Жемчужина боярского рода 1 бесплатное чтение

Глава 1

– Это?! Наш проводник? Вы издеваетесь?!

Голос за спиной заставил меня вздрогнуть. Какой знакомый… Откуда? Да быть не может! Ну почему мне так не везет?!

Тело покрылось холодным потом, руки задрожали. Так. Спокойно, Ёженька. Только без паники!

Когда пять минут назад начальник нашего кордона сообщил, что мне предстоит сопровождать троих клановых к Лиловому озеру, я чуть не подавилась утренним кофе.

– Надеюсь, они хотя бы умеют самостоятельно завязывать шнурки, – пробормотала я себе под нос, вспоминая последнего боярина, который боялся собственной тени.

Тоже был клановый. По идее – супербоец, сплав магии и единоборств. Но фишка в том, что на территории аномалии магия не работает. Три раза ха!

– Не волнуйся, Ёж. Они большие мальчики, уверен, справятся. А если нет, ты знаешь, как с ними обращаться, – утешил меня начальник. Среди своих Сергей Петрович славился суровым взглядом и неожиданным чувством юмора.

– О да, уже представляю, как буду командовать: «Сидеть! Лежать! К ноге!» – Я рассмеялась, нарисовав перед мысленным взором эту картину.

– Точно так, – поддержал Петрович, рассмеявшись вместе со мной. – И помни: если что, у тебя всегда есть свисток.

Ага, собачий. Не знаю, как трубочка из алюминия с палец толщиной оказалась в моей руке после попадания. Единственный привет из прежнего мира и доказательство того, что Ольга Барятинская не спятила после ритуала.

И вот теперь прямо у меня за спиной фонтанирует скепсисом Игорь Снежинский. Тот, кого мне хотелось бы видеть меньше всего. Даже меньше пня-шатуна! И против высокородного, но незваного гостя есть только свисток и надежда, что прошедшие годы изменили лицо Оленьки до неузнаваемости.

Я замерла, не решаясь обернуться. Столько сил, столько времени, чтобы скрыться, потеряться, забыть и забыться. Все зря? Неужели?

– Этот пацан? Вы смеетесь? – поддержал Снежинского второй голос. На этот раз вроде незнакомый. Или просто забытый.

Оленька Барятинская слыла самой красивой и утонченной барышней среди дебютанток. Она гордилась своими косами в руку толщиной и небесно-голубыми глазами. Тщательно следила за белоснежной кожей, не допуская до нее ни единого лучика солнца.

Но несколько лет в этом безумном мире магических аномалий превратили романтичную барышню с косами в бесполое существо со шрамом на щеке.

Собственно, в меня саму и превратили, в такую, какой я была до попадания. Пацанка, кинолог, МЧСник. Неудивительно, что я вместе со своим верным псом Алешей погибла в горах. Лавина. Бывает.

Сплав этих двух личностей теперь и есть я – настоящая. Ольга Барятина. Родовой фамилии после утраты магии меня лишили, упростив ее до «простонародной».

Вместо бального платья на мне сейчас камуфляжная форма. И принять меня за пацана – раз плюнуть. Не они первые ошибаются.

– Знакомьтесь, господа, это… – Только вошедший в приемную помощник Петровича подавился воздухом, наткнувшись на мой свирепый взгляд. Оценил припадочное подмигивание. И с некоторым сомнением продолжил: – Это Ёж. Наш лучший проводник. Вы же просили лучшего?

Только после этого я уняла дрожь в руках, медленно обернулась, поправила темные очки, почесала шрам на дочерна загорелой щеке.

– Приветствую, господа.

Снежинский оглядел меня с недоверием, но в его голубых глазах не промелькнуло даже намека на узнавание.

– Так это вы лучший проводник губернии? – скептически ухмыльнулся этот гад. Красивый, сволочь, как… как сволочь. Самый блондинистый блондин из всех, что я встречала в двух жизнях.

Орловский, его друг еще со времен академии, щурился на меня гораздо дружелюбнее. Виктор всегда казался открытым и легким с этими вечными своими улыбочками и каламбурами. Мало кто знал, что под ними скрывается.

– Олежка, ты глянь, будет в походе тебе компания по возрасту! – позвал он.

На его окрик оглянулся совсем молоденький рыжий парень. Веснушки и яркие зеленые глаза делали его внешность почти мальчишеской.

Он посмотрел на меня с любопытством, но промолчал.

– Повторяю вопрос! – Снежинский даже не повысил голоса. Но в комнате ощутимо похолодало. – Итак. Вы…

– Да, именно я.

Память, чертова память. Рядом с этим человеком мне всегда будет холодно и неуютно. Оленька Барятинская его любила. Ольга Бородина испугалась почти до мокрых штанов, когда впервые встретила. Потом возненавидела. За дело. А я просто не хочу его видеть. Но…

– Меня зовут Ёж, и я знаю эти земли лучше, чем кто-либо другой.

Снежинский поморщился, а Виктор подошел ко мне ближе. Его взгляд потяжелел, стал оценивающим, но не лишенным уважения.

– Наслышаны о ваших навыках, – сказал он. – Нам нужен кто-то, кто сможет провести нас до Лилового озера и обратно. Второе обязательно. Всех троих.

– Безопасность – мое второе имя, – шутливо бросила я, пытаясь разрядить напряженную атмосферу. – А первое такое: слушать и выполнять все команды беспрекословно! Это понятно?

Я не боялась, что Игорь узнает мой голос. Корень пня-шатуна не только оставил почти незаметный шрам на щеке, но и захлестнул горло, повредив голосовые связки. Ничего не осталось от девичьих колокольчиков.

Спустя полчаса я покинула контору, имея в кармане подписанный контракт. Я бы хотела отказаться, но… сумма была такая, что разом приближала мою свободу на добрых несколько лет. Собственно, этих денег хватит и на выкуп, и на какое-то время после.

Я шла по улочкам пограничного городка, где каждый камень за пять лет стал знакомым, словно старый друг. С площади за третий угол, потом мимо резных наличников, заборов и коньков на крышах к старому дому на окраине, где ждала Марфа.

Марфуша, как я ее ласково называла, была не просто служанкой, но и спутницей в моих невзгодах. Единственная, кто меня не бросил после ритуала и изгнания из рода. Для всех она моя мать, а для меня – надежный тыл.

– Эй, Ёж! – Лемешев появился из-за угла неожиданно. – Погоди. Дело есть.

– Ну? – не слишком вежливо откликнулась я, даже не думая останавливаться. Надо ему – догонит. Внутри все напряглось и подобралось в предчувствии опасности.

Догнал и пошел рядом.

– Сердечников не отсыплешь? В императорской лавке закончились. Плачу в полтора.

– А в ухо, Лемех? – хмыкнула я. – За контрабандой иди к кому другому. Будешь приставать – свистну.

– Да ладно тебе. – Димка Лемешев все так же шел рядом и улыбался во все тридцать два. – Подкатов не понимаешь?

– Чего? – искренне удивилась я. – Это подкат?

– Ты подумай, Ёж, – уже гораздо серьезнее посмотрел на меня Димка. – Наша семья – самая богатая и влиятельная в этом медвежьем углу. Еще немного – и выйдем на губернский город. А там и до столицы недалеко. Чего тебе, век по болотам таскаться, а?

– Пф-ф-ф! – Я резко свернула в сторону. Тут доска в заборе давно болталась на одном гвозде. Раз – и нет меня. А с обратной стороны эту доску можно и дрыном подпереть.

– Поищи невест в другом месте, Лемех! – пожелала я на прощание. И пошла своей дорогой, не слушая, что он там ответит. И так настроение в хлам, еще и этот… Черт! Мне не нужны неприятности с самым влиятельным семейством в этой дыре. Если Димитрий упрется, а его поддержат старшие Лемешевы – меня даже Петрович не защитит. Ладно… как-нибудь. Все равно завтра в долгий рейд.

Кто ж знал, что встречу я эту занозу гораздо раньше, чем думала. Будто мало мне было неприятностей на сегодня.

Глава 2

После встречи с Лемешевым я спешила домой как никогда. Марфа уже ждала меня на пороге, ее взгляд говорил о том, что ужин готов, а новости дня – ждут обсуждения.

– Не поверишь, кого я сегодня встретила. – По въевшейся привычке я первым делом скинула куртку с отражающими вставками и особенно тщательно вымыла руки. Сегодня граница капризничала, как привередливый кот на пороге весны, пришлось влезть в ближайший муравейник чуть ли не по локти.

Аномалии, или, как их тут называют, заповедники, – это нечто вроде белых пятен, привязанных к определенным точкам на карте. Законы физики и магии там играют в прятки, забывая, кто ведущий.

За несколько веков кланы выяснили только одно: в гуще искаженной реальности их родовая сила бесполезна, как зонтик против снежной бури. При попытке уничтожить такой заповедник магия может взбеситься и превратить в белое пятно на карте целую страну.

Кланам пришлось смириться, что у простых людей без силы есть нечто, без чего боярские снобы не выживут. Только тот, в ком не осталось или никогда не было и капли родовой силы, сможет не только войти в заповедник, но и провести с собой магов.

– Я уже всему что угодно поверю. – Марфа посмотрела на меня с таким выражением, будто язык ей жгла неприятная новость. Ее обычно румяные щеки, похожие на две сдобные булочки, сегодня казались недопеченными.

– Что?! – Я даже на мгновение забыла про Снежинского.

– Уведомление пришло. Из столицы едет кое-кто из Барятинских. Похоже, решили проверить, как мы тут обустроились и откуда деньги на взносы в родовую казну. Дом-то вместе с лавкой все равно принадлежит Барятинским. И мы обязаны их принять. Они над нами властны, пока ты не добудешь именное дворянство и не выйдешь из-под опеки рода.

Я застыла на месте, чувствуя, как сердце затапливает тревога, смешанная с досадой. Какого черта, они все сговорились, что ли?!

