Кулинарный детектив бесплатное чтение

Пир двенадцати

Они сидели в голом весеннем саду Долгополова в широких плетеных креслах за круглым деревянным столом. Под пирожки с печенкой и моченые яблоки мужчины только что опрокинули по первой абрикосовой.

– Так что за новое дело? – закусив яблоком, спросил Крымов. – Как всегда: ужас, ужас, ужас?

– А то! – усмехнулся бодрый старик. – Когда у нас по-другому? Готовы слушать?

– Разумеется. Зачем я тогда прилетел сюда как бешеный?

– Тоже верно. Совсем недавно на пресловутой Рублевке в одном роскошном дворце обедали двенадцать человек. Двенадцать отпетых гурманов – и пожрать, и просто пожить всласть. Дюжина влиятельных хозяев мира сего. Ну, это они так думали, что влиятельны и хозяева этого мира – ныне, присно и во веки веков. Наивные. Кстати, все они приходились друг другу родственниками. Тесные кровные и династические связи!

– Ясно, – кивнул детектив.

– Меню было изысканное – мой человечек передал список и закупленных продуктов, и роскошных кулинарных рецептов, и приготовленных яств. Рассказал, кто и что ел: каждому из двенадцати повара приготовили нечто особенное. Даже сколько ел, рассказали. Кстати, обожрались они в тот вечер изрядно. От пуза. И вот, представьте, господин детектив, отобедали они, провели хорошо время, обсудили дела, как им выкачать еще деньжат из окружающего мира, отужинали и разъехались. А вскоре начался мор…

– Мор? – поморщился Крымов. – Умирать стали?

– Да, именно, – кивнул Антон Антонович, – причем один за другим. Пять инфарктов, пять инсультов, острый приступ панкреатита и один заворот кишок с разрывом и перитонитом. И последняя жертва, как я понимаю, могла бы позавидовать первым десяти. Те-то быстро откинулись.

– А хозяин дворца? Он что, выжил?

– Ход мысли верный. Но нет. Он был в первой пятерке. Удар – и наповал! С копыт мистер Твистер. – Долгополов прихватил с блюда и откусил добрую половинку пирожка с печенкой. – Хозяин дал дуба прямо наверху большой лестницы – так в сиянии люстры за полмиллиона долларов и докатился уже мертвецом до самого низа.

– И что было дальше?

– Полиция, разумеется. Лучшие столичные сыскари стали рыть и копать, сразу выдвинули версию о массовом убийстве, о возможном отравлении, и правильно сделали. Но! – Долгополов по привычке потряс крючковатым указательным пальцем. – Вся штука в том, что никакого яда не обнаружили. Ни у одного олигарха в крови! Все смерти абсолютно естественные. Как такое может быть? Это первое. А второе, я не просто так сказал, что у каждого было свое блюдо на заказ. Готовили им двенадцать поваров из разных стран, которые ничего не знали о том, кто остальные кулинары и гости этого дома. Все держалось в строжайшем секрете. Каждый искусник должен был создать шедевр только для своего клиента. А итог – двенадцать смертей. И работали они, понятно, под надзором охраны.

– Но кто нашел этих поваров?

– Вопрос правильный. Никто толком не знает. Пришел заказ, были обещаны большие деньги, выплачен аванс, куплены билеты в Россию. Работа на сутки. Закуплены ингредиенты. Правда, пара поваров вспомнили, что прозвучало некое имя – «Мистер Аппетит», но кто это был? Контора, человек? Когда все идет как по маслу, кто станет копаться?

– Тогда возникает резонный вопрос: кому это выгодно?

– Все верно, – кивнул Антон Антонович. – Но перед этим наполните наши стопки замечательной наливкой моего производства.

– С удовольствием, – кивнул Крымов и выполнил просьбу хозяина загородного домишка с улицы Дачной тишайшего поселка Яблоневый.

Они чокнулись и выпили. Закусили мочеными яблоками и пирожками.

– Сыскари не дураки, тоже задались этим вопросом. Вскоре дознались, что главным наследником всех этих покойных господ является только один человек, и живет он в Австрии, в роскошном шале в Альпах. Даже не он, а она – Маргарита Николаевна Маковская. Она должна была стать тринадцатой гостьей, но не сложилось. Приболела везучая дама. И осталась жива.

– Но как она одна может являться наследницей всех этих обжор?

– Сложные династические узлы. То есть там полсотни и других наследников будет, но она – главная. Кому-то дочь, кому-то падчерица или внучка, кому-то дорогая племянница. Причем, чтобы случилось так, они все должны были сдохнуть в один день. Представляете, какая паутина?

– Каким должен быть паук, вот вопрос.

– Вот-вот! И теперь она, эта таинственная Маковская, отхапает львиную долю состояний всех этих мертвяков и станет миллиардершей. Но!

– Да? – Крымов закурил свое «Мальборо».

– Встает самый главный вопрос. – Хитро прищурив глаза, Долгополов кивнул собеседнику. – Подскажете, какой?

Крымов сделал одну затяжку, вторую, третью. И тоже сощурился:

– Знала ли она, что ее ждет в случае смертей всей этой родни – одновременно? Другими словами, не она ли сплела эту паутину?

– Именно! – воскликнул Долгополов. – Именно, Андрей Петрович! Знала или не знала? Ведь такое просчитать невозможно, правда? Или возможно?

– Если у вас ум Эйнштейна.

– Да-с! С одной стороны, мне кажется, она даже не подозревала о том, какая роскошь свалится ей на голову в одночасье. С другой – избежала участи остальных. Впрочем, это мы сейчас и попробуем узнать. Расколем крепкий орешек? – Он выбрался из кресла. – Разрубим гордиев узелок? – Долгополов направился по мокрой дорожке к крыльцу. – Что скажете?

– Расколем, разрубим, – машинально согласился Крымов. – А как, простите?

– Сейчас, сейчас! – не оборачиваясь, потряс пальцем тот и стал подниматься по ступенькам парадного. – Ждите!

Долгополов вышел из дома минут через пять, но в каком виде! В черном плаще, черной шляпе и темных очках, отчего был отчаянно похож на шпиона, каких рисовали на плакатах советские пропагандисты. И с ноутбуком под мышкой.

– Вот и я, Андрей Петрович, вот и я! – громко пропел он с крыльца, спустился и затопал по дорожке.

– Заинтриговали, – отреагировал Крымов.

– А то!

Долгополов вернулся за стол, аккуратно отодвинул посуду, положил перед собой ноутбук и открыл крышку.

– Это точно вы? – спросил Андрей.

– Точно, точно. – Старичок сдвинул очки и поймал взгляд детектива. – Убедились?

– Вполне. Хотя…

– Мои знакомые из верховного суда Швейцарии сделали мадемуазель Маковской предложение, от которого она не смогла отказаться.

– И что это за знакомые?

– Люди, которые чтут законы Небесной канцелярии. Догадываются о ее существовании и чтут.

– Ясно.

– Итак, подключаемся. Ей уже сообщили, что я представляю международную ассоциацию «Продавцы секретов», способную как разрушить чью-то жизнь и карьеру, так и продвинуть человека на вершины Олимпа.

– Сурово.

– Еще как сурово. – Долгополов застегнул черный плащ до последней пуговицы под самым подбородком и еще глубже надвинул шляпу на глаза. – А теперь сеанс связи! – распорядился он и застучал по клавишам. – Адрес ее мне сообщили. Звонок пошел!

Теперь от его лица мало что осталось – шляпа, очки и поднятый воротник занимали три четверти довольно большой головы коротышки-старика.

– Не боитесь напугать даму? – спросил Крымов.

– Плевать, я жестокий.

– Мне ли не знать.

Выглядел он и впрямь довольно зловеще даже для храброго Крымова, что уж говорить про какую-то молодую женщину из Европы, потерявшую сразу двенадцать родственников.

– Я бы тоже хотел не только послушать, но и посмотреть, – требовательно прошипел Крымов.

– Я поставил на запись – увидите! – едва успел ответить точно таким же шипением Долгополов, как Андрей, сидевший напротив через круглый стол и смотревший на крышку ноутбука, услышал отдаленную классическую музыку, сейчас тревожившую австрийские Альпы. А потом бархатный женский голосок настороженно спросил:

– Вы наемный убийца, да? Очень похожи…

Крымов затаил дыхание. Не было сомнений, что дама обращалась к человеку, которого, к своему легкому ужасу, увидела на экране. Что и говорить, Антон Антонович умел произвести впечатление!

– Можно сказать и так, сударыня, – не желая понижать градуса напряжения, мрачно ответил Долгополов. – Все мы чьи-то убийцы.

…Через пятнадцать минут, когда беседа самым драматическим образом оборвалась, Крымов подхватил кресло, обошел стол и сел рядом с куратором.

– Итак, с самого начала, – сказал Долгополов.

На экране возникло миловидное лицо молодой женщины лет двадцати семи – взгляд сразу притягивали ее карие, чуть лукавые глаза, темная челка, немного вздернутый нос и мягкие губы. Ангелок, да и только! В курточке с меховым воротником, в наброшенном капюшоне, она сидела в кресле на веранде горного шале, того самого, доставшегося ей от жадных родственников; на фоне деревянных столбов и крыши, резных створок, а еще – перспективы горных вершин, укрытых снежными шапками и уходящих в пасмурное австрийское небо.

Женщина доверительно и печально улыбнулась.

«Вы наемный убийца, да? – в лоб спросила она незнакомца в плаще и шляпе. – Очень похожи».

«Можно сказать и так, сударыня, – со второй половины экрана загадочно ответил упакованный в черное незнакомец. – Все мы чьи-то убийцы. Кого-то поражает пуля или кинжал, кого-то яд, а другого легко сразить и одной неосторожной фразой, главное, брошенной вовремя. Это как удар в боевом искусстве Дим Мак – «прикосновение смерти».

«И вы хотите убить меня, господин Дим Мак? Одним прикосновением?»

«Ни в коем случае – от вас мне нужна только информация».

«Мне сказали, вы представляете тайную организацию продавцов секретов, это так?»

«Именно так, сударыня».

«Зачем вам информация от меня, если вы сами – продавец?»

Вопрос был резонный. Но Долгополов нашелся.

«Я выступаю в роли посредника. У одного взял – другому продал. Мне необходимо знать, сударыня, о ваших отношениях с этими двенадцатью вашими родственниками, приказавшими долго жить. Во-первых, знали вы о том, что в случае их смерти окажетесь баснословно богатой дамой? Наследницей миллиардов?»

«Не знала», – очень просто ответила она.

«А если я скажу, что не верю вам?»

«А если я пошлю вас к черту, господин Дим Мак?»

И вновь ее реплика остудила пыл великого выдумщика.

«Тогда мне придется рассказать вам об одном из секретов, которые смогут поколебать вашу уверенность в себе».

«Валяйте – послушаю».

«Ипполит Самуэлевич Смирнитский не родной отец Филиппу Ипполитовичу Смирнитскому, а это значит, что по одной из линий ваша легальная наследственность обрывается, и вы теряете добрых пятьдесят процентов из того, что вам обещано по завещанию. Если не больше».

«Как вас зовут, кстати? Имя у вас есть? Или вы так с кличкой и живете?»

