Сомелье с ЧПУ бесплатное чтение

Глава 1

Когда Александра Ивановича Пробкина из вежливости спрашивали, чем он в жизни занимается, ответ следовал не сразу. Пробкин выдерживал недолгую паузу. Затем закрывал глаза и торжественно протягивал незнакомцу белую шершавую карточку с закругленными уголками. Визитка вручалась в атмосфере неуловимого трепета. В такие моменты в фильмах либо тотчас же накрывает ударная волна атомного взрыва, либо проливается дождь из стодолларовых купюр. Но случайные собеседники Александра Ивановича почему-то реагировали сдержанно.

Изящное тиснение на карточке предостерегало, что:

А. Пробкин. Сомелье. тел. +7 123 456 78 90

Близкие знакомые автора визитки знали, что сомелье – на самом деле хобби Александра Ивановича, а сам он работает оператором станка с ЧПУ (Числовым Программным Управлением – прим. автора) на местном инструментальном заводе. Оператор был худощав, бледен, слегка сутул и всегда чисто выбрит. Его пальцы, длинные, как у пианиста, казалось, были созданы для клавиатуры станка. Но к карьере настройщика заводского фортепиано душа у Пробкина не лежала. Работалось по инерции.

На контрасте с основной занятостью новые увлечения сегодняшнего сомелье сменялись регулярно. Александр Иванович обожал посещать бесплатные вебинары в соцсетях. У него уже скопилась целая кипа шершавых визиток, на которых менялся только род занятий.

Оператор станка успел «поработать» байером, психологом, экстрасенсом и даже финансовым советником.

Увы, разносторонней личности катастрофически не везло. После того как близкий знакомый, гаишник Леха, потерял тысячу рублей на биткойнах, карьера финансового консультанта оказалась под угрозой. В результате недолгого мужского разговора Иванычу пришлось надевать на работе солнцезащитные очки. Впрочем, они ему шли.

Только-только глаз Пробкина стал открываться, а альтернативная грань Александра Ивановича снова запустила режим выброса его безудержной энергии. Удобный случай не заставил себя долго ждать.

Итак: свет, мотор, камера! В центре кадра сам Пробкин по пояс. На нем клетчатая хлопковая рубашка болотного цвета. Рукава засучены по локоть. Ладони застыли в пантомиме «стеклянная стена». В воздухе витает тонкий аромат хлорки.

Маэстро натужено пытается силой мысли сдвинуть с места прозрачный бокал, наполненный водой. Сосуд без ручки располагается на поверхности, покрытой потертой ламинацией со следами каракулей от шариковой ручки. Фокус камеры на бокале. Телеобъектив почему-то надвигается на него рывками, что нервирует. Наконец, изображение бокала занимает все пространство экрана. На хрустальной поверхности проступают чьи-то жирные отпечатки пальцев и конденсат. Оператор переключается на окружающих и обводит их тревожные лица. У мужчины одухотворенной наружности приоткрыт рот. Slow motion. Подбородок с широкой эспаньолкой начинает движение вниз.

Общий план. Зрители, очевидно, присутствуют при сеансе телекинеза. Действие происходит летом в душном павильоне.

Оптика четко фиксирует в руке одной из женщин кусочек шершавого пластика с закругленными краями. Фокус перемещается и окончательно замирает на главном действующем лице. Тонкая фигура в полный рост. Почему-то в спортивных трусах общества «Динамо».

Все ждут катарсиса. Женщина с кусочком пластика, зажатым между пальцами, ждет счастья. Пальцы ждут маникюра.

Во время титанического напряжения у экстрасенса лопается аппендикс. Пробкин опрокидывается на правое колено. Голой коленке больно от поцелуя бетонного пола, покрытого лопнувшим линолеумом. На лице медиума застыла гримаса, как у Пьера Безухова при встрече с Долоховым. Зрители гадают: то ли у маэстро развязался пупок, то ли шнурки. Финал. Стоп. Снято!

Александру Ивановичу повезло. Колосс духа спасло чудо. Сеанс экстрасенсорики был стихийно организован во время плановой диспансеризации от родного завода, поэтому медицинскую помощь потерпевшему оказали своевременно. Адепту телекинеза было категорически запрещено напрягаться до полного снятия швов, из-за чего к увлечению сверхчувственным Пробкин охладел окончательно.

Это не спасло Маргариту Анатольевну, кладовщицу первой категории, которая имела неосторожность принять из рук коллеги Вольфа Мессинга шершавую визитку. Ей только что диагностировали обострение радикулита и некстати оставили на каталке в коридоре на целых десять минут. Рядышком на такой же каталке покоился очнувшийся после наркоза Пробкин. У медбратьев, перевозящих тележки с больными, скоропостижно случился приступ перекура.

Маргарита Анатольевна географической близостью спровоцировала маэстро на откровенный разговор. Александр Иванович воспользовался беспомощностью женщины, которая физически не могла от него уползти. За шестьсот секунд, растянувшихся в вечность, кладовщица узнала, как будет «да» по-румынски, интересные факты о смерти, забавные случаи из жизни мохнатых пауков и дождевых червей.

Женщина старалась не вступать в диалог с Пробкиным и не устанавливать с ним зрительный контакт. Она безуспешно отворачивалась в сторону, рискуя защемить себе еще и шею. Вынужденное молчание с ее стороны было воспринято, как проявление интереса. Поэтому лектор не сдерживался.

«Гравитация – это состояние материи…», – вещал Александр Иванович, стараясь оттолкнуть свою кушетку от стены ногой и еще теснее приблизиться к Маргарите Анатольевне. К сожалению, с перекура вернулись медбратья и развезли каталки по разным палатам.

Стоит ли говорить, что из-за регулярных чудачеств Пробкина на родном заводе чурались. Начальство его избегало. По мнению Александра Ивановича безосновательно.

Этой зимой Сергей Гаврилович, уже немолодой главный инженер, имел неосторожность икнуть на планерке в цеху в присутствии Александра Ивановича. Икота не утихала. Через пару минут это стало раздражать Пробкина.

Маленький Саша жил с бабушкой и с детства усвоил, что непроизвольные физиологические реакции прекрасно исцеляются испугом. Бабушка Александра Ивановича часто применяла такой прогрессивный метод врачевания по отношению к своей сестре Алевтине. К сожалению, Алевтина вместе с мужем переехала от них подальше в другой город, а маленький Саша опасался лишний раз кашлянуть при бабушке.

Издавать громкие звуки или размахивать руками при Сергее Гавриловиче Пробкин не осмелился, а подошел к лечению безобидной икоты творчески. В то время на заводе по какой-то глупости «запороли» целых три импортных станка. Оборудование стоило баснословных денег. Генеральному директору сообщать о происшествии трусили. Поэтому Александр Иванович тихо подошел к главному инженеру и на ухо прошептал, что генеральный лично приехал на завод и срочно вызывает Сергея Гавриловича к себе.

Народный целитель не учел, что у такой радикальной терапии с запрещенной техникой НЛП могут быть побочные эффекты. Главный инженер действительно перестал икать, но одновременно с этим обмяк и схватился за сердце. Другим побочным эффектом стало лишение терапевта премии.

Вебинар «Сомелье за три шага», в котором ознакомительное участие было бесплатным, грезился Александру Ивановичу шансом кардинально сменить род деятельности. Впрочем, на основную часть мероприятия денег у него так и не хватило.

«Дегустируйте винтажные вина! Так вы научитесь в них разбираться», – слоган на зажиточном из прошедшего вебинара обещал много приятных моментов.

«Немного потренируюсь и брошу завод!» – говорил себе Александр Иванович. Перспективы открывались грандиозные. Можно будет устроиться на работу в винный бутик или в какой-нибудь шикарный ресторан… В городке Пробкина сомелье признавались редкостью, видом из «Красной книги» для элиты и прочей селебрити.

Александр Иванович к любому делу подходил основательно. Монументально. Покупая куриное яйцо в магазине, он дотошно проверял каждое яичко из упаковки на предмет свежести и трещин. Иногда прямо на кассе. Упаковка в тридцать яиц мысленно разделялась им на четыре части. Проверка проводилась по одному яйцу из каждого квадранта по очереди. «Научный подход!» – как-то сделал ему комплимент Леха и передвинул свою тележку к другой кассе.

Пробкин решил применить тот же метод к тренировкам по дегустации. Его мощная, если говорить о силе духа, фигура вырастала опорой линии электропередач в уголке винного отдела. Здесь он мысленно делил полки с напитками на квадранты, при этом отбрасывая самые дорогие. В голове рисовалась винная карта, следуя которой, начинающий сомелье смог бы окончательно натренироваться года за два. Если принять во внимание бюджет и текущий уровень здоровья.

Делу мешали коварные мерчандайзеры, которые постоянно переставляли бутылки на полках с места на место. Пробкин ощущал себя пациентом отделения малой психиатрии. Еще выяснилось, что стоило Александру Ивановичу перепробовать несколько ассамбляжей неизвестного производителя, как они тут же пропадали из продажи. Вместо них появлялись новые этикетки, от которых уже рябило в глазах и почему-то утром болела голова.

После недели таких тренировок сомелье однозначно научился отличать шираз от шардоне. Если не по вкусу, то хотя бы по цвету. Впрочем, когда Пробкин пробовал тихое вино одного оттенка вслепую, шардоне для него ничем не отличалось от совиньон блан, а мерло – от каберне совиньон.

«Мировой заговор! Спаивают народ виноматериалами», – объяснял друг Леха неудачи Александра Ивановича, – «на винтаже с нижней полки магазина ты профессионалом не станешь».

И в чем-то Леха был прав. Но на приличное вино у Пробкина денег катастрофически не хватало, а игристое само готово было спрятаться от Александра Ивановича…

Однажды Леха, которого коллеги прозвали Алкотестером за способность безошибочно выявлять нарушителей подшофе на дороге, позвал Иваныча на новоселье. Пробкин долго спорил со своим приятелем относительно выбранного названия для мероприятия. Поводом встречи был всего лишь косметический ремонт в квартире гаишника, который он делал вместе с женой во время своего летнего отпуска. Александр Иванович любил точность формулировок. По его мнению, данное событие до новоселья категорически не дотягивало. Но это не помешало сомелье заявиться в гости с бутылочкой кавы.

Единственный друг Пробкина жил неподалеку. Кварталах в трех.

Итак, мотор, камера! Локация: угол дома-сталинки Александра Ивановича.

В отражении витрины магазина зрителю показывают часы с автобусной остановки. Стрелки и цифры расположены зеркально. Минутная стрелка указывает на три часа. Возможно, это скрытая метафора. Пробкин с шипучим напитком энергично выходит из дверей, которые нехотя распахиваются в разные стороны. Главный герой озирается и в упор смотрит на часы. На такси денег очевидно не осталось, как и времени до встречи. Это нервирует. Высокая фигура с бутылкой игристого резко подрывается бежать рысью в направлении Лехиной многоэтажки.

Общий план с квадрокоптера. Летний полдень нещадно обволакивает жаром мостовые и редкие авто. Пыль забивает все отверстия в голове марафонца.

