Дар ведьмы в наследство 5 бесплатное чтение
Вот только старшей – верховной ведьмы нам и не хватало
– Чё, сидите? – поинтересовалась появившаяся в гостях Марго, глядя как мы с Наташей сидим на лавочке возле беседки и смотрим в разные стороны. – А там такое! – показала Марго рукой за забор.
Мы с Наташей мгновенно напряглись, я махнула забору, чтобы он стал прозрачным со стороны улицы и мы в изумлении раскрыли рты.
Недалеко от калитки лежала огромная куча хвороста, которая окружала кое-как вбитый в землю столб, к которому было привязано чучело из тряпок и сена, чем-то отдалённо напоминающее меня.
А чуть подальше, возле нашего забора собралась огромная толпа народа под предводительством женщины, которую мы видели возле приюта. Она размахивала руками, что-то кричала толпе и требовала кого-то призвать к ответу. Толпа радостно её поддерживала.
– Это точно тебя. – внимательно послушав крики, заметил Гоша.
– И чего ей надо? – поинтересовалась я у Гоши.
– Ну ты звук прибавь в заборе, сама услышишь, я половины слов не разберу. – пожал тот плечами и потёр ухо, приставленное к калитке.
Я включила у забора звук и мы услышали неприятные визги, перемежающиеся какими-то нелестными эпитетами, самым не обидным из которых было – криворукая.
Народ явно был на стороне пострадавшей, поэтому радостно облил бензином хворост и с ожиданием уставился на яркий огонь, постепенно подбирающийся к чучелу.
– Ура, ведьму жгут! – весело закричали мальчишки лет шести-семи и стали радостно прыгать вокруг костра.
– Ну что, пойдём разбираться или она и дальше будет нас позорить на весь свет? – со вздохом спросила Наташа и нехотя поднялась на ноги и направилась в беседку за скалкой.
– Мне оружия не надо! – гордо вскинула я подбородок и уверенно зашагала к калитке.
Марго осталась на лавочке, достала из кармана семечки и с интересом уставилась на меня в ожидании представления. Я рванула калитку на себя и вышла на улицу.
– Вот она! – ещё громче заорала женщина, с удовлетворением оглядывая свою группу поддержки. – Это она мне внешность изменила, мне из-за неё сегодня пенсию не дали, ууу, злыдня косоротая!
– Ничего я и не косоротая! – надулась я. – А вас я вообще не помню!
– Конечно, не помнишь! Ты же сама загадала – "чтобы никто не помнил про меня", а как мне жить теперича, ты подумала, а?! Это мне сейчас пенсию не дадут, а потом и из дома выгонят? А? Чего застыла, курица сушёная!
– Так, гражданочка! – выскочила за мной Наташа со скалкой. – Вы чё это тут разоряетесь?
– Да вот эта мне омоложение, значится, сделала, а мне сегодня пенсию не дали! И соседки меня за свою, пока я рот не открыла, признавать отказались!
– Ну, у вас же паспорт есть? Есть. Там у вас фото, где вам сорок пять лет есть? Есть! Вот и показали бы ей и забрали свою пенсию! – вступилась за меня подруга.
– Ага, а Майка, почтальонша, меня сорок лет как облупленную знает, какой ей паспорт нужен? А? А? – напирала оппонентка.
– Ну объяснили бы ей – что с вами приключилось, чего сразу обвинять? Народ собирать? Можно же было по-тихому проблему решить. – попыталась успокоить женщину Наташа.
– По тихому? – возмутилась женщина и показала Наташе кулак. – Да Майка меня брехлом обозвала! Меня брехлом ещё ни разу никто не обзывал!
– Да не бреши! – послышалось из дальних рядов.
– Короче, что вы от нас хотите? – устало выдохнула я, понимая, что народу становится всё больше и больше, а ситуация не разрешается.
– Компенсацию! – заверещала женщина. – За двадцать лет вперёд!
– А вот шиш тебе с маслом, а не компенсацию! – взмахнула скалкой Наташа.
– Люди добрые, к вам обращаюсь, посмотрите что эти кровопийцы делают! Опорочи-или, без денег остави-или, как жить-то тепери-ича-аа? Несите вилы!
– Щас тебе и вилы в боки и барабан на шею! – раздалось вдруг грозно сверху.
Все, в том числе и мы с Наташей и Гошей задрали головы вверх. Туда, откуда раздавался звенящий от гнева голос и где висели в ступах злые ведьмы, пять штук. Все в классическом своём виде – в чёрных остроносых конусообразных шляпах, в чёрных плащах и с мётлами. Одна из них уже затушила костёр водой из ведра, принесённого в ступе и внимательно наблюдала – как подоспевший на выручку Водяной с Лешим деловито отвязывают слегка подпаленное снизу чучело ведьмы. То есть меня.
– Напугали, шармармышки! – прошипела самая злая ведьма и полетела к нам во двор.
– Ой. – вырвалось у меня. – Мы не хотели.
– Да-к, ясен пень не ясень! – буркнула она и приземлилась у нас во дворе. – Верховная! – представилась она и сделала кивком головы знак – посадку разрешаю.
За ней тут же приземлились остальные ведьмы. Леший с Водяным, отвязав, наконец, чучело, отнесли его к нашему забору и поспешили удалиться, пока прилетевшие на выручку ведьмы им не навставляли за наведённую панику в войсках.
– Шо у вас тут? – поинтересовалась старшая ведьма, выходя на улицу и оглядывая заметно поредевшую толпу. – Кто орал – "Ура, ведьму жгут"?
Толпа поредела ещё на треть.
– Да тут вот у женщины претензия. – пояснила сложившуюся ситуацию Наташа и передала в кратком содержании суть наших неудачных переговоров.
– Понятно! – кивнула головой старшая ведьма. – Сейчас всё исправим!
Она щёлкнула пальцами и сказала: – "пусть к этой женщине вернётся её прежний вид".
– Ойёсь! – взвизгнула вдруг потерпевшая, став обратно седой старушкой, согнутой в спине.
Остававшийся народ охнул и отшатнулся от нас.
– Ну вот, я всё вернула вам на место, можете теперь идти получать свою пенсию! Больше ни у кого претензий нет? – поинтересовалась старшая ведьма, на всякий случай, оглядывая окончательно поредевшую толпу, которая отчаянно замотала головами и мгновенно рассосалась.
Старшая ведьма удовлетворённо кивнула и вернулась во двор. За ней направились и мы с Наташей и, сидевшим около самого забора, Гошей.
– Забирай свою красавицу, на Масленицу сожжём. – пробурчала Наташа, указывая на моё чучело.
– Не дам жечь! – рыкнула я, подняла чучело за руки, перекинула на плечо и понесла в беседку.
– А я? А как же я? – тихонечко поинтересовалась старушка.
– А что – вы? – удивилась Наташа. – Вы вернулись в свой нормальный вид, что вам ещё?
