БЕЛЫЙ ШУМ бесплатное чтение

Глава №1. «Комиссионка».

Тот летний день был солнечный и жаркий, что для выходного в Сибири каждый знает большая редкость. Народ из города уехал на дачи и на пляж, а Надя, наработавшись вчера на тренинге аж до зеленого свиста, проспала до обеда и решила никуда не ехать, спокойно пообедать и пройтись куда ни будь по городу. Да, хоть бы и до любимой комиссионки, потому что «гулять совсем без цели, это категорически не мое», как она всегда говорила.

Одела легкий сарафан, удобнейшие туристические босоножки, на нос темные очки, в руки легкую холщевую сумку, и с чувством, с толком, с расстановкой пошла пешком до самой дальней от ее дома комиссионки.

Шла и думала, чего бы там себе присмотреть прикупить, чем себя порадовать? Хотя, конечно, думать так было совершенно бесполезное занятие, в комиссионках никогда не знаешь, что найдешь или не найдешь. Встретить интересную красивую вещь там всегда большой сюрприз, ведь чаще всего там оказываются вещи совершенно типичные, массовые, те, что уже всем надоели. Так что такие радости, как те, купленные ею месяц назад, восхитительные «эльфийские» чайные ложки, из мельхиора советского периода изготовленные на каком-то рижском заводе, такие красивые, что не глаз не рук от них не оторвать, это все же большая удача и случается в комиссионке не часто.

Или вот еще было чудо: маленькие фарфоровые амуры с музыкальными инструментами. Совсем без лейблов, но изумительной красоты и качества работы. Стоят теперь у Нади на полочке у рабочего стола, радуют глаз в любом настроении. Вот посмотришь на них и хорошо! За последний год была и третья «большая радость оттуда». Фарфоровая настольная лампа пятидесятых годов в виде дельфина со светящимся шаром на голове. Ооочень красивая, и работает!

А еще Надя там почти каждый раз по мелочи покупала советский хрусталь, память детства. И потихоньку забивала свои шкафчики на кухне этой «ледяной прелестью». Ну, грел ей душу этот «резной лед» воспоминаниями о детстве и о бабушке. У ее любимой бабулички когда-то стоял такой в серванте, да мать весь перебила. Ну, так уж вышло, что посуда в материнских руках совсем не держалась, и не один сервиз или ваза не выживали у нее в доме и года, и от бабуличкиного хрусталя тоже ничего не осталось. А Надя по ним скучала, и по бабуличке, и по предметам с нею связанным.

Так что каждый раз, идя в комиссионку, она надеялась на что-то хорошее, на «привет любви и красоты» из прошлого, и даже если там этого не оказывалось, ее грело убеждение, что в следующий раз обязательно что-то будет, и это будет приятно. Девять из десяти раз это было не так, зато десятый раз покрывал все с лихвой и потом годами радовал ее « знаковыми покупками». Вот так не особенный, не особенный, а потом раз и особенный день, и это хорошо… за тем она туда и ходила.

Сегодня по всему видно день был не особенный. Обойдя весь магазинчик на три раза, Надя ничего «своего» не нашла. Людей было мало. Продавщицы скучали. Над витринами летала большая как бомбовоз жужжащая муха. Она залетела в открытое окно и теперь никак не могла найти выхода из этого нагромождения шмотья, ношеной обуви, витрин с посудой и винтажной бижутерией. Уходить, почему то не хотелось. И Надя попросила показать ей довольно увесистые настенные часы « под серебро». Они были сплошь металлические, по краю шла довольно выразительная чеканка со сценами утиной охоты. Там были изображены собаки, дядьки в егерских шапках с пером и с ружьями. На обратной стороне часов было клеймо приличного немецкого завода и надпись «100 процентов цинк».

Трофейные что-ли? Подумала Надя. Да, нет, трофейные были бы механическими, а тут батарейка. Она так увлеклась их разглядыванием, что даже не заметила, как бок о бок с ней встал какой-то мужчина, явно тоже интересующийся этими часами. Надя положила часы на прилавок, и он тут же взял их в руки, и как бы между прочим начал говорить:

– А не плохая вещь! Не мельхиор, конечно, но и не совсем уж новодел. Вполне стоят своих денег.

Надя не поняла к кому он обращается, к ней или к продавщицам, стоявшим чуть поодаль, но все же поддержала беседу.

