У памяти огромные глаза. Очерки бесплатное чтение
© Анатолий Николаевич Самоваров, 2025
ISBN 978-5-0065-7203-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
У памяти огромные глаза
Очерки
За ценой не постояли
Погода выдалась хорошая. Было тепло, солнечно, лёгкий ветерок шелестил листвой на деревьях. Бойцы распололожились, кто как мог: на ящиках из-под патронов, на примятой траве. Майор Фоменко достал из кармана гимнастёрки листок бумаги.
– Товарищи! Поступило заявление от старшего сержанта Логачёва Семёна Дмитриевича, в котором он просит принять его кандидатом в члены партии. Логачёва вы хорошо знаете. Он член ВЛКСМ с 1936 года, секретарь комитета комсомола батальона…
Речь майора прервал гул самолётов. Где-то рядом ударила зенитка, и сразу же земля содрогнулась от разрывов бомб.
– В укрытие! -послышася зычный голос.
Бойцы бросились в рассыпную. Семён едва успел добежать до окопа, когда рядом ухнуло и что-то тяжёлое накрыло сержанта. Он попытался пошевелиться, но не смог. Логачёв начал уже задыхаться, но тут чьи-то крепкие руки извлекли его из земли, и он услышал голос Петра Воронина:
– Слава Богу! А я уж решил, что от тебя одни ноги остались. Цел! Долго жить будешь, Семён!
Самолёты, отбомбившись, улетели. Снова стало тихо, только издалека, со стороны Воронежа, доносилась канонада, не давая забыть о том, что смерть ходит рядом. Уже к вечеру Логачёв настроился было отдохнуть под развесистой сосной, но помешал Яша Акимов, рослый сибиряк.
– Почта прибыла, я тебе письмо прихватил, -сказал он, подавая Семёну конверт.
Жена Аня писала, что сын их подрос. Сама она работает в колхозе. Просила не беспокоиться за них. Спать Семёну уже не хотелось. Воспоминания затеребили душу.
…Не думал, не гадал Семён Логачёв в 1937 году, что покидает родную Ясашную Ташлу на долгие годы. Служить он попал в Днепропетровск, в школу младших командиров. Затем была учёба в Харьковском училище связи. А перед самым новым 1941 годом Логачёв приехал домой в краткосрочный отпуск. Тогда же сыграли свадьбу с Аней Логачёвой, однофамилицей и односельчанкой, с которой давно дружил и переписывался все эти годы.
На место дальнейшей службы Семён уезжал с молодой женой в снежном и морозном январе, гордый и счастливый. Брат Сергей и братья Анны-Николай, Сергей и Михаил-шутили, подбадривали молодожёнов. Никто из братьев тогда не мог и предположить, что видятся они в последний раз.
Семёну нравилась его служба. Он рад был, что рядом с ним теперь жена Аннушка. А Аня была рада за мужа. Не каждой деревенской девушке выпадало счастье выйти замуж за военного. Вот только долго радоваться не пришлось. Счастье прервалось, когда по радио обьявили о начале войны с фашисткой Германией.
Не так просто было Семёну отправить жену домой к родителям, хотя сложившиеся обстоятельства требовали этого. Лишь в августе, преодолев большие трудности, Аня добралась до Ясашной Ташлы. А харьковское училище связи вскоре эвакуировали в Ташкент, а затем —в Коканд. С группой товарищей Логачёв написали заявление с просьбой отправить их на фронт.
Вскоре он попал в 288 отдельный батальон связи, который подчинялся Ставке Верховного командования. В Уральском военном округе довелось обеспечивать связь даже с Ираком.
Потом были город Клин под Ленинградом, станция графская под Москвой, и вот теперь их батальон на подступах к Воронежу.
Все дни на фронте для Семёна Дмитриевича слились в одну трудную и опасную работу. Если пехоту при наступлении поддерживали артиллерия, авиация и танки, то связистам при установлении связи не помогал никто. Даже лишних гранат с собой не брали, так как груза хватало и без них. Катушка с проводом, инструмент, автомат-до семидесяти килограммов приходилось тащить на себе, причём нередко под огнём противника.
Как-то раз с группой бойцов под Ковелем попали в окружение. Бьют немцы из пулемётов да миномётов, а у наших только автоматы. Прижали к реке, вот-вот крышка. До берега рукой подать, да только вплавь с многопудовым снаряжением не одолеешь. Выручил один боец из Ташкента по фамилии Крысин. Пока прикрывали его автоматным огнём, он всё снаряжение каким-то немыслимым образом переправил. Вот так и спаслись. Правда, не все, троих бойцов потеряли. А после освобождения Киева, когда прокладывали связь на Житомир, занятый ещё немцами, свои же обстреляли по шибке. Налаженная вскоре связь помогла тогда избежать кровопролития.