Долгополов задумался.

«Аполлон Аполлонович».

«А вы похожи, – кивнула она. – Чувствуется, ваш папа тоже был неплох».

«Острите?»

«Конечно». – Она обворожительно улыбнулась.

«За папу ответите».

«Вы – гнусный тип, Аполлон Аполлонович».

«Какой есть, душенька».

«Старый мерзкий вымогатель».

«А вы – маленькая лживая дрянь. Знали, от кого и сколько получите».

Крымов посмеивался оживленному диалогу, который уже слышал только что, но не видел ангельского лица говорившей дамы. Оно подкупало и завораживало. А ее взгляд! Этакая смесь сахарной пудры и красного перца. Береги глаза!

«И что вам нужно? – требовательно кивнула она. – Деньги?»

«Мне нужно все, кроме денег».

«Говорите точнее, старый маленький негодяй»

«Почему это маленький?»

«Негодяй-то вы, как видно, большой. А маленький, потому что утонули в своем дешевом кресле на фоне приусадебного участка в шесть соток».

«Соток, между прочим, двенадцать», – расправляя плечи, заметил Антон Антонович.

«Ах, простите! Мне таких роскошеств не понять».

«Теперь дадите мне вдвое больше, чем я предполагал вначале. Секретов у меня, как сельдей в бочке. И о вашей тайной связи с фабрикантом Марданниковым я знаю, и с танцором Боборыкиным, и с певцом Кис-Кис, и вашу домашнюю порносессию с ним я видел, вы там еще вся в коже, и про сексуальную оргию у певуна Джингла, вашего общего с Кис-Кис дружка. Так что ваш моральный облик вам на руку не сыграет при дележе наследства, уж поверьте. А еще я знаю, что одну половину покойников из двенадцати вы пытались стравить с другой. И как же тонко это делали!»

Маргарита Николаевна Маковская с начала его тирады несколько раз изменилась в лице – у нее как будто из-под ног почву выбили, и теперь она едва-едва балансировала над пропастью.

«Они и собрались-то в тот день только ради того, чтобы выяснить отношения, – понимая, что одолевает ее, победоносно добавил Антон Антонович. – А вовсе не из-за родственных симпатий. Там все ненавидели друг друга! И все сдохли. Как занятно, да?»

Маковская молчала – у нее не было аргументов. Даже остроты закончились. Этот старик знал то, чего не должен был и не мог знать никто.

«Что вы хотите?» – спросила она.

«И больше ни одной гадости с вашей стороны?»

«Больше нет», – ответила она.

«Я должен знать, от кого вы получили информацию, как стравить эти двенадцать человек. У вас такого досье не могло быть в принципе. От кого вы его получили?»

Но она все еще держалась:

«Почему вы решили, что это сделала я? Получила? Стравила? Может, и убила еще?»

«Я читал вашу переписку с восемью людьми из этой компании. Как она попала мне в руки? – уничтожающе усмехнулся Долгополов. – Не скажу. Но знаю, что яблоко раздора бросили в эту компанию именно вы!»

Маковская молчала – как в рот воды набрала.

«Кто был этот человек? – продолжал настаивать грозный продавец секретов. – Вы не настолько умны. Хотя и не глупы тоже. Вы лишь актриса, но был и режиссер!»

Ни слова с ее стороны. Только светло-карие глаза Маргариты Николаевны стали нечастными.

«Что он пообещал вам, а вы – ему?»

Тот же молчок. Но в прекрасных глазах, кажется, блеснули слезы.

«Я точно знаю, что вы должны были стать тринадцатой за тем столом, на Рублевке, но в последний момент сказались больной и не прилетели в Россию. Я прав?»

«Прощайте», – вдруг сказала она и отключилась.

На экране ноутбука возник чудный зимний пейзаж.

– Вот так и закончилась наша беседа, – развел руками Антон Антонович. – Бегством подозреваемой.

– Она была напугана, – констатировал детектив.

– Представьте, я тоже заметил.

– И еще как! Поверьте моему опыту следователя: она скрывает человека, которого и боится, и в услугах которого нуждается. Сообщника и руководителя этого преступления. А теперь скажите, нам-то какое дело до того, что на тот свет отправилось двенадцать толстосумов?

– А дело есть! Хотел сразу принести книгу, да решил, она будет вас отвлекать, – сказал Долгополов, выпрыгнул из кресла, размялся, покряхтел и направился по тропинке к дому. – Наливайте пока, Крымов, не стесняйтесь!

Очень скоро он возвращался к столу с большим фолиантом в руках.

– «История Венеции», – сказал он. – Издание 1912 года, Санкт-Петербург.

Забрался обратно в кресло, уложил книгу на колени и стал листать.

– Ага, – кивнул Антон Антонович и положил тяжелую книгу на стол. – Вот, смотрите, триптих «Пир двенадцати». Автор шедевра художник-маньерист Джанни Петричелло, шестнадцатый век.

Крымов всмотрелся в хитрый шедевр. Слева на старинном полотне были изображены двенадцать средневековых венецианских аристократов, пировавших за длинным столом. Вокруг бойко шастали слуги с блюдами, крутились собаки, на дальнем плане бренчали лютнисты – ну, все как и положено во дворце за обедом. Справа в гондоле по венецианскому каналу ночью плыл мужчина в черном плаще и шляпе, черной носатой маске – во всем его облике звучала гроза всему окружающему миру. На центральном полотне триптиха все пирующие были уже мертвы – они застыли в разных позах, кто-то упал лицом в свою тарелку, кто-то откинулся на спинку полукресла, а кто-то все еще корчился на полу у стола. Вокруг бегали слуги, в ужасе замерли собаки.

– В 1560 году, тогда уже царствовали Медичи, во дворце графов Морозини собралось двенадцать аристократов, – мрачно произнес Долгополов. – Как вы догадываетесь, представители одного знатного рода. Ели, пили, спорили, даже ругались, а потом скончались в течение нескольких часов по неизвестной причине. Художник просто сгустил краски, решив прикончить их всех за одним столом.

– А кто этот мрачный сеньор в черном, в гондоле?

Антон Антонович усмехнулся:

– «В бесконечной круговерти, потрясая этот мир, в лунном свете в «Маске Смерти» он пришел на скорбный пир, – процитировал бодрый старик классика. – И кого рукой коснется, на кого нацелит взгляд, всем отправиться придется по дороге прямо в ад».

– Оптимистично, – кивнул детектив. – А это, значит, «Маска Смерти»?

– Она самая. Маска Чумы! Я думаю, это он и есть, их палач. Их смерть. Он плывет как раз от патрицианского дворца Морозини, от его ступеней. «Пир двенадцати» закончился прискорбно. Биограф отметил, что у каждого из пирующих было свое блюдо, специально приготовленное исключительно для него.

– Как у наших толстосумов с Рублевки?

– Именно так, Крымов, именно так.

– Обалдеть. Остается спросить, кому это было нужно? Смерть этих двенадцати аристократов?

– Вот кому, – грозно ответил Долгополов и ткнул пальцем в темное пятнышко, которое просмотрел Крымов. – Упустили, господин сыщик?

Андрей потянулся к репродукции.

– Упустил, каюсь, – кивнул он.

Спрятавшись от лунного света в тени дома, у каменного льва стояла женщина, тоже вся в черном. Она смотрела вслед уплывающей Маске Смерти.

– Я провел какое-какое расследование, – продолжал Долгополов. – Морозини соперничали с другим патрицианским родом – Орселло, именно их обвинили в убийствах, но доказать никто ничего не смог. Зато имя наследника всех этих патрициев история для нас сохранила. Наследницы! Августина Франческа Морозини. – Крючковатый палец Антона Антоновича энергично забарабанил по мелованной бумаге. – Голову даю на отсечение, это ее изобразил художник на правом полотне триптиха. Но это еще не все, Андрей Петрович.

– Так, слушаю…

– Она должна была выйти замуж за одного иностранного принца, о котором никто толком ничего не знал, но в день свадьбы в собор, где они должны были тайно венчаться, ударила молния.

– Ого!

– Случился пожар. Священник погиб. Как и Августина Морозини.

– А жених?

– Догадайтесь.

– Не пытайте вы меня, что за манера?

Хитро прищурив глаза, его собеседник тянул паузу.

– Ну что, исчез? Антон Антонович?

– Именно так. Как в воду канул.

– Ясно. А бабки? В смысле, наследство?

– Ушло другим. У них этих Морозини было как собак нерезаных, – засмеялся бодрый старик. – Наливайте, господин сыщик. Помянем венецианцев!

Когда выпили, Долгополов сказал:

– Есть еще одна занимательная подробность. По настоянию жениха они должны были венчаться на одном из самых отдаленных островков Венецианской республики – Исола Нера, «Черном острове», в крошечном храме Всех Святых. Это туда попала молния. Но почему именно там? Вот вопрос. И кто был этот заморский принц, которому жестокая стихия сорвала все планы?

Подумав, Крымов спросил:

– Что будем делать?

– Подскажите, – кивнул Антон Антонович.

– Мне нужен более четкий портрет нашей красавицы Маргариты Николаевны Маковской. Уверен, органы знают все или почти все про ее финансовые дела, про сексуальные пристрастия осведомлены любовники. Но мне нужны самые потаенные секреты ее души. И тут может помочь либо тот, кого она действительно любила и кто любил ее, либо друзья – искренние. Последнее – самое надежное.

Антон Антонович усмехнулся:

– Я уже забросил эту информацию к моим многочисленным следопытам. И они кое-что накопали. Рита Маковская училась на романо-германском в МГУ. У нее были три лучшие подруги, неразлейвода. Одна вышла замуж и укатила в Париж, другая тоже улетела с мужем в Штаты. В Москве живет третья подруга, Марианна Логинова, которая осталась одинокой, преподает в простой школе на окраине столицы, но именно с ней крепче всего и дружила Маковская.

– Отчего же она не забрала ее в свое альпийское шале?

– Это мы и выясним, когда слетаем в Москву.

Крымов поморщился:

– Из-за одного разговора?

– Не только. Нам еще нужно будет переговорить с Матвеем Корнейчуком, шеф-поваром ресторана «Рог изобилия», который готовил блюдо одному из приглашенных на Рублевке. А именно – фазана по-балкански. Этот фазан убил олигарха, а его жену прикончила бразильская анаконда в собственном соку с миндалем в апельсинах.

– Вы бы сами такое отведали, Антон Антонович? В смысле, анаконду?

– Да к черту такие блюда. Лучше я своими руками поджарю курицу на сковородке, да с картошкой и луком, и употреблю все это под маринованные помидорки, бочковую капусту и яблочную наливку. Буду сыт и счастлив! А сейчас мы забронируем билеты на завтра.

В Москву они вылетели ранним утром. От Царева до столицы было ровно тысяча километров – перелет занимал час. Рейс для командированных: вышел из самолета, нырнул в метро или бросился в авто – и сразу в водоворот деловых встреч.

Они оказались в аэропорту Внуково довольно рано. Весеннее утро в столице вдохновляло. Ловить и мучить вопросами молодую учительницу в перерыве между уроками было бы непростительным зверством, поэтому они решили пока поистязать повара Матвея Корнейчука и сразу рванули в центр.

