(Не) чистая сила бесплатное чтение

Глава 1

Ада

Готический рок в наушнике, капюшон серого худи оверсайз надёжно укрывает от лишних глаз. Добежать до универа и ни с кем не перекинуться нежеланной парой фраз – вот мой план. Который с треском проваливается, когда я врезаюсь в чью-то широкую спину. Запах сандала и кедра приятно щекочет ноздри, но я чертовски зла. Нечего стоять на моём пути. Все это давно знают и не связываются со мной, предпочитая ходить другими тропами.

Не извинившись, обхожу парня в чёрном лонгсливе, так неудачно перегородившего мне дорогу. Мельком поднимаю на него глаза, и желание мстить тут же пропадает. Красивый.

Мотнув головой, делаю шаг. Не хватало ещё…

– Осторожнее, – прилетает мне в спину, но я, не оборачиваясь, показываю средний палец и иду дальше.

Сердце странно колотится, будто я сдавала зачёт по челночному бегу. Но злость так и не прошла. Уже на саму себя за ненужные реакции.

Мне вообще не нравятся примитивные человеческие эмоции, хотя иногда я тоже поддаюсь слабостям. В такие моменты я чувствую себя недоразвитой, простейшим организмом, находящимся на начальной ступени эволюции. Потому что на самом деле я совершенно другая, не обычный человек. Многие называют меня ведьмой, я с ними не спорю. Это они от страха перед необъяснимым развешивают ярлыки.

Я умею проникать в сознание человека и управлять им, заставляя действовать в моих интересах. И да, я пользуюсь своими необычными способностями в корыстных целях. А кто мне запретит?

Сегодня первый день учёбы на втором курсе юрфака. Я бегом поднимаюсь по ступенькам лекционной аудитории на самый верхний ряд и закидываю чёрный джинсовый шопер на парту, выуживая толстую тетрадь и письменные принадлежности. Аудитория почти пуста. Первая пара после каникул, студенты не торопятся возвращаться к выгрызанию знаний из гранита науки.

Широко разложив локти на поверхности стола, роняю на них голову, мысленно подпевая последним нотам заезженной мелодии в ухе.

– Свободно? – раздаётся над ухом знакомый бас, нарушая гармонию первого дня.

Я поднимаю глаза, и сталкиваюсь с насмешливым стальным взглядом, внимательно изучающим меня. Парень, чью спину я сегодня почти поцеловала, стоит, возвышаясь надо мной, как башенный кран.

– Тут почти везде свободно, – указываю рукой на множество пустых мест, ещё не занятых студентами.

– А конкретно здесь? – не унимается парень, стоя слишком близко ко мне и заполняя моё личное пространство своим пусть и приятным, но чужим ароматом.

– Конкретно здесь – не советую. – резко выплёвываю и отворачиваюсь. Не хочется применять свою силу в первый день на первом встречном.

– Очень дружелюбно. – продолжает этот идиот выводить меня на эмоции. Я не поведусь. Ни за что. Только не сегодня.

– Я в друзья не напрашивалась. – недовольно цежу в ответ, стараясь не глядеть на источник усиливающегося раздражения.

– Ты всегда такая?

– Даже не собираюсь выяснять, какая именно.

В этот момент в аудиторию вплывает, как белая лебедь, всеобщая любимица Рая. Она сразу освещает пространство просторной аудитории своим до рези в глазах ярким нимбом, привлекая внимание каждого. Я слежу за взглядом новенького, залипшего на ясных синих глазках и пшеничных кудряшках, и ядовито ухмыляюсь. И он туда же. Кто бы сомневался.

Уткнувшись в раскрытую пустую тетрадь, и посчитав, что разговор о месте под солнцем исчерпан, я принимаюсь выводить причудливые узоры на полях. Я всегда занимаюсь этим в свободное от написания конспектов время.

– Симпатично. – новенький беспардонно плюхается рядом со мной, нагло заглядывая мне через руку.

Я вздрагиваю от неожиданной дерзости совершенно незнакомого парня, по всей видимости, посчитавшего себя бессмертным. Инстинктивно отодвигаюсь, прихватив с собой тетрадь и ручку. Даже никак не комментирую его действия. Этот придурок не заслуживает, чтобы я тратила на него свои время и силу.

– Я Влад. – что и где у него прорвало, что он не может остановить словесный поток, явно осознавая, что с ним не намерены общаться? Или он настолько тупой?

– Не интересно. – не глядя на парня, бормочу я, ожидая, когда он задаст свой главный вопрос.

Пять. Четыре. Три. Два. Один…

– А это кто? – та-дам!

Такие моменты, периодически случаются на нашем курсе. Не со мной. Новенький ещё не в курсе, что я – что-то типа чёрной овцы в белом стаде. Иначе не подсел бы и не спросил именно у меня. А суть в том: кто и о чём бы не беседовал, в итоге разговор всегда сводился к её высочеству Раечке. В ста процентах случаев. К нашей самой белой из всех белых овец, лучшей на курсе, красавице, спортсменке и далее по списку.

– Спроси любого, тебе подробно объяснят. У меня нет ни времени, ни желания. – я наконец поворачиваю голову к Владу, и от его пристального взгляда по коже бежит лёгкий холодок, вызывая во мне что-то отдалённо напоминающее смущение.

А он продолжает смотреть в мои глаза не отрываясь, долго и внимательно, будто не веря, что такой цвет существует в реальности, а потом неожиданно выдыхает:

– Вау!

Я теряюсь. Но всего на долю секунды. Затем натягиваю на голову капюшон, и уставившись в тетрадь, произношу:

– Её зовут Рая. Староста нашего курса. Парня нет. Дальше – сам.

Внезапно чувствую, как тёплая ткань толстовки медленно сползает с моих волос. Сосед по парте совершенно бессовестно снял капюшон с моей головы, заставляя меня почувствовать себя почти обнажённой под его изучающим взором.

– У тебя опиумные глаза. Не нужно их скрывать. – звучит голос Влада слишком близко и с какой-то новой интонацией, вызвавшей приятные вибрации под кожей.

У меня получается взять себя в руки. Я умею не поддаваться на провокации, если не хочу развлечься. А именно сейчас – не хочу. Он мог показаться особенным, но вопрос о Рае перечеркнул всё. Он точно такой же, как все остальные. Белая овца. И явно хочет оставаться белым и дальше. Так пусть там и будет.

Повернувшись к Владу и наклонившись к нему ближе так, что наши глаза оказались на одном уровне, я уверенно шепчу фразу только для его ушей:

– Ты берёшь свои вещи и спускаешься на первый ряд к Рае. Со мной ты никогда не сидел.

