Прилив Тьмы бесплатное чтение
Глава 1: Рубежи Безмолвия
Туман. Вечный, ледяной, пронизывающий кости туман Нифльхейма. Он стелился над ледяными равнинами, скрывая острые пики глетчеров, поглощая свет слабого солнца, висевшего низко над горизонтом. Крейсер Конкордиата Планет «Фобос», новейший и самый грозный в секторе «Гелиос-7», казался крошечным, уязвимым пятнышком на фоне этой безжизненной, белой пустыни. Его полированные борта, еще не покрытые шрамами боев, тускло отражали серое небо, а гул двигателей, обычно уверенный и мощный, здесь звучал приглушенно, словно корабль боялся потревожить древний сон ледяного гиганта.
Коммандер Кайл Реннер стоял на мостике, опираясь руками о холодный периметр голографического проектора. Его взгляд блуждал по пустому экрану тактической обстановки, но видел не его. Он видел вспышки плазмы, рвущуюся обшивку к'тарнского фрегата, слышал предсмертные крики по связи, ощущал липкий, медный запах крови, смешанный с едкой вонью выгоревшей органики рептилоидов. ПТСР. Вечный спутник. Особенно здесь, на краю известного пространства, где тишина давила сильнее вакуума.
«Статус десанта?» – его голос, хрипловатый от недосыпа, прозвучал громче, чем он хотел. Внутри все сжалось в ожидании плохих новостей. Сигнал бедствия с научной станции «Персефона» был обрывочен, полон помех, похожих на… шепот. Или скрежет. Кайл содрогнулся. Этот шепот преследовал его и в последних кошмарах.
«Отряд «Альфа» высадился, сэр», – доложил лейтенант Варгас, молодой, но уже успевший побывать в переделках пилот шаттла. «Внешний шлюз открыт. Атмосфера внутри… в норме. Но температура аномально низкая. Минус сто двадцать по Цельсию. Наши скафандры на пределе».
«Прекрасно», – пробормотал Кайл. «И что они видят?»
«Тишину, сэр. Полную тишину. Никаких признаков жизни на сенсорах. Ни тепловых сигнатур, ни движения. Станция мертва».
«А тела?»
«Пока… нет. Ни одного. Отряд продвигается вглубь жилого модуля».
Ни тел. Кайл стиснул зубы. Это было хуже, чем найти трупы. Неопределенность. Пустота. Как тогда, на «Кронпринце», когда они прорвались на борт к'тарнского флагмана и нашли только лужи зловонной слизи да искалеченные символы их Темных Богов. И этот шепот… Он тряхнул головой, пытаясь отогнать навязчивый звук.
«Держи связь, Варгас. Любое отклонение – немедленно».
«Так точно, коммандер».
Мостик погрузился в напряженное молчание. Только тихий гул систем и прерывистое дыхание экипажа нарушали гнетущую тишину. Кайл чувствовал их взгляды – молодого оператора сенсоров, который еще не нюхал пороха галактических войн; старого, видавшего виды инженера Гримза, чье лицо было изборождено шрамами и морщинами беспокойства; политического офицера Конкордиата Мартелла, который наблюдал за ним с привычной подозрительностью. Цинизм Кайла по отношению к политикам был притчей во языцех, и Мартелл это знал. «Фобос» был его кораблем, его командой, но тень Конкордиата с ее интригами и глупостью витала здесь всегда.
«Коммандер», – голос Варгаса снова прозвучал в динамиках, на этот раз с отчетливой нотой напряжения. «Отряд «Альфа»… у них проблемы».
«Конкретнее, лейтенант!»
«Страх, сэр. Необъяснимый, дикий страх. Сержант Торрес докладывает, что люди на грани паники. Говорят о… движущихся тенях в периферийном зрении. О чувстве, что за ними следят. Температура внутри продолжает падать».
«Тени?» – Кайл почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Как в кошмарах. «Это психоз? Отравление газом?»
«Скафандры показывают норму, сэр. Воздух чист. Но…» Голос Варгаса дрогнул. «Они нашли следы борьбы. Стрельбы. Много стрельбы. Стены и пол… изрешечены. Но не только пулями».
Голографический проектор ожил, передавая изображение с камеры сержанта Торреса. Картина была удручающе знакомой и в то же время чудовищно новой. Стреляли отчаянно, наугад – пулевые отметины покрывали стены, потолок, оборудование. Видны были следы отчаянной рукопашной – опрокинутые столы, разбитые мониторы. Но это было не главное.
Главное было на полу. И на стенах.
