Битва за Москву. Хроника 203 дней и ночей боев за столицу бесплатное чтение

30 сентября

Войска гитлеровской группы армий «Центр» перешли в наступление на орловском и курском направлениях и к исходу дня прорвали оборону 50-й и 13-й армий Брянского фронта, не успевших занять оборону. Началась битва под Москвой. Главное московское направление в полосе свыше 300 километров (от Осташкова до Ельни) оборонял Западный фронт (22-я, 29-я, 30-я, 19-я и 20-я армии). Южнее Западного фронта оборону на протяжении 100 километров держали две армии Резервного фронта (24-я и 43-я), остальные армии фронта (31-я, 32-я, 33-я и 49-я) находились в тылу Западного фронта. Брянский фронт (50-я, 3-я и 13-я армии) прикрывал брянско-калужское и севско-орловско-тульское направления протяженностью в 290 километров.

Для осуществления операции «Тайфун» (окружить и уничтожить советские войска под Москвой и взять столицу в 1941 году) противник сосредоточил восточнее Смоленска 74,5 дивизии (в том числе 14 танковых и 8 моторизованных) – около 38 процентов пехотных и 64 процента танковых и моторизованных дивизий, действовавших на советско-германском фронте (от 1,8 миллиона до 1,93 миллиона человек), 14 тысяч орудий и минометов, 1700 танков, 1390 самолетов. По официальным данным, им противостояли 95 советских дивизий (в том числе 3 мотострелковые и 9 кавалерийских дивизий, 13 танковых бригад), однако многие из них не были полностью укомплектованы, а дивизии народного ополчения – слабо обучены и вооружены. В составе Западного (командующий генерал-полковник Иван Конев), Резервного (командующий Маршал Советского Союза Семен Буденный) и Брянского (командующий генерал-лейтенант Андрей Еременко) фронтов насчитывалось 1250 тысяч человек, 7500 орудий, 990 танков, 677 самолетов. Георгий Жуков в своей книге «Воспоминания и размышления», однако, приведет другие цифры: «Мы располагали 800 тысячами человек, 782 танками, 6808 орудиями и минометами, 545 самолетами».

Официальные цифры советских потерь (убитыми и ранеными) выглядели так: июнь-июль – 651 065 человек, август – 692 924, сентябрь – 491 023 человека. Графы о том, сколько солдат и офицеров попало в плен, просто не существовало.

Согласно военному дневнику начальника Генерального штаба сухопутных войск Франца Гальдера, немецкие потери на Восточном фронте к этому дню составили 551 тысячу человек убитыми и ранеными.

Из Москвы, начиная с 29 июня, эвакуировано около 1,1 миллиона человек.

На экраны страны вышел фильм-концерт Александра Ивановича Медведкина (1900–1989) и Ильи Захаровича Трауберга (1905–1948) «Мы ждем вас с победой!» («Мосфильм», 1941). В фильме исполняются песни: «Священная война», «Прощальная», «Иди, любимый», «На заре на зорюшке», «Оборонные частушки» и др.

1 октября

2-я танковая группа Гудериана и часть войск группы армий «Центр», 30 сентября прорвавшие оборону войск Брянского фронта, начали наступление на северо-восток: частью сил – на Орел и Тулу, другой частью – на Карачев и Брянск, и заняли Севск. Иосиф Сталин, получив от командующего Брянским фронтом Андрея Еременко сообщение о прорыве немцев, потребовал от него уничтожить противника и восстановить положение.

На вооружении Красной Армии имелось уже 406 установок залпового огня БМ-8 и БМ-13 («катюши»). 1 июля их было всего 7.

Начальник штаба Верховного главнокомандования Вильгельм Кейтель в своей директиве войскам на оккупированных территориях призвал активнее использовать практику захвата заложников и расстрела их за убийства немцев. Соотношение, публично объявленное немцами, составляло 100:1, то есть 100 заложников за каждого убитого немца.

