Преврати меня в пепел бесплатное чтение

Глава 1

Сердце подскочило в груди от страха, пока я бегом забиралась все глубже в лес. Ноги подкашивались и отказывались слушаться, а все мысли были лишь о том, чтобы не попасть в руки блюстителей. Меня волновало лишь это.

Луна ярко сияла над нами, освещая путь к безопасности. Вдалеке раздались громкие команды и звуки стрельбы. Мы знали, что нужно оставаться незамеченными и действовать быстро. Ветер шептал ветвями деревьев, под ногами шуршали листья. Заросли густых кустарников цеплялись за одежду и царапали кожу. Слезы спускались по щекам и оставляли на губах соленый привкус. Страх будоражил.

Лай собак приближался. Я была готова поклясться, что слышала, как щелкали их челюсти, торопясь вцепиться мне в горло и притащить тушку хозяину.

– Нет, нет, пожалуйста, я должна успеть, – шептала я.

Если меня поймают, то с жизнью расстанусь не только я, но и те, кого я люблю.

– Белонс, еще немного, не бойся, – успокаивал меня бегущий рядом Дарен, хотя у него самого от страха дергался глаз.

Да он напуган не меньше моего!

Впереди простирался обрыв, глубина которого достигала двадцати метров. Этого места не существовало ни на одной карте до тех пор, пока во время войны сюда не упала бомба, наполненная древней магией. Мощный взрыв разверз землю на несколько километров. Со временем образовавшаяся воронка заполнилась водой, создав сеть подводных пещер. Одна из этих пещер позволяла перейти на другую сторону разлома.

Мы часто изучали обрыв, рисовали карту каждого туннеля и поворота. Это место не было каким-нибудь простым убежищем, оно стало нам вторым домом.

– Сейчас! – закричал Дарен и кинул мне капсулу зеленого цвета.

Поймав капсулу на бегу, я моментально проглотила ее. Через тридцать секунд она начнет действовать, и у нас будет достаточно времени, чтобы скрыться. Капсула зеленого цвета позволяла прожить без воздуха лишь час, после чего организм снова нуждался в кислороде. Если человек оставался под водой по истечении этого часа, то смерть наступала мгновенно. У капсулы были и побочные эффекты: например, сильная слабость в мышцах и безудержный голод до окончания ее действия. Но все это неважно, если сейчас она могла спасти мою жизнь.

– Прыгаем! – В этот раз закричала я.

В момент прыжка ощущаешь себя падшим ангелом, которого вытолкнули с небес, лишив крыльев. Этот обрыв – моя жизнь. Здесь я чувствую себя свободной, и все страхи сходят на нет. Свобода – это то, за что нам давно запретили бороться, но мы никогда не сдадимся, ведь нет смысла жить, если ты всего лишь игрушка в чужих руках.

Удар о воду отрезвил меня, и я улыбнулась. Мы смогли, сегодня мы не умрем.

Сейчас ночь, и под водой ничего не разглядеть. Это, конечно, плюс: когда мутанты-переродыши доберутся со своими псами до обрыва, мы уже исчезнем. Они наверняка станут обыскивать лес и ближайшие дома, а мы чуть переждем и позже сможем вернуться домой.

Дарен и я не волновались о том, что в воде темно, мы этим наслаждались. Нам удавалось найти нужную пещеру, даже когда мы были лишены зрения: уж слишком часто мы здесь бывали. Я знала каждый камешек в этом месте.

Погрузившись глубже, мы попали в сквозную пещеру. Она была невелика – всего два-три метра в длину, так что мы быстро ее преодолели. Прошло всего десять минут с момента принятия капсулы, и волноваться было не о чем: запаса кислорода хватит еще надолго. Рука Дарена сжала мое запястье и медленно потянула вверх. Когда мы начали подниматься на поверхность, проход заметно сузился. Вдвоем уже стало тесновато, но мы привыкли к таким условиям. Вынырнув из воды, мы, не теряя времени, зацепились за камни и взобрались вверх по противоположной стороне обрыва.

Здесь были и наземные пещеры, в которых зеленые капсулы не нужны, там мы и рассчитывали укрыться до самого утра. Потом, чтобы вернуться и попасть домой, придется вновь прыгать в воду, но сейчас мы забрались в пещеру и поползли в самый конец. В полный рост не встанешь, но это и необязательно. Добравшись до тупика и посмотрев друг другу в глаза, мы молча стукнулись кулаками в знак победы. Дарен отошел в сторону, сдвинул камень и вытащил два энергетических батончика. Вернувшись на место, он протянул один мне. Хотя еда была далека от идеальной, это можно было пережить. Дарен, как и я, быстро съел шоколад, – а точнее, самый безвкусный его заменитель из тех, что мне когда-либо доводилось пробовать, – и поднял большой палец вверх. Он сделал вид, будто ему понравилось, но я знала, что сейчас он отдал бы что угодно за кусок жареного мяса.

– Как же я устал от ночных погонь, – прошипел он.

– Ты вытаскиваешь меня ночью из дома и волочишь на бунтарские вечеринки, хотя прекрасно знаешь, что они запрещены. После десяти вечера все запрещено, никто не имеет права выходить на улицу: ни дети, ни взрослые. Но ты все равно тянешь меня гулять, – прорычала я и усмехнулась.

– Тебя никто не заставляет ходить со мной, – обиделся Дарен и скрестил руки на груди.

Он надул губы, что выглядело довольно нелепо и даже смешно.

– Если я не пойду, тебя поймают в первую же секунду. Ты совсем не умеешь вести себя тихо.

– Кэсседи Белонс боится меня потерять? – как обычно, начал шутить друг детства.

Если бы существовала премия «самый раздражающий человек года», то получил бы ее именно он.

– Псих!

Мы резко начали смеяться и так же резко прекратили, лицо Дарена стало серьезным.

– Ты успела увидеть их лица? – спросил он.

– Переродышей? Нет, они были в масках. Я думала, сегодня мы умрем.

– Не говори ерунды, нас еще ни разу не удалось задержать. Я слышал, что они могут сломать позвоночник, просто дотронувшись до твоей спины, а еще способны одним ударом раскрошить череп.

Очень милые рассказы… Особенно сейчас, когда переродыши ходили где-то рядом.

– Перестань! Я и так знаю, что они монстры. Но…

– Но почему-то ты всегда ищешь способ их оправдать. – Дарен посмотрел на меня и закатил глаза.

– Потому что они не виноваты в том, кем стали. Все дело в D-7! Ты и без меня знаешь, что она творит с такими, как мы. Кому-то после контакта везет больше – и он просто получает дар, а кто-то становится мутантом или вообще умирает. Хотя я предпочла бы остаться в числе счастливчиков, которых эксперимент не коснулся вовсе. У нас осталось не так много времени.

От этой мысли под ложечкой засосало.

– Может, мы и не попадем туда! Вот с чего ты взяла, что мы окажемся там? – запротестовал друг. Он в любой ситуации старался вернуть мне хорошее настроение и избавить от тревоги.

– У нас нет проблем со здоровьем, хорошо развиты мышцы… Мы окажемся там, вот увидишь!

– В городе около трехсот тысяч подходящих человек, думаешь, мы одни такие?

– Половина из них чем-нибудь больна, а вторая – одни доходяги или инвалиды!

– Просто давай надеяться, что мы сможем избежать всего этого, – выдохнул он.

– Была бы от этого какая польза, – усмехнулась я и положила голову ему на плечо.

Мокрая футболка Дарена прилипла к щеке. Я и не заметила, как из глаз полились слезы.

– У тебя такой мрачный взгляд на мир, Кэсседи Белонс. – Его пальцы начали перебирать пряди моих мокрых волос. – Даже если мы умрем, все равно останемся лучшими друзьями.

– Конечно, за тобой в любую пропасть. – Наша дружба всегда меня успокаивала.

Дарен расслабился и задремал, в то время как мои мысли кружились вокруг предстоящего эксперимента, который должен был начаться через два месяца. На десятый день после того, как нас внесут в списки участников эксперимента, будут объявлены результаты. Это всегда происходит в конце лета, в день, которого мы боимся больше всего, – тридцать первого августа. День эксперимента. День нашей смерти. Дарен и я родились в одну и ту же дату, поэтому в списке мы окажемся одновременно.

Эксперимент «D-7» был создан пятьдесят лет назад. Девушки и юноши, достигшие восемнадцати лет, подлежали тщательному осмотру, и те, кто не страдал никакими заболеваниями, вносились в список. Позже из него отбирали по пять юношей и девушек с лучшими показателями здоровья из каждого города. Им вводили специальный вирус, и дальше все зависело от конкретного человека. Ты мог стать лучшим и получить дар, какую-то сверхсилу, или же, если твой организм сдавался, стать одним из тех мутантов-переродышей, что гонялись за нами. Но существовал и худший вариант – мучительная смерть. Однажды я собственными глазами видела такую. Девушка кричала, молила о помощи, несмотря на фонтаны крови, бившие из ее глаз, рта и ушей. Я слышала, как ломались внутри нее кости, и эти звуки навряд ли мне когда-нибудь удастся забыть. В тот день, вернувшись домой, я закрылась в своей комнате и рыдала не переставая от осознания, что и меня может ждать такая же участь.

Некоторые родители пытались защитить своих детей, с детства ограничивая их в еде и не позволяя заниматься спортом, растили их слабыми и ни на что не способными. Таких детей в список не вносили, но не так давно, около пятнадцати лет назад, за родителями начали следить. Теперь за подобное карали смертной казнью. Четыре года назад так судили одну семью: поначалу родителям удавалось скрывать свои попытки уберечь детей, но кто-то узнал об этом и доложил куда следует, после чего всех их собрали на главной площади и показали, что ждет людей в случае неповиновения.

Теплый летний ветерок щекотал нос. Я улыбалась, стоя рядом с мамой и держась за ее руку. Люди о чем-то шептались, но я не обращала на них никакого внимания.

– Мама, а зачем нас здесь собрали? – удивилась я, осматривая толпу.

Множество людей стояли, прижавшись друг к другу, словно искали поддержки.

– Доченька, когда все начнется, не смей кричать или отворачиваться. Не показывай им свой страх, будь сильной! Ни за что не сдавайся, не смей, не сегодня! – Мама наклонилась ко мне и поцеловала в лоб.

Ее слова пугали меня, а голос дрожал.

Не такие вещи должна говорить мать своей дочери, когда та не подозревает, что происходит. После ее слов я лишь занервничала и стала заглядывать в лица прибывающих на площадь людей. Я желала заранее знать обо всем, что могло случиться, чтобы подготовиться.

– Эй, мне уже четырнадцать, никто так не делает! Не целуй меня на людях! – взвыла я, но не только из вредности.

Мне нужно было переключить свое внимание с чужих напуганных лиц, с плотно зажатых губ и рук, что так судорожно дергались.

– Сегодня это тебе понадобится. Держи меня за руку и не отпускай, не смей убегать! – грубо сказала она.

Ее голос превратился в лед, и меня бросило в дрожь. Почему это я должна убегать? Мне делать, что ли, нечего?!

Мама вела себя странно, и где-то в животе вдруг завязался тугой узел, готовый в любой момент лопнуть от натяжения.

– Просим всех соблюдать тишину!

На главную сцену вышел человек в черном смокинге с пуговицами из красных рубинов, соединенных золотыми цепочками. Он обворожительно улыбнулся, после чего все замолчали. Мужчина был прекрасен. Высокий, с черными, зачесанными назад волосами и большими карими глазами, он пристально смотрел в толпу. Мы с мамой стояли недалеко от сцены, и я разглядывала его так, будто увидела самого принца. Но он оказался не просто принцем, он был королем, что приветствовал свой народ, а его алая мантия поверх костюма напоминала о безграничной власти.

Он не носил корону. Хотя, чтобы узнать, кто перед тобой, это было и не нужно. Его лицо изображали на каждом углу, о нем писали книги и стихи. Этот человек стал первым лицом нашего прекрасного королевства после того, как сверг собственного отца.

– Мама, он прекрасен. Сколько ему лет? – шепотом спросила я.

– Какая разница, сколько ему лет? Не суди человека по внешности, – так же шепотом ответила она.

Мама всегда осуждала меня за то, как быстро я поддавалась обаянию чужой красоты.

– В этот день мы собрались здесь, чтобы своими глазами лицезреть силу закона и королевское правосудие, – заговорил король. Улыбка с его лица исчезла, теперь оно напоминало камень. – Сегодня все смогут извлечь из этого урок.

После этих слов он пошел к заднику сцены, где находился трон, сел и взмахом руки приказал начинать. Я догадывалась о происходящем и пыталась смириться с мыслью, что, вероятно, сейчас начнется казнь, но ноги все равно дрожали от страха.

До начала представления перед сценой разместили небольшой помост с дровами, на котором тут же разожгли костер. Через несколько секунд его пламя разрослось в огненный столб высотой около трех метров. Над площадью растянулась каменная постройка, напоминающая мост; она служила возвышением для громких объявлений и новых приказов. Оттуда я и услышала первые крики. Посмотрев наверх, я увидела связанную женщину и двух державших ее людей в масках. Женщину связали веревкой, чтобы она не могла пошевелиться, после чего перекинули через мостовое барьерное ограждение и стали медленно опускать. Она кричала, а я все сильнее сжимала мамину руку. Огонь неумолимо подбирался к женщине, и даже отсюда чувствовался его жар. Внезапно вопли стихли, и женщина молча уставилась на пламя внизу. Ужас в ее глазах выбивал воздух из моих легких. Женщину опускали не спеша, словно мучая ожиданием собственной смерти. Забыв слова мамы, я зажмурилась и попыталась отвлечься от происходящего. Но повторившийся крик вновь заставил меня распахнуть глаза. На этот раз огонь добрался до своей жертвы: ее кожа сгорала, а страшный вой сменила тишина. Я не видела ничего, кроме жженого тела; не чувствовала ничего, кроме запаха опаленных волос и мяса. Некоторых людей в толпе рвало, но, приходя в себя, они продолжали молчать и зажимали рты своим рыдающим детям. Нам нельзя уйти отсюда. Мы должны смотреть. Казнь еще не окончена.

