Тысяча лет бесконечности. Фантастический рассказ бесплатное чтение

Глава 1. Старый дом на краю леса

Снег падал беззвучно. Иногда внезапно появлялся ветер и поднимал тысячи снежинок высоко вверх, и тогда между деревьями мелькали тени – слишком высокие, слишком тонкие, с ветвистыми очертаниями, напоминающими ветвистые рога мифических существ. Деревья скрипели, будто перешептывались на забытом языке, предупреждая о чем-то незримом. Воздух был густым, пропитанным запахом хвои, мороза и чего-то древнего – может, давних воспоминаний, а может, будущих предчувствий.

Посреди этого молчания, на краю заснеженного леса, там, где лес расступался, стоял старый дом. Он, словно одинокий стражник, всеми забытый и покинутый, по-прежнему охранял покой ночного леса. Его стены, сложенные из потемневших и уже потерявших свою форму бревен, казались частью самого леса – густого, непроницаемого, полного тайн старого мира. Крыша, покрытая пушистым снежным одеялом, сливалась с тенями деревьев, а высокие окна, словно глаза, смотрели в темноту. Дом был старым, но крепким, будто сама земля держала его, не позволяя времени разрушить его.

Внутри дома царил полумрак. Единственным источником света был большой каменный камин, в котором в танце завораживающего пламени пели свою потрескивающую песню тлеющие дрова. Огонь из камина отбрасывал на стены дома причудливые тени, которые танцевали, как древние духи. Деревянный пол был устлан коврами, выцветшими от времени, но все еще хранившими следы былой роскоши. На стенах висели старые картины со странными изображением хрустальных замков, змеиных драконов и других невиданных мест и существ, которые, казалось, ожили в мерцающем свете огня.

В центре комнаты стояли два кресла. Большие, с высокими спинками, обитые темно-зеленой кожей, покрытой паутинкой мелких трещин времени. В одном из кресел сидел мужчина. Его звали Иван. Ему был тридцать один год, но в его глазах читалась некая усталость от бремени жизни, не свойственная молодости. Он был высоким, худощавым, с темными волосами, которых уже коснулось морозное дыхание перемен. Его лицо было бледным, словно он редко выходил на солнце, а в уголках глаз угадывалась затаившаяся грусть.

Иван жил в этом доме один. Ему не очень хотелось вспоминать причины своего переезда в глухую заброшенную деревню из большого города. Он даже перестал вспоминать о том, как это было давно. Время в этом доме текло иначе – медленно и почти незаметно. Он привык к тишине, к шуму зимнего ветра за окном, к скрипу старых половиц и треску огня в камине. Он перестал задумываться о страхе одиночества и уже давно чувствовал себя большой частью этого маленького, забытого цивилизацией мира. Когда-то ему казалось, что жизнь выбросила его за борт и отправила сюда в ссылку. С годами он забыл и об этом. Сейчас же он чувствовал только гармонию и умиротворение в своей душе. Он был благодарен судьбе, что она нашла для него этот островок, где он чувствовал себя дома.

В эту ночь Луна висела низко – огромная, синяя, как замерзшее пламя. Ее свет не освещал, а искажал: снег под ней искрился россыпью сотен тысяч драгоценных камней. Сквозь эту синеву зимней ночи, сквозь вихри метели, что порой кружила снег в безумном танце, виднелась дорога. Узкая. Засыпанная. Почти невидимая.

По дороге кто-то шел. Фигура, едва различимая в метели, двигалась медленно, но неотвратимо приближалась к дому, стоявшему на краю леса. Ее силуэт дрожал, как мираж, то расплываясь в снежной пелене, то снова становясь четким в молчании снежного вихря. Иногда казалось, что за путником тянется не тень, а отголоски других времен – обрывки голосов, шагов, стонов. Он нес с собой что-то, что сегодня ночью полностью изменит судьбу Ивана навсегда.

Глава 2. Странник

Стук в дверь прозвучал как гром среди ясного неба. Иван вздрогнул, отложил книгу, которую держал в руках, и неуверенной походкой подошел к двери. Его сердце забилось быстрее. Он не ждал гостей. Никто не приходил сюда годами.

Он открыл дверь. На пороге стоял высокий мужчина с темными, но уже седеющими волосами, спадающими на плечи. Глаза у незнакомца словно светились, как два уголька в темноте. Его лицо было изрезано морщинами, но в них читалась не старость, а мудрость, словно он прожил не одну жизнь. Незнакомец был одет в длинное пальто, а в руке он держал большой темно-коричневый потертый кожаный рюкзак.

– Добрый вечер, – расплываясь в улыбке, сказал гость. – Разреши войти?

Иван смотрел на незнакомца, словно размышляя, пускать его в дом или нет. Он никак не мог понять, можно ли доверять этому человеку. Что-то в его лице было знакомое, но в то же время отталкивающее. Еще мгновение он мешкал, но потом решил.

– Входите, – сказал Иван, хотя в его голосе еще звучала скрытая неуверенность.

Странник переступил порог. Он огляделся, и его лицо стало еще более серьезным.

