Исчезнувшая в небе бесплатное чтение

ПРОЛОГ: ПУСТОЙ НЕБОСКЛОН

«Я вернул океану его серебро. Он оставил мне тишину – ту самую пустоту, что кричала когда-то 'Ищи!'. Теперь я знал: искать было нечего. Даже пепел лжи оказался лишь пеплом.»

Они похоронили ее в пустом гробу. Песок церемонии хрустел на зубах, холодный ветер с Атлантики рвал слова пастора, превращая их в бессмысленный шепот. Алекс Хейвуд стоял у края ямы, впиваясь взглядом в полированный красное дерево, опускаемый в сырую землю. Внутри не было тела. Не было даже горсти пепла. Только символичность. И пустота. Невыносимая, кричащая пустота.

Рейс EA 451… трагическая потеря… наши сердца с вами…

Он не слышал. Он видел только ее лицо. Не то, застывшее в оцепенении горя на фотографии у гроба, а живое. Смеющееся на пляже под палящим солнцем прошлым летом, когда она обнимала его за шею, мокрая от моря, а он корчил рожу в камеру. Солнце, соль на губах, ее голос, звенящий как колокольчик: Перестань, Алекс! Я же потом эту фотографию поставлю на рабочий стол! Теперь на ее рабочем столе стоял медвежонок Тэдди, глупо улыбающийся в пустоту. А на столе Алекса лежал тот самый снимок в деревянной рамке – тяжелый, холодный, как надгробный камень. Символ всего, что превратилось в прах. Они сказали: Исчезла.Словно стерли ластиком с лица земли. Самолет – Аэробус А330 с двумястами двадцатью девятью душами – растворился в небе над Северной Атлантикой через семнадцать минут после взлета. Ни обломков. Ни сигналов бедствия. Ничего. Как будто невидимый великан щелкнул пальцами, и все перестало существовать. Экстремальные погодные условия… сдвиг ветра… трагическая случайность…Случайность. Алекс сжал кулаки в карманах дорогого, но внезапно неудобного черного костюма. В кармане он ощущал острые грани рамки с фото. Ее последний подарок – серебряный кулон в виде совы – она унесла с собой в полет. Мудрый, как ты! – смеялась она. Теперь и сова исчезла. Растворилась. Оставив после себя только эту зияющую, немую пустоту в его груди, в его жизни, в этом гробу. Он посмотрел на небо над кладбищем. Оно было низким, серым, безучастным. Таким же, как в день, когда она улетела. Когда он стоял у огромного окна аэропорта, слушая ее последний, чуть нервный смех в трубке: Буря… увлекательное приключение… люблю тебя! Люблю тебя. Эти слова теперь висели в пустоте, как проклятие. Последний призрак той жизни, которой больше не было. Пастор закончил. Люди начали расходиться, бросая на него взгляды – сочувственные, любопытные, неловкие. Алекс не двигался. Он смотрел на пустой гроб, покрытый первой лопатой земли, и чувствовал, как крик нарастает где-то глубоко внутри, в самой сердцевине той пустоты. Крик, который не мог вырваться наружу. Крик одного-единственного слова: ИЩИ! Он еще не знал, как. Не знал, с чего начать. Не знал, что искать в кромешной тьме неведения. Он знал только, что не вынесет этой пустоты. Не вынесет тишины, где раньше звучал ее смех. Не вынесет жизни в мире, из которого просто… стерли Элинор Соломон. Он повернулся спиной к могиле, к пастору, к сочувствующим взглядам. Ветер трепал полы его пальто. В кармане кусочек дерева и стекла впивался в бедро – фото их счастья, ставшее обломком кораблекрушения. Призрак еще не вышел на охоту. Он только родился. Родился из пустоты гроба, из пепла обещаний, из немого крика отчаяния. Его тень была пока лишь его собственной потерей. Его целью – иллюзорной, как мираж в пустыне – было найти хоть крошечный осколок правды в этом абсурдном исчезновении. Алекс сделал первый шаг от могилы. Потом второй. Он не знал, что путь, на который он ступает, ведет не просто к истине, а к пропасти, где его ждет не тело любимой, а невыносимая правда о ее бегстве. Где серебряная сова не расплавилась в огне катастрофы, а стала молчаливым свидетелем величайшего предательства, оплаченного сотнями чужих жизней. Он шел. А пустота шла рядом, шепча одно слово: Ищи. Еще не зная, что найденная правда окажется страшнее любой смерти.

Глава 1. Разбитое Небо

Они похоронили ее в пустом гробу. А я остался жить с пустотой, которая кричала: «Ищи!». И я стал призраком живых, преследующим ее тень.

Холодный линолеум аэропорта Централ-Пойнт отдавал в подошвы ботинок Алекса Хейвуда мерзлой дрожью, несмотря на работающее отопление. Он прижал телефон к уху, пытаясь разобрать голос Элинор сквозь гул толпы и треск объявлений о задержках рейсов.

– …серьезно, Алекс, эта буря выглядит зловеще даже отсюда! – ее смех, легкий и чуть нервный, прорезал шум. – Пилот только что сказал, что нас ждет увлекательное приключение при посадке. Я бы предпочла скучное! Алекс протиснулся к огромному панорамному окну. За стеклом бушевала ранняя зимняя мгла. Снег, подхваченный порывами ветра, хлестал по взлетной полосе, сливая огни прожекторов в мутные желтые пятна. Рейс EA 451 на Лондон, ее рейс, должен был вылететь через двадцать минут. Сейчас он был лишь темным силуэтом в снежной пелене, к которому тянулся шланг заправщика.

– Все будет в порядке, Нора, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. Где-то глубоко внутри копошилась червяком тревога. Не из-за погоды. Из-за того, как она уезжала. Скоропалительно. После их вчерашней ссоры. – Пилоты знают свое дело. Доберись до отеля, выпей горячего чаю и спи. Завтра все будет яснее. Обещаю.

– Обещаешь? – в ее голосе прозвучала надежда, смешанная с усталостью. – Ладно. Я… я позвоню, как только приземлюсь. Если не усну раньше. Люблю тебя.

