Когда взошла луна бесплатное чтение

Карта

Пролог

Двенадцать лет назад

– Осторожно, моя дорогая Халеси, а то перепачкаешь все пальцы, – король улыбнулся, забрал у меня банку с чернилами и поставил ее на другой край стола.

Он захлопнул толстую тетрадь, в которой последний час что-то усердно писал и спрятал ее в верхний ящик стола. Щелкнул замок, и маленький ключ исчез в кармане короля.

Я спрятала руки под столешницей, чтобы вытереть пальцы о край подола, и украдкой поглядывала на короля. На его лице сияла улыбка, а вокруг глаз собрались морщинки. Мне вновь захотелось спросить, почему у нас такие одинаковые глаза – ярко-зеленого цвета. Но я не решилась. Вопрос показался мне неэтичным.

– Ты снова вытираешь пальцы о юбку? – хитро улыбаясь спросил король, и я залилась краской до кончиков ушей.

Он достал из кармана платок и протянул мне:

– Возьми лучше это. Ты ведь леди, а благородной даме нужно следить за внешним видом и нарядом.

– Но я не леди, Ваше Величество, – протянула я, но все же послушно взяла протянутую ткань и принялась тереть ладони. – Моя мама не была благородной, а отца я никогда и не видела.

– Если король говорит, что ты леди, значит, так и есть? – настойчиво спросил он, и я кивнула. – И мы договорились, что наедине ты зовешь меня по имени. Ведь мы семья, правда?

– Да, Хилай, – запнувшись, пролепетала я.

На самом деле король Грагоса не был мне родственником. Хилай говорил, что знал брата моей матери. Тот был одним из военачальников в гарнизоне и погиб, служа стране. Поэтому, когда мама погибла, и Хилай узнал, что больше некому было позаботиться обо мне, то приказал привести меня в королевский замок, где лично занялся моим воспитанием.

И вот уже год я жила здесь, словно принцесса. В восточной башне мне выделили покои с мягкой кроватью и кружевным балдахином. Меня обучали письму, чтению и счету, а также этикету и верховой езде. А раз в неделю сам король занимался со мной.

Сегодня был урок письма, потому-то мои ладони и покрывали темные пятна от чернил. Вот только в отличие от учителей, Хилай никогда меня не ругал.

Восемь лет назад

Последнее время наши встречи случались все реже.

Вот уже четыре года длилась война между Грагосом и северным королевством Раснаром. Однажды я слышала, как слуги шептались, что Хилай глуп, раз так отчаянно борется за какой-то клочок земли, посылая тысячи солдат на смерть. Говорили, что Раснар хотел вернуть свои владения, сотни лет назад принадлежащие им, а ныне являющиеся частью Грагоса. Северяне были упрямы, но Хилай, казалось, еще упрямее.

Поэтому война продолжалась. Я все реже видела короля, и наши редкие занятия становились еще ценнее.

Была очередь письма, и мои пальцы вновь покрыли темные пятна. Хилай усмехнулся, заметив, как я спешу опустить руки, и протянул мне платок.

– Спасибо, – улыбнулась я и принялась оттирать пальцы, хотя и знала, что это бесполезно, только зря испорчу дорогую ткань. Но было что-то теплое и привычное в те моменты, когда Хилай подавал мне свой белоснежный платок с искусно вышитыми буквами «ХД».

– Я должен защитить тебя, – лицо короля вдруг стало грустным. Я даже поспешила вернуть ему платок, все равно кожа осталась в чернильных пятнах. Но меня это нисколько не пугало. Сегодня вечером в горячей ванне все отмоется.

Хилай рассеянно принял платок обратно и серьезно посмотрел мне в глаза.

– Халеси, видимо, война с северянами затянется, – он вздохнул. – Я не хочу подвергать тебя опасности, поэтому я принял тяжелое решение спрятать тебя в безопасном месте.

– Но разве дворец не самое защищенное место?

– Не во время войны. Наши враги хотят захватить его. А если это все же случится, то ты будешь в большой опасности. Поэтому я решил отправить тебя в гарнизон. Там о тебе позаботятся, ты так же ни в чем не будешь нуждаться, – он протянул руку и мягко коснулся моей ладони. – А когда война закончится – мы вновь будем вместе.

Нижняя губа начала подрагивать, и я тут же прикусила ее. Мне не хотелось плакать перед королем. Казалось, это чем-то неприличным. Даже если король – твой друг.

Он пристально разглядывал мое лицо и ждал. Но у меня все никак не выходило раскрыть рта, словно если я не отвечу, то мне позволят остаться здесь, в замке, и заниматься привычными вещами. Кататься верхом. Вырезать из дерева. Учиться читать и писать в компании лучшего учителя: моего друга – короля.