– Так я же хотела не этого.
– Знаю я, чего вы хотели! – недовольно рыкнула Наташа. – Как написал Пушкин Вяземскому: "И рыбку съесть и
– Чешую сдать! – опередила я Наташу, изменив концовку Пушкинского выражения, так как рядом с забором ещё толклись два малолетних пацана, которые очень удивились новому окончанию, но поправить меня не решились.
Наташа пропустила меня во двор, зашла сама и крепко заперла за собой засов на калитке.
– Выруби звук! – кинула она мне и я "отключила и звук и прозрачность с уличной стороны забора", так как всё уже закончилось, а смотреть на вредную горько вздыхающую старушку, оставшуюся под забором, не было никакого желания.
– Ну и что ты с ним собралась делать? – хмыкнула Наташа, видя как я раздумываю над тем – куда теперь девать чучело. – Давай в огороде поставим, вместо тебя будет, тебя же не допросишься!
– А то ты просила! – огрызнулась я.– Посажу его в плетёное кресло в беседке, будет частью интерьера.
– Ну что вы так долго там? – оборвал наши прения в самом начале зычный голос старшей ведьмы. – Давайте устроим хороший ужин и обсудим – как вы докатились до такой жизни! – буркнула она и со стуком поставила на стол высокий серебряный бокал, украшенный по бокам самоцветами, извлечённый ею из чёрного кожаного рюкзака, принесённого, видимо, с собою в ступе.
Остальные ведьмы последовали её примеру и наш двор мгновенно оживился. Маргоша метнулась к себе за бокалом, а мы с Наташей немножечко растерялись – А где нам, собственно, брать нужную для бокалов жидкость, если она продаётся только в магазине, который уже пол часа как закрылся.
– У нас всё с собой! – донёсся до нас голос старшей ведьмы, видимо, догадавшейся о нашей заминке. – Рулите уже сюда! – взмахнула ведьма рукой, щёлкнула пальцами и в мангале загорелись дрова.
– Учись, шала.пендра! – пробурчала Наташа и понеслась скорее к беседке, явно испытывая огромную симпатию к этой ведьме.
– Подумаешь! – бросила я и пошла не спеша в беседку, делая вид, что у нас обычные гости, а не какие-то там верховные ведьмы.
– Водяной, тащи свою тушку сюда! – позвала старшая ведьма нашего Водяного, но тот сделал вид, что его нет и не было в нашем колодце. – Если сейчас же не вылезешь, я тебе колодец посолю! – рыкнула она и тут же послышался плеск воды и шлёпанье хвостов по траве.
– А Леший тоже! И Протас! – начал было Водяной, но был остановлен голосом самого Лешего, который поспешил к нам в беседку.
– А я сам, я сам к вам пришёл! Готов понести справедливое наказание! – голосил он от самого забора до беседки.
– Да не будет никакого наказания! – усмехнулась старшая ведьма. – Наоборот! Награжу вас! Как говорится – Лучше пере..
– Волноваться. – подсказала я.
– Ну да. – хмыкнула старшая ведьма. – Ну вы меня поняли!
– Поняли! Поняли! – радостно закивали Леший с Водяным и появившимся из ниоткуда Протасом, и тут же потянули в общий круг неизвестно как взявшиеся у них кружки из нашего сервиза.
– Ну, поехали! – дала отмашку старшая, когда мы все поели шашлыка с помидорами и они опять наполнили бокалы.
– Да-к вот, сижу я, значит в бане, вдруг чувствую – горелым потянуло и крики – "Ура, ведьму жгут!" – начал Протас. – Я, значится, перепугалси, и давай звонить всем нашим – Тревога, нашу ведьму жгут!
– А я, значит, сижу дома, тихо, скучно, думаю уже ложиться спать, а тут вдруг – Там-тарарам! Тревогу объявили! – начала какая-то из средних ведьм.
– Это уже в четвёртый раз. – вздохнула Наташа и мы, стараясь наступать по возможности бесшумно, направились к домику. – Чу! – сделала она знак замереть. – Слышишь, бабуся под забором воет?
– Ладно! – махнула я рукой. – Пусть бабуся будет в том возрасте и состоянии, в каком она сейчас мечтала оказаться!
– Ох и добрая ты, Ляшкина, вот за что тебя люблю! Ик. – пробормотала подруга и мы отправились в кровати.
А утром нас разбудил Леший, который требовал найти и наказать того мерзавца, который ночью подкинул нам под калитку орущего младенца.
Мы с Наташей переглянулись и Наташа сделала мне страшные глаза. А что я? Я ещё с гостями за прежние дела не разобралась, а тут новая подстава.
– Ну что, пробежался я по всем дворам – нигде младенец не пропадал. – задумчиво сказал Леший, когда мы все вместе, в компании вчерашних ведьм, завтракали в беседке.
– Наверное, издалека подкинули! – пробурчала, низко опустив голову, Наташа.
– Да как же можно такое беззащитное дитя подкинуть? А если бы я её писк не услышал? Мало ли чего за ночь могло произойти! На улице-то и холодно и слякотно, и, опять же волки могут прибежать!
– Леший, какие волки, окстись! Когда они у нас тут были?! – огрызнулась я, но вот о погоде за двором задумалась и почувствовала как мои щёки начинают краснеть от чувства вины.
– Ну мало ли! – уже тише произнёс Леший, укачивающий младенца.
– Да уж, какая необычная – заметила старшая ведьма.
– Да чего там необычного! – заступилась за меня Наташа, чувствуя и за собой вину. – Мало ли какие неблагополучные родители, решили избавиться от лишнего рта, вот и подкинули нам. Обычная ситуация!
– Я представляю – какая у вас репутация, если, чтобы избавиться от ребёнка, его к вам подкидывают! – покачала головой старшая ведьма.
– Я не в том смысле. Может они хотели чтобы ребёнок жил в хорошей, богатой семье, увидели наш добротный домик и подкинули! – не сдавалась Наташа.
– Ваш домик из-за забора не видно. – не поддержала Наташу старшая ведьма. – И я не о ситуации говорю, а о ребёнке. Какая необычная девочка, ещё такая малюсенькая, а смотрит такими злыми глазками, как будто хочет навалять!
– Ага, и орёт постоянно, и не уа, уа, а – уать уать ать ать! Прямо как будто матерится. – покачал головой Леший.
– Так и что будем с ней делать? Может быть, поищем всё-таки её родителей? Посмотрим в зеркало истины и найдём виноватых? Всыплем им по первое число? – предложила старшая ведьма и Наташа выронила ложку.
– Да зачем туда смотреть? Чего мы там не видели! Давайте мы её сами вынянчим? – спешно предложила я.
Леший на моих словах поперхнулся чаем и с подозрением уставился на нас с Наташей.