– Люблю, – ответил Алекс, и комок подступил к горлу. Он хотел сказать больше. Попросить прощения за глупые слова. Задержать ее хоть на минуту. Но очередь на регистрацию рядом с ним сдвинулась, кто-то толкнул его в спину сумкой. – Береги себя. Услышимся. Связь прервалась. Алекс опустил телефон, продолжая смотреть на самолет. «Увлекательное приключение». Черт бы побрал эту погоду. Черт бы побрал его гордость, не позволившую утром отменить эту командировку, настоять, чтобы она осталась. Он достал из кармана куртки прямоугольник полированного дерева. В рамке – их фото с прошлого лета: они на пляже, Элинор, загорелая и мокрая, смеется, обнимая его за шею, а он корчит рожу в камеру. Солнце, счастье, беспечность. Теперь рамка казалась тяжелой и холодной. Он сглотнул и сунул ее обратно в карман. Кофе. Нужен был адреналин и тепло. Он направился к ближайшей кофейне, втискиваясь в поток спешащих людей. Запах пережаренных зерен, шипение пара, гул голосов – все слилось в раздражающий фон. Он едва слышал свой собственный голос, заказывая двойной эспрессо. Пока бариста возилась с машиной, Алекс снова достал телефон. Запустил приложение с рейсами. EA 451. Статус: «Регистрация завершена. Ожидание посадки». Он обновлял страницу. Раз. Два. Внезапно статус мигнул и сменился. Красным. «Вылет задержан». Алекс замер. Не просто задержан. Красным. Обычно задержки были желтыми. Он ткнул пальцем в экран, открывая детали. «Причина: экстремальные погодные условия. Рекомендуется пассажирам оставаться в зоне вылета». Он выдохнул. Просто задержка. Далила Кейн, его клиентка, которой он должен был передать отчет лично в руки сегодня вечером, подождет. Пусть злится. Главное – Нора в безопасности, на земле. Он потянулся за стаканчиком с обжигающим кофе. И в этот момент его телефон взревел. Не звонок. Пронзительный, настойчивый вой авиационной тревоги, который он установил только для экстренных новостных оповещений. Ледяная струя пробежала по спине. Стаканчик выскользнул из пальцев, упал на пол, обдав ботинки коричневой грязью и осколками пластика. На экране телефона, поверх красной строки о задержке рейса, всплыло новое, короткое, страшное сообщение:

ВНИМАНИЕ: АВИАПРОИСШЕСТВИЕ. РЕЙС EA 451. ПОДРОБНОСТИ ПОСТУПАЮТ.

Мир вокруг Алекса – шум, запахи, люди – резко оборвался, как будто кто-то выдернул вилку из розетки. Звук вернулся на секунду: чей-то вскрик, приглушенный, как из-под воды. Потом снова тишина. Он уставился на экран. Буквы плыли, расплывались в красном тумане. EA 451. Ее рейс. Исчез. Слово из оповещения вонзилось в мозг ледяным осколком. Он не помнил, как набрал ее номер. Палец тыкал в иконку Элинор снова и снова. Автоответчик. Голос, такой живой всего десять минут назад, теперь звучал мертво и механически: «Вы дозвонились до Элинор Соломон. Пожалуйста, оставьте…» Он оборвал вызов. Набрал номер авиакомпании. Занято. Снова. Занято. По экранам аэропорта поползли экстренные строки: Просим пассажиров рейса EA 451… – дальше он не разобрал. Кто-то рядом громко всхлипывал. Женщина. Алекс стоял посреди лужи холодного кофе и осколков, телефон в бессильно сжатой руке, и смотрел в огромное окно, туда, где еще недавно был силуэт самолета. Теперь там была только белая, неистовая мгла. Пустота. Та самая пустота, что только что в цитате обещала стать его вечной спутницей. Она пришла раньше, чем он мог предположить. И закричала первым, немым, ледяным воплем. Телефон снова завибрировал в его руке. Незнакомый номер. Голос на другом конце был официальным, лишенным всяких интонаций, как будто читал по бумажке:

– Господин Хейвуд? Говорит оператор службы поддержки авиакомпании Евралиат. Мы пытаемся связаться с контактами пассажиров рейса EA 451, следующим рейсом… Алекс не дал договорить. Его собственный голос прозвучал чужим, хриплым от нахлынувшего ужаса:

– Элинор Соломон. Она была на борту. Где самолет? Что случилось?

Пауза. Слишком долгая.

– Рейс EA 451 покинул воздушное пространство аэропорта вылета, но… исчез с радаров через семнадцать минут после взлета. Поисково-спасательная операция начата немедленно. Ведется расследование. Вам следует… Исчез. Слово повисло в воздухе между ними. Не разбился. Не упал. Исчез. Как будто его стерли с неба.

– Где?! – перебил Алекс, и в его голосе впервые прорвалась ярость, смешанная с отчаянием. – Где он исчез? Куда смотреть? Где искать?! Еще пауза. Звук перелистываемых страниц.

– Предварительные данные… Последний сигнал был получен над Северной Атлантикой, примерно в трехстах милях к востоку от побережья. Координаты переданы береговой охране и…

Алекс уже не слушал. Он оторвал взгляд от мутного стекла, за которым бушевала тьма, и посмотрел на свои руки. Они дрожали. В одной – мертвый груз телефона. В другой, неосознанно сжатой в кулак, он ощущал острые грани деревянной рамки с их фото. Фото, где она смеялась. Где было солнце. Где не было этой всепоглощающей, кричащей пустоты. Оператор что-то говорил о центрах поддержки, о психологах, о необходимости сохранять спокойствие. Алекс медленно опустил телефон, прервав монотонный поток слов. Шум аэропорта накрыл его снова, но теперь он звучал как отдаленный рев водопада. Он сделал шаг. Потом другой. Оставив лужу кофе и осколки позади. Он шел к выходу из терминала, не видя людей, не слыша объявлений. В голове стучал только один вопрос, единственный, который имел значение, первый вопль той пустоты, что теперь жила внутри него: Как искать то, что просто… исчезло? Двери аэропорта разъехались перед ним с шипящим звуком, и ледяной нож ветра вонзился ему в лицо. Снег уже не падал – его швыряло горизонтально, колючими иглами, смешиваясь с соленым туманом, поднимавшимся с замерзшего залива где-то внизу. Алекс автоматически поднял воротник плаща, но холод проникал глубже кожи. Он прошел мимо таксистов, агрессивно зазывавших пассажиров, мимо групп людей, кутавшихся в куртки и торопливо загружавшихся в автобусы. Их голоса, смех, ругань – все казалось приглушенным, доносящимся из-за толстого стекла. Он слышал только свист ветра в ушах и тот вопрос, бившийся внутри черепа, как пойманная птица: Как искать то, что просто… исчезло? Он не пошел к стоянке такси. Не пошел к автобусной остановке. Его ноги, казалось, двигались сами, увлекая его по мокрому, подмерзающему тротуару вдоль пустынной дороги, ведущей от аэропорта. Фонари бросали на асфальт овалы тусклого желтого света, тут же съедаемые снежной мглой. Где-то далеко гудяли гудки судов, предупреждавшие о тумане. Над Северной Атлантикой. Там, где оно случилось. В кармане жгло. Он сунул руку внутрь, нащупал гладкое дерево рамки. Вытащил. Снежинки тут же начали таять на стекле, застилая их улыбки мутными каплями. Он сжал рамку так, что пальцы побелели от усилия. Исчез. Не разбился. Не упал. Исчез. Слово не давало ему опереться на привычные ужасы, на картины обломков, на хоть какую-то определенность. Оно оставляло дверь приоткрытой в адский коридор надежды-отчаяния. Может, катапультировались? Может, сели на воду? Но оператор сказал «исчез с радаров». Как призрак. Как ее голос в трубке – был, и нет.

– …не может быть… – прошептал он, и ветер тут же сорвал слова и унес в темноту. Голос звучал хрипло, чужим.

Телефон в другом кармане снова завибрировал. Алекс вздрогнул, чуть не выронив рамку. Он вытащил аппарат. На экране – «Даниэль Рэй». Его лучший друг, бывший коллега по военной разведке, а ныне владелец скучного бизнеса по безопасности. Тот, кто знал его и Элинор лучше всех. Алекс сглотнул ком в горле и принял вызов.