Следующими на мост вывели девочку и мальчика. Двойняшки лет шестнадцати видели, что осталось от их старшей сестры, которая заменила им мать. Ее тело догорало, а они громко рыдали и звали ее по имени. Аделла – так звали женщину, ее имя я навсегда запомнила. Детям вкололи что-то, от чего они упали без сил. Снотворное. Их сожгут так, чтобы они ничего не чувствовали. Считалось, что так король проявляет милосердие. Мальчика и девочку так же опустили в огонь. В этот раз не было криков, лишь запах мяса, а я стояла с закрытыми глазами и зажимала нос. Прямо сейчас хотелось умереть, а смотреть на это больше не было сил. Громкий плач ребенка разнесся по всей площади. Это был ребенок старшей сестры.

– Нет, нет, нет… Не может быть, такого не может быть! – шептала я.

Мама сжала мою руку еще сильнее, и, взглянув на нее, я увидела, как катились по ее щекам немые слезы. Я вновь заставила себя посмотреть наверх. Завернутый в пеленку ребенок кричал и махал своими крошечными ручонками. Люди молчали, но почему? Он же совсем маленький, так нельзя! Почему все они молчат? Как они смеют молчать?! Даже моя мама не произнесла ни звука! Я начала дергаться и толкать ее, а она в ответ лишь сильнее сжала мою руку. Наверняка она подумала, что я пытаюсь убежать, но нет, не сейчас. Ребенок громко кричал, кровь в моих венах забурлила. Не в силах больше бездействовать, я со всей силы укусила маму за руку и вырвалась из ее хватки. Я должна была что-то предпринять, должна была спасти ребенка.

Бросившись ко входу на мост и расталкивая по пути людей, я смотрела на младенца. Король приказал двум мужчинам, которые недавно помогали с веревками, остановить меня: никто не смел покидать площадь, но я и не собиралась отсюда бежать. Через толпу я пробивалась все ближе к мосту, мужчины спускались ко мне, желая поймать, и не понимали, что я сама иду к ним в руки. Взобравшись на мост, я побежала еще быстрее. Все люди смотрели на меня, им явно было страшно, но не за меня, а за свои жалкие жизни. Их со всех сторон окружили люди с оружием. Они могли выстрелить и в меня, но пока такого приказа не поступало.

Один из тех, кого направили ловить меня, все-таки успел схватить ворот моей рубашки и потянул назад. Я попыталась вырваться: била его по рукам, кусалась и царапалась. Он слегка ослабил хватку, и этого было достаточно, чтобы я сразу рванулась вперед. К ребенку поднесли шприц.

– Не трогайте его! Нет, не смейте! – закричала я, однако люди в масках уже вводили ему снотворное. Я закричала еще громче, но тут ребенка занесли над костром и выпустили из рук. Недолго думая, я набросилась на одного из людей, стоявшего ближе ко мне. Он был в больничном халате, который напоминал, что передо мной такой же ученый, как и моя мать. Каким-то чудом я повалила его на землю и стала бить головой о каменный мост. Ярость целиком поглотила меня, и внутри не осталось ничего, кроме желания убивать. Они все будут гореть.

Мне повезло застать мужчину врасплох. Он явно не думал, что я буду бить с такой силой. Когда он наконец опомнился, то схватил меня за ворот рубашки и отшвырнул в сторону. Ударившись головой о камень, я почувствовала, что тело вдруг обмякло, а в глазах потемнело. Сознание от меня ускользало. Но, наверное, так было даже лучше: просыпаться в этом мире я больше не желала.

Глава 2

Пробегая мимо развалин в одиночестве, я часто уходила в себя и забывала о том, что в последнее время творилось вокруг. Мысли блуждали среди обломков прошлого, словно пытаясь найти ответы на вопросы, которые давно утратили свою значимость. И все же в этом месте я ощущала странное спокойствие: стены развалин оберегали меня от суеты и шума мира. Взгляд мой устремлялся вдаль, минуя руины, точно пытаясь проникнуть сквозь время и пространство и увидеть то, что давно было забыто.

Прошло две недели с нашей последней вылазки с Дареном, с того времени мы не виделись, но общались по ночнику.

Я бегала каждое утро, пока мои мышцы не начинали гореть, а легкие – разрываться от нехватки воздуха. Я делала все, чтобы стать сильнее. Дарен думал, что я схожу с ума, ведь я могла и не попасть в список D-7. Но как же мне хотелось сказать ему, что вскоре он увидит меня там в числе первых! Я молчала, потому что хотела оставить ему надежду, что я не стану частью эксперимента. У него и так в жизни достаточно трудностей, а тут еще обо мне думать.

Тогда, четыре года назад, он решил, что мне повезло, когда король списал мое поведение на нервный срыв и не казнил меня, но я знала, что наш правитель не был столь великодушен и просто заменил смерть наказанием, которое по сей день терзало мои тело и мысли. Я должна была попасть в эксперимент, даже если буду больна или при смерти. В этом заключалось мое наказание, что каждую ночь заставляло меня плакать. Но умирать я точно не собиралась.

В очередной раз пробегая мимо самого большого дома на окраине города, я смотрела на него и не могла оторвать глаз. Пожар полностью его уничтожил, но эта груда обломков завораживала меня. Появлялось ощущение, будто от них до сих пор исходит жар пламени, которое за столько лет не утихло. Сколько человек сгорело там заживо? Сколько из них задохнулось? За чужие ошибки поплатились все, от мала до велика. Да, война всегда забирала много жизней, но использование магии во время битвы привело к несравнимо большим потерям.

Решив немного передохнуть, я остановилась и огляделась по сторонам. Среди этих развалин не было ни души. Людям здесь делать нечего, но вот мутанты-переродыши вполне могли оказаться поблизости, охраняя всеобщий порядок или предотвращая очередные попытки подростков устроить вечеринку.

Мутанты напоминали мне о врачах. Каждый день меня на дому осматривали доктора, прямо как подопытную крысу. Возможно, я и была подопытной крысой, но они всегда приходили в сопровождении переродышей, которые в случае необходимости могли наказать тех, кто не желал добросовестно готовиться к участию в эксперименте.

Эти существа всегда носили маски, поэтому я никогда не видела их лиц и мне до сих пор было интересно, что же с ними не так.

Набрав побольше воздуха, я услышала тихий писк. Подняв глаза к источнику звука, я увидела над собой маленькую летающую камеру в виде бабочки. Она хлопала своими синими крыльями с черным узором и следила за каждым моим движением. Это новейшая модель дронов-шпионов, разработанная учеными. Давно ли она надо мной летает? Даже если бы я хотела сбежать, то не смогла бы оставить маму и отца – их убьют сразу же, как только я зайду в лес, где скрывались мятежники.

В нашем королевстве много законов, главный из которых требовал беспрекословно их соблюдать. Тогда все могло быть не так уж и плохо. В моем возрасте предписывалось посвящать всего себя эксперименту, не лелеять ложных надежд, не нарушать комендантский час и следовать примеру родителей в пути служения дворцу. Это не ощущалось невыполнимым, но почему я тогда так сильно хотела сопротивляться?

Каждый раз, когда я смотрела из окна своей комнаты на живописные луга и далекие горы, сердце мое наполнялось тоской. Я мечтала о свободе, о том, чтобы пройтись по травянистым полям, ощущая на своей коже тепло солнца, алого, как капля крови. Оно приобрело этот оттенок в тот миг, когда магия из нашего мира исчезла. Но на самом деле его алое сияние существовало только в нашем восприятии. Говорили, что люди смогут увидеть истинный цвет солнца, когда в них вновь пробудится магия.

Все, что делала моя семья, было направлено на благополучие королевства. А я как дочь своих родителей не должна была их подвести. Но вместо этого жаждала приключений, которые ждали за пределами эксперимента.

У моего отца не самая обычная профессия: он королевский охранник – человек, готовый пожертвовать своей жизнью ради тех, кто на самом деле этого не достоин. Моя мама – врач-исследователь, изучающий будущие экспериментальные образцы, то есть таких, как я, Дарен и другие восемнадцатилетки. Иногда мне казалось, что мое благополучие вовсе ее не заботило, ведь когда речь заходила о D-7, она улыбалась и говорила о других детях, но никогда – обо мне. Возможно, она давно потеряла надежду и похоронила веру в свою дочь, зная, что та не справится.

Наша семья обладала значительным капиталом в городе, где многие страдали из-за тяжелых условий труда, за который часто не получали должного вознаграждения. Вопреки всему прогрессу и новым технологиям процветала работорговля. Я сомневалась, что рабство когда-нибудь будет уничтожено и людям представится возможность выбирать собственную судьбу. Увы, насилие и жестокость продолжали существовать: людей до сих пор подвергали пыткам за непослушание, сжигали на кострах и вешали за мелкие проступки. Несмотря на то что годы летели один за другим, создавалось впечатление, что мир остается неизменным, но это представление было обманчивым. На самом деле он менялся, хоть одна вещь не уставала напоминать об обратном: желание людей причинять друг другу боль. Жизнь общества шла своим чередом, а простой народ так и страдал от тирании короля.

Мой друг Дарен – такой же выходец из народа, обычный крестьянин. Его мать работала в прачечной, а отец год назад утонул в море: он был рыбаком, а обычным рыбакам не давали зеленых капсул. У богатых семей их имелось в избытке, поэтому я часто отдавала капсулы Дарену, с ними он чувствовал себя спокойнее. Также я отдавала ему и черные капсулы, которые на некоторое время дарили силу и ловкость. Дарен летом работал на каменоломне, и они были ему нужнее, чем мне. Он никогда не ходил в школу, его навыки чтения хромали, поэтому мне пришлось пересказать ему правила приема черных капсул. Самым важным было принимать их после еды, иначе действие препарата сводилось на нет.

Образование для бедных людей было недоступно. Школа – дорогое удовольствие, ее посещение считалось роскошью. Крестьян заставляли работать, подобно рабам направляя в шахты, каменоломни и другие места, где им доставалась вся грязная, унизительная работа. Такие, как я, становились врачами, охранниками для знати, учителями или учеными, – в общем, людьми, приближенными к королю. Единственное сходство богатых и бедных выражалось в том, что деньги не освобождали нас от эксперимента и полного подчинения власти.

Раньше я не задумывалась об этом, но сейчас понимала, что для бедных в эксперименте все же были свои плюсы. Если они смогут обрести силу, то будут служить королю. Это позволяло им подняться по иерархической лестнице и обеспечить себе жизнь, о которой они и мечтать не могли. Бедные имели возможность завести семью не боясь, что им придется работать там, где когда-то мучились их родители. Возможно, именно поэтому Дарен был напуган не так сильно, как я. Возможно, в глубине души он ждал, что победит и больше ему не придется страдать от голода и принимать мои подачки. Друг стыдился, когда я приносила его семье еду.

В этом году я закончила школу, и наступило последнее лето моей подростковой жизни. Передо мной открывалось неясное будущее, и эта неопределенность наполняла меня тревогой. Однако я понимала, что смерть во время эксперимента – перспектива хоть и пугающая, но далеко не худшая. Жаль только, что увидеть остальные можно будет лишь пройдя через боль. Интересно, что чувствовали те, кто смог выжить? Каково это – стать победителем? Было ли им так же больно? Я никогда не встречала таких людей просто бродившими по городу. Да, они присутствовали на королевских мероприятиях, стояли в толпе во время казней, но на этом все. Все они находились в замке, рядом с королем. Насколько я знала, одаренных там насчитывалось не больше тысячи. Все остальные либо погибли, либо были отправлены на службу в разные уголки королевства. Помню, в один год, не пройдя эксперимента, погибло около семисот детей. Они захлебнулись своей кровью. Выжило лишь двадцать. Нас собирали со всех городов, а выживало несколько человек. Неужели это стоило того? Почему никто из одаренных не пытался дать отпор королю, почему они подчинились ему? Неужели никто даже не думал сопротивляться?

Камера надо мной взорвалась, и в воздухе запахло гарью. Это быстро вывело меня из размышлений. Оглянувшись, я заметила человека, чей взгляд был сосредоточен на мне. Сначала я подумала, что это представитель власти или мутант и сейчас он обвинит меня во взрыве камеры, хотя я ни в чем не виновата. Однако, когда он начал быстро приближаться, заметила, что на нем нет маски. Хотелось сбежать, тут же сорвавшись с места, но на этот раз я решила остаться: он уже рассмотрел мое лицо и попытка бегства только усугубила бы мои проблемы.

Чем ближе он подходил, тем сильнее колотилось сердце. Что, если он и вправду пришел по поручению короля, полагавшего, что я вновь что-то натворила?

Нет, я слишком маленькая проблема, чтобы отправлять за мной. Здесь было что-то не так.

Кому я могла понадобиться?

– Юная леди выглядит напуганной, – спокойно сказал мужчина, подступаясь ко мне.

Его внешность была приятной и вызывала доверие. Добрые зеленые глаза смотрели на меня так, будто он извинялся за свой визит, а рыжие веснушки, похожие на мои, добавляли ему мальчишеского озорства. И лишь шрамы, украшавшие его лицо, немного отталкивали.

– Кто вы? Не я взорвала камеру, меня наказывать не за что, – сразу же объяснила я.

– Я знаю, что вы не взрывали камеру. Это сделал я, – улыбнулся незнакомец.

Оторопело моргнув несколько раз, я нашла в себе силы вновь заговорить:

– Но зачем? Меня могут обвинить в попытке побега и наказать!

– Пожалуйста, не волнуйтесь, – попросил он. – Новые камеры часто взрываются из-за сильной жары, а сегодня на улице точно в котле. Как вы умудряетесь бегать в такую погоду? А если все-таки вас вдруг спросят, скажете, что камера взорвалась сама, пока вы гуляли по городу.

В словах мужчины присутствовала логика, но это не помогало мне разобраться в причине его появления.

– Что вам от меня нужно?

Он осмотрелся по сторонам и взглянул на небо, словно ища признаки слежки или скрытых камер. Затем он запустил руку в карман и извлек оттуда маленькую баночку. Внутри нее лежала белая таблетка в форме пятиконечной звезды. Незнакомец передал ее мне, и я осторожно приняла предмет из его рук.

– Это от вашей мамы. Выпейте таблетку прямо сейчас: я должен увидеть, что вы ее приняли, – сказал он.

