NET.LAND бесплатное чтение

Пролог

Был самый обычный лондонский день. Хотя, конечно, не совсем обычный, ведь солнце довольно серьезно взялось за своё знойное дело для этого времени года. Вероятно, это было связано именно с тем, что его лучи огибали пространство, время и освещали, конечно же, Землю, но не ту, что мы с вами знаем. Эта была совсем другой, хотя и очень похожей на нашу. Иначе, согласитесь, откуда бы такому прекрасному августовскому дню взяться в продрогшем дождями сердце Англии?

Или другой вопрос. Вы слышали о теории струн? Теории, породившей идею Мультивселенных. Ну так вот, кто-то, совсем немного похожий на сурового шотландца с густыми черными усами, по имени Джеймс Мэтью Барри, в Лондоне, вроде нашего с Биг Бэном и “The Capital of Great Britain”, но совсем другом, сел за стол и написал историю. Однако, минуя все возможные пространства Вселенной, поправка – конечно же, пространства Мультивселенной, история до нас дошла в несколько искаженной форме. В какой же? Сейчас, читатель, мы это и выясним.

Глава 1

Пройдёт много лет, прежде чем Питер Пэн вспомнит о том, как впервые открыл компилятор и написал три строчки кода, приветствующие мир. Банальные слова “Hello world!” становятся символическим посвящением каждого, кто отважится встать на этот путь. Путь, состоящий из отчаянного желания разбить монитор лежащей перед ним клавиатурой и величайшего блаженства при обнаружении элегантного, а на худой конец, просто работающего решения. В то утро Питер Пэн был в числе последних. Он зашёл в ещё не очнувшийся от ночной тишины офис. Вдали коридора, насвистывая вступительную мелодию “Наруто”, катил кряхтящую тележку уборщик. Питер прошёл вглубь помещения, минуя лабиринт из столов, перегородок и клубка свисающих проводов. Он бросил свой рюкзак под стол и с блаженством погрузил своё худощавое тело в компьютерное кресло. Развернулся к основному монитору. Глянцевая рама на мгновенье отразила уверенный блеск насмешливых зеленых глаз, собранные в короткий высокий хвост рыжие, чуть вьющиеся волосы и вздернутый нос. Легким нажатием пальца он включил блок и, пока компьютер загружался после полуночной дрёмы, достал из кармана телефон. На экране всплыло сообщение.

Кучер: “Питер, не вздумай делать коммит. Заклинаю тебя, заклинаю Дартом Вейдором, Волан де Мортом и всеми версиями Джокера…”.

Чуть ниже ещё одно.

Кучер: “Кроме последней версии Джокера, разумеется. Он был слишком хорош, чтобы проклинать им твою тощую задницу”.

Парень уже хотел убрать телефон обратно в карман, но карусель сообщений услужливо предложила своему наблюдателю ещё одно угрожающее, хотя на самом деле ни в коей мере не устрашающее адресата сообщение:

Кучер: “Питер, я не шучу! Ты знаешь, что он с нами сделает, если ты провалишь выход прод!!!”.

Парень засунул телефон обратно и надел наушники. Слегка, будто дирижер, встряхнул кистями и под металлические ноты тяжёлого рока начал вбивать строки программного кода.

Постепенно к зданию потянулись те, кто, словно сбежавшие из горящего Нотр-Дам-де-Пари горгульи, пытались найти пристанище в углублениях нового времени. С восьми до восьми тридцати через крутящуюся дверь в холле протаптывали в мягком ковролине дорожку коренастые фигуры в костюмах. Их идентичные залысины говорили о начисто выбритом своде законов, который, правда, подвергался некоторым жидким лазейкам, в виде скромной окантовки вокруг головы. С восьми тридцати до девяти совершенно неуютная офисная кухня наполнялась ароматами кофе и пышнотелой сдобы, а заодно и веселой трескотней отдела снабжения. С девяти до девяти тридцати лифт с зеркальной стеной и логотипом NET.Land неустанно заступал на транспортировочную смену, а заодно отражал пять одинаковых носов, три пары идентичных кривых ног и даже пятнадцать серых глаз. А всё потому, что среди менеджеров, экономистов и скрам-мастеров было принято подтаскивать “своих”, а дядя Рудольф потерял глаз ещё во время несчастного случая в Рождество девяносто пятого. С девяти тридцати до одиннадцати в офис заходили лишь те, кто по всегда разным, но безусловно важным обстоятельствам опаздывал на службу. К одиннадцати тридцати вентиляционная система начинала впитывать ароматы дорого парфюма, впрочем, не совсем справляясь со своей задачей, так как элегантный шлейф тянулся к двадцать пятому этажу до самого вечера. А именно до тех пор, пока утончённые служительницы отдела бухгалтерии не прекращали смирять уничтожающим взглядом каждого, кто осмелился бы переступить их порог. И только к двенадцати часам, когда утренние пробки уже закончились, а обеденный планктон не кинулся восполнять дефицит калорий, в пентхаус NET.Land проскальзывали растрепанные и извечно поношенные сотрудники IT-отдела.

Самым ранним из них всегда считался Кулер. Вообще-то он предпочел бы, чтобы его просто называли Кул, ну или, на худой конец, Крутяк. Но никто отчего-то не собирался менять игровой ник MR.cool на нечто похожее по своей крутизне. А вот кличка Кулер прилипла к нему благодаря Питеру, из-за случая с офисным кулером. Но об этом, дорогой читатель, мы узнаем позже. Нельзя же в самом деле дискредитировать человека по одному единственному не самому удачному случаю. Кулер тяжелой походкой, шаркая ногами, продвигался между столами к своему месту. Приблизившись к столу Питера, он вздрогнул от неожиданности. Его тучное тело смешно подпрыгнуло, отчего толстые линзы очков, поддавшись гравитации, скатились на кончик носа.

– Ну Питер же! Чего пугаешь?

– Я просто сижу, Кулер, – ответил Питер, снимая наушники и заводя руки за голову.

– А ты, это, чего так рано?

Зеленая хитрость разлилась в глазах Питера, и он беззаботно пожал плечами:

– Да так.

Кулеру ответ показался странным, но он решил не придавать этому значение. Тем более, что издали послышался спор близнецов, и он поспешил занять своё место. Тут же застучал по клавишам выключенной клавиатуры, во избежание расспросов, почему это он посмел пропустить “Halo-четверг”.

– Я тебе говорю, они просто добавляют туда азот. Если тебе так хочется взбодриться – нет ничего лучше обычного эспрессо.

– Нитро кофе не хуже эспрессо.

– Да как ты можешь?! – один из близнецов возвел руки к потолку и принял позу полнейшего оскорбления. Но тут же резко затормозил перед столом Питера, отчего брат, следовавший за ним, врезался в его спину.

– Что ты творишь!? – вскрикнул он от столкновения, обнаружив нитритный кофе на своей черной худи.

Но брат проигнорировал поток возмущения позади себя и встал на месте, не отводя глаз от стола Питера.

– Питер?

– Луиджи? – ответил Питер, улыбаясь и передразнивая вопросительный тон.

Второй из близнецов поравнялся с Луиджи и протянул руку Питеру со словами: “Однажды в синюю луну”1. В ответ Питер усмехнулся, криво изогнув губы, и обратно натянул наушники. Луиджи повернулся к брату, тот с растекшимся кофейным пятном по всей груди серьёзно посмотрел на близнеца и произнёс:

– А если бы это был эспрессо, то ты бы сварил меня заживо!

– Нет, Марио, у нас не будет азотного автомата для нитро кофе, – ответил Луиджи и продолжил путь к своему столу.

Конечно, Луиджи и Марио не были настоящими именами близнецов, но как их звали взаправду – никто и не знал. Они были братьями и итальянцами, уже этого IT-отделу было достаточно, чтобы наречь их этими именами. Хотя, по правде, они мало чем походили на аркадных персонажей. Кареглазые, с темными взъерошенными волосами и белоснежными голливудскими улыбками, они должны были бы называться по меньшей мере “Братья Луиджи”. Ведь Марио, несмотря на однояйцевую идентичность, всегда казался младше. Возможно, дело было в его бесконечной болтовне. Проходя мимо стола Кулера, Марио хотел остановиться и выяснить, как он мог их так опрокинуть с “Halo-четвергом”, но тот опередил его, и подняв округлившиеся глаза, произнес:

– Нуууу… Питер, я вижу, ты кинул новую сборку…

В этот момент в офис не вошёл, а влетел кучерявый юноша. Его сальный лоб, ещё не распрощавшийся с остатками пубертата, прикрывала кудрявая шевелюра светло-русых волос. Долговязые руки и ноги перебивали друг друга, и было непонятно: бежит он или всё-таки подпрыгивает, повторяя движения рассинхронизированного кузнечика. На его футболке, не считая темных потоков пота, была забавная надпись “gamer evolution”. Это и был автор ночных угрожающих сообщений.

– Ты получил сообщение? Ты… Сейчас… – Остановившись возле стола Питера, он поднял указательный палец вверх, а затем упер руки в колени и попытался отдышаться. – Ты же не сделал того, что я просил тебя не делать?

Близнецы переглянулись и, толкая друг друга, помчались каждый к своему ноутбуку. Луиджи закрыл лицо руками. Марио от души расхохотался. Кулер тихо пробормотал:

– Но ведь презентация через два часа. А у нас есть версия. Ну есть же. Её все согласовали. Ну есть же. Есть.

Долговязый Кучер заглянул в монитор Питера и громко выругался. Питер развёл руками, признаваясь в содеянном, и сказал:

– Да ладно вам. Будет весело.

– Весело? – истерично взвизгнул Кучер.

– Ну да. Разве не этим мы здесь занимаемся?! Слушай, – он развернулся на стуле к Кучеру и продолжил, плохо сдерживая восторг, – Мы пишем игры. А игра должна приносить веселье. Я добавил туда просто чумовую штуку!

– О чем ты вообще? Какая ещё чумовая штука? У нас есть аналитические данные, опросы, отзывы, статистика в конце концов!

– Хм, Кучер, ты говоришь, совсем как шеф, – заметил Луиджи.

Тот бросил на него растерянный взгляд, а потом посмотрел на взмокшего не меньше его самого Кулера.

– Кулер, хоть ты им скажи.