– Алекс? Ты где? Я только что увидел… Боже, я только что увидел новость! – голос Даниэля был сдавленным, полным того же немого ужаса. – Рейс Норы… EA 451… Это же ее рейс, да? Алекс, ответь! Она… она была на борту? Алекс попытался ответить. Открыл рот. Ничего, кроме хрипа. Он кашлянул, чувствуя, как ледяные иглы ветра режут горло.

– Алекс?! – крикнул Даниэль в трубку.

– Да, – наконец выдавил Алекс. Одно слово. Оно повисло тяжелым камнем. – Она… была там. Самолет… исчез. Над океаном. На другом конце наступила мертвая тишина. Потом глухой стон, больше похожий на рычание.

– Господи… Алекс, я… я не знаю, что сказать. Это кошмар. Где ты? Я сейчас выезжаю. В аэропорт? Домой?

– Не… не надо. Я иду. – Алекс посмотрел на темную дорогу, на летящий снег. Куда он шел? Не знал. Просто шёл. Пытался убежать от пустоты, которая уже сидела внутри, как черная дыра. – Мне нужно… подумать. Один.

– Алекс, ты в шоке. Ты не можешь идти пешком в такую погоду! Сядь в такси. Поезжай домой. Я встречу тебя там. Через полчаса. Обещай. Как он обещал Элинор, что все будет хорошо.

– Ладно, – монотонно ответил Алекс. – Домой.

– Держись, брат. Держись изо всех сил. Я скоро.

Связь прервалась. Алекс засунул телефон обратно в карман. Держись. За что? За воздух? За эту ледяную пустоту? Он посмотрел на фото в рамке. Капли от растаявшего снега стекали по стеклу, как слезы. Он грубо вытер их рукавом, оставив размазанные полосы, и сунул рамку обратно в карман. Где-то впереди, на обочине, мигал желтый огонек такси. Он поднял руку. Машина резко притормозила, брызнув грязным снегом. Алекс открыл дверь и рухнул на заднее сиденье. Салон пахло дешевым освежителем и сыростью.

– Адрес? – буркнул водитель, не оборачиваясь.

Алекс назвал улицу и номер. Свой адрес. Их адрес. Место, где еще утром пахло ее кофе и духами, где на диване валялась ее книга, где в душе висело ее розовое полотенце. Теперь это место казалось чужим, враждебным. Ловушкой воспоминаний. Машина тронулась, выезжая на пустынную ночную трассу. Снег бил в лобовое стекло, дворники с трудом справлялись. Алекс прижал лоб к холодному стеклу окна. За ним мелькали смутные очертания промзоны, редкие огни складов. Его дыхание запотевало на стекле, скрывая внешний мир. Внутри же был только океан. Темный, холодный, бескрайний. И где-то там, в его бездонной пучине, исчезло все, что имело значение. Он закрыл глаза. Но вместо темноты увидел экран телефона с красными буквами: ВНИМАНИЕ: АВИАПРОИСШЕСТВИЕ. РЕЙС EA 451. Услышал механический голос автоответчика Элинор. Увидел пустоту за окном аэропорта там, где должен был быть самолет. Исчез. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони. Боль была реальной. Острой. Она пробивала толщу шока, как луч света в подводную глубину. И в этой боли, в этом физическом ощущении чего-то настоящего, родилось первое, хрупкое, но неистовое чувство, вытесняющее леденящее онемение. Не надежда. Еще нет. Не горе. Пока не горе. Ярость. Слепая, бессмысленная ярость на все: на погоду, на пилота, на авиакомпанию, на оператора с его бесстрастным голосом, на себя самого за эту утреннюю ссору, за то, что отпустил ее, за то, что стоял беспомощно в луже кофе. Ярость на это слово – исчез. Как смели? Как смели взять ее свет, ее смех, ее тепло – и просто стерть? Он открыл глаза. Запотевшее стекло такси отражало его собственное лицо – бледное, с впалыми тенями под глазами, с искаженной гримасой, которую он не узнавал. В глазах горел огонек, которого не было еще десять минут назад. Огонек не рассудка. Огонек одержимости. Исчез? Нет. Так не бывает. Самолеты не испаряются. Люди не растворяются в воздухе. Что-то осталось. Обломки. Черный ящик. Тела. Ее тело. Доказательство. Правда. Такси свернуло на знакомую улицу, замедлило ход у подъезда его дома. Алекс не ждал, пока машина полностью остановится. Он швырнул купюру водителю через решетку, выскочил наружу и, не оглядываясь, бросился к двери. Холод и ветер били в лицо, но внутри теперь пылало. Пустота все еще кричала Ищи!, но теперь этот крик обрел форму. Острую, жгучую, требовательную. Он вбежал в подъезд, хлопнув дверью так, что эхо прокатилось по лестничной клетке. Его пальцы дрожали, когда он тыкал код в домофон лифта. Поднимаясь, он вытащил телефон. Не для того, чтобы звонить Даниэлю или слушать автоответчик Элинор. Он открыл браузер. Его пальцы, еще недавно одеревеневшие от шока, теперь быстро и точно набрали в поисковой строке:

«Рейс EA 451 исчезновение последние новости координаты»

Лифт остановился. Дверь открылась. Алекс вышел в темный коридор и направился к своей двери. Он не искал ключи. Он смотрел на экран телефона, на первые заголовки новостей, на карту с приблизительной зоной поиска где-то в ледяной пустоте Атлантики. Он не знал, как искать то, что исчезло. Но он знал одно: он будет искать. Камня на камне не оставит. Он вырвет правду из этой пустоты, даже если это будет последнее, что он сделает в жизни. Пустота требовала поиска. Ярость давала силы. Ключ щелкнул в замке. Алекс толкнул дверь и шагнул в темную, тихую квартиру, где еще витал ее запах. Он не включил свет. Света экрана телефона было достаточно, чтобы осветить его лицо – ожесточенное, решительное, уже принадлежащее не Алексу Хейвуду, а тому самому призраку, преследующему тень.

Глава 2. Пепел и Тишина

Смерть оставляет пустоту, которую видно. Исчезновение оставляет дыру в реальности, которая сосет в себя все свет и смысл. И ты падаешь в нее, даже не успев понять, что уже летишь.

Квартира встретила Алекса ледяным молчанием. Он захлопнул дверь, прислонился к ней спиной и зажмурился. Шум города – гудки машин, сирена где-то вдалеке – доносился приглушенно, словно из другого измерения. Здесь, внутри, царила гнетущая тишина, нарушаемая лишь тиканьем старых часов на кухне. Часов, которые Элинор так хотела заменить…Он сделал шаг вперед. Бросил ключи на тумбу. Звякнули. Звук был оглушительным в этой тишине. На тумбе стояла еще одна их фотография – в осеннем парке, в ярких шарфах. Элинор щурилась от солнца. Он машинально провел пальцем по стеклу, стирая невидимую пыль. Телефон. Он вытащил его из кармана. Экран был усеян уведомлениями: пропущенные звонки от коллег, друзей, неизвестных номеров. Десятки сообщений: «Алекс, ты в порядке?», «Я только что услышал…», «Это правда про рейс 451?», «Держись, брат…». Он пролистал их одним движением, не читая. Ему было не до этого. Не до них. Его палец снова нашел иконку «Элинор». Набрал. Снова. И снова.

