Импровизация в тональности форс-мажор бесплатное чтение

Глава 1, в которой подводятся неутешительные итоги

Дата неизвестна

Дорогой дневник, я больше не работаю помощником кормчего на «Логрусе». Списался в никуда, арендовал первый попавшийся бриг и завтра пускаюсь в одиночное путешествие на Окраину.

Почему вдруг такая перемена? Просто сегодня утром я проснулся и понял, что хватит. Жизнь проходит мимо, а мне уже двадцать три года, и я не становлюсь моложе! Даррелл в моем возрасте организовывал первые экспедиции, а я чем хуже? Пусть моих сбережений не хватает на полноценную экспедицию, но ведь и цели создать свой зоопарк у меня нет… пока.

Возможно, когда-нибудь этот дневник ляжет в основу бестселлера первого межпланетного зоолога – Николая Князева!

Итак, пункт назначения: планета Эжени. Моя первая цель – таинственная алмазная лягушка, которая якобы свела с ума капитана Ромини. Сто к одному, что он просто неправильно с ней обращался.

После хорошей драки обычно чувствуешь либо пьянящую легкость во всем теле, либо ломящую усталость. Иногда, если драка была ну очень хорошая, тебе достается и то и другое.

А иногда вместе с усталостью, болью и легкостью приходит опустошение: когда отдал все душевные силы, и больше ничего не хочется и не можется.

Именно это сейчас испытывал капитан «Блика» Александр Иванович Белобрысов, мичман запаса Военно-эфирных сил ОРК, солист и альтист популярного любительского ансамбля «Контрабандисты»… ну и самый настоящий контрабандист, что уж там.

И то сказать, легко ли очухаться после того, как ты вдохновенно выступал на сцене перед пусть маленькой, но толпой, потом дрался с какой-то эфирной тварью, вселившейся в чужое тело, затем чудом избежал судьбы быть этой самой тварью убитым, да еще получил по ребрам – по недоразумению, но от этого не легче – от лучшей подруги, которая немного не рассчитала силу заклятья?

Поэтому он выслушал извинения сотника стражи Эдмундсена без особенных эмоций. А извинялся тот весьма благовоспитанно и вежливо. Высший пилотаж, если учесть, что тело его заместителя, оказавшегося серийным убийцей, только что прикрыли простынкой и унесли в неведомые дали.

– Мне следовало больше внимания уделять моему окружению, – каялся сотник. – Но мне и в голову не могло прийти… То есть как раз могло. Вы ведь в курсе о принципах работы вампирской магии, так? – Эдмундсен вопросительно посмотрел на Сашку.

– Немного, – ответил тот.

Сашка неплохо разбирался в предмете: его мать была вампиршей и, в силу разных обстоятельств, он провел первые несколько лет жизни в доме ее клана. Возможно, он заработал бы там хроническую простуду плюс детские травмы, если бы его не «подобрала» семья Сандры, живущая по соседству.

– Тогда вы знаете, что мысли подчиненных я напрямую читать не могу. Во-первых, для этого нужно выпить крови. Во-вторых, есть такая маленькая загвоздка – уголовный кодекс. На большинстве планет, включая нашу, он такие выкрутасы запрещает.

Сашка кивнул – знаю, мол.

– Однако при этом, – продолжил Эдмундсен, – я не только чистокровный вампир, но и маг довольно сильный. Поэтому ощущаю чужие мысли как фоновый шум. Болтаются вокруг голов, невозможно не слышать.

Сашкины чистокровные дядья рассказывали ему примерно то же.

– Так вот, у каждого человека свое звучание… И звучание Паштровича не менялось в последние месяцы или даже дни. Кроме того, я могу поклясться, что у него не было возможности совершить нападение на ваших подчиненных… я имею в виду, второе нападение, на площади Трех Сестер, когда пострадал господин Костомаров. В это время полусотник сидел напротив меня за столом, оформлял квартальный отчет.

Сашка не сразу сообразил, что сотник имеет в виду нападение на площади с фонтаном, когда с убийцей сразились Володька и Катерина. Володька тогда использовал слишком мощную огненную графическую печать, в результате ожег себе руки.

– Хотите сказать… – Сашкины мозги работали медленно и со скрипом, но все же кое-как работали. – Хотите сказать, что эта тварь вселилась в Пас… Паше… вашего полусотника недавно? Прошу прощения, его имя мне тяжело дается.

– Я тоже долго привыкал, – кивнул Эдмундсен. – Да, думаю, что недавно. Может быть, даже сегодня. Следствие покажет, но есть немалый шанс, что ваша кормчий права, и саму тварь мы не убили – только захваченное тело. И теперь она ищет, в кого бы еще вселиться.

– М-да… – Сашка совсем по-новому поглядел на тот участок вымощенной разноцветными плитками дорожки, где только что лежал полусотник. Как выяснилось, вовсе не убийца, а невинная жертва. Очередная.

Мог бы и раньше сообразить…

– Вы можете обеспечить охрану корабля? – спросил Сашка. – Если эта зверюга одержима идеей отомстить нам, на этом она не остановится.

Эдмундсен кинул на Сашку проницательный взгляд, и Сашка приготовился к тому, что сотник сейчас начнет давить: мол, приволокли эту тварь на нашу мирную планету, да еще и офицера стражи из-за вас угрохали – предстанете в суде как соучастники или ущерб давайте возмещайте. Или и того лучше: убирайтесь отсюда как можно быстрее.

Однако вампир только вежливо кивнул:

– Неплохая мысль. Я и сам хотел это предложить. Ну что ж, буду держать вас в курсе.

– В курсе чего? – все-таки голова Сашки варила из-рук вон плохо.

– Расследование пока отнюдь не закончено. Нужно выяснить, чье тело занимала тварь до Паштровича и куда делась потом. Теперь, когда мы знаем, с чем имеем дело, много времени это не займет, – мрачно пообещал сотник. – К тому же, у нашего отделения теперь… несколько больше мотивации.

– Мне очень жаль вашего помощника, – сказал Сашка. – Соболезную.

– Да, – кивнул Эдмундсен. – Он был отличным специалистом и хорошим человеком. Его сестра будет вне себя от горя.

Он так и сказал, «вне себя от горя», но в его устах старомодный оборот звучал естественно. Сашкино настроение испортилось еще сильнее.

– У вас нет никаких идей, куда могло метнуться это существо? – спросил сотник. – Все же вы с ним сталкивались ранее…

– В глаза не видел, – честно признался Сашка. – Мы с ним тогда так и не встретились. Но… насколько я знаю, эфирные твари не могут жить в атмосфере. Возможно, ей надо вселиться в кого-нибудь побыстрее?

– Скорее всего, – кивнул сотник. – Или ваша информация неверна, и тварь все-таки прекрасно чувствует себя на планете… Ладно. Мы проверим зрителей, а также дома на траектории полета этой твари. Хотелось бы знать, далеко ли она может лететь.

– Понятия не имею, – сказал Сашка. – Удачи вам.

– Вам тоже.

Закончив беседу с сотником, Сашка побрел к сцене. На ее краю сидела Катерина, болтая ногами и с несколькими рядовыми оцепления (зрителей в парке, конечно, разогнали, а сам парк запрудили стражники всех чинов, и часть из них стихийно сконцентрировалось вокруг Катерины). Сандра сидела рядом, повесив голову и положив на колени скрещенные руки, и от этого ее вида Сашке стало тревожно. Ему вообще не нравилось, как она восприняла всю эту ситуацию на Порт-Суглате.

Белки нигде не было видно.

– Где Бэла? – спросил он.

– Пошла на корабль, – Сандра подняла голову, и стало видно, что не так уж ей плохо: она просто подремывала, и теперь сонно моргала. – Пококетничала со стражниками, сказала, что ничего не запомнила, ну они ее и отпустили первой. Так, пару вопросов задали для проформы.

– Угу, – подтвердила Катерина, подойдя к ним; ее свита куда-то рассосалась – видно, она отпустила стражников. – Сказала, что нужно кому-то быстро рассказать все Людоедке, а то она изведется.

– Скорее, нас всех изведет, – фыркнула Сандра.

– И это тоже, – с глубокомысленным видом кивнула Катерина.

Сашка подумал, что Белка за прошедший год здорово изменилась и вообще выросла над собой. Раньше девчонка-оборотень была слишком застенчивой и неуверенной в себе, чтобы использовать женские чары на представителях власти.

– А сколько ждать, пока вас тоже в протокол запишут? – спросил Сашка. – Или придется в участок ехать?

Он очень жалел, что не попросил сотника как-то ускорить процедуру для девчонок. Сашку тот опросил весьма подробно, и вряд ли Катерина и Сандра смогут многое добавить – тем более что, благодаря своему дару сопереживания, Сашка воспринял драку с двух точек зрения, своей и Сандриной.

– А с нами уже все, – сказала Сандра и широко зевнула, прикрыв рот ладонью. – Мы только тебя ждем.

– Ага, – кивнула Катерина. – Не хотели одного оставлять. Где еще такого красивого капитана найдем?

– Спасибо, девочки, – искренне сказал Сашка, приобняв их за плечи.

В этот момент ему показалось, что все невзгоды и драки мира имеют право на существование, если в результате ты получаешь таких замечательных верных друзей… подруг… соратниц…

В этот момент хрустальный шарик Сатурна у Сашки в ухе зазвенел.

– Да? – он сжал его пальцами, принимая корабельную трансляцию.

– Кэп, – сказал Белкин голос. – Вы там уже закончили?

– Ну… да, а что?

– Тогда возвращайтесь скорее, у нас ЧП.

Сашка тут же проклял себя за мимолетную мысль: мол, все неприятности мира того стоят. Да ни хрена они не стоят, когда в опасности твой корабль и доверившиеся тебе люди!

– Какого рода ЧП? – спросила Сандра, сжав один из амулетов у себя на груди. Как и многие другие кормчие, она не любила пирсинг, поэтому цацку для корабельной трансляции тоже носила на шее. – С кристаллами все в порядке?

– Да, и с кораблем тоже. Тут другое. В общем… Володька объявился. Неприятности у него. И у нас, видно, тоже. За компанию… К счастью, у Людмилы Иосифовны нашлось самое необходимое, но вы тоже поторопитесь!

– А можно чуть поконкретнее? – спросила Катерина, присоединяясь к разговору.

– Нельзя! – почему-то очень твердо заявила Бэла. – Чем быстрее придете, тем быстрее все узнаете.

М-да, подумал Сашка, во что же такое влип Володька, буквально на днях списавшийся на берег в Порт-Суглате, что Бэла не хочет доверить информацию об этом системе корабельной связи? Правильно делает, конечно: они точно знают, что несколько кораблей в порту за следят за «Бликом», а раз так, то и подслушать переговоры могут, трюк нехитрый. И что же такого «самого необходимого» нашлось в закромах у Людоедки?

Насколько Сашка знал Володьку Крестоносца и его патологическую невезучесть, неприятность могла быть самая масштабная. А насколько он знал Людоедку, у той могло лежать в заначке все что угодно, вплоть до боевых стратегических мин замедленного действия.

– Знаете что, – сказала Санька, – давайте-ка я нас всех телепортирую на борт!

Судя по выражению ее лица, ее мысли текли в том же направлении.

– Нет, – твердо возразил ей Сашка. – Ты слишком устала. Хватит с нас неприятностей магического рода! Мы просто очень-очень быстро пойдем.

И они очень-очень быстро пошли. Практически побежали.

А потом без всяких «практически».

Глава 2, в которой кандалы используются как средство волевого контроля

Дата неизвестна

Факт № 1: пока мне не удалось увидеть алмазную лягушку.

Факт № 2: из всех животных, с которыми я сталкивался, люди – самое отвратительное.

Кто бы мог подумать, что на почти девственной Эжени, совсем недавно заселенной, творится такой ужас? Люди любят хвастать своим интеллектом, даже включили его в название вида – Homo sapiens. Но если животное кажется нам глупым, это, как правило, потому, что эволюция пожертвовала его разумом ради других полезных качеств: скорости, ловкости или способности питаться чем-нибудь, мало пригодным в пищу. Люди же жертвуют рассудком по поводу и без, не получая ровным счетом ничего взамен!

Закостенелые, самодовольные, не видящие дальше своего носа, жалкие, жадные бюрократы!

Ладно, я успокоился, могу записать спокойно. Мне удалось добраться до Эжени чуть больше чем за месяц – огромное достижение, особенно учитывая, что я управлялся с бригом в одиночку. Старушка «Молния» чудесно показала себя в малых эфирных течениях. Вообще мне стоило бы подробнее написать о переходе – это может пригодиться потом. Постараюсь вести дневник более регулярно. Но времени совершенно не было.

На Эжени я столкнулся с такой скудностью мысли и тупым следованием бессмысленным правилам, что перо до сих пор дрожит у меня в руке, когда я пытаюсь привести мысли в порядок.

В общем, оказалось, что интересующая меня алмазная лягушка живет в болотах Бараглоры, и каждый сезон как минимум три-четыре «неподготовленных идиота» (это я цитирую воеводу Фурченко, недалекого солдафона и истероида от бюрократии) лезут в эти болота, а возвращается хорошо если один, да и тот не в себе. Ф. имел в виду, что я неподготовленный, а значит, никакой научной ценности не представляют мои путевые журналы и краткая лекция о повадках условно опасной фауны Окраины («условно», потому что абсолютно безопасной фауны не существует – даже дождевые черви, попав под влияние фоновой магии, могут преподнести сюрпризы). Разумеется, я сделал то, что всякий целеустремленный человек сделал бы на моем месте: попытался нанять проводника и отправиться в Бараглору самостоятельно, не спрашивая разрешения «всемогущего» местного воеводства.

Увы, хотя я заплатил проводнику кругленькую сумму, все, что нам удалось – это пробраться за стену укрепленного городка. Потом нас засекли с башни и поймали магической сетью. Ф., которого назвать сукиным сыном – значит, оскорбить всех сук, сколько их ни есть, заявил, что в следующий раз просто доложит в ЭКК [1], что я управляюсь с бригом в одиночку, и у меня отберут пилотскую лицензию.

Как будто это бог весть как сложно и опасно – управлять в одиночку! На что, скажите на милость, нужны корабельные духи? «Молния» – чудесная дама, дружелюбная и спокойная. По крайней мере, стала таковой, как только я перестал мучить ее диетой. Не знаю, кто первый придумал кормить корабельных духов исключительно яблоками и помидорами. Пост никому не на пользу. Я разделил с «Молнией» свой паек по-братски, и имел проблем куда меньше, чем если бы взял сменного пилота и какого-нибудь пьянчужку-кормчего (а хороший кормчий ко мне за такую плату не пошел бы).[2]

Короче, не важно. Чем рисковать лицензией, ладно уж, слетаю на Наталью, пообщаюсь с администрацией и попробую получить пропуск (да, администрация МагКристалла – долбаной кристаллообогатительной компании, которая фактически владеет планетой, у них на другой планете, чтоб им ни дна ни покрышки!). Заодно посещу знаменитые водопады. И полюбуюсь светлячками: по моим расчетам выходит, что, когда я туда прилечу, как раз будет сезон.