– Когда это счастье на нас свалится? – прозвучало почти равнодушно, хотя внутри все кипело.

– Через пару дней, – ответила Марфа, живо выставляя на стол горшок с борщом и доску с нарезанным хлебом.

Ее сильные красивые руки ловко управлялись с кухонной утварью. Меня всегда успокаивала Марфушина уютная домовитость.

– Надо будет приготовиться… Ольга Владимировна у нас в затворе, дни скорбных нынче, кстати, так что можешь еще неделю с лишком не показываться. Потом мелькнешь в молельной, с родней поздороваешься – и обратно в затвор.

Я мрачно кивнула, чувствуя, как старые раны начинают зудеть при мысли о незваных гостях. Как будто мне мало Снежинского с компанией. Теперь еще и родня на пороге. Не просто родня – люди, имеющие право указывать, как мне жить. Точнее, не мне, а Ольге Барятинской, тихой затворнице, которую мало кто в городе видел. Официально она болеет после потери дара, чахнет, сохнет и вот-вот помрет. Но все равно имеет долю в травной лавке, которую мы с Марфой открыли на паях. С меня – редкости из аномалии, с нее – умение варить снадобья и правильно их продавать.

Одно хорошо: даже столичные родственники не могут своей властью выдергивать из молельного затвора опальных боярышень. Особенно в сорокадневник всех скорбей. Очень надеюсь, что они уберутся раньше, чем сорокадневник закончится. Терпеть не могу рядиться в прежнюю Оленьку. Даже в строгом затворном наряде, с густой вуалью на лице, а все равно чувствую себя неуютно в ее образе.

Хотя это, конечно, свинство, бросать Марфу в такой момент. Я уже насмотрелась, как клановые относятся к простолюдинам.

– Может, помимо работы в лавке, несколько дней поживешь у Петровича? Он только рад будет. Чего тянете, давно бы поженились.

– Ну вот еще! – На столе вдобавок к борщу появилась миска с пирогами.

– А почему бы и нет, Марфуша? – откусив от пирога с визигой, спросила я. – Он же как родной.

– Ага, родной, – буркнула Марфа, – только наглый. Как его кот Семен, который не даст мне спать ночами. Ты же знаешь, как он мяукает, когда голоден. А голоден он всегда.

Я рассмеялась, представив, как Марфа сражается с ненасытным котом.

– Да и на кого я дом брошу? На этих, столичных? А вдруг они решат к тебе в затвор лезть? Кто остановит? И потом ты вернешься из аномалии, а тут вместо отдыха… – Она только сердито махнула рукой.

– Значит, будем готовиться вместе к их визиту, чтобы не к чему было придраться. – Успокаивающе подмигнув, я сменила тему: – Кстати! Представь, столкнулась сегодня с Лемешевым. Хотел… – И замялась, пытаясь найти подходящие слова. Говорить с налета о другой встрече не хотелось. Снежинский – слишком серьезно. Страшно…

– Что, опять предложил руку и сердце? – Марфа подняла бровь, ее глаза сверкнули шалостью.

– Не то чтобы… – Я несколько неловко засмеялась. – Он все еще мечтает, что сможет купить меня, как одну из своих драгоценностей.

Марфа вздохнула, улыбнулась и пододвинула мне тарелку с борщом.

– Какие они все… мужчины. Он же думает, олух, что ты Барятинским не чужая, хотя до опальной лишенки не додумался. Небось, поверил слухам, думает, я тебя от боярина нагуляла и от рода прячу. Хочет выгоды – фамилия слуги рода откроет те двери, какие одними торговыми деньгами не отворить. Но ты у нас сильная. Справишься и с этим.

– Справлюсь. Марфуш, а кто именно из родни приедет?

– Сначала ты скажи, что случилось. Вижу ведь, мнешься, – насупилась Марфа. Когда у нее такое лицо, спорить бесполезно.

– Большой заказ на сопровождение. – Я смотрела в ложку и боялась поднять глаза. – Трое боярычей до Лилового озера.

– И что? – сначала не поняла Марфа. – Первый раз, что ли…

Тут она ахнула и уронила полотенце:

– Быть не может! Он?!

– Ага… – Я опустила голову еще ниже.

– Понятно, чего эта фифа решила в нашу глушь заявиться! – неожиданно злым голосом прошипела Марфа.

– Алиса?! – Я вскинула голову. – Это она едет? Ага-а. М-да. А с ней кто?

– Как обычно, – пожала плечами моя сердитая домохозяйка. – Тетушка Серафима и братец Николенька, чтоб ему…

– У-у-у… – Аппетит со свистом улетучился. Я продолжала жевать, только чтобы не обидеть Марфу. – Значит, так. Сама их встречу, якобы выгляну на часок из затвора, сделаю исключение. И сама же поведаю, что Марфа, дескать, в лавке занята, не взыщите. Дело для рода тоже важное. А ты к Петровичу. Без разговоров. Я и сама, как из аномалии вернусь, к вам прибегу. Снежинский, если повезет, сразу уберется в столицу с добычей, и эти пиявки следом. Глядишь, даже боярышне опальной не придется второй раз из затвора выходить.

– Ты уверена, что Снежинский не за тобой явился? – Марфа села напротив и горестно подперла щеку кулаком. – Я имею в виду, не за боярышней Ольгой?

– Уверена, – твердо ответила я, пытаясь скрыть тревогу, которая вновь заползла в душу. – Снежинский? За мной? Нет, Марфуша, это не про него. Он слишком… Ну, знаешь сама. К тому же что-то я не вижу его здесь, и вестей он не присылал, что хочет, мол, бывшую невесту повидать. Нет, у него дела другие.

Марфа кивнула, но в ее глазах я увидела остатки сомнения.

– Ладно, – сдалась она. – Петрович будет рад. Я и здесь, и в лавке справлюсь до приезда этих… – Она наморщила нос. – Встретим их вместе, потом ты обратно «в затвор», а я якобы по давней договоренности на работу, не зря же травница не из последних. Скажем, дескать, большой заказ, подвести нельзя, боярышня под свое имя гарантировала. Долю с нашей лавки род взять не гнушается, а доля ведь немалая. Вот и отговоримся. Уйду до твоего возвращения. У меня все хорошо будет, не бойся. И чем отвлечь снобов, всей улицей придумаем. У нас тут не столица, конечно, но свои приключения найдутся.

Я улыбнулась, чувствуя благодарность за ее постоянную поддержку. Если бы не Марфа, я тогда, пять лет назад, может, и не выжила бы…

– А теперь расскажи мне все об этом заказе, – настояла она, возвращаясь к нашему обеду. – Трое боярычей, говоришь? Кто, кроме Снежинского? И в самое сердце аномалии? Ну ты и нарвалась на историю!

– Да, вот так всегда, – вздохнула я. – Ищут приключений на свою голову, а находят… меня.

Мы рассмеялись, и я начала рассказывать о предстоящем путешествии, стараясь подобрать слова так, чтобы Марфа не волновалась больше чем нужно. Но в глубине души сама чувствовала, что это путешествие будет отличаться от всех предыдущих. И кто знает, может быть, встреча со Снежинским изменит не только мою судьбу, но и судьбу многих людей.

Глава 3

– Мы с вами раньше никогда не встречались? – Слова Снежинского ударили словно камень в спину, когда я уже стояла в дверях.

С момента первого разговора прошли сутки. Все формальности в конторе были улажены, оставалось подождать, когда адская магическая карусель на границе аномалии стихнет после очередного всплеска.

Досадно. Нас всех одинаково бесила задержка, хотя и по разным причинам.

– Вчера, боярыч, – спокойно напомнила я, даже не оборачиваясь. – Мы вроде еще даже границу аномалии не перешагнули. С чего вдруг вашей памяти шалить?

– Хм… – Тон Игоря ничего хорошего не предвещал. – А еще раньше? Впрочем, неважно. Скажите, Еж, вы женщина?

– Только заметили? – Я не смогла скрыть легкого злорадства, за которым прятался нешуточный страх – вдруг приглядится и все же узнает во мне прежнюю Оленьку? Одновременно в голове всплыло бессмертное из прошлой жизни: «Корнет, вы женщина?» – и захотелось рассмеяться. Но я сдержалась. – После того как подписали все бумаги и мы обменялись клятвами, которые не может нарушить даже потомственный боярыч?

– Я просто уточнил, – холодно отбрил Снежинский.

– Что, правда?! – Орловский не стал изображать равнодушие, наоборот, очень бурно отреагировал: взмахнул своей шикарной челкой, по которой сохла половина академии, широко раскрыл глаза, вскинулся весь, загорелся изумлением и любопытством. – Тать, проспорил! Вот ты гад, Снег, опять развел меня, как первокурсника!

Услышав такое, я все же обернулась от двери, чтобы посмотреть на этих двоих. Значит, они еще и поспорили на то, парень я или девчонка? Со времен академии не изменяют своим привычкам. Правда, тогда они спорили, кто быстрее соблазнит и разведет на свидание с записочками очередную нежную боярышню.

Дальше свиданий в приличном месте и записочек, понятное дело, зайти не могло – родня боярышни либо башку открутит за урон ее чести, либо свадьбу устроит, если сам спорщик и та самая боярышня еще не сговорены.

А вот с простолюдинками, если верить слухам, боярычи так не церемонились… Ну-ну. Не думаю, что в аномалии у них будет время заниматься глупостями. Да и я не то чтобы наивная дева, мечтающая получить отсвет высокой силы в незаконнорожденном потомке.

– Раз мы все выяснили, я могу идти? – Вежливость в обращении с клиентами прежде всего. Конечно, внутри аномалии я могу и орать, и матом крыть, когда очередной дурень прется в ловушку, разинув рот. И никто мне поперек слова не скажет.