Через секунду, Влад сгребает сумку и тетрадь, и молча идёт вниз к главной звезде нашего курса, больше ни разу на меня не посмотрев. Внутри что-то неприятно покалывает, но я прогоняю неправильное человеческое ощущение. Это – слабость. А я не такая.

После пар я гуляю по аллее, погруженная в свои мысли, пытаясь избавиться от сковавшего меня напряжения. Почему-то всё кажется фальшивым, весь этот грёбаный мир – фальшивка. Он только притворяется глубоким и чистым бриллиантом, а при ближайшем рассмотрении – дешёвая стекляшка. И каждая вещь в нём такая, каждая деталь – ненастоящая, разбивающаяся вдребезги от малейшего касания.

Мимо проезжавший велосипедист, не рассчитав расстояние, вдруг зацепляет меня коленом. Меня разворачивает, и я отлетаю в сторону, больно ударившись бедром о бетонную урну. А виновник, покрыв меня трёхэтажным матом, едет дальше как ни в чём не бывало. Поднявшись и потирая больное место, я смотрю вслед даже не извинившемуся уроду и злобно цежу:

– Сгинь!

Через мгновение он вместе со своим транспортным средством летит под колёса автобуса, резко затормозившего на перекрёстке. Шум, грохот, крики прохожих – так ему и надо! Ничего. Жить будет. А вот ездить на велосипеде – вряд ли.

Глава 2

Рая

Людям, которые во всём пытаются видеть прекрасное, живётся легче. Это мой девиз, и я всегда неукоснительно следовала ему. Хорошее можно найти в любой даже самой трудноразрешимой проблеме, взглянув на неё, как на урок. Ведь ничего случайного в нашей судьбе никогда не происходит.

Но я не только сама так жила, я пыталась открыть глаза окружающим, показать им, как изменится мир от позитивных мыслей.

Никто не подозревал, что у меня есть особенный дар, способность, доставшаяся от прапрабабушки Ольги из позапрошлого столетия: я умею проникать в сознание людей и менять его, настраивать, как непослушный музыкальный инструмент. Этот дар – нелёгкая ноша, накладывающая определенные обязательства на меня.

Я не имела права растрачивать его куда попало, использовать в личных целях. Это неправильно. Кое-кто так не считал, но Бог ей судья.

Утро второго сентября вызвало распирающее чувство предвкушения: сегодня я снова увижу однокурсников и друзей, с которыми расставались на целое лето. Друзей у меня было много, вообще люди ко мне тянулись, и я считала это заслуженным. Добро всегда порождает добро в ответ. Случайная чужая улыбка в хмурый день может не только изменить настроение, но и задать новый ритм всем последующим делам. Поэтому я всегда старалась улыбаться, и часто получала в ответ то же.

По пути на пары, заглянула в деканат узнать, есть ли какие-нибудь объявления и новости для второго курса юрфака. Я никогда не боялась брать на себя ответственность, поэтому без раздумий согласилась стать старостой целого потока из пяти групп. После первого года ни разу не возникло желания отказаться. Я со всем справлялась легко, с любыми вопросами и проблемами.

Все на нашем потоке относились ко мне доброжелательно, я привыкла к повышенному вниманию со стороны сокурсников. Ко мне всегда прислушивались, не ставя под сомнения мои доводы. Все, кроме одного человека. И мне иногда не верится, что в наших жилах течёт одна кровь.

Как только я вошла в аудиторию, меня тут же обступили студенты, разглядывая с восторгом моё новое платье, осыпая искренними комплиментами, на каждый из которых я так же по-доброму отвечала. Настроение было волшебным. Я по-настоящему была рада всех увидеть – отдохнувших, загорелых, готовых к новым подвигам. Кто-то сменил причёску, кто-то стиль одежды. Лишь одно осталось неизменным: серое худи на самом верхнем ряду с широким капюшоном, скрывающим поразительного цвета глаза.

Разместившись на первом ряду и подготовившись к лекции по новому предмету, я вздрогнула от неожиданности, когда рядом со мной приземлился парень. Новенький. Подняла на него глаза – и пропала. Сердце замерло на мгновение, а потом забилось с новой силой, несмело пробуя и принимая незнакомый ритм.

– Привет, я Влад. – он обезоруживающе улыбнулся и протянул мне руку.

– Привет. Рая. – коснулась его ладони, и от кончиков пальцев по всему телу разошлась тёплая волна.

– Что за предмет будет? – поинтересовался Влад, внимательно разглядывая меня.

– Философия права.

– Наверняка будет невыносимо интересно.

– Зависит от преподавателя. Самый занудный предмет можно преподнести так, что студентов за уши не оттащишь. Наоборот тоже работает. – уверенно заявила я.

В аудиторию вошёл пожилой профессор с книгами и журналами подмышкой, и студенты синхронно зашелестели тетрадями.

– Вот сейчас и проверим твою теорию. – подмигнул Влад.

Мне было приятно общество новенького, даже просто сидеть с ним рядом, заливаясь краской при каждом остроумном комментарии о преподавательских способностях мужчины за кафедрой. Это были совершенно новые ощущения для меня, волнующие и особенные.

На переменах мы общались с Владом на разные темы безо всякого стеснения и неловкости, будто знали друг друга давно. С ним было легко и как-то уютно. Мне нравилось, как он смотрит на меня – с теплотой и искренним интересом. Я безумно не хотела, чтобы пары заканчивались, оставив меня без этих удивительных эмоций, и парень, словно прочитав мои мысли, предложил сходить в парк недалеко от университета.

Когда поднимались из-за парты после окончания лекций, я заметила едва уловимую вспышку фиолетового света вокруг Влада, промелькнувшую и мгновенно растворившуюся в душном пространстве аудитории. В его сознание кто-то успел вмешаться, причём, совсем недавно. Насчет личности нарушителя чужих личных границ сомнений не было, а вот причины, побудившие сестрёнку это сделать, были весьма любопытны. Но она никогда не то что не признается, но и не заговорит со мной на эту тему.

В парке было шумно. Повсюду носились дети, радостно смеясь и повизгивая. Небольшие группы молодых людей что-то бурно обсуждали, эмоционально жестикулируя. Влюблённые пары неспешно брели по разогретому сентябрьским теплом асфальту, погружённые друг в друга, не замечая ничего вокруг. Солнце светило ещё совсем по-летнему, обдавая горячими волнами лица прохожих, ослепляя и заставляя щуриться. Лёгкий ветер разносил по открытому пространству ароматы цветов, пёстро украшающих парковые клумбы. Моя душа была наполнена умиротворением. Влад держал меня за руку, и это казалось абсолютно уместным и правильным. Мы шли по широкой дорожке мимо фонтанов, щедро осыпающих прохладными брызгами гостей парка, и без умолку говорили обо всём на свете. Мне было хорошо, как никогда раньше, и хотелось, чтобы это чувство длилось вечно.

