Сказки-былины бесплатное чтение

ISBN 978-5-0067-9813-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СВЯТОГОР

Как в деревеньке меж берёз
Богатырь в избушке рос.
Он родился в лютый холод,
Шёл в селенье мор и голод.
Матушка дрова рубила,
Печку русскую топила.
А младенца в люлечку
Закрутила дулечкой.
Батюшка в лаптях лохматых
Приносил им птиц пернатых.
То для них уж праздник был,
Ведь еду он раздобыл.
Так прошли почти полгода,
Растопила снег погода.
Чуть теплее в избе стало.
Тут вдруг горюшко пристало.
Налетели печенеги,
Тёмной силой их набеги
Мчались конницей лихой.
Батюшка за лук с косой.
Бились все, кто был живой —
Старый, слабый и младой.
Был сражён отец в той битве,
А матушка в лесу в молитве.
Спряталась она в лесу,
Заплела свою косу,
Да сынка смотав в тряпицу,
На макушку – рукавицу.
Печенеги, как собаки,
Избы жгли до самой лаги.
Девиц красных в кандалы,
Вьют верёвками узлы.
И погнали на чужбину
Девиц русских как скотину.
А отцы, деды упали —
Мёртвым телом они стали.
Так печенеги нападали
С русичами воевали.
И от тяжбы стонет люд,
А на Русь плюёт верблюд.
Матушка в норе сидела,
Долго вылезать не смела.
И младенцу то и дело
Грудь давала и хладела.
Так и жили в той норе,
Дело к лету. На жаре
Мальчик ползал и играл,
Божьих тварей собирал.
Матушка собрала силы,
Сделав нору чуть пошире,
В деревеньку убегала,
По тряпице собирала.
Где деревня их была,
Вся травой уж поросла.
Ни одной живой души,
Книзу к речке камыши.
Сделав матушка лежанку,
Чтоб уложить себя подранку,
Ни стола и ни печи,
Лишь коренья-калачи.
А осенняя пора задождила, забрала.
Слякоть, изморось по утрам,
Холодно им по ночам.
Но грибочки насушила,
Мхами крышу навалила.
Листья вот у них перина,
На сушняке там спит детина.
Зима лютая идёт,
Холод, стужу им несёт.
Матушка все руки сбила,
Но избушку смастерила.
Сделала в углу печушку
Во земляночке-избушке.
Богатырь ещё сосал
И с кореньями играл.
В стужу, в лютый зимний холод,
Матушка с сынком да в голод,
Бедная, кору жевала,
Жёвань сыну в рот пихала.
Подружилась она с белкой,
Звала её рыжей стрелкой.
Ладила и говорила,
Что судьбинка ей дарила.
Белочка ей помогала —
Шишки, ягодки давала:
– Матушка, слезу не лей!
На, возьми-ка желудей!
Не исправишь злой ты рок,
Стрелой острой ему в бок!
– Да, упал его отец,
Был он воин и храбрец.
Схоронила на поляне —
Близ берёз лежит в кургане.
Муж мой – сокол, ясен свет,
Там и будет много лет.
Ведь сынок тятьку не знает,
Тяжесть доли лишь познает.
Проклятущие враги!
Отрубить бы им клыки!
Слёзы матушка лила,
Но сыночка сберегла.
Несмотря на лютый холод,
Рос здоровым в злющий голод.
Диких пчёлок ел медок,
Шишки, ягоды, грибок
Да орешник, все коренья,
Сок берёз – им угощенье.
Святогорушка растёт
Уж весна – цветок цветёт.
Сынок рос и набирал,
И по пояс мамке стал.
Помогал ей, стал охотник
Да умелый, в тятьку, плотник.
Сладил избу он в лесу,
Не жалел свою красу.
Весь он в шрамах, вечно в ранах,
Бегал по лесу в бурьянах.
Так и вырос – Святогор,
Стал он выше мелких гор.
Матушка ходила в град,
Приносила весть как смрад.
Поведала сыну новость:
– Печенеги жмут как полость!
Нет от них спасенья нам,
Трусит страх мужей, ох, срам.
Нет у нас сплочённой силы,
Святогорушка мой милый.
Отрок речи все внимал
И угрозу понимал.
– Ждёт нас иго долгих лет.
А мне ж, мать, так мало лет.
Нужно русичам сплотиться,
Паче чёрных вооружиться!
Не печалься, матушка,
Дай взрасти ещё с вершка.
Святогорка подрастал,
Молча в град он убегал.
Всё узнать и повстречаться,
Сговориться, вооружаться.
Русичи сплотили рать,
С новой силой воевать.
Уж опять они летели,
Печенеги, свиристелью.
Пошла битва у стен града —
Искривилась вся ограда.
Раны, кровь лилась рекой,
Обороны в меч стальной.
Стонут женщины и дети,
Сплетены они как цепи.
Мимо русского кургана
В кандалах, в руках капканы.
«Выручай нас, Святогор!
Выходи с зелёных гор!»
И услышал богатырь,
Поднялся русич-лаптырь.
Стал уж выше святых гор,
Крепкий, сильный Святогор.
Вышел, топнул: «Ах, вы так!
Я ль не воин? Не русак?»
Кинул взгляд, с кого б начать?
Где ж ведомая печать?
Биться начал с чёрной ратью,
Перед оком битва тяти.
Печенеги как чертяки,
Лаются как псы-собаки.
Святогорушка – боец,
Бился храбро удалец.
«Эх, за матушку родную
Срублю голову-другую!
И за горы, за поляны,
За леса, и за курганы.
Я не дам вам мою мать
И нашу земелюшку топтать!»
Печенеги воробьём
В рёбра тыкали копьём.
Как грачи все налетели,
Одолеть его хотели.
Богатырь копьём их бил,
Заодно мечом рубил.
Влево, вправо их валил,
Бился из последних сил.
Истекая, кровь бежит,
Но враг уже в страхе пищит.
Тут из града по дороге
Святогору для подмоги
Мчатся всадники лихие,
Русичи все удалые.
Стал храбрец наш замечать —
Враг в испуге и бежать.
Ноги быстры колесом,
А горбатый – напролом.
Верблюд плюнул пену в лик,
Печенег заткнулся вмиг.
И бежал быстрей горба,
Тут смеялась вся толпа.
И поднялись русичи,
Смехом, криком усачи.
Девицы целуют в щеки,
Хоть они и недотроги.
«Святогору слава, честь!
Показал врагам он месть!»
Святогорушке поклон
Жёны, стражи со всех сторон.
Святогор сказал тут сказ,
Дал народу весь наказ:

