Сгусток Отроков бесплатное чтение

Глава 1. Нэл – сын Посейдона

Жалкое зрелище.

Некогда высшая ступень эволюции, разумные люди – деградировали до первобытного строя. Завернутые в лохмотья где только не найденной одежды, обмениваются ракушкам, камнями, вещами… Валюта потеряла свою ценность. Она ведь не красивая и вовсе не полезная. То ли дело блестяшки, бусы.

Тьфу…

Ну вот что ты пыришься на меня своими Дурными глазенками, торгаш? Помылся бы хоть, умыл грязную рожу…

И это еще самые сознательные, сохранившие хоть крупицу цивилизованности. С кем мне приходится жить… Отец, отец…

– Буга-Уга-Ага-Га?

– И тебе того же. Давай свою Гу-гу.

– Га-га?

– Да хоть Га-га, хоть Гу-га… Как же вы меня все достали, дураки дурацкие. Давай.

Под красным навесом в конце улицы-барахолки, взамен на игрушку-зайку, продавец в женской шубе на голое тело передал мне пачку «картинок».

Для него – картинок, для меня – целые сочинения манги с длинным сюжетом и смыслом.

Смыслом, которого Дурные лишены. Не все, но слишком многие. Этот вон даже двух слов связать не мог…

– Привет! Еда?

– Здорово. Чем кормишь?

– Картофель! Картофель Жар! Могу варить. Могу Жар! Молоко!

– Сыр, то есть?

– Молоко!

– Понял. Давай жареную, и сверху сыром. Большую порцию.

По соседству от рейдера, надыбившего невесть откуда запечатанные издания манги на русском, Дурной повар держал палатку-ресторан. Нет. Ресторан – громкое слово. Трапезная.

Этот хоть мог сложить слова в какую-то связь да логику.

Время есть. Кристина еще наверняка даже не накрасилась. Опять я слишком рано…

Пластмассовые грязные столы, хлипкие стулья… Эх, отец, отец, во что мы превратились…

– Молоко-Картофель!

– Спасибо. Кетчуп дашь?

– Красный?! Красный есть, Желтый есть!

– Только кетчуп.

– Красный!

Молодой, моего возраста паренек ушмыгнул за стойку так резко. Хм. Интересно… Может, с ним получится провернуть трюк? Парень вроде соображает…

– Красный!

Поварёнок, сварганивший за считанные минуты картошку во фритюрнице, тащил уже пяток пакетиков кетчупа к моему столу. Клиентов у него много. Барахолка – людное место, оживленное. А так учтиво обращается с каждым, походу. Даже не пришлось представляться сыном главы. Парень каждого гостя обслуживает лично и с особым рвением. Славный малый.

– Постой.

– Вода?

– Нет. Повтори. Красный – это кетчуп.

– Красный – это кетчуп. Кетчуп?

– Запомнил?

– Запомнил! Желтый?

– Горчица.

– Красный – кетчуп. Желтый – горчица. Молоко – сыр?

– Гляди-ка! Не зря подумал, что смышленый!

– Смышленый! Учить? Учить больше?

– Да. Будем учить. Ты знаешь, кто я?

– Нет. Не знать.

– Тогда откуда знаешь, что я учить собрался?

– Много слов. Умный! Хотеть учиться. Угадать. Надеяться!

– Что ж, повезло тебе, чувачок, что у тебя трапезничаю.

– Трапезничаю?

– Ем.

– Трапезничаю. Да.

– Как тебя зовут, Дурной?

– Даг!

– Даг. Очень приятно. Я Нэл. Сын Посейдона.

– Глава?!

– Глава, глава… Приходи в наш Бахчисарай.

– Впустить?! Можно? Как?!

– Скажи: «Я Даг, не Дурной, а Славный малый. Впустите, меня позвал Нэл». Не слишком сложно?

– Сложно…

– Тогда, видимо, не будет обучения. Извини, время тратить готовы только на уже почти «правленных» мозгами, способных запоминать, схватывать…

– Я Даг, не Дурной, а Славный малый. Впустите, меня позвал Нэл. Запомнить!

– Ох ты ж! Вот и славненько. Если и правда – Славный малый, то скоро увидимся.

– Когда?

– В любое время, как тебе удобнее.

– Вечер?

– Да хоть ночью. Встретят, проводят, комнату выделят. Накормят, напоят…

– Спать уложат! Печку растопят, съедят!

– Так ты у нас еще и начитанный!

– Читать – чуть. Не много.

– Замечательно. Ты все понимаешь, что я говорю, да?

– Все!

– Скажи, откуда натасканный? Сам уродился, или кто помогал развиваться?

– Бабушка. Бабушка «правленная». Бабушка не испортиться вовсе.

– Бабушку тоже приводи. Обеспечим всем, чем только нужно. Таким в учителя надо, а не в трущобах пропадать.

– Хорошо! Угостить, без платы!

– Нет, я заплачу уж. Держи.

Украшенная золотыми узорами рукоятка кинжала в серебряных ножнах теперь красовалась в ладонях у Дага.

– Дорого!

– Богато. Ты забыл, мы это поселение основали, как бы. Ну, отец…

– Не могу!

– Можешь, можешь. Не стесняйся. Знал бы, как тяжело отыскивать таких Славных, как ты. А не испорченные, как твоя Бабушка, это вообще кладезь. Что ж вы вечно по задворкам каким-то мотаетесь, да не вылезаете в люди!

– Убьют.

– Тоже верно. Убьют. Мой косяк, забываю, что умных не любят.

Казалось бы, безобразный шрам на левом плече в виде звезды, после выпендрежа знаниями и красноречием перед агрессивными Дурнями, должен всегда о таком напоминать… Так за свои девятнадцать ни хрена и не усвоил.

– Работать дальше! Спасибо! УвидетЬся позже!

– Увидеться, только в письме мягкий знак, не нужно его произносить. Дети – другое слово.

– Увидеться позже. Спасибо!

Вот и поговорили. Парень по имени Даг. Даг… Ну и имя! Хотя мое, Нелей – не лучше. С учетом, что местные иногда двух слов связать не могут… Нэл им явно попроще. Отец, отец, что ж ты такое наворотил!

Манга, манга… Картинки, связывающие воедино действо историй. Без диалогов, не понятных обывателям поселения, да и вообще мало кому, доносят лишь часть информации. Не столь ценны для народа Дурней. Для меня – чуть ценнее.

Я – сын Главы. А толку и бенефитов – под ноль. Разве что меня не затронула общая Дурость, благодаря Отцу и его генам. Скорее, счастливая случайность, чем нечто особенное. Таких все-таки кучка. Пусть и малая. А почему так случилось, что нам повезло и мутаген не подействовал, – кто его знает…

Всем все равно на то, кто Глава. Всем все равно на классовый строй. Всем просто напросто – все равно. Живут себе на низменных желаниях, в поселении, сплоченном отцом… А про него уж и забыли. Ну живет себе в навороченном здании, куда ни один Дурной не зайдет, ну старец. Авторитет? Да шмонали они его в рыло.

Совокупление. Пожрать. Да поспать. Большинство Одичалых способны лишь на это, раз за разом, раз за разом… Словно дикие звери. Дурные хоть придерживаются строя… В котором жить, блин, достало!