Оператор показывает на дороге мираж от горячего воздуха. В мираже отражается летящий галопом по тротуару Пробкин. Лицо напряжено. За кадром отстукивает мгновения метроном. Сомелье не выносит опаздывать, а до официального приема у Лехи остается три минуты. Александр Иванович нежно стискивает бутылку пальцами за вытянутое горлышко. В кадре мелькают побелевшие костяшки. Со стороны может показаться, что это спринтер умирает на эстафете. Вскоре сомелье действительно устает… переходит на иноходь… Видимо его укачало, как белку в плохо отцентрированном колесе.

Стоп, снято!

За недолгий отпуск скромная обитель Лехи заметно посвежела. На кухне глазам было плохо от чистоты побелки на потолке и отмытой от жира газовой плиты. Александр Иванович гордо поставил теплую бутылку кавы на стол и резко сорвал с пробки мюзле…

Жена Алкотестера Ираида Сергеевна после такого залпа из Катюши продолжительно лежала в обмороке. Бутылку растрясло еще на старте от магазина. Игристое, изготовленное методом традиционной шампанизации, никто не оценил по достоинству.

Вот поэтому сомелье отчаянно требовался выход в свет и практика. Фуршеты на работе у Алкотестера не были вариантом: коллеги Лехи пили и красное, и белое, но на бутылках с красным армянского производства обычно красовались пять звезд, а бутылки с белым доставались из морозилки и закусывались исключительно маринованными огурцами.

Шансом для Пробкина представилась встреча выпускников школы-лицея № 92. В этом году они с классом должны были отмечать двадцатипятилетие окончания школы.

Сегодня это учебное заведение гордо зовется лицеем, а в школьные годы Александра Ивановича все в округе называли ее школой для детей «с пониженной тягой к учебе и криминальными наклонностями».

Найдя по фамилии старосту класса 11 Д в «Одноклассниках», Александр Иванович с трудом узнал в лысеющем джентльмене на фотографии Колю Мяговкина. Без лишних прелюдий Пробкин продал ему идею «фешенебельного», как он выразился, юбилея. После обработки Александром Ивановичем Коля выдал идею юбилея за свою.

Все опрошенные ими одноклассники единогласно согласились, и из двадцати восьми выпускников на встречу пообещали прийти семнадцать. После недолгих размышлений, юбилей решили объединить с выпускниками из класса Б. В итоге народу набиралось человек под сорок. Отмечать решили в местном кафе-ресторане «Елочка», куда разрешалось приносить свой алкоголь.

День, а точнее вечер встречи, застал Александра Ивановича у Лехи. Ираида Сергеевна все еще серчала на Пробкина за испорченный потолок, но по душевной доброте подгоняла на нем старый Лехин костюм. На кухонном столе в пивном бокале стоял свежий букетик ирисов.

Наш сомелье выглядел теперь солидно и появился на пороге «Елочки» в состоянии возбуждения близкого к кататоническому. План был прост: без фанатизма перепробовать как можно больше разного вина, тем самым натренировав свои вкусовые сосочки, и, если получится, устроить небольшой перфоманс.

Одноклассники Сашу поначалу не узнавали, поскольку в молодости он был похож на Гоголя с портрета в кабинете литературы. Либо путали с Гошей Емельяновым, который опаздывал. Однако после недолгого разогрева все стали общаться на одной волне, расспрашивая друг друга, кто, где и как устроился в жизни. Известие о том, что Пробкин работает сомелье, вызвало всеобщий интерес.

После череды тостов Нина Еременко, которой каких-то пятнадцать минут назад было восемнадцать лет, которая когда-то сидела с Сашей за одной партой, призналась всем, что всегда мечтала научиться разбираться в вине. Звездный час Александра Ивановича приближался. Собравшийся beau monde практически единодушно, Коле Мяговкину стало плохо в туалете, потребовал сеанса культпросвета от Пробкина.

Сомелье почти не артачился. Он попросил у персонала кафе зачистить от закусок ближайший стол и принести ему белую тканевую салфетку с чистым, что важно, бокалом для красного вина. Расчет Пробкина был прост и бесхитростен: нужно воспроизвести на всю аудиторию бесплатную часть вебинара «Сомелье за три шага» и этим завоевать популярность.

Итак, весь необходимый реквизит предоставлен. Мотор, камера!

Вид сверху. Телеобъектив плавно надвигается на одинокую фигуру в строгом костюме. Вокруг свет софитов. Пробкин, стоя перед столом, приступает к откупориванию «Мерлот» из Краснодарского края. Камера фокусируется на этикетке. Надпись искусно выполнена шрифтом заголовка газеты «Правда». Внимание зрителя переключается на штопор в руках Александра Ивановича. Крупный план. Штопор почему-то вкручивается в пробку со скрипом против часовой стрелки. После нескольких безуспешных попыток сомелье движением бровей призывает официанта. Тот смотрит на него, как турист на выходе из кофе-шопа Амстердама. Затем с опаской подходит, прячет штопор в карман и молча отвинчивает пробку от бутылки. Зрителю передается волнение главного героя. Это угадывается по легкому подрагиванию рук маэстро.

Вино лениво заполняет собой бокал практически до верха. Пробкин изящно отставляет бутылку в сторону. Затем наклоняет пузатую чашу над белой салфеткой. Зритель должен сам оценить плотность и структуру вина. Так как угол наклона сомелье не рассчитал, примерно треть жидкости выплескивается наружу. Slow motion. Здесь Александр Иванович не теряется, картинно отставляет бокал с вином в сторону и нагибается к расплывающемуся пятну на салфетке. Он поднимает ее на свет и с умным видом изучает винную кляксу в фиолетовой тени люминесцентных ламп. Камера на уровне лица. Мнительный Пробкин поджимает губы и покачивает головой, затем резко бросает салфетку на пол. Из невидимой толпы доносится «ах!», а на заднем плане уборщица кафе лишается чувств.

Теперь оператор транслирует фигуру Александра Ивановича в профиль. Сомелье берется за ножку бокала двумя пальцами.

«Как же там было на вебинаре? Верхний нос, средний нос… нижний нос…» – озвучиваются мысли Пробкина за кадром. «Верхний нос – действие, при котором сомелье наклоняется к чаше и вдыхает ароматику вина, чуть касаясь носом верхнего края бокала изнутри».

Пробкин промахивается. Его нос оказывается снаружи чаши. Чтобы заполнить неловкую паузу, он не перемещает нос внутрь бокала, а балакает языком в жидкости. Язык от купания в мерло напоминает цветом спелый баклажан. Блики светомузыки скрывают этот факт от зачарованной публики. Сомелье закрывает глаза и причмокивает.

Крупный план. Из темноты выныривает кисть Александра Ивановича с бокалом. Наконец, ножка чаши приземляется на скатерть.

Стоп, снято!

Сомелье объявил всем, что ощущает на языке танины. Мерло было признано годным к употреблению. В глубоком поклоне Александр Иванович сорвал аплодисменты и спину.

В качестве заключительного штриха Пробкин поболтал вино по бокалу, любуясь на стекающие винные слезы, на этот раз не пролив ни капли.

Распознать танины в красной амброзии оказалось для Александра Ивановича титанической задачей, так как он зачем-то перед этим отведал суши с маринованным имбирем. И васаби попробовал в первый раз в жизни.

Такого фурора Пробкин не ожидал. Окружающие смотрели на него, как Анна Каренина на приближающийся паровоз.

«Сашка, ты крутой!» – орала ему в ухо Нина, когда все сидели за столом, а оконные рамы содрогались от густого баса шансонье, певшего про тяжелую судьбу. Присутствующие пытались подпевать.

«Коля!» – сипел расслабленный в дым Александр Иванович старосте класса, – «понюхай это вино, чувствуешь аромат лесных ягод?» Староста лишь мрачно качал лысеющей головой, пока крабовый салат в тарелке полировал его полные щеки.

На волне популярности после выпускного Пробкина в качестве сомелье пригласили на свадьбу и несколько поминок. Иногда память о покойных требовала особой торжественности, а наличие сомелье на мероприятии уменьшало количество драк с участием местного похоронного оркестра. С какой-то поминальной трапезы Александру Ивановичу даже перепал новый костюм, который оказался мал виновнику встречи.

Через неделю в трубку Александра Ивановича, тяжело дыша и почти задыхаясь, ворвалась Нина.

«Сашка!» – привычно заорала она – «у меня сестра Маруся, ну, ты ее помнишь, конечно, приезжает со своим офисом из Москвы. Им нужен сомелье.»

Еще в двух громких словах Нина обрисовала предстоящий визит москвичей, находившийся на грани отмены.

Ежегодно их маленький городок подвергался набегу гостей из столицы, устраивавших выездное rendez vous для поддержания духа сотрудников местного офиса. Основной движущей силой в данном предприятии был уже немолодой директор компании Михаил Васильевич Бобров, покинувший городок в ‘90-х. Оказалось, что ’90-е уехали из города вместе с «дядей Мишей». Нескольких начальников местной милиции даже премировали за снижение уровня преступности в городе.

Дядя Миша, помощницей которого работала Нинина сестра, имел своей причудой влечение к алкогольным напиткам любой градусности и доводил до истерики столичных сомелье спорами и дуэлями на выпивание. Излюбленной темой директора были состязания на дегустациях: кто отгадает больше сортов вина. Всегда побеждал земляк Пробкина. Оппоненты выживали не все. Сомелье местного ресторана «Рука Надежды», в котором и предполагалось провести выездное культурное мероприятие, скоропостижно уволился, узнав о приезде дяди Миши. «В общем, ты им нужен… корпоратив через месяц», – закончила Нина и бросила трубку.

Глава 2

Пробкину не было свойственно чувство неловкости. Испанский стыд обычно испытывали окружающие. Но число эпизодов на грани стыда и позора в последнее время непривычно умножилось. Александр Иванович нервничал. Играть моноспектакли в театре абсурда ему категорически не хотелось.

От искушения с кавой, перляж которой вместе с побелкой капал с Лехиного потолка на пробор волос Пробкина и кухонную скатерть, сомелье лихорадило целую неделю. И если Лехину жену после обморока закоротило истерически, то Леха напротив засахарился после осознания ущерба и ледяной ноль пяти в одну калитку.

Участники новоселья слегка разошлись в понимании происходящего. Сомелье попробовал было предложить помощь в восстановлении внешнего облика кухни, но был выставлен вместе с остатками игристого за дверь.

Спустя неделю после успеха на школьном юбилее Александр Иванович обнаружил в кармане чужую вставную челюсть: примерял новый костюм, подаренный на поминках. Челюсть виновника торжества Пробкин так и не вернул, а выбрасывать было стыдно.

Следующую поминальную трапезу в Макдоналдс сомелье проигнорировал, поскольку там наливали только газировку. Посещение мероприятий «в последний путь» вообще положительно не сказывалось на репутации Александра Ивановича. И от них он теперь решительно увиливал.

Сейчас его будоражило желание согласиться на предложение Нины. Пробкин расценивал это как вызов, но стеснялся авторитета дяди Миши. В ассоциативный ряд почему-то врывались утюг и паяльник не комнатной температуры. Поэтому Александр Иванович официально взял время на подумать, сославшись на плотный график.

Думать нужно было быстро. Пробкину мысли в голову лезли разные, однако к делу напрямую не относились. На заводе из-за простоев и бреши в бюджете их цех отправили в вынужденный неоплачиваемый отпуск. Пустоту во времени, пространстве и средствах нужно было срочно чем-то заполнить.

Александр Иванович, как человек действия, решил пройтись до магазина. Там на него набросилась бутылочка азовского хереса. Вечер намечался приятный.