Остальные ведьмы восхитились нашей самоотверженности и согласились первый месяц пожить у нас, чтобы помочь с младенцем.
Мы с Наташей и Лешим, под предлогом домашних дел, смылись в домик, оставив младенца на попечение ведьмам, и стали держать совет.
– Вы откуда её взяли? – прошипел Леший, как только за нами закрылась дверь в домик.
– Да это Ляшкина пожелала той зачинщице-бабусе – чтобы она вернулась в тот возраст, в какой мечтает. – тихо призналась Наташа. – А бабуся, видимо, мечтала о том времени, когда была младенцем. А что – тебя и кормят и развлекают, а ты только ножками дрыгаешь и агукаешь!
– Что-то по вашему младенцу не скажешь – что ей это нравится! – покачал головой Леший. – И это хорошо, что она ещё не говорит, а вот как станет – будет вам сюрпрайз!
– А, может, она не вспомнит ничего из прошлого? – с надеждой спросила я.
– Ещё как вспомнит! – раздалось вдруг со стороны дивана, на котором, как оказалось, давно возлежала старшая ведьма, видимо, скрытая до поры до времени мороком от нас. – Это при перерождении память стирается, а она же у вас не рождалась. Ей сразу – ага, и два месяца! Так что, как только у неё дооформится речевой аппарат, она вам выскажет все свои пожелания!
– А что вы тут? – робко поинтересовалась я.
– Да вот мне тоже стало интересно – что у вас тут за история произошла. – усмехнулась старшая ведьма.
– Значит, вы догадались? – опустила я вниз покрасневшее лицо.
– Не трудно было. Уж больно у вас лица говорящие! И в зеркало истины они смотреть не хотят, и сами нянчить согласны, очень подозрительно!
– И что теперь вы будете делать? – запинаясь, поинтересовалась у ведьмы Наташа.
– Да ничего. Посмотрю – как вы справитесь с этой проблемой! Можно было бы, конечно, всё вернуть назад, а потом и вас наказать, но уж больно я любопытная. Так что – как говорится – флаг вам в руки, давайте работайте над проблемой, а своих ведьм я заберу. А через месяц мы к вам с девочками прилетим с проверкою. Ну, тогда уже посмотрим – наказать вас или нет! Давайте, давайте, работайте лапками, взбивайте сметану! – хмыкнула ведьма и растаяла.
– Ой, как у неё это так получилось? – удивилась я. – Раз, и нету.
– Да её тут и не было, – махнул рукой Леший, – Это её астральная проекция была. Идите, забирайте своего младенца у ведьм и начинайте умчаться.
– Вот какие всё-таки ведьмы противные! – шептала Наташа, меняя памперс у младенца. – Всунули нам в руки ляльку и улетели. А ты тут носись тут с ней как хочешь!
– Пономарёва, дай поспать! – буркнул Гоша и зарылся в моё одеяло.
– Правда, Наташ, договорились же по очереди, так по очереди, чего ты нам всем спать не даёшь? – возмутилась я.
– Да, подумаешь, спите себе! – пробубнила Наташа, качая ребёнка возле моей кровати, видимо, остаться с ним один на один она пока боялась.
– Кстати, надо бы Кощея позвать, у него же есть опыт обращения с младенцами! – вспомнила я прошлый опыт и обрадовалась.
– Бесполезно. – отмахнулся лапой зевающий Гоша, – Он уже, наверняка, увидел в ведьмачьих новостях про наш конфуз и его теперь сюда не заманишь никаким калачом!
– А если этим? – поинтересовалась Наташа, щёлкая себя по горлу.
– Ага, чтоб он тут натворил нам делов? – отказался Гоша. – Соберёт на пьянку всех своих друзей, ещё младенчика нам напугает!
– Эту напугаешь! – зло пробормотала Наташа, уворачиваясь от пухлой ручки, так и норовящей вцепиться в её чёлку.
– Всё, всем спать! – рявкнула я и тут же упала на подушку.
Утром я проснулась весёлая и выспавшаяся. Как ни странно, Наташа меня ночью не будила, хотя по очереди давно должна была передать мне свою вахту. Я заинтересовалась этим фактом и решила поскорее найти её и узнать – в чём причина. Но, не успев и встать с кровати, я увидела Наташу, лежащую на моём прикроватном мягком коврике, раскинув руки. Рядом с ней неподвижно лежал младенец.
– Аааа! – заорала я и Наташа подскочила.
– Ты чего орёшь? – поинтересовалась она и всучила мне нашего младенца, которому, судя по быстро распространявшемуся запаху, пришла пора поменять памперс. – Ребёнка напугала вот.
– Так вы что – просто спали? – обрадовалась я.
– Ну да. Ты как рявкнула тогда – всем спать, меня и вырубило, еле успела малышку сбоку положить.
Малышка окончательно проснулась и затянула свою старую песню.
– Уать ать ать! Уууу ать ать! Уууу!
– Будешь орать – я тебе рот заклею! – пробурчала я, наклоняясь над младенцем и строя ему страшное лицо. – И вообще, слушай сюда – мы постараемся сделать так, чтобы вернуть тебя во взрослый возраст, если ты будешь себя хорошо вести! А если ты будешь только орать, мы разозлимся и подкинем тебя в дом малютки, и плакала тогда и твоя пенсия, и твой дом и твои пожитки! И неизвестно ещё – какая у тебя будет дальше жизнь! Так что сама подумай – что тебе важней – орать на нас или вернуться в свой дом! Младенцем ты уже пожила, оценила преимущества, надеюсь – поняла, что никакой это не кайф, так что смотри сама!
Как по команде крики прекратились.
Зашедшая Наташа, услышав тишину, восхищённо покачала головой: – У тебя прямо зачатки великого воспитателя!
– А то! – усмехнулась я.
Младенец скорчился, но промолчал.
Мы уже две недели нянчились с малышом, но после моего внушения всё было хорошо – мы кормили малютку вкусными, полезными смесями, включали интересные передачи и фильмы по телевизору, рассказывали последние сплетни деревни и пробовали вернуть младенца в его взрослый возраст.
Младенец категорически не возвращался. Только становился всё грустнее и грустнее с каждой моей попыткой возвращения.
– Слушай! – пришла мне в голову одна мысль. – А ты вообще хочешь назад возвращаться? Может быть, из-за твоего яростного нежелания у меня не получается вернуть тебя назад в твой возраст?
Младенец нервно дёрнул ножками. – Так, а в возраст сорока пяти лет? Ответ был отрицательный, но уже не такой экспрессивный.
– А в тридцать лет?
Младенец задумался, но всё же дёрнул ножкой.
– Понятно. – кивнула я и продолжила накидывать варианты.
Через пол часа, методом проб и ошибок я смогла выяснить желаемый возраст.