Пора что-то менять, а то уже тошнит от Ритуала, придуманного массой и другими поселками. Приносить в жертву самых сильных и храбрых из отроков, по рандомной лотерее… Что за хрень?!

Отец, отец, что ты наделал, почему не задушил идею в зачатке? Какого лысого не пошел против массы? Пусть они агрессивнее, сильнее и верят в фикс-идею. Но должен же быть некий предел! Так нет, отправляем на горящих плотах молодняк в «новый мир», где всем якобы живется прекрасно. Причем самых умных, особенных, тех, кто мог бы перестроить весь строй здесь, в поселении. А не там, в и без того «чудесном и лучшем» воображаемом «мире счастья».

Благо, у меня есть Кристина… Без нее б уже в этом гадюшнике рехнулся.

О. Вот и она. Как лань гарцует и светится среди грубых мужланов и дряхлых баб. Хвостик черных волос, вся в черной коже… Как ей не жарко в такую духоту под плюс тридцать? Прихорошилась, припудрила носик, щеки в румянах, губки в красной помаде… Забавно. У женщин свои секреты и хитрости. За последние пять лет вместе я это понял. Пусть смерч, пусть град, пусть неудобства. Но будет выглядеть на все сто. И иначе никак.

– Нэл. Вкусно?

– Да, вполне сносно. Угощайся.

– Ням-ням…

– Парнишка, что приготовил – отменный кадр. Позвал к нам.

– Не устал?

– Вербовать и искать просветленных? Устал бы, не нашел бы тебя.

– Так это давно. А сейчас?

– Честно… Вот поперек горла уже этот устой Отца и его выдумки. «Сгусток Отроков»… «Поколение Света»… Что он там еще про нас напридумывал?

– «Те кто выживет…», «Одаренные…», «Умные…»

– Ага… Я эти сказки слышу с тех пор, как себя помню. И с тех пор же ищу. Конечно, задрало!

– Но не нашел бы меня…

– Вот, да… Короче, всему свои плюсы и минусы. Нужно что-то менять…

– Как?

– У меня есть идея. По поводу Ритуала…

– Ты знаешь. Нельзя. Нарушать традицию строя – равно смерти.

– Да послушай…

– Дурные, хоть и не Одичалые… Все равно. Крайне опасны. Сложно. Нельзя. Агрессия. Ярость. Насилие… Я, я…

Кристина начала заикаться.

– Твою ж…

Опять забылся, что она с «правленными» мозгами, а не от рождения «не Дурная».

– Держи, выпей. Энергетик, припас отборную банку.

– Я…

– Пей. Пофиг на ресурсы. Ты мне важнее.

– Я… Я…

– Так, успокойся Кристина. Пей. Нормализуется состояние, стресс отойдет, станешь внятнее.

Вот так. Пару глотков артефактного пойла, которое с годами, на удивление, лишь стало полезнее, чем прежде, и она успокоится… Слова вернутся в стройный порядок. Насколько это возможно. С каждым годом Кристине все лучше, голова просветленнее, чище. Мысли бродят менее разрозненно и куда как структурнее. Жаль, слова в сложные предложения до сих пор сводит с трудом. Но я ее понимаю. И без слов. Это главное.

– Спасибо. Я… Я…

– Ты? Давай, не торопись. У нас все время мира впереди.

– Не все. Пара дней до «собрания». А там…

– Да, там и наши с тобой имена. Я знаю. Если выпадешь ты, я с тобой, если я – ты со мной… Но что, если…

– Никаких «что». Сбежать – не вариант. За ущельем – сплошное безумие. Одичалые выродки. Смерть. Насилие. Боль. Похоть. Безостановочное совокупление и…

– Знаю, знаю. Не начинай.

– Я спокойна. Все хорошо.

– Тогда послушай, что я предлагаю.

– Что?

– Я с Отцом поговорю. Предложу «изменить» традицию. Не отменить вовсе, но…

– Это тоже самое, что нарушать…

– Нет. Мы не нарушим. Слегка «изменим» ее. Строй не заметит. Дурным ведь главное отправление на горящих плотах кучки отроков, верно?

– Да…

– Мы и отправим. Отправим в этот раз весь наш «Сгусток».

– Ты что?!

– Дослушай. Я решил пойти от обратного.

– Хочешь истребить всю надежду на светлое будущее?

– Хочу забрать эту надежду с тобой и со мной, на «остров мечты». Чем бы он ни был. И что бы там нас не ждало, сможем устроить свое поселение. Умное, трезвое. Без единой Дурной единицы…

– Так, а поселение? Мы оставим его лишь с Дурными? Как они…

– Никак. Ты же сама сказала: нельзя. Нарушать традицию строя – равно смерти. Дурные – Крайне опасны. Сложно.

– Агрессия. И насилие.

– Верно. Потому этот строй – обречен. Нам его не исправить. Нам с ним не ужиться. Нашего Сгустка – крупицы за годы. Сегодня, что нашел еще одного, – считай повезло.

– Ты имеешь ввиду…

– Да. Рад, что ты понимаешь меня так, как и я тебя. Ты моя умница.

– Десятка не хватит, чтобы изменить все против сотен. Невозможно.

– Абсолютно. Сколько бы мы не старались – это строй не изменишь. Жить среди них – лишь нам в тягость, и бесполезно.

– Твой отец…

– Он поймет. Согласится. Я объясню. Первоначальный план и идея, что он надумал, – уже провалились! Его даже никто не считает за главного. Лишь Старейшина из Замка на Высокой Горе. Почитаем, но никто уж не помнит, почему и зачем.

– Он Основатель…

– А еще? Ты хоть знаешь?

– Он… Он нас здесь всех собрал, расселил, приютил…

– И?

– Обучил, натаскал Сгусток Отроков. Строит общину, указал путь…

– А в чем именно отец – Основатель?

– Строя, поселения…

– Как?

– Собрал всех тут и…

– Откуда? Если весь мир обезумел в момент?

– Это мне не известно… Не рассказывал. Никто…

– Что ж, я расскажу. Догадываешься, почему он старец, а мне лишь девятнадцать?

– Поздно заделал тебя, встретил партнершу…

– Супругу, милая. Супругу. Запомни – партнерши у Одичалых и Дурных. И их может быть много. Хоть десятки, хоть сотни. Где сошлись, там и поснеслись. Трахаться – все, что у тех на уме, для продолжения рода. У нас – супруги. Партнеры навечно.

– Один на всю жизнь. Верно. Я слово забыла…

– Не забывай. Скоро и мы ими станем…

– Что?

– Ты станешь моею супругой?

Кристина открыла рот от удивления. Видимо о таком исходе нашей свиданки догадок в голове не возникало.

– Я… Я…

– Не спеши. Я люблю тебя. И не хочу никого больше видеть рядом с собой. Партнерши пойдут лесом. Ты – мой вечный партнер.

– Я… Согласна.

