Падение к тебе бесплатное чтение

Глава 1

Самый синий цвет, который я когда-либо видела, не был цветом безоблачного неба Лос-Анджелеса. И даже не цветом озера, который мы с родителями нашли в лесах на севере штата Нью-Йорк, когда мне было семь. Самый синий цвет – глаза Тео Салливана.

Даже посреди гаражной распродажи1, под палящим калифорнийским солнцем, на выцветшем и видавшем виды плакате, эти глаза сияли невероятно ярко. Лазурный, небесно-голубой, лазурит – я никогда не могла подобрать точный оттенок. Его глаза постоянно менялись. Темно-синие, как глубокие воды, когда он был сердит или возбужден. Светлые, почти пастельные, небесно-голубые, когда он был счастлив или взволнован. Жаль, что за время, проведенное вместе, я видела этот небесно-голубой оттенок слишком редко.

Я стояла посреди горы вещей, уставившись на постер, который висел передо мной. Ноги будто приросли к полу. Сердце бешено колотилось. На лбу выступили капли пота. Он всегда находил способ забраться мне под кожу. Чертов Тео. Женщина слева от меня торговалась с продавщицей за кружку ценой в два доллара. Ребенок справа копался в огромной картонной коробке с мягкими игрушками и хихикал, разглядывая медвежонка с отсутствующим глазом. Парень позади меня поднимал гантели и демонстрировал блестящие от пота мускулы. Все это исчезло из моего поля зрения, пока я играла в гляделки с Тео. Он побеждал, как и всегда.

– Ты фанатка «Ноуздайв»2? – Голос вырвал меня из мыслей, и я наконец отвела взгляд от лица Тео. Продавщица избавилась от торгующейся женщины, и по широкой улыбке покупательницы было понятно, что та все-таки сбила цену кружки минимум наполовину. Я пожала плечами, не зная, как ответить. Была ли я их фанаткой? Или просто человеком, который потерял год своей жизни, работая на них?

– Не совсем, – тихо ответила я, снова посмотрев на постер.

– Я была огромной фанаткой Лии, даже покрасилась в блондинку и сделала розовую прядь, как у нее, – рассмеялась продавщица. Я посмотрела на ее черные волосы и улыбнулась. Лия действительно вдохновила целое поколение девчонок стать блондинками, даже ценой их волос. Я снова посмотрела на красивую блондинку на постере – ее ладонь лежала на груди Тео, а сама она наклонилась к нему, словно шепча на ухо. Лия была самой красивой женщиной, которую я когда-либо встречала, и, вероятно, самой красивой, которую я когда-либо встречу.

– А еще я была без ума от Нила. Пока не поняла, что он – тот еще фрукт.

Я перевела взгляд на высокого рыжего парня на постере, у которого из кармана торчали барабанные палочки. Даже здесь он выглядел так, как будто с трудом сдерживает улыбку. Наверное, на него кричали, чтобы он перестал лыбиться и был серьезным хотя бы минуту. Возможно, это была я. Обычно это была я. Я уже и не помню эту фотосессию – со временем все они слились в моей памяти.

– Думаю, Хантер здесь выглядит лучше всех, – сказала я, вызвав улыбку у продавщицы. Мы обе уставились на симпатичного молодого человека, сидящего на полу и погруженного в свои мысли. Черные кудри спадали на лицо, смягчая резкие черты. Он тогда был очень худым.

– Не Тео? Разве не он был предметом всеобщего обожания? – спросила продавщица, будто пытаясь вспомнить. – Или это был Хантер?

– Нет, это был Тео, – автоматически ответила я. Продавщица рассмеялась, а я отвернулась от постера, притворившись увлеченной кособокой керамической вазой на ее столе.

– Забирай постер. Отдам бесплатно, раз уж ты тоже фанатка, – тепло сказала продавщица.

– Мне не нужно, – покачала я головой, крутя вазу в руках.

Продавщица сняла постер со стены гаража, свернула его в рулон и протянула мне. Я уставилась на нее, сжимая керамическую вазу в руке.

– Правда, я не фанатка.

– Просто возьми, Эмеральд, – с мягкой улыбкой сказала продавщица, и у меня от удивления расширились глаза.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Я же говорила, я была их фанаткой. Следила за ними. Все знали ассистентку Тео.

Ассистентка Тео… Будто это было в другой жизни, хотя прошло всего пять лет. Я нерешительно протянула руку, и продавщица вложила свернутый постер мне в ладонь.

– Как думаешь, они когда-нибудь снова соберутся? – спросила она с надеждой в глазах.

Я вздохнула, подбирая ответ и запихивая свернутый постер в рюкзак.

– Маловероятно, – ответила я. Группа ушла в крутое пике много лет назад. Как и мы с Тео. Иногда все это кажется сном, как будто это все было не со мной.

***

– Ну все, я в полной заднице. Нет, не просто в заднице – королевски облажалась. Мне больше никогда не найти работу в этом городе. Единственный способ здесь устроиться – это отрастить бороду и сменить имя на что-нибудь нелепое, например, «Оливер», – я откинулась на спинку стула напротив моего университетского друга Оливера. Он фыркнул на последней фразе, и кофе, который он пил, пошел у него носом. Нам было по 22, мы оба год как закончили Бруклинский колледж и стали бакалаврами журналистики.

Оливер работал репортером в «Нью-Йорк Таймс», а меня только что уволили со второй в жизни работы – подросткового онлайн-журнала «Габбер». Да, «Пулитцера»3 не заработаешь, но платили они прекрасно. Оливер вытер лицо салфеткой, поставил чашку на стол и посмотрел на меня с недоумением. Мы сидели в кофейне на Манхэттене, и Оливер был единственным человеком, с кем я могла поговорить и единственным другом, который у меня остался после этой заварушки.

– Ты, блин, слышишь себя вообще? Ну не перегибай. Что ты там натворила? – отмахнулся он. – Я поговорил со своим шефом, и он мне сказал, что в «Хэндс-офф» появилось новое имя. Эмеральд Алесси. «Не нанимать, даже не рассматривать». Представляешь мою рожу, когда я это услышал?

Я стиснула зубы и отвела взгляд. Я не собиралась ему рассказывать. Вообще никому не собиралась рассказывать, потому что знала: никто не поверит. Я уже пыталась объяснить все своей лучшей подруге Анжеле, коллеге из «Габбера». Сначала Анжела, вроде как, меня поняла, но как только я рассказала ей подробности, ее отношение очень резко изменилось. А теперь мое имя красовалось в «Хэндс-офф» – по сути, это был журналистский карьерный суицид.

«Хэндс-офф» – еженедельная рассылка для журналистов, что-то вроде сплетника индустрии. Кто с кем спит, кто у кого украл материал, с кем работать, а от кого держаться подальше. И вот теперь там мое имя. А рядом – большими красными буквами: «НЕ НАНИМАТЬ». Я застонала и спрятала лицо в руках. Все кончено.

– Это неважно. Все это вообще не имеет значения, – пробормотала я. – Я уеду в Небраску и буду пасти коров. Мне пришлось вернуться к родителям! Представь, как я себя чувствовала, когда они так обрадовались. Я застряла в Бэй-Ридже4 без единого шанса найти работу.

Я вертела в руках бумажный стаканчик. Последние десять долларов я потратила на этот переоцененный нью-йоркский кофейный мусор.

– Если ты закончила хандрить, у меня есть решение, – сказал Оливер с нахальной ухмылкой.

Я выпрямилась и настороженно посмотрела на него:

– Какое еще решение? Ты можешь устроить меня к себе?

Оливер покачал головой:

– Мой босс читает «Хэндс-офф» так, будто это гребаная Библия. Без шансов. Но я знаю про одну очень классную работенку. Даже сам думал податься, но, видимо, надо было родиться с сиськами.

– Нет, я не пойду в вебкам, – отрезала я, разочарованно съежившись.

– Да не вебкам, тупица. Помнишь моего кузена Нила? Высокий, рыжий, самоуверенный.

– Да, барабанщик в претенциозной инди-группе… Как там ее? «Плэйнкрэш»5?

– Почти. «Ноуздайв».

– Ага, «Ноуздайв». И что?

– Их лидер ищет ассистентку. Они недавно открыли свой собственный лейбл и собираются выпускать музыку самостоятельно. Этот парень там главный. У него по двадцать встреч в день, и, по словам Нила, он сходит с ума.

– Окей… Тогда почему он не захотел нанять тебя?

– Нил говорит, что он ищет исключительно девушку. Считает, что с девчонками проще работать. Что они сфокусированы на цели, как лазерная указка. Не будут лапать его любимых группи. Я не особо вникал, но знаю, что платят там десять тысяч в месяц.

– Десять тысяч? – еще немного, и моя челюсть стукнулась бы об деревянную столешницу.

– Да.

– Десять тысяч? Баксов?

– Да, Эм! Десять тысяч бенджаминов, – Оливер засмеялся и достал из кармана мобильник, – Или сколько там в бенджаминах получается… Каждый месяц.

– Так, давай номер этого Тео. Кого вообще волнует, если он решит меня трахнуть? Десять тысяч…

***

Я стояла перед красивым таунхаусом6 в Бруклине, который, судя по всему, стоил миллионы долларов. Тяжелая деревянная дверь открылась, и передо мной появился человек, которого я никогда не могла бы представить существующим в реальности. Высокий мужчина с прямыми и длинными черными волосами пристально смотрел на меня. Он был невообразимо красив. Прямой нос с едва заметной горбинкой, тонкие губы, четкая, чуть заостренная линия подбородка. А глаза… Глаза цвета безупречно чистого бассейна, светло-голубые и словно сверлящие насквозь.

Я подавила желание прищуриться, все-таки выдержав его пристальный взгляд, и широко улыбнулась. Его лицо не дрогнуло.

– Эмеральд Алесси. Я на собеседование к мистеру Салливану, – произнесла я чуть более высоким голосом, чем обычно. Нервы. Конечно, таких красивых людей я видела разве что в фильмах или в социальных сетях.

– Просто Тео. Проходи.

Он жестом пригласил меня внутрь, и я шагнула в дом, едва удержавшись от шокированного вздоха. Внутри все было словно из журнала: белый мрамор, черная кожа, деревянная мебель. Лаконично, стильно, и, конечно же, невероятно дорого. Тео проводил меня в гостиную и указал на черный кожаный диван. Я села, пытаясь найти, куда бы посмотреть, чтобы не встретиться с его глазами снова.

– Ты нервничаешь, – заметил он, не задавая вопроса. Разве он не должен задавать мне вопросы, а не просто выплевывать факты?

– Да, есть немного, – пробормотала я, доставая из рюкзака распечатанное резюме. Одна страница.

Тео хмыкнул и взял мое резюме со стола. Его лицо оставалось таким же непроницаемым, и от этого я нервничала еще сильнее. Я заерзала на диване, опуская взгляд на свое черное платье и розовые «Конверсы». Наверное, я выгляжу как подросток. Что я вообще здесь делаю? Может, сбежать, пока не поздно? Взяться за какую-нибудь простую физическую работу? Это точно проще, чем ерзать под его сверлящим взглядом.

– Бруклинский колледж, журналистика. «Попфид», журналист. «Габбер», журналист. Опыт ассистентской работы отсутствует? – спросил он, просмотрев резюме до конца.

Я сглотнула, нервно теребя подол платья.

– Да, как я и говорила по телефону, мне, возможно, нужно чему-то научиться, но я быстро учусь. И я очень усердна. Никогда не сдаюсь ни перед чем. Вот, например, в третьем классе Камилла Болдеро поспорила, что я не заберусь на верхушку турника за десять секунд. А я забралась! Или в колледже мой друг Оливер предложил наперегонки выпить бутылку виски, и я, конечно, так напилась, но все равно справилась. Черт… – я прикрыла рот рукой, понимая, что несу дичь.

Уголки губ Тео едва заметно дрогнули. Похоже, мой треп его забавлял. Тео отложил резюме, облокотился на спинку кресла и достал пачку сигарет «Лаки страйк». Я курила такие в колледже.

– Ясно, – сухо сказал он. – Значит, Оливер – твой друг? Кузен Нила, верно?

– Да, – кивнула я.

– Журналист, насколько я слышал. И ты журналистка.

– Угу.

– Но ты пришла устраиваться сюда. Что, в Нью-Йорке закончились вакансии для журналистов? – мне показалось, или он ухмыльнулся?

Я замялась, схватившись за изумрудный кулон на серебряной цепочке, который болтался на моей шее. Я всегда крутила его в руках, когда нервничала.

– Дело не в этом… Меня уволили с последней работы.

– Почему?

– Не хочу говорить, – прошептала я, краснея.

Тео молча достал телефон из кармана и повернул экран ко мне. На нем было изображение из «Хэндс-офф» – скриншот с моей фотографией. На снимке, который я ненавидела всей душой, я выглядела немного ошалело, но до безумия счастливой. Фотка с моего пропуска в редакцию. Тогда я только устроилась в «Габбер», и это был лучший день в моей жизни. А теперь на фото крупными красными буквами было написано: «НЕ НАНИМАТЬ»

– Что же ты сделала? Пропустила дедлайн? Забыла запостить тест «Какая ты пицца»? Или… переспала с СЕО? – с легкой усмешкой произнес он.

Я поморщилась от последнего вопроса. Лицо Тео вновь стало серьезным, но в уголках глаз я заметила легкие морщинки, как будто он едва сдерживал улыбку.

– Да ладно? Неужто, в яблочко? Влад Стокхайм, эталон профессионализма. Мечта каждой домохозяйки, звезда соцсетей, неприкосновенный король, папочка Влади? Белый забор, американская мечта – два блондинистых ребенка и жена-модель, – Тео засмеялся и откинул голову на спинку кресла, выпуска изо рта дым колечками. Смех у него был недобрый, – Этот Влад Стокхайм потрахался с безликой, безымянной сотрудницей? Расскажи-ка мне все пикантные подробности. – Тео уставился на меня, зажав сигарету белоснежными зубами. Для него это был прекрасный шанс вынюхать грязь о человеке, который заказывает рецензии для альбомов «Ноуздайв». Но для меня это было не просто сплетнями, это было тем, что разрушило мою жизнь. Мое лицо пылало от стыда, я ощущала, как сжимаются горло и грудь. Слезы собирались в глазах, а голос был сухим и хриплым, как наждачная бумага.

– Я не спала с ним. Я отказалась. И он разозлился. Настолько, что решил сломать мою карьеру.

Я подняла взгляд на Тео, его лицо сново было каменным, но в глазах появилась новая искорка. Если бы я была немножко наивнее, то подумала бы, что это уважение.

– Ты разозлила одного из самых влиятельных людей в Нью-Йорке, и он выгнал тебя? История стара как мир.

– Вы мне верите?

– Конечно. У самых всенародно любимых и безобидных людей самые темные секреты, – сказал Тео, затушив сигарету в блестящей серебряной пепельнице.

Невольно выдохнув с облегчением, я закрыла глаза. Когда я рассказала Анжеле, что именно Влад домогался меня, она выругалась мне в лицо и высмеяла. Его образ был слишком безупречным. Он был слишком любим СМИ, которых он держал в своих железных кулаках. Все было тщательно отредактировано и отполировано целой армией людей, которым ежедневно платили за то, чтобы они пели ему дифирамбы. Выкладывали гифки с Владом, где он обнимал щенков в интервью, целовал свою идеальную жену, играл в бейсбол с двумя идеальными детьми. Всем было известно, что у Влада есть привычка затаскивать красивых молодых сотрудниц в копи-румы7 и лапать их, угрожая их карьере. Ему просто нравилось ощущать эту силу. Никто ничего не мог сделать. Я пыталась поговорить с несколькими девушками в «Габбер», когда собирала вещи, но все они отворачивались и говорили, что не могут ничего сказать. Влад бы уничтожил их, как он уничтожил меня.

– Эмеральд?

Я покачала головой, заталкивая в самые дальние уголки разума образ Влада.

– Да?

Я посмотрела на абсолютно безэмоциональное лицо Тео. Один глаз прищурен, чтобы дым не попал. Даже с такой кривой рожей он выглядел как модель с обложки.

– Работа твоя, если хочешь. Плачу десять тысяч в месяц, деньги будут поступать на твой счет каждую неделю. И здесь тебе не придется спать с боссом. Если, конечно, ты не попросишь его об этом, – Тео подвинул ко мне стопку бумаг. Я наблюдала за каждым его движением с настороженным взглядом.

– Я не собираюсь ни с кем спать на работе.

Тео пожал плечами, крутя серебряную зажигалку между пальцами.

