Печенье с предсказаниями бесплатное чтение

Глава 1. Печенье с сюрпризом

– Девушки! – звучный женский голос пророкотал по залу. Грудной, низкий, густой, как сливовое варенье.

От повторного «девушки!» задребезжали стаканы в сушке, а я угодила пестиком себе по большому пальцу. Ругнулась вполголоса, сунула палец в рот и выглянула с кухни.

Буфетчица Клалия выскочила из подсобки и метнулась к раздаче с проворством, неожиданным для столь тучного тела. Одернула белый передник, улыбнулась угодливо даме в черном платье и с ниткой жемчуга на шее. Несмотря на преклонные лета, выглядела дама куда лучше тридцатипятилетней Клалии с ее перманентом и любовью к рюшам.

– Да-да, – Клалия улыбалась так, что скоро у нее наверняка заболят щеки. Хотя нет, она привычная. – Чего изволите?

– Кто испек блины? – дама попыталась приутишить раскаты голоса, но без особого успеха.

У меня задрожали коленки. Что не так?! Сама ведь ела, неплохие блины вышли. Хозяйка настаивала, чтобы я всегда пробовала приготовленное, даже велела добавлять в расчеты контрольную порцию.

Сегодня я сделала самые разные начинки: курица, сыр, сладкий перец и кукуруза; творог с изюмом, медом и ванилью; яблоко с вишней; печенка с картошкой. На любой вкус!

Клалия злорадно улыбнулась. Меня она невзлюбила с первого дня, хотя это забавно звучит – я начала работать в «Си-бемоль» только вчера.

– Кондитер наш, Синтия! – еще и пальцем в меня ткнула. Спросила жадно: – Что, невкусно?

– Синтия? – повторила дама. – Идите сюда, милочка.

Я на негнущихся ногах шагнула вперед. Сейчас она накляузничает Клалии, может даже жалобную книгу потребует… И вылечу я отсюда с треском!

Глаза сами собой налились слезами, и я прикусила губу. Не хватало еще разрыдаться! Хотя может тогда недовольная клиентка успокоится? Нас ведь предупреждали в колледже, что такие бывают – придираются к любой мелочи, лишь бы на ком-то отыграться. Но здесь, в маленьком кафе-кондитерской при академии искусств и театре?! Хотя люди везде одинаковы, как утверждал мой покойный дядя.

Дама окинула меня внимательным взглядом и поинтересовалась вдруг:

– По каким дням у вас блины?

Я не без труда собрала разбегающиеся мысли.

– По вторникам и четвергам, – ответила чуть слышно. Зачем ей?..

– Превосходно! – дама кивнула головой с крошечной шляпкой. – Давно я, знаете ли, не едала настоящих блинов, жареных на сале… – последнее слово она произнесла мечтательно, прижмурив глаза. – Непременно буду заходить к вам. По вторникам и четвергам, говорите?

Я лишь обессилено кивнула, зато Клалия резко перестала улыбаться.

– Благодарю, милочка! – дама милостиво мне кивнула и попросила Клалию: – Еще порцию с курицей, будьте так любезны. И, пожалуй, с творогом тоже.

Я как сомнамбула развернулась и шагнула обратно на кухню, к недорастертым стручкам ванили с сахаром. Пахли они одуряюще, даже сытого заставляя давиться слюной.

– Синтия! – догнал меня окрик дамы.

– Д-да? – я нехотя обернулась. Попробуй такой не подчиниться!

– Я тут подумала, – дама склонила голову набок, – вы могли бы испечь печенье с предсказаниями? Знаете, как в Кантонии?

– Наверное… – я совсем растерялась, потому и брякнула: – Но зачем?

В родном Саксоне кантонцев до недавних пор не очень-то жаловали, так что знала я о них немного: коты-оборотни, закрытая культура, император и чайные церемонии. Негусто. Хотя знатоков их обычаев вообще мало, поскольку в свои земли кантонцы чужаков не пускали, даже торговлю вели только в специальном городке на побережье. Впрочем, это добавляло им загадочности.

Она улыбнулась чуточку снисходительно:

– Для моих студентов, разумеется. Мы как раз изучаем культуру Кантонии. Полагаю, знакомство с некоторыми традициями пойдет им на пользу.

– Да-да, конечно! – Клалия не дала мне и рта раскрыть, бесцеремонно оттеснив назад. – Когда вам удобно и сколько порций?

За ее широкой спиной я совсем потерялась. Плохо быть маленькой и худенькой!

– Пожалуй, – дама в задумчивости побарабанила по стойке пальцами в тонкой перчатке, – двух десятков будет достаточно. Положим, через два дня?

И посмотрела вопросительно.

– Конечно! – тут же заверила Клалия. – Все будет сделано в лучшем виде, не сомневайтесь.

Когда дама снова взялась за вилку, Клалия прошипела мне злобно, ухватив за рукав блузы:

– Улыбайся, дура! Это неплохой заказ, еще и от миссис Лерье! А ты мямлишь.

Рядом с Клалией я наверняка выглядела хилым мышонком в когтях откормленной холеной кошки.

– Моя работа – готовить. Улыбаться – твое дело.

И аккуратно отцепила пальцы Клалии от своего локтя.

***

– Недурно, – похвалила миссис Лерье, окинув взглядом сдвинутые столики. На них красовались простые глиняные чайники, такого же кирпично-красного оттенка чашки и два блюда – со сладкими рисовыми колобками и обещанным печеньем. Хозяйка по такому случаю даже купила немного настоящего кантонского чая, и теперь на весь буфет пахло молоком и сеном.

– Спасибо, – я улыбнулась стайке студентов, которые с любопытством крутили головами. За миссис Лерье они следовали, как утята за мамой-уткой, даже галдели похоже.

Честно говоря, я с трудом держала глаза открытыми. Пришлось два вечера допоздна проторчать в библиотеке, чтобы сообразить нечто более-менее похожее на кантонские чайные церемонии. Вчера я до полуночи засиделась, сочиняя «предсказания» для печенья, а сегодня примчалась на работу чуть свет, чтобы все приготовить.

На самом деле я была только рада. Приятно же, когда тебя хвалят! И задача нетривиальная, это не рогалики с вареньем крутить. Я усмехнулась и взялась за скалку. Экзотика экзотикой, но на рогалики спрос больше. Как говорится, дешево и сердито.

Раскатывая тесто, я вполуха прислушивалась к звукам из-за неплотно прикрытой двери. Звон вилок, тихий стук чашек, взрывы смеха, низкий голос миссис Лерье, щебет студенток. Хорошо бы все мои добрые пожелания сбылись!

Ах, как же мне хотелось быть там, с ними! Я давно окончила колледж, но до сих пор скучаю по этой легкомысленной жизни: лекции, семинары, практики, и всех забот – поставит ли преподаватель зачет «автоматом».

В воспоминания я погрузилась настолько глубоко, что от вибрирующего: «Синтия!» чуть не уронила горячий противень. Торопливо водрузила его на плиту и стащила прихватки.

Миссис Лерье нетерпеливо повторила мое имя, пришлось рысью мчаться в зал.

– Милочка, хочу пожать вам руку! – заявила эта необыкновенная женщина и протянула мне ладонь. – Вы совершили настоящее чудо.

Клалия поджала губы и отошла в сторонку.

Студентки шушукались уже у входа, шептались и показывали друг другу записочки с предсказаниями.

– Спасибо, – я осторожно пожала тонкие пальцы, от которых нежно пахло фиалками и сухой пудрой. – Надеюсь, вам все понравилось?

– Чрезвычайно! – миссис Лерье вдруг задорно мне подмигнула. – До вторника, Синтия. Жду не дождусь ваших необыкновенных блинов.

– До свидания, – я искренне улыбнулась. – Постараюсь не ударить в грязь лицом.

– Я в вас верю, – кивнув на прощание, она пошла к выходу.

Я украдкой потерла слипающиеся глаза. Надо кофе выпить, и покрепче, иначе до конца рабочего дня не продержусь. Сейчас-то затишье, а вот к полудню посетители набегут.

– Ты зачем столько этих твоих штучек напекла? – брюзгливо осведомилась Клалия, выставляя на стойку тарелку с лишними печеньями.

Я только плечами пожала. Подумаешь, всего-то три осталось, было бы из-за чего шум поднимать.

– Хозяйка велела. Мы же не знали точно, сколько будет студентов. Да продай, проблем-то? Или раздай как комплимент от шефа.

– За твой счет, что ли? – едко поинтересовалась Клалия.

– За мой, – согласилась я устало. Сил спорить не было. Не обеднею я от пары монет, а кому-то будет маленькая радость.

– Дура ты! – с удовольствием припечатала она, поправляя завязки передника. – Будешь так деньгами разбрасываться, никогда в люди не выйдешь.

К счастью, ее отвлек понурый джентльмен, который почти упал за столик у окна и уронил голову на руки.

– Девушка, кофе! – попросил он больным голосом.

Каким ветром его к нам занесло? Судя по весьма помятому виду, сейчас он нуждался в чем-то покрепче кофе, а у нас такого не подавали.

– Минуточку! – пропела Клалия сладким голосом. И обернулась ко мне: – Вот ему и предложу твой… комплимент!

И, чуть покачивая пышными бедрами, удалилась колдовать над кофейником…

Печальный джентльмен вдруг стукнулся головой о столешницу, потом еще раз и еще. Чего доброго, сломает хлипкую мебель, а мне потом отвечать!

Пришлось взять со стойки забытое Клалией печенье и топать к странному гостю.

– Мистер, с вами все в порядке? – спросила я с опаской, тронув его за рукав пиджака.

– А? Что? – он поднял голову, посмотрел на меня невидяще, поморгал. Седые волосы, старомодные бакенбарды, запах дорогого одеколона. – Вы кто? Где я?

Я опешила на мгновение, потом отрапортовала:

– Повар-кондитер Синтия Вирд. Вы в кафе-кондитерской «Си-бемоль», сейчас принесут ваш кофе.

– А? Да? – он обеими руками растер помятое лицо. Симпатичный пожилой джентльмен в дорогом костюме и прекрасной шляпе. А в булавке, если мне глаза не врут, блестит настоящий сапфир. – Проклятье! Теперь все кончено. Со мной все кончено, вы понимаете?

– Не расстраивайтесь, – сказала я с неловкостью и переступила с ноги на ногу. – Вот, съешьте лучше печенье!

И сунула ему блюдце с «комплиментом». Он машинально цапнул печенье и уставился на него с удивлением.

– Кантонский обычай? Как интересно!

– Ваш кофе, сэр! – Клалия выставила перед ним чашечку, сахарницу и молочник. Обожгла меня негодующим взглядом и удалилась обратно за стойку.

Я скомкано попрощалась (джентльмен этого, кажется, даже не заметил) и ретировалась на кухню. А вслед мне доносилось шипение Клалии, возомнившей, что я претендую на ее чаевые, и бормотание пожилого господина: «Но куда, куда она могла деться?! Я пропал, погиб!»

Бедняга, интересно, что у него стряслось? Что же, надеюсь, все наладится.

Я переложила готовые рогалики на блюдо и наконец смогла присесть. Уф, как же я устала! Шевелиться не хотелось, но нужно сварить кофе. Нечего и думать просить об этом Клалию…

Мудрить особо я не стала. Просто черный и очень крепкий кофе с парой крупинок соли и щепоткой черного перца. Осталось дать настояться и перелить обжигающе горячий напиток в чашку. Я обхватила ее пальцами и прикрыла глаза. Потом тряхнула головой, сбрасывая липкую паутину сонливости. Уф, сегодня надо хорошенько выспаться, иначе завтра буду вообще ни на что не годна!

Я разломила «контрольное» печенье и развернула тонкий листок. «Подует ветер перемен!» – обещал он.

С досадой смяв предсказание, я сунула в рот хрустящий уголок. На вкус неплохо, и кофе недурен, но я жевала и глотала без удовольствия. На душе остался какой-то неприятный осадок. Только перемен мне сейчас не хватало! Наконец-то все именно так, как я давно мечтала, и вот…

Я допила кофе, поправила волосы, упрятанные под косынку, и рассмеялась. Сама придумала невесть что, сама поверила. Это всего лишь глупое гадание, пустяк, шутка!..

***

Вторник выдался суматошным. Должно быть, миссис Лерье разрекламировала блины, потому что на них был необыкновенный спрос. Я только успевала выпекать стопку за стопкой, разлетавшиеся в мгновение ока.

Для экономии времени я готовила универсальное тесто – чтобы и для сладкой начинки подходили, и для несладкой, и просто со сметаной, вареньем или медом было недурно. Главное не забыть маленький секрет – добавить ложку крахмала, чтобы блинчики не рвались, когда их сворачиваешь.

Я выключила плиту и отщипнула уголок бракованного блина, похожего на каракатицу, – надо же попробовать! Прожевала кусок и одобрительно кивнула. Недурно.

Из зала донесся какой-то странный шум, и я приоткрыла дверь. Любопытство когда-нибудь меня погубит!

– Что вам угодно, сержант? – в сладком, как патока, голосе Клалии звучал откровенный испуг. Что это она так занервничала?

– Мне нужна мисс Синтия Вирд, – прогудел мужской голос.

– Синтия! – позвала Клалия громко. Даже не видя ее, я вообразила, как она недовольно морщит нос.

– Да? – я выглянула в зал, на ходу вытирая полотенцем жирные руки.

– Мисс Вирд? – кряжистый мужчина средних лет в форме с сержантскими нашивками смерил меня хмурым взглядом.

– Да, это я. А что…

Он не дал мне договорить. Шагнул вперед, брякнул разомкнутыми наручниками и провозгласил громко:

– Вы арестованы! Следуйте за мной.

От неожиданности я всплеснула руками, выронив полотенце.

– За что?!

Клалия молчала, тараща глаза.

– Статья триста седьмая, часть третья! – отчеканил он, смерив меня далеко не восхищенным взглядом. – Незаконная магическая практика с целью личного обогащения, повлекшая тяжкие последствия.

– Да какая магическая практика? – взвыла я, попятившись. – Послушайте, вы что-то путаете. У меня даже способностей нет!

– Следствие разберется, – скучно пообещал сержант и цепко ухватил меня за локоть.

Потом скороговоркой зачитал мне права и защелкнул на моих запястьях браслеты. Металлические ободки неприятно холодили кожу и, похоже, весили целую тонну. Все казалось, что это какой-то кошмар. Не может быть, чтобы это было взаправду! Не может…

– Эмм… Постойте! – вдруг отмерла Клалия, когда меня уже выводили. – Сержант!

– Да? – он нехотя обернулся, при этом так сжав мой локоть, что я взвыла. Больно же! Сержант на меня даже не взглянул.

А я встрепенулась. Сейчас она подтвердит, что это глупая ошибка, какая-то нелепая случайность!

Клалия одернула передник и сказала только:

– На ней форменная одежда. Пусть она снимет!

Я дернулась и неверяще уставилась на нее. Она что, всерьез?!

– Нет! – отрезал сержант. – Обращайтесь к лейтенанту, если уж так припекло.

И подтолкнул меня к выходу.

***

При виде безликой бетонной коробки полицейского управления меня затрясло. Над этим местом довлела безысходность. Странные запахи, обшарпанные стены, решетки на грязных окнах, затертый паркет – и пугающая обыденность. Никому здесь не было до меня дела – по мне просто скользили взглядами, перебрасывались репликами о чем-то своем и проходили мимо. Меня усадили в коридоре и велели ждать. Рядом безразлично застыл полицейский.

Бездушной машине правосудия было плевать, какую песчинку занесло в ее жернова.

Я встряхнула головой. Тьфу, что за манера выражаться! Совсем как у престарелой соседки, мисс Донахью, которая обожала старинные книги и перечитала их столько, что даже в быту изъяснялась донельзя напыщенно и велеречиво. Происходящее слишком напоминало какой-нибудь роман, вот и думалось так…

– Мисс Вирд! – позвал кто-то приятным баритоном. – Заходите.

Сержант тут же взял меня за плечо, словно опасался, что сама я идти не смогу. И точно, коленки задрожали, сердце заколотилось часто-часто. Вот шанс объяснить, что произошла путаница!

От волнения у меня пересохли губы, а сержант тем временем уже втолкнул меня в кабинет.

– Сержант, можете идти, – разрешил сидящий за столом мужчина, не поднимая головы от бумаг.

– Да, сэр! – почтительно отозвался тот, разомкнул мои наручники и аккуратно притворил за собой дверь.

Мужчина поднял голову и посмотрел на меня, как… Наверное, я примерно так смотрю на блинчик, когда прикидываю, уже переворачивать или пусть еще немного подрумянится.

– Значит, мисс Синтия Вирд, – проговорил он задумчиво. – Что же, садитесь.

Он напоминал не пропеченную оладью – упитанный, рыхлый, болезненно бледный. Несвежая рубашка, полуразвязанный галстук и мятый пиджак дополняли картину.

Я послушно опустилась на стул и сцепила на коленях дрожащие пальцы.

– Мистер… Простите, не знаю, как вас зовут.

– Лейтенант Рейн, – представился он почему-то с усмешкой. Только умные темные глаза не смеялись – смотрели пристально и недобро.

– Лейтенант, – кивнула я. «Очень приятно!» говорить не стала. Зачем лицемерить? – Произошла какая-то ошибка. У меня даже нет магических способностей!

– Значит, вы распространяли чужие заклятья? – уточнил он, крутя в пальцах карандаш.

– Да нет же! – голос сорвался, и я заставила себя дышать глубоко и размеренно. – Какие еще заклятия? Честное слово, я не делала ничего плохого!

– Ничего плохого, говорите? – бросил на стол карандаш и принялся листать бумаги. – Значит, по-вашему приворот – это пустяк, да?

– К-какой еще приворот?! – я чуть не плакала. Да что происходит?!

Лейтенант вдруг хлопнул ладонью по столу.

– Такой! Потерпевшему теперь полгода реабилитацию проходить. И не факт, что полностью оклемается. А вам и дела нет, так? Получили денежки – и хоть трава не расти?

Я сидела ни жива, ни мертва. Всегда теряюсь, когда на меня орут, а уж когда орет мужчина, к тому же полицейский… Поджилки трясутся!

Впилась ногтями в ладони и сказала, как могла, спокойно:

– Никаких денег я не получала и приворотов не накладывала. Вы не можете обвинять меня в том, чего я не делала!

Лейтенант усмехнулся неприятно.

– Не волнуйтесь, мы все это докажем. – И поморщился так, словно очень хотел сплюнуть. – Сидите тут вся такая возмущенная, а у парня, между прочим, через неделю свадьба! Должна была быть.

Он уже все решил: я для него была преступницей.

– Какой парень, какая свадьба? – от обиды и абсурда происходящего я чуть не плакала. – Я вообще ничего не понимаю!

– Не понимаете, значит? – он подался вперед, выдернул из стопки несколько бумажек и швырнул на стол передо мной. – Читайте!

Перед глазами все плыло, смысл казенных сухих фраз доходил с трудом.

«Постановление о возбуждении уголовного дела… 13 мая 19__ года, примерно в 11-12 часов, находясь в помещении кондитерской «Си-бемоль»… мисс Синтия Вирд, действуя умышленно, по предварительному сговору, передала мисс Николь Фиш незаконное магическое изделие (приворот без привязки к конкретному лицу), за что получила соответствующее вознаграждение…»

Пришлось перечитать дважды, и только тогда я убедилась, что эта нелепость мне не мерещится. Лейтенанту надоело таращиться на меня. Он поднялся, подошел к окну и, немного повозившись с заедающими шпингалетами, распахнул его настежь. Сказал, не оборачиваясь:

– Воздуха захотелось. Проветривать надо после такого.

До зуда в ладонях захотелось швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, вот хотя бы хрустальной пепельницей или толстенной книжкой с золотым обрезом, но я сдержалась. Положила бумажки на стол, достала носовой платок и тщательно вытерла руки.

– Я ничего не делала! – повторила упрямо. – Послушайте, лейтенант, я не знаю никакой Николь Фиш, ничего ей не передавала и уж тем более, – я фыркнула, – не получала от нее никакого вознаграждения!

Он обернулся, скрестил руки на груди.

– Тогда как вы объясните, что у нее изъяли бумагу, написанную вашей рукой, со словами: «Любовь взаимную ты обретешь, когда ее совсем не ждешь»?

– Но… – я застыла с открытым ртом. А потом расхохоталась – да так, что из глаз потекли слезы.

Лейтенант смотрел на меня хмуро, явно не разделяя моего веселья.

– Вам смешно? – процедил он и вдруг саданул кулаком по подоконнику. – Слушайте сюда, мисс Вирд. К сожалению, от невербальной части заклятия девчонка успела избавиться, но это вас не спасет. Не стоило вам связываться с семьей Донованов, не стоило. Они ведь все маги, причем сильные. Когда сын ни с того, ни с сего заявил, что безумно влюбился в безродную студенточку, да так, что жизнь без нее не мила, это вызывает вопросы, согласитесь? А потом у студенточки изымают эту писульку и сверяют сроки. По всему выходит, что «безумная любовь» настигла младшего Донована аккурат в тот момент, когда мисс Фиш получила от вас бумажку.

– Но это просто дурацкий стишок! – выкрикнула я, комкая платок. – Глупое предсказание из печенья с сюрпризом!

Он лишь головой покачал и сказал почти с жалостью:

– Советую придумать что-нибудь получше. Дурацкие стишки, мисс, не могут заставить кого-то влюбиться без памяти, для этого нужен ритуал.

Я закатила глаза. Опять двадцать пять! Ну что за упертый осел?!

– Не проводила я никаких ритуалов! Нет у меня магических способностей, можете вы наконец это уяснить?!

Он приблизился ко мне в два шага и замер, глядя на меня сверху вниз.

– Способности ваши мы проверим, – пообещал он, зло блестя глазами. – Это определит экспертиза.

Я только плечами пожала.

– Да пожалуйста.

У мамы была искра дара, что позволило ей подняться до технолога хлебопечения. Увы, я от нее талант не унаследовала и в магическом смысле ни на что не годилась. Не могла ни поддержать нужную для расстойки температуру, ни сделать так, чтобы шоколад в кексах оставался жидким, ни удержать изюм от оседания на дно. Обходилась мелкими хитростями – кутала миску с дрожжевым тестом, обваливала изюм в муке и тому подобное. Я – хороший повар, но до волшебницы противня и кондитерского шприца мне далеко. Что уж говорить о настоящей магии!

– Если вы действительно так бездарны, – продолжил лейтенант, гипнотизируя меня взглядом, – то вам же хуже.

– Почему?

Он усмехнулся неприятно.

