Слияние в Вечности бесплатное чтение

Глава 1. Ласаи́рт

Из великой любви

Сотворили миры,

А миры сотворили свои.

На извечный вопрос:

Кто такие есть МЫ?

Нам, увы, не ответят умы.

Анна Богарнэ

Представьте, что вы летите по Вселенной с бешеной скоростью: сквозь спиральные галактики, туманные скопления, мимо центральных солнечных звезд. Скорость замедляется, и вы уже можете рассмотреть галактику, к которой приближаетесь.

Вы видите несколько десятков планет разных размеров с различной степенью вращения, наклоном, плотностью и цветовыми оттенками. У вас нет тела: вы что-то объёмное, невероятное, мудрое! Каждой своей клеточкой вы чувствуете пространство!

Так ощущала себя и Лиа́на в своём бесплотном путешествии. Будучи большей частью себя, она не спешила становиться какой-то другой формой жизни, и, зависая в промежуточном вакууме, наблюдала, как на планетах происходят метаморфозы. Она смотрела на это так долго, что начала впадать в безразличное состояние.

Из всех небесных тел галактики больше всего её привлекала планета Ласаи́рт. Она знала её с зарождения крохотной искры, разросшейся в огненное, живое плескающееся лавой ядро, окружённое прослойкой из воды, бережно омывавшей и охлаждавшей его в моменты критически нараставшей температуры. За ней следовал слой воздуха, а затем начиналась земля, пронизанная лавовыми потоками и кое-где водными и воздушными карманами.

Потоки лавы поднимались к поверхности, образуя на ней особый пропекающий климат. Лиа́на думала: «Привычной галактической жизни здесь нет, и не будет», но планета смогла её удивить. Изменяя форму лавы в ядре, она создала растения и существ, потоками воды вытолкнув их на поверхность, где они застыли на горячем воздухе и обрели материальную форму. В этот момент Лиа́не впервые захотелось спуститься в материю.

Однажды, когда она уже уснула, и ей снились сны, частью которых она не являлась, в глубине её существа возник отчётливый импульс, исходивший от Ласаи́рта. Проснувшись, она направила намерение к центру ядра и спустила в него частичку себя. Ласкающими переливами лавы планета придала ей форму и бурным потоком воды вынесла на поверхность, где её ещё не окрепшее тело обдало удушающим жарким воздухом.

Первый вдох был болезненным. Лёжа на горячей земле, Лиа́на заходилась в плаче, пока не увидела красивое лицо с крупными, полыхающими пламенем глазами. С тех пор прошло много времени, но она помнила эти глаза, благодаря память за бесценную возможность прикасаться к искреннему взгляду её названой матери – Зара́йи.

– Лиа́на! – повышая голос, искал её названый отец – Сола́р.

Повышение голоса не являлось социальной нормой среди «ла́са», поэтому отец, которого она вынудила нарушить правила, по-своему был встревожен.

– Снова прячешься в её комнате? – вошёл он в комнату, когда-то принадлежавшую Зара́йе.

После её развоплощения здесь основательно прибрались, но она всё равно отличалась от остальных комнат встроенными в стены панелями, на которые при желании выводились мысли. Зара́йя изучала эту область, стараясь понять, как она связана с проявлением эмоций.

– Я думал, ты переросла это. К сорока годам у нашего вида просыпается чувство ответственности.

–… и чёрствости, – монотонно добавила Лиа́на.

– Сегодня состоится встреча в совете. Собирайся. Мы посетим Хара́рту, – проигнорировал он её вольность.

– Это обязательно? – сморщила она лицо, и во взгляде отца мелькнуло подобие страха, а на экранах панелей жёлто-зелёные имульсы.

– Никаких эмоций на публике, – приглушённо сказал он, косясь на то место в стене, где находилась сенсорная, отъезжающая в сторону дверь. – Собирайся.

Лиа́на не любила присутствовать на совете, но обожала Хара́рту. Здание совета находилось на берегу озера, которое до сих пор считалось среди жриц местом силы. Первые существа почитали это массивное скопление не затвердевающей на поверхности лавы, приветствуя возле него начало всех планетарных циклов, которые они, судя по записям, могли чувствовать. Шум лавовых волн и горячий воздух успокаивали Лиа́ну, обволакивая воспоминаниями о том прекрасном времени, когда названая мать была рядом.

Для неё Зара́йя была не просто опекуном: она была её учителем. Лиа́на жадно впитывала знания матери, восхищаясь её бунтарским духом. Когда она ушла, мир разрушился, и, испытывая весь спектр затягивающих состояний, Лиа́на не сразу заметила, что Сола́р находится на грани срыва.

Не прерывая участий в советах, он старался занять себя, а затем у него случился приступ. Хорошо знавшая её мать советница и глава Хара́рты – Одэ́йра пыталась защитить Сола́ра, но голосованием большинства его сослали в исправительный центр. Лиа́на жутко скучала, ожидая его возвращения, а когда он вернулся, встретилась с безразличием – отец изменился.

Однако изменения на планете начались задолго до ухода Зара́йи и исправления Сола́ра – с межгалактического совета, в котором отчаянно пытались удержаться представители Ласаи́рта, ведь «ла́са» значительно отличались от других сообществ. Свободолюбивые и чувствительные, одним своим существованием они попирали ряд иерархичных правил.

Условием советников, возглавляших тройку планет более значительного масштаба, был отказ от поверхностных проявлений – эмоций, которые по причине войн с недоразвитыми цивилизациями стали считаться признаком дурного тона. Согласившись, «ла́са» сохранили место в совете, запустив на своей планете разрушающие процессы, которые на тот момент сами до конца не осознавали.

Лиа́на воплотилась в пограничное время, когда запрет уже действовал, но «ла́са» держались хотя бы за чувствование. А затем галактические советники расформировали совет, решив развиваться самостоятельно. Так на Ласаи́рте, позабыв о причинах отказа от себя, существа вошли в цикл внутреннего раскола и ослабления связи с энергетическим ядром планеты.

Испытывая отвращение из-за необходимости подавлять эмоции, Лиа́на проводила массивный силуэт отца взглядом и отправилась в соседнюю комнату с глубокой каменной чашей. Опустившись в неё, она запрокинула голову, наслаждаясь расслаблением и размышляя о времени, когда не умела подавлять себя, попадая в неприятные ситуации, что, естественно, влияло на Сола́ра, занимавшего место в совете.

Зара́йя не раз делилась с ней опасениями: совет ужесточал рамки, создал исправительный центр в Зена́ре. Лиа́ну не пугал Зена́р: тогда её мало что могло напугать, но из любви к матери она согласилась создать видимость не отличавшую её от собратьев, и неприятности прекратились.

Контакт с водой успокоил ей кожу и снял зажим в груди, образовывавшийся там всякий раз, когда нужно было идти на совет. Сола́р не просто так водил её на собрания, обучая преемственности. Лиа́на не понимала, зачем это нужно, пока не узнала, что его вынудила Одэ́йра. Половина Хара́рты желала учиться у Сола́ра, чтобы стать «наблюдателем», чьей задачей было следить за беспристрастностью советников во время собраний, но не Лиа́на.

Выбравшись из глубокой каменной чаши, она встала перед зеркальной голографической поверхностью, поправляя быстро высохшие, струившиеся по плечам волосы цвета морской волны.

Поначалу ей совершенно не нравилась внешность гуманоидного типа, и она долго не принимала себя. Крупные тёмно-бордовые глаза на слегка вытянутом лице казались не лучшим с точки зрения симметрии решением, точёный нос – слишком заострённым, тонкие губы – не соблазнительными. К тому же, у всех «ла́са» была упругая, желтоватая кожа, которая при свете дня придавала им небольшое желтоватое свечение, а кожа Лиа́ны – переливалась оранжевыми бликами, образовывавшими иногда вокруг неё в воздухе язычки пламени. Не найдя этому объяснения, советники сделали о нём заметку в хранилище знаний, как о мутации.

Обернувшись в алтасную ткань, впитавшую остатки влаги, Лиа́на собиралась надеть эргономичный костюм для посещения Хара́рты, и ощутила сильную головную боль. Потирая виски, она инстинктивно противостояла разуму своего отца, умевшего отправлять послания мысленно.

– «Готова?» – раздался его голос у неё в голове, когда она его пропустила.

– Нужно было остаться в обучающем центре, – ворчала Лиа́на, доставая из открывшегося при помощи мысли, встроенного в стену отсека, костюм.

Когда «ла́са» взрослели, для них начинался период обучения и они покидали своих названых родителей, отправляясь в обучающий центр. Лиа́на тогда осознанно предпочла остаться с ними, и Сола́р взял на себя обязанность доставлять её на занятия.

В то время значительная часть особей уже не питала чувств к тем, кто находился у них на попечении. Возможно поэтому, они предпочитали перебираться в обучающий центр и находиться при нём. Случалось так, что после обучения они больше никогда не контактировали с теми, кто их вырастил.

Вспоминая первые уроки с наставниками, не вызывавшие в ней ничего, кроме паники, Лиа́на натянула до плеч бесформенную кожистую ткань, задержала дыхание, и та мгновенно приняла форму её тела, образовывая на ней плотный серый эргономичный костюм. Отец уже ждал её возле зависшей рядом с ним металлической летательной капсулы.

Сенсорные двери дома открылись, и она вышла на металлический мостик, созданный для более удобного перемещения на борт капсулы. Ступая по нему, она раздражалась на своё собственное отражение, опережавшее её в отблеске металла. Зеркальная копия сильного, обтянутого эргономичным костюмом тела двигалась грациозно, и ей казалось, что её немного выгнутые назад, как у кузнечика, ноги выглядят в отражении стройнее и энергичнее.

Ощущая пружинистость своего шага, она думала о том, как можно было коллективно отказаться от своих естественных способностей, ведь ноги «ла́са» были созданы для прыжков. Три широких пальца спереди обеспечивали им устойчивое положение, а четвертый, чуть выше голени сзади, помогал отталкиваться во время затяжных прыжков, достигавших в высоту нескольких метров.

– «Мы опоздаем. Хочешь создать неловкую ситуацию?» – мысленно поторапливал её Сола́р.

Собрав волосы в тугой пучок у себя на затылке, она вошла в ореол света, и световой портал мгновенно перенёс их на борт капсулы. В пассажирской части располагалось несколько технологических, внешне хрупких кресел, в основной – панель управления с огромными сенсорными экранами. При соприкосновении с креслами вокруг существа возникало сферическое пространство, служившее ему защитой на время полёта. Обычно полёт не занимал у них много времени. Лиа́на собиралась спросить.

– Делаем крюк, – опередил её отец. – Внесли корректировки в режим полётов.

Их дом находился на окраине Хара́рты, которая раньше была столицей планетарного сообщества. На всю планету приходилось всего несколько жилых, обустроенных городов, и в каждом теперь было собственное правление. Промежутки между ними занимали кипящие водные озёра, реки, горы и растительные плантации, но лавовое озеро существовало только здесь. Являясь священным объектом, оно стало отправной точкой для создания первой жилой зоны, возведённой когда-то жрицами.

Они уже скользили над ним, и Лиа́на активировала режим прозрачности стен, любуясь тем, как оно разливается: где-то бескрайне, а где-то оставляя перешеек с сушей настолько тонким, что можно было с лёгкостью его перепрыгнуть. Она прыгала и на более дальние расстояния, пока правление не запретило прыжки, неизбежно вызывавшие у «ла́са» эмоции.

От воспоминаний о прокатывающемся по телу в момент прыжка возбуждении у неё защекотало в груди. Прыжки «ла́са» были сильными, скорость – опасной. Тогда Лиа́на не задумывалась над риском. Возбуждение нарастало, плавно сменяясь горячим, наполняющим изнутри насыщением. Зара́йя часто прыгала вместе с ней, научив её держать равновесие и с абсолютной точностью рассчитывать траекторию прыжка.

Вскоре их капсула достигла длинного моста, с которого начинался город, опустилась и зависла, вокруг кресел исчезли защитные сферы. Стоило Лиа́не задать намерение, и портальная система перенесла её на мост. У высокой лестницы, ведущей к купольному зданию совета, их уже ожидала помощница отца.

Лиа́на не спешила, отвлечённо думая о том, как сильно она от него отличается. Более массивный, как и любая мужская особь, Сола́р старался двигаться медленно, чтобы не выглядеть неуклюжим. Ковыляя впереди неё, он слегка раскачивался, напрягаясь из-за возможного разоблачения дочери. Она чувствовала его напряжение, испытывая за это вину. Когда Зара́йя покинула их, ей пришлось научиться справляться с этим поглощающим чувством.

Не замечая скептического, потухшего взгляда помощницы, с которой отец вёл мысленный диалог, – входящих в совет особей обучали ментальному взаимодействию, – Лиа́на мечтательно смотрела на пребывавшую в постоянном движении лавовую поверхность озера. Закрыв глаза, она шумно втянула носом горячий воздух и услышала взвизгивание со стороны берега, где на чёрном песке сидели несколько существ, а рядом с ними прыгала огненная рыба.

