Оковы Смерти бесплатное чтение

Мор. Книга 2. Оковы Смерти

"…тот, кто знает их, называет тенями. И их всегда трое. Не может быть иначе. Тень рассвета. Тень полудня. Тень заката…"

Глава 1.

Когда-то нас было так много, что даже Вороны и Тени стали опасаться нашей силы. А их Боги были слепы, чтобы даровать им нужную для боя силу.

***

– Вставай, мальчишка. Отдохнешь позже, когда все закончится, – Влада грубо схватили за руку и быстрым, болезненным рывком подняли на ноги.

Он все еще отплевывался от кровавой слюны и старался восстановить дыхание, что давалось с трудом, учитывая сломанный нос.

Его вновь дернули на себя, и Влад неустойчиво налетел на кого-то. Чеслав. Раненный, с парочкой порезов, которые вскоре точно превратятся в новые шрамы, но живой и уж слишком довольный.

Парень постарался вырваться, но держали его крепко, а все тело было будто ватным, ослабшим. Он с паникой стал оглядываться, желая отыскать ее.

Ведеславу.

И нашел.

Она лежала в собственной крови и еле заметно дышала. Влад увидел, как рядом с ней присел старик в черном одеянии. Убрал прилипшие к влажному лицу волосы, повернул голову так, чтобы получше рассмотреть девушку.

– Младшие тени всегда были удивительно красивы, и удивительно сильны, – он усмехнулся, отпуская подбородок Веды, и ее щека вновь с силой врезалась в землю.

Влад еле стоял на ногах, перед глазам плыло, то и дело темнело, но он все равно сделал шаг вперед, а затем второй и третий. Слепо шел к Ведеславе, не думая, что его жизнь может оборваться в одно мгновение. Врагов вокруг было слишком много.

Старик, что продолжал сидеть рядом с травницей, поднял глаза. Ему хватило одного взгляда, одного вздоха, чтобы охотник с хрипом завалился вперед, падая на колени.

Все тело жгло огнем, кололо острыми, отравленными иглами. Он не мог больше подняться, не мог мыслить, не мог кричать. Все его существование сейчас было связано с невероятной болью.

– Только не убивай, отец не одобрит. Наверное, – Влад смог сделать вдох, холодный лесной воздух царапнул горло, заставляя закашляться. Он еле смог повернуться на знакомый голос, сталкиваясь глазами с холодными глазами Николая Гордеева. Своего ненавистного старшего брата. – Привет, Владик, как дела? – губы растянулись в широкой, злобной улыбке, а его пальцы смыкались на уздечке напуганного Призрака. Николай не стал дожидаться ответа от брата, переводя взгляд на старика. – Черная кобыла сбежала, один из наших мертв, догонять мы не стали, никто не хочет подохнуть в этом лесу. Есть только он, – Гордеев потянул Призрака за уздечку, и конь, после недолгой борьбы, поддался. Со страхом в глазах оглядывался, прижимая уши назад.

Когда увидел Влада, заржал, попытался вырваться, но его с силой одернули. А потом Призрак и вовсе замер, не в силах пошевелиться. К нему подошел старик. Практически с любовью похлопал его по плечу и шее, но было в этом жесте что-то темное, злое.

Охотник по-прежнему лежал на земле, задыхаясь и кашляя от черной магии колдуна. Он видел, все, что происходит, но не мог сделать ничего. Только смотрел и тянул к своему коню немеющие, горящие от боли руки.

Николай продолжал зло скалиться и теперь шагал к Владу. Присел рядом с ним на корточки, устремляя взгляд туда, куда смотрел его младший брат.

Борющегося, напуганного Призрака подвели к костяной арке, Влад даже моргнуть не успел, как черномаг быстрым движением перерезал коню горло возникшим в руке ножом.

По поляне разнеслось болезненное, хриплое ржание. Призрак постарался встать на дыбы, чтобы вырваться, сбежать от жалящей боли подальше. Но деле его передние ноги лишь подкосились, он стал заваливаться вперед, продолжая хрипеть и выть, бороться за жизнь. Горячая кровь быстро вытекала из глубокой раны, тут же впитываясь в землю вокруг арки, давало ей силу, давало силу пламени неподалеку.

Влад смотрел, как погибает страшной, недостойной смертью тот, кто был с ним после смерти матери. Кто напоминал о ней, кто защищал его, как мог. Охотник запечатлел тот момент, когда практически обескровленный Призрак упал на бок, все еще продолжая делать резкие вдохи, последний раз взглянул на хозяина и закрыл глаза. Его ноздри перестали нервно раздуваться, умоляющие звуки перестали доносится из его рта. Он умер, его принесли в жертву арке и костру.

У Влада зашумело в ушах, он хотел кричать, выть, но не делал ничего. У него просто не было сил, их отобрали. Он чувствовал, что сидящий рядом Николай что-то говорит, возможно глумится, смеется на очередной болью, которую испытал Влад.

Черномаг с презрением оглядел коня и взмахом руки превратил его тело в прах и обугленные кости, приказал оттащить их в сторону, отдать лесу, чтобы тот не сильно гневился. Хотя подобное подношение могло разозлить его еще больше. Затем поправил свое темное одеяние и подозвал пальцем одного из Воронят. Высокого, статного, с вьющимися каштановыми волосами. Влад невидящим взглядом посмотрел на него и тут же узнал.

Этот парень обучался вместе с ним, но не удостоился чести стать Вороном. Ему исполнилось двадцать один за пару месяцев до того, как пламя отметило Влада. И охотник был уверен, что Данияр невзлюбил его еще больше за это.

Вороненок понятливо кивнул и направился к лежащей на земле Ведеславе. Разглядывал ее не дольше нескольких мгновений, а после легко поднял на руки.

Ее голова безвольно завалилась назад, растрепанные волосы практически достали до земли, тонкая шея обнажилась, осталась неприкрытой. И теперь то Владислав увидел животный блеск в чужих темных глазах. Данияр сильнее сжал пальцы на девичьих руках, будто хотел ощутить холод ее кожи своими ладонями, чуть наклонил голову вперед, изучая хмурое лицо.

С ухмылкой поднял глаза на Влада, но тут Черномаг что-то сказал, и Вороненок выпрямился, подчиняясь, и понес травницу куда-то в темноту леса.

– Отпустить ее! Не трогайте. Не трогайте, Веду! – взревел диким голосом Влад, стараясь побороть сдерживающие его темные силы. И ему это даже удалось. Он успел сделать несколько резких шагов вперед, длинные пальцы практически дотронулись до рукава разорванной девичьей рубахи. Но тут его схватили за плечо, резко опрокидывая на спину.

Николай не стал размениваться на объясняющие слова или просьбы успокоиться. Его кулак несколько раз врезался в лицо младшего брата, и избитый до этого Влад уже не смог сопротивляться, проваливаясь в глубокий обморок.

Николай, убедившись, что охотник не собирается приходить в сознание в ближайшее время, поднялся на ноги и вытер испачканную в чужой крови руку белым платком. Заметил недовольный взгляд Чеслава, обращенный к нему, и пожал плечами, не собираясь оправдывать чрезмерную жестокость.

Глава Охотник грузными шагами подошел к Владу и без труда забросил его бессознательное тело себе на плечо, а после сгрузил его на круп своего коня.

– Вы уходите, мое время еще не пришло. Лес продолжает сопротивляться, мне нужна была черная кобыла. Она стоит сотни, а то и тысячи наших коней. Мне придется поддерживать пламя вручную, не дать ему погаснуть. Приведите тень в сознание и заставьте ее говорить, – просипел черномаг, тяжело присаживаясь на ствол поваленного дерева. Словно жертвоприношение и ритуал забрали слишком много его сил.

– Как пожелаешь, Черноглав, – отозвался Чеслав, запрыгивая в седло, остальные поступили так же и покинули поляну Чернолесья.

***

Три дня спустя

Влад очнулся в мягкой постели. Вокруг нависала темнота, и только тонкое пламя догорающей свечи боролось с ней. Он на пробу двинул рукой и ногой. Ожидал почувствовать боль от синяков и сломанных костей, но тело лишь заныло после долгого сна. Но в целом все было хорошо.

Влад рывком сел, тут же ощущая пульсирующую боль в голове. Перед глазами вспыхнули воспоминания, то, что он мог бы посчитать простым сном. Вороны, объединившиеся с Черномагом, его брат, приведший Призрака на верную смерть и Ведеслава, оказавшаяся кем-то большим, чем обычной травницей.

Проклятье. Ведеслава. Ему нужно отыскать ее, ему нужно получить ответы от отца, ему нужно сбежать вместе с ней так далеко, как только возможно.

Он постарался подняться на ноги, но не смог. Ноги подкосились, Влад тяжело осел обратно на кровати, живот свело от резкой, жгучей боли. Охотник только и успел, что наклониться вперед, чтобы не испачкать штаны. Его стошнило чем-то горьким, склизким.

Влад прерывисто задышал, вытирая рот тыльной стороной ладони, на бледном лбу выступила холодная испарина.

– Влияние черной магии, Господин. Сон отвадил ее, но, видать, не всю, – парень дернулся, когда за его спиной кто-то заговорил. – Я прошу прощения, что побеспокоил вас, но ваши отец и брат желают вас видеть.

– Деян, – выдохнул Влад. Старик, служивший его семье всю жизнь. Он всегда был добр к Владу, даже после смерти матери. Один из немногих, кто улыбался самому младшему Гордееву.

– Я, я, Господин. Поднимайтесь, вы знаете, они не любят ждать, – Деян шаркающей походкой подошел к парню и помог ему, позволяя опереться на себя. В какой-то момент Влад опасно покачнулся, вновь переставая чувствовать ноги, но старик не позволил ему упасть. Пусть на вид он был слаб и худоват, но силой его природы на обделила. Охотник помнил, как Деян разрубал огромные бревна одним ударом, когда был моложе.

– Где мы? Деян, мы в столице? – прохрипел Владислав, не узнавая собственного голоса.

Старик печально посмотрел на парня и поджал губы. Ему не было велено говорить с Гордеевым, за это могли наказать, и он знал об этом. Но ему хотелось помочь мальчику, которого он вырастил вместе с его покойной матушкой. Хотелось сделать хоть что-то доброе.

– Нет, Господин. Мы в Чертограде, – тихо сказал Деян, продолжая вести Влада к двери маленькими шагами, чтобы парень вновь не стал падать.

Но услышав название места, охотник замер. Чертоград самая дальняя крепость у северной части границы с Чернолесьем. Ее не использовали очень давно, не было надобности, нечисть нашла другие способ проникать к людям, нежели просто выходить из леса. От нее до Славорода, крайнего города, пол дня пути. Но зачем его привели именно сюда?

– Что с…? – Влад не договорил, Деян заставил его замолчать, прижимая худую, морщинистую ладонь к его рту.

– Хватит, Господин. Молю вас, хватит спрашивать. Они ждут слишком долго, – старик сжал пальцы вокруг плеча сильнее, и парень почувствовал его дрожь, его страх.

Деян никогда не был трусом, смело смотрел в глаза Михаила и Николая, пускай и перечить не смел. Но сейчас что-то изменилось. Сейчас он будто в ужасе от того, кем стали те, кому он служит.

– Хорошо, хорошо. Идем, – Влад постарался увереннее стоять на ногах и шагать, чтобы старику не приходилось держать на себе его немаленький вес.