– Двадцать лет. А ты понимаешь, что у тебя тогда не будет пенсии? И вообще – ничего? Ни паспорта, ни дипломов? И жить тебе будет негде? Дом твой заберут! Как ты докажешь – что это твой дом? Никак! Пока что все думают – что тебя забрали ведьмы, а потом что? Думаешь – просто появишься в молодом виде и сможешь в нём жить? Не выйдет!
Не сумев уговорить вредного младенца на сорок – сорок пять лет, и получив в ответ только мычание, похожее на – "сгорел сарай – гори и хата", я плюнула и, загадала снова.
– "Пусть этот младенец станет тем, кем он сам хочет стать"! – загадала я, положив младенца на кровать и отойдя подальше, чтобы избежать последствий.
Что-то где-то привычно громыхнуло и я открыла глаза.
На кровати никого не было.
– Кем же она захотела стать? – задумалась я, обшарив кровать руками и заглянув под неё.
Не найдя никаких следов чужого пребывания, я достала зеркало истины, сняла с него покрывало и попросило мне показать – кем сейчас стала моя превращённая младенец-старушка. Зеркало подёрнулось рябью, потом показало молодую красивую девушку, которая подписывала многомиллионный контракт с известной киностудией.
– Диссидентка! – пробурчал неожиданно Гоша у меня под рукой.
– Да уж, не хило она размахнулась. – восхитилась Наташа. – Контрактик-то такой, что на всю жизнь ей хватит!
– Это ты ей всё зарубежные фильмы крутила! – пробурчала я подруге, но на самом деле в душе очень радовалась – теперь не надо ни с младенцем нянчиться, ни думать – как её обустраивать в нашей деревне.
– Может, и мне так же как она – раз и в дамки? Нигде учиться не надо, никаких тебе бессонных ночей перед экзаменом, прочитала роль, раз – и уже звезда! – заметно погрустнев задумалась Наташа.
Мне стало обидно, что вот такие, значит, мысли ей приходят в голову, да? А как же наш домик, наша помощь другим, наша дружба? Я насупилась и пожелала – "пусть Наташина мечта стать известной и богатой актрисой сбудется"!
В тот же момент ещё где-то громыхнуло и Наташа пропала. Гоша посмотрел на меня, потом протёр глаза, потом протёр зеркало – в зеркале хлопающая глазами Наташа стояла в образе сексуальной амазонки, а возле неё суетились операторы и режиссёр-постановщик.
– Вот и всё, все на своих местах. – грустным голосом выдала я и накинула покрывало на зеркало.
Такой себе Голливуд
Прошло, как в тумане два месяца, от Наташи не было никаких вестей, а я силой воли заставляла себя не подсматривать за её жизнью – боялась сделать себе ещё больней, всё-таки, мы были с ней как две части одного целого и я чувствовала себя так, как будто у меня оторвали какую-то важную часть.
Гоша, Леший, Водяной, Маргоша и Протас, собирались у нас в беседке почти каждый вечер, пытаясь хоть как-то поднять мне и себе настроение, но мне были неинтересны ни их игры в карты и в лото, ни их поздние посиделки с песнями под Маргошину настойку, ни их попытки придумать мне какие-то дела по дому.
Никаких других дел, как назло, у нас не было. Никто к нам за помощью не обращался и в гости не стремился. Поэтому я часто сидела у прозрачного со стороны улицы забора и смотрела на осенний дождь, капавший в грязь, и тяжело вздыхала.
Иногда я читала Гримуар, чтобы хоть как-то отвлечься от невесёлых мыслей, делала нужные упражнения, но всё как будто на автомате.
Никто из нашей компании не умел хорошо готовить, поэтому мы ограничивались нашими жалкими попытками сварить хоть какой-нибудь суп или пожарить яичницу. В основном, всё же, питались полуфабрикатами. Поэтому все стали потихоньку набирать вес, что нам с Марго категорически не нравилось, но всё же, колбаса и гамбургеры перевешивали наши кулинарные жалкие попытки и мы уже практически полностью перешли на них.
Однажды утром я решила всё-таки посмотреть в зеркале истины – как там Наташа, но, увидев в зеркале свой двойной подбородок, забыла зачем сюда села и кинулась к холодильнику. Поставив на него защиту, я немного успокоилась, но к зеркалу больше не подходила. Ну а что – наверняка там у Наташи всё прекрасно, уж она-то там живёт полной жизнью и не вспоминает про нас, не то что мы. Эххх.
Очередное утро должно было быть таким же скучным как обычно, если бы не одно "но"! Меня разбудило бряцанье калитки, потом кто-то плюхнулся на кресло рядом с моей кроватью и раздался громкий шёпот:
– Ну и сволочь же ты, Ляшкина!
Я, не веря своим ушам, открыла глаза и уставилась на сидящего в кресле. А он, точнее – она, стянув со своих ног красные туфли на высоченных каблуках, с размахом метнула их в стенку.
– Пономарёва! – радостно заорала я и, подскочив с кровати, кинулась обниматься.
– Ну вот, явилась, ни свет – ни заря, поспать нормально не дала! – пробухтел Гоша и засунул голову под подушку.
– Ах ты ж наглая морда! – подскочила к нему Наташа и, вытащив его из под подушки, начала с видимым удовольствием жамкать, особенно его щёки.
– Отстань, предательница! – шипел он, но было видно, как от удовольствия трепещат его усы.
Наобнимавшись, Наташа, не снимая шикарного красного платья с открытой спиной, скинув только короткий модный полушубок, направилась в беседку, заварить себе чего-нибудь для бодрости.
– Сырничков бы. – тихонечко пробормотал Гоша, когда мы втроём сели пить утренний кофе.
Наташа покосилась на него, но сделала вид, что не расслышала, только вздохнула полной грудью, которую из последних сил обтягивало платье, и, жеманно держа кофейную чашечку тремя пальцами, сделала малюсенький глоток.
– Вы к нам, я извиняюсь, надолго? – поинтересовался Леший, зашедший на привычный завтрак.
– Не решила. – дёрнула оголённым плечом Наташа и сделала ещё глоточек.
Я, понимая, что толку от неё не будет, вздохнула и принялась жарить яичницу. Наташа, увидев мои действия, слегка передёрнулась, но не вышла из образа.
– Какую мадаму к нам в гости занесло! Интересно – каким это ветром? – прошипела Марго, и ушла на Наташины грядки за зелёным луком.
Наташу передёрнуло ещё сильнее, но она и это стерпела.
Прорвало её, когда Марго, кое-как нарвав-нарезав перья лука, бросила их кучей в мою сковородку, по которой я повозила железной лопаткой и, отодрав, местами пережаренную – местами сырую, яичницу, выложила её на забрызганное маслом блюдо.
– Вашу мамашу! – схватила Наташа сковороду, покрывшуюся вторым слоем жира с боков, и зашвырнула её в глубь двора. Затем схватила блюдо и зашвырнула его ещё дальше.
