Ляля для босса. Это наша дочь! бесплатное чтение
Глава 1
Варя.
Просыпаюсь с совершенно ясным ощущением, что что-то не так.
Рассеянно хлопаю глазами, оглядывая комнату. Устремляю взгляд в окно, за которым уже брезжат первые лучи ленивого зимнего солнца.
И тут до меня доходит, что именно не так.
Время! Чёрт, мы проспали!
Опять проспали!
Да ещё и в такой важный день!
Срываюсь с постели, босыми ногами шлёпаю по холодному полу. На ходу заглядываю в кроватку, где мирно посапывает Соня, обхватив пухлыми пальчиками уголок одеяльца.
Спасибо, что хоть сегодня ночью не было концертов, и мне даже удалось полноценно поспать.
Пара-тройка пробежек на кухню за бутылочкой со смесью – не в счёт.
Рывком открываю дверь в соседнюю комнату. Широко распахиваю плотно задёрнутые шторы.
Артём, завернувшись в одеяло, как в кокон, крепко спит. Ну, конечно, ему хоть война, хоть проспали – без разницы.
– Артём! Тёма! – Трясу его за плечо. – Вставай!
– Уйди, а…
– Твоя класснуха меня сожрёт!
– И почему это моя проблема? – Сонно бормочет, отворачиваясь от меня на другой бок.
– Грубиян мелкий! – Шиплю, срывая с него одеяло. – Быстро вставай! Бегом!
Он наконец приподнимается на локтях.
Не успев даже глаза продрать, запускает руку под подушку и вытаскивает телефон. Залипает.
Видок у брата, конечно, тот ещё: глаза красные, лицо помятое, волосы торчком.
– Опять до утра в комп пялился?
– Да нет… – Ворчит.
– Вижу, что нет. Клянусь, я отрублю тебе интернет!
– Не агрись, Командир. – Встаёт с постели и, не отрывая глаз от телефона, плетётся в ванную. – Я такую прогу вчера придумал!
– В который раз я это слышу? Хакер недоделанный.
– Теперь – стопудово. Будем деньги лопатой грести. Вот только запущу её, и тебе вообще работать больше не придётся.
Да мне и так не придётся – как раз позавчера меня выперли из очередного бара, где я в ночную официанткой подрабатывала.
– Тёма, у тебя десять минут на сборы. Я пошла Соньку будить, – бросаю в закрывшуюся перед моим носом дверь в ванную.
Возвращаюсь в зал.
Соня уже проснулась, с этим она сама прекрасно справляется и без моей помощи.
Увидев меня, она улыбается, обнажая зубик. Один. Первый. Крошечный и белоснежный.
Беру её на ручки, пока она радостно гулит на своём языке.
– Здравствуй, принцесса моя. Ну, как ты поспала? Хорошо? – Целую тёплый лобик. – У нас с тобой сегодня важный день, не забыла?
Соня слюняво чмокает меня в подбородок.
– Понятно. Голодная?
Тащу Соньку на тесную кухоньку, усаживаю в высокий стульчик.
– Акулёнок ту-ру-ру-ру-ру… – Напеваю весело под нос, отвлекая ребёнка от чувства голода.
А то начнётся сейчас, знаю я её.
В чашку насыпаю овсяные хлопья для Тёмы, заливаю остатками молока. Открываю новую бутылку и готовлю смесь для Сони.
Тёма заходит. В мятой рубашке.
– Я тебе вчера погладила рубашку, где она?
– Там, где ты её оставила.
– Почему не надел?
– Она розовая. Не пойду я в ней.
– Не розовая она, а чуть с оттенком.
Ой, подумаешь, постирала случайно со своими красными носками…
– Я лучше в этой.
– А мне потом снова выговор слушать?
Тёма пожимает плечами, бросает полупустой рюкзак возле холодильника и усаживается за стол.
– Это ты так в школу собрался?
– Ага.
– У тебя сегодня физкультура. Где форма?
– Я искал вчера, не нашёл.
– Тём, ну как так? Мне что, начать твой портфель проверять, как в начальной школе? – Заливаю смесь в бутылочку, подаю Соне. – Ты почему такой раздолбай, а?
– А ты? – Огрызается.
Набираю побольше воздуха, чтобы вступить в полемику, но быстро сдуваюсь, как воздушный шарик.
Нет, сейчас моих моральных сил не хватит на битву с ним.
Да и хороший он, ладно уж. Единственная моя опора и поддержка.
Но противный и колючий иногда до зубного скрежета, впрочем, как и все подростки в четырнадцать.
Ему хочется свободы и приключений, драйва, эмоций и всего того, чем наполнена жизнь его сверстников, а вместо этого он вынужден сидеть дома и помогать мне с Сонькой, пока я выхожу в ночные смены.
Мужской руки ему не хватает, это факт.
Примирительно взъерошиваю волосы брата.
– Жуй свои хлопья. Мы уже везде опоздали.
– Мхм, – мычит угрюмо.
Сажусь напротив. Открываю последнюю баночку йогурта.
Тёма отправляет ложку хлопьев в рот.
– Фу! – Морщится. – Варя, молоко прокисло!
Тут же выхватывает бутылочку со смесью у Сони. Капает в ладонь пару капель. Подозрительно прищурившись, слизывает.
– Я ей новое открыла.
– А Артёму можно и скисшее, правильно, – возвращает бутылочку недовольной Соньке.
– Я же не специально. На вот, – отдаю ему свой йогурт.
– А ты?
– Я не голодная, – улыбаюсь.
Тёма недоверчиво переводит взгляд с йогурта на меня и обратно.
Двигает ко мне.
– Сама ешь. В столовке похаваю.
Ёжик мой.
– Пополам?
– Пополам, – соглашается.
Уперев подбородок в кулак, смотрит, как я съедаю свою половину.
– А пацанам мамы по утрам омлет жарят. Или кашу варят.
Делаю глубокий вдох, чтобы не сорваться снова в какую-нибудь неуместную сейчас эмоцию.
– Как же повезло пацанам, у которых есть мама. Очень жаль, что я не твоя мама, Артём. Может и кашу бы тебе сварила. – Передаю ему ложку и йогурт. – Ну что, кто ещё хочет упрекнуть меня в чём-нибудь с утра? Может ты, Соня?
Соня в ответ улыбается широко-широко и с упоением размазывает по щекам смесь.
– Ты, может, тоже недовольна тем, что я не твоя мама? Уж простите, дорогие мои. Могу напомнить, где ваши родители, но не хочу портить всем с утра настроение ещё больше.
Артём бросает на меня быстрый понурый взгляд.
Знаю я этот взгляд – он всегда так смотрит, когда чувствует себя виноватым. Но, конечно, извиняться он не станет.
Упрямый и гордый.
– Ладно, давай, жуй скорей. Нам надо бежать, иначе твоя класснуха мне устроит такой разбор полётов, что ты потом сто раз пожалеешь, что я не твоя мама.
– Одевайся, я за Сонькой присмотрю.
Моргаю брату вместо слов благодарности.
Надеваю приготовленную и выглаженную с вечера блузку, плотную юбку. Собираю волосы в высокий хвост. Макияж не успеваю. Да и фиг с ним…
Без удовольствия смотрю в отражение. Зеркало уже давно показывает мне не энергичную двадцатидвухлетнюю девушку, а побитое жизнью существо, для которого каждый новый день – это бой.
Господи, как же я устала. Как я устала!
Однако сегодняшний день может решить часть моих проблем, и я очень надеюсь, что всё пройдет удачно.
Выхожу.
Тёма уже в коридоре натягивает на извивающуюся Соньку зимний комбез.
– Давай мне. Одевайся сам.
Запечатываю Соньку в комбинезон, повязываю шарф, скрывая личико почти полностью, и укладываю её в автолюльку.
Так, смесь взяла, памперсы, сумка, ключи, телефон…
Выходим в серое, ещё сонное утро.
В зимнем воздухе отчётливо пахнет свежестью, морозом.
Меня пробивает крупная дрожь. Но не от холода, а от мысли о предстоящем дне. Как я собралась всё это провернуть?
Ничего. Я справлюсь. Как всегда справлюсь.
Но внутри где-то на донышке души копошится усталость. Настоящая, глубокая, нечеловеческая усталость. Мои ресурсы на исходе. Сил так мало, что они больше похожи сейчас на тонкую ниточку, которая вот-вот порвётся.
Только я не могу себе позволить такой роскоши. Потому что, если я не вывезу, кто будет держать наплаву этих двоих?
На привычном месте нас ждёт моя «ласточка» – старая убитая девятка. Краска облезла, бампер съела ржавчина, дверца со стороны водителя открывается только после того, как хорошенько пнёшь и дёрнешь за ручку.
Я не могу смотреть на свою машину без слёз.
Артём стыдится со мной ездить.
И только Соньке, радостно болтающей ножками в воздухе, абсолютно фиолетово, что машина наша больше похожа на груду металлолома.
– Тёма, бегом, – поторапливаю брата, который ещё плетётся от подъезда.
Пристёгиваю автолюльку сзади, закрепляю ремни безопасности.
Из-под сидения достаю пакет – а вот и форма физкультурная. Сам же зашвырнул и забыл, гений.
Тёма, молча закатив глаза, садится на переднее. Достаёт телефон и тут же погружается в экран.
Секунда – и его уже нет в моём мире.
Дорога до школы как всегда короткая и нервная: кто-то сигналит, кто-то подрезает.
Люди с утра – невыносимы.
Переключаюсь с первой на вторую передачу, молясь про себя, чтобы машина дотянула до зарплаты, которая будет теперь вообще непонятно когда.
Торможу у ворот школы.
– Вон дружки твои. Всё, беги. Удачи.
– Давай, Командир, – лениво бросает брат, даже не удостоив меня взглядом. – Эй, пацаны! Подождите.
Несётся к школьному крыльцу.
А пакет-то оставил!
Открываю окно.
– Артём! Тёма, ты форму забыл!
Он останавливается, оглядывается и качает головой, будто это я виновата.
Бежит обратно.
– Ну ты даёшь, – высовываю пакет в окно.
– Езжай уже. Опоздаешь.
Трогаюсь с места.
Машина урчит, как старый медведь, но всё же тащит свою убитую тушку по городу. Минут через двадцать я паркуюсь у высокого стеклянного здания.
