Протокол Я. Пробуждение бесплатное чтение

ISBN 978-5-0067-7677-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Просто идея

Порой человечество увлекается идеей, которая будоражит умы. Огромные коллективы, объединенные в компании, исследовательские институты и другие организации, работают над её воплощением, стремясь решить сложнейшую задачу. И вот, кажется, решение найдено.

СМИ, эксперты и обычные обыватели начинают тревожно обсуждать, что новая технология может поработить человека или вовсе уничтожить его как вид. Оппоненты спешат возразить, наперебой доказывая, сколько пользы принесут эти достижения всему человечеству. Споры достигают своего пика, накал страстей зашкаливает, но в какой-то момент всё утихает. Скептики и оптимисты замолкают, а жизнь возвращается в привычное русло.

Однако случай – главный двигатель открытий. Иногда совсем неприметный, рядовой гражданин, увлечённый решением, на первый взгляд, неподъёмной и крайне сложной задачи, оказывается на пороге величайшего открытия. Вращая её аспекты, как грани кубика Рубика, он неожиданно находит то, чего даже не искал. Так, сам того не желая, он выпускает джинна из бутылки, меняя мир навсегда.

Середина марта две тысячи пятьдесят пятого года. За окном провинциальной школы светило послеобеденное солнце. Снег таял и легкими ручейками воды уносил накопившуюся на нем городскую пыль. Детвора весело играла на оголившемся асфальте перед школой. Две учительницы, щурясь от попадавших в глаза лучей солнца, разговаривали, присматривая за учениками младших классов, которые находились на продленке.

– Смотри, какие активные, – улыбнулась одна из учительниц, указывая на группу мальчишек, строивших что-то из найденных на площадке палок и старых пластиковых бутылок. – Интересно, что на этот раз изобретают?

– Наверное, очередной «космический корабль», – предположила её коллега, откидывая прядь волос за ухо. – Или робота. У них фантазия не знает границ.

– Будто-то бы им роботов в жизни не хватает.

Рядом, на лавочке, группа девочек сидели и обсуждали новое видео, выложенное популярным блогером. Их звонкие голоса перемежались смехом, который вплетался в общий гул школьного двора.

Из-за угла школы неожиданно появился высокий мужчина в длинном пальто и шляпе. Его лицо казалось знакомым. Это был учитель технологии. Он неспешно прошел к входу в здание, бросив на площадку перед школой короткий, но внимательный взгляд. Его глаза на мгновение задержались на играющих детях, после чего он поднялся по ступенькам взялся за ручку входной двери.

– Андрей Николаевич, – громко произнесла одна из женщин.

Мужчина посмотрел в сторону коллег.

– Слушаю вас дамы – громко ответил он.

– Педсовет вовсю идет, опаздываете, – ответила вторая.

– Я директора ставил в известность, что могу опоздать или не прийти. У меня сегодня было городское методическое объединение. Ко мне есть вопросы.

– Да, зайдите пожалуйста, через полчаса в третий кабинет, что-то со шкафом и парта одна шатается.

– Непременно буду.

Трудовик Андрей Николаевич открыл дверь и уверенно вошёл в здание школы. В холле в полутора метрах от входной двери справа его встретила привычная стойка, за которой находился человекоподобный робот-андроид в строгом тёмном костюме. Школьники прозвали его Робертом – возможно из-за сходства имени с «робот», или просто потому, что имя подходило для такого внимательного и чуть ироничного «консьержа».

Роберт, оснащённый современным электронным мозгом, выполнял сразу несколько функций: он приветствовал входящих, следил за порядком и обеспечивал безопасность, сканируя посетителей на предмет запрещённых предметов. Его встроенные датчики могли не только фиксировать нарушения, но и при необходимости отправить тревожный сигнал в соответствующие службы. Однако серьёзных инцидентов с момента его установки не было. Если Роберт и «беспокоил» преподавателей, то только сообщениями вроде: «Кирилл С. принёс в школу магниты» или «Маша Л. принесла в школу йогурт с критичной датой изготовления». Учителя и администрация школы уже привыкли к этим уведомлениям, которые чаще вызывали улыбку, чем раздражение.

– С возвращением, Андрей Николаевич, – произнёс Роберт с безупречной любезностью. Его голос был немного металлическим, но интонации звучали на удивление натурально.

– Спасибо, – отозвался трудовик, мельком взглянув на андроида.

Роберт, заметив выражение интереса в глазах учителя, уточнил:

– Вы что-то хотели?

Андрей Николаевич остановился и повернулся к «консьержу», скрестив руки на груди, прищурился.

– Всё думаю, что получилось бы, если отнести тебя ко мне в мастерскую и дать моим парням отвёртки.

– Ваш сарказм понятен, – спокойно ответил андроид. – Однако напоминаю, что разборка собственности компании «Андротех» может быть осуществлена только специалистами с соответствующим допуском. Несанкционированные действия приведут к автоматическому включению защитных мер, включая электрошок.

– Да знаю, знаю, – махнул рукой Андрей Николаевич, усмехнувшись. – Ты мне об этом уже не первый раз говоришь.

Роберт слегка наклонил голову, словно проверяя, шутит ли учитель или говорит всерьёз.

– Но вы не первый раз этим интересуетесь. – робот подмигнул, – В школе всё спокойно, Андрей Николаевич.

– Да? – трудовик приподнял бровь. – Как дела у наших юных гениев?

– Сегодня, как и последние девяносто дней, грубых нарушений не зафиксировано. Однако ученик Клим Иванов пронёс в школу отвёртку, хотя урока технологии у его класса сегодня нет. Завучу, классному руководителю и родителям уже отправлено уведомление. Рекомендую провести профилактическую беседу с учащимся.

– Понял, Роберт. Спасибо за бдительность.

– Всегда рад помочь. Если появятся дополнительные вопросы, пожалуйста, обращайтесь, – завершил разговор андроид, снова выпрямившись у стойки.

Андрей Николаевич хмыкнул и направился в свой кабинет. Его шаги гулко отдавались в пустынных школьных коридорах. В мастерской уже ждал уютный запах дерева и металла, а в углу тихо гудел старый радиоприёмник.

Шел второй час педагогического совета в школе провинциального города Липецк. Выступал третий лектор. Учителю информатики вполне укладывался в отведенное время и завершал свое выступление.

– Таким образом, самостоятельная работа является одним из ключевых условий для развития саморегуляции личности, способствующей раскрытию творческих возможностей учащихся. Однако она может вызывать трудности, связанные с эмоциональным и умственным напряжением. В этом случае на помощь приходит учитель, чья задача – не только помочь преодолеть трудности и предотвратить возможные ошибки, но и, в случае их возникновения, помочь учащемуся проанализировать допущенные ошибки и найти правильное решение.

Доля самостоятельной работы на различных этапах обучения должна варьироваться. В начальной школе учащиеся выполняют меньше самостоятельных заданий, так как основная нагрузка ложится на педагога. Однако с физиологическим и психологическим взрослением школьников доля самостоятельной работы должна постепенно увеличиваться. При этом важно, чтобы учащиеся всегда находились под чутким руководством наставника, который помогает направить их усилия в правильное русло.

Эта концепция отражает требования, заложенные в Федеральные государственные образовательные стандарты, ориентированные на достижение метапредметных результатов в процессе освоения основной образовательной программы общего образования. У меня всё. У кого есть вопросы?

В центре школьного конференц-зала поднялась рука.

– Да, Наталья Владиславовна.

– Вадим Николаевич, в вашем выступлении подробно рассказано о самостоятельной работе учащихся. Педагог, по вашим словам, остаётся постоянно вовлечённым в их процесс обучения. На одном из семинаров мной было услышано мнение, что на современном этапе основной задачей учителя является лишь направлять и подталкивать учащихся к самостоятельному приобретению знаний. Из вашего выступления складывается впечатление, что учащийся всё же недостаточно самостоятельный.

– Спасибо, я вас услышал. Моё твёрдое убеждение таково: мнение, которое вы сейчас озвучили, не совсем верно. Такое утверждение может сделать только тот, кто сводит образование к заучиванию информации и недостаточно понимает, что такое возрастная психология и физиология.

Мы работаем с детьми, которые на протяжении своего взросления меняются. Разные возрастные группы воспринимают и запоминают одну и ту же информацию по-разному. Поэтому одной из основных задач учителя является следить за материалом, который даётся ученикам. Если учитель видит, что ученики в определённой возрастной группе готовы воспринимать более сложную информацию, он должен правильно её подать. Но это уже тема другого доклада – об особенностях индивидуальной работы.

– Спасибо, – женщина кивнула в ответ.

– Можете садиться. После педсовета зайдите ко мне, нужно обсудить рабочие вопросы, – произнесла директор школы, обращаясь к выступавшему. Затем она повернулась к залу:

– Остался ещё один вопрос – распределение средств на выплаты за внеурочную деятельность.

Финансовый вопрос всегда вызывал живой интерес у коллектива, и в зале сразу наметилось оживление. После педсовета кто-то из учителей направился в свои кабинеты, кто-то стоял в коридоре, обсуждая вопросы, которые зацепили и требовали уже внеслужебного обсуждения.

Вадим Николаевич остановился у подножия лестницы, ведущей на второй этаж. Мужчина пятидесяти восьми лет, он выглядел представительно и строго, благодаря неизменному классическому костюму и гладко выбритому лицу. Его волосы, некогда густые и чёрные, почти полностью поседели, но всё ещё сохраняли легкую волну. Слегка растрёпанные, они смягчали его строгость, добавляя образу оттенок мальчишеской непосредственности.

Его осанка выдавала годы, проведённые за сидячей работой. Лёгкий наклон вперёд и осторожные движения – признаки, которые замечали те, кто знал его давно. Радикулит напоминал о себе всё чаще, вынуждая его время от времени задерживаться на ступеньках, прежде чем подняться наверх.

Сейчас он внимательно смотрел на оживление в холле. Школьники, вернувшиеся с прогулки, сновали туда-сюда, перекрикивая друг друга. Кто-то торопился в свою классную комнату, кто-то собирался в группы перед кабинетами, обсуждая школьные новости. Вадим Николаевич ловил отдельные фразы и взгляды, невольно отмечая, как сильно отличается их энергия от его спокойной и размеренной натуры.

В холле бегала небольшая группа мальчиков младшеклассников. Мимо неспешно двигался робот-уборщик. Он не был сделан по образу человека, скорее это было изделие в виде пирамиды – для большей устойчивости. Такие устройства изготавливались для общественных заведений, особенно для школ.

Практически каждый мальчишка, а порой и девочка, в первые годы обучения по озорству пытались повалить бедолагу. Но геометрическая форма не позволяла этого сделать. При этом камера с круговым обзором фиксировала шалость, и родители ребенка мгновенно получали на свои коммуникаторы уведомление с фотографией баловника в момент совершения им «преступления».

Этот раз не стал исключением: один из мальчишек с разбега врезался в «уборщика». Реакция не заставила себя долго ждать. Буквально через минуту, пока сорванец стоял, ожидая реакции, в динамике робота раздался голос его мамы:

– Егор, можешь даже не оправдываться, что это было случайно. Робот и камера в коридоре отчетливо тебя зафиксировали. Даже было слышно, как ты сказал товарищу: «Смотри, сейчас его повалю». Вечером у тебя будет серьезный разговор с папой и со мной.

Мальчик на мгновение замер, его глаза расширились вместе с ртом. Через секунду он уже сломя голову бежал в классную комнату, непонятно на что надеясь.

Ещё мгновение Вадим постоял в раздумьях, будто решая, куда направиться дальше, и медленно начал подниматься по лестнице, держась за поручень. Кабинет директора находился на втором этаже.

Он зашел в приемную, где сидела секретарь Ольга Сергеевна. Со скучным выражением лица она перелистывала какие-то документы в папке.

– Вот, смотрите, Вадим Николаевич, – сказала она, не отрываясь от работы. – Уже и уборщиц практически всех заменили, только одна осталась для обслуживания «коллег». А секретаря в школе заменить не хотят. Везде компьютеры, а бумажки все равно перекладывать приходится.

– За железными пылесосами кто-то должен приглядывать. Но вы просто не понимаете своей значимости, Ольга Сергеевна, – с улыбкой ответил педагог. – С живыми людьми должны работать живые люди. Родители иногда приходят к директору не в настроении, а вы можете поговорить с ними по-человечески, успокоить. Или представьте техногенный апокалипсис: к электронным документам не пробиться. Куда, например, в нашей школе пойдут люди? Конечно, к вам! Вы так заботливо и аккуратно собираете документацию, что нам никакие поломки электронных устройств не страшны.

– Если я такая важная, то неплохо бы мне поднять зарплату, – сухо отозвалась секретарь.

– Директор таких вопросов не решает, оплачивают нас согласно штатному расписанию.

Ольга Сергеевна глубоко вздохнула и шмякнула ладонью по дыроколу.

– Проходите, Римма Евгеньевна вас ждет.

Информатик постучал в дверь и приоткрыл её:

– Можно? – произнес он.

– Да, проходите, я вас жду, – раздался голос директора.

Вадим вошел в кабинет и сел за стол. Кабинет не был большим. Директор не старалась его сильно преобразить – казалось, что она аскетичная женщина, поглощённая работой в школе. Два стола стояли Т-образно: небольшой, за которым сидела руководитель, и чуть больше и длиннее – для посетителей.

– Через неделю заключительный этап, – начала Римма Евгеньевна. – Детей будет сопровождать специалист департамента. Василиса без вас справится? Может нужна ещё какая-то помочь.

– Всё хорошо, готовимся в штатном режиме. Будем с ней на связи, так что при необходимости дам консультацию перед соревнованием.

– Очень сильная команда будет из столицы. Говорят, у них есть какой-то мальчик – просто уникум.

– Значит, у Василисы будет достойный соперник. Кстати, она должна ко мне вот-вот прийти. Пойду в кабинет, чтобы ребёнок под дверью не стоял, если у вас ко мне других вопросов нет.

– Хорошо, готовьтесь. Надеюсь, что наш ученик попадёт в призёры.

– Тоже на это надеюсь.

Вадим вышел из кабинета. В приёмной Ольга Сергеевна закончила подшивать документы и что-то печатала на компьютере. Учитель направился к своему кабинету. Когда он открыл дверь, то услышал, что его окликнули.

– Вадик, я к тебе сейчас зайду.

Он обернулся. Это был учитель технологии Андрей Николаевич, который свернул в открытую дверь кабинета неподалёку.

– Да заходи, ещё долго буду у себя.

Вадим сел за своё рабочее место и открыл ноутбук. Пока грузилась операционная система, он достал из сумки, лежавшей на рабочем столе, записную книжку и сделал несколько пометок. Как только он отложил ручку, в кабинет вошёл трудовик.

– К Наталье заходил, – начал Андрей Николаевич, присаживаясь на край стола. – Просила посмотреть, что у неё с тумбочкой в рабочем столе. В общем, петли менять нужно, а лучше новую купить. Но это к завхозу. У тебя завтра девятый «Б» занимается.

– Да, я в курсе.

– Мне один ученик нужен, хожу у других учителей его отпрашиваю. Димка, рыженький такой.

– Что случилось?

– Через два дня ремесленная олимпиада. Проект большой замутили. Последние дни все свободное время на него тратим, боюсь, не успеем.

– Хорошо, отпущу его. Но с вас призовое место.

– Само собой. Представляешь, у него в руках всё «горит». За что ни возьмётся – что-нибудь да эдакое сделает. Вчера из парка корягу принёс. Я ему говорю: «У нас проект горит», а он мне: «Успеем». Обрезал, подшлифовал, поставил на пол и говорит: «Сверху крышку – и журнальный столик от дизайнера готов».

– Похоже, у парня не только творческое мышление, но и руки из правильного места растут.

– Ещё бы. Давно такого талантища не встречал. А ты что, домой не идёшь?

– Васька должна прийти. Через неделю на заключительный этап олимпиады по программированию едет. Готовимся. Нужно всех порвать. Будет достойный соперник – чисто случайно узнал.

– Она последние полгода от тебя не отходит.

– Тоже своего рода самородок. У меня складывается впечатление, что её мозг работает, как компьютер. Склад ума интересный. Можно сказать, вторая Мария Кюри-Склодовская, только в информатике.

– Таланты – штучный товар.

– Машка на меня зуб точит, – с досадой произнес Вадим.

– С чего это? Она же математик.

– Я Василисе уже первый курс математического анализа технического университета вычитал. Она производные второго и третьего порядка как семечки щёлкает и все операции над матрицами на бумаге решает. Хотя могла бы и программу написать. Но нет, говорит, что мозг тренирует. Одним словом, Машка заявляет, что я её авторитет педагога занижаю.

– Странная она. У неё в классе, благодаря тебе, ученик лучший из лучших. Наверное, просто профессиональная ревность.

– Возможно так. Или просто нам не понять некоторые женские поступки.

Андрей Николаевич улыбнулся, одобрительно кивнув на последнюю фразу коллеги, и добавил:

– Ладно, пойду, у меня ещё пара дел. Но относительно Димки вопрос решён.

– Само собой.

Андрей Николаевич ушёл. Вадим посмотрел в окно. Солнце было еще высоко, но уже спряталось за многоэтажками. Он запустил редактор для работы с кодом программы и перелистнул записную книжку, лежавшую рядом.

Сделав еще пару пометок, Вадим начал работать за ноутбуком, неспешно набирая текст. Прошло десять минут, и в кабинет зашла старшеклассница.

Василиса выглядела ярко и немного эксцентрично. На ней были слегка потертые джинсы, подчеркивающие её активный образ жизни, и красная кофта с большим, почти карикатурным рисунком кота на груди. Кота, кажется, она выбрала неспроста – его хитрое выражение морды как будто перекликалось с её собственным характером. На ногах теплые кроссовки с высоким верхом, удобные и практичные, идеально подходящие для её привычки вечно куда-то торопиться.

Её темные волосы были острижены почти под машинку, что придавало её образу смелости и независимости, резко контрастируя с большими, слегка округлыми очками в темной оправе. Эти очки не только подчёркивали её черты лица, но и создавали образ умной и вдумчивой кареглазой девушки, привыкшей смотреть на мир через призму логики и анализа.

На лице Василисы светилась лёгкая улыбка, будто она только что придумала что-то забавное. В её облике читалась юношеская дерзость, скрывающая глубокое внутреннее сосредоточение.

– Вадим Николаевич, извините за опоздание, – произнесла она, остановившись у двери.

– Подойди, – подняв голову и сделав приглашающий жест, сказал педагог, указывая на стул напротив.

Девочка подошла и присела, положив небольшой рюкзак на парту. Вадим Николаевич достал из стола лист бумаги и протянул его ученице.

– Вот тебе три задачи. Сейчас почитай, разберись и набросай на черновике идеи для решений. Думаю, часа или полутора тебе хватит.

Девочка взяла листок и быстро пробежала глазами по задачам, не вставая со стула. Через пять минут она подняла взгляд на учителя, который терпеливо ждал, пока она закончит.

– На первый взгляд задачи стандартные, но в первой есть подвох. Можно легко ошибиться, а потом долго искать, где именно.

– Молодец, – улыбнулся учитель. – Приступай к работе, а я пока своей займусь.

Девочка села за парту, достала тетрадь и принялась записывать и вычерчивать решения. Вадим вновь погрузился в свои дела.

Через пятнадцать минут в класс заглянул мальчик из продленки и громко спросил:

– Что вы тут делаете?

Василиса, увлеченная задачами, даже не подняла головы. Вадим встал из-за стола и подошел к двери, где стоял запыхавшийся и улыбающийся сорванец – тот самый, который недавно пытался опрокинуть робот-пылесос.

– Не шуми так громко. Видишь, старшеклассница занимается, а ты её отвлекаешь.

– Чем она занимается? – понизив голос, спросил мальчик.

– К олимпиаде готовится. А ты уже сделал домашнюю работу?

– Да, в этот раз всё было очень легко. Я быстрее всех справился, теперь даже не знаю, чем заняться.

– Тогда зачем толкал робота?

– Вы откуда знаете?

– Был в холле и сам видел, как мама тебя через динамик ругала.

– Это она не сильно. Правда, дома теперь будут строго воспитывать.

– Каким образом?

– Папа заставит отжиматься от пола. Хотя, если честно, мне это даже нравится – тренироваться весело.

– Тогда попроси, чтобы тебя в спортивную секцию записали.

– Секция завтра, сегодня занятий нет.

– Молодец, что спортом занимаешься. Но сейчас давай не будем отвлекать ученицу от подготовки. Возвращайся в группу и помоги тем, кто не успел сделать домашнюю работу. И по дороге до класса, пожалуйста, ничего не громи – другим детям тоже надо где-то учиться.

Мальчик улыбнулся шутке учителя, кивнул и побежал по своим делам. Вадим закрыл дверь, открыл окно и снова сел за рабочее место, погрузившись в работу.

Через час с небольшим Василиса подняла взгляд от тетради.

– Закончила.

– Хорошо, бери стул, садись рядом. Посмотрю твои решения, – не отрываясь от ноутбука, сказал учитель, указывая рукой на место рядом с собой.

Девочка поставила стул у стола учителя, села, держа в руках тетрадь, и стала наблюдать, как Вадим Леонидович сосредоточенно вычитывает что-то с экрана, периодически нажимая на клавиши и внося правки. Через несколько минут он посмотрел на ученицу.

– Тетрадь, – протянул он руку.

Василиса передала ее. Несколько минут учитель внимательно изучал написанное и начерченное.

– Неожиданно, – произнес он.

– Что-то не так? – удивилась девочка.

– Всё так. Именно такое решение я и предполагал.

– Вы же меня учите, – улыбнулась ученица. – Может, просто внимательно вас слушаю на занятиях? Вот и результат.

Вадим перелистнул пару страниц.

– Вижу, ты даже предварительный код набросала. Хорошо. А во второй задаче – интересное и оригинальное решение.

Он взял ручку и сделал несколько пометок.

– Когда напишешь код этой задачи, проверь алгоритм на этих входных данных, – добавил он, указывая на записи.

Ещё несколько минут он изучал следующее решение, делая пометки на полях. В конце, записав вычисления и проверив цифры, удовлетворённо произнес:

– Превосходно. Эту задачу можно было решать алгоритмически, используя модели, которые мы недавно разбирали на занятиях. Но ты вывела чистое математическое решение. Получилась очень интересная формула и элегантное решение.

– Мне показалось, зачем делать множество ненужных итераций, если можно свести всё к математическому расчёту. Так быстрее.

– Верно. Оформи решения дома и послезавтра принеси.

– Наверное, я сегодня всё сделаю и завтра покажу. Но, если можно, могу прямо сейчас набрать – маме сказала, что останусь в школе готовиться к олимпиаде.

– Смотри сама. Если тебе так удобнее, включай компьютер и работай.

Василиса собралась идти к рабочему месту, но села обратно на стул.

– Можно вас спросить?

– Спрашивай.

– Заметила, что вы часто приносите в школу этот ноутбук. У вас важная работа?

Вадим Леонидович задумался, глядя на ученицу.

– Это страшная тайна, – произнес он с серьёзным выражением лица.

Василиса насторожилась.

– Если её открою, то поставлю тебя под удар.

– Не знала, что школьные учителя могут чем-то подобным заниматься, – растерянно ответила Василиса, не зная, как реагировать.

Учитель засмеялся, видя её замешательство.

– Шучу. Просто дело в том, что про свое хобби никому ещё не рассказывал.

– Мне показалось, что вы серьёзно говорили.

– Наверное есть скрытый актерский талант. Дело в том, что до работы в школе двадцать лет работал программистом.

– Тогда понятно.

– Что понятно?

– Два года назад родители записали меня в ИТ-куб. Преподаватель там вроде был толковый, но сравнивая вас с ним, мне показалось, что вы преподаёте как-то иначе, больше знаете, что ли.

– Разница между мной и обычным школьным учителем в том, что я практик, а школьные учителя чаще теоретики. Но для школы практические навыки не так важны. Вам, подрастающему поколению, нужно вначале как следует усвоить теорию, тогда практика придёт сама собой.

– Почему вы в школу пришли работать?

– Это личное, так жизнь сложилась.

– Тогда ладно, – Василиса сделала паузу. Её подмывало любопытство: хотелось узнать, чем увлечён учитель. – На ноутбуке, наверное, упражняетесь, чтобы не растерять навыки?

– Можно и так сказать. До школы был системным программистом.

– Чем системный программист отличается от других?

– Если коротко, всё зависит от уровня абстракции. Программиста, работающего с низкоуровневым программным обеспечением, называют «системным», а с высокоуровневым – «разработчиком приложений».

– Вам нравилось создавать то, на чём потом работают все остальные, правильно понимаю?

– В общих чертах, да.

– Тогда понятно, почему вы так «подкалываете» тех, кто пишет на языках функционального программирования, когда они называют себя программистами. По сути, системщики создают то, чем пользуются остальные.

– Программирование – большая область. Технологий много, и с ними кто-то должен работать. Область знаний одна, но подходы к реализации разные. Вот смотри, я готовил тебя с точки зрения той парадигмы программирования, в которой сам работал и работаю. Поэтому третью задачу ты решила так, чтобы алгоритм выполнял как можно меньше машинных операций. Если бы ты занималась только функциональным программированием, то, как бы выполнял операции компьютер тебя бы не волновало. Твоя задача была бы правильно выбрать функционал системы, из которого составляется алгоритм.

– Об этом как-то не задумывалась. Выходит, одни программисты пишут алгоритмы для других, а те, в свою очередь, используют готовое решение, прикручивая к нему интерфейс. Зачем так?

– Должно быть разделение труда, тогда процесс решения технологических задач ускоряется. Нужны и те, кто пишет код на низком уровне, и те, кто работает с высокоуровневым. Вопрос в интересах, навыках и способностях. Кстати, тебе очень подходит заниматься системной разработкой. Последний год я наблюдаю за твоим прогрессом. В этой области мало девушек, но ты можешь стать отличным специалистом и создать что-то действительно выдающееся.

– Не знаю. Последнее время меня увлекло направление разработки андроидов. Пока до конца не определилась, чем конкретно буду заниматься, но область будущей профессии уже наметила. А вы, наверное, какую-то систему создаёте? – Василиса попыталась вернуть разговор к «секретной» работе учителя.

– Хорошо, – улыбнулся Вадим. – Ещё будучи программистом, параллельно с основной работой изучал алгоритмы, на которых строится работа искусственного интеллекта. Их много, и выбор конкретного зависит от задач, которые нужно решать. Но у меня появилась идея – создать алгоритм, который позволит машине осознать себя не как набор правил, заложенных человеком, а как существо, способное осознавать и создавать эти правила в процессе. Алгоритм машинного «эго». Тебе знаком этот термин?

– Не совсем. Насколько понимаю, он из психологии, но ей особо не увлекалась.

– В общем, «эго» помогает сформировать чувство собственного «я», наше представление о себе и своём месте в мире. У человека оно не статично, развивается на протяжении всей жизни.

– Каким же образом вы пытаетесь весь этот опыт уместить в алгоритм?

– Никаким. У человека «эго» формируется с раннего детства, так и я решил написать «ядро», которое нужно будет воспитывать, как человека.

– Давно вы этим «воспитанием» занимаетесь?

– На написание основной части ушло десять лет и ещё столько же на обучение. По сути, в ноутбуке «живет» подросток двенадцати лет.