– Потому что тогда вот тут, – он похлопал ладонью по бумагам, – добавится фраза «группой лиц». Если вы не сами это проделали, а сбывали чьи-то заклятия, вам светят уже не два года тюрьмы, а от пяти до восьми. Кумекаете?

Я смотрела на него, теребя совсем измочаленный носовой платок. Хоть на что-то сгодились детективы, которых я раньше поглощала множество.

– Докажите! – распрямив плечи, предложила я с вызовом. – Презумпция невиновности, помните?

Он зло прищурился, бледное лицо на глазах порозовело.

– Докажем. Я уже направил младшего Донована на экспертизу. Если подтвердится, что он был под заклятием, то ваша песенка спета.

– Удачи, – пожелала я едко. – Повторяю, лейтенант, я ничего не знаю ни о каких приворотах. В конце концов, что странного, если парень влюбился в девушку?

Лейтенант стремительно наклонился вперед – так, что я невольно вжалась в спинку стула.

– Уверены? – поинтересовался он очень тихо. – А если найдется свидетель? Вы там не одни были, так?

Я с трудом сглотнула.

Клалия! Вдруг она решится меня очернить? Такая возможность избавиться от меня раз и навсегда!

– Во-о-о-от, – довольно протянул он, не отрывая от меня взгляда. Его близость ужасно нервировала, хотя он даже пальцем меня не коснулся. – Правильно вы испугались. Признаю, идея передать заклятие на глазах у всех была почти гениальной. Невинное печенье с сюрпризом, м-да.

Пахло от него какой-то микстурой и почему-то корицей. Рот сам собой наполнился слюной – с утра в моем желудке и маковой росинки не было, не считая того бракованного блинчика. И этот вкусный запах вдруг запустил цепочку памяти.

Я встрепенулась.

– Послушайте, я подала на стол целое блюдо этих проклятых печений! Блюдо, понимаете? Посетители сами выбирали, кому какое. Как я могла подсунуть конкретное печенье этой мисс Фиш?

– Хороший вопрос, – признал он. – Скорее всего, нужное вы как-то пометили.

– Скорее всего? Как-то? – передразнила я. Да сколько можно?! И отчеканила зло: – У вас ничего нет, кроме дурацких версий! Вы притащили меня сюда, надеясь запугать и выбить ложное признание, только бы отрапортовать своим Донованам, что дело закрыто. Так вот, я требую адвоката!

Это его урезонило. Вон как перекосило.

Он наконец отстранился, обошел стол и уселся в свое кресло. Сложил руки на столе перед собой и сказал вкрадчиво:

– Мисс Вирд, я не желаю вам зла.

Я только фыркнула в ответ.

– Вы должны понимать, – продолжил он, как ни в чем не бывало, – что положение ваше сложное. Донованы пользуются немалым влиянием, и при желании они без труда вас утопят. Пусть даже уголовное дело рассыплется, работы вы все равно лишитесь, ведь так?

Я прикусила губу и опустила глаза, то скручивая, то расправляя носовой платок. Не только работы, но и перспектив когда-нибудь ее найти. Что-что, а скандальную славу мне обеспечить сумеют.

– Вот именно, – так и не дождавшись ответа, он заговорил сладким-пресладким голосом: – У вас один выход, мисс Вирд. Сдайте сообщника, и я обещаю вам снисхождение суда. В конце концов, можно даже представить вас тоже несчастной обманутой жертвой, а? Скажем, вы думали, что участвуете в розыгрыше или что-то вроде того…

И вперил в меня внимательный взгляд. Да толку-то?

– Я бы рада, – я посмотрела ему прямо в глаза. – Только мне нечего вам рассказывать.

Он с разочарованным видом откинулся в кресле и придвинул к себе чистый лист бумаги и ручку.

– Тогда начнем допрос. Ваше полное имя, возраст, адрес, образование, семейное положение, место работы.

Какой смысл упрямиться по мелочам? И я ответила по пунктам, аккуратно складывая платок вдвое, потом еще и еще.

– Мисс Синтия Вирд, двадцать четыре года. Тридцать седьмая Восточная улица, пятый дом, вторая квартира. Пять лет назад окончила колледж по специальности повар-кондитер. Работаю, – голос мой чуть дрогнул при мысли, что по-видимому уместнее уже «работала», но я все же договорила: – в кафе-кондитерской «Си-бемоль».

– Ранее судимы? – продолжил он, стремительно черкая по листу. – К административной ответственности привлекались?

– Нет! – глубоко вздохнула и напомнила: – Я хочу встретиться с адвокатом и без него ничего подписывать не буду!

Он поднял голову. От притворной доброжелательности не осталось и следа.

– Вот вы как? – процедил лейтенант, недобро щуря глаза. – А на какие средства вы собираетесь его нанимать, позвольте спросить?

– Вообще-то это не ваше дело, – ответила я ему в тон, – но я, например, вполне могу заложить квартиру.

И прикусила губу. Квартиру – мою единственную собственность – было жалко до слез, но зачем она мне, если я окажусь в тюрьме? А жилье в столице стоит дорого, на первоклассного адвоката хватит.

– Что же, – он с силой хлопнул ладонью по столу. – Видят небеса, я пытался сделать для вас, что мог. Думаю, ночь в камере сделает вас сговорчивее. Печеньем там точно кормить не будут!

Он поднял трубку и пролаял в нее несколько фраз…

***

Следующие часов двенадцать я не могу вспоминать без содрогания. Нет, меня не обижали, даже расщедрились на одиночку, но легче от этого было ненамного.

Унизительный обыск. Запах хлорки и чего-то кислого. Колючее одеяло. Одинокая лампочка под потолком. Серые бетонные стены. Через пару часов мне начало казаться, что они смыкаются вокруг… Стоило только вспомнить, что я могу лет десять просидеть вот так – под замком – и хотелось завыть.

Ночью я не спала, сжалась в комочек поверх колкого одеяла. Голова была тяжелой и пустой от бессонницы, сумрачных мыслей и голода. Впихнуть в себя склизкую кашу с капустой я так и не смогла, от одного взгляда на это варево к горлу подступала тошнота.

Так что я просто сидела, обхватив колени руками, и тоскливо смотрела на зарешеченный прямоугольник оконца под самым потолком. И даже не дернулась, когда загремела, открываясь, дверь и равнодушный голос потребовал:

– Мисс Вирд, на выход! Вас ждут.

Я встрепенулась. Сил на пикировки с лейтенантом Рейном у меня не оставалось, но хоть какое-то разнообразие.

Кое-как пригладила волосы – личные вещи вплоть до расчески у меня отобрали – и сползла с кровати. Чувствовала я себя совсем разбитой, а ведь это только начало! Лейтенант вцепился в меня, как собака в мозговую косточку, просто так не отстанет.

Я прошаркала за конвоиром в комнатку, выложенную от пола до потолка светлым кафелем. Стоящий у стола мужчина в элегантном костюме оттенка кофе с молоком казался гостем из какого-то другого мира. И это был не лейтенант Рейн!

От одной мысли о кофе – сладком, со сливками! – в животе предательски заурчало.

Мужчина обернулся и махнул конвоиру. Тот почтительно склонил голову и ретировался. Мой, хм, гость стащил шляпу и улыбнулся.

Я заморгала, протерла глаза и, должно быть, покачнулась, потому что он вдруг оказался рядом и подхватил меня за локоть.

– Бедное дитя. Вы, должно быть, голодны. Пойдемте! Ваши вещи у меня.

– Вы?.. – выдавила я с трудом. Убейте, не вспомню его имя. Или он не назвался?

Он понял мои затруднения.

– Оллсоп, Фредерик Оллсоп к вашим услугам.

Я схватилась за голову. Такое чувство, что мозги разбухли, как желатин.

– Ничего не понимаю, – призналась я жалобно. – Кто вы такой? Что здесь делаете? Только не говорите, что случайно проходили мимо!

И нервно хихикнула, представив такой… моцион. Мистер Оллсоп тонко улыбнулся и предложил:

– Быть может, лучше объяснить все в более подобающем леди месте?

Я широко распахнула глаза. Неужели?!

– Да-да, вы совершенно свободны, мисс Вирд, – заверил он, отвечая на молчаливый вопрос. – Подозрения с вас сняты. Пойдемте?

Сил хватило только судорожно кивнуть.

Я поверила в реальность происходящего лишь когда вместо спертого воздуха тюрьмы вдохнула нежный аромат. Разноцветные пионы пышно цвели на клумбе у входа, от похожих на взбитые белки до бордовых, как гранатовый сок. От контраста с серыми унылыми стенами у меня перехватило дыхание. Дверь захлопнулась за спиной, лязгнул засов.

– Все позади, – мистер Оллсоп успокаивающе похлопал меня по плечу. – Хотите кофе?

Я хотела срочно принять ванну и почистить зубы, а потом проспать добрых часов двенадцать, но пока сгодится и кофе.

– Да, спасибо. Только… – я нерешительно оглядела свое помятое платье. Вообще-то желтый цвет удивительно шел к моим серым глазам и золотисто-русым волосам, но сейчас эта мятая тряпка вряд ли меня красила.

– Здесь есть тихое местечко, где никто не станет глазеть, – мистер Оллсоп словно читал мои мысли. – Потом я отвезу вас домой.

Домой. Как восхитительно это звучало!

Я глубоко-глубоко вздохнула и спросила:

– Вы – добрый волшебник, мистер Оллсоп?

Он негромко рассмеялся и качнул головой.

– Вовсе нет, мисс Вирд. Скорее это вы – добрая волшебница. А я – всего лишь полицейский.

Я вытаращила глаза и невольно от него отодвинулась. После такого признания кофе мне расхотелось, но надо же обо всем разузнать!

***

Кафе оказалось полутемным подвалом, освещенным лишь небольшими торшерами. Мы были единственными посетителями, остальные три столика пустовали. Сонная официантка принесла наш заказ и, по-видимому, ушла досыпать в подсобку к бормочущему радио. Мистера Оллсопа она явно знала, так что за сохранность вилок не опасалась.

Он деликатно хрустел печеньем, а я… От запаха нормальной еды у меня помутилось в голове. За что точно нужно сажать, так это за тюремную кормежку. По рукам бы надавать тамошнему повару, чтоб неповадно было портить продукты и позорить славную профессию! Заговорить я смогла, только умяв два горячих бутерброда с ветчиной и сыром и запив их крепчайшим, очень сладким кофе.

– Так о чем вы хотели поговорить, мистер Оллсоп? Будете допрашивать? Теперь вы ведете мое дело?

Он замахал руками, чуть не свалив на пол свою щегольскую шляпу.

– Что вы, мисс Вирд! Ни о каком «вашем» деле речи не идет, будьте покойны. Уголовное дело по факту приворота теперь действительно расследую я, но вы проходите по нему только свидетелем. Повторяю, отныне вы совершенно свободны.

Я наконец перевела дух, довольная и рассерженная одновременно. Если все так просто разрешилась, то зачем было надо мной издеваться?!

– Это радует. А почему вы?.. Я хочу сказать, лейтенант Рейн…

Он улыбнулся мне по-отечески мягко.

– У вас хорошие друзья, мисс Вирд.

– Друзья? – повторила я недоверчиво.

Мистер Оллсоп кивнул, блестя не по возрасту яркими голубыми глазами.

– Именно так. Ваша знакомая, миссис Лерье, подала жалобу на лейтенанта в вышестоящую инстанцию, то есть в городское управление полиции. Так случилось, что она попала именно ко мне.

– К вам? – переспросила я слабым голосом. «Вышестоящая инстанция», «на прием» – все это звучало донельзя солидно.

Мистер Оллсоп усмехнулся и придвинул к себе кофейник.

– Скажем так, я устроил, чтобы дело передали мне. Подробности вам ни к чему.

Я кивнула и спросила с подозрением:

– Простите, но… Вы что же, мне поверили? На слово?

Он рассмеялся – звонко, совсем молодо – запрокидывая седовласую голову. Потом вынул из кармана пиджака клочок бумаги, положил на стол и бережно разгладил ладонью.

– Узнаете?

У меня перехватило дыхание, и я вцепилась в чашку, как в спасательный круг.

– Это же предсказание из печенья! – выговорила я с трудом. – Я сама его написала.

Чернила чуть смазаны, но прочитать можно без труда: «Что потерял – к тебе вернется, беда удачей обернется!»

– Так случилось, что, – мистер Оллсоп запнулся, пожевал губами и закончил, тщательно подбирая слова: – я потерял одну вещь, очень важную и ценную вещь. Из-за этого я мог лишиться не только работы, но и… Словом, та вещь ко мне вернулась, причем не иначе как чудом.

Я могла только глазами хлопать.

– Это шутка?

Он покачал головой.

– С младшим Донованом тоже? Нет, мисс Вирд, в этом что-то есть.

– Совпадение! – выпалила я, наливая себе кофе. Руки заметно дрожали, и не обварилась я только чудом.

Слишком это все было невероятно. Невероятно и… опасно?

Мистер Оллсоп пододвинул ко мне тарелку с печеньем и ответил серьезно:

– Помните, как говорят – один раз случайность, два совпадение, а три уже система? – дождался моего кивка и закончил веско: – С миссис Лерье тоже произошла очень странная история.

– Нет-нет-нет! – запротестовала я, выставив вперед открытые ладони, и отодвинулась подальше вместе с стулом. – Это какая-то глупая шутка. Я написала дурацкие стишки наобум, а вы теперь пытаетесь меня убедить, что они сбылись?!

Он чуть заметно склонил голову.

– У вас есть иные версии?

И глазами так – зырк-зырк. Он что, меня за дурочку держит?

Я вскочила и цапнула свою сумочку.

– Знаете что? Пойду я домой. Спасибо за помощь и до свидания!

Мистер Оллсоп окликнул меня уже на ступеньках.

– Мисс Вирд, постойте!

Я ухватилась за перила и медленно обернулась.

– Вы ведь сказали, что я свободна. Кстати, – я сообразила кое-то важное, – мне нужна какая-нибудь бумага, доказательство для хозяйки, что я не прогуляла.

Впрочем, сомневаюсь, чтоб ее это заботило. Какая разница, почему нет повара? Главное, что готовить некому. На вчера я напекла всего с избытком, а вот сегодня «Си-бемоль» явно терпит бедствие. Клалию к готовке допускать нельзя, очень уж она любит жирное и переслащенное, так что миссис Гилмор наверняка пришлось самой закатать рукава, как в старые добрые времена.

Однако письмом от полиции запастись стоит. Хотя бы не «по статье» меня уволят, и то хлеб. Еще хотелось сунуть такую бумажку под нос Клалии, хотя извинений я, понятное дело, от нее не дождусь.

– Разумеется, – он пожал плечами и встал. – Неужели вам не любопытно, что происходит? Не хотите разобраться?

Может, в нормальном состоянии я бы и попалась на этот крючок, но не теперь.

– Хочу, – согласилась я, немного подумав. – Но мне не нравится, что вы пытаетесь убедить меня в какой-то… мистике.

– Откровенно, – усмехнулся он, надевая шляпу. – Пойдемте, мисс Вирд. Я отвезу вас домой. Вижу, пока вы не в состоянии беседовать.

Да уж, не в состоянии…

Больше заговорить со мной он не пытался, даже адрес не спрашивал, выказывая тем самым немалую осведомленность. Высадил меня на углу, пожелал доброго дня и был таков.

Старый дом на Тридцать седьмой Восточной улице встретил меня скрипом распахнутых по случаю жары окон и кривоватой запиской на доске объявлений: «Воды нет!»

Я тихо застонала. Дом, милый дом! Построен он почти век назад, так что давным-давно требовал капитального ремонта, на который у жильцов все не находилось средств. Стены по-прежнему крепкие, но водопровод с канализацией почти пришли в негодность. Зато практически в центре столицы.

Мельком взглянув на латунную табличку над своим почтовым ящиком, гласившую «мистер Джон Оливер» (никак не соберусь заменить!), я взбежала по лестнице.

Сняла пропахшую тюремным духом одежду, кое-как обтерлась водой из чайника, набросила халат и села к телефону.

Прежде чем лечь спать, должна же я выяснить, нужно ли завтра вставать на работу!..

Закончив разговор, я опустила трубку на рычаг и улыбнулась. Миссис Гилмор, хозяйка «Си-бемоль», не была рада такому повороту событий, но метать в меня громы и молнии не стала. Она больше негодовала на лейтенанта Рейна, приславшего полисмена в ее кафе. По-моему, она и вполовину бы так не возмущалась, арестуй меня полиция уже после работы…

***

Когда следующим утром я подошла к «Си-бемоль», на скамейке у входа увидела мистера Оллсопа с газетой. Рядом с ним стояли бумажный стаканчик с кофе и пакет кривобоких пончиков, чей невзрачный вид не мог скрыть даже толстый слой сахарной пудры.

– Здравствуйте, мистер Оллсоп, – произнесла я, стиснув сумочку.

Он отложил газету и вежливо приподнял шляпу.

– Доброе утро, мисс Вирд. Не правда ли, отличная сегодня погода?

Не поспоришь, погода загляденье. Солнышко светит, птички поют, ни ветерка, ни облачка. Только сомневаюсь, что мистер Оллсоп пришел сюда ради светского разговора.

– Изумительная! – согласилась я с сарказмом, отпирая дверь своим ключом. И обернулась через плечо: – Вы просто проходили мимо, да?

Клалия в такую рань на работу не приходила, ей нечего делать до открытия. Это мне нужно наготовить кучу снеди к завтраку, а времени всегда впритык.

– Увы, нет, – мистер Оллсоп развел руками. – Мы с вами не закончили. Вы позволите?

Говорить о его бредовых теориях сегодня хотелось ничуть не больше, чем вчера, но… В конце концов, с полиции станется вызвать меня повесткой!

– Проходите, – разрешила я нехотя и распахнула дверь.

Тишина и благодать. Стулья подняты, столы и пол вымыты, свежие букеты в вазах. Пахнет пионами, лимонной полиролью для мебели и вчерашними кексами.

– Уютно, – прокомментировал мистер Оллсоп, оглядываясь. Видимо, в прошлый раз ему было не до интерьеров.

Я заперла дверь и предложила:

– Пойдемте на кухню? У меня уйма работы.

Он не стал заверять, что ничуть не помешает – мы оба понимали, что это неправда. Пристроился скромно в уголке, отхлебнул кофе. Я же надела передник, убрала волосы, вымыла руки и наконец приступила к священнодействию. Для начала нужно растопить сливочное масло с медом и немного подогреть молоко. Тут главное не увлекаться, потому что в слишком горячем дрожжи погибнут.

Мистер Оллсоп не мешал мне суетиться. Только когда накрытая полотенцем кастрюля с опарой отправилась в теплое место – подходить – он заговорил.

– Что вы знаете о своем отце, мисс Вирд?

От неожиданности я хлопнула глазами.

– Он главный инженер на хлебозаводе. Там, где работала мама… и я тоже.

Голос дрогнул. Уже полгода прошло с маминой смерти, но рана даже не начала затягиваться.

Мистер Оллсоп лишь отмахнулся.

– Я говорю не об отчиме, а о вашем настоящем отце. Вы ведь осведомлены, что мистер Вирд вам не родной?

Я помешала в кастрюльке фруктовую начинку для пирожков – яблоки, вишня, сахар, немного крахмала для густоты и щепотка ванили – и лишь потом ответила:

– Вижу, вы хорошо покопались в моем прошлом. Но какое отношение это имеет к дурацкой истории с печеньем?!

– Самое прямое! – заявил он и строго погрозил мне пальцем. – Не увиливайте, мисс Вирд. Так что вы знаете о своем отце?

– Мой отец – Руперт Вирд, который меня вырастил! – пусть даже он женился на другой всего-то через два месяца после смерти мамы. – А о том мужчине я знаю только, что он иностранец.

– Иностранец, – повторил мистер Оллсоп. – И больше ничего? Полагаю, вы могли унаследовать от него свои способности.

– Да перестаньте! – я швырнула на стол кухонное полотенце. – Хватит рассказывать сказки. Я училась в школе и помню, что магия – это наука. Расчеты, список ингредиентов, ритуалы и все такое прочее. Вы видите тут пентаграммы?

Я обвела рукой блистающую чистотой кухню. Светлая, просторная, функциональная – мечта любой хозяйки. Всевозможные лопаточки, венчики, противни, прихватки, стопка чистых полотенец, пекарская бумага – в общем, все, чего может потребовать самый привередливый кондитер. На стене солидно поблескивала старинная медная утварь – драгоценное наследство миссис Гилмор, которая получила эти кастрюли и сковородки от своей прабабушки.

Мои возражения мистера Оллсопа ничуть не смутили.

– В том-то и дело, – признал он спокойно, – что на обычную магию ничуть не похоже. Однако и простым совпадением это тоже не объяснишь. Следовательно, вы или провидица редкой силы, или… фея. Наполовину.

Ложка выпала у меня из рук, пачкая красным светлый кафель.

– Вы меня разыгрываете? – спросила я со слабой надеждой.

Он отрицательно покачал головой и пригладил седые волосы.

– Какие уж тут розыгрыши?

От плиты потянуло пригорающей начинкой и я, спохватившись, выключила конфорку. Подумала и взялась за тесто. Когда в голове сумбур, надо занять руки привычной работой.

Мистер Оллсоп жевал отвратительные пончики, и я старалась на него не смотреть. Просеяла муку и принялась месить. Занятие это монотонное, зато на диво успокаивающее. Не буду думать, правда все это или нет – от таких мыслей недолго и свихнуться. Придется тогда сидеть в уютной палате с мягкими стенами и доказывать санитарам, что я – всамделишная фея. Только вряд ли мне кто-нибудь поверит.

– Такое впечатление, – заметил вдруг он, расправившись с кофе и немудреным завтраком, – что вместо теста вы представляете… какого-нибудь недруга.

Я устало распрямила спину.

– Что вам от меня нужно, мистер Оллсоп? – я плюхнула тесто в миску, хорошенько укутала и отправила подходить. – Вы зачем-то вызволили меня из тюрьмы, за что я вам, кстати, очень благодарна. А теперь ходите следом и рассказываете сказочки! Зачем?

Он глубоко вздохнул и покачал крупной головой.

– Вам придется осознать это и принять как данность. У вас есть способности феи.

Я фыркнула и заявила уже совсем невежливо:

– За дурочку меня держите? Фей не бывает!

– Не бывает, – согласился он неожиданно миролюбиво. – В нашем мире. Разумеется, в школьной программе об этом не упоминается, однако в соседнем мире феи водились в изобилии. Даже после закрытия порталов они изредка к нам залетают. По-видимому, и ваш отец… залетел.

Захотелось постучаться головой о стол. Вместо этого я вынула большой пакет грецких орехов – как раз для завтрашнего медовика! – и принялась их колоть. Мистер Оллсоп чуть поморщился от громкого стука и треска, но уши затыкать не стал.