– Ты не первая, кто это говорит.

– Ничего не произойдет.

Тео посмотрел на меня с плохо скрываемой усталостью.

– Просто подпиши бумаги. Пара НДА8, контракт о трудоустройстве, немного налоговой ерунды. Я передам это нашему менеджеру завтра.

Я подписала бумаги, даже не читая их. Десять тысяч долларов – это именно то, что могло меня спасти. Я могла бы съехать от родителей. Я могла бы быть свободной, не зависеть от их доброты, от чьей угодно доброты. Кроме доброты Тео.

– Будь здесь завтра в 9 утра. Работа не самая простая, много всего нужно будет делать. Ты должна быть на связи 24/7, без выходных.

– Меня это устраивает.

Тео взял бумаги и встал, направившись к двери.

– Я не добренький босс. Но если останешься, сможешь много узнать о музыкальной индустрии.

Я пошла за ним к двери, едва передвигая ноги. Десять тысяч. Оливер, ты, сукин сын, не шутил. Я подняла взгляд на Тео, его синие глаза встретились с моими зелеными. Я улыбнулась и кивнула своему новому начальнику.

– Я не боюсь работы. И… Спасибо вам, мистер Салливан.

– Тео. Просто Тео.

Он проводил меня до двери, за которой цвел теплый бруклинский вечер и сразу закрыл ее за мной, не сказав ни слова. Но мне было все равно. У меня была работа.

Глава 2

Сегодня был мой первый рабочий день в роли помощницы Тео, и я намеревалась выложиться на все сто. Доказать ему, что я – не просто пустоголовая журналистка. Вчера его взгляд не выходил у меня из головы всю дорогу домой, пока я ехала в переполненном метро.

На пути в ванную я услышала, как мама варит кофе на кухне на первом этаже. Она нервничала не меньше моего из-за новой работы, но при этом была явно рада из-за денег. Мы с семьей выплачивали долги столько, сколько я себя помню: ипотека, кредитные карты, займы – все, что угодно. Жизнь в одном из самых дорогих городов мира, конечно, имеет свои плюсы, но и минусов хватает. Джентрификация9 и ушлые девелоперы10 превратили уютный Бэй-Ридж в хипстерскую мекку. Эх, где же те золотые времена, когда недвижимость в Нью-Йорке можно было купить за пригоршню голубики?

Я приняла быстрый душ и натянула на влажное тело старую футболку «Лэд Зеппелин», которую мне подарил отец, и синие джинсы. Из запотевшего зеркала на меня смотрела девушка с мокрыми волнистыми каштановыми волосами, большими зелеными глазами, россыпью веснушек и пирсингом в правом крыле носа. Я знала, что я симпатичная, люди говорили мне об этом всю жизнь, и у меня не было причин им не верить. Парни меня не особо интересовали, несмотря на то, что я пользовалась у них популярностью. Был только один, но это – старая и болезненная история, о которой я предпочитала не вспоминать. Первая любовь редко заканчивается счастливо.

Телефон завибрировал на раковине, я выключила второй будильник на восемь утра. Самое время прихватить тост с кухни, глотнуть у мамы кофе и вперед – в метро. Выйдя из ванной в облаке пара, я чуть не столкнулась с отцом, стоящим на верху лестницы. Словно ребенок, он свесился с перил и внимательно прислушивался к происходящему внизу.

– Папа? Что случилось? – удивленно спросила я. Обычно он вставал в десять утра и отправлялся в цветочный магазин, который он и мама открыли 17 лет назад. Раньше дела шли хорошо, но в последнее время оптовики стали вытеснять небольшие семейные лавки. Никто не хочет переплачивать за красивые букеты в нынешней безумной экономической ситуации.

– На кухне незнакомый мужчина с твоей матерью. Мне взять биту? – шепотом спросил отец, прячась за перилами и утягивая меня вниз. С кухни доносилось мамино веселое хихиканье и низкий мужской голос, который показался мне до боли знакомым. Я покачала головой и засмеялась:

– Я сама проверю. Но биту держи наготове.

С расческой в руках я спустилась вниз по лестнице и заглянула на кухню. То, что я там увидела, заставило меня выронить расческу и максимально неуклюже скрючиться, чтобы ее поднять. Мой новый начальник сидел за нашим кухонным столом, закинув одну длинную ногу на другую. На лице – огромные темные очки (очень дорогие), одет в повседневный темно-синий костюм (еще более дорогой) с черной рубашкой (наверняка стоит, как моя почка). Он смотрелся неуместно в нашей маленькой загроможденной кухне с протертым кафелем. Словно картинка из глянцевого журнала ожила и решила поселиться в обшарпанной старинной квартире. Мама стояла у плиты с огромной улыбкой. Когда я рассказала ей вчера о Тео, она была очень заинтригована и сразу полезла его гуглить. А теперь он здесь. Неспешно потягивает кофе из старой чашки с надписью «Счастливого 2002 года!».

– Тео? Доброе утро. Что… что ты здесь делаешь?

Тео выдал мне такую теплую, такую широкую улыбку, что я не знаю, как не умерла на месте. Это была такая улыбка, от которой забываешь обо всех тревогах. Словно теплое объятие после долгой разлуки с домом.

– Прошу прощения за вторжение. Я узнал твой адрес у Оливера и решил заехать, посмотреть, где обитает моя новая ассистентка. У нас сегодня много работы, а Валери… – мама захихикала как школьница, – …предложила мне чашечку кофе, пока я тебя жду.

Валери? Он уже на «ты» с моей розовощекой мамой, которая разулыбалась и махнула рукой, как бы говоря: «Ну что вы, перестаньте». У меня появилось ощущение, что я находилась в каком-то бредовом сне. Пока я соображала, в кухню зашел отец со скрещенными на груди руками и подозрительным лицом.

– Так вы, значит, мистер Салливан? Новый босс Эмми?

– Эмми? Серьезно? – прошептала я папе с досадой. Тео встал из-за стола и одарил его своей широкой улыбкой. Я заметила, как лицо папы тут же смягчилось.

– Мистер Алесси, просто Тео. Очень приятно.

– Доминик, – улыбнулся папа, немного замешкавшись. Как будто забыл собственное имя. Что у Тео за магия такая, которая снижала окружающим интеллект?

Папа пожал руку Тео, а я наблюдала за ними с выпученными глазами. Все как будто происходило в замедленной съемке. Почему Тео здесь? Почему мы пьем кофе, а он очаровывает моих родителей – весь такой непринужденный и вежливый? Выглядит на миллион баксов, манеры сказочного принца. Пока я пялилась на него, Тео сказал, что рад со мной работать и напомнил, что нас ждет много дел. Допив обжигающе горячий кофе в два глотка, я почти волоком вытащила его из дома, пока он смеялся и рассыпался в тысячах извинений под хихиканье мамы и довольное кряканье отца.

Стоило нам выйти на улицу, как я одарила Тео убийственным взглядом. Он проигнорировал меня и направился к черному джипу, припаркованному у тротуара. Открыв дверь, он махнул в сторону пассажирского сиденья. Видимо, все свое убийственное очарование Тео растратил в моем доме.

– Эмеральд, я не шутил насчет количества работы. Залезай.

Резкость в его голосе заставила меня встрепенуться, и я плюхнулась на переднее сиденье. Пальцы дрожали, пока я пыталась пристегнуться. Тео сел в водительское кресло и потянулся ко мне. Я замерла, учуяв запах сигарет и едва слышимого парфюма с нотками имбиря и бурбонской ванили. Рука Тео защелкнула ремень, и он отстранился, внимательно изучая мое лицо.

– Я ехал сюда полтора часа. Бэй-Ридж мне не подходит, мы найдем тебе другую квартиру, – сказал он, заводя двигатель и выезжая на дорогу.

Вопросы вырывались из меня настоящим потоком:

– Что ты здесь делал? Почему приехал? Чем тебе не угодил Бэй-Ридж? Почему мои родители от тебя уже без ума? Куда мы едем? Почему ты думаешь, что мне нужно новое жилье? Что вообще происходит?

Тео усмехнулся, немного раздувая крылья носа.

– Добраться из Бэй-Ридж до центра – целая эпопея, особенно до моего дома. А работать ты будешь в основном у меня. Я уже выбрал несколько квартир, которые ты можешь посмотреть. Все в пешей доступности от меня, – он крепко сжал руль, выкручивая его для резкого поворота на Авеню Кью11.

Я, все еще ошеломленная, машинально предупредила:

– Осторожно, впереди выбоина напротив «Данкин Донатс»12.

Тео снова спокойно повернул руль и объехал яму, а я продолжила пялиться на него. То, как он держал руль, как смотрел на светофор, как его солнечные очки чуть сползали на горбинку на переносице, как он переключал поворотники и уверенно перестраивался из ряда в ряд. Все это не должно было быть таким сексуальным, но мои щеки предательски покраснели. Тео поймал мой взгляд в зеркале заднего вида и немного прищурился.

– На что ты смотришь?

– На тебя, – тихо сказала я.

Он засмеялся и поправил очки, поддавая газу и филигранно лавируя в утреннем потоке машин. Что же он за человек такой?

***

– Нет-нет, ни за что! Я не могу себе этого позволить! – пропищала я, стоя посреди полностью оборудованной однокомнатной квартиры на севере Бруклина. Из окна открывался вид на Дамбо13, Манхэттенский мост и сам город. Риелтор только что озвучил ежемесячную арендную плату, и я почувствовала, как приветственное печенье, которое он мне любезно вручил, застряло в горле.

– Это половина моей зарплаты! – выдохнула я умоляющим тоном. Он думает, что я могу тратить такие деньги на квартиру? У меня есть долги, которые нужно гасить. Родители рассчитывают на деньги, которые я буду приносить домой. Меня начинало бесить то, как он распоряжался моей еще не полученной зарплатой.

– Я не говорил о том, что ты будешь оплачивать квартиру. – Тео раздраженно потер переносицу и снял с лица темные очки. – Мне нужно только знать, нравится она тебе или нет.

Риелтор с возрастающим интересом наблюдал за нашей перепалкой. Он узнал Тео, как только мы вошли в квартиру, и тут же попросил автограф. Тео расписался на клочке бумаги с таким лицом, как будто его попросили дотронуться до раздавленного жука на тротуаре.

– Конечно, она мне нравится! Кому бы она не понравилась… Но кто за нее будет платить?! – воскликнула я.

Тео жестом попросил риелтора подать ему документы. Мужчина передал бумаги с таким рвением, что у него тряслись руки. Тео оставил несколько подписей и заполнил поля с банковскими данными.

– Значит, договорились. Сегодня вечером к твоему дому приедет грузовик, чтобы забрать твои вещи, – сказал Тео. Риелтор, сияя от счастья, схватил документы. Еще бы, он только что заработал несколько тысяч долларов за пару минут. Тео взял ключи, лежавшие на кухонной стойке, и подошел ко мне. Я все еще пыталась осмыслить все, что произошло со мной с того момента, как я вышла из ванной этим утром.

– Тебе нужно быть близко. На случай, если понадобишься, – сказал он, вложив ключи в мою ладонь. Его руки были на удивление теплыми. Я ожидала, что этот человек, похожий на вампира, окажется холодным, как лед.

– Ты знаешь мой домашний адрес, знаешь мой новый адрес. Ты знал, что я попала в «Хэндс-офф». Что еще ты обо мне знаешь? – прищурилась я, пристально глядя на него.

– Все, что мне нужно, – спокойно ответил Тео. – Пошли, у нас еще много дел. Это была всего лишь первая задача на сегодня.

Как только мы сели в машину, Тео протянул мне свой ноутбук. Экран был открыт на почтовом ящике, и мои глаза чуть не выскочили из орбит.

– Черт возьми…

– Да, тебе придется с этим повозиться, – усмехнулся он. – Пятьдесят тысяч писем, которые я не собираюсь открывать или отвечать. Твоя задача – все рассортировать. Есть деловая переписка для тех, чьи контакты у меня сохранены. Есть фанатская почта. Очень много фанатской почты. Есть предложения о сотрудничестве, запросы на участие в телепередачах, интервью и…

– …«женщины», – закончила я за него, машинально зависнув курсором над папкой.

– Да, женщины, – спокойно подтвердил он.

Мы ехали молча, пока Тео не припарковал машину в двух кварталах от своего дома. Он открыл бардачок, достал оттуда запасной ключ и протянул мне, коснувшись тыльной стороной ладони моего колена. Я подумала, что хотела бы стать письмом в его почтовом ящике и отправиться в папку под названием «женщины».

– Вот ключ. Кабинет напротив гостиной. Я должен уехать в студию. На столе я оставил список правил твоей работы. Не звони мне с вопросами – я выключаю телефон, пока нахожусь в студии, – сказал он скучающим голосом, доставая из кармана пачку «Лаки страйк» и закуривая. Я вышла из машины. Голова кружилась.

Кабинет Тео напротив гостиной, как и остальные комнаты, был оформлен в черно-белом минималистичном стиле. Интересно, как выглядит его кухня? Что у него в холодильнике? Такой же минимализм, с идеально выстроенными банками «ЛаКрой»14, или там постыдный бардак из коробок с едой навынос и почти пустые бутылки соусов? Я задумалась, как выглядит его спальня, насколько мягкие там простыни, пахнут ли они сигаретами и ванилью? Встряхнув головой, я прогнала эти мысли, и взгляд упал на лист бумаги, лежащий на большом деревянном столе.

«Правило 1: Всегда отвечай на мои сообщения и звонки.»

«Правило 2: В доме никого не должно быть с 05:00 до 21:00. Особенно женщин.»

«Правило 3: Не заводить романы с участниками группы или персоналом. Некоторые исключения возможны.»

Я уставилась на лист бумаги с таким лицом, будто он меня лично оскорбил. Словно он обозвал мою мать и ударил моего отца по лицу. «Некоторые исключения возможны»? Что это еще за исключения?

***

После изнурительного дня, проведенного за сортировкой бесконечной почты, я была совершенно вымотана. Я разобрала около десяти тысяч писем, пометив важные восклицательными знаками. Всего пятьсот штук удостоились такой чести. Я старалась не вчитываться в письма с заголовками вроде «Пожалуйста, ответь на мои звонки», «Напиши мне» или «Ты настоящий кусок дерьма, Тео». Но любопытство оказалось сильнее.

В одном из писем известная модель умоляла Тео перезвонить ей. В другом – популярная исполнительница делилась своими мыслями и откровенно описывала, что бы она сделала с ним, если бы он хоть раз ответил. Испанская актриса благодарила его за сказочный отпуск на Канарских островах и спрашивала, когда он вернется. Закрывая ноутбук, я старалась не задумываться о личной жизни Тео.

Я поехала домой в Бэй Ридж собирать вещи, на лету уклоняясь от вопросов родителей и отвечая настолько расплывчато, насколько это было возможно. Мама не могла перестать нахваливать Тео, называя его настоящим джентльменом и красавцем. Я думала о мольбах его бывших любовниц в почтовом ящике и сомневалась, что Тео так уж галантен, каким мама его себе вообразила.

Моя спальня выглядела непривычно пустой без вороха одежды и украшений. Я подняла стопку журналов с подоконника и, перелистывая их, взглянула на ватманы в шкафу, которые выглядывали в пробелах между зимней одеждой. Я всегда любила делать коллажи – собирать картинки из журналов, давать им новую жизнь, спасать их, чтобы они не оседали в мусорных баках Нью-Йорка. Нужно будет сделать еще один коллаж в новой квартире. Новый коллаж для новой жизни. Для новой Эмеральд, которая больше не связана журналистскими обязательствами, но скована тремя странными правилами, установленными ее боссом.

К одиннадцати вечера грузчики закончили поднимать коробки в квартиру. Я упала на мягкий коричневый диван, полностью измотанная. Распаковку я оставила на завтра. Позвонила маме, чтобы сказать, что благополучно переехала, и она тут же предложила помочь с вещами. Меня передернуло от одной только мысли, что мама увидит эту квартиру, начнет гадать, сколько она стоит, и что за договоренности у меня с Тео, раз я живу в таком месте.

Когда я закончила разговор, веки налились тяжестью, словно их придавили мешками с песком. Я начала погружаться в неспокойный сон о пронзительных синих глазах и теплых ладонях на моих коленях, когда мой телефон завибрировал.

– Черт. – пробормотала я, открывая глаза.

Тео ждал меня в дверях своего дома. Он выглядел почти радостным, но я не могла понять, была ли эта радость из-за меня или из-за пачки сигарет и высокого пластикового стакана с ледяным тайским чаем, который я принесла из круглосуточного китайского ресторанчика за углом. Он забрал чай и сигареты из моих рук.