Они вышли из комнаты в темный коридор. Парень оглядел каменный стены и редкие факелы, вставленные в специальные кованные подставки. Он никогда не бывал в этом месте, только слышал былины и легенды о том, что темным стало оно, когда его покинули люди. Что заполонила его нечисть, духи неупокоенные, твари кровососущие. Это были всего лишь росказни столичных сказачников, что любили пугать детишек на площадь. Но отчего-то Влад именно сейчас им поверил, доброй крепость было тяжело назвать.

Они спустились по лестнице, что далось охотнику очень тяжело, потом еще долго шли по похожему коридору, только этот был светлее. В большие окна светило поднимающееся на небосвод солнце. Влад загляделся бы на прекрасный вид, но Деян толкал его вперед, безмолвно прося поторопиться.

Когда они дошли до нужной двери, старик отпустил парня, делая шаг назад. Печально взглянул ему в глаза и поклонился.

– Спасибо, Деян. За все, – тихо сказал Влад, дергая ручку.

– Да сохранит вас Белобог, Господин, – одними губами прошептал Деян, и поковылял прочь.

***

Это была не просто комната. Это зала, в которой раньше созывались советы и принимались решения, как противостоять нечисти и не позволять ей свободно разгуливать среди людей.

Огромный дубовый стол посередине, вокруг такие-что прочные стулья, что умудрились не подкоситься за то время, что крепость пустовала. А на них сидели трое, Михаил и Николай Гордеевы и Чеслав, еще один силуэт виднелся в тени. Разглядеть его сразу Владу не удалось, но стоило немного приблизиться, как он узнал Данияра. Того, кто забрал от него Ведеславу.

– Долго же ты спал, мальчишка. Мы уж было подумали, что твой бог отвернулся от тебя и отдал в лапы Мораны, – криво усмехнулся Чеслав. Его щеку тянуло от нового шрама, который не удалось залечить полностью. – А теперь сядь, нам есть, что сказать.

Но Влад остался стоять на месте. Он был один против трех самых опасных людей Замковья. Безоружный, ослабший, но все же готовый сражаться до последнего вздоха.

– Сядь, Владислав, – рявкнул Михаил, глядя на сына. – Ты часть нашей семьи, и часть того, к чему мы так долго шли. Хочешь ты этого или нет. Уверен, правда для тебя лишней не будет. В первый раз за долгие годы.

Парень сжал зубы так сильно, что невольно прикусил себе щеку и край языка, рот наполнился кровью, которая смешалась со слюной. Быстрая боль немного остудила разум. Сейчас Влад презирал их всех. Каждого, кто находился в этой комнате. Презирал и ненавидел. За все. И за далекое прошлое, и за недавние события, и за настоящее, и за будущее.

Будь он менее благоразумен и рассудителен, уже бросился в заведомо проигрышный бой. Но сейчас разум оказался сильнее ослепленных эмоций. Ему нужно узнать, что здесь происходит, нужно разобраться, понять мотивы отца и брата, мотивы Старшего Ворона. Для этого стоит притвориться, что он, как минимум, готов их выслушать, а, как максимум, может стать на их сторону.

Влад кивнул сам себе, когда медленно подошел к ближайшему стулу. Покорно сел, переводя взгляд от одного лица к другому. В тени глумливо усмехнулся Данияр. Охотник был уверен, Вороненок надеялся на истерику, крики и очередную бойню, после которой пришлось бы снова размазывать кровь по лицу.

– Ты взрослеешь на глазах, Владик, еще несколько дней назад ты бросался вперед, словно цепная шавка. А сейчас, смотрите, мыслишь здраво, я тобой горжусь, – оскалился Николай, прекращая барабанить пальцами по столу.

– Умолкни, – бросил Михаил. – Влад теперь с нами и заслуживает уважение. Он привел к нам девчонку. Ни я, ни Чеслав, ни ты, Николай. А он. Не забывай это, – старший сын Гордеева недовольно скрипнул зубами, а у Владислава вновь перед глазами заплясали темные пятна. Он и правда привел к ним Веду, привел, ничего не зная о чужом плане, но все равно чувствовал себя предателем. И был уверен, что травница думает о нем то же самое, если не хуже. Ведеслава… Где она сейчас? Он обязательно это выяснить, надо оставаться смиренным, покорным. Он обязательно узнает, где его травница. – Эта история очень длинная, Влад. Такая длинная, что не каждый крестьянский ребенок доживает до того возраста, сколько она длиться. Но я расскажу все, что посчитаю нужным.

И Михаил пустился в рассказ. А охотник напряг все свои чувства, чтобы не упустить ничего важного.

– Я любил твою мать больше жизни. Но она покинула нас слишком рано. И уже тогда, когда ее мертвое тело охватывали языки пламени, я понял, что найду способ и смогу вернуть ее обратно. И я стал читать книги. Древние, темные. Про Миры Мораны. Те миры, в которые она забирает людей. Мы вместе читали, я и Чеслав, с которым я был дружен. Нашли сказания о костяных вратах. Нам только надо было их отыскать. Тогда мы так думали. Но мы были слепы, наделали ошибок, на которые нам указал Черномаг, и которые пришлось исправлять тебе, Влад. Мы знали, что ты станешь Вороном, ты сын своей матери, а она – поцелованная светом, поцелованная Белобогом, одна из близнецов. Белобог не смог бы обойти тебя стороной.

– Вы убили Вереска… – Влад не спрашивал, он утверждал. Его тошнило от эмоций, что сражались внутри него. Но отчего-то эта мысль пришла к нему сразу.

– Да, – не колеблясь сказал Михаил.

– Не надо жалости, мальчик, – прогремел Чеслав. – Вереск умер бы в любом случае, его праведность помешала бы нам. Поэтому можешь переставать себя винить.

Влад посмотрел на Чеслава. На того, кем раньше восхищался, на великого предводителя Белых Воронов. Просто смешно от этого. Сейчас он, никто иной, как простой убийца, избавившийся от своего же.

– Чеслав прав, Влад. Это вынужденная мера. Сначала ты был нужен нам, как сила. Чем больше Воронов за нас, тем лучше. Но потом, твоя роль стала еще значимее. И мы отправили тебя за девчонкой, – продолжил Михаил.

– Ее зовут Ведеслава, – не думая, выпалил парень.

Николай фыркнул и вновь оскалился, мужчины никак не отреагировали.

– Зачем вам она? Зачем вам Веда? – продолжал спрашивать Влад. Ему нужно было знать, нужно.

– Как занимательно. Я только что сказал тебе, что мы можем вернуть к жизни твою мать. А ты печешься о какой-то травнице, – печально покачал головой Михаил.

Этот упрек не ранил Владислава. Мама была светлым лучом в его темной жизни. Но она умерла. Он понимал природу вещей. То что мертво, должно оставаться мертвым. А если оно вновь поднимается из земли или собирается из пепла, то за ним приходят Вороны и возвращают обратно к Моране.

– Она звала тебя, Влад, – неожиданно заговорил Данияр. – Пока бредила от боли, пока я резал ее ножом. Это было один раз, но так ярко и громко. Молила, чтобы ты спас ее. Неужели ты оказался так глуп, что влюбился в ту, что должна умереть?

– Заткнись, Данияр. Закрой пасть и вали отсюда, пока я не порвал тебя на тряпки, – рявкнул Чеслав на Вороненка.

Но тот уже озвучил достаточно. Этого хватило Владу, чтобы броситься на своего бывшего товарища по Вороньему Дому. Данияр не ожидал, что недавно очнувшийся охотник сможет двигаться так быстро.

Влад повалил его на землю. Кулак несколько раз врезался в самодовольное лицо, разбивая его.

– Что ты с ней делал? Говори! Отвечай мне! Где она? – парень тряс Вороненка за грудки, отчего тот несколько раз врезался затылком в каменный пол. – Где Веда?

Влад задыхался, просто не мог успокоиться. Ему казалось, что все происходящее вокруг – страшный сон. Все прошедшие года. Вся жизнь. Лучше бы он умер тогда, от болезни. Сразу же, не борясь, не пытаясь победить и вылечиться. Тогда мама не заболела бы, тогда не было бы всего этого. Черномага, к которому обратились Михаил и Чеслав, плана по открытию Костяных Врат. Веда была бы счастлива.

Его оттащили практически сразу, но лицо Данияра все равно стало похоже на кровавое, бесформенное нечто.

Тяжелый кулак Чеслава ударил Влад под дых несколько раз, выбивая весь воздух из легких. Парень закашлялся, и повис на руках Михаила и Николая.

– Я надеялся, что все решится иначе, Владислав. Что ты будешь благоразумен сразу же. Но если ты выбираешь мучения… Отговаривать тебя я не стану. Когда передумаешь, мы продолжим этот разговор, – сухо сказал старший Гордеев.

В комнату ввалилось несколько Воронят. Избитый Влад не понял, кто их позвал. Его грубо скрутили и поволокли вон из комнаты. В какой-то момент он вновь потерял сознание, а когда очнулся, то увидел вокруг только три каменных стены и одну железную решетку.

***

– Этого следовало ожидать, твой сын слишком привязывается к доброте, – криво усмехнулся Чеслав, разминая кулак.

Михаил тряхнул головой, словно думал о том, что же он сделал не так. Не понимал, что младший сын не будет воевать за него. Не только из-за Ведеславы, а потому что никто у него никогда и не было отца.

– Девка молчит. Нам нужен был Влад, чтобы повлиять на нее, – сказал расслабленный Николай. – А Черноглав возвращается сегодня.

– Пусть сам и занимается допросом. Ему о тенях известно больше, чем нам. Хочет вернуть своих братьев, надо сделать что-то еще, кроме обычного колдовства, – отмахнулся Михаил.

***

Влад тряхнул решетку со всей той силой, что все еще в нем была. Она предсказуемо не поддалась, оставаясь преградой между ним и свободой. Он уже сам не знал, сколько сидит в этой сырой и темной камере. Но было ощущение, что дело шло к вечеру..

Живот то и дело сдавливало. Охотник был голоден, если верить отцу, он проспал практически два дня. И его телу требовалось хоть что-то для поддержки сил.

Снаружи послышались шаги. Влад тут же напрягся, готовясь сражаться. Но когда факел осветил лицо пришедшего, охотник выдохнул. Деян. Старик, шаркая, нес что-то в мешке. Прижимал его к груди с такой силой, словно это было единственная важная вещь в его жизни.

– Вам надо отужинать, Владислав Михайлович. Я унес с кухни все, что смог, – Деян подрагивающими руками стал вытаскивать из мешка его содержимое. Глиняный кувшин, закупоренный пробкой, нечто, завернутое в полотенце, еще один маленький мешочек.

У Влада потекли слюни, когда Деян развернул полотенце, а внутри оказался свежий кусок хлеба. Обычного, серого, но такого вкусного для изголодавшего охотника. Из мешочка старик достал несколько кусков вяленного мяса, совсем маленьких, один из них был даже надкусан, отчего Деян виновато отвел глаза в сторону.

– Спасибо, Деян. Не знаю, что делал бы тут без тебя, – тихо поблагодарил Влад, перенимая из рук старика свой скромный ужин.

Ел быстро, запихивая все себе в рот огромными кусками. Боялся, что кто-то придет, Деяну достанется, если отец узнает о том, что он приходил сюда. До этого вопящий желудок немного успокоился, Влад довольно, практически сыто выдохнул, улыбаясь старику. Тот лишь поджал губы.

