Битва за ресурс. Отчего люди борются за счастье, вместо того чтобы в нем жить бесплатное чтение

Люди не знают, что такое счастье, и принимают за него облегчение и покой. В нашей цивилизации мы хронически напряжены. Нам не хватает ресурса решать текущие задачи, и это становится проблемой. Мы заранее боимся возможных трудностей и стараемся их предотвратить, расходуя силы впустую. На самом деле жизнь нейтральна, ресурс на решение задач находится всегда. Но люди этого не видят и не могут настроиться на благополучие.

Счастье или жизнь без проблем?

Способность расти и развиваться – неотъемлемая часть здоровой человеческой природы. Как дерево тянется к солнцу и свету, так и мы тянемся к своему счастью, внутреннему солнцу, идём по личному вектору развития и движения. И когда этот вектор сбивается, мы или несчастны, или счастливы недостаточно.

Если спросить, а что для вас счастье, ответы будут разными. «Это когда тебя понимают. Любят, заботятся, дают денег». «Когда есть кого любить, о ком заботиться; и у близких всё хорошо». «Когда никто не лезет со своей любовью и заботой, и можно побыть в одиночестве». «Это когда всё получается: деньги приходят, люди уважают и подчиняются». «Когда встречаешь новые лица, когда получаешь новые впечатления и не чувствуешь себя одиноким». «Когда есть силы и здоровье».

Общее у этих ответов одно: счастье проживается эпизодически. Прямо сейчас его нет, о нём мечтается, и его нужно каким-то образом достигать. Жить, чтобы всегда было счастье, не получается. А с ним – хорошо, а его – хочется. Так что же мешает быть в этом «хорошо» постоянно?

«Обстоятельства!» – говорят одни. «Враги и завистники», – обличают другие. «Правительство», – злятся третьи. «Слабое здоровье», – вздыхают четвёртые. Пятые расскажут про развод и тёщу, шестые – про пандемию и безработицу. С нами постоянно что-то происходит, и это нас расстраивает, пугает, злит, шокирует, огорчает и несовместимо со счастьем абсолютно никак.

Причин для «счастья нет» много. У каждого – свои.

Но что же такое счастье? Я называю так состояние, когда ты максимально реализован и благополучен. Когда есть желания и силы. Дело, которым занимаешься, радует и тебя, и тех, с кем ты его делаешь. И каждое утро, как в детстве, просыпаешься в предвкушении, какой интересный тебя ожидает день… Всё просто!

Однако ты просыпаешься в тоске и идёшь в серость: толкотня в транспорте, стояние в пробках, текучка на работе, слава богу, завтра пятница. Дело, которым занимаешься, не радует. А если радует, то только зарплатой. Или прибылью. Или тем, что наконец день закончился.

Силы уходят на суету, склоки, соперничество, интриги, сплетни и обиды. Здоровье… Бегом от инфаркта к инсульту, давление скачет, да и годы уже не те.

С годами мы перестаём предвкушать хорошее, ждём трудностей, привыкаем жить проблемами. И считаем, что мир так устроен. Счастье же – словно линия горизонта: видно, да не дойти. Так есть ли смысл идти в эту иллюзию? Работать надо. Проблемы решать. Отдыхать. Развлекаться. Всё по-взрослому! Это в детстве был щенячий восторг и ожидание праздника. А сейчас ничего не беспокоит – уже хорошо.

Мы привыкли, что жизнь – это череда каких-то забот, хлопот, неприятностей и препятствий. И мечтаем, что однажды всё это закончится, вот тогда и наступит счастье.

Резюмирую: мы все хотим счастья, однако связываем его с отсутствием проблем. Если бы они однажды закончились, то и счастье появилось бы.

Счастье или расслабление?

Как-то в юности я тащила на себе рюкзак в 12 килограммов на протяжении 15 километров в горах. Пыхтела, кряхтела, ни вздохнуть полной грудью, ни по сторонам оглянуться, мысли «только бы дойти». И как же хорошо стало, когда я сбросила рюкзак, расправила плечи и огляделась: невероятно красиво вокруг! Тогда это было таким счастьем!

