Карта иллюзий бесплатное чтение

Глава 1: Архитектура безопасности

Кира Немирова ненавидит запах моря. Ненавидит с тех самых пор, как в шестнадцать лет осталась одна в мире, пропахшем солью и водорослями. Ирония судьбы – её самый амбициозный проект стоит именно на скалистом берегу, где волны разбиваются о камни, наполняя воздух той самой солёной влагой.

Но сегодня этот запах не тревожит её. Сегодня она слишком занята.

– Система периметра активирована, – произносит Кира, проводя кончиками пальцев по сенсорной панели. – Можете протестировать защиту, господин Ольховский.

Глеб Ольховский, эксцентричный миллионер с внешностью профессора и манерами рок-звезды, с азартом принимает вызов. Он отходит на двадцать шагов от главного входа особняка, затем достает балаклаву и натягивает её на лицо, полностью скрывая черты.

– Допустим, так выглядит потенциальный нарушитель, – объясняет он охранникам, нанятым специально для финальных тестов. – Хочу проверить, насколько умна эта система.

Кира не смотрит на Ольховского. Её глаза прикованы к планшету, где в реальном времени отображаются все системы "Лазури" – её детища, умного дома, который уже называют революцией в мире архитектуры безопасности.

Три, два, один…

Сирены не воют. Вместо этого система отправляет беззвучный сигнал на её планшет и на пульт охраны. Одновременно скрытые камеры фиксируют "нарушителя", а невидимые сенсоры определяют его параметры.

– Вес: восемьдесят два килограмма. Рост: сто восемьдесят семь сантиметров. Частота сердечных сокращений: девяносто один удар в минуту, – сообщает система приятным женским голосом, настраиваемым под предпочтения владельца. – Несмотря на маскировку, идентифицирован: Глеб Ольховский, владелец. Система входит в режим приветствия.

Газон под ногами миллионера мягко подсвечивается, обозначая безопасный путь к входу. У дверей его встречает голографическая проекция – краткая сводка погоды на завтра и напоминание о вечернем звонке Токио.

– Потрясающе! – Ольховский снимает балаклаву и возвращается к Кире, глаза горят мальчишеским восторгом. – Система распознала меня даже через маскировку. Как она это сделала?

Кира позволяет себе редкую улыбку. Она знает цену своей работе.

– Система анализирует более пятидесяти биометрических параметров, от походки до тепловой сигнатуры. Маскировка лица бессильна – она считывает ваш уникальный сердечный ритм, распознает манеру движения, даже особенности дыхания. Но главное – она обучаема. Через неделю "Лазурь" будет знать все ваши привычки лучше, чем вы сами.

На лице Ольховского появляется странное выражение – смесь восхищения и какой-то затаённой мысли.

– И никто не сможет обмануть эту систему? – спрашивает он, и в его голосе Кире на мгновение слышится что-то похожее на надежду.

– В теории – всегда есть уязвимости, – отвечает она, пожимая плечами. – На практике – система настолько опережает любые известные методы взлома, что проще было бы пробить стену танком, чем обойти защиту незаметно.

– Именно то, что мне нужно, – кивает Ольховский. – Идеальная крепость.

Презентация "Лазури" проходит безупречно. Кира проводит избранных гостей и журналистов по основным помещениям особняка, демонстрируя гармонию между инновационными технологиями и изысканным дизайном. Она не хвастается – просто констатирует факты, позволяя архитектуре говорить за себя.

– Каждое помещение адаптируется под настроение и потребности хозяина, – объясняет она, когда стены гостиной плавно меняют оттенок с прохладного голубого на тёплый янтарный в ответ на изменившееся освещение за окном. – "Лазурь" – это не просто дом. Это живой организм, который растёт и развивается вместе с владельцем.

Кира замечает, как молодая журналистка в алой блузке записывает каждое её слово, а оператор крупного архитектурного канала снимает технологичную кухню, где посудомоечная машина сама определяет оптимальный режим по типу загрязнения.

"Хорошо," – думает Кира. Публичность ей не нравится, но для бизнеса необходима.

После официальной части Ольховский приглашает всех на террасу, где накрыт фуршет. Бокалы с шампанским, закуски от именитого шеф-повара, непринуждённые разговоры о будущем архитектуры. Кира держится в стороне, наблюдая за гостями. Отточенным годами практики движением она достаёт из внутреннего кармана пиджака блокнот, делая быстрые наброски – новая идея для следующего проекта, навеянная игрой света на стеклянном парапете террасы.

– Всегда работаешь? – знакомый голос прерывает её размышления. Полина Самарина, лучшая подруга и по совместительству журналистка архитектурного журнала, протягивает Кире бокал с минеральной водой. – Ты же знаешь, что нормальные люди пьют на таких мероприятиях шампанское?

– Нормальные люди не проектируют системы, от которых зависят жизни, – парирует Кира, но блокнот всё же убирает и принимает воду. – Как статья? Успеешь к дедлайну?

– Шутишь? Я уже отправила черновик редактору. "Революция в архитектуре безопасности: как Кира Немирова переизобрела концепцию дома". Завтра будет на первой странице сайта.

– Ты преувеличиваешь.

– Я констатирую факты, дорогая, – Полина окидывает взглядом террасу. – Посмотри на них всех. Половина гостей здесь хочет заполучить тебя для своего следующего проекта, а другая половина пытается выяснить, как ты это сделала.

Кира следит за взглядом подруги и замечает Дмитрия Ладова, своего главного конкурента, который изучает структуру "умного" стекла в дверях террасы так, словно пытается разгадать формулу Кока-Колы.

– Ладов уже пытается скопировать технологию? – усмехается она.

– Не сомневайся, – кивает Полина. – Но хватит о работе. Скажи лучше, что ты думаешь о нашем загадочном хозяине? – она кивает в сторону Ольховского, который оживлённо беседует с пожилым мужчиной в дорогом костюме.

Кира присматривается к своему клиенту. За полтора года работы над проектом – от первых эскизов до финального тестирования систем – она так и не смогла полностью понять этого человека.

– Странный парадокс, – наконец отвечает она. – Заказывает самый технологичный дом в стране, но некоторые системы просит намеренно упростить. Требует максимальной защиты от внешних угроз, но при этом некоторые технические спецификации настоял изменить в последний момент без детальных объяснений.

– Звучит как человек с секретами, – замечает Полина с профессиональным любопытством журналиста.

– У всех есть секреты, – пожимает плечами Кира. – Моя работа – создавать пространства, где эти секреты будут в безопасности.

Ольховский, словно почувствовав, что речь идёт о нём, отрывается от беседы и подходит к ним. В руках у него папка с официальными документами.

– Не отвлекаю? – он улыбается, но глаза остаются серьёзными. – Хотел лично поблагодарить вас, Кира. "Лазурь" превзошла все мои ожидания.

– Рада, что вы довольны результатом.

– Более чем, – Ольховский оглядывается на дом, и на его лице появляется странное выражение – почти нежность. – Знаете, в детстве я мечтал о невидимой крепости. Месте, где никто не сможет до меня добраться. Вы воплотили эту мечту в реальность.

В его словах звучит что-то большее, чем простая благодарность клиента архитектору. Что-то похожее на доверие. Кира чувствует непривычный укол эмоции – гордость смешивается с лёгким беспокойством.

– "Лазурь" защитит вас, – говорит она, сама удивляясь своим словам.

Следующая неделя проходит в приятном послевкусии успеха. Статья Полины бьёт рекорды популярности, телефон не умолкает от предложений новых контрактов. Ольховский звонит дважды – первый раз с вопросом о настройке кондиционера в спальне, второй – чтобы сообщить, что системы работают безупречно.

В пятницу вечером Кира сидит в своей квартире, просматривая новые предложения, когда приходит сообщение от Полины:

"Умираю от скуки. Ты дома? Везу вино, зказала пиццу. Не смей отказываться!"

Кира улыбается. Полина знает, что её не нужно спрашивать – проще поставить перед фактом. Через сорок минут они уже сидят на широком подоконнике квартиры Киры, откуда открывается вид на ночной город.

– Итак, что нового у знаменитого архитектора? – спрашивает Полина, разливая вино по бокалам.

