Ювелирное дело бесстрашной Ирэн бесплатное чтение

Глава 1

– Говорила вам, господин Адлер, не помогло ваше лечение.

Раздался рядом со мной женский голос. Сознание возвращалось вспышками, губы потрескались и сильно болели.

– Госпожа Жанин, я делаю всё, что могу, – виновато произнёс мужчина.

– Ирэн, девочка моя, – я почувствовала мокрую тряпицу на лбу, потом на губах и жадно прильнула к ней.

– Она очнулась! – Мягкие руки провели по моей щеке.

– Воды, – пыталась прохрипеть я пересохшим горлом.

– Напоите же её, – проворчал мужчина.

В глотку живительным бальзамом скользнули робкие капли воды. Кто-то поил меня с ложки.

– Я говорил, – продолжал ворчать мужской голос, – жар спал и только от Ирэн зависит выздоровление. Если организму удастся справиться с болезнью…

– Тише, – понизила тон женщина.

Да кто они такие? Сил не хватало даже на то, чтобы открыть глаза. Где я? Попыталась вспомнить, что случилось. В памяти было пусто, голова разболелась. Кое-как разлепила веки: надо мной склонилась миловидная, чуть полноватая женщина в чепце, из-под которого выбились светлые кудряшки.

– Доченька. Это я, – она ласково улыбнулась, продолжая гладить меня по волосам.

Моя мать? Не помню… Ничего не помню. Я пыталась осмотреться, не поворачивая головы. Маленькая комната, дощатые стены, кровать, рядом стол. На нём, растревоженная сквозняком, оплывала свеча. На стуле сидела та, что представилась мамой. Позади стоял мужчина в чёрном костюме, похожий на грача. Нос у него был, прямо сказать, выдающийся.

– Ирэн, ты слышишь меня? – наклонилась женщина, обтирая лоб тряпицей.

– Я не Ирэн, – имя казалось чужим, не моим.

– Она опять бредит, – обернулась к мужчине она, – ничего не помогает, – в её глазах заблестели слёзы.

– Ничего не помню. Где я?

– У неё амнезия, – тот, кто скорей всего был доктором, поправил на носу пенсне, – подобные случаи известны науке.

– Что же теперь? – Растерянно промолвила женщина, – как быть?

– Память ещё может восстановиться. Питание и уход: вот всё, что сейчас требуется.

Он подхватил с пола небольшой саквояж и, не прощаясь, вышел. Женщина осталась со мной.

– Девочка моя, ну ничего, ничего. Главное – жива. Теперь пойдёшь на поправку.

Она так и сидела рядом со мной, но у меня на попытки вспомнить что-либо ушли последние силы. Разум затуманился, и я снова провалилась в забытьё.

Утром ничего не изменилось. Та же комната и постель, не было только доброй женщины. Сознание прояснилось, и в голове обрывками начали появляться картины прошлого.

Вот я иду за руку с папой, красивым, в военной форме.

– Анечка, – ласково улыбается он мне.

Потом женщина с карими глазами держит меня на руках. Так и есть. Я, Анна Михайлова. Память услужливо подсовывала одну картинку за другой. Мой дом – двушка в приличном районе со множеством цветов. Работа ювелиром, которой посвятила не один год. И уже престарелые родители. Как же я попала сюда? И кто эта женщина, она совсем не похожа на мою мать. В комнате было сыро, что чувствовалось даже под тёплым одеялом. Что это за избушка?

Я попробовала сесть, но тело не слушалось. Мной овладел страх: что, если осталась инвалидом и буду коротать свои дни с незнакомцами? И как узнать, что произошло? Последние события никак не хотели восстанавливаться.

Дверь скрипнула и показалась моя… Мама? Ведь она называла меня дочкой.

– Ирэн, ты проснулась? – Она улыбнулась, поставив на стол чашку с ароматным бульоном, запах которого разлился по комнате. В животе заурчало.

– Доброе утро, – лучше пока не буду её никак называть, посмотрим, что удастся вспомнить ещё.

– Доброе, конечно, доброе. Ты пришла в себя. Давай, посажу тебя удобней, – она приподняла моё ослабевшее тело, поправила подушку и помогла расположиться повыше. Усевшись на стул, стала понемногу поить меня наваристым бульоном.

Выпив ложек пять, я поняла, что сыта. Господи, сколько же провалялась в отключке?

– Спасибо, – отвернулась от протянутой ложки, – я наелась.

Женщина покачала головой, глядя в почти полную кружку:

– Ну ладно. И то хорошо.

Она посидела немного и вышла, а я снова провалилась не то в сон, не то в собственное прошлое. Вот осторожно перелезаю через кованые перила своего балкона. На карнизе отчаянно мяукает котёнок, непонятно откуда взявшийся на нашем этаже. Тянусь к нему. Потом недолгое падение и темнота.

– У-у-у-у, гадская киса, – осторожно потрогала голову, снова придя в себя.

Ран нет. Цела. Уже легче. Руки такие тонкие, что видна каждая жилка, и похожи на птичьи лапки, кожа посеревшая. Ощупала себя понемногу. Щуплое тельце, рёбра торчат так, что по мне сейчас анатомию хорошо преподавать. Наглядный, так сказать, материал. И тут в сознании, словно яркая вспышка, промелькнула мысль. Я в другом мире. Иначе лежала бы в палате городской больницы. Не здесь.

Да ну, бред. Успокоила сама себя. Что я знаю о попаданках? Их переносит в переломные моменты жизни. У меня же всё шло своим чередом. Подобными историями я не сильно увлекалась, отдавая предпочтение детективам. И всё же. Я снова внимательно осмотрела комнату. Нет батарей отопления. Мебель грубая, сколочена из досок. Опять же свеча. Куда электричество делось? Или лежу в коме и мне это всё чудится?

День снова прошёл в полубреду, сознание отказывалось принимать действительность.

После обеда женщина опять напоила меня бульоном. Я задремала и очнулась оттого, что услышала голоса. Прежний и новый, принадлежавший молодой женщине или девушке. Зажмурилась посильнее, делая вид, что сплю. Пусть разговорятся, надо как-то выуживать информацию.

– Ох, Бетти, она хоть немного бульона попила. В чём только душа держится, – скрипнул стул, кто-то сел рядом.

– Маменька, как же нам дальше быть? Чем платить за визиты господина Адлера?

– Не знаю, – послышался тяжёлый вздох, – вы все мои дочери и ни одну из вас в беде не брошу.

– Ты никогда не делала разницы между нами. Но хватит ли средств? Всё, что осталось от отца, почти распродано. Дозволь мне наняться на работу?

– Дочерям ювелира не престало обслуживать кого бы то ни было, – в голосе прозвучали недовольные нотки.

– И что же нам остаётся делать? – Не сдавалась собеседница, – Как же Катрин, Ирэн? Когда она сможет подняться? Позволь мне помочь тебе, – прошелестело платье, девушка опустилась на краешек кровати.

– Сегодня снова осмотрю мастерскую. Может, удастся отыскать то, что можно продать.

– До каких пор, мама? Пока в доме не останется мебели? Маменька, разреши найти работу. Не такие мы родовитые, чтобы гнушаться подработки. Ведь я могу пойти гувернанткой, учить детей письму и счёту.

– На служанке никто не женится, – она провела рукой по моей голове.

– На нищенке тоже, – чуть резковато ответила девушка, – приданого у нас нет и не предвидится.

– Зачем ты так?

– Прости. Но пора принять реальность, в которой мы живём. Отец был прекрасным мастером, только вот все накопленные деньги потратил на этот никчёмный прииск, а потом на судебные тяжбы. Был бы он жив…

– Я до сих пор не могу поверить, что его нет, – всхлипнула женщина.

– Да, он так внезапно скончался. Но полно причитать. Мы ещё можем поправить наше положение.

– Родная, если бы всё было так просто.

– Но я не хочу в монастырь, мама.

– Бетти, дорогая. Ты же знаешь, что и в страшном сне не пожелала бы тебе подобной судьбы.

Женщины посидели в тишине и, видя, что не просыпаюсь, покинули комнату, оставив зажжённой свечу.

Ну и повезло же мне. Открыв глаза, лежала, глядя в потолок, где болтались ниточки паутины. Мало того, что оказалась неизвестно где, так ещё и у нищих. Самим есть нечего, а тут я. Если уж судьба закинула меня к этим людям, то зачем? Чем я им могу помочь?

Тело потихоньку оживало, за естественной надобностью пришлось вылезать из тёплой постели. Хорошо, что горшок нашёлся сразу под кроватью. Ноги хоть и дрожали, но вполне себе устойчиво стояли. Я задрала ночную рубашку и осмотрела торчащие коленки, кожу, облегающую кости. Это тело вообще можно откормить? Или придётся жить вот таким тощим нескладным гусёнком?

Ночью мне так и не удалось заснуть. Как бы ни пыталась представить, где могла очутиться, выходило одно. Я или в другом времени, в прошлом, или вообще в другом мире. Ни один, ни второй вывод не радовал. Только и оставалось – уповать на провидение, что даст мне возможность на хоть сколько-нибудь достойное существование.

Глава 2

День и ночь сменились несколько раз, пока поняла, что уже достаточно освоилась и узнала об обитателях домика, где очутилась.

Я была дочерью ювелира, матушка моя умерла при неизвестных пока обстоятельствах, и отец женился повторно на вдове с двумя дочерьми. Начало, как у известной истории. Только в отличие от сказочных героев мачеха, что звали Жанин, и мой родитель любили друг друга и нас. То есть, ту девушку, что была до меня.

То, что тело было не моим, стало понятно, хоть и не сразу. Полудохлый воробушек, и симпатичной-то можно назвать с большой натяжкой. Сёстры, которых звали Бетти и Катрин, очень заботливо ухаживали за мной: кормили с ложечки и выносили горшок, аккуратно мыли, расчёсывали волосы. Их опека растрогала моё сердце, мне от души хотелось помочь им всем. Жанин всё чаще стала пропадать в городе, распродавая потихоньку то, что осталось от отца. Она осунулась за эти дни, переживания и забота о хлебе насущном давались нелегко.

Бетти и Катрин заново учили меня ходить. Я могла самостоятельно добраться лишь до горшка. Ноги плохо слушались, словно мышцы забыли, как им двигаться. Потихоньку, одев меня потеплее, помогали спуститься во двор. И там мы неспешно прогуливались. Я внимательно слушала болтовню девушек, стараясь раздобыть побольше информации. Спрашивать, что это за страна и какой нынче год не стала – и так удивляла их своими странностями, не зная элементарных предметов быта. Даже приготовление пищи для меня было диковинным.

Большая печь стояла в кухне, от неё по колодцам дымохода горячий воздух обогревал спальни наверху. Готовили ровно тогда, когда нужно было протопить дом. Иначе большой расход топлива. Вместо дров и угля здесь использовали торф. По утрам Жанин растапливала печь, варила похлёбку и жарила лепёшки или пекла хлеб, иногда закрытые пироги с овощными начинками.

Вечером процесс повторяли. Неприятно удивило то, что остатки завтрака сливали в похлёбку на ужин. Я понимала, что мы живём в режиме жёсткой экономии, но спокойно смотреть на это не могла.

Теперь я немного освоилась, перед ужином часа два-три сидела на кухне. Мне нравилось смотреть на хлопоты Жанин, как сёстры помогают ей. И учиться всему тому, что должна была знать с детства. Моя болезнь пришлась кстати. Если хваталась не за ту вещь или путала, что и для чего служит, то на меня не ворчали и не крутили пальцами у виска, списывая на последствия лихорадки. Удобно.

Про то, в какой стране мы живём, догадалась случайно, увидев на столе потрёпанный блокнот с записями. Раскрыла его и… ничего не смогла прочитать. Буквы плясали перед глазами, как бешеные тараканы. Мельтешение отзывалось болью в голове. Захлопнув блокнот, отдышалась. Но это меня не остановило. Время от времени, пока никто не смотрел на меня, пыталась вчитаться и однажды увидела слова… на английском. Совершенно точно. Но разговаривала-то я с домашними как на родном языке! Этот когнитивный диссонанс не давал покоя, но потом просто махнула рукой. Говорить могу, остальное наверстаю. Буквы больше не устраивали чехарду перед моими глазами.

По предварительным итогам, попала я в тело семнадцатилетней Ирэн. Жили мы в небольшом домике. Первый этаж был из грубого камня, а второй из дерева. Нам принадлежал участок запущенного сада и заброшенная ныне мастерская. По сути, маленькое имение, что располагалось в пригороде. Судя по предметам быта, занесло меня куда-то век в восемнадцатый, либо самое начало девятнадцатого. Однако ни о Ганноверской династии, ни о Виндзорах (прим. автора – правящие династии Великобритании 18-19 веков) тут и слыхом не слыхивали. Выходило всё же, что это какой-то параллельный мир или Вселенная.

Это было плохо. Как ювелир, и, к чёрту скромность, очень хороший ювелир, я с историей была знакома, в силу профессии. Закинуло бы меня в прошлое, не так тяжело прошла бы адаптация. Быт, на самом деле, здесь нелёгок. Одно дело знать, как топить печь, другое – сделать это самой.

– Доченька, Ирэн! Ты уже встала?

Крикнувшая из кухни Жанин прервала мои размышления.

– Сейчас спущусь, матушка.

С утра, пока никто не видит, занималась зарядкой. Приводила тушку в порядок. Не всё же под руку с сёстрами ходить. Мышцы потихоньку возвращались в форму, и смотреть на себя было уже не столь страшно, как в первый раз. Может, ещё и выйдет из меня милая девушка. Быстро умылась. Натянув на нижнюю рубаху простенькое коричневое платье и нацепив чепец, спустилась.

Жанин растопила печь и поставила греться воду в котле.

– Тебе помочь, матушка?

Я села за стол, где лежало немного овощей и малюсенький кусочек баранины.

– Да, милая. Почисти морковку и картофель.

Кивнув, принялась за дело.

– Матушка, после болезни память восстанавливается плохо. Расскажи мне, пожалуйста, об отце.