Кулер поправил очки на переносице и, пользуясь редкой минутой, когда ему давали право голоса, заметил:

– Есть же правила? – Есть. Питер нарушил их? – Да. Можем мы все лишиться работы, если дело вылетит в трубу? – Тоже да. Стоили ли изменения таких рисков?

– Ну конечно! – тут же оживился Питер. – Я всего лишь добавил пасхалку, а вы устроили непонятно что, – на этих словах в глазах Марио замаячил азартный блеск, а Питер продолжил. – Вот ты, Кучер, сколько часов ты просидел в Doom2, прежде чем открыл “Остров детства”3? Или ты, Луиджи. Насколько я помню, мы вместе нашли “Мона Лизу” на горе “Чилиад”4. И я припоминаю слова “Только ради этого стоило браться за игру”, а не “статистика и отзывы игроков”. Не так ли?

Луиджи потупил глаза. Все остальные тут же устыдились своим нападкам и сразу поостыли.

– Нам хоть скажешь, что за пасхалка? – все ещё недовольно, но уже гораздо дружелюбнее пробормотал Кучер.

– Не-а! – довольный своей победой, ответил Питер.

– Ну Питер же! – вновь поднял галдёж Кулер.

Препирательства, вероятно, продолжались бы ещё долго. Но они всё равно бы ничем не закончились, ведь Питер мало что любил так, как игру. А разболтать свой секрет – значило бы убить половину удовольствия. Тем более, что кто-нибудь из парней мог неспециально, но всё же сказать шефу, а Питер твёрдо решил оставить тайну пасхалки только своей. Ну и ещё, возможно, той девчонки, которая читает вслух истории в книжном магазине. Не то что бы она знала, но если бы её кто-то спросил, то смогла бы догадаться. Как нельзя вовремя в комнату впорхнула Диана. Лицо Кучера сразу пошло пятнами, и он попытался ретироваться к своему рабочему месту, но запутался в длинных ногах и чуть не налетел прямо на новопришедшую. Это выглядело весьма угрожающе, так как рост Кучера превосходил её почти в два раза. И это несмотря на то, что Диана самым отчаянным образом ежедневно демонстрировала офису свою грациозную походку на каблуках высотой со стаканчик Venti5. Все гадали, как ей удаётся не ломать ноги, но она лишь загадочно улыбалась, не забывая при этом посещать уроки в вечерней школе моделей через каждый будний день, делая перерыв лишь на выходные и, пожалуй, Хануку.

– Приветики.

– Привет, Ди! – лучезарно воскликнул Марио.

– Ну привет, – буркнул Кулер.

– Чао, – подмигнул Луиджи.

Питер не поздоровался, а задорно улыбнулся, отчего щёки Дианы царапнул довольный румянец. Она присела на край его стола.

– Готов к выступлению?

– Конечно, не готовился и, конечно, готов, – самодовольно ответил Питер.

Диана рассмеялась и, повернувшись к Питеру, встала в своей самой выгодной, как она считала, позе, которую регулярно отрабатывала на фотосессиях всё в той же вечерней школе моделей.

– Ты тоже будешь на презентации?

– Да. Но только из зала. Я обещала Мистеру Барри, что буду там. Он, кстати, вчера весь вечер нахваливал тебя на ужине перед инвесторами.

– Ещё бы, – как бы кашлянул Кучер.

Питер посмотрел на него самым ироничным из имеющимся в его арсенале взглядом. Пользуясь паузой, Марио встрял в разговор:

– Ди, пойдёшь с нами отпраздновать релиз?

– Вы планировали вечеринку? – полюбопытствовала она, искоса глядя на Питера, в ожидании его реакции.

– Ну нет вообще-то, – неуверенно пробормотал Кулер.

– Я думаю, в свете последних событий Питер задолжал нам знатную пирушку, – сказал Кучер, по очереди выискивая взглядом поддержки у остальных.

– Точно! – обрадовался такой находке Марио.

Питер рассмеялся, но не стал сопротивляться и просто пожал плечами.

– Пирушка так пирушка. Можно подумать, кому-то из вас требуется приглашение. Ключи у вас есть.

От этих слов остальным стало в очередной раз не по себе. Питер доверял им всё, даже свой холодильник и ретро приставку с коллекцией аркадных игр 80-ых. А они так накинулись на него за новую сборку накануне релиза.

– Я тоже приду, – пользуясь случаем, добавила Диана, потому что так и не поняла, относится ли приглашение Питера и к ней тоже. Затем она вскинула кисть руки, на которой красовались тонкие золотые часики, и заметила. – Думаю, нам пора выдвигаться к конференц-залу.

Глава 2

Идеально зелёные холмы долины, разделенные лишь петляющей дорогой, плавно опускались и поднимались. В той части, где совсем недавно просыпалось солнце, уже паслось стадо коров. В утренней прохладе животные лакомились травой и, встряхивая головой, то и дело пытались отогнать надоедливых мошек, отчего бирки в их ушах покачивались. Легкий ветер трепетал маленькие синие цветы, разросшиеся прямо среди камней у прозрачного ручья. На дорогу выехала серая Тесла. Местные коровы видели много разных автомобилей в этой округе, но даже от их привыкшего ко всему взгляда не укрылся тот факт, что презентабельный представитель мира людей, содержащий под капотом не менее 400 лошадиных сил, тащился со скоростью, не превышающей и одного единственного породистого скакуна.

Автомобиль остановился на обочине, и из него вышел щуплый невысокий человек. Он был одет в классические джинсы и серую футболку. Но судя по его сгорбленной фигуре, было видно, что утренняя прохлада ему неприятна. Он подошёл к капоту и открыл его. Тесла услужливо продемонстрировала своему владельцу содержимое переднего багажника. Человек мотнул головой, закрыл дверь и обошёл автомобиль, открыв задний багажник. В этот раз поиски оказались успешными, и мужчина резким движением пододвинул кожаную дорожную сумку. Вслед за сумкой подкатился совершенно новый футбольный мяч. Мужчина замер, и в растерянных серых глазах появилась грусть. Дернув головой, он достал из сумки теплый графитовый джемпер, надел его и захлопнул дверь багажника.

Ему предстоял сегодня важный день, нечего раскисать с самого утра из-за какой-то там мелочи. А мяч… Мяч он отдаст ребятам из IT-отдела. Диана же давно говорила о спортивном уголке в офисе. Вот и будет, с чего начать. Мистер Барри думал, что такими мыслями успокаивает себя, но в глубине души он знал, что зря поехал туда в день презентации. Ничего, вечером он поговорит с Лорой, и тогда всё станет ясно, он же не может пойти на такой шаг без её согласия… Вскоре он свернул на шоссе и сразу же перестроился в крайний правый ряд.

Когда мистер Барри подъезжал к бизнес-центру, Лондон уже кипел привычной столичной жизнью, а солнце тем временем приближалось к полуденному пику. В противоположность утренним умиротворяющим пейзажам, асфальтированные улицы были наводнены упорядоченными в своей хаотичности потоками людей и заставлены безупречно отреставрированными зданиями. Последние, несмотря на то, где именно они обосновались, утопали в сочной летней листве. Программа озеленения работала как нельзя лучше, и мистер Барри лично позаботился об этом. Последние пять лет он заплатил далеко не один миллион фунтов за то, чтобы сейчас сделать глоток безупречно свежего английского воздуха. Вступившие в схватку с извечными лондонскими платанами, со стен одних домов свисали декоративные лианы. Другие зеркальные фасады отражали заострённые листья бегоний и папоротников, аккуратно высаженные в возвышающейся контейнеры. На крышах и террасах, словно стремясь насытиться хлорофиллом за слоем когда-то царящего здесь угольного смога, росли самые настоящие яблони, клёны и можжевельники.

Мистер Барри уже успел сменить свою одежду на более подходящий такому событию костюм, который, впрочем, всё равно был неизменно серым, и припарковавшись на стоянке конференц-центра, вышел из машины. Когда он уже приближался к главному входу, заметил знакомую высокую фигуру. Мужчина стоял к нему спиной и рассматривал стекающую по каменному фонтану воду. Не веря своим глазам, мистер Барри заглянул в лицо человека и произнёс: “Роб?”. Высокий широкоплечий мужчина развернулся и растянул губы в искренней и уставшей улыбке.

– Джеееймс, – сказал он, раскрыв руки.

– Ты-то тут как? – потрясенно спросил мистер Барри, крепко пожав правую ладонь мистера Стивенсона.

Мистер Стивенсон, явно привыкший к более неформальному общению, крепко обнял друга в ответ. За это непродолжительное мгновение мистер Барри сделал следующие выводы: Роберт вернулся из плавания, сбрил бороду и был одет в совсем нетипичный для него черный пуловер, который, к слову, был ему совершенно не к лицу.

– Я хотел предложить тебе добрую пинту эля, но твой секретарь сказала, что я смогу найти тебя здесь.

– Конечно, конечно. В любое время. Вернее, – он озадаченно оглянулся на здание конференц-зала, – может, после конференции? Или, Роб, послушай, – он замялся и обеспокоенно посмотрел на друга, – всё в порядке? Я имею ввиду, ты на себя не похож.

– Нет, – в ответ покачал головой Роберт, – я пришёл за помощью, Барри.

Джеймс Барри вытаращил глаза. Потому что впервые за 30 лет дружбы Роберт попросил у него хоть что-то.

– Что угодно, Роб, ты же знаешь…

Из фойе выбежала Диана и прервала мистера Барри на полуслове:

– Мистер Барри, мы вас обыскались. Вам нужно пройти за мной, организаторы хотят вам что-то сообщить.

Джеймс повернулся к Роберту с извиняющимся выражением лица. Роберт откашлялся и, протянув квадратный листок для заметок, сказал:

– Вот мой новый номер.. Я буду ждать твоего звонка.

– Стой, Роб. Зайдём со мной. Это ненадолго. Раз уж ты тут. Я хочу тебе кое-кого представить. Диана, Питер уже здесь?

– Мы приехали вместе.

– Тогда пойдёмте.

– А, Питер, вот и ты! – Мистер Барри протянул подошедшему к ним Питеру руку и продолжил, кивая в сторону Роберта. – Познакомься, Роберт, это виновник торжества.

