Ключи и дороги. Стихотворения 2012 бесплатное чтение

Фото на обложке – Изборск, 2012 г. Марина Царь Волкова

ISBN 978-5-0065-9960-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Серебрятся нежные берёзы

Серебрятся нежные берёзы,
Небеса застенчиво-румяны.
От хмельного батюшки Мороза
Все мы нынче веселы и пьяны.

Над застывшей в озере водицей
Плещет лебедь белыми крылами.
Гой ты, Русь! Прекрасной вольной птицей
Воспари над снежными долами

В небосвод – в лазурь родного взора!
Я молюсь тебе и верю в чудо:
Осени родимые просторы
С вышины сияющей, откуда

Род очами малого ребёнка
Сморит в мир сквозь облако седое,
Где Заря в багряные пелёнки
Пеленает Солнце молодое.

Небо Севера

Путь покрыт тишиною и тайною.
Отгремели, затихли бои.
Каждой ночью мне снятся бескрайние
Снеговые просторы твои!

Небо Севера – реки молочные
Меж кисельных густых берегов.
Звёзды Севера – тропы полночные
Вновь проснувшихся белых Богов.

Север заревом утренним светится,
И светло, и тепло на душе.
Нам с тобой суждено снова встретиться
У Медведицы в звёздном ковше,

Где меж звёзд происходит слияние
Двух путей в судьбоносный один
В изумрудно-лазурном сиянии
Над просторами снежных равнин.

Царевна Русь

Душу в себе природу бунтовскую
И время вспять отправить не берусь,
Но до сих пор я о тебе тоскую,
Былинная, языческая Русь!

Ты в жизни, а не только в сказах древних
Осталась ли? – Не ведаешь сама,
Царевна Русь, где в весях и деревнях
Не хижины стояли – терема;

Где хлеб с любовью сеяли на воле,
Трудясь на благо Матушки-Земли;
Где витязи твои на бранном поле
В тяжёлый, смертный бой отважно шли,

Гордясь лихой – Перуновой породой,
За мзду не продававшейся врагам;
Где каждый жил в согласии с природой,
И не рабом, а внуком был Богам!

Родная Русь – огнём в небесной сини
И памятью о дедах и отцах,
Ты нас хранишь, как дева – Берегиня,
Ты в нас живёшь – и в мыслях, и в сердцах,

И сквозь века забвенья, сквозь невзгоды
Ты Света не лишилась своего,
Мы словно от святого Древа Рода,
Питаемся от корня твоего!

Ты снился мне

Ты снился мне. Мой город нежный
Укрыл пушистый, чистый снег,
И я под шёпот этот снежный,
Не размыкая сонных век,

Всё шла куда-то за тобою,
А мимо мчались поезда…
Нам путеводною звездою
Была Полярная Звезда.

Ты звал меня всё дальше, дальше
В хрустальный плен поющих лир,
В мир без предательства и фальши —
В прекрасно-зимний белый мир,

Где песни северной метели
По лесу древнему летят,
И на заснеженные ели
Стекает пламенем закат;

Где руки пахнут свежим хлебом,
И исполняются мечты,
Где под бескрайним, звёздным небом
Есть только я, и только ты…

К утру развеялись виденья,
Прервался сон, замкнулся круг,
Но я всё помню. С днём рожденья,
Мой близкий и далёкий друг!

Полярная звезда

Спешат прерывистые строчки,
Несутся в даль, как поезда.
Ещё так рано ставить точку!..
Гори, Полярная звезда!

Пусть не избыть горючей боли,
Не повернуть былое вспять,
Тебе огнём добра и воли
Над головой моей сиять.

Сквозь вихрь ветров, сквозь злую вьюгу
Хранит меня во все века
Рука единственного друга —
Твоя надёжная рука.

Водокрес на Выборгском заливе

Когда растаял в дымке бледной
Свет ясной, утренней звезды,
И первый луч зари победной
Зажёг серебряные льды,

На очарованные ели,
Спугнув заснеженные сны,
Пролился свет, и заблестели
На ярком солнце валуны.

В лучистых отсветах лазури,
Во льдах, прекрасен и бурлив,
Как будто в сахарной глазури,
Под снегом нежился залив;

И над стеной густого леса
Пожаром вспыхнул окоём,
В живой купели Водокреса
Вода сливалася с Огнём.

«Небо над лесом – победное знамя…»

Небо над лесом – победное знамя,
Дышат под наледью волны залива.
Дева Заката сквозь алое пламя
Гладит Ветров серебристые гривы.

Зимняя ночь чудесами богата:
Смотрят, дивяся, высокие ели,
Как краснощёкую деву Заката
К ночи сменила царевна Метели.

Ай да Метель! Закружила, запела,
Разом рассыпав жемчужные нити,
Вихрем серебряным, облаком белым
След свой оставив на стылом граните.

Воины камни и ели-царевны
Кружатся в снежном, большом хороводе.
Слава вовеки прекрасной и древней
Северной, строгой, суровой Природе!

В берёзовом царстве

В берёзовом царстве лесном —
Владениях Лады и Лели —
Деревья окутаны сном.
Под нежную песню метели

Какие им грезятся сны?
В цветах заповедные стёжки,
Дыхание юной Весны
Иль звонкая песня Серёжки?

Берёзок бессменный певец
Молчит, увлечённый другою.
Лишь тонко звенит бубенец
У тройки под яркой дугою.

Смиренье – спасенье от тьмы.
Не тронуто ветра бунтарством
Безмолвие белой зимы
Над снежным берёзовым царством.

Травы мои, заповедные тропы мои

Травы мои, заповедные тропы мои!

Ладно ль вам спится под белым зимы покрывалом?

Сон, порубежье: былые затихли бои,

А для грядущего время ещё не настало.

Звёзды на небе и тёплые свечи в окне,

Северный край – перемирие белого с чёрным.

Этой зимою тепло и безгорестно мне,

Словно посеянным в землю и дремлющим зёрнам.

Все прорастут! Всё свершится – настанет пора.

Лишь бы весеннее Солнышко ярче светило.

Стоит посеять лишь малую долю добра —

Вырастет древо могучей, невиданной силы!

Плачет душа, пробираясь сквозь страшные сны,

Вязнут в сугробах босые и лёгкие стопы.

Дремлют под снегом и ждут лучезарной весны

Дикие травы мои, заповедные тропы.

Зимний вечер

Вечер снежный и прекрасный,
Запах пирога…
В чистом небе месяц ясный
Высунул рога

Да играет на свирели
Северных ветров.
Белополые метели
Замели мой кров.

Я иду домой с мороза —
Щёки горячи!
Серебристые берёзы
Светятся в ночи.

На окне мерцает свечка,
Вьюги слышен вой.
В доме ждёт меня на печке
Старый Домовой.

Снег за окнами пуховый —
Всё бело кругом.
Будем сбитень пить медовый
С добрым пирогом!

Против кривды этот меч

Ветер. Вечер вороной
Над землёй расправил крылья.
Этой ночью снова в бой —
Краткий сон сменился былью.

Даль красна и горяча,
Грозным пламенем объята.
Вот уже на сталь меча
Пролилась руда заката,

Освещён и закалён
Мой клинок пред смертным боем,
Это рок: в конце времён
Каждый русич станет воем,

Чтобы мощь Земли сберечь.
Светел взор небесной сини:
Против кривды это меч
Поднимаем мы отныне.

А наутро всё пройдёт:
Стихнет гром минувшей бури,
Будет рек хрустальный лёд
На заре светлей лазури,

Сгинет мрак, утихнет грусть —
Груз ненужный за плечами.
И воскреснет Дева Русь
Под рассветными лучами.

Северная Ночь

Час кромешный: тёмно, поздно —
Страх не превозмочь.
Хлещет небо плетью звёздной
Северная Ночь;

И спешит, и хмурит очи —
Нрав её таков.
Впереди, в упряжке Ночи,
Четверо волков.

Ветер им вздымает холки.
Зная млечный брод,
Вдаль несут упряжку волки,
Прямо на восход.

Там, где Солнышко родится,
В светлый ранний час
Встретит Белая Волчица
Каждого из нас.

Час пришёл, качнулось Коло,
Обратив свой бег.
Первый луч упал весёлый
На январский снег.

Встреча под Старый Новый год

Зима была необычайна:
Презрев обыденности ход,
Мы снова встретились случайно
С тобой под Старый Новый год.

Ты по заснеженной аллее
Привычно шёл в знакомый дом,
А снег кружил, и всё светлее,
Всё краше делалось кругом.

Был старый сад под небом звёздным
Белее чистого листа,
И пряным яблоком морозным
Влекли желанные уста.

И словно не было разлуки,
Лишь явь – прекрасна и легка:
Ты грел мне зябнущие руки —
Нежней пухового платка,

Под снежной шалью зимней ночи
Мы, наконец, пришли в свой дом,
Рука в руке, и очи в очи,
Забыв на время обо всём.

И закружила, завертела
Метель своё веретено,
Лишь любопытный Месяц смело
Всю ночь заглядывал в окно,

А поутру, сверкая взором,
Омылся в звёздном серебре,
Уплыл в молочные озёра
И место уступил заре.

Как счастье наше тонко, зыбко!
Всё сон. Поверить не могу!
Пускай горит зари улыбка
Румяным яблоком в снегу.

Ледяной цветок

В снегу величавые ёлки,
Над лесом сиреневый дым.
Снежинки, как белые пчёлки,
Кружат над цветком ледяным.