Мы с Марго проследили за траекторией движения обоих предметов и направились за ними за калитку. Недовольно бурча – "понаехали", мы стали подбирать сковороду и блюдо и наткнулись на соседку.
– Что, кулинарные битвы в самом разгаре? – усмехнулась она, сморщившись при взгляде на яичницу, прилетевшую сюда же в блюде.
– Ха-ха-ха! – прошипела Марго и мы, подобрав свой кухонный инвентарь, направились с опаскою назад во двор.
А там! Там Наташа, поменяв своё платье на футболку и растянутые треники, носилась электровеником по двору. Мыла, тёрла, замачивала, и одновременно жарила что-то на сковороде. Блинчики! – догадались мы, втянув в себя приятный запах, по которому соскучились незнамо как!
– Полож масло на место! – верещал холодильник и тянул в себя маленькими ручками пол пачки сливочного масла. – Ты уже молоко брала и подсолнечное!
– Отвали! – кричала Наташа, пытаясь отобрать у него масло. – Мне к блинчикам на всех надо!
– Не надо тут ля-ля! – не отпуская масло из своих цепких ручек, орал холодильник. – Я ваших отмазок уже сто тысяч слышал, закрой дверь с той стороны!
– Отдай, пока я тебе дверь не выдрала! – не сдавалась Наташа.
– Помогите! 112! Грабят! – заорал холодильник и включил полицейскую сирену.
– Жуйте так! – буркнула Наташа, швыряя на чистую тарелку огромную стопку тонюсеньких блинков.
Мы с огромной радостью накинулись на эту стопку.
– Чё вы так зас-ались-то? – пробурчала Наташа.
– Так у нас всё руки не доходили. – вздохнула Марго. – Да и у нас же моет всё посудомойка.
– Ага, видела я эту вашу посудомойку! – закатила Наташа глаза. – И очень интересно, чем это таким вы целыми днями занимались, что у вас всё такое замызганное?!
– Это она ещё всю кухню не видела. – сделала мне круглые глаза Маргоша, когда Наташа вышла из беседки.
– Ах вы две свиноты лапка-рукие! – услышали мы крик Наташи и следом за ним что-то полетело из окна.
– Теперь увидела. – догадались мы.
Весь оставшийся до вечера день мы мыли и чистили посуду, а Наташа – драила стены кухни, раковину и вообще всё, что ей попадалось на глаза.
Вообще-то, между нами девочками, ничего прямо такого криминального мы с Марго не видели, подумаешь – там небольшое пятнышко, там капелька, но это же Наташа, ей надо чтобы всё скрипело, сверкало и пахло чистотой! Какая-то прям чистюля-маньячело!
Хорошо что хоть под вечер у нас, как раньше, загорелся мангал и запахло шашлыками. Умотанные уборкой и моральным унижением, мы радостно заняли свои места за столом в беседке и, наконец, поинтересовались: – Что там было у Наташи и что она собирается делать дальше.
– Ну, сначала, когда эта макитра криворукая меня актрисой заслала в другое государство, я, конечно, офигела знатно. Ни языка не знаю, ни документов нет, ни денег, ни жилья. Стою и думаю – вот попала! Да ещё и в костюме амазонки – юбочка как пояс, топик два сантиметра, и всё меховое. А потом всё как закрутилось!
– Что закрутилось? – поинтересовался Леший.
– Барабан в Полечудес, блин! – рявкнула Наташа.
– Ага, понял! – затих Леший, а Наташа продолжила:
– Стою, значит, я на съёмочной площадке как берёза среди кактусов, и думаю – куды бечь?! И вдруг подходит ко мне продюсер и по-русски говорит – "ну что же, фильм мы сняли, всё замечательно, сейчас на ваш счёт придёт весь гонорар, а пока можете переодеться и отдохнуть в своей гримёрке".
Отвёл меня в гримёрку, дал от неё ключи и попрощался. Я захожу, осматриваюсь, вижу – сумочка на столике лежит, я о такой мечтала лет в 16 – прямо спала и видела, я в неё заглянула, а там паспорт иностранный с моей фотографией, кошелёк с огромной пачкой денег и связка ключей на брелке с адресом – 8542 Штат Калифорния, округ Лос-Анджелес, бульвар Голливуд, CA 90025. Я аж мимо пуфика чуть не присела. Потом отдышалась, думаю – это же всё как в моих мечтах!
– Класс! – в восхищении протянула Марго и стала мне усиленно моргать.
Я сделала вид, что не понимаю её намёков, а Наташа продолжала:
– Думаю – надо хоть переодеться, открываю шкаф, а там всё битком вещами набито – все сплошь роскошные платья самых крутых дизайнеров, на полках туфли стоят на огромных каблучищах и бриллианты! Везде бриллианты! И на платьях, и на туфлях и на сумочках!
– Кххх! – прошептала Марго, захлебнувшись слюной.
– Переоделась я, а тут в дверь постучали. Пришёл мой водитель и на огромном лимузине отвёз меня домой. А дом у меня, не дом, а особняк! Огромный, в мраморе, с бассейном! Я прямо ахнула! Три гардеробных – для платьев! Две – для обуви. Две – для шуб! Ну и остальное, по мелочи – четыре штуки. Огромный сейф для украшений, и опять – всё бриллианты! Да такие что чуть не с кулак, я прямо ахнула!
– Ммм. – выдохнули мы с Марго.
– Садовник, два повара, два массажиста, две горничных, четыре охранника, два водителя – просто космос! Целый день в бассейне купаюсь, на пляже валяюсь, потом засыпаю под массаж, а утром просыпаюсь, а мне уже деньги несут за новые съемки и журналы – где я на обложках, и кофе в постель.
– Вот это жизнь! – выдохнул Водяной.
– А когда же ты снималась? – поинтересовался Леший.
– Никогда! А зачем? Утром встала, посмотрела в телевизоре на свою новую роль, офигела от такой супер-актёрской игры, похвалила себя и занимайся дальше своими делами! Всё, как я мечтала в шестнадцать лет!
– А минусы, минусы были? – поинтересовался Гоша.
– Ну, кой-какие были. – задумалась Наташа.
– А какие? – поинтересовалась Маргоша, явно беря себе на заметку.
– Ну вот, например, неудобно было на огромном длинном лимузине по Голливуду разъезжать.
– Это да, неудобно, согласен! – поддержал Наташу Леший. – Ни повернуть, ни развернуться!
– Ага. А потом, я так замучилась на этом вручении Оскара, вы себе не представляете! – покачала Наташа головой. – Сначала шла по красной дорожке, чуть не навернулась, каблуки огромные, платье длинное, в глаза светят вспышки.
– Представляю! – сочувственно покачал головою Леший.
