Журналист бесплатное чтение

ЖУРНАЛИСТ

Ветер все чаще задувал в оконные щели. В квартире кроме Анатолия и двух детей пяти и семи лет никого не было. Выбитые фонари на уличных столбах не позволяли рассмотреть сидящих в только что подъехавшем автомобиле.

– Опять задерживается, – прошипел капитан. – Что это за мать?

Мальчики в зале нервно ворочались в двухместной кровати. Мужчина, куривший на кухне, был им на самом деле никем. Мать, уставшая от скитаний по съемным комнатам нашла его в каком-то кафе. Через пару недель переехали, и у детей появилась своя кровать, а у матери постоянный мужик.

Но этот хотя бы часто играл, когда было время помогал с уроками, не бил и никогда не кричал. Капитан совсем никогда не кричал, ни на кого. Несмотря на диплом военного училища, в семье он не показывал ни зубов, ни характера, похоже, его вовсе не было…Ему было достаточно любить не получая взамен ни уважения, ни преданности.

Когда он услышал внизу захлопнувшуюся дверь автомобиля, а затем знакомый кисло-кокетливый веселый голос, будить детей он не стал… А скандалить, ну это последнее дело… Он продолжал молча лежать в своей кровати возле открытого окна.

Выходя из машины, женщина вильнула всей своей красотой перед владельцем красного BMW и хитро улыбнулась. Она одарила парня благодарным поцелуем за кусок говяжьего мяса и красное сухое вино, затем томно проводила взглядом до руля. Дожидаться исчезновения кавалера она не стала и уверенным шагом направилась к подъезду. Внезапно прозвучал глухой удар о землю. Следом еще один. Пф…пф.. И тишина. Сквозь тьму раздался резкий детский плач…

На земле не было ни снежинки. Затяжная осень обычное дело в последнее время. Ударив ботинком по луже молодой человек неудачно перепрыгну лужу подскочил к своей спутнице и коллеге.

– Сколько сбросил? – Поинтересовался Иван небрежно поправив рюкзак сползающий по правому плечу.

– По версии следствия, в ночь на 21 ноября 2009 года Анатолий Харкин сбросил с восьмого этажа дома в Москве двух мальчиков, – Лена отчеканила вызубренную новостную ленту. Молодые люди резво поднялись по ступенькам ведущим к входу в здание телецентра. Девушка улыбалась, тема явно сулила хорошие дивиденды в виде рейтинга и бонуса перед праздниками от директора программы, Михаила. Одна беда – всеми любимый корреспондент никак не мог уловить суть дела.

– Зачем таскать с собой блокнот если ничего в него не записывать? – Леночка улыбнулась, но улыбка эта не могла понравиться. Такой улыбкой бьют, а не одаривают.

– Это все мой почерк. Я люблю блокноты, но как только что-нибудь начну в них писать, приходиться выбрасывать, из-за этих каракуль весь шарм пропадает. Сейчас зайдем запишу.

– Сбросил с восьмого этажа двух мальчиков. Дети выжили, но получили серьезные травмы. Согласно заключению судебно-медицинской экспертизы, Харкин был вменяем на момент совершения инкриминируемого ему преступления.

– Инкри…, чего?

Двери захлопнулись и молодые люди продолжили чеканить шаг внутри здания по бесконечным в 11 утра коридорам телецентра.

Иван любил свою работу, работу в пути, без перерывов и выходных, когда 11 утра – это несусветная рань, а два часа ночи время для мечтаний в редакции и чистого спирта. Журналистика – не профессия, это стиль жизни. Научиться этому, как и писать первоклассные полотна – невозможно. С этим даром к любопытству либо рождаешься, либо нет. Научить спрашивать нельзя.

– Кофе пить пойдешь? – старался молодой человек сменить тему. Быть журналистом, не значит быть им всегда. Иногда, очень хочется кофе и сигарету.

– История может выгореть, если да, ехать нужно чуть ли не сегодня?

– Где этот Тимур? Как раз сотку должен. Пойдем кофе пить, покурим, посмотрим.

