Калинов Мост бесплатное чтение

Глава 1 Поиск

Поезд мерно покачивался на стыках рельсов, выстукивая ритм, который давно стал фоном для размышлений Алексея Ратникова, известного среди своих как Лекс. Он сидел у окна, глядя на мелькающие за стеклом пейзажи – бескрайние поля, редкие перелески, маленькие станции, где жизнь, казалось, замерла в ожидании чего-то важного. Это его земля – что может быть важнее? Родина! Многие забыли, что это такое. Никогда не мог понять тех, кто способен променять Родину на грязные бумажки, и не важно, доллары это или евро, какая разница. Они бежали из России, как крысы с корабля, вот только тонуть корабль не собирался. Оказалось, что крыс в нем накопилось так много, что когда они сбежали, плавучесть улучшилась. Не зря в народе говорят: «Не было бы счастья, да несчастье помогло».

В руках он держал чашку с чаем, уже остывшим, но он не обращал на это внимания. Высокий, с широкими плечами и крепким телосложением. Лекс машинально потрогал шрам на щеке. Самый заметный шрам – тонкая белая линия, пересекающая левую бровь и щеку, – память о мине в Сирии, которая едва не забрала его жизнь. Глаза Лекса, серые и холодные, как сталь, казалось, видели насквозь. Они выдавали в нем человека, который многое пережил и еще больше повидал.

Но за этой суровой внешностью скрывался острый ум и тонкое чувство юмора. Лекс был тем, кого называют «старым» или «пятнадцатилетним» капитаном – человеком, который засиделся в должности хотя и прошел через ад войны, но не потерял себя. Он не умел выслуживаться перед начальством, не терпел подлости и всегда говорил правду в глаза, даже если это стоило ему карьеры. Его упрямство и принципиальность стали причиной того, что после ранения в Сирии его комиссовали, несмотря на огромный боевой опыт. Но Лекс не жалел об этом. Сам бы ни за что не ушел, но здоровье подвело – пулевое ранение, полученное в Чечне еще куда ни шло, а вот мина в Сирии, которая взорвалась рядом, это серьезно: контузия и куча осколков в теле. Спасибо врачам – а говорят, чудес не бывает. Неправда – теперь-то он знает, настоящие чудеса творят люди. Он выжил.

На пенсии финансово было трудно, хотя концы с концами сводить удавалось. Женой он так и не обзавелся. В двухкомнатной хрущевке, доставшейся от родителей, было скучно – компьютер, сайты про историю и форумы про попаданцев, вот и все развлечение. А еще мучительные сны про то, как в различных конфликтах, которые давно уже и войнами не называют, он терял своих друзей, выполняя задания Родины.

И вот в один серый и казалось самый обычный день раздался звонок, это был его друг и соратник по боевым – человек просил о помощи. Ну не мог он пройти мимо. В детстве дед говорил ему: «В характере русского человека генетически заложена поддержка ближнего и помощь тем, кто нуждается в ней. Нельзя проходить мимо». Он сам прошел войну. От Сталинграда, где сам раненый переплывал Волгу, но тянул плотик с тяжёлым «трехсотым» товарищем, и до Берлина, где расписался на Рейхстаге. А погиб в 90-х… Не мог он пройти мимо, и вечером, возвращаясь из поликлиники, не отвернулся, когда два отморозка тащили в машину заплаканную и перепуганную школьницу. Не прошел мимо, но два удара перекаченного амбала закончили жизненный путь ветерана. Хорошо хоть успел увидеть, перед тем как на всегда закрыть глаза, убегающую девчонку. А этих уродов так и не нашли. Или не искали, кто знает… Все, что Лекс смог, тогда еще курсант училища, – найти их фото через знакомых, запомнил на всю жизнь.

Человек просил о помощи. Лексу позвонил Грач – Толик Смирнов, его соратник в Сирии. Грачом он стал за свою характерную внешность – чернявый и с носом.. Как смешно он изображал птицу на привале. Больше не смешно. Та самая мина, которая ранила Лекса, оторвала ему ногу. Толик жил в Белгороде. По телефону Грач был краток – просто сказал:

– Приезжай, очень нужно!

Сын его соседа по даче – Ивана Архиповича Ломоносова, подающий надежды молодой ученый, попал в ужасную ситуацию: находясь на раскопках древнего поселения под Суджей, просто пропал. Пропал как раз тогда, когда ВСУ начали свою оккупацию приграничных территорий. Сосед зная кто такой Толик сразу бросился к нему. Он готов был на всё , чтобы спасти сына.

Лекс вышел из поезда на вокзале Белгорода. Город, известный своей богатой историей и героическим прошлым, теперь был насторожен. На перроне его встретил пожилой мужчина с тревожным взглядом – отец пропавшего ученого.

– Спасибо, что приехали, – сказал мужчина, крепко пожимая руку Лексу.

– Я уже не знал, к кому обратиться. Власти говорят, что ничего не могут сделать, а я… я просто не могу сидеть сложа руки… Простите, я не представился – Иван Архипович Ломоносов, историк.