«Вы дозвонились до Элинор Соломон. Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала…»

Он не оставлял сообщений. Просто слушал ее голос. Жилой. Настоящий. Тот, что смеялся в трубку всего… сколько? Два часа назад? Три? Время сплющилось, потеряло форму. Он слушал запись до конца, вешая трубку за мгновение до писка. Потом набирал снова. Цикл. Ритуал. Попытка удержать связь с тем миром, где она еще была. Он прошел на кухню. На столе стояла ее любимая кружка – нелепая, с улыбающимся кактусом. В ней – недопитый чай, остывший, с плавающей на поверхности пленкой. Она торопилась. Утром. После их ссоры. Он взял кружку. Холодный фарфор обжег пальцы ледяным холодом. Он поставил ее обратно, резко, чуть не разбив. На экране телефона всплыло новое уведомление – не звонок, не смс. Официальное заявление авиакомпании «Евралиат» и Совета по транспортной безопасности. Он открыл его, сердце колотясь где-то в горле.

«…с глубоким прискорбием сообщаем, что рейс EA 451, следовавший по маршруту Централ-Пойнт – Лондон Хитроу, потерпел крушение над Северной Атлантикой вскоре после взлета. Поисково-спасательная операция ведется в районе последнего известного местоположения самолета. Предварительные данные указывают на катастрофический отказ двигателя в условиях экстремальных погодных условий. Все 217 пассажиров и 12 членов экипажа на борту предположительно погибли. Наши мысли с семьями и близкими в этот трагический час…» Слова ударили как кувалдой: «предположительно погибли»

Но не исчезли. Теперь – погибли. Официально. Безлико. Окончательно. Алекс уронил телефон на кухонный стол. Он упал с глухим стуком рядом с кружкой Элинор. Предположительно. Почему не точно? Потому что не нашли? Потому что не могут найти в этой ледяной пучине? Или… Его мысли, хаотичные, отчаянные, наткнулись на то самое слово из аэропорта, на ту фразу оператора: «Исчез с радаров». Не «упал». «Исчез». А теперь – предположительно погибли. Разрыв. Несоответствие. Маленькая трещина в монолите официальной версии. Он схватил телефон снова. Запустил браузер. Начал гуглить. «Рейс EA 451». «Исчезновение самолета». «Аномалия радаров Северная Атлантика». Новостные сайты пестрели заголовками: «Трагедия над океаном», «Все погибли», «В поисках черных ящиков». Ничего про «исчезновение». Никаких намеков на что-то необычное. Только погода, отказ двигателя, страшная, но понятная трагедия. Алекс встал, зашагал по квартире. Его взгляд упал на ноутбук Элинор, стоявший на ее рабочем столе в гостиной. Он подошел, провел рукой по крышке. Села бы сейчас, проверила почту, написала ему… Он открыл крышку. Экран замигал, запросил пароль. Он знал ее пароль. Их общую дату – первое свидание. Он ввел цифры. Рабочий стол. Фото их с котом. Папки: «Работа», «Фото», «Планы». Он щелкнул на «Фото». Открылась папка «Последние». И там… он замер. Фотография, сделанная ею в аэропорту, перед самым выходом на посадку. Она стояла у иллюминатора, за которым бушевала снежная мгла. Улыбалась в камеру, но глаза были грустными. Красными? От слез? От усталости? На шее… Алекс увеличил изображение. На шее у нее был тот самый серебряный кулон-сова. Его подарок. Тот, что он подарил год назад. Он всегда был на ней. Как талисман. Все погибли… Предположительно… Тела не найдены… Ее тело. Где оно? Где кулон? В ледяной воде? В обломках? Или… Его мозг, измученный, отчаявшийся, схватился за соломинку: А что если…? Нет. Безумие. Но слово исчез не выходило из головы. Не упал. Исчез. Резкий стук в дверь заставил его вздрогнуть и захлопнуть крышку ноутбука. Сердце бешено заколотилось. Она? Идиотская, мгновенная надежда, прежде чем разум успел ее подавить. Он подошел к двери, посмотрел в глазок. На площадке стояли двое: мужчина и женщина в строгих темных пальто. Официальные лица. Следователи? Представители авиакомпании? Лица были серьезными, почти скорбными. Алекс глубоко вдохнул, пытаясь собраться. Он открыл дверь.

– Господин Хейвуд? – спросил мужчина, показывая удостоверение. – Джонатан Миллер, Совет по транспортной безопасности. Это моя коллега, агент Уолш. Можем мы войти? Нам нужно поговорить.

Алекс молча отступил, пропуская их. Они вошли, огляделись. Агент Уолш бросила беглый взгляд на кухню, на кружку Элинор, на фотографии.

– Приношу наши глубочайшие соболезнования, – начал Миллер, его голос был низким, тщательно контролируемым. – Это ужасная трагедия.

– Что вы знаете? – спросил Алекс прямо, без предисловий. Его голос звучал хрипло, но твердо. – Что на самом деле произошло? Почему вы говорите «исчез», а потом погибли? Где самолет? Где… – он сглотнул, – …где тела?

Миллер и Уолш обменялись быстрым взглядом.

– Господин Хейвуд, ситуация крайне сложная, – сказала Уолш. Ее голос был мягче, но не менее профессиональным. – Самолет действительно исчез с радаров в зоне с экстремальными погодными условиями. Мы имеем последнюю телеметрию, указывающую на критический отказ двигателя, вероятно, вызванный обледенением. Поисковые суда и самолеты работают в районе последнего сигнала. Но глубина, шторм… Найти что-либо очень трудно.

– А исчез? – настаивал Алекс. – В аэропорту говорили именно так. Исчез с радаров. Не упал.

– В первые минуты, когда сигнал пропадает внезапно и полностью, используется термин исчезновение, – объяснил Миллер. – Это стандартная процедура. Сейчас, на основании данных и отсутствия любых сигналов бедствия или сообщений от пилотов, мы с высокой долей вероятности констатируем катастрофу со смертельным исходом для всех на борту. С высокой долей вероятности. Опять не точно. Алекс почувствовал, как в груди разгорается крошечный, опасный огонек. Не веры в чудо. Нет. Веры в ошибку. В нераскрытую тайну.

– Значит, вы не нашли ничего? – спросил он. – Ни обломков? Ни… личных вещей?

– Пока нет, – признала Уолш. – Шторм затрудняет поиски. Но мы не теряем надежду обнаружить место падения и черные ящики. Это даст нам точные ответы.

Надежду они теряли не для себя. Они теряли ее для него. Алекс видел это в их глазах. Они пришли не только сообщить. Они пришли готовить его к худшему. К тому, что тела, возможно, никогда не найдут. Что не будет могилы. Только памятная табличка.

– Мы понимаем, как это тяжело, – продолжил Миллер. – Мы предоставим вам всю возможную поддержку. Психологическую, юридическую… Есть списки пассажиров, процедуры опознания… когда и если… – он запнулся.

– Если что-то найдут, – закончил за него Алекс. Его голос был плоским.

– Да, – тихо сказала Уолш. – Мы свяжемся с вами немедленно при любых новостях.