Губы Кристины сомкнулись с моими в теплом замке. Как же я счастлив, что нашел ее тогда, прежде, чем стало слишком поздно. Многих молоденьких девочек в прислугах салуна «У Джорджи» после подметания пола и мытья окон ждет одна участь – стать вечной гейшей в борделе или сношательной дамой. Кристина не стала. Кристина была чуть «умнее» всех остальных. Достаточно просветленной, чтобы я смог заметить. И как же мне повезло… Как же повезло нам обоим.

Сладкие губы с клубничным привкусом спустя минуты страстного поцелуя разорвались из единого целого.

– Сегодня под ночь, Отец скрепит клятвы.

– Хорошо… Так что там, с отцом? Почему Посейдон так поздно…

– Женился. Обручился, если сложнее.

– Обручился… Красивое слово. Почему?

– Отец лично полжизни бродил по Долинам в поисках Выживших. Среди куч голых тел в комке оргий и стонов искал хоть немного «не одичалых».

– Прям… Среди них?

– Да. Среди них. Смотрел им в глаза. У кого, хоть немного, душа отдавалась искрой в зрачках. Кому все это отвратно. Кто не желал такой жизни. Кто хотел сбежать, уйти… Но не мог. Не знал куда. Как. Другой жизни.

– Все поселение собранно… из таких?

– Не все. Встречались отшельники, живущие в одиночестве. Такие же, как и отец. На кого не подействовал смрад Мутагена. У кого не поехала крыша. Некоторые с унынием наблюдали за комками тел, предавшихся животным инстинктам. Не все они были… Нормальными. Кто-то извращенцем. Кто-то садистом. Кто-то с иным отклонением. Всех звал с собой. Начать новую жизнь.

– Зачем? Они же опасны…

– Выбора не было. Отчасти – из-за того, что таких он встречал единицы… Отчасти – из-за брата.

– У тебя есть дядя?! Почему я не знала…

– Он давно не с нами. Я и сам узнал только недавно… Одна из причин, почему решил поступить так с Ритуалом и Сгустком. Мы не первые…

– Как?

– В смысле, поколение не первое. И пара соседних поселений, отсылающих отроков, – его рук дело. И приглашать всех подряд, и традиция с горящим плотом, «Остров мечты» – вроде как все – идеи дяди. Это все он. Потому в какой-то момент и отделились от нашего строя. Дядя считал, что даже конченой мрази, будь та разумна, место в новом мире найдется. Отчасти, конечно, и прав. Такие, склонные к насилию и извращенцы, у нас нынче в строе охотники, стража, художники, строители, мясники…

– С другой – рэкетиры, держатели борделей, наркоторговцы…

– Да, милая, да. И их много. И в большинстве своем – никем не судимые… Дядя покинул отца, посчитав это поселение низшим. Решил попробовать снова. И, судя по количеству отправляемых ежегодно «плотов» со свежими отроками, у него получилось создать немало общин.

– А твой отец?

– Осел здесь. Влюбился, осел в замке… Взрастил меня и решил пойти по иному пути, находя лишь самых разумных, смышленых и чистых. Без прежних огрехов, которые допускал он при дяде.

– Я… в шоке.

– Теперь понимаешь, почему предлагаю собраться и двигаться дальше? Вместе отправиться «к лучшим из лучших», что насобирал мой дядя на «острове»?

– Да, но…

– Если что, всегда сможем вернутся.

– Никто раньше не возвращался.

– Раньше никто не отправлялся со столь правленным мозгом, как мой. И уж тем более, не целой группой.

– А если твой отец скажет – нет?

– А у него будет выбор? Традиция с плотами не имеет законов, по которым добровольцы не смогут уплыть.

– Лотерея…

– Лотерея среди отроков. Мы в нее вхожи. И наш Сгусток. По правилам, можем вызваться сами вперед, и хоть всем скопом двигаться в путь.

– Если пройти тест…

– Думаешь, мы его не пройдем?

– Конечно, пройдем… Раньше никто не вызывался из нашей общины по своей воле. Больше двух человек не посылали…

– Ни у кого не хватало храбрости. Или ума.

– Не поспоришь…

– Идем? Сегодня еще много дел, включая нашу помолвку. А Ритуал не за горами. Еще хочу успеть провести последний урок с этим парнишкой. Надеюсь, успеет…

Поварёнок-официант и, видимо, владелец заведения с вкусностями в одном лице – Даг развлекал гостей. Оппа, подмигнул мне даже, заметив, что я указываю в его сторону.

– Приветствую, девушка Нэла! Приятной вам трапезы! Я помнить. Под вечер прийти!

Кристина весело помахала ручкой в ответ.

– Как его звать?

– Даг. Славный малый.

Глава 2. В ежовых ягодицах

Поселение. Одно из немногих. Палатки, на скорую руку и грубо сколотые, порою шатры. Из подручных средств, из чего нашлось – из того и соорудили. И все так тесно друг к другу, что аж хочется выть.

Что я на них так обозлился? На себя стоит сердиться, что помочь ничем, собака такая, не могу. И лучше плана, чем бежать, начинать все с нуля с самыми умными, в башку-то и не пришло.

К сожалению, на большее самые Дурные из Дурных не способны. Палатки, палатки, палатки…

Приходится Кристину оберегать от агрессивных варваров, которые от любого толчка могут слететь с цепи и устроить драку. А их тут дохренища и больше.

Да уж… «Умные». Отец, отец…

Достаточно умные, чтобы не чпокаться сутками напролет и помнить, что нужно ходить в одежде, искать припасы, добывать пищу, готовить… Но все еще подчиняющиеся инстинктам. Лишь былой отголосок рассудка, тенью напоминающий «что», «куда» и «почему» неандертальцам нового века. Производить и изобретать что-то с нуля – уже не в состоянии. Много животных позывов. Обдумывать действия свои не в состоянии, прежде чем делать.

Эти глаза… В них нет интереса к развитию. Нет приличия. Механизированные люди, выполняющие функцию жизни.

Тьфу, поскорее бы пройти мимо этого района…

Вонючие, грязные. Изредка меняющие одежду и умывающиеся.

Почти Животные. Звери.

Что же там, за Периметром, если эти еще «разумные»? Симуляция и рассказы бати, конечно, чертят картину маслом, но масло явно слишком жиристое.

Слава яйцам – эти лабиринты беспорядочных палаток уже позади.

Те, что поумнее, заняли бывшие жилые трейлеры и дома, некогда в панике покинутые мыслящими людьми в попытке убежать от чумы поражения мутагеном.

Не вышло, не фортануло.

Сейчас в них тупышки Дурные, но хоть помнящие – что значит душ, гигиена, искусство. Соображающие в устоях каких-никаких правил. Социальные нормы, профессии…

Но большинство – позабыло, как говорить. Не готовы учиться чему-то новому. Лишь передают профессию, освоенную когда-то давно, из поколения в поколение. Повара, огородники, плотники… Вроде бы умные… Но все равно – Дурни. Живут – не тужат, ничего им не надо. Все устраивает.

– Эй, Кузнец. Хочешь, расскажу, как облегчить твое дело?

Рубящий молотом по наковальне мужик у своего домика-трейлера обернулся и недоуменно на меня посмотрел. Ну давай, проснись, частичка разума…

– Нэл, ну ты чего…

– Кристина, дай пробну в последний раз, авось еще пробужу чей-то заплывший мозг.