– Столько лет прошло, а тут все так же, – в полголоса сказал он. – Все так же, как и тогда.

– Что так же? – спросил Иван, оглядываясь вокруг, чувствуя, как холодок пробегает по спине, словно он находится не у себя дома. Чувство было такое, что он сам сейчас пришел к кому-то в гости.

– Дом. Родной дом. Этот камин. Все те же старые кресла Честерфилд. Эти картины. Эта тишина. Я когда-то… Я когда-то жил здесь.

Иван смотрел на него остолбенев, пытаясь понять, что это вообще такое происходит – шутка, сон или что-то большее.

– Ты кто? – Нахмурившись, спросил Иван.

– Я? – Странник вышел на свет камина из прихожей и приблизился к Ивану. – Посмотри повнимательнее. Что видишь?

Иван сделал шаг навстречу незнакомцу и вгляделся в его лицо. Если раньше он никак не мог понять, что же такого вызывало у него настороженность, то сейчас его словно ударило током. Он смотрел в лицо человеку, которому было лет тридцать с небольшим. Голубые глаза. Загорелая не по сезону и заветренная кожа. Белые как снег зубы и такие же белые, как февральская вьюга, волосы на висках, с кончиков которых капали на деревянный пол дома капли растаявших снежинок.

Гость стоял молча в прихожей. Все так же молча, но с улыбкой смотрел на Ивана, ожидая, когда же хозяин сообразит, что происходит, и догадается пригласить его в дом.

Иван медленно поднял правую руку и, указывая на гостя, неуверенно сказал:

– Я… я тебя знаю. Я точно тебя где-то видел…

– Да. Видел, – уверенно ответил странник. – Не только видел, но и видишь каждое утро в зеркале. Неужели не сообразил? Я – это ты!

Иван почувствовал, как пол уходит из-под ног. Он сделал несколько шагов назад, и его пальцы вцепились в деревянную опору, поддерживающую потолок.

– Я… это ты? – тихо сказал Иван, и голос его дрожал, будто лист на ветру. Его лицо побледнело, а разум отказывался верить происходящему.

Странник снял мокрое пальто, и, даже не глядя, повесил его на вешалку – ту самую, сделанную из старых лосиных рогов, которые Иван когда-то нашел недалеко от дома вскоре после его покупки. Вытер мокрые от растаявшего снега ботинки о коврик.

– Да, именно так и есть, – ответил гость, проходя в комнату. Его шаги были такими же, какими ходил сам Иван, – твердый уверенный шаг. Глухой стук каблуков тяжелых ботинок о деревянный пол. – Только я из твоего прошлого. Вернее сказать, я – это ты, но в некотором смысле другой версии и из другого времени.

Стуча тяжелыми каблуками, гость прошел в комнату. Он сел в кресло у камина – то самое, любимое, с зашитой обивкой в виде длинного шрама, куда Иван садился каждый вечер. Странник потянулся к книжному столику и взял книгу – сборник фантастических рассказов Алексея Резника, потрепанный, с загнутыми уголками пожелтевших страниц.

– Помнишь, как тебе его подарил автор, когда ты работал в Москве на Коминтерна? – спросил он, перелистывая страницы. – Да, а я помню тот день хорошо. Уже было поздно. Пора было возвращаться домой, а дел было невпроворот. Да еще погода подкачала. Поздняя осень. Шел дождь, а у тебя, ну то есть у меня, не было зонта. Ты промок до нитки, но книгу все же спрятал под куртку.

Иван медленно опустился на второе кресло. Казалось, все тело стало ватным, а в руках ощущалась холодная дрожь.

– Как… как ты можешь это знать? – Иван, уже не сомневаясь, что смотрит на самого себя, никак не мог до конца поверить, что все происходящее сейчас – реальность.

Странник отложил книгу, посмотрел прямо в глаза Ивану и сказал:

– Потому что это был я. Мы тогда еще с Алексеем работали почти полгода вместе над фантастическим романом «#Цифровой_экономики.NET». Должен сказать, что идея названия романа была моя лично. Ну, или твоя. В общем, наша.

Тишина повисла между ними, густая, как зимняя вьюга за окном. Только треск поленьев в камине нарушал ее.

– Ты пришел… э… зачем ты здесь? – наконец выдавил из себя Иван.

Странник вздохнул. Его лицо на миг стало старше, морщины углубились.

– Чтобы встретиться с тобой и рассказать тебе правду. О доме. О лесе. О тебе и о том, что тебя ждет сегодня ночью за порогом.

Он наклонился вперед, и в его глазах вспыхнул тот самый странный свет, который Иван заметил с порога.

– Тебе сейчас сколько лет? – с улыбкой поинтересовался странник. – Тридцать один?

Иван смотрел на гостя и молча кивнул, а странник продолжил свой монолог:

– Вот и мне сейчас тридцать один. В этом времени. Но когда я покинул этот дом, мне было тридцать лет, и было это, как бы это ни прозвучало странно, очень давно… всего один год назад в этом времени и пятьдесят в том, другом, – задумчиво произнес гость, внимательно всматриваясь в темноту окна, покрытого инеем.