На фасаде огромными буквами красуется логотип «Синтезия».
Современный мир в своём самом безупречном облике: стекло, металл, деньги.
Соньку подкачало, и она крепко спит.
Выхожу.
– Ну что, малышка, – шепчу, отстёгивая люльку. – Готова познакомиться с папочкой?
Глава 2
Варя.
Здание «Синтезии» – это не офис. Это цитадель.
Ледяная.
Неприступная.
Непобедимая.
Высокое стеклянное здание с идеально гладким фасадом отражает утреннее солнце так, что больно смотреть.
Дизайн минималистичный, современный, холодный – он как бы намекает, что сюда приходят только избранные.
Я пыталась найти вход последние несколько месяцев, но он всегда был закрыт.
А сегодня…
Сегодня у меня есть шанс.
Станислав Сташевский, гений IT-сферы, миллиардер и редкостный засранец, объявил о поиске личной ассистентки.
Это единственная возможность для меня встретиться с ним лицом к лицу. И я намерена её использовать.
Глубоко вздыхаю, чтобы унять дрожь в теле.
Да начнётся штурм!
Смело вхожу в широкие стеклянные двери.
Вау…
Мраморный пол, сверкающий как ледяная гладь. Он отражает световые полосы, встроенные в стены. Полосы двигаются и переливаются, указывая направление, и я двигаюсь по ним осторожно, будто боюсь оставить отпечатки на этой идеальной поверхности.
Люди вокруг – часть футуристического пейзажа. Бесшумные, сосредоточенные, словно роботы.
У входа в холл – огромная эмблема Синтезии в виде глаза. Буквы, будто высеченные из металла, бросают вызов.
В этой упорядоченной линейной вселенной я чувствую себя чужой со своей автолюлькой в руках и слишком хаотичными мыслями в голове.
Но дальше начинается реальность: турникеты и хмурые охранники в чёрной форме.
– Доброе утро. У меня собеседование на должность ассис…
– Паспорт, – резко обрывает один из охранников.
Лезу в сумку за документами, протягиваю.
Он внимательно изучает их, потом скользит взглядом по мне – с головы до ног, задерживаясь на люльке с Соней.
– Это что?
– Ребёнок.
– Собеседование с ребёнком?
– Да. Просто не с кем оставить.
Он хмыкает, но возвращает паспорт вместе с пропуском.
– Лифт вон там. Этаж пятьдесят пять.
– Спасибо.
Прохожу через турникет, чувствую, как чужие взгляды буравят мне спину.
Соня шевелится. Её маленький кулачок поднимается вверх, будто она приветствует весь этот блестящий, пугающий мир.
– Спи, малышка, – шепчу я ей. – Это только начало.
Лифт несёт нас вверх.
Живот тянет от волнения.
Соня снова мирно спит в автолюльке, и я с завистью глазею на малышку, надеясь, что хотя бы чуточка её спокойствия передастся и мне.
Створки лифта распахиваются.
Оказываюсь в просторном, почти стерильном холле. Огромная стойка ресепшена блестит, как зеркало. За ней сидит девушка – идеальная, как с обложки глянцевого журнала. Чёткий макияж, уложенные волосы, строгая, но подчёркивающая фигуру одежда.
Решительно иду к ней.
– Здравствуйте. Я на собеседование к Сташевскому. Где он?
Она даже не смотрит на меня, лишь отточенным и плавным движением руки указывает куда-то в сторону.
– Присаживайтесь к остальным.
Взглядом следую за направлением её длинных пальцев.
В холле, уходящем вправо, в глубоких диванах и креслах, расставленных вдоль стен, сидят девушки. Красивые, длинноногие, роскошные. Настолько роскошные, что на долю секунды я начинаю сомневаться – а не перепутала ли собеседование с конкурсом красоты? Девушки словно вырезаны по одному шаблону: каблуки, облегающие платья, ровные спины и уложенные крупные локоны волос.
А главное – их слишком много.
Сглатываю.
Нехилая конкуренция.
Благо, что на самом деле мне не придётся бороться с ними за эту работу.
Снова поворачиваюсь к девушке на ресепшене.
–А когда я смогу поговорить со Сташевским лично?
Она наконец поднимает на меня взгляд, в котором читается смесь удивления и лёгкого пренебрежения.
– Вы сначала попробуйте пройти предварительное собеседование, – церемонно подчёркивает каждое слово. – А потом, может быть, Станислав Сергеевич вас примет.
Прекрасно. Просто прекрасно.
Подхватываю автолюльку, ощущая тяжесть не столько от веса, сколько от нервного напряжения. Присаживаюсь на свободное место в самом углу.
Девушки, сидящие поблизости, бросают на меня и Соню взгляды. Скептические, оценивающие, будто я неудачно забрела на чужую территорию.
Кто-то фыркает, прикрывая рот ладонью, а кто-то даже не пытается скрыть насмешку, глядя на мою хоть и чистую и выглаженную, но уже "уставшую" одежду.
Я словно среди стаи гиен.
Соня ворочается во сне, и я подкачиваю люльку, продлевая сон.
Ну что, Варвара, ты сама выбрала этот бой. Придётся драться до конца.
Глава 3
Варя.
Я жду.
Волнение не отпускает, с каждой минутой накатывая всё сильней.
Нервно комкаю край юбки, стараясь не смотреть по сторонам.
Может, зря я это затеяла? Ещё не поздно уйти…
Но нет, не время для малодушия. Я должна сделать это ради Сонечки.
Дверь открывается.
В холл выходит женщина. Высокая, худая, как трость, в строгом чёрном костюме. Волосы собраны в идеально гладкий пучок. Красивая, ухоженная, но черты лица резковаты, стервозны.
Она даже не смотрит на нас – её взгляд устремлён в планшет, который она держит в руке.
– Всем доброе утро, дамы. Меня зовут Ирина. Думаю, многие из вас, увидев зарплату, даже не удосужились дочитать требования к соискателям до конца, – останавливается она в самом центре и обводит нас серыми, как сталь, глазами. Голос громкий, командный. – Чтобы не отнимать друг у друга время, прямо сейчас мы отсеем профнепригодных.
Сжимаю пальцы на ручке люльки. Неприятный холодок пробегает по позвоночнику.
Женщина смотрит на экран планшета.
– Итак. Кто не знает языка программирования Питон, можете сразу идти.
Вдоль холла прокатывается лёгкое движение.
Девушки переглядываются.
Человек двадцать сразу отделяются и, шумно цокая каблуками, уходят.
– Отлично, – Ирина одухотворённо кивает. – Кто не понимает, что такое базовый алгоритм шифрования, может также покинуть помещение.
Ещё несколько девушек с возмущением покидают нас.
– А я думала, ассистентка – это просто кофе подавать… – слышу обрывок фразы одной из них.
– Если вы никогда не работали с системами искусственного интеллекта или хотя бы не пытались обучать нейросети, то вы, вероятно, не готовы к этой должности.
Очередная порция топ-моделей гордо шествует к лифту.
Внутри меня всё съёживается.
Я не обладаю ни одним из этих навыков. Но мне ведь и не надо, правда?
Я не собираюсь тут работать.
Однако мне очень нужно попасть на личную встречу со Сташевским.
Ирина удовлетворённо смотрит вслед уходящей группе девушек, словно только что лично вычистила этот холл от мусора.
– Прекрасно. Прежде чем вы сможете лично встретиться со Станиславом Сергеевичем, вам придётся выполнить тестовое задание. Сейчас вам придёт код, в котором будет спрятана ошибка. У вас будет десять минут, чтобы найти её и исправить.
Моё сердце проваливается куда-то вниз.
Ошибка в коде? Прекрасно. А как выглядит вообще этот самый код?
Я их в глаза не видела!
– А можно пользоваться телефоном? – Поднимает руку одна из оставшихся девушек.
Ирина медленно переводит на неё взгляд, скользит им сверху вниз, будто оценивает всю степень её несостоятельности, и, не говоря ни слова, указывает на дверь.
Девушка краснеет и поспешно выходит.
– Кто-то ещё хочет задать тупой вопрос?
Опускаю взгляд.
Боюсь, что меня могут вычислить по одному только потерянному выражению лица.
Телефон вибрирует новым сообщением.
Открываю ссылку и попадаю в странный интерфейс: цифры, буквы, символы – всё летает по экрану, как в каком-то хакерском кино.
И что я должна с этим делать?
– Время пошло, – громко объявляет Ирина.
Чёрт, чёрт…
Делаю скрин экрана и быстро набираю сообщение брату.
Варя: Тёмик, срочно! Ты понимаешь в этом что-нибудь?
Ответ прилетает почти мгновенно.
Тёма: Изи.
Варя: По-русски, пожалуйста. Можешь найти ошибку?
Тёма: Дай десять минут.
Варя: У тебя есть пять.
Стараюсь делать вид, что внимательно вглядываюсь в экран, как и все остальные.
На самом деле просто пялюсь в символы, как идиотка.
Сердце грохочет где-то в горле. Ладони потеют. Волоски на руках встают дыбом.
Телефон снова вибрирует.
Тёма: Лови.
Переписываю то, что он прислал. Вбиваю исправленный код.
Ещё раз проверяю, словно могу что-то понять, и нажимаю кнопку «Отправить».
Ирина тут же поднимает глаза.
– Кто из вас Варвара Раевская?
– Это я, – собираюсь встать, но взгляд Ирины пригвождает меня к месту.
Оглядываюсь по сторонам.
Девушек осталось немного, и большинство из них, похоже, окончательно сдались.
Они тупо таращатся в экраны, явно не понимая, что делать с этим кодом. Думаю, они изначально рассчитывали, что их роскошные платья и идеальные укладки решат всё за них. Наверное, надеялись, что стоит им только попасть в кабинет Сташевского, и он будет сражён наповал их чарами.
Впрочем, две девушки действительно что-то усердно набирают на экране. Их пальцы летают, лица сосредоточенны.
Время истекает.
Ирина делает короткий взмах рукой, словно отсекает остаток секунд.
Её командный голос звучит резко, как удар плети.
– Стоп. Время. Игнатьева, хорошая попытка, но код не прочитается. Вы только что сожгли все наши гипотетические сервера. До свидания. Жукова, неплохо, но не конвенционально. Поменьше выделывайтесь на собеседованиях. До свидания. Все, кроме Раевской, до свидания. Варвара, вас я жду завтра к девяти на стажировку. Без ребёнка. До свидания.