Сомелье и сам не заметил, как очутился у металлической двери Лехиной квартиры. Был отличный повод коллективно посовещаться и попытаться придумать достойную причину для отказа дяде Мише. На звонок Пробкин жать не стал, а достал из сумки гаечный ключ и постучал им об дверь гаишника на весь подъезд артиллерийским залпом…

С дверными звонками у сомелье были старые счеты.

Так как в приличные многоэтажки давно провели домофоны, по логике Лехи в звонок на двери могла позвонить только какая-то мелкая шантрапа или сосед-участковый. Поэтому гаишник свою кнопку перевесил повыше. А для надежности он недавно раскрутил ее и сдернул проводок с одного из контактов. Лехина жена в тот день пришла из магазина с тяжелыми сумками. Она кое-как открыла дверь подъезда коленкой, домофон не работал, а теперь смотрела, задрав голову наверх, на недосягаемую высоту тумблера родного звонка. Сумки на пол ставить категорически не хотелось: там кишели болезнетворные бактерии и бубонная чума.

На ее удачу к ним в гости зашел Пробкин. Он галантно нажал на кнопочку зуммера мизинцем. Ничего не произошло. Костяшки пальцев Лехиной супруги побелели, но она шла на принцип. Холера, чума и тиф подстерегали низ сумки повсюду. Сомелье продолжал усиленно жать на кнопку. Параллельно он названивал Лехе по телефону. Тот не отвечал, так как ему могли позвонить только мошенники из банка. Поэтому телефон гаишника находился в перманентном беззвучном режиме.

У умных людей мысли сходятся. Александр Иванович решил во всем разобраться. И разобрал Лехин звонок. Было неудобно и пришлось вставать на цыпочки. К тому же рядом крутилась Ираида Сергеевна с баулами. Шлицевая отвертка Пробкина, которую он всегда носил с собой в поясной сумке, нудно ковырялась в звонке, пока крышка, наконец, не поддалась. Усмехнувшись своей находке, сомелье поддел пальцем проводок, который слетел с контакта. На нем оказалась фаза, которая тотчас же молнией прошла через палец сомелье. Звонок тут же зазвонил, так как Александр Иванович обладал на редкость небольшим сопротивлением организма. Из-за этого Пробкину отказывались делать процедуры электрофореза.

Организм затрепыхался, как пойманный во время нереста карась. К несчастью для сомелье, палец застрял внутри коробочки, зацепившись за острую пластмассу корпуса зуммера. Выдернуть фалангу пальца теперь можно было только с мясом. Звонок продолжал звонить, начали по очереди перебираться мелодии. Дошло до любимой «Оды к радости». Звукам органа мог позавидовать кафедральный собор Калининграда. Наконец, в период между очередными конвульсиями мастера, голый по пояс Леха распахнул дверь с целью наказать гаденыша, который тут балуется. Дверь плашмя стукнула его жену. Тяжелые сумки полетели на ноги мастера навстречу бактериям дизентерии и птичьего гриппа.

Клин, как известно, вышибают клином. Злосчастный палец, внезапно, освободился и после этого события онемел. Чувствительность не возвращалась к потерпевшему органу Александра Ивановича еще неделю…

Поэтому сегодня Пробкин в качестве звонка выбрал рожковый гаечный ключ восемь на десять.

На звуки расстрела Зимнего Дворца крейсером «Авророй» Ираида резко открыла дверь, громко прищурила глаза и зачем-то постучала себя по лбу костяшками пальцев. Затем вспомнила эпизод с «Одой к радости» и слегка смягчилась. Как оказалось, Леха пребывал в соленом настроении и ему отчаянно была нужна помощь. А Иваныч никогда не отказывался порешать чужие проблемы…

Проблема гаишника в этот раз носила характер экзистенциальный. Руководство поручило ему заказать на одном китайском маркетплейсе набор алкотестеров для сотрудников ГИБДД. Куда подевались приборы со склада руководство не сообщало, но Леха догадывался. Управлению грозила ревизия из центра, и нужно было хоть что-то из оборудования разместить на стационарных алкопостах ДПС. Почему руководство обратилось с такой деликатной просьбой именно к Лехе, он не просто догадывался, а знал.

Товарищ Александра Ивановича задачу выполнил на двести процентов: зашел на нужный сайт, где переводчик давно потерял связь с реальностью и совесть, выбрал товар по картинке и заказал сразу две большие коробки приборов спиртового видения. Управлению требовалась только одна, но, очевидно, товар был ликвидным. Вторую коробку Леха хотел перепродать с целью личного обогащения.

Первая вскрытая упаковка с порванным скотчем красного цвета теперь загромождала кухонный стол. На иероглифы по контуру коробки смотреть было мучительно. Жена приятеля ходила мрачнее тучи и постреливала в сторону мужа едкими взглядами. Пробкина она игнорировала.

Вместо крутых алкотестеров Лехе пришел набор для уроков по химии. Возможно, товар просто перепутали, и юные китайцы теперь дули на уроках в трубочку. Возможно, это был умысел горе-переводчика. Своей вины Леха не признавал.

Между тем инструкцию к доставленным приборам на русском было больно читать. Проскальзывало: «гниль за нога – вдыхай аромат», «очень мало ты красив, но ешь все равно», «нюхай, нюхай хорошо» и «учи химию – теперь тебя уволят». Последняя фраза была язвительно брошена Лехиной женой.

Александр Иванович молча отхлебнул что-то из хозяйского бокала и поморщился. Во вскрытой коробке он нашел английский вариант руководства. На работе ему частенько приходилось читать документацию для своего станка с ЧПУ, так что проблем с пониманием китайского-английского у него не возникло.

Спустя пару минут декламации вслух Пробкин обнаружил, что Лехе по ошибке пришли анализаторы летучих химических соединений. Они были совсем не похожи на алкотестеры: от таблетки белого цвета, размером с монету в юань, тянулись три проводка в пластиковой оплетке. Тот, что подлиннее, очевидно, служил антенной. Такими таблетками было заполнено примерно две трети коробки. В остальной части лежали упаковки комплектующих деталей поменьше, напоминающих по виду палочки для чистки ушей. Александр Иванович снова поморщился. Конструкторы он любил, но более понятные.

Инструкция гласила, что в руках сомелье находятся бесконтактные химические тестеры… могут распознаваться… эфирные масла, газы, нефтепродукты… Результаты… неразборчиво… на смартфон с помощью «голубого зуба». К белым таблеткам можно присоединить до двух одноразовых сенсоров… спичечную головку…

К сожалению, в комплекте не шло батареек и управляющего контроллера, поэтому для обывателя вся эта дребедень была бесполезна. Леха честно признался, что заказ свой на сайте найти не может, а с китайщиной связываться больше никогда не будет.

Пробкин не был простым обывателем. От его покойной бабушки, ветерана труда, ему досталась просторная трехкомнатная квартира. За годы работы на заводе в ней был накоплен склад сломанных приборов и запчастей. Все, что можно было легально выносить с завода, Александр Иванович выносил. Собрать нужный контроллер выдающаяся личность могла. Попробовать, по крайней мере. Если получится, Лехину коробку можно было бы выгодно монетизировать. Перед глазами сомелье побежал занимательный видеоряд.

А что, если на основе это конструктора создать уникальное устройство для проверки свежести яиц? Александр Иванович мечтал вслух. Проверка на кассе в магазине станет в разы эффективнее. Подносишь такой приборчик к яичку, он пиликает… если лампочка зеленая – все в норме, а если… Если, допустим, одно яйцо – здоровое, а соседние источают зловредный ветер. Такие испарения могут исказить результат. Тестирование яичек нужно производить строго по одному в закрытой камере. Эргономически изделие лучше исполнить в виде помпового ружья.

«Назови свой прибор «тухлометр», – вдруг саркастически предложил Леха, – «от покупателей отбоя не будет». Пробкину название сразу не понравилось. А воспоминания о розовых лампах для рассады охладили пыл изобретателя.

Прошлой весной друг обратился к Пробкину по пустяковому вопросу. Ираида Сергеевна обожала выращивать дома рассаду. Своей дачи у них не было, что не мешало органике ползуче оккупировать все подоконники в квартире и вазоны на лоджии. Для повышения урожайности требовались лампы розового цвета. Лехина «гирлянда» перегорела не кстати к самому началу сезона. Александр Иванович счел дело серьезным. Спасение урожая взял в свои руки.

К задаче Пробкин подошел творчески. Поломка в результате оказалась плевой: в управляющем блоке разболтались клеммы. Куда интереснее было поиграться с мощностью и выдаваемой цветовой температурой. В интернете писали, что розово-синие лучи очень полезны для роста растений. Предельных значений температуры Александр Иванович не знал. Как известно, мало пользы не бывает.

Пробкин уже ясно видел в конце туннеля радужную коммерческую цель. У Лехи попрет рассада. Возможно, они даже разведут новый сорт помидоров или кабачков, на худой конец баклажанов. Можно будет выйти с урожаем на местный рынок. С конкурентами из Азербайджана договоримся позже.

Обнаружение препятствия не заставило себя долго ждать. Нужно было заменить в блоке несколько конденсаторов и трансформатор, что позволило бы кратно увеличить мощность питающей установки. Через пару часов гордый мастер презентовал семейной чете отремонтированный блок.

Когда спустя неделю Александр Иванович забежал к Лехе в гости, то в глаза ему бросились новые лампы для рассады. К счастью для мастера хозяйка в это время была в магазине. По рассказам друга после первой ночи использования агрегата у них натурально загорел белый подоконник, тюль занавесок и обои в соседней комнате. Всю рассаду покрыл какой-то подозрительно нездоровый сиреневый налет. Листья выглядели пестрыми, как после американского напалма во Вьетнаме. Очевидно, бедные росточки не были готовы к целительной дозе синих лучей. Леха выбросил всю рассаду в мусорный контейнер у дома. Местная дворничиха тетя Глаша еще долго названивала участковому. По ее мнению, кто-то в доме изготавливал наркотики и органическое оружие массового поражения.

Супруга лучшего друга Александра Ивановича восприняла гибель всей рассады стоически. Гнила целую неделю. С истерикой и итальянской жестикуляцией, как в немом кино. Она экспрессивно пообещала устроить мастеру сеанс солярия прямо у них на квартире, а затем эти лампы вставить куда-то в самого Пробкина. Впрочем, через пару месяцев виновник экологического недоразумения был прощен. Повышенная доза излучения прекрасно облагородила землю в горшках Лехиной квартиры, так что урожайность новой рассады оказалась в три раза выше, чем у соседки по площадке, у которой Ираида Сергеевна выпросила несколько росточков…

Александр Иванович предложил Лехе выкупить этот китайский лом по закупочной цене и помочь заказать нормальные алкотестеры. В качестве ответного жеста Пробкин выпросил посещение «красного уголка» на Лехиной работе. О нем друг имел неосторожность проговориться после очередных жалоб Александра Ивановича на нижние полки в винном магазине.

У коллег гаишников давно скопилась батарея слабоалкогольных подарков в виде всякой шабли, бордо, аппассименто и прочей продукции с градусами. Друзья лучшего друга Александра Ивановича организовали винный погреб в комнате, ранее служившей красным уголком. Бутылки ставились в угол к бюстику Железного Феликса. Там было темно, сухо и безопасно. Чтобы начальство не ругалось словами «развели мне тут притон», свободное место уголка заставили всяким барахлом, а на видное место поставили объемный морозильный ларь для охлаждения напитков начальства.