А здесь они клиенты, я наемник, деловой этикет – прежде всего. Как с моей стороны, так и со стороны боярычей. Те, кто правильно понимает свое достоинство, никогда не опустятся до мелких придирок и хамства по отношению к нижестоящим.

– Постойте. – Снежинский, передав другу какую-то бумажку, подошел ко мне. – Я хотел уточнить еще кое-что.

– Уточнять надо было до заключения договора. – Я изо всех сил держала себя в руках. Близость этого мужчины действовала на меня странно. Нет, я не тряслась от любви, вожделения или робости. Или что там было в голове оригинальной Оленьки? Скорее он меня раздражал и настораживал. И чем ближе подходил, тем сильнее я чувствовала влияние его магии.

– Это не относится к вашей работе и аномалии, – холодно пояснил блондин.

– Вот как? В таком случае я не обязана отвечать. – Поскольку вопрос с моим полом прояснился, нужды тщательно подбирать слова, выискивая неопределенные формулировки, больше не было.

– Не обязаны. – Мне кажется, с этим утверждением Снежинскому было смириться труднее всего. – Но я был бы признателен.

– Хорошо, спрашивайте. – Слишком нарываться не стоило.

– Какими духами вы пользуетесь, Еж?

Чего? Вопрос по-настоящему меня ошарашил.

– Никакими. – После секундной паузы уверенность вернулась в голос. – Аномалия не любит сильных, резких и тем более искусственных запахов.

– Хм… – явно усомнился Снежинский, шагнул ко мне вплотную и втянул воздух ноздрями, как какой-то хищник, вынюхивающий добычу. – Странно… мне показалось…

– Вам показалось. – Холода в голос я тоже могу добавить. – Еще вопросы?

Вопросы были. Но озвучивать Игорь их не стал. Понял, что я могу и послать. Вежливо, но далеко.

Где-нибудь в столице мне бы живо указали мое место и заставили откровенничать. Но здесь, вдали от цивилизации и бок о бок с опасностью, могу себе позволить самостоятельность, независимость и даже строгий тон.

– Граница стихнет минимум через сутки, – сообщила я на прощание. – Посыльный из конторы заранее сообщит вам точное время отправки. Разрешите откланяться, господа.

Тьфу на тебя, Снежинский! Что ты там унюхал такое?

Выскочив из конторы, я завернула за угол и остановилась, чтобы сама себя понюхать. Ничем не пахну! Травяным мылом самую капельку – так это нормально, я же моюсь каждый день!

М-да… Ладно, будем считать, что у Снежинского обонятельные галлюцинации и меня они не касаются. Других забот хватает. Мне еще надо приготовиться к визиту столичной родни.

– Ох, Оленька. – Марфа встретила меня в сенях дальнего флигеля, там, где по официальной легенде затворилась лишенная магии боярышня. – Неладно все. Эти аспиды раньше времени заявились! Да не просто так! Я тут подслушала, они вроде как с проверкой, а на самом деле нацелились идти в аномалию вместе с твоими боярычами!

– Какими моими… – машинально переспросила я, но тут же спохватилась. – Да ты что?! Кто б их взял. У меня в договоре на сопровождение трое парней, и никаких лишних людей не предусмотрено!

– Они какую-то бумагу привезли, – вздохнула Марфа, споро помогая мне переодеваться. – То ли для Снежинского, то ли для начальника кордона. Но это дело десятое, главное в другом: требуют тебя из затвора, дескать, волю рода должны сообщать лично!

– Да елки-палки! – Я натянула черный балахон, очень похожий на монашеский, прямо поверх рубашки и узких брюк. – Что еще за воля рода?

– Про это не вызнала, молчат, аспиды, видать, в дороге все, что хотели, обсудили между собой, – угрюмо поведала Марфа, помогая мне замотаться в черный платок. На паранджу он не тянул, но, если выбелить лицо специальной пудрой, нарисовать синяки под глазами и еще кое-какие декоративные детали, в этом полутрупе никто не узнает ни прежней Оленьки Барятинской, ни проводника по кличке Еж. – Но вряд ли это что-то хорошее!

Ох, как же она была права…

Глава 4

– Держись, Ежонок. Все пройдет, как страшный сон. – Марфа на прощание быстро перекрестила меня и поцеловала в лоб.

Я кивнула и направилась к гостиной, где уже расположились гости из столицы. Сердце билось быстро, и я старалась замедлить дыхание, чтобы сохранить спокойствие. За дверью слышались голоса: Алиса и тетушка Серафима разговаривали с Николенькой, обсуждая то, как обветшал дом.

Я медленно вошла в комнату, делая вид, что едва держусь на ногах. Склонив голову, сделала слабый реверанс и едва слышно прошептала:

– Приветствую вас, тетя, кузина, кузен… очень рада повидаться. Что привело вас в эту глушь? Надеюсь, дела рода идут хорошо?

Алиса первая обернулась и осмотрела меня с головы до ног, на ее лице мелькнула тень злорадства, но она быстро сменила ее на сочувственное выражение.

– Ольга, дорогая, как же ты исхудала! – проговорила она с фальшивой заботой. – Надеюсь, ты не слишком страдаешь в этом затворничестве.

– Спасибо, Алиса, – ответила я, стараясь удержать голос дрожащим. – Мое положение не оставляет мне выбора.

Тетушка Серафима, успевшая во время этого короткого разговора просканировать меня с ног до головы, встала с банкетки и подошла ближе. Ее холодные глаза странно блеснули.

– Как печально видеть тебя в таком состоянии, Ольга. Но, к сожалению, жизнь не всегда благосклонна к нам. – Ее голос был ровным и бесстрастным.

Николенька, стоя в стороне, молча наблюдал. Его взгляд был полон презрения, и я чувствовала, как он оценивает каждое мое движение.

– Я благодарна вам за визит и заботу. – Слова давались тяжело, зато и звучало это правдоподобно скорбно. – Прошу прощения, что не могу предложить более теплый прием. Я стараюсь беречь деньги рода и не тратить больше, чем мне положено…

– О, не беспокойся. – Алиса махнула рукой. – Мы понимаем. К тому же нам интереснее узнать о твоих делах здесь, в этой глуши. Как ты справляешься без магии? Кто бы мог подумать, что лучшая студентка будет вынуждена опуститься… – Она прикрыла губы рукой в кружевной перчатке, словно поймала свои слова в последний момент.

– Справляюсь как могу, – ответила я, опустив взгляд. И подумала, что настоящей Оленьке сейчас было бы очень плохо. Они с Алисой все детство и юность соперничали, и Ольга всегда побеждала. А теперь дорогая кузина не могла упустить момент и не отыграться.

– Кстати, о средствах. Ходят слухи, что ты нашла способ зарабатывать, – вмешалась тетушка Серафима. – Род имеет право знать о твоих доходах. Это касается всех нас. Не дай бог, ты занялась чем-то неприличным!

– Травяная лавка приносит совсем небольшой доход, – поспешно ответила я. – Естественно, со всеми делами там управляются Марфа и ее приемная дочь из местных. Я лишь осуществляю руководство, иногда подбираю травы и делаю то, что прилично в моем положении.

– Как удобно, – проговорила тетушка Серафима, ее губы искривились в едва заметной усмешке. – Но почему же тогда дом выглядит таким запущенным? Разве ты не могла потратить заработанные деньги на обустройство и подготовку к нашему визиту?

Алиса кивнула, ее глаза блестели от возмущения, словно это было самое серьезное преступление.

– Да, Ольга, мы ожидали более теплого приема. Даже бывшая магичка должна соблюдать приличия. Проявить уважение к роду, который тебя поддерживает. Я еще поняла бы, будь ты местной простушкой, никогда не видевшей ничего изысканнее провинциальной ярмарки. Но ты-то выросла в столице! Должна понимать уровень.

Я только опустила глаза в ответ на подколку. Ну и зараза эта Алиса! Будто она не знает, что на поддержание столичного «уровня» требуются вовсе не провинциальные деньги!

Угу, разбежалась я вбухать все, что накопила за несколько лет, на то, чтобы пустить пыль в глаза этим кикиморам. Чтобы они, возвратясь домой, нашептали главе рода, что лишенка в своей глуши слишком хорошо живет и явно утаивает часть дохода?

Ну уж нет. Эти деньги нужны для дела – выкупить у рода свободу для себя и Марфы. И предъявить их следует по уму, в нужный момент, при подходящих свидетелях.

Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, но старалась сохранять спокойствие. Вот так и живешь: шаг вправо, шаг влево – и тебя тут же стараются на чем-то подловить, продавить, унизить. Обвиняют в отсутствии уважения к традициям. Между прочим, нежная Оленька так с детства жила, просто ее магические силы и родовитость давали мало шансов таким нагибателям. Зато теперь, когда все это безвозвратно сгинуло, каждая коза старается отыграться.

– Понимаю ваше беспокойство, – сказала я, делая вид, что принимаю их критику. – Но к сожалению, это всего лишь маленькое поселение на границе аномалии. Много здесь не заработать. И большинство средств уходит на поддержание дома в приемлемом состоянии. Вот, например, в прошлом месяце прохудилась крыша, пришлось менять черепицу. Это ужас, сколько нынче стоит какая-то черепица, даже самая простая, без клейма магической мастерской! А маг-печник? А маг-угольщик? Каждый месяц выставляет счет, будто у нас не печи, а военные корабли с топками. Возмутительно! Вот, как раз вы удачно приехали! Я сейчас принесу все счета, мы разберемся вместе, и вы поможете составить письмо в магистрат. Традиции традициями, но они не имеют права так задирать цены на то, чтобы род мог поддерживать в порядке наследие предков! Я надеюсь, вы передадите мои слова главе рода, это просто возмутительно, как местные мелкие чиновники наживаются на боярах!

Я так «воодушевилась», что даже подсела к тетушке на кушетку и схватила ее за руку. И потянула в сторону массивного резного секретера, где хранила все бумаги.