Под чарами деда Мороза,
От ласки его хладных уст,
Застыл, как хрустальная роза,
Средь поля ракитовый куст.

Зимы ледяные узоры
Прозрачны, светлы и легки;
Сверкают под солнечным взором
Чудного цветка лепестки,

А рядом подружки-берёзы
В плену ледяной красоты.
У нас на Руси и в морозы
В полях вырастают цветы!

От Велеши до самой Перыни

От Велеши до самой Перыни
Мы с тобой плыли Волховом синим,
Вечер зорьки лелеял красу.
Я люблю эту чудо-дорогу!
Не ревнуй же ты, княже, к Стрибогу,
Что расплёл у княгини косу.

Шли ладьи, не смирявшие бега,
Без привала, огня и ночлега
Мы от вотчины князя Олега
До границ новгородской земли
По реке, будто посуху шли.

Берега – всё рябины, берёзы.
В небе ратились буйные грозы,
И дождя серебристые слёзы
Я ловила счастливой рукой.
А приплыли – и тишь, и покой.

И не знает Перунова гнева
Беспокойное, вольное Нево.

Крещенское. Рубцову

Застит очи вьюгой белой.
А мороз всё злей, да злей…
Над землёй заледенелой
Вновь взошла звезда полей

И пророчит мне несчастье,
Ясно вижу наяву:
Ночь крещенскую, ненастье
Нынче не переживу.

Ох, тяжка моя дорога —
Сам пророк я, сам палач,
Мне осталось так немного.
Полно, матушка, не плачь,

Как под ивой кружевною,
Помнишь, лодку мастерил?
Не кручинься ты за мною —
Всё изведал. Всех простил.

Нынче в горние угодья
Побреду, как в сладком сне.
На размоет половодье
Скорбный холмик по весне.

Брось, родная! Вытри слёзы
С побледневшего лица:
Убаюкали морозы
Неутешного певца.

Уходя уходи

Что ж, всё верно. Всё в масть. Уходя – уходи.
Там, где тонко, там надобно рвать.
И сначала дыхание спёрло в груди,
А потом стало легче дышать.

Стало легче, как только рассеялась мгла,
Без лукавых, удушливых уз;
Словно вышла из сердца обиды игла,
Словно с плеч рухнул давящий груз —

Прежних лет ненадёжный и бренный балласт,
Прежней дружбы разрушенный кров.
Кто единожды предал, тот снова предаст —
Непреложная мудрость веков.

Утро зачинается

Сергею Ульянову

Ясны ночи летние, коротки да белы,

В поле неба чистого танец двух сестёр —

Разгуляться в волюшку ночка не успела,

Заалел над ельником солнечный костёр.

Полыхнула розовым в озере водица,

Бел туман на травушку высыпал росу,

А заря вечерняя утренней сестрице

Звёзды самоцветные заплела в косу.

Брат же их, рассветными крыльями владея,

Взмыл прекрасным соколом над простором вод,

Озарилось солнышком Царство Берендея,

Встали люди русские в вольный хоровод.

Слава солнцу-соколу! Ты лети высоко,

Весть от славных пращуров с неба принеси!

Нынче ближе дальнее; близкое – далёко,

Утро зачинается снова на Руси!

Распахнулись на небе горние чертоги,

Осветили благостью милые края;

Ой, леса зелёные, долгие дороги,

Гой ты, Русь родимая, светлая моя!

О крапиве и лебедях

Возвращаюсь в вотчины искомые:
В облаках, белей живого снега,
Вольно кружат лебеди знакомые
Над застывшим зеркалом Онего.

А тоска сжимает сердце обручем,
А душа огнём горит в пожаре:
Это рок – вкусить полынной горечи
Да изведать всласть крапивной яри.

Ночь длинна. Заре с зарёй не встретится,
За окном ревёт шальная вьюга:
Ты сотки, покуда не завертится
Новый круг сменяющих друг друга

Примирений и кровопролитий,
За ночь все одиннадцать рубах
Из ядрёной – в кровь! – крапивной нити,
Да сотки за совесть – не за страх!

Тяжко рвалось – весело прядётся,
Всё, что летом мучило и жгло,
Отболело и уже не жжётся,
Снегопадом горечь замело, —

Снегопады буйные, обильные,
Мне же здесь и ладно, и светло,
Подставляют братья руки сильные,
Только младший – белое крыло.

Лето

Как пахучи ягодные закаты,
Что текут кисельной, густой рекою
В молоко светящейся белой ночи!
Нежных звёзд прекрасны и светлы очи;
Так близки, что можно достать рукою,
Небеса – Богинь и Богов палаты.

Как медовы ласковые рассветы —
Золотистой, сладкой сурьи озёра
Над зелёным, чистым простором поля!
Ветер утра пахнет пыльцой и волей,
И красой цветущей чаруют взоры
Новый день, тепло, золотое лето!

Как красно полуденное светило!
Раскалившись жарко в своём зените,
Светлый Яр проходит по небу в танце.
И летят, пылают протуберанцы,
Выжигая раны в седом граните.
Летний полдень – Солнце вступает в силу!

Стрелок

В молочно-розовых туманах
Рождается восход.
В лесу на солнечных полянах
Цветочный хоровод.

А воздух гуще и тягучей —
Июльская жара.
Спустясь к воде гудящей тучей,
Гадает мошкара:

«Здесь в заболоченных низинах
Кем пущена была
На хрупких крыльях стрекозиных
Лазурная стрела?»

Прильнул стеблём к коре узорной
Взволнованный вьюнок:
«Кто он – творец красы озёрной,
Таинственный стрелок?»

Сорока, поглядев на это,
Сказала соловью:
«Стрелу пустил Царевич Лето,
Ища судьбу свою».

Русь лебединая

Летят кликуны вереницами
В лучах заходящего солнышка,
И я за прекрасными птицами
Иду по родимой сторонушке.

У нас с лебедями единая
Душа – благодатная, смелая,
Встречай меня, Русь лебединая,
Крылатая, вольная, белая!

Тут светят мне звёзды приветные,
И месяц на небе – подковою.
Ложится тропа неприметная
Под ноги травою шелковою,

Идти по такой любо-дорого,
Немало путей неизведанных.
Да долго ли царствовать ворогу
На землях моих заповеданных?

Да долго ли темень постылая
Скрывать будет небо родимое?
Проснись, же ты, рать белокрылая,
Могучая, непобедимая!

Великое предков наследие
Не стёрто веками мятежными,
Очнётся, воскреснет Лебедия,
Крылами взмахнёт белоснежными!

Февральское. Громница

Рябина – кровью на снегу,
В тумане млечном даль.
Опять на нашем берегу
Неистовый февраль.

И самый первый зимний гром
Встречает древний лес
Стволов чернёным серебром
И просинью небес.

Покуда синь не скрыла мгла,
Порхают снегири;
Громницы жаркая стрела
Горит в лучах зари!

Но вечер звёздною крупой
Усыпал облака,
Легла нам под ноги тропой
Застывшая река.

Далёкий огонёк свечи
Метелью белой скрыт,
Лишь месяц лунницей в ночи
Серебряной горит.

Пойдем, мой добрый, верный друг,
Держи мою ладонь!
Спасём от злобы зимних вьюг
Божественный Огонь!

Волчьи святки

Поздней ночью в снежный лес
Вновь бегу я без оглядки,
Волчьи, Велесовы святки —
Время сказочных чудес.

Ёлки тёмны и остры.
Над могучими камнями
Заповедными огнями
Разгораются костры.

Запалив в костре зарю,
Зажигаю ночью свечи,
В полночь Велесовой сречи
Ворожбу свою творю.

Но криница вещих снов
Белым инеем покрыта,
Ночь из звёздного корыта
Кормит диких кабанов.

Навь закрыта на засов,
Тьма разбита на осколки,
Воют Велесовы волки —
Стражи северных лесов.

Месяц скрылся, брода нет
В бледном мареве тумана.
Лишь горит звезда Мерцана,
Обещая нам рассвет.

И в лучах рассветных бор,
Закружась в метельном танце,
Разгорается румянцем.
Здравствуй, Велес – Зимобор!

Солнце-Медведь

Прямо над лентой засыпанной снегом дороги
Блещет Громница, торопит зимы перелом.
Солнце-Медведь вылезает из тёмной берлоги,
Ягоды звёзд уплетая зари языком.

Лакомка – Солнце! Румяные блики восхода
Бурно приветствует древний заснеженный лес,
И растекается целое озеро мёда
По бесконечной лазури рассветных небес.

Долго до Масленой, мёрзнуть-то что за потреба?
Снежные горы метелью опять намело…
Солнце-Медведь колобком прокатился по небу,
Рано проснулся, знать, скоро придёт и тепло!

Я Мир благодарю

Я Мир благодарю!
За знаний горьких соль,
За полночь и зарю,
За радость, и за боль,

За звонкий детский смех,
За тяжкий груз утрат,
За радостный успех,
За тяжкий шаг назад.

Горю я иль угас,
Ломаю иль творю, —
Во всякий день и час
Я мир благодарю!

Рассвет на Олеговом кургане

Курган

Нет горы – глубокая воронка,
А над нею реет вороньё.
Только луч скользит светло и тонко —
Золотое, острое копьё —

И лаская вымерзшую рану,
Топит снега белого ковёр.
В самом сердце древнего кургана
Пышет жаром жертвенный костёр.

Небо тонет в золоте червонном,
С каждым мигом жарче и светлей;
И горит над жальником поклонным
Серебро заснеженных ветвей.

Над водой, у Волховского брега
Тихо песнь протяжная гудит,
То проходят воины Олега
По туману – навьему пути.