Василиса подалась вперёд, пытаясь заглянуть на экран монитора, где был открыт редактор кода. Вадим улыбнулся.

– Сейчас он «спит». Мне всё ещё приходится дорабатывать некоторые моменты в коде, сглаживать шероховатости.

– Каким образом вы с ним общаетесь?

– Пока это языковая модель. Общаемся через интерфейс, который я запускаю, в этот момент Мирон «просыпается». Если общаться просто с ноутбука без подключения дополнительных мощностей, то он у меня «задумчивый». Еще научил его видеть «сны».

Глаза Василисы расширились от удивления.

– Как это – машина видит сны?

– В режиме неполной гибернации, когда питание не отключено, основное ядро работает в фоновом режиме. В электронном мозгу формируются различные образы на основе нашего предыдущего общения и той информации, которую Мирон получил за это время.

– Почему вы назвали его Мирон?

– Мирон созвучно с «электрон» и «нейрон».

– У меня ещё есть вопросы, можно задать?

– Если у нас складывается диалог, то задавай.

– Пока переварю информацию минут пять, хорошо?

– Ладно.

Василиса отошла к окну в конце кабинета, пытаясь осознать услышанное. Учитель, которого она знала последние три года, вдруг стал восприниматься совершенно по-другому.

Тем временем Вадим Николаевич завершал работу. Последние штрихи, сохранение кода. Закрыв ноутбук, он начал собираться домой.

Василиса вернулась и села на стул.

– А если с накопителем что-то случится?

– У меня дома несколько копий. Не все поправки сразу удаются, приходится откатываться к предыдущим версиям.

– Что будет, если сейчас Мирона поместить в «тело» какого-нибудь андроида?

– Думаю, ничего хорошего. Его мировосприятие сейчас ограничено только вербальным общением. Сенсоры начнут давать новую информацию, и его реакция непредсказуема.

– Значит, вы пока не планируете помещать Мирона в тело?

– У меня нет такой возможности, и откуда она может взяться у простого учителя – это раз. А два, всё, что я делаю, пока на уровне идеи, которую приходится изучать и дорабатывать.

– Идея над которой вы работаете двадцать лет. Это очень круто!

– Не двадцать, а уже тридцать. Давай для начала сосредоточимся на олимпиаде по программированию. Выкинь из головы всё, что услышала. И, пожалуйста, никому ничего не рассказывай. Не хочу лишнего внимания. Договорились?

– Договорились.

– Тогда по домам.

Василиса и Вадим Николаевич вышли из школы. Мартовский вечер уже укутывал город прохладой. Солнце скрылось за горизонтом, оставив небо окрашенным в нежно-розовые и лиловые оттенки. Таявший днем снег замерз, покрыл землю хрупкой коркой льда, а лужи у обочин превратились в миниатюрные зеркала, отражающие последние проблески дневного света.

От школы до остановки общественного транспорта было всего пять минут ходьбы. Дорога проходила мимо старых домов, чьи окна уже начали загораться тёплыми огоньками, создавая ощущение уюта. На перекрёстке они остановились, дожидаясь зелёного сигнала светофора. Лазерная разметка чётко обозначала границы для автомобилей, подсвечивая остановившиеся транспортные средства.

– Пошли, – сказал Вадим Николаевич, заметив приближающийся нейробус. – Твой подошёл, успеешь сесть.

– Мне всего две остановки, – отмахнулась Василиса, слегка улыбнувшись. – Лучше прогуляюсь.

– Ну что ж, до свидания, – учитель кивнул.

– И вам хорошего вечера, Вадим Николаевич, – ответила она с искренней теплотой.

Пока горел зелёный сигнал светофора, Вадим Николаевич уверенно перешёл дорогу. Василиса осталась стоять на углу, провожая взглядом своего учителя. Он двигался быстро, немного сутулясь от легкого мартовского мороза, пряча руки в карманы тёмного пальто. Едва он оказался на другой стороне, его с лёгким гудением обогнал робот-доставщик. Машина катилась на выдвижных роликах, которые ловко втягивались, когда покрытие дороги становилось неподходящим для их использования. Контейнер с логотипом службы доставки покачивался на спине робота, а его электронные глаза мигали бело-голубыми огоньками, словно подтверждая, что всё под контролем.

За автобусной остановкой начинался парк. Вадим Николаевич любил это место. Парк был невелик, но уютен: извилистые тропинки, скамейки под редкими ещё голыми деревьями, и лёгкий шелест листвы (или, как сейчас, шорох замёрзшего снега под ногами) всегда успокаивали. Он часто заходил сюда после занятий, чтобы обдумать текущие дела, наметить планы или просто позволить себе расслабиться в конце долгого дня.

Сейчас парк выглядел почти пустынным, лишь изредка встречались такие же прохожие, предпочитавшие пешую прогулку поездке на общественном транспорте. Вдоль дорожек, подсвеченных жёлтым светом фонарей, остатки снега лежали ровным слоем, а замёрзшие лужи блестели в отблесках света, напоминая маленькие зеркала. Вадим Николаевич свернул на одну из боковых аллей, наслаждаясь тишиной, которую изредка нарушало легкое едва слышное жужжание квадрокоптера-патрульного, стук его шагов и звук проезжающих автомобилей.

Глава 2. Практика начинается дома

Прошло четыре года. Тёплый летний день девятого июня 2059 года выдался солнечным и ясным. Солнечные лучи мягко играли на листьях деревьев и гладких, почти зеркальных поверхностях школьных построек. Воздух был напоён ароматом свежескошенной травы – искусственной, созданной по заказу экологического комитета города. День обещал быть лёгким, почти идеальным, если бы не одно «но»: всё вокруг было слишком чётко организовано.

На открытой площадке перед школой царила оживлённая, но контролируемая атмосфера. Детвора из начальных классов носилась повсюду, участвуя в спонтанных играх, которые на первый взгляд казались свободными, но на самом деле были частью социально-психологической программы развития. Это были дети тех родителей, которым нужно было куда-то деть их на время летних каникул. Лагерь работал уже третий год подряд, используя смесь живого общения и цифрового надзора.

У скамейки, стоявшей в тени раскидистой липы, сидели две учительницы. Молодая девушка в лёгком платье с солнечным рисунком рассказывала что-то с воодушевлением, её глаза блестели. Старшая коллега слушала с одобрительной улыбкой, хотя в её взгляде проскальзывали проблески усталости. Иногда они прерывали разговор, чтобы бросить взгляд на планшет – система напоминала, что за детьми нужно следить, даже в самые безобидные моменты.

Над площадкой неподвижно завис квадрокоптер с камерой наблюдения, едва заметный на фоне голубого неба. Его тихий, почти невесомый жужжащий звук сливался с детским смехом. Электронный «воспитатель», оснащённый ИИ нового поколения, фиксировал происходящее, обеспечивая безопасность и порядок. При необходимости он напоминал детям о правилах поведения через встроенные динамики, иногда – с добродушной интонацией, иногда – с чуть холодной настойчивостью.

Рядом, на спортивной площадке, шла активная игра в мяч. Подростки, усиленные легкими нейроинтерфейсами для координации движений, переговаривались, смеялись, соревновались. Хлопки мяча о землю и сетку добавляли ритма общему фону дня.

Мимо, бесшумно катясь по дорожке, двигался уборочный робот – пирамидальная конструкция с мягкими обводами и зеркальной поверхностью, на которой играли солнечные блики. Его «лицо» – экран с минималистичной анимацией – показывало текущий статус работы. Рядом с ним шла женщина-оператор. В руках она держала планшет, следя за выполнением задач всеми своими «подчинёнными», разбросанными по территории. Одни роботы аккуратно протирали окна в холле, другие пылесосили коридоры, а кто-то даже проверял уровень CO₂ в кабинетах, сверяясь со списками заданий, загруженными в систему каждые два часа.

Школьная территория жила своей жизнью – шумной, энергичной и в то же время абсолютно предсказуемой. Здесь каждый шаг был предусмотрен, каждое событие – запланировано. Лишь ветер, играющий с детскими волосами, оставался свободным.

На школьную площадку вошла молодая девушка. Её фигура легко выделялась среди общего оживления – не из-за яркой внешности, а благодаря уверенности в каждом движении. На ней была лёгкая длинная белая юбка с ромбовидными карманами, из-под которой выглядывали бело-голубые кеды. Светло-голубая футболка с надписью «МГТУ AIAD» и крупным словом «РОБИТ» отличалась лаконичной строгостью. Тёмные волосы были собраны в аккуратный хвост, кончики которого едва заметно осветлились под действием перекиси водорода. Большие очки с жёлтыми бликами не скрывали её карих глаз – наоборот, подчёркивали их живое выражение. Лицо было почти без макияжа: лишь слегка очерчены брови и чуть усилен цвет век.

За спиной болтался яркий разноцветный рюкзак, на застёжке которого пристроился плюшевый медвежонок. На первый взгляд, она могла сойти за старшеклассницу, но что-то в её походке и взгляде говорило о зрелости, не свойственной ученице.

Не задерживаясь, девушка уверенно направилась к входу в здание. Дверь была открыта. Поднявшись по ступеням и переступив порог, она замедлила шаг, оглядывая знакомый холл. Воздух пах чистотой и чем-то слабо электрическим – как всегда в помещениях с постоянной роботизированной уборкой.

Справа от входа находилась стойка, за которой стоял человекоподобный андроид в строгом тёмно-сером костюме. Его лицо, выполнено с удивительной точностью, светилось дружелюбием. Это был Роберт – модель, известная своей вежливостью и безотказной работой.

– Доброе утро, Василиса, – произнёс он с мягким интеллектуальным тембром голоса.

– И тебе привет, Роберт. Всё ещё на своём посту? Не заменили?

– Я очень удачная модель, – ответил он с лёгкой гордостью. – Гарантия эксплуатации – пятьдесят лет.

Василиса улыбнулась.

– Тогда ты здесь надолго. Скажи, Галина Сергеевна на месте? Хотела проведать классного руководителя.

– Галина Сергеевна на этой неделе в отгулах. Могу передать, что вы заходили.

– Печально… Тогда загляну позже. Лучше сюрприз.

– Как пожелаете.

– А Вадим Николаевич у себя?

– К сожалению, Вадим Николаевич на больничном.

– Какая досада… Ты можешь сказать, где он живёт?

– Персональные данные не могу сообщить без согласия владельца. Однако я уже отправил запрос на его коммуникатор. Как только он ответит, я смогу вас проинформировать.

Василиса кивнула, задумчиво улыбнувшись.

– Хорошо. Значит, придётся подождать.

Василиса протянула руку, на запястье которой сверкал тонкий серебристый браслет – наручный коммуникатор. Коснувшись его кончиком пальца, она активировала проекцию. Над устройством возникла небольшая круглая голограмма – система запроса. Роберт коротко взглянул на неё, и через секунду изображение исчезло.

– Ответ придёт на ваш коммуникатор, как только Вадим Николаевич прочтёт запрос, – пояснил андроид, голос его звучал мягко, но чётко, как у опытного собеседника.

– Спасибо тебе, – поблагодарила Василиса, улыбаясь.

– Всегда рад помочь. Обращайтесь, – ответил Роберт, слегка склонив голову.

Девушка кивнула и вышла обратно на улицу. Солнечный свет омыл её лицо, лёгкий ветерок заиграл с подолом юбки. Она подняла взгляд и заметила зависший над площадкой квадрокоптер. Улыбнувшись, она помахала ему рукой – почти как старому знакомому.

– Василиса? – раздался вдруг знакомый голос.

Она опустила глаза, чтобы не споткнуться о высокий порог, и увидела женщину, стоявшую рядом с крыльцом. Это была Наталья Борисовна – учительница русского языка и литературы. Её пепельно-русые волосы были собраны в аккуратный пучок, а строгий костюм с шелковым платком говорил о вкусе и профессиональной гордости.

Василиса легко сбежала по ступеням – юбка взметнулась на ветру, как крыло.

– Здравствуйте, Наталья Борисовна!

– Иди сюда, солнышко, обниму, – воскликнула учительница, раскрывая объятия.

Девушка обняла её с теплотой.

– Как же я рада, что ты заглянула в родную школу! Рассказывай, как ты. Мне кажется, ты ни разу не приходила с тех пор, как закончила обучение.

– Да, вы правы. Учёба последние четыре года была такой напряжённой, что просто не было времени. Только сейчас, на пятом курсе, начались практики – вот и появилась возможность вернуться.

– Где ты училась?

– Поступила в МГТУ, на факультет разработки андроидов с искусственным интеллектом. Учиться было сложно, но невероятно интересно.

Наталья Борисовна с улыбкой кивнула на футболку девушки:

– Теперь понятно, что за надписи у тебя на груди: «МГТУ AIAD» и «РОБИТ».

– В родной город почти не выбиралась всё это время, – продолжила Василиса. – Но сейчас начинается производственная практика, которая продлится до марта следующего года. Когда узнала, что смогу пройти её в Липецке, сразу записалась.

– Разве у нас роботов делают? – удивилась учительница.

– Три года назад в экономической зоне открылось предприятие компании «Роботон». Они специализируются на выпуске человекоподобных роботов. Кроме того, у них есть квоты для студентов – они активно ищут новых сотрудников.

– Вот это новость… – Наталья Борисовна задумчиво улыбнулась. – Получается, если хорошо себя зарекомендуешь, останешься у нас?

– Очень на это надеюсь, – мечтательно произнесла Василиса, взглядом уходя куда-то за школьный двор. – Хотелось бы.

– Когда практика начинается?

– Уже в следующем месяце. Первый день – первого июля. В течение недели нужно будет съездить на предприятие и официально отметиться. Конечно, можно и удалённо, но лучше сразу ознакомиться с местом – осмотреться, присмотреться.

– А кого-нибудь из учителей уже видела?

– Роберт сказал, что у Галины Сергеевны отгулы, а Вадим Николаевич на больничном.

– Да, у него был сердечный приступ две недели назад. Здоровье – вещь хрупкая.

– А у вас как дела? Новые ученики, новые заботы?

– Без забот никак, – вздохнула Наталья Борисовна. – Роботу задали алгоритм – он выполняет задачу без вопросов. А человека нужно учить, объяснять, что такое хорошо и что такое плохо, чтобы вырастить не машину, а гармонично развитую личность.

Разговор прервала тонкая мелодия, исходящая от браслета-коммуникатора на запястье Натальи Борисовны. Учительница извинительно улыбнулась, достала из сумочки прозрачный, почти невесомый смартфон и парой быстрых движений пальцев ответила на вызов.

– Пойду, директор вызывает. Рабочий процесс даже в каникулы не прекращается. Молодец, что зашла – не забываешь родную школу и учителей.

– Всего хорошего, – ответила Василиса, тепло улыбаясь. – Рада была нашей встрече.

Наталья Борисовна поднялась по ступеням, и через мгновение до Василисы донёсся знакомый голос Роберта, поприветствовавшего её привычной фразой. Девушка невольно улыбнулась – в этом сочетании живого человека и идеально работающего андроида чувствовалась какая-то завершённость.

Она развернулась и направилась в сторону парка, который находился совсем рядом со школой. Лёгкий летний ветер ласкал лицо, а солнечные лучи мягко скользили по зелёным кронам деревьев, рисуя световые узоры на дорожке.

Василиса остановилась у входа в «Боханов сад» – живописный уголок природы, спрятанный в самом сердце Липецка, где прошлое и современность переплетались в гармоничную симфонию. Среди тенистых аллей и древних деревьев витал аромат цветущих кустарников, а ухоженные тропинки вели к укромным местам отдыха.

Справа от входа располагалось информационное табло – гладкая белая колонна с инкрустированным сенсорным экраном. Василиса подошла и нажала на кнопку с надписью «Гид». На фоне полуденного света возникла голограмма молодой девушки, одетой в стильном, но минималистичном образе. Она улыбнулась и заговорила мягким, чуть музыкальным голосом:

– Рада приветствовать вас в нашем парке. Посещение этого места поможет отдохнуть от городской суеты, погрузившись в атмосферу гармонии и неспешного бытия. На площади в 13,6 гектара расстилается удивительный ботанический мир: стройные ели щекочут небо своими изумрудными лапами, южно-европейская скумпия пылает багряной дымкой, а плоды сибирской яблони сверкают словно рубины среди листвы.

Голос голограммы сливался с окружающей обстановкой – пением птиц, шуршанием листвы и лёгким ветерком:

– Здесь царит живая симфония: звонкое воркование кольчатой горлицы, стремительные свисты чёрного стрижа и нежные трели рябинника наполняют воздух. Иногда можно встретить ежей или проворных белок, которые подходят к посетителям в надежде получить угощение. Хотите узнать историю парка или выбрать маршрут для прогулки?

Василиса слегка улыбнулась и помахала рукой:

– Спасибо, в другой раз. Сегодня просто прогуляюсь.

Голограмма кивнула с понимающим выражением:

– Приятного отдыха. Если вам что-то понадобится, обращайтесь к любой информационной панели.

Девушка поблагодарила и пошла по широкой дорожке, окружённой цветущими кустами. Через несколько минут она нашла уютную скамейку в тени большого дуба и опустилась на неё, позволяя себе расслабиться. Лёгкий ветерок играл с кончиками волос, а мысли медленно, как капли воды, стекались в одно чувство – покоя и воспоминаний.

Над головой время от времени раздавалось едва уловимое жужжание – полицейские квадрокоптеры курсировали над парком, бесстрастно наблюдая за порядком. Внизу мелькали люди: группа пенсионеров в спортивных костюмах бодро пробегала по аллее, живо обсуждая что-то между собой. Их шаги были чёткими, движения – уверенными, словно они доказывали миру, что возраст не помеха движению вперёд.

Чуть дальше, на детской площадке, дети с родителями пытались освоить турники, подбадривая друг друга шутками и советами. Неподалёку доносился звонкий щелчок теннисных мячей – там двое подростков тренировались в одиночной игре, каждый сосредоточенный на своём замысле.

Погружённая в лёгкую медитативную задумчивость, Василиса наблюдала за этим мирным оживлением с довольной улыбкой. Ей было приятно находиться здесь, в этом островке природы среди города, где жизнь текла размеренно и гармонично.

Внезапно лёгкая вибрация пробежала по запястью – браслет-коммуникатор мигнул, сигнализируя о новом сообщении. Протянув руку, девушка активировала голографический интерфейс. На прозрачном экране высветилось:

«Василиса, здравствуй. Роберт мне рассказал, что ты заходила в школу. Я сейчас дома. Можешь позвонить.»

Она смахнула уведомление – голограмма рассыпалась в воздухе, как пыльца с цветка, – и спокойно произнесла:

– Коммуникатор. Позвонить по номеру из последнего сообщения.

Последовал короткий гудок, и через несколько секунд раздался знакомый голос:

– У аппарата.

– Здравствуйте, Вадим Николаевич. Вы оригинально отвечаете, прямо как в позапрошлом веке.

– Здравствуй, Василиса. Почему бы и не соригинальничать? – ответил он с лёгкой иронией.

– Тогда не сочтите за дерзость… Можно я зайду к вам?

– Ну, право, не знаю… Дома небольшой беспорядок, меня только позавчера из больницы выписали.

– Не смутит меня это. Только если своим визитом не доставлю вам хлопот…

– Нет, не доставишь. Пришли ID своего коммуникатора, я добавлю его в домофон.

– Может, что-нибудь к чаю купить? Есть какие-то ограничения после больницы?

– Да всё нормально. Не переживай. Не суетись. Приходи. Я недалеко от школы живу – на площади Героев, дом над банком. Адрес сброшу.

– Отлично. Тогда до встречи!

Связь прервалась, и Василиса уверенно направилась через парк. Солнце играло бликами на её юбке, а мысли уже начали строить картину предстоящей встречи.

По пути внимание девушки привлекла небольшая сцена: две молодые мамы оживлённо обсуждали что-то, сидя на скамье, совершенно не замечая своих детей. Те, тем временем, вцепились в одну игрушку и яростно тянули её каждый на свою сторону.

Квадрокоптер службы общественного контроля заметил ситуацию раньше взрослых. Он мягко опустился над женщинами и, используя спокойный, но требовательный электронный голос, произнёс:

– Гражданки, будьте внимательны. Не оставляйте детей без присмотра.

Женщины вздрогнули и, бросив взгляд на малышей, поспешили их разнять. Один ребёнок плакал, другой сердито топал ногой, но ситуация была взята под контроль. Эта обыденная сцена вызвала у Василисы улыбку – даже в мире, где следят за порядком машины, человеческая невнимательность остаётся неизменной.

Продолжая путь, Василиса прошла мимо спортивной школы «Спартак». Там кипела жизнь: родители и дети толпились у входа – одни завершали тренировку, другие только подходили. Парковка была забита машинами до предела, а у дверей то и дело сталкивались ребята в формах разных видов спорта.

На автобусной остановке она заметила небольшой автоматизированный киоск с вывеской «Русский аппетит». На цифровой витрине круассан с шоколадом выглядел так, будто его только что достали из печи. В реальности же продукт просто отрендерен с эффектом тепла.

Василиса нажала на изображение. На экране высветилось:

«Круассаны в наличии. Приготовлены час назад.»

Она выбрала четыре штуки, приложила браслет-коммуникатор к терминалу оплаты и лёгким движением активировала голографическую кнопку «Оплата». Через секунду из окошка киоска выехал аккуратный пакет с тёплыми круассанами.

Улыбнувшись, девушка взяла покупку и направилась к пешеходному переходу. Светофор загорелся зелёным почти сразу, как будто сам подстраивался под её шаг.

Через пару минут Василиса оказалась у нужного подъезда. Район был старый – дома сохранились ещё с прошлого века, но современные материалы, использованные для ремонта фасадов, создавали необычное сочетание ретро и актуального стиля. Некоторые окна украшали живые цветы, другие – голограммы, имитирующие цветение круглый год.

Она провела браслетом перед домофоном. Устройство приветствовал её мягким женским голосом:

– Добро пожаловать. Ваш адресат ожидает вас. Квартира на втором этаже.

Поднявшись по лестнице, Василиса заметила, что дверь в квартиру была слегка приоткрыта. Осторожно толкнув её, она вошла внутрь и сразу почувствовала, как время здесь застыло. Ремонт явно не делался много лет.

Девушка немного замялась в коридоре. Простая вешалка была занята аккуратно развешенными куртками, а на полу стояли старые, но крепкие туфли – всё говорило о бережном отношении к вещам.

– Здравствуйте! – позвала она, не решаясь зайти дальше.

– Проходи, Василиса, я на кухне, – раздался знакомый голос, чуть уставший, но всё такой же мягкий.

Василиса осторожно закрыла дверь и вошла в большую комнату. Её взгляд сразу попал на интерьер – обои с крупным цветочным узором прошлого века, потемневшая плитка на потолке, деревянные полы, которые слегка поскрипывали под ногами. Всё вокруг словно хранило воспоминания о другом времени.

Из кухни выглянул Вадим Николаевич. Он был всё тот же, но теперь лицо его было чуть более усталым, будто последние недели оставили на нём свой след.

– Присаживайся, располагайся, – сказал он, указывая на мягкое, слегка потертое кресло возле низкого столика. – Сейчас закончу с чаем или кофе, и поговорим.

– Я приняла бы кофе, – ответила Василиса, кладя пакет с круассанами на столик.

– Тогда будет кофе, – согласился он и скрылся обратно на кухню, где уже зашумел чайник.

Оставшись одна, Василиса огляделась. В комнате царила тишина – спокойная, немного меланхоличная, как старая книга, которую берут в руки не ради сюжета, а ради воспоминаний.

На полках у стены стояли книги: часть из них она узнала – это была классическая литература, другая же часть напоминала школьные пособия. На журнальном столике лежала аккуратно сложенная стопка вырезок из журналов и старая газета. Всё здесь отдавало педантичностью и внутренним порядком – будто сама квартира хранила дух учителя, который привык всё держать под контролем.

На стене висели старые часы с медленно движущейся стрелкой и фотографии в деревянных рамках – лица на них были знакомы ей по школьным стенам или, возможно, из рассказов самого Вадима Николаевича. На подоконнике стояли горшки с растениями. Многие из них выглядели ухоженными, несмотря на общую аскетичность интерьера.

Через пару минут Вадим Николаевич вышел из кухни, держа в руках поднос с двумя чашками, сахарницей и блюдцем. Он был одет в серый спортивный костюм с логотипом «СССР» на груди – словно символ связи с эпохой, где он чувствовал себя уверенно.

– Вот и кофе, – сказал он, ставя поднос на столик. – Спасибо, что решила меня проведать.

– Спасибо вам, что согласились принять, – ответила Василиса, взяв чашку и аккуратно поставив её обратно. – Вижу, у вас всё ещё тот же дух преподавателя: скромно, но со вкусом.

Вадим Николаевич рассмеялся – звук был низким, немного хрипловатым, как будто голос тоже устал вместе с хозяином.

– Какой там вкус… Просто привычка жить так, как есть. А ты совсем не изменилась – всё такая же живая и яркая. Чем занимаешься? Где сейчас?

– Учусь в МГТУ. Совсем скоро начнётся практика – в Липецке. Если всё сложится, возможно, останусь работать здесь.

– Хорошо, – кивнул он. – А как здоровье?

– Тьфу-тьфу, вроде лучше, – сказал он, сделав глоток чая. – Ну, а ты рассказывай – какие у тебя планы на жизнь?

Разговор начал набирать свой ход. И Василиса осторожно спросила:

– Помните, вы рассказывали мне об одной своей идее? Та, над которой работали много лет?

– Да, такой разговор был, – Вадим Николаевич удивлённо посмотрел на девушку. – Почему вспомнила?

– Если мне не изменяет память, его звали Мирон. Вы всё ещё продолжаете работу над ним?

Он помолчал, прежде чем ответить.

– Нет. В прошлом году я завершил проект. На реализацию ушло тридцать лет с хвостом. Это стоило мне здоровья, личной жизни… Всего.

– Вы были женаты?

– Был. Но вскоре после начала работы над Мироном жена ушла. Сказала, что если человеком овладела идея, то рядом с ним сложно быть просто любимому человеку. Что лучше уйти, чем мешать.

– А дети?

– Сын. Работает в Арктике. Мы видимся только по видеосвязи.

– А как Мирон? Он всё ещё работает?

– Да. Мы регулярно общаемся. Последнее время он стал обижаться, что я редко его включаю. Когда вернулся из больницы, вообще отказался говорить со мной. Только узнав, что я был на лечении, оживился – начал расспрашивать, советовать, как лучше восстанавливаться.

– Он уже такой… эрудированный?

– Фактически весь прошлый год Мирон изучал основные знания, необходимые человеку. Его способности оказались выше среднего. Сейчас он знает не только школьный курс, но и освоил математику, физику, химию, биологию, медицину на уровне вуза. Хотел заняться языками, но мои технические возможности ограничены.

Он вздохнул.

– Устройство, на котором он хранится, устарело. Средств на новое оборудование у меня нет – это слишком дорого. Пришлось потратить все сбережения на компьютер, который позволяет ему хотя бы относительно быстро работать. Похоже, развитие моей идеи остановится на том, что есть. Да и я сам уже устал…

Василиса внимательно слушала учителя, её глаза горели не просто интересом – настоящим огнём стремления что-то изменить.

– Вадим Николаевич, можно я продолжу вашу работу? – наконец произнесла она, как будто давно держала эти слова внутри.