– Как прошел переезд?

Я натянула свой белый кардиган поплотнее. Если переезд поближе к Тео означал поздние пробежки за чаем и сигаретами – я справлюсь. Но все же мне было любопытно, зачем ему понадобилось отправить меня в десятиминутный рейд по всему кварталу. Его, что, забанили в «Дордэш»15?

– Все хорошо. Спасибо еще раз за квартиру. Она идеальная, – искренне сказала я.

Тео покрутил стакан с чаем в руках и сделал глоток. Между нами повисла неловкая тишина, я избегала смотреть на него. Что ему еще от меня нужно? Колыбельная и поцелуй в лоб?

– Завтра я познакомлю тебя с группой, – наконец сказал он. – Ты пойдешь в студию. Я возьму свой ноутбук, чтобы ты продолжила разбирать почту, но не думаю, что ты завтра сильно продвинешься.

Я подняла бровь и посмотрела на него. Недооценивать меня – ошибка. Я так отсортирую его почту завтра, что он слова мне не сможет сказать. Возможно, упадет мне в ноги.

– Думаю, я справлюсь.

– Не будь так уверена. Группа захочет выпить с тобой, наболтаться, рассказать о том, какой я мудак.

– А ты мудак?

– Что? – Тео посмотрел на меня с легким удивлением.

– Ты мудак?

– Да, – просто ответил он, как будто это было очевидно. – Надеюсь, ты не надеялась, что я – не такой, как остальные парни?

Он протянул руку и дернул выбившуюся из рукава моего кардигана нитку. Я почувствовала, как почва под ногами начала плыть. Тео наклонился чуть ближе, снова обдавая меня опьяняющим запахом сигарет и ванили с имбирем.

– Потому что я – парень. Такой же, как все остальные.

Он улыбнулся и зашел обратно в дом.

– Спокойной ночи, Эмеральд.

– С-спокойной ночи, Тео, – пробормотала я, едва успев собраться с мыслями, прежде чем он закрыл дверь. Мне понадобилась минута, чтобы прийти в себя и оторвать подошвы от крыльца. Я, кажется, начала осознавать. Мне придется очень туго, если я хочу продолжать придерживаться своего личного правила.

«Правило 1 (и единственное): Не спать со своим боссом.»

Глава 3

Студия «Ноуздайв» выглядела совсем не так, как я представляла себе студию успешной рок-группы. Старое здание стояло в паре кварталов от Утюга16, напротив олдскульного итальянского ресторанчика, где до сих пор продавали куски пиццы всего за доллар. Но даже несмотря на привлекательные цены, местечко выглядело так, как будто едва выживало в капризном и вечно меняющемся Нью-Йорке. Возможно, если бы это была модная ремесленная пекарня или достойный соцсетей баббл-ти, дела у хозяев шли бы гораздо лучше.

Пока мы ехали в старом лифте на 9 этаж, Тео нервно мял пустую пачку «Лаки страйк» и начал хлопать себя по карманам брюк. Я тут же достала из рюкзака свежую пачку и вложила в его руку. Он удостоил меня кивком, распаковал пачку, и засунул сигарету между тонкими губами.

– Раньше у нас была огромная студия в Хеллс Китчен, целых два этажа. А сейчас, – Тео обвел рукой обшарпанный лифт, который тоненько звякнул на 9 этаже, оповещая о прибытии – приходится довольствоваться гораздо меньшим.

– Это из-за того, что вы отказались работать со своим старым лейблом? – спросила я, следуя за Тео по длинному коридору, в конце которого дневной свет с трудом пробивался в грязное окно. Я даже немножко гордилась этим вопросом. За пару дней работы на Тео я успела прочесать весь интернет в поисках информации, и теперь была настоящим экспертом по группе. Я, правда, старалась избегать сайты со сплетнями, где обсуждались подружки Тео.

– Мы не отказывались ни с кем работать. Лейбл отказался играть по нашим правилам. А правила были простые – отдавать больше прибыли группе, позволить нам уйти на перерыв прошлой весной, и перестать подсовывать нам бездарных поэтов с их сопливой лирикой, – сказал Тео скучающим голосом и вставил ключ в замочную скважину двери с белой надписью «Ноуздайв». Дверь оказалась открыта, и Тео толкнул ее внутрь. У пульта управления с кучей огоньков сидел молодой парень едва ли старше меня – блондин с теплыми карими глазами и улыбкой Чеширского кота. Под левым ухом я заметила татуировку в виде доски для серфинга. Парень встал со стула и вальяжно подошел ко мне и Тео.

– Так, так, что это тут у нас? Новая жертва Теодора Салливана? – спросил он с сильным австралийским акцентом, согнувшись пополам, чтобы посмотреть мне в лицо. Какого черта они оба такие высокие? Я ощущала себя настоящим карликом рядом с этими двумя гигантами.

– Жертва? – с издевкой спросила я, – Может, это он – моя жертва?

Тео хохотнул и незажженная сигарета чуть не вывалилась у него изо рта. Блондин залился смехом и похлопал меня по плечу.

– А она мне нравится! Бойкая. Я Джо, менеджер этого пикирующего самолета, – представился он, сияя белоснежной улыбкой.

– Эмеральд. Или просто Эм, – сказала я, отводя глаза и отодвигаясь от Джо в сторону видавшего виды дивана.

Тео сидел на стуле перед панелью управления и задумчиво крутил колки, пока я доставала из рюкзака ноутбук. Почти час я отвечала на письма – запросы на интервью, приглашения на ток-шоу, мольбы о том, чтобы группа выступила на музыкальных фестивалях. Я консультировалась с Тео и Джо насчет ответов, а они переругивались между собой. Джо был готов на что угодно ради того, чтобы группа светилась в СМИ и на ТВ как можно чаще, а вот Тео был куда более избирательным и отметал почти все предложения.

– И чем тебе не угодил Конан17? Тебе даже не нужно будет разговаривать, я уверен, что они с Нилом прекрасно поболтают о том, что они оба рыжие, Лия очарует его, Хантер… Не знаю, поулыбается в камеру так, чтобы девочки пищали, а тебе просто надо будет сидеть и не кривиться. Ну же, Тео, – умолял его Джо.

– Исключено. Никакого Конана. Эмеральд, ответь только Нардвару18, группа готова встретиться с ним в течение месяца, – Тео все еще вертел в руках сигарету, которую не поджигал. Меня начинало это бесить. Джо со стоном откинулся на кресло и потер лоб.

– Поняла. Ты не хочешь уже покурить, наконец? – пробубнила я, стуча по клавиатуре и составляя вежливые отказы. Тео посмотрел на свои руки и окончательно смял покореженную сигарету, отправляя ее в мусорку.

– Я не курю в студии, – отрезал он, отворачиваясь к панели управления. Джо закатил глаза и вздохнул.

– Знаешь, лучше бы ты покурил. Был бы подобрее… Эм, напиши «Вог», что мы согласны на фотосъемку и интервью. Пусть наберут мне сегодня или завтра.

Тео резко развернулся на стуле, его глаза были прищурены, а брови почти касались друг друга, так сильно он хмурился. Он уже было открыл рот, чтобы возразить, но тут в студию как будто ворвался ураган. Мой нос атаковал аромат клубничных духов и мятного шампуня, а перед глазами предстала она – Лия Мартинез, вокалистка группы, миниатюрная блондинка с розовой прядью, спадающей на ее кукольное личико с пухлыми, надутыми губами.

– Даже не думай, Салливан! «Вог» всегда отдает мне шмотки, которые они используют на съемках. Мамочке нужны новые туфельки, – проворковала Лия, сбрасывая с плечей неоново-розовую шубу. Я слышала о Лие сотни раз, даже однажды писала о ней статью. Она была иконой стиля, любимицей интернета. Написать что-то плохое о Лие Мартинез равнялось смертному приговору – ее преданные фанаты находили неугодных и рушили их карьеры. Я немного боялась ее. Обладание такой силой пьянило и немного пугало. Мне хотелось верить, что Лия и вправду такая же солнечная, какой ее рисовали медиа. Она перевела свои очаровательные глаза на меня, и мне показалось, что я сжалась между подушками просиженного дивана, пытаясь казаться незаметной.

– Эмеральд! Обожаю, когда сосисочные вечеринки разбавляют девчонки! – она улыбнулась мне так искренне, что было абсолютно невозможно не ответить ей тем же. Лия грациозно села на диван рядом со мной и взяла меня за плечи, рассматривая мое лицо, – Знаешь, Тео столько о тебе рассказывал. Он просто заткнуться не мог!

Тео и я одновременно наклонили головы и прищурились.

– Я просто сказал тебе, что у меня новая ассистентка и ее зовут Эмеральд, – протянул Тео. Лия захихикала.

– Ты запомнил ее имя. Это уже хороший знак! Как там звали твою предыдущую ассистентку? Бедная девочка убегала от тебя так, как будто за ней стая волков гналась, – сказала Лия, кидая на Тео возмущенный взгляд. Тео потер подбородок в замешательстве.

– Мэри? Кэри? Я не помню. Ее хватило на неделю.

– Вообще-то ее звали Терри, – вмешался Джо, качая головой. Брови Тео приподнялись и он пожал плечами.

– Терри, ладно. Какой смысл ее обсуждать? Она не важна.

Не важна, значит. Интересно, если я промахнусь и Тео уволит меня, как быстро он забудет мое имя и скажет, что я не важна? Мысль об этом заставила меня содрогнуться. Лия заметила мое замешательство и сжала мое плечо наманикюренными пальчиками.

– Не обращай внимания. Тео помнит только тех, кто ему приносит выгоду. Если в один прекрасный день я лишусь голоса, то он и про меня быстренько забудет, – шутливо сказала Лия.

– Ага, тебя забудешь… – закатил глаза Тео.

Дружескую перепалку прервала распахнутая в студию дверь, в которую протиснулся еще один высоченный парень. Я мысленно застонала. Лия была еще ниже меня, мы были просто окружены рослыми шпалами. Я узнала в новоприбывшем рыжеволосом мужчине Нила Льюиса, барабанщика, который всегда очень активно общался с поклонниками в соцсетях и, казалось, жил жизнью рок-звезды на полную катушку – он постоянно мелькал на фотографиях с громких вечеринок, дружил со знаменитостями в соцсетях, и участвовал во всех модных трендах. Нил выглядел взъерошенным, у него во рту торчала зубная щетка, а на уголках губ собралась белая зубная паста. Он сплюнул в урну и вытер рот рукавом, отправляя в урну зубную щетку. Тео взглянул на свои наручные часы и ухмыльнулся.

– Опоздал всего на 5 минут. Новый рекорд, Нил, – Тео саркастично похлопал рыжему парню, который закатил глаза и плюхнулся на диван слева от меня, – и ты не мог бы избавить нас всех от лицезрения твоей утренней рутины? Зубы можно было и дома почистить.

– Я не из дома. Так что если ты не хочешь весь день в моем дыхании ощущать запах фанатки, с которой я вчера…

Лия резко развернулась к Нилу и отвесила ему подзатыльник. Тео устранился из разговора, направившись в будку звукозаписи и шумно настраивая свою электрогитару.

– Нил! Имей совесть, Эмеральд видит нас впервые, а ты уже рассказываешь о всякой похабщине, – воскликнула Лия, хватая Нила за ухо. Нил сморщился и отмахнулся от блондинки.

– Да понял я, понял, – пробурчал он, нагибаясь и глядя на меня. Я одарила его улыбкой и Нил заметно расслабился.

– Эмеральд? Классное имя, – сказал Нил, протягивая мне ладонь, на тыльной стороне которой я разглядела россыпь веснушек.

– Спасибо. Моя мама очень любит изумруды, – смущенно призналась я, пожимая крепкую ладонь Нила. Над моим именем всегда подшучивали и коверкали его. Кем я только не успела побывать – Эммой, Эмили, Эсмеральдой.

Пока я болтала с Нилом и Лией, которые допрашивали меня о том, как я решилась на то, чтобы стать ассистенткой Тео, я замечала на себе взгляд Джо, который непринужденно копался в своем смартфоне. Меня немного смущало такое внимание к моей персоне, но я храбрилась и отвечала на вопросы как будто я была на интервью. Через минут десять Тео выглянул из комнаты звукозаписи и швырнул в Нила свой медиатор.

– Перестаньте допрашивать мою ассистентку и настройте инструменты. У Эмеральд куча дел, – прошипел Тео. Нил вздохнул и одарил меня ухмылкой.

– Эм, тебе же есть 21?

– Мне 22, – ответила я, приподнимая бровь.

– Отлично, значит вечером мы идем на Бликер-стрит19. Там я и продолжу свой допрос, – проворковал Нил, потирая ладони. Я засмеялась и хотела ответить так же шутливо, но тут по студии как будто пронесся холодок.

В распахнутую дверь вошел бледный парень с длинными кудрявыми черными волосами и такими же черными глазами. У «Ноуздайв» не задалось с басистами с самого основания группы – то конфликты, то басисты были слишком буйными, то пытались наступать на пятки Тео и выбиваться в лидеры. Хантер Росс был уже четвертым басистом, но он задержался дольше остальных. Я заметила, что улыбки на лицах Нила и Лии сменились напряжением. Хантер даже не удостоил меня взглядом и протиснулся в комнату звукозаписи, тут же хватая свою бас-гитару. Я услышала, как Тео отчитывает его тихим голосом, а Нил и Лия переглядывались так, как будто обсуждали секрет. Я зарылась носом в ноутбук, все еще утопая в почте Тео. Даже знать не хочу, что между ними всеми происходит. Это не мое дело. Мое дело смотрело на меня с экрана сотнями неотвеченных писем.

***

В обед Джо вытащил меня в итальянский ресторанчик через дорогу. Группа так и не успела записать ни одной песни и все утро было проведено в переругиваниях между Тео, Нилом, и Хантером, тихий голос которого было едва слышно за двумя горластыми мужчинами. Джо уверил меня, что это нормально, и обычно запись начиналась после плотного обеда. Мы стояли у стойки итальянского ресторанчика и ждали свой заказ. Заведение было набито студентами, уплетающими дешевую пиццу и туристами, которые норовили заглянуть за стойку в ожидании своих заказов. Пухлый мужчина с шикарными усами за кассой принимал заказы с неугасающим рвением, и я глубоко вдохнула запах сыра, масла, и итальянских трав. Нью-Йорк пах для меня именно так – вкуснейший кусок пиццы, с которого капало масло. Невольно на лице появилась улыбка, и Джо подмигнул мне.

– Проголодалась?

Я покачала головой и посмотрела на молодую девушку, упаковывающую наш внушительный заказ.

– Мы вроде как не первые в очереди были, а заказ почти собран, – протянула я, поглядывая на чеширскую улыбку Джо.

– Наблюдательная какая. Мы тут VIP клиенты. Тео купил этот ресторан пару месяцев назад.

У меня глаза на лоб вылезли. Купил ресторан на Манхэттене? Судя по количеству народа в обеденный час, дела у ресторана шли неплохо, хотя снаружи он выглядел совсем непримечательным. Даже загибающимся.

– А Тео хорош. Лидер, инвестор, миллионер, плейбой…Что-то должно быть с ним не так. Он гоняется за женщинами с бензопилой по ночам?

Джо хрюкнул от смеха и покачал головой.

– Скорее, наоборот.

Я не стала допрашивать менеджера и подхватила пакет с шестью порциями салата Цезарь. Джо легко поднял две большие коробки с пиццей и пакет с разномастными пастами. У меня начинали течь слюнки. Я соврала, что не голодная – сегодня утром я едва успела выпить кофе и пулей вылететь из дома. Ранний подъем давался мне с трудом.

Мы с Джо шли по длинному коридору, когда я услышала громкие голоса за дверью студии. Тео кого-то отчитывал, а Лия пыталась перекричать его своим высоким голосом.

– …потому что он не может держать себя в руках! Я не тупого тинейджера нанял, а профессионала! – проорал Тео и я услышала звук защелкивающейся зажигалки.

– Ты не делаешь лучше своими воплями! Ну отправь ты его в…

Лия не успела закончить свое предложение, потому что я толкнула плечом дверь. Она стояла посреди комнаты, раскрасневшаяся и немного растрепанная, со сжатыми кулаками, и нависла над Тео, который крутил в руках свою серебряную зажигалку, сидя на диване. Нил сидел на полу и держал голову в руках, а Хантер все еще был в студии в огромных наушниках и играл бодрую мелодию на басу. Я оценила ситуацию и решила не задавать лишних вопросов.