– Подождите, а как же встреча со Сташевским?
Ирина поджимает коротко губы.
– Этап собеседования не предусматривает встречи со Станиславом Сергеевичем. Всё завтра.
Закипаю от негодования.
Нет, я просто так не уйду отсюда!
– Но мне необходимо! Мне нужно с ним поговорить!
Ирина демонстративно отворачивается.
– Не забудьте завтра взять паспорт.
– Я хочу его увидеть!
– Вы заставляете меня сомневаться в правильности своего выбора.
– Вы не понимаете! Это важно! Это…
– Варвара.
– Пускай заходит, – раздаётся из-за спины глубокий и уверенный мужской голос.
Оборачиваюсь.
В проёме двери стоит он.
Станислав Сташевский.
Высокий, широкоплечий, в идеально сидящем тёмно-сером костюме, но с расстёгнутой верней пуговицей рубашки. Часы на запястье поблёскивают, как маленький маяк, но вовсе не они привлекают мой взгляд.
Его лицо – резкие черты, холодные тёмные глаза, губы с намёком на насмешливую полуулыбку. Волосы слегка растрёпаны, будто он только что провёл пальцами по прядям.
Весь его внешний вид будто говорит: «Я могу позволить себе нарушать правила».
Шикарный, сволочь.
– Проходите, – в приглашающем галантном жесте он взмахивает рукой.
С трудом сглатывая ком в горле, подхватываю люльку с Соней и иду в его кабинет…
Глава 4
Варя.
Кабинет Сташевского выглядит так, словно это не место для работы, а командный пункт: огромный стол из чёрного стекла, высокие окна, от вида из которых захватывает дух, и массивное кожаное кресло, в котором, как король, уже сидит сам Станислав Сташевский.
Его взгляд ледяной, движения размеренные.
Он молниеносно щёлкает по клавиатуре длинными пальцами, пару секунд всматривается в экран.
– Итак, вы хотите быть моей ассистенткой?
– Нет.
– Нет? – Медленно поднимает взгляд, изгибая густую бровь.
– Я здесь не для этого.
– Вы прошли собеседование, выполнили тестовое задание… Зачем же вы явились?
– У меня есть для вас новость, – ставлю автолюльку прямо на стол Сташевского. – Вот. Это ваша дочь.
Соня сладко спит. Длинные реснички подрагивают во сне.
Я ожидаю шока, гнева, хоть какого-то проявления эмоций. Но лицо Сташевского остаётся спокойным, словно я просто принесла чашку кофе.
Он, кажется, даже не удивлён.
– И что? – Наконец спрашивает, склонив голову вбок.
– Как – что? Это ваша дочь… И она… И вы…
Боже, я готовилась к какой угодно реакции, но точно не к такой!
Сташевский откидывается на спинку кресла и сцепляет пальцы в замок за головой.
– Знаете, как вас там… Варвара? Вы представляете, сколько таких, как вы, приходит ко мне ежегодно? Я должен верить каждой?
– Но я не лгу!
– Женщины считают меня идиотом. Забывают, что я не просто так заработал свои миллиарды. Они не упали на меня с неба, их не подарили мне на день рождения, не принесли на блюдечке. Они достались мне потому, что у меня есть мозги, которыми я пользуюсь. И именно поэтому, Варвара, я знаю, что это не мой ребёнок. Как и все те дети, которых мне таскали раньше в надежде на мою жалость. Но жалости во мне не ищите, она не входит в список моих добродетелей. К тому же, у меня отличная память на лица. Особенно на лица тех, с кем я сплю. И вас я не помню.
Его слова отдают каким-то ледяным презрением.
Гордо поднимаю подбородок выше.
– Потому что вы со мной и не спали!
Он приподнимает уголок рта, будто я только что сказала что-то невероятно смешное.
– Всё становится ещё интереснее. Ладно, небольшой экскурс в физиологию. Вам рассказать, как появляются дети? Пестик и тычинка встречаются, ужинают, едут в гостиницу…
– Вы спали с моей сестрой! – Перебиваю. – Её зовут Марьяна.
– Марьяна… Марьяна… – Медленно проговаривает Сташевский, будто пробует имя на вкус. Затем снова откидывается назад. – Нет, не помню такой.
Сжимаю кулаки.
– Вы серьёзно?
– Абсолютно.
Он смотрит на Соню, потом на меня, и ухмылка медленно возвращается на своё место.
– Но вы знаете, Варвара, вы мне нравитесь. Если это был ваш способ привлечь внимание, то он сработал.
– Мне не нужно ваше внимание.
– Что тогда? Деньги?
– Я лишь хочу, чтобы у ребёнка был отец.
Он смеётся коротко, почти беззвучно.
– О, увольте. Слишком сложно. Я не спешу стать отцом и никогда не стремился к размножению. Отцовство – это не то, о чём я мечтаю. Я лучше дам вам денег. Сколько? Сто? Двести?
Кровь приливает к щекам.
– Нет.
– Триста? Пятьсот? – Он снова ухмыляется, словно эта ситуация лишь забавляет его. – Окей, назовите вашу цену. Я помогу, честно. Я люблю заниматься благотворительностью.
– Вам что, так сложно допустить, что Соня – ваша дочь?
– Ещё как сложно. Потому что я знаю, что стоит за такими историями. Это не первый раз, когда мне приносят «моего ребёнка». Обычно за этим кроется желание получить долю от моего состояния.
– Вы меня даже не слушаете! Это не про деньги!
– Конечно, – с сарказмом. – Но, вот же странное дело… Все те женщины говорили то же самое.
Его ядовитый тон, его холодная манера говорить так, будто я очередная нищенка у ворот барина, обжигает стыдом сильнее, чем если бы он просто выгнал меня.
– Я похожа на попрошайку?
Сташевский лениво потягивается, будто разговор ему наскучил.
– Вы обманом проникли в мой офис. Притащили ребёнка. Давите на жалость, на совесть… Ради чего? Ради собственной выгоды. Кто же вы, если не попрошайка?
Пульс грохочет в ушах.
Кажется, я готова разреветься от отчаяния. Или развернуться и уйти.
Но если я уйду сейчас, Соня потеряет даже этот крохотный шанс на нормальную семью.
Я не хочу для неё такой же жизни, как у меня или Тёмы.
А значит, я просто обязана что-то придумать…
Глава 5
Варя.
Сташевский смотрит так холодно и равнодушно, словно уже сделал все выводы относительно меня и вынес окончательный вердикт.
И вердикт этот, увы, меня не обрадует.
– Ну что, вам больше нечего сказать? Наш разговор закончен?
Расправляю плечи, чтобы создать хотя бы иллюзию того, что я не считаю себя проигравшей в этой маленькой битве.
– Да, закончен.
– Отлично. – Сташевский тут же прилипает к экрану своего рабочего компьютера, теряя ко мне всяческий интерес. – Очень рад, что вы заглянули, повеселили меня своим неумелым стендапом. Знаете, вы в следующий раз будьте посговорчивей, не заламывайте себе цену, тем более что цена вам… Впрочем, забудьте. Всего вам, Варвара!
– До завтра, Станислав Сергеевич.
– До завтра? – Откатывается от стола. Хмурый взгляд сканирует моё лицо на предмет шутки.
О, нет. Я никогда не шучу. Эта способность отмерла во мне, как рудимент.
– Ну да. Меня ведь приняли на работу, я правильно понимаю?
Его чёрная бровь дергается вверх, во взгляде появляется лёгкая тень озадаченности, которая, к слову, почти тут же сменяется напускным пренебрежением.
– Я думал, вы пришли сюда не для того, чтобы пройти собеседование.
– Вы правы. Моей главной целью была встреча с вами. Но это не значит, что работа мне не нужна. Тем более такая хорошо оплачиваемая. Так что, до завтра. – Позволяю улыбке едва заметно наметиться в уголках моих губ. – К тому же, я не заметила очереди желающих на вашу странную вакансию личной ассистентки с навыками хакера.
Гордо вздёрнув кончик носа к потолку, резко разворачиваюсь, пока Сташевский не въехал бульдозером в мой контраргумент.
Волосы в хвосте эффектно рассекают воздух.
Походкой от бедра иду на выход.
Тфу ты!
Останавливаюсь, закрываю глаза и мысленно ругаю себя за забывчивость. Возвращаюсь за Сонечкой.
Сташевский с интересом наблюдает за моим неловким манёвром.
– Чуть не забыла… – забираю автолюльку. – До завтра.
Выхожу из кабинета.
Сташевский молча провожает меня взглядом.
Ну что ж, в целом всё прошло не так уж плохо. Могло быть и хуже.
А главное, теперь у нас с Соней есть повод каждый день мелькать перед Сташевским.
И пусть лесом идут они со своим «без ребёнка».
Я буду приходить сюда до тех пор, пока отец не возьмёт на себя ответственность за свою дочь!
Прикрыв за собой дверь, прислоняюсь к стене и буквально растекаюсь по ней.
Сердце всё ещё истошно колотится где-то в горле.
Ощущения такие, словно из меня вынули душу, как следует встряхнули, провернули через мясорубку, подожгли, а потом вернули обратно в тело, сделав вид, что так оно и было.
Кайф… Не работодатель, а мечта!
Как я собралась работать бок о бок со Сташевским? Ведь должность личного ассистента предполагает очень тесную коммуникацию.
Сонино личико всё так же безмятежно и спокойно. Все волнения внешнего мира ей сейчас безразличны.
Но так и должно быть.
О ребёнке должны заботиться ответственные взрослые, но никак не наоборот.
Громкий голос, – ледяной и командирский, – привлекает моё внимание.
Поднимаю взгляд.
У ресепшена, уперев одну руку в бок, стоит Ирина.
– Ещё один такой косяк, Насть, и вылетишь отсюда быстрей, чем пробка. Ты поняла меня? – Отчитывает она девушку за стойкой. – Вылетишь. Я лично этому посодействую и не посмотрю, что твой папа у нас руководит логистикой. Вечно покрывать твои ошибки он не сможет, а я уже устала выполнять работу, которую ты игнорируешь.
Настя кивает.
Её лицо, от которого отлила вся краска, цветом сейчас напоминает белое полотно.