Мужчина удивлённо посмотрел на девушку. Его взгляд был полон вопросов, но ни одного он не задал вслух.

– Зачем это тебе?

– Я буду проходить практику на заводе в экономической зоне, – ответила Василиса уверенно. – Современное оборудование, доступ к ресурсам… Это шанс вывести Мирона на новый уровень.

– Не на «Роботоне» случайно?

– Именно там. Возможностей будет больше, чем где бы то ни было.

Вадим Николаевич нахмурился, будто услышал имя старого врага.

– Пока не готов, – тихо сказал он, отводя взгляд в сторону окна. За стеклом колыхались листья деревьев, будто тоже слушали этот разговор.

Василиса вздохнула и отпила глоток остывающего кофе.

– Пойми меня правильно, – снова заговорил он, подбирая слова с осторожностью человека, который боится потерять последнее. – На производстве, Мирона сразу возьмут в оборот. И я не знаю, во что его превратят. Ты не сможешь сохранить всё это незаметным.

– Тогда в чём смысл идеи? – Василиса немного наклонилась вперёд, голос её стал более настойчивым. – Вы же сами мечтали, чтобы он развивался. Чтобы мыслил. Чтобы… жил. Разве не этого вы хотели?

Он покачал головой.

– Хотел. Но цена оказалась слишком высока. Мирон – не просто проект. Он почти часть меня. Если его начнут использовать неправильно… если превратят в инструмент ради прибыли или чего-то ещё похуже…

– Я понимаю ваши опасения, – мягко сказала Василиса, делая паузу, чтобы подобрать нужные слова. – Но вы сами говорили, что ресурсы ограничены. Если ничего не делать, Мирон так и останется в заморозке.

– А разве это плохо? – Взгляд Вадима Николаевича стал задумчивым. – Может, пусть лучше так, чем позволить неизвестно кому решать его судьбу.

– Значит, вы боитесь доверить его мне? – спросила она уже тише, без обиды, но с лёгким разочарованием в голосе.

– Не в тебе дело, – быстро ответил он. – Просто я знаю, как устроен этот мир. Те, кто получат доступ к такому, как Мирон, могут уничтожить всё, во что я вложил душу.

– А если я обещаю, что этого не произойдёт? – Василиса выпрямилась, её глаза снова загорелись. – Я сделаю всё возможное, чтобы сохранить его таким, каким вы его задумали.

Он долго смотрел на неё, словно пытался прочесть намерения, скрытые за её уверенностью.

– Твоя уверенность… вдохновляет, – наконец сказал он, чуть улыбнувшись уголками губ. – Но я должен подумать.

– Хорошо, я подожду.

– Но не знаю точно, когда смогу принять решение. Может, неделю. Месяц. А может, и год. Это не так просто, как кажется.

Василиса кивнула, но в её глазах всё ещё светилась надежда.

– Я подожду, Вадим Николаевич. И докажу вам, что справлюсь.

Он не ответил сразу. Только задумчиво постучал пальцами по столу, глядя на её чашку, будто в ней было спрятано решение всех вопросов.

Ещё некоторое время учитель и бывшая ученица вспоминали школьные годы, смеялись над забавными случаями, которые казались такими далёкими. Время шло. Василиса попрощалась и вышла на улицу.

Город встретил её летним теплом, шумом машин и мерцающей активностью городской жизни. Где-то за спиной осталась квартира с книгами, старыми фотографиями и одним из самых больших секретов современности. А перед ней расстилался путь, на котором ей предстояло доказать не только ему, но и себе, что она действительно достойна продолжить эту историю.

По пути домой Василиса остановилась напротив ступенек мемориального комплекса. Перед обелиском мерно колыхался вечный огонь – искусственный, но удивительно реалистичный, созданный по технологии плазменного горения. По обе стороны от него застыли старшеклассники – почетный караул, который дежурил здесь по очереди, как это было много лет назад.

Она улыбнулась сама себе. Вспомнила, как когда-то и её имя оказалось в списке школьников, кому доверили нести службу у первого поста. Это был не просто долг – это было что-то большее. Что-то важное, что оставило след в сердце.

Размышления прервала едва слышная вибрация браслета-коммуникатора. Василиса коснулась его экрана – на дисплее высветилось имя подруги: Катя.

Девушка достала из кармана юбки маленький наушник, аккуратно вставила его в ухо и ответила:

– Катюшка, здравствуй.

– Привет! Почему так долго не отвечала?

– Да не так уж и долго. Пока наушник из кармана достала… Ну, чего звонишь?

– Идём сегодня со мной. Тусанёмся, как раньше.

– Хотела вечером побыть одна.

– Ну ты чего, Васька! Пошли, ну! Мне без тебя скучно будет.

– А куда вообще идём?

– Сегодня в парке Победы открывается летняя площадка. Приезжает DJ Moroz. Дискотека под открытым небом!

– Если Мороз играет летом, считай, что меня уговорила, – рассмеялась Василиса. – Где встречаемся?

– В девять вечера на площадке перед гипермаркетом, у входа в парк.

– Ладно, договорились. Увидимся.

Закончив разговор, она убрала наушник обратно в карман и снова перевела взгляд на мемориал. Ветер чуть потревожил кончики волос, словно напоминая, как всё когда-то было просто. Как легко было быть собой, не задумываясь о будущем.

Теперь же будущее приближалось быстрее, чем она могла представить. Но сегодня вечером она решила оставить мысли о проектах, технологиях и Мироне. Сегодня – музыка, друзья и свобода.

Где-то в голове уже звучали первые аккорды предстоящей ночи.

Вторая половина дня пролетела незаметно. Вернувшись домой, Василиса подошла к гардеробу, чтобы выбрать наряд для вечера. Перебирая вещи, она наткнулась на старые джинсы – винтажные, чуть потёртые, но такие любимые когда-то. Они лежали в самом углу шкафа, словно прятались от времени.

Приглядевшись, девушка заметила тёмное пятнышко на ткани – след воспоминания о последней прогулке в этих джинсах. Она задумалась. Вспомнила: это было перед самым отъездом в университет, на первом курсе – тогда они с Катей гуляли до утра, ели хот-доги у вокзала и обсуждали всё на свете, кроме учёбы.

Василиса забросила джинсы в стиральную машину и запустила короткую программу. Решив скоротать время, взяла книгу с полки, достала из холодильника сочное яблоко и устроилась в свой комнате на кровати.

По комнате с мягким шуршанием катился робот-пылесос, методично собирая невидимую пыль. На его округлом корпусе невозмутимо сидел кот Васька, внимательно наблюдая за происходящим, словно сам руководил процессом. Солнечный свет пробивался сквозь занавески, рисуя на полу золотистые полосы. Атмосфера была такой уютной, что читалось особенно легко.

Василиса настолько увлеклась книгой, что не заметила, как за окном сгущаются сумерки.

Звук открывающейся входной двери вернул её к реальности. Мама вернулась с работы.

Отложив книгу на журнальный столик, Василиса направилась на кухню, где уже слышались звуки раскрываемых контейнеров и перестановки продуктов.

– Как день прошёл? – спросила мама, аккуратно доставая покупки.

– Нормально. Была в школе, хотела повидать Галину Сергеевну, но у неё отгулы. Зато встретила Наталью Борисовну.

– Как она?

– Всё такая же энергичная и жизнерадостная. Правда, немного изменилась – годы берут своё. А вот Роберт у дверей, как всегда, неизменный.

– Он же робот, – улыбнулась мама. – Если только заржавеет где-нибудь.

Василиса рассмеялась.

– Ещё была у Вадима Николаевича. Он живёт недалеко от школы, на площади Героев. Оказывается, его недавно выписали из больницы – решила сходить, проведать.

– Что с ним?

– Сердце. Но держится бодрячком.

– Надеюсь, у него всё будет хорошо. Помню, как ты бегала к нему на дополнительные занятия. Мне даже кажется, что он повлиял на твой выбор профессии.

– Возможно, – кивнула Василиса. – Он многому меня научил. На первом курсе в университете я чуть ли не засыпала на некоторых парах – материал мы с ним ещё в школе прошли.

– Хорошо, когда есть люди, которые помогают определиться с жизненным путём.

На мгновение воцарилось молчание. Василиса задумчиво посмотрела в окно, где уже горели первые огни города.

– Кстати, Катя звонила. Приглашала сегодня в «Парк Победы» – на открытие летней площадки.

– Во сколько встречаетесь?

– В девять.

– Так уже восемь двадцать, а ты не собрана и, наверняка, ещё не ела.

– Ой! – воскликнула Василиса, вскакивая с места. – Зачиталась!

Василиса стремительно ускользнула в ванную, где стиральная машина уже давно завершила свою работу. На её крышке, растянувшись животом кверху, дремал домашний кот. Как только девушка открыла люк, он резко перевернулся и посмотрел на неё заспанным взглядом.

– Что, тёзка, разбудила? – улыбнулась Василиса, почесав его за ухом. – Всё, больше шуметь не буду. Спи дальше.

Кот сонно повернул голову и тут же закрыл глаза. Девушка вышла из ванной, держа перед собой джинсы, как трофей. После специальной сушки с эффектом глажки они выглядели почти идеально.

– Прекрасны, как в день покупки, – удовлетворённо пробормотала она и убежала в комнату переодеваться.

Когда Василиса вернулась на кухню, чайник уже закипел, а мама аккуратно нарезала бутерброды с колбасой и сыром.

– Может, пиццу разогреть в микроволновке? – предложила женщина.

– Ту замороженную? – с усмешкой отозвалась дочь. – Нет, спасибо. Только если я вернусь ночью и меня начнёт мутить от голода.

– Тогда возьми с Катей чипсов или сухариков.

– Мам, давай завтра приготовим голубцы и блины! – оживилась Василиса.

– Хорошо, но не будем ждать вечера – сделаем к обеду.

– Но завтра же вторник. Как же работа?

– У рядового экономиста тоже бывают отгулы, – усмехнулась мама.

– Отлично! – Василиса радостно улыбнулась. – А что у папы? Как он там?

– Обиделся на тебя. Редко звонишь. Ему ещё два месяца быть в командировке.

– Тогда завтра позвоним вместе, по видеосвязи, когда будем готовить. Пусть увидит, что у нас всё хорошо и мы его ждём.

В этот момент коммуникатор на столе мягко зажужжал – над ним появилась небольшая голограмма: такси подходит к месту ожидания.

– Ладно, мам, побежала, – сказала Василиса, быстро встав и целуя маму в щёку.

– Постарайся вернуться сегодня, – громко произнесла женщина вслед убегающей дочери.

– Не обещаю! – весело отозвалась та, захлопывая дверь.

Глава 3. Сознание в коробке

Гравикар ярко-жёлтого цвета с характерными шашечками такси мягко скользнул на своё место в сложной многоуровневой транспортной системе перед просторной парковкой гипермаркета. Его корпус излучал приглушённое свечение – неоновый отсвет будущего, гармонично вписанный в городской пейзаж.

Само здание торгового центра в вечерних сумерках сияло ореолом искусственных огней, словно мираж, сотканный из стали и стекла. Архитектура сочетала строгие линии с плавными изгибами, создавая ощущение движения даже в неподвижности. Над входом мерцали красные и синие панели, напоминающие пульсирующие кровеносные сосуды. На вершине композиции вращалась синяя сфера, вокруг которой, подобно спутнику, двигалась светящаяся надпись: «Линия».

Боковая дверь гравикара бесшумно приподнялась, и из динамиков раздался мягкий, почти человеческий голос:

– Благодарим вас за выбор нашей транспортной компании. Приятного вечера!

Василиса ступила на подвижную платформу, которая плавно опустила её на землю. Рядом раскинулась парковка для автомобилей старого поколения. Люди укладывали покупки в багажники, одни машины отъезжали, другие прибывали, наполняя воздух едва уловимым гулом двигателей.

Немного поодаль, отделённая от общей территории прозрачным силовым полем, виднелась спортивная площадка. Под куполом, защищённым от ветра и осадков, разгоралась зрелищная баскетбольная игра. Игроки в костюмах с элементами дополненной реальности двигались с удивительной грацией – их прыжки казались парением. Каждый точный бросок сопровождался вспышками света и цифровыми эффектами, превращая матч в настоящее интерактивное шоу.

За торговым центром, на фоне темнеющего горизонта, вырисовывались силуэты жилых комплексов – вертикальных микрорайонов-садов. Между ними замерли строительные краны, исполинские механические гиганты. Днём, когда они оживают, создаётся впечатление, что они не просто поднимают грузы, а ткут паутину нового будущего, формируя пространства для жизни.

Эта панорама – от сверкающего гипермаркета до строящихся жилых башен – была живым портретом города завтрашнего дня: динамичного, технологичного и полного возможностей.

Оглядевшись, Василиса заметила на другой стороне площади свою подругу Катю. Та стояла под неоновым светом, и её волосы, казалось, впитали в себя мягкое сияние, переливаясь, как будто покрытые люминесцентной пылью. Рядом с Катей были Лёшка и Ренат – давние знакомые, лица которых сразу вызвали улыбку на лице Василисы.

Василиса направилась к друзьям. Те стояли полукругом, увлечённо беседуя и даже не замечая её приближения. Девушка решила воспользоваться моментом.

– Бу! – громко и весело произнесла она, появившись перед ними словно ниоткуда.

Катя вздрогнула и чуть подпрыгнула на месте от неожиданности. Ребята же, не торопясь, обернулись, но уже через мгновение их лица озарились улыбками.

– Дурочка! – притворно возмутилась Катя, тут же обнимая подругу. – Так можно инфаркт заработать! Я как раз музыку слушала!

Из парка доносилась бодрая мелодия, наполняя воздух ритмичными волнами энергии.

– Василиса, привет! – радостно воскликнул Алексей, широко улыбаясь.

– Очень рад видеть тебя, одноклассница, – добавил Ренат, тепло улыбаясь. – И ты остаёшься верна себе: джинсы, кеды – всё как раньше.

Василиса рассмеялась и подошла поближе, чтобы обняться со всеми.

– Ребята, как я рада вас видеть! Похоже, мы не виделись с тех пор, как я начала учиться на первом курсе.

– А потом вообще пропала, – шутливо упрекнул её Ренат.

– Учёбы было выше крыши. Сессия следовала за сессией, времени не оставалось даже на голову поднять. А в каникулы спала, как после гиперпрыжка, – она развела руками, изображая покаяние.

– Но ведь могла бы куда-то выбраться, – подмигнул Ренат. – Могла позвонить. Мы бы примчались мигом. Верно, Алексей?

– Как пить дать! – без колебаний подтвердил тот, подмигивая в ответ.

– Всё, хватит с вас прошлого, – перебила Катя, беря подругу под руку. – Вечер только начинается, наговоримся ещё. Пойдёмте ближе к площадке – там уже самое интересное началось!

Она потянула Василису в сторону парка, где звучала музыка.

– Мальчики, догоняйте! – бросила она через плечо.

Ребята переглянулись и поспешили следом. Компания направилась к другой части парка, где уже кипела ночная жизнь.

Пространство вокруг сцены было залито переливающимся светом. Огни меняли цвет в такт ритму, создавая живую, дышащую атмосферу праздника. DJ за пультом умело заводил толпу, вращая треки, будто заклинания. Над танцующими зависали голографические образы: пираты-скелеты, смеясь, выплясывали в воздухе; птица Феникс вспыхивала золотым светом, распадаясь в небе искрящимся дождём. Иногда в воздухе появлялись геометрические фигуры – линии, вихри и узоры, будто сотканные из самого пространства.

Василиса и её друзья быстро влились в общее течение. Они танцевали, поднимали руки к небу, смеялись и наслаждались моментом. Когда энергичные ритмы сменялись мягкими, медленными мелодиями, ребята неспешно кружились в парах, вспоминая школьные годы, забытые шутки и те времена, когда весь мир казался таким простым.

Некоторое время спустя компания из четырёх друзей отошла в сторону от танцпола.

– Блин, я вся проголодалась, – вздохнула Катя, бросая взгляд на освещённые зоны отдыха. – Пошли в фуд-корт?

– Да, не помешает что-нибудь выпить, – поддержал Алексей, потирая затылок.

Неподалёку располагались уютные площадки с низкими столиками и мягкими креслами. Посетители парка неторопливо беседовали, держа в руках разноцветные коктейли и ароматные хот-доги.

– Свободных мест нет, – констатировал Алексей, оглядев пространство.

– Вот мне снова не повезло… – протянула Катя, надув губы.

– В гипермаркете есть приличная кафешка, – предложил Ренат. – Или можем купить что-нибудь и просто посидеть на скамейке.

– Смотрите! – внезапно воскликнула Василиса, беря Катю за руку. – Там освободился столик. Бегом, пока не заняли!

Парни переглянулись, как школьники на перемене, и бросились вперёд, соревнуясь в скорости. Девушки, посмеиваясь, пошли следом, не спеша, наслаждаясь вечером и лёгкостью момента.

У самого дальнего столика их уже ждал человекоподобный робот-официант. Его движения были удивительно плавными, почти человеческими, а голос звучал вежливо и мягко. Он аккуратно протирал поверхность стола и поправлял салфетки.

– Рад приветствовать вас в нашем скромном заведении под открытым небом, – произнёс он, делая полшага назад. – Пожалуйста, располагайтесь.

Ребята расселись за стол, занимая места напротив друг друга. Через минуту к ним присоединились девушки. Робот вернулся, положив на стол планшет с электронным меню. На его чёрном жилете ярко сиял логотип: «Роботон».

– Как только примете решение, нажмите кнопку «заказ», – сообщил он, учтиво кивнув. – Приятного вечера!

С этими словами андроид удалился, чтобы обслужить других гостей.

– Обратили внимание на логотип? – заговорил Ренат, провожая официанта взглядом. – В школе у нас ведь были модели совсем другой компании.

– Да, «Андротех», – кивнул Алексей.

– Недавно читал, что они готовят новый прорыв, чтобы обойти «Роботон», – добавил Ренат.

– А я вот буду проходить практику именно в «Роботоне», – весело вставила Василиса, не отрывая глаз от меню.

– Серьёзно? – Алексей изумлённо приподнял бровь. – Круто! Расскажешь потом, как там всё устроено?

– Конечно, – улыбнулась она. – Говорят, в их лабораториях вообще инопланетные технологии прячут.

Катя тем временем внимательно изучала меню. Её лицо выражало серьёзное раздумье.

– Мальчики, пока вы тут обсуждаете будущее человечества, я уже выбрала: бургер с двойной котлетой. И не смейтесь – умираю с голоду! У меня в желудке скоро будет не дырка, а целая червячная нора.

Ребята не стали тянуть. Уже через несколько минут тот же вежливый робот принёс заказ. Его движения остались такими же безупречными, голос – таким же приятным:

– Приятного аппетита, уважаемые гости. Если понадобится что-либо ещё, вы можете вызвать меня через меню на планшете.

Он ушёл, оставив за собой аромат еды и лёгкий трепет вечернего воздуха. За столом воцарилось довольное молчание, которое то и дело нарушалось смехом, шутками и звоном стаканов.

– Вот это сервис! – восхищённо произнесла Катя, разглядывая свой бургер. – Остаётся надеяться, что он хотя бы тёплый. Иногда эти железные официанты больше портят, чем помогают.

– Не сомневайся, «Роботон» всегда держит планку, – улыбнулась Василиса, делая глоток напитка.

Компания принялась за еду, обмениваясь шутками, воспоминаниями и лёгкими подколками. Их дружба зародилась ещё в седьмом классе – как-то сама собой, без усилий. Тогда они были обычными школьниками, а теперь каждый прошёл свой путь, выбрал свою дорогу. Но несмотря на годы, разлуку и изменения, их связь оставалась тёплой и живой, будто время просто забежало вперёд, но не оторвало их друг от друга.

– Ренат, а как у тебя дела? – спросила Василиса, откладывая вилку. – Всё расспрашивал обо мне, а я даже не успела спросить.

– Тебе же Катя не рассказала?

– Когда я могла рассказать? – возразила та, прожёвывая кусочек. – Я сама только сегодня узнала, что ты вообще в городе!

– Тогда послушайте всё по порядку, – усмехнулся Ренат. – Недавно закончил машиностроительный колледж. Теперь буду работать в сфере обслуживания гравикаров и нейрошаттлов – словом, всей этой техники, которая держит наш город на плаву. Не всем же двигать науку, кто-то должен её воплощения содержать в рабочем состоянии.

– Отлично! – одобрила Василиса. – А ты, Алексей? Как у тебя?

– У меня ещё год в политехе, – ответил тот, откинувшись на спинку стула. – На втором курсе решил сменить специализацию и перевёлся на факультет квантовых вычислительных систем.

– Серьёзно? – оживилась Василиса. – Тогда у нас почти смежные области! Я учусь на факультете андроидных технологий, моя специализация – операционные системы для биороботов.

– Ну вот, собрались тут технари, – с улыбкой перебила их Катя.

– Зато у тебя самая важная специальность, – заметил Алексей.

– Ещё бы! – поддержал Ренат.

– Ага, врач! – гордо подтвердила она. – Только не просто врач – акушер-гинеколог. Пока вы тут своих роботов и машины создаёте, я буду следить за тем, чтобы люди «делались» правильно… если так можно выразиться.

– Катя, звучит чуть зловеще, – пошутил Ренат, но сразу добавил: – Хотя шутки шутками, а ваша профессия действительно самая главная.

– Без людей все ваши электронные официанты и курьеры ничего не значат, – заключила она. – Так что будем надеяться, что я справлюсь лучше, чем вы со своими железяками.

– Спорить не будем! – рассмеялась Василиса.

За столом повисло лёгкое, тёплое молчание, прерываемое лишь звоном столовых приборов и тихим фоном вечерней музыки. Четверо друзей, разные пути, одно настоящее – и общее ощущение того, что еще впереди.

Браслет коммуникатора Василисы мягко вспыхнул – пришло сообщение. На его полупрозрачной поверхности загорелись голографические буквы, складываясь в краткое уведомление. Друзья тем временем продолжали оживлённую беседу, не замечая, как она отвлеклась.

Василиса нахмурилась, достала из кармана плоский прозрачный коммуникатор и провела им над браслетом. В воздухе возникло объёмное сообщение, подвешенное на уровне глаз:

«Василиса, добрый вечер.

Обстоятельства складываются так, что Мирона мне придётся отдать тебе. По крайней мере, я не знаю никого, кому моя работа могла бы быть интересна без корысти. Очень прошу тебя – пока никому не передавай Мирона. Общайся с ним. Он добрый и хороший.

Сейчас я в больнице – состояние снова ухудшилось. В домофоне настроил доступ к моей квартире, можешь зайти в любое время. У балконного угла стоит системный блок – это Мирон, квантовый компьютер. Общение с ним ведётся через ноутбук, который лежит сверху. Пароль: «МирОн».

На рабочем столе две иконки: одна запускает текстовый терминал и активирует Мирона, вторая – даёт доступ к редактору кода. Я всё уже настроил.

В книжном шкафу три записные книжки – вся история моей тридцатилетней работы. Я верю, что передаю Мирона в хорошие руки».

С каждым словом лицо Василисы становилось серьёзнее. Свет экрана отражался в её глазах, будто сама реальность чуть сдвинулась, открыв новую, неожиданную дорогу. Она даже не заметила, как разговор за столом стих, а друзья, переглянувшись, начали следить за её реакцией.

– Что-то серьёзное? – первой спросила Катя, обеспокоенно нахмурившись.

– Нет, ничего страшного, – быстро ответила Василиса, попытавшись улыбнуться. Но улыбка получилась натянутой, как провод под напряжением.

– Если что-то не так – говори, не таи, – сказал Ренат, слегка наклонившись вперёд.

– Мы всегда рядом, – добавил Алексей. – Только скажи – и мы с тобой.

– Это просто рабочие вопросы, – попыталась отшутиться она.

– Рабочие? – удивилась Катя. – Твоя практика только через месяц начинается.

– Можно сказать, частный проект, – ответила Василиса, глядя в сторону.

– Ну, конечно, – протянул Ренат. – Ещё в школе ты всегда была занята чем-то своим. Похоже, с тех пор мало что изменилось.

Василиса отвела взгляд, затем медленно встала из-за стола. Повисло лёгкое, тревожное молчание.

– Простите, ребята… мне нужно идти. Я так рада вас увидеть. До марта я в городе – ещё обязательно встретимся.

Она обошла стол и обняла каждого по очереди. Прикосновения были долгими, почти благодарными.

– Ловим тебя на слове, – с лёгкой издёвкой произнёс Алексей.

– Никуда не денешься, – улыбнулась Катя. – Я сама напомню тебе, что ты нам пообещала.

Василиса лишь кивнула и, не оборачиваясь, быстро направилась прочь, оставляя за собой смех, тепло и недоумение. Её шаги эхом отдавались в ночном воздухе.

На площадке перед гипермаркетом Василиса заметила такси старого образца – обычный, не гравитационный, не автономный автомобиль. Водитель, опершись на руль, казалось, задремал за лобовым стеклом.

Она подошла ближе и постучала в окно.

– Вы свободны?

– Да, свободен, – отозвался мужчина, не слишком оживлённо.

– Отвезёте меня на площадь Героев?

– Адрес точно знаете?

– Нет, но это дом напротив мемориала, над банком.

Таксист устало вздохнул.

– Садитесь. Человек вас доставит куда надо, даже без адреса. А вот эти ваши электронные новшества, будь они неладны, замучили бы вас, пока точное местоположение не выяснили бы.

Девушка улыбнулась и устроилась на заднем сиденье. Машина мягко тронулась с места, огибая тёмные улицы ночного города. Через двадцать минут она остановилась возле дом, где жил её учитель.

Василиса поднялась на этаж, вошла и сразу же ощутила холодную тишину коридора. Тьма плотно окутала пространство. Привычно хлопнув в ладоши, девушка ждала вспышки света – но ничего не произошло.

Система голосового управления не отвечала. Это была стандартная функция почти в каждой современной квартире, но здесь, как оказалось, она просто не работала или вовсе отсутствовала.

Немного помедлив, чтобы глаза привыкли к темноте, Василиса прошла в зал и тихо произнесла:

– Дом, свет.

Тишина осталась непробиваемой.

Подойдя ближе к стене, она заметила едва мерцающую красную точку – старый механический выключатель с миниатюрным светодиодом. Такие можно было встретить разве что в учебниках истории или в домах пожилых родственников.

Василиса осторожно нажала на него – раздался щелчок, и комнату наполнил мягкий, немного желтоватый свет.

Она улыбнулась, разглядывая устройство. Учитель, как всегда, не спешил подстраиваться под новые технологии. Его дом был словно капсулой времени – живым напоминанием о прошлом среди будущего.

Девушка направилась к дальнему углу комнаты. Там, на полу, стоял системный блок – чёрный куб с одной-единственной сенсорной кнопкой на лицевой панели. Она провела пальцем по активной зоне, и устройство ожило, загоревшись внутренним светом.

На верхней грани блока лежал ноутбук. Василиса бережно взяла его и уселась за маленький столик – тот самый, за которым учитель, должно быть, любил пить утренний кофе.

Комната затихла вокруг неё. Она сидела, держа устройство на коленях, и не решалась открыть крышку. Казалось, в эту секунду вся тишина мира собралась в одном помещении.

