Замысел бесплатное чтение

Глава 1

Что ожидало нас в попытках переиграть судьбу, где наши стремления в этом были разрушены. Противоречиво, – и, да и нет, вера и не вера, что мы хозяева собственных жизней. Мы добровольные изгнанники из мира благополучия и гармонии. В нашем образе жизни не стало многих человеческих понятий, подобно таким, как, любовь, надежда, вера, честность, преданность и справедливость, радость… теперь, где они!? От заката до рассвета скитаясь, вредим друг другу в уличных потасовках. Все пропиталось агрессией, кровью и предательством, а обстоятельства неизбежно вели нас к пропасти. Где те возвышенные честь и благородство. Где найти то место, где нет лицемерия и лжи? Как пить дать, такого места нет, и не избежать тяжелых испытаний и от самих себя нам не сбежать. Сами по себе и мы в ответе лишь за свои поступки, перед собою, перед совестью, если б только она была…

Я один из миллионов, – гордых, наглых, и бессовестных, дышу и живу улицами, но мечтаю о чем-то ином, дарующим свободу выбора, возможность построить будущее, создать семью, так как я захочу со всеми благами, которые только могут быть. Есть среди нас те, кто отрекся от путей и целей, поставив на себе крест, парни, живущие одним днем, всегда на грани, идут на риск. Нет идеала среди нас, плохой ты или хороший не имеет смысла, это понятие относительное, итог наших действий в корне зависит от ситуации, интереса или выгоды. У каждого из нас свои недостатки и качества. Каждый ли из нас берет от жизни все, что захочет, то, что считает достойным себя? Нет, не каждый, он то – берет, что принадлежит тому-другому, так как не смог достичь этого сам, по разным причинам, а может просто из-за лени. Все ли из нас слушали взрослых и грамотных людей? И снова нет, не все. Мы слишком уверенно правы, и не ставим под сомнения собственное мнение. Слепцы, уверенные в решениях и действиях, ведущих большинство в тупик, из которого не многим удается выбраться. Ошибки, допущенные нами, влекут за собой непоправимые последствия. Мы молодое поколение, большинство из нас – грабят, избивают, унижают, и даже убивают, и считают себя сильными, презирая своих жертв. Скажи, ты себя восхваляешь? А я за свои деяния, ненавижу себя, потому как допускал произвол и позволял другим вести себя по-зверски. Я сильных разделил бы на две категории: первые сильные, сильны телом и духом, справедливы и непоколебимы, не одобряющие тех, кто губит других, и тех кто, сдаются. Вторые, – якобы сильные, смехотворны, и слишком громко называть их сильными. Это скорее зайцы, трусливые зайцы, под маской сильного, а чтоб этого зайца не уличили, он ломает более слабого, чтоб все другие считали его сильным и могучим.

Находясь на переломном моменте своего молодого возраста, если б мы до конца понимали суть жизни в её полном смысле, то могли бы избежать многих печальных финалов, и не допустить беду, что цепочкой потянула за собой другую, вереницей закружа кого-то в петлю. Если б в этом моменте мы знали истинные ценности взамен ложным, сверхамбициозным, может тогда, все было бы иначе, чем есть сейчас. Но как прийти к этому не пережив на своей шкуре, не прочувствовав. Все расставило время, череда ошибок и поступков. Позади 90-е… Время хаоса, когда процветал – бандитизм и беспредел, насилие и кровопролитие. Шли 2000-е, и вроде притихло. Но в нашем провинциальном городе привыкли к такому течению жизни, к той повседневности. Людские умы оставались в прошлом мышлении, так уж был сложен наш менталитет. Где воровские понятия смешались с человеческим миропониманием, а в основе этих неписаных законов придерживались отдельные пацанские группы.

В то время 1991 года, когда Толе еще шёл семнадцатый год, судьба впервые свела его с Лёвой Кипишем. Толя, – амбициозный и полный сил по-взрослому мыслящий юнец, хотел стать бандитом. Почему он хотел быть бандитом? Потому что это тянуло его неким запретом, он считал это своим, это было на уровне страсти и романтизма. Этакая интрига, игра, которая его завораживала. Игра, правил которой он пока еще не знал, так же как мало знал неписаных законов. А повзрослел Толя действительно рано, когда отец погиб, ему только исполнилось четырнадцать, и на плечи юного Толи Баркова, легла ответственность. Он помогал матери, и занимался воспитанием младшего брата Максима, и подрабатывал по выходным. По своей сущности, Толя боец, и мог легко реализовать себя в любом направлении, он плотно занимался спортом, не курил, и не пил, и не приветствовал наркотиков, о которых был наслышан. В его годы, у Толи была довольно развитая мускулатура. Среднего роста, смуглый на вид парнишка с темно русыми волосами и короткой стрижкой, выразительными серо-зелеными глазами, харизматичной внешностью всегда привлекал внимание противоположного пола.