«Значит, вот что у нас теперь самое необходимое», – меланхолично подумал Сашка, сидя в кают-компании на диване и пытаясь отдышаться.

Ну да, запас консервов и галет – это, конечно, нужно, кто бы спорит. Но кандалы из холодного железа (чуть тронутые ржавчиной, чтобы видно было: магией на них не воздействовали) в некоторых обстоятельствах нужнее. Или Людоедка так решила, собираясь в дорогу – и оказалась права.

Сейчас кандалы, скрепленные такой же заржавленной целью, красовались на запястьях Володьки Крестоносца. Цепь оставляла ему достаточно свободы маневра, позволяя уплетать знаменитые Катеринины булочки с корицей. Она напекла их еще с утра, поскольку, по ее словам, была уверена, что им понадобится воспрянуть духом после охоты за серийным убийцей.

Теперь духом возвышался Володька, и, судя по его виду, ему это было очень нужно.

– Ух, вкуснота, – пробормотал он. – Сколько раз пробовал повторить – никак не выходит! Может, ты что-то в рецепте не указываешь?

Катерина попыталась что-то сказать, но у нее не вышло: она тоже все еще не могла отдышаться.

– Я ему уже говорила, – пояснила Бэла, – он слишком точно следует рецепту. Никакого вдохновения. А он не верит.

– В выпечке? – Володька поразился, как будто она ему сказала ересь. – Не может такого быть! Это точная химическая реакция!

– Может, может…

– Ребята, – ласково проговорила Людмила Иосифовна. – Я все понимаю, заедать стресс – единственное светлое пятно в жизни эфирника… И поговорить об этом невероятно важно, о булочках с корицей я бы и сама болтала днями напролет. Но для начала, может быть, объясним капитану и девочкам, во что Владимир опять влез?

– Я ничего не делал! – тут же воскликнул Крестоносец. – Оно само! Я просто из окна выглядывал, и тут на меня над озером несется… это! Синее такое, со щупальцами, вроде кальмара! И ка-ак нападет!

Все переглянулись.

Сандра застонала. Сашка почувствовал, как у него окончательно пропадает желание не то что говорить о булочках, но даже и пробовать их. А это уже что-то запредельное. Сколько он себя помнил, дурные новости никогда не заставляли его потерять аппетит.

Положительно, капитанство сильно на него повлияло.

– И теперь ты одержим жаждой нас всех убить? – обреченно спросил Сашка.

– Я не знаю, чем я одержим! – воскликнул Володька. – Я понятия не имею, что это за хрень… ну, не имел, пока Белка и Люда не заковали меня в кандалы и не объяснили, что там у вас случилось! Я просто очень хреново себя почувствовал, в голове помутилось… Даже на кадетских попойках я таким идиотом себя не чувствовал!

Сашка смутно припомнил кадетские попойки с участием Крестоносца – все три штуки.

– Ты обычно сидел у стены и мрачно на всех пырился, – сказал Сашка. – Почти и не пил.

– Потому что я пьянею с двух глотков! – сердито ответил Володька. – А в вашем обществе – так вообще от одного запаха! Ну… пьянел в те годы, с тех пор прокачался. В общем, я только понял, что со мной что-то не так, ну и начал сопротивляться чисто машинально. А тут я даже не знаю, куда идти! Даже адрес муниципальной больницы выяснить не успел. Естественно, пошел к вам, – проговорил он упавшим голосом. – Я понимаю, что вы не обязаны мне помогать…

– Это оставим, – махнула рукой Людоедка.

– Угу, – сказала Катерина. – Я еще сразу подумала, когда узнала, что эта хрень сбежала: ну, наверняка ей Володька на пути попадется!

Сандра закивала.

«Да, – подумал Сашка, – это было ожидаемо. Даже удивительно, что мне самому в голову не пришло!»

– Я же не специально! – окрысился Володька.

Он выглядел потерянным и несчастным, особенно в кандалах. Словно мокрый воробей. «Надо было Воробьем его и прозвать – какой он, к черту, Крестоносец!»

– Да нет, ты молодец, – Сашка хлопнул его по плечу. – И главное – что не сдался этой штуке, а сразу прибежал звать нас на помощь!

– Ну, не сразу… – поморщился Володька. – Меня еще по городу помотало. Надеюсь только, я никого не убил.

– Не убил, – уверила его Белка. – На тебе не было запаха крови и смерти. Такое я даже в человеческом облике учуяла бы.

– Главное, что ты добрался сюда и дал понять, что с тобой что-то не так, – поддержала его Сандра.

– Ага, – кивнула Людоедка, – прямо с порога так и начал: «Люда, в меня что-то вселилось!»

Сашка подумал, что все-таки Володька практически гений. Если бы ему в голову прилетел синий воздушный кальмар, а потом начали бы путаться мысли, Сашка ни за что не сделал бы такой вывод. Решил бы, что этот кальмар его околдовал или нечто в таком роде. А Володька молодец, догадался. Хотя, в отличие от них, не знал про полусотника Паштровича (ого, запомнилось все-таки это имечко!)

– В железе легче, – Володька поднял скованные руки. – Мысли не так путаются, я лучше собой владею… Рисовать только неудобно будет.

Сашка с интересом поглядел на Людоедку и Белку.

– Как вы догадались, что кандалы помогут?

Людоедка пожала плечами.

– Честно говоря, я не думала, что они помогут. Я решила просто так, на всякий случай. Вдруг он буянить начнет.

Все-таки у Людоедки был очень богатый и специфический жизненный опыт. Это надо же, «на всякий случай» хранить кандалы и первым делом надевать их на бывшего любовника!

Или это маленькая месть за что-то была? А что, Сашка не удивился бы.

– А я вспомнила, что холодное железо обычно помогает против тварей, – сказала Бэла.

– Может быть, вы объясните мне, как так вообще получилось? – спросил Володька жалобным тоном. – А то Бэла только в общих чертах…

Пришлось Сашке перебарывать усталость и рассказывать ему, что план сотника увенчался частичным успехом. Экипаж «Блика» выступил с концертом в городском парке, изображая приманку для возможного серийного маньяка, который повадился убивать похожих на них людей. Сотник подозревал, что имеет дело не с маньяком, а с эфирной тварью, которая как-то приспособилась выживать на планете и приняла человеческий облик. Ну, или хотя бы условно человеческий, раз черты лица неведомого нападающего никому разглядеть не удалось.

Во время операции выяснилось, что сотник Эдмундсен был в общем и целом прав, если не считать одного небольшого нюанса: тварь не приняла человеческий облик, а вселилась в человека! Да еще могла менять тела, только пока непонятно – по собственному желанию или только тогда, когда ее прежнее тело погибало? Во всяком случае, последнее тело, полусотника Паштровича, она заняла недавно. А когда Сашка и Эдмундсен совместными усилиями прикончили бедолагу, не разобравшись, что он тоже жертва, а не преступник, из раны на груди стражника вырвалась голубая субстанция, отдаленно похожая на космического спрута, и улетела.

И теперь у Сашки и остальных не осталось сомнений: это была та самая хрень, которую одна из галактических держав разводила как магобиологическое оружие на «Присцилле». Один из тех спрутов, «прирученных» Князем с помощью магического артефакта, на поиски которого «Блик» планировал теперь отправиться.

– Что теперь делать? – спросил Володька упавшим голосом. – Я обречен? Стану чокнутым убийцей и начну на всех кидаться?

Над кают-компанией повисло неловкое молчание. «Блин, – подумал Сашка, – а ведь мне его придется убивать, если что. Я капитан». Но эту мысль он, конечно, вслух не стал произносить.

– Может быть, эту штуку можно контролировать волевым усилием? – спросила Бэла. – Хотя бы с помощью холодного железа? Людмила Иосифовна, вы не в курсе?

Та покачала головой.

– Не знаю, просто не знаю. Для меня – полный сюрприз, что эти твари умеют вселяться в людей! Хотя… – она задумалась. – Может быть, я и слышала что-то на этот счет… Князь как-то рассказывал, что самого первого спрута привез в окрестности Роовли-Кообас «на себе». Я тогда не поняла, что он имеет в виду. Может быть, как раз это?

– Он что, полным психом был, ваш Князь? – буркнул Володька.

– Не без того, – ответила Людоедка с явной гордостью. – А кто еще попробует основать собственное государство, воюя одновременно со всем миром? И ведь почти получилось!

– Меня больше интересует, как он избавился от этой твари, если правда держал ее в себе, – сказал Сашка. – С помощью того самого артефакта? Который может управлять спрутами?

– Такая вероятность есть, – кивнула Людмила Иосифовна. – Хотя Князь сделал артефакт после того, как начал разводить спрутов… наверное.

– Может быть, его можно вообще заклинанием изгнать? – спросила Сандра.

– Может быть, и можно, – Людоедка беспомощно пожала плечами; Сашка не привык видеть ее такой неуверенной. – Я просто не знаю! Это было еще до того, как я с ними… в смысле, с Князем и с Мариной… встретилась. А в магических штуках я никогда не разбиралась – по понятным причинам.

– Не факт, что способ, который применил Князь, для меня сработает, – мрачно заметил Володька. – Вы ведь говорили, что он был магом-пустотником, да? А я-то точно нет!

– Зато я – да, – Сандра тоже хлопнула его по плечу, как Сашка раньше. – Вместе что-нибудь придумаем! Вот, Людмила Иосифовна говорила, на Роовли-Кообас еще какие-то документы Князя остались – дневники или еще что… Может быть, в них найдется какое-то средство.

– Не исключено, – кивнула Людоедка. – Я точно знаю, что некоторые свои заклинания он записывал. В смысле, те, которые сам придумал.

– Мы все равно туда летим, – подвел Сашка итог. – И ты, Володька, летишь с нами. Ничего не поделаешь.

– А я ведь контракт подписал и аванс получил! – тот схватился за голову и ойкнул, потому что кандалы больно ударили его в грудь.

– Ну что, значит, ударишься в бега, – вздохнула Катерина. – Аванс придется вернуть, конечно…

– Так я из него за коттедж заплатил! И там вернуть деньги нельзя, специально в договоре прописано!

– Ну, – сказал Сашка, – значит, слиняешь, нарушив условия контракта. Не ты первый, не ты последний.

– Пошли письмо с объяснениями и отправляй им рисунки почтой, – посоветовала Катерина. – Комиксы художника, одержимого эфирной тварью, еще больше будут цениться!

– Особенно посмертно, – буркнул Володька.

– Ну, если умрешь, точно не придется волноваться о нарушении контракта, – оптимистично заметила Людоедка. – Говорят, поднятые некромантами трупы все равно ничего не чувствуют, этим только родственников пугают.

Глава 3, где отношения автора и читателя грозят перейти на новый уровень

Дата неизвестна

Наталья – красивейшая планета. И здешние водопады стоят любых усилий. Какой на хрен Париж? Так себе городишко. Увидеть водопады Натальи и умереть – вот это я понимаю!

Впрочем, умирать не собираюсь. Собираюсь убивать. Возможно, даже устраивать массовые убийства.

Нет, я догадывался, что на Окраине, где влияние закона и права ничтожно, а слово крупных корпораций – закон, творятся отвратительные вещи, но это знание было где-то вдалеке от меня. Плюс к тому, я даже не подозревал о масштабах.

Что мне было известно о производстве двигательных и стандартных энергетических кристаллов? Да не больше чем любому школьнику: это магия высокого полета, которой нужно долго и специально учиться, а в производстве такие кристаллы настолько вредны, что, едва их изобрели, так тут же стали изготавливать как можно дальше от Земли. А что может быть дальше Окраины? Однако одно дело просто отвлеченно знать, что это вредно, а другое – своими глазами увидеть огромную проплешину черной сухой земли и умирающий лес по ее краям! И это, как мне сказали, случайный след: некалиброванный кристалл выпал из контейнера при перевозке, дежурному чародею пришлось быстренько его обезвреживать. Следы от плановых испытаний – это безжизненные пустоши от горизонта до горизонта, по которым носит пыль сильный, не сдерживаемый ничем ветер. Да, я слышал, что Толкин стоял у истоков создания двигательных кристаллов, и именно их испытательные площадки вдохновили его на описание Мордора, но не очень-то в это верил. А зря.

Короче говоря, нынешняя Наталья – загаженная помойка.

На освоенной территории УЖЕ не найдешь светлячков, и для того, чтобы их увидеть, необходимо отправляться в многодневный поход.

Не знаю, что теперь делать.

Самый простой выход – сказать: «Да что я могу?» и махнуть рукой. Меня такой вариант не устраивает.

К удивлению Сашки, в этот раз авральный старт с Порт-Суглата предложила Людоедка.

– Я уже закупила все основные припасы, можем поторопить поставщиков и улететь завтра-послезавтра, – сказала она. – А товара все равно никакого не берем. Так что…

«Ну надо же, – удивился Сашка. – Видно, она сильнее беспокоится за Володьку, чем я думал!»

Его первым порывом было согласиться – по той же самой причине. Их товарищ попал в переплет – конечно, хотелось как можно быстрее начать выручать его. Да и о поисках Княгини Сашка не забывал… ну как, почти не забывал. Сложно с этакими-то приключениями ни на миг не выпустить одну проблему из поля зрения!

Однако, к своему собственному удивлению, он категорически и сразу отказался.

И только отказавшись, понял, почему. Подсознание, уже привыкшее к капитанской ответственности, опередило сознание, но рассудило совершенно верно.

– Во-первых, – возразил Сашка, – мы еще реализовали не все Ново-Оловатские ковры. Тащить их на Землю никакого смысла нет – там они будут стоить едва ли не дешевле, чем в порту покупки…

– Да, но… – начала Людоедка.

– Во-вторых, – продолжил Сашка, – неизвестно, что нас ждет на Роовли-Кообас, и я не хочу, чтобы мы в спешке позабыли о чем-то важном. И чтобы экипаж весь этот длинный переход опять сидел на сухпайке, тоже не хочу.

– Этого не будет… – начала Людоедка.

– А кроме того, Эдмундсен еще не передал нам данные о кораблях, которые нас преследуют, хоть и обещал. Не мне вам объяснять, как это может быть важно! Ну и наконец, – закончил Сашка, – состояние Володьки не ухудшается. По моей просьбе Сандра проверяет его каждые несколько часов. Пока никаких изменений.

На самом деле Сашка не знал, насколько весом последний довод: они с Сандрой могли только догадываться, какие изменения происходят в организме человека под влиянием вселившегося спрута. То есть Сандра сказала, что ей удалось что-то то ли заметить, то ли почувствовать у Паштровича перед тем, как он погиб – какую-то особую связь с эфиром – и теперь она могла более-менее твердо судить, истончается эта связь в Володьке или укрепляется. Но, ясное дело, полной уверенности у нее не было.