Темная, почти черная слизь. Она лежала лужами, тягучая и неестественно блестящая даже в тусклом свете аварийных фонарей скафандров. Капли ее, казалось, медленно пульсировали, как живая плоть. И следы… Следы когтей. Но не к'тарнских, с их тремя острыми крючьями. Эти были… другими. Глубже. Шире. И они не просто царапали поверхность – они словно плавили металл и пластик, оставляя за собой борозды искаженного, словно текучего вещества. Геометрия следов вызывала тошнотворное головокружение – линии сходились под углами, невозможными в трехмерном пространстве, изгибались в спирали, которые мозг отказывался воспринимать целиком. Научный офицер «Фобоса», наблюдавшая за трансляцией, тихо ахнула.
«Боже правый…» – пробормотал Гримз, крестясь старой, чисто человеческой привычкой. «Что это за чертовщина?»
«Не знаю», – честно ответил Кайл, чувствуя, как холод Нифльхейма проникает сквозь обшивку прямо к нему в душу. «Но нам нужны ответы. Варгас, приказываю отряду «Альфа» продолжить движение к командному центру. Осторожно. Крайне осторожно. Мартелл, готовьте отряд «Браво» для подкрепления. И доктора Мори с биолабораторией – эта слизь требует анализа немедленно».
Политофицер кивнул, его лицо стало каменным. Даже он понимал, что это выходит за рамки обычных инцидентов на границе.
Трансляция продолжала транслировать кошмар. Десантники продвигались медленно, их дыхание в шлемах было тяжелым, прерывистым. Шепот помех на связи стал громче, приобрел почти ритмичный характер. Кайл ловил обрывки фраз:
«…эти следы… они… смотрят на меня?..»«…сзади! Черт, я видел! Тень!» «…холодно… так чертовски холодно…»
Сержант Торрес пытался поддерживать дисциплину, но и в его голосе слышалась натянутая струна страха. Они миновали жилой блок. Каюты были пусты. Постели не застелены. На одной из них валялся открытый планшет с застывшим изображением семьи – улыбающиеся люди на фоне зеленой луны Конкордиата. Контраст с окружающим адом был невыносим.
И вдруг связь с одним из десантников – рядовым Дженкинсом – резко оборвалась. На его камере мелькнуло стремительное движение, что-то огромное и темное, промелькнувшее в дверном проеме. Раздался дикий, животный вопль, полный нечеловеческого ужаса и боли, заглушённый резким, влажным хлюпающим звуком. Потом – тишина. И только шепот на частоте стал отчетливее, почти различимым: «Ia! Ia! Fhtagn!»
«Дженкинс! Отзовись! Дженкинс!» – закричал Торрес. На его камеру попала часть коридора. То, что там было, заставило Кайла инстинктивно отпрянуть.
Рядовой Дженкинс не был мертв. Он был… изменен. Его скафандр был разорван в клочья, обнажая тело. Но это было уже не человеческое тело. Кожа была мертвенно-синей, покрытой вздутыми, пульсирующими венами черного цвета. Руки… рук не было. Вместо них из плечевых суставов торчали пучки толстых, покрытых хитиновыми пластинами щупалец, беспорядочно дергавшихся и хлеставших по полу и стенам, оставляя новые борозды той же странной, плавящейся материи. Голова была запрокинута, рот открыт в беззвучном крике, а из глазниц вместо глаз струился тот же черный, блестящий слизкий секрет, что был на полу. Существо дышало хрипло, с булькающим звуком, и медленно, с невероятной, паучьей скоростью, несмотря на свою неуклюжесть, разворачивалось в их сторону. Оно не видело их глазами – оно чувствовало страх.
«Огонь! Огонь на поражение!» – заревел Торрес.
Коридор вспыхнул вспышками импульсных винтовок. Заряды били в чудовище, вырывая клочья сине-черной плоти, разбрызгивая липкую черную кровь и слизь. Но оно не падало. Оно ревело – звук низкий, вибрирующий, заставлявший содрогаться даже через связь – и рванулось вперед. Его щупальца, длиной в несколько метров, метнулись, как бичи. Одно из них обвило руку другого десантника, и с жутким хрустом кости превратились в месиво. Второе щупальце ударило по шлему Торреса, оставив глубокую трещину.
«Отступать! Отступать к шлюзу!» – Кайл не узнал собственный голос. Он был полон того же первобытного ужаса, что и у десантников.
На мостике «Фобоса» воцарился хаос. Крики, проклятия. Оператор сенсоров в истерике тыкал пальцами в экраны, пытаясь найти хоть какое-то объяснение. Гримз матерился, глядя на разрушения, которые щупальцевое чудовище наносило прочнейшим сплавам станции. Мартелл побледнел как полотно.
Трансляция превратилась в адское мельтешение: вспышки выстрелов, крики боли, мелькающие щупальца, искаженные лица десантников за треснутыми визорами, и везде – эта черная слизь, разбрызганная по стенам, и те невозможные следы. Отряд «Браво» был уже на пути, но Кайл знал – они не успеют.
