Главная
Стихи и поэзия
Игорь Ильницкий
Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы
Читать онлайн бесплатно

Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы бесплатное чтение

Авторы: Коробейникова Ирина, Ащеулова Антонина, Незамайков Григорий, Устинова Виталина, Игнатюк Елена, Поплавский Алесь, Преснякова Наталья, Светличная Марина, Яблоновская Ольга, Адлер Наталья, Конюшенко Ирина, Нагибина Светлана, Игнатенко Иван, Полещикова Елена, Куат Жанна, Вахтомина Анастасия, Кречмер Алла, Пипкова Татьяна, Горецкая Татьяна, Килиджан Светлана, Нагиев Юрмет, Пчелинцева Вера, Хлопкова Лариса, Шевчук Ирина, Ильницкий Игорь, Никитина Валентина, Камушкова Мария, Петров-Жеребченко Денис, Шишина Цветана, Кузнецова Татьяна, Шахова Тамара, Костарев Станислав, Войтович Михаил, Богданова Вероника, Юкина Юлия, Лескова Анастасия, Яковлева Мария, Колегова Анастасия, Бажина Ольга, Чаругина Марина, Гортинская Лидия, Загоруля Татьяна, Олейник Анна, Анюховский Александр, Тимчук Наталия, Авраменко Ирина, Боронина Татьяна, Патов Сергей

Редактор Ирина Коробейникова

Дизайнер обложки Ксения Алексеева

ISBN 978-5-0065-5567-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Слово к читателю

Сегодня у Международного Союза русскоязычных писателей юбилей. Нам пять лет. Пять лет вместе…

Мы неслучайно выбрали для названия юбилейного издания слова Фёдора Тютчева «Союз души с душой родной», потому что за пять лет стали по-настоящему родными, близкими не только по духу, но и по мировоззрению, жизненным принципам. Мы научились поддерживать друг друга без зависти и конкуренции в творчестве, помогать развивать скрытые способности и уверенность в себе. Мы обогащаемся духовно, радуясь успехам и победам друг друга.

В 2020 году, когда мир накрыла пандемия, и человечество вынужденно оказалось в изоляции, особенно сложно пришлось творческим людям, которые нуждались в общении, эмоциях и обмене энергией.

Именно тогда и возникла идея о создании сообщества пишущих на русском языке авторов из разных уголков земного шара с целью виртуального общения, возможности реализации творческих идей, саморазвития и взаимообмена знаниями и умениями в писательстве.

15 марта 2020 года родился наш Союз.

Позже цели несколько изменились, и мы поставили перед собой просветительские и образовательные задачи, главной из которых стала задача сохранения чистоты и пропаганды русского языка в разных частях света.

«Современная русская литература должна быть качественной!» – таков девиз нашего Союза, и мы ему неустанно следуем в нашей деятельности.

В настоящее время Союз имеет белорусское, казахстанское, израильское отделения. На наших интернет-площадках вКонтакте и Дзен-платформе более 2500 подписчиков.

Отрадно видеть, что кроме именитых прозаиков и поэтов Союз ежегодно пополняется молодыми креативными авторами. Год от года он набирает силу, уверенность, становится популярным.

В день рождения Союза нам было интересно узнать, о чём думают и мечтают те, кто стоял у истоков его создания.

В этот торжественный день хочется выразить благодарность всем, кто поддерживал и продолжает поддерживать инициативы Союза своим творчеством, душевным теплом, неустанной заботой и бескорыстной помощью, и пожелать Союзу дальнейшего развития и процветания во славу нашего любимого русского языка!

Ирина Коробейникова —
президент Международного Союза
русскоязычных писателей

Ирина Коробейникова – президент Союза

Ваше литературное кредо?

Не изменять себе в жизни и творчестве. Любое дело, за которое взялся, делать так, чтобы не было мучительно стыдно перед собой.

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

О жертвах репрессий, о тех, кто провёл лучшие годы в КАРЛАГе. Здесь в 1937 году по распоряжению тройки НКВД был расстрелян мой дед, о котором мы вообще ничего не знаем. Здесь, на прекрасном чистом литературном языке, который достался нам от русской интеллигенции, заключенной в застенки лагерей, выросла я и мои дети, воспитываются внуки.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

В мире много прекрасного. Нужно учиться видеть это и восхищаться.

Мои предки служили людям: бабушка кормила геологов, мама спасала жизни и лечила больных, отец учил детей быть физически сильными и здоровыми. Я тоже учу вечному, что было, есть и останется после нас – растения, животные, наша планета, Вселенная.

Моя профессия учителя не уходит от меня и на пенсии. Я учу других верить в добро, любить людей, уважать и ценить русский язык, по мере сил помогаю раскрывать потенциал человека, верить в свои силы, добиваться успехов.

Как у меня это получается, судить вам.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Скорее всего, живописью, ландшафтным дизайном, флористикой. Я пейзажист по стилю. Не имея способностей к рисованию, рисую словом.

Что Вам дал наш Союз?

Союз – это моё дело. Это большая часть моей жизни. Это люди, за которых я взяла некоторую ответственность, когда им было необходимо объединиться вместе, чтобы пережить сложный период изоляции во время пандемии. Сейчас самоизоляции нет, но многие остаются одинокими по сути, особенно творческие люди, и им очень нужна поддержка единомышленников.

Это для меня и возможность осуществить свою миссию на Земле – просветительскую. Отдать другим то, чем владею сама.

Вероника Богданова – участник инициативной группы

Ваше литературное кредо?

Отдать этому миру всё, что накопилось в моей душе и просится наружу. Иногда мне кажется, что ради этого я и появилась на свет. Как бы высокопарно это ни звучало, в этом состоит миссия человека пишущего. Если ему дано писать, значит, он должен это делать. Должен пробиваться к людям сквозь стену неприятия и непонимания, чего бы это ему ни стоило. А оценят или нет – время покажет. Главное – отдать то, что дано тебе, ибо дано оно не во владение, но в пользование…

О чем Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Идей и мыслей очень много! Все они касаются прозы. К примеру, очень хотелось бы попробовать писать сказки для детей и для взрослых.

Какой посыл Вы несете своему читателю и миру в целом?

Есть фраза, в которую я верю изо всех сил: «Самый тёмный час всегда бывает перед рассветом». И я хочу сказать людям: даже в самые мрачные времена и при самых тяжёлых обстоятельствах всегда ищите свет и тянитесь к нему! А если не получается – зажгите его сами!

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

В своё время неплохо танцевала и пела. Пробовала рисовать. Может быть, реанимировала бы это всё…

Что Вам дал наш Союз?

Роскошь душевного позитивного общения!

Михаил Войтович

Ваше литературное кредо?

Моё литературное кредо – слушать своё сердце и быть честным с собой, не идти на поводу текущей конъюнктуры, писать о том, что найдёт живой отклик в душе читателя, вызовет искренние эмоции, заставит сопереживать, задуматься, и, смею надеяться, поможет даже что-то изменить в своей жизни и мировоззрении.

О чем Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Мечтаю углубиться в прозу, написать полноценный большой роман о нашей сегодняшней жизни глазами современного человека со всеми его переживаниями, душевными метаниями, недостатками, ошибками, исканиями. Если брать поэзию, то хочу расширить жанровую направленность, больше писать о природе, сделать ряд посвящений известным людям, которые занимают важное место в моей системе ценностей. Также в планах – поэма, возможно о временах года и цикличности времени.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Я верю, что мир спасёт любовь и доброта. Этой простой, но такой трудно осуществимой истиной пронизаны все мировые религии. Основные посылы читателю и миру в целом – не осуждать чужое мнение и ценности, держать сердце открытым для любви, не зарывать таланты в землю, не бояться выходить из зоны комфорта, помнить, что любой поступок порождает последствия, не поддаваться злобе, зависти и унынию, потребительской лихорадке и догмам, ощущать неразрывную связь со всем живым, на своём месте делать что-то хорошее и доброе для этого мира. Жить настоящим, а не ожиданием будущего, принимать с благодарностью всё, что приносит каждый день, надеяться на лучшее. Не путать упёртость с упорством, веру с суеверием, отчаянных с отчаявшимися. Но правда в том, что ни у кого нет идеальных готовых рецептов и безупречно правильного сценария жизни.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Однозначно – живописью и музыкой. Я делаю робкие и очень непрофессиональные попытки в этих направлениях, но это просто маленькие отдушины. Хотелось бы написать эпическое полотно маслом, научиться играть на флейте.

Что Вам дал наш Союз?

Прежде всего возможность общаться с близкими по духу людьми и площадку для реализации творческих идей. Союз не даёт закоснеть и застояться в болоте повседневности, постоянно вдохновляет на написание новых произведений, будит вдохновение и стимулирует оттачивать поэтическое мастерство. Благодаря Союзу у меня теперь целая полка сборников со своими стихами, есть ряд наград за участие в конкурсах.

Это как большая дружная семья, которая всегда протянет руку помощи и поддержит в любых творческих начинаниях.

Светлана Нагибина

Ваше литературное кредо?

Литературное кредо – писать просто о сложном.

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

О чём хотелось написать, написано. О чём захочется написать, напишу. О планах я написала так: «Я загодя не мыслю тем, они ко мне приходят сами». Стараюсь не отпускать первый порыв, слушаю поток. О чём хочется писать? В первую очередь о Боге, о природе, о родине, о роде и земле, о творчестве, о человеке.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Считаю, что поэт призван писать прежде всего о любви, она так многогранна, всегда интересна, глубока, нова и потрясающе красива.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Общую идею, наверное, можно сформулировать просто – писать красоту, идти к правде, искать Бога.

Что Вам дал наш Союз?

Союз – интересная творческая площадка, в которой я обрела друзей, талантливых собратьев и сестёр по перу, получила ценный опыт судейства в конкурсах, расширила кругозор, узнала яркие имена на литературной карте мира.

Иван Игнатенко

Ваше литературное кредо?

Писать только о том, что пережил сам. И хотелось бы, чтобы это тронуло сердца читателей, и чтобы слова в моих стихах рисовали картину, словно художник.

О чем Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Хотел бы написать большой рассказ о людях, посвятивших жизнь службе и служению РОССИИ.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Посыл простой – надо быть человеком всегда и везде. Тонко чувствовать красоту окружающих людей, красоту природы. Я это остро чувствую, так как много лет провёл за колючкой в тюрьме, работая с осуждёнными.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Я очень люблю ночную рыбалку. Когда я один в ночи сливаюсь с природой, то становлюсь её частью. Занимаюсь изучением философий и религий мира.

Что Вам дал наш Союз?

Союз дал мне счастье познакомится с прекрасным творчеством наших членов, где есть работы настоящих мастеров. Я у них многому научился. ЧЕСТЬ ИМЕЮ!

Антонина Ащеулова – ведущая образовательной рубрики

Ваше литературное кредо?

Быть честной, последовательной и оригинальной – вот в этом и заключается моё литературное кредо. Второе своё кредо сформулирую так: «О сложном – просто».

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Никогда не пробовала написать сказку: добрую, с захватывающими приключениями. А ещё хочется написать книгу для вечернего чтения: трогательную, душевную и добрую. Книгу, которую хочется читать, завернувшись в плед у камина с чашечкой горячего чая. То, что нужно для зимней холодной погоды, особенно, если она присутствует в душе.

А самой сокровенной мечтой остаётся тема «Моя тропинка к православию». Мысли зреют в душе, но на бумагу ещё не выплескиваются.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Языковыми средствами стараюсь создать тёплую и располагающую атмосферу, которая позволяет читателю на некоторое время забыть о внешнем мире. Своим читателям, как и миру в целом, через творчество стараюсь донести чистоту помыслов, жизнеутверждающий оптимизм и всеобъемлющее чувство любви в самом широком смысле этого слова.

Если бы не писательство, каким творчеством хотели бы Вы заниматься?

Мне очень нравится создавать видеосюжеты по местам экскурсионных туров. Большое удовольствие доставляет фотосъемка.

Что Вам дал наш Союз?

Членство в Союзе – это очень важная ступенька развития моего литературного увлечения. Это новый творческий уровень, новые возможности для самообразования, появление единомышленников, расширение читательской аудитории.

Игорь Ильницкий – член правления Союза

Ваше литературное кредо?

Оставаясь романтиком, я стараюсь не стареть душой с годами и рассказывать в своих произведениях о событиях, которые имели место и в моей жизни, и в жизни моих родных и близких.

Стараюсь также по возможности передать те чувства, что наполняли наши сердца в юности и те, что приходят к нам сейчас.

Моя поэзия – это вера в лучшее, хорошее и значимое, что должно произойти в жизни каждого человека.

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Я являюсь автором нескольких песен, написанных совместно с композиторами Казахстана. Последние две песни вышли и на мои слова, и на мою музыку.

Хочу продолжить и дальше свою творческую работу в этом направлении, так как верю, что мои лучшее произведения ещё впереди.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Своим читателям желаю сохранить и пронести внутри себя такие чувства, как любовь, верность, доброта, долг, сострадание и милосердие ко всему живому на земле.

Быть в ответе за нашу планету и стараться сделать её лучше.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Люблю разную музыку, с удовольствием слушаю классику, органные произведения, обожаю народные песни.

Когда-то занимался музыкой, теперь заново осваиваю баян, на котором не играл уже много лет.

Что Вам дал наш Союз?

В Союзе я нашёл творческих людей, близких мне по духу. Благодаря Союзу меня окружают самые дорогие сердцу друзья, мои книги, которые появились на книжных полках. В творческом Союзе – наша сила!

Ирина Шевчук

Ваше литературное кредо?