– Поняла…

Я вскочил на помост, любезно поставленный предками для некогда фееричных концертов. Посреди улицы с жилыми домами он смотрелся по крайней мере неуместно-забавно. Особенно теперь, когда спектаклей да музыки в живом выступлении и не сыскать.

– Смотри, кузнец! Нажимаешь на кнопку… И бац! Сплав готов.

Металлический прут, вырванный из кучи мусора рядом с помостом – отличное подспорье для демонстрации. Пара секунд, и металл уже капал на землю, твердая плотная структура превращалась в жидкую под жаром, исходящим из направленной струи лазера.

Плавильный прибор в навороченном «швейцарском ноже», заделанный столетиями назад некими умниками, – лишь одна из функций прямоугольной шайтан-машинки с сенсорным дисплеем на солнечной батарее. Этих «ножиков» на складе – завались и больше. А пользоваться ими никто учиться не желает.

Кузнец тоже явно не желал. Пожал плечами и дальше, с увлеченным взглядом, стал чекать схожий прут об свою наковальню.

– Твою ж налево…

– Нэл, слезай. Давно же понятно, что не всем…

– Честной народ! Выходите из домов! Подходите, подходите! Чудеса узрите! Пора прогрессировать!

Черта с два я сдамся! Жители трейлер-парка начали отвлекаться от своих дел и подтягиваться из своих домиков.

– Нэл…

– Смотрите! Узрите! Чудо техники у меня в руке! Может вам и музыку сыграть, и яблоко нарезать, и в хозяйстве помочь. Вам интересно?!

– Угагааа! – прокричал какой-то Дурень в штанах на радужных подтяжках.

– Угуга-уга-га. Ага. А кто-то может что внятно сказать? Интересно?!

– Угааагаа!!! – прокричали все хором.

– Походу, умных из вас на полшишки. Грустно. Так, смотрите, Шайтан-коробка что могёт!

Режим голограммы. Врублю им основы-основ. Авось, кто и проблещет умом.

Три клика, запуск ролика… Вот и замелькали в воздухе образовательные картинки школьной программы двадцать первого века.

Отлично.

Подождем реакции…

– АаааааЁ!!!!! Лалай! Лаалай!!!

Кучка аборигенов затыкала пальцами в картинки с историей планеты Земля… Динозавры кого-то явно до усрачки перепугали, раз так заорали. О, вон и первые убежавшие от страха. Для них был явный перебор. Ничего…

– Нэл, пойдем уже, а?

– До конца им покажу рекламную брошюру, если кто аукнется, то зашибись. Нет так нет.

Большая часть, скучая, разошлась обратно в жилища. Неудивительно. Человек десять увлеченно смотрели… Понимаете ли вы хоть что-либо? Судя по попыткам схватить живую картинку и не свойственной для апокалипсиса и смерти реакции… Не особо. Что ж. Попытка не пытка.

Ролик окончился.

Пара девушек в могучей кучке оставшихся зааплодировала.

– Итак, дети мои, что вы сегодня поняли?

Ответа я не жду, конечно же, вероятность мала, но как меня это все задолбало. Если хоть малый шанс есть пробудить напоследок еще кого-то…

Улыбающийся люд пошел по своим домам. Ясно, понятно. Кино закончилось, сеанс подошел к концу.

– Ничего вы, заразы, не поняли…

– Я поняла.

– И я!

Оп-па. Две хлопавшие девушки, оказывается, делали это осознанно! Вот так удача! Все остальные свалили, а эти – остались! Мало того, подошли к нам с Кристиной поближе и заговорили!!! Удача, какая удача…

– Кристина, ты зырь! Есть улов!

– Зачем обзываться заразой…

– И мы не рыбы, чтобы нас ловить.

– Извините, подумал, никто тут не соображает…

Девушки неказистые. Одна пухленькая, низкая. Носит обноски… Грудь не оголяет на всеобщий показ, вполне себе прилично ухожена.

Вторая вытянутая, накачанная. В безрукавке. Мускулы не хилее моих. Походу, занимается физической обработкой полей или ковкой…

– Простительно. У нас тут нас тоже не особо понимают, – высокая силачка протянула руку. – Я Клара. Можно просто – Клэр. Или Эклер, как вам удобнее…

Рукопожатие… Смачное. Мое суждение о том, что она не слабее меня, ошибочно. Девчуля куда мощнее.

– Нэл. Очень приятно. Это Кристина, моя суженая.

– Кто?

– Суженая. Я его партнерша навечно. Навсегда. Единоличная. Кристина. Он мой любимый. Мой будущий муж.

Кристина занервничала. Неужто ревнует меня к этим? Не понимает, что они не в моем вкусе, да и люблю я только ее… Ох уж, женщины. Видимо, это их инстинктивная пропись в коде сознания. Своих мужиков сразу оберегают с копьями-палками, чтоб не увела какая шмара несчастная…

– Сложно. Интересно. Я Диа. Очень приятно.

– Девушки, ответьте на милость. Почему мы раньше не встречались? И зачем вы тут прозябаете, если трезво мыслите?

– Ты же сын Главы, верно?

– Да…

– Так нам не по статусу к тебе подходить общаться первыми. Так нас родня обучила.

– Вы родственницы?

– Кузины.

– Нас, так сказать, «в ежовых ягодицах» держат…

– Рукавицах, – поправил я низкорослую.

– Что?

– Выражение «в ежовых рукавицах». Ягодицы – это попа.

– Вот… Потому и не велено говорить. Мы все же тупые. Перед вашим Родом не полагается…

– Статус, классовое неравенство и прочее… Наши на этом помешаны и поехавши… – подхватила сестрицу маскулинная.

– Что за ерундистика? Во всем поселении давно болт положили на моего отца, и на то, что он что-то там когда-то сделал.

– Не все… У нас в семье несколько человек Глава лично в пустошах отыскал и привел. Они его помнят. Чтут. Исказилось, правда, явно в сторону фанатизма у предков все, но…

– А что за болт положили? – пухленькая девица с накрашенным лицом внимательно рассматривала одежды Кристины.

– Выражение такое. Научим всему, вы… постойте, у вас все такие сообразительные?

– Ну… Да. Мы с сестрой, можно сказать, глуповатые. Братья поумнее будут. Мастерят вечно что-то.

– Так какого ляда… Раз ваши предки здесь с самого начала, все помнят, в трезвой памяти… Вы знаете же, что у нас проходят сборы, обучение, полная забота о «Славных Малых» и так далее?

– Знаем, – хором ответили девицы.

– Так почему не заявлялись и не влились в группу Сгустка?

– Вы – Знать. Мы – Чернь. Не положено… – Клэр с ее габаритам выглядела очень неловко, произнося это.

– Все-таки мозгами ваши предки тоже поехали в итоге… Долбанные постэффекты мутагена отложенного действия.

– В чем? – Диа точно не понимала.

– Мы ж не Боги с Отцом. И Сгусток – никак не элита. Да, он – основатель. Но вы как-то из крайности в крайность кинулись. Остальные – ни во что не ставят. Вы – возвели в идола…

– Прости… Мы, честно, и сами не очень в эту доктрину верим, но предки… – Клэр радовалась и в то же время крайне смущалась глупости, которую им вдалбливали отцы да матери.