– И что дальше? Я должна махать волшебной палочкой и творить чудеса?

Для иллюстрации я легко помахала молотком (уж какую волшебную палочку смогла раздобыть!). Главное – не забыться и не опустить его невзначай на кое-чью седую макушку.

Мистер Оллсоп улыбнулся сочувственно.

– Боюсь, так просто у вас не выйдет, вы ведь фея только наполовину. Я проконсультировался кое с кем. К сожалению, о магии фей мало известно, однако можно предположить, что в вашем случае магия отца наложилась на магию матери, отсюда столь странный механизм работы.

Я могла только глазами хлопать.

– Какой еще механизм?

Он вздохнул и объяснил раздельно, как маленькому ребенку:

– Ваша магия – в выпечке, мисс Вирд. Только вы пока не умеете с ней обращаться.

Я сделала вид, будто не понимаю.

– С выпечкой?

И потянулась за изюмом и апельсиновой цедрой для кексов.

Моя ирония пропала даром. Проще одной булочкой накормить дюжину детей, чем пронять этого господина! Интересно, он со всеми играет роль доброго дядюшки, или только мне такая честь?

– Что же, – улыбнулся он мягко, – если вы мне не верите, давайте вместе найдем иное объяснение. Согласны?

Я посмотрела на него с подозрением. Его ярко-голубые глаза весело поблескивали, и взгляда он не отвел.

– Если вы не заметили, я работаю! – я вынула из шкафа миксер.

– До которого часа? – осведомился он деловито и взглянул на дорогие наручные часы.

– До трех.

– Тогда непременно загляну к вам в половине третьего, – пообещал он. – Надеюсь, вы оставите для меня чуточку ваших волшебных булочек?

Пока я пыталась сообразить, померещилась ли мне двусмысленность, он подмигнул – и был таков.

***

При виде меня на рабочем месте Клалия поджала губы.

– Доброе утро! – первой поздоровалась она. – Вижу, тебя выпустили?

Ценное замечание, ничего не скажешь.

– Доброе. – я наклонилась и вынула из духовки лист с румяными булочками. В лицо пахнуло горячим воздухом с ароматом сдобы и ванили. – Да, извинились за ошибку и отпустили.

Тут я немного привирала, извиняться за коллегу мистер Оллсоп не стал, а лейтенант Рейн объявиться не соизволил.

– Вот как? – кисло переспросила она и поправила кружевную наколку в выбеленных волосах. – Надеюсь, это послужит тебе уроком.

– В чем?

От одного воспоминания о той ночи меня передернуло.

Клалия окинула меня снисходительным взглядом, чуть-чуть подвела губы, полюбовалась своим отражением и наконец пояснила:

– Деточка, научись не лезть вперед и не выделяться.

Я прикусила язык, чтобы не нагрубить в ответ. Уж ей-то с ее внушительным декольте стоило помолчать!

Звякнул колокольчик на входной двери и Клалия, фыркнув напоследок, отправилась в зал. А я вернулась к недовзбитому крему для медовика. Пожалуй, надо замесить тесто для кексов с долгим выстаиванием, заморозить немного булочек и еще сделать готовую смесь для овсяного печенья с шоколадной крошкой, чтобы в любой момент были под рукой. Лучше иметь запас, а то с этой полицией не знаешь, чего ждать! Думаю, хозяйка одобрит, все равно меню на эту неделю придется переделывать.

Густое низкое: «Синтия!» заставило меня дернуться и просыпать на стол молотый мускатный орех.

Я торопливо выглянула из кухни и улыбнулась миссис Лерье.

– Здравствуйте! Спасибо вам большое…

Она царственно отмахнулась:

– Не о чем говорить, милочка! Само собой, вы ни в чем не виноваты, а тот лейтенант – просто…

И проронила соленый эпитет, от которого я вытаращила глаза. А она за словом в карман не лезет!

Миссис Лерье чуть заметно улыбнулась, довольная произведенным впечатлением, и устремилась к столику у окна.

– Надеюсь, блинчики сегодня удались? – поинтересовалась она, снимая кружевные перчатки.

Это мигом опустило меня с небес на землю. Я захлопнула открытый было рот, прикусила губу… Сегодня же четверг, блинный день! Мистер Оллсоп так голову мне задурил, что я в меню толком не взглянула. Что же, как ни крути, виниться придется.

– Честное слово, совсем забыла, – я прижала руки к груди. – Могу приготовить специально для вас, но придется подождать.

Блинному тесту нужно настояться хотя бы полчаса, а ведь еще жарить!

– Не трудитесь, – миссис Лерье отбросила с лица вуалетку. – Думаю, для разнообразия подойдет что-нибудь новое. Пахнет недурно.

Само собой, я тут же натаскала ей всего-всего на пробу. Миссис Лерье заказала зеленый кантонский чай и получила его. Выпечкой она тоже осталась довольна и хвалила, кажется, искренне.

Миссис Лерье тепло распрощалась, а я подскочила от ужасной мысли. Что, если россказни мистера Оллсопа – чистая правда? Ведь я злилась, когда пекла эти пирожки! Вдруг кто-нибудь ими отравится? Но отбирать у посетителей выпечку – тоже не лучшая мысль. Тогда меня точно уволят!

Так я и промаялась остаток дня, разрываясь между здравомыслием и желанием броситься в зал, чтобы вырвать куски прямо изо ртов покупателей.

За обедом я мрачно сжевала три пирожка, запивая их крепким, очень сладким чаем. Если в них отрава, пусть я умру первой!

Корчиться в муках посетители не спешили и уписывали булки за обе щеки, только Клалия косилась на меня недовольно и что-то прошипела про талию. Завидует, наверное. Я-то могу поглощать сладости тоннами, оставаясь стройной, а Клалия вынуждена ограничивать себя хоть время от времени, иначе превратится в безобразную толстуху.

Делиться с ней откровениями Оллсопа я, понятное дело, не стала.

Я посмотрела на оставшиеся от выпечки крошки и отругала себя последними словами. Яд? Как можно думать такое всерьез? Докатилась!

***

– Я боялась кого-нибудь отравить, – созналась я, ставя перед мистером Оллсопом тарелку с тремя румяными пирожками.

Он высоко поднял брови и, кажется, посмотрел на меня по-новому. Заинтересованно так, изучающе.

– То есть вы хотели кого-то отравить? – поинтересовался он, справившись с собой. Однако, не колеблясь, взял с тарелки самый поджаристый пирожок. – По какой же причине вы хм, не осуществили свое намерение?

– Нет, но… – я зябко передернула плечами, оглянулась на Клалию и понизила голос: – Вы сказали, что моя выпечка – необычная. А я утром была так зла, когда замешивала тесто!

Он рассмеялся и с видимым удовольствием откусил.

– Присаживайтесь, мисс Вирд. Не волнуйтесь, ваша подруга ничего не услышит.

Судя по кислому лицу Клалии, это было сущей правдой.

Почему бы и нет? Все дела я переделала, в зале как раз ни души. Так что, немного поколебавшись, я принесла себе чашку чая и села напротив.

Мистер Оллсоп прожевал кусок и продолжил:

– Не беспокойтесь. Вы же не волшебница. Что-то сделать по собственной воле вы не можете, только воплотить в жизнь чужое желание. Понимаете?

Перспективы пугали. Я сжала руки и прикусила губу.

– А если кто-то хочет… ну, не знаю, украсть или убить? Я что, обязана ему помогать?

Мистер Оллсоп негромко рассмеялся и отечески похлопал меня по руке.

– Вам нечего опасаться. Насколько я понял, тут нужно искреннее желание человека, ваше стремление ему помочь и приготовленная с этой целью выпечка. Понимаете? Если хотя бы одно звено выпадет, ничего не получится.

– Но почему раньше не?.. – начала я и осеклась.

– Полагаю, вы, скажем так, не фокусировали свою магию. Сознайтесь, вы ведь пожалели меня тем вечером? И хотели добра миссис Лерье и ее студентам?

Мистер Оллсоп подмигнул мне и принялся за второй пирожок.

Я прикусила губу и задумалась, теребя край скатерти. Вспомнить, что именно я тогда чувствовала, оказалось не так-то просто. Слишком много с тех пор случилось, слишком много пережито и прочувствовано. Пожалуй, он прав – я была благодарна миссис Лерье за тот заказ и очень хотела, чтобы у нее все было хорошо.

– Откуда вы так много об этом знаете? – спросила я, чтобы перевести разговор.

Мистер Оллсоп улыбнулся, без труда разгадав мой маневр. А я сообразила, что действительно жду ответа. Может, он видел фей?

– Поговорил со знающими людьми, – ответил он просто.

– А я могу с ними встретиться? – спросила я жадно. В конце концов, должна же я знать, чего ждать от этой неожиданной магии!

– Можете, – мистер Оллсоп с сожалением покосился на недоеденный пирожок и отодвинул тарелку в сторону. – Боюсь только, вам это мало чем поможет. Наши так называемые эксперты знают немногим более, чем я теперь. К тому же их знания носят, скажем так, чисто теоретический характер.

Я мигом сообразила, что это значит. Кажется, понемногу начала привыкать к его манере изъясняться, а может просто немного пришла в себя и начала соображать.

– То есть разбираться, что к чему, мне придется самой?

Он развел руками.

– Увы. Мы бы и рады вам помочь, да только чем? Таких, как вы, очень мало. Более того, я навел справки и полагаю, что в нашей стране вы сейчас одна-единственная.

Ничего себе новости!

Мистер Оллсоп бросил на меня пронизывающий взгляд и уточнил:

– Вы не рады?

Я поежилась.

– А чему радоваться? Единственной и неповторимой только в мечтах быть хорошо.

Понятное дело, теперь всякие государственные службы попытаются прибрать меня к рукам. Хотя почему «попытаются»? Один из них уже сидит напротив и уписывает за обе щеки пирожок.

– Не стоит беспокоиться, – он аккуратно вытер салфеткой пальцы и откинулся на спинку стула. – Природа вашей магии такова, что принуждать вас к сотрудничеству никто не станет. Чревато.

– Это радует!

Я действительно вздохнула с облегчением. Было бы намного хуже, сумей они запереть меня в клетке, как певчую птицу.

Мистер Оллсоп мягко мне улыбнулся.

– Понимаю вашу точку зрения. Но поймите и вы, вам так или иначе следует тренироваться. И вряд ли вы пожелаете экспериментировать на посетителях данного заведения.

Я содрогнулась. Хватит с меня экспериментов!

– Тогда что вам остается? – продолжил он увещевать. – Мы же предлагаем вам время от времени помогать полиции. Для кровавых убийств и прочих мерзостей вас привлекать не станут. Просто изредка в вашу кондитерскую будет захаживать кто-нибудь из местных полицейских.

Вообще-то звучит неплохо. Это наверняка будет интересно!

– Только не лейтенант Рейн! – перебила я.

Мистер Оллсоп поморщился и заявил неожиданно жестко:

– Вы правы, лейтенант Рейн – болван. Как можно было столь халатно отнестись к расследованию?

Не то, чтоб мне хотелось защищать противного лейтенанта, но справедливости ради я возразила:

– Он же не знал, что я – фея. Кстати, я пока и сама не очень-то этому верю.

– А у вас есть иное объяснение? Или хотите испечь еще порцию печенья и проверить?

Меня от такого предложения передернуло. Теперь печенья с предсказаниями стойко ассоциировались у меня с неприятными сюрпризами вроде полиции и тюрьмы.

Мистер Оллсоп продолжил спокойно:

– Положим, мою историю можно списать на случайность, хотя трудно поверить, чтобы такой опытный и осторожный медвежатник, как Флокс, мог нечаянно попасть под машину, имея при себе похищенные у меня документы. Однако случай мисс Николь Фиш совсем иной, согласны? Чтобы молодой человек столь внезапно, в один момент, воспылал страстью?

– Мне трудно судить, – выкрутилась я. – Почему вы вообще уверены, что я что-то сделала? Я даже не помню эту девушку.

– Иных объяснений нет, – мистер Оллсоп хлопнул по столу ладонью, отчего посуда жалобно задребезжала. Клалия за стойкой насупилась совсем уж грозно, но ругаться почему-то не стала. Он посмотрел мне в глаза и сказал веско: – Я не зря назвал лейтенанта болваном. Он поинтересовался у эксперта лишь фактом наложения на младшего Донована приворота, не удосужившись уточнить, когда этот приворот был сделан!

– И? Когда? – я затаила дыхание.

Он поморщился.

– Год-полтора назад.

Я в сердцах ляпнула словцо, слышанное сегодня от миссис Лерье.

Значит, я провела ночь в тюрьме просто потому, что лейтенант Рейн вел дело спустя рукава! Еще неизвестно, чем бы это могло закончиться, если бы не миссис Лерье и мистер Оллсоп. Я могла сгнить в тюрьме по идиотскому обвинению, потому что полиция не соизволила толком все проверить!

Мистер Оллсоп вздохнул.

– Понимаю ваше негодование, однако уверяю, что не все полицейские столь нерадивы. Прошу, подумайте над мои предложением.

– Подумаю, – пообещала я неохотно. – Хотя раз приворот такой старый, тем более непонятно, при чем тут я?!

– Вы его сняли, – ответил он ровно. – Да-да, не удивляйтесь. Следы в ауре, разумеется, остались, поскольку действовало заклятие не один месяц. Наибольшего доверия, на мой взгляд, заслуживает версия, согласно которой ваша магия сняла наложенный ранее приворот и молодой Донован вернулся к тем чувствам, которые испытывал ранее. Просто влюбленность в мисс Фиш оказалась чересчур острой из-за того, что это чувство долгое время подавлялось приворотом к другой.

Я захлопала глазами.

– Значит, та девушка-студентка… Николь Фиш, верно? Она ничего плохого не делала?

– Возможно, – мистер Оллсоп пожал плечами. – Впрочем, есть иной вариант. Если мисс Фиш ранее использовала приворот, который по каким-то причинам перестал действовать, а вы его действие возобновили. Однако эксперты затрудняются сказать, так ли это, и теряются в догадках.

У меня голова шла кругом, как будто я в один присест умяла целую коробку шоколадных конфет с ромом.

– Для меня это слишком! – запротестовала я, сжав виски пальцами. – Ничего не понимаю.

– Так давайте разберемся вместе! – предложил он с азартом. – Заодно попробуете, каково помогать полиции. Возможно, вам представится случай испытать свои способности, а?

Я только вздохнула. Понятное дело, к этому он меня и вел.

***

Чувствовала я себя глупой мышкой, которую выманили из норы даже не на сыр, а на «ароматизатор сыра, идентичный натуральному». Надо же так ловко заставить меня помогать, причем якобы в моих же интересах! Опасный тип этот мистер Оллсоп, задурил голову на раз-два.

Ладно, что сделано, то сделано. Я отправилась в подсобку за своими вещами, предоставив мистеру Оллсопу расплачиваться по счету.

Я подвела губы, схватила сумочку и вышла. Клалия гневно раздувала ноздри и на мое «до свидания!» ответила сквозь зубы. Ах, сколько ей хотелось у меня спросить! Увы, стойку осаждали оголодавшие студенты. Мистер Оллсоп поджидал меня на улице, от греха подальше.

Мистер Оллсоп молча увлек меня вдоль по улице, мимо театра. Какая-то девушка, встав на цыпочки, старательно терла «улыбающуюся» маску – один из символов на фасаде. У студентов бытовало поверье, что потрогать ее – к удаче на экзамене, так что «улыбающаяся» ярко блестела, а вторая, «плачущая», выглядела намного тусклее.

Мистер Оллсоп вышагивал по тротуару, улыбаясь солнышку и маленьким детям с мороженым и воздушными шарами в ладошках. Эдакий чудаковатый дядюшка, почтенный и безобидный.

– Куда мы идем? – спохватилась я.

– Здесь неподалеку, – он махнул рукой в сторону симпатичного кафе с ярким полосатым тентом. – Мисс Фиш проживает в общежитии академии искусств, где спокойно поговорить затруднительно.

Еще бы! Там же вечно кто-то что-то репетирует, и какофония стоит такая, что впору уши затыкать. Не знаю, как приспосабливаются тамошние обитатели, может, круглосуточно разгуливают в берушах?

Мистер Оллсоп уверенно направился прямиком к высокой девушке в очках, которая увлеченно читала за столиком под цветущей липой.

Когда полицейский остановился рядом и кашлянул, она с явной неохотой подняла взгляд, заложив страницу пальцем.

– Да?

Симпатичное лицо сердечком выглядело усталым, веки покраснели и припухли. Ни грамма косметики, прямой чистый взгляд, волосы собраны в хвостик.

– Я – мистер Оллсоп, полицейский, – он склонил голову. – Мы условились о встрече.

Девушка мило покраснела.

– Простите, пожалуйста. Садитесь! Что-нибудь будете? Я совсем измотана. Еще и этот экзамен…

Теперь я ее вспомнила. Она единственная не хихикала и не шепталась с подружками, развернув записку с предсказанием. Лишь пожала плечами и сунула ее в карман платья – кажется, этого самого, в сине-серую клетку.

Мистер Оллсоп, как истинный джентльмен, придвинул мне стул (от угощения мы дружно отказались), а сам сел напротив мисс Фиш. Она наконец обратила внимание на меня.

– О, я вас помню. Вы были в том кафе! И, по-моему, это вас заподозрили?..

Она перевела растерянный взгляд на мистера Оллсопа. Тот одарил ее той самой доброй-предоброй улыбкой, и мисс Фиш улыбнулась в ответ.

– Простите, – сказала она мне. – Это из-за меня у вас были неприятности. То есть… надеюсь, уже нет?

Снова взгляд на мистера Оллсопа. По-видимому, у него талант приобретать полное доверие молоденьких девиц. На вид мисс Николь Фиш было никак не больше девятнадцати, хотя такие худенькие брюнетки всегда выглядят моложе.

– Вовсе нет, не беспокойтесь, – заверил он отеческим тоном. Еще и по руке ее похлопал. – Мы, собственно, как раз по этому поводу.

В ее больших глазах мелькнула настороженность.

– Честное слово, я его не привораживала.

– Разумеется, я вам верю, – мистер Оллсоп закивал. – Только все равно нужно выяснить, кто это сделал. Вы нам поможете?

– Нет! – ответила она неожиданно резко. – Я больше ничего не хочу слышать о Стивене Доноване.

– Вы же его любите! – не выдержала я.

Мисс Фиш прикусила губу, затем сняла очки, потерла переносицу с красным следом от оправы и посмотрела на меня в упор. Глаза ее оказались сине-зелеными, глубокими и красивыми. Завораживающими, как морские глубины. Я с трудом отвела взгляд. Пожалуй, теперь я могла понять, что в ней нашел тот парень. Настоящая сирена! Небось и поет не хуже.

– Любила, – поправила она сухим, безжизненным голосом. – Любила так, что собиралась бросить сцену и выйти за него замуж. Это было какое-то безумие. Мы оба понимали, что не пара, но… А потом он бросил меня и объявил о помолвке с девушкой своего круга. Думаете, после этого я к нему вернусь?!

Я уже открыла рот, чтобы рассказать о заклятии, когда мистер Оллсоп под столом сжал мою руку.

– Безусловно, это решать вам, – ответил он вежливо. – Простите, что побеспокоили, мисс Фиш.

И поднялся. Я посмотрела на него с недоумением. Неужели это все? Мы так и уйдем, ничего толком не выяснив?

Мистер Оллсоп крепко взял меня за локоть и со старомодной галантностью раскланялся с мисс Фиш.

– Не сопите так, – заметил он с улыбкой, когда мы отошли уже достаточно далеко, чтобы она нас не услышала. Мимо прогрохотал трамвай. А мистер Оллсоп спросил вдруг: – Мисс Вирд, позвольте узнать, вы всегда готовите по рецептам?

От неожиданности я споткнулась.

– Ну, – протянула я. – Есть ведь калькуляции, нормы расхода продуктов и все такое.

Он усмехнулся.

– И вы всякий раз строго их придерживаетесь? Взвешиваете на весах соль и яйца?

В книгах рецептов для кафе так и полагалось поступать, но… Кому я вру?

– Нет, – сдалась я. – Обычно я все кладу на глаз.

– А пищу во время приготовления пробуете?

Вот пристал! Я замотала головой.

– Зачем? И так хорошо получается.

– Вот видите, – он похлопал меня по плечу. – Вы доверяете своей интуиции, а она у вас отменная, как у всякой феи. Скажу вам по секрету, я тоже прислушиваюсь к своему чутью, и мне кажется невероятным, чтобы эта девушка приворожила Стивена Донована. Возможно, она гениальная актриса, однако этот вариант оставим на самый крайний случай.

Версии меня уже не волновали.

– Послушайте! – я приостановилась. – Но мисс Фиш говорит, что вовсе не мечтала вернуть жениха!

Он чуть поморщился и приложил палец к губам, прося говорить тише.

– Значит, никакая я не фея, – упрямо продолжила я шепотом. – Раз это не было ее заветное желание. Она же сама сказала!

Оллсоп покачал головой.

– Есть существенная разница между тем, что человек говорит, думает и хочет на самом деле. Быть может, мисс Фиш сама верит, что более не питает чувств к мистеру Доновану. Самым заветным ее желанием было вернуть его любовь, это не подлежит сомнению. А теперь погодите минутку, мне нужно позвонить.

И бодрым шагом направился к телефону-автомату, на ходу вынимая из кармана горсть мелочи.

***

Такси остановилось у вычурных кованых ворот, за которыми виднелся белокаменный особняк.

Мистер Оллсоп помог мне выйти, а потом спросил негромко, сжав мою ладонь:

– Мисс Вирд, вы мне доверяете?

Прямо скажем, неожиданный вопрос. Чтобы ответить на него, мне требовалось минуту подумать.

– Да.

Хотя убей, не объясню, почему. Зря я позволила втянуть себя в эту авантюру!

– Тогда подыграйте, – он мне подмигнул и бодро взбежал по ступенькам.

Старинная ручка в виде головы льва издала громкое «бумс!», и дверь тотчас распахнулась. На пороге возник невозмутимый господин в темном костюме и белых перчатках.

– Слушаю вас, сэр!

– Мистер Оллсоп к мистеру Доновану, – полицейский вручил ему визитку.

Дворецкий едва удостоил ее взглядом.

– Простите, сэр, мистер Донован сейчас очень занят.

– Не беда, – мистер Оллсоп уверенно шагнул вперед. – Полагаю, меня он непременно примет. Извольте осведомиться у мистера Донована.

На лице дворецкого мелькнула тень, и он посторонился.

– Будьте любезны подождать тут. Я узнаю.