– От мамы? Но почему она сама не отдала мне ее дома? И для чего эта таблетка? Ее принимают все экспериментальные образцы?

Я с недоверием на него взглянула. Не хотелось употреблять что-то неизвестного происхождения. Мир небезопасен. Несомненно, новые технологии снизили уровень преступности среди тех, кто все еще надеялся сбежать от своей нищеты, и количество похищений и случаев торговли органами сократилось. Однако все еще никого не удивляли новости о том, как люди, находившиеся в крайней нужде, крали кого-то, чтобы просто разжиться пищей. Голод способен свести с ума любого человека, и винить за это сложно. Но возможность стать жареным мясом на чьем-то столе не привлекала.

– Никто не должен знать об этой таблетке, даже ваш отец: ваша мать делает это втайне от короля. Поэтому после того, как она растворится в вашем организме, вам нужно будет сделать вид, будто ничего не было.

Вокруг не было камер. Этот человек знал, когда я буду бегать и где. Он все проверил, прежде чем подойти.

– Почему я должна вам верить? Я никогда вас раньше не видела.

Все-таки странно довериться первому встречному лишь потому, что он заявил, будто знает мою маму.

– У тебя нет выбора, эта таблетка может спасти тебе жизнь. Ты же не хочешь умереть? – усмехнулся мужчина, следя за каждым моим движением.

Он смотрел на меня, словно наблюдая за ходом любопытного опыта.

– Спасет жизнь? Я смогу победить вирус?

Вирус, содержащий в себе древнюю магию, должны вколоть нам в ходе эксперимента. Эта магия, существовавшая веками и затем исчезнувшая, стала объектом поиска для одного из правителей. Он поручил найти последних обладателей удивительной силы, которых осталось всего семеро, изучить их и найти способ передачи магии. Так возник вирус, а эксперимент получил название «D‑7», что символизировало «последних одаренных».

Никто не знал, почему магия исчезла, ведь раньше с ней либо рождались, либо же приобретали в подростковом возрасте. Возможно, в процессе развития технологий и по мере появления всех новшеств нужда в магии просто отпала, и она покинула тела людей, давая им возможность научиться жить без нее.

– Сможешь, но тебе все равно придется постараться. Ничего в этой жизни не дается просто так, особенно победа. А теперь пей, я доложу обо всем Коралине.

Стоило ли доверять человеку, который знал имя моей мамы? Вглядываясь в лицо мужчины, я все сильнее убеждалась, что оно мне знакомо. Возможно, я видела его в детстве, возможно, даже на маминой работе. Странно… Но, впрочем, почему бы в этот раз не рискнуть? Эксперимент на носу, терять мне уже нечего, поэтому любая возможность выжить приветствуется. Взяв таблетку и проглотив ее, я почувствовала, как по горлу растеклось что-то жидкое. Мышцы напряглись, а голова закружилась. Я смогла устоять на ногах, но зрение помутилось. Мужчина аккуратно придержал меня за плечи, видимо, чтобы я не повалилась набок. Эти странные ощущения длились минут пять, но потом прошли, будто ничего и не было.

Оставалось надеяться, что меня все же не отравили и я доживу до утра.

– Что это было? – спросила я удивленно.

– Так действует только первая таблетка, – ответил незнакомец. – Не волнуйся, это не смертельно. А теперь иди домой, пока мутанты не начали искать тебя из-за взрыва камеры. И для всех остальных этой встречи не было.

– Но я даже не знаю, кто вы.

– Не волнуйся, скоро узнаешь, – улыбнулся он и ушел той же дорогой, которой пришел.

Этот мужчина не был похож на врача. Я знала всех маминых друзей, но он точно не был частым посетителем в нашем доме. Она что-то от меня скрыла, но что? Что она задумала?

Мама могла передать мне таблетку лично, что бы он там ни говорил, – я знала, что она смогла бы и даже нашла бы способ сделать это. Поэтому все, что произошло, казалось мне каким-то представлением, неоднозначный финал которого терялся в неясных перспективах будущего.

Домой мне снова пришлось бежать: мутанты не должны были подумать, что я пыталась покинуть город, иначе это плохо закончилось бы для всех нас. Пот и без того ручьем стекал по моей спине, а от жары становилось хуже некуда.

Я резко отскочила в сторону, когда на огромной скорости мимо меня промчалась карета. Ее колеса светились голубым – видно, она тоже перегрелась на солнце, а человек, сидевший в ней, потерял управление. Сегодня слишком жаркий день. Раздался оглушительный визг, и карета врезалась в дерево. Однако кабина не просто уцелела, на ней не было и царапины. Подбежав к ней, я открыла дверь и увидела молодого человека без сознания. Я аккуратно перетащила его на землю, но сразу отошла в сторону. На нем была красная мантия с изображением королевского герба. Неужели это сын короля? Но что здесь делает Кристофер Долас и почему он один, а не со своей охраной?

Видимо, сегодня проблемы решили меня преследовать.

Глава 3

Я сумела перенести принца в тень, чтобы предотвратить солнечный удар. Хоть я и не знала, как оказывается первая помощь, я осмотрела его лицо и голову, желая убедиться, что серьезных повреждений нет. Нельзя было нанести ему еще больше вреда: за такое обычно казнили. Нельзя было и оставить его здесь – за это тоже ждала казнь. И что в таком случае мне нужно было делать, чтобы не подписать себе смертный приговор? Я должна была быстрее вернуться домой, но наследник короны тормозил меня. Зачем вообще я подошла к этой карете? Могла бы просто оставить его там, и никто не узнал бы, что я была здесь.

Неуверенно всматриваясь в его лицо, я все яснее замечала, что он совсем не походил на своего отца. Светлые волосы спускались практически до плеч, сливаясь с бледной кожей. Его нос был слегка приподнят и имел небольшую горбинку. Скулы казались острыми, как каменные края обрыва. Длинные ресницы трепетали от теплого ветра, и одна из них даже отважилась ускользнуть, добравшись до его ярких губ. Когда я протянула пальцы, чтобы смахнуть ее, он ловко поймал мою руку в воздухе и внезапно раскрыл глаза самого светлого оттенка серого, который я когда-либо видела. Взгляд из-под темных бровей был настороженным, словно у древнего охотника, готового и к обороне, и к нападению. Казалось, что внутри этого взгляда затаилось нечто непостижимое, что не смогло бы стереть и само время. Моя рука замерла, по коже побежали мурашки, и внезапно холодный воздух окружил нас, словно на город в одно мгновение опустилась зима.

– Что ты делаешь? – не отпуская мою руку, спросил принц.

– Ваше высочество, карета потеряла управление и врезалась в дерево, поэтому я достала вас оттуда и перенесла в тень, – с гордо поднятой головой произнесла я.

Я испытывала перед ним страх, так же как и перед всеми, кто проживал во дворце. Однако показать этот страх – все равно что признать превосходство принца и вручить ему контроль над моей жизнью.

Он сразу же отпустил мою руку, и погода вокруг пришла в нормальное состояние.

– Ох, простите меня, я, наверное, тяжелый, – засмеялся он и встал, после чего подал мне руку, но я не рискнула к нему прикасаться и поднялась сама.

– Нет, вы вовсе не тяжелый! – слукавила я.

Черная рубашка, через которую просматривались очертания его фигуры, подчеркивала изящество рельефного тела. Мой взгляд устремился к гербу, изображенному на королевской красной мантии, раскинувшейся у самых ног. Сияющая золотая корона, обвитая фиолетовой змеей, символизировала королевскую семью и ее ядовитые языки.

– Не стоит мне врать. – Легкая улыбка скользнула по лицу принца. – Надеюсь, я не доставил вам много проблем.

– Нет, конечно нет, – произнесла я. – Простите, но мне срочно нужно бежать, – оправдывалась я, надеясь наконец убраться подальше.

– Ох, да, конечно, приношу искренние извинения за то, что задержал вас. Надеюсь, мы еще увидимся. – Он прикоснулся к моему плечу, но сразу убрал руку.

Кожа вдруг покрылась тонким слоем льда, и меня передернуло. Но я попыталась изобразить улыбку и, развернувшись, медленным шагом направилась в сторону дома.

В семейном гнезде, осмотрев все комнаты на предмет незваных гостей, я устало опустилась на ступеньки лестницы, опершись на изящные перила из красного дерева. Сердце стучало так, словно после долгого сна его вновь вернули к жизни. Взглянув на плечо, я увидела, что слой льда медленно таял. Он действительно оказался необычным, иначе в такую жару от него бы давно не осталось и мокрого места. Принц обладал магией!

Разве в прошлом году он участвовал в эксперименте? Ему, если я правильно помнила, было девятнадцать, и его участие в эксперименте точно предали бы огласке. Король никогда не стал бы скрывать, что его сын прошел через такое испытание и смог победить. Он слишком любил демонстрировать свою власть, а Кристофер был единственным наследником престола. За этим точно скрывалось что-то большее.

Мысли о принце совсем завладели мной. Он управлял даром, и это будило во мне ненависть. Почему именно он? Все его семейство вызывало омерзение, они больше всех заслуживали смерти, но вместо этого жили словно боги. Я всегда понимала, что жизнь несправедлива, но сегодня она в очередной раз плюнула мне в лицо.

Встав с лестницы, я пошла в мамину комнату и закрылась там. Я хотела найти таблетки, похожие на ту, которую приняла недавно. Если мама и вправду пыталась повысить мои шансы на выживание во время эксперимента, то я должна была дать такой шанс и Дарену. На самом деле я поделилась бы этим шансом со всеми, но это могло навредить маме: если все переживут D-7, это даст королю повод для подозрений. Я прекрасно понимала, что всех мне не спасти, но защитить Дарена я бы смогла. Его я спасла бы любой ценой.

Обыскав всю мамину комнату, я ничего не нашла. Где же она прятала свои препараты? Неужели я что-то пропустила? Подойдя к окну, я раздвинула фиалковые шторы и выглянула на улицу. Алое солнце окрасило небо в оттенки рыжего и фиолетового, разливая по нему всю красоту заката. Я восхищалась солнцем: оно неустанно светило для нас, терпело наши ошибки и проступки. Но иногда даже солнцу нужно было отдыхать, и тогда оно посылало дождь.

Я отвернулась от окна и заметила, как лучи осветили стену в конце комнаты, рисуя на ней силуэт поднятого вверх меча. Мое прикосновение заставило меч исчезнуть. Я отошла назад, скрестив руки за спиной, и продолжила внимательно наблюдать. Внезапно меч засиял снова. Его лезвие указывало на потолок, где теперь блестела пятиконечная звезда, пронзенная другим мечом. Потолок располагался слишком высоко, поэтому я пододвинула стол к стене и встала на него. Этого оказалось недостаточно, поэтому я взгромоздила на стол стул и забралась еще выше.

Протянув руку к потолку, я постучала по месту, где находилась звезда. Гулкий отзвук пустоты настораживал. Здесь явно что-то прятали, но на потолке не было никаких дефектов, кнопок или рычагов. Наверняка существовал и другой способ открыть тайник, и, кажется, он связан со звездой и мечом: они точно предназначались не только для украшения.

Вдруг тишину нарушил скрип ступенек на первом этаже, из-за чего мне быстро пришлось спуститься с импровизированной башни. В спешке возвращая мебель на свои места, я услышала шаги, неожиданно прозвучавшие слишком близко. Понимая, что покинуть комнату незамеченной мне не удастся, я направилась к окну. Выглянув в распахнутое окно, я окинула нервным взглядом улицу. Высота для прыжка немаленькая, но прыгать и не придется. Забравшись на крышу, окрашенную в теплый лавандовый оттенок, я осторожно вскарабкалась наверх, к канату, с которым играла в детстве вместе с Дареном. Мы представляли, что дом – пиратский корабль, путешествующий по всему миру, и даже придумали своих собственных чудовищ, которые пытались нас съесть. Вспоминать те дни было весело, и мои руки до сих пор помнили, как быстро спускаться так, чтобы не насобирать новых мозолей.

Снова попав в дом с парадного входа, я притворилась, будто только что пришла. Судя по звукам, мама уже возилась в своей комнате, не обращая на мое появление никакого внимания. Постучавшись в дверь, я осторожно приоткрыла ее.

– Что-то случилось? – не поворачивая голову в мою сторону, спросила мама.

– Сегодня кое-что произошло, – начала я.

Мне очень советовали не поднимать эту тему, но я редко прислушивалась к тому, что мне говорили.

– Я знаю, о чем ты. – Она наконец повернулась и взглянула мне в глаза. – Ты ее выпила, так ведь?

– Да, выпила. Кем был тот мужчина?

– Ты рылась в моих вещах? – с усмешкой увильнула от вопроса мама.

На мгновение показалось, что комната начала сжиматься, пытаясь придавить меня.

– Как ты об этом узнала? – Я не стала отпираться или менять тему.

Мне правда стало интересно: чем таким я себя выдала? Вещи расставила точь-в-точь как было, ничего не испачкала и не испортила, успела даже все перепроверить.

– Ты не до конца закрыла окно, – подсказала мама. – Нашла что искала?

– К сожалению, нет, – ответила я таким же самодовольным тоном, каким она разговаривала со мной.

– Ты искала таблетки? Нельзя принимать больше одной. Не все организмы переносят это вещество. Я рада, что ты смогла пережить первый прием. – Мама нервно улыбнулась, а затем быстро вернула прежнее выражение лица. – Это уже хороший результат.

– А если бы я умерла?

– Но ведь не умерла. Я хорошо тебя знаю. Твой организм уникален, я же сама его создавала! – с воодушевлением произнесла она, и лишь ее дрожащие руки выдавали волнение, нарушившее внутренний покой в ее тихой гавани.

– Уникальный? В каком смысле «уникальный»?

– Каждый год втайне от королевских лекарей я делала тебе инъекции. Ты же не думала, что это обычная процедура?

– Что ты со мной сделала? – с ужасом глядя на маму, произнесла я и сделала шаг назад.

Знай я о ситуации чуть больше, то точно поблагодарила бы маму за то, что она всегда старалась помочь мне. Но сейчас я и не думала рассыпаться перед ней в благодарностях: я хотела огрызаться, ведь в мое тело бессовестно вмешивались.

– Я создала уникального ребенка. Ты не просто переживешь эксперимент, ты станешь сильнейшей из всех. Я делаю все ради тебя, моя девочка!