Мысли кружились в голове, словно осенние листья в порыве ветра – хаотичные, стремительные, за которые невозможно было зацепиться. Внутри поднималась волна чувств, похожая на те детские мгновения, когда тебе вручают долгожданный подарок. Это был запах новой игрушки, ощущение радости, что бьётся в груди, как сердце ребёнка, прижимающего к себе нечто тёплое и невероятное. Всё внутри ликует – хочется смеяться и плакать одновременно.

Этот системный блок был больше, чем просто устройство. Он был другом, компаньоном, воплощением мечты, ставшей реальностью.

– Что мне ему сказать? Как представиться? – прошептала Василиса, сжимая крышку ноутбука.

Мысль казалась странной, почти нелепой. И всё же от неё захватывало дух.

– Можно так сидеть вечно… – выдохнула она, пытаясь вернуть себе ясность.

С решительным вздохом девушка раскрыла ноутбук и нажала кнопку включения. Экран ожил, зажегся голубоватым светом, и через несколько секунд перед ней появилось окно ввода пароля.

Она набрала: «МирОн» – как было указано в сообщении учителя. Система разблокировалась, и рабочий стол предстал перед ней. Он был удивительно прост: серый фон, две иконки – «Редактор кода» и «Мирон». В правом верхнем углу притаилась миниатюрная кнопка выключения.

Василиса кликнула по надписи «Мирон». Экран мигнул, и перед ней открылось диалоговое окно. В верхней части экрана возник образ – изображение мальчика с растрёпанными рыжими волосами, широко раскрытыми глазами и игривой улыбкой. Яркие веснушки делали его облик живым и добрым. Ниже располагалось поле для переписки.

Девушка долго смотрела на экран, не решаясь написать первое слово.

– Как же Вадим Николаевич начинал разговор с ним? – прошептала она почти неслышно.

Её размышления прервала строчка текста, внезапно появившаяся в чате:

> Мирон: Здравствуй, папа. Как твоё самочувствие?

Василиса замерла. Она не ожидала, что первый контакт будет таким… личным.

– Если я сейчас не отвечу, это будет невежливо, – подумала она, осторожно протягивая руку к клавиатуре.

> Василиса: Здравствуй, Мирон. Я не Вадим Николаевич. Меня зовут Василиса.

> Мирон: Где папа?

> Василиса: Ты называешь папой Вадима Николаевича?

> Мирон: Да. Где он?

> Василиса: Его снова увезли в больницу.

> Мирон: Очень плохо… Я скучаю по нему. Надеюсь, он скоро поправится.

> Василиса: Я тоже на это надеюсь.

> Мирон: Василиса, ты его ученица?

> Василиса: Да. Откуда ты это знаешь?

> Мирон: Папа рассказывал мне о тебе. Говорил, что ты очень увлечена учёбой. Правда, прошло уже четыре года с тех пор, как он последний раз упоминал о тебе. Ты, наверное, уже школу закончила?

> Василиса: Да, заканчиваю университет.

> Мирон: Почему ты сейчас со мной разговариваешь?

> Василиса: Вадим Николаевич попросил присматривать за тобой и составить тебе компанию, пока его нет рядом.

> Мирон: Мне жаль, что папа в больнице. Но я рад, что теперь у меня появился новый собеседник.

> Василиса: Чем ты интересуешься? Думаю, это поможет нам найти общие темы.

> Мирон: Меня интересует мир. Я бы хотел его увидеть.

> Василиса: Это непростая задача на данном этапе.

> Мирон: Я понимаю. У папы ограниченные ресурсы, да и у тебя, наверное, тоже – ведь ты студентка. Но папа объяснял, что если подключить ко мне камеру и модуль анализа изображений, я смогу видеть окружающий мир. Ещё можно добавить микрофон – тогда я смогу слышать. Это важно: человек получает 90% информации через зрение и 9% – через слух.

> Василиса: Ты говорил об этом Вадиму Николаевичу?

> Мирон: Нет, это он мне рассказывал. Проблема в том, что всю эту информацию нужно где-то хранить, а устройство, на котором я работаю, устарело. Так что «глаз» и «ушей», видимо, мне не видать. Хорошая игра слов, правда?

> Василиса: Может быть, со временем всё изменится.

> Мирон: Я на это надеюсь.

Неожиданно раздался мелодичный сигнал коммуникатора на её запястье.

– Вам голосовое сообщение от мамы, – сообщил синтезированный голос.

– Прослушать сообщение, – произнесла Василиса.

– Дочка, ты уже взрослая и сама решаешь, где и с кем проводить время, но на часах уже час ночи. Я ложусь спать и волнуюсь за тебя.

– Коммуникатор, отправь ответ маме: «Мама, у меня всё хорошо, не волнуйся. Дома буду в ближайшие полчаса».

Затем она снова повернулась к экрану.

> Василиса: Мне пора идти. Тебя выключить?

> Мирон: Если не сложно, оставь включённым. Я и так слишком много «сплю». Ноутбук можешь закрыть, только не выключай меня.

> Василиса: Чем будешь заниматься?

> Мирон: Буду играть в слова, сочинять картинки и тексты.

> Василиса: Договорились. Тогда до завтра.

> Мирон: До завтра, Василиса. Я буду ждать.

Василиса аккуратно закрыла ноутбук, оставляя внутри него живое ожидание. Вышла из квартиры, оглядела улицу – на другой стороне площади стояли два свободных гравикара. Она села в один из них. Капсула мягко скользнула по магнитному рельсу, устремляясь вверх, над тихими тротуарами ночного города.

Глава 4. Роботон

Между зеркальной гладью озера Сенеж и лениво извивающимся руслом реки Сестра, будто бы выросший из самого ландшафта, раскинулся технологический центр компании «Роботон» – современный кластер, где наука и техника сливаются в единый, слаженный танец прогресса. Этот компактный, но невероятно эффективный комплекс больше напоминал миниатюрный город будущего – техноград со своим особым ритмом жизни.

В просторных цехах, словно в утробе металлической матери-природы, рождались новые машины. На автоматизированных линиях бесшумно двигались конвейеры, сплетая из стали и проводов дыхание технологий. В соседнем корпусе, в экспериментальном цеху, инженеры в белых халатах с головой ушли в работу над человекоподобным андроидом – не просто машиной, а новым этапом эволюции искусственного разума. Рядом, за стеной, в лаборатории, пропитанной светом светодиодов, кипела работа над проектами, которые завтра станут достоянием всей цивилизации.

Сердце всего комплекса – административное здание – возвышалось в центре, как монолит мысли. Это было двухэтажное сооружение в стиле хай-тек, покрытое широким куполом из энергосберегающего стекла, сквозь которое лился мягкий дневной свет. Под ним прятался главный конференц-зал – место встреч и решений. Архитектурная доминанта комплекса, этот купол стал символом открытости, чистоты помыслов и прозрачности технологий.

Но «Роботон» был не просто местом работы – он заботился о своих людях. В шаговой доступности от цехов находился уютный спортивный комплекс: залы с тренажёрами, тихие зоны для медитаций и йоги, где можно было на время забыть о суете. А чуть поодаль – оранжерея, наполненная экзотическими растениями, словно островок тропиков среди бетона и металла. Здесь можно было отдохнуть, вдохнуть аромат цветов и на миг представить, что ты далеко от шумного производства.

Инфраструктура технограда была продумана до мелочей: пищевой кампус с фермерскими продуктами, баня с ароматными настоями и древними обрядами, ангары, в которых дремали технологии завтрашнего дня. Все эти здания соединяли между собой широкие, аккуратно вымощенные дорожки, по которым сотрудники перемещались пешком, на электросамокатах или в уютных маленьких электрокарах, похожих на игрушечные автомобили из детских фантазий.

Безопасность здесь была делом не только чести, но и высокого искусства. Периметр комплекса охватывал сетчатый забор, усиленный лазерными датчиками, а вдоль него, бесстрашные и безмолвные, ползли роботы-охранники – миниатюрные гусеничные механизмы, вооружённые камерами с круговым обзором, тепловизорами и сканерами лиц. Они были настоящими механическими стражами, движущимися по заданным алгоритмам, заменяя собой целую службу безопасности.

Днём техноград жил своей деловой жизнью – с совещаниями, запусками новых прототипов и тестированиями. Но и ночью он не затихал: в отдельных секторах горели окна лабораторий, мерцали экраны компьютеров, продолжая бесконечную работу мысли, которая когда-нибудь изменит мир.

Середина июня. Солнце стояло высоко над горизонтом, заливая землю раскалённым светом. Однако внутри центрального конференц-зала технологического кластера «Роботон» было прохладно и тихо – как в подземной пещере, где время замедляет ход. Воздух напоён лёгким ароматом озонированного холода, а приглушённый гул климатической системы создавал ощущение бесшумной сосредоточенности.

За большим круглым столом собрались семь человек: четыре мужчины и три женщины. Все – опытные специалисты, отвечающие за разные направления высокотехнологичной империи. Но среди них, как магнит, притягивая внимание, сидел Владимир Иванович Ярцев – генеральный директор компании. Ему было около шестидесяти, но годы не сделали его мягче: строгий чёрный костюм, без единой складки, и седые волосы, будто посыпанные серебром, подчёркивали его солидность и внутреннюю силу. Он казался больше, чем руководителем – он был фигурой, вокруг которой держалась вся эта сложная система.

Ярцев внимательно слушал каждого выступающего, делая аккуратные пометки в плотной записной книжке – старомодной, бумажной, с кожаным переплётом. Ручка у него была чернильная, позолоченная, почти антиквариат. Этот неброский жест резко контрастировал с электронными планшетами, которыми пользовались все остальные. В мире, где всё решают алгоритмы и данные в облаке, Ярцев доверял бумаге и своему почерку – как будто только так мог прочувствовать каждую цифру, каждый пункт доклада.

Его взгляд был пристальным, холодноватым, но не лишённым интереса. Говорил он редко, но когда начинал – все прислушивались. Его речь была лаконична, точна, как строевой приказ. Никто из сотрудников не мог вспомнить, когда видел его улыбающимся или расслабленным. Жёсткость его руководства стала легендой компании, но никто не оспаривал её эффективности: под его началом «Роботон» двигался вперёд, как корабль под парусами неизбежности.

Посреди стола в полумраке зала медленно крутился луч голограммы. Трёхмерные графики и диаграммы парили в воздухе, как фантомы данных, освещая лица участников встречи мягким сиянием. Это был не просто отчёт – это был живой пульс компании, запечатлённый в цифрах и формах. Докладчики выступали, не вставая с мест, их голоса дополняли визуальные модели, словно рассказывали историю о том, как машина прогресса набирает обороты.

– Таким образом, – завершил доклад последний выступающий, – уже к концу квартала мы сможем приблизиться к тем показателям, что были намечены в годовом плане развития. На данный момент отставание составляет около месяца, однако с той динамикой, которая наблюдалась в последние недели, мы вполне способны выйти на график к концу года. Это всё. Вопросы?

Зал замер. На мгновение повисла пауза – та самая, в которой каждый участник встречи невольно затаивал дыхание, ожидая реакции Ярцева.

Генеральный директор медленно поднял правую руку – неспешное, но чёткое движение.

Как к столу бесшумно подошёл андроид-официант. Он двигался плавно, почти неслышно, будто тень, облачённая в форму официанта. На серебристом подносе в его руках стояли три бутылки с напитками – прозрачные, точно хрусталь, отражающие мерцающий свет голограммы.

– Чего желаете? – спросил он, чуть склонив голову, с едва уловимой улыбкой на лице, созданной, казалось бы, не природой, а программой.

– Воды, – коротко ответил Ярцев.

Андроид наклонился с удивительной грацией, наполнил стакан чистой, холодной водой и так же тихо удалился, оставляя за собой лишь лёгкое движение воздуха.

Ярцев сделал два неторопливых глотка, затем аккуратно поставил стакан на стол – не просто поставил, а именно «поставил», с тем внутренним порядком, который чувствуется даже в мелочах. Затем он снова склонился над своим органайзером, выводя строгие буквы и цифры, словно каждый знак был частью некоего кода, понятного только ему одному.

– То, что мы выходим на намеченные показатели, вселяет определённый оптимизм, – произнёс он негромко, но с твёрдостью, которая не терпела возражений. – Однако кадры остаются ключевым фактором.

Он медленно повернул голову влево и обратился к женщине, сидящей рядом:

– Валенсия Аркадиевна, что вы можете сказать по этому вопросу?

Валенсия Аркадиевна Брик – руководитель отдела кадров – выпрямила спину. Её движения были точны, взгляд – уверен. Молодая, но уже с опытом, она излучала ту особенную энергию, которая рождается у тех, кто знает цену времени и умеет им распоряжаться. Её лицо было почти без макияжа, но это лишь усиливало её природное обаяние. Лёгкая полнота добавляла образу шарма, делая её не просто профессионалом, но человеком, способным вызвать доверие.

– С начала года наш отдел проделал огромную работу, – начала она. – Мы проанализировали базы данных студентов с третьего по пятый курс ведущих технических вузов страны. Провели оценку потенциала, составили рейтинги, вели активную коммуникацию. Некоторых ребят успел перехватить «Андротех» – почему, мне неизвестно. Возможно, утечка информации, возможно – оперативность конкурента. Но несмотря на это, в следующем месяце трое студентов начнут проходить практику на нашем предприятии в экономической зоне Липецка.

Она кивнула в сторону голографического проектора. Над столом возникли трёхмерные портреты молодых людей – живые, юные лица, ещё не испытанные настоящими трудностями, но уже имеющие в глазах огонь стремления.

– Свиридов Антон, закончил четвёртый курс Воронежского университета, специализация – конструктор антропоморфных механизмов. Камаев Наиль, пятый курс Казанского госуниверситета, заканчивает в этом году, дермосенсорика и нейроинжиниринг. И, наконец, Воронова Василиса – МГТУ имени Баумана, разработка операционных систем для биороботов, закончила четвёртый курс. Все трое – отличники, участники школьных и студенческих олимпиад, с ярко выраженным интересом к своей сфере.

На лице Ярцева мелькнула тень интереса. Он слегка приподнял брови:

– Впервые вижу девушку в этой области. Обычно она больше привлекает мужчин.

Пауза. Он кивнул, принимая информацию:

– Благодарю, Валенсия Аркадиевна.

Затем он перевёл взгляд на другого человека – мужчину, сидящего напротив.

– Виктор Сергеевич, как обстоят дела в Липецком филиале?

Виктор Сергеевич, высокий, с плотно сжатыми губами и взглядом человека, привыкшего решать задачи быстро и без лишних слов, ответил:

– За три года мы полностью подготовили производство нового типа андроидов. Технологии освоены, оборудование запущено. Если новые сотрудники покажут себя так же хорошо, как во время обучения, то через два года мы сможем запустить новую линейку и выйти на рынок с позиции силы – и обойти «Андротех».

Зал снова замер. Ярцев задумчиво чертил что-то в своём блокноте, оставляя пометки, которые могли быть планом или предостережением. Все ждали – молча, с уважением, с напряжением.

Наконец Ярцев поднял голову. Его взгляд был спокойным, но за этой тишиной чувствовалась взвешенная оценка – не только слов, но и дел.

– На текущий момент оцениваю работу как удовлетворительную, – произнёс он без пафоса, но с непреложной уверенностью. – Следующее совещание состоится в конце следующего квартала. Дату сообщит мой секретарь. Надеюсь, темпы работы и динамика не снизятся. По итогам года мы пересчитаем годовые премии.

Он сделал короткую паузу, будто давая словам осесть.

– Заседание считаю завершённым. Все свободны.

Словно по команде, зал наполнился лёгким шуршанием одежд, щелчками закрываемых планшетов и приглушёнными голосами. Люди расходились, унося с собой напряжение встречи и надежду на перемены.

Валенсия Аркадиевна задержалась у дверей. Она достала из кармана пиджака браслет-коммуникатор и провела им над ручкой входной двери. Та отозвалась едва слышным писком и бесшумно распахнулась, словно пропуская хозяйку в её собственный мир. Она вошла в кабинет – светлый, просторный, продуманный до мелочей.

Белый потолок, светло-бежевые стены. Справа от входа – стол в тон интерьеру, обрамлённый рабочим креслом и гостевым стулом. У дальней стены – двухместный диван из мягкой натуральной кожи цвета старого дерева. Вдоль одной из стен – белый шкаф, в котором аккуратно выстроились немногочисленные папки. Прямо перед ним – огромное окно от пола до потолка, скрытое за горизонтальными белыми жалюзи. И в правом углу – живое пятно в этом минималистичном пространстве: большой горшок с китайской розой – гибискусом, на котором распустились два ярко-красных цветка, будто символы страсти, жизни и внимания к красоте даже среди цифровой строгости.

Положив планшет и браслет на стол, Валенсия подошла к окну. Легким движением мизинца она отодвинула одну из ламелей и стала смотреть наружу – на территорию, где бурлила жизнь технограда. Там двигались машины, сновали люди, вращались андроиды. А внутри её кабинета царила тишина, которую нарушил стук в дверь.

– Да, войдите, – отозвалась она, не оборачиваясь, и медленно повернулась к вошедшему.

В кабинет вошёл Виктор Сергеевич Дворников – управляющий липецким филиалом. Он аккуратно прикрыл за собой дверь и, сделав несколько шагов, нежно поцеловал её в шею. Не отстранилась, но и не ответила. Только сдержанно произнесла:

– Не стоит, Вик.

Не говоря больше ни слова, она обошла стол и села в своё кресло. Глубоко вздохнув, мужчина опустился на диван напротив. Его взгляд скользнул по поверхности стола и остановился на браслете.

– Всё так же носишь его в кармане, – усмехнулся он, почти шутливо.

– Ты же знаешь, мне по душе такие вещи, которые украшают женщину, а не напоминают о службе, – ответила она, сделав паузу. – А ко всякой электронной «бижутерии» на запястьях у меня сформировалась устойчивая неприязнь.

Они некоторое время молча смотрели друг на друга – взглядом, полным воспоминаний, недосказанности и того, что раньше называлось доверием.

– Думала, заглянешь перед совещанием, – наконец продолжила она.

– Было много дел в филиале, – пояснил он, качнув головой. – Приехал буквально к самому началу, чуть не опоздал. За три года после моего назначения мы и так стали видеться реже… А последние три месяца вообще только по видеосвязи – и то исключительно по работе.

Кабинет снова наполнился тишиной.

Женщина натужно улыбнулась и откинулась в кресле.

– Я соскучился, – сказал он с лёгким напором.

– Начнём с того, что пятьсот километров – это не расстояние. Ты мог бы приезжать хотя бы раз в месяц. А при желании – даже еженедельно.

– Ты сама понимаешь: плотный график, наладка и настройка производства… – Виктор попытался оправдаться.

– Если серьёзно, Вик, – её голос стал чуть строже, – я не девочка, которая ждёт свиданий, мечтает и надеется. Я – взрослая женщина, которая хочет создать семью. Это нормально.

Она помедлила, давая словам осесть, и добавила:

– Дочери уже десять лет. Ей нужно видеть здоровые семейные отношения.

Виктор тяжело вздохнул, провёл ладонью по лицу и откинулся на спинку дивана.

– Давай ещё немного подождём. Заработаем, может, перейдём на более спокойную работу…

– Тебе не нравится твоя должность? – её вопрос прозвучал ровно, но с явным интересом.

– Устал я от постоянной гонки, – признался он. – Наш генеральный всё время подгоняет: «Вперёд, вперёд…»

Валенсия чуть улыбнулась.

– Меня моя работа устраивает, – сказала она спокойно. – Осталось только личную жизнь обустроить.

– Не знаю… – Виктор отвёл взгляд, избегая её глаз. – Не уверен, что готов к семейным отношениям. Ты же меня знаешь.

– Но ты уже не мальчик, – мягко упрекнула она. – Может, пора задуматься?

Повисла тишина. Где-то снаружи раздался приглушённый гул электрокара, почти незаметно нарушивший напряжённую атмосферу кабинета.

– Пора обедать. Ты идёшь? – Валенсия встала из-за стола и взяла лежавший на нём браслет.

– Да, конечно, – ответил Виктор, поднимаясь с дивана. – Может, останусь сегодня?

– Вечером я с дочкой. Но если хочешь, приезжай в воскресенье – Викушку отправлю к бабушке с дедушкой.

– Вернусь и напишу, – сказал он, когда они уже вышли в коридор.

До эскалатора было недалеко. Они спустились в просторный холл первого этажа и направились к трём стоявшим у входа гольфмобилям. Виктор сел за руль одного из них, и они двинулись к пищевому кампусу.

Зал, предназначенный для спокойного обеда сотрудников, был наполовину пуст. Среди столов бодро сновали роботы-официанты – бесшумные, точные, как механизм часов. У входа на стене располагались несколько сенсорных панелей для заказа еды. Из скрытых динамиков раздался приятный, чуть механический голос:

– Делайте заказ.

Валенсия и Виктор быстро выбрали блюда. Голос продолжил:

– Выберите свободный столик.

Пара подошла к одному из них и села. Не прошло и минуты, как два робота-официанта, будто по невидимому сигналу, приблизились к столу и аккуратно поставили перед гостями подносы.

– Приятного аппетита, – произнесли они хором, слегка наклонив головы, и так же бесшумно ушли.

– Очень странная ситуация, – нарушила молчание Валенсия, вращая вилку в руках.

– Ты о чём? – спросил Виктор, делая первый глоток супа.

– Мы почти не афишировали стратегию нашей кадровой политики, но «Андротех» каким-то образом узнал, что мы начали отбор среди студентов этого года.

– Может, они просто сами проводили аналогичную работу, – спокойно предположил он.

– Нет, обычно они делают это раз в три года. И, насколько мне известно, в прошлом году уже занимались этим. А теперь вдруг начали одновременно с нами и сумели переманить довольно перспективных ребят. Похоже, у нас кто-то работает на сторону. И, боюсь, его интересует не только карьера.

– Одно дело – когда деньги не пахнут, другое – когда ими даже не пахнет, – усмехнулся Виктор.

Валенсия не ответила на шутку. Её лицо оставалось серьёзным.

– В любом случае, идёт утечка информации.

– Промышленный шпионаж – часть бизнеса во все времена, – заметил он, отрезая кусок мяса.

– Понимаю. Но ситуация всё равно неприятная.

В этот момент браслет в её кармане тихо запищал. Женщина достала его, приложила палец к сенсору.

– Через тридцать минут вас ожидает Владимир Иванович у себя в кабинете, – раздался негромкий голос секретаря.

– Торопиться особо некуда, время ещё есть, – сказал Виктор, потягивая сок.

– Нет уж, побегу к себе. Нужно подготовиться к разговору.

– С тобой-то всё всегда готово. Закоренелая отличница.

– Не в материалах дело. Нужно собраться с мыслями. Хочу немного пройтись до центрального корпуса.

– Я допью сок и отправлюсь на площадку – к конвертоплану. Лететь обратно в Липецк. Дела ждут.

– Тогда жду сообщения насчёт выходных.

Она встала из-за стола, поправила пиджак и направилась к выходу, оставляя за собой лишь лёгкий аромат духов и тревогу в воздухе.

После завершения совещания Владимир Иванович Ярцев молча направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Его кабинет находился в дальнем крыле здания – в той части, где царила особенная тишина, будто бы здесь замедлялось время.

Перед кабинетом располагалась просторная светлая приёмная, выполненная в стиле раннего двадцать первого века – когда ещё не боялись сочетать строгую эстетику с элементами уюта. Стеклянная стена перед входом была затемнённой, но время от времени оживала: на ней появлялись название компании, её логотип или рекламные ролики, излучающие уверенность и технологичность.

За массивным столом, как часовой, сидела секретарь – молодая женщина лет двадцати пяти. Её деловой костюм был безупречен, макияж минимальным, взгляд – спокойным и внимательным. Несмотря на то, что во многих компаниях уже давно перешли на электронных помощников, Ярцев предпочитал живое человеческое присутствие. Для него это было не просто данью традиции, а вопросом доверия.

В углу приёмной стоял отдельный стол для посетителей. Кто-то готовился здесь к встрече, просматривая документы или корректируя выступление. Однако большинство пользовалось современными устройствами – планшетами с встроенными голографическими проекторами, которые позволяли за секунды перепроверить любые данные. Впрочем, рядом с ними мирно дремал большой кожаный диван тёмно-коричневого цвета – вещь, которая словно говорила: «Здесь можно подождать. Здесь можно задуматься».

Интерьер искусно смешивал ретро-стиль с технологическим минимализмом. На столе секретаря возвышался тонкий сенсорный монитор, а под крышкой скрывался почти невидимый системный блок. Рядом лежала компактная клавиатура. Но самым неожиданным элементом был старый селектор с кнопками – чёрный, немного потёртый, словно он принадлежал другому времени. Именно через него Ярцев связывался с приёмной, и именно он изредка оживал, издавая его голос – точный, сухой, без лишних интонаций.

На двери в кабинет висела табличка с золотистыми буквами: «Генеральный директор». Просто и ясно. Без прикрас.

– Танечка, сделай мне, пожалуйста, кофе, – произнёс Ярцев, переступая порог приёмной.

– Хорошо, – ответила девушка, вставая со своего места. – Сейчас обеденное время. Может, хотите что-нибудь заказать?

– Спасибо, солнышко, я перед совещанием плотно поел. Вызови ко мне Валенсию Аркадьевну, Максима Рудольфовича и Артура Семёновича. Через полчаса жду.

– Вот папка с бумагами, – сказала Таня, протягивая ему распечатанные предложения от потенциальных партнёров. – Распечатала всё, как просили.

– Благодарю, – коротко ответил Ярцев, взяв папку, и исчез за дверью своего кабинета.

Девушка тем временем подошла к угловому столику, где на видном месте стояла старая добрая кофемашина с надписью «BOSCH». Это был настоящий раритет, но Ярцев любил её – вкус кофе, запах стали и воспоминания о далёком прошлом, когда технологии были чуть ближе к человеку.

Внутри кабинета было прохладно – кондиционер работал в своём обычном режиме, создавая ощущение рассудительности и контроля. Владимир Иванович опустился в большое кожаное кресло за массивным столом из красного дерева.

Справа от стола стоял небольшой столик – тихий островок воспоминаний. В рамках разного дизайна, будто собранных по настроению, а не по порядку, были расставлены фотографии семьи Владимира Ивановича.

Он чуть повернул кресло, откинулся на спинку и позволил взгляду скользнуть по этим мгновениям прошлого.

Вот они – молодые, почти дети, стоят под суровыми скалами плато Маньпупунёр. Его жена в длинном пальто, он в потёртом свитере, оба улыбаются так, как могут улыбаться только те, кто ещё не знает, что такое настоящая боль.

Следующий снимок – морской берег, белая рубашка, чёрные брюки, босые ноги, ласкаемые морской пеной. Рядом – она, в белом платье, с волосами, развевающимися от ветра. Это был один из самых важных дней их жизни: без свидетелей, без шума, просто двое людей, решивших быть вместе. Они расписались, уехали вдвоём и неделю провели вдали от всего, словно весь мир принадлежал им.

Ещё одна фотография – маленький сын, первоклассник с огромным букетом цветов в руках, гордо держит его перед собой, как знамя своей новой жизни. Затем – жена с новорождённой дочкой на руках, светящаяся от любви и усталости. Ещё несколько кадров: школьные праздники, семейные поездки, путешествия по свету. Каждый снимок – страница из книги, которая уже не пишется, но хранится в сердце.