Взял визитку за уголок двумя пальцами и отбыл. Мистер Оллсоп безмятежно опустился на диванчик, но дворецкий вернулся почти сразу, чуть поклонился, глядя поверх головы Оллсопа.

– Вас примут, сэр, мисс. Прошу, следуйте за мной.

Он повел нас по лестнице на второй этаж и дальше по длиннющему коридору. Мы бы вполне обошлись без проводника, потому что отзвуки скандала были слышны издалека.

– А я вам говорю, Мэри не могла! – гремел из-за двери гневный бас. – И вы сами говорите, что…

– Прошу вас, Сэмюэл, не при всех! – приструнил его ледяной женский голос. – Сейчас придет полиция и…

Дворецкий чуть торопливо распахнул дверь.

– Старший инспектор Оллсоп с сопровождающей! – провозгласил он зычно.

Надо же, какая честь, сопровождать целого старшего инспектора!

Оллсоп сжал мой локоть, и я прикусила язык. Обещала ведь не портить ему игру.

Похоже, мы прервали выяснение отношений, едва не дошедшее до рукоприкладства. На первый взгляд, силы были неравны: двое против четверых, но если присмотреться, все не так просто. С одной стороны – статный седой господин лет пятидесяти, судя по выправке, военный, и надменная дама в вечернем платье. С другой – кряжистый краснолицый мужчина, пухленькая женщина с мелко завитыми волосами и словно фарфоровыми кукольными глазами, а также две молодые девушки. Первая, яркая темноволосая красавица с припухшим от слез лицом, кусала губы и вертелась на стуле. Вторая, попроще, курносая и с каштановыми кудрями, стояла за плечом подруги, готовая подать платок или стакан воды.

– Старший инспектор, – прорычал военный, окинув Оллсопа не слишком приязненным взглядом. – Рад приветствовать вас в своем доме.

– Взаимно, – Оллсоп улыбался, будто не замечая с трудом скрываемого неудовольствия хозяев. – Прошу извинить меня за срочность, дела превыше всего. Вы не представите меня?

Мистер Донован нахмурил седые брови, но отрывисто кивнул. Надменная дама, как и следовало ожидать, была его женой. Краснолицый и пухлая женщина – тоже супруги, мистер и миссис Сэмюэл Поуп, девушек представили как Мэри и Дженнифер Поуп. Красавица Мэри походила на родителей не больше, чем безе на блины, зато в чуть полноватой Джинни сходство с мистером Поупом было куда заметнее, хоть она приходилась ему всего лишь племянницей. Ее простой бежевый костюм не шел ни в какое сравнение с синим шелковым платьем кузины.

По-видимому, меня сочли недостойной высокой чести знакомства с почтенными семействами Донованов и Поуп, потому что я так и осталась безымянной сопровождающей. Сидела тихонько в уголке и наблюдала за происходящим.

Зато Оллсоп расточал улыбки и комплименты дамам, отчего напряжение даже чуть-чуть ослабло… До его легкомысленной реплики:

– А где же ваш замечательный сын Стивен? Неужели он не присоединится к невесте?

И огляделся с таким видом, будто ожидал, что Стивен выберется из-за дивана.

– Бывшей невесте! – поправила миссис Донован нервно.

Чета Поупов насупилась, а мистер Донован стиснул зубы.

– Послушайте, старший инспектор! Это уже переходит всякие границы. Вам отлично известно, что мой сын болен.

Оллсоп сделал сочувственное лицо и склонил голову к плечу.

– Ах, как жаль! И какая же хворь осмелилась напасть на столь выдающегося молодого человека?

Мистер Донован в сердцах саданул кулаком по резному столику, который от столь грубого обращения жалобно задребезжал.

– Мой сын не в себе. Он попал под действие этого… – он явно с трудом пересилил желание выругаться, – заклятия! И вы отлично это знаете, дракон бы вас забрал!

Миссис Донован ахнула и поджала тонкие губы.

– Дорогой, что за выражения при гостях!

Донован мотнул головой, словно отгоняя муху, и сжал кулаки.

– Проклятье! Извините, Оллсоп. Я не в себе, сами понимаете.

– Понимаю, – мистер Оллсоп разом посерьезнел. – Позвольте спросить, когда вы узнали, что приворот – годичной давности?

Донован удар выдержал с честью, сказывалась военная закалка. А вот жена побледнела и поднесла руку ко рту. Гости и того хуже – задергались, стали переглядываться, а Мэри со всхлипом спрятала лицо в ладонях.

– Не понимаю, о чем вы, – процедил мистер Донован, глядя в глаза гостю.

Оллсоп лишь головой покачал.

– Бросьте, мистер Донован, – посоветовал он мягко. – Вы ведь маг.

– Боевой, – напомнил мистер Донован резко.

Мистер Оллсоп чуть склонил голову.

– Разумеется. Вы правы, привороты – не ваша специализация. Допускаю, разглядеть заклятие вы не смогли, однако уж задать правильные вопросы другому магу сумели бы. Ведь не может быть, чтобы вы не поинтересовались заклятием, наложенным на вашего единственного сына! Полагаю, хм, сборище как раз по этому поводу?

Хозяин дома со свистом втянул воздух. Потом плеснул себе из графина на столе и выпил залпом.

– Вы ведь неглупый человек, – продолжил Оллсоп, не дождавшись ответа. – Полагаю, вы заподозрили мисс Мэри? Ведь сроки совпадают, а помолвка между Мэри и Стивеном была такой неожиданной и вызвала столько толков…

Интересно, он заранее навел справки или эта история действительно была на слуху?

Мэри тихо плакала, Джинни хлопотала вокруг нее. Я посмотрела на брошенную невесту с невольным сочувствием. Конечно, приворот – это мерзость, но… Она выглядела такой несчастной, такой убитой! По-видимому, на преступление ее толкнуло сильное чувство.

А может, моя магия, о которой Оллсоп мне все уши прожужжал, не столь уж хорошая штука? Ведь теперь несчастливы все трое: Николь, Мэри и Стивен!

Мистер Донован зыркнул на Оллсопа исподлобья.

– Думаете, это она? – проронил он, кивнув на несостоявшуюся невестку.

Полицейский пожал плечами и смахнул соринку с лацкана пиджака.

– Собственно, вариантов не так уж много. Мисс Мэри, ее родители и вы.

– Я? – поразился Донован и даже пальцем себя в грудь ткнул.

Остальные заговорили разом, но умолкли после разъяренного: «Тихо!» хозяина дома.

Оллсоп чуть подался вперед, и они столкнулись взглядами.

– Вы или ваша супруга, – уточнил Оллсоп спокойно. – Вам ведь не нравилось его намерение жениться на мисс Фиш, не так ли?

– Надеюсь, это не она? – брюзгливо осведомилась миссис Донован, кивнув на меня. Неприятный у нее голос – чуть визгливый и слишком высокий.

– А что, если так? – спросил Оллсоп безмятежно.

Выходит, Николь в дом не допустили, раз Донованы даже не знали, как она выглядит. Спутать высокую брюнетку мисс Фиш со мной – низенькой и русоволосой – невозможно. У меня-то все округлости в наличии, даже с избытком.

Я прикусила щеку, чтобы ничего не ляпнуть, и попыталась улыбнуться. Видимо, неудачно – миссис Донован скривила губы. Зато взгляд ее мужа сразу стал изучающим. Он как будто творог выбирал. Не слишком влажный? Не перекисший? А то придется в молоке вымачивать…

Мэри быстро отняла руки от лица. В ее темных глазах плескалось столько боли, что мне стало неловко.

– Этой особе не место в нашем доме! – отрезала миссис Донован, в запале даже не поинтересовавшись мнением мужа.

– Маргарет, – произнес он тихо, но как-то так, что надменная дама сразу съежилась.

По-видимому, Оллсоп увидел все, что хотел, поэтому повинился, хитро блестя глазами:

– Простите мою неуместную шутку. Это мисс Вирд, наш специалист по… хм, скажем так, нетипичным магическим практикам. Очень, очень талантливая молодая леди!

– Шарлатанство! – отрезал мистер Донован.

– Как знать? – Оллсоп был безмятежен. – Осмелюсь напомнить, в случае с вашим сыном это сработало.

– Это еще нужно выяснить, – Донован снова налил себе выпить, и от коньяка его бледное лицо с резкими чертами чуть смягчилось, даже порозовело.

Миссис Донован, повинуясь долгу хозяйки, предложила всем угощение. Лицо у нее при этом было такое, что согласиться не рискнул никто.

– Итак, – продолжил Донован, пронзительно глядя на мистера Оллсопа из-под тяжелых век, – какие вы там версии назвали? Мы с Маргарет отпадаем. Конечно, нам не по вкусу та девица, но мы бы не стали пичкать сына не пойми чем. Есть иные способы устранить, – он выразительно рубанул воздух ребром ладони, – проблему.

– Принимается, – согласился Оллсоп, немного подумав. – А что вы скажете о мисс Мэри и ее родных?

Мистер Поуп что-то невнятно булькнул, в его руку тут же вцепилась жена и что-то залопотала ему на ухо, после чего ее благоверный притих.

Донован бросил на него взгляд.

– О Поупе даже не думайте, – посоветовал он Оллсопу. – Верно, Сэмюэл? – тот лишь кивнул отрывисто, и Донован продолжил: – Сэмюэл не любит об этом говорить, но когда-то его самого так захомутали. Все выяснилось слишком поздно, уже после венчания, так что бракоразводный процесс был очень, кхм, неприятным.

– Грязным, – поправил мистер Поуп глухо. – Старший инспектор, я скорее отрублю себе руку, чем прикоснусь к этой мерзости!

Он побагровел еще сильнее, а жена принялась успокаивающе гладить его по плечу и уговаривать принять лекарство.

Мистер Донован поиграл желваками на скулах и признал нехотя:

– Как видите, остается лишь сама Мэри.

Взгляды скрестились на заплаканной девушке, которая вряд ли кого-то вообще замечала. Зато на защиту кузины ринулась Джинни.

– Глупости! – заявила она, шагнув вперед. – Человека нельзя обвинить в чем-то лишь на том основании, что больше никто не мог совершить преступление. У Мэри не было ни возможности, ни даже мотива!

– Она получила Стивена, – неприятным тоном напомнила миссис Донован. – Милая, ты, конечно, работаешь в юридической конторе, но адвокат из тебя так себе.

Ох, не поздоровится девушке, которая станет ее невесткой!

Джинни вскинула голову, от злости став почти хорошенькой.

– Да, миссис Донован, я работаю секретарем в адвокатской конторе, и не стыжусь в этом признаться! – ее голосок звенел.

Миссис Донован пожала плечами и пробормотала что-то вроде: «Раз ты так говоришь, милая…»

– Нет ничего плохого в том, чтобы зарабатывать себе на хлеб! – продолжила Джинни запальчиво. – А не быть неприспособленным к жизни красивым цветком вроде Мэри… Прости, дорогая. Но ведь Мэри на самом деле не приворожила Стивена! Будь это так, он бы сейчас рвался к ней, а не к… той, другой. Не так ли?

После этого эффектного выступления она развернулась, села рядом со всхлипывающей кузиной и обняла ее за плечи.

– Кхм, – мистер Донован громко прочистил горло и посмотрел на Оллсопа. – Хотите еще что-то узнать, старший инспектор?

– Нет, благодарю, – чопорно ответил тот, поднимаясь. – Только, с вашего позволения, я хотел бы переговорить со Стивеном.

Донован потемнел лицом.

– Это исключено. Он не в состоянии принимать гостей.

– Осмелюсь заметить, я не гость. И в случае необходимости вполне могу вызвать вашего сына повесткой.

Донован и Оллсоп замерли напротив друг друга.

– Стивен болен! – проскрежетал Донован. – Врач запретил ему волноваться. И выходить из дома тоже.

Оллсоп почему-то предпочел уступить.

– Какая жалость, – произнес он, протягивая руку Доновану. – Передайте ему мои пожелания скорейшего выздоровления!

– Да. Обязательно.

Донован явно с силой стиснул в своей лапище ладонь Оллсопа, но тот даже не поморщился. Раскланялся со всеми, подхватил меня под локоток и отбыл.

Дворецкий захлопнул за нами дверь так поспешно, словно опасался, что мы напоследок что-нибудь отчебучим. Например, арестуем для острастки кого-то из слуг.

Такси ожидало у ворот, водитель тихо дремал на солнышке, заслонив лицо газетой.

Мистер Оллсоп подал мне руку и помог спуститься по ступенькам. Интересно, зачем мы сюда приезжали? Просто посмотреть на всех? Я вообще тихо посидела в уголке, не перемолвившись и словом с остальными. Честно говоря, не очень-то и хотелось: мистер и миссис Донован – снобы, мистер и миссис Поуп тоже не особо симпатичны. Разве что Мэри жалко…

Полицейский придержал меня за локоть и поинтересовался негромко:

– Что вы об этом думаете, мисс Вирд?

– О чем?

Он неопределенно повел рукой в воздухе.

– О ситуации. О людях. Как они вам?

Я ответила первое, что пришло в голову:

– Можно испечь ей печенье? В смысле, как-то ей передать?

– Кому? – он остро на меня взглянул.

– Мэри, конечно.

Не миссис Донован же! Эту гордячку точно угощать не хотелось.

Мистер Оллсоп в задумчивости пригладил бакенбарды.

– Полагаю, это можно устроить. Поделитесь причинами?

– Мне просто стало ее жалко, – созналась я откровенно. – Не похоже, что Поупам так нужны деньги, так что, наверное, она правда любила жениха.

– Хм, – он покачал головой и усмехнулся. – Любопытная точка зрения. А Стивена Донована вам не жаль? Ведь родители его заперли, чтобы удержать от опрометчивой женитьбы на мисс Фиш.

Я прикусила губу.

– Толку от этой моей магии, если они все равно несчастны? Все они – Николь, Стивен, Мэри?

Он усмехнулся одними губами.

– Магия не всесильна, мисс Вирд. Что-то должны делать и люди, верно?

***

Что-то должны, тут с ним не поспоришь. Но что?

Я размышляла об этом всю дорогу домой, однако не надумала ничего путного. Мистер Оллсоп прямо в такси читал какие-то бумаги, и был настолько ими поглощен, что едва со мной попрощался.

В растрепанных чувствах я отправилась на кухню, сочинять что-нибудь мудреное и трудоемкое, чтобы успокоить нервы…

Сначала я на скорую руку состряпала слойки с творогом, потом затеяла медовик. Взбитый сметанный крем, тертый шоколад, орехи и горсть мороженой вишни ждали своего часа в вазочках. Вынув из духовки форму с медовиком, я дала ему немного остыть, потом перевернула форму на тарелку и ловко распластала толстенький корж на три. Осталось прослоить и выдержать ночь в холодильнике. К утру будет – пальчики оближешь! Понятное дело, самой мне целый торт не осилить, но я и не для себя его пекла. Собиралась же навестить Мэри Поуп, будет для нее гостинец.

Я заварила чай и умяла с ним три слойки – от беготни и нервотрепок разыгрался аппетит. На тарелке высилась еще целая горка румяной выпечки. Смазанные яйцом бока лаково блестели, из разрезов завлекательно выглядывала начинка, а запах… Пожалуй, я увлеклась – столько мне не съесть даже за два дня.

Поначалу я хотела угостить старенькую соседку, мисс Донахью, но ее не оказалось дома. Подружек я здесь завести не успела, разве что… Хм, а это мысль!

Не давало мне покоя выражение лица Николь, когда она твердила, что не любит Стивена Донована. И мистер Оллсоп тоже считал, что она наврала.

Конечно, это нагло и беспардонно – врываться в гости без приглашения. С другой стороны, я ведь не с пустыми руками? В крайнем случае отдам ей слойки и сбегу.

Я вытерла липкие от крема пальцы и потопала в прихожую.

В телефонной книге оказался только один мистер Лерье, так что проблем не возникло. Быстро, не давая себе шанса передумать, я набрала номер. Вопреки ожиданиям, ответили почти сразу.

По телефону ее голос был похож на отдаленные раскаты грома.

– Резиденция мистера Лерье.

– Здравствуйте, миссис Лерье, – сказала я, отчаянно труся. Вон как ладони взмокли! – Это Синтия Вирд, повар-кондитер из «Си-бемоль», помните?

– Разумеется! – пророкотала она после небольшой заминки. – Рада слышать вас, милочка. Простите за прямоту, что-то случилось?

– Да! То есть нет… В общем, мне нужно встретиться с Николь Фиш. Вы не подскажете ее адрес?

Понимаю, надежда шаткая, но искать Николь по всем корпусам общежития мне не улыбалось.

– Где-то у меня записано. Минуточку… – она чем-то пошуршала, затем проговорила так громко, что я невольно отодвинула от себя телефонную трубку. – Пишете?

– Да-да!

Я стоя накарябала в записной книжке имя и адрес Николь. Никак не дойдут руки купить новый журнальный столик в прихожую, а нынешний вот-вот развалится. По-хорошему, всю мебель в квартире давно пора менять. Увы, на антиквариат она не тянула, зато на рухлядь – вполне.

– Быть может, мне пойти с вами, милочка? – поинтересовалась миссис Лерье, убедившись, что я записала все правильно.

Я заверила, что справлюсь сама, и положила трубку. Глубоко вздохнула, наскоро собрала торт и отправила в холодильник настаиваться. А сама переоделась в приличное темно-синее платье с рукавами-фонариками и пышной юбкой, стянутой узким пояском. Подкрасила губы, схватила сумочку и выскочила на лестницу…

Миссис Лерье снабдила меня не только адресом, но и точными указаниями, так что всего через четверть часа я уже стояла перед дверью с кривовато приколоченным номером «16». Глазомер у того, кто его прибивал, был неважным, а может так вышло по рассеянности. В такой обстановке немудрено: кто-то пел арию, кто-то с выражением произносил трагичный монолог, совсем тихо фальшивила скрипка, играла пластинка с популярной танцевальной мелодией. Да тут с ума можно сойти!

Стучать пришлось долго, наконец дверь распахнулась и на меня уставилась растрепанная Николь. Судя по красным глазам и опухшему носу, она совсем недавно плакала. Вот вам и «он мне больше не нужен!» А по какому еще поводу может рыдать теплым майским вечером красивая и талантливая девушка? Не из-за заваленного экзамена же, в самом деле!

– Здравствуйте, – она нахмурила лоб и спросила неуверенно: – Мисс Вирд?

Я обрадованно закивала.

– Да-да, это я. Можно войти?

Она нехотя посторонилась. Я перешагнула через порог и с трудом сдержала рвущееся с языка восклицание.

– Присядете? – предложила она, с сомнением оглядывая бардак. – Извините, у меня не прибрано.

«Не прибрано» – это мягко сказано. В комнате творилось такое… Сумки и шарфы висели на пыльной люстре, платья грудой навалены на единственном стуле, а весь диван и стол усыпаны нотными тетрадями, фантиками от конфет и скомканными салфетками. Словосочетание «творческий беспорядок» обрело для меня новую глубину.

Николь попыталась отвоевать хотя бы часть дивана, но без особых успехов.

– Спасибо, я постою! – запротестовала я. – Я ненадолго. Вот, это вам!

И протянула ей бумажный пакет со слойками.

Николь откинула челку с глаз, обняла пакет обеими руками и с видимым удовольствием повела носом.

– Вы ведь из полиции, так?

– Нет, – призналась я, не зная, куда девать руки. – Я просто хочу поговорить.

– Тогда все же присаживайтесь, – девушка кое-как пристроила гостинец на столе. – Я сейчас сварю чая или кофе. Что будете?

Отказываться было неудобно, и я попросила чай.

Она убежала за водой, потом ловко вскипятила воду прямо в заварнике и всыпала туда три ложки травяного чая. Пахло малиной, немного ромашкой и еще липой.

Николь молчала, мне тоже было неловко заговаривать. Так что первые четверть часа беседа свелась к тому, что она похвалила слойки, а я в ответ – вкусный чай и шоколадные конфеты. Судя по россыпям фантиков и стопке книг на тумбочке (явно не учебников!), разбитое сердце Николь лечила старым проверенным способом – сластями и слезливыми романами, над которыми можно вволю нареветься.

Я поглядывала на нее искоса, но она почти не поднимала глаз.

Заговорили мы одновременно.

– Вы, наверное… – начала она решительно.

– Стивен не виноват! – выпалила я.

– Стивен? – повторила Николь, со стуком ставя чашку на звякнувшее блюдце. – Что с ним?

Голос ее дрогнул, выдавая, что она не столь равнодушна, как пыталась показать.

Я отрывисто кивнула. Ужасно хотелось сбежать, только поздно.

– Вы знаете, что его приворожили?

Николь побледнела и прикусила губу. Отвернулась к окну.

– Конечно, мне говорили. Что это я его…

– Не вы! – возразила я запальчиво. – Его приворожила та девушка, его бывшая невеста.

– Бывшая? – она резко обернулась и сжала кулаки.

– Да, – кивнула я. – Теперь его держат взаперти, поэтому он к вам и не пришел.

– Но… – она сняла очки, потерла красные глаза. – Взаперти? Это же незаконно!

– Родители раздобыли справку от врача, – наябедничала я. – Что их сын не в себе.

Николь широко открыла глаза, потом резко поднялась с дивана.

– Надо что-то делать! Я пойду в полицию… или в суд? Наверное, сначала в полицию.

Кстати, неплохая мысль.

– Я позвоню мистеру Оллсопу, – предложила я. Конечно, это не мое дело, но я просто не могла все так оставить! – Он в этом точно лучше разбирается. Мисс Фиш, а можно вопрос? Личный.

Она сжала пальцы.

– Да. И можете называть меня Николь.

– Хорошо, – кивнула я. – Тогда я – Синтия. Николь, вы… любите Стивена?

Мне почему-то очень важно было это услышать.

Она молчала целую минуту, прежде чем выдавить:

– Да. Люблю. Все равно люблю.

И отвернулась, будто устыдившись.

***

Звонить пришлось из автомата на улице, в общежитии телефон имелся только у дежурной, а делиться с ней секретами не хотелось. Николь настояла, что должна присутствовать при разговоре, и мы пошли вдвоем. Нам везло, мистер Оллсоп ответил сразу.

– Синтия Вирд, – кратко представилась я и предупредила: – Я сейчас с мисс Фиш.

Вдруг он начнет говорить о вещах, которых Николь знать не полагалось? Она так отчаянно напрягала слух, что аккуратные ушки покраснели от усилий.

– Слушаю вас, мисс Вирд. Чем могу помочь?

Кажется, голос его звучал весело. Что его так забавляет?

– Я хочу узнать, как освободить Стивена Донована.

– Разве его арестовали?

– Вы знаете, о чем речь! – возмутилась я.