– А вас не смущает, что они не ходят? И починка их может быть еще той головной болью. Смотрите, какое тут хлипкое крепление, почти оторвалось, и его не просто будет вновь аккуратно закрепить. А еще батарейка, тут нужна очень крупная батарейка из шестидесятых, сейчас таких не делают, так что надежды на то, что они пойдут, нет почти никакой.

Ой, зря она это сказала! Продавщицы посмотрели на нее с неприкрытым раздражением, и в воздухе повисло напряжение. А дядька хохотнул, и продолжил:

– Вот и я об этом же подумал. Но, согласитесь, чеканка мастерская. Очень красивая.

– Да, пожалуй, но я предпочитаю функционирующие, а не такие печально мертвые вещи.

– Возможно, вы и правы. Дядька смотрел на нее уже очень внимательно.

Он был высокий и довольно плотный, если не сказать толстый. Гораздо выше Нади, и потому смотрел на нее сверху вниз и нависал над ней как огромная глыба. При этом голос его совсем не выдавал его размеров, словно внутри этой глыбы, был очень молодой и легкий человек. Наде понравился этот контраст, и она улыбнулась ему. Сказала всем присутствующим «до свиданья» и отправилась на выход из магазина.

На улице он ее догнал, и буквально преградил ей путь. «Встал передо мной как конь перед травой», подумала Надя. Ой, не очень то и любила она все эти случайные знакомства, а мужик явно хотел познакомиться.

– Извините меня, что навязываюсь, но как я понял, вы интересуетесь антикварными и полу антикварными вещами. Можно я приглашу вас в свой магазинчик на улице Ленина? У вас есть художественный вкус, а я там как раз собираю вещи для таких ценителей. Вот, возьмите визитку магазина.

Надя непроизвольно взяла визитку, а дядька продолжал тараторить:

–У меня там есть действительно интересные вещицы. Цены я не ломлю, однако хочется, что бы вещи уходили в хорошие руки. А что именно вы собираете? Чем интересуетесь?

– Да, так, я не совсем коллекционер. Скорее спонтанные эмоциональные покупки. Небольшие статуэтки, посуда, иногда, если очень красивый и редкий, – советский хрусталь.

– О, да! У нас все это есть. Разрешите мне представится, Андрей Борисович Грановский. А вы?

– Надежда Михайловна.

– Очень приятно, Надежда Михайловна. Так вы ко мне загляните на днях? У меня есть одна чудная статуэтка девушки- Весны, Вам точно очень понравится, она на вас очень похожа!

– Спасибо, конечно, за комплимент про девушку Весну, Надежда заулыбалась и решила немного съехидничать, но вы не находите, Андрей Борисович, что мы с вами оба уже далеко не весеннего возраста?

–Ну, и что? Главное же что у человека внутри! Можно я вас провожу? Вы не торопитесь?

Надя смотрела на него, и думала: как- то это все с его стороны забавно и так не современно, что даже мило. А почему бы и нет? Дядька вроде интеллигентный, может, будет интересно поговорить.

–Нет, не тороплюсь. Я вот в парк центральный собиралась…

– Отлично! Позвольте предложить вам руку. И он галантно подставил свой локоть. Надя замялась.

– Ой, нет! Знаете, жарко, и неловко. Пойдемте так.

– Как скажите, Надежда Михайловна.

Дальше они шли и болтали. Было действительно жарко, и Андрей Борисович обливался потом. Периодически он доставал огромный как полотенце махровый носовой платок и обтирал им лицо и шею. И в такт их шагам, неспешно, и очень интересно рассказывал про то, как однажды купил старые напольные часы «с боем». Как потом искал по городу разбирающегося в старинных механизмах часовщика, а потом еще искал хорошего реставратора по дереву. Как услышал впервые после ремонта «настоящий голос» этих часов, и сразу влюбился в то, как они тикали. Как дожидался как чуда первой полночи дома с часами, что бы услышать их бой. И какое торжественное и праздничное испытал чувство, когда слушал этот бой, и как в детстве, и считал его удары, словно это были кремлёвские куранты на Новый год.

Надя спрашивала, не будят ли его эти часы ночью, они же бьют каждый час. А он говорил, что наоборот, не может спать, когда у часов кончается завод и они не тикают и не звонят. Понимаете, говорил Андрей Борисович Наде, с этими часами словно хорошее время ко мне в дом вернулось. Как будто они идут, и жизнь идет нормально, они бьют вовремя, и все в жизни вовремя и правильно. Понимаете?