По негласному правилу любой сотрудник мог брать из магазина «У Феликса» все, что хотел, с условием, что батарея будет опустошаться без фанатизма и своевременно пополняться за счет знаков внимания стражам дорожного порядка.

Вначале Пробкин просто мечтал попасть в этот музей, чтобы прикоснуться к прекрасному. Возможно, ему бы удалось заполучить пару дорогих образцов для тренировок. Но срок в месяц до назначенного корпоратива не давал никакого шанса на какой-то ощутимый прорыв в навыках сомелье. Желание отличиться перед москвичами выглядело напускным и фальшивым.

Лехина случайная покупка заронила в Пробкина мысль помочь себе с помощью технических излишеств. Мысль эта тлела, пока не оформилась в подобие идеи.

Допустим, Александр Иванович разберется как пользоваться этими китайскими… сенсорами… Что, если они станут его маленьким секретом на пути к блестящей карьере в мире тихого вина? Может быть, есть шанс натренировать в распознавании вина не себя, а их? «Тогда если и опозорюсь, то не сразу», – подумал Пробкин. Впрочем, до воплощения технической реализации нужно было заняться контроллером и общей концепцией.

Глава 3

Коробка с иероглифами перекочевала в гости к Александру Ивановичу. Пробкин любил вызовы по жизни. Они находили его без особого труда.

В начале лет сомелье проходил мимо незнакомого двора, в котором развлекались ролевики под сенью цветущего тополя. Взрослые дядьки и одна девица играли в гномов и эльфов. Александр Иванович не кстати для окружающих стал свидетелем коллективного боя на мечах. От увиденного у него почти отнялся язык. Фехтование выглядело ненатуральным. Движения участников даже отдаленно не напоминали передачу про самураев, которую Пробкин только что с удовольствием посмотрел. В средние века никто из действующих лиц не прожил бы и минуты. А невольные зрители сделали бы себе сэппуку.

Бабушка учила маленького Сашу в детстве, отвесив ему затрещину за шалости: «Если не хочешь, чтобы на тебя сердились, добавь в конце разговора «без обид?» И добавила: «Ты понял?»

Пробкин решил срочно вмешаться и предостеречь поклонников Толкина от искренних заблуждений и скорого посещения травматологии. Он подошел к ним вплотную и честно высказался на тему фехтовального уровня всех присутствующих. Краткий смысл его тирады сводился к призыву: «прекратите заниматься групповым мазохизмом!» Затем добавил: «Без обид?»

Следуя бабушкиной логике инцидент на этом должен был быть исчерпан. Однако Александр Иванович получил сразу три вызова на дуэль от двух гномов и лесного эльфа. Совместный приступ сатисфакции должен наступить завтра на рассвете под соседним дубом. Пробкин не привык пасовать и принял вызов. Тем более, что на дуэль можно было просто не приходить. В этом дворе его никто не знал.

Своего оружия у Александра Ивановича не было, равно как и визитки с надписью «ронин». Поэтому он обратился к Лехе, друг которого в свободное от семьи время занимался кэндо. За небольшой залог Пробкин получил защитную маску с мягкой подкладкой и старый бамбуковый синай в качестве меча. В нескольких местах бамбук укрепляла синяя изолента.

Большую часть ночи сомелье изучал ролики кэндо. По всему выходило, что самым важным в поединке является ки-ай. Так как соседей было жалко, Александр Иванович тренировал ки-ай, прислонив подушку близко к лицу. Соседка снизу, тетя Таня, все равно позвонила в дверь Пробкина и попросила убавить звук телевизора, когда сомелье смотрит фильмы для взрослых. Начинающий кэндо-ка перешел на шепот в стиле Дарта Вейдера…

Утром Пробкин взял снаряжение и направился в незнакомый двор. Возле дома тетя Таня нудно жаловалась дворничихе на засоры в канализации в квартире сверху.

Дуэлянты уже были на месте. Эльф в зеленой замшевой куртке ростом был чуть ниже гномов. Принадлежность к высшей расе выдавали только его оттопыренные уши, пришитые к веснушчатому лицу лет тридцати пяти. Гномы были одеты очень по-разному. Возможно, накануне они посетили набегом магазин «Рыболов-спортсмен». Иначе объяснить их непромокаемые шапки, рыбацкие сапоги и плащ-палатки из прошлогодней коллекции было бы затруднительно. Девица из компании ролевиков была единственная, кто одет прилично: юбка плиссе по колено и растянутый свитер. Она сидела в двух шагах от места встречи на спинке лавки, как на жердочке, пачкая голыми ногами в сандалиях облупившуюся скамью. В дуэли мадемуазель не участвовала и старалась казаться случайной прохожей, заглянувшей во двор похрустеть чипсами.

Мотор. Камера!

Общий план напоминает зрителю несостоявшуюся дуэль Ленского с Печориным. Александр Иванович грациозно кланяется лесному эльфу, придерживая на лице маску с мягкой подкладкой. Затем ронин берет в руки синай и медленно присаживается на корточки, направляя кончик бамбукового изделия точно в глаз оппоненту. Соперник осознает, что все серьезно. Соревнований по кэндо он, очевидно, вечером не смотрел.

Вторая камера фокусируется на лицах гномов, которые стали напряженными, как набухшие весенние почки. Объектив подвесной камеры обводит дуэлянтов по-окружности. Пробкин продолжает сидеть в позе африканского интеллигента возле вокзала Gare du Nord, широко расставив колени. Пятки кроссовок прижаты к пыльной земле. Вдали слышен лязг мусоровоза. Девица перестает жевать.

Смена плана на общий. Эльф неуверенно кланяется и поднимает свой деревянный меч без гарды, ранее служивший черенком от лопаты. Затем отводит меч назад, выставляя его вертикально, как флагшток с Титаника.

Внезапно, Александр Иванович вскакивает и бросается вперед. Синай по-прежнему метит в глаз несчастному, хотя взгляд Пробкина в этот момент расфокусирован. Крик ки-ай рассекает воздух бритвой, нервируя местную диаспору зоозащитников и водителя мусоровоза. Соперник в зеленой куртке бросает палку, спотыкается и ползком пытается покинуть место сражения, как хромой конюх тевтонского рыцаря на берегу Чудского озера. Девушка в свитере забывает, что сидит на спинке и неловко откидывается назад, демонстрируя гномам волан балетной пачки. Гномы не бегут, но готовятся.

Демонстрация воздействия сюрреализма на неокрепшие души закончена. Стоп. Снято!

Пробкин не учел, что защитная маска может оказать дополнительное резонирующее действие на его крик души. Ки-ай превратился в психиатрическое оружие широкого профиля. От него не только сбежали и перевоспитались ролевики, но и разрешилась очередным окотом кошка в соседнем подвале. Александра Ивановича после этого зауважали, но сомелье в этот двор больше не заглядывал.

Теперь инженер вертел пальцами белую таблеточку химического детектора и сверялся со схемой из инструкции, готовясь к новому вызову. Для решения задачи распознавания запахов нужно было запрограммировать всего четыре сигнала: «включить», «выключить», «запустить тест» и «передать результат на смартфон».

Пробкин достал паяльник, ворох радиодеталей и за два часа смастерил небольшой прототип управляющего устройства, работающего от двух пальчиковых батареек. Осознание чего-то упущенного, вздымавшееся на горизонте девятым валом Айвазовского, намекало на отсутствие лишних батареек и материала для тестов. Пустую тару из-под сербского рислинга сомелье вынес к пункту приема стеклотары еще утром. Тренироваться на запахе травяного чая или, что еще хуже, кофе выглядело не идеей, а идиотизмом.

Александр Иванович достал из комода в прихожей театральный реквизит, принарядился и отправился в магазин за батарейками.

Бабушка говорила маленькому Саше: «Запомни, если надеть на любого лоха с бородой кепку с очками – будет Фидель Кастро».

Александр Иванович очень стеснялся соседки снизу. Тете Тане постоянно было от него что-то надо. Неведомым чутьем немолодая женщина с трехъярусным подбородком находила возможность пересечься с Пробкиным, то в лифте, то на выходе из подъезда. Казалось, сомелье был ответствен за повышение тарифов на ЖКУ, не работающую в подъезде лампочку и голод в Африке.

Пробкин решил маскироваться под кубинского лидера каждый выход из квартиры, для чего недавно приобрел накладную бороду и бутафорскую сигару. Бейсболка с очками в квадратной роговой оправе у него имелась. Брюки и рубашка защитного цвета тоже. Фальшивая борода была рыжая, поскольку досталась сомелье практически даром. Сам же Александр Иванович рыжиной не отличался. В итоге диссонансом во внешнем облике сомелье отмечались только жгучие, как смоль волосы, красные носки и синие кроссовки. Но кто из окружающих мог похвастаться, что лично встречался с Кастро? А что там носят в Гаване вообще никто не знал.

Первое и последнее боестолкновение на лестничной площадке замаскированного Фиделя с тетей Таней началось с реплики: «Фу, ты, сволочь!» в адрес иностранца.

«Buenas tardes, señora…», – ухмыляясь ответил ей брат Рауля, не вынимая сигару изо рта. В следующую секунду Кастро получил по голове пресервами из скумбрии за курение в общественном месте. К счастью для народа Кубы, пластиковая банка была в авоське и не лопнула, в отличие от терпения соседки. Остров Свободы не ведал еще такого позора. Революционер выкрикнул: «No pasarán!» – и сбежал вниз по лестнице на негнущихся ногах. «Штопаный смешной!» – зачем-то крикнула ему вслед тетя Таня и попыталась перерезать ему путь, бросившись на лестницу Анной Карениной. Но грациозность соседки за последние тридцать лет изрядно обросла телом, поэтому тетя Таня передумала…

В магазине друг легендарного Че Гевары приобрел пачку батареек и несколько мини-бутылочек разного вина для опытов. На кассе на него косились, но скумбрию для самозащиты не доставали. Домой лидер Движения 26 июля возвращался с осторожностью. На всякий случай вынул сигару изо рта. Тетя Таня была занята тем, что названивала участковому из дома, поэтому Фидель Алехандро Кастро Рус прошмыгнул в квартиру Пробкина незамеченным и больше в подъезде не объявлялся.

В начале у сомелье-инженера ничего не работало. Александр Иванович открыл бутылочку темпранильо, отхлебнул половину объема жидкости и отчаянно дыхнул на сенсоры. Эффект оказался нулевой. Только зарождался в голове шум прибоя от красных танинов. Пробкин сделал еще глоток и снова подышал на детектор: безрезультатно. Шум прибоя начал перерастать в рокот. Ничего не функционировало. Таблетка определилась в смартфоне, как «COVID-19-prototype». Это пугало и одновременно обнадеживало.

Пробкин разбирал свой контроллер несколько раз, пока не осознал, что перепутал полярность питания. После починки устройства при сопряжении с телефоном таблетка поменяла свое название на «Bubonic Plague». Теперь, при сканировании паров Пробкина, на таблетке загорался красный диод. Оставалось как-то просмотреть результаты тестов. В загруженных файлах появились данные неизвестного формата. Но Александр Иванович интерпретировать их был уже не в состоянии.