– Разумеется, – посерьезнел Оллсоп. – Приношу свои извинения. Я непременно сделаю все, чтобы, хм, вызволить младшего Донована из дома родителей. Желаете принять участие?

Я покосилась на Николь, которая стояла ни жива, ни мертва.

– Конечно! Это долго?

Я приготовилась к ответу «пару дней», поэтому решила, что ослышалась после легкомысленного «полчаса».

– Продиктуйте мне свой адрес и ждите! – велел он. – Привезу я вам этого узника.

– Да, но…

Николь выхватила у меня трубку и крикнула в нее:

– Я поеду с вами!

На той стороне провода послышался негромкий смешок.

– Что же, пусть так. Будьте в кафе, где мы сегодня встретились, – скомандовал он и дал отбой.

А я замерла, сообразив наконец, как ловко меня провели. Вот чего он добивался, таская меня с собой к Николь и к Донованам! Чтобы я пожалела влюбленных и сама захотела помочь. Ведь наверняка заранее все бумаги приготовил, иначе ему бы никак не успеть.

Хитрый лис этот Оллсоп!

***

Николь не находила себе места, нервно ломала в тонких пальцах печенье и кусала губы, а я теребила ремешок сумочки и смотрела на почти коснувшийся горизонта солнечный диск.

Рядом с кафе притормозила полицейская машина, из которой выглянул мистер Оллсоп. Что же, в пунктуальности ему не откажешь, примчался через каких-то двадцать минут.

– Мисс Вирд, мисс Фиш, прошу.

И галантно распахнул дверцу.

– Вы получили?.. – я даже затаила дыхание.

– Разумеется! Здесь, – он похлопал себя по нагрудному карману и напомнил: – Едем же, скорее.

Мы неслись по городу с ветерком. Вечерний воздух, напоенный ароматами жасмина и липы, врывался в приоткрытые окна, мистер Оллсоп мурлыкал себе под нос песенку, а Николь стискивала мою руку. Я почти не дышала. Только бы все получилось, только бы!..

Когда машина остановилась возле особняка Донованов, мистер Оллсоп скомандовал:

– Сержант, вы пойдете со мной, ваша помощь может оказаться кстати.

– Я тоже с вами! – заявила Николь прерывающимся голосом. Выглядела она решительной, как котенок, нападающий на добермана.

– Я нисколько не сомневался, что вы пожелаете присутствовать лично. Прошу, дамы!

И галантно распахнул перед нами дверцу авто.

Мистер Оллсоп бодро взлетел по ступенькам, за ним грузно поднялся пожилой сержант. Открывшему дворецкому Оллсоп сунул под нос заблаговременно извлеченную из кармана бумагу.

– Ознакомьтесь, предписание суда освободить незаконно задержанного Стивена Донована.

На лице дворецкого отобразилось замешательство.

– Но, сэр… Это неправда.

– Мы вправе обыскать дом. Полагаю, вы не станете доводить до этого?

– Я… Я выясню у хозяев! – пообещал дворецкий и опрометью кинулся в дом. Куда и подевались степенность и надменность!

Я покосилась на Николь. Глаза ее влажно блестели, губа закушена, кулаки сжаты добела. Казалось, она готова вцепиться когтями в любого, кто осмелится встать на ее пути.

По-видимому, Оллсоп тоже заметил, что она на грани нервного срыва.

– Ну-ну, будет, – он похлопал ее по плечу. – Успокойтесь, вызволим мы вашего Стивена из плена дракона.

Она улыбнулась сквозь слезы. Да уж, раньше рыцари в сияющих доспехах вооружались мечом и копьем, теперь же – судебным предписанием.

Дракон – прекрасный и величественный в вечернем платье и с бриллиантами на шее и запястьях – уже спешил на защиту почти разоренного гнезда. По-видимому, главы семьи не было дома, и я готова отдать свой любимый миксер, если Оллсоп не учел это заранее!

– Вы! – с ходу начала миссис Донован, гневно глядя на мистера Оллсопа. – Что вы такое придумали?

Он смиренно склонил седую голову.

– Не я, миссис Донован, а судья Аткинсон. Видите ли, в нашей славной империи незаконно удерживать людей против воли, во всяком случае, пока они официально не признаны недееспособными.

Ноздри изящного носа миссис Донован гневно раздувались.

– Это. Мой. Сын!

Мистер Оллсоп только руками развел.

– Закон един для всех, миссис Донован, а мистер Стивен Донован уже совершеннолетний. Приступайте, Картер.

– Да, сэр. Может, вызвать подмогу?

И обвел рукой величественный холл.

– Не стоит, сержант, – тонко улыбнулся Оллсоп. – Вряд ли его станут прятать в шкафу или в подвале. Не так ли, миссис Донован?

Что ей оставалось делать?..

Стивен Донован нашелся в его собственной комнате. Похоже, парень бредил морем: на стенах висело несколько картин с парусниками и волнами, на длинной полке вдоль всей стены выстроились модели кораблей, в обстановке превалировали белый и оттенок морской волны.

Решетка на окне и запертая на засов снаружи дверь намекали, что узнику не так-то просто было бы вырваться отсюда самому. Он повернул голову на звук, удивленно расширил глаза и приподнялся.

– Что?..

А потом взгляд его остановился на Николь, и остальное перестало для него существовать.

– Ника? – прошептал он неверяще и метнулся вперед, чуть не оттолкнув с пути Оллсопа. Обнял ее, прижал к груди, робко погладил по растрепанным волосам. – Милая, ты тут! Прости меня, прости.

Она прижалась лицом к его белой рубашке и, не стесняясь, всхлипывала.

– Очень трогательно! – не сдержалась миссис Донован. – Надеюсь, ты не собираешься поселить эту в моем доме?

Стивен крепче обнял дрогнувшие плечики невесты.

– Мы уходим. Пойдем, Ника.

И решительно шагнул к выходу.

– Куда?! – вырвалось у миссис Донован. – Посмей только уйти, слышишь? Больше ни монетки от нас с отцом не получишь.

– И не надо, – парень распрямил плечи и взглянул в покрасневшее от гнева лицо матери. – Я пока переночую у… друга. А завтра займусь переводом на заочное и найду квартиру для нас с Никой.

– А жить ты за что будешь?! – выкрикнула она, стискивая драгоценное ожерелье на груди.

– Пойду работать, – ответил он спокойно и дернул уголком рта. – Вы дали мне время все обдумать.

И повел невесту мимо окаменевшей матери.

– А как же Мэри? – выкрикнула она ему в спину последний аргумент. – Ты не можешь так поступить! Банкет заказан, гости приглашены. Стивен, ты не можешь!

Надо же! Не она ли язвила насчет негодной бывшей невесты, которая получила Стивена обманом? По-видимому, альтернативная невестка оказалась еще хуже.

Он обернулся.

– Я женюсь на Николь, мама. Тебе лучше с этим смириться.

И, больше не обращая внимания на крики и угрозы, вышел из дома рука об руку с полуобморочной от счастья Николь. Вслед им неслись вопли миссис Донован.

Стивен остановился только возле полицейского авто. Зажмурился, глубоко вздохнул и повернулся к иронично улыбающемуся Оллсопу.

– Мистер… Вы ведь полицейский?

Светловолосый, атлетически сложенный, с квадратной челюстью и мечтательными голубыми глазами, он был живым воплощением девичьих грез. Неудивительно, что из-за него теряли головы!

Я даже вздохнула украдкой, хотя темноглазые брюнеты мне всегда нравились больше.

– Ах, простите, это моя вина! – Оллсоп наклонил голову. – Я – старший инспектор Оллсоп.

– Меня вы знаете, – попытался улыбнуться Стивен. Попытка с треском провалилась. – Старший инспектор, я хочу узнать, можно ли отозвать заявление?

Оллсоп высоко поднял брови.

– Правильно ли я понимаю, что вы не желаете, чтобы виновное лицо понесло ответственность?

– Бросьте, – нахмурился Стивен. – «Виновное лицо» и все такое. Это ведь Мэри, больше некому.

– Вы столь уверены? – глаза Оллсопа блеснули. – Что, если это… допустим, ваши родители или родители мисс Мэри?

Стивен не дрогнул.

– Тем более. Со своими матерью и отцом я разберусь сам, позорить Мэри или ее семью я тоже не хочу. Всем будет лучше, если эту историю просто замять.

Я покосилась на Николь, которая вцепилась в руку вновь обретенного жениха. С одной стороны, Стивен вел себя очень по-рыцарски, а с другой… По-моему, у Николь была веская причина ревновать.

– Значит, наказывать кого-либо вы не желаете, – резюмировал Оллсоп, разглядывая его с интересом. – Что же, полагаю, это можно устроить. Заявление подавали ваши родители, однако потерпевший – именно вы, так что проблем не возникнет. Разрешите только полюбопытствовать, почему?

Стивен пожал плечами.

– Некрасиво получилось. Мэри ведь ради меня жениха бросила, а до этого всего мы с ней были хорошими друзьями. Думаю, она уже и так достаточно наказана.

– Хм, – только и ответил Оллсоп, потом махнул рукой. – Решено, только вам придется съездить в участок. И еще, простите за неуместный вопрос… Вам действительно есть, где переночевать?

Резонно, ведь Стивен выскочил из дома, в чем был. Ни денег, ни вещей, ни документов.

– Спасибо за беспокойство, старший инспектор. – Младший Донован протянул ему ладонь. – У меня есть кое-какие средства в банке, на первое время хватит. И еще, можно передать записку Мэри? Или это запрещено?

Кажется, он никак не мог определиться в своем отношении к Мэри, метался между неприятием и жалостью.

– Отчего же? – Оллсоп остро взглянул на Стивена и пожал его руку. – Разумеется, вы можете послать ей письмо почтой.

– Давайте я передам! – предложила я и смутилась, когда все взгляды скрестились на мне. – Я испекла торт для мисс Поуп, собираюсь заглянуть к ней завтра утром.

– Превосходная мысль! – одобрил Оллсоп и пожертвовал Стивену страничку из собственной записной книжки.

Тот написал несколько строк, показал кусающей губы Николь (похоже, без толики ревности с ее стороны не обошлось), и она мигом перестала хмуриться.

Затем он аккуратно сложил послание и вручил мне.

Соблазн прочитать – не запечатано ведь! – терзал меня всю дорогу домой. Но я его преодолела.

***

Мистер Оллсоп вызвал для нас с Николь такси, а сам забрал Стивена и отправился улаживать формальности. У младшего Донована ведь даже документов не было!

Николь грезила с открытыми глазами, уставившись затуманенным взглядом перед собой, а я не находила себе места. Энергия бурлила внутри, требовала куда-то бежать, что-то делать…

Высадив Николь перед общежитием, я тепло с ней распрощалась и отправилась домой. Старый дом встретил меня недовольным скрипом двери и запахом жареной рыбы. Я поморщилась и взбежала по ступенькам.

Чем бы заняться? Ужинать не хотелось, меня переполняла какая-то шалая радость. Хотелось петь, танцевать… Я выбрала третий вариант. Не знаю лучшего способа сбросить избыток сил, чем выдраить квартиру от пола до потолка. Добрых три часа я мыла, терла и полировала, а потом упала на кровать и буквально провалилась в сон.

Наутро вскочила еще до рассвета. Да что ты будешь делать?!

Пришлось снова искать себе занятие. Чинно сидеть с книжкой или листать старые журналы (я не могла себе позволить тратить деньги на новые) не хотелось, и я затеяла готовку. Мясной соус с томатами и сыром к спагетти, который можно было наготовить впрок, чудесные маленькие булочки для бутербродов, картофельный салат…

Торт на вид был неплох, – густо посыпанный тертым шоколадом, он пах вишней и медом. Я подобрала пальцем застывшую капельку крема с края тарелки, лизнула. Действительно, недурно! Пожалуй, оставлю я его на вечер. Приглашу мистера Оллсопа, Николь со Стивеном, отпразднуем счастливое окончание этой истории. А для Мэри можно испечь что-нибудь другое, например, кексы. Решено!

С кексами я провозилась дольше, чем планировала, поэтому к дому Поупов примчалась вся в мыле. Трамвай, как назло, уехал перед самым моим носом, а ждать следующего я не могла. Не хватало только опоздать на работу!

Дом Поупов не мог похвастаться роскошью особняка Донованов, но семья явно не бедствовала. Зеленая лужайка, недавно перекрытая крыша, сад с качелями и розовыми кустами – очень мило и уютно.

Я прижала к груди сверток, одуряюще пахнущий шоколадом и ванилью, и надавила на кнопку звонка.

Открыла горничная, судя по красным глазам, она совсем недавно плакала.

– Что вам угодно, мисс? – спросила она, опустив взгляд.

– Я к мисс Мэри Поуп.

– Но… – девушка явно не знала, что делать. По-видимому, газеты еще не пронюхали об этой истории, так что журналистов здесь не опасались. Но визит знакомой в такую рань?! Увы, всего через час мне нужно быть в «Си-бемоль», хорошо еще что добираться недалеко.

– Передайте мисс Мэри, что пришла подруга, – беспардонно соврала я. – У меня письмо и посылка от ее жениха, которые я отдам лично ей.

Я не сомневалась, что при таких условиях меня примут. Мэри босиком примчится, лишь бы получить весточку от Стивена!

Меня начала грызть совесть. Новости, которые я принесла, вряд ли ее порадуют. Разве что сласти немного утешат – проверенный ведь рецепт. Я сглотнула слюну и принялась мерить шагами гостиную.

Хлопнула дверь, в комнату влетела Мэри в халате и с распущенными волосами. За ней с трудом поспевала кузина Джинни, уже полностью одетая и даже накрашенная. Точно, она ведь работает, так что вынуждена рано вставать. Судя по лицу Мэри, она этой ночью вообще не спала.

При виде меня она сбилась с шага и поднесла ладонь ко лбу.

– Я… Кажется, мы знакомы?

– Мельком, – на стала лукавить я. – Вы видели меня у Донованов вместе со старшим инспектором Оллсопом.

Она заморгала.

– Полиция? Но мне сказали – письмо от Стивена?

– Так и есть, – кивнула я. – Вот, возьмите.

И протянула ей сверток и записку, не став объяснять, что выпечка от меня.

Мэри заглянула в пакет, наморщила лоб, словно не понимала, что это такое. Повела носом и, похоже, машинально запустила руку внутрь. Взяла кекс, надкусила и, держа его в одной руке, второй взяла записку Стивена… и окаменела. Двигались только глаза.

Лицо побледнело до синевы, пальцы стиснули бумагу. Да она же вот-вот упадет!

Я рванулась вперед, чтобы поддержать Мэри, с другой стороны ее поспешила подхватить кузина.

Мэри не плакала. Только смотрела перед собой остановившимся взглядом и безостановочно шевелила губами, повторяя и повторяя что-то неслышное. Она была так убита горем, что острая жалость кольнула мне сердце.

– Может быть, чаю? – спросила я растерянно. – Или доктора?

Джинни прикусила губу.

– Врачи не лечат разбитое сердце. Сейчас все организую. Побудете с ней?

Я кивнула, и она торопливо вышла. Я гладила Мэри по руке, хотя вряд ли она это замечала.

Джинни оказалась девушкой расторопной, а прислуга в доме Поупов была отлично вышколена. Через десять минут Джинни уже держала чашку у рта Мэри, ласково уговаривая ее отпить и не упрямиться. В чае плескалась солидная доза коньяка, это должно согреть ее и немного успокоить.

Мэри, поддавшись увещеваниям, отпила немного и даже съела кекс. Вряд ли она чувствовала вкус, но подкрепиться ей в любом случае не мешало.

Я сидела рядом, глотала чай и отщипывала кусочки кекса, беспомощно глядя на хлопочущую вокруг кузины Джинни. И до боли стискивала пальцы. Пожалуйста, пусть Мэри станет легче!..

На ее лицо потихоньку возвращались краски. Наконец дрогнувшей рукой она отстранила чашку от своих губ и крепко зажмурилась. А когда открыла глаза, ее стало не узнать. Нет, с лица не пропали следы бессонной ночи, волосы не расчесались сами собой, а кое-как завязанный халат не стал выглядеть бальным платьем. Зато взгляд стал осмысленным и умным.

– Мне уже лучше, – сказала она, кажется, сама этому удивившись. Прислушалась к себе и кивнула. – Гораздо лучше. Джинни, иди, а то опоздаешь на работу.

– Ты уверена? – кузина заглянула ей в лицо.

Мэри решительно кивнула.

– Конечно, я в порядке. – Она наклонилась, подняла с пола упавшую записку и решительно ее скомкала. Протянула бумажный шарик Джинни. – Выбрось, пожалуйста.

– Ты уверена? – повторила Джинни, нервно расправляя юбку. – Ты же хранишь все письма Стивена.

Мэри пожала плечами.

– Ну и глупость. Ума не приложу, почему я из-за него так страдала.

Кузина посмотрела на нее как-то странно, но спорить не стала. Собрала посуду, не прибегая к помощи горничной, и вышла. Лицо у нее было ошеломленное.

– Простите, – повернулась ко мне Мэри. – Я знаю, это невежливо, но вам лучше уйти.

– Конечно! – я тут же поднялась. – Я спешу.

Это было чистой правдой, и все же я оглянулась с порога. Вдруг Мэри только притворилась? Не похоже, конечно, но мало ли?

Как ни странно, Мэри вовсе не выглядела ни несчастной, ни готовой заплакать. Только растерянной, как внезапно разбуженный человек.

Я сдавленно попрощалась и вышла. Часы в холле показывали без четверти семь, и я опрометью бросилась на улицу. Опаздываю!

***

На лавочке у «Си-бемоль» сидел мистер Оллсоп, который читал газету и с видимым удовольствием вкушал посыпанные сахарной пудрой пончики. Умение есть такие штучки, не обсыпавшись с ног до головы, – это куда круче магии фей!

– Мисс Вирд, – он улыбнулся и склонил голову. – Доброе утро.

– Доброе, – откликнулась я, роясь в сумочке в поисках ключа. Да где же он?! Помада, проездной на трамвай, носовой платок, расческа, кошелек… А, вот и связка. – Я думала, вы закончили это дело.

– По всей видимости, да. – он сложил газету и поднялся. – Во всяком случае, младший Донован потребовал прекратить расследование. Хотя, признаюсь как на духу, я не вполне удовлетворен.

– Чем? – спросила я хмуро.

– Позволите войти? – поинтересовался он вежливо и сгрузил в урну опустевшую картонную посуду.

Я дернула плечом.

– Заходите.

И распахнула перед ним дверь. Ох, влетит мне от хозяйки, если она прознает об этих ранних визитах! Не поможет даже, что мистер Оллсоп – полицейский, скорее усугубит. После недавнего финта с моим арестом миссис Гилмор прониклась к полиции не самыми добрыми чувствами.

– Что вас так расстроило? – поинтересовался он негромко, склонив голову к плечу. – Что-то с Мэри Поуп?

Я вздрогнула и воззрилась на него.

– Вы что, мысли читаете?!

Ничуть не удивлюсь, если так. С него сталось бы.

Мистер Оллсоп чуть заметно улыбнулся, вокруг ярких глаз собралась сеточка морщин.

– Немудрено догадаться.

Я помолчала, встряхнула головой и предложила:

– Давайте я сварю еще кофе и поставлю тесто, а потом все расскажу.

По пятницам меню у нас немудреное – сдобные булочки с изюмом и яблочные оладьи. Оставив дрожжи бродить, я включила кофеварку и набрала целую миску яблок. Как раз почищу под разговор.

– Итак, – нарушил тишину мистер Оллсоп, бросив взгляд на часы. – Что с мисс Поуп?

– Понятия не имею, – призналась я, располовинив яблоко. – Просто странно все это.

Я рассказала ему все без утайки. Он слушал молча, внимательно, не отрывая от меня испытующего взгляда.

– Говорите, она мгновенно переменилась? – переспросил он, когда я умолкла.

– Почти, – уточнила я. – Как будто разом взяла себя в руки.

– Кхм, – Оллсоп отставил опустевшую чашку и спросил в лоб: – Вам показалось, что на ней тоже был приворот?

Я прикусила губу и созналась:

– Не знаю. По-моему, очень похоже. Но кто и зачем это сделал?!

– Хороший вопрос, – признал он, пощипывая кончик носа. – Кто и зачем… Можно попробовать как бы невзначай показать мисс Мэри специалисту. Впрочем, дело закрыто, так или иначе. Поэтому теперь это всего лишь любопытный казус.

Я молчала, опустив глаза. Руки сами собой чистили и резали яблоки, почти без контроля разума. Привычная работа должна была успокаивать, но… это не очень-то действовало.

Мистер Оллсоп поднялся.

– Что же, благодарю за помощь. Вряд ли в дальнейшем с вами буду работать именно я, так что…

– Работать? Вы что, не поняли? Вы ошиблись, никакая я не фея, пусть даже наполовину.

Он покачал головой и сложил руки за спиной.

– Ай-ай, мисс Вирд, нехорошо лукавить.

Я рассердилась и тоже встала, от греха подальше отложив нож и миску с яблоками.

– Бросьте! – потребовала я резко. – Я рада, что Мэри стало лучше, но я-то тут точно ни при чем!

Губы Оллсопа сложились в удивленное «о», затем он усмехнулся.

– Вас это расстроило?

Я резко втянула воздух… И замерла. А в самом деле, хотела ли я обладать этой магией? Неужели в глубине души я мечтала, чтобы он был прав? По всему выходило, что так.

– Прошу вас, успокойтесь, – попросил он мягко и чуть подался вперед. – Несомненно, на мисс Мэри Поуп был приворот, и вы его сняли.

– Но как? Конечно, я хотела, чтоб ей стало лучше, но вы же говорили, что… – я осеклась и продолжила уже тише: – Что фея не может исполнять свои собственные желания! Снять приворот со Стивена помогло желание Николь, а тут?

Он пожал плечами.

– Нет ничего проще. Мисс Мэри было больно – больно настолько, что самым ее заветным желанием стала мечта избавиться от этого мучительного чувства.

Как-то так он это сказал, что я смущенно отвела взгляд. Со знанием дела, что ли?

– Знаете, мисс Вирд, вы пробудили мое любопытство. Как вы смотрите на то, чтобы продолжить расследование? Скажем так, неофициально?

Я сглотнула – и согласилась. Почему бы и нет? В конце концов, загадки должны быть разгаданы!

***

Старший инспектор засобирался, сославшись на какие-то срочные дела. В последний момент я вспомнила, что собиралась устроить небольшую вечеринку, пришлось его догонять.

– Мистер Оллсоп, постойте! – крикнула я, выскочив на улицу.

– Да, мисс Вирд? – Он остановился и обернулся.