Пишу о том, о чём кричит моя душа! Поэтому моё творчество – моя жизнь, моя боль, моя любовь, моя вера…

Считаю, что только истинные чувства и откровение души способны рождать качественные строки.

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Одинаково увлечена как поэзией, так и прозой. Но если стихи рождаются внезапно, транслируются потоком рифм откуда-то свыше, не спрашивая моего на то разрешения и желания, то написание прозаического произведения требует времени, полного сосредоточения, погружения в тему и тишины… А это, к сожалению, не всегда получается.

С возрастом осознала, что мечты – это иллюзии. Ничего не планирую, полагаюсь всецело на Божью волю и прошу Его милости дать мне силы и возможность завершить написание начатого романа. Хочется сделать ещё очень много доброго и полезного.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Нетерпима к равнодушию и лицемерию! Не мыслю жизнь без Любви и Веры! Уверена, что именно эти два чувства во всех их проявлениях способны творить чудеса! Хочу, чтобы люди научились быть добрее и терпимее друг к другу.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Много лет жизни было отдано работе в сфере культуры, сцене и детям.

Сцена обладает волшебной магией исцеления и способна дарить ни с чем не сравнимые эмоции единения с залом. Это настоящее чудо, когда ты стоишь один на один перед несколькими сотнями людей, в полной тишине ловящих каждое твоё слово!

Что Вам дал наш Союз?

В жизни не бывает случайностей – это мое убеждение. Наш замечательный Союз стал для меня настоящим подарком судьбы! Я благодарна всем тем, кто сегодня мне дорог и духовно близок! Спасибо за постоянную позитивную «движуху», за возможность жить активно, творчески наполненно, интересно и главное, проживая на самом краю земли, не чувствовать себя одинокой!

Цветана Шишина – руководитель израильского отделения

Ваше литературное кредо?

Язык – зеркало души.

О чем Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Хочу написать роман о жизни своих друзей в стране, которую мы потеряли (боюсь не осилю).

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Литература несёт добро, учит и развивает, приносит единство помыслов для улучшения мира.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Профессионально занялась бы рисованием.

Я и сейчас рисую для души и для настроения.

Что Вам дал наш Союз?

Союз принёс расширение аудитории читателей и кругозора. Люблю всё новое.

Принёс новых друзей и единомышленников. Отвлёк от дурных мыслей и повседневных забот.

Денис Петров-Жеребченко

Ваше литературное кредо?

Литературное кредо, как и жизненное – по Маяковскому: «Светить и никаких гвоздей!»

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Я слишком мало чего пока написал, чтобы «мечтать» на будущее в этом направлении.

Есть время и вдохновение – пишу! Хотелось бы и переводы иностранной поэзии попробовать осуществить, и до пьесы дозреть-дорасти, возможно, написать что-то стоящее и вкусное для театра.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Посыл читателю и миру в целом – делиться тем, что было интересного и важного в жизни, особенно хорошим.

Подтверждать написанным то, что жизнь, несмотря на всякие трудности, недоразумения и горести – это чудесный, неповторимый подарок Вселенной, который надо ещё заслужить и которым надо грамотно и уважительно распорядиться.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Если бы не писательство, то… сочинительство музыки, лингвистика, освоение других музыкальных инструментов, ещё больше спорта и путешествий, исследований нашей планеты.

Что Вам дал наш Союз?

Союз – это общение с хорошими, талантливыми людьми, расширение кругозора и творческого опыта, некое негласное подстёгивание себя тем, что нельзя останавливаться на достигнутом, что нужно продолжать дальше теребить своё нутро, сочиняя, пробуя себя в разных жанрах, искать поводы и источники для вдохновения и познания мира.

Жанна Куат

Ваше литературное кредо?

Моё литературное кредо – воспевать любовь и доброту через призму взглядов моих персонажей. Да, звучит довольно банально и высокопарно, но каждый раз, когда мне пишут, что после моих рассказов на душе стало теплее, я понимаю, что достигла цели.

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Я мечтаю написать книгу, после прочтения которой каждому захочется пойти и обнять своего близкого.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Все мои произведения о том, что нет ничего сильнее любви. Она многогранна, могущественна и недооценена.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Я бы занималась тем же, что и сейчас – развивала свой бизнес, вела частную практику семейного психолога, заботилась о детях и родителях, вела кулинарный блог, ходила на свидания с мужем. Я бы нашла через что выразить любовь к миру.

Что Вам дал наш Союз?

Союз дал мне огромную поддержку в лице каждого из членов, доброе и отзывчивое сообщество, в котором каждый радуется успехам друг друга.

Страница Союза – уютное пространство на просторах сети, где можно действительно отдохнуть душой.

Ольга Бажина – член правления Союза

Ваше литературное кредо?

Что такое «кредо»? По латыни это означает «Верю»! Во что я верю сейчас? Всю свою жизнь я верила и верю в Добро и хороших людей, в каждом человеке стараюсь найти прежде всего хорошее! Я просто люблю и людей, и братьев наших меньших, и как стихотворец пишу об этом в своих поэтических откровениях. Что касается и поэтов, и прозаиков, то это люди с обожжёнными душами! Они несут на плаху чужих мнений и рассуждений давно наболевшее. Считаю, что своими произведениями они исповедаются Миру!

И вот сейчас моя боль – это мой любимый Русский язык, Русская литература и Русская культура! И моё кредо – среди многих других поэтов – внести свой маленький вклад в защиту этих трёх обиженных в настоящее время! И я верю, что они снова смогут доказать всему Миру своё величие!

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Стихотворения рождаются вне зависимости от наших планов. Наверное, это будут и стихи для детишек, и гражданская лирика, и философская, и пейзажная, и даже, возможно, сказки! Увидим в дальнейшем. Время покажет!

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Насчёт моего посыла Миру я уже сказала: Добро, Добро, Добро! Без различия наций и континентов! Чтобы однажды люди увидели в других не волков, а братьев и сестёр!

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Для меня неожиданно оказалось, что я обладаю широким вокальным диапазоном. Знала бы раньше, может быть, в музыкальной школе занялась бы серьёзно вокалом!

Что Вам дал наш Союз?

Очень-очень много! Самореализацию в поэтическом творчестве, поддержку в годы пандемии, когда сидела дома и никуда не выходила, встречу с замечательными умными, талантливыми доброжелательными авторами, наконец, обретением пусть виртуальных, но настоящих подруг! Кроме того, подсказку тем для моих новых поэтических произведений (это для меня является постоянным родником)! Я пью из него живую чистую воду при творческой жажде.

Елена Полещикова – участник инициативной группы

Ваше литературное кредо?

Моё кредо: «В любви и в слове – правда мой закон». (Шекспир)

О чём Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Мне кажется, что почти все темы мною уже в той или иной степени охвачены, но часто происходит доосмысливание, переосмысливание, приобретение нового опыта, поэтому может получиться совершенно или отчасти новое произведение на старую тему.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Мой основной посыл: «Люди, будьте добрее друг к другу, к природе, к миру в целом! В основе всего – любовь, порядочность, честность и ответственность!»

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

У меня так вопрос не стоит: я и писала, и пела с детства, пишу и пою сейчас, так что мои приоритеты – поэзия и вокал – сопровождают меня всю жизнь! (Ещё очень люблю танцевать – занимаюсь латино, вяжу, обожаю собак).

Что Вам дал наш Союз?

Союз – это объединение талантливых творческих людей, общение с которыми приносит радость, обогащает, позволяет найти новых друзей и единомышленников; Союз даёт возможность участвовать во многих конкурсах, печататься в сборниках, находить свою аудиторию; Союз предлагает много интересных конкурсных тем и заданий, не даёт заскучать и засохнуть мозгу!

Юрмет Нагиев

Ваше литературное кредо?

«Не делай другому того, чего не пожелаешь себе».

Ценю фразу, что «учиться никогда не поздно».

Верю, что воспитание – это то, чего сейчас не хватает людям. Это опасность, грозящая человечеству.

У литераторов миротворческая миссия. Прав был тот первый, кто задумался и произнёс: «Красота спасёт мир».

О чем Вы ещё не написали, но мечтаете написать?

Так как я автор, пишущий в жанре короткой прозы, хотел бы попробовать написать повесть или роман на историческую тему.

Какой посыл Вы несёте своему читателю и миру в целом?

Надо работать над собой.

Без самообразования трудно представить успешного литератора. Задача литератора сложная – нести миру мир, добро, всё то хорошее, что изобрело, придумало, воспитало человечество.

Если бы не писательство, каким творчеством Вы хотели бы заниматься?

Если бы не писательство, я точно занимался бы аппликациями.

Этим делом я увлекался со школьных лет. Соломенных поделок тогда набралось столько, что юбиляры и именинники сами заранее говорили, чего бы им хотелось иметь из моей коллекции. Вот так всё и раздарил.

Что Вам дал наш Союз?

По моему мнению, Союз достиг своей главной задачи: сплотил вокруг себя творческих людей со всего мира, поддержал и поддерживает молодых авторов, в том числе и «старых».

Гимн Международного Союза русскоязычных писателей

Слова Алеся Поплавского —
победителя конкурса гимнов МСРП 2025 года,
руководителя белорусского отделения Союза.

Грядущий день, благослови

нас мыслью дерзкой, здравой, новой!

Всё начинается с Любви

и с нашей веры в силу Слова.

Из всех земных оков и уз

венец всему и добрый Гений —

наш созидательный Союз,

Храм новых Муз и Вдохновений.

Мы в связке этой – я и ты —

в пространствах истин языковых,

апологеты Красоты

и вестовые Смыслов новых…

Грядущий день, благослови

нас мыслью дерзкой, здравой, новой!

Всё начинается с Любви

и с нашей веры в силу Слова.

Алесь Поплавский
Беларусь

Рис.0 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Камень

Я тенью был Твоей ни в чём не винной,
когда Твой дух носился над пучиной.
Когда сей мир срединный в горних высях
считал себя святым, я торопился,
смотрелся в святость чёрных циферблатов,
в рассветную печаль и в мрак закатный.
Разматывали медленные стрелки
немую вечность… Всё казалось мелким…
И таял миг за мигом в прошлом, либо
терялся в швах разодранных изгибов.
И вот меня опять, как в коем веке,
целуют ночи в сомкнутые веки.
И в кукольных рождественских вертепах
дни новые чужие тени лепят.
Ваяют мир присутствия и тлена
рукой непревзойдённого Родена…
В нездешней тьме ночной первопричинной
оставь меня быть камнем, а не глиной…

«Ни Христа, ни пророков, ни Будды…»

Ни Христа, ни пророков, ни Будды…
Лишь на сердце рубцы да следы
раскрещённых, расхристанных будней
как предчувствие близкой беды.
Мне б, конечно, смеяться со всеми
в ожидании праздной тусы,
торопить похотливое время,
бесконечно смотря на часы,
и брести в никуда январями
полагаясь, как все, на авось…
Помолись за меня в этом храме
безутешных невидимых слёз!..
На пороге обещанной Пасхи,
где осталось, ребёнку сродни,
мне, как в детстве картинки-раскраски,
разрисовывать радостью дни…

У дверей моих…

Всё исчислено, порознь взвешено…
И в мой сон
входит утро почти безгрешное
блеском солнц,
в тесноту узких улиц вклинившись,
тьму обжив,
разбросав у ног божьи линии
вкось и вкривь.
В неоглядной тщете окраинной
фонари,
словно лица ослепших Каинов
в тле зари.
Словно блик красной мглы на гравии,
павших ниц,
никогда не воскресших Авелей —
душ без лиц.
У дверей моих чей-то грех лежит,
словно тень.
Не споткнуться бы и войти без лжи
в новый день.
Только пялится утро раннее
мне вослед,
как на отданный на заклание
силуэт…

Искушение

В пространствах роскошных и приторно душных
я, словно ребёнок, в трёх соснах заблудший,
лишённый случайно любимых игрушек,
ищу день вчерашний в блудливом бездушьи
вечерних кварталов, разнузданных улиц,
влача существо своё прочь в этот улей,
вобравший в себя все грехи, не иначе…
И снова подспудно в который раз прячу
порочность свою под витринной вуалью…
И взгляд мой скользит вместе с красной спиралью
в неоновый рай повседневных убожий,
теряясь во взглядах случайных прохожих.
И будто сошедший с гравюр карандашных,
цежу эту грусть с преисполненной чаши.
Кучу от тоски в ресторанных уютах,
встречая своё повивальное утро.
И катится время фужером разбитым.
И кажется, все недовольные квиты.
И смех, леденящий мою одинокость,
настолько чужой и настолько далёкий…

Жёлтый смех

И оживляло эхо речь.
Всё обретало форму мечт.
Октябрь расплёскивал печаль,
как будто воду на асфальт.
И примеряла суета
вериги чистого листа
и манекенов жёлтый смех,
и совоокий призрак тех,
кто этим смехом одержим,
предвидя собственную жизнь.
От лиц немых их, без прикрас,
я цепенел, как пёс не раз.
И страх вынашивал вопрос,
зачатый мной в безумстве грёз:
«Куда течёт Фисон река,
в сыпучих сумерках песка?
Куда ведёт Твоя рука,
меня слепого сквозь века?..»
В моих глазах нет больше слёз.
И срубом дом мой в землю врос.
Живу в себе, как взаперти.
Иду, куда-нибудь прийти.
От тихой скорби до утех,
воруя чей-то жёлтый смех.
Не утешай мою печаль
своею кротостью, Скрижаль!..
Уже давно, наверняка,
в пустыне высохла река…

Белая герань

На плахах триумфальных площадей
большие тени маленьких людей.
Тут и мою тоску, беде сродни,
выгуливают тягостные дни.
Плетусь не раз сквозь эту толчею
я, как чужак, сквозь каменный уют,
не вглядываясь в бренность сонных лиц,
не вслушиваясь в пенье чёрных птиц
и в то, что слышал здесь уже вчера…
Спадает в скверах к вечеру жара,
и в тесных, неухоженных дворах
неистовствует та же детвора,
где, словно тень особого тавра,
в окне напротив – белая герань,
смотрящаяся в мир как бы извне —
цветы, что исповедуются мне,
которым исповедуюсь и я
в счастливые минуты бытия…
Мы, словно пара диких журавлей,
живущих в тесноте среди людей.