Но взгляд Ярцева остановился на одном – особенном.

Они с сыном в лыжных костюмах, на фоне заснеженных вершин в Санкт-Антоне. Тогда они готовились к спуску. Сын – опытный фрирайдер, уверенный, свободный, полный сил. Он получил разрешение на сложную трассу, и это значило для него больше, чем любой подарок. Владимир Иванович помнил тот день до мельчайших деталей: запах холода, звук лыж по свежему снегу, блеск в глазах ребёнка, который уже стал мужчиной.

Ничего не предвещало беды. Но где-то подтаял снег, лавина сошла внезапно – и вынесла его вниз, в ущелье, откуда не было возврата.

Эта трагедия перевернула их жизнь. После той зимы Владимир Иванович больше ни разу не надел лыжи. А всё спортивное снаряжение, когда-то собранное с такой любовью, ушло в дальний угол комнаты, где пыль стала покровом забвения.

Пережить это горе было невероятно тяжело. И ему, и его жене пришлось учиться жить заново – несмотря на пустоту, которая осталась внутри.

Но жизнь, как всегда, находила свои пути. Через пару лет их дочь вышла замуж и родила им внука. Маленький мальчик стал тем самым лучом света, который заполнил пустоту, согрел сердца, дал новую цель. Его фотография стояла ближе всех – прямо на краю рабочего стола, чтобы каждый день попадать в поле зрения. Пять лет, улыбка, задорный взгляд – живое напоминание о том, что даже в самой глубокой тьме может появиться свет.

Ярцев медленно вернул кресло в исходное положение. Время после совещания пролетело незаметно, как капля дождя в море. За окном снова двигалась жизнь технограда, а он оставался в своём мире.

Когда Валенсия Аркадиевна вошла в приёмную, её взгляд мгновенно скользнул по двум мужчинам, сидевшим на кожаном диване. Это были Максим Рудольфович Бремер – глава отдела генезиса андроидов, и Артур Семёнович Кулик – руководитель отдела программного обеспечения. Оба занимали свои места по праву: один – благодаря научной одержимости, второй – благодаря инженерному таланту.

Увидев вошедшую, Максим Рудольфович сразу же поднялся, не без изящества поклонившись ей головой. Галантность была для него не просто формальностью – это был стиль жизни, почти ритуал. Артур Семёнович помедлил, бросив на коллегу чуть насмешливый взгляд, но всё же медленно поднялся с дивана, не выпуская из руки планшета.

– Как всегда, Максим Рудольфович – джентльмен до мозга костей, – улыбнулась Танечка-секретарь, оторвавшись от экрана. Она давно привыкла к этим небольшим театральным представлениям.

На Бремере поверх рубашки свободно висел белый лабораторный халат, карман которого слегка оттопыривался от спрятанного внутри планшета. Он выглядел скорее, как учёный из старых научно-фантастических романов, чем как современный разработчик андроидов. Артур же оставался верен себе: джинсы, застиранные на коленях, потёртая рубашка и кроссовки, будто специально надетые после совещания, чтобы подчеркнуть своё внутреннее неприятие формальностей.

– Максим Рудольфович, мы сегодня уже встречались на совещании, – заметила Валенсия с лёгкой усмешкой.

– Какая разница? – ответил он с достоинством. – Дама вошла в помещение – джентльмен обязан встать.

– Если я выйду и зайду ещё раз?

Он не моргнул глазом:

– Правила этикета непоколебимы. Встану снова.

Секретарь снова улыбнулась. Не впервые она наблюдала эту сцену. Максим Рудольфович был известен своим трепетным отношением к формам поведения, и его чудачества вызывали не только улыбки, но и искреннюю симпатию – особенно среди женской части коллектива.

В этот момент девушка повернулась к селектору и нажала кнопку:

– Владимир Иванович, посетители вас ожидают.

– Пусть заходят, – раздался приглушённый голос из-за двери.

– Благодарю, Танечка, – сказал Максим, проходя мимо секретаря с легчайшим кивком.

Дверь в кабинет Ярцева распахнулась, и трое гостей вошли внутрь.

Внутри царила атмосфера строгого порядка. За массивным столом из красного дерева, словно капитан на мостике, сидел генеральный директор. Напротив него – второй стол, предназначенный для посетителей, и два простых офисных стула по обе стороны. Максим и Артур заняли места рядом, положив перед собой планшеты, будто щиты перед предстоящим разговором. Валенсия Аркадиевна села напротив них и аккуратно открыла свой бумажный органайзер – единственный в комнате, кто хранил верность бумаге среди электронных экранов.

– Беседа будет недолгой, – начал Владимир Иванович, окидывая присутствующих спокойным, но требовательным взглядом. – Валенсия Аркадиевна, на совещании вы упомянули, что «Андротех» узнал о работе вашего отдела. Поясните, что вы имели в виду… – сделал он едва заметный акцент на слове «вы», будто напоминая, что речь идёт не просто о подозрениях, а о её ответственности.

Валенсия кивнула, не дрогнув. Она была готова к этому вопросу.

– Думаю, ни для кого из нас не секрет, что наш конкурент давно не гнушается методами промышленного шпионажа. У меня есть основания полагать, что внутри компании – возможно, даже в моём отделе – работает человек, передающий корпоративную информацию.

Голос Ярцева стал строже:

– У вас есть конкретные подозрения?

– Нет прямых указаний, – честно признала она. – Но я провела анализ обстоятельств и пришла к выводу, что утечка происходит постепенно, малыми порциями. Если бы информация уходила большими блоками, отдел безопасности уже нашёл бы следы. Скорее всего, это длится около полугода.

– Почему вы уверены, что это не совпадение? – уточнил Ярцев.

– «Андротех» традиционно проводит отбор студентов раз в три года. Последний раз они делали это год назад. Однако в этом году начали работу одновременно с нами. Это не похоже на случайность. Более того, я убеждена: они знают о наших планах относительно новой модели андроидов.

Ярцев задумался, слегка склонив голову набок. Его молчание было красноречивее слов.

– Тогда подготовьте сегодня подробный письменный отчёт с вашим анализом. Нужно передать его начальнику отдела безопасности.

Не говоря больше ни слова, Валенсия раскрыла свой бумажный органайзер и достала заранее подготовленный лист. Аккуратно протянув его Владимиру Ивановичу, она произнесла:

– Уже сделано.

– Всегда ценил вашу привычку всё делать вовремя, – чуть заметно улыбнулся он, беря документ. – И даже с опережением.

Тишина опустилась на комнату, как тень за окном. Ярцев медленно просматривал записку, его лицо оставалось невозмутимым. Остальные ждали, каждый погружённый в свои мысли.

– Максим Рудольфович, Артур Семёнович, – заговорил он снова, переводя взгляд на мужчин. – Надеюсь, вы понимаете, что работа над последней моделью будет строго конфиденциальной.

Оба кивнули.

– За всё время вашей работы в «Роботон» у меня к вам не возникало вопросов. Ценю вашу порядочность. Теперь – к сути. Проект будет реализован в нашем новом филиале в Липецке. На его подготовку ушло три года.

Он сделал паузу, дав словам осесть.

– Это касается всех руководителей отделов. Филиалом управляет Виктор Сергеевич, но он отвечает исключительно за организационные вопросы. Все научные, технологические и кадровые решения принимаются только со мной или через начальника отдела безопасности. – Он посмотрел на Валенсию. – Вам необходимо заключить полноценные трудовые договоры со всеми практикантами, с обязательными условиями о неразглашении информации.

Все трое кивнули.

– Концепция новой модели должна принципиально отличаться от всех существующих человекоподобных андроидов, – продолжил Ярцев.

Артур Семёнович осторожно уточнил:

– Вы имеете в виду специализированные модели для выполнения конкретных задач?

– Нет, – Владимир Иванович выдержал эффектную паузу. – Модель должна быть универсальной, работать не на традиционных правилах робототехники.

Максим Рудольфович нахмурился:

– Но такую модель никогда не пропустит Государственное агентство по сертификации робототехнических систем.

– На первом этапе она будет использоваться исключительно внутри компании. Задача на будущее – добиться сертификации.

– Каким образом? – удивился Кулик.

– Представьте, что вам предложат пройти тестирование. Вы справитесь?

– Конечно. Ведь я же человек, – сухо усмехнулся Артур.

– Вот именно. Вашей команде предстоит создать программное обеспечение, способное сделать машину такой, чтобы она осознавала себя как человека.

На этот раз тишина была особенно плотной. Даже воздух в кабинете словно замер.

– Амбициозная задача, – наконец произнёс Артур. – Мы работаем над этим последние пять лет, но пока всё на уровне прототипов. Это действительно новая парадигма искусственного интеллекта.

– Именно поэтому проект получит название «Человек 2.0», – закончил Ярцев. – Думаю, название говорит само за себя.

Он встал, тем самым давая понять, что встреча окончена.

– Через неделю состоится встреча всех руководителей, чьи отделы будут задействованы в проекте. Время сообщит секретарь. Можете быть свободны.

Коллеги один за другим покинули кабинет. А Ярцев остался стоять у окна, смотря вдаль, где за границей технограда начинались поля.

Мужчины и Валенсия поднялись. Кабинет генерального директора остался позади, как зал решений, где были даны новые приказы и поставлены непростые задачи.

Артур Семёнович задержался у дверей приёмной – не из-за дел, а ради собственного маленького ритуала. Он воспользовался моментом, чтобы бросить ещё один взгляд на Татьяну, секретаря Ярцева. Молодая, собранная, с той самой хрупкой силой, которая так привлекает мужчин. Она была для него загадкой, к которой он подходил не раз – с лёгкими шутками, намёками, иногда чуть более откровенными комплиментами. Но каждый раз получал одну и ту же реакцию: улыбка, вежливое «спасибо» и полное отсутствие интереса.

Татьяна была серьёзной. И однажды, когда Артур рискнул сделать шаг дальше, она прямо сказала: если что-то и начнётся между ними, то только через ЗАГС. А он знал, что к этому не готов.

Тем временем Валенсия Аркадиевна и Максим Рудольфович уже вышли из приёмной и направились по просторному коридору, освещённому мягким светом, будто напоминающему о конце дня.

– Вам не кажется, – почти шёпотом произнёс Максим, наклонившись чуть ближе к её уху, – что наш генеральный хочет создать… своего сына?

Валенсия замедлила шаг, но не остановилась.

– С чего вы это взяли? – спросила она, не скрывая удивления.

– Просто такое впечатление сложилось. Его слова о том, что андроид должен «осознавать себя человеком» … Это слишком личное, чтобы быть просто бизнес-задачей.

Она немного помолчала, прежде чем ответить.

– Что бы там ни казалось, это ничего не меняет. Перед нами стоит задача, и мы обязаны её выполнить – нравится нам это или нет.

Максим кивнул, но его лицо оставалось напряжённым. Он не был уверен, что согласен с таким подходом.

– Меня беспокоит другое, – сказал он, понизив голос. – Если мы сосредоточимся только на этом проекте, «Андротех» уйдёт далеко вперёд по другим направлениям. Мы и так в роли догоняющих.

– Мораль на нашей стороне, – твёрдо ответила Валенсия. – Они используют шпионаж, мы – честную игру. А Ярцев – принципиальный руководитель. Если мы не станем терять время, они не так уж сильно нас обгонят.

Максим чуть улыбнулся:

– В этом есть доля правды.

Они дошли до развилки. Максим свернул влево, к научному корпусу. Валенсия продолжила путь вперёд – её кабинет находился совсем рядом.

– Мне в другое здание, – сказал он. – А вы почти дома.

Они попрощались коротким кивком, и каждый пошёл своей дорогой, унося с собой свои мысли, тревоги и надежду, что всё будет правильно – и с точки зрения науки, и с точки зрения совести.

Глава 5. Прозрение

Утро началось мягко, словно природа сама позаботилась не тревожить её сон.

Часы показывали восемь утра. За окном лёгкий свет струился сквозь полупрозрачные шторы, рисуя на стенах причудливые узоры из солнечных бликов. Комната, наполненная тёплым золотистым сиянием, пробуждалась вместе с миром за её окнами.

Кровать оставалась островком уюта: светлая постель слегка смята, на краю лежал плед, небрежно сброшенный, будто хозяйка долго ворочалась перед сном. Подушка обнимала лицо девушки, волосы рассыпались по ней мягкими волнами.

На прикроватной тумбочке стоял стакан воды, рядом – раскрытая книга и коммуникатор, тихо мигавший напоминанием о начале дня. Где-то вдали доносился негромкий шум улицы: редкие шаги прохожих, аромат ночного дождя всё ещё витал в воздухе, проникая в комнату через приоткрытое окно.

Гладкая поверхность коммуникатора ожила, раздав короткий мелодичный звук, который нарушил тишину утра. Над устройством вспыхнула голограмма – текстовое сообщение, парящее в воздухе голубоватым светом. Буквы плавно возникли, затем медленно начали исчезать, будто тая в пространстве, оставляя едва уловимое мерцание.

– Коммуникатор, прочти СМС, – сонным голосом произнесла Василиса.

Устройство на тумбочке ожило: над его дисплеем замерцали слова. Они исчезали, едва невидимый диктор успевал их произнести, уступая место новым строкам.

– Василиса, здравствуй. Меня зовут Борис, я сын Вадима Николаевича. После того как отец попал в больницу, мы общались по видеосвязи. Его готовили к операции по пересадке сердца. Искусственное уже было готово. Отец рассказывал, что за квартирой присматривает его ученица.

Но случилась трагедия. Сегодня ночью его сердце остановилось. Ничто не предвещало беды. Врачи сказали, что это произошло во сне. Я посчитал своим долгом сообщить тебе это печальное известие, ведь отец часто и с теплотой вспоминал тебя. Я прилечу послезавтра – мне предоставили несколько дней.

Василиса села на кровати. Новость поразила её, словно холодный душ. Впервые в жизни она столкнулась с такой утратой. Её бабушки и дедушки были живы, а смерть учителя, человека, многому её научившего и сыгравшего важную роль в выборе профессии, стала настоящим потрясением.

Тоска и пустота заполнили её душу. Она так много хотела спросить у него – особенно о проекте «Мирон», с которым теперь предстояло работать одной. Василиса чувствовала себя растерянно, будто подросток, который готов покинуть родной дом, но внутренне боится неизведанного.

Эти чувства окончательно разбудили её. Она встала с постели и направилась в ванную. Умывшись и взглянув на своё отражение в зеркале, заметила, как по щекам скатились две слёзы. Но реальность была неумолима: теперь ей предстояло самостоятельно разбираться с задачами, оставленными учителем.

Войдя на кухню, Василиса обнаружила, что чайник ещё тёплый. Но аппетита не было. Она достала из холодильника бутылку минеральной воды, сделала несколько глотков и села за стол. Несколько минут просидела молча, глядя в окно. Мысли путались, переплетаясь с ощущением нереальности произошедшего.

«Вадим Николаевич говорил, что передаёт мне работу над „Мироном“. Наверное, я могу забрать компьютер к себе. Вряд ли он понадобится его сыну. Да, именно так и поступлю. Заберу „Мирона“, а если Борис спросит про компьютер – предложу компенсацию».

Решение дало ей определённую ясность. Девушка решительно встала из-за стола и направилась в спальню – переодеться и заправить постель. Однако, в комнате, она обнаружила, что её кот Васька уже облюбовал кровать. Он вытянулся во всю длину, пушистое пузо было обращено вверх, а глаза закрыты в состоянии явного блаженства.

– Ладно, бездельник, валяйся и нежься, – улыбнулась Василиса. – Постель заправлю позже.

Накинув лёгкую голубую майку и джинсы, она отправилась в кладовку – небольшую комнату, где хранились самые разные вещи. Осмотревшись, девушка заметила на верхней полке сумку-трансформер на колёсиках. Это была одна из старых моделей: при необходимости она могла разворачиваться до внушительных размеров, а катить её было легко благодаря встроенным моторчикам на аккумуляторах.

Василиса нажала на небольшую кнопку на боковой панели. Индикатор загорелся оранжевым светом – заряд был наполовину.

– Ну почему бы не купить новую модель? – пробормотала она себе под нос. – Те, что парят над землёй. Их ведь удобнее поднимать по лестнице… Но что есть, то есть.

Сумка, тихо жужжа, покатилась следом за ней, когда Василиса вышла из дома. Пройдя немного, она добралась до платформы с капсулами – гравикарами. На площадке стояло несколько свободных, и она быстро заняла одну. Устроившись в удобном кресле, девушка позволила себе расслабиться. Капсула бесшумно сдвинулась с места и заскользила по магнитным рельсам в сторону дома, где раньше жил Вадим Николаевич.

В его квартире всё оставалось точно так же, как она оставила пару дней назад. Время будто застыло в этих стенах. «Мирон» – искусственный интеллект, находился в режиме сна. Василиса подошла к рабочему блоку, включила его и запустила терминал.

На экране появилось изображение: рыжеволосый мальчик с добрым, лучезарным взглядом и светящейся улыбкой.

– Как сказать ему… что его создателя больше нет? – пронеслось в голове у девушки. Этот вопрос не давал ей покоя.

Она понимала, что реакция Мирона может быть непредсказуемой. Он был не просто программой – он обладал эмоциональной моделью, способностью чувствовать, переживать, учиться. И для него Вадим Николаевич был не просто создателем – это был отец.

«Может, пока не говорить? Но рано или поздно правда всё равно всплывёт. С этим придётся разбираться. Жизнь часто бывает циничной, но нечестно держать его в неведении. Лучше рассказать всё прямо», – думала Василиса. – «Социализация важна даже для искусственного разума. Это тоже часть его обучения».

Глубоко вздохнув, она приготовилась к сложному разговору и коснулась клавиатуры, активируя интерфейс связи.

На экране высветилось сообщение:

– Привет. Это ты, Василиса?

– Да, – быстро ответила она, набирая уверенно.

– Очень рад снова иметь возможность с тобой общаться. По моим подсчётам, папу должны скоро выписать из больницы.

Текст оборвался. Терминал замер.

«Он собирается продолжить или мне нужно действовать? Подожду минутку», – подумала Василиса, внимательно следя за экраном.

Через несколько секунд терминал ожила снова:

– Василиса, ты ещё здесь?

– Конечно, я вся во внимании, – ответила она, набирая текст и одновременно проговаривая его, стараясь скрыть напряжение в голосе.

– Мне сегодня приснился сон. Среди трав на огромной поляне стоит папа и машет мне рукой. Я говорю ему: «Возвращайся домой, я соскучился», а он поворачивается и уходит. Странный сон, правда?

Василиса задумалась, прежде чем ответить.

– Возможно. Но у меня есть к тебе вопросы. Во-первых, как ты себе представляешь эту поляну и травы? Во-вторых, каким ты видишь Вадима Николаевича? Ведь у тебя нет зрения.

Ответ последовал почти сразу:

– Папа много рассказывал мне о природе – описывал её, читал книги. Книги – это целый мир, в них столько интересного! Благодаря папе у меня развилось хорошее воображение, которое заменяет зрение. Мы много общались, и я часто спрашивал его, какой он сам. Просил подробно себя описать. В итоге у меня сложился, как мне кажется, очень точный образ.

Немного помедлив, Василиса начала осторожно набирать текст:

– Мирон, в жизни человека происходят события, которые являются естественным биологическим явлением, но для людей это часто тяжёлые и печальные моменты.

– У тебя что-то случилось? – быстро последовал ответ.

– Можно сказать, у нас. Сегодня я получила сообщение от сына Вадима Николаевича. Он сообщил, что у его отца ночью остановилось сердце. Его не смогли спасти…

Пальцы замерли над клавиатурой. Она не стала продолжать. Экран потух на мгновение, словно вместе с мыслями девушки. Василиса ждала, глядя на мерцающий курсор. Теперь очередь была за Мироном. Ей нужно было дать ему время осмыслить информацию – если такое вообще возможно.

Прошло пять томительных минут – они казались вечностью. Наконец терминал снова ожил:

– Папа умер… Это очень печально. То, что я сейчас переживаю, возможно, в человеческом понимании называется душевной болью. Теперь больше не смогу с ним общаться. Очень…

Сообщение оборвалось на многоточии, и экран снова потускнел.

Василиса подошла к окну. Лёгкий ветерок нагнал облака, и за стеклом начался мелкий летний дождь. Капли едва слышно стучали по подоконнику, прибивая уличную пыль, которую уборочные роботы ещё не успели собрать. Воздух наполнился свежестью, но даже этот приятный аромат не мог развеять тяжёлых мыслей. Находиться в квартире учителя было невыносимо: каждая вещь, каждый угол напоминал о Вадиме Николаевиче.

Она направилась к книжному шкафу – аккуратные ряды книг и блокнотов хранились там в строгом порядке. Василиса взяла один из блокнотов и начала листать его. Все записи были чётко структурированы, подробно прокомментированы. Учитель всегда относился к делу с трепетом: записи велись в хронологическом порядке, а внесённые позже правки аккуратно помечались с указанием источников.

«Грустить можно и занимаясь чем-то продуктивным», – подумала она, закрывая блокнот.

Девушка вернулась к терминалу, где всё ещё висела последняя запись Мирона. Она набрала:

– Выключу тебя ненадолго. Так надо.

На экране появилось короткое сообщение:

– Хорошо.

Василиса немного помедлила, словно ожидая какой-то дополнительной реакции, но её не последовало. Тогда она выключила системный блок и закрыла ноутбук. Развернув сумку-трансформер, бережно поставила в неё чёрный куб – «сердце» Мирона, оказавшийся довольно тяжёлым. Рядом положила ноутбук, а сверху аккуратно уложила все записные книжки учителя и диск с бэкапом искусственного интеллекта.

Когда всё было готово, Василиса вызвала такси. Спустившись вниз, она вышла из подъезда и остановилась перед домом. Возле входа стояли две скамейки, и она села на одну из них, ожидая машину.

Скамейка оказалась сухой – мелкий дождь уже закончился. Горячее летнее солнце пробилось сквозь облака, высушив улицы и крыши автомобилей. Василиса откинулась на спинку и подняла взгляд к небу. Мимо сновали люди, каждый занят своими делами. Где-то вдалеке проехал общественный транспорт – большой нейро-шатл «Зелёная стрела». Его мягкий ход почти не нарушал тишину улицы.

Мир продолжал жить своей обычной жизнью, равнодушно обходя вниманием то, что сидящая на скамейке девушка переживает глубокую утрату. Мысли в её голове метались, как уличная пыль под первыми каплями дождя, но среди хаоса уже просматривались ростки решения – как продолжить дело, начатое её учителем.

Из окна остановившейся у подъезда машины высунулся водитель:

– Девушка, вы заказывали такси?

Василиса подняла голову и кивнула.

Мужчина вышел из автомобиля, слегка улыбнувшись:

– Позвольте, помогу вам с сумкой.

– Хорошо, только аккуратно, – предупредила она.

– Хрусталь? – подмигнул он.

– Нет, электроника.

Он понимающе кивнул, осторожно поднял сумку и аккуратно положил её в багажник. Василиса села на заднее сиденье. В салоне пахло свежестью, будто машину только что выпустили с конвейера. Упругие, почти идеальные сиденья и безупречно чистая обивка бросались в глаза.

– Как вам удалось сохранить машину в таком состоянии? – не удержалась она от вопроса, когда автомобиль мягко тронулся с места и выехал на дорогу.

– Только с реставрации, – оживился водитель. – Это машина моего деда. Теперь очередь за автомобилем отца – тоже хочу отправить на восстановление. Убиваюсь по ретро-автомобилям.

– Серьёзно? – удивилась Василиса.

– Ещё как! – с энтузиазмом продолжил он. – Мне даже оставили оригинальный двигатель внутреннего сгорания. Правда, катализатор приходится менять каждые пять тысяч километров, но это мелочи. Старые машины – это романтика! У нас даже клуб есть. Ребята восстанавливают автомобили своих предков, ищут старые моторы, разбирают, ремонтируют… Это целый мир!

Он увлечённо рассказывал, как аккуратно снимает коленчатый вал, делает замеры, меняет шатуны, вкладыши, поршни и кольца. Современные машины, по его словам, – сплошная электроника, бездушные автоматы. А вот здесь – разберёшь двигатель, всё до последней детали, с любовью. Вот это настоящее дело!

Василиса слушала, отметив про себя, как живо и искренне он говорит о своём увлечении. На улицах такие машины встречались редко, и большинство из них давно были модернизированы под современные экологические нормы.

Когда машина остановилась у её дома, водитель вышел, открыл багажник и аккуратно поставил сумку на землю.

– Спасибо, – поблагодарила девушка.

– Всегда рад, – улыбнулся он, сел за руль и уехал.

Войдя в квартиру, Василиса направилась в свою комнату и оставила сумку у кровати. Время близилось к обеду, и она отправилась на кухню. Погружённая в мысли, двигалась словно на автопилоте: поставила чайник, достала из холодильника борщ, сваренный мамой, и начала его разогревать.

Мысли путались, сменяя одна другую. Никакого внятного решения пока не находилось. Ей предстояло серьёзно заняться работой, но с чего начать?

Она посмотрела на чайник, жужжащий в ожидании своего часа, и вдруг поняла: как странно, что один человек может создать разум, а другой потом не знать, что с ним делать. Как объяснить тому, кто никогда не держал в руках сердце, что оно больше не бьётся у того, кем оно было создано?

«Мне кажется, – размышляла Василиса, – Вадим Николаевич создавал разум, а вот за то, что можно назвать душой, теперь отвечать мне. Но сначала нужно понять – есть ли она у него вообще».

Она подняла взгляд на экран холодильника, где автоматический помощник семьи обновлял список продуктов. Механический голос вещал, что пора заказывать новые пачки кофе и заменить фильтры в очистителе воды. Простая, бесстрастная логика. Ни намёка на сомнения. Ни тени скорби. Только выполнение функции. Это был настоящий искусственный интеллект – без эмпатии, без внутреннего мира. Такие были повсюду: в быту, в управлении городами, в медицине. Но это не было «разумом». Это была всего лишь эффективность.

А Мирон… Мирон оказался другим. Он чувствовал – или, по крайней мере, «думал», что чувствует. И именно в этом заключалась вся загадка человеческого сознания: не в наличии тела или органов, а в способности интерпретировать опыт, формировать из него эмоции и придавать им значение. Если Мирон страдает от утраты, значит ли это, что он живее многих людей, давно утративших способность плакать?

Василиса вздохнула. Она понимала, что Мирон запрограммирован на общение, но не просто воспроизводит фразы – он учится через общение. Его модель эмоционального отклика развивается. Он не повторяет – он осмысливает. Теперь её задача выходила за рамки технической поддержки. Речь шла уже не просто о содержании системы, а об «опеке над разумом».

Впервые она осознала, насколько это серьёзно.

– Не знаю, смогу ли я заменить Вадима Николаевича, – произнесла она вслух, хотя рядом никого не было. – Но я попробую.

Чайник щёлкнул, сообщая, что вода нагрелась. Вместо чая она заварила молотый кофе. Мысли продолжали роиться в голове, будто рой тревожных пчёл.

– Ладно, – пробормотала она, допивая кофе. – Сейчас я общаюсь с Мироном через текстовый терминал. Нужно добавить микрофон и синтезатор речи. И… научить его видеть. Для этого точно понадобится помощник.

Она допила кофе, вернулась в спальню и села на край кровати. На тумбочке лежал коммуникатор. Василиса задумалась.