Что же касательно Лёвы Кипиша упомянутого выше, то он был его кумиром, объектом для подражания, тем, кем Толя хотел стать. Часто занимаясь с друзьями на спортплощадке, он наблюдал, как Лёва со своими верными братками откуда-то возвращался. Дерзкий и не пробивной Лёва с качествами бесспорного лидера. Наблюдая за ним Толя, видел превосходство и безупречность. Этот мужик опять сорвал куш! – думал он. Толя и его друзья, Андрей Галиев, Саня Матвиенко и Женя Смирнов провожали взглядом проходящих от машины до подъезда местных бандитов. Округа прекрасно знала, чем промышлял Лёва Кипиш. Толя равнялся на него, его не отпускала эта тяга – «азарт, риск, и бабки».

В середине дня чаще всего Толя хозяйничал по дому, пока мама была на рабочей смене. Как и всегда он со своим приятелем Сашей Матвиенко находились у него на квартире, а точнее они торчали на балконе, оглядывая двор с высоты девятого этажа, где внизу ходили люди и играли дети. Друзья думали о том, кого и где сегодня можно будет отоварить, и мечтали о своей другой жизни… не здесь. Снизу исходил звук бензопилы, где бригада рабочих срезала заросшие ветками деревья, по свежеспиленным стволам лазила детвора. В воздухе висел запах опилок тополей и клена.

В одной квартире с ними был и младший брат Толи – Максим, он сидел в зале и рисовал, парой поглядывая в их сторону, любопытство взяло вверх над мальчиком, и он уже стоял на пороге, держа тетрадь и фломастеры.

– А над чем вы смеетесь? – спросил он, считая, что здесь происходит что-то гораздо интереснее. Ребята недоумевали от вопроса, ответить на него было сложно, так как обсуждали то чего ему знать нельзя.

– Макс! – обратился Толя к брату. – Я не могу тебе рассказать, потому что детям твоего возраста это знать не положено! Ты закончил рисунок? – добродушно добавил он.

– Нет! – обидно ответил Максим. – У меня лицо папы не получается! Я забыл, как он выглядит! – тоскливо ответил он.

– Шкет, иди, поиграй, мы тут разговариваем! – прозевал Саша.

– Не смей, с ним так говорить, это братишка мой! – заступался Толя. Максим опустив голову, вернулся на диван.

– Ладно, понял я, пошутил же! – улыбался Саша. – Пойду я тогда, выходи вечером, как договорились! – позитивно добавил он.

– Хорошо! – сказал Толя, и они пожали руки.

Выходя с балкона, Саша бросил косого на Максима и вышел за двери. Толя, присел рядом с братом и смотрел на рисунок, сделал несколько правок в нем и вернул. – Так нравится? – спросил он. У Максима появлялась улыбка.

– Другое дело! – радостно ответил Максим и наклонился на плечо брата, добавил, – Спасибо, Толик!

– Ну, все поднимайся, дисциплина! Пора порядок наводить! – воскликнул Толя. – Чур, я мою посуду, а ты пылесосишь! – проговорил он и шагал в сторону кухни. Максим побросал рисование и рванул вслед за братом.

– Сегодня моя очередь, эй! – возмутился Максим, и опередил брата уже на кухне.

– Ладно, нашим проще! – сказал Толя, посмеявшись. – Как закончим домашние дела, в магаз сходим, заодно прогуляешься! Кстати парк как вариант, там спортплощадка же есть, по подтягиваемся на турнике, а там мама к восьми вернется!

Братья уже стояли на остановке и ждали трамвай, на котором их мама обычно возвращалась. Толя держал пакет с продуктами, Максим был уставшим после изнурительных соревнований с братом, и хотел, скорее, вернутся домой. Несмотря на то, что был уже вечер, на улице было солнечно, люди ходили в майках и шортах и в солнцезащитных очках. Район, где стояла остановка, был усыпан хрущёвками, через пару домов, виднелись девятины в одном из которых они и жили.