– Мама-а! Мама-а! – детский плач вывел меня из приятной неги.

Я оглянулась по сторонам. Рядом с фонтаном стоял мальчик лет пяти, совсем ещё малыш. Он испуганно озирался, вытаращив заплаканные глазёнки и размазывая кулаком слёзы по раскрасневшимся щекам. Сердце защемило от жалости. Я подошла к ребенку и опустилась перед ним на корточки.

– Привет. Что случилось, малыш? – тихо проговорила я, стараясь вызвать доверие у парнишки.

– Мама ушла-а, – всхлипывая, ответил мальчик. – Она пошла за морожены-ым, и потеряла-ась.

Вокруг собрались прохожие, громко задавая вопросы, кто-то отчаянно ругал маму, кто-то – мальчика, ещё больше пугая и без того трясущегося всем своим хрупким тельцем ребёнка. Я посмотрела в глаза каждому зеваке, заставляя замолчать. Наступила тишина.

– Как тебя зовут? – спросила я мальчика.

– Антоша.

– Подумай о маме, Антоша, и она сразу придёт. Ну же. Покажи мне маму. – прошептала я так, чтобы мои слова услышал только малыш.

Перед глазами возник образ светловолосой кареглазой женщины в серой полосатой футболке и тёмных брюках. Я уверенно взяла мальчика за руку и сказала:

– Пойдём искать маму.

Мы двинулись в сторону палатки с мороженым, но там и близко не было нужной мне женщины, хотя я чувствовала её в поле зрения. Оглядев весь парк, я уловила знакомые ощущения по другую сторону от фонтана, и рассмотрела за переливающимися на солнце каплями полосатую футболку. Крепче обхватив маленькую ладошку, я повела мальчика к маме.

– Вы не видели мальчика, маленького такого, худенького, в жёлтой футболке, синих шортах и оранжевой кепке? – спрашивала светловолосая женщина прохожих, взволнованно заламывая руки.

Я, не раздумывая, подошла к ней настолько близко, насколько позволяли нормы приличия, и передавая мальчика из рук в руки, прошептала:

– Ты не станешь ругать Антошу за то, что ослушался и убежал к фонтану. Ему просто захотелось посмотреть на брызги. Тебе не страшно, сын с тобой.

Потом наклонилась к мальчику, и глядя в глаза, сказала:

– Ты не отпустишь мамину руку без её согласия в людных местах. Тебе не страшно, мама рядом.

Через несколько секунд мальчик с мамой шли к палатке с мороженым как ни в чём не бывало, обсуждая что-то своё, а я, наконец, выдохнула.

– Ничего себе! – воскликнул Влад, глядя на меня с нескрываемым восхищением. – Да ты – спасительница маленьких мальчиков! Как ты так быстро нашла его непутёвую родительницу?

– Просто мне везёт на подобные ситуации, – смущённо улыбнулась я.

– Что это значит? Это не первый спасённый мальчик?

Влад сгрёб мою ладошку, запуская новый ритм пульса, и потянул меня в сторону лотка с сахарной ватой. Мои щёки раскраснелись ярче цветов на клумбах, выдавая девичьи эмоции с потрохами. Но это казалось неважным, весь мир теперь был неважен. В эту минуту значение для меня имели лишь взгляд серых глаз, тёплый, обволакивающий, бархатистый голос, пробирающий до мурашек, и рука, крепко зажатая в крупной мужской ладони.

Мы гуляли до позднего вечера по всем закоулкам парка, не расцепляя рук, словно пара влюбленных. После Влад проводил меня домой. Оказалось, мы живём на разных сторонах улицы, практически друг напротив руга. Это открытие вызвало новую волну приятных эмоций.

Прощаясь с парнем под кроной старой рябины, я не удержалась: поднялась на носочки, поцеловала его в щёку, и быстро забежала в подъезд, не успев оценить реакцию на мою вольность. Я мечтала об этом с того момента, как Влад сел рядом со мной на лекции. Безумно хотелось коснуться губами его кожи. И я сделала это, не задумываясь о последствиях. Сердце колотилось, как сумасшедшее, лицо пылало алым маком, а на губах сияла самая счастливая улыбка на свете. Кажется, я впервые по-настоящему влюбилась.

Глава 3

Рая

На следующий день на лекции Влад снова сел рядом со мной, и всю первую пару не выпускал мою ладонь из своей под партой. Моё сердце трепетало от восторга, кожа горела от тайного соприкосновения наших пальцев, вызывая новые эмоции, которые мне безумно нравились. Меня по-настоящему интересовало всё, что было связано с Владом. Хотелось бесконечно любоваться им – красивым, статным, наполненным добротой и обаянием, идеальным для меня. Узнавать его, наслаждаться приятным тембром его голоса и мечтать о нас. Но пока это было непозволительной роскошью, делиться Владом мне не хотелось абсолютно ни с кем. И я тайком бросала короткие взгляды на парня, тая от таких же ответных действий с его стороны.

Перед второй парой из уст куратора неожиданно прозвучала новость, что преподаватель одной из дисциплин попал в аварию и получил серьёзные травмы, и до тех пор, пока ему не найдут замену, предмета в расписании не будет. Я тяжело вздохнула, отчетливо понимая, чьих рук это дело. Обернувшись, столкнулась с немигающим фиолетовым взором, надменно наблюдающим за происходящим с высоты последнего ряда. На протяжении всей пары я ощущала жжение в районе спины, оценив назойливое внимание сестрёнки к моей скромной персоне. Когда-нибудь она нарвётся на неприятности из-за своего невыносимого характера и беспечного отношения к дару. И я не протяну ей руку помощи. Аде нужен хороший урок.

Мы с этой темноволосой хрупкой девчушкой с необычными глазами цвета лесной фиалки раньше были самыми близкими людьми на этом свете. Ада – моя троюродная сестра. Но когда-то, кажется, в прошлой жизни, она была моей лучшей подругой, только с ней я могла, не задумываясь, поделиться самым сокровенным, ей единственной доверяла больше, чем самой себе. Но всё проходит рано или поздно. Вот и наша казавшаяся несокрушимой связь не устояла, рухнула, едва нам исполнилось тринадцать. Так получилось, что в наш день рождения мы получили нечто новое, незнакомое простым людям, очень ценное и ответственное – наш дар. Это оказалось тяжкой ношей, и в одно мгновение нас просто разделило, разрубило все нити между нами невидимым лезвием, острым и беспощадным. Будто незримый палач привёл в исполнение смертный приговор, убив нашу дружбу и наши сестринские чувства. Мы моментально превратились чуть ли не в заклятых врагов, не имевших возможности выносить общество друг друга.