Питер протянул руку мистеру Стивенсону, который задержал руку Питера несколько дольше. Не потому, что его впечатлило знакомство. Просто странствуя, мистер Стивенсон не чурался любой работы, отчего руки его загрубели и, пожимая руку Питера, он ощутил, будто сжимает руку ребёнка. Это никак не соответствовало только что услышанным дифирамбам от Барри. Наконец, он ответил:

– Барри много говорил о вас в это утро, мистер Пэн.

Питер улыбнулся, нахально изогнув губы, но не ответил на любезность. Обогнув шефа и его собеседника, он устремился к машущей ему с первого ряда Диане.

– Не слишком-то он разговорчив, этот твой “двигатель компании”. Да, Джеймс?

Мистер Барри пожал узкими плечами и ответил:

– Я буду с тобой нечестен, если скажу, что не закрываю глаза на многие странности. Но каждый раз, когда мне хочется всучить Питеру заявление о его увольнении, что-то меня останавливает.

– Ты говорил, что переименовал компанию в честь будущего выхода новой игры?

Глаза мистер Барри улыбнулись, но губы не дрогнули.

– Пойдём. Сейчас ты всё увидишь сам, – но его движение остановил один из подбежавших организаторов.

– Мистер Барри, сэр, я не понимаю, как это произошло, но вижу, что есть проблемы с версией.

– Какие проблемы, о чём вы? – нервно улыбнувшись, ответил он.

– Кто-то выкатил новую сборку, и IT-отдел говорит, что нет возможности вернуться к утвержденной версии. На непропорционально высоком лбу мистера Барри проступил холодный пот, его кадык дернулся, когда он попытался сглотнуть горечь сковавшего его тяжелого решения.

– Джеймс? – начал было Роберт, но мистер Барри остановил его жестом ладони.

– Кто закоммитил новую сборку?

– Питер Пэн, сэр, – раздался женский голос за спиной мистера Стивенсона. Это была Диана.

– Можно было и не спрашивать, – угнетающе спокойно сказал мистер Барри и добавил, обращаясь к Диане. – Я не могу отменить презентацию. Сразу после моего выступления веди Пэна в переговорную, знаешь, где она? Диана кивнула в ответ.

Выступление мистера Барри прошло идеально, не считая того, что он старался думать лишь о том, как бы минимизировать те непростительно огромные расходы, которые понесут за собой первые часы продаж. И как заставить этого неуправляемого мальчишку, в которого он столько уже вложил, исправить всё содеянное. “Черт подери! Черт подери! Черт подери!” – непрерывным циклом крутилось в его голове, пока он шёл в переговорную. Поэтому первое, что сказал мистер Барри, когда Пэн закрыл за собой дверь, было:

– Черт подери! Питер! Черт тебя подери!

Но Питер молча прошёл к столу и занял свободный стул. Его спокойствие заставляло Мистера Барри распалиться ещё больше:

– Ты хоть понимаешь, сколько денег и сил я вложил в этот проект?! Вся компания была построена вокруг только одной единственной игры! Целая команда маркетологов и аналитиков, проделавшая за год до релиза игры такой объем работы, который не снился ни одному из вас, – под “вас” он явно имел ввиду IT-отдел. – Ты просил меня найти тебе 3D моделлеров – я их нашёл, ты сказал, что Кучеру в команду потребуются аниматоры – я вам их дал. Я своими собственными ногами обивал порог филармонии, чтобы найти тебе композитора!

Наконец, он выдохся и посмотрел на Пэна. Тот сидел, скрестив руки, и как будто ждал, когда же эти скучные нотации иссякнут.

– Я знаю всё, что вы скажете. Но я не нарушал нашего рабочего контракта. Проект NET.Land – не про хороший код, он про хорошую игру. И именно я, – он сделал акцент на последнем слове, – сегодня сделал её такой. А не все эти ваши аналитики, звукорежиссёры и тому подобные отделы, занимающие в вашей компании целые этажи. Все эти люди пришли к вам, чтобы работать по 8 часов и без кранчей6. А игры так не пишутся. Я писал эту часть игры почти целый год и не добавил бы её в ветку7, если бы не считал её совершенной.

– Ты ведь действительно не понимаешь, как это работает, верно, Питер?

Но тот лишь насмешливо поднял бровь, и мистер Барри, проявляя титаническое терпение, продолжил:

– Я допускаю, что ты создал нечто уникальное. А затем влил эту часть своего кода во что-то уже спроектированное, созданное и проверенное. Своим поступком ты мог сломать всё остальное. Долгую работу очень многих людей.

– Со всем уважением, мистер Барри, время от времени я заглядывал в репозиторий8 и ничего такого уж вдохновенного я там не находил. По крайней мере не за последний год, когда я начал работать над пасхалкой и отключился от основной разработки.

Терпение мистера Барри упиралось в абсолютную слепоту юности сидящего перед ним юноши. Но при этом, не смотря ни на что, он немного завидовал этой потрясающей, ничем не подкрепленной уверенности в собственных силах.

– Я поручил аналитикам предоставить мне отчёт о первых продажах к завтрашнему утру, – сказал он, – по крайней мере, пока новостей о том, что игра недоступна для скачивания или для установки, не поступало. Но если я увижу, что плоды двух лет моей работе рухнули, – он протянул Питеру шаблон заявления об увольнении, – ноги твоей больше не будет в нашем офисе.

Питер пододвинул к себе листок и, быстро пробежавшись глазами, достал из кармана зелёной худи автоматическую ручку. Он быстро черкнул в прямоугольнике “подпись заявителя” и протянул листок мистеру Барри.

– Я готов уйти прямо сейчас, но последняя подпись должна быть за вами. Я уверен, что создал нечто большее, чем игру. Без меня NET.Land просто не сможет существовать.

Питер встал и покинул переговорную, а мистер Барри подошёл к окну и, глядя на собирающийся дождь, засунул руки в карманы брюк. “Что ж, если я провалюсь, то точно смогу узнать, что этот бизнес не для меня. По крайней мере, у меня есть Лора. А может, если бы она согласилась… но нет! – насильно оборвал он этот ход мыслей. – Жизнь иногда оказывается слишком короткой, но как же всё успеть!?” С этими размышлениями мистер Барри покинул конференц-центр и направился в тихий серый коттедж на окраине Лондона, где как он ожидал, мирно ждёт его Лора.

Глава 3

За год до этого….

– Два часа! Последний митинг длился два часа! Мистер Барри явно дал слабину, когда пустил Диану на эту встречу, – лицо Кучера побагровело от возмущения и попытки догнать Питера, рассекающего на своём лонгборде пряные запахи азиатских забегаловок. Питер не пытался ответить на замечание Кучера или хотя бы немного замедлиться, но последнего это не останавливало. Кучеру нравилась Диана, и это знали все, кроме, пожалуй, его самого. И когда окружающим казалось, что шанс озарения уже совсем близок, для Кучера неизменно наступал день, когда Диана (с разрешения мистера Барри, конечно же) приходила с новой инициативой в IT-отдел. В эти мгновения, зачастую растягивающие 10-минутные совещания на пару часов, нервная система Кучера подвергалась чему-то вроде DDos-атаке9. С тем лишь исключением, что вместо чудовищного потока запросов к нему поступали сигналы гневного раздражения из его же собственной головы. Проще говоря, Кучер терпеть не мог, когда Диана вмешивалась в его работу.

– Нет, ну ты слышал? – Никак не мог угомониться он. – Мало нам было ежедневных митингов по утрам, она ещё предложила добавить ежевечерние отчёты, это не считая большого митапа каждый четверг!

Питеру это стало порядком надоедать. Тем более он был голоден, а голод он не любил. Не потому, что это приносило ему какой-то физический дискомфорт. Просто, работая над игрой, Питер редко замечал хоть что-то. И когда его тело воспроизводило симфонию обычных человеческих потребностей, это означало лишь одно – он зашёл в тупик. И сейчас, и весь последний месяц голод являлся сигналом того, что NET.Land чего-то не хватает, и он, Питер Пэн, не знал, как это исправить.

– Она хотя бы пытается что-то делать! – раздраженно ответил Питер Кучеру.

Он сел за эту игру, когда его впервые представили мистеру Барри. Питер узнал, что это влиятельный инвестор, готовый пойти на риски, чтобы сделать что-то уникальное. Многие стартапы, которые финансировал мистер Барри, добивались успеха. Питер же собирался привнести в понятие “успех” нечто большее. С присущей ему гордыней, он хотел менять мир. Поэтому в тот день, когда Питер впервые предстал перед мистером Барри, в его кармане была не просто флешка с многообещающими набросками будущей игры, а реально существующий прототип будущей вселенной под названием NET.Land. Питер и его команда работали над игрой последние полгода. Не хватало лишь двух вещей: денег на оборудование, чтобы сделать игру такой, какой задумал её Питер, и того, кто смог бы выдвинуть игру на рынок. И мистер Барри оказался в этой ситуации именно тем, кого искал Питер.

Он резко спрыгнул с лонгборда, подхватив его рукой за один край. Повернулся к догнавшему его Кучеру и произнёс:

– Нужно поесть.

– Ладно, – коротко ответил ему запыхавшийся Кучер. Но потом, бросив короткий взгляд на часы, неожиданно выругался. – Вот же рассинхрон! Сегодня же вторник?

Питер непонимающе уставился на друга, а Кучер продолжил:

– Я знаю одно место. Но сначала мы заедем в книжный магазин. Может она ещё не ушла. Это тут, за углом.

– Книжный магазин? Ты в каком веке живешь, Кучер?

– Это ненадолго, – бросил через плечо уже удаляющийся от Питера Кучер.

Недовольно покачав головой, Питер опустил доску и поехал вслед за ним, думая лишь о том, что по крайней мере он ещё неделю сможет подтрунивать над другом за его допотопные наклонности и натравить на него не в меру экологичную в последнее время Диану.

Магазинчик и впрямь оказался за углом. И несмотря на то, что Питер проезжал мимо практически ежедневно, сейчас он готов был поклясться, что видит его впервые. Совсем небольшая витрина, уставленная выцветшими, запылившимися томами книг. Над белой дверью висел медный колокольчик в форме жёлудя. Сама же дверь, покрытая несколькими слоями краски, изрядно облупилась и представляла из себя весьма жалкое зрелище. Кучер не стал дожидаться реакции Питера и проскользнул внутрь. В одиночестве Питер стал пробираться вглубь магазина, через высокие, знавшие лучшие времена обветшалые и уставленные книгами полки. Он уже было подумал, что Кучер прошмыгнул обратно на улицу, как тут ему на глаза попалась рыжая, покосившаяся от времени узкая арка, ведущая в соседнюю комнату. Из комнаты слышался женский голос.