«Моя девочка». Мама не называла меня так уже много лет. Я не могла поверить, что эта женщина – тот же человек, который когда-то любил меня. Воспоминания из детства все еще противоречили ее словам, доказывая, что она не могла так со мной поступить. Однако… С тех пор как мне исполнилось десять, мама делала мне уколы. Неужели все это время она видела во мне не дочь, а лишь подопытную крысу?

– Ты хоть когда-нибудь любила меня? Отвечай честно! – обиженно закричала я.

Она никогда не понимала и не одобряла моих всплесков эмоции.

Тем не менее я знала ответ. Эта женщина неустанно помогала мне, но я все равно продолжала сопротивляться. Родители избаловали меня, и, возможно, я не до конца понимала, как мама рискует, рассказывая о своем решении.

– Я и сейчас тебя люблю, глупышка. – Она подошла ко мне и прижала мою голову к своей груди, как делала в детстве, когда я грустила. Но я оттолкнула ее.

Почему я просто не могла быть хорошей дочерью?

– Не смей ко мне прикасаться! Отец знает, что ты со мной сделала?

Что же такого она сделала? Спасла меня? Мне хотелось ударить себя за то, что я упорно говорила не те слова и продолжала грубить.

– Нет, но он и не должен знать. Тебе не следует доверять ему, – предупредила она.

– Не может быть, папа любит меня, он всегда так говорил…

Меня словно раскололи пополам, все мои чувства разлетелись на миллиарды крошечных частиц. Под напором своих эмоций я пылала как пламя.

– Может, он и любит тебя, но не встанет на твою сторону, если придется делать выбор, – твердо сказала мама.

– Если он такой плохой, почему ты вышла за него замуж? – Ком в горле мешал говорить, и я уже не могла смотреть ей в глаза.

– От меня почти ничего не зависело. В нашем кругу не принято сближаться с людьми из низших слоев. Мы не могли выбирать, с кем проведем остаток жизни.

Я желала, чтобы она никогда не открывалась мне. В ее слова не хотелось верить, и казалось, что она просто выдумывала их на ходу.

– Почему ты никогда не говорила мне об этом? Почему молчала? Есть у меня выбор хоть в чем-то?

– У тебя он будет, обещаю. Я вытащу тебя из всего этого, ты должна мне доверять. Пожалуйста, Кэсседи… – Мама давно не произносила моего имени, было странно слышать его сейчас. – Все слишком быстро свалилось на нас. – У меня все еще не получалось понять, о чем она говорит. – Раньше я сомневалась, но сейчас уверена, что ты готова и со всем справишься, тебя ничто не сломит. Время пришло.

– Что ты задумала? – просипела я под тяжестью всего, что она вывалила на меня.

– Ты узнаешь это совсем скоро, – с натянутой улыбкой сказала она.

Безумный огонек в ее глазах пугал меня и наводил на мысль, что она давно ждала момента, чтобы наконец начать действовать.

– Сегодня уже поздно говорить об этом. Постарайся выспаться. Нам понадобятся все твои силы. – Ее взгляд был серьезен как никогда, а это значило, что сегодня она на мои вопросы не ответит и лучше делать то, что приказано, поэтому я пошла спать.

– Спокойной ночи, – прошептала я, выходя от нее.

И сразу же направилась в свою комнату. Открыв дверь, я попыталась расслабиться и насладиться тишиной. Лампы не горели, и в спальню проникал только лунный свет, придавая ей таинственности. Подойдя к кровати, я включила ночник, и в мгновение ока комната ожила, наполняясь маленькими звездами. Они плавали вокруг, касались меня, создавая волшебную атмосферу. Ночник создавал все больше звезд, и они медленно опускались на мои волосы, оставляя на них блики. Утром, когда солнечные лучи проникнут в комнату, мои звезды, словно снег, растают под их теплыми прикосновениями. В детстве я из-за этого плакала, ведь звезды умирали у меня на глазах и я ничем не могла им помочь. Поэтому я стала задергивать шторы на окнах, из-за чего звездочки, подобно крупицам пыли, еще ненадолго задерживались в комнате. Меня ужасно разозлило, когда папа однажды открыл шторы и разрушил выстроенные мной горы из звезд. Я проплакала неделю без остановки, в то время как отец утверждал, что даже те звезды, которые я видела на небе, давно мертвы и что мне пора прекратить горевать по тому, чего уже нет. Это был первый раз, когда я ударила папу, да так сильно, что у того из губы пошла кровь, и закричала:

– Если ты умрешь, я не буду горевать. Ты сам сказал, не надо думать о том, чего уже нет!

Тогда отец обиделся на меня, и даже мама не могла наладить наши отношения. Мы не разговаривали, не сидели за одним столом, стараясь избегать друг друга. Спустя месяц я не выдержала напряженной обстановки и решила попросить у отца прощения. Однако и в момент примирения я не смогла простить ему смерть моих верных защитников – звезд, с которыми всегда чувствовала себя в безопасности, когда ночные кошмары преследовали меня. Они всегда были рядом, а он – нет.

Я больше не собирала звезды, но иногда все еще наслаждалась их мертвым сиянием.

Глава 4

Я видела кошмар. Странный огонь в лесу, какие-то крики. Затем образ сменился: среди окружающего хаоса незнакомый мальчик протягивал мне руку. Но капли дождя, громко стучавшие по крыше, разбудили меня. Посмотрев на часы, я ужаснулась: всего пять утра, совсем рано, еще можно было спать. Но звук капель проникал в каждую клеточку моего сознания, будил печалью душу. Я слышала их мягкий падающий шум, в котором они будто рассказывали о своем путешествии с небес на землю. Дождь звучал нежной мелодией, но в то же время был пронзительным и громким, словно силой хотел пробудить меня от спячки.

– Выспишься, когда умрешь, – прошептала я самой себе.

Сбросив одеяло на пол и громко зевнув, я подошла к окну и раздвинула шторы. За стеклом разразился настоящий ливень – такой завораживающей красоты я давно не видела. Я открыла окно и глубоко вдохнула, наслаждаясь зрелищем, но внезапно меня отвлекла музыка, раздавшаяся из ночника, на который пришло сообщение. Оно могло быть только от Дарена, ведь он единственный, кто знал от него код.

Ночник – это не просто устройство, которое помогало детям справиться со страхом темноты. Он давал возможность поддерживать связь родителей с детьми, когда они находились вдали друг от друга. Ночник позволял не только услышать голоса близких, но и увидеть их лица в реальном времени. Эти устройства имели компактный размер и разнообразные формы. Некоторые предпочитали ночники в виде медвежат, другие – милых уточек. Например, у Дарена был ночник в виде синей птички с раскрытыми крыльями, словно она готовилась взлететь.

Я открыла сообщение, и передо мной возникло лицо друга. На меня смотрели его сонные светло-голубые глаза, сощуренные до такой степени, что по ним было непонятно, открыты ли они на самом деле. Темные волосы беспорядочно торчали во все стороны, будто он только что пережил бурю.

– Кэсседи, через пять минут около обрыва. Беги ко мне, – улыбнулся он, и сообщение закончилось.

Он знал, как сильно я любила бегать под дождем. Его идея провести утро на свежем воздухе показалась мне самой удачной из всех, что только могли прийти ему в голову. Быстро сменив пижаму на черные джинсы, легкую красную водолазку без рукавов и черные кеды, я схватила ключи и побежала вниз.

– Куда ты в такую рань? – удивилась мама, готовя завтрак.

– А ты? Не рано ли еще для работы?

– Скоро начнутся обязательные проверки перед экспериментом, поэтому работать приходится больше.

– Ясно. Я к Дарену, увидимся вечером, – ответила я и собралась уже выйти.

– Подожди! – крикнула мне мама и подошла. – Вот, возьми, ты же это вчера искала. – Она положила мне на руку заветную таблетку. – Я знаю: ты хочешь спасти его, но, пожалуйста, не ставь его жизнь превыше своей. Никогда.

Мама знала, что, если она не даст мне лекарство сама, рано или поздно я найду его. Ради друга я готова влезть в любую передрягу.

– Его жизнь давно для меня на первом месте. Он мой друг, и я смогу защитить его.

С самого рождения он страдал, и я не могла позволить ему рисковать без какой-либо надежды.

– А если нет? Что, если он умрет? Что, если он слаб и ты в нем ошиблась? Что ты будешь делать тогда?

Я знала, что она переживала за мои чувства. Маму беспокоило, что я не мыслила жизни без Дарена. Мы с самого детства так сильно привязаны друг к другу, что не имели и представления о том, что будет, если один из нас погибнет.

– Если он погибнет, то ты, мама, ужасный ученый и твои таблетки – полное дерьмо. А теперь я пойду, вдруг ты решишь испортить мне настроение еще сильнее, – сказала я как можно грубее, чтобы задеть ее.

Я догадывалась, почему она сделала это именно сегодня. Пока на улице шел дождь, мы были в безопасности. Камеры в такую погоду не летали, и никто не смог бы увидеть, что я передала Дарену. Мутанты из основной охраны были рассредоточены в районах размещения офицеров и патрулировали территории рядом с дворцом. Маловероятно, что сейчас кто-то повстречался бы мне по пути и заинтересовался мной.

Выбежав на улицу без зонта, я сразу ощутила, как ледяные капли пропитали мою одежду, раззадоривая своим прохладным прикосновением. Этим утром я чувствовала, как каждая из них наполняла меня живой энергией, позволяя бежать вперед и преодолевать любые преграды. Серые тучи накрывали город, окрашивая его в мрачные оттенки. Казалось, весь мир превратился в океан слез. С закрытыми глазами и вдыхала запах мокрых дорог, замечая, как мир вокруг меня становился свежим и чистым. Открыв глаза, я заметила вдалеке силуэт мужчины, подсвеченный фонарями у домов. Он махал мне рукой. Возможно, Дарен не сдержался и поспешил навстречу? Ускорив шаг, я подошла к парню, но, когда подняла глаза, ужаснулась и отпрянула.

– Я такой страшный? – Громкий смех отдавался эхом от пустых улиц. Я не могла произнести ни слова, лишь смотрела на лицо передо мной.

Что он здесь делал?

– Слушай, у тебя нет с собой зонта? Я насквозь промок, – произнес он и потер предплечья, показывая, что замерз. – У тебя руки совсем голые, неужели тебе не холодно?

Принц подошел ко мне и хотел дотронуться, но я сделала шаг назад и вытянула вперед руку.

Почему он вел себя так, словно мы старые друзья?

– Извините, но разве принцу дозволено гулять в такую погоду? Еще и без охраны… Надеюсь, наша встреча случайна? – грубо спросила я.

Меня ждал Дарен. Мне нельзя было опоздать еще сильнее. Эту утреннюю прогулку под дождем я планировала разделить с ним.

– Сколько грубости от такой милой девушки, а я ведь просто пытался быть джентльменом.

– Простите, но мне нужно идти.

– Куда?

– Что? – удивилась я его вопросу.

Какая ему разница, куда я бежала?

– Ты ведь ожидала увидеть не меня, верно? Когда ты подняла голову, разочарование на твоем лице неприятно поразило меня… – Принц драматично выдохнул. – Ты была уверена, что здесь кто-то особенный.

– Увидеть вас я точно не ожидала, особенно в насквозь промокшей одежде. – Сухим был только его пиджак, словно ткань не пропускала воду.

– А что, если я ждал тебя?

– Вы не знаете, кто я, как и то, почему я выбрала именно этот путь, да еще так рано.

– А что, если я знал? – Яркая улыбка засияла на лице принца, и он сделал шаг ко мне.

Дождь прекратил барабанить по моим плечам, и я решила, что он закончился. Однако, подняв глаза, я в изумлении раскрыла рот. Капли дождя замерли, превратившись в маленькие кристаллы, и на улице воцарилась полная тишина. Все сверкало, словно падающие с небес звезды. Я подняла руку, чтобы прикоснуться к ним, и положила один кристалл на ладонь. Он не таял, лишь сиял, отражая отблески своих братьев.

– Как думаешь, что будет, если позволить этим кристаллам упасть?

– Они разрежут человеческую плоть, – вслух произнесла я, не подумав над ответом.

– Красивые, но опасные, не так ли?

– Что вам нужно? – спокойно спросила я, бросив кристалл на дорогу.

– Нет ничего, что ты не смогла бы мне дать, но я скажу тебе об этом в нужный момент. Сейчас же поторопись к другу, он, наверное, заждался тебя, – ответил принц, снимая бордовый пиджак с обшитыми шелком лацканами и накидывая его на мои плечи. Затем он развернулся, махнул мне рукой и ушел.

Время после его ухода снова пошло своим чередом, и дождь полил с новой силой.

Принц появился незаметно, бросил несколько загадочных фраз и исчез, словно никогда здесь и не бывал. Расскажи я кому-нибудь об этом, мне бы точно не поверили.

Мне все чаще попадались странные люди, жаждавшие поделиться со мной информацией и, кажется, подготовить меня к чему-то, чего я пока не понимала. Но в одном я была уверена точно: мужчина в развалинах и принц как-то связаны. Здесь что-то не клеилось, и я хотела бы знать что, но сейчас следовало поторопиться к другу.

Засунув руки в рукава пиджака, я побежала в сторону обрыва. Дарен слишком долго ждал меня, и времени думать о сумасшедшем принце не оставалось. Оказавшись у обрыва, где сидел Дарен, я подошла к нему и обняла со спины.

– От тебя пахнет лотосами, – прошептал он, и я обняла его еще крепче. – Ты меня сейчас задушишь! – Он засмеялся. – Видела, как дождь вдруг остановился?

– Ты тоже это видел?

Мы находились не так далеко, и, видимо, сила принца коснулась и этого места.

– Конечно, это было удивительно! Неужели кто-то из одаренных способен на такое? – Как только он сказал про одаренных, я сразу вспомнила о таблетке в моем кармане.

Еще дома я убрала ее в маленький контейнер, чтобы дождь не навредил ей.

– Это тебе, – улыбнулась я и протянула ему подарок.

– Что это?

Взяв контейнер, он открыл его и непонимающе посмотрел мне в глаза.

– Возможно, эта таблетка изменит твою жизнь, – быстро и четко проговорила я.

