Агентство помощники богов бесплатное чтение

Часть I

Глава 1

Я смотрела в это, некогда привлекательное для меня лицо, и не могла понять, зачем? Зачем я согласилась? Чего я ожидала?

– Ты дура! Глупая дура! Неужели ты считаешь, что сможешь что-то доказать? Никто не поверит! Я! Слышишь?! Это я отправлял рукописи и встречался с издателем. Я зарегистрировал имя – Лада Гордая, как товарный знак. Я заключал все договора. Всем известно, кто пишет под этим псевдонимом! Все права принадлежат мне! Тебе никто не поверит! Все знают, что ты больная на всю голову! Все знают…

– Все, кто нужно, уже знают, – перебила я этот безудержный поток. – Что я прошла освидетельствование, и абсолютно здорова. Как физически, так и психически. Все, кто нужно, уже знают, что я отозвала свою доверенность на твоё имя. Все, кто нужно, уже знают, кто десять лет назад начал издаваться под псевдонимом – Лада Гордая. Все, кто нужно, уже получили задокументированное соглашение между мной и электронной площадкой. Все, кто нужно, уже знают, что все романы были написаны мной. Договор на регистрацию товарного знака, который ты заключил от своего имени, признан недействителен, и я зарегистрировала этот товарный знак на своё имя. Что касается всего остального… тебе предстоит, как там говориться? Дорожка дальняя в казённый дом…

– Сука! – дикая злоба и ненависть исказили мужское лицо. – Какая же ты сука! Как же я тебя ненавижу!

Я прикрыла глаза, не желая смотреть на эту безобразную маску, бывшую когда-то лицом моего мужа.

– … Я упеку тебя в психушку! И ты там сдохнешь! – как сумасшедший орал он. – Слышишь! Сдохнешь! А я, как «убитый горем» вдовец, получу наследство и все права…

– Мы в разводе… – сказала, не открывая глаз.

В какой-то момент мне так захотелось забыть всё это. Забыть последние десять лет моей жизни. Забыть всю ту боль и потери. Забыть это чудовищное предательство. Забыть, что повела себя, как полная кретинка. Голос Генки стал каким-то глухим, крики и скандалы его уже опостылели. Хотелось бросить всё и уехать. Туда, где тепло. Туда, где море. Точно. На море хочу. На миг мне даже крик чаек почудился… резкий толчок в грудь… ощущение полёта, и злобный крик Генки:

– Сдохни! Дрянь!

Говорят, перед смертью вся жизнь проносится перед глазами… Врут. Нагло врут. У меня проносились исключительно пролёты винтовой лестницы Останкинской башни. Кто-то в свои последние мгновения молится, кто-то вспоминает прегрешения, а я ругалась. Громко и матом. На секунду подумала, что так и влечу в ад, матерясь как сапожник, а уж если посчастливится, то и в рай тоже на «матюгах» влечу. Пока летела, подумалось, что бетонные полы не так уж и далеко были, а лечу я уже порядочно, да и голоса Генки не слышно. Похоже всё же попаду в ад, уж больно долго лечу. Ну влететь в преисподнюю, матерясь, не страшно. Наверное. Боже! Всё у меня через одно место… умру вот-вот, а думаю о всякой фигне. Твою ж мать!

Полёт прервался внезапно и очень странно. Казалось, что меня сжала в тисках гигантская анаконда.

– Твою мать! … в … – ещё сочнее выругалась я, и начала вырываться что есть сил. Но потом встретилась с удивлёнными и красивыми мужскими карими глазами. Осознав, что никакой анаконды нет, и меня держит на руках незнакомый громила, попыталась выскользнуть из спасительных объятий. Когда же не получилось, приказала ошарашенному мужику: – Отпустите меня! Немедленно! Не смотря на моё явное сопротивление, громила лишь крепче прижал к меня к себе.

– Я сказала, поставь меня на место! Ты что глухой? Алё! Мужик! – продолжала вырываться с удвоенной силой. – Я сейчас закричу! Слышишь?!

– Не надо кричать и вырываться не стоит. Иначе мы упадём, – заворожено, глядя на меня ответил Громила.

– Слушай, мужик. Поставь меня, а… и падать не придётся… – устало сказала мужику.

Громила очень аккуратно разжал руки и поставил меня на крутые ступени. Мужик, поймавший меня, был не один, рядом топталась девица и ещё один мужчина. Странная троица, если честно.

– Вы что, заблудились? – спросила, пристально оглядев их с ног до головы. – Странно вы одеты, ребята. Вы на кастинг? Или уже начали снимать огонёк? Хм… хотя рано ещё… Так. Ладно. Не важно. Вам сюда нельзя. Давайте, давайте, на выход, ребята. А то влетит нам… Стоп! – и вдруг застыла как вкопанная. – Он же меня столкнул… – перевела глаза вверх. – Сычев меня толкнул вниз…

– А кто такой Сычев? – тихо спросил поймавший меня громила.

– Мой муж… бывший… он что меня… – перевела на громилу испуганные глаза.

– Нет, – уверено покачал он головой. – Вот смотрите. – Этот неандерталец ряженный взял, и ущипнул меня за задницу.

– Ай! Ты охренел! – не раздумывая заехала ему в нос. Ну, то есть почти, мужик ловко перехватил крепко сжатый кулачек у своего носа.

– Не стоит, – мягко сказал мужик. И не сводя с меня глаз, поднёс мою руку с своим губам.

– О-о-о! – ошарашено выдохнула я и наблюдавшие за нами друзья или коллеги этого странного громилы.

– Барышня, а вы тут откуда? – решился на вопрос второй из ряженных.

– Оттуда, – ткнула пальцем в уходящую спиралью ввысь лестницу. И опять перевела взгляд на компанию, присмотревшись к девице. Что-то знакомое… – Я вас знаю? Ваше лицо… такое знакомое…

– Не думаю, – покачала та головой.

– Так с какого вы шоу? – тряхнула головой я.

– Что? – удивилась девица.

– Какой проект? Ну для кого вы так вырядились?

– А давайте познакомимся. Меня зовут Владислава. Гордеева Владислава Богдановна, – она протянула мне руку.

– Занятно… – хмыкнула я. – Дана. Вернее, Богдана Владиславовна Сычева, хотя нет, уже опять Гордеева.

– А вы откуда? Ну если не брать во внимание лестницу, – спросила девица.

– Из Москвы.

– А подробнее?

– Что за допрос? – нахмурилась я.

– Дана, это важно, прошу вас. Скажите, какой сейчас год и откуда вы? – схватила меня за руки эта странная.

– Госпа-а-а-ди-и-и! – вздохнула я. – Фу-у-у… Дожилась, Гордеева, отчитывайся теперь перед актёрами с их дурацкими вопросами… Галактика Млечный путь. Планета Земля, материк Евразия, страна Россия, город Москва, второе августа две тысячи тридцать первый год.

– Твою ж мать! – выругалась, вытаращившись на меня девушка, и достала странную модель телефона из кармана. – Сети нет! Вот шиш! Так, Горыня. Возьми-ка барышню под локоток и не отпускай. Слышишь, чтобы не случилось. Не отпускай. Нам срочно надо вернуться…

После её слов мужики напряглись, а девица, продолжая что-то бормотать, рывком открыла дверь.

Но и тут странности не закончились. Вместо обычного останкинского коридора нашим глазам открылся совершенно другой вид…

– Я точно кукушкой поехала, – пробормотала я.

– Не вы одна… – протянул громила.

– Это то, о чем я думаю? – схватил эту странную девушку за руку второй мужик.

– Похоже… – ответила та, делая шаг в перёд.

– Красиво… – выдохнула я, рассматривая колосившееся под ногами зелёное травяное море. Подняла глаза на лазоревое небо, расчерченное перламутровыми перьями облаков. – Похоже на рай…

– Малявка! Ты как сюда пробралась? – раздался за спиной рычащий голос.

Обалдеть, на поляне в лучах солнца красовался прекрасный серебристый, очень похожий на хаски, белокрылый пёс. Величиной с коня.

– Привет! – обернулась девица. – Так получилось. Что происходит, Мар?

– Какой вы красивый, – не сдержалась я, и, как заколдованная, подошла к этому невероятному существу. – Можно вас погладить?

– Хм… ну давай, попробуй, – рыкнул пёс.

Рис.5 Агентство помощники богов

Протянула руку и прикоснулась пальчиками к сверкающей шерсти. И всё же, я похоже того… умерла… иначе объяснить происходящее невозможно. Краем глаза заметила искрящуюся изумрудную пыль, которая неспешно оседала на волосы, лицо и плечи.

– Такой мягкий… такой красивый… – улыбнувшись крылатому красавцу. – Не думала, что после смерти меня будут встречать ряженые актёры и крылатые псы… а может вы замаскированные ангелы? Хотя, а зачем ангелам маскировка? Чтобы не узнали? Логично… Ну тогда и эта маскировка не подходит, – бросила скептический взгляд в сторону троицы. – Вы серьёзно, мужики, двойники Дуэйна Джонсона и Келлана Латца, и девица похожая как две капли воды на мою бабулю в молодости? А-а-а-а! – хлопнула себя по лбу, осенённая догадкой. – Это вы специально! Ну точно! По Останкино кто угодно бродить может! Слушайте, классная идея. Только с нарядами перестарались. Вы как будто на касплей-вечеринку собрались. Ну или на «Двойники». Хм… Тоже хорошая идея… Класс! Слушайте, а что ж вы раньше не сказали, что ангелы? А? И главное так правдоподобно удивлялись, когда я брякнулась на руки этому Скале. Натуральные актёры. Браво. Вы меня извините, что обматерила вас, – смутилась, сморщив нос. – Я не хотела, ну сами понимаете, не каждый день бывший муж отправляет в полет с лестницы в Останкинской башне. Ой! – прижала пальцы к губам. – А он же не знает! Вот сюрприз, так сюрприз… а с другой стороны, ну какая ему разница, – пожала плечами. – Ему бы и так нифига не обломилось бы. Боже, так всё глупо… он так старался… Слушайте, раз вы ангелы, можно мне попросить вас? Проводите меня к ним… Пожалуйста… я понимаю, ещё будут оценивать мои грехи и всё такое, но я только одним глазком на них посмотрю и всё… они же тут, да? Господи, ну конечно тут, – всплеснула руками я. – Откуда тогда у тебя бабулина внешность… – кивнула на замершую девицу, и опять повернулась к псу. – Ну можно, да? Я так по ним скучаю… Я только посмотрю и всё. И ни слова им ни скажу… они же тут? Да? – сглатывая слёзы спросила я.

– Кто? – тихо-тихо рыкнул крылатый пёс.

– Ну, все… мама, папа, деда с бабулей, дядя… и мои… – попыталась сдержать судорожный всхлип, но не удалось. – Мои малыши… дети же всегда попадают в рай? Даже нерождённые… Да? Я клянусь! Я только посмотрю на них! – сложила в молитвенном жесте руки. – Пожалуйста!.. Прошу… – не выдержала и рухнула на колени. – Умоляю…

– Хорошо, солнышко… – попытался утешить меня пёс и фыркнул мне в макушку. На меня вдруг напало странное оцепенение. Двигаться я не могла, а вот то, что происходило дальше, слышала вполне отчётливо. – Знаешь, малявка это уже перебор, – рыкнул на притихшую девицу пёс.

– Мар, это не я. Вернее, не мы. Она сама на нас свалилась! Прям Горыне в руки. Мы только хотели проверить одну из подсказок Любича, и бац! Она на нас сверху свалилась! И мы не собирались к вам. Честно! Я и не знала, что тут есть лазейка. Мар! Ну ты же знаешь, я бы никогда…

– А что тут происходит? – раздался чарующий женский голос. – Откуда столько горя? Откуда столько боли? У меня перехватывает дыхание от этой густой тоски.