Раздался стук, лишив меня возможности согласиться или возразить. Дверь распахнулась, и в комнату вошел крепкий мужчина. У него были длинные темные волосы, завязанные в хвост. Его черное одеяние и усыпанные шрамами руки внушали ужас. На поясе висел кинжал, украшенный сверкающими рубинами.

– Утто, – добродушно приветствовал его король и жестом пригласил за стол.

Утто поклонился и сел. Стул под ним жалобно пискнул.

– Моя дорогая, Утто – Глава Тайной стражи. Он о тебе позаботится. – Хилай с улыбкой представил устрашающего мужчину, а затем повернулся к нему. – Халеси мне очень дорога, поэтому ты должен воспитывать ее так, словно она твой ребенок.

Я с опаской глянула на здорового мужчину и вжалась в стул. Неужели я и правда должна променять своего друга – Его Высочество Хилая на стражника, от одного вида которого по телу пробегал холод?

Пять лет назад

– Бить нужно вот сюда, малышка, – Утто ткнул пальцем мне под ребра, и я расхохоталась. Мои руки он крепко держал скрученными за спиной. – Давай, хотя бы попытайся освободиться. Или что, кишка совсем истончилась, пока меня не было.

Я могла бы легко вырваться, но не стала. Я не видела Утто несколько месяцев, и теперь терпеливо выжидала подходящего момента, чтобы удивить своего наставника.

– Ну же! – приговаривал он. – Зря я, что ли, тренировал тебя столько лет?

– Такой уж тренер… – притворно прохрипела я.

У меня затрещали кости, до того сильно Утто сжал мои запястья. Я опустила голову и резко дернулась назад. Хватка на руках ослабла. Молниеносный выпад вперед. Утто перелетел через меня и с грохотом повалился на землю.

Я победоносно улыбнулась и протянула ему ладонь. Он тяжело отдышался после падения и приподнял голову.

– Тебе еще есть чему научиться, – с ухмылкой проговорил он запыхавшимся голосом. – Но зачатки явно есть.

Утто ухватился за протянутую руку, поднялся на ноги и заключил меня в крепкие объятья. Пахло от него, как всегда, кожей и травой, немного лошадьми и еще чем-то крепким, незнакомым. Родной аромат окутал меня спокойствием. И даже когда мы разорвали объятия, ощущение осталось.

– Как здесь идут дела? – спросил Утто после того как выпил целую бутыль воды. – Слышал, тебе дали задание? Как прошло?

Я поморщилась, и это не ускользнуло от внимания Утто. Он уселся на скамью и посмотрел на меня.

– Что, все настолько плохо? – спросил он.

– Ужасно, – тихо призналась я и села рядом с ним. – Не знаю, как вообще можно справиться с этим.

– Кто?

Не требовались подсказки, чтобы сразу понять, о чем он спрашивал. Так в гарнизоне говорили о том, какое тебе выпало задание. Это могло быть не только убийство. Иногда требовалось кого-то припугнуть, добыть ценные сведения, выбить долги или навязать кому-то обязательства. Список был обширен.

Мне сразу же не повезло. Первое задание оказалось тем, чего я больше всего боялась.

Кажется, Утто все понял по моему взгляду. Он нахмурил брови и рассеянно почесал лоб.

– За что хотя бы?

– Не знаю, – пожала плечами я. – Секретно.

Утто покачал головой и уставился на свои ступни.

– Я не могу поверить, что Хилай заставил тебя пройти через это.

На это мне ответить было нечего.

Через год после того, как Хилай отправил меня в гарнизон, Утто рассказал мне правду. Я узнала кем приходится мне король Грагоса. Несколько недель после этого я представляла, что когда закончится война, я увижусь с Хилаем, и мы поговорим откровенно. Он подтвердит слова моего наставника, и я буду жить в замке, как раньше.

Хилай приезжал в гарнизон лишь единожды. Это случилось через полгода, как он выслал меня сюда из дворца. Король Грагоса сказал, что мне стоит научиться защищать себя и велел Главе Тайной стражи обучать меня.

Позже Утто поведал, что это значило сделать из меня наемницу. И я стала ей. Потому что выбора у меня не было. В этом я успела убедится уже сотню раз.

Война все продолжалась. Годы шли. Мой друг – король – больше не приезжал. И во мне закралось сомнение, была ли я когда-то дорога ему. Как оказалось, неуверенность неизменно ступает рука об руку с надеждой. И я надеялась, что нужна Хилаю, нужна своему отцу. Я ждала. Тренировалась и ждала, что вот-вот появятся до боли знакомый взгляд зеленых глаз, в уголках которых собирались добрые морщинки.