Наконец подошел трамвай, двери открылись, и из них выходил народ, среди которых была и мама братьев Барковых. Максим бросился обнимать её. – Мама! – радостно закричал Максим. – Золотые мои! – промолвила женщина, обняв сыновей. – Пойдемте конфет, что ли возьму!? – предложила она, уже направляясь к переходу. – Мам не надо! – отговаривал Толя. – Денег же мало, зачем ты будешь тратиться!? – уговаривал Толя. – Лан тебе сынок, денег всегда мало, хоть мал – малость угощу вас, а подрастете тогда все наши проблемы и разрешите! – ответила она, поставив точку в разговоре, и они отправились до магазина.

Было затемно. Толя с друзьями возвращались домой, и разбрелись по стоящим по соседству домам, он вошел во двор, и остановился на площадке, повиснув на брусьях, немного покачался, слез и присел на лавочку. Была нерушимая тишина, соседи уже готовились ко сну, Толя наблюдал, как попеременно гас свет в окнах. Неподалеку на стоянке все это время стояла тонированная машина марки "Лада 8", серебристого цвета. За все время, что Толя провел там, из автомобиля никто не высаживался, и в салон не садился. Иной раз поглядывая в ту сторону из авто периодически летели окурки, а из окон валил табачный дым.

Толя уже собрался уходить, как услышал звук приближающегося транспорта и увидел въезжающую во двор ауди Лёвы Кипиша. Толя как обычно решил посмотреть, и, запрыгнув на турник, наблюдал за черной иномаркой из которого играла песня Цоя. Лёва припарковался там же где и всегда параллельно тому авто с тонированными стеклами. Вылезая из салона, он говорил с кем-то из восьмерки, из которой вдруг выскочили трое высоких крепко слаженных парней, больше ни говоря и слова, они напали на Лёву Кипиша, пытаясь запихнуть его в багажник, чему он яростно сопротивлялся. – Вы чё суки! – рявкнул он. – Не жить вам падлы! Толя вначале было подумал, дурачатся, как это бывает у большинства мужчин, но видел, что это нападение, и на приветствие старых приятелей это совсем не похоже. С долей тревоги наблюдая за происходящим, сердце юноши бешено билось, и его охватила дрожь. Надо отвлечь их! – подумал Толя, но как, не приходило в голову, и он решил преградить выезд, стволами спиленных накануне деревьев. Толя стаскивал их на дорогу, столько, сколько было нужно, чтобы авто не покинула предела двора. Выезд был один, и это облегчало ему задачу. В одном Толя точно был уверен, на себе они Лёву быстро и далеко не уволокут. После долгих усилий им удалось запихать Лёву в салон лады, машина тронулась с места, проехав какое-то расстояние, и угадила в тупик, так как, быстро разогнавшись, двигалась на высокой скорости. Передними колесами восьмерка повисла на стволах деревьев, буксуя в воздухе. Ведь прежде чем оказаться в западне, никто из них не ожидал сопротивления, не желая быть замеченными, планировали быстро скрыться. Внезапно в стекла, и кузов полетели камни, посыпались осколки, шумно гремел металл. Толя бросался ими с разных мест, быстро перемещаясь по двору и швыряя в авто разновесные камни, не давая чужакам возможности выйти из салона и понять, что происходит. Они не решались выйти, чтоб освободить проезд, а колеса продолжали крутиться в воздухе. От продолжительного шума, еще сначала драки, не успев окончательно заснуть, периодически начал загораться свет в окнах соседей. Кто глядел за происходящим, некоторые уже вышли из подъездов, в основном взрослые мужчины, они медленно шли в направлении автомобиля "Лада 8». Больше они были обеспокоены соседским парнишкой Толей Барковым, и до конца всей ситуации не знали. Чужаки, понимая, что они наделали шума, сдались, и покинули салон машины, прикрывая лица и отмахиваясь бейсбольными битами. Не находя другого выхода, как бежать, скрылись в темноте кустарников, где исчезли, бросив авто из которого выпал Лёва Кипиш, в синяках, ссадинах и кровяных потеках.