– Здравствуй, Сири. Прости. Это моя вина, – улыбнулась девушка, прекраснейшей и чарующей птице, похожей на сказочную птицу-Сирин[1].

– Кто это милое дитя? И почему она так страдает? – склонила голову на бок, и внимательно меня рассматривала Сирин.

– Ну, если я правильно поняла, это моя сестра. Двоюродная. И она с «той Земли» откуда и папа… у неё что-то страшное произошло… она говорила что-то о том, что её муж хотел её убить…

– Бывший муж, – поправил тот самый бугай, что спас меня на лестнице, опять подхватывая меня, всё такую же обездвиженную, на руки. – У неё похоже срыв. Я видел такое пару раз…

– Ох! Мой дорогой мальчик! Не переживай так. С этой милой девочкой всё будет хорошо, – ласково сказала громиле волшебная птица, и попросила пса, – Марик, сними чары.

Пёс поморщился, видимо не любил он ласковых прозвищ. Но всё же дунул мне в лицо ещё раз.

– А как? Что? – хлюпнула я носом, изображая удивление, не желая выдавать того, что всё слышала,

восседая на руках громилы. И тут я внимательнее разглядела этот тандем прекрасных сказочных существ. – О-о-о-о-о… вы?.. вы?.. о-о-о-о…

Сирин мягко улыбнулась и тихонько запела. Легкая, словно перышко, песнь разливалась вокруг. Это было невероятно… эта песня своими чарующими звуками касалась самой души. Её легкие прикосновения стирали всю ту боль, печаль и тоску, что грызла меня всё это время. Она рождала тихую надежду и дарила искорку веры. Отзвучали последние строки волшебной песни, даря толику счастья.

– Спасибо… – тихо шепнула я, понимая, что сейчас сделала для меня чудесная птица.

– Не за что, Солнышко, – полосатое крыло Сирин коснулось моей макушки. – Ты очень славная девочка. Не рви свою душу. Забудь прошлое. Живи. Просто живи.

Рис.0 Агентство помощники богов

И вдруг с крыла Сирин сорвался сноп золотых искр и окутал меня и всё еще держащего меня в своих объятиях здоровяка.

– Ого… – продолжала глупо улыбаться от переполняющих эмоций. – Как здорово. И красиво. Вы все такие красивые. Особенно вы, – захотелось вдруг сделать комплимент этим невероятно красивым существам. И не выдержав спросила. – А как вас зовут?

– Симаргл…

– Сирин…

– Красиво… – шепнула я. – А почему о вас нам не рассказывали? Почему все думают, что ангелы – это бесполые существа с крыльями? А вы…

– А мы не ангелы, Солнышко, – покачала головой Сирин, и обратилась к держащему меня мужчине. – Поставь-ка её, Горыня.

– Горыня? – удивилась, ступив на траву. – Как Змей Горыныч?

– НЕТ! – рявкнул пёс Симаргл, но было поздно.

Горыня весь вдруг поплыл, миг и на его месте топтался огромный, размером с КамАЗ, дракон.

– Гр-р-р… – удивлённо скосил глаза Горыныч-Горыня, пытаясь осмотреть своё новое тело.

– Ой! – прижала руку к губам. – Это что?

– Это ты, моя дорогая… Тебя оказывается одарила Гамаюн[2]… и когда только успела-то? Хм… впервые за тысячи лет… занятно… – опять смешно сморщил нос Симаргл.

– О Боже! И что? Что теперь делать? Он что, таким и останется? – запаниковала я. – Какая Гамаюн? Та самая? Райская птица? Я что теперь, могу превращать людей в чудовищ?

– Гр-р-р! – возмущённо раздул ноздри Горыня-Горыныч, видимо обидевшийся на чудовище.

– Да не рычи ты! – испуганно взвизгнула – Мне и так хреново! Господи! Да что ж это такое?! Вечно я влипаю в какую ни будь фигню! Даже на том свете! Что ж за жизнь-то?! Верне, уже смерть. И тут умудрилась накосячить!

– Гр-р-р! – опять рыкнул Горыня-Горыныч.

– Да не понимаем мы тебя! – раздосадовано всплеснула руками. – Нормально говори!

– Гр-р… не истери, – вдруг нормально заговорил дракон. – О!

– О-о-о! – обрадовались все присутствующие.

– Фу-у-ух… Так… – потерла лицо. – Господи… что ж за бред-то, а? Прости меня, Горыня. Я не хотела. А теперь давай ты обратно, а? Ну, в человека. Как там надо? Сосредоточься, напряги свою «ци». Или что там у тебя надо напрячь? И давай. Угу? Ты, конечно, очень красивый и мощный, я бы сказала великолепный, даже. И всё же, в образе человека ты очень и очень фактурный. Когда меня ещё секс-символ на руках поносит… так что давай, угу…

– Угу… – оскалил в улыбке клыки, обрадованный чем-то дракон.

Пара мгновений, и вот перед нами стоит Горыня во всей своей мужественной и обнаженной красоте.

– Ого! – восхищенно присвистнула. – А ты красавчик. Только давай ты не будешь смущать мою неокрепшую психику и тонкую душевную организацию своим потрясающим телом. Мы может и в раю, но мысли у меня ну совсем не ангельские. Можно ему хоть какие-то штаны выдать, а?

– Можно, – хмыкнул Симаргл, и в тот же момент на Горыне появились портки.

– Фу-у-ух… ну вот и хорошо, – потёрла лоб, и от облегчения плюхнулась на траву, уронила лицо в ладони.

– Забавная у тебя сестрица, Ладушка, – сказала Сирин.

– И не говори… у неё всё окружение очень уж забавное. Охотник, Одарённая и Оборотник, – рыкнул пёс.

– Прям, ООО «Владислава» – хмыкнула я, поднимая глаза на собравшихся. – Это же не рай, и не ад?

– Нет, – качнула девушка Владислава головой.

– И я не умерла?

– Нет.

– И не в коме?

– Нет

– И я не схожу с ума?

– Нет.

– И это всё на самом деле, да?

– Да.

– Я провалилась … куда кстати, я провалилась?

– Здорово, – прервал наш диалог Симаргл. – Основную мысль ты уловила. Но вам уже пора. А то ещё несколько минут и всё, этот проход схлопнется, – указал он крылом на затянутый словно мыльной плёнку проём. – Что у вас опять стряслось? Ну кроме неё, – мотнул он в мою сторону головой.

– Да всё то же, – поморщился второй из мужчин, которого назвали охотником. – Венец украли.

– ОПЯТЬ?! – громогласно возмутился Симаргл.

– Угу, опять… – сокрушенно покачала Владислава головой.

– Ц! – закатил глаза пёс.

– Маршал, скажем так, лопухнулся, – продолжил охотник. – И подозревал не того. И мы снова в начале. Вернее, в тупике. И кто за всем этим стоит, не знаем.

– Весело у вас, – подпёрла кулачком подбородок я. – Только я не совсем поняла про сестрицу.

– Я тебе всё расскажу. И даже покажу, – пообещала Владислава. – Не уверена, что тебе понравится, но выхода всё равно у нас нет.

– Хорошо, – согласилась я, силясь переварить информацию.

– Так. Мне всё это надоело, если честно, – нахмурился Симаргл. – Нам ещё на Посвящение успеть надо.

– Ух ты! – обрадовалась Владислава. – И кого?

– Юный Княжич. Велес решил его отметить.

– Ещё один Охотник?! Ого! – удивилась девушка.

– А я? Мне теперь как? – решил уточнить Горыня.

– А ты теперь Оборотник, – пожал плечами Симаргл. – Учись управлять своим даром. Можешь вон, защищать новую Одарённую, – кивнул он на меня. – После того, как посвятите её в реалии, так сказать. Да, кстати, отвезите её в Коломну, к Пятницкой башне. Дальше. По вашему дельцу, поищите тут, – взмах крыла, и в воздухе замерцал интерьер красивого зала. – Всё. Вам пора.

Последнее что мы увидели, это ласковая улыбка Сирин, резкий взмах прекрасных белых крыльев, и всю нашу компанию мощной волной вынесло в дверной проём, обратно на лестницу Останкинской башни.

– Классно. Давно не была в Коломне, – задумчиво сказала, поглаживая драконистого Горыню по плечу. – А нам туда срочно надо? А то мне что-то не хорошо… – последние слова пробормотала, оседая на пол, ныряя в обморок.

* * *

Мне было хорошо. Легко, тепло и уютно. Чуть укачивало, как в детской колыбели. Хорошо. И сон такой, немного страшный, но в тоже время такой обалденный, и очень красивый. Мужественный и чертовски сексуальный мужчина, похожий на актёра, сначала спас меня, потом носил на руках. Сказочные поющие птицы, волшебные крылатые псы, драконы, магия. Красивая девушка, похожая на бабушку в молодости, как две капли воды, которую все называли моей сестрой. Всегда хотела сестру. Жаль, что всё закончилось. Просыпаться не хотелось. Даже не смотря на неудобную позу и тихо бубнящий телевизор. Хм. Странно, плечи затекли, как будто я висела на бревне обхватив его двумя руками, а под щекой было что-то гладкое, и внутри глухо бухало, как заморский тамтам. Открыв глаза, подумала, что всё ещё сплю. На меня с улыбкой смотрел тот самый актёр, которого называли Горыней, и которого я во сне превратила в дракона. Осознание накрыло после того, как поняла, что прижимаюсь к могучей обнаженной груди мужчины, а бухающий тамтам – это стук его сердца.

– Не сон? – тихо спросила.

– Нет, – улыбнулся мужчина.

– Блин. Ладно. Ну хоть ты настоящий. А мы где?

– Дома, – раздался до боли знакомый голос. – Ты дома, Зайка-Данька.

Зайка-Данька – так меня называл только один человек на всём белом свете. Одним движением стекла с коленей самого классного мужчины в моей жизни, и замерла напротив старинного кресла, в котором сидел Он.

– Ты?! – не веря спросила я. – Ты?! ТЫ!!! Как ты мог?! КАК ТЫ МОГ МЕНЯ БРОСИТЬ?! – заорала я. – Как ты мог?!

Он вскочил, схватил меня в охапку, и забормотал, уткнувшись в мою макушку:

– Прости… прости… прости меня… я не мог… я умер там… понимаешь… умер… прости… прости меня Зайка… прости…

– Их нет… никого нет… я осталась одна… – вцепилась в него, всё ещё не веря. – Совсем одна… совсем… я так ждала… так ждала… а никого не было… так долго… никого…

– Мне жаль… так жаль… – шептал тот, кого я считала погибшим столько лет. – Прости… прости… – стискивал меня в объятиях дядя.

Тот самый дядя, который погиб много лет назад.

Не знаю сколько мы так стояли, вцепившись в друг друга, мне было так страшно отпускать его. Казалось, что стоит только отпустить, и он опять исчезнет.

– А давайте бахнем по писюрику? – раздался красивый грудной женский голос.

– Писюрик не помешает, – хлюпнула я носом, рассматривая мокрое пятно на красивой рубашке дяди.

Платок появился словно ни откуда.

– Как всегда, – хмыкнул дядя Богдан. – Без платка.

– Угу, – использовала платок по назначению, и огляделась. – Вау! – не культурно вытаращилась на обладательницу красивого голоса. – Боже, – чуть не села мимо кресла. – Обалдеть! Это твоя жена?

– Да.

– Как тебе это удалось?

– Сам не знаю, – пожал он плечами.

– Обалдеть!

– Я сам в шоке.

– Получается, Монако в пролёте?

– Ага.

– Круто! Невероятно круто! – не отрывала взгляда от дядиной жены.

– Может вы и с нами поделитесь? – с улыбкой спросила одна из самых шикарных женщин в мире. Да что там! Во всем мирах!