Каждая пошла дальше своим путём, пользуясь даром так, как считала правильным. Ада начала маниакально тратить силу только на себя, закрывшись от остального мира за серой тканью безразмерного худи. Злоба, бесконечная и неуправляемая, заставляющая совершать необдуманные поступки, поглотила её. Такое поведение родственницы вызывало во мне бурю негодования, несколько попыток образумить дурёху не возымели эффекта. Наоборот, с каждым разом она заходила всё дальше в своём желании отвернуть от себя людей. И ей удалось. Месть, наказание виновных, назначенных таковыми без суда и следствия, стали единственными точками приложения дара, разрушая саму Аду изнутри. От беззаботной милой девочки с сияющим взглядом, доброй, отзывчивой и искренней не осталось ничего. Моё сердце по отношению к сестре теперь было наполнено одной лишь жалостью.

Пары закончились, мы уже дошли до моего подъезда, но расставаться с Владом не хотелось. И вместе с тем отчаянное желание, чтобы он испытывал то же, что и я, накрывало с головой. Я всеми способами пыталась тянуть время, задавала вопросы о его жизни, интересах, планах, только бы побыть с ним рядом лишнюю минутку. Заглядывала в серые озёра, обрамлённые пушистыми ресницами, в надежде получить ответ. А потом не выдержала:

– У тебя есть планы на вечер?

– Хотел спросить тебя о том же. – заулыбался Влад, и моё сердце едва не выпрыгнуло из груди.

– У меня нет, – тщетно силясь скрыть назойливую радость, воскликнула я.

Улыбка парня стала ещё шире, и бабочки в моём животе проворно зашевелили нежными крылышками.

– Тогда предлагаю сходить в кафе часов в шесть. Недалеко от нас летнее…

– Хорошо! – не дала я договорить, внутренне ликуя.

– Я зайду за тобой. До вечера. – Влад напоследок крепко сжал мою ладонь и, развернувшись, пошагал в сторону дома. А я долго провожала его взглядом, мечтательно рисуя перед глазами картинки предстоящего вечера.

Дома, быстро скинув босоножки, поставила сумку на пуф и направилась в кухню. Отодвинув прозрачный тюль выглянула в окно. Мне всегда нравилась высота. Такая недоступная и манящая, завораживающая своей непостижимой мощью и безграничной свободой, захватывающая дух. Я могла часами любоваться ею, разглядывать соседние здания и далёкие городские пейзажи, невидимые с земли. Отсюда – с двенадцатого этажа – всё казалось игрушечным и таким близким, протяни руку – и вот она, недосягаемая красота.

– Раюш, подойди, – послышался из соседней комнаты голос бабули.

– Иду, ба. – мельком глянув на чернеющее у самого горизонта небо, отозвалась я.

Завернув в просторную комнату, обставленную старой потёртой мебелью, выцветшей от времени, которую прабабушка – Лидия Семёновна – наотрез отказалась менять на новую более современную и удобную, я обнаружила пожилую родственницу в кресле с очками, затерявшимися в седых локонах, и газетой в руках. Догадка о необходимости моего присутствия вызвала снисходительную улыбку на моём лице. Бабуля вечно теряла свои вторые «глаза», и регулярно – на своей же голове.

– Раечка, присядь. – морщинистая рука похлопала по подлокотнику соседнего кресла.

Я удивлённо уставилась на бабушку, но просьбу выполнила.

– Вы с Адочкой так и не общаетесь до сих пор? – неожиданный вопрос застал врасплох.

– Бабуль, она сама…

– Очень плохо, что не общаетесь, – не дала договорить женщина. – Позови ко мне Аду. Пусть придёт. Давно я её не видела.

– Но, ба…

– Позови, это важно! – скрипучий голос бабушки приобрёл металлические нотки. – На неделе пусть заглянет навестить старушку.

– Ладно, передам её высочеству, – недовольно пробурчала я.

– Вот и хорошо.

– Ещё нужно что-нибудь? – я мазнула взглядом по циферблату настенных часов, намекающему, что скоро нужно собираться на свидание.

– Да, очки опять потеряла…

Мои руки потянулись к седым волосам бабули и выудили пропажу из пышной причёски.

– Вот они, – с любовью чмокнув тёплую мягкую щёку, я передала находку любительнице газетных статей. – Я побегу, у меня дела.

– Ой! – рассмеялась бабушка. – Спасибо, дочка. Беги, беги.

Наряд для похода в кафе выбирался долго и мучительно. Очень хотелось быть для Влада красивой, неповторимой, особенной. Чтобы от одного взгляда на меня его сердце замирало. Но ни одна вещь в моём гардеробе до столь высоких критериев не дотягивала. В итоге, после часовой войны с самой собой, я натянула лёгкий голубой сарафан, короткую джинсовку, белые кеды, и по-дурацки улыбаясь, выпорхнула на улицу.

Влад уже ждал меня у подъезда с букетом белых хризантем, и ему пришлось ещё подождать, пока я отнесу цветы в квартиру и поставлю в вазу. Жалко было тащить такую красоту в кафе и заставлять её меркнуть в духоте.

До летнего кафе мы шли пешком, держась за руки, что казалось мне уже привычным и естественным, и мило беседуя обо всём на свете.

Уютный столик на двоих, простая, но необычайно вкусная еда, живая музыка и человек, в обществе которого я расцветала, сделали вечер незабываемым. Я слушала Влада, и не могла наслушаться, глядела – и не могла наглядеться, затаив дыхание и с раскрытым ртом. Он казался особенным, сказочным принцем, сошедшим с глянцевых книжных страниц. И мои чувства к нему росли и крепли с каждой секундой.

– Кажется, погода портится, – Влад посмотрел на стремительно чернеющее небо.

– Да, точно, а я даже зонтик не взяла. – сказала с напускной тревогой, про себя радуясь, что можно подольше посидеть здесь, пока будем пережидать ненастье.

– Не страшно, вызовем такси. – спустил меня парень с небес на землю. – Мне через сорок минут нужно быть дома.

Я грустно вздохнула, чувствуя, как горло сковало неприятной горечью. И стараясь не выдать истинных чувств произнесла с искусственным оптимизмом:

– Ну что же. Значит на такси.

Моя широкая улыбка могла бы сейчас заменить скрывшееся за тучами солнце, а на душе неприятно скребло.

Влад рассчитался по счёту, вызвал машину, периодически поглядывая на часы, словно уже опаздывал в какое-то очень важное место. Намного важнее меня. И как только пришло уведомление, взял меня за руку и повёл к выходу.