А о чём его дружине пелось,
Как летела песня по холмам,
Знает только многомудрый Велес,
Да и то, навряд ли скажет нам.

Зимнее утро в Ладоге

Вспыхнул свет над тёмной чащей —
Запалил костёр
Полный зорь и звёзд слепящих
Голубой шатёр.

Спят в серебряном тумане,
В блеске чистоты,
На Олеговом кургане
Снежные кусты.

Нет нигде чудесней места —
Даль светла, тиха…
Крепость, нежная невеста,
Жаждет жениха —

Близок, близок наречённый!
Освещая лёд,
Шлем могучий, золочёный
Над горой встаёт,

И от солнечного взора —
(Вот он, светлый князь!) —
Тают снежные узоры,
Ледяная вязь.

Каждым утром снова вместе
Сотни зим подряд!
Золотится на невесте
Свадебный наряд.

Друг мой верный, будь же смелым,
Выйди за порог!
Рушником волшебно-белым
Волхов лёг у ног.

Посмотри, как Яр лучится,
С башни крепостной,
Волхов-батюшка струится
Лентой ледяной.

Сердца вечная отрада —
Милые края.
Как прекрасна ясна-Лада,
Ладога моя!

Старая Ладога

Неба тонкие вены
Льют лазурный покой.
Гладит Ладоги стены
Солнце жаркой рукой,

Лик в бойнице старинной
Яр и неугасим.
Островок той былинной,
Синеокой Руси,

От которой ты ныне
Не получишь вестей.
Но остались святыни
Храмов и крепостей,

Где не сгинули вои
Под холстами знамён,
Где остались герои
Прежних, славных времён.

Как дойти к ним? Одною
Из незримых дорог —
Вот тропой ледяною
Замер Волхов у ног,

Перейди эту млечность
Отвердевшего льда —
Нашу древность и вечность
Сохранила вода.

Я Солгце встречаю как Бога

Тумана легло полотенце
На снежные ветви дерев,
Рождению Солнца-младенца
Внимает весь мир, замерев.

Блестят ледяные узоры,
В преддверии нового дня
Рассветного неба озёра
Полны синевы и огня.

Небесная эта дорога
Чудесней и краше всего.
Я Солнце встречаю как Бога,
Как Бога – я славлю его!

Солнце – сота!

В заветный час, с зарёю ранней
Приходит новая пора,
И шесть пунцовых, чётких граней
Сверкают в зареве утра.

Среди рассветной позолоты,
Спалив огнём хрустальный лёд,
Восходит Солнце в форме соты
И льёт на Землю горний мёд.

На небе новая загадка
Горит оранжевым костром:
Оно теперь не кругло-гладко,
А шестигранно и остро.

Скользнёт лучом своим весёлым,
Погладит нежно по лицу,
И мы, как солнечные пчёлы,
Несём ему свою пыльцу.

Серебро и золото Зимы

У Зимы не только серебро,
У Зимы и золота довольно!
Как жар-птицы яркое перо —
Солнца луч! Гляжу, и оку больно!

Спит под снегом Русская Земля,
Но знакомы мне тепла приметы:
Засверкали белые поля
В золочёном зареве рассвета,

Серебром украшен зимний лес
И блестит, как царские палаты.
Солнцебог смеющийся с небес
Льёт на землю солнечное злато!

Тает снег

Тает снег. Над мокрой талью
Дождик – плетью. Грузом – грусть.
Чай с полынью. Дом с печалью.
Ну и ладно. Ну и пусть.

Заколоченные ставни
В завтра. Тонкому лучу
Не пробиться. Помнить давних
Не желаю, не хочу.

Отгорело. Отболело,
Но шумит со всех сторон —
Режет душу, давит тело,
Проникает в чуткий сон,

Ломит сон мой, словно розгу,
И бросает прутья в явь.
Дай покой больному мозгу,
Боли в пламени расплавь,

Золотая ярь рассвета!
Лишь в твоих лучах усну.
Минет холод. Будет лето.
Пережить бы нам весну!

Безголосая, простоволосая…

Безголосая. Простоволосая.
Босиком – по камням, а не травами.
Не дорогами и не покосами —
Тёмным ельничком всё, да дубравами.

Не спросясь, я пошла за калиточку
Поискать свою вольную волюшку.
Уведи меня, красная ниточка,
Размотайся, клубочек, по полюшку!

Ноша тяжкая нынче, как пёрышко,
Пусть кричат вслед мне карны, пусть бесятся!
Не под ярким лучом красна солнышка —
Под оскалом двурогого месяца

Я нехоженой – Мариной – тропкою
Прибегу на луга на Велесовы.
А что нитка соткалась короткая —
Разве жалко, коль яро да весело?!

Разговор

Июльский день. Перрон. Вокзал.
Не сердце – гром в груди.
Всего два слова не сказал:
«Постой. Не уходи!»

А лишь стоял, нахмурив бровь,
Курил и ждал грозы.
А ты кусала губы в кровь —
Ни слова, ни слезы.

Лишь взгляд… О, нет, не взгляд – кинжал! —
По сердцу. Я затем
Ушёл. Уехал. Убежал.
Надолго. Насовсем.

Был тяжек груз – не налегке
Ушёл – кляня, скорбя.
Но там, в далёком-далеке
Я чувствовал тебя.

Как ты смогла любовь сберечь
В суровой мгле разлук?
Без объяснений и без встреч,
Без глаз моих, без рук;

Без «из единой чаши пить»,
Без «вместе – навсегда»?
Неужто можно так любить?
И я отвечу: ДА.

Паутинка

Средь тысячи дел и событий,
Средь будней, которые душат,
Бывает, серебряной нитью
Вдруг свяжутся близкие души.

Блестит паутинка в лазури —
Нечаянной дружбы основа,
Не рвётся от ветра, от бури —
А рвётся от грубого слова.

Как хрупко доверие наше!
И прежде так было, и ныне,
И дружбы хрустальная чаша
Вдруг бьётся от зла и гордыни.

И в миг уплывают куда-то
Знакомые сердцу картинки…
Толстенные рвутся канаты,
О чём уж мечтать паутинке?

Меня пугают одиночеством

Меня пугают одиночеством,
Грозят, что волком буду выть,
А я не верю их пророчествам,
Мне так легко вдруг стало жить!

Была нужна, теперь постылая,
Прозренье – сказочная месть:
Любили лишь за то, что милая,
А не за то, какая есть.

Ждала, терпела, молча слушала,
Прощала, боль в душе тая,
А лишь молчание нарушила,
И мигом сгинули друзья.

И вот иду я тёмной ночкою
В метельной путаясь крупе:
Быть лучше просто одиночкою,
Чем одинокою в толпе.

Сталь и серебро

Любимому Городу

Высокий шпиль – острейшее ребро,
Гранит и лёд. И прежде, и доныне
Не серость тьмы, а сталь и серебро,
Он весь – союз стихии и твердыни!

Он весь – полёт! Светло и высоко
Его чело. И сердце бьётся гулко.
Не смрадный дым – туманов молоко
Течёт в ночи по сонным переулкам.

Грядёт рассвет. Ветров водоворот
Уносит мрак, и расцветают зори.
Не затхлым духом высохших болот
Он пахнет – ветром, вольностью и морем!

Ему к лицу морозная пора
Ничуть не меньше, чем весна и лето.
Любимый сын Великого Петра,
Любимый друг Великого Поэта.

Весеннее, языческое

Снежинок хрупких бахрома
С кустов свисает на опушках.
Плетёт узорочье Зима,
Как кружевница на коклюшках.

Но ах! – морозы уж не те,
Три зимних дня – такая малость!
Её хрустальной красоте
Недолго украшать осталось

Уснувший лес. Грядёт Весна —
Младая, солнечная Веста.
Вся Сварга вешняя без сна
На Маслену готовит тесто,

Чтоб ярче стала синь небес,
Чтоб птицам малым слаще пелось.
Не по сугробам нынче в лес
На буйный пир приходит Велес —

Лесов великий господин
Придёт водой на быстрой лодке,
Покуда Лада солнце-блин
Печёт в небесной сковородке.

Опустился тихо вечер золотой

Опустился тихо вечер золотой,
Разрумянил лики нежные берёз.
Очарованный закатной красотой,
Дремлет лес под тонкий звон капельных слёз.

Спят под снегом опустевшие поля,
Их ласкает светом месяц молодой,
Вольно дышит наша Мать Сыра Земля
Под заветною Полярною звездой.

Лишний день Кощей добавил к февралю
Но под месяцем моим светло, как днём,
Жду рассвета нынче, верю и люблю,
Ночь Кощееву легко переживём!

Завтра солнышко очнётся ото сна,
Да растопит до воды хрустальный лёд.
Синеокая красавица Весна
На рассвете непременно к нам придёт.

Как я пеку блины

Ещё метут метели за окном,
И вся в снегу берёзка, как невеста.
А я, убрав до света сонный дом,
К моим блинам замешиваю тесто.

На окнах снег сверкает серебром,
Но ясно слышно птиц весенних пенье!
Блины пекут лишь с миром и добром
С теплом в душе, в хорошем настроенье.

Я тесто к ним творю, как ворожбу,
И каждый блин свою имеет силу:
И мир, и лад, и добрую судьбу,
Несёт к нам в дом весёлый брат Ярилы!

Я не воюю со своими

(о праздновании Масленицы)

С небес глазеет месяц узкий,
Несётся бурей ропот гневный:
Опять поспорил русский с русским,
Когда справлять свой праздник древний,

И ну хлестать друг друга ловко
Больными, ярыми словами.
Опять на старую уловку,
Мы все попались дружно с вами.