Огненные рыбы водились только в лаве, отличаясь от водных обитателей сверкавшими, походившими на вспышки огня плавниками. Выпрыгивая из озера, они проделывали недолгий путь по песку и, обвалявшись, возвращались обратно. Визг издала, видимо, отреагировавшая на прыжок особь.

Сола́р и его помощница были сосредоточены на ментальном диалоге и в отличие от Лиа́ны ничего не заметили. А те существа, тихо переговариваясь, косились теперь в сторону моста. Когда помощница направилась к зданию, Сола́р повернулся к Лиа́не.

– Сегодня тебе нельзя присутствовать на совете. Будут темы не для распространения, – сухо сказал он.

– Отлично, – скривилась она, скрывая вздох облегчения.

– Отправляйся в капсулу.

– Я прогуляюсь, – направилась она к берегу, а он – к купольному зданию совета.

Несколько циклов назад это здание возвели жрицы, а сейчас в нём собирались правители разрозненных городов. Из-за места на природной возвышенности из него просматривался весь город и основная часть озера. Крыша в форме купола отражала солнечные лучи, а её фрагментированные стекла, каким-то образом задерживавшие свет, придавали ему загадочное свечение. Сразу за зданием начиналась Хара́рта, растянувшаяся по всей линии горизонта. Возглавляла её советница Одэ́йра, мягким характером и силой воли напоминавшая Лиа́не мать.

Лиа́на могла бы отправиться в город, но её притягивало озеро лавы и не менее притягательная группа существ. Присмотрев неподалёку от них крупный камень, она опустилась на него, вспоминая о теории нахождения галактики в рукаве у Вселенной.

В обучающем центре, который она закончила к тридцати годам, – в этот период «ла́са» переходили во взрослую фазу, – Лиа́на с пеной у рта доказывала своим учителям невозможность существования рукава. Но, перерыв в поисках ответов практически все свитки старого хранилища, – информация давно записывалась на электронных носителях, – так и не нашла этому фактического опровержения.

Переместившись ближе к озеру, она присела на чёрном песке так, чтобы её ноги омывало бурлящей лавой.

– Не боишься проблем? – неслышно подкрался к ней один из особей.

Лиа́на бегло на него взглянула. Почти у всех «ла́са», за редким исключением, были крупные огненные глаза. У него вокруг тёмных зрачков вспыхивали и исчезали огоньки пламени.

– Не сегодня, – сдержала она желание высказаться покрепче.

Его компания поднялась, видимо, собираясь уходить, а он задержался возле Лиа́ны.

– Говорят, раньше в неё погружались, чтобы поговорить с духом планеты, – наклонился он к ней. Хаотичность вспышек его глаз отвлекала от тёплого взгляда.

– Что с того? – покосилась Лиа́на. – Сейчас это запрещено.

– Как и омывать ноги на берегу, – опустился он рядом с ней, не сводя взгляда с озера.

Она незаметно его разглядывала: черты его лица были грубыми, симметричными, волосы – чёрными, небрежно взъерошенными, тело – массивным. Сложив на груди руки, он ехидно заулыбался, и она, засмущавшись, отвела взгляд.

– Завтра ночью, – понизил он голос. – Приходи под мост, искупаемся. – Она вдруг поняла, что он улыбается. Лиа́на давно не видела улыбавшихся «ла́са»! – Не опаздывай! – шутливо добавил он, поднимаясь с песка.

Уже почти стемнело, когда Сола́р вышел к побережью, махая Лиа́не рукой. Полёт был молчаливым, буквально угнетая её тишиной. Странно, обычно отец любил поговорить о собраниях. Наблюдать за решениями советников было одним из его любимых проявлений. Скукожившись в кресле, Лиа́на прокручивала в голове вопрос, и как только они перенеслись на мостик и направились к дому, спросила:

– Что-то случилось?

– Ничего, – угрюмо ответил Сола́р, не желая делиться с ней размышлениями.

Недоверчиво на него покосившись, Лиа́на не стала допытываться и отправилась к себе в комнату, находившуюся напротив комнаты Зара́йи, которую так любила посещать.

Сенсорные двери комнаты с шиканьем затворились, и, опустившись на зеленоватый диван, мгновенно отобразивший на встроенном в стену экране её жизненные показатели, Лиа́на скомандовала:

– Заблокировать двери!

Подсветка вокруг них сменилась на красную, и она, обхватив колени руками, ощутила невероятно тяжёлую грусть, давившую ей физичеки в центр груди. Лиа́на знала: нужно найти причину и давление прекратится. Мысленно прикоснувшись к одному из фрагментов памяти, она вдруг поняла, что именно вызывало тяжесть: поведение отца напомнило ей о развоплощении матери.

В тот период планетарного цикла пахло распускавшимися жёлто-белыми цветами, выделявшими красноватый, пригодный для еды сок. К слову, на Ласаи́рте не существовало не пригодных для чего-либо растений. Но путать назначение всё же не стоило: нектары и пыльца редких растений могли вызывать у «ла́са» осложнения – их использовали для создания вещества, подпитывающего бактериальные формы жизни.

Стоя возле входа в пирамидальное здание из плотного непроглядного стекла, Лиа́на ждала, пока отец прекратит спорить с матерью. Она чувствовала его метания из-за нежелания её отпускать, и её скопившуюся на сердце тяжесть. Не сумев её переубедить, Сола́р отошёл в сторону, провёл рукой по волосам и, сгорбившись, отвернулся. Встретившись с Лиа́ной взглядом, Зара́йя подошла к ней.

– Много лет я думала о том, как изменить жизнь на планете, – взяла она дочь за руки, передавая ей частичку своего тепла. Лиа́на подняла на неё глаза полные слёз. – Прости меня, – печально улыбнулась Зара́йя. – Я не могу смотреть, как они угнетают и уничтожают наш вид. Это не слабость, дорогая. Я просто устала. Разрешишь мне немного отдохнуть? – Лиа́на в голос разрыдалась, и она крепко её обняла. – Однажды ты узнаешь больше, и всё поймешь, – поцеловала Зара́йя её в лоб, оправила свободное, выбранное для церемонии платье, и вошла в пирамиду.

Лиа́на не видела, что происходило внутри, а потом верхушка пирамиды раскрылась, и из неё вырвался фонтан огненных искр, растворившихся в воздухе.

Ей было ужасно тоскливо! В груди горело, ком застрял в горле. По привычке слегка приглушив эмоции, она искала способ отвлечься, и решила прибегнуть к своему любимому методу.

С самой начальной фазы она обожала мечтать, и, путешествуя мыслью, была уверена, что придумывает планеты, природу, энергии и существ, пока Зара́йя не объяснила ей, что её перемещения реальны. Лиа́на всегда знала, где находится её тело, но не всегда могла контролировать направление полёта.

Сместив внимание, она снова последовала за своим внутренним импульсом, заскользив по длинному туннелю и оказавшись над планетой, испещрённой многочисленными рытвинами, вокруг которых виднелись оазисы жизни. Центр планеты был холодным и издавал низкие, скрипящие звуки. На всякий случай, пожелав стать невидимой, она растворилась в пространстве и полетела смотреть, куда её занесло.

На подлёте к атмосфере Лиа́на ощутила удушье и замешкалась. Чтобы проскочить загрязнённую зону, ей пришлось создать защитный пузырь. Когда-то Зара́йю научила этому трюку её названая мать Хе́кта, возглавлявшая жриц. А Зара́йя – Лиа́ну. Иногда в путешествиях её заносило в места сильно отличавшиеся от их галактики, и её энергетическое тело впитывало нечистоты, от которых она потом начинала болеть. В целях безопасности Зара́йя передала ей некоторые знания.

Являясь абсолютно невидимой для этого пространства, Лиа́на спускалась всё ниже, и с высоты полёта уже могла различить город металлического цвета, на улицах которого сновали населявшие его существа. Они страдали от перенаселения. Лиа́на видела образы, понимая, что в отличие от Ласаи́рта, где особи создавались ядром планеты, здесь существа множились сами. Она узнала бы больше, если бы не переутомилась и не потянулась обратно вниманием в тело.

После перемещения она ещё долго чувствовала нехватку воздуха, а мысли навязчиво возвращались к удушливой планете. Пройдясь по дому в попытке отвлечься, она заглянула в комнату отца, дремавшего, сидя в эргономичном кресле, принявшем форму его тела. Лиа́на думала о его молчаливости, лавовом озере, и медленно подобралась к улыбке встретившегося ей на берегу «ла́са». Его выходка была крайне недопустима! И именно поэтому ей захотелось увидеть его снова.

Весь следующий день Лиа́на продумывала, как обмануть отца: Сола́р узнает, если она использует летательную капсулу. В конце концов, она решила рискнуть, а оправдание придумать позже. На удачу, отец тоже от неё что-то скрывал, уединившись у себя, и бороться с эмоциями ей не пришлось. Взяв капсулу, она полетела к озеру.

В полёте она жутко нервничала, мысленно перебирая возможные варианты развития событий, наихудшим из которых было попасться «исполнителям». Экипированные в шлемы, скрывавшие им лица (они могли убирать их намерением), синие эргономичные костюмы, оснащённые встроенными непробиваемыми пластинами, реактивные ранцы и разъедавшее что угодно лучевое оружие, они неукоснительно исполняли приказы руководства. Даже минимальное внимание с их стороны было нежелательным, ведь после него начинались долгие, нудные проверки.

Спустившись к озеру, она заметила под мостом несколько существ, включая пригласившего её «ла́са».

– А вот и она! – кивнул он двум женским и одной мужской особи. – Рад тебя видеть! – широко улыбнулся он ей, обескураживая.

– О́ктиус! – зашипела на него широколицая особь с чёрными, как угли, зрачками, от которых расходились серебристые подвижные волны.

Такие глаза были редкостью среди «ла́са». Серебристый был цветом жриц, но даже у них при вхождении в священное озеро Се́ллтрикса изменялся лишь цвет волос. Сереброглазых считали наиболее чувствительными, и от того к ним было более пристальное внимание.

– Ты боишься не за неё, Ми́дла, – хмыкнул он.

– Эмоции? – пискнула на нервах Лиа́на. – У всех вас?

– Отлично! – воскликнула Ми́дла. – Сдаст нас совету! Пригласить дочь Сола́ра! О чём ты только думал?!

Лиа́на ощутила её страх физически, и, пошатнувшись, ухватилась за крепкую руку О́ктиуса.

– Дыши, – бережно поддерживал он её за руку. От него исходила незримая волна спокойствия, и, переключившись на неё, Лиа́на почувствовала облегчение.

– Как ты это сделал? – прошептала она.

– Готова к погружению? – улыбнулся ей О́ктиус.

Естественно, его спутники были настроены против неё. Особенно энергично протестовала Ми́дла, бросая испепеляющие взгляды. Забавляясь её реакцией, О́ктиус взял Лиа́ну за руку и повёл её к озеру, бурлящему потоками лавы.

Силуэты купавшихся хорошо просматривались в свете сверкавшей поверхности лавы. Пугливая Ми́дла оглядывалась на город, заражая Лиа́ну своим животным страхом попасться. Они зашли в лаву по пояс, и Лиа́на ощутила приятный согревающий жар. Лава не могла причинить вреда тем, кто в ней родился. Советники запретили купания, оперируя данными о ядовитости подводных течений, которые она всегда считала выдумкой.

– А как же течения? – спросила она, не сводя взгляда с волн, соединявшихся в подобии танца.

– Чушь! – фыркнул О́ктиус. – Мы погружались дважды! Никто не отравился!

– Если нас увидят, нам конец, – продолжала нагнетать Ми́дла.

– Лиа́на, верно? – проигнорировал О́ктиус её опасения. Лиа́на кивнула. – Постарайся думать о планете. Может она заговорит с тобой?

– С тобой говорила?

– Однажды.

Расцепив пальцы, они погрузились в лаву с головой. Лиа́на нырнула последней. Вначале не было ничего кроме жжения. А потом она открыла глаза и обнаружила, что… видит. Засмотревшись на зажмурившегося О́ктиуса, она заметила возле него потоки лавы насыщенного красного цвета, тянувшиеся куда-то, словно подводные ленты, и, помешкав, поплыла за ними.

Ощущения были странными. Впервые ей было так жарко, что кожа, находясь в жидкости, покрылась испариной. Там, где она касалась красных потоков руками и ногами, жгло особенно сильно. Терпя боль, она следовала за потоками, пока не достигла впадины, в которую они сливались. У неё зашумело в ушах, из глаз брызнули слёзы. Она впервые плакала, сама не зная от чего.

– Лиа́на! – подобно горной трубе зазвучал женский голос повсюду. – Скоро сила покинет расу огня! Только соединение спасёт нас! – завораживал он мелодичностью.

– «Почему мы перестали чувствовать?» – сосредоточенно отправила она мысль планете, но та не ответила.