– Потом ещё шлейф этот пятиметровый дурацкий! В нём чуть не запуталась! Потом церемония – пока сидишь там три часа, пока на сцену выползешь по этим ступенькам, пока назад. Потом ещё часа два фотографироваться! Потом интервью! И всё время улыбаешься, спину держишь ровно, подбородок и нос – высоко, на каблуках не качаешься, да я там чуть не крякнула!
– Ох-ох-ох! – завистливо посочувствовала Маргоша, качая головой.
– С Оскаром только разобрались, так журналисты же каждый день лезут со своими интервью! Даже русский выучили! Ты их в дверь – они в окно! Я месяц наслаждалась, месяц терпела, а потом чувствую – ну не моё это, хоть бы тапочки не откинуть!
– И это все минусы? – разочарованно спросила Марго.
– Нет, не все. – вздохнула Наташа. – Я же, когда мне было шестнадцать, о чём мечтала – красивое платье, сумочка, брильянты, слава!
– Так всё сбылось же? – не поняла Наташу Маргоша.
– Это да! Только я себе принца-то никакого не намечтала, хоть бы самого завалящего! – вздохнула Наташа.
– Ага! – сделав себе заметку в уме, Маргоша потянулась к записям.
– Да и вообще – недодуманные были мечты. Сейчас бы я, конечно, размахнулась! – мечтательно закатила Наташа глаза, а я нахмурилась.
– И чё бы, чё бы ты придумала? – заинтересованно заглянула ей в лицо Марго.
– Так, это личное! – огрызнулась Наташа и покраснела. – Так вот, не выдержала я там этой недозагаданности, в один день собралась и к вам!
– Не скучала, значит? – надулась я.
– Да скучала, конечно же скучала! – улыбнулась подруга и кинулась меня обнимать. – Просто держалась, хотела чтобы и ты заскучала! Если честно – если бы у меня не было вас, то я бы там осталась, а сейчас – ну куда я вас брошу!
– Если бы у тебя не было нас, ты бы там и не оказалась. – пробурчал Гоша себе под нос.
– А вы хоть тут скучали? – вопросительно подняв бровь, поинтересовалась Наташа.
– Я так скучала! Так скучала! – прижала я её к себе покрепче!
– Так, я всё-таки не поняла! – поинтересовалась Марго. – Ты в гости или остаёшься?
– Остаюсь, конечно остаюсь! – улыбнулась Наташа.
– Так, а вот ты говорила там, платья, бриллианты – это там всё осталось?
– Марго, ну ты же ведьма, ты-то должна понимать – что это всё – её мечта, и там всё взаимосвязано – Наташа, Голливуд, брильянты! Если она сюда вернулась – то там всё это исчезло, та ветка реальности просто схлопнулась. – огорчила я её.
– А для меня такую можно создать? – нахмурилась Марго, услышав что брильянты накрылись медным тазом.
– А как же Леший? – удивилась я.
– А я его с собой возьму!
– Марго, ты сама ведьма, возьми себе и наколдуй! – отказалась я. – Я с такими проектами больше не связываюсь!
– Эхх. Да у меня ж такого дара нет. – вздохнула Марго, и посмотрела на меня с надеждой.
– Ну а вообще, как тебе, было страшно? – поинтересовался Водяной, который весь вечер сидел на кресле, и заворожённо слушал Наташу, подтянув к лицу один свой ласт и периодически покусывая на нём плавник.
– Ну, было один раз. – вздохнула Наташа. – Я же в той фантазии, где была актрисой, мечтала что ко мне в гости придёт певец МД.
– Так он же недавно умер! – удивился Леший.
– Так вот и я об этом! – буркнула Наташа.
– Ну тебе хоть чуточку понравилось? – сердито уточнила я, в конце-концов, я ведь старалась.
– Ещё как! – закивала Наташа. – Только я поняла, что мечтать нужно очень обдуманно. А то как у меня получилось – сразу и то и это, а самих съёмок-то я так и не видела.
– Ну, правильно, ты же мечтала не о съёмках, а о том чтобы – р-р-раз, и сразу стать известной актрисой! – хмыкнула я, помня по Наташиным рассказам, её мечты о актёрской карьере.
– Вот и я про это. Когда мои непродуманные мечты сбылись, я поняла, что мне нечем заняться, кроме как плавать в бассейне, валяться на лежаке и давать интервью. Я же не продумывала – чем я ещё буду заниматься. А лежак и бассейн мне за эти два месяца уже просто – Наташа прижала ладонь к горлу и высунула язык в сторону. – У меня этого и дома полно! И опять же – принц!
– Ага. Поняла! – пробормотала Марго, внимательно конспектируя Наташины "лекции".
– Ну и я же думала абстрактно, и не думала про выходные, и чем буду заниматься в эти дни, поэтому получилось, что у меня каждый день одно и тоже!Да-к хоть бы поговорить было с кем, так нет же – поулыбалась, меня пофоткали, раздала автографы – и всё.
– Продумать всё до мелочей. – скрипела ручкой Маргоша, от усердия высунув кончик языка.
Мы посмотрели на Лешего, хотели показать ему, что его благоверная явно что-то там намечтала, но Леший был очень занят. Он писал что-то на земле кончиком ветки и нас не слышал..
– Ну вот, разрушили семью. – со вздохом прошептала Наташа, но не успела я с ней согласиться, как к Лешему наклонилась Марго и потребовала заметить третью строчку, так как нечего ему там пьянствовать с местным контингентом по вечерам, когда у них в это время просмотр романтических фильмов. – И вот ещё вот это замени! – недовольно топнула Марго, ногой стирая что-то там у Лешего.
– Во тебе! – скрутил Леший фигу и показал Марго.
– Да я тебе сейчас! – накрутила бороду Лешего на кулак Марго.
(В общем, прения, судя по крикам и топоту по двору, продолжались до самого утра. И только за завтраком, Леший, с заметно похудевшей бородёнкой, и изрядно потрёпанная Марго, передумали пока отправляться в мир своих мечтаний и, наконец-то, отбыли ко сну. Сонная Маргоша не заметила ветку и запнулась об неё, но Леший, вовремя подхватив её падающую тушку, перекинул её через плечо, и, сам еле-еле передвигаясь, направился в своё царство.)
А мы с Наташей убрали со стола, захватили блюдо с шашлыком, спящего Гошу и направились в домик. Там мы поставили блюдо с шашлыком в холодильник, и только сделали три шага в сторону ванной и спален, как Наташа замерла и прислушалась.
– Он у вас там жрёт что ли? – удивилась она и распахнула дверцу холодильника.
– Я не жру, я дегустирую! – буркнули ей изнутри и дёрнули дверь на себя.
– Да я тебе сейчас! – рванула дверь Наташа, но в её руках осталась только ручка.
– Я сейчас сигнализацию включу! – предупредил её холодильник.
– Нормально! – опешила подруга. – Это что за новости?
– Я после восемнадцати ноль-ноль не открываюсь!