Но Хилай не приезжал.

Три года назад

Во двор гарнизона привезли большой деревянный ящик. Все наемники знали, что это значит. Так король Грагоса напоминал нам, что бывает с предателями.

Мне хотелось уйти. Как и всегда. Но уходить было нельзя. Весь гарнизон теснился во дворе. Нужно было дождаться, когда крышку откроют, продемонстрируют нам тело, а после увезут ящик. Ни почестей, ни слов прощаний умершему не полагалось. Предатели не заслуживали ни того ни другого. Поэтому в гарнизоне стояла удрученная тишина. Переминаясь с ноги на ногу, мы ждали, когда начнется пытка.

С деревянного ящика сняли крышку и поставили на землю. Теперь нам предстояло подойти, заглянуть в лицо умершего, и вновь выстроится в ровные ряды, чтобы смотреть как будут заколачивать крышку и увозить предателя прочь из гарнизона.

Шаг, остановка, шаг. И так пока не подойдет твоя очередь. Время, казалось, замедлилось, чтобы попытать нас еще сильнее.

Наемник, стоящий передо мной, слегка наклонился, заглянул в ящик и двинулся дальше. Я набрала в легкие побольше воздуха и шагнула.

Внутри лежал Глава Тайной стражи. Длинные темные волосы по-прежнему были собраны в хвост. Казалось, что он спит, но он не спал.

Утто был мертв.

Единственный человек, который заботился обо мне, несмотря на обстоятельства, лежал с закрытыми глазами, как изваяние, и уже не мог предостеречь меня от того, что нельзя показывать всему гарнизону свою слабость. Даже если этой слабостью уже не могли воспользоваться, поскольку теперь она покоится в деревянном ящике и останется там навечно.

Наверное, это вышло от шока. Я вдохнула. И от запаха разлагающегося тела мне стало еще хуже.

Я заставила себя идти дальше, и это было мучением. Мне хотелось упасть прямо там, возле грубо сколоченного ящика, и оплакать своего наставника. Мне хотелось кричать, чтобы хоть как-то ослабить жгучую боль в груди, скручивающуюся мои внутренности.

Но мне пришло вернуться на свое место. Пока мужчины руками, покрытыми мозолями, вколачивали в крышку гвозди, я боялась пошевелиться. Мне казалось, что еще мгновение, и я не выдержу. Но я выстояла. Каким-то чудом я дотерпела до конца.

Когда все закончилось, я направилась к башне лекарей.

Поднявшись по лестнице, я распласталась прямо возле верхней ступеньки, тяжело хватая ртом воздух. Я боялась, что задохнусь, но вместе с тем, я страстно желала этого.

Боль жгла, словно к коже приложили раскаленное железо. Это было невыносимо. Каждая секунда.

Я проплакала несколько часов. В голове крутился только один вопрос: «За что?». Я так и уснула на холодном каменном полу на вершине башни с ядовитым вопросом на губах.

Лишь через полгода после смерти Утто я узнала, что он отказался выполнять задание короля. Утто не захотел убивать невинную девушку. А никто не смел отказывать королю Грагоса. Даже Глава Тайной службы.

Две недели после смерти Утто я пряталась в башне лекарей.

Назначили нового Главу Тайной стражи. Им стал Анак. Большая часть наемников считали, что он слишком молод для этой должности, но вскоре многие перестали так думать. Анак лишь внешне походил на мальчишку. На самом деле ему было почти под сорок, и в вопросах управления гарнизоном он был тверд и расчетлив.

В тот день, когда явился наш новый капитан, я пряталась в углу столовой. Но уединение мое было недолгим, вскоре меня нашел Хинеш и потащил во двор. Там оказалось удивительно немноголюдно. Анак раздавал указания направо и налево, и большинство наемников разошлись на задания.

Ворота распахнулись, и въехал всадник. Он спешился и посмотрел на меня через весь двор. По спине пробежали мурашки.

Теперь, когда мужчина стоял на земле, я могла отметить его рост. Он возвышался над остальными. Мужчина был молод. Он носил длинные волосы, прямо как Утто, но в отличие от моего наставника, не заплетал их в хвост. Темные пряди касались его широких плеч, а черное одеяние делало облик еще более пугающим. На поясе висел кинжал.

– Наш новый капитан, – шепнул Хинеш.

Прежде чем я успела расспросить его, он поспешил к башне лекарей. Видимо, рана после последней вылазки все еще кровоточила. Я смотрела вслед удаляющемуся Хинешу, а затем вновь ощутила на себе чужой взгляд и повернулась обратно. Высокий мужчина, которого Хинеш назвал новым капитаном, направился ко мне.