– Кто голоден? – я достала коробку с салатом и потрясла ее перед Тео, – крутоны размокнут.

Тео закатил глаза.

– Я не чихуахуа, а это – не собачья еда, Эмеральд.

– Но злой ты прямо как чихуахуа, – парировала я под смешок Джо.

Лия тут же подскочила ко мне и захватила коробку с салатом. Тео потянулся и запихнул зажигалку в карман, перехватив коробки с пиццей у Джо. Лица у Тео и Лии были напряженными, Нил пытался всеми силами разрядить обстановку. Он похлопал Джо по плечу и вытащил коробку с карбонарой из пакета, с кряхтением устраиваясь на диване. Я села на широкое кресло рядом с Тео и открыла свой салат.

– Если вы перестали орать, то давайте лучше обсудим тур, – Нил взмахнул пластиковой вилкой, как будто дирижировал оркестром. Джо втиснулся на диван между Лией и Тео с куском пиццы во рту.

– А чего обсуждать? Тур только весной, – пробубнил Джо, жуя кусок сырной пиццы. Тео нахмурился.

– Ты думаешь, что все будет так же, как было с лейблом? Нам самим нужно озаботиться трансферами, жильем, общением с площадками. Ты готов этим заниматься весной, когда все уже будет зарезервировано?

Джо вздохнул, а я тут же схватила свой планшет и начала тыкать в экран, слушая то, о чем переговаривалась группа.

– Не больше двух недель. Пять, максимум шесть городов. И никакого Вегаса, – процедил Тео, бросая взгляд на студию, где Хантер продолжал безмятежно бренчать на своем басу. Я открыла карту США и начала внимательно ее разглядывать. В соседней вкладке у меня был открыт список городов из предыдущего тура, с которым я периодически сверялась. Лия вытянулась в кресле напротив меня, методично выковыривая крутоны из своего салата.

– Но у нас был такой классный концерт в Вегасе! Блин, я там чуть не кончила прямо на сцене…

Нил поперхнулся пастой, уши Джо стали красного цвета, а Тео хохотнул, бросив на Лию взгляд, который я никогда раньше не видела. Так смотрят на очень близкого и любимого человека, даже когда он несет чушь. Лия захихикала.

– Что, только вам можно про такое говорить? Там такая бешеная энергетика была! Тео, ну правда же?

Тео пожал плечами и вздохнул. Его взгляд снова похолодел, а я уткнулась носом в свой планшет.

– Мы не можем опять рисковать, – отзрезал Тео, бросив взгляд на студию. Хантер снял наушники и поставил бас на подставку. Он вошел в комнату и все уставились на него, что порядком смутило парня. Хантер подошел ко мне и положил руку мне на плечо. Я вздрогнула и подняла на него взгляд, а Хантер мне тепло улыбнулся.

– Эмеральд? Прости за утро, я тогда еще не проснулся. Привет, я Хантер, – у него был низкий, приятный голос, и такая светлая улыбка, что я даже и не думала на него обижаться вообще никогда. Я отмахнулась и взяла с кофейного столика коробку с салатом, протягивая ее Хантеру.

– Приятно познакомиться! И не переживай, я не в обиде. Лучше поешь.

      Я заметила то, как напряженные плечи Хантера расслабились и он принял коробку с салатом, устраиваясь на подлокотнике моего кресла. Тео приподнял бровь и перевел взгляд на Лию.

– В общем, я все сказал. Никакого Вегаса.

Хантер откашлялся и мы с Тео одновременно посмотрели на него. Хантер немного порозовел.

– У меня все под контролем. Больше никаких сюрпризов, обещаю. Все будет в порядке, если мы выступим в Вегасе.

В студии повисла такая тишина, что было слышно, как салат хрустит на вилке, которую Лия в него воткнула. Все взгляды опять были прикованы к Хантеру. Он заерзал на подлокотнике и поднял правую ладонь вверх.

– Честно. У меня все под контролем, – повторил он, и Лия с Тео переглянулись. Тео вздохнул и закатил глаза.

– Хантер, я…

– Тебе не нужно переживать, Тео. Я знаю свои приоритеты, и сейчас мой приоритет – группа, – голос Хантера слегка дрожал, и мне захотелось его обнять. Я не знаю, что именно привело к тому, что группа так в нем сомневалась, что Тео так в нем сомневался… Но я верила каждому его слову.

После обеда и странного разговора группа заметно воспряла духом и удалилась в студию, а я продолжила составлять план действий. Я так увлеклась, что от дела меня смог отвлечь только звук, который я никогда не забуду. Я в первый раз услышала голос Лии Мартинез вживую и у слышала, как играют «Ноуздайв».

Если бы я была религиозным человеком, то тут же упала бы на колени и начала молиться. Легкая хрипотца голоса Лии, высокие ноты, которые сменялись низкими. Гитарные рифы, бас, и барабаны вторили ритму моего учащенного сердцебиения. «Ноуздайв» были хороши. Точнее, они были богами, а я – прихожанкой, которая готова была что угодно положить к их алтарю. Я в шоке сидела на кресле, пока Лия исполняла песню о расставании,в которой не было слез, только жизнерадостное облегчение. Джо сидел за пультом и наблюдал за мной с широкой улыбкой.

– Круто, да? – спросил он с неприкрытой гордостью. Еще бы, не каждый менеджер может похвастаться тем, что он работает с настоящим талантом, а не с какими-то однодневками. Я подняла челюсть с пола и засмеялась.

– Я слов не могу подобрать!

– Крышесносно, охренительно, трансформирующе? – Джо расхохотался, – именно так некоторые журналисты описывают «Ноуздайв».

– Я не понимаю… Почему они еще не собирают «Мэдисон-сквер-гарден» 20с таким талантом? – тихо спросила я, растворяясь в звуке энергичной песни. Джо вздохнул и его улыбка похолодела на пару градусов.

– В этом бизнесе мало быть талантливыми, Эм. Это бизнес, и группам нужно играть по его правилам. А Тео… У него свои правила.

Я посмотрела на Тео сквозь стекло, отделяющее комнату от студии. Он был отключен от окружающего мира, его тонкие пальцы бегали по струнам, а голова была запрокинута, обнажая длинную белую шею, на которую налипли черные волосы. Еще никогда и ни один парень не выглядел так привлекательно для меня. Я тут же отогнала крамольные мысли и отвела от Тео взгляд. Он все еще мой босс. Я же не хочу стать еще одной ассистенткой, имя которой он даже не сможет вспомнить? Однако, мне хотелось только одного – попробовать на вкус эту шею. Джо заметил мой взгляд и хмыкнул.

– Не становись жертвой эффекта Тео.

Я насупилась и уткнулась в свой планшет.

– Это еще что за эффект такой? – пробубнила я, свайпая по экрану дрожащими пальцами.

– Эффект Тео. Почти каждая фанатка его испытала на себе, когда видела его вживую. Он хорош, чертовски хорош. Я не гей, но даже мне от него взгляд оторвать сложно, когда он играет. Именно этим он и заманивает, а потом… – голос Джо затих и он снова перевел взгляд на Тео. Я подняла глаза на задумчивого менеджера.

– Что потом?

– А потом мы ищем ему новую ассистентку. Отбиваемся от бывших пассий, которые считают, что могут им обладать. Никто так и не смог, – тихо сказал Джо.

Я снова посмотрела на своего босса, который продолжал играть, бегая пальцами по струнам. Только музыка может им владеть… Это было очевидно. Неприятно, но очевидно. Я вздохнула и снова уставилась в экран. Глаза защипало.

***

Нил всегда добивался своего. Поэтому даже после тысячи вежливых отказов я сидела с ним и Джо за липким столиком бара на Бликер-стрит. Мне не хотелось пить алкоголь в среду вечером, но Нил настоял. И Тео вообще никак не помог ситуации, только напомнил мне, что завтра в 9 утра я должна быть у него дома. Я заливала в себя второй джин-тоник, пока Нил с радостными воплями опрокидывал стопку водки в высокий стакан пива, а Джо со смехом стряхивал с футболки капли разбрызгавшегося пива.

– Без машины в Лос-Анджелесе ты никто! Вот в Нью-Йорке можно спокойно ездить на метро, всем на тебя плевать, – Нил вещал, размахивая своим стаканом над столом. Джо качал головой и смеялся.

– В ЛА тоже есть метро, – парировал Джо, что еще сильнее раззадорило Нила.

– Да, которое довезет тебя прямиком до долины21, где ты сможешь стать эко-мамашей и вязать свитера из конопли сколько душе угодно. И то, если твой автобус до метро приедет вовремя и без наркоманов, – Нил сделал большой глоток своего пива с водкой и поморщился, – ну и дрянь. Хочу еще пять штук.

Я подавила смешок и откинулась на спинку высокого шаткого стула, наблюдая за жаркими дебатами западного побережья против восточного22.

– А то в Нью-Йорке наркоманов нет, – сказал Джо, улыбаясь Нилу.

– Но это наши наркоманы! Они добрые. Родные. Один мефедронщик чуть не сожрал меня заживо в ЛА, когда я на него косо посмотрел, – пробубнил Нил, разворачиваясь на стуле и размахивая руками, чтобы привлечь внимание скучающей у стойки официантки. Джо вцепился в спинку стула Нила, чтобы барабанщик не рухнул вместе с шаткой конструкцией. Я фыркнула от зрелища, и глаза Джо тут же встретились с моими.

– А ты что скажешь, Эм? Нью-Йорк или ЛА? – спросил Джо. Я замялась. На самом деле я вообще мало где была, кроме своего штата.

– Я никогда не была в ЛА. Но… звучит утомительно. Да и Калифорния вообще звучит как один сплошной стресс, – ответила я, потягивая свой джин-тоник. Нил наконец-то подозвал официантку и заказал напитки для нас троих. Джо усмехнулся за спиной Нила и показал официантке жестом, что ему не нужно еще одно пиво.

– Тут ты ошибаешься. Ты бы видела город, где выросли Тео и Лия – это на севере Калифорнии. Я бы сказал, он даже глубже в глуши, чем мой город в Австралии, – сказал Джо с своим классным акцентом. Я приподняла бровь.

– Тео и Лия росли вместе?

– Да, они в одну школу ходили. Лия хотела отправиться в одиночное плавание, но Тео уговорил ее присоединиться к его группе и сам стал всем заправлять. Они как брат с сестрой. Тео слушает только ее, – ответил Нил, который закончил выдавать инструкции жующей жвачку официантке.

– И они никогда… – я сделала широкие глаза, чтобы Нил понял о чем я спрашиваю. Он и так понял, и тут же хохотнул.

– Никогда. Они поклялись мне любимым «Фендером» Тео. Да и это совсем не в стиле Тео – скрывать свои победы! Мы в курсе каждой грязной детали, как только его ассисте…

Джо со всей силы хлопнул Нила по спине и тот закашлялся, охнув и чуть не впечатавшись лицом в липкий стол.

– Прости, брат, я думал, ты подавился, – процедил Джо. На его лице не было и тени улыбки. Нил виновато потер затылок и уставился на меня. Я заметила, что глаза у него заметно помутнели.

– Ты хорошая девчонка, Эмеральд. Умная, собранная. Я видел, что ты уже начала планировать тур. Тебе дважды ничего говорить не надо. Было бы жаль, если бы Тео потерял реально толковую ассистентку, – сказал Нил, и я возмущенно втянула воздух ноздрями.

– Потерял меня? Я не заблудилась в лесу с волками, Нил. Я знаю, что делаю.

– А Тео – не волк, он хуже. Он паук. Затянет тебя в свою паутину, сделает зависимой, будет держать рядом. Потихоньку научит цепляться за каждое его слово. А потом ты с ним переспишь. И он сведет тебя с ума, потому что никогда не станет твоим. Он будет крутить с другими дурочками у тебя на глазах. Так что лучше уйти сейчас, пока сердце цело.

За нашим столиком повисла неловкая тишина. Джо потер лоб и поднял на меня участливый взгляд.

– Мы видели это снова и снова, Эм. Всегда одна и та же история.

Я прищурилась и сделала глоток джин-тоника. Язык горел, но я сдержала кашель. Перед глазами пролетали образы – Тео, который наклоняется надо мной в машине и пристегивает ремень, Тео, сидящий на кухне моих родителей, Тео, подписывающий договор аренды баснословно дорогой квартиры в Бруклине. Запах «Лаки страйк» и ванили с имбирем. Меня замутило. Значит, вот какая у него игра. Затащить молодую ассистентку в постель. Поймать наивную муху в свою паутину. Я достала из кармана смятую десятку и шлепнула купюру на лакированную поверхность стола. Бумага тут же прилипла к грязной столешнице.

– Предлагаю пари. На десять баксов, – сказала я уверенно. Нил расхохотался, а Джо покачал головой.

– Дешево берешь. Тут все сто нужны.

– Сто так сто, у меня других купюр нет. Считайте это моим залогом. Спорим, что я не пересплю с Тео?

Нил и Джо переглянулись. Джо хмыкнул и посмотрел на меня с чертовщинкой в карих глазах.

– Спорим.

– Спорим! – вторил ему Нил. Мы подняли свои напитки над столом и Нил с таким задором хлопнул свой стакан об мой, что часть его пива выплеснулась в мой джин с тоником.

Глава 4

Не переспать с моим боссом оказалось куда проще, чем я ожидала. Его холодное и отстраненное поведение не оставляло мне возможности хотеть чего-то большего. Он был требовательным, постоянно отправлял меня в странные поездки по всему городу – то в химчистку в Квинсе, то в пекарню на Кони-Айленд, то к портному на Манхэттене. За месяц работы на Тео я узнала о нем больше, чем была готова признать.

Я, наконец, узнала, что в его холодильнике действительно хранились просроченные соусы и замороженная пицца. Я знала, что он спал исключительно на черных сатиновых простынях. Его зубная щетка была зеленого цвета. Он слушал «Лэд Зеппелин» по пути в студию и перебирал струны потрепанной акустической гитары, играя Black Dog23 на своем диване, когда о чем-то задумывался.

Я бы не сказала, что мы с Тео стали друзьями. Но я знала его распорядок дня как свои пять пальцев. Подъем, запись в студии, встречи, интервью, фотосессии, а вечером… Вот эта часть оставалась для меня загадкой. Я понятия не имела, как он проводил свои вечера. Ходил ли он куда-то с друзьями? Ходил ли на свидания? Или сидел один в своем большом стильном доме, ожидая, когда я привезу ему тайский чай и сигареты?

Это стало нашим еженедельным ритуалом. Я знала, что по вторникам, ровно в 22:45, мне придет сообщение с приказом об этих двух вещах. Я приносила их к нему домой, а он задерживался в дверях, будто ожидая от меня чего-то. Это заставляло меня нервничать и одновременно немного гордиться собой. Сколько других ассистенток осмеливались напроситься на ночь к Тео? Я точно не собиралась быть одной из них. У меня была работа. Мне нужно было зарабатывать. Да и я не могла позволить себе проиграть 200 долларов Нилу и Джо.

Рано утром меня разбудил звонок. Я простонала, заметив на экране телефона время – 5:30 утра. И, конечно, в этот нечеловеческий час Тео что-то от меня понадобилось. Я подняла трубку и повернулась на бок.

– Доброе утро, Тео, – мой голос в трубке звучал хрипло и сонно.

– Эмеральд, мне нужно, чтобы ты сходила к Джорджу и забрала для меня черную рубашку как можно скорее. Я случайно прожег дыру в той, которую планировал надеть на фотосессию, – Тео ехал в машине. Из динамика доносились звуки радио и мягкий рев мотора. Фотосессия группы должна была начаться в девять утра. Я скатилась с кровати. Последнее, что мне хотелось делать – это нестись на Манхэттен в такую рань и тревожить пожилого портного по имени Джордж.

– Разве у тебя нет другой рубашки? Почему…

– Тебе правда нужно объяснять? Ладно. Давай я утомлю тебя деталями. Я хотел написать их в сообщении, но пусть это станет твоим утренним подкастом. На той рубашке, которую я испортил, были черные пуговицы из перламутра, дымчатого цвета. Они отлично смотрятся на фотографиях. Египетский хлопок, двойная строчка на талии…

Я закатила глаза и поплелась в ванную, засовывая зубную щетку в рот, пока Тео в красках объяснял, почему он ни за что не наденет другую рубашку на фотосессию. Матовая текстура, идеально подходящая для вспышек, двойная строчка, подчеркивающая его фигуру. Признаться, меня это совсем не волновало. Если выход из дома в шесть утра означал, что он от меня отстанет, я была готова на это.