В общем, здорово напугала утонченную боярыню Серафиму, ненавидящую хозяйственную суету и глупые бумажки всеми фибрами души.

– Да-да, дорогая, я тебя понимаю, – поспешно отпихнула она меня. – Я обязательно передам главе, пусть напишет в магистрат. А пока давай поговорим вот о чем…

– Боярин Снежинский просят принять! – Приехавший вместе с тетушкой и кузенами лакей распахнул двери в гостиную, громко объявив о неожиданном визите.

Эти слова вызвали у дорогих родственников заметный ажиотаж. Алиса и тетушка Серафима переглянулись, Николенька нервно заерзал как на иголках. Я же почувствовала, как сердце на мгновение замерло, а потом забилось с удвоенной силой.

– Игорь Снежинский? Здесь? – прошептала Алиса, ее лицо исказилось от удивления и волнения. Кузина торопливо похлопала себя по щекам и сжала кулон магической косметики, давая сигнал подправить все, что можно, до идеала. – Что же его сюда привело?

Хотелось бы знать! Какие такие бесы принесли боярыча на мою голову в самый неудобный момент? Что он забыл в доме бывшей невесты накануне похода в аномалию?

Глава 5

– Проводите боярыча, – произнесла я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. – Тетя Серафима, вы ведь не откажетесь занять гостя? Алиса, Николенька? Выручите меня? Мне это тяжело… вы понимаете? Я лучше вернусь к себе.

– Иди, дорогая! – мгновенно сориентировалась Серафима. – Конечно, мы все уладим, не беспокойся.

Еще бы она не уладила. Ее Алиса засматривалась на чужого жениха с младших курсов академии. И, повзрослев, не остыла. А когда Снежинский выжег свою нареченную во время ритуала, разорвав таким образом помолвку, у Алисочки, как у второй невесты в роду, появился шанс. Она-то оставалась Барятинской, богатой, красивой и свободной.

Конечно, ее матушка не намерена была упускать этот шанс. Пятой точкой чую, не просто так дорогие родственники притащились в нашу глушь. Не только для того, чтобы поразнюхивать и позлорадствовать. Все это как-то связано с Игорем.

Естественно, бывшая невеста при встрече с вожделенным боярычем не нужна. А то мало ли. Даже просто неприятные воспоминания не к месту. Так что шла бы она в затвор и сидела там, не высовывалась.

Что я и сделала с большим удовольствием! Мне Снежинский в доме нужен сейчас примерно как прошлогодний снег!

Как только я оказалась за порогом гостиной, тут же перестала притворяться дохлой мухой в балахоне, быстрым шагом устремилась прочь от двери, за угол, дальше по коридору к потайному месту, которое знала наизусть. Не зря же прожила в этом доме почти пять лет!

Марфа догнала меня и шепнула:

– Вот правильно. Иди, я посторожу.

Я кивнула, проскользнула в старую кладовую и открыла скрытый проход между стенами. Через узкую щель можно было услышать и увидеть все, что происходит в гостиной. И никакой магии, которую могут почуять одаренные.

– Игорь, как приятно видеть вас, – сладким голосом проговорила Алиса, ее тон был словно мед, но взгляд оставался холодным. – Надеюсь, у вас есть время на чашечку чая?

Она обращалась к боярычу как к равному, что неудивительно. Но по имени… хм, похоже, род Барятинских за прошедшие годы сблизился с родом Снежинских еще больше. Интересное кино. Ольгин папаша, нынешний глава рода, даже не почесался, когда его единственного ребенка буквально уничтожили. Хотя чему я удивляюсь. Павел Барятинский отчего-то терпеть не мог свою единственную дочь с самого ее детства. И будто бы даже обрадовался, когда Ольгу выжгли.

– Благодарю, Алиса, – ответил Снежинский. – Но я пришел по делу. Мне нужно поговорить с Ольгой.

Ох! Ничего себе новости. О чем нам разговаривать?!

– Ольга в затворе и очень слаба, – поспешно сказала тетушка Серафима, ее голос был полон ложного сочувствия. – Мы боимся, что ее здоровье не позволяет принимать гостей.

– Да, она действительно нуждается в покое, – тут же хитрой лисой влезла Алиса. – Мы уважаем ваше желание, Игорь, но, возможно, вы могли бы доверить нам вашу просьбу? Что именно вы хотели бы передать кузине?

– Мне нужно увидеть ее лично, – спокойно оборвал их подхалимаж Снежинский. – Это важно.

– Но зачем вам видеть бедную Оленьку? – Алиса продолжала улыбаться, но ее глаза сузились. – Неужели это так необходимо? Вы должны понимать, что ей больно даже вспоминать о вас…

– Это личное дело, – ответил Игорь, его тон стал тверже. – Я должен поговорить с ней.

– Ох, Игорь, я бы с удовольствием помогла вам, – вмешалась тетушка Серафима, – но моя племянница действительно очень слаба. Возможно, вам стоит подождать, пока она почувствует себя лучше?

– Увы. Времени ждать у меня нет. Мне нужно поговорить с ней сейчас, – повторил Снежинский, его голос стал еще настойчивее.

Родственники обменялись быстрыми взглядами. Алиса и тетушка Серафима явно нервничали, видя, что Игорь не собирается отступать. Все взгляды обратились к Николаю. Мол, ты тут мужчина или украшение каминное? Решай вопрос!

Мне стало даже капельку любопытно, как мой трусоватый и не слишком напористый кузен сумеет отбиться от настойчивости Снежинского. Николенька еще в академии показал себя как молодец среди овец, пыжась и демонстративно опуская всех, кто не дотягивал до него родовитостью. Зато перед высшими и даже равными… на молодца и сам овца, точнее не скажешь.

– Господин Снежинский, – наконец заговорил Николай, выбрав неожиданно официальный тон. – Раз вы так удачно нанесли нам визит, у меня для вас есть важная новость.

Снежинский на мгновение отвлекся от мельтешащих родственниц, его взгляд, полный холодного скептицизма, переключился на Николая.

– Господин Барятинский? – Если бы интонацией можно было заморозить на лету, а потом втоптать поглубже, кузен бы уже давно лежал под слоем грязного льда и даже моргнуть не мог.

Похоже, Николенька и сам это понимал. Мне со своего секретного места было отчетливо видно, как у него трясется рука, которую он завел за спину и сжал в кулак до побелевших костяшек. Но за прошедшие годы этот барашек повзрослел и лучше научился держать себя в руках, как минимум перед равными.

– У меня с собой приказ от господина канцлера.

– Что за приказ? – мгновенно подобрался Игорь.

– Согласно этому приказу вы обязаны взять меня с собой в аномалию, – продолжил Николай. – Мне поручено собрать некую необходимую короне информацию и выполнить особую миссию.

Наступила тишина. Я даже затаила дыхание, чтобы не пропустить ни слова.

– Покажите документы, – наконец сказал Снежинский. А сам вдруг развернулся и остро глянул ровно в тот угол, где была моя наблюдательная щель.

Я от неожиданности даже отпрянула. На миг показалось, что бывший жених воткнул в меня ледяную стрелу одним взглядом, прямо сквозь стену. Брр…

– Извольте, сударь.

Я услышала шелест бумаги, затем звук, словно кто-то разорвал конверт.

– Что ж. Здесь все изложено четко, – произнес Игорь. – Но зачем короне это понадобилось? Почему вас направили именно ко мне? Мой поход в аномалию – частная инициатива. Ничего общего не имеющая с интересами короны.

– Увы, сударь, – ответил Николай. – Я сообщил вам все, что мог. Остальное не имею права разглашать до специального приказа или пока не наступит нужный момент.

– И кто же будет определять, что момент наступил?

Угу, правильный вопрос. И непредвиденное, мать его, затруднение. До меня только сию минуту дошло: это же мне придется тащить Николеньку в аномалию на своем горбу!

– И опять-таки простите, сударь. Я не имею возможности вам ответить. Могу только сообщить, что мне поручено оказывать вам полное содействие и ни в коем случае не мешать. А также выполнять ваши приказы на протяжении всей миссии.

– Интересно, – протянул Снежинский. – Что ж, если это приказ, я не могу не подчиниться. Но учтите, Николай: аномалия – не прогулка по парку. Вы должны быть готовы ко всему. Да, еще один момент. Я нанял лучшего проводника в здешних местах, но заплатил только за троих. Думаю, будет справедливо, если отправившая вас в поход канцелярия заплатит за дополнительные услуги.

Да тьфу на тебя! Мне только разборок с царской канцелярией не хватало для полного счастья! И денег толком не заплатят, и все нервы вымотают, требуя тридцать три бумажки с печатью, с подписью, с местным чертом-татем в ступе и с отпечатком его копыта поверх всего! Ну, Снежинский… я тебе это припомню!

Глава 6

– Я готов, – заявил Николай.

Но я по голосу слышала – ни черта он не готов и больше всего на свете хочет обратно в столицу, в уютную гостиную главного родового особняка, к камину, выдержанному коньяку и светским разговорам ни о чем.

– Мы все понимаем, насколько это важно, – поддакнула тетушка Серафима. – Вы можете рассчитывать на нашу поддержку.

– Конечно, Игорь, – добавила Алиса, ее голос был полон восхищения. – Мы всегда на вашей стороне.

Я с трудом удержалась от смеха. Эти две дамы стараются угодить Снежинскому, а он лишь сдержанно кивает. Интересно, что он на самом деле думает об их поддержке?

– Благодарю, – сказал Игорь. – Я учту ваши слова. Но сейчас мне нужно обсудить детали похода с Николаем. Раз уж сейчас встретиться с Ольгой нет возможности, навещу ее завтра, перед тем как отправимся в аномалию. Сударь, вы составите мне компанию в саду? Нам надо обсудить пару деталей будущей экспедиции. Госпожа Серафима, госпожа Алиса, честь имею откланяться.