Девушка в красном кимоно

Фрагменты гипнотического сна,
исчезнувшие в прошлых временах,
где ты в безумно красном кимоно,
как будто бы сошедшая с панно,
в мой мир из асотических ночей,
оставшаяся в вечности ничьей…
Придуманный фантомный облик твой
размыт уже не раз седьмой водой.
Видения сошли давно на нет.
Смотрю с тоской тебе я часто вслед.
Все то, что будет после, было до.
Ты, словно внесценический Годо,
бесследно затерявшийся в годах.
Ты та, кого я ждал и буду ждать.

Ависага

Суетою чужой, захожей,
явью ложной, погрязшей в дрязгах,
входит утро в моё безбожье…
Обними меня, Ависага!..
Прикоснись к мысли мыслью ясной.
Словом к слову не для огласки…
Телу зябко во тьме ненастной.
Сердце жаждет тепла и ласки.
За окном ускользает где-то,
в паутине размытых линий
не распятая хлёстким ветром
теснота предрассветной сини.
И растёт в тишине гордыни,
той, что так и не осознали,
одинокий, как глас в пустыне,
шёпот давней немой печали…

«Истлевающие мгновенья…»

Истлевающие мгновенья,
как смола в костре на поленьях.
День из радости тихой выткан.
Суета шита белой ниткой.
Тень скользит по стене улиткой.
Явь грядущая – сущей пыткой.
Лиц бесстрастных – неразличимость.
Душ заблудших – неизлечимость.
Толпы страждущих, суматошных,
безрассудно застрявших в прошлом.
Толпы алчущих и скорбящих
о потерянном настоящем.
Лицемеры, льстецы и судьи…
Мелет время людские судьбы.
Стрелок сломанных мерный скрежет —
мир надежд и безумств безбрежен.
Нить плетёт свою Ариадна…
Вот он подлинный рай и ад наш!..
Отзовись из глубин кромешных,
назовись чужаком нездешним,
кинь монетку: орёл или решка?..
Кто я: ферзь или только пешка?..
Как мне с временем этим слиться,
не растратить себя, смириться?..
Ночь глухая во мне, ни блика —
вековая печаль безлика.
Теснота темнотой лоснится.
Мёртв журавль, и мертва синица…

Вероника Богданова
Россия

Рис.1 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

«Луна взошла на пьедестал …»

Луна взошла на пьедестал —
И там осталась.
Макну её рябой овал
В свою усталость

И выпью залпом небосвод,
Как горький кофе…
Жизнь – путь,
И каждый им идёт
К своей Голгофе.

Лишь душу злом не надорви:
Останься добрым,
Чтоб получить глоток любви —
Копьём под рёбра…

«Не мела ты дом, не варила щи…»

Не мела ты дом, не варила щи
И не стряпала пироги.
На коня – верхом, да – ищи-свищи,
Но не смогут найти враги.

За спиною – лук, у бедра – колчан,
Полный дерзких певучих стрел,
И, тебя не выдавший, замолчал
Плахе отданный менестрель.

И гнездо внутри у тебя свила
Птица скорбная – вдовья боль,
Понесёт ту боль на себе стрела,
Метко пущенная тобой.

И споёт она в чей-то смертный час
Песню, что менестрель сложил…
А с ветвей души птица сорвалась,
Сердце, как тетива, дрожит…

Но однажды ты упадёшь с коня
Средь далёких чужих земель,
И душа, небесной струной звеня,
Вскрикнет: где ты, мой менестрель?

Столько долгих лет мстила за тебя,
Стрелам песни твои даря…
Тишина в ответ. Лишь ведёт, скорбя,
В одинокую ночь заря.

Что готовит нам вечности порог?
Радость встреч? Пустыню разлук?
А тебе в ладонь звонкий месяц лёг —
Звёздных стрел твой небесный лук…

«В который раз исходит небо снегом…»

В который раз исходит небо снегом…
Так много снега – городу к лицу.
Я от своей судьбы устала бегать:
Бегу по кругу, еду – по кольцу.

Повсюду – тот же снег и те же лица,
Листаются пейзажи день за днём.
И я уже боюсь со снегом слиться —
Или внезапно раствориться в нём.

А кто-то кружит по кольцу, как прежде,
И в снегопадном мельтешенье лет
Пусть в белой пелене ему забрезжит
Едва заметный встречный силуэт,

Как указатель поворота к дому,
Где снежный морок душу не знобит…
Сверни с кольца, где с неба невесомо,
Кружа кого-то, вечный снег летит…

«Я хочу отпраздновать с тобой…»

Я хочу отпраздновать с тобой
Воскресенье и начало лета,
На краю вселенского рассвета
Вслушиваясь в облачный прибой.

Я хочу поверить в то, что мир
Создаётся постепенно нами,
Просыпаясь между временами,
Смотрит на Денеб и Альтаир

И на росчерк ало-золотой,
Что вскрывает горизонт: оттуда
Утро появляется, как чудо…
Я хочу отпраздновать с тобой

Таинство очередного дня,
Словно этот день для нас впервые…
Лебедь и Орёл, как часовые,
Путь к рассвету пусть во тьме хранят.

Жрица

А ты говорил, что всё будет так, как надо.
На жизни вперёд прописаны в звёздной книге
Сценарии все, и нет никакой интриги:
Вновь лето придёт с осколками звездопада,

И будет зима – она непременно в белом,
Пока ещё снег в краях наших неизменен,
И будет слепить апрель, облаками вспенен,
И май трудовой взойдёт семенами смело,

Ведь солнце потом по-летнему воссияет!
Ты так говорил: в природе нельзя иначе…
Тогда почему декабрь дождями плачет,
И в мае – сойдёт ли снег? – агроном гадает

На картах таро в избушке, что ты недавно
Проведал и сам, во мне сомневаясь, видно.
Но ты же всё знал про нас! И вдвойне обидно,
Что в этих сомненьях мы с той поры на равных.

Хвала небесам! – Оттаял наш май, и снова
Штурмуют ростки, на солнце равняясь, пашни,
И ты говоришь: сомнения – день вчерашний,
Известно давно: доверие – вот основа

Всего, и о том написаны книг страницы
На жизни вперёд, и всё будет так, как надо…
Ждём к осени звездопадную канонаду
И снег в декабре…
Но вновь выпадает Жрица…

Плачет Бог…

Плачет над нами Бог то дождём, то снегом.
Видимо, и Всевышнему не до смеха.
Средь облаков луна – серебра прореха —
Путникам ночью кажется оберегом.

Бог на руках нести нас готов, но слишком
Много их – тех, кто больше идти не в силах.
Снежные шапки теплятся на могилах:
Видно, опять оплакивал нас Всевышний.

Слёзы его весною стекают в реки:
Вот отчего так солоны океаны.
Ветры скулят, зализывая нам раны…
Что ж мы опять наделали, человеки?

Сколько же можно боль причинять друг другу,
Просто ругаясь или воюя насмерть?
Бог растревожен – значит, у нас ненастье:
Он от бессилья нам посылает вьюгу.

Плачет над нами Бог то дождём, то снегом.
Лунные полукружья – как Божьи веки.
Но серебром небесным горит от века
Эта луна, что выглядит оберегом,

И, замерев в пути на минуту, к небу
Стоит поднять глаза, и она ответит…
Голос луны чуть слышный похож на ветер,
Тот, что полынью пахнет и свежим хлебом.

Плачет над нами Бог… От него не требуй
Высушить слёзы, что выжигают душу…
Слышишь, луна? Спасибо, что я не трушу,
Из черноты могил поднимаясь к небу…

На линии взгляда

На линии взгляда мы все беззащитны, как дети.
Нас просто читают, как книгу: не спрячешь нутра.
А впрочем, ненадобны прятки напрасные эти.
На линии взгляда итожить приходит пора,

И мы вспоминаем легко, откровенно и честно
Грехи и ошибки: их времени нет исправлять,
Их след нестираем…
А, может быть, самое место
Следам нашим там, где их нам довелось оставлять?

Заблудшая душа

Отпустите заблудшую душу туда, где ей место,
Где от звёздного света так часто сбываются сны,
Где случается всё по любви и ни разу – в отместку,
Где проклюнулись листья, хотя далеко до весны,

Где повсюду тепло, пухом бережно выстланы гнёзда,
И в обеденный сон не вгоняет обыденность дней…
И взметнётся душа прямо к свету!
Потом будет поздно!
Отпустите сейчас, я молю, позаботьтесь о ней!

Кто ты в караване?

Вот шагает по пустыне караван:
Вереницею – верблюды. Мерный ход
Помогает новый одолеть бархан.
Спит дрожащий воздух. Свёрнут дастархан.
Позади привал. Пора идти вперёд.

Где оазис? Если знаешь – подскажи,
Коль ты в этом караване – проводник.
Но обманывают сердце миражи,
Позволяя миг надежды вновь прожить,
Пусть счастливый, но всегда – всего лишь миг.

Ну, а может, ты погонщик? Что тогда?
Дирижируешь верблюдами легко,
И бредут они уныло сквозь года,
И чужая путеводная звезда
В Млечный Путь своё вливает молоко.

Караванщик ты! – Твердит твоя душа.
Ты властитель над поклажей и людьми,
По твоей указке вдаль они спешат.
Что продать и что купить – тебе решать!
Только руку протяни – и всё возьми!

Так шагает караван за годом год,
Как песочные часы – барханов строй.
Он достигнет цели, если повезёт,
Где душа оазис счастья обретёт,
Проплутав средь миражей свой путь земной.

Как песок сквозь пальцы, сыплются мечты.
За спиной пустыня твой заносит след…
Караванщик, проводник… Так кто же ты?
Может, жизнь твоя – мираж средь пустоты,
И верблюдом прожил ты десятки лет?

И, когда к тебе поклажу поднесут
И в межгорбие возложат со смешком,
Ты поймёшь, что наступает высший суд:
И попробуй, докажи, что не верблюд,
И пройти сумей в игольное ушко…

Михаил Войтович
Россия

Рис.2 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Родному Союзу посвящается…

В нашем Союзе – мудрость и сила,
Словом сражается славная рать,
Главное – ложь нам глаза не застила,
Не истребила потребность писать.

Правду нести на открытых страницах,
Текстом души пробуждая сердца,
Чтобы рвались из груди вольной птицей,
Если лететь – так уже до конца!

О людях писать и о найденном счастье,
Малых делах и победах больших,
Несокрушимой единственной власти —
В Царстве небесном и дикой глуши.

Власть та любовью извечно зовётся,
Только она и спасёт этот мир,
Словом в народах Земли отзовётся,
Смыслом заполнит вселенский эфир.

Наше оружие – острые перья,
Яркого солнца прямые лучи:
Даже когда будут заперты двери —
Их отворят золотые ключи.

Светом таланта и точностью рифмы,
Прозой разящей и солью стиха
Мы одолеем барьеры и рифы,
Стены разрушим, пройдём сквозь снега.

В нашем Союзе мы связаны слогом.
Крепче, чем сталь, та сакральная связь,
Благословенная любящим Богом,
Что сотворил нас как каждого часть.

Мы друг для друга – святая опора,
Духом едины на все времена,
И в многоголосии общего хора
Свои ноты дарит любая струна.

Нас вдохновляют родные пенаты,
Служат негаснущим маяком.
Здесь всяк входящему искренне рады,
Здесь обрели мы свой истинный дом!

Покаяние

Мы в бубны бьём, стремясь растрогать звёзды,
Но лишь смешим и Бога, и себя,
Улыбку прячет небо в лике грозном,
Для вида плача каплями дождя.

Пытаясь рассказать, что всё нам снится,
Пытаясь указать нам путь домой,
Мелькают дни безумной колесницей,
Ведомые неведомой рукой.

Мы планы строим на пороге бездны
И в будущее смотрим свысока,
Взлететь желая из каморок тесных
Туда, где вальс танцуют облака.

Но притяжение Земли неумолимо,
И тянет вниз груз прошлого седой.
Мы раз за разом ковыляем мимо
Своих вершин, назначенных судьбой.

Давно впустили в души грех унынья,
Вещами обросли, как камни мхом,
И ставим во главу угла гордыню,
Дела благие оставляя на потом.

Но что тогда оставим мы потомкам,
Как оправдаемся за свой никчёмный быт?
Их голоса уже звучат негромко —
Так будущее с нами говорит…

И может быть, на острие восхода,
В неясном свете солнечных лучей
Мы снова обретём величье рода
Во всей красе развёрнутых плечей.

Напутствие в новый год

Вы не тащите в новый год
Былое зло и старые обиды,
И горький вкус просроченных побед;
Оставьте брань и ссоры у ворот
В сопровождении враждебной свиты
Из жизни вычеркнутых лет.

Проторьте чистую и светлую дорожку,
Мостите путь свой из кирпичиков добра.
Пусть каждый станет проводящим током,
Чтобы взаправду, а не понарошку
Любовь, застыв на кончике пера,
В мир изливалась нескончаемым потоком.