Сам Володька говорил, что с кандалами на руках он мыслит ясно и никаких убийственных порывов у него нет. По его словам, ментальный напор спрута возрастал приступами, но ему вполне можно было сопротивляться, а в периоды затишья Володька и вовсе чувствовал себя полностью собой. Однако Сашка отдавал себе отчет, что полной веры человеку, попавшему под влияние спрута, быть не может.

Эх, будь Сашка полноценным вампиром, прочел бы его поверхностные мысли… Хотя вот сотник Эдмундсен читал у своих подчиненных – и ничего у Паштровича не обнаружил. Возможно, спруты маскируются куда лучше, чем они все думают.

– Вы точно не знаете, насколько можно доверять этим осмотрам… или словам самого Владимира, – ответила Людоедка, эхом к Сашкиным мыслям.

– Придется положиться на наш здравый смысл и друг на друга, – жестко ответил Сашка. – До отлета в любом случае осталось всего пять дней. С учетом того, что нам нужно еще покинуть акваторию, мы можем ускориться… ну да, дня на два. Не считаю это целесообразным.

– Как скажете, капитан, – ответила Людоедка максимально нейтральным тоном.

Тут Сашка сделал такое, чего сам от себя не ожидал. Он положил руку на плечо Людоедке, нагнулся, заглянул ей в глаза и мягко спросил:

– Людмила Иосифовна, в чем дело? Почему вы вдруг стали так спешить? Ведь не только из-за Володьки?

Он ожидал, что она сбросит его руку и саркастически усмехнется. Или разразится холодной отповедью. Но Людоедка неожиданно обмякла – он почувствовал ладонью, как расслабились ее мышцы.

– Не только, – неохотно сказала она.

– Из-за Марины Федоровны? – попытался угадать Сашка.

– Да, – Людоедка неохотно кивнула. Поколебавшись, добавила: – Вряд ли она нарочно скрыла от меня, что спруты могут вселяться в людей. Скорее всего, и сама не знала. Значит, Князь ей не сказал. Уж не знаю, почему – с него бы сталось просто забыть… – она неодобрительно покачала головой. – Или решить, что этот секрет вообще никто не должен знать, кроме него.

– А если и сам Князь не знал? – спросил Сашка.

– Крайне маловероятно… И вот теперь я думаю: а сколько еще таких секретов у него приготовлено? Если Марина попытается вскрыть один из тайников на Роовли-Кообас… а вдруг там ловушка?

Сашка глубоко вздохнул. Такая постановка вопроса в голову ему не приходила.

– Ну, то, что я сказал вам, остается в силе, – сказал он. – Будем полагаться на свой здравый смысл и друг на друга. Ничего другого у нас все равно нет.

Еще за дверью кают-компании Бэла услышала звон, шелест, стук и неразборчивые ругательства. Ее аналитические способности без труда позволили интерпретировать услышанное: Володька пытался рисовать, кандалы ему мешали, он то и дело сбрасывал со стола то листы, то карандаши, и ужасно злился по этому поводу.

«Ну что ж, – подумала Бэла, – по крайней мере, от ржавчины Сандра их отчистила надежно, теперь хотя бы черновики не пачкают…»

И правда: войдя в кают-компанию, она увидела, как Володька, душераздирающе вздыхая и ероша волосы скованными руками, марает листы отличными карандашами, купленными еще на Жасмине.

– Не могу так! – воскликнул он раздраженно, увидев Бэлу. – Совсем не могу! Даже карандаш все время мажет, не говоря уже о том, что карандаш – это не то!

– Попробуй телекинезом, – без всякого сочувствия проговорила Бэла, сгружая на край стола тяжелую стопку. – Вы, менши, это можете.

– Только не я! Ловкости не хватает. Слышал я байки о безруких художниках, которые умудряются рисовать телекинезом, но мне этому придется месяц учиться. Ого, что это у тебя?

Он только сейчас заметил обернутую бумагой посылку, которую Бэла сгрузила на стол.

– Забрала в твоем родовом особняке вместе с прочей корреспонденцией, – ответила она. – Между прочим, очень тяжело было переть.

– Ты же оборотень, так я и поверил, что тяжело… Что там? Я ничего не заказывал!

– Судя по ощущению и запаху, тонкие, недавно отпечатанные книжки с цветными иллюстрациями, – пожала плечами Бэла. – Видимо, авторские экземпляры того томика, который они хотели выпустить отдельно… А это, – она достала из сумки через плечо свернутые в трубку журналы, – «Галактика в картинках», первые номера с новыми главами. И… – напоследок на стол плюхнулось несколько конвертов. – Письма от поклонников. Редакция переадресовала, прикинь. Всего пять штук, но лиха беда начало.

– Письма от поклонников?! – у Володьки глаза полезли на лоб.

– Скорее, от поклонниц, – фыркнула Бэла. – Три из пяти надушены, в четвертом засушенный цветок, в пятом – очень толстое письмо. Статистически, скорее всего, женщины.

– М-да… – пробормотал Володька.

Бэле было видно, что он хочет и не может сделать вид, что письма и авторские экземпляры его не интересуют.

– Слушай… – сказал он, помявшись, – а ты не могла бы… прочитать их за меня?

– Что?! – поразилась Бэла. – Это же твои письма! Люди их тебе писали!

– А вдруг там какие-то гадости? Или глупости? – в отчаянии воскликнул Крестоносец. – Вдруг они ничего не поняли из того, что я пытался в героя заложить? Или им понравились первые выпуски, но не понравилось, что потом?! Я же не смогу тогда писать дальше!

«Ну ни хрена себе он не уверен в себе!» – подумала Бэла.

Впрочем, чуть подумав, она поняла, что совсем не удивлена. Любой, кто сходился с Володькой чуть ближе, узнавал, что он, скажем так, весьма далек от зазнайства, несмотря на внешнее высокомерие и нелюдимость.

– И ты хочешь, чтобы я поработала цензурой? – спросила Бэла. – Думаешь, смогу? Может, лучше Катерину попросишь?

– Она считает, что я сам должен заниматься литературными вопросами, – поморщился Володька. – И знаю я ее, она будет издеваться над авторами писем… мне будет неловко. А ты – не станешь.

Бэла подумала и согласилась, что да, Катерина бы издевалась. И Сандра, если уж на то пошло. Хотя Сандра с самого начала отказалась бы наотрез, заявив, что слишком скучно читать чью-то неразборчивую писанину.

– Короче, прочти их, пожалуйста… и в общем виде изложи, о чем они, – попросил Володька. – Только если там что-то неприятное, не рассказывай! – добавил он торопливо.

Его срывающийся голос звучал так жалобно, что смягчил бы и куда более черствое сердце, чем у Белки.

Вздохнув, та вскрыла первый конверт – что любопытно, на светло-сиреневой бумаге.

Пока она читала его, Володька делал вид, что пытается рисовать, однако его усилия даже мадам Романова подняла бы на смех – а она всегда говорила: «У нас тут не театр, девочки, мы рассказываем истории, а не изображаем пантомиму!»

Закончив письмо – оно было довольно коротким – Бэла не поверила своим глазам, поэтому перечитала еще раз. Хмыкнула и отложила его в сторону. Потом вскрыла второе, пробежала глазами – и не поверила себе опять. Вскрыла третье… М-да, на редкость интересная тенденция!

– Ну, что там? – Володька подался вперед, забыв о своей просьбе цензурировать содержимое. Его кандалы нервно звякнули.

– Хм… – Бэла подняла на него глаза. – Этого нового персонажа, Кроу Блэка, который все время сидит в углу и все саркастически комментирует, ты ведь с себя рисовал?

– Ну… предположим, – неохотно подтвердил Володька.

– Эти три дамы тоже так думают и хотят от него детей, – сообщила Бэла. – То есть, получается, от тебя.

– Что?!

– Нет, ну эта, – она подняла первое письмо, – хочет за него замуж и «большую семью», но ей всего четырнадцать, так что она слезно просит дождаться. Про «слезно» я не шучу, тут нарисованы слезящиеся глаза на полях. Вторая мечтает «составить его счастье, заботиться о нем и растить его детей», так и написала. Но только «когда достигнет совершеннолетия», хотя не уточнила, через сколько лет это будет. А третья говорит, что готова родить от него ребенка прямо сейчас и без дальнейших обязательств, потому что такой генофонд не должен пропадать зря. Очень надеюсь, что хотя бы ей уже есть семнадцать… или во сколько совершеннолетие тут, на Порт-Суглате?

Володька потрясенно моргал, и было видно, что дар речи его покинул.

– Вот так и приходит истинная слава, – фыркнула Белка. – Погоди, пока они узнают, что ты одержим эфирной сущностью – организуют очередь в гарем!

– Ты спятила?! – дар речи все-таки прорезался.

– Ничуть, – Бэла пожала плечами. – Ты теперь романтический персонаж, смирись.

Глава 4, в которой герои мучатся заразной болезнью, поражающей мозг

Дата неизвестна

Вернулся из пятидневного похода. Видел светлячков. Правда, пришлось долго лежать в засаде на берегу озера. Терпел сырость и острые камни. Нужно было не потревожить светлячков: они умнее, чем земные насекомые, и начали бояться людей.

Впрочем, оно того стоило. Невероятное зрелище! Светлячки Натальи не желтые, как их земные собратья: они вспыхивают алыми, фиолетовыми, зелеными и синими искрами разного размера, самые большие – почти с куриное яйцо. В ночной темноте кажется, что звездное небо спустилось на землю.

Увы, страх человечества у этих созданий абсолютно обоснован: от проводников я узнал, что этот озерный край готовят под новый полигон. Естественные озера, видите ли, очень удобно использовать для охлаждения кристаллов! И куда дешевле, чем выкапывать искусственные водоемы с другой стороны от поселения.

Я уже говорил, что мне хочется убивать?

Производство и калибровка кристаллов на Наталье – процесс неполного цикла. Основное сырье добывают на Эжени, присадки довозят со всей Окраины, а калибровочные печати – вообще с Земли.

Это открывает простор для саботажа.

Теоретически, если бы кто-то нарушил этот сложносочиненный процесс – качественно нарушил, без возможности быстрого восстановления, – чтобы у планеты появился хотя бы год передышки, это могло бы спасти некоторые эндемики от полного вымирания. Например, светлячки, если верить Аттенборо-младшему, проходят два цикла размножения за лето. Значит, отсрочка если и не восстановит их популяцию, то хотя бы отодвинет ее от края исчезновения.

Итак, где именно в цепочке – опять же, теоретически – действия одного человека могли бы нанести наибольший вред, при условии, что этот человек обладает примерно моими возможностями?

Сашка не сказал бы, что в этот раз предстартовая подготовка и сам старт дались ему легче.

Казалось бы, уже в третий раз, пора привыкнуть – но снова обнаружились уникальные обстоятельства, которые не давали расслабиться и сконцентрироваться только на старте!

В этот раз виной были данные сотника Эдмундсена, который зашел на «Блик» лично и передал информацию о маршрутах всех заходивших в порт кораблей, как и было обещано.

– Не знаю, зачем они вам нужны, капитан Белобрысов, – сказал он, – и как это связано с тем фактом, что ваш экипаж преследует эфирная тварь, но желаю вам удачи.

Сашка искренне его поблагодарил.

– Не за что, – ответил Эдмундсен, – я не только не смог предотвратить нападение этого чудовища на ваш экипаж, но даже и с вашей помощью поймать его не сумел.

– Ведь убийств больше не было? – спросил Сашка.

– Не было. Но тварь могла затаиться…

– Когда я с ней дрался, то почувствовал такую сильную ненависть, что, мне кажется, затаиться она физически не смогла бы, – покачал Сашка головой. – Скорее, не смогла найти, в кого вселиться, и издохла. Или вы ранили ее холодным железом.

Сотник смерил Сашку внимательным взглядом.

– Вы не все говорите мне, – заметил он. – Вы что-то знаете.

– Даю вам слово, – Сашка решил сделать уклон в старомодную этику, – что не знаю ничего, что могло бы повредить Порт-Суглату!

Эдмундсен чуть улыбнулся.

– Возможно, вы так думаете, молодой человек. Но мне было бы спокойнее, если бы вы позволили мне судить самому. У меня, знаете ли, несколько больше опыта.

– Да я все и рассказал! – воскликнул Сашка, делая как можно более честные и глупые глаза. – Ну, просто… тут выяснилось кое-что про эксперименты на «Присцилле». Но это не моя тайна!

– Допустим, – сотник довольно долго смотрел на него, но, вроде бы, поверил в Сашкину искренность.

Хотя бы дальше расспрашивать не стал, и Сашка вздохнул с облегчением. Местная стража запросто могла помешать отлету «Блика». Однако, как объяснила ему Людоедка, на Порт-Суглате очень строго соблюдались правила относительно допустимых полномочий стражи. Даже будь «Блик» приписан именно к этому порту, стражники и то не могли бы приказывать экипажу и грозить санкциями – только рекомендовать. А поскольку Сашка и компания являлись гражданами другого государства, то, покуда их соучастие в каком-либо преступлении не было доказано, стража не имела права ни ограничивать их в передвижении, ни принуждать к откровенности.

Другим фактором, осложнявшим Сашкину жизнь, стал Володька Крестоносец. Тот так и не смог свыкнуться с кандалами и накануне старта пришел к Сашке с заявлением, что придумал, на каких условиях их можно снять.

– Вот, – Володька показал Сашке печать, нарисованную в блокноте куда менее аккуратно, чем обычно. То есть – как будто рисовал обычный человек, а не Крестоносец, у которого в пальцы, как иногда казалось Сашке, были встроены циркули. – Эта штука, по идее, должна сдержать демона… в смысле, спрута. Если нарисовать ее на стенах моей каюты, я смогу ходить без кандалов. Ну и вообще… если в рубке нарисовать, то смогу, наверное, даже обязанности штурмана исполнять.

– Классно придумано, – сказал Сашка без улыбки. – А вместе с тобой корабль будет пилотировать спрут?

Володька напрягся.

– Я же говорю – я его контролирую в кандалах и буду контролировать с печатью!

– Допустим. А ты уверен, что он щупальце к печати не приложил? Как-нибудь исподтишка?

– Если сомневаешься, дай Сандре на проверку! – взъерошился Володька. – Она тоже неплохо разбирается в графической магии!

Сашка подавил вздох.

До того, как Володька нанялся на корабль, он думал, что Сандра понимает более чем «немножко». Честно говоря, он считал, что Сандра в этом прекрасно разбирается: во-первых, это необходимый навык для кормчего, во-вторых, она еще и под руководством Княгини разучила кое-что новенькое – маскировочными заклятиями, которые так пригодились им на Мирабилис, дело не ограничилось.

Однако до Володькиной одержимости рунами и печатями ей было далеко.