– Три предложения от миллионеров, запрос на сотрудничество от "ТехноХоум" и приглашение прочитать лекцию в Лондоне, – Кира принимает бокал, но лишь делает вид, что пьёт. Алкоголь притупляет внимание, а она не любит терять контроль.

– И это всё? – Полина закатывает глаза. – Я про личную жизнь, дорогая.

– А что с ней?

– Именно! Что с ней? Пока ты строишь идеальные дома для других, твоя собственная жизнь напоминает один из этих минималистичных проектов – красиво, функционально и совершенно безлюдно.

Кира усмехается:

– Так и задумано. Меньше людей – меньше проблем.

– Меньше проблем – меньше жизни, – возражает Полина. – Знаешь, что я думаю? Тебе нужен кто-то, кто сможет пробить эту твою идеальную защиту, как хороший хакер.

– Моя защита непробиваема, – шутит Кира.

– Это мы ещё посмотрим, – с загадочной улыбкой отвечает Полина.

Они разговаривают ещё час – о новых тенденциях в архитектуре, о поездке Полины в Мюнхен на архитектурную выставку, о работе в бюро и Елене, талантливой ассистентке Киры, которая работает с ней уже второй год.

Когда Полина уходит, на часах почти полночь. Кира убирает бокалы и открывает окно, чтобы проветрить комнату. Внизу шумит ночной город – машины, отдалённая музыка из бара на углу, чья-то громкая речь. Обычная пятничная ночь.

Кира закрывает окно и идёт в спальню. Завтра она собирается доработать новый концепт для конкурса инновационных жилых пространств. Но прежде чем лечь спать, она проверяет телефон – привычка, выработанная годами работы с требовательными клиентами.

На экране высвечивается пропущенный звонок от Глеба Ольховского, поступивший десять минут назад. Странно, обычно он не звонит так поздно. Кира нажимает кнопку обратного вызова, но трубку никто не берёт.

Она уже собирается отложить телефон, когда приходит сообщение. Номер скрыт, но текст не оставляет сомнений в отправителе:

"Срочно приезжайте в "Лазурь". Код доступа к воротам: 7392. Не звоните в полицию. Пожалуйста."

Холодок пробегает по спине. Что-то случилось в доме? Неисправность системы? Сбой безопасности? Кира быстро переодевается, хватает ключи от машины и спускается к парковке. Сердце колотится где-то в горле.

Ночная дорога к побережью пуста. Кира гонит машину, превышая скорость, и впервые за долгое время чувствует, как привычный контроль ускользает сквозь пальцы.

Запах моря ударяет в нос, когда она выходит из машины у ворот "Лазури". Солёный, тревожный запах беды.

Глава 2: Закрытая комната

Кира вводит код доступа у ворот «Лазури», и система отзывается тихим гудением. Ворота бесшумно расходятся в стороны, демонстрируя ювелирную точность механизмов, которую она сама спроектировала. В свете фар подъездная дорожка выглядит нормально, как и должна. Но Кира не расслабляется. Что-то заставило Ольховского отправить ей это странное сообщение.

Она паркуется у главного входа и на мгновение замирает, изучая особняк. Несмотря на поздний час, в нескольких окнах горит свет. Но не в тех комнатах, где обычно бывает Ольховский – не в кабинете, не в личных апартаментах. Свет горит в восточном крыле, в гостевой части дома.

Система дома распознает её биометрические данные, и главная дверь открывается. Внутри тихо, только фоновый шелест климат-контроля.

– Глеб? – она входит в холл, и свет автоматически включается, настраиваясь на комфортный уровень. – Это Кира Немирова. Я получила ваше сообщение.

Молчание. Кира проверяет телефон – нет новых сообщений. Она направляется к главной панели управления, утопленной в стене холла. На сенсорном экране отображается схема дома и текущее состояние всех основных систем. Зелёные индикаторы показывают, что всё функционирует нормально.

Но в разделе «активность» она видит уведомление: «Восточное крыло, комната 4, зафиксировано нестандартное событие».

Сердце Киры ускоряет темп. «Нестандартное событие» – так система сообщает о любых показателях, выходящих за рамки заложенных в неё шаблонов. Это может быть всё что угодно: от забытого включенного утюга до… Она даже не хочет думать о других вариантах.

Кира быстро идет по коридору восточного крыла, её шаги приглушает дорогой ковер. Комната 4 – одна из спален для гостей. Дверь закрыта. Она осторожно стучит, не получает ответа, и толкает дверь.

Одного взгляда достаточно, чтобы понять: нестандартное событие – это смерть.

Глеб Ольховский лежит на полу лицом вниз, одна рука неестественно вывернута. Вокруг головы растеклась темная лужа крови, впитавшаяся в светлый ковер. На мгновение Кира застывает в дверях, её мозг отказывается воспринимать то, что видят глаза.

Она делает глубокий вдох, заставляя себя думать профессионально. Подходит ближе. Не касается тела – смотрит только глазами архитектора. Осматривает комнату.

Окна не разбиты, они заперты изнутри – специальный механизм, который она сама разработала. Никаких следов взлома. Смартфон Ольховского лежит на прикроватной тумбочке, рядом – полупустой бокал с чем-то, похожим на виски.

«Странно», – думает Кира. Ольховский всегда говорил, что не пьет крепкий алкоголь. Она вспоминает, как на деловом ужине он отказался от коньяка, предпочтя минеральную воду, когда все остальные пили.

Но больше внимание Киры привлекает не тело, а странная деталь в углу комнаты. Настенная панель слегка выступает, будто неплотно закрыта. Такой панели не было в её проекте. По крайней мере, не в этой комнате.

Она делает шаг к панели, когда за спиной раздаётся резкий голос:

– Стоять! Полиция! Руки так, чтобы я их видел!

Кира медленно поднимает руки и поворачивается. В дверях стоит полицейский. За его спиной виднеются ещё какие-то люди.

– Я архитектор этого дома, – говорит она спокойно. – Меня вызвали сюда сообщением.

***

Через час гостевая комната превращается в центр расследования. Тело Ольховского всё ещё здесь – ждут судмедэксперта. Криминалисты в белых костюмах исследуют каждый сантиметр помещения. А Кира сидит в кресле у стены, отвечая на вопросы следователя.

Игорь Демин выглядит как человек, который постоянно невысыпается. Тёмные круги под проницательными глазами, щетина, которая уже переросла стадию «модной небритости», слегка помятый костюм. Но его взгляд цепкий и внимательный, а вопросы точные.

– Итак, госпожа Немирова, – его голос звучит нейтрально, но Кира чувствует подвох в каждом слове. – Вы получили сообщение предположительно от покойного Ольховского в… – он сверяется с блокнотом, – 23:47. И сразу приехали сюда, прибыв примерно в 00:30. Верно?

– Да, – кивает Кира. – Расстояние от моей квартиры до «Лазури» – около 35 километров. В это время дороги свободны.

– И вас не удивило, что Ольховский связался с вами, а не с полицией или службой безопасности?

Кира сдерживает раздражение.

– Меня удивило. Но клиенты иногда ведут себя нерационально, когда дело касается их собственности. Я предположила, что возникла проблема с системами дома.

Демин кивает, делая пометку. Он среднего роста, но держится так, словно занимает больше пространства, чем есть на самом деле. Движения экономны и точны.

– Расскажите о системе безопасности, – он переходит к следующему вопросу. – Насколько я понимаю, тут какая-то продвинутая технология?

Кира бросает взгляд на тело, которое сейчас фотографируют криминалисты, и отворачивается.

– «Лазурь» оснащена интегрированной системой безопасности нового поколения, – она переходит на профессиональный тон. – Периметр контролируется датчиками движения, тепловыми сенсорами и камерами. Все окна и двери подключены к центральной системе, которая регистрирует любое открытие или закрытие. Кроме того, дом распознаёт зарегистрированных посетителей по совокупности биометрических параметров.

– И эта супер-система не зафиксировала убийцу? – В голосе Демина слышится скепсис.

– Система не фиксирует никаких посторонних в доме с момента ухода последних гостей после презентации, – раздаётся новый голос.