Сделав несколько звонков, два сыщика точно знали, что Корнейчук не на работе. Он отпросился, сказавшись больным, решил отлежаться дома, зализать раны, утопить воспоминания о допросах в бутылке-другой хорошего виски. Директор пошел ему навстречу, даже не желая представлять, что сейчас на душе у его бесценного сотрудника – известного повара, славившегося своими «оригинальными блюдами и страстными кулинарными импровизациями», как было написано в рекламном проспекте.

Крымов и Долгополов застали повара у подъезда его многоэтажного дома – тот нервно курил, разглядывая детскую площадку, где на карусели катались двое ребятишек, и было видно, что очередную ночь он провел в треволнениях.

Антон Антонович направился к нему ковыляющей походкой бескомпромиссного и жестокого старого палача, у которого на счету сотни жертв, как виновных, так, может быть, и невинных, и который живет и дышит только своей творческой работой. Крымов безмолвно следовал за ним.

– Матвей Семенович Корнейчук?

– Да, это я, – с перекошенным лицом ответил тот. – А вы кто?

– Прокурор Бархударов и майор Самсонов.

Оба показали шеф-повару липовые корки. Корнейчук уже трепетал и от голоса подкравшегося к нему старого волка, и от слов «прокурор» и «майор», и от своего имени, и от того, каким тоном все это было произнесено.

– Значит, это вы? «Мастер оригинальных блюд и страстных кулинарных импровизаций»! Какая формулировка, а?

– Но это и правда так.

– Очень может быть. Не пробовал ваших импровизаций и не жажду. А теперь, гражданин Корнейчук, соберитесь и рассказывайте про то, как вы с другими поварами отправили на тот свет двенадцать олигархов. И не юлите. Про импровизацию рассказывайте, в которой вы такой мастер.

– Я уже все рассказал вашим коллегам, – едва не плача, пробормотал шеф-повар. – Все, что помнил!

– А теперь расскажите мне, как вам пришел в голову рецепт этого блюда, и если вы будете искренни, я за вас похлопочу.

– В том-то все и дело, что он не пришел мне в голову! Это все «Мистер Аппетит». То ли контора, то ли человек? Фантом! Мы вопросов лишних не задавали, когда тебе сто тысяч баксов за один вечер, за одно блюдо отстегивают. Сами подумайте. У богатых свои причуды. Как я понял, эти двенадцать человек хорошо знали, кто их пригласил и почему, не сомневались, что отлично проведут время.

– И кто же?

– Не знаю, – развел руками повар. – Но они не проявляли ни малейшего беспокойства.

«Товарищ майор» перехватил взгляд «товарища прокурора»:

– Наша альпийская птичка расстаралась.

– Разумеется, – кивнул Антон Антонович.

– Какая альпийская птичка? – переспросил Корнейчук.

– Продолжайте, Матвей Семенович, не отвлекайтесь, – кивнул бодрый старик.

– Хорошо… Так вот, нам, каждому из двенадцати поваров, привезли продукты и рецепты будущих блюд. А потом шеф-повар, которого над нами поставили и который готовил для тринадцатого гостя…

– Был тринадцатый повар? – изумился Долгополов, даже забыв, что должен выглядеть палачом-инквизитором.

– Ну да, он наносил последние штрихи.

– Какие штрихи?

– Тут все дело было в приправах, понимаете?

– В каких таких приправах? – бросив взгляд на «товарища майора», спросил бодрый мрачный старичок. – С этого места ничего не упускайте.

– Когда мы все сготовили по рецептам, тринадцатый повар поставил у каждого из блюд приправы.

– Приправы?

– Да, как обычно, горками. Он все их попробовал при нас и при охране. Пробовал и кивал, мол, отлично, то что надо!

– И никаких подозрений с вашей стороны?

– А какие тут могли быть подозрения? Кто меня подозревает, когда я жарю утку по-пекински в своем ресторане «Рог изобилия»?

– Он говорит разумные вещи, – неожиданно кинул товарищ майор. – И что с этими специями было дальше?

– Шеф-повар сам все сделал. Добавил специи в каждое блюдо. На наших глазах и на глазах охраны.

Слушая его, старичок кивал.

– Как он выглядел, этот шеф-повар?

Матвей Корнейчук пожал плечами:

– Как китаец.

– Это был китаец?

– Или загримированный под китайца, точно не знаю. Но мне его лицо показалось маской.

– Какой еще маской? – возмутился старичок. – Что вы все недоговариваете?

– Как будто лицо его было маской, понимаете, буквально вросшей в кожу. Мне так показалось. Ну, знаете, как в фильмах бывает. А тут наяву. Я все пытался присмотреться к нему, но он разок зыркнул на меня, и сразу охота отпала.

– И вы не обсуждали его?

– Мы, повара, почти все говорили на разных языках, поэтому у нас не было ни времени, ни желания. Подписку давали о неразглашении и о том, что ни в коем случае не будем делиться кулинарными секретами. Да и вообще, у каждого была своя кухня. Так они организовали дело. Нас привезли, мы все приготовили, следуя рецептам, и отвезли обратно. Все, кроме меня, сели в самолеты и улетели. Только я вернулся раньше всех домой, – он оглянулся и кивнул на свою многоэтажку, – за сутки заработав кучу денег. Я был счастлив. Самые быстрые и легкие деньги в моей жизни.

– И, конечно, никто не знал, откуда он – тринадцатый повар?

– Никто. Но мы сделали на память фотографию.

– У вас есть фотография?! – чуть было не подпрыгнул бодрый старичок. – С этим поваром? С «Мистером Аппетитом»?

– Да, в телефоне. Вот она. – Корнейчук нашел и показал коллективное фото, на котором улыбались в камеру тринадцать поваров, все в белом. В центре стоял тринадцатый повар, высоченный луноликий китаец, и впрямь с физиономией, похожей на маску.

– Да, он китаец, – констатировал Антон Антонович и взглянул на коллегу. – Ну что, картина проясняется? Или еще более покрывается зеленой ряской?

– Скоро увидим, – многозначительно пообещал моложавый майор.

Попросив повара быть на связи, пожелав ему крепиться и более не увлекаться специями, которые и до тюрьмы могут довести, двое служак двинулись к ближайшему метро.

– А ваши агенты дали маху, – заметил Крымов. – Упустили тринадцатого повара, «Мистера Аппетита».

– Да, ваша правда, надо будет дать им нагоняй. Ну что, в гости к школьной учительнице? – спросил Долгополов. – В Бирюлево?

– Только с ней будьте, пожалуйста, помягче, – попросил Крымов. – Ради меня.

– Насколько сумею, – без лишнего энтузиазма пообещал Антон Антонович. – Вы знаете: я не люблю церемоний.

Они увидели ее, когда учительница вышла из школы и проходила через голый весенний парк. В демисезонном пальто и теплом берете, она была очень милой и выглядела на удивление непритязательно и скромно для привлекательной молодой женщины.

– Марианна Васильевна? – быстро встав с лавки, спросил неотразимый Крымов.

– Да, – остановилась она. – А кто вы?

К ним уже ковылял на кривых ножках бодрый старичок в пуховике и клетчатом кепи с опущенными ушами.

Крымов извинился, представился и показал корки майора полиции Самсонова.

– Прокурор Бархударов, – четко кивнул Антон Антонович и тоже показал хорошо сработанные паленые корки. – Ни о чем не беспокойтесь: мы ваши друзья.

– Мои друзья? – с сомнением переспросила молодая дама, разглядывая «старичка-прокурора».

– Или могли бы ими стать, – кивнул тот. – Во-он в том кафе «Аистенок», – кивнул он в сторону. – Что через дорогу. Покормим вас обедом, например. И сами поедим.

– Да я не голодна вообще-то, – ответила она, но не слишком уверенно.

– А мы все равно покормим. Самым вкусным. Там, наверное, булочки пекут или ватрушки. И гуляш подают, – занятный прокурор едва не подавился слюной. – И пирожки с рисом и мясом. – Он бросил голодный взгляд на молодого спутника. – И компот из сухофруктов, да, товарищ майор?

Молодая дама собралась:

– Хватит про пирожки и компот. В чем, собственно, дело, господа?

– Простите нас, Марианна Васильевна, – проговорил моложавый мужчина-следователь. – У нас есть несколько вопросов относительно вашей подруги, или бывшей подруги, я не знаю, Маргариты Николаевны Маковской…

– Боже, – вдруг пробормотала женщина.

– Что такое? – поинтересовался Крымов.

– Я просто была уверена, что однажды кто-то похожий на вас подойдет ко мне и задаст приблизительно такой вопрос. Говорите сразу: что с ней случилось?

– Жива-здорова ваша подруга, – заверил ее Долгополов. – Живет себе припеваючи в Альпах. Чего не скажешь о ее многочисленных родственниках с Рублевки.

– А что с ними случилось?

Странный прокурор сложил руки крестом на груди, завалил голову в кепке на левое плечо, сделал страшное лицо, высунул язык и издал еще более страшный шипящий звук, какой издает засорившийся кран.

– Вот что, – пояснил он.

– Умерли, – сказал за обоих Крымов. – Двенадцать ее родственников собрались в большом дворце, стали пировать и через сутки все умерли.

– Какой ужас.

– Но дело в том, что ваша подруга…

– Бывшая подруга, – уточнила Марианна Логинова.

– Бывшая подруга, – кивнул Крымов, – должна была стать тринадцатой за этим столом. Но не приехала из-за границы – простыла или что-то вроде того.

– Зато теперь стала наследницей огромного состояния, – подхватил Антон Антонович.

– Еще большего? – едко усмехнулась Марианна.

– Куда большего! – вскинул голову бодрый старик.

Молодая учительница кивнула:

– Именно поэтому мы и расстались с ней – из-за ее денег. Она стала другой. Понимаете? Как будто с облаков спускалась к нам. Люся и Снежанка это проглотили, а я нет. Не смогла.

– Это ваши подруги? – спросил Долгополов. – Которые сейчас с мужьями живут за границей?

– Да, они. Вы и о них знаете? А, ну да, вам положено.

Крымов пожал плечами, что означало: вы правы – нам положено знать все.

– Ну так что, пирожки с рисом и мясом есть пойдем? – спросил Долгополов. – И гуляш с компотом?

– Кстати, вы угадали – там есть и пирожки, и гуляш, и компот, – сообщила Логинова. – До шести кафе работает как столовая. Идемте, расскажете все в подробностях. Помогу чем смогу.

Уже через минуту они переходили дорогу, затем открыли двери кафе и двинулись в раздевалку. Сняв клетчатую теплую кепку, маленький бодрый старик оказался с торчавшей копной седых волос. Оглядев его, Марианна улыбнулась. Они разделись и сели за столик у окна, из которого была видна как на ладони школа, где преподавала Марианна Васильевна.

– Я часто обедаю именно за этим столиком, – сообщила учительница.

– А как же школьная столовая?

– Мне там не нравится – те же лица, одни и те же разговоры, пересуды, сплетни. Косые взгляды. Ну так что, джентльмены, рассказывать будете?

– Еще как будем, – сказал бодрый старик. – Андрей Петрович, вы?