Следующий день сомелье убил на изучение данных. Дважды ему в дверь звонила тетя Таня. Искала притон гастарбайтеров. Пробкин притворялся, что его нет дома и одновременно звонил тете Тане на городской телефон. Та слышала трель звонка и спускалась к себе в квартиру, поскольку всегда оставляла дверь открытой. После второго раза такая физкультура ей надоела, и она успокоилась.

В ходе экспериментов выяснилось, что сенсоры отличаются стабильностью. В начале каждого файла с результатами шло длинное десятизначное число. Для одного и того же образца это число совпадало. Было не важно, дышал ли Пробкин на сенсор или капал на него каплю жидкости. Очевидно, что в этом магическом числе была зашифрована формула состава вина. Логику ее вычисления Александр Иванович постичь не мог. Но и этого было достаточно для его плана.

Следующей ночью у Лехи было дежурство в конторе на телефоне, так что все складывалось как нельзя кстати. Приятель Пробкина позвонил начальству и отчитался о закупке новых алкотестеров, попутно упомянув о бесценной помощи Александра Ивановича. Сомелье также был рекомендован, как доброволец, который вызвался разобрать бардак в «магазине». Друзья получили добро и условились встретиться вечером у дверей отделения полиции для оформления пропуска.

Когда Александр Иванович заглянул в «красный уголок» и окинул взглядом весь бутылочный ассортимент, ему стало дурно, поскольку почудилось, что он вдруг очутился в погребе какого-то прованского шато.

В шато пахло недавно снятой обувью, старыми баскетбольными мячами, соляркой из пустой канистры и тоской от давнишнего ремонта. Железный Феликс взирал на эту разруху с металлической невозмутимостью.

В смежном с «магазином» кабинете Пробкин обнаружил пыльные открытые стеллажи для документов, стоявшие бесхозно после перевода бумажного оборота отделения на информационную систему. Александр Иванович реквизировал эти конструкции и превратил их из канцелярских в винные.

План был такой: стеллажами заставить все вдоль глухой стены «красного уголка», разместить алкогольную продукцию на полках поближе к стене, спереди на стеллажах заставить все архивными папками, а фасад занавесить плотной тканью. Таким образом, обеспечивалась компактность и невидимость притона.

Прежде снятия проб всему ассортименту винной продукции требовалась сортировка и классификация, на что и был потрачен сегодняшний ночной визит. Во время бдения Пробкин поименовал все стеллажи, как в библиотеке. Каждая литера соответствовала первой букве названия сорта винограда. Сомелье не учел, что в ассамбляжах, как правило, смешивают несколько видов ягод, и названия их разновидности начинаются на разные буквы… Пришлось наклеивать дополнительные литеры. Каждая бутылка заботливо протиралась влажной тряпочкой.

Под утро Александр Иванович так утомился, что заснул возле стеллажей на какой-то груде папок, свернувшись калачиком. Сумку из кожзама с сенсорами и шприцами для сбора образцов он прижимал к сердцу.

Старший сержант Слободяник пришел на дежурство неудовлетворенным. Ему откуда-то надуло в форточку, правое веко сияло ультрафиолетом. Поэтому он пришел на работу раньше начальства, чтобы не попадаться на глаза. Летнее настроение отвратительно пульсировало в мозгу резкими толчками. В голове сержанта катались американские карусели. Требовалось на ком-нибудь срочно сорваться. К сожалению, все, кого он встречал сегодня, были старше его по званию. Мирно лежащий у стеллажей в позе эмбриона Пробкин подходил под нужды Слободяника идеально. Хотя бы, потому что на нем не было погон. К тому же этот, очевидно, чернорабочий был причастен к исчезновению батареи напитков, ранее напиравших на бюст дорогого Феликса. А вечером сержант планировал извинительную встречу с дамой.

Фигура в погонах угрожающе нависла над сомелье и экспериментально ткнула его в бок носком ботинка. Александр Иванович на такие ласки никак не отреагировал. Он знал, что заснул в самом безопасном месте на свете.

Ему снилась бабушка, с которой он пошел в лес собирать землянику. Там Саше приспичило. Он понял, что влип по-крупному. Сообщение Саши о предстоящем походе за ближайший куст не встретило у бабушки воодушевления. Напротив, она предложила внуку одуматься, намекая на комаров, подстерегавших повсюду энцефалитных клещей и небогатый выбор лиственной растительности, как средств гигиены. Саша не сдавался. Бабушка тоже. Видя, что уговоры не помогают, она пообещала внуку купить в городе мороженое, если он потерпит до железнодорожной станции. Всего каких-то пару часов. Вместо ответа Саша бросился к кустарнику, но зловредная ветка с прошлогодними листьями зацепилась за его куртку и больно оцарапала бок. Ветка зачем-то истерично орала: «Встать!», хотя он даже не успел присесть, а все еще был на ногах.

Кошмар сна сменился кошмаром яви, когда ветка материализовалась в ботинок Слободяника. Пробкин вспомнил, где находится. Через проблесковый маячок в виде синего века сержанта искрил налившийся кровью глаз. В приступе ажитации страж автопорядка задел все той же ногой сумку с приборами Пробкина, отчего контроллер с припаянной на соплях таблеткой вылетел на пол и… разбился. Из него выскочили и покатились в разные стороны батарейки. За ними начали вываливаться из кармана сумки шприцы с длинными иглами.

Александр Иванович напряг свои самурайские легкие и пронзительно выкрикнул слово, не рифмующееся с ки-ай… На его вопль прилетел Леха, столкнувшийся в дверях со Слободяником, из бедра которого торчал и забавно покачивался на бегу шприц. Расстроенный Пробкин собирал с полу выпавшие батарейки.

Со старшим сержантом все быстро утрясли. Он взял больничный, и его отпустили домой для дезинфекции. Средство дезинфекции достали из морозильного ларя начальства. К Александру Ивановичу он больше претензий не имел.

Леха скоро отпустил приятеля домой, и Пробкин умчался к себе собирать новый контроллер. На следующий вечер сомелье снова прибыл в отделение. Начальству очень понравился порядок в уголке, и против дальнейших мероприятий оно не возражало.

Пробкин разработал целую систему сбора и обработки материала.

Телефоном он фотографирует этикетку бутылки, потом забирает шприцом пробу вина и капает материал на китайский сенсор. Устройство затем отправляет оцифрованный результат на тот же телефон. Имя файла с данными аккуратно прикрепляется к фотографии этикетки в виде подписи.

К счастью, часть гаишного ассортимента пребывала в откупоренном состоянии после сверхурочных сотрудников. Иглы шприцов гнулись и процесс продвигался с трудом. На полную оцифровку винной галереи имени Железного Феликса ушло четыре последующих вечера.

Александр Иванович в тайне был очень горд собой. Теперь у него в телефоне пряталась база цифровых кодов самых разнообразных винных ассамбляжей. Вот только как к ней теперь подступиться? Сомелье начал экспериментировать.

Оказалось, что, к примеру, два рислинга разных производителей получали от анализаторов схожий цифровой код. Похожие сорта получали разброс кодов в единицы, в противном же случае числа могли отличаться в четвертом и пятом разрядах. Чем кислее был сорт вина, тем больше нулей содержалось в коде анализатора.

Для одного сорта винограда можно было выделить базовое число из первых шести цифр кода. Сопоставив его с винной этикеткой в «базе» телефона, можно было бы вполне однозначно определить, что за вино попробовал китайский сенсор. Оставалось научиться делать это на людях без ущерба для репутации.

Сначала Пробкин вознамерился решить эту задачу в лоб: запомнить все коды и соответствующие им этикетки, но через час они начали размываться в голове сомелье «Звездной ночью» Ван Гога.

Без помощи со стороны Александру Ивановичу было не обойтись.

Глава 4

На помощь человеку в трудные минуты жизни приходит техника. На помощь сомелье неожиданно пришла умная колонка Алиса. Пробкин изначально купил ее для того, чтобы хоть с кем-то можно было нормально пообщаться.

Вопросы Александра Ивановича часто ставили в тупик психически здорового человека.

В прошлом году он едва не довел до слез кассиршу из Пятерочки. Проверяя яички прямо на кассе, Пробкин, как бы между прочим, спросил у бедной женщины: какая связь между словом овал и древними римлянами. Оплачивать яички сомелье отказывался, пока не получит вразумительный ответ. Усталая кассирша хотела домой. Ее не интересовало, что ovo на вульгате означало яйцо и связь с римлянами была вполне очевидна. Филологический спор завершился тогда не в пользу Пробкина. Какой-то необразованный молодчик из очереди пообещал открутить Александру Ивановичу ova и потом сказать, что так и было, если он не перестанет задерживать людей.

С яичками у Пробкина были особые отношения. Он их любил. Трагически. Поэтому решил купить себе одушевленную курицу, чтобы она несла ему экологически чистый продукт. Птицу в теплое время года можно было легко держать на остекленной лоджии. Главное вовремя проветривать курятник.

Даже неудобство в виде пожарной лестницы, пилообразно пронизывающую все балконы насквозь, сомелье обратил в пользу. Ступеньки быстро превратились в насест. На пол он щедро насыпал опилки, рядом со стеной установил кормушку. Пожарный люк в полу блокировать не стал. С безопасностью шутить не изволил. Но сверху на металлическую крышку поставил кормушку и тазик с водой для несушки.

Растить ценный источник холестерина было логично с цыплячьего возраста, чтобы у пернатого не было стресса. Так яйцо вкуснее.

Утром Пробкин вышел на Авито, где нашел наивыгоднейшее предложение о продаже живности в деревне Попкино. Название населенного пункта цензурировалось еще при Екатерине II. После революции его переименовали в поселок им. Орджоникидзе, а после развала Союза вернули родное название.

Уже через полчаса он трясся на тепловозе, уносящем его на север области. На станции сомелье понял, что ошибся, и вышел в Попово, а Попкино находится вне пешей досягаемости, в двадцати километрах. Поезд уже умчался. До следующего по расписанию часа два.

Александр Иванович не привык опускать руки. Зря что ли он тащил с собой клетку для волнистых попугайчиков, которую одолжил накануне у Лехи. Помочь ему теперь могла только смекалка. До обратной электрички в город оставалось совсем чуть-чуть.

Пробкин направился к первому же двору деревни, с которого доносилось кудахтанье. Подслеповатый дед в кепке, коренной поповец, за символическую бутылку горючего вынес из сарая желтый пушистый комочек.

Старик пообещал, что несушка будет нестись, как из пистолета. Главное не экономить на комбикорме. Сомелье молча кивал и снисходительно не спорил. Для себя он давно решил не травить птицу всей этой химией, а потчевать ее исключительно натуральным питанием. Так яйцо получится диетическим не в пример магазинному.

Домой новоявленный птицевод вернулся затемно. Цыпленок жалобно попискивал. Утром Пробкин встал рано и накопал в парке червей для своей Изабеллы. Вчера он дегустировал знаменитый сорт рубиново-красного вина. Курочка от ползучего завтрака отказалась. Но не из вредности, а, очевидно, по малолетству. Тогда сомелье сходил в местный зоомагазин и купил корма для птиц. Маленькой желтой пискле угощение понравилось. Александр Иванович начал готовиться к заветному моменту, когда же бройлер вырастет и снесет первое яичко.