Кира оборачивается. В комнату входит высокий мужчина в форме. Он держит планшет, на экране которого отображаются данные с камер наблюдения.

– Лейтенант Соколов, кибербезопасность, – представляется он. – Мы проверили все записи. Никто не входил и не выходил из дома с 21:30, когда сам Ольховский вернулся после провожания последних гостей. За исключением госпожи Немировой в 00:30.

Демин хмурится.

– Проверьте ещё раз. Не может быть, чтобы человек умер от удара по голове, и никто при этом не вошёл в дом.

– Система не фиксирует проникновений, – повторяет Соколов. – Но есть кое-что интересное, – он показывает что-то на планшете Демину. – Внутренние камеры зафиксировали, как Ольховский заходит в эту комнату в 22:15. Видно, что он шёл целенаправленно, будто кого-то здесь ждал. Но никто другой сюда не входил. По крайней мере, через дверь.

Внимание Киры возвращается к странной панели в углу. Она делает глубокий вдох.

– Следователь Демин, – говорит она, – в этой комнате есть элемент, которого не было в моём проекте.

Все головы поворачиваются к ней.

– Что вы имеете в виду? – Демин мгновенно напрягается.

Кира встаёт и указывает на панель.

– Эта стеновая панель. В оригинальном проекте её не было. Там должна быть сплошная стена.

Демин быстро подходит к указанному месту. Криминалист в перчатках осторожно нажимает на панель. С мягким щелчком она приоткрывается, обнаруживая небольшой проход в стене.

– Что за чёрт? – Демин оборачивается к Кире. – Вы говорите, что не проектировали это?

– Совершенно точно нет, – она смотрит на проход с профессиональным недоумением. – Это полностью отсутствует в оригинальных чертежах.

Соколов светит фонариком в проход.

– Тут что-то вроде технического коридора. Узкий, но человек пройдет. И… – он делает паузу, – видны следы на пыли. Кто-то недавно здесь проходил.

Демин смотрит на Киру пристальным взглядом.

– Госпожа Немирова, вы ведь были главным архитектором этого проекта, верно? Никто, кроме вас, не мог внести такие значительные изменения в структуру здания?

Кира чувствует, как у неё холодеют пальцы.

– Теоретически, строительная бригада могла отклониться от плана. Но подобные изменения требуют одобрения главного архитектора. Меня. Я не давала такого одобрения.

– И тем не менее, – Демин делает шаг к ней, – мы имеем тайный проход в комнате, где убит ваш клиент. Проход, который не указан в официальных планах. Вам не кажется это странным?

Кира выпрямляется, её рост позволяет смотреть Демину прямо в глаза.

– Более чем странным. Это невозможно.

– Проверьте, куда ведет проход, – командует Демин криминалистам. – И просканируйте весь дом на предмет подобных… сюрпризов.

Пока криминалисты исследуют проход, эксперт наконец приступает к осмотру тела Ольховского. Кира отводит взгляд, но слышит обрывки разговора.

– Время смерти… примерно два-три часа назад… тяжелый тупой предмет… одного удара было достаточно…

Она вспоминает Ольховского живым – энергичный, полный планов, восхищающийся каждой деталью своего нового дома. И теперь он лежит на полу в луже собственной крови.

– Госпожа Немирова, – снова обращается к ней Демин. – У вас были какие-либо конфликты с Ольховским?

Кира возвращается в реальность.

– Нет. Проект был завершен успешно. Клиент остался доволен.

– Никаких разногласий? Финансовых споров? Личных конфликтов?

– Ничего подобного, – она качает головой. – Глеб Ольховский был требовательным клиентом, но мы всегда находили компромиссы. Он полностью оплатил проект и даже планировал рекомендовать меня своим партнерам.

Демин делает еще одну пометку в блокноте. В этот момент из прохода появляется один из криминалистов.

– Тут целая сеть проходов, – сообщает он. – Они соединяют несколько комнат. И еще мы нашли… странную комнату. Она не похожа на жилое помещение. Больше напоминает лабораторию или серверную.

Кира чувствует, будто пол уходит из-под ног. Такой комнаты точно не было в её проекте.

Демин смотрит на неё с плохо скрываемым подозрением.

– Госпожа Немирова, вы продолжаете утверждать, что ничего не знаете об этих модификациях?

– Я… – она делает паузу, чтобы собраться с мыслями. – Я спроектировала для Глеба Ольховского современный, безопасный дом. В моём проекте не было никаких тайных проходов или скрытых комнат. Если что-то было изменено… это произошло без моего ведома.

– Хмм, – Демин смотрит на неё долгим оценивающим взглядом. – Мы имеем ситуацию, когда заказчик мёртв, а изменения в проекте обнаруживает полиция. Вам не кажется это… подозрительным?

Кира чувствует, как её профессиональная броня трескается. Она всегда была уверена в своей работе. Каждая линия, каждый расчет – всё продумано до мелочей. И теперь оказывается, что «Лазурь» скрывает тайны, о которых она не подозревала.

– Я требую провести полное расследование, – говорит она твердо. – Эти изменения внесены без моего ведома и согласия. Как главный архитектор, я имею право знать, кто и когда модифицировал мой проект.

– О, не беспокойтесь, – холодно улыбается Демин. – Мы обязательно выясним это.

Он отворачивается, чтобы отдать распоряжения своим сотрудникам, но через секунду снова смотрит на Киру.

– И, госпожа Немирова… не планируйте никаких поездок в ближайшее время. Я попрошу вас оставаться в городе и быть доступной для дополнительных вопросов.

Кира хочет возразить, но в этот момент из прохода появляется еще один криминалист. В руках у него папка с документами.

– Следователь, мы нашли это в скрытой комнате, – он протягивает один из листов. – Это чертежи с тайными проходами и скрытыми помещениями – всем тем, что мы сейчас находим. И посмотрите на подпись.

Он протягивает один из листов. Демин изучает его, а затем показывает Кире. На чертеже стоит её подпись. Идеальная подделка, но для Киры очевидно, что это не её рука. Она открывает рот, чтобы сказать об этом, но слова Демина опережают её.

– Кира Немирова, боюсь, у меня появилось слишком много вопросов к вам как к главному архитектору этого… необычного здания. И первый из них: почему вы солгали мне о своей непричастности к этим модификациям, если вот документальное подтверждение обратного?

Кира смотрит на поддельную подпись и понимает: кто-то очень тщательно подставил её. И этот кто-то знал, что однажды «Лазурь» станет местом преступления.

Глава 3: Под подозрением

Утро встречает Киру головной болью и трезвоном телефона. Полина звонит уже в третий раз, но Кира лишь смотрит на экран, не находя в себе сил ответить. Что она скажет подруге? «Привет, вчера нашли труп Ольховского, а меня подозревают в его убийстве?»

Полицейские отпустили её домой под утро, после пятичасового допроса. Демин был подчеркнуто вежлив, но в каждом его вопросе чувствовалось обвинение. Криминалисты нашли еще два тайных прохода кроме странной скрытой комнаты, которую окрестили «лабораторией». Доказать, что она не проектировала эти помещения, оказалось невозможно – особенно после обнаружения чертежей с её поддельной подписью.

Кира проводит пальцами по коротким темным волосам. В свои тридцать четыре она отказалась от длинных локонов – практичная стрижка удобнее при её рабочем графике. Шпильки, заколки и часы укладки – не для неё. Аккуратно подстриженные ногти без маникюра, минимум косметики. Красота для Киры всегда была вопросом точных линий и пропорций, как в её проектах. Но сейчас в зеркале отражается бледное лицо с тенями под глазами.

Она быстро принимает контрастный душ – привычка, которая помогает ей мобилизоваться с утра. Вместо кофе – большой стакан холодной воды. Минимализм её квартиры сейчас кажется не уютным, а угнетающим – слишком много пустого пространства, слишком мало личных вещей. На книжной полке технические издания по архитектуре соседствуют с редкими художественными книгами. На рабочем столе – ноутбук и планшет для чертежей. И старый механический карманный хронометр в потертом кожаном чехле – единственная вещь, оставшаяся от отца.

Кира берет хронометр в руки, и воспоминание накрывает её неожиданно.