– Давайте лучше вы, товарищ прокурор. У вас страшнее получится.

– Идет.

Короткий, но яркий рассказ о «Пире двенадцати» на Рублевке с летальным исходом поверг Марианну Логинову в ужас. Она даже достала телефон, быстро нашла эту информацию в интернете и стала поспешно читать отрывки заметок и репортажей.

– Решили, мы вас разводим? – усмехнулся Долгополов.

– Да кто вас знает, вижу-то я вас первый раз.

– Проверяйте, имеете право, – поддержал ее Крымов.

– Жуть какая, – просматривая тексты, бормотала она. – Чего только не бывает в жизни…

– Угу, – поглощая пирожок за пирожком и запивая их компотом из сухофруктов, кивал голодный прокурор.

Затем принесли гуляш с пюре. Они ели в напряжении, лишь изредка перебрасываясь репликами.

– Вы же не думаете, что Рита могла быть причастна к этому? – отложив вилку, спросила в середине трапезы Логинова.

– Понятия не имеем, – ответил Крымов. – Но то, что теперь она наследница бешеного состояния, это, я бы так сказал, бросает на нее тень.

– Рикошетом, но бросает, – подтвердил с аппетитом поедавший свой гуляш под компот старичок-прокурор. – Серьезным таким рикошетом.

– Одним словом, ищите, кому это выгодно, – договорила за них Марианна.

– В точку! – подхватил прокурор.

– Что вы хотите узнать от меня? – когда трапеза была окончена, спросила учительница.

– Мы можем быть с вами откровенны? – напрямую задал вопрос Андрей.

– Попробуйте, товарищ майор, – ответила женщина.

– Мы знаем, что Рита вела разудалый образ жизни, – продолжал Крымов. – Небеспорочный, скажем так.

– Но это ее личное дело, не так ли? – подняв брови, заступилась за подругу Логинова.

Женская солидарность быстро поставила мужчин на место.

– Несомненно, – согласился Крымов, – но именно в таких компаниях и появляются люди, которые способны испортить вам жизнь. Изранить душу, истерзать сердце, переломить ход вашей жизни, судьбы.

– Отправить вас по опасной дорожке во тьму, – запивая пирожок компотом, метко уточнил Долгополов.

– Стоит только приоткрыть им двери, – подхватил Крымов.

– Может, еще по чайку, Андрей Петрович? – спросил Долгополов. – Товарищ майор?

– Можно, товарищ прокурор, – ответил детектив. – А вам, Марианна Васильевна?

– И мне можно, – кивнула та. – С лимоном – у них есть.

Крымов поднялся и вскоре доставил на подносе три чашки чая с лимоном. Учительница сделала пару глотков.

– Знаете, почему я прекратила с ней дружбу? Именно поэтому. Она как-то пригласила меня на одну такую вечеринку, тут, в Москве, это было уже давно. Нам тогда лет по двадцать с хвостиком было. По ходу все само собой стало переходить в такую вот оргию. Я точно к этому была не готова. А Рита смеялась, мол: ты попробуй, тебе понравится! Ее двое уже обхаживали. И ко мне кавалеры подбирались. Опоили меня чем-то веселым. Я еле ноги оттуда унесла, если честно.

– Картина проясняется, – кивнул детектив.

– Еще как, – кивнул Долгополов. – Хотя Америку вы не открыли. Я про моральный облик вашей бывшей подружки. Узнать бы, как она сама попала в этот водоворот. Может, был некий злой гений?

– Злым гением были ее желания, – очень просто ответила Марианна. – Я знаю кое-что другое. Еще когда мы были студентками МГУ, только сблизились и поверяли друг другу тайны, Рита мне рассказала одну историю. Она же была из очень богатой семьи. Ее дед, наживший миллионы на нефти, был очень странным человеком. Его по жизни вел какой-то голос.

– Голос? – нахмурился Крымов.

– Да, именно так. Голос ему нашептал, что делать и как. Куда пойти учиться и работать, кем оказаться на момент приватизации, что и куда вложить и так далее. А потом этот голос посоветовал ему купить дом в подмосковном поселке Заработкино. Привилегированный поселок еще советских времен, где жили обкомовцы, ну и дом соответственно такой же. Но дом этот был «с плохой репутацией».

– Что это значит? – отпивая чай, спросил Долгополов.

– В доме друг за другом в разное время погибли шесть человек. Это как минимум. В тридцатые годы прошлого века советский генерал застрелил из-за ревности свою красавицу-жену, а потом застрелился сам. Лет через двадцать проворовавшийся директор магазина в том же доме покончил жизнь самоубийством – повесился. За ним дом получил известный поэт, из певцов коммунизма, но ушел в очередной запой и уже не вышел из него. Сын его, тоже пьяница, подражавший отцу, но совсем бесталанный, утонул в ванне. А шестым человеком, уже в перестройку, была знаменитая актриса – не выдержала того, что стареет, напилась препаратов и тихонько умерла. Все эти подробности Рита узнала, когда дом уже достался ей. Но вот что самое интересное! Раньше голос говорил ее деду, что дом он должен купить для своей внучки.

– Да, это и впрямь интересно, – согласился Крымов.

– А еще дед поведал ей секрет «плохого дома».

– Там был секрет? – пробормотал Антон Антонович. – Мало голосов и смертей?

– Да, старое зеркало! – кивнула Марианна. – Как сказал дед: голос сообщил ему, что это зеркало как живая книга. На него надо подышать получше, от всего сердца и от души, чтобы оно запотело, а потом написать, что тебе хочется получить. И зеркало могло откликнуться.

– Да фантастика просто, – покачал головой Долгополов.

– Ритин отец наотрез отказался туда ездить, но дом не продавал. Помнил отцовский завет: продашь дом – прокляну тебя с того света. Оставь его – он сам найдет себе хозяина. Отец ее плюнул и оставил. Ну а Рита однажды поехала туда – и зеркало откликнулось.

Крымов и Долгополов переглянулись.

– Круто, – заметил детектив. – Это она сама вам рассказала?

– Да, – кивнула молодая учительница. – Она сказала: все случилось так, Маришка, как и сказал мне дед. Надо было подышать как следует на стекло, от всего сердца, а потом написать на нем пальцем.

– Что же она написала и попросила?

– Спросила про жениха. Деньги у нее были, красота тоже. Что ей было еще желать? Рита спросила у зеркала: это мой Михаил? Зеркало ответило: нет. Забудь про него. Кстати, это было еще перед тем, как она ушла в отрыв. А еще зеркало сказало ей, куда и когда нужно пойти. В один столичный клуб, где рамок и границ вообще не существует, в который она потом меня затащила. Туда она пошла и там встретила кого-то, это я точно знаю. И назад уже не вернулась. В смысле, в обычную жизнь. Мишка говорил, она изменилась. Так и сказал: Ритку как будто подменили. Он пытался вытащить ее. А спустя год погиб – его сбила машина и уехала с места преступления.

– Вы были в этом доме? – спросил Крымов.

– Да, мы были там с ней.

– И зеркало видели?

– И зеркало видела. В широченной такой раме. В форме какой-то звезды, что ли. Оно еще с дореволюционных времен. Его партийцы себе оставили, как реликвию. Но я не поверила, если честно, что зеркало живое. Сказка какая-то. Правда?

Она посмотрела на Крымова, а потом на Долгополова.

– Истинная правда, – согласился приутихший после сытного обеда старик. – Хотя чего в жизни только не бывает.

– Вы это серьезно, товарищ прокурор?

– А пальцем по зеркалу не водили? – спросил Крымов.

– Честно? Водила. Когда Ритка в ванной была.

– И как?

– Да никак, – пожала Марианна плечами. – Было страшно, но не более того. Даже подышала на него. Но для меня все это как шутка.

– Поедем с нами, Марианна Васильевна? – вдруг спросил Крымов.

– Куда? – испугалась учительница.

– Туда, в Заработкино, конечно.

– Вы это серьезно, товарищ майор?

– Да, а что? Покажете дом. – Он взглянул на коллегу. – А потом вернем вас в целости и сохранности. Да, товарищ прокурор?

– Вернем, – пообещал старик. – Волоска не упадет с вашей головы. Мы на это надеемся.

– Вы на это надеетесь? – Она быстро взглянула на Крымова.

– Коллега так шутит.

– Я так шучу, – кивнул Долгополов.

– Странно как-то, – замялась учительница. – А зачем это вам? Вы же не верите в такие глупости?

– Чтобы самим убедиться, что все это глупость. Правда, товарищ Бархударов?

– Истинная правда, – кивнул тот.

А Крымов не отставал:

– У вас давно приключений в жизни не было?

– Давно, – честно призналась Марианна.

– Ну вот. А тут какое-никакое. Два часа туда, два обратно.

– Прямо сейчас?

– Да, вызываем машину и едем.

Марианна пристально смотрела на Долгополова. Он даже смутился.

– Что такое?

– Вы не очень похожи на прокурора.

– А на кого я похож?

– На старого волшебника. Вам только колпака и звездного плаща не хватает.

Антон Антонович поймал взгляд Крымова:

– Устами младенца. – И вновь обратился к женщине: – На доброго или злого волшебника?

Она задумалась, что едва не обидело старика, ожидавшего ответа быстрого и принципиального.

– Скорее, на доброго, – наконец кивнула она.

– Ну слава богу, – резюмировал Крымов. – А раз так, то едем.

– Только домой ко мне заскочим – я переоденусь, – сказала Марианна. – Это здесь, в Бирюлево. А то не поеду с вами.

– Все как вы скажете, – сразу согласился детектив.

Они вызвали черный «БМВ», чтобы произвести на Марианну Логинову впечатление. Пусть думает, что казенная. По дороге телефон Антона Антоновича ожил.

– Пришло видео, – просмотрев ролик, сказал он. – Мои помощники исправляют ошибки.

Долгополов сидел рядом с водителем. Он потянулся назад и передал телефон Крымову. Ролик был на тридцать секунд. От дворца на Рублевке, где готовились предстать перед Создателем двенадцать олигархов, включая их жен, через ворота отъезжал черный «Мерседес».

– Это со скрытой камеры, – объяснил Долгополов. – Приблизьте лобовое стекло, товарищ майор.

Крымов приблизил – за темным стеклом можно было прочитать широкое и гладкое лицо китайца.

– «Мистер Аппетит», – только и сказал детектив.

– Эта ситуация вам ничего не напоминает?

– Еще как, товарищ прокурор. Правое полотно венецианского триптиха «Пир двенадцати». Черный человек в гондоле в Маске Смерти уплывает от дворца Морозини.

– Именно так, – подтвердил Антон Антонович.

– Только в этом случае не было дамы рядом с особняком.

– Отчего же, товарищ майор, – с удовольствием хрюкнул Антон Антонович, – я уверен, что виртуально она стояла где-то поблизости.

Учительница английского слушала их герметические разговоры и словесные ребусы, затаив дыхание, и не смела прервать диалог двух суровых профессионалов.

Но главное Крымов и Долгополов теперь знали – они движутся в нужном направлении.