Нам, други, ратится не ново,
Объятым вихрями лихими…
Не быть победе Иеговы!
Я не воюю со своими.

И в леса не уйти…

И в леса не уйти, и брони не поставить,
И к себе не вернуться, хоть бейся, хоть плачь.
Не сумеешь все чувства внутри переплавить —
Сам себе сразу станешь судья и палач.

Не ропщи! И считай за утратой утрату,
Коль любви не хватает на каждый удар.
Это самая горькая, страшная плата
За умение зрить и пророческий дар.

Кузница

Звенят на устах серебром свежеспетые строки,

Узорочье слов привлекает людей, как товар.

Кому-то потеха, кому-то о жизни уроки,

Кому-то обуза, кому-то – прекраснейший дар.

Но есть ещё люди, которым узорочья мало!

Оно им пустое – наелись, насытились всласть,

И алчут не твари – творца! И во что бы ни стало,

В заветную кузницу тайно желают попасть.

Не нужно заглядывать в кузницу, праздный прохожий!

Лишь избранным место у горна, для прочих там – ад.

Увидишь не лик – распалённую красную рожу,

Услышишь не пенье, а крепкий забористый мат.

Там Сварог могучий в меха заповедные дует,

И держит клещами горячее слово Велес.

Нет, там не кузнец, и не женщина – ведьма колдует!

И жаркое пламя встаёт от земли до небес.

И кровью сочатся её опалённые груди,

Ожоги на пальцах – безделица! – СЕРДЦЕ В ОГНЕ!

Не стойте у кузницы, глупые, праздные люди,

Не ждите потеху узреть в запотевшем окне.

Мы будем жить

Бывает, груз тоски и боли
Не унести.
Но коль душе довольно воли,
Легко в пути!

И судеб наших веретёнцу
Кружить, кружить…
Пока с утра восходит Солнце,
Мы будем жить!

Нам не страшна лжецов отрава
И лести плеть.
Пока весной восходят травы,
Мы будем петь!

Да, может всякое случиться,
Порвётся нить…
Пока летят на Север птицы
Мы будем жить!

Я твой воин, Отчизна!

Всё гнала от себя, не давала постою,
Не по правде судила, кляня и скорбя;
Напоила бездонной полынной тоскою.
Только я всё равно не оставил тебя.

Я вкусил нестерпимую горечь свободы,
Выбирая пути, и царей, и Богов
Средь безумной толпы неизвестной породы —
Равнодушной толпы, без друзей и врагов.

Мы с тобой одной плоти, и крови единой,
Я, твой сын, не страшусь ни меча, ни огня,
Знаю: белые крылья души лебединой
В самом страшном бою сберегают меня.

Мне не жаль ничего: ни отваги, ни жизни,
Мне не страшен последний решающий бой.
Я служу лишь тебе, я твой воин, Отчизна,
За тебя умирая, любуюсь тобой!

Ветер, шёпот колыбельный

Ветер, шёпот колыбельный,
Небо, полное огня…
Завернувшись в плащ метельный,
Смотрит Воин на меня.

Снова сходятся дороги
В краткий миг на грани сна.
Слышишь, Утро на пороге!
Приближается весна!

Распахнув златые крылья,
Шепчет ласково: «Не трусь!
Сказка снова станет былью,
Отвоюю и вернусь».

«Уходит зима заметёнными тропами…»

Уходит зима заметёнными тропами,
Слезами ручьёв омывая поля.
Истают сугробы, и снова окопами
Минувших сражений посмотрит земля

На новое солнце, на небо весеннее,
И в чреве её встрепенётся зерно…
Мы Русского Воинства ждём воскресения,
И хочется верить, что будет оно.

Обогрей меня

И, правда, горе от ума.
Летят, летят листы…
А где-то рушатся дома
И строятся мосты.

Все слёзы – талая вода,
Отцветшая полынь.
Там, под седым покровом льда
Весной искрится синь.

И больше не пугают сны
Последних зимних дней —
На грани лета и весны
Мне будет холодней.

Прохожий, не жалей огня,
Не траться на слова,
А просто обогрей меня,
Покуда я жива.

Русь – Василиса

Вот стрела. Поймала на опушке.
Коль не хочешь – в жёны не прошусь.
Но под кожей простенькой лягушки
Ты, мой друг, найдёшь царевну Русь!

Не грусти, что не познал со мною
Ты привычных, сладостных утех.
Буду я примерною женою,
Самою искусною из всех,

Только подожди, судьбе и слову
Верность лебединую храня.
Скину я проклятые оковы,
И увидишь новую меня!

Долго ждал и мучился, но всё же,
Хоть уже настал желанный год,
Не сжигай до срока жабью кожу,
А не то заклятье не спадёт.

Видишь, рано! Снова рыщут лисы,
Полные губительных идей,
В рукаве премудрой Василисы
Снова ищут белых лебедей.

Не печалься! Это откровенье —
Мой совет, как скинуть злую мглу:
Надо лишь разбить яйцо забвенья
И сломать кощееву иглу,

Ложь отринуть давнюю, и боле
Не играть в злосчастную игру.
И тогда очнёмся мы на воле,
Погуляем, милый, на пиру!

Лебединая Русь

Примирилось всё непримиримое,
Пало прахом на пустошь полей.
Птицы Ночи летают, незримые,
Над страною уснувшей моей.

Сколько дней в этом сумраке минуло!..
Но прошла многолетняя грусть:
Белоснежные крылья раскинула
Надо мной Лебединая Русь.

И дрожат, и трясутся стервятники —
Под покровом родного крыла
Наши светлые, русские ратники
Гонят темень с родного чела!

Вновь ветры злые, чёрные задули

Толпа

Вновь ветры злые, чёрные задули,
Прощай, страна!
И для меня здесь у кого-то пуля
Припасена.

Нет не за дело, не из личной злобы
Мне приговор,
А чтоб не слышать совести и чтобы
Не прятать взор.

Ведь любо им насиловать с любовью —
Всё скроет дым.
Течёт судьба горячей красной кровью
По мостовым.

Толпа, очнувшись от ночных поллюций,
Устав играть,
Мечтает в новой буре революций
Оргазм поймать.

И ну крушить в жестоком сладострастье,
И сечь, и бить.
О, это, право, дьявольское счастье —
Своих рубить!

Но я не дам напиться русской крови,
Грядёт Восход!
И нет толпы в рассветной, чистой нови,
Там есть НАРОД!

Да долго ль?!

Да долго ль нам друг с другом биться?
Натешились сполна.
Горячей кровью не напиться,
Уж больно солона.

Но жажда мучает и мает,
И не видать ни зги.
Вновь ждут кровавых урожаев
Довольные враги

И лишь подстёгивают плетью
Излишне гордый нрав.
И каждый год нам – лихолетье,
Где гибнет тот, кто прав.

Мы все – и правы и не правы:
Болеет наш народ,
Хлебнув губительной отравы
Искусственных свобод;

Забыв закон природной воли,
Души и естества.
Забыв отцов своих, и боле
Не помнящий родства.

Молчит, закрыв лицо руками,
Родимая Земля.
И зарастают сорняками
Широкие поля.

Ещё не скошен русский колос,
Мой родич, поспеши
Услышать крови громкий голос
И тихий зов души!

Я – за сраженье ради жизни

Сжимая розог тонких прутья,
Нахмурив сумрачные брови,
Опять стоим на перепутье
Меж бездной лжи и бездной крови.

Взираем тупо на бесчинство:
Один другого дёгтем мажет.
И нет пути! Коль нет единства,
Никто дороги не подскажет.

В душе лишь боль, да распрей вьюга,
И нам единая отрада
Опять пойти рубить друг друга,
От глупости и от досады.

А кто-то потирает руки,
В огонь раздора пуще дуя:
Коль столько лет терпели муки,
Пускай друг с другом повоюют.

Не верь обманчивым личинам
И кучке нанятого сброда,
Всё это, право, не причина
Искать врагов среди народа.

У нас в России есть примета:
Настигнет страшная расплата,
Коль, позабыв отцов заветы,
Восстанешь на родного брата.

В веках забвенья не расплавить
Печаль отцов и дедов доблесть.
Я верю, что проснётся память,
А вместе с памятью и совесть.

Будь верным Роду и Отчизне!
Довольно лжи и униженья —
Я – за сраженья ради жизни,
Но не за жизнь ради сраженья.

Двенадцатый

Есть на Руси традиция:
Каждые 200 лет
Гнать из родной столицы
Чёрных врагов на свет,

Гнать далеко, до логова,
Дом запалив пожаром.
Хоть и живём убого мы,
Знатно воюем, яро!

Что ж, не впервой сражаться-то
С лихом напополам,
Так принеси, двенадцатый,
Снова Победу нам!

Вода в ручье прозрачнее слезы

Вода в ручье прозрачнее слезы,
О, как нежна журчащая прохлада!
К нему, одевшись в плащ из бирюзы,
Пришла под утро солнечная Лада.

Пришла босой по тоненькой слюде
Ночного льда, как вестница рассвета,
И тайно начертала на воде
Мою судьбу на будущее лето.

Под ярким солнцем тает царство льда,
Несёт ручей поток слепящей сини.
Беги, играй, весенняя вода!
Мой новый путь теперь в руках Богини.

Травинкой в волосах

Зелёную весну
В душе сменяет осень,
И вновь течёт рассказ
О горечи разлук.

