Дихотомия. №1 за 2025. Литературный альманах бесплатное чтение

© Ян Тотенмаль, 2025
ISBN 978-5-0065-7400-7 (т. 1)
ISBN 978-5-0065-7401-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Об альманахе
Литературный альманах «Дихотомия» – проект творческого объединения «Тризна», призванный популяризировать работы его участников. Чтобы присоединиться к проекту, необязательно быть участником ТО, достаточно разделять общие взгляды на искусство.
Искусство – это не абстрактное «творческое самовыражение», а оружие классовой борьбы. Всякая культура отражает интересы определённого класса: буржуазное искусство маскирует эксплуатацию, одурманивает рабочих иллюзиями «свободы» и «индивидуальности», тогда как пролетарское искусство вскрывает социальные противоречия, формирует классовое сознание и ведёт к революционному переустройству общества.
Нейтрального, надклассового искусства, искусства ради искусства, не существует. Оно либо служит укреплению капиталистического строя, либо подтачивает его, подготавливая почву для будущего коммунистического общества. В современной России задача искусства состоит в разоблачении буржуазных фальшивок, создании боевой культуры сопротивления и воспитании рабочих масс в духе научного социализма. Всё остальное – это либо бессмысленный декаданс, либо прямая культурная контрреволюция.
Однако человек не всегда может находится в состоянии внутренней мобилизации: он может и радоваться прекрасной погоде, и печалиться о каких-то неудачах. Поэтому подлинное искусство должно помогать ему найти отдушину в прекрасном, помогать пережить собственные переживания с максимальной пользой.
Краткий обзор номера
Альманах «Дихотомия». 2025. №1
Введение
Данный номер альманаха представляет собой сборник избранных произведений Яна Тотенмаля, объединённых общей атмосферой размышлений, ностальгии и художественных поисков. Содержание сборника – это произведения, в которых художественное слово служит не только средством эстетического выражения, но и инструментом социальной критики и прогрессивного взгляда на мир. В нем автор обращается к важнейшим вопросам общества, истории и человеческой судьбы, отстаивая идеи труда, борьбы и преодоления исторической несправедливости.
Поэзия: гимн человеку труда и поиску смысла
В поэме «Сельская дорога» перед читателем разворачивается не просто пейзажная картина, а метафора исторического пути народа. Автор описывает дорогу как символ вечного движения вперед, пути сквозь трудности и испытания. Встретившийся герою старец, вручая ему ларец с пшеницей, словно передает эстафету поколений – труд, землю, хлеб, добытый потом и усилием.
- «Возделаны пашни, воздвижены зданья,
- Трудами милльонов мозолистых рук,
- Имеющих волю, имеющих знанье,
- Такой человек есть творец, демиург».
Здесь четко прослеживается мысль о человеке труда как созидателе истории. В отличие от романтизированной картины природы у Пушкина или Тютчева, Тотенмаль делает акцент на том, что красота природы – это не только данность, но и результат деятельности людей.
Стихотворение «Маяковский» Яна Тотенмаля представляет собой не просто поэтическое посвящение великому поэту революции, но и художественное осмысление его исторической миссии. Автор рисует образ Маяковского как борца, голос которого звучит «суровей, бодрее и зычнее», когда он призывает к борьбе за новое общество.
Ян Тотенмаль использует энергичный, ритмичный стиль, который напоминает саму манеру Маяковского: короткие строки, мощные глаголы, жесткий ритм. Это подчеркивает динамику борьбы и ощущение постоянного движения.
Стихотворение «Маяковский» – это не просто дань памяти поэту, а манифест, напоминающий, что его слово – не реликт прошлого, а живой призыв к действию. Тотенмаль показывает Маяковского не как музейную фигуру, а как вечного агитатора, чей голос продолжает звучать в сердцах борцов за справедливость.
Проза: критика современного общества и поиски нового мира
Рассказ «Впечатления от пятничного вечера» является прекрасным примером социального анализа через художественную прозу. Главный герой, наблюдая за городом, видит в нем воплощение капиталистического мира – города, где правит «Желтый дьявол», символизирующий власть денег.
«Я частенько брожу один такими пятничными вечерами по улицам столицы. Не с целью выпить. Не с целью завести знакомство. Нет, совсем нет. Я смотрю на город, город Жёлтого дьявола, и пытаюсь понять, кто его жители».
Здесь явно чувствуется критика отчуждения и социальной несправедливости. Автор показывает жизнь современного общества, где человек теряет свою индивидуальность в суете потребления, где капитал диктует ценности, а человеческое достоинство оказывается под угрозой.