Они пробыли еще несколько минут, задавая формальные вопросы о его последнем разговоре с Элинор, о ее состоянии, о багаже. Алекс отвечал автоматически. Его мысли были далеко. В океане. В том месте, где самолет исчез. Где ее тело предположительно было. Где лежал ее кулон. Когда они ушли, оставив визитки и еще раз выразив соболезнования, Алекс снова остался один с тиканьем часов и всепоглощающей тишиной. Он подошел к окну, глядя на ночной город. Огни. Жизнь. Которая шла дальше, пока его собственная замерла над холодной бездной. Он достал из кармана рамку с их летним фото. Посмотрел на ее смеющееся лицо. На солнце. На беспечность. Потом его взгляд упал на ноутбук. На ту фотографию в аэропорту. С грустными глазами и совой на шее. «Предположительно погибли»… «Исчез»… «Не нашли ничего»… Официальная версия была логичной. Погода. Техника. Трагедия. Но в его душе, разорванной горем, цепляющейся за последние слова и нестыковки терминов, росло что-то иное. Не надежда. Сомнение. Жгучее, грызущее, безумное сомнение. Он подошел к ноутбуку, снова открыл его. Закрыл фотографию. Открыл браузер. В строке поиска он набрал не название рейса. Он набрал:

«Эксперты по авиационным аномалиям Северная Атлантика»

Потом добавил:

«Внезапное исчезновение самолетов радар»

На экране появились ссылки. На статьи о Бермудском треугольнике чепуха, на редкие случаи сбоев оборудования, на теорию заговора о военных испытаниях маловероятно. Но была и одна ссылка на форум авиационных энтузиастов, где обсуждались необъяснимые провалы в данных слежения над глубоководными районами. Алекс щелкнул по ссылке. Его глаза, покрасневшие от усталости и невыплаканных слез, жадно пробежали по тексту. Он искал не утешения. Он искал дыру в официальной версии. Малейшую трещину, в которую можно было бы вбить клин своего сомнения. Клинья своей новой, страшной цели. Потому что если нет тела – нет и окончательной смерти. Если самолет исчез, а не просто упал – значит, может быть и другой ответ. Пусть безумный. Пусть невозможный. И пока он читал, погружаясь в мир технических терминов, споров скептиков и рассказов о «неопознанных объектах на радарах», в его кармане лежал холодный фарфор рамки. А в его голове, поверх голоса экспертов с форума, звучал ее голос из последнего звонка: «Люблю тебя» И тикали часы на кухне. Отмеряя время в мире, где Элинор Соломон была теперь лишь «предположительно погибшей». Статусом. Загадкой. Тенью, которую он уже поклялся себе преследовать до конца.Три дня. Три дня пустоты, растянувшиеся в вечность. Три дня, заполненных ледяным ужасом, который подменял собой сон, еду, саму способность дышать. Квартира, когда-то наполненная смехом Элинор, ее духами с нотками бергамота, ее разбросанными книгами и шарфами, превратилась в музей немого отчаяния. Алекс сидел на краю дивана, на котором они смотрели фильмы, обнявшись. Перед ним на стеклянном столике лежал ноутбук, экран которого светился мертвенным белизном браузера. Рядом валялись скомканные салфетки, пустая пивная бутылка и распечатанный документ.

ОФИЦИАЛЬНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ АВИАКОМПАНИИ «ЕВРАЛИАТ» И КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ АВИАПРОИСШЕСТВИЙ (КРАП)

(Дата: 28 июнь 2025г.)

Тема: Предварительные выводы по рейсу EA 451

Авиакомпания «Евралиат» и независимая Комиссия по расследованию авиапроисшествий (КРАП) с глубоким прискорбием сообщают о предварительных выводах, касающихся исчезновения рейса EA 451, следовавшего по маршруту Централ-Пойнт – Лондон Хитроу 25 июня 2025 года. Последний контакт: Последний подтвержденный сигнал с борта воздушного судна типа Аэробус А330 (регистрационный номер N451EA) был получен в 22:17 по местному времени Централ-Пойнт 26 июня, через 17 минут после взлета. Местоположение: Последние данные радара и системы ACARS указывают на район Северной Атлантики, приблизительно в 320 морских милях к востоку от побережья в ночь с 25 на 27 июня. Поисково-спасательная операция (ПСО):ПСО начата немедленно в ночь на 27 июня, с привлечением береговой охраны, военно-морских сил и международных партнеров немедленно начата в указанном районе. Операция продолжается по состоянию на 28 июня, однако масштабы поисковой зоны, экстремальные погодные условия (штормовой ветер, высокая волна) и отсутствие сигналов аварийных маяков (ELT) значительно затрудняют работу. Предварительная оценка: На основании имеющихся данных (отсутствие сигнала бедствия, характер исчезновения с радаров, анализ метеорологических условий) ведущей версией на текущий момент считается катастрофа, вызванная экстремальными погодными явлениями (сдвиг ветра, обледенение), приведшая к потере управления и падению воздушного судна в акваторию Северной Атлантики. Рассматривается также возможность технической неисправности, усугубленной погодой. Статус пассажиров и экипажа: Все 217 пассажиров и 12 членов экипажа рейса EA 451 считаются пропавшими без вести, предположительно погибшими. Опознание останков невозможно до их обнаружения и подъема. Дальнейшие действия: Расследование продолжается. Авиакомпания «Евралиат» оказывает всю необходимую поддержку родственникам погибших через специально созданные центры. Дополнительная информация будет предоставляться по мере поступления..КРАП и «Евралиат» выражают глубочайшие соболезнования семьям и друзьям погибших в этой ужасной трагедии.

Алекс перечитал последний абзац еще раз. «Пропавшими без вести, предположительно погибшими». Сухие, казенные слова. Как будто речь шла о потерянном багаже, а не о его Норе. О ее жизни. О его будущем, которое рухнуло вместе с этим самолетом в ледяную пучину. «Опознание останков невозможно до их обнаружения». Ни тела. Ни вещи. Ничего. Только эта бумага, пахнущая тонером и безразличием. Он отшвырнул распечатку. Она упала рядом с пустой бутылкой. Его взгляд упал на ноутбук. На экране – форум для родственников жертв авиакатастроф. Десятки ников. Десятки горячих, отчаянных сообщений. Молитвы. Воспоминания. Гнев. И вопросы. Столько вопросов.

SkyWatcher77: Почему НИ ОДНОГО обломка? Даже в океане что-то должно всплыть!

OceanHeart: Мой брат был пилотом. Он говорил, что ELT (маяк) срабатывает даже при жесткой посадке на воду. ПОЧЕМУ МОЛЧИТ?

Seeker42: Кто-нибудь слышал про аномальный сдвиг ветра именно в этой точке? Метеосводки противоречивые.

Алекс прокрутил страницу. Его пальцы зависли над клавиатурой. Он зарегистрировался час назад под ником ShadowChaser. Пустота кричала Ищи!. Он не знал, с чего начать. Но он должен был начать. Хотя бы с этого. Он набрал:

ShadowChaser: Рейс EA 451. Моя… Моя девушка была на борту. Элинор Соломон. Ничего не нашли. Вообще ничего. Почему? Кто-то знает больше? Любая информация. Любая.