И тут связь с Торресом резко прочистилась. Он тяжело дышал, его камера показывала, как он отползает за угол, прижимая поврежденный шлем. «Коммандер! Это… это не к'тарн! Это что-то… древнее! Хуже! Оно… оно в голове! Шепчет! Заставляет… бояться!» Его голос сорвался в предсмертный хрип, когда из темноты за ним метнулось еще одно щупальце.
Связь прервалась окончательно. На экране тактического проектора горели два тревожных сигнала: «Персефона» и новый, приближающийся к «Фобосу» – дипломатический шаттл Конкордиата с бортовым номером, помеченным высшим приоритетом. На его борту – новый советник по ксеноотношениям.
Кайл оторвался от жуткой картинки гибели отряда и уставился на новый значок. Советник. Сейчас? Сейчас?! Гнев, замешанный на остатках ужаса, закипел в нем. Он резко обернулся к оператору связи.
«Кто этот советник? Почему нас не предупредили?»
Оператор, все еще трясясь, проверил данные. «Э-элиза Вейн, коммандер. Раса Аэльдар. Прибывает по прямому распоряжению Совета Безопасности Конкордиата для… оценки ситуации на Нифльхейме». Оператор замолчал, глядя на экран. «Она… она запрашивает немедленную аудиосвязь с вами, сэр. Лично».
Аэльдар. Загадочные, высокомерные, почти неотличимые от людей, но не люди. Мастера иллюзий и телепатии, как поговаривали. И они знали о Нифльхейме? До того, как пришло это проклятое сообщение? Кайл почувствовал, как цинизм, его верный щит, вернулся, смешавшись с подозрением.
«Принимаю», – сказал он холодно.
На экране появилось лицо. Почти идеально человеческое, женственное, с высокими скулами и пронзительными, необычайно яркими зелеными глазами. Темные волосы были убраны в строгий пучок. Но было в нем что-то… не от мира сего. Безупречная, почти кукольная симметрия. Спокойствие, граничащее с ледяной отстраненностью.
«Коммандер Реннер», – голос был мелодичным, чистым, но лишенным тепла. «Я – Элиза Вейн. Мои поздравления с назначением на «Фобос»». Она произнесла это так, будто знала о его прошлом, о его сомнениях, о его кошмарах. «Я прибываю для оказания помощи в расследовании инцидента на станции «Персефона». Текущая ситуация вызывает… серьезную озабоченность».
Ее взгляд, казалось, пронзал экран, устремляясь прямо в глаза Кайлу. В этих зеленых глубинах не было ни капли сочувствия к погибшим десантникам, только холодный, аналитический интерес. И знание. Кайл почувствовал это кожей. Она знала больше. Значительно больше.
«Советник Вейн», – начал Кайл, стараясь держать голос ровным, хотя внутри все клокотало от ярости и недавнего ужаса. «Ваше прибытие… неожиданно. Станция «Персефона» потеряна. Мой десантный отряд уничтожен. Мы столкнулись с чем-то…» Он запнулся, подбирая слова, которые не звучали бы как безумие. «…с неизвестной биологической угрозой. Чрезвычайно агрессивной».
На экране тонкие брови Элизы Вейн едва заметно приподнялись. Ни тени удивления. Только… подтверждение?
«Это печально, коммандер», – произнесла она, и ее голос все так же не выдавал ни печали, ни тревоги. «Я настоятельно рекомендую усилить защиту «Фобоса» и подготовить карантинные протоколы максимального уровня. Ничего с поверхности или со станции не должно быть доставлено на борт без моего личного осмотра и одобрения. Угроза может быть… контагиозной. И не только биологически».
Ее последние слова повисли в воздухе мостика, тяжелые и многозначительные. Не только биологически. Кайл вспомнил шепот, страх десантников, тот ужас, что сжимал его собственное горло.
«Вы что-то знаете об этом, советник?» – спросил он прямо, глядя ей в глаза. «Чем мы столкнулись?»
Элиза Вейн на мгновение задержала взгляд на нем. В ее глазах, таких спокойных, мелькнуло что-то неуловимое – настороженность? Предостережение?
«Пока недостаточно, коммандер», – ответила она, и это прозвучало как откровенная ложь. «Но я намерена выяснить. Приближаюсь к стыковочному шлюзу №3. Произведите прием. И, коммандер?» Она сделала паузу. «Будьте бдительны. То, что вы видели… это лишь тень. Истина гораздо глубже и темнее».
Связь прервалась. Изображение погибающего отряда «Альфа» снова заполонило проектор, но Кайл уже не видел его. Он видел холодные зеленые глаза Элизы Вейн и слышал эхо ее слов: «Истина гораздо глубже и темнее».
За иллюминатором мостика «Фобоса» клубился вечный туман Нифльхейма, скрывающий мертвую станцию и ее невыразимые ужасы. Теперь к нему приближался новый фактор – красивая, загадочная и смертельно опасная инопланетянка, знавшая больше, чем говорила. Аэльдар.