Питер тихо приблизился к арке и облокотился плечом на один из стеллажей. Перед ним предстала весьма нетипичная для эпохи виртуального серфинга картина. В несколько коротких рядов стояли разношерстные стулья, на которые водрузилась весьма пестрая публика. Глаза каждого из сидевших были устремлены в угол комнаты. Под блеклым желтоватым светом, исходящим от давно выцветшего, свисающего прямо с потолка абажура, стояла хрупкая девушка.. На ней было обычное хлопковое платье, доходящее ей до колен. Свет лампы придавал ее длинным светлым волосам медовый оттенок. Её лаза были опущены к книге, которую она держала в правой руке. В это же время другая рука девушки вырисовывала в воздухе замысловатые узоры. Девушка читала историю вслух. Историю, которая увлекла Питера настолько, что он в мгновение забыл и о запахе пыли на входе этой странной лавки, и о минувшем двухчасовом митинге, и о так недавно мучившем его голоде. В истории рассказывалось о мальчиках, попавших на необитаемый остров, и вроде Питер должен был её где-то слышать, но в его воспоминаниях появлялись лишь образы из рекламных роликов, коротких мультфильмов или персонажей с коробки хлопьев. И все эти картинки меркли и представлялись Питеру такими фальшивыми, по сравнению с той историей, которую он слышал теперь. Девушка шевелила губами, а звук ее голоса, повествующий о по-настоящему наполненной приключениями жизнью мальчишек, волной накрывал сердце Питера Пэна. Он как наяву представил себе малолетних дикарей, мчащихся к чреву острова, к его Повелителю, и пропадавших там же по вине тех знаний, что открывались перед ними. Девушка закончила читать и подняла голубые, под стать цвету платья глаза. Немногочисленные слушатели сомкнули ладони в щедрых аплодисментах. Питер второпях выбежал наружу. “Да что это со мной?” – недоуменно подумал он, когда почувствовал, что глубокий вдох прохладного вечернего воздуха не успокоил вдруг участившееся сердцебиение. Колокольчик-жёлудь над дверью повторно встрепенулся, и на улицу вышел Кучер.

– Эй, ты чего там сбежал? Настолько не понравилось?

– Что это за место? – вопросом на вопрос ответил Питер.

Кучер встряхнул головой в сторону невзрачной витрины и сказал:

– Это просто старая букинистическая лавка. У них много разного, ну знаешь…

– Старья?

– Ну я другое хотел сказать. В общем, в ней просто по четвергам Андреа читает истории.

– А кто такая Андреа?

– Эээ… да я и не знаю, если честно. Может она в этой лавке и работает? – высказал свою догадку Кучер и продолжил. – Понятия не имею, если честно. Ну, так что? Поехали? Покажу, где здесь можно перекусить.

Он опустил свой лонгборд на асфальт и кивком головы указал Питеру ехать за ним. Они проехали ещё пару перекрёстков, когда стал доноситься аромат острых пряностей азиатской кухни из распахнутой настежь двери. В закусочной все столики были не только одноместными, но ещё и огороженными друг от друга черными бумажными экранами. Поэтому друзья взяли еду на вынос и разместились на ближайшей клумбе. Фиолетовые, белые и бархатные петунии, дождавшись вечернего часа, опьяняли сладковатым терпким ароматом.

– Я всё никак не могу договориться с арендатором, – начал Кучер, – этот жлобина повышает цену чуть ли не каждый квартал! Если так пойдёт и дальше, мне придётся жить вместе с дедом Кулера. И, судя по всему, спать с Кулером в одной…

Он продолжал, но Питера совершенно не интересовала личная жизнь Кучера. Он знал, что Кучер лучший дизайнер игр, которого он когда-либо видел, и всячески поощрял именно эту сторону их дружбы. В остальном же жизнь Кучера интересовала Питера примерно, как вечнозеленое растение волнует сезонность сброса и наращивания новой листвы. Сейчас все его мысли были погружены в историю о мальчишках и таинственном центре острова.

Смысл многопользовательской игры NET.Land был в том, что персонажи всегда оставались детьми. Так это видел Питер. За приобретенные навыки самостоятельности и выживания добавлялись дни прожитой жизни, и герой становился старше. Поэтому, чтобы “сбрасывать” лишний возраст, в мире были созданы десятки разных заданий от игр до мелких шалостей, которые делали тебя моложе. По задумке Питера, пользователям было необходимо постоянно поддерживать баланс между неизбежным ростом и шалостями, чтобы оставаться в игре, потому что если ты взрослел, то игра для тебя бесповоротно заканчивалась. В истории Андреа самым опасным была грань, – думал Питер, – мальчишки стремились вглубь острова, потому что не могли идти против своей сути, озорства, любопытства, таинства открытия неизведанного, но когда они достигали цели, то теряли всё…

– Я знаю, что делать! – Питер вскочил на ноги, и цветы колыхнулись от его резкого движения. Кучер, который не умолкал ни на секунду с тех пор, как Питер ушёл в свои мысли, спросил с набитым лапшой ртом:

– Што? О вом ты?

– Увидимся завтра, ладно?

– Ну, ок.

Питер в спешке покинул Кучера и, встав на доску, выехал на велосипедную дорожку. Он добрался до квартиры, когда стрелка часов уже почти перевалила за двенадцать и ознаменовала наступление новых суток.

Однако на следующий день в базе данных проходной NET.Land запись о появлении в офисе сотрудника по имени Питер Пэн не обнаружилась. И даже через неделю. На четвертый день непонятного отсутствия друга Кучер, Кулер и близнецы решили проверить, что же происходит за незапертой для каждого из них дверью его дома.

– Может, он там просто не один? – Обратился к остальным Марио.

– Ну, я звонил ему вчера. И ещё в среду. Он не отвечал. Думаю, нужно просто убедиться, что он хотя бы… ну не знаю…

– Случайно не побил твой рекорд в “Need for speed”?

– Ха-ха, очень смешно, – ответил Кулер, на ходу поправляя лямку рюкзака.

– Диана говорила, что заходила к нему в четверг, – заметил Луиджи, и в глазах Кучера при этом вспыхнуло беспокойство, – лично я иду убедиться, что он кормит “Луиджи младшего”.

– Ты вправду всё ещё собираешь мух для того жуткого плотоядного цветка?

– Ну да. А что такого в том, чтобы заботиться о братьях наших меньших? – Пожал плечами Луиджи.

– Кхм, – вновь взял слово Кулер, – а вы не думали, что он просто нашёл себе проект поинтереснее? Ну после всех его этих… Ну вы поняли.

Все четверо задумались. Они шли по оживленной улице. И проезжающие мимо них автомобили, и обгоняющие их пешеходы, и общий шум оживленного города удачно заглушали обеспокоенные мысли каждого из них. Центральной фигурой проекта Net.Land был Питер Пэн. Он был тем, в чьей голове созрела идея игры, первым, кто начал писать прототип, под чью диктовку была составлена документация, кто нашёл инвестора, и в конце концов, кто собрал их всех в одну команду. NET.Land, по сути, и была Питером. И пока он “горел” своим проектом, работа кипела день за днём. Аниматоры ненавидели дизайнеров, дизайнеры ненавидели разработчиков, разработчики ненавидели сценаристов, сценаристы ненавидели маркетологов, маркетологи ненавидели аналитиков. Сборный суп из сотрудников, варящийся в котле несогласия, но ежедневно создающий то, о чём многие мечтают с самого детства – собственную игру. А потом кто-то резко выключил конфорку, и суп, так и не доварившись до конца, остался стоять на плите. Питер стал капризным, вялым. Рутинные задачи его угнетали с каждым днём всё больше и больше.

Первым своё беспокойство выразил Кулер, предложив внести несколько правок. Ему же первому и досталось всё раздражение Питера. После этого все поутихли с предложениями и степенно делали свою часть работы, стараясь лишний раз не сталкиваться с Питером. Кроме Дианы. Её он хотя бы выслушивал. Но она была убеждена, что проблема никоим образом не может быть хоть как-то связана с видением игры Питером. Всю свою энергию она направляла на попытки оптимизировать процесс общения специалистов между собой, каждую неделю внося очередное организационное нововведение. Может от того, что корень проблемы был совсем не в этом, а может потому, что нововведения касались всех, кроме самого Питера, но результатов, помимо ощущения активной деятельности, они не приносили. И тут Питер пропадает из офиса на неделю. По мнению всех четверых, это означало одно из двух – или он нашёл интересный проект за пределами компании, или он полностью ушёл в апатию. Но ни один из этих вариантов не мог принести игре ничего хорошего.

– Не знаю, – наконец ответил Луиджи и обратился к Кучеру, – он тебе ничего не говорил в прошлую пятницу?

– Да нет же. Мы катались, хотели поесть после работы, потом… Потом я завёл его в книжку лавку.

– Куда ты его завёл? – приподняв очки, спросил Кулер.

– Маленькая книжная лавка, ничего такого. Правда, после неё он как-то странно себя вёл. Короче, чего гадать? Сейчас узнаем.

Кулер вставил ключ в замок, повернул его и открыл дверь. Из тишины давно не проветривавшегося помещения потянуло затхлым запахом сырой земли. Все замерли в нерешительности ступить дальше.

Квартира Питера была настолько же свободолюбивой, сколько и её хозяин. Вероятно, именно поэтому она практически не имела каких-либо преград в виде стен. Бетонные гладкие полы являлись продолжением шоссе и упирались в деревянные рамы высоких окон. А немногочисленная мебель из бука вторила окнам своим природным рисунком. Питер переехал в эту квартиру два года назад, то есть, когда стал работать на мистера Барри. Остальные сотрудники жили гораздо скромнее и считали, что Питер живёт явно не по средствам. Никто при этом, правда, не знал, где проходила жизнь Питера до этой квартиры, поэтому лишних вопросов не задавали. Тем более, что именно Пэн привечал всю честную компанию на их самые нескучные вечера. Единственное, что по-настоящему удивляло немногочисленных, но постоянных гостей, так это чудовищное изобилие растений. Двухметровая монстера прямо на входе вела не в лондонское уютное жилище с камином и лепниной, а в городские джунгли.