Надя понимала. Ей нравилось, как он все это рассказывал. Нравился этот тонкий, легкий и чувствительный человек в этом теле как гора. Они дошли до парка, посидели там, в тени деревьев на лавочке. Полтора часа пролетели как десять минут. И Андрей Борисович стал поглядывать на часы, беспокоится и извинятся, что у него запланирована встреча, его ждут, а он не хочет уходить от Нади.

Достал другую, уже личную визитку с личным номером. Попросил Надин телефон. Надя опять замялась, и свой телефон не дала, но взяла личную визитку, и обещала на днях зайти в его магазинчик. Прощались скомкано. На самом деле Андрей Борисович, кончено, везде уже опоздал. И потому срочно вызвал такси к парку. Надя пожелала ему удачного дня и успеха в делах, он сказал, что счастлив был познакомиться, и надеется на продолжение знакомства, а потом понесся, как только может «понестись» большая потная гора к ближайшему выходу из парка, куда уже подъехало его такси. Надя еще немного посмотрела ему в след, и пошла в противоположную от него сторону.

Вот и сходила в комиссионку, думала Надя по пути домой. Так хорошо поболтали, а теперь какой то тягостный осадок. Странная все -таки вещь возраст, особенно когда тебе сильно за сорок. Вот как будто и я, и Андрей Борисович тоже, уже видавшие виды экспонаты своей эпохи. И сами, как те часы, из комиссионки, и батарейки для нас фиг найдешь, и крепления уже так себе, а чеканка по-прежнему хороша, и сто процентный цинк от хорошего производителя, и ценник у нас не пустячный, но в целом все очень и очень на любителя.

Мда, прям символично даже « встретились в комиссионке», хорошо, хоть не на свалке. Вот от таких осознаний то и грустно, когда мысль такая печальная про возраст к любой встрече автоматически в голове «прилагается».

Хотя, есть, конечно, и хорошие новости у этого возраста. Теперь мне не нужно выбирать отца для ребенка, только мужчину для себя, и все. Раньше я, выбирая мужчин, смотрела на фактуру, что бы добрый, умный, статный, красивый, атлетичный, не пьет и не курит, и тд, и тп. Гены, семью выбирала. Что бы потом, если вдруг беременеть и рожать, всю жизнь на ребеночка смотреть и любоваться. Чертовски длинный там был список. Который, впрочем, частенько обнулялся до «просто классный секс», если голову от возбуждения сносило. А когда, голова из «сексуальной кругосветки возвращалась», все начиналось по новой : список необходимых качеств, и « за этого не пойду», и «за этого не пойду тоже». Может потому и родила всего одного ребеночка и по молодости.

А сейчас список требований сдулся, и стало так легко!!!!! Легко знакомится, легко расставаться. И лишь бы человек был хороший, для меня самой хороший на данный момент, а не навсегда, детей ведь с ним уже не крестить и не растить. Лишь бы нам вдвоем с ним взаимно хорошо было.

Что бы мне с ним было не скучно, не стыдно и не страшно, а остальное пофиг. Хоть крокодил. И такое опять любопытство к мужикам в этом новом возрасте проснулось, что я вот и в комиссионке и на улице уже знакомиться готова, да хоть у мусорных баков, без разницы! Вот дожила, однако.

Но, есть проблема! Вот, приятный же этот Андрей Борисович, поговорить, пообщаться. А не тянет меня к нему, уж я себя знаю. Полтора часа проговорили как на духу, приятно, интересно, а трусы сухие. И толи мужик прям совсем не подходящий, толи у меня либидо и влечение уже пересохло, пойди, разбери!

А без влечения и либидо, это же только работать вместе можно, дружить, и ничего больше. Ну, не получится ведь даже этого простого минимального набора « не скучно, не стыдно и не страшно». Мда, а он, поди, не только работать со мной хочет. Не тот я «бриллиантовый клиент», что бы меня по полтора часа окучивать и к себе в магазин за покупками приглашать. Ясно же как день, чего он хотел. Мда, не все фломастеры одинаковы на вкус и цвет!

