Эбберт. Бесцветный человек бесплатное чтение

Глава 1: Торговец здоровьем

Эб сидел в подвале лечебницы Гартвика Хоппа, которая располагалась в Верхнем Городе. Комнатка, на удивление, была чистой – без сырости и затхлого запаха плесени, присущего подобным местам.

Единственный источник света – керосиновая лампа – висела в углу над письменным столом, отбрасывая играющие тени на стены помещения. Листы бумаги, исписанные чернильными знаками и диковинными письменами, валялись повсюду: на столе, по ним, даже у его ног, словно брошенные впопыхах и потерявшие всякую ценность.

– Жаль я не умею читать, – Эб машинально передвинул листы, словно ждал, когда все эти непонятные каракули станут ему понятны.

В противоположном углу было темно. Эб видел лишь очертания объектов, но без того знал: там стоял шкафчик набитый сушеными травами и склянками с раствором. На прибитой к стене полке теснились колбы и пробирки, а воздух был насыщен тяжелыми, дурманящими запахами. Терпкие, пронзающие нос, оставляющие горечь на языке..

Эб поморщился, вспомнив зачем пришел. Он ничем не болел. Наоборот, Эб с детства отличался необычайно крепким здоровьем. Про таких обычно говорили «вода из сточной канавы – и то на пользу пойдет». По крайней мере так думал Эб до недавнего времени.

Эб был торговцем здоровьем. Так называли уличных мальчишек – сирот и попрошаек, которые зарабатывали на жизнь, испытывая на себе примеси трав и снадобий. Он был одним из них.

Родителей он не знал. Если бы кто-нибудь спросил, что значит «мать» или «отец», он, пожалуй, даже не смог бы толком объяснить. Когда каждый день сводится к поиску еды, такие вещи кажутся пустяками. Бросили – и ладно. Порой злость закипала внутри, но быстро гасла, словно свеча под холодным дождем.

Гартвик Хопп лечить не умел от слова совсем. Он был дилетантом, лекарем с маленькой буквы, как говорил Эб, но платил исправно, что ему особенно нравилось, да и вреда здоровью от его никудышных снадобий был минимальным.

Лечебницей называть эту халупу было кощунством. Маленькое помещение в переулке, потрепанное и облезлое. Доктор Хопп вел здесь свою частную практику, а заодно занимался нелегальными испытаниями лечебных снадобий.

Хопп был далеко не единственным, кто этим промышлял. Испытания снадобий приносили владельцам лечебниц неплохой доход, и многие, от мелких лекарей до крупных поставщиков, начали экспериментировать с новыми смесями.

Но как узнать, как подействует зелье? Какие у него свойства? Какие побочные эффекты?

Вот тут и появились они – торговцы здоровьем.

Кто был первым, Эб не знал.

Четырнадцать лет назад Магистрат Верхнего Города официально запретил испытывать неизвестные снадобья на людях. Но запреты – не преграда для жадных и изобретательных. Не прошло и месяца, как на улицах появились торговцы здоровьем. Слабые, голодные, отчаявшиеся. Многие не переживали и пары месяцев. Уличные попрошайки, не знающие цену своему здоровью.

В большинстве случаев эти снадобья попадали на черной рынок дурманов. Их проверяли все тем же способом – испытывали на детях.

Эб провалился в свои мысли, но его выдернул из раздумий скрип двери. По лестнице спускался низкий, грузный мужчина, ступая так тяжело, что казалось, деревянные ступени стонут под его весом. Про таких обычно говорят: «весит, как два, да делает за полчеловека». Эб улыбнулся своим мыслям. Иногда он удивлял самого себя.

– А-а-а, маленький Гриф, – произнес он, вытирая лысину с важным видом. – Главное, чтобы деньги были. А здоровье… здоровье можно и подлечить, если повезет.

Хопп захохотал, довольный собственной, как ему казалось, остроумной шуткой. Для Эба это было не смешно – это было издевательство. Он слышал эти слова слишком много раз. Уличных детей вроде него считали глупыми, необразованными, готовыми продать свое здоровье за гроши. Хотя, если быть честным, они не просто были готовы – они уже давно его продавали.