Сообщение ушло в цифровую пустоту. Он почувствовал себя идиотом. Что он ждал? Что кто-то напишет: Да, я видел, она жива!? Но бездействие было невыносимо. Он переключился на вкладку с новостями. Заголовки кричали о трагедии, о «загадочном исчезновении», о «беспрецедентных поисках». Фотографии суровых лиц спасателей на качающихся катерах, самолеты, прочесывающие серую водную гладь. И – ничего. Ни всплывших сидений, ни обломков крыла, ни даже масляного пятна. Самолет будто испарился. Телефон на столике завибрил. Не журналист (их было уже трое за сегодня). Не психолог из «центра поддержки» (их визит вчера был коротким и бесполезным). Незнакомый номер. Городской. Сердце Алекса бешено заколотилось. Она? Безумная надежда вспыхнула на миг, прежде чем разум затопил ее ледяной волной реальности. Он схватил трубку.

– Алло? Алекс Хейвуд? – Голос мужчины. Низкий, сдержанный, профессиональный. Незнакомый.

– Да. Кто это?

– Меня зовут Маркус Бреннан. Я представляю интересы одной из семей… пострадавших на рейсе EA 451. – Пауза. – Мы видели ваше сообщение на форуме. Вы ищете информацию об Элинор Соломон.

Алекс стиснул трубку так, что костяшки пальцев побелели.

– Да. Что вы знаете?

– Не по телефону, мистер Хейвуд. Слишком щекотливо. Вы можете встретиться? Сегодня? Час дня. Кафе Харбор Вью, на набережной. Столик у окна. Я буду в темно-синем пальто.

Щекотливо? Что это могло значить? Алекс почувствовал, как адреналин вновь пробивается сквозь апатию.

– Почему я должен вам доверять?

– Потому что я не верю официальной версии о погоде, – ответил Бреннан четко. – И потому что я знаю кое-что о Далиле Кейн.

Имя прозвучало как удар током. Далила Кейн. Клиентка. Та самая, кому Алекс должен был передать отчет вечером катастрофы. Та, чей сейф он позже вскроет в эпилоге, найдя кулон. Какая связь?

– Что? – выдохнул Алекс. – При чем тут Далила Кейн?

– Встретимся, поговорим, – голос Бреннана стал жестче. – Один час. Харбор Вью. Приходите. И будьте осторожны. Не всем понравится, что мы копаем.

Связь прервалась. Алекс сидел, уставившись в потухший экран телефона. Имя Далила Кейн звенело в его ушах, смешиваясь с гулом форума на ноутбуке и сухими строками официального заявления..Официальная версия: Погода. Техническая неисправность. Трагическая случайность.

Бреннан: Не верю в погоду. Знаю кое-что о Далиле Кейн. Будьте осторожны.

Пустота внутри Алекса сжалась, крик Ищи! обрел первый, зловещий вектор. Он встал. Впервые за три дня у него была цель, пусть туманная и опасная. Он подошел к окну. За стеклом был серый, промозглый город, ничего общего с тем солнечным пляжем на фото в рамке. Он достал рамку из кармана джинсов. Посмотрел на ее смеющееся лицо.

– Что ты знала о Далиле, Нора? – прошептал он. – Что за отчет я вез ей? Что она знала о тебе?

Ответом была тишина. Но теперь это была не просто пустота. Это была тишина перед бурей. Алекс сунул рамку обратно в карманы. Взгляд упал на распечатку официального заявления, лежащую рядом с пустой бутылкой. Он поднял ее. Взглянул на строку: Все 217 пассажиров и 12 членов экипажа… И тут его взгляд зацепился. Не за цифры. За фамилию. В самом низу документа, в мелком шрифте, среди членов комиссии КРАП, подписавших заявление, значилось: Д-р Артур Вэнс, ведущий специалист по анализу данных авиационных происшествий. Алекс знал эту фамилию. Он точно знал ее. Где? Он лихорадочно пролистал память. Работа? Нет. Университет? Нет… И вдруг вспышка. Неделю назад. Вечер. Элинор говорила по телефону в спальне. Взволнованно. Он уловил обрывок: …но это же опасно, Артур! Ты не должен… И фамилию: Вэнс. Артур Вэнс. Член комиссии КРАП. И человек, с которым его Нора говорила по телефону за неделю до катастрофы. Взволнованно. Предупреждающе. Холодный комок сжался в груди Алекса. Официальная версия треснула по швам еще до встречи с Бреннаном. Он посмотрел на часы. До встречи в Харбор Вью оставалось меньше часа. Он схватил куртку. Пепел сомнения развеялся. Остался только огонь вопросов и первый, опасный след. Кафе «Харбор Вью» пахло дорогими кофейными зернами, свежей выпечкой и соленым бризом, врывавшимся через приоткрытую дверь каждый раз, когда кто-то входил или выходил. Алекс сидел за столиком у огромного окна, за которым бухту бороздили белые яхты и трудяги-баржи. Контраст между этой нарочитой нормальностью и адом, в котором он жил последние три дня, был оскорбителен. Он сжимал стакан с остывающим американо, не в силах сделать глоток. Нервы звенели, как натянутая струна..Далила Кейн. Артур Вэнс. Имена кружились в голове, сталкиваясь с обрывками воспоминаний о вчерашней ссоре, о последнем звонке Элинор, о сухих строчках официального заявления. «Не верю в погоду». «Будьте осторожны». Предупреждение Бреннана висело в воздухе, как запах грозы. В дверях появился мужчина. Темно-синее пальто хорошего кроя, коротко стриженные седеющие волосы, прямая осанка, выдавшая военную или спортивную выправку. Его взгляд, холодный и оценивающий, скользнул по залу и мгновенно нашел Алекса. Он шел к столику уверенно, без лишней спешки. Алекс встал.

– Мистер Хейвуд? – голос был тем самым – низким, сдержанным, что звучал в трубке. Он протянул руку. – Маркус Бреннан.

– Алекс, – ответил Алекс, пожимая крепкую, сухую ладонь. На тыльной стороне руки Бреннана он заметил бледный шрам, похожий на след от ожога.

Бреннан сел напротив, снял пальто, аккуратно повесил на спинку стула. Под ним был темный, дорогой свитер. Его движения были экономичными, точными.

– Спасибо, что пришли. И мои искренние соболезнования. Потеря невосполнима. – Слова звучали формально, но в глазах мелькнуло что-то похожее на понимание. Глубокое, личное.

– Вы сказали, что представляете интересы семьи… – начал Алекс, отводя взгляд от пронзительного взгляда собеседника к своей чашке.

– Да. Отец одной из бортпроводниц. Шарлотты Мэйс. – Бреннан сделал паузу. – Шарлотта… она была как дочь для меня. Ее отец, мой старый друг, сломлен. Я пытаюсь найти ответы. Для него. Для себя.

Официантка подошла, нарушив напряженную паузу. Бреннан заказал эспрессо, Алекс лишь покачал головой. Когда они остались одни, Бреннан наклонился вперед, понизив голос. Его глаза стали жестче.

– Вы спросили по телефону, при чем тут Далила Кейн. Прямо. Отвечаю прямо. Ваша Элинор Соломон работала над отчетом для Кейн, верно? Тот самый, который вы должны были передать ей лично в ночь катастрофы. Алекса будто ударило током.

– Откуда вы…?