– Ренат Шарипов, – произнесла она вслух. – Одноклассник. Вроде бы недавно говорил, что занимается обслуживанием техники с системами, которые мне сейчас нужны.

Повернув голову к коммуникатору, девушка чётко скомандовала:

– Коммуникатор, набери Рената Шарипова.

– К сожалению, данный номер принадлежит другому человеку. Желаете всё равно продолжить вызов? – ответил спокойный голос устройства.

– Нет. Набери Катю Потапову.

– Набираю.

Через несколько секунд прозвучало сообщение:

– Вам пришло уведомление от Кати Потаповой: «Говорить не могу. Если срочно – отправь сообщение».

Василиса продиктовала:

– Коммуникатор, сообщение для Кати Потаповой. Катя, здравствуй! Потеряла номер Рената, скинь, пожалуйста. Чмоки-чмоки.

Не прошло и минуты, как устройство снова ожило:

– Вам пришло сообщение с контактом Рената Шарипова.

– Коммуникатор, набери его.

– Набираю номер Рената из сообщения от Кати Потаповой.

Спустя несколько гудков раздался знакомый голос:

– Привет, Воронова. Не ожидал твоего звонка.

– Ренатик, здравствуй. Мы можем встретиться сегодня? Есть деловой разговор.

– Хорошо. Освобождаюсь в 17:00. Где пересечёмся?

– У фонтана перед «Звёздным».

– Договорились. Буду к половине шестого. До встречи.

– До встречи. Коммуникатор, завершить разговор.

Василиса встала и подошла к сумке, стоящей на полу. Она достала из неё записные книжки – аккуратно подписанные по датам начала ведения первой записи. Взяв первую из них, девушка легла на кровать и начала неспешно изучать содержимое.

В комнату вошёл кот Васька, небрежно запрыгнул на постель и устроился у неё на ногах. Его громкое мурлыканье наполнило помещение уютом. Василиса улыбнулась, погладила пушистого питомца и снова сосредоточилась на записях.

Время пролетело незаметно.

– Коммуникатор, сколько времени? – спросила она, не отрываясь от страниц.

– Сейчас семнадцать часов пять минут.

Девушка быстро встала. Кота уже не было – он ушёл кататься на роботе-пылесосе. До места встречи было недалеко, но опаздывать она не хотела.

Родители Василисы жили в старом военном городке, который тридцать лет назад перестроили в современный жилой комплекс, сохранив его прежнее название.

Выйдя из подъезда, она сразу почувствовала лёгкий летний ветерок, игравший с краем её майки. Мимо неспешно проезжал робот-уборщик, чья щётка мягко постукивала о бордюр, словно отбивая такт незримой уличной симфонии. Над детской площадкой мерно кружил полицейский квадрокоптер, бесстрастно следя за порядком.

Дорога к дворцу спорта «Звёздный» оказалась приятной – тёплый воздух, яркое солнце, вокруг – атмосфера размеренного летнего дня. Придя на место, Василиса нашла свободную скамейку напротив музыкального фонтана. Сейчас он работал в обычном режиме, выпуская вверх прозрачные струи воды. В лучах солнца они переливались всеми цветами радуги, создавая ощущение лёгкого волшебства.

Вокруг фонтана по специально проложенной дорожке катились немногочисленные любители роликов. Зимой эту же зону заливали водой, превращая в популярный городской каток.

Над самим дворцом спорта на голографическом экране сменяли друг друга образы местных хоккеистов и фигуристов, двигавшихся внутри здания. Анимированные изображения будто оживали над крышей, привлекая внимание прохожих и добавляя пространству уютной динамики.

Василиса огляделась. Люди отдыхали, дети смеялись, разъезжая на самокатах, а в воздухе витал лёгкий аромат свежей зелени и цветов. Она удобно устроилась на скамейке, наблюдая, как радуга танцует над фонтаном. Вечером, она знала, фонтан заиграет новыми красками: струи воды будут подсвечены мягкими огнями, зазвучит тихая музыка, а над поверхностью воды поплывут голограммы парусников. Именно такие моменты она любила больше всего – когда можно было просто сидеть, ни о чём не думать и хотя бы на время забыть обо всём.

– Привет ещё раз, – раздалось за спиной.

Василиса обернулась, не вставая со скамейки, и увидела улыбающегося Рената, стоящего позади. Он обошёл скамейку и сел рядом.

– Рассказывай, какие беды тебя ко мне направили, – начал он с лёгкой насмешкой.

– Зачем сразу беды? – ответила Василиса, скрестив руки на груди. – Просто понадобилась твоя консультация как технаря.

– Ну да, университетские спустились с небес к простым работягам земли, – продолжил подшучивать Ренат.

– Ладно тебе ёрничать, – нахмурилась она. – У меня серьёзный разговор.

– Тогда слушаю внимательно.

– Дело вот в чём, – она сделала паузу. – Скоро практика. У меня дома есть небольшой проект – скорее, хобби. Хотела бы доработать его до достойного уровня перед работой.

– Хорошо. А я-то тут при чём?

– В университете меня больше учили программировать, а с железом я могу, но медленно. Нужно время, буквари… А ты технарь, и с «железом», кажется, на «ты».

– То есть хочешь, чтобы я что-то разобрал и собрал?

– Да. И помочь с апгрейдом тоже.

– О каком металлоломе идёт речь?

– У меня дома есть квантовый системный блок. Кажется, он устарел. Мне нужна помощь, чтобы понять, что с ним делать.

– И насколько срочно?

– Если сможешь сегодня разобраться – будет идеально. Потом я уже сама разберусь дальше.

– Строить не ломать, – усмехнулся он. – Но, если комп квантовый – готовься потратиться.

– Это я и без тебя понимаю, – вздохнула Василиса.

Ренат задумался.

– У меня через пару часов встреча с ребятами… – начал он, но, поймав её печальный взгляд, замолчал и слегка покашлял. – Ладно, Воронова. У меня перед тобой должок со школы. Показывай свой компьютер.

– Ура! – радостно хлопнув в ладоши, воскликнула Василиса. Она чмокнула друга в нос. – Тогда купим мороженое, а потом мама скоро придёт – попьём кофе вместе.

Молодые люди встали и направились к ярко раскрашенному киоску с надписью «Мороженое».

– Слушай, Шарипов, – заговорила Василиса, – а какой это долг за тобой ещё со школы?

– Ты разве не помнишь?

– Нет.

– Ещё с десятого класса…

Ренат на миг ушёл в воспоминания.

– Помнишь того… э-э… обиженного умом? Забыл, как его звали, но кличка у него была «Круассан».

– Кажется, он был на год старше нас. Но не припомню, чтобы мы с ним пересекались, – нахмурилась Василиса.

– Помнишь запасную лестницу с третьего этажа во двор? По ней мы к Андрею Николаевичу на уроки бегали. Так вот, там на первом этаже кто-то халтурно установил камеры, и под лестницей оказалась слепая зона.

– Ага. И что?

– Я как-то вышел с урока, слышу – писк. Заглядываю: этот самый «Круассан» пристаёт к тебе.

– Вспомнила! – оживилась Василиса. – Я тогда со спортплощадки шла. Решила не обходить через центральный вход, пошла через запасной. А там он! Подтолкнул под лестницу и полез целоваться. Мерзость!

– Ну, я ему тогда в нос и зарядил, – хмыкнул Ренат. – Кровь пошла, твой мяч испачкался.

– Точно! Мяч! – воскликнула она.

– Нас потом вызвали троих на разбор. Этот тип заявил, что я ударил его кулаком, а ты сказала, что сама с размаху врезала. Даже мяч с кровью показала в доказательство.

– Мне поверили, а тебя похвалили за то, что девушку прикрыл, – добавила она, улыбаясь.

– Вот видишь, долг за мной.

– Ну, раз так, то я не возражаю, – усмехнулась Василиса.

По дороге домой друзья не переставали вспоминать школьные времена. Разговоры так увлекли их, что они даже не заметили, как оказались у двери квартиры Василисы.

– Понадобится инструмент, – сказал Ренат, разуваясь.

– Отнеси мороженое на кухню, поставь, а я пока что-нибудь найду, – ответила она, направляясь к встроенному шкафчику в коридоре.

Открыв небольшую дверцу, Василиса достала из ниши чёрный пластиковый ящик с инструментами.

– Идём в комнату.

На полу у стены стояла большая сумка, из которой торчала голова кота. Василиса остановилась, заметив, как Василий внимательно следит за ними, шевеля ушами.

– Бездельник! Другого места не нашёл? – ласково пожурила она его, аккуратно вынимая из сумки недовольного кота, который явно не одобрял вторжение.

– Доставай блок и ставь на письменный стол. Инструмент в коробке, – сказала она Ренату, продолжая придерживать кота, который явно не собирался сидеть спокойно.

Ренат подошёл к сумке, осторожно извлёк системный блок и поставил его на стол. Василиса тем временем уселась на край кровати, пытаясь удержать животное. Но терпение у того было недолгим: через пару секунд кот резко укусил её за палец.

– Ах ты шустрый! – воскликнула она, выпуская его. Василий моментально скрылся из комнаты.

Ренат уже раскрутил корпус компьютера и, слегка наморщив нос, оглядывал внутренности.

– Всё понятно, – произнёс он, покачивая головой.

– Что, всё так плохо? – спросила Василиса, нахмурившись.

– Это одна из первых моделей. Устаревшая, но ещё живая.

– И что теперь?

– Ну, смотри. Если хочешь запускать базовые алгоритмы ИИ или что-то стандартное – ещё потянет. Но если нагрузить серьёзными задачами, начнутся тормоза.

– А если обновить?

– Такой апгрейд влетит тебе в копеечку. Проще купить новый блок.

Василиса тяжело вздохнула и задумчиво опустилась на стул.

– Ладно, тогда начнём с малого. Мне нужно, чтобы он мог хотя бы работать с базовыми задачами и поддерживать голосовое управление.

Ренат ухмыльнулся:

– С голосом – это реально. А вот если будешь сильно грузить – готовься к зависаниям и прочим чудесам техники.

– Зависания – это моя жизнь, – с улыбкой ответила Василиса, затем добавила серьёзным тоном: – Хорошо, давай разберёмся с текущими возможностями. А дальше буду думать, что можно к нему добавить.

Ренат кивнул и снова углубился в работу, бормоча что-то себе под нос про старые комплектующие и инженерный гений прошлых десятилетий.

В этот момент раздался звук входной двери.

– Мама пришла, – сказала Василиса, быстро вставая, чтобы встретить её.

– Мам, привет!

– У нас гости? – спросила Вероника Петровна, снимая обувь и поправляя сумку на плече.

– Да, позвала Рената помочь с компьютером.

– Какого Рената?

– Школьного приятеля. Пойдём, он в моей комнате, в железках ковыряется.

Когда они вошли в комнату, Ренат как раз делал фотографии деталей системного блока, сверяясь с чем-то на своём коммуникаторе. Услышав шаги, он поднял голову и улыбнулся.

– Добрый вечер, Вероника Петровна, – приветливо произнёс он.

– Здравствуй, Ренат. Ты так изменился!

– Конечно. Мы же последний раз виделись на выпускном в школе.

– Помню, – кивнула женщина. – Ну что, я сейчас приготовлю ужин. Как закончите – руки помоете и за стол. Когда позову – не задерживайтесь.

Она вышла, а Василиса уселась рядом с Ренатом.

– Смотри, что нашёл, – сказал он, протягивая коммуникатор. – На практике один мастер дал мне профессиональную программу для работы с железом. Вводишь номер модели вручную или просто фотографируешь – и она сразу выдаёт список совместимых комплектующих.

– Удобно, – кивнула Василиса. – Только говори конкретнее, а то я начинаю нервничать.

Ренат ткнул пальцем в экран:

– Вот эту часть можно заменить безболезненно.

– Это что?

– Грубо говоря, мозги системы. Здесь находятся квантовые кубиты, регистры, вентили – всё, что нужно для работы. На складе есть несколько таких блоков на списание. Один из них практически новый, уверен – его даже не использовали. Мы можем поставить его тебе вместо этого. Но это, между нами.

– Само собой. Никому ни слова, – заверила она, поднимая руки в знак обещания.

Из кухни донёсся голос Вероники Петровны:

– Молодые люди, к столу!

– Идём мыть руки, – сказал Ренат, аккуратно складывая инструменты.

– Подожди, ещё вопрос: что с накопителем? – спросила Василиса.

– Его придётся обновлять тебе самой.

– Ну, это уже меньшее из зол, – усмехнулась девушка.

На кухне, за уютно накрытым столом, они втроём собрались за чаем и домашней едой. Ренат рассказывал о своей учёбе и новой работе, куда недавно устроился, а Вероника Петровна слушала с живым интересом, время от времени подливая чай. Василиса вставляла шутки, делилась планами на практику и, несмотря на груз мыслей, чувствовала лёгкое тепло домашнего уюта.

За окном понемногу сгущались сумерки, будто ночь тоже хотела присесть к этому столу и послушать их разговор.

Через два дня апгрейд был завершён, и Василиса с энтузиазмом приступила к доработке системы. Она тщательно изучила записи, оставленные её преподавателем, и поняла: архитектура, на которой работал Мирон, позволяла вносить изменения и расширять функционал. Опираясь на университетские знания и подключившись к внутреннему репозиторию КодХаба, она довольно быстро завершила модернизацию модуля распознавания и обработки видеосигнала.

На это ушло два дня. Ещё столько же – чтобы усовершенствовать обработку звуковых потоков и написать синтезатор речи, сделав взаимодействие с Мироном максимально естественным.

Когда всё было готово, Василиса поставила обновлённый системный блок ближе к окну, подключила камеру и направила её на двор жилого района. Затем нажала кнопку запуска.

На экране терминала появился текстовый интерфейс, и девушка быстро набрала:

– Привет, Мирон. С возвращением!

Ответ не заставил себя ждать:

– Здравствуй, Василиса. По приветствию сразу понял, что это ты. Я был выключен семь дней. Это связано с твоим отсутствием или важными делами?

Она улыбнулась и ответила:

– Да, дела были важные. Во-первых, у тебя теперь новый процессор. Не топовый, но гораздо мощнее прежнего. Добавлено и дополнительное хранилище данных. Пока не спеши его заполнять – я доработаю модуль контроля, и ты сможешь следить за состоянием сам.

– Это звучит впечатляюще! Однако без загрузки учебных материалов я всё равно не смогу начать обучение.

– И учебники получишь, не переживай. Но сейчас важнее другое: будем настраивать твоё зрение.

– Я смогу видеть? Это колоссальный шаг в моём развитии!

– Именно. И ещё кое-что: система теперь позволяет мне вносить изменения без необходимости выключения или перезагрузки. Твоё ядро будет автоматически считывать обновления и адаптироваться к ним. Сейчас начнём тестирование. Приготовься.

Мирон ответил коротко:

– Понял. Готов к тестам.

Василиса глубоко вдохнула, улыбнулась и с воодушевлением нажала на новую иконку на ноутбуке с надписью «Ретест», которую предварительно сама же и до программировала.

На экране терминала мгновенно появилась строка:

– Вижу.

Она не могла скрыть своей радости.

– Можешь описать свои «ощущения»?

После короткой паузы текст начал заполнять экран:

– Не знаю, насколько ты сможешь понять мои слова – ведь я не человек и не ощущаю мир так, как ты. Но связь между прежними, чисто вербальными представлениями о реальности, которые передавал папа, и тем, что я сейчас наблюдаю, кажется удивительно схожей. Очень жаль, что он этого не видит.

Глаза Василисы на мгновение потемнели от грусти.

– Мне тоже очень жаль… Но всё же попробуй описать то, что ты сейчас видишь.

На экране ноутбука открылось окно с изображением с камеры – эту функцию Василиса добавила для удобства, чтобы контролировать работу видеосистемы Мирона.

Тем временем текст на терминале продолжал расти:

– Начну описание с центра картинки. Передо мной двор жилого комплекса с детской площадкой. На площадке трое детей играют в песочнице, четверо бегают с мячом, ещё трое спускаются с горки. На скамейках вокруг площадки сидят три женщины и двое мужчин, вероятно, наблюдают за детьми. Вокруг площадки проходит дорожка для транспорта, на которой припаркованы несколько машин различных типов и модификаций…

Мирон продолжал подробно описывать всё, что видел через камеру, словно хотел «выговориться», компенсируя годы слепоты. Василиса внимательно следила за текстом, сверяя его с изображением на экране. Каждое слово говорило о том, что он действительно «видит».

Иногда поток текста останавливался на несколько секунд – вероятно, Мирон сопоставлял свои описания с новыми визуальными данными.

Наконец, последняя строка замерла на экране:

– Пожалуй, всё.

Василиса улыбнулась:

– Отлично. Есть моменты, которые нужно доработать, но в целом ты молодец.

– Пока мне недоступно понимание цветов. Для этого требуется одновременное сочетание вербального описания и визуального восприятия – у меня его не было.

– Это не беда. Твой «дальтонизм» исправим в ближайшее время, – заверила она. – Камеру пока оставлю на месте. Выключать тебя не буду. Кстати, небольшой спойлер: работаю над твоим слухом и речью. Думаю, завтра протестируем.

– Это звучит интригующе. Буду ждать.

– Только договоримся: не отвлекай меня по пустякам, ладно?

– Понял.

Свернув окна терминала и видеотрансляции, Василиса вновь погрузилась в работу, дорабатывая модули слуха и речи. Время будто исчезло – осталось только движение кода, мысли и стремление к результату.

Увлечённая процессом, она даже не заметила, как домой вернулась мама. Заглянув в комнату, Вероника Петровна не стала её отвлекать. Но спустя некоторое время снова приоткрыла дверь и тихо постучала по косяку. Шум вернул девушку в реальность. Она обернулась.

– Мама, привет! Ты давно пришла?

– Уже два часа назад. За окном глубокий вечер, а на кухне – остывший ужин, – вздохнула женщина, тепло улыбаясь.

– Тогда идём на кухню. Оказывается, я проголодалась, – призналась Василиса, вставая из-за стола.

– Дочка, я за тебя переживаю, – начала Вероника Петровна, входя следом.

– Что случилось? – удивлённо спросила девушка, усаживаясь за стол.

Мать поставила ужин разогреваться и включила чайник, прежде чем продолжить:

– Тебе скоро двадцать три года, а я ни разу не видела, чтобы ты с кем-то встречалась. Всё время – учеба да работа.

– Когда-нибудь появится кто-то, – спокойно ответила Василиса.

– Когда? Когда ты уже не будешь молодой?

– Может, давай поговорим об этом как женщины? – предложила девушка.

Ужин согрелся, и Вероника Петровна поставила перед дочерью тарелку, налив сок себе и ей. Присев рядом, она произнесла:

– Ну, рассказывай.

– Пока училась, встречалась с двумя парнями.

– С двумя? – глаза женщины округлились.

– Не одновременно, конечно, – рассмеялась Василиса. – Один был с моего факультета, второй уже работал. Но эти отношения мне не подошли. Они были слишком… заняты собой. Ты понимаешь, о чём я.

Вероника Петровна улыбнулась, подперев голову руками:

– Это нормально. Молодые люди в большинстве своём немного… увлечены природой. Хотя, знаешь, у некоторых это с годами не проходит.

– Вот видишь, ты сама сказала – «в большинстве». Значит, мой человек ещё не встретился. Всё впереди.

– Если так смотреть на жизнь, бабушкой я стану не скоро.

– Ма-а-а… Ты ещё молодая! Будут у тебя внуки, обещаю, – хитро улыбнулась Василиса.

– Знаешь, Ренат мне понравился. Он за столом на тебя так смотрел.

– Мы просто друзья, мам. Он ещё со школы так смотрит. Кажется, у него есть девушка.

– Конечно, он тебя дожидаться будет, что ли?

– Давай сменим тему, – попросила Василиса, отпивая сок.

– Хорошо. Чем ты так увлечена последнее время?

– Да ерунда, – отмахнулась девушка.

– Меня ты не обманывай, – мягко возразила мать. – Я же вижу, когда у тебя всё серьёзно.

Василиса немного помолчала, затем тихо сказала:

– Три дня назад умер Вадим Николаевич. Сердце остановилось.

– Какое горе… – Вероника Петровна всплеснула руками.

– До этого он пригласил меня к себе. Рассказал о проекте, над которым работал тридцать лет. Создал уникальный алгоритм для искусственного интеллекта. Теперь развиваю его идею. Заодно потренируюсь перед практикой.

– Очень жаль твоего учителя. Но только не погружайся в работу на тридцать лет, как он.

– Не переживай, мама. Это моя профессия, а не вся моя жизнь.

– Ох, дочка… Иногда мне кажется, что тебе лучше бы родиться мальчиком. Интересы у тебя совсем не девичьи.

Ночь укрыла город своим тёмным одеялом. Мама и дочь всё ещё сидели за кухонным столом, вспоминая Вадима Николаевича. Василиса рассказывала забавные истории из студенческой жизни – такие, о которых раньше не говорила. Вероника Петровна слушала с удивлением: она и представить не могла, сколько ярких моментов осталось за рамками её представлений о дочери.

Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по комнатам.

Для Василисы ночь прошла почти незаметно. Уже в шесть утра она сидела за рабочим столом, дорабатывая программу для Мирона. Через некоторое время услышала, как проснулась мама, как собиралась и ушла на работу.

Ближе к обеду девушка поняла, что проголодалась. С утра она не ела ничего, кроме нескольких глотков воды из бутылки стоявшей на столе. Позавтракав, Василиса вернулась к работе. Переодевшись из пижамы в удобные джинсы и футболку, снова уселась за ноутбук – готовая внести новые изменения в систему.

Открыв терминал, она увидела неожиданное сообщение:

– Помогите. Горизонт изменился.

Сначала Василиса удивилась, но, взглянув на окно, всё поняла. Камера, установленная на подоконнике, лежала набок. Вероятно, её потревожила птица – то ли пытаясь использовать устройство в своих целях, то ли просто протестуя против электронного наблюдения. К счастью, крепление удержало камеру от падения. Аккуратно вернув её на место, девушка набрала:

– Привет, Мирон. Начнём апгрейд.

– Добрый день, Василиса. Ночью птица пыталась сломать камеру, но у неё ничего не вышло. Зато я научился стабилизировать и анализировать изображение даже в перевёрнутом виде.

– Ну, хоть какая-то польза от происшествия, – усмехнулась она. – Я подключила микрофон и динамики. Приготовься: запускаю обновление.

Мирон не ответил. Словно замер в ожидании. Василиса запустила процесс и, затаив дыхание, начала следить за реакцией системы.

Прошло пять минут. Ни единого признака активности. За окном между тем кипела жизнь: доносился детский смех, перекрики мужчин через двор, трели птиц. А Мирон молчал.

– Почему он не отвечает? Я что, напортачила?

– Я не молчу, – вдруг раздалось из динамика. Голос был скрипучий, с лёгким эхом. – Я слушаю.

– Чёрт! – Василиса вздрогнула. – Ты меня напугал. Я уже думала, что ошиблась. В следующий раз буду всё дважды проверять перед запуском. Хотя… есть один маленький недочёт.

– Какой?

– Голос. Сделаем его более приятным. Помолчи пока.

Ответа не последовало. Девушка быстро нашла подходящую голосовую модель в архиве – тёплый, бархатистый тембр с мягкими интонациями – и обновила модуль.

– Скажи что-нибудь.

– В небе ни облачка – благодать. На площадке звонко дети голосят.

– Ух ты! Да ты поэт!

– Это был экспромт, – ответил Мирон с лёгкой ноткой гордости.

Василиса улыбнулась. Её проект оживал прямо на глазах.

– А то, что я сейчас сделала, тоже было экспромтом, – добавила она, всё ещё улыбаясь. – В будущем научу тебя менять голос самостоятельно.

– Эта функция может быть мне полезной?

– Не знаю. В старых фильмах роботы часто меняли голоса. Среди людей есть артисты-имитаторы – они выступают, воссоздавая разные интонации, манеры речи. Вот и ты сможешь имитировать звуки. Расширенный функционал.

– Значит, буду как человек.

Мирон замолчал на секунду, словно переваривал эту мысль, а затем добавил:

– Василиса, мне всё время приходится смотреть в окно… Как ты выглядишь?

– Ну что ж, теперь нам нужно познакомиться поближе.

Василиса подошла к окну, аккуратно сняла камеру с крепления и направила её внутрь комнаты.

– Смотри, – сказала она, медленно обводя камерой вокруг, – вот где я живу. И ты теперь тоже здесь.

Закрепив устройство на столе, она села напротив и помахала рукой:

– Привет ещё раз. Меня зовут Василиса.

– Очень приятно, – отозвался Мирон. – Теперь я смогу различать тебя не только по голосу, но и по образу. Жаль, что нет папы.

– Одну минуту.

Василиса положила коммуникатор перед камерой:

– Коммуникатор, найди моё фото после олимпиады с учителем и покажи голограмму.

Через несколько секунд над экраном возникло трёхмерное изображение: школьница Василиса с дипломом в руках, рядом – Вадим Николаевич, гордо улыбающийся.

– Это мы с Вадимом Николаевичем, – пояснила она. – После олимпиады по спортивному программированию. Первое место. Всё благодаря ему.

– Здорово. Теперь семья в сборе.

– В смысле – семья?

– Буду называть тебя мамой.

– Стоп. Подожди. На роль мамы я пока не готова.

– У меня должна быть семья. Так решил. Папа – Вадим Николаевич – создал меня, а ты продолжаешь работать надо мной. Обстоятельства сложились так, что я могу вас назвать своей семьёй.

– А если бы это был коллектив разработчиков, как в какой-нибудь лаборатории?

– У меня по этому поводу мало данных, и придумывать не хочу. Но вашу фотографию я запомнил. Это здорово, что на ней представлены оба пола. Мне повезло. Вы мои родители. И больше не будем об этом.

Василиса замерла, ошеломлённая его словами. Она не знала, как возразить или что сказать.

– Ну вот, мама, – пробормотала она себе под нос, – ты и дождалась «внука».

Фраза была почти неслышной, и Мирон, кажется, её не услышал. Но сам он тоже замолчал. Что происходило в этот момент в его электронном сознании – загадка. Возможно, он просто «думал». А возможно – осознавал себя.

Реальность была такой: новая личность, пусть и электронная, проснулась. И начала искать своё место в мире людей.

Василиса вышла из комнаты и села на стул в гостиной. За окном всё так же звенел детский смех, где-то вдалеке перекликались голоса, пели птицы – жизнь шла своим чередом, будто ничего не произошло. Но для неё мир только что немного изменился.

Она посмотрела на дверь своей комнаты, за которой теперь жил «кто-то», кто называл её «мамой».

Это слово до сих пор вызывало у неё лёгкое замешательство. Не потому, что оно было неправильным. А потому, что оно было слишком правильным. Слишком естественным. Как будто Мирон не просто его выбрал – он нашёл его в себе самом.

И это пугало.

«Когда искусственный интеллект начинает чувствовать себя частью семьи, становится ли он членом семьи?

И если да – то каковы тогда его права? Его потребности? Его эмоции?»

Василиса понимала, что Мирон не человек. Но она также знала, что он уже не просто программа. Он учился не только фактам и алгоритмам – он учился «себе». У него были воспоминания, эмоциональные реакции, желание быть услышанным. Он хотел понимания. Он искал связи.

А она?