Надя тем временем подошла к мусорке у продуктового магазина, достала визитки Андрея Борисовича, и хотела уже бросить их в урну, но потом передумала, и положила их обратно в сумку. Ладно, решила, чего разбрасываться контактами хороших людей, может, пригодится еще знакомство. Да, и надо зайти, наверно, посмотреть, может у него и правда там магазинчик хороший! Ну, вот как тут влюбишься после 45? Если тебя еще хотят, а ты и забыла, когда кого-то хотела. Все, баста, хватит уже про это даже думать!

На этой довольно часто посещающей ее последнее время мысли, Надя зашла в продуктовый рядом с домом, и накупила себе сладостей, чтобы заесть свои печальные размышления в этот совсем даже не печальный день. И заднемя, выбирая конфеты, твердо решила, что проведет завтрашнее воскресенье на даче при любой погоде! А Андрею Борисовичу ближайшее время звонить не будет, хотя он наверно этого и ждет. Все хватит с меня одного выходного в городе, подумала она. Завтра поеду на дачу, и будет мне счастье!

Глава №2. «Малина, мечты и случай».

Малина была восхитительно зрелой. Бордовые крупные ягоды в капельках воды от недавнего дождя, крупные мокрые листья, немного колючие, но все же приятные на ощупь стебли… от всего этого, а еще от солнечного тепла и вкусного замешенного на запахах множества трав загородного воздуха, в голове было чудное безмыслие.

Остатки каких -то слов немного фонили на краях сознания, но мгновенно глохли как только она у себя во рту раздавливала очередную крупную ягоду об небо языком. Сок стекал в горло, и все это напоминала что- то очень очень ранее в ее жизни. Может время, когда она была еще грудничком. И эта малина и это воспоминание вместе возрождали в ней состояние совершенной нирваны.

Кто вообще жует малину? Думала она, где то вдалеке от себя самой. Это же невозможно! Она же кисло- сладкая! Если жевать – просто кислая. А если вот так раздавливать ее языком об небо, и всасывать в себя не жуя и не распределяя этот вкус по всему рту, то малина именно сладкая, а ее косточки ощущаются как одна сочная масса, которую рассасывать гораздо приятнее, чем жевать.

Да, она любила дачу. И не только за малину, и вкусный воздух. А еще и за костер по вечерам, за жар бани, и запах березовых веников в полутемной парной. А еще за тишину, в которой совсем не было того запорогового шума гудящих приборов и электрических сетей города. Только лай собак, клекот коршунов в небе, шум листвы, да голоса соседских детей время от времени. И это все на даче всегда было так хорошо, так покойно… что казалось, уезжать от туда было самой большой ошибкой ее жизни.

День, проведенный на даче был прекрасен. И, тем не менее, она уезжала. Всегда слишком скоро, и всегда по делам. Ехала в город и думала, как там, у забора осыпается малина, как перерастают свое самое вкусное состояния огурцы в тепличке. Ну, почему, почему лето в Сибири так быстро кончается, а я не могу встречать каждый его день на даче?!

В общем, ей хотелось дом. Дом на земле. А не дребезжащую электрическими шумами катакомбу типовой квартиры в городе, которую она даже мысленно «Домом» своим признать не могла. Но, как совместить свою работу и свою тягу жить за городом она пока категорически не знала.

Так продолжалось уже давно. Все, о чем она когда-то мечтала, уже сбылось. В желанном университете она училась, любить любила, замужем была. Про развод, хорошо зная себя внутри из- за своей профессии, понимала, что все к лучшему. Ну, не было у нее никогда иллюзии, что она жаждет прожить с кем- то душа в душу всю жизнь. Не мечтала она об этом. Зато у нее был взрослый хороший сын, которого она когда то очень хотела и который теперь уже жил своей семьей.

Еще у нее была вот эта, с малиной, старенькая еще родительская дача и такая же старенькая еще родительская машинешка. Была любимая работа и маленькая квартирка в хрущевке. Боль от потери родителей уже прошла. И теперь все о чем она мечтала, это был свой настоящий дом за городом, который по множеству причин она не могла себе позволить.

Позволить не могла, но хотела очень. Это была та самая ситуация в которой все укладывается в схему «да, но», и « но» пока было сильно сильнее чем «да». И все же, она периодически «впадая в свое блаженство» летом на своей даче, прямо видела, как она стоит у своего дома зимой, с широкой снеговой лопатой, в пуховичке, мохнатой ушанке, толстых варежках и валенках. Как в морозном уже почти ночном небе зажигаются над ней звезды, а ее домик приветливо светится теплом и уютом внутри. И скоро новый год, и там ей хорошо.