Первым оживился Кулер и, пробравшись через бегонии и свисающие прямо с потолка плющи, приблизился к западному окну. Все остальные зашли за ним. Среди горшков с драценами укрылся рабочий стол, за которым, размеренно посапывая прямо на клавиатуре, спал Питер Пэн. Позади него стоял деревянный стеллаж, на котором вперемешку с пыльными сожженными видеокартами и неупорядоченными клубками проводов соседствовали миниатюрные стеклянные кашпо с суккулентами. Кулер ехидно улыбнулся стоявшему позади него Марио. Последний хихикнул в коварной манере и одновременно с Кулером тихо наклонился над ухом спящего. Марио поднял в воздух указательный палец, затем к указательному присоединился средний и ещё через мгновение безымянный. По сигналу склонившиеся закричали: “БАНГАРАНГ!!!!!!!!!!”

Питер, совершенно дезориентированный, подскочил на кресле, отчего оно с силой врезалось в стоящего позади Луиджи. Затем в одно мгновение инстинктивно схватил первое, что попалось под руку, а это оказалась клавиатура, которая запечатлела “поцелуй” в виде кнопки “Enter” на его правой щеке. И не понимая, что именно он делает, с полного размаха ударил клавиатурой по лицу Кулера. Марио, у которого от смеха уже градом лились слёзы, схватился за живот. Кучер, стоявший всё это время немного позади, наблюдал за тем, как из носа Кулера полилась кровь, а к Питеру стало приходить узнавание окружающих его лиц.

– Придурки, – зло вынес вердикт Питер.

– Ну Питер же, – прогундосил Кулер, размазывая по лицу кровь, – мы же всего лишь это…

Питер сверкнул глазами по направлению, где стоял Кулер, но тот лишь поднял две руки, указывая на свою непричастность в произошедшем. Из кухни подошёл Луиджи и, протянув пакет со льдом Кулеру, сказал:

– Мы вообще-то пришли, чтобы проверить, что тебя ещё не сожрали твои домашние любимцы.

– Ну, конечно. Что, совсем скучно без меня стало? Ладно, – продолжил он, так как не услышал ответа. – Раз вы все уже тут, может тогда в Доту? Или у меня есть диск с новым GTA.

– Может, отведём Кулера к врачу? – Неуверенно спросил Луиджи.

– Да всё с ним в порядке, – отмахнулся Питер, поворачиваясь к Кулеру, – ты же в порядке?

– Кажется, – неуверенно промямлил Кулер, трогая разбухший нос.

– Ну, а я о чём. Пиццу хотите? – Спросил Питер, подбирая с пола телефон, упавший во время неудачного розыгрыша.

– Я согласен только на “PizzaMilano”! – Встрял Марио, отошедший от приступа смеха.

– Я вуду с двойной паппевони, – высказал своё пожелание Кулер.

– Значит, как всегда и “двойную паппевони”, – гнусаво передразнил Кулера Питер.

Когда коробки с пиццей наполовину опустели, гематома на лице Кулера перешла в лилово-желтоватый оттенок, а борьба между человечеством и инопланетной расой Ковенант и не думала заканчиваться, Кучер поинтересовался:

– Так почему тебя не было в офисе?

– Я решил взять небольшую домашнюю работу, – отмахнулся Питер.

Луиджи и Кулер переглянулись, а Кучер вновь задал вопрос:

– То есть, небольшую домашнюю работу над Net.Land?

– Ага.

Послышалось облегченное “фух”, и так как полученный ответ всех устроил, а в коробках оставалась ещё как минимум половина пиццы с двойной порцией “паппевони”, то все вновь с большим облегчением переключились на свои геймпады.

Глава 4

За два месяца до релиза

Послышалось эхо негромкого быстрого стука в дверь. Питер прошёл мимо двухметровой монстеры и увидел на пороге Диану.

– Приветик! – Прощебетала она.

– Заходи, – он развернулся и прошёл на кухню, вернее, к той части одной комнаты без стен, где стоял кухонный остров с мини-холодильником и раковиной. Плиты в доме не было. Её заменяла первая космическая скорость, с которой курьеры из ресторанов поблизости доставляли еду. Позади Питера раздавался приглушенный стук каблучков о бетонные полы.

– Я принесла зеленый смузи с алое, – сказала Диана, доставая еду из пакета и недовольно поглядывая на плотоядный цветок.

Питер, уже доставший из контейнера сочный BBQ-бургер, лишь кивнул в ответ.

– Знаю, что ты скажешь. Но если бы ты хоть раз в неделю приходил на митинги, разработка шла бы куда шустрее, – чуть тише добавила она, перекладывая из контейнера в тарелку свой салат. – Через пару месяцев всё же релиз.

– Не начинай, Ди. Мне хватает нотаций от Кучера.

Она сощурила глаза и иронично улыбнулась.

– Как бургер?

– Многовато майонеза, – пожал плечами Питер, – в следующий раз бери только с сырным соусом.

– Послушай, – вновь начала Диана, в промежутке между тщательным пережевыванием салата Айсберг, – Кучер рассказывал о новом фильме, может сходим?

– Это с этим, как его… ну, где много леса, мха, грибов и за всеми бегает маньяк?

– Видимо, да, – разочарованно ответила Диана.

– Я уже ходил. С Кучером.

– Ааа…

– Ты принесла бумажки?

“Бумажками” Питер называл короткие, но крайне информативные итоги недели, которые делала для него Диана, максимально профессионально и крайне безвозмездно. Питер вряд ли представлял, как много сил Диана вкладывала в эту отчетность. Не имея никакого представления о процессе разработки, она участвовала во всех возможных встречах и планёрках, отлавливала в коридорах руководителей отделов, чтобы справиться о здоровье и личных делах сотрудников, а заодно узнать, с какими проблемами сталкивается команда. В среду по вечерам, когда офис пустел, в качестве поощрительного жеста она приносила Кучеру двойной латте из Старбакса и целый час расспрашивала его о делах. Уточняла, что значат последние коммиты, какую часть игры уже проверили на этой неделе тестировщики и так далее. И всё ради того, чтобы к четвергу принести всю сводку новостей и пакет еды на вынос на эту самую кухню. Так продолжалось уже 4 месяца. Но она так и не смогла добиться желаемого – внимания Питера Пэна. Но не сегодня. Сегодня у неё была припрятана особая карта в рукаве. А точнее во внутреннем кармане сумочки.

– Да, они у меня в сумке, – она открыла сумку и достала зеленую папку с документами. Диана была педантична до мелочей, поэтому носила документы парню, что жил среди домашних джунглей, именно в зелёной папке.

Питер открыл папку и среди бумаг нашёл маленький пакет.

– Ди, а это что?

– Это чай.

– Прогресс настолько ничтожен, что ты решила прикладывать мяту к “бумажкам”?

– А кто сказал, что там мята? – заговорщически улыбнулась Диана и пошла набирать воду в чайник.

Питер глуповато улыбнулся. Понюхал содержимое пакета и отпрянул.

– Воняет грязными носками.

– Хм, может именно это и имелось ввиду под тонизирующими свойствами?

– Ты тоже будешь?

– А ты против?

– Нет, так даже забавнее, – сказал Питер.

Диана заварила чай в стеклянные чашки с двойным дном и намеренно равнодушно подошла к Пэну.

– Держи. За твою игру, Питер Пэн. За NET.Land!

– За NET.Land! – повторил Питер и сделал небольшой глоток. Спустя несколько минут он спросил:

– Ну и как это работает? Пока что я чувствую только послевкусие вонючих носков.

– Мне сказали, что эффект должен наступить в течение получаса. Может покажешь, что сделал за эту неделю? Или мы могли бы посмотреть что-нибудь?

– Да. Давай посмотрим “Мистер Робот”. Там как раз вышел новый сезон.

– И ты туда же. Мне Кучер уже все уши им прополоскал, – выразила недовольство Диана, но тут же добавила, – “Мистер Робот” так “Мистер Робот”. Пошли.

Захватив ещё по чашечке тонизирующего чая, который по очень большому секрету порекомендовала ей одна из подруг из школы моделей, Диана направилась к дивану. Первая серия прошла для неё как обычно. Но когда на экране показался красный фон заставки, Диана поняла, что кто-то, а точнее что-то исказило реальность.

– Питер? – Она повернулась к Питеру, который сидел справа от неё. – Почему мы смотрим кино про одинокого фрика, когда ты сам такой же?

В ответ он рассмеялся непривычным для себя смехом. Не заразительным. Не игривым. Не заливистым. А глупым, сродни хихиканью.

– Это я одинок? Хи-ха-ха. Да и кто из нас ещё фрик, Ди? Ха-хи-хи.

Она повернулась к нему. Увидела, что расслабленная фигура Пэна растворилась в больших диванных подушках такого же цвета, как и его зеленая худи. “Сейчас или никогда”, – промелькнула в её голове отчаянная и решительная мысль. Она наклонилась над полулежащим Питером и поцеловала его. Его губы ответили, но продолжали растягивать рот в улыбке. Диана, словно спустилась на лыжах с крутой горы. Высвободившийся адреналин перешёл в эйфорию. И она, посмотрев на Питера, сказала:

– Если ты не одинок, то пусть это будет укол от моего одиночества.

Глава 5

За неделю до релиза

В семье Дарлинг с самого полудня царила суета. Она началась ещё в полдень, когда миссис Дарлинг, отпросившись пораньше из абонемента Национальной британской библиотеки, торопилась через сквер к маленькому рынку, чтобы купить свежих овощей и цветов к ужину. Дядя Роберт, как называли в их семье брата миссис Дарлинг, был редким, но непременно самым долгожданным гостем. Он проводил в плавании по несколько лет. Последний раз, когда миссис Дарлинг видела брата, он ещё носил смешную квадратную бороду и десять фунтов лишнего веса. Однако уезжая, огласил желание избавиться и от того, и от другого. “Но сегодня никаких диет и тому подобной чепухи”, – думала про себя миссис Дарлинг, когда пыталась протиснуться в узкую кухоньку с огромными пакетами. Она начала вытаскивать продукты, заполняя холодильник и шкафы половиной своего жалованья. “Ничего-ничего, – успокаивала она себя, – ведь и Аннэн приедет, а с ней и Джордж, и Майкл. Должны же мои внуки хоть раз попробовать, чему научила меня няня Коми! По-настоящему. По-шотландски”. Она кинула суетливый взгляд на стену, где висели старые часы в виде чайника. В дверной замок вставили ключ, и миссис Дарлинг уже по звуку могла определить, кто именно открывает дверь. Она знала, что мистер Дарлинг всегда очень размерен и предупредительно медлителен. Он не вставлял ключ, не прицелившись и не убедившись, что с первого раза попадёт в замочную скважину. Энди же наоборот. Её рука, пытаясь обуздать энергию юности, сдержанно и аккуратно вставляла ключ в замок. Но всё равно каждый раз движение выходило суетливым. Аннэн и неугомонных мальчишек было же слышно ещё с лестницы, до того как они приближались к двери. Она уже протянула руки к зеркальной вазе, чтобы поставить в неё цветы.