Повесть «Трибун» Яна Тотенмаля – это произведение о столкновении идеалов с реальностью, о внутренней борьбе человека, верящего в идеи, но вынужденного существовать в мире компромиссов. Главный герой, Юрий Павлович Седов, партийный работник, испытывает растущее разочарование в системе, которая некогда казалась ему воплощением справедливости.
Автор мастерски передает внутреннюю драму героя, противопоставляя ностальгические воспоминания о самоотверженных строителях социализма с серостью и цинизмом современной ему бюрократии. Через детали, такие как бронзовая пепельница с надписью «50 лет ВЛКСМ» и серый декабрьский вечер за окном, создается атмосфера затухающей эпохи, когда энтузиазм сменяется карьеризмом.
Однако Седов не просто наблюдатель – он пытается разобраться, почему дух великих свершений исчез, почему вместо подлинных убеждений вокруг него лишь механическое повторение партийных лозунгов. Размышления о прошлом и столкновения с реальностью подталкивают его к решению, которое может изменить его жизнь.
Повесть «Трибун» – это не только портрет человека, переживающего кризис веры, но и острое размышление о судьбе идей, о роли личности в истории и о том, можно ли оставаться честным в системе, которая требует лояльности ценой принципов.
Заключение
Альманах Яна Тотенмаля – это не просто сборник художественных произведений, а мощное литературное высказывание, наполненное классовым сознанием, социальной критикой. Через поэзию и прозу автор ведет диалог с историей, революцией, личностью и обществом, ставя перед читателем вопросы, которые не теряют своей актуальности.
Главной силой этих текстов является их прогрессивная направленность: воспевание труда, разоблачение несправедливости, поиски настоящего пути для человека и общества.
Этот альманах – произведение для тех, кто не боится думать, сомневаться, бороться. Это книга, которая не только рассказывает, но и призывает к действию. И в этом её главная ценность.
март 2025Коллектив ТО «Тризна»
Поэмы
Сельская дорога
- Вот, помню дорогу, вешнюю, рано,
- Толстых усадеб кренящийся строй,
- В неба тишайшей лазоревой глади,
- Прядей белёсых безбрежный покрой.
- Гремят под телегою брусья помоста,
- Сложённых дубов древесиной треща,
- И близится край проездного погоста,
- В путь отдалённый туманом маня,
- Подле погоста раскинулось поле,
- Диких колосьев блёклая степь,
- Как от отшельника некогда злого,
- Павшая в землю безликая тень.
- Слонятся по полю берёзовы выспы,
- Болотного цвета листовою шумя,
- И слышится мне – не воркуют и птицы,
- Сей тишиной одаряя меня.
- Возле обочья растут зверобои,
- Колышась на лёгком ветру неспеша,
- И млеют в прохладе репейника рощи,
- Изредка возле меня проходя.
- Еду по полю, и слышится голос,
- Вдруг вышел к дороге старец рябой,
- Идёт к нам навстречу, на трость опираясь,
- И машет загадочно левой рукой.
- Окликнул извозчика, встали мы вровень,
- Тут вынул старик из кармана ларец,
- Ты – говорит он, избранником будешь,
- Коль прибыл сейчас, так держи, молодец.
- Он вынул из ларчика связку пшеницы,
- С трудом протянул мне рукою сухой,
- А я взял не глядя, поклавши в тряпицу,
- Старик же пробрёл в поля вечный покой.
- Я ветошь с пшеницей, протлевшей до стержня,
- Убрал без раздумий в карман подшитой,
- И думал: «К чему же такому в наш век-то дивится?
- Возможно блаженный отшельник какой?»
- Мы едем и едем, а поле без края,
- Бескрайнен простершийся поодаль лес,
- Как мельниц незримых могучие крылья,
- Трещат от ветрища стволы деревес.
- И воет уж ветер, свирепо и люто,
- Свистят и трепещут колосья в степи,
- Но что-то в погоде подобной мне любо,
- Как и в утешной для слуха тиши.
- Лохматый кафтан ямщик застегнул уж,
- Не слышно от ветра и стука копыт,
- Летит уж по полю трава полевая,
- В незримые дали степные летит.
- Разъярившейся бури не черчены грани,
- Крушит и ломает, что в ветре есть сил,
- И дождь то отмахивал серые капли,
- То, как стеною бескрайнею лил.
- Мы ехали в бурю, а буря всё хлеще,
- Вот-вот и поднимемся в гущу ветров,
- А кони ретивые двигались резче,
- Их дух противленья природе таков.
- И всё это длится без меры и края,
- Сомненье таится в глубинах души,
- Колеса повозки скрипят, завывая,
- В забытою богом несчастной глуши.
- Мила́ мне природа, милы́ и размахи,
- Что буйство её в одночасье берёт,
- Но хочется верить мне в жизни и дальше,
- Что это меня никогда не сомнёт.