В моей душе всё бурлило от противоречивых эмоций. Это несомненно было лучшим свиданием в моей жизни, но словно чего-то не хватало. И я не могла понять, чего именно. Будь я Адой, давно бы влезла в голову Владу, но я – не она…

Такси очень быстро довезло нас до подъезда. Влад не выпускал мою ладонь из своей всю дорогу, но при этом почему-то молчал. Я бросала на него короткие незаметные взгляды, натянуто улыбалась при каждой встрече наших глаз, и не могла отделаться от непонятного зудящего ощущения где-то глубоко внутри.

На улице лило стеной, дворники на лобовом стекле не справлялись с дождевыми потоками, будто на небе вырвало с корнем дно у огромного переполненного бассейна, и вся вода выплеснулась разом на наш город, затопив дороги, насквозь вымочив не успевших укрыться от стихии прохожих.

– Приехали, – сухо оповестил нас водитель.

Выпрыгнув прямо в лужу, залившую весь тротуар, и ощутив, как холодная влага просочилась в обувь, я бросилась к подъезду. Влад сделал то же самое. Мы стояли под козырьком слишком близко друг к другу. Вокруг стена из дождя, капли с шумом разбивались о водную гладь, растекающуюся по асфальту ручьями. Прохладная сырость наполнила воздух, сделав его тяжёлым и почти осязаемым. А мне было жарко настолько, что захотелось скинуть ненавистную джинсовку, мешающую коже дышать. Безумно хотелось, чтобы Влад меня поцеловал. Прямо сейчас. Горячо, пылко, по-настоящему.

Но у него будто были другие желания. Он ещё раз взглянул на часы, разрывая наш зрительный контакт, потом невесомо коснулся моих губ своими, вызвав сладкий трепет в моём безумном сердце, и ушёл, оставив меня дальше сходить с ума от переплетающихся в тугой клубок противоположных эмоций.

Глава 4

Влад

Я шагаю в затихающий дождь, прикрыв голову локтем. Под ногами шумными потоками бурлит и пузырится вода, тротуар похож на мелкую горную речушку с порогами – бордюрами и водопадами – водостоками. Высокие фонтаны брызг из-под автомобильных колёс пугают редких прохожих.

Быстрыми перебежками преодолеваю неглубокие лужи, не в силах перестать улыбаться.

Пусть погода ненастная, но в моей душе – тёплый солнечный день, наполненный лёгким, нежным только-только зарождающимся чувством.

Мне очень нравится Рая. С каждым днём всё больше. Нравится, как светятся её голубые глаза, когда она смотрит на меня, как мелодичным колокольчиком звенит её тонкий голос, когда смеётся над какой-нибудь дурацкой шуткой, как растекаются по телу тёплые волны, когда держу её за руку. С Раей легко, будто мы давние знакомые. Даже не так – мы словно близкие друзья, родственные души, когда-то давно потерявшие друг друга и сумевшие вновь обрести. Кажется, она лучше всех чувствует меня, читает мои мысли, угадывает желания. Необыкновенная девушка!

Этот наш короткий невинный поцелуй до сих пор огненной печатью горит на губах, как напоминание о моём внезапном порыве. Хотелось ли мне большего – сам не могу ответить на этот вопрос. Скорее всего – да, но что-то остановило. Страх всё испортить, сломать то хрупкое между нами, чему пока нет названия в моей голове, не позволил зайти дальше едва ощутимого прикосновения губ.

И вот теперь я стою у пешеходного перехода, дожидаюсь зелёного света, растянув на лице глупую улыбку, и думаю о том, как прекрасен мир вокруг: и этот осенний дождь, редкими крупными каплями ударяющий по мокрому асфальту, и посвежевшие листья тополей, и даже серое хмурое небо над уходящими ввысь крышами домов.

Вдруг мой взгляд цепляется за хрупкую фигурку девушки, медленно бредущую вдоль дороги по самому краю. Её серая толстовка потемнела, напитавшись дождевой влагой, пальцы крепко вжались в мокрую ткань рукавов выше локтей, а из-под широкого капюшона сосульками свисают тёмные пряди. Она ступает по воде в тонких кедах, вымокших насквозь, разрезая шагами бурлящие потоки, и не обращая внимания на непогоду. Что-то дрогнуло в сердце при виде этой городской сумасшедшей, и я сам не понимаю, как через секунду оказываюсь рядом с ней.

– Привет. – говорю, поравнявшись с девушкой и пытаясь подстроиться под такт её шагов.

Она не обращает внимания на моё присутствие, продолжая свой путь. Я замечаю, как плотная мокрая одежда облепила девичью грудь, и шумно сглатываю.

– Мы раньше не встречались? – не оставляю попыток установить контакт с недотрогой.

– Лучше бы не встречались. – бурчит она себе под нос, и её голос кажется мне знакомым.

– Не напомнишь?

– Обойдёшься. – девушка продолжает смотреть на затопленный асфальт, при этом прибавив шаг.

– Значит, на то, чтобы услышать имя, я вообще не могу рассчитывать. – стараюсь не отстать от неё я, уловив, как дрожат пальцы девушки с посиневшими ногтями, впившимися в серые рукава.

Дождь почти иссякает, опрокинув на город всю свою мощь и быстро растратив её. Мелкие пузырьки на лужах дружно равняются с водной гладью, а прохладный влажный воздух уносит остатки сентябрьского тепла.

– Ты замерзла? – интересуюсь я, мысленно отругав себя за неуместное желание согреть маленькие ледяные ладошки.

– Не твоё дело, – сквозь стучащие зубы цедит она.

– Ты, наверное, под ливень попала? – не унимаюсь я.

Хочется остановить её, сдёрнуть с головы чёртов безразмерный капюшон и внимательно рассмотреть лицо недотроги. Сейчас же я вижу лишь бордово-фиолетовые аккуратные губы и острый подбородок с липнущими к нему почти чёрными сосульками из волос, но продолжаю идти рядом и доставать девушку своим монологом, не в силах прекратить собственный поток слов.

Интересно, она красивая?

– Ты не отвяжешься? – раздраженно фыркает девушка и останавливается у светофора.

Мы переходим дорогу по пешеходному переходу на небольшом расстоянии друг от друга. Негромкие звуковые сигналы отсчитывают последние секунды. Недотрога на мгновение поднимает голову, чтобы посмотреть на проезжую часть, и моё сердце словно пронзает молнией.

Её глаза…

Это какой-то космос, непостижимый и далёкий, в котором можно легко затеряться, увязнуть в чёрных дырах, заблудиться в кротовых норах и погибнуть в ледяном фиолетовом свечении самой опасной звезды. Такого цвета я никогда не видел.