– Милая, ты только посмотри, кого я случайно встретил по дороге! – послышалось из коридора.

Миссис Дарлинг закатила глаза и сложила руки на груди. Но не сдержавшись от этой доброй привычки мужа – пытаться рассмешить её прямо со входа, улыбнулась и подыграла ему:

– Кого же, дорогой?

– Нашего старого соседа из Эдинбурга, которому постоянно не везет. Даже на встречи со мной.

Так и не отпустив зеркальной вазы, миссис Дарлинг выбежала в коридор. Она увидела брата и, обомлев от радости, хотела было обнять его, но руки так не вовремя оказались заняты. Тогда она сделала то, чего раньше никогда не допускала – ослушалась старую нянюшку Коми. Няня вправду не была виновата в том, что все её истории, рассказанные перед сном маленьким Стивенсонам на ночь, были полны устрашающих предупреждений. Просто мать учила её, что если черная кошка перебежит дорогу, то нужно трижды плюнуть через левое плечо, иначе случится беда. А мать её матери рассказывала, что белые лилии дарить нельзя, иначе случится беда. А праматерь той матери говорила, что носить одежду в клеточку на большие праздники нельзя, иначе случится беда. Поэтому, сама того не замечая, миссис Дарлинг, стараясь избежать тысячу и одно несчастье, напророченные потомками няни Коми, просто заблаговременно исполняла весь список предначертанных действий, так, на всякий случай. Цветы она покупала всегда розовые, и мистер Дарлинг был уверен, что любимый букет супруги состоит из алых тюльпанов, даже не подозревая, что на самом деле всем цветам на свете миссис Дарлинг предпочла бы нежные белые ландыши. Так или иначе разбитые зеркала, в которые могла бы превратиться зеркальная ваза, также были в списке суеверий няни Коми. Но от счастья миссис Дарлинг на мгновенье позабыла о тысяче устрашающих предупреждений. Второпях она поставила вазу на узкую обувницу и тут же бросилась к брату в объятья.

– Роберт! Откуда ты? Я ждала тебя только к вечеру. Я ведь ничего не успела приготовить. Как же ты изменился. Как изменился!

Она выдохнула это всё в одно предложение, подняла на него глаза и рассмеялась сквозь слёзы.

– О, Роберт! Ты отрастил усы! Как же ты теперь похож на нашего отца!

Мистер Дарлинг, всё ещё придерживающий незакрытую дверь, усмехнулся.

– Я сказал ему то же самое.

– А Энди? – Роберт вытянул шею, чтобы рассмотреть, не стоит ли там его племянница, но сестра ответила:

– Она ещё у Вилли. Ну что же мы стоим? Заходите, заходите скорей. Я приготовлю нам чай.

Произнеся эти слова, она незаметно даже для себя подтолкнула локтем позабытую вазу, но та, лишь немного приблизившись к краю, осталась стоять на комоде в полном одиночестве.

А вот кухонная утварь, наоборот, оживилась под ловкими движениями женских рук. Поначалу Мистер Стивенсон говорил неохотно. Как это часто бывает, после долгой разлуки близкие люди не могут связать в единую ровную историю и пару предложений. Он и Миссис Дарлинг то и дело задавали слишком общие вопросы, охватывающие целые годы событий. Такие вопросы и не могли иметь других ответов, кроме как: “Нормально”, “Вроде бы всё неплохо” или даже “Чудно, чудно”. Но постепенно отрезки времени становились короче, а событий в них обнаруживалось всё больше. И вот уже с губ дяди Роберта срывались фразы: “Ты не поверишь”, “В ту минуту” или даже “И как ты думаешь, что вышло дальше?!”.

Мистер Дарлинг в беседе, однако, не участвовал. Он смотрел на вновь обретших друг друга брата и сестру и в очередной раз удивлялся хитросплетению генов. Он думал так: если есть мужчина и женщина, которые рождают дитя, то это дитя должно иметь по половине генов с каждой стороны. Ни больше ни меньше. Мистер Дарлинг вообще очень любил цифры, но это никогда не мешало тому, чтобы последние упорно вводили его в самые глубокие заблуждения. Ну так вот, если ребенок – это по пятьдесят процентов от каждого из родителей, то как могло получится, что сейчас он видел перед собой живое воплощение двух Энди одновременно?! Дело в том, что Энди, младшая из двух дочерей семьи Дарлинг, не была похожа на мистера Дарлинга и его английскую родню ни на десятую часть одного единственного процента. В большинстве своём она унаследовала потрясающий спокойный и женственный нрав матери, лишь в редкие моменты нарушаемый исключительным дефектом. Именно в эти моменты в неё буквально вселялся Роберт Стивенсон таким, каким видел его сейчас мистер Дарлинг.

Когда апогей очередной истории должен был захлестнуть слушателей с головой, в дверь нетерпеливым движением был вставлен ключ. Миссис Дарлинг, поглощенная рассказом брата, не услышала звук приближающейся беды. Со словами: “Мамочка, ты не поверишь! Я узнала! Узнала его имя!”, – Энди шумно отворила дверь. Дверь задела неаккуратно оставленное пальто, которое с легким стуком упало на комод и толкнуло стоявшую на краю зеркальную вазу. Ваза разлетелась на отражавшие коридор десятки не склеиваемых осколков. Именно с этого неприглядного момента в никогда не ведавший печали дом Дарлинг пришла настоящая беда. Беда по имени “Питер Пэн”.

Глава 6

Дождь уже скользил по панорамным окнам конференц-зала, когда журналисты, массовка и конкуренты NET.Land стали выбираться наружу. Внутри конференц-зала остались лишь организаторы и пятеро сотрудников, которые дожидались Питера. Несмотря на то, что почти никто из них не сделал ничего, чтобы вызвать справедливый гнев мистера Барри, все чувствовали себя виноватыми. И пока другие пытались скрыть волнение за разговорами о прошедшей презентации, Кучер понуро сидел поодаль от остальных. Диана, чувствуя неладное в таком поведении Кучера, подсела к нему поближе.

– Ты что-то совсем загрустил.

– А? Да нет.

– Колись, Кучер, – она ткнула его локтем в ребра и настойчиво посмотрела прямо в глаза, – он мне говорил, что у тебя с ним есть какие-то дела, значит, ты тоже был во всём этом замешан?

– Я? Ничего я не знал! – Начал отпираться он с рвением, напоминающим самую настоящую ложь.

– Ну конечно, – продолжала давить Диана, наблюдая за тем, как лицо Кучера покрывается красными пятнами.

– Он не говорил, что собирается бросить псу под хвост два года нашей работы, ясно?

– Но ты знал, что он что-то пишет. Помогал ему.

Жалобным взглядом Кучера в этот момент можно было просить милостыню на входе вокзала Паддингтон. Но судя по его ответу, он явно намеревался отрицать свою причастность к поступкам Питера Пэна.

– Я не знал, ясно тебе? И не ты ли ходила к нему каждый четверг со своими “бумажками”? – перешёл в наступление Кучер.

Диана снисходительно наклонила голову и ответила:

– Мое дело было приносить ланч в назначенное время и прикладывать к нему “бумажки”, – на последнем слове она с обидой передразнила интонацию Кучера. И ему вновь стало неловко. Так бывало каждый раз, когда он откровенно пытался высказываться о её работе. Диана повернула голову на голос Марио:

– О, Питер! Ну расскажи нам, по какому поводу мы сегодня гуляем?

– Не знаю как ты, а я иду праздновать, – с отсутствием даже намёка на волнение или колебание заявил Питер Пэн.

Самоуверенность Питера в собственных силах, как всегда, подействовала воодушевляюще на остальных и, приободрившись, все пошли к выходу, который уже освободился. Но когда все приехали в квартиру Питера, то оказалось, что “праздновать” никто и не собирался. Часть компании расположилась на диване, который мог бы занять в среднестатистической лондонской квартире половину жилой площади. Другая прошла к кухонному острову, предварительно убрав все кружки с мятным чаем Питера в раковину. Все достали свои ноутбуки.

– Да вы серьёзно? Я думал мы устроим знатную пирушку!

– Я буду лапшу с креветками, – проигнорировав замечание, высказался Марио.

– Мне с курицей, – не отрываясь от ноутбука, добавил Луиджи.

– Ну я тоже. Двойную, – поднял указательный палец вверх Кулер.

– Да ну вас всех, – махнул рукой Питер и протянул Диане купюру. – Ди, возьмешь на всех “дим самов” и того сидра?

Она протянула руку к банкноте и улыбнулась. Улыбка, предназначенная для Питера, отличалась от остальных улыбок Дианы. В ней была и ирония, которая подчёркивалась изгибом правого уголка губ, и задорное кокетство, которое выдавала искорка в глазах. А ещё капля наивного порока, отражающаяся в глубине ее декольте. Затем она достала из сумочки телефон и вышла на террасу, чтобы выполнить его поручение.

Питер прошёл к кухонному острову, где стоял чайник, и, набрав воду, включил его.

– И где ты припрятал пасхалку? – Повернулся к нему, сидевший за столом Луиджи.

– Ну нет. Так просто этого вы от меня не узнаете.

– Лучше признайся, Питер.

– И убить всё веселье? Ну нет уж.

– НАШЁЛ! – Послышался крик. Все тут же подорвались со своих мест и пустились к рабочему столу Питера, где вальяжно расположился Кучер.

– Ну чего так быстро-то? – забеспокоился Кулер.

– Где? Где нашёл? В лесу? Я так и знал, что она в лесу! – Затараторил Марио.

– Да ну где же? – Вновь перебил Кулер.