– Но сейчас же открывался!
– Потому что шашлыками пахло!
– А если мне потом нужно будет после восемнадцати ноль-ноль что-нибудь поставить в холодильник, я что буду делать?
– Не знаю. Все вопросы к разработчику. У нас раньше не ставили! – буркнул холодильник и икнул.
Я вздохнула и направилась в душ, а затем – в кровать. Замотанная уборками и объевшаяся замечательным шашлыком, я уснула моментально. Но ночью проснулась и испугалась – а вдруг Наташа вернулась обратно в Голливуд. Понимая, что такого не может быть, но всё-таки лучше проверить, я на цыпочках прокралась в её комнату, но там её не оказалось. Я кинулась на улицу, в надежде её поймать и вдруг, пробегая мимо кухни притормозила и прислушалась.
– У них же корочки сухой не допросишься! Напихают колбасу вонючую и радуются! Вечно – то сырое, то скисшее! Как я жил! – завывал холодильник, а Наташа гладила его рукой по стеночке и успокаивала:
– Тише, тише, мой маленький, теперь всё будет хорошо! Теперь ты будешь всегда полный! А уж сырнички и шашлычек – вообще не будут переводиться. А ещё – борщ! Целыми кастрюлями готовить буду!
– А что такое – борщ? – поинтересовался холодильник и Наташа глубоко вздохнула.
Я поспешила поскорее смыться, чтобы не попасть ей на глаза. Но зато я узнала – Наташа не собирается от нас уезжать! По крайней мере, она это обещала холодильнику.
Это не мы проход открыли, это он сам
Потихоньку наша жизнь налаживалась, Наташа готовила, ковырялась на грядках и в теплице, остальные занимались сугубо своими личными делами. Я – читала Гримуар, делала нужные практики, Гоша – то валялся на солнышке, то играл с виноградом и фантиком на верёвочке, остальные – Водяной и Леший, которые раньше во время поздней осени и до весны впадали в спячку, теперь, с изменением микроклимата в нашем дворе, то дремали в тёплом бассейне, то тусили в бане с Протасом – как Водяной, то занимались хозяйственными делами дома – как Леший, обзаведясь своим комфортным домиком, то торчали у нас за просмотром интересных видеофильмов в нашем видеосалоне – как Марго.
Первое время после появления Наташи, Марго каждый день просила меня перекинуть и её куда-нибудь хотя бы на недельку, но после того, как я обещала перекинуть её куда-нибудь за Полярный круг, с такими идеями отвязалась, но было видно, что эта мысль у неё окончательно не ушла из головы и она только ждёт подходящего случая. Тем более, что подробный план у неё уже был составлен. Но я была тверда как кремень и обещала подумать об этом, но только ближе к лету, так как сейчас природа спала и у меня был не такой напор энергии, и мало ли! Это "мало ли" было единственным, что останавливало Марго и она, видимо, взвесив все "за" и "против" хотя бы до весны отстала от меня.
В общем, наша жизнь текла спокойно и размеренно, без всяких приключений.
И это был обычный, ничем не примечательный день. Пока в нашу калитку со всей силы не постучали. Стучали, по всей видимости, несколько человек – и, судя по грохоту – и руками и ногами. Мы замерли.
– Надо открывать. – стуча зубами предложила Наташа. – Вон как стучат!
– Ага, чтобы сейчас нам настучали? – поёжилась я и открывать отказалась.
– А что – нам есть за что? – задумалась Наташа, и, на всякий случай передумала открывать.
– Я на разведку! – прошептал Гоша и, выскочив через забор, с другой стороны от калитки, прогулялся до стучавших и сам открыл калитку.
– Заходите, быстро! – приказал он и к нам во двор залетела ватага деревенской мелюзги в возрасте от шести до десяти лет.
– Чего стучали? – нахмурившись, поинтересовалась я.
– Там, такое, такое! – выскочил вперёд самый старший, и, обрисовав руками большой круг, видимо, обозначил – что там что-то вообще – такое-притакое! – Срочно ваша помощь нужна!
– А чего стучали, не могли сразу прокричать, мы бы быстрее открыли! – буркнула Наташа.
– Так, коспирарция! – вылезла вперёд рыжая лохматая голова лет шести и, цыкнув через выпавший молочный зуб добавила. – Мы – могила!
– Ага, а так стучать, что поднять на уши почти что всю деревню – это огонь конспирация! – усмехнулась я.
– Да – к а чё, когда наш сосед так домой вечером стучит – на нашей улице сразу – никого, даже собаки в будки прячутся. – привёл нам свой весомый аргумент средний делегат.
– Ляшкина, напомни мне сходить к этому соседу! – почесала кулак Наташа и повернулась к остальной делегации: – Так и чё там?
– Это не рассказать, это показывать надо, а так не поверите! – сделав круглые глаза, прошептал самый старший.
– Ну ладно. – с сомнением протянула Наташа и кивнула мне.
Я вздохнула и кинулась вслед за ней одеваться. Через полторы минуты мы были готовы. Гоша, естественно, увязался за нами, но мёрзнуть не захотел, поэтому притащил свой рюкзак с пластиковым окошком и, устроившись там, махнул мне лапой – трогай! Я закинула рюкзак на спину самому младшему из делегации, который умоляюще смотрел то на меня, то на Гошу, и мы рванули вперёд. За нами вслед, прячась за деревья и кусты, увязалась любопытная метла.
Бежали мы по огородам и небольшому куску леса минут десять и притормозили у старой заброшенной водонапорной башни, находившейся рядом с территорией заброшенного колхозного коровника. Рядом пролегали старые проржавевшие рельсы неизвестно куда ведущие раньше, а сейчас практически полностью заросшие травой.
– Сюда! – прошептал старший мальчуган и потащил нас в выбитый кусок в стене вовнутрь кирпичной башни.
Спотыкаясь об обломки кирпича, дерева и битые бутылки, мы добежали до середины помещения и тут он нам помахал и сделал нам знак – Смотрите!
Мы подошли к стене башни и прильнули к щёлочке, которая была в старой, заколоченной деревянной двери, и стали смотреть. Ну что, впереди – уже увиденные старые рельсы, сбоку – территория колхозного телятника, всё заброшено, поломано и потоптано. Очень грустно.
– Я не очень поняла – ты нас сюда зачем притащил? – поинтересовалась Наташа.
– Цыц! – подал голос младший из ребят, самозабвенно гладивший нашего Гошу, сидевшего у него на коленях. – Щас увидишь.
Мы пожали плечами и снова приникли к щелочке. Минуты две ничего не происходило, потом вдруг перед нами, за дверью, заклубился синевато-грязный дым и вдруг появилась станция и кусок перрона, на котором стоял хвост старого деревянного товарного поезда с вагоном-теплушкой.