Сводки от Советского Информбюро в течение первых 10 дней октября будут сухими и стандартными. Все они начинаются одинаково: «В течение такого-то октября наши войска вели бои с противником на всем фронте». Далее шли описания мелких эпизодов, например, авиачасть майора Комарова, действующая на Юго-Западном фронте, за последние 10 дней уничтожила 60 немецких танков, 20 зенитных орудий, 420 автомашин… В районе Тарту партизанский отряд совершил налет на немецкий штаб, убил 15 германских солдат и захватил ценные документы… Обязательным был сюжет о пленных немцах, которые рассказывали об огромных потерях на Восточном фронте, росте антивоенных настроений, жаловались на плохое питание, на нападения партизан, говорили, что «русские располагают многочисленной артиллерией и не знают недостатка в боеприпасах». О том, что половина этих сюжетов (если не все) была придумана в Москве, свидетельствует хотя бы такой факт: немцы уже 30 сентября начали мощное наступление на Москву, уже была потеряна связь с фронтами, а сводки сообщали о захваченных пленных, военной технике и немецкой полевой почте на Западном направлении.

2 октября

Перешли в наступление и основные силы группы армий «Центр». Удар подвижных войск при массированной поддержке авиации и артиллерии оказался сокрушающим. Немцы смяли оборону советских войск севернее Духовщины и восточнее Рославля и стремительно продвинулись вперед на 15–30 километров, охватывая с юга и с севера всю вяземскую группировку Западного и Резервного фронтов. Началась Вяземская оборонительная операция войск Западного и Резервного фронтов.

На Брянском фронте немцы устремились к Орлу. Командующий 2-й танковой бригады Гудериан напишет в своих воспоминаниях: «2 октября… одновременно в районе действий 24-го танкового корпуса у Мценска, северо-восточнее Орла, развернулись ожесточенные бои, в которые втянулась 4-я танковая дивизия… В бой было брошено большое количество русских танков Т-34, причинивших большие потери нашим танкам. Превосходство материальной части наших танковых сил, имевшее место до сих пор, было отныне потеряно и теперь перешло к противнику. Тем самым исчезли перспективы на быстрый и непрерывный успех… Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось отложить». Однако Брянский фронт оказался рассеченным, и его войска, неся потери, с боями отступали на восток

Катастрофическое поражение советских войск на первом этапе Московской битвы было вызвано тем, что советское командование почему-то не заметило концентрации немецких войск в кулак, направленный на Москву, а также еще и тем, что немецкая разведка выяснила, где находятся штабы, пункты связи и управления Западного и Резервного фронтов. Сделать это было нетрудно: не менее месяца они располагались в одних и тех же местах – периодически переносить их на новое место почему-то никому в голову не пришло. В первый же день наступления немцы нанесли мощный огневой удар по штабам всех уровней; был разбит даже командный пункт командующего Западным фронтом Ивана Конева в Касне, удаленный на 110 километров от линии фронта. Управление войсками, связь была утрачена советским командованием в первые часы боев. Начальник Главного военно-санитарного управления Красной Армии генерал-полковник Ефим Смирнов вспоминал, что 2 октября он получил от начальника Генштаба Бориса Шапошникова приказ срочно направить 2 бригады хирургов на Западный фронт, затем последовал приказ отправить туда все бригады, что можно; но в конце концов приказали подготовить госпитальные койки в Москве для приема раненых. Вскоре доставили несколько тысяч (!) раненых старших офицеров-штабистов. Сколько же их погибло?..

Началась Вяземская оборонительная операция Западного (И. С. Конев, с 10 октября Г. К. Жуков) и Резервного (С. М. Буденный) фронтов (2–13 октября). Закончилась крупным поражением Красной Армии. В плен попали около 688 000 советских бойцов и командиров, из окружения удалось вырваться лишь примерно 85 000. Значительно превосходящим силам противника (основные силы группы армий «Центр») удалось прорвать оборону советских войск и окружить западнее Вязьмы 4 армии. Окруженные советские войска в первые дни сковали 28 фашистских дивизий, 14 из них не смогли высвободиться для дальнейшего наступления до середины октября. Это позволило советскому командованию принять экстренные меры по укреплению Можайской линии обороны и восстановлению нарушенного фронта обороны.