Изящные тонкие пальцы конвульсивно сжимают папку, а пухлые губы подрагивают, будто она вот-вот расплачется.
В этом офисе все такие пираньи, да?
Смотрю на неё с нескрываемым сочувствием.
Бедняжка.
Однако как же хорошо, что я не на её месте. Если честно, Ирина вызывает во мне какой-то первобытный страх.
Ещё бы! Кажется, одним лишь взглядом она может испепелить целую толпу. Её можно использовать, как оружие массового поражения.
Опускаю голову, втягиваю шею в плечи и семеню к лифту, стараясь как можно быстрей пройти этот опасный участок.
– Варвара! Постойте-ка!
Останавливаюсь.
Нет, замираю, как олень в свете фар.
Прикрываю на миг глаза и медленно поворачиваюсь.
Ирина идёт ко мне. Её каблуки цокают, и каждый чёткий шаг отдаётся выстрелом мне в голову.
Мысленно прикидываю, каковы мои шансы раствориться в воздухе.
– Зачем вам была нужна встреча со Станиславом Сергеевичем? – Ирина останавливается в полуметре от меня.
Её глаза, сверкающие холодом, буквально впиваются мне между бровей.
От металлического голоса мурашки разбегаются по спине.
Сжимаю ручку автолюльки чуть сильнее.
– Это… Личное. И если позволите, личным оно и останется.
Ирина смотрит так, словно мой ответ только подтвердил её худшие догадки.
– Если планируете задержаться на этом месте, – говорит она с нажимом, выделяя каждое слово, – настоятельно рекомендую вам держать своё личное как можно дальше от работы.
Её взгляд на пару секунд задерживается на спящей Сонечке.
Губы чуть заметно вздрагивают, и мне даже кажется, что она вот-вот улыбнётся.
Но нет.
Ирина поднимает требовательный взгляд к моему лицу.
– Надеюсь, мы друг друга поняли. Я не люблю, когда кто-то создаёт проблемы Станиславу Сергеевичу. Потому что его проблемы – это мои проблемы. А всё, что доставляет мне дискомфорт, я устраняю.
Молча киваю, чувствуя себя школьницей, которую ругают за прогулы.
Резко развернувшись на каблуках, Ирина уходит.
Я стою ещё несколько секунд, не двигаясь, скованная непонятным ступором.
Делаю глубокий вдох и жму кнопку вызова лифта.
Спускаюсь вниз и с чувством невероятного облегчения покидаю этот заповедник, кишащий хищниками.
Морозный воздух бьёт в лицо, заполняет лёгкие, разгоняет туман в голове.
Иду к своей машине. Она очень выделяется здесь, на фоне наполированных до блеска спорткаров и элитных авто.
Пристёгиваю автолюльку ремнями на заднем сидении, проворачиваю ключ зажигания.
Моя жестяная банка грозно ревёт и стонет.
Пара мужчин в классических чёрных пальто оборачиваются на звук.
Ласточка выплёвывает в их недоумевающие лица вонючее облако выхлопных газов.
Сонька просыпается от шума. Морщится, куксится и кривит маленький ротик, готовясь заплакать.
– Ну-ну, только не это, – бормочу, шаря в сумке одной рукой в поисках бутылочки со смесью. – Вот, держи.
Соня довольно хватает бутылочку, причмокивает.
Выворачиваю с парковки, одним глазом наблюдая за Соней в зеркало заднего вида. Невольно улыбаюсь.
Не могу смотреть на неё без улыбки.
До сих пор не понимаю, как можно просто бросить такую сладкую девочку…
Это же бесчеловечно.
Впрочем, чего ещё было ожидать от Марьяны?
Её материнские инстинкты покоятся на дней той же глубокой ямы, что и моя способность шутить.
– Ну вот, Соня, ты проспала всё самое интересное. С папой не познакомилась. Хотя знаешь, не так уж много ты потеряла, потому что твой папа… Твой папа, он…
Во мне снова вспыхивает злость и раздражение.
Твой папа мерзавец, гад, подлец, грубиян и сволочь!
Но все эти нелицеприятные определения я оставляю в своей голове.
– Он есть. У тебя есть папа. И это прекрасно. Мы должны это ценить.
Неторопливо двигаюсь по городу, перестраиваясь с полосы на полосу. Светофоры лениво моргают, машины двигаются плавным потоком.
Телефон в кармане вибрирует, и внутренности сжимаются от предчувствия.
Это не интуиция, нет.
Я давно привыкла, что мне не звонят просто так.
Мне не пишут подружки с приглашением потусоваться – у меня и подружек-то нет уже давно. Мне не названивают ухажёры – на них тоже нет времени, потому что фактически, в свои двадцать два я – мать-одиночка с младенцем и упрямым подростком, кучей долгов и без гроша в кармане.
Достаю телефон.
На экране высвечивается фото Елены Степановны – классной руководительницы Тёмика.
Женщина она суровая, но справедливая. С огромным педагогическим опытом за плечами. Она ещё меня учила…
Тихо вздыхаю.
– Здравствуйте, Елена Степановна.
– Варя, здравствуй, – её голос звучит встревоженно. – Я настоятельно советую тебе заехать сегодня в школу.
– Что случилось? Артём что-то натворил?
– Натворил, – подтверждает она после короткой паузы. – Но ты просто приезжай, лучше поговорим лично.
Гася стон отчаяния, стискиваю зубы.
– Хорошо, я сейчас буду.
Сбрасываю.
Зло луплю ладонью по рулю.
Господи! Один день! Хоть один мой день может пройти без апокалипсиса?!
Выползаю на свободный перекрёсток, разворачиваю машину прямо посреди дороги.
Мне возмущённо сигналят, но я примирительно мигаю аварийкой.
Через двадцать минут заворачиваю к зданию школы.
Перед входом стоит полицейская машина, рядом с которой, как стайка любопытных птичек, толпятся школьники.
Боже! Надеюсь, это не по нашу душу?
Выхожу.
Откручу сейчас нафиг голову этому мелкому засранцу!
Глава 6
Варя.
Иду по пустому школьному коридору. Звуки моих шагов отражаются от стен и эхом поднимаются вверх.
Тихо. Урок идёт.
Сонька у меня на руках с любопытством оглядывается и улыбается, обнажая свой единственный зубик.
Подхожу к кабинету Елены Степановны.
Ноги ватные, колени подкашиваются от нервов.
Соня, словно чувствуя моё волнение, начинает ёрзать, и я чуть подкидываю её, удобней устраивая на сгибе локтя.
Открываю дверь.
За первой партой, сгорбившись и опустив низко голову, сидит Артём. Рядом – Елена Степановна.
За учительским столом восседает мужчина в полицейской форме – крепкий, коротко стриженный, суровый.
Он привстаёт и чуть кивает в подобии приветствия.
– Алексей Купреев, старший лейтенант полиции. Отдел по борьбе с киберпреступностью. А вы, я так понимаю…
– Варвара Раевская, опекун Артёма Руднева. Его старшая сестра.
Кровь отливает от лица, ноги словно прирастают к полу, но я заставляю себя сделать несколько широких шагов. Занимаю место за соседней от брата партой.
Вид у Тёмы такой, будто он хочет провалиться под землю. Что, впрочем, меня не удивляет.
Я смотрю на него, но он избегает моего взгляда.
Худой. Жалкий. Дурак!
– Что он натворил?
Купреев открывает тонкую папку, переворачивает несколько исписанных мелким почерком листов.
– Ваш брат подозревается в неправомерном доступе к виртуальным данным крупной строительной фирмы «Т&К групп», что подпадает под статью 272 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Перед глазами всё плывёт.
Губы немеют, слова застревают в горле.
– У-у-уголовного? Я не ослышалась?
– Всё верно, – в голосе Купреева не читается ни единой эмоции. – Это серьёзное нарушение, за которое предусмотрен штраф до двухсот тысяч рублей или лишение свободы на срок до двух лет. Однако, учитывая возраст вашего подопечного, скорее всего, будет штраф и нелицеприятная пометка в личном деле.
Внутри меня всё обрывается.
Воздуха не хватает.
Сглатываю ком, вставший поперёк горла, и поворачиваюсь к брату.
– Артём, это правда? Ты что, кого-то взломал?
Он поднимает на меня взгляд – виноватый, напуганный.
Губы плотно сжаты, плечи опущены.
– Это Ромка меня забайтил, – бормочет тихо. – Я похвастался, что написал код, который может почти любую систему защиты обойти. Ромка мне не поверил. Сказал: докажи. Ну, я и…
– А почему Рома не здесь? – перебиваю я. Говорю громче, чем нужно, не справляясь с гневом. – Мне кажется, было бы справедливым допрашивать и его тоже.
Елена Степановна, всё это время молча сидевшая рядом, поправляет очки на переносице и мягко улыбается.
– Ну что ты, Варя, никто вас не допрашивает. Это просто беседа.
– Конечно, просто беседа, – фыркаю, закипая. – И на «просто беседу» Рому мы не позвали, ведь у него папа в городской администрации работает, да? Его сыночку нельзя лепить нелицеприятные пометки в личное дело!
Моё сердце бешено колотится.
Соня ёрзает у меня на руках, хнычет. Прижимаю её к себе и чувствую, как накатывают слёзы.
Не позволяю им пролиться. Только не сейчас.
Сжимаю пальцы в кулаки, чтобы вернуть себе самообладание.
– Хорошо. И что дальше, лейтенант Купреев? Что будет дальше?
– Во многом это зависит от того, что решит пострадавшая сторона. Вам в любом случае придётся пару раз прийти в полицию для дачи показаний. Ну, и если дело дойдёт до суда, то…
Он разводит руками в стороны, словно показывая, что на этом этапе всё уже вне его полномочий.
Медленно встаю, стискивая Соньку в объятиях, как спасательный круг.
– Хорошо, в таком случае, я буду ждать от вас повестки на допрос. И знаете, пускай эта пострадавшая сторона скажет спасибо моему брату за то, что он указал им на слабые места. Если их непоколебимо защищённые сервера может взломать семиклассник, то у меня для них очень плохие новости! – Кидаю взгляд на брата. – Тёма, пошли.
Он поднимается – притихший, затравленный, как маленький зверёк.
Подхватывает портфель, осторожно забирает Соню у меня из рук.