Девушка бежит вперёд, я тут же догоняю её, понимая, что она движется в противоположную от моего дома сторону. Но меня это не останавливает. Наоборот, мне до мурашек хочется подольше побыть рядом с ней и снова хотя бы на миг увидеть эти нереальные глаза, которые я никак не могу выбросить из головы.

– Ты живёшь где-то недалеко? – продолжаю я задавать вопросы, а руки так и чешутся стянуть с головы недотроги эту жуткую мокрую тряпку.

– Что тебе от меня надо? – не выдерживает девушка моего напора и резко останавливается.

– Хочу до дома проводить. – честно отвечаю я.

– Проводил. Всё? – она, наконец поднимает глаза, и я на секунду теряюсь, как заворожённый, уставившись на необычные черты.

Бледная кожа, почти прозрачная, под которой видны тонкие едва заметные нити голубых вен, заострённое худощавое лицо, прямой нос и огромные сине-фиолетовые глаза с длинными кукольными ресницами – неземная красота, инопланетная даже… Она будто из другого мира, где ливень – отличная погода для прогулки, а холодный сырой воздух идеален для посиневших губ и пальцев.

Я запоздало понимаю, что бессовестно пялюсь на девушку, про себя отметив, как на бледных щеках проступает слабый румянец. Внезапно открывшаяся способность смущаться в этом ершистом создании, вызывает трепет, граничащий с восторгом.

А она смотрит мне в глаза нагло, дерзко, с вызовом, ожидая ответа. На фиалковых радужках проступают огненные искры, способные испепелить за долю секунды. Только вот я не помню заданного вопроса, рядом с ней все слова становятся какими-то ненужными, пустыми. Время останавливается в своём бесконечном беге, земля перестаёт вращаться, устало споткнувшись о бешенную энергию, исходящую от хрупкого продрогшего тела незнакомки, а пространство застывает несмелыми образами, повисшими где-то на самом краю сознания.

Я словно попал в воронку, медленно утягивающую меня на самое дно чего-то дурманяще прекрасного. Меня уносит безо всякого сопротивления навстречу манящей неизвестности, опасной своим чарующим великолепием, и я тону, умираю, как безумец, радуясь собственной погибели.

– Как твоё имя? – слышу собственный голос, будто со стороны.

– Ада. – тихо шепчет она, не сводя с меня своих удивительных глаз.

Кажется, мы оба чувствуем это непреодолимое притяжение между нами, не в силах оказать сопротивление. Она выглядит ошеломлённой и, спустя какое-то мгновение, в сумасшедшем взгляде появляется тревога, постепенно перерастающая в испуг.

Ада порывисто отступает на шаг, нервно дернув плечами, а потом вдруг резко приближается, обхватывает мои щёки тонкими ледяными пальцами, всё ещё мокрыми от дождя, и, впившись остекленевшим взглядом в мои глаза, произносит какие-то слова, смысл которых теряется в слабых порывах сентябрьского ветра.

Передо мной пелена, в ушах неприятный шум и ощущение, будто в голове что-то важное соскребли металлическим шпателем и вышвырнули за пределы памяти. Всё кружится, я не могу зафиксировать картинку, остановить назойливую карусель из событий сегодняшнего дня. Они всё идут и идут друг за другом длинной извилистой вереницей, которой не видно конца.

Вот я сижу на парах рядом с Раей, держу её за руку, мы переглядываемся и смеёмся. На душе тепло и уютно.

Вот захожу домой, и вижу разбросанную у порога обувь младшего брата. В очередной раз сетую на его суперспособность наводить беспорядок в любых местах, к которым у него имеется доступ.

Принимаю душ, одеваюсь перед зеркалом в сладком предвкушении встречи с Раей. Покупаю букет в магазине на первом этаже. Хочется сделать для девушки что-то приятное.

Вот я в кафе доедаю мясной рулет, о чём-то неважном рассказываю Рае. Снова слышу её задорный смех, звоном колокольчика раскачивающий потяжелевший перед ненастьем воздух.

Вспоминаю, что нужно встретить брата с бокса, смотрю на часы – времени достаточно.

Дальше – такси, ливень, короткий поцелуй под козырьком подъезда, волнующий, обжигающий, вызвавший дрожь в теле, поразивший сердце ударом тока, от которого до сих пор яркие огоньки маленькими вспышками взрываются перед глазами, а пульс никак не может прийти в норму.

Или это не из-за него?

Я провожу ладонью по шершавой щетинистой щеке, ощущая тёплое покалывание. Но в голове – пустота. А в душе будто прошёл ураган, сравнявший с землёй все мои чувства, превративший эмоции в чёрное неприглядное месиво.

Что-то важное, постоянно ускользающее, но бесконечно желанное только что было мною утеряно. А я даже не могу понять, что именно…

Глава 5

Ада

– Чего тебе? – недовольно бурчу в трубку, слыша сладкий голосок «любимой сестрёнки».

– Ба хотела с тобой поговорить. Ждёт на неделе. Можешь сегодня прийти, я через полчаса ухожу. – скороговоркой выдаёт Рая и, вздохнув, добавляет: – Сказала, что-то важное. Так что, будь добра, отнесись с уважением к просьбе пожилого человека.

– Как скажете, ваше величество.

– Может хватит…

Я сбрасываю вызов. Нет желания выслушивать упрёки лучшей девушки нашего потока, знающей прекраснее всех, кто и как должен жить. Пусть со своими проблемами сначала разберётся, тоже мне святая.

Скидываю фартук и, не притронувшись к кофе и только что приготовленным блинчикам, обуваю кеды и выхожу на улицу. Нужно подышать свежим воздухом. Разговор с мисс очарование вызвал изжогу и напрочь отбил аппетит.

Город встретил меня духотой.

Набрав в лёгкие плотный воздух, закрываю на секунду глаза и иду в сторону парка. Не буду торопиться.

В ушах заезженная мелодия, перед глазами – пустота. Я не замечаю людей, не трогаю их, если они не трогают меня. Предпочитаю быть невидимкой. Моя стихия – тьма, полная загадок, которые я люблю разгадывать в одиночестве.

Когда есть время, брожу по тёмным улицам, заглядывая в чёрные глазницы окон. Меня привлекают именно они. Там, за отражающим свет фонарей стеклом, не позволяющим заглянуть в чужую жизнь, я вижу боль и одиночество. Я чувствую их каждой клеткой своего худощавого тела, могу прикоснуться к ним разумом, не открывая глаз, не улавливая звуков. Чтобы снова удостовериться в человеческой слабости и несовершенстве, доказать себе, что с этим миром мне не по пути.