На станции послышались дикие крики, стрельба и грохот ног. Мы, не моргая, уставились на видимую нам часть вагона. К нему подбежал какой-то мужчина в немецкой форме, с автоматом и с перекошенным от ненависти лицом. Открыв щеколду, он рывком отодвинул её в бок и начал стрелять. Криков из-за грохота автомата мы не слышали, но видели – как из вагона вылетают куски одежды и дерева от вагона. Закончив стрелять, мужчина, подтянувшись, заскочил в вагон, осмотрелся и выпрыгнул назад, откинув на перрон сшитую из ткани самодельную куклу и коричневый потёртый детский ботинок. Выругавшись по-русски он сплюнул и пошёл в обратную сторону по перрону. Мальчишки за нашими спинами всхлипнули. Внезапно опять появилась синевато-грязная дымка и всё растаяло.
– Предатель! – злобно прошипел какой-то из мальчишек и мы очнулись.
– Это что сейчас было? – трясущимися губами поинтересовалась Наташа, выскочив на улицу, оббежав башню и осматривая место, где только что стоял вагон – ни каких следов его пребывания не было видно.
– Не знаю. – шмыгнул носом старший пацан.
– А вы как про это узнали? – спросила я, тоже ничего не понимая.
– А мы сюда курить бегаем. – сдал всю компашку мелкий пацанёнок.
– Тихо ты! – одёрнул его старший.
– Это понятно. – отмахнулась Наташа. – А как вы узнали, что сейчас поезд приедет?
– Так он приезжает через каждые восемь минут, мы засекали. – ответил старший.
– Это чё, сейчас всё заново повторится? – охнула я, не отошедшая ещё и от первого показа.
– Ну да. – грустно вздохнув, произнёс старший.
– И давно?
– Третий день. – прошмыгал младший.
– Так чего же вы нам раньше не сказали? – накинулась на них Наташа.
– Мы пробовали сами как-то их отбить.
– Но не получилось? – уточнила Наташа.
– Ага! – вздохнул старший.
– Началось! – прошипел Гоша и мы кинулись к щелочке, потому что, хоть мы и стояли в том месте, где должен был остановиться этот поезд, его отсюда было не видно и не слышно.
– Так! – просмотрев повтор, задумалась Наташа. – Давайте выломаем дверь, чтобы можно было сразу выскочить на платформу, когда приедет поезд.
– А она уже выломана, – со вздохом признался старший и, отогнув большой ржавый гвоздь, распахнул дверь. – Мы уже пробовали.
– Ладно. Попробуем по другому. – задумалась Наташа и отметив камнем то место, где стоял человек с автоматом, приказала мне встать на него.
– Это зачем ещё? – передёрнулась я.
– Затем! – хмуро произнесла Наташа и попробовала ударить меня по голове доской, вытащенной из башни.
– Эй! – возмутилась я, когда доска чуть не попала мне по голове.
– Не достаёт! – огорчилась Наташа. – А, если с улицы попробовать ударить?
– Если её – ткнул мальчишка пальцем в меня, – то получится. – А если в фрица, то – нет. – грустно вздохнул он. – Как только ты оказываешься по эту сторону, тебе не видно этого поезда и вообще, его как бы нет. Хотя, если ты в это же время находишься в башне, то его видно.
– Какой молодец! – потрепала мальчика по вихрастой макушке Наташа. – И что делать? – уставилась на меня.
– Может, домой сбегать, баб Нину спросить? – предложила я.
– А если этот поезд больше не приедет? – нахмурилась Наташа. – Раньше же такого не было? – спросила она у мальчишек.
– Не было! – уверенно ответили они. – Это после прошлой грозы произошло. Мы от ливня сюда прятались, и от шаровой молнии. Она как раз в эту башню попала.
– Ну мы тогда и чуть не обосс – вспомнил младший.
– Цыц ты! – рявкнул старший. – Ты за себя говори, это у тебя штаны мокрые были, а у нас – сухие!
– Да это я в лужу упал! – покраснел младший.
– Видели мы твою лужу! – отмахнулся старший.
– То есть, это стало происходить после удара в башню шаровой молнии? – вернула я разговор в нужное нам русло.
– Да! – утвердительно махнул головой старший. – Только в первые дни всё как-то ярче было, а сейчас как будто бледнее и бледнее. Вот мы и подумали – вдруг сами не успеем!
– Так, а если с крыши башни каменюку какую скинуть на него? – предложил Гоша, посмотревший, пока мы разбирались, ешё один повтор.
– Пробовали. – надулся старший. – Не вышло. Камень упал, но прошёл через него как через дым.
– Так, давайте попробуем всё-таки доской! – предложила я. – Только надо доску взять потяжелее и подлиннее!
– Потяжелее – не получится! – засомневалась Наташа. – Не поднимем.
– Такая пойдёт? – отломив длинную доску от лестницы башни, принёс её старший.
– По длине – да! – обрадовалась я. – Только бы потяжелее.
– Зачем – потяжелее? – спросил старший и стал осматриваться в поисках утяжелителя.
– Затем, что нам надо не просто достать отсюда до этого фрица, но и вырубить его хоть на какое-то время!
– Если доска достанет, я его вырублю! – уверенно заявил старший и младшие закивали.
– А сколько минут здесь стоит этот поезд? – поинтересовалась я.
– Шесть минут сорок две секунды! – отрапортовал кто-то из компании. Остальные кивнули, видимо, они уже всё просчитали.
– В общем так! – отозвала меня в сторонку Наташа и мы стали с ней обговаривать план.
– Поняла! – согласилась я и мы приготовились.
Несколько раз мы пробовали вывести из строя фрица, но это получилось только после того, как мы опустили на него доску, стоя одной ногой на территории башни. Стрелять он после этого не мог, но вот достать детей не получалось. Как только кто-нибудь из нас оказывался на перроне, вокруг него появлялась настоящая действительность, а в "прошлом" его не было видно даже из пролома водонапорной башни.
А потом дымка рассеивалась и всё повторялось.
– Давай попробуем так – ты бьёшь доской и не отпускаешь её, я, держась за эту доску, выхожу на перрон и зову детей! Они выходят и держась за меня, а потом за доску, забегают в башню! – предложила я.
– Давай попробуем! – согласилась Наташа.
Появилась привычная дымка и мы напряглись.
Дождавшись подскочившего и распахнувшего дверь вагона фрица, Наташа, чуть не в шпагате, со всей дури размахнулась доской и бахнула его прямо по каске. От неожиданности или от Наташиной мощи, фриц дёрнулся и упал.
– Пошла! – скомандовала мне подруга и я, держась за её доску одной рукой, второй дотянулась до вагона и вцепилась в него изо всех сил, чувствуя, как распрямляется моя спина, удлиняя свои мышцы.
– Сюда! – проорала я, и ко мне, услышав родную речь, выскочили несколько ребят и удивлённо уставились своими испуганными глазками.