Была на фронте и такая памятная встреча.
У деревни Любимовка под Днепропетровском, когда войска переправлялись по понтонному мосту через реку, получился затор. К группе бойцов у моста подошли трое военных в плащ-палатках, и один из них поинтересовался: что случилось? Почему застряли? Один из бойцов в сердцах выругался, мол, и сам бы хотел это знать. Когда трое в плащ-палатках удалились, один из бойцов вымолвил: «А ведь это Жуков был.»
Не одну тысячу километров провода пришлось проложить за войну связисту Логачёву. А батальон связи, в котором он служил, был непростой, а, если можно так выразиться, привилегированный. Привилегия, правда, заключалась в том, что шли они всегда впереди наступающей армии. Так было на родной земле, так было и в Польше, и в Германии. В Кенигсберге немцы ещё и не думали сдаваться, а взвод связи, которым командовал Семён Дмитриевич Логачёв, туда тянул уже провода. Правда, и потери несли большие. После Кенигсберга из старых бойцов и командиров 288 отдельного батальона связи уцелело человек пятнаднадцать.
Однажды декабрьской ночью 1944 года, когда прокладывали связь по берегу Вислы, занятому фашистами, нужно было переправляться на лодке. При первой попытке разорвавшийся рядом снаряд опрокинул лёгкое судёнышко. Несколько бойцов утонули. Только со второго захода удалось добраться до противоположного берега. Более шестидесяти километров провода проложили за ту ночь связисты.
День победы Логачёв встретил в Берлине. В поверженной столице фашисткой Германии Семён Дмитриевич служил в батальоне, обеспечивающем связь со штабом фронта. Домой вернулся в октябре 1945 года в звании лейтенанта.
Казалось бы, жить да радоваться Логачачёвым. Но не до радости тогда им было, слишком дорогую цену заплатили они за Победу. Дома Семён Дмитриевич узнал, что брат его, Сергей, погиб под Брянском. Брат Анны, Михаил, пропал без вести, другой брат, Николай, погиб. Пожалуй, суровее всех судьба отнеслась к третьему брату Анны, Сергею. Он погиб в центре Берлина 30 апреля 1945 года. Семёну Дмитриевичу на фронт об этом не писали, не хотели его расстраивать.
Жили Семён Дмитриевич с Анной Васильевной скромно, работали на благо Родины. Как священные реликвии хранили письма с фронта, боевые награды: Орден Отечественной войны 2 степени, медали «За отвагу», «За освобождение Варшавы», за победу над Германией и другие награды. Письма брата Сергея и братьев Анны Васильевны. Есть среди семейных реликвий и полуистлевшие листочки с благодарностями от командования. Вот, пожалуй, и всё, что осталось от Логачёвых. Да ещё вечная память.
Сегодня почти уже не осталось живых свидетелей той страшной, кровопролитной войны. Выросло уже целое поколение, не знающего ничего о том, какой ценой досталась победа нашим дедам и отцам. Но кто-то же должен им об этом напомнить.
Всем бедам назло
Село Палатово, расположенное в Инзенском районе Ульяновской области, берёт своё начало в 1642 году. По одной из версий, название село получило по имени хана во время Золотой орды. Вот только легенда эта как-то не вписывается в реальную историю России, так как с монголо-татарским игом было покончено во времена Ивана Грозного/4\,когда в конце 16 столетия русскими войсками были разгромлены Казанское и Астраханское ханства.
Первое упоминание о Палатове датируется 1618 годом. Вначале это селение называлось Карская слобода, затем Палатовская слобода. Основание села связано со строительством засечной черты, предназначавшейся в оборонительных целях, и возводилась она в 1640—50 годах в непосредственной близости от селения.
За период своего существования это селение меняло административно-территориальную принадлежность. Так, в1928—30 годах оно вошло в состав Инзенского района Сызранского округа Средне-Волжского края, а с 1943 года Ульяновской области.
Численность населения Палатово никогда не превышала 2,5 тысячи человек. Например, в 1720 году здесь проживало около 200 человек. Правда, если учесть, что в те далёкие времена в ревизские списки входили только податные крестьяне, т.е, платившие подать, а по-современному налог, то жителей в Палатове было гораздо больше. В 1930 году здесь проживало 2464 человека. А вот уже в 2010 численность палатовцев сократилась до 251,а в 2020 году до 130 человек.
Основным видом деятельности палатовцев были хлебопашество и скотоводство. Палатово входит в состав Валгусского сельского поселения, до которого 3 километра.