Жанин замерла, а потом присела рядышком:

– Тяжело мне, доченька, вспоминать о нём. Аларик был удивительным человеком. Даже не побоялся взять меня в жёны, с двумя детьми.

– Но ведь и у отца была я.

Матушка негромко рассмеялась:

– Какая ты ещё наивная, крошка. Он был успешным ювелиром. А я… бедная вдова.

– И всё же, прошу тебя, – отложив нож, погладила Жанин по руке.

Женщина сдалась. Тяжело вздохнув, она снова захлопотала у печи:

– Что сказать, Ирэн. Вы тогда жили в городе, снимали там первый этаж в доме, где у Аларика была мастерская и квартира. После свадьбы он отыскал для нас это поместье. Тут было чудесно. Мы наняли пару слуг, чтобы помогали по хозяйству. Твой отец отстроил для себя мастерскую. И несколько лет мы не знали печалей. Вы с сёстрами росли дружно, никогда не ругались и не ревновали меня или папеньку.

А потом он отыскал прииск, уж не знаю, чего в нём было особенного, только Аларик не торгуясь купил его, вложив почти все сбережения. Как потом оказалось, на этот прииск претендовал ещё один человек. Главный ювелир нашего города. Гильдия пошла ему на уступку и подписала петицию в суд, хотя у отца были все документы на руках. Аларик выиграл дело. Но бесконечные тяжбы с этим склочником лишили нас последних денег. И хуже всего то, что они подорвали здоровье твоего отца. До сих пор перед глазами стоит день его похорон, – Жанин всхлипнула, утерев слезу.

– Матушка, если тебе тяжело, не надо рассказывать дальше.

– Нет ничего хуже, чем остаться на свете одной, без любимого. Не подумай, я рада, что воспитала таких славных дочерей. Вы моя гордость. Однако он был моей опорой и смыслом. А теперь, я словно заблудилась в трёх соснах. Вроде и вижу выход, а дойти не могу.

– Расскажи, пожалуйста, о прииске, – у меня в голове уже зрел план. Если названный отец был толковым мастером, купить никчёмные разработки он не мог, да ещё так отчаянно судиться за них.

– Ох, деточка. Нечего тебе рассказать. Никогда не лезла в дела Аларика и мало что знаю. Пару лет нам удавалось прожить более-менее безбедно. Теперь же стало совсем худо. Решила я продать рудник. Раньше рука не поднималась даже просмотреть те проклятые бумаги. Убрала их подальше, с глаз долой. Сейчас нужда не спрашивает, что нам нравится, а что нет. Может, вырученных денег хватит прожить безбедно несколько лет. Если повезёт, то и наследство вам справлю. Не ахти какое. Но и за нищих замуж не отдам.

– Матушка, постой, послушай меня внимательно. Не продавай прииск. Позволь мне заняться делом отца. Уверена, нам удастся заработать.

Жанин всплеснула руками:

– Вся в Аларика! Туда же! Нет, и речи быть не может. Сгубил клятый рудник одну жизнь, тебе себя угробить не позволю. Решено! Завтра же отвезу бумаги в Гильдию.

– Что у вас происходит? – В дверях стояли удивлённые и испуганные сёстры, – матушка, почему ты кричишь?

– Ирэн, – ткнула в меня пальцем Жанин, – собралась заняться прииском!

Бетти поставила на пол деревянные вёдра с водой и, сняв ветхое пальто, присела рядом со мной:

– Не горячись, матушка. Давайте обсудим.

Катрин с любопытством наблюдала за всеми нами.

– Ты думаешь, там удастся найти что-то стоящее?

– Знаю, что отец не стал бы так бороться за пустышку. Можно попробовать заняться самим. Много сначала не добудем, и так ясно. Тут рабочие нужны, инструменты. Однако с голоду тоже не умрём.

– Девочки, – Жанин стукнула ножом по столу, – послушайте себя. Вы же не рудокопы какие. Барышни. Нежные. Куда вам в земле ковыряться. Нет и нет! Продам и точка.

– Мама, – обернулась Бетти, – на работу тогда уйду, даже тебя ослушаюсь.

– Ещё одна, – с отчаянием в голосе произнесла женщина.

– Не злись, прошу, – сестра встала и обняла её за плечи, – ты же сама говоришь, прислуживать другим для нас не выход. Давайте же поработаем на себя. Никто не узнает. Если получится, наймём рабочих. Нет. Продадим прииск.

– Матушка, послушай, – я тоже подошла к Жанин, приобняв её с другой стороны, – прошу у тебя только два месяца. Пожалуйста.

– Нет с вами сладу, – она устало смахнула прядку со лба.

– Мы вместе проверим все бумаги. Осмотрим ещё раз мастерскую. Глядишь, и найдётся что продать. Пока прокормимся на эти деньги.

– Да всё уже распродано. Рухлядь одна осталась.

– А мы вот завтра с тобой этим и займёмся. А девочки пока по дому помогут. Правда? – Обернулась я на сестёр.

Те дружно закивали.

– Мы всё сделаем, послушай Ирэн, – Бетти сдаваться не собиралась, – выход должен быть.

– Если не найдём ничего в мастерской, вам сроку полмесяца, не больше, – заупрямилась Жанин, – в городе я узнала, что покупатель на прииск есть. Не стоит тянуть, пока он не передумал.

– Месяц, – подмигнула мне из-за плеча матушки сестра.

– И мы с утра идём в мастерскую, – поддержала её я.

– Упрямые, как отец. Будь по-вашему, – улыбнулась Жанин.

От предвкушения мне не терпелось кинуться в мастерскую сейчас же. Только на прогулках я её не видела, а начну рыскать в поисках, домашние могут заподозрить лишнее. Подожду. Посмотрим, что осталось. Если сохранился инструмент, открою собственное дело. Знания есть, навыки приложатся.

Глава 3

До мастерской, к моему великому сожалению, мы не добрались. Весь следующий день провели с Жанин, по уши зарывшись в бумагах. Письмена я понимала плохо, потому попросила матушку читать их мне, притворившись, что болит голова.

Добрая душа, ничего не заподозрив, брала каждую бумажку, поясняя её содержание. Что сказать, крючкотворы везде одинаковы. Только тут действительно комар бы носу не подточил. Мало того что купчая оформлена, как положено, так ещё и право владения подтверждено повторно судом. Отлично, одной проблемой меньше. И жаль, что из-за бесконечных тяжб не стало хорошего человека, оставив его семью в нищете.

Вечером за ужином заметила, что Жанин сильно бледна:

– Матушка, ты как себя чувствуешь? Тебе плохо?

Катрин, сидевшая с другой стороны стола, поднесла свечу ближе к женщине и ахнула:

– Мама, снова мигрень?

– Ничего, милая, пройдёт, – вяло отмахнулась Жанин.

Бетти, отставив тарелку, поднялась:

– Пойдём-ка, уложу тебя в постель. И никаких возражений.

Катрин, тем временем споро засыпала каких-то трав в кружку и залила кипятком.

– Настой для матушки, – пояснила она, – только он и помогает. Последний высыпала, – потрясла она маленький холщовый мешочек, откуда выпало несколько крупинок.

Мы помогли снять с матушки платье, напоили отваром, и скоро женщина заснула, боль стихла. На цыпочках вернулись на кухню. Бетти захлопотала, прибирая продукты.

– У нас есть деньги? – Спросила её.

Она обернулась, сдув упавшую на глаза прядь:

– Совсем мало.

– Матушке нужен отвар. На него хватит?

Бетти вытерла руки фартуком и присела за стол:

– Должно. Ты права. Вместе сходим завтра в город, заодно прогуляешься.

– Я согласна.

Пожелав друг другу доброй ночи, разошлись по своим спальням. Сёстры жили в одной комнате, побольше моей. Опочивальня матушки была за стеной от них. Моя же каморка в самом конце небольшого коридорчика.

Наутро, сделав уже привычную зарядку, залезла в узкий шкаф у сестёр, где хранились все наши вещи. Что сказать. Штопаные-перештопанные, но чистые и аккуратно подшитые платья. Преимущественно немарких оттенков. И что тут моё? Телосложение и рост у нас почти одинаковы. До этого одежду мне заносила кто-нибудь из сестёр. Сегодня же они с утра были заняты на кухне. Поразмыслив, решила, что большой разницы не будет, надену своё или нет. Выбрала платье мышиного цвета, с воротником-стоечкой, обшитым толикой белого кружева. Оделась и пошла помогать по кухне.

– Ирэн, – обернулась ко мне Бетти, – мы не стали тебя будить. Отнесёшь матушке немного еды? Она всё ещё слаба.

Я подхватила тарелку и кружку, поднялась в спальню. Жанин лежала высоко в подушках, прикрыв глаза. Лицо было таким же бескровным.

– Матушка, – тихо позвала я, – принесла тебе подкрепиться.

Женщина открыла припухшие, красные веки.

– Спасибо, доченька. Поставь, пожалуйста, поем чуть позже.

– Позволь, помогу тебе.

Присела на краешек постели и взяла в руки тарелку:

– Хоть немного. Кушать надо, иначе откуда возьмутся силы.

Жанин съела несколько ложек похлёбки и покачала головой:

– Спасибо, родная. Остальное позже. Не переживайте за меня, пару дней полежу и пройдёт.

Я оставила съестное и вышла.

– Давно у неё так? – Спросила у Катрин.

– Сами не знаем, – она ничего нам не говорила, пока однажды не упала в обморок. Потом два дня плакала от боли.

– Не будем тянуть время, отвар ей необходим, отправимся в город.

– И правда, – поддержала Бетти, – надевай пальто, я сейчас.

Через несколько минут мы шагали по широкой, хорошо утрамбованной дороге. На обычную улочку уездного городка не похоже. Спросить побоялась. К счастью, словоохотливая Бетти сама завела этот разговор.

– Как хорошо, что через наш город идёт королевский тракт. Даже в плохую погоду здесь можно пройти, не замочив ног. Не то что на окраинах.

– Что по нему везут?

Сестра посмотрела на меня с долей жалости:

– Как, наверное, плохо не помнить прошлое.

В ответ молча кивнула.

– Сразу за городом, – начала рассказ Бетти, расположены серебряные рудники. Часть металла оседает здесь, всё-таки у нас одна из лучших ювелирных гильдий страны, остальное идёт в столицу. Потому тракт зовётся Сильвер-роуд. К тому же почти все драгоценные камни везут через Грилон (так вот как называется город!). Прииск отца тоже неподалёку от рудников и от нашего поместья, пешком добраться можно.

Я с любопытством осматривалась по сторонам. Была поздняя осень или ранняя весна. Погода стояла промозглая и сырая, листьев на деревьях не было. Луж тоже не наблюдалось, оно и хорошо, не слишком годятся наши ботинки для прогулок по ним.

Предместье было красивым даже в эту пору. Аккуратные домики, по большей части деревянные. Небольшие садики вокруг них, по обочинам много деревьев, должно быть, летом тут удивительно красиво.

До города добрались быстро, минут двадцать ходу. Я думала – это маленький посёлок, но его размеры удивили. От главного тракта расходились в разных направлениях улицы. Дороги, правда, были плоховаты. На окраине люди выливали помои в неглубокие канавы, и половина их расплёскивалась по улице. Запах стоял соответствующий . Дальше было почище. Домишки, в два этажа каждый, стояли довольно тесно друг к другу.

– Погоди, – оторвала меня от созерцания Бетти, – сейчас покажу тебе улицу ювелиров. Залюбуешься. Когда-то вы с отцом жили там.

Мы прошли ещё немного по главному тракту и, свернув пару раз, попали на улицу, где первые этажи домов почти полностью занимали ювелирные лавки. Большие, с богатыми вывесками и попроще, на разный вкус и кошелёк. На витринах, переливаясь всеми цветами радуги, блестели колье, диадемы, кольца, браслеты.

– Давай посмотрим, – остановила я Бетти.

Руки зудели, до того хотелось прикоснуться к этой красоте.

– Только ненадолго. А то от них трудно оторваться, – улыбнулась сестра.

– Я одним глазком, – открывая дверь в лавку, подмигнула ей.

За порогом небольшой мастерской, не самой богатой, сидел ювелир, сухопарый мужичок средних лет. И тут же делал очередной заказ, ловко орудуя инструментом.

Засмотревшись, застыла столбом, пока меня не подтолкнула вперёд Бетти. Как же я соскучилась по своей работе! Где мои тигель, бурошница и анка… Эх.

Я подошла поближе, стараясь рассмотреть, чем орудует мастер. Удивлению не было предела. Понимаю, что до лазерных технологий здесь цивилизация ещё не дошла, но то, чем он работал… Убогое подобие наших самых простых инструментов.

У ювелира в руках был небольшой пинцет и плохонький давчик (прим. автора – ручной инструмент для закрепки камней), которым он ловко крепил самоцветы на браслет. Я оглядела стойку, где были разложены все рабочие вещи. Несколько надфилей, анка (прим. автора – инструмент, для создания выпуклых форм), шперак (прим. автора – маленькая наковальня) и несколько штихелей (прим. автора – режущий ручной инструмент). И вот этим он работает?

Пошла вдоль прилавка, разглядывая готовый товар. Правду говорят, талант себя везде проявит. Вещицы были очень неплохи. Видно, что мастер вкладывает душу в свою работу, да и в фантазии ему не откажешь. Затейливые серьги, изысканные браслеты, неплохие колье, несколько очень достойных перстней.

Пригляделась к вещицам поближе. Интересно, только этот мастер использует лишь два способа крепления камней или у них все так делают? Тут заметила любопытную брошь, лежащую чуть в стороне, словно её забыли убрать с прилавка. Камни на ней были приклеены. У нас тоже так делают. Но было одно существенное различие. В нашем мире, прежде чем клеить жемчужину или камень, его садят на штифт. Здесь же он просто посажен на металл. Я украдкой ковырнула брошку ногтем: держится намертво. Любопытно. А вот камни явно подкачали: тусклые, как стекляшки. Понятно теперь, почему брошь так небрежно бросили.

– Вы что-то хотели узнать, госпожа?