То же самое происходит, когда что-то заставляет нас выкладываться на пределе сил или долго терпеть и сдерживать эмоции – очень напрягает. Однако как только давление заканчивается, мы скидываем «рюкзак». Расслабляемся. И… садимся рядышком: вот оно, счастье, дальше не иду. Вот только дальше-то и будут самые красоты! Не, опять напрягаться… Не пойду!

Расслабление после долгого напряжения мы и называем «счастьем».

Когда мы хронически в стрессе, то за счастье принимаем облегчение и покой. В телесно-ориентированной психологии даже есть упражнение, построенное на перенапряжении. Нужно сильно-сильно, запредельно, напрячь все мышцы в теле, какие получится. Подержать состояние 10–15 секунд, а потом расслабиться. И телу становится так хорошо! А всё потому, что, сбрасывая напряжение, мы освобождаем много жизненных сил. Но сброс напряжения – это ещё не счастье. Лишь облегчение. Счастье в другом: в движении дальше.

Или у вас жизнь, как в сказке: чем дальше, тем страшнее? Тогда вы в кризисе – обратите на это внимание.

А как вам вариант делать что-либо без напряжения, получая удовольствие от процесса и результатов? Радоваться событиям. Чувствовать, что мир в полном порядке, и вы в этом мире тоже в порядке, что дела вызывают горячий отклик и искренний интерес. Жить в ощущении интереса, что же дальше, какой следующий квест выдаст жизнь? У вас так бывает? Тогда вы счастливый человек. Или не бывает, всё это сказки, а жизнь – борьба? Давайте вспоминать.

Наверняка были моменты безграничной радости и любви к жизни. В детстве, в юности, в зрелом возрасте. Были? Вспоминаете, и они кажутся особенно яркими и замечательными на фоне вечных проблем! Всплывают эти моменты безоговорочного счастья?

С годами их становилось всё меньше, а напряжения – всё больше. Хочется покоя и облегчения… И меньше проблем.

Проблемы – главные пожиратели счастья. Когда их много, человек с ними борется и преодолевает, пока однажды не растратит все силы. Тогда он перестанет хотеть и стремиться. «Мудреет», перегорает и привыкает жить самым краешком. Все в порядке, сыты? Вот и славно! А стремиться куда-то, влезать во что-то, опять напрягаться… Здоровье уже не то. Да и возраст.

Сняла рюкзак, сижу рядом, дальше не пойду. А смысл таскаться?

Вечные трудности нас растрачивают. Мы чувствуем это и считаем упадок сил и интереса к жизни нормой. Мол, это в детстве накрывало ощущением счастья, потому что утро, солнце, и впереди яркий интересный день. В юности было стремление и желание добиваться, ведь великие дела ждут, впереди вся жизнь и масса возможностей. Ну а с годами мы взрослеем и «умнеем»: обзаводимся опытом удач и провалов, стратегиями побед и компромиссов, учимся конфликтовать и договариваться, требовать и подчиняться. Мы строим отношения, делаем карьеру, добываем деньги, налаживаем связи и привыкаем жить, как «живется». Пусть без особого счастья, зато с ощущением, что могло быть и хуже, а так – ничего. Нормально. Жить в треть силы становится нормой – так спокойнее.

Но состояние «сижу, лежу, не двигаюсь» – не норма. Как говорил один мой знакомый: «Покой – для покойников». А мы – живые. Или уже не очень?

Резюмирую: мы так привыкли напрягаться, что облегчение кажется счастьем. Изношенность напряжённого организма видится закономерным явлением из-за возраста. А застревание в бездействии считается нормой.

Счастье и зона комфорта

По природе своей человек стремится меняться и расти. У нас, как у дерева, которое тянется вверх и раскидывает ветки и корни вширь, есть подсознательный вектор движения в максимальную масштабность. И когда мы его подавляем ради собственного «спокойно», вместо мощного дуба вырастает декоративный бонсай. Когда теряем вектор движения, счастье перестаёт случаться, сил становится меньше, здоровье начинает ухудшаться.