– Вы очень красивы, – комплимент сорвался с губ.

– Спасибо, – продолжала улыбаться жена дяди. – И всё же, о чем речь?

– М-м-м… понимаешь… – смущенно почесал затылок дядя. – Ну я же тебе всегда говорил, что ты у меня самая невероятная и самая прекрасная. Так вот, там… – неопределённо помахал в воздухе рукой дядя, видимо пытаясь обозначить загадочное «там». – Там есть женщина, очень-очень похожая на тебя, и она… она вышла замуж за принца Монако.

– Монако? – удивилась дядина красавица-жена. – Боги, да кому нужно это захолустье?

Монако – захолустье? Честно, я не сдержалась. Истерический смешок вырвался сама собой. Затем ещё один смешок, и ещё один, и ещё… так громко и так много я не смеялась давно. Очень давно. Даже не смеялась – ржала аки кобыла! Походу, истерика пошла на второй виток. В себя пришла после фразы дядиной жены:

– На-ка, выпей, деточка.

– Пустырник? – глядя на рюмку в своей руке, спросила я.

– Обижаешь! – возмутилась она. – Писюрик! Давай-давай. Тебе надо. Ну и нам заодно, – кивком указала на поднос с рюмками.

– Ну! Вздрогнули! За встречу! – отсалютовал рюмкой дядя, и махнул залпом.

И все повторили манёвр.

– Ну, давай, рассказывай. – отставив пустую рюмку, пристально посмотрела на дядю.

* * *

Глава 2

Сказать, что вечер был насыщен воспоминаниями, не сказать ничего. История дяди была невероятной. Он многое перенёс. Многим пожертвовал. И всё же смог. Смог пережить ад, чтобы наконец обрести счастье. Настоящее счастье. Любовь. Семью. Своё дело. Своё место. Да уж. Кто бы мог подумать? Ни много ни мало – Алмазный Король.[3]

Моя история не уступала дядиной. Так уж сложилось, что наши истории переплелись гораздо сильнее, чем хотелось.

С той самой новогодней ночи, когда трагически погибла жена дяди. Тогда-то и начались эти страшные дни. Горе и боль плотной черной вуалью накрыло всю нашу семью. Дядя Богдан превратился из молодого цветущего мужчины в свою тень. А потом он уехал. Уехал в тайгу и пропал там… нам даже тела его не прислали. Не нашли. В тот пасмурный холодный день мы хоронили пустой гроб. Нам остались только внезапно пробившийся светлый луч… нет, не луч, а ослепительная молния над головами, и раскат грома, от которого мы разом вздрогнули, и завывания ветра, котором слышалось: – «Я не забуду… Я буду осторожен… Я найду… Прощайте…», и ливневый дождь, смывающий острую боль и горе.

Шло время. Уверенность, что дядя в лучшем из миров, крепла, и тиски, сжимавшие сердце, потихоньку разжались. Осталась лишь светлая грусть. Но всё же… ничего не проходит бесследно. Бабуля так и не смогла полностью оправиться от потери сына. Пусть она и не показывала всего, но мы-то знали, она очень долго болела. Ушла бабушка тихо, во сне. Но беда, как известно, не приходит одна… началась пандемия, которая продлилась почти три года. Дед пережил бабулю всего лишь на два года. Сгорел от вирусной пневмонии за неделю. Мама заболела через год. Не помогли ни прививки, ни лекарства. Всё от той же пневмонии. А на похоронах мамы у отца не выдержало сердце… вот так я и осталась одна. Совсем одна. Ни осталось никого.

Казалось, что от горя я впала в некое забытье. Жила, ела, пила, занималась делами, даже работала. Но всё было как в тумане. Тогда-то и появился Генка. Сычев Геннадий Викторович. Молодой, галантный, обходительный, не красавец и не урод… этакий нахватавшийся по верхам метросексуал, с модной профессией фотографа. Он окружил меня заботой и участием, которую я, убитая горем, приняла за любовь. Отношения развивались очень стремительно. Буквально через полгода мы сыграли тихую и спокойную свадьбу.

Через пару недель после свадьбы Генка узнал о моём хобби… Писать я начала давно. Ещё в школе. Сначала рассказы. Потом скетчи для школьной команды КВН. Мои сочинения занимали призовые места. И на какой факультет поступать после школы вопроса не возникало. Родители, как и деда с бабулей, потомственные медики, только и качали головой на нас с дядей, который стал геологом, а я журналистом. Закончив университет, не без протекции профессора Калинова, который вёл мой диплом, смогла попасть в редакцию телецентра. Любимая работа и моё творчество были единственной отдушиной в той череде бед, обрушившихся на меня. Писать я начала ещё в университете. Замахиваться на серьёзную литературу не стала, обычные женские развлекательные истории в стиле фэнтези и юмористические рассказы из жизни. Когда Генка увидел мои рукописи и спросил, почему я не издаюсь, лишь отмахнулась и забыла. Я-то забыла, а он нет…

Боль от потери родных со временем стала глуше и тише. Работа и хобби приносили всё больше удовольствия, семейная жизнь была неспешной и спокойной. Новость о беременности Генка принял без особого энтузиазма. Но мне было на это наплевать. Во мне росла новая жизнь и, как выяснилось, не одна. Три месяца я летала как на крыльях. Все говорили, что беременность мне к лицу.

Гром грянул на очередном из приемов у врача. Он долго мялся, и даже как-то не решался, а потом словно прыгнул в пропасть и выдал мне страшный диагноз. Рак. Не операбельный. Последняя стадия. Осталось месяца четыре не больше. Беременность нужно прервать.

Генка рыдал и рвал на себе волосы, показывая насколько он сильно страдает. Я же, словно громом пораженная, только и могла хлопать глазами. Но все страдания не помешали Генке развить бурную деятельность. В тот же день наших ещё не рождённых детей не стало. Две недели я провалялась на больничной койке. Заботливый муж не отходил от меня ни на минуту. Я даже говорить толком не могла. В голове крутилась только одна мысль – за что?

Так прошло почти полгода. Куча препаратов, от которых не становилось легче, а наоборот, только хуже, и «заботливый» муж, следящий за тем, чтобы я не опускала руки, и принимала всё, что прописал доктор. Но однажды, произошел сбой. Таблетки нечаянно выпали из ослабевшей ладони в кухонную раковину. Не став говорить об этом Генке, просто легла спать. На следующее утро, я впервые за это время проснулась без привычной головной боли и тошноты. Утреннюю порцию таблеток смыла в раковину сознательно, решив не продлевать свою агонию. Мужу не сказала. Так продолжалось две недели. Раз уж без таблеток, которые выписал доктор, легче, подумала я, может и доктора поменять. Не став радовать Генку раньше времени, записалась к другому доктору. Ну мало ли что, всякое может случится.

Сказать, что я была в шоке, это ничего не сказать. Врач, кстати, тоже был в шоке. Я пересдавала анализы несколько раз. Собирали консилиум. Но вердикт у всех был один и тот же. Предыдущий диагноз ошибка. Даже не так. Диагноза не было! А меня медленно травили, и сводили с ума. Ибо такое количество препаратов для здорового человека губительны. Продолжи я их принимать, мой муж стал бы вдовцом через несколько месяцев.

Первой реакцией было желание обрадовать мужа, но вопрос доктора о том, кто покупает мои лекарства, заставил задуматься. Верить в такое не хотелось, но факты… Чертовы факты… Вот именно, мне нужны были факты! Уговорила мужа купить нам путёвку в санаторий на две недели, отдохнуть. И вот «внезапное везение», накануне отъезда Генке позвонили с весьма заманчивым предложением, организовать выставку его фоторабот. Как фотограф он был посредственностью, но вот амбиции… Амбиции у него были. Упустить такую возможность Генка не мог. Поэтому поехала «отдыхать» я одна. Придумать отвлекающий манёвр с выставкой было не сложно, благо друг детства пошел на встречу, решив поучаствовать в небольшом розыгрыше. Две недели, пока Сашка мурыжил моего мужа, я не сидела без дела. Как и нанятый мною частный детектив. Ох, какое дело он собрал на моего муженька!

История жизни Сычева Геннадия Викторовича была проста и незатейлива. Родился, учился, вырос, пытался найти своё место в жизни. Он был – обычный. С детства Геннадий отличался лишь умением манипулировать людьми. Говорить то, что от него хотели услышать. Но маленькая деревня решительно не подходила для такого таланта как Геннадий. И вот однажды у него созрел план. Он был прост, как и всё гениальное. Столица. Москва.

Вот только скольких уже перемолола столица? Многих. Но амбициозному и смазливому парню из провинции очень хотелось «зацепиться» в Москве. Никакими сверхъестественными талантами Гена не обладал, а вкалывать от зари до зари не хотел. Вот и решил он пойти проторенной дорожкой, жениться на подвернувшейся так вовремя московской «глупой клуше» Богдане Владиславовне Гордеевой и её наследстве. Три квартиры в столице, оставшиеся от умерших не так давно родственников, дача в Подмосковье, пара хороших машин и кое-какие накопления, не миллионы, но всё же.

Кто-то скажет, что не такое уж и наследство. Гена и сам так думал, но с чего-то начинать нужно, так ведь? Окрутить одинокую горюющую девицу было не сложно, и даже годик с ней пожить, тоже. Семейная жизнь Гену устраивала. Неконфликтная клушка-жена, работающая на телевидение, сытые и вкусные ужины, необременительный супружеский долг, всё это ему даже начало нравится. А вот его любовнице нет. Гена считал себя порядочным мужчиной, и как каждый порядочный мужчина он, конечно же, имел любовницу. Любовница была красива и весьма изобретательна. Зажигала. Дарила невероятные эмоции. Не то, что эта клуша. И вот однажды у Геннадия зародился новый план.

Притворять свой план Гена начал, как только узнал о беременности жены. Для начала Гена оформил страховку, кстати, в фирме своей любовницы. Подкупить доктора оказалось не просто, но Гена и энная сумма справились… и вот вам, фальшивый диагноз и направление на прерывание беременности… а дальше – дело техники. Травить жену, то есть конечно же лечить, «нужными препаратами» потихоньку. И почти полгода его идеальный план работал, а потом случился сбой. «Глупая клуша» начала пропускать приём медикаментов, а потом и вовсе пошла к другому врачу, а «любящего мужа» не предупредила. Вот тут-то всё и стало на место, тут-то всё и раскрылось… и всё закончилось. Как и моя жизнь. Или нет… не закончилась… возможно, она только началась.

Не смотря на всё, ощущение нереальности происходящего не покидало. Всё было похоже на бред сумасшедшего или на сон. Ворох мыслей. И одна, самая настойчивая, проходила красной линией через все. Пусть. Пусть – это будет бред. Пусть – это будет сон. Пусть. Да, сюрреалистичный, да, с кучей роялей в кустах. Но пусть! Последним желанием, прежде чем мягкая постель и выпитое спиртное утянули в свои теплые объятия, было: пусть всё, что со мной произошло, не исчезнет с первыми лучами солнца.

* * *
Рис.1 Агентство помощники богов

Знаете, то самое чувство, когда ты просыпаешься, и не открывая глаз, нежишься в уюте и тепле, а в воздухе витает аромат блинчиков и терпкого чая с лимоном. И вот-вот войдёт мама, ласково погладит по голове, скажет, что пора вставать, и раздвинет шторы, впуская теплые солнечные лучи. Как в детстве… А потом вспомнился вчерашний день, который больше походил на сон, и резко, открыв глаза, села на постели.

Просторная спальня в стиле прованс, пастельные тона, цветочные мотивы, винтажный декор и натуральные материалы. Комната была шикарной, даже не смотря на полумрак. Серебряный поднос, на котором стояла исходящая паром чашка с чаем, дольки лимона на блюдце, две розетки, одна с вареньем, вторая со сметаной, и тарелочка с блинчиками, которые пахли очень уж реалистично, подсказали, что это не сон. Не сон!

