Лирическая дичь: минор бесплатное чтение

Жизнь как зебра половозрелая

Жизнь, как зебра половозрелая,
Пьяным крашена маляром.
Бело-чёрная, чёрно-белая.
Издевательский монохром.
Нет, чтоб взять в образец Малевича,
Намазюкать легко квадрат,
Цвет один и нельзя смошенничать.
А к чему этот маскарад?
Рябь в глазах от чередования,
Да ещё и у всех изъян.
И законный вопль негодования:
Пьян маляр, безусловно, пьян!
Как понять в этой дикой оргии
Где добро, а где зло теперь?
Рассыпаются в прах теории,
Бесполезен любой пример.
Если сдаться бывает правильно,
Время выбросить белый флаг,
Можно светлой назвать и славимой
Эту полосу? Или не так?
Если ложкой икорку чёрную
Густо мазать на бутерброд,
Полоса назовётся тёмною
Или снова наоборот?
Взмах. Послушно взлетает кисточка,
Но предательски треплет дрожь.
Всё запуталось, прямо мистика:
Где есть правда, а где есть ложь?
Жизнь разглядываю под лупою,
И мне нравится сей бардак.
Может, я опупенно глупая,
А, быть может, это не так.
Красит пьяный маляр полосочки:
Здесь потоньше, там толще просвет.
Эх, давай намахнем по стопочке.
Кстати, что там в ведре за цвет?

Странную затеял ты игру

Странную затеял ты игру.
Сколько бы себя ни убеждала,
Но в одном никак не разберусь –
Почему сама короновала
И взвела тебя я на престол,
И стою коленопреклоненно.
Жду чудесный миг, чтоб снизошёл
Мой король, заметив меня с трона.
Я же самый преданный вассал
Твоего большого королевства!
Только откровенно ты чихал
В эту мою преданность и верность.
Правила игры твоей, увы,
Непонятны, даже незаконны.
Может, их и нет как таковых,
Это всё мерцание короны?
Пригляделась – а король-то гол!
И зачем терпеть твою немилость?
Возвела сама тебя на трон
И сама оттуда опустила.
Не король ты, милый. И не шут.
И совсем, конечно, ты не джокер.
Время нам сыграть в мою игру,
Правило простое в ней – мне похер.

Всё проходит

Завернувшись в туман поглубже страдает лето.
Плачет серым дождем бедняга, уткнувшись в тучи.
Не придумано в мире ещё таких таблеток,
Чтоб прогнать у природы хворь, очень сложный случай.
И душа в унисон с погодой звучит тревожно,
Окунуться бы ей в туман, подражая лету,
Побродить в полутьме задумчиво, осторожно,
И мечтательно обойти может всю планету.
Выльет дождь тоску и пройдет, в этом нет сомнений.
Встрепенется лето, ожив, и воспрянет духом.
И душа из тумана вернется без треволнений,
Сложит горести там, земля пусть им будет пухом.
Солнце в небе вновь, и мир наслаждается летом.
Песни хочется петь, и счастливые ждут перроны.
В самый трудный час веришь этому беззаветно –
Всё проходит как дождь, у жизни свои законы.

Ты обнимаешь. Искрит пространство

Ты обнимаешь. Искрит пространство,
И затихает все на планете.
Казалось истинным шарлатанством
Тебя такого однажды встретить.
Скрестились шпагами магистрали
Иль сверху кто-то нам напророчил,
Но мы, как пазлы, с тобой совпали,
Мой драгоценный, мой Бог, мой зодчий.
Впитать тебя. Надышаться вдоволь.
Все тайны мира мы разгадаем.
Реальность скажет «отдать швартовы»,
Когда совсем мы не ожидаем.
Не знаем, что поцелуй – последний.
И завтра нет уже полномочий.
Какая боль, что ты есть на свете,
Мой драгоценный, мой Бог, мой зодчий.
Какая боль и какое счастье.
Мне знать довольно – ты есть. Я рада.
Пусть режет память пульс на запястье,
Не наказанье – моя награда.
Сдан на «отлично» судьбы экзамен.
Я отпускаю. Будь счастлив! Amen.

Прорехи

В сладостной юности жалиться грех.
Знаешь, в семнадцать мир в целом счастливый.
Дальше жизнь вносит свои коррективы,
И к сорокá так сквозит из прорех,
Что не поможет отборный коньяк.
Там начинается эра бронхита,
Где грусть-тоска моросит через сито,
И где гуляет опасный сквозняк.
Спросишь, откуда в душе столько дыр?
Боль от потерь пробивает в ней бреши.
Разве здесь можно хоть чем-то утешить?
Нет, не придуман ещё эликсир,
Чтобы утрату восполнить на раз.
Брешь ощутима, и время бессильно,
Боль постепенно смешается с былью,
Но всё гуляет сквозняк-скалолаз.
Тут косорукий стрелял Купидон.
Лук бы ему поломать на досуге,
Да уже смылся в ужасном испуге.
Дважды промазал! Вот это урон!
Видишь как нож в спину славно вошёл?
Это разрез от предательства друга.
Наше доверие так близоруко,
Что б описать нужен крепкий глагол.
Рвётся, где тонко, так молвит народ.
Рвётся душа от потери и горя.
И не спасает коньяк или море,
Лишь набирает сквозняк оборот.
Дует из дыр. Я придумала план.
Ниток пригоршню возьму разноцветных,
Их у меня накопилось несметно,
Штопкой займусь, завяжу яркий бант.
Эту прореху украсят цветы,
Там вышью ягоду, здесь будет солнце.
Каждая брешь мне дороже червонца.
Будет красиво. А что скажешь ты?

Провожающих просьба покинуть вагоны

Обреченно шагает душа на закланье,
От пронзительной боли сжимает дыханье,
А реальность врывается бесцеремонно –
«Провожающих просьба покинуть вагоны».
Есть мгновение, чтобы успеть наглядеться,
Прикоснуться, запомнить биение сердца,
Но вонзается пыткой весьма изощренной –
«Провожающих просьба покинуть вагоны».
Стук колёс точно гвозди вбивает в живое.
Мир застыл, чтоб заставить сдержаться от воя.
Боль внутри продолжает звенеть камертоном –
«Провожающих просьба покинуть вагоны».

С чистого листа

Так смело из-за краешка земли
Выныривает солнца лепесток,
И из своей заоблачной дали
Тепло запустит в вены, словно ток.
И снова день, как с чистого листа,

Продолжение книги