– Я Кассиус, новый капитан, – поздоровался он низким бархатным голосом. Теперь я могла разглядеть его серые глаза. – Проводишь меня до главы?

– Конечно, капитан, – отозвалась я

– Лучше просто по имени, – улыбнулся он, и его суровое лицо преобразилось, демонстрируя привлекательные черты: мягкие губы, четкие скулы, прямой нос. – Как тебя зовут?

– Халеси.

– Халеси, – тихо проговорил он, словно пробовал мое имя на вкус. – Давно ты здесь?

– Пять лет, – ответила я и зашагала в сторону восточной башни, Кассиус не отставал.

– Не слишком ли ты молода для наемницы? – Удивленно спросил он. – Сколько же тебе лет?

– Девятнадцать, – буркнула я. – А ты не слишком молод для капитана?

– Вот ты и скажи. Мне двадцать три.

Я молча глянула на него и заметила, что он разглядывает меня. Серые глаза изучали мое лицо, и от пристального взгляда внутри все затрепетало.

Кассиус совсем не походил на местных наемников. Он был красив, высок, хорошо сложен.

– Мы пришли, – объявила я, останавливаясь возле входа.

– Спасибо, что проводила, Халеси, – он очаровательно улыбнулся.

И в эту минуту я готова была ответить, что он слишком юн и к тому же слишком красив, чтобы быть капитаном.

Два года назад

Я проснулась посреди ночи. По спине скользнул холод, рубашка совсем взмокла. Обхватив голову, я пыталась прогнать остатки кошмара, от которого сейчас стучало в ушах.

Мне вновь снились они. Четверо наемников, ворвавшихся в мою комнату. Мне снился их смех, грубые руки, шарканье, удары. Как и наяву, во сне мне не удавалось что-то сделать. У меня не выходило изменить произошедшее.

Кошмары мучили меня уже несколько недель.

Я просыпалась в холодном поту и потом не могла уснуть несколько часов.

Сперва я лежала, как парализованная, не в силах даже пошевелить рукой. Страх охватывал все тело, сковывал легкие так, что было тяжело дышать.

Потом я начала представлять как я отомщу. Красочные картины моего возмездия успокаивали. Их лица, полные ужаса. Перерезанные горла. Я представляла все в мельчайших деталях. Планировала как, когда и где я их настигну. Оставалось только сбросить с себя страх и перейти к действиям.

Но когда я начала превращать свой план в реальность, я обнаружила, что нигде не могу найти этих наемников. Я ждала, когда они вернутся, но они все не появлялись.

Я знала имя лишь одного из них. И тогда я решила разузнать, куда подевались мои обидчики. Подловив момент, когда Хинеш останется один, я осторожно спросила, куда пропал наемник.

Хинеш как-то странно на меня глянул и, отведя глаза, ответил:

– А ты разве не слышала? Он помер.

Мне хотелось спросить про остальных, но я не знала их имен. А привлекать к себе излишнее внимание мне не хотелось. Хинеш и без того был крайне любопытен. Еще начнет задавать вопросы.

Я продолжала ждать, что один из них все же появится, но время шло, недели убегали прочь, а мой план мести так и оставался пока только планом.

Кошмары продолжали мучить меня, но уже реже. Лишь когда среди ночи я открывала глаза, наполненные страхом, то убеждалась, что не смогу спать спокойно, пока не отомщу всем.

Или пока не буду знать, что все они мертвы.

Год назад

– Почему бы Халеси не сделать это? – возмутился Хинеш и бросил в окно огрызок яблока.

Я поежилась. Из распахнутого окна в комнату проникал морозный ветер и кусал кожу.

Кассиус отпихнул Хинеша и захлопнул створки.

– Потому что я здесь капитан, – отчеканил он. – И я решаю, кому какие задания давать.

Хинеш хотел было открыть рот, чтобы возразить, но глянув на суровое лицо Кассиуса, решил промолчать.

Я тоже терялась в догадках. Уже второй раз наш капитан поручал Хинешу убийство очередного перешедшего короне дорогу. В это время мне доставались самые простые задания. Неужели Кассиус считает, что я ни на что не гожусь?

– Можешь идти, – бросил капитан Хинешу. Тот послушно выскользнул за дверь.

Кассиус достал из кармана конверт. Я протянула руку, и наши пальцы соприкоснулись. Внизу живота проснулось приятное, но вместе с тем пугающее ощущение, и я поспешила затолкать его как можно дальше. Словно его и не было. Я одернула руку, и капитан отступил.