Циничная усмешка тронула губы Кайла Реннера. ПТСР, политики, к'тарнские фанатики, а теперь еще древние ужасы из тьмы и шпионки с нечитаемыми лицами. «Фобос» был его кораблем. Его крепостью. И сейчас эта крепость ощущалась хрупкой, как стекло, затерянной в безмолвной, враждебной пустоте, где шептались неведомые сущности.
Он повернулся к Гримзу и Мартеллу, его голос прозвучал хрипло, но твердо:
«Приготовиться к приему шаттла советника Вейн. Карантинный протокол «Омега». Никто и ничто с того шаттла не входит без полной дезинфекции и сканирования на всех известных и предполагаемых уровнях угрозы. И…» Он бросил последний взгляд на проектор, где все еще виднелись застывшие кадры невозможных следов и черной слизи. «Доктору Мори: все данные с камер десанта, все записи связи – приоритетный анализ. Особенно… акустический спектр помех. Мне нужно знать, что это за шепот».
Он подошел к главному иллюминатору, глядя, как из тумана медленно выплывает изящный, лишенный вооружения дипломатический шаттл Аэльдар. На душе было тяжело. Станция была мертва. Его люди – мертвы. А угроза только начинала раскрывать свои щупальца. И в эту бурю приплывала красивая, холодная загадка по имени Элиза Вейн.
Коммандер Кайл Реннер стиснул кулаки. Война с к'тарн казалась теперь детской игрой. То, что пришло из пустоты за границами Конкордиата, из шепота в темноте, было иным. Древним. Безумным. И «Фобос», и он сам были лишь песчинками перед лицом надвигающегося Прилива Тьмы.
Глава 2: Шепот Пустоты
Тишина на борту «Фобоса» была иной после Нифльхейма. Не спокойной, а тяжелой, гнетущей, как предгрозовое затишье. Воздух гудел не только от работы систем, но и от невысказанного страха, от воспоминаний о черной слизи и щупальцах, превративших человека в кошмар. И над всем этим витал едва уловимый, но неистребимый запах дезинфектантов – сладковатый и тошнотворный, напоминающий о карантине, в который погрузился весь корабль.
Коммандер Кайл Реннер сидел в своей каюте, уставившись в стакан с темной, горькой жидкостью, которую с натяжкой можно было назвать кофе. На столе перед ним светились голографические отчеты – предварительные анализы доктора Мори. Слова сливались в бессмысленный поток: «неизвестная органическая матрица», «эксцеллюлярная ДНК с признаками химерного слияния», «энергетическая сигнатура, соответствующая гипотетическим частицам темной энергии», «когнитивно-деструктивное пси-излучение низкого фона». Суть была проста: слизь с «Персефоны» была чем-то абсолютно чуждым, биологическим оружием кошмарного уровня, способным не только физически трансформировать, но и сводить с ума.
И этот шепот… Доктор Мори выделил его из помех связи. Спектрограмма выглядела как безумный узор, не поддающийся расшифровке, но при прослушивании… Кайл нажал кнопку. Тихий, многоголосый шепот заполнил каюту. Не слова, а ощущения: ледяной ужас, бездонное отчаяние, древнее, непостижимое равнодушие ко всему живому. «Ph'nglui mglw'nafh Cthulhu R'lyeh wgah'nagl fhtagn…» – пронеслось в потоке звуков, заставив Кайла резко выключить запись. Сердце бешено колотилось. Этот шепот звучал в его кошмарах еще до Нифльхейма.
Он откинулся в кресле, закрыв глаза. За веками снова всплывали образы: щупальца, хватающие Дженкинса, искаженное лицо Торреса за треснувшим визором, холодные зеленые глаза Элизы Вейн. «Истина гораздо глубже и темнее». Что она знала? Почему молчала? Аэльдар… Долгожители. Ходячие легенды. Говорили, они помнят времена, когда человечество еще копошилось в пещерах. Значит ли это, что они сталкивались с этим раньше?
Резкий сигнал связи вырвал его из раздумий. На экране – старший научный офицер, доктор Мори. Ее лицо, обычно спокойное и сосредоточенное, было серым, под глазами – темные круги. Она выглядела так, будто не спала с момента возвращения с Нифльхейма.
«Коммандер, вам нужно в лабораторию. Срочно. С артефактом… что-то происходит. И с Райли…» Голос ее дрожал.
Райли. Младший техник из отряда «Браво», который помогал эвакуировать немногие уцелевшие образцы с орбиты Нифльхейма. Кайл сорвался с места.
Лаборатория «Фобоса», обычно стерильная и упорядоченная, напоминала поле боя. Оборудование было отодвинуто к стенам, оставив свободным центр, где под мощным энергетическим куполом содержался главный «трофей» с мертвой станции – фрагмент стены с одним из тех самых невозможных следов когтей. Рядом с куполом, привязанный к креслу ремнями, бился в истерике техник Райли. Его глаза были дикими, полными нечеловеческого ужаса, слюна текла по подбородку. Он выл, выкрикивая обрывки фраз:
«…оно придет! Оно знает! Оно всегда знало! Иа! Шуб-Ниггурат!»«…они в стенах! В стенах! Шепчут! Не дают спать!» «…смотри! Смотри на линии! Они движутся! Извиваются!»