Выходим из кабинета, а я мысленно устраиваю себе выволочку за то, что снова полезла в драку.
Это уже рефлекс – не защищаться, а бить первой. Никогда не просить, не ждать, что кто-то заступится и придёт на помощь. Агрессия, дерзость, порой безумие. Это единственная рабочая стратегия для таких, как я, потому что иначе жестокий мир просто перемелет нас и выплюнет на обочину, как кучку биомусора.
Купреев догоняет меня в коридоре.
– Варвара, подождите!
Останавливаюсь и вздыхаю. Из сумки достаю ключи от машины, передаю Артёму.
– Иди. Усади Соню, я сейчас подойду.
Артём кивает и почти бегом направляется к выходу из школы.
Купреев останавливается рядом со мной.
– Попробуйте связаться с владельцем фирмы и объяснить ему свою ситуацию, – протягивает листок бумаги с наспех накаляканными цифрами. – Учитывая ваше нестабильное положение и характеристики Артёма, вся эта история может очень усложнить вашу жизнь. Так что я настоятельно советую переговорить с Тамерланом Айдаровичем и объяснить ему всё, как есть. Я знаком с ним лично. Уверен, он сможет вас понять и отзовёт заявление.
Смотрю на протянутую бумажку так, словно она излучает радиоактивные волны.
– Такие, как этот ваш Тамерлан Айдарович, никогда не встанут на мою сторону, – припечатываю холодно, но всё же забираю листок с номером.
Сминаю и кладу в карман.
Купреев никак не комментирует, лишь смотрит так, словно жалеет меня.
Но мне не нужна его жалость.
Выхожу из школы, чувствуя, как все силы уходят куда-то вниз, как тяжелеют ноги и наливается свинцом всё тело. Однако я упрямо держу голову высоко поднятой.
Никто не увидит, как я падаю.
Молча сажусь в машину.
Молча пристёгиваю ремень безопасности.
Молча завожу двигатель.
Молча выворачиваю на дорогу со школьной стоянки.
Пальцы мои с такой силой сжаты на оплётке руля, что костяшки белеют и суставы ноют.
Я вытянута в струну. Кажется, ещё немного, и я просто разорвусь на две части где-то в районе желудка.
– Правильно ты всё сказала, Командир, – усмехается самодовольно Артём. – Фигня у них, а не защита. Я её за две минуты обошёл. Если бы Ромка под руку не болтал, за минуту бы управился.
Я резко хлопаю по рулю.
– Тёма! Ты с ума сошёл?! – Кричу, не сдерживая больше эмоций.
Артём вздрагивает и вжимается в спинку сиденья.
Боковым зрением я вижу, как он смотрит на меня широко раскрытыми глазами.
– Варь, ты чего?.. Ты же сама сказала…
– Я никому не позволю тебя обижать, но это вовсе не значит, что ты прав! Ты хочешь, чтобы у нас были проблемы с опекой? Хочешь, чтобы тебя в детдом отправили? Или, хуже того, вернули родителям?! Ты этого хочешь?!
Меня захлёстывает обида. Голос срывается на фальцет.
– Я так отчаянно боролась за тебя, Тём! Боролась с системой, чтобы вытащить из этого грёбаного притона! Чтобы дать тебе шанс стать нормальным человеком! А ты? Ты что творишь?!
– Варь, ну не плачь, всё нормально будет…
А я плачу?
Я плачу!
– А если не будет?! – Зло смахиваю горячие слёзы рукавом пуховика. – Зачем ты меня подставляешь, а?! Ты же знаешь, я стараюсь! Я кручусь как белка в сраном колесе, и у меня ничего не получается, Тём! Ничего!
Сзади слышится тихий Сонькин всхлип, но я не оборачиваюсь.
– Я понимаю, что ты ребёнок, и, может быть, я требую от тебя слишком многого, но у меня нет другого выхода! Я не справляюсь одна! Я хотела подарить тебе детство. Я очень хотела, но… Нет у меня таких компетенций, увы! Тебе придётся взрослеть.
В машине повисает тишина.
Слышу, как Артём набирает в легкие воздух, чтобы что-то сказать, но поднимаю руку.
– Всё, не сейчас. Дай мне время остыть, – хриплю. Голос сорван.
Он молчит.
Я молчу.
Машина гудит и размеренно катится по серой дороге, а внутри меня всё медленно выгорает дотла.
Глава 7
Варя.
Стою у плиты, помешивая суп.
Соня лежит на пледе рядом, увлечённо грызёт свою резиновую погремушку. Её довольное хрюканье и чмоканье – единственный звук, который нарушает гнетущую тишину и давящую атмосферу.
Дверь в комнату Артёма плотно закрыта.
Она закрыта с той самой минуты, как мы вернулись домой.
Он уметелил к себе, едва переступив порог квартиры.
Гордый. Упрямый. Ошибки не признаёт.
Украдкой поглядываю на эту дверь. Тяжесть конфликта между нами не даёт вздохнуть.
Я не люблю ругаться. Не люблю недосказанностей и обид, предпочитая открыто разговаривать о том, что не устраивает. Но Тёма совсем не такой, поэтому мне, как всегда, придётся сделать первый шаг к примирению.
Подхватываю Соньку с пола, целую в тёплую пушистую макушку и перекладываю в манеж.
– Посиди пару минут, хорошо?
С Соней мне повезло… Она совершенно спокойный ребёнок кроме тех случаев, когда голодна.
Подхожу к комнате брата и коротко стучу.
– Тём? Можно?
Ответа нет.
Осторожно приоткрываю дверь.
Артём, растянувшись на животе на постели, шустро набирает что-то в телефоне. Экран гаджета – единственный источник света в темноте. В ушах наушники, из которых долбит музыка.
Присаживаюсь на край матраса.
Провожу пальцами по его волосам, взъерошивая.
Музыка в наушниках тут же замолкает, однако Артём продолжает молчать. Даже не двигается.
– Ты замечательный мальчик, Тём, – тихо говорю я.
Он поворачивается на бок. В глазах всё тот же упрямый вызов.
– Только проблемный, да? – Ворчит.
– Все дети доставляют проблемы. Разница только в масштабе.
Смотрит на меня исподлобья.
– Это правда хороший код, Варь. Его бы доработать чутка, и его можно было бы продать за огромные деньги. Честно.
Вздыхаю.
– Такие вещи очень часто попадают не в те руки.
– Да какая разница, если у нас наконец будут деньги?
Моё сердце болезненно сжимается и обливается кровью.
Не должны дети думать о том, как прокормить семью. Не должны!
Это я. Я сама взвалила на себя эту ответственность, а теперь не справляюсь с ней.
– Мне жаль, что я не могу дать тебе это ощущение безопасности, в котором ты нуждаешься, Тём. Я знаю, зачем ты это делаешь. Ты хочешь мне помочь, да?
– Но делаю только хуже.
– Мы все ошибаемся.
– Я хочу, чтобы у Соньки был новый комбез, а не тот, что соседи отдали. И коляска… Чтобы колёса нормально ехали. И чтобы ты свои ботинки с дырой на подошве выкинула.
– У тебя светлая голова и очень доброе сердце. Твой талант должен приносить добро.
Тёма хмурится. Отворачивается к стене.
– А добро сможет обеспечить нас деньгами? Или нам так и придётся один йогурт на двоих есть?
Ложусь рядом, мягко обнимая его за плечи.
– Какая разница? Не в деньгах счастье, Тём. Счастье в семье. Мы должны ценить то, что у нас есть.
Мычит.
– Я теперь наказан, да?
– О, даже не сомневайся!
– Хочешь, месяц буду посуду мыть? – Примирительно.
– Нет, у меня для тебя будет другое задание. Я тут на работу устроилась…
– Да? Опять будешь по ночам подносы таскать?
– Нет, Тём, на нормальную. Только я без твоей помощи там и дня не продержусь.
Тёма цокает языком.
– Ладно, хэлпану…
Молчит. И я тоже.
Тишина длится так долго, что мне уже кажется, будто наш разговор подошёл к концу.
Но Тёма вдруг открывает рот.
– Прости, Командир, что подвёл тебя.
– Мы справимся, – уверенно сжимаю его плечо. – Мы что-нибудь обязательно придумаем. Всё, давай, выбирайся из своей норы. Суп уже готов.
Он ворчит что-то невнятное, но садится.
Смотрит на меня из-под своей чёлки, будто извиняясь, и я понимаю, что ещё не всё потеряно.
Мы справимся. Обязательно.
***
Ровно в девять часов следующего утра я делаю шаг из лифта, снова оказываясь в другом мире – мире новейших технологий и кровожадных хищников.
В офисе Сташевского какой-то хаос, все бегают, обмениваются документами.
Соня, висящая у меня на груди в кенгуру, энергично шевелит ручками и ножками в воздухе.
– Варвара! Вот вас-то я и ищу! – Громкий голос Ирины заставляет моё сердце испуганно встрепенуться. – Вы почему опоздали?
– Да я вроде…
– А почему ребёнок с вами? Я ведь сказала вчера.
– Да мне просто…
– Ладно, бегом, Станислав Сергеевич рвёт и мечет!
Несёмся по коридору, останавливается у двустворчатых дверей с табличкой «Переговорная №3».
Сташевский, гордо восседая во главе стола в широком кожаном кресле, выпрямляется. Его недовольный взгляд сначала сканирует меня, потом врезается в Соню и становится ещё более недовольным.
– Я могу начинать? – Взлетают его брови с упрёком. – Вы позволите, Варвара?
– Я?
Он разводит руки в широком жесте.
– Одну лишь вас ждём. Итак, коллеги. Во-первых, в строю прибыло. Варвара – моя новая личная ассистентка. Необученная нейросеть. Потенциал есть, но пока сплошные баги и лишняя возня. Много от неё не ждите, надежд не возлагайте и сильно не привыкайте, надолго Варвара здесь не задержится.
Коллеги кидают на меня взгляды, полные насмешек.
Гад! Какой же ты подонок, Станислав Сергеевич!
– Во-вторых, на повестке дня у нас важная проблема. Как вы помните, пару недель назад мы установили новейшую систему защиты на сервера компании «Т&К групп». Вчера утром на систему была осуществлена атака, в результате которой хакеры проникли на сервер и получили доступ к конфиденциальной информации.