Уйдёшь, и я усну,
Нырнув в густую просинь
Почти забытых глаз,
Совсем забытых рук.

На сердце гладь и тишь.
И слава расстояньям —
Уходишь налегке,
Теряясь в голосах.

А я останусь лишь
Скупым воспоминаньем,
Слезою на щеке,
Травинкой в волосах…

Велесов камень

Часть VIII

Тишь над капищем, гладь —
Алой зорькою вышита синь.
Слышу песни опять
Я пернатых твоих берегинь.

Не поймать их рукой,
Им неведома власть чьих-то пут.
Чудо-птицы покой
И величье твоё стерегут.

И пока шелест пращ
Не нарушил покой спящих гнёзд,
Ночь на бархатный плащ
Пришивает жемчужины звёзд,

И бросая одну
На ладонь зачарованной мне,
Мир готовя ко сну,
Улыбается новой луне.

Вот прошли чередой
Над землёю четырнадцать лун,
И под яркой звездой
Пробудился гранитный валун.

В плеске солнечных крыл
Дивный образ над камнем возник —
Вещий Велес явил
Свой могучий, сияющий лик.

Часть IX

Изумрудным, мягким мохом
На граните скрыты руны.
Плачут Ветром-скоморохом
Потревоженные струны.

Вещий Лес застыл виденьем,
Завораживая взоры;
И, разбуженные пеньем,
Камня ожили узоры.

Расступясь, открыли плиты
Вход в Велесовы палаты,
По блестящему граниту
Закружились коловраты.

Заплутал в зелёных соснах
Ветер. Лунною дорогой
Шёл Хозяин. Звёзды в космах,
Месяц – шапкою двурогой.

Скоро шёл, до самой выси
Шаг за шагом вырастая,
А за ним медведи, рыси,
И большая волчья стая.

Господина Вещий Камень
Встретил песнею звучащей.
А когда рассветный пламень
Заалел над сонной чащей,

Наш великий древний Предок,
Удаляясь в лес дремучий,
Обернувшись, напоследок
Показал свой лик могучий.

Часть Х

Июль, восход, макушка лета,
На травах сладкая роса.
А сосны молятся рассвету
И тянут ветви в небеса.

Чем тише рань, тем утро слаще,
Отрадно встретить здесь зарю!
Ведёт сквозь сказочные чащи
Тропа к лесному алтарю,

Где места нет земным заботам,
Где отступают грусть и страх,
Где сам Хозяин по болотам
Идёт в высоких сапогах.

Добры дерев высоких лики,
Румянец Солнца свеж и ал.
В ковре душистой земляники
Июль колечко потерял,

Когда сутра в лучах рассветных
Гулял у Капища один.
Теперь средь ягод самоцветных
Ищу потерянный рубин.

А коль найду колечко это
(Мой добрый леший, не балуй!)
Тебе отдам, Царевич Лето,
В обмен на жаркий поцелуй.

Липа под дождём

Не жаль зимы, и прошлого не жаль!
К чему дождя прерывистые всхлипы?
Роняет наземь слёзы, как хрусталь,
Продрогшая от ветра ветка липы.

Грустна дождя пронзительная трель,
Но есть и в ней печальная отрада —
Сквозь чернь ветвей и хрупкую капель
Ещё светлее небо Невограда.

А липа тихо шепчет: «обогрей,
Покуда жизнь в ветвях могучих тлеет»,
И в золоте старинных фонарей
Ей, кажется, становится теплее.

Весна в Петербурге

Все спешат, суетятся… А мне бы
Посидеть хоть чуток в тишине,
Посмотреть, как высокое небо
Отражается в синей волне;

Как мосты круто выгнули спины
Над простором бушующих вод;
Как плывут серебристые льдины —
Ледоход на Неве, ледоход!

Ветер северный дует всё тише,
Нынче холод и снег нипочём:
Петербургские серые крыши
Гладит солнце горячим лучом.

Нет, весна – не пора для печали,
Радость мчится на всех парусах!
Мой кораблик застыл на причале,
Но причал у него – в небесах.

Война с самим собой

Окончилось ничем,
Опять раздор в народе.
Коль волен, то зачем
Так печься о свободе?
Но лопнула струна,
И снова рвёмся в бой.
Священная война —
Война с самим собой.
Привычное клише:
«А не было бы хуже»
Но только мир в душе
Рождает мир снаружи.

Крик

На всякий протест и бзик
Находится нужный крик,
И в крике том суть и соль —
С ним вместе выходит боль.
Коль ум полонил дурман,
Кричи прямиком в туман;
Найдёт ли кошмар в ночи —
Ты ночи в глаза кричи;
Ори, причитай и вой —
Кричишь, значит, ты живой.
А только дойдёшь до дна —
Появится ТИ-ШИ-НА.
(И в этой-то ТИ-ШИ-НЕ
Как нынче отрадно мне!)

Волхова в ледяном плену

Покуда под инеем дремлет трава,
Среди ледяного покоя
Волшебной тропою идёт Волхова —
Своей водяною тропою.
И ведомы ей все пороги в реке,
Все глуби до самого донца.
А в перстне сверкает на бледной руке
Рубин заходящего солнца.
Но царство речное в плену ледяном,
И деву не греет отеческий дом.

А там наверху, где и любят, и ждут,
Ещё хороводят метели;
И звёзд самоцветных пускают салют
В лесу серебристые ели.
И дети, скользя по искристому льду,
Смеются над сказкою древней,
И дружно играют в свою чехарду,
Не зная о вещей царевне.
Чертя над водой голубую кайму,
Грустит Волхова в ледяном терему.

Грустит о любимом, о тёплой весне,
О ярой и солнечной силе,
Покуда все волны, все травы во сне
Зимы бесконечной застыли.
Весна недалече! Уж скоро придёт,
Прогонит унылую стужу,
Растопит Ярило сияющий лёд
И выпустит деву наружу.

Снегири

Небеса горят, багряные,
В ярких сполохах зари.
Словно яблоки румяные,
На рябине снегири.

Засмотрелись птахи малые,
Красногрудые мои,
Как текут закаты алые
В голубые полыньи.

Ручейки бегут искристые,
Веселится зверь лесной,
Вечера стоят лучистые,
Пахнет ветром и весной!

Колобком горячим солнышко
Укатилось за леса,
В полынье на самом донышке
Отразились небеса.

Город потчует крошками хлеба

Город потчует крошками хлеба
Вольных птиц, не видавших оков.
Я до боли люблю это небо
И кораблик среди облаков;

Звёздный свод, по-весеннему полный
Бесконечной, густой синевы;
И мятежные, буйные волны,
И суровую прелесть Невы,

И соборов высоких громады,
И узоров старинных резьбу….
В завитках золочёной ограды
Я свою прочитала судьбу:

Камень, волны и ветреный холод —
Этот рок неподвластен уму:
Мне вовеки любить этот Город,
И вовеки быть верной ему!

Дочь Севера

Дочь Севера – стылых суровых ветров,
Прозрачных ночей и багряных зарниц,
Я буду встречать возвратившихся птиц,
И я не предам этот кров.

Плескаются волны в душе у меня
Студёных озёр и холодных морей,
Но я загорюсь, если скажешь: «согрей!»
Не жаль для тебя мне огня!

Янтарное Солнце – сияющий взгляд,
А наша любовь – лишь замкнувшийся круг,
И все, кто когда-то умчался на юг,
Весною на Север летят!

Северное сияние

В изумрудном сиянии небо —
Мой подарок к началу весны.
Словно зёрнышки вешнего хлеба,
Прорастают все песни и сны

В нашу явь. И поют голосами
Тёплых звёзд (как легки голоса!)
Над уснувшими в полночь лесами
Изумрудом горят небеса —

В них лесной распускается клевер —
Пышет свастик зелёных огонь!..
Этой ночью мой сказочный Север
Протянул мне на счастье ладонь.

Уходи, уходящий

Нынче судьи не строги —
Дали солнце—медаль.
Эх, дороги, дороги,
Неоглядная даль!

Необъятная воля,
Неба свод голубой,
Солнце, ветер и поле.
Я прощаюсь с тобой…

Всех встречала кострами,
Мне ж остались – угли.
Унесённый ветрами
За пределы Земли,

В миг затих настоящий,
Неуслышанный стон.
Уходи, уходящий!
Не тревожь ты наш сон.

«Купается Луна…»

Купается Луна
В туманах изумрудных.
Лети, моя Весна,
К Земле на крыльях чудных!
А Солнце – медь и мёд —
С весенней, ярой силой
Топи последний лёд,
Ликующий Ярило!

Весна на Ильмень-озере

Люблю я вёсны красные у озера встречать,

Глядеть на небо ясное и чутко подмечать,

Как тают звёзды яркие в тумане голубом,

Как тлеют зори жаркие, и дым идёт столбом.

Уже рассветом розовым окрашен небосвод,

Встаёт над Ильмень-озером сияющий восход;

И звоном птичьим – песенным гудит, смеётся синь,

А ветер ловит весело озёрных берегинь.

Сам Царь Морской плескается в разбуженной воде

И рыб поймать пытается в косматой бороде,

Но те, шальные, быстрые, меж пальцев – и под лёд!

А Солнышко искристое льёт в Ильмень тёплый мёд.

Царь-Ильмень – наша, древняя с водой живою крынь!

Белеет за деревьями прекрасная Перынь,

Над ней, над самой кручею, средь солнечных лучей

Блестят клинки могучие Перуновых мечей.

Лишь минет равноденствие, конец наступит мгле!