– Я слыхал, что поговаривают в этом месте. Предали Вороны Короля нашего Дмитрия. Не люба им его власть, сами править хотят. Или только Чеслав хочет. А тот, что в черном одеянии ходит, за братьями своими здесь. Воротить с того света желает. А коли воротит, не знаю, что будет с нами, с простым людом. Того и гляди, поляжем все, и править некем будет, – Деян сильная сжал руки на толстой ткани мешка, а потом посмотрел на Влада, стоящего перед ним. – Соглашайтесь, Владислав Михайлович. Не губите жизнь свою. Вы молод, сумеет в новом мире обжиться.

Влад поперхнулся, услышав слова Деяна. Вороны собираются свергнуть Короля, а Черномаг желает вернуть к жизнь всех погибших сторонников Чернобога. И его отец мириться с этим, только ради возвращения жены.

– Я не…я не могу, Деян, – покачал головой охотник, делая несколько глотков из кувшина. Часть воды перелилась через горлышко, минуя рот, и намочила воротник белой рубахи. – Я не хочу подчиняться тем, чей разум затуманен. Если все свершится, не будет нового мира, Черномаги его уничтожат, пока слепые Вороны будут воевать за мнимую власть. Их надо остановить, всех, мне надо отыскать Веду. Ты знаешь, где она? Знаешь, зачем она им?

Деян сначала отступил на несколько шагов назад от решетки, его лицо скрылось в тени. Наступило долгое молчание, которые прерывалось только тяжелым дыханием старика и скрипом решетки, на которую опирался Влад, надеясь, что Деян скажет хоть что-то.

– Девушка в иной части крепости, в башне, что самая высокая, запамятовал ее название. С нее водно все Чернолесье. Я слыхал ее крики, ее мучают там. Мучил Вороненок, Данияр кажись, да он. Видал, как он шел с той стороны, а руки все в крови. Сегодня явился тот, что в одеянии черном, я и не видал больше ничего. Но стоило ему появиться, как снова девочка кричать начала. Страшно кричать. Сейчас умолкла. Поди умерла, не может душенька смертная столько мучений вытерпеть. А крови то сколько лишилась поди.

Старик просто говорил то, что видел, без злого умысла или желания сделать Владу больно. Он всего лишь отвечал на вопрос, что был ему задан.

Охотнику захотелось вырвать решетку с корнем и ринуться прочь отсюда на поиски Ведеславы. Он не мог слышать, что ей делают больно, что ее пытают. А может Деян прав, может быть она умерла, не справившись с тем, что ее настигло. Нет, не могла. Веда необычная девушка, она сильная, она справиться. Она дождется его, а она сделает все, что освободить ее.

– Отведи меня к ней, – просипел Влад голосом, что можно было сравнить с рыком диком зверя.

– Владислав Михайлович… Я не могу. Вас заперли. Ключи. Я не знаю, где они, а коли бы знал, не смог забрать. Вы нужны им, вас не выпустят, пока не получат согласие. Соглашайтесь, Владсилав Михайлович. Молю вас, соглашайтесь. Ради матушки вашей.

Старик причитал, его стоны и мольбы эхом разносились по длинному коридору. Морщинистые руки тряслись, он весь скукожился, будто стал меньше в несколько раз. Владу стало тошно. Они сломили волю Деяна, но его волю не сломят.

– Я все равно выберусь отсюда, Деян. И лучше бы Ведеславе быть живой, иначе я сожгу эту крепость дотла, – проговорил Влад, сжимая пальцы на решетки до боли.

Деян обреченно покачал головой, и вовсе скрываясь в тени. Вновь послышались его неторопливые, шуршащие шаги, но вскоре затихли и они. Влад остался в одиночестве.

***

Он не мог спать, тело отдохнуло, получило немного пищи, и теперь охотник бесцельно бродил по своей камере. Мысли не шли в голову, все было в пустую. Несколько раз он слышал шаги неподалеку, но к нему никто не приходил. Влад догадался, что к нему приставили стражу, следить за тем, чтобы он не наделал глупостей. И, как бы охотник не хотел их наделать, просто не мог. Был бессилен, решетка не поддавалась, хотя несколько часов назад он яростно лупил ее кулаки, разбивая костяшки в кровь.

Несколько раз он и правда задумывался о том, чтобы согласиться на предложение отца. Но только со своими условиями. Что он уедет и заберет с собой травницу. И пока безумцы делят власть и воскрешают мертвецов, готовясь погубить весь свет, они покинут Замковье. Отыщут другие государства, да так далеко, что Мор и другие беды не достанут их. Это единственные условия, на которые бы пошел Влад. Даже помог бы отцу с чем-то, если потребовалось бы, но не стал дожидаться, когда горящий фитиль дойдет до пороха.

Но охотник был уверен, что этой сказке не стать явью, и он сгниет в этой клетке. Может быть, когда все закончится, его выпустят, чтобы он мог посмотреть на обновленный мир, в котором ему придется выживать. А потом покажут изувеченное тело Ведеславы, если его еще не успеют придать огню или земле.

Все это было в голове Влада, наметки будущего путались между собой, сплетаясь в еще более страшные и ужасные события. Ему казалось, что еще несколько дней в тишине этой темницы, и он просто лишится рассудка. И тогда и думать ни о чем не придется. Его убьют, избавятся, как от бесполезного, лишнего рта.

Влад еще раз ударил по решетке, но на этот раз слабо, обреченно. Ему не выбраться, он это прекрасно понимал. И как бы не старался верить в лучшее, вера эта таяла с каждой утекающей в никуда минутой.

Лучше бы я умер в детстве…

Снова звуки шагов, но тех уверенных и стойких, которые проходили мимо. А знакомых, торопливых, напуганных. Влад сразу понял, что к нему бежит Деян, опять еды принес, может новой одежды, или еще чего. Вестей каких-то. Не стоило ему приходить так часто. Второй раз за ночь, плохо это кончиться может. Но когда старик появился в проходе, Влад неосознанно отступил, ударяясь затылком о стену.

Старик не позволил ему задать вопрос и сам не стал ничего объяснять. Осторожно положил на пол меч Владислава, прикрытый какой-то грязной тряпкой, а сам принялся перебирать ключи на связке. Угадал только с третьего раза, А Влад все смотрел и не понимал, что происходит, почему Деян решился на это.

– Поторопитесь, Владислав Михайлович. Вас хватятся очень быстро, времени мало, – Деян с трудом нагнулся и всучил охотнику его меч.

– Почему? – только и выдавил из себя Влад.

– Потому что вы правы. Я не хочу видеть погибель мира, зная, что мог помочь. Скорее, скорее. Бегите. Она в западной башне, не знаю, жива ли, но точно там. Разговоры слыхал, никто со стариком не считается. А вы в восточной, много пройти придется. Но все спят, а кто не спит, внизу, дозор несет, обход скоро, но вы должны успеть, – Деян практически вытащил охотник из его камеры и принялся толкать на выход.

– Спасибо, береги себя, – наконец-то вышел из оцепенения Влад и побежал.

Он петлял по коридорам и только солнце, что поднималось над горизонтом, указывало путь. Он держал его за своей спиной, когда выбирал повороты, но все равно несколько раз натыкался на тупики и возвращался обратно.

Ему везло, уж не знал охотник, правда ли вся крепость нежится в постелях, или же Белобог решил прикрыть своего избранника белым плащом от чужих глаз. Влад старался не думать об этом. Он просто бежал вперед, сжимая пальцы на рукояти меча.

Преодолевал пролет за пролетом, поднимаясь на вершину башни, и когда единственная запертая дверь оказалась перед ним, кто-то зазвонил в колокол, поднимая тревогу. Его хватились раньше, чем обещал Деян. Тогда придется сражаться.

Глава 2.

Девочка взмахнула рукой, напрягая пальцы, но при этом оставляя запястье гибким, способным в одно мгновение сменить положение. Вокруг нее заплясали сотни зеленых огней, больших и маленьких. Она довольно, широко усмехнулась, глядя на то, как огоньки, повинуясь движениям ее тела и рук, парят в воздухе. Девочка напряглась сильнее, подключая вторую руку, прикрыла глаза, чтобы не отвлекаться. Резко толкнула воздух от себя. Огоньки тоже рванули вперед, превращаясь в маленькие, но смертельно острые стрелы. Они вонзились в мишени, стоящие перед девочкой, прожигая их насквозь.

– Хорошо, Веда, очень хорошо, – Радамира стояла чуть в стороне, опираясь на ствол дерева.

Ведеслава делала успехи намного быстрее, чем Рада могла себе вообразить. Ей не так давно исполнилось четырнадцать. Снег только недавно успел сойти под влиянием теплеющих с каждым днем солнечных лучей. И Веда все свое свободное время проводила на улице, практиковалась и училась, с каждым разом все больше и больше поражая свою бабушку.

– Не очень и хорошо, – буркнула Веда. – Несколько огней погасли в полете.

– В твоем возрасте я и одного зажечь не могла. А тебе все мало, – хмыкнула Радамира. – Мираслава, как приедет, речи лишится от того, чему ты обучилась.

Девочка только пожала плечами. Почему-то не верила, что бабушка или Мира не могли так же. Сейчас для нее это просто, как говорить. Хотя в начале пришлось напрягаться куда больше. У нее вечно зудели и чесались ладони. Один раз она так перестаралась, что слегла с горячкой на несколько недель.

Радамира тогда обеспокоенной наседкой ходила вокруг, настойками поила, тряпки со снадобьями ко лбу прикладывала. Ворчала себе под нос, что не стоило разрешать внучке использовать силу в таком возрасте, пусть та и рвалась наружу.

Но только Веда почувствовала себя лучше, сразу покинула постель, продолжая учиться. Она могла лечить, защищаться, использовать силу для поиска тех, кому нужна помощь. Ее зрение стало лучше, нюх острее, ей даже удавалось видеть легкое свечение вокруг людей. Радамира объяснила, что это свет человеческой души рвется наружу. У кого-то он теплый, у других холодный.

– Полно, Веда. Сознание не хватало еще лишиться. У тебя дело есть на сегодня. Снова без меня пойдешь, взрослая уже, – сказала Радамира. – На юг поедешь, через лес, так быстрее, ты знаешь. Слыхала я, стратим в чаще у деревни поселилась. Воет и бурю на людей наводит, поможешь ей.

– Далеко забралась, – Веда поджала губы, думая о своем. – Она напугана?

– Вероятно. Оттого и кричит, чтобы не тронул никто, – кивнула Рада. – Ну все, ступай, дорогу помнишь? Выберешь нужную, к вечеру там будешь. Управишься – завтра ждать за столом тебя буду. Пирогов с щавелем напеку тебе, уже из банок достала его.

Веда улыбнулась бабушке и пошла собираться. Запрягла Весну, пристегнула мешок с вещами к седлу, накинула плащ на плечи, чтобы укрываться от холода. Подумав, не взять ли ей еще чего-то, всё же махнула Радамире и помчалась в чащу леса.

Петляла между деревьями, на ходу выбирая нужные повороты. Они ездили с бабушкой так много раз, но каждый ход меж стволами вёл в разные места, и Ведеславе стоило быть внимательнее.

Весна утробно храпела под ней, иногда вскидывая голову, чтобы осмотреться, вертела ушами, улавливая звуки, возможную опасность. Но всё было тихо. Нечисть не беспокоила их, мирно сидя в своих норах и озерах.