Усилились налеты на Москву. Они, правда, уже не были такими массированными, как 22 и 23 июля. Встретив отпор авиации и зениток ПВО Москвы, потеряв тогда большое количество бомбардировщиков, немцы изменили тактику и перешли к бомбардировке столичных объектов мелкими группами и даже одиночными самолетами, но теперь налеты следовали один за другим почти непрерывно.

Редакция «Красной звезды», располагавшаяся в здании без бомбоубежища и даже без глубокого подвала, решила переехать в другое помещение. Выбор пал на здание Театра Красной Армии, труппа которого уже была эвакуирована. Но через несколько дней главному редактору «Звездочки» Давиду Ортенбергу позвонил командующий ПВО генерал Михаил Громадин и строго спросил, знает ли редакция, что здание – одно из самых уязвимых для бомбежки, и прислал с нарочным пакет, где был сделанный с самолета снимок театра. Он четко вырисовывался среди прочих зданий как пятиконечная звезда с расходящимися лучами.

Совнарком и ЦК ВКП(б) приняли постановление о том, чтобы половина собранного в прифронтовых районах урожая сдавалась государству, а другую половину получали участники уборки. Ни лошадей, ни техники уже не было; убирали практически вручную, но это зерно и овощи помогли жителям прифронтовых областей, которые вскоре были оккупированы, продержаться до следующего года.

Газета «Правда» публикует «Коммюнике об окончании работы конференции представителей СССР, Великобритании и США»:

Конференция представителей трех великих держав – СССР, Великобритании и Соединенных Штатов Америки, открывшаяся в Москве 29 сентября, закончила свою работу 1 октября. Конференция состоялась на основе совместного послания президента США Рузвельта и премьер-министра Великобритании Черчилля на имя Председателя Совета Народных Комиссаров Сталина и в соответствии с выраженным им согласием и имела своей целью, как говорится в означенном послании, решить вопрос «как наилучшим образом помочь Советскому Союзу в том великолепном отпоре, который он оказывает фашистскому нападению», а также вопрос «о распределении общих ресурсов» и «о наилучшем использовании этих ресурсов в целях оказания наибольшей услуги их общим усилиям».

3 октября

После ожесточенных боев Красная Армия оставила Орел, который, как будет сказано в шеститомной «Истории Великой Отечественной войны», «к обороне готов не был» (сообщение о сдаче Орла появится в сводке Совинформбюро только 8 октября). Командующий Брянским фронтом Андрей Еременко не имел связи с подчиненными ему армиями и не смог правильно использовать резервы, располагавшиеся под Брянском. Немцы устремились вдоль шоссе Орел – Тула.

Адольф Гитлер в своем выступлении признался: «Мы только сейчас осознали, как хорошо русские были подготовлены к войне», но уверенно заявил о полной победе над СССР: «Знаю точно: этот наш противник сломлен и никогда больше не поднимется… Позади наших войск территория, в 2 раза превышающая размеры германского рейха к моменту моего прихода к власти в 1933 году».

Газета «Правда» писала:

На западном направлении части тов. Еременко отбили за последнюю неделю десятки населенных пунктов.

Бюро МК и МГК ВКП(б) одобрило инициативу рабочих и работниц, инженеров, техников и служащих 1-го Государственного подшипникового завода об организации предоктябрьского социалистического соревнования на досрочное выполнение и перевыполнение установленных планов.

4 октября

Советские войска оставили Спас-Деменск и Киров.

По указанию Ставки для непосредственной обороны Тулы создан Тульский боевой участок в составе военно-технического училища, рабочего полка и 14-й запасной стрелковой бригады.