– Алексей Владимирович Ратников, – коротко сказал он, следуя за мужчиной к старому «жигуленку», который ждал их на стоянке. На заднем сидении он увидел, как улыбается ему Грач.

– Здорово командир! – садясь на пассажирское сидение, рядом с водителем Лекс пожал протянутую руку.

– Как ты Толя, как живешь то? Опять вокруг не спокойно, если верить новостям!

– Ну в новостях всего не скажут.

Жигуленок мелко затрясся заводясь и скрипнув покатил по улице в сторону пригорода. Дорога до дома заняла не больше получаса, но едва они выехали за пределы города, как в небе появился дрон. Лекс сразу почувствовал неладное.

Взрывная волна ударила по автомобилю, заставив его содрогнуться. Иван Архипович, бледный как мел, сжался на сиденье и резко свернул с трассы, уводя машину в сторону.

Машина, скрипя и стуча, мчалась по разбитому переулку, уходя от обстрела. Стреляли дальнобойной артиллерией по наводке дрона. Через несколько минут где-то вдалеке раздались очень сильные взрывы. «А это уже Хаймарсы»,– подумал Лекс. Белгород снова оказался под обстрелом.

– Это уже третья атака за неделю, – сказал Иван Архипович, глядя на дым, поднимающийся над городом.

– Они бьют по всему: по заводам, по дорогам, по жилым кварталам… Никто не знает, куда упадет следующая ракета. Лекс молча кивнул. Он знал, что такое война, и понимал, что в таких условиях каждый день может стать последним. После очередного поворота машина затормозила.

Дом Ивана Архиповича находился на окраине Белгорода, в тихом поселке, окруженном посадками. Это был старый, но уютный частный дом с большим садом. В кабинете ученого царил творческий беспорядок: книги, карты, схемы, приборы. На столе лежала открытая тетрадь с заметками. Лекс взял ее в руки и начал листать.

– Где именно он пропал? – спросил он.

– На раскопках, в целом недалеко, но туда сейчас опасно, там линия фронта, – ответил Иван Архипович.

– Карта, как раз в его тетради.

Лекс кивнул. Опасность его не пугала. Он уже был готов к тому, что это задание будет не из легких. На крыльце заскрипел протезом Грач. Он всегда много курил и не пошел в дом. Иван Архипович подошел к книжной полке и достал фотографию. На снимке была компания из двух девушек и трех молодых ребят, очевидно студентов перед которыми стоял человек лет тридцати, с густыми каштановыми волосами и очками в тонкой металлической оправе. Его лицо было оживленным, с легкой улыбкой, которая говорила о любви к своему делу.

– Это Прохор, – сказал Иван Архипович, передавая фото Лексу.

– Он всегда был… особенным. С детства копался в земле, искал что-то. Говорил, что хочет найти истоки нашей культуры, понять, откуда мы пришли. Лекс внимательно рассмотрел фото. Прохор выглядел как типичный ученый – немного рассеянный, но с горящими глазами. Его одежда была слегка помятой, а на голове торчал непослушный локон, который он, судя по всему, даже не пытался пригладить. На заднем плане виднелись палатки, инструменты и ящики с находками.

– Он был одержим своей работой, – продолжал Иван Архипович. – Последние несколько месяцев он почти не спал. Говорил, что нашел что-то важное, но не успел рассказать, что именно. А потом… пропал.

Судя по фото Прохор Иванович Ломоносов был человеком, которого сложно было не заметить, даже в толпе. Его высокая, немного сутулая фигура, густые каштановые волосы, вечно растрепанные, и очки в тонкой металлической оправе, делали его похожим на классического ученого из старых фильмов. Но за этой внешностью скрывался невероятный ум и страсть к исследованиям, которые порой заставляли его забывать о реальности. Он мог часами говорить о древних цивилизациях, о том, как они влияли на современный мир, и при этом совершенно забыть поесть или поспать. Его коллеги часто шутили, что Прохор живет в своем мире, где время течет иначе. Он мог внезапно замолчать посреди разговора, уставившись в одну точку, а потом выдать какую-нибудь гениальную идею, которая казалась безумием, но позже могла оказаться пророческой.

А вот его рассеянность была легендарной. Однажды он купил пельмени, но успешно положил их в шкаф, вместо холодильника, и нашли их по ужасной вони через несколько дней, а он отправился на раскопки, забыв дома паспорт, а потом еще и потерял билет на поезд. Но это не мешало ему быть блестящим ученым. Его работы по ранним славянским культурам были известны далеко за пределами России, хотя сам он редко появлялся на конференциях, предпочитая проводить время в поле, с лопатой в руках.

Иван Архипович замолчал, потом залез в шкаф и достал деньги. На столе перед Лексом появилась аккуратная пачка купюр.

– Тут десять тысяч долларов, все, что смог найти, и еще пара сотен рублями, – сказал он, глядя на Лекса с надеждой.