- Не знал я, что делать, как жить и что дальше,
- Поник неожиданно ищущий взор,
- Готовлюсь исчезнуть в пучине бесславно,
- Как будто вся жизнь есть бессмысленный вздор.
- Я думал и думал, прийти чтоб к ответу,
- Прознать, как окончить сей бури разгул,
- А ветер, похоже, в насмешку над этим,
- С удвоенной силою в лица нам дул.
- Природа, окстись, окаянная, что же,
- Где совесть и правда величья твои?
- Питомцев своих неприкаянных в вожжи,
- Ты впрячь поскорее богам повели.
- Я вынул пшеницы истлевшую связку,
- Прознил меня мысли невиданной строй,
- Давать созерцанью бесплодно огласку,
- Труд и борьба – вот девиз боевой!
- Возделаны пашни, воздвижены зданья,
- Трудами милльонов мозолистых рук,
- Имеющих волю, имеющих знанье,
- Такой человек есть творец, демиург.
- Величье души добываемо по́том,
- Его не купить за звенящую рупь,
- Оно не таится в веселии глупом,
- К нему не ведет и печалии глубь.
- Лишь в том торжествует духовная сила,
- Чье слово и дело едины как стать,
- Чья правда в работе неутомимой,
- Что силам душевным как ро́дная мать.
- Довольно, отставить пустые словесы,
- Безделью нет места в кипящей душе,
- И пусть надрываются бедные бесы,
- Ветрами как лезвием прямо по мне.
- Открылись воочию силы людские,
- Чрез бури свирепый пройду я оскал,
- Скажите же каждому в нашем-то веке,
- Об этом когда-нибудь дабы узнал.
Поэзия малых и средних форм
Беглец
- На берегах реки печальной,
- Среди остывших, хладных волн,
- Стоял безумец – князь опальный,
- И песней тихою прощальной,
- Встречал идущий лёгкий чёлн:
- «Куда-куда, судьба-судьбина,
- Ты занесешь меня теперь?
- Надменно чевствует чужбина,
- Как злые взгорья серпантина
- Или ехидный дикий зверь,
- Встречая нас, судьбою битых,
- Или по глупости своей
- Плющом могильным с ног обвитых,
- Гонимых в годы пережитых
- Отчизной горестных страстей.
- О, ты, державная корона,
- Зачем же душишь ты народ?
- Зачем, как ворон иль ворона,
- Клюешь ты кровь, и обречённо
- Взываешь… В этот страшный год
- Мы были накануне шага,
- Что мог бы волность принести,
- Но трусость, вовсе не отвага,
- В сердцах была, и вся ватага
- Погибнет ссылки взаперти!
- О, вы, сатрапские батоги,
- Бичуя вольности друзей,
- Царей спасая от тревоги,
- Ничтожны, злы и столь убоги,
- Что кары будет меч острей.
- О вы, по ссылкам и острогам,
- Те, кто остался, не бежал,
- Приняв удар в смиреньи строгом,
- Позволив гнусно, за порогом,
- Врагу вонзить в себя кинжал…
- О вы! Вы живы, но недолго
- Ваш век останется стоять,
- И песня ваша тихо смолкла,
- Хотя была свежа и колка,
- И тьма окутала опять
- Страну родимую вуалью»
- Так пел он. В сереньком пальто
- С какой-то странною деталью
- В мехо́вой шапке… А за далью,
- Туманом крылось налито
- Плато лесное… Тихо в дали
- Беглец смотрел. Пред ним же там
- Мерцали вёсла. И дышали
- Руины, что давно стояли
- По этим гиблым берегам…
Болезненне думы ночью
Alienatio mentis
- Сижу. Промозгла тьма квартиры.
- Бессильно думу я веду.
- И словно рыцарь на турнире,
- Против себя же в бой иду.
- Стремлюсь я к лучшему порядку,
- Но вот внутри порядка нет:
- И расточительный банкет
- Веду до страшного припадку.
- Почто мне пять костюмов в ряд,
- Почто мне этот сладкий яд
- Растраты денег, времени и чести?
- И с кем же я? Моя судьба?
- Услышана ль к себе мольба?
- Или с мещанами я вместе?
Весенний этюд
- Весна-весна! Сирень томится тихо
- В прохладе беззаботного и ласкового дня;
- Янтарная, тяжёлая на ве́твях облепиха
- Цветы свои развесила, друг к другу их тесня.
- Приятен этот край. Неумолимо
- Всё о́жило. Весенний горн к себе зовёт меня!
- Иду тропой безлюдною и сердцем нелюдимо
- Внимаю этот миг, и предвкушением маня,
- Безропотно спускаюсь вниз по склону.