Но едва в окнах загорается свет и задёргиваются шторы, мой интерес улетучивается. Эти никчёмные, жалкие существа, до тошноты лицемерные, заслуживают всё то, что с ними происходит. На сто процентов.

Они говорят о сострадании, сокрушаясь, что им мешает чужой орущий ребёнок, о щедрости, без сожаления забирая последнее у нуждающегося, о верности, предавая в угоду собственным порокам, о любви, превращаясь в жадных собственников. Не хочу иметь ничего общего с этими примитивными созданиями, горделиво стучащими в грудь пяткой, доказывая, что они – венец творения.

Я им не верю. Ни одному из них. Ни на грамм.

Даже собственной матери.

Ей – меньше всего.

А Рая – просто глупая девчонка, возомнившая себя настройщиком идеальности, несущим светлое, доброе, вечное. Ну, пусть попробует. Первая обожжется. И этот ожог будет невыносимо глубоким, болезненным и вечным.

Сев на бетонный бортик фонтана, мокрый, но нагретый сентябрьским солнцем, включаю громче «Save me» Lacuna Coil и уношусь в свою тёмную сказку, где в высоком замке из серого камня, оплетённом острыми листьями ядовитого плюща, принцесса спасает дракона, где свет – это Луна, а не Солнце, и ливень – лучшая погода для прогулки.

Спустя час я подхожу к панельному дому, в котором живут мои вынужденные родственники. Лифт шумно отстукивая этаж за этажом, везёт меня на одиннадцатый. Дальше поднимаюсь по лестнице. Угораздило же родню поселиться на верхотуре, даже пожилую женщину не пожалели. Терпеть не могу высоту, хотя страха перед ней у меня никогда не было, но я скорее из рождённых ползать.

Звонок в дверь. Вынимаю один наушник и жду, когда откроют.

– Кто там? – раздаётся скрипучий голос из квартиры. – Раюша, ты?

– Это Ада, бабуль. – со скукой рассматриваю белые чистые стены в подъезде. Новостройка. Не успели отметиться художники-любители.

– Ой, какая ты молодец, что пришла, – щелчок замка и дверь радостно распахивается, впуская меня в просторное, но чужое жилище. – Проходи, Адочка, проходи, доченька.

– Привет. – натянуто улыбаюсь и снимаю обувь, аккуратно поставив на свободную полку в прихожей.

– Ты голодная? Сейчас посмотрю…

– Ничего не нужно, спасибо, бабуль. – гляжу на ещё больше постаревшее лицо прабабушки, на сгорбленную спину и запинающуюся походку. – Рая сказала, у тебя важный разговор ко мне.

– А ты торопишься? – усмехается старушка, и, шаркая тапочками по линолеуму, направляется в свою комнату. – Пойдём.

Я послушно плетусь следом, по пути сняв капюшон и спрятав наушники в карман.

– Как родители? – вопрос неприятно резанул, но я не подаю вида.

– Нормально.

– Ну и славно. – бабушка садится на своё излюбленное место в продавленном старом кресле, и я устраиваюсь в соседнем.

– Ну, рассказывай: как жизнь, как учёба? Ты так редко приходишь. – развернувшись ко мне в пол-оборота, издалека начинает баба Лида.

– Как обычно, ничего нового, – неохотно отвечаю я. – У меня не очень много времени. О чём хотела поговорить, бабуль?

– Ох, молодёжь – молодёжь. Всё куда-то спешите, торопитесь. – сетует старушка. – Но иногда нужно остановиться, оглядеться и подумать, в правильном ли направлении идёте. А уж потом бежать дальше.

– Так и сделаем. Так что за разговор? – нервно осматриваюсь, понимая, что задерживаться в этом доме мне совсем не хочется.

– Хорошо. – сдаётся бабуля. – И не поболтать с тобой, как ёж колючая. А разговор у меня такой: что вы с Раечкой поделить не можете? Ладно, подростками разругались, разбежались по разным сторонам, теперь-то что? Выросли, мозгов прибавилось. Хватит уже бегать друг от друга. Ваша сила – в единстве. Вместе вы горы свернёте, и все преграды одолеете, всех врагов победите. Миритесь, сходитесь. С вашими способностями нельзя далеко друг от друга быть.

– Бабуль, – тяжело вздыхаю. – У нас просто разные взгляды на жизнь, я бы даже сказала, противоположные. Мы не можем сойтись. Мы обе этого не хотим.

– Не нужно с плеча рубить. Ваша сила – великий дар. Столько поколений она не проявлялась, и вот – вам досталась, напополам разделилась. Вы – две половинки, понимаешь? Нельзя вам врозь. Дров наломаете, в беду попадёте. Моя прабабушка Ольга, царствие небесное, единолично даром обладала. У неё салон магических услуг был ещё при Российской империи. А потом революция, и она бежала за границу, а дети её – дед мой с сестрой – здесь остались, силу им, от матери доставшуюся, прятать пришлось, подавлять. Времена суровые были. Человек человеку – враг. Никому верить было нельзя. И сила угасла. Отец твой и мать Раечки, как и ваши бабушки, никаких способностей не имели. И вот, вам повезло – семейный дар, когда-то утерянный, вернулся. А вы, прямо как дети малые, играетесь им. Нельзя! Ох, нельзя. Объединяйтесь! И силу свою умножите, и жизнь счастливую проживёте. Друг для друга опорой будете.

– Это вряд ли, бабуль. – недовольно поморщившись, достаю из кармана смартфон и смотрю на время. – Она не хочет мириться, а я – тем более.

Просидев в гостях ещё минут сорок, выслушав все истории про наших далёких предков, про бабулино детство и шалости моего отца в школьном возрасте, я поднимаюсь с кресла и бросаю короткий взгляд в окно. Вижу, как разрастается непроглядная чернота, со всех сторон затягивая небо плотным полотном, и в стекло барабанным боем ударяются первые капли.

– Мне пора, я пойду. – неестественно улыбнувшись, делаю шаг в сторону коридора. – До встречи. Я сама захлопну дверь.

– Ой, а там дождь что ли? – бабушка разворачивает голову к окну. – И куда ты собралась?

– Мне же только через дорогу перебежать, – пожимаю плечами, пятясь к выходу.

– Пережди немного.

– Нет, пойду. Увидимся. – выскакиваю за дверь, быстро обуваюсь и выхожу из квартиры.

Наконец-то свобода. В этом доме даже воздух против меня. Мне неуютно, трудно дышать и хочется поскорее сбежать, чтобы никогда больше не возвращаться.