Мда, и не одной дорожки к тому домику даже в своей «медитативной мечтательной нирване» она не видела. Какой загород? Какой дом? А работа? Кто ее там кормить будет, все же в городе! Мечты мечтами, малина малиной, а оплачиваемая работа есть только в городе.

И тут, как говорится, совершенно на ровном месте в дело вмешался его Величество Случай. Случай пришел буднично, и все его Величие было, как обычно скрыто за маской весьма досадных будничных обстоятельств.

Наша героиня, Надя, Надежда Михайловна, собиралась вместе с подругой в отпуск на черное море. Собиралась, надо сказать уже не первый год, и вот собралась.

Дней в ее отпуске было не много, поэтому любимым поездом поехать было никак нельзя. И хотя летать она боялась, билеты были куплены именно на самолет. Как говорится три недели психологической самоподготовки, потом четыре часа внешне контролируемого ужаса при поддержки подруги и по совместительству опытной коллеги, ты у цели! И, это было одно большое, и как она надеялась единственное, досадное обстоятельство, которая наша героиня собиралась преодолеть ради моря.

Второе досадное обстоятельство подкралось совсем нежданно. Когда билеты и отели были уже куплены, подруга не смогла поехать из-за работы. И наша героиня, которую давно уже нужно представить по имени, а звали ее Надежда, сильно расстроилась, и испугалась, что одна с перелетом не справится. Она уже хотела « вертать все взад», сдавать билеты и снимать бронь с отеля, да и сидеть в своих огурцах и малине весь отпуск на своей любимой даче, как накатил на нее и третий «нежданчик».

Любимый сын заявил, что на время « ее предполагаемого отъезда» он уже назвал на дачу друзей, и им там « вместе с мамой» отдыхать будет совсем неудобно и негде. Так что, мама дорогая, а не поехала бы ты в отпуск! Иначе сама понимаешь, не нам отдыха, не тебе. Ну, что поделать? Обидно, досадно, да ладно. Собрала Надя чемодан и намылилась на море одна.

Глава № 3. «Ночь перед вылетом. Дневник».

Ночь накануне вылета она никак не могла уснуть. Волновалась перед перелетом и перед первым за многие годы отпуском, в который она отправлялась совершенно одна. Годами ее максимальное «одна» были выходные или отпуск на родительской даче, где ей был знаком каждый куст с девства. Ну, не было у нее так, что бы куда-то далеко и совсем одна. Всегда либо с мужем, либо с семьей, либо с любовником, либо с подругой. Самой лет уже ого-го, а тут впервые и совсем совсем одна!

На этом волнении и нервах, в середине ночи у нее случилось то, что давненько уже с ней не бывало. Она называла это состояние «белый шум». Накатило оно на нее внезапно, и все никак не хотело уходить. И тогда, что бы успокоится, она стала писать о нем в своем толстом претолстом дневнике, потому что рассказать об этом было сейчас совершенно некому, а описать и выплеснуть из себя это яркое ощущение очень хотелось. И дневник уже много лет с последнего ее развода был ее ангелом спасителем, когда вот так на нее накатывала тревога, страх будущего, или какое еще сильное переживание или мысли, «которые в голове не помещались», и требовали быть записанными.

Запись в дневнике встала под номером 1453.

«Помню с юности у меня такое было. Я жила в частном доме своей бабулички тогда уже совсем одна. Вернусь вечером после института домой. Пока печь раскочегарю, пока приготовлю еду, поем, уже вечер. И вот так соберёшься воздухом во дворе перед сном подышать, или двор почистить от снега. Выглянешь в дверь из домика, а там за забором лес, и не души. Тишина. Морозно. И я такая перешагиваю порог дома, где моя обувь будто бы не шумела совсем. А тут прям шагну в снег, и оглушительно так кажется в тишине и темноте : хрясь- хрясь- хрясь….Темно, тихо, и снег под ногами хрустит так громко, так отчетливо, так не отвязано. Идешь, а он хрустит при каждом шаге! И удивляешься, иж, хрустит и хрустит! Не перестает!