Выждав пару минут, я осторожно выбралась из узкого прохода и вернулась к Марфе, которая стояла на страже. Сердце колотилось, и мысли вихрем крутились в голове. Что же за миссия такая у Николая? И как это повлияет на наши планы?

– Ну, что там? – нетерпеливым шепотом спросила моя приемная мать, пока мы бегом бежали в сторону «затворных покоев».

– У Снежинского приказ взять Николая с собой в аномалию, – прошептала я на ходу. – От самого канцлера. Видимо, у них там какая-то особая миссия. А сам боярыч очень хотел поговорить со мной, но Алиса и тетушка Серафима ему отказали.

Марфа нахмурилась.

– Ох, неладно. Как бы чего не вышло! Надо быть настороже. С тобой ему встретиться, ясное дело, никто не даст. До похода в аномалию так точно. А вот потом… И еще боярыч Николай! Только его тебе по ту сторону границы и не хватало! Он же олух! Так еще и слишком хорошо знает тебя в лицо!

Я злобно засопела, скидывая черный балахон, и кивнула, зная, что впереди нас ждут новые испытания. Одна надежда – с поддержкой Марфы и моими собственными навыками я готова встретить любую опасность. Потому что куда мне деваться-то?

Ладно, утро вечера мудренее. Сейчас бы побыстрее смыть грим, с помощью которого я превращаюсь в прежнюю Оленьку, пусть и болезненно осунувшуюся, полинявшую. И самое главное – прячу шрам на щеке.

Марфа пожелала мне спокойной ночи и ушла – ей еще предстояло проследить, чтобы гости устроились на ночь с минимальным набором удобств и не шастали по дому в темноте, разыскивая какую-нибудь бытовую мелочь. А то найдут еще то, что им видеть не следует.

Тут я приемной матери полностью доверяла. Магии у нас с ней не было, зато мозгов и житейской хитрости оказалось в достатке.

Утро пришло слишком быстро. Я даже не поняла, что спала, мне ничего не снилось. Закрыла глаза в темноте, открыла на рассвете. И сразу почувствовала, как изменилась граница. В жизни не смогла бы словами объяснить, как я это чую, но ощущение в голове было очень четкое: сегодня можно перейти тонкую грань и оказаться там, где магия не имеет силы, а чудеса происходят сами собой. Значит, пора.

Я тщательно нанесла на лицо новый грим, включающий, в частности, специальный крем с побочным эффектом глубокого загара. Без такого крема в аномалию лучше не соваться – там частенько шалят законы физики и оптики, так что ультрафиолетовое излучение может выкинуть неожиданный фокус.

Это мои подопечные из боярычей могут прятать лицо под шляпами и козырьками, проводнику лишний головной убор будет мешать чувствовать колебание граней. Как и слишком длинные волосы.

Так вышло, что крем только подчеркнул шрам на щеке и окончательно убрал все следы прежней Оленьки. Теперь на меня смотрел жесткий и опытный проводник – Еж. Далеко не каждый вообще догадается, что это девушка, а не нахальный носатый и загорелый пацан с сумрачным взглядом. Никаких следов утонченной боярышни, спрятанной под вуалью. Я быстро натянула свою обычную форму – штаны, очень похожие на джинсы, блузку (о трикотажных майках здесь оставалось только мечтать, по неведомым причинам магическая текстильная промышленность такого не выпускала), жилет, внешне смахивающий на кожаный корсаж, но на самом деле прятавший в себе множество секретов.

Кожаная сбруя, нож, кристаллы-индикаторы, травы, эликсиры и даже особые шарики-таблетки по кармашкам. Все, я готова. Быстро попрощалась с Марфой, в последний раз проговорила с ней план дезинформации: в связи с плохим самочувствием и взволновавшим ее визитом бывшего боярышня Ольга решила принять молитвенное бдение на семь суток, во время которых не может покинуть затвор и ее тоже никто не смеет тревожить.

Как только я вошла в здание конторы, меня встретил знакомый шум. Коллеги бодро занимались своими делами, обсуждали последние новости, проверяли снаряжение.

– Привет, Еж, – окликнул меня начальник кордона. – Твои наниматели уже прибыли. Мы еще затемно за ними послали, как только грани выстроились в ключ. Боярычи ждут в комнате для встреч.

– Спасибо, Петрович, – кивнула я, мысленно усмехаясь. Ранние пташки, надо же. Подскочили сразу, как пришло известие, что уже можно отправляться. Неужели Николай тоже встал на рассвете? За ним отдельно прислали кого-то от Снежинского? Кузен в прошлом терпеть не мог подниматься раньше полудня, представляю, в каком он настроении. – Надеюсь, все прошло гладко.

Начальник в ответ усмехнулся, его глаза заблестели.

– Гладко, как наждак. Особенно когда я сказал им, что дополнительные платежные документы им придется согласовывать с канцелярией самостоятельно. Кордон и проводники не обязаны волочь на себе всю столичную бюрократию. Они до сих пор переваривают это известие.

– Отлично, – пробормотала я, направляясь к комнате для встреч. Было все же немного волнительно. Да, узнать во мне Оленьку трудно, почти невозможно. Но вдруг? Николай все же мой кузен и знает меня с детства.

Когда я вошла, взгляды всех четверых обратились на меня. Снежинский, Николай и Орловский стояли у стола, за которым мы с ребятами обычно пили чай с Марфиными пирогами, явно напряженные. Их наряд и манеры резко контрастировали с моим видом и поведением.

– Приветствую, господа, – сказала я, скрестив руки на груди. – У нас тут проблема. В договоре четко указано, что я сопровождаю только троих. Четвертый боярыч лишний.

– Мы понимаем ваше беспокойство, Еж, – начал Игорь, стараясь говорить спокойно. – Но у нас есть приказ от канцлера. Николай Барятинский обязан присоединиться к нам.

– Не нанималась тащить четвертого подопечного, – отрезала я. – Так еще и платить за это будет корона. А от нее больше бумаг, чем денег. Оно мне надо?

Что интересно, Снежинский после моих слов переглянулся с Орловским так, будто опять заранее поспорил на мою реакцию. И выиграл.

Их рыженький спутник вообще слился со стеной, он всю дорогу вел себя как зайчик и не отсвечивал.

Зато Николеньку буквально всего перекорежило. Он меня не узнал, но зато по-настоящему взбесился оттого, что какая-то девка смеет перечить и ставить условия.

– Ты забываешься, простолюдинка! Тебе приказывает боярыч! Делай что велено и не задавай вопросов!

Глава 7

В комнате повисло напряженное молчание. Орловский со Снежинским обменялись весьма недовольными взглядами и подобрались, как перед боем. Даже рыженький тихушник резко вскинулся, в его голубых глазах мелькнула неясная тень, заставившая мои инстинкты насторожиться. Хорошо еще, ни один боярыч не рискнет колдануть так близко от аномалии, а то дело могло бы плохо закончиться.

В комнату переговоров на шум стали заглядывать мои коллеги. Заглядывать, осматриваться, делать заинтересованные лица. «Водить жалом», как принято было говорить на нашем профессиональном жаргоне про ситуацию, когда тебе что-то не нравится и ты пытаешься осознать, что именно. Даже Петрович отвлекся от своих бумаг и встал в дверях.

– Послушайте, сударь, – его голос прозвучал гулко, словно удар колокола, – мы, конечно, со всем уважением. И почтение к древности вашего рода имеем, опять же. Но здесь граница. А она свои законы знает и любит. Ей столичные не указ. Здесь мы сами решаем, кого брать в поход, а кого нет. И если Еж откажется, никто ее не заставит. Ну разве что его царское величество лично пожалует и вежливо попросит.

Другие проводники одобрительно закивали, поддерживая Петровича.

Николенька аж слегка побледнел и заполошно оглянулся на остальных боярычей. Но те живо сделали вид, будто рассматривают березу за окном и все происходящее их никак не касается.

– Это так, – подтвердила я, понаблюдав эти танцы вокруг иерархии. – Проводник может отказать любому, кого сочтет негодным.

Николай побледнел еще сильнее, на этот раз от злости, вперился в меня пылающим взглядом, явно хотел что-то высказать, уже даже рот приоткрыл…

– Как у вас тут интересно!

Новый персонаж возник за моей спиной словно призрак. Просочился сквозь ряды коллег, аккуратно отодвинул в сторону Петровича и с независимо-нахальным видом прислонился к косяку.

– Снежинский, я смотрю, твои организаторские способности по-прежнему оставляют желать лучшего. Там, где ты, сразу срач и затруднения.

– Вьюжин, – голосом моего бывшего жениха можно было заморозить весь кордон и как минимум половину аномалии, – что ты здесь забыл? Не помню, чтобы звал тебя посоветоваться.

– Меня не надо звать, я и сам люблю развлечься. Так что тут у вас? Какой-то дурак из твоей команды пытается рассорить великие роды с гильдией проводников? Как мило!

Я постаралась слиться с фоном и незаметно отползти чуть в сторону по стеночке, мысленно проклиная собственное невезение последними словами. Только Алексея Вьюжина здесь не хватало… Не дай бог, он сейчас тоже достанет из кармана какую-нибудь бумажку от канцлера и заявит, что тоже должен присоединиться к экспедиции с особым поручением!

Если такое случится, я сразу откажусь, даже выплачу неустойку из накопленных денег. Но в одной компании с двумя боярычами, ненавидящими друг друга с детства, я никуда не пойду! Мертвым деньги не нужны.

Алексей Вьюжин самой судьбой был создан для того, чтобы соперничать и воевать с Игорем Снежинским. Оба рода были из первой боярской сотни. Равны по богатству и влиянию. Владели одной стихией, только у Снежинских холод шел в обрамлении воды, а у Вьюжиных – в обрамлении ветра.