«Русичи! Сплочёны будьте!

Спор, обиды позабудьте,
Стражи, копья чтоб готовы,
Сабли, кони, их подковы.
Град стеною окружайте
И мостом крутым вращайте!
Лишь тогда мы заживём,
Песню русскую споём.
Берегите вы землицу
Нашу, родную житницу!»
И с тех пор правил Святогор,
Он глядел с высоких гор:
Где там лезет вражья рать,
И кому отпор там дать?
Поклонился он земле,
Ведь она всему в главе.
Брал он силу от истока,
От берёзового сока.

БИТВА ЗА СЧАСТЬЕ

Когда-то там жила девчушка у реки,

Где на заре или закате сидели часто рыбаки.

Да прибегала до отца

И приносила три яйца.

И ещё хлебинку,

Молочка, луковинку.

– На-ка, тятька, пообедай!

День сидишь, хоть побеседуй!

Расскажи-ка мне, клюёт?

Слышь, кукушечка поёт?

– Что ты, дочка, ой, спасибо!

На, цепляй червя красиво.

И закинула крючок:

– Эй, плыви-ка, червячок!

Клюй ты, рыбка велика,

Наедай свои бока.

Чтоб на ужин нам жарёхи

Пожевать с отцом хоть крохи.

Светлоокая девчонка

Бегала и как мальчонка

Да с ребятами играла,

Из рогатки всё стреляла.

Босиком мелькали пятки:

Иль в пятнашки, или в прятки.

Так и подросла она,

А на улице весна.

Вышла как-то за водой,

Ей вдогонку:

– Эй, постой!

Гляну хоть одним глазком!

Там укрывшейся платком

Молодец в лицо глядел,

Цвет зелёный разглядел.

– Что за отблеск этих глаз,

Как лепестков яркий окрас!

Кто ты, девушка, скажи?