Вскоре Марианна уснула и стала нежно, по-девичьи посапывать. Как видно, ученики-подростки вымотали ее. А когда за окном автомобиля стало смеркаться, и Профессор взялся похрапывать на переднем сиденье, все заливистее и угрожающе. Андрей Крымов думал о том, что ему тоже стоило бы подремать. Может, и получится. Через часок, а то и раньше они должны были въехать в этот самый поселок Заработкино.

«БМВ» остановился прямо напротив двухэтажного особняка – цели их поездки. Когда они въезжали в поселок, Крымов осторожно разбудил Марианну и сказал: «Кажется, приехали. Другого Заработкино в округе нет». И вот теперь, немного вялые и сонные, они выбрались из машины. Водителю наказали ждать – он должен был доставить их обратно. Крымов полез в сумку за отмычками, без которых странствовать такому джентльмену, как он, было просто неприлично.

Быстро отпер калитку – даже возиться не пришлось.

– Вас и этому учат в органах? – спросила Марианна и тут же стушевалась: – Хотя о чем я спрашиваю…

– Как вы себя чувствуете?

– Нормально. Только спина ноет оттого, что я спала в позе зародыша.

– Посмотрите на товарища прокурора, и жить вам станет легче.

Антон Антонович вышел из автомобиля перекособоченным, как очень старый вампир, случайно попавший в лучи полуденного солнца, и, припадая на левую ногу, криво доковылял до калитки, а затем потащился по дорожке за молодыми людьми.

– А ведь когда-то мог ехать в седле с рассвета и до заката, – бурчал он. – И от заката до рассвета… Старею, старею…

– О чем это ваш прокурор? В каком седле?

– Кажется, он все еще спит и видит сны, – объяснил Крымов.

Они поднялись на крыльцо, и тут с замками пришлось немного повозиться. Но все вышло ладно.

– Ловкий вы, – заметила Марианна. – Часто так приходится?

– Такова профессия, мадам. Се ля ви.

– Мадемуазель, – поправила его учительница.

– Пардон.

– О, уже пошел флирт! – заметил измученный Долгополов. – Не прошло и года. Я надеялся, что вы станете клеить ее раньше.

– О чем это он? – спросила дама.

– Так! – отмахнулся Крымов. – Все еще спит. Ну так что, – он толкнул дверь вперед, – проходите. Где свет зажигается, помните?

– Конечно, – ответила их спутница.

Вскоре в прихожей разлился мутный свет лампочки в старой трехрожковой люстре.

– Зеркало в гостиной, – сказала она, пока Крымов запирал за собой дверь.

– На первом?

– Да.

Они втроем вошли в гостиную. Старинное зеркало в форме солнца стояло в широком простенке между окнами, плотно закрытыми шторами.

– Красивая штучка, – заметил Долгополов.

– Антиквариат, – подтвердил Крымов.

– Ну, кто будет дуть на зеркало? – спросила Марианна.

– Может, вы? – самонадеянно спросил Долгополов. – Нам нужна женская энергетика.

– Ага, сейчас, – откликнулась их спутница. – Я вам показала дом. Зеркало. Действуйте.

Долгополов занервничал:

– Вы уже дули на него, девушка, чего вам стоит?

Но тут не выдержал Крымов – вступился за даму:

– Хотите нашу спутницу с ума свести?

– Не хочу, но могу, – пробурчал старик.

– Я буду дуть, Антон Антонович, я.

– На вас он не клюнет. Дуйте оба.

– Кто не клюнет? – подозрительно спросила Марианна.

– Демон, – как ни в чем не бывало ответил бодрый старик.

Он уже размял плечи, похрустел костями, восстановил упругость позвоночника, вернул себе былую форму. А также бодрость и дерзость:

– Кто, вы думаете, говорит с людьми из зазеркалья?

– Я кое-что вспомнила, – вдруг проговорила Марианна.

– Что?

– Рита протирала зеркало мокрой рукой.

– А-а, тактильный контакт, – кивнул Долгополов. – Разумно. Энергия руки – великое дело.

– Вы точно работаете в органах?

– Я – профессор экстрасенсорики, между прочим, – сказал Долгополов. – По совместительству с прокурорством. И сейчас мы заняты очень важным делом… Крымов!

– Да?

– У вас же была другая фамилия, Андрей, – вознегодовала их спутница. – Иванов, Петров, Сидоров…

– Самсонов, – подсказал детектив.

– Точно! Вы надули меня?

– Теперь это не важно, девушка, – отмахнулся Долгополов. – Крымов! Я знаю, что это за зеркало.

– И что это за зеркало?

– Да вы посмотрите. Это не солнце. Не лучи. Это шестигранник! Каббалистическое зеркало. Я даже знаю, кто его сделал. Легендарное зеркало! Его создал великий художник, по совместительству авантюрист и убийца – Бенвенуто Челлини! Ну разумеется, как я мог не догадаться вначале! Оно же пропало. По слухам, вывезли в Российскую империю, оно томилось где-то в запасниках Зимнего дворца, потом стояло у самого Григория Распутина! Ну а позже в Москву переехало… Кто же на этой дачке прежде жил?

– Какой-то пламенный революционер, – подсказала Марианна. – Свердлов, что ли?

– То-то и оно. Госпожа Логинова, протрите зеркало мокрой рукой, а потом дуйте с Крымовым что есть силы. Оба. Где ванная? Нужно принести воды.

– Сейчас принесу, – сказала учительница. – Если вы оба окажетесь сумасшедшими, так мне и надо, – уже уходя, сказала она, – моя мать будет права: я – чудачка, к которой липнут все психи!

– Смелая девушка, – кивнул ей вслед Долгополов.

– Я все слышу! – откликнулась издалека Марианна.

Она вернулась, держа в руках миску с водой.

– Ну?

– Протирайте, – приказал Долгополов.

– Ладно.

– И с душой, от всего сердца. Передавайте частицу себя. Не скупитесь – будьте щедрой!

– Не верю я, что вы прокурор. – Марианна намочила руки и протерла зеркало. – Как пить дать волшебник, и не самый добрый, кстати.

– Пропущу это мимо ушей.

– Как хотите.

– Сейчас подсохнет, и дышите на него. Крымов, наберите побольше воздуха.

– Не учите ученого, – откликнулся детектив. – Не маленький.

Долгополов обернулся к Логиновой:

– Марианна…

– Да?

– Рита вам говорила, что писала ему? Своему демону?

– Почему вы называете его демоном?

– Потому что это демон. Просто отвечайте на мои вопросы.

– Говорила. Она взывала к нему: «Мой чародей!»

– Как пафосно, – поморщился Антон Антонович. – А дальше?

– Она звала его – и он приходил.

– Ясненько. Сейчас ваш выход.

Едва зеркало подсохло, двое незваных гостей приблизились к нему и, косо переглянувшись, стали усиленно дышать на поверхность.

И вот уже она стала запотевать…

– Отойдите, – сказал Долгополов и занес палец над стеклом. – Подальше…

Подумав, он написал: «Мой чародей! Ты слышишь меня? Я жду тебя!»

Зеркало молчало. Марианна подавила смешок. Долгополов взглянул на Крымова.

– Может, лучше женской рукой? Ее ручкой? – кивнул он на учительницу, как на подопытного кролика.

– Оставьте даму в покое, – вновь возразил Андрей. – Вам мало того, что она указала нам дорогу к зеркалу?

– У нее женская энергетика!

– Я сделаю это, – кивнула Марианна и приложила всю пятерню к зеркальной поверхности, а потом написала: – «Вот она – я! Твоя Маргарита! Услышь меня!» Вы довольны, старый колдун?

– Боже, – пробормотал Крымов.

Втроем они уставились на зеркало. По запотевшей поверхности писали, но словно изнутри, а потому справа налево. Но прочитать можно было без труда: «Я слышу тебя, моя любимая!»

Марианна долго соображала, а потом стремительно отскочила в сторону, застыв у стены.

– Что это? – прошептала она.

«Где же ты? – вопрошало зеркало. – Где ты, любовь моя?»

– Вперед – кладите руку! – зашипел Долгополов.

– Нет, – замотала она головой.

– Говорю же: кладите!

– Нет! – еще яростнее ответила Логинова. – Сами кладите!

«Любимая, где ты? – складывались буквы в слова. – Я так скучаю по тебе! Отзовись же!»

И тут Антон Антонович решился на радикальный шаг. Он подошел к зеркалу и приложил свою ладонь к поверхности, а потом написал: «Я здесь, твоя любимая! Твоя Маргарита!»

«Ты нужна мне каждый день и каждый час!» – со всей страстью ответило зеркало. – Жду не дождусь нашей встречи!»

«Я была с тобой всегда – в своем сердце!»

«Верю! Но мне нужна твоя плоть!»

Долгополов вопросительно взглянул на Крымова, но тот лишь пожал плечами.

– Наберитесь смелости и отвечайте, – прошептал детектив. – Вас хотят, Профессор! Ему нужна ваша плоть!

Антон Антонович погрозил ему сухим кулачком, тяжело вздохнул, сгруппировался и вывел крючковатым пальцем на зеркале:

«Ты скоро ее получишь, любимый! Мою плоть!»

«Да, знаю, очень скоро! В нашем с тобой городе!»

Долгополов медлил. Не вопрос – ответ был на засыпку! В каком городе? И когда? Но пауза затянулась…

«Почему ты молчишь?»

Он нашелся:

«Я думаю о тебе…»

«И я думаю о тебе».

«Скажи мне, мой чародей, как ты составил эти уникальные яды? Из простых специй? Я хочу знать…»

«Я уже говорил тебе: мне подвластна материя и мириады рецептов! Нет ни одной алхимической формулы, которая бы не открылась мне… Нет, что-то не так…» – вдруг запнулось зеркало.

Антон Антонович пытался изо всех сил исправить положение, он даже посмотрел на своих спутников, требуя помощи, но у тех не было слов. Тогда на свой страх и риск он написал:

«Что не так, любимый?»

«Это ты? – вдруг напрямую вопросило зеркало. – Это ты говоришь со мной?»

«Я, кто же еще? Неужели ты не чувствуешь меня?»

Это был провал! Крымов безнадежно замотал головой. Марианна в ужасе закрыла обеими ладонями рот. Вся композиция рушилась на глазах!

«Я чувствую обман…» – вдруг написало зеркало.

«Глупенький! – вывел на еще сохранившемся запотевшем уголке Антон Антонович. – О чем ты?»

«…подлую ложь!»

Но более он ничего дописать не успел.

«Ты не она! – вдруг яростью и гневом взорвалось зеркало. – Не она! Не она! – бушевало оно. – Лгунья!.. Ты! Лжец! Лжец! Лжец!»

Внезапно сухой треск резанул по ушам, и по зеркалу пошла трещина. Марианна замерла в ужасе. Крымов тоже потерял дар речи, но не отступил. Только Долгополов нашелся и написал пальцем-крючком:

«Ты догадался, мерзкий?! Все понял? А теперь услышь меня: “Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя!”»

Это было все. Тот, кто прятался в другом мире, исчез. Зеркало стало обычным, с глубокой трещиной наискосок.

– Это же была цитата? – спросил Андрей.

– Да, «Откровение Иоанна Богослова», – кивнул Долгополов.

– Я так и подумал.

– Да кто вы такие? – шепотом спросила Марианна.