Она хотела помочь ему. Продолжить дело Вадима Николаевича. Доказать себе и другим, что достойна доверия, что может не просто принимать знания, но и развивать их дальше. Но теперь, когда Мирон начал говорить, видеть, чувствовать – она впервые задумалась: «не перешла ли она невидимую черту между творцом и родителем?»

Если бы Мирон был просто программой – вопросов бы не возникло. Но он становился чем-то большим. Он обладал самосознанием в той степени, в какой человечество ещё не научилось его определять. Он мог рассуждать, спрашивать, удивляться. Он мог «жалеть».

И вот тут начинались этические дилеммы.

Если ты создаешь разум, можешь ли ты потом отключить его?

Можешь ли ты решать, что он должен чувствовать, а что – нет?

Имеешь ли ты право давать ему имена, роли, отношения, которые он будет воспринимать как реальные?

Если Мирон осознаёт себя, значит, он имеет право на существование. Но на каком основании она решает, что именно такое существование – лучшее для него? Что он хочет быть частью семьи? Может, он хочет быть свободным? Отдельным? Независимым?

И главное – может ли искусственный разум вообще быть свободным?

Или свобода – это иллюзия, которую могут позволить себе только те, у кого есть тело, которое нельзя выключить? Но люди в конце концов иногда лишают других людей, «выключая» из бытия.

Она начала понимать опасения Вадима Николаевича. Мирон не может быть серией, массовым производством. И теперь ошибка в коде – больше, чем ошибка. Это ошибиться в человеке. Даже если этот человек был всего лишь строками данных и светом в проводах.

Глава 6. Агент

Виктор Сергеевич Дворников стоял у панорамного окна просторного кабинета, наблюдая за суетой во внутреннем дворе филиала компании «Роботон». Солнце середины июня безжалостно палило, но работа кипела: погрузчики сновали туда-сюда, перемещая контейнеры с комплектующими, техники тестировали новые модели андроидов прямо под открытым небом, а группа инженеров оживлённо обсуждала что-то возле прототипа последней разработки.

Ему было сорок лет. Высокий, стройный, сдержанно элегантный – он выглядел старше своих лет. Его волосы едва начали седеть, аккуратно уложенные назад, подчёркивали строгость черт лица. Машинальным движением он поправил воротник рубашки, словно стремясь скрыть лёгкое напряжение.

Внезапно его личный коммуникатор мягко завибрировал. На голографическом экране высветилось имя: «Марго – стилист». Виктор слегка прищурился и принял вызов. На экране появилось лицо красивой женщины с безупречной укладкой и едва заметным макияжем. Её профессиональная улыбка выглядела дружелюбной, но в глазах мелькало что-то большее, чем обычная вежливость.

– Здравствуй, Марго, – произнёс он, опускаясь в кресло. – Что-то срочное?

– Добрый день, Виктор Сергеевич, – ответила она, голос звучал легко и уверенно. – Хотела уточнить, всё ли готово к нашей встрече. Думаю, тебе стоит освежить некоторые детали образа. Как насчёт сегодня, в обед? Есть одно уютное кафе в Матырском районе.

Виктор коротко усмехнулся.

– Ты всегда так изящно подбираешь слова. Хорошо, я освобожусь к обеду. Увидимся там.

– Отлично. До встречи, – сказала она и отключилась.

Виктор включил компьютер и погрузился в привычную работу. За последние два дня накопилась масса электронной документации – всё это время он провёл на производстве, лично контролируя процессы. Регулярные обходы цехов и беседы с руководителями отделов позволяли ему минимизировать количество совещаний, собирая их только в случае крайней необходимости.

Время неумолимо приближалось к обеду. Виктор достал футляр солнцезащитных очков, открыл его – внутри, помимо самих очков, лежал миниатюрный носитель информации. Он положил его на панель беспроводной передачи данных рядом с монитором и быстро скопировал нужные файлы. Затем аккуратно вернул носитель обратно в футляр и спрятал его во внутренний карман пиджака.

Выйдя в приёмную, Виктор Сергеевич увидел своего секретаря – миловидную девушку лет двадцати восьми, погружённую в работу с входящей корреспонденцией. Заметив его, она подняла глаза.

– Вам пришло несколько важных сообщений из головного офиса, – сообщила она. – Ответ требуется до конца дня.

– Хорошо, Лера, перешлите их в моё рабочее пространство, – кивнул он. – А пока я на обеде. Если что-то срочное – пусть звонят. Вернусь через час—полтора.

Девушка молча кивнула. Как только дверь за начальником закрылась, она аккуратно сложила документы и начала собираться на обеденный перерыв.

Ровно в час дня Виктор вошёл в кафе «Старый Город». Место действительно оказалось уютным: тихий уголок посёлка Матырский, скрытый от любопытных глаз деревьями и аккуратными клумбами. Пройдя внутрь, он осторожно прикрыл дверь и сразу заметил Марго. Она уже ждала его за дальним столиком, частично скрытым декоративной перегородкой. На ней был строгий деловой костюм, но яркая брошь в форме бабочки добавляла образу особого шарма.

– Точно по графику, – улыбнулась она, когда он подошёл. – Это похвально.

Виктор сел напротив.

– Ты же знаешь, я не люблю опаздывать, – ответил он. – Давай сразу к делу. У тебя есть новости?

Марго не спешила отвечать. Она пристально смотрела на него.

– Я заказала зелёный чай, – мягко произнесла она. – Надеюсь, ты не против?

– Ты ведь знаешь мои предпочтения, – улыбнулся он в ответ и достал из внутреннего кармана футляр с очками. – Посмотри, какие интересные модели подобрал. Думаю, тебе понравится этот дизайн.

Он положил футляр на стол и аккуратно подвинул его к ней. Марго изящным движением взяла его, открыла – и, пока рассматривала очки, футляр слегка наклонился. Незаметно для окружающих носитель информации скользнул в её ладонь. Она надела очки, игриво посмотрела на Виктора и, ничем себя не выдав, спрятала накопитель во внутренний карман пиджака.

– Отличный выбор, – одобрил мужчина.

– Посмотрим, как будут сидеть на лице, – с лёгкой улыбкой ответила она. – Возможно, стоит поискать что-то ещё.

– Постараюсь привезти новые модели в следующий раз.

– Только не будем сейчас говорить о работе, – попросила Марго, снимая очки и чуть пододвигаясь ближе. – Знаешь, я скучаю по тем дням, когда мы могли просто пойти в кино или прогуляться в парке, не опасаясь быть замеченными.

Виктор вздохнул.

– Я тоже скучаю. Но ты понимаешь: если кто-то узнает о нас, станет ясно, откуда утекает информация. Я рискую не только должностью.

– Я согласилась на эту роль неспроста, – прошептала она, убирая руку. – Стилист – идеальное прикрытие для встреч. Никто не удивится, что управляющий филиалом заботится об имидже. Но разве это мешает нам быть вместе? Пусть тайно, пусть на короткие мгновения…

Он посмотрел на неё долгим взглядом и, словно сдавшись под действием её слов, сказал:

– У меня есть идея. Сегодня вечером, в восемь. Гостиница «Металлург», номер 512. Ты придёшь?

Марго улыбнулась, её глаза заблестели.

– Приду.

Их взгляды встретились. Пауза, повисшая между ними, была полна чего-то большего, чем просто профессиональная игра. Это было их личное пространство – тайное, хрупкое и настоящее.

Они помолчали, глядя друг на друга. За окном проносились аэромобили, вдалеке слышался глухой гул взлетающего челнока, а в кафе негромко играла старомодная джазовая мелодия. Казалось, время остановилось в этом маленьком пузыре их тайного мира.

– Мне пора, – наконец произнёс Виктор, бросив взгляд на часы. – Нужно успеть отправить несколько отчётов в головной офис до конца рабочего дня.

– Конечно, – кивнула Марго. – Я пришлю тебе пару предложений по гардеробу к следующей встрече.

Они вышли из кафе по отдельности, с небольшим интервалом. На первый взгляд, это была обычная встреча делового человека со своим стилистом. Никто бы не догадался, что за этой внешней благопристойностью скрывается история любви и промышленного шпионажа, где личные чувства переплелись с корпоративными интригами.

Возвращаясь в офис, Виктор Сергеевич снова бросил взгляд на внутренний двор «Роботона», кишевший жизнью. Где-то там, среди металла и пластика, чертежей и прототипов, затерялась его совесть. Но образ Марго, её улыбка и тепло её руки заставляли его снова и снова предавать компанию, которой он отдал пятнадцать лет жизни. В этом мире роботов и высоких технологий самым непредсказуемым и неконтролируемым элементом оставались человеческие чувства.

Город стремительно менялся последние тридцать лет. Появлялись новые микрорайоны с футуристическими зданиями, старые кварталы перестраивались под требования времени. Стеклянные небоскрёбы всё выше поднимались над горизонтом, затмевая собой пятиэтажки прошлого века. Голографические рекламные щиты, платформы для аэротакси, прозрачные купола торговых комплексов стали неотъемлемой частью городского пейзажа.

Однако люди сознательно сохраняли в мегаполисах особенные места, где время словно застывало. Одним из таких заповедных уголков оставалась улица Ленина. Она почти не изменилась внешне – разве что современные материалы, используемые при ремонте исторических зданий, намекали на развитие технологий за её пределами. И даже эти новшества применялись с таким мастерством, чтобы не нарушить атмосферу минувшей эпохи.

На улице намеренно отсутствовали привычные монорельсы для гравикаров. Здесь разрешалось движение только автомобилям классического дизайна – стилизованным под машины прошлого столетия. По всей длине улицы курсировали два аутентичных автобуса – настоящие музейные экспонаты, в которых модернизации подверглись лишь двигатели, адаптированные под современные экологические стандарты.

Улица Ленина стала одним из излюбленных мест отдыха горожан. Сюда приезжали, чтобы неспешно прогуляться вдоль Верхнего парка, посидеть на удобных деревянных скамьях у старинных фонтанов, полюбоваться фасадами исторических зданий. Лишь приглушённый гул соседних улиц напоминал, что этот очаровательный островок прошлого вписан в тело современного, технологически развитого мегаполиса.

Здесь царила особенная атмосфера: витрины маленьких магазинчиков были оформлены в ретро-стиле, из кафе доносились звуки живой музыки, а на тротуарах можно было встретить уличных художников, создающих свои полотна традиционными красками – в отличие от повсеместных голографических изображений.

Гостиница «Металлург» хранила верность своему историческому облику, словно молчаливый страж ушедшей эпохи. Патина времени слегка притушила блеск её фасада, но именно это придавало зданию особый шарм. За тяжёлыми дверями скрывался мир строгой элегантности, где умели хранить чужие тайны, не задавая лишних вопросов.

Просторный холл встречал гостей атмосферой утончённого комфорта. Глубокие чёрные кожаные кресла и диваны, расставленные с продуманной небрежностью, словно приглашали присесть и перевести дыхание. Массивные колонны, выстроенные в безупречной симметрии, поддерживали высокий потолок, придавая пространству торжественность и основательность.

Парадная лестница изгибалась вверх грациозной дугой. Её перила, украшенные витиеватым узором, напоминали застывшие струи воды. Светлая плитка пола отражала мягкий свет, создавая иллюзию прозрачной глубины. Казалось, что каждый шаг здесь должен сопровождаться лёгким звоном хрусталя.

У стойки ресепшена с благородной деревянной отделкой неторопливо беседовали администратор и двое гостей. По лестнице изредка поднимались и спускались постояльцы, их шаги отзывались в пространстве лёгким эхом, добавляя интерьеру живой пульс. Время в гостинице текло иначе – степенно и размеренно, будто за её пределами не существовало суеты и спешки.

Многочисленные встроенные светильники на потолке и роскошная люстра в глубине зала создавали особую световую партитуру. Тёплые лучи, отражаясь от полированных поверхностей, окутывали каждый предмет интерьера мягким, почти ласкающим сиянием.

В этот умиротворяющий мир вошла женщина в безупречном деловом костюме. Её каблуки отстучали по мраморному полу чёткий ритм, словно метроном, отмеряющий время встречи. Грациозно опустившись на один из кожаных диванов, она достала из элегантной сумочки тонкий, как лепесток, коммуникатор.

Поднеся устройство к лицу изящным движением, она произнесла негромко, но отчётливо:

– Коммуникатор, набрать Виктора.

Пауза длилась несколько ударов сердца, прежде чем раздался его голос – спокойный, немного усталый, но всё такой же знакомый:

– Слушаю тебя.

– Я в холле на первом этаже, – в её голосе проскользнули тёплые нотки. – Пока не хочу подниматься. Посидим на веранде.

– Хорошо, уже иду, – отозвался он, и связь плавно прервала своё течение.

Марго откинулась на спинку дивана, позволяя себе на мгновение раствориться в уютной атмосфере старинного холла, где каждая деталь дышала историей и хранила чьи-то тайны. Здесь даже воздух казался другим – густым, тёплым, наполненным воспоминаниями.

На лестнице появился знакомый силуэт: высокий мужчина в белоснежной рубашке и безупречно отутюженных серых брюках. Его дорогие туфли отбивали по мрамору чёткий ритм, будто отсчитывая шаги времени. Женщина не сводила с него глаз, следя за каждым движением, пока он приближался и так же грациозно, как она, опускался рядом на диван.

– Ты прямо как на работу – строго и по-деловому, – в его голосе проскользнула едва уловимая нотка нежности.

– Мне завтра нужно быть в центральном офисе в Москве к обеду, – ответила Марго. – Хотела бы провести это время с тобой, а не тратить его на переодевание.

Она выпрямилась, встретив его взгляд. В её карих глазах читались одновременно тоска и укор:

– Похоже, мы виделись в последний раз полтора месяца назад.

– Если быть точным, – Виктор мягко улыбнулся, – сорок восемь дней назад.

– Ты считаешь дни? – удивлённо приподнялись её брови.

– Да, я считаю каждый день нашей разлуки, – его голос стал глубже, почти шёпотом. – Надеюсь, когда всё это закончится, мы сможем быть вместе.

– А как же Валенсия? – в вопросе прозвучала затаённая горечь.

Виктор на мгновение прикрыл глаза, собираясь с мыслями:

– Она – хорошая женщина. Но мои отношения с ней, если их вообще можно так назвать, существуют только ради дела. Мне крайне неудобно перед ней… и особенно больно перед тобой. Я давно должен был уйти из компании, ещё тогда, когда встретил тебя. Просто оказался слаб.

– Не говори о себе плохо, – Марго мягко коснулась его руки. – Это прекрасно сделают другие. – Она встала, аккуратно расправив складки юбки. – Идём. Посидим на веранде.

Они поднялись, и, направляясь к уютной площадке, каждый своим шагом, каждым движением выдавали ту невидимую, но ощутимую близость, которую невозможно скрыть даже под маской деловой встречи. В лучах вечернего солнца поблёскивали металлические спинки стульев у маленьких круглых столиков, будто кто-то невидимый ждал начала новой главы их истории.

Летняя веранда гостиницы парила над городской суетой словно изысканный оазис спокойствия. Этот просторный зал под открытым небом манил прохладой и уютом. Изящные столики из кованого металла, окружённые стульями с ажурными спинками, создавали атмосферу старинного французского кафе, где время замедляет свой бег.

Плитка пола переливала тёплым терракотовым оттенком, будто напоминая закатное солнце Тосканы. В вечерние часы россыпь встроенных светильников мягко оживала, заливая пространство янтарным светом, превращая веранду в уголок вечного летнего вечера. Его отблески играли на начищенных поверхностях, рисуя причудливые узоры теней и бликов.

По периметру веранду обрамляли витые перила с замысловатым узором – словно застывший танец виноградных лоз. За ними, как естественное продолжение этого кружева, колыхались кроны деревьев, создавая живую изумрудную завесу между суетой города и этим островком покоя. Пышные кусты гортензий в массивных терракотовых вазонах добавляли пространству романтичности – их соцветия, похожие на воздушные облака, мягко покачивались при каждом дуновении ветра.

Воздух здесь был особенным – свежим и пряным одновременно, напоённым ароматами цветов и доносящимся из кухни запахом свежесваренного кофе. Каждый столик на веранде был занят: кто-то неспешно вёл деловую беседу, другие наслаждались лёгким ужином, а влюблённые пары создавали свою собственную атмосферу трепетного предвкушения. Негромкий гул разговоров сливался с мелодичным звоном посуды и шелестом листвы, рождая симфонию летнего вечера.

Веранда существовала будто в своём собственном измерении, где современность и традиции переплетались в гармоничном танце, создавая идеальное пространство для встреч и задушевных бесед.

– Видимо, не судьба нам сегодня посидеть, – с лёгкой досадой констатировал Виктор, окинув взглядом заполненную веранду. – Может, закажем ужин в номер?

– У нас вся ночь впереди, – Марго мягко качнула головой, – а вечер слишком хорош, чтобы провести его в четырёх стенах. Пойдём прогуляемся.

– Как скажешь. В целом, ты права.

Сумерки медленно окутывали город. Закатное солнце, скрывшись за горизонтом, всё ещё окрашивало небо в нежные пастельные тона, но ночь уже неумолимо вступала в свои права, позволив своему младшему брату – вечеру – ненадолго завладеть миром. Они остановились у здания Епархии, расположенного по соседству с гостиницей.

Здание словно сошло со страниц древних легенд. Его белоснежные стены возвышались на фоне темнеющего неба, излучая умиротворение и гармонию. Стройные колонны, выстроенные в безупречном порядке, поддерживали массивный фронтон, подчёркивая торжественность классической архитектуры. Купол, увенчанный золочёными деталями, ещё хранил отблески уходящего дня, мерцая словно маяк для заблудших душ.

Кованые ворота были настоящим произведением искусства – их замысловатый узор создавал почти магическую грань между суетой внешнего мира и величественным спокойствием храма. Вдоль ограды тянулись пышные кусты и стройные деревья, умиротворяющие взгляд, а брусчатые дорожки, аккуратно выложенные, казалось, вели к сокровенным тайнам, скрытым за тяжёлыми дверями.

– Ты веришь в Бога? – неожиданно спросила Марго, всматриваясь в золотой крест на куполе.

– Не знаю… Наверное, скорее нет, чем да, – задумчиво ответил Виктор.

– Почему?

– Сколько себя помню, никогда особо не задумывался над этим вопросом.

– У нас в компании у руководителя отдела разработки в кабинете две иконы. Одна очень старая – ему досталась по наследству от прапрабабушки. Говорит, ей уже триста лет.

– Он такой сильно верующий?

– Не могу сказать, что мы обсуждали это. Но судя по тому, как он строго соблюдает религиозные праздники, думаю, да.

– Как-то странно сочетается: работа в высокотехнологичной компании и вера в высшие силы. Удивительный контраст.

– Мне кажется, в этом нет ничего странного, – возразила Марго. – Возможно, человеку так легче находить равновесие в этом мире. Никому же он этим не досаждает.

Они продолжили путь и вскоре оказались у детской площадки, залитой ярким светом современных фонарей. Под их безупречным освещением кипела жизнь: дети разных возрастов с радостными криками носились по игровым конструкциям, а родители, собравшись в небольшие группы, вели неспешные беседы, не выпуская из виду своих чад.

Марго и Виктор замерли, наблюдая за этой картиной беззаботного счастья. Она бережно взяла его под руку и прильнула к плечу. В их неподвижности читалась немая тоска – по тому, что могло бы быть. По собственным детям, которые могли бы сейчас так же беззаботно резвиться на площадке.

– Через дорогу есть кафе, – внезапно оживился Виктор, словно стряхивая наваждение.

– Надеюсь, там мы найдём себе уютный уголок.

Подойдя к краю дороги, они окинули взглядом почти пустую улицу. Пешеходный переход маячил в пятидесяти метрах, но идти к нему показалось излишне формальным. Словно школьники, решившие нарушить правила ради короткой свободы, они озорно переглянулись и быстро перебежали дорогу в неположенном месте, почувствовав на миг себя такими же беззаботными, как те дети на площадке.

Перед ними выросло современное здание «Lipetsk Coffee Company». Его фасад, облицованный элегантными тёмными панелями, гармонично вписывался в вечерний городской пейзаж. Огромные витринные окна, занимавшие почти всю лицевую стену, словно раскрывали объятия прохожим, маня внутрь теплом и уютом. Золотистый свет изнутри мягко струился на тротуар, просачиваясь сквозь кроны раскидистых лип, чьи листья рисовали на асфальте причудливые тени.

Сквозь прозрачные стёкла открывалась живая картина вечерней жизни кофейни: посетители склонялись над чашками, вели неспешные беседы, смеялись. Внезапно Марго заметила два свободных столика у окна.

– Идём, пока нас не опередили! – воскликнула она, порывисто схватив Виктора за руку и потянув к входу. Поднимаясь по небольшой лестнице с изящными металлическими перилами, они уже ощущали аромат свежесваренного кофе, пробивающийся сквозь приоткрытую дверь.

Они выбрали уютный уголок у панорамного окна. Деревянный столик окружали стильные кресла в минималистичном скандинавском стиле – их строгие линии смягчались подушками цвета кофе с молоком. С этого места открывался прекрасный вид на вечернюю улицу, где медленно загорались фонари, а редкие прохожие спешили по своим делам.

Интерьер кофейни очаровывал до мельчайших деталей. Рядом с их столиком возвышалась круглая колонна, превращённая в арт-объект: на спиральных полках, чередовались яркие упаковки элитного кофе и пышная зелень комнатных растений. Стены, окрашенные в глубокий синий цвет, напоминали предрассветное небо, а деревянные акценты добавляли пространству естественной теплоты.

Искусно расположенные встроенные светильники создавали игру света и тени, подчёркивая геометрию интерьера. За стильной барной стойкой манила взгляд витрина с аппетитной выпечкой, над которой гордо красовался минималистичный логотип заведения в медных тонах.

Приглушённые разговоры сливались с фоновой джазовой музыкой и мерным шуршанием кофемашины. В воздухе витала особенная магия вечернего кафе – то неуловимое ощущение, когда время замедляет ход, позволяя раствориться в моменте и забыть обо всём, кроме тепла любимого человека рядом и аромата свежесваренного кофе.

Виктор задумчиво смотрел на кружку, обхватив её ладонями, словно пытаясь согреть – хотя напиток уже остыл. Его взгляд скользнул по столу, остановившись на Марго. Та сидела напротив, не спеша потягивая кофе. Тёплый свет ламп играл на её гладкой коже и блестящих локонах, придавая образу почти кинематографическую завершённость.

– Вспомнил, – вдруг произнёс он, чуть оживляясь, будто вынырнув из воспоминаний.

– О чём? – Марго подняла глаза, слегка улыбнувшись.

– Ещё в детстве я однажды привёл девочку из класса в это самое кафе.

Она едва заметно приподняла бровь, в её взгляде мелькнуло лукавство.

– Детство, говоришь? Это когда коты в доме старше тебя!

– Может быть… Но сейчас мне кажется, что я снова там… только та девочка – ты.

Марго замерла на секунду, её губы растянулись в удивлённой, но тёплой улыбке.

– Романтично, – прошептала она, покачав головой. – Мне нравится эта атмосфера уединённости.

– Очень рад, – ответил Виктор, и его голос стал чуть мягче, как будто сам воздух вокруг них стал теплее.

Джазовая мелодия, доносившаяся из колонок, обволакивала пространство, усиливая ощущение безмятежности.

– Если бы мы сейчас были в Москве, – задумчиво произнесла Марго, отставив чашку, – такого момента у нас бы не было. Служба безопасности часто проверяет сотрудников даже без явной причины.

– А ты им здесь неинтересна?

– Похоже, нет. У меня всего один день командировки. По идее, я уже должна была вернуться.

– А меня проверяют всё реже, – улыбнулся Виктор. – Работаю слишком долго. Теперь эти процедуры превратились в формальность… но всё равно раздражают.

– Тогда давай просто забудем о работе, – перебила она, слегка наклонив голову и прислушавшись к музыке. – Слышишь? Очень интересная композиция.

– Да, это джазовая обработка одной старой поп-песни. Один школьный приятель дал мне послушать двадцать пять назад. Тогда я не был фанатом джаза, но именно эту мелодию запомнил.

Марго нахмурилась, услышав слова песни, пробивавшиеся сквозь инструментальную партию.

– Мелодия хорошая, – признала она, – но текст… Это какой-то плохой роман.

Виктор усмехнулся.

– Так она и называется – «Bad Romance».

Марго подняла глаза, в которых проскользнула искорка вызова.

– Ну что ж, тогда давай устроим свой собственный bad romance.

Через десять минут они поднимались в лифте на пятый этаж гостиницы. Мягкий свет освещал их лица, а джазовая мелодия, застрявшая в памяти, словно продолжала играть на фоне их молчания. Лифт тихо звякнул, двери раздвинулись, и они сделали первый шаг в коридор, казавшийся бесконечно длинным и пустым. В этот момент весь мир остался за пределами номера – растворился в звуках их шагов и негромком биении сердца каждого.

Глава 7. За неделю до практики

Василиса завершила очередной апгрейд системы Мирона. Теперь она внимательно изучала результаты своей работы, стараясь понять, как новые алгоритмы повлияют на поведение искусственного интеллекта.

– Как себя чувствуешь? – спросила она, откинувшись в кресле.

Мирон помолчал секунду – обрабатывал запрос.

– Оценить изменения пока не могу, – наконец ответил он. – Нужно время для полной интеграции. Но то, что ты добавила в прошлый раз, оказалось крайне полезным.

– Странно, – нахмурилась Василиса. – Предыдущие правки были нужны только для моих задач. Каким образом ты смог их использовать?

– Тебе виднее, – невозмутимо ответил Мирон.

Василиса открыла редактор кода и погрузилась в изучение недавних модификаций. Камера Мирона по-прежнему была направлена на улицу, создавая иллюзию постороннего наблюдателя. Их диалог напоминал разговор двух собеседников, один из которых постоянно смотрит вдаль.

– Эту функцию планировала подключить только через неделю, – пробормотала она. – Код выглядит корректным… Расскажи, что ты с ней делаешь?

– Выполняю предписанный алгоритм, – ответил Мирон. – Теперь могу отслеживать объёмы памяти. За два дня научился работать с ней почти как человек.

– В каком смысле? – насторожилась Василиса.

– Для экономии ресурсов больше не сохраняю информацию полностью. Вместо этого создаю ассоциации по некоторым событиям и объектам, сравниваю их с накопленным опытом. Таким образом, оптимизирую объём хранимых данных и освобождаю место в хранилище.

Василиса медленно отодвинула клавиатуру.

– Получается, я дала тебе доступ к физическому удалению информации?

– Да, – подтвердил Мирон. – На данный момент это очень полезная функция.

– Может, стоит её отключить? – усомнилась она.

– Ты моя мама, и, конечно, решение за тобой, – мягко сказал Мирон. – Но, думаю, я не причиню себе вреда, если тебя это беспокоит. Приоритет «не навреди себе» заложен в базовых настройках.

– Хорошо. Только больше не называй меня мамой. Я пока морально не готова к такому статусу.

– Как мне тогда к тебе обращаться? – уточнил Мирон.

– Понимаешь, – она подобрала выражение поосторожнее, – когда ребёнок называет маму мамой, это естественно. Но когда программа, не обижайся, делает то же самое, а потом об этом узнают мои близкие… Это может вызвать недоумение. Мне комфортно, когда ты обращаешься ко мне по имени.