Как-то ко мне на приём пришла женщина 58 лет с болью в коленях. Рассказывала, что всю жизнь тревожилась за детей, чтобы с ними ничего не случилось. Те, слава богу, выросли, тревог меньше. Жизнь она устроила удобную и безопасную: дом, хозяйство, пенсия. Что-то менять? Да ну, опять начнутся проблемы, переживания! Хватит, наволновалась. А колени болят… Так ведь возраст! Подлечит в санатории – и нормально. Когда мы заглянули в эту боль через психосоматику, обнаружилось сильное напряжение: подсознательная потребность двигаться в новое сдерживалась страхом потерять безопасность. Это и провоцировало воспалительный процесс.

Пока мы сидим у своих «рюкзаков», мы ржавеем.

Всё нормально, хорошо, спокойно… Да, можно организовать себе такую зону комфорта. Но как только случается что-нибудь внезапное, разрушающее привычный ход жизни, этот комфорт разбивается вдребезги. Увольнение, развод, болезнь или уход близких, государственные или мировые события, – когда случается что-либо, требующее новых действий, люди проваливаются в свой личный ад.

Вспомните пандемию и самоизоляцию. Сколько людей тогда спокойно занялись домашними делами? Сколько кинулись скупать гречку и лекарства, а потом сидели у телевизоров, в ужасе слушая «сводки с фронтов» и чувствуя, что неумолимая смерть от ковида всё ближе? В пандемию я, как кризисный психолог, больше всего работала с паническими атаками и тревожными состояниями. Моим клиентам искренне казалось, будто мир вот-вот рухнет и они на грани гибели. Хотя в их реальности ничего не рушилось, они просто сидели дома и смотрели новости в телевизоре или интернете.

Если внутри поселились страх и тревожность, нарушение зоны комфорта вызывает панику там, где достаточно просто перестроиться на новые действия. Пандемия выбила всех из зоны комфорта, люди полтора года жили в хроническом стрессе. А он подавляет иммунитет, поэтому особенно напуганные заболевали тяжело. Очень долго восстанавливались. И в такие моменты им точно было не до счастья… Убирая лишнее напряжение, мы приходим в себя и начинаем адекватно оценивать ситуацию. Те, кто сумели справиться со стрессом, – например, с помощью терапии, – начинали трезво оценивать опасность пандемии, переставали тотально напрягаться. Психологическая поддержка в тот момент очень сильно помогала. В моей практике наблюдалось, что после того, как мы убирали лишние переживания, люди или не заболевали, или болели в лёгкой форме и быстро выздоравливали.

Однако мало кто тогда вспоминал про психологию. Большинство просто ждали, когда их накроет ковидом.

Помню, читала в то время блог одной писательницы. Она искренне ищет в любой ситуации хорошее, умеет подмечать и описывать это хорошее, за что многими и любима. В пандемию же, когда нарушился привычный ход вещей, хорошего в её картине мира почти не осталось. Она боялась за себя, за детей и честно рассказывала в блоге: ем ночами, потому что это меня успокаивает. Растолстела, да и бог с ним, главное – не сорваться в депрессию. Сплю плохо. С сердцем что-то… И в комментариях люди соглашались: да, да, происходящее настолько невыносимо, что держимся из последних сил.

Почему из последних? Куда деваются силы, если в реальности не происходит ничего, что заставило бы их тратить? Спать на морозе, голодать, бежать от опасности, спасать себя и детей уже нет необходимости. Так куда же люди растрачивают, растрачивают и растрачивают силы, да так, что иногда их совсем не остаётся?

Резюмирую: устав от проблем, мы принимаем за счастье их отсутствие. Но покой – это остановка в развитии, застревание в зоне комфорта. Там мы «ржавеем», и когда ситуация требует действий вне зоны комфорта, впадаем в затяжной стресс и теряем силы впустую.

Счастье и «Как страшно жить!»