Впадина завертелась, испарившись, исчезли и красноватые потоки. Вынырнув, Лиа́на различила голоса О́ктиуса и других особей, искавших её ближе к берегу.

О́ктиус участливо помог ей выбраться на берег. Они, конечно же, перепугались из-за её отсутствия: тревожность буквально витала в воздухе, и, как только прошёл шок, Ми́дла обрушилась на неё гневной тирадой.

– У тебя такие сильные эмоции, – заторможенно сказала Лиа́на. Ми́дла спешилась, замолкая. – Не понимаю, почему мы должны этого стыдиться, – тёрла она глаза, прогоняя возникавшие перед ними блики.

– Потому что это запрещено, – недоуменно ответила стройная особь с длинными белокурыми волосами и крупными глазами, в которых вокруг светлых зрачков плескалась лава.

– Аме́ла права, – поддакнула Ми́дла. – Мне не хочется оказаться в …

– Да, – перебил её худой сутулившийся «ла́са» с глазами, как у Аме́лы, – но чувства никто не запрещал. Можно соответствовать.

О́ктиус включил световой луч на встроенном в рукав его костюма передатчике, освещая им лица.

– Это тебе мама сказала? – подколол он его, и худой надулся.

– Ки́о, ты что-нибудь слышал? – мягко спросила его Аме́ла, заметив, что он расстроился.

– Шум в ушах.

– То же самое.

Лиа́на молчала. О́ктиус взглянул на неё, но она отрицательно помотала головой.

– Ладно, завтра попробуем снова. Возьмите с собой что-нибудь охлаждающее, – тёр он ладонью лицо.

Вернувшись домой, Лиа́на обнаружила голограмму от отца в срочном порядке покинувшего Хара́рту, чтобы отправиться в Се́ллтрикс – город жриц.

Се́ллтрикс был территорией со своими законами, которые не сумели сломить советники, и свободолюбивой Лиа́не это очень нравилось. Зара́йя часто брала её туда с собой в гости к её названой матери, и с самой начальной фазы Лиа́на участвовала в архаичных процессах жриц, не понимая их смысла. Она вспомнила, как однажды наблюдала шествие в честь податливой почвы планеты, удивляясь тому, как в таком засушливом климате в изобилии произрастают плоды различного вкуса и цвета.

Тела «ла́са» не требовали белковой пищи, им хватало растительной. Животный мир был диким, нетронутым. Лиа́не довелось увидеть не так много существ. До развоплощения Зара́йи у неё в планах было объездить планету, но после случившегося сил хватило только на ведение записей о путешествиях матери. Она записала всё, что смогла вспомнить из её рассказов. Особенно ей нравились истории о столкновениях с неизведанным. Например, о бурлящей реке, где плескались звери с длинными хвостами, покрытыми переливающимися шипами.

Стемнело, и Лиа́на вновь отправилась к озеру, встретившись на берегу с О́ктиусом, Ми́длой, Аме́лой и Ки́о.

– Без выходок, – вместо приветствия предупреждающе понизила голос Ми́дла.

Она была ниже Лиа́ны и, наверняка, слабее физически. Глядя на неё, она могла бы усмехнуться, но не хотела усугублять и без того недружелюбные отношения.

Они снова погрузились в лаву. Лиа́на ждала, что увидит красноватые потоки, но их не было: лишь пузыри воздуха, проделывая лёгкий скоростной путь, поднимались к поверхности. Она уже собиралась вынырнуть, когда О́ктиус, случайно нащупав, ухватился за её руку, и Лиа́ну охватило наплывом чувства, расширявшегося у неё в груди. Она знала – это происходит не из-за близости О́ктиуса, и, закрыв глаза, увидела яркие образы, которыми с ней говорила планета.

Послание завершилось, и, вынырнув раньше неё, О́ктиус в голос расхохотался. От его возбуждения у неё закружилась голова. Они выбрались на берег, переводя дыхание. О́ктиус принялся охлаждать кожу криокапсулами.

– Откуда такая роскошь? – надменно спросила его Ми́дла.

– Его отец работает в лаборатории, – ответил за него Ки́о.

– Значит, ты станешь «исследователем»? – предположила Лиа́на, стараясь не думать о том, что только что увидела.

– А у него есть выбор? – хмыкнула Аме́ла.

– Выбор есть всегда, – опустился на песок О́ктиус. – Ты видела, так ведь? – спросил он Лиа́ну. Она еле заметно кивнула. – Это случилось, когда мы взялись за руки?

– Как мы раньше до этого не додумались?! – нервно засмеялся Ки́о, поймав неодобрительный взгляд Ми́длы.

– Планета показала… ритуал? – спешился О́ктиус. – Но зачем?

– Не знаю, – опустилась на песок Лиа́на, растирая зудевшую кожу ладоней. – Ритуал связи. Я слышала о таком раньше.

– Зачем нам связь с планетой? Разве мы не её порождение? – размышлял О́ктиус.

– Непроверенный ритуал опасен. Моя мать жрица, – сказала Аме́ла. – Я могу у неё спросить.

– Не вздумай! – рявкнула на неё Ми́дла.

– У моего отца есть доступ к хранилищу. Я отправлюсь туда утром и узнаю о ритуале, – поднялась Лиа́на.

– Я пойду с тобой, – решительно откликнулся О́ктиус.

– Думаю, я смогу провести тебя как гостя.

Проснувшись, Лиа́на связалась через передатчик своего костюма с отцом, который не сильно распространялся о целях своей поездки, увиливая от вопросов. Сказал только, что вернётся нескоро. Отключившись, она запрыгнула в капсулу и полетела на городскую площадь, находившуюся далеко от береговой линии.

Площадь распласталась на несколько километров, и была окружена изящными деревьями, цветущими в этот период ярко-малиновыми цветами. Подгоняемый ветром крохотный цветок опустился ей на плечо, и кто-то снял его пальцами. Обернувшись, она увидела О́ктиуса.

Среди всех зданий площади, напротив фонтана с инсталляцией ядра планеты, через отверстия которого плескалась настоящая лава, подведённая к нему прямо из озера, находилось старое хранилище свитков. На входе по ним прошёлся голографический луч, просканировав лица. Лиа́на быстро ввела код на голограмме, чтобы система пропустила с ней гостя. Пройдя по длинному коридору, они оказались в помещении с бескрайними рядами блоков.

– Здесь всё о «ла́са»? – с придыханием спросил О́ктиус.

– Только то, что было раньше.

Лиа́на нашла нужный раздел, открыла его, направила сканер системы на свитки. Бегло пройдясь по ним взглядом, она различила знакомые символы, но общей картины не складывалось, не хватало знаний.

– Обратимся к матери Аме́лы, – предложил О́ктиус.

– Опасно.

– Попробовать стоит. Твоя мать была жрицей?

– Нет, но её названая мать была. Зара́йю готовили в жрицы. Она ей не стала.

Лиа́на сфотографировала на встроенный в рукав своего костюма передатчик свитки, и они покинули хранилище. Она собиралась направиться к капсуле, но О́ктиус одёрнул её за руку, привлекая внимание проходящих мимо существ.

– Осторожнее… – предупредила она его. – Я не хочу оказаться в Зена́ре.

Принимая её правоту, он установил между ними дистанцию.

– Аме́ла живёт рядом с площадью. Пройдёмся?

Лиа́на кивнула, и они пошли просторными технологичными улицами, по которым перемещались различные существа, включая гостей с других планет. Перемещения между планетами были обычным явлением: отсутствие межгалактического совета не влияло на обмен опытом. Правда, чужаки могли посещать не все города. Хара́рта была к ним наиболее благосклонна.

Свернув в проулок и отсканировав лица возле спрятанной в стене двери, они вошли в дом Аме́лы. Несмотря на казавшуюся тесноту улиц, дома были просторными. Из прилегающей к входу комнаты вышла озадаченная названая мать Аме́лы – Ке́йра. Она была статной особью с длинными огненно-рыжими волосами, острым носом и взглядом, цепляющим собеседника. Лиа́на знала о способностях жриц заглядывать в душу и тут же замкнулась.

– Никто не хочет, чтобы узнали его тайны, – скрестила на груди руки Ке́йра.

– П-п-простите, – заикнулась Лиа́на. – Мы, наверное, зря зашли.

– Почему же, – смерила она её взглядом. – Входите.

Лиа́на умоляюще взглянула на О́ктиуса, но он кротко кивнул и последовал за жрицей в прилегающую к входу комнату.

Помещение было просторным и светлым за счёт проникавшего сквозь стеклянные стены света. По центру располагалась гостиная зона, украшенная цветами и растениями. Лиа́на ошарашенно оглядывала комнату: «ла́са» не были склонны к накоплению, чего нельзя было сказать про Ке́йру, собравшую столько растений в одном месте.

– Я – жрица. Если бы Зара́йя следовала своему пути, у неё был бы точно такой же сад. Растения помогают не меньше технологий, – недовольно сказала она. – Покажи мне проекцию.

Лиа́на замешкалась. О́ктиус подтолкнул её локтем, и она включила голограмму на своём передатчике.

– Занятно. Хранилище заполняли советники с допуском. Жрицы, естественно, выделили некоторые материалы. Не пустовать же ему.

– Я всегда знал, что вам нельзя доверять, – ляпнул О́ктиус, съёжившись под её сосредоточенным взглядом.

– Зачем вам ритуал? – обратилась она к Лиа́не.

– Не твоё дело, – выдавила она, еле сдерживая всколыхнувшийся гнев: упоминание о матери зацепило её.

– В таком случае, я не смогу вам помочь, – приподняла Ке́йра рыжеватую бровь.

О́ктиус спешно откланялся, утягивая Лиа́ну за собой, и, как только они вышли в проулок, ускорил шаг. Она едва за ним поспевала.

– Зачем ты это сделала?! – пыхтел он.

Лиа́на медленно соображала, не понимая, что именно произошло. Они петляли улицами, пока не вышли к площади с другой стороны. О́ктиус остановил её, резко прижимая к стене – у неё перехватило дыхание. Выглядывая из-за его плеча, она увидела, как возле капсулы её отца снуют вооружённые «исполнители». Взломав систему капсулы, они по очереди перенеслись внутрь.

– Может я не там приземлилась? – с дрожью в голосе спросила она.

– Нет, это Ке́йра! Она увидела твои эмоции!

– Причём тут это?

– Не понимаешь, да? – повернулся он к ней, оказываясь непозволительно близко. – Мы обладаем поверхностными проявлениями. Тебе нельзя домой.

Лиа́на была в ужасе, на нервах её потряхивало. О́ктиус закрывал её спиной от той улицы, где сновали «исполнители».

– Идём ко мне. Заляжешь на время. Придумаем, что делать дальше…

Глава 2. Е́льмерс

Дом О́ктиуса находился на окраине столицы, только с другой стороны. Это было светлое асимметричное строение, состоявшее из нескольких непропорциональных, водружённых друг на друга блоков. Его названого отца нигде не было видно: он занимал ту часть дома, где проводил исследования, практически не бывая в основной его части. О́ктиус провёл Лиа́ну в дальнее крыло с просторной ванной и собственной кухней.

– Располагайся, – извиняясь взглядом, сказал он.

– Мой отец сойдёт с ума, когда узнает, – переживала Лиа́на.

Резко о чём-то вспомнив, О́ктиус подорвался на кухню, и, вернувшись с лазерным ножом, схватил её за руку, разрезав ту часть костюма, в которой находился её передатчик. Лиа́на расплакалась.

– Чёртова Ке́йра! – огорчённо плюхнулась она на кровать. – Ми́дла была права!

– Дай мне время. Я придумаю выход, – сконфуженно успокоил её О́ктиус и покинул комнату.

Оставшись наедине со своими гнетущими мыслями, Лиа́на изучила гостевой корпус, приняла ванну, унимая зудящее беспокойство, и отправилась в спальню. Включив силой мысли мягкий ночной свет, она собиралась вздремнуть, но, как только закрыла глаза, её потянуло в путешествие. Преодолевая сумасшедшее расстояние, она снова перенеслась туда, где трудно было дышать.

На этот раз она спланировала ниже, и ей удалось детальнее рассмотреть город. Острые пики зданий выглядели устрашающе. В основном они были просто высокими, но в некоторых местах расширялись книзу. За границей густонаселённых металлических пик виднелось здание, сильно отличавшееся от остальных закруглённым многоуровневым строением. Осторожно приблизившись к нему, Лиа́на обнаружила вьющиеся, уже знакомые ей красные энергетические потоки, и, следуя за ними, зависла возле высокого окна. Напротив него, скрестив на груди руки, стояло существо, интуитивно вызвавшее у неё отвращение.

У него был широкий лоб, крупный нос, тонкие губы и серые безжизненные глаза – меньше, чем у её вида. Тело походило на «ла́са», только с абсолютно прямыми ногами. Существо было одето в чёрный эргономичный костюм. Проведя по прилизанным к голове тёмным с проблесками седины волосам, оно безразлично смотрело в окно на копошившихся внизу существ.

Закрыв глаза, Лиа́на преодолела барьер стекла своим внутренним слухом, не решившись присутствовать в помещении лично.