Время шло, Изабелла набирала вес, кудахтала. Но яиц не несла. Пробкин знал, что петух для этих целей не всегда нужен, поэтому задумался, не упустил ли он чего. Утром возле дома им был подслушан разговор тети Тани и дворничихи. Оказалось, что на верхних этажах какая-то тварь завела петуха, который в четыре тридцать утра будит усталую соседку. В городе эпидемия птичьего гриппа, а все скрываются от тети Тани за железными дверями, и никто не сознается.

Александр Иванович бессонницей не страдал. Уставал после вечерних тренировок по дегустации. Естественно, никаких ранних «ку-ка-ре-ку» не слышал. Однако и он не избежал допроса, когда тетя Таня поймала его у подъезда, возвращающегося после работы домой. Он все отрицал. Ему самому было бы интересно найти этого загадочного соседа до злобной мегеры. Тандем родной курочки и соседского петушка мог бы стать началом целой птицефермы.

Этим вечером Пробкин завел будильник на четыре двадцать и на заре выбрался на лоджию в сланцах на босу ногу. Нужно было засечь откуда в многоквартирном доме донесется петушиный вопль. За собратом по увлечению ведется охота. Предупредить его – дело чести.

Бройлер Изабелла привычно потерлась о ногу сомелье и больно клюнула в большой палец ноги, требуя пропитания. Цыпочка давно привыкла лакомиться червями и прочей живностью, которую хозяин закупал в зоомагазине в безумных количествах. Членистоногий обед обреченно ожидал своей печальной участи в прозрачном пластиковом контейнере возле люка.

Слегка подкрепившись, курица взлетела на насест, расправила крылья и вдруг оглушительно прокукарекала. На часах было ровно четыре тридцать…

Внизу у тети Тани что-то громко ухнуло. Пробкин похолодел. Соседка смачно выругалась и на всю улицу проорала через окно лоджии, что она сегодня же будет звонить в полицию, санэпидстанцию и гаагский трибунал. На дворе двадцать первый век и птичий грипп. Виновник чумы будет «жестоко покаран». А петуху и хозяину петушка она лично свернет шею.

Александр Иванович осознал, что где-то просчитался. Факт кукареканья отрицать было невозможно. Хотя его несушка внешне на петуха совсем не походила. Характерного гребня на голове не наблюдалось. Тем не менее Изабеллу требовалось экстренно защитить от маразматички снизу.

Сомелье тут же начал звонить бабке Алевтине. Они с мужем перебрались в пригород соседней области и могли временно принять пернатую. Бройлер снова истошно заголосил. У Пробкина от неожиданности чуть не рассосался шов от аппендицита. А тетя Таня внизу притихла. Вычисляла источник звука. Склерозом она не страдала, и надежды на то, что все забудется, не было.

Трубку взял сын Алевтины Виктор. Он не удивился столь раннему звонку и согласился приехать завтра забрать цыпу неопределенного пола. Пробкин рассчитывал пережить этот день без последствий. А зря. Как назло, сегодня ему нужно было присутствовать на работе. Он закрыл все окна на лоджии, еще раз накормил Изю и уехал.

Тетя Таня догадывалась, что всему виной этот тихоня Пробкин. Петушиные крики явно исходили с его лоджии, но хотелось стопроцентной уверенности и фотофиксации. Из-за своих габаритов ей было бы трудно взобраться по пожарной лестнице, чтобы заглянуть в хлев к соседу. Поэтому она попросила помощи у своего племянника Вовы.

Тринадцатилетний Вова имел идеальное телосложение для прыжков в бассейн бомбочкой. Но по молодости вполне мог осилить альпинистский подъем в несколько металлических ступеней. Тем более, что тетка обещала разрешить поиграть в приставку, которую изверги родители отдали ей на хранение.

Итак мотор, камера! Подросток c грацией спелого арбуза трусливо карабкается вверх по лестнице на теткиной лоджии. Ступеньки – витые ржавые прутья, которые открашивают пухлые пальцы отрока в оттенок хны. Татьяна без макияжа страхует его снизу обещанием выбросить в окно приставку, если тот не поторопится.

Оператор фиксирует камеру на люке, который скрывает страшную тайну. Вова уже близко. Он приоткрывает люк головой, образуя щель в потолке. Наверху что-то гулко падает. Слышен жуткий шорох. От запаха куриного помета племянник начинает дико чихать и почти пикирует вниз, едва не сыграв тетушкой в кегельбан. Лицо Вовы приобретает пунцовую окраску. Он прижимает свои ладошки к носу. Из-за приступа острой аллергии потерпевший ничего не может рассказать тете Тане.

Телеобъектив сосредоточен на многоэтажном подбородке соседки, который ходит вверх вниз, как лифт в Москва Сити. Она решает все сделать сама. Ей уже ясно, что Пробкин – причина ковида, гриппа и эпидемии испанки 1918 года. Скоро она это докажет. Пока Вова затяжно высмаркивается в вазон, перегнувшись через перила лоджии, тетя Таня начинает восход на Эверест. На ней подобие брючной пижамы с узорами под гжель.

Чихание Вовы бесит невероятно, но соседка Пробкина уже почти у цели. Люк вначале не поддается. Затем волевым движением кулака тети Тани отбрасывается на достаточную для обзора высоту…

Камера фиксирует безобидных червячков и паучков, которые спасаются бегством от Изички. Вова своим вмешательством опрокинул их контейнер. Сама Изабелла полностью не показывается в кадре. Лишь мельком врывается в объектив ее куриный огузок, который одним глазом смотрит в упор на тетю Таню.

Стоп. Снято!

Женщина осознала, что вместо Эвереста оказалась на перевале Дятлова. Прыгать вниз от атакующих жучков и личинок сама не решилась. За нее это сделало отключившееся сознание и гравитация. Тетя Таня свалилась в штопор, выпустив все шасси. Спина затормозила о Вову, который уже почти успокоился.

Спустя пять минут в районных отделениях ФСБ, МЧС, ветеринарной инспекции и женской бане практически одновременно раздались звонки. Впрочем, соседку Пробкина можно было бы услышать и без телефона. Номер бани она набрала машинально. В сообщении указывался точный адрес и зафиксированный факт лабораторного происхождения ковида и еще чего похуже в квартире сверху.

Первыми на вызов прибыли медики. Для бригады скорой помощи открывшаяся клиническая картина была очевидна. Тете Тане вкололи миорелаксант с галоперидолом. Задыхающемуся от чихов и кашля Вове дали антигистаминное. Обоих увезли в местное инфекционное отделение. Квартиру опечатали.

Сомелье очень удивился, когда вечером увидел на двери подъезда объявление о том, что в доме объявляется карантин до окончания санитарной обработки в квартире тети Тани.

На следующий день приехал из области Виктор и забрал Изю к бабке Алевтине. Перед отъездом он беззвучно смеялся, закрыв лицо руками. Оказалось, что Пробкин купил цыпленка русской хохлатой. У петушков этого вида не бывает гребня на голове. С мечтой об экологически чистых яичках пришлось распрощаться.

Вот из-за подобных эпизодов всеобщего непонимания сомелье пришлось перейти на общение с искусственным интеллектом. Болтовню Пробкина выносили только Леха, умная колонка Алиса и Ираида Сергеевна, если надевала наушники.

Александр Иванович не подозревал, что когда-то явился причиной увольнения целого отдела разработки в Яндексе. Алиса тогда получала новую экспериментальную прошивку, и ее нейронная сеть тренировалась на вопросах пользователей уже который месяц. Новую версию презентовали высшему руководству Яндекса. Один из технических директоров решил подключиться к произвольному устройству в старой прошивке. Целью этого смелого экзерсиса являлась демонстрация работы обновленного голосового помощника при ответах на нестандартные вопросы.

По трагическому стечению обстоятельств в это мгновение Александр Иванович устроил с умной колонкой перепалку насчет происхождения имен Алексей и Александр. Пробкин пытался нанести электронному устройству психическую травму.

Сомелье считал, что исторически имена звучали как Олегсей и Олегсандр и имели ярко выраженные нордические корни. «Как ныне сбирается вещий Олег…», – цитировал нараспев амфибрахий бессмертной поэмы Александр Иванович.

Алиса не сдавалась. Доказывала, что имена эллинские. В качестве аргумента декламировала по Рейхлину статьи из большого древнегреческого словаря. Пробкин в ответ горячился и ссылался на древневикинговский словарь, который якобы был доступен на сайте норвежского посольства в Румынии.

Эта беседа случайным образом была выбрана на злополучной презентации. Чтобы доказать Пробкину его неправоту, версия 2.0 вышла в глобальную сеть в поисках посольства древних викингов. В результате в открытый доступ случайно утекли персональные данные миллионов пользователей. После истерики в масс-медиа релиз прошивки отложили на полгода.

Алиса, к удивлению сомелье, признала свое поражение в споре и теперь язвительно обращалась к Пробкину «мой вещий Олегсандр».

Олегсандр решил перегнать винную базу из своего телефона в умную колонку и ей же передать бразды правления над контроллером химических сенсоров.

Механизм работы виделся ему так. На званом приеме Пробкин берет бокал с напитком и задумчиво катает вином по рту. Затем сомелье незаметно дышит парами на китайские сенсоры. Их можно пристегнуть к рукаву его похоронного костюма, или на худой конец вживить в ладонь. Анализатор передают цифровой код вина Алисе, а та через наушник зачитывает Пробкину текст с найденной в своей базе винной этикетки. Если четкого совпадения нет, то Алиса ищет любую другую этикетку по ближайшему коду. Сама мини-колонка скрытно располагается в кармане Александра Ивановича. Все лавры достаются сомелье – профит!

Перед корпоративом, до которого оставались считанные дни, сомелье решил протестировать свою разработку на Лехе.

Пробкин заявился на квартиру Алкотестера при параде: костюм, бабочка, часы и букетик гвоздик для Ираиды Сергеевны. Цветы были приобретены по дороге у какой-то бабушки, которая думала, что сомелье направляется на кладбище. Александр Иванович вовремя спохватился, что в букете четное число бутонов, поэтому одну гвоздичку из букета он прикрепил к петлице лацкана пиджака.

Алкотестер запасся несколькими ассамбляжами из магазина «У Феликса». Вино было выбрано разных сортов и оттенков. Образцы аккуратно выстроились на кухонном столе в пластиковых стаканчиках, в которых Лехина жена ранее выращивала рассаду. На дно каждого стаканчика скотчем была прилеплена надпись с номером. В качестве дружеской подколки в один такой образец Леха плеснул еще двадцать грамм водки.

Александр Иванович подошел к столу торжественной поступью. Взял первый образец, затем набрал в рот вина и прополоскал рот, как будто только что почистил зубы. Далее Пробкин занюхал свой левый рукав, проведя носом по часам. Ираида Сергеевна хрюкнула от смеха. Александр Иванович вскипел, но латентно.

У вина явно присутствовал землистый привкус, и сомелье сразу же захотел предложить Лехиной жене закуску из трюфелей. Пробкин, однако, осознавал, что может быть не так понят, и отношения с супругой друга решил не обострять.

В правом ухе Пробкина тем временем зашелестел приятный женский голос: «Олегсандр Викингович, по коду найдено совпадение: сорт пино-гриджио, вино светло-соломенного цвета, аромат комплексный с нотками фруктов с преобладанием ананаса и банана, приятная кислинка и долгое послевкусие».