Двое санитаров с трудом удерживали его, вкалывая седативные. Но препараты, похоже, действовали слабо. Доктор Мори стояла рядом, бледная, с планшетом в дрожащих руках.
«Что случилось?» – рявкнул Кайл, перекрывая вопли Райли.
«Артефакт, коммандер», – Мори показала на купол. «Мы… мы пытались сканировать его на квантовом уровне. Чтобы понять структуру искаженного материала. Когда включили сканер глубокого проникновения…» Она сделала глубокий вдох. «Он… ожил. Не физически. Но пси-эманации усилились в сотни раз. Концентрат чистого кошмара. Райли был ближе всех… Он вгляделся в след…» Она замолчала, глядя на бьющегося техника. «Он не первый. Трое из группы биологического анализа, работавшие со слизью, впали в кататонию. Они просто сидят и смотрят в пустоту, шепча те же… звуки».
Кайл подошел к энергокуполу. Фрагмент стены с тем бороздчатым, геометрически невозможным следом казался безжизненным куском искривленного металлопластика. Но стоило приглядеться… Края борозд словно слегка пульсировали в такт мерцанию купола. А если смотреть под определенным углом, линии следа начинали двигаться, изгибаться в немыслимые спирали, уходя вглубь материала, будто в другую реальность. Кайл почувствовал легкую тошноту и резкую головную боль. Он отвел взгляд.
«Выключите этот чертов сканер!» – приказал он. «И усильте изоляцию купола. На все частоты, включая пси-диапазон. Никто не подходит к этому… этому без моего прямого приказа!»
«Уже выключили, коммандер», – сказала Мори. «Но эманации… они не прекращаются полностью. Как радиация. Фоновый уровень теперь повышен по всему кораблю. Люди жалуются на кошмары, беспричинный страх, паранойю. Особенно те, кто был на Нифльхейме или контактировал с образцами».
Шепот. Он был везде. В вентиляции, в гуле двигателей, в тиканье приборов. Подкрадывающийся, навязчивый. «Cthulhu fhtagn…»
Дверь лаборатории открылась. Вошла Элиза Вейн. Она была одета в строгий костюм Конкордиата, но на ней он выглядел как театральный костюм – слишком совершенная, слишком чуждая. Ее зеленые глаза скользнули по бьющемуся Райли, по дрожащей Мори, остановились на артефакте под куполом, а затем – на Кайле. Ни тени сочувствия или тревоги. Только оценка.
«Прогресс в анализе, коммандер?» – ее голос был ровным, как лед.
«Прогресс?» – Кайл с трудом сдержал ярость. «Прогресс в том, что ваш "артефакт" сводит мой экипаж с ума, советник! Что это, черт возьми? И почему вы не предупредили, что прикасаться к нему – самоубийство?»
Элиза слегка наклонила голову. «Я предупреждала о карантине и контагиозности угрозы, коммандер. Пси-деструктивные артефакты требуют… специфических мер предосторожности, недоступных вашему уровню технологий». Она подошла к куполу, не обращая внимания на предостерегающий жест Мори. Ее взгляд скользил по искривленному следу, будто читая невидимые письмена. Кайл заметил, как тонкие узоры на ее шее, обычно невидимые, слегка засветились тусклым бирюзовым светом. «Это не просто след, коммандер. Это… отпечаток. Отпечаток сущности, чье само существование нарушает законы нашей реальности. Его геометрия – это ключ к пониманию их природы, но и проводник их влияния».
«И вы можете его "прочитать"?» – спросил Кайл с ледяной язвительностью.
«Отчасти», – ответила она просто, не отводя взгляда от артефакта. «Он указывает на источник. На координаты. Заброшенная орбитальная станция к'тарн в секторе «Хаос». Обозначение «Х'ктел». Именно там они впервые установили контакт».
Контакт? С этим? Кайл почувствовал, как по спине пробежал холодок. «Кто "они"? К'тарн?»
Элиза наконец оторвала взгляд от следа и посмотрела прямо на него. В ее глазах было что-то новое – не холод, а… предостережение. «Не только к'тарн. Те, кто пришел из Бездны. Те, кого к'тарн называют Темными Богами. И их слуги». Она кивнула в сторону артефакта. «Этот след – их почерк. И сигнал. Мы активировали маяк, коммандер. Они знают, что мы здесь. И что мы… заинтересовались».