Бабушка не обманула. Стоило солнцу тронуть своими краями горизонт, как Веда и Весна выехали из леса, направляясь к ближайшей деревне. В лицо ударил солёный морской ветер, хотя бескрайних водных просторов было не видать.

Не успела девочка насладиться необычным запахом, как совсем неподалеку ударила молния, а следом за ней раздались раскаты грома. Веда прикрыла голову руками, прячась от оглушительного рева природы. Весна громко заржала, но на дыбы не встала, чтобы не сбросить хозяйку.

Сначала заморосил мелкий дождик, который практически сразу сменился на ливень. Накидка на голове тут же промокла. Девочка выругалась, тут же прикусывая язык от собственных слов. Но всё вокруг было ожидаемо – своим криком стратим может вызвать столь огромную волну, что потопит за раз целый корабль.

Гроза была меньшей из бед. Дожидаться остальных Веда не стала, толкнула Весну пятками, направляя её к виднеющимся из-за стены дождя огням деревни.

Ей удалось договориться и оставить лошадь в конюшне. Не зачем было ей мокнуть и встречаться с разгневанной, напуганной птицей с женским лицом. Убедившись, что Весна в безопасности, девочка, под странным взглядом мужика, выбежала наружу, а после рванула к границе деревни.

Бежала быстро, перепрыгивая через кочки, жмурилась от капель, хлеставших по лицу. Она забежала в лес, выгибаясь в спине, почувствовала тянущую боль в руках и ногах, так было всегда. Деревья и листва сдерживали непогоду, поэтому девочка скинула с головы промокшую накидку и прислушалась.

Сначала не было ничего кроме шума дождя и шелеста леса. Но потом по округе прошёлся обречённый крик, такой громкий и оглушительный, что девочке пришлось закрыть уши ладонями.

Когда стратим умолкла, а налетевший от её голоса ветер немного стих, Ведеслава смело пошла вперёд, раздвигая руками переплетённые друг с другом ветви. Огромная птица с женским лицом пряталась в самом центре леса. Там было сухо и тепло, замерзшие щеки Веды тут же закололо.

– Девочка…? – пророкотала стратим и немного высунулась из-за дерева.

– Добрый день, госпожа, – она уважительно поклонилась. – Меня зовут Ведеслава. Я пришла вам помочь.

– Помочь, – удивилась женщина-птица, по-совиному склонив голову. У неё были волнистые, короткие волосы и удивительно тёмные, синие глаза. – Чем мне поможет столь юное создание? Мое крыло сломано, я так далеко от дома, что мои сестры не слышат меня.

Веда перевела взгляд ниже от лица стратим и увидела, что левое крыло действительно безвольно болтается вниз, а большая часть перьев выдернута.

– Кто обидел вас? – спросила девочка, подходя ближе.

Стратим невольно попятилась по толстой ветке в сторону, не желая, чтобы ей ещё раз причинили боль.

– Я не разглядела. Было темно. Я парила над морем, пела песни рыбам, что так внимательно слушали меня. Кто-то набросил на меня сеть. Непростую, заговорённую. Я закрылась крылом, смогла вырваться, улететь. Ревела от боли, усеивая землю подо мной кровью, упала здесь и больше не смогла взлететь, – женщина-птица скривилась от боли, перемещаясь по ветке, чтобы лучше рассмотреть пришедшую к ней девочку.

Веда тяжело выдохнула. Стратим подрала не другая нечисть, хотя и это было бы удивительно. На неё напал человек. Совершил страшное преступление против другого мира. Стратим – прародительница всех птиц, её сила и сила её сестёр приравнивается к силе самого подводного царя.

– Можно я посмотрю? – попросила девочка, подходя ещё ближе.

Женщина-птица нахохлилась, перья встали дыбом, она была готова защищаться, если вдруг девочка окажется приманкой. Но, когда вокруг рук Веды заиграло зеленоватое свечение, птица доверительно спрыгнула на нижнюю ветку, склоняя голову.

– Сколько лет тебе, Ведеслава? – спросила стратим.

– Четырнадцать, – ответила девочка.

– Четырнадцать… Хорошо, хорошо. Я позволю тебе вылечить меня, – пророкотала женщина-птица, неторопливо перепрыгивая с ветки на ветку, чтобы оказаться перед Ведеславой.

Девочка с хорошо скрываемым интересом следила за стратим. Раньше Веда не видела таких, как она, лишь слышала рассказы бабушки. Встречала других полудев, полуптиц, что обитают в Чернолесье. Но перья у стратим были темнее, плотнее, отливали морской синевой и штормом.

Ведеслава осторожно приблизилась к повреждённому крылу, обученным взглядом осмотрела его. Ладони засветились зелёным, стратим вздрогнула, но не отпрянула. Только стала тяжело дышать, изредка вскрикивая на птичьем языке.

Лечение длилось недолго, навыки Веды были довольно искусны. Стратим довольно расправила крылья, осмотрела то, что было так неосторожно сломано. Всё было в порядке, даже выдернутые перья отросли. Она могла лететь.

– Меня зовут Майя, маленькая Веда. Скажи Радамире, она верно воспитала тебя, – сказала стратим и тут же взлетела. Стоило ей вылететь из леса, небо стало проясняться, тучи развеялись, дождь, шумевший снаружи, закончился.

Девочка ещё долго смотрела куда-то вверх, думая над тем, что сказала ей Майя. Она знала её бабушку. И Веда не понимала, странно это или нет.

***

Девочка устало прижималась к спине Весны, которая неслась вперёд между деревьями. Лес, где пряталась стратим, остался позади. Давно стало светать, солнечные лучи пробивались сквозь плотную крону, но всё равно умудрялись опалять щёку Ведеславы.

Ей хотелось скорее добраться до домика и упасть на мягкую кровать. Немного поспать, а после наесться бабушкиных пирожков и пройтись по лесным тропинкам.

Весна захрапела и ускорилась, чувствуя эмоции своей хозяйки. Копыта уверенно ступали по мягкой после лёгкого ночного дождя почве. Веда практически не держалась за поводья, позволяя лошадке выбирать дорогу, смело доверяла ей свою жизнь. Знала, что она не подведёт.

Через время Весна затормозила у дома и протестующе заржала, вынуждая девочку выйти из полудрёма. Рядом с Серогривом, пощипывающим траву, стоял ещё один конь, привязанный к крыльцу. Огромный, с серыми яблоками на белой шерсти. Такой способен вести на себе вооружённого воина в латах.

Веда настороженно спрыгнула на траву, придерживая Весну, чтобы та не бросилась выгонять незваного гостя. Успокаивающе похлопала её по шее и плечу, призывая быть осторожной и приветливой.

Когда вошла в дом, тут же ощутила чужой запах. Запах силы. Невероятной силы. Рядом с её ухом кто-то громко, призывно каркнул. Веда отшатнулась в сторону, врезаясь плечом в стену.

На полочке, где Радамира хранила часть своих настоек, по-хозяйски расположился большой белый ворон. Птица немигающим взглядом долго рассматривала девочку, а после отвернулась, принимаясь расчёсывать перья длинным клювом.

Веда, постаравшись справиться с быстро бьющимся сердцем, пошла дальше, выходя на кухню. Радамира сидела на своём привычном месте во главе стола, а напротив неё, где обычно садилась только Мираслава, был мужчина. Густая тёмная борода и жёсткие волосы, что спускались до лопаток. Широкую спину обтягивала белая рубаха, поверх которой был надет кожаный жилет.

Ведеслава так и замерла у двери, стараясь даже не дышать. Её пугали незнакомые мужчины, каждый из них напоминал ей об отце и его зверствах.

– Внучка моя, Ведеслава. С прогулки вернулась, и ягод даже не собрала, – произнесла Радамира, движением руки призывая Веду подойти ближе.

Девочка нехотя подчинилась, боком проходя мимо мужчины, продолжая держать спину закрытой. Бабушка обучила её бою на ножах, в другой комнате лежал заострённый меч, которым Веда за несколько месяцев научилась владеть. Но пока что страх был сильнее. Она верила, что сможет его перерасти, но точно не сейчас.

Мужчина следил за девичьими движениями, но никакой угрозы от него не исходило. Веда через силу смогла выдохнуть и расправить плечи, становясь рядом с бабушкой.

– Чеслав – глава Белых Воронов, Веда, – объяснила бабушка. – Зашёл за помощью, трав взять, сил набраться. Лишился он травника не так давно, а нового не нашёл ещё.

Веда с уважением склонилась перед гостем. Сказания о Белых Воронах ей были хорошо известны, но прежде ни одного из них она не видела. Девочка знала, они убивают тех, кого не могут спасти они с бабушкой. Считала ли она их безжалостными? Трудно сказать, если не остановить разгневанную, жаждущую крови нечисть, погибнет много добрых людей. Выходит, Вороны приносят необходимую жертву.

– Не бойся, девочка. Подойди ближе, – властным голосом велел Чеслав. Веда хотела было прижаться к бабушке, но та завела руку за спину, оставляя внучке выбор. Хотела посмотреть, как она борется с собой, и кто же в итоге победит? Страх или сила?

Ведеслава сглотнула сухим ртом, но всё же сделала несколько шагов вперёд, оказываясь перед мужчиной. Чеслав оглядел её внимательным, тяжёлым взглядом, а после его серьёзное лицо вдруг стало мягким, губы растянулись в улыбке.

– Послушная, и в хозяйстве небось помогаешь? – поинтересовался Ворон, и девочка тут же кивнула. – Славно, племянница моя твоего возраста. Ленивая девка, никуда не годится. Своих у меня нет.

Чеслав протянул руку, и Веда её пожала. Почувствовала жёсткую ладонь, испещрённую мозолями и шрамами. Горячую, тяжёлую. Если такая ударит даже в пол силы, синяк останется надолго. Девочка незаметно тряхнула головой, бабушка не даст её в обиду. Она сама не даст себя в обиду.

– Зачем вы здесь? – вопрос вырвался сам собой. Ей было интересно, надолго ли здесь останется Чеслав.

Ворон перевёл взгляд на Радамиру, желая увидеть её реакцию на поведение Веды. Но Рада и бровью не повела, её внучка имела полное право делать всё, что захочет в этом месте.

– Чеслав охотился на упырей неподалёку, другая деревня попросила о помощи, там завелись чёрные псы на кладбище. Роют могилы, покойников жрут. А ему травы нужны, чтобы задурить их. Вот и пришёл, ему рассказали, где искать меня, – объяснила за мужчину Радамира, и Ведеслава понятливо кивнула.

***

Чеслав ушёл к вечеру, забирая с собой и заговоренный меч, до этого стоявший у стены. На следующий день он вернулся, вновь за травами. А потом снова и снова. Веда даже стала к нему привыкать. Больше не шугалась его грузных шагов и громкого дыхания. Радамира была равнодушна к гостю, но не гнала его ни разу, была гостеприимна. Один раз Ворон даже на ночь остался, взамен принося еды.

Когда он явился в очередной раз, Ведеслава копалась в погребе по просьбе бабушки. Услышала резкий звук шагов, затем карканье ворона. Но не стала выходить, продолжая перебирать баночки и коробочки, освобождая место для новых. Думала, что Чеслав вновь пришёл за нужными снадобьями, поэтому принялась упорнее убираться. Тогда Радамире будет проще найти нужное. Но затем Белый Ворон заговорил, и девочка замерла от его слов.

– Костяные Врата, где они? – сухо потребовал он.