– Не было вчера его, – и после короткой паузы Лена добавила, – мне тоже должен.

Слегка ускорив шаг они свернули к центральному коридору телецентра, а там прошмыгнули в местное кафе «Гурман ТВ». Гурманы здесь разве что выпивали по ночам после скучных дневных часов нежно перетекающих в ночные. Алые стены, словно кровь интервьюируемых в здешних декорациях героев, задавали темп и настроение беседам. Здесь выпивали по ночам, журналисты, операторы, монтажеры, режиссеры и продюсеры. Выпивали во время ночных смен, во время оставшихся до выезда на съемки часов. Здесь праздновали начало и конец программ и шоу, отмечали удачные эфиры и репортажи. Искали вдохновение и придумывали новое, то, о чем будущий зритель еще и не догадывался. Здесь развивались нешуточные сопротивления коллег с различных телеканалов и редакций, многократно проигрывались сюжеты самых фантастических романов и триллеров, среди этих черных диванов, расшатанных стульев и посыпанных пеплом столов жили самые свежие интриги и сплетни телецентра.

Молодые, но уже повидавшие на своем веку журналисты пили с утра разве что кофе, сплетничали, писали свои тексты и много курили. Кафе при телецентре, как столовая при заводе. Удобно с самоопределением и безошибочно. Пираньи все, без исключения. У всех проблемы с деньгами, временем, личной жизнью, совестью, а значит и с памятью.

– Два детских трупа, какой-то чернухой адской попахивает. – Заметил Иван закуривая очередную сигарету. Первая для разминки. Вторая, чтобы начать беседу, а дальше, как пойдет, главное не забывать запивать кофе. Выехав с десяток-другой на съемки с огромной видеокамерой, не помещавшейся в стандартную сумку и засветившись на экране с этакими волнующими словами: такого-то числа, прямо на этом месте было совершено…а дальше как у писателя с Рублевки, выбирай, чего душе угодно: изнасилование, кража, убийство, покаяние, мошенничество или любая другая неприятность, обеспечивающая телеканалу «респект» в виде рейтинга, а журналисту немного выше среднего зарплату в конце месяца, можно считать себя успешным. И чем лучше эта «любая другая неприятность», тем выше респект, и тем больше кофе можно заказать в «Гурмане», и курить свои сигареты, что для успешного журналиста чрезвычайно важно.

– Да нет там трупов, оба выжили. Ехать надо. Пиши давай заявку.

– Что же за жуть-то такая, эти тонкие сигареты. Зачем купил!? Ну что там? История же так себе. Куда ехать говоришь?

– Эта жена его, она из Владивостока. У нее там и семья, и подруги. Она переехала не так давно, сейчас снова во «Владике». У нас тем нет. Послушай: старуха в Вологде хотела поделить дом, в итоге помоями до потолка залила соседскую комнату. Будешь снимать? – Ваня отрицательно покачал головой….

Темы в журналистике нужны, но искать их особо никто не хочет. Есть, конечно, исключения, а по большому счету нудная монотонная работа по рытью чужих проблем на просторах интернета. Заходишь на сайт какой-нибудь сель-советской газеты и начинаешь смотреть все за последние недели две. Те кто пишет это, тоже зачастую откровенно врут, чуйка появляется через год продюсерской работы. Нужно отделять зерна от плевел, к тому же надо понимать, прозванивать истории придется тоже тебе, то есть находить телефоны и договариваться с персонажами из статьи. Звонить им, умолять, чтобы приняли. Если сделать это нереально, лучше тему даже не заявлять, сам потом не разгребешь.

– Мать второй год пытается вернуть дочь..

– Откровенное дерьмо…

– …но она пьет сутками, из этих.. – подметила Лена, смачно затягиваясь сигаретой, – «комсомолка» ей дозвониться не может, так бы я тебя, епты, отправила уже. Я бы с тобой даже во Владивосток слетала к этому капитану, – вернулась Лена к первой теме с выброшенными детьми.

– Втроем не пустят. Оператора местного точно дадут, материал понимаешь ли неудачный априори. Что там копать? Владивосток далеко, темы ближе искать надо, все равно денег не дадут. Что-то нужно придумать..