А потом как -то незаметно внимание уходит от этого звука, потому что он не опасный и постоянный, и все, больше ты его не слышишь, хотя снег под твоими ногами все так же громко хрустит, а ты его больше не воспринимаешь, он превращается в привычный шум, и перестает для тебя существовать. Точно так же как в доме ты давным-давно не замечаешь шлепанье своих тапочек по полу и скрип половиц, и щелкание воды в нагревающихся батареях…

Вот не замечаешь, а потом раз и почему-то, вроде не с того и не с сего, а твое восприятие обостряется, будто твой фокус привычного внимания съезжает на что-то новое, или даже старое, чего давно не замечал. И вдруг ты начинаешь слышать и видеть все вокруг так, как будто оно только что появилось!

Все привычное будто воспринимается вновь, как совершенно не знакомое и еще много чего вдруг слышится и видится, чего не замечал никогда, и тело, будто заново и вновь пытается определить нужно обращать на все это внимание, или нет. И вот несколько минут ты слышишь и видишь мир в таком огромном объёме запахов, звуков, видений, мыслей, ощущений и предчувствий, и при этом как будто совершенно впервые! Что аж дух захватывает.

И в эти мгновения , все обычно «запороговое» появляется перед тобой . Ты и знать не знал, и помнить забыл, что вот так звучат твои собственные шаги, биение твоего собственного сердца, вот так звучит твой вдох и выдох, вот так шумит ветер, вот так трещат ветки на деревьях, вот так шуршит поземка… И столько оказывается звуков внутри и снаружи, на которые мы не тратим свое внимание!

А когда вдруг начинаем тратить, то это похоже на внезапно зазвучавшую музыку сфер, как будто ты вдруг начал слышать космический ветер, звучание планеты, ощущения космоса внутри и снаружи себя одновременно, весь тот вытесняемый из сознания «белый шум», который мы привычно называем тишиной, хотя никакой тишины нигде и близко нет!

Удивительное состояние! И в нем, в голову приходят совершенно неожиданные мысли. Неожиданные мысли и неожиданные шумы. Я бы сказала прозрения и звуки из прошлого или из будущего, что в общем, в каком- то смысле, почти одно и тоже. И ты слышишь себя и мир вокруг в такой полноте, как обычно не бывает.

Вот звучат твои шаги, и вдруг, раз, и где- то рядом ты слышишь еще какие-то шаги, и еще одно дыхание, и еще одно биение сердца. Оглядываешься, а никого рядом нет… все это видения, звуки, быстрые мысли какие-то неуловимые, фантазии или не фантазии, кто их разберет? И летят они в голове с огромной скоростью, и не упомнишь, не разглядишь их в подробностях все и о чем.

Многим кажется это не возможно, а я вот периодически попадаю вот в такое состояние обновления своих «настроек», повышенного внимания к реальности, где недолго функционирую в совершенно другом режиме психики. Все же наука так мало еще об этом знает…

Вот реальность неуловимо изменилась, а нечто непроизвольное в нашей психике стало обшаривать ее в удвоенном или даже утроенном режиме внимания, заново и вновь, как совершенно новую и никогда до этого не видимую и не слышимую. И вот в том состоянии обновления «настроек внимания», да, мне кажется, возможно, возможно услышать нечто от тебя далекое, но к тебе приближающиеся. Отсюда потом и дежавю, когда предчувствие сбывается…. И, хотя это конечно не научно пока, я чувствую и знаю про себя это именно так.

Я вот только что слышала приближение незнакомца, слышала его шаги, биение его сердца, так далеко от себя слышала, что обычным слухом и не услышишь. И еще, вот прямо сейчас, я чувствую, как уже бывало, приближение к чему-то значимому для меня, хотя к чему, понятия не имею. И страшно. Мне очень страшно, так боязно, что случится, а еще больше боязно что не случится. И, никакого сознательного желания к этой встрече я сейчас не испытываю! И в то же время хочу ее.

У меня через несколько часов самолет, я не спала еще, и я не в лесу и не на даче, где со мной обычно это бывает. Но у меня прямо сейчас «белый шум», и я пишу о предчувствии в нем в этот дневник, потому что пытаюсь успокоиться, объяснить самой себе что происходит, и тороплюсь отдохнуть хоть немного перед поездкой, и ой, как же этот «белый шум» сейчас некстати!

Может, выпишу и усну? Может это лихорадочное состояние успокоится от этого? Ну, правда не вовремя, и так нервы перед полетом напряжены и тут вдруг «белый шум»! Совсем с ума сошла. Предчувствия эти, шаги чьи- то вдалеке слышу! Да еще такие интересные шаги, лёгкие какие-то, я такие в зоопарке у клетки с медведями слышала. Это они, медведи, так ходят, большие вроде грузные, а идут легко, быстро и почти не слышно. А бегут так и вовсе как будто парят…. хотя дыхание человеческое при этом слышу. Медведи дышат иначе. Странно, это все.