Увы, нам не дано предугадать,
Что уготовано в водовороте судеб,
Какая участь ждёт в пересеченье дней,
Что сможем обрести, что потерять.
Никто не запретит мечтать о чуде,
Меняя линии отыгранных ролей.

Не торопясь, сложите всю картину,
Наполните любовью каждый элемент,
И сами станьте его важной частью —
Судьба не признает, когда наполовину.
Пускай же полон будет этот радостный момент,
Который люди называют счастьем!

Осколки бытия

Чаек крик
По живому режет волну,
Солнца блик
Не дождётся подругу-луну,
Неба сдвиг
Проливает на землю вину,
Этот миг
Нити жизни сплетает в одну.

Сердца стук
Ускоряет пульсацию вен,
Ветра звук
Разрушает иллюзию стен,
Пальцы рук
Прикасаются к ямке колен,
Этот круг
Замыкает все оси систем.

Зверя стон
Слышен всюду издалека,
Дна уклон
Нас уносит за облака,
Царский трон
Бесполезен без седока,
Эха звон
Без остатка вобрали века.

Чисел ряд —
Как предчувствие тишины,
Острый взгляд
Проникает в бесцветные сны,
Мира клад
Сгнил давно на задворках тюрьмы,
Кто здесь брат?
Протяните мне руку из тьмы…

Веры флаг
Делит душу напополам,
Тайный знак —
Как предчувствие будущих драм,
Чёрный мрак
Вновь сменяет заря по утрам,
Пусть же так
Обрету я свой внутренний храм…

Когда ты ушла

Остыл приготовленный ужин,
И вечер – мой господин —
Лохмотья распущенных кружев
В осколках разбитых витрин.

Колышется занавеска,
В прокуренной кухне – тоска,
Мерцает пространство гротеска
Под взглядом дверного глазка.

За ним – полоса отчуждения
И странно-пустой коридор
Без голосов и движения —
Как будущему приговор.

Желток неостывшего воска
Сползает по кромке окна,
Лишённая прежнего лоска
Висит в Зазеркалье луна.

Блуждают озябшие тени,
Вселяясь в кривые углы,
Белеют твои колени
В проекции темноты.

Я вижу их так же явно,
Как если бы предо мной
Вдруг встали высокие травы,
И сам бы я стал вдруг травой.

Но засыпает снегом
Продавленный старый диван,
Как нескончаемым веком
Виной истекает кран.

А впереди – злые ночи,
Безрадостные года,
И душу предчувствие точит,
Что это уже навсегда.

Лишь тот, кто назначен нам свыше,
Поможет ту чашу испить,
Я верю: пока мы дышим,
Мы сможем всё изменить…

Второе пришествие

Свеча горела до утра
Клеймом предательства Петра,
Стекло разбилось,
Он вернулся;
Всё повторилось,
Круг замкнулся.

В ночь прокричали петухи,
Уже отпущены грехи,
Свеча сгорела,
Мрак сгустился,
И весть летела:
Сын явился.

Он снова шёл и правду нёс
Среди потухших чёрных звёзд.
Мечта сбылась,
Любовь проснулась,
Звезда зажглась,
Ось развернулась.

С плодами сладкими земля,
Клубком отравленным змея,
И люди снова
Закрыли уши,
Не вняли Слову,
Продали души.

Иуда празднует беду,
Босой Исус идёт по льду.
Сны истончились,
Буквы стёрлись,
Мечты разбились,
В дно упёрлись.

Нам причащаться не с руки,
Глухая тьма в конце строки.
Хлеб зачерствел,
Вино прокисло,
Храм опустел,
Исчезли числа.

Висит багровая луна,
Нас гложет общая вина.
Узлы стянулись,
Хор распался,
Мы оглянулись —
Он смеялся.

Там, на горе, лишь тень креста,
Фантом распятого Христа.
Помост качнулся,
Ритм сбился,
Мир пошатнулся —
Суд свершился.

Пуповина сущего

Свет всё ближе – всё больше грязи
Проявляет он в душах праздных.
Тот, кто ищет,
Стать сможет чище,
Наблюдая, как струпьями слазит
Что-то чёрное вперемешку с красным.

Пусть путь и разный до горних высей,
Пусть даже хаос царит повсюду,
Свет тьму разгонит
В открытых ладонях.
Этот миг стоит потерянных жизней,
Чтобы, как прежде, поверить в чудо.

Общей мы связаны пуповиной,
Нитью прочной с единым сущим
И, несмотря на различья
От нищеты до величья,
Друг друга незыблемые половины
В зыбком мире, чего-то ждущем.

Владивосток

Здесь море нежно
Целует небо
В туманной дымке
Свинцовых туч.
В волнах безбрежных —
Улыбки света,
К замкам заветным
Забытый ключ.

В силках гранитных —
Живое сердце,
Свободно дышит
Морской прибой.
На тонких нитках
Небесных терций
Повисли крыши —
Пейзаж родной.

В изломах сопок —
Вся мудрость жизни,
В закатном чуде —
Мазки богов.
Армады лодок,
Форпост отчизны —
Простые люди
И мало слов.

Мосты – как крылья
Над водной бездной,
И крики чаек,
Как крик души.
Огни флотилий
В проливах тесных
Путь освещают
В ночной тиши.

Я с ним навечно
Судьбою связан,
Здесь моя пристань,
Здесь мой порог.
Моя предтеча —
Палитра красок
Оживших истин —
Владивосток…

Рядовые эпох

Жизнь плоска —
На поверхности круг,
Сон туманный над вечным забвением,
Как и всё, что мы видим вокруг —
Лишь тоска
Пополам с удивлением.

Кто придаст
Глубину и объём
Блёклым мыслям в их мелкой ничтожности,
Кто погрузит нас в тот водоём —
Тайный пласт
На краю невозможности?

Скучен мир —
Слишком много томов,
Истрепались страницы несметные;
Больше нет здесь обильных даров,
Память стёрта до дыр,
Как подшивки газетные.

Вспыхнет век
Только мигом одним,
Что промчится с большим опозданием;
Станет ветром клубящийся дым,
И поймёт человек
Замысел мироздания.

Ключ найдут
От замков и дверей
К нашим грёзам, так и несбывшимся,
Чтоб избавить как можно скорей
От бессмысленных пут
Этих жизней приснившихся.

Всё уйдёт,
Перемелется в пыль,
Растворится в песках неизбежности…
А была ли та самая быль
В глубине тёмных вод —
Вероятность погрешности?

Встанут в строй
Рядовые эпох
На погосте пустынном и ветреном,
Пронесётся прощальный их вздох
Над остывшей землёй
И с восторгом, и с трепетом.

Тень былого света

Бокал вина,
Вмещающий в себя всю боль,
Что в душу жизнь вплести способна;
Ты пьёшь до дна
Осеннюю рубиновую хворь,
И сводит тишина с ума
В попытке мир познать бесплодной.

Горит свеча
Как вечный негасимый знак
Мучительных бессмысленных исканий;
Любви печать,
Вечерний разгоняя мрак,
Коснулась твоего плеча
И растворилась в пламени желаний.

Устал закат,
Как, впрочем, и смурной рассвет
Вставать над древней растерявшейся планетой;
Уже звучит набат —
Всё тлен, но всё же был и свет,
И молча топчется у врат
Лишь тень того былого света…

Ирина Коробейникова
Казахстан

Рис.3 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Отрывок из романа «Научи меня радоваться, ба!»

В эту неделю Элла так и не выбрала времени погрузиться в историю Виолетты Уваровой. Из издательства прислали несколько текстовых документов на корректировку, и она устала от чтения. По вечерам выходила на веранду и долго сидела в тишине, вдыхая прохладный воздух и вглядываясь в темноту. Дождавшись Нору, закрывала двери и ложилась спать. От переизбытка информации долго ворочалась, призывая сон, но мысли путались и не давали возможности отключиться.

В воскресенье, ближе к обеду, прихватив с собой термос с чаем, бутерброды с творожным сыром, ветчиной и огурцом, а также плитку шоколада для активизации мыслительной деятельности, она поднялась к бабушке. Помня, как её била лихорадка той, проведённой в комнате Виолетты ночью, когда она обнаружила дневник, Элла решила одеться потеплее. Она уселась в подушки, чтобы не уставала спина, закутала в плед ноги и только тогда раскрыла тетрадь. Нора, заметив выпавшую конфетную обёртку, тут же схватила её и скрылась под кроватью.

8 сентября 1941 года началась одна из самых трагических страниц в истории города на Неве – 900-дневная блокада Ленинграда фашистскими войсками.

С первых дней войны кинематографисты «Ленфильма» включились в борьбу против оккупантов. Многие ленфильмовцы встали на оборону города в рядах народного ополчения. На киностудии начались съёмки фильмов, герои которых, запомнившиеся по картинам мирного времени, теперь выступали с призывами на борьбу с агрессорами.

Учитывая, что враг стремительно продвигался к Ленинграду, было принято решение об эвакуации «Ленфильма» и создании объединённой киностудии в Алма-Ате. Ленинградские кинематографисты к тому времени уже сотрудничали с казахскими коллегами на съёмках нескольких фильмов, поэтому в Алма-Ате им были рады. Переехали, конечно, не все – часть ленфильмовцев ушла на фронт, а часть осталась в Ленинграде и работала над кинохроникой. Работы фронтовых операторов вошли в документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой», который получил первый советский «Оскар».

В дни, когда немецкие войска почти уже осадили Ленинград и тянули щупальца к Москве, киношная интеллигенция спешно собиралась в дорогу.

В Ленинграде было нестерпимо страшно. Ужасающая темнота, свист пикирующих немецких бомбардировщиков… Сотрясались дома, слышались глухие крики, возвещающие о том, то где-то снова на землю упала смерть…

8 сентября гитлеровские войска захватили Шлиссельбург, и эшелон с кинематографистами «Ленфильма» и со всем студийным хозяйством: техническим оборудованием, реквизитами, костюмами, макетами двинулся через всю страну на Восток. В одном из вагонов покидала родной Ленинград и Виолетта. Она только недавно получила от киностудии квартиру, и теперь молодой актрисе пришлось покинуть её, заперев дверь на ключ и оставив его в домоуправлении.

Поезда везли режиссёров, актёров, сценаристов, операторов, декораторов, осветителей и гримёров в безопасный, но загадочный край – столицу Казахской ССР. Согласно данным, в Алма-Ату в начале Великой Отечественной войны приехали около 3000 кинематографистов.

Тогда счёт шёл не на дни, а на часы. Решение эвакуировать «Ленфильм» в Казахстан было принято 27 августа 1941 года.

Поезд уходил 8 сентября, всего за несколько часов до замыкания немцами кольца ленинградской блокады. В последний момент немецкие мотоциклисты, «упавшие на хвост» всё-таки обстреляли эшелон «Ленфильма» ураганным огнём. Но в этот раз обошлось без потерь.

У московских коллег ленфильмовцев времени было больше. И решение об их отправке в Алма-Ату принималось на полмесяца раньше.

С каким настроением ехали именитые деятели кино, привыкшие к своим бурлящим культурной жизнью городам, пусть застывшим от холодного дыхания войны, но таким родным, привычным?

Киноэшелон тащился медленно, поминутно останавливаясь. Ехали в неизвестность. Тревогу, отчаяние старались скрыть за шутками, натужным оживлением. Какой-то молодой журналист вёз с собой только что вышедшие «Основы кинорежиссуры» Льва Кулешова. Книгу в дороге разукрасили карикатурами, изречениями и автографами.

Ехали весело. Пели любимые песни. Даже разыгрывали сценки и репетировали роли. Начатые фильмы нужно было доснимать, как только поезд придёт к месту назначения.

Обоз был в пути две недели. Доехав до места, все увидели сказочный зелёный город, окружённый серебряным кольцом снежных гор. На улицах журчали весёлые арыки, на деревьях висели красные, с голову ребёнка, яблоки апорт.

Москвичи и ленинградцы, прибыв в Алма-Ату, влюбились в уютный город. Виолетта сразу ощутила контраст между тревожным городом-крепостью Ленинградом, оказавшимся на пути врага, и относительно спокойной столицей Казахской республики в пяти тысячах километрах от линии фронта.

Почему решили эвакуировать «Мосфильм» и «Ленфильм», ВГИК и Всесоюзную сценарную студию в столицу советского Казахстана – единого ответа нет. Возможно, виной всему была алма-атинская благодать или триста солнечных дней в году, что давало возможность использовать натурные съёмки вместо дорогостоящих строительных павильонов. И, конечно, потому, что город Алма-Ата очень фактурный город. Единственной проблемой киношников была маскировка алмаатинской зелени, чтобы сделать кадр похожим на Москву или Ленинград.

Центральная объединённая киностудия (ЦОКС) появилась 15 ноября 1941 года на базе Алма-Атинской студии кинохроники, выпускавшей документальные картины.

Алма-Ата, как и вся страна, жила фронтом. Толпы на площадях ожидали у репродукторов военные сводки. В город шли эшелоны с ранеными, госпитали были переполнены. Актёры выступали перед ранеными с концертами. Похоронки приходили регулярно, достигая и этих отдалённых мест.