– Да возьми уже мои. Такую мину состроил, словно говно закуриваешь. Напишешь на пару абзацев.

Лена была симпатичной тридцатилетней женщиной с двумя детьми, успешным, вроде, мужем и двухэтажным ипотечным домиком за городом. При этом слово говно она произносила с таким выражением, что коллеги-мужчины не стесняясь могли с наслаждением комментировать при ней любые части женского тела.

– Да зачем? Псих скинул двух детей. Мать в отказку пойдет, даже встречаться не будет, пуговица, – т.е. скрытая камера, спрятанная под видом пуговицы в специальном, уже провонявшем от нескольких разных спин жакете. Этот способ добычи информации для журналиста столь незаконный, сколь и регулярно используемый, причем доведенный Иваном до уровня священного обряда. Косяков не было, а значит все дорогие друзья по несчастью, не желавшие оказаться на телеэкране, давно уже записали одну-вторую программку для своего домашнего видеоархива со своей физиономией и вяло оправдывающейся речью и пытаются, видимо, что-то отсудить бог весть знает у кого. – Не поможет пуговица, говорю. Да и зачем. Никто же не смотрит, даже на федеральном. Лен, ехать черт знает куда, суда не будет пол года, не получим разрешение на интервью с этим Заркиным.

– Харкиным, – зерко поправила Лена. Темп с каждым глотком наростал.

– Эээ..тебе нравится потому что командировок у тебя давно не было, а такими темпами и не будет. Да и зачем они, спрашивается тебе сдались? То Хабаровск, то Владивосток. Чушь собачья. Только бюджет впустую истратим. Зачем?

Очередь за безымянным кофе наконец-то подошла. В столовой официанты не предусмотрены. В «Гурмане» тоже. На работе журналист должен подавать себе кофе сам.

– Американо пожалуйста, с молоком…. без совести.

– Слушай ты заявку написать просто можешь? Напиши сегодня, – забирая кофе, уже не надеясь, на глубоком выдохе на показ…., она уже начала искать, куда бы присесть.

– Хорошо.

Мы сели за свободный столик у стенки и Иван наконец-то скинул обвисший пепел. Он очень любил это место, когда здесь никого не было, не считая долговременных завсегдатаев, что много лет не покидают здешние стены. Попасть сюда – дано не всем. Правда зрителям как-раз за вход даже платят деньги. Героям ток-шоу зачастую тоже. Платят всем. Никто не приходит сюда по зову сердца, но иногда, некоторые, не уходят домой даже когда работа завершена, им нравится здешняя атмосфера, им думается в этих стенах лучше, чем где-либо и никто дома не ждет и не радуется им так же сильно, как дружественные коллеги по цеху, столь же беззаботно бродящие по ночам по телецентру. В той редакции, где они работали, таких было не много, но они были.

– Писать заявку..нет смысла, – продолжал журналист отстаивать свою позицию.

– Суд через неделю назначили, быстро не находишь?

– А эфир через 5 дней. С мужиком не поговорить, что слушать – это не я – это жена?! Жена в истерике сейчас… где ее искать? Ее адвоката даже не найти за неделю.

– С адвокатом связалась.

– С его? Понятное дело

– С ее.

– Ну и что? И ради одного синхрона (интервью) мы во Владивосток полетим? И она скажет: ах ну зачем жила я с этим подонком?

Глубокий вдох никотина, и просто белый дым.

– Или с его стороны: а я их не выкидывал они сами вдруг упали. Или жена выкинула? Или сосед? Или любовник?

– Да нет, он говорит детей на улицу никто не выкидывал.

– А переломы и синяки они в лифте получили? Учитель физкультуры постарался..

– Мать хочет 700 долларов за интервью…на них ни царапины, 9 этаж. Сразу выписали.

– …….

– А я тебе о чем говорю.

Редакция документальных расследований располагалась на втором этаже в левом крыле телецентра.