– Первый этап завершён, мой принц. Мы готовы к слиянию, – прозвучал неприятный голос одного из сидевших за длинным столом существ.

– Приступайте ко второй фазе, – хрипло ответил принц, не глядя на собеседника. – «Ла́са» зря отказались от чувств. Всегда найдутся те, кому это выгодно.

Отчего-то у неё сдавило виски. Удерживая внутренний слух в здании, она растирала их, отвлекаясь от боли.

– Не все отказались. Одэ́йра может стать для нас серьёзной проблемой.

– Заменим её. Это лишь вопрос времени.

Лиа́на очень хотела дослушать, но её потянуло вниманием обратно. Потратив слишком много психических сил, она не могла превысить порог нахождения вне тела: существовал риск развоплощения.

Вернувшись, она откинула в сторону одеяло, пытаясь подняться, но не смогла: путешествие сильно её измотало. Приняв поражение, она перевернулась на бок, и, прерывисто дыша, обдумывала увиденное собрание, незаметно проваливаясь в глубокий восстанавливающий сон.

Сон был целительным, без сновидений. Обычно после таких погружений в глубины себя тело становилось тяжёлым, и ей требовалось время, чтобы вернуться в обычное состояние. Ощутив, как кто-то опускается на край кровати, она вздрогнула, замахнувшись на него рукой.

– Я тебе помогаю, помнишь?! – выставил перед собой ладони О́ктиус. Вздыхая, она свесила ноги с кровати, всё ещё пытаясь прогнать остатки сна.

– Аме́лу отправили в Зена́р, – мрачно сообщил он, наблюдая за её реакцией.

– Что?! – заторможенно встрепенулась Лиа́на.

– Ты не виновата! – поспешил он её успокоить. – Это была моя идея. Ми́дла и Ки́о в ужасе. Аме́ла, конечно, нас не сдала. Но за мной уже приходили. Ке́йра взялась не только за тебя. Отец прогнал «исполнителей».

– А мой отец?

– Разыскивает тебя.

Лиа́на вспомнила о своём путешествии.

– Есть нечто… – задумчиво отвела она взгляд. – Возможно, планета призвала нас не случайно, – коснулась она его руки. – Мы должны провести тот ритуал, пока не слишком поздно.

Она была встревожена, и он вновь попытался её успокоить, направив на неё свой невидимый дар. Лиа́на схватила его за плечи и, как следует, встряхнула.

– Прошу тебя! – закричала она, каким-то образом передавая ему мысленно то, что недавно увидела. Он отпрянул, выглядя абсолютно потерянным.

– Это…

–…вторжение, – нервно поправляла она волосы.

– Невозможно.

– Нужно разобраться с ритуалом.

– Ке́йра ищет нас! Знаешь ещё одну жрицу?! – подскочил он с кровати.

– Знаю одну. Она в Е́льмерсе, на заслуженном отдыхе.

– Возьмём капсулу моего отца.

– Сначала свяжемся с Ми́длой и Ки́о. Они понадобятся нам для ритуала. В свитках говорится о пяти участниках.

О́ктиус быстро пригнал капсулу своего отца. Первой, кого они посетили, была Ми́дла. Естественно, она устроила им истерику. О́ктиусу даже пришлось скрутить её, дожидаясь пока она успокоится. В конце концов, ему удалось уговорить её. Ми́дла жутко боялась попасться, и он использовал этот страх. Лиа́на чувствовала исходившие от неё, поглощающие импульсы, скручивавшие живот и сжимавшие ей сердце.

Ки́о, как и предполагал О́ктиус, согласился не раздумывая. Ему надоела жизнь в Хара́рте и давление, испытываемое из-за отношений с матерью.

– Курс на Е́льмерс! – приказал О́ктиус плавно скользившей над городом летательной капсуле, и она проложила маршрут.

Летели долго. Е́льмерс находился недалеко, но из-за неблагоприятных условий скорость полёта приходилось держать черепашью. «Ла́са» шутили, что само это место является ло́ном старости, и дорога к нему ему соответствует. Капсула летела над бурлящими кипящими водами, которые извергали гейзеры, и, чтобы не быть сбитой потоком воды, ей приходилось постоянно сканировать пространство.

– Занесло твою названую бабку, – ворчала Ми́дла, поправляя тёмные длинные волосы.

– Хе́кта покинула Се́ллтрикс не по своей воле, – потягивалась Лиа́на после сна.

– Хе́кта? – уставилась на неё Ми́дла. – Верховная жрица, остановившая раскол планеты? – Лиа́на кивнула. – Ох, ну надо же!

– Не доставай её! – вклинился в их разговор Ки́о.

– Да, перестань! – отмахнулась от него Ми́дла. – Мы не в Хара́рте! Не обязательно держать лицо бездушного «ла́са»! Хе́кта внесла неоценимый вклад в восстановление планеты. Она часть истории Ласаи́рта. И ты ничему у неё не научилась? – ехидно спросила Ми́дла.

– Зара́йя не стала жрицей. И я не стала. Хе́кта обижалась на неё за принятое решение, – пожала плечами Лиа́на. – Вряд ли это сейчас имеет значение.

– Дааа, – гнусаво протянула Ми́дла.

– Город в зоне видимости! – объявил О́ктиус с переднего кресла.

Е́льмерс окружала прохладная река, искупаться в которой мечтал каждый «ла́са». Ходили слухи, что ощущения при соприкосновении источника с кожей запоминались навсегда. Некоторые «ла́са» только ради них стремились поскорей уйти на заслуженный отдых.

Когда-то всем было разрешено посещать город, пока совет не запретил посещения без приглашения. И теперь, попасть туда можно было: либо – если ты приглашён, либо – отжил в теле приблизительно тысячу лет. Вспомнив об этом, Лиа́на засуетилась.

– Не волнуйся! – подмигнул О́ктиус, видимо, ощутивший её нервозность. – Я написал Хе́кте, пока мы летели! – Лиа́на благодарно ему улыбнулась.

Капсула уже прибыла в пункт назначения, и он, заботливо взяв её под руку, подвел Лиа́ну к зоне перемещения – система перенесла их на сочно-зелёный ковер, где их ожидала её названая бабушка – Хе́кта.

Хе́кта была низкой особью с округлыми формами, серебристыми, доходившими ей до пояса волосами, и тёмными с огненными прожилками глазами. Вековой возраст выдавала морщинка, пролегавшая у неё на лбу. Вид у бывшей верховной жрицы был строгий, и они не спешили подходить ближе.

– Живо в мою капсулу! – скомандовала она.

Переглянувшись, они вошли в ореол света и перенеслись в слегка вытянутый, по сравнению с их капсулой, аппарат. Полёт занял всего мгновение, а затем по ним прошёлся луч, перенося их во двор Хе́кты.

Внешне её дом выглядел небольшим, поросшим мхом и травой, но, тем не менее, внутри был напичкан технологиями. Войдя внутрь, Хе́кта указала рукой на экран, считывавший температуру тел и другие показатели.

– Контроль за мной сильнее, чем за исправленцами. Ну! – опустилась она в белоснежное кресло своей уютной гостиной. – Сколько лет мы не виделись? – обратилась она к Лиа́не.

Все, кроме О́ктиуса, скромно расселись на диване и в креслах, а он стоял рядом с дверью, стараясь скрыть беспокойство, вызванное недоверием к бывшей жрице. Хе́кта перевела на него взгляд.

– Эмоции, – заключила она. – Ке́йра найдёт вас. Не удивлюсь, если она уже в пути.

– Ба… – запнулась Лиа́на. – Ситуация сложнее, чем погоня за эмоциями.

– Знаю, – кивнула она. – Я видела это во сне. – Лиа́на выглядела шокированной. – Равно, как и ваше прибытие. Жрица – навсегда жрица.

– Ты знаешь о…

–…«нури́дах»? Не ты ли сама перемещаешься и получаешь информацию? Или ты думала, что такая одна? Зара́йя должна была стать жрицей, – не скрывала она недовольства. – И посвятить тебя в это.

– Может нам выйти? – неуверенно спросил Ки́о.

– Нет нужды, – прерывисто ответила ему Хе́кта. – Твоя названая мать, – вновь обратилась она к Лиа́не, – предпочла жизнь рядом с твоим отцом титулу жрицы. Нас тогда сильно потеснили, запретив чувствовать. Ритуалы на поддержание планеты невозможны без чувствования процесса.

– Давайте ближе к делу, – беспокоился О́ктиус, глядя в дверной проём.

– Они не запрещали вам чувствовать, только эмоции, – возразил Ки́о жрице.

– Эмоции – верхушка айсберга. Посмотри, – обвела она рукой комнату, – цифры, лучи, голограммы, капсулы, реактивные двигатели. Разум «ла́са» силён. Но что будет, если мы лишимся чувств?

– Она права, – вздохнула Лиа́на. – Они запретили всё, что делало нас собой.

– Какой ритуал показала планета?

– Связи пятерых.

Держа руки на коленях, Хе́кта разглядывала свои пальцы.

– Помнишь прославивший меня ритуал? – Лиа́на кивнула. – Ритуал связи троих. Ты в нём участвовала.

Лиа́на не понимала, что она имеет в виду. Ухмыляясь, Хе́кта пронзительно на неё взглянула: незримые, вьющиеся спиралью лучи достигли Лиа́ны, и она мысленно перенеслась на место проведения ритуала.

Молодая Хе́кта направляла всю свою силу на разраставшуюся в земле трещину, в глубине которой бесновалась пузырящаяся лава. Зара́йя стояла на другой стороне разлома, держа на руках маленькую, совсем несмышлёную Лиа́ну. Она ощутила, что не просто присутствовала при ритуале, а была соединена с сердцем планеты, помогая предотвратить катастрофу.

Видение завершилось, и она увидела перед собой крайне взволнованного О́ктиуса. Хе́кта говорила ему что-то вроде: «Да, с ней всё нормально! Она видит!» Придя в себя, Лиа́на погладила его по руке и растерянно встретилась с бабушкой взглядом.

– Не понимаю… – протянула она.

– Не́чего тут понимать! – крякнула Хе́кта. – Планета создала нас из любви, а мы отплатили ей отказом от самих себя. В те годы я впервые услышала во сне её зов. Зара́йя поддержала меня, помогла воссоздать ритуал. За это меня и согнали с поста верховной жрицы. Ке́йра пытается внегласно управлять Се́ллтриксом, находясь в Хара́рте.

– Ке́йра подчинена совету, – снова возразил ей Ки́о.

– Лиа́на, – проигнорировала его Хе́кта, – ритуал связи пятерых – наш последний шанс. Зара́йя говорила о нём, но детали мне неизвестны. И потом, вас ведь не пятеро.

– Нас было пятеро, пока Аме́лу не отправили на исправление, – догадался Ки́о.

– В таком случае, вам придётся её вернуть.

– Кто-то должен отправиться в Се́ллтрикс, – размышляла Лиа́на. – Узнать детали о ритуале.

– Предлагаешь разделиться? – заёрзала в кресле Ми́дла.

– Я предлагаю вам заняться деталями.

– А ты? – нахмурился О́ктиус.

– Я останусь и сдамся Ке́йре, – дрожащим голосом сказала она. Предвещавшая подобное решение Хе́кта, кивнула.

– Это глупо! – воскликнул он. – С Зена́ра возвращаются безразличными! Они исправят тебя… – умолял он взглядом, испытывая чудовищный страх.

– Ке́йра ищет меня. И успокоится, если найдёт. К тому же, Аме́ла в Зена́ре. Без неё у нас не получится.

– Тогда я отправлюсь с тобой, – решительно заявил он.

– Хорошо, – ответила за неё Хе́кта. – А я помогу вам с поисками на Се́ллтриксе.

Понимая, что скоро к ней в дом пожалуют «исполнители», Хе́кта крепко обняла внучку, шепча ей на ухо напутствие. Лиа́на чувствовала, что она гордится её смелым решением. Пожелав ей удачи, бывшая верховная жрица последовала к своей капсуле. Ми́дла и Ки́о потянулись за ней. Задержавшись в дверях, Ми́дла грустно сказала:

– Хотела бы я быть такой смелой.

Звук капсулы удалился. Лиа́на сидела в кресле, позволив О́ктиусу, устроившемуся на подлокотнике, держать её за руку. Время от времени, он тяжело вздыхал. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он придвинулся к ней, обнимая за плечи.

– Если нас разделят, найди меня, – встревоженно заглянул он Лиа́не в глаза.

Между ними возникла неловкая недосказанность. Она чувствовала зарождавшуюся близость, внутренне отторгая её: сказывался выученный за годы ограничений страх наказания. Он видел её метания, как и теплоту, плескавшуюся в тёмно-бордовых глазах с огненными прожилками.

Снаружи загудел двигатель капсулы «исполнителей». Еле заметно ему кивнув, Лиа́на приготовилась к встрече. В дом ворвались экипированные особи и победоносно оскалившаяся Ке́йра. Заметив между ними близость, она неодобрительно покачала головой и сухо скомандовала:

– Поднять их на капсулу.