– В графической магии много кто разбирается, – сказал он. – Я, например. Чуть-чуть. И Бэла – тоже чуть-чуть. И Катерина – она много где понахватала по верхушкам. Я с ними уже об этом говорил. Но даже если мы все объединим наши познания, все равно ты будешь на голову выше. И потом, все упирается в то, что мы толком ничего не знаем об этом демоне… тьфу, спруте.

У Володьки на лице появилось ошарашенное выражение.

– Уже говорил?

– Ага, – кивнул Сашка. – Мне тоже пришло в голову, что ты попытаешься избавиться от железок, придумав какую-нибудь специализированную печать. И мы совещались, сможем ли мы все вместе проверить, нет ли в этой печати подвоха.

– У меня за спиной? – нахмурился Володька.

– А как ты хотел, друг? – Сашка воспользовался методикой, так хорошо зарекомендовавшей себя с Людоедкой: положил руку ему на плечо. – Ты теперь – уязвимая сторона, нам нужно не допустить кровавой бани на борту!

Володька сердито стряхнул его руку. Кандалы зазвенели.

– Ладно, – буркнул он. – Я так и понял. Ходить мне в железе до самой Рохли-Колбасы.

Сказал он это название так буднично, что Сашке было даже не смешно.

– Отлет послезавтра, – сказал Сашка. – Завтра на борт поднимется кузнец-лишенец, Людоедка с трудом такого нашла и договорилась на срочный заказ. Он подгонит тебе железные наручи на руки и утяжелители на ноги, а также сделает цепь на шею. Неудобно, но не так, как с кандалами. Заодно мышцы подкачаешь.

Володька, кажется, растерялся и открывал-закрывал рот, как рыба. То ли Сашкин подход его удивил, то ли сам факт, что о нем заранее побеспокоились.

– С-спасибо, – наконец нашелся он.

– Не за что, – ответил Сашка. – Мы твои друзья, в конце концов.

«А еще я твой капитан, и мне совершенно не нужен член экипажа с нервным срывом… а вот запасной штурман на крайний случай очень даже нужен – в рабочем состоянии… Хотя ко взлету и посадке я тебя, конечно, не допущу».

Но последнюю мысль Сашка озвучивать не стал.

За всеми этими хлопотами, разумеется, сам взлет прошел почти так же тяжело, как предыдущий. Разве что без аврала.

Когда Сашка упал на кровать в своей каюте после старта, ему неожиданно приснилась Княгиня.

Он проснулся с такой тоской на сердце, словно узнал, что она умерла. Минуты две таращился в темноту, прислушиваясь к ровному гудению кристаллов и поскрипыванию деревянного корпуса «Блика». Потом перевернулся на другой бок и снова провалился в сон.

Взлет с Порт-Суглата дался Сашке непросто – это видели все. Как только бригантина удалилась от планеты на приличное расстояние в эфире, он упал на кровать в своей каюте и проспал трое суток. Только поесть в кают-компанию выползал.

Сутки – ладно, было такое и раньше. Двое… ну, Сандра готова была поверить, что и такое возможно. Но трое?

Причем даже на четвертые и пятые сутки, когда Сашка таки начал стоять вахты, он все равно выглядел не очень. Общался с Сандрой и Бэлой подчеркнуто ласково, с Людоедкой и Катериной – уважительно, с Володькой дружелюбно-сердечно, но это все выглядело как хорошо отрепетированная маска. По крайней мере, для Сандры.

Люди, знавшие Сашку поверхностно, вообще не поверили бы, что этот жизнерадостный обалдуй способен носить маски.

Люди, знавшие его близко (правда, таких было не много: Сандра поручилась бы только за себя и Галину Васильевну, Сашкину «тетю Галю»), понимали, что «жизнерадостный обалдуй» – это во многом маска и есть.

И сейчас через эту маску просвечивали тревога, усталость, а может быть, и начало депрессии.

Причины были Сандре понятны насквозь: Сашка полностью выложился, выжался, показал себя настоящим капитаном. Ему это было трудно: кто-кто, а Сашка не привык брать на себя ответственность. И теперь наступил откат.

Кроме того, он всерьез беспокоился о Княгине.

Сандре тоже нелегко пришлось на Порт-Суглате. Но ей очень помогла Бэла (не столько своими действиями, сколько сопереживанием), и вообще, как только они оставили эту долбаную лицемерную планетку за кормой, Сандрино настроение начало выправляться не то что с каждым днем – с каждым часом.

А вот Сашке помочь было некому. Кроме нее.

Увы, Сандра не очень-то умела утешать и развлекать. Пару раз она попыталась раскачать Сашку на совместные репетиции, но он отказывался.

Однажды она застала его сидящим в кают-компании с Абордажем на коленях. Кот мирно спал, а Сашка листал томик Володькиного комикса, пристроив его прямо на черную пушистую спину. Это само по себе говорило о многом – Сашка терпеть не мог истории про Белобрысого. По вполне понятным причинам.

Сандра плюхнулась рядом с ним на диван. Поглядела, как он лениво перелистывает страницы. Потом сказала:

– Знаешь что? А ты не пробовал писать музыку?

– Музыку? – Сашка резко закрыл томик, от чего Абордаж вздрогнул и проснулся. Оба – и кот, и человек – поглядели на Сандру как на сумасшедшую. – Мне? Не-не, это ты пробовала, а я-то…

– Да ладно, некоторые вон умудряются сочинять, даже нотной грамоты не зная! – Сандра решительно отмела его неубедительные возражения. – У тебя наверняка получится…

Абордаж испытующе посмотрел на нее, как бы пытаясь понять, зачем она несет такую чушь, затем широко зевнул и снова прикрыл глаза, устраиваясь на Сашкиных коленях поудобнее.

– Не сказать, что я ее очень знаю… – пробормотал Сашка, для которого до сих пор было проблемой прочесть нотную запись с листа.

– Ну все равно у тебя здесь уже преимущество.

– Да я и стихов даже в школе не писал!

В этот момент Сашка меньше всего походил на утомленного ответственностью капитана Белобрысова и больше всего – на растерянного подростка. Словно лет пятнадцать скинул.

Вот и ладушки. Его капитанская ипостась Сандре нравилась больше, но носить ее, не снимая – это же рехнуться можно.

– Неправда, я помню твои опусы, – она двинула его локтем в бок.

– Это не стихи, это хрень какая-то! – да какой там подросток, тон как от десятилетки.

– Златовласка, такая самокритичность тебе не свойственна, – на радостях Сандра даже воспользовалась Сашкиным детским прозвищем, которое вспоминала в последнее время все реже и реже. – Говорю, тебе нужно какое-то хобби, чтобы стресс сливать.

– А того, что мы играем вместе, уже мало?

– Видимо, тебе мало.

– Глупости! Мне и так спать почти некогда…

– Может, в порту, но точно не тогда, когда мы идем в стриме на кристаллах.

Перепалка продолжалась еще несколько минут. Естественно, ничем конструктивным она не кончилась, но Сандра была уверена: теперь Сашка не сможет избавиться от зароненной ею навязчивой идеи.

Сочинительство – это опасная психическая болезнь. Или паразит, пожирающий такой ресурс головного мозга, как «внимание» – тут достаточно на Крестоносца посмотреть, чтобы в этом убедиться! Казалось бы, парень заражен иномирной сущностью, какое уж тут творчество – нет, марает листы, как заведенный, отвлекаясь только на еду и кухонные вахты – благо, от регулярных Сашка его освободил. И, кажется, только счастливее от этого.

Вот и Сашка обо всем забудет, если увлечется. А он увлечется как миленький. Песни писать трудно, Сандре ли не знать!

В нарушение привитых на флоте привычек, Сашка лежал на кровати прямо днем по корабельному времени – и не спал. Просто валял дурака. Ему предстояло стоять (то есть сидеть) ночную вахту, а потому следовало выспаться. Вот только заснуть никак не выходило.

Правда, ночная вахта обещала быть легкой: они двигались по более-менее спокойному Тринадцатому Фиолетовому стриму, переход в более бурный и узкий Стрим Эркхарт предстоял только через три дня. Поэтому Сашка не мог заставить себя с полной самоотдачей использовать известные ему техники засыпания – или вовсе прочитать какое-нибудь заклинание. Да, себя заклинать труднее, но Сашка научился усыплению еще в школе.

Не мог, потому что Санькино предложение занозой сидело в мыслях.

Написать песню… свою собственную песню.

Он сто лет не сочинял стихов, тяжело будет раскачаться… Мелодия, наверное, придет легче: просто начать напевать стихи, она и сложится. Правда, Сандра как-то объясняла ему, что хорошую музыку так не напишешь, получится простенькая поделка на трех аккордах. Сашка забыл уже, почему. Но не с его музыкальным уровнем претендовать на шедевр.

Главное, написать что-то свое…

Сашка сам не мог понять, почему эта идея так его взволновала. Проблем ему мало, что ли?

Да к тому же – о чем писать?

О чем вообще люди пишут?

Сашка вспомнил такое выражение: «писать кровью сердца». Значит, люди пишут о том, о чем у них болит душа. Что само рвется наружу. По крайней мере, если они хотят именно выговориться, а не просто покрасоваться, интересно сложив слова и ноты.

А о чем сердце болит у Сашки?

О корабле – пусть даже корабль не совсем его, но Сашка его капитан. О девчонках. О Катерине (Сашка мысленно усмехнулся, что не включил ее в «девчонки» отчего-то – все-таки есть между ними водораздел, который никак не получается преодолеть, несмотря на все совместные передряги). О Володьке Крестоносце – причем, к Сашкиному удивлению, это беспокойство стало не просто «должностным», а таким… душевным, как будто Володька ему давний хороший друг или даже родственник. Не брат, конечно, до этого еще далеко (хотя у Сашки никогда не было родного брата, он судил по Саньке), но, скажем, кузен или племянник. Даже о Людоедке, хотя уж вот кто, казалось бы, может сам о себе позаботиться! Но это только кажется – ей тоже нужна поддержка…

Однако все это никак не тянуло на сердечную боль.

Сердечная боль носила другое имя.

Лежа на кровати Княгини в каюте, которая принадлежала ей, Сашка думал о том, что найдут они ее или не найдут – у них двоих ничего не получится. Не потому даже, что она старше или вампирша (считается, что союзы меншей и вампиров бывают крепкими, только если менш – женщина, а вампир – мужчина, не наоборот). Нет, просто Княгиня не доверяет ему. Даже и не подумала посвятить в свой план, попросить помощи… или подумала, черт ее знает, но все равно не посвятила.

Иногда люди поступают так, когда хотят защитить возлюбленного от какой-то опасности. Может быть, Княгиня промолчала и исчезла именно по этой причине.

Если так – достаточно ли ее добрых намерений, чтобы восстановить между ними хрупкую связь, не имеющую ничего общего с магией крови? Захочет ли Княгиня ее восстанавливать?

А захочет ли сам Сашка?

Почему он даже в мыслях называет ее «Княгиня», а не как-то иначе?

– Марина… – проговорил Сашка, глядя в потолок.

Имя показалось чужим на языке.

Полет до Роовли-Кообас проходил примерно так же, как отрезок пути до Порт-Суглата – в тренировках и нервном напряжении. По крайней мере, Сандре и того, и другого хватало.

Она занималась кристаллами (в одиночку, потому что мысль нанять ей помощника была за всеми треволнениями благополучно забыта), училась драться в освобожденном трюме, дежурила по камбузу и в редкое свободное время музицировала – в основном, с Белкой и Катериной, потому что с Сашкой они как-то фатально не совпадали по времени.

Как ни странно, скрипка, гитара и барабан звучали вместе более-менее гармонично, хотя им очень не хватало флейты или хотя бы губной гармошки Людоедки. Но та и раньше участвовала в репетициях редко, а теперь почти совсем перестала. Хотя послушать приходила.

Иногда присоединялся Крестоносец, однако его гармошка звучала откровенно ученически, и это было все-таки не то.

Но Сашка, видно, решил, что свободного времени у Сандры все равно многовато. Потому что однажды заявился к ней в каюту в непривычно – ну, для нынешнего Сашки – хорошем настроении и приволок стопку книг, частью явно скопированных с каких-то фолиантов или переписанных от руки.

– Нашел тайник в капитанской каюте, – пояснил он, сгружая стопку на пол перед Сандриной кроватью.

Сандра как раз протирала скрипку, сидя на койке. Она отложила ватную палочку, которой чистила завитки деки от канифоли, и поглядела на Сашку в тревоге.

– Отлично, нашел, а я-то причем?

– Я написал песню, как ты просила…

– Ничего я не просила! Но рада за тебя.

– Так что теперь ты мне должна. И долг возвращать будешь работой!

– С чего бы?!

– Продолжай тренироваться в пустотной магии, – Сашка проигнорировал ее возмущение. – Я пролистал эти книги – тут всякие старые фолианты и копии методичек Гильдии, уж не знаю, где Княгиня их раздобыла. Но припасла явно для тебя. Так что давай восстановим справедливость.

Сандра уставилась на книги.

С одной стороны, в ней тут же всколыхнулось старое любопытство, которое когда-то заставляло ее всеми правдами и неправдами доставать пропуска в частные библиотеки, расшифровывать смутные подсказки в древних манускриптах и все такое – со школы этим увлекалась.

С другой стороны, взять эту стопку – значило признать, что она неотвратимо решает связать свою судьбу с пустотной магией… причем в обход Гильдии. Фактически, международное преступление!

Но миг колебания был совсем коротким: Сандра осознавала, что Рубикон и так уже перейден. Да и разве могла она с чистой совестью отказаться от новых знаний, которые давали шанс спасти ее друзей на следующей планете?

И так на Порт-Суглате она показала себя почти бесполезной!

– Смерти ты моей хочешь! – она схватила верхнюю стопку рукописных листов, аккуратно прошитую синей бечевкой. – Я же и так сплю в два раза меньше, чем надо!

– Я слышал, что маги-пустотники могут подолгу обходиться без сна, черпая энергию прямо из Вселенной, – любезно подсказал Сашка. – Меня же ты сна лишила!

– А, так это месть за сочинительство! – дошло наконец до Сандры.

– Догадалась, – усмехнулся Сашка. – Ладно, я пошел. Наслаждайся.

«Самое интересное, – подумала Сандра, раскрывая самодельную книжку, – что я, похоже, буду. Очевидно, у меня тоже мозговая болезнь».

Глава 5, в которой обещают никогда больше не связываться с попугаями

Дата неизвестна

Как говаривал мой дед, бесплодные размышления – удел бесплодных умов. Поэтому я отложил на время поиск слабого звена в цепочке поставок и, раз уж судьба занесла меня на Наталью, отправиться на поиски саккаремы Доббса.

Это потребует не пятидневной экспедиции, как светлячки: саккаремы обитают в неделе пути южнее Администрации – самого крупного поселения Натальи, которое почти достойно называться городом. Честно говоря, пока не прибыл на Наталью, ничего о саккаремах не слышал и не читал. Изображение саккаремы попалось мне на выставке работ местных художников, куда я забрел от скуки. К счастью, в городской библиотеке нашлись все выпуски Animals of Ether за прошлый год, а там как раз есть статья про них.