– Это все, что у меня есть. Я знаю, что это не много, но… пожалуйста, найдите моего сына.

Лекс молча взял деньги, пересчитал их и положил в карман. Он не стал говорить, что сумма для такой операции была смешной. Он и так знал, что Иван Архипович отдал последнее. Для Лекса это было не просто задание – это был долг. Долг перед памятью деда, перед теми, кто не мог защитить себя сам.

– Я сделаю все, что в моих силах, – коротко сказал он, вставая.

– Но мне понадобится транспорт. Иван Архипович молча протянул ему ключи от своего видавшего виды «жигулька», на котором они приехали.

– Прошу тебя, Леша, верни мне сына, – с надеждой повторил он. Лекс кивнул, взял ключи и молча вышел из дома.

– Куда ты теперь? –, спросил его Грач медленно выпуская табачный дым.

– Нужна экипировка, кто тут у нас поблизости?

– Так Серый же, как ушел в запас, свой армейский магазин открыл, ну заодно и «коллекционные» вещи так сказать встречаются – улыбнулся Грач.

– Ты вообще спал хоть раз за последние сутки? – спросил Грач, затягиваясь сигаретой.

– Спал, – ответил Лекс, не отрываясь от карты. – В поезде.

– Ну, конечно, – усмехнулся Грач. – Ты же как робот – можешь работать без сна, еды и отдыха. Только вот роботы, в отличие от тебя, не падают в обморок от усталости.

– Не падал я в обморок, – возразил Лекс. – Это был тактический отдых.

– Ага, – засмеялся Грач. – Тактический отдых с храпом на всю палатку.

Вечерний воздух был прохладен, и легкий ветерок шевелил листву на деревьях. Он осмотрел старый «жигуленок», который теперь стал его временным транспортом. Машина выглядела так, будто вот-вот развалится, но Лекс знал, что даже такие «ведра» могут выручить в трудную минуту. Он вспомнил, как в Чечне они ездили на подобных развалинах, и это вызывало у него легкую улыбку. "Ну, хоть не на велосипеде, – подумал он. – Хотя, если бы это был велосипед, я хотя бы знал, что он точно не сломается посреди боевой операции. А тут…" Он постучал по капоту, и машина ответила ему скрипом, словно жалуясь на свою судьбу. "Ну, держись, старушка, – сказал он вслух. – Мы с тобой еще повоюем." Толик подошел провожая его, на лице читалось непреодолимое желание поехать с ним, разбавленное болезненным пониманием что это невозможно.

Достав телефон, он набрал знакомый номер.

– Серый, это Лекс, – коротко сказал он, когда на том конце провода ответили. – Мне нужна экипировка. Оружие, броня, все, что можно.

– Лекс? – голос Серого звучал удивленно. – Жив еще, чертяка! Сколько времени прошло… Ладно, неважно. Что за задание?

– Найти человека. В зоне боевых действий. Денег немного, но я обещал. Сергей засмеялся.

– Как всегда, благородный рыцарь. Ладно, приезжай. У меня есть кое-что для тебя. Но учти, это не бесплатно.

– Я знаю, – ответил Лекс и положил трубку. Через час он уже стоял в гараже на окраине Белгорода, где Сергей держал свой «филиал магазина», как он, смеясь назвал помещение. Стены были заставлены стеллажами с оружием, бронежилетами и другим снаряжением. Сергей, высокий еще не старый мужчина, но с полностью седыми волосами, наследство от пребывания в плену, встретил его с улыбкой. Крепкое рукопожатие.

– Ну, старик, рассказывай, что тебе нужно, – сказал он, обнимая Лекса. Лекс быстро объяснил ситуацию. Сергей кивнул и начал собирать экипировку.

– Вот тебе АК-74М, проверенный, как часы. Бронежилет третьего класса, легкий, но надежный. Ночник, аптечка, рации… Несколько гранат и запасные магазины к АК, плюс тубус «мухи», на всякий случай. Думаю, этого хватит. Лекс осмотрел снаряжение. Все было в идеальном состоянии. Он взял автомат, привычным движением проверил затвор и магазин. Да уж, пришлось максимально оптимизировать нагрузку. Боезапаса бывает очень мало, мало и мало, но больше не унести. Оружие было чистым, ухоженным – Сергей всегда следил за своим «товаром».

– Сколько? – спросил он.

– Для тебя – пять тысяч долларов. Остальное в долг, – ответил Сергей, улыбаясь.

– Ты же вернешься, правда? Лекс кивнул.

– Вернусь.

Собрав все необходимое, Лекс отправился на квартиру своего другого знакомого, бывшего связиста, который теперь занимался электроникой. Ему нужно было оборудование для связи и навигации.

– Лекс, старина! – встретил его Виктор, низкорослый мужчина с очками и вечной улыбкой.

– Что за ветер тебя принес?

– Нужна помощь, – коротко сказал Лекс.

– Мне нужна рация с дальним радиусом действия и GPS-трекер. А так же глушилка дронов. Виктор кивнул и начал копаться в своих ящиках.