Не противясь, они послушно перенеслись на борт удлинённой, как у Хе́кты, капсулы. Как-то давно Сола́р рассказывал ей, что удлинённые модели способны преодолевать более дальние расстояния за короткий срок. Такими привилегиями обладали не все «ла́са».

О́ктиуса одолевало отчаяние. Лиа́на испытывала страх перед неизвестностью, стараясь сосредоточиться на потряхивании капсулы. «Исполнители» не могли включить двигатели на полную мощность, пока не преодолеют кипящие гейзеры. На борту было тихо, не считая приглушённого звука воды, буйствующей снаружи.

– Зря ты пошла против совета. Твоему отцу это не на пользу, – съязвила Ке́йра.

При упоминании о нём Лиа́на вздрогнула, и её страх мгновенно был считан жрицей.

– Тебя изменят в Зена́ре.

– Твоя дочь уже там? – невесело хмыкнула Лиа́на.

– У неё намечается прогресс. Не сомневайся, методы «исправителей» действенны.

Преодолев сложный участок гейзеров, капсула за несколько мгновений перелетела внушительную часть планеты и доставила их в Зена́р.

Зена́р располагался на отшибе и со всех сторон был окружён высоченными скалами. За ними раскинулась бескрайняя, потрескавшаяся от жары земля. Температура воздуха здесь прогревалась настолько, что даже «ла́са», рождённые из лавового ядра, обезвоживались и погибали. Именно по этой причине блок, где исправляли, был выстроен там.

До строительства Зена́ра на пустошах ничего не было. Редкие пастбища среди скал населяли небесные о́мны. В начальной фазе Зара́йя рассказывала Лиа́не о необъятных существах цвета лавы, чья спина вместила бы главную площадь столицы. Лиа́на примеряла, прикидывая размеры существа, но даже тогда не могла представить его, пока в одном из путешествий не увидела его сама.

Опыт был быстрым, шокирующим. На краешке сознания она боялась, что не вернётся в тело. Но как только увидела о́мна, страхи рассеялись, и, взобравшись на его громадную спину, она принялась гладить ладонями его гладкую, просвечивавшуюся кожу, под которой плескалась лава. Существо чувствовало касания, издавая утробный, клокочущий звук.

Зена́р уже просматривался с высоты полёта. Ке́йра бросала на Лиа́ну колкие взгляды. Если бы не её хладнокровность, Лиа́на решила бы, что она испытывает эмоции. Иссушенная земля закончилась, и они пролетали над искусственными озёрами, сочно-зелёными пастбищами и небольшими поселениями окраины. Вдалеке показалась ровная посадочная площадка, за которой тянулись квадратные и прямоугольные здания серо-белого и голубо-серого цветов, упиравшиеся в серые, кое-где обвалившиеся скалы.

Когда капсула зависла над посадочной площадкой, О́ктиус коротко кивнул Лиа́не, собираясь выбраться из неё первым, но Ке́йра остановила его, приказывая ей встать в ореол света.

Лиа́на перенеслась на площадку. Порывы ветра взметнули ей волосы. Убрав их с лица, она заметила нескольких направлявшихся к ней существ, среди которых был Сола́р.

Увидев его, она попыталась проглотить ком в горле, слёзы побежали у неё по лицу. Сола́р был разгневан. Если бы он позволял себе проявление эмоций, скандала было бы не избежать. Вместо этого он остановился, вставая в ряд с другими существами. Всё внимание Лиа́ны было приковано к нему. Ступая мелкими шагами, она оттягивала момент, видя, как О́ктиуса ведут в сторону фиолетово-синего вращавшегося портала, предназначенного для перемещения в зону исправления, окружённую огромной стеной.

– Я найду тебя! – крикнул он за миг до того, как его силой толкнули в портал.

– «Как ты могла?» – печально зазвучал у неё в голове Сола́р.

– «Всё сложнее, чем ты думаешь. Планета говорила с нами и…», – попыталась она отправить ему мысль.

– Тебя перевоспитают, – поднял он руку, останавливая поток её мыслей.

– Мы в опасности. Как ты не понимаешь? – не замечала она слёз, бежавших у неё по лицу.

– Точно такой же вздор несла твоя мать, – выплюнул он слова, хлестнувшие по незаживающей ране.

Не совладав с собой, Лиа́на совершила прыжок, приземлившись рядом с ним и зарядив ему оглушительную пощёчину. Существо, стоявшее рядом, собиралось встать между ними, но Сола́р остановил его жестом.

– Зара́йя ушла из-за таких, как ты! – взревела Лиа́на. – Она не могла жить там, где запрещено быть собой!

Сола́р кивнул одному из сопровождающих, покачал головой и скрылся за их спинами. Лиа́на плакала, в груди у неё жгло и горело. Сопровождающий, отличавшийся от остальных более мягкими чертами лица, телосложением и одеянием: вместо эргономичного костюма на нём была рубашка свободного кроя и затянутые книзу штаны, надувавшиеся ветром на открытой местности, подошёл к Лиа́не. Она подняла на него заплаканные глаза. Он коснулся её лба, и она потеряла сознание. Подхватив её на руки, он внёс её в портал, который перенёс их в блок исправления.

Глава 3. Зена́р

Лиа́на очнулась в небольшой комнате с крохотным окном, односпальной кроватью и маленькой тумбочкой. Первым делом она проверила окно, и её ударило электрической волной. Конечно, они не позволят ей сбежать. Иначе, какой в этом смысл? Вспомнив о надвигающейся угрозе, она надеялась, что Хе́кта и остальные отыщут информацию о ритуале и прилетят за ней. А она пока найдёт Аме́лу и подыграет «исправителям».

Сжимая потрясывающиеся от полученного разряда пальцы, Лиа́на услышала звук отъезжающей в сторону двери.

– Проснулась? – обратилась к ней седовласая низкорослая «ла́са». – Надень это, – протянула она ей одежду.

– Что это?

– Правила, – механически ответила гостья. – Скоро ужин. Главный «исправитель» велел передать тебе, чтобы без глупостей, если не хочешь сменить эту комнату на подвал.

– Понятно, – хмыкнула Лиа́на.

«Ла́са» скрылась за шикнувшей дверью, а она принялась натягивать на себя тёмно-зелёный костюм сводного кроя, вспоминая бездушное выражение лица своего отца. Ей вдруг стало по-настоящему страшно. Стать такой же, как он, было для неё хуже смерти. Обхватив плечи руками, она тревожно изводила себя опасениями, пока дверь в её комнату снова не отворилась.

Лиа́на вышла в коридор заполненный одинаково одетыми особями. Кто-то был медлителен и подавлен, у кого-то отсутствовала жизнь в глазах. Все они послушно следовали за сопровождавшими их седовласыми «смотрительницами». Лиа́на заметила уже знакомую ей особь, продвигавшуюся к ней через толпу. Подталкивая, она вывела её на середину коридора, и они начали движение вниз по лестнице. Преодолев несколько лестничных пролётов, они вошли в большой зал с металлическими столами и лавочками. «Смотрительница» подвела её к столу:

– Запомни номер.

Лиа́на заметила тянувшуюся вдоль стола голограмму номера из десятка цифр, и, запомнив комбинацию, опустилась за стол. Рядом с ней на скамью опустился высокий, сконфуженный «ла́са» с бегающим взглядом, напротив – особь женского пола с выстриженными по бокам золотистыми волосами, отметинами на висках и за ушами, а рядом с ней – внешне похожая на неё, только более живая «ла́са» с пышной золотистой, зачёсанной назад шевелюрой.

Из специального углубления на поверхность стола поднялась еда. Блюдо выглядело не аппетитно. Сидевшую напротив златовласую особь это не волновало.

– Лучше ешь, – приглушённо обратился к Лиа́не, не сводя взгляда с тарелки, долговязый. – Они всё фиксируют, – повёл он пальцем в сторону.

Она взглянула в том направлении и заметила, как седовласые, отчего-то казавшиеся ей до этого момента однотипными, делают пометки в электронных планшетах. Взявшись за край столового прибора, захватывающего еду голографическим лучом прямо с тарелки, она отправила порцию себе в рот. Вкус еды был отвратительно пресным. Медленно жуя, Лиа́на старалась не показывать отвращения, но эмоции всё равно её выдавали.

– Успокойся, – буркнула ей с набитым ртом пышноволосая «ла́са», и Лиа́на, приглушив эмоции, проглотила кусок, делая вид, что жуёт.

Вовремя, потому что «смотрительница» уловила проявление эмоций у особи за соседним столом, в зал ворвались «исправители» и грубо стащили беднягу со скамьи. Златовласая хмыкнула на манер: «Я же говорила».

Приём пищи был окончен, и их погнали обратно, разводя по комнатам. Как только Лиа́на вошла в свою и дверь за ней затворилась, она громко выругалась, выпуская накопленное напряжение. Под потолком замигала красная лампочка, раздался ультразвук, причиняющий боль. Закрывая уши руками, она легла на кровать, поджала под себя ноги и жалобно взвыла.

Позднее она смогла оценить расписание исправительного центра. Водные процедуры начинались рано. Даже ради самых важных дел Лиа́на не вставала с рассветом, поэтому воде не удавалось её взбодрить. После процедур начинался завтрак. За ним прогулка и время отдыха в камере, являвшейся теперь её комнатой. Отдохнув, они всей толпой шли на обед, прогулку и снова на ужин. Лиа́на заметила, как некоторых особей забирают с приёма пищи или с прогулок. Стоило «исправителям» появиться поблизости, «ла́са» источали страх, который она чувствовала кожей. Странно, но среди всех особей за всё это время она ни разу не увидела Аме́лу и О́ктиуса.

На второй прогулке ей всё же удалось поговорить с долговязым, пока «смотрительницы» сбились в кучку, обсуждая какие-то сбои системы. Двор для прогулок был большим, и ей вначале пришлось отыскать его, спрятавшегося в кустах среди крупных цветов с приторным запахом.

– Мы сидим за одним столом, – напугала она его напористостью. – Я – Лиа́на.

– Ясно, – непроизвольно дёрнулся он. – Нам опасно говорить, – привстал он, собираясь уйти.

Лиа́на схватила его за плечо и силой усадила обратно: лицо у него побледнело, желтоватое свечение кожи угасло. Она оглянулась, надеясь, что его страх никто не почувствует.

– Слушай, – приглушённо сказала она. – Я здесь по ошибке.

– Мы все здесь по ошибке, – пожал он плечами. – Не бей меня, – опустил он глаза.

Лиа́на растерялась: она об этом даже не думала.

– Как тебя зовут?

– Ла́рс.

– Я не причиню тебе вреда. Просто скажи, как выбраться.

Он поднял на неё болезненный взгляд.

– Один путь – ис… правление.

– Никогда, – прорычала она.

– Нехорошо, – повесил он нос. – Будут пытать разум. Не получится – начнут издеваться над телом.

– Ла́рс дело говорит, – выбралась из кустов подслушивавшая за ними златовласая. – Моя сестричка недавно прошла через второй этап. Остаётся надеяться, что у неё сохранилась хоть капля разума, – сплюнула она на землю.

Лиа́на пребывала в смятении, стараясь это скрыть. Бегло разглядывая особь, она отметила, каким крепким и сильным выглядит её тело. Особь криво ей улыбнулась.

– Нравится тело? – ехидно спросила она. – Когда-то я ежегодно демонстрировала свою силу. На Се́ллтриксе есть обычай…

–… поднимать первозданный камень, – закончила за неё Лиа́на.

– Знаешь обычаи? – прищурилась особь.

Из-за кустов внезапно показалась седая голова «смотрительницы», и златовласая закатила глаза. Её и Ла́рса принудительно отправили в комнаты, а Лиа́ну – повели на другой этаж.

Нижние ярусы находились глубоко под землёй, поэтому к ним они добирались на лифте. Этаж, на котором они вышли, являлся просторным залом, где по краям и центру были установлены тонкие кресла из сеточного материала. «Смотрительница» подтолкнула её вперёд, не пересекая черты зала. Лиа́на прошла по металлическому полу, издававшему звенящие звуки. Вместе со звуком её шагов под потолком высекались золотые искры. Когда она приблизилась к центральному кругу кресел, у неё над головой на тёмном фоне отчётливо вспыхнул золотой проблеск.

– Можешь идти! – зазвучал из темноты бархатистый голос, обращённый к «смотрительнице».

Следом за голосом в слабо освещённой части зала показался «ла́са» при встрече прикосновением лишивший её сознания. На нём был костюм свободного кроя, подпоясанный поясом медного цвета. Неторопливо пересекая зал, он направлялся к ней, и на неё накатывала паника.

– Отсюда не сбежать! – прогремел он, звуком своего голоса причиняя ей осязаемую, физическую боль. – Мы не успели познакомиться, – сбавил он обороты. Лиа́на переводила дыхание. – У́р – главный «исправитель» Зена́ра, – коснулся он ладонью груди.