Ты меня не ворожи!

А красавица смеялась

И бегом к реке умчалась.

Он за ней, бегом догнал

Да за плечи и обнял.

– Как зовут тебя, мечта?

Не лукавь и будь точна!

А красавица в ответ:

– Дам тебе я свой совет,

Отойди и с глаз долой,

Приставучий ты герой!

Не давай ты ручкам волю,

Поджидай другую долю.

Набрала себе водицы.

– Что, прикажешь утопиться?

– Утопиться? Может быть!

Только вместе нам не жить.

Ты богач, а я бедна,

Лучше буду я одна.

– Чем же лучше, не пойму?

Без тебя с ума сойду!

– Вот ещё, да не сойдёшь,

Лучшую себе найдёшь!

И пошла, и всё смеётся,

По дороге струйка льётся.

– Как зовут тебя, скажи?

А слова твои – ножи,

Режут сердце, душу рвут

И мечты мои клянут!

– А зовут меня Агнесса,

Не твоя я, князь, принцесса.

– Не моя? Как знать, посмотрим,

Мы с тобой ещё поспорим!

Завтра же пришлю сватов,

Ох, наломаю кучу дров!

А девица уж не слышит,

По дорожке быстро дышит.

Сел тот князь верхом и вскачь,

Разрумяненный богач.

– Ишь, деваха боевая,

Ах, девица заводная.

Погляди же у меня,

Вот попался, западня.

Он домой приехал вскоре

Да к отцу.

– У нас, сын, горе,

Враг, как саранча, ползёт

И на Русь свой нос суёт.

Собирайся на войну,

Вместе я с тобой пойду.

И собрался князь Захар

На войну как на пожар.

– Эх, судьба, злосчастна доля,

Еду в путь, да поневоле.

Ведь я сватать собирался,

Лишь с желанием остался.

И поехал воевать

Да мечом своим махать.

Бравый резок богатырь

Рядом с ним мужик-лаптырь.

В битве рядышком плечом

Защищались горячо.

Били гадов, черноту,

Слыша хруст да ломоту.

Кости хрустом, кровь бурлит

Да железо лишь бренчит.

Пал отец геройской воли,

Смерть взяла его на поле.

А Захар кричал: «Отец!»

Бил сильней стальной рубец.

– Поддержи-ка, мужичок!

Подсоби, эй, рыбачок!

И рыбак помог ему,

Ударил врага по телу.

Вот беда пришла незваная,

Враги со злобой окаянные.

Отца в поле хоронили

И с почётом положили.

Возвращались вместе с ним,

С рыбаком, с дружком, к своим.

Едут вместе с рыбаком

И не ведают о том,

Что могли же быть роднёй,

Коль успел бы со сватьей.

И судачат о семье

Да о всей большой родне.

– Знаешь, я ездил в деревушку

И влюбился там в девчушку.