– В сказках и былинах. То ли сам не знаешь? – спокойно ответила Радамира, неторопливо отрываясь от своих дел.

– Остроту свою оставь для внучки, – рявкнул мужчина. – Где она? Может, с ней рядом ты охотнее говорить будешь?

Веда отшатнулась от выхода из погреба, который скрывался за печью. Чудом не оступилась о лежащие на полу мешки и не упала. Постаралась справиться с дрожью в руках, вокруг которых бесконтрольно парила её сила.

– Оставь это, – грубо сказала Рада. – Тронешь её, и я убью тебя.

– Слишком много громких слов от дряхлой старухи, Радамира. Говори, где врата? Снующие по тёмному лесу травницы, ведьмы. Вы знаете, где они, – продолжил Чеслав, и Веда услышала звук, с которым мужчина достал свой меч.

Они какое-то время молчали, и девочка всё же решила подойти ближе, выглянуть из темноты. Она видела лишь край печи и прямую спину бабушки. Пусть ступала девочка осторожно и тихо, Радамира всё равно услышала. Незаметно завела руку за спину, жестом показывая, чтобы её внучка сидела тихо.

– Я успел насмотреться здесь. Книги не просто про травы, я не слепой. Цвета Мораны повсюду. И внучка твоя такая же. Верящая в силу Мораны. Ты можешь продолжить жить в этой глуши. Только скажи, где Врата. И я уйду, забыв, что бывал здесь, – тон Чеслава стал чуть мягче, но Веда была уверена, его лицо оставалось пугающим.

Радамира ничего не ответила, и Ведеслава нетерпеливо переступила с ноги на ногу. На этот раз тишина её подвела, половица не скрипнула, но невольно зашуршала. Звук выдался негромким, простой человек не услышал бы его. Но слух Белого Ворона был острее.

– Вот как. Твоё продолжение здесь. Прячется. Выходи, Ведеслава, не бойся, – Чеслав сделал несколько широких шагов.

Веда так и не поняла, что тогда увидела Радамира в его взгляде или жестах, но она тут же сорвалась с места, отрезая мужчине путь к своей внучке.

Рада только успела крикнуть:

– Беги, Веда!

И девочка побежала, проскакивая между бабушкой и печкой. Она увидела разъярённый взгляд Чеслава, наполненный ненавистью и злобой.

Она не успела добежать до двери, как её кожу обожгла резкая, жгучая боль. Меч Ворона достиг своей цели, рубящим ударом рассекая спину Веды от плеча до поясницы.

Девочка закричала и завалилась вперёд, перед глазами заплясали чёрные пятна, в ушах зашумело. Ей показалось, что она уже умерла, что мир вокруг рассыпался на кусочки. Она услышала вороньи крики и рёв Чеслава, которому большая чёрная птица исполосовала лицо когтями. Бабушка стояла на защите Ведеславы, орудуя теми силами, что всё ещё были у неё. Угасающими силами.

Чеслав отбросил Радамиру в сторону, деревянный стол, в который врезалось её тело, треснул. Мужчина двинулся к рыдающей от боли Веде, зло улыбаясь.

– Где Врата, Радамира? Иначе я убью её на твоих глазах, – широкая ладонь практически схватилась за волосы Веды.

Но Радамира не сдавалась. Голубоватая, практически прозрачная сила толкнула Чеслава, а бабушка вновь закричала:

– Беги, Веда! Убегай! – девочка не поняла, что придало ей сил, но она всё же смогла подняться на ноги и побежать.

Последнее, что она увидела, это меч Ворона, острие которого направлялось в грудь Радамиры.

***

Ведеслава не понимала, сколько времени прошло. Весна привезла её к дому, пахнущему смертью. На негнущихся ногах девочка подошла к распахнутой двери. Повсюду валялись чёрные и белые перья. Вороны боролись друг с другом. И чёрный проиграл.

Радамира лежала на полу в луже собственной крови. Изуродованное от ударов лицо было практически не узнать. Чеслав выбивал из неё ответ, но всё равно не смог его получить.

Ведеслава упала на колени, дотрагиваясь дрожащими, не способными больше ни к чему руками до бездыханного тела. Схватилась за край порванного платья, бессильно сжала его. Слёзы текли по щекам, она давилась безмолвным рыданием, задыхалась от боли. Душевной и телесной. По её спине продолжала течь кровь.

Она сквозь влажную пелену смотрела на очертания Радамиры, понимая, что теперь навеки осталась одна.

Глава 3.

Ведеслава очнулась из-за того, что кто-то с силой ударил её по лицу. Её голова откинулась назад и врезалась в стену, усиливая боль. Травница почувствовала, что ей разбили губу, и теперь из неё идёт кровь. Девушка, недолго думая, сплюнула в сторону, поднимая глаза на того, кто стоял перед ней.

Незнакомый парень в чистой одежде с вышитым вороном на рубахе в районе груди. Она с презрением скривилась. Не трудно догадаться, что это обычный воронёнок, которого взор Белобога обошёл стороной. Ей даже стало обидно, что к ней приставили обычного человека.

– Привет, красавица. Хотя, раньше тебя можно было так назвать, но не сейчас, – незнакомец присел на корточки, чтобы его лицо оказалось на одном уровне с травницей.

Веда дёрнулась вперёд, желая вырвать у несостоявшегося Ворона его длинный язык, но поняла, что всё её тело заковано в цепи, которые крепились к стене позади. И это были необычные цепи – девушка чувствовала от них чужую силу, тёмную силу, с которой её ослабевшее тело отчаянно боролось.

Теперь она поняла, почему здесь только Воронёнок, который был здесь больше для красоты, нежели для того, чтобы остановить её попытку побега.

– Знал, что деревенщины вроде тебя не обучены тому, как вести себя с теми, кто выше. Надо поздороваться и назвать своё имя, – парень манерно поклонился, что вывело травницу из себя. Хотя она никогда так не реагировала на столичные наклонности Владислава. – Меня зовут Данияр.

– Мне плевать, – хмыкнула Веда, облокачиваясь на спинку стула, словно ей и правда было удобно сидеть и всё происходящее её ничуть не пугало.

Но нет, ей было не по себе. Настоящим страхом это не назвать, она разучилась бояться очень давно. Но вот нож, который крутил в руках названный Данияром, мог значить только одно: сегодня прольётся кровь. И эта кровь будет её, но подыгрывать она всё равно не станет.

– Вот как, – печально свёл брови Воронёнок. – Я бы убил тебя прямо сейчас. Но, к сожалению, ты нужна нам живой, пока не выдашь одну свою тайну. А потом, уверен, я буду тем, кому позволят прервать твою жизнь.

– Ну так смелее. Спрашивай, кто знает, может быть, я буду в настроении и поделюсь тем, что сидит глубоко внутри меня. Только не уверена, что тебе это понравится, – прищурила глаза Ведеслава, вновь наклоняясь вперёд.

Цепи сжали её руки и сильнее обвились вокруг груди и рёбер, стало тяжелее дышать, но она всё равно с ухмылкой смотрела на Данияра. Чувствовала, что её непокорность заставляет закипать его немаленькое самолюбие. Была уверена, что глупый Воронёнок самолично вызвался допрашивать её, хотел что-то доказать. Вот только зачем и кому?

– Хватит зря языком чесать, Данияр, – Веда и не заметила, как дверь её темницы отворилась, а на пороге остановился Чеслав.

Её глаза на мгновение вспыхнули синим, но тут же погасли, всю силу отбирали проклятые цепи. Чеслав прошёл внутрь и остановился рядом с Воронёнком. Тот в момент выпрямился, расправил плечи, готовясь выполнять приказы. Девушка зло улыбнулась: отвергнутый щенок хочет получить ласку первого хозяина.

– Слушай внимательно, Ведеслава, ведь только от твоего выбора зависит, как долго ты будешь мучиться, – прогремел мужчина, обращаясь к девушке, хотел продолжить, но она его перебила.

– Чтобы ты не получил желаемое, я готова проливать кровь вечно, – с ухмылкой выплюнула она, вновь получая удар. На этот раз от Чеслава, и был он в разы сильнее удара Данияра.

– А теперь заткнись. Я мог бы вырвать тебе язык, глупая девка, – прошипел Чеслав, наклоняясь и обхватывая горло девушки рукой.

– Но мой язык тебе нужен. Незадача. Данияр тоже грозится убить меня, но я нужна живой, – продолжила Веда, не обращая внимания на толстые, сильные пальцы, мешающие ей дышать.

– Ты много болтаешь, как и та старуха, что вырастила тебя, – Радамира. Она знала больше, чем надо. И унесла эти знания с собой в мир Мораны. Но плевали мы на них. Кто же знал, что пока мы искали Врата, один из ключей был перед нами. Даже два. Черноглав был взбешён, когда узнал, что я убил старуху. Назвал её старшей тенью из тех легенд, что пылятся в моих книгах. А когда я вернулся обратно, ни тебя, ни тела не было. Говори, где закопала её, уверен, тебе бы не хватило духу сжечь свою бабку, – Чеслав говорил, Данияр слушал, а в жилах Ведеславы закипала ярость, которую она глушила все эти годы.

Она вырвалась наружу, желая утопить в ярости всех, кто был в этой крепости. Но оковы были сильнее, они поглотили её, и Веда не нашла ничего лучше, чем плюнуть в лицо Чеслава смесью слюны и крови.

Старший Ворон от неожиданности качнулся назад и чуть было не упал, но сумел удержать равновесие.

– Я знал, что это будет тяжело. Займись ей, Данияр. Пусть заговорит до прихода Черноглава, – Чеслав вытер щёку тыльной стороной ладони и вышел из комнаты. Веда осталась один на один с Воронёнком с безумной улыбкой.

Сильнее всех в своей жизни она боялась и ненавидела именно Чеслава. Остальные её мало волновали. И она обязательно выполнит данное себе обещание и убьёт его.

Травница не успела подумать о чём-либо ещё, лезвие ножа разрезало ей кожу на плече, горячая кровь потекла вниз, впитываясь в ткань разорванной рубахи. Начались часы мучений.

Веда кричала, не сдерживая себя. Плевать, что её крики приносят её обидчику только радость. Она же за ними старалась спрятаться от боли. Бабушка всегда говорила, что это действенный способ. Сейчас травница не была в этом уверена. Вероятно, её мучения были столь сильны, что от них невозможно было скрыться.

Все её руки и ключицы были изрезаны ножом, лицо Данияр отчего-то не трогал. На нём и так красовались два синяка и разбитая губа, было достаточно. Иногда Воронёнок прерывался, позволяя девушке передохнуть и перевести дыхание, отходил в сторону, чтобы смочить горло, а после повторял вопрос, который задал Чеслав. Где похоронена Радамира?

Ведеслава упрямо молчала, облизывая потрескавшиеся губы. Скалилась, один раз расхохоталась в лицо тому, кто терзал её тело на протяжении нескольких часов. Она не скажет ничего, даже если они срежут с неё каждый кусочек кожи тупым, ржавым ножом. Не скажет и точка. Поклялась самой себе памятью своей бабушки, что будет молчать.

Несколько раз девушка старалась потерять сознание, избавить себя от мучений хотя бы на несколько сладких мгновений. Но Данияр каждый раз был быстрее и приводил её в чувства до того, как она сможет закрыться от боли.

Он ушёл ночью, перед этим влив в горло девушке какую-то настойку. Веда поняла, что это для заживления ран. Без неё она, скорее всего, умерла бы к утру от потери крови. Но теперь тело восстановится, и можно будет начать сначала.