«Контакт! Неопознанный объект! Прямо по курсу! Материализовался из ниоткуда! Размеры… огромные! Не соответствует ни одной известной конфигурации!»Как по сигналу, по кораблю пронесся резкий, пронзительный сигнал боевой тревоги. Голос оператора связи исказился паникой:
«На мостик! Все по местам! Боевая готовность номер один!»Лабораторию словно током ударило. Райли завыл громче. Мори вскрикнула. Даже Элиза слегка вздрогнула. Кайл уже мчался к выходу.
Мостик «Фобоса» встретил его хаосом. Мигали красные аварийные огни. Гул систем перешел в воющий рев. На главном голографическом проекторе тактической обстановки, где секунду назад была пустая чернота, теперь висело… нечто.
Корабль. Если это можно было назвать кораблем. Он напоминал гигантского, изуродованного ската, выпотрошенного и заново собранного из костей, черного хитина и жил, скрепленных чем-то вроде пульсирующей, полупрозрачной пленки. Никаких понятных двигателей, орудийных портов, мостика. Только органические выступы, напоминающие шипы и щупальца, и центральную массу, излучающую зловещее багровое свечение. Он был огромен – вдвое больше «Фобоса» – и висел в пустоте беззвучно, без признаков движения, но от него исходила волна почти осязаемого зловещего присутствия.
«Дистанция – пять тысяч километров и сокращается!» – крикнул оператор сенсоров, голос срывался. «Энергетическая сигнатура… соответствует тем образцам! Только в миллион раз сильнее! Пси-фон зашкаливает!»
«Оружие!» – скомандовал Кайл, бросаясь в кресло командира. «Зарядить все батареи! Энергощиты на максимум! Маневровые двигатели – приготовиться к уклонению!»
«Они не реагируют на запросы идентификации!» – доложила связистка. «Никакого сигнала, кроме… кроме этого!» Она включила общий канал.
И снова – шепот. Тот же многоголосый, безумный шепот, что звучал в записи и сводил с ума экипаж. Только теперь он был громче. Настойчивее. «Ia! Ia! Fhtagn!» Он проникал сквозь щиты, сквозь корпус, прямо в мозг. Кайл увидел, как молодой оператор сенсоров схватился за голову, застонав. На других лицах читался ужас.
«Пси-атака!» – крикнул Кайл. «Блокировать канал! Всем – сохранять концентрацию! Это попытка подавить нас!»
«Они движутся!» – заорал Варгас у штурмана. «Прямо на нас! Скорость… невероятная!»
Органический скат рванул вперед. Не плавно, а рывком, словно пространство перед ним сжималось. За ним тянулся шлейф искаженного света, как от перегретого воздуха. Багровое свечение в его «туловище» вспыхнуло ярче.
«Залп!» – рявкнул Кайл. «Все орудия! Огонь!»
«Фобос» содрогнулся от залпа своих главных калибров. Снаряды, несущие чудовищную кинетическую энергию, устремились к цели. И… прошли сквозь. Сквозь искаженный световой шлейф, оставив лишь рябь, словно камень, брошенный в воду. Несколько снарядов все же достигли хитинового корпуса, но взрывы, обычно рвущие броню к'тарнских крейсеров, лишь оставили на нем черные подпалины и вырвали куски хитина. Корабль-скат даже не сбавил хода.
«Щиты неэффективны! Кинетические снаряды – почти бесполезны!» – доложил офицер вооружений, голос полный отчаяния. «Они… они поглощают удар!»
«Лазеры! Плазма!» – приказал Кайл, чувствуя, как холодный пот стекает по спине. «Бейте по тому багровому свечению!»
Лучи сконцентрированной энергии и сгустки перегретой плазмы ударили по центральной массе ската. На этот раз был эффект – корпус чудовища задымился, послышалось что-то вроде глухого, скрежещущего вопля, раздавшегося не в воздухе, а… прямо в сознании. Но корабль лишь слегка отклонился, а багровое свечение вспыхнуло яростнее. Один из органических выступов на его «спине» нацелился на «Фобос» и выбросил сгусток темно-красной, пульсирующей энергии.
«Уклоняйся! Резко вниз!» – закричал Кайл Варгасу.
«Фобос» рванулся вниз. Сгусток прошел в сантиметрах от корпуса. Там, где он пролетел, пространство на мгновение искривилось, как отражение в разбитом зеркале. Датчики зафиксировали скачок пси-излучения и локальное падение температуры до почти абсолютного нуля.
«Что это было?!» – выдохнул Мартелл, вцепившись в поручень.
«Темная энергия… Искажение пространства-времени…» – пробормотала Элиза Вейн. Она стояла чуть позади Кайла, наблюдая за боем с тем же аналитическим спокойствием, но Кайл заметил напряжение в ее позе. «Они не просто стреляют. Они… пожирают реальность вокруг себя».
«Фобос» снова содрогнулся. На этот раз от удара. Одно из щупалец-шипов ската, двинувшееся с невероятной скоростью, протаранило энергощит в районе кормового двигательного отсека. Щит вспыхнул и погас локально. Хитиновый шип вонзился в броню, пробив ее, как бумагу. Раздался оглушительный грохот, корабль тряхнуло. Предупреждения о разгерметизации и повреждениях замигали на консолях.