Эб промолчал, лишь его губы растянулись в наигранной улыбке. Пусть он и не был образованным, но считать его глупцом – по меньшей мере, невежливо. Глупец не додумался бы разбавлять снадобья Хоппа водой, снижая их концентрацию до безобидного отвара. Эб мог пить их литрами – и единственное, что рисковал заработать, это частые походы в уборную.

– Здравствуйте, доктор Хопп, – Эб натянул на лицо дружелюбную улыбку. – Пришел, как только оклемался с прошлого приема.

Доктор, не удостоив его взглядом, уже суетился у полки со снадобьями, таская лампу за собой. Ее дрожащий свет играл на его лысине, превращая голову в тусклый шар. Со спины, в полумраке, он больше напоминал переросшую крысу, копошащуюся в поисках крошек. Гартвик Хопп был неимоверно глуп.

– И как твое самочувствие, мой дорогой Гриф? – взволнованно спросил доктор.

Лучше не бывает, подумал про себя Эб. От здешней воды, а именно в воду он превращал все труды Хоппа, мог заболеть разве что живот. И то через раз.

– Словно в тумане, – Эб настроился на жалобный тон. – Как будто провалился в бездонную пропасть.

– Неужели?! – радостно воскликнул Хопп. – Это прекрасная новость!

Да, это действительно была отличная новость. По крайней мере, для Эба. Чем больше восторга проявлял Хопп, тем легче раскошеливался. А Эбу нужно было совсем немного – лишь поддерживать его в этом благодушном невежестве.

Притворяться больным. Восхвалять сомнительный гений толстяка. Поддакивать, ахать, убеждать, что его снадобья творят чудеса. И, в каком-то смысле, они действительно работали. На карман Эба.

– А вкус?! – оживился Хопп.

Эб почувствовал, что пора сбавить обороты. Льстить доктору было просто, но если перестараться, тот мог что-то заподозрить. Толстяк был глуп, в этом Эб убеждался раз за разом, но не безнадежен. Время от времени в его лысой голове вспыхивали проблески разума – редкие, как молния в ясный день.

– Вкус… немного горьковат, – Эб сделал вид, что задумался. – Не всем понравится. Но если добавить ягодной настойки…

Внезапно послышался скрип двери. Эб замолчал, настороженно взглянув на лестницу.

Еще один подопытный кролик?

Но стоило ему бросить взгляд на Хоппа, как стало ясно – нет. Доктор выглядел не менее удивленным. Он застыл с колбой в руках, не сводя глаз с входа, а на лице застыло полное недоумение. Этот гость был неожиданностью даже для хозяина.

Незнакомец медленно спускался по лестнице, не торопясь, словно весь мир мог подождать.

По спине Эба пробежал холодок. Он терпеть не мог неожиданности, а еще больше – неопределенность. А здесь было и то, и другое, сложенные в одно целое. Гартвик не пользовался популярностью, и это само по себе делало незваного гостя еще более подозрительным.

Двенадцать ступеней. Двенадцать долгих шагов, которые растянулись для Эба в целую вечность. Наконец, в мерцающем свете лампы появился гость.

Высокий, худощавый, возможно, даже выше самого Эба, который и без того отличался долговязостью. Но, в отличие от него, этот человек выглядел так, будто его одежда стоила дороже, чем вся эта жалкая лечебница вместе с ее хозяином.

Белая рубашка, идеально сидящий жилет, блестящие манжеты, ловящие слабый свет лампы. Брюки со стрелками, наполовину скрывающие начищенные до блеска ботинки. А поверх всего – узорчатый плащ, небрежно накинутый на плечи, словно по привычке, а не из-за холода.

Парень украдкой бросил взгляд на лестницу, оценивая, сможет ли он убежать в случае чего. Двенадцать ступеней. Если сорваться бегом – минимум пять секунд. Не успеет.