Саккарем впервые описали со слов местных охотников-язычников – да, на Наталье, оказывается, есть поселение поклонников какой-то языческой веры из Старых Штатов, которые в прошлом веке нашли здесь приют от религиозной реакции. Живут они далеко от тех мест, где ведет свои дела «МагКристалл», поэтому корпорация и староверы друг другу не мешают. Ну, или почти не мешают. Язычники поклоняются саккареме и вроде как даже приносят ей жертвы. В прошлом году на Наталье побывала экспедиция Доббса, который поймал и описал объект их культа. По его словам, это псевдомлекопитающее представляет собой нимфу какого-то другого существа, но ни найти саккарем в стадии превращения, ни выяснить, в кого же они превращаются, им не удалось.

Не думаю, что мне улыбнется удача там, где потерпел фиаско профессиональный зоолог, но я не могу упустить такой шанс! Кроме того, есть у меня в загашнике одно заклинание, которое может помочь. В общем, саккарема ждет меня.

Стрим Эркхарт – не слишком популярная артерия, за месяц пути «Блик» не встретил здесь ни одного корабля. Или, лучше сказать, «Блик» не оказался в зоне ближней связи ни одного эфирного судна – иную встречу на бескрайних просторах эфира представить трудно.

Однако вблизи планеты маршрутов меньше, и там был риск все же нарваться на другие корабли, даже если Роовли-Кообас действительно почти полностью покинута. А она покинута не была, уж столько им удалось разузнать на Порт-Суглате: примерно год назад там началась какая-то активность, туда заказывали материалы и ехали рабочие. Но что скрывалось за этой активностью, осталось тайной. «Обычное дело, – сказала Людоедка. – Если там кто-то с деньгами пытается вскрыть какой-то тайник или открыть незаконное предприятие, то мы ничего и не узнаем».

В общем, в свете всего этого Сашка решил не пренебрегать защитными мерами, и остальные с ним согласились.

«Блик» окутался маскировочной дымкой загодя – процесс запуска надежных чар небыстрый, а сказать точно, когда они столкнутся с другими кораблями в окрестностях планеты, невозможно.

К сожалению, проверить, насколько чары успешны, тоже нельзя – нет способа выйти в эфир и поглядеть на корабль со стороны. Разве что шлюпку выпустить, но, подумав, Сашка решил не рисковать лишним маневром. Ведь любые маневры в эфире, особенно когда речь идет о посудине без двигательных кристаллов, – это риск. Что, если шлюпку отнесет внезапный порыв эфирного течения или ветра, и кораблю не удастся быстро ее найти?

Итак, они приближались к планете, надеясь (и в некоторых случаях молясь), что маскировочные чары Сандры сработали как надо. На Мирабилис пронесло, а здесь поможет ли?

Однако Роовли-Кообас начала преподносить сюрпризы раньше, чем они думали: они еще только начали сбрасывать скорость, чтобы случайно не проскочить мимо планеты, как чаша Узора Мироздания густо заискрилась сигналами других кораблей.

– Ни хрена себе, – воскликнула Катерина, которая осталась в рубке, несмотря на то, что ее сменила Бэла. – Не меньше, чем у Жасмина!

– Да нет, – решил Сашка. – Все-таки поменьше…

Тут, словно реальность ни в какую ни желала соглашаться с Сашкой, «Блик» мотнуло в сторону, потом в другую. Заклинания искусственной гравитации не справились с такой быстрой сменой вектора движения, поэтому Катерина, не удержавшись на ногах, полетела к стене рубки, да и Сашка еле усидел в кресле.

Видно, внезапное возмущение в эфире… но отчего?!

Сашка скорее угадал, чем почувствовал или увидел по приборам, как Бэла уводит корабль из плоскости эклиптики так, чтобы заложить лишнюю петлю над полюсом планеты. Такой маневр вблизи источника гравитации сильно тратил энергию кристаллов, зато позволял оказаться «над» основными посадочными траекториями и лучше оценить обстановку. Сашка ругнул себя за то, что не догадался сразу приказать ей это сделать. Стоило бы!

– Что это было? – спросила Катерина. – По-моему, дух беспокоится!

Сашка прижал руки к пульту, пытаясь почувствовать корабль и обстановку вокруг него. В рубке были иллюминаторы, но обзор из них был ограничен корпусом корабля. Кроме того, хоть эфир и скрадывает «реальные» расстояния (в смысле, те, которые вычисляют астрономы), все равно дистанции остаются огромными – трудно рассмотреть что-то в околопланетном пространстве, кроме габаритных огней самых ближних судов! Правда, было видно, что эфир беспокойнее обычного… Да и амулеты подтверждали то же самое.

– Хочешь верь, хочешь нет, возмущение от другого эфирного судна, которое идет на сверхмощных кристаллах! – воскликнул он с недоверием в голосе. – Потому что другого объяснения нет: если верить Узору, все суда сейчас слишком далеко, чтобы как-то на нас повлиять!

– Сейчас гляну…

Катерина быстро влезла по приставной лестнице в прозрачный фонарь сэйл-мастера. «Что она надеется там увидеть, – подумал Сашка, – чего не рассмотрела в иллюминатор!..» Потом сообразил, что там корпус закрывает обзор только снизу, все-таки больше видно.

– Прикиньте, это круизный лайнер! – крикнула Катерина сверху. – Огромный, как плавучий замок!

– Что за хрень?! – закончив маневр, Белка аж сорвала с себя терновый венец. – Откуда тут лайнер?!

Терновый венец давал ей самый лучший обзор происходящего вокруг корабля, даже лучше, чем интерфейсы капитанского кресла. Однако и для нее слова Катерины оказались полным сюрпризом.

– Знаешь, – сказал Сашка, прислушиваясь к ощущениям корабля и вглядываясь в приборы, – по-моему, их тут два… Как минимум. Давай-ка прислушаемся и присмотримся хорошенько.

– Ясно, буду смотреть, – отозвалась Катерина из фонаря.

Бэла кивнула и снова надела терновый венец.

Очень быстро стало ясно, что, в отличие от трафика на Земле или на том же Жасмине, практически все суда выходили на траверзу единственного порта. Да и вообще облет планеты по широкой дуге позволил более-менее точно понять, что кроме этого порта на ней поселений нет – разве какие-нибудь совсем мелкие. Однако трафик оказался весьма разнообразным: от грузовых барж до легких прогулочных яхт, из тех, которыми можно управлять вдвоем-втроем.

– Кормчий, снимайте маскировку! – велел Сашка по системе корабельной связи. – В такой толчее нас задавят, как только попытаемся приземлиться!

– Есть, кэп, – откликнулась Сандра. – Только это процесс не быстрый.

– Насколько небыстрый?

– Ну, полчаса… может, минут сорок.

В рубку поднялась Людоедка.

– Что это были за маневры? – спросила она. – По нам уже стреляли?

За пояс казначея был заткнут тесак, и было видно, что она готова к абордажу. Или к защите от абордажа.

– Нет, – сказал Сашка. – Движение в виду планеты больше, чем мы думали.

– Во всех смыслах больше, – вставила Катерина, потирая синяк на плече.

Она как раз спустилась из фонаря, чтобы поделиться с Сашкой и Бэлой своими наблюдениями.

– Будем кружить над эклиптикой, пока Санька снимает маскировку, – распорядился Сашка. – Заодно послушаем, что тут происходит вообще.

Белка послушно переключила режим нескольких амулетов на пульте, и рубку тотчас наполнили обрывки разговоров.

– …Да совсем охренели, у меня стазисное заклинание сбоит, эти чертовы дурианы до завтра весь корабль провоняют!

Сашка рефлекторно поморщился: он пару раз обонял дуриан и зарекся связываться с кораблями и капитанами, которые соглашаются брать на борт этот фрукт.

– Сожалеем, борт 38–12, все разгрузочные трейлеры заняты до завтра, – прозвучал профессионально равнодушный голос диспетчера. – Попробуете осуществить посадку на планету?

Очевидно, «борт 38–12» были позывными грузовой баржи из тех, что вообще-то для посадки не предназначены, но в чрезвычайных ситуациях все-таки могут сесть – если имеется соответствующим образом подготовленная акватория.

Сашке показалось странным, что на Роовли-Кообасе такая акватория, по всей видимости, была – обычно их обустраивают только в очень крупных портах, типа земного Пирс-Ардена или того же Блуминг-Сити; в Порт-Суглате, например, причал для приема барж был законсервирован – Сашка проходил мимо него, когда путешествовал из порта в город и обратно.

– Хрен ли там, свяжитесь с «Сундуком мертвеца», это их заказ! – гаркнули с баржи. – Пусть сами трейлер подгоняют!

– Интересно, что такое этот «Сундук мертвеца»? – пробормотала Катерина.

– Отель, наверное, – ответила Людоедка. – Или ресторан.

– И у них есть собственный трейлер?

На сей раз вопрос остался без ответа.

Белка переместила несколько амулетов связи на панели, меняя волну.

– …Диспетчерская, прошу ускорить нашу посадку, у нас маленький ребенок с эфирной гиперчувствительностью, – напористо проговорил женский голос на исключительно правильном английском. Сашка невольно припомнил Мэлвина Дюрака, но у того английский был «бесцветным», а у этого – явственное received pronunciation, «выученное произношение». Если Сашка правильно помнил, как называла такой прононс тетя Галя, когда они ездили на гастроли.

– «Элеонора», эфирная гиперчувствительность не является состоянием, опасным для жизни… – проговорил усталый голос, тоже на английском, но диспетчеру этот язык был явно не родной. Родным ему, скорее всего, приходился русский или какой-нибудь другой славянский.

Сашка не сразу даже понял, что «Элеонора» – это название корабля (или часть названия), а вовсе не имя пилота.

– Диспетчерская, вы просто не представляете ситуации, – воскликнула выпускница английской частной школы. – Ребенок вынужден находиться в отделении кристаллов, так как в других местах магический фон для нее недостаточно интенсивен! А там она пытается расшатывать кристаллы прямо в креплениях. Объяснить ничего нельзя – она еще не говорит.

– Все еще не нахожу ваше положение…

– Родители против воспитательных мер, – перебила пилот. – Цитирую, «мы заплатили за этот круиз целое состояние не для того, чтобы нашего ребенка сажали на цепь». Поэтому у всех кормчих уже три недели полета дополнительная вахта!

– Понял вас, – Сашка почти услышал тяжелый вздох диспетчера. – Попытаюсь ускорить посадку.

Белка тем временем начала ловить новую волну, и теперь на всю рубку зазвучала эмоциональная итальянская речь, перебиваемая франко-английским суржиком. Сашка не взялся бы точно перевести, что говорилось, но общей смысл тирады был примерно таков: неведомый пилот обещал всем силам небесным никогда больше не перевозить попугаев и жаловался на птичью несдержанность.

– М-да, – выразила Катерина всеобщее мнение. – Знаете, как-то не похоже на пиратскую крепость. И на кладоискательный рай тоже не похоже.

Хрустальный шар, по которому рубка поддерживала связь с диспетчерской, начал светиться, и Сандра четко отрапортовала:

– Маскировка снята, можете связываться с диспетчерской и просить посадочный коридор. А потом, может, объясните мне, что происходит?

– Спасибо, – сказал Сашка. – Обязательно объясню.

Посмотрел на Бэлу, Катерину и Людоедку.

Все трое пожали плечами. Белка вздохнула и включила связь на передачу.

– Диспетчерская Тортуги, – произнес Сашка по рации, – вызывает борт «Блик», порт приписки Земля, идем с Порт-Суглата. Просим посадочный коридор.

– Диспетчер номер тридцать четыре на связи, Круглова Наталья. Откуда вы вообще взялись, «Блик», и почему не придерживаетесь утвержденной полосы?! – сердито спросила молодая девушка. – У вас ЧП?

– Никогда тут не были, не думали, что так людно. Прошу выделить посадочный коридор.

– Ближайший свободный коридор через шесть часов, рекомендую уйти на облет планеты.

– А раньше никак нельзя? – Сашка подпустил в интонации немного искренней заинтересованности в собеседнике. – Наташа? Если вы лично проверите?

На девушек обычно действовало даже по связи: ну красивый голос был у Сашки, и он об этом знал.

Однако диспетчер Наталья Круглова оказалась невосприимчива к его чарам:

– К сожалению, все посадочные коридоры заняты. Сейчас мы сажаем «Элеонору Аквитанскую», потом у меня три грузовых судна и, возможно, баржа, а пятый слот пока не доделан. Так что вам придется подождать, прошу прощения за беспокойство, и рады видеть вас в солнечной Тортуге!

«Ни хрена себе, – подумал Сашка. – Такое движение, и всего пять посадочных слотов! Правда, они могут принять лайнер типа «Элеоноры», это уже круто, да и акватория для барж…»

Про «Элеонору Аквитанскую» он слышал: когда они уходили с Земли, она достраивалась. Это должен был стать круизный клипер премиум-класса, они даже паруса поднимали для развлечения пассажиров. Сашка пробовал подать туда документы – не на сэйл-мастера, а на штурмана, разумеется – просто от отчаяния. Конечно, с такой причиной увольнения с флота его не взяли, в экипаж лайнера принимали людей только с безупречным послужным списком.

Запоздало Сашка сообразил, что именно «Элеонора» чуть не стала причиной вышибания «Блика» из стрима.

Интересно, что матушка Ричарда Львиное Сердце забыла в солнечной Тортуге? А второй лайнер?.. Да и таинственный «Сундук мертвеца» интересовал Сашку все больше и больше…

Глава 6, в которой осуждаются террористы, пушистые и не очень

Дата неизвестна

Экспедиция проходит ожидаемо – то есть пока безрезультатно. Подчеркиваю: пока. Местные жители отказываются сотрудничать и отмалчиваются, даже продукты не продают. Это, в общем-то, не стало сюрпризом: Доббс предупреждал об их крайнем недружелюбии. При здешнем засушливом климате не удивительно, что они не желают делиться ресурсами – какой им толк в рублях, пусть даже золотых и серебряных?

Что же касается неожиданностей, то главная из них геологического, а не биологического свойства: странные скалистые формации, о которых в отчете Доббса ни слова не было! Правда, в библиотеке, помимо популярной статьи, отыскались лишь выжимки: не удивительно, если там что-то пропустили…

Опишу эти штуковины: что-то вроде очень толстого кувшина, лежащего на боку, с очень маленьким узеньким горлышком. Горлышко всегда направлено более-менее к небу, под разными углами. Внутренность «кувшина» всегда полая, плюс имеется лаз, уходящий под землю. Он слишком узкий, чтобы туда мог пробраться человек, однако я пускал поисковое заклинание и даже пробовал слепить малого голема. Заклинание показало внизу целую систему небольших каверн, связанных узкими переходами, а голем внутрь лезть отказался. У меня всегда получались на редкость своевольные големы, поэтому я никогда и не рисковал делать их размером больше ладони.