«Кормовой щит упал! Разгерметизация сектора G-7! Пожар в двигательном отсеке!» – закричал Гримз. «Мы уязвимы!»
Страх на мостике стал почти физическим. Шепот из пустоты усилился, смешиваясь с криками повреждений и предупреждениями систем. Кайл видел, как парализует его людей. Даже Варгас замешкался у штурвала.
«Варгас! Маневр «Зигзаг-Омега»! Сейчас же!» – заорал Кайл.
Но пилот словно оцепенел, глядя на приближающегося монстра, чье багровое свечение теперь заполняло весь проектор. Казалось, оно тянуло, пытаясь поглотить не только свет, но и волю.
И тогда случилось нечто. Элиза Вейн шагнула вперед, к центру мостика. Ее глаза зажглись ярким, почти невыносимым изумрудным светом. Тонкие узоры на ее коже вспыхнули по всему телу, создавая сложный, мерцающий рисунок. Она подняла руки, не касаясь никого, но Кайл почувствовал… волну. Волну чистого, ледяного спокойствия, которая прошла через него, через весь мостик. Это не было телепатией в человеческом понимании – это было влияние. Нежное, но неотвратимое прикосновение к эмоциям, сглаживающее острые углы паники, гасящее пламя ужаса.
Шепот в голове Кайла ослаб, отступил на задний план. Панический крик оператора сенсоров оборвался, сменившись резким вдохом. Варгас вздрогнул, словно очнувшись от кошмара, и его руки снова заскользили по штурвалу. «Фобос» резко рванул в сторону, едва уклоняясь от нового сгустка темной энергии, который испарил часть астероида позади них.
«Цельтесь в стыки хитиновых пластин у основания багрового светильника!» – крикнул Кайл, воспользовавшись моментом ясности. Его собственный разум работал с холодной точностью. Он видел слабое место – место, где пульсирующая пленка под хитином была тоньше. «Все лазеры! Залп по моей метке!»
Офицер вооружений, больше не парализованный страхом, выполнил приказ. Сконцентрированные лучи ударили в указанную точку. Хитин почернел и треснул. Пульсирующая пленка под ним разорвалась, извергая фонтан черной, вонючей субстанции. Багровое свечение погасло, сменившись хаотичными вспышками. Корабль-скат завибрировал всем корпусом, издавая тот же скрежещущий мысленный вопль, но теперь в нем слышалась боль. Он начал медленно разворачиваться, его движения стали неуклюжими.
«Добить!» – приказал Кайл. «Плазменные торпеды! По разрыву!»
Два сгустка белого солнца устремились к ране чудовища. Попадание было точным. Взрыв разорвал органический корабль изнутри. Он разломился пополам, извергая потоки черной жидкости, куски хитина и костей в вакуум. На мгновение пространство вокруг искривилось, как перед смертью, а затем обломки замерли, медленно вращаясь в безмолвии.
На мостике «Фобоса» воцарилась тишина, нарушаемая только треском поврежденных систем и тяжелым дыханием экипажа. Шепот исчез. Страх отступил, оставив после себя ледяную пустоту и дрожь в коленях. Кайл обернулся. Элиза Вейн стояла на том же месте. Свет в ее глазах и узоры на коже погасли. Она выглядела… уставшей. Бледной. Но ее взгляд был устремлен на Кайла. В нем читалось нечто сложное – уважение? Удивление? Или просто оценка полезного инструмента?
«Спасибо», – сказал Кайл коротко, глядя ей прямо в глаза. Он не понимал, что она сделала, но знал – без нее они бы погибли. Его подозрения никуда не делись, но теперь к ним добавилось жгучее любопытство и… что-то еще. Признательность? Влечение к ее силе и загадочности?
«Вы нашли слабое место», – ответила она просто. «Ваша… устойчивость к их влиянию неожиданно высока. Интересно». В ее голосе не было лести, только констатация факта.
«Доклад о повреждениях!» – Кайл вернулся к реальности.
«Кормовой отсек разрушен, сэр», – доложил Гримз, вытирая пот со лба. «Двигатели №3 и №4 вышли из строя. Щиты на корме не восстановить без дока. Погибло семеро в отсеке G-7. Раненых – двенадцать».
Цена была высока. Слишком высока для одного корабля-разведчика. Кайл сжал кулаки. Они чудом выжили. Но что это было? Разведка? Предупреждение?
«Коммандер!» – голос связистки снова прозвучал тревожно. «Приказ из Центрального Командования Конкордиата. Приоритет «Альфа»».