– Вот, держи. Рация с шифрованием, радиус – до 50 километров. GPS-трекер – миниатюрный, можно спрятать куда угодно. Все проверено, работает как часы. Лекс взял в руки рацию, которую ему дал Виктор. Устройство было компактным, но мощным – радиус действия до 50 километров, с шифрованием, которое даже спецслужбы не смогли бы взломать. "Технологии, – подумал он, – раньше мы обходились простыми рациями, а теперь вот такие штуки. Интересно, что будет лет через десять?" Виктор махнул рукой.

– Не за что. Ты же знаешь, я всегда рад помочь.

К вечеру Лекс был полностью готов. Он сидел в своей комнате, разложив перед собой карты местности и снаряжение. На столе лежали патроны, гранаты, аптечка и рация. Он тщательно проверял каждую деталь, вспоминая прошлые операции, где каждая мелочь могла стоить жизни. Бронежилет был легким, но надежным – он уже не раз спасал его от пуль. Автомат лежал рядом, чистый и готовый к бою. Лекс вздохнул и откинулся на спинку стула. В голове крутились мысли о том, что его ждет. Он знал, что это будет не просто поисковая операция. Это будет война. Но Лекс был готов. Он всегда был готов. Иван Архипович что-то бормотал себе под нос на кухне, видимо жалуясь сам себе на весь мир который дошел до всего этого. Спать не хотелось совершенно.

Он вспомнил своего деда, который прошел всю войну и погиб, защищая незнакомую девчонку от каких то упырей. «Нельзя проходить мимо», – говорил он. Лекс сжал кулаки. Он не пройдет мимо. Он найдет Прохора, чего бы это ни стоило.

Рано утром Ратников тихо собрался, он не любил эти тягостные проводы, особенно перед боевыми выходами. Закинул на заднее сидение разгрузку со снаряжением и медленно выехал на дорогу. Он так и не заметил как резко постаревший историк что-то шепчет и неумело крестит провожая его, свою последнюю надежду.

Лекс вышел из «жигуленка» на окраине небольшого леса, где начиналась зона раскопок, уже ночью. Пришлось хорошенько помотаться по проселкам и даже несколько часов просто пересидеть в густом кустарнике, чтобы удачно перебраться на оккупированную землю и не попасться патрулям. Местность была холмистой, с редкими перелесками и глубокими оврагами, которые, как шрамы, пересекали землю. Воздух был наполнен запахом свежей земли и опавших листьев, а вдалеке слышался гул артиллерии, напоминающий о близости фронта. Лекс осмотрелся, привычным движением поправив ремень автомата на плече. Он знал, что здесь, среди этих древних холмов, скрываются ответы на вопросы, которые привели его сюда.

Раскопки представляли собой несколько глубоких ям, окруженных штабелями земли и деревянными подпорками. На краю одной из ям стояли палатки, уже порванные и полуразрушенные, а рядом валялись инструменты – лопаты, кирки, щетки. Лекс подошел ближе, внимательно осматривая местность. Его глаза, привыкшие замечать мельчайшие детали, сразу выхватили следы борьбы: сломанные ветки, следы от ботинок, ведущие вглубь леса, и пятна крови на земле.

Он достал из кармана GPS-трекер, который дал ему Виктор, и сверил координаты. Место, где пропал Прохор, было всего в нескольких сотнях метров отсюда. Лекс двинулся вперед, осторожно ступая по мягкой земле. Его взгляд, вооружённый прибором ночного видения, скользил по местности, отмечая каждую деталь: слои почвы, обнаженные корни деревьев, камни, которые, казалось, хранили память о тысячелетиях.

Лекс остановился у одного из раскопов, где земля была особенно темной и плотной. Это был культурный слой, оставшийся от древнего поселения. Археологи называли такие слои «стратиграфическими горизонтами» – каждый из них был как страница в книге истории, рассказывающей о жизни людей, которые жили здесь тысячи лет назад.

– Интересно, – пробормотал он, наклоняясь, чтобы рассмотреть почву. Участок земли был частично расчищен и встречались области перемешанные с пеплом и углями. Значит, здесь было поселение, которое пережило пожар. Возможно, это были ранние славяне, жившие в этих краях еще до того, как здесь появились первые княжества.

Он взял в руки комок земли и размял его пальцами. Почва была плотной, с вкраплениями мелких камней и обломков керамики. Лекс понимал, что такие находки могли рассказать многое о жизни древних людей. Керамика, например, могла указать на уровень развития ремесел, а камни – на то, какие инструменты использовались.

– Прохор, должно быть, нашел что-то важное, – подумал он. – Что-то, что заставило его забыть о времени и опасности.

Лекс двинулся дальше, следуя за следами. Они вели вглубь леса, где деревья становились гуще, а земля – более влажной. Здесь, среди корней и мха, он нашел еще больше следов: сломанные ветки, обрывки ткани, пустые гильзы. Пришельцы явно не старались скрыть свои следы – они были уверены, что им никто не помешает.