Быт эвакуированных складывался по-разному. Квадратные метры были роскошью. Из всего многообразия жилищных условий выделялся только трёхэтажный дом на углу улиц Кирова и Пролетарской, прозванный в народе «лауреатником». Нетрудно догадаться почему – в него селили знаменитостей, в том числе лауреатов Сталинской премии. Этот дом был больше похож на курятник, чем на элитное жильё. Низкие потолки, коридорная система, и у каждого лауреата по комнате с одним окном. Остальные жили по восемь-десять человек в каждой комнате. Ни туалетов, ни ванных в доме не предусматривалось. Вход со двора. Там на верёвках сохли чьи-то рубашки, платья, бельё. Дом почти всегда пустовал: съёмки шли и днём, и ночью. За «лауреатником» поспешно выстроили нечто похожее на цирк шапито, который использовался как павильон.

Условия в «лауреатнике» считались вполне себе приемлемыми по меркам военной эвакуации, но вот бытовые условия рядовых кинодеятелей были на грани допустимого. Сотрудников киностудии разбросали по частным домам. Жили в тесноте, да не в обиде. Первое время часто голодали. Более-менее приличные пайки полагались только заслуженным деятелям. Остальным еды явно не хватало. Тогда пришлось проявить смекалку – однажды продуктовые карточки просто нарисовали на бумаге. Когда о фальшивках узнали, «художников» едва не привлекли к уголовной ответственности. Но, понимая ситуацию, простили.

Местные жители тепло относились к приезжим. Старались помочь чем могли. Приносили курдюк, вяленую конину, кумыс, курт. В основном же рацион ленфильмовцев составляли затируха и лапша. Яблоки рвали в соседнем саду.

Больше удручали не бытовые трудности и не убогий карточный паёк, а униженная погружённость в низменные заботы, в поиски денег и пропитания, вплоть до обмена и торговли на базаре. Можно себе представить, как была шокирована, скажем, романтическая поклонница, увидев остервенело торгующимся со старым казахом своего любимого актёра.

От отчаяния, как всегда, спасала работа.

Электричество давали только ночью. Поэтому днём в основном проводили натурные съёмки, а в ночное время снимали с искусственным освещением. Работа не прекращалась ни на минуту. Не было никаких автоматов, монтажницы склеивали кадры руками. На студии работали в три смены. В павильонах не топили даже зимой. Изо рта шёл пар.

Но, несмотря на все трудности, за четыре военных года ЦОКС выпустила 23 полнометражных картины и десять короткометражных.

Главным достижением ЦОКС стал сенсационный фильм «Иван Грозный» создателя новой кинематографии гениального Сергея Эйзенштейна с Николаем Черкасовым в главной роли.

Подготовка к съёмкам «Ивана Грозного» требовала не только вдохновения. Здесь были проявлены чудеса изобретательности, так как снимали его в то время, когда нельзя было достать ни гвоздей, ни красок, ни самых необходимых вещей. Не было фанеры, из которой обычно строили декорации. И тогда художнику Алтынбеку Касымову пришла в голову спасительная мысль – из тростника-чия были сплетены огромные маты, на которых отлично держалась штукатурка. В переводе чий означает тонкий, худой, тонконогий. Тростник сам по себе действительно очень тонкий, но высушенный и переплетённый нитями или шерстью, является прочным материалом для ковров и циновок. Ими испокон веков пользовались казахи, киргизы и монголы. Чий растёт у небольших водоёмов в огромном количестве, поэтому материала хватало с лихвой. Целая бригада мастеров под руководством главного художника фильма расписывала сплетённые маты, в точности воссоздавая интерьеры кремлёвских залов, царских покоев и собора, в котором происходила торжественная коронация Ивана Грозного. Кремль из циновок! Подумать только! Это было поистине завораживающим зрелищем! Виолетта не могла оторвать взгляда от рук Алтынбека. Это были руки настоящего волшебника! Впрочем, не меньшее удивление вызывала и снежная зима, отснятая жарким летом. Каскелен, расположенный в пятидесяти километрах от Алма-Аты, на время превратился в Подмосковье.

В съёмках «Грозного» так или иначе был задействован весь город. Алма-Ату стали называть «всесоюзным тылом» и кинематографической столицей Советского Союза… В народе её прозвали «советским Голливудом».

Вместе с кинематографистами в Алма-Ате жили и работали около ста писателей из России, Украины, Белоруссии. Сюда эвакуировали известных музыкантов и видных деятелей культуры. Здесь трудились учёные с мировым именем. Это помимо тех многочисленных промышленных предприятий и более 50 000 профессиональных кадров, переехавших вместе с заводами и фабриками.

Именно в войну и послевоенные годы Алма-Ата превратилась в современный город. Эвакуированные представители московско-питерской интеллигенции после войны уехали, оставив неизгладимый след. Многие остались и, смешавшись с освободившимися политзаключенными из лагерей ГУЛАГа, срослись с Казахстаном и сыграли важную роль в культуре столицы и республики в целом. Многие за эти годы погибли. Только от брюшного тифа за годы эвакуации умерли 215 человек из объединённой студии.

Уже в первую зиму явились злые знамения. Так, 9 марта 1942 года на заготовках саксаула умер режиссёр и художник Валентин Кадочников. Он не дожил до тридцати.

Если всмотреться в судьбы тех, кому довелось остаться в живых, избежав и обмораживания на трудфронтах, и тифа, жестоко выкосившего сотрудников ЦОКС, убеждаешься, что именно здесь, в эти дни их героического напряжения проходит черта некоего рокового перелома. И творческого, и жизненного.

Шёл 1944 год… Виолетта, как и многие другие, тоже не избежала перелома в жизни: произошло грандиозное по силе эмоций событие. Она сама не заметила, как влюбилась. И художник киностудии Алтынбек Касымов, которому к тому времени было уже за сорок, ответил ей взаимностью. Виолетте только что исполнилось 27 лет, и она была необычайно хороша собой. Понятно, что юная актриса влюбилась в талант, а взрослый художник не мог устоять перед молодостью и красотой, хотя имел семью и множество ограничений, связанных с менталитетом и верой.

Алтынбек был невысоким и коренастым, немного ниже Виолетты, но светлокожим в отличие от южных казахов. Его род принадлежал к среднему жузу. Казахская пословица гласит: «Старшему жузу дай посох, чтобы пасти скот, Среднему жузу – дай перо для управления, Младшему жузу вручи копьё и выставь против врага».

Средний жуз занимал обширную территорию, включая в себя центральный, северный, восточный и частично южный Казахстан. Выходцы из Среднего жуза становились общеказахскими ханами; местные бии всегда пользовались большим уважением за знание законов и справедливые решения. Также Средний жуз представляли многие знаменитые акыны.

Местные жители этих территорий испытали на себе наибольшее влияние Российской империи. Именно благодаря этому здесь в своё время было больше учебных заведений, чем на территориях остальных жузов. Нередко школы открывались местными баями. Благодаря этому Средний жуз стал местом, где процветала интеллектуальная элита казахов.

В маленьком ауле, где прошло детство Алтынбека Касымова, по вечерам, в доме его деда собирались люди послушать жирши – народных сказителей. Их песни под аккомпанемент домбры – о любви и отваге, о верности, о доброте человеческого сердца – казались мальчику напоённым степью ветром, вечно живущим, как память о давно ушедших событиях.

Эти песни научили его видеть в сухой веточке горькой полыни величие и красоту природы, наполнили его душу мучительной и беспокойной жаждой собственного творческого труда.

Природа одарила его умением рисовать. Но рисунок на бумаге всегда конкретен. Он незыблем, как напечатанное слово. Бумажный лист держит его в плену своих границ. Но существует много путей продлить рисунку жизнь.

Один из них – кино. И Алтынбек Касымов выбрал кинематограф, чтобы оживить рисунок. Но до этого он ещё долго учился рисовать в Ленинградской академии художеств, которую на тот момент возглавлял Исаак Бродский.

Идею о том, что России следовало бы обзавестись собственной «кузницей кадров» в области изящных искусств, не раз высказывал ещё Пётр Первый. И даже успел за год до смерти подписать указ «Об академии, в которой бы языкам учились, также прочим наукам и знатным художествам».

По совету Ломоносова меценат и просветитель Иван Шувалов, имея влияние на императрицу Елизавету Петровну, добился учреждения «особой трёх знатнейших художеств академии». Под «знатнейшими» подразумевались живопись, ваяние и зодчество. Царица своим указом даровала заведению «Привилегию», наделив его императорским статусом. Тогда же на Васильевском острове началось строительство величественного здания в духе классицизма по проекту Жана Батиста Мишеля Валлен-Деламота и Александра Кокоринова. Академия художеств вступила в пору своего процветания.

Даже золотой век Императорской Академии художеств не был совсем уж идиллическим, но долгое время царившие там методы и порядки никем не ставились под сомнение. Гениальный преподаватель Павел Чистяков аккуратно, но твёрдо перестроил обучение рисунку и живописи, в результате чего из стен академии вышли столь разные, но чрезвычайно значимые фигуры, такие, как Репин, Врубель, Серов, Поленов, Борисов-Мусатов, Кипренский, Брюллов, Грабарь и многие другие.

Всё это Алтынбек рассказывал Виолетте в перерывах. Они, уединившись, пили из пиалок чёрный чай, добавляя в него кислый курт. Эти высушенные на солнце творожные комочки спасли жизни многим эвакуированным и заключённым. Его по праву назвали драгоценным камнем казахов. Рецепт курта перекочевал в жизнь современных казахов из древности. Для кочевников, которые много и подолгу передвигались по бескрайним степям, была жизненно необходима лёгкая пища, которая подолгу не портилась и служила отличным источником энергии. Таким и был курт. Его можно было добавить в бульон или просто грызть.

Виолетту поражало, насколько хорошо Алтынбек знал и разбирался в истории своего народа. Оказалось, что если казах не может назвать родственников до седьмого колена, то он считается великим грешником. Манкуртом, лишённым памяти рода.

Первоначально это слово применялось к рабам, а позже трансформировалось и стало применяться к тем, кто забывает свой язык и традиции.

Для того чтобы превратить человека в идеального раба, не помышляющего о восстании и бегстве, ему отнимали память путём надевания на него шири. Для процедуры выбирались молодые и сильные воины. Сначала несчастным начисто обривали головы, буквально выскабливали каждую волосинку. Затем забивали верблюда и отделяли наиболее плотную, выйную часть шкуры. Поделив на части, её нахлобучивали на головы пленных. Шкура, словно пластырь, прилипала к свежевыбритому черепу людей. Это и означало надеть шири. Затем будущим рабам надевали на шею колодки, чтобы они не могли коснуться головой земли, связывали руки и ноги, вывозили в голую степь и оставляли там на несколько дней. Под палящим солнцем, без воды и пищи, с постепенно высыхающей шкурой, стальным обручем сжимающей голову, пленники чаще всего погибали от невыносимых мучений. Уже через сутки жесткие прямые волосы невольников начинали прорастать, иногда они проникали в сыромятную шкуру, но чаще загибались и вонзались в кожу головы, причиняя жгучую боль. В этот момент пленники окончательно теряли рассудок и превращались в манкуртов.

Много раз, уходя со съёмок и репетиций, Виолетта обнаруживала у себя в сумке кулёчки с варёным мясом, солёным или кислым куртом, воздушными баурсаками и, конечно, талканом – священным блюдом кочевников, который готовят из обжаренной муки пшеницы или ячменя крупного помола. Говорят, что, когда готовишь талкан, на пол не должно упасть ни одно зёрнышко. А если упало, то его нужно тут же поднять и отдать птицам, ни в коем случае не наступая на него ногами. Отношение к талкану у казахов как к хлебу, даже, пожалуй, более уважительное.

Виолетта была благодарна Алтынбеку за благородство души. Он, бесспорно, оправдывал фамилию, доставшуюся ему от предков, и был достоин их.

Фамилия Касымов имеет богатейшую историю и принадлежит к распространённому в России типу семейных именований мусульманского происхождения.

Процесс формирования фамилий был длителен, и массовый характер он приобрёл только в XIX веке, что было связано с укреплением государственной власти, требующей более полного и точного учёта населения. Этот процесс коснулся самых разных народов, населяющих обширные территории Кавказа и Средней Азии, вошедшие в XIX веке в состав России. У всех этих народов существовали свои особые национальные традиции именования людей. Однако под влиянием русской администрации они вынуждены были приобретать фамилии, которые к тому же должны были иметь «русскую» форму. А поскольку большинство этих народов исповедовало ислам, в тот период появилось огромное количество фамилий, образованных по типично русской модели, но от традиционных арабо-мусульманских имён, причём одна и та же фамилия могла иметь несколько «национальностей», так как её носитель мог быть представителем любого народа, исповедующего ислам.

К числу таких родовых имён относится и фамилия Касымов. Основой для неё послужило имя Касым, которое является одной из форм древнего арабского имени Кассим. В переводе на русский язык это имя означает «делящий, распределяющий, раздающий», а также и «делящийся, одаривающий». Самым известным носителем этого имени был сын главы первого мусульманского государства, основателя ислама, пророка Мухаммада.

В древности многие народы верили в таинственную связь имени человека и его судьбы. Имя Касим/Касым издревле было одним из самых популярных среди правоверных мусульман, что объясняется указанием пророка, содержащимся в главной священной книге мусульман Коране: «В день суда призовут вас по именам вашим, выбирайте лучшие имена». Несомненно, лучшим считалось имя пророка Мухаммада, поскольку, по мусульманским представлениям, именно Мухаммад будет главным защитником правоверных перед Аллахом на Страшном суде, а также и его кунья, заключающая в себе имя Касим/Касым.

Светлана Нагибина
Россия

Рис.4 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Ветви

Живое белое пространство,
Земля и крыши, неба нет.
Ветвей резное постоянство
Хранит мучительный обет.