Интересные дела журналистам такого толка попадаются, но редко. Зачастую любой интересный материал уже кто-то разрабатывает, и начинается не творчество, а гонка на опережение, выхватить здесь, обмануть там, снять по приличнее, что-нибудь реконструировать и вперед, накидал текст, озвучил, отсидел часов 8 в монтаже и готово. Отоспался и все по новой. Все сначала. И так каждый день. Но в этот раз тема была действительно стоящая, с изюминкой, вероятность того, что коллеги тему слили не дочитав до конца, была огромная. Тема-то на самом деле не очень, – размышлял сидя на диване у окна Иван. – Но Ленка-то у меня все-таки баба не промах. Подметила для себя. Профессионал.

– Курить пойдешь?, – они вышли из редакции.

Сразу за углом была курилка. Все важные вопросы обсуждались именно в ней. Курили часто. Все. Иван обычно курил без остановки. Журналисту часто приходится говорить по телефону. У Ивана же после работы в газете сформировался некий комплекс – не звонить по важных делам при коллегах. Раньше новость просто могли спереть коллеги с соседних телеканалов, сейчас же при отказе героя, козлом могли посчитать тебя. Именно поэтому многие выходили и просто курили, а Иван брал с собой телефон, отходил немного и звонил своим будущим жертвам.

– Ты мне сотку должен, – крикнул он вверх по лестнице, уже пытающемуся развернуться Тимуру.

Тимур был его коллегой по программе, но был известен не своими удачными репортажами или громкими расследованиями. Нет. Он занимал деньги часто, с поводом и без, и не отдавал практически никогда. Профессиональный должник. Таких не любят, но почему-то работают вместе. Чем меньшую сумму он был должен, тем шанс вернуть честно нажитое был выше. Ивану он был должен всего сотку, от того, тот никак не унимался.

– Сотку гони, бизнесмен!

– Сотки нет, держи сигареты, что это ты такой веселый?

– Не твое дело. Сотку давай!

– Я же тебе сигареты отдал, почти новая пачка.

– Ты мне и сигареты должен был. Гони сотку.

– Да пошел ты Ваня в жопу.

Один задумался, второй промолчал. Конфликт исчерпан. Выкурили по две сигареты. Было уже пол второго. До эфира оставалось меньше пяти дней.

Из-за двери уже слышались крики, – мне графику для программы когда заказывать?!

– Так вторник же еще, полный комплект забрать успеем. Летучка только сегодня, Жень, че он хочет? – нервно, оправдываясь, обращался шеф редактор программы «Расследование» к стареющему руководителю, защищаясь от нападок режиссера. Тот говорил по телефону, на другом конце была родная Франция, на этом конце провода сплошная желтуха и бестолковые расследования без финала, и он редко отвечал младшим коллегам по таким пустякам.

Вовка же, программный шеф-редактор дать в морду не мог… точка. Но был при этом отличным собеседником, если конечно, эфир не подгонял.

Ленка живо поздоровалась со вторым редактором Алиной Савриковой, они расселись за компьютеры, живо раскрыли множество информационных окошек и были готовы отчеканить аннотацию к своей новой теме. Тем было не много, как и идей и времени, которое давали нашей новой экспериментальной редакции, пришедшей на смену лидеру будничного вечернего эфира под командованием Натальи Шемплиной. Правда название на первое время решили оставить прежнее. Чтобы не отпугивать потенциального зрителя, уже привыкшего.

Из корреспондентов был только Ваня, да Толик, и еще какая-то девушка, но с ней никто еще толком не познакомился. Звала покурить, но Ваня отказал. У нее ж не было. А он не дурак. Звали ее Светка.

– Во вторник эфир. Темы пока не утверждены. Есть идеи, коллеги? Олег Данилович звонил, ему верстка нужна на две недели вперед.

Олег Данилович был большой шишкой на телеканале, отвечал за социально-важные программы, к которым относились и «Расследования».

– Мать второй год пытается вернуть детей в Саратове, – отчеканила Светка. Ей, видимо, так хотелось поскорей проявить себя, что мыслям об этом, она уделяла гораздо больше времени и внимания, чем поиску интересных тем.

– Ну-у, – затянул редактор, – Свет, это случайно не та мать из больницы?