«Коммандеру Реннеру, КК «Фобос». Немедленно проследовать к заброшенной к'тарнской орбитальной станции «Х'ктел» в секторе «Хаос». Координаты прилагаются. Провести разведку и оценку возможной угрозы в связи с инцидентом на Нифльхейме. Вам придан советник по ксеноотношениям Элиза Вейн для консультации. Срочность – абсолютная. Подпись: Адмирал Карвер, Совет Безопасности КП».На экране появился текст. Кайл прочитал его, и ледяная ярость охватила его. Мартелл, стоявший рядом, прочел вслух:
Кайл посмотрел на Элизу. Она встретила его взгляд. Ни тени удивления. Только легкая, едва уловимая тень удовлетворения в уголках губ. Она знала. Она знала, что приказ придет. И она знала, что там, на «Х'ктеле», их ждет. Ждет то, что сводило с ума на Нифльхейме, что едва не уничтожило «Фобос» сейчас.
«Советник Вейн», – произнес Кайл, его голос был хриплым, но твердым. «Похоже, ваши… источники оказались точны. Станция «Х'ктел». Это то место?»
«Да, коммандер», – ответила она. «Место, где начался Прилив Тьмы. И где мы найдем ответы. Или погибнем».
Кайл повернулся к экипажу мостика. Они смотрели на него – измотанные, напуганные, но живые. Благодаря ему. И благодаря ей. Он видел вопрос в их глазах.
«Вы слышали приказ», – сказал он, стараясь вложить в голос уверенность, которой сам не до конца чувствовал. «Курс на станцию «Х'ктел». Сектор «Хаос». Максимальная скорость на оставшихся двигателях». Он сделал паузу. «И всем… будьте готовы. То, что мы видели – только начало. Станция «Х'ктел» – это логово зверя. И мы идем прямо в его пасть».
«Фобос», израненный, но не сломленный, развернулся в беззвездной черноте сектора «Гелиос-7». За кормой медленно дрейфовали обломки кошмарного ската, памятник первой схватке с непостижимым ужасом из Бездны. А впереди, в направлении сектора «Хаос», лежала станция «Х'ктел» – место, где ждали ответы, которые, Кайл подозревал, могли оказаться страшнее самой смерти. И рядом с ним стояла загадка в облике женщины – Элиза Вейн, чьи холодные глаза хранили бездны знаний и чья внезапная помощь оставила в его душе не только подозрение, но и тревожное, запретное любопытство. Война только началась. И Шепот Пустоты звал их дальше, в самое сердце тьмы.
Глава 3: Станция Кошмаров
«Х'ктел» висела в космосе, как гниющая раковина забытого чудовища. В отличие от относительно аккуратных конструкций Конкордиата или даже функциональной жестокости к'тарнских боевых станций, «Х'ктел» была нагромождением органических и металлических форм, сросшихся в кошмарный симбиоз. Башни, напоминающие скрученные рога или гигантские позвонки, пронзали темноту. Купола, похожие на пульсирующие пузыри, мерцали тусклым, больным светом изнутри. Повсюду на обшивке виднелись барельефы и гравировки – извивающиеся щупальца, многоглазые твари, пасти, разверстые в беззвучном крике, и символы, заставлявшие глаза болеть от попытки их разглядеть: спирали, вписанные в спирали, углы, нарушающие все законы перспективы. Это был не просто объект. Это был храм. Храм Темным Богам Бездны.
«Фобос», с потухшими кормовыми двигателями и израненными бортами, медленно приближался, словно пловец, заходящий в воды, кишащие невидимыми хищниками. На мостике царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь монотонным гулом систем и прерывистым дыханием экипажа. Шепот из пустоты, слабый, но неистребимый, витал в воздухе, как фоновый шум ада.
Кайл Реннер стоял у главного экрана, впиваясь взглядом в приближающуюся станцию. Его лицо было каменной маской, но внутри все сжималось от знакомого, ледяного ужаса, усиленного в разы. ПТСР бушевал, накладываясь на свежие воспоминания о битве со скатом и кошмары Нифльхейма. Он чувствовал давление этой станции даже сквозь броню «Фобоса» – тяжелое, психическое, как гиря на душе.
«Сенсоры?» – его голос прозвучал хрипло.
«Чисто… и не чисто одновременно, коммандер», – оператор сенсоров, сержант Ли, казалось, съежился в своем кресле. «Нет активных энергосигнатур, движения кораблей, стандартного излучения. Но… фон. Чудовищный пси-фон. Он искажает показания. И есть… колебания гравитации. Локальные. И временные аномалии – часы то спешат, то отстают. Температура на станции… колеблется от минус двухсот до плюс восьмидесяти в разных секторах. Атмосфера – смесь чего-то ядовитого и… биологически активного».
«Прекрасно», – пробормотал Гримз. «Рай земной».
«Стыковочный шлюз… если его так можно назвать», – добавил Варгас, указывая на гигантскую, зияющую как рана воронку в боку станции, обрамленную чем-то вроде застывших, окаменевших щупалец. «Похоже, они не ждали гостей по протоколу».