Тепло и благоденствие неся родной Земле,

Идёт по лесу снежному и будит ото сна

Языческая, нежная, прекрасная Весна!

Капельное

Льёт серебряные слёзки
Вешняя капель.
Для красавицы берёзки
Начал песню Лель.

Стихла роща, звукам внемля,
Сделалось светлей.
Оживил Родную Землю
Солнечный елей.

Как сверкало, как лучилось
Солнышко с утра!
На берёзке засветилась
Белая кора.

Песней Леля, звонкой, чудной,
Мир будя от сна,
Рощу дымкой изумрудной
Кутает Весна.

Река Рось и Заря Зареница

Расплескалась Рось былинная,
А над ней средь янтаря
Расплетала косы длинные
В небе ясная Заря.

Разрумянились застенчиво
Над рекою небеса.
Как нежна и переменчива
Краснощёкая краса,

Что за Солнцем ходит, около
Предвечернего костра,
Провожая ясна сокола
До желанного утра!

Отразила Рось глубокая
В светозарной тишине,
Как сгорела яроокая
Зорька в солнечном огне.

Вечер тих, а ночь – морозная,
Не гулять Заре с дружком,
Косы ей расчешет звёздная
Ночка белым гребешком.

Если путь затерялся во мгле

Если путь затерялся во мгле,
И не ведаешь, что впереди,
Ты приникни к родимой Земле,
Ты прижмись к её тёплой груди.

Закачается сумрачный лес,
Ветры-воины выйдут в дозор,
И по куполу сонных небес
Закружится созвездий узор,

Ночь пройдет от межи до межи,
Зорька яркая вспыхнет вдали,
Ты не спи и не бойся – лежи,
Слушай голос и сердце Земли!

А к утру расцветут небеса
Самоцветной, густой бирюзой,
На щеке травяная роса
Обернётся солёной слезой.

Ветер, тихо лаская поля,
В путь проводит минувшую ночь.
Не предаст Мать Сырая Земля
Не отринет ни сына, ни дочь!

Солнце, снег и снова Солнце

Солнце, снег, и снова солнце,
Ярок мир на грани сна.
Кружит Макошь веретёнце,
Приближается Весна.

Сладки песен переливы,
Что завёл кудрявый Лель,
Но на вешние разливы
Дует стылая метель,

И клубком густого пара
Кружит стужа у Земли —
Не ушла до срока Мара,
Не сгорела, как ни жгли.

Зло глаза её смотрели
Сквозь Ярилины лучи.
Не грусти! Через неделю
Равен будет день ночи,

А потом и свет прибудет,
Хлад сменяя на жару.
Нас улыбкою разбудит
Свет-Ярило поутру!

Огонь

Пусть нет сокровищ у меня,
Но коль наступит край —
Приди погреться у огня,
Других не выбирай.

Не прячь усталый, грустный взор —
Всё ведаю, молчи.
И я раздую нам костёр
Из маленькой свечи.

И будет ночь светлым светла,
Мне жарких слов не жаль!
Прогонит искорка тепла
Тяжёлую печаль.

Мы вместе встретим поутру
Румяную зарю,
И я все двери отопру
Все ставни отворю —

Лети в объятья высоты
К рассветному огню!
Но если вновь замёрзнешь ты,
Я пламя сохраню.

По белому полю залива

По белому полю залива
Лихие гуляют ветра
И гонят туманные гривы
На солнечный отблеск костра.

Кругом так сурово и снежно!
И кажется в храме лесном,
Что зимнее царство безбрежно
И вечным окутано сном.

Но жаворонки прилетели
Вчера на рассвете ко мне,
И нынче в развесистой ели
Поют свои гимны Весне!

Пока над Велесовым царством
Туман белогривый плывёт,
Весёлые воды с бунтарством
Ломают серебряный лёд;

А выше, в лазурном оконце,
В жемчужной канве облаков
Смеётся весеннее Солнце
Над бренностью зимних оков.

Путь Весны через вьюгу студён и далёк

Путь Весны через вьюгу студён и далёк.
Сквозь метели внимаю её ворожбе:
Лишь свечи на замёршем окне огонёк,
Да усталые мысли. И все – о тебе.

В белом инее день, в чёрном кружеве ночь —
Равноденствие скоро взойдёт на порог.
Я не сплю – жгу огонь и пытаюсь помочь
Тем, кто вечность в пути, кто устал и продрог.

Снежно-вьюжные дни. Чёрно-белые сны —
В них ни капли огня, ни глотка синевы.
Но прекрасные очи Весны зелены,
Словно росная свежесть проросшей травы —

Взглянет в небо, и станет теплей бирюза.
А не хватит тепла – кто поделится с ней?
Я огонь свой отдам без остатка. Глаза
Зелены у Весны. У меня – зеленей.

Сад метелью вишнёвой завьюжило

Сад метелью вишнёвой завьюжило,
А тропинка бежит далеко…
Ах ты, роща, зелёное кружево
Да высоких стволов молоко!

Отзвенели капели бубенчики.
Средь ветвей отыскав свой приют,
В тёплых гнёздах весёлые птенчики
Нынче новые песни поют.

Други милые, в счастье ли, в горе вы,
Встаньте дружно под сень синевы!
Вот глядит прямо в очи лазоревый
Малый цветик среди муравы,

И под взором его согревающим
Тает сердце от злобы и льда,
И над ласковым сердцем оттаявшим
Льётся с неба живая вода!

Пейте радость до самого донышка,
Выходите из зимнего сна!
Улыбнитесь счастливому солнышку,
И в ответ улыбнётся Весна!

Горечь или сладость

Горечь или сладость – эти семена?
Для кого-то – радость. Для меня – война.
Вою истерично: Брошу! Не хочу!!!
А рука привычно Тянется к мечу.

Жаль, мала кольчуга. Мне не до прикрас —
На сестру, на друга меньше каждый раз.
Всё одна воюю из последних сил.
А меня – такую – кто бы защитил?

Скрыл от стрел обильных, тяжкий поднял меч?
Даже самых сильных надобно беречь.
Только тщетно это: сё одной идти.
Грозная примета – спутники в пути.

Не унять участьем этот горький рок.
Нет ни капли счастья в том, что ты пророк.
Из родного дому в навий мир гляжу,
Потому любому запросто скажу:

Отойди, не трогай! А наступит тьма,
Выйду на дорогу и пойду сама.

Только Память и Любовь

Только память и любовь,
Не сраженье без идеи
Против рабства и злодеев,
Против тягостных оков.

Только память о былом —
Вновь открывшееся знанье —
Лишь на этом основанье
Будет крепок Русский Дом!

Как всё было, как нам быть,
Это знанье разумея…
Но любовь – всего первее,
Чтоб друг друга не убить.

У метели нынче терпко-вишнёвый вкус

У метели нынче терпко-вишнёвый вкус,
День весенний в душу тихо несёт добро.
И у Весты волос ласков, кудряв и рус,
А у Мары волос – чёрное серебро.

Зазвенели рощи песнями вешних птах,
На земле сегодня звёзды нашли ночлег.
У зелёной Весты яркий наряд в цветах,
А у белой Мары тает слезами снег.

По просторам синим скачет горячий конь,
Красно Солнце, Боже, с неба сильнее грей!
И зимою Веста так же хранит огонь,
А весною Маре снова сгорать в костре.

И снежные скрипы, и вьюжные храпы

И снежные скрипы, и вьюжные храпы
Затихли под песни весенней капели.
Раскинули дружно зелёные лапы
Приветно кивая, высокие ели;

А красные сосны и девы-берёзки
Над пламенем грели замёрзшие почки;
Хрустально сверкали капельные слёзки,
Будили, звеня, молодые листочки.

Блинами взимала последнюю требу,
Окутавшись дымной, седой бахромою,
Марена. Огонь поднимался до неба,
Венчая победу Весны над Зимою,

А в небе лучился горячий Ярила
И чары Маренины рушил упрямо.
Мы видели Чудо: как Веста входила
В ворота лесного Велесова храма.

Известно лишь полуночной звезде

Известно лишь полуночной звезде
О том, где будет завтра наша встреча.
Деревья отражаются в воде,
Ведя с рекой таинственные речи.

Я пью взахлёб лесную ворожбу:
В рассветный час на грани дня и ночи
Деревья предсказали мне судьбу
Что будущее счастье нам пророчит —

Она давно ветвями на волнах
Начертана. В густой и яркой сини
На древних серебристых валунах
Встречают день речные берегини.

Течёт с небес медовая заря,
Объятья Солнца благостны и жарки.
Моя судьба из слёз и янтаря
Сейчас в руках смеющейся русалки

Ладоморье

Ладоморье – с живою водою крыница,
Кладезь сказов забытых и мудрости древней.
Каждый день прилетает к нему лебедицы —
Белокрылые девы, речные царевны

И волнуют крылами лазурные воды —
Синеструйные тропы звенящей прохлады,
По которым багряной дорожкой восхода
На заре проходила прекрасная Лада.

А когда отворяются горние ставни,
И Даждьбог на дневную вступает дорогу,
Оживают могучие грозные камни,
И на них отдыхают великие Боги.

По весне, когда воздух так нежен и сладок,
А лучи Солнцебога беспечны и жарки,
Над водою в сиянии солнечных радуг
Хороводом широким кружатся русалки,

Лада-лебедь улыбкой смиряет бунтарство
Вольных вод, и венчают румяные зори
Ладоморье – прекрасное, вещее царство,
Зачарованный мир без печали и горя.