Силы растрачиваются на страхи. Когда случается что-то внезапное, нарушающее привычный уклад, люди начинают ярко и в подробностях представлять возможные последствия и проблемы, с которыми точно не справятся, – и тогда обязательно случится нечто ужасное. Какое тут счастье, издеваетесь? Выжить бы, а потом и о счастье поговорим.

Самая большая иллюзия цивилизованного человека – считать, что жить страшно, тяжело, а проблемы обязательны и бесконечны. Поэтому их нужно предугадать заранее и сделать так, чтобы они не возникали. Трудности ещё не проявились, хотя возможность этого существует, тем более огромные, – всё заранее кажется катастрофичным. И мы стараемся предотвратить, предусмотреть, «подстелить соломку» и активно сливаем в это силы.

Пандемия. Вдруг кончатся продукты, – чем кормить детей? А воду перестанут подавать в квартиры? Нужно запастись крупой и тушёнкой, водой и антибиотиками… Вдруг начнутся беспорядки в Москве, исчезнет вообще всё? Надо покупать дом в деревне. Возле ручья, чтобы всегда вода была. Возле леса, чтобы всегда с дровами, грибами и прочей едой. И чтобы печка. Блин, я ж никогда не жила в деревне! Надо научиться, чтобы выжить… И вот женщина уже не спит ночами, представляя картины апокалипсиса и собственные действия, чтобы его предотвратить.

Она живёт в мнимой опасности «потом», но силы тратит реальные сейчас.

В итоге еда и вода есть, Москва живёт. Самое страшное, что случается, – самоизоляция и дети на онлайн-обучении. Им нужно помочь разобраться с уроками – тут и правда надо вникнуть и действовать. Однако у мамы уже нет сил ни на что, она перегорела заранее, а теперь в депрессии и просто ждёт, когда всё закончится.

Так мы и сливаем энергию – в панические переживания. Когда реальность требует конкретных действий, причём совсем не тех, как представлялось, сил уже нет. Жизнь становится тяжёлой, а проблемы, которые видятся неразрешимыми, множатся…

Резюмирую: заранее пугаясь проблем, – вдруг не справимся, – мы пытаемся предусмотреть всё. Растрачиваем силы на это и не справляемся с реальными задачами, которые вполне могли бы решить.

Этот нейтральный мир

А как вам такой взгляд: жизнь на самом деле нейтральная – ни хорошая, ни плохая. Проблемы на самом деле – это текущие задачи, которые что-то мешает решить в моменте. Мне нужна крыша над головой, надо найти жильё – это задача. Почему-то не могу найти его, – мало денег, не нравятся условия, не вижу вариантов, – задача превращается в проблему. Если трудность не решается, значит, не там ищем решение, чего-то недопоняли или действуем не так. По-хорошему, нужно сесть, проанализировать, понять, что не так, и изменить тактику.

Однако у большинства происходит «по-плохому»: не понимаю, что делать, бьюсь-бьюсь, и всё без толку. То есть задача не решается, становится проблемой, напряжение нарастает, забирая силы. Жизнь тяжелеет, а если они копятся – становится невыносимой. Мы держимся из последних сил. Напрягаемся так, что начинает «сыпаться» здоровье. И за счастье принимаем период, когда наступает некоторое облегчение и покой.

Все проблемы – решаемые задачи, которые мы отчего-то не можем решить.

Но почему мы так себя ведём? Что с нами не так? Почему наше счастье – лишь момент, а несчастье – фон? Неужели правы религии, и жизнь дана человеку в искупление за грехи, вот и мучаемся? О грехах и искуплении не будем, предлагаю смотреть на ситуацию с позиций психологии.

Из своей практики я вижу: решение задачи всегда требует вложения ресурса, приложения сил. Хочу поесть – готовлю. Или иду в магазин. Или заказываю доставку. Хочу к морю – покупаю путёвку и билет. Или палатку и билет. Или сажусь в машину, составляю маршрут и еду. Прикладываю силы, совершаю действие, вижу результат. Если сил нет, задача не решается. Хочу есть, но готовить не умею, магазин далеко, доставки нет. Сижу голодная, всё плохо. Хочу к морю, но денег на поездку не могу заработать. Вот тебе ванна с морской солью вместо моря… Что, воду горячую отключили на неделю? Господи, ну почему мир так несправедлив ко мне!