Звено самолетов младшего лейтенанта Петра Марютина за шесть боевых вылетов уничтожило 17 немецких бронемашин, 11 танков, 4 автомашины и 9 орудий зенитной артиллерии.

Нарком обороны СССР Иосиф Сталин отдал приказ «О фактах подмены воспитательной работы репрессиями»:

«За последнее время наблюдаются частые случаи незаконных репрессий и грубейшего превышения власти со стороны отдельных командиров и комиссаров по отношению к своим подчиненным… Подобные нетерпимые в Красной Армии факты извращения дисциплинарной практики, превышения предоставленных прав и власти, самосудов и рукоприкладства объясняются тем, что:.. б). повседневная воспитательная работа в частях в ряде случаев подменяется руганью, репрессиями и рукоприкладством;… г). отдельные командиры и политработники в сложных условиях боя теряются, впадают в панику и собственную растерянность прикрывают применением оружия без всяких на то оснований; д). забыта истина, что применение репрессий является крайней мерой, допустимой лишь в случаях прямого неповиновения и открытого сопротивления в условиях боевой обстановки или в случаях злостного нарушения дисциплины и порядка лицами, сознательно идущими на срыв приказов командования… Приказываю: 1. Восстановить в правах воспитательную работу, широко использовать метод убеждения… 4. Самым решительным образом, вплоть до предания виновных суду военного трибунала, бороться со всеми явлениями незаконных репрессий, рукоприкладства и самосудов».

Историки А. Н. Мерцалов и Л. А. Мерцалова назовут этот приказ лицемерным: командиры строго выполняли его же, Сталина, приказ № 270. А на очереди был приказ еще страшнее – № 227.

Командующий Западным фронтом Иван Конев попросил у Иосифа Сталина разрешения отвести ослабленные войска на один из тыловых рубежей и услышал нечто неожиданное. В истерическом тоне, избегая ответа по существу, тот произнес о себе как о третьем лице: «Товарищ Сталин не предатель, товарищ Сталин честный человек, вся его ошибка в том, что он слишком доверился кавалеристам…» Как известно, из пяти первых Маршалов Советского Союза не были расстреляны только двое: Буденный и Ворошилов, оба выходцы из Первой Конной армии, на всю жизнь оставшиеся уверенными, что кавалерия – главный род войск.

5 октября

Южное крыло немецких армий группы «Центр», заняв 4 октября Киров, форсировало Оку и захватило Юхнов, Мосальск и Жиздру. Дорога на Москву через Малоярославец была открыта. Командующий Резервным фронтом Буденный утром докладывал Сталину:

«Положение на левом фланге Резервного фронта создалось чрезвычайно серьезное. Образовавшийся прорыв вдоль Московского шоссе закрыть нечем». А в это время немецкий танковый клин повернул на север (через 2 дня он достиг Вязьмы). Связь по телефону с Западным, Резервным и Брянским фронтами была прервана окончательно. Чтобы выяснить положение дел, Сталин приказал послать за Малоярославец летчиков-разведчиков, которые, вернувшись, доложили, что в 12:00 по шоссе со стороны Спас-Деменска на Юхнов двигалась колонна танков и мотопехоты противника длиной до 25 километров, наших же войск не было видно нигде. Сталин не мог поверить, что немцы с начала наступления 30 сентября прорвались уже на 100–120 км (танки Гудериана шли со средней скоростью 60 километров в сутки). Летчиков отправили во второй и в третий раз, и только тогда, когда они доложили, что Юхнов уже занят немцами, Сталин приказал привести в полную боевую готовность Московский оборонительный район, занять всеми имеющимися войсками позиции под Можайском и «во что бы то ни стало задержать прорвавшегося противника перед можайским рубежом на 5–7 дней, пока не подойдут резервы Ставки».