– Все. Забудьте. Приходите всей своей семейкой сегодня вечером к нам. Или хоть сейчас, если готовы.

– Но… – Диа вопросительно взглянула на кузину.

Судя по всему, девчонки просто желали развлечься и потом вернуться к своей Дурной рутине. Нет уж. Извиняйте, девчонки, вы редкостные кадры…

– Можно считать это официальным приглашением в ваш дворец?

– Бахчисарай. Да. На входе скажите: «Мы кузины Диа и Клэр, не Дурные, а вполне себе умные. Впустите, нас позвал Нэл.» Вам откроют. И всю семью приводите, еще раз повторю.

– Раз официально приглашает сын Основателя и Главы Посейдона… У предков не будет шанса отвертеться, подскочат в два счета.

– Клэр, нам нужно подтверждение… Ты же знаешь, упрямство их, как у телят.

– Точно, Диа. На слово не поверят.

– Держите, вот Шайтан-коробка. Вы девчонки сообразительные, вроде, сможете включить мое послание. Секунду.

Давненько не записывал видео на эту хреновину… Клик сюда, раз, два…

– Я Нэл, Сын Посейдона, – официально приглашаю всю семью… ээ…

– Гортензия. Семья Гортензия.

– Гортензии от мала до велика присоединиться к нашему Сгустку Отроков. Повышаем вас до Знати. Теперь Вы – равные Нам. Не сметь отвергать Наш зов и Нашу благодать, ждем, любим и верим. Отныне будете жить в Бахчисарае, обучаться, есть-пить только деликатесы, жить не тужить. И так далее, и тому подобное.

Запись вырубаем…

– Чтобы включить воспроизведение, нажми сюда.

Клэр ткнула в место, которое я указал. Огромная иконка прямо на центре рабочего стола – промахнуться и не найти сложно. Голограмма с записью тут же воспроизвелась:

«Я Нэл, Сын Посейдона, – официально приглашаю всю семью…»

– А вот сюда нажмешь – и все выключится. Больше только не тыкай, куда не следует, наобум. Еще лазером прожжете не дай бог кого. Потом покажем вам, как ими пользоваться.

– Не дай какой Бог? – коротенькая пухляшка Диа судорожно пыталась найти, какому Богу я вдруг поклоняюсь, из тысячи и одного придуманных Дурными. Ведь суеверия при несоблюдении обрядов Дурными карались сильно. Долбанные инстинкты и смещение в мозгах. Как же сильно все исказилось.

Тошнит от этого… Надо поскорей отсюда сваливать.

– Выражение такое… Не конкретный. Фигуральный.

– Фигуральный. Ясно, – Диа успокоилась и выдохнула.

Да, я заставил не кисло так переживать на ровном месте вроде не совсем Дурную…

– Так. Объясните мне кое-что. У вас огромный словарный запас. Вы прекрасно ведете беседу. Кристина рядом со мной годами уже учится, в Сгустке у нас ребята… Не могут так до сих пор общаться. По сути, только я с Отцом и еще несколько человек свободно болтаем и связываем слова в речи.

– Что такого? Нас с детства учили, предки не теряли мысли, книги читали…

– Не пойму немного иного. Какого хрена вы продолжаете в чепуху традиций, верований и прочего загоняться? И как вашу семью не задолбало жить среди… Этих?

Обмахнул рукой рыхлящих грядки мотыгами и разжигающих огонь палочками, аж мерзко стало.

– У вас вон спички, наверняка, в каждом трейлере, да зажигалки там-сям разбросаны. Трактор стоит вон целехонький неподалеку… Нет же. Учиться и переиначивать быт свой сложно. Неясно. Тьфу, блин. Я понимаю еще эти… Они двух слов связать не в состоянии. Вы почему? Почему не стремитесь эволюционировать, облегчать себе и другим жизнь, обучать остальных пытаться? Это ж, получается, Предки ваши тут с несколько десятков лет, а все предпочитают деградировать, нежели в сторону развития идти? Несчастные люди, что на них пеняю. Это все мутаген… А предки-то ваши? Вы…

Девчонки нашего с Кристиной возраста смотрели на меня, как на строгого воспитателя, перед которым они провинились. Что ж, да. Я такой.

Клэр явно чуть говорливее сестры, первая вышла из ступора.

– Сам все верно сказал. Предки. С годами стали… Тупеть. Мутаген на них действует, просто… Замедленно. И как в поговорке… С волками жить, по волчьи рыть…

– Выть. По волчьи выть. Понял. Просто…

Кажется, перегнул палку. Девчонки-то тут причем.

– Простите. Раздражает это все очень сильно. И все больше и больше. На взводе все сильнее в последнее время, особенно с приближением Ритуала.

– Понимаем. Нас тоже… Но приходится свое мнение при себе держать. На Ритуале думали добровольцами вызваться, чтобы побыстрее смотаться из этой дыры.

– Что ж, значит, верно и схоже мыслим. Жду вас сегодня.

– Девочки, Вы – чудесны. Я тоже Вас жду. Сильно-сильно. Прошу извинить, за мою молчаливость… Я поражена вашим словарным запасом и…

– И красноречием, любимая моя…

– Красноречием… Спасибо, Нэл. Я не столь умна, и мне… Не по себе.

– Неуютно. Смущена, немного завидуешь…

– Да, Нэл. Именно. Завидую. И ревную. Он мой. Любимый. Супруг. Мы женимся. Вы умные. Говорливые… Я ревную.

Оппа – это слово она запомнила на ура!

– Не волнуйся, дорогуша, – Клэр взяла Кристину за руку и улыбнулась, – он не в моем вкусе.

– А я чужих не увожу, – Диа также приобняла Крис, кажется, начинающую реветь от бессилия так же связно произносить речи.

Только бы без приступа…

Поцелуй. Страстный и такой сладостный. Как же я ее люблю…

– Все, давай без печальки. Мне никто, кроме тебе не нужен, как бы он ни был умен и красноречив. Запомни раз и навсегда. Пойдем. Подготовиться еще надо.

– До свидания. Рада знакомству. Клэр, Диа.

Кристина вновь повеселела. И отвесила девушкам реверансы… Отец, этикет – это, конечно, прикольно, но… нафига? Смотрится скорее смешно, чем учтиво.

– До скорого свидания, Госпожа Кристина и Господин Нэл.

Мускулистая Клэр отвесила реверанс в ответ.

– С нетерпением ожидаем приема в Вашем дворце, о Благородный Нэл и Сиятельная Кристина.

Пухляшка Диа присоединилась в светском поклоне к сестре.

Ладно. Вот ЭТО – нелепо. Кристина еще, в своем дерзком одеянии – просто смешно. А эти две… Одна гиперкачок, бой-баба, уверен, способная приподнять тот трактор, в безрукавке и грязных рабочих штанах. Вторая толстенькая и невысокая, чуть ли не целующая землю в гибком изгибе реверанса. Что одна, что другая…

Мда…

– Не во дворце. Бахчисарай – это все-таки… Немного другое. Помните пароль?