Смуглы, естественны изгибы,
Движенья плавны, снежен миг,
В котором, кажется, могли бы
Поймать пиано нежный вскрик.

Но всё сильнее кружит вьюга,
Снежинки бьются о стекло.
Метельной музыки округа —
Сердечной муки естество.

Избыток белого пространства
Плетёт невидимый гигант.
Непостижимое убранство —
В нём и Рахманинов, и Кант.

Но звук! – Рахманинова гений
Возник метельною стеной,
Гоня натужные недели
Изрядной скачки снеговой.

Симфония добра и света —
Ветвей изящество само.
Увы, никчёмному поэту
Безбрежность – тяжкое ярмо.

Иду к ветвям на звук свирели
Приблизить совершенства суть,
Чтоб из Рождественской купели
Само вьюженье зачерпнуть.

О, эти ветви, звонки, тонки,
И нет им края, нет конца,
Над ними мягкий свет иконки,
На них величие Творца.

Пречистый Бог, всему основа,
Благословляя сам покой,
Простёр целительное слово
Над тихой женщиной земной.

Веленье благодати

Как приникает естество
К минутам верного побега,
Какая тишь, какая нега,
Какое в сердце Рождество!

Стою под небом, посмотри —
Необъяснимая к исходу,
Пусть вечер вымолил погоду,
Обман всё тот же – фонари.

Освобожденьем от греха
Над ними зеленеют пятна,
Пусть одинока, но приятна,
Сосна знакомая тиха.

Тепло и сыро, снег обмяк.
Щеками снежные слезинки
Ловлю и света паутинки
Строкой глотаю натощак.

Одна осталась с январём,
Немногословная, простая.
Безмолвна непогодь святая,
Рассеян свет под янтарём.

Уже не надо примерять
Вечерний свет тебе на лацкан,
Рассыпанной пунцовой лаской
Тепло рябину обнимать.

Я привыкаю к новизне,
Она веленье благодати,
И запинаюсь так некстати —
Она со мной, она во мне.

Рождественские реки

Текут рождественские реки из сердца ввысь.
В краю неведомой опеки приходит жизнь.
Мне у распахнутой ограды не хватит дня.
Благоволение отрада, храни меня.

Текут рождественские реки внутри и вне.
Что худо было в человеке, болит вдвойне.
Старушка крошит птицам корку, ей хватит сил
Молить растерянно и горько, чтоб Бог простил.

И будет новый мир прекрасен, как новый год,
И труд родимой не напрасен, и ласков кот.
На лапах мягкими шагами он торит путь,
В любви святой и мне согреться когда-нибудь.

Ищу рождественские реки моей души,
Пешком от храма до аптеки к любви спешить.
Где есть болящему таблетка и время есть,
Обнять по-братски и без слова беду прочесть.

Старушка, кот, ржаные крошки уже в пути.
Летят рождественские мошки, и ты лети
На Божий храм, на праздник сердца. По берегам
Ищи рождественские реки – спасенье там.

Тютчев

Она стояла под дождём,
На ветках вздрагивали слёзы.
Был ярок свет под фонарём,
Молчало всё: стихи и проза.

Ствола чернеющая плоть
Укрылась вечера стеною,
Земли отломанный ломоть
Укореняя красотою.

Ветвей искусное литьё,
Подобие земного плена,
Берёт забытое шитьё
Неповторимая Елена.

Виднее глаз туманных власть
И слёз чарующая бездна,
Так вёсен липовая сласть
К истошным сумеркам любезна.

Что было тьма её? Что свет?
Дожди смешали, с ветром споря.
На ослепительный манжет
Не поместилась капля горя.

Несуетлива и чиста,
Под фонарём в промозглый вечер
Читала Тютчева с листа
Природа в сердце человечьем.

Приходил снегопад

Приходил снегопад. Бело.
Свежий хруст под ногою смел.
Ноябрём восеть* намело
И не стало досужих дел.

Я к нему на своих двоих,
Потихоньку вдыхая день,
А он в мыслях моих затих,
Знать, ему объясняться лень.

Под ушанкою облаков
Слепо щурится зимний глаз,
Подгоняя двух стариков,
На лету обнимает нас.

Я люблю этот хмурый день
И снежок, что летит в лицо,
Двух прохожих косую тень,
Убегающее словцо.

Снова вдох – и до туч лучом
Совершенное время, жизнь.
Если понял ты, что почём,
За святыни свои держись

И отдай, что когда-то взял,
Всё верни на круги своя.
Ты, конечно, про это знал —
Воли тесная колея.

Так на что же, скажи, на что
Жизнь бесценная мне дана?!
Ветром северным жмусь в пальто
На короткие письмена.

Тает снегом святая новь,
Появился в ней человек.
Обняла тишиной любовь,
Благодарностью став навек.
_____________________________________
* восеть – недавно, в недавнем прошлом (Вят.)

Мимо храма

Я стою под небом в первый день,
В бирюзу врастаю малой птицей.
А у храма ельника плетень
Молит небо Богу воплотиться.

Мимо храма к матери иду.
Первый день – начало и рожденье.
Я слова Господние найду
Попросить у матери прощенья.

Первый день он тот же первый вдох,
Зачала главу всё та же повесть.
Свято верю, милосердый Бог,
Что пребудут вечно честь и совесть.

Первый день слезой торопит жизнь,
И закат подкатывает к горлу.
У рябины гроздья запеклись,
От мороза раскраснелись – к вёдру.

Нежным светом стелет бирюза
Полотно рождественской купели,
И душа метётся, егоза,
Обнимая матушкины ели.

Первый день останется со мной,
На Руси хранит святая Дева
Светозарный, искренний, чудной
Отголосок Сербского распева*.
________________________________

* Сербского (ий) распева – это вид традиционного церковного пения. Сербский распев появился в русской церкви во второй половине 17 века, когда в Москве пребывал митрополит Сербский.

Вифания

В монастыре покойна тишина,
Но не мертва – у врат* словами дышит.
Дыхание любви она одна
С новозаветных гор в молчанье слышит.

Просторный храм, открыты ставни в сад,
Благоухает лето опереньем.
Здесь всё любовь. В часы Христос распят,
Но снят уже с креста полночным бденьем.

Противу** Господа поставлена скамья,
И я на той скамье бывала к лету.
Далёко оставались дом, семья,
И думалось ничтожному поэту.

Пред Господом, распятым за меня,
Как чистый лист, свободная до края.
Счёт времени молитвой раскроя,
Вифанию*** по букве открываю.

Оковам бренной жизни, суеты
На лавке я ослабу**** уготовлю —
И вот он дом Марии и цветы,
Что Марфа гостю ставила с любовью.

И воскрешённый Лазарь за столом,
И в доме меры нет добру и свету.
Картина радости, святое торжество,
И тишина во мне, Христом согрета.

Уютный кров и дружеский привет,
И солнца плеск янтарный в каждой мине
Приносят в тишину простой обет,
Что Чаша Божия тебя не минет.

И нет ещё «распни его, распни».
Мария миро пролила, разбила стёкла,
Помазала Спасителю ступни
И волосами бережно отёрла.

Вифания – неспящая Псалтирь,
Вифания живёт, спасая души,
В старинной Вятке дышит монастырь*****,
И внешний шум покоя не нарушит.
______________________________________

* у врат – здесь о Царских вратах в церкви.
** противу – (уст.) против.
*** Вифанию (я) – селение, упомянутое в Новом Завете как родной город Лазаря, Марии и Марфы (Ин.). В этом городе пребывал Иисус Христос накануне торжественного въезда в Иерусалим.
**** ослабу (а) – (устар. диал.) облегчение.
***** монастырь – здесь, о Вятском Спасо-Преображенском Новодевичьем монастыре.

Ольга Бажина
Россия

Рис.5 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Служенье муз не терпит суеты

Однажды на Олимпе музы собрались,
Свой вклад в искусство защищать взялись.
Семь Зевса дочерей – прекрасных дев,
Придирчиво друг друга оглядев,
И каждая, подумав головой,
Сочла бесценным вклад, конечно, свой!
И, муз-сестёр подслушав жаркий спор,
Я передать хотела б разговор.
«Я – Терпсихора, вас изящней всех,
Всегда и всюду у меня успех», —
Так Муза танца юная сказала.
«Поклонников во все века немало
Пред красотою танца ниц склонялись,
И, значит, предо мною преклонялись!»
«Должна прервать тебя я непременно, —
Обидевшись, сказала Мельпомена. —
Забыла про высокие ты чувства:
Без драмы и трагедий нет искусства!»
Тут Талия над нею хохотнула,
В невежестве сестрицу упрекнула:
«Лишь я необходимее вас всех:
Искусству я дарю задорный смех.
Что для искусства танец иль трагедия?!
Любима им лишь я одна – Комедия!»
«Ах, Музы, милые мои сестрицы,
Не стоит вам уж сильно так хвалиться!
Всего важней на свете для искусства
Любовных песен пламенные чувства!
Одна лишь я так чувствами богата!» —
Им страстно возразить смогла Эрато.
Пока четыре Музы так сражались
И на слова друг друга обижались,
Они в запале чувств не замечали
Трёх Муз Поэзии, тех, что в углу молчали.
Три грации поэзии сидели
И, улыбаясь, на сестёр глядели:
Эвтерпа, Каллиопа, Полигимния!
Трёх сладкословных Муз в Поэзию единую
Объединили Лирика и Эпос,
И Музыка, и Гимнов бравых крепость.
Недаром Азия, Америка, Европа
Восхищены прекрасным словом Каллиопы!
Какие мысли в нём заключены и чувства!
Неоценим вклад эпоса в Искусство!
У Полигимнии – поэзия гимническая:
В искусстве роль её иная – историческая.
Ну а без лирики жизнь сразу станет серой!
Эвтерпа одарит надеждой, верой,
Нам лирики подарит чистый свет.
Без лирики любви искусства нет!
Окончен спор, итог в нём подведён.
Любой, кто для искусства был рождён —
Актёр, танцор, художник и поэт
Несут в искусство свой талант и свет!
И если ты талантами богат,
Внеси в него и свой бесценный вклад!
Когда в поэте вновь душа горит,
Он строчками своими говорит.
Иначе выражать не может он
Того, как мыслит, верит и влюблён,
Того всего, что в сердце у него.
За это строго не суди его!

Разговор Прагматика с Поэтом

Сказал Прагматик как-то раз Поэту:
«Кому и для чего нужны твои стихи,
У молодёжи нашей к ним сердца глухи,
Им в будущем на полках места нету!
В век новых технологий, скоростей
Нет времени на нежность и на благость,
На тёплые слова, мечты, всё это – слабость,
И время делает черствей сердца детей!
Тогда кому понадобятся ваши излиянья
О дружбе, о любви, о щедрости сердец?
Кому в век РЭПА пригодятся, наконец,
Все эти в Вечности почившие страданья?
Уверен в том, что ваш Парнас падёт
Пред трезвостью ума и прагматизмом,
Мир распрощается навеки с романтизмом,
Поэзия нигде приюта не найдёт!»
Не стал оспаривать слова его Поэт,
Он знал, что не найдёт в нём пониманья,
Меж ним и оппонентом расстоянье
Из километров световых безмерных лет!
И рассуждал прагматик наш категорично,
И верил искренне сам в то, что говорил,
А в это время кто-то вновь боготворил
То, что кому-то было вовсе безразлично!
Нас много непохожих в этом мире:
Одни живут лишь точностью наук,
Нет времени у них, им недосуг
Хоть раз о поэтической подумать лире!
Иными лень простая управляет,
К чему трудиться сложное понять,
На них не стоит потому пенять,
В них лень любые чувства подавляет!
И всё же было, есть, останется всегда
Пусть малое число по отношенью к Миру,
В сердца впустившее Божественную Лиру,
Не предающих этой Лиры никогда!
Неважно то, что их не слишком много
Среди потомков, к ценностям глухих:
Лишь два процента, но зато каких:
Для них Поэзия, Стихи – беседа с Богом!

Поэты пушкинской поры

Эпоху эту вы простой
Назвать могли б едва ли!
Но в наше время золотой
Её не зря назвали!
Она явила нам на свет
Столпов литературы
И подарить смогла расцвет
Искусства и культуры!
Её бесценные дары
Остались не безлики:
Поэты пушкинской поры
По-прежнему велики!
Хоть та эпоха далека,
Но мы ей благодарны!
За красоту их языка
И грамотность подавно!

Любви непорванная нить

Письмо А. С. Пушкина
Наталье Николаевне
из вечности

«Любезный друг, моя Наташа,
Мой ангел чистой красоты,
Людьми судьбы разбита чаша,
А виноватой стала ты!
Тебе, любви моей нетленной,
Злым толкам, сплетням вопреки
Несу любовь от всей Вселенной,
Касаясь трепетной руки.
На боль душевную, страданье,
На осужденье обрекли
Тебя, небесное созданье,
Лишь потому, что не смогли
Смириться с чистотой небесной,
Тебе подаренной Творцом,
С твоим подобием чудесным
Мадонне ангельским лицом!
И болью сердце мне сжимает
Моя невольная вина,
Что мир меня не понимает,
Что ты навек моя жена!
И как бы ни пытались люди
Тебя безвинную клеймить,
Меж нами и была, и будет
Любви непорванная нить!»