– Ну, ребята, – пробормотал Лекс, – вы явно не знаете, с кем имеете дело. Убедившись, что на раскопках он один, Лекс снял ПНВ и включил фонарик.

Он остановился у большого камня, покрытого мхом. Рядом лежал потрепанный и грязный блокнот Лекс наклонился и взял его в руки и пролистал.. Он был почти заполнен странными, не разборчивыми записями, древними рунами и разными зарисовками. В конце записей была самая свежая:

Через муки, риск, усилья

Пробивался к свету кокон,

Чтобы шелковые крылья

Изумляли наше око.

Так, порхая в одиночку,

Лепестки цветов целуя,

Она каждому цветочку

Передаст пыльцу живую.

Когда гусеница в кокон

Превратится не спеша,

Из под нитяных волокон

Вырвется её душа.

Жизнь былую озаряя,

Улетит под небосвод.

Люди, мы не умираем,

В каждом бабочка живёт.

– Зачем он выделил самое обычное стихотворение? – подумалось Лексу. Положив в карман разгрузки, продолжил свой путь огибая овраг, на дне которого он вдруг заметил что-то необычное.

Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь редкими выстрелами где-то вдалеке. Он знал, что где-то здесь должны быть следы Прохора. Внезапно его внимание привлекло странное устройство, лежащее на земле. Это был «стакан» – самодельный гранатомет для ручной гранаты. Лекс наклонился, чтобы рассмотреть его поближе.

– Кто-то здесь явно готовился к «дискотеке», – пробормотал он, имея в виду возможный обстрел. В этот момент где-то в небе раздался треск винтов. Лекс мгновенно пригнулся, понимая, что это «бэтмен» – беспилотник. Звук становился все громче. Лекс прижался к земле, чувствуя, как холодная влага от мха просачивается сквозь одежду. "Если он меня заметит, то «подарок» не заставит себя ждать", – подумал он, замерев и слившись с кустарником..

– Не мороси, – прошептал он сам себе, пытаясь не выдать своего присутствия. "«Немцы» явно здесь были," – подумал он, имея в виду украинских боевиков. – "И явно не с пустыми руками". Он двинулся дальше по оврагу, пока не наткнулся на «бунгало» – временный блиндаж, где, судя по всему, недавно кто-то ночевал. У входа валялись пустые банки из-под куриной тушенки, и пачка «балабосов» – конфет. Лекс включил фонарик и осторожно вошел в блиндаж. Внутри царил хаос: разбросанные вещи, перевернутые ящики, когда то изображавшие стол, обрывки бумаг. Воздух был тяжелым, с примесью запаха крови и пороха. Он направил луч света вглубь помещения, и его взгляд упал на следы борьбы – порванную одежду, пятна крови на дощатых стенах и полу.

– Что за чертовщина тут творилась? – пробормотал он, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Луч фонарика выхватил из темноты фигуру, лежащую в углу на досках изображавших топчан. Это была молодая девушка, одетая в порванную куртку и приспущенные джинсы. Ее лицо было бледным, глаза широко раскрыты, но уже безжизненны. Лекс подошел ближе, стараясь не смотреть на следы насилия, которые были слишком очевидны. Он сжал кулаки, чувствуя, как гнев накатывает на него волной.

– Кто мог сделать такое? – прошептал он, отводя взгляд.

В другом углу на полу лежали двое молодых парней. Их тела были изуродованы, на лицах застыли гримасы боли и ужаса. В груди одного из них торчал штык нож, второго просто пристрелили в упор. Лекс понял, что это были студенты из группы Прохора. Они явно пытались сопротивляться, но силы были неравны. Понимая что они ничего важного знать не могли, над ними просто поиздевались, что бы ублажить ту мерзкую гниющую субстанцию, что заменяет этим существам душу.

– Твари, фашисты – пробормотал он, вспоминая следы, которые видел снаружи. – Они устроили здесь настоящую бойню. Лекс почувствовал, как его тошнит от увиденного. Он знал, что война – это ад, но такие сцены всегда обжигали его сердце.

Вдруг его взгляд упал на фотографию, валяющуюся среди обрывков бумаг. Он поднял ее и замер. На снимке был мужчина с холодными глазами и шрамом на щеке и с характерными татуировками. Лекс узнал его сразу – это был тот самый человек, который убил его деда. Да он изменился, он заматерел, обзавелся шрамами и новыми специфическими тату, отражающими его принадлежность к радикальным бандеровским группировкам, но это был тот, чье лицо он запомнил на всю жизнь.

– Так это ты, сволочь – прошептал Лекс, сжимая фотографию в руке. Его голос задрожал от ярости. – Ты здесь. Ты всё ещё жив.

Он вспомнил тот день, когда его дед погиб, защищая незнакомую девчонку. Вспомнил, как еще молодой курсант искал убийц, как годами носил в себе эту боль. Он смог раздобыть их фотографии, и почти нашел их, но они скрылись где-то в Прибалтике и след оборвался. И теперь этот человек снова появился в его жизни, оставив за собой смердящий трупным запахом кровавый след.