Легкие распирает глубокий вдох, гул лифта приближается, и я в одно мгновение скрываюсь за узкими створками от того мира, что мне только что пытались навязать. Не хочу. Мне и так нормально. И совсем не одиноко – я привыкла, это мой осознанный выбор. Для того, чтобы сносно существовать в этом уродливом обществе, не обязательно делить с кем-то свою душу. Пусть она остаётся при мне, спрятанная от посторонних глаз. Неидеальная. Колючая. Но только моя.

И не нужна мне половинка в виде Раи. Она уже, насколько я успела заметить, нашла замену нерадивой сестре. И пусть. Совет да любовь. А мне совсем не грустно, просто Рая настолько бесит, что её счастливое лицо – дико раздражает. Поэтому от мыслей о её отношениях с новеньким не по себе. Других причин быть не может.

На улице льёт, как из ведра, но меня это не останавливает. Делаю шаг в непогоду, потом другой. Вот уже и толстовка насквозь промокла, тоненькие кеды – тоже. Дождевая вода бурлит и клокочет, крупные струи под напором вытекают из серо-фиолетовых туч, а я медленно бреду в сторону дороги, глупо улыбаясь. Ливень будто смывает с меня всю невидимую человеческую грязь, налипшую за день, очищая, успокаивая, восстанавливая утраченный баланс.

Поднимаю голову к небу, позволяя каплям с силой бить по бледной коже. Вставляю наушник в правое ухо, а второй – не успеваю, услышав, как у подъезда затормозило такси. Оборачиваюсь и застываю на месте под усиливающийся грохот собственного сердца.

Рая, сияющая от счастья, мелкими прыжками добирается до подъезда. А за ней – Влад…

Понимаю, что не хочу сейчас смотреть на их радостные лица, но не могу перестать. Будто мои глаза магнитом притянуло к их влюблённой парочке, настолько сильным, что остальной мир в это мгновение перестал существовать. Нет больше ливня, пузырящихся водных потоков, грязно-серого неба. Ничего.

Они неотрывно смотрят друг на друга, а я, как последняя идиотка, пялюсь на них, не осознавая, отчего так сжимается сердце. До боли. И хочется заплакать.

Короткий чужой поцелуй выбивает дух, и я, обречённо разворачиваюсь и иду к переходу.

Что со мной? Почему я это чувствую? Не хочу! Я не слабая! Не слабая! Я – не они.

Сердце никак не может выровнять сбившийся ритм, в голове странный шум. Ноги покорно ступают прямо в воду, утопая в пенящихся лужах. Я вымокла настолько, что с рукавов падают капли скопившейся влаги. Но продолжаю идти сквозь холодную дождевую стену, не желая искать укрытие.

– Привет. – раздаётся знакомый мужской голос у самого уха, и я вздрагиваю. Но продолжаю идти.

– Мы раньше не встречались? – продолжает Влад, поравнявшись со мной.

– Лучше бы не встречались. – недовольно цежу я, а внутри всё клокочет от противоречивых чувств.

Нет. Всё не правда! Мне совсем не приятно его общество. Просто Рая бесит. Они оба бесят!

– Не напомнишь? – не унимается новенький.

– Обойдёшься. – бурчу раздражённо, отчаянно пытаясь прогнать обступившие душу со всех сторон человеческие слабости. Я не дамся. Не дамся!

– Значит, на то, чтобы услышать имя, я вообще не могу рассчитывать. – новая реплика вызывает острое желание встряхнуть этого недоумка и отправить обратно к Рае. Что ему нужно от меня?

– Ты замерзла? – внезапно спрашивает Влад, и я наконец, замечаю, что дождь закончился.

– Не твоё дело, – рявкаю, ощущая, как тело начинает бить крупная дрожь. И мне всё это жутко не нравится.

– Ты, наверное, под ливень попала? – продолжает доводить меня до белого каления сестрёнкин возлюбленный.

– Ты не отвяжешься? – не скрываю раздражения.

Впереди пешеходный переход, а на другой стороне улицы – мой дом. Надеюсь, у парня хватит ума пойти своей дорогой.

Намеренно прибавляю шаг, но Влад и не думает оставлять меня в покое. А я не в силах подавить безжалостно ворвавшиеся в мою одинокую обитель неправильные эмоции.

– Ты живёшь где-то недалеко? – интересуется он, я же уже просто готова его придушить.

Рая! Он с Раей! Он только что её целовал! Какого хрена докопался?

– Что тебе от меня надо? – резко торможу, и Влад останавливается в нескольких сантиметрах от меня.

– Хочу до дома проводить. – несёт он какую-то беспросветную чушь, окончательно разбудив во мне зверя.

– Проводил. Всё? – со злостью смотрю в серые глаза, тяжело дыша.

Кажется, мой зубовный скрежет, звучит громче сигнала промчавшегося мимо автомобиля. А новенький таращится на меня, будто привидение увидел, и есть в этом взгляде что-то особенное, первобытное, возрождающее во мне примитивное человеческое. И я теряюсь, проваливаюсь в вязкую топь помутившегося сознания.

– Как твоё имя? – сквозь пелену наваждения слышу его голос.

– Ада. – шепчу ошарашенно, не узнавая себя. Будто это Влад, имея способность проникать в чужую голову, переключил мои чувства на свою волну, а у меня не достаёт сил вернуть настройки в исходный режим. Его глаза – капканы, поймавшие меня, как лёгкую добычу, не почуявшую опасность. Мне нравится, как он смотрит, и я хочу, чтобы продолжал смотреть бесконечно долго.

Осознание, что я, словно загипнотизированная, пялюсь на парная сестры, пронзает ядовитой стрелой, и я опускаю взгляд. Мне не нужно чужое, тем более – её. Тем более – вот так…

Я не добыча, я опасная – хищница, умеющая растерзать любого, покусившегося на моё личное и неприкосновенное. Навык отстаивать границы и принципы нелегко мне дался. А потому – не позволю! Не прощу!

Мне никто не нужен. Иди к чёрту, Влад! И забери с собой святую Раечку!

Я обхватываю ладонями лицо парня, и, не сводя с него глаз, встаю на носочки и шепчу прямо в губы:

– Ты меня не знаешь. Я – невидимка для тебя. Забудь. – после забегаю в подъезд, громко хлопнув дверью, наваливаюсь спиной на исписанную неприличными словами стену и медленно сползаю вниз.

В душе – полный бардак, всё перевёрнуто вверх дном, разбито и сломано. Пространство вокруг медленно сжимается, ещё больше загоняя в ловушку. Столько усилий коту под хвост… Слёзы помимо воли ползут по щекам, оставляя мокрые горячие дорожки. Внутри всё пылает, сжигая так долго выстраиваемые защитные укрепления. Почему я чувствую? Это неправильно. Я не должна…

Нет. Я не позволю. Никому не позволю. Ему – тем более…