…Ей шестнадцать, и отец показывает ей свою новую разработку в лаборатории. «Смотри, Кирюша, эта система может интегрироваться в любую архитектурную структуру. Представь, дом, который не просто служит укрытием, а взаимодействует с жильцами, предугадывает их потребности, адаптируется». Она не до конца понимает, о чем он говорит, но его глаза горят таким энтузиазмом, что Кира невольно улыбается. «Как живой организм?» – спрашивает она. «Умнее, – отвечает отец. – Как хранитель памяти».

Кира моргает, возвращаясь в реальность. Странно, что это воспоминание всплыло именно сейчас. Её родители, Виктор и Марина Немировы, были учеными – отец инженером-конструктором, мать специалистом по компьютерным системам. Они погибли, когда Кире было шестнадцать – взрыв в лаборатории, несчастный случай. За восемнадцать лет Кира научилась жить с этой болью, хотя полного принятия так и не пришло.

Она отгоняет непрошенные воспоминания. Сейчас у неё более насущные проблемы – узнать, кто модифицировал её проект и убил Ольховского.

Бюро «NemirovaDesign» занимает два верхних этажа современного здания в деловом квартале. Кира основала его пять лет назад, когда её репутация и опыт позволили ей отделиться от крупной международной компании. Сейчас у неё работает двенадцать человек, и каждый проект проходит под её личным контролем.

Когда Кира входит в офис, разговоры стихают. Все уже читали утренние новости – смерть Ольховского не могла остаться незамеченной. Её улыбка выходит натянутой, но она всё же кивает сотрудникам с привычной сдержанностью.

Елена Рихтер, её ассистентка, ждет у двери в личный кабинет. Двадцать семь лет, худощавая, с прямыми светлыми волосами и сосредоточенным взглядом через стильные очки. Она работает с Кирой второй год, и Кира ценит её внимание к деталям и немногословность.

– Доброе утро, – говорит Елена, протягивая Кире файл с документами. – Звонил Сергей Анатольевич, хочет встретиться как можно скорее. И Полина оставила сообщение, просит перезвонить немедленно, это «вопрос жизни и смерти». Её слова, не мои.

Кира берет документы, отмечая, что руки Елены слегка дрожат.

– Спасибо, – она оглядывает ассистентку внимательнее. – Всё в порядке?

Елена поправляет очки – жест, который появляется, когда она нервничает.

– Да, конечно, – слишком быстро отвечает она. – Просто… эти новости про Ольховского ужасны. Полиция уже была здесь, опрашивала сотрудников.

Кира внутренне напрягается.

– Что именно они спрашивали?

– О проекте «Лазурь». Кто имел доступ к планам, были ли изменения в последний момент, кто занимался итоговой документацией.

Кира проходит в кабинет, жестом приглашая Елену следовать за ней. Большие окна от пола до потолка, минималистичная мебель, стены, увешанные чертежами и 3D-моделями проектов. Здесь она проводит большую часть своей жизни.

– Елена, – Кира садится за стол, – мне нужно знать правду. Были ли внесены какие-либо изменения в проект «Лазурь» без моего ведома?

Елена бледнеет.

– Нет, конечно нет! – она отвечает с неожиданной горячностью. – Я лично проверяла всю документацию перед отправкой строителям. Всё соответствовало утвержденным вами чертежам.

Кира изучает лицо ассистентки. Елена кажется искренней.

– Тогда как объяснить появление помещений, которых не было в моём проекте?

– Я… не знаю, – Елена опускает взгляд. – Единственное объяснение – изменения были внесены уже на этапе строительства. Но это невозможно без согласования, все отчеты…

– Проверь все отчеты со стройплощадки, – прерывает её Кира. – Каждый акт, каждое согласование, каждый счет на материалы. Что-то должно было остаться.

Елена кивает и поспешно выходит из кабинета. Кира смотрит ей вслед, не уверенная, верить ли ответам ассистентки. В конце концов, именно Елена отвечала за документооборот по проекту «Лазурь».

Телефон вибрирует. На этот раз Кира отвечает:

– Да, Полина.

– Господи, наконец-то! – голос подруги полон тревоги. – Ты в порядке? Я с утра читаю новости. Ольховский мёртв, и ты нашла тело? Почему ты мне не позвонила?

– Долгая история, – вздыхает Кира. – И не телефонная.

– Я буду через полчаса. Никуда не уходи.

– Не могу сейчас, Полина, – отвечает Кира. – Слишком много срочных дел. Давай встретимся вечером.

– Хорошо, но я не отстану, – предупреждает Полина. – Буду у тебя в семь, и приготовься к допросу с пристрастием.

Полина отключается, и Кира вздыхает. Она качает головой – Полина всегда была такой, напористой и решительной. Их дружба с университетских времен держалась на контрастах: экстраверт и интроверт, эмоции и логика, яркость и сдержанность.

Следующий звонок – от Сергея Волкова, её делового партнера и наставника. Он хочет встретиться в обед. Кира соглашается, понимая, что разговор предстоит непростой.

Ресторан, где назначена встреча, достаточно дорогой, чтобы гарантировать приватность. Сергей Волков уже ждет её за столиком в углу. В свои шестьдесят он сохраняет подтянутую фигуру и безупречные манеры. Седина только добавляет ему солидности, а проницательный взгляд выдает острый ум.

Сергей встречает Киру традиционным поцелуем в щеку. От него пахнет дорогим одеколоном и едва уловимо – сигарами, хотя он бросил курить много лет назад.

– Выглядишь паршиво, – говорит он без обиняков, когда они садятся.

– И тебе спасибо, – слабо улыбается Кира.

Сергей был партнером отца, прежде чем ушел из науки в бизнес. Именно он помог Кире получить первые серьезные заказы, когда она окончила архитектурный институт. Всегда на расстоянии, всегда с советом в нужный момент, но никогда не пытаясь заменить её погибших родителей. Кира ценила это.

– Я слышал про Ольховского, – Сергей снижает голос. – И про то, что полиция нашла изменения в проекте. Насколько всё серьезно?

Кира озирается, убеждаясь, что их никто не подслушивает.

– Достаточно серьезно, чтобы Демин считал меня главной подозреваемой. В доме обнаружены тайные проходы и комната, похожая на лабораторию. И, судя по всему, кто-то подделал мою подпись на чертежах.

Сергей хмурится, и глубокие морщины на его лбу становятся заметнее.

– Тебе нужен адвокат, – говорит он. – Хороший адвокат. У меня есть на примете человек, специализируется на сложных делах.

– Я не убивала Ольховского, – Кира пристально смотрит на Сергея. – Мне не нужен адвокат. Мне нужно понять, кто внес эти изменения в мой проект и почему.

Сергей отпивает воду из стакана.

– Иногда невиновность не имеет значения, Кира. Важны только факты, которые можно доказать. А факты сейчас против тебя.

Кира понимает его логику, но упрямо качает головой. Перфекционизм, граничащий с упрямством, всегда был её слабостью. Отец называл это «немировской чертой» – неспособность отступить, если уверен в своей правоте.

– Я не могу просто сидеть и ждать, пока Демин соберет достаточно улик для ареста, – говорит она. – Если кто-то изменил мой проект, внес в него тайные проходы, а потом убил Ольховского – это всё взаимосвязано. Я должна понять как.

Сергей внимательно изучает её лицо.

– Тебе что-то известно? Что-то, чего ты не сказала полиции?

Кира колеблется. Сергей всегда был на её стороне, но сейчас она чувствует странную настороженность.

– Только то, что проект «Лазурь» был особенным. Ольховский требовал такого уровня безопасности, который обычно используют в правительственных зданиях. И некоторые технические решения… они напоминали мне работу моих родителей.

Сергей напрягается, и это не ускользает от внимания Киры.

– Ты никогда не говорила об этом.

– Я и сама не придавала этому значения, пока… – она делает паузу. – Пока не оказалась в этом доме ночью, с мертвым телом и загадкой, которую я не могу разгадать.

Сергей откидывается на спинку стула, его лицо становится нечитаемым.

– Кира, послушай меня внимательно. Твои родители были выдающимися учеными, но их исследования… некоторые вещи лучше оставить в прошлом. Ради твоей же безопасности.