Что мешает научиться готовить, найти способы заработать на жизнь, накопить на поездку? Отсутствие сил и решимости делать. А почему нет сил и решимости? Потому что сбит психологический механизм ресурсирования. То есть что-то внутри нас ломает механизм врождённого благополучия, когда жизнь ставит задачи, а не создаёт проблемы. Когда жизнь хороша, и ты живёшь и чувствуешь это.

Резюмирую: что-то в нашем восприятии мира мешает видеть реальное положение вещей, воспринимать жизнь как цепочку задач и превращает решаемые задачи в бесконечные проблемы.

Природой предусмотрен механизм ресурсирования, позволяющий особи выживать, расти и развивать свой вид. У человека в процесс вмешивается разум и сознание, которые запоминают опыт и включают его в каждой точке контакта с внешним миром. Опыт формирует личную картину мира, где прописаны стратегии ресурсирования. Они сильно ограничивают возможности в ресурсных контактах, но человек этого не осознаёт. На уровне логики мы уверены: действовать нужно и правильно именно так. Поэтому упускаем ресурс, который могли бы включить в невозможных в нашей личной картине мира контактах.

Человек как особь

Вряд ли природа создала специальный механизм, чтобы вставлять палки в колёса нашей жизни и делать так, чтобы мы не вылезали из проблем. Напротив, исследования по физиологии человека показывают: мы существа адаптивные, можем подстраиваться под разные условия. Посмотрите, человечество расселилось по планете и живёт в широком природном диапазоне: от Гренландии до Эквадора, от вечной мерзлоты до круглогодичной жары, от пустыни и тундры до джунглей и тайги.

Мы научились строить дома и укрываться от жары и холода. Шить одежду и защищаться от солнца и ветра, дождя и мороза. Мы научились жить в любых условиях, обустраивая пространство под свои нужды. Прогресс стал возможен благодаря разуму и сознанию, которые видят причинно-следственные связи, способны создавать абстрактные образы и воплощать их в материальных предметах. Мы можем понять, что происходит, чего нам не хватает для жизни, придумать это, а потом воплотить. Точнее, в людях все эти умения заложены от природы. Если считаете, что чего-то не умеете, вы просто не видите собственные таланты. Раскрыть и принять свою уникальность – запрос на работу с психологом.

Люди – существа адаптивные и развивающиеся благодаря разуму и сознанию. И этим мы отличаемся от животных. Но, прежде всего, мы существа биологические. И, несмотря на гениальный разум, в первую очередь мы подчиняемся биологическим законам, которые сильнее сознания. Они формируют подсознательное поведение и определяют наши устремления и динамику развития как особи вида «хомо сапиенс».

В биологическом смысле человек – это примат, обезьяна. Причём живущая в стае. Как у биологической особи у обезьяны есть задачи выжить, размножиться, вырастить потомство до полного взросления и тем самым продолжить род.

Задачи эти легче решить в стае. Поэтому инстинкты и рефлексы «заточены» под задачи выживания и развития всей стаи, действия и поведение входящих в нее особей должны этому способствовать, а не мешать. Те, кто снижают её эффективность, изгоняются. Будучи «обезьяной», человек инстинктивно стремиться стать эффективным для «своей стаи», совмещая это с личным ростом.

Повторю: максимально раскрываться и реализоваться – инстинктивный процесс, записанный в нашей биологической природе. Максимально реализованные особи обеспечивают лучшее выживание всей стае.