Всё реально. Мой дядя жив. Жив. Счастлив. И в другом мире. И я. Я тоже жива, и тоже в другом мире. Боже! Это невероятно!

Тихий стук в дверь прервал поток мыслей.

– Да-да, войдите.

– Доброе утро, барышня! – сказала миловидная девушка с ворохом одежды в руках.

– Доброе утро, дорогая! – в комнату вплыла красавица Велена.

– О! Доброе утро! Как же это прекрасно, что вы настоящая. Я так рада, что это не сон! Я вам говорила, что вы невероятная?

– Да, моя дорогая. Мы тоже рады, что это не сон, – рассмеялась Велена. – Ну так что? Продолжим предаваться радости тут?

– Ой! Нет-нет. Что вы?! – откинула я одеяло.

– Я тут подумала, тебе понадобится одежда, – указала Велена на гору одежды, которую раскладывала девушка-горничная.

– Что вы, не стоило. Я…

– Не переживай, – отмахнулась Велена. – У вас сегодня очень много дел. И вряд ли у тебя будет время пробежаться по лавкам. Так что я тут подобрала парочку вариантов. Смотри, как тебе сапфирово-синий? Или вот этот, сочный изумруд? Мне кажется, с размером я угадала.

– Велена, большое спасибо. Всё просто невероятное, – рассматривала я очень красивые вещи. – Всегда мечтала о таком наряде.

– Ну что, примеришь?

– Господи, ну конечно! Кто же откажется? – вскочила с постели. – Только я сначала в ванную.

Стоило мне только войти в ванную и взглянуть в зеркало, как раздался громкий вскрик. Миг, и Велена ворвалась в ванную.

– Что?! Что случилось?!

– Я! Я случилась! Что со мной?

– Дорогая, так получилось, что ты попала в наш мир. Как и твой дядя… – начала говорить со мной, тихим и спокойным голосом Велена, как с сумасшедшей, ну или маленьким ребёнком.

– Да я не об этом, – перебила я её. – Велена, я всё понимаю. Я о своей внешности. Вы посмотрите на меня!

– А что не так? – внимательно рассматривала меня Велена.

– Как это что? Ещё вчера утром, ну тем утром… – помахала я рукой в воздухе.

– Я поняла, – кивнула Велена.

– Так вот, ещё вчера я была рыжей. Высокой, болезненно худой, рыжей и уставшей от жизни тридцатипятилетней тёткой! А сейчас? Посмотрите!

– Дорогая, когда тебя вчера Горыня принёс, ты выглядела уже именно так.

– Та-а-ак… хорошо. Ладно, это круто. Очень круто. Моя личная сказка продолжается. Из потрёпанной жизнью тётки, в молодую красавицу, это невероятно!

– Значит всё хорошо? – осторожно спросила Велена.

– Не просто хорошо! Это фантастика!

– Отлично, тогда я пойду, а ты приводи себя в порядок, – улыбаясь, Велена вышла из ванной.

Вертясь перед зеркалом, я не могла поверить в то, что я видела. В зеркале отражалась высокая, молодая девушка. Да-да, молодая девушка. Пропали все морщинки. На лице, как и на теле, кожа подтянутая и чистая. Исчезла болезненная худоба, мучившая меня последнее время. Тело налилось молодостью и силой. Канули все признаки возраста, все до единого! Сейчас в зеркале я видела значительно помолодевшую и лучшую версию себя. От природы я была обладательницей обычной, можно сказать, даже унылой внешности. Русая, с бледной кожей, белёсыми ресницами и бровями, серо-зелёными тусклыми глазами. С запавшими щеками и прорезавшимися морщинами. Уголки некогда улыбчивого рта съехали вниз. Про тело я умолчу. Принудительный аборт и отравление организма таблетками не проходит бесследно.

От обычных русых волос, которые, после развода с Генкой выкрасила в рыжий, и вчера, точно помню, я думала о том, что пора бы корни подкрасить, ничего не осталось. Сейчас по моим плечам волнами лежали шикарные платиновые пряди. Ресницы стали гуще и темнее, оттеняя задорный блеск серых глаз с зелёными искрами счастья. Брови обрели не только насыщенный цвет, но четкую форму. Сгинули черные круги под глазами. Курносый нос правда остался прежним, а вот скулы стали чуть выше и острее, и даже румянее. Губы налились сочным розовым цветом, точенный подбородок переходил в красивую шею. А тело? Тело превратилось в мечту. Красивая грудь, плоский живот, подтянутые ягодицы, стройные бедра, Боже! Мне кажется, даже ноги стали длиннее. Я выглядела на двадцать лет, не больше. Учитывая, что мне тридцать пять. Прямо-таки воплощение самой заветной женской мечты! Попасть в сказку, стать молодой и красивой, и при этом, сохранить весь накопленный опыт и знания. ОБАЛДЕТЬ! Обожаю этот мир!

Скажу честно, так здорово я даже на свадьбе не выглядела. Наряд сел идеально. Велена продумала всё. Даже о белье позаботилась. Слава всем богам всех миров, тут оно мало чем отличалось от привычного мне, непривычным были только шелковые чулки на подвязках. Муслиновая белая блуза с широкими рукавами, украшенная кружевным воротником жабо. Комплект из жилетки и юбки из насыщенно синей тафты был невероятным. Жилетка корсетного типа выгодно подчеркнула грудь, а многослойная и асимметричная юбка до щиколоток, которая одним краем поднималась до середины колена, с отделкой по низу в виде широкой черной кружевной оборки, приковывала взгляд к ногам. Дополняли наряд маленькая черная шляпка-котелок с тонкой черной вуалью, кружевные перчатки и кожаные черные туфли на невысоком каблучке.

– Боги! – всплеснула руками Велена. – Какая же ты красивая! Давай я помогу уложить тебе волосы.

* * *

Что сказать? Дом у дяди просто шикарный! Мечта, а не дом! Красивый и большой! Он воплощал восхитительное сочетание легкости и воздушности шебби-шика[4] разбавленного эклектическими вещами в традициях русских крестьянских ремёсел, с добавлением строгости, элегантности и практичности классицизма. Это было волшебно!

За большим столом присутствовала вся семья. Дядя, его жена, безукоризненно элегантная красавица Велена, моя двоюродная сестра Влада, невообразимо прекрасная как принцесса, её более мужественная и брутальная версия – брат-близнец Ратмир, с женой Милёной, с внешностью сказочной феи. Завтрак выдался чуть сумбурным и весёлым. Радостный и возбуждённый галдёж со вспышками смеха. Все говорили практически одновременно, передавали друг другу масло, хлеб, блинчики, варенье, сметану, мёд, кофейник, сливки, лимон, сыр, ветчину и так далее, и тому подобное. Делились, чем закончился предыдущий день, и планами на сегодня, спрашивали советов, строили гипотезы, приводили доказательства своей правоты, соглашались или спорили, и всё это было с юмором, уважением и добротой. Семья – где любят друг друга, семья – где не боятся показаться смешным или нелепым, семья – где ты будешь точно уверен, что тебя поддержат, семья – где постараются понять и принять твои даже самые нелогичные поступки. И самое главное, это не было напускным. Они действительно именно такие. Нет снобизма и позёрства. Нет кичливости и надменности. Нет пренебрежительности и спесивости. Нет презрительности и высокомерия. И это было необыкновенно и удивительно. Имея титулы и такое невероятное богатство, а алмазные рудники – это вам не кот чихнул, сохранить нормальные человеческое отношение не только внутри семьи, но и по отношении к другим – дорогого стоит. И вся эта весёлая кутерьма закружила меня.

* * *

Эта реальность, этот мир были моей личной сказкой! Это как Хогвартс, Диснейленд, Остров сокровищ и Тридевятое царство в одном флаконе. В какой-то момент я не смогла удержать весь этот восторг:

– Божечки! Это невероятно! У меня нет слов! Ну ты посмотри! – ткнула я в очередную высотку. – Футуризм Звездного пути и старинные паровозы! Эклектика славянского средневековья и утонченность классицизма! Конные экипажи и спорт-кары! Петровское барокко и тут же высокие готические своды и мосты! Сбитень, наливочка, баранки и рядом с ними теплые пледы, свечи, имбирные пряники и какао с маршмеллоу, уютные книги около камина и огоньки гирлянд! А одежда! О-о-о-о! Невероятный Славянский Шик! Белоснежные и цветные сорочки, сарафаны, юбки-поневы, передники, пояса, косоворотки, кафтаны, сафьяновые сапоги и парчовые туфельки! Кокошники и венки! И тут же, кокетливые цилиндры, корсеты с блузами, юбки с пышным воланами, ботинки со шнуровкой, и чёрные сюртуки, застёгнутые на все пуговицы, рубашки с высоким стоячим воротником и галстуки! Настоящий стимпанк! Божечки! Я в восторге! Это же микс всего того, о чем можно только мечтать!

– Ну, для нас это не так чудесно и необычно, как для тебя, – с мягкой улыбкой сказала Влада. – И ты всех нас сумела заразить своим восторгом. Заставила взглянуть по-новому на то, что казалось таким обыденным и привычным.

Коломна в этом мире была просто восхитительной.

– ОБАЛДЕТЬ! Все башни сохранились! – таращилась я на Коломенский кремль. – Все шестнадцать башен целы! Круто! А у нас только три осталось. А я так и не поняла, зачем мы сюда приехали? Что в этой башне?

– В основание фундамента этой башни, как и во всех кремлях, заложен Алатырь-камень[5]. И это ближайший кремль, ну кроме столичного.

– И что делать?

– Ничего сложного. Нам нужно пройти к Пятницкой башне. Мар не просто так упомянул именно эту башню, – пристально посмотрела на башню Влада.

– А что там?

– В целом ничего. Обычно те, кого одарили Боги, приходят на капище, ну или в особенных случаях, проходят под сводами башен любого ближайшего кремля.

– А я значит особенная? – хмыкнула я.

– Выходит, что особенная.

– Ну тогда я пошла… – не стала иронизировать над своей «особенностью».

* * *

Глава 3

Найти тот самый камень не составило труда. Знаете ли, сложно пройти мимо мерцающего золотистым светом угла в проездной арке ворот. Складывалось впечатление, что кроме меня этого волшебства никто не замечал. Стоило мне подойти ближе, как мерцание усилилось и даже начало чуточку пульсировать. Эта пульсация меня заворожила. Весь мир сузился до этих колдовских вспышек и вибраций. В какой-то момент, я поняла, что меня начало затягивать в этот сверкающий золотой омут. Миг, и я стою на краю той самой поляны, где вчера беседовала с прекрасными крылатыми существами. Место было всё так же прекрасным. Никогда не подумала бы, что облака могут иметь такой цвет.

– Это из-за нашей силы, – раздался мелодичный голос рядом.

– Здорово, – повернула голову на голос.

Хм… всего ожидала, но, чтобы так… занятно…

– Удивлена? – спросила гусыня.

– Последний месяц я думала, что меня сложно удивить, но эти сутки поколебали мою уверенность. Слушайте, вы только не обижайтесь, а почему вы…

– Обычная? – склонила голову гусыня.

– Ну да. Эти сутки меня окружают исключительно красивые, да что там, великолепные и невероятные создания…

Не успела я договорить, как облик гусыни поплыл, и рядом со мной оказалась прекрасная птица-дева Гамаюн. Роскошная.

– Вы поразительная! – не удержалась я.