Лада стояла на перекрестке выездной и внутренней дорогах. Лёва поднялся, и облокотился на машину, смотря перед собой и никуда. Достал из пачки сигарету, заляпавту кровью на руках, прикурил, и, усмехнувшись, сказал: – Это корыто мой очередной трофей! Лёва ударил по крыше автомобиля, как старого друга. – Ментов не вызывать! – властно объявил он. – Тьфу! – фыркнул седовласый мужчина в возрасте. – Не стоит благодарностей! Когда же это все закончится!? – недовольно сказал тот уходя. – Пацану спасибо скажи! – добавил он. Лёва поднял глаза в сторону импульсивного юноши, которого отпускал мандраж, и чье тяжелое дыхание постепенно нормализовалось. Хромая Лёва подошел к нему, положа одну руку на сердце, а другую ему на плечо, говорил: – Спасибо брат! А Толя довольный собой лишь кивнул головой. – Я твой должник и обязан тебе жизнью малой! Двери моего дома всегда открыты для тебя. Что-то нужно будет, обращайся! – добавил Лёва Кипиш. На этих словах Толю забрала мама и увела, он не пытался сопротивляться, оскорбиться, что он якобы взрослый, нет, он был рад своему поступку, что он спас своего кумира – Лёву Кипиша.

Лёва Кипиш, так именованный в мире блатных, которого на самом деле звали Орлов Леонид Александрович, родился в 1966 году в городе Кургане. Мужчина с зелеными глазами, брюнет с небольшими проблесками седины, невысокого роста, крепкого телосложения, славянского происхождения, русский во всех коленях. Тело мужчины покрывали наколки, сделанные мастерами-зеками, как зачастую принято у блатных, это розы ветров, церкви с куполами и много других значений несущих его историю в криминальном мире. В последнее время Лёва Кипиш стал опасаться своего будущего возраста, тридцати трех лет, потому как в эти года был распят Христос. Ведь на жизнь Лёвы неоднократно покушались, попыток было раз десять, и он часто поддавался суеверию цифре «тринадцать», и считал, что именно на тринадцатую попытку его таки завалят. Первый раз он сидел на малолетке за воровство. Вторую судимость, Лёва получил уже постарше, и заехал по взрослому, за разбойное нападение, он избил много людей, только из-за агрессии и попался. И мало кто знает, сколько таких нападений им было совершенно. Третья ходка была за мошенничество в особо крупном размере, и убийство. В результате расследования, украденные им деньги, следователями найдены не были.

После того как Лёва освободился, после второй ходки, он в 1987 году, нашел лазейку, и ушел воевать в Афганистан, там получил навыки боя, стратегии и весь армейский багаж знаний. Где получил ранение, как физическое, так и психическое, от чего в порыве гнева, слетал с катушек, по трезвому и пьяному рассудку, в зависимости от факторов раздражения. Сидя еще на третьей ходке, Лёва достиг в криминальной иерархии, статус блатного. К этому времени, он имел богатейший блатной сленг, как и хорошо, владел понятиями, и грамотно разрешал конфликты внутри зоны, где зарекомендовал себя, как Лёва Кипиш, который многое решал. Блатной сленг был его основным оружием, которым он владел в идеале и умел убеждать в правоте той стороны, за которую тянул мазу, даже если кто-то из них был не прав, он грамотно ставил ситуацию в пользу, из любого косяка Лёва выходил победителем. Имел большие связи и уважение в криминальных кругах, и многие советовались с ним. До назначения нынешнего смотрящего Студенова Никифора Владимировича многие рекомендовали Лёву Кипиша, но он отказался из-за своих соображений, и из-за своих демонов. Это не входило в его планы, ему было необходимо движение, чтоб самому проворачивать дела, реализовывать свои идеи, как нагреть государство, крупные ювелирки, инкассаторов, сбывать наркотики, и получать прибыль от сутенеров, которые торговали живым товаром.

С той ночи, когда Толя вытащил Лёву из передряги, Лёва Кипиш стал, общаться с ним, пообещав тогда помочь ему в любом вопросе, и помочь если кто-то обидит того. Не то чтобы Толя не мог за себя постоять, просто уже никто не пробовал на него наехать. Все знали, что за Толей Барковым стоит Лёва Кипиш. Сам Толя никогда не хвастался знакомством с тем, но все же, несмотря на то, что Толя и без того был активный и сильный молодой человек, он стал более дерзкий и уверенный в себе. У него и до этого было достаточно друзей и товарищей, но после того, как он получил уважение и покровительство Лёвы, и некие привилегии, Толю уважали все, пытались завести знакомство с ним, втереться в компанию, даже те, кто не был с ним знаком, здоровались с Толей. А сам Толя на фоне популярности, начал влезать в неприятности и во всякие нечистые делишки и справляться с вытекающими из них последствиями. А Матвиенко Саша в последнее время стал искоса поглядывать на друга Толю.