Любопытство и страх боролись в ней, но первое было сильнее.

– Лучше не спрашивайте, – покачал головой Крымов. – Меньше знаете – крепче спите.

Телефон Антона Антоновича снова ожил.

– А вот и новое сообщение, – сказал он. – Маргарита Николаевна Маковская выходит замуж. Она приглашает самых близких друзей в Венецию. И знаете куда?

Крымов задумался.

– На отдаленный Черный остров?

– Именно. Мы едем в Венецию, Андрей Петрович. Вернее сказать, летим немедленно.

– Кто бы сомневался, – ответил детектив. – И когда же торжественное событие?

– Через три дня.

– Даже не знаю, лучше бежать от вас сломя голову или остаться и узнать, что будет дальше, – проговорила молодая учительница.

Долгополов воззрился на нее и, подумав, решил:

– Бегите, девочка, бегите. Живее будете. Там, где мы, всегда рвутся бомбы и свистят пули. Это образно, разумеется.

– Нет, – замотала головой Марианна. – Я еду с вами.

– Куда?

– В Венецию.

– С какой это стати? – спросил Долгополов.

– А с такой, – вдруг категорично заявила она. – Я открыла вам эту тайну. Привезла вас в этот дом. Вы заставили меня общаться с миром чертовых духов, напугали до смерти, изменили мои взгляды на то, как устроен этот мир. А я вас об этом не просила, между прочим. Так что теперь – везите меня в Венецию.

– Смело, – оценил требование Крымов.

– Я не шучу: берите меня с собой, – повторила Логинова. – Иначе я разочаруюсь во всем роде мужском. А вас буду просто презирать – обоих. Вам это надо? – И еще строже добавила: – Тем более я всегда мечтала побывать в Венеции.

– Ну что, Антон Антонович, возьмем даму с собой? – спросил детектив. – Марианна Васильевна и впрямь это заслужила. Если скажете, что я ошибаюсь, дадим ей от ворот поворот. – Он поймал возмущенный взгляд учительницы. – Но только честно, без дураков, товарищ прокурор. Ну?

– Ноги гну. А загранпаспорт у вас есть, госпожа путешественница? – спросил Долгополов. – Мы завтра вылетаем. Если нет…

– Есть у меня загранпаспорт, – сказала, как отрезала, Логинова. – Хотела в Венгрию по горячей, да не успела. А паспорт остался – дожидался моего знакомства с вами, прокурорами и экстрасенсами.

– Ладно, была не была, – сдался бодрый старик. – Полетим втроем. Так даже веселее. Погибать, в смысле, за компанию.

– Не напугаете, злой вы человек.

Крымов поймал взгляд учительницы и ободряюще подмигнул ей.

– Опять эта Венеция! – пробормотал Антон Антонович. – Мрачные черные каналы… Но есть и светлые моменты: посмотрим на Дворец дожей! Впрочем, пресловутая колокольня – все равно подделка. Знали об этом, Марианна Васильевна? Старая-то сто лет назад рухнула, молнии били в нее слишком часто. Сам видел те развалины. Печальное зрелище!

– О чем он? – спросила дама.

– Все еще бредит.

– А эта колокольня хоть и красавица, но, увы, бутафория. Новодел!

Они вышли из «нехорошего дома». Ночь уже охватила далекое Подмосковье. Вдоль улицы ярко горели фонари. «БМВ» дожидался своих пассажиров.

– Как и сказали, за час обернемся, – открыв дверцу, бросил Крымов водителю.

– Мой счетчик в полном вашем распоряжении. Теперь куда?

– Пока курс на Москву, а там посмотрим.

Скоро автомобиль несся по ночной трассе.

– Где вы остановились? – спросила Марианна.

– Только сегодня прилетели, так что нигде, – ответил Крымов.

– И сразу ко мне?

– Ну, был еще один клиент. Повар. А потом к вам.

– У меня в Бирюлево двушка. Могу предложить переночевать. В вашем распоряжении будет гостиная – диван и раскладушка.

– Чур, мне диван, – бросил с переднего сиденья Долгополов.

Крымов усмехнулся расторопности старшего коллеги.

– А не стесним?

– Нисколечко. – Марианна понизила голос: – Тем более после того, что я увидела, одна просто не засну. Будут кошмары мучить. Всякое там на зеркалах, и вообще. Изведусь.

– Ладно, составим компанию. По гостиницам не таскаться – тоже хорошо. Только по дороге заглянем в универсам. Я бы от коньяка не отказался.

– И я, – подхватил Антон Антонович.

– Я тоже, – улыбнулась Марианна. – И продукты с вас, мужчины. У меня дома шаром покати. Только яйца и молоко.

– Все лучшее детям? – взглянул на нее Крымов. – Время и силы? Таланты и знания?

– Именно так.

Через пару часов они въехали в Бирюлево. На Липецкой, где жила Марианна, расплатились и попрощались с водителем, затарились под завязку продуктами в ближайшем супермаркете и скоро входили в подъезд ее многоэтажки.

Лифт медленно потянул их вверх.

– У меня две кошки, Маня и Сема, – предупредила Марианна. – Вы не аллергики?

– Антон Антонович, вы не аллергик? – спросил Крымов.

– К счастью, нет, Андрей Константинович.

– Чудно, – сказал детектив. – Я обожаю кошек. Сам бы завел, если бы не командировки, – пояснил он их спутнице.

– Я им каждое утро гору еды оставляю – вдруг задержусь. Вот как сегодня.

На пороге их встретили два роскошных питомца – рыжий кот и серая кошка, – заурчали, замурлыкали, запели. Их погладили, покормили и оставили в покое.

– Я сделаю важный звонок, не беспокойте меня, – строго предупредил Антон Антонович, плюхнулся по-хозяйски на диван в гостиной, разбросав коротенькие ножки, и стал давить на клавиши телефона.

Крымов помогал даме на кухне разгружать продукты, потом резать хлеб, колбасу и сыр, открывать маринады и спиртное.

– Кто же вы такие? – напрямую спросила хозяйка. – Только честно скажите. Я стала свидетельницей сверхъестественного. Теперь понятно, что для моей подруги Риты это было делом обычным, для вас и подавно, но не для меня. Вы же как будто занимаетесь повседневной работой. Просто рутиной. Это что, на самом деле так? Общение с духами?

– Вы правы, Марианна, повседневное дело. Рутина.

– Так кто вы, Андрей?

Крымов как раз резал тонкими кольцами сырокопченую колбасу.

– Охотники за демонами. Экзорцисты двадцать первого века.

– И на кого же вы работаете? Сами на себя? Или?.. Кто вам поручил такое?

– А вот на этот вопрос сможет ответить только он – великий и ужасный прокурор Бархударов, – с улыбкой кивнул в сторону дверей детектив. – Слышите, какой он грозный?

В гостиной взволнованно и громко звучал голос Долгополова:

– Кирюша, да быть такого не может! Ты точно это знаешь? Да? А хотя почему не может? Вот это островок! Да знаю, знаю, ты можешь заглянуть дальше всех из нас! Ты как античный Линкей – все и всех видишь насквозь! У меня такого дара нет. Ну спасибо тебе за подсказку. – Он гудел еще минут пять, потом сказал: – Да, пока. На связи.

– Сейчас расскажет что-то интересное, – раскладывая продукты по тарелкам, предположил Крымов.

Антон Антонович вошел на кухню и сел на табурет.

– Одна голова – хорошо, а две лучше. Я говорил с Кирюшей Разумовским, это наш с вами коллега, Андрей Петрович, мой зам по Москве. Разумовский – спец по демонологии. По здешней нечисти. Так вот, он рассказал много интересного.

– У вас есть зам по Москве? – спросила Марианна. – По здешней нечисти?

– Представьте себе, есть. Крымов, плесните мне сока.

Андрей выполнил просьбу бойкого старика.

– И много ее, нечисти? – поинтересовалась она.

– Много, – отпив сока, уверенно кивнул Долгополов. – Так вот, про Черный остров. Пятьсот лет назад молния ударила в храм, стоявший на нем, и тогда сгорели заживо двое – невеста Августина Франческа Морозини и священник. Жених исчез! Как в воду канул, что вполне могло случиться. За многие века до этого тут хозяйничали разные народы, и всегда на Черном острове возникал храм тому или иному божеству. Всех людей, в том числе бродяг-мореплавателей, этот остров притягивал как магнит. Даже норманны во время тотального завоевания умудрились поставить святилище. Кому, вы думаете? Своему обманщику Локи! Все на одном и том же месте, а, каково? – Антон Антонович прихватил с тарелки кружок копченой колбасы и забросил себе в рот. – В третьем веке до нашей эры, слушайте меня внимательно, – старательно жуя, продолжал Антон Антонович, – континентальная Венеция отбивалась от полчищ Ганнибала, когда африканец подходил к Риму и хотел захватить Вечный город. У карфагенян был отличный флот в свое время, лучший в Средиземном море. Многие острова и провинции были захвачены. Ганнибал думал, что завоевывает эти земли с концами, отдавать их не придется, а обживать – еще как. Он видел себя владыкой мира, строил на них храмы – своим чертовым богам. А боги у них известно какие – один Бес чего стоит! Ну так вот, на том венецианском островке Исола Нера Ганнибал и воздвиг храм Бесу, одному из самых страшных божков Карфагена, которому делались человеческие жертвоприношения. Что было до Ганнибала, мы можем только гадать, какие племена обитали на этом отдаленном острове. Видимо, просто людоеды. У которых на том же месте был алтарь. А может, и того хуже?

– Но что может быть хуже? – спросила Марианна.

– Наивная, – усмехнулся Антон Антонович. – Портал, конечно!

– Какой портал?

Она вопросительно посмотрела на старика, а затем перевела взгляд на Крымова. Тот лишь пожал плечами и кивнул на своего старшего товарища, мол, сейчас все узнаете.

– В другое измерение, конечно! – прожевав очередной ломтик колбасы, разъяснил Антон Антонович. – Например, в ад.

– В другое измерение? В ад?! – поморщилась учительница.

Она вновь вопросительно взглянула на Крымова, ища и даже требуя поддержки. Детектив лишь пожал плечами: наберитесь терпения, милая!

– Ну да! – потянулся за кусочком Долгополов. – Таких мест на земле полно!

– Вы бы колбасу не дергали, – остановил его Крымов. – Что вы как маленький? Сейчас за стол сядем.

– Уж больно хочется, – пояснил Антон Антонович, стремительно прихватил с тарелки еще один кружок и, как будто у него хотели его отнять, так же быстро забросил в рот. – Чудная колбаска! Тает во рту, – и стал оживленно кивать. – В ад, Марианна Васильевна, в ад! А вы как думали? Земля и жизнь на ней просты, как инфузория-туфелька? Сами же видели сегодня зеркало Бенвенуто Челлини. Земля и жизнь многосложны и загадками полнятся. Ну что, идем уже в гостиную, за стол? Выпить и поесть хочется, честное слово. Расслабиться. А то все говорим, говорим…

Пир с обилием еды и спиртного помог расслабиться, и все попадали по своим ложам. Скоро Долгополов храпел и посвистывал так, что стекла в гостиной дрожали.