По переговорной прокатывается волна возбуждённого шёпота.
По моей спине, между лопаток, скатывается щекочущая капелька холодного пота.
Кошмар…
Тёма не просто взломал сервера, он взломал систему защиты Сташевского!
– Атаку произвели из средней школы, со стационарного компьютера. Полиция отказывается предоставлять мне дополнительные данные об этом хакере, Тамерлан Айдарович тоже, поэтому… – Сташевский, прищурившись, оглядывает коллег. – Поэтому сбором информации займётся кто-то из вас. Есть желающие?
Глава 8
Варя.
– Есть желающие? – Сташевский требовательным взглядом обводит переговорную в поисках жертвы.
Резко поднимаю руку вверх.
Я должна выбить себе это задание!
Потому что если Сташевский узнает, что мой брат взломал его супер-гипер-мега-надёжную систему защиты, то наверняка пнёт меня под зад с должности своего личного ассистента. А работу мне сейчас терять нельзя ни в коем случае, ведь если дело дойдёт до суда и подключится опека, то отсутствие постоянной работы и приличного заработка сыграет явно не в мою пользу.
Мне нельзя так рисковать.
– Ну? Никто не хочет? – Снова спрашивает Сташевский.
Ещё сильней поднимаю руку. Встаю на носочки, хотя знаю – он и без того меня видит, но намеренно игнорирует.
– Я! Я хочу! Я! Пожалуйста, можно мне?
Сташевский хмурится.
Ещё раз обводит взглядом коллег.
Состряпав недовольное лицо, останавливается на мне.
– Что ж… За неимением лучшего, Варвара, поручаю это ответственное задание вам. Вы – в мой кабинет, остальные – свободны. Посидите и подумайте как следует, откуда у нас всех растут руки, раз наша хвалёная защита оказалась такой уязвимой. Жду от вас предложений по улучшению.
Он резко встаёт с кресла, которое по инерции ещё пару кругов вращается вокруг своей оси.
Широкими шагами идёт в свой кабинет, пока я мелко семеню, пытаясь поспеть за ним.
– Кофе готовить умеете? – Бросает через плечо.
– Растворимый, в турке, в финне, капсульный…
– Достаточно. С кофемашиной разберётесь, или провести ликбез?
– Разберусь.
Сташевский открывает дверь в свой кабинет, проходит к стене, жмёт какую-то кнопку и панель отъезжает в сторону, являя миру мини-бар.
– Подберите мне девушку на вечер. Хочется какой-нибудь экзотики сегодня. Может быть, мулатка?.. Да, мулатка подойдёт.
– Что? Подождите, вы имеете в виду…
– Женщину, Варвара. Я хочу провести сегодняшний вечер с женщиной. – Быстрым движением хватает чистый гранёный стакан, наливает из графина воду.
– И вы хотите, чтобы я подыскала для вас кандидатку?
– Что вас удивляет?
Да в общем-то всё…
– Почему бы просто не пригласить ту, с которой вам приятно?
– Они все одинаково скучны и тривиальны. Поиск отнимает драгоценное время, которое я лучше потрачу с пользой, а потому это дело я уже давно делегировал личному ассистенту. Вы – личный ассистент, не так ли?
– Да…
– Значит, работайте, Варя. Я плачу вам за это деньги.
Сташевский подносит стакан с водой к губам. Жадно пьёт.
Не могу оторвать взгляда от его сурового профиля, от широких плеч, обтянутых оливковой рубашкой, что так ярко оттеняет бронзовый цвет кожи.
Его кадык вздрагивает на каждый глоток.
Он красивый мужчина, чего уж греха таить. И энергетика у него такая мощная, что у меня перехватывает дыхание каждый раз, когда он смотрит на меня своими пронзительно-тёмными глазами.
Вот как сейчас…
Сташевский, держа стакан в одной руке, вдруг переводит на меня взгляд. Облизывает влажные губы.
Глаза его спускаются ниже, на Соньку, болтающуюся в кенгуру.
– Почему он на меня так смотрит? – Кивает подбородком.
– Она. Это девочка.
– Это ребёнок, поэтому он. Так почему он смотрит?
Вздыхаю.
– Может быть, она тоже хочет пить.
– Может быть? – Со скепсисом взлетают его брови. – Вы даже не знаете, что ему нужно?
– Видите ли, очень сложно предугадать мысли полугодовалого ребёнка, – завожусь я.
Сонечка тянется ручками к воде.
Сташевский взмахивает стаканом перед её лицом, раздразнивая, но тут же разворачивается и отставляет его обратно в мини-бар.
Вот же гад! Как можно быть такой сволочью?
Собираюсь уже возмущаться вслух, но Станислав Сергеевич достаёт чистый стакан, наливает немного воды и протягивает мне.
– Напоите его.
– Не хотите сами попробовать?
Сташевский смотрит на меня так, будто я последняя идиотка на Земле.
– С чего бы мне этого хотеть?
Он садится за свой рабочий стол, включает компьютер, пока я неловко пытаюсь напоить Соню. Это не очень удобно учитывая то, что она повёрнута спиной ко мне.
– Ну, может быть потому, что она ваша дочь? И вам было бы интересно…
Сташевский смеётся.
Не весело, нет. Сухо и безжизненно, как над плохой шуткой.
– Я думал, мы закрыли эту тему.
– Знаете что? Раз уж у вас такая замечательная память… – Достаю телефон. Листаю снимки в галерее, пока не нахожу фото Марьяны. Оно старое, да, но мы не в тех отношениях с ней, чтобы каждый день обмениваться кадрами из жизни. – Вот. Посмотрите.
Отставляю стакан с водой на стол и тычу в лицо Станиславу Сергеевичу экран.
Сташевский, прищурившись, разглядывает фото. Щёлкает языком.
– Ах, Мари!
– Так вы помните её? – Не получается скрыть надежду в голосе.
Станислав Сергеевич улыбается довольно, как кот, наевшийся сметаны.
– Такое сложно забыть. Нужно сказать, ваша сестра весьма профессиональна во всём, что касается горизонтали. Впрочем, в вертикали она тоже ничего. И на столе…
Зажмуриваюсь брезгливо.
– Боже! Стоп. Всё, я… Я не хочу этого знать. Ну, теперь-то вы мне верите?
Сташевский качает головой.
– Варвара, я не отрицаю, что спал с вашей сестрой и, заметьте, не отрицал этого и вчера. Однако это вовсе не доказывает того, что он – мой ребёнок.
– Она! Это девочка!
– Мне глубоко наплевать, – бросает он с таким выражением на лице, что я верю.
Да. Действительно наплевать.
– Почему вы так боитесь признать, что вероятность есть?
Станислав Сергеевич замирает, опираясь локтями в столешницу. Его глаза, тёмные и тяжёлые, сверлят меня так, словно пытаются проникнуть в самую глубину моих мыслей. Он выпрямляется, щёлкая шейными позвонками.
Медленно. Контролируя каждое движение.
– Боюсь признать?
– Да. Я думаю, вы боитесь взять на себя ответственность, потому что ребёнок может разрушить вашу привычную праздную жизнь, полную веселья, вечеринок и мулаток!
– Варвара, вы забываетесь.
– Если вы не верите, давайте сделаем тест ДНК! Хотя всё очевидно и без тестов. Она похожа на вас! Эти глаза, форма лица и…
– Если я услышу ещё хоть одно слово об этом, вы полетите отсюда вместе с ним, – бросает он на Соню тяжёлый взгляд.
Сонька нервно ёрзает и цепляется пухлыми пальчиками за борты моего пиджака.
– Она ваша дочь! Вы всё равно не сможете убежать от правды. Перестаньте закрывать глаза на очевидное.
– Очевидное для меня то, что вы – моя сотрудница. И ваша работа – это не выдвигать голословные обвинения, а закрывать дыры в системе. Всё остальное относительно вас меня не касается! Если вы планируете продолжать работать здесь, я настаиваю на соблюдении границ и регламента. Если нет – вы знаете, где дверь.
Моё горло словно сжимает стальной обруч, холодный и острый, впивающийся в кожу.
Прижимаю Соню покрепче к себе, стараясь защитить нас обеих от презрения, разлитого в воздухе.
– Можете сколько угодно настаивать, но Соня здесь. Она существует. И она заслуживает отца, который…
– Достаточно!
– Станислав Сергеевич…
– Вон! – Орёт. Хлопает ладонью по столу. – Пошла вон!
Подпрыгиваю от испуга на месте.
Соня куксится и хнычет, дёргая ножками в воздухе.
Сташевский откидывается на спинку кресла, растирает ладонью лицо.
После резкой вспышки дыхание его тяжелое и неровное. Грудная клетка ходит ходуном.
– У вас есть задание, – говорит он тихо, едва слышно. – Выполняйте.
Резко развернувшись, выбегаю из кабинета.
А как только за мной закрывается дверь, я слышу громкий мат и звук разбивающего о стену стекла.
Глава 9
Варя.
Я так и сижу в холле, утопая в мягком чёрном диване. Растерянная, напуганная, после внезапной вспышки эмоций босса.
Но эмоции у него есть, и это ведь хорошо, да?
Да, но такие мне точно не унести… Слишком взрывоопасны, ядовиты.
Разговор со Сташевским пошёл не так, как я планировала.
Ладно уж, чего тут! Пока каждый наш разговор идёт по незапланированному сценарию и превращается с его стороны в конкурс красноречия и изощрённых унижений.
Мои пальцы всё ещё конвульсивно сжимают телефон с горящей на экране фотографией Марьяны.
А вдруг она ошиблась? Вдруг Сташевский – действительно не отец Сони, и тогда я сейчас, подобно сумасшедшей, пытаюсь навязать человеку не имеющего к нему никакой причастности ребёнка.
Но нет же, нет! Марьяна всегда была слишком осторожной в вопросах, касающихся контрацепции. И только со Станиславом Сергеевичем она позволила себе вольность, за которую поплатилась.
Она очень боялась потерять свой статус свободной и не обременённой хлопотами женщины.
Её жизнь всегда была как танец: лёгкий, изящный, завораживающий. Марьяна – птица в блестящих перьях, летящая вперёд, к ярким огням и красивой жизни. Неземная. Неприкасаемая, как редкий музейный экспонат.