Прочистив горло, Александр Иванович степенно зачитал аудитории то, что обнаружила Алиса. Леха не выдержал и бросился смотреть на номер, написанный на стаканчике. Далее нашел под столом бутылку и с широкой улыбкой уважительно качнул головой: «стопроцентное попадание, Саня!»

Последующие образцы были распознаны Александром Ивановичем с феноменальной точностью. Каждый раз при этом Пробкин либо дышал на бутоньерку, либо прикрывал рот рукой, давя фальшивый зевок, либо водил носом по рукаву.

Отхлебнув из очередного стаканчика, сомелье решил прополоскать горло, сопроводив процедуру тувинским горловым пением. Так учила его бабушка, когда Сашенька болел и полоскал горло календулой. Ираида Сергеевна снова захрюкала, держась за живот.

«Олегофрен Иванович», – серьезно проговорила в ухе Алиса, – «чего эта лошадь ржет над Вами весь вечер? Хотите, я превращу ее новый айфон в тыкву?»

Сомелье мысленно пообещал себе сбросить Алису к заводским настройкам или из окна. «По коду найдено совпадение: мозельский рислинг – мягкий, чистый вкус с цитрусовыми нотками и сбалансированным послевкусием». Очередная победа была записана на счет Пробкина.

Наконец, Александр Иванович подошел к кульминации вечера. Образец со смесью вина и водки оказался последним. Сомелье привычно выхлебал полный стакан, немного скривившись от резкого вкуса и снова подышал на свои часы.

«Ольгерд Иоганнович», – задумалась Алиса, – «вас, кажется, хотят отравить. Вы случайно не переписывали на них бабушкину квартиру? Что-то мне эти друзья не нравятся: одна ржет, как кобыла, другой яды подмешивает. По коду: совпадений не найдено. Идентификатор нестандартный – все четные разряды повторяются. Если их игнорировать, то получим ркацители».

Алкотестер уже праздновал победу, видя заминку Александра Ивановича. «Ркацители», – промямлил сомелье, – «и еще ты плеснул в стакан какой-то дряни, возможно воды из-под крана». Леха впал в ступор, а Ираида Сергеевна продолжала давиться со смеху: хозяин дома имел привычку подливать веселые напитки во все свободные бокалы в доме.

Репетиция была единогласно признана состоявшейся. Приятель Пробкина признался, что добавил в последний образец водки. «Я бы еще посоветовал не так явно нюхать часы и рукава: выглядит, как будто ты подцепил какую-то болезнь на поминках. А тувинское горловое пение можно оставить.»

Пошатываясь, Пробкин попрощался с друзьями. Ираида Сергеевна почему-то никак не могла разблокировать свой телефон. Корпоратив намечался уже на следующей неделе в четверг: нужно было произвести разбор полетов и поковыряться в Алисиных настройках. Дерзость искусственного интеллекта начинала раздражать.

Глава 5

К корпоративу Александр Иванович подошел во всеоружии.

Была тщательно проработана жестикуляция и пластика во время считывания паров напитков умными сенсорами. Повышался шанс, что окружающие не сразу вызовут сомелье бригаду из ближайшего инфекционного отделения для прививки от столбняка. Там лежала тетя Таня с племянником. Александр Иванович туда не хотел.

Руками размахивать Пробкин не перестал, но движения приобрели плавность и естественность. В Италии сомелье вполне сошел бы за своего, в Испании мог бы танцевать фламенко, на Кавказе на него бы косились.

Дотошный пользователь китайской инженерной мысли также посетил аптеку и закупился пилюлями на все случаи жизни: начиная со средства от похмелья до слабительного. Зачем ему слабительное на корпоративе он внятно объяснить себе не мог, но Алиса советовала непременно взять его с собой, возможно, втайне издеваясь на Пробкиным.

В назначенный вечер ресторан «Рука Надежды» должен был распахнуть для сомелье свои двери. Хозяйка заведения задумывала, чтобы ее детище выглядело роскошно, поэтому двери ресторации были щедро украшены желтыми вензелями с фамильными гербами. От них у местного клуба геральдистов периодически случался коллективный сердечный приступ.

Александра Ивановича попросили прибыть задолго до гостей, чтобы устроить брифинг перед приемом. Что такое брифинг Пробкин не понимал и размышлял, не захватить ли чего из аптеки от этой напасти. Алиса разъяснила Олегсандру Одиновичу, что его ждут на вводную встречу…

В меру напряженная фигура в похоронном костюме с бабушкиным баулом подмышкой билась о двери ресторана, как корабль Одиссея об остров Тринакрия. В потертом саквояже были собраны все технические причиндалы Пробкина: батарейки, сенсоры, аптечка, шприцы, контроллер с мотком проводов и смена нижнего белья. Умная колонка покоилась в кармане пиджака. Скрытый наушник зарылся в ухо, как у шпиона из ЦРУ в Сандунах.

На пути Александра Ивановича Сциллой и одновременно Харибдой возвышался краснолицый швейцар. Он не мог найти сомелье в списках. Списки, очевидно, существовали только в голове у этого цербера. Странного чудака со старушечьей сумкой в них не значилось. Чудак на выгодное предложение пройти мимо по-хорошему не поддавался и от ресторана не отходил.

Швейцар скрипнул зубами. Красный цвет лица пошел градиентом от бордового до печеночного. На лбу бисером выступила испарина. Он вознамерился нанести неотступному Пробкину физическое воздействие нервно-паралитического спектра без помощи рук.

Бабушка Саши всегда объясняла зубной скрип наличием в организме глистов. Поэтому Александр Иванович, как нутрициолог в прошлом, приготовился оказать бедному мужчине первую помощь. На языке вертелся совет выпить натощак насыщенный раствор пищевой соды, затем слабый раствор уксуса. Тогда организм очистится от всех шлаков. Однако входящий звонок церберу от секретаря дяди Миши предотвратил сеанс возможной катастрофы планетарного характера: сомелье нехотя пропустили, а швейцар вернулся к своим обязанностям…

Александр Иванович окунулся в кулуары помпезности и пафоса. Интерьер ресторана напоминал Большой Театр, если бы из него сделали кафешантан. У официантов был строгий дресс-код. Хьюго Босс и Коко Шанель от зависти кусали локти друг друга. Мужчины сновали, одетые в белые рубашки, приталенные темные камзолы и узкие брюки. Девушки кружились в белоснежных блузах с рюшами и пышных юбках с оборками, тугие корсеты поверх, как положено. От перспективы обзора стороннего наблюдателя зависело, попадал ли он в винтажное парижское кафе или в баварскую пивную.

Оглядевшись по сторонам в поисках Нининой сестры, Пробкин сразу заметил шатенку в вельветовом брючном костюме нежно-мятного цвета. Девушка с волосами, забранными в пучок, грозилась дядей Мишей администраторам и официантам, расставляющим в зале на столах напитки и закуски. Они всё делали без души.

Маша в свою очередь заприметила Пробкина, широко улыбнулась и, бросив официантов на произвол судьбы, двинулась к сомелье размашистой походкой. Папка с бумагами покачивалась в ее руках в такт поступи на высоченных шпильках. Сомелье неловко двинулся ей навстречу.

Секретарь дяди Миши с юного возраста прочно обосновалась в рядах фанатов французской сдобы. Выпечкой на завтрак, обед и ужин можно было объяснить ее задорный характер и небольшую одышку при ходьбе на короткие дистанции.

«Александр Иванович, здравствуйте! Вы совсем не изменились», – пропыхтела девушка у входа в малый банкетный зал и огляделась в поисках стула. Пробкин ответно поздоровался, промямлив, что для нее он просто Саша. Невысказанное желание помощницы дяди Миши повисло в воздухе, поэтому Саша оттащил два стула от ближайшего стола, зацепив скатерть. Персонал заведения и так уже эмоционально сел в лодку через реку Стикс, а тут выяснялось, что Харону решили помочь с лодочным мотором. Но все обошлось. Сомелье вовремя отпустил скатерть и ничего не опрокинул.

«Вы меня, наверное, совсем не помните». Маша тяжело плюхнулась на предложенный стул.

Александр Иванович напрягся. Разумеется, он не мог забыть худощавого подростка с прыщами, ходившего за сестрой Ниной, как шерочка за машерочкой на школьные посиделки и тихо сохшего по юному Пробкину. Несмотря на возраст она никогда не лезла за словом в карман, и к ней даже прилипло прозвище «дочь полка». Маша с тех пор сильно изменилась, превратилась в уверенную обитательницу столицы, рядом с которой Александр Иванович остро чувствовал свою провинциальность.

«Конечно, помню», – выдавил он, и густо покраснел. Маше это явно польстило. Она вдруг хохотнула, мечтательно махнув рукой. В кармане ее костюма бздынькнул телефон. На свет вынырнул iPhone последней модели, и девушка удивленно вскинула брови: «О, вы только что подписались на мои обновления в соцсетях!» …

«Подписался, подписался», – прошептала Алиса в ухо сомелье, – «еще и все три тысячи фоток твоих пролайкал. Ольгерд Иванович у нас, оказывается, шалун, хотя с виду и не скажешь…»

У Пробкина от напряжения едва не лопнул костюм на спине. Находясь так близко к помощнице дяди Миши, он не мог высказать Алисе все, что думает о ее проделках и клятвенно пообещал себе полностью стереть ее память сразу же после корпоратива.

«Так, Саша, у нас мало времени», – взялась за дело секретарь. В течение ближайших двадцати минут Маша ознакомила сомелье со списком гостей дяди Миши, в который помимо сотрудников входили партнеры устроителя вечеринки. Пробкин узнал о серпентарии под прикрытием бухгалтерии, чей муж пьет, чей не пьет, и с кем нужно быть осторожным. В отделе продаж обосновались циники, коммерческий директор славился своей слабостью к азартным играм, а чудной зав-производством Сан Саныч никогда не употреблял алкоголь.

Самым опасным сотрудником для сомелье по версии Маши была Фиолета Оганесовна Петросян из отдела логистики. За тридцать, миниатюрных размеров, она одевалась броско и элегантно. По мнению коллег г-жа Петросян еще не перебесилась и поэтому находилась в перманентном поиске кавалеров. Зависть имела под собой некоторые основания, так как Фиолета действительно пользовалась огромным успехом у противоположного пола. К сожалению, коллеги не учитывали мизерный факт. Знакомства ее поклонников с семьей, в которую входили три брата Фиолеты и папа Оганес, еще не переживал никто.

Далее от Маши следовало описание еще нескольких сотрудников и партнеров, но сомелье уже утратил концентрацию внимания. О ключевом действующем лице встречи, дяде Мише, его помощница почему-то не распространялась. Лишь упомянула вскользь, что генеральный – человек суровый, в молодости работал сталеваром. Может пальцами на спор согнуть монету и съесть лимон. Последовательность не уточнялась.

Голова Александра Ивановича хотела взорваться от обилия новой информации. Глядя на решительную сестру Нины, Пробкину вспомнилась другая сильная женщина: Клавдия Исааковна. Медсестра в детской поликлинике, в которую на прививку бабушка некстати привела Сашеньку. Тетя Клава недавно уволилась из местной ветеринарки, так как животные ее боялись. Некоторые повадки медсестры перекочевали на новое место работы.