Сказочная Гамаюн и вправду была непостижимо восхитительна. Сверкающая бриллиантами диадема на черных длинных локонах, в которых вспыхивали огненные языки, обрамляли божественно красивое лицо. Тонкие черты. Оливковая чистая кожа. Драгоценные изумруды глаз, опушенные густыми ресницами под четко очерченными бровями. Высокие скулы. Карминово-красные губы. Нежный овал подбородка. Изящная шея, переходящая в покатые плечи, перетекающие в крылья цвета красно-золотого пламени. Всё остальное сильное птичье тело покрывали перья такого же красно-золотого оттенка. А хвост, напоминающий павлиний, и вовсе был из языков пламени.

– А жемчужины[6] будут? – любуясь этой красотой, задала я, наверное, самый глупый вопрос в своей жизни.

– Нет, – весело рассмеялась эта чаровница. – Не здесь.

– Это другое измерение?

– Да. Тут наша сила быстрее рассеивается в эфире.

– Расскажете?

– Это будет долго, а тебе, как и любому человеку, вредно долго находится тут.

– Почему?

– Здесь слишком много нашей силы. А ты, даже не смотря на моё благословение, очень быстро впитываешь её.

– Я впитываю?

– Да. Ты, как и твой дядя рождены в другом потоке. И ваша восприимчивость к нашей силе выше. А ты к тому же, и без этого была наделена выдающимся литературным даром и богатейшим воображением.

– Поэтому я смогла превратить человека в дракона?

– И поэтому тоже.

– Я что же, могу превратить любого человека в чудовище?

– Нет-нет. Не переживай. Такое возможно только здесь. Как я уже сказала, в этом месте эфир не такой плотный. И поэтому у тебя получилось. У тебя сильный дар, но он трансформировался. В реальности именно он помогает создавать тебе красивые истории, в которые хотят верить твои читатели.

– Спасибо. А моя внешность?

– А что с ней? – не очень убедительно удивилась Гамаюн.

– Серьёзно? Я похожа на куклу! Это ваша работа? Или моя?

– Ну-у-у… я могу иногда… послушай, ну не всё же мне только «чудовищ» делать, – закатила она глаза.

– Зачем?

– Ты много страдала. Очень много. Я просто сделала тебя такой, какая ты внутри. Понимаешь? Показала твою суть. Ты светлая, добрая, благородная и сострадательная. Ты во всём видишь только хорошее. И ты очень красивая. Так почему бы тебе не стать такой же внешне?

– Понятно, – смутилась я от такой характеристики. – Спасибо.

– Не стоит. Я сказала правду, – меня одарили ласковой улыбкой.

– А мы с дядей первые кто попал в этот поток? – перевела я тему.

– Да. И у каждого из вас свой путь.

– И какой же у меня?

– Только ты сама это решишь.

– Но у меня же наверняка есть какая-то миссия? Ну, во всяком случае, согласно проверенным источникам, – Подняла я палец вверх.

– Да? – озадачено посмотрела на меня Гамаюн.

– Ну да! Каждая уважающая себя поподанка просто обязана по прибытии в другой мир во-первых, обзавестись сногсшибательной внешностью, во-вторых, уникальным магическим даром, в-третьих, верной монструозной зверюгой, которая обязательно сочтёт её хозяйкой. В-четвёртых, отправится спасать мир от всемирного зла в виде черного властелина, ну или в крайнем случае, на поиски приключений с парочкой красавчиков, – загибала я пальцы. – В ходе приключений она будет напиваться в тавернах и плясать на столах. Так же, в неё должны влюбляться все особи мужского пола от мала до велика в радиусе как минимум сотни метров, но она втрескается в того самого черного властелина, и направит всю свою магия и энергию на его перевоспитание. Он тоже влюбится, и конечно же, ради неё из грозного мачо и вселенского зла превратиться ласкового котёнка.

По мере перечисления красивые глаза Гамаюн становились всё больше и больше. Но всё же она не выдержала и громко рассмеялась. Её красивый смех серебристым перезвоном уносился в небеса. Это было невероятно, и я, не выдержав, рассмеялась.

– Ох, милая! – утёрла крылом хрустальную слезинку Гамаюн. – Ну и насмешила.

– Это не я, это источники, – со смешком ответила я.

– Да уж. Ох уж эти источники.

– Ага, – вздохнула я – Так что, получается, никакой миссии?

– Ну почему же, есть миссия.

– Какая?

– Ну, если в двух словах… живи полной жизнью! Наслаждайся своей личной, как ты говоришь, сказкой.

– Да? И это всё? Так просто?

– Да. Так просто, – лукаво посмотрела на меня Гамаюн, и тут же, без предупреждения, запела.

В этой песне было всё: нежность и ласка, красота и доброта, грусть и тоска, боль и горечь, надежда и Вера. Она лилась по округе, красивая и завораживающая, чарующая и торжественная. Иногда громкая и экспрессивная, веселая и задорная, а иногда тихая и тёплая, плавная и солнечная, чуть слышная и наивная. Эта песня рождала, казалось бы, забытые воспоминания, даря волшебные и дивные образы. Даря самое главное. Знания.

– Ого! – уважительно посмотрела я на Гамаюн, после того как закончилась песнь. – Это очень круто.

– Ну, – пожала плечами Гамаюн. – У нас много всяких штучек. А тут их некуда, да и не к кому применять.

– Печально.

– И не говори.

– Я не в праве как-то судить вас. Но я всё равно не могу понять, с чего такая уверенность во мне? Даже я не верю в себя…

– Так всегда бывает. Не стоит так буквально воспринимать то, что сейчас увидела. И к тому же, сейчас ты ещё не готова. Тебе не нужно бежать сломя голову и что-то искать. Нужно время. Тебе нужно привыкнуть к нашему потоку. Научится жить в нём.

– Я знаю… но не понимаю как.

– Не переживай. Всё придёт. Ты справишься.

– Надеюсь.

– Ты будешь не одна.

– Но я…

– Тс-с-с… не стоит так переживать. Всему своё время. Ты справишься, пусть не сразу, но справишься. А это тебе на память, – указала она на тонкий браслет из серебристых перышек на моём запястье. – Ну и для связи со мной. А теперь тебе пора.

– Спасибо. Спасибо тебе большое, – только и успела сказать я, как меня опять начало затягивать в золотистый омут.

– До встречи, – донесся тихий голос Гамаюн.

– До встречи, – шепнула я в угол из красного кирпича.

* * *

Хм. Вот он волшебный и загадочный мир в действии. Даже время здесь чудит как ему вздумается. На той чудесной поляне с Гамаюн я провела около часа, а по факту я отсутствовала не больше пяти минут. И вот в чём странность, то, что казалось естественным и логичным там, было непонятно тут. Некоторые четкие и ясные образы песни Гамаюн с каждой секундой становились всё более туманны, как будто замыленными. Как зыбкий сон, который ты вспомнишь, как всегда, в самый неподходящий момент. Мысли были похожи на стаю диких и шумных птиц, встревоженных хищником. В голове был полнейший сумбур. До машины дошла на автопилоте. Влада и Ярослав собирались заниматься своими делами, я же не хотела возвращаться сейчас под заботливое крылышко Велены, решила прокатится с ними. Тем более, невероятные виды этой Москвы хоть немного отвлекают.

Рис.2 Агентство помощники богов

К Главпочтамту мы подъехали в полной тишине. Так интересно видеть знакомые силуэты зданий в этой, другой Москве. Главпочтамт был тот же. Большое, похожее на огромный дворец с массивным парадным входом, по обе стороны которого расходятся крылья флигелей. Вдоль строгого романского фасада идут ряды полукруглых окон. Только легкая колоннада центрального входа делает его изящнее и легче.

Припарковавшись, мы всё так же молча прошли в центральный операционный зал, где царила великолепная дубовая стойка. Потолок зала венчал огромный стеклянный купол с витражными вставками. По периметру самого зала шли галереи с ажурными решетками и винтовыми лестницами, придавая ему особое очарование. Молодой служащий в серо-красной форме выдал увесистый конверт, без вопросов.

– Какие планы? – заводя авто, спросил Горыня-Горыныч. – Домой или в контору?

– Обедать, – решила подать голос.

В ресторации молча ткнула пальцем в меню на понравившееся блюдо. Вкусно. Но мне было всё равно. После обеда, сказав, что мне нужно прогуляться и проветрить голову, отправилась гулять по этому красивому и удивительному городу.

* * *

После встречи с Гамаюн и её песни я знала, чем закончится история в той вероятности для Генки. То, что, я успела составить завещание на имя своей крестницы Маруськи, станет для него большой неожиданностью. А уж уголовное дело о покушении на меня, а полиция получила все документы, собранные частным детективом, и моё исчезновении так и вовсе будет сюрпризом для моего бывшего мужа. Как бы он не старался, он так и не сможет доказать свою невиновность, а показания его любовницы и вовсе утопят его. И Геннадий схлопочет двадцать лет строго режима. Моя подруга Ленка, мать той самой Маруськи, после вступления в наследство, познакомится с одним из издателей и выйдет за него замуж. У них появится двое очаровательных мальчишек, которых они назовут Богдан и Владислав. Наследством она, кстати, распорядится достойно. Сама же Маруська вырастет умницей и красавицей. Окончит с блеском школу и медицинский университет. Попадёт в одну исследовательскую группу, которая даст огромный толчок в изучении лекарства от рака. И каждый год они будут приходить на кладбище и оставлять цветы у моей могилы…

Я шла, шла, шла… и ноги меня сами привели на смотровую площадку на крыше Детского мира. Москва. Москва, да не та! Она была другая. Красивая. Яркая. Живая. Машины в пробках? Да. Кремль? Да. Красная площадь? Конечно! Памятник маршалу Жукову? Да. Парк Зарядье? Да. Сталинские высотки? Да. Москва-Сити? Тоже, да… Вот только… не совсем…

Для меня больше нет той Москвы двадцать первого века. Здесь была другая Москва. Москва, в которой переплелось всё, что возможно и невозможно. Органичное сочетание футуристических высоток, из стекла, железа и бетона, и эклектики русских теремов в белом и ажурном обрамлении наличников. Фантастически-авангардные машины, вперемешку с каретами и омнибусами[7]. А на башнях Кремля не звёзды вовсе, а солярный знак, напоминающий звезду с исходящими четырьмя лучами, крутящимися посолонь – то есть, по часовой стрелке, по ходу Солнца…

Москва, где Красную площадь не уродует мавзолей, и Жуков вроде бы на коне, да только китель похож больше на кольчугу, а сам великий маршал живёт и здравствует по сей день. Москва, где в Зарядье – терем-музей династии Словенов, а Иосиф Сталин – это величайший архитектор, а никакой не вождь страны Советов. Москва, где и вовсе нет никаких «сити», а есть новый квартал «Москва-Градъ». Москва, где всё это буйство красок и стилей, делало этот город похожим на сказочное место, где, казалось бы, архаичные традиции и культура сливались с феерией науки и техники. Где пересеклись параллельные прямые! Где невозможное – рядом.

Москва, где мужчина, похожий на богатыря из сказки, едет на вороном жеребце и гневно говорит в трубку телефона что-то об акциях и фондах. Где девушка, разодетая в стиле стимпанк[8], цитирует Высоцкого, который дожил до глубокой старости.

Москва, где, то тут, то там слышаться такие знакомые, но уже забытые имена старых богов… Помоги тебе Род… Шиш попутал… Лада уберегла…все мы к Марене уйдём… Перун не оставит… Ярило согреет… вот ведь Мокошь сплела… Велес чарами наградил…

Москва, где Чертолье, вовсе не Чертолье… да, конечно, там храм… вот только, Бога Перуна храм… хотя, это и храмом назвать нельзя. Огромный, размером с дом, черный валун. Здесь всё было другое. Люди. Мода. Стиль. Дома. Жизнь. Вера. Времена. Другие времена… новые времена, а боги, как оказалось, старые.