– Что она со мной сделает?

– Даст шанс выжить, – уже шепотом сказала я. – Проглоти ее сейчас, пока дождь не закончился.

Он без лишних вопросов положил ее в рот. Дарен полностью доверял мне и не мог представить, что я могла ему навредить. Я бы никогда на это не решилась, так же как и он никогда не причинил бы мне боли.

– Даст шанс выжить? В какой момент? – улыбнувшись, уточнил он.

– В самый важный для нас – в день эксперимента. Она поможет бороться, но помни, что многое будет зависеть от тебя.

– Твоя мама создала что-то подобное? Это увеличит наши шансы на выживание? – Казалось, что эта информация открыла ему что-то более важное, чем было доступно мне.

– Да, так и будет.

– Ты уже приняла ее?

– Конечно, ты же знаешь, о себе, любимой, я всегда позабочусь.

Дарен начал смеяться, и этот смех передался и мне.

Меня терзали мысли насчет принца, эксперимента и одаренных, но, пока Дарен смеялся, я обо всем забывала.

– Что за пиджак на тебе? – Дарен всматривался в дорогие ткани.

– О, это… – Я терялась, думая, стоит ли ему говорить о произошедшем, но впервые решила утаить что-то от лучшего друга. – Парадный пиджак отца. Он давно его не носит, поэтому я забрала себе.

Мы пошли от любимого обрыва в сторону леса. Дождь только что закончился, и мокрая трава касалась открытых щиколоток, торчавших из-под джинсов. Тишину нарушали вечно каркающие вороны, перекликающиеся с мирными звуками леса. Запах мокрой древесины отгонял последние остатки сонливости, наполняя воздух свежестью. Совсем недавно через этот лес мы бежали от опасных мутантов-переродышей, но сейчас здесь царили спокойствие и безмятежность. Тогда он составлял непреодолимое препятствие на пути к обрыву, а сейчас стал для нас уютным уголком, где господствовали мир и покой.

Появившись на просторной поляне, усыпанной синими цветами, я вдруг поняла, что не помню их названия, но это ничуть не мешало мне наслаждаться их непревзойденной красотой. Их было так много, что я невольно выдохнула от изумления.

– Вечно забываю название этих растений, – пробормотала я.

– Если я не ошибаюсь, это люпины.

– Все никак на них не налюбуюсь.

Недолго раздумывая, мы сели в центре этого поля и сразу же ощутили, как сильно вода пропитала одежду. Небо стало постепенно очищаться от туч, занимался рассвет. Солнце поднималось, окрашивая небосвод в яркие оттенки розового. Мы легли на спину и с улыбкой на лицах смотрели, как мир преображается. Дарен поднял руки вверх, словно пытаясь прикоснуться к облакам, но его усилия, очевидно, были тщетны.

– Зачем тянешься к тому, что никогда не потянется к тебе? – с легкой улыбкой спросила я, глядя на лучшего друга.

– К тебе я тоже тянусь, хотя знаю, что ты не сделаешь этого в ответ. Людям свойственна надежда, – произнес он, даже не поворачиваясь ко мне.

– Что? – Я уставилась на него, не понимая, что он имеет в виду.

– Когда-нибудь я расскажу тебе об этом. Может, после D-7.

Больше задавать вопросов я не стала: он ничего не скажет, пока сам того не захочет. С самого детства Дарен говорил только то, что считал нужным, и утаивал то, что, по его мнению, не имело значения.

– Если бы ты смогла выжить после эксперимента, какой дар хотела бы получить? Или ты уже знаешь, какой дар может быть у твоего организма? – перевел он тему, как делал всегда, когда наступала неловкая пауза.

Вирус давал разные силы, но ими были довольны не все. Те, кто обладал менее захватывающими способностями, такими как выращивание цветов или улучшение гибкости и зрения, часто ощущали себя обделенными. Их дары были никому не интересны и не привлекали внимания. В то время как умение контролировать огонь, способный сжечь все на своем пути, воду, лишавшую человека кислорода, и ветер, сбивающий с ног, всегда заслуживали пристального внимания короля. Но эти способности порождали зависть у участников эксперимента, поэтому созданный вирус в мире магии привел к неравенству в силах и повышенному интересу к некоторым дарам. Но, как по мне, главным было не умереть и не стать мутантом. Дар не имел значения, если ты погибал еще до его получения.

– Я хотела бы быть водой. Только представь, как прекрасен этот дар, – прошептала я.

– Может, это из-за фамилии? Она ведь буквально значит «океан». Вероятно, ты поэтому с подросткового возраста всегда стремилась к воде, – улыбнулся он. – Но, на мой взгляд, вода тебе не принадлежит. Я всегда рядом с ней чувствовал твою панику, даже когда ты расслаблялась и наслаждалась ее близостью. Да и сложно не заметить твой страх: ты ведь никогда не ныряла без зеленой капсулы. Даже на пару минут.

Моя фамилия действительно означала «океан». С юга берега королевства омывал Дерлер Белонс, а с востока – Ковел Белонс.

– Тогда какой дар мне подходит? – спросила я, сощурив глаза.

Мне правда было интересно, что он обо мне думает.

– Огонь, – неожиданно изрек он.

– Огонь? – в ужасе воскликнула я. – Ты же прекрасно знаешь, как сильно я его боюсь.

– В детстве ты любила огонь больше, чем воду. Его красота тебя завораживала, ты могла целую вечность смотреть на него и даже ни разу не моргнуть. Но потом ты начала его бояться и один его вид стал вызывать у тебя панику.

– Ты знаешь, что все изменилось, огонь никогда не сможет мне понравиться.

– Ты не будешь бояться его вечно. Я уверен: именно он принадлежит тебе.

– Тогда, раз ты у нас такой умный, отвечай, что принадлежит тебе? – усмехнулась я.

– Мне ничего не принадлежит. – Грусть исказила его лицо.

Дарен притянул меня к себе и сжал в объятиях.

– Не говори так, тебе принадлежит весь мир, – ответила я и погладила его по волосам. Он улыбнулся и еще сильнее прижал меня к себе.

Глава 5

Мы уснули и не заметили, как наступил день. Когда я открыла глаза, из-за яркого солнца они заслезились.

– Лучше бы снова пошел дождь, – прошипела я.

– Не говори ерунды, еще не хватало нам заболеть, – спокойно ответил Дарен.

– Вовремя ты об этом вспомнил, учитывая, что мы уснули в мокрой траве.

Вместо того чтобы продолжить разговор, он замолчал и через некоторое время громко расхохотался.

– Что смешного?

– Ты и вправду зануда, – произнес он сквозь смех.

– Кто бы говорил! – Я встала и размяла плечи: они никогда еще так не затекали.

Лучи солнца играли в листве деревьев под аккомпанемент пения птиц и далекого стука дятла. Казалось, будто они собрали свою музыкальную группу. Однако за пределами дворца любые музыкальные выступления и танцы были запрещены. Мелодии, как говорили, могли пробуждать эмоции и даже вдохновлять на восстания. Отец вспоминал, что когда-то люди наслаждались музыкой разных жанров, которая объединяла все четыре королевства. Он читал об этом в книгах из библиотеки короля и мечтал, чтобы и я смогла когда-нибудь побывать в прошлом. Меня интересовало, как люди жили раньше, что они делали, любили ли они эту жизнь, пока магия не отвернулась от нас и не началась бойня. Ведь были же те, кто выжил, наверняка они были. Кто-то ведь передал эти истории своим детям, а те – своим. Я тоже хотела услышать их истории.

Дождь закончился, а значит, и свобода тоже. Камеры снова подняли, и он —, я была готова поспорить – уже искали нарушителей. Настало время выйти и показаться, чтобы не нарваться на проблемы. Нельзя, чтобы они решили, будто мы сбежали.

На домах установили специальные индикаторы, которые светились зеленым, если кто-то находился дома, и красным, если дом пустовал. Сейчас мама ушла на работу, так что в нашем никого не было. В случае чрезвычайной ситуации камеры на улице начинали сканировать каждого прохожего, выявляя подозрительные детали. В целом рекомендовалось почаще быть в поле зрения или оставаться дома, чтобы избежать неприятных ситуаций.

Иногда я по ночам сбегала с Дареном, но только тогда, когда мама была дома. Бывало, я даже перенастраивала сигнал, чтобы он горел зеленым на случай, если она задержится на работе, так как ученым позволялось нарушать комендантский час. Но эта идея была не самой лучшей, ведь никто не знал, кто и когда мог навестить вас.

– Нам пора, – первым отозвался Дарен.

– Ты прав.

Мы ушли с поляны и направились в город. Камеры сразу же появились у нас над головами и громко запищали, отчего пришлось заткнуть уши. Как только они умолкли, мы остановились и уставились на них.

– Что происходит? – с ужасом прошептала я.

– «Да здравствует король! Да здравствует эра мира!» – Восторженные приветствия прозвучали из камер со всех сторон.

– «Да здравствует король! Да здравствует эра мира!» – хором крикнули мы.

Нам приходилось говорить это, сколько я себя помнила, – так мы обращались к королю.

Камеры неожиданно улетели, и мы увидели огромный белый фургон, на крыше которого стоял человек и из раза в раз повторял что-то в громкоговоритель.

– Просим всех участников эксперимента, достигших совершеннолетия, явиться завтра в резиденцию короля к восьми часам утра. Просим быть пунктуальными, так как эксперимент начнется раньше запланированного из-за возникших проблем. Примите наши наилучшие пожелания и извинения за неудобства. Этот долгожданный день настал. Да здравствует король! Да здравствует эра мира! – Машина поехала дальше, повсюду разнося эту новость.

Люди выходили из своих домов, и на их лицах отражалась нестерпимая боль. Они прижимались друг к другу, словно у них не оставалось другого шанса побыть вместе, и слезы вот-вот грозили вырваться на свободу. Я не смогла повернуться к своему лучшему другу. Сердце остановилось, а легкие разрывались от боли.

– Но нам еще нет восемнадцати, – спокойно сказал Дарен.

Его голос звучал совершенно обычно, но я знала, что он только делал вид, будто все хорошо.

– Пара дней ничего не решает, мы уже внесены в список. Завтра мы будем там вместе со всеми.

– Как насчет того, чтобы пойти к тебе и попить чаю с пирожными? – улыбнулся он и взял меня за локоть.

Мы завтра могли умереть, а он предлагал попить чаю? Я знала, что Дарен слегка чокнутый, но не настолько же!

– Это прекрасная идея, пошли, – поддержала его я, не понимая, что делать дальше.

Мы решили на некоторое время забыть об услышанном. Может, это был последний чай в нашей жизни и оставшееся время следовало использовать так, чтобы ни о чем не жалеть. И даже если из этого ничего бы не вышло, почему не попробовать? Но спокойная реакция Дарена испугала меня, потому что сама я была уже на грани срыва.

Идя по улице, наполненной людьми, я чувствовала себя одинокой, мысли давили на меня, и все, что я хотела сделать, – спрятаться и больше никогда не смотреть в лица сверстников. Я словно предчувствовала их смерть, видела, как их тела распадаются, превращаясь в тени своей прежней жизни, как будто каждая частица их сущности растворяется в воздухе, исчезая вместе с тихими звуками дыхания и последними проблесками эмоций. Смерть настигла нас раньше, чем ожидалось. Дарен молча смотрел вниз. Пройдя четыреста шестьдесят восемь шагов, мы добрались до моего дома и тут же вошли внутрь. Дарен опустился на колени, и я различила едва слышимые всхлипы: он не смог сдержать слез. Чтобы не поддаться его примеру, я глубоко вдохнула и направилась на кухню.

Наполнив чашки и достав для Дарена его любимые пирожные, политые шоколадом, я позвала друга за стол. Я старалась угощать его как можно чаще, чтобы он ни в чем не нуждался. Видеть его боль было невыносимо, поэтому я все еще не могла взглянуть на него.

– Посмотри на меня, тебе тоже нужно выплакаться. Завтра это поможет держаться, давай же. – Он положил свою руку поверх моей и чуть или слегка погладил ее.

– Я в порядке, – сдержанно ответила я и крепко зажмурила глаза. Нельзя было допустить слез, я должна была сдержать их.

– Возможно, больше не будет шанса показать боль.

– Боли нет, страх – есть. Но боль придет после завтрашней процедуры. Не хочешь сегодня остаться у меня на ночь? Мы могли бы всю ночь поедать пирожные, – наигранно засмеялась я и сжала челюсти до скрипа зубов.

– Я хочу провести время с семьей. Как они будут без меня справляться? Мы жили на мою зарплату, и теперь я не могу не думать об этом. Я должен был защищать их, но теперь я беспомощен.

Никакие мои слова сейчас не смогли бы ему помочь.

– Не говори так, ты еще не умер, ты можешь успешно завершить эксперимент.

– Обычно это говорю я, пытаясь убедить тебя, что все будет в порядке, но мы оба понимаем, что завтра все изменится.

– Ты будешь жить, Дарен.

– Удача не всегда играет на нашей стороне.

– Ты хотел сказать, что она никогда не играет на нашей стороне, – усмехнулась я.

– Думаю, мне пора. Мама, наверное, волнуется, думает, что я натворю глупостей. – Дарен встал и подошел ко мне. – Постарайся выжить, – прошептал он и поцеловал меня в лоб. Он часто так делал, когда мы попадали в непростые ситуации. Так он будто пытался забрать мою боль себе.

– Ты тоже постарайся. Завтра увидимся, верно?

– Верно.

Посмотрев на меня в последний раз, Дарен прикрыл за собой дверь, и тогда я дала волю слезам. Я не могла остановиться: мне было невыносимо больно, было тяжело представлять, что завтра тысячи людей могут умереть, а мы – стать одними из них. Если таблетки не сработают, завтра мы познакомимся со смертью. Внезапно слезы прекратились, высушенные волной поднявшегося ужаса.

– Этого не может быть! – закричала я и побежала в свою комнату, чтобы записать сообщение для Дарена.

Чтобы он не заметил, что буквально пару минут назад я рыдала и захлебывалась соплями, я быстро привела себя в порядок. Включила ночник и, сев перед ним, нажала на запись сообщения для друга.