– Пароль?

– Фразу для доступа. Приглашение, которое велел вам сказать?

– Эээ…

Вроде умные, а менее смышленые, чем Славный малый Даг… Ну или забывчивые. Что с них взять.

– Повторите: «Мы кузины Диа и Клэр, не Дурные, а вполне себе умные. Впустите, нас позвал Нэл.»

Девчонки хором повторили:

– Мы кузины Диа и Клэр… – однако только Диа договорила фразу до конца, тогда как силачка спотыкнулась и пробубнила что-то тихо, делая вид, что все правильно делает – … не Дурные, а вполне себе умные. Впустите, нас позвал Нэл.

– Так не пойдет. Если хотите войти, нужно двоим фразу четко сказать. Я образец вашего голоса и фразу в кодовый замок вобью, иначе не войти.

– Что, прости? – Клэр не поняла и половины из того, что я сказал.

Ну, это не страшно. То, как они разумны, – уже удивительно.

– Слово в слово. Иначе не войдете. Таково условие входа.

– Мы кузины Диа и Клэр, не Дурные, а вполне себе умные. Впустите, нас позвал Нэл, – отчеканила Диа. – Я запомнила. С Клэр повторю, от десен отскакивать будет!

– От зубов…

– Что от зубов? У нас изо рта пахнет? Мы находили антисептики, полощем рот, зубы чистим. Нас учили! – Клэр при всей своей крупности имела пластику малого дитя и также живо пыталась оправдаться в своих промахах.

– От зубов отскакивает. Верно так говорить. Ничего страшного. Не принимайте близко к сердцу. Всему научим.

– Спасибо!

– Всей семьей жду. Рад нашей встрече!

Что ж. Это, походу, последние мои «обращенные». Повезло так повезло! Осталось пару кварталов через городок «Вне закона», и мы дома.

– Нэл, а будешь пытаться среди «Поумневших, но Яростных»?

Хм…

– Кристин, не думал.

– Но… Попытка ж не пытка?

– Они не просто так живут здесь…

– Меня же тут и нашел.

– И то правда.

– Так напоследок…

– Верно. А давай!

Мы пересекли черту отшиба города.

Глава 3. Синее перо, зеленый платок.

Совершать перфоманс перед Дурными – отчаянный шаг. Не знаю, какого лешего понесло во всеуслышание так громко заявлять о своей разумности и превосходстве.

Вместо семьи просветленных, с тем же успехом, мог получить люлей. Причем увесистых таких. И до смерти забить могли, что уж там. Повезло, что агрессией эти не отличались и максимум поулюлюкали, да испугались… Буквально повезло. Могли и камнем кинуть в висок. И поминай, как знаешь. Никаких тебе ритуалов, никакого светлого будущего с Кристиной. Слишком безрассудный поступок. В первый и последний раз действую столь тупо. Больше нельзя.

Особенно в городке «Вне Закона».

Вот тут собрались отличавшиеся умом. Только им. Но все остальные мирские приличия отринули, твари. Живут по животным законам, по сиюминутным желаниям. Инстинктивно. Полная дозволенность всего. Что, на удивление, и сдерживает от бесконечных убийств друг друга и насилия. Ведь если ты поведешь себя агрессивно, любой, не задумываясь, ответит агрессией. Глотку перережет, между ребрами ножом пырнет…

На этих мутаген подействовал по своему. Отравил сознание в степени извращенной и грустной. Вроде соображают. Вроде помнят, как обращаться с техникой, заправлять фабриками, производить питание и прочие перки, устраивать рейды за добычей… Цивилизованные с виду. В душе – дикари.

Рабство, проституция, разврат.

На фабриках под надсмотром «Поумневших» работают похищенные и проданные на аукционе дети и взрослые.

Бордели, где отсутствуют рамки фетишей.

Самоуправство. Анархизм. Гедонизм.

Жители трейлер-парка и палаточного городка, Дурные, – не особо боятся. Защищаться эти «первобытные» все же умеют. В инстинктах природы заложено – защита от более сильных и страшных. Как травоядные от суровых хищников.

Да и эти анархисты – не особо захаживают. Им не интересно. Разве что – держат «точки» с едой, торговые палатки с хабаром. Негласное «перемирие». У тех свой строй, у этих свой… Порой забредают индивидуумы повоинственее, даже пару раз – банды… Так их местные сильные Дурни там и оставили на всю жизнь; в мусорной куче, среди отходов валяются. Больше не особо пытаются балагурить и в чужой монастырь со своим уставом залезть.

Отец, отец… Почему ты это все позволил? Как до такого все докатились? Можно же было устроить чистку… Хотя, о чем это я. Это уже – геноцид. Это же все-таки люди. Причем, вполне разумные и адекватные. Обеспечивают нас свежей едой с роботизированных в древности заводов и фабрик, поставляют косметику девушкам, средства гигиены… Конечно, в чем их заслуга? Тыкнуть пару кнопок на автоматизированных по полной панелях, да приказать детям-рабам выполнять руками простенькие действия?

Твари. Мутаген раскрыл все пороки людские. В той или иной степени… И эти еще ведь разумные! Что же творится там с одичалыми, за краем периметра, за скалистым хребтом…

Тем не менее, это реальность, с которой все свыклись. И городок «Вне Закона» – существует. И мы сейчас в нём, по пути к дому на возвышении, на краю скалы.

Тут точно стоит вести себя иначе и работать поаккуратнее.

Многоэтажки, низкие каменные постройки, покрытые огромным слоем пыли и грязи. Элитные с дизайнерской вычурностью белые небоскребы, уже давно серые.

Людей на улице практически нет. Все либо сидят по домам и хрен знает только чем занимаются. Либо на заводах «пашут». Если «пахать» – означает третировать взятых в заложники более Дурных. Или проводят свои деньки в заведениях по типу Салуна «У Джорджи».

Туда мне с Кристиной и дорога. Как я вечно поддаюсь на уговоры красотки в кожаной юбке?

– Кристин, ты уверена, что хочешь туда заходить?

– Прошлое – в прошлом. Сможем отыскать кого с добрым взглядом – прелестно.

– А нет так нет. Пропустим по стаканчику, и домой. Хорошо. Только помни…

– Аккуратно. Меньше слов, больше осматриваться.

– И тонко задавать вопросы. Нельзя…

– Вести себя не вычурно, робко. Помню.

Створки дверей скрипнули, оповещая о нашем приходе.

Механическое пианино захлестывала прокуренную залу энергичной мелодией. Два места поджидали за стойкой с краю у парашника. Иных свободных вариантов у нас, походу, нет. Час пик, людей набилось, как муравьев вокруг сахара.

Нам же и лучше. Авось, выгорит авантюрная затея Кристины переманить в стезю понимающих благоразумие кого-то из Бешеных Мыслящих. Хотя б одного, и то хлеб.

Помолчу. Пусть Кристина охмуряет баристу. Вписывается в обстановку в своем пестром наряде из кожи куда хлеще меня в походных штанах и измазанной майке. Хотя татуировка с черепом и ящером на оголенном предплечье и вызывала уважение местных, но я – точно не местный типаж голодранца. А зашедших на огонек неместных Дурней – не сильно уж жалуют. Тем более умников…

– Две стопашки покрепче.