- Овраг. Журча хрустальная в ручье кипит вода,
- Но пуще бьётся сердце уж: его не урезоню,
- Когда спешу в весеннее сплошное никуда.
- Весна-весна! Заманчиво красивы
- Твои от льда мертвелого восставшие леса,
- И у озер усталые, склонившиеся ивы,
- И птиц неугомонистых живые голоса.
В зимнем саду
- Упрямо поле бьёт баклуши —
- В его унылой седине
- Стоят заснеженные груши…
- Одни. С собой наедине
- Я шёл по сей седой пустыне,
- И тихо молвили снега:
- «У стен разрушенной твердыни
- Стоит печальна и нага
- Прекрасна дева. Серебром
- Её украшена десница.
- По ка́мням острым напролом
- В руины рвётся. Та девица —
- Последний призрак горьких дней,
- Последняя слеза страданий…»
- Я шёл, глядел, и видел в ней
- Закат свой собственный и ранний.
Воск
Delectabile tempus!
- Идёт среда, темнеет вечер,
- Несётся шумное метро,
- И разве только в церкви свечи
- Горят, но в небе уж темно.
- Погасло дневное светило,
- И буйный город приутих,
- Как статуй белых и нагих,
- Движенье юркое застыло.
- И так же люди: без оглядки,
- Несутся, на веселье падки.
- Убийственно с лихвой увязши.
- Теряют прежний пышный лоск,
- И застывают словно воск,
- Свечи безвременно угасшей.
Впечатления от февральской поездки в С.-Петербург
- Уныл и бледен Петербург,
- Несчастны каменные своды,
- В немых гранитных берегах,
- Текут безжизненные воды.
- А утро тихое серо,
- Серы дома, серы ограды,
- В закрытых немощных дворах,
- Не отыскать нигде отрады.
- Пустынных улочек асфальт,
- Домов низёхеньких рядочки,
- Не полюблю я Петербург,
- Прямых кварталов уголочки.
- Мила мне пылкая Москва,
- Её проспектов шум разбойный,
- И шквал Садового кольца,
- И колоколен звон убойный.
- А летом зелена Москва,
- Стремятся ввысь высоток башни,
- Плывут по небу облака,
- Внизу садов проходят пашни.
- Люблю усадеб пышный крой,
- Люблю столицы град старинный,
- Люблю бульваров яркий строй,
- И кремль красный наш былинный.
Декадентству – бой
- Медленно-медленно движутся годы,
- Носится бешено сердце в груди,
- Клетки грудной неустойчивы своды…
- Нужно вставать, и идти, и идти.
- Брошу раздумий бессмысленный волок,
- Может, немного душой поскрипя,
- И на одной из пылящихся полок
- Книгу увижу одну для себя.
- Я подыму её хилой рукой…
- Кто бы я ни был – я буду такой:
- Строгий к себе и к работе халтурной,
- Стойкий и сильный в упорном труде,
- «Нет декадентству на фронте культурном» —
- Оттиском выбью в душе я себе.
- Дни прозябанья окончатся чинно:
- «Летом коммуны согреет лета».
- Но начинать нужно так, и машинно,
- Долго работать, покуда весна.
Зимняя ночь в Москве
- Жёлто-серая ночь холодна,
- Холодны синеватые стены,
- В лёд закатанных улиц ветра
- Как голодные воют гиены.
- Так пустынно и мрачно кругом,
- И дома для меня как могилы,
- Я хочу лишь любить до конца,
- А мне в сердце впиваются вилы.
- За окном желта ночь,
- Будто плачут пески,
- А в гробнице души,
- Саркофаги тоски.
Лето кончается длинное
- Лето кончается длинное,
- Небо горит винное,
- Ярко, душевно горит…
- Руки лежат усталые,
- Мысли идут запоздалые,
- И ничего не болит.
Маяковский
- Стало время – суровее не было:
- Революции шквал разгонял облака,
- И словечки о Марксовой небыли
- Растворились как дым табака.
- И без этого дыма сигарного,
- Как без сладкого газа угарного,
- Побежал мещанин с корабля.
- И тогда, в этой страшной сумятице,
- Маловерных отринув могучей рукой,
- Он сказал: «Все пройдут неурядицы,
- Отгремит и решительный бой,
- Но сейчас надо быть прагматичнее», —
- И суровей, бодрее и зычнее
- Врезал голос, от сердца сказав:
- «Про любовь, красоту… Да про многое
- Написать мог бы я, отстранившись от масс,
- Но тебе свою жизнь одинокую
- Отдаю, атакующий класс!»
- И ушёл он, как на фронт на кровавый,
- За стол письменный. Враг же лукавый,
- Безобидным поэтом его
- Хочет сделать, но верно одно —
- Силы личности им не подделать,
- А наветам сойти суждено!