Я подняла голову, мастер смотрел на меня, оторвавшись от работы.

– Эм-м-м, да. Скажите, пожалуйста, что это за способ крепления камней? Не видела раньше такого. И клей, держит так основательно.

– Вы разбираетесь в ювелирном деле? – Брови мужчины поползли наверх.

– Наш отец был ювелиром, – вставила подошедшая ко мне Бетти.

– Вот оно что, – улыбнулся мастер, – теперь понятно. Этот клей давно известен. Странно, что вы о нём не слышали. Только во всей стране его изготавливал лишь один мастер. Товар стоил дорого, конечно, однако камни не только сидели плотно на изделии, но и словно светили изнутри. А это, – ткнул он пальцем в брошь, – подделка. И глядите на результат. Булыжник с дороги смотрится лучше.

Бетти толкнула меня, выразительно глянув на дверь. Точно, Жанин там с мигренью, а я тут простаиваю почём зря. Поблагодарила ювелира за рассказ, и мы покинули лавку. Не сдерживая вздохов сожаления, шла я мимо витрин. Так хотелось ещё посмотреть, поговорить о любимой работе.

– Ты раньше не проявляла интереса к делу папеньки, – удивлённо глянула на меня сестра.

Пожала плечами:

– Может, родная кровь даёт о себе знать.

Не успела я договорить, Бетти свернула в переулок и толкнула дверь неприметной лавки.

Мы вошли, и с порога нас окутал терпкий аромат сушёных трав и снадобий. За прилавком стояла миловидная девушка с каштановыми волосами и карими глазами, цвета горького шоколада.

– Чего желаете? – Спросила она, откладывая в сторону маленькую ступку.

– Нам бы сбор от мигрени, – ответила Бетти.

– Мне надо сделать его. Тот, что был, только закончился. Это недолго. Подождите, пожалуйста.

Девушка начала собирать с полок то одну, то другу травку, складывая их в другую ступку. Скоро застучал пестик, и я подошла поближе к травнице. Она выглядела утомлённой.

– Вы работаете здесь одна?

– Можете звать меня просто Энджи, – сказала девушка, – да. После смерти родителей приходится крутиться.

– А я Ирэн. Мы тоже потеряли отца. Вот матушка теперь и мучается мигренями.

– Понимаю, – покачала головой травница, – непросто без кормильца.

– Где вы собираете все травы? – Я окинула взглядом длинные полки, занимавшие все стены.

Энджи вздохнула:

– За городом, в стороне рудников. Приходится идти за ними или ранним утром, или почти ночью. Днем я здесь. Потом сушка, настои, сборы. Сплю по два часа в сутки.

– Почему не наймёте помощницу?

Девушка грустно улыбнулась:

– Шутите? Ей же надо платить. А денег только-только хватает, чтобы за лицензию рассчитаться и с голоду не помереть.

Услышав про рудник, вдруг мелькнула мысль. А что, если составить компанию новой знакомой и прогуляться до прииска вместе с ней? Мне понравилась открытая, добрая девушка.

– Не страшно ходить одной?

– Ещё как, – новый вздох, – но и лавку закрыть нельзя даже на день. Покупателей не так много.

– Хотите, сходим вместе? Мне будет полезно прогуляться. Правда, Бетти?

– Наверное, – удивлённо протянула сестра, – ну а что. Свежий воздух пойдёт тебе на пользу. Только никаких ночных вылазок. Идите с утра.

– Я буду рада, – повеселела Энджи, – давайте завтра и сходим. Мне как раз надо собрать несколько корешков.

– А разве сейчас они есть?

– Это растений ещё нет, – пояснила травница, – а коренья нынче копать самое то.

– Поместье Колманов вам знакомо? – Уточнила Бетти.

– Так вы дочери Аларика Колмана?

– Вы знали нашего отца?

– Лично, нет. Только о том прииске лишь ленивый не слышал. Весь город тогда обсуждал, кому он достанется.

– Вот оно что, – помрачнела сестра, – конечно. Дело было нашумевшее.

– Так вы зайдёте за мной? Знаете, где это? – постаралась сменить тему.

– Да. Я как раз прохожу мимо, по тракту. Но выйду ещё затемно. Проснётесь?

– Проснусь и буду ждать, уже собранная.

– Ваш сбор готов, – Энджи отложила пестик, высыпала травки в маленький мешочек и протянула мне.

Бетти отсчитала несколько медных монет.

– Тогда до завтра, – махнула на прощанье рукой.

– Я обязательно приду, – ответила Энджи, и дверь лавки закрылась за нами.

Глава 4

Следующим днём пришлось встать затемно. Мне понравилась идея пройтись по предместьям и добраться до прииска с Энджи, которая хорошо знакома с этими местами. Хоть я никогда и не занималась разработкой и добычей драгоценных камней или минералов, однако отличить на глаз породу от полезных ископаемых в теории могла. В сфере своих интересов, конечно.

Быстро умылась и оделась. С кухни прихватила пару лепёшек, оставшихся с ужина. Надела пальтишко и через десять минут стояла у ворот, высматривая новую знакомую.

Энджи не заставила себя ждать. Ещё звёзды не попрощались с небосклоном, а её фигурка замаячила впереди на дороге. Я приветливо замахала рукой. Девушка заметила меня и прибавила шаг.

– Здравствуй, Ирэн! – Она подошла ко мне радостная, – не думала, что ты проснёшься в такую рань. Ничего, если перейдем на ты?

– Конечно, с радостью. Да, проснулась, обещала же.

– Мало ли, что кто обещает. Пойдём, покажу тебе интересные для меня места. Хотя о чём я. Ты же и так их наверно знаешь.

– Тут промашка, – рассмеялась в ответ, – у меня после лихорадки память отшибло. Словно только на свет родилась, вообще ничего не помню.

– И ты так просто об этом говоришь? – Ужаснулась Энджи. Мы уже бодро топали по тракту прочь от поместья.

– Особо огорчаться тоже не вижу причин, – пожала плечами, – потеряла старую память, приобрету новую.

– Мне бы твой оптимизм, – улыбнулась травница.

– А как же без него?, – отвечала я. – Жизнь – штука непростая, но, если ты к ней с юмором, то и она к тебе добрее будет.

Быстро дошагали до небольшого пригорка, поднялись. Дальше дорога ныряла вниз, по обочинам блестела росой пожухлая трава полей, что стлались сплошным ковром до горизонта, а справа виднелся лес. Пока ещё мрачный и сонный, он стоял, ощетинившись. Клубы тумана белыми змеями вились между стволов, стлались по земле молочными реками. Дорога, идущая между полей, казалась чёрной лентой, идущей из ниоткуда в никуда.

Звёзды подмигнули земле в последний раз и уснули до вечера. Небо серело, будто краски ночи растворялись и тускнели. На смену темноте пришли ранние сумерки, когда солнце ещё готовится за горизонтом к новому дню, но робкая лазурь, пока ещё блёклая и полупрозрачная, заливает небосвод.

– Нам туда, – указала в сторону леса травница и зашагала к чаще.

Я осторожно шла по полю, стараясь беречь ветхие ботинки, однако земля была слежавшейся и твёрдой. Судя по всему, сейчас ранняя весна. Словно в ответ на мой вопрос, где-то на кустах весело защебетала первая птаха. Осенью птицы так не поют.

– Разве тебе совсем не страшно бродить тут одной? – Догнала я Энджи.

– Места у нас спокойные. Много приисков и все они хорошо охраняются. Стоит только появиться каким-нибудь бродягам, стражи хватают их и отправляют в город, в тюрьму.

– А случайный прохожий? Это же тракт. Мало ли кто тут шастает?

– Нет, – рассмеялась травница, – городские власти организовали дозоры, что объезжают эти места утром и вечером. У нас почти нет преступников, – с гордостью сказала Энджи.

– Похвально, – ответила я, вглядываясь во тьму, что ещё пряталась под кронами старых деревьев, – а звери? – Ткнула пальцем в лес.

– Вглубь не пойдём, а сюда они не выходят. Разве что зайцы да белки.

Мы ступили под кроны, невольно разговаривая тише, будто боясь разбудить невидимых хозяев. Было немного страшновато. Мне, городскому жителю до мозга костей, в таком лесу бывать не приходилось. Наши рощицы не идут ни в какое сравнение с этим суровым великаном. Необъятные стволы, покрытые грубой корой, точно морщинами. Кроны могучих сосен или елей, раскинулись над нами одним сплошным шатром. Влажная, кочковатая почва покрыта толстым слоем прошлогодней травы, в которой путались ноги, будто в тенётах.

Энджи уже вовсю орудовала маленькой лопаткой, похожей на детский совочек.

– Как ты умудряешься что-то разглядеть в темноте?

– Привычка. Я каждую травинку в лесу знаю, что и где растёт. Отыскать коренья не проблема.

– Давай помогу, – предложила девушке.

Травница достала несколько тряпиц и подала мне:

– Вот, заворачивай корешки.

Принявшись за дело, не заметили, как солнечные лучики прокрались сквозь разлапистые ветки и защекотали наши щёки. Лес преобразился, его суровый облик истаял, сменив мрачный сон на приветливое, полное птичьими голосами утро.

– Ты можешь потом прогуляться со мной до отцовского прииска? – Спросила Энджи.

– С радостью. Тут недалеко.

Вот дурында, корила я себя, ведь даже не удосужилась спросить дорогу.

– Ты знаешь, где это?

– Конечно, – девушка встала, убирая с глаз выбившиеся пряди, – если отсюда напрямик взять, аккурат к нему и выйдем, – указала она рукой.

– Нам много собрать надо? – Уточнила у Энджи.

Та усмехнулась:

– Устала? Скоро уже закончу.

– Сил ещё хоть отбавляй. Не терпится посмотреть на то место, ради которого отец отдал свою жизнь.

– Печальная история, – покачала головой травница, – что же ты не продолжишь фамильное дело? Неужели не училась?

– Жанин, моя мачеха, продала всё, что осталось после папы, чтобы прокормиться и оплатить врача, которого вызывали ко мне. Боюсь, продолжать нечем. Осталась только мастерская.

– И то хлеб, – деловито кивнула Энджи, – руки есть, голова есть. Не пропадёшь.

– Да это не я, а ты – оптимистка, – вернула ей реплику улыбнувшись.

– Конечно. Мне тут давеча сказали, что к жизни с юмором надо, – рассмеялась она.

– Продолжить дело отца – моя мечта. Потому и хочу осмотреться на прииске.

– Правильно. Продашь, на вырученные деньги и инструмент, и материалы купишь.

– Не хочу я его продавать, – замахала головой, – надеюсь, самим получится им заняться.

– Прииском?! Да ты не просто оптимистка, ты веришь в чудо. При всём уважении, Ирэн, но маловероятно, что вы справитесь. Без мужской помощи. Или у вас есть деньги нанять рабочих?

– Чего нет, того нет, – вздохнула я.

– Тогда не понимаю, как ты собираешься заниматься разработками.

– Сама пока не знаю. Ответить на твой вопрос смогу, когда попаду туда.

Энджи достала из холщовой сумки тряпицу и вытерла им лопатку:

– Здесь всё. Надо зайти чуть поглубже, но сначала перекусим. Не против?

– Только за, я прихватила с собой лепёшки.

– Здорово. У меня есть немного сыра.

Мы вышли на полянку, нашли место посуше и, жмурясь от яркого солнышка, лопали лепёшки с сыром.

– Послушай. Вчера мы с Бетти зашли в ювелирную лавку. Что за клей такой чудесный? Ты про него что-нибудь знаешь? – Решила рискнуть и спросить у девушки, все ж по соседству с ювелирами столько лет работает. А к мастерам постоянно ходить не будешь, они ревниво хранят свои секреты.

– Конефно, – с набитым ртом ответила Энджи, – все знают. Якобы у одного мастера только рецепт был. Врут всё. Он давно умер, все запасы уже кончиться должны. А клей всё продаётся.

– Интересно. Как бы узнать рецепт?

Травница хитро подмигнула:

– А тут я могу помочь.

– Как? – Удивилась я, – ты ж далека от ювелирного дела?

– Ну да. Но ты не поверишь. Мой отец не только травами да снадобьями интересовался. Химия была его слабостью. Папенька нашел и купил рецепт этого клея за большие деньги. Последние, к сожалению, – понурилась она. Но, увы, не успел начать производство.

– А почему ты не займёшься?

– Где же взять столько денег, – она запила еду водой из фляжки и отряхнула платье от крошек, – каждый ингредиент стоит очень дорого. Не осилить. Так и лежит моё наследство и приданое. Так его папа называл, – Энджи загрустила.

– Не печалься, – погладила её по плечу, – у меня к тебе предложение. Как думаешь, возможно ли изменить состав так, чтобы клей не потерял своих свойств?

– Не задумывалась над этим. Вряд ли…

– Давай попробуем. Может, выйдет изготовить клей не хуже?

Травница с явным недоверием взглянула на меня:

– Ты не просто с юмором к жизни относишься. По-моему, сама её понукаешь куда надо, да ещё покрикиваешь, – девушка хохотнула от своих же слов, и добавила:

– Твои задумки невероятны.

– Пф-ф-ф, дорогу осилит идущий. Не получится, мы ничего не теряем, а удастся сделать хороший продукт, прилично заработаем. Доход пополам. Согласна? – Протянула ей руку. – Ты найдешь замену компонентам, а я постараюсь их достать.

– Идёт, нужно попробовать, не зря же я была папина любимая дочь, – пожала Энджи мою ладонь, улыбнувшись, – а твои мечты заразны!

– Это не мечты, а планы. Разница огромная, – подняла я палец.

Перекусив, мы немного побродили по лесу, девушка откопала ещё каких-то корешков.

– Всё, можем идти, – она отёрла руки и бережно уложила коренья в сумке.

Взяв одной ей знакомое направление, травница зашагала вперёд. Скоро показалась опушка, и мы вышли в поле. Днём широкие луга потеряли своё сказочное очарование. Энджи шла чуть впереди по бурой земле, покрытой клочками иссохшей травы.