– Там… – его голос прозвучал хрипло, и Кассиус откашлялся. – Там есть вся информация. Если останутся вопросы – я буду здесь. Прочитаешь – сожги.

– Конечно, – быстро ответила я и поспешила к выходу, затылком чувствуя на себе пристальный взгляд.

Выскочив за дверь, я приложила ладони к щекам, но это не помогло, и я затрясла головой. Я гнала мысли прочь, как незваных гостей. В моей жизни хватало места только для одной вещи. И не было ничего важнее ее.

Я должна выбраться на свободу.

Глава 1. Тизерия

Леденящее душу рычание разносится по замку, и я вжимаюсь в железную дверь.

Ненадолго воцаряется тишина. А затем, словно раскат грома, все повторяется вновь. Мне остается только сидеть, припав спиной к холодной створке, пока по другую сторону двери, в подвале замка, Харун и Райнер учат моего брата Миреза бороться с жаждой.

Это была моя идея.

Когда дикий вампир Марель держал меня в пещере, я часами вдыхала аромат человеческой крови. Снова и снова. Пока обжигающая жажда не смолкала. За время, проведенное в горах диких вампиров, я настолько привыкла к запаху крови, что она перестала меня волновать вовсе.

И теперь я сижу, прикрыв глаза, и надеюсь, что этот метод сработает с жаждой Миреза.

Из подвала доносится грозный возглас, и я прижимаю ладони к ушам. Слышать страдания Миреза невыносимо, но еще тяжелее уйти, поэтому я не сдвигаюсь с места, пока дверь не распахивается, и я едва не падаю.

Харун ловит меня за локоть, и я вскакиваю на ноги. Железная дверь громко хлопает, и Райнер задвигает тяжелый засов.

– Как он? – спрашиваю я. Этот вопрос я задаю каждый раз, как они поднимаются по лестнице и находят меня сидящей в коридоре.

– Делает успехи, – в очередной раз врет Харун.

Райнер закатывает глаза и уходит.

– Ладно, – вздыхает Харун. – Пока все так же плохо. Он не способен выдержать и десяти секунд.

– Я пойду к нему.

– Тизерия, – его голос звучит умоляюще.

Я касаюсь пальцами его щеки. Слова не требуются, за меня все говорят глаза. Харун понимает и сдается. Он прижимается губами к моей макушке и оставляет меня одну.

Глубоко вдохнув, я спускаюсь в подвал.

Мирез сидит на холодном полу, вытянув ноги и прижав светлую голову к каменной стене. От меня его отделяют прочные металлические прутья. В помещении стоит крепкий аромат человеческой крови. От него мое горло лишь коротко сжимается. Запах невероятно привлекательный, но он меня не манит и не сбивает с толку так, как раньше.

– Я безнадежен, – вздыхает Мирез.

– Не говори так, – я останавливаюсь возле решетки, разделяющей нас, и обхватываю холодные перекладины. – У тебя получится. Это просто еще одна вещь, которой тебе нужно научиться.

– Уже прошло две недели, – он поднимает голову и смотрит на меня.

Я боюсь пошевелиться, чтобы не выдать брату свои чувства. Его глаза по-прежнему насыщенного цвета крови. И этот взгляд пугает меня. Он служит доказательством того, что произошедшее с нами за последние два месяца – не страшный сон. Мой брат в самом деле вампир. Дикий. Обращенный против воли и потерявший корону. Мирез дважды пил человеческую кровь, поэтому ему так тяжело бороться с жаждой.

– Цвет уже начал меняться, – тихо произносит он. – Харун говорит, что у всех диких алый оттенок держится месяц, а затем постепенно возвращается к исходному. Если, конечно, не пить человеческой крови.

– Ты не дикий. Ты не один из них.

– Но я питался людьми. Дважды. А Харун говорит…

– Да, да, знаю, – отмахиваюсь я. – Раз ты нашел того, в чьи слова веришь, может мне попросить Харуна сказать, что ты справишься с жаждой?

Губы брата растягиваются в улыбке, но она выходит вымученной.

Мы молчим. Мирез сидит, уперев взгляд в стену. Железо под пальцами все такое же холодное, и я опускаю руки.

– На самом деле, – нарушаю я тишину. – Я хотела с тобой поговорить. Готов вернуться наверх?

– Я бы предпочел побыть здесь какое-то время, – он глубоко вдыхает и морщится. – Все еще чувствуется.

– Я тоже заметила.

– Не нужно хвастаться, – теперь улыбка на его лице выглядит искренней. – Здесь всегда так пахнет.

– Тогда дыши глубже, – советую я и сажусь прямо на пол, скрестив ноги.