Кристина с размахом и громко плюхнулась на стойку, выкинув два пальца в откровенно вызывающем и недвусмысленном жесте…

– Вот тебе и неприметно, и тихо… – прошептал я ей на ухо.

– Местные правила. Иначе б как раз – была бы очень вне массы.

Спорить с ней не стану. Ей видней… Как-никак, выросла среди бунтарей. Я-то здесь гость редкий и сильно непрошеный.

– Крис! Давно в край не захажила!

– Жак, стопашки. Покрепче. Разговор – после.

– Платить будешь натурой?

– Пошел ты, ушлепок! Вот мой партнер. С ним натурой. А он с тобой – чем захочет.

Кристина пнула меня под бок. Демонстративно и дерзко.

Бартендер пялился, потирая стакан.

Без лишних слов. Что есть в кармане жилетки… Фонарик. Сойдет.

– Вот. Свет. Кнопка. Бум-Бум, – закосил под не особо болтливого, но сообразительного дикаря.

Заросший мужик с козлиной бородкой, весь в наколках, принял оплату. И походу – счел меня за «своего». Все-таки в городке по большей части все такие, какого я разыграл. А вот говорливых – поменьше. И за барной стойкой они не сидят.

На всякий пожарный, надо и нож заготовить. Как раз рядом с фонариком закреплен. Заодно и проверил, как быстро смогу, если что вдруг, достать.

Второй у щиколотки. Тоже на всякий пожарный. Надеюсь, не пригодится. Ведь пришли поискать человечка, а не устраивать кровавую баню.

– Шесть. Без лишних вопросов. Стопашки достойны Свет-Кнопки-Бум-Бум.

– Закуски гони. Я знаю – сколько ценность оплаты. Мой партнер больно щедр. Хоть и тупой.

– Шельма! Тебя не наколешь! Ходить перестала, а правила помнишь!

– Шельма тебя пырнет, если нарушишь. Шельма нынче чуть жестче.

– Ты что! Мое уважение. Только всего. Шесть и закуски – сколько влезет. Достойно оплаты. Правила нарушать…

– Смерти ждать. Я помню.

– За что сторговались…

– На том и порешились. Жак, гони выпить. Партнер сохнет.

Их диалоги… Нарушения грамматики, слог… Я забыл, как Кристинка жила в этом месте все эти годы. Забыл, что за выгребная яма этот «городок». Уж лучше жизнерадостные дикари Дурные, чем Дурные в моральном плане придурки.

Шесть рюмок. Достаточно чистых, надо отдать должное. Хозяин заведения за чистотой явно следит и втык дает своим прохвостам, если что будет не так. Или устраивает публичную порку девчонкам-служанкам, как когда-то Кристине. Охренеть, поверить не могу, что мне пришлось тогда ее выкупать. И для этого отдал все, что только имелось в карманах, и даже одежду. Уходить голышом под ржач полного бара… Джорджи – та еще мразь. Такого стыда, как тогда, не ощущал никогда. И это будучи еще нелепым подростком… Твари. Зато Кристину не постигла участь ее соплеменниц-рабынь…

– Будем!

Кристина тяпнула пойла. Я вслед за ней. Молча. Не дай ляд Жак вспомнит еще по моему разговору, что это я – тот юнец, щеголяющий причиндалом ради выкупа «их девки». Возможно, то унижение и засчиталось как часть расплаты, из-за здорового смеха и зрелища нас тогда и отпустили. Меня голышом, девчонку в лохмотьях простынки… В этот раз такой номер вряд ли прокатит. Вскроют кишки за наглость – и дело с концом.

– Дерши. Закуска.

Орешки, вяленое мясо… Надеюсь, не крысиное хоть. А бывает ли крысиное вяленое? Надо Кристину потом спросить…

– Горячего. Закуски горячей. Я знаю правила.

– Все-то ты помнишь. Обожди. Пару мгновений. Девчонки у кухни уж тружаться.

– Будем!

Кристина хряпнула еще одну коричневатую жидкость… Я следом. Напивается она намного дольше меня. Вот не уверен, что третьей мне будет уже не достаточно. Но нормы общие соблюдать обязательно. Иначе «Чик-Чик». Не стоит вызывать лишней агрессии.

– Рассказывай. Нового что?

Кристина закусила охапкой орешков и мяса одновременно. Чавкая, говоря с набитым ртом… Такие, значит, тут обычаи? Безропотно последую ее примеру, пожалуй…

– Да забаву вон придумали, к примеру.

Жак кивнул к нам за спины.

В глубине слабо освещенного салуна, у самой стены, стояла девочка, лет десяти навскидку, в белом платье, раскрашенном маркерами. Один, тридцать… Все сплошные цифры. Над головой девочка держала ведро на кончиках пальцев. Вытянутые руки уже тряслись. Слез на глазах при пустом взгляде не наблюдалось. Безмятежная улыбка… Дурная, к сожалению. Рабыней ее и назвать-то сложно: девочку все устраивает в ее жизни. Не так, как было у Кристины с ее нотками ужаса от происходящего беспредела вокруг…

– В чем забава-то? А, Жак?

– Невинная в целом. Вода с примесью крови забитой зверины. Как девчонка устанет – обронит. Какую цифру краска не забрызжет – того ставка сыграла. Остальные оплачивают столик победителя.

– Гуманно. По сравнению с…

– Девчонки ценный товар. Раньше идея была кипятком залить ведро. И по ожогам следить. Где ожог, на какой цифре, тот и победил. Но…

– Шлюх из девочек потом неугодных получите?

– В точку. Не на продажу товар. Заменили на ледяную воду, по отметкам на полуобнаженном теле играли. Цифры на коже ставили. Чья цифра просветит – тот победил. Но девки стали болеть. От идеи тоже отказались. Теперь…

– Гуманно.

– Верно. Не так весело, но все равно забавно.

– Не боитесь, что от крови заразу подхватят?

– Чего?

– Болезнь. Заражение. Кровь…

– Не понимаю.

– Мой совет – замените на краску. Эффект тот же, девочки станут меньше болеть. Сэкономите.

– Передам главному. Благодарю. Идеями блещешь, смотрю?

– Партнер заставляет думать почаще.

– Хороший мужик, бабу из рук не попустит. Все правильно.

– Аномальных, как я, не наблюдал?

– Чтобы плакали, пока чистят отстойник?

– Или сопротивляются и орут, когда их домогаются грязные мужики или бабы, хотя еще не на возрасте выдана.

– И портят веселье, что те отстают?

– Да. Не наблюдал?

– Неа. Все покладистые. Ты у нас такая капризная единственная была и неповторимая. Не удивлен, что Главный тебя так задешево отдал тогда…

– Проблемная была. Да. Доставляла хлопот. Извиняюсь.

– Извинения приняты. Поржали в тот день от души. Кстати, а этот партнер…

– Да. Это он.

Ну спасибо, Кристина… Могла и соврать.

– Вроде тогда поумнее вел себя и мальца дерзил, скотина, побольше… Или я ошибаюсь? Память уж не та…

– Такой Дуралей и был. Замутнился совсем мутагеном?