– Она говорит, не справедливо все это?

– Да зачем нам, господи, шизофреничка!, – выкрикнул из-за своего углового стола Володя. – Пральна говорю, – кинул он в сторону Ивана?

– Пральна, – на его манер согласился тот, – тут случай интересный есть, – в кармане уже было припасено…

То, что тему нашел продюсер, говорить конечно нужно, да не обязательно. Найти хорошую тему – дорогого стоит, отснять – еще дороже, но помнят обычно того, кто раскопал, либо того, кто в кадре, потому никто из полевых корреспондентов выдавать первоисточник не спешил. Иван искренне коллектив любил, но биться за каждого рублем был не готов, не из-за денег, из-за принципа. Из-за карьерного роста, и о том, что тему нашел не он умолчал.

Тема прошла. Было в чем разобраться. Вопрос даже не в том, кто выбросил детей, а падали ли они? И если да, почему на них ни царапины? Что происходит в этой семьей? И для чего жене клеветать на мужа столь изощренно? А может быть дети и впрямь родились в рубашке? Получается, сразу оба ребенка? Иван продолжал писать заявку прямо на летучке.

Тему Светы закрыли. Связываться с больными на голову – последнее дело. Снять так, чтобы зритель ничего не заметил, конечно, можно, но если до сути докопается начальство будет скандал. От таких тем журналисты стараются побыстрее откреститься, они бьют по репутации…Пустышки.

Первый шаг зачастую начинается с комментария официальных властей. Нужна информация, чтобы начать дальше насаживать на нее журналистское мясо, нужны факты, которые уже после можно либо исказить, либо подтвердить, либо поставить под сомнение. Найти истину? Возможно, но не первостепенно. Нужно увлечь зрителя, рассказать интересную историю. Существует ли разница между правдой и историей, рассказанной редакцией? Возможно. Важно ли это? Зачастую да, но не первостепенно. Нужны респекты, большие респекты, иначе вы никому не нужны со своей правдой.

Съемочная группа выдвинулась уже через два часа после летучки. Иван, по его собственным словам, ненавидел планировать и снимать в один день, но что поделаешь, когда в руках реальное расследование, а не пустышка.

У каждого корреспондента есть свои любимые операторы, инженеры. Ивану же удалось построить отношения с большинством из технической группы. Когда тебя не толкают сзади во время интервью с просьбой заканчивать, вопросы задавать все-таки проще. А подобные толчки случаются. Не редкость, когда технический персонал, откровенно считает новоиспеченных журналистов олухами и не принимают в профессию. Особенно, если корреспондент начинает хвастаться своим профильным дипломом и своими оценками. Ведь профессия начинается немного с иных вещей.

Представители МВД, следственного комитета и другие официозные структуры интервью на темы, которые нужно распиарить дают легко. Они же сами сливают одни расследования и стараются замалчивать остальные. Система работает сложено, а журналисты роют откровенно плохо и тут в дело вступают настоящие акулы пера. Пресс-службы разных комитетов и учреждений. Спасли из горящей избы бабку – пожарники позвонят в районную газету, те с радостью напишут об этом после телефонного разговора, в интернете найдут подходящую картинку – вуаля – статья готова. Далее эту статью прочитают местные телевизионщики и если они не совсем лентяи договорятся об интервью с пожарником, но будут с радостью довольствоваться и личным комментарием сотрудника пресс-службы. Съездят домой, возможно найдут бабку, но скорее всего просто снимут дом, расскажут историю прохожим и попросят их пересказать ее на камеру. Местный сюжет готов. Дальше телевизионщики уже федерального масштаба подхватывают новость. Нравится – едут снимать сами, ищут бабку, свидетелей (реальных или нет), соседей. Общаться особо никто не хочет, поэтому в дело вступают скрытые камеры, подставные бабки, уговоры, угрозы и благодарности. Если же материал не очень – берут готовый материал, доберут местными психологами, юристами, экспертами – федеральный сюжет готов. Если тема откровенное говно – проехали и забыли, а бабка остается известной только в своей губернии. Но никто ей на самом деле все равно не может. Иван в таких случаях частенько говорил, – наша задача информировать, а не помогать. Мы бойцы другого назначения и фронта.