Он уже не проявлял агрессии, и ей стало немного спокойнее, но она всё ещё чувствовала распространявшееся по телу жжение, особенно сильно накатывавшее в области головы.

– У планеты вы узнавали? Ей это нужно? – выдавила Лиа́на, мысленно готовясь к атаке.

– Планета создала нас и наделила свободной волей, – спокойно ответил ей У́р.

– Двойные стандарты, – выплюнула Лиа́на. – Заставляете выбирать бесчувственность, запрещаете заходить в лаву, прыгать, – ощутила она горечь во рту.

– Достаточно измышлений, – указал он рукой на одно из кресел. – Садись. Посмотрим на твоё отклонение.

Она не хотела садиться и по своей воле не стала бы этого делать. У́р схватил её за руку, грубо усадив на кресло: световые лучи опоясали её тело, не давая пошевелиться. В центре зала под потолком вспыхнуло золотом, и на нём проявились образы из её детства, и отчего-то лицо О́ктиуса. Она сопротивлялась.

– Изображение отрывочно. Ты противишься, – схватил У́р её за лицо.

Лиа́на смотрела в его вспыхивавшие огненными искрами глаза, красивые, как прикосновение планеты, и не могла поверить в жестокость их обладателя. На создаваемом воспоминаниями полотне проигрывалась её встреча с отцом, потеря сознания, и как У́р уносил её через портал. Он выглядел сильным, его лицо было широким, скулы – массивными. Она залюбовалась бы им, если бы не его зловредная натура.

– Это я уже видел, – усилил он хватку.

В воздухе возникли кадры прыжков Зара́йи и Лиа́ны. Она и забыла, что из-под ног во время прыжка высекаются искры.

Лиа́на чувствовала себя усталой, глаза у неё произвольно слипались, картинка сбоила, и «исправителю» пришлось прекратить просмотр.

– Вседозволенность, – констатировал он. – Не удивительно, – приподнял он ей подбородок, всматриваясь в лицо. – Я найду подходящее место в твоей памяти и изменю её. Ты станешь послушной.

«Смотрительницы» окружили Лиа́ну, взяли её под руки и повели к лифту. Она обернулась, чтобы взглянуть на своего мучителя, но он уже скрылся в тени зала.

Они положили её на кровать, и ушли, дверь затворилась. Лиа́на лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку. Она не чувствовала своих ног. Слова мучителя не выходили у неё из головы. В какой-то момент ей всё-таки удалось прогнать их и вспомнить об О́ктиусе. Держась за его образ, она вылетела из тела и заскользила в пространстве, пролетая над этажом для прогулок и несколькими другими этажами, на которых ещё не бывала.

Пролетев над обрывом и склонами, застроенными небольшими зданиями, над озером в самой низине, тремя площадями, соединёнными в центре высокой пикой, и ещё рядом зданий, она оказалась на противоположной стороне города, возвышавшейся над низиной. Там, у границы города, расположенной рядом с серой, обваливавшейся скалой было неприметное здание. Лиа́на заглянула внутрь.

В маленькой комнате за столом сидели несколько «ла́са», включая О́ктиуса, осторожно общаясь из опасения быть подслушанными.

– Серьёзно? Хочешь сказать, планета говорила с вами?

– Они не в себе, разве не видишь?! – повысил голос один из них, и на него зашикали. – Её отправили на исправление, его – к отбросам.

– Нам нужно выбраться, – бегло звучал О́ктиус. – Отсюда я могу убежать, но как пробраться в исправительный блок?

– Туда не пробраться, – подытожил доброжелательно настроенный «ла́са». – Порталы пускают только «своих». Без кода тебя разорвёт в клочья.

– Чего?! – возмутился несогласный. – Он не пройдёт внутрь, да и всё!

– Я видел такое, – продолжал уговаривать О́ктиуса доброжелательный «ла́са». – Не рискуй. Твой план обречён.

– За пределами Зена́ра бесплодные земли. Знаю, о чём говорю. Меня нашли там, когда я был в начальной фазе. Помню, как ветер иссушал мою кожу, и она трескалась также как эта проклятая земля, – заявил несогласный.

– Должен быть другой способ, – не терял надежды О́ктиус.

Лиа́ну стало утягивать обратно, и она вернулась в тело. В её комнате кто-то шуршал. Повернувшись, она заметила «смотрительницу», прощупывавшую стены.

– Проверка, – сухо сказала она, выскакивая наружу.

Выспавшись, за завтраком Лиа́на чувствовала себя бодрее. Опираясь о стол, она методично закладывала в рот безвкусную еду. Златовласая и Ла́рс изредка переглядывались, не решаясь спросить о посещении нижнего яруса. «Ла́са» с выбритыми висками выглядела незаинтересованной, взгляд у неё блуждал. После завтрака их повели на этаж выше, на прогулку, и, наконец, оставили в покое. Ла́рс наклонился к Лиа́не, когда они сели, оперевшись спинами о ствол могучего дерева, и тихо спросил:

– Куда тебя водили?

Лиа́на пожала плечами, болезненно сглатывая, и отвернулась из страха расплакаться. Златовласая положила ладонь ей на плечо.

– Мы все прошли через это, – тихо сказала она.

– Ву́на, верно? – переспросил златовласую Ла́рс, та кивнула.

– После сеансов на нижнем ярусе часть памяти стёрлась, – добавила она, обращаясь к Лиа́не. – Осталось только имя и наличие сестры-близнеца.

Лиа́на вдруг ощутила внезапную, поднявшуюся волной ярость Ву́ны. Некоторые из гулявших по саду существ обернулись в поисках источника эмоций, и она спешно обняла её, успокаивая.

– Мои воспоминания не стёрлись. Он сказал, что заменит их, как только найдёт подходящее место, – шепнула она ей на ухо.

Ву́на выглядела шокированной.

– Так не бывает… – протянула она. – У аппарата есть побочное действие. Он высветляет и стирает воспоминания.

– У меня сразу стёрлись, – не менее удивлённо подытожил Ла́рс.

– Неважно, – вздохнула Лиа́на. – Мой друг на конце города. Я – здесь. Отсюда не выбраться. Даже если Хе́кта найдёт ритуал, нам не справиться.

– Ты знаешь Хе́кту? – встрепенулась Ву́на, вновь фоня эмоциями. Ла́рс протянул длинную руку, хлопая её по плечу.

– Что за ритуал? – спросил он Лиа́ну.

Она сомневалась можно ли довериться тем, у кого не было собственной памяти, но понимала, как сложно ей будет в этом месте одной. Сосредоточившись, она направила на них мысленно поток информации, как это делала её бабушка, и показала им разговор с планетой.

– С ума сойти! – воскликнула Ву́на, прикрывая рот рукой.

***

Хе́кта, Ми́дла и Ки́о летели в вытянутой капсуле. Несмотря на почтенный возраст, Хе́кта не могла усидеть на месте, и это вызывало у Ми́длы, мягко говоря, раздражение. Перескакивая с кресла на кресло, она прилипала то к одной части прозрачной стены, то к другой.

– Надеюсь, мы не столкнёмся с Ке́йрой, – забеспокоилась Ми́дла, часть полёта размышлявшая о поступке Лиа́ны.

– Мы летим объездным путём. Ке́йра его не знает. А если бы и знала, всё равно не решилась бы им воспользоваться.

– Почему? – поинтересовался Ки́о.

– Скоро узнаешь, – ехидно бросила ему жрица.

Он подался вперёд, видимо, собираясь спросить, но капсулу сильно тряхнуло. Защита, предназначенная для таких случаев, отключилась, и Ми́дла упала с кресла, ударившись лбом о металлическую поверхность пола.

– Я отключила её на время! – прокричала Хе́кта, уже переместившаяся к панели управления в переднюю часть капсулы.

Ми́дла жутко на неё злилась.

– Ворчи, не ворчи, придётся потрястись! – безумно прокричала ей Хе́кта, вышла на середину капсулы и опустилась на колени.

Капсулу снова тряхнуло, но на этот раз Ми́дла ухватилась за кресло. Стоя на коленях, Хе́кта сложила на груди руки и, высоко задрав голову, заголосила на древнем языке «ла́са», из которого Ми́дла не понимала ни слова. Спустя тысячелетие после реформ совета язык древних оставался жить только на Се́ллтриксе.

Цепляясь за кресло, Ми́дла приподнялась и увидела в окно гейзеры, окружившие со всех сторон капсулу. Она различила в потоках воды лица, воинственно искривившие свои рты. Подумав, что ей привиделось, она на мгновенье зажмурилась, открыла глаза, и снова увидела лица: с бородами и без, с грубыми мужскими и мягкими женскими чертами – они возникали и исчезали в воде. Испугавшись, Ми́дла ощутила давление в области сердца.

– Твой страх мешает мне с ними договориться! – прервалась Хе́кта. – Прекрати!

Ми́дла запаниковала. Прекратить?! Как?! Обычно её успокаивал О́ктиус! Она представила, как умирает среди горячих источников, страх усилился. Вместе с ним усилилась и тряска капсулы. Хе́кта повысила голос. Казалось, существа из гейзеров качали капсулу, а она выравнивала её звуком.

– Я не смогу долго удерживать! – озвучила она опасения Ми́длы.

Ми́дла зажмурилась, стараясь вспомнить спокойствие, которым мог поделиться с ней О́ктиус, наплыв чувств, расслабление мыслей и тела, и почти прекратила замечать тряску. Ки́о напряжённо смотрел через прозрачную стену. Хе́кта понизила голос, тряска окончательно прекратилась. Поднявшись с колен, она нажала что-то на панели управления, и у капсулы отъехала в сторону крыша. Брызги воды хлынули внутрь, намочив им одежду. Ми́дла опустилась в кресло, наблюдая соединение потоков, волнообразно перемещавшихся в воздухе. В них мелькали лица, выглядевшие теперь менее зловредными.

– Водные стражи, – пояснила ей Хе́кта.

– Добро пожаловать, жрица! – прогремел напористый голос из подвижной, казавшейся живой воды.

Ми́дла присмотрелась и увидела в ней красивое лицо женской особи, ловя себя на мысли, что не может оторвать от неё глаз.

– Прошу прощения за недружелюбную встречу! – продолжала страж. – Мы тебя не признали!

– Я держу путь на Се́ллтрикс!

– Благая цель лежит на твоих плечах, жрица. Но эта дорога закрыта. Тебе об этом известно.

Ми́дла ощутила дребезжание в груди, схватилась за костюм и тяжело задышала.

– Для нас нет основного пути, – твёрдо парировала Хе́кта. – Ритуал находится в расщелине, где мы с моей названой дочерью предотвратили тогда катастрофу.

– Мы благодарны… – страж задумалась. – Она внесла информацию в мост? – удивлённо спросила она. Хе́кта кивнула.

Наблюдая за их общением, Ми́дла соображала. Ей казалось, до неё доходит очень медленно. Страх отступил, сменившись непониманием.

– Стоп, – буркнула она под нос. – Зара́йя внесла информацию о ритуале в какой-то мост?

Страж обратила на Ми́длу внимание.

– Тебе не помешает освежиться! – задорно прозвучал её голос, и Ми́длу со всех сторон обдало водой.

Вода была такой горячей, что у неё заломило все кости. Хе́кта расхохоталась. Ки́о перепрыгнул через кресло, собираясь помочь Ми́дле.

– Хорошо, я позволю вам пройти к расщелине. Но в сам Се́ллтрикс не заходите. Не нужно огласки.

Соединение воды распалось, гейзеры скрылись в земле. Хе́кта возвратила крышу на место и опустилась в кресло, утирая лицо рукавом.

– Нельзя было сразу рассказать? – спокойно спросила её Ми́дла, обнаруживая отсутствие в своих эмоциях гнева.

– Фух! – выдохнул Ки́о. – Думал, будет хуже!

– Страж ненадолго усмирила твой страх, – проигнорировала жрица её вопрос. – Летим, пока она сдерживает гейзеры.

Продолжая полёт, они двигались уже быстрее, выдерживая дистанцию с гейзерами. Ми́дла прислушивалась к себе, обнаруживая, что эмоции стали более уравновешенными. Она собралась с мыслями.

– Гнев – производная страха, – опередила её Хе́кта. – Полезно будет узнать, что можно жить по-другому.

– Зачем Зара́йя оставила информацию там, куда не добраться?

– У моста есть история. Ритуал принадлежал ей, иначе я бы его запомнила. Не думала, что он понадобится кому-то снова.

– Очень предусмотрительно! – подколол её Ки́о.

– Гейзеры образовались после ритуала. Раньше тут были плодородные земли, – пространственно смотрела перед собой Хе́кта. – Отдохните. Силы вам точно понадобятся.

Капсула скользила над поверхностью. Потоки воды усмирялись, пропуская её. Убаюкиваемая тишиной полёта, Ми́дла уснула. Ки́о потрепал её по плечу, когда капсула остановилась.

– Чтобы добраться до информации, придётся прыгнуть, – поднялась Хе́кта из своего кресла.