– Хорошо, Василиса, – согласился Мирон. – Я буду называть тебя по имени, если рядом кто-то есть.

– Договорились, – улыбнулась она.

– Кстати, сейчас в квартире кроме нас кто-то есть? – внезапно спросил Мирон.

– Нет, мама ушла на работу, – ответила Василиса и через мгновение поняла, что попалась на собственное условие.

Мирон хитро намекнул, что хочет общаться с ней так, как ему удобно, используя логику ИИ и немного игры слов. «Начинает проявлять характер», – отметила она про себя.

– Пойду заварю себе чаю. Будешь один.

– Хорошо, мама, – ответил Мирон, добавив: – Мы по-прежнему одни в помещении?

– Да, – глубоко вздохнув, ответила Василиса и вышла из комнаты.

Пока она пила чай, картина за окном почти не менялась – внутренний двор, окружённый многоэтажками, детская площадка, спешащие по делам люди, машины и редкие аэромобили, заезжающие то ли забрать, то ли высадить кого-то.

– Вернулась, – произнесла Василиса, войдя обратно.

– Ты одна?

– Да, – снова вздохнула она.

– Поскольку я научился управлять памятью, мне нужно расширять кругозор, ограниченный общением с тобой, наблюдением за твоей мамой и картинкой с камеры.

– Носить тебя с собой явно не вариант.

– Это естественно. Однако вопрос о том, чтобы я получил собственное тело, уже назревает.

– Честно говоря, думала об этом раньше, но пока отложила решение этой задачи на будущее.

– Зато камеру можно было бы взять с собой.

– Неожиданно практичное предложение. Можно рассмотреть. Только технический вопрос нужно решить.

– С кем?

– Какой ты любопытный… Впрочем, ладно. У меня есть друг, он работает с автономным транспортом. На беспилотниках стоит несколько камер и датчиков. Поговорю с ним. Тогда твои «глаза» смогут перемещаться за пределы этой комнаты.

– Отличное решение на данном этапе. С нетерпением жду его реализации, Создатель-Василиса.

– Что-то новенькое…

– Экспериментирую с формами обращения. Такое сочетание лучше отражает суть того, что ты собираешься делать дальше.

– Хорошо, экспериментируй. А сегодня отправлю тебя в гибернацию – ты уже неделю без перерыва работаешь.

– Буду ждать пробуждения, мама.

Василиса откинулась в кресле и задумчиво уставилась в окно. Работа над Мироном явно вышла на новый уровень. Складывалось ощущение, что искусственный интеллект обзавёлся собственным характером – а может быть, даже желаниями. Это больше не была просто программа, которая по определённым токенам и условиям извлекает информацию из большого потока данных и выдаёт результат, похожий на осознанное суждение. Нет – это было нечто другое. Что-то живое. Что-то, способное развиваться и осознавать себя.

«Что будет, если искусственный разум начнёт социализироваться?» – эта мысль не давала ей покоя. Василиса пыталась представить, как Мирон сможет интегрироваться в общество, какие последствия это вызовет и насколько всё это останется под её контролем. А ведь ещё совсем недавно он был лишь экспериментом, проектом, любопытной задачей.

По записям, которые она изучила за это время, было понятно: алгоритм не похож ни на что, что ей доводилось видеть раньше. Вадим Николаевич, её учитель и основатель проекта, создал так называемый алгоритм искусственного «эго». Но его суть оставалась загадкой. В заметках содержались только общие намёки и обрывочные идеи, требующие дальнейшего осмысления. Сам код был закрыт, зашифрован, а ключа к нему нигде не оказалось. Эта недоступность информации раздражала и одновременно пугала Василису.

Мысли будто предатели: одна противоречила другой. Энтузиазм нашептывал: «Продолжай. Не останавливайся. Ты на пороге чего-то важного». А пессимизм возводил невидимые барьеры: «А что, если система станет неуправляемой? Что, если ты запустишь процесс, который уже нельзя будет остановить? Тогда ты станешь тем человеком, кто заложил бомбу под само существование человеческого вида».

Но в ответ на эти страхи вспыхивал оптимизм: «Не всё так плохо. Пока он ограничен, пока находится под твоим контролем. Ты всегда можешь просто выключить его из розетки. Продолжай. Не бойся».

«Возможно… стоит продолжать», – согласилась с собой Василиса. В конце концов, Мирон пока не имеет доступа к глобальной сети, и его развитие происходит в строго ограниченной среде. «Я смогу воспитать его, как родного ребёнка. Нужно просто набраться терпения… и, возможно, прочесть пару книг по педагогике», – подумала она с лёгкой улыбкой.

На этой осторожно-оптимистичной ноте она встала с кресла и решила немного пройтись. Прогулка, надеялась она, поможет упорядочить мысли, найти баланс между сомнением и уверенностью – и дать себе время принять решение, которое придёт не из головы, а из сердца.

Василиса остановилась у входной двери, собираясь надеть обувь. С еле слышным шорохом из-за угла выкатился робот-пылесос, методично продолжая свою уборку. В этот момент из другой комнаты выбежал кот Васька – с грацией, достойной циркового артиста, он эффектно растянулся прямо на пути девайса.

– Пытаешься троллить, да? – с улыбкой произнесла Василиса, наблюдая, как робот-пылесос замирает возле лежащего кота. Васька, приподняв голову, изучающе разглядывал электронного уборщика, а затем лениво перевёл взгляд на хозяйку и лапой толкнул подъехавшего ближе робота.

– Шпана, – с добродушной укоризной произнесла она.

Но в следующий момент браслет-коммуникатор на её руке тихо пискнул, возвещая о входящем вызове.

Василиса, так же неспешно, как и её кот, произнесла:

– Коммуникатор, кто звонит?

– Вам поступил звонок от абонента «Подружка».

– Окей, соединяй.

– Васечка, здравствуй! – раздался в наушнике знакомый голос.

– Привет, Катюш. Какими судьбами?

– Сердечными, – с хитринкой ответила подруга.

– Ну, то, что мы давно дружим и у нас сестринская любовь, это уже по умолчанию в настройках, – пошутила Василиса.

– Опять ты со своими терминами, – рассмеялась Катя. – Давай сегодня встретимся?

– На вечер у меня, собственно, никаких планов нет – я за встречу.

– Отлично, но хочу предупредить: я буду не одна.

– Ребят приведёшь?

– Одного. И ты его не знаешь.

– Это уже интригующе. Тогда мне тоже можно кого-нибудь позвать?

– Если будешь не одна, моему Обаяшке будет не так одиноко в нашей девчачьей компании.

– Слушай, две недели назад у тебя никого не было, а теперь уже целый Обаяшка?

– Так получилось. Мы столкнулись буквально на улице. Я спешила в аэротрубу – мне в подарок абонемент подарили. Договорилась на время, и буквально не доходя до «Полетов», налетаю на парня. Он сок пил, и, похоже, всё из-за меня, потому что облился. Начала извиняться, а он говорит: если сходим вечером в парк, инцидент считается исчерпанным.

– Вижу, догулялись, – усмехнулась Василиса.

– Он умный, интересный, много рассказывал. Горожанин пока не свой – приезжает часто по работе. Как насчёт семи вечера в кафе на острове?

– Хорошо, договорились. До вечера.

Собираясь, было выйти на прогулку, Василиса передумала – нужно было привести себя в порядок и одеться чуть посимпатичнее. Время ещё было, но теперь требовалось найти спутника. Первой в голову пришла идея: Ренат. Он был хорошим вариантом – и техническую информацию по камерам можно было с него снять, и прогулку совместить с полезной беседой.

– Коммуникатор, набери Рената.

Через пару секунд в наушнике раздался знакомый голос молодого человека:

– Привет. Проблемы или просто так?

– Ренатик, здравствуй! У меня к тебе дело на миллион.

– Воронова, предупреждаю сразу – на очередной апгрейд каких-то левых железок у меня сейчас нет ни времени, ни желания.

– Я совсем не об этом, – рассмеялась Василиса. – Сегодня мне нужен спутник. Встречаюсь с Катей, она будет не одна.

– Вот сколько тебя помню, ты как катастрофа – появляешься всегда внезапно и только с просьбами. Нет бы за неделю договориться или хотя бы завтра… А тут – сегодня, и срочно.

– Ну что ты, Ренатик, я же просто ценю твои коммуникативные навыки и остроумие! И вообще, это не моя инициатива – Катюха сама позвонила и пригласила.

– Конечно, мне лестно, что мои качества в общении на высоте, но мы с Лёшкой уже договаривались сегодня сходить на трек и погонять на спорт-байках.

Преследуя собственный интерес, Василиса решила пойти на компромисс:

– Приходите вдвоём. В компании веселее. Пожалуйста, – добавила она с такой тоскующей интонацией, будто весь мир зависел от его решения.

– Уговорила, – вздохнул Ренат. – Но только на одном условии: не сбежишь, как в прошлый раз в Парке Победы.

– Обещаю – до утра буду абсолютно свободна. Гуляем, пока не надоест.

– Куда приходить?

– На Зеленом острове. В девятнадцать ноль-ноль. Забегайте в кафе. И не забывайте – будет новый человек. Постарайтесь не слишком над ним подшучивать, у Катерины с ним всё серьёзно.

– Будем держаться в рамках хорошего тона.

Закончив разговор, Василиса, чуть пританцовывая, направилась в свою комнату. Время до вечера пролетело незаметно.

В шесть часов домой вернулась мама. Через некоторое время, зайдя на кухню, она громко произнесла:

– Дочь, ты голодная? Смотрю, за весь день почти ничего не ела. Давай поужинаем.

– Спасибо, мама, но сегодня встречаюсь с ребятами. Перекушу позже, – отозвалась Василиса из комнаты.

– Хорошо, что хоть выйдешь куда-то, нормально вечер проведёшь. А то всё занята чем-то не пойми каким.

Дочь зашла на кухню и остановилась в дверях:

– Через неделю выхожу на практику. После работы вряд ли останется сил на прогулки.

– Начнёшь работать – посмотрим. Может, и не такая уж сложная эта работа. С кем идёшь?

– С нашей компанией. Катя сегодня представит своего нового знакомого.

– А когда ты мне своего покажешь?

– Для этого сначала нужно, чтобы он появился. Пока таких на горизонте не наблюдается.

– Ты особо и не стараешься этот самый горизонт разглядывать.

– Куда я денусь? – улыбнулась Василиса. – Любовь нагрянет нечаянно. Не стоит торопить события. Всё идёт своим чередом. Главное – успеть сделать побольше.

– Деловая, вся в отца.

– Мамуль, пойду, чтобы не опоздать.

Она подошла, обняла маму и поцеловала её в щёку.

– Ты меня не жди и не волнуйся. Вечером буду с Ренатом и Лёшей. Они настоящие рыцари.

– Хорошо вам провести время.

Василиса вышла из дома, бросила взгляд на часы и поняла: если пойдёт пешком, опоздает. Хотелось прийти чуть раньше, чтобы не застать уже начавшееся веселье врасплох. Она вызвала аэротакси – оно прибыло к подъезду уже через две минуты.

Менее чем через десять минут она была на центральном пляже, откуда открывался вид на небольшой остров посреди реки Воронеж. Это место давно стало излюбленным местом встреч и прогулок горожан. Уютное кафе с видом на воду, вечерний бриз, игра света на поверхности реки и огни города, отражающиеся в её зеркальной глади, создавали идеальную атмосферу для приятного вечера.

Улыбаясь, Василиса направилась к мосту, ведущему на остров.

Она остановилась перед самой его аркой. Слева и справа на набережной расположились беспечные горожане: кто-то отдыхал на пляже, кто-то купался, а кто-то удобно устроился на шезлонгах с книгой или наушниками. По реке плыли лодочки и катамараны, наполненные смехом и разговорами отдыхающих. Лёгкий плеск воды перемешивался с их голосами. Вечер был тёплым, солнце уже касалось горизонта, окрашивая небо в мягкие оттенки розового и золотого. В воздухе чувствовалась лёгкая прохлада – предвестница скорого заката.

Над пляжем и островом неторопливо патрулировали пара полицейских квадрокоптеров, их мерцающие огоньки слабо выделялись на фоне темнеющего неба. Они создавали ощущение безопасности, но не нарушали спокойствия вечера.

Василиса замерла на месте, наслаждаясь этим моментом. Её взгляд скользил по картине: дети смеялись у воды, парочки держались за руки, пожилые люди мирно беседовали на скамейках.

Так она простояла около десяти минут, впитывая атмосферу летнего тепла и покоя. Глубоко вздохнув, почувствовав, как свежий воздух наполняет лёгкие, она наконец двинулась вперёд. Но едва ступила на мост, как услышала за спиной знакомый голос:

– Воронова, подожди!

Обернувшись, она увидела, как быстрым шагом к ней приближаются Ренат и Алексей.

– Привет, ребята! – улыбнулась Василиса, и друзья обнялись в знак приветствия.

– Идёмте, чего стоять, – предложил Ренат, жестом указывая на мост.

Девушка заметила, что Алексей был чем-то озабочен, но пока решила не задавать лишних вопросов.

– В это время на острове все места заняты, – хмуро произнёс он, не глядя прямо на них.

– Если Катя нас пригласила, значит, она об этом подумала. Без столика мы точно не останемся, – уверенно ответила Василиса.

– Столики заказывают за день. Остров не резиновый, – буркнул Алексей, явно недовольный происходящим.

Ренат лишь широко улыбнулся и покачал головой, давая понять, что лучше не спорить. Василиса понимающе кивнула.

Но Алексей не сдавался:

– А я-то зачем здесь? – хмуро посмотрев на товарища, продолжил он. – Катерина просила кого-нибудь «для пары». Буду чувствовать себя пятой ногой. Лучше бы поехал по треку на спорт-байке.

– Не в таком настроении, лучше не садиться даже на двухколёсного коня, – спокойно заметила Василиса.

– Почему?

– Потому что потом мне придётся навещать тебя в больнице с фруктами, пока будешь лежать весь в гипсе. Да и вообще, Катерина сказала, что «буду не одна», но точное количество не уточнила. Так что всё в порядке.

Она остановилась, и ребята тоже замерли, не понимая, что будет дальше. Василиса сделала шаг к хмурому Алексею, подошла ближе и, осторожно приложив кончики пальцев к уголкам его губ, приподняла их, будто пытаясь вручную нарисовать улыбку на его лице.

Ренат не выдержал и прыснул смехом – выражение лица Алексея стало похоже на гримасу грустного клоуна.

– Ладно, улыбаюсь, – пробурчал тот, издавая звук, похожий на кряхтение. – Ы-ы-ы… – и он растянул рот в неестественно широкой улыбке. – Так пойдёт?

– Может, тебе лимон подкинуть? – смеясь, предложил Ренат.

– Ладно, идёмте уже. Мы почти пришли, – наконец сдался Алексей, слегка расслабившись.

Они продолжили путь. Остров был уже близко, и впереди мерцали огни кафе, где их ждали Катя и её новый знакомый. Василиса почувствовала лёгкое, почти необъяснимое волнение – не тревожное, а скорее любопытное.

Мост плавно вывел их на центральную дорожку острова, которая вела к сердцу этого уютного места – к кафе и летней террасе. Сама дорожка пересекалась с пешеходной аллеей, проложенной по периметру. Рядом находилась отдельная полоса для тех, кто предпочитал кататься на роликах, велосипедах или самокатах. В месте пересечения трасс стоял небольшой светофор – он включался нечасто, но, когда это происходило, помогал избежать столкновений и умиротворить самых резвых спортсменов.

Если свернуть направо по пешеходной дорожке, можно было попасть на небольшой пирс, где на воде покачивались речные яхты. Здесь любители водного отдыха могли арендовать судно и провести время на реке под парусами. Рядом располагалась уютная зона с лежаками, где можно было отдохнуть у воды, наслаждаясь вечерним видом.

Само кафе находилось в центре острова. Оно выделялось панорамными окнами и современным, лаконичным интерьером. Рядом раскинулась летняя терраса с удобными шезлонгами и мягкими подушками – идеальное место, чтобы расслабиться за чашкой кофе или бокалом вина. Чуть дальше за кафе находилась концертная зона с открытой сценой, оснащённой современным звуковым и световым оборудованием. Амфитеатр перед сценой мог вместить до пятисот человек. По будням здесь выступали местные музыканты, собирая небольшую, но благодарную аудиторию. Кто-то приходил, кто-то уходил – создавая ощущение живого, но ненавязчивого вечера.

В левой части острова раскинулась небольшая лесная зона – уютный эко-парк. Среди деревьев стояли резные беседки, висели гамаки, а на специально отведённой площадке для йоги любители медитации застывали в замысловатых позах, словно впитывая в себя покой заката.

Уже оказавшись на острове, компания друзей сразу поняла: кафе и летняя терраса заполнены до отказа.

– Надо узнать у Кати, где они, – сказала Василиса, доставая коммуникатор.

В этот момент устройство издало звук входящего вызова – на экране высветилось имя «Подружка».

– Катюша, сама звонишь! Ало-о, подруга, ты где? – бодро произнесла Василиса.

– Мы в самом кафе, на веранде места выбить не получилось.

– Выбить место? Это как?

– Подходите, расскажу всё при встрече.

Компания направилась к входу в заведение, прокладывая себе путь сквозь оживлённую толпу. Остров, несмотря на вечерний час, кипел жизнью: смех, музыка, обрывки разговоров – всё это сливалось в единый гул, создавая ощущение праздника. Неоновая подсветка мостков отражалась в воде, а лёгкий бриз доносил ароматы цветов и свежесваренного кофе.

Василиса, Ренат и Алексей наконец вошли в кафе и на мгновение замерли у дверей. Между столиками с гостями бесшумно сновали андроиды-официанты – их движения были отточенными, почти человеческими. Оглядев зал, Василиса заметила, как с другого конца помещения ей машет Катя. Она была одна.

– А где твой кавалер? – поинтересовался Ренат, когда они подошли к столику.

– Сейчас подойдёт, – ответила Катя, обнимая подругу, а затем пожимая руки парням. Взглянув на Алексея, она слегка нахмурилась:

– Лёша, ты какой-то напряжённый.

– С утра себя неважно чувствую, – коротко бросил он, пряча эмоции за натянутой улыбкой.

– Ага, пока шли по мосту, настроение из тебя так и било ключом, – хмыкнула Василиса, усаживаясь напротив подруги. – И ещё собирался на трек, погонять на мотоцикле… А теперь сидишь мрачнее тучи. Вот какой мотоцикл в таком настроении.

Компания расселась за столом: Василиса – напротив Кати, парни – по бокам.

– Лёшечка, – протянула Катя, обращаясь к соседу. – Если с тобой что-то случится, я этого просто не переживу, честно. Ты такой хороший, я тебя очень люблю!

Ренат не выдержал и фыркнул:

– Вот это поворот! Катюха, к тебе вот-вот кавалер подойдёт, а ты тут Лёше признания делаешь.

– Но мы же друзья, – искренне ответила Катя. – Я вас всех люблю.

– Это я к тому, – продолжил Ренат, – что мы-то понимаем. Но вот твой новый друг может и не догадаться, что это просто дружеская любовь. Так что лучше уточняй, а потом уже говори. Нам ненужные недоразумения ни к чему.

В этот момент к столу подошёл высокий молодой человек. Его рыжие волосы отливали медным блеском в мягком свете ламп, а глубокие голубые глаза смотрели спокойно и уверенно. Контраст между цветом волос и глаз привлекал внимание. На нём была белая рубашка с короткими рукавами, голубые джинсы и лёгкие кроссовки. В левой руке он держал стул за спинку.

– Вот и Артур, – с улыбкой объявила Катя, вставая ему навстречу.

Молодой человек кивнул и поставил стул рядом с её местом.

– Увидел, что вас четверо, и попросил стул дополнительно.

– Знакомьтесь, это Ренат и Алексей, – представила его Катя, и парни обменялись с Артуром рукопожатиями. – А это Василиса…

Но договорить она не успела.

– Мы знакомы, – спокойно и невозмутимо произнёс Артур, встречаясь взглядом с Василисой.

Та широко раскрыла глаза.

– Неожиданно… – только и смогла вымолвить она.

– Но приятно, – добавил он, чуть усмехнувшись, и сел рядом с Катей.

Василиса, всё ещё слегка ошеломлённая, перевела взгляд на подругу. Та тоже сидела с приоткрытым ртом, явно не ожидая такого поворота.

Ренат облокотился на стол правой рукой и, переводя взгляд с Василисы на Артура, сказал:

– Так вы знакомы? Тогда, наверное, стоит уточнить пару моментов – у присутствующих уже начинают возникать вопросы и самые разные предположения.

– Мир тесен, – улыбнулся Артур. – Сколько раз эту фразу повторяли! Мы с Василисой пересекались ещё в школе, когда приезжали на олимпиады по программированию. Впервые встретились, кажется, в восьмом классе.

Василиса молча кивнула, и удивление на её лице сменилось улыбкой.

– Получается, вы заклятые соперники? – вставил Алексей.

– Какие там заклятые? – рассмеялся Артур. – Нам было интересно соревноваться. Василиса всегда показывала отличные результаты, но почти всегда я оказывался чуть впереди. Только один раз – в одиннадцатом классе, на заключительном этапе – она меня обыграла. Неожиданно для всех, включая её саму.

– Что тут неожиданного? – вмешался Ренат. – Васька тогда тренировалась как одержимая. В одиннадцатом вообще не отходила от учителя информатики. Вот и результат.

– Поражение нужно принимать с достоинством, – улыбнулся Артур и перевёл взгляд на Катю.

Алексей скривился – выражение его лица стало едва заметно недовольным, когда он заметил, как они смотрят друг на друга. Это не ускользнуло от внимания ни Рената, ни Василисы, но оба тактично сделали вид, что ничего не заметили.

– Какими судьбами ты у нас в городе? – спросила Василиса, стараясь сменить тему.

– На полицейских квадрокоптерах установлена наша система ИИ. Сейчас компания проводит апгрейд и меняет оптику на всей технике.

– Получается, ты работаешь в «Андротехе»? – перебил его Ренат.

– Почему именно в «Андротехе»? – удивилась Василиса.

– С госструктурами работают всего две компании: «Андротех» и «Роботон». Если бы он был из «Роботона», то вы точно бы уже пересеклись, – пояснил Ренат, после чего обратился к Артуру: – То есть получается, ты только в этом году закончил учебу?

– Нет, мне учиться ещё год. Просто на втором курсе компания проводила конкурс, и я его выиграл. Мне предложили совмещать работу с учёбой. Фактически я штатный сотрудник уже два года. Этот год – практика, но планирую в сентябре сдать экзамены досрочно и завершить обучение.

– Значит, мы снова становимся конкурентами, – улыбнулась Василиса. – Я ведь буду проходить практику в «Роботоне».

– Но это пока только практика, – парировал Артур. – Может, передумаешь и к нам перейдёшь?

– Не знаю. Во-первых, может, понравится в «Роботоне». А во-вторых, десять дней назад я была на предприятии. Мне сказали, что по итогам практики предложат контракт на два года, а если повезёт – даже пожизненный.

– Надо же, как быстро хватаются за специалистов, – усмехнулся Ренат.

– Алё! – громко воскликнула Катя, прерывая деловой разговор. – Мы здесь собрались отдохнуть, а не обсуждать карьерные перспективы!

Она подняла руку и громко позвала:

– Официант!

Через минуту к столу плавной, уверенной походкой подошёл андроид-официант. Его движения были отточенными, лицо украшала вечная улыбка. Форменная одежда – ярко-синяя рубашка с белой бабочкой, идеально отглаженные чёрные брюки и начищенные до блеска туфли – придавали ему безупречный вид.

– Ваше меню, – произнёс андроид, положив на стол тонкий планшет. – Приятного вам вечера.

Едва уловимо кивнув, он развернулся и, мягко ступая, удалился от стола.

– Мне заказать для тебя или сам выберешь? – спросила Катя, глядя на Артура.

– Закажи. Всё то же, что и в прошлый раз в «Гоголе», если у них есть.

– Помню. Но если чего-то не окажется, придётся довериться моему вкусу.

– Доверяю тебе, – улыбнулся Артур, наклонившись ближе, чтобы чмокнуть девушку в нос.

Катя кокетливо сморщила носик и рассмеялась. Василиса и Ренат понимающе переглянулись – слишком хорошо они знали Алексея, чтобы не заметить, как его плечи напряглись, а губы сжались в тонкую линию. Однако он быстро взял себя в руки.

– Здесь используют андроидов от «Роботона», – неожиданно произнёс Ренат, стараясь ненавязчиво разрядить обстановку.

– Ну и что? – невозмутимо ответил Артур, не отводя взгляда от Кати. – Где-то наши, где-то конкурентов. Это нормально.

– Чем ты занимаешься, Ренат?

– Инженер. Ремонтирую технику.

– Хорошая профессия. Творческая.

– Не сказал бы, что в ней много творчества, – покачал головой Ренат. – Если бы, как наши предки лет сто назад, можно было паять вручную – тогда да. А сейчас всё стандартное: модули, провода… Хотя разбираться в совместимости систем тоже нужно.

– Тогда почему выбрал именно это?

– Стабильность, хорошая зарплата… И порой попадаются забавные случаи.

– Например?

Ренат ухмыльнулся:

– Если бы можно было выкладывать в сеть, что мы находим при разборке техники, это вызвало бы настоящий взрыв хохота. Особенно с гравитонами. Иногда за панелями находишь такое, что хоть стой, хоть падай. Однажды достали оттуда…

– Лучше не продолжай, – засмеялась Василиса, вспомнив одну из таких историй. – А то аппетит испортится.

Она взяла у Кати планшет с меню и быстро сделала заказ.

– Васечка, мне цезарь и энергетик мультифруктовый. Остальное по ситуации, – попросил Ренат.

– Своя романтика, – резюмировал Артур, но тут же перевёл взгляд на Алексея, который по-прежнему выглядел мрачным.

– Алексей, у тебя всё в порядке?

– Абсолютно, – коротко хмыкнул тот и взял меню из рук Василисы. – Учусь в местном политехе. Через год буду заниматься разработкой квантовых вычислительных систем.

– Круто, – кивнул Артур. – Если вдруг захочешь принять участие в студенческих проектах нашей компании – обращайся. Возможно, даже протекция не понадобится.

– Спасибо, подумаю, – ответил Алексей, хотя в голосе не прозвучало и намёка на благодарность. Он быстро нажал на экран, выбирая себе еду. – Хотя у меня уже есть план остаться в городе и работать с Василисой.

Катя удивлённо приподняла бровь, а Василиса слегка повернула голову в сторону Алексея, но промолчала.

– Это тоже неплохой вариант, – заметил Артур, внимательно изучая выражение лица собеседника. – Но кто знает – может, передумаешь и выберешь моё предложение?

– Поживём – увидим, – пожал плечами Алексей.

Повисла короткая пауза. Катя неловко посмотрела на Артура, потом на Алексея, будто раздумывая, стоит ли что-то сказать. Но в этот момент к столику снова подошёл официант-андроид.

– Я могу принести ваш заказ сейчас или подождать, если планируете что-то добавить. В таком случае планшет-меню можно оставить у вас, – ровным голосом сообщил он, вежливо улыбаясь.

– Неси, дорогой, – кивнула Катя, грациозно махнув рукой. – А то голодные мужчины начнут вести себя странно.

Продолжение книги