– Прохор, где ты? – прошептал он, чувствуя, как тревога сжимает его сердце. – Если они сделали это с твоими студентами, то что они сделали с тобой?

Лекс взял блокнот, который нашел ранее, и еще раз посмотрел на стихотворение. Теперь оно казалось ему страшным предзнаменованием. «Люди, мы не умираем, в каждом бабочка живет…» – прочитал он вслух. – Что ты хотел этим сказать, Прохор?»

Он положил блокнот в карман и вышел из блиндажа. Ночь была тихой, но где-то вдалеке слышался гул артиллерии. Лексу было необходимо двигаться дальше. Он не мог позволить себе остановиться и сдаться. Прохор был где-то здесь, и Лекс должен был его найти. Но теперь у него была еще одна цель – найти того, кто убил его деда. И на этот раз он не упустит его.

Лекс двинулся по следам, которые вели вглубь леса. Он знал, что группа убийц не будет спешить, – они были уверены в своей безнаказанности, да и база должна быть где-то недалеко. Следы были свежими: сломанные ветки, следы от ботинок, обрывки ткани. Лекс шел осторожно, стараясь не шуметь. Его глаза, привыкшие к темноте, выхватывали каждую деталь.

Добравшись до окраины леса в предрассветных сумерках стало понятно что тропинка уводит через поле к какой то небольшой то ли позаброшенной деревеньки, то ли выселок на пару домов. Лекс, достав бинокль, осмотрелся. Тропинка вела к крайнему дому. Ветхое строение было обнесено забором, который явно починили недавно, и обнесли колючей проволокой. Слева от забора он обратил внимание на странные кусты, листья начали вянуть и стало понятно что их просто где-то выдернули и воткнули тут для маскировки. «Тут явно секретка у них, интересно сколько тут «немцев»?» – подумалось капитану. Волевым усилием Лекс задавил медленно накатывающую боль в груди – то ли от осколка под сердцем, то ли просто от перегрузки уставшего тела. «Вводные так себе – в пыточной были явно четверо, больше и не поместилось бы, но судя по следам шло их больше – человек семь, и вопрос – сколько ждало в деревне? С таким прикупом не в Сочи, а на тот свет скорее попадешь! Ну что же, раз уж в Сочи не светит, придется устроить им экскурсию в ад.» схохмил про себя Лекс. «Нужна разведка, а лучше „язык“. Без этого шансов не так уж и много», – промелькнула мысль. Стараясь слиться с окружающей местностью капитан начал перемещаться в сторону забора, стараясь не попадать в поле зрения секрета, если там кто-то есть. Но недооценивать противника никогда не стоит. Его глаза внимательно скользили по забору, проволоке и кустам, выискивая малейшие признаки активности. Ветер слегка шевелил листву, создавая естественный шум, который мог скрыть его движения. «Собачья вахта» – самое тяжелое время для часовых, это его шанс, но это же время работает и против него – с каждой минутой рассвет приближался, а с ним и риск быть замеченным.

«Если тут действительно засада, то они будут ждать, пока я подойду ближе», – подумал он, медленно продвигаясь вдоль опушки леса. Его план был прост: обойти деревню с тыла, найти слабое место в обороне и, если повезет, захватить «языка». Но для этого нужно было действовать быстро и тихо.

Через несколько минут Лекс оказался на противоположной стороне деревни. Опять достав ПНВ, огляделся. Отсюда, с небольшого холма, он мог видеть разрушенную деревню, видимо тут был бой, осталось только предпоследний дом, самый целый который боевики и используют для постоя и последний домик разрушенный от старости и обнесенный колючкой – очевидно тюрьма для заложников. Самое лучше было пойти через деревню – отсюда его точно никто не ждет. Бесшумно перебравшись через несколько развалин он приблизился к дому, но прежде чем двигаться дальше, решил проверить, нет ли мин или других ловушек. Осторожно подполз к забору около импровизированной казармы бандеровцев и начал осматривать землю. Никаких следов мин или растяжек не было видно, но это не значит, что их нет. Он достал из кармана небольшой нож и начал аккуратно прощупывать землю, стараясь не пропустить ничего подозрительного.

Через несколько минут он убедился, что путь безопасен. Теперь нужно было перебраться через забор. Лекс оглянулся, убедившись, что вокруг никого нет, и быстро пролез через щель из выбитых досок, стараясь не зацепиться. Его движения были точными и выверенными, как у хищника, подкрадывающегося к добыче. Оказавшись во дворе жилого дома, он прижался к стене, стараясь не шуметь. Отсюда он мог слышать голоса – кто-то разговаривал внутри. Лекс прислушался, но слова были неразборчивы. «Значит, они тут», – подумал он. Теперь нужно было решить, как действовать дальше. Его план был рискованным, но другого выхода не было. Он решил подождать, пока кто-то выйдет из дома. Если повезет, это будет одиночный боец, которого можно будет нейтрализовать без лишнего шума. Лекс замер, слившись с тенью стены, и начал ждать. Минуты тянулись медленно. Лекс чувствовал, как капли пота стекают по его спине, но он не шевелился. Его дыхание было ровным и тихим, как у снайпера перед выстрелом. Наконец, дверь скрипнула, и из дома вышел мужчина в камуфляже. Он зевнул, потянулся и начал искать что-то в карманах. Лекс мгновенно оценил ситуацию: мужчина был один, оружие висело у него за спиной, а значит, он не ожидал опасности. «Идеальный момент», – подумал Лекс. Он медленно поднялся, как тень, и в два шага оказался за спиной мужчины. Одним резким движением он обхватил его шею рукой, перекрывая доступ воздуха, а другой рукой выхватил нож и приставил к горлу.