И вот тут-то, на этом самом месте меня словно накрыло понимание всего произошедшего. Это теперь мой мир. Да, он удивительный и очаровательный, но он чужой. Для меня чужой? Или это я для него чужая? Кто я теперь? Как мне жить? Что мне делать? Приходить в себя? Сидеть и ждать, когда наступит время? А когда оно наступит? Гамаюн очень уверено говорила о том, что я всё смогу, что всё получится. Но что я могу? Устроиться в Останкино? Стать журналистом? Ну вряд ли. Писать сценарии для ток-шоу? Не уверена, что тут это может пригодится. Да и документов у меня нет. Ну хорошо, с паспортом дядя поможет, а дальше? Идти учится заново? А жить где? Тоже у дяди? Ну это на первых порах, а дальше? Как бы мы с Гамаюн не смеялись с моих «проверенных источников», но это только в романах дамочка попадает в другой мир и тут же на неё сваливаются куча приключений и принцы или на худой конец те самые черные властелины, покорённые её умом и красотой. И она, в смысле героиня, конечно же очень крутая штучка. А я? Смогла превратить человека в чудовище. И то, случайно, в определённом месте. И всё.

Многие скажут, что мне грех жаловаться, я не одна и у меня есть поддержка. Но я не могу сидеть сложа руки. Не могу жить бедной родственницей-приживалкой в доме богатого дяди…

– Неужели не страшно? – раздался мужской голос за спиной.

– Нет, – покачала головой. – Я никогда не боялась высоты. Вы следили за мной?

– Присматривал.

– Вы так внимательно меня разглядываете. Что-то пытаетесь найти?

– Да.

– И что же?

– Вы серьёзно? – поднял бровь Горыня.

– Ну да.

– Дана, вы самая уникальная барышня в мире. Да-да. И не надо на меня так смотреть. Вам дано многое. Разве вы не понимаете?

– Мне? Многое?

– Ну конечно! Вы же, как и ваш дядя, из другого мира. А он Алмазный Король! Он открыл то, что сделало нашу страну ещё более великой!

– Но он…

– Да, он воспользовался знаниями того мира, кстати, то, что он оттуда, – поднял палец вверх Горыня, видимо показывая то самое «оттуда», – объясняет многое, но он не стал мешкать и сомневаться. Перед вами огромные возможности. У вас незашоренный взгляд. Вы видите то, что для нас обыденно, видите это под другим углом. Вам дано многое, поверьте.

– Но у меня нет ничего, кроме…

– Таланта. Вашего литературного таланта. Как я понял, из вашего рассказа вчера, вы писательница. Очень талантливая, раз вас собирались экранизировать. Что вам мешает заниматься тем же здесь? Что вам мешает писать?

– Но мне нужно где-то жить, что-то есть, что-то…

– У вас есть…

– Да-да, мой дядя, как вы выразились, Алмазный Король. Но это он, и это его деньги…

– Дана, вашему дяде, как и любому мужчине, не чужда гордыня. Но даже он понял, когда попал сюда, что ему одному не справится. И когда ему предложили помощь, он её принял. Не делайте ошибку. Не отталкивайте тех, кто вам предлагает помощь…

И я вдруг подумала, а к черту всё! Раз мироздание даёт мне второй шанс, буду использовать на полную катушку! Я буду жить другую жизнь! Новую! Лучшую! В этом удивительном и волшебном мире. В мире, где переплелось невозможное. В мире, где я могла бы стать счастливой. В мире, где я буду, обязательно буду, счастливой! Другой мир… так не похожий на тот, прежний мой мир.

Дяде понадобилось буквально пара дней, чтобы выправить мне документы. А Велена и Миля окружили меня заботой и вниманием, но так аккуратно, ненавязчиво, и втянули в подготовку свадьбы моей двоюродной сестры[9]. Время понеслось, кружа меня, словно на крыльях, в этом цветном хороводе…

* * *

Глава 4

Три месяца спустя.

Багряно-золотистый ковер листьев тихо шелестел под ногами. В прозрачной лазури небосвода разбрызгивал медовые лучи яркий диск осеннего солнца. Так быстро пролетело лето, не дав до конца испить всю его радость, а осень уж хозяйничает во всю. И осеннее солнце становится редким гостем. Всё чаще начинают плакать серые небеса, и тяжелые свинцовые тучи стараются спрятать от нас его радость. Но когда упрямые лучики пробиваются через плотную завесу, озаряя и расцвечивая рисунок пасмурного дня, вспыхивает ярким костром осенняя разноцветная листва.

– Обожаю это волшебное время с его буйством красок, – радостно улыбнулась Велена. – Ну что? Чайку? У меня есть примерно час.

– Хорошая идея, – вернула улыбку.

– Я знаю прекрасную чайную.

– Здорово. Идём.

– Ну что? Как настроение?

– Великолепное, – улыбнулась в ответ. – У меня сегодня удачный день. Удалось прикупить отличный экземпляр. Раньше я на такое и надеяться не могла. Это невероятно.

– Твой оптимизм заразителен словно вирус, – весело рассмеялась Велена. – Ты не перестаёшь меня удивлять.

– Вы просто привыкли. Вы не замечаете все эти чудеса. А мне все тут нравится. Безумно. Вот что ты видишь? – обвела рукой пространство.

– Ну-у-у… Я вижу сквер, фонтан, гуляющих людей, пекарню.

– Вот! А я вижу великолепное и гармоничное сочетание уютного дворика с частичкой японского сада, в окружении славянских теремов, и домов в колониальном стиле. Я вижу пекарню, из которой разносится невероятный аромат карамели и ванили. Везде пар, шестерёнки, электричество, на рельсах паровые трамваи, а рядом с ними конные экипажи вперемешку с машинами, в небе дирижабли и самолёты. Казалось бы, мир урбанизации – на улицах хозяйничают гремящие и воняющие монстры. Везде должен преследовать запах горячего железа, машинного масла, гари и дыма, но нет! Этого нет! Зато есть чары! О-о-о-! Эти невероятные чары! Не знаю, как я жила без них! А мимо всего этого прогуливаются чопорные матроны и джентльмены, очаровывая тонко выделанной кожей, сюртуками, оборками, металлическими заклёпками, перчатками с обрезанными пальцами и цилиндрами! Это же волшебно!

Рис.3 Агентство помощники богов

– Дара, ты удивительна! У тебя поразительное воображение! Твой взгляд на мир восхищает. Вот ты сказала, и да, я вижу, это не просто сквер. Это самый красивый сквер нашего города! – весело расхохоталась Велена.

– Позволю себе с вами согласиться, Веленочка, – раздался рядом мужской голос. – Сегодня этот сквер необычайно красив. Столько лет прогуливаюсь тут, почти каждый день, но такой красоты раньше не замечал.

– Мефодий Карлович! Какая встреча! – обрадовалась незнакомцу Велена. – Здравствуй, мой дорогой!

– Здравствуйте-здравствуйте, – улыбнулся мужчина, приподнимая в приветствии цилиндр.

– Мефодий Карлович, мы собирались выпить чаю, присоединитесь к нам?

– С удовольствием. А вы пока представите меня этой молодой особе, так вдохновлённо описавшей этот сквер.

– Даночка, познакомься, это Мефодий Карлович Рихман, – кивнула на мужчину Велена.

– Очень приятно, – улыбнулась я. – Богдана Владиславовна Гордеева. Можно просто Дана.

– Рад, очень рад. Барышни? – Мужчина встал между мной и Веленой и чуть развёл локти в стороны, предлагая опереться на его руки.

Мы с Веленой тут же воспользовались предложением. Путь до чайной прошел в обсуждении погоды.

Чайная, была действительно прекрасна. Наша троица разместилась у огромного окна с видом на всё тот же сквер.

– Ну, поведайте мне, Дана, как вы развиваете свой дар? – расправляя на коленях салфетку, спросил Мефодий Карлович.

– А с чего вы взяли что у меня есть дар? – полюбопытствовала я.

– А с того, Даночка, что у нашего Мефодия Карловича, просто уникальный дар Видящего, – разливая чай ответила Велена. – Благодаря ему, наша академия получила массу талантливейших учеников.

– Согласна, – я сделала глоток чая. – Действительно, уникальный и редкий дар.

– Спасибо, барышня, – кивнул мужчина на комплимент. – И всё же, как вы развиваете свой?

– А Даночка у нас писательница, только вот скрывает это, – невинно улыбаясь, ответила Велена. – Вы наверняка слышали имена Лада Гордая и Даная Видная?

– О! Так это вы! Ваши фельетоны и ваш роман – это что-то! Мы с супругой каждый день начинаем с журнала с рассказами от Лады Гордой! И как вам это в голову приходит?

– Ну, как-то само… – смутилась я. – Это вокруг…

– Вы в курсе, что благодаря вам появился уникальный вид развлечения?

– М-м-м… ну я не думала, что это вызовет такой эффект, – сделала ещё один глоток.

Да-да. И в этом мире появилась автор Лада Гордая. Свалилась я с лестницы вообще-то, как бы это не звучало, удачно. На плече болталась сумка с планшетом, и он, слава всем Богам, остался цел, и на моё счастье, зарядник в тот день, три месяца назад, я захвалила тоже. Как же я была удивлена, когда мой планшет заработал в этом мире. Сеть он, конечно, не поймал, но все данные, фотографии близких и родных, все свои произведения и наработки, я смогла с него перетащить. Смартфон тоже не подвёл.

Это было странно, видеть в таком волшебном мире такие обычные для меня вещи, как Интернет и всевозможная электроника. Чуть другая, конечно, но вполне узнаваемая. Мессенджеры тоже были, а вот чего тут не было, так это привычных блогов, каналов и журналов. Вот тут-то я и поняла, как начну осуществлять свой замысел.

Первый канал в одном популярном мессенджере, называющимся тут Свиток[10], с фельетонами от Лады Гордой появился буквально через две недели после моего появления в этом мире. Путь к известности был прост. Веерная рассылка с ссылкой на мой канал. Какое счастье, что на Руси ещё есть вера в сообщения с ссылками. Как говорится, на следующий день я проснулась знаменитой. Ну вернее не я, а Лада Гордая. Под этим псевдонимом я была известна как автор юмористических историй и рассказов. А вот Даная Видная стала сенсацией у любителей фэнтези. В этом мире сохранилась та самая мировая классическая литература, признанная и в моём старом мире, конечно же, с поправкой на эту реальность, Даная Видная в этом мире писала, можно сказать, став родоначальницей жанра, романы в стиле «альтернативная история». Мои книги, написанные ещё на той Земле, с правками, естественно, произвели настоящий фурор.

– Дана, я весьма рад, что ваш уникальный дар приносит столько радости людям. Вы нашли просто гениальный выход. Но с вашим даром вы способны на большее! Вам нужно…

– Нет, – перебила я Мефодия Карловича и строго посмотрела ему в глаза.

– Оу… Вы?..

– Да.

– Но как же?..

– Нет.

– Но Боги дают…

– Вот именно.

– Простите, – почтительно склонил голову Мефодий Карлович.

– А просветите несведущих? – Велена с любопытством переводила взгляд с меня на Мефодия Карловича.

– Простите меня, Веленочка, я затронул весьма личную и щекотливую тему и не в праве распространятся. Не переживайте, всё хорошо. Я был невежлив, приношу свои извинения ещё раз.

– Хм… ну что ж, хорошо, – кивнула Велена.

– Дана, я с уважением отношусь к вашему решению. И я, конечно же, сохраню вашу тайну. Но позвольте дать вам, пусть и не прошенный, совет. Ваш дар растёт, вы неосознанно заставляете людей видеть красоту. Вы вся светились, словно звёздочка на чернильном небосводе, когда рассказывали Веленочке о том, как видите самый обычный сквер. Ваши фельетоны и романы, даже читаемые с чарофона[11], погружают людей в состояние радости. Они дарят тепло. Издавайтесь на бумаге. Сами. Без издательства. Я уверен, ваши книги, особенно с вашим автографом, будут нести гораздо больше отрады и праздника в души людей, – горячо закончил свой совет мужчина.