Малахитовые глазки,
Светло-русая, из сказки.
Жаль лишь только, не принцесса,
А зовут её Агнесса.
– Что? Агнесса дочь моя!
Неужель любовь твоя?
И дала тебе отпор?
Да, дерзка, в глазах укор!
Ведь она как ветер вьётся,
Над тобою лишь смеётся?
– Ты отец её родной?
Что ж, рыбак, знать, тесть ты мой.
Я хотел, но тут война,
То б была моя жена.
А теперь я подожду,
Время траура пожну.
– Эх, не знаю, как и быть,
Что тебе и говорить.
Всё её так баловал,
Да, свободной воспитал.
И перечить ей не стану,
Кто обидит, я достану
Из земли, с высоких гор,
Хоть то дядька Черномор!
Будь то князь или купец.
А ты ж, конечно, удалец.
И по нраву мне пришёлся,
Вот такой бы зять нашёлся.
Вот вернулись по домам,
Кинув взор по всем углам—
Нет в избе его Агнеши,
Кто бы сердце чем утешил.
Избы пусты иль сожжёны.
Где же дети? Где же жёны?
Лишь седой старик сидит
И куда-то вдаль глядит.
– Слышь, отец, скажи скорей,
Где же люди? Будь добрей!
– Увели их половцы,
Повязали головцы.
Накидали петли, плётки,
Захватили в перемётки.
Наши девки, наши жёны
Как кобылки запряжёны.
Вот туда их повели,
Вдоль реки и увели.
– Вот беда, куда бежать?
Надо половцев догнать!
И помчался за подмогой
К князю, да крутой дорогой.
Прискакал, в палатах плач
Матушка кричит: «Палач!
Саранча, чёртова рать!»
А рыбак:
– Нужно догнать!
Эй, Захар, ты князь родной,
Собирайся, дорогой,
Догонять этих чертей!
В путь, друзья, да поскорей!
Жёны, дети и девицы —
Все там стонут во петлице.
Вновь собрал большую рать,
Вновь им ехать воевать.
Собирался князь Захар,
Да бегом как на пожар.
Щит и меч уже в руках,
Конь-крепыш весь в булавах.
– В путь, отец, догоним вместе!
– Да, помоги своей невесте.
– Мы должны, мать, не тужи,
Взял ты, батюшка, ножи?
И в галоп, кони пыхтят.
Глядь, уж стрелы в них летят.
Уж сбивают их с налёта;
Искры, крики, в переплёты.
Кучу стрел в них черти вьют,
Русичи мечами бьют.
Бились князь и с ним рыбак,
А мужик всё вторил: «Так! Так
Вам, за землю нашу Русь,
Я погибнуть не боюсь!
Только смерть он помянул,
Чёрт плечо ему проткнул.
Вмиг упал вниз головой
И поник рыбак седой.
Подлетел тут князь Захар,
Быстрота – волшебный дар.
Снял с коня на поле брани.
– Что, отец, в плечо ты ранен?
Сам отбил его ножи,
Хоть будь рядом, сторожи.
Налетает чёртов враг
И загнал он их в овраг.
Отбивался со всех сил,
Рыбака щитом прикрыл.
Князь над рыбаком охраной,
Но на половца тараном.
Наконец они сознали,
Что слабы, и побежали.
Русичи удар вдогонку;
Скрежет, крики в перепонках.
Пленниц слабых отвязали,
Те со слезами целовали.
На коня князь положил,
Рыбака он уложил.
Тут увидела девица,
Вся в слезах, и как орлица
Подлетела:
– Мой отец!
Ты помог, ты молодец.
Улыбнулся ей с любовью:
– Я к тебе спешил, не скрою!
А отец ей:
– Дочь моя,
Будет общая семья.
Мы же с князем подружились,
В битвах, видишь, породнились.
И Агнесса засмущалась,
С князем крепко целовалась.
– Будь, отец ты мой, здоров.
– Да! Свадьбе быть на сей Покров!
– Я прошу, моя Агнесса,
Будь женой мне, ты есть принцесса.
Горе в прошлом, жизнь идёт,
Жди – и счастье в дом придёт.
И женился князь лихой
На румяной молодой.
И пока такие есть —
Всей Руси хвала и честь!