На него наткнулся какой-то рабочий в спецовке, ругнулся и пошел дальше, придерживая рукой сверток под мышкой.

– Приходите сегодня в восемь ко мне домой. Я позову еще Стивена с Николь. Выпьем чая, обсудим все спокойно.

– Кхм? – он выгнул бровь. – Позвольте узнать повод для праздника?

Я смутилась. Вариант «отпразднуем окончание дела» теперь не казался таким удачным. Дело-то, как ни крути, не окончено!

– У меня есть торт, – нашлась я. – Чем не повод?

– Превосходный повод, – признал он. Только дрогнувшие уголки губ выдавали иронию. – Что же, я непременно буду. До встречи!

Он приподнял шляпу и ушел.

Я вернулась в «Си-бемоль» и взялась за работу. Когда тесто для булочек стало легко отставать от рук, на мою душу снизошло привычное спокойствие. Так что к моменту появления Клалии я уже порхала по кухне, распевая себе под нос прилипчивую модную песенку.

– Цветешь и пахнешь? – осведомилась она мрачно и схватилась за щеку. – Ой!

У Клалии еще ночью разболелся зуб, так что ей очень хотелось дать в зубы кому-нибудь еще.

Потом привезли продукты, причем молоко оказалось кислым, сахар второго сорта, а фрукты для желе вообще никуда не годились. Дальше нагрянула с внеплановой проверкой хозяйка, и нам с Клалией досталось на орехи…

В общем, денек выдался еще тот. Я брела домой, уже не радуясь ни погожему деньку, ни журчанию фонтанов на площади, ни порции любимого мороженого с карамелью. Тем более не хотелось гостей, но переигрывать уже было поздно.

Придя домой, я кое-как стянула одежду и упала в постель. Накрылась одеялом с головой и бессовестно продрыхла почти до семи. В квартире порядок (ура недавнему уборочному порыву!), торт ждет своего часа в холодильнике. Мне оставалось только принять прохладный душ и переодеться.

Гости пришли вместе. Мистер Оллсоп принес коробку шоколада и набор экзотических чаев, Николь со Стивеном вручили мне бутылку сливочного ликера и деревянную подставку со всякими кухонными принадлежностями от «дамского» штопора до половника.

Торт пошел на ура, и мы очень мило посидели. Стивен и Николь выглядели такими трогательными и почти все время держались за руки, а мистер Оллсоп чуть заметно улыбался и развлекал нас забавными историями.

Ближе к десяти Николь спохватилась и засобиралась.

– Синтия, тебе ведь завтра рано вставать! Честно говоря, не знаю, как можно просыпаться в шесть.

– В половине шестого, – поправила я с улыбкой. – Мне ведь к семи уже нужно быть на работе.

– Тем более! – она даже передернулась. – Кошмар. Мы пойдем. Да, Стивен?

И влюбленно посмотрела на жениха.

– Погодите минутку! – окликнул мистер Оллсоп. Теперь он уже не улыбался. – Если позволите, мне хотелось бы обсудить с вами кое-какие моменты расследования.

– Но дело же закрыто? – удивился Стивен, сжимая пальчики невесты.

Мистер Оллсоп развел руками.

– Разумеется. Скажем так, я хочу разобраться в частном порядке.

Стивен нахмурился, и Николь погладила его по плечу.

– Не понимаю, зачем вам нужно дальше в этом копаться! Вы сами знаете, что это Мэри.

– Вовсе нет, – заявил полицейский и укоризненно покачал головой. – Послушайте, мистер Донован, я понимаю, что в настоящий момент вы счастливы и вам не до правосудия. Однако я склонен считать, что выяснить истину необходимо.

Стивен упрямо выдвинул подбородок, и мистер Оллсоп поспешил закончить:

– Не обязательно разглашать неприглядные подробности, если мы не сочтем это необходимым.

– Мы? – переспросил Стивен. – Кто именно?

Мистер Оллсоп поморщился.

– Мы с вами, мистер Донован. Не будьте столь подозрительны! Полагаю, вас заинтересует следующее. Как удалось установить, приворот был наложен не только на вас, но и на мисс Мэри. Отсюда и столь ярко вспыхнувшие чувства, и скоропостижная помолвка.

У Стивена буквально отвисла челюсть.

– Что? Что?!

– Мэри? – вторила ему Николь. – Но зачем?

– Весьма любопытный вопрос, мисс Фиш, – одобрил мистер Оллсоп. – И на редкость здравый. Можно понять, когда безнадежно влюбленный, отчаявшись добиться взаимности, прибегает к не вполне законным способам. Какой смысл пользоваться приворотом, если обе стороны не питают друг к другу нежных чувств? У вас имелась невеста, у мисс Поуп тоже был жених.

Стивен скривился так, словно раскусил лимон.

– Родители!

– Верно, юноша! – Оллсоп кивнул. – Это первое, что проходит в голову. И…

– Вы уверены? – перебила я. – В смысле, может быть, мне показалось? Вдруг Мэри просто хорошо держится?

Он бросил на меня острый взгляд.

– Не сомневайтесь, мисс Вирд, я не стал бы делать столь однозначные выводы, будь у меня хоть толика сомнений. Мисс Поуп под благовидным предлогом осмотрел специалист по любовной магии. Результат предсказуем: девушка подверглась действию заклятия примерно в тот же срок, что мистер Донован. Кто-то очень хотел, чтобы мистер Стивен Донован и мисс Мэри Поуп поженились.

Стивен побледнел.

– Мама…

– Нет, мистер Донован, – вдруг возразил мистер Оллсоп. – Какой смысл вашим родителям заявлять о привороте в полицию? Зачем привлекать к этому внимание? Ваш отец не специалист по приворотам и вряд ли сумел бы что-то разглядеть самостоятельно, но он не может не знать, что давность заклятия нетрудно определить по следам в ауре. Мистер и миссис Донован были искренне убеждены, что приворот на вас наложили совсем недавно. Так что, полагаю, их можно отбросить. У мисс Мэри был вполне пристойный жених, так что ее родителям не было нужды пускаться на такие авантюры. Кто еще?

– Ищите, кому выгодно, – проговорила вдруг Николь. И заявила в вызовом: – Да, я люблю детективы!

Отлично, значит, еще кое-что у нас общее.

– И кому же? – мистер Оллсоп склонил голову набок. – Кстати, не забудьте об еще одном варианте. Возможно, приворот служил, чтобы устранить мистера Донована как претендента на вашу руку, хотя и сомнительно – у соперника не было бы ни нужды, ни возможности привораживать Мэри, достаточно устранить мистера Донована. Итак?

– Ну… – Николь задумалась, потом щелкнула пальцами. – Ее родителям!

– Глупости! – решительно заявил Стивен, и погладил насупившуюся невесту по руке. – Не дуйся, милая, но ты не знаешь Поупов. Они никогда бы на такое не пошли. К тому же, зачем? Патрик Келли, прежний жених Мэри, беднее меня, но тоже не последний кусок хлеба доедает. Зачем такой риск?

– Вот именно, – кивнул мистер Оллсоп. – Полагаю, других идей нет?

Они переглянулись.

– Нет! – ответил за обоих Стивен и хлопнул себя по колену. – Честное слово, старший инспектор, хватит уже. Мы пойдем.

Он поднялся, вежливо поблагодарил за хороший вечер, и они ушли.

Мистер Оллсоп подумал немного, словно хотел что-то сказать, но так и не решился.

Закрыв дверь за гостями, я перевела дух. Мысль о том, что без моего вмешательства Николь со Стивеном никогда не были бы по-настоящему счастливы, грела сердце. В конце концов, есть свои прелести в этих фейских штучках!

Тихонько напевая, я мыла посуду. Через распахнутое настежь окно доносились обычные звуки большого города: визг шин, смех, рев малыша и негодующий голос его мамаши, отдаленная музыка в баре.

Я вытирала тарелки полотенцем, когда по ногам вдруг потянуло сквозняком. Откуда?

Обернулась – и отшатнулась, увидев троих мужчин в двух шагах от меня. Что они делают на моей кухне?! Может, это сон? Мы ведь разговаривали о детективах на ночь глядя, вот и приснился кошмар.

Только очень уж реально все для сна.

– Ты глянь, какая цыпочка! – похабно ухмыльнулся тот, что в середине, показав золотые зубы.

И окинул жадным взглядом мою фигуру, прикрытую лишь тонким шелковым халатом.

Сердце подпрыгнуло и забилось в горле. Как они вошли? Ведь я запирала дверь, точно, запирала!

Я стиснула тарелку и попятилась. Увы, отступать некуда – я уперлась в нишу между мойкой и холодильником.

– Кто вы такие? Что вам нужно?!

– Хорошие вопросы, цыпочка! – одобрил златозубый. От него пахло пивом и рыбой. – Не надо было тебе вмешиваться.

– Да во что?! – выкрикнула я в панике.

– Зачем жениха у девчонки отбила, а? – он шагнул вперед. – Теперь сделай, как было, тогда жива останешься. Поняла, ссыкля?

Коленки у меня подогнулись, пришлось опереться лопатками о стену.

– Что ты ее уговариваешь? – хриплым прокуренным басом бросил второй, с перебитым носом и полуприкрытым из-за шрама глазом. В руке его тускло блеснул нож. – Давай я ее кончу, и все.

Бежать? Куда? Все свободное место заняли эти трое.

– Нам сказали сначала попробовать уломать, – напомнил златозубый и плечом оттеснил товарища. – Эй, цыпочка, хочешь со мной… поговорить?

И протянул ко мне руку.

Я сделала единственное, что мне оставалось: зажмурилась, швырнула в него тарелку и завизжала. Съежилась в ожидании боли, а вместо этого услышала ругань, грохот и топот.

– Мисс, как вы? – спросили меня очень вежливо.

Я чуть-чуть приоткрыла правый глаз. Передо мной стоял парень в форме полицейского. Еще двое выволакивали с кухни незваных гостей, уже в наручниках.

– Н-нормально, – я немного заикалась. – Н-наверное.

На полу скрючился, прижимая руку к щеке, златозубый. Из-под его пальцев текла кровь, вокруг валялись осколки тарелки.

– Хорошо вы его приложили, – одобрительно заметил полицейский, проследив за моим взглядом.

Бандит выглядел таким жалким, что я хихикнула. А потом зашлась в смехе – смеялась и смеялась, не в силах остановиться.

– Эй, мисс Вирд! – встревожился полицейский. Обхватил меня за плечи, подвел к стулу, усадил и слегка похлопал по щекам. – Воды? Доктора?

– Не надо! – выдавила я и замотала головой. – Простите. Откуда вы знаете, как меня зовут? И как вы так быстро примчались? Хотя спасибо за помощь, конечно!

Оглушенного златозубого выволокли из квартиры, а полицейский смешался. Одернул форму и признался:

– Мы вас охраняли.

Только из-за шока мне понадобилась минута, чтобы сообразить:

– Мистер Оллсоп!

Полицейский удрал, отказавшись отвечать да или нет. Заявил, что показания у меня возьмут утром, а постовые будут дежурить снаружи, как и раньше.

Хорошенькое дело!

***

Утро началось с настойчивого трезвона в дверь. Меня он не разбудил – просто потому, что ночью я не сомкнула глаз. Задернула шторы, заперлась на все засовы, спряталась под одеяло и вздрагивала от каждого шороха.

Настырный гость все не унимался, пришлось набросить халат и встать. Я на цыпочках вышла в прихожую. Гость тоже затаился, словно почуяв меня.

– Мисс Вирд! – позвал мистер Оллсоп из-за двери. – Откройте, будьте так любезны.

Чтобы протянуть руку и снять цепочку, потребовалось сделать над собой усилие. Сердце снова забилось часто-часто, а перед глазами встала та троица…

– Ну, будет, будет вам, – инспектор похлопал меня по плечу. А я ведь даже не заметила, как он вошел! – Кофе желаете?

Он продемонстрировал мне два бумажных стаканчика и пахнущий корицей пакет.

В голове мутилось от усталости и назойливых мыслей, поэтому я сказала: «Да!»

Мы сидели на кухне. Мистер Оллсоп прихлебывал кофе и с видимым удовольствием ел плюшки, а я ковырялась в куске торта и старалась ежиться не слишком заметно. Воспоминания – неровные и острые – как осколки тарелки, которые я выбросила только теперь. Не могла я заставить себя в одиночку зайти на кухню, не могла и все!

– Что они сказали? Те люди. – я не поднимала глаз. – Зачем они…

Вилка звякнула о тарелку, я торопливо ее отодвинула. Вдруг затошнило, и я тяжко сглотнула.

– Мисс Вирд, – начал мистер Оллсоп мягко, – быть может, вам лучше немного пожить у какой-нибудь подруги или родственницы?

Я покачала головой.

– Здесь у меня никого нет. Я ведь совсем недавно в столице.

Об отъезде даже речи не шло – нельзя терять место в «Си-бемоль»! Из подруг, с натяжкой, я могла назвать только Николь, но в общежитие к ней меня не пустят, да и не до меня ей теперь.

– Если пожелаете, я найду вам тихое местечко.

Я замотала головой.

– Не надо. Лучше расскажите, это из-за приворота, да?

– Да, – ответил он просто. – Эта троица – всего лишь мелкие сошки, посему известно им немного. Они из банды Тони Толетти, слышали о таком?

– Вроде нет, – я потерла виски. – Гангстер?

– Именно! – подтвердил мистер Оллсоп энергично. Выглядел он усталым – по-видимому, тоже нормально поспать не довелось, однако явно был готов идти по следу. – Толетти проворачивает всякие делишки, противозаконной магией тоже не брезгует. Не сам, разумеется, есть у него для таких дел… мастера.

– Все равно не понимаю! – выпалила я и прикусила губу.

Спокойно, нельзя сейчас срываться в истерику. Срочно взять себя в руки!

Я встала, вынула из холодильника целую плитку шоколада – с апельсиновой цедрой и орехами – и отломила дольку. Отправила ее в рот, прожевала и только потом продолжила:

– Зачем нужно было нападать на меня?

Оллсоп смущенно отвел взгляд. Кашлянул.

– Мне, право, неловко, мисс Вирд. Боюсь, это моя вина. Я ведь представил вас как специалиста по любовной магии и снятию приворотов, что дало преступнику основания считать все это делом ваших рук.

– Но… – я хлопала глазами. С недосыпа витиеватые словесные конструкции воспринимались туго. – Ведь так и есть?

Он вздохнул.

– Разумеется, да только преступник не в курсе, что вы фея и что никак не можете… хм, отыграть все обратно.

– То есть меня хотели напугать и заставить сделать, как было? – наконец сообразила я. А потом рассердилась: – Вы специально это подстроили! Напустили тумана, чтобы поймать на горячем!

– Каюсь, грешен, – развел руками Оллсоп. – Однако я ведь позаботился о вашей безопасности, не так ли? Полицейским было велено наблюдать и немедленно вмешаться в случае чего.

Я поежилась. «Безопасности», как же! Что, если бы меня без затей ударили по голове или пырнули ножом? Ведь нельзя было предугадать, что преступнику взбредет в голову!

Вот и доверяй после этого доброму дядюшке Оллсопу.

Уже без всякого удовольствия я доела шоколад и спросила хмуро:

– Вы сказали, это гангстеры. Значит, их кто-то нанял?

Он пожал плечами.

– Несомненно. Увы, сами они знают лишь то, что на вас им указала некая дама под густой вуалью. Опознать даму они затрудняются, да и не горят желанием. Тони Толетти уже прислал к ним своего адвоката, а это рвач еще тот, недавно самого Тони от тюрьмы избавил. Так что, боюсь, вряд ли мы сумеем еще что-то из них выбить.

– Значит, это ничего нам не дало?

На глаза навернулись слезы. Выходит, все это – мой страх, бессонная ночь, поиски – без толку?

Мистер Оллсоп вдруг недобро усмехнулся.

– Вовсе нет, мисс Вирд. Это навело меня на превосходную мысль, и я уже знаю разгадку этой истории. Требуется лишь кое-что уточнить.

– И? Кто? – я затаила дыхание и сжала кулаки.

Он лишь покачал головой.

– Всему свое время. А вам советую на досуге поразмыслить, каким образом преступница могла выйти на банду Толетти. – мистер Оллсоп поднялся. – Сожалею, мне пора. Полисмен проводит вас на работу и подежурит у входа. До свидания, мисс Вирд!

«Преступница»?!

А он взял и подло сбежал!

***

Когда в кафе зазвонил телефон, я была вся в мыле. В буквальном смысле – пыталась отмыть жирные руки после замеса песочных корзиночек.

Я наскоро сполоснула ладони под струей воды, схватила полотенце и помчалась к телефону.

– Алло, кафе-кондитерская «Си-бемоль».

Трубку я прижимала плечом, торопливо вытирая руки.

– Мисс Вирд, снова здравствуйте.

– Здравствуйте, мистер Оллсоп, – я растерялась. – Что-то случилось?

– Вовсе нет, – заверил он быстро. – Просто я полагаю, что вы вправе присутствовать при, скажем так, развязке. Если желаете.

– Желаю! – выдохнула я. Неужели он правда докопался?! Судя по довольному голосу, очень на это похоже.

– Тогда я приеду за вами к трем, – пообещал он и дал отбой.

Я посмотрела на умолкнувшую трубку, пожала плечами и опустила ее на рычаг. Что еще за загадки?..

Три чашки крепкого кофе и несколько часов кухонной возни сотворили чудо. К обеду я пусть не порхала по «Си-бемоль», но чувствовала себя вполне уверенно. Клалия злобствовала пуще прежнего, но разговаривать ей было больно, так что она обходилась фырканьем и выразительными взглядами.

Когда у входа просигналило такси, я едва успела закончить с делами. По воскресеньям «Си-бемоль» обходится без повара и буфетчицы – за стойку становится сама миссис Гилмор или одна из ее племянниц.

– До свидания, Клалия! – крикнула я на ходу и помахала ей рукой.

Мистер Оллсоп заходить в кафе не стал, ждал рядом с машиной.

– Нашла на кого повестись, – буркнула Клалия и отвернулась.

Я чуть не споткнулась. Она что, решила, что я тороплюсь на свидание?!

Мистер Оллсоп галантно открыл передо мной дверцу, а я не знала, куда глаза девать. Было неловко до слез.

– К особняку Донованов! – скомандовал он, устраиваясь (точно заметил!) рядом с водителем. – Знаете, где это?

– Найдем, – пообещал таксист, так рванув с места, что я чуть не прикусила язык.

Зато домчал он нас с ветерком.

Мистер Оллсоп расплатился, помог мне выйти и взглянул на часы.

– До назначенного часа еще пятнадцать минут. Желаете войти или побудем тут?

Я пожала плечами. Какая разница? К этому моменту я уже переварила выпад Клалии и успокоилась. Все равно заткнуть ее нет никакой возможности, доказывать что-то глупо – она лишь сильнее уверится, что дело нечисто. Так что лучше не обращать внимания.

– Может, намекнете? – попросила я безнадежно.

Он покосился на меня эдак хитренько.

– Разве вы не догадались?

– Догадалась, – созналась я. Пришлось основательно поломать голову, но в конце концов я сообразила, что к чему. – Но вы же знаете больше!

Мистер Оллсоп улыбнулся.

– Разумеется. Но позвольте мне посвятить вас в детали чуть позже. Разрешите старику эту маленькую радость.

Подмигнул и направился к двери…

***

В гостиной Донованов собралась та же компания, плюс еще трое: Николь со Стивеном, которые держались за руки, и высокий худощавый парень, в локоть которого вцепилась Джинни Поуп. На этот раз она не хлопотала вокруг кузины, да Мэри в этом и не нуждалась. Особенно довольной она не выглядела, однако явно ожила и приободрилась.

Если это – моя магия, то мне есть, чем гордиться!

Обе семьи расположились напротив друг друга, словно заранее готовясь к конфронтации. Только Джинни с парнем предпочли сесть чуть поодаль от Мэри с родителями, хоть и на «их» стороне.

При нашем появлении хозяин дома встал. Выглядел он недовольным и не слишком приветливым.

– Добрый вечер, старший инспектор, – сказал он хмуро, даже не подав руки. – Что вас привело к нам снова?

Не очень-то нам тут рады!

Поупы смотрели исподлобья, миссис Донован кусала губы и бросала на будущую невестку ненавидящие взгляды. Кстати, а каким ветром сюда занесло Николь со Стивеном? По-видимому, Оллсоп настоял.

– Я попросил вас собраться, дамы и господа, – начал мистер Оллсоп официально, обведя взглядом оба семейства, – чтобы наконец-то внести ясность в историю с приворотом. Точнее, приворотами, поскольку их было два.

Что тут началось! Честное слово, после такого никакой театр не нужен.

Миссис Донован вопила, что она так и знала – все посягают на ее кровиночку, по второму кругу привораживают. По-моему, она не прочь завернуть Стивена в вату и спрятать на антресоли. Мистер Донован играл желваками на скулах и смотрел на полицейского так, что тому не помешало бы запастись огнетушителем. Лицо мистера Поупа налилось апоплексической краснотой. Может, ему водички предложить? Хотя миссис Поуп об этом уже позаботилась, уговаривала его принять лекарство и не нервничать. Кажется, вместо лекарства он предпочел бы чего-нибудь покрепче и побольше. Хозяин дома понял его без слов – щедро плеснул в два бокала коньяка и жестом предложил угощаться. Мистер Поуп вцепился в свою порцию, как умирающий от голода – в сочный бифштекс.

Молодежь отреагировала спокойнее, хотя они-то как раз давно в курсе, так что ничего удивительного. Мэри наблюдала за всей катавасией, приподняв брови. Джинни с парнем, по-видимому, женихом, о чем-то шептались. А Николь со Стивеном сидели молча, прижавшись друг к другу, как озябшие воробышки.

Мистер Оллсоп переждал гам и продолжил, когда все более-менее угомонились:

– Мистер Донован, разобраться в этом всем в ваших интересах. Вы позволите?

Тот отхлебнул из своего бокала, потом махнул рукой.

– Валяйте. Мне самому интересно, кто. – И одернул жену, вздумавшую возмущаться. – Помолчи, Маргарет!

Пока она хватала воздух ртом, мистер Оллсоп усадил меня в кресло. Сам он остался стоять, заложив руки за спину.

Ой, что сейчас будет! Я вглядывалась в их лица, стараясь ничего не упустить. Вдруг я догадалась неправильно? Хотя вроде бы все очевидно.

– Эта история, – начал мистер Оллсоп негромко, и все притихли, внимательно слушая, – являет собой смешение точного расчета, дерзости и редкой глупости. Признаю, расчет был превосходен. Преступница понимала…

– Преступница?! – вскричала миссис Донован.