– Спасибо. Я не думала об этом.

– А вы не думайте. Вы издавайтесь. Поверьте, вы произведете небывалый фурор. Ваш дар многим может помочь.

– А я согласна с Мефодием Карловичем, тебе нужно издаваться! – воодушевилась Велена. – Я знаю, как это устроить.

– И всё же, как вы это делаете? Поделитесь секретом, Дана? – ловким движением закинул в рот засахаренный миндаль Мефодий Карлович.

– Понимаете, это происходит повсеместно. Вот вчера в трамвае ехала, а там куча народа, румяные школьники, которым разрешили погулять после уроков, и они заигрались дотемна. Напомаженные дамочки в долгополых пальто и на шпильках, спешащие в театр. Громкие подростки, вездесущие пенсионерки с сумками, работяги, устало дремлющие, привалившись к стеклу. И тут двери трамвая открылись, на площадку вспорхнула шикарная девица, похожая на актрису. У нее гладкие блестящие волосы, собранные в хвост, короткая курточка в перьях, юбочка вся в воланах и рюшах. И громким неприятным голосом, какой почему-то часто бывает у таких красавиц, обратилась к трамвайной публике:

– Скажите, пожалуйста! Я до больницы доеду?

– Выглядишь вполне здоровой! Должна доехать… – весело откликнулся пьяненький мужичок у окна. Ну мы все посмеялись, барышня, кстати, тоже. Едем дальше.

Заходят двое молодых мужчин. И диалог у них состоялся такой:

– Ну и что там со вчерашним свиданием? – спросил первый.

– Сходил, – вздохнул второй.

– Ну и как?

– Да как-как? Никак!

– В смысле?

– Ну она такая вся нежная, у неё там атаки панические… Ну она вся такая хрупкая, загадочная. Такая мечта поэта, понимаешь.

– Ну и что? – удивился второй.

– А я из деревни, Сань! – громким шепотом сказал второй. – Из деревни! А у нас там из болезней только похмелье и бодливый соседский козёл по кличке Коська.

– М-да-а-а… – высказался всё тот же подвыпивший мужичок у окна. – Встретились два разных мира.

* * *

Стоя в тени раскидистого каштана, я любовался её улыбкой и сияющими глазами, её изысканностью и грацией, её удивительной красотой. Она была словно огонёк. Яркая и живая. Всегда открытая, дарящая тепло всем вокруг. Она верит, что этот мир самый лучший. Верит только в хорошее и прекрасное. Она верит исключительно в то, что делает этот мир светлее. И это притягивало к ней людей хлеще магнита. Она очаровывала, вдохновляла, пленяла, притягивала и завораживала. Кто-то скажет, что это так действует её дар. Но я знал – это не так.

Мы не виделись с того самого разговора.

Сначала даже и не понял, почему перед сном в памяти начал всплывать её образ. Раз за разом. Ночь за ночью. И однажды не выдержал. Сначала просто нашел её фото. Не помогло. Хотелось большего. Хотелось видеть её каждый день. Хотелось слышать её голос. Любоваться игрой солнечных лучей в серебристых волосах. Видеть эти сияющие глаза. И задорную улыбку.

Первый раз даже не понял, как оказался под её окнами. На следующий день опять оказался под её окнами. Так продолжалось неделю. Когда не получалось увидеть её, внутри поднимало голову глухое раздражение. Я запрещал себе думать о ней, видеть её. Пытался забыться. Выдержки хватило ненадолго, к концу третьего дня опять стоял под её окнами. В какой-то момент и этого стало мало. Раздражение стало постоянным спутником. С каждым разом становилось хуже. Мелькнула мысль об одержимости… Легче становилось только когда видел её. Пока этого хватало. Надолго ли?..

* * *

Глава 5

– Боги, Даночка! – утирал выступившие от смеха слёзы Мефодий Карлович. – Бодливый козёл Коська… Ну что, вот прям так и было?

– Да-да, всё из жизни, – обвела рукой пространство. – Всё вокруг нас.

– Согласна, вокруг, – подхихикивала Велена. – Но это же ещё надо заметить!

– Мало заметить! – поднял палец вверх Мефодий Карлович. – Нужно ещё подать правильно. А это дар!

– Простите, – раздался робкий голос рядом. – А расскажите ещё что ни будь, пожалуйста.

Обернувшись, увидела, что практически весь персонал чайной сгрудился за соседним столом. А все остальные посетители развернулись в нашу сторону и внимательно прислушивались к нашей болтовне.

– М-м-м… простите… я не… – стушевалась я. – Но это как-то…

– Пожалуйста… просим… не откажите… – понеслось со всех сторон.

– М-м-м… может про это?.. Да. Однажды драма про маргиналов, мадригалов и гамадрилов, разыгралась с участием вполне себе солидной сударыни, звали её Галина Патрикеевна. Так вот, одна из участниц этой истории Лена тогда на заводе трудилась, и ей в нагрузку выдали контроль над отделом сбыта. И заходит как-то к Леночке Галина Патрикеевна, работавшая как раз в этом отделе… и кокетливо-доверительно сообщает:

– Ой, я тут Иван-Иванычу, ну заказчику, комплимент сделала, а он такой задумчивый ушёл… наверное стесняется.

Леночка вяло интересуется содержанием комплимента и узнаёт, что Галина выдала "Иван-Иваныч, вы редкий маргинал!" Ну тут бы, конечно, многие призадумались… И Леночка решила уточнить:

– Галина, а вы не пробовали поискать значение слова «маргинал»?

Галина уходит… через непродолжительное время возвращается красная как помидор… И с претензией начинает:

– Я просто оговорилась, я ему уже позвонила и извинилась! Я сказала, что ошиблась, а хотела сказать: «Вы редкий мадригал[12]!»

Леночка, тихо сползая с кресла от еле сдерживаемого хохота, спросила:

– Да что же в его облике навело вас на мысль о воспевании красот? Ну ладно, не звоните больше, спасибо, что не гамадрил!

Галина идёт пятнами и обиженно, со слезой в голосе, шепчет:

– Думаете, я совсем лоха[13]! Я знаю, кто такой гамадрил! Гамадрил – это военный такой! Даже фильм был – «Гамадрилы, вперёд!»

И тут Лена не выдержала, и совсем сомлела… Когда же Лена смогла прийти в себя, Галина выдала:

– Вспомнила! Вспомнила слово! Оригинал! Я хотела сказать, что он оригинал!

Весь зал чайной взорвался хохотом и аплодисментами.

– Гамадрилы… гамадрилы… вперёд… – рыдал от смеха Мефодий Карлович.

Велена и вовсе говорить не могла, уронив голову на руки, тихо всхлипывала от смеха.

* * *

Звонок телефона, то есть чарофона, отвлёк от монитора. Хоспадибожемой! Когда же я перестану путаться в словах. Так и «спалиться» не долго. Вот не даром говорят – язык мой, враг мой.

– Приветствую, – раздался в динамике женский голос.

– Привет.

– Опять не спишь?

– Да нет, это я рано проснулась. Такое чудесное утро.

– А-а-а-а… ну конечно, четыре утра, время действительно чудесное, – хмыкнули в ответ.

– Прогуляемся?

– Давай. Через час на нашем месте?

– Отлично. Через час…

* * *

В ушах шумело. Сердце билось как сумасшедшее. Рваное дыхание вырывалось из груди толчками. Пот заливал глаза.

– Фу-у-у-у… хех… хех… – пыталась отдышаться я, уперевшись в колени ладонями. – Я… фух… да что ж такое?..

– Давай-давай. Не расслабляемся. Ещё обратно бежать.

– Ты меня уморишь, когда ни будь.

– Не-е-е… не уморю. Не успею.

– И куда ты там смотришь? – обернулась я.

– Ну, мне кажется там тело.

– Тебе не кажется.

– Надо звонить в Охранку, – глядя на изломанное, словно старая кукла, тело, произнесла Маша.

– Уже… – достала чарофон. – Ты такая спокойная.

– Ну ты тоже не бьёшься в истерике.

– Ну, меня профессия обязывает. Я же не сразу юморески писать начала. Криминальная журналистика – три года.

– Ого!

– Ага.

Рис.4 Агентство помощники богов

Охранка прибыла буквально через несколько минут. Действовали ребята быстро и профессионально.

– Барышни, вы уж простите, но сейчас вам придётся проехать с нами для дачи показаний. Я понимаю… – замялся пристав. – Вам нужно бы домой, переодеться и всё такое…

– Не стоит переживать, – успокоила я – Надеюсь это быстро?

– Ну что вы, конечно быстро, барышни. Мы только всё запишем, – замотал головой пристав. – Полчаса, не больше.

* * *

– Итак, ещё раз, вы, Богдана Владиславовна, вместе с госпожой Анненковой были на пробежке в парке, так?

– Да. Всё верно, – кивнула головой.

– А вы каждое утро бегаете в том парке?

– Нет. Мы встречаемся пару раз в неделю.

– А почему именно в этом парке? Рядом с вашим домом не нашлось подходящего?

– Нет. Возле моего дома парк есть. И возле дома Марии Сергеевны тоже есть.

– Тогда чем обусловлен выбор этого парка?

– Мы познакомились с Марией Сергеевной в этом парке.

– И как давно?

– Около двух месяцев назад.

– Поведаете обстоятельства вашего знакомства, пожалуйста.

– А какое это имеет отношение к сегодняшнему происшествию?

– Мы собираем информацию. Хотелось бы видеть всю картину.

– Господин следователь, – мило улыбнулась я, – у вас ещё есть вопросы, касающиеся именно этого происшествия?

– Да, последний вопрос. Вы точно уверены, что видели этого человека только один раз?

– Да. Я точно уверена. Это курьер. Позавчера он передал мне букет цветов.

– Где произошла ваша встреча?

– Господин следователь, я уже говорила вам. Этот человек доставил букет. Я расписалась в получении. Всё.

– Ясно, – сделал пару пометок в блокноте следователь. – А как считаете, ваша подруга могла знать этого человека?

– Да. Мы тогда были вместе. Когда я получила тот самый букет.

– Где это произошло?

– Я вам уже и это говорила. Мы с Машей были в букинистическом магазине. Он подошел к нам. Вручил мне букет, сказав, что он от поклонника.

– Вам удалось узнать имя поклонника?

– Нет. Он не сказал. Вернее, он не знал. Сказал, что к ним в магазин зашел мужчина. Купил букет и попросил его передать мне. Всё.

– Вы попытались узнать кто это? Может он его описал?

– Да. Описал. По его словам, это был обычный мужик.

– Понятно. А до этого вам преподносили букеты или подарки от тайных поклонников?

– Нет, – покачала я головой. – Это впервые.

– Богдана Владиславовна, напомните пожалуйста, ещё раз, вы же недавно переехали, да?

– Да.

– А до этого вы где жили?

– А это как-то поможет вам в расследовании?

– Ну, возможно. Вы только недавно переехали в другой город. Этот человек мог видеть вас до этого?

– Нет. Не мог. Потому что, как вы знаете, я не так давно вернулась в Москву.

– Откуда?

– Из Коломны.

– Я обнаружил ещё одну странность. О вас очень мало информации, – поставил локти на стол следователь и сложил пальцы домиком. – Не подскажите, почему?

– Понятия не имею, – пожала я плечами.

– Хм… ну что ж, ладно. Значит вы утверждаете, что видели этого мужчину позавчера впервые?

– Да. Я не знаю этого человека.