Эти каменные формации выглядят слишком упорядоченными, чтобы быть порождениями природы… Однако и на искусственные они не похожи: во-первых, зачем строить такой причудливый вход в систему подземных ходов, слишком узких для человека? Во-вторых, я не геолог, но даже мне видно, что поверхность этих шаров сложена из сланцевых чешуек без всякого следа скрепляющего их раствора – и без всякого следа заклятий, уж на это-то я проверил в первую очередь.

Местные по поводу этого феномена отмалчиваются. Как и по поводу всего остального.

Но самое главное: как минимум в трех «кувшинах» я обнаружил следы гнезд. Подозреваю, что это моя неуловимая саккарема. Возможно ли, что они ведут частично подземный образ жизни? Доббс не нашел у них соответствующих приспособлений, однако, может быть, подземная форма – это следующая стадия их развития? Завтра спрячусь вблизи одного из кувшинов и буду наблюдать круглые сутки. Горловина расположена под таким углом к земле, что незаметно из нее не выберешься. Если это саккарема – то она моя!

Шесть часов болтания на орбите прошли в собирании информации с прибывающих кораблей – разумеется, неявного. Кроме того, экипажу «Блика» удалось с помощью некоторых специализированных заклинаний осмотреть планету с орбиты, хотя из эфира трудновато заглядывать в Подлунный мир. Крупный рельеф виден, а детали расплываются.

Результаты Сашка озвучил на общем собрании в кают-компании, которое он объявил примерно за два часа до обещанного диспетчерской Тортуги слота.

Проинформировать нужно было только Саньку и Володьку: первая не могла отлучиться из отделения кристаллов во время маневров вблизи центра массы, а Крестоносца теперь в рубку не пускали из опасения, что обитающая в нем тварь чего-нибудь этакого натворит. Хотя принятые меры в виде железной цепочки и браслетов вроде бы работали. Только Абордажу не нравились – мешали Володьке его наглаживать. Ну и еще они ржавели от ежедневного душа.

– В общем, – подвел итоги Сашка, – на планете открыли казино. И тематический парк. И комплекс аттракционов, и фешенебельный ресторан с отелем, ради которого нужно карабкаться в горы два дня, что-то в этом роде.

– Кстати, тот самый «Сундук мертвеца», – вставила Катерина. – Они такие пафосные, что у них даже свой собственный разгрузочный трейлер есть!

– Не факт, что свой, может, нанимают, – возразила ей Белка.

– Не важно, – отмахнулся Сашка. – Главное, что все это посвящено славному пиратскому прошлому Роовли-Кообас. А мы об этом ни слухом ни духом, потому что владельцы держали стройку в секрете и начали рекламировать на крупных планетах буквально пару месяцев назад. До Жемчужины и Порт-Суглата новости просто еще не добрались.

– Только это мне и удивительно, – заметила Белка. – Я думала, про такие вещи обычно годами трезвонят…

– Не обязательно, – возразила Сандра, внимательно слушавшая Сашкин «доклад». – Иногда откладывают новости, чтобы избежать проклятий, сглаза, всякого такого. Учитывая, что раньше творилось на нашей Рохле – разумная предосторожность. А еще бывают разные маркетинговые стратегии, некоторые вот на сюрприз как раз и берут.

– Знаете, я в шоке, – сухо заметила Людоедка. – Такая… пошлая коммерциализация! Видел бы это Князь!

Самое удивительное, что в голосе ее звучало искреннее раздражение.

– А мне скорее претит, что на обломках не сложившейся империи межзвездного террориста делают тематические аттракционы, – буркнул Володька. – Представляете? Это как парк «Чингисхан» где-нибудь под Владимиром!

– При всем уважении, Володя, не говори, о чем не понимаешь, – сквозь зубы процедила Людоедка.

Сашка не в первый раз подумал, что Князь, очевидно, обладал непрошибаемой харизмой, если такие разные люди, как Княгиня и Людоедка, оставались верны ему спустя даже десять лет после его гибели. Или Княгиня как раз и не осталась верна? Дюрак на что-то такое намекал…

К счастью, Абордаж выбрал как раз этот момент, чтобы явиться в кают-компанию и громко оповестить всех, что его миска пуста.

Володька, добровольный раб черного кота, отправился на камбуз соображать ему еду, бормоча себе под нос что-то типа «Вот тоже обаятельный террорист – только межзвездной империи ему и не хватало!».

– А мне интересно, – задумчиво произнесла Сандра, – где они берут клиентов? Как я понимаю, на Роовли-Кообас нет своих крупных городов, а такому центру развлечений нужны толпы народу, чтобы окупиться.

– Так ведь лайнеры же, – напомнила Белка. – «Элеонора Аквитанская», с которой мы чуть не столкнулись, и второй… Этот комплекс рекламируют, как лучший курорт для землян. Он специально заточен под крупные лайнеры. Судя по тому, какие корабли какой приписки сюда летят, как минимум два каких-то картеля вложились.

– Мне кажется, даже больше, – вступила Катерина. – Отсюда же до Земли прямое течение. Даже удивительно, как эту планету раньше не застолбили под что-нибудь развлекательное. Эфирный Лас-Вегас.

– Ну, это теперь идея кажется очевидной, а так мне бы в голову не пришло, что от Рохли может быть какая-то польза, – возразил Володька, который как раз заканчил накладывать Абордажу еду.

– Да ладно, на каждой планете с легким доступом до Земли уже что-то да разрабатывается! А тут только сейчас…

– Потому что это течение повернул Князь, – пояснила Людоедка.

В кают-компании воцарилось молчание.

– Ни фига себе! – наконец высказался Володька Крестоносец. – Я даже не представлял, что это возможно!

– Он был очень сильный маг-пустотник, – произнесла Людоедка со смесью гордости и горечи… а может, и раздражения. – Очень. Это его в итоге и сгубило. Слишком понадеялся на силу.

– Ладно, – вздохнул Сашка, – нам нужно решить другое. По данным сотника Эдмундсена, за нами вплотную следуют как минимум три корабля слежки – «Саппоро», «Гермес» и «Тезрук». «Тезрук» уже здесь. Как нам разыскать тайник Князя, не подставившись?

– Тайники, – поправила Людоедка. – Я знаю четыре. А их может быть и больше. Но начнем с тех закладок, которые мне известны.

– А их не могли найти при строительстве парка?

– Очень вряд ли. Бэла, Катерина, вы ведь набросали карту?

– Я набросала, – подтвердила Катерина.

Со стола в кают-компании быстро убрали Володькины рисовальные принадлежности и разложили несколько скрепленных между собой листов, позаимствованных у него же. На один из них Катерина твердой рукой, хотя и без свойственного Крестоносцу артистизма, нанесла контуры большого – размером с Ирландию – острова, на котором находился тематический парк, и границы этого парка.

На другом листе она покрупнее изобразила территорию парка с привязкой к местным ориентирам.

– Вот, – сказала она, – примерно так.

– Да, это плюс-минус контуры прежней Тортуги, – согласилась Людоедка. – Ну, не удивительно: тут кругом горы, строить особо негде… Князь, насколько я знаю, не делал закладок прямо в городе – не настолько был самонадеян. Поэтому известные мне тайники все за пределами парка, хотя один совсем рядом получился. А вот не нашел ли их еще кто-то – это большой вопрос. Марина ведь была не единственной приближенной Князя… Кто-то из остальных вполне мог разворошить тайники, уничтожить артефакт или даже продать его по незнанию, как безделушку… Ну, это вряд ли, конечно. Иначе бы все разведки Галактики за нами не охотились.

– Ну не все, – поправил Володька. – Всего пять. Три известных, плюс хозяева «Принца Эдуарда», плюс ОРК.

– Огромное облегчение, конечно! – воскликнула Сандра со смехом.

– Да, вот что плохо… Если там тематический парк – это значит, толпы народа, плюс следящие и охранные заклинания, – задумчиво проговорил Сашка, разглядывая план. Абсолютно без толку, поскольку прежде он уже часа три пялился на остров с орбиты и через хрустальный шар, зачаровав его на прием отдаленной визуальной информации, и все равно ничего полезного не надумал. – У кого есть идеи?

Катерина подняла руку.

– Если у них там тематический парк, может быть, им нужны музыканты?

Глава 7, в которой отбрасываются альтернативы

Дата неизвестна

Уже не сомневаюсь, что все гурды (я их так называл от французского gourde, будучи твердо уверенным, что это слово означает «кувшин»… потом вспомнил, что нет, так называют самодельные фляги из тыкв или просто тыквы, но поздно: гурды уже стали гурдами у меня в голове) представляют собой гнезда саккарем! Практически в каждой из них живет хотя бы одна, в некоторых – целые небольшие стайки (прайды?) в три-четыре особи.

При этом обычно следов проживания внутри не заметно, а те гурды, где я находил остатки «гнезд», просто хуже убираются своими обитателями. Ну что, в животном мире тоже бывают ленивые неряхи, это вам любой натуралист скажет.

А теперь самое интересное: мне удалось «остановиться на постой» в одном из гурдов! Сделал я это случайно, еще до того, как понял, что он занят. Когда саккарема, занимающая его, вернулась с дневной прогулки, она была изрядно взволнована – подняла хребетный гребень, зашипела на меня и попыталась выгнать. Многие хищники, увидев более крупного зверя, занявшего их дом, в такой ситуации просто сбегут, но не этот маленький храбрец: он героически вызвал меня на бой. Непросто решиться на такое, когда ты размером с крупную домашнюю кошку.

Пришлось для налаживания отношений скормить ему купленную у местных жителей сельскохозяйственную птицу вроде курицы. Зверек с урчанием утянул ее в темноту подземного прохода, а потом милостиво согласился терпеть меня на моей половине гурда.

Аппетиты у него превосходные: как я выяснил, три-четыре псевдокурицы в день – отнюдь не предел!

Зверек довольно милый: шестиногий, полосатый, с крупными глазами (что странно, так как охотится он днем, а не в сумерках) и многочисленными складками кожи. Пока не понимаю двух вещей: почему Доббс так категорично счел его переходной стадией перед трансформацией… впрочем, у профессионала могли быть какие-то исследовательские заклятья, которых я не знаю. Кроме того, мне пока не удалось ни пощупать, ни препарировать саккарему: разумеется, я не собираюсь убивать существо, пустившее меня в свой дом, или его друзей. Придется искать для этого другую колонию. Да и не уверен, что мне хочется их препарировать…

Другая загадка: каким образом им удалось построить гурды? Лапки у них для такой работы не приспособлены, клейкую слюну они тоже не выделяют. Да и не похоже, чтобы гурды были склеены… Возможно, это окаменевшие экскременты? Необходимость иметь их в большом их количестве уж точно объяснила бы аппетиты зверька.

После того, как они несколько месяцев только и думали, что про Роовли-Кообас, переживали, что их там ждет, волновались, как все пройдет, скупали оружие и тренировали боевые заклинания, реальная посадка на планету показалась… Ну, как если бы несокрушимая стена рассыпалась от первого же прикосновения, а ты уже замахнулся и по инерции пролетаешь на несколько шагов вперед, а потом стоишь и осоловело крутишь головой: ну и что это было?

Нет, не сказать, чтобы они совершили такую уж легкую посадку. Скорее, наоборот, пришлось приложить немало усилий – по крайней мере, по мнению Белки. Но только потому, что им не помогал еще один штурман в лице Володьки, а Бэла уже привыкла иметь его на подхвате. Тем удивительнее, что после того, как «Блик» тяжеловато плюхнулся на воду посадочного слота, диспетчер Круглова Наталья воскликнула в динамик: «Молодцы, «Блик», такая отличная посадка! Слетанный экипаж?»

Видно, со стороны их проблемы не казались такими уж серьезными. Или на Роовли-Кообас теперь льстили всем прибывающим – а что, тоже маркетинговая политика, ничем не хуже любой другой.

Порт, в котором приземлился «Блик», еще достраивался, и это очень бросалось в глаза. Часть территории укрывали сферы отрицания, над которыми время от времени взмывали огромные энергетические щупы мощных строительных заклятий и облака пыли. По пестрым волнам залива, в который впадала небольшая речка, приносящая белесую воду значительно светлее местной лазурной, плыли щепки и другой мелкий строительный мусор.

– Нужно было еще подождать и рано утром садиться, – заметила Сандра. – Пыли было бы меньше.

– Да куда уж ждать… – отмахнулась Людоедка.

Она стала рассеянной и нетерпеливой, еле дождалась окончания посадочных процедур, чтобы утащить Сашку в порт, оформлять визы, разрешения и прочее: в общем, решать формальности, без которых ни на одной более-менее цивилизованной планете не обойтись.

Бэла как раз окончила все послеполетные процедуры и общение с духом и поднялась на палубу. Ходить даже по порту без оформленных документов не стоило – кто его знает, насколько тут бдительная стража, – но вот просто осмотреться ей хотелось.

С причала не было видно ничего такого, что напоминало бы о славном пиратском прошлом Тортуги. Только все те же облака пыли, да черные жгуты щупов, иногда с грузами на конце. От братьев, иногда подрабатывавших на стройках, Бэла знала, что щупы взмывают в воздух, пробивая сферу отрицания, когда строители недооценивают инерцию или вкладывают в заклятье (или иногда в талисман) слишком много силы. Но все же наблюдать за чужими ошибками было интересно. Ей самой не светило управлять такой мощной магией…

Еще из акватории открывался отличный вид на горы, широким кольцом окружавшие естественную бухту. Сперва зеленые холмы предгорий, потом более далекие голубые силуэты высокого хребта и, наконец, самые дальние вершины, испятнанные снегом. Их подножия словно таяли в голубом небе, и только вершины казались нарисованными в воздухе тонким перышком. Если бы не Белкино оборотневое зрение, она бы их, наверное, не увидела.

Да, подумала Бэла, ей не светит управлять мощной магией, зато она может принять свой истинный облик и обследовать порт куда подробнее, чем на это способны обычные менши – даже с помощью наблюдательных заклятий. Поскольку она будет знать каждый уголок этого места на запах, почти на зуб…

Подумав так, Бэла машинально начала снимать куртку, чтобы превратиться – но вовремя остановила себя, сунула руки обратно в рукава.

Нет. С Порт-Суглата за ними пришли целых три корабля, и все уже приземлились, запросив посадочный коридор заранее, в отличие от «Блика». Люди, которые следят за экипажем «Блика», отлично знают, что Бэла – оборотень. Может быть, черно-бурая лиса сумеет уйти от слежки. Может быть, нет. А может быть, какой-нибудь оппортунист из числа преследователей решит, что это отличная возможность поймать ее и попытаться выведать нужную информацию. Все-таки оглушенную лису припрятать легче, чем потерявшего сознание человека. Не стоит рисковать.