Парни даже родились в один год и один месяц, с разницей в неделю. Ну и наконец, внешне оказались похожи как братья, хотя Снежинские и Вьюжины никогда не роднились ближе чем через седьмое колено. Оба сногсшибательные блондины с правильными чертами лица, высокие, поджарые, быстрые и грациозные, как хищники.

– Тебя не спросили. – Игорь старательно делал вид, что присутствие парня, с которым они дрались и соперничали все младшие, средние и старшие курсы академии, его вовсе не волнует, разве что слегка раздражает своей неуместностью.

– Конечно, не спросили, и очень зря. Господин… как вас там? – Вьюжин сделал вид, будто припоминает фамилию Николеньки. – Барятинский, верно? Я бы настоятельно рекомендовал вам вести себя прилично. Канцелярия его величества крайне неодобрительно относится к тому, что родовитые, но капризные боярычи могут нанести вред государственным интересам на границе с аномалией.

Я только мысленно хмыкнула, глядя, как зеленеет от злости кузен. Вьюжина он, насколько помнилось Оленьке, боялся и ненавидел даже больше, чем Снежинского. А тот не упускал возможности куснуть побольнее, пусть даже того, кто особо-то ни в чем не провинился.

Барятинские ущемили Вьюжиных, когда помолвили свою старшую дочь с Игорем, отказав Алексею. Этого оказалось достаточно, чтобы шпынять младших членов рода почем зря.

Понятно, что самому Вьюжину на молодую боярышню было наплевать. Она была ценна как приз, как приданое, как связи семьи, как возможность усилить собственное влияние. И обскакать род-соперник.

В этом поединке победили Снежинские, Ольгу помолвили с Игорем. Вьюжин бесился и отыгрывался на ком только мог. На Николеньке, например.

Потом случился ритуал, во время которого жених выжег Ольгин дар, и она стала вообще никому не нужна. А вот память о проигрыше осталась. Как тут не пнуть одного из Барятинских, если он сам подставился?

– Я приношу свои извинения. – Годы не прошли зря, Николай быстро взял себя в руки, сделал вид, что никакого Вьюжина тут вообще нет, и обратился напрямую ко мне: – Мой род готов оплатить мое участие в экспедиции, не прибегая к бумагам из канцелярии. Только назовите сумму.

О как! Хм-м-м…

– Это слишком рискованно. Четверых станет труднее сберечь по дороге туда, а тем более обратно. – И ни словом не солгала. Труднее будет, да. Другое дело, что я и десяток дураков водила в самую глубь. И всех возвращала в целости!

– Любая сумма. Возможно, стоит увеличить ваш гонорар вдвое? Втрое? Или мой род может сделать для вас нечто, не относящееся к деньгам? – Невооруженным взглядом было видно, что Николенька себя прямо ломает, торгуясь с какой-то вонючей простолюдинкой и понимая, что в данный момент полностью зависит от ее решения.

Что же ему так понадобилось в аномалии? Да еще и обязательно в компании Снежинского?

И как поступить мне? Словно по тонкому льду надо пройти, один неверный шаг – и провал! Зато если сумею правильно ступать, дорога к вожделенной свободе от рода и к личному дворянству станет короче в несколько раз!

– Хм…

– Я бы на вашем месте не соглашался, – снова влез Вьюжин, пользуясь тем, что Снежинский не вмешивается в наш торг. – Зачем вам лишний риск?

Я оглянулась на него лишь мельком, но успела учтиво кивнуть:

– Благодарю. Но сейчас вы не на моем месте.

Думать надо было очень быстро. Тройной гонорар – это, конечно, хорошо. Но! Есть еще одна возможность, которую Николай сам предложил.

– Мне кажется или мы с вами где-то встречались? – Вьюжин вдруг быстро шагнул ко мне вплотную и заглянул в лицо.

Да чтоб тебя! Чертов гаденыш! Неужели такой глазастый?!

Глава 8

– Вряд ли, боярыч. – Я нарочно посмотрела Вьюжину прямо в лицо. Дело в том, что аномалия пометила меня не только шрамами. Например, радужка изменила цвет. Сразу, с первого взгляда, это не так заметно, а вот если смотреть долго и пристально, становится не по себе – будто один глаз у меня выцветает до бледно-голубого, почти белого. А вторая радужка в это же время темнеет, наливается сине-лиловой тьмой.

На самом деле это иллюзия, глаза у меня как были обычными, так и остались. Откуда взялся странный эффект, никто так и не смог объяснить. Наш прикордонный маг-лекарь просканировал меня с головы до пят, но так ничего и не обнаружил. Поскольку этот феномен мне никак не мешал и вообще больше никак не проявлялся, все просто забили в конце концов.

Зато сейчас трюк сыграл мне на руку. Разные глаза чокнутого Ежа были так непохожи на нежно-голубые очи боярышни Ольги и вообще на что-то нормальное и человеческое, что Вьюжин даже отшатнулся.

Едва заметно, но мне хватило, чтобы спрятать в уголках рта злорадную усмешку.

– Господин Барятинский, я впишу вас в свою группу при одном условии. Вы от имени своего рода дадите мне закрытое обещание.

Николенька резко выдохнул, но все же кивнул, хотя и выглядел страшно недовольным. Еще бы, фактически я попросила у боярского рода желание на будущее. Любое, какое захочу. В рамках разумного, естественно. Никто не посмеет требовать с должников чего-то противозаконного или идущего вразрез с боярской честью.

– Согласен, – коротко кивнул мой кузен в конце концов.

– Отлично. Как только мы оформим это на бумаге и заверим официальной печатью, можем отправляться. – Я хлопнула в ладоши, давая понять, что разговор окончен. И только потом снова посмотрела на Вьюжина: – Боярыч? Вы еще что-то хотели? Надеюсь, не присоединиться к моей группе? Боюсь, в этом я буду вынуждена вам отказать.

– А жаль. – Вьюжин уже свыкся с моими особенностями и окончательно перестал стесняться. – Я бы хотел получить услуги лучшего проводника. Но увы, на этот раз Снежинские успели первыми. Так что я нанял одного из ваших коллег и отправляюсь в аномалию совершенно самостоятельно.

– Вы не прогадали, боярыч, на кордоне не работают дилетанты, – совершенно искренне высказалась я. – Желаю удачи, и пыль вам шелком на тропе. А теперь извините, я хотела бы закончить инструктаж для своих нанимателей.

– Скатертью дорога, – тут же влез сам Снежинский. – Надеюсь, до возвращения в столицу не увидимся!

– Это вряд ли, – уже с порога оглянулся Алексей. – Как ни велика аномалия, тропы в ней постоянно пересекаются. Да и цель у нас одна. Посмотрим, кто достигнет ее первым.

И ушел, слава пряникам. Без него забот полон рот.

Дальше все покатилось привычным чередом, разве что закрытое обещание от рода Барятинских мы оформляли чуть дольше, чем обычную оплату миссии проводника.

У меня все внутри дрожало, когда я получила на руки конверт с заверенной кордонным поверенным бумагой. Я держала в руках собственную будущую свободу! Теперь главное – правильно этим козырем воспользоваться…

Но это все потом.

– Петрович, положи в свой сейф, пожалуйста. – Я отдала конверт начальнику в полной уверенности, что с этой минуты и до моего возвращения с миссии могу просто забыть о деньгах и заветной бумаге. Их сберегут лучше любого банка и самого крепкого замка.

– Все правильно, Еж. – Петрович так давно ухаживал за Марфой, что почти успел стать нам семьей. Он знал многое, почти все. А чего не знал, о том догадывался. И молчал. – Забудь до возвращения. С этой минуты ты вся там и, кроме граней, нет в этом мире ничего.

Немного пафосно, но все проводники говорили себе эту истину точно такими же словами перед каждым походом. Как талисман, оберег и заклинание на удачу.

Всего час прошел, а мы уже стояли возле низенькой арки, увитой диким виноградом. Такие арки устраивают у себя в садиках простолюдины в провинции. Делают под ними беседки, где вечерами пьют чай или едят поджаренное на вертеле мясо – почти как шашлыки.

Но эта невинная садовая конструкция на деле была не так проста. Прямо за ней начиналась тропа за грань. И пусть с площадки перед зеленой дугой ничего такого видно не было, в воздухе отчетливо чувствовался запах измененной, искаженной магии.

– Итак, в последний раз. – Я была собранна и деловита. А в таком настроении всегда начинаю разговаривать телеграфно-командным стилем. – Идете шаг в шаг за мной. От красного камня и до первого привала, когда я ясно и четко скажу, что можно разговаривать, – ни звука. Команды жестами все помнят? Повторить!

Больше всех, конечно, морщился Николенька. Его изрядно бесил мой тон. Но он молчал и делал, за что ему относительный респект и некоторая уважуха.

Остальные трое боярычей во главе со Снежинским и вовсе были серьезны, как вороны на похоронах. Это успокаивало – чем послушнее клиент, тем больше шансов организовать ему поход туда и обратно без потерь. Есть даже некоторый шанс, что все конечности уцелеют.

Выстроив своих подопечных в колонну, я ее возглавила, а Снежинского, как самого сильного и противного, поставила замыкающим. И мы пошли.

Правда, недалеко. За виноградной аркой начиналось смещение граней, но там было еще относительно безопасно, метров пятьсот можно было идти спокойно, привыкая к тому, как слабеет твой магический источник, как неуловимое нечто мешает в кашу все привычные силы, с которыми боярычи за всю свою жизнь срастались как с собственной кровеносной системой.

Никто не ждал сюрпризов на этом отрезке пути. Если сюда и прорывались какие-то твари из глубин аномалии, то уже сильно ослабленные и так редко, что каждый случай вносили в историю как невероятный.

Но именно нам повезло. Сначала грани всколыхнулись, расходясь волнами в разные стороны, будоража аномалию по самому краешку, но даже это волнение могло привлечь ее не самых приятных обитателей.

Я вскинула руку, давая сигнал остановиться и замереть. Вслушалась… Черт! Чуть не оглохла!