Сталин позвонил в Ленинград Георгию Жукову и приказал незамедлительно выехать в Москву: «Ввиду осложнения обстановки на левом крыле Резервного фронта в районе Юхнова Ставка хотела бы с вами посоветоваться». Жуков доложил, что может прилететь только 7 октября. Сталин спросил, что происходит на Ленинградском фронте. Жуков ответил, что немцы ослабили натиск, а по данным разведки противник перебрасывает мотомеханизированные и танковые части из-под Ленинграда на юг, то есть на московское направление.

Газета «Новое Слово», Берлин, публикует статью «Развал Красной Армии»:

Целый ряд захваченных германскими частями в советских штабах секретных и «боевых» приказов дает наглядную картину полного развала на красном фронте, а также растерянности и паники среди командиров и политкомиссаров. Разложение советских войск, начиная от маршала и кончая рядовым бойцом, находится уже в той стадии развития, когда никакие приказы и никакие «меры наказаний» вплоть до самой высшей – не могут его остановить.

6 октября

Красная Армия оставила Брянск и Карачев. Войска противника вышли в район восточнее Брянска и в район города Сухиничи и начали охватывать 50-ю армию Брянского фронта с севера. К исходу дня войска Брянского фронта оказались расчлененными на 3 части, а противник вышел на рубеж Карачев – Мценск и перерезал пути отхода основных сил Брянского фронта. Ставка одобрила решение командующего фронтом Еременко повернуть фронт и прорываться на восток. Немцы продвинулись к Можайскому рубежу, проходившему в 85 километрах западнее Москвы. Сообщение Совинформбюро о сдаче Брянска последует 12 октября.

Акт о зверствах фашистов в деревне Карбовка Погарского района Орловской области.

«Мы, нижеподписавшиеся, председатель Карбовского сельсовета Погарского района Нужный П. П., председатель колхоза «Пролетарий» Гирлин П. М., счетовод колхоза Разуванова Т. П. и крестьяне Гирлин Б. П., Нужный В. Д. составили настоящий акт в нижеследующем: За два дня немецкие фашисты сожгли в нашей деревне Карбовке 76 крестьянских домов, две колхозных конюшни, два скотных двора, 3 амбара, 3 мельницы, школу, здание сельсовета. За это время они ограбили магазин, отобрали у населения 20 коров, 15 овец, 30 свиней, 70 гусей и 450 кур.

Фашисты зверски замучили и убили 11 наших односельчан: Прокопенко Прокофия Ефимовича 65 лет, Ширкину Анастасию Тимофеевну 42 лет, Прокопенко Григория Сергеевича 67 лет, Метлицкого Григория Евдокимовича 63 лет, Метлицкую Ольгу 63 лет, Метлицкую Елизавету Никитичну 30 лет, Метлицкую Александру Васильевну 8 лет, Метлицкую Нину 2 месяцев, Гирлину Анастасию Ивановну 60 лет, Спелую Анну Захаровну 19 лет и Метлицкого Петра Евдокимовича 70 лет. Кроме того, фашисты искалечили 6 колхозников и колхозниц.

П. Нужный, П. Гирлин, Т. Разуванова, Б. Гирлин, В. Нужный».

7 октября

В окружении под Вязьмой оказались 19-я и 20-я армии Западного фронта, 24-я и 32-я армии Резервного фронта, а в окружении южнее Брянска две армии Брянского фронта – всего 663 тысячи человек, 1242 танка и 5412 орудий. Вплоть до 12–13 октября наши армии под командованием генерал-лейтенанта Михаила Лукина будут оказывать героическое сопротивление в вяземском котле, сковав 28 дивизий противника. 13 октября советские войска будут сломлены; из окружения выйдут лишь 85 тысяч человек. Каковы были потери на этом этапе Московской битвы (30 сентября – 10 октября), сказать трудно, есть лишь отдельные данные. Так, Резервный фронт потерял 188 761 человека убитыми и ранеными, Брянский фронт – 109 915 человек. Известно, что здесь почти целиком погибли 10 из 12 дивизий московского ополчения. Многие из ополченцев даже не успели научиться стрелять. Сам Михаил Федорович Лукин был тяжело ранен и без сознания попал в плен. В мае 1945 года его освободили из немецкого концлагеря, далее о его судьбе «Военный энциклопедический словарь» (1983) сообщал так: с 1946 года – в отставке по болезни. Умер Лукин в 1970 году в возрасте 78 лет, а в 1993 году ему присвоили звание Героя Российской Федерации.