– Тогда, как вы объясните ваш номер в контактах его чарофона? – выложил на стол последнюю модель чарофона следователь.

– Я не знаю.

– И всё же. Подумайте. Возможно, вы всё же когда-то встречались?

– Нет. Я вам уже говорила. Я видела этого мужчину два раза. Первый, когда он передал мне букет. Второй, когда мы обнаружили его тело в парке, сегодня. И, если я не подозреваемая, то на этом мы закончили.

– Нет, – жестко сказал следователь. – Мы не закончили.

– Вы меня обвиняете в чем-то? – откинувшись на спинку стула, спросила я.

– Нет.

– Ну тогда вы не имеете права меня удерживать тут.

– Я не удерживаю. Я с вами беседую.

– В таком случае, – сложила руки на груди, – наша беседа окончена.

– Вы плохо расслышали? Здесь я решаю, когда закончится наша беседа… – договорить следователю не дала распахнувшаяся дверь кабинета.

– Доброе утро, – раздался красивый мужской голос.

– Здравия желаю, господин майор, – вскочил следователь.

– Здравствуйте, Горыня Иванович, – улыбнулась я вошедшему Горыне-Горынычу. – А меня тут допрашивают.

– По какому поводу допрос? – спросил Горыныч у следователя.

– Мы просто беседуем, – нахмурился следователь. – Госпожа Гордеева с госпожой Анненковой утром обнаружили тело в парке.

– Так. И? Вы выяснили все подробности?

– Да, – кивнула я.

– Нет, – ответил в унисон со мной следователь.

– Та-а-ак… – протянул Горыныч. – И что же вы ещё хотели узнать, ну кроме того, что уже поведала госпожа Гордеева?

– Понимаете, госпожа Гордеева говорит, что…

– Господина следователя очень интересует почему ему не удалось найти подробной информации обо мне, – перебила я следователя и многозначительно глянула на Горыню.

– Все сведения о госпоже Гордеевой засекречены, – сурово посмотрел на следователя Горыныч. – Дальше?

– Господину следователю не нравиться то, что я знала погибшего курьера, который всего лишь доставил мне букет цветов. А в его чарофоне сохранён мой номер, – «сладко» улыбаясь, сдала я следователя.

– Это всё?

– Да, – буркнул следователь.

– Цветы госпоже Гордеевой отправил я, – сложил на могучей груди руки Горыныч, чем поверг следователя в уныние. – И номер чарофона так же курьеру дал я. Так как оплатил заказ на три букета. Можете проверить. Ещё что-то?

– Нет, господин майор, – со злостью хлопком закрыл блокнот следователь. – Всё предельно ясно.

– Отлично. Тогда мы пойдём, – галантно предложил свой локоть Горыныч.

– С удовольствием, – вцепилась я в подставленную руку. – Всего доброго, господин следователь.

Выйдя из кабинета, я шепнула Горынычу:

– Маша, моя подруга, она тоже где-то тут. Её надо забрать.

– Сейчас разберёмся.

И правда разобрался, буквально через минуту Маша стояла рядом со мной. Буркнув нам, чтобы подождали его, пока он уладит все дела, Горыныч скрылся за дверями очередного кабинета. Пока Горыныч улаживал все формальности, мы с Машей стали свидетелями ещё одной невероятной «драмы».

– Пишите, пишите! – постучал пальцем по листу бумаги на столе дежурный, делая глоток из чашки. – Я, фамилия, имя, год рождения, такого-то числа, в такое-то время находился в Парке культуры и был избит… Кто там на вас напал, говорите?

– Гусеница и Пчела, – тяжело вздохнул немолодой лысоватый мужчина.

– Гусеница? – поперхнулся чаем дежурный.

– Угу… – взялся за перо мужчина. – Мы вчера возвращались из театра. Уже зажглись вечерние фонари, под ногами шуршали опавшие листья. Может, от того, что спектакль «Отелло» оставил неизгладимое впечатление, а может, от того, что безбожно натирали новые туфли, а моей Фиме, когда натирает обувь всегда хочется чего-то такого… – помахал в воздухе пухлой ладошкой мужчина.

– Что, тянет поскандалить? – понимающе хмыкнул дежурный.

– Ну да… Серафимочка вообще то очень добрая, но эти туфли… – опять вздохнул мужчина. – Так вот, после спектакля «Отелло» мы возвращались домой по Парку культуры и отдыха вместе со своей супругой. Внезапно из кустов появился Лютик и стал обнимать мою супругу, несмотря на просьбу этого не делать. Я не знал, что Лютик – это барышня, и немного толкнул его, ну то есть её. После чего Лютик призвал на помощь своих товарищей – Гусеницу и Пчелу. Они повалили меня на газон и начали избивать… Послушайте, я могу доказать, что мы тут с Фимочкой ни причем, у меня даже запись сохранилась, я по ошибке с фонариком включил на чарофоне диктофон.

– Ну давайте, послушаем.

– Да-да. Вот, – нажал на пару кнопок мужчина.

– Вообще, ревновать глупо! – убежденно сказал женский, чуть визгливый голос. – Я читала, ревность – это низкие вибрации.

– Читать вредно, – буркнул мужской.

– В смысле?

– Фимочка, ну ты же в Политехе училась. Что такое вибрации? Это механические колебательные движения систем или твердых тел. Как ревность может вибрировать?

– А что это ты так сразу завёлся?

– Ничего я не завёлся!

– Да тебя корёжит от слова ревность! – начала заводится Фимочка.

– Боги! Фима!

– Тогда почему ты никогда меня не ревнуешь?

– К кому? – устало вздохнул мужчина.

– Ну вот я с девочками ходила на прошлой неделе в ресторацию. Откуда ты знаешь, что я не была с полюбовником?

– Так ты мне весь вечер фотографии слала, всю память на чарофоне засорила: вот мой бокал, вот моя утиная ножка, вот Анькины пельмени, вот я ем свою ножку, вот я ем Анькины пельмени…

– Я знаю, почему ты меня не ревнуешь! – голос у Фимы задрожал. – Просто ты меня не любишь!

– Ты же сама только что говорила, что ревность – это низкие вибрации! – напомнил мужчина.

– Ты меня не любишь! – Повторила Фима и всхлипнула.

– Да люблю я тебя!

– Докажи!

– Боги, Фима, ну почему в парке-то? Давай дома докажу, а?

Раздался громкий плач.

– Сударь, сударыня, не желаете сфотографироваться? – раздался весёлый молодой голос.

Мужчина нажал на дисплей остановив запись, и сказал:

– А вот тут на нас из кустов внезапно вылез Лютик.

– Понятно, – кивнул дежурный. – Давайте дальше.

Мужчина опять нажал на дисплей.

– Не желаем! – тут же раздался из динамика его голос.

– А почему барышня плачет? – не отставал Лютик. – Не плачь, всё наладится!

– И тут этот Лютик попытался обнять Фиму! – опять нажал на дисплей мужчина. – И я понял, как докажу свою любовь Фимочке, ну и…

– Я понял, что там дальше?

– Слышь, ты! Лапы от моей женщины убрал! – вновь раздался грозный голос мужчины из динамика.

– Но это дружеские обнимашки! – противным тонким голосом возразил Лютик.

– Отпустил её быстро!

В чарофоне послышался шум возни и крик: «Помогите!»

– Понимаете, я его, ну в смысле её, всего лишь толкнул, – утёр вспотевший лоб мужчина. – Совсем легко, но она, ну то есть он, отшатнулся и неуклюже побежал по дорожке с девчачьим криком: «Помогите!»

– Дальше включайте, – махнул рукой дежурный.

Мужчина закивал головой и опять нажал на дисплей.

– Ой, а ты у меня ревнивец, оказывается! – раздался довольный голос Фимы.

– Эй, ты, очкастый! – крикнули два грубых мужских голоса из динамика. – Ты зачем девушку обидел?

Мужчина снова нажал на чарофон и пояснил:

– Тут из темноты возникли ещё две огромные поролоновые фигуры. Понимаете, я слегка испугался.

– Понимаю, дальше давайте, – кивнул на чарофон дежурный.

Мужчина ещё раз горестно вздохнул, и нажал на чарофон.

– Ка-какую девушку? – раздался испуганный голос из динамика.

– Лютика!

– Ребята, извините, я ошибся, я думал…

Опять послышались шум возни и пронзительный визг Фимы:

– Помогите! Спасите! Убивают! – И запись оборвалась.

– Эти защитники Лютика повалили меня на газон и принялись мутузить. Не больно, конечно, но обидно, – шмыгнул носом мужчина.

– Это что же получается, сначала вы приревновали супругу к Лютику, а потом были избиты Гусеницей и Пчелой?

– Получается, что так, – неуверенно кивнул мужчина.

Сержант посмотрел в окно и внезапно произнес:

– Однажды, на весеннем лугу появился необычный цветочек. И случилось так, что он научился ходить. И однажды Лютик отправился в путешествие, где нашёл много новых друзей. А вот что произошло дальше, мы с вами сейчас и узнаем!

– Что? – Не понял мужчина, у которого детей видимо не было, и мультик про гуляющего по лесам и полям Лютика он не смотрел.

– Ничего, – улыбнулся дежурный. – Ступайте домой!

– А как же заявление?

– Не переживайте. С Лютиком и его друзьями мы разберёмся. Вам ничего не грозит.

Мужчина обрадованно схватил котелок со стола и выбежал из отделения. Дежурный проводил взглядом пострадавшего ревнивца и, не выдержав, уронил голову на сложенные руки и громко рассмеялся.

1 Си́рин [от греч. seirēn, ср. сирена] – птица-дева. В русских духовных стихах она, спускаясь из рая на землю, зачаровывает своим пением. В славянской мифологии чудесная птица, чье пение разгоняет печаль и тоску; является лишь глубоко несчастным людям. Иногда прекрасная птица Сирин встречается в образе настоящей птицы, без всяких человеческих составляющих. «Крылья ее были белые с голубыми и красными полосами, как карамелька, клюв – нежно-фиолетовый, заостренный, похожий на клинок, а глаза яркие, зеленые, цвета молодой листвы, и мудрые, благосклонные».
2 Гамаю́н – в славянской мифологии – вещая птица, посланник бога Велеса, его глашатай, поющая людям божественные гимны и предвещающий будущее тем, кто умеет слышать тайное. Гамаюн всё на свете знает о происхождении земли и неба, богов и героев, людей и чудовищ, птиц и зверей.
3 История более подробно рассказана в книге «Старые боги новых времён».
4 Шебби-шик в интерьере – стиль, который позволяет создать необычное, атмосферное и даже слегка сказочное пространство.
5 Алатырь-камень – в русских средневековых легендах и фольклоре – священный камень, «всем камням отец», пуп земли, содержащий сакральные письмена и наделяемый целебными свойствами. Часто упоминается в русских заговорах, главным образом приворотных и любовных, как «сила могучая, которой конца нет».
6 Согласно старым славянским легендам, когда льётся песнь мифической птицы Гамаюн, из её рта наземь падают бесценные жемчужины.
7 Омнибус – многоместная повозка на конной тяге, вид городского общественного транспорта, прототип автобуса.
8 Стимпанк – одежда в стиле стимпанк – это модный стиль, вдохновленный викторианской эпохой, промышленной революцией и научной фантастикой. Он сочетает в себе старомодную элегантность с современными технологиями, создавая уникальный и авантюрный образ.
9 История более подробна рассказана в романе «Старые боги новых времён».
10 Мессенджер Свиток – аналог мессенджера Телеграмм.
11 Чарофон – аналог мобильного телефона.
12 Мадригал – это жанр в двух областях в поэзии – небольшое по объёму лирическое стихотворение-комплимент, стихотворение хвалебного содержания. Обычно такие произведения посвящали дамам.
13 Лоха – оскорбление – дура (др. рус)
Продолжение книги