– Не отставай, – глянула в мою сторону девушка, – сейчас напрямик выйдем. Дорогу только перейдём и, считай, пришли.

Внезапно за спиной послышался топот шагов. Обернувшись, увидели, что нас окружают человек семь грязных мужиков, заросших, в драной одежде. Энджи побледнела, закусив губу. Я схватила её за руку и бросилась бежать:

– Разбойников, говоришь, нет, – пыхтела на ходу.

Молча, точно толпа призраков, банда догоняла нас. Стало жутко. Почему они не кричат, не пугают? Шайка немых, что ли? Будь сейчас ночь, поседела бы от страха.

Глава 5

Кто-то из них схватил большой ком земли и бросил мне в спину. Из лёгких выбило воздух, я кубарем покатилась по полю, утянув с собой и Энджи. Боль в спине не давала вдохнуть. Кое-как поднявшись на ноги, увидела, что нас окружили плотным кольцом. Травница прижалась ко мне, трясясь от страха.

– Гы-ы-ы, – осклабился заросший спутанными волосами, точно леший, мужик, – гляди, Рябой, какие девки.

– Сам ты девка, – огрызнулась я автоматически.

Ко мне шагнул мужлан, огромный, как медведь, с лицом, изрытым оспой:

– Норовистая. Люблю таких, – он схватил меня за щёки своей огромной лапищей. Пнула его в коленку. Помирать, так с музыкой.

Шайка загоготала.

– Вам нужны деньги? – Спросила я Рябого, что явно был их главарём, – так у нас их нет. Корешков хотите пожевать?

– Вас хотим, – раззявил в оскале полную гнилых зубов пасть мужлан.

– Сова, вяжи им руки.

Нас схватили сразу несколько, а разбойник с большими круглыми глазами стал скручивать запястья верёвками.

По щекам Энджи текли слёзы, девушка озиралась по сторонам, с ужасом вглядываясь в страшные рожи бандитов. Наши матёрые уголовники по сравнению с ними – божьи одуванчики.

Нас отволокли к лесу, бросив под дерево. Мужики сгрудились вокруг Рябого.

– Ну что, – послышался чей-то голос, – к себе отведём. Порадуемся.

– А чего ждать, – другой голос, – давай сейчас попробуем девок. А там и к себе можно.

– Дурак, – оборвал Рябой, – заметит дозор, не сносить нам головы. Я останусь здесь, вы идите пока, воды наберите. Жрать охота. Сова, Сивый, ступайте прямо к нашей поляне. Потом уж мы подойдём.

– Ну да, сам сейчас девок и оприходуешь, – прогнусавил кто-то.

Звук удара, и все заткнулись. Мужики разбрелись, а Рябой сел на землю, закусив травинку. Он придвинулся ближе к Энджи, поглаживая её щиколотку:

– Девки-то чистый мёд, сразу видно, не деревенское бабьё.

Руки нам связали спереди, я осторожно шарила у себя в кармане и сумке, надеясь отыскать что-то подходящее. Нащупала ключ от мастерской, сунула его ещё вчера в пальто и забыла. Он был с длинной бородкой, острой на конце. Тихонько зажав его в ладонях, так, чтобы не было видно, стала рвать им гнилые верёвки. Пока Рябой пускал слюни на ножки травницы, разрезала путы. Незаметно освободила руки и зажала ключ в ладони. Бандит не обращал на меня внимания, всё больше распаляясь. Подкралась со спины:

– Эй, ты!

Рябой обернулся, и я сверху ударила в лицо ключом. Он попал точно в глаз, раздался противный звук. Отскочила от бандита, а тот завизжал, катаясь по земле. Не знала, что мужик способен брать столь высокие ноты. Был Рябой, стал Косой.

Подняв с земли обезумевшую от страха Энджи, ударила её по щеке:

– Очнись! Бежим!

Схватила за руки и понеслась что есть мочи. Развяжу её потом. Мы мчались, как перепуганные лани. Деревья неслись мимо нас, вот и поле.

– Ирэн, бери влево, – на ходу крикнула травница, – так ближе к людям.

Кивнула и сменила направление, ринувшись наперерез через луг, мы добежали до тракта, когда услышали погоню сзади.

Бандюги боялись дозорных, бежали молча. Но не отставали.

– Твою маковку, – я, сжав зубы до хруста, прибавила шаг, почти на буксире волоча Энджи, – ну давай же, быстрей.

Та оглянулась и, увидев мужиков, припустила так, что чуть не сбила меня с ног. Отпустила её руки, и мы побежали рядом так быстро, насколько хватало сил. Заветный ключ всё ещё держала зажатым в кулаке.

Бандиты не забыли прежней тактики, в нас полетели комья земли.

– А, з-заразы. Энджи, берегись!

Поздно, – огромный ком с глухим стуком ударил в затылок девушки, вырубив её. Я остановилась, бросать одну не собиралась. Будь что будет.

Обернулась к мужикам, оскалившись:

– Попробуй возьми, – схватила с земли комок, кинула в первого попавшегося. Тот только отмахнулся.

– Добегались, девки, – нас окружили уже пятеро.

– Тебе, – ткнул в меня пальцем Сивый, – Рябой лично глаза выколет, только полюбуешься, как мы с твоей подружкой позабавимся. Все.

Сердце зашлось от страха. Я заслонила собой лежащую в обмороке девушку, понимая, что нам конец.

– А потом, – прогнусавил редкостно прыщавый тип, – будем каждый день с вами развлекаться. Пока не сдохнете от голода.

– Хватит трепаться, тащи их. И так далеко от леса, опасно.

Сивый закинул Энджи на плечо, как мешок. Мне же скрутили руки, на этот раз сзади, подгоняя тычками. Ключ забрали.

Мы подходили к дороге, когда я заметила на тракте всадников.

– Помоги-и-и-ите-е-е-е! – Заорала так, что с веток в лесу спорхнула стая птиц, и получила в нос. Кровь залила губы и подбородок, дышать стало трудно.

Но меня услышали! Лошади пошли в галоп, стремительно приближаясь.

– Бросай их! – Заорал Сивый, скинув Энджи и припустив к лесу.

Всадники разделились. Двое мчались к нам, ещё пятеро наперерез бандитам.

– Кто вы? – Осадив разгорячённого скакуна, на землю спрыгнул высокий брюнет, лет тридцати.

– Живём здесь, – прогнусавила я, хлюпая носом.

– Ох, леди, – заметил всадник кровь на лице, – что они сделали с вами?

– К счастью, не то, что обещали. Развяжите мне руки, пожалуйста.

Мужчина освободил меня и подал белоснежный кружевной платок. Размазывая кровь по лицу, бросилась к подруге:

– Энджи, очнись! – Затрясла её за плечо.

Та вяло шевельнулась и открыла глаза. Увидев мою окровавленную физиономию, девушка отшатнулась. Потом села, озираясь.

– Всё хорошо, – успокоила её.

Она снова повернулась ко мне и разрыдалась:

– Ирэн! Что с тобой сделали?! – Она выхватила платок, вытирая кровь дрожащими руками.

Всадник подождал, пока мы придём в себя.

– Леди, – он поднёс большую флягу, – позвольте вам помочь.

Смочив платок, приложила к носу.

– Я – маркиз Роберт Лерой. Что вы здесь делали? Так далеко от города?

– За травами ходили, – ответила ему.

Энджи всё ещё вздрагивала от страха и рыданий.

– Какие сейчас травы? – Удивился маркиз.

– Корешки, – пояснила ему, – И где ваш хвалёный дозор? Бродят бандюки по округе.

– Моя вина, – вдруг склонил голову аристократ, – но мы успели вовремя.

Послышались голоса и к нам подъехали трое всадников, таща на поводу разбойников.

– Где остальные? – Роберт поднялся.

– Отправились за главарём, там ещё двое остались. Эти сказали, – ткнул кнутом в Сивого какой-то юноша.

– Такого давно не случалось в наших местах. Откуда бродяги? – Лерой разглядывал бандитов с видом заправского мясника.

– С прииска, что обрушился пару месяцев назад. Рабочих разогнали, вот они и подались на тракт. Прохожих грабить. Никак не могли их поймать.

Не прошло и двадцати минут, как подоспели остальные всадники, с Рябым и Совой, что бежали за лошадьми, привязанные к сёдлам.

– Что с ними делать? – Всадники спешились, и один из них подошёл к Роберту.

– Отвезем в город, пусть разбираются.

– Погодите, – я подошла к гаду, что разбил мне нос и со всей дури пнула ему в пах, а когда мужика скрючило, заехала коленом в лицо. Да-а-а-а, спальные районы, они такие, научишься драться, даже если ты завзятый пацифист. Отыскала свой ключ у Сивого и забрала.

Всадники уважительно присвистнули.

– Леди, ну вы даёте, – усмехнулся Роберт, – подозреваю, что выколотый глаз, – показал он на Рябого, – тоже ваших рук дело?

– Моих, – шмыгнула я опухшим носом.

– С такой девушкой и на войну идти не страшно, – заметил седовласый мужчина.

– Вы, отведите их в город, к властям, – махнул рукой своим помощникам маркиз.

Затем сел на скакуна, протянув мне руку:

– Леди, позвольте лично доставить вас до дома. Это честь для меня.

Я взгромоздилась на лошадь. Энджи посадил перед собой седовласый, и мы тронулись в путь.

– Кто вы? – наклонился ко мне маркиз.

– Ирэн Колман.

– Дочь Аларика?

– Она самая.

– Теперь понятно, в кого такая боевая, – усмехнулся Роберт.

– Вы о папином прииске?

– Именно. Он сражался за него, точно лев. Жаль, что его не стало. Примите мои соболезнования.

– Спасибо.

– Вы продаёте прииск, я слышал? – маркиз говорил прямо в ухо, обдавая меня жарким дыханием.

– Нет. Сами им займёмся.

Роберт захохотал. Нет, не так. Заржал, как конь, на котором ехал.

– Что вас так рассмешило?

– Простите, леди Ирэн, вы удивительная девушка, но даже вам неподвластна разработка рудника.

– Посмотрим, – надулась я.

– Позвольте заехать в гости, когда начнутся работы.

– Пожалуйста, – пожала я плечами, – будем рады. Тем более, обязаны вам жизнью. Простите, мы вас даже не поблагодарили.

– Не стоит. Это наше упущение, что отребье шаталось возле Грилона.

Распухший нос заложило окончательно. Говорить стало трудно, поэтому ехали молча. Я оглядывалась на бледную Энджи и благодарила небеса за чудесное спасение.

Глава 6

Моё появление дома было эпичным. Впереди ехали мы с маркизом, позади кавалькада лихих всадников. Редкие прохожие оборачивались нам вслед. Я прикрывала лицо платком, представляю, какая физиономия у меня сейчас была.

Бетти с матушкой прогуливались во дворе; завидев приближающихся к дому всадников, они поспешили к воротам.

– Доброго дня, госпожа, – спешился Роберт, приветствуя Жанин и помогая мне спуститься с лошади.

– Добрый день… Ирэн? – женщина растерянно разглядывала моих попутчиков, – что случилось?

И тут я отняла платок от лица. Матушка побледнела, Бетти громко ахнула.

– Боже, Ирэн?!

– Не переживайте, – прогнусавила я, говорить было трудно.

Мужчина взглянул на меня и выступил вперёд:

– Госпожа, я маркиз Роберт Лерой. Мы возвращались с охоты и заметили, что на юных леди напали разбойники.

– Как?! – Воскликнули Жанин и сестра.

– Не беспокойтесь. Мы успели вовремя. Пострадал только очаровательный носик вашей дочери.

Я хлюпнула, подтверждая его слова.

Жанин переводила взгляд с меня на Роберта:

– Какое счастье, что вы оказались там, маркиз. Даже боюсь представить, что могло случиться.

– Это наша обязанность, – Роберт нахмурился, – дозоры находятся под моим руководством. И я чувствую свою вину за произошедшее. Обещаю, госпожа Колман, подобного больше в наших краях не случится. Мы усилим стражу.

– Очень хорошо, – отмерла, наконец, Бетти, – Энджи постоянно наведывается в лес за травами, остальные жители тоже часто бывают там. Ходят за грибами, за ягодами. Даже боюсь представить, что может случиться, объявись там какая-нибудь банда.

– Я всё знаю, леди, – ответил Лерой, – и приму необходимые меры.

Мне так хотелось лечь в постель, голова раскалывалась. Надо прекращать эти расшаркивания.

– Господин маркиз. Энджи живёт в городе. Не могли бы вы отвезти её домой?

Подруга так и тряслась, даже, мне показалось, лошадь вздрагивала.

– Непременно, – кивнул Роберт, – не переживайте. А я всё-таки жду приглашения на ваш прииск, когда он начнёт работать, леди Ирэн, – маркиз хитро улыбнулся.

– И вы его получите, – хотелось ответить с достоинством, но моя гнусавость всё испортила.

Жанин и Бетти подхватили меня с двух сторон под руки и повели домой.

На кухне к нам присоединилась Катрин. Меня усадили, хорошенько промыли лицо и заставили в мельчайших подробностях рассказать всю историю. Прерывая её испуганным аханьем и оханьем.

– Какая ты смелая, Ирэн, – восхищённо протянула Катрин.

– Может, голодна? – Спохватилась Жанин, – девочки, что мы пристали, как любопытные сороки.

– Нет, матушка. Хочу отдохнуть. Голова болит, сил нет.

– Бетти, проводи сестру в спальню и помоги раздеться, – распорядилась матушка, – я заварю немного своего сбора.

Когда забралась в кровать, почувствовала себя чуть лучше. Скоро поднялась и Жанин, принесла мне отвар.

– Ты лежи, не вставай, – матушка присела на кровать, подождала, пока я выпью лекарство, – тебе надо отдохнуть.

– Подняться я сегодня и не в силах, – улыбнулась ей, – спасибо за заботу.

– Спи, родная, – Жанин поправила одеяло, и они с сестрой вышли.

Я последовала её совету и скоро уже крепко спала.