– Моя Мэри не такая! – заявила миссис Поуп, так вцепившись пальцами в подлокотники, что я вытянула шею, ожидая увидеть клоки обивки. Увы, кресло оказалось на редкость добротным.

Мистер Оллсоп кивнул.

– Да, это дело рук дамы. Но позвольте мне продолжить, все разъяснится в свое время. Итак, она знала, что семья Донованов не одобряет брак единственного сына с какой-то артисткой. Следовательно, Донованы вряд ли стали бы вникать, почему сын вдруг бросил негодную невесту и решил жениться на другой, из более подходящего круга. На радостях обе семьи не слишком приглядывались к новоиспеченным жениху с невестой, а надо бы! – он воздел палец. – Поскольку обоих – и Стивена, и Мэри – приворожили друг к другу.

Переждав очередной шквал эмоций, на этот раз пожиже, мистер Оллсоп сменил тактику.

– Мистер Донован, – обратился он к Стивену, – почему вы не сказали мне, что бывший жених Мэри теперь собирается обвенчаться с ее кузиной?

На лице Стивена отобразилось замешательство.

– Вы не спрашивали.

Я с интересом разглядывала парня рядом с Джинни. Он был красив, только слишком слащавой красотой – тонкий, изящный, с женственными чертами, одет тщательно, даже с шиком. Как Мэри повелась на такого хлыща? Ставлю любимую блинную сковородку, что носки у него подобраны под цвет галстука, а без светского календаря ему жизнь не мила.

Почему-то он напомнил мне пирожное в витрине пафосной кондитерской – восхитительное по форме и посредственное на вкус.

Мистер Оллсоп возвел глаза горе.

– А сами вы, конечно, не догадались? Впрочем, что толку сетовать? И все же один-единственный факт собрал воедино все разрозненные кусочки этой мозаики. – Он резко повернулся и вперил взгляд в… Джинни. – Мисс Дженнифер Поуп, снимаю шляпу. Гениальный расчет и редкая дерзость исполнения.

Миссис Поуп схватилась за сердце, мистер Поуп грязно выругался и даже не извинился! Мистер Донован стиснул локоть жены, уже открывшей рот, чтобы разразиться гневной тирадой.

Николь что-то шептала Стивену, тот нехотя кивнул.

А я смотрела на Джинни и недоумевала. Никак не похожа она на злодейку! Обычная симпатичная девушка, из хорошей семьи, прекрасно воспитанная.

Джинни побледнела и вздернула голову.

– Что за глупости?!

Мистер Поуп громко откашлялся и вытер лицо большим клетчатым платком.

– Не понимаю, – он дышал тяжело, с натугой.

– Я всегда тебе говорила! – одновременно с ним вскричала миссис Поуп. – Я говорила, что она испорченная девчонка!

Мистер Поуп отмахнулся от жены.

– Постой, Кэтрин. Старший инспектор, я не понимаю. Зачем это Джинни?

Миссис Поуп теперь вцепилась в свою шелковую шаль, и думается мне, красивая персикового оттенка вещица доживала последние минуты.

Донованы не вмешивались, замерли истуканами на диване. Я услышала только фразу мистера Донована: «Маргарет, не лезь!»

– Может, вы все позволите мне договорить? – попросил мистер Оллсоп смиренно. – И не перебивайте, пожалуйста. Благодарю. Итак, история оказалась проста, как дважды два. Бедная кузина и богатая кузина. Одна вынуждена работать в поте лица, добывая хлеб насущный, а вторая купается в роскоши. Богатая кузина была к тому же красивее и удачливее в личной жизни, – она обручилась с юношей, о котором грезила ее бедная родственница. Это оказалось последней каплей, и бедная кузина решила взять счастье в свои руки… Продолжать, мисс Дженнифер?

– Глупости! – отрезала та, добела стиснув пальцы. – Это сказки, к тому же слишком сентиментальные.

Оллсоп покивал, прохаживаясь по дорогому ковру.

– Таков уж удел стариков – рассказывать истории молодым. Если позволите, я продолжу.

– Уж будьте так любезны, – пробормотал хозяин дома.

– Так вот, бедная кузина поступила в чем-то даже благородно. Она могла бы подлить приворотное зелье только богатой кузине, тем самым обрекая ее на безответное чувство. Это было проще и, в конце концов, дешевле. Ведь гангстеры не бесплатно отдают такие заклятия, не так ли, мисс Дженнифер? Даже если вы с Тони Толетти… хм, приятельствуете.

– Я должна это слушать? – поинтересовалась Джинни у потолка.

– Потерпите еще немного, – мистер Оллсоп улыбнулся ей одними губами. Глаза его казались осколками голубого стекла. – Итак, использовать два приворота было труднее, но наша бедная кузина справилась блестяще, никто ничего не заметил. Благо, мисс Мэри и мистер Стивен дружили и довольно часто встречались. Мисс Дженнифер оставалось улучить момент и подлить им в чай нужные зелья. В итоге мисс Мэри разорвала помолвку с прежним женихом, а мисс Дженнифер поспешила утешить брошенного почти у алтаря беднягу. Вот и конец сказке.

Все смотрели на Джинни – кто с удивлением, кто с недоверием, а кто с отвращением. Она же держалась на редкость хладнокровно. Поднялась, взяла жениха за руку и сказала:

– Хватит с меня. Пойдем, Патрик!

Он не сдвинулся с места, рассматривая ее так, словно видел впервые.

– Джинни, это… – он прочистил горло. – Я не могу в это поверить!

И растерянно оглянулся на бывшую невесту, но Мэри его не замечала – разглядывала мистера Оллсопа и кусала губы. Затем она вообще встала и подошла к камину, делая вид, что любуется безделушками на полке. Выстроила их по ранжиру, глубоко вздохнула и вернулась к родителям.

Джинни сглотнула комок в горле и мотнула головой.

– Вы ничего не докажете! – заявила она. – Все ваши россказни – просто сотрясение воздуха.

– Джинни! – ее тетушка вскочила и прижала руки к груди. – Как ты можешь?!

– Что, тетя? – повернулась к ней Джинни. – Я ведь не обвиняемая, мистер Оллсоп просто рассказывает сказку. Но если бы даже это было правдой… В любви и на войне все средства хороши!

– Кроме преступных, – напомнил мистер Оллсоп негромко. – Знаете, мисс Поуп, у вас были все шансы избежать наказания, но вы сами все испортили. Когда вы узнали, что на Стивена приворот больше не действует, а потом собственными глазами увидели, как его сняли с Мэри, вы запаниковали. Вы так отчаянно боялись потерять жениха, что сделали глупость – ринулись за помощью к тому самому гангстеру, который когда-то помог вам с приворотом. А там вам, должно быть, сказали, что ничего сделать нельзя, потому что мисс Вирд, – он обернулся ко мне и слегка поклонился, – владеет какой-то нетрадиционной магией. Тогда вы решили добиться своего иначе, на чем и погорели. Нападение на мисс Вирд – нелепость, абсурд! К тому же это дало мне ниточку, которая вывела на вас. Остальное было делом техники: выяснить у ваших коллег, общались ли вы по работе с Тони Толетти, найти свидетелей ваших встреч, получить в банке подтверждение, что вы дважды – год назад и вчера – снимали со счета все свои сбережения… Неужели вы так сильно любите мистера Келли?

– Я люблю Патрика больше жизни! – заявила Джинни, расправив плечи. На жениха она больше не смотрела. – И я не сделала ничего плохого.

Интересно, а сама-то она жениха как заполучила? Обошлась лаской и «сочувствием» или ему тоже чего-нибудь подлила?

Хотя вряд ли, не похож был Патрик Келли на безумно влюбленного. Он выглядел ошарашенным и, по-моему, украдкой ущипнул себя за руку. Потом вдруг вскочил и отошел к окну. Отдернул штору – да с такой силой, что выдрал из креплений. Надо же, а на вид Патрик такой хлипкий!

– Стивен и Мэри были счастливы вместе, – проговорила Джинни спокойно. – Жаль, что они не поженились.

– Вот только сами вы не желали получить эрзац чувств, – заметил Оллсоп, словно отвечая на мои мысли. – Ведь мистера Келли вы привораживать не стали.

– Мэри не любила Патрика, она сама мне об этом говорила. Так что никому не стало хуже, когда она решила выйти за другого.

– Кроме меня! – напомнила Николь звенящим голосом.

Джинни передернула плечами.

Я покосилась на Стивена. Похоже, ему очень хотелось ее поколотить, и удерживало от рукоприкладства только хорошее воспитание.

Мистер Поуп глотал коньяк, как воду, миссис Поуп методично обрывала кисти у шали. А Мэри вдруг поднялась на ноги, твердым шагом подошла к столу, взяла бокал и плеснула себе на палец коньяка. Выпила залпом и вернулась на место. А я уж думала, у нее железные нервы!

Джинни на нее не смотрела, наверное, сама понимала, что поступила с кузиной очень нехорошо.

– Родители Стивена вас все равно не примут, – сказала она Николь. – Как хочешь, Пат, а я ухожу.

– Куда?! – кругленькая миссис Поуп от гнева будто увеличилась в размерах, как сдобная булочка в духовке. – Инспектор, арестуйте ее! Не дайте ей уйти!

– Увы, – развел руками мистер Оллсоп. – Хотел бы, да не могу.

Джинни расхохоталась. Глаза у нее блестели нехорошо, лихорадочно.

– Стараниями нашего благородного Стивена дело закрыто! – объявила она сквозь смех.

Миссис Поуп часто задышала.

– Чтоб ноги твоей не было в нашем доме! Да, дорогой?

Мистер Поуп смог только кивнуть. Он обмяк в кресле, как перебродившее дрожжевое тесто.

Джинни лишь фыркнула и взяла сумочку.

– Я сегодня же найду квартиру и съеду.

– Нет! – вдруг излишне громко заявил Патрик. Все дружно к нему обернулись, но он не обращал внимания. Шагнул вперед, остановился напротив невесты и требовательно посмотрел ей в лицо: – Джинни, скажи, ты меня приворожила?

Краска сбежала с ее щек, она сцепила пальцы и выговорила с трудом:

– Нет! Клянусь тебе. Я бы никогда… Только не с тобой!

Лгать ему или отделываться общими фразами она явно была не способна.

Патрик вдруг взял ее руки в ладони.

– Это ведь все ради меня? Неужели ты пошла на такое – ради меня?

– Да! – выдохнула она, неотрывно глядя на него, будто пыталась запечатлеть в памяти каждую его черточку.

Он вдруг сжал ее руки и заявил высоким от волнения голосом:

– Мы поженимся немедленно!

У нее стало такое лицо… Словно она готова была снова пойти на преступление, обмануть, ограбить, убить – только бы Патрик был рядом.

– Ты серьезно? – спросила она недоверчиво. – Ты правда этого хочешь?

– Конечно. Где еще я найду такую любовь?

Джинни просияла и доверчиво прильнула к его груди.

– Очень трогательно, – пробормотал мистер Донован, хлебнул еще выпивки и шикнул на жену.

Чую, ждет его потом семейный скандал. Впрочем, судя по всему, приструнить миссис Донован он умел.

– Видите ли, мисс Дженнифер, – самым вкрадчивым тоном прервал идиллию мистер Оллсоп. – На самом деле вы не вполне правы. Дело о привороте мистера Стивена Донована действительно закрыто, а вот дело о привороте мисс Мэри Поуп еще даже не начато.

Джинни резко обернулась, ее затуманенные глаза широко распахнулись. Поняла, в какую ловушку угодила!

– Значит, мне решать, подавать ли заявление в полицию? – ровный голос Мэри нарушил грозовую тишину.

Ничего себе, она переменилась! Просто небо и земля с той рыдающей девушкой, которая двух слов без слез сказать не могла.

– Именно так, – склонил голову мистер Оллсоп.

– П-позор, – вымолвила миссис Поуп с трудом. Кажется, лишь теперь она осознала, что чуть не натворила в запале.

– Ты права, мама, – признала Мэри спокойно. А ведь она в этом деле пострадала больше всех, и единственная осталась в итоге без жениха. – Значит, не будем прилюдно стирать грязное белье. Джинни, забирай себе Патрика, раз уж он тебе так нужен. По правде говоря, я связалась с ним, только чтобы выбраться из родительского дома. Мне до смерти надоело, что на меня смотрят, как на куклу. Так что, как говорится, живите долго и счастливо. На этом все?

Она вопросительно взглянула на Оллсопа, который нехотя кивнул в ответ.

Но это же нечестно! Не радует меня такая концовка. Привкус от нее, как от прогорклого масла.

Джинни вывели на чистую воду, да что толку?

– Как же так? – вдруг громко спросила Николь. Голос ее – звонкий, мелодичный, отлично поставленный – разнесся по всей гостиной. Николь поднялась и сжала кулаки. – Значит, ее вообще не накажут? Это нечестно!

Тут я с ней была полностью согласна.

– Нечестно. – подтвердила я, тоже вскочив.

– Милые дамы, – старший инспектор оказался рядом, взял нас за руки, – я вас понимаю. Увы, в некоторых случаях правосудие бессильно. Раз мисс Мэри и мистер Стивен не желают подавать заявления, дабы избежать огласки, не в моих силах привлечь мисс Дженнифер к ответу.

Я сглотнула. Но как же так?!

Лицо у Оллсопа было до отвращения благостным, а вот взгляд – острый и требовательный.

И меня осенило.

– А как насчет нападения на меня? – спросила я прерывающимся от волнения голосом. – Ведь я тоже могу подать заявление!

На губах Оллсопа мелькнула и пропала усмешка.

– Конечно! – подтвердил он с энтузиазмом. – Это ваше право. И, со своей стороны, обещаю сделать все возможное, чтобы после такого скандала мистера и будущую миссис Келли не приняли в свете. Думаю, работы мисс Дженнифер тоже лишится.

– А я помогу, – пообещал мистер Донован негромко. – Как бы там ни было, Стивен мой сын.

Мистер Оллсоп поблагодарил его кивком и вновь повернулся к Джинни с Патриком.

– Предлагаю вам иной выход. Мистер Келли, мисс Дженнифер, вы выплатите компенсацию мисс Мэри Поуп, мисс Синтии Вирд и мисс Николь Фиш. Мистера Донована, полагаю, мы в расчет не берем? – Стивен отрывисто кивнул, и полицейский продолжил: – Только в таком случае дело не дойдет до суда. Итак, вы двое немедленно напишете расписки с обязательством в течение трех лет выплатить… скажем, по пять тысяч каждой пострадавшей.

Миссис Поуп охнула. Сумма, прямо скажем, более чем солидная, – в «Си-бемоль» за эти три года я не заработаю и пятой части.

– Так вы согласны, мистер Келли? Мисс Дженнифер? – Оллсоп поднял руку, упреждая возражения уже открывшего рот Патрика. – И не трудитесь убеждать меня, мистер Келли, что названная сумма чрезмерна. Я наводил справки о вашем финансовом состоянии. Такая потеря будет весьма ощутимой, едва ли вы сможете пока вести привычный образ жизни, однако голодать вам не придется.

Ну, Оллсоп, ну ловкач! Когда же он сумел все это провернуть? Даже в банке все разузнал, несмотря на субботу.

Лицо Патрика стало кислым, – ох, как ему не по душе такой поворот! – но пойти на попятный он уже не мог.

М-да, если «с милым рай и в шалаше», то Оллсоп этот самый шалаш Джинни с Патриком обеспечил. Интересно, как этому светскому хлыщу понравится экономить?

Вот Джинни мне не было жаль ни капельки. Поделом ей! Чуть не сломала жизнь трем ни в чем не повинным людям. Очаровывала бы своего Патрика естественным путем! Тоже не очень красиво отбивать жениха у кузины, но все равно лучше, чем подливать подозрительные зелья.

– Мы не возьмем, – вмешался Стивен, обняв невесту за талию. – Нам с Николь не нужен откуп.

– А я возьму, – Мэри вдруг улыбнулась, и эта улыбка сделала ее лицо удивительно красивым. Она поднялась и одернула юбку. – Я даже знаю, как распоряжусь этими деньгами. Давно хотела учиться в колледже, а родители не позволяли. Мечтали о внуках, видите ли!

– Мэри, дорогая… – промямлила ее мать, но ее никто не слушал.

– Дорогой, как хорошо, что мы не породнились с этой семейкой! – заявила миссис Донован, беря мужа под руку.

Кажется, теперь Николь уже не казалась ей большим из двух зол.

А мистер Оллсоп неслышно подобрался ко мне, склонился почти к самому уху и шепнул:

– Впечатляет? – он взглядом указал на влюбленные парочки и приободрившуюся Мэри, которая улыбалась, должно быть, прикидывая, что хочет изучать в колледже. Николь со Стивеном украдкой целовались. Джинни с Патриком держались за руки и что-то негромко обсуждали.

– Да, – призналась я.

– А ведь без вашей помощи, мисс Вирд, этого бы не было, – заявил Оллсоп и подмигнул.

Глава 2. Плюшки с темными делишками

– Синтия! – позвала Клалия, заглянув на кухню. – Да прервись ты на минутку!

– М-м-м? – я орудовала скалкой, высунув от усердия кончик языка. Семь потов сойдет, пока раскатаешь! Ведь чем тоньше тесто для штруделя, тем будет вкуснее.

– Давай выпьем чаю, – предложила Клалия, и я от неожиданности чуть не прикусила язык.

Она не заболела, случаем?

– Чаю? – переспросила я недоуменно.

Может, это мне мерещится с недосыпу? После той истории с гангстерами я вызвала слесаря, который поменял замки и установил толстенный засов. Теперь я могла надежно запереться изнутри, но все равно вздрагивала от любого шороха.

Клалия на мгновение поджала тщательно подкрашенные губы. Потом улыбнулась так сладко, что хоть сироп вари.

– Чаю! Знаешь, такой напиток, заваривается кипятком? У меня к нему кое-что есть.

И продемонстрировала мне кулек с шоколадными конфетами.

Подозрения мои росли и крепли. С чего бы такая щедрость?

– Давай, – все же согласилась я. Не хотелось обострять отношения, мы и так не очень-то ладили. – Только у меня всего четверть часа.

– У меня не больше, – отмахнулась Клалия, подошла к зеркалу и поправила кокетливо завитую прядь на виске. – Улучила минутку, пока никого нет.

Я отряхнула руки от муки и сняла передник. Ух, пожалуй, передышка не помешает. Конец мая – начало июня – самая жаркая пора. В это время студенты поглощают выпечку тоннами. Что лучше сладостей поможет успокоиться перед экзаменом, отметить удачную сдачу или подсластить горечь поражения? Словом, в «Си-бемоль» был аншлаг.

Миссис Гилмор рассказывала, что раньше сюда захаживали в основном театральные критики – публика не то, чтоб безденежная, но скаредная. Еще, конечно, небогатые актеры, а с этих-то что взять? Зато когда из соображений экономии закрыли столовую при Академии искусств, студенты валом повалили в «Си-бемоль». Теперь миссис Гилмор подумывала организовать доставку и столики на улице. А главное, наконец-то нанять еще парочку официанток и посудомойку! Не дело, что чашки с блюдцами перемывает по ночам уборщица, а днем мы с Клалией вынуждены справляться сами.

Я поставила чайник на огонь, Клалия выложила в вазочку конфеты и вымыла чашки.

– Синтия, – начала она, когда чай был разлит, – детка, какие у тебя планы на будущее?

От таких вопросов я подавилась чаем. Откашлявшись и вытерев слезы, я с подозрением покосилась на нее. «Детка»?! Планы?

И – клянусь! – она мне улыбалась.

– Ну-у-у, – протянула я растерянно.

– Не надо стесняться, – Клалия потрепала меня по руке. – Мы же все свои.

Она громко отхлебнула чаю и протянула руку за третьей конфетой. Все подозрительнее и подозрительнее. С чего бы Клалии так нервничать? Даже на фигуру наплевала, вон как сладости трескает!

– Кхе-кхе, – я старательно еще раз прочистила горло и тоже решила попробовать угощение. Развернула шуршащий фантик, откусила немного. Клалия не поскупилась. Обваленный в какао трюфель был хорош: свежий, в меру сладкий, с легкой шоколадной горчинкой. М-м-м!

Я даже глаза прикрыла от удовольствия. Поймала неодобрительный взгляд Клалии и сообразила, что не ответила на вопрос. Невежливо как-то.

– Никаких планов, – призналась я.

Чистая правда, кстати говоря. Какой смысл загадывать, если все может перемениться в один момент? Как в тот день, когда вдруг упала замертво мама. Или в тот, когда на меня свалилась эта дурацкая история с «феей наполовину». Кстати, мистер Оллсоп не объявлялся вот уже неделю, после разговора у Донованов. Хотя, может, это к лучшему?

– В твоем возрасте девушке уже пора подумать о будущем! – Клалия не выдержала, сбилась-таки на поучительный тон. – О семье, о детях.

– Наверное, – не стала спорить я.

– Тем более, работа у тебя неплохая, квартира в столице есть, – продолжила она рассудительно. – Еще бы мужа хорошего!

– Да где же его взять? – попыталась отшутиться я.

Это оказалось ошибкой.

Клалия приосанилась, развернула очередную конфету (у нее зубы не заболят?) и сообщила торжественно:

– Я одного такого знаю! Ну, точнее, двоих, но моего Эндрю я тебе не отдам.

И тоненько, совсем по-девчоночьи, хихикнула.

– Да? – переспросила я кисло и попыталась улыбнуться. Сейчас начнется!

– Да! – твердо повторила она и подалась вперед. – Чарли – младший брат моего мужа. Такой хороший мальчик.

Следующие пять минут я выслушивала дифирамбы «хорошему мальчику». Я по опыту знала, что ничего из этого не выйдет (мамины подруги тоже норовили меня кому-нибудь сосватать), но приходилось стоически терпеть и поддакивать. Да-да, умница такой, очень любит маму, с ней и живет… в свои тридцать пять.

Комплименты неведомому Чарли закончились только вместе с чаем. Клалия отнесла посуду в мойку и сообщила как само собой разумеющееся:

– Завтра вечерком встретитесь, прогуляетесь. Надень то голубое платье, ты в нем очень хорошенькая.

– Спасибо, – пробормотала я, смешавшись. Тратить воскресный вечер на Чарли не хотелось, но… как отказать? И все же решилась: – Знаешь, наверное, я буду занята.

Клалия оглянулась через плечо, продолжая ожесточенно намывать чашки и блюдца.

– Весь вечер?

– Весь! – твердо заявила я.

Она насупилась.

– Как хочешь. На твоем месте, милочка, я бы не стала ждать принца!

– Мне и герцога хватит, – натянуто пошутила я, чувствуя мучительную неловкость.