– Моя работа – знать, – коротко отрезал Бреннан. – Шарлотта летела на том рейсе. Она была не просто стюардессой. Она была… наблюдателем. Для людей, которым не нравится, чем занимается Кронос Секьюрити.

Кронос Секьюрити. Название компании Далилы Кейн прозвучало как удар гонга. Алекс знал, что Далила занимается «консалтингом в области безопасности» для корпораций и правительств. Всегда на грани законного, всегда в тени. Именно поэтому его отчет – анализ уязвимостей системы безопасности одного из банков – был таким деликатным и требовал личной передачи.

– Наблюдателем? – переспросил Алекс, чувствуя, как пол уходит из-под ног. – Зачем? Что такого было в том отчете?

– Отчет, который писала Элинор, – продолжил Бреннан, игнорируя вопрос, – содержал не только стандартный анализ уязвимостей. Она, видимо, была умнее и дотошнее, чем предполагал ваш заказчик. Она докопала до… побочного проекта Кроноса. Проекта под кодовым названием Икар. – Он произнес последнее слово с особым ударением.

– Икар? – Алекс ничего не слышал об этом. Элинор никогда не упоминала.

– Система дистанционного мониторинга и, теоретически, вмешательства в работу критически важных систем. Включая авиационные. – Бреннан посмотрел Алексу прямо в глаза. – Не просто ПО. Аппаратно-программный комплекс. Очень дорогой. Очень секретный. И, как выяснила ваша девушка, имеющий фатальные бэкдоры. Уязвимости, позволяющие перехватить управление… скажем, бортовыми системами самолета. Извне.

Алекс замер. Шум кафе, смех за соседним столиком, звон посуды – все смешалось в оглушительный гул. Перехватить управление самолетом.

– Вы… вы говорите, что… – он не мог выговорить чудовищную мысль.

– Я говорю, что рейс EA 451 исчез не из-за сдвига ветра или обледенения, – голос Бреннана стал ледяным. – Я говорю, что его угнали. С земли. С помощью системы Икар. Или ее прототипа.

Эспрессо Бреннана прибыло. Он отхлебнул крошечный стаканчик, не отрывая взгляда от Алекса.

– Далила Кейн панически боялась, что отчет Элинор Соломон попадет не в те руки. Что он разрушит репутацию Кроноса и похоронит «Икар» вместе с миллиардными контрактами. Она требовала его любой ценой. И она получила его. На следующий день после катастрофы копия отчета бесследно исчезла с сервера вашей компании, а физический носитель… – Бреннан кивнул в сторону Алекса. – Он был у вас. И вы не передали его вовремя.

Алекс почувствовал, как кровь отливает от лица. Он вспомнил сумку, которую взял с собой в аэропорт. С отчетом внутри. Сумку, которую он в панике забыл в терминале после новости о катастрофе. Позже ее нашел и вернул охранник – чистую, нетронутую. Отчет был внутри. Он передал его на следующий день курьеру Кроноса, как и договаривались, только с опозданием.

– Но… отчет был передан! – вырвалось у него. – С опозданием, но Далила его получила!

– Получила то, что вы ей передали, – поправил его Бреннан. – А кто гарантирует, что это был оригинал? Что его не подменили за те сутки, пока он лежал в потерянных вещах аэропорта? Или что в нем не было… изъято самых компрометирующих страниц?

Алекс сглотнул. Это было возможно. Очень возможно.

– Зачем? Зачем им было… убивать всех? Чтобы скрыть отчет? Это же безумие!

– Возможно, чтобы скрыть сам факт существования «Икара» и его уязвимостей, – сказал Бреннан мрачно. – Или это был показательный акт. Демонстрация силы для тех, кто сомневается в возможностях «Кроноса». Или… – он замолчал, его взгляд стал осторожным. – Или на борту был кто-то, кого нужно было убрать наверняка. Вместе со всеми свидетелями.

«Вместе со всеми свидетелями». Слова повисли в воздухе. Алекс вспомнил имя, которое он заметил в официальном заявлении.

– Артур Вэнс, – выдохнул он. – Он был членом комиссии по расследованию. И… Элинор говорила с ним за неделю до катастрофы. Она волновалась. Предупреждала его о чем-то. Бреннан не удивился. Он лишь медленно кивнул.

– Доктор Артур Вэнс. Ведущий эксперт КРАП. И… внешний консультант «Кроноса» по проекту «Икар». По крайней мере, так было до прошлого месяца. По слухам, он нашел что-то. Что-то, что его напугало. И собирался пойти вверх. К регуляторам. Возможно, именно с ним говорила ваша Элинор. Возможно, он поделился с ней своими подозрениями. А она, как хороший аналитик, начала копать сама. И докопала.

Алекс закрыл глаза. Картина складывалась в чудовищную мозаику. Далила Кейн. Секретная система «Икар». Уязвимости. Отчет Элинор. Артур Вэнс и его подозрения. И рейс EA 451, исчезнувший с радаров…

– Но тело Вэнса… – начал он.

– Было найдено? – закончил за него Бреннан. – Нет. Он тоже в списке пропавших. Как и все. Как и ваша Элинор. Удобно, не правда ли?

Внезапно Бреннан резко наклонился, делая вид, что поправляет шнурок на ботинке. Когда он выпрямился, его лицо было напряженным, а голос стал шепотом.

– Не оборачивайтесь резко. У выхода, за стойкой с журналами. Мужчина в серой куртке, кепке. Слишком долго пьет кофе и смотрит не на воду, а сюда. На нас.

Ледяной страх сковал Алекса. Он инстинктивно хотел обернуться, но сдержался. *«Будьте осторожны. Не всем понравится, что мы копаем».*

– Что делать? – прошептал он.

– Мы уходим. Раздельно. Я – первым. Через минуту выходите вы. Не домой. Затеряйтесь в городе. Смените маршрут несколько раз. – Бреннан быстро достал из внутреннего кармана пиджака визитку. На ней был только номер телефона. – Позвоните на этот номер завтра утром. С чужого телефона. Бросьте свой. Считайте его скомпрометированным.

Он положил визитку на стол, прикрыв ее ладонью. Потом встал, достал из кошелька купюру, бросил на стол за кофе.

– Еще раз – соболезнования, мистер Хейвуд, – громко сказал он, снова превращаясь в просто вежливого незнакомца. – Надеюсь, время хоть немного притупит боль.

Он кивнул и направился к выходу, не оглядываясь. Алекс сидел, сжимая в кармане визитку с единственным номером. Его взгляд скользнул к стойке с журналами. Мужчина в серой куртке и кепке отпил из своего стакана. Его глаза, скрытые козырьком, казалось, были прикованы к уходящему Бреннану. Но когда Бреннан скрылся за дверью, этот взгляд медленно, неспеша, перевелся на Алекса. Холодный, безразличный, изучающий. Пустота внутри Алекса сжалась в тугой, болезненный узел. Но теперь в ней не было бессилия. Была ярость. И леденящий страх. И осознание: он вступил в игру, где ставка – его жизнь. Игра, начатая в тот момент, когда самолет Элинор растворился в небе. Игра, где противники уже знали его в лицо. Он встал, оставив деньги за свой недопитый кофе. Не глядя на человека у стойки, он направился к выходу. Спина горела под предполагаемым взглядом. Крик Ищи! теперь звучал по-новому, обретая конкретный, смертельно опасный смысл. Он вышел на набережную. Ветер с океана хлестнул его по лицу, соленый и резкий. Как слезы, которые он больше не мог пролить. Алекс засунул руки в карманы куртки. Пальцы нащупали гладкое дерево рамки с фото. И холодный пластик визитки Бреннана. Он начал идти. Быстро. Не оглядываясь. Но зная, что тень серой куртки, возможно, уже следует за ним. Первая тень в его новой жизни призрака, преследующего тень Элинор.