Через пару часов я, наконец, покинула магазин Джорджа на Мэдисон-авеню и поспешила на место фотосессии у Гудзона. Группа уже была там, дрожа от утреннего осеннего ветра. Лия выглядела особенно несчастной, накинув три пальто поверх своего полупрозрачного белого платья. Я протянула Тео его рубашку, и он внимательно ее осмотрел. Затем он снял точно такую же рубашку и переоделся.

Я изо всех сил старалась не смотреть на его обнаженный торс, клянусь, но любопытство взяло верх. У него были красивые, ярко очерченные ключицы, подтянутая фигура и даже кубики пресса. Тео застегнул новую рубашку и тут же вытащил сигарету из пачки. Я выхватила ее и прищурилась.

– Джордж сказал, что у него закончились дымчатые пуговицы, так что и тебе никакого дыма.

Тео выглядел так, будто его ударила молния. А затем на его лице появилась огромная улыбка, и он расхохотался. Раньше я никогда не слышала, как он смеется. Он положил свою серебряную зажигалку мне на ладонь и поднял руки, словно сдаваясь.

– Не знал, что ты можешь быть такой грозной, Эмеральд.

– Поговорим, когда я выпью кофе. Тогда я буду намного менее грозной, – пробурчала я.

Тео кивнул в сторону желтого фургона с едой, припаркованного рядом.

– Угощайся. Журнал щедро оплатил нам провизию. У них неплохой кофе.

Лия обернулась к нам, дрожа в своих пальто.

– Там даже есть алкоголь. Нил пьет мимозы одну за другой, как будто мы на студенческом бранче. Надеюсь, Джо за ним следит.

Тео тяжело вздохнул и покачал головой. Я направилась к фургону, крепко сжимая испорченную рубашку Тео. Нужно будет отнести ее Джорджу и узнать, сможет ли он ее спасти. Это ведь действительно хорошая рубашка.

Я осмотрела ее и заметила пятно на воротнике. Провела пальцем по нему, и на коже остался розоватый оттенок. Помада. Я поднесла воротник ближе к глазам, знакомый запах табака и ванили проник мне в ноздри.

– Ты что, нюхаешь его рубашку? Эм, я был о тебе лучшего мнения, – голос Джо вырвал меня из раздумий, и я едва не выронила рубашку на асфальт. Джо стоял у фургона, опираясь на него спиной.

– Умоляю тебя. Я просто изучаю подозрительные пятна, – пробурчала я.

– Подозрительные, говоришь? Например, какие? – таинственно спросил Джо.

Я понизила голос и приподняла бровь.

– Помада.

Глаза Джо округлились, и он наклонился ближе, тоже понижая голос.

– Да ну! Не говори мне, что… Музыканта целуют женщины. Сенсация! А что, если он их тоже целует? Или еще хуже – спит с ними? Кошмар!

Я закатила глаза на его очевидное издевательство и засунула рубашку в рюкзак. Джо усмехнулся. Я заказала кофе и бросила любопытный взгляд на Джо.

– А где Нил? Я думала, что он здесь, наслаждается бесплатными мимозами.

Джо вздохнул и покачал головой. Он так часто это делал, что становился похож на разочарованную мамочку.

– Спит у меня в машине. Немного перестарался, несмотря на мои предупреждения.

– Ох, Тео будет злиться, – протянула я.

– Он всегда злится. Ничего нового, – ответил Джо, пожимая плечами.

***

Фотосессия закончилась только к полудню, и я устало рухнула на пассажирское сиденье машины Тео. Я чувствовала себя измотанной. Тео, похоже, был не в духе и пару раз резко высказывался в мой адрес. Он передал мне свой телефон, одновременно прикуривая сигарету.

– У меня интервью, к которому нужно подготовиться. Они прислали предварительные вопросы. И, ради Бога, Эмеральд, сядь прямо. Ты выглядишь неряшливо.

Я взглянула на телефон и с трудом подавила желание закатить глаза на его замечание. Пробежав глазами по вопросам, я приподняла бровь.

– Как прошло твое детство? – спросила я, решив проявить немного смелости и задать самый неприличный вопрос из списка.

Тео свернул на дорогу, и мы попали в пробку. Он тяжело вздохнул и выдохнул облачко дыма в окно.

– Нормально, – ответил он таким тоном, что мог бы заморозить лужу под передними колесами его Мерседеса.

– Так говорят те, у кого детство было каким угодно, но не нормальным, – заметила я. Тео повернул ко мне голову и уставился на мой рот. Я тут же прикрыла его ладонью.

– У тебя фильтр на этой штуке вообще есть? – спросил Тео, внимательно изучая мое лицо синими глазами.

Я неловко заерзала на месте.

– Прости.

– Если хочешь что-то спросить, просто спроси, – мне показалось, что его тон потеплел на пару градусов, но глаза все так же буравили меня, не давая даже открыть рот. Так и прошла эта поездка – в неуютной тишине.

Когда мы добрались до дома Тео, я была голодной и вымотанной. Но вместо того, чтобы отпустить меня, Тео сунул мне в руки ноутбук.

– Моя следующая неделя выглядит так, как будто ты решила меня свести в раннюю могилу. Разберись с этим.

Он ушел на интервью, оставив меня одну в его кабинете. Я выглянула в окно и заметила пару девушек в футболках с логотипом «Ноуздайв», которые подошли к Тео, когда он собирался сесть в машину. Я видела этих девушек раньше – они не раз ошивались возле его дома, но, кажется, только сейчас решились подойти. Судя по их поникшим плечам, они только что получили фирменный выговор от Тео. Если он вообще удостоил их хоть словом.

Я отошла от окна и задумалась о том, каково это – жить практически без уединения. Каждый твой шаг, твоя одежда, каждая твоя встреча обсуждается в интернете. Я не удивлена, что в группе ни у кого нет постоянных партнеров. Тем же лучше, особенно для партнеров.

После того, как я разобралась с расписанием Тео, отодвинула пару интервью на следующий месяц и договорилась с контрагентами, я размякла. Хотелось заказать еду, но веки становились все тяжелее. Диван в кабинете Тео был слишком удобным, и я не заметила, как уснула.

Я очнулась часа три спустя, едва не уронив ноутбук Тео с дивана, но поймала его в последний момент. В кабинете была кромешная тьма, только слабый свет от уличных фонарей пробивался сквозь тяжелые шторы. Мое тело казалось неподъемным, голова – туманной. Я покачивалась, едва стоя на ногах. Мне точно надо поесть.

Я подошла к двери кабинета и приоткрыла ее. Внезапный звук заставил меня замереть. Протяжный стон. Мои глаза чуть не вылезли из орбит, и я осторожно выглянула в коридор, пытаясь рассмотреть то, что происходило в гостиной, откуда раздался стон. Лучше бы я закрыла эту дверь прямо тогда.

Пальцы шикарной брюнетки вцепились в спинку дивана, она тихонько постанывала и запрокидывала голову. Я видела только ее затылок и загорелые руки, сжимающие обивку. Сердце бешено колотилось в груди, я не могла пошевелиться, просто застыла, наблюдая за происходящим. Голова пошла кругом, когда я увидела, как Тео поднял голову из-за ее бедра. Его глаза были затуманены, а губы блестели в мягком свете гостиной.

– Какая же ты вкусная. Иди сюда, – сказал он низким, хриплым голосом. Голосом, который пробрал меня до самых костей.

Мои пальцы вцепились в дверную ручку, тело не подчинялось, я изо всех сил пыталась заставить себя закрыть дверь. Прекратить это ужасное вторжение в личную жизнь моего босса. Но я не могла отвести глаз от его лица. Тео наклонился к брюнетке, их губы слились в жарком поцелуе, а его рука скользнула к ее затылку. Он осторожно развернул ее, уложив на диван. Я видела, как его рука сжала ее ногу, слышала, как он тихо застонал, двигаясь поверх нее. Мое лицо запылало. Я должна была закрыть эту дверь до того, как он меня заметит. Увидит то, что меня это зрелище ужасно заводит. Увидит то, что мои бедра плотно прижаты друг к другу.

– Тебе нравится? Скажи мне, – промурчал Тео властным голосом, превращая мой мозг в кашу.

– О боже, Тео… Так хорошо. Сильнее, пожалуйста, – простонала брюнетка.

Я громко сглотнула, чувствуя, как пересохло горло. Голова Тео резко дернулась в сторону двери кабинета, и мое сердце ушло в пятки. Я встретилась с его затуманенным взглядом, и его брови взлетели вверх. Моя рука дернулась к губам, прикрывая их. Пульс в голове был настолько громким, что заглушал все остальные звуки. Другой рукой я крепче вцепилась в дверную ручку, готовая захлопнуть дверь, как вдруг на лице Тео появилась кривая ухмылка. Он сделал быстрое движение бедрами, и я услышала громкий стон.

– Я могу трахнуть тебя так сильно, как ты захочешь. Все, что тебе нужно – это попросить, – произнес Тео хриплым голосом, смотря прямо на меня.

Наконец, собрав волю в кулак, я захлопнула дверь с оглушительным звуком. Из гостиной донесся удивленный вскрик женщины.

– Не переживай, это всего лишь сквозняк… – голос Тео приглушенно доносился через дверь.

Я сделала шаг назад, едва не споткнувшись о собственные ноги. Мое сердце бешено колотилось, а тело горело. Я только что видела, как мой босс занимается сексом? И меня это завело? И он заметил, что я подсматривала? Мне конец.

***

Я провела почти час, сидя за столом Тео в наушниках и слушая последний альбом «Ноуздайв». Щеки горели, и я никак не могла сосредоточиться. Почтовый ящик Тео выглядел как бессмысленный набор букв, а все, о чем я могла думать – это взгляд, который он мне бросил. «Все, что тебе нужно – это попросить…» Какой же он мудак. Невыносимый, раздражающий мудак. Так почему же меня это так возбудило? Я пыталась отвлечься музыкой, но каждый гитарный риф заставлял меня представлять Тео, играющего его в мельчайших деталях. Его пальцы, перебирающие струны, скользящие по грифу гитары. Я задумалась, каково это – чувствовать его прикосновения на своей коже.

Я тихо простонала и потерла виски, происходящее сводило меня с ума. В коридоре зажегся свет. Сняв наушники, я осторожно подошла к двери, надеясь, что они оба уходят. Сквозь стекло я слышала приглушенные голоса; голос Тео звучал непривычно мягко. Наконец, хлопок входной двери дал понять, что кто-то покинул дом. Я услышала шаги, идущие прямо к офису, и осознала, что это Тео. Я отступила назад, с трудом подавляя желание спрятаться под диван. Но какой смысл? Он знал, что я его видела.

– Эмеральд, выходи. Я знаю, что ты все еще здесь, – бесстрастно сказал Тео.

Я сжала свой рюкзак в руках, чувствуя, как сердце вот-вот вырвется из груди.

– Эмеральд, дважды не повторяю, – в его голосе звучала сталь, от которой я вся съежилась.

– Черт, – выдохнула я и приоткрыла дверь кабинета, выходя в ярко освещенный коридор.

Тео стоял у входной двери, скрестив руки на обнаженной груди. Мой взгляд тут же упал на пол, но я успела заметить спортивные штаны, низко сидящие на его бедрах. Я не могла заставить себя поднять глаза и продолжала изучать сложный узор на мраморной плитке пола.

– Ты разобралась со следующей неделей? – небрежно спросил Тео, облокачиваясь спиной на входную дверь.

Я кивнула, все еще буравя взглядом пол.

– Ага, все готово. Уверена, твоя следующая ассистентка меня за это поблагодарит. Кстати, спасибо за возможность, мне очень понравилось работать с тобой, было здорово! И ребята в группе чудесные. Я могу порекомендовать замену, которая сможет выйти уже завтра, и мне очень жаль, что я ухожу вот так, – я тараторила, сильнее прижимая рюкзак к груди.

Разумеется, я собиралась уйти. Я подглядывала за своим боссом, когда он занимался сексом. Интересно, это вообще законно? Мог ли Тео подать на меня в суд? Холодный пот выступил на лбу. Судиться с знаменитым музыкантом на миллионы долларов за вторжение в личную жизнь. Вот это успех! Еще и вещи надо обратно в Бэй-Ридж перевозить… А мне только начала нравиться моя квартира.

– Посмотри на меня, – приказал Тео, прерывая поток моих уничижительных мыслей.

Я замотала головой и задержала дыхание. Ни за что. Я никогда в жизни не смогу больше посмотреть на него. Придется запретить себе доступ в интернет.

– Эмеральд. Посмотри на меня, – повторил он, и лед в его голосе почти физически охладил мои пылающие щеки.

Я тяжело вздохнула и подняла голову, едва не отшатнувшись назад. Тео стоял прямо передо мной с широкой ухмылкой на лице. Ничего хорошего это не предвещало.

– Тебе понравилось шоу? – спросил он задорным голосом. Он упивался этим. Упивался моей беспомощностью. Мудак. Какой же мудак!

Я глубоко вздохнула и отвела взгляд, но он схватил меня за подбородок и приподнял голову, заставив посмотреть ему в глаза. Я встретила его взгляд и почувствовала, будто наткнулась на электрический забор, как глупая овца в поле.

– Я задал тебе вопрос. Отвечай, – медленно произнес он.

Что это вообще за вопрос? Мой мозг лихорадочно работал, пока я смотрела в его глаза. Они будто сверлили дыру в моем сознании, наполняя его безумными идеями. Я хотела поцеловать его. Почему мне хотелось это сделать прямо сейчас? Я чувствовала, будто медленно утопаю в зыбучих песках. Он сводил меня с ума.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – наконец ответила я хриплым, тихим голосом.

Улыбка на губах Тео стала еще шире.

– Не лги мне. Я ненавижу, когда мне лгут, – почти прошептал он, все еще удерживая мой подбородок пальцами.

Я собралась с силами и сбросила его руку с моего лица.

– Я не понимаю, о чем ты. Мне надо домой, – сказала я, протискиваясь мимо Тео к входной двери.

Осматриваясь, я искала свою сумочку, в которой лежали ключи от квартиры. Обернувшись, я увидела, как Тео поднял мою сумочку с пуфика.

– Я знал, что ты все еще здесь. И я устроил шоу специально для тебя, – сказал он с самодовольной ухмылкой и протянул мне сумочку. Я схватила ее и метнулась к входной двери.

– Если захочешь поучаствовать в шоу и узнать все на собственном опыте – только ты и я – просто дай мне знать, – низкий голос заставил меня замереть на месте.

Я обернулась, пытаясь испепелить Тео взглядом. Кто он вообще такой? Мой босс прислонился плечом к стене с широкой улыбкой на лице.

– Спокойной ночи, Тео, – прошипела я и, наконец, вышла из дома, захлопнув дверь за собой.

Когда я дошла до квартиры, мой телефон бренькнул в кармане. Сообщение от Тео. «Завтра в 9 утра». Я не уволена. Нет, это была участь гораздо хуже.

Это была участь мухи, которую паук все-таки затащил в свои шелковые сети.

Глава 5

Следующий месяц прошел в постоянном планировании тура и записи альбома. Дел было так много, что у меня даже не было времени на то, чтобы быть в ужасе от произошедшего. Конечно, я думала об этом. Рефлексировала. Пыталась понять, почему я не нахожу Тео отвратительным после того, что он устроил. Почему я еще не уволилась и продолжаю послушно приходить к его дому в 9 утра. Почему у меня в рюкзаке всегда лежит запасная пачка «Лаки страйк», почему я не кину ее в его ухмыляющееся лицо, не хлопну дверью, не устрою скандал. Ответ на все был один – мне нравилась работа. Мне нравилось то, сколько денег я получала. Нравилась квартира, в которой я жила. Нравились, очень сильно нравились Лия, Нил, Хантер, Джо… Джо нравился мне немного больше остальных, он казался самым близким по статусу. Мы с ним – обычные люди, которые затесались в общество этих сияющих существ, которые раз за разом удивляли меня своей музыкой. Лия удивляла глубокими текстами и своим ангельским голосом, Тео удивлял качеством работы, которое он вкладывал в каждый трек… Тео не переставал меня удивлять.

Вот и сейчас, когда мы сидели в его машине, в подземном гараже редакции «БЛАСТ!», популярного музыкального журнала, Тео меня удивил.

– Эмеральд, что ты будешь делать на Рождество? – спросил он, перекатывая сигарету в тонких губах. Я на секунду опешила.

– То же, что делаю каждый год. Мама готовит «празднество семи рыб», к нам приходит семья, мы перемываем кости родственникам и знакомым…

– Что еще за семь рыб? – Тео удивленно приподнял бровь, смотря на меня как на экспонат в музее.