– Не шевелись, – прошептал он, – и останешься жив. Говори, сколько вас тут?

Мужчина замер, его глаза расширились от ужаса. Он попытался что-то сказать, но Лекс слегка сжал руку, давая понять, что шутить не стоит.

– Семь… нас семь, – наконец выдавил он.

– Где остальные? – спросил Лекс, не ослабляя хватку.

– В доме… четверо, двое спят, двое на посту… – мужчина задыхался, но Лекс не давал ему расслабиться.

– А заложники? Где они?

– В сарае… – прошептал мужчина и попытался кивнуть в сторону последнего дома, и Лекс почувствовал, как тот дрожит.

– Спасибо, – коротко сказал Лекс и резко сжав горло уколол его в сердце. «Немец» беззвучно рухнул на землю.

– Шесть… – прошептали губы.

Теперь у Лекса была информация. Он знал, где находятся враги и заложники. Осталось только действовать. Он быстро обыскал мужчину, забрал его оружие и рацию, а затем притащил тело в тень, чтобы его не сразу заметили. «Шесть против одного… – подумал он, – шансы невелики, но если действовать быстро то может и получиться.»

Лекс снял куртку с убитого фашиста и накинул ее на себя, затем натянул его кепку и медленно изображая подвыпившего двинулся в сторону секрета.

– Гей Волина ти навіщо тут ходиш, або дівку захотів під ранок? – раздался заспаный голос. «Ну гады, спят на посту – я вас научу службу нести» – почувствовав боевой кураж, подумал Лекс и замычав изображая пьяного для отвлечения внимания прыгнул в кусты, выхватив нож.

В окопе стоял один из часовых, всматриваясь в сумерки пытаясь рассмотреть идущего, судя по всему, он был тем самым, кто только что окликнул его. Второй, более высокий и крепкий, спал в углу окопа, явно не ожидая никакой опасности. Оба были вооружены автоматами, но их оружие висело на ремнях – они явно расслабились. Запрыгивая в окоп Лекс метнул нож в стоящего, попав точно в горло и часовой захрипев осел на землю.

Второй часовой, услышав странный звук, стал просыпаться, но удар прикладом в голову вырубил его. Обыскав мертвеца и не найдя ничего интересного он снял ремень и связав второго, полил его чем то вонючим из найденной тут же фляжки.

Очнувшись бандеровец зафыркал и попытался оглядеться. Его глаза расширились от ужаса, когда он увидел, что его напарник лежит на земле, а перед ним стоит незнакомец в их же форме, но с холодным взглядом и окровавленным ножом в руке, острием которого он демонстративно чистил ногти от забившейся грязи.

– Що за… – начал он, но Лекс оплеухой заставил его замолчать.

– Тихо, Мыкола – прошептал он, приставляя нож к горлу часового. – Где ваше подразделение? Почему вас тут так мало?

– Я не Микола… – Но следующая оплеуха направила его ответы в конструктивное русло. Оказалось, что их полусотня – боевая группа, устроила тут что-то вроде тюрьмы для заложников и разъехались по округе собирая тех за кого можно потребовать выкуп а остальных просто убивая. В тюрьме сейчас находился какой то профессор с учениками, и еще пара человек, за которых хотели получить выкуп. Семь человек вместе с командиром остались тут, остальные должны были вернуться до обеда или в течении 2 дней, это уж как пойдет «охота».

Больше ничего интересного узнать не удалось и Лекс, испытывая брезгливость от необходимости прикасаться к этому существу, быстрым движением сломал ему шею, отправляя в их бандеровский ад.

Подобрав оружие, пробормотал: "Богато живут, сволочи. Автоматы германские, рации английские, подштанники французские, наверное…" Теперь у него было два автомата, включая трофейный Haenel MK 556, трофейная рация PRC-343 и главное – точные сведения о расположении заложников. Лекс поднялся на ноги, огляделся и двинулся к дому. Впереди его ждал самый опасный этап операции – бой с оставшимися врагами и освобождение заложников. Но Лекс был готов. Он всегда был готов.

Лекс подошел к дому, прижимаясь к стене. Его сердце билось ровно, но в груди горел огонь – он знал, что внутри находятся, возможно те, кто убил его деда. Воспоминания о том дне, когда он еще молодым курсантом искал убийц, всплывали в его сознании. Теперь у него был шанс отомстить.