Кира чувствует, как холодок пробегает по спине.

– Что ты имеешь в виду? Ты знаешь что-то о их работе? Что-то, чего не знаю я?

Сергей быстро оглядывается, словно проверяя, не слышит ли кто их разговор.

– Я знаю, что некоторые двери лучше не открывать. Я пришел предупредить тебя – найми адвоката и держись подальше от этого расследования.

Кира готова возразить, но внезапно замирает. За спиной Сергея, через два столика, она замечает мужчину. Высокий, атлетического телосложения, около сорока лет. Он делает вид, что увлечен меню, но Кира чувствует его внимание. Прямая осанка, коротко стриженные волосы, внимательный взгляд – военная выправка узнаваема сразу.

– Что такое? – Сергей замечает её напряжение.

– Не оборачивайся, – тихо говорит Кира. – Мужчина за твоей спиной. Кажется, он наблюдает за нами.

Сергей не меняет позы, но его взгляд становится более сосредоточенным.

– Опиши его.

– Высокий, спортивный, короткая стрижка. Тёмно-синий пиджак, белая рубашка без галстука. Выглядит как бывший военный.

Сергей медленно кивает.

– Когда я встану, чтобы пойти в уборную, посмотри, будет ли он как-то реагировать. Если нет – возможно, мы просто параноики. Если да…

Он не заканчивает фразу, но Кира понимает. Сергей неспешно поднимается и направляется в сторону уборных. Кира делает вид, что проверяет телефон, но краем глаза следит за незнакомцем.

Мужчина не поворачивает головы, но его взгляд следует за Сергеем. Когда тот исчезает из поля зрения, незнакомец возвращает внимание к Кире. Теперь она может лучше разглядеть его лицо – твердый подбородок, прямой нос, проницательные глаза. Шрам, пересекающий левую бровь, придает его облику что-то хищное.

Их взгляды встречаются, и Кира понимает – незнакомец не скрывает своего интереса. Он знает, что она его заметила, и это его не беспокоит. Напротив, в его глазах мелькает что-то похожее на вызов.

Кира решает действовать. Она встает и направляется прямо к его столику. Незнакомец спокойно наблюдает за её приближением, на его губах играет легкая полуулыбка.

Но не успевает она дойти, как мимо стремительно проходит официант с подносом. Кира отступает на шаг, пропуская его, а когда снова смотрит на столик незнакомца – тот уже пуст. Через окно она видит, как высокая фигура быстро удаляется по улице.

Кира бросается к выходу, не обращая внимания на удивленные взгляды. На улице она оглядывается, пытаясь понять, куда исчез незнакомец. Мелькает темно-синий пиджак на углу, и она устремляется в том направлении.

Улицы заполнены людьми, и Кира с трудом протискивается сквозь толпу. Она снова замечает мужчину – теперь он стоит у перехода, ожидая зеленого сигнала светофора.

– Эй! – кричит Кира, но её голос тонет в городском шуме.

Свет меняется на зеленый, и незнакомец переходит дорогу вместе с толпой. Кира спешит следом, но группа туристов с чемоданами преграждает ей путь. Когда ей наконец удается пробиться, мужчина уже исчез.

Кира останавливается, тяжело дыша. Кто он? Почему следил за ней? И как ему удалось так быстро раствориться в толпе?

Кира чувствует, как по спине пробегает холодок. Она оглядывается по сторонам, но видит только равнодушный поток прохожих. Впервые за долгое время Кира Немирова чувствует страх – не за свою репутацию или карьеру, а за жизнь.

Глава 4: Медиа-буря

Кира только проснулась, когда в дверь позвонили. Еще сонная после долгого вечернего разговора с Полиной о загадочном преследователе она надеялась на несколько часов уединения, но подруга вернулась раньше, чем ожидалось. Полина ворвалась в квартиру с пакетом выпечки и планшетом в руках, её лицо выражало возмущение.

– Архитектор-убийца? – Полина швыряет планшет на кофейный столик Киры. – Эти ублюдки даже не пишут «подозреваемая». Уже заочно вынесли приговор!

На экране мелькает заголовок популярного новостного портала: «Элитный особняк стал гробницей: архитектор-убийца спроектировала смертельную ловушку для миллионера». Кире не нужно читать дальше, чтобы представить содержание.

Она стоит у окна своей квартиры, пытаясь сосредоточиться на дыхании. Вдох. Выдох. Ещё вдох. Техника, которую освоила в шестнадцать, когда мир рухнул первый раз. Сейчас он рушится снова.

Пальцы Киры сжимают кофейную чашку так сильно, что костяшки белеют. На мгновение она представляет, как швыряет её в стену, наблюдая, как осколки разлетаются вместе с горячей жидкостью. Но нет. Контроль. Всегда контроль. Она делает глоток. Кофе горчит – забыла добавить сахар.

– Мне звонили из пяти изданий, – продолжает Полина, расхаживая по квартире как тигрица в клетке. – Все хотят «эксклюзив» с лучшей подругой подозреваемой. Представляешь, какие они мерзавцы?

Полина сегодня выглядит не так безупречно, как обычно. Её яркие медные волосы, обычно стильно уложенные, растрепаны, словно она много раз пропускала их сквозь пальцы. Массивные серебряные серьги – её фирменный аксессуар – звенят при каждом резком движении.

– Я отказала всем, – онаостанавливается и смотрит на Киру. – Но, может, стоит дать интервью? Правильное издание, правильная подача. Я могу написать материал сама, показать тебя не как подозреваемую, а как жертву обстоятельств…

Кира качает головой.

– Только усугубит ситуацию. Любое моё слово будет использовано против меня.

Она отставляет чашку и подходит к ноутбуку. Пять новых электронных писем. Три от клиентов, разрывающих контракты. Одно от юридической фирмы, представляющей семью Ольховского. И одно из архитектурной ассоциации – приостановление членства до выяснения обстоятельств.

– Дерьмо, – тихо произносит Кира, закрывая крышку ноутбука.

Телефон вибрирует – шестой звонок от Елены за утро. Кира сбрасывает вызов. Она не готова говорить с ассистенткой, не сейчас.

– Ты должна защищаться, – настаивает Полина. – Каждая минута молчания работает против тебя. Шестичасовые новости уже рассказывают о твоей «одержимости контролем» и «патологической склонности к секретности». Как будто быть интровертом – это преступление!

– Контролем? – Кира невесело усмехается. – Я не могу контролировать даже свою кофеварку.

Она кивает на прибор, у которого только что рассыпала половину банки кофе, пытаясь насыпать его в фильтр трясущимися руками. Тёмные гранулы до сих пор разбросаны по столешнице – уборка тоже не входила в утренние приоритеты.

Полина подходит к Кире и берёт её за плечи.

– Послушай, мы справимся с этим. Помнишь, как тот профессор пытался завалить твой проект, а я написала разгромную статью в университетской газете? Тогда мои журналистские навыки только зарождались, но мы уже умели действовать вместе. Сейчас сложнее, но принцип тот же. Не позволяй им определять, кто ты есть.

Кира слабо улыбается, благодарная за поддержку. Полина всегда была такой – превращала борьбу в крестовый поход, даже если речь шла о проекте по архитектурной акустике. Сколько раз эта энергия спасала Киру от саморазрушения.

– Мне нужно работать, – говорит Кира, выпрямляясь. – Если я не могу контролировать СМИ, то хотя бы могу разобраться с проектом.

Полина кивает, понимая, что для Киры работа всегда была не просто профессией, а способом структурировать хаос вокруг и внутри.

– Что ты собираешься делать?

– Изучить все материалы по «Лазури». Найти, кто и когда внёс изменения в проект.

Полиция опечатала офис «NemirovaDesign» еще вчера вечером. Жёлтая лента с надписью «Проход запрещен» перечёркивает стеклянную дверь, за которой виднеется силуэт дежурного полицейского. Елена стоит у входа в здание, нервно постукивая ногой по тротуару.

– Наконец-то! – выдыхает она, увидев Киру. – Я звонила вам всё утро. Они забрали все серверы. Все! Даже те, где хранились проекты, не связанные с «Лазурью».