С утра, в одной ночной рубашке спустилась на первый этаж. В небольшой гостиной было зеркало, мне не терпелось взглянуть на себя. Насколько ужасно обстоят дела. Казалось, нос занял половину моего лица.

Открыла дверь и поёжилась. Гостиная отапливалась камином, и в холодное время Жанин просто закрывала её, экономя топливо. Подошла к зеркалу и взглянула на своё отражение.

М-да, не так плачевно, как мне представлялось, но видок ещё тот. Под глазами расплылись фингалы, нос распух и стал похож на корявую картошку. С таким лицом только людей в подворотнях пугать. Раз уж я не могу сходить на прииск, возьмусь за мастерскую. Хватит откладывать.

Одевшись, спустилась на кухню, помогла Бетти приготовить завтрак. Скоро к нам присоединились Жанин и Катрин.

– Мамочки, Ирэн, – воскликнула младшая сестра, – ну и синячищи. Надо сделать примочки.

– Ничего, – махнула я рукой, – кто меня здесь видит. Лучше разберём вещи в мастерской.

Жанин покачала головой:

– Ирэн, сегодня нет времени. Может, отлежишься ещё денёк?

– Я же не больна. Зачем просто валяться. Справлюсь сама. Только помоги мне открыть дверь, вдруг замок заклинит, – пришлось хитрить, мастерскую я так и не видела и где искать, не представляла.

– Конечно, дочка.

Закутавшись в тёплые шали, мы с Жанин вышли на улицу. Матушка захватила с собой немного торфа:

– Растопишь печь. Не сидеть же тебе в холоде.

Жанин свернула за дом, прошла по едва заметной тропке между деревьев. Я шла за ней и удивлялась. Наш участок оказался большим, даже не представляла.

Мы прошли сад, грустно качавший голыми ветвями, и очутились перед приземистым домиком. Он был построен из камня. В таком и осаду можно переждать при желании: толстые стены, узкие окна, массивная дверь. Я присвистнула. Папенька постарался защитить мастерскую. Мудро. У ювелиров хранятся драгоценные камни, золото и серебро. Безопасность для нас – первоочередное дело.

Я переживала, что во время вчерашних приключений повредила ключ, но осмотрев, убедилась, что он исправен.

Вставила его в замочную скважину и с трепетом повернула. Лязгнул замок, и дверь отворилась. С трепетом ступила в просторную комнату с низким потолком. В углу стояла большая печь, по стенам рабочие верстаки с тигелем (прим. автора – ёмкость для нагрева, высушивания, сжигания, обжига или плавления различных материалов), изложницами (прим. автора – форма, заполняемая расплавленным металлом для получения слитка), вальцы (прим. автора – инструмент для изготовления листов металла нужной толщины и проволоки различного диаметра).

– Ты же говорила, всё продала? – В удивлении повернулась я к матушке.

– Эти штуки такие тяжёлые, – улыбнулась она, – не смогла даже вытащить их.

Мне повезло, не весь инструмент придётся закупать.

Жанин споро растопила печь, подождала, пока та хорошо разгорится.

– Ирэн, я пойду. Зайду за тобой чуть позже.

Я, чихая от пыли, уже проверяла, рабочий ли тигель. Коротко кивнула матушке и вернулась к делу. Всё исправно. Огляделась в комнате. Под верстаками стояли какие-то ящики. По стенам тянулись пустые полки.

Помещение быстро нагрелось и здесь стало гораздо уютней. Сняла шаль, засучила рукава и пошла осматривать, что ещё сохранилось.

Первые несколько ящиков были пустыми. Почти отчаялась найти что-то стоящее. Открыла следующий.

Вот это удача! Здесь лежали необработанные камни, немного, но и то хорошо. Жанин, видимо, посчитала их за обычный мусор. Иногда тяжело в неказистой каменюке разглядеть истинную красоту. Тем более, человеку, далёкому от ювелирного дела.

Я с трепетом перебирала свои находки: берилл, аметист, янтарная крошка, раухтопаз. И венец моих сокровищ – рубин.

А вот с этим уже можно поработать. Хотя бы огранить и продать. Золото и серебро мне взять негде. Может, в ювелирных лавках мастера согласятся их купить. Сделаю огранку принцесса или сердце. Тут я подобных не встречала. Правда, камни маловаты, но посмотрим.

Ещё раз перебрала сокровища, представляя, какую красоту можно из них сотворить. За это и любила свою профессию. Берёшь невнятный кусочек породы и создаёшь шедевр, обрамлённый золотом или серебром.

С воодушевлением принялась за оставшиеся пару ящиков. В первом сверху лежали небрежно свёрнутые мотки металлической проволоки. Я вытащила их, осторожно, чтобы не пораниться, кое-где торчали острые концы. Странно, ящик будто был меньше остальных. Я осмотрела его со всех сторон. Что-то не так. При одинаковых размерах, в нём явно меньше места. Простучала со всех сторон. Снизу звук шёл глуше. Внимательней приглядевшись, заметила небольшие штыри на расстоянии сантиметров пяти от дна. Они были из дерева и сливались с досками, из которых был сколочен ящик.

Пошарила по мастерской, отыскала нож с тонким лезвием. Вбила его в штырь и, выкручивая, вытащила его наружу. Также и остальными. Внутри отвалилось второе дно, подняла его и обомлела. Смотанные аккуратными моточками, там лежала золотая и серебряная проволока. Теперь можно изготовить полноценное изделие! Продам, найму рабочих для прииска. Вот это удача!

Не веря глазам, вытащила свою находку. Спасибо, отец Ирэн, что догадался сделать тайник.

Дальше удалось отыскать немного клея. По крайней мере, субстанция очень его напоминала. Потом спрошу у Энджи. Больше здесь ничего не было.

Я огляделась по сторонам. За печью заметила ещё одну маленькую дверцу. Она была не заперта. За ней обнаружилась кладовка, длинная и узкая. Окна в ней не было. Покопавшись на полках, отыскала огарок свечи. Теперь можно осмотреть, что здесь.

Странно, большую часть кладовки занимали картины. Чьи они? Я вытащила их в первую комнату, чтобы рассмотреть получше. Позади стоял мольберт, кисти и баночки с красками.

За ними в уголке обнаружила маленький ящичек, наверное, Жанин не заметила его. Я подняла его. Тяжёлый.

Вынесла в большую комнату и поставила на верстак, забыв про картины. Замочек вскрыла куском проволоки и откинула крышку.

Ригели, флацанки, цанговые ручки, лобзики, давчики: здесь был почти весь ручной инструмент. От радости чуть не пустилась в пляс по комнате. Живём!

Ах да. Забыла про картины. Задумчиво перебирала полотно за полотном. Натюрморты, портреты. Вот Жанин с Бетти. Смеющаяся Катрин. А этот шатен с добрыми глазами и чуть резкими чертами лица, наверное, отец Ирэн. Всмотрелась в облик ювелира, который словно был вырезан из камня. Чёткие штрихи, глубокие складки, залёгшие от крыльев носа. Глаза странного цвета, с фиолетовым оттенком. Или художник решил приукрасить портрет? Дальше нашла пейзажи. Моего изображения среди полотен не было.

Снова и снова смотрела я на картины. Нарисовано не профессионально, но с душой. Я и сама неплохо рисовала, но это были в основном эскизы будущих изделий. Что-то тянуло меня к полотнам, не давало покоя.

Сложив инструмент и перепрятав камни и проволоку, собрала картины и, закрыв мастерскую, потащила домой.

Жанин, развешивавшая во дворе бельё, удивлённо смотрела на меня:

– Ирэн. Зачем они тебе? – Она вытерла руки о фартук и, подойдя ко мне, помогла внести полотна в дом.

– Чьи они? – отдышавшись, спросила я.

– Твои, доченька, – Жанин вытащила портрет отца, ласково провела по нему рукой.

– Почему же лежали в кладовке?

Она обернулась:

– Ты сама велела их туда убрать, после смерти Аларика. И с тех пор даже не пыталась рисовать. А мне так нравятся твои картины.

Я выбрала портреты родных:

– Повесим их в гостиной?

– С радостью! Я не раз предлагала тебе это, – улыбнулась Жанин.

Захватив несколько полотен в свою комнату, поставила их напротив кровати. Какая-то мысль не давала покоя. Зудела в голове, рождаясь в новую идею. Долго сидела, разглядывая красивую, но чуть схематичную живопись. Словно я уже видела подобную технику. Но где?

Промучившись ещё немного, махнула рукой. Надо отвлечься, и тогда мозг сам подкинет нужную мысль.

Глава 7

Но меня не «осенило» ни в этот день, ни на следующий. Я пока оставила картины в покое, погрузившись в домашние дела. Помогала Жанин и Бетти, приносила воду, готовила. Выходить на улицу ещё не позволяла моя «разукрашенная» физиономия. Матушка делала мне какие-то примочки, синяки проходили, однако не так быстро, как хотелось бы.

С утра стояла перед зеркалом гостиной, обозревая свою физиономию, синяки вроде сошли. Полотно было старым и мутным, рассмотреть себя получше было невозможно. В комнату вошла Бетти:

– Ирэн, это ты здесь?

– Да, смотрю, можно ли выйти на улицу, не распугав прохожих.

Мне не терпелось заняться делом, но прежде хотела посоветоваться с Энджи, может зайти к ювелирам, глянуть, какие варианты изделий покупают больше. Прицениться.

– Всё в порядке с твоим лицом, – заверила меня Бетти, взяв ладонью за подбородок и покрутив из стороны в сторону, – сходи, прогуляйся. Только не в лес, – улыбнулась она.

– Туда меня пока не тянет, – потёрла нос, что всё ещё болел, – тогда пойду собираться.

Надела то же серенькое платье, тёплые чулки. В прихожей накинула пальто и отправилась к новой подруге, прихватив с собой маленький натюрморт, из мастерской взяла и баночку с клеем.

– Ирэн! Как я рада тебя видеть! – Энджи отложила неизменную ступку и вышла из-за прилавка ко мне, – садись, налью тебе бодрящего отвара по собственному рецепту.

– Ты пришла в себя после нашей прогулки? – Все эти дни я переживала за травницу.

– Порядок. Попила успокоительных. Знаешь, поначалу мне каждую ночь казалось, что кто-то скребётся то в стены, то в дверь. Жутко было. А что это у тебя? – Она кивнула на картину.

– Как раз принесла показать тебе, – протянула натюрморт Энджи, – что скажешь?

Девушка поставила натюрморт на прилавок и отступила, разглядывая полотно:

– Красиво, – вынесла она свой вердикт, – только понимаешь, словно не хватает цвета. Вроде и нарисовано хорошо, но как-то тускло, что ли. Не могу подобрать нужного слова.

И тут в голове словно прозвенел звоночек. Точно! Цвета! Мне вспомнилась так любимая многими девочками нашего мира алмазная мозаика. Вот оно! То, что крутилось в голове.

На радостях чмокнула опешившую подругу в щёку:

– Энджи, ты гений! Вот! – Достала я баночку, – посмотри, пожалуйста. Это тот самый клей? Я не ошиблась?

Травница взяла в руки банку, открыла, понюхала, подцепила немножко и растёрла между пальцами:

– Он самый. Отличного качества, насколько я могу судить. Отец в своё время изучал составы, я повидала всяких, – девушка вытерла пальцы тряпкой и вернула мне тару.

– То, что надо, – довольная, убрала банку в карман.

– Новая идея? – Спросила подруга.

– Не то слово. Если всё получится, можно будет нанять рабочих для открытия прииска.

Не терпелось приступить к задуманному, потому я распрощалась с подругой и поспешила домой.

– Ирэн, ты так быстро? – Жанин встретила меня на пороге.

– Да. Появилось срочное дело.

Переодевшись, подвязала домашний фартук и прихватила натюрморт с клеем:

– Я буду в мастерской.

Вытащив остатки камней, принялась за дело. Сложной огранки для моей затеи не нужно. Как не искала в мастерской, но приспособлений для огранки камней не нашла. Кроме маленького кусочка пемзы. На этом вопрос о самостоятельном изготовлении какого-либо изделия был закрыт. Нести камни ювелиру не было денег. Да и непонятно пока, стоили оно того или нет. Потому идея с картиной пришлась очень кстати.

Я высыпала все самоцветы на чистую тряпицу, отобрала те, что можно использовать сразу. Это скорее даже не камни, а крошки, осколки. Однако и они пойдут в дело.

Долго и предельно аккуратно очищала камень от породы, разбивала на части, хотя некоторые из них были, итак, невелики. Чуть шлифовала пемзой, чтобы дать больше блеска. И, собирая как мозаику, по цветам и размерам, клеила к картине мои драгоценные осколки.

Клей, действительно, был просто волшебный. После высыхания он придавал камешкам интересный оттенок и глубину. На небольшой натюрморт у меня ушло почти три дня. При условии, что Жанин, услышав, что я занята в мастерской, освободила от работы по дому.

Приклеила последний камень, когда на небе уже давно перемигивались звёзды. Вытерла руки и выпрямила уставшую спину. Посмотрела, что получилось. Даже при свечах картина выглядела просто волшебно: маленькие осколочки, собранные в цельное полотно, преобразились, сверкая огнями. На полотне был изображён букет цветов. И теперь каждый бутон переливался и, казался живым, точно настоящий. Мне не терпелось показать её родным, но клей должен просохнуть.

Рано утром, пока все спали, вернулась за натюрмортом, принесла домой и поставила на кухонный стол.

Первой проснулась Жанин:

– Ирэн? Откуда такое чудо? – Матушка замерла перед картиной.

– Тебе правда нравится?

– Не то слово, – женщина подошла ближе, боясь прикоснуться к полотну, – они точно живые, дочка. Ты сделала это сама?

– Да, матушка.

– Аларик был прав, когда говорил, что пойдёшь по его стопам, – улыбнулась она, – а я не верила. Никогда не видела картин из камней, где ты научилась этому?

– Сама придумала. Надеюсь, удастся продать и выручить хорошие деньги.

– Давай я отнесу её в город, – предложила Жанин.

– Нет. Хочу показать её Энджи. Может, попрошу, чтобы она поставила в своей лавке.