– Мутагеном… Да. Забывать начинаю порой, что в этом причина.

– Вот видишь. Помнишь – он разделся догола и орал, словно ишак. Лишь бы меня попустили…

– Точно! Точно! Ишак. Иа-Иаа…

– Вот-вот. Разве может быть умным детина?

– Неа, не прав. И такую Дуреху, как ты, выкупить за все, что только было…

– Точно Дурной!

– Да!

Кристина… Спасибо. Прикрыла легенду…

– О, а вот и закуска горячая. Дерши Крис.

– Будем!

Кристина опять опустошила чарку. Что ж, я здесь ведомый…

Мэх… Жесткая водица. Жареная курочка, гренки… Неплохо оценили фонарик, которых у нас завались на складе. Неплохо.

Девочка с грохотом уронила таки ведро с кровью. Зал залился улюлюканьем и стуком по столам. Девочка глупо улыбалась, залитая темным бордовым окрасом. Волосы, лицо…

Один из мужиков с длинными вьющимися волосами и пирсингом на лице, за столом рядом с ней, подскочил к девочке и прокричал:

– Тройка! Тройка сыграла!

Рядом с нами за стойкой возликовал одинокий мужик с бритой башкой и наколкой огня во весь череп.

Ликовал он не долго.

Группа одичалых, в одинаковых куртках с эмблемой змеи, синхронно встала из-за самого большого столика и обступила парня.

Один из них, с длинными волосами и темными очками, казался особенно недовольным.

Мужик рядом примолк.

Рука сама потянулась к ножу…

– Не вмешивайся, – шепнула мне Кристина.

Ладно… Но руку от ножа убирать далеко не стану.

– Не спишим. Пойду проверю. Не подсадная ль ваша девчонка, – низким басом произнес длинноволосый очкарик.

Все в салуне – замерли и утихли.

Местный авторитет? Банда? С хрена анархисты, обычно лезущие в драку, как дикари, забавы ради, вдруг так замолчали? По первобытным инстинктам такое возможно, если только это вожак… И очень опасной стаи.

Главарь подошел к нелепо улыбающейся девочке, которая ждала отмашки, чтобы уйти в подсобку переодеваться и умываться.

Мужик стал на ощупь проверять каждый сантиметр платья, измазанного кровью.

– Жулье! Наш номер не испачкан! Вон – чист!

Резким движением мужлан оторвал клок платья, поднял повыше… Твою ж налево – не врет! В салуне накалывали на деньги этой забавой?

– Выбрали не того, с кем можно провернуть такой трюк!

Мужик ударил с размаху первого «крикуна», что орал про тройку. Затем в пару шагов подошел к «выигравшему». Тот было собрался встать и бежать, но отряд банды «вежливо» усадил «победителя» обратно на место. И крепко удерживая, не дал шелохнуться.

– На, пожри халявы, туйло!

Обхватив широкой ладонью огненную черепушку мужика, буквально по соседству со мной, Главарь вмазал того лобешником об стойку. Затем поднял бедолагу и запихнул белоснежный кусок платья с цифрой пять тому в глотку, пока двое подручных разевали пасть несчастному.

Никто из посетителей так и не шелохнулся.

Только заметил – Жака за стойкой уже не наблюдалось. Слинял, зараза, с глаз долой, как только запахло неладным…

– Девчонка, твоя очередь.

Главарь, выпив из кружки избитого, медленно развернулся и пошел в сторону глупышки. Та продолжала стоять и улыбаться.

На лицах собравшихся – так же сверкала гнилая улыбка… Те ловили удовольствие от представления..

Надо что-то сделать…

– Сиди! – сквозь зубы, как можно тише, прошипела Кристина и придержала руками.

Да… Куда мне одному против такой шайки. Порешают, и глазом моргнуть не успею.

Девочка…

Главарь в своих черных очках громкой поступью приблизился к невозмутимой девчонке, с головы до ног облитой кровью.

Нет. Не хочу на это смотреть.

Звук удара стекла.

– Сука! – Мужик вскрикнул сурово.

Видимо, разбитой бутылкой и собрался прирезать малую.

Гулкий удар об деревянную стену. Ор толпы. Еще удар… Кряхтение мужлана… Девичьего крика нет. Толпа справа побежала от стойки. Что случилось? Зря отвел взгляд…

Силуэт в шляпе с синим пером и в зеленом платке двигался быстро. Сверхбыстро. Я такой скорости не видел ни в одном симуляторе… Словно дикая кошка. Главарь с разодранной рожей и воткнутым прямо в глаз эмблемы змеи горлышком бутылки валялся в луже собственной крови.

Синее перо вырубало одного за другим подбегающих на помощь своему Главарю.

Уворот от прямого удара и тут же захват, переброс через спину. Сила недюжая…

Прикрывшись телом напавшего от пущенного в ту же секунду кинжала, отшвырнул живой щит в группу напавших.

– СИДИ! – уже в голос сказала Кристина, увидев мой порыв помочь бойцу-одиночке.

– Да… Как скажешь.

Моя помощь тому явно ни к чему.

Сбитые с ног тушей товарища, твари в змеиных куртешках уже огребали по полной, не успев и подняться.

Две головы профессиональным движением силуэт в длинной накидке столкнул друг об друга, да так, что в гробовой тишине послышался хруст. То ли зубов, то ли самих черепов.

Без лишней заминки, словно двигаясь в такт в отточенном танце, схватил следующего за ноздри одной рукой, а второй, сжатыми пальцами, резко вдарил в глаза.

Четвертый уже было встал и потянулся за топором, висящем на поясе, как тут же получил подсечку под ноги и свой же топор, что оказался не так надежен в расстегнутой кобуре, взмахом по пояснице.

– Ух ты ж, спасибо тебе! – это Жак высунулся из укрытия, завидя, что драка окончена, а недовольные подавлены.

Девочка в кровавом платье все также безмятежно улыбалась и пустыми взглядом следила за происходящим.

Жак обошел стойку и обнял, похлопав, обладателя шляпы с Синим Пером. Лица так и не видно. Тот не двинулся с места. Не обнял в ответ. Ничего не сказал.

Поблагодарив защитника, Жак двинулся к девочке.

– Я ж говорил обливать все платье полностью, дура!

Грубо схватив за кисть улыбающуюся блаженную девочку, Жак потащил ту в подсобку, откуда минутой назад трусливо наблюдал за сражением.

Синеперый с ноги вмазал по челюсти бородатому бармену, не успевшему ступить и шагу.

Медленно и плавно опустил обратно свой тяжелый ботинок, словно элегантная цапля. Присел к девчонке и спросил:

– Ты в порядке?

Девочка молча улыбалась в ответ.

– Ты в по-ряд-ке? – повторил заступник помедленнее, опустив платок с лица.

Девочка закивала. Нечасто Дурные в прострации подают реакцию…

– Беги.

Девочка кивнула и выбежала из двери салуна.

Неизвестный вздохнул и также побрел к выходу.

Теперь я вижу твое лицо, незнакомец.

Вышел.

– Кристина, пошли. Мы нашли того, кто нам нужен.