Он решил не делать резких движений. Это был лучший вариант на данный момент.

Эб невольно опустил взгляд на себя. Латаный, изношенный плащ, клетчатые штаны, купленные с рук, и рубашка, которую он бы даже не вспомнил, где нашел. Внезапно его собственная одежда показалась ему еще более жалкой, чем обычно.

– Господин Салливан… – Хопп поперхнулся, будто подавился собственным слюной. – Какой… неожиданный визит…

Салливан улыбнулся медленно, подчеркнуто вежливо. Эб уже знал, что такие улыбки редко предвещают что-то хорошее.

– Неожиданные визиты самые запоминающиеся, – протянул он вкрадчиво. – А вы разве не согласны, доктор?

Эб не согласился. Судя по тому, как Хопп сжал пальцы на краю стола, он тоже.

Салливан его пугал. Не то, чтобы он угрожал Эбу, даже не удостоил взглядом, но надменность гостя его тревожила. Парень опустил взгляд на свои руки – не дрожат ли часом. Нет, по крайней мере пока он держал себя в руках.

– Д-да! Конечно! – доктор слабо рассмеялся. – Всегда рад столь… почтенному гостю!

С этим Эб не мог не согласиться. Все в госте выдавало в нем не самого последнего и простого человека.

Манера речи, гордо поднятая голова, небрежный взгляд – Салливан привык отдавать приказы, и еще больше, когда их беспрекословно выполняют. Это был опасный человек.

Эб не винил Гартвика за малодушие. Он сам был таким же. Лгать, прогибаться, целовать сапоги – если нужно, он сделает это. Лучше позорная жизнь, чем гордая смерть.

Гордость ничего не стоит, когда нечего есть. А Эб хотел жить.

Гость ничего не сказал, просто взглянул на доктора, затем на Эба. Намек был настолько очевидным, что его понял бы даже Гартвик.

Парень не стал задерживаться. Одним ловким движением вскочил, схватил свой потрепанный ярко-зеленый плащ и накинул на плечи. Выглядеть внушительно в нем не получалось, но это была его единственная приличная одежда – досталась когда-то за миску похлебки у бездомного, что оценил еду выше старой ткани.

– Не буду вам мешать, – как можно спокойнее произнес Эб, пытаясь выдать что-то вроде улыбки.

Вышло не очень. Но, судя по тому, как побледнел доктор, ему было куда хуже. В воздухе висело напряжение, вязкое, как болотный туман.

– Потом… – промямлил Хопп, махнув дрожащей рукой. – Потом…

Эб поправил воротник плаща и уже направился к выходу, когда голос Салливана остановил его.

– Заплатил? – спросил он у Хоппа.

Вопрос застал врасплох всех.

– Я… – начал было Эб, но Салливан бесцеремонно его перебил.

– Заплати, – повторил он. – Время стоит денег. Этот юноша потратил свое на вас. Значит, пора рассчитаться.

По лицу доктора ясно читалось нежелание расставаться с деньгами. Но голос гостя, ровный, спокойный, без намека на угрозу, проникал в самую глубину сознания, оставляя после себя лишь одну мысль – подчиниться.

С гримасой искреннего несогласия Хопп неохотно выложил на стол горстку серебряных квартов.

Глаза Эба расширились. То ли от страха, то ли от растерянности, Хопп вывалил слишком большую сумму. Обычно доктор платил медными штыками.

В народе обычно говорили: «за три талена можно купить жизнь, а за три штыка разве что гроб.» Ему было интересно хотя бы взглянуть на золотые талены, но столь существенного роста в плане улучшения жизни у него еще не было.

Эб не видел причин спорить с такой щедростью. Ловким движением сгреб деньги и сунул в карман своих шутовских клетчатых брюк. На прощание неуклюже поклонился – вежливость еще никому не вредила, особенно перед теми, кто умел добиваться своего без единого крика.

– Всего доброго.

Не дожидаясь ответа, Эб быстрым шагом направился к выходу, оставляя доктора без денег и с куда более серьезной проблемой в лице Салливана – кто бы он ни был.