Если открыть окошко, пахнет Весной

Если открыть окошко, пахнет Весной:
Ветер несёт обрывки кельтских мелодий;
Плачущий снег о чём-то грустит со мной…
Где-то за городом тихая радость бродит.

Сладкое счастье – ночью Весной дышать!
Тают зимы последние сантиметры…
Вдоволь напившись воли, нырнуть в кровать —
Выстуженную, выласканную ветром…

Вот она, радость после худого дня!
Окна открыл – и больше тоска не мает.
Мне не хватало Ветра, Весны, Огня…
Ну а теперь – хватает, всего хватает!

Ветер мой, ветер…

Ветер мой, ветер, дальние дали,
Степи да реки, лес да поля,
Сколько вы вёсен нежных видали,
Слышали звонкий клич журавля!..

Гордую птицу встречу, как друга,
Ярче от крыльев вышняя синь.
Краше чужого, тёплого юга
Север студёный, русская стынь.

Древние Боги, славные деды,
Живы ль доселе ваши сыны?
Помнят ли сладкий привкус победы,
Знают ли горький привкус войны?

К голосу крови сердце не глухо:
Память о предках в душах тая,
Крепкие словом, сильные духом
Не покидают эти края.

Не покидают, горя и боли,
Кривды с нуждою вдоволь испив.
Пуще свободы – вольная воля,
Память, да песни грустный мотив.

Русская песня – удаль и радость
С тяжкой тоскою напополам.
Горькое горе, добрая сладость —
Верность сыновья отчим долам.

Есть непреложная прелесть в горящих кострах

Есть непреложная прелесть в горящих кострах,
Часто с огнём ворожа, души явственно вижу:
Магия пламени рушит отчаянный страх,
Робкие, храбрые – равно становятся ближе.

Свет от костра прогоняет унылую мглу,
Угли трещат – нет для слуха утешнее звука!
Беды и горести в миг превращая в золу,
К звёздным огням мой костёр тянет красную руку.

Если, бывало, мы пламя сберечь не могли,
Щедро раздав свой огонь всем, толпящимся рядом,
В пепле горячем мерцали рубины-угли,
Даже когда жар сменялся забвеньем и хладом.

Манят кострища, уже превращённые в прах,
То, что осталось – вовеки уже не расплавить:
Свет от горящего – искра в согретых сердцах,
Тлен от угасшего – пепел, да тёплая память.

Дуют в костёр мой холодные ветры-враги,
То раздувая до неба, то в землю вминая.
Если потухну, ты искру мою сбереги,
И запали окоём – весь, от края до края,

Если увижу, как в небе пылает заря,
Красное Солнце на огненном троне возвысив,
Значит, и жили, и жгли своё пламя не зря,
Значит, не просто коптили небесные выси.

В весеннем старом парке

Коньки, у старой арки
Забытые. Ничьи.
В весеннем старом парке
Бегут, бегут ручьи.

Как сумрачно и строго
Под кронами дерев!..
Нас, в общем-то, немного,
Бесправных королев.

У каждой вместо трона
Душа (а в ней – светло!)
И грусть, а не корона
Венчает нам чело.

Душа моя, смелее,
Пришла твоя пора.
Гуляют по аллеям
Промозглые ветра;

Весна застряла где-то
За кромкой старых сёл,
Но нам готовит лето
Потерянный престол!

Разве можно поведать другому, как вяжется стих?

Как сплетаются в кружево рифмы, мелодии, строчки?

Вот взошло в небе солнце, вот ветер-задира затих, —

Всё живёт в нём и дышит, от буквы заглавной до точки!

Разве можно поведать другому – рожденье стиха?

Описать сводом правил искомое стихо – творенье?

Если знает лишь месяц, да ночь, что волшебно-тиха,

Как на цыпочках, тайно приходит ко мне вдохновенье?

Можно лишь научить строить рифмы, и ритм задавать,

Собирать по кирпичику строчки – и стройно, и ровно,

Только строить стихи – не творить, не плести, не рождать,

Суррогатные вирши складны, но бездушно-бескровны.

Синь да снег

Синь да снег – то зима, то весна,
Но расцвел на поляне подснежник!
Пробудившись от долгого сна,
Бурый мишка ломает валежник;

Тает лёд – блещет озера круг,
Зорька в проруби косы полощет;
Голосами весёлых пичуг
Зазвенела дубовая роща.

Не дойти мне в разбуженный лес —
Половодьем размыло дорогу.
А по синему полю небес
Мчится в даль колесница Даждьбога,

И в сиянии жарких лучей,
Освящённый Весной молодою,
Серебрится весенний ручей
Настоящей живою водою.

Воды вешние смоют всю грусть,
Жизни круг на рассвет повернётся,
И былинная древняя Русь
По весне вместе с солнцем проснётся!

Каждой ветке, брошенной в костёр…

Каждой ветке, брошенной в костёр,
Поклонюсь и попрошу прощенья.
Лес мой! Лес, не ведающий мщенья,
Как красив зелёный твой шатёр!

Я иду, а рядом ни души,
Вдаль бежит заветная тропинка.
Каждый кустик, каждая былинка
«И о нас, – мне шепчут, – напиши!»

Древний дуб, пушистый славный кедр
На меня глядят с отцовской лаской.
Где найду слова для этой сказки?
Мир Природы благостен и щедр.

Всё, что дали, я верну назад:
Ночи, дни, рассветы и закаты,
И грозы гремящие раскаты,
И ночной слепящий звездопад.

На камнях расстеленный ковёр —
Путь мой устлан северными мхами.
Не сгореть, а снова стать – стихами
Каждой ветке, брошенной в костёр.

—

Вот тебе, Волхова, золотая ладья

Вот тебе, Волхова, золотая ладья,
Я на ней уплыву, ты же образ храни.
Вот тебе, Волхова, синий ирис в венок,
Это память моя на все долгие дни.
У тебя, Волхова, и цари, и князья,
Одного выбирай, остальных прогони.
А что имя моё будет жить среди строк,
Это рок, Волхова! Это рок.

«Прихожу к тебе нынче снами…»

Прихожу к тебе нынче снами,
По незримым ищу приметам —
Было ль, не было между нами
Невозможное это лето?

Я украдкой гляжу в оконце:
Всё случилось, как в сказке древней,
Где звезда полюбила солнце.
Ты забыл о своей царевне —

Поиграл на сердечных гуслях,
Поласкал огневые кудри,
И вернулся в родное русло,
К той, что прежней была и мудрой.

Вам, оставив свои тревоги,
В путь, указанный небесами,
Плыть в ладье по речной дороге
Под воздушными парусами.

Мне ж – не плакать, а петь в разлуке,
Ветром ласковым дуть вам в спину,
Вспоминать дорогие руки
И качать в колыбели сына.

Сонет о звёздочке

Когда цветёт божественный миндаль,
И тянет в окна кудри куст жасминный,
Одна звезда дорогою старинной
Ведёт тебя в неведомую даль.

И в чудной, предрассветной тишине,
Колышимой лишь вздохами прибоя,
Ты, избранный насмешливой судьбою,
Невольно вспоминаешь обо мне.

Не думай о потерянной звезде,
Она как соль на чёрном теле хлеба,
Она горит на чистом поле неба
И в облачной таится борозде.

Но звёздочкой сверкает не алмаз,
А тёплый свет моих забытых глаз.

Опять одиноко звезду…

Опять одиноко звезду
Ты ждёшь у окна вечерами.
Ну что ж, коль зовёшь, я приду,
Хоть вечность лежит между нами.

Нырну в голубую росу:
Загадывай! Помнишь примету?
Я счастье с собой принесу,
И радость ушедшего лета.

А утром скажу тебе вслух
(Ведь утро всегда мудренее):
Твой пламень ещё не потух,
А сердце и любит, и греет.

Лишь только расплещут янтарь
По небу медовые зори,
И вспыхнет вчерашняя ярь
В остывшем, задумчивом взоре.

Ты прав, предпочтя журавлю
Когда-то родную синицу.
Но я тебя так же люблю,
А ты будешь так же мне сниться.

Сохрани меня

Сохрани меня, мой нежный…
Ночь над нами, снег и тишь,
Белый мир такой безбрежный!
Верю, знаю – сохранишь!

От беды, что ходит слева —
Слов, щекочущих язык;
От неправедного гнева
Ложноизбанных владык.

От тоски, что бродит справа,
О чужой – иной – тропы;
От нечаянной расправы
Обезумевшей толпы.

От рабов, что днесь у власти,
От униженных князей,
От измены, от напасти
И предательства друзей.

От самой Богини тёмной,
Что серпом обрежет нить,
Сохранишь меня, мой скромный!
От любви – не сохранить.

Я люблю жечь костры и сажать деревья

Я люблю жечь костры и сажать деревья,
И в закатные выси люблю смотреть.
Над лесами плывёт облаков кочевье,
Звездной солью посыпана неба твердь.

Хоть и солоно мне, но светло ночами:
Жадно лижут кору языки костров,
Сосны шепчутся кронами за плечами,
И рубинами светятся угли дров.

В этом дивном краю, где лесные боги
Принимают лишь дымом себе дары;
Где по серым камням нас ведут дороги
В позабытые, сказочные миры;

Где над лесом бушует Перун-воитель,
Тучи рвущий секирою в прах и пух;
Где у каждого камня есть свой хранитель,
А у каждого дерева – личный дух;

Где брусники зелёный ковёр и клевер,
Я волшебную тишь так спугнуть боюсь!..
В этом дивном краю, что зовётся Север,
Сохранилась доселе живая Русь.