Получается, и поиски счастья имеют глубокий биологический смысл. Человек как отдельная особь старается выжить, создать пару и вырастить детей. Как коллективная – хочет находиться в стае и быть эффективным для неё: найти своих, реализоваться, получить поддержку и признание. И когда мы ищем, где, с кем и на что жить, рожаем и воспитываем детей, выбираем интересную работу или затеваем предпринимательские проекты, мы отыгрываем биологические программы сохранения и развития вида. Но наполняем их смыслами, которые даёт разум и сознание. Когда всё это совпадает, мы чувствуем себя счастливыми.

Резюмирую: биологические задачи человека как особи и представителя вида определяют наше инстинктивное стремление к развитию и дают настройку на счастье. А разум придаёт этому смыслы.

Недокормленные «обезьяны»

Итак, как мы обсудили, люди в основе своей животные. Наблюдали, как выглядит сытое спокойное животное? Кошка, например? Она довольна жизнью и готова в любой момент побегать, поиграть, попрыгать. А как выглядит довольный человек? Благодушным, благодарным, готовым обнять весь мир и поделиться. Кого вы наблюдали чаще: довольных котов или довольных людей?

Последние редко бывают таковыми. Нам привычнее злиться, жаловаться, торговаться, бороться и не то что делиться, – требовать, отнимать и следить, чтобы не обделили. Для решения жизненных задач людям нужен ресурс, однако привычнее жить в дефиците и получать его через борьбу, добиваться.

Ещё спрошу: если стремление к развитию «вшито» в нашу видовую биологическую программу, что мешает реализоваться по максимуму и сводит жизнь к борьбе за существование? Чем мы хуже тех же обезьян, которые чувствуют себя вполне самодостаточными и довольными жизнью?

До сих пор помню ощущение от бабуинов в парке обезьян на Бали. Эти приматы чувствовали себя в своём праве, абсолютно не боялись туристов и жили активной обезьяньей жизнью. Брали то, что хотели: одна подхватила банку с колой, которую поставила на скамейку туристка, отпила и отбросила – не понравилось. Другая стащила бейсболку с лысины туриста, покрутила и выбросила, – неинтересно. Они с упоением плескались в бассейне, прыгая и ныряя, как заводные. Мамаши таскали детёнышей, папаши возглавляли гаремы. Все были активными, здоровыми и самодостаточными. На туристов не обращали внимания, но на слишком назойливых скалили зубы, отпугивая, а совсем приставучих могли укусить.

Как биологические особи обезьяны были активны, уверены в себе и в своём праве жить и занимать своё место. Кто из вас на все сто может сказать то же о себе? Честно сказать себе, а не наврать окружающим?

Когда сломались биологические законы, которые обезьян наполняют активностью, уверенностью и правом жить, а нас – нет? Произошло это, когда люди обрели разум, сознание, государственность и прогресс. Поэтому животные живут в моменте, а люди – нет.

В биологической природе человека всё как у приматов: есть потребности, которые обязательно должны удовлетворяться, чтобы человек как особь мог выжить, дать здоровое потомство, быть пригодным для жизни в стае и поддерживать развитие популяции. Эти потребности вшиты в психику на уровне подсознания, мы ощущаем их как «мне хорошо/мне плохо», «доволен/не доволен». На это и ориентируемся. И когда потребности удовлетворены, мы получаем энергию, ресурс. А если что-то мешает их удовлетворить, мы ресурс тратим и не восстанавливаем.

Как с калориями от еды. Едим достаточно – есть силы и активность. Едим мало – сил меньше. Нет еды – голодаем и погибаем от истощения. И судя по тому, насколько мы медлительнее обезьян, мы голодаем. Что-то мешает нам удовлетворять текущие потребности и получать в результате нужный для жизни ресурс.

В природе взрослые животные еду находят сами. Взрослые люди, по замыслу, тоже должны уметь осознавать собственные потребности и находить способы их удовлетворения. Когда мы чувствуем, что у нас есть цели, смыслы и ощущение счастья, значит, мы «нашли еду», «наелись», и образ жизни совпадает с биологическими задачами вида. Но если ощущаем, что несчастны, с нашим развитием что-то не так – то есть образ жизни плохо совпадает с биологической природой. Получается, в такие моменты мы отчего-то перестаём удовлетворять потребности, которые диктует животная составляющая.