В Палатове в 1930 году родился мой будущий отец, Николай Фёдорович. Моего прапрадеда, родившегося в том же селе в 1820 году, звали Кузьмой. Дальше следуют Андрей Кузьмич, Василий Андреевич и мой дед Фёдор Васильевич.
В Палатове отец мой прожил недолго. Летом 1930 года их большое семейство, а это мой дед Фёдор, два его брата и две сестры, моя бабушка, Мария Андреевна, Палатово покинули, взяв курс на Сибирь.
Если вспомнить историю, то в 20—30 годы прошлого столетия жизнь в Среднем Поволжье была далеко не на высоком уровне. Страна ещё толком не оправилась от последствий Гражданской войны, а тут коллективизация, болезни, голод. Не могу точно сказать, подверглись ли мои родственники раскулачиванию или же просто не захотели вступать в колхоз, а потому и решили попытать счастья на другом конце страны. Сибирь выбрали не случайно. Ходили разговоры среди местных, что край этот богатый, а люди там вольные. К тому же, ещё в 1920 году выходец из Палатово Иван Семёнович Кожинов в глухой тайге под /на снимке Фёдор Васильевич Самоваров\
Красноярском поставил дом и разработал участок под посев. С этого и начался посёлок с благозвучным, отвечающим духу времени, названием Новосокольск в Нижнеингашском районе Красноярского края. И хотя в Новосокольске селились люди и из других краёв и областей, всё же палатовских было большинство, а по сибирским меркам-считай, родня. Конечно, дорога была долгой и длинной, да ещё с грудным ребёнком, но добрались без лишних заморочек. Но и в Новосокольке был образован колхоз, который и помог вновь прибывшим обзавестись жильём. И работать пришлось в этом колхозе.
Дети учились в
Школе./на снимке Мария Андреевна Самоварова\
Только обжились, встали на ноги, грянула война.
В июле 1941 года Фёдора Васильевича и двух его братьев, Ивана и Николая, проводили на фронт. А уже в марте 1942 года пришло извещение: Фёдор и Иван Васильевичи пропали без вести. Считай, погибли. С фронта не вернулись два зятя Фёдора Васильевича и внук Сергей. Выжить посчастливилось только одному из братьев Фёдора Васильевича, Николаю. Вот такой ценой заплатил мой род за победу.
На руках моей бабушки, Марии Андреевны, осталось шестеро детей: три дочери-Елена, Екатерина и Анна, и три сына-Николай, Василий и Пётр.
Всё-таки удивительная штука-судьба. Бывает, что за короткий период человеческой жизни, если учесть, что история измеряет время веками и тысячелетиями, судьба может так потрепать, таких сюрпризов преподнести. А может отнестись к человеку снисходительно. И проживёт человек тихо и спокойно, без ярких событий и лишних передряг. Вот только сама жизнь показывает, что таких людей мало. Ведь человек на пути к достижению своей благородной цели подвержен испытаниям, зачастую суровым, даже жестоким. Иногда задумываешься, как бы ты поступил на месте своих прародителей и родителей, по какую бы сторону фронта оказался бы во время Гражданской войны?
Но о моём поколении хорошо сказал Владимир Семёнович Высоцкий в одной из своих песен:
«И пытались постичь мы, не знавшие войн,
За воинственный клич принимавшие вой.
Тайну слова-приказ, назначенье границ,
Смысл атаки и лязг боевых колесниц.»
Приходишь к убеждению, что никакого права ты не имеешь судить, осуждать или упрекать своих прародителей и родителей. Твой долг-не дать уйти в забвение, засохнуть корням твоего рода.
Как жили в Новосокольске во время войны?
Да также, как по всей России. Дети заменили ушедших на фронт отцов на поле, на ферме.
В Армию моего отца призвали в 1948 году. А вот после демобилизации, отслужив 4 года, в Новосокольск он уже не вернулся. К тому времени его семья уже уехала из Сибири. Марию Андреевну с детьми из Новосокольска увёз её брат, Яков Андреевич Долбёшкин. Вот так они оказались в Инзенском районе, но уже не в Палатове, а в Забалуйке.
Яков Андреевич работал лесничим и помог своей сестре поставить дом. Да нигде-нибудь, а в живописном месте.
Забалуйка, село большое, расположенное на берегу реки Инза, рядом с железной дорогой, в 7 километрах от райцентра Инза. Недалеко от села, на противоположном берегу реки, среди дубов, берёз и сосен когда-то находился кордон лесника. Потом здесь обосновалась контора лесничества и вырос небольшой, дворов тридцать, посёлок. С названием голову не ломали. Был кордон лесника, а стал посёлок с названием Кордон.