю уйти, как только я прошла мимо.

Это сработало. Когда я рванула в сторону, половина кораблей последовала за мной. Ти-Столл и Мята присоединились к Сэди и стреляли по чужим кораблям сзади, добавляя адреналина погоне. Вражеские корабли помчались за мной, меня окружал огонь деструкторов, ослабляя мой щит. Я ускорилась – не смогла бы их обогнать, но они стали менее точными на высоких скоростях, а здесь у нас было огромное преимущество.