Одновременно с окружением немецкое командование отдало приказ Гудериану быстро прорываться на восток, захватить Мценск и Болхов. Все пути на Москву были, по существу, открыты. И закрыть их было нечем.

Георгий Жуков прилетел из Ленинграда. Сталин поручил ему немедленно выехать на Западный и Резервный фронты: «Я не могу добиться от Западного и Резервного фронтов исчерпывающего доклада об истинном положении дел… Тщательно разберитесь в положении дел и позвоните мне оттуда в любое время… Смотрите, что Конев нам преподнес. Немцы через 3–4 дня могут подойти к Москве. Хуже всего то, что ни Конев, ни Буденный не знают, где их войска и что делает противник. Конева надо судить. Завтра я пошлю специальную комиссию во главе с Молотовым». И опять задал тот же вопрос, что и 5 октября: куда немцы бросят выведенные из-под Ленинграда танки и мотопехоту? Жуков опять сказал, что, очевидно, на московское направление. Посмотрев на карту Западного, Резервного и Брянского фронтов, Сталин сказал: «Кажется, они уже действуют на этом направлении».

В тот же день Жуков выехал в штаб Западного фронта и прибыл туда уже ночью. «В комнате командующего был полумрак, горели стеариновые свечи. За столом сидели Иван Конев, Василий Соколовский, Николай Булганин и Герман Маландин. Вид у всех был до предела уставший… Из беседы в штабе Западного фронта и анализа обстановки у меня создалось впечатление, что катастрофу в районе Вязьмы можно было бы предотвратить. Несмотря на превосходство врага в живой силе и технике, наши войска могли бы избежать окружения. Для этого необходимо было своевременно, более правильно определить направление главных ударов противника и сосредоточить против него основные силы и средства за счет пассивных участков. Этого сделано не было, и оборона наших фронтов не выдержала сосредоточенных ударов противника. Образовались зияющие бреши, которые закрыть было нечем, так как никаких резервов в руках командования не оставалось».

По мнению некоторых историков, именно в этот день в Кремле произошел следующий разговор. В кабинете были только Сталин и Берия. Оба считали, что Красная Армия терпит поражение. Настало время последовать ленинскому примеру, который в марте 1918 года, не видя иного выхода, подписал с Германией позорный мир, сказал Сталин. Обратившись к Берии, Сталин поручил ему найти пути заключения мира с Германией, пусть даже ценой прибалтийских республик, Белоруссии, Молдавии и части Украины. Берия через своих людей обратился к послу Болгарии Стотенову с просьбой быть посредником. Стотенов согласился, но все его попытки были отвергнуты немцами.

Одна из батарей БМ-13 («Катюша») под командованием капитана Ивана Флерова (Западный фронт) оказалась в окружении. Двигаясь на восток, батарея попала в засаду, большая часть личного состава батареи и Флеров погибли, расстреляв весь боезапас и взорвав установки.

Нарком обороны СССР Сталин издал приказ «О введении красноармейской книжки в военное время на фронте и в тылу». Красноармейские книжки для рядового и младшего командного состава существовали в Красной Армии, но в 1940 году почему-то были отменены. То, что этот приказ явно запоздал, и то, что реализация этого приказа в частях затянулась надолго, и обусловило плохую организацию учета потерь личного состава на начальном этапе войны, факты безответственного отношения к захоронению погибших.

Альфред Йодль подписал директиву Верховного главнокомандования, повторившую приказ Гитлера не принимать «капитуляции ни Ленинграда, а позднее – Москвы».