Вынужденное бездействие отзывалось во рту нехорошим привкусом.

На палубу из люка поднялась Сандра, огляделась, подошла к Белке и опустилась рядом с ней на палубу, скрестив ноги.

– Ты заметила, – сказала она, – в этом рейсе нас буквально преследуют горы!

– Разве? – удивилась Бэла. – На Порт-Суглате гор не было…

– Там был ледник. Очень похоже.

– И на Жемчужине не было. И на Пищевой Базе…

– Разве на Жемчужине не было?

– Там острова, – напомнила Бэла. – Помнишь, мы отлично загорели и купались?

– Да, точно, – Сандра весело подмигнула ей и приобняла за плечи: – На что спорим, что здесь нам тоже придется повеселиться?

Бэла хмыкнула:

– Меня твоя бравада не обманывает, Санек. Ты боишься до смерти.

Сандра заулыбалась еще шире. Во время перелета Бэла изо всех сил старалась вернуть ей нормальное расположение духа и во многом преуспела. Ну, еще помог тот факт, что Сандра осознала: не так позорно уступить таинственной эфирной твари, которую даже Князь одолеть не мог.

– Ну, боюсь, – сказала она. – Когда это был поводом не влипать в приключение!

– Всегда, – ответила Бэла серьезно, не приняв шутливого тона.

– Допустим, – сказала Сандра. – Но мы уже влезли по уши, отступать некуда.

«И она действительно так думает, – пронеслось у Бэлы в голове. – Она в упор не видит, что ведь в самом деле можно отступить, наплевать на эту старую историю с Князем, наплевать на проблемы Володьки со вселенцем – железо работает, вот и ладненько, и вообще не наше дело – просто завершить рейс и вернуться на Землю. Прибыль мы заработали, и пусть эти несчастные разведки сверхдержав – или кто они там – следят за нами до посинения…»

Но Бэла знала, что Сандра действительно не воспринимает эту возможность как выход. Ее авантюрная натура не позволяет. Сашка тоже не может отказаться от выбранного курса действий, но по другой причине: он уже взял на себя ответственность, а для него это, оказывается, много значит – кто бы мог подумать!

Ну и она, Бэла. Она могла бы… наверное. Но это означало бы предать Володьку и расстаться с кораблем, расстаться с Сашкой и Сандрой, которых она уже успела… к которым уже успела привязаться, скажем так. Да и Людоедка с Катериной – отличная компания. А еще, Бэла по-прежнему оборотень, который хочет работать в эфире. Уйди она с «Блика» сейчас, кто ее наймет?

Вот и получается, что у Бэлы тоже особой альтернативы нет.

– Некуда, – эхом ответила Бэла, глядя, как по освещенному утренним солнцем боку горы скользит тень от облака.

Глава 8, в которой ведутся переговоры с владыкой зла

Дата неизвестна

Все-таки есть границы того, что может сделать натуралист-одиночка, не обладающий серьезными специальными знаниями.

Я облазил всю колонию гурдов – а теперь я совершенно уверен, что это именно колония: саккаремы явно совместно участвуют в загонной охоте на крупного зверя и, хотя мне не удалось найти доказательств, что подземные системы под гурдами соединяются, я почти уверен, что переходы между ними все-таки есть.

«Моя» саккарема позволила мне кормить себя с рук и даже гладить. Называю его Неваляшкой, потому что он немедленно встает, стоит его повалить. Пол я присвоил ему от балды: Доббс, помнится, считал, что у этих существ три пола, однако по наружным органам сложно определить, который из них какой. Я понял, почему Доббс счел саккарему нимфой какого-то другого зверя: мышечный каркас явно избыточен для животного такого размера, и есть мышцы, которые, кажется, ни к чему не крепятся. Кроме того, бешеный аппетит наводит на мысль о необходимости накопить энергию для преобразования.

Местные не то чтобы стали дружелюбнее, однако при каждой встрече спрашивают о моем самочувствии и том, долго ли еще я планирую прожить подле их деревни.

И все же дальнейшее мое пребывание здесь бессмысленно. Остается только признать, что все это – лишь попытка отсрочить неизбежное. А именно – признать, что я так и не придумал, как помочь планете Наталья.

Завтра или послезавтра отправляюсь в обратный путь.

Людоедка и Сашка вернулись из своего административного вояжа раньше, чем ожидалось.

– У них тут все заточено под ускорение процедуры, – почти зло выплюнула Людоедка. – Чтобы быстрее бежали в парк и тратили денежки!

– И это хорошо, – твердо сказал ей Сашка. – Теперь вы с Бэлой можете сразу пойти договариваться о нашем выступлении! Сандра, Катерина, а вы, если хотите, идите гулять. Я пока останусь на корабле… ну и Владимир тоже, естественно.

– Естественно, – кисло сморщился Володька.

– Пожалуй, я тоже пас, – сказала Сандра. – Устала я очень от этих одиночных вахт… отосплюсь, пока есть возможность.

Бэла догадывалась, что она лукавила: просто Санька не хотела оставлять Сашку одного на корабле с эфирным спрутом. Что ж, Бэла ее очень понимала.

– А я с удовольствием покатаюсь на каруселях, – мечтательно заявила Катерина. – Давно не попадала в такие места!

Так и вышло, что на поиски выгодного контракта для группы «Контрабандисты» Бэла и Людоедка отправились вдвоем.

В администрации порта Людмила Иосифовна уже успела разузнать, к кому имело смысл обратиться. Наиболее вероятные наниматели располагались в самом сердце тематического парка.

В отличие от порта, парк был полностью достроен, но, к счастью, работал по «ярмарочному» принципу: за вход платить не пришлось, нужно было только покупать билеты на каждый аттракцион в отдельности. Поэтому Бэла, Людоедка и Катерина прошли под аркой огромных ворот с пиратской шапкой на макушке совершенно беспрепятственно. Затем Катерина свернула к кассам, а Бэла и Людоедка зашагали дальше по центральной аллее.

Масштабы парка внушали. Уже от входа делалось ясно, что это место и впрямь рассчитано принимать по три крупных лайнера ежедневно. Километры просторных мощеных дорожек, гигантские клумбы, флагштоки с черными и красными пиратскими флагами…

На создание атмосферы тоже денег не пожалели: аттракционы, искусно задрапированные декоративным кустарником, были стилизованы под эфирные и морские корабли; кафе и рестораны напоминали таверны, наспех сколоченные из голой магии и оставшихся после кораблекрушения досок; над головами реяли иллюзорные драконы и птицы крок, то и дело прямо из клумб доносилось: «Пиастры, пиастры!» – видно, там были пристроены стационарные звуковые печати.

Попугаи, что характерно, над дорожками не летали: видно, их еще не успели разгрузить.

Людоедка мрачнела с каждым шагом. Будь она магом, пожалуй, плевалась бы молниями от гнева.

Бэла почему-то думала, что здание администрации парка окажется выдержанным в том же духе – например, в виде пиратского флагмана, какого-нибудь галеона с продырявленными парусами. Но нет. Оно возвышалось над красивой центральной площадью черным искривленным замком темного мага. Зато казино, стоящее на противоположной стороне площади, выглядело как цитадель мага светлого – сложенный из известняка дворец с красивыми витражными окнами.

– Ну ни хрена себе символизм, – прокомментировала это Бэла. – Самокритичненько.

– А что вас, собственно, не устраивает? – хмыкнула Людоедка. – Естественно, у мест, где посетители тратят деньги, имидж должен быть получше. Ради этого любой нормальный управленец не то что Темного Властелина изобразит – клоуном вырядится, если надо.

– Ладно, – сказала Бэла, – пойдемте брать Обитель Зла штурмом?

К счастью, ее слова не стали пророческими.

Вообще-то Белка ожидала, что придется повозиться – преодолеть несколько секретарей, прождать несколько часов и, вероятно, напроситься на прослушивание. Однако все оказалось гораздо проще.

В холле черного замка всюду висели объявления «требуются»: от грузчиков до специалистов по наведению иллюзий. Отдельный большой плакат гласил: «Музыкантам и другим артистам развлекательного жанра просьба обращаться в седьмой кабинет к любому администратору!» То же самое было продублировано на трех языках, из чего Бэла сделала вывод, что музыканты им действительно нужны.

Седьмой кабинет оказался маленькой комнатой стандартного офисного вида: конторские столы, счеты, хрустальные шары, много бумаг и наборы деревянных табличек с графическими печатями на стенах для выполнения стандартных операций. И ни следа злодейской стилизации, разумеется.

Бэла подошла к первому же столу, который занимал милый молодой человек в том возрасте, когда прыщи уже почти сошли, а уверенность в себе еще не пришла. То есть, скорее всего, он был примерно одних лет с Бэлой, поняла она с удивлением. Сама девушка чувствовала себя старше. Намного. Ровесницей Сандры и Сашки как минимум!

Едва она упомянула, что выполняет обязанности импресарио группы, победившей на Мирабилис, паренек буквально засиял и чуть ли не силой потащил их с Людоедкой в кабинет заместителя по развлекательной работе.

Этот больше напоминал Властелина Зла – не книжного, конечно, и не сценического, а его реальное воплощение: толстенький лысенький мужичок в дешевом камзоле, отделанном машинными кружевами. Управленцы такого вида занимают самые разные должности на Земле и в бывших колониях, и уж точно наделали больше бед, чем все самые знаменитые черные маги истории, вместе взятые!

– Победители конкурса на Мирабилис? – воскликнул он, почти сладострастно глядя на Бэлу маленькими воспаленными глазками. – А можно ваше удостоверение? Это должен был быть корабль «Блиц»… нет, «Блик»? – Бэла молча продемонстрировала копию судовой роли. – Смотрите-ка, как нам повезло! А инструменты у вас… ах, свои? Вообще роскошно! Репертуар, конечно, надо бы утвердить, у нас есть две развлекательные зоны: одна семейная, другая строго для взрослых… Плата больше во второй, конечно же. Но там мы строже проверяем костюмы и репертуар. У вас в группе много девушек, верно же? Было бы желательно несколько… мнэ-э-э… ну, вы понимаете. Без непристойностей, разумеется, однако для максимального привлечения публики!

– Спасибо, но мы предпочитаем детскую зону, – возразила Бэла.

Она сказал так вовсе не из скромности: самой ей было плевать, в каком виде выступать – хоть голой. Сандра и Катерина тоже излишней щепетильностью в этом вопросе не отличались. Просто Людоедка уже успела разведать, что взрослая зона находилась в казино, а детская – на открытой площадке, неподалеку от выхода из парка.

– А… – заведующий сразу поскучнел. – Может быть, подумаете? Я уже говорил, что плата выше? И мы еще бесплатное угощение в нашем казино добавим… И выпивку тоже, но только после выступления!

– Хм… – пробормотала Белка.

Ей вовсе не хотелось соглашаться – лишние отвлекающие факторы. Но ни один нормальный импресарио не отказался бы после слов «бесплатное угощение». А уж «бесплатная выпивка» – это вообще просто забивание по шляпку.

Людоедка кашлянула за спиной – мол, что ты сомневаешься, для успеха отвлекающего маневра договор нужен обязательно.

– По рукам! – сказала она. – Но в детской зоне мы тоже будем выступать.

– Да ради всех богов!

А Белка запоздало подумала: ладно, она решила, что Катерина и Сандра не будут возражать, но реально-то ей не пришло в голову обсудить этот вопрос заранее. Как бы не нарваться тут на проблему…

Итак, они договорились о выступлении – начало положено. Но, решил Сашка, это только самое начало. Даже не взлет, предполетная подготовка. Слишком много деталей кладоискательской операции предстояло отработать.

На очередное совещание собрались, как всегда, в кают-компании. Катерина напекла шоколадного печенья: Бэла не забыла, купила в городе какао. Володька в пику ей нажарил сладкого хвороста в масле. Это почему-то повышало у Сашки надежду на счастливый исход всего дела. Нелогично, но так уж устроен человек: вкусная – особенно сладкая – еда все делает лучше. Особенно если это Катеринины печеньки. Они с Володькой молчаливо, но напряженно соревновались, кто лучше использует маленький камбуз. Володька пока отставал по очкам, но его педантичность и упрямство позволяли рассчитывать, что это ненадолго.

В любом случае, остальной экипаж «Блика» с удовольствием поглощал как удачные, так и не совсем удачные плоды этих кулинарных состязаний, дополнительно радуясь, что почти не приходится дежурить по камбузу.

– Смотрите, это голографический круг, – Володька показал красивый рисунок на альбомном листе. – Разумеется, в уменьшенном масштабе – для дела понадобится рисовать его во всю сцену. Он создает спецэффекты для вашего выступления. Но не только, – Крестоносец обвел их многозначительным взглядом. – Он достаточно мощный, чтобы обеспечить полноценную иллюзию, как будто на сцене все члены нашей группы. Тогда как на самом деле будут не все. Кто-то свалит, чтобы разобраться с сомнительным наследием господина Князева, – Володька поморщился.

Людоедка посмотрела на него искоса, но спорить не стала. Видно, нечего было возразить. Володька перестал называть Князя межзвездным террористом – во всяком случае, в ее присутствии. И слава богу. Разбираться еще и с напряженностью между ними, оставшейся в результате скоротечного романа (насколько Сашка знал, после Порт-Суглата Володька в каюте казначея не ночевал), Сашке совершенно не хотелось. Он капитан все-таки, а не консультант по романтическим отношениям!

– Свалить, как выразился Володя, должны мы с Сандрой, – твердо сказала Людоедка. – Я знаю, где тайник, а она – маг-пустотник, и скорее всего, ее способности понадобятся, чтобы его открыть.

– За вами будут следить особенно плотно, – Сашка внимательно поглядел Людоедке в глаза, четко показывая: он понял, в чем настоящая причина. – К тому же вы – лишенка. Это значит, что магией ваш образ не воспроизвести… я верно говорю? – он обернулся к Володьке.

– Увы, – тот угрюмо кивнул. – То есть я могу создать иллюзию Людмилы из головы, но она будет не очень четкой. Как плохой сон. Для полноценной иллюзии нужно заранее записать человека… дать матрице запомнить его образ. Это довольно сложно, и человек должен помогать своей магией. Поэтому вам придется остаться.

– Так что с Сандрой пойду я, – решил Сашка. – Людмила Иосифовна, доверите мне расположение тайника?

– Я-то, может, и доверю, но вам идти тоже нельзя, – Людоедка скрестила руки на груди. – Вы же у нас фронтмен. Не только поете, но и с публикой болтаете.

Сашка хотел было ответить, что не так уж он много общается с публикой, но потом сообразил – да нет, болтает. Причем Белка его не заменит, у нее склад характера не тот. Даже у Катерины не получится, хотя она способна иногда солировать, и уж тем более не сможет Людоедка. А хороший фронтмен – залог успеха. И желательно, чтобы это был мужчина. Есть даже такая статистика, что группы с фронтменами-мужчинами успешнее.