Из-за ближайшего куста с пронзительным визгом выскочила какая-то девица, разодетая в ужасно навороченный полевой комбинезон с несуразно большим количеством примочек, перевязок и карманов. Продолжая визжать, она промчалась вдоль тропы и прыгнула прямо на руки Снежинскому, с ходу уткнувшись лицом ему в грудь.

– Это. Что. Такое?!

Честно сказать, больше всего на свете мне хотелось кого-нибудь убить. А лучше всего сразу бывшего жениха!

Глава 9

– Это – смещение граней! – Я шипела, как разъяренная гадюка, дергая подбородком в сторону плывущего по воздуху искажения. – Это – другое смещение. И еще одно вон там. А здесь мы с вами, господа, наблюдаем редкий феномен, благодаря которому не можем вернуться на кордон прямо сейчас. Потому что вам, боярыч, приспичило тащить за собой какую-то девицу, даже не уведомив об этом проводника! Если вы так хотели сдохнуть всей компанией, не обязательно было платить мне деньги, шли бы сразу сами и убились о ближайшее искажение!

– Да как ты смеешь, плебейка! – предсказуемо вспылил Николай.

Мог бы взъяриться и сам Снежинский, но он был занят попытками отодрать от себя Алису. Дорогая кузина вцепилась в парня руками и ногами, как клещ в собаку. Не удивлюсь, если она еще и зубами впилась ему в воротник.

– Смею. – Моя ярость перестала кипеть и покрылась корочкой рассудочного льда. – Мертвецам плевать на родовитость. А вы, господа, уже практически умерли. По вине этой девушки нарушен договор, я имею полное право развернуться и уйти, оставив вас разбираться с проблемами самостоятельно! И моя репутация не пострадает, потому что я договор не нарушала!

– Да откуда нам было знать, что эта дура полезет в пекло?! – опомнился наконец Орловский. До этого момента он был настолько ошарашен неожиданным нападением визгливой девки, что молча держался за свое холодное оружие и настороженно зыркал по сторонам. Еще одну такую же заразу ждал, что ли?

Правильно действовал в целом, как и рыжик, скопировавший его реакцию.

Это получается, Алисе повезло, что Снежинский ее не прирезал. У него тоже есть и ножи, и короткая шпага, удобная в ближнем бою.

Или он ее ждал? Знал, что эта идиотка сидит в кустах? Поэтому не проткнул на подлете?

– Я прошу прощения. – Ледяной голос Снежинского как-то разом успокоил балаган. Даже тонко воющая Алиса заткнулась. – Боярышня, отпустите мой воротник и ведите себя достойно!

Уф-ф-ф, он ее от себя все же отодрал. Я вообще не понимаю, почему меня это волнует? Да хоть приросла бы! И сгинула вместе с ним!

– Еще раз приношу свои глубочайшие извинения. – Игорь легонечко подтолкнул девицу в сторону Николая, взглядом приказав тому придержать сестру. – Это моя вина как организатора. Я это допустил. Готов компенсировать в любом объеме.

– Да чтоб вы… – Проклятия так и вертелись на языке, но мы уже были на территории аномалии. Здесь любое неосторожное слово может воплотиться в реальность и стоить очень дорого. – Если бы эта ваша «ошибка» не взбила грани, я отправила бы вас назад за арку облегченным пинком! Но мы просто не можем вернуться в ближайшие несколько суток, а если будем сидеть на месте, гарантированно погибнем. Поэтому единственный вариант – идти вперед. Но я бы посоветовала бросить эту дуру здесь, авось выживет. Чем дальше по тропе, тем большей обузой она станет.

Каюсь, не сдержалась. Выпалила ровно то, что думала, забив на родовитость дуры и возможные последствия.

– Да как ты!.. – Меня уже слегка задолбали постоянные спесивые всплески Николеньки, а тут они с Алисой еще и хором выступили. Но слава всем богам, этих идиотов заткнули без меня.

Один леденящий взгляд – и оба родственника замолчали, слова замерзли у них в горле. Николай побледнел, Алиса покраснела, будто свекла, и выглядела вовсе не так элегантно, как обычно.

– Я вас понимаю. Но увы, мы не можем так поступить. Мы все проследим, чтобы юная боярышня больше не доставляла проблем. Также я оплачу ее участие в…

– Закрытое обещание от рода Снежинских! – выпалила я и только потом осознала, что моя чуйка сработала быстрее головы. Если Игорь согласится… это все равно, как если бы я нашла в аномалии клад древних и захапала его в единоличное пользование! А еще это почти невероятный шанс вернуть хотя бы часть магии, которую бывший жених лично выжег в теле Ольги!

– Согласен. Снежинские и Барятинские потом разберутся между собой по поводу долгов, а пока вам достаточно моего слова?

– Достаточно, – хмыкнула я, оценив, какими квадратными глазами смотрят на Игоря его спутники, особенно Орловский и рыжик, которого вообще-то звали Олегом Лисовским.

Парни были в шоке. Еще бы. Про Снежинских знают даже крестьяне в самом медвежьем углу – этот род старается не давать обещаний. Потому что если дает – выполняет всегда. И слово боярыча из этого рода весит больше, чем три письменных договора с царской печатью.

Если уж я рискую, таская за собой дуру Алису, самую опасную из дорогих родственников, так хоть не задешево. Эта девчонка была ближе всего к прежней Оленьке, она ее знала как облупленную – все детство в одной комнате спали! Невольный жест, интонация, поворот головы – невозможно угадать, что может меня выдать. Надо утроить бдительность.

А плюсом к этой гипотетической опасности разоблачения идет опасность реальная, та, которая жарко дышит из-под каждого куста в аномалии.

– Раз я все же согласилась продолжить поход и взять под свою опеку еще одного человека, вам, господа, придется облегчить свою поклажу, – вздохнула я, подходя вплотную к кузине и недовольно дергая за особо элегантный шеврон на ее вычурном костюме. – А точнее, поделиться с незваной и не очень умной боярышней вещами. То, что на ней надето, никуда не годится, мало того, что хлам, так еще и опасный. В этой одежде дальше идти нельзя.

– Да что за ересь! – взвилась Алиса, отбив мою руку, протянутую к блестящему значку на вороте куртки. – Это самое дорогое снаряжение, какое можно найти в столице! Ты забываешься, девка, даже гильдия проводников не дает тебе права хамить родовитым боярычам!

– Мне жаль вас огорчать, боярышня, – я даже не улыбнулась в ответ на этот детский лепет, – но не следует покупать снаряжение там, где о гранях слышали только в страшных сказках. Тот, кто продал вам этот костюм, либо дурак, либо мошенник. Либо же не рассчитывал на то, что вы по-настоящему пойдете в аномалию. Одни только застежки так фонят, что вас еще до заката сожрут обычные нетопыри, просто потому, что соберутся в гигантскую стаю, реагируя на незащищенную магию. И если бы дело было только в застежках… Срезали бы, и дело с концом. Но боюсь, у вас даже нижнее белье насквозь промагичено. Все нужно снять и желательно сжечь, прямо здесь и сейчас.

Жаль, здесь нет немагических фотоаппаратов. Не получится сделать снимок на память. Это надо было видеть – квадратные глаза Алисы, открытый рот Николеньки, насмешливое ехидство Орловского, пунцовые уши рыжего Олега и холодное безразличие Снежинского, с которым тот развязал собственный насквозь безмагичный рюкзак:

– Боюсь, наш проводник прав. Вам придется переодеться, сударыня. Я готов пожертвовать запасным бельем, но, раз уж здесь с нами ваш родной брат, не уследивший за сестрой, будет справедливо раздеть в первую очередь его.

Глава 10

Уверена, все присутствующие даже получили бы удовольствие от стриптиза, если бы Алиса не аккомпанировала себе противным нытьем. Вот же дура! Вляпалась, сглупила в погоне за парнем, по которому крышу сносит… Бывает. Но если уж ты решила лезть в пекло вслед за Снежинским, так используй любую ситуацию себе в плюс! Заставляют раздеваться догола и напяливать черт-те что? Сделай это эротично, да еще пусти тихую бриллиантовую слезу в процессе. Желательно одинокую, чтобы ползла по бархатистой коже и привлекала внимание.

Но эта простокваша устроила безобразную истерику и свела на нет весь возможный эротический подтекст. Мне как женщине смотреть на это было обидно! Испанский стыд какой-то!

Даже нежный рыжик Олежка под конец представления перестал пламенеть ушами, поспешно отводить глаза и вздыхать. Морщился и отворачивался не потому, что боярская честь не велит глазеть на голую девицу хорошего рода, а потому, что смотреть противно!

Переодетая Алиса была похожа на чучело, зато перестала фонить магией на всю тропу. Я все еще была страшно зла на то, что внезапно объявившиеся родственники раз за разом усложняют мне жизнь. Ежу понятно, что эти двое приперлись на кордон с единственной целью – Снежинский. Что там еще у Николеньки за бумага от канцлера – тоже темный лес и сбоку бантик. По идее, если бы ему поручили нечто серьезное, связанное с аномалией и тварями, кордон поставили бы в известность первым делом. И мне бы выдали инструкцию.

Но нет. Значит, дело Николая касается боярычей, а конкретно – Снежинского. Это за ним кузен следит. О нем должен донести по возвращении. Ну и пусть бодаются, я вмешиваться не собираюсь.

– Все готовы? От красного камня тропа становится в разы опаснее. Следите за девчонкой, пусть идет между братом и кем-то из вас. Малейшая попытка дернуться в сторону, странное поведение, даже если она просто споткнется на ровном месте – оглушить, на плечо и быстрым шагом след в след до первого привала. Все понятно?

Я говорила таким тоном, а кусты у красного камня так выразительно шевелились, чувствуя дуновение граней, что никто не посмел возразить. Даже Алиса перестала ныть, вытерла слезы и вообще взяла себя в руки. Кажется, до нее начали доходить две простые мысли: она вляпалась во что-то по-настоящему серьезное, а еще тут никто не собирается нянчиться с нежной боярышней.