В утренней и вечерней сводке Совинформбюро – те же сообщения, что и в начале месяца: везде упорные бои с противником, правда, впервые – с добавлением: «особенно напряженные на Вяземском и Брянском направлениях».

В Центральной России в ночь на 7 октября выпал первый снег.

30-летие встретил участник обороны Москвы, капитан Сергей Степанович Маряхин (1911–1972), помощник начальника штаба танковой бригады, ставший потом 1-м заместителем министра обороны СССР, генералом армии.

8 октября

В 02:30 Жуков, за несколько часов изучив на месте обстановку, позвонил Сталину с командного пункта Западного фронта, отчитался и подчеркнул: «Главная опасность сейчас заключается в слабом прикрытии на можайской линии. Бронетанковые войска противника могут поэтому внезапно появиться под Москвой. Надо быстрее стягивать войска, откуда только можно на можайскую линию обороны». Только от Жукова Сталин узнал, что четыре армии Западного и Резервного фронтов попали под Вязьмой в окружение. Жуков после разговора выехал в штаб Резервного фронта. Там находились представитель Ставки Лев Мехлис и начальник штаба фронта генерал-майор А. Ф. Анисов, которые ничего конкретного о положении на фронте сообщить ему не могли. Командующего Резервным фронтом Буденного на месте не было: он выехал в войска. Жуков поехал в сторону Юхнова, надеясь на месте прояснить обстановку. И доехал до центра Малоярославца, не встретив ни одной живой души. Лишь у здания райисполкома стояли 2 легковые машины. Оказалось, там был Буденный. Семен Михайлович не знал, в чьих руках Юхнов, не знал даже, где был штаб его фронта: он снялся в его отсутствие. Буденный сказал, что сам чуть не угодил к немцам между Юхновом и Вязьмой. Жуков спросил: «А кто же прикрывает дорогу от Юхнова на Малоярославец?» – «Когда я ехал сюда, кроме трех милиционеров в Медыни, никого не встретил. Местные власти из Медыни ушли». Буденный уехал в свой штаб, а Жуков продолжил свой путь в сторону Юхнова и наткнулся на штаб танковой бригады резерва Ставки, которым командовал полковник И. И. Троицкий, знакомый Жукову еще по Халхин-Голу. Полковник оказался единственным информированным человеком на фронте и доложил обстановку: «Противник занимает Юхнов. Его передовые части захватили мост на реке Угре. Посылал я разведку и в Калугу. В городе противника пока нет, но в районе Калуги идут напряженные бои… Стою здесь второй день и не получаю никаких указаний». Жуков приказал ему послать офицера связи к Буденному и проинформировать того об обстановке, а самому организовать прикрытие направления на Медынь. К исходу дня Жуков вновь заехал в штаб Резервного фронта и там узнал, что Буденного Сталин уже отозвал в Москву, а его назначил командующим Резервным фронтом. 10 октября Ставка объединила Западный и Резервный фронты в один, Западный, и назначила Жукова его командующим.

Гитлеровский журналист, обергруппенфюрер СС Отто Дитрих, после того как немцы взяли Орел, заявил: «В военном отношении Советская Россия закончилась. Британская мечта о войне на 2 фронта – мертва».

ГКО принял постановление о проведении спецопераций в Москве – о подготовке к уничтожению 1119 предприятий и объектов.

Первой в Великой Отечественной войне пошла на подвиг Сусанина и погибла разведчица Великолукского партизанского отряда специального назначения Анастасия Гавриловна Дроздова (1923–1941).

9 октября

Ставка создала фронт Можайской линии обороны, непосредственно подчиненный Ставке.