За окном

Зима. Зима уже который век.
И между нами белый-белый снег.

Весна ли, осень – те же хлад и дрожь,
И между нами – морось, слякоть, дождь…

Но мысль о лете манит, как магнит,
И только Солнце нас соединит.

«К вечеру Город немеет…»

К вечеру Город немеет,
Стынет в плену ледяном.
Нежные снежные феи
В дымке кружат за окном.

Льдинок узорочьем чудным
Снова застыла капель;
Где-то в лесу изумрудном
Мой заблудился апрель.

Снежные феи в оконце
Кружат в ночной тишине,
Грезя о завтрашнем солнце
И долгожданной весне.

Удачи на Млечном пути!

Весеннее небо бездонно-сине,
Прекрасен наш горний кров!
В нём нежные очи земной богини,
И шёпот седых ветров;

В нём времени реки текут неспешно
И тысячи звёзд-огней;
В нём солнечный свет вместо тьмы кромешной,
И радость беды сильней.

Упала звезда, и родные руки
Коснулись озябших плеч.
Но не было если б у нас разлуки,
То, верно, не стало б встреч.

Века и кометы несутся мимо…
Иди, если рок – идти,
А я прошепчу тебе вслед, любимый:
Удачи на Млечном пути!

В Лесу

В лесу ни мрака, ни коварства,
Лишь белый свет и неба синь,
Шумит берёзовое царство —
Владенья русских берегинь.

Там меж корней поют с усладой
О тихом счастье ручейки,
И завивают Леля с Ладой
Ветвей зелёные венки.

А если ясный свет лазури
Изрочит сумрак роковой,
Придёт Перун суровой бурей
И с тёмной силой вступит в бой —

У нас на всякого вражину
В дубраве есть богатыри —
Стоит Перунова дружина
В румяных отсветах зари,

В лучах багрянятся доспехи,
Кора сверкает, как рубин,
Дрожит от воинской потехи
Листва трепещущих рябин.

Как только зимний сон природы
Нарушит буйная Весна,
В лесу заводят хороводы
Ольха, осина и сосна.

У ели – спутницы Велеса —
Какая стать, какая ярь!
Она в заветном сердце леса
Хранит врата в его алтарь.

Заветы предков позабыты,
Всё меньше сказок и чудес,
Но нам пока ещё открыта
Дорога в дивный Русский Лес.

Дождь

Дождь весенний вместо снега —
Слёз сияющий хрусталь!
В нём растаявшая нега,
Растворённая печаль,

Звёзд вечерних благосклонность
К неозвученной мольбе,
Сладко-нежащая сонность,
Свет, и мысли о тебе.

Я в раскрытые ладони
Капли звонкие ловлю.
Тучи в небе, будто кони.
Жду, и верю, и люблю!

Они не такие, как я

И всё ж, когда рядом друзья,
Высокое небо синее.
Они не такие, как я —
Практичней, мудрей, холоднее;

И вряд ли поставят мне щит
Своей безусловной любовью.
По правде, им даже претит
Поток моего пустословья.

Зачем сведены мы судьбой?
Об этом узнать невозможно.
Они, если ринутся в бой,
То умно, хитро, осторожно —

Босыми идут по углю
Холодному – в этом ли сила?
Но смотришь и знаешь: люблю!
Люблю и давно всё простила.

Сонет о дружбе

Не жалей о горячих словах,
Пей зарю и любуйся закатом —
Небом огненным вены богаты!
Позабудь свой беспочвенный страх.

Не ругайся и не пустословь —
Это, право, уже не поможет
Тем, кто вдруг, проникая под кожу,
Начинает сосать твою кровь.

Это лучше, чем распря и смерть:
Только сильный и храбрый достоин,
Словно древний языческий воин,
В этом пламени вышнем сгореть!

Наша дружба не мир, но война:
Так напейся же мной допьяна!

Я тебе ни слова не скажу

Я тебе ни слова не скажу:
Смоет грусть весенний тёплый дождь.
Я в глаза лишь мельком погляжу,
А уже колени сводит дрожь.

Гаснет купол ясной синевы.
Я тебе ни слова не скажу,
Лишь цветок лиловой сон-травы
Под подушку на ночь положу.

Дева-ночь выходит на межу,
Тонет даль в туманном молоке.
Я тебе ни слова не скажу,
Лишь поглажу взглядом по щеке.

Вновь идя босою по углю,
О тебе на зорьке ворожу.
Но про то, как сильно я люблю,
Я тебе ни слова не скажу.

Сон-трава

Хорошо под старою сосной
Ночевать в оранжевой палатке —
У реки все сны светлы и сладки!
Ветер пахнет волей и весной.

Укатилось солнце на закат,
Синь-река свои пропела песни,
С берегов всё ярче и чудесней
Чёй-то тонкий льётся аромат.

В ледяных оковах острова,
Как ладьи, что дремлют у причала.
Там, где песня тихая звучала,
Меж камней ночует сон-трава.

Колокольчик, синий первоцвет,
Навевает сладкую дремоту.
Я опять во сне зову кого-то,
Но его со мною рядом нет.

Надо мною звёзды встали в круг,
И, не веря в вечную разлуку,
Я тяну к тебе с восторгом руку,
Возвращайся, мой старинный друг!

На Север

Всё к счастью и всё решено,
Всё ладно и мудро на свете.
К нам нынче ворвался в окно
Неистовый северный ветер

И крикнул: За мною, пора!
Дорогой сошедшего снега
За древним фрегатом Петра
К суровым просторам Онего,

В край синих карельских озёр,
Где в сказку отрыты ворота;
Там снежный не тает узор
До самого солнцеворота.

Там даже зелёной весной
Слышны в чащах песни метелей,
Там бродит Хозяин лесной
Среди малахитовых елей,

А серый гранит валунов
Покрыт изумрудными мхами.
Загадочный Север из снов
Приходит, рождаясь стихами,

В душе зажигает огонь,
И крылья мне ладит на плечи,
И ласково тянет ладонь,
К себе приглашая на встречу.

Там, где ночи белее снега

Там, где ночи белее снега,
Там, где звёзды синее моря,
Где по вольным волнам Онего
Словно лебедь, плывёт ладья;
Где ветра мчат по глади зыбкой,
И красны на рассвете зори,
За суровой твоей улыбкой
Вечно ходит душа моя.

Не пускаешь меня? Ну что же,
Будет путь мой прозрачней лески.
Ты живёшь у меня под кожей,
Ты гуляешь в моей крови.
Чую ветер твой в каждом слове,
Слышу голос твой в каждом всплеске,
Мне, поверь, уж давно не внове
Откликаться на зов любви.

Потому и иду без страха,
Ты давно мне судьбой предсказан;
Напророчена Вещей Пряхой
Наша встреча на грани сна.
Веретёнцем тугим закружен,
Узелком этот путь завязан.
Потому что, как ты мне нужен,
Так и я тебе, друг, нужна.

Ветер, прячась от ночи белой,
У меня заплутает в косах.
От сомнений души несмелой
Начерчу обережный круг.
Тихо ляжет под ноги клевер
В серебристых, рассветных росах.
Улыбнись, мой далёкий Север,
Мой старинный и нежный друг!

Колыбельная Севера

Спи, мой друг! Хотя такою
Ночью сложно нам уснуть —
Бесконечною рекою
Льётся в небе Млечный путь,

Лебединого чертога
Ясный светится хрусталь,
Манит звёздная дорога
В неизведанную даль.

Спи! Темно на белом свете,
Только степь тиха, светла.
Нам подарит добрый ветер
Серебристые крыла,

Полетим по вышней сини
Над просторами степи.
А пока что – Берегини
Над тобою. Милый, спи!

Звёзды в небе нас венчали.
Будут сны твои полны
Целомудренной печали
Нецелованной весны.

А когда наступит лето,
Разве будем мы грустить?
Земляничные букеты
Мне из лесу приносить

Станешь – ягоды мне любы,
Брызнут соком на кровать,
В землянике спелой губы
Так отрадно целовать!

Будут ночи наши белы,
Ты рассвет не торопи.
Самый нежный, самый смелый,
Род с тобою! Сладко спи!

Пёрышко

Лети, моё пёрышко! Красны побеги
Дубов молодых, а небесные ставни
Распахнуты настежь, лети, моя радость,
Ныряй в грозовые раскаты!
По синим волнам пробуждённой Онеги
В зелёные дни развесёлого травня
Пусть ветер уносит медовую сладость,
Рассветы мои и закаты!

Сошлись в перекрестье и сны, и дороги,
И в тайну открылась заветная дверца.
За белыми крыльями северной ночи
Лебяжье перо ускользнуло.
А спросят суровые древние боги,
Откуда у сына горячее сердце,
Откуда стальные, холодные очи?
А северным ветром надуло!

Север

Пои меня, Север, студёной и чистой водою,

И небом глубоким мне в очи открыто смотри!

Растаяли льды – лишь у берега тонкой слюдою

Сверкает хрусталь в лучезарной улыбке зари.

Я пью это небо, врастая в промёрзшую землю

Неведомых предков и древних суровых Богов.

Я слышу их песни и звукам восторженно внемлю,

И крепче сливаюсь с гранитом пустых берегов.

Но снова влекут меня звуки лесного прибоя,

В которых плескаются дружно живые ветра.

И кроны, как волны, шумят над моей головою,

И шепчут мне в спину: пора к нам, сестрица, пора!

И время ли спорить? Всё ладно на свете, все правы,

Все сделали всё как умели, желали, могли.

Продолжение книги