Высокая, стройная, с модельной внешностью и длинными блестящими волосами, она тут же оказывалась в центре внимания там, где появлялась.
Марьяна рано поняла, что красота – её капитал. И как только выяснилось, что ухажёры могут быть ещё и богатыми, она потеряла интерес ко всему, что не касается устройства её беззаботного мира.
Семья?
Это лишнее!
Она легко избавляется от людей, даже от близких, словно обрезает ненужные ниточки.
А Соня…
От Сони она хотела избавиться сразу.
Я до сих пор помню тот разговор с такой поразительной точностью, что мурашки идут по коже. Марьяна смотрела на меня с холодной усталостью, будто я предлагаю ей что-то нелепое, невозможное.
Марьяна, в силу уверенности в собственной неуязвимости, узнала о беременности уже на приличном сроке. Настолько приличном, что аборт в её случае приравнивался к убийству.
Я этого допустить не могла.
Уговорить её оставить ребёнка было сложно, но я знала, что если не сделаю этого, то всю жизнь буду жалеть о том, что не настояла. Не знаю, откуда во мне взялись силы, чтобы взять на себя такую ответственность, но я была уверенна в одном: я буду для этого ребёнка той матерью, которой Марьяна никогда не станет.
Помню лицо Марьяны, когда она впервые увидела Сонечку. Ни тени нежности, ни намёка на материнские чувства. Для неё Соня была ошибкой, чем-то, что нужно исправить или забыть.
Четыре дня.
Всего четыре дня она была матерью, а потом исчезла, оставив мне мою Соню.
С тех пор Марьяна видела её лишь однажды, случайно, и даже тогда сделала вид, будто этот ребёнок не имеет к ней никакого отношения.
– Варвара? – Раздаётся голос Ирины совсем рядом и я поспешно убираю телефон в карман.
– Да?
– Вам уже показали ваш кабинет?
– Нет, я ещё…
– Идёмте.
Поправив лямку сумки на плече, следую за Ириной.
Шаги её размеренные, чёткие, и каждый из них отдаётся звоном у меня в мозгу.
– Вот, – Ирина толкает дверь, соседствующую с дверью кабинета Сташевского. Взмахивает рукой, будто открывает передо мной новый дивный мир. – Ваше рабочее место.
Мой кабинет…
Это слишком громкое название для небольшой комнатушки, под завязку заваленной хламом, но… Мой кабинет! Личный!
Вдоль стены тянется огромный стеллаж до потолка, заваленный папками, коробками и каким-то непонятным барахлом. Окно широкое, но почти не даёт света – тоже заставлено бумажным мусором.
– Прошлая ассистентка не справлялась с ведением хозяйства. Если вы разберёте всё это – получите плюс в карму и балл лично от меня.
– А рабочий ноутбук у меня будет?
– Да-да, он где-то… Где-то… – Ирина оглядывается, рассеяно разводит руками в стороны. – Где-то тут. Поищите.
Её взгляд, холодный, с требовательным прищуром, опускается на Соню, что самозабвенно дует пузыри из слюней у меня на груди в кенгуру.
– Что Станислав Сергеевич сказал вам по поводу ребёнка в офисе?
Пожимаю плечами.
– Ничего не сказал.
Ирина коротко поджимает губы, превращая их в суровую тонкую линию.
– Учтите, он терпеть не может, когда подчинённые слоняются без дела и отлынивают от работы. Даже если до поры до времени молчит. Вы можете просто вылететь отсюда одним днём. Так что постарайтесь не попадаться ему на глаза без веской причины.
Улыбаясь, послушно киваю.
О, если бы она знала, как часто я планирую попадаться Сташевскому на глаза, то вообще не совершила бы такой ошибки, как принятие меня на работу.
– Ладно, Варвара, разберите тут всё. Удачи.
Она выходит, оставив меня наедине с хаосом.
Расчистив себе кусочек свободного места на низком диванчике, присаживаюсь, чтобы покормить Соню.
В голове скачут мысли, молниеносно сменяя одна другую: нужно каким-то образом прикрыть братца, доказать Сташевскому его отцовство, ещё и мулатку найти этому невыносимому типу…
Ах, да, и купить билеты в тёплые края для своей кукушки, потому что скоро она улетит от меня, возмущённая ворохом невыполнимых задач.
Окинув взглядом фронт работы, тяжело вздыхаю.
Включаю негромко музыку на телефоне, чтобы веселей было и мне и Соньке. Приступаю к разбору завалов.
Удивительно, но это приводит меня в чувства и помогает вновь обрести почву под ногами. Простая, рутинная работа, хорошо знакомая рукам и голове, уводит мысли прочь из этого офиса, далеко-далеко от Сташевского и мулаток.
Замечаю ноутбук. Он лежит на самой верхней полке стеллажа, игриво зазывая меня блестящим уголком корпуса.
– Иди-ка сюда, мой хороший, – тянусь к нему, но не достаю. Очень уж высоко.
Подтаскиваю стул, встаю, но меня всё равно не хватает нескольких сантиметров роста.
Сонька пищит от восторга!
Ставлю одну ногу на спинку стула, вытягиваясь, насколько могу. Кончики пальцев почти касаются ноутбука… Почти… Почти…
– Варвара, я хотел перед вами из… Варя, мать вашу! – Громкий голос Сташевского заставляет меня вздрогнуть.
Прежде чем я успеваю что-то понять, сильные руки хватают меня за талию.
Беспомощно бултыхаю ногами в воздухе.
– Что вы делаете?
– Нет, это вы что делаете?! – Рявкает Сташевский.
Ставит меня на пол, за плечи разворачивает к себе. Яростно сверлит взглядом.
– Что опять не так? – Упираю руки в бока.
– А если бы вы упали?! Прямо на него! – Тычет он раздражённо пальцем в сторону Сони.
– На неё! Это – девочка!
– Если вам себя не жалко, его хотя бы пожалейте! Дурная ваша голова! Куда вы, чёрт возьми, полезли?
– Ноутбук достать хотела!
Сташевский вздыхает, с укором качая головой.
Легко достаёт ноутбук сам и кладёт его на стол.
– Постарайтесь больше не рисковать так глупо. В офисе полно мужчин, которые с радостью помогут двум попавшим в беду девушкам.
– Ага, значит, вы всё-таки признаёте, – прищуриваюсь.
– Признаю что?
– Что Соня – не он, а она!
Соня, выдав весёлую тарабарщину, хватает цепкими пальчиками Сташевского за край рубашки. Тянет.
Пуговица из середины ряда отскакивает и падает на пол, закатываясь под стол.
Рубашка топорщится, обнажая рельефный бронзовый пресс.
Вау…
Сташевский поднимает на меня тяжёлый взгляд.
Я свой тоже поднимаю, с трудом отрывая от видов на сильное мужское тело.
– Да, судя по тому, что от вас двоих столько шума и неприятностей, я делаю вывод, что вы обе – женщины!
Он разворачивается и выходит, громко хлопнув дверью напоследок.
Я всё ещё чувствую щекочущее тепло его рук на своей талии, и краснею от собственных мыслей.
Варя, прекрати! Даже думать не смей о нём в этом контексте! Между вами пропасть, которая складывается не только из разницы статусов и материального положения, но и солидного разрыва в возрасте!
Ему же сколько? Тридцать пять? Тридцать семь?
Ты дня него – малолетка, к тому же вечно создающая проблемы.
И вообще, забыла, зачем ты здесь?!
Я помню. Конечно, помню. Но…
Отрицать обаяние Сташевского – просто глупо!
Придерживая Соню за животик, наклоняюсь за злосчастной пуговицей.
Да уж, неприятности и шум – это точно про нас.
Сажусь за стол. Хитро улыбаюсь своим мыслям.
Мой слишком прямой подход не дал результатов – лишь разозлил Станислава Сергеевича. Однако, только что он сам лично принёс мне ответ на вопрос, как именно мне нужно действовать дальше, чтобы сократить дистанцию между ним и Сонечкой.
Сдув с ноутбука вековую пыль, открываю крышку.
Глава 10
Варя.
Стою перед дверью в кабинет Сташевского. Сердце долбит где-то в горле, потому что каждая наша встреча – ничем не прикрытая провокация с моей стороны. И боюсь, терпение босса вовсе не резиновое.
Стучусь тихо, тут же приоткрываю дверь
– Можно? – Заглядываю.
Сташевский не отрывает взгляда от экрана. Быстро-быстро что-то печатает.
– Можно, если осторожно, – бросает коротко, даже не взглянув в мою сторону.
Захожу. Поправляю Соньку, поудобней усаживая её в кенгуру.
– Я выполнила ваше задание, Станислав Сергеевич.
– Какое именно? Помнится, у вас их уже много скопилось.
– То, которое касается вашего… кхм… Досуга, – щёки предательски вспыхивают.
Раевская, прекрати краснеть! Тебе ж не четырнадцать!
Но я себя в присутствии Сташевского именно так и ощущаю – неопытным несмышлёным подростком.
– Ах, это задание! – Он расплывается в довольной улыбке, закладывает руки за голову и откидывается на спинку своего кресла. – Так-так, очень интересно! И что же вы для меня нашли?
– Я вам ссылку скинула, посмотрите.
– Куда вы мне её скинули?
– Ну, на рабочем столе была программа… И я нашла ваше имя…
Сташевский медленно опускает руки, приподнимает обалдевши бровь
– Вы что, отправили мне контакты эскортницы в корпоративном чате?
А, да?
Упс…
– Возможно, – выдавливаю я сквозь поджатые губы.
Но Сташевский, кажется, не злится. Напротив, его губы растягиваются ещё шире, словно эта ситуация его забавляет.
– Да уж, Варвара, с вами точно не соскучишься!
Он качает головой, поворачивается к экрану и щёлкает мышкой.
– Регистрацию требует, – сообщает он с лёгким раздражением в голосе. – Вы что, не могли скачать анкету и отправить мне уже готовую?
– Там несложно, – оправдываюсь. – Можете зайти с моего аккаунта, я уже создала. Варвара Раевская.
– Пароль.
– Пароль я вам не скажу, – хмурюсь я чуть возмущённо. – Он у меня один везде. Знаю я вас…
– И как же вы в таком случае предлагаете мне войти? Да я сейчас просто взломаю…
– Не нужно! Давайте, я сама…
Сташевский взмахивает рукой в сторону своего компьютера – жест ленивый, но настолько уверенный, что мне кажется, он только что предоставил мне полный контроль над миром.