Она постаралась не тратить ночные часы на глупый сон. Думала, гадала, что может сделать, чтобы сбежать. Живой и свободной она будет ещё большей опасностью для замысливших что-то Воронов. Девушка тяжело выдохнула, когда подумала о Владе. Он не выходил у неё из головы, хотя травница старалась выпроводить его оттуда.

Ей было интересно, что с ним. Может, его тоже пытают? Нет, это вряд ли. Влад один из Воронов, его незачем допрашивать, он ничего не знает. Наверное, он пирует вместе с остальными, ест и пьёт, даже не думая о том, что сейчас с ней.

Веда не знала правды, зато мастерски выстраивала в голове образы и картинки, принимая их за истину. Вот Влад в чистой одежде и с уложенными волосами стоит посреди залы с огромным столом, наполненным яствами. Улыбается, смеётся, пригубляя вино из бокала. Кто-то хлопает его по плечу, кто-то хвалит за хорошую работу. Он ведь привёл им нужную девчонку.

Девушка скривилась, отмахиваясь от всех этих мыслей, но уже смирилась, что не увидит Влада. Даже если сможет сбежать, не станет искать его. Просто исчезнет. И больше не станет доверять никому. С неё хватит предательств.

Но надеждами на побег Веда перестала себя тешить, когда поняла, что цепи ей не разорвать, как бы она ни старалась. Они высосали слишком много сил из неё, пока она была без сознания.

Девушка думала, что, скорее всего, умрёт здесь, связанная и избитая. Наконец-то направится в Мир Мораны, о котором знала немало, и вновь разделит свою жизнь с бабушкой, только теперь она будет длиною в вечность.

Утром вернулся Данияр, вновь силой заставляя её выпить что-то. Веда догадалась, что это вместо завтрака, обеда и ужина. Чтобы она и не подумала умереть от голода или жажды. Умный ход.

И вновь всё повторялось. Раны на руках и ключицах. Сегодня Данияр был менее терпелив, чем вчера. Порезы появились даже на шее, а на каждое колкое слово Веда получала удар по лицу. В какой-то момент она даже подумала, что ей могут выбить зубы. Но пока всё обходилось только разбитой губой и опухшей скулой. Отец колотил её с такой же силой.

Потом Воронёнок вышел на какое-то время и вернулся с новой баночкой. Смочил нож в её содержимом и продолжил пытать девушку, задавая один и тот же вопрос: где похоронена Радамира?

Теперь что-то изменилось, к телесной боли прибавилась душевная. И эта пытка была намного страшнее. Перед глазами девушки плавали образы из её прошлого: мёртвая бабушка, озлобленный на весь мир отец, вымещающий всю свою боль на дочери, даже мать, укачивающая младенца. Веда кричала и рыдала, её топили в собственной голове, и она не могла справиться с этим.

В какой-то момент все образы рассеялись, и на их место пришёл Владислав Гордеев, такой, каким она его представляла: красивый и статный, с мечом на поясе.

– Помоги мне. Прошу, помоги мне, – Ведеслава сама не понимала, что лепечет. Ей казалось, что она говорит шёпотом, одними губами. На деле же она вопила на всю комнату, вызывая улыбку у Данияра. – Пожалуйста, Влад, помоги мне. Пожалуйста.

Девушка выла от боли, хрипела, кашляла, сплёвывая кровь. Но каждый раз упрямо сжимала губы, отказываясь говорить. А терпение Воронёнка рассеивалось с каждой новой минутой молчания травницы.

Он вызвался выполнить это задание, а теперь проигрывает какой-то худощавой девке. Данияр не понимал, что окажись на его месте кто-то другой, да хоть сам Чеслав или один из Гордеевых, Ведеслава всё равно ничего бы не сказала.

– Да я сейчас убью тебя, – парень сжал одной рукой её щеки, заставляя их внутреннюю часть врезаться в зубы, а другой поднёс нож прямо к глазу.

– Давай. Сделай это, – прохрипела Ведеслава. – Ну же. Покончим с этим.

И на мгновение ей показалось, что Данияр и правда убьёт её. Но он лишь оттолкнул её от себя, влепил пощёчину с замахом и отступил. Нельзя. Ему нельзя её убивать.

– Ты скажешь мне. Иначе я выколю тебе глаза и отрежу пальцы, – прорычал Данияр, наставляя на девушку нож.

– Что-то мне подсказывает, – она сделала глубокий вдох, кривясь от боли во всём теле, – что я нужна вам без увечий, целая. Я права?

Он вновь ударил её по лицу, и Ведеслава наконец-то потеряла сознание, позволяя себе отдохнуть.

***

Это был долгий глубокий сон, в котором девушка видела свою бабушку. Она что-то говорила, но Веда не слышала её слов. Для неё они были похожи на шум ветра и плеск воды.

Травница открыла глаза около полудня. Все раны вновь зажили, хотя она помнила, что никакого зелья вчера не было. Кто-то другой вылечил её. Она резко подняла голову, затекшая шея заныла от тянущей боли.

Перед ней сидел старик. На его голову был накинут тёмный капюшон, но девушка всё равно видела его морщинистое лицо, только глаза скрывались в тени. Веда почувствовала холод, бегущий по спине, и он исходил именно от незнакомца.

Худоватого на вид, щуплого, даже больного, но девушка знала, что его внешность всего лишь обманчивый образ. Он способен уничтожить это место за несколько мгновений, если постарается. Но она всё равно его не боялась. Пусть бабушка и говорила уносить ноги от черномагов. Ей некуда было бежать, а значит, и бояться не стоит.

– Приветствую, младшая из теней, – просипел старик, еле открывая рот с тонкими, иссушенными губами. – Звать меня Черноглав. Уверен, ты знаешь и понимаешь, кто я такой.

Ведеслава не ответила, её уже который раз назвали младшей из теней, и теперь все её мысли были связаны не с разговором с черномагом, а с поиском ответов. Она облизала губы, чтобы те не потрескались ещё больше, когда она решит заговорить со стариком, и стала смотреть на него исподлобья. Длинные, запутанные волосы в некоторых местах слиплись из-за крови и теперь падали на её лицо. Убрать рукой она их не могла, приходилось сдувать, что получалось не очень.

– Мне поведали, что ты не дала ответ на мой вопрос, – старик наконец-то снял капюшон, и Веда увидела обыкновенную лысеющую макушку и тёмные волосы с заметной сединой. Впавшие глаза, обрамлённые сеточкой глубоких морщин, были чёрными.

Девушка знала, все черномаги темноволосы и темноглазы, но не каждый из них таков от рождения. Стоит им принять сторону Чернобога, воспользоваться их силой хотя бы раз, как их волосы и глаза меняли цвет.

– Скажи мне правду, девочка. И твои мучения тут же прекратятся. Ты станешь свободна, – продолжил Черноглав, не обращая внимания на то, как искривляется лицо Веды с каждым его словом. – Где похоронена Радамира?

Травница не сдержалась, её губы растянулись в дикой улыбке, в животном оскале. Щёки свело от боли, несколько синяков осталось на её лице, они не успели зажить, но она всё равно продолжила улыбаться. А потом и вовсе рассмеялась. Это не был живой смех, это было похоже на истерику того, кто загнан в ловушку, но всё равно продолжает сражаться. И будет сражаться до тех пор, пока силы не покинут его.

Она откинула голову назад, чтобы откинуть волосы с лица, и теперь уже прямо посмотрела на черномага.

– Два дня твой Воронёнок резал меня ножом. И я ни слова ему не сказала. Ты думаешь, что у тебя получится? – зло спросила Веда, щуря глаза.

Старик поднялся со стула. Громко, отвратительно щёлкнули его суставы. Он был невысок, чуть выше самой Ведеславы, но его длинная борода болталась в районе пояса.

– Воронёнок оказался глуп и слаб, раз не смог заставить тебя. Я разочарован в нём. Теперь мне придётся тратить силы, чтобы получить ответ. Времени больше нет, – просипел Черноглав, в два шага оказываясь около травницы.

Его костлявые пальцы обхватили её лицо, а чёрные, пугающие глаза заглянули в её уставшие зелёные. Веда попыталась заорать, но тёмная сила, проникшая в её тело, не позволила ей. Девушку силой затолкали в её собственное сознание, а Черноглав, на правах хозяина, вошёл следом.

Черноглав листал девичьи воспоминания жадно, болезненно. Он не трогал её тело, зато терзал душу и мысли. Старик видел всё: начиная от рождения девушки, заканчивая этой самой секундой. Наткнувшись на воспоминания, связанные с Владом, ухмыльнулся.

– Пошёл прочь. Прочь! – вопила Ведеслава в собственных мыслях, но была не в силах прогнать Черномага. Слишком сильно её ослабили цепи.

– Стоило привести Ворона сюда, поглядел бы на то, как мучается его возлюбленная, – бросил старик, продолжая свои поиски.

Девушка захлебнулась в собственных эмоциях, по щекам текли слёзы, смешиваясь с холодным потом. Она проклинала себя за то, что не сожгла тело, хотя могла. Морана охотнее приняла бы душу бабушки в свой мир. Тело бы не гнило в земле, им бы не кормились черви и прочие твари. Но она и правда просто не смогла.

И вот Черноглав наконец-то нашёл то, что искал. Место. Огромный дуб, девочка, которая руками и палками старалась выкопать огромную яму. Чёрную кобылу, которая помогла перенести сюда изувеченное тело Радамиры. Девочка рыдала, закапывая его, смотрела на лицо бабушки, которая больше никогда не откроет глаза. А после завалила безымянную могилку камнями, которые искала в тёмном лесу целый день. И ушла.

Пока старик с горящими тёмными глазами смотрел в прошлое девушки, она смогла заглянуть в его мысли. Поняла, почему от Данияра так требовали добыть информацию самостоятельно. Пока Черноглаву открыто её сознание, для неё открыто его. Так работает эта сила.

Она не стала шарить по его прошлому. На это у неё просто не было сил и времени. Она постаралась отыскать что-то полезное для будущего. И отыскала. Место, время, ритуал, цель. Её стянуло желудок, и когда Черноглав отступил от неё, девушку вырвало чем-то горьким и практически бесцветным.

– Хорошо, младшая тень, очень хорошо. А теперь сиди здесь, твоё время ещё не пришло, – старик вытер кровь под носом и вышел. Веда осталась одна.

Её трясло, словно она несколько часов просидела в ледяной воде, волосы липли к мокрому от пота лбу, а изо рта и носа шла кровь.

***

Травница долго не могла прийти в себя, временами начинала бредить, вновь падая в омут памяти, в который её затащил Черноглав. Но она не могла разобрать, что реально, а что лишь игры её потревоженного разума. Несколько раз ей показалось, что в камеру вошёл отец, такой же молодой, каким она его видела, прежде чем уйти вместе с бабушкой. Но это был не он, а очередной стражник, пришедший проверить, дышит ли девчонка или нет.

Видения и образы продолжались до самого вечера, пока солнце не спряталось за горизонтом. С приходом луны девушке стало проще, взгляд прояснился, пелена, похожая на молочный туман, развеялась. Веда наконец-то смогла видеть, что происходит вокруг неё.