Для нашей сознательной части это выглядит, будто жизнь не удалась, всё плохо. Словно объективно нет возможностей жить счастливо и хорошо: не повезло, не дано, не в той стране родился, обстоятельства не позволяют, враги мешают. Приходится терпеть, отказываться, обходиться или воевать и отстаивать. На самом деле «всё плохо» – это иллюзия, но о ней позже.

Резюмирую: судя по активности приматов, в людях тоже скрыта огромная активность и запас сил. Однако мы не откликаемся на потребности, заложенные в нас биологической природой, и поэтому живём в дефиците ресурса.

Люди – генераторы ресурса

Подсознательно мы стремимся удовлетворять свои «обезьяньи» потребности – в этом и состоит динамика жизни. А наш ум вплетает в данный природный механизм множество ограничений: нельзя, неприлично, так не делают, это наказуемо и недопустимо. Поэтому очень часто мы не понимаем, чего хотим, и не можем дать себе это. В итоге не получаем в полной мере ресурс, необходимый для жизни и развития.

Откуда же он, этот ресурс, берётся? И почему исчезает?

А из нас самих. Ресурс – это энергия, благодаря которой мы двигаемся. И её можно объяснить законами физики.

В биоэнергетическом смысле человек – генератор природного электричества. Мы постоянно вырабатываем некое слабоэлектрическое поле и слабоэлектрические импульсы. Мы – как мощный магнит, вызывающий электромагнитные возмущения. Контактируя друг с другом, мы, как источники слабых электромагнитных волн, контактируем «природным электричеством». И тут предлагаю вспомнить явление резонанса.

Резонанс – это взаимное усиление двух совпадающих по фазе волн. Причём не вдвое, а в разы. Сила волны усиливается, добавляется, генерируется. Так и с психикой: когда мы на одной волне с внешним миром, с людьми из него, происходит что-то вроде резонанса. Я в контакте с внешними событиями, меня это радует – мой ресурс растёт.

Биоэнергетически мы источники волн: резонируя с внешним миром, мы получаем ресурс, нужный для жизни.

Контакт радует и нравится, когда в процессе человек удовлетворяет какую-либо биологическую потребность. Как отдельная особь: ем, сплю, получаю безопасность, сексуальное удовлетворение, могу позаботиться. Или как член стаи: меня видят, любят, принимают, уважают, поддерживают, признают моё место и право.

Поэтому на события внешнего мира мы всегда реагируем через реализацию потребностей, которая включается в каждый момент. Любое событие и наша реакция на неё – импульс, и подсознание мгновенно разворачивает его по системе потребностей: добавился ресурс или нет? Следом подключается разум: хорошо мне тут или плохо, хочу я этого или не хочу, радуюсь или огорчаюсь, напрягаюсь или расслабляюсь, счастлив или нет. Уже после подтягивается сознание: мы принимаем решение, что делать в конкретной ситуации и куда идти дальше.

Резюмирую: чтобы включился ресурс, на котором мы живём, нужно удовлетворять биологические потребности. Делается это через контакты с внешним миром. Мы генерируем ресурс, когда потребности удовлетворены.

Как внедряются понятия «хорошо» и «плохо»

У животных с восприятием внешнего мира всё просто: контакт для еды, для размножения, для игры, для нападения или бегства. Простое и понятное движение по жизни.

У человека восприятие внешнего мира усложняется и запутывается. Оно становится проблемным, когда включается подсознательная система фильтров «вот так жить и развиваться – возможно, а вот так – нет». Они создают правила жизни, принятые в социуме. Согласитесь, бабуину можно отбирать банку с колой, а человеку нельзя, это плохо. Бабуину можно спариваться в толпе туристов, а человеку в нашей культуре нельзя, это плохо. И много чего нельзя, даже если хочется.

«Нельзя» воспринимается как социальный запрет, подрыв жизнеспособности стаи. Включается инстинктивное знание, что популяция должна развиваться, поэтому особи, мешающие развитию, выбраковываются. И для человека «нельзя» звучит как «иначе ты будешь изгнан из стаи».