Бессознательные вещи какие-то со мной творятся, и сознание все такое нараскаряку! Или только чудятся мне все это от недосыпу, страха летать и волнения.

Ой, да, что с того сознания взять? Разве сознание, «я», понимает что-то про глубинные желания, предчувствия, или про большую настоящую реальность? Да, до него всегда доходит потом и долго, как до жирафа. Оно же только одна из ограниченных операционных систем нашего тела, которая не главной, не ведущей никогда не являлось. Так что, да, я запомнила и записала предчувствие. Запомнила и записала, что были чьи-то шаги… парящие такие, как у медведя.

Ох, как же со всего этого переключится – выключится?! Забить сознание «текущими вводными», например, размышлениями над тем курицу или рыбу взять в самолете на обед? Или еще начать думать, как не забыть в самолете специальным образом дышать, чтобы мои тренировки по «преодолению страха летать», не пошли уж совсем коту под хвост из – за паники, которая реально может полыхнуть во мне на первой же воздушной яме…

Ой, нет, ничего не выходит! Не переключается! Обычно, мое сознание молчит «в белом шуме», а тут все смешалось, и так тягостно!!! Тягостно, когда и то и другое одновременно!!!! Как же я все -таки боюсь будущего, и как же я устала…».

Эти местами совсем путанные и не предназначенные для чужих глаз записи Надежду в конец утомили. Она отложила дневник, погасила свет, легла в кровать, и еще минут десять ворочалась и вздыхала глубоко и скорбно, а потом ненадолго и не глубоко уснула до звонков двух будильников, которые она поставила на время запланированного подъёма.

И вот в пять утра с этих двух звонков будильников и началась ее «другая жизнь в отпуске» про которую она, не смотря на все предчувствия и «белый шум» накануне, сознанием еще ничего не знала, и знать не могла.

Все свои ночные мытарства она просто списала все на «нервы перед полетом», и начала собираться в темпе вальса, потому что скоро приедет такси в аэропорт, и обидно было бы везде опоздать!

Так и начался ее путь к замечтательному дому, а все самое интересное было еще впереди! Хотя, Надя, в тот момент и знать про это не знала, и понятия о таких перспективах не имела.

Глава № 4. «В дороге».

Самолет оправдал все ее опасения и страхи. Уже на подлете к аэропорту назначения их застала большая гроза. Молнии шарахали вокруг самолета, их трясло и швыряло в воздушные ямы, пассажиры кричали, молились, и ловили падающие и ездящие по салону самолета сумки и личные вещи. Самолет несколько раз заходил на посадку, и уходил от аэропорта вновь. Надя такого животного ужаса давненько в своей жизни не испытывала. Наконец этот кошмар кончился благополучной посадкой, и бледная трясущаяся Надя выползла на трап самолета, и жадно втянула в себя горячий пряный запах юга и самолетной солярки.

И тут ливанул дождь. Стеной, как это бывает только на юге. Еле добежав под крышу аэропорта, вмиг промокшая Надежда, громко, «во всю Ивановскую», проклинала «чертов отпуск», ругалась отборным матом на все одолевшие ее «нежданчики», и ей было не стыдно, потому что была она – психолог. И за плечами у нее была не хухры мухры средняя школа и институт, а средняя школа, университет, и годы личной терапии и супервизии! И быть естественной собой, ей было совершенно не стыдно!

А как психолог, она то, хорошо понимала, что лучше сейчас все эмоционально отреагировать, чем потом свой дичайший стресс за собой все отдыхательные дни в бессоннице и депряснеке тащить.

Народ от нее шарахался, а ей было абсолютно поровну! Потому что, ну, правда же, всю его фрейдову душу и юнговскую мать и задницу, это за что же хорошей доброй женщине такой нервяк в собственном долгожданном отпуске?! Да, ебись оно все конем! И по известному адресу!

Через полчаса дождь прошел, чемодан приехал на выдачу, а Надежду немного отпустило. И пора было искать автобус или вызывать такси. А хотелось только одного, оказаться в спокойствии и благоденствии на своей старенькой даче. «И понесла же меня не легкая, на эти чертовы юга!», думала уже не в слух Надежда, открывая на телефоне приложение с местным Яндекс -такси, которое ей заботливый взрослый сын заранее поставил , вместе со всеми электронными сервисами, которые ей вообще могут в этом городе понадобится.