– Так о чем ты хотела поговорить?

– О том, что произошло в пещерах, – осторожно начинаю я. – Я рассчитывала дать тебе время восстановиться…

Мирез качает головой:

– Насколько мне не изменяет память, то я – твой старший брат.

– Ты уже позаботился обо мне, когда спасал мою жизнь.

– Но ведь и я сижу здесь благодаря тебе. Ты не побоялась пойти в пещеры за мной.

– Насчет этого… Я убила одного из диких. Того, кто похитил меня и держал в пещерах. Его звали Марель. Слышал о таком?

– Да, – хмуро отвечает он. – Марель поил меня кровью.

Внутренности словно наполняются ядом. Во мне поднимается гнев, требующий срочного выхода. Я сжимаю кулаки, до боли впиваясь ногтями в нежную кожу.

– Не нужно, Тизерия, – голос брата звучит умоляюще. – Лучше пусть охотники занимаются этим.

– Я в порядке.

– Ты поранилась.

Я разжимаю пальцы. Кровоточащие полукруги тут же начинают затягиваться.

– Пожалуйста, расскажи мне все, – прошу я.

– Это считай и все. Марель приходил два раза. Один – когда я только пришел в себя после того, как меня обратили… Он принес крови в чаше. Сказал, то нашел меня в лесу и хочет помочь. Тогда я даже не думал о том, что буду пить кровь людей, когда принял из его рук проклятый кубок, – глаза брата вспыхивают яростью. – Я плохо соображал, иначе догадался бы, что тот, кто хочет помочь – не будет держать тебя закованным в кандалы и цепи. Но Марель утверждал, что рядом много людей, и чтобы я никому не навредил, то меня лучше держать на привязи.

Слышать это еще хуже, чем я предполагала. У меня подрагивают руки, и я прячу их между коленей.

– Второй раз Марель привел девушку. Я пытался удержаться, но не смог. – Мирез поджимает губы, и я отвожу взгляд, до того больно смотреть на брата. – После второго раза, все, о чем я мог думать – это кровь. Я боюсь представить, что было бы со мной, если бы Марель пришел и в третий.

– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это, – выдыхаю я.

Мирез ничего не отвечает, а я не решаюсь поднять головы и взглянуть ему в глаза. Моему брату вряд ли нужна жалость, особенно от того, кто не настолько сильно терзается тем фактом, что теперь у нас есть общая вечность.

Разве этого времени будет недостаточно, чтобы исправить то, что оставил после себя Марель и его дикие?

– Мне тоже… – начинает Мирез, но звук распахнувшейся тяжелой двери прерывает его.

– Тизерия, – зовет голос Харуна.

Я поднимаю подбородок, протягиваю через железные прутья руку и мягко касаюсь ладони Миреза.

– Пойдем со мной, – прошу я.

– Да, Мирез, тебе тоже стоит подняться, – отзывается сверху Харун. – Кое-что произошло.

Мы с Мирезом смотрим друг другу в глаза и одновременно поднимаемся на ноги. Брат хмурится, но зато соглашается покинуть свою тюрьму.

***

– Они вырезали треть поселения! – восклицает Райнер.

Я замираю на пороге.

– Что произошло? – выдыхаю я.

Харун бросает на меня растерянный взгляд, а затем хмуро косится на Райнера.

– На одно из поселений недалеко столицы напали, – отвечает Лина, сидящая в кресле возле камина.

Наши с ней глаза встречаются, а затем ее взор скользит дальше, к лицу Миреза. В темных очах Лины вновь появляется это странное выражение, которое я видела тогда, в пещере, когда мы нашли моего брата.

– Дикие, – добавляет Харун.

Лицо Миреза каменеет. Он рассеянно трет лоб, а затем поднимает голову и смотрит на Харуна пылающим яростью взглядом.

– Как вы это допустили? – вопрошает он ледяным тоном.

– Их было слишком много, – отвечает Харун. – Четверо моих вампиров мертвы.

– А сколько погибло людей?

– Мирез… – я касаюсь его ладони, но он стряхивает мою руку.

– Не нужно, Тизерия, – отрезает Мирез. – Прошу, не лезь.

Я дергаюсь, как от удара. Мой брат даже не смотрит на меня. Он продолжает сверлить Харуна гневным взглядом.

– Восемьдесят семь, – спокойно отвечает Харун.

Мирез издает стон, больше похожий на рычание, и упирается спиной в стену. Она сотрясается, словно в нее врезался булыжник. Я сама чувствую себя как эта стена, кажется, что еще немного, и развалюсь.