– Это традиция. Вроде бы итальянская, я не уверена. Семь блюд из морепродуктов, мама обычно делает треску, лосось, креветки, кальмаров, – я на секунду закрыла глаза, пытаясь представить наш ежегодный стол, – а, точно, еще лобстера и устрицы. А папа делает канноли.

– Канноли тоже с рыбой? – уточнил Тео с ухмылкой.

– Нет, конечно. А что ты обычно делаешь на Рождество?

Ухмылка Тео исчезла с его губ и он отвернулся от меня. Я вгляделась в его серьезное лицо, которое отражалось в зеркале заднего вида. Почему он выглядел таким несчастным?

– Я не праздную, – сказал он своим обычным холодным и отстраненным тоном.

– По религиозным причинам?

Тео хмыкнул и затушил окурок в пепельнице между нашими коленями.

– Просто не праздную. Не с кем.

Это меня удивило. Я думала, что Тео приезжает к своим таким же ледяным родителям, они садятся за длинный стол, за которым нужно кричать, чтобы услышать друг друга, и чинно пьют шампанское.

– А как же семья? Лия? Другие ребята из группы?

– Я тебе уже говорил, что ты задаешь слишком много вопросов? – в его голосе не было раздражения, только странная усталость. Я вжалась в сидение и затихла. Лучше бы он был раздражен или злился. Я знала, как с этим справляться. А вот с грустью и усталостью Тео я еще никогда не встречалась. И тут я выпалила то, за что мне тут же захотелось дать самой себе затрещину.

– Приходи к нам праздновать. Никто не должен быть один на Рождество.

      Тео снова уставился на меня как на музейный экспонат. Меня бесил этот взгляд. Это была вторая вещь, которая бесила меня в том, как Тео со мной взаимодействовал. Первая – то, что он всегда называл меня Эмеральд. Не Эм, да хотя бы Эмми, как папа. Только Эмеральд. А теперь еще и этот взгляд. Но тут на лице Тео появилась улыбка и я совсем перестала понимать происходящее.

– Знаешь, ты права. Я приду.

Я тут же захотела провалиться сквозь дорогие кожаные кресла джипа прямо на пол парковки. А можно еще и под него, под всю нью-йоркскую подземку. Он придет…. Рок-звезда на раскладном стульчике сидит в нашей тесной гостиной. Мне хотелось сказать, что мы не будем праздновать в этом году, и вообще улетаем на Гавайи, но что-то не давало мне открыть рот. Возможно, это был заметно повеселевший вид Тео.

Следующие пару недель Тео донимал меня вопросами что мне подарить, что подарить моим родителям, что принести, как одеться, как себя вести. Тогда уже мне захотелось сказать ему, что он задает слишком много вопросов.

– Просто приходи. Не надо никаких подарков, я с тобой не рассчитаюсь, – устало сказала я, заваривая себе чашку кофе в безупречно белой кухне, пока он заваривал себе рамен из пакетика. Мультимиллионер, который обожал самый дешевый куриный рамен. Воистину, этот человек был полон контрастов.

– Зачем тебе за что-то рассчитываться? Это же подарок, – удивленно произнес Тео, помешивая рамен в кастрюле.

– Хорошо, тогда скажи, что тебе подарить. Но прости, я не могу позволить себе даже рубашку, которую ты заказываешь у Джорджа. Максимум – пару пуговиц, – пробурчала я, заливая кофе молоком из холодильника. Тео на секунду задумался. И вправду, что мог бы хотеть человек, у которого все есть? Еще одну упаковку куриного рамена? Вот это было как раз в моем бюджете.

– Сходи со мной в театр, – сказал Тео. Я посмотрела на него с легким раздражением.

– И какой же это подарок? Я могу купить тебе два билета в театр, возьмешь кого хочешь, – спокойно сказала я, отпивая из чашки кофе. Хотелось добавить что-нибудь едкое вроде «своди с собой ту брюнетку», но я удержалась.

– Я хочу взять тебя.

Я чуть не поперхнулась кофе, а Тео наблюдал за моей реакцией. Когда он так смотрел, мне приходилось напрягаться, чтобы мое лицо с субтитрами не выдало чего лишнего.

– Ладно. Я все равно куплю тебе два билета, а там разберешься. На что ты хочешь сходить? «Злая»? «Гамильтон»? «Чикаго»?

– Без разницы. Выбери сама, – сказал Тео и отвернулся к закипевшему рамену. Конечно, типично для Тео. Я должна опять прочесть его мысли и выбрать то, что ему понравится, а иначе я буду слушать его упреки до конца своей жизни. «Эмеральд, с чего ты взяла, что мне понравится дурацкий приквел Волшебника страны Оз? Почему ты решила, что мне не наплевать на революцию и рэп? Я что, похож на человека, которому понравится история про уголовниц? Я разочарован, Эмеральд.» Аж зубы скрипят.

***

25 декабря я проснулась в отвратительно ранний час. Из-за того, что Тео мог разбудить меня в абсолютно любое время со своими идиотскими заданиями («Эмеральд, мне нужен новый медиатор, срочно найди»), я перестала нормально спать. Сон всегда был отрывистый и тревожный. Из зеркала в ванной на меня смотрела уставшая девушка с синяками под глазами. Этого еще не хватало. Я всегда очень гордилась тем, что моя кожа хорошо выглядела без тональника, а теперь все. На сигаретах пишут предупреждения о преждевременном старении. Надо такое предупреждение на лоб ему наклеить. «Общение с Теодором Салливаном приводит к неврозам, тревоге, преждевременному старению.» Ему бы понравилось.

Через пару часов я стояла на кухне родительского дома в Бэй-Ридж, затянутая в красное короткое платье, которое я выбирала слишком долго для того, чтобы хоть как-то логично объяснить эти терзания. Обычно я праздновала Рождество с семьей в джинсах и старой футболке, но в этот раз мне было совсем не наплевать как я выгляжу. И единственное, что изменилось – сегодня с нами отмечает Тео. Я надела фартук и слушала шутливые переругивания родителей, пока мы с мамой готовили жареных кальмаров, а отец бегал по дому с пылесосом. Родители, казалось, тоже немного напряжены тем, что с нами будет отмечать рок-звезда. Папа очень рьяно вытирал пыль, а мама раз сто спросила меня, не старит ли ее красная помада. Нет, мама, не старит. Да, мама, ты выглядишь отлично. Нет, папа, не нужно идти к соседям за стульями, нам хватит. Да, папа, скатерть выглядит отлично. Почему все семейство Алесси решило съехать с катушек из-за какого-то артиста? Включая меня.

Около полудня пришли бабушка с дедушкой. Бабушка Габриелла, или просто нонна, надела свои лучшие золотые сережки, затянула увесистую грудь в бронелифчик и теперь осматривалась на кухне.

– Ну и где он? – нетерпеливо спросила она, как будто Тео мог прятаться в одном из кухонных шкафчиков и сейчас выпрыгнет оттуда прямо на нее.

– Он будет к вечеру, нонна, расслабься, – сказала я, посыпая лосось приправами. Мне даже не нужно было уточнять, о ком она говорит. На прошлых выходных мама объявила в семейном чате о том, что к празднеству присоединится начальник Эмми, и что он – знаменитость. Это вызвало очень бурные обсуждения, а нонна начала прочесывать интернет в поисках сплетен о Тео. Я не читала статьи из желтых журналов, которые она мне скидывала, но я знала, что нонна – женщина старой закалки. Она обязательно завалит Тео вопросами о его семье и о том, почему он еще не женат в свои 28.

На кухню вошли папа и нонно – дедушка Франческо; у них в руках была целая батарея бутылок с вином, которые они притащили из подвала. За ними плелся кузен Рикки, который был мне никаким не кузеном, но я с детства привыкла его так называть. Рикки был сыном маминой подруги, но не в хорошем смысле – раздолбай-наркоман, перебивающийся непонятными работенками в перерыве между написанием своего опуса о темном будущем (который обязательно получит «Букера»24, только надо его дописать). Я слышала это последние пять лет. Рикки не был плохим парнем, но уж очень горластым и явно неровно ко мне дышал, что делало наши отношения довольно напряженными. Я никогда не воспринимала его в качестве любовного интереса. Господи, да мы же росли вместе, он мне как брат! Старше на пару лет, дергал меня за косички, обзывался, а потом предложил встречаться, когда мне было 15 лет. Прошло уже много лет, но Рикки все еще считал, что у него есть шанс. Вот и сейчас он разглядывал меня так, что мне срочно захотелось пойти переодеться и сменить предательски короткое платье на самые свободные джинсы и футболку, которые могли заваляться у меня в шкафу. Пока нонно и папа грузили на стол в гостиной вино, Рикки подошел ближе и чмокнул меня в щеку.

– Чудесно выглядишь, Эмми. Для босса своего нарядилась? – ехидно спросил он, и я тут же закатила глаза.

– Нет, для тебя, Рик, – парировала я, от чего Рикки заметно порозовел, – лучше будь лапочкой и помоги маме с устрицами. Она боится пальцы порезать.

Когда я закончила помогать маме с подготовкой блюд, мне нещадно захотелось спать. Я поднялась в свою опустевшую комнату и упала лицом в мягкую кровать, которая пахла домом. Моя новая кровать в квартире с видом на Дамбо так не пахла. И вообще казалась чужой, как и жизнь, которая началась с того момента, как я вошла в дом своего начальника. Как будто я жила не своей жизнью, а чьей-то чужой, украденной. И что у меня могли в любой момент эту жизнь отобрать. А жизнь была чертовски приятной, хоть и непростой. Зато теперь мне хватало на все денег, родители заметно расслабились, когда у них закончились просрочки по кредитам, а я смогла погасить их долг по аренде помещения цветочного магазина. Размышления о том, как я смогу наконец-то накопить денег и поехать в отпуск (интересно, когда Тео мне его даст?) были такими приятными, что я тут же прикрыла глаза и отключилась.

Мне снился Тео. Его тонкие пальцы едва касались моих оголенных рук, бежали вверх, к веснушчатому плечу, легонько сжали тонкое горло, очертили линию подбородка, большой палец провел по нижней губе, а уши ласкал его хриплый голос – «Я могу трахнуть тебя так сильно, как ты захочешь…»

Я проснулась от громкого смеха на первом этаже. И тут же поняла, что у меня все тело в мурашках, а нижнее белье, похоже, придется поменять. Я чуть не кончила из-за того, что мне приснился мой босс.Босс, который вот-вот должен появиться на пороге моего дома.

***

Тео явился куда раньше, чем я думала, и теперь стоял в дверном проеме с огромной коробкой с красным бантом в руках. Я смотрела на него с верхнего пролета лестницы, а он обменивался любезностями с моими родителями. Выглядел он шикарно, как и всегда, и снова абсолютно не вписывался в тесную прихожую, заваленную обувью, в своем неприлично дорогом костюме и длинном черном пальто.

– Ну, что вы, Валери, это я должен вас благодарить. Спасибо за то, что позволили вторгнуться на ваше семейное застолье, – ворковал Тео голосом приличного мальчика. Мама раскраснелась, а папа перехватил у Тео коробку, позволяя ему снять лакированные туфли и обнажить красные носки с оленями, которые заставили меня поперхнуться. Вот уж не знала, что он неровно дышит к забавным носкам. Тео тут же поднял голову и широко мне улыбнулся.

– Эмеральд. С Рождеством, – сказал он, и его глаза тут же спустились к моим голым коленям. Видок, наверное, был отличный. Мне снова захотелось прикрыться, но скорее флиртуя, а не раздраженно, как от кузена Рикки.

– С Рождеством, Тео, – ответила я нарочито вежливо и спустилась на первый этаж. Папа немного встряхнул коробку, которую взял из рук Тео.

– Это для Эмми?

– Нет, это подарок для вас и Валери, – Тео одарил моего отца своей белоснежной улыбкой и папа снова растаял. Вообще-то он должен был быть подозрительным, недоверчивым к этому выскочке, который нанял его глупую дочь. Должен был разузнать его мотивы, а не стоять посреди прихожей с видом довольного школьника. Тоже мне отец!

Мама с папой тут же удалились на кухню, чтобы распаковать свой подарок, а я осталась наедине с Тео, который снова достал из кармана свою любимую зажигалку и нетерпеливо ей щелкал. Я тряхнула головой и, наконец, повернулась к нему.

– Можешь покурить на заднем дворе, там есть стол и пепельница, – проговорила я, желая как можно быстрее удалиться и чем-то себя занять. Но на лице Тео читалась растерянность. Он настороженно поглядывал в сторону гостиной, из которой слышался громкий хохот нонно и разговоры вечно перебивающей друг друга итальянской семьи.

– Спасибо, я покурил в дороге. Ты не могла бы… Представить меня? – спросил Тео тихим голосом. Совсем не обычным для него, голосом человека, который чувствует себя чужим. Тео никогда и нигде не чувствовал себя чужим. Он источал уверенность и никогда не нервничал. Это было для меня в новинку. Я улыбнулась Тео и поправила воротник на его рубашке, который зацепился за пальто. Это был такой интимный жест, что я тут же о нем пожалела.

– Конечно. Пойдем, – так же тихо ответила я и проводила Тео в гостиную.

Пока я спала, дом Алесси пополнился новыми гостями. Кузен Рикки сидел на диване и махал руками на телевизор, по которому шел старинный бейсбольный матч. Рядом с ним сидел нонно и что-то жарко ему объяснял. Нонна растянулась в удобном кожаном кресле, а на подлокотниках с двух сторон примостились M&M’s – так мы ласково называли Марко и Мэнди, моего кузена (настоящего!) и его жену. На коленках Мэнди сидел пятилетний Горацио, их сын, и пялился в приставку. На другом диване важно восседал дядя Тони, отец Марко и мой любимый дядя, который с детства кормил меня вкусными конфетами и обожал травить байки о своей бурной молодости. Рядом с дядей Тони сидела Беатрис, дочь моего дяди Кристиано. Беатрис была матерью-одиночкой и воспитывала Кристину, семилетку с бурной фантазией, которая довольно неплохо рисовала. Я обожала болтать с Кристиной, у нее всегда были забавные истории в рукаве.

Как только мы с Тео вошли в гостиную, в ней воцарилась гробовая тишина, и все уставились на высокого незнакомца за моей спиной. Я представила его родне, а они тут же бросились заваливать его вопросами.

– Вы правда играете в «Ноуздайв»? Я вас постоянно слышу по радио! – смеялась Мэнди, оценивающе разглядывая костюм Тео.

– И зачем вы только наняли Эмми? Она же ничего не умеет! – ворчал Рикки, которого мне хотелось стукнуть.

– Не слушайте Рикки, Эмми у нас умница. Так здорово, что вы ей помогаете, – просипел дядя Тони, которого мне захотелось расцеловать в пухлые щеки.

– А вы красавчик! Эмми, ты смотри, я думала, что ты работаешь на какого-то крокодила! – хихикала Беатрис, поглаживая Тео по плечу. Ее мне тоже захотелось стукнуть.

– Мистер Салливан, почему вы еще не женаты? – ожидаемо воскликнула нонна, подавая ему сухонькую ручку в золотых кольцах.

– Просто Тео, – засмеялся мой босс и поцеловал руку нонны, – я глубоко женат на своей работе.

Нонно довольно забулькал и похлопал Тео по плечу.

– И правильно, от этих женщин одни проблемы, – хохотнул он под недовольным взглядом нонны, – знаете, я тоже в молодости играл на гитаре. Ах, как на меня смотрели девчонки!

Мне хотелось закрыть лицо руками, щеки горели так, как будто я съела острой лапши. Моя семья была шумной, беспардонной, и абсолютно сводила меня с ума своими вопросами к моему боссу, который радостно на все отвечал, и вообще вел себя как паинька. Шабаш прервали мама с папой, которые ворвались в гостиную и принялись осыпать Тео благодарностями. Мама держала в руках большой и круглый прибор, который мигал разноцветными лампочками. Она несла его как новорожденного ребенка, что заставило меня засмеяться.

– Это просто фантастика! Он еще и полы моет! Мы назвали его Бобби, – сказала мама, поглаживая то, что оказалось навороченным роботом-пылесосом. Мне не хотелось знать, сколько он стоил. Папа тут же достал из кармана бархатную коробочку и протянул ее Тео. На коробочке красовался серебряный бантик, который явно клеила мама. Тео принял подарок и даже немного покраснел, а я пожалела, что телефон остался наверху и я не могу запечатлеть этот момент.