Подхожу к его столу, но тут же сталкиваюсь с новой проблемой.
Пространства для меня просто нет.
Чтобы дотянуться до клавиатуры, мне приходится втиснуться между Станиславом Сергеевичем и столешницей.
Его колени оказываются слишком близко, мои бёдра почти зажаты между ними.
– Может, вы подвинетесь? – Спрашиваю осторожно, не глядя ему в глаза.
Он даже не шевелится.
– Нет. Зачем? Меня всё устраивает.
Сглатываю.
В кабинете резко становится слишком жарко.
Это неправильно.
Неправильно, что его колени прикасаются к моим бёдрам. Что его дыхание кажется таким близким. Что его взгляд вдруг становится слишком тяжёлым.
Я ощущаю его присутствие так остро, что каждое микродвижение воздуха в этой комнате проходит сквозь меня.
Стараюсь сосредоточиться на экране, но пальцы путаются на клавишах клавиатуры, промахиваясь.
Его рука мелькает где-то рядом – он отодвигает мышку, давая мне больше пространства, но при этом совсем не двигает корпус.
– Всё в порядке? – Его грудной голос звучит низко и слишком близко.
– Конечно.
Кожей ощущаю, что он смотрит. Что скользит по мне взглядом, задерживается, изучает.
И кажется, он всё понимает – мои эмоции, мою неловкость, напряжение, которое заставляет меня дышать чаще.
Клавиши под пальцами вдруг кажутся липкими, экран расплывается.
Всё, чего я хочу, – это закончить и уйти.
Но вместо этого я слышу, как он вдруг тихо усмехается.
– Вар-ва-ра, – произносит он с интонацией, в которой нет ничего конкретного или запретного, но она заставляет меня замереть.
Я поворачиваю голову и сталкиваюсь с его взглядом.
Тёмные глаза – глубокие, цепкие.
На миг кажется, что они видят во мне больше, чем я готова показать.
– Вы закончили? – Приподнимается насмешливо густая бровь.
Да уж… Варвара почти закончила.
Кабинет наполняет лёгкое напряжение.
Жарко. Невыносимо душно.
Быстро расстёгиваю верхнюю пуговицу блузки, оттягиваю воротник и дую себе на грудь, пытаясь остудить этот неуместный прилив неловкости.
Соня начинает извиваться, недовольная теснотой.
– Ладно, малышка, – бормочу, вытаскивая её из кенгуру и усаживая прямо на стол перед Сташевским.
Он тут же откатывается на своём кресле подальше, будто Соня прокажённая.
– Что с вами?
– Зачем ты его сюда посадила? – Голос его напряжённый, взгляд метает молнии.
– Сайт запрашивает код подтверждения, – объясняю, тыча в монитор. – Я сейчас за телефоном сбегаю, Соня пусть тут посидит.
– Он упадёт.
– Она, – поправляю раздражённо. – И нет, не упадёт. Она пока не слишком расторопная.
Но Соня тут же опровергает мои слова, резко заваливаясь с попы и приземляясь на ручки, выставленные перед собой.
Сташевский вскакивает, инстинктивно подаваясь к ней, чтобы поймать, но Соня остаётся лежать на столе, довольная манёвром.
– Видите? Не упала, – улыбаюсь обезоруживающе.
– Нет, – Сташевский качает головой. – Как-то это совсем не безопасно.
– Ладно, тогда… – Забираю Соню со стола и перекладываю её в руки Сташевского.
– Варвара! Заберите его немедленно!
– Это девочка!
– Да хоть единорог, мне наплевать! Заберите! – Поднимает её над собой, удерживая на вытянутых руках.
– Буквально одну минуту, Станислав Сергеевич! Я за телефоном и обратно! – Кидаю через плечо, уже бегом направляясь к выходу.
Захожу к себе, захлопываю дверь и картинно прислоняюсь к ней спиной.
Сердце колотится, но на лице расцветает улыбка.
Да, нужно признать, эта стратегия работает.
Если бы Сташевский на самом деле ненавидел детей, он бы давно вышвырнул меня отсюда.
А он… Терпит.
Терпит же?
Значит там внутри, за этим титановым корпусом, среди тысячи проводков и микросхем, всё-таки есть что-то живое, способное к эмпатии, любви и состраданию.
Хватаю со своего стола телефон и тихонько, на цыпочках, возвращаюсь к кабинету Сташевского. Заглядываю в приоткрытую дверь.
Соня сидит у него на коленях, лицом к нему. Близко-близко. Ловко цепляет маленькими пальчиками перламутровые пуговицы на его рубашке. Воркует что-то на своём младенческом языке, а он…
Он напряжён, но что-то ещё, до этой минуты мне незнакомое, мелькает в его взгляде. Это не тот привычный холод, которым он обычно окружает себя.
Его большая ладонь бережно поддерживает Соню за спинку, пальцы второй ладони чертят завиток на пушистой макушке.
Нет, он явно не выглядит сейчас как счастливый папочка, но и брезгливой пренебрежительной эмоции, которую он вечно транслирует в моём присутствии, в его глазах больше нет.
Ага, вот ты и попался!
Отхожу от двери и делаю несколько громких, отчётливых шагов, обозначая своё скорое появление, а когда открываю дверь, Сташевский снова перевоплощается в Сташевского, губы которого чуть искривлены в ядовитой усмешке, а взгляд тёмных глаз холодный и отстранённый.
– Варвара, где вас носило? – Заводится с пол-оборота. – Вас только за смертью посылать! Заберите его сейчас же!
– Её! – Быстро пересекаю кабинет и забираю Соню из его рук.
Ввожу код подтверждения и открываю наконец-таки сайт на нужной странице.
– Вот, как вам эта девушка? – Отодвигаюсь, демонстрируя экран.
Сташевский молчит.
Оборачиваюсь.
Он, словно в какой-то прострации, слепым взглядом сверлит стену перед собой.
– Станислав Сергеевич, что скажете? – Спрашиваю чуть громче.
Он мажет по монитору взглядом, лишь мельком просматривая фотографию симпатичной мулатки, а потом снова отворачивается к стене.
– Вам нравится?
– А? А… Да, – рассеянно кивает.
– Пойдёт? Мне забронировать её для вас на вечер?
– Да… Точнее, нет… Нет, Варвара. Сегодня никого не нужно.
Он встаёт, стягивает пиджак со спинки кресла. Широким размашистым шагом направляется к выходу.
– Если кто будет искать, скажите, что я сегодня в офис не вернусь.
– Куда вы?
Он останавливается. Медленно разворачивается, испепеляя меня ненавидящим взглядом.
– Куда-нибудь подальше от вас.
Глава 11
Варя.
Медленно выгребаю из кабинета Сташевского.
Витаю в каком-то тумане. Голова тяжёлая от мыслей.
Что с этим Сташевским не так? Он то игривый мартовский кот, обливающий меня густым дразнящем взглядом, как малиновым вареньем. То строгий начальник, требующий незамедлительного выполнения своих поручений. То холодный и циничный, то шутливый и дерзкий. То кончиками пальцев перебирает Сонькины волосюшки, то… Вот это!
Почему он так резко ушёл?
Нормально же всё было.
Даже Соня вроде его не сильно напугала. Или всё-таки напугала?
Пытаюсь разобраться в собственных ощущениях, но они запутанны сейчас, переплетены в липкую паутину.
– Варя! – Слышу звонкий голос.
Поднимаю голову.
За стойкой ресепшена, улыбаясь, стоит та самая Настя, которую вчера Ирина отчитывала, как провинившуюся школьницу, на глазах у всего офиса.
Подхожу.
– Ты Варя, да? Я ведь не ошиблась?
– Варя. А ты – Настя?
– Всё верно, – протягивает тонкую ладонь. – Наконец-то познакомились нормально, а то всё мимо друг дружки бегаем.
Пожимаю протянутую руку.
Пальцы у неё прохладные и тонкие. Маникюр свежий – предел моих мечтаний. Густые тёмные волосы собраны в высокий хвост на затылке, глаза чуть прищурены, будто она меня оценивает.
Красивая девочка, личико кукольное, возможно даже подправленное у хирурга или косметолога. Но гармонично, без откровенных переборов. Лишь идеальная правильность линий и черт тонко намекает на то, что вмешалась во всё это рука профессионала.
– Варь, а ты уже с кем-то здесь подружилась?
Хочется засмеяться в ответ на этот вопрос.
А это возможно? Здесь? В этом серпентарии?
У меня даже в более тепличных условиях с друзьями туго – мне просто не до них. Контекст моей жизни не подразумевает свободного времени на развлечения.
– Нет, я пока ни с кем…
– Не хочешь на обед вместе сходить? – Перебивает Настя.
Моргаю, застигнутая врасплох.
Сходить на обед? Со мной? Кто-то вообще хочет со мной дружить?
Ого…
– Я… Да, я с радостью.
– Хорошо, поболтаем хоть. Нам, девчонкам, лучше держаться вместе в этом офисе. Тут хищников больше, чем в саванне.
Я улыбаюсь, хотя совсем не уверена, что она шутит.
– Да, наверное…
Настя вдруг опускает взгляд на Соню, которая вцепилась в край рукава моей блузки и сосредоточенно пытается впихнуть теперь его в рот.
– Твоя малышка? – Чуть склонив голову к плечу.
На автомате Соню прижимаю к себе крепче.
– Моя.
– Какая лапочка! А сколько ей?
– Полгода, – все мышцы моего тела иррационально напрягаются.
Ничего с этой своей реакцией поделать не могу. Вопрос своих чужих детей для меня актуален, как никогда.
– Серьёзно? И ты работаешь? Варь, какая ты молодец! – Настя смотрит с таким восхищением, что я невольно чувствую себя героиней. – А где её папа?
– Папа?.. – Переспрашиваю лишь для того, чтобы потянуть время.
– Ну да, – Настя пожимает плечами. – Вы вместе? Помогает? Или ты всё одна тянешь?
Ах, вот почему я не завожу друзей…
– Мы справляемся, – отвечаю уклончиво.
Настя кивает, будто поняла всё, что хотела.
– Железная леди, значит? Уважаю. Не каждая смогла бы так.