Кира смотрит на опечатанную дверь. Восемь лет работы, пять лет собственного бизнеса – и всё может рухнуть в один день.

– Что они сказали?

– Что это часть расследования, – Елена поправляет очки, снова привычным жестом, который выдает её нервозность. – Следователь Демин лично руководил изъятием. Они утверждают, что нашли доказательства того, что проектные файлы были изменены после сдачи проекта.

Кира ощущает, как холодная волна проходит от затылка к позвоночнику.

– Изменены кем?

Елена отводит взгляд.

– Они… они предполагают, что это могли быть вы. Или кто-то по вашему указанию.

– Что за бред?! – Кира повышает голос, и несколько прохожих оборачиваются. Она делает глубокий вдох, восстанавливая самообладание. – Извини. Это не твоя вина.

– Я пыталась объяснить им, что у нас строгая система контроля версий, что каждое изменение фиксируется, но они просто забрали всё. Сказали, что документы могли быть сфальсифицированы постфактум.

Кира прислоняется к стене здания, чувствуя слабость в ногах. Впервые в жизни она жалеет о своём перфекционизме, о том, что лично контролировала каждый аспект проектов. Теперь это работает против неё – именно её глубокая вовлеченность и детальное знание всех аспектов проекта делают её главной подозреваемой. Кто поверит, что от архитектора с такой репутацией могли скрыть изменения в её собственном проекте?

– В моей квартире есть копии исходных чертежей, – говорит она, больше себе, чем Елене. – Не всё, но основное. И на внешнем диске должны быть ранние версии проекта.

– А что с резервными копиями на облачном сервере? – спрашивает Елена. – Вы же настаивали на двойном резервировании.

– Точно, – Кира выпрямляется. – Демин мог не знать о них. Но нам понадобится доступ…

– У меня есть коды авторизации, – быстро говорит Елена. – Я записала их на всякий случай, когда вы передали мне операционное управление сервером.

Кира внимательно смотрит на ассистентку. Елена выглядит слишком взволнованной, но при этом слишком… подготовленной?

– Хорошо, – медленно произносит Кира. – Поехали ко мне. Начнём с того, что есть под рукой.

Гостиная Киры превращается в импровизированный офис. На журнальном столике разложены чертежи, распечатки электронных писем, заметки. На стене – несколько фотографий особняка, сделанных Полиной для статьи.

Елена сидит за ноутбуком Киры, пытаясь получить доступ к облачному серверу.

– Странно, – говорит она, хмурясь. – Доступ есть, но в архиве проекта «Лазурь» отсутствуют некоторые ключевые файлы. Как будто кто-то просматривал их незадолго до того, как серверы были изъяты.

Кира подходит к ней, глядя через плечо на экран.

– Проверь историю доступа.

Елена что-то печатает, и на экране появляется журнал действий пользователей.

– Последний просмотр этих файлов… – она замирает, оборачиваясь к Кире. – С вашего аккаунта, три дня назад.

Кира чувствует, как комната вокруг начинает вращаться.

– Это невозможно. Три дня назад я была на встрече с подрядчиками по проекту музея. Весь день. Ты сама организовывала эту встречу.

– Я помню, – медленно кивает Елена. – Тогда кто-то использовал ваш логин.

Кира отходит к окну, пытаясь собраться с мыслями. Кто-то целенаправленно подставляет её, создавая фальшивые доказательства. Но зачем? И как это связано с изменениями в проекте «Лазурь»?

– Давай сосредоточимся на чертежах, – говорит она, возвращаясь к столу. – Что именно отличается в реализованном проекте от того, что я спроектировала?

Елена разворачивает один из чертежей.

– По словам полиции, основные расхождения касаются восточного крыла. Там, где нашли тело Ольховского. Плюс какие-то дополнительные технические каналы между стенами.

Кира берёт карандаш и начинает делать пометки на чертеже, восстанавливая по памяти то, что видела в ночь обнаружения тела. Тайный проход, скрытая комната… Она рисует быстро, её рука движется с профессиональной точностью. Эта способность мысленно визуализировать пространство всегда отличала её от других архитекторов.

– Вот здесь, – она указывает на фрагмент плана. – Панель в стене, которой не должно было быть. Она вела в узкий проход.

Елена наклоняется, рассматривая чертёж.

– Но это же… – она запинается. – Это изменило бы всю структуру воздуховодов в этой части дома.

– Именно, – кивает Кира. – А значит, изменения вносились не в последний момент. Они были частью строительного процесса. Кто-то очень тщательно планировал это.

Она откладывает карандаш и потирает глаза. Усталость начинает брать своё – события последних дней, стресс и постоянное напряжение истощают даже её привычную к перегрузкам нервную систему.

– Кофе? – спрашивает Елена, замечая её состояние.

– Да, пожалуйста.

Пока Елена возится с кофеваркой, Кира проверяет электронную почту на личном телефоне. Флудильщики, журналисты, жёлтая пресса… Она машинально пролистывает сообщения, удаляя большинство, не читая. Но одно письмо заставляет её замереть. Отправитель – «Project_N», без темы.

Кира хмурится. Странное название. Необычно получать письмо без темы от неизвестного отправителя в такой момент. Дрожащим пальцем Кира открывает письмо. Внутри только вложение – изображение без подписи. Она скачивает файл, игнорируя предупреждение системы безопасности.

На экране появляется фрагмент чертежа. Схема комнаты, которой нет в официальном плане «Лазури». Комнаты, похожей на лабораторию, с расстановкой странного оборудования. В углу чертежа – маленькая записка от руки: «Проект N. Продолжение». И набор цифр.

Кира приближает изображение, изучая детали. И тут её словно ударяет током. Линии, обозначения, даже шрифт – это почерк её отца. Она узнала бы его стиль черчения из тысячи.

– Кофе готов, – Елена возвращается с двумя чашками, но замирает, увидев лицо Киры. – Что-то случилось?

Кира поднимает глаза от телефона, не в силах произнести ни слова. В её голове пульсирует одна мысль: «Лазурь» – это не просто дом. Это продолжение проекта её родителей. Того самого проекта, который, как она думала, погиб вместе с ними восемнадцать лет назад.

– Держите, – Елена протягивает ей чашку.

Кира берёт её, но рука дрожит так сильно, что горячий кофе выплёскивается на пальцы.

– Ч-чёрт! – она отдёргивает руку, и чашка падает на пол, разбиваясь с резким звуком о деревянный паркет. Тёмная жидкость растекается по светлой древесине и краю дизайнерского ковра, моментально впитываясь в волокна.

– Я принесу полотенце, – Елена быстро выходит на кухню.

Кира не обращает внимания на обожжённую руку. Она снова смотрит на чертёж, на подпись «Проект N». Она знает, что N – это Немиров, фамилия её отца. Но что это за продолжение? И как оно связано с «Лазурью»? И главное – кто прислал ей это письмо?

Она переводит взгляд на фотографии дома на стене. Безупречная архитектура, идеальные линии, безопасность… И где-то внутри всего этого – тайна, уходящая корнями в прошлое. В прошлое, которое она считала похороненным.

Глава 5: Возвращение в "Лазурь"

Дождь начинается, когда Кира паркует машину в полукилометре от особняка Ольховского. Мелкие холодные капли барабанят по капоту, стекают по лобовому стеклу, словно слёзы. Она глушит двигатель и на мгновение закрывает глаза, пытаясь собраться с мыслями. Сомнения кружат в голове, как осенние листья на ветру.

То, что она собирается сделать, – безумие. Проникновение на место преступления. Препятствование следствию. Если Демин поймает её здесь, она сразу отправится в тюрьму.

Кира выдвигает ящик бардачка и достаёт маленький механический хронометр отца. Крутит его в пальцах, чувствуя прохладу металла. Раньше это всегда помогало ей сосредоточиться, найти якорь в момент сомнений. Она вспоминает, как отец говорил ей: «Инженерное мышление, Кирюша, – это не просто знать, как что-то устроено, но и понимать, зачем оно устроено именно так».

Сейчас ей нужно именно это – понять не только как изменили её проект, но и зачем.