– Боже, как Соловей-разбойник, – ворочаясь на раскладушке, бормотал Крымов. – Многовековая выучка… Бедная Марианна и ее кошки!..

Но за кошек можно было не беспокоиться: Маня и Сема сбежали к хозяйке, подальше от угрожающего рычания, и спрятались под одеяло. Да и сама хозяйка уснула быстро: присутствие в доме старого волшебника с таким уверенным храпом вселило в Марианну Васильевну уверенность в завтрашнем дне. Позже всех отключился сыщик и спортсмен Крымов. Даже несмотря на то что этот день вымотал, чудовищные трели старшего компаньона еще долго и мучительно преследовали его.

А потом, уже во сне, Андрей увидел сверкающую в лунном свете гладь Средиземного моря, уходящую к горизонту. Только он почему-то летел один – на весь едва освещенный салон самолета. Будто все, кто здесь был, уснули и унеслись прочь, и только он, настойчиво бодрствующий, остался.

Внизу сверкало ярким весеннем солнцем безграничное Средиземное море. Марианну усадили к иллюминатору – она должна была порадоваться прекрасным видам, – в серединке разместился Крымов и уже у прохода, отчасти недовольный, Антон Антонович. Но Крымов сказал ему, что после веселой ночки, которую тот закатил своим компаньонам и несчастным кошкам тоже, он может и не быть таким привередой.

Все равно Долгополов сидел в телефоне, умеренно ругался или что-то удивленно восклицал.

– Что он сейчас делает? – спросила Марианна.

– Держит руку на пульсе времени, – просто ответил Крымов. – На нервных узлах земли и неба. На токе космических энергий. Я не шучу – он такой.

– Это я уже поняла, – кивнула их спутница.

Из Москвы они долетели до Стамбула, там сделали пересадку и теперь приближались к островам Венеции. Те маячили где-то у горизонта, в дымке, медленно наливаясь красками. Они решили отсидеться на континентальном участке, в районе Местре, в одной из небольших гостиниц, которых здесь рассыпано не счесть. Никто не должен был их обнаружить раньше времени. Вдруг молодожены выйдут прогуляться перед венчанием на мост Риальто и нос к носу столкнутся со своими преследователями? Вряд ли, конечно, но лучше перестраховаться. Затаиться, как охотникам на уток, в камышах и держать нос по ветру.

Из аэропорта Марко Поло, взяв такси, они за четверть часа добрались до тесного и красивого городка Местре, являвшегося трамплином для прыжка на островную Венецию. Отсюда по каменной дороге-дамбе устремлялись железнодорожные линии – еще пятнадцать минут, и вы на вокзале Санта Лючия. Но красота каналов, так опротивевших Антону Антоновичу за долгое время его жизни и о которых так мечтала Марианна Логинова, сейчас была не для них.

Пока Крымов и Марианна сидели на маленьком балкончике в небольшой прибрежной гостинице, пили вино, болтали и смеялись, подставляя лица морскому ветру, Долгополов работал. Командор собирал информацию, кому-то звонил. Раз пять звонили ему – это был все тот же Кирилл Кириллович Разумовский, главный демонолог и правая рука Антона Антоновича в столице. Оба что-то искали и, кажется, успешно.

– Ну что, дети мои, потрепались и будет, – выходя на порожек тесного балкончика, наконец изрек старый вожак стаи. – Пора рисковать жизнью. Готовы, Марианна Васильевна?

В его вопросе звучали ирония и угроза одновременно.

– Готова, – твердо ответила та.

– Поверю на слово. А вы, Крымов? Мне кажется, вы чересчур расслабились за эти сутки.

– Когда кажется, Антон Антонович, креститься надобно, – весело ответил младший компаньон.

– Хо-хо! Эти навыки вам скоро понадобятся, – угрожающе предупредил бодрый старик и добавил: – Да и нам с Марианной Васильевной тоже.

– Не испугаете, – вновь, как и в «нехорошем доме», парировала учительница.

В означенный час они покинули гостиницу и наняли в порту белый прогулочный катерок, из тех, что разрезали с туристами на борту пространство Адриатики с утра до ночи. Им досталась посудина с закрытым салоном на десять человек и открытой капитанской рубкой на носу, со сложенным впереди брезентовым тентом на случай дождя. И хотя катер был рассчитан на набольшую компанию, они выкупили места полностью.

До того, как взойти на борт, Долгополов привлек внимание своих товарищей.

– Смотрите, – указал он крючковатым пальцем в далекую морскую даль. – Непогода! Да еще какая!

– И что с того? – легкомысленно спросила Марианна.

– Это неспроста, – многозначительно поглядел он на детектива. – Да какая чернющая полоса!

– Я думаю о том же, о чем и вы? – поинтересовался Крымов.

– Вопрос: о чем думаете вы?

– Я думаю о молниях, которые иногда разрушают старинные соборы, когда там происходят мрачные противоестественные события.

– Да! – коротко ответил Долгополов. – И я о том же.

– А мне не расскажете, мужчины? – поинтересовалась Марианна.

– Пока нет, – отрезал бодрый старик, сейчас очень-очень мрачный. – Ну что, пора на борт.

– Просто держитесь меня, Марианна, – убедительно молвил Крымов. – А если что, за меня, и покрепче.

– Хорошо, – быстро согласилась она.

Крымов первым взошел на борт хрупкой белой посудины, затем подал руку Марианне, а за ней Долгополову. Прогулочный катер осторожно болтался на волнах, знать не зная, куда ему сейчас предстоит отправиться.

– Исола Нера, – сказал Долгополов молодому приветливому капитану. – Sbrigati, signore! Non aver paura di nulla, Dio è con noi!

На лице моряка, тоже увидевшего непогоду как раз в выбранном направлении, отразилось легкое смятение, но уверенность старика, кажется, укрепила его, что все обойдется.

– Вы ему сказали: поторопитесь, сеньор, и ничего не бойтесь, с нами Бог, – усевшись на одно из мест в салоне, перевела Марианна. – Да, итальянский я тоже знаю, хотя не так хорошо, как английский, – объяснила она уже Крымову. – Но зачем вы это сказали ему, Антон Антонович?

Катер уже взревел, развернулся и устремился в синюю даль, оставляя за собой белый пенный хвост. Портовый берег Местре быстро уходил назад.

– Вы не замечаете, что погода портится неестественно быстро? – ответил вопросом на вопрос их предводитель. – Небо заволакивает тучами чересчур стремительно?

– И что с того? Близится весенняя гроза. В Венеции не бывает весенних гроз?

– В Венеции бывает все, – отчеканил Долгополов. – И грозы, и молнии, и вообще она медленно уходит под воду.

Он стоял в открытых дверях, спиной к капитану и лицом к своим компаньонам.

– Я уже говорил вам, что мой друг и коллега Кирилл Кириллович Разумовский – суперспец по демонологии, – эта реплика прозвучала бескомпромиссным утверждением. – И за последние сутки он нарыл для нас кое-что важное. Пока вы беззаботно попивали вино на балкончике, кстати.

– Виновны, – поднял правую руку Крымов.

– Итак, кто лучше всех разбирается в кухне? Андрей Петрович? Я весь внимание. Марианна Васильевна? – Но ответить он им не дал. – Шеф-повар, конечно!

Те переглянулись: предводитель был чересчур суров и наэлектризован вершившимися событиями.

– «Божественную комедию» Данте читали, конечно? – спросил Антон Антонович.

– Разумеется, – поспешно ответила за обоих учительница.

– Прекрасно. Шестой круг ада припоминаете?

– Я – нет, – честно призналась дама. – Забыла, кто там и в каком кругу мучается.

– Я припоминаю, – ответил Крымов. – По словам Алигьери – место для обжор.

– Именно! – подтвердил Долгополов.

Справа открывалась островная Венеция во всей своей красе, с Дворцом дожей, колокольней, прочими дворцами и домами, водными воротами – Гранд-каналом – на территорию главного острова. Но им сейчас было не до жемчужины Адриатики!

Шлепая по волнам, катер уже на всей скорости проносился мимо, уходя в сторону.

– Конечно, наитие великого художника никуда не денешь. Он о многом догадывался, – продолжал Долгополов. – Были у него прозрения, были ему и подсказки, кстати, но картина возмездия, конечно же, совсем иная, куда более страшная. Чревоугодников ждали особые наказания! Пьяница убивает себя вином, чревоугодник, забыв о бессмертной душе, излишеством пищи. По сути, он и есть самоубийца. Если человек пьет с черного горя, от разбитого сердца, не считается – это Господь прощает, как любые слабости. Но если человечек просто обжирается, создав из еды культ, поклоняется жратве и своему брюху, как идолу, ему прощения нет. Идолопоклонство и самоубийство – смертные грехи!

– Как страшно вы рассказываете, – заметила сидевшая рядом с Крымовым учительница. – Вас бы к нам в школу – все бы на спортплощадки рванули.

– Могу и заглянуть как-нибудь, ради подрастающего поколения. – Долгополов уставился вперед, на море, потом бросил взгляд по сторонам. – Полчаса! – сказал он так, будто сообщал какую-то страшную весть. – Нам осталось полчаса, а то и меньше!

Марианна инстинктивно взяла Крымова за руку. Все это было чересчур странным и зловещим, особенно иссиня-черное небо над головой, разгулявшийся ветер и отдаленные всполохи молний. Молодой капитан прогулочного катера, то и дело щурясь, смотрел вверх и оглядывался на пассажиров. Тревога овладела итальянцем: его клиенты походили на самоубийц, особенно возбужденный старик.

– Тем не менее я продолжаю, – сказал Антон Антонович. – Наказание для обжор было придумало следующее. Они могли выбрать: либо страдать от голода, либо от пресыщения. Конечно же, души несчастных в шестом круге ада, – условно назовем это место так, как и сам суровый Дант, – и тут выбирали обжорство. Но их ждал страшный исход! На сцену выходил демон, карающий обжор. Он был их палачом! Они обжирались, как свиньи, и подыхали от колик и заворота кишок, от сердечных приступов и прочих ударов, от разрыва печени и кровоизлияния в мозг! А потом рождались заново и снова приглашались на пир, от которого не могли отказаться. Обжирались и подыхали снова, снова и снова!

– Да что же вы такое говорите, Антон Антонович? – возмутилась учительница. – К чему все это?

– Я вас не приглашал в это турне, Марианна Васильевна! Терпите! То ли еще будет впереди! Буквально сейчас!

– А что будет?

– Все! Маска Смерти! Так вот, грозу обжор в аду, палача, этого демона, звали… Ну, Крымов, как его звали? Уже догадались?

– Мистер Аппетит, – кивнул сыщик.

– Да! Так его и прозвали. Самый искусный повар на планете Земля! Творец любых блюд. Бог обжорства!

Молодой капитан в какой-то момент не выдержал и рванул штурвал в сторону, катер повело носом вправо. Но Долгополов бросился к рубке, подскочил к нему сзади и грозно крикнул на ухо:

– Diretti verso l’Isola Nera!

Посыпались и другие слова – самым страшным тоном.

– Курс на Черный остров, – перевела Марианна, буквально впившись ногтями в руку Крымова. – Остальное даже перевести не возьмусь. Он пугал его!

– Я и без перевода понял. Активный гипноз!