Питер встал позади всех и недовольно скрестил руки. Он знал, что Кучер найдёт пасхалку быстрее остальных. Кучер догадывался, ведь он тоже слушал ее истории. И это Питеру ужасно не нравилось. Истории той девочки из книжного магазина, сюжеты, написанные давным-давно кем-то совершенно другим, рассказанные интонацией ее голоса и переработанные тонконастроенным ретранслятором – самим сердцем Питера Пэна, должны были быть уникальными. Он ревностно посмотрел на Кучера, который уже вовсю разбалтывал, как именно он открыл пасхалку. Питер приподнял левую руку и взглянул на часы. “Семь тридцать. Если выйти сейчас, то, возможно, я как раз застану её там”. Не сказав никому ни слова, он вышел из дома.

Когда Диана вернулась и растерянно спросила: “А где Питер?”, в ответ она услышала лишь стук пальцев по клавишам и периодические возгласы, то есть звуки совершенного равнодушия к её вопросу.

Тем временем, Питер уже набирал скорость на своём лонгборде, двигаясь по Бассет-Роуд. Он балансировал на доске, маневрируя между случайными сколами тротуарной плитки и прохожими, временами то выезжая на велосипедную дорожку, то возвращаясь обратно. Катание для него было сродни игре, правила которой сначала понимаешь с трудом, но по достижении высокого уровня мастерства получаешь ощущение отсутствия гравитации. И сейчас, пока привередливая погода вновь не показала свой мокрый нрав, Пэн летал. А колёса его лонгборда скользили по пыли, недавно прибитой дождём. Доехав до нужного поворота, он спрыгнул с доски и подхватил её правой рукой. Колокольчик в виде жёлудя, как и все предыдущие разы, когда Питер приходил сюда послушать истории, приветливо звякнул. Он зашёл в комнату, где обычно проводились читательские вечера, но застал там лишь опустевшие стулья и одинокий пожелтевший абажур. Пройдёт не так много времени, прежде чем Питер Пэн забудет, как он написал первую строчку кода NET.Land, но он никогда не забудет, как решился подойти к девушке, читающей истории. Это случилось, когда он пришёл послушать её в третий раз. Развернувшись, он направился к прилавку, за которым стоял хозяин лавки.

– Сегодня не читают? – Спросил Питер, думая о том, что в тот день, когда он представился ей, в ответ она не назвала своего имени. И теперь он мог только догадываться, настоящее ли имя назвал ему Кучер.

– Добрый вечер, – мужчина слегка наклонил голову, рассматривая через круглые линзы очков того, кто перед ним стоит. – Андреа рассчиталась. И я ещё не нашёл ей замену. Да и попробуй найди. В наше время-то! Все ходят на такие вечера, только когда их читает такая юная мисс.

– Вот, значит, как, – ответил Питер, прикидывая, сколько примерно профилей с именем “Андреа” он найдёт сегодня ночью на Facebook, и сожалея, что у него нет её фото. Алгоритм поиска по чертам лица значительно сократил бы это время. – Может она где-то ещё читает? – Добавил он, кидая взгляд на давно немытые полы и покосившиеся от времени и тяжести книжные полки.

– Энди? Ну уж нет. Она бы никогда не предала старину Вилли, – он стукнул себя в грудь. – Хотя, будь моя воля, лучше бы уж она читала где-нибудь в другом месте, чем новая ужасная работёнка на этих бездушных кофейных магнатов!

– Вы же говорите о Старбаксе?

Наконец, смекнув что к чему, мужчина за прилавком сложил руки на груди, отчего рукава застиранного серого жакета приподнялись. Через очки его глаза и так выглядели огромными, но когда он намеренно их выпучил, Питеру стало совсем не по себе. Воцарилось то самое неловкое молчание, когда один из собеседников явно намекал на определённые действия со стороны второго, но последний, в силу своего природного непонимания, как в мире устроены некоторые вещи, никак не мог об этом догадаться. Тогда первый, в нашем случае это хозяин лавки, начинал намекать уже несколько настойчивее. Он немного дёрнул плечом на книжный шкаф, стоящий позади него, и быстро метнул туда глазами. Когда он увидел, что этот юноша стоит на том же месте, как истукан, то повторил это действие.

– Что? Что вы делаете? Мне вызвать вам неотложку? – Спросил Питер.

Хозяин лавки издал разочарованный выдох и ответил:

– О, вы не видели вывеску на входе? У нас сейчас проходит распродажа. Вы можете приобрести эти экземпляры по цене почти вдвое меньше их стоимости.

– Что? Да кому нужны… – Начал было Питер, но тут же осёкся под уничтожающим взглядом со стороны хозяина лавки. – Ааааа, вы знаете, мне действительно нужна книга.

– То есть вы хотели сказать две книги? – Упиваясь вендеттой за последнее высказывание о его лавке, сказал хозяин.

– Ну да. Конечно, я хотел сказать две. Для одних, эм, для двоих мальчишек.

– Тогда возьмите эту, – он протянул к Питеру потрепанную книжку с черно-белым старинным печатным текстом на обложке, а затем развернулся за вторым экземпляром, который к незначительному облегчению Питера оказался хотя бы цветным.

– Возьмите ещё вот это, – добавил хозяин, указывая на маленький медный колокольчик в виде жёлудя, который был точь-в-точь похож на тот, который висел на входе в лавку, – в подарок от заведения.

На самом деле здесь было много сувениров с желудями. Календари, линейки, закладки, карандаши с ластиком в виде жёлудя на верхушке. “Кто же покупает всю эту рухлядь?!” – подумал Питер и протянул хозяину визу.

Расплатившись, Питер вышел из лавки и посмотрел на вывеску. Конечно же, никакой информации о распродаже там не было. Питер усмехнулся предприимчивости старика и открыл книгу с пиратским флагом на обложке. Внутри, на обратной стороне чека, был написан адрес. Путь до кофейни оказался дольше, чем он рассчитывал. Когда спустя две пересадки Питер вышел из подземки, на улице уже смеркалось. Пешеходная зона была сплошь выложена брусчаткой, поэтому всю дорогу он нёс доску в руках. Наконец, дойдя до нужного места и остановившись у витрины, он увидел ее. Андрэа поднимала и переворачивала стулья, убирала кафе после рабочего дня. На входной двери висела табличка “Закрыто”. Питер постучал в дверь. Девушка посмотрела на него, и на её раскрасневшемся от работы лице проступило удивление. Она указала на табличку. Питер покачал головой и указал пальцем на неё. Андреа приоткрыла дверь и сказала: “Мы закрыты, приходите завтра”. Но увидев его поближе, узнала в нём того, кто приходил послушать её истории весь последний год.

– Питер? – Вопросительно утвердила она и сделала шаг назад, приглашая его войти внутрь. – Как вы меня нашли?

– Эм, скажем так, я наконец-то понял, за счёт каких махинаций существует эта букинистическая рухлядь.

– Вы о “Жёлуде”? О, так говорить плохо, – она с осуждением посмотрела на него, и Питер гордо вздёрнул нос, – я знаю господина Вилли много лет, он очень дорожит им. Совсем непросто держать в наши дни подобные лавки.

– Ну да, заработать там можно, разве что прибегая к шантажу, – в ответ рассмеялся он и тут же задал вопрос, ответ на который, по его мнению, лежал на поверхности происходящего. – Ты же поэтому оттуда ушла?

– Нет. То есть да. Тебе-то какое дело?! – От возмущения она перешла на “ты”.

– Я бы выпил кофе, а ты? – Примирительным тоном ответил он, думая о том, что уже второй раз за этот вечер явно выбирает неверную тактику разговора. И, судя по дальнейшей реакции Андреа, Питер заподозрил, что на этот раз покупкой двух книг не отделаешься. Она упёрла руки в бока и старательно медленно стала отходить к барной стойке. “Примерно к тому месту, где расположена кнопка для экстренного вызова полиции” – в панике смекнул он.

– Послушай, я не знаю, что ты задумал, но лучше бы тебе уйти. Мне нужно закончить работу, – искусственно спокойным голосом сказала Андрэа.

– Да я же просто зашёл спросить, не читаешь ли ты где-нибудь ещё?

Андреа остановилась и, всматриваясь в его лицо, ответила:

– И только?

– Ну да.

Её спина облегченно расслабилась, и она вновь взяла в руки швабру.

– Вечера чтения у господина Вилли приносили немало удовольствия и служили неплохой практикой для колледжа. Но, увы, не источником дохода.

“Вот и отлично”, – подумал Питер, мысленно потирая ладони.

– Так, может, я угощу тебя кофе?

– Извини, – она вновь выпрямила спину и посмотрела на него, – но я и вправду должна спешить домой.

– Тогда предлагаю вот что: ты сделаешь нам пару стаканчиков, и я провожу тебя до дома.

Она вновь с подозрением посмотрела на него.

– Ну тогда до метро.

Весёлая настойчивость парня в зеленой худи явно веселила её, и она кивнула. “В конце концов, – думала она, – мне не помешает хоть что-то радостное”. Она занесла в подсобку уборочный инвентарь, а затем приготовила им две чашки кофе.

– Тебе добавить что-нибудь? – Поинтересовалась она, закрывая крышкой свой многоразовый стаканчик с кофе.

– На вкус бариста, – крикнул он, уже ожидая её у выхода.

Она ещё раз окинула его взглядом: невысокий рост, едва ли на пол головы выше её собственного, стройное, на грани с тощим телосложение. Он был одет в узкие темно-коричневые джинсы и неизменную, как ей показалось за этот год, зеленую худи, рукава которой были закатаны до локтей. “Зеленый, так зелёный” – решила Андрэа, добавив в его стаканчик немного мятного сиропа.

Тем временем Диана добавляла в кружку с любимым мятным чаем Питера четвертую ложку сахара. С каждой последующей ложкой напиток насыщался сладкой горечью отборных проклятий, которые с особой тщательностью произносила про себя Диана: “Олух, слепой баран, гадкий мухомор, священная папская утка!”. А ведь её подруги из школы моделей предупреждали её. “Пусть он тебя приревнует”, – советовали они. Да как он может приревновать, если у неё даже не получается застать Питера в его же собственной квартире!?