– Я сделал все, что было в моих силах. Вампиры в Тарде лучше других защищают людей, но… Все из-за проклятых гор на границе. Дикие облюбовали это место. И сложность в том, что там не так просто отыскать кого-то. Дикие жгут полынь и всячески защищаются от вторжения. Они знают туннели настолько хорошо, что могут ходить там с закрытыми глазами, пока мы бьемся как слепые котята.

– Так вытворите их оттуда, – отрезает Мирез. – Всех.

Райнер шумно захлопывает книгу, лежащую у него на коленях, чем привлекает к себе внимание всех собравшихся в комнате.

– Чтобы вернуть вас, Ваше Высочество, нам потребовался целый отряд из вампиров и охотников, – вставляет он. – Потому что в пещерах не просто опасно, а смертельно опасно. И, к слову, о смерти. Семь вампиров, которые отправились спасать вас, погибли.

Мирез опускает голову и обхватывает ее ладонями.

– И оно того стоило, Мирез, – добавляет Харун. – Ты сам понимаешь это.

– Прошедшей ночью случилось то, чего еще никогда не было в Тарде, – говорит Райнер. – Харун не допускал такого. Но теперь дикие перешли все границы.

– Похищения, нападения, – бормочу я. – Кто-то замышляет что-то ужасное. Но ради чего?

– И этот кто-то Хилай, – голос Харуна переполнен отвращением.

Мирез вскидывает подбородок и сверлит моего мужа взглядом:

– Король Грагоса? Отец Халеси?

Я тихонько качаю головой. Харун отвечает мне тем же. Мы смотрим друг на друга в упор, ведя спор без слов.

– Он должен знать, Тизерия, – сдавленно произносит он.

Мирез переводит взгляд с меня на Харуна в ожидании объяснений, но мы оба молчим.

Наконец, я сдаюсь:

– Мы считаем, что за твоим похищением стоит Хилай, и Халеси придерживается того же мнения.

– А раз Хилай имеет дело с дикими, то возможно и последнее нападение диких – его заслуга, – добавляет Харун.

– Хилай? – Мирез вскидывает брови. – Почему вы так уверены в этом?

– Халеси написала, что он оставил ей послание, – признается Харун, – Кровью людей, пострадавших в нападении.

Верхняя губа Миреза вздрагивает, но он не издает ни звука. Мне хочется обнять его, но я боюсь вновь быть отвергнутой, поэтому просто стою и смотрю, как сереет его лицо.

– Мы со всем разберемся, – уверяет его Харун.

– Как можно разобраться с такими, как они? – отрешенно спрашивает Мирез, и его голос срывается. – Я один из них, и не сдерживай вы меня, за мной тянулся бы гигантский след из трупов. Как можно остановить такого, как я? Это просто нереально. Сколько всего диких? Сотни? Тысячи? Это просто нелепо и…

– Нас можно убить, – наглым образом перебивает его Райнер. – Дикие или нет, вампир есть вампир. Вот только в отличие от диких мы лишены их худшей слабости – жажды человеческой крови.

– Нельзя допустить, чтобы этого повторилось, – Мирез сверлит Харуна яростным взглядом. – Ты должен защищать людей от них.

– Не стоит, Мирез, – холодно отвечает Харун. – Я занимаюсь этим сотню лет и знаю, что делать.

– Тогда почему ты допустил это? – Мирез всплескивает руками и срывается на крик, а затем опускает алые глаза к полу и тяжело вздыхает.

– Мирез, прошу тебя, – я касаюсь его плеча, но брат отшатывается от меня.

В комнате повисает тяжелое молчание. Харун сверлит Миреза взглядом. Я с мольбой смотрю на Харуна, всем сердцем надеясь, что он правильно расценит беспокойство в моих глазах.

Лина шумно вздыхает и изящно поднимается с кресла, чем заставляет всех в комнате обратить на нее внимание. Она подходит к Мирезу и берет его за руку.

– Идем, – Лина тянет его к выходу, и он, бросив на Харуна яростный взгляд, послушно шагает за ней. – Давай немного прогуляемся.

Дверь за ними закрывается, и Райнер как ни в чем не бывало возвращается к своей книге. Наши с Харуном глаза встречаются. Теперь в его лице больше усталости, чем гнева.

– Он просто переживает, – тихо произношу я.

– Как и я, – резко вырывается у него.

Я подхожу к нему и сжимаю его ладонь.

– Я знаю. Харун, это не твоя вина, что так случилось. Мы остановим их.

– И как же? – глухо отзывается Райнер.

Я встречаюсь с ним взглядом и пожимаю плечами.

– Я давала слово во всем подчиняться Харуну, а еще обещала учиться сражаться. Думаю, пора восстановить мои тренировки, – я выпускаю ладонь Харуна и, шагнув к дивану, нависаю над Райнером, – Так что пойдем.