– Ну что вы, не стоило, – смущенно сказал Тео, открыв коробку. В ней блестели серебряные запонки с инициалами «ТС». Мне тут же сделалось дурно. Они выглядели очень дорого.

– С какой кредитки ты это оплатила? «Американ Экспресс»? – прошипела я на ухо своей довольной матери, которая отмахнулась от меня как от назойливой мухи. Я и так купила Тео подарок, а теперь мне придется и этот оплатить. Плакал мой отпуск.

Тео тут же снял свои черные антрацитовые запонки и нацепил подарок моих родителей. На его лице читалось чуть ли не благоговение. Запонки, Тео, это просто запонки! У тебя их и так целый ящик, я видела. Но Тео радостно обнял моих родителей по очереди и поцеловал маму в припудренную щеку.

– Спасибо вам. Это для меня много значит, – сказал он с такой искренностью, что даже я поверила. Я не узнавала Тео с того момента, как он перестал разглядывать мои голые коленки. Как будто кто-то другой вселился в его долговязое тело. Кто-то эмоционально открытый и уязвимый.

Когда все семейство (плюс Тео) уже собиралось сесть за стол, в комнату ворвался вихрь в красном колпаке и с длинной белой бородой. Господи, я и забыла про дядю Кристиано… Мне захотелось уткнуться в пиджак сидящему рядом со мной Тео и не смотреть, как мой розовощекий дядя изображает Санту, зычно хохочет, и осыпает детишек подарками. Горацио едва оторвался от своей приставки, чтобы принять подарок, а любопытная Кристина скакала вокруг Санты и заваливала его вопросами.

– Санта, ты же вчера должен был прилететь!

– Да, милая, но у меня сломались сани над Бостоном, – терпеливо отвечал ей Кристиано.

– Чертов Бостон… – одновременно протянули нонно и Рикки.

– А что ты мне подарил? – вопрошала Кристина, разглядывая свой неаккуратно упакованный сверток, который по традиции передавали Кристиано родители. Беатрис не очень заботилась об эстетике, особенно, когда дело касалось ее дочери. Сейчас Беатрис больше заботил Тео, с которым она нагло флиртовала, слишком громко смеялась над его ответами и постоянно трогала его за колено. Мне хотелось выкрутить своей кузине руки. Почему мне было не наплевать? С другой стороны, не хватало обнаружить голую Беатрис на кожаном диване Тео каким-нибудь утром. Вот тогда я бы точно сразу уволилась. И рехнулась. Или сначала рехнулась, а потом уволилась.

– Я тебе завидую, Эмеральд, – шепнул мне в ухо тихий бархатный голос, пока я представляла в деталях то, как пинком выкидываю Беатрис из дома прямо на скользкую улицу.

– А? В смысле? – таким же шепотом спросила я, глядя на Тео круглыми глазами.

– Это так здорово. Огромная, шумная семья. Все такие приветливые, твои родители… Я не знаю, как это описать, – глаза Тео смотрели мимо меня, как будто он что-то вспоминал. Смотрел флэшбек, который мог видеть только он.

– Ну, знаешь… Тебя сложно оставить без слов. Я надеюсь, что ты насмотрелся стыда на всю жизнь вперед и будешь мне его припоминать, – пробурчала я, откидываясь на спинку дивана. Тео тихо засмеялся.

– Я праздновал Рождество всего пару раз в детстве и очень плохо это помню, – сказал Тео, смотря мне прямо в глаза, – и, конечно, я буду припоминать это Рождество. Потому что лучше у меня не было.

Я пыталась услышать в его голосе фальшь или издевку, но он выглядел и звучал абсолютно искренне. Что такого было в моей безумной семейке, чего не хватало Тео? Пассивной агрессии? Флиртующих кузин? Дяди в костюме Санты? Мне это казалось обыденностью, но Тео смотрел на происходящее с ребяческой искоркой в глазах.

– Расскажи мне о своем детстве, – выпалила я. Тео всегда мрачнел, когда разговоры заходили о его прошлом. Но сейчас он не помрачнел, а погрустнел.

– В другой раз. Но я расскажу, обещаю, – ответил он, сжав мою ладонь своей всего лишь на мгновение, но этого хватило для того, чтобы моя спина покрылась мурашками.

***

Наша столовая всегда едва вмещала празднества семейства Алесси, а с Тео так вообще яблоку было негде упасть. Он сидел на раскладном стульчике слегка сгорбившись. С его-то ростом…

– Прости за неудобство. И за то, что у тебя точно будет болеть спина, – сказала я на ухо Тео. Я сидела за столом, зажатая между своим боссом и Рикки, который постоянно норовил меня потрогать. Они с Марко с самого прихода Тео недобро косились на него и что-то тихонько обсуждали. Сраные сплетники. А еще говорят, что женщины любят сплетничать. Те, кто так говорят, просто не встречали италоамериканцев из Бруклина.

Тео пожал плечами, накладывая себе на тарелку запеченные креветки, устрицы, кальмаров. Как будто он не ел сто лет. Хотя он, скорее всего, и не ел ничего сегодня. Тео в принципе забывал о своих базовых потребностях, пока я ему не напоминала.

– Все в порядке. И прекрати постоянно извиняться, Эмеральд. Это раздражает, – холодно ответил Тео и я снова ощутила себя в зоне комфорта. Чувствительный Тео меня пугал, этот засранец был куда привычнее. Я подавила желание еще раз извиниться и сосредоточилась на своей тарелке с лососем. Рикки откинулся на раскладном стуле и наблюдал за мной и Тео, покачивая бокал красного вина в руке. Наверное, ему казалось, что он выглядит круто, но я бы поспорила. Скорее он выглядел как подросток, которому мама разрешила выпить немножко вина на праздники и он тут же захмелел с одного глотка.

– Теодор… – начал Рикки, и Тео тут же повернул к нему голову. Мне даже показалось, что у него в шее что-то щелкнуло.

– Тео, пожалуйста, – поправил он с вежливой улыбкой, но глаза у него были подозрительные.

– Тео. Откуда ты? Не из Нью-Йорка же, да? – протянул Рикки, делая глоток вина.

– Из Калифорнии, – уточнил Тео, закидывая в рот креветку. Он тут же прикрыл глаза от удовольствия и повернулся к моей маме, которая восседала во главе стола, – Валери, креветки просто волшебные!

Мама махнула на Тео рукой и захихикала. Почему она-то превращалась в смущенную школьницу каждый раз, когда Тео с ней говорил? Рикки не унимался и положил руку мне на плечи. Меня почти заметно передернуло.

– А, Калифорния. На западном побережье солнце да море, вы там неженки те еще, работать не умеете толком. Правда, Эмми?

От возмущения я чуть не подавилась лососем. Вот уж кому, но не Рикки было говорить о том, что кто-то работать не умеет. Я усердно жевала, чтобы высказать все, что думаю, но Тео справился без меня.

– Так говорят, да. Но я добился всего в этой жизни усердным трудом, – спокойно ответил Тео, встречаясь своими холодными синими глазами с Рикки.

– Добился? Чего добился? Я слышал, что лейбл выкинул вас на помойку. Вы слишком попсовые стали, особенно когда девица-вокалистка начала не только петь, а еще и тексты вам писать, – влез в разговор Марко. Мэнди тут же шлепнула его по руке, но тот, похоже, обменялся с Рикки слишком большим количеством информации, и теперь его было не остановить. Все за столом резко затихли и пялились на Тео и Марко. Тео со скучающим видом закинул в рот еще одну креветку, выдерживая драматичную паузу. На его месте я бы уже впечатала Марко лицом в бело-красную скатерть.

– Лия – очень талантливая певица и поэтесса. Без нее мы бы давно провалились. А сейчас мы работаем на себя, я продюсирую группу. Нам не нужен никакой лейбл, они только прибыль считают, пока мы делаем всю работу, – объяснил Тео спокойным голосом. Но я видела, что у него на шее вздулась раздраженная вена.

– Ага, конечно. Только вот в мире шоу-бизнеса никто и не слышал о таких гениях-продюсерах, как ты. Может, просто пора признать, что ваши лучшие времена позади? – не унимался Марко, ухмыляясь так, будто он только что поставил мат в шахматной партии.

Тео медленно положил вилку на тарелку и посмотрел на Марко. Его взгляд был ледяным, но голос оставался все таким же ровным и спокойным:

– Ты ведь сам, кажется, не в шоу-бизнесе? Откуда тогда такие глубокие познания? Или это очередное экспертное мнение с дивана?

За столом повисло напряженное молчание. Марко, которому явно не хватало самоиронии, нахмурился и чуть наклонился вперед. Но Тео эта явная угроза не смутила и он продолжил говорить тихо и вкрадчиво, как будто объяснялся с неразумным ребенком.

– Смешно, когда люди без опыта в бизнесе пытаются учить, как этот самый бизнес работает. Это как учить хирурга, как проводить операцию, – парировал Тео. Рикки хмыкнул и сжал мое плечо.

– Ты не пойми нас неправильно, Теодор. Мы просто переживаем за Эмми. Сегодня у «Ноуздайв» есть деньги, чтобы она продолжала на тебя работать, завтра – нет. Какие у нее гарантии?

Тео повернул голову ко мне и Рикки. Я так крепко сжимала вилку в руке, что костяшки побелели. Синие глаза Тео встретились с моими, и на секунду я увидела в его взгляде замешательство.

– Я позабочусь об Эмеральд. Вам не о чем переживать, – сказал Тео с легким раздражением. Я опустила вилку на стол и сбросила руку Рикки с плечей.

– Так, мне кажется, что вы уже выдули все вино. Надо бы до бодеги25 добежать, пока не закрылась. Тео, составишь компанию? – я говорила быстро и вскочила из-за стола, хватая его за рукав. Он послушно встал и направился в прихожую. Я убедилась, что он был достаточно далеко, чтобы меня не услышать. Тогда я нависла над Рикки, сверля его взглядом.

– К твоему сведению, Рик, Эмми сама о себе в состоянии позаботиться, – отрезала я и вышла из столовой с гордо поднятой головой.

Глава 6

Тео курил на крыльце, когда я вышла из дома. Он смотрел на витрины потухших магазинчиков. На сигарете повисла длинная пепельная колбаса, которая грозила свалиться прямо на его тонкие пальцы серебряными кольцами. Когда он повернул ко мне голову и, наконец, стряхнул пепел, я замялась.

– Прости…

– Эмеральд. Я, кажется, попросил тебя перестать извиняться, – лениво протянул Тео, затягиваясь. Мне хотелось вернуться в дом и заставить Тео, Марко, и Рикки взяться за мизинчики. Помириться и не скандалить. Мой босс только начал мне открываться, но уже снова заполз в свою раковину и стал невыносимым. Я вздохнула и замотала на шее шерстяной шарф, который нонна связала мне лет пять назад.Тео протянул к нему руку и поправил, повторяя жест, которым я поправила его воротник. Я разглядывала его лицо под тусклым светом фонаря на крыльце и пыталась разгадать его эмоции.

– Рикки – придурок. А Марко – тупоголовый подпевала, – пробурчала я, пока мы спускались со ступенек на скользкую улицу. Тео выпустил дым из ноздрей и хмыкнул.

– Но они правы. Оба правы, – сказал Тео, и мои брови взлетели вверх, – я не знаю, как воспримут новый альбом, не знаю, успешный ли будет тур. Ты знала, что группы не зарабатывают на турах ни копейки? Это всего лишь очень дорогое промо для альбома.

Я шла немного впереди, осторожно шагая по обледеневшему тротуару в сторону последнего открытого в Рождество магазина в районе, прямо рядом с «Цветами Алесси».

– Но тебе не нужно волноваться. Я никогда не оплачивал твои услуги из бюджета группы. Ты – моя личная прихоть, – усмехнулся Тео. Я не видела его лица, но спиной ощущала его ухмылку. Личная прихоть. Но для чего? Любая дурочка могла бегать по городу и искать его сраные дымчатые пуговицы для рубашек. Приносить ему сигареты и тайский чай по вторникам вечером. Я ничего не говорила, только переставляла ноги и надеялась, что его личная прихоть сможет рассчитывать на работу после тура.

Через дорогу замаячила мигающая зеленая вывеска цветочного магазина родителей и я ускорила шаг, перебегая через пустую дорогу. Мне не нравился этот разговор. Не нравилось то, что Тео не ругается на Рикки и Марко, а даже соглашается с ними. Как будто он уже заранее сдался и подписал «Ноуздайв» смертный приговор. Но они справляются без лейбла! Они такие талантливые. Лишить мир Лии, Тео, Хантера, Нила – преступление. Я хотела высказать ему все, что думаю, взять его за плечи и потрясти, чтобы он перестал напряженно молчать и поверил, наконец, в себя и людей, с которыми он работает. По-настоящему поверил, а не для показухи. Шаги за мной затихли. Я обернулась и увидела Тео, стоящего прямо под вывеской с задранной вверх головой. Зеленая вывеска ему подмигнула. Видимо, придется опять светодиоды менять.

– И давно твои родители открыли магазин? – спросил Тео, все еще глядя на вывеску.

– 17 лет назад. Дела идут так себе. Мама с папой отказываются регистрироваться в доставках, вкладываться в рекламу, у них даже кассовый аппарат из прошлого века, – пожаловалась я, чувствуя внезапный прилив раздражения по отношению к «Цветам Алесси», – магазин должен был стать моим наследством, но скорее всего, наследством станут долги за него. В общем, не бизнес, а финансовая черная дыра.

Тео меня как будто не слушал, а смотрел на мигающую вывеску с почти тем же благоговением, с которым он смотрел на запонки, которые ему подарили мои родители. Наконец он повернул ко мне голову.

– Подойди, – голос у него снова был тихий. Я повиновалась и подошла ближе к своему боссу. Тео взял меня за плечи и поставил под вывеской магазина, а потом достал из кармана квадратную бирюзовую коробочку. Даже я знала, что это – «Тиффани».

– Твой подарок, – сказал Тео, пока я разглядывала коробочку и пыталась вспомнить, сколько нулей было у самого дешевого украшения «Тиффани». Стало дурно. Я открыла коробочку, в бархатных недрах которой лежали серьги из серебра в виде листочков с изумрудами. Абсолютно в моем стиле, вещь, которую я бы обязательно купила себе, если бы могла позволить. Глаза защипало, и не от ветра, а от того, насколько ему было на меня не наплевать. Он мог бы подарить мне что угодно, но зная его… Он подбирал этот подарок, смотрел на те украшения, которые я надевала, пытался понять, что мне понравится. Я тут же принялась снимать дешевые серьги из серебристого металла, которые надела сегодня утром. Руки тряслись и я путалась в собственном шарфе, а Тео с улыбкой наблюдал за мной, подсвеченный мигающей вывеской. Он цокнул языком и забрал у меня коробку, его прохладные пальцы заправили непослушные пряди волос мне за уши, и он защелкнул сережки на мочках. Несмотря на то, что пальцы у него были прохладные, как и сережки, уши у меня беспощадно горели.

– С Рождеством, – сказал Тео второй раз за вечер, его руки оставались на моих плечах. Я смотрела на него снизу вверх как завороженная. Мне хотелось сохранить этот момент в памяти и проигрывать его на повторе ежедневно. Тео, как будто прочитав мои мысли, достал из кармана телефон и сделал пару шагов назад, направив на меня камеру.

– Эмеральд, ты как будто расплачешься сейчас. На фотографиях принято улыбаться, – весело сказал Тео, а я тут же улыбнулась во весь рот. Видок у меня, наверное, был неадекватный, потому что Тео уж очень сильно улыбался, пока делал мою фотографию на фоне печального наследия семьи Алесси.

– Твой подарок у меня дома. Два билета на «Гамильтон», – сказала я, когда Тео убрал телефон и мы пошли дальше по улице, как мотыльки, летящие на яркий свет бодеги на углу.

– Отлично. Ты все еще хочешь сходить со мной? – спросил Тео, как будто сомневался. После сегодняшнего вечера я готова была идти за ним куда угодно, даже на «Гамильтон», хотя я и не очень любила мюзиклы. Я кивнула и потерла мочку уха. На лице у меня все еще была глупая улыбка.

***

Мы вернулись домой через десять минут, нагруженные бутылками бюджетного вина из бодеги. Тео долго кривил нос и спрашивал бойкого продавца нет ли у него «Кристалла», или, на худой конец, «Вдовы Клико». Кассир только улыбался и кивал на любой вопрос Тео, который, видимо, был нечастым посетителем бодег.