– Слишком далеко! – прилипая к прозрачной стене, забеспокоился Ки́о.

– Мы ни разу не прыгали! – заглянула ему через плечо Ми́дла. – Это нереально!

– Я прыгну сама. Вы меня подстрахуете, – достала Хе́кта из скрытого в обшивке капсулы отделения смотанный трос. – Опуститься на землю! – скомандовала она капсуле, и та с грохотом приземлилась. – Надо будет отрегулировать посадку, – ворчала жрица, открывая выезжающий трап и выбираясь наружу.

Ки́о и Ми́дла были жутко напуганы её идеей. Несмотря на это, Ки́о принялся крепить часть троса к капсуле, а Ми́дла оценивала ситуацию, подыскивая аргументы «против». Пока она думала, как отговорить сумасшедшую жрицу, которая наверняка расшибётся, Хе́кта ловко обмотала талию тросом. Вдалеке виднелись вырывавшиеся из земли гейзеры, впереди – растянулась треснувшая земля, образуя широкую необъятную расщелину. Ми́дла заметила над ней мост из чёрного, блестевшего на солнце материала, переливавшегося золотыми прожилками. Уверенно направившись к обрыву, Хе́кта остановилась напротив моста.

– Идти по нему нельзя, – указала она на него рукой. – Мы сотворили его из энергий планеты. Из-за этого он может схлопнуться вместе с порталом. Нужно говорить, что будет, если портал, при помощи которого мы предотвратили уничтожение, исчезнет? – Ми́дла побледнела.

– Я… не уверена… – промямлила она.

– А какие у нас варианты? – прищурилась Хе́кта. – Лиа́на предпочла свободе Зена́р. Мы не уйдем отсюда ни с чем.

Опустившись у края пропасти на колени, она вновь забормотала на древнем языке «ла́са». Поднялся ветер, взметнув жрице и её спутнице волосы. Вспыхивавшие на мосту прожилки расползлись, и уже через мгновение он стал полностью золотым. Свечение моста ослепляло. Отвернувшись, Ми́дла смотрела из-под руки, стараясь не выпускать из поля зрения Хе́кту.

– Вытащите меня после сигнала! – прокричала жрица, совершая прыжок.

Ми́дла различила движение. Свечение усилилось, а затем начало угасать. Мост вновь становился чёрным. Она искала глазами Хе́кту, но её нигде не было видно. Ки́о выбежал из капсулы, остановившись рядом с ней и указывая на середину моста, где вращался чёрно-золотой портал. Скрываясь в нём, резиновый трос был натянут струной.

– Я думал, она будет перепрыгивать на ту сторону! – запыхался он.

Трос сжался сильнее. Капсула дёрнулась, поднимая столп пыли.

– Быстрее внутрь! – прокричала ему Ми́дла, и он припустил обратно к капсуле.

Трос снова сжался, капсула дёрнулась дважды. Портал засасывал его, сдвигая тяжеленную технику. Ми́дла запаниковала:

– Ки́о!

Пелена стала плотной. Пыль забивалась ей в глаза и в ноздри. Звук движения капсулы приближался. Ми́дла закрыла голову руками, страшась неизбежности, но скрежещущий звук вдруг прекратился, и капсула взмыла вверх, разгоняя пылевую завесу.

Хе́кта перенеслась в место, напоминавшее вечно пасмурный день. Оказавшись на мосту, который потух вместе с её перемещением, она сосредоточилась, вытягивая перед собой руки. Как только намерение окончательно сформировалось, пальцы жрицы зажглись голубым светом, и она медленно раздвинула ими пространство, заглядывая в момент, когда они совершали ритуал.

В своём неистовом гневе Зара́йя была обворожительно прекрасна! Хе́кта засмотрелась на неё, сдерживая сентиментальный порыв. Зара́йя обращалась к планете, чей голос она теперь отчётливо слышала, в отличие от того дня, когда всё происходило у дочери в голове.

– Как прекратить изменения?! – спрашивала она.

– Никак! – грохотал в ответ голос планеты. – Расщепление неизбежно! Оно положит начало глобальным изменениям! Не волнуйся, вы уцелеете! Но станете менее чувственными! Пережив это тёмное время, я начну процесс слияния! Создай мост, соединяющий обе реальности! Пусть он будет над пропастью!

– Пропастью?! – переспросила Зара́йя, и в тот же миг земля у неё под ногами треснула.

– Торопись! – докричался до неё голос Хе́кты, сдерживавшей разрушение.

Видя всё со стороны, она запомнила слова ритуала, связывавшего её, Зара́йю и Лиа́ну с планетой. Маленькая Лиа́на испуганно озиралась по сторонам, но, кажется, осознавала намного больше, чем Хе́кта тогда представляла. Помогая им, планета вплетала в ритуал свою огненную неудержимую силу. Земля разошлась у них под ногами, и только мост удерживал от падения в бездонную пропасть.

Сойдя на землю, Зара́йя запечатала портал. Долина низвергла кипящие гейзеры, ставшие препятствием для посещения разлома и образованного над ним портала. А мост – стал хрупким спусковым крючком, на который нельзя было ступать во избежание повторения катастрофы.

Заметив, что трос чрезмерно сместился, Хе́кта схватилась за него, вытолкнула из портала и прыгнула. Ки́о выжидал, управляя капсулой. В момент прыжка он резко поднял её переднюю часть, и трос натянулся, дергая жрицу, мотнувшуюся в воздухе. Спохватившись, он выровнял капсулу, бережно опуская её на землю. Коснувшись щекой иссушенной почвы, Хе́кта кашляла из-за поднявшейся в воздух пыли.

– Хуже, чем я думала, – откашлявшись, сказала она.

Ми́дла помогла ей подняться, и жрица, оперевшись об её руку, заковыляла к капсуле. Ки́о уже опустил её, выдвигая для них трап. Но, как только они шагнули на его блестящую поверхность, у Ми́длы раздался свист в ушах – что-то стремительно пронеслось мимо, протыкая обшивку. Пошатнувшись, Хе́кта упала с трапа, утягивая её за собой. Пытаясь понять, что происходит, Ми́дла приподнялась и увидела, как копья с золотыми наконечниками пронзают их капсулу.

– Выключить двигатель! – предупредительно прозвучал повсюду чей-то воинственный голос.

***

Прошло какое-то время прежде, чем Лиа́на смогла остаться наедине со своими новыми знакомыми. Спрятавшись в зарослях пахучих кустов, от цветения которых у неё слезились глаза, они укрылись от назойливых седовласых гарпий. Ла́рс стеснялся задавать прямые вопросы. Ву́на, напротив, была лишена чувства такта:

– Планета говорила с тобой?

– Какой у неё голос?

– На Се́ллтриксе таких, как ты, считают верховными жрицами.

– Мы с сестрой выросли там.

– Правда? – не заинтересованно переспросил Ла́рс, прислушиваясь. – Жрицы не выдают своих.

– Верно, – вздохнула Ву́на. – Мы с сестрой никогда не были жрицами. После развоплощения матери нас сослали в Се́ллтрикс к отцу. А потом… я совершила ошибку, – скрестила она на груди руки, сомневаясь, стоит ли рассказывать им об этом. – Я скучала по маме и убежала в столицу. Сестра отправилась за мной. Пыталась уговорить вернуться. Но у меня случилась гневная вспышка…

– И это заметили, – участливо коснулась её руки Лиа́на.

– Почему ты не стала жрицей? – спросила Ву́на, отворачиваясь, чтобы они не видели, что у неё на глаза выступили слёзы.

– Моя бабушка была верховной. Так себе удовольствие, – пожала плечами Лиа́на.

– Как собираешься выбираться? – также испытывал неловкость из-за не свойственного для Ву́ны состояния Ла́рс.

– Как думаете? – протиснулась к ним через кусты сестра-близнец Ву́ны с выбритыми висками. – Что сделает с вами У́р, когда поймает?

Ла́рс открыл от удивления рот. Лиа́на переводила взгляд с одной сестры на другую, чувствуя замешательство Ву́ны. Зрительный контакт длился недолго: Ву́на нахмурилась и отвернулась.

– Ву́ри, – протянув руку, представилась её сестра Лиа́не.

– У ваших родителей были… другие варианты? – медленно соображал Ла́рс.

– Как? – не поднимала головы Ву́на. – Как тебе удалось притворяться?

– Мне пришлось, – криво улыбнулась Ву́ри. – Они следят за каждым движением. Я не хотела оказаться там снова.

– Оказаться где? – ощущала Лиа́на закипающий гнев Ву́ны.

Ву́ри опустилась рядом с ней на траву, и, боязливо раздвинув кусты, проверила, нет ли за ними слежки.

– Они переписали мои воспоминания. Я не понимала, кто такая. А когда поняла, решила не высовываться, – виновато взглянула она на сестру. – Пока меня держали в закрытом корпусе, я познакомилась с одним «исправителем»…

– Отлично! – всплеснула Ву́на руками.

– Он предложил помощь.

– С чего ты взяла, что ему можно доверять?! – взорвалась сестра. Нервно подпрыгнув, Ла́рс приложил палец к губам.

– Какой смысл «исправителю» рисковать своим положением? – не понимал он.

Ву́ри смутилась, и Лиа́на всё поняла. Ву́на тоже поняла, вскочив с места и с шумом проламываемых на пути веток покинув убежище. Ла́рс с Лиа́ной сконфуженно переглянулись. Ву́ри вздохнула.

– Как бы там ни было, – сказала она, – я не хочу здесь оставаться. Сегодня ночью я встречусь с ним и попрошу вывести нас из блока.

За завтраком Ву́ри продолжала играть роль выжившей из ума особи. Ла́рс клевал носом в тарелке, поглядывая на одну из «смотрительниц».

– Неправдоподобно, – зашипела на сестру Ву́на, когда та намеренно промахнулась мимо еды.

– Прекратите, – еле заметно шевелила Лиа́на губами. – У тебя получилось? – спросила она Ву́ри, рассчитывая на её ночной разговор. Ву́ри отрицательно покачала головой. Ву́на фыркнула. Косясь на «смотрительниц», Ву́ри пообещала Лиа́не рассказать обо всём позднее.

Обычно после завтрака они отправлялись на прогулку, но в этот раз их выстроили парами и повели к лифту. Лиа́на ощутила наплыв источаемого толпой страха. Двери лифта открылись, и она с удивлением обнаружила его расширение. Теперь он представлял собой светлый металлический коридор. Исчезая в нём, очередь сокращалась.

Паника нарастала. Кто-то истошно завопил, пытаясь пробраться к выходу. «Смотрительницы» включили прибор, издающий низкий режущий звук. Лиа́на закрыла уши руками, но звук проникал ей под кожу, кусался и истязал: голова болела, темнело перед глазами. Кто-то рядом с ней вплотную прижался к полу, стоня и взвизгивая. После того как увели нарушителя, «смотрительницы» выключили прибор. Звук прекратился, а вместе с ним и жуткая пытка.

– Что… это было? – пыталась прийти в себя Лиа́на, преодолевая головокружение.

«Смотрительницы» снова построили их и завели в лифт-коридор. Он долго спускался. И чем дольше он ехал, тем больше ужаса испытывали «ла́са». Лиа́на наклонилась к Ву́ри, собираясь спросить про этаж иллюзий, но поблизости стояла «смотрительница» и спугнула её. Тогда она настроилась на Ву́ри и передала ей информацию мысленно. У Ву́ри вытянулось лицо.

– «Ты слышишь меня? – настойчиво спросила Лиа́на. Ву́ри кивнула. – Не подавай вида. Этаж исправления. Мы едем туда?»

– «Не знаю. Он внизу, но где именно? Здесь столько этажей! Часть из них исследовательские лаборатории».

Лиана задумалась.

– «Что они изучают?»

– «Нас. Хотят понять, как навсегда отключить чувства».

У Лиа́ны похолодело в груди. Внедрение, о котором говорил лидер «нури́дов», уже происходило. Поэтому так важно было провести ритуал связи сейчас.

Двери лифта открылись. Следуя строем, седовласые отвели их в центр просторного этажа. Здесь не было ни перегородок, ни кресел, ни устройств. Лиа́на вертела головой в поисках опасности, думая о том, что там припрятан какой-то неприятный сюрприз. Наконец, повсюду вспыхнул ослепляющий свет, освещая белоснежное полотно, которым были обтянуты пол, потолок и стены. Гул волнения эхом пронёсся по залу, а затем «ла́са» стихли, их лица расслабились, и они начали медлительно разбредаться.

Лиа́на видела, как у неё в сознании прокручиваются образы. Вяло, неспешно они возникали не напрямую, маскируясь под естественные. Она могла бы принять их за собственные, если бы не владела своими.

Не понимая в какую игру её втягивают, она стояла и смотрела прямо перед собой. Ву́ри пригибалась, а затем прижалась к полу и поползла. Кто-то наступил на неё, выкрикивая несуразности. Ву́на, тихо напевая, расчесывала пальцами волосы. Ла́рс – делал вид, что стреляет.