– Хорошее решение, там бывает много народа, – кивнула матушка.

– Прелесть! Чудо! – раздалось позади.

Это проснулась Катрин и теперь скакала возле картины, точно горная козочка:

– Ирэн, её тебе маркиз подарил? Вот это да!

– Сама сделала, – улыбнулась я.

– Да ну, – девушка замерла перед натюрмортом:

– Ты прямо как папа.

К нам присоединилась Бетти и всё по новой. Не скрою, признание близких радовало, надеюсь, и в городе оценят мои старания.

Завтракать не хотелось, и потому сразу пошла к Энджи, обернув картину тканью.

– Смотри, что получилось, – сказала я, поздоровавшись.

– Ну ка, – травница подошла поближе, – хочу увидеть твою фантазию в деле.

Я развернула натюрморт, и девушка замерла. Долго она любовалась, потом взяла картину в руки, чуть не уткнувшись в неё носом:

– Как ты это сделала?

– Драгоценные камни, приклеенные к картине? – Раздался мужской голос.

Мы с Энджи подпрыгнули от неожиданности. В дверях стоял парень, высокий, светловолосый, с широким добродушным лицом.

– Питер! – воскликнула подруга, – зачем так пугать? Знакомься, Ирэн, это Питер. Помощник ювелира.

Молодой человек, тем временем, подошёл к Энджи и бережно, точно хрустальную, взял картину в руки.

– Очень приятно, Ирэн. Я восхищён твоей идеей. Кто бы догадался, что натюрморты можно украшать столь необычно, – Питер окинул полотно взглядом профессионала, – камни так себе, но в композиции подобраны идеально. Какой цвет, фактура, блеск. Шедевр.

Я зарделась, слышать оценку коллеги было особенно приятно, тем более, когда он симпатичный мужчина.

– Подскажи, Питер, где я смогу продать свои работы?

– Хм, – потёр тот подбородок, – я бы советовал предложить кому-то из знати. Но ты же не будешь караулить их возле лавок.

– Что же делать? Может, оставить у Энджи, чтобы люди видели?

Питер рассмеялся:

– Ирэн, думаешь, сюда ходят богатые? Во сколько ты сама оценишь свою работу?

Я пожала плечами:

– Не могу сказать, никогда не продавала и не покупала золото, серебро или камни.

– Сама посчитай, – Питер подошёл к окну, разглядывая внимательно полотно на свет, – судя по всему, тут раухтопаз, берилл, аметист. И?

– Рубин и янтарь.

Парень присвистнул:

– Плюс клей, что сам по себе ценность. Я прав?

– Всё верно.

– Пусть камни совсем малы и гранёны кое-как, но с учётом самого рисунка и работы мастера, думаю, пару-тройку гиней такая картина стоит.

А много ли это? Денежная система мне неизвестна. Как разобраться? Моё замешательство заметила Энджи и всё поняла.

– Гляди, – она вытащила на стол серебряную и медную монеты. Это – стерлинг, указала на первую, та, что меньше – пенни. Гинеи – это золотые, но у меня их нет.

– Ты приезжая? – Питер с любопытством слушал наш разговор.

– Нет, – ответила за меня травница, – Ирэн потеряла память после болезни.

– О! Прости, не знал.

– Откуда тебе, – рассмеялась я, – ничего, всё в порядке.

– Проблема, – Питер облокотился о стойку, – ты, выходит, и не знаешь никого в Грилоне? Вернее, не помнишь?

– И то и другое. Мы живём в пригороде и редко бываем здесь.

Парень почесал затылок.

– Идея! Скоро день рождения у дочери богатого купца, Элвуда Джарвиса. Сделай её портрет, если он понравится Мие, то, ручаюсь, недостатка в покупателях у тебя не будет.

– Как я сделаю портрет, если никогда не видела её?

– Это я возьму на себя, – энтузиазма парню было не занимать.

– Почему помогаешь мне?

– Хм, мне нравятся смелые решения. И понравилась ты, – сказал он чуть тише.

Энджи улыбнулась и тактично оставила нас, выйдя в кладовку.

– Спасибо на добром слове, – смутилась я.

– Прости за дерзость, но мне ещё не приходилось видеть столь чудных глаз. Они сияют точно самоцветы.

Покраснев от нежданных ухаживаний, опустила взгляд.

– Да, кхм, о чём это я, – спохватился Питер, – берусь достать портрет Мии, оставлю его у Энджи. А ты уж постарайся.

– Обещаю.

Парень махнул рукой вернувшейся подруге и был таков.

– Ирэн, – подмигнула мне подруга, – ты сразила его в самое сердце.

Я глянула на закрывшуюся дверь, мне тоже понравился Питер.

Как и обещал, он достал небольшой портрет. Скорее, виньетку. На меня смотрела белокурая милашка с необычными карими глазами. Круглые щёчки, пухлые губки: эталонная красотка.

День рождения будет через неделю, следует поторопиться. Я рассказала всё Жанин, и та пришла в восторг от предложения Питера.

Теперь с утра и до ночи просиживала в мастерской, буквально по крупинкам подбирая самоцветы для портрета. Очень хотелось угодить капризной красавице. Тем более что от этого зависит наше будущее.

Мия получилась превосходно, на мой взгляд. Янтарные волосы, глаза из раухтопаза, рубиновые губки. Вооружившись красками, добавила портрету пару штрихов.

– Ну как? – За ужином я показала свою работу семье.

– Ты и рисовала всегда чудно, но с камнями получается просто завораживающе, – Жанин держала в руке портрет, – у меня ещё остались деньги. Завтра пойду в город и найму слугу, чтобы доставить подарок.

– Спасибо, матушка.

– Не за что, дочка. Я вижу, как ты стараешься ради нас. Кто бы мог подумать, что из мусора можно сделать вот такое.

– А если ей не понравится? – распереживалась Катрин.

– Не говори глупостей, – рассердилась Бетти, – тебе бы пришёлся по душе такой подарок?

– Конечно, – закивала та.

Мы по очереди ещё полюбовались портретом, а на следующий день Жанин, как и обещала, отправила его Мие.

Глава 8

Я ждала вестей от дочери купца. На дно коробки с портретом вложила листок с именем и адресом. Возможно, фамилия отца поможет мне начать свою карьеру.

Новости не заставили себя ждать, хотя совершенно не так, как я ожидала. На следующий день после именин Мия сама пожаловала к нам в гости.

Мы как раз пообедали и наводили порядок на кухне. Возле ворот послышался окрик:

– Хозяева!

– Кто бы это мог быть? – Жанин вышла посмотреть.

Через пару минут она с растерянным видом вошла в дом, за ней следовала красавица с портрета – Мия Джарвис.

Мы были слегка смущены. Визит стал неожиданностью.

– Добрый день, – приветливо улыбнулась гостья, – могу я войти? Меня зовут Мия Джарвис. Я приехала поблагодарить вас за подарок.

– Конечно, госпожа, – Бетти подвинула к столу один из стульев, – садитесь, пожалуйста. Могу я предложить вам чаю?

Напиток был дорогим, и мы чаще пили травяной сбор, а его берегли на праздники и для вот таких особых гостей.

– Благодарю, – кивнула Мия, – не откажусь, – она присела на предложенное место, мы тоже расположились за столом.

Матушка подогрела воды и заварила чаю. Разлила его по кружкам. Мне впервые удалось попробовать здесь этот напиток. Должна сказать, ничего общего с нашими пакетиками. Невероятно душистый аромат, глубокий терпкий вкус. Так увлеклась напитком, что чуть не забыла о гостье.

– Я – Ирэн Колман. Это моя матушка, Жанин, – указала на женщину, – и сёстры Бетти и Катрин.

– Должна признаться, – продолжила Мия после взаимных приветствий, – мне так понравился портрет! В жизни не видела подобного чуда. А мне есть с чем сравнить, поверьте. И я приехала к вам с предложением. Сделайте в этой же технике большой портрет нашей семьи. Задаток готова оставить сразу.

Я растерялась. Заказ как нельзя кстати, но какую цену назначить? И где взять материал? У меня осталось по несколько крупинок. Для большой картины катастрофически мало.

– Госпожа Джарвис. Спасибо за предложение…

– Вас что-то смущает? – Мия уловила мою нерешительность

– Это долгий процесс. Портрет сначала надо написать красками, а потом идёт отделка камнями. Вам придётся позировать мне. Неоднократно.

В душе я уже взялась за эту работу. Возьму задаток, куплю забракованные камни у ювелиров. Клея ещё должно хватить.

– Мы согласны, – лучезарно улыбнулась Мия, – вы сможете приходить к нам по утрам, скажем, два-три раза в неделю. До обеда обычно все ещё дома.

– Я могу писать каждого отдельно, потом уже перенесу ваши изображения на общий портрет.

– Что-то мне подсказывает, так будет дольше, – задумалась Мия.

– Возможно. Но и результат лучше.

– Я согласна, – кивнула девушка, – работайте, как считаете нужным. Мы можем приступить завтра?

– Так быстро? – поначалу растерялась я, – нет. Мне надо кое-что докупить. А вот послезавтра ожидайте меня к десяти утра. Вам так будет удобно?

– Вполне, – расцвела Мия, – извините, но мне нужно ехать. Так значит, через день в десять.

Я проводила её до ворот, и мы попрощались.

Когда вошла домой, меня встречали счастливые лица родных. Мия оставила задаток, а значит, нам будет на что купить еды.

– Ура! Наша Ирэн теперь знаменитая художница, – хлопала в ладоши Катрин, – откроешь свою мастерскую, покупатели будут толпами ходить. А в саду будем выставлять твои работы, пусть любуются.

– У тебя далеко идущие планы на мою деятельность, как погляжу, – рассмеялась я.

– Или в городской галерее сделаем выставку твоих картин, – продолжила мечтать сестра.

– Погоди, Катрин. Не мельтеши, – одёрнула её Бетти, – Ирэн, хватит у тебя материала? Ведь у отца оставались жалкие крохи.

– О том и думаю, – подтвердила я, – необходимо закупить камни, краски, кисти, холст.

– Тогда потрать задаток на материалы, – подошла к нам Жанин, – мы что-нибудь придумаем.

– Нет. Ты опять пойдёшь продавать вещи из дома. Не согласна. Сделаем так. Сейчас мы с тобой сходим в город, купим краски, кисти и холст. Не думаю, что они стоят дорого. Я начну писать, а с камнями потом разберусь. Может, удастся продать натюрморт. Остальные деньги забери на продукты.

Жанин кивнула и пошла за пальто. Скоро мы уже были в Грилоне. Обошли несколько лавок с нужным товаром, приценились, выбрали. Мия оставила гинею задатка, сумма не сказать, что очень большая, но солидная. Мы заплатили пару десятков стерлингов за кисти и краски. А потом пошли на рынок.

– Купи чего-нибудь вкусненького, – сказала я матушке, – давай устроим сегодня вечером праздник. Отметим мой первый заказ.

– Сама хотела предложить тебе это, – улыбнулась Жанин, – пойдём, возьмём баранины и приготовим гуляш. А ещё испечём пирог с клюквой. Но знаешь, что подумала. Платья у нас старые. Тебе же идти к богатым людям в таком не следует. Будут смотреть на тебя, как на нищенку. Пойдём, я знаю неплохую лавку, одежда там простая, но добротная.

– А на что же потом мы будем жить? Ведь не знаю, когда закончу картину, – растерялась я. С одной стороны, Жанин права, встречают по одёжке, а с другой, денег откровенно было жалко.

– На этот счёт не переживай, – матушка уже тянула меня по направлению к лавке, – у меня всё продумано.

И я сдалась.

Мы выбрали простое по крою платье тёмно-зелёного цвета. На ботинки я денег всё же пожалела. Юбка длинная, обувь почти не видно.

Вечером Жанин приготовила превосходный ужин, за разговорами засиделись допоздна. Катрин отпустила свою фантазию на свободу. В её мечтах я была ювелиром при дворе. Посмеиваясь над распалившейся девушкой, подумала: а почему бы и нет?

Через день в десять утра я стояла на широкой улице рядом с красивым двухэтажным особнячком, чьи двери выходили в небольшой палисадник. Открыла ажурную кованую калитку, прошла через дворик и постучалась. Мне отворила девушка в форменном платье прислуги.

– Добрый день, – поздоровалась она, – вы госпожа Ирэн Колман?

– Да.

– Госпожа Мия уже вас ожидает…

Не успела она договорить, как раздался радостный голос девушки:

– Ирэн! Могу я вас так называть? А мы вас уже ждём. Маме так не терпится познакомиться с вами!

Я вошла, отдала пальто горничной и проследовала за Мией в просторную гостиную. Там на низком широком диване сидели двое. Мужчина, дородный, с добродушным лицом и серьёзным взглядом голубых глаз. Женщина была точной копией Мии: смешливая, белокурая красавица с карими очами.

– Ирэн, знакомься, – Мия подвела меня к ним, – мой отец, Элвуд Джарвис и матушка, Айла Джарвис.

– Располагайтесь, – пригласила меня мама девушки, – позвольте немного расспросить вас о работе. Признаюсь, мне безумно интересно.

– Буду рада ответить на все ваши вопросы, – улыбнулась я, устраиваясь в кресле.

– Опишите процесс работы, – заговорил купец. Проверяет. Хватку у торгового человека не отнять.

Я изложила почти всё, опуская детали и тонкости создания картин. До мелочей выкладывать не к чему. Элвуд внимательно выслушал.

– Простите наше любопытство, но вы так молоды. Я сначала не поверил, что работа ваша.

– Готова развеять все сомнения, – не стала отпираться.

– Не нужно, – глаза Элвуда подобрели, – вижу, что знакомы с процессом не по наслышке.

– Мы можем приступить к делу? – С собой пришлось тащить мольберт, холст и краски, которые пока оставила в холле.

– Да, конечно, – Айла поднялась, – думаю, нам удобнее будет в столовой, там прекрасный свет и много места.