Первая пара часов на тропе прошла спокойно. Мы стройной колонной двигались четко по реперным точкам. Аномалия жила вокруг нас своей жизнью и не обращала внимания на каких-то пришельцев. Это даже настораживало. Слишком гладко вошли, особенно учитывая Алису и ее кипеж возле арки. Слишком спокойно…

Чуйка взвыла сиреной, я замерла на месте, вскинув руку в условном сигнале, и подопечные тоже остановились, напряженно оглядываясь. Я не очень уверена, не могла оглянуться и убедиться, но, судя по звукам, кто-то из парней шагнул вплотную к Алисе, обхватил ее сзади поперек туловища одной рукой, а другой зажал рот, чтобы не орала. Уже хорошо!

Напряжение нарастало, я пока не могла понять, что не так, но чуяла, как к нам приближается опасность. Увы, это нарастающее беспокойство чувствовала не только я.

За спиной раздался сдавленный писк, и, даже не оглядываясь, я поняла, что Алиса попыталась заорать, забиться и побежать. У нее в аттестате всегда были пятерки по менталистике, и она почувствовала удар раньше всех. Черт!

Развернувшись, я сделала пару шагов и без всякой жалости передавила Алисе сонную артерию, заставив кузину обмякнуть в руках Орловского. Затем скользнула к Николаю, заглянула в его расширенные зрачки и одним точным ударом в нужную точку отправила в бессознательное состояние и этого родственника. Подхватила, не давая грохнуться на тропу, осторожно опустила на травку. Уф-ф-ф… Он родной брат Алисы, у них примерно одинаковая чувствительность. Мог запаниковать и сигануть прямо смерти в пасть. Смерть на это и рассчитывает, она так охотится на свежих вкусных магов из-за кордона.

– Еще кому-то нужна помощь? – Перед походом я получила всю информацию о способностях боярычей, менталистика там не значилась даже в зародыше. Их не должно сплющить. Но лучше перебдеть.

– Что? – одними губами спросил Снежинский.

– Гигантский нетопырь. Почуял возмущение у входа, надеется сманить с тропы. – Я говорила очень тихо, но не шептала, потому что шепот на самом деле слышнее. – Всем сесть вот сюда, заткнуть уши, закрыть глаза и дышать через раз!

Легкими толчками согнав всю группу в кучку и усадив всех прямо на землю, я развернула и накинула на нас сверху полотно, похожее на крапивную дерюгу. Собственно, оно отчасти таким и было. И крапива входила в его состав, и лен, и даже конопля. Главное, все эти растения были собраны внутри аномалии, обработаны, спрядены и сотканы в ткань здесь же. Совсем рядом с выходом, на относительно безопасной территории, но! Даже тени магии рядом не было в момент создания полога.

Под дерюжкой давление опасности сильно ослабело. Я все еще чуяла, как нетопырь медленно двигается где-то рядом с тропой, вынюхивает и время от времени зовет. Но он уже почти прошел мимо. Все уже почти выдохнули с облегчением.

И тут, в самый неподходящий момент, очнулась Алиса. Да что ж за девка такая живучая и упорная?! Должна была проваляться в отключке около часа, так нет!

Кузина резко открыла глаза, дернулась в сторону, вырываясь из рук Орловского. Он не ожидал от бессознательного тела такой подлости, поэтому не успел вовремя отреагировать. Алиса от рывка выкатилась из-под полога, совсем чуть-чуть. Но этого хватило, чтобы последний, практически уже безнадежный зов нетопыря ее настиг.

Девушка забилась на земле, завизжала на одной ноте и уже почти вскочила, чтобы бежать чудовищу в пасть. Но я вовремя сделала подсечку, уронила кузину обратно в пыль, а сверху тут же навалились боярычи. Двигались они замедленно, с трудом, давление хищного разума возросло в сотни раз – нетопырь почуял добычу.

– Вырубите ее и под полог! – рявкнула я во весь голос, перекрикивая нарастающий невыносимо высокий крик твари. – Я уведу его и вернусь за вами! Если через два часа не появлюсь – бегите обратно к арке!

– Нет! – Поскольку рыжик, первым добравшийся до Алисиного горла, уже пережал ей сонную артерию и вырубил девчонку, Снежинский вдруг решил поиграть в героя. – Одна не пойдешь!

– Иди в жопу! – коротко и емко пресекла я его неуместный героизм, заодно выдав пинка под коленку и уронив вояку на землю. Вовремя. Потому что стена зелени слева от тропы разорвалась с громким треском, и оттуда высунулась оскаленная морда нетопыря. И прицельно плюнула в добычу ядовитой слюной.

Я успела заслониться и заслонить Игоря, но лишь частично. Зато этот придурок моментально вышел из строя, а потом его затащили под полог более умные товарищи. Если успею отвадить нетопыря и вовремя оказать помощь – выживет. Идиот.

Глава 11

Тот, кто видел летучих мышей вблизи, вполне мог оценить всю «красоту» их обличья. Я в прежней жизни не слишком увлекалась биологией, но знала, что есть особо крутые мыши, у которых вся морда то ли в наростах, то ли в складках. И зубы!

Если это все увеличить раз так в тысячу, получится плотоядный гигантский нетопырь. У которого из открытой пасти торчат иглообразные клыки длиной с локоть, а с них капает вязкая прозрачная слюна, одно прикосновение которой к открытой коже обещает массу незабываемых впечатлений.

Крайне опасное и неприятное в своих повадках существо. Один из главных хищников аномалии. Умеючи, от него можно скрыться. Но если он вас заметил…

Первым делом в оскаленную пасть полетел подожженный бумажный кулек с табачным порошком. Плотно обвязанный ниткой вокруг примитивного селитряного взрывателя, он пыхнул темно-зеленым облаком прямо в зубах машинально поймавшей его твари.

Нетопырь недовольно заорал, переходя на ультразвук, одновременно с этим я рванула в сторону от тропы, колотя по стволам деревьев палкой. Хищник временно потерял и без того слабые нюх и зрение, так что какое-то короткое время мог ориентироваться только на слух и свою эхо-психо-маголокацию, поэтому рванул за мной следом.

Оставалось увести его подальше от полога, прекратить шуметь, закутаться в плащ из той же ткани и ползком, не издавая ни звука, вернуться обратно. Ничего сложного, если ты не несешь в своем теле и на нем ни капли магических сил, резонирующих для нетопыря словно сигнальный маячок.

– Мать твою, как ты дожил до взрослого возраста? – первым делом прошипела я, когда орущий монстр остался далеко в стороне ругаться с эхом в скалах, а мои подопечные под пологом обнаружились на тропе целые и невредимые. Все, кроме Снежинского.

На него попала слюна. И куда! На лицо – на щеку, возле самых губ, стекла ниже по шее и размазалась по ключицам. М-да… С другой стороны, повезло, что нетопырь не наплевал боярычу ниже пояса. Тогда совсем весело было бы.

Игорь приоткрыл мутные глаза и скрипнул зубами. Пока меня не было, парни, несмотря на то что показали себя типичными боярычами, все же действовали разумно. Сидели под пологом, вовремя глушили Алису и Николая, девчонку и вовсе замотали в край свободной ткани, как гусеницу в кокон. Не зря я разорилась на самое большое полотно, какое могли соткать наши паучихи. В смысле – жены и дочери других проводников, у которых практикуется вахтовый метод работы в аномалии: вошли, собрали крапиву, дикий лен и коноплю, вышли. Другая смена вошла – замочили сырье в ручье у арки, вышли. Третья – трепали волокна. Ну и так далее.

Дело было опасное, оплачивалось поэтому щедро, так что продукция стоила дороже самых тонких златотканых шелков из столицы. Этот полог стоил мне трех гонораров за мертвячью падь! Даже с корпоративной скидкой!

– Приведите этих двоих в чувство, – велела я Орловскому и Лисовскому, кивнув в сторону родственников. – Я пока займусь нашим главным героем.

Сарказм, с которым была произнесена последняя фраза, заставил Снежинского дернуться. Но на большее его не хватило. Слюну с кожи товарищи по походу смыли как могли – используя воду из бутылок и запасную майку. Беда в том, что этого недостаточно. Если промедлить больше часа, место, на которое попала слюна, начнет коробиться и вздуваться, как плохой дермантин над пламенем горелки. И эти шрамы не убрать ничем – они навсегда останутся полностью нейтральными для любой лечебной или косметической магии, даже через наложенную магом личину будут просвечивать.

И честно говоря, Снежинский эти шрамы заслужил. А в мои обязанности по контракту не входит лечение от глупости. Но… я могу помочь. И не могу просто закрыть глаза, даже если страдает лично неприятный мне человек.

– Расслабьтесь, боярыч, и постарайтесь получить удовольствие, раз уж так вышло.

– Фто ты фобираефься фелать? – Губы Игорю уже свело действием нетопырьей слюны, поэтому вопрос прозвучал невнятно и немного смешно, будто боярыч нарочно по-детски коверкает произношение.

– О, вам понравится, – хмыкнула я. – А вот мне вряд ли…

И дальше не стала время тянуть, легла рядом с ним на траву, почти на него, зафиксировала его голову обеими руками и лизнула. Прямо в губы.

Ну а как еще? Это не я придумала, что слюну нетопыря можно нейтрализовать только слюной же, но человеческой. И самое важное – абсолютно, в ноль не магической. Ну еще там пара интересных условий есть. Человек должен быть противоположного пола, не обладать магией, не есть ничего магического минимум за неделю до облизывания, не пить ничего магического за три дня и так далее.

Короче говоря, все проводники этот метод знают с тех пор, как я нечаянно плюнула в товарища, когда мы только начинали наши вылазки в аномалию в качестве учеников.