Но иногда даже те из слов, которые произносятся в лабиринте сознания, имеют более громкий импульс, чем слова, произнесённые вслух. Вот и сейчас, то ли из-за обилия растений, которые могли перешёптываться и разносить чужие тайны по всей квартире, то ли из-за того, что Кучер по привычке стремился настроить частоту своего сердечного радиоприёмника на частоту звучания раздражения Дианы, то ли просто по небезызвестной случайности, но он застал на кухне, впервые на его памяти, плачущую Диану:

– Эй, Ди, ты чего?

Диана, совсем не желавшая делиться моментом своей слабости с Кучером, размазала по щекам слёзы и громко высморкалась.

– Если тебе настолько не понравился чай, я могу заварить новый, – попытался пошутить Кучер.

Она рассмеялась, что было нечастым бонусом за его старания.

– Пожалуй, ты прав, Кучер. Дело в чае! – И она полезла в сумку за порцией припасенного для Питера сбора, который, по её мнению, мог бы послужить таблеткой от душевных мук.

– А мне можно?

– Прости, Кучер, у меня осталось одна, и мне явно нужнее, – без запинки соврала она.

– Ладно, – поёжился Кучер и уселся напротив неё, – выкладывай.

– Что?

– Я впервые вижу, чтобы ты так из-за чего-то сотрясалась. Выкладывай.

– Это не твоё дело, у всех бывают трудные дни.

– Неужели? Может ты уже всё ему выдала? – Иронично сказал Кучер, указывая на плотоядного любимца Луиджи.

– Кому? – Непонимающе переспросила Диана.

Кучер повторил жест, указывающий на уродливый хищный цветок, стоявший на столе. Диана вновь рассмеялась, так как всем сердцем терпеть не могла этого питомца Питера, и ответила:

– Да ну тебя, Кучер. Мы не друзья. Я ничего о тебе не знаю. По правде, я даже имени твоего настоящего не знаю!

– Джек, Джек Кучер. Как потрошитель, только лучше. Меня растил отец в западной части Лондона. От бабушки отцу достался таунхаус недалеко от ричмондского кладбища. Фамилия чешская… не смотри на меня так! Дважды поступал в Кембридж. Дважды не поступил. И что ещё? А, ну и теперь я учусь в техническом лондонском колледже.

Диана сделала большой глоток чая и посмотрела на него во все глаза:

– Ну и как теперь прикажешь жить, зная, что тебя зовут Джек?

Он рассмеялся.

– Я не ожидал. От него в смысле. Но каким-то дополнением он привнес игру настоящий смысл. Я хочу сказать, тебе не стоит переживать из-за потери работы, если ты по этому поводу так переживала.

“Ты не можешь меня понять,” – думала Диана. Ни одна осязаемая цель в мире не могла бы дать столько мотивации человеческому существу, сколько даёт страх. И пока одни боялись смерти, а другие остаться непризнанными, Диана боялась одиночества. Она не включала в это понятие физическое одиночество. Материальная самодостаточность была её сильнейшей стороной. Но интеллектуально она чувствовала себя комфортно только рядом с Питером. В её глазах и мыслях то, что носило оттенок “нормальности”, также помещалось в граничные значения мировоззрения Питера Пэна. Проблема была в том, что сам Питер отнюдь не нуждался в эксклюзивных правах на чью-то “нормальность”. Чувство одиночества не парализовало его так, как Диану. Он не искал в ком-то родственной души так, как это делала она. Питеру было достаточно довольствоваться общим фоном обожания. “Общим фоном обожания,” – повторила про себя Диана, поднимая взгляд на Кучера. Она встала, обошла стол и вплотную приблизилась к Кучеру, лицо которого отразило одновременно и радостную растерянность, и неверие в происходящее. Наклонившись, она поцеловала его. В мгновенье до поцелуя он успел рассмотреть лишь её чётко очерченные брови, поэтому сейчас, когда он наконец-то дождался прикосновения её губ, думал не о том, сколько раз он прокручивал у себя в голове желание этой, сродни чуду, близости, а рассуждал о том, насколько велика вероятность того, что те инженеры, которые ещё каких-то тридцать лет назад выводили на миллиметровке сложные многоуровневые схемы машин, самолётов и кораблей, теперь подались в бровисты и с профессиональной точностью подгоняют под точеные женские лица идеальную форму бровей. Диана прервала поцелуй и выжидающим, жаждущим восхищения взглядом посмотрела на него. А затем сказала:

– Питер спит на диване, но это не значит, что в его коробке без стен нет маленькой уютной спальни.

Она потянула Кучера за собой и тот послушно пошёл за ней, с усилием прикусывая язык, с которого так и норовил слететь вопрос: “А откуда ты знаешь, где спит Питер?”

Глава 7

– Ты уверен, Роберт? Всё-таки двадцать лет в море… – Произнёс, сидя за столом, мужчина с идеально выбритой черной бородой.

Лицо мистера Стивенсона исказилось в гримасе, но его тон остался твёрд:

– Я не изменю решения.

В отличие от собеседника Роберт выглядел неряшливо. Он был высоким, скорее худым, но за счет природной ширины плеч и свободной одежды казался крепче. Его чуть вьющиеся засаленные волосы были собраны в низкий хвост, черную водолазку припорошила перхоть. Однако в карих глазах читалась решимость.

– Тогда давай сюда заявление, – сдаваясь, проговорил мужчина за столом, – за расчётом и документами зайдёшь через неделю. И, Роберт, мне искренне жаль твою сестру, но, если позволишь, это не по тебе.

– Значит, станет по мне, – с этими словами мистер Стивенсон протянул заявление и вышел из офиса. В порту на него повеяло привычным сырым воздухом Темзы. “Станет по мне”, – ещё раз повторил он про себя.

      Опустевший стакан намекал бармену на необходимость обновить содержимое. Мистер Барри предпочитал скотч. Иногда он изменял своё предпочтение в сторону американского брата, но в такие дрянные дни, как этот, только чистый шотландский скотч. В пабе было пусто. И Джеймс мог расслабиться от повышенного внимания со стороны журналистов после вчерашней презентации. Серые увлажнившиеся глаза мистера Барри скользили по стенам в красно-зеленую клетку, по фотографиям в искусственно-состаренных коричневых рамах, по высоким барным стульям. “Когда всё стало так сложно?” – думал он. Затем задержал взгляд на фотографии в овальной деревянной рамке. На монохромном фрагменте прошлого был запечатлен мальчик на берегу озера, в хлопковом комбинезоне и в слишком большой для ребёнка морской фуражке. Он гордо протягивал перед собой только что пойманную рыбу и всем своим видом выражал крайнюю степень удовлетворения от жизни.

– Я был тобой, – одними губами произнёс Джеймс Барри, – но ты даже не представляешь, какая пропасть разделяет нас теперь…

Рядом сел только что подошедший мистер Стивенсон. Его чёрная одежда придавал ему траурный вид. Он молча подал знак бармену, и тот налил ему порцию скотча. Не прерывая молчания, Роберт стукнул свой стакан о стакан друга, отчего в пустом баре послышалось звонкое “дзынь”, и залпом выпил содержимое. Только после того, как он поставил опустевший стакан на барную стойку, Джеймс произнёс:

– Ты первый.

Роберт сделал глубокий вдох и сказал:

– Я вернулся две недели назад. Меня встретил муж сестры, и мы поехали к ним домой. Там была вся семья, ну ты знаешь, обе дочери, внуки. Всё как всегда. А потом старшая дочь, Аннэн, сказала, что ей нужно на ночную смену в больницу. Она работала там медсестрой. Хотел взять такси и вместе с ней уехать на одной машине. Не хотел стеснять их. Я же говорил тебе, что у них довольно маленькая квартира. Но сестра настояла, чтобы я задержался. В общем, – мистер Барри, проявляя участность, кивнул, а Роберт продолжил, ускоряя темп, – отвезти Аннэн на дежурство вызвался шурин. Мальчики должны были остаться ночевать в доме Дарлинг. Но случилось то, что случилось. Я даже не помню, успел ли толком попрощаться с шурином. Я, признаться, его недолюбливал, он отличный семьянин. Точнее, он был хорошим семьянином. Был сильный дождь и… В общем, случилась авария. И теперь моя сестра овдовела и потеряла старшую дочь.

Джеймс Барри печально кивнул головой и положил руку на плечо Роберта.

– Мне жаль, Роберт. Это же он выдавал чопорные шутки каждый раз по твоему приезду?

– Он, – с тоской ответил мистер Стивенсон, а затем дал знак бармену, чтобы тот оставил всю бутылку.

Мистер Барри смотрел на Роберта и думал о том, что неужели “это” теперь произошло и с его другом.

– Ты, наверное, теперь надолго не задержишься, – осторожно спросил Джеймс.

– Как раз таки теперь задержусь, – с обреченной уверенностью в голосе ответил Роберт, уперевшись в колени сжатыми кулаками. – Как раз только из порта. Попросил дать мне расчёт.

Даже несколько мгновений назад, когда Роберт сообщал эти ужасные новости, Барри не мог остановить тонкое течение мыслей о его собственных горестях. Но сейчас его редкие брови от удивления поднялись почти до середины высокого лба. Роберт? Роберт решил осесть в Лондоне!

– Когда я заканчивал школу, – осторожно начал Джеймс, – ты уже служил среди координат Атлантического океана. Когда я женился в первый раз, ты проходил практику в водах Средиземного моря. А когда я вкладывался в свой первый стартап, ты уже излазил в экспедициях половину земного шара. А теперь… Теперь говоришь, что решил осесть?

С каждым новым “когда” лицо Стивенсона становилось мрачнее и после того, как Джеймс закончил, он ответил короткой и честной фразой:

– А я мечтал жить, как ты, Джеймс. Вернее, всегда хотел понять, каково это хотеть от жизни того же, к чему стремился ты.

На Барри напал приступ ироничного смеха. Не в силах прекратить его, видя недоуменное лицо друга, произнёс:

– Лора ушла от меня.

– Ушла? Когда?

– Вчера после презентации я вернулся в пустой дом. Её вещей там уже не было.

– Я думал, что в наше время “по-английски” уже никто не уходит.

– Как раз таки и уходят. Ведь есть адвокаты. А они уж точно позаботятся, чтобы у меня появилось как можно больше возможностей не уйти не попрощавшись. Правда, пока мои руки будут махать на прощание, адвокат будет вытаскивать деньги из моего правого кармана, а жена из левого.

По бару вновь раздался “дзынь” и почти синхронный стук стаканов о потертую от времени деревянную столешницу.