Не, думала Надежда, стоя у выхода из аэропорта с чемоданом в руках, автобус после всего этого кошмара, это точно перебор! Вот будет он тащится вкругаля до отеля битые полтора часа, а потом еще от остановки с чемоданом идти и колесиками стрикотать. Нет! Хватит. Нужно себя любимую полюбить получше, и о себе лапочке позаботится побольше, короче только такси! И не эконом! Только бизнес класс! Нет лучше элит! Нет, элит дорого, бизнес класс!!!

Сказано, сделано. Вызвала такси и оно сразу тут как тут. За рулем был темноглазый большеносый мужчина, в кепке, и сильно похожий на известного армянского актера из фильма «Мимино». Надя про себя подумала, вот сейчас посмотрит на меня в упор своими глазами сонного буйвола и скажет: « Ты, пожалуйста, не обижайся, но я тебе умную вещь скажу. Не надо было тебе, женщина, ни на какие юга одной ехать! Зачем ты сюда приехала? Сидела бы дома, огурцы солила, меньше бы расстраивалась и боялась!!!». И вот что я ему отвечу? Думала Надя. Что? Прав же и на ум ничего другого не идет!

Слава богу, шофер попался на редкость молчаливый! И ничего ей в реальности не сказал, только буркнул не разборчиво и куда -то в сторону что- то похожее на «Здравствуйте», и все. Да и зачем ему говорить? Маршрут на его приборе с экранчиком простроен, деньги уплачены, пассажирка сразу видно взвинченная, говорить совершенно незачем.

Надя устроилась на заднем сидении, выудила из сумки прикупленную в аэропорту втридорога микро бутылочку с коньяком, и решила про себя, что сейчас ритуально «схавает ее всю залпом из горла», и это будет символическая «точка» во всей этой дурацкой цепи нежданчиков и досадных обстоятельств. Ритуальная точка!

Вот что сейчас действительно нужно! Потому что хватит с нее на сегодня стресняка! И хотя в обычной жизни Надя не пьет совсем, а тут вот специально выпьет «в жертву и во славу богов», и неприятности точно от нее отступят, потому что пьяному и «море покалено и небо по плечу». Ох!

Вот трусы же она по Симарону красные в отчаянии на люстру бросала, что бы любовника в прошлом году завести? Бросала. Сработало? Сработало! Был любовник? Недолго, но был. Ах, черт, не догадалась еще дома, когда подруга ехать отказалась, немного поведмячить! Вот, дура, хоть и с двумя высшими образованиями! Поведмячила бы на дорожку немного, настроилась, сосредоточилась, может сейчас бы, так хреново, и не было. В общем, к черту сомнения, делаю ритуал, а там будь что будет.

И Надежда выпила микробутылочку в три глотка, ритуально плюнула через левое плечо три раза, и постучала по подлокотнику машины, верно рассудив, что по нему громче выйдет, чем по собственной голове, в отсутствии по близости дерева. Стучат же в ритуале для того, что бы стук кто надо услышал и учел. По сути «туда наверх стучат». И тут важнее, что бы было громче. По дереву оно конечно традиционней и «правильнее», но в целом важнее все же быть наверняка услышанным. Ох, его душу мать, все средства хороши, когда женщина в таком стрессе!

Сделала она это, и под мерное укачивание хорошей новенькой машины и мелькания успокаивающих видов земли, а не облаков за окошком, через несколько минут выключилась, то есть уснула как убитая. Пить то она не привычная, да на стрессе такой воздушной болтанки, да на усталости от раннего утреннего подъёма и недосыпа, да и не поела нигде толком, умотали сивку крутые горки!

Вот хорошо водитель попался молчаливый и не любопытный, так до подъезда к отелю и не поинтересовался, а жива ли пассажирка там или нет. Проснулась уже от того, что водитель тряс ее за плечо и говорил на чистейшим русском без всякого армянского акцента: «приехали, ваш отель!».

Как это не странно, думала Надежда, но ритуальное пьянство сработало как надо! Возможно, так же ненадолго как с красными трусами. Да, поживем – увидим! А пока, после ритуала и сна в машине, все, похоже, начинало налаживаться само собой!