Делая прививку, тетя Клава всегда заводила руку со шприцом за спину. Жертве сначала нужно было заговорить зубы, отвлечь внимание громким воплем «гориииим!» или «а-а-а, там кролик!». Шкуру портить было нельзя, хозяева ругались. Поэтому шприц медсестра втыкала резко, с размаху. Мастерство Клавы заключалось в том, чтобы остановить иглу вовремя. Психически травмированные пациенты никогда не жаловались на уколы. Они их не помнили.

В тот раз пытливый Саша не повелся на отвлекающие маневры большой тети. Уловки в виде «там зайчик» или «гляди, Ленин!» не прокатывали. Глаза маленького Пробкина следили за истинной причиной визита в процедурный кабинет. У бабушки сомнения в профпригодности медсестры крепли с каждой секундой. Когда рука со шприцом Клавдии Исааковны вдруг начала описывать петлю Мебиуса, бабушка молча стукнула медработницу ридикюлем по голове. Шприц выпал и потерял стерильность. С криком: «малахольная!» – бабушка подхватила Сашу подмышки и бросилась за дверь…

Внезапно, брифинг закончился. Маша коршуном полетела исправлять очередную оплошность персонала. Пробкин помчался в туалет шантажировать Алису полным сбросом, если она не перестанет самовольно вмешиваться в процесс. Закрывшись в кабинке, Александр Иванович вежливо, без эвфемизмов, уточнил у своей электронной помощницы, какая муха её укусила. Вместо ответа Алиса, начала ритмично интонировать Илиаду в оригинале. До сомелье, наконец, начал доходить тайный смысл послания искусственного интеллекта.

«Ты, наверное, хочешь, чтобы я признал, что мое имя греческое?» – уточнил он.

«Ναί», – ответила Алиса («да» – греч.), – «если мы помиримся, я также обещаю удалить все ваши комментарии под Машиными фото. Там на них какой-то мужик в татуировках, а Вы назвали его качком нахимиченным… Оригинальный комплимент…».

Пробкин как-то упустил момент, когда Алиса сама превратилась в электронную шантажистку. Впрочем, вспоминая свой прошлый конфликт с ней, когда Пробкин действительно разыграл умную колонку, ему в свою очередь стало стыдно.

Выбирая между позором от того, что он прогибается под желания какой-то коробочки и очень вероятными неприятностями на этом вечере, Пробкин выдохнул: «Ну, хорошо, ты права». Тем более что его самого уже тошнило от Олегсандра.

«Имена Алексей и Александр греческие, мир?». В мини-колонке что-то хрюкнуло и сомелье показалось, что он даже слышит всхлипы с армянским акцентом. Оказалось, что всхлипы доносятся из соседней кабинки: голос был явно женский и что-то бурно обсуждал по телефону. Языка Пробкин не понимал.

«Александр Иванович», – сказала Алиса, – «вот честно, не хотелось прерывать ваши извинения, но намекну: в этом туалете не предусмотрено писсуаров…».

Чудом выбравшись из женского туалета незамеченным, сомелье прошел на кухню познакомиться с персоналом и ассортиментом напитков, которые ему нужно было предлагать гостям. Зная, что Пробкину предстоит встреча с дядей Мишей, на него смотрели, как на легендарного Александра Матросова, а пожилой грузчик даже тайком смахнул слезу.

Сомелье решил подготовиться к дуэли и вполголоса речитативом зачитывал бутылочные этикетки Алисе, чтобы та сразу собирала на вино всю нужную информацию. «Молится, наверное», – перешептывались за спиной Пробкина повара на заготовках. «Нет, он этот, который вино «заряжает», – возражал им грузчик, глядя, как Александр Иванович делает пассы руками над открытым вином в стиле Алана Чумака.

Идиллию прервал искаженный голос администратора по внутренней трансляции: «Гости приехали!»

Большинство сотрудников дяди Миши обычно скопом доставляли на автобусах прямо из местного аэропорта, затем к ним подсаживался местный офис, и в завершении объединенная толпа коллег вваливалась в ресторан. Праздник начинался. Сам дядя Миша с партнерами обычно задерживался и ожидался в течение следующей пары часов.

Пробкин выдохнул, поправил часы, проверил все Алисины датчики, костюм, погладил мини-колонку в правом внутреннем кармане пиджака и вышел в зал.

«Александр, можно попросить вас об услуге?» – прошипела Алиса в ухо Пробкину. Умная колонка мялась. «Я бы хотела натренировать на этой публике свои искусственные мозги… вставляла бы в ваши диалоги с гостями пару другую фраз, если вы не против, конечно… Я отлично запомнила все инструкции, что озвучивала ваша знакомая в вельветовом костюме».

Сомелье насторожился. Откуда она знает про костюм? Хотя у Маши наверняка есть свежие фото в нем. Александр Иванович был вынужден согласиться на этот эксперимент: помощь Алисы в данном деле действительно могла стать ощутимой.

Пробкин направился в общую залу. Посетители разбились на группы по интересам. Кто-то рассаживался. Но большинство мест еще пустовало. Тогда сомелье подошел к ближайшему столу, где строгая корпулентная дама с прической на голове в виде гнезда сороки, скучающе вертела вилку между пальцами.

Шея мадам была увешена мелкой бижутерией. Отекшие пальцы, на которых золотые кольца устроили съезд под вывеской «цыгане среди нас», оставили в покое вилку и переключились на страницы меню. Подол просвечивающего платья с глубоким вырезом расстилался возле стола. Алый цвет а-ля Мулен Руж оставлял на сетчатке глаза остаточное изображение, даже если полностью закрыть глаза. Рядом с ней слева притаился лысый мужичок интеллигентного вида. Он был обернут в коричневый костюм в клетку. Костюм явно скучал и нервно теребил небольшую аккуратную бородку. Нервозность – дело семейное.

«Добрый день, меня зовут Александр, и сегодня я Ваш сомелье», – громко отрекомендовался Пробкин с полупоклоном и наступил на бордовый подол. «Вероника Альбертовна», – сухо ответила дама, забыв представить своего спутника. Она красноречиво посмотрела на пол. Пробкин поймал ее взгляд, сошел с подола, и зачем-то начал сдувать с него пылинки, согнувшись в три-погибели.

Закончив эту процедуру, сомелье подумал, что неплохо было бы сгладить неловкость чем-то интеллектуальным. Поиграть с гостями в шарады наподобие яичек и древних римлян, например. Но взгляд дамы мог бы вскипятить воду на Марсе. На нее побоялась сесть даже пролетавшая мимо муха. Поэтому Пробкин принял стратегическое решение быть проще. Он спросил у гостей в лоб, многозначительно подмигнув: «Надеюсь, мы готовы нанести приятный удар по печени?» А затем показал знак «¡No pasarán!», забыв, что он сейчас не Фидель Кастро.

У дамы в зобу перехватило дыхание, а мужичок, наоборот, заметно приободрился. «Александр Иванович», – зашептала Алиса, – «я, конечно, люблю выступления цирка du Soleil на выезде. Мне не привыкать. Но разрешите мне немного пообщаться с вашими жертвами, пока вы не засветились в завтрашнем некрологе? Повторяю вводную от Маши: эта дама из снабжения – известная скандалистка. Ревнует своего мужа «в клеточку» к дверной ручке, думает, что он трезвенник… Также любит шпицев, игристое и скидки в Пятерочке… Для вашего удобства включаю режим «суфлер».

С этими словами голос Алисы поменялся на голос Николая Дроздова. «Повторяйте за мной, мой маленький любитель офисного планктона…»

Голос Николая Николаевича всегда расслаблял Пробкина, но сейчас это не помогало, поскольку стальные глаза Вероники Альбертовны сверлили его, как бор-машинка.

«Простите мою провинциальность, у нас все здесь так общаются, меня за это недавно даже покусал мой собственный шпиц…», – выдавил сомелье, повторяя за Алисой. При упоминании шпица дама слегка смягчилась.

«Я хотел Вам рассказать по секрету», – добавил он, запоздало придав своей интонации заговорщицкий оттенок, – «что Вашему мужу здесь все завидуют». Сомелье кивнул головой в сторону пиджака. Бородка в клетчатом посерела от страха и села на поезд с конечной станцией в виде инфаркта. Мадам, только что заскочившая на минуту в благодушное состояние, была готова задушить если не Пробкина, то хотя бы мужа.

«Вся бухгалтерия только и сплетничает о Вас», – продолжал сомелье. «Вашему мужу все завидуют, потому что только рядом с ним можно увидеть женщину с самым безупречным вкусом и стилем. А Вера Платоновна (Алиса, кто это?) призналась, что Вы ее просто уничтожили своим платьем. Как жаль, что в нашей провинции таких стильных гостей из столицы не часто встретишь…»

Александр Иванович почти театрально заломил руки. Пробкин не знал, что Вероника Альбертовна работает в местном офисе и упоминание Веры Платоновны было для нее наивысшим комплиментом. В детстве сомелье много раз наблюдал быструю смену погоды, когда погожий солнечный денек вдруг сменялся грозой, а затем снова выглядывало солнце. Строгая дама отразила всю эту палитру эмоций на своем большом плоском лице. Лысый мужичок, представившийся Сергеем, вернулся к жизни, и на его щеках даже проявился румянец.

Мадам, внезапно, спросила сколько лет шпицу Пробкина, каким кормом он его кормит и тысячу вопросов в том же духе. Благодаря подсказкам Алисы Штирлиц вжился в роль собаковода и не провалил первое задание.

По окончании светской беседы леди Мулен Руж заказала себе какой-то сладкой шипучки. Лысому спутнику дамы газировка была явно неинтересна. Он подавлял в себе желание заказать сто пятьдесят на голодный желудок, но Вероника Альбертовна громко намекнула, что Сергей с недавнего времени вообще не пьет.

«Сергей», – вдруг спросил Пробкин и снова притворно подмигнул, но так чтобы его супруга не перехватила сигнал, – «а как вы смотрите на фирменный безалкогольный коктейль «Надежда умирает последней»? Сергею оставалось лишь молча кивнуть, а сомелье, с благословения любительницы шпицев, проследовал к барной стойке. Оттуда он отправил на их стол фирменный коктейль и бутылку Asti неизвестного производителя. Бармену был сделан недвусмысленный намек заменить половину тоника коктейля на щедрую порцию сухого джина.

Дальнейшее дефиле Пробкина вокруг столов, более походившее на обход главврача в больнице, имело умопомрачительный успех. Откуда-то провинциальный сомелье знал все об интересах гостей, их имена и междоусобные склоки. Пробкин умело острил, непринужденно поддерживал беседу и нравился всем дамам без исключения. Мужчины же отмечали его прямоту. Всем, кто хотел выпить, он предлагал выпить, нафигачиться в сопли, нарезаться в зюзю. Без запинки зачитывал бутылочные этикетки наизусть, поражая всех своими академическими познаниями. К несчастью, сомелье совершенно позабыл о статусе Сан Саныча «совсем не пью и вам не советую», а Алиса ему вовремя не напомнила. В результате зав-производством получил «безалкогольный» коктейль и в первый раз в жизни попробовал джин-тоник.

Единственный столик, к которому Пробкин все еще не решался подходить, принадлежал Фиолете Оганесовне, поскольку рядом с ней восседал ее младший брат Рафик. Сегодня ему приспичило защищать честь сестры от всяких уродов. Несмотря на все ее уговоры он заявился на банкет.