МИРОСЛАВА

Да стоит высокий город, на холме
Весь, пиками сияют крыши.
А в небе птицы в кутерьме,
Их шелест крыльев и не слышен.
Там ставни окон нарезные
И окрашены вполне,
А рисунки расписные
Засверкают и по весне.
Слышно, где-то стучит сапожник,
Поколачивает в стук.
Зашивает заплатку кожник,
Ставит правильно каблук.
Или звон гремящий слышен,
Бьёт железо с жару в пыл.
Кузнец пылом, потом пышет,
Всю кольчугу зацепил.
Манит ароматом пряным
Запах выпечки вразброс,
Хлебом пахнет разрумяненным
Спозаранку прямо в нос.
Подмастерьем промышляли
Знавшие свои дела
И друг другу не мешали
Знатные все мастера.
Осень золотом покрыла
Город славный на холме.
С града караван тащило,
Их все всадники в чалме.
В межсезонье вереницей
С криками прощальными
Стаей пролетали птицы
Многообещальные.
Караван спешил на юг,
Их гружёные верблюды,
Заблудившись, сделав круг,
На боках сверкали блюда.
И блестят в лучах подносы,
И клинки заточены,
А вокруг видны покосы,
Все дождём промочены.
Город лаской их встречал,
И с торговлей славною
Да с товаром провожал
Через площадь главную.
Путь далёкий на Восток
Караван тяжёлый движет,
Их ведущий занемог,
Да ускоренно так дышит.
Отдохнуть они решили
И прилечь в пути немного.
Все запасы ели, пили,
Ждёт их длинная дорога.
Ночи во степи прохладны,
Тянет ветер холодком,
А верблюды – твари ладны,
Трусят дружно волоском.
Лечится ведущий чахлый:
Пьёт вино, жуёт щербет.
Стелет он ковёр свой знатный,
Меж горбов суёт в хребет.
Вдруг в затишье да в ночном
Крик смертельный, рёв верблюда —
Тут разбойники молчком
Нападали из ниоткуда.
С темени степной земли
Грабили сей караван.
Резали зло, как могли,
И тащили за курган.
Всё добро – клинки, подносы
И верблюдов повели,
Да быстрей, топча покосы,
Всю добычу унесли.
На земле лежали люди,
Мёртвые и бледные,
Вид унылый, как на блюде,
Лужи ало-склепные.
Все погибли, страшна картина.
Солнце засияло вновь,
Бабье лето, паутина,
Не бурлит в их жилах кровь.
Лишь один тихо стонал
Липкими как дёготь губами
И врагов всех проклинал,
Лишь скрипел он зло зубами.
На рассвете по дороге
На телеге из села
Тяжело тащила ноги
Кляча, шла невесела.
На телеге той девица
С батюшкой сидит, в платке.
В небесах летит орлица
И парит вся налегке.
Направляясь в город славный
На торговые дела.
– Глянь-ка дочка, в небе главный,
Что ты так невесела?
– Тять, а тять, гляди на поле,
Там вон люди неживые.
– Вот им горе, злая доля,
Все на ранах, подрезные.
Вот они идут меж трупов,
Разглядели их тела.
Заприметили, нет и звуков.
– Ох и страшные дела.
– Идём, дочка Мирослава,
Нам негоже тут бродить,
Будет нам дурная слава —
По крови чужой ходить.
– Ой, отец, постой, послушай,
Кто-то стонет там, пойдём.
– Да оставь, меня ты слушай!
Побыстрей давай уйдём!
Мирослава подбегала,
Наклонилась, не дыша.
Его кровь струёй стекала,
Он шептал ей, чуть спеша.
Потянули на телегу,
Уложили на сенцо.
В небо смотрит:
– Много снегу, —
Бредит он, в крови лицо.
– Надо б к лекарю скорее,
Едем в город, там найдём.
– Эй ты, кляча! Тронь быстрее!
– Давай, тётушке свезём.
В город прибыли уж скоро,
Позабыв про все дела,
Чужеземца сдали в споре.
– Лишь бы тётушка взяла.
Мирослава говорила:
– Если хочешь, поживу,
Что я, тётя, натворила,
Ну, меньше хлеба пожую.
А отец уехал быстро,
Дочь оставил у сестры.
Мирослава смыла чисто
В кровь запекшие бугры.
Чужеземцу понемножку,
Ущемляя себя в том,
В рот совала ему крошку,
А жевала своим ртом.
Лекарь часто приходил,
Швы смотрел и мази тёр.
Все отвары приносил,
В этом деле он хитёр.
Чужеземец уж вставал,
Руки нежно целовал.
И смотрел жильё, молчал,
В глазах горько тосковал.
Раз он девице младой
Говорил, кривляя фразы:
– Я седой, не молодой,
Вылечили раны и заразу.
Вёл я караван обратно,
Все торговые дела.
Город, люди мне приятны,
Но дорога позвала.
А в пути они напали,
Я и так уже болел.
Всех людей моих срезали,