Эб видел этого человека впервые, но сомнений не оставалось: такую фигуру он бы точно запомнил. Экстравагантность, уверенность, властность в каждом жесте – явно не простолюдин. Скорее всего, кто-то из высшего сословия Верхнего Города. А может, даже из Совета.

Но размышлять о таких вещах – не его забота. Чем меньше он знал о людях вроде Салливана, тем крепче спал.

Миновав приемную, Эб вышел на улицу.

Край Верхнего Города мало отличался от Старого: те же узкие улочки, вымощенные древним, неровным булыжником, который словно помнил шаги людей нескольких веков назад. Фонарные столбы кривились набок, будто трости древнего великана, который однажды навалился на них всей тяжестью и забыл выпрямить.

Обшарпанные двухэтажные дома мирно теснились по обе стороны улочек, нависая оконными фасадами, словно заглядывая прохожим через плечо. Их крыши, покрытые выцветшей и потрескавшейся черепицей, напоминали Эбу шутовские колпаки – треугольные, с венчающим их перекрестием флюгера, который лениво скрипел на ветру.

Вечер медленно опускался на город. Редкие горожане торопились по своим делам. Лампы еще не зажглись, и улицы утопали в сумерках, как в сером мареве.

Переулок будто бы затаился, спрятался от звуков большой улицы, с которой доносился лязг старых карет и приглушенные шаги тех, кто прогуливался пешком.

Женщина в выцветшем плаще спешила через улицу, прижимая корзину к груди. Двое парней, притулившись у стены, бросили ей пару слов, на которые она даже не обернулась. Другая жизнь. Другая реальность

Временами до Эба доносились обрывки разговоров, стук копыт и отдаленный гул вечерних колоколов, оповещающий о конце дня. Очередной рабочий день подошел к концу.

Холодный ветер резал лицо, заставляя Эба плотнее закутаться в плащ. Но с каждым шагом, отдаляющим его от лечебницы Хоппа, напряжение в груди отпускало. У него своих проблем было предостаточно и без нежданным гостей в лице странного Салливана.

Эб шмыгнул носом, втягивая в себя холодный воздух, и тихо выдохнул.

Пора возвращаться.

Если опоздает, матушка будет злиться. А злой она нравилась ему еще меньше, чем обычно.

Он ненавидел старуху всей душой. Она была самой омерзительной из всех. Порой он ловил себя на мысли о побеге. Просто взять и уйти. Но даже думать об этом было глупо.

Кукольный Дом не отпускал своих игрушек. Куклы могли сломаться, сгореть, потеряться – но никогда не уйти по собственной воле.

Он был рабом. Пусть это называли иначе, суть не менялась.

Кукла. Чья-то кукла. Без права голоса, без возможности сказать «нет». Обреченный работать, голодать, ломаться – но никогда не уйти.

Тех, у кого не было семьи, продавали в Кукольные Дома. Там они превращались в экспонаты для “господ”. Эб сплюнул. Тошно было даже думать об этом.

И никто не возражал. Никто даже не замечал.

Кого волнуют сироты?

Никого.

Эб жил в Кукольном Доме уже одиннадцать лет.

Достаточно, чтобы привыкнуть ко всему. Казалось бы. Но даже он, со всей своей изворотливостью, все еще находил в этом месте вещи, к которым невозможно было привыкнуть.

Он встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. В конце концов, ему жилось куда легче, чем другим. Он знал, когда стоит соврать, кому польстить и как вовремя исчезнуть из поля зрения.

– Надо поесть, – пробормотал он. – Все равно придется всю жизнь вариться в этом котле.

Что-что, а хорошая еда вселяла в него надежду. А благодаря Хоппу – вернее, Салливану – на этот раз у него была возможность позволить себе что-то получше обычной похлебки.

Может у него и не было планов на будущее, но будущее у него точно имелось. Хотя бы такое.

Эб усмехнулся. Кварты приятно оттягивали карман. И он неспешно зашагал по улочке.