И первое, на что она наткнулась спустя долгие часы слепоты, – лицо Радамира. Глаза девушки расширились, она отшатнулась назад, цепи зазвенели, нарушая тишину. Она решила, что Черноглав вновь явился, но теперь в образе её бабушки. Ей захотелось заорать, проклясть его на века вперёд. Но ей не дали этого сделать.

– Это просто сон, Веда, не пугайся. Я пришла закончить нашу беседу. Лес решил, что твоё наказание окончено, – заговорила Радамира, недовольно хмуря брови. Ей самой не нравилось, через что пришлось пройти её внучке, чтобы они вновь смогли поговорить.

Она подошла к девушке, с любовью провела сухими пальцами по щеке. Веда прильнула к родному прикосновению, прячась в нём от того, что творится вокруг. Радамира движением руки откинула её волосы за спину, разглядывая измученное лицо с синяками. Вновь недовольно сжала губы, злясь на собственное бессилие.

– Идём, Веда. Тебе стоит знать, ради чего ты страдала, ради чего молчала, – пальцы Рады сжались на девичьем плече и силой рванули на себя. Звякнули цепи, превращаясь в ржавую крошку. Но всего лишь ли во сне, в реальности травница по-прежнему была закована.

Тёмная комната сменилась на утренний лес. Солнце пробивалось между ветками деревьев, бликовало в маленьких капельках росы на траве. Умиротворение с такой силой нахлынуло на Веду, что она чуть было не упала в обморок, но Радамира придержала её за руку.

– Дыши, Веда. Не закрывайся от воздуха, он твой главный союзник сейчас, – строго сказала бабушка, и травница кивнула, стараясь стоять без чужой поддержки. – Идём.

Радамира пошла вперёд, скрываясь между деревьями и кустами. Девушка тут же принялась её нагонять, чтобы не потеряться. Она чувствовала, это необычный лес, в который могут заходить все люди, и даже не безопасная часть Чернолесья. Здесь на ветвях вместо обычных птиц сидят те, что с огненными хвостами, а в тени блестят глаза неведомых зверей.

Вскоре показался просвет, и они вышли на поляну. Веде не составило труда узнать её. Их поприветствовали три огромных дерева. Молодое, среднее и старое. Радамира поклонилась, вслед за ней и девушка.

– Я давно должна была тебе всё рассказать, ещё когда ты стала делать успехи, а твоя сила проявилась. Не надо было слушать Мирославу. Она твердила, что я гублю твоё детство, что стоит соблюдать традиции и ждать твоего шестнадцатилетия. Но ты другая, и мне стоило обучать тебя иначе, доверять тебе все тайны. Из-за моей ошибки ты сейчас сидишь в этой проклятой башне, прикованная к стулу проклятыми цепями. Из-за моей ошибки Черномаг вылез из своей норы, – Радамира зло сжала кулаки, но лицо осталось бесстрастным. – Слушай меня внимательно, Веда, я расскажу тебе историю трёх теней.

Травница сглотнула слюну, пересохшее горло неприятно запершило. Всё это время она считала себя, бабушку и Мирославу обыкновенными травницами, которым природа дала нечто большее, чем умение отличать друг от друга травы. Простыми ведьмами, что не вредят обычному люду, а помогают. Теми, кто поклоняется Моране, чтит её и уважает, приносит дары. И всё. Сейчас бабушка собирается рассказать ей правду о ней и о себе.

– Мне не ведомо, как давно появились тени. Но могу сказать точно, мы старше Воронов и Черномагов. Тогда Морана была близка к людям, наблюдала за ними, за скоротечностью их жизни, за тем, как они вновь возвращаются в её мир. Но чем больше становилось людей, тем больше из них становилось и нечисти. И чтобы помогать людям, она создала теней. Отобрала троих, что станут её проводниками в мир обычных людей.

Девушку, женщину и старуху. Они олицетворяли течение жизни, и каждая из них по-своему была связана с телом Мораны. Наделила она их своей силой, своим даром, но не стала делать бессмертными, позволила стареть и умирать. И каждое поколение сменяло предыдущее. Девушка приходила вместо женщины, а женщина – вместо старухи, а затем рождалась новая девочка, которой суждено было стать младшей из теней. Её находили и брали на воспитание, это происходило после шести лет, её обучали до шестнадцати, а после рассказывали правду, и к двадцати она полностью занимала своё место. Ты – тень рассвета, Ведеслава, начало нового дня, Мирослава была тенью полудня, а я – тенью заката. Мало кто знает о нас. Народ думает, что в виде трёх женщин является сама Морана, а не те, кто избран ею. Но всё равно всякий от простолюдина до короля чувствует, что мы не просто травницы. Ведь мы следим за теми, кто стал нечистью, бережём леса, говорим с Чернолесьем, следуем его воле, оберегаем людей от болезней.

Тени рассвета самые сильные, а ты сильнее всех предыдущих, Веда, я знаю это. Ты родилась в день самой длинной ночи. Я почувствовала это, когда увидела тебя. Ты поцелованная её тонкими, холодными губами. Тебе по силам справиться с Черномагом, справиться с Воронами, со всем миром.

Я прошу у тебя прощения, внучка, за то, что скрывала правду. За боль, что ты испытала, когда меня не стало, за боль, что причинили тебе сейчас. Я верю в тебя, Ведеслава, выживи всем на зло.

Радамира обхватила травницу руками и прижала к себе. Девушка вдохнула её аромат, очень напоминающий зимнее утро, когда снег хрустит под ногами из-за мороза. Её сердце колотилось о рёбра, из-за сбитого дыхания сдавливало в груди. Ей хотелось оттолкнуть бабушку, обвинить её в тайнах, в смерти. Но она держалась, прижимаясь к старушечьей груди.

Что-то в глубине души давно подсказывало ей, что связь с Мораной у неё намного сильнее, что её сила не могла взяться просто так. У обычной деревенской девчонки. Но рассказ Радамиры… О тенях, о том, что она сильнее тех, кто был до неё.

Ведеславу затошнило, желчь вновь просилась наружу, но она сдерживалась, стараясь смириться с тем, кто она есть.

– Знания – сила, Веда, они пробуждают то, что дремало в тебе. Узнав правду, ты стала ещё сильнее, – прошептала Радамира, водя рукой по дрожащей спине внучки. – И в этом месте, – она окинула взглядом деревья, – в этом месте Морана даровала силу тем, кого избрала. Сюда мы приходим за советом и всегда получаем ответ. Мне пора, внучка, мне и без того позволили дважды поговорить с тобой. Но я не прощаюсь, моя милая, уверена, мы ещё встретимся.

Радамира разомкнула объятия и быстро отступила на шаг назад, неприятный холод, который пришёл вместо бабушкиного тепла, тут же окутал Ведеславу. Это было даже болезненно, по телу прошлись маленькие иголочки новой силы, что открылась девушке. По щекам потекли слёзы.

Она – одна из теней, девушка, отмеченная Мораной, та, что родилась в страшную бурю в самую длинную ночь в году. Она должна смириться с этим, принять себя настоящую. И Ведеслава сделает это.

– Они уже нашли моё тело, Веда. Сбереги своё, только сбереги своё, – прошептала бабушка. – Остальное ты уже знаешь.

Глава 4.

Колокол звонил громко и настойчиво. Еще несколько минут, и все Вороны и Воронята этого места, не говоря уже об обычной страже, будут здесь. Влад дернул дверь – она оказалась заперта. Ключ он с собой не прихватил, поэтому просто выбил её ногой.

Он влетел в небольшую комнату, тут же находя глазами прикованную к стулу Ведеславу. Она то ли дремала, то ли просто от усталости свалилась вперед, отчего её лицо практически полностью скрывалось за волосами.

Но стоило охотнику сделать несколько шагов вперед, как девушка тут же подняла голову, встречаясь с ним взглядом. Она решила, что он – очередной образ, который показывает ей её разум, поэтому без эмоций стала следить за действиями парня.

Влад же с болью в глазах смотрел на девушку, тратя такие нужные для побега мгновения. Измученную, в синяках и с местами плохо зажившими порезами, с запутанными волосами, но с по-прежнему непокорным взглядом.

Охотник вышел из оцепенения после очередного звона колокола, подбежал к травнице, оглядывая цепи, а она всё ещё никак не реагировала на него, равнодушно глядя на его руки, тянущиеся к ней. Больше медлить Влад не стал, занося меч. В схватке цепей Черномага и оружия Ворона верх одержало второе.

Оковы травницы опали вниз с неприятным лязгом, и парень тут же подхватил её под руками, не позволяя упасть на каменный пол.

Веда вздрогнула, чувствуя такой наплыв сил, будто в её теле заперли всю мощь рек, гор и ветра. Она сделала глубокий вдох, всё ещё позволяя охотнику поддерживать себя. Все увечья, что были на её теле, исчезли, волосы разгладились. Девушка словно заново родилась, и помощь Влада была ей ни к чему.

Травница в момент оттолкнула его от себя, да с такой силой, что парень от неожиданности отлетел к стене. Она метнулась к окну, довольно улыбаясь. Всё, чему учила её Радамира, не осталось забытым. Тело распалось на сгусток тёмной материи, уж больно похожей на вороньи перья.

Веда застыла в оконном проеме, глядя на Влада. Он не испугался, только ободряюще, немного вымученно улыбнулся. За дверью уже слышался шум, с которым толпа поднимается на вершину башни, чтобы схватить предавшего их Ворона.

– Беги, Веда, – прошептал Влад именно в тот момент, когда тело девушки окончательно превратилось в птичье, и она сиганула вниз с окна.

Для охотника это был конец, но главное, что травница смогла сбежать. Он вышел из темницы девушки в коридор, слыша топот десятка ног. Вот-вот откроется дверь, отделяющая его и стражников. Он будет биться с ними до последнего вздоха, не даст понять, что Ведеслава уже ушла, постарается задержать их как можно дольше, чтобы у неё было время.

Глупая, такая ненужная улыбка расплылась на лице Влада. Он даже подумать не мог, что этим всё закончится, когда отправлялся в путь из Велекамья, а после предлагал незнакомой травнице пойти с ним. А теперь он собирается умереть за её безопасность. Это забавно. Жизнь вообще очень забавная.

Дверь, ведущая в довольно широкий коридор, с грохотом отворилась и врезалась в стену. Влад покрепче обхватил рукоять меча, готовясь отражать удары. Стража и Воронята приближались к нему, злясь и толкаясь. Каждый из них хотел лично притащить охотника и травницу к Черноглаву, Михаилу и Чеславу, объявляя, что именно он не дал им сбежать.

Их слишком много, Владиславу просто не хватит сил. Он искусный воин, но отразить за раз хотя бы пять ударов даже у него не выйдет. Когда между ним и приближающимся противником оставались считанные сажени, Влад услышал утробное рычание за спиной. Не успел даже голову повернуть, как огромный чёрный волк перепрыгнул через него, приземляясь перед стражей. Часть бегущих резко затормозила, те, кто был позади, налетели на них, сбивая с ног. А волк, не теряя и секунды, бросился вперёд, разрывая глотки всем, кого видит.

Влад уже видел его, видел этого зверя в лесу, когда проснулся от кошмара. Такие же зелёные глаза и такая же чёрная шерсть. Он бросился ему на помощь, помогая отбиться от встающих воинов. Теперь их двое, теперь у них есть шанс.

В одно мгновение зверь превратился в человека, в девушку. Влад посмотрел на Веду, испачканную в чужой крови, она вернулась, чтобы помочь ему, не оставила его одного. Губы вновь тронула широкая улыбка, но стоило ему взглянуть в пустые, холодные глаза, его лицо тоже стало пустым. Из ярких глаз Веды исчез весь тот блеск, который Влад видел в них после их поцелуя.