– Дарен, такого не может быть и мы этого даже не заметили, но… – Тут я замолчала, пытаясь собраться с мыслями, и через пару секунд продолжила: – В этот раз никого для эксперимента не отбирали, список участников D-7 не был оглашен. Ты понимаешь, о чем я? Завтра при любых обстоятельствах всем, кому исполнилось восемнадцать, и таким, как мы, кому вот-вот исполнится, будет введен вирус. В этот раз они не ограничатся парой сотен или тысяч человек, на эксперименте окажутся все! – Мой голос сорвался на крик, и паника в глазах наверняка отразилась в сообщении.

Нажав на отправку записи, я укуталась в одеяло и начала непроизвольно раскачиваться вперед и назад.

Дарен не заставил себя долго ждать и быстро записал ответ. Его лицо вновь появилось передо мной, но теперь жизнь в нем как будто угасла. Я не могла оставить без внимания красные глаза и покусанные, кровоточащие губы.

– Я тоже подумал об этом, когда уходил от тебя. Неужели они создали такое количество вируса? Зачем им это? Завтра умрут не тысячи людей, как мы с тобой предполагали, а миллионы! Неужели они пытаются собрать армию одаренных? Что-то происходит, что-то важное, поэтому им срочно нужна новая сила, но перед этим они украсят ее горой трупов! – Дарен жестикулировал, и его глаза расширились. Но удивление выглядело наигранным. Возможно, мне просто показалось.

Мы не боялись, что это сообщение прослушают, потому что сегодня эту тему обсуждали все. Завтра нас все равно ожидает D-7. Хуже этого наказания уже не будет.

Дослушав сообщение до конца, я совсем растерялась. Король хотел создать армию. Такая огромная мощь не нужна была со времен переворота! Возможно, мятежников стало слишком много и угроза мятежа перестала быть вымыслом?

Глава 6

Наш мир был разделен на четыре королевства, и каждое могло похвастаться уникальной историей. Жители нашего королевства – Королевства Элтрейс, которое находилось на юге, – гордились своей плодородной землей. Его территория значительно больше, чем у соседнего королевства Долтрейс, и это делало его одним из самых влиятельных игроков в регионе. Оставшиеся два королевства, Нортрейс и Балтрейс, оставались почти незамеченными. Нортрейс, расположенное на севере, известно благодаря суровому климату. Его народ, живущий в горах и лесах, прославился своей выносливостью и умением приспосабливаться к не самым благоприятным условиям.

Балтрейс, расположенный рядом с океаном, славился живописными пляжами и великолепными морскими пейзажами. Население этих земель издавна занималось рыболовством, предпочитая сохранять свои традиции в секрете, но в огромных портах нередко можно было увидеть необычные суда, возвращавшиеся из дальних плаваний. Жизнь в Балтрейсе текла спокойно и размеренно, и подданных короны чаще всего это устраивало.

Несмотря на то что мы практически ничего не знали о Нортрейсе и Балтрейсе, всем известно, что правители четырех королевств перестали поддерживать связь после исчезновения магии. Возможно, какой-то диалог между ними все-таки сохранялся, но это не более чем слухи. На местах тогда стали случаться перевороты. Именно во время Великого переворота наш жестокий король пришел к власти. Ни один из нас никогда не видел людей из других королевств. Путешествовать или как-то связываться между собой нам было запрещено.

Я погрузилась в свои размышления о мире и почти забыла, что сегодня день эксперимента. Родители прижимали повзрослевших детей к себе. На глаза наворачивались слезы, но все старались прятать свои чувства. Сейчас эмоции не могли помочь, наоборот, они сделали бы только больнее. Мама тоже была рядом со мной, но она меня даже не коснулась. Она делала вид, что этот день ничем не отличается от остальных. Мне же все здесь напоминало день казни. Я до сих пор видела его в красках – забыть такое невозможно. В тот день мама разговаривала со мной, пыталась отвлечь, делала хоть что-то, а сейчас просто молчала. Понимала, что нечего сказать, или настолько была уверена в своем лекарстве?

Огромная толпа народа стояла у замка короля, но собрались еще не все. Многие пришли раньше, до назначенного времени оставалось еще полчаса. Дарена до сих пор не было, – наверное, только собирался.

– О чем ты думаешь? – спросила я маму.

– О людях, – спокойно произнесла она.

– И что же ты о них думаешь?

– Этот день запомнят все. Сегодня вечером они будут сидеть со своими детьми и надеяться, что те выживут. А некоторые увидят их смерть.

– А где будешь ты?

– Ты же знаешь: у меня много работы.

– А если я буду умирать? Ты не хочешь побыть со мной?

– Ты не умрешь. – Мама взяла меня за руку и сжала ее, будто сама не до конца верила в свои слова; будто то, что ждет меня впереди, могло быть хуже смерти.

– Ты давно не держала меня за руку. – Я не стала отпускать ее, а наоборот, сжала в ответ, все-таки желая запомнить этот момент.

Сегодня во мне наконец проснулась хорошая дочь. Да и могло ли быть иначе за несколько минут до смерти?

– Ты давно уже не ребенок, странно было бы постоянно держать тебя за руку.

– Не отпускай меня сегодня до самого начала, побудь немного рядом, пожалуйста.

– Я всегда буду рядом. Ты же знаешь, я люблю тебя. – Она улыбалась мне, но ее глаза выражали грусть.

– Мама, ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– О чем ты? – Она поддельно удивилась.

– Ты не очень хорошо умеешь врать. Что происходит?

– Кэсседи, если я скажу, ты испугаешься.

– Уже поздно, страшнее сегодня уже не будет, говори.

– Вирус будет сильнее, чем обычно, – на выдохе произнесла она.

Я даже не удивилась, словно узнала прогноз погоды на завтра.

– Насколько?

– В этот раз действительно выживут самые сильные. Сегодня ты это узнаешь, Кэсседи, постарайся быть сильной.

– А когда я была слабой?

– Я не помешал вам, дамы? – шутливо сказал Дарен, появившись откуда ни возьмись с озорной улыбкой.

– Дарен, а где твоя семья? – поинтересовалась мама с улыбкой.

– Я уговорил их не идти сюда, им не стоит на это смотреть, – все так же улыбаясь произнес он.

– Ох, Дарен, ты молодец! – Мама похвалила его и погладила по голове.

– Спасибо, миссис Белонс.

– Долго же ты, через пять минут уже все начнется, – заворчала я.

– Ну и хорошо.

– Чего это ты такой радостный?

– Просто верю в себя.

– Это хорошо, вера в себя – самое важное, – ответила ему мама.

Взглянув на друга, я почувствовала что-то странное. Он казался не таким, как прежде, не походил на моего Дарена. Он был другим. Я никогда не увидела бы его улыбающимся и смеющимся в такой день, особенно когда другие страдали. Он словно сходил с ума, не зная, куда себя деть. Перенервничал?

Немного осмотревшись, я заметила, что мама отошла поговорить с каким-то мужчиной, поэтому я приблизилась к другу. Я не могла отвести от него взгляда, но он тоже смотрел мне в глаза, немного наклонившись вперед. Его взгляд скользил по моему лицу, пытаясь запомнить каждую деталь, и вдруг он поцеловал меня. Я замерла, словно заключенная в невидимые оковы, и на этот миг мир остановился. Его губы нежно прикоснулись к моим, а руки обвили мою талию, с силой прижимая к себе.

– Стоп, – отойдя от шока и оттолкнув Дарена, прошептала я.

Поцелуй не вызвал у меня того восторга, который я раньше представляла, размышляя о том, как могли бы развиваться наши отношения.

– Что не так? – хватая меня за плечи и пытаясь обнять, спросил Дарен.

– Все не так. Ты выбрал не то место и время, чтобы выяснять отношения, – выпалила я.

– Другого времени может и не быть. Я просто хочу знать, что ты всегда будешь на моей стороне.

– Ты же знаешь, что я всегда на твоей стороне! – неожиданно для самой себя вскрикнула я, и все повернулись в нашу сторону.

– Что с тобой? – удивился он.

В словах друга я уловила непривычную резкость. Он нахмурил брови.

– Нет, что с тобой? Я не узнаю тебя! Со мной сейчас будто не Дарен, а совершенно чужой человек, – уже тише произнесла я.

– Это я, обычный я, просто сегодня у меня появилась уверенность в себе, уверенность в нас.

– Но нет никаких «нас».

Я была не готова выяснять отношения, когда нервное напряжение и без того зашкаливало.

– Пока что нет, – усмехнулся и подмигнул Дарен.

Это не он, не мой друг! Я не могла остановить эти мысли, но ситуацию спасла мама: она вовремя вернулась, и разговор прервался.

– Пойдемте, всех просят пройти внутрь, – сказала она.

– Я пойду один, – ответил Дарен и пошел впереди нас.

Резиденция короля поражала своей красотой. Мы вошли в огромный зал, битком заполненный людьми. Никогда раньше я не видела такой роскоши. Зал, напоминающий величественную арену, удивлял грандиозными размерами. Я ощущала, как сердце мое при виде этой красоты замирает. Пространство заливал свет от огромной хрустальной люстры, своей величиной не уступающей площади моей комнаты. Искристые кристаллы подвесок сияли, блеском отражаясь в глазах народа. По залу летали мечи, стрелы и даже щиты, создавая завораживающее зрелище. Они казались горделивыми птицами, парящими в воздухе. Оружие блестело в лучах солнца, заглядывавшего в окна, словно обладало собственной жизнью. Они служили напоминанием об ушедшем времени, об исчезнувшей магии и надежде, которая служила единственным подспорьем для людей, что могли рассчитывать теперь лишь на собственную силу. Пол зала привлекал внимание необычной структурой: он напоминал шахматную доску, сделанную из прозрачного стекла. А фигурами на этой доске был сам народ. Это придавало ощущение, будто мы попали в магическую игру, где каждый шаг мог изменить ход судьбы.

Обернувшись назад, я увидела восемь дверей, рядом с которыми стояли люди, одетые в больничные халаты и марлевые повязки. Ученые. По правую руку от каждого из них стоял человек в черном: костюмы целиком обтягивали их фигуры, не было видно даже глаз. Ночью они были бы совсем не заметны.

– Люди в латексных костюмчиках, – раздался смех над моим ухом.

Я остановилась взглядом на высоком парне. Его зеленые, напоминающие кошачьи глаза пленили, а коротко постриженные рыжие волосы и веснушки по всему лицу придавали облику неповторимость и делали его похожим на подсолнух. Зеленый свитер свободно висел на теле, а зауженные черные джинсы подчеркивали стройность его ног. Надо же, никогда бы не подумала, что буду столь внимательно кого-то рассматривать!

– Красивый я, правда? – заулыбался он.

– Очень даже, – без тени смущения ответила я.

– Я Кайл. А ты Кэсседи? – протягивая руку, уточнил он.

– Откуда знаешь мое имя? – пожав руку, улыбнулась я.

– Я тебя помню, пару лет назад на казни ты хорошо выделилась. Твоя мама громко звала тебя по имени, когда ты потеряла сознание, – напомнил Кайл.

– Ты был там? – Меня передернуло от его слов.

– Весь город был там, – ответил он, разведя руки в разные стороны.

– Точно, – запнувшись произнесла я.

– Ну что, пойдем вместе? А то мне не хочется оказаться за какой-нибудь из этих дверей одному.

– А можно идти по двое?

– Сейчас узнаем. – Он указал пальцем в сторону большой лестницы, где уже стоял король и его охрана. Одним из них был мой отец. Я лишь на секунду встретилась с ним глазами.

Король, казалось, за эти четыре года ничуть не постарел. Его взгляд стал более суровым: он смотрел на людей словно на грязь. Внезапно Кайл придержал меня за локоть, и оставалось неясно, пытался он обуздать свой гнев или все-таки мой.

– Да здравствует король! Да здравствует эра мира! – произнес хор голосов.

– Добро пожаловать на нашу ежегодную встречу! Я рад приветствовать вас здесь. За прошедшие годы эксперимент D-7 принес невероятные результаты. Вы, безусловно, счастливы разделить это событие с нами, и я уверяю, что самых сильных из вас ожидает великолепное будущее. Прошу родителей покинуть зал и вернуться домой, ваши дети последуют за вами сразу после процедуры. – Охрана начала выводить родителей из резиденции короля. Мама в последний раз пожала мне руку и ушла вслед за остальными. Только она пойдет на работу, а не домой. – Теперь, мои милые образцы, прошу вас подождать пару минут, пока вам раздадут номера.

Ученые ходили вокруг нас и ставили печати с номером на руки. Наконец настала наша с Кайлом очередь. Ученый, который подошел к нам, был мужчиной, и его глаза показались мне очень знакомыми. Возможно, я видела его у мамы на работе. Он взял мою руку и нежно погладил ее пальцами. Мои глаза расширились от удивления, в то время как Кайл о чем-то задумался, видя, что мужчина рядом со мной медлит. Он все-таки поставил мне печать, быстро проделал то же самое с Кайлом, после чего ушел.

– Ты его знаешь? – поинтересовался Кайл с легкой улыбкой.

– Не уверена, – спокойно прошептала я. – Какой у тебя номер?

– Четыреста двадцать два. У тебя четыреста двадцать один, значит, скорее всего, мы пройдем вместе. Отлично.

– Сколько же нас всего?

– Пара тысяч наберется. Вряд ли сегодня смогут всех принять. Представь, что происходит в других городах.

– Номера начиная с тысячи прошу пройти в следующий зал. Остальные останутся здесь, – произнес вдруг один из ученых.

Люди покидали зал, становилось просторнее. Мы с Кайлом прошли к центру, чтобы иметь полный обзор. Глазами я искала Дарена, но его здесь не было, наверное, он уже дожидался очереди в другом зале. Все выглядели напуганными. Интересно, кто из них шел под номерами один и два? Им, наверное, было хуже всего.

– Номера один и два, пройдите к первой двери. Номера три и четыре – ко второй, пять и шесть – к третьей, семь и восемь – к четвертой, девять и десять – к пятой, одиннадцать и двенадцать – к шестой, тринадцать и четырнадцать – к седьмой, пятнадцать и шестнадцать – к восьмой. – Охрана, стоявшая рядом с учеными, стала нас распределять.

– Да, долго нам придется ждать, – вздохнул Кайл и сел на пол.