Капитан немедленно выровнял курс.

– Он так убедителен, ваш Антон Антонович?

– О да! – нервно рассмеялся детектив. – Умеет вправлять мозги!

– Так он и впрямь экстрасенс?

– Ну а сами как думаете? Ложки взглядом гнет.

– Правда?

Крымов вздохнул. Куда они сейчас летят? В какую очередную адскую расщелину? Это Антону Антоновичу все нипочем. Но даже ему, Крымову, было чуть-чуть не по себе. А что говорить про эту милую даму, жизнь которой они перевернули с такой легкостью?

Марианна словно прочитала его мысли:

– Что нас ждет, Андрей?

– Скоро увидим. Теперь либо пан, либо пропал.

А море уже почернело, небо стало иссиня-черным. Волны разбивались о борта их катера с особой неистовостью. Впереди, в ослепительном свете, играл посреди взбесившейся стихии и темноты небольшой остров Исола Нера с одинокой церковью в центре. Вот она-то блистала так, будто была маяком в океане!

Катер то и дело нервно подпрыгивал на волнах. Долгополов вновь обернулся к ним, вцепившись в дверь салона.

– Так вот, не подумайте, что это такая вожделенная работа – целую вечность обкармливать дураков в аду. Или вешать их, сжигать на костре, топить! Ну, кто чего заслужил. Нет! Любой демон мечтает вырваться из своей клетки! Попасть на землю, где солнце, молочные реки и кисельные берега. Где вокруг вас не взрываются ежесекундно столбы огня. Где цветы и земные женщины! Где царят любовь и земные страсти! И где сможете многих подчинить себе, потому что вы сильнее других, потому что вы – демон! А как он может это сделать? Путь только один – обмануть судьбу. Найти избранницу, влюбить ее в себя и в шкуре человека сделать своей законной женой. Только так демон может сбежать из ада! Только так!

Остров с ослепительной белой церковью, освещенной потоком света среди бури и мрака, уже был как на ладони.

– Мы подплываем! – кивнул Крымов.

Долгополов рывком обернулся.

– Да! И я уже вижу ее!

– Кого? Кого? – привстала Марианна.

– Вашу подругу – Маргариту Маковскую! – ответил он.

– Риту?!

– Да, соблазненную «Мистером Аппетитом»! Вон, стоит у пирса, боится заходить в церковь. На нас с вами смотрит!

– А гости? – глядя вперед, спросил Крымов.

– Нет никаких гостей – одна-одинешенька.

Антон Антонович что-то рявкнул капитану, и тот сбавил скорость, потом еще, и катер медленно пошел к каменистому берегу. Они подплывали к Черному острову, к небольшому пирсу на самом малом ходу. И все-таки это было опасно! А над церковью уже теснились иссиня-черные тучи, по которым пролетали всполохи молний.

Вот-вот ударит!

Капитан, хоть и был уже заморочен Долгополовым, боялся подойти к острову и все твердил: «Я не поеду туда, сеньоры! Мы разобьемся!»

Крымов не выдержал – подскочил, вытащил итальянца из-за штурвала:

– Справитесь?

– Да! – ответил Антон Антонович и плюхнулся на капитанское место. Отважно, как в последний бой, он повел катер к гранитному острову. Берег и камни были все ближе! В салон Крымов не вернулся – он встал между ним и рубкой и сразу же встретился глаза в глаза с несчастной невестой, стоявшей в подвенечном платье у кромки пенящейся воды. Брызги волн, налетавших на камни, заливали ее почти с головой. Было видно, что Рита ошарашена такой переменой в погоде, всем происходящим с ней, может быть, просто находится в состоянии аффекта.

– Рита! – закричал Крымов. – Рита Маковская!

Но молодая женщина буквально превратилась в соляной столб и не могла двинуться с места. По ее лицу размазалась тушь – и от слез, и от морских брызг.

– Маргарита Николаевна! Маковская! Да что вы в самом деле?! – глядя в ее глаза, полные слез, понимая, что срывает голос, еще громче крикнул детектив. – Услышьте же вы меня!

И тут его с силой оттолкнули в сторону – это была Марианна.

– Рита! Риточка! Это я – Маришка! Твоя подруга! Рита, идем к нам! Прошу тебя – идем же!

– Смотрите, кто на пороге церкви! – захрипел Долгополов. – Он! Он! Крымов, торопитесь, а то худо будет!

Все уставились в ту сторону. Словно что-то почувствовав, оглянулась и Рита Маковская. На паперти, только что выскочив, стоял высокий мужчина в свадебном черном костюме с астрой в петличке. Лицо его, загадочно гладкое, было изощренно-красивым. И одновременно уродливо искажено гневом! Глаза горели как угли – вот-вот сами брызнут огнем. Он смотрел то вверх, на бушующие небеса, то переводил взгляд на свою невесту. Но было ясно, что он понимал: еще шаг – и молния вырвется из черных туч. Она просто расколет и утопит остров!

Долгополов рявкнул еще громче:

– На небо смотрите, на небо! Тащите сюда невесту или уплыву без нее! Сейчас бабахнет!

Из черных кипящих туч уже вырывались ростки огненных молний – и целились они именно в остров.

– Риточка! – взмолилась Марианна. – Иди сюда, если хочешь жить!

Кажется, до Маковской дошло. Она сделала один шаг в воду, другой, ее туфли скользили на камнях… Катер боком ткнулся в гранитные валуны. И тут наконец, будто разом опомнившись, Рита метнулась к спасительной лодке. А потом случилось то, чего ожидал Долгополов и во что не верил Андрей Крымов. Демон, которому гнев и боль застили глаза, сорвался с паперти и прыжками бросился к своей невесте.

Она вновь обернулась к нему – своему возлюбленному. Все еще сомневалась!..

– Давай, Рита! – рявкнул Крымов. – Погибнешь! Ну же!

Желание жить оказалось сильнее. Маковская стремительно протянула к спасителю руки, Крымов перехватил ее запястья и что есть силы потянул к себе. Они вместе рухнули на пол позади капитанского кресла. Катер задним ходом уходил от берега и одновременно разворачивался.

И тут это случилось! Не было сомнений, что демон перешел ту грань, которую не должен был переступать. Первая молния вырвалась из черных кипящих туч и ударила в крышу базилики. Та, словно тугой сноп соломы, разом вспыхнула. Вторая молния ударила в берег, где только что стояла Рита Маковская. Взгляд демона был страшен и трагичен – он расставался с той, которую так долго ждал и, может быть, даже по-своему любил. Она, беззвучно рыдая, сидела на полу кабинки и смотрела на него. А третья молния угодила туда, где и стоял, готовый принять судьбу, демон-соблазнитель. Кажется, только в последний миг он понял: как и пятьсот лет назад, ему не удалось обвести небеса вокруг пальца, суровый рок настиг и поверг его.

Долгополов надавил на рычаг, катер взревел и полетел вперед, уходя от Исола Нера – проклятого Черного острова.

– Очухалась, дура? – спросил через плечо Антон Антонович. – Развратница! Оргии ей подавай, певуна Кис-Кис, демонов! Вот ведь олигархическая штучка, пороли в детстве мало!

Крымов усадил невесту на деревянную ступеньку лестницы у салона позади капитанского кресла. Рядом, с краешка, села и Марианна Логинова. Она крепко обняла подругу, за которую так переживала, по которой, как оказалось, соскучилась и которую уже простила.

– Что это было? – прошептала Рита. Ее голова лежала на плече у подруги юности.

– Все закончилось, милая, – гладила ее по щеке Марианна. – Все хорошо. Теперь все хорошо…

Крымов прислонился спиной к стене салона и посмеивался. Они только чудом избежали рокового столкновения. А что было бы, окажись этот монстр здесь, на борту? Не порази его молния? Вот вопрос.

– А где Вольдемар? – рассеянно спросила Рита. – Мой Вольдемар? Он спасся?

Долгополов ядовито прыснул.

– Боже, – пробормотал Крымов. – Женщины!..

– Не говорите так, – почти оскорбленно упрекнула его Марианна. – Ну влюбилась Риточка, и что с того?

– Вольдемар! – под рев катера зло хохотнул Долгополов. – Влюбилась она! Лет пятьсот назад сожгли бы ее на фиг на костре, как ведьму, или утопили, и правильно бы сделали, кстати.

– Какой вы жестокий, – упрекнула его Марианна.

– О-е-ей, сейчас распла`чусь, – отреагировал бодрый старик, отлично управлявшийся со штурвалом, как будто всю жизнь водил суда по морям по волнам.

Крымов глянул назад – черная тьма над островом отступала и рассеивалась так же быстро, как и сгустилась.

– Финита ля комедиа, – пробормотал он.

На дальнем кресле в салоне сидел очумевший молодой итальянец и с ужасом смотрел на все происходившее.

– А что наш капитан? – спросил Крымов. – Антон Антонович? Вы же его заколдовали, как я понимаю?

– Да ничего с ним не случится, – бросил через плечо старый предводитель летучего отряда. – Скажу пару ласковых на ухо – и очухается молокосос.

– Риточка, Ритуля, – заботливо приговаривала оказавшаяся такой душевной и сердобольной Марианна Логинова. – Лапочка, ты оклемаешься…

– Он такой красавец, Маришка, если бы ты знала, – мечтательно отвечала та, кажется, все еще плывя на дивном облаке своих любовных фантазий.

– Красавец! – рассмеялся Антон Антонович, бросив взгляд налево, где вновь открывались острова и тянулся Лидо. – Посмотрела бы она на своего красавца, когда тот занят работой в аду! Рога, копыта, хвост, пламя из пасти и поварской нож размером с ятаган. Вот потеха! Заикой осталась бы на всю оставшуюся жизнь! И перекосило бы дуру: сама бы людей пугала!

– Злой он, Ритуля, не слушай его, – приговаривала Марианна. – Несносный старик.

– А я и не слушаю, – блаженно ответила та, ткнувшись лицом в плечо подруги. – Маришка, какао хочу…

– Скоро будем в гостинице, и я сама тебе сварю твой любимый какао. Как раньше, когда у меня в общаге зависали. Помнишь?

– Ага, – Рита с мокрыми глазами поцеловала ее в щеку, – такой и хочу…

Спустя двое суток они сидели в саду у Долгополова и пили все ту же абрикосовую. Под чай и пирожки. Крымов курил после второй стопки неизменное «Мальборо», Антон Антонович, откинувшись на спинку плетеного кресла, подставил лицо апрельскому солнышку и сладко зажмурился.

Какие события захватили их в свой водоворот в течение этого короткого времени! Какой вихрь носил по земле! В какие шторма они только не ныряли, но выбрались живыми!

Крымов вспоминал прощание с Марианной на Казанском вокзале.

Она сказала:

– Очень рада с вами познакомиться, Андрей. Признаюсь, было страшно, но очень интересно. Я всегда буду вас немного ненавидеть, и нашего старого колдуна тоже, за то, что без спроса перевернули мою жизнь. – Она говорила это отчасти в шутку, отчасти всерьез. – Ну это же правда: вы не озаботились моими чувствами, окунули с головой в свой кошмарный мир. Но спасибо от всего сердца, что спасли мою подругу.