Там лежал средь мёртвых тел.
Мирослава слушала,
Ничего не говорила.
Потихоньку кушала.
– Ты не зря меня тащила.
Я тебе скажу, девица,
Будешь город ты спасать.
Станешь вскоре ты царица!
Будешь близких выручать.
Больше я скажу, послушай,
Знаю, там идут войска,
Ты не бойся, дальше кушай,
Рыба вкусная треска.
Знаю, потому что слышал,
Как наш хан с соседом в ночь,
Я случайно ночью вышел,
Всё внимал, слова точь-в-точь.
Замышляли те соседи
Направлять на вас войска.
Хан наш в гневе в той беседе
Крутил пальцем у виска.
Он противник этой битвы
И не поддержал соседа,
Вспоминая все молитвы.
Не сложилась их беседа.
Я, как хан мой, тоже против!
И всегда был с вами в дружбе,
Руки делал в переплёте.
Буду я теперь на службе.
Ты скажи, иди к царю,
Пусть готовятся к отпору.
Через пять дней глянь зарю
И поставь на страж дозору.
Мирослава лишь сказала:
– Мы вдвоём к царю пойдём!
Да покушать приказала.
– Эту новость принесём!
Так и сделали, пришли,
Царь послушал сей рассказ.
– Вот так вести принесли!
Тут же сделал свой указ:
«Стены града укрепить!
Собрать в деревнях мужиков!
Да оружья мастерить!
Точить лезвия клинков!»
Город быстро спохватился,
Новостью опешили.
К подготовке устремились,
Ждут врага как лешего.
А деньки бегут как капли;
Слякоть, сырость и дожди.
Люди шепчут: «Ох, подожди!»
Кузнецы стучат железом
День и ночь, меняя руки,
А усталость как завеса,
Вьют кольчуги, делав крюки.
Как сказал он, так и было,
Как-то утром лезет рой.
Сразу сердце так заныло,
Этой грязи аж с горой.
Подползают к белым стенам,
В небо стрелы их летят,
А по ним смолою там
Сверху мужики коптят.
Битва шла не час-другой,
Сил уж нет держать ворота.
«Навались спиной, гурьбой!
За стеной ведь полк, не рота!»
Так держали свой засов —
Кони-тяжеловесы, мужики в довесок.
Пот бежал между усов,
Липкие у всех телеса.
Бились за свои границы —
Были жертвы и раненья.
Падали с стрелой, как птицы,
Возрастные поколения.
Враг не ведал и не ждал,
Что отпор дадут в атаке.
Покаяния ведь ожидал,
Отползали как собаки.
Им вдогонку на прощанье
Летели шарики в огне,
За гнусное их ожиданье,
За потери в сей стрельбе.
Град уж дал отпор тем врагам,
Побежали до границ.
Спотыкались по оврагам
И не замечали птиц.
Птицы в небе пролетали
С грустным криком над землёй.
Мужи, бабы подустали,
Пот стирали все рукой.
В чёрной дымке мимо града
Птицы крыльями махали.
Пели песню про отраду,
Жителей всех созывали.
Всей толпе сказал их царь:
«Русичи! Поклон склоните!
Хоть я вам и государь,
Мирославу вы любите!
Кабы не её совет
И простое сердобольство,
Повидать нам боле бед.
Но напор её упорство.
Мы её все наградим
И в дальнейшем власть ей вручим,
Сердце града отдадим
И любовь её получим».
Потекла жизнь чередом,
Караваны заходили,
Много ведать сей о том,
Чужеземца проводили.
С караваном в дальний путь
Он уехал к родне кровной.
Пожалел он лишь чуть-чуть
О расставанье с девой славной.
Мирославу сватал царь,
Сделал так её царицей.
Стойкий, правый государь,
Охранял свои границы.
Город славный стал мудрей,
Торговал своим богатством.
Стражи сделались хитрей,
Наслаждались жизнью, яством.

ЗА РОДНЫЕ ТОПОЛЯ

Там так бывало меж высоких тополей
И трухлявых серых пней:
Бегала боса девчушка,
А за ней – босой Андрюшка.
С детства с ним играла в прятки,
В чехарду да жмурки, ладки
Та курносая Дуняшка,
Прыгали её кудряшки.
Пряталась за тополями
И высокими пеньками.
– Эй, Андрюха-погремуха!
Потяни меня за ухо!
И Андрюшка догонял,
За косичку он хватал.
А потом наоборот,
Убегал весь в разворот.
Детство быстро пролетело,
Та Дуняша повзрослела.
По хозяйству помогала,
На большой реке стирала.
И дружок её, Андрей,
Чуть не выше тополей.
Крепкий, славный стал пастух,
А кричал он как петух.
Утром Дуня подоила
И корову проводила
В стадо деревенское
С песней молодецкою.
Подмигнул Андрейка ей,
Да ресницы до бровей.

Продолжение книги