– Эй, что ты делаешь? – Я уставилась на него как на сумасшедшего.

– А что? Ты решила два часа стоять и пялиться на людей в латексных костюмчиках? – засмеялся Кайл.

– Ты немного странный.

– Нет, я лучший из лучших. – Его улыбка пугала меня больше, чем охрана короля.

Сев рядом с ним, я окинула взглядом окружающих. Кто-то прижимался к стенке, кто-то так же сидел на полу, а кто-то продолжал стоять и дожидаться своей участи. Увидев, что из-за открывшихся дверей показалась первая партия участников, я начала внимательно их рассматривать. Выглядели они вполне обычно. Ребята держали руки на шее: видимо, укол оказался слишком болезненным, кожа вокруг покраснела, словно их душили. Все смотрели им вслед, молча провожая до выхода из зала. Объявили следующую партию, и нас стало еще меньше.

В зале холодало, и это усиливало чувство тревоги. Пока одни заходили, а другие выходили, я совсем расслабилась и захотела спать. Кайл уже положил голову мне на плечо и уснул. Как же я завидовала его спокойствию! Мы были знакомы всего час, но меня не покидало ощущение, что мы знали друг друга всегда – так легко с ним я себя чувствовала. Яркий, как свет. Кайл напоминал об осени, красоте ярких кленовых листьев. Напоминал о подсолнухах и солнце.

– Ты так смотришь на меня, я чувствую твой взгляд, – с закрытыми глазами произнес он.

– Ты необычный, твоя внешность… Тебе хочется доверять.

– Доверяй мне, и я обещаю, что не подведу, – шепотом сказал он.

Он, наверное, шутил, но все же мне хотелось ему верить.

– Мы знакомы всего час, а ты уже просишь доверять тебе, – засмеялась я.

– Я смогу рассмешить тебя, найду повод улыбнуться даже в самое трудное время. Да и вообще от меня много пользы. Будем друзьями?

– Конечно, если не умрем.

– Тьфу на тебя, не умрем мы.

– Ох, откуда сегодня у многих такая уверенность?

– У многих? У кого, например?

– Мой лучший друг сегодня тоже довольно уверен в себе.

Слишком много стало оптимистов.

– Говорят, если верить в свои силы, то можно преодолеть любые трудности.

– Возможно.

– Номера четыреста двадцать один и четыреста двадцать два! Просим пройти к двери номер три. – К нам подошла охрана, которая должна была нас сопроводить.

Когда за нами захлопнулась дверь, Кайл сжал мою руку. К нам вышел тот самый ученый, что так долго стоял рядом со мной. Он посмотрел на наши переплетенные пальцы и закатил глаза, а Кайл забавно усмехнулся из-за его реакции. Теперь ученый показался мне еще более знакомым. Мужчина кивнул мне и указал рукой в правую сторону коридора, а Кайлу – в левую. Мы разошлись.

Помещение было большим, даже напоминавшие лабиринт коридоры казались слишком широкими и длинными. Ученый шел сзади меня, и от его присутствия волоски на спине вставали дыбом. Звук моих шаркающих по полу ног – единственное, что разбавляло тишину. Первым, на что я обратила внимание, войдя в комнату, было белое высокое кресло с мягкой обивкой.

– Садись, – приказал он.

Этот голос… Я точно знала этого человека, но не могла его вспомнить, не увидев лица. Для этого нужно было заставить его снять марлевую повязку и очки.

Когда я села в белое кресло, железные тонкие нити обвили меня со всех сторон, лишая любой возможности двигаться. Мужчина взял шприц и заполнил его неприятной желтой жидкостью, сверкающей как золото. Он громко усмехнулся. Неужели ему нравится делать это с людьми? Заметив, что он начал снимать повязку и очки, я сжалась в кресле, но в это же мгновение узнала его. Передо мной стоял не кто иной, как принц, его высочество.

– Что вы здесь делаете? – шокированно вскрикнула я, пытаясь освободиться.

– Уколы, разве не видно? Ох, я долго ждал, пока придет твоя очередь.

– А ваш папенька знает, что вы здесь?

– Конечно нет, я тут только ради тебя, – улыбаясь произнес он.

– В каком смысле? – Удивление и страх смешались воедино.

– Меня к тебе отправила твоя мама. Мы с ней друзья.

Часто она стала за мной кого-то посылать… Хотя теперь от нее можно было ожидать чего угодно. Я ничего не знала об этой женщине и том, что она делала вне дома.

– Моя мама?

– Да, она сделала меня одаренным, а я сделаю таковой тебя. У нас с тобой и Кайлом есть миссия. Я решил почаще мелькать перед твоими глазами, чтобы ты ко мне привыкла. Ради тебя приходится рисковать, моя дорогая.

Я посмотрела вверх и поняла, что камера выключена: зеленый огонек на ней отсутствовал, иначе принц не позволил бы себе так свободно говорить со мной. Все, что здесь происходило, было тщательно продумано.

– Что вы имеете в виду под «миссией»? – с недоверием спросила я. – При чем здесь Кайл?

– Сейчас объяснять некогда, об этом я расскажу тебе завтра, когда вирус начнет действовать. Так что дождись меня. – Встав рядом и приподняв мою голову, он поднес шприц к шее. – Будет немного больно, но ты терпи. – Он воткнул иглу в кожу и ввел вирус. Сначала я ничего не чувствовала, но позже показалось, что в организм проникла кислота и начала разъедать его изнутри. Крик сам вырвался наружу, как и слезы.

– Прости, но твоя мама просила ввести двойную дозу, поэтому боль такая интенсивная. – Его холодные пальцы легли мне на шею, и боль стала менее обжигающей, будто он заморозил ее.

Через две минуты он отпустил меня и снова надел маску, готовясь к приему новых образцов. Я спустилась с кресла и направилась обратно по коридору, а заметив Кайла, ускорила шаг.

Глава 7

Опустевшие улицы равнодушно глядели на нас с Кайлом. Мы шли медленно, бесшумно, словно подстраиваясь под тишину города. Никто из нас не хотел нарушать сложившееся молчание. Некогда веселый парень ушел в свои мысли и, наверное, уже забыл, что я шагала рядом. Интересно, о чем он думает? Я о многом хотела его спросить, ведь он точно знал принца. Мне казалось, что все вокруг знали о чем-то важном. Все, кроме меня.

Я запоздало заметила, что мы шли в сторону моего дома. Это произошло случайно или Кайл знает, где я живу? Быть не может. Повернувшись назад, я увидела, как маленькая крыса перебежала через дорогу. Она облезла и совсем истощала, видимо, устав от этой жизни. Впрочем, как и все мы.

Мы брели по бедному району, в котором фасады домов были сплошь покрыты пылью. Шторы на окнах свисали безжизненными лоскутками, словно символизируя утраченные надежды. Каждое здание в этом районе – молчаливый свидетель ушедших времен. Двухэтажные строения, когда-то яркие и красочные, теперь исчезали в тени своей бедности. Стены, поросшие мхом, утратили красоту, а крыши, покрытые лишайниками, выглядели заброшенными и пустыми. Одноэтажные дома не отличались от своих соседей привлекательностью. Обветшалые, они словно прятались во тьме. Каждый из них хранил в себе уникальную историю. Пока переворот все не разрушил, здесь жили счастливые семьи, раздавались детский смех и звон посуды. Но сначала война убила людей, потом смена власти нарушила привычный уклад жизни, превратив выживших в рабов. Но если бы магия не ушла, могло ли все быть по-другому? Люди бы не взялись за оружие, не пришлось бы создавать вирус… Народ мог ждать абсолютно иной мир, а не эта помойка, в которой приходилось жить большинству из нас.

– О, крыса! – решила я привлечь внимание Кайла.

– Где? – взвизгнул он и подпрыгнул, испугавшись, что она может быть у нас под ногами.

– От твоего крика она сбежала.

– Слава магии!

– Ты боишься крыс? – засмеялась я.

– А что в этом такого? Нельзя смеяться над чужими страхами! – Обидевшись, Кайл прибавил шагу, и мне пришлось его догонять.

Он на мгновение замер, схватил меня за руку и дернул вперед. Мы побежали. Я даже не успевала смотреть себе под ноги, так быстро он тянул меня за собой. Показалось даже, будто за нами началась погоня: Кайл постоянно оборачивался и искал что-то или кого-то взглядом.

– Что происходит? – Мы остановились у ворот моей старой школы, глотая воздух, хотя сейчас я бы предпочла воду.

Огромное здание возвышалось перед нами, словно неприступная крепость. Стены из темно-красного кирпича выглядели надежными и несокрушимыми. Но наибольший эффект производили массивные железные ворота, охранявшие школу от незваных гостей. Высокие железные прутья соединяли между собой кованые узоры, пропитанные магией. Она защищала ворота, не позволяя беднякам касаться их или подходить ближе чем на метр: они могли ударить током.

– За нами кто-то шел, – спокойно выдохнул Кайл, убедившись, что мы смогли оторваться.

– Кто? Может, это был просто прохожий. Сегодня день эксперимента, мало ли кто мог идти?

– Нет, это был не просто прохожий. Люди, которые идут домой, не прячутся по углам и не останавливаются следом за нами.

– И кто же тогда это мог быть? – Мне все еще думалось, что ему показалось. Вдруг он бредит? А может, начал действовать вирус.

– Кто угодно. Пошли, я провожу тебя домой. – Взяв за локоть, он повел меня обратно на дорогу.

– Теперь я уверена, что ты знаешь, где я живу.

– Может быть, – заулыбался он.

– А мы сегодня встретились случайно или ты специально оказался поблизости?

Я догадывалась, что все мои действия кто-то заранее просчитал. Наша встреча с Кайлом тоже подстроена, все было заранее подготовлено.

– Не торопись с вопросами. Оставь самое интересное на потом, так куда приятнее. – Не переставая улыбаться, Кайл отпустил меня и, сделав пару шагов назад, исчез.

Не может быть!

– А если интересное окажется не таким уж приятным? – прошептала я в пустоту, пытаясь отойти от шока.

Магия одновременно пугала и завораживала. Она способна быстро изменить привычную реальность. Знать о волшебных дарах и видеть их в действии – совершенно разные вещи, как будто читать книгу и вдруг оказаться в ее сюжете.

Кайл больше не появлялся, решив, что дальше я справлюсь сама. Значит, он одаренный и все события этого дня были подстроенной для меня игрой. Но как он смог всех обмануть? Без принца тут не обошлось. Мужчины в последнее время меня раздражали.

Дарен! Я совсем забыла о нем и даже не пыталась найти. Что, если его боль сегодня была сильнее моей? Я не должна была оставлять лучшего друга одного в такой день. Что я наделала? Нужно срочно связаться с ним. Придется снова бежать, чтобы поскорее услышать его. Не думая ни о чем, я сорвалась с места и бросилась в сторону его дома, надеясь, что смогу застать его. Но тут же остановилась от адской боли, пронзившей мое сердце. Упав на колени, я закашлялась. Выплюнув всю мерзость, что заполняла мой рот, я ужаснулась: то была кровь. Снова удар в сердце. Я чувствовала, как невидимая сеть стягивает его, заставляя меня извиваться от боли. Так не должно быть! Не сейчас! Еще слишком рано, вирус не мог начать действовать… Я громко кричала, пытаясь подняться, и с трудом все-таки встала на ноги. Каждый шаг отдавался болью в сердце. Мне просто нужно было добраться до дома.

Чем дальше я шла, тем сильнее проявлялась боль. Еще немного, и сердце не выдержит. Но я продолжала идти, ноги становились ватными, я почти их не чувствовала. Казалось, пошел снег, белые капли падали на землю, и я упала за ними. Лежа в грязи, я говорила себе, что больше не смогу встать, но, устало повернув голову, вдруг увидела его. Снег кружил вокруг, но не прикасался к принцу. Громкие шаги на этих пустых улицах отдавались эхом. Кристофер смотрел на меня все время, пока подходил ближе, а оказавшись рядом, наклонился, чтобы поднять меня.

– Я могу замораживать время лишь на пару минут, но этого хватит, чтобы отнести тебя домой. Нас никто не увидит, все будет хорошо.

– Ты же сказал, что придешь завтра, – через силу выдавила я.

– А ты, видно, решила меня поторопить, – усмехнулся принц и прибавил шагу.

Когда мы добрались до дома, он быстро нашел в моем кармане ключ и открыл дверь. Вбежав в мою комнату, принц осторожно положил меня на кровать и укрыл одеялом. Я начала засыпать, чувствуя, как он стирает с моего лица кровь и что-то напевает себе под нос. Незамысловатая песенка успокаивала, заставляя все глубже проваливаться в сон.

Но даже сквозь дремоту боль уничтожала меня. Задыхаясь от очередного приступа кровавого кашля, я открыла глаза. Кристофер все еще был рядом. Он поставил возле кровати стул и ведро, куда я могла сплевывать кровь, и наблюдал за мной. Увидев, что я смотрю на него, он улыбнулся и протянул руку к моему лицу, вытирая очередную струйку крови с уголка губ.

– Спасибо, – впервые поблагодарила я его.

– Наслаждайся моим обществом, пока я здесь. – Принц встал и сделал реверанс, рассмешив меня.

Кашель вновь сотряс мое тело.

– Откуда ты знал, где моя комната? – Я догадывалась, каким будет его ответ, но все равно решила спросить.

Только сейчас я заметила, что перешла с ним на «ты».

– Я часто бывал здесь, когда ты уходила. Мы хорошо знакомы с твоей мамой, она прекрасная женщина, благодаря ей я получил свой дар. Ты свой тоже получишь. – Предчувствие оправдалось. Я знала, что мама обязательно будет в этом замешана, как он и говорил изначально.

Почему она пустила его в наш дом? Как могла доверять человеку, чей отец разрушил миллионы жизней?..

– И какой у меня дар? – Я пыталась не думать о маме и ее выходках.

– Скоро узнаем.

Он знал. Это было видно в плохо скрываемой улыбке.

– Долго мне еще терпеть боль? – Сейчас это волновало меня больше всего, как бы эгоистично ни звучало. – Можешь ее забрать? Заморозить?

– Не хотел бы тебя огорчать, но скоро станет больнее. И эта боль нужна, чтобы получить дар, чтобы заслужить его.