Посвящение Международному Союзу русскоязычных писателей

Рождённый наш Союз растёт, крепчает,
С открытым сердцем каждого встречает,
Пришедшим улыбаясь широко,
И авторам в нём дышится легко:
Любви, добра писательским огнём
Он согревает души каждым днём!
В нём нет конфликтов, зависти, интриг:
Здесь – царство мыслей, слов, рожденье книг,
Здесь все равны, здесь дружбе нет преград,
Здесь каждый каждому – сестра и брат!
Здесь все мы – дети матери одной —
Ирины, ставшей каждому родной!
Она Союз наш сердцем родила
И как детей своих нас приняла,
Здесь помогая каждому творить
И прозой, и стихами говорить!
И пусть пока Союзу мало лет,
Он РУССКИМ СЛОВОМ свой рисует след!

О нашем Союзе

В плаванье ушёл фрегат
Наш Союзный год назад.
Курсом творческим идя,
Скалы, рифы обходя,
Обретя надёжный порт,
Собирал друзей на борт,
Что делились с ним добром
И словами, и пером!
Всех талантливых приняв,
Парус творчества подняв,
Плыл идеями богат
Без крушений наугад,
Но узрел издалека
Свет надёжный маяка,
Что зажёг союз родной
На тропе береговой,
С графоманством смело споря,
Указав дорогу в море
Прозаическом и бурном,
Поэтическом лазурном!
И с тех пор маяк наш светит
Всем, кто свет его заметит,
От штормов оберегая
И талантам помогая!
Чтоб в волнах не заблудиться
Не пора ль вам к нам прибиться?

Гимн Международного Союза русскоязычных писателей

Он творчески родился,
Став сыном первородным,
Подрос и превратился
В Союз международный —
Союз сердец горячих,
Объединенных новым
Союзом настоящим
Добром и русским словом!

Припев:
Прозаиков, поэтов
Призвав пером и лирой,
Зажжённых Божьим светом,
Добром делиться с Миром!
С русскоязычным словом
Он стал для всех входящих
Литературным кровом
И Домом настоящим!

Он творчески родился,
Став сыном первородным,
Подрос и превратился
В Союз международный!
Всем, кто с добром приходит,
Он двери открывает
И всем приют находит
И сердцем согревает!

Припев:
Прозаиков, поэтов
Призвав пером и лирой,
Зажжённых Божьим светом,
Добром делиться с Миром!
С русскоязычным словом
Он стал для всех входящих
Литературным кровом
И Домом настоящим!

Алла Кречмер
Израиль

Рис.6 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Дом Паганини

Дом Паганини находится в Ницце,
В нём скрипача обитала душа.
Прятали люди смущённые лица,
Слушали музыку еле дыша.

Где находил он огонь неуёмный,
Испепелявший людские сердца?
Может быть, знался он с силою тёмной,
Тайны скрывая от лика Творца?

Или печатью помеченный Божьей,
Радость дарил от волшебной игры?
Косо глядели на окна святоши,
Кары сулили ему до поры.

Зависть становится страшною силой:
Струны разорваны, кроме одной.
А на прощанье лишенье могилы,
Чтоб не обрёл долгожданный покой.

Не упокоен в посмертии странник,
Годы блуждал между разных миров.
То ли отверженный, то ли избранник —
Гений среди равнодушных веков.

Танго

Веселье с грустью без причины
Переплелись в душе моей:
Звучит мотив ушедших дней:
«Под знойным небом Аргентины»

В твоих объятьях жарких снова
Кружусь, не помня о былом.
В движенье танца роковом
Сомкнулись наших рук оковы.

Таится гибельное что-то
В полёте нашем в унисон.
Желаний тайных дивный сон
И рваный ритм, и грусти ноты

Сплелись в одно. Твоё дыханье
Румяной чувствую щекой.
Я слышу данное тобой
Любви и счастья обещанье.

Взмах рук – ещё одно движенье,
Быстрее ритм и твёрже шаг.
И рвётся ввысь моя душа,
А в ней восторг и вдохновенье.

Горчит сентября теплынь

Горчит сентября теплынь,
Тоскуем по летним дням.
Вокруг только неба синь
И птичий прощальный гам.

Последней малины сок —
Пьянит его сладкий вкус.
И, словно лесной божок,
Осенний багровый куст.

Багульника яркий цвет,
Брусника видна в траве.
Ушедшего лета след —
Лишь облачко в синеве.

Досада в душе растёт:
От ветра по телу дрожь.
Прохладой сентябрь дохнёт,
И хлынет осенний дождь.

Несказанные слова,
Касанье твоей руки.
До лета дойдём едва ль
Под зимнюю песнь пурги.

Небо Парижа. Памяти Марины Цветаевой

Небо Парижа красно, как рябина,
Сердце трепещет и плачет без слёз.
Смотрит в окно на прохожих Марина,
Вдаль разлетается дым папирос.

Годы проходят, и счёт испытаньям
В сердце ведёт, видя мир в мятеже.
В стенах чужих, в дни тоски, дни изгнанья
Каплями копится горечь в душе.

Юность спокойно текла и беспечно,
Эти назад не вернуть времена.
Ляжет морщинка на лоб безупречный
После тяжёлых раздумий без сна.

Ночью стихи набегают потоком.
В сердце тревожно, а совесть чиста.
Снова поэт, в мир пришедший до срока,
Душу откроет бумажным листам.

Небо Парижа – восходы, закаты,
Словно в Тарусе над светлой Окой.
Юность и счастье ушли безвозвратно —
Жизнь промелькнула бегущей строкой.

Памяти Бориса Чичибабина
9. 01. 1923—15. 12. 1994

Поэт приходит в январе,
Вокруг лежат снега.
Мороз сильнее на заре,
Дорога далека.

Идти по жизни от и до,
Не тратя силы зря.
Одет он в старое пальто,
А путь – до декабря.

Отрезок тот всего лишь часть
От ленты временной.
Что за страна и что за власть
Даны ему судьбой?

Опричнина и нищета,
И каждый третий вор.
Для выживания всегда
Отыщется зазор.

Молчать, швыряя строчки в стол,
В бессрочную тюрьму,
Из меньших выбирая зол
И горе по уму.

Бояться, что бессмертный дар:
Он избранным был дан,
Не вынесет хулы и кар,
Его убьёт обман.

И непонятная вина
Прольётся вдруг слезой,
Когда родная сторона
Покажется чужой.

Мелькнёт вдруг мысль: была ли зря
Открытость честных строк?
И жаль, что лишь до декабря
Ему отмерен срок.

Осенний этюд

Осенняя сырость и шёпот дождя
Сменяет вечерняя стужа.
Ноябрь на пороге, и чуть погодя
Охватит смятение душу.
Пора увяданья. Уйдут в пустоту
На случай счастливый надежды.
Шуршание листьев в осеннем саду
Меня очарует, как прежде.

Темнее и чётче лесов полоса
На фоне огня зорь закатных.
Последняя эта заставит краса
Подумать о прошлых утратах.

Прозрачная грусть этих дней и ночей
Останется в памяти с нами
Дымами костров и сиротством полей,
И шелестом трав под ногами.

Ксения Некрасова

С ней говорила каждая былинка.
Как ей живётся, в чём её тоска.
Вела вперёд заросшая тропинка,
В конце которой чудилась строка.

Перебивая птичье щебетанье,
Журчал ручей – прозрачный, как слеза.
Дул ветерок, и тихо утром ранним
Спадала с веток светлая роса.

Кто чист душой, довольствуется малым.
Хотя для многих вид его нелеп.
Найдёт ночлег под крышей обветшалой,
В колодце воду и в котомке хлеб.

Даёт судьба извивы на юдоли:
Не мелколесье, сёла и луга,
А светлый мир, нехоженое поле,
Где ширь небес вольна и высока.

Мой Гамлет

Пропитан кровью воздух Эльсинора,
Повсюду яд – в напитках и в словах.
Мне остаётся схватка до упора,
Переборов в душе тяжёлый страх.

Я всё приму, моим решеньем твёрдым
Не изменю ни чести, ни себе.
Уже звучат последние аккорды,
Как поминальный марш моей судьбе.

Где человечье в людях? Лишь притворство —
Улыбок яд, отрава нежных слов.
Страстям глубинным низкое потворство
И вниз паденье чести и основ.

Здесь нет друзей, одни интересанты,
Любовь слепа и гибельна порой.
Ну вот опять фальшивят музыканты
На флейте сердца и душе живой.

И словно струны, родственные узы:
Натянешь туже – разорвутся вмиг.
Здесь даже верность кажется обузой,
И толку нет от самых умных книг.

Пора торжеств, парадов, пышных шествий,
Ниспроверженья истин прописных.
«Неладно что-то в датском королевстве» —
Неладно что-то прежде в нас самих.

Анне Ахматовой

Вас поезд увозил домой.
Растаял в дымке утром ранним
Париж, но образ Модильяни
Не гас с последнею звездой.

На Сен-Мишель ряды домов;
Снуют авто, пролётки, люди,
Погрязли в паутине буден,
Беспечных шумных вечеров.

И кажется, сплошной канкан
На улицах и на бульварах,
И встреча с ним среди угара,
Где слов и чувств самообман.

Моделью, музой – всё равно,
Явившейся ему случайно;
Останетесь Вы жгучей тайной,
Что разгадать нам не дано.

Едва заметный взмах руки,
Забытый роз букет у двери…
Смягчат предчувствие потери
Оборванные лепестки.

Мария Камушкова
Россия

Рис.7 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Не выбрасывайте книги!

Когда нахлынут слёзы от обиды,
И сердцу станет холодно в груди,
Вы просто так возьмите в руки книгу,
В которой есть хорошие стихи.

Накрывшись пледом, осень проводите,
Махните вслед туману у реки
И солнцу уходящему прочтите
С мечтой о лете тёплые стихи.

Вы горсть тепла в камине разожгите
И, сидя у огня в ночной тиши,
На белый лист украдкой положите
Стихи, что сочинили от души.

Вы жизнь свою назад перелистните,
Легко слезу смахните со щеки.
Но только не выбрасывайте книги,
В которых есть любимые стихи.

И если сердце вырвется наружу,
И сделать вдох уже не будет сил,
Вы тихо отпустите в небо душу,
А для сердец останутся стихи.

О дружбе

Когда виноватое лето
Смущённо играет дождями,
Мы песни любимой куплеты
Поём под гитару с друзьями.
А там, на зелёной опушке,
Охапкой цветёт земляника,
И волос на рыжей макушке
В венок завивается лихо.

Покуда волшебная осень
Раскрасила жёлтым наряды,
Гитары неспешная россыпь
Над лесом кружит листопадом.
На той пожелтевшей опушке
Сгорает ушедшее лето,
А волос на рыжей макушке
Прикрыт аккуратно беретом.

И в лютую зимнюю стужу,
Когда замирает природа,
И голос немного простужен,
И в лад не ложатся аккорды,
Мы вновь соберёмся с друзьями
На той земляничной опушке…
Но что же случилось с кудрями
На огненно-рыжей макушке?

Неистово катится время,
Легко календарь обрывая,
И, струн для весны не жалея,
Гитара поёт золотая.
Согреется солнцем опушка,
И вновь расцветёт земляника.
А волос на рыжей макушке
Серебряной тянется ниткой.

Когда виноватое лето
Смущённо играет дождями…

Не грустно

Не грустно, что жизнь тебя в омут бросает,
Что к югу летят журавлиные стаи,
Что осень тоскливо шуршит листопадом,
И шапку уже приготовить бы надо.

Не грустно, что ночью мороз обещают,
Что выпадет снег и уже не растает,
Что нынче была слишком слякотна осень,
А впрочем, и лето-то было «не очень».

Не грустно, что ёлка шарами сверкает,
Что полночь волшебная будет такая,
Что год неустанно идёт по планете,
И празднику взрослые рады как дети.

А грустно лишь то, что стремительно время,
Что жизнь поменяла привычную схему,
Что снова друзья, не прощаясь, уходят,
И ломит колени – видать, к непогоде.

И грустно, что с кем-то уже мы не вместе,
Что мамина сказка останется в детстве…

Не грустно, что жизнь продолжается всё же
И повод для грусти, поверьте, ничтожен.

Не грустно…

Друзьям

Друзья, не расходитесь, вас прошу,
Останьтесь ненадолго, лет на тридцать!
Сейчас вас всех к столу я приглашу,
Ну так, без всяких планов и традиций.

Заварим ароматный мятный чай,
/Но есть ещё с лимоном, между прочим/,
Ах, нам сегодня Новый год встречать?
Тогда сейчас позиции упрочим!

Нальём в бокалы прошлого главу,
Возьмём гитару, что в углу пылится.
Мы все ещё сегодня «на плаву»,
И не меняет время наши лица.

Мы снова здесь, как тридцать лет назад,
Поём всё те же радостные песни,
И рассыпает звёзды снегопад,
Нас ненадолго возвращая в детство…

Друзья, не торопитесь уходить!
Ещё чуть-чуть, и Новый год настанет.
Мы с вами только начинаем жить…
Пусть каждый в этот год счастливей станет!

Моя Россия

Июньский день и солнцем утро радует,
И свежестью наполнен летний лес.
И хочется подняться выше радуги,
Чтоб посмотреть на Родину с небес.

А там, внизу, поля коврами стелятся,
Блестят на солнце храмов купола.
И сквозь туман маяк огнями светится,
И смотрит вдаль безмолвная скала.

А там снега накрыли город северный,
А здесь туман и первая гроза.
А где-то ветерок парит умеренный,
И с неба тихо падает звезда.

А я плыву на мягком белом облаке,
Меняя дождь на бурю, ночь на день.
А здесь сейчас весна такая тёплая,
И нежно, как хрусталь, звенит капель!

Моя Россия, Родина любимая!
Тебя писали краской на холстах!
И песни о тебе слагали дивные,
И восхваляли в гимнах и стихах!