– Прямо сейчас?

Я бросаю на Харуна быстрый взгляд, и он кивает.

– Да, – отвечаю я, повернувшись обратно к Райнеру. – Сейчас.

***

Я распахиваю дверь и вбегаю в покои Лины. Она сидит на диване и наливает кровь в серебряный кубок.

– Есть изменения? – спрашиваю я, резко опустившись в кресло напротив.

– И тебе привет, – невозмутимо отвечает она и отпивает алой жидкости. – По-прежнему так же. Харун сейчас у короля, вернется ближе к рассвету.

Из груди вырывается рваный выдох. Ненадолго сердце заполняет радостное облегчение, а затем беспокойство возвращается. Это значит, что новых нападений не было, и никто не пострадал. А еще это может означать, что король Грагоса готовит для нас что-то похуже.

Вот уже месяц Харун и его вампиры охраняют границы Тарда. Вампиров едва хватает, чтобы охватить всю территорию, но после того, что случилось месяц назад, Харун не мог поступить иначе. За последний месяц мы виделись всего несколько раз. И каждый раз, когда кто-то возвращался в замок Стареса, я надеялась, что это Харун, и боялась, что это будет один из его вампиров, прибывший сообщить весть, способную разорвать мое сердце в клочья.

Мне хотелось быть рядом с Харуном, отправиться вместе с ним защищать наш дом, но я нужна моему брату, нашему замку и Райнеру, на чьи плечи легло и то и другое. По крайней мере, в этом я убеждала себя день за днем, потому что на самом деле боялась. Слишком свежи были воспоминания о том, как я отправилась с Харуном искать Мареля, а в итоге оказалась в руках дикого, в темной пещере, наполненной страхом, кровью и бесконечными бессонными днями, что скрашивал лишь миг рассвета.

Поэтому я помогала Райнеру, а он учил меня сражаться, как и Лина, в ее редкие появления в замке. А мы все трое помогали Мирезу справляться с жаждой.

– Как идут дела у Миреза? – Лина вырывает меня из раздумий и прячет лицо за кубком.

– Все так же тяжело, но по крайней мере, он больше не пугает всех в замке. Пока мой брат научился терпеть жажду с закрытым ртом. Но до выхода на улицу ему далеко. Даже представить боюсь, сколько еще понадобится времени.

– Он обязательно справится, – Лина ставит опустевший кубок на стол. Получается слишком громко, и я невольно вздрагиваю.

– Тебе стоит навестить его, – осторожно предлагаю я.

Лина поджимает губы, но я успеваю заметить блеск в ее глазах. Словно она только и ждала, пока я предложу.

– Конечно, закончу дела и сразу…

– Лина, ты ведь видела, что мой брат справится с жаждой, не так ли?

Конечно, Лина поняла, о чем я спрашиваю. Видениях.

Наши глаза встречаются, и она кивает. И на миг вновь появляется то выражение лица, что я видела в пещерах, когда мы нашли моего брата.

– Это ведь он? – тихо спрашиваю я.

Лина не торопится отвечать, но мне этого и не нужно. Ее вспыхнувшие карие глаза, ее дрогнувший подбородок говорят мне больше, чем сейчас могли бы слова.

– Это Мирез, – выдыхаю я. – Но ведь он даже не родился, когда ты…

Я прижимаю ладонь ко рту.

– Да, – соглашается Лина. – Я покинула Отана, когда даже вашего отца не было на свете. Вот такая ирония. И я искала его почти сотню лет, искала, когда он еще даже не родился. Но все равно опоздала.

– Все может измениться, ведь у вас теперь полно времени.

Она горько усмехается и качает головой.

– Если мы избавимся от диких вампиров. Я по-прежнему не знаю, что нам делать и что ждет нас дальше. – Лина поднимает глаза к потолку, словно там она может найти ответы. – И почему Боги молчат, когда так нужны мне?

– Идея Райнера сейчас не кажется мне глупой.

– Ты про его одержимость загадочным проклятием? – Лина опускает взгляд на меня.

– Сама подумай, – я пожимаю плечами. – Не будет вампиров – не будет и оружия, которое король Грагоса сможет использовать против нас.

– Все еще не понимаю, как жалкий человек может подчинить себе диких. – Лина качает головой. – Боюсь, если ему подвластно такое, то даже отсутствие диких не остановит его. К тому же… сколько лет Райнер ищет разгадку проклятия? У нас нет столько времени.

– Но что нам остается? – вздыхаю я и сжимаю подол платья.

– Ждать.

Глав