Скинув одеяло, я почувствовала, что могу встать. Подойдя к зеркалу, я испугалась. Из какой клоаки меня вытащили? На каштановых волосах застыла кровь, голубые глаза потухли, а бледная кожа посинела. Я выглядела так, будто умерла неделю назад и начала разлагаться. Выпучив глаза от ужаса, я полезла в шкаф за чистой одеждой, так как моя была испачкана грязью и кровью.

– Выйди, я переоденусь.

– Может, мне помочь? – На щеках принца показались ямочки.

– Благодарю, но не стоит, с этим я сама справлюсь.

– Помогать тебе мне только в радость, – игриво сообщил он, протягивая ко мне свои длинные изящные пальцы.

– Не сомневаюсь. Я позову, если начну умирать.

Убедившись, что он вышел, я пошла в ванную, находившуюся в моей комнате. Считалось почти непозволительной роскошью иметь собственную уборную в мире, где некоторым приходилось спать под прохудившейся крышей без электроэнергии и других удобств. Принц заранее набрал для меня воды, пока я спала, и та еще не остыла. Скинув с себя грязную одежду, я села в ванну и почувствовала, что внутри меня что-то изменилось: вода словно впивалась в меня маленькими иголочками. Я старалась не зацикливаться на боли и просто смывала с себя всю грязь сегодняшнего дня, впитывая аромат лотоса от любимого геля для душа.

Вдруг я вспомнила, что хотела позвонить Дарену. Пришлось выбраться из ванны и одеться в теплые пушистые пижамные штаны и короткий черный топ. Убрав длинные волосы в высокий хвост, я вернулась в комнату и, подойдя к ночнику, сразу набрала Дарена. Подождав пару минут и не получив ответа, я решила записать для него сообщение.

Ночник был самым удобным средством связи.

– Дарен, ты в порядке? Надеюсь, что да. Сегодня ты странно вел себя, и я волновалась за тебя… Прости, что говорю это так поздно. Позвони, когда прослушаешь сообщение, я хочу поскорее услышать твой голос.

Записав сообщение, я взглянула на часы: девять вечера. Долго же я спала, а казалось, будто всего пару минут… Когда я позвала Кристофера, мы решили навести в комнате порядок и принялись менять испорченные мной простыни.

Никогда бы не подумала, что его высочество будет убирать за мной кровавое постельное белье и подбадривать, убеждая, что все образуется.

Вычистив все, мы пошли на кухню. За день мы оба проголодались, да и уже давно настало время ужина. Недолго думая, я пожарила свинину и разложила ее по тарелкам. Мяса было так много, что его хватило бы на человек пять.

– А как же гарнир? – удивился Кристофер.

– Мясо слишком прекрасно, чтобы портить его гарниром, – пожала я плечами. Мы тут же принялись за еду и съели все за считаные минуты.

– Раз ты готовила, я разберусь с посудой, – улыбнулся он и, сложив тарелки в раковину, стал намывать их.

Его высочество мыл мою посуду. Это мир сошел с ума или из-за вируса у меня поехала крыша?

Стороннему наблюдателю мы, безусловно, могли бы показаться молодоженами.

– Тогда я пока схожу в комнату за платком, чувствую, что приступ кашля скоро снова начнется. – Я развернулась и побрела к себе.

Платка в тумбочке не нашлось, и, остановившись, я задумалась о том, куда же могла его положить. На выдохе боль пронзила мое тело, и я закричала. Кровавые слезы капали, окрашивая любимый голубой ковер. От запаха железа кружилась голова. С этой карусели я точно сойду не скоро, она крутилась все быстрее и быстрее, отчего было ощущение, что все внутренности вот-вот выйдут наружу. Меня трясло от боли. Вирус пробирался в самое сердце, я чувствовала его движение по своим венам. С каждой секундой мир темнел. Ноги не держали меня, но я продолжала стоять и сражаться с самой собой. Я не должна закрывать глаза.

Хруст. Я снова и снова слышала хруст собственных костей. Внутри все ломалось. Из меня вновь вырвался жалобный крик. Принц вбежал в комнату и хотел подойти ко мне, но я выставила руку вперед, чтобы он стоял на своем месте. Меня выворачивало наизнанку. Кровь была повсюду, заполняла всю комнату. Зрение затуманилось, и казалось, будто крови хватило бы на целое озеро. Неожиданно наступила тишина, я ничего не слышала, но чувствовала, как тонкие струйки горячей жидкости стекали с ушей. Легкие сгорали в агонии, каждый вдох причинял невыносимую муку. С громким треском, словно тонкие ветки деревьев, разломились мои ребра. В эту ночь я познакомилась со смертью. Пальцы искрились, словно электричество, которое сжигало меня. От тела исходил дым, а воздух наполнялся запахом жженых волос, который напоминал о самом ужасном дне в моей жизни. Но на этот раз я сама стала жертвой пылающего костра. Крича все громче, борясь с огнем, я отчаянно пыталась избавиться от него.

– Отдайся пламени, позволь себе сгореть, – через рев стихии в ушах услышала я, – боль уйдет. – Я слышала голос Кристофера, но не видела его самого. Огонь заполнил меня.

Расслабившись, я позволила себе сгореть.

Боль исчезла так же внезапно, как возникла. Приоткрыв глаза, я увидела повсюду пепел, остатки старого «я». Я сгорела, как феникс, чтобы воскреснуть заново. В моем сердце пылал огонь, и я ощущала легкое покалывание в пальцах. Звуки, напоминающие тихий шепот, охватили мое сознание. Я слышала, как кровь просачивалась сквозь вены, переливаясь из одной части тела в другую. Этот звук стал моим компаньоном, моим напоминанием о животворящей силе, отныне пронизывающей меня. Вместе с наступившим спокойствием меня охватила слабость, ноги подкосились, и я поняла, что падаю.

– Успел. – Холодные руки обвились вокруг меня и прижали к себе.

– Успел, – улыбнулась я и провалилась в сон.

Глава 8

За окном было настолько темно, что я бы не удивилась, узнав, что ночь поглотила все источники света. Лежа под теплым одеялом, я не желала о чем-либо думать или двигаться, мне хотелось только поглубже зарыться в мягкий матрас и спрятаться там от мира. Аккуратно обернувшись, я заметила, что Кристофер уснул сидя на стуле. Все это время, пока я отдыхала, он провел со мной? Видимо, мне придется встать с кровати, чтобы уложить этого чудика спать.

Покинув свою уютную постель и ступив на холодный пол, я почувствовала, как что-то в моем сердце шевельнулось, словно запустился механизм, и вдруг моя кожа запылала жаром. Внезапно я отчетливо ощутила, как по всему организму побежала кровь. Подойдя к стулу, я попыталась поднять принца, но, как только мои руки коснулись его, он в ужасе подскочил и вскрикнул:

– Спятила? Больно же! Ты пыталась меня порезать?

Его глаза, едва открытые, словно он еще не пришел в себя, искали в моих руках острый предмет.

Перед его вскриком я видела, как из моей руки показалось что-то алое, напоминающее острый кинжал.

– Я не пыталась тебя порезать, – пробормотала я, показав ему пустые руки и даже повернувшись пару раз, чтобы он осмотрел меня, но потом заметила, что он разглядывает меня слишком пристально. – Что с твоим лицом? Почему ты так хитро улыбаешься?

– Совсем забыл тебе сказать… – Его глаза заблестели даже в темноте, и казалось, что лед заставлял сиять принца изнутри. – Ты голая.

Смысл сказанного дошел до меня не сразу, но как только я опустила взгляд на свое тело, то поняла, что не надела даже нижнего белья. Подняв руку, я заметила, что из старого пореза, который я получила несколько недель назад на кухне, струилась кровь.

В момент, когда я захлебывалась кровью и все мое тело горело, принц снял с меня испорченную одежду и уложил в постель. Думать об одежде явно было некогда: в конце концов, я боролась за свою жизнь.

Быстро спрятавшись за дверцей шкафа, я отыскала комплект нижнего белья и схватила первое, что попалось под руку, – красное платье до колена с закрытым горлом и длинными рукавами. Сразу стало значительно легче и уютнее. Я бы предпочла джинсы, но время для их поиска не самое подходящее. Кристофер, в свою очередь, встал и в ужасе смотрел на меня.

– Прости, – быстро проронила я.

– Сам виноват, но это было потрясающе! – заулыбался он.

– Что именно? – Прищурив глаза, я прожигала его взглядом. – Мое голое тело или то, что я тебя чуть не обезглавила, мистер Снежок?

– Ну, твое тело мне понравилось, – нагло сообщил он и поджал губу, а я в ответ запустила в него кедами, которые планировала натянуть на босые ноги, но он ловко уклонился. – Но я говорил о твоей силе. Одаренные не всегда могут сразу использовать свои способности, ты же – другое дело. Ты уже сейчас можешь делать то, чему я учился весь год.

– И что это значит?

– Ты готова. Немного тренировок, и все будет идеально.

– Идеально для чего?

– Для спасения людей, для спасения этого мира. Для многих ты стала символом борьбы.

– Ты больной?

Что он нес? Какое спасение мира? Я жить-то самостоятельно еще не научилась, а меня уже швыряют не пойми куда…

– Ты показала, что достойна вести людей, когда бросилась спасать из огня ребенка. Ты многих тогда воодушевила и заставила стыдиться своей трусости. Девочка-подросток стала символом для мятежников.

Слова принца мучили меня: он вновь воссоздал этот день перед глазами. Больно. Каждый раз, как я вспоминала об этом, сердце сжималось. Но… Нелепо полагаться на того, кто еще не повзрослел. Все, что я умела, – действовать на эмоциях.

– В тот день я не спасла ребенка, он погиб. Еще и подвергла других людей опасности, я подвергла опасности собственную мать!

– Слишком много «я», тебе не кажется? В этой жизни не все зависит от тебя! Ты пыталась. Да, у тебя не получилось, но ты сделала хоть что-то. Ты старалась, боролась, сделала все, что могла. Ты заинтересовала меня… – Он говорил быстро и громко – так, что по телу пошла дрожь. – Я верю в тебя, все верят.

Я вышла вперед – теперь мы стояли близко друг к другу, – и заговорила, повышая голос.

– А если я не смогу? Если из-за меня что-то пойдет не так?

– Не существует войны без крови. Иногда нужно что-то потерять, чтобы достичь цели. – Голос принца стал твердым.

– Мы говорим о живых людях!

– Люди готовы к этому, давно готовы. Все знают, что смерть схватит большую часть из нас, но борьба стоит того, и ты это знаешь. Пора признать, что войны не избежать! Невозможно изменить что-то, ничего не разрушив!

В комнату вбежала мама. Я совсем забыла, что ночью она может вернуться. Она отстранила нас с принцем друг от друга, напугав неожиданной волной огня, которая почти сразу утихла.

– Я рада, что ты жива. – Мама крепко обняла меня.

– Но как? Как давно у тебя дар? Почему ты не среди людей короля, раз пережила эксперимент?

Мне не хватало слов, чтобы описать свое изумление.

– Я не была выбрана для D-7, – ответила она. – Я сама сделала себе укол и справилась с ним так же, как это сделал Кристофер и многие другие.

– И сколько всего одаренных, которые находятся вне поля зрения короля?

– Тех, кто готов следовать за мятежниками, больше, чем ты думаешь, но сейчас нам будет трудно, так как армия короля тоже пополнилась.

Мама сообщила, что мятежники, о которых раньше ходило множество слухов, вовсе не вымысел и их вполне достаточно для того, чтобы выступить против эксперимента и работорговли. Эти люди поверили в меня, когда я была ребенком. Тот миг, когда я вбежала на мост во время казни, напомнил им о том, что не все смирились со своей участью и были готовы бороться до конца. Я стала для них не просто символом… Мятежники желали видеть меня в своих рядах в качестве одного из предводителей, именно поэтому мама постоянно ставила мне уколы и искала способ усилить мой будущий дар. Каждая вакцина содержала частицу магии. И оказалось, что ее выбор не был случайностью: ученые подбирали ее индивидуально для каждого человека. Поскольку организм принца не справился бы с даром, который король хотел отдать ему, мама втайне украла вакцину. В эту силу закладывали определенный ген, и он подходил не каждому. В подробности мама не вдавалась. Но Кристофер втайне отказался от инъекции, которую навязывал ему отец, после того как мама исследовала его по приказу короля. Они сделали вид, что организм принца еще не готов и им придется подождать. Так она тянула время. Мальчик был слаб и часто болел, а они не хотели рисковать. В результате она давала ему лишь то, что помогало ему продлевать жизнь.

Мама смотрела на меня так, словно от меня зависели жизни всех людей в королевстве. Но я не могла ничего ей ответить. Вчера я думала, что умру…

– Неужели до нас этого никто не пытался сделать? – спросила я.

– Не думай, что король обычный человек, – он монстр. В восемнадцать он прошел эксперимент и сумел сохранить это в тайне. Его дар не похож ни на один, что мы знали до этого. Его способность – убивая одаренного, забирать его силу.

Не значит ли это, что отдай мама вирус Кристоферу, то позже отец убил бы его, а магию забрал себе? Неужели кто-то пошел бы на убийство родного сына?

От услышанного меня передернуло. Сколько одаренных он убил и сколько сил уже успел заполучить? Поэтому все его так боятся…

– Насколько он силен?

– Достаточно, чтобы убить всех одаренных, вместе взятых, но ему не хватает одного дара для полной власти… Твоего дара. Но его не получится отнять.

– Ты сделала из меня мишень, – грустно усмехнулась я.

– Ты моя дочь. И я использовала все свои знания, чтобы сделать тебя сильнее. Кому еще я могла довериться?

– Лучше бы ты рассказала обо всем раньше, а не вываливала информацию за один день.

– Не могла я ничего сказать! Ты постоянно сбегала из дома, рисковала собой, нарушая законы. Я знаю о тебе все. Расскажи я о своем плане раньше, о нем узнал бы и Дарен. Ты не умеешь держать язык за зубами.

– А теперь у меня есть какой-то могущественный дар и никаких знаний по его управлению.

– Это мы исправим, – неожиданно в разговор вмешался Кристофер.

– Каким же образом? – усмехнулась я, переводя взгляд на него. – Возьметесь тренировать меня?