Он осторожно заглянул в окно. Внутри было тускло освещено, но можно разглядеть четырех человек: двое спали на полу, третий сидел за столом, перед ним стояла бутылка водки и чашка с квашеной капустой, которой он медленно закусывал, а рядом валялась пустая банка тушенки. Четвертый, судя по всему командир, стоял у двери, куря сигарету.

– Проффессор про що задумався, я б геть ще разок сходив би дівку поваляв поки вона ще ворушитися. Аж надто солодко верещить вона як поросятко.

– Тобі б все знущатися, відстати Звір.

«Четверо против одного… – подумал Лекс, – но у меня есть шанс на внезапность. И как только они не услышали мою возню? Видимо звуки стрельбы по городу скрыли меня.»

Он решил действовать быстро. Сначала – командир, затем остальные. На всякий случай свой автомат положив под окном, если придется отходить – в критической ситуации, лучше иметь проверенное оружие. Передернув затвор у германской Haenel MK 556, Лекс бесшумно приоткрыл дверь. Командир у порога успел повернуть голову, но реакция подвела: приклад автомата обрушился на висок, и тело грузно осело на пол.

– Что за… – начал вскакивать бандеровец за столом, но Лекс уже вскинул ствол. Короткая очередь – и сидевший за столом, успевший схватиться за пистолет, рухнул лицом в тарелку с капустой. Еще два выстрела – двое спящих на полу даже не проснулись. Автомат, оставшийся без патронов, полетел на стол, а в руке Лекса уже блеснул нож.

В углу комнаты, рядом с дверью, поднимался он – убийца деда. Холодные глаза, шрам, звериный оскал. В его руках – тесак с зазубренным лезвием и фашистской гравировкой, словно вырванный из военной хроники прошлого века.

– Ну шо, москаль… – прошипел бандеровец, но голос дрогнул.

Лекс вошел в транс. Пальцы сжали рукоять ножа, капля крови с пореза на предплечье упала на пол. Они начали кружить, в смертельной схватке. Первый выпад – лезвие скользнуло по ребрам противника, оставив кровавую полосу. Ответный удар – Лекс едва увернулся, но тесак рассек куртку на груди.

– Дед научил меня не оставлять долгов… – Лекс провел пальцем по шраму на щеке, затем резко перебросил нож в другую руку, сбивая врага с ритма. Бандит рванулся вбок, пытаясь зайти со спины, но Лекс предугадал маневр. Локоть в лицо – фашист захрипел, тесак взметнулся вверх… и в этот момент Лекс сознательно подставил грудь под удар. Лезвие скользнуло по бронежилету, а его собственный нож вошел под ребро точно, как в тренировочном зале. Теплая кровь хлынула на руку.

– Это… за деда… – Лекс провернул клинок, глядя, как свет в глазах врага гаснет.

Тишина. Лекс стоял над телом, чувствуя, как гнев и боль медленно уходят, оставляя лишь пустоту. Он знал, что это не вернет деда, но теперь мог сказать, что выполнил свой долг. Быстро обыскав тело, забрал ключ от сарая и посмотрел на остальных – на полу остывал как раз второй из убийц. Сплюнув кровь, Лекс двинулся к выходу. Теперь нужно было освободить заложников. Выйдя из дома , сразу направился к разрушенному зданию за забором с колючей проволокой. Он знал, что времени мало – кто-то мог услышать выстрелы и поднять тревогу.

Подойдя к забору он нашел калитку, которая была закрыта на засов. Зайдя во двор, он почувствовал как по руке текет кровь – «Надо бы перевязать» – мелькнула мысль, но время было дорого. Ключ, который он взял у командира, подошел. Дверь скрипнула, и Лекс вошел внутрь.

Внутри было темно, сыро и холодно. Лекс включил фонарик и увидел заложников – Прохора, и студентов узнал сразу. Их лица были изможденными, а в глазах был только страх. Половину лица ученого занимал огромный синяк и глаз полностью заплыл и не открывался. Рядом с ними сидела женщина примерно сорока лет, прижимая заплаканных детей, мальчика и девочку явно младше десяти лет. В углу на грязной соломе лежал сильно избитый мужчина со сломанным носом и замотанной пропитанными кровью тряпками рукой. Рядом с ним студентка в каком то тряпье, когда-то бывшем её одеждой и со следами насилия и молодой парень внешне немного помятый, но вроде целый. Все выглядели просто ужасно, особенно затравленные глаза

– Вы кто? – прошептал Прохор..

– Не время для разговоров, – коротко сказал Лекс, – нам нужно уходить. Сейчас.

Он помог подняться мужчине на ноги и двинулся к выходу. Впереди их ждал долгий путь к безопасности. Он отомстил за деда, и за всех замученных этими выродками, но теперь надо спасти выживших.

Когда они выбрались из дома, Лекс оглянулся. Над лесом уже занимался рассвет.