Мне помогли перенести вещи. Усадила всех троих на стулья с высокими резными спинками и приступила к наброскам. Работа шла споро, то ли тело самой Ирэн вспомнило прежние навыки, то ли я соскучилась по работе.

Мы не заметили, как время подошло к обеду. У меня в голове всё крутилась одна мысль, где достать материал для картины. Я решила отыскать Питера, помощника ювелира. Может, удастся купить у него бросовый камень, тот, что не пошёл в работу.

Слуги уже начали накрывать на стол.

– Ирэн, – поднялась Айла, – вы должны остаться с нами обедать. Возражения не принимаются.

Элвуд вышел. Мия помогла мне собрать вещи, таскать их с собой каждый день не имело смысла, и им отвели немного места в небольшой кладовой.

Мы сели за стол в ожидании хозяина. Джарвис скоро появился, но не один. За ним следом шёл Роберт Лерой.

– Здравствуйте, юная леди! – Широко улыбнулся маркиз, – рад снова видеть вас.

– Вы разве знакомы? – Удивился Элвуд.

– О! Это невероятная история! – ответил Лерой, – попросите госпожу Колман рассказать вам её, у неё больше пикантных подробностей.

– Ирэн! – подняла на меня глаза Мия, – вы расскажете?

– Да особой тайны здесь нет, – пожала я плечами, – на нас с подругой напали разбойники, а господин маркиз спас.

– Милая Ирэн, – вмешалась Айла, – ну кто же так рассказывает. Мы жаждем подробностей.

Очаровательное семейство было радушным, отказывать им не хотелось, и я изложила всё, что тогда случилось. Под непритворные восклицания женщин.

– Какой кошмар! – Воскликнула Мия, дослушав, – я бы на месте умерла от страха.

– Примерно так со мной и было, – рассмеялась я.

– Юная леди, – вмешался Роберт, – лукавите. Видели бы вы, как она расквасила физиономию разбойнику, да потом ещё наподдала ему. Стыдно сказать, куда.

– Вы очень храбрая, – выдохнула Мия.

После обеда подали чай и десерт, засиживаться не хотелось, и уйти было неудобно. Отсидев минут пятнадцать, всё же решила откланяться.

– Господа, завтра я прийти не смогу. Надо договориться о материалах для вашей картины. Удобно ли вам будет, если мои визиты будут через день?

– Элвуд, что скажешь, – обернулась к мужу Айла.

– Не знаю, – задумался купец.

– Я могу сделать наброски портрета Мии. Необязательно позировать всем.

– Хорошо, Ирэн, договорились. Пойдёмте, я провожу вас. Вижу, что торопитесь, – Мия поднялась из-за стола.

– Позвольте мне проводить вашу гостью, – Роберт подошёл ко мне и подал руку, – вы не против, юная леди?

– Н-нет, – заполучить такого попутчика не ожидала, – буду рада.

Мы неторопливо шли по тракту.

– Я люблю раннюю весну, – сказал Роберт, вдохнув полной грудью, – мир живёт в ожидании чуда. Природа потихоньку пробуждается ото сна. Вроде ещё и деревья жалкие и голые после стаявших снегов, ни травинки, только неприкрытая земля. Но уже в воздухе веет теплом и будущими цветами.

– А вы романтик, – заметила я.

Роберт рассмеялся:

– Весной романтиком становится даже старый брюзга.

Маркиз оказался приятным собеседником. Он рассказывал об интересных историях, приключившихся в городе, о его жителях.

Скоро уже показались ворота нашего имения.

– Вот я и пришла, – мы остановились.

– Спасибо вам за чудесную прогулку, – Роберт поцеловал мою руку, – и разрешите заручиться обещанием ещё одной встречи.

Отказать было неудобно, да и не хотелось. Умные мужчины всегда привлекали меня.

– Послезавтра буду у Джарвисов, можем также прогуляться после обеда.

– С нетерпением буду ждать, – поклонился маркиз и отправился назад, в город.

Я же поспешила домой. Семья ждала новостей.

Глава 9

На следующее утро, только взошло солнце, поспешила к Энджи. Травница вставала с рассветом, поэтому была уверена, что лавка открыта.

Так и было. Подруга протирала пыль на полках, когда я, запыхавшаяся, ввалилась к ней.

– Мне срочно нужен Питер, – заявила я после приветствия.

– Не терпится встретиться с красавчиком? – подмигнула Энджи, рассмеявшись.

– Брось. Помощь его нужна. Тем более что встреч мне на этой неделе хватило.

– О как! Жажду подробностей, – подруга поставила передо мной чашку травяного отвара с мёдом, – и кстати, Питер не приходит так рано.

Я поведала о своей работе над картиной и о Роберте. Так рано в лавке клиентов еще не было, и мы могли спокойно поговорить.

– Ты не перестаёшь меня удивлять, – задумчиво сказала Энджи, – только мечтала о том, как заработать денег, и вот уже заказ, а прошла всего-то неделя.

– Ничего удивительного. Слышала поговорку. Давно. Вижу цель – не замечаю препятствий. Как раз одно из них устранить мне и поможет Питер.

– Пошли, он должен уже быть в мастерской, – подруга закрыла лавку, и мы отправились на улицу ювелиров.

Питера заметили в окне маленького магазинчика. Он наводил порядок на витринах.

– Привет! – заметил парень нас на входе, – проходите. Ирэн, рад видеть тебя снова!

– Ты сказал, что я могу обратиться к тебе за помощью…

– Да, конечно, – перебил меня юноша, – что тебе нужно? Только для начала скажи, сработал наш план?

– Даже лучше, чем мы мечтали.

– Джарвисы заказали Ирэн большой семейный портрет, – добавила Энджи.

– Вот это новость! – Обрадовался Питер, – думаю, и помощь тебе нужна по части картины?

– Ты прав.

– Пойдёмте, выйдем, – парень открыл дверь и оглядываясь внутрь, сказал, – мой мастер, скряга, каких поискать. Лучше обсудить всё подальше от его ушей. Говори, – обернулся он ко мне, когда мы вышли наружу.

– Могу я у вас купить бракованные камни? Или те, что не пригодились.

– Хм, – задумался Питер, – можешь взять бесплатно. Однако придётся подождать. Через пару дней принесу тебе всё, что смогу отыскать в мастерской.

– Это неудобно, – смутилась я, – ведь ты рискуешь. Если твой хозяин заметит…

– Никакого риска, – замотал головой парень, – он ссыпает все отходы куда попало. Неряха. Там можно отыскать подходящие для картины. А из жадности берёт руду с приисков, надеясь найти там отличный камень. Так что этого добра хватает. Сама понимаешь, для кольца или кулона качество не подходящее, а вот тебе пригодится.

– Спасибо. Буду очень признательна.

– Тогда приходи завтра вечером к Энджи. Я принесу всё туда, – Питер попрощался и поспешил назад.

– Ну вот всё и устроилось, – счастливо улыбнулась травница.

С Энджи мы тоже простились, надо было возвращаться домой. Хотелось посидеть над эскизами, набить руку.

На следующий день мы с Мией работали в столовой, девушка позировала мне для портрета. Натурщица с неё была не очень, – подвижная по своей природе, она с трудом могла усидеть на одном месте.

– Ирэн, как твоя прогулка с маркизом? Он интересный человек, не правда ли? – Мия в очередной раз повернулась, меняя позу.

– Посиди, пожалуйста, спокойно, – поморщилась я, – а то ничего не расскажу.

Мы легко перешли на ты, девушка была не чванлива и очень обаятельна. К таким людям невольно проникаешься доверием.

– Сижу, – вздохнула она и повернулась как надо, – и?

– Он, действительно, интересный собеседник. Мы славно прогулялись. Маркиз проводил меня до дома.

– А дальше? – Мия подалась вперёд.

– Что дальше? – Удивилась я.

– Когда следующая встреча? Не верю, что Лерой её тебе не назначил.

– Сегодня, – покраснела я неожиданно. – Он… всегда предлагает встречи малознакомым девушкам?

– Что ты, – округлила глаза Мия, – разве не знаешь его историю?

– Нет. Расскажи, пожалуйста, – продолжила рисовать, вся обратившись в слух.

– Маркиз жил в столице, – начала девушка, – здешнее поместье его семья посещала изредка, в основном летом. Какая у него была красавица жена, – закатила Мия глаза, – только при родах она умерла вместе с младенцем. И Роберт уехал в наш город, чтобы пережить горе. Так и остался. Он организовал дозор вдоль тракта. Раньше разбойники были бичом Грилона, что ни день, то ограбление. Купцы отваживались ехать только с хорошей охраной. Он много сделал для нашего города. Открыл небольшой детский приют, чтобы малыши, оставшиеся без родителей, не воровали и не скитались по подворотням. И беднякам даёт работу, кого на прочистку канав посылает, кого улицы убирать. Занятие грязное, но платит маркиз хорошо и из собственного кармана. А что касается дел амурных, после смерти жены его не видели в обществе дамы. Он нечасто посещает мероприятия или праздники. Предпочитает уединение.

– Вот как, – закусила я кончик кисти, – я думала, он пользуется успехом.

– Конечно, пользуется, – рассмеялась Мия, – только против своей воли. Маркиз ведь вишенка на торте, понимаешь, один из самых завидных женихов Грилона. Если у него к тебе искренняя симпатия, не упусти свой шанс, – подмигнула девушка.

– Не до любви мне сейчас, – махнула я рукой, – семью бы на ноги поставить.

Так мы проболтали до самого обеда, даже не сразу заметили, как начали накрывать на стол.

– Доброго дня, Ирэн, – радушно поприветствовали меня Элвуд и Айла, – как успехи?

Я показала наброски, – Джарвис довольно улыбнулся:

– Мне нравится, умеете вы подчеркнуть достоинства человека.

За обедом к нам присоединился и маркиз. Его взгляд то и дело скользил по мне, а мои щёки начинали гореть румянцем. Его внимание было и приятно, и… Странное чувство. Я почти забыла, как оно было в молодости, когда бегала на первые свидания. И вот всё повторяется снова. Не знаю, нравится мне это или нет. Слишком привыкла к размеренному быту, где не бывает никаких волнений.

После обеда мы с Робертом вышли на улицу.

– Вас проводить до дома? – Спросил маркиз.

– Нет, сегодня меня ждёт подруга. Энджи, вы должны помнить её.

– А, та девушка, что тряслась всю дорогу, как перепуганный зайчишка?

– Она самая, – кивнула я.

– Тогда, может, прогуляемся до центральной площади? Потом я провожу вас к ней.

– С удовольствием, – подала руку Лерою.

– Вы сразу показались мне девушкой неординарной, стоило лишь вас увидеть, – тихо начал разговор Роберт, а когда Мия показала мне её портрет, сделанный вами… Кто надоумил вас на это?

– Энджи. Она сказала: моим картинам не хватает красок. А что лучше передаёт свет и оттенок? Меняется в зависимости от освещения, привнося новую прелесть уже привычным чертам? Конечно, самоцветы. Они моя любовь на всю жизнь.

– Звучит завораживающе. Пожалуй, подумаю над тем, чтобы заказать свой портрет. Во весь рост, – приосанился маркиз, шутливо проведя ладонью от головы до ног.

– Я даже не знаю, когда закончу этот. А потом, моя цель – открыть прииск. Картины – лишь способ заработать на неё.

– Вы не из тех, кто довольствуется малым, – Роберт задумчиво посмотрел на меня, – такие натуры, как ваша, с виду закрыты, точно шкатулка с секретом, а внутри полны страсти.

Сравнение было лестным и отозвалось румянцем на лице. Вот уж не думала, что так легко краснею.

Мы дошли до большой площади, в центре которой красовался вычурный фонтан, пока ещё не работающий. Как и на всех дорогах, здесь под ногами была плотно утрамбованная земля. Странно, неужели не научились ещё мостить улицы камнем? Спросить постеснялась, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей неосведомлённости. Но было удивительно видеть прекрасные дома, оформленные роскошной резьбой по камню, и неумение выложить булыжники по дороге.

Прогулявшись ещё немного, свернули на улицу, ведущую к лавке Энджи.

– Скажите, Ирэн, если не секрет. Что вы планируете делать после открытия прииска. Вдруг найти ничего не удастся? К сожалению, такие истории не редкость. Попадётся пара друз хорошего камня, а потом пустышка, – Роберт развёл руками.

– Я верю чутью отца. Не мог он ошибиться.

– Хорошо. Вот нашли искомое. А дальше?

– Мастерская у меня есть. Буду делать украшения на продажу.

– Вы настолько искусны в ювелирном искусстве? У нас добрая треть города отличных мастеров. Понимаете, какая конкуренция?

– Отлично знаю. Только не хочу сейчас попусту сотрясать воздух громкими словами. Всё увидите сами, когда придёт время.

– У вас недюжинный ум и сила воли для такой юной особы, – улыбнулся Роберт.

– Другого выхода нет. Или развивать ремесло, или идти на паперть. А туда мне очень не хочется.

Маркиз рассмеялся:

– Не верю, что вы когда-то можете очутиться в подобном месте. Только не с вашим характером.

Мы остановились у лавки Энджи.

– Вот я и пришла.

– Спасибо за прогулку и интересную беседу, – Роберт поцеловал мою руку, – и надеюсь на скорую встречу.

– Не могу обещать, – ответила я, – боюсь, работа над картиной займёт всё время.

– Тогда буду ждать, – маркиз всё ещё держал мою ладонь в своей, ласково поглаживая пальцами.

Я смущённо отняла руку и помахала ему на прощание, заходя в лавку.

Энджи увлечённо наблюдала за всей сценой у окна:

– Какая вы красивая пара, – вздохнула она.

– Брось. Где он и где я. Ему просто интересно было расспросить о картине и прииске.

– Аха, – ничуть не поверив, кивнула травница, – садись, налью тебе отвару. Скоро должен прийти Питер. Он уже забегал ко мне с утра.

– Вы давно знакомы?

– Не так уж, – тряхнула чёлкой травница, – он частенько заходит за лекарством для мастера. Того мучают боли в ногах. Вот так и подружились. Но не более, если ты о чувствах.