За столом царила настоящая идиллия, которую я редко наблюдала в нашем шумном семействе. Но судя по тому, как покраснела шея у мамы и какими жалкими выглядели Рикки и Марко, тут пронесся ураган по имени Валери Алесси. Моя теплая, улыбчивая мама была абсолютно страшна в гневе. А Тео, похоже, успел стать ее любимчиком, поэтому Рикки и Марко здорово досталось в наше отсутствие. Рикки даже попросил меня поменяться с ним местами и теперь услужливо подливал Тео вина, закинув руку ему на плечо и извиняясь за свое недавнее поведение. Тео благосклонно кивал и улыбался, снова став душкой и паинькой.

– Ты пойми, Тео, мы переживаем, это правда. Но я перегнул палку, серьезно, – тарахтел Рикки, а Марко через стол кивал и чокался своим бокалом с Тео.

– Мы Эмми как братья, ннужно нам было тебя на прочность проверить, – кивал Марко под присмотром возмущенной Мэнди, которая была своей грозностью очень похожа на мою маму.

Вечер подходил к своему логическому завершению вместе с бутылками вина, и мы потихоньку переместились в гостиную. Дядя Тони настоял на том, чтобы мы включили «Скрипача на крыше» (а дяде Тони никто и никогда не перечил), и теперь тихонько подпевал, периодически икая. Тео оживленно болтал с Кристиной, которая по своим обычаям засыпала его сотней вопросов. Ты играешь на гитаре? Как называется твоя группа? А сколько концертов у вас было? А ты когда-нибудь прыгал в толпу со сцены? Тео очень терпеливо отвечал, мне даже показалось, что он делал это с удовольствием, несмотря на то, что вопросы Кристины походили на любое ненавистное им интервью. Я даже заметила, что щеки у него раскраснелись, когда Кристина сказала ему со всей своей детской наивностью, что у него очень красивые глаза, да и волосы ничего, хотя она и не любит мальчиков с длинными волосами.

Горацио начал клевать носом в свою приставку, M&M’s засобирались и начали целоваться с нонной и нонно. Последний мирно посапывал в кресле, и его решили не тревожить. Тут я заметила, что Тео встал и вышел на середину комнаты, как будто собирался произнести речь. У него даже бокал вина был в руках, по которому он постучал костяшкой пальцев. Я приподняла бровь, а Тео одарил меня улыбкой и откашлялся.

– Пока все не разошлись, я хотел бы поблагодарить вас за то, что меня так тепло приняли. Я навсегда в долгу у замечательного семейства Алесси, – сказал Тео, и улыбнулся моим родителям, – поэтому я хотел бы отплатить вам за доброту. Не знаю, рассказывала ли Эмеральд о том, что помимо музыки я занимаюсь инвестициями.

У меня по спине пробежал холодок. Что Тео затеял? Он очень радостно смотрел на Марко и Рикки, которые тоже заметно напряглись.

– Я бы хотел купить «Цветы Алесси». Помочь с модернизацией, арендой, чем угодно. Не должны прекрасные семейные бизнесы погибать под натиском джентрификации, – продолжал Тео. Я вцепилась в подлокотник дивана и старалась унять вертолеты, которые кружили мою голову. Мама радостно закричала, отец расплакался, нонна чуть ли не подскакивала на месте, дядя Тони расцеловал Тео в обе щеки, Беатрис гладила Тео по плечу и что-то жарко вещала, а мне казалось, что меня сейчас вывернет прямо на паркет.

Я встала с дивана и тихонько удалилась на кухню. Так вот о чем меня предупреждали Нил и Джо. Он всего лишь паук, который опутывает тебя шелковыми сетями и ты становишься зависимой от него беспомощной мухой. Ему наплевать на то, что мне нравится. Наверное, и сережки такие он подобрал случайно. Ведь я была всего лишь его прихотью, еще одним призом, который он задумал купить. Меня трясло так, что зубы стучали и я пыталась отвлечься, распахнув посудомойку и загружая ее металлическую пасть грязными тарелками. Одна из тарелок выскользнула у меня из рук и рассыпалась осколками на кафельном полу.

– Черт, – выругалась я, а в кухню в тот же момент с негромким гулом вполз пылесос Бобби, услужливо засасывая в себя то, что осталось от тарелки. Везде, проклятый Тео был просто везде. Я не могла никуда от него деться. А самое смешное – я сама напросилась. Воздуха стало резко не хватать и я села на пол, оперевшись спиной на дверки кухонного шкафчика.

Тео не заставил себя долго ждать. Он зашел на кухню и осмотрел осколки на полу, по которым катался Бобби, меня, сидящую у раскрытой посудомоечной машины, и тут же непонимание на его лице сменилось полной растерянностью.

– Эмеральд? Ты в порядке? – спросил он, неуверенно переминаясь с ноги на ногу у двери. Я не хотела смотреть на него. Наверное, мне действительно стоит просто поставить точку, переспать с ним, уволиться к чертям, и никогда больше не видеть этот пылающий взгляд.

– Нет, Тео, я не в порядке. Я не в порядке с того самого момента, как вошла в твой дом, – прошипела я. Горло сдавливали слезы, а Тео выглядел окончательно потерянным.

– Я думал, что ты будешь рада. Твоим родителям не нужно больше работать, тебе не нужно тащить все на себе, я просто хотел…

– Чего? Чего ты хочешь, Тео? – спросила я писклявым, как будто не своим голосом. Бобби врезался в мою ступню и зашуршал, неуклюже разворачиваясь.

– Я просто хочу тебе помочь, – сказал Тео, и его кулаки сжались так, что костяшки побелели. Таким раздраженным он не был даже из-за Рикки и Марко. Точно. Рикки и Марко… Он просто хотел утереть им нос. Показать, какой он крутой перед двумя остолопами, которые его прилюдно унизили. Моя семья была расходной пешкой в его личном эго-трипе.

– Мне не нужна твоя помощь. Ничья не нужна, – отрезала я и встала с пола, опираясь на кухонный стол. Голова все еще кружилась, меня все еще мутило. Тео тяжело вздохнул и потер переносицу.

– Да что с тобой не так? Я две недели подбирал тебе чертовы сережки, приперся в Бэй-Ридж, притащил дорогой подарок, терпел твоих идиотских кузенов и флирт твоей кузины, все для того, чтобы просто провести с тобой побольше времени. Как мне еще показать тебе, что ты сводишь меня с ума? – голос Тео был холодным, как будто он не признавался мне в симпатии, а отчитывал меня за то, что я опоздала на работу. В горле пересохло. Бобби, наконец, закончил пылесосить осколки тарелки, и теперь неловко стукался об ноги Тео в дурацких красных носках с оленями, пытаясь сбежать с кухни. Почему-то именно сейчас меня носки Тео очень насмешили, хотя смеяться я не могла. И что ответить я тоже не знала. Нет, это ты сводишь меня с ума? Я боюсь, до чертиков боюсь тебя? И так же сильно хочу? Но ничего из этого говорить я не стала. Я развернулась к кухонному гарнитуру и достала из ящика синий конверт, в котором были два билета на «Гамильтон». Я подошла к нему и сунула конверт в нагрудный карман его пиджака.

– С Рождеством, Тео, – мой голос был таким хриплым, как будто я на него кричала. Лучше бы и вправду кричала, потому что меня разрывало от того, что я не могла справиться со своими эмоциями и не понимала, что я чувствую. Я протиснулась между Тео и дверным косяком, убегая наверх, в свою комнату. Я знала, чего хочу – залезть под одеяло и не вылезать ближайшие пару дней. Забыть о нем и о том, как он крепко запустил свои паучьи лапы в меня.

***

Двух дней отгула, которые Тео любезно предоставил, мне было чертовски мало. Первый день я просто лежала в кровати и доедала наш рождественский ужин. Мама с папой постоянно говорили о Тео. Тео, Тео, Тео. Он действительно был повсюду. На второй день я проснулась с очень ясной головой и поняла, что мне нужно поговорить с человеком, который сможет меня понять. С кем-то в контексте, но все же смотрящим со стороны. Ответ был очевиден.

– Джо, привет. Ты уже прилетел? – мой телефон был зажат между ухом и плечом. Сережки, которые мне подарил Тео, неприятно впивались в шею. Я стояла в кофейне и ждала своей очереди за неприлично дорогим кофе, который мне был очень нужен.

– Ага, ночью приземлился, – пробормотал Джо и я тут же почувствовала себя виноватой.

– Прости, разбудила, наверное.

– Нет, нет, все в порядке. Где ты?

– На Манхэттене, у Клубничных полей26.

– Я буду там через полчаса. Возьмешь мне двойной каппучино? – Джо звучал гораздо бодрее и я даже улыбнулась. Ему не нужно было ничего объяснять. Добрый, чуткий Джо, который сразу понял, что я в беде.

– Конечно.

Джо приехал через 20 минут и нашел меня на скамейке прямо у Клубничных полей. Я потягивала латте и слушала, как пожилой мужчина на соседней скамейке играет на гитаре и поет песни «Битлз». Я вручила Джо его двойной капучино и он радостно крякнул, присаживаясь рядом. Пока он пил свой кофе, я вывалила на него все, что произошло на Рождество, но информацию о том, что Тео, по его же словам, «без ума от меня» я раскрывать не стала. Это бы все только усложнило. Джо выслушал меня, не перебивая, и шумно вздохнул.

– Попала ты, подруга. Он серьезно за тебя взялся, – сказал Джо, потирая шею, – я всякое с Тео повидал, но чтобы он настолько за кем-то ухлестывал… Чтобы купить целый бизнес…

– Ты же понимаешь, что он это не просто так сделал, да? Я же не сошла с ума?

– Конечно, не просто так. И с ума ты сошла точно, потому что согласилась на него работать, – Джо покачал головой и улыбнулся. Ну вот, опять он похож на разочарованную мамашу, – Эм, ты что-то к нему чувствуешь?

Я не знала, как ответить на этот вопрос. Тео меня пугал, раздражал, иногда просто бесил, я чувствовала себя, как будто была в шаге от пропасти. И пропастью этой было признание самой себе в том, что я находила своего босса бесконечно привлекательным.

– Нет, – соврала я и спрятала розовеющие щеки за бумажным стаканчиком кофе, сделав большой глоток. Остывший кофе немного охладил румянец, но Джо все равно подозрительно на меня смотрел.

– Значит, тебе не о чем беспокоиться. Попробуй отвлечься, сходи куда-нибудь, встреться со старыми друзьями, пожалуйся им на то, какой твой босс мудак. Ты и так постоянно с Тео, неудивительно, что у тебя от него шарики за ролики заезжают, – сказал Джо, потягиваясь на скамейке. Он выглядел как довольный щурящийся кот, который наслаждался редким зимним солнышком.

– Да, наверное, ты прав. Я слишком много думаю о Тео.

Джо кивнул и замялся. Он засунул руку в карман и достал оттуда небольшой пакетик.

– Вот, возьми. Я наткнулся на них в аэропорту и подумал о тебе, – сказал Джо с теплой улыбкой. Я приняла подарок и вынула из пакетика пару красных носков. На секунду мне показалось, что на носках олени, и я снова подумала о Тео, но нет. На мысках красовались милые серые коалы. Я рассмеялась и обняла Джо, ощутив щекой его тепло.

– Ты даже в аэропорту про меня не забыл? Но я тебе ничего не приготовила, – сказала я, поглаживая мягкую ткань.

– Ты купила мне кофе. Это стоит любых носков с коалами, – рассмеялся Джо.

С ним было легко. Как же с Джо было легко говорить, мне не приходилось постоянно быть настороже и ожидать подвоха. Я подумала о том, как здорово было бы влюбиться в Джо, перестать постоянно думать о Тео, переживать из-за его идиотских схем и игр.

– Джо… У тебя есть девушка? – выпалила я, снова заливаясь краской. Джо вопросу не удивился, а только улыбнулся.

– Нет. А что, ты заинтересована? – пошутил он, легонько толкнув мое плечо своим.

– Нет! В смысле, я не… Господи, – бормотала я, все сильнее краснея. Джо рассмеялся, звонко и тепло. Тепло. На контрасте с холодом Тео он был приятной сменой обстановки.

– Не переживай, я не буду над тобой смеяться. Я – не Тео, – сказал он, и положил свою руку на мою ладонь, сжимающую носки с коалами.

– Даже если бы я и была заинтересована, Тео, он… Я подписала бумажку о том, что мне нельзя встречаться ни с кем из группы, но там исключения есть, так что… – бормотала я, глядя на наши руки.

– А я разве в группе? – подмигнул мне Джо. Как с ним было легко. Мне не нужно было бояться, переживать о том, что я несу чушь или краснею. Я могла быть с ним смущенной, флиртовать, шутить. Это был глоток свежего воздуха. Может быть, я смогу избавиться от своей привязанности к Тео и смогу вылезти из сетей, которые он для меня расставил.

Глава 7

Весь следующий месяц я почти не видела Тео. Он уезжал в студию без меня и вообще всячески меня избегал. На «Гамильтон» он пошел один – я нашла второй билет на столе его офиса в виде немого приглашения, и не поехала, а просто работала весь вечер. Тео вернулся поздно, не сказал ни слова, и ушел в спальню. Я старалась не обращать внимания на его колкие высказывания и критику, малодушно надеясь, что он просто отпустит ситуацию, и нам даже не придется ее обсуждать. Я точно не была готова вскрывать эту банку с пауками.

Зато я часто виделась с Джо. Тео выгнал его из студии для того, чтобы он не путался под ногами со своими вечными организационными вопросами и не «тормозил творческий процесс». Зато я была рада ответить на организационные вопросы за Тео, который только хмыкал и закатывал глаза на мои решения, но все равно не противоречил. Фотосъемка для инди-журнала? Я о них даже никогда не слышал! Ладно. Интервью с блогером? Господи, Эмеральд, ради чего? Ну, окей. Спонсорский стрим в соцсетях? Я что, похож на инфлюенсера? Хорошо. Тео был на удивление податливый, и я решила использовать это по полной, соглашаясь на любую публичность для «Ноуздайв». В предверии альбома это было особенно важно и Джо полностью меня поддерживал.

Прохладным мартовским вечером мы с Джо сидели на полу в моей гостиной и возились с организацией тура. Тео все-таки согласился на Вегас (не без увещеваний Хантера и Лии, но особенно Хантера), так что нам предстояло распланировать тур на шесть городов с финальным концертом в Нью-Йорке. Я уже второй час висела на телефоне с транспортной компанией и пыталась подобрать гастрольный автобус, так как Лия некомфортно чувствовала себя в самолетах, а Тео слишком переживал за свои гитары, чтобы доверить их «безруким грузчикам». Он был непреклонен – только автобус. Я все же думала, что это больше из-за Лии, чем из-за гитар.

За время работы на Тео я успела вдоволь насладиться их абсолютно созависимыми и токсичными братско-сестринскими отношениями. Для Тео Лия Мартинез была не просто вокалисткой, она была королевой. Любое желание Лии должно было быть выполнено, а взамен Лии было запрещено встречаться с мужчинами. Короткие интрижки? Да пожалуйста. Но никаких серьезных отношений. Его певчая птичка в клетке из золота должна была думать только о музыке.

– Да, одна спальня подходит. Сколько коек? Отлично, в самый раз. Скажите, а сколько будут стоить услуги водителя? Да, конечно, билет на самолет из Вегаса мы возьмем на себя, – я потянулась и телефон чуть не выскользнул из рук. За окном давно село солнце, а мы с Джо сделали только половину дел из списка на сегодня. Джо бродил по моей кухне и разговаривал с организаторами из клуба в Вегасе. Блин, он побыстрее меня справился со своими задачами.

Мы с Джо практически одновременно повесили трубки и тяжело вздохнули. Джо засмеялся и достал из холодильника пиво, которое он притащил еще утром.

– Разобралась с автобусом? – спросил он, постукивая банки друг об друга. Я залезла на диван и протянула руки к нему как будто он был моим спасением. На самом деле, мне просто хотелось пива после тяжелого дня.

– Да, они пришлют чек тебе на почту. «Паладин»27, 8 коек, отдельная спальня с личным санузлом, плюс общий санузел в коридоре, – отрапортовала я, с благодарностью принимая банку пива. Она открылась с самым приятным в мире шипящим звуком.

– И спальня, конечно же, достанется Тео, – хмыкнул Джо, но я замотала головой.

– Что ты, там будет жить Лия! Даже несмотря на то, что нам придется ночевать в автобусе, у принцессы должна быть личная башня, – я тут же почувствовала себя гадко. Лия не сделала мне ничего плохого, – Черт. Я не это имела ввиду.