Кира надевает тёмную ветровку с капюшоном, натягивает его на голову. В свете фонаря, установленного у обочины, дождь превращается в мерцающую завесу. Из-за него её шаги по гравийной дороге не слышны, что весьма кстати. Особняк «Лазурь» виднеется вдалеке – тёмный силуэт на фоне неба, с редкими светящимися окнами. Полицейское оцепление сняли сегодня утром. Теперь там только дежурные офицеры и обычная охрана.

Кира вытирает влажные от дождя ладони о джинсы. В правом кармане – флешка с программой доступа, которую она создала сама для экстренных ситуаций еще во время разработки системы безопасности дома. В левом – компактный фонарик. Сердце стучит так громко, что, кажется, его можно услышать даже за шумом дождя.

Попасть на территорию оказывается проще, чем она ожидала. Кира знает все слабые места периметра – в конце концов, она их проектировала. Задняя часть участка, где скалистый берег резко уходит вниз к морю, имеет слепую зону в системе наблюдения. Необходимый компромисс из-за особенностей рельефа – её профессиональный просчёт, но сейчас он оказывается кстати.

Промокшая насквозь, Кира пробирается через густой прибрежный кустарник. Колючие ветки цепляются за одежду. Солёные брызги от разбивающихся внизу волн смешиваются с дождём, оседая на губах. Этот вкус моря, всегда напоминающий о потере, сейчас дает странное ощущение решимости.

Когда она наконец выбирается на подстриженный газон особняка, цифровые часы на запястье показывают 23:17. Полицейская машина припаркована у главного входа, свет включен только на первом этаже в восточном крыле. Охранник, вероятно, скучает там, попивая кофе и проклиная ночную смену.

Кира крадётся вдоль стены к служебному входу. Обычно он запирается на электронный замок с кодом, но она знает, что есть и механический – обязательное требование пожарной безопасности. Старый добрый отмычковый пистолет, купленный через интернет для исследования уязвимостей систем безопасности, оказывается весьма полезным. Три минуты возни с непослушными от холода пальцами – и дверь поддаётся.

Тёплый воздух внутри дома окутывает её, как объятия. Кира стягивает мокрую ветровку и оставляет её у входа. Замирает, прислушиваясь. Тишина, только монотонное гудение систем вентиляции. Свет она не включает – освещения от аварийных ламп достаточно, чтобы ориентироваться.

Первым делом нужно отключить сигнализацию на этом участке, иначе система зафиксирует несанкционированное проникновение и автоматически оповестит полицию. Кира понимает, что после того, как её сделали главной подозреваемой, Демин наверняка заблокировал все её коды доступа и оставил инструкции немедленно задержать, если она появится. Нащупывает на боковой стенке скрытый USB-порт – стандартный интерфейс для технического обслуживания. Подключает флешку.

Экран панели мерцает, загружая программу. Кира затаивает дыхание. Если что-то пойдёт не так, по всему дому завоют сирены. Но экран просто гаснет, а потом загорается снова, показывая надпись: «ДОСТУП ПОЛУЧЕН. ПРОТОКОЛ 7R АКТИВИРОВАН».

Кира хмурится. Такого протокола нет в её системе. Это одна из тех самых модификаций?

Времени на размышления нет. Она извлекает флешку и двигается дальше, стараясь ступать как можно тише. Цель – восточное крыло, комната, где нашли тело Ольховского. Нужно увидеть таинственный проход своими глазами, разобраться в его устройстве.

Проходя через главный холл, Кира чувствует странное ощущение. Как будто дом… наблюдает за ней. Она отмахивается от этой мысли. Просто паранойя, вызванная стрессом и недосыпом.

Воспоминания о ночи, когда она нашла тело Ольховского, накатывают волной. Тогда она была в шоке, действовала на автопилоте. Сейчас у неё есть цель, но адреналин всё равно бушует в крови, заставляя сердце колотиться, как сумасшедшее.

Кира поднимается по лестнице на второй этаж, ступая только по краям композитных ступеней – она помнит эти безопасные точки, сама заложила их в проект как часть системы распределения веса для минимизации вибраций. Сенсоры движения, встроенные в потолочные панели, могли бы активировать приглушенную подсветку, но она заранее отключила эту функцию. Датчики давления под напольным покрытием тоже регистрируют каждый шаг, но Кира знает их точное расположение. Она перемещается как хакер в цифровом пространстве, обходя невидимые триггеры системы безопасности.

Восточное крыло встречает её полумраком. Дверь в злополучную комнату опечатана полицейской лентой. Кира аккуратно снимает ленту, стараясь не повредить. После ухода она вернёт всё как было.

Внутри комнаты темно. Луч её фонарика выхватывает детали – кровать, комод, книжные полки. Тёмное пятно на ковре – следы крови Ольховского – уже почистили, но тень всё ещё видна. Кира сглатывает ком в горле. Не время для эмоций.

Она подходит к стене, где была та странная панель. Проводит пальцами по поверхности, ощущая едва заметный шов. Нажимает. Ничего. Пробует разные комбинации нажатий, пока не чувствует лёгкий щелчок. Часть стены бесшумно отъезжает в сторону, открывая узкий проход.

– Бинго, – шепчет Кира, направляя луч фонарика внутрь.

Тесный коридор уходит вглубь, соединяясь с чем-то похожим на техническую шахту. Подсвечивая себе путь, Кира протискивается внутрь. Стены прохода изнутри покрыты мягким шумопоглощающим материалом – профессиональная работа, не наспех сделанная модификация.

«Эти изменения планировались заранее, – думает она. – Ещё на этапе строительства».

Коридор делает поворот, затем ещё один. Логику маршрута понять сложно – он словно специально запутан. На некоторых участках Кире приходится продвигаться боком – слишком узко для обычного человека. Но она худощавая, с узкими плечами – пролезает, хоть и с трудом.

Внезапно проход расширяется, выводя в небольшое помещение. Комната метра три на четыре, без окон. Голые бетонные стены, на которых закреплены металлические направляющие. Кира проводит пальцами по стыкам – идеальная подгонка, работа настоящего профессионала.

В центре комнаты – металлический стол, на нём – компьютер. Не обычный десктоп, а что-то вроде индустриального сервера. Вокруг разбросаны провода, инструменты, какие-то электронные компоненты.

«Лаборатория», – понимает Кира. Именно так называли это помещение криминалисты в разговорах.

Она подходит к компьютеру. Экран выключен, но на поверхности стола видны следы от чашки кофе, бумажные заметки. Ольховский проводил здесь много времени. Но что он делал?

Кира нажимает кнопку включения компьютера. Несколько секунд ничего не происходит, потом экран загорается. Система запрашивает пароль. Чёрт. Она пробует несколько вариантов, которые приходят в голову – комбинации цифр из того странного письма, имя Ольховского, даже слово «Лазурь». Ничего не работает.

Внезапно за спиной слышится шаг. Кира резко оборачивается, сердце подскакивает к горлу. Никого.

– Есть здесь кто-нибудь? – шепчет она, сознавая нелепость вопроса.

Тишина в ответ.

Её взгляд скользит по стене за компьютером. Что-то там не так… Что-то неправильное в пропорциях. Она подходит ближе, светит фонариком. В бетоне видны почти незаметные очертания двери. Ещё один скрытый проход?

Кира осматривает стену в поисках механизма открытия. Ничего явного – ни ручки, ни кнопки. Тогда она снова возвращается к компьютеру. Если дверь электронная, то управляется она, скорее всего, отсюда.

В этот момент над её головой включается свет. Не яркий, но достаточный, чтобы осветить комнату. Кира застывает. Она не прикасалась к выключателю. Как?..

– Протокол распознавания запущен, – раздаётся спокойный женский голос из динамиков где-то под потолком. – Сканирование…

«Чёрт», – думает Кира. – «Дом активировал систему безопасности».

Она бросается к выходу, но дверь в коридор уже закрылась.

– Идентификация завершена, – продолжает голос. – Кира Немирова, главный архитектор проекта «Лазурь». Доступ разрешён. Активирую Протокол Наследия.

Кира замирает с занесённой для удара ногой. Протокол Наследия? Что за?..

Стена напротив вдруг озаряется светом – включается скрытый проектор. На бетонной поверхности появляется изображение. Сначала нечёткое, потом всё более ясное.