С новостями поинтереснее, как правило и работают пресс-службы покруче. Тогда уже федералы могут узнать информацию наравне с местными СМИ и приехать сами во время происходящих событий или нанять журналистов из местных редакций. По разному бывает.

Другой способ появления новостей – так называемый звонок друга, когда в редакцию обращаются реальные люди со своими историями, которые оказываются интересными. Но это нонсенс. Психи звонят, но тоже не часто. Нормальные – не психи, чтобы звонить на телевидение и рассказывать о своих проблемах. «Мы поможем Вам решить вашу проблему» – золотая фраза журналистов. Она ничего не значит, и большинство людей это уже просекли, от того открывать чужие двери и получать комментарии на интимные вопросы становится все сложнее.

Но факт остается фактом, все новости, которые выходят в газетах, на радио или телевидение – это новости, которые создает для нас государство. Первый источник всех новостей в 90% случаев – пресс-служба, и не важно, президентская или усть-задинского жэка. Это новость, и обывателю у телевизора она теоретически может быть интересна, а кто его знает, что принесет для канала большие респекты.

– Кто-нибудь будет кофе? – поинтересовалась милая брюнетка в форме, проводившая нас в кабинет следователя. – Виктор Павлович будет через 5 минут.

– Отлично, мы пока выставим свет, а кофе, – Ваня оглянул съемочную группу, – пожалуй три чашки. Спасибо.

Секретарь захлопнула дверь, а группа начали выбирать точку съемку.

Интервью длилось почти час. В других обстоятельствах оператор с инженером уже убили бы корреспондента, но тут дело было из интересных. Они узнали факты, Иван что-то второпях успел записать в блокнот на обратном пути в промерзшей газели, теперь начиналось, как в таких случаях обычно кажется, настоящее журналистское расследование.

Итак, – он проматывал у себя в голове интервью, – что нам стало известно. После того, как Ирина, а так звали мать двух детей, услышала детский крик под окнами своего дома она, с ее слов, сразу же подбежала к углу дома и увидела своих ребят, лежащих на асфальте, после чего страшно заорала. Приятель, ее подбросивший кинулся к ней и увидев произошедшее схватил обоих детей и положил их на заднее сидение своего автомобиля. Дети, как они рассказывали были в шоке. Да и они тоже. Далее, не выясняя причин произошедшего, они рванули по дороге ведущей из города и уже на кольцевой дороге притормозили возле поста полицейской дорожной службы, где рассказали о случившемся и вызвали скорую. Спустя пол часа детей забрали в ближайшую больницу, где на их телах нашли несколько ссадит. Спустя час, мать забрала детей и уехала к подруге. В это же время, спустя практически 4 часа после случившегося в квартиру ее сожителя Анатолия Харкина постучали полицейские. Мужчина был дома, сонный и не пьяный. Несостоявшегося детоубийцу скрутили со всей жестокость, как было написано в протоколе, он не сопротивлялся и был в легкой прострации, не понимая, что происходит. Важный факт, когда он выходил из квартиры в наручниках в сопровождении полицейский он окликнул детей, тут дверь и закрылась.

На допросах он все отрицал. Не вешал вину за содеянное на жену, потому как никак не мог понять, что же на самом деле произошло, потому как о том, что с детьми все в порядке ему сообщили на первом допросе. Он рассказывал, что жена последнее время гуляла, и часто. Говорил об этом не охотно. Никому не хочется рассказывать о том, что его жена шлюха. Детьми она не занималась и ему приходилось играть роль и отца и матери, а с его работой в вооруженных силах это было не просто. С деньгами тоже были проблемы, от того, жена и пустилась во все тяжкие. Версию о невиновности Николая, говоривший с нами следователь хотел развивать и далее, вот только подозреваемого забрали военные из их, военной прокуратуры. На этом его расследование и закончилось. Из-за причастности Николая к вооруженным силам именно военные теперь занимаются и расследованием и судом.