Мы постоянно балансируем между удовлетворением собственных потребностей и социальным «можно» и «нельзя», «хорошо» и «плохо».

Набор «нельзя» мы получаем с самого детства. Родительская семья – это наша стая. Родители дают понять, что стае нужно для лучшего выживания. Объясняют, что такое хорошо и что такое плохо, как принято себя вести, а как нет. Учат поведению, принятому в «стае», живущей в условиях «леса» – общества. Передают собственный опыт жизни: по сути, свой способ удовлетворения потребностей. И воспитывают детей, так или иначе реагируя на детские биологические потребности.

Не словами, а именно реакцией мамы, папы и другие значимые взрослые поддерживали, перенаправляли или обрывали поток наших природных потребностей. С первых минут жизни, если не раньше, мы получали эмоциональный опыт, что в такой точке контакта – больно, в такой – стыдно, тут – страшно, тут – злобно, тут – приятно, тут – радостно, там – много любви, там – изгоняют из стаи. На этом опыте подсознание сформировало способы удовлетворения потребностей через «можно» и «нельзя». Мы научились осознавать и удовлетворять потребности там, где можно, и блокировать там, где нельзя. Нельзя, поскольку стая не поддерживает. Будешь так себя вести – станешь изгоем.

Ребёнка воспитывают, и в инстинктивное удовлетворение биологических потребностей внедряются социальный опыт, знания, какие способы удовлетворения стая поддерживает, а за какие изгоняет. Механизм формирования опыта медицина описывает через нейрофизиологию и нейронные цепочки, а психология – через слабоэлектрические отпечатки, образы, которые память «складирует» в подсознательной «библиотеке».

Образы – это энергоинформационные образования. Нечто вроде голограммы, где записаны эмоции, образ действия и состояние, которое переживал человек, получая впечатление. В образе записано, удовлетворялась ли в той ситуации потребность или нет, и в какой мере. Угрожала ли та ситуация выживанию или способствовала. Из этих образов формируется личная карта удовлетворения потребностей. Говоря иначе, картина мира, и люди накладывают её на внешнюю реальность, стремясь получить ресурс.

Воспитание создаёт фильтр, через который мы удовлетворяем потребности в соответствии с нашей картиной мира.

Образы, сформированные воспитанием, включаются каждый раз, когда сознанию нужно оценить окружающую среду, выбрать способ действия и делать так, чтобы ресурс добавился. Или избежать действия, если оно не добавляет ресурс или расходует его зря. Образы включаются автоматически, на уровне подсознания. Сознание смотрит через них на внешнюю ситуацию и видит субъективно. То есть не то, что происходит на самом деле, а то, что показывает личная картина мира «можно ли тут удовлетворить свои потребности». Ориентируясь на эту картину, сознание включает логику и выводы «как я тут могу удовлетворить потребности». И выбирает, как действовать, когда и в каком объёме.

Резюмирую: «можно» и «нельзя» в биологическом смысле – это правила, как жить в стае, чтобы она оставалась эффективной. Это фильтры, через которые мы воспринимаем собственные потребности и оцениваем контакты с внешним миром.

Как формируется картина мира

С точки зрения нейрофизиологии образы записываются в мозге в виде нейронных цепочек, включающих реакцию нервной системы на то или иное внешнее воздействие. В нейрофизиологии подобные воздействия называют «стимулами». Нейронные цепочки формируются в первые годы жизни ребёнка, пока он учится мир воспринимать, понимать и выстраивать систему значений, растёт и умнеет.

В мозге младенца заложено в разы больше нейронов, чем в мозге взрослого человека. Однако между нейронами младенца нет связей: его мозг воспринимает внешние импульсы, не соединяя их в последовательности. Пока связей нет, нет и понятий. Чтобы цепочки начали формироваться, а образы оформляться, ребёнку нужны внешние воздействия и объяснения, как эти воздействия помогают поддерживать жизнь и оставаться в стае.