Лаборатория. Не эта, другая – более просторная, лучше оборудованная. Кира чувствует, как земля уходит из-под ног. Она знает это место. Исследовательский центр, где работали её родители.

Изображение фокусируется на мужчине средних лет, склонившемся над какими-то чертежами. Виктор Немиров, её отец, выглядит уставшим, но воодушевлённым. Рядом стоит девочка-подросток – сама Кира, лет шестнадцати. Её волосы тогда были длиннее, а в глазах больше непосредственности.

– Смотри, Кирюша, – говорит отец на записи, указывая на схему. – Вот так устроено наше защищённое помещение. Обычные стены поглощают звук, но пропускают определённые частоты. А наша система – нет. Полная изоляция. Ничто не проникает внутрь, ничто не выходит наружу без нашего желания.

Молодая Кира на записи кивает, не слишком впечатлённая.

– Но зачем комнате помнить, что в ней происходило? – спрашивает она, указывая на какую-то деталь чертежа.

Отец улыбается – тепло, гордо.

– Это не просто память, родная. Это… осознание. Система, которая учится на опыте, адаптируется. Представь дом, который знает тебя, заботится о тебе. Который становится продолжением твоего сознания.

– Как в фантастических фильмах? Живой дом? – На лице девочки скептицизм.

– Нет, не живой, – смеётся отец. – Но очень, очень умный. Умнее всего, что мы создавали раньше. И самое главное – безопасный. Дом, который никогда не предаст своих хозяев.

Проекция внезапно мерцает, изображение искажается. Слышится треск, потом тишина. Свет проектора гаснет, оставляя Киру в полутьме маленькой секретной комнаты.

Она стоит, не в силах пошевелиться. Что это было? Откуда в системе дома запись с её отцом? Запись, которой почти двадцать лет? Запись, о существовании которой она даже не подозревала?

В последовавшей тишине слышно только её прерывистое дыхание. А потом раздаётся тот же женский голос:

– Протокол Наследия запущен. Частичный доступ предоставлен. Ожидаю дальнейших инструкций, Кира Викторовна.

Кира таращится в пустоту, пытаясь осознать происходящее. Система дома знает её. Не просто как архитектора – она знает её отчество, знает её прошлое. И каким-то образом хранит записи, которые должны были исчезнуть при взрыве лаборатории её родителей.

– Кто… – её голос дрожит, она откашливается и пробует снова. – Кто запрограммировал тебя на это?

Секунда тишины, потом ответ:

– Протокол Наследия создан Виктором Немировым в 2005 году. Последние модификации внесены Глебом Ольховским в 2023 году. Цель протокола: сохранение и передача.

– Передача чего? – выдавливает Кира.

– Данная информация доступна только при полной активации протокола, – отвечает система. – Требуется ключ безопасности.

Кира прислоняется к стене, чувствуя головокружение. Ольховский. Её родители. Проект, который она считала давно похороненным. Всё связано, всё ведёт к этой комнате, к этому дому.

– Как активировать полный доступ? – спрашивает она.

– Полный доступ активируется при предъявлении физического ключа, – отвечает система. – Местоположение: личное хранилище Глеба Ольховского. Внимание: обнаружено приближение несанкционированного персонала. Рекомендуется немедленная эвакуация.

Кира вздрагивает. Охрана или полиция? Неважно – попадаться нельзя.

– Как мне выйти отсюда? – торопливо спрашивает она.

– Активирую аварийный выход, – отвечает система.

Стена справа от Киры бесшумно раздвигается, открывая узкий проход. Она не раздумывает – пригнувшись, быстро проскальзывает внутрь. Проход оказывается коротким, выводящим прямо на террасу с задней стороны дома.

Дождь снаружи усилился, превратившись в настоящий ливень. Кира выскакивает под его холодные струи, моментально промокая до нитки. Вдалеке слышны голоса – кто-то вошёл в дом с парадного входа.

Она бежит через сад, под защиту деревьев. Сердце колотится где-то в горле. Но физический страх быть пойманной отступает перед потрясением от увиденного.

Дом знает её. Дом хранит память её отца.

И этот дом только что разговаривал с ней.

Глава 6: Преследование

Кира просыпается от резкого звука шуршащего пакета. Глаза открываются мгновенно, тело напрягается. Мгновение дезориентации – где она? Потом память возвращается. Квартира Полины. Диван в гостиной, пахнущий цитрусовыми духами подруги.

– Прости, не хотела тебя будить, – Полина стоит у кухонной стойки, распаковывая продукты. – Хотя уже почти одиннадцать. Ты спала как убитая.

Кира садится, растирая затекшую шею. Волосы спутались, во рту неприятный привкус. Она переночевала здесь после возвращения из «Лазури» – не рискнула ехать домой в таком состоянии.

– Кофе? – предлагает Полина.

– Пару литров, пожалуйста, – хрипит Кира, пытаясь пригладить взъерошенные волосы.

Полина с привычной энергичностью двигается по кухне, словно выполняя хореографически выверенный танец. Достаёт турку, засыпает кофе, не измеряя – на глаз. Зажигает газ свободной рукой, одновременно выкладывая на стол свежие круассаны. Ярко-желтая юбка кружится вокруг колен, подчеркивая контраст с Кириной измятой футболкой и джинсами.

– Ты выглядишь как студентка после вечеринки, – замечает Полина, бросая взгляд на подругу. – Если бы я не знала, что ты пробиралась в дом миллионера посреди ночи, решила бы, что ты связалась с плохой компанией.

Кира слабо улыбается, вспоминая, как рассказала Полине обо всём, вернувшись промокшей и потрясённой. О тайной комнате. О проекции. О голосе дома.

– Не могу поверить, что ты это сделала, – добавляет Полина, снимая закипающую турку с огня. – Проникновение со взломом? Серьезно? Ты, которая паркуется строго параллельно бордюру?

– Я, которая теперь подозреваемая в убийстве, – отвечает Кира, принимая чашку с ароматным кофе. – Спасибо, что не выгнала меня вчера. И за то, что не думаешь, будто я сошла с ума, когда рассказала про… про дом.

Полина присаживается напротив, задумчиво помешивая свой кофе. Утреннее солнце окрашивает её медные волосы, делая их почти огненными.

– Я журналист, помнишь? Слышала истории и постраннее, – она делает глоток. – Но связь с твоими родителями? Это что-то новенькое.

– Я до сих пор не могу осмыслить это, – Кира трёт висок, где пульсирует тупая боль. – Ольховский знал моих родителей. Или, по крайней мере, знал об их работе. Выбрал меня специально. Но зачем?

– И кто убил его, если не ты? И как это связано с проектом твоих родителей? – подхватывает Полина. – Вопросов больше, чем ответов.

Кира открывает рот, чтобы ответить, но её прерывает звонок телефона. Номер незнакомый.

– Кира Немирова? – голос Демина в трубке звучит сухо и официально.

– Да, это я.

– Следователь Демин. Прошу вас явиться в отделение для дачи дополнительных показаний. Немедленно.

Кира чувствует, как холодок пробегает по спине.

– В чём дело? Я уже дала все показания.

– У следствия появились новые вопросы, – отрезает Демин. – Советую не усложнять ситуацию и прибыть добровольно.

Звонок обрывается. Кира медленно опускает телефон.

– Что случилось? – Полина наклоняется вперёд, встревоженная выражением лица подруги.

– Полиция. Демин вызывает на допрос, – Кира смотрит на часы. – «Немедленно». Думаешь, они знают о моём вчерашнем визите в «Лазурь»?

Полина морщит лоб.

– Не обязательно. Может, действительно новые вопросы. В любом случае, тебе лучше пойти. Но сначала заедь домой, приведи себя в порядок. Нельзя появляться в полиции в таком виде.

Кира кивает, допивает кофе одним глотком и поднимается с дивана.

– Спасибо за ночлег. И за то, что выслушала мою безумную историю.

Через час Кира выходит из такси у своей квартиры. Ей нужно привести себя в порядок, прежде чем отправляться в полицию. Взять документы, возможно, связаться с адвокатом, как советовал Сергей.