Заместитель Главного военного прокурора Красной Армии Гаврилов направил наркому путей сообщения СССР Лазарю Кагановичу докладную записку «О преступности на железнодорожном транспорте за период с 22 июня по 1 сентября 1941 года». В записке сообщалось, что за указанный период, по неполным данным, на железнодорожном транспорте было предано суду 2524 человека, из них: за контрреволюционные преступления – 412, за распространение ложных слухов – 97, за крушения и аварии – 340, за простои подвижного состава – 26, за нарушения трудовой дисциплины – 369, за прочие преступления (растраты, злоупотребление служебным положением, хулиганство, нарушение светомаскировки) – 1280 человек. Гаврилов привел наиболее характерные примеры преступлений: «1. Контрреволюционные преступ-ления. Сигналист Амурской железной дороги Ситник с целью диверсии перевел стрелку во время движения маневрового поезда; в результате 3 вагона сошли с рельс; Ситник приговорен к расстрелу. Сцепщик станции Кировск Сироткин говорил, что Советское Информбюро передает неверные сведения о потерях в Красной Армии, выражал недовольство мероприятиями партии и правительства; приговорен к расстрелу. 2. Распространение ложных слухов. На станции Еленовка Южно-Донецкой железной дороги фельдшер местной больницы Глебов и домохозяйка Григорович распространяли ложные слухи, что в СССР проводится всеобщая мобилизация стариков и несовершеннолетних. Оба приговорены к 5 годам заключения. 3. Крушения, аварии, грубый брак в работе. Машинист Волосач и его помощник Журкин на перегоне Плоска-Голынки Западной железной дороги совершили наезд на хвост ранее остановившегося на перегоне поезда. Убито 26 и ранено 22 человека. Оба приговорены к 10 годам лишения свободы. 4. Прочие нарушения трудовой дисциплины. Кочегар Ленинградского депо Вскиз дважды явился на работу в пьяном виде; приговорен к 5 годам лишения свободы. Помощник машиниста депо станции Люботин Хашин категорически отказался ехать в командировку по сопровождению спецпаровозов; приговорен к 6 годам». Гаврилов отметил, что число осужденных за контрреволюционные преступления и распространение ложных слухов растет, но в основном за счет лиц из числа пассажиров, эвакуированных, которые проводят «свою преступную работу на вокзалах, в вагонах и в других местах скопления». Из числа уклонившихся от мобилизации и дезертиров (всего 249 человек, задержанных на железных дорогах) 90 человек приговорены к расстрелу, остальные к лишению свободы, причем в отношении 92 из них исполнение приговоров отсрочено с направлением осужденных на фронт. Гаврилов в заключение подчеркнул: «Заслуживают внимания участившиеся в военное время случаи наезда поездов на хвост. Расследования этих случаев показывают, что вопросы регулирования движения и правила поведения агентов транспорта в условиях отправления поездов вслед, с разграничением времени, в достаточной мере не отработаны». Авторы 6-томной «Истории Великой Отечественной войны» напишут: «Война подвергла проверке зрелость и стойкость кадров советских транспортников, их умение обеспечить четкую и бесперебойную работу транспорта в самой сложной обстановке… Чтобы ускорить продвижение поездов, железнодорожники широко применяли передовые методы работы…: скоростное формирование и вождение поездов…, вождение тяжеловесных составов… На переполненных поездами направлениях составы сдваивались… Продвигались поезда и с помощью «живой блокировки», то есть цепочки сигналистов, выставленных с правой стороны по ходу поезда на расстоянии одного километра друг от друга. Это позволяло отправлять поезда «караванами» с интервалами в 10–15 минут… Московско-Курская железная дорога была перерезана… Почти вся Московско-Донбасская железная дорога оказалась захваченной противником… Работать на немногих действующих линиях было исключительно трудно, так как часть их имущества и оборудования была демонтирована и эвакуирована…» Добавьте сюда налеты немецкой авиации, бомбежки, неразбериху, нервотрепку, усталость людей, наконец, и станет понятным, почему была столь высокой аварийность на железных дорогах. Точных данных Гаврилов не привел, к тому же некоторые аварии квалифицировались как диверсии, то есть как контрреволюционные преступления.