Глава 3. Знакомство

Некоторое время они молча сидели у камина. Огонь потрескивал, отбрасывая на стены все те же танцующие тени.

Странник встал и обошел кресло. Облокотился на его большую спинку и начал свой рассказ. Его голос был тихим, но каждое слово звучало так, будто врезалось в память Ивана навсегда.

– Когда-то, много лет назад, я был таким же, как ты. Мне было тридцать лет, и я жил здесь, в этом доме. Думаю, моя история переезда в эту глушь ничем не отличается от твоей. Помню свое первое впечатление, когда я увидел этот заброшенный дом. Что и говорить, а этот затхлый запах, когда я впервые вошел в него, до сих пор не могу забыть. Почти три недели я его очищал и отмывал. Тогда была ранняя весна. Окна все дни были нараспашку. А затхлый запах старого помещения никак не хотел покидать этот дом. Еще пару недель я тут драил и все красил. Старые ковры удалось отстирать на реке. Они почти месяц висели во дворе под ранним солнышком. Рамы окон полностью сменил. Поставил биотуалет и душ. Провел газ. Снес все перегородки и сделал большую комнату – студию на первом этаже. Помню, как долго мужики из соседней деревни числили и ремонтировали этот камин. А я уже не говорю о том, что участок я привел в порядок только ближе к осени. Столько сил и заботы я вложил в это место, которое я теперь называю своим домом.

Здесь я жил уже почти четыре года. Хорошо быть программистом, всегда есть заказчики и удаленная работа. Со связью здесь не очень. Но работать можно. Раз в неделю я выбирался в ближайшую деревню, подключался к интернету и синхронизировал свой репозиторий с программами. Отправлял отчеты работодателям и раз в месяц получал вознаграждение за работу. Платили сносно. На жизнь и еще немного хватало. В общем, все как у всех.

Но вот однажды, в самую длинную декабрьскую ночь, совершенно нежданно ко мне, как и я сейчас к тебе, пришел незнакомец. Он сказал, что он – это я, только из моего прошлого. Он рассказал мне о том, что в этом месте и в этом времени существует некая аномалия, которая проявляется только один раз в год, только в этом месте и в это самое время. Эта аномалия, словно некая невидимая сила, отправляет одного из нас в другой мир, а второй из нас, который попал в нее год назад, возвращается и остается в этом мире, в этом временном измерении. И так происходит из года в год, начиная с моего тридцатилетия. В твоем случае – с тридцати одного года. В общем-то, можно сказать, что мы с тобой сейчас на самом деле находимся только в самом начале повторяющегося цикла событий. Выходит так, что аномалия каждый последующий год будет бросать одного из нас в другой мир, а кого-то из нас возвращать обратно. Так, что сегодня твоя очередь отправляться в путь, в не изведанный тобой, но хорошо знакомый мне мир – мир, который прекраснее и ужаснее всего, что можно себе вообразить. В тот мир, где время течет иначе, где каждый день – это вечность, наполненная невероятными событиями.

Иван слушал гостя не прерывая. Его сердце билось быстрее, а в голове крутилась одна мысль: «Это невозможно. Что за бредовая сказка? Какой еще другой мир? Какая аномалия? Он точно спятил…»

– Я покинул этот дом, казалось бы, всего год назад, – продолжал свой рассказ странник. – Поверь, совсем не собирался и не хотел куда-то уходить, но тем не менее я решился отправиться и отправился в тот самый мир. Я прожил там пятьдесят лет. Тебе там суждено пробыть всего сорок девять лет… Я видел города, которые парят в облаках, леса, где деревья поют, и океаны, чьи волны светятся в темноте. Я любил, страдал, радовался. Я жил в том мире полноценной жизнью и дышал полной грудью. Но однажды я понял, что должен вернуться. Это неизбежно. Петля временной аномалии в очередной раз пересекла прямую нашего времени. И вот я здесь, чтобы сохранить баланс и дать шанс тебе.

– Баланс? – переспросил смущенный рассказом странника Иван.

– Да, – кивнул странник. – Все в этом мире взаимосвязано. И то, что происходит с нами, это не просто так. В силу каких-то невероятных причин именно нам с тобой и всем последующим нам, которые будут жить в этом доме через год, два, три и так до пятидесяти пяти лет, дана уникальная возможность прожить, как я это называю, «тысячу лет бесконечности». Никто из нас не может изменить или повлиять на эту аномалию. Она есть и будет активна еще достаточно долго. Мы лишь можем сохранить баланс между мирами, выполняя всего одно правило: обязательно, приняв решение и покинув этот дом, вновь вернуться сюда, в настоящее, через год, прожив в другом мире для каждого из нас свой положенный ему срок. Для тебя он равен ровно сорока девяти годам. Другой ты, которого ты встретишь в этом доме, когда вернешься, будет старше тебя настоящего всего на один год, и он должен будет повторить наш с тобой путь, прожив там ровно сорок восемь лет, и затем вернуться обратно. Следующий из последующих нас будет путешествовать сорок шесть лет, и так далее, до того момента, пока одному из нас не настанет пятьдесят пять лет в этом мире.