В тёмной части зала, почти незаметной из-за яркого света, стояли наблюдающие. Лиа́на знала, что это так, и что У́р является одним из них. Решив им подыграть, она начала приседать.

– «Раз, два», – считала она про себя.

– «Раз, два».

– «Раз».

Выполняя машинальные движения, она думала. Они ввели их в иллюзии и наблюдали за показателями. Для внедрения изменений на любом уровне необходимо для начала собрать данные. Такие, как У́р, продались с потрохами. Разозлившись, Лиа́на попыталась успокоиться, но взрыва было не избежать. Никогда и никто так не издевался над ней! Пригнувшись, она отклонилась назад, нащупав опорным пальцем поверхность пола, и прыгнула, высекая под собой искры.

Прыжок был затяжным. Она давно не прыгала, но тело вспомнило. Пролетая над теми, кто был в иллюзиях, и над теми, кто надзирал, она приземлилась в затемнённой части зала, в последнее мгновение выставив перед собой ноги и сильно толкнув в грудь главного «исправителя». Она видела отражённое у него на лице непонимание, когда его тело оторвалось от пола и скрылось в углу зала.

Рядом с ней засуетились несколько особей. Мужская особь совершила выпад, пытаясь уколоть её чем-то острым, но Лиа́на увернулась, попутно делая ему подсечку. Падая, он случайно вколол это вещество женской особи, и она мгновенно потеряла сознание. Оставался всего один «исправитель». Лиа́ну пожирал гнев, и он, видимо, почувствовал его, поднимая руки в сдающемся жесте. Она уверенно к нему шагнула.

– Стой, я знаю, как отключить систему! – указал он на обезумевших «ла́са», продолжавших играть свои роли.

Не сводя с него напряжённого взгляда, Лиа́на кивнула. «Исправитель» наступил ногой на выемку в полу, и из неё выехал длинный столб с округлой платформой, на которой было множество кнопок. Введя нужную комбинацию, он отключил иллюзию. Свет в зале стал приглушённым, «ла́са» вышли из замутнённого состояния. Лиа́на всматривалась в угол зала, опасаясь появления главного.

– Нужно бежать, – обернулся к ней «исправитель».

– Но… как? – гнев отступил, и теперь её потряхивало от мысли, на что она на самом деле способна.

Считывая её растерянность, «исправитель» взял её за руку и вывел в зал к подопытным.

– Устройство действует на всех по-разному, – объяснял он на ходу. – Кто-то более устойчив к его частоте. А вот, чтобы совсем не подействовало, – покосился он на неё, – такое вижу впервые.

«Ла́са», правда, отходили от случившегося по-разному. Кто-то уже озирался по сторонам, сопоставляя факты, другие – пребывали в шоке, были и те, кто не вынес перегрузки, лежа на полу неподвижно.

Испугавшись за своих спутников, Лиа́на искала их глазами, и выдохнула только тогда, когда заметила среди толпы. Ву́на – стояла, сгорбившись, и смотрела прямо перед собой в одну точку. Ла́рс – плакал, сидя на полу и обхватив колени руками. Ву́ри – подбежала к ним, обнимая за шею случайно подвернувшегося Лиа́не помощника.

– Ты решился? – удивлённо спросила она. – Лиа́на, это знакомый, о котором я вам говорила – Релла́р.

Лиа́на поняла, почему «исправитель» не сопротивлялся и не нападал: он был парой Ву́ри.

Пары у «ла́са» создавались по обоюдному согласию. До отказа от себя это происходило из глубокой взаимности, а после – из соответствия статусу или исключительной выгоде.

– У нас не так много времени, – поторапливал их Релла́р. – Нужно покинуть город, пока они не очнулись. Заблокируют портал, и мы здесь застрянем, – направился он к тёмной части зала.

Лиа́на подхватила под мышки продолжавшего рыдать Ла́рса, протащила его немного, отпустила и зарядила ему пощёчину. Ла́рс моргнул, взгляд у него прояснился, и он заковылял самостоятельно. Ву́ри тащила сестру за руку.

Они прошли мимо лежавшего в отключке главного «исправителя» и его помощников. Лиа́на бросила виноватый взгляд на женскую особь, получившую из-за неё дозу транквилизатора. Релла́р вёл их извилистыми коридорами, пока впереди не показалась серая дверь.

– Кажется, мы свернули не туда. Придётся пройти через лабораторию, – обернулся он к Ву́ри. – Сделайте вид, что я веду вас на исследование.

– Это будет легко, – подал голос Ла́рс. – Я ужасно напуган.

Лиа́на ожидала увидеть кого-то вроде «нури́дов», и поразилась просторному залу с множеством столов и сидевшими за ними «ла́са». Работа кипела, никто даже не обратил на них внимания. Пройдя через зал, они спустились по лестнице на этаж ниже, и вышли к небольшой, абсолютно пустой площадке. Лиа́на заметила на полу подсвечивавшееся изображение арки с различными символами. Ву́ри решительно шагнула к порталу, но Релла́р её остановил.

– Подожди, я введу вас в базу.

Достав небольшой передатчик, встроенный в его рукав, он принялся вводить данные в сжатом виде.

– Куда он нас перенесёт? – задумчиво спросила его Лиа́на.

– На границу города.

– О́ктиус на границе. Его распределили к отбросам.

– Мы будем поблизости, – не отвлекаясь от процесса, ответил он. – Нужно спешить. Не успеем и…

– Да, мы поняли! – раздражённо возмутилась Ву́на, только что окончательно сбросившая последствия морока.

Релла́р ввёл необходимые данные, и они парами перенеслись на границу города. Как только все вышли из портала, он нарушил кодировку, чтобы какое-то время никто не смог через него переместиться.

– Ты нам очень помог, – поблагодарила его Лиа́на. – Дальше я сама. Мне нужно найти О́ктиуса.

– Это слишком опасно! – схватила её за руку Ву́на.

– Я не уйду без него, – вырвала она руку.

– Как хочешь, – безразлично бросил Релла́р. – Уходим, – приобнял он Ву́ри, и она прильнула к его груди.

– Я не хочу рисковать, – присоединяясь к ним, виновато пробормотал Ла́рс.

Ву́на была в смятении, и всё же встала на сторону сестры. Лиа́на не осуждала её. Релла́р вызвал свою капсулу, и, пока остальные переносились на борт, вручил Лиа́не передатчик наподобие своего.

– Я вбил в него код. Нажми на кнопку и переместишься за стену города. Только смотри, чтобы значок портала светился зелёным.

– Позаботься о них, – смотрела она, как он входит в ореол света.

– Обещаю, – кивнул Релла́р, перемещаясь на борт капсулы.

***

Ми́дла слышала, как бешено колотится её сердце. Ки́о вышел из капсулы с высоко поднятыми руками.

– Вытяните руки! – снова прогремел чей-то голос в усилитель звука.

Ки́о протянул руки, и на них возникли стяжки из светового материала. Ми́дла и Хе́кта прошли ту же процедуру. Стяжки оказались неподъёмными: Мидла подтягивала руки выше, с трудом удерживая их в обычном положении. Из атаковавшей капсулы переместились существа в эргономичных серебристых костюмах со встроенными защитными пластинами на груди. Существо с усилителем голоса было красивой высокой мужской особью. Ми́дла смотрела на него снизу вверх, отмечая, какие жёсткие у него черты лица и необычный серебристый цвет волос.

– На борт! – рявкнул он, отключая усилитель.

Ки́о и Ми́дла следовали впереди, Хе́кта – плелась за ними. На подмостках к капсуле, она одёрнула Ми́длу за рукав, и, когда та к ней повернулась, шепнула:

– Молчи.

Ки́о тоже услышал предупреждение, бросая на Ми́длу обеспокоенный взгляд.

Капсула оказалась намного больше той, на которой они прилетели. Все сопровождающие были мужского пола и обладали гораздо более внушительным ростом, чем основное население планеты. Все, кроме одного, имели тёмно или светло-коричневый цвет волос.

Когда капсула взмыла в небо, серебристоголовый опустился на скамью напротив Хе́кты, вглядываясь в её лицо.

– Мост мог разрушиться. О чём ты думала? Повезло, что тебя увидела…

–…Э́лла. Она видит лучше меня, – хмыкнула жрица. – Обязательно было связывать нас? – вложила она ему в ладонь световые стяжки. Серебристоголовый лукаво ей улыбнулся, щёлкнул пальцами, и стяжки слетели с рук Ми́длы и Ки́о.

Через непродолжительное время капсула коснулась мягкой воздушной подушки. Особи поднялись со скамьи, выстраиваясь в проходе. Боковая часть летательного аппарата открылась, и они по очереди выпрыгнули наружу.

– Теперь вы, – обратился серебристоголовый к Хе́кте.

– Я уже стара для таких прыжков, Ге́ктиус. Не возьмёшь меня на руки? – съязвила она, вызывая у Ми́длы панический страх нарваться на неприятности.

Ощутив её сильные эмоции, Ге́ктиус шарахнулся, и, довольная результатом, Хе́кта поспешила выпрыгнуть наружу. Помешкав, справляясь с тревогой, Ми́дла собралась с духом и тоже прыгнула. Воздух мягко подхватил её, перенося на сочно-зелёную траву, окружавшую посадочную площадку. Восстанавливая дыхание, она засмотрелась на Хе́кту, отряхивавшую испачкавшийся в пыльце костюм, и Ге́ктиус врезался в неё, повалив на землю. Он растерянно извинялся, поднимаясь и подтягивая её за руку. У Ми́длы саднило щёку.

– Я тебе покажу! – неожиданно для всех и особенно для неё, обычно собранный, избегающий конфликтов Ки́о набросился на Ге́ктиуса с кулаками.

Нанося бесполезные удары по металлическим пластинам на его груди, он разбивал себе кулаки в кровь. Ге́ктиус потрясённо смотрел на Хе́кту, не зная, что предпринять. Вздохнув, жрица коснулась головы Ки́о, лишая его сознания. У Ге́ктиуса в рукаве сработал передатчик: «Верховная ожидает!»

Они следовали вдоль сверкающего бирюзовой гладью озера, уютных жилищ и фруктовых садов. Ми́дла хромала после падения, и Ки́о вызвался поддерживать её под руку. Она искоса на него поглядывала. Скромный и рассудительный, он никогда не нарушал правил, ведь его названой матерью была советница Хара́рты – Одэ́йра. Ми́дла не представляла, что он на такое способен. Она и дальше размышляла бы об этом, но с ней поравнялся сильный, высокий, статно державшийся Ге́ктиус.

Купольное здание наподобие здания совета в Хара́рте возвышалось над всей долиной. Они направлялись к нему по узкой тропинке, преследуемые взглядами жителей Се́ллтрикса. Ми́дла была очарована их самобытностью. Они совсем не походили на обитателей Хара́рты: раскованные, предпочитавшие свободный крой одежды, с доброжелательными взглядами, улыбками и цветами в волосах. Ми́дла впервые была в городе жриц, заметив одну бросавшуюся в глаза особенность: волосы женских особей были серебристыми без исключений, волосы мужских особей – оттенков каштанового.

– Почему серебристый цвет волос в основном у женских особей? – прихрамывая, спросила она Хе́кту чуть громче, чем ей хотелось бы.

Ге́ктиус хмыкнул.

– Серебристый оттенок – цвет жриц, – бесцеремонно ответила Хе́кта. – Но бывают и исключения, – весело добавила она, поглядывая на Ге́ктиуса. – Впрочем, только женская особь становится жрицей.

Ге́ктиус завёл их в просторный зал купольного здания, походивший на цветочную оранжерею. Полы в нём были зеркальными, отражения в них сжатыми. Остановившись, Хе́кта провела пальцами по крупно-зелёным листьям растений.

– Сколько лет, Э́лла, – с улыбкой сказала она, и из-за кустарников с разноцветными опадавшими и тут же возникавшими цветами, вышла красивая особь.

Она была невысокой, её фигура не казалась наделённой физической силой, но от неё исходила невидимая глазу, вызывавшая трепет и глубокое уважение энергия.

– Присядем, – указала она на кресла, стоявшие под центром купола.

***

Лиа́на понимала, как мало времени у неё на поиски О́ктиуса. К тому же, она выделялась на фоне жителей Зена́ра, а потому первым делом стащила в одном из домов костюм и облачилась в него. Передатчики программировались индивидуально, поэтому она выдернула его из костюма и вставила в него переданный ей Релла́ром.

Какое-то время она бегала вдоль домов, заглядывая в окна, но очень скоро поняла, что так ей не отыскать О́ктиуса. Поэтому, спрятавшись за зданием, Лиа́на вылетела из тела и проверила везде, где только могла, найдя его прежнее место заточения. Влетев внутрь, она обнаружила пустое здание. В подвале, где они хранили продовольствие, вращался портал. Воздух вокруг него был настолько разряженным, что портал мог взорваться в любой момент. Коснувшись его мысленно, она поняла, куда он ведёт и ужаснулась.