Глава 3. Тени в Порт-Харборе

«Я вышел преследовать одну тень. Вскоре понял: за мной следят другие, куда более реальные. И они не хотят, чтобы свет падал на те тайны, что поглотили тебя.»

(Место действия: Кафе «Харбор Вью», промозглая набережная. Время: Через час после звонка Бреннана.)

Кафе «Харбор Вью» пыталось быть уютным. Аромат свежемолотого кофе, мягкие диваны, панорамные окна с видом на серую, взъерошенную воду залива. Но сегодня вид был угнетающим: свинцовое небо давило на волны, редкие чайки кричали над пустынными причалами. Алекс сидел за столиком у окна, нервно постукивая пальцами по холодной фарфоровой чашке эспрессо, который он так и не притронулся. Внутри все сжималось в комок ожидания и тревоги. Имя Далила Кейн жгло сознание. Он заметил его первым. Темно-синее пальто хорошего кроя, коротко стриженные седые волосы, прямая осанка. Маркус Бреннан вошел в кафе с видом человека, знающего себе цену, но сегодня в его движениях читалась натянутая бдительность. Он оглядел зал быстрым, оценивающим взглядом, заметил Алекса и направился к нему.

– Алекс Хейвуд? – спросил он, не протягивая руки. Голос был таким же, как по телефону: низким, контролируемым, но с легкой хрипотцой усталости или напряжения. Он сел напротив, сняв перчатки. На безымянном пальце правой руки – золотое обручальное кольцо. – Маркус Бреннан. Спасибо, что пришли.

– Вы упомянули Далилу Кейн, – сразу перешел к делу Алекс, отбрасывая формальности. Его голос звучал резко. – И то, что не верите в погоду. Объясните. Сейчас.

Бреннан кивнул, словно ожидал такой прямоты. Он заказал у официантки черный кофе, дождался, пока та уйдет, и наклонился вперед, понизив голос.

– Моя сестра, Кларисса, была бортпроводницей на EA 451. Старшей по салону. – Он сделал паузу, глотнув воздуха, будто имя давалось ему с трудом. – Она… была человеком долга. Осторожным. И у нее был доступ к внутренним чатам экипажа, к служебной информации. За несколько дней до рейса она позвонила мне. Была взволнована. Сказала, что на их маршрут «назначили» самолет, который проходил внеплановый техосмотр после… инцидента с грузом неделей ранее. Осмотр был проведен ускоренно, под давлением «сверху». Она не знала деталей инцидента, но чувствовала, что что-то нечисто.

– Какой инцидент? С каким грузом? – Алекс стиснул край стола. Его сердце колотилось где-то в горле.

– Она не знала точно. Значилось как «спецгруз под ответственность получателя». Но вот что ключевое… – Бреннан посмотрел Алексу прямо в глаза. – Получателем этого «спецгруза» на предыдущем рейсе, а также на их роковом рейсе EA 451, значилась компания «Кейн Индастриз». Через номинального представителя. Но реальным бенефициаром является Далила Кейн.

Ледяная волна прокатилась по спине Алекса. Далила. Его клиентка. Женщина, которой он должен был передать тот самый отчет. Отчет о… о чем? Он вспомнил скупые строки документа – анализ рисков, какие-то технические спецификации, цифры. Он даже не вник глубоко, это была рутинная работа для ее отдела снабжения. Теперь каждая строчка в том отчете казалась зловещей.

– Что за груз? – прошептал он. – Что она перевозила?

– Я не знаю, – честно ответил Бреннан. Его кофе прибыл, но он не притронулся. – Кларисса пыталась выяснить. Но за день до вылета… она прислала мне последнее сообщение. – Он достал телефон, дрожащими пальцами нашел скриншот и протянул Алексу.

На экране было видно окно мессенджера. Контакт: «Кларисса». Последнее сообщение, отправленное за 4 часа до вылета EA 451:

«Марк, я напугана. Техник Вэнс только что пришел, забрал журналы предп. осмотра N451EA. Сказал, для сверки. Он был бледный как смерть. Я видела его разговор с кем-то по телефону… он сказал «миссис Кейн, данные будут скорректированы». Что это значит? Я чувствую, что-то ужасное…»

Вэнс. Артур Вэнс. Человек из комиссии КРАП. Человек, с которым взволнованно говорила Элинор. И он был связан с Далилой Кейн перед катастрофой. «Данные будут скорректированы». Журналы предполетного осмотра…

– Боже правый… – Алекс отодвинул телефон, как отраву. В голове складывался чудовищный пазл. Далила перевозила опасный груз на сомнительном самолете. Вэнс, техник (а не только аналитик данных!), имел доступ к самолету*и был связан с Далилой. Он забрал журналы *перед* вылетом. А потом самолет… исчез. Без следов. И этот же Вэнс теперь в комиссии, расследующей катастрофу. – Они… они что-то сделали? С самолетом? Из-за этого чертова груза?

– Я не знаю, что именно, – сказал Бреннан, голос его дрогнул. Впервые в нем прорвалась неподдельная боль. – Но я знаю, что моя сестра почувствовала опасность. И теперь ее нет. Как и вашей Элинор. Как и всех остальных. И официальная версия о погоде – удобная ширма. Для кого-то очень могущественного. Для Далилы Кейн и ее… партнеров.

Он взял наконец свою чашку, но рука дрожала, и кофе расплескался на блюдце.

– Почему вы пришли ко мне? – спросил Алекс, пытаясь собрать мысли в кучу. – Почему не в полицию? Не в СМИ?

Бреннан горько усмехнулся.

– Полиция? СМИ? У Далилы Кейн связи везде. Ее империя построена на оборонных контрактах, правительственных поставках. Ей доверяют на самом верху. Один мой звонок в ФБР или газету – и меня сочтут конспирологом-психопатом, горюющим по сестре. Моя карьера, моя репутация… Но вы … – Он посмотрел на Алекса с новой интенсивностью. – Вы были связаны с ней. Работали на нее. Вы передавали ей отчет накануне. Вы знаете ее структуру, ее людей. И у вас… – он кивнул в сторону кармана Алекса, где угадывался контур рамки с фото, – у вас есть мотив, который сильнее страха. Я не могу копать открыто. Вы, возможно, сможете найти лазейку. То, что она не ожидает.

Алекс почувствовал, как его охватывает смесь ярости и леденящего страха. Бреннан использовал его. Использовал его горе, его одержимость. Но он был прав. Алекс был связан с Далилой. И у него не было выбора. Пустота требовала правды, какой бы ужасной она ни была.

– Что было в том отчете? – резко спросил Алекс. – Что я передавал ей? Я анализировал риски поставок для ее нового проекта «Арго». Какие-то компоненты… электроника, сплавы…