Вот разве что Сандра могла бы справиться, но ей-то, сто процентов, нужно идти…

– Да это же не концерт! – тем не менее возразил Сашка. – Мы просто будем играть на фоне, там не так важно…

– Все равно Людмила права, – покачал головой Володька. – Если тебя, кэп, не будет за передним микрофоном, это уж точно возбудит подозрения! Да и харизмы у тебя хоть ложкой ешь…

К Сашкиному удивлению, все остальные тут же закивали. Надо же, а он никогда не думал, что у него есть харизма. Наоборот, всегда казалось, что для того, чтобы быть лидером, он слишком ленив.

– Методом исключения получается, что идти с Сандрой нужно мне с Белкой, – сказала Катерина.

– Лучше кому-то одному из вас, потому что чем меньше людей мне придется воссоздавать, тем проще, – покачал головой Володька. – Тем более, что у Сандры скрипичная партия, и сложно добиться чистого звучания. С ней придется повозиться.

– Я пойду, – вызвалась Белка.

– Да, мы хорошая команда, – кивнула Сандра.

Сашка прикинул про себя. Катерина сильнее как маг – возможно, лучше отправить ее… но, пожалуй, Сандра права: тут больше значения имеет, кто с кем сработался. А Катерина, хотя все ее давно признали как члена экипажа, все равно оставалась… ну, не то чтобы чужой, но немного «снаружи». А Сандра и Бэла были «внутри».

Когда ты рассматриваешь эффективность боевой пары, это нужно принимать во внимание.

Кроме того, Бэла – оборотень. Это может оказаться кстати.

И все же Сашку грыз червячок сомнения.

Может быть, все-таки самому пойти с Санькой?.. Но девчонки и Володька правы: замаскировать его отсутствие будет труднее.

– Ладно, – сказал Сашка. – К тайнику отправятся Сандра и Бэла, все остальные обеспечат операцию прикрытия.

Когда решили все прочее, Бэла вдруг вспомнила: нужно же еще обсудить костюмы!

Известие о том, что она договорилась о выступлении в казино и что одеться нужно «для взрослых», Сандра с Катериной восприняли неожиданно. Или наоборот, ожидаемо? Короче, обе разразились фонтаном идей, как им, по их мнению, следует подчеркнуть свои природные достоинства. Сандра вытащила откуда-то из загашников комбинезон без штанин (и почти без пуговиц спереди) и продефилировала в нем по кают-компании.

– Белка, а может, я буду выступать в этом?

На комбинезон явно пошло слишком мало ткани – похоже, портной Сандру обманул. Ну, или он изначально делался не для ношения, а для снимания.

– Санька, это слишком откровенно! – у Бэлы это вырвалось прежде, чем она успела обдумать свои слова. – Ты что!

Любой нормальный шоумен скажет: «слишком откровенно» не бывает, бывают ограничения, принятые в том или ином городе или стране. Однако маленький комбинезон выглядел… да, пожалуй, вульгарно. Или Бэле было просто неприятно видеть подругу в таком амплуа – это Сандру-то, которая всего добивалась силой и волей, а не сиськами. Хотя сама Бэла во время подработок у мадам Романовой носила костюмчики и поменьше.

– Да ла-адно, просто свой рабочий комбинезон слегка модифицировала… – фыркнула Сандра. Затем она самокритично оглядела себя: – Правда, мне тогда было шестнадцать, и с тех пор я успела уже подрасти. Во всех местах.

– Там же сказали – без непристойности! – воскликнула Бэла. – Бери пример с Катерины!

В этот момент в кают-компанию заглянула их второй пилот, одетая… ну, во что-то.

– …Слушай, а если я на заднице сердечко вырежу?

– Катя, только не ты!!!

Глава 9, в которой все песни только о любви

Дата неизвестна

Хорошие новости – я знаю, как выглядит взрослая форма саккаремы.

Плохие новости – селение язычников уничтожено. Полностью. Убиты все. Может быть, женщинам и детям удалось укрыться в лесу, не знаю. Они там все в кровавую кашу превратились, как сосчитать тела?

Все из-за меня.

Кажется, я в шоке.

Что ж, расскажу по порядку, максимально без эмоций.

Взрослая форма саккарем – это гурды. Они ведут крайне пассивный образ жизни, полностью зарывшись в землю и выставив на поверхность только пасть. Их детеныши живут внутри этой пасти и выходят на охоту. Если им не удается достать для родителей достаточно еды, гурды сами выкапываются из земли и идут на охоту, сметая все на своем пути.

Я узнал это, когда позавчера меня попытались принести в жертву. Пришел в деревню купить еды, а на меня набросились толпой, связали, поколотили и потащили к гурдам. Остальные жители деревни горячо одобряли действия этих активистов. Пожалуй, последний раз я вызывал столько общественного гнева только тогда, когда в университетской библиотеке меня пропустили вне очереди.

Мне не удалось разговорить моих тюремщиков, однако бывший с ними шаман, когда мы добрались до поля гурдов, обратился к ним с речью. И из его речи я узнал, что деревня, заметив, как я живу в пасти одного из гурдов вместе с его детенышем-саккаремой, решила, что я как-то зверски заколдовал несчастного зверя. Соответственно, они думали, что после моего ухода гурд расколдуется и нападет на них. Вот и решили принять превентивные меры.

На их несчастье, я всего лишь кормил гурда – вместе с его потомством. Видимо, эти хищники мыслят довольно прямолинейно: кто их кормит – тот их ребенок. А детей нужно защищать. Поэтому гурд выкопался из земли и уничтожил моих пленителей.

Далее по его зову выбралось еще трое гурдов, и они вчетвером совершили набег на деревню. Я бежал следом и пытался остановить их, даже заколдовать, но бесполезно: все заклятья отскакивают от их закаменевшей шкуры.

Не знаю, как теперь быть.

Сейчас лежу, обнимая Неваляшку, в пасти гурда. Он еще не закопался обратно (явно опасается), но принял нас в свой рот, пытаясь защитить. Мне тепло и уютно. Вот только… саккаремы растоптали все мои припасы, палатку и амулеты связи. Как я должен добираться до Администрации?

А еще мне не по себе от того, что моя совесть молчит. В смысле, мне почему-то совсем не жалко деревню, которая пыталась меня убить, хотя хороший человек, наверное, должен испытывать муки совести.

Подготовка к выступлению заняла целую неделю. Временной слот на детской площадке им выделили быстрее, но оказалось, что там нужно выступать на открытом воздухе, а значит, маскировочная печать Володьки не сработает. Поэтому там отработали честно (с умеренным успехом), а операцию решено было назначить на время выступления в казино. Это значило, что нужно подготовить максимально широкий репертуар: неизвестно, сколько времени займет миссия, а импровизировать не получится. То есть следовало записать на иллюзорную матрицу максимальное число мелодий. Все работали на износ, недосыпая, а Володька еще и находил время рисовать. Однако накануне вечером Сашка отправил всех по койкам раньше – мол, нужно завтра быть в форме.

Только Бэла успела расположиться у себя в каюте с книжкой. Одолженный у Катерины любовный роман был все еще открыт на второй главе, героиня не успела даже понять, что оказалась в мире, лишенном магии, где она обладает необычным талантом к точным вычислениям, – как в дверь постучали. Бэла сразу же поняла, что это Володька.

Крестоносца было слышно еще до того, как он постучал. Нет, он не шаркал нервно ногами, не потел, но все-таки помедлил немного у двери, и этого было для Белки абсолютно достаточно, чтобы понять: он идет не к себе, а к ней.

«Ну надо же, – подумала Бэла. – Неужели?»

У нее загорелись щеки, и она подумала на секунду – а может быть, согласиться?

Но внутреннее чувство неловкости, даже неуместности оказалось сильнее. Нет. Не сейчас. И точно не с Володькой. Или все-таки?.. Нет, нет. Точно.

Когда Володька осторожно постучал в дверь, Бэла уже испытывала только неловкость.

– Входи, – сказала она, и тут же добавила: – но только ненадолго, я спать хочу!

На самом деле сон из нее уже вышибло.

Володька зашел, еще более встрепанный и бледный, чем обычно, в своем обычном черном плаще затрапезного вида. В руках он держал объемистую картонную папку.

– Да это не займет много времени, – сказал он.

«Самокритично», – в первую секунду подумала Бэла. Но тут же поняла, что никаких амурных дел у него и близко не было на уме: он ни сделал ни малейшей попытки приодеться, не воспользовался одеколоном и даже мылся в лучшем случае позавчера, как сообщил ей нос. Вода на борту «Блика» в эфире шла по замкнутому циклу, потому не лимитировалась, а на планете об этом и вовсе не приходилось беспокоиться – опресняющие чары отлично справлялись. Но Володька имел тенденцию за работой забывать обо всем, а последние несколько недель он рисовал так, будто его должны были скоро казнить, а он не успевал закончить свой комикс.

«А ведь верно, – запоздало сообразила она. – Он же не знает, что случится с ним, когда применят амулет!»

– У меня к тебе просьба, – проговорил Володька, мучительно выталкивая слова. – Я… в общем, вот.

Он положил свою папку в ноги Белкиной кровати.

– Что это? – спросила она. – Новая арка в приключения Белобрысого? Ты хочешь, чтобы я ее по почте отправила?

Володька мотнул головой.

– Нет, про ту я уже Катерину попросил… Это – совсем другая история. Не знаю… мне кажется, она коммерчески неудачной будет, – он вздохнул. – Там про такое, что историей Белобрысого не расскажешь.

По выражению лица было видно: он ужасно хочет, чтобы Бэла спросила, о чем здесь речь. Она не стала его разочаровывать.

– Это… ну, я представил, что в будущем про эфирных спрутов будут все знать. И будут на них охотиться, и побеждать. Только если спрут вселился в человека, то ничего уже поделать нельзя, приходится убивать… Главный герой – охотник из специального боевого Ордена, который этим занимается. В смысле, истребляет эфирных спрутов в любом обличье. Он преследует спрута, который сбежал на планету. По стечению обстоятельств ему удается узнать, что тот вселился в принцессу правящего дома. Но больше ничего. А этих принцесс там – штук пятьдесят…

– Ого! – восхитилась Бэла. – Дай угадаю: дальше следует эротическая комедия?

– Нет, – покачал головой Володька серьезно. – Это будет история торжества любви и дружбы перед лицом неизбежной гибели.

Бэла пораженно уставилась на него.

– Да, – сказал Володька устало. – Я… понимаешь, не знаю, что дальше будет. Что завтра произойдет. Если вам с Сандрой все удастся, может быть, вы достанете из меня эту тварь. Может быть, получится как с этим… у которого жуткая фамилия.

– Не получится, – твердо сказала ему Бэла. – Все будет хорошо.

– Если не будет… Ты попробуй опубликовать эту историю, ладно? – попросил Володька. – Я уже Катерину просил, она сказала, что и не подумает – пусть, мол, у меня будет лишний стимул остаться в живых… Но я вовсе не хороню себя, – торопливо добавил он, возражая отсутствующей Катерине. – Просто мне нужно знать, что эта история в любом случае увидит свет. Я в нее все вложил! Там на первый взгляд смешно, но на самом деле…

– Ты ее сам опубликуешь, – перебила Бэла. – Напридумывал сам каких-то мрачных глупостей – подумаешь, ну вселилась какая-то тварь, зачем убивать-то сразу!

А потом добавила, поскольку имела кое-какой опыт общения с творческими личностями:

– Но если тебе нужно, чтобы кто-то прочитал ее накануне большого дела и сказал тебе, какой ты молодец – так и быть, прочту.

Володька просиял.

– Правда?

– Правда, – ответила Бэла. – Я оборотень, мне нужно не так много сна. А теперь брысь отсюда, чтобы я могла начать читать, ты меня заинтриговал! – она подхватила пухлую папку и выразительно покачала ею в воздухе.

Володька тут же хлопнул дверью.

А Бэла погрузилась в жизненные хитросплетения охотника за эфирной нечистью и его сложные взаимоотношения с двумя принцессами, одна из которых подозрительно напоминала гибрид Сандры и самой Бэлы (даже внешне!), а другая чем-то походила на сильно помолодевшую Людоедку, только Володька сделал ее темнокожей. Как подозревала Бэла, для пущего визуального контраста.

Оказалось очень интересно. Как раз то, что нужно, чтобы отвлечься.

Если бы Сашка знал, что в казино выступать так козырно, он бы, наверное, всю жизнь этим занимался.

Изначально задача перед ними стояла весьма скромная: всего лишь создавать фоновую музыку, играя в уголке центрального холла. Или Сашка так думал. Во-первых, уголком оказалась небольшая, но вполне функциональная сцена, расположенная в специальном большом эркере с куполообразным потолком, который создавал офигительную акустику – не всем профессиональным театрам и мюзик-холлам такая снилась!

Сцену обступали высокие вазоны с живыми цветами, рядом журчал фонтан, падая в мраморную чашу с позолоченными накладками, от чего воздух был особенно свежим и приятным – но при этом не настолько влажным, чтобы отсырели струны или дерево инструментов.

Во-вторых, роскошь самого холла поражала. Сашке случалось бывать в казино, но только на Окраине и в портах. На той же Наталье казино представляло собой такой же барак, как и прочие дома в поселке Администрация, который так и не оправился от стремительного банкротства корпорации МагКристалл лет сорок назад. Вся его роскошь заключалась в том, что там было отопление, и в стены не задувало. Ну, и напитками игроков обносили бесплатно, хотя в основном крепкими и не особо качественными.

А тут – холл полностью соответствовал фасаду, и создавалось полное впечатление, что действительно находишься во дворце светлого мага.

Высоченные арки потолка, искусные витражи, сквозь которые падали радуги искусственного света, имитирующего солнечный, по-настоящему мягкий ковер под ногами (интересно, сколько они тратят на обновляющие заклинания, учитывая количество посетителей?), повсюду позолота – и вроде бы даже настоящая, потому что колдовалось в помещении особенно легко. А все знают, что золото – лучший проводник для магии.

Вежливый стюард проводил группу «Контрабандисты» и Володьку к сцене, где последний тут же принялся чертить свою печать, а остальные начали распаковывать и проверять инструменты.

Стюард показал Сашке, как регулировать освещение на их небольшом пятачке, договорился, когда они сделают перерывы для перекуса и удалился восвояси.

Им, кстати, предложили установить барабанную установку, но Сашка вынужден был отказаться за Бэлу: Володька не мог воспроизвести никогда не виденную установку в своей иллюзии. Поэтому Бэла должна была играть на двух небольших этнических барабанах. Зная это, она заняла место в самом дальнем углу сцены: ее Володьке будет подделать легче всего – знай нарисуй бесстрастное выражение лица и ловкие движения рук.

Сашка поймал себя на том, что его слегка потряхивает. Из-за их задумки они не смогут импровизировать, получится играть только ту музыку, что записали заранее. А если на них кто-нибудь обратит внимание? А если попросит что-нибудь на бис?