И каждым днём моя Россия славится,
И, вечный подвиг в памяти храня,
Всегда любимой для меня останется
Моя Россия, Родина моя!

Макушка лета

Эх, почесать бы лета макушку,
Чтоб тепла скопилось побольше,
С земляникой найти опушку
И собрать аромат в лукошко.

Полежать под солнышком вдоволь,
Протоптать тропинками ветер,
А потом водой родниковой
Расплескать росу на рассвете.

Полетать на облаке мягком,
Посмотреть на белые горы,
На лесную присесть полянку
И малины наесться вдоволь.

Помечтать с багряным закатом,
Полистать прошедшие ливни.
И собрать цветов ароматы
В тихий вечер с прохладой дивной.

А наутро, в тиши рассвета,
Прибежать тайком на опушку,
Где в росе купается лето…
И потрепать июль за макушку.

Объявление

Висит на доске объявлений
Почти неприметный листок.
Набросаны в спешке, наверно,
Лишь пара коротеньких строк.

Все мимо проходят угрюмо,
Махнув безнадёжно рукой.
Никто посмотреть и не думал,
Что ж там за листочек такой!

Изрядно потрёпанный ветром,
Промочен холодным дождём…
«Ищу для кота человека!» —
Написано кем-то на нём.

И как-то не верится сразу,
Что в жизни бывает и так.
Но людям привычнее фраза:
«Ищу человеку кота!»

Но очень, поверьте, нередко
Случается именно так,
Что просто душа человека
Запрятана в теле кота.

А тот, кто не знает про это,
Не сразу, конечно, поймёт,
Что ищут коту человека,
Как ищет хозяина кот.

Международному Союзу русскоязычных писателей посвящается

Мы в нашем Союзе вместе
Не год, не два и не три!
В стихах мы друг с другом делимся
Всем тем, что у нас внутри!

Всегда и во всём мы первые,
Дипломов не перечесть,
Стихи здесь звучат отменные,
И прозе местечко есть.

Мы разные, все мы разные,
Но всех нас сплотила вновь
К душевному и прекрасному
Негаснущая любовь.

И если настигнут сложности,
Несчастье заглянет в дом,
Их, встретив без дрожи в голосе,
На помощь друзьям придём.

А может, мы даже встретимся,
Продолжим наш светлый путь.
Я вам обещаю, верьте мне,
Мы встретимся как-нибудь!

Мы снова сегодня вместе,
Пять лет разменяв в пути,
И радостно с новой песней
Мы будем вперёд идти.

«Есть на свете Союзов немало…»

Есть на свете Союзов немало,
О которых не знают порой,
Но однажды я здесь повстречала
Стихотворный Союз молодой.

Он недавно на свет появился,
Но уже стал известен и крут,
Здесь стихи сочиняют со смыслом
И прекрасные песни поют.

Много в нём именитых поэтов,
И прозаиков тоже не счесть,
Пусть он юн, не смотрите на это,
Но успех и признание есть.

Люди трудятся здесь неустанно:
Пишут к конкурсам много стихов,
Здесь участвуют разные страны,
И к содружеству каждый готов!

Кто об этом Союзе узнает,
Тот узнает о дружбе большой,
Здесь поэтов с улыбкой встречают
И прозаиков видят душой.

Есть на свете Союзов немало,
О которых напишут ещё…
Я недавно Союз повстречала
И прониклась у нему всей душой!

Ирина Шевчук
Россия

Рис.8 Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы

Международному Союзу русскоязычных писателей посвящается

В Союзе нашем – свет, любовь, покой,
Здесь царство книг, поэзии обитель,
Здесь мир волшебный, сказочный – иной,
Здесь каждый гость – прекрасного ценитель!
Сюда случайный путник не зайдёт,
Не встретишь тут людей с душой убогой,
Но радость и восторг средь книг найдёт
Идущий светлой чистою дорогой!
Эпохи, люди, судьбы, города,
Победы, войны, гении, бандиты,
Лихих времён тревожные года,
В твореньях наших тайны мира скрыты!
Любимцы Муз, которым нет цены,
И этот дар валютным курсом не измерить.
Перо и рифмы свыше нам даны,
Чтоб человек умел любить и верить!
Для нас Союз – наш добрый, мудрый мир,
Наш оберег от суеты греховной!
Пусть муз словесных будет вечен пир,
И станет жизнь возвышенно-духовной!

Мой добрый Ангел

Пути Господни неисповедимы! Что мы, грешные, можем знать о своём завтрашнем дне? Каким планам и мечтам суждено воплотиться в жизнь, а чему не сбыться никогда? С годами я приобрела ясное понимание того, что на всё, происходящее с нами, есть у Неба свой чёткий план! Именно Свыше посылаются нам беды и радости, испытания и награды, встречи и расставания, и даже люди, с которыми сводит судьба, не просто так возникают на дороге нашей жизни. Кто-то из них проходит мимо как случайный торопливый встречный, кто-то долго и нудно плетётся рядом, изводя своим непрекращающимся депрессивным нытьём, кто-то пролетает стремительной кометой, не оставив после себя даже пыльного облачка…

Но бывает, что как бесценный подарок, появляется на твоём пути человек, который становится для тебя настолько дорогим, родным и значимым, что с его внезапным уходом, ты теряешь жизненный ориентир, сиротеешь и живёшь с ощущением сквозного пулевого ранения в сердце, сквозь которое дует студёный северный ветер…

16 ноября 2020 года осиротела не я одна… Нас очень много, тех, кто потерял в этот день свою духовную маму, учителя, друга, соратника по творчеству, мудрую, красивую, добрую, благородную, простую, трогательную и такую родную – нашу Евгению Ивановну Лукашевич! В безгранично большом и любящем сердце этой женщины чудным образом находилось место одновременно для сотен самых разных людей, которых она помнила со времён своей далёкой молодости, о которых всё знала и понимала, которым могла дать совет, обогреть теплом своей души, дружески пожурить, выслушать и утешить. Замечательный педагог с огромным стажем работы, всю свою жизнь посвятившая школе и детям, она умела слушать и слышать! Она любила людей так, что каждому казалось, будто именно он – самый дорогой и близкий для неё человек! Эта удивительная способность Евгении Ивановны одаривать всех своей искренней любовью всегда восхищала меня!

Я знаю, что многим из тех, кто был с ней близко знаком, есть что рассказать, у каждого своя история. И в сердце каждого она оставила самые светлые воспоминания о себе…

Я не была её ученицей, мало того, я познакомилась с этой замечательной женщиной будучи сама уже взрослым человеком. Но за годы, прошедшие со дня нашей встречи, я получила от неё столько добра и любви, что мне с лихвой хватит до конца жизни! Сегодня я убеждена, что эта встреча во многом стала для меня судьбоносной. На тот момент мои стихи и очерки уже печатались на страницах наших районных и краевых газет и журналов, была издана первая авторская книга, но я, признаюсь честно, всегда очень предвзято и критично относилась к своему творчеству… Думаю, что эти муки и сомнения пишущих людей многим знакомы. Но после вступления в первое в моей творческой жизни литературно-краеведческое объединение «Кавалеровские россыпи», где и состоялось наше знакомство с Евгенией Ивановной, я к своему удивлению узнала, что эта всеми уважаемая женщина сама являясь пишущим человеком, ценителем и знатоком литературы, давно следит за моими публикациями и высоко их оценивает. В дальнейшем мы стали очень близки и дружны, а Евгения Ивановна всегда была главным и самым верным поклонником моего творчества. Она была первым читателем и критиком каждого моего нового стихотворения, всегда находила такие слова и эпитеты, которые не лились на голову заигрывающе-сладким елеем и не порождали зачатки «звёздности» в голове, а помогали поверить в себя и окрыляли для дальнейшей работы и полной самоотдачи! Она очень тонко чувствовала моё настроение и даже физическое состояние. Меня много раз буквально воскрешали к жизни и выводили из тяжёлых депрессий её телефонные звонки! Как, каким сверхъестественным образом она знала, что именно в тот момент мне было необходимо чьё-то тёплое слово, человеческое участие, поддержка и эмоциональная подпитка?! Её звонкий, очень молодой и чистый голос в телефонной трубке работал, как волшебная реанимационная помощь! Евгения Ивановна умела бескорыстно делиться любовью и пропускать через собственное сердце чужую боль и беду, всегда находила нужные слова.

Для меня высшей оценкой моего поэтического творчества, выше всех наград, дипломов и званий являются её добрые публикации обо мне на страницах газет и с любовью присвоенный ею мне почётный «титул» – «поэтесса моей души»!..

Хочу поделиться ещё одним маленьким, очень сокровенным и трогательным для меня моментом наших взаимоотношений – никто и никогда не называл и, к моему великому огорчению, уже не назовёт меня так, как называла она… «Иринушка»…

Человек, проживший достойную, наполненную любовью семейную жизнь, Евгения Ивановна с первого дня знакомства с моим мужем, почувствовала в нашей паре эту тонкую духовную связь, эту преданность и верность, с которой она сама шла по жизни. Она очень ценила наши личные с мужем взаимоотношения, призывала беречь и хранить до конца дней этот драгоценный подарок судьбы и во всех своих голосовых или письменных посланиях ко мне непременно передавала ему привет и велела поцеловать от её имени… Господи! Как это всегда было приятно, мило, по-матерински трепетно и искренне! Как сейчас без этого жить?!

Я каждое утро открываю свой телефон, чтобы увидеть красивую открыточку и прочитать её пожелания на день грядущий, но там – тишина… С 16 ноября 2020 года она молчит… Но я понимаю, что никогда не смогу удалить её аватарку и закрыть эту страничку с нашей насыщенной, длительной, тёплой перепиской! Там столько света и добра! Там звучит её родной голос! Там живёт её любовь!

Прошло уже четыре года, как её нет с нами… Иногда мы с мужем садимся вечером на диване и со слезами на глазах прослушиваем её давние голосовые послания, адресованные нам, с ощущением того, что этот ласковый звонкий голос звучит откуда-то сверху, из недосягаемой Вечности, где мы однажды непременно встретимся!

С любовью и вечной памятью о Вас, дорогая Евгения Ивановна, Ваша Иринушка…

Женщина, целованная Богом

Слова петляют, путаются мысли,
В туман из слёз нырнул осенний мир.
Крутой вираж, как неизбежность жизни,
От нас ушёл наставник, друг, кумир…

Закачалась земля, в сердце рваная рана,
Как же Бог не сберёг, и ушли Вы так рано?..
Как звенящий ручей, голос, в трубке звучащий,
Свет от Вас исходил, всем надежду дарящий.
И для нас были Вы нашим центром Вселенной,
Будем в душах хранить образ Ваш незабвенный!..

Вы – женщина, целованная Богом,
Держали мир любви в своих руках,
Пусть где-то, за невидимым порогом,
Вас встретит добрый Ангел в облаках…

Пожалуйста, свети!

Продолжение книги

Союз души с душой родной. Пять лет вместе… Сборник современной поэзии и прозы бесплатное чтение

Слово к читателю

Гимн Международного Союза русскоязычных писателей

Алесь ПоплавскийБеларусь

Камень

«Ни Христа, ни пророков, ни Будды…»

У дверей моих…

Искушение

Жёлтый смех

Белая герань

Девушка в красном кимоно

Ависага

«Истлевающие мгновенья…»

Вероника БогдановаРоссия

«Луна взошла на пьедестал …»

«Не мела ты дом, не варила щи…»

«В который раз исходит небо снегом…»

«Я хочу отпраздновать с тобой…»

Жрица

Плачет Бог…

На линии взгляда

Заблудшая душа

Кто ты в караване?

Михаил ВойтовичРоссия

Родному Союзу посвящается…

Покаяние

Напутствие в новый год

Осколки бытия

Когда ты ушла

Второе пришествие

Пуповина сущего

Владивосток

Рядовые эпох

Тень былого света

Ирина КоробейниковаКазахстан

Отрывок из романа «Научи меня радоваться, ба!»

Светлана НагибинаРоссия

Ветви

Веленье благодати

Рождественские реки

Тютчев

Приходил снегопад

Мимо храма

Вифания

Ольга БажинаРоссия

Служенье муз не терпит суеты

Разговор Прагматика с Поэтом

Поэты пушкинской поры

Любви непорванная нить

Посвящение Международному Союзу русскоязычных писателей

О нашем Союзе

Гимн Международного Союза русскоязычных писателей

Алла КречмерИзраиль

Дом Паганини

Танго

Горчит сентября теплынь

Небо Парижа. Памяти Марины Цветаевой

Памяти Бориса Чичибабина9. 01. 1923—15. 12. 1994

Осенний этюд

Ксения Некрасова

Мой Гамлет

Анне Ахматовой

Мария КамушковаРоссия

Не выбрасывайте книги!

О дружбе

Не грустно

Друзьям

Моя Россия

Макушка лета

Объявление

Международному Союзу русскоязычных писателей посвящается

«Есть на свете Союзов немало…»

Ирина ШевчукРоссия

Международному Союзу русскоязычных писателей посвящается

Мой добрый Ангел

Женщина, целованная Богом

Пожалуйста, свети!

Алесь Поплавский
Беларусь

Вероника Богданова
Россия

Михаил Войтович
Россия

Ирина Коробейникова
Казахстан

Светлана Нагибина
Россия

Ольга Бажина
Россия

Алла Кречмер
Израиль

Памяти Бориса Чичибабина
9. 01. 1923—15. 12. 1994

Мария Камушкова
Россия

Ирина Шевчук
Россия