Не успели мы договорить, как на пороге показался Питер:

– Привет, барышни, – он расплылся в довольной улыбке, – смотри, Ирэн.

Юноша достал из-за пазухи внушительный мешочек и раскрыл его. Поначалу зрелище не впечатлило, но взглянув поглубже, обнаружила вполне подходящие экземпляры камней, драгоценных и полудрагоценных. Всех цветов.

– Питер! Ты просто спас меня! – Я взяла своё сокровище в руки, – теперь мне хватит если не на всю картину, то на большую часть. Как отблагодарить тебя?

Парень залился краской:

– Что ты. Я помог просто так. Ты можешь обращаться ко мне когда угодно.

– Спасибо!

Зарылась в мешочек, перебирая камни. Друзья, посмеиваясь, потягивали вкусный отвар травницы.

– Вы меня простите, только не терпится приступить к работе, – подняла я взгляд на них.

– Беги уже, – улыбнулась Энджи, – вижу, руки чешутся.

Попрощавшись, я припустила к дому. Заняться подготовкой камней для картины и правда очень хотелось. Если этот заказ будет сработан как надо, то можно надеяться, что в городе у меня появятся постоянные клиенты. И тогда Жанин не придётся каждый день просыпаться в раздумьях, чем кормить нашу семью.

Глава 10

До ночи провозилась с камнями, отбирая и раскалывая подходящие на мелкие фракции, годные для картины. Получилось не так много, и цветовая гамма была слабовата. Женщины семейства Джарвис облачились, наверное, в самые яркие платья, что у них были. Мия выбрала небесную лазурь, Айла же благородный пурпур. И что прикажете делать? Перебрав полученный материал, приуныла. Надо срочно заработать денег и купить азурита или бирюзы для платья девушки и нефрит для госпожи. Камни считаются полудрагоценными, и необработанные должны стоить не так дорого.

Теперь вопрос на миллион. Как заработать.

Вспомнила про золотую проволоку, что сохранилась у отца. Осмотрев по длине, поняла, если и делать, то браслет. Цепочку скучно, к ней нужен кулон. На полноценное колье нет материалов. А украшение на руку, если сделать оригинальным, будет смотреться отлично и без камней.

Я вооружилась ригелями разных размеров, флацанками, штихелями и другими инструментами и приступила к делу. Браслет собиралась создать в технике филиграни. Здесь подобного не видела нигде. Не так давно, ещё будучи в своём мире, освоила новое для себя направление – необычайно изящное по красоте. Потом я ночами пропадала в мастерской, экспериментируя с золотой проволокой. Вздохнула с грустью, первые два браслета должны были выставить на следующий день после моей смерти, или переноса…

Оценила мастерство отца погибшей Ирэн, проволока была почти идеальной. Только тонковата, потому ничтоже сумняшеся сложила её в три раза и скрутила. Топорно, зато надёжно. Переплавлять времени нет. Сплетая и скручивая завиток к завитку, узор к узору, провозилась до утра. Когда запели петухи, я уже полировала готовое изделие.

Подумала о Мие. Девушка точно не пропустит подобную диковинку.

Уставшая, но довольная вошла в дом. Разожгла печь и поставила воду. Мне срочно нужен горячий напиток, чтобы взбодриться. Начистила овощей для супа. К этому времени спустилась Жанин.

– Ирэн? Так рано проснулась? Я не заметила, когда ты вчера вернулась.

– Вернулась я сегодня, – улыбнувшись, ответила ей.

– Дочка, – всплеснула руками матушка, – да разве ж так можно. Только-только отошла после болезни.

– Ничего, – махнула я, – лучше глянь, что сделала, – протянула браслет.

Жанин вытерла ладони о фартук и взяла его так осторожно, точно он был хрустальным:

– Ирэн, в жизни не видела подобной красоты. Даже у Аларика. Ты хочешь его продать? Я могу отнести ювелирам.

– Не нужно. Предложу его Мие. Она возьмёт по той цене, что я назову. Мастера же будут торговаться до последнего.

– Верно, дочка. Отнеси Джарвисам. Они люди не бедные, – кивнула Жанин, – ведь совсем забыла, – женщина поднялась к себе и принесла картонную коробку, – вчера вечером посыльный принёс. От маркиза Лероя. Не стала тебя тревожить во время работы, решила, что подарок и до утра подождёт.

– Правильно сделала, – терпеть не могу, когда меня отрывают.

Открыла коробку, перевязанную атласной лентой, и ахнула. Там лежали аккуратные мотки золотой и серебряной проволоки, драгоценные и полудрагоценные камни, искусно обработанные, и небольшая баночка клея. Показала подарок Жанин, но та лишь покачала головой:

– Дочка, такой дар ко многому обязывает. Ты представляешь его стоимость?

– Примерно, – промямлила я, возвращать так нужные мне материалы категорически не хотелось, однако Лерой переборщил. Матушка права, за такие дары мужчина надеется… Понятно на что.

– Я понимаю, – продолжила Жанин, – ухаживания такого красавца-аристократа очень приятны. Только рассуди сама. Ты без приданого. И хоть отец твой – известный ювелир, мы лишь обычные люди, без родословной. Аристократ никогда не женится на простолюдинке. Для тебя уготована роль любовницы.

– Будь добра, верни всё обратно, мне надо бежать к Джарвисам, – закрыла коробку и отдала её матушке.

– Правильно, дочка. Не стоит разменивать свою жизнь на интрижки.

Позавтракав, накинула пальто и отправилась в город.

Мия пришла в восторг при виде браслета. Она захлопала в ладоши:

– Ирэн! Мамочки, какая прелесть! Где ты его взяла?

– Сделала для тебя, – улыбнулась я, – нравится?

– Шутишь? Он восхитителен!

В гостиную, где мы расположились, вошла Айла и Элвуд.

– По какому поводу такая радость? – Спросил купец.

– Только глянь, – Мия протянула ему браслет.

Я заметила, как распахнулись глаза Айлы, при виде драгоценности:

– Ирэн. Впервые вижу столь тонкую и совершенную работу.

– Спасибо, госпожа Джарвис.

– Сколько вы хотите за него? – Деловито спросил Элвуд, – что скрывать, браслет и впрямь чудо как хорош. Даже не буду торговаться.

– Назовите цену сами.

На удивление Джарвис производил впечатление порядочного человека. Что редко можно сказать о торгашах. Я ни на миг не сомневалась, что он назначит справедливую цену. К тому же о стоимости подобных вещей знает больше, чем я.

– Хм, спасибо за доверие, – улыбнулся Элвуд, – посмотрим. Вес, работа. Так, так. Предложу вам две гинеи. Устроит?

Это было гораздо больше того, что я надеялась выручить.

– Вполне. Спасибо, господин Джарвис.

После обеда я отправилась по магазинам. В городе был обширный выбор всего того, что может понадобиться ювелирам. Купила необходимых камней, золотой проволоки, немного клея.

Вернувшись после к Джарвисам, забрала все наброски. Эскизов было достаточно, можно приступать к самому портрету.

Вернувшись домой, застала Жанин во дворе и протянула ей гинею.

– Матушка, сходите с Бетти за продуктами. Я буду в мастерской.

– Ирэн, дочка. Да на эти деньги мы сможем прожить долгое время.

– Хорошо. Я пока не знаю, когда закончу картину. Сейчас предстоит самое сложное.

– Мы не будем тебя тревожить, – матушка махнула Бетти, и они ушли в дом.

Я же поставила мольберт в центре мастерской и принялась писать. Дни шли за днями, перестала замечать течение времени. Просыпалась и шла в мастерскую, засиживаясь допоздна. Когда закончила картину, приступила к инкрустации. Подбирала камни по цвету, размеру, форме. Работа была кропотливой. Попросила купить Жанин побольше свечей, чтобы было сподручней.

Матушка приносила мне еду в мастерскую, потому что сама я о ней порой забывала.

– Ирэн, нельзя же так, – сокрушалась она каждый день, – тебе нужен отдых.

– Обязательно, – улыбалась я в ответ, – вот только закончу картину.

Однажды я сидела в мастерской, рассматривая, что получается, большая часть работы была выполнена, но мне чего-то не хватало. Какой-то детали. Я смотрела на улыбчивое лицо Мии. Что не так? Наклонив голову, рассматривала портрет под разными углами. Верно. Её волосы, Айла на картине была с высокой причёской, девушка же распустила свои по плечам. Золотые локоны струились почти до пояса. Вот оно! Золотые! Краска не могла передать игру света.

Взяв проволоку и инструменты, весь вечер я тянула из неё более тонкую драгоценную нить, такую, как паутинка. Чтобы она легла точно, как живые локоны. Приклеивала её отдельными нитями, тщательно сочетая с мазками краски, так, чтобы смотрелось гармонично и не вычурно. Благородную седину Элвуда по той же схеме украсила серебром. Работать было тяжело, тончайшие нити рвались при любом неаккуратном движении. Зато результат превзошёл мои ожидания. Портрет Мии преобразился, заиграл новыми красками.

Ещё пару дней заняла дальнейшая инкрустация, сутки ждала, пока клей окончательно просохнет. Утром третьего дня упаковала картину и, наняв извозчика, повезла к Джарвисам.

– Ирэн! – воскликнула Мия, сбегая вниз по ступенькам, – мы уже стали волноваться, ты так долго не подавала вестей.

– Хотела быстрее закончить ваш портрет, – улыбнулась я, – все дни пропадала в мастерской.

Извозчик бережно внёс полотно в гостиную, поставив на кресло. Заплатив, отпустила его.

– Погоди, не разворачивай, я позову родителей, – Мия умчалась наверх.

Вскоре всё семейство стояло перед портретом.

– Откройте сами, – уступила я место Элвуду.

Мужчина подошёл, аккуратно снял бумажную обёртку.

Все трое долго стояли перед портретом, не произнося ни слова. Я уже начала нервничать, а ну как им не понравится?

– Госпожа Колман, – голос Джарвиса дрогнул, – вы достойная преемница дела своего отца. И какую бы цену ни запросили за картину, она будет мала по сравнению с той красотой, что сохранится на века.

Признание было лестным, как и всякому мастеру.

– Благодарю за столь высокую оценку, господин Джарвис.

Айла подошла, взяла меня за руки и расцеловала в щёки:

– У меня нет слов.

– Послушайте, – подала голос Мия, – мы должны устроить приём и показать картину всем. Прятать такую красоту – преступление…

– Согласен, дочка, – кивнул Элвуд.

– Этим займусь я, – подошла к ним Айла, – Ирэн, вы, конечно, тоже приглашены. Пусть город узнает о новом мастере.

– Ирэн, прошу следовать за мной, – кивнул мне купец.

Мы поднялись на второй этаж и прошли в небольшой кабинет, заставленный стеллажами с бумагами и гроссбухами. Посреди островком стоял добротный стол тёмного дерева. Джарвис указал мне на один из стульев, стоявших подле.

– Ирэн. Без тени лукавства скажу. Вы своими работами произведёте фурор не только среди ювелиров, но и у живописцев. Понимаете, что вам удалось совместить разные направления, создав своё новое и доселе невиданное? Вы ещё очень молоды и вряд ли сумеете по достоинству оценить свои картины. Я прав?

– Совершенно верно, – кивнула я.

– Предлагаю вот что. Сделайте ещё один браслет, как тот, что у Мии, и небольшую картину. Я отвезу их в столицу. Сразу после приёма. Поверьте, слухи обгонят меня, – он усмехнулся, – там оставлю ваши работы в одном из крупнейших ювелирных салонов. Готовьтесь к заказам, юный мастер. Они не заставят себя ждать. Вы мне понравились. Ваша фантазия, ваши техники. В вас скрыт большой талант и трудолюбие. Эти два качества я необычайно ценю в людях. Потому и предлагаю свою помощь.

– Благодарю вас за столь высокую оценку.

– Она справедлива, уж поверьте. Мне довелось объездить разные города и страны, но подобного нигде не встречал. И хочу предупредить. Вы юны и наивны. Остерегайтесь Гильдии ювелиров. Пока не выставлена ваша картина, приобретите патент. Иначе эти скряги задерут цены. А так, вас в городе пока не знают, не сочтут достойным конкурентом. И поосторожней с главой Гильдии. Никому не раскрывайте секретов техники. Отмалчивайтесь, откровенно врите, но ни слова. И ещё. Я подготовлю бумаги для патента. Заверю их в столичной Гильдии, как доказательство, покажу ваши произведения. Тогда никто кроме вас не сможет работать по этой технологии. Даже если переймут ваши приёмы и методы.

Я запоминала каждое слово. Удивительно, здесь тоже была система патентов. Спасибо Элвуду. Чуть не попала впросак. Стоило кому другому его приобрести, и всё. Работать бы мне больше не дали. И на вполне законных основаниях.

– Спасибо вам за заботу. Я очень тронута, – пожала Джарвису руку.

– Не стоит. Вы мне в дочери годитесь. Будь на моём месте ваш отец, поступил бы так же. Я знал Аларика, пусть и не так близко. Он был хорошим мастером. С радостью помогу его дочери. Итак, жду от вас образцы. Сам же займусь подготовкой документов. И вот ваша плата.

Элвуд протянул мне тяжёлый мешочек с монетами. Я открыла его. Внутри лежали семь гиней. Щедрая плата. Теперь можно начинать своё дело. Денег хватит на всё.

Глава 11

Дома я выложила золотые монеты на стол, когда все собрались на ужин.

– Ирэн, ты кого-то ограбила? – рассмеялась Катрин, – решила тоже попробовать свои силы на большой дороге?

– Чего мелешь, – разозлилась Бетти, – болтушка.

– Дочка, это за одну лишь картину? – матушка неуверенно перебирала сверкавшие в её руках золотые.

– Джарвисам так понравился портрет, что господин Элвуд не поскупился и щедро наградил, – я собрала деньги в мешочек, отдав одну гинею Жанин.

– Что ты будешь делать теперь? – спросила Бетти.

– Закуплю материал, буду работать. Господин Джарвис обещал отвезти украшения в столицу, показать в лучшем ювелирном салоне.