– Ну-ну, – неодобрительно покачала головой она и взялась за полотенце. – Смотри, досидишься! Или ждешь, что он прямо сюда за тобой заявится?

Нетерпеливо звякнул дверной колокольчик.

Поразительно, как легко и грациозно двигается Клалия, несмотря на пышную фигуру. Я лишь головой покачала, глядя, как она плывет лебедушкой в туфлях на высоченных шпильках.

Я только-только снова взялась за тесто, как Клалия позвала громко:

– Синтия! Иди сюда!

Что там опять стряслось?

Я, как была, – в фартуке и со скалкой в руках – выглянула в зал. Клалия улыбнулась мне так, словно у нее болели зубы.

– Там тебя джентльмен спрашивает!

Я взглянула туда, куда она показывала, ожидая увидеть мистера Оллсопа. Посетитель был мне незнаком: высокий блондин лет тридцати, широкоплечий, с резкими чертами лица и квадратным подбородком. Он попивал кофе и с аппетитом хрустел рогаликом с маком.

Увидев меня, он поднял в приветственном жесте чашку.

– Подойди! – шикнула Клалия и замахала на меня руками, как птичница на непослушную курицу. Кыш-кыш!

Что оставалось делать? Бедный штрудель, никак до него очередь не дойдет.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, подойдя к столику у окна. – Что вы хотели?

Скалка немного мешала изображать радушие, пришлось спрятать ее за спину.

– Здравствуйте, мисс! – мужчина поднялся и склонил голову. – Прошу вас, присаживайтесь.

Вблизи он оказался еще симпатичнее: приятный медовый оттенок волос, теплые карие глаза, легкая улыбка на тонких губах.

– Спасибо, я постою.

Он не спешил садиться.

– Мне, право, неловко, мисс. Прошу, окажите честь.

Вот как тут отказать?

Я села напротив него, пристроив скалку у вазы с пионами, и сложила руки на коленях.

– Слушаю вас.

– Меня зовут Том Форд, – представился он, задумчиво разглядывая меня.

– Синтия Вирд, – назвалась и я, гадая, что ему от меня понадобилось.

– Рад знакомству. Мисс Вирд, вижу, вы заняты, поэтому не буду ходить вокруг да около. Видите ли, у моей мамы скоро день рождения. От знакомых я слышал, что вы делаете чудесную выпечку.

Он обворожительно улыбнулся.

От неожиданности я растерялась. Он полицейский? Гангстер? Знакомый миссис Лерье? Не проверка ли это? Или я просто все неправильно поняла, сама себя запугала?

Он преспокойно пил кофе, поглядывая на меня поверх ободка чашки.

– Простите, мистер Форд, а от кого вы это слышали? – спросила я, чтобы выгадать время на раздумья.

Он пожал плечами и отставил чашку.

– Это не важно, мисс Вирд. Я готов очень хорошо оплатить заказ.

Значит, обычная подработка? Но брать ее вот так, нагло, прямо в кафе? Клалия ведь тут же помчится с доносом к миссис Гилмор!

– Простите, мистер Форд! – ответила я решительно и поднялась. – Я не могу. Извините, у меня включена духовка!

Цапнула скалку и сбежала на кухню.

И, конечно, стоило только подступиться к распластанному по столешнице тесту, как громовое: «Синтия!» заставило меня подпрыгнуть. Да они издеваются, что ли?!

Само собой, я вернулась в зал. Отшить настойчивого мистера Форда – одно дело, а вот миссис Лерье заслуживала внимания. Она вместе с другой дамой расположилась за тем самым столиком, который раньше занимал мистер Форд. Быстро он ретировался.

– Здравствуйте, миссис Лерье, – улыбнулась я и обнаружила, что по-прежнему сжимаю в руке скалку. – Ой!

И отработанным жестом спрятала ее за спину.

– Синтия, милочка, не стесняйтесь, – миссис Лерье приглушила голос до отдаленных грозовых раскатов, зато глаза ее сверкали молниями. – Нам с Изой как раз нужна ваша помощь.

– Конечно! – объявила я с готовностью. – Какая?

Сердце мое забилось часто-часто. Только бы не печенье с предсказаниями!

– Видите ли, милочка, – начала миссис Лерье, – я давно мечтала организовать обмен студентами с Кантонией, раз тамошние власти наконец-то разрешили въезд в страну. Только не получалось – бюрократические препоны, бесконечные согласования… А недавно, вы не поверите, словно небеса вмешались! Каким-то чудом все решилось буквально за пару часов.

Я сглотнула. Не поверю, говорите?

Понятное дело, вслух я сказала только:

– Поздравляю! Рада за вас.

Миссис Лерье кивнула и продолжила доверительно:

– Через десять дней к нам приедет группа из Кантонии, и я хотела бы угостить их как полагается. Так сказать, не ударить в грязь лицом. Понимаете, Синтия?

– Конечно, – закивала я, обреченно понимая, что вляпалась. И эта туда же! – Хотите угощение по-кантонски?

– Вовсе нет! – запротестовала она энергично, от избытка чувств повысив голос, отчего ложка в сахарнице перед ней задребезжала.

– Энни, прошу тебя! – взмолилась ее подруга, зачем-то придерживая шляпку руками. – Тише.

– О, прости, Иза, – миссис Лерье послала ей извиняющуюся улыбку. – Привычка.

На лице подруги что-то мелькнуло, но она лишь опустила глаза и принялась крутить браслет на запястье.

– Словом, милочка, – миссис Лерье повернулась ко мне, – я хочу наоборот, познакомить иностранцев с местной кухней. Понимаете?

Немного подумав, я перечислила:

– Плюшки, пирожки, вареники, блинчики?

Она милостиво махнула рукой.

– Что-то вроде того. Также можно устроить, скажем, конкурс плюшек. Помнится, раньше такие проводились каждый год, а теперь традиция заглохла. Что скажете?

– Ну, – растерялась я. – Это лучше обсудить с миссис Гилмор, хозяйкой кафе.

– Вот и обсудите! – она словно давала наказ подготовить реферат к следующему уроку. – Я зайду к вам во вторник, как всегда.

– Конечно, миссис Лерье, – кивнула я. – Я могу идти?

– Идите, идите, – она одарила меня улыбкой и обратилась к подруге: – Иза, по вторникам и четвергам здесь готовят чудесные блины, рекомендую.

Ее подруга чуть нахмурилась.

– Посмотрим. А теперь можно нам, наконец, выпить чаю?

К ним уже неслась Клалия с меню наперевес. Держись, мой штрудель, я спешу к тебе!

***

Утро понедельника – время тихое и сонное, когда посетители клюют носом над кофе и глотают все быстро-быстро, как удавы.

Мы держали в «Си-бемоль» военный совет. Миссис Гилмор примчалась ни свет ни заря. Я только-только начала делать заварной крем, так что пересказывать предложение миссис Лерье пришлось, не отрываясь от готовки. По кухне плыли запахи молока и ванили, я мешала лопаткой в кастрюле и время от времени косилась на необыкновенно хмурую Клалию, которая пила третью чашку кофе, между делом прикончив целую шоколадку. Неужели так расстроилась из-за того, что пришлось прийти на работу на полчаса раньше?

– Идея хорошая, – миссис Гилмор орудовала спицами, покусывая губы. – Только времени маловато.

С вязанием она не расставалась, круглый год создавая одеяльца, кофточки, пинетки, джемперы и шарфы. Благо, родни у нее предостаточно, а Гилморы всегда ратовали за крепость семейных уз. Она и выглядела эдакой доброй тетушкой, только внешность обманчива – хватка у нашей хозяйки была железная.

Реклама «Си-бемоль» не помешает, а испеченные плюшки раскупят хотя бы из интереса. К тому же миссис Лерье позаботится, чтобы мероприятие не прошло незамеченным, а ее студентов вполне хватит для массовости.

Как ни крути, сплошная выгода.

– Можно выставить столы у входа, только сначала выяснить насчет разрешения от мэрии, – вслух рассуждала миссис Гилмор. Пальцы ее ловко порхали над вязанием, и казалось, она даже не смотрит на ровные ряды петель. – Дать объявление в газете, выбрать жюри. Что скажете, девочки?

Девочки – то есть мы с Клалией – переглянулись. Работы, понятное дело, прибавится, но деваться некуда, придется поработать сверхурочно. Миссис Гилмор идея явно пришлась по вкусу, раз она уже прикидывает перечень неотложных дел.

– Справимся, – ответила Клалия за на нас обеих. – Лишь бы дождь не зарядил, как в прошлом году в начале лета.

Миссис Гилмор покивала головой с аккуратным седым пучком на затылке. Из него торчали жемчужные головки, и мало кто знал, что шпильки почтенной старой дамы остры, как стилеты. Мама как-то говорила, что у ее куратора была бурная молодость, но подробностей я не знала. Сама миссис Гилмор, в отличие от большинства стариков, о прошлом не говорила никогда. Значит, действительно было, что скрывать.

– Надо узнать прогноз погоды, – решила она. – Синтия, выяснишь?

Я кивнула и выключила огонь. Крем как раз нужной консистенции – густой и нежный. Осталось добавить сливочное масло и хорошенько взбить.

– Толку-то, – фыркнула Клалия. – Эти шаромыжники вечно пальцем в небо попадают.

Миссис Гилмор поморщилась, услышав грубоватое словцо. «Шаромыжниками» магов-погодников обозвали за использование хрустальных шаров. Увы, прогнозы сбывались через раз – вечное «то ли дождик, то ли снег, то ли будет, то ли нет». Даже уличные гадалки точнее предсказывают!

Хозяйка выдала порцию ценных указаний, которым мы с Клалией почтительно внимали.

Совещание почти закончилось, когда звякнул дверной колокольчик.

Клалия бросила взгляд на часы и скривилась. До открытия оставалось еще десять минут, но не станет же она тянуть с обслуживанием клиента прямо на глазах у хозяйки! Тем более что сама виновата, не заперла входную дверь.

Через пару минут она вновь заглянула на кухню.

– Синтия, это к тебе!

– Кто? – удивилась я, торопливо вытирая руки.

Она повела округлым плечом.

– Впервые его вижу. Говорит, мол, мне бы сотрудницу вашу повидать, мисс Вирд. Так и шастают к тебе, Синтия, кавалеры! В рабочее время, кстати говоря.

Вот же… подгорелая гренка! Специально при миссис Гилмор высказывает!

– Ничего-ничего, – добродушно махнула рукой хозяйка. – Ходят – значит, что-то заказывают, а «Си-бемоль» прибыль.

Клалия раздраженно одернула белоснежный, отороченный кружевом, передник и поджала губы. «Что они все в ней нашли?!» – было написано на ее лице крупными буквами.

Я прошмыгнула мимо нее в зал.

Единственный посетитель изучал меню, причем делал это с таким видом, словно ожидал найти там пирожки с собачатиной. На редкость живая мимика! Сам он был яркий и подвижный, как пламя. И внешность такая, что в толпе не затеряется: растрепанная огненная шевелюра, ярко-голубые глаза, выразительное лицо, усыпанное веснушками.

Заслышав шаги, он захлопнул меню и смерил меня оценивающим взглядом. Щекам стало горячо, внутри всколыхнулось раздражение. Спокойно, спокойно. Вежливость и приветливость любой ценой! Даже если хочется опустить на кое-чью рыжую башку пепельницу или вазу.

– Здравствуйте, – я изо всех сил растягивала губы в улыбке. – Я – мисс Вирд, повар-кондитер. Чем могу помочь?

Я ожидала услышать очередную вариацию «слышал о вашей выпечке» (Клалия их подсылает, что ли?), поэтому только глазами захлопала, услышав усталое:

– Еще бы я сам знал. Да сядьте вы!

И рукой на меня махнул, как на докучливого щенка.

Я растерянно опустилась на ближайший стул – от неожиданности, не иначе.

Он перегнулся через стол и сказал негромко:

– Меня зовут Джерри Статфорд. Для вас, мисс Вирд – лейтенант Статфорд.

То есть он полицейский, к тому же лейтенант?! А на вид и не скажешь, ему лет двадцать семь-двадцать восемь от силы.

Я сморгнула и уточнила осторожно:

– Вы от… от него?

Он дернул уголком рта, в уголке которого притаилась вечная усмешка.

– Ага. Меня прислал старина Оллсоп. Так что мне с вами делать, мисс Вирд? По-моему, толку с вас никакого.

Можно подумать, я напрашивалась помогать полиции!

– Ничего не надо делать! – отрезала я и встала. – Хотите, могу принести кофе с… – я прикинула, что уже готово, и перечислила: – с яблочными оладьями или с шоколадными кексами.

Он поморщился, но кивнул согласно.

– Ладно, давайте. Кофе и эти ваши кексы.

На кухню я влетела, кипя от возмущения. Отбарабанила Клалии заказ и стиснула кулаки, пытаясь успокоиться.

Я так резко сунула венчики миксера в кастрюльку с кремом, что чуть не расплескала содержимое. И только «кхе-кхе» хозяйки заставило меня опомниться.

Она отложила вязание и потянулась через стол, чтобы похлопать меня по плечу.

– Синтия, детка! Если посетители хотят перемолвиться с тобой словечком, придется им улыбаться. Понимаешь?

Лицо хозяйки, сморщенное, как печеное яблоко, выглядело серьезным и строгим.

– Да, миссис Гилмор, – сморгнула я и выдавила, опустив глаза: – Простите.

– Ничего-ничего, – она легонько сжала мой локоть. – Понимаю, на хлебозаводе такого не было, так что тебе все это непривычно.

– Д-да, – я ощутила комок в горле.

Запах миссис Гилмор – лаванда и пудра – разбередил воспоминания. Мы жили в крошечном городке, поэтому любая поездка в столицу становилась настоящим приключением. Мама несколько раз брала меня, еще малышку, на встречи с подругами по колледжу, куда всегда приглашали также миссис Гилмор, куратора маминой группы.

Найти работу в столице оказалось не так-то просто, и предложение миссис Гилмор было для меня настоящим подарком небес. Если для того, чтобы остаться в «Си-бемоль», придется любезничать, льстить, да хоть печенье с предсказаниями печь – я это сделаю!

А куда деваться?

***

Я плелась домой совершенно без сил. День выдался сумасшедшим, еще и миссис Гилмор весь день проторчала на кухне, зорко следя за работой.

Зато душу (и карман!) приятно грела зарплата за неделю. Надо бы заскочить на рынок, прикупить кое-чего по мелочи, немного разной снеди, мыло… В общем, список оказался внушительным.

Домой я доплелась на последнем издыхании, обливаясь потом и тихо ругаясь сквозь зубы. Ну и жарища! В городе зной невыносим, но деваться от него некуда. Вот бы на речку или к морю!

Подавив тяжкий вздох, я кое-как отперла дверь, стащила нога об ногу босоножки и со вздохом облегчения поставила на пол в прихожей сумки. Уф, ну и денек!

Только-только я успела разобрать покупки и залезть под душ, как в дверь затрезвонили. Да так настойчиво, словно не сомневались, что я дома. Вдруг что-то важное? Телеграмму принесли? Или полиция? Пришлось наскоро обтереться и прошлепать в прихожую, оставляя мокрые следы.

– Кто там? – из-за двери, опасливо спросила я.

– Это я! – звонко ответили с той стороны. – Николь Фиш… Ой, то есть Донован. Открывай скорее!

Я загремела засовами.

– Привет! – сияющая подруга влетела в квартиру и сунула мне бумажный пакет. – Мороженое. Если не съедим сразу, то прячь в холодильник.

Николь то и дело теребила скромное серебряное колечко на пальце, не до конца веря в свое счастье. Глаза у нее сверкали, губы разъезжались в блаженной улыбке. Николь со Стивеном тихо расписались три дня назад.

– Сейчас, только оденусь. Проходи!

Я устроила гостью на кухне и сбежала в комнату.

Мороженое оказалось вкусным, с карамелью, шоколадом и орешками.

– Какие планы на вечер? – осведомилась Николь и чуть повернула руку, любуясь кольцом.

– Да никаких, – призналась я честно, отправляя в рот последнюю ложку холодного лакомства. – Надо постирать, вымыть полы, приготовить что-нибудь.

Николь поморщилась.

– Это никуда не годится! – заявила она решительно. – Собирайся.

– Куда? – растерялась я.

Она беспечно махнула рукой.

– Гулять! Ты же еще не старуха, чтобы сидеть дома.

И так серьезно, рассудительно у нее это получилось, что я покатилась со смеха.

– А как же твой муж? Будет вечером один дома?

При слове «муж» Николь улыбнулась – светло и чуть удивленно.

– Стивен сегодня в ночную смену, – легко ответила она. – Он не против, чтобы я с тобой погуляла. Ну, идем?

– Уговорила. Идем!

И мы пошли.

Просто гуляли по городу и беспечно болтали о пустяках. Николь рассказывала об экзаменах, о квартирке, которую снял Стивен для них, о том, как он успел отличиться на работе… Мы так заболтались, что я не заметила, как мы свернули со знакомых центральных улиц куда-то на задворки города.

– Где это мы? – спросила я, озираясь. Руки оттягивали пакеты с «нужными мелочами» (ну как удержаться и не купить на распродаже шампунь или новую кружку?!), а ноги приятно ныли от усталости.

– Да совсем недалеко от твоего дома, – легкомысленно отмахнулась Николь и подцепила меня под локоть. – Пойдем, короткую дорогу покажу!

И отважно нырнула в подворотню.

Солнце еще стояло высоко над горизонтом – июнь ведь на улице! – но дневная жара уже начала спадать. На улицах народу было немного, большинство людей уже вернулось домой с работы. Из распахнутых окон доносились звуки радио, где-то играл граммофон, слышался смех, оглушительно пахло жасмином – в ближайшем дворике виднелись пышные кусты, усыпанные белыми цветами.

– Какой вечер! – Николь прикрыла глаза, глубоко вздохнула и сказала вдруг: – Ты придешь на концерт?

– Какой еще концерт? – растерялась я. – Ты ничего не говорила.

– Разве? – она потерла лоб и вдруг звонко рассмеялась. – Я стала такой рассеянной! В пятницу, в шесть. Придешь?

– Конечно, – пообещала я уныло. Обижать Николь не хотелось, хотя не люблю я эти шумные сборища.

– Договорились! – она радостно улыбнулась. – Значит, билеты я тебе завтра принесу.

– Билеты?

Она махнула рукой.

– Ну, приведешь своего парня.

– Да нет у меня парня, – настроение осело, как плохо взбитые белки.

– Нет? – Николь даже приостановилась. – Серьезно? Давай с кем-нибудь познакомлю.

Я насупилась и переложила пакеты из правой руки в левую. Почему все норовят меня с кем-нибудь свести?

Повернулась – и чуть не полетела носом вперед, запнувшись о бордюр. Перед нами из боковой улочки вынырнула Клалия с большой корзиной и деловито зашагала к унылому серому зданию, похожему на казарму. Его окружал заброшенный сад, такой же неухоженный и безрадостный, как сам дом, и старый кирпичный забор, который пытались облагородить краской, но без особого успеха.

Клалия уверенно толкнула калитку и скрылась за раскидистым дубом.

– Ты знаешь, что там? – спросила я почему-то шепотом, кивнув на старый дом.

Николь посмотрела на меня с удивлением.

– Сиротский приют. А что?

– Да ничего. Знакомую увидела. Интересно, что ей там понадобилось?

– А, ту тетеньку из твоего кафе? – она встряхнула волосами. – Наверное, пожертвования принесла. Видела, какая у нее корзина?

– Видела, – согласилась я и покачала головой, в которой это не укладывалось.

Клалия – и носит передачи сиротам?! Ну и ну!

***

Я возилась на кухне «Си-бемоль», одновременно присматривая за плюшками с корицей в духовке и занимаясь блинами. Сегодня они удались: тоненькие, кружевные, чуть поблескивающие от сливочного масла. Так и просились в рот!

Хлопнула дверь, выдавая раздражение Клалии. Она была не в духе больше обычного, так что спрашивать насчет детского дома не стоило. Впрочем, это вообще не мое дело.

– Скоро ты? – процедила Клалия за моей спиной. – Миссис Лерье ждет!

– Уже готово, – я улыбнулась, любуясь делом своих рук.

От одного вида блинов со свежей клубникой и взбитыми сливками рот наполнялся слюной.

Она выхватила тарелку и, фыркнув, ушла в зал. Я только плечами пожала и чуть добавила газа под блинной сковородкой. Налила половник теста, наклонила сковороду, заставляя тесто растечься по ней ровным кругом. Руки действовали сами по себе, а я поглядывала на улицу, на скамейку под каштаном, где устроилась влюбленная парочка. Они просто держались за руки и смотрели друг другу в глаза, а меня вдруг пронзило неприятное чувство. Не зависть, нет. Просто одиночество, глубокое и безысходное. Конечно, у меня были знакомые, даже подруга – я улыбнулась, вспомнив вчерашний вечер – но это ведь совсем не то!

Может, зря я не согласилась? Вдруг родственник Клалии мне бы понравился? Или кто-то из друзей Николь?

Я прикусила губу и заставила себя отвести взгляд. Хватит ныть! Еще и блин чуть не пригорел, пока я пускала сопли!

Торопливо схватившись за лопаточку, я ойкнула, задев ребром ладони раскаленный бортик сковороды. Надо бы обработать, но это подождет. Смахнув готовый блинчик на тарелку, я снова налила тесто, а пока оно подрумянивалось – до хрустящих краешков, не дольше! – я сунула руку под струю холодной воды. Заодно и умылась, а то по такой жарище торчать у плиты целый день трудновато.

– Синтия! – раздраженный голос Клалии заставил меня быстро закрутить кран.

– Минуточку! Я занята! – крикнула я в ответ, орудуя лопаткой.

Ждать она не захотела – ворвалась на кухню ураганом. Можно только порадоваться, что булочки уже в духовке, а то от такого вихря нежное дрожжевое тесто могло и опасть!

– В зал иди! Тебя зовут! – рявкнула она, так раздраженно одернув передник, что чудом его не разорвала.

– Кто? – отозвалась я спокойно, выключая газ под сковородкой.

– Да кто только не зовет! – она смерила меня взглядом. – Миссис Лерье, например. Ты прямо нарасхват. Хоть бы подкрасилась, что ли.

Клалия фыркнула и вернулась в зал, чуть покачивая крутыми бедрами. Как она в такую погоду может ходить с толстым слоем косметики, ума не приложу.

Заглянув в духовку, я убедилась, что очередная порция булочек только-только начала золотиться, и сунула остатки блинного теста в холодильник. Небольшой перерыв не помешает.

Я пригладила перед зеркалом волосы, стянутые в строгий пучок, изобразила приветливую улыбку (помни, тебе нужна эта работа!) и вышла в зал.