Девушка встала перед охотником, взмахивая руками. От пальцев оторвались зеленые жгучие лепестки, их было так много, что они заменили воздух в этом коридоре. Стража кричала, Воронята неуклюже оседали на пол, закрываясь руками. Веда побежала дальше, Влад ринулся за ней.

Все, кто попадался им на пути, сталкивались либо с мечом, либо с девичьей силой. Охотник старался не убивать, но травница подобной жалостью не отличалась.

Они практически выбежали наружу, когда им преградили путь. Влад замер, поднимая меч, но Веда среагировала быстрее. Её пальцы сжались, как во время битвы с Чеславом, и зелёная сила обвилась удавкой вокруг чужой шеи.

Ведеслава не была глупа: Николай и Влад были очень похожи внешне, пусть и отличались цветом глаз и волос. Но ошибиться она не могла – тот, кто стоял перед ними, задыхаясь и царапая шею, был никто иной, как старший брат Владислава, оставивший на его руках длинные шрамы.

– Где Чеслав? – прорычала девушка, чуть ослабляя хватку. – Где он?

– Ушёл… с Черноглавом, – хрипя, с трудом ответил Николай, продолжая хвататься руками за горло.

Ведеслава недовольно скривилась: ей хотелось закончить всё сейчас, в это же мгновение, но главному охотнику повезло не оказаться в крепости в день её побега. Она клацнула зубами, вновь сжимая дрожащие от эмоций пальцы, собираясь убить Николая, сломать шею одним движением кисти, но охотник остановил её.

– Не надо, Веда, пожалуйста. Оставь его, идём, – попросил Влад, кладя руку ей на плечо. Он не мог смотреть, как умирает ещё один член его семьи. Плевать, что подумает Николай, его смерти парень не хотел.

– Как пожелаешь, Охотник, – прошипела девушка, разжимая пальцы.

Николай упал на колени, кашляя и отплёвываясь. Подняться ему Веда не позволила, отбрасывая взмахом руки к стене. Влад пробежал мимо бессознательного брата, даже не оборачиваясь в его сторону, следуя за девушкой, которая уже выскочила на улицу, оглядывалась, вдыхала свежий воздух, щурилась на солнце. Она бы выглядела умиротворённой, не будь всё её тело и вся одежда покрыты чужой кровью.

Девушка наконец-то почувствовала то, что искала, и рванула в сторону одного из выходов в крепостной стене. Влад слышал крики за своей спиной, новые воины собирались в погоню. У них были кони, а травница и охотник были пешими.

– Они нагонят нас, у них много лошадей, Веда! – на выдохе прокричал Владислав, прижимая руку к ране, что тянулась вдоль живота. Его всё же успели зацепить.

– Нет, не нагонят, – рявкнула девушка, обращаясь в волка, и завыла.

У охотника заложило уши, и закружилась голова. А волчица всё продолжала выть, хотя могла бы бежать дальше. Зверь всегда будет быстрее человека. Влад терпеливо ожидал, что же скажет делать травница дальше, но она умолкла и просто стояла рядом, скаля зубы.

И наконец-то явилась та, кого она звала. Не пойми откуда, выскочила чёрная кобыла и помчалась к травнице и охотнику. Весна. Влад без подсказки запрыгнул на её спину, морщась от боли, и они все вместе помчались в сторону леса. А за ними в погоню отправилась конница. Но Весна была быстрее королевских коней, и Влад понял: тогда Веда специально сдерживала свою кобылу, позволяя Призраку обогнать их.

Мимо пролетело несколько стрел, одна из них оцарапала Владу щёку, кровь неприятно опалила кожу своим жаром. Но парень видел, что если бы не волчица, то и дело бросавшаяся на стрелы и сбивающая их, Влад уже был бы мёртв.

Они почти добрались до края леса, когда одна из стрел всё же достигла цели, попав Владу в плечо. Волчица разъярённо взревела, но не остановилась. Им надо было добраться до той части леса, куда не сунутся даже знающие всё о нечисти люди.

В один момент волчица вновь завыла, по лесу прошлась рябь. Влад не понял, что произошло, но крики и топот лошадиных копыт затихли, преследования больше не было. Его плечо горело от боли, но он продолжал крепко держаться за Весну.

А потом утренний, довольно приветливый лес сменился на тёмный и густой. И только тогда кобыла замедлилась и остановилась, а Веда вернула себе привычное тело, тут же принимаясь смывать с себя кровь в протекающей мимо реке. Она нервно терла свою кожу, умывалась, часть крови уже успела засохнуть, и девушке пришлось отдирать её обломанными ногтями.

Влад тяжело выдохнул и неторопливо сполз с Весны. Ноги не смогли его удержать, и он беспомощно осел на землю. Он посмотрел на подрагивающую спину Веды, решив не просить о помощи. Видел, на что способна Ведеслава, если её разозлить.

Травница закончила через долгие десятки минут. Следы бойни остались только на одежде, даже волосы она смогла отмыть. И всё это время Влад медленно истекал кровью, чувствуя, как теряет остатки сил.

– Найди прозрачный бутылёк в седельной сумке, выпей и убирайся. Тебе здесь нет места, – сказала Ведеслава, с силой сжимая пальцы.

– Веда… – тихо попросил Влад, чувствуя на языке металлический вкус крови.

– Ты слышал, что я сказала, – почти прокричала девушка. Её голос эхом прошёлся по лесу, резко поднялся холодный ветер, заставивший слабеющего Влада пошатнуться.

– Я ничего не знал, Веда… Ничего. Я не за них, не за них… – охотник сделал всё, чтобы его голос не дрогнул и остался твёрдым.

– Не знал! – рявкнула травница, в два шага оказавшись перед ним. Она присела на колени, чтобы их лица были на одном уровне. Влад заметил, каким опасным, голубым сиянием блестели её глаза. – Я не верю тебе. Ясно? Не верю ни единому твоему слову. Ты – Ворон, а Вороны предали Замковье. Твой несостоявшийся брат пускал мне кровь два дня. Как ты мог не знать?

Влад с отчаянием смотрел на свою травницу, к металлическому вкусу во рту прибавилась горечь. Слова Ведеславы разрывали его изнутри. Но он никак не мог ей доказать, что не лжёт. Что Вороны делали всё сами, а его использовали, как используют тряпичных кукол в театрах.

– Они убили Призрака, – еле слышно произнёс охотник, опуская глаза. Но девушка всё равно услышала его и отпрянула.

– Что? – хрипло выдохнула она.

– Они убили Призрака. Мой брат притащил его, а Черномаг перерезал ему горло, принося в жертву, – Владу тяжело дались воспоминания о смерти коня, но ему надо было рассказать всё Ведеславе. – А потом меня бросили в темницу, когда я чуть не убил Данияра из-за тебя. Меня выпустил Деян, он работал в нашем доме, сколько я себя помню, и сказал, где ты. Я пришёл за тобой, потому что я на твоей стороне, Веда. Я обещаю тебе. Я пришёл за тобой, потому что хотел спасти.

По щекам девушки скатились непрошенные слёзы, но она не обратила на них внимания, продолжая смотреть на Влада. Теперь она знала, что он не врёт.

– Идём, Охотник. Нам нельзя здесь оставаться, – только и сказала девушка, помогая ему подняться и залезть на кобылу.

Его рубашка полностью промокла от крови, но он всё ещё держался. Весна шагала неторопливо, чтобы не причинять парню ещё больше боли. Рядом шла хмурая Ведеслава, погружённая в свои мысли. Ей было тошно, она никогда не думала головой, прежде чем говорить. Грубила и бабушке, и Мираславе в детстве, а сейчас разворотила душу охотника своими злыми, необдуманными словами.

Он тоже страдал, пока страдала она. Каждый из них страдал по-своему, каждому было больно. А она вновь решила, что её жизнь хуже остальных. Ведеслава выслушает его ещё раз, когда вытащит стрелу из его спины и залечит рану на животе.

Владу казалось, что он несколько раз терял сознание, закрывая глаза лишь на несколько мгновений. Но когда они подъехали к красивому, ухоженному домику в чаще леса, его глаза были открыты.

– Нет, мы жили не здесь. Бабушка просто сказала, что это место всегда может стать моим домом, – ответила девушка на вопрос, который не успел задать Владислав.

Двухэтажный дом с большими, чистыми окнами. Вокруг росли цветы и травы, чирикали птички. Веда помогла парню слезть с лошади и поддержала его за спину, не позволяя упасть. Что-то прошептала ему на ухо, что-то успокаивающее, но его тело продолжило содрогаться от лёгкой лихорадки.

В доме пахло свежими настойками и травами, печь выглядела так, будто в ней недавно выпекали хлеб или варили суп. Всё вокруг не выглядело пустующим, но девушка вела себя как полноправная хозяйка. Она подняла руку, на кончиках пальцев заиграли зеленоватые языки пламени, и она, не задумываясь, швырнула их в печь, разжигая огонь для тепла.

– Почему ты не делала так раньше? – с тяжёлой усмешкой спросил Влад, сидя на скамье.

– Мне нравилось смотреть, как ты мучаешься, разводя огонь, – ответила Веда.

Она зашла за угол, а когда вернулась, на ней была чистая одежда. Она вновь выглядела как обычная травница, которая согласилась отправиться с Владом в путь. Девушка омыла руки в тазу, наполненном водой, подвязала волосы, чтобы не мешались, и подошла к ожидающему её парню.

– Будет больно, – сказала Веда, разрезая ножом его рубашку на спине. Осторожно отодвинула края, отлепляя ткань от кожи, провела пальцами вокруг раны, а затем резко выдернула стрелу.

Охотник завыл сквозь сжатые зубы, но через мгновение боль отступила, её сменила легкая прохлада раннего зимнего утра. Влад задышал спокойнее, тело больше не дрожало. Теперь он ощущал только холодные девичьи руки на своей спине, но они скоро пропали. Травница обошла его и присела на корточки перед ним.

Она окончательно разрезала рубашку – от неё теперь остались только окровавленные тряпки. Веда легким, быстрым движением огладила его грудь и живот. Её ладони вновь стали ледяными, засветились зелёным. Влад задышал тяжелее, руки обхватили скамью, сжались до боли и треска деревяшек. Но всё закончилось – её пальцы перестали походить на снег, свет пропал. Она поднялась и сделала несколько шагов назад, глядя в пол.

– Всё, – сказала девушка и вышла за дверь.

***

Её всю трясло. Она так давно не использовала данную ей силу, что сейчас еле стояла на ногах. Ведеслава чувствовала странную смесь эмоций. Всё вернулось к ней, вернулось то, от чего она по ошибке отказалась пять лет назад, убегая от Чеслава.

По щекам потекли слёзы, радость окончательно проиграла в неравной битве отчаянию. Ей стало невыносимо больно и тоскливо, всё вокруг неё рушилось, собиралось и вновь рушилось. Она не могла зацепиться за что-то, встать на ноги, не боясь упасть.

Ведеслава всхлипнула, прижимая руку ко рту, вцепилась в кожу зубами, оставляя след. Она не хотела, чтобы Влад слышал, как она плачет, как страдает, как борется с собственными эмоциями и воспоминаниями. Девушка научилась справляться со всем самостоятельно, ей никто не нужен.